Ползу… я ползу уже пол часа… я так никогда не ползал (- Кэп, как жизнь – Да, нормально, короче – п…ц!)… Я вспоминаю армию свою, точнее флот, морской флот, блин, - морскую авиацию (где ж она была… когда дисциплину раздавали: флот был в море, авиация в воздухе, ну а морская авиация, ну ты уже понял – в воздухе над морем!)
А я ползу… мне осточертело ползти, я столько не ползал с пеленок, то есть НИКОГДА – сколько там я мог проползти в ползунах… Мне ж уже за пол века… раньше столько не жили, да и я, вспоминая юношеский максимализм, отводил себе ДО СОРОКА… А я ползу…
Жизнь прожита, все, что нужно, свершено, остались водка, воспоминания и бахвальство: а, помнишь, как мы… Еще вроде бы что-то можешь, но по большому счету – уже нет… Но я ведь ПОЛЗУ!!!!
Ползу… Сколько случилоЗь позади… а сколько не СЛУЧИЛОСЬ, а помнишь, чего желалось… Как молоды мы были… КВН: тебе аплодируют стоя, и ты счастлив, и хочешь эту минуту растянуть в часы… Но… ползу. Жизнь прожита. За даром… Что хотел – не смог: мало хотел? Мало… Думал – вот завтра точно сделаю, или послезавтра. Никогда не откладывайте на потом… Потом – это никогда…
Ползу… сколько мне осталось: ноги в крови, да и Бог с ними… Э нет, не так – ноги мне еще нужны, чтобы дорассказать – я ведь мыслю, следовательно – существую, а как же хочется ЖИТЬ…
Только вчера мечтал: губы спелые, живые, лен заструившихся волос… и пена – она все унесла. И нет в жизни счастья… не достиг, не смог, не простить… Себя! Сам во всем виноват: не сделал, не смог, не причастен… Прошла весна, приснившаяся осенью…
Сколько еще ползти и куда? Мир закончился и круто изменился, прежнего нет, только обрывки памяти и желание жить…
А ТЫ точно знаешь, что нужно жить? Ты ж уже спел панихиду своей жиБВзни, ты ж уже попрощался с ней? НЕТ!!!! Я ж ползу!!! Значит живу…. Что там, позади: признание и не признание, радость и боль, да ладно…
Иду по ВПП, рядом ребята, жутко хочется спать… еще темно, но мы чешем полосу – аэродром хочет жить и БУДЕТ… Старый ВОДОПОЙ! Мы обеспечим… А с нами и другие. Вдруг стало темно: а это Самсон уснул за рулем, и машину увело в сторону… Сажусь в кабину – Самсонова в угол! Сам рулю – ребята на полосе должны ВСЁ видеть. А я вижу – Ахмет совсем ослабел, доходяга, его – за руль, тут оживет, а сам вновь на полосу – нам еще три тыщи триста метров «чесать», и Ахмет не подводит, рулит правильно, а Самсон рядом спит – наряд на кухню – это его…
Ползу… Сколько еще? Всю оставшуюся жизнь ползти?! НЕТ!!! Я встану… сейчас, проползу еще немного, и встану, обязательно встану…
Чи твої чудові очі, чутні, лагідні, дівочі
Я побачу ще колись…
Чи до брів твоїх невинних, рівних, тонких, темносиніх
Я рукою приторкнусь…
Мабуть ні…
Ползу… И плачу. Ох сколько же всего… осталось позади…
Чом в очах Твоїх я бачу
Сум, гіркоту притаєну,
Що Твоя неласка значить,
Чи Ти – цвіт той одноденний...
Ползу…
Гей! Дівчина! Горда, мила!
Хай, як Ти бажаєш, буде –
Те, що серце полонило,
Я ніколи не забуду!
Ползу…
И слышу сзади черное дыхание смерти… Неужели? Как долго мы ждали вас, мадам, прикидываясь не ждущими… А кликали сколько раз, мы ж были уверены, что ты, Баба Смерть, с острой клюкой-косой – глухая, а ты просто осторожная… нет, мудрая, тебе ж лет уж сколько? Да такую цифру еще не придумали, а придумают – все равно больше будет…
Ах, простите, я ж еще многого не вспомнил! А друзья! Здесь они все – в груди, в сердце – Юра, Миша, Вова, Валера… и много других, но кого перечислил – помните, я ваш Друг! Навсегда… доползти бы…
Я не совершенен… Да-да… И не надо оговорок, что все мы такие: Ты не такой! И все оправдание…
Ты тени свет в придуманном названьи,
Звук отзвука в погасшем эхе леса,
Застывший след причудливой волны
Так непродуманно заброшенной на берег странной силой…
И я, прикованный,
смотрю в глаза иконы
И, не остывшие, вновь прохожу приведшие к тебе
Ступени,
последнюю из них
Стереть не в силах
Ты не придешь…
Не принесешь доверчивость в оттаявшей улыбке,
Рукой прохладною не снимешь жар с висков,
Не скажешь
Не увижу
в опрокинутом колодце глаз
Дневные звезды…
Ползу… Две тысячи лет позади, да чё уж там мельчить – ВСЕ позади… Нет! Врешь, не все! Ты ведь ЕЩЕ любишь! Жену! Детей! ВНУКОВ! Тех, кто рядом, и кого уже нет – но ты ведь любишь? МАМУ! Ты ведь любишь маму, до сих пор, и всегда…
И ты любишь, когда любят тебя, разве нет? А еще ты любишь красивости, стихи, ты любишь, когда хвалят тебя, превозносят, и плевать тебе, какая причина всего этого… Хоть и говоришь и гневишься на лебезящих и хвалящих… Лесть выше тебя…
Так вот тебе
моя рука
Пожми ее покрепче,
Если честен.
Ну поверни ко мне лицо,
Заговори – чтоб мог тебя увидеть:
Я так устал, дружище, ненавидеть
Размеренную поступь подлецов.
Ты не смотри,
что тяжела рука,
На ней, как на душе
Живого места нету.
А чернота – то след обласканной земли
И сердца, что в руках – чтоб не разбилось.
О сколько их как сны переменилось,
Но ты живешь, надежда. О ж и в и мои опущенные руки…
Ты понимаешь,
с голубого детства
Желание я вынес
Строить мир…
На свете легче жить, когда ты серый:
Воссевшийся не крикнет: «Куда прешься!»
Вот разве что наступят… перебьешься.
Вопросов – нет. Сомнений – нет. А вера? ТОЖЕ НЕТ.
…А я стал цветом в кровь и знамя,
С умом и сердцем, что за все в ответе…
В отчаявшемся шорохе столетий
Давай без посторонних разберемся. САМИ!
Я ползу… позади только ядерный гриб… ползу… позади – ВСЯ жизнь…
Вечер, ночь,
а, может, утро?
Грусть, тоска,
а, может, сон?
Тихий женский смех – как будто
Серебристый перезвон.
Зима? Весна?
Скорее – лето.
Думаю, тревожусь – жду.
Жду тебя – но кто ты, где ты?
Потеряю ли, найду?
Ползу… Что сделал ТЫ??? То есть я? Кем ты СТАЛ? Удобрением? Которое ухожет землю? И все? И это ВСЕ? Что сделал ты, чтобы тебя отличало от сонма других, А? Практически ничего… Да, где-то у кого-то был в авторитете, да, в определенном – и очень узком, смею заметить – кругу был известен, и даже авторитетен… Но что, это все? И за это, ты, ползущий, вымаливаешь себе еще крохи жизни? А зачем? Что, недожился? Что, мало тебе было времени отведено, чтобы показать, что ТЫ МОЖЕШЬ!
Ползу… и вспоминаю…
Грустно трогаю старые раны,
Свет ловлю… отсветивший давно:
Нет, не много мне в жизни странной
Для любви – тоже странной – дано…
Но после каждого прихода
Все тяжелей на сердце и темней:
А я так ждал,
так ждал и звал тебя, свобода
В любви разбавить горечь дней
Казалось, вот и то – что надо:
Я вышел на счастливый перекресток,
Но за устало обнаженным садом
Одна вода.
И я один на острове…
Не буду просить отсрочки у смерти
Не стану выпрашивать крохи любовные
Уйду неиссказанный.
Только измеряйте
Следы моих ног, красной влагой полные
Какой слог, а? А следов-то нетишки… Плохо различимые следы. И в памяти останутся только у потомков… которых есть уже ТРОЕ, но они, пока, конечно, не понимают, что им призначено помнить…
А я все ползу… за мной кровавый след – а как иначе, со второго этажа выбросило взрывом… И я ВСЕ ЕЩЕ живу… Потому что ползу, а куда? И что стоят слова, когда-то впитанные мною -
Вы жизнь свою, раскрашенную в желтое,
Пустою бочкой катите по трещинам,
Чтоб сгнить
В одной из них.
Вы ищите в остывшем соре слов
Удобную вам истину,
Чтоб оправдать
Свою обидную ненужность.
Но истина – одна, и – социальна:
Продолжить революции
и посвятить
Все поиски конкретному служенью
Человеку,
Решению
уже поставленной программы
Перед страной и миром:
Быстрее претворить
в действительность
Потребность коммунизма.
И что значит оплеванное слово «коммунизм», а ведь это прекрасное слово. Но нужно сейчас его забыть, чтобы потом вновь вспомнить и поднять на самое высокое древко, которое только найдется, чтобы подготовленное к нему человечество восприняло его не как ругательство, а как ЕДИНСТВЕННО ВЕРНЫЙ ФЛАГ, на который нужно равняться. Чтобы всё, что опаплюжило это слово стерлось в памяти тех, кто этой самой памяти не имеет…
Ползу… Боюсь встать, да и нечем… Ноги – две путающиеся толстые веревки, которые только мешают… ползти… А ведь БЫЛО!
ВЫ ПРАВЫ:
что Я ВАМ
и к чему –
Немолодой и усталый!
И губы напрасно подушку мнут –
Мелькнул ОГОНЕК и – не стало…
Только мне не забыть
двух этих дней,
Пусть старше я стану и строже.
Не видеть, не знать Вас
было бы умней,
Возможно. Но мне дороже
И ближе теперь, когда Вы ушли,
ВСЯ ВЫ – которой не будет,
ВСЯ – хотя общего мы не нашли,
Кроме того, что мы – люди…
День тот второй, как в рану – соль –
Радостью рану рожденную…
Она соизмерена только с болью,
Оставленною непринужденно.
………………………………………………………….
Но – все равно – я приду к Тебе
В лунный, и пасмурный вечер.
Будешь с другими Ты, будешь – без,
Я обниму твои плечи,
Я прикоснусь неостывшей душой
К телу, ладони смыкая…
Есть и другие – мир большой,
Но все ж Ты одна – ТАКАЯ:
ТАКАЯ хорошая, светлая ТЫ,
Как чистые ландыши в мае.
Мне кажется, тотчас увянут цветы,
ТЕБЕ свой восторг отдавая.
ТАКАЯ открытая, нежная ТЫ –
Возвышенная и простая –
Мне кажется, лучшие – прежде – мечты
Под светом глаз Твоих тают….
ТАКАЯ надменная, строгая ТЫ,
Как стройный остов богини…
Мне наплевать на рассудок и стыд:
Боготворю твои линии…
Знать, что ТЫ – ЕСТЬ, и не видеть – ужасно,
Не было б лучше свидания…
Знать, что не ждешь и молить – напрасно:
Словно просить подаяние…
Но что я поделаю, если ТЫ,
Любезностью милой играя,
Заставила к прошлому сжечь мосты,
Сама того не желая;
Но что я поделаю, если ТЫ –
К радости, к горю ль – живешь на свете…
Пусть странный и старый, как мир, ИНСТИНКТ
Тебе отомстит и ответит…
Но что я поделаю, если ТЫ
Покой превратила в смятенье –
Один я на свете. Страшась пустоты
Пойду за Тобою… тенью.
Вся все равно не исчезнешь ТЫ.
С нежной тоскою заметив,
Ловлю неотступно Твои черты,
И образ Твой – свеж и светел.
ТЕБЕ ли не знать, красоту затая,
Желанья любить и славить!
Так как же могу я,
голубка моя,
Забыть Тебя и оставить?
Как же могу непридуманный свет
Выдать за ночь туманную,
Как же могу, после стольких лет
В ТЕБЕ не узнать долгожданную?!
Я знаю, есть красивая ложь –
Слова, что пьянят и ласкают.
Но просто правду – без них разберешь.
ТЫ – НЕ ТАКАЯ…
Я знаю, наивным и жалким найдешь
Ты неоконченный стих…
СПАСИБО ЗА ТО, ЧТО ТЫ – ЖИВЕШЬ,
ЗА ОСТАЛЬНОЕ – ПРОСТИ.
БЫЛО! Но и есть! Хоть и ползу, но живу и ПОМНЮ! Я много помню, потому что всю жизнь… любил жизнь. Стыдно признаться, но в ней я, прежде всего, прежде всех, любил себя… Ах, черт, наверняка так и есть, так и было… Но я оправдаюсь перед вами, люди: я всегда старался любить себя так, чтобы быть достойным вашей любви, чтобы любить вас немножко, на сколько хватит сил, сильнее себя самого, потому что знал – воздастся…
Ползу… А что делать, идти не могу, кругом никого – одна гарь… И вспоминается сокровенное, да, не мое – все стихи – отца! Родного бати! Которым я был обделен практически с начала жизни, но который со мной рядом – мистически, нет не так: своими УСТОЯМИ – присутствовал ВСЕГДА! И стихи, которые я вспоминаю, его стихи, которые стали моими по крови, по душе, по сердцу, всяко – я ЛЮБЛЮ! Поэтому вспоминаю, пока ползу…Это память по тебе, дорогой мой ушедший ОТЕЦ!
Двое из людей различных?
нет – два типа,
Два отношенья к жизни,
Два конца альтернативы –
некс плюс ультра –
Две стороны противоречья,
Движущего миром…
ГАМЛЕТ: Жизнь не имеет смысла. Человек –
комок – бессмысленный и жалкий – протоплазмы –
смертен. Все подвластно красному смещению –
бессмысленной мне кажется погоня за счастьем в жизни…
И атом маленький взовьется в фейерверк,
в котором, вспыхнув, спрячутся обломки
утехи благой. Тело распадется
и даже не пробьет холодных ребер матовость
тревожно-сладкий лотос.
Все призрачно – и жалкой жизни миг в безвременности океане
не изменит несвязно-стройный хор извечных превращений,
не согреет теплом холодные бока вселенной,
и к берегу не донесет отчаянную боль души, рискнувшей
БЫТЬ.
Нет Бога.
Вот космос: безграничный, но конечный –
в нем плазменные сгустки временности – звезды –
лишь острова в чужом и черном океане
пустоты
и жалкие отбросы звезд – планеты –
инертные, повисшие в пространстве, из воды и грязи, -
слезы, холодные, как сердце трупа – разновидность промежутка
между ничем и нечто –
отраженным питаясь светом, тихо существуют,
чтобы исчезнуть.
Тонкие нейтрино, из будущего льнущие в сегодня
посланцы антимира – несут печать холодного распада
всего конечного. Изометрично все – для чистых уравнений –
то было иль будет,
БОГА НЕТ,
природа – безразлична к человеку,
она «в себе», и как узнать, что мы не знаем;
где асимметрии предел, как долго падать
в бесконечность:
змей, пожирающий свой хвост…
и абсолютна относительность всего,
к чему коснется разум. Бесполезно пытаться размотать назад
клубок событий. Невозможно разорвать
цепь времени, и день прошедший оставляет ЗА собой
все лучшие мечты… И неизбежно завтра,
в котором нас не будет.
Налет случайный жизни на заду вселенной
как серая земная пыль – синоним праха –
лишь отравляет душу злом отчаяния,
в нее заслугу вписывая быть,
чтобы казаться…
Все исчезнет. Боль и любовь покинет тело раньше,
чем кровь остынет. Остановятся часы,
и дерзкой жизни всплеск спокойно разойдется
кругами отыгравшихся надежд. И рот иронии окаменеет
от крика смерти.
Жизнь земная!
К сухому хлебу не всегда приложена любовь
и часто
зловещий призрак голода приобретает
ужасные черты реальности…
Вся человечья МУЗЫКА –
тоска о прошлом, забавная иллюзия бессмертья
для жалкого, немого существа, он –
ОДИНОКИЙ перед НЕИЗВЕСТНЫМ.
Не лучше ли наличное сегодня,
чем неизбежность мрака?
Вопрос отсюда:
БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ?
Дон-Кихот: Ты есть уже,
поскольку существуешь. И здесь – начало поиска.
ВОПРОС В ДРУГОМ – ИДТИ ИЛЬ ОСТАВАТЬСЯ. Есть ДВА
подхода к жизни:
Лишь Человек, нашедший в социальном
ВОЗМОЖНОСТЬ БЫТЬ – способен относиться
к миру. По крайней мере, для него явилось фактом
ОТНОШЕНИЕ –
направленность на мир и выход ЗА пределы
органического тела. СОЗНАНИЕ и есть
проекция способности свободно
противостоять
предмету, созданному человеческой рукой, и снять его сначала
в идеальном отражении мира и форме бытия
орудия труда и функция его – что закреплялось в передаче
от рода к роду. Союз в общении есть первый ЧЕЛОВЕК,
в котором жизни откровение глаза открыло
навстречу солнцу. То праздник жизни, торжество ее,
что хаосу несущейся вселенной вменило быть сырым материалом
создания другой, искусственной природы, колыбели
расправившего крылья человека…
Все в мире связано, хоть нет в нем тяготенья
(смешное слово, взятое Ньютоном напрокат
из человечьих отношений), но звезды и туманности, планеты
являются моментами единого в процессе
превращений:
ЗВЕЗДЫ, что существуют, радиально излучая частицы света-вещества,
дают начало ТУМАННОСТЯМ, вихрящимся в движении,
они, сжимаясь под воздействием извне, в себе свершают переход
в ПЛАНЕТЫ.
Но не кончен могучий ток вселенной бытия,
и наша маленькая, милая планета
через миллионы лет вдруг вспыхнет
красивой голубой звездой.
Предтечей этого и есть мы сами, ее люди:
начало ядерных реакций в земном сердце
есть время праматери деленья на нам известную
и, вместе с нею, - ЖИЗНЬ. И эта – высшая – движенья форма
неизбежно повсеместна
как само существование вселенной…
И, одинаково, в ней неизбежно появленье ее ЦВЕТА –
мыслящего духа – саму себя осознающей жизни.
ТАК, СТАЛО БЫТЬ, ТЫ В ЭТОЙ ЖИЗНИ НЕ СЛУЧАЕН;
КАК ЧАСТЬ ЕЕ, ТЫ ЗДЕСЬ НЕОБХОДИМ,
хотя ты можешь оставаться
лишь тканью
соединительной,
средой
физиологической
и промежуточным звеном в обмене вещества:
твой разлагающийся труп удобрит землю…
И обмен СЛОВАМИ
всего лишь жалкая попытка уцелеть, когда за ней нет
ДЕЛА – одно оно есть то, что есть «Разумный» -
не существующий,
без действия, меняющего мир.
Движенье – есть способ бытия и человека и природы.
Первично – бытие – ВНАЧАЛЕ БЫЛО ДЕЛО.
Сознание – одна из высших форм,
но имманентная ему. И глубже слов различья меж людьми,
они – в накале творческом души, про-, воспроизводящем
конкретный мир – предметный – существа в существовании, -
смысл – объективный – жизни.
ГАМЛЕТ: Как его узнать?
Дон-Кихот: Бороться.
Придти сюда, чтоб сделать лучшим мир, а потому и стать –
остаться человеком. Соотнести себя с действительностью новой и в каждом акте жизни отразить тенденцию развития…
Идя вперед к роднящей всех людей далекой цели,
КАК НАСТОЯЩЕЕ ее беря и в подвиге труда законы мира открывая,
их познающий обнаружит человека В СЕБЕ.
Бояться нужно отчужденных слов. Отнятые от дела –
они так много зла успели принести…
Но есть самообман: свое пустое тело люди соотносят со словом
«человек» - и не пытаясь в своей жизни воспроизвести
ЕГО реальную историю. И слова пустота – продукт
той неспособности – в бездействии! – анализу подвергнуть
сами понятия. Без силы мысли, брошенной в
АНАЛИЗ ПРЕДПОСЫЛОК,
нет самого мышления. Не существует
понятного «само собой»,
и, думающий так, фиксирует то место,
где мысли жизнь остановилась.
Ну да что им! Называют «мыслью»
вдруг стукнувшее в голову желание поспать иль выпить, или –
бессмысленную связку слов, затроганных другими…
Несущим голову на уровне желудка
не понять мысль, как выход за пределы
известного, как КОНСТРУКТИВНУЮ,
ТВОРЯЩУЮ ИДЕЮ – ВЫЗОВ
всему, стремящемуся к миру тишины без трудностей борьбы и
пляски страсти…
всему плетущемуся к тихому застою, где даже коммунизм
ПРЕДСТАВЛЕН НЕ ИНАЧЕ
КАК НАГРАДА
за мелочность и скучность повседневья…
ГАМЛЕТ: Да, смертен человек…
Дон-Кихот: Но он в роду бессмертен!
Он не случайный гость, но истина вселенной,
он абсолютен, как разумное начало, в себе несущее
бескорыстную вечность…
Пространство-время – не дорога,
по которой трясется грубая телега жизни.
- Оно само есть способ быть тому,
ЧТО ДВИЖЕТСЯ. И в человеке аналогом сверхскоростных движений
есть интенсивность жизненных процессов.
Относительно пространство-время жизни:
оно есть функция наполненных событий
и время нашего прихода зависит от того,
как долго –
быстро мы идем
и глубины следов,
оставленных в извилинах ПРОСТРАНСТВА…
А НАСТОЯЩЕЕ – не есть та комната, в которую мы можем
войти и выйти. Этими словами назван произвольный МИГ ПЕРЕХОДА
БУДУЩЕГО в ПРОШЛОЕ.
СОБЫТИЮ диктует СРОКИ общество всей мерой своей власти
над природой, и КАЖДЫЙ должен знать, что ОН есть
часть той силы,
что делает СЕГОДНЯ «ЗАВТРА», и что зависит только от НЕГО
реальность вызревшей мечты…
(Идти все выше – только это
вполне достойно человека. НО – как сильна
инерция, как трудно пренебречь
потерянным – и начать все сначала строить.
Как трудно отказаться от решенья
быть ЦЕЗАРЕМ или НИЧЕМ,
так обнажено сознавая
несбыточность всего, в чем мнил себя итогом.
После потерянных в неставший подвиг лет
так
отдаться тянет на волю волн судьбы…
И в тоже время этого холодная возможность
ломает душу злом отчаянным протеста
и заставляет снова поднять парус
мятущегося духа.
ВЕЛИКОЕ ЗОВЕТ. –
Вздохнув глубоко, зубы стиснув
вновь почерневшими ворочаешь руками
в натуге рвя натянутые нервы,
улегшиеся глыбы
с одной прекрасною, хоть утопающей, порой, в поту работы, целью:
прорезать борозду в земле, в УМАХ ЛЮДЕЙ, и ею их объединить
и поднять выше, чтобы там, ОБЩЕСТВЕННОЕ вспыхнув в ЛИЧНОМ,
обожгло прозрачно-ясной правдой
и совместило каждого из них
с понятьем гордым – ЧЕЛОВЕК.
Тогда и перебор мучительных оценок
за и против жизни
есть лучший довод в пользу человек, СТРЕМЯЩЕГОСЯ БЫТЬ –
а не КАЗАТЬСЯ.
Бессмысленное сохраняет жизнь как получилось,
питаясь ею в меру незаметной смерти, обожающей падаль.
И смерть отождествляя с ЖИЗНЬЮ – в БЫТИИ – оно ее не может
противопоставить,
чтобы возник вопрос: так быть или не быть).
Знать что-то – значит знать СЕБЯ В ПОСТУПКАХ,
СНЯТЬ в идеальной форме чувств и мысли свою МАНЕРУ БЫТЬ.
Есть два – как жизнь и смерть – подхода к бытию,
и, соответственно, мировоззренья, - только два
за бесконечностью судьбы и слов модификаций:
I Глаза закрыв, к ней, к жизни, приспособиться,
устроиться уютно;
как есть оставить. Примириться и простить.
И оправдать. Все то, что существует –
признать ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМ. Отдаться
тихой лжи и лени, и расслабиться, забыться
в густой и теплой жиже быта, сжечь мосты,
ведущие к большой земле и отвернуться
от страданий мира, изменить мечте, родившей человека,
тебя позвавшей строить,
ИЛИ –
сломать тупую косность бытия и предъявить
по лицевому счету гражданина
программу действия,
засеять, изменить, улучшить, сотворить, восполнить
несделанное дедом и отцом, несозданное раньше,
разукрасить
цветущим садом голубую землю и любить
ее –
ИДТИ ИЛИ ОСТАТЬСЯ,
РАБОТАТЬ ИЛИ ГНИТЬ,
БОРОТЬСЯ ИЛИ СДАТЬСЯ,
УЙТИ ИЛЬ ПОБЕДИТЬ…
Да, победить, и твердо
стоять на хорошо округленной земле,
природу
в себя вбирая – излучать свободно
вовне все свои сущностные силы,
ее, двуликую, заставить измениться, не признать – что есть –
КОНЕЧНЫМ,
святость сдернуть с сытого существованья,
смеяться ли,
страдать,
но – отрываясь сердцем,
отважно проложить
возвышенную цель и –
опрокинуть в будни коммунизма…
Как много сказано уже… Здесь нету места для розмыслов и слов… Да, черт возьми, но мне приходится ползти, пусть это и звучит несколько поэтично… Но, кажется, я теряю сознание, но не всё… к счастью, память при мне, я даже не успеваю тосковать, потому что новые усилия порождают, нет – будоражат – память…
Не пришиєш відрізані коси,
Не повернеш утрачені дні...
Тихий вечір настійно приносить
В пам’ять риси твої осяйні.
Не відтвориш в реальності новій
Світлу радість минулих турбот.
На пекуче холодному слові
Я спіткнувся під тиском скорбот...
Пам’ятаєш: захоплений подих,
Я в снігу припадаю до ніг...
Де ти? Збігли весняні води,
Інший сніг, інший біг, інший сміх...
Де ти, щире безжурне є сонце,
Ніжні проліски лагідних рук?
До нестями цілую – та сон це,
Що не стане реальністю з мук.
Нащо ж серце болить, чи не досить,
Чом ти знову наснилась мені –
Не пришиєш відрізані коси,
Не повернеш утрачені дні...
Это – лучшее из того, что вспомнил, из того, что было вообще… Я помню слезы женщин, которые ВСЛУШИВАЛИСЬ в эти слова… Я помню себя, с мокрыми от слез щеками, который был счастлив как артист, имеющий ТАКОЙ ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ МАТЕРИАЛ, но правильно ли я им распорядился? Сложный вопрос, мало надежд оставляющий ползущему…
Я ползу… Если доползу… Сколько осталось? Часов? Минут? Ах, вот еще, чуть не забыл… Несколько слов о НЕЙ:
Гордо суровая
Легко ранимая
На все готовая
Неповторимая
Пряно цветущая
Томно манящая
Властно зовущая
НепрИходящая
Болью отравленной
Горько скребущая
Ярко оправлена
Злом стерегущая
Роком стучащая
Веря – не ждущая
Жаждой томящая
Терпкая, лгущая
Много сулящая
Мало дающая
Долго слепящая
Кратко живущая
Ясная, светлая
И непокорная
Песня не спетая
Пьяно покорная
Детски наивная
Легко покаянная
Чистая, дивная
Непостоянная
Ласково льнущая
Свято глядящая
Весело лгущая
Ненастоящая
В схватке кричащая
Липкая, душная
Спокойно спящая
О, равнодушная
Скромно прощальная
Поздно пришедшая
Робко нахальная
Не сумасшедшая
Алчная, страстная
Внешне незримая
Нежно прекрасная
Неумолимая
Просто поющая
Всеми движимая
Жадно мятущая
Непостижимая
Чуткая, сводная
И безучастная
Вечно свободная
Вечно подвластная
Душу бодрящая
Верная, сущая
Радость сулящая
Горе несущая
И не сожженная
И не топимая
Не обнаженною
Сама любимая
Ныне и - вящая
Неразделимая
Все исцелящая
Неисцелимая
Знать бы,
что станется
Знать бы,
чем кончится
Пусть не оглянется
Но пусть…
останется:
Добром помянется…
Да, она именно такая – многоликая любовь – самое прекрасное, что дано нам от БОГА! Это недопонятый подарок! Но как же он прекрасен, когда приходит!!! С этим может сравниться только… ничто не сравнится!
Дополз, спасибо всем, пока-пока…
Нет, вру, не дополз, еще струится кровь ИЗ… – значит ЖИВУ!
Мне еще есть что сказать – в ускользающем сознании я понимаю, что те ВЕЛИКИЕ, кто стремился переломить человечество к лучшему, не сказали свое слово до конца, точнее – сказали, но их не услышали… Проморгали в надежде заработать, а проще говоря – получить на халяву то, что принадлежит всем, всему человечеству.
Яхты, страны, весь мир – принадлежит этим, ребяткам, которые не ПРАВЯТ, а подправляют под себя…
Не обязательные, знающие только собственный интерес, чхавшие на конкретного человека и на человечество, в частности, любящие только себя во всем, во всем проявлении своей натуры!
Развязывающие войны так же легко, как простые играют в компьютерные войны…
Сегодня в моде Богу верить – будем верить… Да! Даже не так – они сами выстраивают приоритеты, они сами заставляют народ верить в их «моду», и им плевать, что с нами будет завтра, если от этого прямо не будет зависеть их БИЗНЕС! Действительно – плевать…
А я все еще ползу – впереди свет, не знаю чей, но манящий. Есть цель – значит доползу. Я – живчик! В том смысле, что мы взаимно влюблены – Я и ЖИЗНЬ! Доползу…
Вечер, ночь,
а, может, утро?
Грусть, тоска,
а, может, сон?
Тихий женский смех – как будто
Серебристый перезвон.
Зима? Весна?
Скорее – лето.
Думаю, тревожусь – жду.
Жду тебя – но кто ты, где ты?
Потеряю ли, найду?
Перезвон… это только у меня в ушах, или кто-то тревожит? Мы ведь вместе, ребята, а если каждый за себя? Но я ведь более Гамлет, чем Дон Кихот, или наоборот… Мысли путаются… Скорее наоборот.
Так хочется, так и есть… Эх, что бы съесть… Ползу ведь уже с утра, с Армагеддона, с момента, КОГДА ВСЕ, ЧТО ДУМАЛ-ИМЕЛ – потерял, с тех пор, как начал ползти…
А мы ведь всю жизнь ползем. Нет? Господа пресмыкающиеся? Да, это я к ТЕБЕ, и к ТЕБЕ, и к СЕБЕ, среди нас есть ЕДИНИЦЫ! Буквально. Я к вам, вернее к ВАМ, ЕДИНИЦЫ, если вы сейчас не ползете – спасите нас, или хотя бы наши души…
Я не завидую тем, кто ушел вперед (хотя бы по деньгам), у меня другое: раз вы были выделены (кем? Творцом? не важно) и у вас все получилось (на конкретном этапе) – ЗАДУМАЙТЕСЬ!
На вас смотрит все оставшееся человечество – вы, избранные! И ваш удел – помогать страждущим!
И дело не в центе каждому, нет… Вы указываете КУРС! Не $, конечно, пусть он и сидит в каждой клавиатуре (вот уж вспомнилось в ползунючем состоянии)…
Вы развязываете войны, обвиняя в этом защищающуюся сторону, вы правите миров не по праву… по придуманным вами правилам которые вы постоянно меняете, чтобы ничто не упустить, ничто не потерять… Потеряете! Потому что есть в этом мире сила, способная вас преодолеть. Не легко, не просто, нет. Максимально напрягшись, переломит… Обязательно. Родина-мать зовет… не подведи ее…
И, может быть я – ползун – тоже еще в чем-то пригожусь…
Я на твоей стороне, правда…
Вы,
Ведущие себя так вольно,
Что вам за дело
до невозможнейших
тревог и мук!
Тешитесь.
А мне больно
За женские плечи,
тронутые десятком безразличных рук…
А знаете вы
в чем высшая радость?
Плеч тех коснуться
горячим ртом,
Руки сложив молитвенно,
рядом
Долго и молча стоять
потом…
Любовь и смех… Это, пожалуй, то, что отличает человека от животного, но очень часто мы предаем одно и сдерживаем другое. Боясь быть уязвимым и жалким…
Но тогда зачем я ползу? Не хватит ли уже…
За все приходится платить
Наличными
Что дернулась, как вспугнутая лань
При слове «плата»?
Это я
Плачý наличными – стыдом и болью – дань
Слепому Богу
Красоты
– не ты;
По что бежишь, забрало опустив,
Игрушку бросив?
Это я
Плачу за неусталость ждать, горячим ртом хватив
Внезапный холод
Пустоты
– не ты –
за глупую мальчишескую радость,
за незаконно вздыбленную страсть,
за смешанное «можно» и «не надо»,
за спутанное «жажду» и «нельзя»;
за неоправданно глухую скуку,
за голод ласки, не утихнувший ничуть,
за столько раз отброшенную руку,
за слишком откровенное «хочу»;
за слабость опуститься на колени,
за сладость горькую услышав шаг, застыть,
за то, что рад бывал увидеть тень и
за невозможность бросить и забыть…
Что здесь ТЕБЕ!
Не потревожу сна
Твоей души. Не закрывай колени – я выше
Подымал глаза.
Прошла весна,
Приснившаяся осенью…
Ты слышишь? –
Не уходи
так легковесно,
забери себя
Из снов моих. Из памяти. И с сердца
сними заклятье
Губами влажную подушку теребя
Пусть не впиваюсь я в плечо
воображаемой любимой…
Платье
Черное и шеи белизна
И грудь соленая, и губы спелые, живые,
Торс розового мрамора, глаза,
В которых опрокинулось полнеба,
Прозрачно-чистое лицо, упругость матовая кожи,
И чуть заметный тик атласного виска,
Лен заструившихся волос
И гибкость разъярившейся пантеры,
И голос, тянущий прижаться в резонанс,
Улыбка быстрая привыкнувшей сестры –
О, милосердия! –
холодною отстранено рукой.
Так забери
себя всю:
Пусть раненая плоть не бьется дикой ламой,
Не слышат пусть пустые стены стон,
И пусть не мнется простынь безнадежно,
Не рвется тело в судороге любви
Ненужной!
Нужно!
Тебе придти – оставлю дверь открытой –
Притронуться слегка губами скользкими
К глазам закрытым:
Пусть напряжение уйдет
И кровь широкой, теплою волной в душе закроет пятна
Яда…
И я, как маленький, прильну…
Пусть вся вокруг меня ты будешь –
Я тело вытяну, и пусть к груди придет
Холодный ток металла…
Боюсь, не разомкну
скрестившиеся пальцы
На треугольнике спины –
До дна дойдет горячее дыханье…
О ты, которая святая,
Всего тебе дороже
Твое простое женское начало –
Как будто нету больше ничего
Святого за душой.
И тем
Не властна ты распорядиться –
Боишься добровольно потерять
Покой…
Недвижно
Белое большое тело.
Гормоны сонно дремлют,
Ирония, стихи, сарказм
поставлены, как специи, на службу
Организму
Хозяйка тела-храма!
Крепко сдвинув ноги
и прикрыв рукою…
Ты не откажешься в незнании своем
От Бога.
И сам я,
Весь истерзанный желаньем,
Не посягну на твой земной алтарь,
Но я не только этого хочу,
О, женщина!
Я плачý. Это я плачý
За все наличными. И – сам себе
За дерзкую привязанность к тебе –
как будто можешь больше дать
Чем можешь…
А сама ты
За прошлое свое
Мне платишь отчужденьем…
Прости обидчивость смешную – я снова так хочу ТЕБЯ
Увидеть только…
Пусть ты ошиблась адресом,
Я многое
вместить могу… ЛЮБЯ.
Я сам тебя придумал.
Между нами – четыре яруса голов и жестких перекрытий –
между нами
Твоя гордая, сверкающая ясность.
Ты прекрасна
В своем стремительном движеньи,
Кажется: летит – вернулась – птица сказки
Симург.
Остановиться
Не хочет – чтоб не мог достать
Ее за изгородью длинных пальцев
Белых рук…
И где была ТЫ раньше,
Когда я с легким сердцем –
Не отягченным грузом скучных истин –
Шел лесом девственных надежд
Навстречу смыслу жизни, солнцу?
И если б там, тогда, у горизонта
Вдруг обозначилась твоя слепящая улыбка,
Я не прошел бы столько лишних,
Не нужных мне теперь дорог…
Я помню тот несчастный первый день:
Божественной и дикою походкой,
Упруго, афродитски грациозно
Ты удалялась. Ветер раздувал
Костер твоих волос.
Я спотыкался. Заглянуть не мог
В надменное лицо.
Но светлой тени шлейф мне оставался…
Пространство выпрямилось. Время потекло
В обратном направлении.
Стало жарко. Проглотить не мог
Сухой комок огня.
И гибкое тугое тело резко стерло
Все лики тех, других,
Из памяти желанья.
И в самой глубине раскроенной души расцвел наивный Лотос.
… В счастливый первый день…
Царевна-недотрога!
Призри
Нелепую, немую, болючую тоску – отраву!
Право,
нет больше Бога
Красоты,
Раз существуешь ты!
Непреходящее в тебе есть
Что-то.
Идешь,
Как будто ты единственная женщина
На свете.
Идешь одна по тихой, белой улице от снега,
Но, кажется,
что сонмища бесгласых серых тел
Ты попираешь.
ТЫ ЧИСТАЯ, КАК СОЛНЦЕ, КАРАВЕЛЛА,
УПРУГОЙ ГРУДЬЮ РЕЖУЩАЯ ВОЛНЫ
ТАК ПРИХОТЛИВО СКОМКАННОГО МОРЯ
ВОССТАВШЕЙ ПРАЛЮБВИ
ТЫ СВЕТЛАЯ АНФИСА СНОВ ЗЫБУЧИХ,
СИНИЛЬГОЙ БЬЮЩАЯСЯ В ЛАБИРИНТЕ СЕРДЦА…
ТЫ БЕЛАЯ ПЛАНЕТНАЯ РАВНИНА
В блаженстве я прильну к твоим утесам,
Впиваясь телом в жаркий песок страсти,
Шелк невозможных очертаний ощущая…
Цветами вспыхнут пусть следы КОЛОНН ПРЕКРАСНЫХ
ДЛИННЫХ НОГ, и их холодные разомкнутые тени
Пускай пронзят мое нагое тело –
Сосуд с горячей кровью.
И УТРЕННЯЯ ЧИСТОТА ОСТЫВШЕЙ ЗА НОЧЬ РОЗЫ
Росинкой пусть блеснет в МОИХ ЛЮБИМЫХ,
Веселых, ласковых, не тронутых слезой
ТВОИХ ГЛАЗАХ…
…………………………………………………………………
Спасибо, отец, за прекрасные слова, которые теперь навсегда со мной, потому что я, кажется, дополз. Эту стену мне не покорить. Если бы она была из камня, железа, да из практически чего угодно, я бы покорил… Но эта стена – непонимания, и эту стену мне в одиночку преодолеть не дано… Помогите!..
