всегда стоял рядом с креслом и отец любил часто греть свои конечности, подставив близко к решетке с горячими, красными трубами. Из гостиной без преград можно было попасть на грязную кухню; липкая, полупрозрачная клеенка уже как несколько лет покрывала поверхность стола. В правом углу располагались раковина и шкафы, с редкой посудой внутри, а в дальнем углу находилась печка, с выходящей трубой на улицу, через стену. На первом этаже также было помещение, бывшая комната для гостей, но теперь она нуждалась в ремонте. Второй же этаж представлял из себя платформу из которой было три пути, три двери куда можно было войти. Одна комната принадлежала отцу, вторая Флидерину, третья же взяла на себя функцию той бетонной комнаты на первом этаже.
Труский сидел в телефоне, грея ноги у калорифера. Флидерин сидел же поодаль и смотрел на мерцающий экран телевизора с выключенным звуком. Труский, как это бывает у современной молодежи, был погружен полностью в цифровой мир в ту секунду, поэтому ничего его не могло отвлечь от экрана телефона, но как только он его клал обратно на стол, Труский сразу возвращался в этот мир и принялся разговаривать с Флидерином о самых разных вещах. Сам Флидерин не был против и они окунулись в эту дружескую, расслабленную атмосферу.
– Твой отец в последнее время не так хорошо себя чувствует, да? Может что-то случилось?
– Да нет, все нормально. Ну, со здоровьем все как и было, просто в последнее время он постоянно рассказывает мне о странных снах. Не знаю даже из-за чего и к чему это может привести…
– Мне кажется, у него есть какие-то проблемы в голове. Ну ты понимаешь, типо не сумасшедший, а просто переживания, плохие мысли. Я вот понял, что самое главное себя не накручивать и все будет отлично. Все проблемы идут из головы, понимаешь? – Труский бросил на него дружественный, осознанный взгляд.
– Да, спорить не буду.
Спустя полчаса Труский отошел в туалет и вернулся с желанием уже идти спать. Флидерина интересовало, по какой причине сейчас Труский покинул дом и остается тут. Причины были разные, но в основном крутились вокруг этих трех вариантов: из-за скукоты, из-за недомолвок с родителями и третий, самый странный и непонятный для Флидерина, это ради здешней природы и невероятных пейзажных красот. Последнее его поражало и вводило в недоумение по очевидным причинам: Труский не был тем человеком, готовым прожить хоть несколько дней вдали от цивилизации, от эпицентра всех активностей человечества и сам этого не скрывал: „Красиво у вас, но жить я бы вообще не стал тут“ – и, справедливости ради, он же не переезжал на долгое время сюда, а в основном оставался максимум на два дня, правда в течение этих двух дней он выражал нежелании выходить на улицу, где зимой – страшный холод, а летом – назойливые букашки, жужжащие насекомые.
– Да, типо, просто стало скучно дома. Надеюсь, ты же не против?
Флидерин встретил слабую улыбку на лице Труского, которая никак не повлияла на его ответ. Он правда был рад видеть иногда у себя друга, за пределами школы, где кроме как с Труским он больше ни с кем не поддерживал близкого общения.
– Значит, тебя завтра разбудить как всегда?
– Я думаю и так смогу встать, но ты на всякий случай проверь потом. Ладно, спокойной ночи.
Труский поднялся на второй этаж, оставив Флидерина одного в зале наедине с мерцающим экраном телевизора. По телевизору шла незнакомая для Флидерина интеллектуальная передача: мужчина и женщина сидели на пуфиках близко друг к другу и рассказывали поочередно о значимости американской культуры и ее влияния на другие страны, общества. В это же время, позади них был подвижный фон, на котором шел видеоряд летсплея стратегической игры. Флидерин не был большим фанатом такого рода телевизионных программ, так что видел такое первый раз и был весьма поражен ее новизне, странности и непонятности.
– …в целом, – говорила красивая, стройная девушка с экрана. – мы с моим коллегой говорим про очевидные вещи, о которых вы и так знали, но никогда не разбирали более детально и не вникали в саму суть всего процесса и именно ради этой цели мы ведем эту нескучную, динамичную передачу! Оставайтесь с нами, мы вернемся к вас после, к сожалению, длинной рекламы. – после секундного экранного шума, картинка сменилась на еще более красочную, странную, ободряющую рекламу, которая с самого начала вплеснула в лицо зрителя палитру самый разных цветов.
Это была реклама безалкогольных, сладких напитков.Так как пульт не работал и уже давно был где-то потерян, Флидерину пришлось встать и самому подойти к телевизору вплотную, чуть жмурясь от яркого света, чтобы отключить и прекратить это зрительное насилие. У него, в отличие от всех своих сверстников, не было собственного телефона, даже кнопочного, чем он весьма удивлял человека любой возрастной категории. Сам он толком объяснить причину не мог и постоянно его туманный ответ ходил вокруг простой и банальной причины: нежелания иметь телефон либо же не видение в нем
