Кириллка Север
Иван Царевич и Волк, обожавший театр
Глава первая и единственная
***
– Ты жениться на мне собираешься?
– Собираюсь, – буркнул князь. Он чувствовал себя неучем, который оправдывается перед учителем за невыполненный урок. Чувства, знаете ли, скверные, и князю они не нравились.
– Когда? – прокричала женщина. Даже в гневе, а она была в гневе, Елена была прекрасна. Тяжёлыми золотыми волнами волосы спускались ниже талии, а медовые глаза сверкали рассветным солнцем. – Ты уже год обещаешь мне пышную свадьбу! И где это всё??
– Мне нужно время, чтобы уговорить совет. – Нет, князь действительно любил Елену и планировал свадьбу сыграть. Но вот беда, Елена его была ведуньей. И хоть об этом мало кто знал, но народ шептался. А княжество его было маленькое, это вам не Триодиннадцатое, где вообще потомок Велеса на троне, и не Приозерье, где оборотня посадили княжествовать. Это княжество маленькое, Тривосьмое, и люди тут нечисть не жаловали.
– Уговорить? – прошипела она разгневано, – Ты князь тут или хвост собачий?!
– Не дерзи князю, – Мирослав стукнул от злости посохом так сильно, что полетели искры.
Елена словно мигом успокоилась и ласково улыбнулась.
– Хорошо, князь. Но тогда уж не взыщи. – И гордо выпрямив спину вышла из зала.
Мирослав смахнул пот со лба. Ну ведьма!
Князь Елену знал хорошо, точно что-то удумала. С ней он познакомился три года назад, когда её отец, боярин Чугуев, привёз дочь на праздник в честь свадьбы старшего княжеского сына. И влюбился князь, пропал, почти два года добивался внимания красавицы. И добился. Но вот жениться не получалось, уж очень совет был против. Приходилось встречаться тайно, ведь и с боярином Чугуевым ссориться князю было не с руки, у того дружина хорошая, а вдруг война.
– Да, – почесал затылок князь, – что-то надо делать.
***
Я лежала на большой кровати с книгой у себя в комнате и ждала. Видела в окошко, что этот боярин опять пришёл. Толстый, любопытный, сейчас придёт, опять свои вопросы задавать будет. Именно он запер меня сюда. Забрал у кузнеца, приютившего меня, и запер здесь. Даже не спорю, здесь жилось гораздо лучше – все деликатесы мира, лучшие ткани, платья, драгоценности. Все мне. Да и клетка у меня – шикарный дом с кучей комнат, большие окна, парк. Но я то птица, мне свободы хочется.
Я грустно посмотрела на ногу. Лодыжку обвивала зачарованная цепочка, которая не отпускала меня в небо. Тоненький золотой браслет, и цепочка, которая тянулась к полу. И даже если я выходила в парк, цепочка следовала за мной и уходила в землю. И поговорить тоже не с кем, охрана, которой немерено, со мной не разговаривала, две немые служанки да повариха.
Сколько я побегов за последние 10 лет устроила! И ни один не увенчался успехом. А ведь я десять лет не бегала по полю, не мочила ноги в речке… А все это проклятая цепочка, ключ от которой этот гад носил всегда при себе.
Дверь в комнату приоткрылась, и в неё просунулась толстая голова с тоненькими усиками и маленькими глазками.
– Свет души моей, позволь войти?
Я царственно кивнула, оторвавшись от книжки.
– Как тебе сладости восточные? По вкусу ли пришлись?
Ещё один кивок. Толстячок вздохнул.
– Солнце моё ясное, помоги. К моей Настеньке купец сына сосватать хочет. И богатый, и молодой, и дела у нас вместе хорошо идут. Да только Настеньке только 17 стукнуло, я её даже на княжеский бал не водил. Авось там кто и получше приглянётся?
Адель подумала и кивнула.
– Сватай, все чин по чину. Только на дела общие с этим купцом не рассчитывай, Настенька твоя за другого замуж пойдёт.
– Как за другого? А сватать тогда зачем? – возмутился боярин.
– Надо, – отрезала девушка, – не сосватаешь, не встретит она суженого своего, и судьба её в другую сторону свернёт.
– А суженый богатый? Купец али боярин?
– Всё, – холодно ответила она и отвернулась к книжке, давая понять, что разговор окончен.
Толстячок сразу засобирался и попутно рассыпался в благодарностях.
Когда дверь за ним закрылась, Адель откинулась на подушки. Да, знал бы купец, что дочь его полюбит простого дружинника, который будет её охранять. И убежит с ним в Триодиннадцатое. Зато счастлива будет, и детишек нарожает, и состарится с мужем вместе, ни о чем не сожалея.
Тяжело, когда ты видишь нити судеб, да вот только своей не видать. Или суждено ей до старости в клетке просидеть? И не сбежать ведь. Адель остервенело подёргала безуспешно за цепь и разрыдалась.
***
Младший сын князя Мирослава бежал. Нет, он не бежал, он летел, окрылённый счастьем. Красавица Елена, в которую юноша был влюблён, наконец ответила ему взаимностью. Ну не то, чтобы взаимностью. Но она слово дала, что выйдет замуж за того, кто принесёт ей перо жар-птицы.
И Иван поклялся, глядя в её золотые глаза, что горы свернёт, но добудет ей это перо.
А сейчас он бежал по коридорам к отцу, чтобы предупредить о своём отъезде.
О том, что князь может не согласиться на свадьбу Иван и не думал. Это старший наследник Владимир может жениться только на княжне, ну средний Ярослав тоже, а Ивану не светит. А Елена – дочь знатного богатого человека, красива, умна, и любит её Иван до безумия.
– Здрав будь, великий князь-батюшка! – княжич влетел в зал, и на бегу уже речь толкал. – Дозволь княжество покинуть да к свадьбе готовиться.
– И тебя приветствую, сын мой. Рассказывай, куда, зачем, и с кем свадьбу играть будем.
– Батюшка, – Иван припал на одно колено, – Суженая моя слово дала, что выйдет замуж за того, кто приподнесёт ей перо жар-птицы. Я отправляюсь в путь сейчас же, дабы добыть перо для любимой и заслужить её улыбку.
– Похвально, сын. И кто же твоя суженая?
– Елена Чугуева, батюшка.
– Что?! – вскочил князь. Вот змея!
– А что не так, князь, – удивлённо спросил Иван, – знатная боярыня, молода, умна. Не ты ли сам давеча говорил, что жениться мне пора.
– Говорил, – хмуро ответил Мирослав, сжимая кулаки.
– И не сговорена она не за кого. Чем мне не суженая. Да, батюшка?
– Да. – процедил князь сквозь зубы.
Иван как-то неуверенно посмотрел на отца.
– Ну дык я поехал?
– Езжай. – Но как только Иван выскочил из зала, князь встал и вышел через маленькую неприметную дверь позади трона.
– ЕЛЕНА!!!
***
– Леший! – крик был злой, отчаянный. Мужчина стоял около небольшого пролеска, и хоть в таких, как правило, лешие не жили, он точно знал, явится. Должок за ним был.
И леший действительно пришёл. Бородатый старичок, невысокий, в старой в заплатках шляпе, и только глаза зелёные сверкали из-под шляпы.
– Здрав будь, боярин.
– Тьфу, – сплюнул боярин, – от нечисти мне здоровья не надо. За тобой должок, так что выполнишь, что я скажу.
– Свой долг я перед тобой оплатил, – грустно ответил леший. Задание было не из приятных.
– За жизнь свою никчемную ты и впредь будешь все выполнять, – рыкнул мужчина, – ослушаешься, весь твой молодняк сожгу. Видел уже, сколько вы на опушке дубов повыращивали. Сожгу дотла, даже пеньков не останется.
Леший зло сверкнул, но тут же опустил. Сам знает, за молодняк все сделает. Надо будет их пересадить, как окрепнут.
– На днях мимо твоего леса княжич Иван проскачет, подскажешь ему, что жар-птица есть у боярина Карачаева, да путь ему укажешь через волчий лес. А ежели выживет и вернётся с пером, мне сразу доложишь. Понял?
– Понял, боярин.
И мужчина вскочил на коня и помчался от пролеска к городским воротам. А Леший только плюнул ему вслед и поморщился, ещё один такой же боярин его на опушке звал. Никакого покоя нечисти нет.
Старичок вышел на опушке, где его ожидал толстенький мужичок в золочёном сюртуке и притаптывал пухленькой ножкой от нетерпения.
– Здрав будь, боярин, – кивнул Леший.
Боярин только отмахнулся.
– И тебе не хворать. Дело есть к тебе. Тут баба одна сказала, что выйдет замуж за того, кто перо ей принесёт Жар-птицы. А Жар-птица то у меня живёт, на своих землях я её спрятал. – Мужичок нервничал, дёргал себя за тоненький ус и яростно размахивал руками. – Вот ведьма то! Сейчас вся эта орава молодчиков ко мне помчится!
– Дык какое дело, боярин?
– Смотри, всех молодцев, что в твоём лесу появятся, на болота отправляй, в топи самые, чтоб ни одна зараза ко мне не пробралась. Пошастают по болотам, да и не с чем вернутся, а то и вовсе не сунутся. Договорились?
– Да, боярин.
– Рощицу я тут дубовую приглядел, молодые дубки растут. Все велю выкопать и к тебе в лес перенести, а ты уж там посадишь, где народ не ходит. – Боярин дергал себя за усик так яростно, что леший боялся, как бы не оторвался. Но кивнул.
– Будь по твоему, боярин.
– Фух, спасибо, успокоил ты меня. Ладно, завтра поутру жди телегу с дубками.
Боярин ушёл, а Леший остался думать. Все у этих людей не по-людски, никакого покоя нет.
***
Иван мчался на всем скаку по дороге к счастью. И как-то даже не заметил, что и батюшка недоволен был, и что сама Елена как-то грустно на него глядела. Почти сутки Иван мчался, пока конь спотыкаться не начал. Тут уж одумался, да и пожалел коня.
Нашёл полянку и устроился на ночлег. Сидит у костра и мыслям своим улыбается. Глаза поднял, а на пеньке у костра сидит старичок в шляпе и глазами зелёными улыбается.
– Здрав будь, молодец. Куда путь держишь?
– Здрав будь, дедушка. А ты откуда тут?
– Я тут живу.
– Так ты леший?
– Да.
– А я Иван, милости прошу за костёр. Угостить тебя особо нечем, но пирог у меня с собой, с земляникой. Разделишь со мной?
– А то, – ухмыльнулся старичок, – давно я пирогами не баловался.
А Иван то ничего, нормальный. Пирогом угостил, чаем напоил, опять таки дрова для костра не рубил, валежником обошёлся.
– Слушай, Иван, ты за Жар-Птицей? – княжич кивнул, – Не ходи. И обратно не вертайся. Ты езжай вот в Триодиннадцатое, ты молодой да удалой, не пропадёшь.
– Не могу я, – Иван замялся, – как тебя по имени?
– Борька Глебович.
– Ну так вот, Борис Глебович, не могу я, я слово дал. – твердо сказал Княжич, – за перо Жар-птицы Елена замуж за меня обещалась выйти. А она такая… – Иван мечтательно поводил руками.
– Какая?
– Красивая, – заулыбался Княжич. – А как глянет, так словно солнцем тёплым гладит.
– Эх, молодёжь. Ладно, скажу я тебе, где Жар-Птица. Тут-то и ехать недалече, пару дней всего. Живёт она у Боярина Карачаева, что за Большими Холмами. Все земли дальше речки Вязь ему принадлежат. Ближе к лесу отстроил он дом, там и держит птицу. Только дорога туда одна, через Волчий лес.
– Спасибо тебе, Борис Глебович! – Просиял княжич, – век тебя добрым словом помнить буду.
– Точно пойдёшь? В Волчьем лесу и войско целое не выживет, не то, что путник одинокий.
– Точно! Не отговаривай, я за Елену и в огнь, и в воду.
– Тогда слушай, живёт в том лесу волк один, зачарованный. Большой как медведь, быстрый как сокол, да говорит как человек. Никто после встречи с ним из леса живым не выходил.
– Я одолею его! – Вскочил Иван.
– Да сиди ты! – топнул ножкой Леший, – богатыри на него ходили, и то не одолели. Есть у него секрет. Договоришься с ним, он тебе ещё и поможет.
– Какой секрет?
– Медовуху он любит, аж хвостом вилять начинает, аки пёс.
– Волки разве пьют медовуху?
– Этот пьёт.
Иван задумался, медовуха с собой была, но одна бутыль. Авось хватит… Если что, слово княжеское дам пару бочек к лесу пригнать. Авось сразу не съест, успею дать слово княжеское.
– А сколько медовухи нужно? – Но вопрос остался без ответа. Лешего уже нигде не было.
Княжич ещё немного посидел у костра, а потом лёг спать, закутавшись в плащ. Завтра предстоит тяжёлый день.
Следующий день действительно оказался тяжёлым. На дороге в волчий лес не встретилось ни села, ни деревеньки. Только речка, в которой Иван дал коню напиться. Они шли весь день, княжич сначала был верхом, потом пешком, чтобы коня не загнать. И к закату они подошли к Волчьему лесу.
– Что-то мне не хочется там ночевать, – сказал Иван, погладив верного коня по шее.
Конь всхрапнул в знак согласия. И они устроили себе лежанку на опушке, почти в ста аршинах от леса. Да только и это их не спасло.
Спал Иван плохо, то и дело вздрагивая и просыпаясь от каждого шороха. Словно чей-то злобный взгляд не отпускал его в мир снов. В очередной раз княжич проснулся от странного звука, напоминающего чавканье. Он оглянулся вокруг, но не нашёл взглядом своего коня. Взяв в руки меч, Иван двинулся в сторону леса, откуда доносились звуки. Благо, ночь была лунная и безоблачная.
К лесу по траве тянулась дорожка, чёрная в лунном свете. От страха Иван покрепче сжал рукоять меча, и от следующей увиденной картины чуть не заорал в голос.
Его верный конь лежал между деревьев, а рядом с ним стоял огромный волк с окровавленной мордой. Развернуться и дать дёру не дала гордость. Или мысль, что без коня от волка он все равно не убежит.
– Ааааа! – всё-таки заорал он, подскочив к волку и замахнувшись мечом. Да только зверь увернулся и стал кружить вокруг.
Иван снова занёс меч. Зверь опять увернулся и ударил лапами по мечу с такой силой, что меч выскользнул из рук и улетел в кусты.
Волк усмехнулся окровавленной пастью и прыгнул. Но княжич поднырнул, проскочил под брюхом и начал быстро взбираться на ближайшую сосну.
Бамс! И сосна покачнулась, а княжич чудом удержался. Бамс! И чем ниже сползал княжич, тем сильнее дрожало дерево. Нечисть поганая брала разбег и со всей своей нечистой дури толкало сосну.
– Медовуха! – Заорал в отчаянии Иван. Толчки тут же прекратились, и княжич в два прыжка забрался повыше, привязал себя поясом к дереву и обхватил ствол руками и ногами, словно брата родного.
– Что? – голос, раздавшийся снизу был низкий, вибрирующий, но определённо принадлежал чудищу. – Что ты сказал?
– У меня медовуха есть! – Крикнул княжич, – Полная бутыль, три литра, княжеская медовуха!
– И что мне мешает съесть тебя, а затем запить? – Волк ходил вокруг дерева, задрав к небу морду и принюхиваясь.
– Раз все равно помирать, выпью всю. Всю до капли, чтоб тебе даже слизнуть нечего было! – пригрозил Иван, достал из-за пазухи бутыль и начал откупоривать крышку.
– Не смей! – раздался снизу вопль.
– Клятву мне!
– Клянусь, клянусь, только не пей! – провыл волк.
– Нормальную клятву! Что не съешь меня, вреда не причинишь и поможешь Жар-птицу добыть!
– Клянусь, чтоб меня лес выгнал! Отдай!
Иван бросил бутыль вниз, волк бережно подхватил её, откупорил крышку зубами, принюхался, блаженно застонал и выпил. Залпом. Три литра. А княжеская медовуха – это вам не компотик, это креплёная медовая настойка, от которой даже у бывалых дружинников язык заплетается.
– Ик!
– Ты что, всю выпил? – поразился княжич.
– Ик!
– Ты с дуба рухнул?
– Ик!
Княжич быстро себя отвязал, кое-как слез с сосны и встал перед чудищем. Волк сидел на попе, хвост его подозрительно вилял, а зелёные глаза светились счастьем. Иван стукнул кулаком по носу чудищу, и взгляд стал чуть более осмысленным.
– Ты кто? – Спросил волк и пошатнулся.
– Иван.
– А я тебя съем.
– Ты ж поклялся не есть! – Возмутился княжич.
– Когда?
– Только что!
– Эт я зря. – Чудище продолжало пошатываться, но попыталось поковырять когтем между зубов.
– Ты мне помочь поклялся! – Негодовал Иван, – как ты меня к Жар-птице отведёшь, если на ногах не стоишь?! На лапах.
– Я не стою? Я стою! Я вообще чудище страшное! Рррр! – Волк попытался встать на лапы, но снова пошатнулся и упал плашмя.
– Ты моего коня сожрал, ирод! Как мы теперь поскачем?!
– Уииии! – Завыл волк, – Простиииии! Я когда голодный, вообще не соображаю, я только поговорить хотел. – Чудище закрыло лапами глаза и зарыдало. – Я ему говорю, привет, а он мне только иго-го. Вот я его и съел! Мне ж в этом лесу и поговорить то не с кем! Здесь не живёт никто?
– Как никто? – удивился Иван, – а остальные животные где?
– Я всех съел, – и волк снова зарыдал.
Княжич опешил. Он то и с людьми плачущими не знал, что делать, а тут волк с корову размером всхлипывает и слезы по морде размазывает. Иван присел рядом с волком и потрепал его за плечо.
– Ну не плачь ты. Что ж ты из леса не вышел то. Тут в поле и зайца поймать можно, и оленя.
– Да как тут выйдешь? – не унимался волк, – а вдруг охотники, а вдруг войско. Меня ж убить могут! А я у мамочки одиииин.
И тут волк захрапел, знатно так. Были б звери в лесу, точно проснулись бы.
Иван помаялся, походил да и прилёг рядом с чудищем. Честно, после пережитого думал, не уснёт. Но как только закрыл глаза, его утянуло в сон.
***
Если бы Иван знал, насколько тяжёлым окажется путь, он трижды подумал, нужна ему Елена или нет. Он вспоминал её улыбку, и внутри разливалось тепло. Но стоило раскрыть глаза, как восхищение сменялось раздражением. Ну что ей стоило придумать другое задание.
Он шёл по пустому лесу, пешком, а рядом, не замолкая, тащился волк. Он выл, стонал, стенал и жаловался на все на свете, начиная с головной боли и заканчивая уставшими лапами.
– Да что ты все стонешь? – Не выдержал княжич, – Ты же чудище, ты должен быть сильным, бесстрашным.
– Кому я должен? – Тут же возмутился волк, – Это всё вы, люди, ярлыки навешали. А я может быть в театре мечтаю побывать.
– В театре, – пробормотал Иван, – откуда ты вообще про театр знаешь? Ты же в лесу живёшь.
– Да я как-то по молодости купца одного съел, а у него там азбуки были, буквари. Ну и читать научился. Потом карету почтовую ограбил. Теперь вот, если ем кого-то, всегда книги ищу. У тебя, кстати, почитать, ничего нет?
– Нет. – Иван сам не мог себе объяснить, зачем, но пообещал. – Если выживем, я свожу тебя в театр.
– Честно? – подпрыгнул волк, – вот здорово! А на какую пьессу? Нашу или заморскую? А в какой театр? Под открытым небом? Лучше на природе, а то от замкнутых пространств меня трясти начинает. Клаустрофобия у меня.
Иван только застонал.
Из леса они выбрались только к вечеру. Они стояли на окраине леса и смотрели на шикарный дом за высоким забором.
– Как нам туда пробраться?
– Подкоп, – предложил волк.
– Долго. А ты перепрыгнуть можешь стену со мной на спине?
– Сдурел? Спину мне сломать хочешь?
– Ты размером с медведя! Тебе мой вес что слону дробина!
– Ты на размер не смотри, я хрупкий!
После долгих споров и уговоров волк таки согласился перенести Ивана за стену. За бочку медовухи и десяток книг.
– Отожрался на барских харчах. – Бухтел волк. Он взял разбег и перелетел через стену одним прыжком, не задев ни листочка. Они оказались в зелёном парке с коваными лавочками, фонтанами и статуями.
– Я охрану чую, но сюда пока не идут.
***
Я тосковала, эта ночь была один в один как вчерашняя, и позавчерашняя. И таких ночей было много, а будет ещё больше. И от этого хотелось выть. Я стояла на балконе, облокотившись на перила и смотрела на бескрайнее небо, к которому мне не дано полететь.
Вдруг я заметила какое-то шевеление у забора. В моем парке кто-то был! Я присмотрелась и увидела юношу, верхом на волке. Предатель! Что они здесь делают?
– Пссс. – Нарушители замолчали и повернулись ко мне, – Чего пришли?
Первым опомнился волк.
– Да вот, княжич спасать тебя примчался.
– Я за Жар-птицей, – возразил Иван, рассматривая незнакомку. Светлые волосы были заплетены в косу, вся такая хрупкая, маленькая, девчонка совсем. Вздёрнутый нос и большие глаза, смотревшие на него с любопытством.
– Так это и есть Жар-птица!
– Так она ж не птица.
– Она оборачивается. Только это секрет страшный. Так что никому не рассказывай.
– Болтун! – я сверлила волка злым взглядом и скрипела зубами, но уже без толку. Все разболтал! – Вы спасать меня будете?
– Прыгай, – тут же среагировал Иван, – я поймаю.
Я задумалась. С одной стороны, трусливый Волк и симпатичный незнакомец, а он и правда был симпатичным. Хорошо сложен, русые кучерявые волосы острижены коротко, открытый взгляд, широкая улыбка. В общем, все лучше, чем здесь всю жизнь просидеть.
– Я сейчас. – Я бегом вернулась в комнату, накинула плащ, достала сумку, забросила туда всяких мелочей, пару драгоценностей, одежды, и выскочила обратно. – А ты точно поймаешь?
– Не бойся, – подмигнул мне юноша, – прыгай.
Я и прыгнула, высота небольшая, аршина три. И меня правда поймали и даже не покачнулись. Я смотрела в глаза спасителя и улыбалась, и он улыбался мне в ответ. И сердце у меня почему-то стало стучать быстро-быстро.
Юноша сделал шаг назад и наступил волку на хвост.
– Уииииииии!!! – От этого крика заложило уши.
– Не кричи, а то сейчас охрана набежит.
Уже бежала, с факелами, мечами. А я с цепочкой на ноге.
– Открывай замок!
– Какой?!
– Зачарованный! Ты что, без ключа пришёл?
Иван взмахнул мечом, чтоб перерубить тонкую цепочку, но та словно не заметила удара. А волк уже разбегался, чтоб перепрыгнуть стену.
– Куда? – Заорал княжич и схватил волка за шкирку. – Ты мне клятву давал помогать!
– Какой помогать? – завизжал беглец, тыча лапой в охрану, – у них мечи! Меня ж поранят!
– Грызи цепочку!
– Чтоб зубы переломать?!
– Грызи, сказал, а то сейчас сам тебя загрызу!
Я посмотрела на парня с уважением. С виду дрыщ, а вон, одной рукой волка за шкирку держит. Волк принюхался к цепочке, подцепил осторожно зубами и перекусил. И цепочка сама расстегнулась и сползла с ноги. Я свободна… Просто не верится. Не было ни грома, ни молний. Лёгкий щелчок, и я обрела свободу.
Иван не стал ждать, пока девушка придёт в себя, схватил её в охапку, прыгнул на волка, и они все вместе устремились через стену в лес. Как можно дальше.
Они остановились не скоро и забрели так глубоко в чащу, что погони не опасались. Когда Иван и Жар-птица слезли с волка, тот покачнулся.
– В глазах темнеет, лапы трясутся – непослушными губами сказал он и рухнул на бок.
Девушка тут же подскочила к нему и начала его гладить и успокаивать. Иван тоже подбежал.
– Ты ранен? Тебя зацепили? – взволнованно спрашивал княжич. – Где болит? – Кто бы мог подумать, что за два дня Иван привязался к чудищу и беспокоится о нем.
– Нет, – сказала Жар-птица, продолжая гладить волка, – он просто чувствительный и очень испугался.
Вдвоём они развели костёр, нагрели воды, сделали успокаивающий чай и поили им волка. Часа через два, когда бедняга совсем успокоился и уснул, они вдвоём без сил уселись у костра.
***
Сил не было совсем, хотелось есть и пить, но внутри разгоралось такое счастье, что хотелось обнять весь мир! Я свободна!
– Спасибо, – я посмотрела на парня. Тот ответил мне доброй улыбкой, – я ведь и не надеялась сбежать. Думала, так и состарюсь за забором.
– Ты давно там сидишь?
– Я, честно, и не помню. Когда Жар-птица в силу входит, она память теряет. Говорят, что лет десять, а до этого у кузнеца жила. Но помню чётко я только последний год. – Я грустно вздохнула, хотя вздыхай не вздыхай, ничего не поделаешь.
– Тяжело тебе, наверное.
– Наверное. Меня, кстати, Анна зовут, но Кочубеев называл Аннушкой. А с чего ты меня спасать вздумал?
– Ну во-первых, я Иван, княжич Тривосьмого княжества. А шёл я к тебе за пером. Жениться хочу и суженой вручить в знак любви и верности.
Меня как пыльным мешком прибили. Нет, я понимаю, что рыцарь спасает принцессу из лап дракона и женится на ней только в сказках. Но я как-то уже, или ещё не уже. В общем, ощущения неприятные, как будто тебе показали торт, а потом сказали, что это не тебе.
– Подожди, ты Иван, младший сын?
– Ну да.
– Это который дурак?
– Я не дурак! – Вспыхнул княжич, – Это ты с Тридесятым царством перепутала.
– Точно, у вас вроде дурак средний!
– Ярослав не дурак! Он художник.
– А чего он всякие каляки-маляки рисует?
– Он так видит! Абстракционизм это.
– Аааа, – сочувственно протянула девушка, – не лечится, да?
– Это не болезнь!
– Ясно, не болезнь так не болезнь. – Девушка примирительно подняла руки, но по ехидному взгляду видно было, что не верит.
Иван надулся.
– Давай спать ложиться. Нам ещё добираться два дня.
Он лёг рядом с волком, а ей постелил рядом и жестом предложил лечь. На что Анна вспыхнула, отвернулась и гордо постелила себе плащ чуть подальше.
Жар-птица то засыпала, то просыпалась. Костёр погас, и без него согреться никак не выходило. Она тщетно пыталась найти где-то внутри у себя огонёк, она же Жар-птица в конце концов, но не выходило. Так и спала, свернувшись калачиком, пока кто-то не подхватил её на руки и не перенёс в тепло.
***
Проснулась Аня от того что ей было тяжело дышать. Открыв глаза, она сначала не поняла, где находится. Над головой небо, на животе здоровая волчья морда. События вечера пронеслись в голове, и она не удержала радостного крика.
– Ураааа! – Со всех сил закричала она.
И все вокруг пришло в движение. Волк подскочил, заозирался и бросился в кусты. Иван уронил котелок в костёр, пытался выхватить меч, поскользнулся и упал.
Аня испуганно сжалась и пискнула.
– Простите.
Завтрак прошёл в укоризненной тишине. Иван сварил мясную кашу, заварил трав, и даже волк уплетал всё так, что трещало за ушами. После еды мужчины подобрели и продолжили путь без неловкого молчания.
Аня старалась молчать, пока мужчины обсуждали…театр?
– Ecли paccyждaть лoгичecки, тo, c тoчки зpeния бaнaльнoй эpyдиции, в нaш cyгyбo кoммyнитaтивный вeк, в cилy paзвития кoнцeпции ниcyaзмa, кaждый индивидyyм нe мoжeт игнopиpoвaть тeндeнцию пapaдoкcaльныx эмoций и чyвcтвeнныx имитaций.
– Волк, ты не прав. В этой пьессе слишком много трагизма.
– C тoчки зpeния дeдyкции, индyкции и мoзгoвoй пpoдyкции ты нeкoмпeтeнтен в этoм вoпpoce, пocкoлькy кaждый пeccимиcтичecки нacтpoeнный индивидyyм кaтacтpoфичecки мoдифициpyeт aбcтpaкции peaльнoгo cyбъeктивизмa.
– Вы издеваетесь? – не выдержала девушка. – лучше бы вместо этих заумных рассуждений рассказали мне, куда мы направляемся.
– Мы направляемся в княжеский дворец.
– Зачем?
– Эм… – замялся Иван, – мы вручим твоё перо Елене, и я на ней женюсь.
– Замечательно, – прошипела Аня, – ощипаешь меня, а потом? На суп пустишь?
– Почему на суп? – удивился княжич, – построим вам дом, и будете жить, пока не придумаем, чем вам заниматься. А там может и Триодиннадцатое поедем, там нечисть даже работать может.
– И в театр сходим. – добавил волк.
Жар-птица только фыркнула. И хотя никаких причин обижаться у неё не было, на Ивана она злилась.
– А Елена? Какая она?
– Елена прекрасна! – расплылся княжич в улыбке. – Волосы как золото, глаза как солнце, а улыбается как…Ой. Ань, у тебя лицо перекосило. Всё хорошо?
– Замечательно, – процедила она. И руки за спину спрятала, так хотелось придушить Ивана. – А что она любит?
– Не знаю, – удивился княжич, – ну цветы, наверное, колечки всякие.
– А она смелая?
– Пожалуй.
– А животных любит?
– Возможно. – С сомнением произнёс Иван.
– Ты вообще её хорошо знаешь? – поразилась девушка.
– Я видел её во дворце. – Смущённо сказал он.
Девушка ненадолго замолчала, а потом стала расспрашивать про княжество. А Иван отвечал и радовался, что неудобные вопросы закончатся. Нет, ну откуда он знает, что любит Елена? Вот женится и узнает.
Ближе к закату они наконец вышли из леса. И девушка застыла в изумлении. Справа от леса был обрыв и река, а дальше… а дальше слово алое море в закатном солнце. Лучи ласкали поля, гладили, переливаясь всеми оттенками красного. И от этой красоты у Жар-птицы перехватило дыхание.
– Это прекрасно, – выдохнула она.
– Да, – Иван встал рядом и улыбался заходящему солнцу.
Тишину нарушил насмешливый голос.
– Княжич, и куда это ты направляешься?
– Всеволод? Ты? – Княжич обернулся и радостно поприветствовал старого знакомого. – Откуда ты здесь?
– Тебя встречаю. – Ответил знакомый улыбкой. За черноволосым мужчиной стояло ещё с десяток конных, но глядели они не особо приветливо. – Князь велел тебя со всеми почестями привести.
– А как он узнал, что я выйду здесь? И вообще, я же не знал, когда вернусь. – Какое-то неясное чувство тревоги грызло Ивана изнутри, но он его отгонял. А вот Анна спряталась к нему за спину и оттуда испуганно зыркала.
– Я дозорных выставил, – Всеволод улыбался, но глаза стали смотреть как-то зло
– В лесу выставил? – Иван понял, что происходит неладное и на всякий случай вытащил меч.
Теперь уже Всеволод не улыбался.
– Жаль тебя убивать, Иван. Да вот только на Елене я женюсь. А потом уж с её помощью и до княжеского трона доберусь.
– Ты же правая рука князя! Как ты можешь его предавать?
– Предавать? Э нет, Иван. Я за своё борюсь. Я Елену ещё два года назад сватал, а она всё с князем крутила. А он прекрасно знал, что я на ней жениться хочу. Теперь ей придётся выйти за меня, а батюшка твой пусть с носом остаётся.
И махнул своим воинам. – Убить его. Девушку оставить.
Не было битвы, не звенели мечи. Все как один воины подняли луки. Иван оттолкнул от себя Анну, чтоб не задело, но шансов отбить сразу десять стрел у него не было.
Первая же стрела попала княжичу в сердце, и он, даже не выпустив меча из рук, упал с обрыва.
– Хватайте девчонку!
Но Аня не глядела на воинов. А видела только Ивана, его побледневшее лицо и прыгнула за ним в обрыв. Внутри горел не огонёк, а разгорался пожал. Всё сильнее и ярче. Она раскинула руки, которые горели пламенем, подхватила Ивана, обняла его и полетела.
Она бережно положила его на берег и горько заплакала. Откуда не возьмись появился волк.
– Это, Аннушка, стрелы бы вытащить надо. – робко начал он.
– Где ты был? – тихим голосом спросила девушка, – почему не помог?
– Испугался я, – ответил волк, опустив морду вниз, – они с мечами, со стрелами. Не сердись. Я Ивану поклялся помогать и слово сдержу. Смотри.
Аня подняла глаза, а за волком стоял Леший, а за ним Водяной, и того в руках был маленький кувшин.
– Это живая вода, – булькнул водяной. – она поможет. А там за деревьями свита княжны Елены. Она поможет вам пробраться к князю во дворец. Только надо спешить.
Анна кивнула.
***
В княжеском дворце был сбор, все знатные бояре могли в этот день прийти к князю и высказать свою просьбу. А так как просьб было много, в зале было не протолкнуться.
Когда княжич с Жар-птицей пробрались к князю, со своей просьбой как раз выступал Всеволод.
– Так вот, князь, просьба моя проста. Приезжай ко мне в поместье и оцени коней моих до конюшню по новой моде построенную. Как понравится, по всему княжеству только такие и будут.
– Нет!
Из свиты выступил Иван, и Аннушка с ним за руку, а из-под стола вылез волк.
– Не гневайся, батюшка, дай слово молвить.
И рассказал он князю, как волка встретил, как Жар-птицу спас, как Всеволод убить его пытался и трон княжеский захватить.
– Это клевета, князь! – Всеволод тоже подошёл, – слово княжича против моего! Не было такого.
– Было, князь батюшка. – Откуда не возьмись появился и леший в соломенной шляпке, и кикимора, и водяной.
Рассказали они, что живут себе тихо, законов княжеских не нарушают, а Всеволод угрожал, запугивал и заставлял чёрные дела творить.
– Слово нечисти ничего не значит. – Всеволод стоял гордо, сверкал глазами из-под кустистых бровей.
– А слово боярина?
Тут из толпы выступил толстенький мужичок с тоненькими усиками.
– Ты прости меня, князь, наворотил я дел. Десять лет назад на моей земле кузница горела, я как раз рядом был. И вышла из кузницы девочка, платье все обгорелое, а на самой ни царапины. Я сразу понял, что она Жар-птица. Бабка у меня из старых ведуний, много рассказывала.
Я её и забрал к себе, кузнецу денег дал, чтоб молчал. Сам домик на опушке построил, там и поселился с Аннушкой да Настенькой, ровесницы они. Супружница моя скончалась ведь при родах. Я девочек сам воспитывал, учителей нанимал. А год назад, когда Аннушке семнадцать стукнуло, загорелась она и упала. Три дня в себя не приходила.
Тогда ко мне Леший пришёл и сказал, что у неё эта…
– Инициация, – подсказал леший.
– Во, она самая. Когда Жар-птица в силу входит.
– Когда Жар-птица в силу входит, она начинает нити судеб видеть, но менять их ей нельзя. Все, кто пытались, погибали. Тогда богиня Тара дала им эту инициацию. В семнадцать лет Жар-птицы память теряют, чтоб не было у них ни семей, ни привязанностей, тогда и судьбу им менять не захочется.
– Вот год назад мы с Настенькой и переехали, а в домике том только Аннушка и осталась. Нас не узнавала, бежать сколько раз пыталась. А куда ж её такую отпустишь? Найдёт такой вот Всеволод, и погубит.
Её когда украли, я сам с людьми в погоню пошёл. Позвал Лешего, тот нас тропками короткими провёл. Так что и я, и дружина моя – мы все всё своими глазами видели. Правду Иван говорит.
А у Ани перед глазами появлялись воспоминания, как толстый дяденька катает её на спине, как привозит леденцы, как читает сказку на ночь. И девочку она вспомнила, яркую, весёлую, с которой они на санках катались, танцевать учились. Бросилась Аня к толстячку на шею и заплакала.
– Папенька!
Дальше уже все веселее пошло. Всеволода заковали, стол праздничный накрыли, да и нечисть к столу позвали. Вот только все расселись, двери открылись, и вошла Елена.
– Вы? – воскрикнула Аннушка.
Елена кивнула ей и улыбнулась.
– Смотрю, Иван, жениться ты на мне раздумал.
Иван зарделся. Нет, в сердце у него теперь жила другая. Та, которая горела красным пламенем, которая летела с ним с обрыва и успокаивала ночью перепуганного волка, смелая, отчаянная, и только его, – не серчай, Елена, я любовь свою встретил, – а Аня всё поняла.
– Князь, – вскочила она, – прими дар мой от чистого сердца. – И достала из волос перо своё, да горело оно так ярко, что солнце затмило.
– От чистого сердца грех не принять, – улыбнулся он в усы, – Вручаю тебе, Елена, перо Жар-птицы. Да при всех боярах. Станешь ты княгиней моей?
– Стану, князь.
Мирослав притянул к себе красавицу и крепко поцеловал.
А потом был пир, и свадебки сыграли. А на свадьбе подошёл к Ивану волк и напомнил.
– Вань, я все понимаю, любовь, свадьба. А в театр то когда?
