1.1.1.1.1
— Как я могу обратиться к тебе?
— Обратиться?
Человек крайне несвежей наружности нервно дернул головой в сторону голоса.
— Назови себя, пожалуйста.
— Хм…, — поджал губы человек. Он щурился, мигал, сжимал челюсти, пытаясь вспомнить:
— Сейчас. Кажется, Иид… ид… или ат… ат…, нет, не помню.
— Пусть будет «Ид», — грустно отозвался голос. — Осознаешь ли ты себя, Ид?
— Повторите вопрос, пожалуйста! — заволновался человек.
— Осознаешь ли ты себя?
Голос показался до боли знакомым, но человек отогнал эту мысль, потому что голос пугал до рвотного рефлекса.
— Пожалуй, что да, осознаю, — начал Ид, — но позвольте уточнить. Осознавать, — значит, чувствовать себя в … сознании? Понимать, что понимаешь?
— Можно и так …, — медленно сказал голос. — Где ты сейчас, Ид?
Человек стал участливо озираться. Тусклый мерный свет, неприятная прямоугольная комната, окно. Он сидит на кровати. Кровать со старым скрипучим металлическим основанием. Вот тумбочка и стул. Человек рванул к окну. Ну, конечно. Только подобие окна, в проеме кирпичная кладка. Свет от старой лампочки на потолке. Стены во всех отношениях серые, пол серый, одежда на нем и постель на кровати тоже … серые. Зеркало отсутствует. «Заключенный!», — мелькнуло в голове.
— Нет, — услышал Ид, — ты свободен. В меру сложившихся обстоятельств, конечно.
«Мысли читает! — ужаснулся человек, — надо быть осторожней».
— О, не получится, — услышал он, — здесь не работают сдерживающие механизмы лжи.
— Меня выкрали враги? — визгливо выкрикнул человек.
— Не преувеличивай, — ответил голос.
— Предали … близкие… люди?
— Что ты все о себе? — ответил голос. — Впрочем, это так на тебя похоже. Так, где же ты сейчас, Ид?
— В клинике? — неуверенно предположил Ид.
— Хм.
— Да? Я — пациент?!
Голос молчал.
— Это палата? — ужаснулся человек.
— Всего лишь комната, Ид. Небольшая комната в пять квадратных метров. И хотя называть это место клиникой я бы не рискнул, так далеко это от истины, — для тебя вопрос терминологии все равно решающей роли не играет. К сожалению, это место боли, Ид. Душевной боли. И я … сочувствую тебе.
— Пытать будете? — спросил человек.
— Нет, — тихо ответил голос. — Эти скромные технологии здесь не актуальны. Но ты сам не сможешь не пытать себя, Ид.
Человек с облегчением вздохнул. Вздохнул и голос.
— Я сейчас покину тебя, Ид. Но вернусь, и мы продолжим. Прощай.
Человек только хотел крикнуть «Где ты? Покажись! Хочу знать, с кем говорю!», как свет в комнате отключился, а вместе с ним отключилось и сознание Ида, постояльца неприятной прямоугольной комнаты в пять квадратных метров.
1.1.1.1.0
— Я хочу есть, — сказал Ид.
— Нет, на самом деле, не хочешь, — услышал он в ответ.
— Мне лучше знать, — не сдавался человек.
Он сидел на грязной кровати и прицельно — злобно рассматривал пустоту. Тусклый свет позволял разглядеть скудную обстановку вокруг, но она, кажется, совсем не волновала человека. От внутреннего напряжения человек покачивался. Мысли разбегались, он никак не мог продумать план действий.
— Почему ты здесь, Ид? — снова услышал он, и это вытряхнуло человека из сосредоточенного молчания.
— Потому что меня здесь заперли.
— Уверен?
— Абсолютно!
Он оскалился.
— Ты сейчас увидишь кое-что, — отозвался голос, — будь внимателен, пожалуйста. Это важно.
И не успел человек выкрикнуть очередное несогласие, как комната потеряла привычные очертания, но обрела новые, в которых место стен заняли вязкие плотные полотна. Ошметки и сгустки то ли грязи, то ли слизи, выпуклыми рельефами — исполинами двигались змееподобной лентой вокруг испуганного Ида.
Он узнавал ИХ, — свои мысли и спрятанные в самое небытие себя воспоминания, которые теперь приобрели пугающе материальный образ и бесшумно колыхались по кругу.
Где те, другие мысли и воспоминания, которыми он прикрывался всю жизнь? Почему змея пестрит только тем, что он прятал от самого себя?!
Бесшумные полотна ленты заставили его визжать от ужаса, но звук быстро оборвался.
Грудь распирало от ломающей ребра и рвущейся наружу совести. В горле застревали и кололи гортань потаенные прежде смыслы слов, сказанных и задуманных.
Кожа лилась с пальцев жгучей кислотой медленно и бесстрастно, как он обычно подписывал бумаги.
Ид снова попытался завопить, — звук не смог пробиться сквозь щепы ненависти, застрявшие во рту. Хотел закрыть лицо руками, — облезлая кожа корнями вросла в землю, обездвижив его. Он хрипел и дергался не в силах вынести правду о себе.
— Ты узнаешь себя!? — услышал вопрос Ид.
— Нет! Нет! — орал он. — Это не я! Не узнаю! Не узнаю!
Раздался вздох. Свет в комнате погас.
1.1.1.0.0
— Ты мучаешь меня. Мучаешь. Покажись! — кричал Ид.
— Пока не могу.
— Вранье! Палач! Палач! Я узнал тебя! — кричал Ид. — Зачем мучить? Почему не
