что сдала?
— На семь по десятибалльной, — пришло мне в голову первое.
Я разулась и нашла тапочки.
— Довольна?
— Еще бы, — не соотнесла я с институтом.
— …Многочисленные свидетельницы от комментариев отказались… Они закрывали лица от камер и кричали на журналистов нецензурными выражениями…
— …Сейчас оперативники пытаются составить фоторобот преступников по отрывочным показаниям очевидцев. Предположительно, нарушителей было двое, оба высокого роста; один темноволосый, южной внешности, другой…
Я зависла в дверях, глядя на экран телевизора.
— Мама! Ну что ты смотришь с утра? Посмотрела бы лучше сериал какой-нибудь…
Со странным ощущением я удалилась. И что себе придумывают эти журналисты?..
Я зашла к себе и плотно закрыла дверь. Опустившись за компьютерный стол, я долго смотрела в потухший монитор. Из глаз катились грузные слезы.
Я думала об Ане. Обо всем, что с нами случилось. Какая бессмыслица было сдерживаться сейчас. И отрицать свою вину тоже…
Но вот я увидела снова, что в руках у меня книжечка. Я открыла ее на середине и ногой под столом включила компьютер. Иерархия ангельских чинов, так называлась эта занимательная брошюра для религиозных чайников, вроде меня.
Я ткнула на «Мои документы», создавая новый файл. О чем это будет?.. Пока что я лишь смутно догадывалась. Как я назову это?.. Узнаю потом.
Учебный год закончился. Все разъехались. Я осталась одна. Впереди два месяца каникул, впереди большая работа.
Я поставила курсор на середину страницы, напечатала номер первой главы и начала набрасывать первые наметки. Сердце мерно стучало в груди, спокойное и освободившееся.
За несколько дней оно пережило всю темноту и пустоту, какое могло. Но сейчас, брошенное и кинутое ранее, оно было найдено и освящено каким-то новым для меня, но уже знакомым почему-то светом.
Как пройдут эти дни и что получится на выходе, и когда? Этого я тоже не знала. Я только была уверена отчего-то, что я дойду до самого завершения, и сердцу моему не суждено одиночество уже никогда.
Ведь свято место пусто не бывает. Святое означает посвященное…
