тысячи километров.
Наутро, войдя на шумный рынок этого замечательного города, он с улыбкой вспоминал, что когда-то в далёкой юности он, набив карманы глиняными черепками, пытался выяснить, правда ли, что в этом городе обитают самые лучшие карманники в мире. Через час он убедился, что всё это чепуха и ложь. Он чётко следил за своими карманами, иногда пересчитывая количество черепков, но так и не почувствовал никакого поползновения чужих рук на своё черепичное добро. Вдруг к нему направился рослый красивый мужчина и властным тоном приказал:
– Уходи отсюда со своей разбитой глиной. Ты мешаешь всем и тешишь себя ложными иллюзиями. Ты не сделал даже ещё и первого шага на этом рынке, как мы все знали, что в твоих карманах болтается не звонкая монета, а всего лишь разбитые черепки.
Он был разоблачён, унижен и не находил себе места от стыда. Только в юности человек может быть таким самонадеянным. Это был хороший урок. Он запомнился ему на всю жизнь. С тех пор утекло много воды. Сегодня же не успел он ступить на порог этого рынка, как его начали приветствовать, желать ему здоровья и процветания, а также предлагать свои услуги. Он кивком головы выбрал себе сопровождающего и первым делом отправился к главе купцов города. Разговор у них получился долгий, обстоятельный и безусловно полезный. Фактически, к вечеру он точно знал, какая часть товаров осядет здесь. На завтрашний день оставался не менее важный процесс определения того, что же из этого города они заберут с собой. Разговор с главой купцов уже завершался, когда тот сказал ему фразу, чрезвычайно заинтриговавшую его:
– Спасибо тебе, что ты привёз этих трёх мудрецов. Ко мне заходил мой друг, который забрал их в гости и особо просил поблагодарить тебя.
– Клянусь богом, я даже не знаю кто это такие…
– Не знаю, как остальные двое, но самый старший из них – целитель. Несколько лет тому назад он вылечил сына этого моего друга. Юноша был смертельно болен. И никто не брался за его лечение. В награду этот чудо- врач взял горсть ячменного зерна. Парень не только исцелился, но и за короткое время стал правой рукой отца. Вся его дурь исчезла после этой болезни. Радость его отца была просто безгранична. Он готов был озолотить этого целителя. Но, тот был категоричен. Только горсть зерна. Поэтому он был счастлив забрать их к себе домой. Но тут тоже парадокс. Как ублажить гостя, который пьёт воду и съедает за день всего лишь пол лепёшки хлеба? Эти мудрецы – аскеты. Им чуждо многое из того, что составляет смысл нашей жизни.
– Интересно, как же он его вылечил?
– Это тайна. Тайна, которую никто и никогда не узнает. Что происходило в те дни между больным и врачом, знает, кроме них, разве лишь небо. Если нам даже что- то расскажут об этом – это будет лишь внешняя оболочка событий. Суть так и останется неизвестной нам. Лично для меня удивительно было то, что врачеватель требовал, чтобы больной сам должен просить об исцелении. Ни отец, ни мать или жена, ни родственники, а только лишь он сам. Если попросит, то получит. Он попросил.
После подробного обсуждения деталей предстоящих сделок, бесед с теми купцами, которые хотели бы присоединиться к каравану и сытного обеда, его собеседник сказал:
– Да, ещё хотел тебе сказать об одной детали, поразившей меня. Целитель не давал больному лекарств. Он даже не дотрагивался до него. После того как целитель ушёл, юноша сам уходил в степь, находил какие-то травы, коренья, цветы, заваривал чаи и изготавливал мази. Он чудом приобрёл какое-то понимание того, как он может исцелиться. Равно как и того, что пойдёт ему на пользу, а что во вред. Мы все восприняли это как чудо.
К исходу пятого дня пребывания в этом городе, караван был готов продолжить путь. Как только крепостные стены остались позади, уже ничто не нарушало годами заведённого ритуала. Караван шёл весь день и лишь с наступлением темноты останавливался на отдых и ночёвку. В первую ночь перехода он долго не мог уснуть. Всё думал о том, что ни один караван никогда не бывает похожим на другой. У каждого из них своя аура, своя внутренняя, лишь ему присущая гармония, своя цель и своя судьба. Всё начинается в тот день, когда караван начинает свой путь и завершается тогда, когда он возвращается.
На всём этом отрезке времени караван становится единым организмом и от караванщика зависит то, чтобы всем путникам в дороге было предельно комфортно. Но три путника в этом караване занимали его мысли гораздо больше, чем все остальные. Чего стоил хотя бы тот факт, что их караван рано утром обгонял всадник на белом коне. Он всё бубнил себе под нос: «В Самарру. В Самарру. В Самарру».
Он услышал эти слова и удивился. А через некоторое время он поравнялся с этими тремя мудрецами. Старший из них удивлённо сказал остальным, кивнув на фигуру удаляющегося всадника:
– Что он здесь делает? Он ведь этой ночью должен умереть в Самарре.
– А он туда и едет.
Он был уверен, что ни один из них не мог услышать этих слов «В Самарру. В Самарру. В Самарру». Откуда же у них
