В вагоне было тихо. Я сидел, прислонившись спиной к холодной спинке скамьи, а мой взгляд был устремлен в потолок. По длинной лампе, источающей белый свет, ползла ленивая черная муха. Поезд слегка покачивался, играла негромкая музыка. Музыка навела на мысли о том, что иногда я и сам играл на гитаре в метро, иногда пел, но сейчас эти дни отзывались глухими воспоминаниями. Уже пару лет я не брал в руки гитару, не перебирал пальцами по тугим ее струнам, не чувствовал запаха лака и дерева. После поступления на работу в офис я вообще забросил музыку. На “нормальную” работу. Впрочем, жаловаться было особо не на что: у меня была квартира, деньги, еда, сухая и теплая кровать.
Внезапно лампы замигали, и вагон на несколько мгновений погрузился во тьму. Послышались чьи-то голоса, возмущенные и встревоженные, но когда стало снова светло, пассажиры замолкли и опустили уставшие взгляды в смартфоны, газеты и развороты книг. Но мои глаза выхватили нечто странное: прямо напротив меня сидел какой-то тип. Одежда у него была грязная, местами оборванная, его голову покрывал большой капюшон кофты, от одного кроссовка отваливалась подошва, словно нижняя челюсть крокодила. Поза его характеризовала полную расслабленность, но глаза выдавали напряжение. И устремлены они были прямо на меня. Мне тут же стало не по себе – может, я был с ним когда-то знаком? Почему он так смотрит, будто желает наброситься и располосовать мне лицо своими длинными и острыми ногтями? Кто это, черт возьми, такой и что ему от меня нужно? Я нервно схватился руками за поручень, желая убраться отсюда поскорее, уйти от этих пытливых, пронзительно-голубых глаз. Спасла меня остановка. Едва подземный поезд остановился, я тут же рванулся наружу, стараясь не смотреть на оборванца.
Домой я добрался практически бегом. И… словно в каком-то тумане. Боковым зрением я замечал вечерние фонари, мокрые после дождя дороги, в которых отражался свет неоновых вывесок магазинов, неторопливые автомобили. И, конечно же, здесь были и те, у кого своего дома не имелось. Я вздрогнул: когда-то я и сам так жил, без крыши над головой, зарабатывал тем, чем мог – песнями. “Ох, поскорее бы все же добраться домой…” – мелькнуло у меня в голове. Кстати, мысль была просто замечательная, и я незамедлительно начал приводить в исполнение это желание. Я зашагал быстрее, и вскоре впереди показались родные панельные дома, и в одном из них у меня была квартира.
Ужинал я в полном одиночестве, как и всегда. На кухне с потолка свисала такая же одинокая тусклая лампочка, окно закрывала одинокая старая шторина. Я задумчиво поскреб ложкой по тарелке. События, произошедшие со мной примерно час назад, пробудили многие воспоминания об уличной жизни и беспокойные мысли. И этот парень в метро. То, как он смотрел на меня, навевало не самые приятные мысли. Хотя я тщательно пытался себя утешить: “Может, он так денег просит. Сядет и будет пристально смотреть, пока не сжалишься…” Ненормальных в этом мире хватает, уж поверьте мне. Я тяжело вздохнул, сунул тарелку в кучу посуды в раковине – мол, завтра помою. Да только гора эта росла день ото дня, становясь все больше и страшнее. Благо, ума мне хватило заливать кастрюли и сковороды водой. Хотя что-то подсказывало, что это уже становится бесполезным. Однажды чистая посуда закончится, и тогда придется это как-то разбирать. А пока – нужно было помыться и лечь спать. В сон клонило неимоверно.
Следующим утром меня поднял будильник. Я с трудом разлепил веки и устремил сонный взгляд на запятнанный потолок, который когда-то был белым. Сил не было никаких. Кончиками пальцев я потер виски и зажмурился. Сегодня же выходной. Может, остаться дома, провести весь день в тихом и уже привычном одиночестве? – думал я, разглядывая стул, на спинке которого висела одежда. Нет. Не вариант. Еще один день в этих четырех ободранных стенах… будет сложно. Мои незамысловатые размышления прервал шум, доносящийся с кухни. Что-то упало и с грохотом покатилось по полу. Сердце у меня забилось чаще, и я как можно тише выполз из-под одеяла и, схватив то, что первым попалось под руку (это оказался ботинок), крадучись пошел на кухню. Укрывшись за дверным косяком, я постарался выровнять дыхание и прислушался. Вдруг мне просто почудилось? И я на взвинченных нервах за шум с кухни принял шум с улицы? Но тут до моих ушей донеслось слабое бормотание:
– Нет. Нет. И это тоже не подойдет. Ох, боги! Как такое вообще можно есть? – стук банок в холодильнике. В моем холодильнике. – Может, яиченцу пожарить, что ли? Или как там ее… яичницу! Вот. Ее и приготовим.
– Эй, ты! – рявкнул я, выходя из-за угла и очень угрожающе наставив ботинок на незнакомца. Или наоборот. Грязная одежда. Голубые глаза. Оборванец, увидев меня, тут же взвизгнул и едва не взлетел под потолок моей скромной кухоньки. – Ты… Убирайся отсюда!
– По-.. погоди. Я все объясню! – голос у него был высокий и на удивление приятный, что сильно контрастировало с его внешним видом.
– Либо ты выметаешься отсюда, либо я вызываю полицию, – я тяжело дышал.
Странный парень окинул меня критическим взглядом с босых ног до грязной головы. На пару секунд задержался на растянутом трико, но потом посмотрел прямо мне в глаза.
– Не сможешь ты их вызвать.
Я не удержался и запустил в него ботинок. Оборванец дернулся, но снаряд достиг своей цели и попал тому в плечо. Капюшон с его головы друг свалился, и я оторопел. Спутанные грязные волосы торчали во все стороны, на щеках бледные веснушки… или пятна грязи. А уши длиной с ладонь, на кончиках слегка закругленные. Как… как у эльфа. Тот обиженно потер плечо.
– Меткий какой… Может, все же выслушаешь?
– Т-ты… – я медленно осел на пол. Нет, тут не полицию нужно. А медиков. Вот только кому – мне или ему?
– Так уставился, будто длинных ушей никогда не видел. Хотя… Есть еще кое-что, – за его спиной что-то дернулось и опустилось. Хвост. С кисточкой на конце. Длинный и тонкий. – Вот так. Но не об этом я хотел поговорить. В общем… Я искал тебя несколько лет. И вот нашел.
– Но я тебя даже не знаю! – мой голос задрожал.
– Я тебя тоже не знаю, но теперь должен узнать, – он спокойно опустился на пол передо мной, подогнув ноги. Хвост лежал на полу, и кончик его слегка подрагивал. – Твой дед – Райан? Райан Рэд?
– Да, но…
– Отлично! Значит, твой отец – Сэм, а ты сам… Эдвард?
– Да.
– Хорошо. Я здесь, чтобы работать на тебя. Я должен выплатить тебе Вергельд.
– Чего?
Существо вздохнуло и закатило глаза. Внезапно он подался вперед, так, что я отпрянул назад, но все равно парень успел дотянуться до моих висков пальцами. Его ногти неприятно царапнули кожу, но возмутиться и прикрикнуть на него я не успел – у меня перед глазами возникла белая вспышка, и все вокруг потонуло в ярком свете. Ослепление длилось несколько секунд, но, наконец, что-то стало вырисовываться. И это были не очертания этого чудика, не моей кухни, а какого-то города. Очень светлого и безупречно чистого. Я обнаружил, что стою на обочине дороги, которая лентой убегала куда-то вдаль, виляя среди больших, но невысоких домов, каждый из которых выглядел как дорогой особняк. Возможно, что так оно и было. Мимо проходили люди… люди ли? Высокие, стройные, с белой, слегка поблескивающей в солнечных лучах кожей, светлыми волосами и длинными ушами.
– Это мой бывший дом. Альфхейм. Родина эльфов, – я покрутил головой: кухонный гость стоял позади меня и тоскливо взирал на прохожих.
– Они нас…
– Нет, не видят. Это прошлое. Воспоминание. Я думаю, когда ты сам своими глазами все увидишь, то поймешь.
Я не ответил. Из ближайшего дома, который стоял по ту сторону дороги вышли несколько человек.
– Это твой отец. А этот – мой, – он указал грязной рукой на высокого длинноволосого мужчину, который нес на руках младенца. – А это я.
Мой отец. Это и правда был он. Таким, каким я его запомнил по фотографиям из его молодости. Черные курчавые волосы, карие блестящие глаза, острый нос. Улыбался. Он выглядел таким счастливым, что у меня невольно защемило где-то в груди, ведь…
– Мой отец, Арлин, познакомился с твоим на Земле. Ваш мир называется Мидгардом.
– Но это же сказки.
– Отнюдь. Как видишь, нет. Арлин работал журналистом, и хотел написать целую серию статей про Мидгард, про людей и их жизнь… Он очень их любил. Поэтому отправился к вам. И так познакомился с Сэмом. А потом взял его сюда, показать наш мир. К тому моменту у него уже родился я, но… Ладно, неважно. В общем, сейчас мы в том дне, когда твой отец собрался покидать Альфхейм и вернуться домой. Проход отсюда находится далековато, и мой отец хотел подвезти твоего.
Я наблюдал за этой троицей и молча слушал этого несчастного. Арлин, держа на руках сына прошел к гаражу, открыл его и сел в стоявшую там машину. Сэм сел туда же. Они что-то бурно обсуждали и смеялись. Внезапно все поплыло и завертелось, и мы уже сидели на заднем сидении той машины. Справа в кресле сидел ребенок и грыз собственный хвост. Я уже успел заметить, что ни у Арлина, ни у проходивших мимо эльфов хвостов не было. А у него был. “Все же лучше пока об этом не спрашивать, как-то неприлично”, – подумал я.
– Чем займешься, когда вернешься домой, Сэм? – у эльфа был низкий, но красивый голос. И белоснежные ровные зубы.
– Ну, во-первых, съезжу куда-нибудь с Линдой. Я по ней уже скучаю. Я же и раньше бывал в поездках, даже подольше этой, но мне ни разу не приходилось посещать другие миры, Ал! А во-вторых, после того, как этот отпуск закончится, вернусь к работе. По бумажкам в офисе я тоже немного соскучился, представляешь?
– Представляю, – Арлин завел машину, и “мы” выехали из гаража. – А я буду с Ингой. И с Лейвом.
Они замолчали. Машина неслась на довольно большой скорости по практически пустому шоссе. Лейв. Вот, значит, как его зовут. Лейв-младенец вдруг заплакал.
– Сэм, посмотри, что… – договорить Арлин не успел. Внезапно в бок этой серебристой машины влетел гигантский грузовик. Я, словно и со стороны и при этом находясь внутри, видел, как сминается корпус, лопаются стекла, во все стороны летят осколки. Автомобиль, словно детская игрушка, полетел в сторону, переворачиваясь в воздухе. В грохоте слышались крики. Меня затрясло. В глазах у Лейва стояли слезы. Когда все закончилось, я увидел своего отца, лежащего на подушке безопасности. Голова Арлина была откинута под неестественным углом и исполосована осколками. Но ребенок… был абсолютно невредим. Он лежал в кресле, заходился в плаче, но его окружало странное синеватое свечение, словно защитная оболочка, от которой отскакивали кусочки стекла и все остальное. Похоже, только он один и выжил.
“Папа…” – мелькнуло у меня в голове, и мысль, будто камень, рухнула куда-то в пустоту, так и не найдя, за что зацепиться. Вот что с ним случилось. Я всю жизнь считал его пропавшим без вести, думал, может, он был пьющим бродягой, исчез навсегда. А он был тут. Все это время.
– Твоего отца похоронили рядом с моим. Эльфы запретили возвращать его в Мидгард, зная, что это вызовет слишком много вопросов, – нарушил молчание Лейв.
Я кивнул. Все вокруг начало меняться: исчезла машина, дорога, дома. Мы вдруг оказались внутри просторного помещения. В камине трещал огонь, а напротив стояли два кресла. В одном из них лежал уже знакомый ребенок. А в другом сидел грузный и пожилой эльф. Его длинные седые волосы закрывали глаза. Он сидел, согнувшись, и смотрел на пламя.
– Инга! – вдруг крикнул он. Ребенок заворочался. В комнату вбежала женщина. Я успел отметить, что уши у нее были самые обыкновенные, но из-под юбки было видно длинный коровий хвост. – Забери свое отродье. Он недостоин находиться в этой комнате… в этом доме… в Альфхейме!
– Но он же всего лишь ребенок, Ивгрид, – испуганно прошептала женщина, которую звали Инга. Она бережно взяла маленького Лейва на руки.
– Плевать! Он – не эльф! Не настоящий! Он уродец. Из-за него погиб мой сын и тот человек. Все из-за него!
– Ивгрид…
– Замолчи! Заткнись! Я не собираюсь слушать лепет глупой хульдры! Выметайтесь из этого дома. А он, – старик указа скрюченным бледным пальцем на младенца. – Выплатит семье того мидгардца Вергельд. Две тысячи монет, ни меньше, ни больше. Когда подрастет, разумеется. А потом он будет изгнан отсюда. Туда. И пускай разыщет его потомка. Будет работать на него.
Безумная улыбка перекосила лицо Ивгрида. Инга побледнела и попятилась, прижимая к себе сына. Я хотел было крикнуть Лейва, но меня снова ослепило вспышкой яркого света.
Кухня. Передо мной сидит Лейв, у него в глазах слезы. Но он говорит абсолютно серьезным и твердым голосом.
– Ивгрид исполнил свою угрозу, и на мне теперь… это проклятие. Но я нашел тебя, Эдвард, сын Сэма. И я должен работать на тебя.
– А… ладно… – я устало потер виски и отодвинулся от эльфа. – Но где ты будешь брать монеты?
– Сложно объяснить словами, но я могу показать.
Он достал откуда-то из куртки пустую стеклянную банку с золотистой крышкой.
– Дай мне какое-нибудь поручение. Любое. Например, что-нибудь вроде “Достань еды”.
– Ну, э-э-э, достань еды?
– Без проблем, – из все той же куртки Лейв выудил сверток. – Шаурму ешь?
– Конечно! – я взял сверток. Теплый. Вкусно пахнущий. – Где ты ее взял?…
– Купил. Перед тем, как прийти сюда. Ешь.
Я откусил кусок, хоть и с некоторой опаской. Мало ли. Но шаурма на вкус была просто восхитительна, поэтому я принялся жевать энергичнее, хоть иногда у меня изо рта вываливались маленькие кусочки и скатывались по голой груди на штаны.
– Фто дальфе? – спросил я, все еще жуя. По телу разливалось приятное тепло. Лейв молча указал на банку. Я перевел на нее взгляд и на несколько секунд замер. На ее дне лежала монета. Золотая монета. – Как?
– Я выполнил твое поручение. В общем… одна из двух тысяч есть… – он вздохнул.
– Так. Хорошо. После всего, что я увидел, я тебе верю. Тут сложно не поверить. Либо я свихнулся. Но это маловероятно, кхм. Мне нужно побыть одному и все это хорошо обдумать и переварить. А тебе, я так понимаю, жить негде? – Лейв кивнул. – Ладно, будешь спать на диване. А пока помойся. Ванная там, по правую сторону от выхода с кухни, – я махнул рукой. – Иди, иди. Полотенцем там вытрешься, так уж и быть.
Эльф подскочил, махнув хвостом и направился в ванную.
– Одежду сложи в корзину! – крикнул я ему вслед и тоже поднялся на ноги.
Доедая “завтрак”, я взял банку и вернулся в комнату, натянул футболку и лег на диван, который тут же просел подо мной, так что я охнул. Итак. Мой отец не пропал без вести, а погиб в автокатастрофе, пока ехал в машине с эльфом… и у меня в ванной теперь намывается эльф. Какой-то бред! Может, мне все это приснилось? Почудилось? Но шаурма выглядела очень реальной, да и завывания, лишь слабо похожие на пение, доносившиеся из ванной, тоже говорили о том, что все происходит по-настоящему. И банка эта… Единственная монета, лежавшая на дне, поблескивала в лучах утреннего солнца. Значит, у меня в доме живет эльф. Который должен мне денег. Я в шоке.
– Эээд! – раздался крик, как только дверь ванной приоткрылась. Я вскочил с дивана и подбежал к двери.
– Что? Ох… – Лейв стоял, завернувшись в полотенце. И я не мог его узнать: волосы его были белыми и пушистыми, как пух, и теперь торчали во все стороны. Кожа у него была такая же бледная, как и у его отца, да и хвост значительно посветлел, с щек исчезли грязные разводы и пыль.
– Если можно, то мне нужна одежда.
– Да, сейчас… – я вернулся в комнату и стал рыться в комоде. Наконец удалось найти более или менее чистые футболку и штаны. Я повертел штаны в руках и озадачился: куда он денет свой хвост? Хотя прикроется футболкой. Потом достал новое белье, которое присылали родственники на Рождество. Не так уж и жалко. Я вернулся и вручил парню одежду. – Держи.
Примерно через полчаса мы уже сидели на кухне и ели яичницу, которую Лейв на скорую руку приготовил из того, что так отчаянно старался найти у меня в холодильнике. Эльф очень быстро поглощал еду с тарелки, будто ел впервые за долгое время. Я же ел спокойнее, медленнее. И все же нужно было обсудить кое-что:
– Так. У меня еще есть вопрос к тебе. Как все же ты попал сюда, как залез?
– С помощью магии. Отпер дверь, прошел, все дела, – он пожал плечами, словно речь шла о покупке газеты.
– Магии?
– Ну да. Ты же сам видел тоже кое-что… За это меня тоже изгнали, потому что сейчас обладать магией в Альфхейме считается дурным тоном. Особенно пользоваться ею. Ну а мне без нее не выжить было. Но вот один нюанс: для выполнения твоих поручений мне ее использовать запрещается, так Ивгрид сказал. Я должен работать сам. И, знаешь…
– Что?
– У тебя тут не очень-то чисто.
– Ты что-то имеешь против?
– Нет, просто видно, что ты один. Совсем один. Без родных, без друзей. Много времени.
– Да. Тут ты прав, – я вздохнул. – Тогда, может, ты прибирешься?
– Хорошо.
– Когда поешь.
К моему большому удивлению, эльф достаточно быстро разобрался со своей едой и полез под раковину за новым мусорным мешком, сильно размахивая хвостом. Мои штаны висели на нем мешком, а в футболке, казалось, он сможет поместиться раза три. Наконец Лейв оттуда вылез и помахал мешком. Странный он, – подумал я. Но милый. В мешок он складывал обертки, фантики, бумажки, в общем, мусор, который я нередко бросал на полу. Из-за того, что кому-то приходится убирать за мной, я испытывал сильную неловкость, так что невольно поерзал на своем стуле, отводя взгляд от эльфа. Он собрал весь мусор, вымыл пол в кухне и уже принялся за гору посуды в раковине. Одежду закинули в стиральную машину, потому что без слез на нее смотреть было невозможно.
Я решил не мешать и ушел в комнату. В банке лежали три монеты. Я лег на кровать и не заметил, как уснул.
– Эд? – сон был прерван тихим шепотом.
– А? Чего тебе? – сонно пробормотал я. Так и не выспался.
– На кухне теперь идеально чисто. Я все отмыл.
– А… Спасибо, – я открыл глаза. Лейв сидел на полу, скрестив ноги. – Ты бы не сидел тут… грязно же.
– Могу и тут помыть.
– Отдохни хоть.
– Ну… как хочешь, – Лейв поднялся и пересел на диван.
– Чуть позже надо будет сходить в магазин за едой. И одежды тебе надо бы посмотреть, – я сел в кровати, свесив ноги.
– Да без проблем.
Честно говоря, мне было очень сложно понять, что он чувствует, о чем думает. Его лицо совершенно ничего не выражало. С того момента, как я увидел его на кухне, он ни разу не улыбнулся. Ни разу не выразил ни одной эмоции. Разве что, у него в глазах стояла какая-то тоска, которой я не мог пока понять. Эльф сцепил руки в замок и не сводил с меня своих голубых глаз.
– Что-то не так? – я нарушил тишину.
– Ты так не похож на них, – произнес Лейв.
– На кого?
– На эльфов, разумеется. Да, может, у тебя волосы и длинные, но они такие черные, как смоль. Большинство эльфов посчитали бы это изъяном. Как и это, – он качнул хвостом и вздохнул. – Тебе, наверное, интересно, откуда у меня хвост.
– Если честно, то да.
– Моя мать была хульдрой. Это такие “природные” существа с коровьими хвостами, которые всегда живут вдали от людей и других рас. Коров разводят. Волшебных. А мой отец – самый обычный эльф. Я не знаю, как они познакомились, но жить стали вместе, и вот. Такой я уж родился, и ничего с этим не поделать.
– Сочувствую.
– Да мне, в общем-то, даже нравится. Только штаны нормальные сложно подобрать, – на лице мелькнуло некое подобие то ли ухмылки, то ли улыбки. Хоть что-то. Я внезапно понял, что до появления этого эльфа моя жизнь была ну очень скучной и однообразной. А с ним даже веселее стало.
– Да уж. Ну, у меня специальных штанов нет, так что придется тебе пока так походить. В этих штанах.
– Надеюсь, не свалятся.
Я усмехнулся и прикрыл глаза. Завтра снова на работу. А вдруг все это всего лишь сон? Плод воображения? Послышался шорох и тихая возня: похоже, Лейв прилег на диван. Нет, не сон. Слишком странный и реалистичный одновременно. Моя слабая фантазия вряд ли на такое способна.
Оказалось, мы оба уснули. А когда солнце начало клониться к закату, проснулись. Я подумал, что раз уж эльф живет теперь со мной, с человеком, то надо бы знакомить его с нашей культурой. Хотя бы по чуть-чуть, потихоньку. Начать можно с фильма.
– Это пульт. Это кнопка включения. Тут можно менять громкость, переключать каналы, если нужно будет. Приставка включается здесь, – я вдохновенно рассказывал о приставке и телевизоре, о телевидении и каналах, а потом услышал весьма странный звук и обернулся. Лейв сидел на диване и, казалось, едва сдерживался, чтобы не засмеяться. – Ты чего?
– Я знаю, что такое телевизор, Эд! И телевидение, спутники, каналы – для меня все это не в новинку, – с насмешкой в голосе проговорил он, широко улыбаясь и обнажив белые зубы.
– А почему ты молчал? Я для кого тут распинался? – внезапно севшим голосом сказал я, глядя в голубые глаза, в которых плясали странные искорки.
– За тобой забавно наблюдать, когда ты думаешь, что я отсталый дикарь.
– Прости, – раздраженно бросил я, сев на диван рядом с ним так, что подушка провисла, и скрипнули пружинки. – Но фильм выберу я.
– Да пожалуйста, я все равно из вашего кинематографа ничего не знаю.
– Отлично, тогда смотрим «Властелин колец». Про эльфов, – я подмигнул, заметив, как у Лейва округлились глаза.
В следующие два с лишним часа я выслушивал периодические восклицания и риторические вопросы по типу «Да с чего они взяли, что эльфы бессмертны?», «Далеко не все эльфы умели стрелять из лука!» или «А Леголас очень крутой!» Но я понял, что фильм эльфу очень понравился. Было уже поздно, поэтому я лег спать, ведь завтра еще вставать с утра пораньше, а Лейв решил что-нибудь еще посмотреть и сказал, что ляжет позже. Главное, чтобы не слишком поздно, – подумал я. Засыпал я под шум криков и под мельтешение Брюса Уиллиса на экране.
***
Подобным образом проходили дни. Месяц, другой. Лейв прибирался в квартире, готовил еду, ходил в магазины. Монет в банке прибавлялось, там уже была внушительная горсть золотых. Также я подметил интересную особенность: за легкие поручения в банке появлялась одна монета, а за трудное дело – две-три, а то и больше. Еще я старался понять, почему эльф с такой радостью и усердием принимается за каждую новую работу. Неужели ему это и правда нравится? Или дело в другом? Пока было неясно, но мне действительно хотелось узнать ответы на свои вопросы. Я ходил на работу. За все то время, что эльф жил здесь, я почувствовал себя не одиноким. Может, мне не хватало именно его. Или банального общения и общества. Я стал слегка веселее, и это заметили даже в офисе. Одна девушка, Мэри Прис, она поздоровалась, увидев, что хожу я теперь не опустив уставший взгляд в каменный пол, а смотрю на людей вокруг и улыбаюсь. Было даже приятно: обычно я практически ни с кем не взаимодействовал, но и не подозревал, что внутренне словно разрушаюсь, медленно умирая от одиночества и тоски. Я стал чувствовать себя значительно лучше, и я даже радовался, что Лейв «свалился» мне на голову, а вернее, вломился ко мне на кухню в один выходной день. Радовался, что тот сильно изменил и разнообразил мою жизнь. Звучит классно, да? Оно и было таковым, пока однажды я не сорвался.
Был солнечный день. Такой ясной погоды я не видел давно, и солнечные лучи, ласкавшие лицо, очень радовали. Я шел, выпрямившись во весь рост, в наушниках музыка, чуть щурился и слабо улыбался. Я шел домой. Лейв обещал приготовить какой-то сюрприз, что тоже очень интриговало, и поэтому я торопился. Крыльцо, подъезд, лестничные пролеты. Исписанные и изрисованные стены, изжеванные жвачки на перилах, грязь, но я не обращал на это внимания. А вот и дверь. Поворот ключа, щелчок, прихожая. И тишина. Абсолютная. Я насторожился: никаких «привет», ничего.
– Лейв? Ты тут? – нет ответа. «Может, ушел в магазин или погулять пошел».
Я разулся и прошел в ванную помыть руки. Холодная вода освежила. После я пошел в комнату и застыл на пороге: эльф сидел на полу, понурив голову.
– Эй, что случилось? – я подошел ближе и замер еще раз. Перед Лейвом лежала гитара с отломанным грифом и порванными струнами. Моя гитара. Ее вид пробудил в моей памяти множество воспоминаний: вот я стою на улице под сильным дождем, волосы слиплись от воды, и сквозь шум капель слышно музыку и мой голос, который разносится по улице. Опомнившись, я выпрямился. Я спрятал эту гитару в шкаф, чтобы забыть о той жизни, чтобы больше не брать ее в руки. Но увидев ее снова…
– Зачем? – просипел я, чувствуя, что меня начинает трясти.
– Прости. Я убирался в шкафу и вытащил гитару, чтобы не мешала, а потом, когда возвращался, то запнулся о кучу одежды и упал на нее. И она сломалась. Я не хотел… Прости! – испуганным голосом оправдывался Лейв. Я смутно понимал, что это просто вещь, которая, к тому же, и не очень-то мне уже нужна, но с этой гитарой я многое прошел, и теперь видеть ее сломанной было невыносимо.
– И как вообще ты умудрился?! – вскричал я, теряя самообладание.
– Я не знаю! Я споткнулся! – в ответ вопил эльф. – Я хотел исправить все при помощи магии, но у меня не получилось.
– Да чтоб тебя…
– Эд, мне жаль, что так получилось. Но ты держи себя в руках. Это просто вещь. Тем более, она лежит в этом шкафу уже Один знает сколько.
– Просто вещь? Нет. Это не просто вещь.
– Ты слишком сильно привязан к материальным предметам, почему?
– Тебя не касается!
– Ну и отлично! – эльф сердито отвернулся.
– Уйди.
Лейв фыркнул и встал с пола. Отпихнув меня в сторону, он быстро вышел из комнаты, прикрыв дверь и гневно размахивая на ходу хвостом. Я тяжело опустился на пол. Во мне еще бушевала ярость. «Я просто больше не буду давать ему поручений! Пускай помучается», – пронеслось в мыслях.
Именно так и произошло. Эльф всячески пытался помочь с уборкой, готовкой, но назло ему я делал все сам. И сохранял молчание уже третий день. На следующий вечер, когда я вернулся, я не обнаружил его дома. И внезапно я снова ощутил тот груз одиночества, который сопровождал меня годами. Мне резко стало его не хватать, да и я простил его. Он все же не был виноват, а я зря на него разозлился и теперь чувствовал себя последним идиотом. Я сварил себе кофе и устало сел на диван.
И даже к ночи он не появился, было очень пусто и тихо. Я уже начинал нервничать, так как на звонки эльф тоже не отвечал. Я без дела слонялся по квартире, по комнате, из одного угла в другой, словно зверь в клетке. Я не находил себе места из-за переживания, заламывал руки и все время, снова и снова, звонил Лейву. Но в ответ были лишь гудки. Я ждал. Уснуть не смог, сидел на кровати, уставившись в стену. Виноват. Я. Вздохнул, обхватил руками колени: черные волосы прядями легли на ноги. Внезапно тишину нарушил скрежет замка. Вернулся. Я встал и неторопливо вышел в коридор.
– А… эээ… привет. Я думал, ты уже спишь, – пробормотал Лейв, разуваясь.
– Что это у тебя в руках?
– Твоя гитара. Я ее починил. Пришлось потратить некоторые свои сбережения, но она теперь целая.
– Черт возьми, ты дурень, – я подошел и обнял друга. – Знал бы ты, как я переживал, когда ты пропал.
– Прости.
– Прощаю, – я усмехнулся.
К счастью, после этого все вернулось в обычный ритм. Монет в банке все прибавлялось, что очень радовало Лейва. Прошло уже довольно много времени, и я наконец решился провести с эльфом разговор. Он был на кухне, гремел чем-то, и я направился прямиком туда, сел на стул и вздохнул.
– Что-то случилось? – спросил Лейв, не оборачиваясь.
– Поговорить хотел.
– Гм, и о чем же? – он с таким интересом разглядывал пачку макарон, будто она с другой планеты. Хотя, для него это практически так и было. – Давай, не томи.
– Ты серьезно хочешь вернуться в Альфхейм? – эльф резко обернулся.
– Конечно! Спрашиваешь еще.
– Ты уверен, что… – я замялся, отводя глаза. – что они примут тебя? Что ты будешь счастлив среди других эльфов?
– Не понял.
– Сам говорил, что они не могут кого-то принять, если в их внешности есть какой-то… недостаток. Если судить по тому, как к тебе относился твой дед, вряд ли с другими эльфами будет лучше, особенно с незнакомыми, – Лейв молчал. – Я просто боюсь, что тебе скажут, что тебе нет места среди них.
– Ты правда так думаешь? – эльф поднял на меня глаза небесно-голубого цвета.
– Я не уверен.
– Вообще-то… Я должен туда вернуться. Я должен выплатить Вергельд тебе и потом сообщить об этом там. Понимаешь, – он оперся руками о столешницу и качнул хвостом. – Когда я работаю, мне становится легче. Словно у меня на плечах огромная груда камней, а с каждым поручением я убираю один, и становится все легче и легче, я дышу даже свободнее.
– Так тебя гложет чувство вины?
– Именно.
– Но… Ты же не виноват.
– Всю свою жизнь я слышал обратное.
– Нашел кого слушать! – вскрикнул я, взмахнув руками. – Я видел все со стороны, и много чего можно сказать об этой ситуации, но одно я знаю точно: ты не виноват в случившемся. С тобой поступили несправедливо. Они использовали тебя как козла отпущения, свалили на тебя всю вину и заставили тебя поверить в это. Но ты был совсем младенцем и никак не мог повлиять на произошедшее. Эльфы не любят тебя за то, что ты не такой, как они, за то, что ты как-то отличаешься от них, даже внешне. У тебя много сил, у тебя потрясающие способности, и ты намного лучше них. Они не достойны даже твоего внимания. Наплюй на это общество и живи так, как хочешь! – я попытался ободряюще улыбнуться и заметил, что уголки губ Лейва тоже дрогнули, и я получил благодарную улыбку в ответ.
– Спасибо, Эд, – эльф вздохнул.
– Да… не за что. Кстати, сколько там монет не хватает?
Улыбка парня стала еще шире, и он слегка прищурился, а я заерзал на стуле.
– Ну?
– Одной!
– Ох… Серьезно? – я рассмеялся. – Ну-ка… Пойдем.
К моему удивлению, Лейв тут же подскочил и бросился в комнату, опережая меня. Мы остановились возле банки и смотрели на нее.
– А что будет, когда там окажется последняя монета?
– Если честно, я не знаю. Но можно проверить. Давай. Любое поручение.
– Эээ, закинь мою куртку в шкаф.
Эльф, цокнув языком, тут же схватил куртку и, скрипнув дверцей шкафа, повесил ее на плечики в шкаф. Я и моргнуть не успел, как он уже снова стоял возле меня, смотрел на банку, не мигая. Его уши и хвост подрагивали от нетерпения, да и мне самому было крайне интересно, что будет дальше. Кучка монет сверкнула золотом, и сверху появилась еще одна. От банки исходило слабое желтоватое свечение, и Лейв вскрикнул:
– Одевайся! Быстрей! – и сам побежал за своей толстовкой, натягивая ее на худое тело.
– Что? Зачем? – я прыгал на одной ноге, надевая левый носок.
– Я чувствую, – он запыхался, – что скоро что-то произойдет. Нам нужно спешить.
В одной руке эльф сжимал банку, которая своим светом озаряла все вокруг, а другой крепко вцепился в рукав моей куртки и тащил меня на улицу, а я еле-еле поспевал за ним, стараясь ни обо что не стукнуться. Мы выбежали в узкий и грязный переулок. По сравнению с нашим грязным, темным и унылым городом Лейв казался белоснежной пушинкой, которую каким-то чудом сюда занесло.
– Здесь, – он остановился и посмотрел в проход между домами, где на фоне серого неба тонкими черными линиями вырисовывались пожарные лестницы. Я ничего особенного в этом месте не видел, но эльф явно что-то чувствовал, и мне это было совершенно незнакомо.
Лейв пошел вперед и потянул меня за собой. Потом распахнул одну из небольших дверей, ведущую в подвал дома. К моему сильному удивлению, оттуда полился яркий солнечный свет, который заливал все вокруг.
– Нам туда? – мои слова прозвучали как-то глухо. Я боялся, что Лейв все же решит остаться там, в Альфхейме, а я потеряю единственного друга и снова останусь совсем один. Эта мысль была невыносима, но она уже успела поселиться у меня в голове и, словно назойливая птица, постоянно о себе напоминала. Сглотнув, я вошел вслед за эльфом в яркий свет, который стал материальным и на ощупь был как шелк. Я уже знал, как выглядит этот мир, но, оказавшись здесь по-настоящему, я обомлел: безупречная чистота, слепящее солнце и… старик. Ивгрид. Вся радость тут же испарилась, да и Лейв как-то сжался и ссутулился. Я дернул его за рукав и кивнул: ничего не бойся.
– Ну что, отродье, явился? – заскрипел старый эльф. Во мне вскипела злоба. – А это еще кто?
– Меня зовут Эдвард Рэд, и мы с Лейвом пришли с Вергельдом.
– Держи свое золото, – произошло то, чего я никак не ожидал. Лейв кинул банку на землю. Стекло треснуло, и монеты рассыпались в неестественно ярко-зеленой траве. Солнечные лучи красиво переливались на поверхности монет, отчего по травинкам поскакали небольшие золотые зайчики.
– Дурье! – взревел Ивгрид, кинувшийся собирать монеты. – Вергельд должен быть выплачен тебе, – он махнул сероватой рукой в мою сторону.
– Я принимаю Вергельд, – бросил я. – Проклятие снято?
– Да. Ну что, Лееейв, хочешь остаться здесь?
– Ни за что. Я отправляюсь обратно в Мидгард. И буду жить там.
– Что?
– Прощай, Ивгрид. Надеюсь, мы больше не увидимся, – я почувствовал невероятную гордость за друга, который теперь говорил уверенно и стоял, выпрямившись во вес рост. – Эд?
– Да. Уходим, – я в последний раз пробежался взглядом по этому слишком идеальному миру, в котором ни мне, ни ему места не было.
Уже через полчаса мы сидели на крыше дома, ели только что купленное мороженое и тихо разговаривали.
– Я рад, что ты решил остаться, – я надкусил свое мороженое.
– Да и я тоже. Ты был прав. Здесь лучше. Ваш мир неидеален, но в таком случае я сюда могу вписаться и жить спокойно. Меня никто не знает, а значит, не будет упрекать за это, – его хвост обвился вокруг меня и лег мне на бедро.
Я усмехнулся.
– Смотри, солнце всходит, – и указал рукой вперед, где из-за серых туч пробивались оранжевые лучи.
Я нашел самого лучшего друга.
