Тайна Бирюзового дракона [Агаша Колч] (fb2) читать онлайн

Глава 1

— Не находишь, что у Вселенной странная логистика относительно меня? — спросила я Инка, задумчиво закрепляя конец нитки в конце шва. Шитьё располагает к размышлениям. Вот и сейчас, делая стежок за стежком, я раздумывала о своих приключениях. — Обратил внимание, что ни одного оконченного сюжета? Каждый раз выхватывают из событий и отправляют в новое приключение.

— Амплуа у тебя такое, если придерживаться предложенного стиля, — фыркнул Страж. — Говорил тебе уже как-то. Ты исполняешь роль катализатора. Попадая на планету, становишься невольной причиной радикальных изменений мироустройства, проваливая планы и замыслы главных героев. На Океане осчастливила княжеское семейство, не дала свершиться захвату планеты межгалактическими браконьерами, спасла Френки. На Кирумите помогла вампирам вновь обрести Устав и вернуться к укладу, завещанному предками. Власть в Учебке перевернула, спасая чоттов. И в Дремлесье…

— В Дремлесье всё само устроилось, — делая очередной стежок, отмахнулась я от перечисления моих подвигов.

— Скажи, что и на Кеталопции ты тихой мышкой под метлой просидела, — хитро сузил глаза архимаг.

— У демонов обстоятельства так сложились. Не планировала я там революцию устраивать. Просто хотела тебя спасти, — улыбнулась немного грустным воспоминаниям о заснеженном мире демонов, об обретённых братьях, о стремительно повзрослевшей на наших глазах Маттотенне.

— Ты никогда не планируешь перевороты и революции. Просто помогаешь друзьям, — согласился Инк. — Удивительный ты человек, Туристка. Даже у князей Ридских смогла их бесценный ключ выпросить.

— Вот этот «подвиг» точно не мой! — я вложила иглу в футляр, закрепила нитку на катушке и вернула швейные принадлежности в несессер. — Это заслуга Френки с её неутолимой жаждой познаний. Узнав, что из ключа можно извлечь частичку энергии демиурга и возродить его к жизни, она во сне явилась к княгине с приказом. Княгиня со дня на день ждала появления своих малюток на свет и не могла отказать Праматери. Утром ключ возложили на алтарь в дворцовой часовне. А там, как я поняла, для моей разумной подруги сложностей больше не было.

— Что же она раньше этого не сделала?

— Сказала, что даже не задумывалась в этом направлении. У неё и так тысячи планов и намерений. А тут такую интересную идею для эксперимента подкинули! Ты даже не можешь представить, как она была счастлива, когда задуманное получилось и демиург возродился. Причём не младенцем, как можно было предположить, а в том возрасте, когда осуществлялся переход его народа на Океан.

— Не перестаю удивляться магической и научной мощи Разумных Древ. И твоему таланту располагать к себе, — сказал Страж, разглядывая мою работу. — А что ты с сумой своей делала?

— Понимаешь, Инк, — ответила я другу, разглаживая ладонью обновлённый подарок домового Трофима, — моя подпространственная кладовочка настолько расширилась, что необходимые мелочи там найти стало почти невозможно. Не могу же я каждый раз вытряхивать всё, чтобы взять крем для рук или гребень. Вот и смастерила ещё одно отделение. Точно по размеру сумы, но все мелочи будут храниться в реале.

— Чего иглой ковырялась и не воспользовалась магией?

— Ой, нет! Как вспомню результат моего кастования над накидкой и то, как мы пикировали — могли же о скалы разбиться! — так вся охота отпадает колдовать. Лучше уж так, по старинке, иголочкой.

— Разумно, — согласился Инк, поднимаясь. — Ну, что, Туристка, ты готова?

— Нас ждут великие дела? — хихикнула я, пытаясь скрыть нервную дрожь, обычную перед новым путешествием.

— На сей раз вряд ли. Что нового нас может ждать? Ты в Учебке как дома. Под заботливым крылом деда. А я и вовсе в родные пенаты возвращаюсь. Пошли!

Чтобы избежать излишних вопросов и огласки, мы заранее договорились с управляющим банком о переходе в его дом порталом. И уже оттуда отправимся дальше.

Свой дом рес Плой оставил Лавиньш, благо, что её никто никогда ни о чём не спрашивал. Она словно невидимка была для всех обитателей планеты. Но любая её просьба выполнялась беспрекословно.

Управляющий Гер’рет с сожалением смотрел, как мы вытаскиваем из подпространственных сумок одежду, принятую в межгалактическом сообществе и неприемлемую в Радужном мире.

— Окончательно решили? — в который раз спросил он.

— Да, — коротко ответил Инк.

А я опустилась на кошму рядом с драконом и легко тронула его за руку:

— Уважаемый Гер’рет, я благодарна вам за гостеприимство, за то, что сообщили дед… хм… Тес’шасу о нашем пребывании, за помощь с отчётностью кофейщиков и возниц, но нам пора. При встрече я обязательно расскажу Императору о вашей неоценимой услуге.

Плечи управляющего развернулись, спина выпрямилась, взгляд стал строгим. Словно он уже стоял перед главой драконов и получал благодарность.

— Счастлив служить Императору! — негромко, но чётко отозвался старый дракон.

Инк подал мне руку, помогая подняться:

— Пора.

— Я провожу вас? — попросил управляющий, вставая следом за мной, но колокольчики, висящие у входной двери, весело затренькали, призывая к службе, Гер’рет с сожалением развёл руками, поклонился и ушел к посетителю.

— Высоких полётов! — пожелала я ему вслед.

— Стационарные порталы, в отличие от артефактных и заклинательных, работают на технической основе. Магия питает узлы устройства, поддерживая сверхвозможности аппарата. Такой симбиоз делает стационарные порталы самыми безопасными из всех известных. — Мы стояли в закрытой кабине порта и ждали отклика от принимающей стороны. Ждали уже минут десять. Чтобы скоротать время, Инк читал мне обзорную лекцию о порталах. — Возможность получать обратную связь от принимающей стороны является одной из составляющих надёжности перехода. Сейчас портал Учебки занят и мы не можем активировать кабину. Значит, защищены от возможности столкновения во время перемещения или по прибытии.

— Как это? — вопросительно посмотрела на лектора. Слушая Инка, я не сводила глаз с панели управления, где алой звездой сиял сигнал, запрещающий переход.

— Не хочу пугать тебя подробностями, но в начале эксплуатации стандартных переходов бывало всякое. И частями получали пассажиров, и вперемешку при групповом переходе, и…

Сигнал милостиво сменил цвет на изумрудный, Инк облегчённо выдохнул и нажал кнопку активатора.

Лёгкое головокружение, холод, жар, опять холод, и можно открывать глаза. Прибыли.

— Не стойте столбами! Быстро освобождайте кабину! — рявкнул на нас дежурный сержант и чуть ли не взашей вытолкал в зал прибытия. — Шевелитесь, беременные зулики! Шире шаг. Не задерживайтесь. Бегом, я сказал!

Последнее адресовалось уже не нам. В зале рябило от множества разноцветных комбинезонов, оглушали команды, столпотворение курсантов и сержантов мешало свободно пройти.

— Что здесь происходит? Пожар? Срочная эвакуация? Ответит кто-нибудь? — я крутила головой во все стороны, но никто не обращал внимания на мои вопросы, а Инк, вытаскивающий меня из толпы, сам был не в курсе.

— Внучка! Инк! Вы здесь? — ректор, стоящий у стены и наблюдающий за происходящим, увидев нас, сгрёб обеими руками и прижал к широкой груди. Чмокнул меня в макушку и утешающе похлопал Стража по плечу. — Держись, парень!

— Дед, — слегка отстранилось я от дракона, — что случилось?

Тес’шас смотрел на нас непонимающе.

— Разве вы не в курсе? А я подумал… — ещё раз взглянул на наши вытянувшиеся от удивления лица, вздохнул, но не ответил, а предложил: — Пошли ко мне в кабинет. Не дело на ходу и в толпе новостями обмениваться.

— Бо́льшую часть населения удалось эвакуировать. Стационарные порталы работали на пределе. Архимаги, объединившись силой, тоже держали свои переходы в отдалённых районах, где у жителей не было возможности выбраться самостоятельно. Но Тьма наступала стремительно, молниеносно ускоряясь… — дед потупил глаза, словно это он был виновником того, что родной мир Инка рес Плоя рухнул в бездну. — Всех спасти не смогли. Инк, я ничего не знаю о судьбе твоей семьи. Но думаю, что семьи правителей…

Страж печально покачал головой и раскрыл ладонь, демонстрируя крупный фамильный перстень:

— Я их больше не чувствую. Думаю, что отец не стал бы эвакуироваться первым — это не в его характере. А братья во всём и всегда ему подражают… подражали. Может быть, сестёр с мужьями и детьми смог вытолкать. Да и то сомневаюсь. Честь семьи не позволила бы им занять чьё-то место.

Инк с такой силой вжался лицом в плотно сжатые ладони, что, когда отпустил руки, на щеке краснел отпечаток перстня. Мы с дедом молчали. А что тут скажешь? Вот так в одночасье потерять всю семью. Отца, братьев… Оказывается, были ещё сёстры. И ни слова о матери.

Я обругала себя: сколько времени провели бок о бок, а так мало знаю о нём. Ещё смею называть себя его другом. Вот уж точно — туристка. Галопом по Европам.

Прошло ещё несколько минут в тягостной тишине. Больно было видеть опущенные плечи и слышать печальные вздохи, больше похожие на сдержанные всхлипы. Хотелось подойти и как-то утешить, но дед удерживал меня от попытки пожалеть Инка.

Вдруг всё резко изменилось. Страж словно сбросил с себя груз горя. Встал, распрямил плечи, подошёл к окну и, глядя куда-то вдаль, спросил:

— Лэр, те люди внизу, они идут на помощь беженцам?

— Да, Ваше Высо… хм… Да, Ваше Величество, — поднялся с дивана ректор.

— Распорядитесь, чтобы мне выделили группу курсантов. Много не надо. Десятка будет достаточно, — дед кивнул, а новый правитель неведомого мне народа продолжил: — Связь с Советом работает?

— Да, Ваше Величество.

— Соедините меня с председателем Совета. Мне необходимо переговорить с ним.

— Конечно, Ваше Величество, сейчас соединю, — всё так же спокойно, с достоинством ответил Тес’шас и прошёл к своему столу.

Я смотрела во все глаза, пытаясь осознать внезапную трансформацию смешливого рубахи-парня в отстранённого, облечённого властью правителя. Как много всякого вмещалось в личность Стража. Моего стража.

— Слушаю тебя, дружище, — раздался из информативника приглушённый расстоянием, космическими помехами и ещё невесть чем раздражённый голос Кереп дель Риби, — надеюсь, у тебя достаточно серьёзный повод, чтобы разбудить меня. Я с этим грахтовым миром, что сверзся во Тьму, не спал трое суток и только прилёг.

— Во-первых, перестань ругаться — у меня здесь внучка. Во-вторых, я разбудил тебя по просьбе Его Величества Инка Плоя, главы династического рода Далчанинк.

Судя по тишине, председатель пытался осознать полученную информацию. Но быстро собрался, откашлялся, и мы услышали:

— Примите мои соболезнования, Ваше Величество!

Инк Плой взял информативник в руку, щелчком опустил полог тишины. Он не нуждался в свидетелях, ведя переговоры о своей власти и своём народе.

— Охренеть… — прошептала я. — Деда, Инк теперь царь?

— У них это называется «правитель». И будь добра, не ругайся.

— Ну я же не на драконьем, как председатель, а по-русски. И это почти прилично.

— И всё же, — упрямо продолжил дракон, — помни, что ты дочь Императора Драконниды.

— Я помню, дедушка. Не сердись. Просто всё так внезапно.

— Если честно, то я тоже в шоке и едва сдерживаюсь. — Присев на диванный подлокотник, дед приобнял меня, чмокнул в макушку и едва слышно сказал: — Бедный мальчик.

Для моего тысячелетнего деда Инк был мальчишкой, хотя по меркам его народа вполне взрослым и готовым принять власть. Даже если он к этому и не стремился. Наследовать должен был старший брат — Дал. Но у Великой Вселенной свои планы относительно нас.

— Деда, а ты не слышал, куда беженцев расселять будут?

— Совет решает этот вопрос, но пока ничего не объявляли. Скорее всего, предложат осваивать необжитые материки на малозаселённых планетах. Почему спросила?

— Да так… Мысль одна мелькнула.

— Говори! — Инк стоял рядом. Подошел неслышно и, похоже, слышал наш разговор.

Посмотрела на него снизу вверх, хотела было подняться, выказывая почтение к его нынешнему положению, но бывший Страж отмахнулся и устало плюхнулся рядом со мной.

— Ваше Величество, — начала было я, но меня перебили.

— Туристка, давай договоримся. В приватной обстановке я для тебя всегда Инк. И никак иначе. Договорились? — я облегчённо кивнула. — Говори, что придумала.

— Тебе надо связаться с Лавиньш, а ещё лучше смотаться в Радужный мир. Помнишь, что у неё две провинции вымерли? Ей нужно население. А твоему народу нужна магия, которой на планете хоть… Ну, короче, много.

— Думаешь, она согласится?

— Уговори! — улыбнулась я. — Ты же можешь быть чертовски обаятельным.

Инк привычно почесал в затылке.

— Хороший вариант. Но прежде мне надо собрать народ, пока не разбросали по вселенной. А сейчас… Туристка, дай руку, — взяв меня за запястье, он положил мою ладонь на ладонь дракона и накрыл своей. — Лэр, обстоятельства и дела вынуждают меня сложить почётную обязанность по охране вашей внучки. Вверяю её вашей заботе и защите.

Малюсенька искорка пробежала от руки Инка через мои пальцы в ладонь деда, завершая ритуал передачи сопровождения.

— Кажется, ничего не забыл, — вздохнул Инк, поклонился нам, резко развернулся и вышел.

— «Ни тебе спасибо, ни мне до свидания», — процитировала я окончание старого анекдота, глядя на закрывающуюся дверь. — Но всё правильно. Долгие проводы — лишние слёзы.

Тес’шас согласно кивнул и вдруг задал неожиданный вопрос:

— Прости, что спрашиваю о личном. Ты любишь его?

— Люблю, — спокойно ответила я. — Люблю, как люблю тебя, как люблю Фильку, как папу Рактия. Люблю, как самого большого друга. Впрочем, и он меня. Был момент, когда нам показалось, что между нами нечто большее. Показалось, что нас потянуло друг к другу. Но совместное проживание в Радужном мире развеяло этот морок. Не составило труда изображать брата с сестрой. Мы не более чем друзья, дедушка. А сейчас, когда он стал правителем, и вовсе говорить не о чем.

— Но ты тоже… — начал было дед, но его нагло прервал проснувшийся фамильяр.

— Как-то плохо ты меня любишь, — сонно жмуря жёлтые очи, Филипп выполз из корзины, прикрытой от посторонних глаз тряпицей. — Почему не разбудила? Я есть хочу!

Услышав, что нам предстоят два перехода, Филипп, плохо переносящий порталы, начал нервничать.

— Неужели нельзя придумать что-то другое? — капризничал он.

— Что? — спросила я, зная, что если начну уговаривать, то кот будет вить из меня верёвки.

— Помнишь, в «Пятом элементе» пассажиров усыпляли на время перелёта? — спросил фамильяр, заглядывая мне в глаза.

— Я помню. А ты-то откуда знаешь? — удивилась я.

— Мне неприятно было жить без прошлого, — покаянно вздохнул питомец. — Я себя помнил только с того момента, когда очнулся на Острове. А до этого всё как в тумане. Ну, я потихоньку…

— Стал шариться в моей памяти! — ахнула я. — Да как ты смел, паршивец?

Потянулась было ухватить шпиона за ухо, но он перетёк подальше и закончил прерванную исповедь:

— Попробовала бы сама без памяти! — жалостливо продолжил он. — Знаешь, как жутко? Не знаешь. Ты сколько раз мне вопросы задавала: «Помнишь, как дома на Земле было?» А я не помнил!

Последние слова кот выкрикнул, апеллируя к моей совести.

— Вот я и стал потихоньку собирать сведения о себе в твоих воспоминаниях. Можешь не переживать, просматривал только те, что меня касались. Однажды наткнулся на такое трогательное, что не смог остановиться. Ты смотрела кино, а я спал у тебя на коленях. Ты гладила меня по спинке… — шумное шмыганье носом, — это был фильм «Пятый элемент». Кстати, неплохая киношка, — совершенно спокойным голосом закончил свой рассказ наглец.

— Так ты же спал!

— Ну, я твоими глазами посмотрел, — муркнул кошак.

— Вот что мне с ним делать? — повернулась я к Инку, красному от сдерживаемого смеха, за поддержкой.

— Усыпи, — посоветовал друг, едва дыша.

— Ты чего?! — отшатнулась я. — Знаю, что вы недолюбливаете друг друга, но не до такой же степени. Максимум шлёпнуть могу или за ухо дёрнуть, а усыплять за такое — это бесчеловечно.

Теперь непонимающе на меня смотрел Страж:

— Я предложил усыпить Филиппа на время путешествия. Поспит спокойно котик, без переживаний и неприятных ощущений. А ты что подумала?

И вот проснувшийся питомец, проспавший всё путешествие и прощание с Инком, требует любви в виде плотного ужина.

— Филенька, радость сердец моих! — вскинулся дед, увидев «крестника». — Как твои лапки? Все коготки отросли?

— У него не только когти отросли, но и ещё кое-что. Мне теперь его не только кормить надо, но и подружками обеспечивать придётся, — проворчала я, немного ревнуя.

Кот счастливой тряпочкой повис в руках дракона, не думая вырываться, как делал это со мной. А Тес’шас, шепча ему в ухо что-то ласковое, набирал на пульте внутренней связи заказ в столовую.

— Война войной, а обед по распорядку, — согласилась я со своими любимыми мужчинами.

Даже подумать не могла, что почувствую себя в учебке одиноко и невостребовано. Бродить по опустевшим коридорам в поисках знакомых и чувствовать свою ненужность грустно.

Первым делом решила навестить чоттов. Предчувствуя радостную встречу, я бодро шагала по коридору. Дойдя до плохо освещённого холла, из которого можно было попасть на склад дядюшки Шейна, постучала в дверную притолоку. Хотела узнать, когда у земляка будет время свободное, чтобы заглянуть к нему на кофе и обменяться новостями. Но дверь была заперта.

Осторожно спускаясь по неудобным ступеням от хитрого прохода в стене, я напряжённо вслушивалась в звуки, доносящиеся снизу. Отчего-то Лиза не откликалась на мой ментальный призыв.

«Должно быть, вышла прогуляться», — решила я, продолжая спуск.

Внизу на меня наскочил незнакомый жучок, взволнованно метавшийся по обиталищу Елизаветы. Он не позволил спуститься с лестницы, преградив дорогу вздыбленными усами, распростёртыми крыльями и оглушительным стрекотом. То и дело оглядываясь на проход, ведущий во внутренние пещеры, он возбуждённо подпрыгивал на месте, желая меня прогнать. На его жужжание выглянул Уголёк, спешно сообщил, что Лиза с керсами заняты кладкой, и мгновенно бросился назад. К своей любимой королеве.

Стало понятно, что пока моим друзьям не до визитов. Хорошо ещё, что охранник немного успокоился и отступил от лестницы, чтобы я смогла пройти к выходу. Иначе так бы сидела на ступенях, ожидая окончания родов. Чотт, недовольно ворча, сопроводил меня к двери. Но на прощание, дотронувшись до плеча усиками, подсунул под руку хитиновый лоб, который я погладила, похвалив за безупречную службу.

На входе в медблок меня не остановили. Дежурная курсантка спала, уткнувшись в сгиб локтя, положив его, как на подушку, на толстенную книгу. Любопытство подтолкнуло заглянуть, что за чтиво усыпило девушку. Яркий рисунок системы мышц какого-то гуманоида. Мельком взглянув на рисунок, я поняла, что на картинке не человеческое тело, но в чём различие, не осознала.

— Доктор! — обрадовалась я, увидев спешащего по коридору Сетляра, и тут же смущённо поправилась. — В смысле, целитель.

— Да понял я, понял, — улыбнулся теватец и обеспокоенно спросил: — Что-то случилось, леди Агапи? Заболела?

— Нет-нет! — поспешила успокоить я мужчину. — Просто зашла поздороваться, новости узнать, с Рестой увидеться.

— Реста и Тает в группе волонтёров помогают беженцам. Сейчас почти все курсанты там. Урок милосердия проходят, — печально вздохнул целитель.

Мысли читать не надо, чтобы понять состояние Сетляра. Не так давно погиб и его родной мир. Вот только беженцев не было. Из семьи уцелела только Реста. Слава Великой Вселенной, что случайно нашёлся ученик, который глушил неразделённую любовь опасными путешествиями. Наверное, есть уцелевшие, но их ещё найти надо.

— Лэр, меня давно вопрос мучает, — отвлекая врача от грустных размышлений, спросила я.

— Какой?

— Как так случилось, что Реста и Тает закончили обучение вместе, но она ещё продолжает учиться, а Тает уже с наёмниками целителем по мирам походил?

Ответил Сетляр не сразу. Он увидел, что над конторкой ресепшена не виднеется голова дежурного, и пошёл разобраться. Я поплелась следом, сожалея, что не разбудила девчушку. А ей сейчас нагорит. Но целитель осторожно потряс спящую за плечо, а когда та проснулась и начала было оправдываться, спокойно отправил её отдыхать.

— Иди в дежурку и отоспись как следует. Я здесь посижу. Всё равно в медблоке нет пациентов.

Курсантка благодарно кивнула нам, подхватила тяжеленный том и побрела досыпать.

— Вчера вернулась от беженцев. Они там почти не спят, а зачёты никто не отменял. Конечно, на посту спать не дело, но наказать её не могу. — Доктор подошел к ближайшему окну и, глядя вдаль, начал рассказ: — Разумеется, подразумевается, что в наших клиниках обучение будущих целителей было построено на основе теватской физиологии. Я и мои коллеги читали обзорные лекции о специфике других рас, но практики не было. Ты, наверное, знаешь, как Реста амбициозна. Ей мало было знать то, что знают… знали все целители нашего мира. Она всегда стремилась быть лучшей. Вот и пристала ко мне, чтобы отпустил её учиться в самое престижное заведение Межгалактического Союза. Больше оборота я наводил справки, выбирая лучшее. Выбрали эту Учебку, — теватец с иронично улыбнулся. — Кто же знал, что весь престиж заключался в родовитости учеников, а не в качестве обучения. Ресту и её жениха согласились принять при условии, что я возглавлю местную лечебницу. Так дочь продолжила обучение. А Тает… — Сетляр повернулся ко мне и слегка понизил голос. — Леди Агапи, наш вид имеет природную особенность. Мы все умеем воздействовать на собеседника гипнозом. Кто-то лучше, кто-то хуже, и преимущественно, если оппонент не теватец. Конечно же, злоупотреблять этим считается неэтичным. Но навык в лечебной практике нужный, и я поощрял учеников в развитии этого качества. Мальчик рассказал, что при найме немного воздействовал на командира, внушая тому свою значимость и наличие опыта. Хотя он прекрасно может и рану средней тяжести залечить, и вывих вправить, и перелом срастить. Для наёмников вполне достаточно — слабых здоровьем в команды не берут. Вот и получилось, что в то время, когда Тает во всю практиковал и получал жизненный опыт, Реста стала первокурсницей.

Сетляр замолчал. Мне тоже нечего было сказать. Мы стояли, опершись на широкий подоконник, думая каждый о своём. Невесть отчего было немного грустно. То ли потому, что не встретилась с друзьями, то ли ещё какая причина тревожила душу.

— Хорошо, что ты встретила Таета и подсказала, где нас найти. Конечно, восстановить наш мир уже невозможно, но мой род продолжится, — нарушил тишину целитель.

— Хорошо, — согласилась я, делая шаг к выходу. — Пойду. Рада была повидаться.

В огромном зале столовой было непривычно пусто. Приглушённый свет, тишина, звук моих шагов, эхом отражающийся от стен и потолка… Бррр! Захотелось повернуть назад. А ещё лучше не поворачиваться спиной к этому пространству, а потихоньку, пятясь по широкому проходу, пробраться к выходу. По извечному правилу: выходи там, где зашёл.

Но низкий грудной голос кухарки, стоящей у порога кухни, разогнал страхи и разрушил план побега.

— Кто здесь? — строго спросила она.

— Добрый вечер, Нава. — Прямоугольник света, падающий из двери, осветил меня с головы до ног. — Это я.

Через несколько минут, усадив меня за стол, накрытый белоснежной скатертью, в уютном закутке кухни, кухарка выставляла чайные пары из тонкого фарфора, накрытый стёганым колпаком сосуд с горячим отваром, а из массивного буфета достала баночки с разнообразным вареньем.

— Вот эти два Адрющя очень любит. Говорит, что на домашние похожи, — подвигая розетки с лакомством поближе, комментировала она.

Не сразу сообразив, кого это Нава Адрющей величает, я непонимающе посмотрела на женщину. Та зарделась как маков цвет.

— Мы живем вместе, — смущённо пролепетала кухарка, словно боясь моего осуждения.

— Правда? — всплеснула руками я, понимая, что речь о моём земляке идёт. — Как же я за вас рада! А где сам-то? Хочу поздравить с женитьбой.

— В Межгалактическом госпитале, — грустно вздохнула «новобрачная».

— Заболел? — встревожилась я.

— Нет, — качнула головой Нава, — ему новый протез вживляют. Усо-вер-шен-ствованный. Да… Прежний устарел по всем параметрам и недостаточно хорошо выполняет жизненные функции.

Последнее предложение Нава выговорила как строчку хорошо заученного стихотворения. Похоже, повторяет чьи-то слова.

— Понятно, — протянула я, потом вспомнив, что лечение и реабилитация в Межгалактическом госпитале стоит далеко не три копейки, спросила: — Это по ветеранской страховке проходит?

— Ой, что ты! — махнула рукой кухарка. — Страховка гарантирует оплачиваемый отпуск во время службы и скромную пенсию после отставки. Операция не относится к жизненно важным. На такую даже кредит не дадут.

Хотела было мрачно пошутить о продаже почек, но вовремя остановилась. Вряд ли у Андрея Васильевича они свои. Нава, видя моё недоумение, немного понизила голос, но с нескрываемой гордостью объяснила:

— Это лэр ректор похлопотал. Сказал, что Синклит специальный грант выделил. Персональный. За вклад в развитие маготехники. Адрющя был первой моделью, много пережил, испытывая изобретение на себе, поэтому заслужил.

Я согласно кивнула — конечно заслужил. Умиляясь тому, как мило кухарка произносит имя мужа, допила отвар, похвалила варенья и стала прощаться.

— Устала. Пойду отдыхать.

— Постой, — остановила меня женщина и протянула серьги, — возьми. Мне уже без надобности. Мы с чоттиками научились отлично понимать друг друга. Не дословно, но смысл улавливаю. Елизавета отказалась от корма. Хватает того, что выращивают. Но я иногда для неё фрукты с керсами посылаю. Побаловать красавицу мою. Трудно ей сейчас. Она задалась целью увеличить колонию и часто кладки делает. Я уже ей несколько раз говорила, что не дело так себя перетруждать. Но она или не поняла меня, или не захотела прислушиваться к совету. Может, тебя послушает?

Нава жалостливо, как-то по-бабьи, подпёрла ладонью лицо и просительно на меня посмотрела.

— Может, послушает, а может, и нет. Она же королева. Но я обязательно ей передам твои слова, — пообещала я и шагнула к выходу.

— Постой! — ещё раз остановила меня кухарка, протягивая корзинку, накрытую тканой салфеткой. — Передай лэру ректору. Он булочки любит.

Глава 2

Булочки. Кто же их не любит? Свежая выпечка у любого аппетит возбудит. Уверена, что они не только пахнут дразняще, но и на вкус пальчики оближешь! Верю в кулинарное волшебство Навы.

Подгоняемая соблазнительным ароматом и уютными мечтами о том, как мы сейчас с дедом не торопясь будем пить свежесваренный кофе с тёплой хрустящей сдобой, беседуя о чём-нибудь интересном, я ускорила шаг.

В приёмную почти вбежала. Рабочий день закончился, и кофейного цвета секретарши в фиолетовом комбинезоне, охраняющей покой ректора, не было. «Попрошу руны посмотреть. Может, познаю нечто новое или увижу своё будущее», — подумала я и толкнула дверь кабинета.

Они стояли у окна, тесно обнявшись и страстно целовались. Мой дед и незнакомая дама. Упс! Конечно же, надо было постучаться, но кто знал, что здесь такое.

— Простите, — пискнула я, отвела взгляд и сделала шаг назад.

— Заходи, Агапи, — окликнул меня смущённый дед. — Не виделись весь день, вот я и не сдержался.

Было видно, что дракону неловко. Как и его подруге, нервно поправляющей слегка растрепавшиеся волосы, заплетённые в небрежную косу. Они шумно обрадовались подарку Навы, женщина немного суетливо принялась накрывать на стол, дед бросился варить кофе.

Но мне казалось, что больше всех неловкость испытываю я.

«Вот что стоило постучать, прежде чем войти? Веду себя, как слон в посудной лавке! Правильно Инк меня Абадонной величает. Всё рушу», — грызла себя за нечаянную бестактность.

— К столу, девочки! К столу! — преувеличенно радостно приглашал Тес’шас, разливая кофе по изящным чашечкам.

Несмотря на то, что настроение рухнуло, аппетит пропал, а мечты развеялись, я заставила себя улыбаться, чтобы до конца не испортить деду вечер.

«И чего он в ней нашёл?» — вдруг вылезла моя ведьма с вопросом. Самым глупым, на мой взгляд, когда размышления касались сферы чувств.

Травница лэра Ивельроза была полной противоположностью покойной Лир’рии вар Фламери. В ней не было утончённого изящества, аристократических манер, безупречного вкуса, но зато в ней была жизнь. Глаза сияли, щёки пылали румянцем, жесты отражали эмоции. И всё это было наполнено искренним чувством. Любовью к мужчине, который тоже смотрел на неё со страстью и нежностью, с восхищением и радостью.

— Пойдём отдыхать? — запрыгнул ко мне на колени Филипп, считавший мои затаённые эмоции.

Ну да. Мы здесь лишние. Дед любит меня, но сейчас центром мира была эта милая женщина. Зачем же им мешать.

— Пойдём! — с радостью согласилась я и спросила Тес’шаса: — Деда, а где мы с Филенькой жить будем?

— Уже уходите? Ну, да… устали. Помнишь, как пройти в гостевую комнату, где учил тебя управляться с драконьим пламенем? Вот там и располагайся. Удобно будет?

Я кивала. Да, устали. Да, помню. Да, удобно. Встала, придерживая на руках тушку питомца, поклонилась, прощаясь, и направилась было к выходу, но дед остановил:

— Агапи, тут письмо для тебя. С последней почтой доставили. Прости старика, забыл сразу отдать.

Не задумываясь, от кого послание, забрала конверт, скрепленный золотистой печатью, сделала книксен и закрыла за собой дверь.

— Что ты как дитё малое? — ворчал Филипп, реагируя на моё настроение. — Обиделась на всех.

— Не обиделась я, лапушка. Просто стало немного не по себе. Я же, попав сюда, почти всегда жила с ощущением собственной значимости. Даже в Дремлесье, где мы с тобой зимовали, чувствовала причастность и нужность. И вдруг пустота. Знаю, что самый главный человек для меня это я, — фамильяр недовольно завозился на руках, я успокаивающе чмокнула его в макушку. — И ты, конечно же, как часть меня. Но все друзья вдруг разом отстранились, занимаясь своими делами. Я просто растерялась. Не знаю, куда идти и что делать.

— Вот сейчас придём, — кот посмотрел на бесконечную лестницу, — придём же когда-нибудь. Ляжем спать… А утром будем думать, куда идти и что дальше делать.

— Да, лапушка, — я еще раз чмокнула кота в макушку, — ты прав. Утро вечера мудренее.

В комнате ничего не изменилось. За ширмой та же кровать, аккуратно заправленная по армейскому образцу, те же диванчики и стол между ними, тот же буфет с встроенной мини-плитой и набором посуды. Мечта командировочных.

Освободившись от ноши, отпустив кота на один из диванов, заглянула в санузел. Тоже всё стандартно: умывальник, унитаз, душевая кабинка, полки с пенно-моющими средствами и полотенцами, вешалка с халатом.

— Филенька, ты не хочешь… эээм… на унитазе посидеть? — поинтересовалась я у фамильяра.

— Не хочу. У Тес’шаса сходил, — ворчливо ответил кот. — Лучше ответь: когда письмо откроешь?

Филипп обожал свежую корреспонденцию. Живя в Дремлесье, он требовал, чтобы я вслух читала все полученные приказы и директивы, письма от Инка, деда и отца. Даже рекламные листовки, иногда попадающие в мою почту, заставлял прочитывать от начала до конца. Мотивировал это тем, что вдруг я пропущу нечто важное, а он на страже и бдит.

— Да что там может быть интересного? — устало спросила я, располагаясь рядом с питомцем. — Очередное приглашение на бал наследников. Ол’лия мечтает поскорее пристроить меня замуж и раздаёт наши координаты направо и налево.

Я неохотно сломала золотистую печать. Из пакета на колени выпал конверт поменьше и сложенный вдвое лист сероватой бумаги.

— «Рад приветствовать тебя, сестра!» — начала я читать письмо.

Прочитав обращение, с удивлением взглянула на адрес. Красивым каллиграфическим почерком с завитушками были прописаны только координаты Учебки и моё имя. Отправитель не указан. Странно. Письмо было написано другой рукой. Почерк разборчивый, но строгий и более размашистый.

— «Спешу сообщить, что почти весь отряд передает тебе пожелания благополучия и здоровья. Все, кто решил поселиться на землях нашего брата короля Предгорного королевства, чтобы… Впрочем, эта тема не для письма, а для хорошего разговора под кружку доброго эля, который замечательно варит брат Парс.

Агапи, тут нашего брата короновать скоро будут, так мы все с нетерпением ждём вас с Инком на церемонию.

С почтением и любовью, твой брат Пубок».

Отложив письмо, я взяла в руки второй конверт, украшенный гербом. В верхней части на ярко-голубом фоне — серебристая вершина горы. В центре золотая корона, обвитая изумрудной лентой, на которой красовался девиз: «Честь дороже жизни».

В конверте было приглашение на коронацию Его Величества Альфреда Третьего. На меня персонально и моего спутника без указания имени.

— Прикольно! — обрадовался Филька. — Это кто же из команды наёмников король?

— Да был там один. Мать его, вдовствующая королева, дома ждала. Но как они все вместе очутились? Судьбы-то у всех разные. Хотя… Почему бы им всем не жить в одном государстве. Это никак не противоречит предсказанию, — рассуждала я, задумчиво разглядывая приглашение. — Может, и вправду посетить коронацию? Повидаюсь, порадуюсь за Альфреда, развеюсь. Здесь-то всё равно заняться нечем.

— А Инк? Его же тоже пригласили! — вскинулся фамильяр.

— А у Инка скоро своя коронация будет, лапушка. Не до развлечений ему сейчас, — потрепала кота по холке и рассказала новости, которые он проспал.

— Дела! — потянулся, зевая питомец. — Куда ни глянь, любовь и коронации.

— Давно говорю, что Болливуд нервно курит в сторонке, наблюдая за моими приключениями, — согласилась я и тоже зевнула. — Пошли спать, родной!

Разбудил меня негромкий, но настойчивый писк внутреннего переговорного устройства.

— Агапи, девочка моя, спускайся завтракать, — пророкотал в трубку дед. — Ты кофе будешь или отвар заказать?

— Кофе, дедушка! Конечно же, кофе. Я скоро, — пообещала деду. Отключила связь и, пробегая в санузел, на ходу спросила у фамильяра: — Ты завтракать будешь? Дед ждёт. На всё про всё десять минут.

— Успею, — лениво потягиваясь, ответил Филипп. Кажется, он ещё что-то говорил, но я уже не слушала, закрыв за собой дверь.

— Доброе утро, лэра! — поприветствовала я секретаршу, которая уже была на посту, охраняя покой ректора. — Меня ждут.

— Доброе, — недружелюбно ответила та. — Знаю.

Ну вот чего она на меня злится? Сама же виновата, что сочинила мерзкую историю о том, как я, воспользовавшись наивностью старика, охмурила его. Сказала бы спасибо, что я успела пресечь распространение сплетни, за которую она, лишившись должности, со свистом вылетела бы из Учебки. Или с грустным воем. Не знаю, какие природные звуки издают эти странные существа кофейного цвета в фиолетовых комбинезонах. Мордочки у них похожи на помесь обезьяны с лягушкой, а зубы в пасти страшнее акульих. Помню ту улыбку служащей канцелярии, адресованную Инку. Жуть!

На всякий случай поцарапалась в дверь и, помедлив секунду, вошла в кабинет.

— Высоких полётов, дедушка!

Тес’шас был один. Обеденный стол под белоснежной скатертью на сей раз располагался около панорамного окна. Судя по двум стульям, завтракать мы будем вдвоём. Вот и славно! У меня к деду разговор есть.

— Деда, — понизив голос почти до шёпота, спросила я, — скажи, а что за существа служат в Учебке на подсобных должностях? Твоя секретарша, в канцелярии тётка, несколько воспитателей видела… Злющие все, как….

Я замолчала, подыскивая сравнение, но не найдя более-менее толерантного, замолчала.

— Это птоки. Мир у них бедный. Даже не знаю, как они в Межгалактический Совет попали. На планете живут только дети и старики, а всё трудоспособное население кочует по Вселенной в поисках заработка. Особенность у них есть. Если один приживётся где-то, туда и другие подтягиваются. Согласен, характер у птоков сложный, но они никогда не предадут того, кто им платит. Ты не обижайся на Каю за тот случай. За меня переживала, вот и высказалась.

— Так ты знал о её сплетне?

— Знал, — хмыкнул дед. — Да и не было это сплетней. Всего лишь предположение встревоженной секретарши. Ты не стой, присаживайся. Завтрак стынет.

— А как она к лэре Ивельрозе относится? — осторожно спросила я, сооружая бутерброд.

— Нормально. Травница служит в Учебке, а значит, своя, — разливая кофе, ответил дед.

Вот вроде бы и ничего такого не сказали, а как изменился дракон при одном упоминании имени любимой. Взгляд затуманился, улыбка загадочная губы растянула, плечи расправились. Влюблён мой дедушка. Влюблён. А я за него несказанно рада. Имеет мой дед право на счастье. Собственно, как и любое существо, живущее на необъятных просторах Великой Вселенной.

Эх, не хочется вытаскивать деда из этого прекрасного состояния, но времени у меня мало.

— Деда, я хочу на коронацию, — без вступлений объявила я.

— К Инку? — вынырнул из прострации Тес’шас. — Обязательно пойдём. Но рано пока об этом думать. Ему бы с текущими делами разобраться, а церемонии…

— Не к Инку. Вчера приглашение получила. Помнишь, рассказывала о нечаянном братании с наёмниками? Один из них — наследник Предгорного королевства в мире Больших Озёр. У него скоро коронация. Почти весь отряд будет. И меня ждут, — затараторила я, боясь отказа. — Деда, мне нечего здесь делать. Не могу из угла в угол слоняться и бездельем мучится.

— Ты же травник хотела написать, — начал было дед искать мне занятие.

— Закончила давно уже. И рисунки все готовы. Пусть твоя… эээ… пусть лэра Ивельроза посмотрит, когда сможет.

— Хорошо, скажу ей, да и сам посмотрю с удовольствием, хоть в этом почти ничего не понимаю, — кивнул дракон и, помолчав немного, спросил: — Так ли тебе надо в тот мир? Вон земляк твой в Межгалактическом госпитале сейчас реабилитацию проходит. Навестила бы старика.

— Не такой он и старик. Мы с ним ровесники почти. Но меня при переходе трансформировало в молоденькую девушку, а он в истинном возрасте своём живёт, — заступилась за Андрея Васильевича и, вспомнив причину попадания кастеляна в госпиталь, погладила деда по руке. — Спасибо тебе за то, что грант для него выбил.

Тес’шас от моих слов смутился и отвёл глаза.

— Дед? — пытаясь поймать взгляд собеседника, подергала его за рукав. — Что не так-то?

— Не было никакого гранта, — признался дед. — Не дали. А протез давно уже устарел и морально, и технически. Ещё оборотов десять назад поменять надо было. Сейчас такие делают, что пользователи почти не ощущают чужеродности аппарата.

Мой эмоциональный порыв прервал презентацию. Я крепко обняла своего самого любимого во всей вселенной деда и горячо расцеловала его в обе щеки.

— Спасибо тебе сердечное. Пусть у меня всего одно сердце, но оно полно благодарности за твоё благородство и щедрость.

— Догадалась?

— Конечно, — закивала я, сдерживая слёзы, — это ты оплатил и протез, и реабилитацию.

— Я, — смущённо подтвердил дракон. — Только не говори об этом никому. Пусть все думают, что был грант. Да и старику неловко будет. Одно дело субсидия от Совета, другое — чувствовать себя должным конкретно кому-то.

— Спасибо тебе, — прошептала я, прижавшись к его плечу.

— Смешная ты. Благодаришь за чужого человека, словно он тебе близкий родич, — погладил меня по голове дракон.

— Ну а как же! — воскликнула я, слегка отстранившись и заглядывая деду в глаза. — Наверное, где-то в Великой Вселенной ещё есть земляне, неведомо как попавшие в миры Межгалактического Союза. Но вряд ли мы сможем когда-либо встретиться. И вдруг трое русских собрались в одно время, в одном месте! Конечно же, такое невероятное событие сближает и роднит нас.

Тес’шас слушал моё пылкое выступление со снисходительной, доброй улыбкой, как взрослые слушают заявление карапуза о том, что когда он вырастет, то станет волшебником.

— Непонятно это. Мы, драконы, живём почти во всех мирах. Да, у нас есть Драконнида — мир, почитаемый родовым гнездом. Но немногие из тех, кто разбросан по вселенной, бывал на планете прародителей. При встрече с соплеменниками мы не испытываем особого волнения. А молодые и вовсе могут начать враждовать или размахом крыльев мериться начнут. Наверное, мы слишком старые и кровь наша не так горяча, — задумчиво рассуждал дед, но вдруг прервал сам себя и спросил: — Ты с Виктором дружишь?

— Дружу, — недоумённо ответила на неожиданный вопрос, не понимая связи между холодной кровью старой расы и моим приятелем.

— Выручать его надо, — вздохнул дед. — Он под арестом сидит.

— Да ладно! За что? — опешила я.

— Устроил драку. — Ответ прозвучал немного отстранено.

Ещё бы. Несмотря на то, что парень приятель внучки, за порядок в училище ректор несёт ответственность.

— Деда, а что он натворил? Понимаю, что подрался. А с кем? И должна же быть причина. Виктор не бретёр*. Насколько я его знаю, он рассудительный и сдержанный. Другие там, где он бывал, не выживают.

(* Бретёр — заядлый, «профессиональный» дуэлянт, готовый драться на дуэли по любому, даже самому ничтожному поводу).

— Кто бы знал, — деду ситуация явно не нравилась. — Мне тоже показалось, что он неглупый и целеустремлённый. Попросил, чтобы перевели его на целительское отделение. Я предупреждал, что там будет ему очень сложно, но он ответил… — дракон на секунду задумался, вспоминая слова, услышанные от собеседника, — что-то о пропаже где-то.

— «Где наша не пропадала», — поправила я с улыбкой. — Так у нас говорят.

— Да, точно! — улыбнулся Тес’шас. — Меня тогда эти слова позабавили очень. Так вот… Взялся он с отчаянным усердием изучать целительство. Представляешь, целитель без магии? Но Виктор всем упорно доказывал, что на Земле все так лечат. Реста ему очень в учёбе помогала. Отличий особых не было, но и худшим из курсантов тоже не значился. До той поры, пока Тает не объявился. Какое-то время после появления теватца Виктор держался. Наверное, хотел что-то доказать себе, Ресте, мне. Но недавно сорвался и забросил учёбу. Спиртное где-то раздобыл. Благо сержант-воспитатель вовремя обнаружил и отобрал. А декаду назад неадекватно отреагировал на справедливое замечание Огокса о неподобающем внешнем виде: бросился с кулаками на сержанта и орал нечто невнятное.

— Матерился, скорее всего. На родном нашем. Великом и могучем, — прокомментировала я. — Драконьим ругательствам не успел обучиться, а эти с детства знакомы.

— Агапи! — одёрнул меня дед. — Это не смешно. Хорошо, что он не успел присягу принять — без трибунала обойдётся. Но то, что Виктора теперь исключат из Учебки — однозначно. Скажи, после этого он куда пойдёт? Никто в родной мир возвращать его не будет. Магоресурсы нужны для более важных дел. Чем он станет заниматься? Гражданства нет, профессии востребованной нет, средств для существования нет. И репутации больше нет.

Дела… Понятно, что сорвало крышу парнюнеслабо. Столько всего на него навалилось. Увольнение из Армии, внезапный перенос в иномирье, новая, не похожая ни на что жизнь. Девушка понравилась, но и тут облом. Кого хочешь накроет, когда вселенная по воле своей беспрестанно швыряет, как щепку в горной речке, поочерёдно ломая планы и руша мечты.

— Где он сейчас?

— В изоляторе, где провинившихся закрывают.

— Могу с ним поговорить?

Незнакомый сержант-воспитатель вёл меня по гулким коридорам. Здесь не было сумрачно или сыро. Решёток на окнах нет, и замков пудовых на дверях тоже нет. Обычное крыло здания. Правда, равноудалённо расположенное от офисных и учебных этажей. Светло, тепло и тихо.

— Мне войти? — спросил сопровождающий, открывая дверь. Увидев, что я отрицательно покачала головой, пожал плечами. — Как угодно. Но я здесь подожду.

И показал на одинокую табуретку у стены.

Виктор лежал на узкой кровати, отвернувшись лицом к стене. Не понятно, то ли он спит, то ли видеть ничего и никого не хочет. Белоснежный комбинезон первокурсника сменили серые штаны и такая же куртка, которая задралась на пояснице, демонстрируя бледную, незагорелую кожу.

Горло сжало спазмом эмоций. Бедный мальчишка, что же ему так не везёт? Но я, отогнав ненужные слёзы и жалость, громко скомандовала по-русски:

— Боец, встать!

Годами выработанная привычка дисциплины, условный рефлекс на команды намного сильнее эмоций.

Виктор вскочил, как отпущенная пружина. Куртку одёрнул, волосы пятернёй пригладил и вытянулся по стойке «смирно» так, что, казалось, мышцы звенят.

А потом он осознал, кто тут командный голос отрабатывает, и всё резко изменилось. Словно из парня воздух выпустили. Сначала погасли глаза, следом обмякло тело, черты лица исказились. В полминуты образец бравого вояки трансформировался в унылого, крепко побитого жизнью человека средних лет. Виктор устало опустился на кровать, ссутулился, свесив руки между колен, и заплакал.

Делал он это неумело. По-моему, даже не очень осознавая, что с ним происходит. Слёзы капали на пол, оставляя на серой поверхности тёмные, разлапистые кляксы.

Подошла вплотную, обеими руками приподняла голову и щекой прижала к своей груди. Казалось бы, не сделала ничего особенного, но словно эмоциональную плотину прорвало. Тихие слёзы превратились в глухие рыдания, которые Виктор силился, но не мог остановить. Пряча лицо, он с силой вжимался в сгиб моей руки, а я гладила его по голове, по спине и плечам и, заговаривая душевную боль, шептала:

— Всё пройдёт. Всё будет хорошо. Всё наладится.

Нескоро, но постепенно спина перестала вздрагивать, слёзы иссякли. И я закончила нашёптывать. Только надрывные всхлипы время от времени нарушали тишину камеры. С трудом оторвавшись от продолжавшего смущённо прятать лицо Виктора, прошла к столу и налила из кувшина воды в кружку. Присела рядом на кровать, протянула страдальцу:

— Попей.

Не принято в нашей культуре мужчинам плакать. Считается, что сильный человек не имеет права на слёзы. «Что ты разнылся, как девчонка? Не хлюпай носом — не будь бабой!» — обычная реакция на несдержанные эмоции. А результатом накопленных и непроявленных обид, переживаний и горестей становятся инфаркты, инсульты или уход от действительности через алкоголь или наркотики.

Предложенная вода была осушена в несколько глотков. Следующий стакан Виктор налил себе сам.

— Кажется, я первый раз за всю жизнь плакал, — отпив воды, каким-то тяжёлым голосом сказал он. — Наверное, когда совсем малой был, когда себя не помнил, ревел, но как в понимание вошёл — нет. Нельзя в детском доме показывать свою слабость. Я никогда не стремился в командиры, но и шпынять себя не позволял. Дрался за свою вольницу, чтобы ни под кого не прогибаться. Даже если в кровь изобьют, не ревел. Зубы сожму и терплю. Сегодня-то что случилось? Что ты сделала?

— Просто терпелка кончилась, Витя, — как можно спокойнее ответила я. — Хорошо, что так, а не чем-то более радикальным для организма. Медицина здесь, конечно, волшебная, но лучше обойтись своими силами. Тебе полегчало?

Парень ещё отпил воды, прислушался к себе и с удивлением.

— Словно гора с души свалилась. Я даже не осознавал, что мне так тяжело было.

— Вот и славно. И запомни, что слёзы — это не стыдно. Сядь. — хлопнула я рядом с собой по кровати. — Поговорить надо.

— Ругать будешь? — хмуро спросил Виктор, тяжело опускаясь рядом.

— Нет, Витя, не буду. Ты взрослый мужчина и свои поступки сам оценить можешь. Я хотела спросить: ты о будущем думал?

— А что тут думать? Под суд отдадут, к чему приговорят, то и буду исполнять. Сам накосячил, сам исправлю, — грустно, но твёрдо заявил бывший курсант.

— Суда не будет. Ты же не успел присягнуть. Но из Учебки исключают. То есть гражданства, трудоустройства и средств к существованию у тебя не будет. Как будешь жить?

— А домой, на Землю, нельзя?

— Увы… Случилось бы это в другое время, то нашли бы способ, но сейчас все свободные ресурсы брошены на ликвидацию катастрофы.

— Какой катастрофы? — удивлённо вскинул брови собеседник.

— Тут новости заключённым не сообщают? — спросила я и, получив утвердительный кивок, ответила на вопрос: — Родной мир нашего Инка рухнул во Тьму.

— Это как?

— Знаешь, сама толком не знаю. Могу только предположить, что, выбрав весь запас магии, планета начала разрушаться. Многих удалось спасти, но и погибших много. В том числе и семья Инка.

— Бедняга, — сочувственно выдохнул Виктор.

— Бедняга, — согласилась я. — Ему ещё и народ свой организовать и обустроить надо. Он теперь Правитель.

— Инк? Да ладно! Разве принцы таскаются по мирам в драных джинсах и служат невесть кому?

— «Невесть кто» это Межгалактический Совет? — фыркнула я. — Служат и одежду носят по ситуации. «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».

— Это из «Гамлета». Я кино старое видел. По Шекспиру снимали. Верно?

— Верно, — вздохнула я. Как же далеко всё осталось: Земля, кино, Шекспир и многое другое. Не дотянуться.

— Так может, к Инку попрошусь? Ему сейчас помощники нужны.

— Витя, они там все маги. С рождения.

— Нефигасе! — охнул парень. — Даже учится не надо?

— Надо, скорее всего. Силой же уметь управлять необходимо. — Мне надоел пустопорожний разговор, и я приступила к делу. — У меня для тебя есть два предложения.

— Готов выслушать, — собрался Виктор.

— Первое, я могу договориться со знакомыми на планете Океан, чтобы тебя взяли на службу. Мир там потрясающий. Климат тёплый и влажный. Ты даже можешь выбрать место, где захочешь обосноваться. В Порту — там наместник провинции мой хороший знакомый барон Вард де Филиппо. Уверена, что он рад будет мне помочь. Или в Замок в городскую стражу. Князья Ридские не откажут мне в просьбе. Ну, или в Столицу — там тоже есть к кому обратиться.

— Ты знаешь всех этих князей и баронов? — вытаращил на меня глаза собеседник.

— Знаю, — отмахнулась я, — и Главу Совета тоже. Так что, хочешь на Океан?

— А второе предложение какое? Ты же сказала, что два.

Глава 3

— Леди Агапи! — рыкнул непривычно рассерженный дед. — Изволь вести себя достойно, не перебивай старшего.

Увидев, что я благопристойно потупила взгляд, кротко сложила руки, зажав кончики пальцев правой руки левой, и больше не делаю попыток перебить наставительные речи, ректор немного успокоился.

— Не собираюсь оспаривать достоинства Виктора, но он не телохранитель. Как я могу доверить ему сопровождать тебя грыхт знает куда?

Осознав, что крепкое выражение было неуместно, Тес’шас смутился и замолчал. Воспользовавшись этим, я постаралась втиснуть свои «пять копеек».

— Всего-то в мир Больших Озёр. Удалённая планета, где никто не подумает меня искать, — и, пока дракон не начал возражать, я быстро продолжила: — И потом… Ты же знаешь, что должно случиться, случится обязательно. Ничто этому не сможет помешать. Вон на Лавиньш — Инк рядом был, спал в соседней комнате, но умыкнули же меня порталом в Бункер.

Упс! Узкие вертикальные зрачки глаз расширились, превратив золотые очи деда в чёрные провалы.

«Ой, мамочка!» — пискнула я про себя, понимая, что запрут меня сейчас, как принцессу из старых сказок, в высоченную башню, которую дракон будет охранять лично.

«Болтун — находка для шпиона?» — ментально фыркнул Филипп, с интересом наблюдавший за нашей перепалкой.

«Цыц! — шикнула на фамильяра. — Ещё ты будешь меня жизни учить».

— Почему я об этом не знаю? — прошипел дед так тихо, что мне пришлось затаить дыхание, чтобы услышать сказанное.

— Так когда рассказывать было? Сначала Инк внезапно Правителем стал. Потом с Ивельрозой знакомились, потом… Дед, ну правда, не было там ничего такого. Просто помогла тамошней богине найти преемницу и помощника, — заюлила я и резко сменила тему. — За этой кутерьмой даже не успела спросить тебя об Аеркнысе. Когда о приключениях рассказывать было?

— С мальчишкой все нормально. Бегает хвостом за Таетом, учит межгалактический и практикуется в целительстве. Он за теватцами увязался, беженцам помогать. Я отпустил.

— Вот! Мальчонку отпустил, а меня, взрослую даму, под замок готов посадить! — всплеснула руками я.

— Тебя всей охранной системой наших банков не удержишь, — пробурчал дед. — И в кого такая уродилась?

Потом понял смысл сказанного и рассмеялся. Я тоже. Обняла Тес’шаса и в который раз от всей души поблагодарила Вселенную за дарованного мне деда. Оговорившись, он в очередной раз подтвердил, что считает меня полноправным членом своей стаи. Дракончиком, которого необходимо опекать и защищать.

— Ступай. Только помни, что все мои сердца будут болеть о тебе, — и чмокнул меня в макушку.

Легко сказать: «Ступай». Без обстоятельного рассказа о приключениях, без подробного письма папе Рактию, без массы наставлений и моих обещаний из Учебки нас не выпустили.

Виктору на прощание вручили пакет с документами, подтверждающими его личность и то, что он полтора оборота являлся слушателем Учебного Корпуса межгалактической тайной стражи. Выпущен с квалификацией наблюдатель. Отдельной строкой была сделана приписка, что имеет право выполнять обязанности личного телохранителя. Характеристику, данную моей тени, я испепелила сразу. С такой не то что на службу, но и на галеры не примут.

Правда, несколько указанных качеств были абсолютной правдой. Упрям и несговорчив. Часа три я убеждала этого охламона, что его должность телохранителя в нашем случае ничего не значит.

Идти со мной он согласился не раздумывая:

— Конечно же, я пойду! В иномирье мы попали почти одновременно, но ты уже тут столько знаешь, в стольких мирах побывала, с разными обитателями познакомилась, а я безвылазно просидел в учебке. Тоже так хочу! — был дан ответ на моё второе предложение.

Но когда услышал, что беру его с собой не просто так, а нанимаю в качестве тени, начались разногласия.

— Витя, мне не нужен телохранитель. Мне нужен спутник. Без сопровождения меня дед не отпустит. Обязательно кого-то навяжет. С тобой мы знакомы, и я знаю, что на тебя можно положиться. К тому же мы можем говорить по-русски. Чего ты упрямишься? — убеждала я парня.

— За «поговорить» не платят, а ты мне немалые деньги посулила.

— Конечно. За работу.

— Какую работу? Я тебе сотый раз говорю, что не имею навыков телохранителя. Я солдат-наёмник.

— Вот я тебя и нанимаю.

Насилу согласился, что буду просто оплачивать текущие расходы. Да и то через шантаж:

— Или так, или провожу тебя на Океан.

Центральный Межгалактический дом порталов всё так же оглушил гомоном и поразил суетой. Служащий традиционно торопил вновь прибывших:

— Не задерживайтесь. Освобождайте проход. Проходите в зал прибытия.

Следуя распоряжению, мы торопливо прошли в зал. В просторное помещение из множества проходов от кабин порталов выходили люди. Кто-то, осмотревшись и сориентировавшись, торопился дальше, кто-то присаживался на лавку передохнуть, кто-то нетерпеливо ожидал встречающих. Были и такие, как мы с Виктором — растерянно озирающиеся, с явным вопросом в глазах:

— Теперь-то куда?

Для таких на небольшом возвышении в центре стоял служащий в ярко-жёлтой куртке и терпеливо отвечал на вопросы.

— Лэр, нам нужен зал для частных перемещений, — обратилась я к нему.

— Левый выход, вдоль торговой галереи. Кассы там же, — без малейшего признака раздражения ответит тот и рукой показал направление. Интересно, в который раз за смену?

По прошлым перемещениям из портального дома остались воспоминания о посещении нескольких магазинчиков. Самые дорогие располагались в первом ряду и манили посетителей яркими тканями, необычными фасонами изделий, разнообразием драгоценностей и украшений. Редкие проходы между витринами вели во вторые и третьи ряды, где торговали магазины поскромнее.

Мне очень хотелось зайти в отдел полюбившегося интернет-магазина, но сейчас важнее было разобраться с переходом в мир Больших Озёр.

— Конечно, мы доставим вас, если известны координаты, — отозвался служащий, когда мы, отстояв длинную очередь, подошли к свободному окну.

Взглянув на бумажку с координатами, он что-то быстро отстучал на клавиатуре и уточнил:

— Возвращаться намерены? — я кивнула. — Тогда рекомендую оплатить оба перехода сразу — так дешевле.

— Хорошо. Нас двое и питомец в корзинке.

Служащий еще немного постучал по клавиатуре и озвучил:

— С вас двадцать девять золотых.

Выложенная на стойку карточка драконьего банка мгновенно повысила мой статус в глазах кассира. Изменился взгляд, поза, на лице появилась улыбка. Словно встретил родного человека. А когда, приложив карточку к монитору, он прочитал высветившиеся данные, то чуть сознание не потерял.

Что-то невнятно пискнув, вскочил и изогнулся в подобострастном поклоне. Попытался боком просунуть голову в окно и горячо залепетал:

— Ваше Высочество, что же вы в общей очереди? Извольте пройти в зал для почётных гостей. Можно я сопровожу вас?

Понимая, что сейчас здесь начнётся спонтанный митинг в мою честь, приподняла корзину и сунула под нос излишне угодливого служащего. Старательно улыбаясь и делая вид, что предъявляю для осмотра мирно спящего питомца, прошипела, подражая манере мачехи Ол’лии:

— Ты чего тут устраиваешь?! Путешествую инкогнито, шумиха не нужна. Немедленно сядь на место и успокойся!

Шепча извинения и боясь взглянуть мне в лицо, кассир вернулся на своё место.

— Извольте приложить ладони к монитору, — попросил он, выкладывая на стойку среднего размера планшет. И совершенно стушевавшись, извиняясь и голосом, и сгорбленной спиной, пояснил: — На входе в зал отбытия вас ещё раз просканируют. Для контроля.

Сказав последние слова заученной инструкции, бедняга побледнел. Виданое ли дело — контролировать такую высокопоставленную особу.

— Спасибо, — изобразив уголками губ улыбку, положила на стойку золотой, выуженный из кармана куртки. — Лэр, я рассчитываю на вашу скромность и сдержанность.

Увидев, что кассир вновь готов вскочить и начать кланяться, шепотом рявкнула:

— Сидеть!

— У него сейчас под стулом лужа будет, — на ухо сообщил Виктор, всё это время стоявший за моей спиной.

Но разговор ещё не был окончен, поэтому, не обращая внимание на комментарии, уточнила:

— Как долго нам ждать своей очереди?

— Эээээ… — заблеял несчастный кассир, который уже не был рад нашей встрече, — около трёх частей суток, но, если вам будет угодно, я мог бы проводить вас…

— Спасибо, не надо, — холодно ответила я и, подтолкнув по стойке блестящую монету вглубь конторки, напомнила: — Молчание — золото.

— Что это было? — спросил Виктор, когда мы отошли от касс.

— Сама хотела бы знать, — мрачно проворчала я, ища глазами вывеску драконьего банка. Увидела, вздохнула и сказала: — А сейчас будет вторая часть Марлезонского балета.

Вот что мне нравится в драконах — это умение показать уважение и даже преклонение без подобострастия, сохраняя собственную гордость. Охранник, закрывавший массивной фигурой вход в офис от праздных любопытных, почуял мою кровь шагов за пять. Подобрался, вытянулся, отступил на шаг и с полупоклоном распахнул дверь.

— Мы всегда вам рады, Ваше Высочество.

— Спасибо, — улыбнулась его расторопности.

— Внимание! — звякнуло сервисное сообщение, едва я переступила порог банка. — На ваш счёт перечислено триста тысяч золотых монет от Императора Рактия вар Фламери с пометкой «На представительские расходы». Налог не взимается.

Представительские расходы. Что имел в виду папенька, когда переводил мне такую оглушительную сумму?

— Внимание! — продолжил информировать сервис. — На ваш счёт перечислено пятьдесят тысяч золотых монет от Ол’лии вар Фламери с пометкой «Купи несколько приличных платьев — не опозорь семью на коронации». Налог не взимается.

Вот оно что! Письмо, написанное в Учебке, уже доставлено и прочитано. А мне доверена миссия представлять императорскую семью Драконниды на коронации Альфреда.

— Внимание! С вашего счета списано двадцать девять золотых монет. Оплата услуг портального ведомства. Сумма налога входит в стоимость перехода.

Сообщения закончились вовремя — навстречу спешил управляющий. Спешил, но без суеты, и не устраивая из моего визита шоу.

— Высоких полётов! — традиционно приветствовал он нас. — Чем могу помочь?

— Скажите, лэр…

— Лес’ст Рин, Ваше… — склонив голову начал собеседник.

Но я перебила:

— Просто, «леди Агапи», лэр Рин, — после чего, смягчая резкость улыбкой, попросила: — Можно проверить карту?

— Конечно можно. Вас что-то беспокоит?

— Да. Меня не устраивает, что любой клерк благодаря карте узнает, кто я. Там что, вся моя родословная высвечивается?

— Только имя владельца, Ваше… — увидев, что я нахмурилась, управляющий мгновенно поправился, — Леди Агапи. Но если вы оплачивали картой услуги или покупки в межгалактической корпорации, то в их базах есть дополнительные данные. Например, список важнейших персон. Вы же понимаете, что род вар Фламери если и не возглавляет этот список, то находится в первой десятке.

— Понятно, — протянула я, — И что же делать? Как сохранить инкогнито?

— Практически невозможно, — развёл руками дракон, — даже если вы будете расплачиваться наличными, что невыгодно — платёж увеличивается на пятнадцать процентов, — то система надзора всё равно считает ваши данные. Сканирование службой безопасности — обязательная процедура для всех.

Как интересно! То есть прятаться бесполезно? Всё равно найдут и… Что? Что хотели сделать те, кто гонял нас с Инком по Праге на чёрном Хаммере? Толпа тараканов в ледяных башмаках шустро проскакала от макушки к копчику. Потоптались по ягодицам, остужая тягу к приключениям, и рванули назад домой в бедовую головушку. Ту, что ногам покоя не даёт.

Хотела было попросить у Лис’ст Рина воспользоваться служебным порталом и сбежать под крыло к деду, но мой порыв остановили слова служащего банка, обращенные к управляющему:

— Лэр, прибыл срочный пакет для… — он растерянно посмотрел на меня, — для…

— Леди Агапи? — уточнил Рин.

— Да! Именно! — радостно закивал клерк, не сумевший преодолеть себя и назвать меня без титула.

— Так отдай и проводи наших гостей в мой кабинет, — и повернулся ко мне, объясняя своё распоряжение. — Вам там удобно будет ознакомиться с содержимым.

Пакет был объёмным. Под упаковочной лентой виднелся конверт с императорским гербом Драконниды. Послание от папы Рактия?

— Оперативно у вас информация распространяется, — глянула я на управляющего.

— Был запрос, мы отреагировали, — без тени смущения ответил тот, слегка поклонился и вышел.

«Любезная дочь наша, леди Агапи, — высокопарно обращался ко мне папенька, — Ваше письмо порадовало сообщением, что Вы намерены посетить коронацию Альфреда Третьего в мире Больших Озёр. Уверен, что Вы не откажетесь официально представлять императорскую семью на данном мероприятии и выполните несколько поручений. Так-то:

1) От нашего имени поздравьте короля и вручите ему подарок — перчатки из шкуры рифла слодского, усиливающие любое действие на 50 % и являющиеся символом власти во многих мирах вселенной;

2) Договоритесь об открытии филиала нашего банка в королевстве. Для этого после коронации устройте ответный приём, на который помимо членов королевской семьи пригласите канцлера, министра финансов и министра безопасности. Помните, что это важный этап в развитии отношений между нашими мирами.

С отцовской любовью, Рактий вар Фламери, Император Драконниды.

В пакете Вы найдёте Ваши платья и украшения к ним, забытые в моём доме».

Письмо на гербовой бумаге с тиснением по верхнему краю было написано искусным каллиграфическим почерком. Явно под диктовку секретарь старался — под размашистой подписью Рактия была небольшая приписка другим почерком: «Агапи, девочка моя, я скучаю. Буду рад нашей встрече в удобное для тебя время. Отец».

Погладила бумагу, как бы погладила руку нечаянно обретённого отца. Сколь иронично не относилась бы я к нашему случайному родству, но благодаря ему обрела лучшего в мире деда, статус и финансовую свободу. И родовую принадлежность, а значит, и ответственность. От которой не сбежишь. Вар Фламери это вам не шухры-мухры. Это…

— Что пишут? — отвлёк меня от настройки на героизм Виктор.

— Папа Рактий поручение дал, — ответила я c деланным легкомыслием, разворачивая упаковку.

— Стесняюсь спросить, «папа Рактий» это кто? — настороженно поинтересовался собеседник.

— Сын Тес’саша, глава Круга Управляющих Межгалактического драконьего банка и по совместительству император Драконниды, — с удовольствием рассматривая через прозрачную упаковку платья, которые надевала на приёмах в доме отца и деда, не задумываясь, ответила и продолжила о своём, о девичьем: — Хорошо, что мне платья передали. Не придётся тратить деньги на бесполезные покупки.

А в ответ тишина. Даже «угу», обычно произносимого мужчиной в случае обсуждения женского гардероба, не последовало.

Отрываюсь от разбора посылки и с интересом разглядываю физиономию офигевшего Виктора. Глаза округлились и не моргают, рот приоткрыт, мужчина замер и дышит через раз.

— Вить, ты чего?

Парень сморгнул, судорожно попытался сглотнуть и после неудачной попытки прохрипел пересохшим ртом:

— Как?

Всего одно слово, но сколько в нём эмоций. Парня понять можно. Расскажи мне кто из землян о родстве с императором драконов, стопроцентно подумала бы, что услышанное или враки, или сказка, или у сочинителя крыша зашуршала шифером. Но я-то сама пережила всё. На собственной шкурке прочувствовала.

Дежа вю. Иду к столу, из хрустального графина наливаю в стакан воду и подношу к губам ошарашенного спутника. Выпивает и за второй порцией идёт уже сам.

— На Океане меня ранили крепко, — решила я разъяснить ситуацию, — покушение было. Кинжал метнули в сердце. Не знали, что физиология разнится немного.

Подошла к парню и положила ладонь ему на грудь, туда, где гулко билось взволнованное сердце.

— У большинства землян, и у меня тоже, сердце расположено здесь. А у океанцев вот здесь, — я легко ткнула пальцем чуть левее левого края ладони, — сюда кинжал метнули. Было это на крыльце драконьего банка. Рактий — он тогда ещё не был императором — стал свидетелем покушения и моим спасителем. Выдернул кинжал из груди, разрезал свою руку и приложил к моей ране, исцеляя драконьей кровью.

Вспомнив смертельный удар кинжалом, нестерпимую боль от ранения, неимоверный жар, вскипевший в венах, я прикрыла глаза. Чтобы не утонуть в нахлынувших эмоциях и отогнать вернувшуюся тревогу, медленно глубоко вдохнула-выдохнула, тряхнула головой и открыла глаза.

— Агапи, прости меня, — Виктор накрыл мои руки, всё ещё демонстрирующие разницу расположения сердец, своей ладонью, а второй погладил по плечу, — прости за мою глупость. Я завидовал тебе. Твоим способностям и знаниям, твоим знакомствам, твоей свободе. Но сейчас понял, что ты за всё это заплатила. И цена была высокой. Я прав?

Соглашаясь, кивнула, освободила руки, прошла к столу и машинально принялась засовывать свёртки и пакеты в суму.

— Да, Витя, прав. Смерть в этих краях называют «жницей». Так вот, я с ней знакома не в переносном смысле, а реально. Даже пообщаться довелось, — криво усмехнулась, вспомнив непроглядный мрак в глубине капюшона и морозную свежесть, исходящую от неё. — Обязательно расскажу как-нибудь.

И опять этот изумлённый взгляд.

— Ну, что ещё-то?!

— Как? — тыча пальцем в суму, в который раз спросил Виктор.

— Это подарок от домового Трофима. Сумка — вход в личную подпространственную кладовку. Сложить можно много, а веса и объёма не будет. Содержимое доступно всегда и везде. Очень удобная вещь. — Я осмотрела стол, собрала обрывки ленты, компактно сложила отслужившую своё упаковку, сунула мусор в утилизатор и задумалась. — Кстати, о домовом…

«Лэр Рин! — мысленно потянулась я к управляющему. — Мне нужна помощь».

Уже через минуту дракон выслушивал мою просьбу:

— Я оставлю посылку. Передадите магопочтой в закрытый мир? Номер приёмного устройства напишу.

— Если посылка будет не слишком объёмная и ничего запрещённого в ней не будет, думаю, что это возможно будет организовать, — спокойно ответил управляющий. — У нас хорошие отношения с чиновниками доставки тайной стражи.

— Всё легально. Чай, сладости, пару-тройку книг о мирах и их обитателях, письмо. Раньше мне лэр Инк рес Плой помогал в этом вопросе, а сейчас ему не до таких мелочей, — сказав последнюю фразу, невольно вздохнула.

— Да, слышал. Единственный законный наследник правящего рода, уцелевший в этом катаклизме. Совет подтвердил его права и рекомендовал объединить под своё начало не только граждан своего государства, но всех беженцев погибшего мира.

Вот так нежданно-негаданно закончилась вольница моего друга. Пусть и относительная. Служба в Тайной Страже — это и субординация, и дисциплина, и выполнение приказов, но без того груза ответственности, что подразумевает правление. Правление народом, потерявшим родину.

Вдруг воспоминание электрическим разрядом тряхнуло тело, и, глядя в глаза Виктора, я воскликнула:

— Тикар!

— Кто и куда тикар? — не понял парень.

— Тикар рес Ветис — мой сменщик в Дремлесье. Он земляк Инка!

Видя всё то же непонимание на лице собеседника, чуть было рукой с досады не махнула, но сдержалась. Виктор не мог помнить имя курсанта, что выпустил группу нарушителей ночью из общежития в вылазку по подвалам Учебки. Может быть, и вовсе не знал. Глупо ждать понимания от собеседника, когда ты несвязно, но очень эмоционально восклицаешь невесть о чём.

— Леди Агапи, — окликнул меня управляющий, — если вы волнуетесь о том, знает ли этот достойный лэр о случившемся, то, скорее всего, да. Тайная Стража в первую очередь отлично отлаженная служба информации. Сбор, аналитика, выводы. Уверен, что всех служащих — урождённых погибшего мира уже известили о прискорбном событии и дали рекомендации по дальнейшим действиям. Кому-то соболезнования выразили, кому отпуск предоставили, чтобы смогли помочь обустроиться в новой жизни близким.

Благодарно слегка склоняю голову. Субординация субординацией, а вежливость никогда лишней не будет.

— Мне необходимо пройтись по магазинам. Скоро вернусь, чтобы посылку упаковать, — предупредила я дракона.

— Для вашей посылки у нас всё в наличии, — остановил нас Лис’ст Рин. — Книги в подарочном варианте, упаковки различных сладостей, чай, кофе. Выбирайте!

Он широким жестом распахнул один из шкафов, стоящих в комнате.

— Однако! — ахнула я. На полках аккуратными плотными стопками теснилось всё перечисленное. — Прямо склад.

— У нас бывают гости из разных миров. Ведём переговоры, дарим памятные подарки. Это самые расхожие. Выбирайте.

Да что там выбирать? Всё высочайшего качества и солидного размера. Книга о драконах, коробка сладостей и чай. Несмотря на то, что дядюшка Трофим варил отменный кофе, пить его он не желал — не понравился. А вот чай мог пить круглые сутки. Но настоящий чай в Дремлесье был дорог, поэтому Трофим заваривал травяные сборы. Вот порадуется домовой!

— Сейчас письма напишу, и можно отправлять, — присела к столу, подтянула поближе стопку бумаги.

— Письма? — напрягся Виктор — Настоящие, ручкой на бумаге? А кому?

— Так в Дремлесье домовому, — улыбнулась, вспоминая доброго домашнего духа.

— Домовому? — Я кивнула, а парень, чуток помявшись, попросил: — Можно я тоже ему напишу?

— Дядюшка Трофим будет рад получить ещё одно письмо. Ты только по-русски печатными буквами пиши. Он скоропись плохо разбирает.

— Вот, — минут через двадцать протянул мне исписанный лист Виктор, — посмотри, так ли? Я первый раз в жизни письмо написал — некому было.

— Нехорошо это — чужие письма читать. Верю, что послание твоё получилось душевным, — ответила и, не глядя сложив лист, положила в коробку к подаркам, а потом запечатала упаковочной лентой.

Предстояло самое трудное. Благодаря заботе папочки, выходным гардеробом я обеспечена. Но Виктор для визита на коронацию одет неподобающе. Если бы не миссия, возложенная банковским сообществом, то меня бы это мало заботило, но предписанные правила обязывают.

Полюбившийся вариант межгалактического интернет-магазина с мгновенной доставкой нашли быстро. Распахиваю дверь в отдельную кабинку, где большое зеркало дополнительно совмещает в себе информативник и кассу, принимающую оплату картой.

— Заходи! — приглашаю спутника и, чтобы не тратить времени на ненужные споры, объясняю, придерживая за рукав. — Виктор, ты помнишь, что мы не просто так путешествуем, а приглашены на коронацию. Ты мой спутник, значит, не можешь на приём пойти в этом. Мужчин в штанах и куртках военного покроя разнообразной маскировочной расцветки по просторам вселенной разгуливает немало. Охотно верю, что это удобно, но к нашей ситуации никак не подходит. Сейчас мы подберём и купим тебе подобающий гардероб. Глаза закатывать не надо. Процесс безболезненный и неутомительный. Становись сюда.

Пока система считывала параметры нового клиента, я на дополнительной панели нашла каталог драконьей моды. Хотя какая там мода. Сотни лет носят традиционные камзолы и зауженные брюки с атласными лампасами в тон основной ткани. Меняется только ткань и отделка.

Виктор не дракон, но мы представляем Драконниду, поэтому и выглядеть должны, на мой взгляд, соответственно.

— Взгляни, два камзола и двое брюк. Для официальных приёмов с лихвой хватит. Примерь!

Пока парень, недовольно ворча, надевал непривычную одежду, я заглянула в раздел мужского белья. Есть у меня подозрение, что максимум запаса — это футболка и трусы.

— Ну вот… — послышалось за спиной.

Повернулась и чуть не упала со смеху. М-да… вещи надо уметь носить. Множество пуговиц на камзоле были застёгнуты не особо старательно. Брюки заправились в берцы. И венчало всё это «великолепие» недовольная физиономия спутника.

— Разувайся!

— Не буду! — покраснел парень.

— Почему? Ты же понимаешь, что ботинки надо снять, чтобы проверить правильную длину брюк, — не поняла я необоснованного упрямства. — Разувайся.

— Не буду!

— Да что там у тебя? Дырка на носке, что ли?

— Откуда знаешь? — ещё ярче вспыхнул мой спутник.

— Тоже мне, бином Ньютона, — проворчала себе под нос, ткнув пальцем в изображение дюжины чёрных носков, которые спустя десять секунд появились в ящике доставки. — Вот тебе новые. Разувайся, переодевайся и скажи, какой у тебя размер ноги.

— Пятнадцатый, — сообщил Виктор размер обуви, принятый в межгалактической системе измерения.

Обувь на выход, кроссовки, домашняя обувь — заказано.

— Трусы какие предпочитаешь, боксёры или…

— Ты что, и трусы мне покупать собралась? — насупился парень.

— И майки-футболки, и несессер со всякими необходимыми мелочами, и парфюм достойный. А ещё джинсы, джемпер и сорочки под камзол. Жить мы будем в покоях, где слуги разберут багаж, развесят и приведут в порядок нашу одежду. Бельё, кстати, тоже. Скажи, какое у них сложится мнение о представителях Драконниды, когда они заглянут в твой рюкзак?

— Пусть не заглядывают, — как-то по-детски протянул Виктор.

— Пусть. Но ты помнишь пословицу: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят»? Вот и мы не будем диктовать, кому что делать, — подошла, похлопала спутника по плечу. — Прими как должное и давай поторопимся.

Минут через тридцать новая дорожная сумка была аккуратно уложена, Виктор переодет в более цивильный вид и полностью готов к путешествию. Переложив сладко спящего кота в новый рюкзак, я упаковала в суму подарки для тех, кто ждёт меня в мире Больших Озёр.

Глава 4

Новый мир встретил нас оглушительно. Едва вышли из кабины, как над годовой раскатисто бабахнуло. Да так, что от децибелов и неожиданности я, вжав голову в плечи, присела, уткнувшись носом в широкую спину Виктора. Только выдохнуть успела, как белая холодная вспышка вынудила вновь затаить дыхание и крепко зажмуриться. За окнами плотные потоки ливня хлестали по всему, что не могло укрыться под крышей. Было сумрачно и непонятно, какое сейчас время суток.

— Стихия! — пытаясь прийти в себя, воскликнула я.

— Сезон дождей, лэра, — информировал кто-то с гордостью. Словно эта гроза не природное явление, а рукотворное деяние в честь нашего прибытия. — Добро пожаловать в мир Больших Озёр. Проходите к стойке регистрации.

Проходим. Виктор ставит сумку на стол досмотра, а я подхожу к служащему.

— С какой целью прибыли в наш мир?

— По приглашению на коронацию.

Регистратор поднимает голову и с недоумением смотрит на меня, а потом окликает коллегу, дотошно расспрашивающего о чём-то Виктора.

— Сяр, ты что знаешь о коронации?

— О коронации? — переспрашивает тот. — Нет, не слышал. Может, миром ошиблись?

Теперь оба с любопытством ждут ответа, ошиблись мы пунктом назначения или нет.

— Это мир Больших Озёр?

— Да, лэра, — синхронно кивают служаки.

— Значит, мы прибыли в нужное место. Скажите, географически межгалактическое портальное здание где находится?

— На стыке трех королевств: Средиземного, Озёрного и Лесного.

— А как нам добраться до столицы Предгорного королевства?

Кажется, от ироничного фырканья они смогли удержаться только благодаря многолетней служебной тренировке. Но регистратор был менее сдержан и, спрятав покрасневшее от сдержанного смеха лицо за стойку, уткнулся в монитор.

Тот, что рвался досмотреть сумку Виктора, позволил себе комментарий:

— Лэра, Предгорье — это маленькое княжество, которое не на всякой карте нашего мира есть. Добраться туда можно внутренним порталом. Принять вас они смогут, — он посмотрел на хронограф, висящий на стене, что-то мысленно прикинул и объявил, — через одну часть стандартных суток.

Говорил он с усмешкой, но при этом на лице мелькнуло нечто похожее на сожаление. А в напутственных словах, произнесённых очень тихо, читался второй смысл:

— Не задерживайтесь там, — махнул в сторону одного из выходов и отвернулся, демонстрируя, что потерял к нам всякий интерес.

Второй зал был точной копией первого. Разница только в том, что здесь в креслах ожидали своего отправления несколько путешественников. Заплатив два золотых за перемещение, мы тоже опустились в удобные кресла.

— Ты что-то поняла? — спросил Виктор, осматриваясь.

— Нет. Прибудем на место, разберёмся.

За окнами портального зала Предгорья не было видно ни зги, словно снаружи здание обложили плотным слоем ваты.

— Это туман такой? — на всякий случай уточнила у служащего, встретившего нас у портальной кабины.

— Сезон дождей, лэра, — повторил он слова коллеги с той же ноткой гордости и спросил: — Вы к нам с какой целью?

— На коронацию, — ответила и затаила дыхание. Он-то знает о предстоящем событии? Или это действие очень личное, исполняемое только в ближнем круге?

— Добро пожаловать, — склонился собеседник в приветливом поклоне, развеяв мои сомнения. — Вам нужен экипаж или вас встречают?

Не успела ничего ответить, увидев, как в зал быстрым шагом входит Пубок.

— Агапи! — радостно распахнув объятия названный брат. — Счастлив видеть тебя, малышка!

Сгрёб меня в охапку, покружил, как маленькую, и, поставив на пол, звонко расцеловал в обе щёки.

— И я рада тебя видеть, дружище! Знакомься — это Виктор.

Пристальный, изучающий моего спутника взгляд, крепкое рукопожатие.

— А Инк? — поинтересовался командир наёмников, слегка понизив голос.

— Обязательно расскажу, — пообещала, взяв мужчину под локоть. — Мы сейчас куда? В гостиницу?

— Альфред прикажет отрубить мне голову, если я отведу вас в гостиницу! — засмеялся Пубок. — Мы едем во дворец!

Туман был такой плотности, что всё, что я смогла бы рассмотреть — пальцы на вытянутой руке. И то размыто. Все звуки казались приглушёнными и слышались, как через беруши.

— И здесь стихия, — вздохнула, сожалея о том, что в этой непроглядной мгле не увижу столицу.

— Сезон дождей, — извиняясь, объяснил встречающий.

Мы уселись в крытый экипаж, ожидавший у входа, и продолжили путешествие.

— Долго ехать?

— Не очень. Дворцовая площадь в центре, а мы сейчас находимся в деловой части города. — Пубок посмотрел в окно и вздохнул. — Жаль, что туман. Горск очень красивый городок. Поверь мне, я много где побывал.

— Верю, — легко согласилась я. — Надеюсь, смогу ещё полюбоваться королевством Альфреда.

Заметив лёгкую тень заботы, промелькнувшую по лицу мужчины, и желая отвлечь от грустного, спросила:

— Скажи, братец, как случилось, что вы все оказались в мире Больших Озёр? Планы-то были разные.

— Были, — усмехнулся бывший наёмник, — Там, на арене, когда безжалостные прожорливые монстры подбирались к нам всё ближе и ближе, я пообещал Великой Вселенной, что если выживу, то брошу наёмничать. Осяду в тихом мире, куплю дом, женюсь… И парни мои тоже зарок дали. Поэтому в покоях, где хозяйничала Лолит, каждый из нас строил свои планы на дальнейшую жизнь. До того момента, когда мы поочерёдно вышли в Межгалактический портальный зал.

Если помнишь, то первым ушёл Сых. Ушёл быстро и навсегда. Вторым в портал на Каталопции вошел Аль. Ну, в смысле, Альфред. Я ещё с сожалением подумал: «Ишь, как рванул. Оно и понятно. В королевской жизни нет места бывшим приятелям-наёмникам». Ошибся. Альфред дождался нас, отвёл в сторону и сказал: «Братья! Мы все дали зарок изменить свою жизнь. Вы больше не наёмники, и я не могу купить вашу помощь, которая мне сейчас очень нужна. Королевский титул по праву мой, но я отсутствовал слишком долго. Кроме матери, меня некому будет поддержать. Если у вас нет срочных обязательств, то приглашаю в Предгорное королевство. Не знаю, что там будет, поэтому и обещать ничего не стану».

Первыми согласились братья Липты. Типа, какая разница, куда идти, если нигде не ждут. Парс почесал в затылке и тоже согласился: «Почему бы не помочь брату?». Я, советуясь, посмотрел на Лолит: «Ты как?». Ответ порадовал: «Сказала же, что пойду за тобой. А куда, решай сам». Только Тает молчал, о чём-то думая. Потом решительно ответил: «Нет. Не могу с вами пойти. Агапи рассказала, что мой учитель и его дочь, которую я мечтал назвать своей, живы. Да и не боец я, а целитель — помощи от меня мало. Неловко отказывать в твоей просьбе, брат, но пойду искать своих».

Мы знали, что мир теватцев погиб. Знали, как тяжело Тает переживает своё одиночество. Никто не осудил его выбор. Обнялись, пожелали друг другу успехов и пошли в разные стороны.

Пубок замолчал — наверное, вспомнил, как прощались.

— А ведь они встретились, — сообщила я.

— Кто? — вынырнул из глубины своих размышлений Пубок.

— Теватцы.

— Ну, хоть здесь радость, — шлёпнул себя по колену бывший наёмник, выглянул в окно и сообщил: — Приехали.

Экипаж остановился у небольшого крыльца, перила которого, отмечая периметр, подсвечивались цепочкой огоньков.

— Это женское крыло дворца. Обитель королевы-матери и её фрейлин. Решено, что тебе приличнее будет жить здесь, — информировал провожатый и, склонившись к моему уху, продолжил. — Но никто не может тебе запретить проводить время на половине Альфреда.

Понимающе кивнула. Ох уж эти «приличия»! Но я традиции чту.

На входе нас ждали две очаровательные девочки-служанки в строгих форменных платьях. Синхронный книксен и приглашение следовать за ними. Виктор, подхватив свою сумку, тоже было последовал за мной, но барышни ахнули, замахали руками и что-то залопотали.

— Э, нет, парень! Нам сюда хода нет. Мы в другое крыло пойдём, — придержал его за рукав Пубок. — Не переживай, ничего с твоей подопечной не случится.

Я как можно более беззаботно улыбнулась Виктору, шепнула по-русски:

— Чужой монастырь.

И пошла устраиваться на новом месте.

Холл, гостеприимно принявший нас, не блистал показной роскошью. Чисто выбеленные стены, тёмное, безупречно навощенное дерево лестницы, ведущей на второй этаж, кованые светильники, картины на стенах. Элегантная сдержанность. Плотный ковёр, расстеленный по всей длине лестницы, гасил шаги. Похоже, матушка Альфреда не была поклонницей ярких красок и шумных развлечений. А вот порядок любила.

Девочки хотели было взять мой рюкзак со спящим Филиппом, но я отказалась и который раз обещая себе посадить кота на диету, пыхтя тащила своего питомца вверх по крутой лестнице.

Одолев подъём и сделав несколько шагов по коридору, мечтая о том, как сейчас закажу себе много-много чая, чтобы утолить жажду, услышала резкий командный окрик. Так как говорили не на межгалактическом, то пришлось на несколько секунд замереть, сосредоточиться на приданных мне Френки способностях, пережить лёгкий приступ головокружения и принять знание нового языка.

— Стоять! Это кто?

Вдох, выдох, маска доброжелательности, и поворачиваюсь лицом к той, что так негостеприимно на меня взирала с высоты своего немалого роста.

— Это дама из другого мира, которую пригласили на коронацию, — ответила одна из сопровождавших меня служанок.

Едва заметный кивок головы как знак того, что ответ услышан. Изучающе посмотрев на меня ещё пару-тройку минут и, похоже, сделав какие-то выводы, королева-мать спросила:

— Что связывает вас с моим сыном, милочка?

То, что для многих матерей любая девица рядом с сыном — потенциальный враг и захватчик, — известно давно. Чаще всего этому подвержены женщины, несчастные в браке или воспитывающие единственного сына без мужской поддержки. Они неосознанно переносят на ребёнка вымышленный идеальный образ мужчины и живут, теша себя надеждой, что её счастье в этом ребёнке. Похоже, дамочка как раз из таких. Заранее сочувствую её будущей снохе.

— Совместные приключения, — не вдаваясь в подробности, ответила на вопрос.

— Приключения? — удивилась королева. — Вы так бесстыдно заявляете об этом мне, матери и королеве?

— Уверяю вас, Ваше Величество, в наших приключениях было много всякого, но ничего такого, что могло бы смутить ваши материнские чувства, — спокойно ответила я, силой воли заставляя ведьмовскуюсуть расслабиться и успокоиться. Знаю я её. Не посмотрит, что венценосная особа, — или наговорит чего дерзкого, или ещё чем проявит своё недовольство.

Собеседница хотела было ещё что-то сказать, гневное и неприятное, но её прервала дробь торопливых шагов, эхом разбежавшаяся по коридорам и изредка прерываемая скользящим шуршанием. Похоже, бегущему мало было просто нарушить тишину топотом, но хотелось ещё и похулиганить, с разбегу скользя по безупречно натёртым плитам дворцового пола.

Ещё пара секунд, и из-за поворота на нас выскочил слегка запыхавшийся король Альфред Третий собственной венценосной персоной. Или до коронации его венценосным называть не следует?

— Вы уже встретились? Познакомились? — радостно воскликнул запыхавшийся парень, но, уловив что-то в выражении лица матушки, восстановил дыхание и отрекомендовал меня. — Мама, позволь представить тебе леди Агапи вар Фламерри. Дочь императора Драконниды. Мою спасительницу. Если бы не она, то…

Альфред даже рукой отмахнулся от мыслей, что могло бы случиться на арене.

Я слегка склонила голову, намечая поклон.

— Рад видеть тебя в нашем доме, дорогая, — склонился король к моей ручке, приложился губами к пальчикам и заметил рюкзак, который я в процессе разговора с королевой матерью опустила на пол. — Агапи, это то, что я думаю?

Не разгибаясь, он плавно опустился на колени около моей ноши и прислушался:

— Спит?

— Спит, — подтвердила я, думая о том, что пора будить котейку.

— Не сплю, — протиснул заспанную мордочку в оставленное для вентиляции отверстие Филипп. — Разбудили. Бегают, топают, скандалят. Никакого покоя бедному котику.

— Извини, это я топал, — подхватил рюкзак с фамильяром с пола король, поднял его на уровень лица и осторожно погладил зверька по голове. — Добро пожаловать в Предгорье!

— Мне бы сейчас не в горы, а на песочек, — взмолился Филька, глядя в глаза Альфреда, — очень надо!

— Ох! — подхватилась я, понимая, что после продолжительного сна котику не до церемоний, и обратилась к сопровождающим девочкам: — Где мои покои? Быстро, птички! Очень быстро!

Пока все суетились вокруг моего питомца, королева-мать незаметно покинула наше общество, и у меня появилась возможность поговорить с королём наедине.

— Скажи, братец, что происходит? Против твоего королевства что-то затевается или против тебя лично? — поинтересовалась я, когда Альфред отправил служанок за чаем.

— Пубок сказал? — нахмурился король.

— Нет. Но я умею видеть и слышать, — отметив, что король молчит, осторожно спросила: — У вас будет война?

— Война… — горько усмехнулся собеседник. — Война — это когда воюют, сестричка. А нас захватят одним днём. Моё маленькое королевство для объединённых сил захватчиков — как утренняя прогулка по хорошей погоде. Я даже не имею права призвать народ к оружию.

— Почему? — удивилась я.

— Не могу, — упрямо повторил Альфред, — По сути, для простых людей ничего не изменится. Подумаешь, королевство превратится в провинцию, где управлять будет не законный государь, а наместник. Жизнь в целом останется прежней. Война же разорит хозяйства, начнётся голод, болезни, мор. Погибнут тысячи! Не могу я продлевать дни своей жизни такой ценой.

— Что это значит «продлевать дни своей жизни»? — непонимающе нахмурила брови.

— В нашем мире, прекрасная леди Агапи, свергнутых королей обезглавливают. Чтобы не плодить оппозицию. Причём не только главу рода, но и всех наследников по мужской линии, невзирая на возраст.

— Дикость какая! — ахнула я.

— Дикость, — согласился Альфред. — Именно поэтому сегодня утром мой дражайший дядюшка, король Заозёрска Сигизмунд Двенадцатый, известил меня, что отрекается от титула в мою пользу, — тем самым снимая с себя и своих сыновей права, обязанности, привилегии и претензии. Я теперь король объединённого королевства Заозёрска Предгорного. Так меня коронуют и буду именовать… До того самого момента, когда меч палача отсечёт мне голову.

Я сидела в удобном кресле уютной гостиной выделенных мне покоев. За окном монотонно шуршал дождь, размывая туман в акварельный пейзаж. Пытаясь проглотить комок, застрявший в горле, не могла вздохнуть полной грудью. Сердце сжимала боль несправедливости. Как можно по чьей-то прихоти ворваться в чужую налаженную жизнь, перевернуть всё по собственному капризу, лишить жизни человека, вся вина, которого в том, что он законный правитель?!

Вошли служанки с подносами, накрытыми белоснежными накрахмаленными салфетками, и принялись споро сервировать стол. Чайник на переносной горелке, тарелочки с пирожками, булочками, бутербродами.

Всё выглядело так безмятежно, словно только что прозвучавшие слова были репликой из фильма и никак нас не касались. Телевизор выключили, сюжет забыли.

Девчушки, пожелав приятного аппетита, синхронно сделали книксен и удалились. А я наконец-то смогла вздохнуть. Набрав полную грудь воздуха и более-менее собрав мысли, открыла рот с намерением высказать своё мнение этому барашку, готовому к закланию, но меня перебил Филипп.

Он выскользнул из ванной, куда поспешно удалился и где оставался во время нашей беседы.

— Ой, как вкусненько пахнет. Пирожки? Надо же! А с чем? С рыбкой? Хочу-хочу! Аль, ты гостеприимный хозяин, и у тебя вкусно кормят, — котик запрыгнул на край стола, обнюхал пирожок, выпрямился, аккуратно обвил лапки хвостиком, склонил голову набок и, задумчиво глядя на короля, сказал: — Но, знаешь, я считаю великой глупостью соглашаться на то, чтобы тебе отрубили голову.

— С чего ты решил, что я согласен с этим? — возмутился Альфред.

— Ты смирился, — поддержала я Филиппа. — Считай, что согласился.

— Просто не знаю, что делать. Мне даже посоветоваться не с кем. Дядя отрёкся. Мать считает, что всё обойдётся. Канцлер прячется, ссылаясь на важные дела. — Голос короля был спокойным, взгляд устремлён вдаль за окно, только чашка с чаем выдавала волнение, изредка вздрагивая в державшей её руке.

Кот вдруг резко повернулся ко мне:

— А ты чего сидишь? — увидев моё непонимание, зло рявкнул: — Мозги включи и спасай брата.

Ух! Даже не знала, что он умеет так рычать. Драконья кровь в нём проснулась, что ли?

Спасать. Хорошо ему приказы раздавать. А как? Вздохнув, я подошла к окну. Дождь, разогнав туман, прекратился, и можно было рассмотреть прелестный пейзаж. Далёкие скалистые горы с ярко-зелёными предгорьями, озеро, отражающее небо с обрывками тумана или облаков, уютные домики под черепичными крышами по берегам. Швейцарская пастораль. Швейцария! Ну-ка, ну-ка…

— Альфред, скажи, у твоего королевства с агрессорами какие-то договорённости и соглашения есть?

— Не скажу точно, но канцлер должен знать.

— Прикажи, пусть его сюда притащат срочно.

— Сюда нельзя. Это женская половина. Могу только я заходить. Может, лучше ко мне в кабинет позвать?

— Зови. И пусть прихватит все международные документы. Будет сопротивляться — натрави на него стражу. Или пригрози чем.

— С удовольствием, — чему-то обрадовался король и убежал искать канцлера.

— Ты что-то придумала? — аккуратно лапкой освобождая из теста кусочек рыбки, поинтересовался фамильяр.

— Не могу сказать, что чёткий план, но попробовать можно. Доедай и пойдём изучать документы.

«Великая Вселенная, дай мне силы!» — взмолилась я, пытаясь понять тарабарщину, на которой были составлены договоры, пакты, уложения, дополнения и согласования мира Больших Озёр.

— Господин канцлер, вы можете чётко сказать, есть ли среди этой макулатуры договор о ненападении?

— Нет, — четко ответил канцлер.

— Что «нет»? — уставились мы с королём на чиновника.

— Нет такого договора. Не принято это. Да и никто не подпишет такое. Мало ли как события повернутся, а тут договор всплывёт.

— То есть подписанные документы силу имеют? — уточнила я.

— Конечно. Мы же цивилизованные люди!

Хорошо. Значит, надо составить такой документ, чтобы его все подписали. Без юристов не обойтись. А где у нас самые крутые законники? В банках.

Вести переписку долго, и не всё словами напишешь. Поговорить бы с папочкой, но как? И тут я вспомнила, что в заветном кисете лежит браслет, подаренный мне на Океане.

Обручальный драконий браслет, который едва не стоил мне жизни, весело подмигивал бриллиантиками, холодил кожу запястья и дарил надежду. Накрыла ладонью украшение, наполняя артефакт энергией, закрыла глаза и потянулась к Рактию:

«Отец!»

— Дочь! — простонал дракон, выслушав мой план. — Ты забыла основное правило наших банков — невмешательство в дела местного населения.

— Так мы и не будем вмешиваться. Напротив, я предлагаю соблюсти первое правило нашего банка.

— Какое? — в голосе папочки прозвучало тонкое ехидство: «Ну-ка, ну-ка, поучи отца».

— Во всех договорах наш банк обещает вкладчикам безопасность вкладов. Так?

— Так.

— Значит, осуществлять деятельность отделение банка может только на территории, где не ведутся войны и нет междоусобных конфликтов. Правильно?

— Правильно.

— Вот! На основании вышеизложенного, король Заозёрска Предгорного Альфред Третий, давая разрешение на деятельность драконьего банка в королевстве, берёт на себя дополнительные обязательства. Он объявляет политику мирного нейтралитета по отношению ко всем государствам мира Больших Озёр.

Альфред, внимательно слушающий мой разговор, удивлённо вскинул брови и ткнул себя пальцем в грудь: «Это я такое объявил?» Кивком подтвердила: «Да, ты». Тот только недоумевающе развёл руками: «Ну, если надо…».

Рактий молчал, обдумывая моё заявление, а потом сказал:

— Агапи-детка, я и мгновения не сомневаюсь в твоих словах, но мог бы Альфред сам подтвердить согласие на открытие нашего банка в своём королевстве. Чтобы мне было с чем перед Кругом выступать.

— Конечно, папочка! — самым мармеладным голоском пролепетала я, делая «страшные» глаза Альфреду: «Подтверждай!»

— Леди Агапи верно обрисовала ситуацию, — очень громко и чётко, так, чтобы Император разобрал каждое слово, сказал Альфред, продолжая смотреть на меня с недоумением.

Я послала ему воздушный поцелуй и продолжила разговор.

— Так чего ты хочешь, детка?

— Первое, нужен безупречный договор о государственном нейтралитете. Боюсь, местные юристы с этим не справятся. Тут подобного ещё не было. Второе, кто-то должен провести феерическую презентацию о преимуществах сотрудничества с банком для каждого более или менее значимого гражданина мира Больших Озёр. Чтобы они сожалели о потерянном вне договора времени. И третье, — я покосилась на Альфреда и перешла с межгалактического на драконий, — пап, нужен управляющий.

— Круг назначит, — не понял Рактий.

— Нужен дракон с определёнными качествами, — попыталась я донести мысль, которую и сама до конца не понимала. — Он не должен быть старым, у него должен быть лёгкий характер, он должен быть холост и обязательно принадлежать к императорской семье.

— Леди Агапи, что это за требования такие? Зачем нам в новом филиале неопытный легкомысленный мальчишка? — голос Императора стал строгим.

— Пап, понимаешь, вдовствующая королева-мать вполне себе молодая дама… — начала было я, но меня перебил раскатистый драконий смех.

— Ох, ты и интриганка! Хочешь одним ударом хвоста свалить скалу, построить мост и очистить проход. Ну что ж, мне нравится твой план. Договор договором, а родство правящего дома с Императором Драконниды — весомый аргумент.

Слушала, как смеётся Рактий, и радовалась тому, что не пришлось долго объяснять мой замысел. Дракон всё уловил слёту.

Отсмеявшись, Император задал вопрос, который его, похоже, очень волновал:

— Сама-то не хочешь замуж за Альфреда? Не люб он тебе?

— Ну, пааааап! — простонала я. — Какое замужество? Мы с парнями прошли ритуал верности через кровь.

— Даже так?! — недовольно рыкнул Рактий.

— Да, отец. Так. Поэтому если не выгорит мой безумный план и королевство Альфреда всё же захватят, то мы не сможем спокойно смотреть, как нашего побратима поведут на эшафот. Об одном жалею — что притащила сюда Виктора. Этот обормот точно вместе с нами в драку полезет, хоть и не связан клятвой.

— Ты тоже будешь сражаться? — каким-то мёртвым голосом спросил Император.

— Отец, спасая меня от Жницы, ты поделился со мной кровью, и это дало мне право стать твоей дочерью. Моё имя и капля крови внесены в древний семейный манускрипт, подтверждая то, что я вар Фламери. А теперь скажи, достойно ли членам нашего клана нарушать клятвы?

Дракон крепко выругался, рыкнул что-то непонятное и, не прощаясь, отключился.

Во время разговора браслет, трансформируя энергию, ощутимо нагрелся и чувствительно припекал кожу. Помахала рукой, подула на украшение, остужая металл, и задумалась, как поступить. Снять браслет или оставить? Мерцание бриллиантов успокаивало, да и вдруг Рактий захочет срочно связаться со мной и что-то узнать. Пусть будет на руке.

С этим решением повернулась к притихшим друзьям и наткнулась на три твёрдых мужских взгляда. Виктор упрямо смотрит исподлобья: «Без тебя не вернусь!», сжатые губы и прямой взгляд Пубока говорят: «Малышка, не женское это дело», а Альфред, склонив голову к плечу, спросил прямо:

— Объясни, что ты задумала.

Глава 5

— На планете, откуда мы с Виктором родом, состояние войны более привычно, чем мирная жизнь. Политики и общественные деятели с высоких трибун призывают к согласию и единству, а на деле… — я махнула рукой. — Мы, земляне, тоже считаем себя цивилизованными людьми. Наверное, поэтому на вооружение тратится столько средств, что если их вложить, например, в здравоохранение, то, наверное, давно уже смогли бы победить все болезни и продлить жизнь человека до трёхсот оборотов. Но я не об этом. В самом центре Европы есть маленькое государство, очень похожее на ваши земли. Такие же заснеженные вершины гор, луга, поросшие зелёной травой, множество рек и озёр. Я не знаю, почему так случилось, но уже более двухсот лет Швейцария сохраняет полный нейтралитет по отношению ко всем странам нашего мира. Гарантировав нейтралитет, страна больше никогда не участвовала ни в одной войне. Её земли не подвергались нападениям, а народ грабежам и насилиям. Кстати, благодаря этой политике банки, расположенные на территории Швейцарии, считаются самыми надёжными. Поэтому, увидев пейзаж за окном, я провела параллель, и у меня родился план, как можно спасти тебя и твоё королевство.

— Думаешь, получится? — с надеждой спросил король.

— Надеюсь, — пожала я плечами, — и верю в то, что отец поможет. Уж очень не хочется воевать. Пусть даже за правое дело.

Мне показалось или все трое облегчённо выдохнули?

— Но расслабляться рано. Понимаешь, Альфред, даже если драконы станут гарантами нейтралитета, твоему королевству необходимо нечто такое, чтобы всё население вашего мира захотело оберегать ваш покой и благополучие. Чтобы даже мысли ни у кого не мелькнуло причинить вам вред.

— Это как? — не понял побратим.

— Видишь ли, услуги банков нужны далеко не всем. У вас должно быть нечто такое, что могло бы принести пользу или удовольствие практически каждому в вашем мире.

— Так у нас нет ничего такого, — развёл руками Альфред. — Мы очень небогатое государство, у нас нет полезных ископаемых, нет уникальных растений. Мы самые обычные.

— Если ничего нет, значит, это нужно создать! — шлёпнула я ладонью по карте, разложенной на столе. — Скажи, что в вашем мире считается самой большой ценностью? Не материальное, но духовное. То, чем люди дорожат, то, без чего не могут прожить.

— У каждого своё, — начал было король, почёсывая затылок, но, заметив моё разочарование, решительно ответил. — Семья и дети.

— Вот! — обрадовалась я. — Значит, у тебя в королевстве должно быть нечто такое, что будет полностью отвечать этим ценностям. Зови матушку, устроим мозговой штурм.

Расходились мы под утро. Охрипшие, взлохмоченные, сердитые, но с невероятным планом развития государства на ближайшие десять оборотов.

Самое разумное предложение внесла королева-мать:

— Нужны клиники зачатия, — решительно заявила она, — вернее, они уже есть. И даже пользуется популярностью. Но не хватает мест и целителей, специализирующихся в этой области. Просто необходимо увеличить поток желающих.

— Зачатие? — недоумённо переспросила я. — В смысле, искусственное оплодотворение?

— Нормальное естественное.

— Клиника тогда зачем?

— Можно, наверное, и под кустом или в стогу сена, но в клинике комфортнее, — последовал ответ королевы, и после почти неуловимой паузы последовало уточнение. — К тому же, есть мнение, что в местах, где присутствуют специалисты, гарантия зачатия выше.

— Хорошо бы это мнение дополнить утверждением, что обязательным условием для последующего безупречного развития плода является зачатие в мирное время, — хихикнула я, думая, что поддерживаю шутку.

Но, как оказалось, шутка не была шуткой.

Население мира Больших Озёр вымирало. Никто не мог понять причину, но рождаемость на планете катастрофически снижалась. Не избежали грустной участи ни в дворцах, ни в бедных хижинах. Детки рождались всё реже и реже. Целители и маги всесторонне изучали вопрос, но причину бедствия не могли найти ни те, ни другие.

То, что в Предгории такого вопроса нет, жители центральных королевств узнали случайно. Купец по делам поехал в дальнее королевство и взял с собой жену. По возвращении у супруги обнаружилась долгожданная беременность. Похвастался партнёрам, а те в качестве забавной истории рассказали своим жёнам. Никакие препятствия не могут удержать женщину, желающую стать матерью. И уже через день у нескольких купцов нашлись неотложные дела в Предгорном королевстве. Естественно, путешествовали они с жёнами.

Такая неожиданная активность привлекла внимание службы безопасности. Узнали причину и доложили королеве, которая курировала больницы и целителей. Природная деловая хватка, свойственная отпрыском небогатых семей, помогла разработать прибыльную схему. В окрестностях столицы открылись небольшие уютные гостиницы, которые нарекли клиниками зачатия. В штате каждого учреждения был целитель, который после тщательной проверки потенциальных родителей рекомендовал наилучший день и час для зачатия.

— Мне одному кажется, что именно факт того, что только на наших землях осталась возможность естественного зачатия, и стал причиной плана захвата королевства? — спросил Альфред, который впервые услышал эту занимательную историю.

В ответ был чей-то вздох, недоумённое пожимание плечами и молчание. Кто знает, что за мотивация в головах агрессоров?

— Знаете, я здесь человек новый, но мне кажется, что и этих двух причин мало для поднятия престижа королевства, — вдруг подал голос из своего угла Виктор.

Все головы разом повернулись к нему, и парень, непривыкший к публичным выступлениям, стушевался. Но быстро собрался и нашёл выход. Глядя только на меня, он продолжил:

— Помнишь, как у нас говорят: «Хлеба и зрелищ»? — Я кивнула, и, получив первое одобрение и поддержку, Виктор продолжил более уверенно. — Деньги — это хорошо, но далеко не у всех они есть в том количестве, чтобы в банках хранить. И детки — это тоже… эээ… цветы жизни. Но в их рождении заинтересованы только семейные пары определённого возраста. Так? — Вопрос был адресован мне, и я опять кивнула. Тогда докладчик, совершенно успокоившись, выдал истину в стиле капитана Очевидность: — А едят все, и каждый день.

Непонимание на лицах слушателей расстроило Виктора. Он растерянно обвёл взглядом присутствующих и едва слышно закончил:

— Фестиваль пива и рыбы устройте.

До меня наконец-то дошёл смысл предложенной идеи.

— Витя, ты гений! — похвалила я друга и предприняла попытку пересказать вышесказанное.

М-да… межгалактический маркетинг — это непросто.

— Господин канцлер, скажите, что из продуктов питания, производящихся в королевстве, с охотой покупают в других странах мира Больших Озёр?

— Сыр. У нас круглогодичный выпас и уникальные технологии сыроделия.

— Отлично. Можете сказать, какие виды и сорта сыра существуют в ваших краях?

— Леди, я никогда не изучал этот вопрос, — развёл руками чиновник, — да и вряд ли кто скажет точно. Каждое фермерское хозяйство гордится своими рецептами.

— Хорошо. Тогда ответьте, на сколько процентов увеличится прибыль, если торговать без посредников.

— На двадцать пять процентов, — без запинки ответил канцлер и с сожалением добавил: — Но крупные компании не выпустят нас на общий рынок.

— А мы туда и не пойдём, — улыбнулась я. — Покупатели сами придут к нам за сыром.

— Это как? — интересно стало не только чиновнику, но и всем присутствующем.

— Первое, вы перестаёте продавать сыр перекупщикам. Второе, во всех печатных изданиях — газетах и журналах, есть у вас такие? — размещаете рекламу сырного фестиваля. Который необходимо приурочить к коронации. На фестивале каждый желающий сможет купить то количество сыра, какое захочет, напрямую у производителя. От небольшого кусочка для завтрака до крупной партии для своего магазина или ресторана. Цена на десять процентов дешевле, чем у перекупщиков. И при желании покупатели смогут заключить договора на прямые поставки. Третье, для гостей фестиваля будет проводиться дегустация тех сортов сыра, которые для них ещё неизвестны. Также все желающие смогут посетить таверны, в которых отведают разнообразные блюда из сыра. От супов до десертов. Если фестиваль удастся, то можно будет проводить его два или три раза в оборот. Помимо самого сыра на фестивале должны быть представлены сопутствующие товары: ножи для сыра, деревянные тарелки, посуда для фондю, сувениры и прочая дребедень, которую так любят туристы. Ну и пиво, конечно же. Куда без него?

— Но мы не сможем принять всех желающих! — всплеснул руками канцлер. — Проходимость порталов низкая, а стоимость перехода высокая.

— Отлично. Значит, необходимо срочно решить этот вопрос. Кстати, на дни проведения ярмарки стоит снижать стоимость портальных услуг до минимума. Затраты окупятся увеличением пассажиропотока и тем, сколько денег туристы оставят в вашем королевстве.

— Теперь я вижу, что в твоих венах течёт драконья кровь, — хмыкнул Пубок. — Только они прибыль чуть ли не на пустом месте чуют. Только они.

Я отмахнулась. Причём тут драконы? Всего лишь моё экономическое образование, многолетний опыт работы в сфере маркетинга и умение пользоваться чужими наработками. В этом мире даже в плагиате никто не обвинит, потому что так никто не торгует.

— Но до коронации осталось всего девять дней, — растерянно посмотрела на меня королева-мать. — Как можно успеть организовать всё это?

— Надо успеть, — твёрдо ответила я, — потому что второй возможности произвести неизгладимое впечатление на мир Больших Озёр и занять свою нишу не будет. Господин канцлер, есть в вашем ведомстве толковые чиновники? Соберите их завтра на совещание. Сразу после завтрака.

— Так уже почти утро. Мы же не выспимся! — насупился служащий.

— У нас говорят: «На том свете отоспимся», — откликнулся притихший было Виктор, поднимаясь из кресла. — Что мне поручишь?

О, как же давно я не окуналась в безумный режим аврала! Уже забыла, как это будоражит кровь и «включает» мозг. Чувство нужности и причастности к важному делу изгоняет хандру и ненужные мысли, портящие настроение. Случались бы такие гонки там, дома, на Земле, так, скорее всего, не было бы злосчастного похода и падения с мостика.

«Но тогда бы не было в моей жизни деда, Френки, Инка и других милых моему сердцу существ и обитателей Иномирья. Не было бы тех изменений, которые произошли благодаря моим нечаянным вмешательствам. Вселенная мудра и справедлива, и я благодарна ей за всё случившееся со мной», — резюмировала свои размышления, падая головой на подушку после очередного суетного дня.

Первый вопрос, обсуждаемый за завтраком начального дня подготовки, вызвал горячий диспут. Место, где будет проводится фестиваль. Сезон дождей подходил к концу, и ливни всё реже и реже поливали землю, но почва настолько пропиталась влагой, что под ногами торговцев и гостей очень быстро превратится в болото.

— Нужна площадка с твёрдым покрытием, — прожевав кусок бутерброда, сказала я, вспомнив о мыслях, пришедших утром на свежую голову.

— Городская площадь? — пискнул с дальнего конца стола чиновник, обалдевший оттого, что завтракает в обществе короля и канцлера.

— Боюсь, что всех желающих площадь не вместит. Да и нечего всем гостям в городе делать, — ободряюще кивнув оратору, ответила я. — В центр в день коронации пускать строго по приглашениям. В другие дни можно доступ открыть, но зачем? Дорога от портала до центра неблизкая. Всех экипажами всё равно не обеспечить.

И тут меня посетила Идея. Именно так. С большой буквы «И». Боясь спугнуть или сглазить дерзкую мысль, я осторожно спросила:

— Дорога в деловой части города какой ширины?

Все головы синхронно повернулись ко мне, а через секунду тишину взорвал одобрительный гомон. Идея пришлась ко двору, и поняли её без разъяснений. Дорога была мощёной и достаточно широкой. В деловой части много складов и хранилищ, поэтому подвоз груза к ним требовал простора и надёжной дороги.

А я подумала, что при таком взаимопонимании мы сможем организовать первый сырный фестиваль мира Больших Озёр, и выдохнула накопившееся волнение.

Понимание пониманием, но сколько же всего необходимо учесть, подготовить и устроить.

— Как жаль, что нельзя развернуть павильон для торговли, — между прочим заметила я, допивая свой чай.

— Что такое «павильон»? — заинтересовался Пубок, сидевший рядом.

— Лёгкое крытое сооружение. Каркас, крытый тканью. Шатёр, — постаралась я сформулировать свою мысль, но тут же отмахнулась. — Не берите в голову. Слишком большое пространство, чтобы мы смогли такое устроить.

Пубок посмотрел на короля, и Альфред кивнул бывшему командиру, словно давая разрешение на что-то. Наёмник, подхватив меня под локоть, отвёл в сторону.

— У нашей команды есть общий артефакт. Трофейный, — он как-то хитро усмехнулся и тряхнул головой. Похоже, воспоминания, связанные с трофеем, были забавными. — Тряпица, которая при нужде и должной магической подпитке разворачивается в тот самый безразмерный шатёр. Причём держится без каркаса. Конструкция получается крепкая, но прозрачная. Свет дневной через неё хорошо проходит.

— Много магии требуется? — спросила я, понимая и безропотно принимая свою роль в развёртывании павильона.

— Не знаю. Мы пользовались пару раз, устраивая палатку на всю команду, но подпитывали через кристалл. Сколько потребуется силы на большое развёртывание, какой предельный размер у тряпицы и как долго простоит, я сказать не могу.

— Значит, надо попробовать. И если величина павильона окажется достаточной, то внутри обустроим торжище.

Пубок что-то отметил в своём блокноте и вернулся к завтраку.

— Сортиры нужны, — подошёл Виктор, — и много.

Оттого, что он всё ещё стеснялся своих предложений, сказал это мне по-русски. Пришлось переводить для всех:

— Господа, прошу прощения, тема неаппетитная, но архиважная. Для обеспечения гостей удобствами нужны клозеты. Какие будут варианты?

Сколько таких архиважных тем ещё возникнет за день! И уже сейчас почему-то почти со всеми вопросами шли ко мне.

— Нашли крайнюю, — ворчала я, решая очередную проблему или находя ответственного по возникшей задаче.

Шатёр мы развернули. Прозрачная тонкая ткань вздулась парашютом, накрыв большой участок дороги, выделенный под торговлю. Высокий потолок давал пространство для вентиляции и свободно пропускал дневной свет, защищая от сырости и ветра.

Закончив с установкой шатра, я отошла в сторонку, присела на штабель досок и наблюдала за нарастающей суетой. Молодой распорядитель метался, пытаясь сделать всё разом: разметить места для прилавков, убедить строителей, которые отказывались делать по эскизам и предлагали свои варианты, отследить завоз материала.

— Вить, будь другом, позови того парня ко мне, — попросила не отстающего от меня ни на шаг Виктора.

— Здравствуйте, сударь, — обратилась к подбежавшему распорядителю. — Присаживайтесь, поговорим.

— Леди! — взмолился тот. — Не до разговоров мне. Посмотрите, что творится!

И он ткнул пальцем в проход. Кто-то решил упростить себе жизнь и ввел в ангар лошадь, везущую большую повозку, гружёную строительными материалами. Лошадка, исполнив свой долг, расслабилась и опростала мочевой пузырь и кишечник. Под сводами шатра разлилось амбре конюшни.

— Остановитесь, — поймала несчастного собеседника за рукав, — давайте познакомимся.

— Я вас знаю. Вы гостья нашего короля леди Агапи. А я, — распорядитель вскочил с досок и поклонился, — Лют Доксин.

— Вот и славно. Вот этого молодого человека зовут Виктор, — показала я на моего сопровождающего. Мужчины раскланялись. — Лэр Доксин, скажите, давно вы в должности распорядителя?

— Впервые, леди, — покраснел собеседник. — Видите ли, господин канцлер мой двоюродный дядя. И он сказал мне, что это мой шанс показать себя. И…

— Дальше можете не продолжать, — вздохнула я. Всё, как всегда и везде. Хочется устроить родичей на «тёплые» места, а есть у них опыт и навыки или нет для желанной должности — это вторично. — Послушайте меня, уважаемый лэр. Первое, с чего вам стоит начать, это собрать всех старшин, которые принимают участие в обустройстве торговых мест и самой торговли.

— Ой, не так быстро, леди! — взмолился Доксин. — Я записываю.

Мы с Виктором переглянулись и чуть было не захохотали. Так в эту минуту растерянный распорядитель был похож на пьяного Шурика из известной комедии, что удержаться было трудно.

Надиктовав основные правила организации мероприятия, я встала с импровизированной лавки, отряхнула штаны и дала последний совет:

— Главное, не суетитесь. Выберете себе место повыше и наблюдайте за процессом. Подберите пару-тройку толковых мальчишек в посыльные и если что, то не бегите сами, а посылайте их за старшим. Разговаривайте только с ним. Желательно, не повышая голоса.

— Почему? — удивился распорядитель.

— Голос сорвёте, — улыбнулась я, вспомнив свой дебют в организации большого мероприятия. — Завтра утром зайду посмотреть, как дела продвигаются.

— Леди, — Доксин прижал руки к груди, — спасибо вам огромное! Вы так помогли мне.

— Да ради Вселенной, — отмахнулась я. — Все мы когда-то начинали.

— Скажи, — тронул меня за локоть Виктор, когда мы шли к выходу из павильона, — есть что-то, чего ты не знаешь или не умеешь?

— Массу всего. К примеру, я совершенно не разбираюсь в технике, электрике и в авиации, — похлопала парня по ладони. — Просто то, что сейчас мы делаем, было моей работой на Земле. Я владела небольшим агентством по организации праздников и мероприятий. Но подряды мы брали разные. Не только свадьбы и дни рождения устраивали. А когда работаешь в такой сфере, приходится изучать разные вопросы, чтобы можно было и сметы самой проверить, и объём выполненных работ пересчитать, и убедиться в надёжности крепления. Отвечать-то перед заказчиком мне.

— Ничё себе ты крутая! — присвистнул Виктор.

— Ага, — рассмеялась я. — Круче только варёные яйца.

У входа топтался подросток лет четырнадцати — пятнадцати. Внутрь его не пускали, но он не уходил, а внимательно вглядывался в выходящих из павильона. Увидев нас с Виктором, он громко закричал и замахал руками, привлекая внимание:

— Леди Агапи!

Стражники, которых успели выставить, чтобы отгонять любопытных, начали было шикать на него и замахиваться длинными дубинками, висящими на запястьях, но мальчишка продолжал прыгать за их спинами и махать над головой руками.

— Пропустите его, — приказала я командиру стражников и, дождавшись, когда подросток подойдёт поближе, спросила: — Что случилось?

— Леди Агапи, — одёрнув куртку и сдёрнув берет с головы, молодой человек поклонился и доложил: — Меня прислал старшина гильдии трактирщиков. Он просит вас пожаловать на обед, чтобы выяснить несколько вопросов. Экипаж ожидает.

— Почему же тебя ко мне не пропустили, если ты с важным поручением? — спросила я собеседника, но смотрела при этом на командира стражи.

— Я им монеткой не поклонился, — смело ответил мальчишка, зло зыркнув на охранника.

— Витя, не в службу, а в дружбу, будь добр, позови Люта.

Виктор, привыкший подчиняться приказам, чуть ли не каблуками щёлкнул и быстро вернулся назад.

— Тебя как зовут? — обратилась к посланнику, чтобы скоротать время.

— Лин Гири, госпожа, — поклонился тот. — А вас я знаю. Вы леди Агапи — гостья нашего короля.

— Да, как вы меня все узнаёте? Табличку с именем не ношу.

— Вы же в штанах ходите. Наши женщины так не одеваются.

Говоря это, Лин старательно отводил взгляд от моих ног. Хорошо ещё, что я скинни не ношу, а модель штанишек под названием «карго» ноги не обтягивает. Конечно, я могу отдать дань местным традициям и купить нечто соответствующее требованиям моды Предгорья. Но как представлю мокрый и грязный подол длинной юбки, путающийся в ногах… Бррр!

Я гостья. Значит, мне можно. Тем более что длина куртки почти до колен и прикрывает все нескромные выпуклости. Придётся вам, господа, потерпеть.

— Леди, вы меня звали? — подбежал запыхавшийся Доксин.

— Звала, — горестно вздохнула я. — Скажите, лэр, какой процент вы получаете от взяток, полученных стражей?

— Что?! — округлил тот глаза. — Какие взятки? За что?

— За то, чтобы пройти в павильон. К вам, или ко мне, или к кому-то ещё. Не поглазеть, а по делу.

— Леди, побойтесь Светлого, как такое возможно? — обиделся распорядитель. — Нас и так временем ограничили. А если ещё тормозить и препятствия строить, то как всё успеть? — вдруг он перестал оправдываться и зло спросил: — Да кто вам такую гадость сказал?

— Простите меня, лэр Доксин, за моё необоснованное предположение в вашем соучастии. Но то, что стража вымогает взятки — это точно, — я повинно склонила голову, приложив руки к груди.

— Ну, я им сейчас устрою! — зарычал распорядитель и резко повернулся к служакам. — Где командир охраны?

— Пошли отсюда, — я потянула Виктора к ожидающему нас экипажу. — Тут и без нас теперь разберутся.

— Ты что, специально его обвинила в коррупции? — притормозил парень — Это же…

— Да, специально. Видишь ли, Витя, я не всегда бываю белой и пушистой. Иногда вот такими методами пользуюсь. Исключительно для пользы дела. Гнев сильнее робости, присущей этому человеку. И гнев не даст ему отступить перед наглостью охраны, которая будет всё отрицать. Порядок нужно устанавливать с первого дня. Желательно, чтобы Доксин сделал это сам. Я его подтолкнула в нужном направлении, буду контролировать, но работать ему придётся самостоятельно. Вот пусть и формирует команду, а не полагается на всякий сброд.

Говорила я это излишне эмоционально. Вспомнился собственный негативный опыт, когда вот так же доверилась порекомендованным строителям. Они, взяв аванс, исчезли, бросив работу. Отдых себе устроили, паразиты. Пришлось срочно искать других и стоять у них над душой, умоляя поторопиться. Закончили помост, по которому должны были дефилировать конкурсантки, за два часа до начала мероприятия. Организатор, с виду воспитанная и интеллигентная дама, орала на меня в трубку таким отборным матом, какого я сроду не слышала. Приняла все молча. Не огрызаясь и не оправдываясь. Мой косяк, моя ответственность. Мы потом с ней помирились — снимая стресс, распили бутылку коньяка в гримёрке, извиняясь друг перед другом десятки раз. И работали с тех пор вместе многократно, но полученный опыт закрепился намертво. Доверяй, но проверяй.

Эту историю я поведала Виктору, пока мы ехали к старейшине гильдии трактирщиков. Рассказывала как анекдот, с шутками и смехом, но парень суть понял:

— Не так-то просто тебе деньги доставались, — резюмировал он, когда экипаж остановился.

— Тебе тоже, — ответила я, спрыгивая с подножки.

Глава 6

Распахнув перед нами тяжёлую дверь с массивной бронзовой ручкой метровой длины, закреплённой вдоль створки, Лин Гири произнёс:

— Добро пожаловать в таверну «Бирюзовый дракон», господа.

Просторный холл с зеркальной стеной напротив гардеробной, бронзовые светильники, широкая лестница. На площадке, где лестница раздваивалась, большой яркий витраж. На фоне заснеженных горных пиков, над зеркальной гладью воды парит бирюзовый дракон.

— Красота, — прошептал Виктор.

— Согласна. Интересно, почему он без крыльев? — не обращаясь ни к кому конкретно, спросила я, разглядывая картину.

— Это не «он», леди. Это «она», — пророкотал кто-то рядом. — А крылья ей не нужны. Она способна парить и без них.

Я повернулась к комментатору и увидела высокого, хорошо пожившего мужчину, опирающегося на тяжёлую трость.

— Позвольте представиться, леди. Меня зовут Рос Гири. Я старейшина гильдии трактирщиков Горска.

— Агапи вар Фламери, — ответно представилась и я, но без титулов и, склонив голову, сделала книксен. Спина не отвалится, а вежливость везде ценится.

— Виктор Савельев, — доложился мой спутник и, явно копируя кого-то, сдержанно поклонился.

Надо же, попеняла я себе, сколько времени знакомы, а я только что узнала его фамилию. Ох, невнимательна я близким. Вселенские проблемы решаю, а что под носом творится, не замечаю.

Хозяин широким гостеприимным жестом пригласил нас к лестнице и сам захромал следом.

— Вить, прости меня, — обратилась я к парню по-русски.

— За что?

— За невнимание. Только сейчас узнала твою фамилию.

— И что? Во-первых, я её не называл никогда, во-вторых, твою земную фамилию я тоже не знаю. Не бери в голову!

За разговором мы не заметили, что слишком быстро поднялись к витражу, и остановились на площадке, поджидая Рос Гири.

— Ох, годы мои годы, — проворчал старейшина, ковыляя по ступеням. — Раньше бегал, как молодой резвый барашек, а теперь вот ковыляю, как бездомный пёс с подбитой лапой.

Расфокусировав взгляд, я посмотрела на его колени магическим зрением. Не рентген, но изменения тоже видны. Воспаление сильное в обоих суставах. По ведьмовской теории психосоматики гордыня непомерная у нашего хозяина. Приму во внимание. Но пока не время лезть со своими советами.

— Да вы не стойте, проходите. Эй, кто там? Встречайте гостей! — опережая нас, Лири похромал командовать.

От площадки лестница раздваивалась на две, идущие вдоль стен. Пять ступеней, и мы уже в просторном светлом зале. Столы покрыты пёстрыми скатертями в цвет витража. Окна большие, от невысокого потолка до самого пола, и выходят на озеро и горы за ним.

Чувство простора и свободы от этого потрясающего пейзажа наполнило меня так, что захотелось оторваться от бренной земли и взмыть в чистое небо.

— Эй, ты чего? — дёрнул меня за локоть Виктор.

— Что? — не поняла я.

— Ты левитировала. Невысоко, ноги едва от пола оторвались, но я почувствовал. Ты им тут хочешь цирковое представление устроить, что ли? Или бирюзового дракона изображаешь?

Ответить не успела. Впрочем, и не хотела ничего говорить. Как можно словами описать то, что я почувствовала минуту назад?

— Ну, что же вы? — попенял нам хозяин таверны. — Проходите. Выбирайте любой стол, что понравится. Сегодня только вы мои гости.

Что тут выбирать? Только один стол стоит вдоль окна, где, не вставая с места, можно наслаждаться радующим душу видом. Без колебаний направилась к выбранному месту. Следом подошли мужчины. Рос Гири встал во главе стола — с торца, Виктор примостился справа — подальше от хозяина. Через секунду официанты синхронно отодвинули стулья, и мы сели. Тот, что стоял за моей спиной, потянулся принять куртку, которую я сняла и держала в руках. Но я отрицательно покачала головой и повесила одежду на спинку стула. Никому не отдам. Таких курток в интернет-магазине больше нет. Об этом сообщил Пубок, с завистью поглядывая на мою одёжку, когда мы с ним растягивали купол из магической тряпицы.

Посочувствовав побратиму, посоветовала почаще заглядывать в тот раздел, где она продавалась, и пожелала обрести желаемое. Себе же пометку сделала, что ценность моего нечаянного приобретения возросла в разы. «Глаз с тебя не спущу!» — пообещала курточке, погладив удивительную вещицу.

Первым подали крепкий и острый рыбный бульон, а к нему слоёные пирожки с цельнозапечённым ломтиком нежной бескостной рыбы. Бульон, чтобы подольше не остывал, был подан в толстостенных керамических чашках. Пирожки пирамидкой выложены на общем блюде. Дополнением сервировки перед каждым поставили небольшую тарелку со щипчиками для пирожков.

Прежде чем приступить к еде, я, чтобы сильно не нарушать правил местного этикета, понаблюдала, как это сделает хозяин. Рос Гири щипчиками подхватил выпечку и положил на свою тарелку. После чего разломил пирожок пополам и одну из частей вернул на сервировочную тарелку. Вторую же часть ещё раз располовинил. И только от полученной четвертинки откусил, запивая пирог бульоном.

— Какое нежное тесто, — похвалила я угощение, прожевав первый кусок. — У вас великолепный повар.

— В этой таверне готовит мой средний сын. У старшего свой трактир, а младшего вы видели, — поставив тяжёлую чашку на стол и промокнув губы пёстрой, в тон скатерти, салфеткой, поддержал разговор старейшина гильдии.

— Да, познакомились. Лин славный паренёк. А среднему передайте моё восхищение его мастерством, — попросила я.

— Вот закончим трапезу — сами поблагодарите, — ответил Гири и откусил кусок пирога.

Дождавшись, когда мы отставили пустые чашки, официанты занялись сменой сервировки. Работали они виртуозно. Вроде были рядом, но как-то незаметно и ненавязчиво. Специальной метёлкой в совочек смели крошки от пирожков. В малюсеньких рюмочках подали напиток, нейтрализующий рыбное послевкусие. Мятно-лимонный вкус на слабом алкоголе нежно прокатился по вкусовым рецепторам, подготавливая к принятию следующего блюда.

Но я уже наелась. Чашка бульона, которую смогла осилить только наполовину, и пирожок насытили меня полностью. О чём я и сказала гостеприимному хозяину.

— Вы можете не есть, но попробовать обязаны! — безапелляционно заявил тот в ответ.

Большую тарелку, накрытую блестящим колпаком, водружали на стол два официанта. Убедившись, что наше внимание сосредоточено на блюде, один из подавальщиков движением опытного иллюзиониста снял колпак.

Ароматный пар, вырвавшийся из тесного заточения, проник в ноздри и вызвал невольное обильное слюноотделение. Классическая смесь запаха жареного мяса и пряных трав не могут оставить равнодушным даже самого сытого человека. А дух свежевыпеченного хлеба, исходящий от корзинки с булочками, выставленной к мясу, окончательно вскружил голову.

К хозяину подошёл ещё один слуга. Похоже, этот человек занимал какую-то должность — был или старшим над присутствующей обслугой, или метрдотелем. С почтительным поклоном он поставил перед господином небольшой поднос, накрытый затейливо сложеннойсалфеткой. Гири, выждав секунду, одобрительно кивнул. Только после получения этого негласного приказа слуга убрал ткань. На подносе лежал разделочный нож и в пару к нему вилка.

Мы с Виктором одновременно выдохнули. Оказалось, что мы за этим действием наблюдали, затаив дыхание и ожидая чего-то необычного.

— Показушники, — едва слышно прошептал Виктор по-русски. На что я согласно кивнула.

Тарелка оказалась подставкой для небольшой жаровни, над которой на вертеле медленно и торжественно вращалась нога, похожая на баранью. Едва хозяин взял в руки разделочные инструменты, вертел замер.

С лёгкостью отрезав солидный кусок мяса и шлёпнув его на поданную тарелку, Гири сказал, обращаясь к Виктору:

— Пусть это мясо придаст вам сил, молодой человек.

Парень слегка привстал и поклонился:

— Благодарю вас, лэр Гири.

Хозяин прекратил разделку ноги и строго поправил моего друга:

— Поскольку я глава гильдии, ко мне следует обращаться «мэтр». Но так как вы гость в нашем мире, то, скорее всего, не знакомы с нашими порядками, и я вас прощаю.

— Буду знать, мэтр, — спокойно ответил Виктор, но я заметила, что аппетит у парня испортился.

— Не бери в голову, — прошептала я по-русски, прикрывая рот салфеткой.

Следующий кусок был адресован мне. Его сопроводили слова:

— Пусть это мясо придаст вам ума, леди.

Хм… Понимаю, что дополнительная сила любому мужчине в радость. А пожелание развития ума как принять? Благодарить не хотелось. И я не стала. Кивнула, мельком взглянув на хозяина, и уставилась в окно. Но, подумав мгновение, повернулась к мэтру протягивая руки к разделочным инструментам.

Немного удивлённый Рон Гири нерешительно передал мне нож и вилку. Кажется, такое здесь не принято, но что можно ожидать от чужестранки, которой не хватает ума.

Для удобства я встала, с неприличным шумом отодвинув тяжёлый стул. На зажаренной ножке ещё оставалось достаточное количество мяса для осуществления моей маленькой мести.

Вышколенный официант, склонившись к столу, уже держал тарелку так, чтобы мне удобно было положить на неё отрезанный кусок. Вонзив нож в хорошо прожаренную мякоть, я широким пластом отрезала почти всё, что оставалось на кости. Едва удерживая неудобными приборами норовившее соскользнуть жаркое, плюхнула его на подставленную тарелку. Поправила, аккуратно сложив кусок вдвое и торжественно заявила:

— Пусть это мясо придаст вам такта и уважения к людям, мэтр.

Рос Гири, склонив голову, молча смотрел в свою тарелку. Я продолжала стоять, ожидая его реакции, непроизвольно сжимая в одной руке разделочный нож, а в другой вилку. В зале таверны сгустилось такое напряжение, что, казалось, от любого звука раздастся взрыв. Официанты замерли, как на стоп-кадре. По-моему, даже дышать забыли.

Но вдруг старейшина откинулся на спинку стула, запрокинул голову и громко рассмеялся. Удивило то, что смех был искренним и незлым.

— Бесспорно, леди! Я не уважаю людей, — отсмеявшись, сказал мэтр. — Но никто и никогда меня не упрекал в этом. Вы первая.

— Наверное, это от отсутствия ума, — съехидничала я, опускаясь на стул, подвинутый мне расторопным слугой.

— Вы обиделись, — вздохнул хозяин, — но я прав в своём утверждении относительно вас. Вы одна, если не считать этого молодого человека, прибыли в страну, где вот-вот разразится война. Мало того, вы ввязались в авантюру с распродажей сыров, которые в избытке имеются почти в каждом государстве нашего мира. Это ли не показатель глупости? Но самое нелепое, что вы сделали — это состряпали дурацкое предписание для трактирщиков.

— В чем же нелепость предписания? — крепче сжимая приборы, которые всё ещё были в моих руках, спросила я у Гири.

— Деточка, нет стольких блюд из сыра, чтобы полный обед подать! Сегодня я хотел доказать вам, что на свете существуют намного более вкусные продукты и рецепты из них. А десерт из сыра, должно быть, вам во сне приснился, — высказав это, мэтр вилкой отделил небольшой кусочек, наколол его на зубцы, поднёс ко рту и сказал. — Ешьте мясо, оно вкусное.

Раздумывая над словами Гири, я машинально пустила в дело разделочные приборы, в которые вцепилась, сдерживая эмоции. Отрезала малюсенький кусочек, положила в рот. Согласна. Очень вкусно. Глянула на Виктора. Парень, достав подаренный нож из внутреннего кармана, тоже нарезал мясо, придерживая его вилкой.

— Это как? — прервал мои размышления мэтр.

— Что как?

— Как вы ножами пользуетесь?

— Обычно, — пожала плечами — В нашем мире так принято. Очень удобно.

Рос Гири, немного понаблюдав за тем, как мы держим ножи в правой руке, а вилки в левой, как режем мясо, как подвигаем лезвием отрезанный кусочек на вилку, что-то приказал старшему официанту. Через минуту из кухни для хозяина принесли небольшой нож. Поглядывая на нас, тот попробовал повторить увиденное.

— Действительно удобно, — согласился он и добавил задумчиво: — Надо будет предложить это в гильдии. Пусть в тавернах и трактирах побогаче в сервировку добавят ножи.

Понимая, что тема блюд из сыра с Рос Гири закрыта, я резко отодвинула тарелку с искромсанным в фарш жарким. Почему в фарш? Так нож острый, барашек хорошо прожарен, раздражения много. Что ещё делать было? Поверх измочаленного мяса лежали перекрещенные приборы. Нож лезвием в центр тарелки и поверх него вилка зубцами вниз. «Я сыта» сигнализировали они, но вряд ли кто здесь это поймёт. Промокнув и без того сухие губы салфеткой, я обратилась к хозяину:

— Скажите, мэтр, вы могли бы завтра к полудню собрать в «Бирюзовом драконе» представителей тех таверн и трактиров, которые хотели бы принять участие в фестивале?

— Могу. Но зачем?

— Хочу на вашей кухне показать желающим, как можно приготовить десерт из сыра. Это возможно?

— Ваш сопровождающий кулинар? — Гири так пристально посмотрел на Виктора, что парень подавился последним куском и закашлялся.

Тут же около него засуетились официанты. Вода, салфетки, лёгкие постукивание по спине — сервис выше всяких похвал.

— Нет. Готовить буду я.

Теперь подавился и закашлялся Рос Гири.

— Леди, это правда, что завтра вы будете показывать гильдейским, как готовить новые кушанья? — Лин Гири замер в ожидании ответа.

Быстро же здесь информация распространяется, хмыкнула я про себя. Всего-то минут пятнадцать, как мы закончили обсуждать с отцом нашего провожатого завтрашний мастер-класс, а мальчишка уже в курсе.

— Правда, — не стала томить ожиданием подростка.

— Ух ты! Вот бы хоть одним глазком посмотреть! — восторженно воскликнул сын старейшины. — Это же новое слово в кулинарии. Можно сказать, прорыв устоев.

— Что же тебе мешает? Попроси отца, и он…

— Нет, леди, — не дал закончить мне фразу Лин. — Я же ещё не в гильдии. Всего лишь ученик. Значит, нет мне хода туда, где старшины собираются. Ладно, поспрашиваю потом у брата, — с сожалением выдохнул парнишка и уставился в окно.

Экипаж неторопливо вез нас от таверны «Бирюзовый дракон» к воротам дворца. Лин был отряжен сопроводить гостей, чем он и воспользовался, утоляя своё любопытство.

Мы с Виктором с улыбкой переглянулись. Хороший мальчишка, увлечённый. Немногие в его возрасте так о будущей профессии пекутся.

— Можешь ему помочь? — спросил Виктор по-русски.

Я пожала плечами. Пригласить от своего имени — это изначально настроить мэтров против себя и против предложенных рецептов. А вот если…

— Лин, скажи, ты что-то уже умеешь делать на кухне?

Мальчишка с удивлением на меня посмотрел и с достоинством ответил:

— Конечно же, леди! Я с семи зим на кухне. Многие кушанья сам умею готовить, — тут он замялся. — Правда, несложные. К соусам меня пока не пускают и к десертам. Но могу многое.

— А вот скажи мне, дружочек, можешь ты лапшу, к примеру, приготовить? Тесто сделать, нарезать как надо, отварить?

— Конечно могу! Вам какая требуется? Могу простую, могу заварную или яичную. И нарезку разную умею делать. Нитяную, ленточную, среднюю, — гордый поворот головы и угол подъема подбородка был явно скопирован у отца.

— Ух ты! — теперь ахнула я. — А заварная — это как?

— Как-как, просто, — немного ворчливо ответил ученик повара. — Тесто на горячей воде замешивают. Оно для нитяной лапши самое годное, хорошо форму держит. А для ленточной лучше всего яичное тесто. На желтках замесить следует. Упругое и плотное получается, ленты при варке не рвутся.

— Слушай, да ты профи! — Виктор легонько шлёпнул парнишку по колену. — Какие тонкости знаешь.

— А то! — шмыгнул носом «профи».

Обида всё ещё сквозила и в голосе, и во взгляде. Он вон сколько всего знает и умеет, а его завтра с кухни взашей погонят. Э-э-эх!

— Лин, отец не будет возражать, если я тебя на завтра помощником ангажирую?

— Что сделаете? — вытаращился на меня мальчишка.

— Попрошу помочь мне завтра на мастер-классе.

— Вы хотите, чтобы я вам помогал? Серьёзно? — чуть не подпрыгнул на своём сидении Лин. — А что надо будет делать?

— Ничего сложного. Яйца разделить на желтки и белки, взбить, лапшу приготовить. Что же ещё? — я задумалась. — Тесто песочное, в смысле, масляное делать умеешь? Ну вот, им и займёмся.

— Тогда я масло с утра на лёд поставлю, чтобы в муке рубить удобнее было.

— У вас разве тёрок нет? — начала было я, но меня перебил страдальческий вопль Виктора от скучной, на его взгляд, темы, которая утомила его ещё в таверне, когда он слушал, как мы с Гири договариваемся о завтрашнем дне:

— Ооооооо! Хватит вам уже. Мы приехали!

Экипажи, не принадлежавшие королевской семье, за дворцовую ограду не пропускали, и нам предстояла пешая прогулка по главной аллее парка, окружавшей здание королевской резиденции.

Прохладная влажность плотно окутала с головы до ног, едва мы ступили на брусчатку. Было непонятно, то ли это вновь сеет мелкий дождь, то ли воздух уже так пропитался дождями и туманами, что подумалось: «Не пора ли жабры начать отращивать, по заветам любимой Френки?»

Виктор, поплотнее завернувшись в выданный Пубоком дождевик, критично посмотрел на мою курточку:

— Не замёрзнешь?

Отрицательно покачав головой, я цепко ухватилась за локоть парня:

— Не переживай. Одёжка с подогревом.

Мы шли к парадному крыльцу, которое было ближе всего. В темноте искать входы в противоположно расположенные друг к другу женское и мужское крыло дворца не было ни желания, ни сил.

— Устала?

— Есть немного. Не столько физически, сколько эмоционально вымоталась.

— Колданула бы чего-нить для пущей убедительности и не маялась, — пошутил Виктор.

— Ты будешь смеяться, Витя, но я не люблю магичить.

— Почему? — от удивления мой кавалер даже остановился. — Это же так здорово. Махнул рукой или щёлкнул пальцами, и свершилось то, что хочется.

— Например?

— Ну… — задумался парень, даже хотел почесать затылок, но капюшон плотного плаща не дал такой возможности, — ну, к примеру, хорошую погоду наколдовать.

— Хорошо. А знаешь ли ты, друг мой, сколько всего надо учесть, чтобы пойти на изменение погоды? — мне ярко вспомнился нагоняй от Инка, когда я сдуру на Лавиньш озеро организовала.

— Да что там учитывать? Разогнала тучи…

— Аха! «Я тучи разгоню руками», — пропела я.

— Типа да.

— Для того, чтобы изменить погоду, надо учесть розу ветров, температуру воздуха и воды в близлежащих землях. Желательно просчитать, как отразится недостача дождя в сезон на будущий урожай, на заготовку сена и, соответственно, на поголовье животных, которых разводят в этом регионе. Ну, там много ещё чего учесть нужно, — занудным менторским тоном объяснила я.

— Ты серьёзно? — опять остановился Виктор.

— Вполне, — потянула спутника, побуждая идти быстрее, и кратко рассказала историю с озером.

— Хорошо, можно не вмешиваться в природные процессы. Вот завтра ты будешь учить…

— Буду показывать, а учиться они сами будут. Если захотят, — поправила я друга.

— Да как хочешь назови! — не выдержал моего занудства Виктор. — Ты же можешь колда… эээ… намагичить лапшу там или ещё чего. Зачем у плиты стоять, тесто резать и яйца взбивать?

— Поверь, что руками будет лучше и вкуснее. Хотя, — я хитро улыбнулась, — капельку магии я обязательно добавлю.

— Правда? — обрадовался любитель колдовства. — Какой?

— Любви я добавлю, лапушка. Любви! Это самая лучшая приправа.

Стражники, стоявшие у парадных дверей дворца, нас узнали и даже глазом не моргнули, когда, открыв тяжеленную створку, мы прошли в просторный, но пустой холл. Пол в помещение казался прекрасным ковром, с таким филигранным мастерством был собран мраморный узор.

Виктор, пройдя пару шагов от входа, остановился. Посмотрел на свои ноги, поднял и оглядел обувь, вздохнул.

— Что случилось? — обернулась я к спутнику.

— Обувь промокла, носки мокрые, ноги замёрзли, — ещё один вздох. — Агапи, ты не знаешь, где у них тут посушить обувь и одежду можно? Хочу небольшую постирушку затеять. Носки простирнуть надо — накопились. Ещё по мелочам кое-что. Постирать-то и в умывальнике смогу, но сушить негде. Не между стульев же верёвку натягивать. Да и влажность здесь такая, что быстрее сгниёт, чем высохнет.

Очень мне нравилась бытовая самостоятельность друга. Но иначе и быть не может. Детдомовец, солдат, одинокий мужчина. Или грязью зарастёшь, или закатывай рукава да берись за стирку и уборку сам.

— Витя, ты хотел увидеть, как я магичу? Пошли к тебе в комнату — покажу.

Апартаменты моего спутника мало чем отличались от моих. Из мебели небольшой платяной шкаф, кровать, два мягких стула и чайный стол между ними. Только цвета текстиля другие. Мужские, приглушённые серо-коричневые, строгие.

За день я устала так, что возиться долго не было ни желания, ни сил. Поэтому распорядилась без вступительной речи:

— Всё, что собрался постирать, освежить и просушить, собери в одном месте.

— По цветам и тканям разобрать? — уточнил заинтересованный предстоящим действием Виктор.

— Нет. Это не стирка. Заклинание очищения. Все вещи к завтрашнему утру будут чистыми. Ты их даже предварительно можешь сложить аккуратно, чтобы завтра просто переместить на полки в шкаф.

— А обувь?

— Обувь отдельно колдану, — пообещала другу, улыбнувшись его предусмотрительности, и попросила: — Вить, можно побыстрее? Устала — сил нет.

— Так это… — замялся парень, — давай, тогда отложим на другой раз. Слышал, что магия сил много забирает. Не хочу тебе навредить.

— Это наилегчайшее бытовое заклинание не требует ни сил, ни времени. Давай уже свои трусы-носки и майки, — я осмотрела комнату и кивнула на стол. — Вот на стол и выкладывай. Да не смущайся, ради Вселенной, что я, белья мужского не видела, что ли. Руками ничего трогать не буду. Кстати, можешь туда же положить всё, что сегодня носил. Завтра, после утреннего душа, наденешь свежее.

— А как же… — парень опять замялся.

— О боги! Витя, ты как ребёнок, право слово. Пойди в ванную, сними всё с себя, надень халат. Твои голые волосатые ноги меня в шок не повергнут.

Пока Виктор переодевался и возился с одеждой, я устало опустилась на стул, прикрыла глаза и вытянула ноги. Вот ничего особо не делала, а устала как собака. С чего бы?

— Всё. Готово, — позвал меня земляк.

Горка одежды была стыдливо прикрыта курткой. Смешной он, подумала я и кинула заклинания очищение и на текстиль, и на обувь, стоящую под столом.

— Всё. До завтра, дружочек. Провожать не надо — в халате это будет смотреться нелепо, — попрощалась, махнула рукой и закрыла за собой дверь.

Глава 7

Утро началось с того, что тушка одного не в меру откормленного питомца отлежала мне ноги. Хорошее свойство досталось фамильяру от Звёздного бродяги — умение перетекать в нужное место, невзирая на препятствия. Ночью, почувствовав знакомую тяжесть на ногах, окончательно провалилась в глубины сна, перестав задавать себе вопрос: «Где Филька?»

— Филипп, я очень тебя люблю, но пора худеть! — потрепала я фамильяра по загривку. — Как ты вчерашний день провёл?

— Сначала бросила, а теперь спрашивает. Может быть, я весь день некормленый и неглаженый, а ты шляешься невесть где и душа о бедном котике не болит. Бессердечная! — проворчал кошак, переворачиваясь на спину и подставляя пушистый животик под поглаживания.

— Не наглей, лапушка. Звали мы тебя, но ты категорично отказался покинуть кресло около камина.

— Конечно, отказался. Ты бы прежде подумала, куда и кого зовёшь! Меня — в сырость, в туман, в дождь и холод. Бррр!

— Понимаю, что спать у камина в королевском кабинете комфортнее.

— Кто спал? Мы с Альфредом решали неотложные государственные дела, — кот вывернулся из-под руки, важно сел, обернув лапки хвостом и показывая горделивым видом глобальность своей персоны.

— Да ты что? И что решили? — едва удерживая смех, поинтересовалась я.

— У тебя допуска к государственным секретам нет, — последовал ответ.

Сделав заявление, Филипп свернулся клубочком и задремал. С умилением глядя на любимца, я в утренней тишине и покое принялась анализировать прошедший день, планируя наступивший.

Обычно делаю это с вечера, но вчера едва доплелась до выделенной мне комнаты. Вот и первый вопрос: почему я так устаю? Надо порасспрашивать об особенностях мира Больших Озёр у знающих людей.

Второе: набросать план мастер-класса. Что готовить буду, какие продукты закупить.

Вчера, пока мэтр Гири составлял список гостей, я вспоминала, какие блюда из сыра умею готовить. Оказалось, не так много. Из обещанных десертов так вообще только тирамису. Да и то… Как воплотить рецепт в местных реалиях? Есть ли здесь какао-порошок и печенье «Савоярди»? Стопроцентно они с Земли эти продукты не импортируют. Ну, нет так нет — Лин испечёт песочное, обойдёмся без какао, и будет им новый десерт по мотивам тирамису. Всё равно никто из местных не знает вкус правильного.

Есть ещё чизкейк, но с этим у меня как в той сказке: «Едать-то едала, а как готовить, не знала». Но если подумать, то и тут особо сложного ничего нет. Выкручусь!

Мои размышления прервал робкий стук. Потом дверь приоткрылась, и в щель просунулось личико одной из горничных, приставленных ко мне.

— Леди, вы не спите?

— Не сплю. Заходите, девочки. Что случилось?

Несмотря на то, что вижу одну, приглашаю обоих. Девчонки всегда ходили парой. Да и другие служанки, виденные мною во дворце, поодиночке не передвигались. Обычай у них такой здесь, очевидно.

Зашли, сделали книксен. Я осторожно, чтобы не разбудить Филиппа, присела в постели, подложив подушку под спину.

— Слушаю вас.

Девчушки переглянулись, постреляли друг в дружку глазами, похмурили бровки, даже локотком одна другую толкнула. Терпеливо жду. Наконец, каким-то образом мимикой и жестами выяснив, кому говорить, одна решилась и, набрав в грудь воздуха, сказала:

— Леди, вам немедленно следует явиться к Её Величеству вдовствующей королеве-матери.

— Прям немедленно? — удивилась я.

— Да. Она так приказала. Мы проводим, — краснея, пролепетала вторая.

Немедленно — это значит, как есть. А есть я в пижаме голубого цвета с розовыми слониками, с всклоченными волосами, неумытая, с нечищенными зубами. Вряд ли мадам обрадуется, если я буквально выполню её приказ и завалюсь к ней в таком виде.

— Ну, вот что, барышни. Мне нужно … — я задумалась, а как тут у них время засекают, — немного времени, чтобы одеться.

— Мы поможем! — с готовностью бросились к шкафу служанки.

— Стоять! Сама справлюсь. Садитесь и ждите. И тихо, чтобы котика не разбудить.

Ногами нашарив под кроватью тапочки и сдув с лица выбившуюся из косы прядь, пошла в ванную.

Вчерашняя одежда кучей лежала там, где я её бессильно сбросила. Как хорошо, что на автомате выработала привычку набрасывать заклинание очищения на снятую одежду. Пусть мятое всё, зато чистое.

Освежающий душ, волосы укладываю заклинанием Ресты, — как они там с Таетом поладили? — одеваюсь.

Немного огладив руками джемпер и брюки, выхожу в комнату.

— Я готова. Пошли.

Горничные смотрели на меня, удивлённо подняв брови, вытаращив глаза и приоткрыв рот.

— Что ещё? — поинтересовалась я.

— Вы вот так пойдёте к королеве? — пролепетала та, что побойчее.

Внимательно рассмотрела своё отражение в большом зеркале, встроенном в стенку шкафа. На меня с недоумением во взгляде смотрела молодая стройная девушка среднего роста, с аккуратной русой косой, венцом уложенной вокруг головы. Свободный светло-серый джемпер с изображением дерева на груди, просторные брюки-карго цвета мокрого асфальта украшены помимо классических боковых и задних двумя большими карманами с клапанами на бёдрах и двумя поменьше ниже колен. Чёрные кроссовки на массивной подошве. Одежда слегка помята, но уж, простите, стиль нынче такой — в целом вполне прилично. Не на коронацию же иду. Как понимаю, аудиенция будет неформальная.

— Леди, на вас штаны! — шёпотом подсказала мне вторая служанка.

— И что? Я в них вчера с королем завтракала и со старейшиной гильдии трактирщиков обедала. Претензий ни у кого не было, — пожала плечами, ещё раз посмотрев в зеркало. Чего прицепились?

— Король и мэтр — мужчины, — слегка осмелев, напомнила мне первая.

— Детка, разницу между мужчиной и женщиной я поняла тогда, когда тебя, скорее всего, ещё и в проекте не было. Чем мнение королевы может отличаться от мнения короля и старейшины? — начала злиться я.

Да, чужой монастырь, и со своим уставом лезть не стоит, но я же здесь не на завалинке семечки лузгаю. Это нормальная рабочая одежда. Мне что, переодеваться по три-четыре раза на день, согласно ситуации?

— Ну, — покраснела как маков цвет вторая служанка, — мужчинам, наверное, нравится смотреть на…

Она замялась и потупилась. Но я заметила взгляд, брошенный на мой зад. Дикость какая!

— Всё, девочки. Модный приговор отложим на другое время. Или идём или идите — времени у меня мало.

Кофе! Божественный аромат через трепещущие ноздри проник в мозг и поманил за собой. Очарованная запахом, не заметила, как дошла и остановилась у двери, которую охранял усатый гвардеец.

— Не велено беспокоить, — остановил он меня, заслонив дверь грудью.

Вперед прошмыгнули мои провожатые и наперебой зашептали:

— Сама вызвала… Ждёт… Будет гневаться.

Солдат, сделав шаг в сторону, освободил проход, служанки распахнули дверь, и я шагнула в покои королевы-матери.

Утреннее светило, восходящее из-за гор и незатенённое портьерами, ослепило. На мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза и привыкла к яркому свету, увидела величественно восседающую за сервированным к завтраку столиком матушку Альфреда. Лёгкое платье в пастельных тонах, отороченное широким кружевом, на голове чепец в тон, ножка в атласной туфельке на низкой банкетке, в пухлых пальчиках изящная кофейная чашка с золотым узором. Картина маслом «Завтрак аристократки». Захотелось осмотреться, чтобы проверить, нет ли где художника с мольбертом, которому позирует эта прекрасная дама.

Но помня, что озираться в присутствии монархов неприлично, — наставления Лир’рии и шпынянье Ол’лии даром не прошли — я сделала книксен и поприветствовала хозяйку покоев:

— Доброе утро, Ваше Величество.

— Увы, для меня оно оказалось недобрым, — частицу «не» мадам чётко выделила интонацией. — Мне донесли, что вчера вечером вы, леди, вели себя неподобающим вашему статусу и порядкам моего дома образом.

— Что же я такого натворила? — спросила вслух, сглатывая слюну, а про себя подумала: «Мне что, ни присесть, ни кофе не предложат?»

— Вы что, забыли, как одна, без сопровождения свидетелей, посещали покои мужчины? — слово «мужчина» было сказано таким тоном, словно это было грязное ругательство.

— Какого мужчины? Виктора, что ли? Ну да, заходила по делу. И зачем нам свидетели были нужны? — аромат кофе туманил мозг, и я никак не могла сообразить, чего она от меня хочет.

— Какое вопиющее бесстыдство! — ахнула королева. — Вы даже не отрицаете.

— Зачем отрицать очевидное? — опять не поняла я и, устав переливать из пустого в порожнее, сказала: — Ваше Величество, я не знаю правил вашего дома. И если что-то случайно нарушила из устава, простите меня. Или выскажите свое царственное «фи!» в последний день моего пребывания. Но сейчас я пойду. У меня масса дел, которые необходимо сделать для спасения вашего сына и вашего королевства.

Не дожидаясь ответа, я сдержанно поклонилась и пошла завтракать в малую столовую, где меня ждали.

«Чёрт, как же кофе хочется!» — эта мысль так и не отпускала меня, несмотря на испорченное настроение и нарастающее раздражение.

На утренний доклад о проделанной работе, который ежедневно зачитывал один из чиновников, я опоздала.

— Ты где ходишь? — подошёл ко мне Виктор, держа чашку с чаем в одной руке и надкусанную булочку в другой.

— Помнишь стишок детский? «— Где ты была сегодня, киска? — У королевы у английской. — Что ты видала при дворе? — Видала мышку на ковре». Вот я на ковре у королевы и была.

— Ты? — чуть не подавился чаем мой сопровождающий — За что?

— За безнравственное поведение, — объяснила я и пошла к столу, на котором сгрудились блюда с разнообразными бутербродами и сервировочные этажерки, заставленные пирожными, круассанами и булочками.

Наливая в свою чашку чай — обстановка была демократичной, и каждый себя обслуживал сам, — я услышала шаги за спиной. Думая, что это Виктор подошёл за подробностями утренней аудиенции, пожаловалась:

— Как же я хочу кофе!

Вспомнилось — в Бункере я сама наслаждалась и угощала Сарон магически созданным капучино. Намагичить, что ли?

— Покойный батюшка даже запах кофе не переносил. Поэтому во дворце этот напиток никогда не подавали. Матушка трепетно чтит память об отце, потому кофе в меню королевской кухни нет и, думаю, что долго ещё не будет. Я к нему тоже равнодушен.

Повернулась на голос. Альфред стоял рядом, выбирая бутерброд.

— Какая жалость, — улыбнулась я побратиму и чтобы случайно не проболтаться о дразнящих ароматах на женской половине дворца, сменила щекотливую тему. — Скажи, Филипп не слишком тебе докучал вчера?

— Ну что ты! Я был счастлив, что он удостоил меня своим вниманием. У твоего питомца замечательное чувство юмора и отличный аппетит. Он так внимательно следил за тем, чтобы я не пропустил обед и вовремя делал перерывы на чай, как этого не делает мой камердинер, — король откусил бутерброд, прожевал и продолжил. — Жаль, что сегодня я не смогу составить компанию твоему любимцу.

— Много работы?

— Хочу сегодня с вами поехать в павильон и посмотреть, как продвигается работа.

Чашка, которую я в этот момент ставила на стол, перевернулась, и по белоснежной скатерти разлилось мокрое пятно. На нас обернулись.

— Ваше Величество, — присела я в книксене, — не уделите ли вы мне пять минут?

— Конечно! — весело ответил Альфред и пошёл подальше от стола.

Мы стояли у окна, любуясь великолепным горным пейзажем. Светило, поднимающееся всё выше, солнечными зайчиками украсило озёрную гладь. Снежные пики сверкали девственной белизной. Казалось, что на всей планете царит такое же настроение спокойствия и умиротворения.

— Напомни мне, пожалуйста, друг мой, с какой целью мы затеяли ажиотаж с сырным фестивалем? — понизив голос чуть ли не до шёпота, спросила я.

— Чтобы создать лояльное отношение к моему королевству, — ответил враз посерьёзневший правитель.

— Правильно. А зачем тебе лояльность соседей?

— Чтобы перевести их настрой в мирное русло по отношению к Предгорью, — послушно отвечал Альфред, но было видно, что он не понимает, к чему я веду разговор.

— Умница, Ваше Величество. И последний вопрос: зачем тебе мир?

— Чтобы сохранить свою жизнь, — едва слышно прошептал король.

— Так какого… — начала было я, но глубоким вздохом загнав эмоции вглубь души, медленно выдохнула и продолжила почти спокойно. — У вас что, монархов только на эшафоте усечением головы жизни лишают? В других случаях вы бессмертны, Ваше Величество?

— Ты думаешь, на меня могут покушаться? — Альфред с недоверием смотрел мне в глаза.

— Ничего я не думаю, но бережёного бог бережёт. Так говорят у меня на родине. Поэтому без острой необходимости из дворца ни шагу. Прости, дорогой, но тебе придётся ещё немного потерпеть общество моего кота, — я легонько дотронулась до рукава повседневного сюртука враз погрустневшего короля. — Не рискуй напрасно.

— Это предсказание твоего амулета?

— Это мой жизненный опыт, лапушка. Поверь, кинжал в груди — очень больно. В павильоне сейчас такая суета, что и десяток телохранителей не обеспечат твою безопасность.

— Сегодня первый ясный день за долгое время, — Пубок с нескрываемым удовольствием вдыхал тёплый воздух, свободно вливающийся в экипаж, что вёз нас к павильону, через открытые окна. — Кажется, сезон дождей закончился. А ты чего такая смурная, девочка?

— Устала, — усмехнулась я. — Ещё весь день впереди, а я уже устала. Что-то непонятное происходит.

— Так это сила тяжести, — объяснил побратим. — В мире Больших Озёр она немного выше, чем, к примеру, в мире Межгалактического Совета. Поначалу я тоже к вечеру едва ноги таскал, но со временем пообвыкся. А вот Лилит труднее привыкает — из дома почти не выходит. Но это и понятно. В мире демонов так сильно к земле не тянет. Вспомни, как там легко двигались.

— Знаешь, я как-то и не обратила внимания. Не до того было. Что-то всё бегала, суетилась, выполняла поручения, — грустно улыбнулась я и спохватилась, что давно уже хотела задать вопрос. — Пубок, а как вы на арену попали?

— Слили нас, — ответил мгновенно посуровевший мужчина, — подставили. Наняли для сопровождения важного лица. Всё честь по чести. Договор, задаток, амулет для перехода. Вот мы и перешли… на арену. Конкуренты, должно быть, сработали.

— Может быть, и конкуренты, а может, на Альфреда охота шла, — задумчиво пробормотала я. — Кажется, мало кто рад его возвращению.

— Это да, — согласно кивнул бывший наёмник. — Матушка его не нарадуется да старый камердинер, а остальным или всё равно, или косятся да шушукаются по углам.

— Так что он с коронацией тянет? Получается какой-то бесправный король, которого в любую минуту турнут взашей, как самозванца.

— До совершеннолетия нельзя. Вот исполнится Альфреду через шесть дней двадцать пять лет, так на другой день и коронуют.

— Чужой монастырь, — по-русски прокомментировал Виктор, сидевший в экипаже рядом со мной и внимательно слушавший наш разговор.

— Чужой устав, — согласилась я.

— Дальше не проехать! — крикнул нам возница, останавливая экипаж. — Народу слишком много.

— Не баре — дойдём! — весело откликнулся Виктор, спрыгнул на землю и подал мне руку.

К павильону не то что проехать, пройти и то было затруднительно. Толпа возбуждённых людей стояла плотно. Они что-то кричали, размахивали руками и никак не реагировали на просьбу посторониться.

— Что здесь происходит? — растерянно спросила я.

— Дык, это…бабы, госпожа. То есть, извиняюсь, женщины, — ответил мне стражник, флегматично наблюдавший за стихийным митингом, — требуют равенства.

— Вот не знала, что здесь феминистки водятся, — удивилась я, пытаясь рассмотреть, что же там в эпицентре митинга происходит.

Неожиданно ко мне повернулась горожанка, чья широкая спина заслоняла обзор. Её лицо раскраснелось от волнения, волосы выбились из-под чепца и прилипли к потному лбу.

— Равенство для всех! — закричала она требовательно.

— В чём? — отшатнулась я от неё.

— Как?! — удивление женщины моей неосведомлённостью было такой мощи, что я пожалела о вопросе, но распиравшие собеседницу эмоции требовали выхода, а она нашла свободные уши. — Они же дыбыщь-дыбыщь-дыбыщь! А мы дыбыщь-дыбыщь-дыбыщь! Требуем дыбыщь-дыбыщь-дыбыщь! Иначе дыбыщь-дыбыщь-дыбыщь!

Скороговорка собеседницы была такова, что в её пылких фразах я могла разобрать только первые слова, дальше всё сливалось в сплошное «дыбыщь».

— Витя, нам надо туда, — оглянулась я на сопровождающего и взглядом показала на вход в павильон.

Именно там кричали громче и яростнее размахивали руками. Парень пожал плечами, типа «Надо так надо», и ледоколом вошёл в толпу, держа меня за руку. Для облегчения нашей задачи я подключила наилегчайший вариант заклятия отторжения. Люди не могли понять, почему им хочется отойти от нас, хотя бы на полшага, отодвинуться. Отодвигались, отступали, пропускали — и мы прошли.

— Леди! — заорал Лют Доксин и чуть не спрыгнул ко мне с высоты штабеля досок, на котором он прятался от возмущённых людей. — Спасите меня!

— Что вы натворили, лэр Доксин? — придерживая бейсболку, чтобы не свалилась, задрала я голову к несчастному.

Стражники, минуту назад пропустившие меня к штабелю и с трудом сдерживающие натиск людей, услышав мой вопрос, что-то заворчали.

— Ничего плохого не делал, леди! — свесился с высоты распорядитель.

Кажется, для этого он или на четвереньки встал, или животом плюхнулся на доски.

— Он места торговые продавать начал, — через плечо сказал мне ближайший стражник. — Чем ближе к входу, тем дороже. Возмущаются те сыровары, что не могут неподъёмный взнос оплатить.

— Спасибо, — я благодарно похлопала по спине информатора.

— Не за что, — прозвучал приглушённый ответ. — У меня сестра с мужем где-то в толпе. Боюсь, разгонять заставят.

— Не заставят, — пообещала я и вскарабкалась на штабель.

Внизу виднелись обращённые к нам лица. Люди были встревожены и возмущены, но, увидев нового человека, большинство с надеждой замолчали сами и стали шикать на тех, кто продолжал орать.

— Кто-то один может высказать претензии? — обратилась я к толпе.

— Я могу! — вплотную к стражникам шагнула невысокая женщина средних лет. — Правда, не смогу до вас докричаться — голос уже сорвала.

Через пару минут мы, присев на доски, беседовали, а притихшие люди терпеливо ждали результата переговоров.

— Нам же как пообещали, добрая госпожа, — платим за место и торгуем. Всё по справедливости, — почти шёпотом рассказывала лэра Тата, хозяйка десяти коров и небольшой сыроварни. — А тут прям как напасть свалилась, и всё одно к одному. Сначала партия сыра испортилась, а потом объявили, что за лучшие места надо будет доплатить. Чем ближе к входу, тем дороже. Тут собрались люди, — она кивнула на собратьев по несчастью, — которые думали, что смогут за счёт ярмарки дела свои поправить. Сумма-то, изначально назначенная, посильна была, а теперь уже нет. Получится, что десяток богатеев выкупят прилавки, а мы в конце ютиться будем, где уже никто ничего не купит. Сыр этот ещё…

Было видно, что она очень хочет заплакать, но сдерживается, потому что вызвалась говорить за всех.

— А что с сыром не так? — спросила я, зная, что лучше выговорить неприятность, чем в себе носить.

— Испортился, — обречённо махнула рукой Тата. — Откуда что взялось? Плесень все нутро побила. То ли синяя, то ли зелёная и вонючая. Даже свиньям страшно отдать.

— Какие свиньи! — всплеснула я руками. — Если это то, о чём я думаю, то у вас получился дорогой элитный сыр. Сейчас решим вопрос с распределением мест и вы мне покажете свое несчастье.

Женщина недоверчиво смотрела на меня, но я уже переключилась на другую тему.

Лют Доксин, опасливо спустившийся вниз, увидел, что я поднялась с досок и бросился ко мне:

— Леди, я не виноват!

— Уже слышала. Дядюшка надоумил или сам расстарался?

— Дядя, — понуро признался распорядитель.

— Понятно. Схема расположения торговых мест готова?

— Да, вот она, — парень выхватил из-за широкого обшлага свернутый лист тонкой бумаги. — Разметили по количеству заявок и в запас оставили десять мест. Вдруг кто-то ещё захочет присоединиться.

— Сколько мест получилось?

— Двести тридцать семь, леди. Все размечены и пронумерованы.

— Отлично. Вот прямо сейчас найди бумагу, нарежь двести тридцать семь одинаковых кусочков, пронумеруй и сложи вчетверо. Будем проводить жеребьёвку. От скорости и качества исполнения будет зависеть твоё будущее.

— Но, леди, я же не виноват! — заканючил было Доксин, но, увидев, что я нахмурилась, побежал выполнять поручение.

— Пубок, ты можешь проследить за этим оболтусом? — попросила побратима, который тоже сумел пробраться сквозь толпу. — Кто знает, что он ещё натворит.

— Добрая госпожа, а можно мы тоже проследим за правильностью исполнения вашего приказа? — вызвались несколько человек.

— Возьми и их. Пусть будет всё честно.

Когда бывший наёмник, прихватив троих добровольцев, направился вслед за распорядителем, командир стражи взмахом руки снял оцепление. Градус напряжения ситуации снижался на глазах. Люди перестали быть толпой. Несмотря на то, что уходить никто не собирался, сутолока уменьшилась. Кто-то отошёл, кто-то присел на доски и брёвна, кто-то прогуливался, рассматривая склады и разномастные здания контор.

Сдулась и я. Утренние стрессы во дворце, прохождение сквозь толпу, лазание вверх-вниз по штабелю полностью лишили сил. С тяжёлым вздохом я вновь плюхнулась на доски.

— Вам плохо, добрая госпожа? — присела рядом Тата.

Вяло взмахнув рукой, я постаралась её успокоить:

— Сила тяжести у вас здесь больше привычной. Устаю быстро, а утро выдалось излишне активным.

Женщина отстегнула от пояса небольшую круглую фляжку в кожаном чехле, вытащила пробку и протянула её мне:

— Отпейте, добрая госпожа, полегче станет.

— Что это?

— Напиток тонизирующий. Древний семейный рецепт. Глотка достаточно, чтобы взбодриться. Правда, на вкус гадкий, но…

Хорошо, что фляжка маленькая, иначе бы и удержать не смогла. Но Тата подстраховала, держа мою руку под локоть. Прежде чем отпить, я осторожно втянула аромат напитка. Да ладно! Не может быть. Где мир Больших Озёр и где был погибший мир Инка? Но запах зелья, что не раз помогал мне восстановить силы, не спутаю ни с чем. Заранее передёрнувшись, делаю небольшой глоток. Ох и гадость! Но какой же эффективный.

— Спасительница, — улыбнулась я Тате и на всякий случай, вдруг повезёт, спросила. — А из чего снадобье готовят?

— Простите, добрая госпожа, но это великая тайна, — смущённо пробормотала собеседница. — Каждый, кому доверяют секрет, жизнью клянётся передать рецепт только двум членам семьи. Да и то, убедившись, что они будут верны клятве.

Похоже, никогда не узнаю, что за ингредиенты в составе кроме явных и подтверждённых Инком. Ну и ладно. Всё знать невозможно. Благодарно склонив голову, протянула фляжку хозяйке.

— Оставьте себе, — отказалась та принять сосуд назад. — Она неполная, но вам надолго хватит. Только не пейте более двух или трёх глотков в день, добрая госпожа.

— Хочешь взбодриться? — протянула фляжку Виктору.

Но тот отрицательно покачал головой и даже сделал полшага назад:

— Не признаю допинги. Да и чувствую себя вполне терпимо. Сама пей.

— Как знаешь, — пожала я плечами и посмотрела в сторону павильона.

Пять человек, шедшие в нашу сторону, осознавая важность момента, не торопились. Один из самовыдвиженцев крепко прижимал к выступающему брюшку ведро, накрытое куском тёмной ткани. Следом шли Пубок и Доксин, замыкали шествие два напросившихся делегата.

Бодро поднявшись, я обратилась к собравшимся:

— Досточтимые сыровары, сейчас каждый из вас по очереди вытащит одну бумажку. На ней написан номер вашего торгового места. Независимо от расположения прилавка, доплачивать или рассчитывать на компенсацию не надо. Ваша удача в ваших руках.

Люди внимательно слушали. Кто-то хмурился, не веря в собственный успех, кто-то азартно потирал ладони, кто-то одобрительно кивал. Всё как всегда — всем не угодишь.

— Каждого внесут в список с указанием номера и в знак согласия вы распишитесь рядом со своим именем. Чтобы путаницы потом не случилось и споров ненужных. Тех, кого сегодня здесь не было, соберут завтра и продолжат жеребьёвку.

— А если я хочу два торговых места арендовать? — выкрикнул кто-то из толпы.

— Если есть желание и деньги, хоть три! — народ, услышав мой ответ, заволновался — похоже, испугались, что не всем прилавков хватит, но я продолжила. — Подойдёте после того, как все желающие получат свои места, и если что-то останется, то тяните жребий по каждому месту отдельно.

Кто-то хлопнул в ладоши, и его поддержали. Через секунду люди, собравшиеся утром разносить павильон и рвать на куски распорядителя, хлопали в такт новому лозунгу: «Жеребьёвка!» и казались вполне довольными жизнью.

— Ловко! — похвалил Виктор, склонившись к моему уху. — Магия?

Отрицательно качая головой, я вспомнила слова из какой-то книги: «Толпой управлять в разы легче, чем одним человеком».

Тем временем шествие с ведром остановилось рядом со мной, и я, подняв руку, попросила тишины:

— Досточтимые сыровары, сейчас начнётся жеребьёвка. Прошу вас сохранять спокойствие и уважение друг к другу. Всё будет так, как я вам и пообещала. Но у меня есть единственная просьба…

— Началось. Сейчас за кого-нибудь просить будет, — пробасил кто-то.

— Вы правы, лэр прячущийся за спинами других, я хочу попросить за вот эту досточтимую лэру. — Сделав шаг вперёд, я ухватила за руку Тату и потащила её к себе. Та было уперлось, но кто-то легко подтолкнул женщину в спину, заставляя выйти из толпы. — Позвольте лэре Тате пройти жеребьёвку первой. У меня к ней есть дело и нет времени ждать окончания процедуры. Пусть она первой вытянет свой номер.

— Пусть! Тяни, Тата! Давай, девочка, открой список! Поймай удачу за хвост! — закричали стоящие рядом с нами люди.

Тата зарделась, смутившись всеобщего внимания, но руку в ведро под тёмную тряпку сунула решительно.

— Номер двадцать три! — громко объявил Пубок и поднял над головой развёрнутый лист. — Записывайте, лэр распорядитель.

Сыр был потрясающий. Зеленовато-голубой оттенок плесени равномерно распределился по всему срезу. Немного резкий аромат вызывал слюноотделение.

— Лэра Тата, а у вас есть какие-то фрукты? — продегустировав первый кусочек сыра, спросила я хозяйку дома.

— Груши остались с прошлого урожая, яблок немного.

— Отлично! Груши — это то, что доктор прописал. Давайте их сюда.

На дольку сочной груши аккуратно уложив тоненький кусочек сыра, разрезала сооружение пополам и, подцепив вилкой, протянула Тате:

— Снимите пробу.

Опасливо положив в рот предложенное лакомство, досточтимая лэра сыровар замерла, прислушиваясь к ощущениям. Сделав для себя какой-то вывод, принялась медленно жевать, всё так же погрузившись в восприятие нового вкуса. Даже глаза прикрыла.

Мы с Виктором почти не дышали, наблюдая за профессиональной дегустацией. Наконец-то Тата проглотила моё угощение и широко распахнула глаза:

— Знаете, добрая госпожа, я занимаюсь сырами с десяти лет. Меня учили мастерству дед и отец. Они всегда твердили, что отклонение от рецепта — это крах сыровара. Так и случилось. Мне показалось, что партия безнадёжно испорчена, но вы открыли для меня не просто новый вкус, а новое направление в сыроварении. Это необычно, но очень вкусно. Я ведь даже не рискнула бы попробовать это, — и она обвела взглядом полки, уставленные надрезанными головками. — А дополнить сыр фруктами… У нас так не делали никогда.

— Всегда кто-то начинает первым, — ободряющеулыбнулась я Тате. — В мире Больших Озёр вы станете первопроходцем. И знаете что, лэра… Сегодня мне катастрофически некогда, но завтра я заеду к вам, и мы определим стратегию продаж нового сыра.

Тата с недоумением посмотрела на меня:

— Да что тут определять. Становись за прилавок и торгуй. Кричи погромче, привлекая покупателей, взвешивай с походом — вот и вся стратегия.

— Нет, лэра. С этим сыром так нельзя. Он слишком дорогой, чтобы его продавали, как брынзу или творог. И вот ещё что… Вы пока никому не рассказывайте о нашем разговоре. Но я попрошу у вас небольшой кусок для рекламы в гильдии трактирщиков, куда сейчас поеду.

Тата решительно подвинула мне половинку сырной головки, от которой я отрезала кусочек для дегустации. Я покачала головой, взяла нож и от предложенного отрезала треть:

— Этого будет достаточно.

Глава 8

В «Бирюзовый дракон» мы, по утверждению мэтра Роса Гири, немного опоздали:

— Леди, все собрались и ждут вас, — с лёгким укором сказал хозяин таверны.

— Когда мужчины ждут женщину — это естественно. Было бы хуже, если бы мне пришлось ждать вас. — Я кокетливо улыбнулась и попросила: — Пусть Виктору помогут отнести продукты на кухню.

По пути мы остановили экипаж у большого продовольственного магазина, где я закупила необходимые для реализации рецептов продукты. Хозяин, видя, что класть нам покупки некуда, в качестве бонуса распорядился сложить всё в две большие корзины и лично проводил до дверей.

— Явно объегорил, — буркнул Виктор, пытаясь поудобнее пристроить ноги между кошёлками. — Видишь, как выгибается на прощанье.

— Не допускаешь, что он делает это, чтобы мы и в другой раз к нему заехали? Слышал такое слово «сервис»?

Но мой друг хмуро молчал. Мне показалось, что как бы парень ни бодрился, но повышенная сила тяжести постепенно выдавливает из него и бодрость, и хорошее настроение. Достала фляжку:

— Глотни. Это натуральный тоник, и я процентов на восемьдесят пять знаю его состав. Правда, никак не могу разгадать остальные ингредиенты, а Инк и Тата молчат. Только глоток должен быть очень маленький.

Виктор, недоверчиво глядя на фляжку, всё же взял её в руку, вытащил пробку, нюхнул.

— Эх, попадёшь к вам в дом, научишься есть всякую гадость, — очень похоже процитировал он мультяшного Карлсона и на мгновение приложился к горлышку.

Сморщился, передёрнулся, воткнул пробку и вернул сосуд.

— А ведь действительно гадость.

— Зато силы восстанавливает, — в оправдание волшебному бальзаму сказала я и тоже отпила капельку.

Хоть и не чувствовала особой усталости, но мне сейчас невесть сколько у плиты крутиться. Лучше я с запасом энергии наберусь, чем потом рухну без сил.

Увидев корзины с продуктами, Рос Гири обиделся:

— Леди, вы думаете, что я так беден, что не могу предоставить вам нужное для готовки?

— Не думала я так, мэтр. Да и купила всего лишь нужные мне сыры и некоторые мелочи, которые не на всякой кухне бывают. Поверьте, что без вашей помощи мне не обойтись.

На просторной кухне, тихо беседуя о чём-то своём, стояло человек десять. Среди них были две женщины, что меня немало удивило. Привыкла я уже как-то, что дамы в Иномирье на вторых ролях. Даже у прогрессивных драконов императором может быть только мужчина.

— Простите за опоздание, — присела я в почтительном реверансе, — сейчас начнём.

Лин, который, как верный оруженосец, нёс за мной холщовую сумочку с куском сыра от Таты, протянул фартук и берет густого винного оттенка. Он и сам уже был облачён в такую же форму. Подсказав Виктору, где лучше встать, чтобы и рядом, и под ногами не путаться, оставил ему сумку и важно занял место за рабочим столом, который разделял зрителей и исполнителей.

Гости переглянулись и возмущённо зашептались. До меня доносились только обрывки фраз:

— Договаривались же… Я тоже мог бы… Не место…

Все повернулись было к старейшине, чтобы порядок навёл и прогнал с кухни наглого мальчишку, но я перехватила инициативу:

— Досточтимые гости, сегодня вам будут представлено несколько блюд из сыра. Хочу сразу сказать, что я не профессиональный повар. Поэтому вы сами будете доводить показанное мною до совершенства. Но так как экспертная помощь мне всё же нужна — кухня чужая, и я не знаю, где что находится, как печи работают, и прочие нюансы — попросила сына нашего уважаемого хозяина помочь мне. Надеюсь, вы не против?

Шушуканье стихло, главы поварской гильдии одобрили мою просьбу. Вот и славно. Начну, пожалуй. Трясло меня не по-детски. Одно дело приготовить для семьи и друзей и другое — демонстрировать свою некомпетентность перед профессионалами. «Как сейчас обсмеют наглую меня и позорно прогонят с кухни», — крутилось в голове, но я бодро улыбалась и вытаскивала из корзин продукты.

— Лин, первым делом приготовь кастрюлю примерно вот такую, — и показала, растопырив пальцы, размер футбольного мяча. — Мы туда все обрезки и остатки сыра складывать будем.

Мгновение — и нужная посуда пристроена на столе.

— Отлично. Теперь помой и тщательно просуши полотенцем вот эти фрукты, — передав парнишке миску с виноградом и грушами, я повернулась к гостям. — А мы с вами, досточтимые, займёмся сырной тарелкой.

— Тарелку из сыра лепить будем? — переспросил кто-то ехидно. — Так у нас в трактирах и тавернах посуды хватает.

— Если интересно, то потом покажу вам, как можно из сыра сделать ёмкость для салата, но сейчас другое, — выбрала из приготовленной для мастер-класса стопки разномастных тарелок самую большую. — В моём мире сыр очень популярная закуска. Его подают к различным винам. Например, к шампанскому.

Сказала и спохватилась. Шампань, откуда родом божественный напиток, французская провинция. Конечно же, теперь его делают и разливают где угодно, но название осталось. Здесь-то стопроцентно вино иначе обозначено.

— Шампанским у нас называют лёгкое белое вино, выдержанное в укупоренных бутылках и в процессе брожения насыщенное газом. Когда бутылку вскрывают неумело, то раздаётся громкий хлопок, пробка выскакивает и летит в потолок, часть вспененного вина выливается на скатерть. При умелом открывании слышно только лёгкое шипение, пробка остаётся в руках, и напиток разливается, радуя глаз изящной цепочкой пузырьков, поднимающихся со дна бокала, — я завершила описание, передохнула и посмотрела на зрителей.

Досточтимые повара смотрели на меня, приоткрыв рты и широко распахнув глаза. Первым опомнился Рос Гир:

— Леди, вы так точно и красиво описали шипучее, что не узнать его было невозможно, — и что-то сказал стоящему у входа служащему.

Благодарно улыбнувшись хозяину, я продолжила:

— Нарезка из различных видов сыра дополняется фруктами, орехами, мёдом, а также разнообразными вареньями.

Рассказывая, я принялась было резать сыр, но меня, мягко отняв нож, оттеснил от стола худющий дядька с аккуратными усиками:

— Леди, рассказывать у вас лучше получается, — и нож в его руках замелькал со скоростью блендера.

Он виртуозно нарезал абсолютно одинаковые кубики, и через минуту три вида твёрдых сыров можно было выкладывать на блюдо. Поклонившись, повар вернулся на своё место.

— Хорошо с сырами по вкусу сочетаются груши, — я показала на подготовленные Лином грушу и виноград. — Их тоже надо нарезать.

Даже нож в руки брать не стала, предполагая, что и тут мне не дадут возможности рассмешить профессионалов. На сей раз меня подвинула пышным бедром дама. Стянув с рук кружевные перчатки, она достала из ридикюля чехол, в котором покоился немалых размеров нож.

— Как нарезать? — уточнила она басом, сунув мне в руки сумку и перчатки.

— Виноград пополам, груши дольками, — пролепетала я, прижимая вещи дамы к груди.

Уследить за руками мастерицы было невозможно. Только лезвие сверкало, гипнотизируя опасной красотой.

— Забирай… те, леди, — вытирая руки от сока поданным расторопным Лином полотенцем и забирая свои вещи, распорядилась она.

Все ягоды были разрезаны, но остались на кисти, а тонко напластанная груша аккуратным бордюром лежала по краю тарелки.

— Однако! — тихо восхитился за моей спиной Виктор.

— Ага, — растерянно выдохнула и я, но усилием воли взяла себя в руки. — Теперь всю эту красоту посыпаем орехами.

Купленные мною орехи были упакованы в конусообразные пакетики, которые помощник уже развернул. На этом этапе помогать никто не рвался. Наверное, решили, что с такой ерундой я и сама справлюсь.

— Для обогащения сырного вкуса рекомендуют подавать мёд, джемы или варенья.

Говоря это, я расставляла по тарелке маленькие стаканчики с ложечками, которые продавались как пробники сладостей. На блюде они смотрелись вполне гармонично. Поделив виноградную кисть на части и разложив ягоды по сыру, я закончила оформление и подвинула блюдо поближе к гостям. Закончила рекомендацией:

— Красиво, когда этот набор уложен на специальную доску. Хорошо бы ещё отдельно подать небольшие подсушенные хлебцы нейтрального вкуса, чтобы мёд или сироп варенья не капал на скатерть и одежду гостей.

Тут раздался лёгкий хлопок и тихое шипение разливаемого шипучего.

— Ну, что, друзья мои, попробуем, как это по вкусу сочетается.

Услужливый официант споро обнёс всех присутствующих наполненными бокалами, а Лин подвинул к сыру тарелку с нарезанными ромбом тонкими кусочками лепёшки. Хорошего я помощника выбрала.

Нам с Виктором тоже было предложено выпить. Но я только пригубила, чтобы удовлетворить любопытство.

— Вкусно, — кивнула я вопрошающе смотрящим на меня старшинам гильдии. — Не чистый брют, который я люблю, а чуть ближе к нашему полусухому. Более сладкое, но мне нравится.

Довольные повара отвернулись к сырной тарелке. Забавное свойство, присущее почти всем людям, — ждать одобрения за что-то своё. Они ждали моей оценки вина, я жду их мнения о блюдах своего мира.

— Леди, что дальше делать? — вернул меня к действительности помощник.

— Ох, Лин, я такая бестолковая! — честно призналась я. — Надо же было заранее тесто дрожжевое поставить на выпечку и печь разогреть, а я… Давай хотя бы на кислом молоке или сметане тесто сделаем.

— Так у нас всегда дрожжевое тесто есть. Правда, оно несладкое, как эти лепёшки, — парнишка кивнул на тарелку, на которой осталось несколько хлебцев. — В таверне принято подавать хлеб собственной кухни. Вам сколько надо?

— Немного, — обрадовалась я, — три куска с мой кулак.

Лин куда-то убежал, а я стала готовить сыр. Необходимую мне тёрку заприметила на открытой полке. Значит, и просить не надо.

В магазине из огромного ассортимента я выбрала необходимые мне сыры: нечто, похожее на моцареллу, и ещё один, нейтрального вкуса, который уже использовала в нарезке. Остатки натру для выпечки. И пора начинать потрошить головку твёрдого сыра кремового цвета. Он очень похож на пармезан, но я не эксперт.

— Витя, мне нужна твоя помощь. Вот сыр, вот нож. Сможешь срезать верхушку конусом? Необязательно цельным. Можешь выбивать как стамеской. Углубление должно быть сантиметров десять. Часть добытого в этот горшок, а часть мне для пиццы. Сделаешь?

— Легко, — парень пожал плечами, подхватил сырную голову и отошёл к другому столу.

Ну-ну, посмотрела я ему вслед. Если сыр такой, как думаю, то легко ему не будет.

— Леди, вот тесто, вот мука, — подоспел Лин, ловким движением припорошил стол мукой и плюхнул на него приличный кусок теста. — С запасом взял. Вдруг больше понадобится. Печь тоже готова. Плиты горячие.

Ничего не поняла о плитах, но это потом. Сейчас следующая презентация:

— Досточтимые гости, сейчас вашему вниманию будет представлена пицца. В мире, откуда мы с Виктором родом, это блюдо пользуется сумасшедшей популярностью. Не стану скрывать, этот рецепт не относится к разряду высокой кухни. Хотя, наверное, смотря как обыграть. Пицца имеет огромное количество рецептов, но принцип готовки один.

Отделив от общего куска треть, я принялась ладонями разминать и растягивать его в лепёшку подходящего диаметра. Помогать мне никто не рвался.

— Итак. Основа, как вы видите, из обычного дрожжевого теста, раскатанного в круг. Круг — это традиционная форма открытой пиццы, но никто вас не осудит, если вы сделаете её квадратной или прямоугольной. Лепёшку, на которую выкладывают начинку, обычно делают тонкой, но есть любители пышной основы. Для моего рецепта много теста не надо. Кстати, эта пицца называется «Четыре сыра». Есть обязательный набор сыров. Первый, вот такой мягкий, белый, молодой, со сливочным вкусом. Он отлично плавится и даст хорошее сцепление с тестом. Второй сыр был у вас в нарезке. Зрелый жирный сыр нейтрального вкуса. С третьим сыром сейчас сражается мой друг, пытаясь вырезать из головки хоть сколько-то, — я пошутила, желая разрядить обстановку и дать дополнительное время Виктору.

Повара наблюдали за всем излишне серьёзно, Виктор громко пыхтел за спиной, а Лин несчастными глазами смотрел на меня. Наверное, подумал, что я уже сместила его с должности помощника.

— Вот, — положил передо мной небольшой кусок каменной твёрдости запыхавшийся друг. — Ещё колупать?

— Колупай, Витя. Мне в головке углубление необходимо для следующего блюда.

Парень горестно вздохнул и вернулся к резьбе по сыру. А я сделала попытку натереть кусок.

— Леди, так у вас ничего не получится! — подал голос один из зрителей. — Лин, неси ступу.

Меня вновь отодвинули от стола. Молодой мужчина заглянул в ступу, проверяя чистоту, понюхал на предмет примесей и кинул туда с трудом добытый кусок. Взял пестик, аккуратно стукнул. Посмотрел и стукнул еще несколько раз.

— Такая фракция подойдёт?

Заглянула внутрь проверить, что же там получилось. Кусок раскололся на частички немного крупнее гороха.

— Ещё мельче, но не в пыль.

Добровольный помощник кивнул, и пестик ещё несколько раз опустился в ступу.

— Готово. Забирайте.

Посыпав на два слоя третий, я достала из сумочки четвёртый сыр, без которого пицца «Четыре сыра» не будет иметь должного вкуса.

Татин сыр мягкий и легко крошится. Для него не нужны ни тёрка, ни ступа. Отломила кусок и, не глядя на замерших поваров, стала аккуратно распределять по поверхности пиццы, растирая между пальцами.

— Леди, остановитесь! Этот сыр испорчен! — закричал кто-то.

— Нельзя быть такой невнимательной, выбирая продукты! — пробасила полная дама, помогавшая мне резать фрукты.

— Говорил же, что продукты должны быть с моей кухни. У нас проверенные поставщики, — укоризненно сказал Гири.

Едва сдержала улыбку, реакция была ожидаема.

— Не надо так волноваться, досточтимые. Дело в том, что сыр не испорчен. Это сорт такой. В моём мире его уже давно знают и с удовольствием используют в различных рецептах или в качестве закуски. Поначалу будет немного необычно, но скоро вы поймёте, как это вкусно. Хотите попробовать?

Подцепила оставшуюся грушу, накрошила на неё сыр. Наколола вилкой.

— Есть смелые? Я сегодня уже продегустировала. Было это больше двух часов назад. Как видите, жива и здорова.

— Лин, подай! — хмуро, но очень решительно откликнулся мэтр Гири.

Понюхал, немного сморщился, кончиком языка прикоснулся к крупинке сыра, которая охотно прилипла к влажной поверхности и начала растворяться в слюне, изумляя вкусовые рецепторы.

— Так… Леди, дайте-ка мне чистого сыра. Без фруктов и хлеба — хочу понять, что это такое.

Рос Гири действовал как профессионал. Отломив вилкой небольшой кусок от поданного ему на тарелке, он долго рассматривал его на свет, нюхал и в конце концов откусил. Долго жевал, прокатывая по языку. Потом запил остатками шипучего и ещё раз прислушался к ощущениям.

— Друзья мои, как ни странно, но это действительно вкусно. Попробуйте сами, — и старейшина гильдии протянул тарелку с голубым сыром своим коллегам.

Пока повара толклись, дегустируя новинку, Лин ловко поддел заготовку на лопату и утащил сажать в печь. А я задумалась, что бы ещё продемонстрировать. Хотела было закрытую пиццу кальцоне слепить, но передумала. Расскажу, а как сделать сами догадаются — они здесь все профессионалы высокого класса.

— Досточтимые гости, позвольте, я продолжу? — привлекла внимание собравшихся, которые с готовностью обернулись. — Как я уже говорила, пицца имеет массу рецептов. Та, что выпекается, немного выбивается из традиционной сборки. Обычно сначала тесто смазывают томатным соусом, острота которого может быть различной. То есть делаем по вкусу клиента. И вот на этот подготовленный холст вы, как истинные творцы, можете выкладывать что угодно. Тонко нарезанные колбаски, ветчину, грибы, каперсы, овощи. Об овощах хочу сказать отдельно…

Обзорная лекция о разнообразии начинок для пиццы полностью заняла время приготовления демонстрационного образца.

Запах, шедший от горячей выпечки, заполнил ароматом свежего хлеба и расплавленного сыра не только кухню, но и весь этаж. Пока разрезала пиццу на привычные сектора, в открытый дверной проём несколько раз заглядывали любопытные официанты.

— Теперь расскажу, как это есть. Несмотря на то, что в нашем мире принято пользоваться столовыми приборами, пиццу традиционно едят руками. Можно подхватить кусок бумажной салфеткой. Вот так.

Согнув поджаренный бортик куска чуть ли не пополам, чтобы придать ему устойчивой жёсткости, я поднесла кусок ко рту.

— Но и это необязательно. Пицца блюдо демократичное, ешьте, как нравится.

Лин быстро разложил остывающие кусочки по тарелкам, а официант, прежде разносивший вино, ловко обслужил гостей хозяина.

Свой кусок я отдала Лину:

— Попробуй, что мы с тобой наваяли.

— Агапи, — позвал меня Виктор, — посмотри, может быть, уже хватит?

Сырная голова напоминала толстостенную и толстодонную чашу. Правда, внутренние стенки не были гладкими, но это поправимо.

— Спасибо, лапушка! — подала я запыхавшемуся парню свой бокал с шипучим. — Лучше и не сделаешь. Промахнулась я с сыром. Попросила потвёрже у продавца и даже подумать не могла, что он будет каменной твёрдости. Надо было помягче брать.

— Нормально всё! — отмахнулся Виктор. — Ошибиться может каждый. Не казнись. Иди дальше рассказывай.

— Лин, будь добр, свари кофе. Чёрный, крепкий без сахара. Сможешь? — и потрепав по голове удивлённо поднявшего брови от такого нелепого вопроса мальчишку, продолжила. — А потом начинай готовить лапшу. Ленточную.

Оставшееся тесто разделила на три части и показала досточтимым гостям, как формируют лодочки аджарских хачапури. Закатывая в края натёртый сыр и делая из них устойчивые бортики, дала совет:

— Таким образом вы можете и толстые пиццы формировать, с пышной основой и большим количеством начинки.

Лина, сноровисто посадившего лодочки на лопату, попросила позвать меня, когда тесто слегка зарумянится.

— Вот и дошли мы до изготовления обещанного десерта из сыра, досточтимые гости. Тот, что буду готовить, называется тирамису и при наличии всех составляющих много времени не требует. Но есть нюансы. Собирать лакомство, если вы будете подавать его порционно, лучше всего в прозрачной посуде, чтобы были видны слои. По такому же принципу можно торт приготовить. Вы профессионалы и сами придумаете, как обыграть. Моя задача — познакомить вас с принципом.

Песочное печенье, не савоярди, конечно же, но с похожей сахарной корочкой, я увидела в магазине. Решив, что готовить нам с Лином и так много предстоит, а повара впоследствии всё равно будут делать по-своему, купила дюжину.

— Сначала взбиваем белки, — начала я рассказ.

Тут же рядом со мной появилась вторая из дам, пришедших на презентацию. Ласково и чуть-чуть снисходительно улыбнулась мне, забирая венчик. Вот и славно. А я продолжу.

— Желтки взбиваем с сахарной пудрой до белой пены, — с надеждой посмотрела я на гостей, но желающих помочь больше не нашлось. Пришлось самой поработать. — Помним о том, что печенье сладкое, а вкусы у всех разные. Например, я приторные десерты не люблю и всегда уменьшаю количество сахара в рецепте.

После этих слов повара зашептались. Наверное, обсуждали вопрос о нормативах закладок и собственных пристрастиях.

Тем временем желтки были взбиты. Внимательно наблюдая, как аккуратно и понемногу добавляю к ним мягкий сыр, похожий на маскарпоне, гости замолчали. Помощница подвинула мне взбитые до острых пиков белки, вздымающиеся в просторной миске, и отошла к коллегам. Не прекращая работы, благодарно поклонилась ей. В ответ дама легко отмахнулась:

— Пустяки!

Крем получился воздушным. Местный сыр легко смешался со всеми ингредиентами и превратился из обычной намазки на хлеб к завтраку в произведение кулинарного искусства.

— Обратите внимание: в холодный кофе добавлено несколько ложек миндального ликёра, и печенье в нём не замачиваем, а только обмакиваем. Иначе раскиснет в кашу, а нам надо, чтобы оно сохранило лёгкую хрусткость, — перешла я к следующему этапу. — Если у вас форма большая и плоская, то кладите печенье рядком в несколько слоёв. У меня, как видите, бокалы. Поэтому некоторые печеньки поломаю. Крем не жалейте, но он не должен быть главным вкусом. Всё в меру.

Выложив по последней ложке крема, я со вздохом достала плитку шоколада и пожаловалась:

— По идентичному рецепту верхний слой следует припорошить какао-порошком. Но, увы, не нашла такового в магазине, хоть ассортимент достаточно большой и разнообразный. Поэтому немного присыплю тёртым шоколадом.

— Что такое какао? — поинтересовался кто-то из гостей.

— Это такие бобы, смолотые в порошок, из которых готовят шоколад, — посмотрела на обёртку, но перечня продуктов не нашла. — У него пряно-горький вкус, который великолепно оттеняет сливочную сладость сырного крема.

— Так это, наверное, соклате, — предположил кто-то. — Мэтр, у вас должен быть такой порошок. Вы же готовите шоколадные десерты.

По кивку головы отца мой помощник куда-то метнулся и через минуту протягивал плотно закрытую банку.

— Это?

— Говорил же, у меня все продукты в наличии имеются, так нет… — проворчал Рос Гири, довольный тем, что оказался прав, и наблюдая за тем, как я через ситечко засыпаю верх десерта какао-порошком, или по-местному «соклате».

— Леди, там эти… лодочки румяниться начали, — громко зашептал Лин.

Когда всё успевает? И лапшу приготовил — вон на столе ровными жёлтыми ленточками вялится на воздухе, — и поручения выполняет, ещё и за выпечкой следит.

— Тащи сюда, буду показывать, как яйца заливать.

Позволив себе пару минут полюбоваться на досточтимых владельцев и шеф-поваров местного общепита, мгновенно растащивших хачапури на куски и с видимым удовольствием их дегустирующих, я повернулась к доедающему свою долю Лину:

— Дружочек, пора лапшу готовить.

Парнишка с готовностью кивнул, сунул в рот оставшийся кусок и куда-то убежал. А я уставилась на твёрдую, как кусок гранита, головку сыра с небольшим углублением. Как-то по-другому представляла я себе эту часть презентации. Было очевидно, что острые края, выпирающие из стенок хищными зубами, изорвут нежную лапшу в хлам и превратят ленты в малоаппетитные лохмотья.

Вот не хотела, а придётся. Стараясь не привлекать к себе внимания, опустила пальцы в углубление и сотворила малюсенький светлец. Обычный светлец высокой температуры не имеет, он не для обогрева предназначен. Типа светит, но не греет. Но сегодня мне нужен жар. Не запредельный, но такой, чтобы сырные стенки оплавил.

Постепенно добавляю в заклинание температуру. Ага, потекли янтарные капельки на донышко, которое тоже необходимо сгладить. Взяла ложку и без усилий соскребла размягчённый сыр, выгладив стенки со всех сторон. Так-то лучше будет.

— Минут пять, и лапша готова! — доложил помощник.

Отлично! Это по счёту какая часть марлезонского балета?

— Досточтимые гости, давайте перейдем к следующему рецепту нашей программы. Помня о том, что эффектная подача это часть отличного обслуживания, представляю вашему вниманию пасту карбонара. Всё элементарно просто. Лапша с сыром. Но есть необыкновенно захватывающий способ подачи. Мэтр, в вашем баре есть алкоголь, который горит?

— Ну, сам по себе не загорится, но поджечь можно, — Гири не оглядываясь поднял ладонь чуть выше плеча и пошевелил пальцами. Мгновенно к нему подлетел официант, выслушал приказание. Ещё через несколько минут он вернулся с бутылкой из тёмного стекла с плотно притёртой пробкой. — Леди, что вы хотите поджечь?

— Хочу поджечь рюмку спиртного в углублении этой сырной головки.

Хозяин немного подумал, подошёл к посудному шкафу, достал небольшой соусник.

— Свечу принесите! — приказал кому-то.

Открыл бутыль, понюхал пробку, передал своим гостям. Эксперты подносили пробку к носу, вдыхали аромат, одобрительно кивали головами. Убедившись, что принесли требуемое, мэтр тонкой струйкой налил в посуду прозрачную, резко пахнущую жидкость. «Самогон, что ли?» — задумалась я. Я смотрела, как старшина всех городских поваров священнодействует, подогревая посуду над пламенем свечи, и мысли о столь низком происхождении напитка выветрились из головы. Поймав нужную температуру, Гири наклонил носик соусника над сыром и поднёс свечу. Горячая жидкость мгновенно вспыхнула, и из посуды полилось переливающееся голубым и розовым цветом жидкое пламя. «Кого я учить здесь взялась?» — самокритично спросила себя и присоединилась к аплодисментам, которыми наградили коллеги своего главу.

— Браво, мэтр! Это было феерично! — искренне выразила я свое восхищение, не забывая соскребать расплавленный сыр со стенок. — Лин, тащи лапшу!

Помешивая двумя ложками горячую пасту в расплавленном сыре, так, чтобы каждая лента искупалась и пропиталась новым вкусом, похвалила себя за то, что временами смотрела кулинарные каналы. Это блюдо в земных реалиях я не заказывала, считая такую подачу излишне вычурной, а цену неоправданно высокой. Но здесь в тему.

— Леди, а когда же мы будем дегустировать десерт? — спросил кто-то из гостей, насаживая на длинную вилку кусочек холодной курицы.

Досточтимые повара, уже оценившие пасту, стояли возле горшка с расплавленным сыром и с увлечением выбирали что бы ещё окунуть в булькающий в горшке сыр, сдобренный специями и стаканом белого вина. Кастрюлька стояла на каменной плите, слегка выступающей из-под дна посуды.

В мире Больших Озёр не готовили на дровах, угле или газе. Уникальное месторождение горячего камня снабжало все кухни планеты плитами разной величины. Открытие неоценимого свойства было сделано случайно.

У какого-то незадачливого алхимика на рабочем столе лежал кусок отделочного камня в качестве подставки для горячих смесей. Однажды, как часто бывает в подобных лабораториях, лопнула реторта и залила весь стол. И плиту тоже. Последствия неприятности учёный ликвидировал, камень обсушил и продолжил заниматься своими делами. Переставляя предметы на столе, он случайно поставил на плиту сосуд с водой. Каково было его удивление, когда через некоторое время вода закипела.

Исследовательское любопытство толкнуло учёного понаблюдать за камнем, провести несколько экспериментов, а потом и сделать должные выводы. В результате алхимик-неудачник превратился в преуспевающего изготовителя и продавца горячих плит. Камни эти он скупал за бесценок, а состав, которым их пропитывали, бывший алхимик долгое время сохранял в тайне. Нагревающие свойства сохраняются почти оборот, после чего их надо обновлять. Люди быстро оценили выгоду от отсутствия дыма, копоти и общее удобство пользования. В бедных лачугах не только пищу на них готовят, но и греются в сезон дождей.

Такими плитами оснащены все кухни трактиров и таверн. Температура зависит от толщины плиты. Чем толще, тем горячее.

Поэтому, когда я рассказала Лину, что для приготовления фондю мне нужна горелка, помощник щипцами притащил и установил на подставке вот такую плитку.

— По рецепту десерт должен настояться не менее четырёх часов, но вы можете попробовать его уже сейчас, — улыбнулась я гостям.

— Нет-нет! — остудил пыл своих коллег Рос Гири. — Завтра мы будем обсуждать наше участие в сырном фестивале. Кто придёт, тот и продегустирует.

Досточтимые гости нехотя согласились, а я решила, что пора завершать мастер-класс:

— То, что вы сегодня увидели и попробовали, всего лишь малая толика рецептов блюд, приготовленных из сыра. Как вы смогли убедиться, я ни разу не повар. Увы, не знаю, как приготовить сырный суп, чизкейк и массу других вкусностей, но вы все профессионалы высочайшего класса и сможете сами раскрыть возможности сыров на ваших кухнях. Благодарю вас за то, что выслушали и за то, что помогали. Я в восторге от ваших навыков и умений — Я поклонилась гостям, а они поклонились мне. — Также я хочу поблагодарить моего прекрасного помощника Лина Гири. Мэтр, на вашей кухне подрастает достойная смена.

Поклон парнишке был не такой низкий, но не менее почтительный. Все присутствующие на кухне зааплодировали.

Презентация удалась!

Глава 9

— Ну ты даёшь! Я думал, покажешь им что-нибудь простецкое, и всё, а ты, считай, полный обед готовила. И весь сырный. Не знаю, какими на вкус были пицца и лапша, но хачапури — зашибись!

Экипаж неторопливо катил по вечернему Горску. Светило недавно закатилось за горы, прозрачные сумерки постепенно сгущались, но до ночи было ещё далеко.

Витя был слегка пьян. Помимо двух бокалов шипучего, выпитого за время презентации, он продегустировал адское пойло мэтра Гири — после окончания мастер-класса хозяин всех мужчин им угостил. Тем самым, что поджигал. Пусть рюмочки были чуть больше напёрстка, но парень, как и я, практически весь день не ел. Лёгкий завтрак и половинка хачапури, разделённого с Лином, — вот и всё, что Виктору сегодня перепало. Опьянение, пусть и лёгкое, отпустило тормоза и развязало язык.

— Витя, чему я могла их научить?! Ты видел, какие бобры-профессионалы там были? Удивляюсь, что они меня вообще слушали. Ну, случилось у них так, что традиционно сыр едят без дополнительной обработки. Закуски, намазки, бутерброды. Но, думаю, длилось бы это недолго. Рано или поздно нашёлся бы какой-нибудь экспериментатор. Да тот же Лин, к примеру. Эта презентация всего лишь слегка ускорила процесс, — я вздохнула. — Знаешь, мне очень стыдно за своё необоснованное самомнение.

— Да брось ты! Всё нормуль! — решил успокоить меня Виктор.

Облапил обеими руками и решительно потянул к себе. «Эй, парнишка, не сходи с ума! Понимаю, что выпил немного, но это не повод портить отношения», — подумала я и, избегая поцелуя, склонила голову.

— Вить, помнишь наш поход и ту толстую тётку, что на четвереньках карабкалась в гору?

Парень, что-то вспомнив, слегка ослабил хватку и фыркнул:

— Конечно, помню. Смешная такая. Пыхтела как паровоз. Лицо красное, потное. Она со своим рюкзаком на черепаху была похожа. Но умная, как чёрт.

— Ты всё время забываешь, что та тётка — это я. Знаешь, я тебя очень люблю, — парень придвинулся ближе, — мне очень нравится, что ты рядом, что с тобой можно поговорить по-русски, что тебе не надо объяснять шутку, ты понимаешь, из какого фильма или мультика фраза. Но, — я сделала паузу, выделяя это значимое «но», — картинка той пыхтящей, вспотевшей тётки с красным лицом всегда будет стоять между нами. Именно поэтому я отношусь к тебе как к младшему брату.

— Но сейчас же ты не такая! — возмутился мой спутник.

— Такая, Витя. Ничего не изменилось. Понимаешь, тело как платье. Можно сменить. — Парень недоверчиво хмыкнул. — Можно, поверь мне. Пусть это непросто и безумно больно, но можно. Знаю, о чём говорю. Не единожды приходилось корчиться в муках трансформации. Но сознание, а это основа человека, осталось прежним. Знания, навыки, опыт, привычки, взгляд на мир, основные убеждения не изменились. Конечно, что-то меняется, но не резко и не радикально.

Виктор отпустил меня в начале монолога, но сидел всё ещё тесно прижавшись ко мне бедром. Поэтому не составило труда потрепать его по колену.

— Так-то, братец.

Парень отшатнулся и, смутившись своего порыва, отвернулся к окну. Что это он? И тут до меня дошло. Виктор молодой, здоровый мужчина, у которого нет возможности реализовать нормальные плотские потребности. Его раздражительность не от утомления, а от длительного воздержания. Вот я дура, поставила себе диагноз.

— Витя, — осторожно ступила я на дорожку скользкой темы, — ты тут с мужиками общался. Не спрашивал о весёлых домах?

Парень покраснел и отодвинулся ещё немного.

— Не спрашивал. Сами рассказывали.

— И чего?

— Что чего?

— Сходить не хочешь?

Спросила и чуть было не стукнула себя по лбу. Дважды дура! У Виктора нет своих денег. По договору я взяла его на полное обеспечение. Чем он за услуги расплачиваться будет? Залезла во внутренний карман куртки и выгребла всё, что там было.

— Держи!

— Тут слишком много.

На ладони, поверх горсти медяшек и серебра, лежала золотая монета.

— Нормуль! — передразнила я парня. — На этом не экономят. Знаешь, где самый лучший дом находится? — Парень отрицательно качнул головой. — Скажешь кучеру — отвезёт. Там и за здоровьем девочек следят, и обслуживающий персонал на высоте. До утра у тебя увольнительная. Сдачу оставишь себе. Понадобится ещё — скажешь. Сестра я тебе или как?

Виктор криво усмехнулся.

— Как тут забудешь, что ты взрослая и умная тётка? Хоть и выглядишь как пигалица.

Экипаж остановился, и возница доложил:

— Приехали!

Прежде чем выйти, Виктор, взяв меня за руку и проникновенно глядя в глаза, спросил:

— Ты не злишься на меня?

— За что?

— Ну, бросаю тебя перед воротами дворца, уеду на всю ночь…

— Витя, умоляю, не валяй дурака! До дворца метров триста пройти по охраняемой территории, — я достала фляжку. — Чем глупости городить, лучше глотни, взбодрись. И поезжай уже.

Парень приложился к бальзаму, сморщился, фыркнул и бодро соскочил на землю. Подал руку и ещё раз предложил:

— Давай провожу.

— Убирайся! — деланно рявкнула я. — Дай мне побыть одной.

Виктор засмеялся, чмокнул меня в щеку и, крикнув кучеру: «Гони!», чуть ли не на ходу запрыгнул в экипаж. Мальчишка.

Гвардейцы у ворот отдали честь и отступили от массивной калитки. Они не швейцары, и в их обязанности не входит двери открывать. А дверца-то тяжёленькая. Как её Витя с лёгкостью открывал?

Подъездная дорожка, рассчитанная на ширину одного экипажа, была пустынна. Такая погода замечательная, и чего народ в помещении сидит? Яркие звезды гирляндами неизвестных созвездий разукрасили небосвод и безупречную озёрную гладь. Чистейший прохладный воздух, насыщенный кислородом, пьянил. Красота-то какая! Не было желания что-либо планировать и куда-то бежать. Прогуляюсь, выпью чай с булочкой и спа-а-а-ать. Спать спокойно и долго, чтобы никто не будил и никуда не торопил, лениво думалось мне.

За спиной бодро зацокали подковки на каблуках форменных сапог. Тут у всех военных обувь подбита. Наверное, парни на вечернюю смену спешат. Освобождая проход, я отступила к кустам, тянущимся вдоль дорожки. Но мужчины не стали обгонять, а, закрыв мне рот, подхватили под локти и втолкнули в узкий проход зелёного ограждения.

«Филипп!!! — мысленно заорала я. — Быстро найти Пубока и скажи, что на меня напали недалеко от входа во дворец. Ты слышишь?»

«Чего ты орёшь так? Слышу я. Сейчас скажу», — мгновенно отозвался фамильяр.

Эмоции ментальное общение не передаёт, но мощность передачи сильные чувства увеличивают. Хотя я уже немного пришла в себя. Явно убивать не собираются. Иначе сделали бы это сразу. Как тогда, на крыльце драконьего банка… Рот, чтобы не кричала, закрыли не потной ладонью, а платком. Похоже, даже чистым — смесь парфюмерного и табачного запаха едва уловима, как это бывает от свежепостиранных вещей. Под локти держат крепко, но не грубо. Подстраиваются под мой шаг, а не тянут, как куль с картошкой. Интересный у них способ приглашать даму.

Остановились у беседки, плотно увитой вечнозелёным плющом. Один из похитителей жестом пригласил войти внутрь. Но там же темно! Темноты я не боюсь, но вдруг на полу что-то валяется. Запнусь, упаду. Нафиг надо! Машинально щёлкнула пальцами, зажигая светлец.

«Филипп, отбой тревоги. Ошибочка вышла. Приду, извинюсь, а пока не мешай», — ментально успокоила кота, а вслух сказала:

— Добрый вечер, господин канцлер!

— Добрый вечер, леди Агапи, — ответил чиновник, поплотнее запахивая плащ. Должно быть, продрог, ожидая, когда меня приведут. — Будьте так любезны, погасите свет.

Движение пальцев, и беседка вновь погрузилась в темноту. Вот и славно. Не будет видно, как удлиняю куртку, чтобы колени прикрыть от прохлады, и включаю лёгкий подогрев. Люблю комфорт, знаете ли. Как расположены лавочки, я запомнила, никаких препятствий на полу не заметила, поэтому смело делаю шаг к облюбованному месту. Не стоя же выслушивать предложение, которое сейчас последует. А оно обязательно последует. Даже дар Пифии включать не надо, чтобы догадаться, зачем меня сюда притащили. Но подожду. Вдруг старик будет оригинален, а я плохо о нём подумала.

— Леди, хотите я вам дам триста золотых монет? — конкретно, без предварительных «виляний хвостом», спросил канцлер.

— Хочу. Давайте, — не раздумывая протянула руку открытой ладонью вверх.

Глаза уже привыкли к темноте, и силуэт сидящего напротив человека, как и мой, был различим.

— Хе-хе, — ехидно засмеялся собеседник, — не всё так просто. Эти деньги — плата за услугу.

Спрятав руку в тепло кармана, не тороплюсь продолжать разговор. Чинуша явно ждёт, что по извечному женскому любопытству начну сейчас выспрашивать, что же это за услуга такая; я же, разрывая шаблоны, молчу. Заварил кашу — пусть сам выкручивается.

Собеседник нервно завозился на холодной жёсткой скамье. Заметно, что вельможный зад привык к мягкому теплу кабинетных кресел. Но такие условия мне на руку. Дискомфорт одной из сторон переговоров — многократный плюс для другой.

— Видите ли, леди, — наконец-то начал канцлер, — ситуация такова, что вам необходимо срочно покинуть Горск, Предгорье и вообще мир Больших Озёр.

Молчу. Продолжаю рвать шаблон. Возня на соседней лавочке. Геморрой у него, что ли, или просто я его молчанием выбешиваю? Никто вам, господин канцлер, не обещал лёгких переговоров. Терпите.

— Понимаете, леди, ваше пребывание в нашем мире нежелательно, — завел ту же пластинку собеседник.

Не, отвратительный из него переговорщик. Никакущий.

— Большая недостача? — прервала я его.

— Откуда знаете? — охнул канцлер.

— Подумаешь, бином Ньютона, — прикрыв зевок ладошкой, ответила я, — явно Альфред задумал большую ревизию устроить. Дебет с кредитом свести воедино. И повод отличный — присоединение Загорского королевства. Небось, запросил уже независимых международных аудиторов.

Тяжкий вздох собеседника был подтверждением моей догадки. Хотя какая тут догадка, когда не далее как сегодня утром в приватной беседе у окна лично надоумила побратима этим заняться. Дабы отвлечь от дурных мыслей о ненужных прогулках.

— Понятно, — лениво продолжила я. — Только вы напрасно, сударь, надеетесь, что с усечением королевской головы ваши проблемы испарятся.

— В смысле? Я не хочу, чтобы… — начал было канцлер.

Но я его резко прервала:

— Хватит! Удивительно даже, как такой умный человек… Хотя умные люди и воруют по-умному, а вы просто края потеряли. Подумали, что купите мой отъезд и все планы мирного урегулирования развалятся? У Альфреда для организации фестиваля не хватит ни опыта, ни терпения, плюс ещё ваш бестолковый племянник-распорядитель косячит бесконечно. Надоест королю, махнёт тот рукой на затею, а то и вовсе в депрессию скатится или запьёт. А тут соседи-освободители нагрянут, вас освобождать от уголовной ответственности. Только не учитываете, что захватчики не идиоты. Уверена, что и они под опись материальные ценности принимать будут, сверяя наличие.

Тихое недовольное сопение собеседника резко прервалось. Дыхание затаил или умер от страха?

— Как по вашему законодательству за воровство наказывают? — поинтересовалась я, заодно проверяя живучесть растратчика.

— Зависит от суммы…

— Вам, как я понимаю, грозит расстрел через повешенье с полной конфискацией?

Опять тяжкий вздох. Мой чёрный юмор он не оценил.

— Леди, что мне делать?

— Здрасссти! — всплеснула я руками от такой наглости.

— Здравствуйте, — канцлер приподнялся и поклонился, а потом вновь плюхнулся на жёсткую скамью.

Сейчас передо мной сидел не вельможа высокопоставленный, а жалкий старик, обременённый огромной семьёй, члены которой подходили к нему с одним: «Денег дай!» Бесчисленные кузины и кузены, их дети и внуки — все хотели получить в клювик от щедрот «доброго дядюшки». Прожорливым кланом руководила крепкая властная старуха — мачеха канцлера. Любое возражение пасынка она парировала громовым голосом: «Щенок неблагодарный! Я тебя выкормила, а ты…»

Не читаю мысли, не лезу ни к кому в голову, но вот эта информация так ясно считалась, словно собеседник добровольно транслировал мне свои мысли. М-да, детские страхи, они живучи. Даже когда мы их не осознаём.

— Так какая у вас задолженность перед казной, сударь?

— Сумма такова, что проще по вашему совету или пулю в лоб пустить, или петлю на шею накинуть.

— Стоп-стоп! Во-первых, я вам такого не советовала. Во-вторых, смертью ничего не исправишь. Скажите, у вас дом в Горске есть? — Канцлер кивнул. — Большой?

— Огромный! — как-то зло ответил собеседник. — Фасадом выходит на центральную площадь. Три этажа, сад ухоженный. Ремонт недавно сделали роскошный, мебель по последней моде закупили. Сволочи…

Последнее слово несчастный прошептал едва слышно, но чуткий слух ведьмы уловил, какой ненавистью было оно наполнено.

— Интересно, его продажа вместе с мебелью, шторами, коврами и прочим антиквариатом компенсирует растрату?

— Сполна. Только кто же его купит? Это безумные деньги!

— Найду покупателей, но у меня будет несколько условий. Я их перечнем в письменном виде представлю, а вы мне под ним расписку напишите.

— Всё что угодно, леди, — молитвенно сложил руки канцлер.

Конечно же, со списком я хитрила и оттягивала время, чтобы посоветоваться с Альфредом и Пубоком. Скорее всего, и у них будут требования к чиновнику.

— Пойдёмте, господин канцлер, — поднялась я с жёсткой холодной лавки. — Нам пора.

В течение всей беседы встревоженный Филипп каждые пять минут с настойчивостью электронного будильника ментально задавал один и тот же вопрос: «Ты где? Ты скоро?»

На это я неизменно отвечала: «У меня всё нормально. Уже скоро. Не волнуйся и не мешай»

Вот и пришло время порадовать питомца:

«Выхожу. Скоро буду. Жди!»

— Пора? Куда? — растерянно спросил старик.

— Вам, канцлер, пора признаться Его Величеству в ваших неприглядных делах, — отчего-то излишне пафосно ответила я, но тут же поправилась. — Мы же уже всё решили, чего тянуть.

— Вы правы, леди. Пора получить по заслугам, — вздохнул чиновник и тяжело поднялся.

Солдат, приведших меня, у беседки не было.

— Что и следовало ожидать, — кивнул канцлер, словносоглашаясь со своей участью. — Позвольте, юная леди, помочь вам спуститься. Ступени от росы могут быть скользкими, а это опасно.

Он первым вышел из беседки, спустился на две ступени и повернулся, протягивая мне руку. Галантный кавалер, что уж, подумала я, вынимая руку из кармана.

Канцлер давно служил во дворце и разбирался не только в своих делах. Должно быть, на влажных ступенях этой беседки уже случались неприятности. Предупреждая меня об этом, он сам потерял бдительность. Подошвы лёгких ботинок, не предназначенных для прогулок по саду, заскользили по мокрой полированной поверхности, как по маслу. Судорожные взмахи руками не помогли восстановить равновесие, и мужчина упал.

— Всё произошло так быстро, что не успела ничего предпринять, — оправдывалась я, сидя у камина в кабинете Альфреда, хлюпая носом и сжимая в ладонях стакан.

— Жестоко звучать будет, но такой исход для него лучший, — тихо произнёс Пубок.

Мы с Альфредом недоумённо посмотрели на него.

— Смерть не может быть лучшим выбором! — горячо возразила я.

— Думаешь, расследование, суд и суровое наказание были бы для него более гуманны? — глядя на пламя, спросил побратим.

Мы синхронно глотнули из своих стаканов. Выдержанный коньяк не расслаблял. Страшная картина изломанного смертью тела в луже крови, растекшейся по светлым камням коварной лестницы, продолжала стоять перед глазами.

Пубок легко потряс меня за плечо:

— Агапи, ты с нами?

— А? Что? — вынырнула я из задумчивости.

— Вы о чём-то договорились? — повторил вопрос побратим.

— Да. Он хотел продать дом, чтобы компенсировать растрату.

— Кто же его купит? — фыркнул король. — У нас в Предгорье таких богатеев нет.

— Альфред, ты не будешь против, если банк и представительство Драконниды расположатся по соседству?

Пубок поперхнулся коньяком и закашлялся, король просто хлопал глазами.

— Ты хочешь сказать, что драконы выкупят это здание? — наконец обрёл дар речи Альфред.

— Если ты не против, то я предложу отцу эту сделку. Правда, прежде надо оттуда выселить живоглотов.

— Кого? — хором переспросили мужчины.

— Семейный клан мачехи несчастного канцлера, который довёл его до бесчестья, — и я рассказала о случайно подслушанных мыслях покойного.

— Пубок, разберёшься? — вроде бы спросил, но было понятно, что отдал приказ, Альфред.

— Да, мой король, — без тени иронии ответил бывший командир наёмников, приложив руку к сердцу, поклонился и вышел.

— Он кем у тебя служит? — задала я давно интересующий меня вопрос.

— Определённой должности нет, но побратим взял на себя службу безопасности, — отставив недопитый стакан, ответил король. — Знаешь, несмотря на то, что вернулись мы недавно, он деятельность активную развернул. После коронации официально назначу главой спецслужбы.

— У меня на родине в давние времена подобная служба называлась Тайной канцелярией, — разглядывая, как играют отблески каминного пламени в гранях стакана, наполненного коньяком, непонятно к чему глубокомысленно изрекла я.

— Отличное название. И суть отражает. В любой службе от писанины не уйдёшь, но в этой всё должно быть сокрыто абсолютной тайной.

«Хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах», вспомнилась фраза из прошлой жизни. Не люблю её, но сегодняшний вечер соответствовал сказанному как никогда. Не то что пораньше лечь, но даже уснуть не могу. Искрутилась в кровати, сбив простыни и подушки в неопрятную кучу. Спокойно уснуть не помогают ни коньяк выпитый, ни тёплая тишина уютной комнаты. Филипп, привычно устроившийся в ногах и в очередной раз разбуженный моими метаниями, пробормотал что-то на драконьем и ушёл спать в кресло.

Матерится, подлец, мысленно констатировала я. От кого только набрался?

— Филь? — позвала кота.

— Что тебе, неугомонная? — недовольно отозвался фамильяр.

— Не спится. Поговори со мной.

— Слонов посчитай или овец, — через аппетитную зевоту посоветовал кот, даже попытки не делая перебраться поближе.

— Считала. Не помогает.

— Как это… мрям-мрям-мрям… хрррр, — раздалось в ответ.

Собеседник уснул, не закончив фразу. Наглец какой!

— Филипп!!! — рявкнула я шёпотом.

Не хотелось поутру вновь идти на ковёр к матушке Альфреда и получать выволочку за то, что своими воплями посередь ночи разбудила почтенных людей.

«Кстати, а как её зовут? Должно же быть у королевы-матери имя», — пришла «своевременная» мысль.

— Агна-Ульрика-Эрна, — ответил кот, бессовестно читающий мои мысли. — Слышал у Аля в кабинете.

— Хорошее имя, достойное железной леди, — оценив раскатистое сочетание звуков, резюмировала я, — как камнепад в горах.

— Ты несправедлива. Нормальная тётка. Меня сливками угощала, — фамильяр перетёк ко мне под бок.

— Тебе же нельзя молочное! — ужаснулась, подхватывая любимца на руки. — Где мы тут хорошего ветеринара искать будем? У тебя ничего не болит, маленький?

— Ой, да брось! Всё нормально, — кот мягко толкнул меня лапками в грудь, укладывая на подушки. — После вливания драконьей крови смогу гвозди переварить без особого вреда. А ты спи. Глазки закрывай, баю-бай!

Филипп громко замурчал, внушая мне расслабленность и покой. Веки потяжелели и сами собой сомкнулись.

— Спи, моя беспокойная, спи. Всё будет хорошо, — последнее, что услышала, перед тем как провалиться в сон.

— Стой! Русским языком говорю, стой! — раздался за спиной заполошный крик и тяжёлый топот ног.

Рассмеявшись, дёрнула за шнурок, ведущий к сигнальному колокольчику на козлах. Один раз, что обозначало остановку.

— Два раза — можно ехать, три — гони быстрее, беспорядочный звон — сигнал опасности. Ты поняла? — инструктировал утром Пубок во время завтрака.

— Конечно поняла. А вот скажи, дружочек, есть сведения о напасти, угрожающей мне? — мягко взяв под локоть, отвела в сторонку главу безопасности королевства. Пусть пока ещё неутвержденного, зато активно действующего.

— Нет такой информации, но поберечься следует. Ещё разгильдяй твой куда-то запропал. Вернётся — взгрею от души, — ворчал побратим.

Возвращение Виктора было громким. Похоже, он видел, как подали экипаж, но не поспевал к посадке, потому бежал следом и по-русски орал во всё горло.

— Прости, проспал немного, — сияя слегка помятым небритым лицом, источая лёгкий алкогольный перегар и едва уловимый шлейф женского парфюма, каялся запыхавшийся Виктор. — Обещаю, что больше такого не повторится.

— Ехал бы сразу к павильону, где и встретились бы. Знаешь ведь, что я там каждое утро бываю, — отмахнулась я и от обещаний, и от раздражающих негативными воспоминаниями запахов.

— Ну да! А кто тебя сопровождать в дороге будет?

Мы старательно избегали слово «охранять», не желая будить лихо.

— Пубок выделил мне из своей службы человека. На козлах рядом с кучером сидит. Кстати, ты постарайся пару-тройку дней не попадаться ему на глаза. Зол он на тебя очень, — предупредила спутника.

— За что?! — изумился парень.

Пришлось рассказать о вечернем приключении.

— Вот душой чувствовал, что надо было проводить тебя до двери! — стукнул себя по колену Виктор.

— Хорошо, что не провожал, — задумчиво ответила я, — кто знает, как бы эти служивые обошлись с тобой. Могли и по голове приложить крепко.

В павильоне и вокруг него кипела работа. Сновали мастера и их помощники, стучали молотки и шуршали пилы, а голоса множества людей, слившись воедино, напоминали гул пчелиного роя. Входя внутрь, я как бы случайно дотронулась ладонью до ткани, проверяя магический резерв артефакта. Немного поправив чары, увидела спешащего к нам распорядителя:

— Леди Агапи, доброе утро! — парень хоть и улыбался, кланяясь, но в глазах был вопрос и растерянность.

— Доброе утро, лэр Доксин. Позвольте выразить вам соболезнования в связи со скоропостижной смертью вашего дядюшки, — поприветствовала в ответ.

Виктор, кивнув, тоже что-то пробормотал.

— Мне кому дела сдавать? — так тихо, что я едва расслышала, спросил распорядитель.

— Какие дела? Почему сдавать? — не поняла я.

— Так наша семья изгнана из столицы. Сегодня рано утром прибыл нарочный с приказом в течение часа освободить дом на площади и выехать в родовую усадьбу бабушки, — покраснев от стыда, объяснил Лют.

— Вы живёте в доме на площади? — уточнила я.

— Нет, леди, что вы! Мы с матушкой и сёстрами живём неподалёку, — собеседник кивнул куда-то за стену павильона. — Матушка недолюбливает бабушку и не желает жить с ней под одной крышей. Говорит, что она… Ой, простите, леди, это дела семейные.

— Если так, то ни вас, ни вашей матушки и сестриц распоряжение не касается. Продолжайте спокойно работать и жить. Покажете, что за вчерашний день сделано?

Успокоившийся насчёт своей дальнейшей судьбы Лют Доксин поспешил отчитаться о проделанной работе.

Изначальная пустота павильона довольно быстро преображалась в будущую ярмарку. У торговцев, получивших по жребию свои места, был выбор: ставить бесплатный прилавок, предоставленный организаторами, или обустроить свой. Но следивший архитектор не позволял индивидуальным проектам выделяться сверх меры. Наверное, поэтому большинство выбрало стандартные лотки, но украшали на свой вкус и потребность.

— Лэр Доксин, вчера я беседовала с господином канцлером. Мне показалось, что это не он надоумил продавать торговые места. Не такой человек был.

—Конечно же не канцлер, леди! — замахал руками распорядитель, словно отгонял нечто страшное. — Но родни у нас слишком много. И советы давать любят все. Заехал третьего дня кузен матушки, походил, посмотрел и начал советовать. Первый день в должности, голова кругом, рад любой помощи. Вот и… Потом сам понял, какую глупость сотворил. Да и матушка вечером чуть ухо не оторвала, приговаривая, что не в нашем случае родичей слушать. Спасибо вам, леди, что смогли так быстро разрешить ситуацию.

Одно ухо у Доксина действительно было припухшим и красным. Видно, строга у парня матушка и родню свою не слишком любит.

Глава 10

Увидев подъезжающий к усадьбе экипаж, мальчишка, без дела топтавшийся у ворот, со всех ног бросился во двор.

— Докладывать побежал, — хмыкнул Виктор, выпрыгивая из повозки и подавая мне руку.

Дом Таты прятался за деревьями, окутанными нежной дымкой начавшей пробиваться зелени. Крепкая каменная ограда, обсаженная вечнозелёным кустарником с крупными ярко-красными ягодами, не казалась массивной. Виноград, плетущийся по арочным перголам для затенения ведущей к дому дорожки от летнего зноя, подрезан и подвязан. Первоцветы, высаженные на клумбах и в вазонах, восхищали яркой пестротой. Во всем чувствовалась любовь к красоте и порядку.

— Леди, вы приехали! — всплеснула руками Тата.

Она была искренне рада нашему визиту, но, кажется, до последней минуты не верила, что я приеду. Чай для гостей накрыли на террасе с видом на горы.

— Леди, почему вы решили мне помочь? — вдруг спросила хозяйка дома. Похоже, этот вопрос ей не давал покоя. Непонятная девица ухватилась за идею распродать плесневелый сыр. Что из этой авантюры получится? Ох, не пожалеть бы…

— Лэра Тата… — начала было я, но она меня перебила.

— Леди, зовите меня просто по имени, — она смущённо улыбнулась своей дерзости, — если можно, конечно.

— Можно, если вы будете меня звать Агапи. Без «леди», — улыбнулась я в ответ и шутливо добавила, — если можно, конечно.

Мы рассмеялись, лёд настороженности и недоверия растопился. Надеюсь, что полностью.

— Так вот, Тата, вы покорили меня своей решимостью и бесстрашием.

— Я? — захлопала пушистыми ресницами женщина. — Да когда же?

— В тот самый момент, когда на мой вопрос: «Кто сможет?» вы ответили: «Я могу». Принять ответственность за соседей, знакомых, коллег — это непросто. Иногда опасно. По себе знаю, — грустно улыбнулась, вспомнив, как бросилась вытаскивать из прудика Масяни проклятый камень, — но достойно уважения.

— Ле… Ой! Агапи, — шёпотом привлекла моё внимание Тата и взглядом показала на Виктора. Парня, утомлённого ночными баталиями в весёлом доме, после чая сморил сон. Свесив голову на грудь, он сладко посапывал, — может, его проводить в гостевую комнату? Пусть поспит, пока мы обсудим наши дела?

Я не возражала. Легко похлопала друга по плечу и предложила переместиться для сна в более удобное место. Сонный гулёна не стал спорить и поплёлся за слугой в отведённые ему покои. Весеннее солнышко переместилось за дом, погрузив террасу в тень. Стало зябко, и хозяйка пригласила меня в дом.

— Какую цену вы намерены просить за ваш сыр? — задала я первый вопрос хозяйке уникального сыра.

— Так как у всех, наверное. Самый дорогой стоит двадцать медяшек за четверть головки. Мой сыр новый, спроса пока нет. Буду просить пятнадцать медяшек, а тем, кто торговаться будет, так и за десять отдам, — отвечала Тата без раздумий. Было похоже, что этот вопрос она уже обдумывала не раз. Но увидев, что я отрицательно качаю головой, переспросила: — Вы не согласны?

— Ваш сыр можно продать намного дороже. Но для этого необходимо подготовиться. Первое — во что вы будете одеты?

— Так во что… Как все. Платье, передник, берет, чтобы волосы покрыть.

— Вам нельзя «как все». Вы должны быть одеты приметно. Дорого и ярко. Покажите мне свои платья, которые на выход надеваете.

Тата провела меня в свою комнату и открыла шкаф.

— М-да… Так мы сыр не продадим, — разочарованно пробормотала я.

Два атласных платья. Одно невнятного цвета серой мышки, другое бледно-голубое, как знойное небо июля. Компанию им составляло коричневое шерстяное с белым воротничком и манжетами, похожее на форму советских школьниц, только длиной не до колен, а в пол.

— Это всё? — я с грустью рассматривала печальные наряды моей новой знакомой.

— Всё. Мне и это без надобности. Работы много, а времени свободного мало, чтобы по гостям или на прогулки в город ездить. Да и куда одной-то идти? — она замялась, покраснела слегка. — Неприлично женщине одной гулять.

Ох, уж эти их законы приличия, вздохнула я, но высказываться не стала. Чужой монастырь.

— Вот матушка модница была, а батюшка её баловал — у лучших портних платья заказывала. Не в неё я пошла, — мельком взглянув в зеркало и поправив выбившийся локон, с грустью констатировала Тата. — Хотите посмотреть на её наряды?

— Покажите, — без всякого энтузиазма согласилась я, думая о том, где в два последних дня до фестиваля купить для Таты что-то, соответствующее моему плану.

Комната, в которой когда-то жили родители хозяйки дома, располагалась на втором этаже и занимала почти весь уровень. Светлые шторы обрамляли не затенённые растительностью окна. Гобелены с пастушками на стенах, широченная кровать под балдахином, огромный резной платяной шкаф с зеркалом во весь рост — светло, просторно и уютно. Полная противоположность подчёркнутой аскетичности комнаты Таты.

— Вот, смотрите, — позвала меня женщина.

Обернувшись на скрип гардеробной дверцы и голос хозяйки, я чуть было не упала, ослеплённая радугой ярких нарядов. Изумрудный, жемчужный, ультрамариновый, алый. Шёлк, атлас, бархат.

— Мама дорогая, какое богатство! — взвизгнула я, не сдержав эмоций. — Примерять! Немедленно всё примерять!

— Агапи, это невозможно! — начала было закрывать резную дверь шкафа наследница потрясающего гардероба. — Это память. Как я могу осквернить её тем, что буду сыр в этом, — она кивнула в глубину, пахнущую лавандой, — для покупателей нарезать?

— Память о матушке вашей, милая моя Тата, так не осквернить. А вот то, что вы заперли её любимые наряды в тёмном шкафу, не даёте себе возможности радоваться и наслаждаться жизнью, вряд ли бы ей понравилось, — заметив сомнения на лице собеседницы, я продолжила. — Да и Светлый вас упаси нарезать сыры на прилавке. Необходимо все упаковать заранее. Жаль, что нет бумаги с вашим знаком, но это позже сделаете обязательно.

— Есть такая бумага. Ещё батюшка заказывал, а я как память о нём храню. Показать? — и молнией сорвалась куда-то, по пути распахнув дверцу шкафа, так и не запертую до конца.

Посчитав открытые створки приглашением, я начала доставать и выкладывать на кровать наряды, раздумывая, какие три подойдут больше всего.

Алое с сожалением отложила сразу. Не соответствует пламенный цвет моему замыслу. Это платье привлечёт взгляды к хозяйке, а не к сыру. На его фоне продукт потеряется, поблёкнет и станет выглядеть неаппетитным.

Перебрав несколько вариантов, оставила изумрудное, бирюзовое и ультрамариновое. Остальные платья, чтобы не отвлекали, вернула на место.

— Вот, посмотрите. Подойдёт такая? — запыхавшаяся Тата поставила на туалетный столик тяжёлую коробку. Было видно, что с неё только что влажной тряпкой смахнули пыль. Далеко же прячет память о родителях моя приятельница. Наверное, боль от их утраты ещё не прошла.

Несколько пачек вощёной бумаги разного размера. На каждом листе посередине красовался логотип, выполненный в умело подобранных пастельных тонах. КрУгом шла надпись: "Сыры Предгорья. Сыроварня «Бирюзовый дракон»", а в центре, на фоне гор, — парящая голубовато-зелёная дракайна*.

*Дракайна — в древнегреческой мифологии дракон женского пола, часто с человеческими чертами.

— Тата, как здорово! Теперь у вашего сыра есть название. Мы так и будем его презентовать: сыр «Бирюзовый дракон».

— Ой, мамочки! — ахнула женщина и плюхнулась на стул, а потом спросила. — В нескромности меня не обвинят?

— Обязательно обвинят. Будут завидовать, шпионить и злословить. Это называется конкурентная борьба. Но есть и другая сторона медали. Вернее, монеты. Высокий спрос на ваш продукт, материальное благополучие, которое позволит нанимать работников и не заниматься самой тяжёлым физическим трудом. В перспективе — расширить сыроварню и стать хозяйкой большого производства, — честно ответила я. — Если вы не готовы к такому, то откажитесь сразу. Пойму и не стану вас упрекать.

Тата молча смотрела в окно, а я не торопила с ответом. Конечно, сложно из трудной, но покойной и уединённой жизни очертя голову броситься в круговорот больших дел, который неизвестно ещё куда вынесет.

— Отец, когда заказывал эту бумагу, мечтал о большом деле. У него были грандиозные планы, и он часто говорил мне: «Доченька, ты обязательно будешь хозяйкой самой известной сыроварни». Но ужасное поветрие лишило меня чуть ли не одним днём всех родных. Первым умер дедушка, потом через два дня мама. Отец… Отец ушёл добровольно. Я не осуждаю его, леди. Он так любил маму, что жить без неё всё равно бы не смог. Мы даже погребли их в одной могиле. Я уже взрослая была, почти двадцать лет исполнилось. Жених, присмотренный мне, тоже умер. Много тогда людей умерло, — она посмотрела на меня. — Это было в тот год, когда исчезла бирюзовая драконица — наша защитница от всех напастей. Так я осталась одна с памятью о моих родных и любимых. Хозяйством управляла, сыры варила… Не до мечтаний. Выжить бы, концы с концами свести, чтобы не разориться. Тяжело было, не скрою, но справилась. Не богачка какая, но живу не хуже других. Работникам могу заплатить, семья слуг в доме живёт. — Тата замолчала, наверное, вспоминая что-то из своей нелёгкой жизни, потом вдруг насмешливо хмыкнула: — Сосед вдовый сватался недавно. Да-да, прям вот так как был в сапогах навозных, так и пришёл. Выходи, говорит, за меня. Ты баба работящая. Ничего, что худая и некрасивая. Детям моим пригляд нужен. Хозяйство твоё с моим объединим. Бить не буду, ну если только иногда, когда под руку подвернёшься.

— Как романтично! — притворно умилилась я.

— Да уж… — согласилась рассказчица, — я и так не в настроении была, а тут ещё он. Небритый, мятый, всклоченный какой-то, и навоз на сапогах. Бррр…. Как представила, что каждый день такое видеть придётся, если соглашусь замуж за него пойти, так схватила метлу и погнала со двора. Обиделся, отомстить обещал.

— За что же? — удивлённо вскинула брови я.

— За гордыню непомерную. За то, что жениха завидного отвергла. Кстати, когда с сыром такое случилось, я первым делом на него и подумала. Что подослал кого-то в закваску подсыпать толчёный порошок плесневелого сыра. Дед рассказывал, есть такая страшная месть для провинившегося сыровара. Но делать подобное смертным грехом считается. Лучше сразу убить. Всё оборудование менять и хранилище новое строить нужно. Не вывести никак такую напасть.

— Так вам и не надо! Для производства «Бирюзового дракона» в самый раз. Вы как думаете, Тата?

— Я думаю, — женщина решительно встала, расправила плечи и радостно улыбнулась, — что пора мечту отца исполнить. Говорите, Агапи, что делать.

Матушка Таты была немного плотнее и ниже своей дочери, поэтому платье на моей приятельнице мешковато висело. Зато по длине соответствовало современной моде мира Больших Озёр.

— Раньше подол должен был пола касаться, а сейчас допустимо, чтобы башмачки видны были, — информировала меня женщина. — Жаль, что платья перешивать придётся. Как всё успеть? Времени мало до торгов осталось.

— Не будем ничего перешивать. На спинке или по бокам сделаем шнуровку, а служанка поможет вам затянуть до нужного размера, — посоветовала я, слегка стягивая ткань платья на спине стоящей перед зеркалом женщины. — Найдутся у вас ленты в тон ткани?

— Сейчас посмотрим, — выдвигая ящики комода, включилась Тата в азартную женскую игру под названием «примерка-переделка».

Решив вопрос с посадкой одежды по фигуре, мы задумались о декольте. То, что уместно замужней даме в нарядах на выход, непозволительно женщине одинокой, да ещё и с утра. Изумрудное платье, которое выбрали на первый день, согласно фасону едва прикрывало плечи. Если на полненькой женщине вырез не сползал за счет натяжения ткани, то с худощавой Таты коварное платье соскальзывало на середину груди.

— А нет ли у вас, досточтимая, белой блузки с воротничком под горло? — наблюдая, как расстроенная приятельница подтягивает край выреза повыше, спросила я.

— У меня такой нет, а вот у матушки была. Точно помню. — И наследница с головой нырнула в шкаф.

Надев платье на блузку, которая прикрыла и грудь, и часть шеи, Тата покружилась перед зеркалом.

— Как интересно получилось, — любовалась она результатом, — платье перестало быть вечерним, но осталось нарядным.

— Угу, — согласилась я, скрепляя булавками линию соединения, — вот здесь бы хорошо проложить такую же ленту, как будет в шнуровке. И шов прикроет, и вид законченный платью придаст.

— Что с беретом делать? Так не хочется уродовать этакую красоту обязательным колпаком.

— А мы и не будем. Непременное требование — прикрыть волосы. Так? — Тата кивнула. — Давайте сделаем красивую двухцветную чалму.

Вытащив из вороха аксессуаров, разбросанных по всем поверхностям комнаты, два шарфа подходящего цвета, я переплела их между собой, а потом шпильками закрепила на голове женщины.

— Агапи, вы волшебница!

Тата смотрела на себя в зеркало и, кажется, не узнавала. Цвет глаз, подсвеченный изумрудным оттенком платья и шарфа, стал ярче. Кожа, оттенённая белой блузкой, засияла. Осталось только чуть брови подвести и губы подкрасить, и все мужчины выстроятся в очередь за сыром. Но макияж будет позже. Нельзя всё сразу вываливать на непривычную к таким переменам приятельницу.

Помогая аккуратно снять готовое к переделке платье, я вспомнила об обуви.

— У вас тут какую обувь принято носить?

Взлохмаченная от переодевания, Тата с недоумением посмотрела на меня:

— Не поняла вопрос? Обувь носят разную. По сезону, по кошельку.

— Хотела спросить, обязательно цвет башмачков должен совпадать с цветом платья?

— А-а-а! — протянула моя подопечная, поняв о чем идет речь, — такого нет. К тому же, пару сезонов как модно носить обувь натурального цвета под любую одежду. Вы не переживайте, Агапи, у меня хорошая обувь. Мне иначе нельзя — весь день на ногах.

Одной заботой меньше, выдохнула я. Зато Тата сникла. Что ещё?

— Вот только как быть с руками?

Растопыренными ладошками женщина покрутила у лица. Ну да, такое за день не исправишь. Мозоли, царапины, огрубевшая кожа.

— Не переживайте, дорогая, мы их спрячем. Где-то кучу перчаток видела.

— Торговать в перчатках? Но так никто не делает!

— Так и сыром с плесенью в нарядных платьях никто не торгует, — рассмеялась я, и Тата согласилась.

Ультрамариновое платье в переделке почти не нуждалось. Похоже, матушке Таты оно было тесновато, а вот дочке пришлось впору, только пуговицы немного перешить. Высокий воротник и узкие рукава делали стройную женщину ещё более изящной.

— Сюда немного кружев не хватает, на мой взгляд. На воротник, чтобы лицо освежало и не отпугивало покупателей излишней строгостью, — советовала я, думая, чем же в этом комплекте прикрыть волосы.

— Может, берет? — робко посоветовала моя модель.

— Так мы же решили не уродовать наряды, — не поняла я.

— Да нет, не полотняный, а бархатный. Сейчас вспомнила, что был где-то.

С полок уже без всякого почтения к памяти родительницы полетели шляпные коробки.

— Вот! — являя на свет головной убор, богато декорированный перьями и стразами, заявила Тата.

— А за перья не нагорит от комиссии? — с сомнением разглядывая пышное украшение, спросила я.

— Не знаю, — призналась приятельница.

— Давайте попробую убрать это богатство, а вы пока в бирюзовое платье переоденьтесь.

Пришито было намертво. Как ни старалась я поддеть нитки острым кончиком ножниц, но так и не смогла разобраться с системой крепления.

«Да чтоб тебя!» — рыкнула я и раздражённо щелкнула пальцами.

Первое правило мага — это выдержка и спокойствие. Когда эмоции туманят разум, результат кастования непредсказуем. Перья вспорхнули, улетели в противоположный от меня угол и там зарылись в кучу разноцветного тряпья. Но улетели они не просто так, а выхватив кусок берета, к которому были пришиты. Хорошо, что Инк не видит. Ржал бы сейчас до икоты, подумала было я, но смеха не избежала.

Тата повалилась на кровать и заливисто хохотала:

— Агапи, не обижайтесь, ради Светлого, но у вас такое лицо было, когда перья улетели, такое лицо. Ой, не могу!

Ну да, растерялась. Хотела же по-другому сделать, а получилось… Весело получилось, и я тоже с хохотом повалилась на кровать.

Насмеявшись, вытерли набежавшие слёзы и вернулись к насущным делам. Как на родине говорят: «Делу время — потехе час».

Тата отпарывала у бирюзового платья шлейф — он на полметра тянулся по полу за рискнувшей надеть наряд женщиной.

— А если наступит кто на эту красоту? — задала я закономерный вопрос, но ответом было красноречивое движение плечами.

Повертев в руках покалеченный берет, пришла к выводу, что вещица симпатичная к платью подходит идеально, но с дырой такое не наденешь.

Повернулась к вороху лент и кружев, сваленных на кровати, — оказывается, пока мы от смеха валялись, немного их помяли. Но решив, что это не критично, вытащила из пёстрого завала моток подходящей отделки. Тут и на платье хватит, и берет починить смогу. Ещё бы пуговицу красивую или брошь небольшую, композицию завершить.

Аккуратно отделяя шлейф от платья, Тата временя от времени поглядывала, как я мастерю кружевную заплатку на берет в форме упорхнувших пёрышек.

— Вот смотрю я на вас, Агапи, и диву даюсь. Такая молоденькая, но жизненной мудрости и навыков разнообразных у вас столько, что иной поживший позавидует. Откуда всё это, если не секрет?

— Ах, Тата, у меня только тело юное, а так-то живу долго, в жизни бывало всякое, вот и научилась многому, — спокойно ответила я, не желая вдаваться в подробности.

Женщина поняла, что распространяться на эту тему я не желаю и тактично прекратила расспросы. Отошла за ширму, где переодевалась, и зашуршала тканью.

— Ну, вот, — разочарованно протянула она, глядя в отражение.

Согласна, не красит хозяйку платье, хоть и в тему нашего замысла. Поблекла она в нём, посерела кожа, глаза потускнели. Как всё же цвет одежды меняет людей. Подходящий сделает ярче, привлекательнее, оттенит все достоинства. Зато неудачный цветовой нюанс легко «потушит» любую красотку.

— Спокойствие, только спокойствие, — хотела я рассмешить Тату, словами мультгероя.

Но шутка была непонята и настроение не улучшила. С сожалением взглянув на своё отражение, приятельница повернулась, чтобы за ширмой сменить одежду на повседневную. Ну, нет!

— Стоять! — шутливо приказала я. — Сейчас будем исправлять.

— Как тут исправишь, если я не подхожу для всех этих нарядов? — без особого интереса спросила разочарованная и уставшая от переодеваний модель.

— Тата, вы недавно заявили, что хотите исполнить мечту отца. А у вас своя цель есть?

Женщина грустно усмехнулась.

— Не скажу, что это цель. Мечта. — Она посмотрела мне в глаза и без каких-либо эмоций ответила. — Семью хочу. Чтобы муж любил и уважал, а не прислугой бесплатной держал. Деток своих, а не чужих нянчить.

Женщина говорила с такой устоявшейся безысходностью, что я, не сдержавшись, порывисто обняла её и горячо зашептала:

— Таточка-лапушка, всё будет: и муж, и детки, и счастье. Верь мне!

— Верю, — просто ответила моя подопечная. — Вам, леди Агапи, верю больше, чем себе.

Ух! Даже мороз по спине пробежал. Ну, да, мы в ответе за тех, кого приручили. Ещё немного постояли обнявшись, но понимая, что время безвозвратно утекает, а дела не закончены, вернулись к платью.

— Смотри, — после недавнего эмоционального взрыва мы, не сговариваясь, перешли на «ты», — на этом платье тоже глубокий вырез. Не такой, как на изумрудном, но всё же. Давай закроем его шарфиком. Заодно уберем неподходящий оттенок от лица.

На спинке стула висела серебристая косынка нежнейшего ажура. Спустив угол в нескромное декольте, а концы закрепив на спинке платья, попросила Тату потерпеть ещё минуту и не смотреться в зеркало.

Серо-коричневый карандаш для бровей, розовая помада, которую нанесла не только на губы, но и кончиками пальцев размазала по скулам. Что ещё? Волосы чем-то прикрыть необходимо. Ещё одна чалма? Не хочется повторяться. Подвинула шляпные коробки, рассыпанные по полу, и увидела то, что искала. Шапочка простейшего фасона из серебряной парчи. Расправила и примерила на Тату.

— Теперь смотри! — подтолкнула замершую в ожидании женщину к зеркалу.

— Это не я, — не отрывая взгляда от отражения, пролепетала она.

— Ты, моя хорошая. Запомни навсегда, что это твое истинное лицо, — обвела рукой комнату. — Это твоя спальня. А ты хозяйка своей жизни. Всё будет так, как сама захочешь. И никак иначе.

— Дамы, вы где? — донесся снизу голос выспавшегося Виктора.

— Мы наверху. Поднимайся сюда, — громко позвала я друга, а Тате прошептала: — Сейчас проверим, как твой новый образ на мужчин действует.

— Ну вы и забрались, — ворчливо пробормотал парень, заходя в комнату.

Мазнул по мне взглядом и зачарованно уставился на хозяйку дома. Опомнился, поклонился, кажется, даже ножкой шаркнул:

— Хорошего дня, леди.

Тата со сдержанной улыбкой молча ответила лёгким наклоном головы. Виктор смущённо косил на меня, желая понять, кто это появился в доме, пока он спал.

— Витя, это Тата. Ты не узнал?

Не видела я своего лица, когда перья сорвались с берета в неожиданный полёт, но, судя по смеху хозяйки дома, выглядела примерно так же, как мой спутник — недоумённо вытаращенные глаза, приоткрытый рот.

Короче, полное изумление.

Глава 11

Без обеда нас Тата отпускать не желала:

— Не по вежеству такое, гости дорогие, чтобы на пустой желудок уезжать. О вознице вашем и охраннике переживать не надо. Оба хорошо в сеннике отдохнули и накормлены сытно. Не обижайте меня, отобедайте.

Есть и вправду хотелось. Когда тот завтрак был и чай с румяными творожными пирожками, которыми хозяйка угощала нас при встрече? Несмотря на то, что список запланированных на день дел не был закончен, мы остались. С удовольствием и аппетитом съели и сливочно-тыквенный суп-пюре, посыпанный хрустящими чесночными сухариками, и тушёного в сметанном соусе кролика, и картофельный салат с молодой зеленью. Запили сытный обед кофе с пышной шапкой взбитых сливок.

— Уф! — отдувался слегка объевшийся Виктор. — Нас так и в королевском дворце не кормили. Суп выше всяких похвал. Я такого сроду не едал. Очень вкусно!

Зардевшаяся от похвалы Тата махнула ладошкой:

— Скажете тоже, лэр Виктор. Во дворце небось не такие разносолы подают.

Мы с другом переглянулись и засмеялись.

— Так вышло, что не знаем, чем там кормят. Ни разу не обедали. Только завтрак, да иногда перекус лёгкий. Во дворце мы только ночуем, — объяснила я подруге.

— Ага. Вот такая гостиница, — весело добавил мой сопровождающий, — с завтраком.

Но шутка была не понята. Женщина никогда не выезжала дальше Горска и ничего не знала о питании в гостиницах.

Провожать нас Тата вышла на террасу. По пути делилась планами:

— Сегодня мы с Нуцей платья ушьём и отутюжим. Завтра с утра начнём сыр резать и в бумагу упаковывать. Вот только целых головок мало осталось. Четыре всего. Я тогда почти все на плесень проверяла. Теперь не знаю, так оставить или тоже разрезать.

— Оставь на последний день. Порезать всегда успеешь, а у меня идея одна есть. Посмотрим, как получится.

Тата согласно кивнула и спросила:

— А с прилавком как быть? Строить уже времени нет, да и не хочется такой, как у всех.

— У тебя особенный будет, — пообещала я и повернулась к огромному буфету, стоящему в обеденной зоне террасы. — Этот монстр тоже память о предках?

— Бабушкино приданое, — фыркнула наследница старинной мебели, — едва место нашли куда поставить. Неубиваемая вещь. Даже в зимние дожди не разбухает.

Подведя приятельницу к посудному шкафу, я рассказала свою задумку. Буфет поставить вглубь выделенной торговой площадки. На фоне потемневшей от времени древесины нарядные платья хозяйки будут смотреться гармонично. Верхние дверцы снять, чтобы открыть полки, заполненные сыром, для всеобщего обозрения. Нижняя часть — кладовка, откуда Тата будет пополнять выкладку.

— Эту часть, — я потянула правый выдвижной ящик, — где сейчас салфетки хранятся, придётся немного переделать. Хорошо бы оформить как неширокий прилавок, стоящий углом к буфету. Здесь поставить вазу с фруктами, здесь салфетку положить и тарелочки на неё выставить с нарезкой. Вилочек на всех желающих продегустировать не напасёшься. Может кто-то из работников побольше щепочек тоненьких наколоть или прутики ошкурить да нарезать? Примерно такой длины, — большим и указательным пальцем я показала десять сантиметров.

Поначалу моя идея приятельницу шокировала. Но чем дольше она меня слушала, тем ярче загорались энтузиазмом её глаза. Дождавшись паузы презентации, она вставила свою идею:

— Вот сюда, — Тата выдвинула второй ящик, звякнувший металлом ложек и вилок, — я буду деньги складывать, чтобы не вешать кошель на пояс.

— Интересно, дамы, как вы это чудо транспортировать собираетесь? — спросил Виктор, внимательно слушавший наш разговор.

Мы с компаньонкой растерянно переглянулись. Действительно, как?

— Не журитесь, девоньки. Отвезём, куды скажете, — крупный дядька, стоявший неподалёку рядом с женщиной, прислуживающей нам за обедом, подошел ближе.

— Это Кач, муж Нуцы, они у меня в доме живут, — тихонько объяснила мне Тата и обратилась к слуге. — Думаешь, дядько Кач, что можно буфет на торжище вывезти?

— Можно, чего ж нельзя, — безапелляционно подтвердил «эксперт», — разборный он. Вот эта часть, — смачный шлепок по верху, — она полегче будет, её сымем. Мы с вашим батюшкой, барышня, вдвоём эту монстру таскали, когда место подходящее искали. И смогли. Правда, батюшка ваш, дай тёплого места ему Светлый, мущщина крепкий был, справный. Но я сына позову, тоже нехилый малец вырос. Глядишь, вдвоём управимся. На двух телегах и отвезём. Прилавок уже на месте прилажу. У меня и доски ладные есть. Всё хорошо сделаю, барышня. Не журитесь.

— Тоже помогу грузить, — шагнул к нам Виктор, — застоялся уже, разомнусь немного.

Кач внимательно осмотрел крепкую фигуру парня и разрешающе кивнул.

Вот и славно. Ещё один вопрос решён. Можно возвращаться в город.

Уже поставила ногу на подножку экипажа, а Виктор поддерживал под локоть, когда нас остановил крик возницы:

— Смотрите! — он привстал на козлах, одной рукой держал шапку, чтобы с головы не свалилась, а второй рукой показывал на небо — Смотрите, она вернулась!

В небе над городским озером парила потрясающей красоты бирюзовая дракайна.

— Из ваших птичка? — прошептал Виктор, от изумления потерявший голос.

— Непохожа. На ритуале скорбного прощания с бабушкой Лир’рией я многих видела в истинном облике — таких точно не было. Она по сравнению с моими родичами как золотая рыбка рядом с щуками. Наши — это стремительный полёт и атака, а она… Великая Вселенная, какая же красота! — ахнула я, увидев, как проявились крылья летуньи и, застыв в изумлении, онемела.

Крылья были прозрачными, как бриллианты чистой воды, и вспыхивали в солнечном свете радужными искрами. На хвосте, сгибах передних и задних лап струилось легчайшее шелковистое оперенье, а вместо гребня на изящной голове возвышались алмазные рожки.

— Охренеть! — выдохнул Виктор. — Знаешь, только ради этого стоило сюда приехать.

Возница, понизив голос, продолжал причитать, словно был в трансе:

— Вернулась, матушка, вернулась, заступница… Хвала Светлому.

— Любезный, может быть, уже поедем? Светило к закату катится, а у меня дела ещё есть, — окликнула я его.

— Поедем, добрая госпожа, сейчас поедем. Дайте полюбоваться, — через плечо проворчал он и возвёл очи к небу.

Но там «матушки-заступницы» уже не было. То ли тучкой от нас скрыло, то ли мираж разогнал весенний ветерок.

— Если вернулась, то не в последний раз видишь эту красоту, — хлопнул по плечу охранник, успокаивая огорчённого возницу. — Налюбуешься ещё.

Когда мы въехали в город, в домах начали зажигать свет. Подсвеченные разноцветные шторы превращали окна в цветную мозаику, украшающую здания. Фонарщики с лестницами на плечах ходили от столба к столбу, зажигая уличные светильники. Огоньки делали улицы уютными и в то же время нарядными, словно не ночь приближалась, а праздник.

Мне нравился вечерний Горск. Жаль, что я почти не видела его днём.

— Куда едем? — поинтересовался Виктор.

— Хочу осмотреть дом покойного канцлера. Подойдёт ли особняк для банка и представительства Драконниды, — не желая ставить парня в неловкое положение, отвечала, старательно изображая озабоченность, и как бы между прочим спросила: — У тебя сегодня свидание? Хочешь продолжить знакомство?

— Нет, — последовал решительный ответ. — Девушки в заведении выше всяких похвал, мастерицы-профессионалки. Но нет. Неприятно сознавать, что это её работа. Что я для неё один из многих. Уверен, что уже завтра она не вспомнит ни моего лица, ни моего имени. Да вчера уже забыла. Все время называла «лапочка», «пупсик», «мой мальчик» Понятно же, чтобы не перепутать и чужим именем не назвать. Может, кому и нравится такое, но я больше к проституткам не пойду.

Вздохнула и ничего не сказала. Хотела как лучше, а получили опыт.

Из окружающих Центральную площадь домов этот был самым большим и самым мрачным. Не дворец, но близко. Вот только ни единого огонька не пробивалось сквозь плотно закрытые ставни, ни звук, словно дом замер в тревожном ожидании неведомого.

— Звони, — кивнула я на шнурок. — Не может быть, что в доме никого не осталось.

Через пару минут дверь отворилась, и на крыльцо вышла очень пожилая женщина в тёмном платье. Прямая спина, чепец в цвет платья, плотно сжатые губы на ничего не выражающем лице.

— Что вам угодно, лэры? — она не спрашивала, она вопрошала.

— Мы хотели бы дом осмотреть. Его Величество в курсе, — объяснила я цель визита.

— Вы будете новой хозяйкой? — провожая нас в просторный холл, поинтересовалась женщина.

Как бы старательно она ни прятала свои эмоции за показной невозмутимостью, я уловила нотки тревожности. Тут и магию подключать не надо.

— Нет. Тут будут жить и работать другие… — я чуть было не сказала «люди». Но и «драконы» не скажешь. Кто знает, как отнесутся к этому соседи. Вдруг испугаются и разбегутся. Или выступят с требованиями выселить крылатую братию. Не стоит тревожить столичных жителей такими новостями. Поэтому не стала уточнять, кому дом подбираю.

— А слуг уволите? — вот здесь уже сдержанности не было. Голос домоправительницы дрогнул.

— Зачем? Хорошие слуги всем нужны. Разве что горничные, обученные только дамам помогать, могут не у дел оказаться.

— Таких не осталось. Съехали вместе с барынями своими. Здесь повар, два его помощника, четыре горничные, что за чистотой следят, садовник и дворник. Ну и я, старая… — женщина словно сдулась и, забыв, что ей без позволения не стоит садиться при господах, опустилась на стоявший у стены стул.

— Вам плохо? Может, воды? — присела я рядом и взяла в руки сухую крепкую ладонь. — Витя, позови кого-нибудь. Пусть воды лэре принесут.

— Меня Перси зовут, добрая госпожа. Отвечаю за общий порядок в доме. Простите, что сразу не представилась. — Свободной рукой она поправила сдвинувшийся на пару миллиметров чепец — Взволнованы все, не знаем, чего ждать. Хорошо, что паучиха съехала, но как же господина канцлера жалко. До слёз. Хороший был человек. Только за себя не умел постоять. Съела его паучиха проклятая, — вдруг она осеклась и, опустив голову, всхлипнула. — Лишнего болтаю. Не знаю, что на меня нашло. Невместно так себя вести. Наверное, и вправду старость.

— Всё хорошо, лэра Перси, всё хорошо, — ну не рассказывать же, что я, призвав ментальную магию, прикоснулась к ладони женщины и немного снизила её напряжённость, а это повлекло за собой цепную реакцию: эмоциональное высказывание и слёзы. — Иногда можно и расслабиться.

Тут и стакан с водой служанка принесла. Склонилась к начальнице, что-то зашептала в ухо, по плечу погладила. Похоже, уважают здесь лэру домоправительницу.

— Дом строили отражением королевского дворца. Только меньше вполовину. На первом этаже раньше кофейня с кондитерской была. Отведать пирожных мэтра Литьена из других городов приезжали. Бывало, что порталом за тортами присылали, — с гордостью рассказывала историю дома лэра Перси. — Здесь господин канцлер и познакомился с нашей Вертой. Он тогда ещё не был канцлером, чиновником служил. А барышня наша, несмотря на то, что единственная дочь, частенько сама за прилавком стояла. Долго он не решался признаться в чувствах своих. Да и как к красавице нашей пробиться было? Выпускники-студиозисы, и офицеры молодые, и прочие интересные кавалеры знаки внимания оказывали, ухаживать пытались. Но Верта барышня серьёзная была. Из-за прилавка всем приветливо улыбалась, но больше ничего не позволяла. Потом как-то в самый сезон дождей принёс он ей букетик фиалок. Где взял только… Услышал, как обмолвилась голубка наша, что фиалки любит. Ухажёры, слышавшие это, подостыли сразу. Ладно бы весной или летом, а то в разгар зимы. Цветы Верта приняла, виду не подала, но заприметила. Ещё с год в гляделки играли. Тут и повышениевышло. Вице-канцлером пожаловали. Вот он и пришёл к мэтру Литьену руки любимой просить. Всё как у людей было. Обручились, обвенчались… Отец с молодым вскладчину дом выкупили, чтобы за аренду не платить и жить вместе. Жили дружно. Вдруг поветрие невесть откуда взялось. Сколько людей в тот оборот выкосило, вспомнить страшно. И нас не обошло. Мэтр Литьен не от поветрия умер, а от горя, когда схоронил любимую дочку. А ведь она ребёночка ждала. Последние месяцы дохаживала. Пришёл с панихиды, сел в кресло и не встал больше. — Домоправительница украдкой вытерла слёзы. — Осиротел дом. Господин канцлер, а он тогда канцлером стал — прежнего тоже на погост снесли, его и назначили, — домой редко заходил и ненадолго. Забежит, помоется быстро, бельё свежее наденет, на ходу перекусит чего и опять во дворец. «Не могу я здесь, Перси, — говорит, — каждая ступенька, каждый угол о моей Верте напоминает. Сердце разрывается». Так и жили. Кондитерскую, правда, закрыли. Любому делу хозяин нужен, а без пригляда сплошной разор. Только от поветрия оправились, другая напасть навалилась. Паучиха явилась. Поначалу тихая была да ласковая: «Внучку в свет вывозить надо. Не у чужих же людей углы снимать. Мы тут поживем». Внучку привезла, потом племянницу троюродную, потом ещё кого-то. Скоро комнат свободных не осталось. Все хотят вкусно есть, красиво одеваться, гостей принимать. Всё денег стоит, но платит только господин канцлер. «Мы же в гостях!» — говорят. Только гостей таких…

Вдруг домоправительница замолчала на середине фразы. Кажется, только осознала, что всё время, пока мы по дому ходили, она безостановочно рассказывала печальную историю жизни господина канцлера. Смутилась, посмотрела на меня вопросительно, но я сделала вид, что не слышала ничего. Начала вопросы по делу задавать:

— На третьем этаже несколько комнат оформлены в ужасном розовом цвете. Вряд ли новым хозяевам это понравится. Можно как-то исправить?

— Все прежние портьеры, ковры и балдахины выбили от пыли, аккуратно сложили, и теперь они хранятся в кладовке. Хотите, верну всё на место?

— Какие там цвета были?

— Зелёный, синий и шоколадный, добрая госпожа.

— А как же стены? Они же тоже розовые.

— Не тревожьтесь, — мягко отмахнулась от проблемы лэра Перси. — Как чувствовала, что недолго это безобразие стены уродовать будет. Приказала мастерам сильно не закреплять, чтобы убрать легко было. Там старая обивка в отличном состоянии. Комнаты все чистые. Мы сегодня всё вычистили после… отъезда прежних жильцов. Если надо, то завтра протопим, чтобы тепло было.

— Не знаю пока, когда новые хозяева заселяться будут. Но то, что дом в полном порядке, вижу — ваша заслуга, лэра Перси. Буду настоятельно рекомендовать, чтобы весь штат слуг оставили в прежнем составе под вашим руководством, — успокоила я женщину, заканчивая разговор.

Отказавшись от чая, раскланялись с домоправительницей и пошли с Виктором по вечерним улицам пешком во дворец.

Виктор, задумавшись о чём-то своём, молчал. Для безопасности крепко вцепившись в его локоть, я пялилась в небо. Сколько уже их видела? Привычное с детства небо Земли повторилось в Дремлесье, потрясающей красоты небо Океана, пробудившее во мне левитацию, трёхлунье неба Драконниды, бархатное небо Лавиньш, прячущее свои звёзды в дымке радужных облаков, высокий маскировочный туман Леса, пронзительной глубины небо над планетой чоттов, низкие тучи мира вампиров и убивающий жизнь смог, заменивший небо демонам. Везде свои созвездия, свои небеса и разнообразные существа, живущие под этими звёздами. Многообразие Великой Вселенной.

— Агапи, — позвал меня спутник.

— М-м-м? — не отрывая взгляда от звёзд, отозвалась я.

— Вот ты дочь Императора…

— По крови, Витенька. По крови.

— И всё же… Почему ты этим не пользуешься?

— Ещё как пользуюсь. Ты просто не знаешь, — засмеялась, вспомнив, как с испугу орала на охранника банка в Праге: «Я папе пожалуюсь!»

— Но у тебя нет свиты, служанок… Что ещё принцессам положено?

— Вить, ты за что меня так не любишь? — остановилась я и дёрнула парня за локоть. — Ещё спроси, чего не сижу в башне, которую драконы охраняют.

— Ну, это слишком.

— Свита — почти то же самое. Думаешь, мне кто-то позволил бы лазить по штабелям досок или проводить мастер-класс на кухне? Счаз! Сиди, вышивай крестиком и жди, когда мачеха Ол’лия достойного мужа подберёт. Ты этого хочешь?

— Нет конечно!

— Вот и молчи тогда. Вселенная добра и изобильна, но чувства юмора у неё отсутствует. Или своеобразно настолько, что нам не понять.

Виктор изобразил, что накрепко зашивает себе рот, и мы рассмеялись. Всё же хороший он парень, легко с ним. Как с братом.

— Вот где ты целыми днями ходишь? — отчитывал меня Филипп, утаптывая одеяло. — Обо мне думать забыла, бессовестная. Изволновался весь, даже худеть начал, а ты и ухом не ведёшь.

— Ну, прости, — повалила котейку на бок и помассировала ему животик. — Ты же сам не хотел из дворца выходить. Не силой же тебя тащить было.

— Это я раньше не хотел. Теперь хочу. — Фамильяр вывернулся из-под руки, отсел подальше, чтобы не тискала больше, и стал прилизывать взлохмаченную шёрстку. — Да и чувствовать себя лучше стал. Не давит так сильно, как первые дни.

— Вот и славно. Завтра обязательно погуляем, — пробормотала я засыпая.

— Ай! — зашипела с трудом просыпаясь и тряся рукой, пытаясь остудить браслет.

Камушки на папочкином браслете ярко сверкали, да и сам металл нагрелся так, что слегка обжёг кожу.

— Что случилось? — вместо приветствия испуганным вопросом ответила я на вызов.

— Агапи, ты спишь, что ли? — удивился Рактий.

— Сплю, конечно. Здесь глубоко за полночь вообще-то, — недовольно пробурчала я.

— Прости, моя девочка, — повинился папа-дракон. — Мы тут совещались по поводу скорейшего открытия банка в Горске и хотели уточнить вопрос о помещении. Но не подумали о разнице времени. Когда бы мы могли с тобой связаться, чтобы ещё и король присутствовал при разговоре?

Посмотрела на хронометр. В предутренних сумерках стрелки показывали начало пятого. Ну, если срочно, то…

— Отец, я свяжусь с тобой в течение четверти сектора суток, — ответила я, про себя ругаясь, что мозг спросонья можно сломать, переводя время с земного на межгалактический.

Услышав, как папочка фыркает, явно считав мои ругательства, отключила связь.

— Филипп, вставай! — потрепала я любимца.

— Слушай, я хотел прогуляться, но не в такую же рань! — недовольно заворчал фамильяр, пытаясь закопаться поглубже в одеяло.

— Какая прогулка? Мне срочно нужен Альфред. Ты должен знать, где находится его спальня.

— Знаю, конечно, — сквозь сон пробормотал кот, никак не желая просыпаться.

— Срочно проводи меня к нему. Это дело государственной важности! — строго приказала я питомцу, затягивая пояс халата.

Услышав бодрящее словосочетание, мгновенно повышающее его статус до уровня значимой правительственной фигуры, Филипп мгновенно подобрался и вытек за дверь. Мне ничего другого не оставалось, как бежать следом. Увидев, что чёрный хвост скрылся за поворотом, прибавила скорость.

Тапки — удобная обувь для неспешного перемещения из ванной комнаты к кровати, но никак не для бега наперегонки с котом. Стоило мне ускориться, как они соскользнули с босых ног и полетели в разные стороны.

— Филипп! Подожди, я тапки потеряла! — тормознула кота, собрала непослушную обувь и бросилась догонять питомца босиком.

— Вот это королевская спальня, — показал лапкой на дверь фамильяр.

Несмотря на то, что я запыхалась, постаралась дышать через раз. Потому что Филенька сидел напротив охранника покоев Его Величества.

Правда, страж в форме королевской гвардии крепко спал, прислонив голову к косяку. Традиционная алебарда, предусмотрительно оснащённая ремешком, крепилась на запястье, дабы не выпала из рук «бдительного» караульного и своим грохотом не перебудила весь дворец.

— Твою конную дивизию… — ругнулась я едва слышно, но разбираться с разгильдяем было некогда — кот уже просочился сквозь дверь.

Не дыша, толкнула свободную створку. Она бесшумно отворилась, открывая доступ в королевские покои. Прижав тапки к груди, я скользнула мимо солдата. Однако оставить его безнаказанным мне совесть не позволяла. Затворяя за собой дверь, просунула руку в узкую щель и с силой дернула гвардейца за длинный напомаженный ус, видный даже со спины.

Тихий вскрик и щелчок замка слились в один звук. Вот так и свершаются государственные перевороты. Заходи кто хочешь, убивай короля как можешь.

«Усом ты у меня не отделаешься, мерзавец!» — мысленно пообещала стражнику, брезгливо вытирая руку о халат. И охнула.

Вот я сейчас что сделала? Ввалилась без приглашения и стука в спальню молодого мужчины. Фиг бы с ним, что он король — переживу. Но ведь он может быть не один, может даже не спать, а напротив… Ё-ё-ё-ё!

Прав Инк! Тысячу раз прав. Сначала делаю, потом думаю. И шлёпнула себя тапком по лбу.

Путь к отступлению я себе отрезала, разбудив караульного. Он же чёрт знает что себе навоображает, увидев меня, выходящую из спальни господина в халате и тапках. Утром ввалится королева-мать и заставит немедленно сочетаться браком с обесчещенным сыном.

Если бы дедушка или отец слышали сейчас мои мысли, то ласковым замечанием или лёгким подзатыльником дело не кончилось. Молниеносным семейным советом постановили бы всыпать мне розг в воспитательных целях — потому что ни одной цензурной мысли в голове не было.

«Ты ещё хочешь узнать, у кого я драконьему мату научился? — материализовался у ног Филипп. — Иди уже. Аль один почивает».

В спальне было немного светлее, чем в гостиной, но более душно.

— У тебя, дружочек, по утрам голова не болит от недостатка кислорода? — спросила в полный голос и принялась дёргать шнурок фрамуги с целью проветрить комнату. — Вот почему бы на ночь форточку не открывать?

— Ты что здесь делаешь? — спросил изумлённый Альфред, натягивая одеяло до носа.

— Поговорить пришла. Император — папенька мой — срочно хочет решить вопрос с помещением для банка. А так как время в мирах разное, он позвал меня сейчас. — Для убедительности я потрясла в воздухе рукой с браслетом. — Но ты уже знаешь, что папуля педант и ему обязательно нужен ты. Моего ответа ему мало.

Объяснив ситуацию, я отошла к окну и нажала камушки вызова:

— Агапи, вы уже можете дать ответ? — раздался в спальне Альфреда рыкающий голос Рактия.

Вопросительно приподняв брови, я посмотрела на побратима: готов? Тот кивнул, и я, стянув браслет с руки, протянула его королю: общайтесь, мальчики!

Альфред, вместо того чтобы продолжить разговор, удобно расположившись в подушках, вскочил с постели и подбежал к окну. Его ночные свободные бриджи, синие в белый горох, едва не заставили меня захохотать в голос. Из забытых глубин детского фольклора всплыли строчки: «… у меня трусы в горошек. Будто бы не знаешь!»

От созерцания королевского исподнего отвлёк шум у двери:

— Я же мать! Мне можно! — рвалась спасать сы́ночку вдовствующая королева.

Я вышла в гостиную и создала светлец. На эмоциях он получился больше и ярче ожидаемого, ослепив внезапной вспышкой.

— Тихо! — рявкнула я шёпотом.

Не ожидавшая такой наглости королева плюхнулась в кресло. Второпях мадам тоже не успела одеться, только шаль набросила на длинную кружевную сорочку. Растрёпанная коса выбилась из-под чепца. А глаза, хоть и сверкали гневом, были заспаны.

— У Его Величества переговоры на высшем уровне, с Императором Драконниды. Мы можем помешать, — объяснила, присаживаясь в соседнее кресло.

— Я же мать… — растерянно пролепетала блюстительница нравов.

— Тем более должны понимать, — поплотнее запахнув халат, миролюбиво пробормотала я и постаралась скрыть зевок.

Глава 12

Кажется, я задремала, потому что глаза открыла только когда Альфред дотронулся до плеча.

— М-м-м? — озвучила невнятный вопрос.

— Император хочет поговорить с тобой, — последовал ответ, и король протянул браслет.

— Да? — чуть севшим ото сна голосом обозначила своё присутствие в канале связи.

— Ты опять спишь? — удивился папочка, явно провоцируя меня ответить на чисто драконьем.

— Нет! Крестиком вышиваю, — буркнула я, но окончательно проснулась и взяла себя в руки. — Внимательно слушаю.

Императорский совет дал мне поручение. Поручение было простым. Магам для открытия портала нужен ориентир. Мне следовало побыть маяком. За час… тьфу, ты! за сектор суток до перехода Рактий свяжется со мной, чтобы я успела войти в дом и найти удобное место.

— Всё поняла, сделаю. Хорошо бы знать когда это будет, чтобы не сидеть в ожидании весь день, а заняться своими делами, — сказала вслух, а про себя подумала: «Иначе опять будешь ворчать, что сплю».

— Ближе к вечеру. Успеешь отоспаться. — Сдержанный смех подтвердил, что папочка опять читает мои мысли, как открытую книгу.

Император отключился, и я обернулась. В комнате кроме фамильяра никого не было. Должно быть, мамочка утянула сы́ночку в спальню, где и выносила ему мозг.

— Пойдём, Филенька. Не будем мешать воспитательному процессу, — распахнула я любимцу объятия, куда он с видимым удовольствием плюхнулся, заставив меня покачнуться.

— Худеть не буду! — опередив моё предложение, заявил кот.

— И не надо! — чмокнула зверька в макушку и вышла в коридор.

Охранник стоял на прежнем месте. Покосился удивлённо, мол, откуда взялась, но поняв, что проспал мой визит, замер. В целом вид бодрый. Почти. Ибо усы потеряли симметричность — один залихватски топорщится, а второй, за который я дёрнула, уныло обвис. В глазах плещется коктейль из тоски и страха, но прямая спина демонстрирует готовность принять наказание по заслугам.

— Доброе утро, сударь.

Молчит. На посту разговоры запрещены. Как и сон.

— Вот узнать хотела, по Уставу какое наказание предусмотрено за сон на посту?

Молчит.

«Филенька, душа моя, сгоняй поищи Пубока. Пусть сюда придёт», — ментально попросила питомца.

«Без меня не превращай. Хочу посмотреть», — предупредил кот и исчез из рук.

«Хищник кровожадный!» — кинула ему вслед и вновь уставилась на гвардейца.

Неподалёку послышался звук открываемой двери, и по коридору лёгкой волной пронесся настой смеси запахов, состоящий из сигарного дыма, коньячного перегара и ароматов мужского парфюма. Похоже, кто-то, кутивший всю ночь, решил отдохнуть перед рабочим днём.

Из-за поворота вышел второй гвардеец, застёгивающий на ходу китель и что-то напевающий себе под нос. Полное довольство жизнью. Под мышкой он зажимал алебарду, древко которой оставляло борозду в ворсе коридорного ковра.

Ну да! На таком посту должны двое дежурить. Только один спал, а второй и вовсе ушёл куда-то.

— О, барышня, — слегка удивился он, увидев меня, — вы к моему другу пришли? Нельзя-нельзя! Вы к нему днём приходите. В казарму. Правда, он и днём занят.

— Отсыпаться после дежурства будет? — наивно похлопала я глазками.

— Не-е-е… — хотел засмеяться гвардеец, но спохватился и ограничился ехидной улыбкой. — Некогда ему спать. Молодой ещё. Вот послужит годик, может, и позволим спать вволю, а пока…

Мужчина не закончил фразу, широко зевнул, взял алебарду как положено и занял своё место:

— Вы идите, барышня, идите. Не положено тут…

От его наглости я потеряла дар речи, а ведьмина сущность начала вспоминать заклинание превращения этого козла в тильса.

Торопливые шаги отвлекли меня от мстительных мыслей. К нам спешили двое. Впереди чуть ли не бегом гвардеец, следом Пубок с Филиппом на руках.

— Леди, — щёлкнул каблуками офицер, — позвольте представиться: капитан Равол фон Раволти. Начальник королевской стражи. Что случилось?

Побратим тоже посмотрел на меня вопросительно.

— Капитан, спросите у ваших подчинённых, чем они занимались во время несения караула, — предложила я.

Офицер повернулся к солдатам и вопросительно на них посмотрел. Те, вытянувшись в струнку, молча пялились в пространство.

— Что тут было? — тихо спросил Пубок, передавая мне кота.

Без особых подробностей ему и рассказала. Но вывод изложила, обращаясь к фон Раволти:

— Офицер, вы знаете, что ваши подчинённые издеваются над молодыми солдатами? Например, не дают возможности выспаться до или после ночного дежурства. Всем известно, что недосыпание сильно снижает внимание и концентрацию. Потом в одиночку оставляют такого человека на посту. Мне одной кажется, что здесь кроется злой умысел? Хочется сказать другое слово, но это уже не как халатность будет расцениваться. — Я повернулась к Пубоку. — Я права, господин тайный советник?

Бывший наёмник слегка обалдел он неожиданного звания, но быстро собрался и согласно кивнул. Мы с Филиппом не стали дожидаться, чем у них дело закончится. Ниточку этого клубочка я им дала. Распутывают пусть сами. Устало кивнула начальникам служб и поплелась досыпать.

«По-моему, ты всё перепутала, — задумчиво прокомментировал фамильяр, когда мы возвращались в свою комнату, — тайный советник никак не связан был с тайной канцелярией. Хотя…»

— Вот именно! — капризно заявила я, открывая дверь и ссаживая кота на кровать. — Как там чины и службы в царской России точно назывались, здесь всё равно никто не знает. Даже мы с тобой. Здесь другой мир, другие звания. И служба, как я понимаю, совершенно новая. Почему бы тайному советнику не управлять тайной канцелярией?

Но кот уже не слушал. Он спал, уютно зарывшись в одеяло. Полюбовавшись минутку любимцем, я с удовольствием последовала его примеру.

— Как не совестно за плесень такие деньги просить? — особо гадким голосом спросил Виктор.

— Как хорошо, лэр, что вы заметили особенности этого уникального сыра, — спокойно и прямо глядя в глаза оппонента, с мягкой улыбкой ответила Тата. — Понимаю ваши сомнения. Но это не обычная плесень. Эту культуру специально вывели для придания сыру особого вкуса и аромата. Мне говорили, что истинную ценность «Бирюзового дракона» поймёт только знаток. Хотите отведать кусочек?

Говорила женщина уверенно, доброжелательно, не повышая голоса и без лишней жестикуляции. Закончив речь, вопросительно посмотрела на меня:

— Ну как?

— Очень хорошо, Тата! С особо дерзкими можешь ссылаться на мнение мэтра Гири, но сильно не злоупотребляй. Он нам добро на это не давал.

Уже который час шёл тренинг по искусству продаж с акцентом на работу с возражениями. Тётка Нуца, дядька Кац, мы с Виктором, а временами и сама Тата придумывали и озвучивали каверзные вопросы от как бы покупателей. Женщина затвердила формулу «ППЗ»: принятие, присоединение, закрытие, и теперь, отвечая, старалась её придерживаться.

— Ты главное запомни: если спрашивают, то интересуются. У особо вредных можешь сама спросить: вы купить хотите или развлечься пришли? И не уступай даже медяшки. Есть фиксированная цена. Поверь, кто захочет — тот купит. Четыре целые головки держи на виду, но не продавай. Мы на третий день аукцион устроим.

— Сыр на аукцион? — немного ошарашенно посмотрел на меня Виктор. — Не слишком ли загнула?

— Попробуем. Получится — хорошо. А нет, так Тата его разрежет и кусками продаст. Кстати, хозяюшка, в какую цену ваш сыр?

— Осьмушка головки двадцать медяшек, четверть — сорок. Если половинку хотите купить, то восемьдесят медяшек. Вы сколько брать будете? — скороговоркой, выученной за день, протараторила приятельница.

Она уже не хотела упасть в обморок от сумасшедшей цены. Поняла, что всё, сделанное за эти дни, работало на цену нового сыра. И выучила новое слово — «запуск».

— У меня тоже вопрос есть, — подал голос молчавший до этого Филипп. — Почему ты этот сыр раньше не продавала, красавица?

Кот хозяйкой был обласкан и закормлен сливками. То, что зверёк умеет говорить, произвело фурор. Но так как беседовать с ним было некогда, вскоре страсти улеглись. И вот долго молчавший фамильяр решил принять участие в тренинге.

Эту тему мы не разбирали и ответ не репетировали. Хозяйка немного растерялась. Посмотрела на меня, ища поддержки, но я молчала: решила, пусть ответ на этот сложный вопрос Тата найдёт сама. Это укрепит её в веру в то, что она справится.

— Потому что раньше культура не готова была. С этой плесенью ещё батюшка опыты ставил, но не получилось у него тогда. Или не успел. Потом у меня руки не доходили, — нерешительно начала рассказчица историю создания сыра, но с каждым словом её речь становилась смелее. — Оборот назад разбирала архив семейный и нашла журнал с записями результатов батюшкиных экспериментов. Решила вникнуть, что к чему. Пошла в старую лабораторию посмотреть, что там осталось. Давно не заходила — новая удобнее, да и оборудование лучше. Вот там, в старой лаборатории, и нашлись пробирки с этой закваской. Правда, она за столько-то лет высохла, но я всё равно в память о батюшке надумала попробовать. Сначала одну головку заквасила, а потом и полную партию. Одного не знала — как такой необычный сыр на рынок вынести, как покупатели к нему отнесутся. Но тут мне леди Агапи помогла. Она много по мирам путешествовала, много сыров пробовала. Мой попробовала и сказала, что «Бирюзовый дракон» это продукт исключительный и уникальный.

Закончив рассказ, приятельница озорно мне подмигнула и спросила:

— Позволишь на тебя ссылаться в этой истории?

— За процент с продаж, — пошутила я.

— Это уже решено: пятьдесят процентов с выручки твои, — совершенно серьёзно ответила Тата.

Приятно, конечно, что так высоко мой вклад оценила хозяйка сыроварни, но я считать умею.

— Нет. Пятьдесят слишком много. Конечно, идея денег стоит, но молоко, оборудование, силы и время — это твои затраты. Мне хватит пятнадцати процентов и исполнения одного желания.

— Какого? — удивлённо вскинула брови Тата.

— Со дня на день в Горске откроется межгалактический Гарранд-банк. Держат его драконы. Уверена, что выручка от продажи сыра будет очень большая. Не храни деньги дома. Открой счет в этом банке. — Говорила я серьёзно, что заставило нахмуриться и хозяйку, и слуг. Чтобы немного разрядить обстановку, закончила я весело: — Вот такое у меня желание.

— А драконы настоящие? — кажется, Тата услышала только одно слово — «драконы». — Интересно, они тоже будут летать над горами, как наша красавица?

— Драконы настоящие. Но вряд ли они будут демонстрировать свой истинный облик, развлекая горожан, — разочаровала я подругу, но потом наклонилась к ней поближе и громким шёпотом, чтобы слышали все, сказала: — Когда будешь счёт открывать, в глаза служащему посмотри обязательно.

— Зачем? — тоже прошептала женщина.

— Увидишь, какие у драконов глаза бывают.

Несмотря на хлопоты, я не забывала посматривать на небо — не слишком ли светило к закату склонилось. Ехать от усадьбы Таты до Горска чуть больше сектора суток, но прибыть на место лучше немного раньше, чем опоздать.

— Торопишься? — поинтересовалась Тата, укладывая упакованный сыр в корзины.

— Пока нет, но ехать уже пора. Ты сегодня ложись спать пораньше, завтра много сил понадобится. Помнишь, как макияж делать? — задавала я массу вопросов и давала кучу напутствий, волнуясь за исход нашего дела не меньше хозяйки.

— Не переживай, добрая госпожа. Светлый не оставит нас в своей милости. Вот, держи, — и она протянула мне небольшую корзинку.

— Что это?

— Сыр. Ты же можешь короля нашим сыром угостить?

Вот так. Измышляю, невесть что придумываю, а о самом простом, лежащем на поверхности, варианте рекламы даже не подумала. Тщеславие глаза застило? Приехала аборигенов маркетингу учить, крутая магичка. Стыдоба-то какая…

— Тата, ты умница! Прости, что поучала тебя эти дни. Похоже, что в рекламе ты больше меня смыслишь, — покаялась я.

— Агапи, что ты такое говоришь? Знаешь, если бы ты со мной не возилась, то у меня никогда не хватило бы смелости предложить мой сыр на королевский стол. Понимаешь? — утешая, она обняла меня. — Ты просто устала, и тебе тоже требуется отдых.

— Да, отдых нужен. Завтра коронация и, представляя Драконниду, мне необходимо выглядеть должным образом, — согласно кивнула я, подходя к экипажу. — Не знаю, смогу ли в два ближайших дня вырваться в павильон, но в третий день торгов с самого утра приеду. Нам ещё аукцион устраивать.

Виктор подсадил меня в повозку и сам было поставил ногу на подножку.

— А ты куда, дорогой мой? Кто обещал помочь с перевозкой и установкой буфета. Забыл, что ли? — выставила я ладони в протестующем жесте.

— Не забыл. Провожу тебя до города и вернусь, — пытался прорвать мой заслон парень.

— Э-э-э-э нет, лапушка. Оставайся и делай обещанное. Предполагаю, что пока ты туда-сюда кататься будешь, дядька Кац с сыном со всем сами справятся. Ступай! Ничего со мной не случится. И охранник у меня есть, — настаивала я, показывая глазами на укладывающегося на мягком сидении Филиппа.

— Неправильно это, — буркнул недовольный Виктор, отходя от повозки, и экипаж покатил в город.

Кот спит, дорога ровная, рессоры мягкие, сиденья удобные, глаза сами собой закрываются. Так и не выспалась после ночной беготни. Легла на бок, ноги поджала, голову на локоть положила и…

— Леди, приехали уже. Выходить будете? — постучал кучер в дверцу.

— Куда ж я денусь, — проворчала я, осторожно поворачивая голову вправо и влево, разминая затёкшую шею.

Спрыгнула с подножки, подхватила питомца на руки, поблагодарила возничего и пошла к дому.

— Завтра экипаж подавать? — вслед спросил мужчина, довольный тем, что рабочий день закончился рано.

— Нет. Завтра коронация, я никуда не поеду.

На пороге стояла домоправительница лэра Перси и приветливо улыбалась.

— А я-то думаю, кто это на ночь глядя заехал. Рада вам, добрая госпожа, — хотела было низко поклониться почтенная дама, но я её удержала.

— Досточтимая лэра, я тоже рада видеть хранительницу этого дома. Чаем угостите? — приобняла я старушку.

Тут мой браслет известил о том, что папа Рактий хочет меня слышать.

— Да, папочка? — улыбаясь ответила я, ибо доказано, что мимика меняет интонацию и собеседник чувствует настроение оппонента, будучи даже за тысячи парсеков от него.

— Ты готова? — пророкотал дракон.

— Как пионер, — пошутила я, но осеклась. Шутку сейчас смогут понять даже не все русскоязычные — только близкие моему поколению. А уж дракону и вовсе не известно, кто такие «пионеры» и почему они всегда готовы. Поэтому поправилась: — Да, папочка, конечно, готова. Жду магов.

— Так, может быть, мы сейчас портал откроем? Чего ждать, когда перья на хвосте вырастут. У нас тут уже ночь глубокая, — предложил отец.

Мне же лучше, раньше закончим, раньше спать лягу. Хотя мои намерения выспаться в этом мире не работают совершенно.

Уже через несколько минут в просторном холле засветился перламутровый овал портала. Из него быстро вышли и отошли вправо три служащих в форменных блестящих комбинезонах. Они сразу же бросились подсоединять к порталу устройства, стабилизирующие работу перехода, постоянно сверяясь с контролирующими артефактами.

— Готово! — крикнул один из техномагов в проход и склонился в почтительном поклоне. Его примеру последовали и помощники.

За всей этой суетой я с любопытством наблюдала, сидя на диванчике, рядом с которым слуги поставили для меня столик, сервированный к чаю. Тонкий фарфор чашек и блюдец, горелка под сосудом с горячей водой, печенье, различные варенья и мёд. Заглянув в корзину, врученную Татой, решила, что от Альфреда не убудет, если один из трёх осьмушных кусков «Бирюзового дракона» я разрежу к своему полднику. Разворачивая свёрток и прилаживаясь, как удобнее отрезать кусочек, на пару минут отвлеклась от портала.

— Вот что значит любящая дочь! — раздался над головой голос Рактия. — Уже и чай приготовила для отца. Одно непонятно, почему здесь. В этом доме нет столовой?

Это к деду можно броситься на шею и визжать от радости. В отцы мне Вселенная дала педанта. Что делать, если он трепетно относится к субординации, дисциплине и прочей организованности. Поэтому встала, отошла от стола и сделала реверанс.

Император в три шага преодолел разделяющее нас пространство, поднял, чмокнул в макушку и прошептал:

— Никогда не делай реверанс в штанах. Смотрится это… — он пощёлкал пальцами, подыскивая слова.

— Как перья на хвосте? — подсказала я.

— Точно!

Постепенно суета в холле сошла на нет. Те драконы, кому следовало, были уже здесь, и портал закрылся. Десятка два визитёров постепенно разошлись по делам, выполняя задания, порученные им ещё на Драконниде. В холле остались только мы с отцом, два его телохранителя, умевшие быть незаметными, и техномаги, о чём-то бесшумно ругающиеся между собой.

Ожидаемо информационно-справочным центром для гостей стала лэра Перси. Конечно же, она не бегала по этажам — сидела в своей конторке, отвечала на вопросы, а если требовалось, то давала провожатых из своих подчинённых.

— Хороший дом, — констатировал Рактий, осматриваясь. — Я так понял, что на этажах сотрудники могут постоянно жить?

— Да. Там вполне комфортные апартаменты. Думаю, что даже семейным подберут покои, — подтверждая предположение Рактия, я подливала ему чай и подвигала розетки с вареньем. — Ты угощайся и рассказывай новости.

— Агапи, какие новости? — удивлённо посмотрел на меня папа-дракон. — Ты здесь всего несколько дней! Вселенная не успевает за твоей прытью.

— Ну, мало ли… — буркнула я в чашку, подсчитывая время, проведённое в мире Больших Озёр.

Неужели и правда всего несколько дней? Столько дел и событий, что можно на месяц растянуть.

— Вот держи, — отец протянул мне пакет. — Свежая почта для тебя.

— Мой голубь сизокрылый, — улыбнулась я и погладила Ракия по руке.

— Дочь, объяснись, — нахмурил брови дракон.

— В моём мире до изобретения радио, телеграфа и телефона некоторые люди и службы в качестве срочного средства связи использовали голубей. К лапкам прикрепляли маленький пенал, в который вкладывали записку на очень тонкой бумаге.

— Как птица знала куда лететь?

— Птичка всегда летела в свою голубятню. Домой. Их просто возили с собой, чтобы использовать впоследствии.

— Значит, я почтовый голубь? — засмеялся Рактий.

— Ну что ты! Ты намного надёжнее и круче — ты почтовый дракон.

В пакете лежало несколько разноцветных конвертов. Любопытство бессовестно грызло, но я, мужественно собрав силу воли в кулак, пинками загнала его в дальний угол и придавила чугунной плитой дочернего долга. Не так уж часто мы встречаемся с папой-драконом, чтобы сейчас я бросилась читать письма, обделив его вниманием.

Не могу судить о всей Вселенной, но на Земле, увы, такое нередко бывает. Встречаясь с друзьями или обедая с семьёй, человек может отвлечься на телефонный звонок или сообщение в мессенджере. Ладно бы, что-то важное было, но чаще это пустой трёп на уровне «как жизнь?» Жаль, но понимание того, что человек, находящийся здесь и сейчас рядом с тобой, на этот отрезок времени самый главный в жизни, увы, отсутствует. Забываем, что внимание к собеседнику — это показатель уважения и любви к нему. Конечно, всякие люди бывают. Есть такие, которых ни видеть, ни слышать не хочется, но это же исключение из правил нормальной жизни. В кафе неоднократно приходилось наблюдать ставшую обыденной картинку: люди, пришедшие вместе, сидят уткнувшись в свои телефоны. Невоспитанные? Может быть. Но, по-моему, безразличные к тем, кто рядом.

Не хочу обижать отца. Поэтому, положив письма в суму, подлила ему горячего чая и подвинула вазу с печеньем.

— Агапи, а что ты меня сыром не угощаешь? — чуткие ноздри трепетали, вдыхая аромат, что шёл от стоящей неподалёку тарелки. — Это местное производство?

Оказалось, что папенька обожает сыры с голубой плесенью, а миров, где их производят, не так уж и много во Вселенной. Предубеждение межгалактической инспекции о том, что продукт испорчен, не позволяло пускать его в свободную торговлю. Служащие земного банка, зная страсть патрона, время от времени баловали Рактия, контрабандой отправляя деликатес на Драконниду.

— Но сыр так быстро заканчивается, — отец деланно вздохнул и хитро сощурил глаза. — Почему-то о том, что у мне доставили сыр, мгновенно узнают все ценители редкого продукта и начинают буквально напрашиваться на завтрак. Сейчас, когда я стал Императором, их титул останавливает. Но не окончательно. Всё равно повод находят. А раньше и вовсе отбиться не мог.

Дракон нанизал на десертную вилочку кусочек остро пахнущего лакомства, положил в рот и замурлыкал. Хотя нет. Мурлыкал Филипп, дерзко запрыгнувший к Императору на колени и старательно бодавший его упрямой головой. Бедный Рактий разрывался в выборе предпочтений. Кот требовал ласки, сыр — сосредоточия на вкусовых рецепторах. Победил Филипп. Дракон, почуяв в зверьке родную кровь, забыл о лакомстве.

— Какой милый у тебя питомец, Агапи. Отец рассказывал, что он и разговаривать умеет. Кровью с ним ты поделилась?

— Дедушка. Надо проверить, не приходится ли он теперь тебе братом, — рассмеялась я и рассказала, как Тес’шас лечил котику лапки.

— Родич! — Император мягко прижал к груди котика, а тот, жмурясь от удовольствия, не забыл показать мне язык.

Люблю их всех. И драконов, и котов.

Глава 13

Осмотрев дом, ответственные чины постепенно начали стягиваться в холл. Вышла и лэра Перси, облюбовав тихое местечко в тени какого-то раскидистого растения. Пару раз в приоткрытых дверях, ведущих во внутренние помещения, мелькало чьё-то любопытное лицо. Все ждали решения Императора.

— Что решили, господа советники? — ссаживая Филиппа с колен, обратился Рактий к своим сопровождающим.

Из группы вышел высокий дракон. Его развитую мускулатуру не мог скрыть даже форменный сюртук. Широкие плечи, плоский живот. Крепкие бёдра, которые плотно облегают брюки с атласными лампасами. Прямо Шварценеггер драконий. Несмотря на то, что был он моложе других, многие смотрели на него с явным почтением. Похоже, дракончик высокий статус занимает в иерархической лестнице. Ох, и любит этот народ чинопочитание. Прям в крови у них потребность осознания кому сколько раз «ку!» делать.

«Это брат Ол’лии — Ир’ркус», — мысленно отрекомендовал мне родственника папочка.

«Будущий управляющий банком?» — вскинулась я, помня о своей просьбе.

Рактий ничего не ответил и переключил внимание на докладчика.

— Таким образом, арендуя это здание, мы можем сэкономить на проживании, централизованном питании и транспортных расходах сотрудников до тридцати процентов от изначально выделенных на эту статью расхода средств. Также этот филиал можно рассматривать как отделение для прохождения практики студентов и выпускников финансовых университетов обоих полов. В здании есть возможность выделить крыло для проживания юных леди, где дамы-патронессы легко смогут присматривать за ними в нерабочее время. — Докладчик оторвал взгляд от конспекта и добавил уже от себя: — Да и соблазнов в этом мире меньше, чем, к примеру, на Земле, куда обычно командируем только проверенных и устойчивых к стрессам коллег.

«И этому матушка-Земля не угодила! Что им всем неймётся-то? На себя посмотрите, господа хорошие!» — мысленно взвилась я, но папенька ментально шикнул, слегка прихлопнув себя по коленке, и мне пришлось свернуть виртуальный митинг в защиту родного мира.

Претендент на должность управляющего закрыл большой блокнот и резюмировал:

— Исходя из вышеизложенного, в предложенном для аренды здании можно открывать новый филиал Гарранд-банка.

— Почему аренда? — удивилась я. — Изначально разговор шёл о продаже дома.

— Увы, юристы твоего Альфреда нашли пункт, запрещающий продажу строений, стоящих на королевских землях. Земля городской площади и её окрестностей это собственность короны, — тихо объяснил мне Рактий и, повернувшись к свите, громко объявил: — Оформляйте документы аренды на максимальный срок. Девяносто девять оборотов. С разовым внесением суммы и с условием дальнейшего продления.

Наверное, плата за такой срок аренды покроет долг покойного канцлера, и я смогу простить себе его смерть, мелькнула успокаивающая мысль.

— О чём загрустила? — приобнял меня Рактий. — Готова к завтрашнему приёму по случаю коронации?

— Как пионер, — на автомате ответила я, задумавшись о превратностях судеб и внезапности смерти.

Как там у господина Булгакова мессир Воланд говорил? «Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!» — как-то так, кажется.

— Дочь, объяснись! — рыкнул папочка, отвлекая от грустных дум.

— Пионеры — это такие… — начала было я, но дверь распахнулась, и в холл вбежал запыхавшийся король Заозёрска Предгорного Альфред какой-то там.

Телохранители Рактия рванули на перехват непонятного субъекта, а я, испугавшись за жизнь побратима, забыв о горячо любимой папочкой субординации, бестолково заорала команды:

— Куда?! Не сметь! Стоять! Смирно!

От моего вопля замерли все. Даже тяжело дышавший побратим. Телохранители опомнились первыми и пусть уже не так стремительно, но продолжили своё движение по направлению к нарушителю спокойствия.

— Отец, да скажи ты им! — чуть не плача повернулась я к Рактию.

— А что сказать? — спросил дракон, не зная сам, что цитирует героя популярнейшего фильма.

— То, что это король.

И опять все замерли. На сей раз от удивления. Только Альфред поправлял одежду, приглаживал волосы и пытался восстановить дыхание. «Пацан, как есть пацан», — подумала я и пошла вслед за отцом, отчаянно пытаясь вспомнить, кого кому надо представлять.

Мужчины обошлись без посредников. Король щёлкнул каблуками, коротко кивнул, изображая поклон, и, отринув лишние титулы, представился:

— Альфред Зеттин-Енский, король.

— Рактий вар Фламери, император, — так же просто ответил отец, тоже щёлкнул каблуками и так же коротко кивнул.

Я облегчённо выдохнула и, решив взять на себя роль гостеприимной хозяйки, предложила:

— Господа, давайте пить чай.

Господа послушно сделали несколько шагов к чайному столику, где уже суетились слуги. Домоправительница не даром ест свой хлеб — тихой сапой из затенённого угла лэра Перси умело руководила доверенным ей коллективом. Стол поменяли на больший, кресло притащили удобное, добавили посуды и закусок. А вот дислокацию не меняет, в столовую не зовёт. Наверное, там спешно накрывают ужин.

За нашими спинами хлопнула входная дверь.

То, что Пубок бегает медленнее своего молодого друга, вполне понятно, а вот почему гвардейцы за королём не поспели — это вопрос. В проёме двери, опираясь на косяк, стоял запыхавшийся тайный советник, а за его спиной маячили три солдата личной охраны короля.

Увидев своего друга и повелителя в окружении незнакомых людей, бывший наёмник побледнел и замер. А вот телохранители папочки привычно сорвались охранять, предотвращать и исполнять свой служебный долг. Очень уж им сегодня хотелось кого-нибудь на лоскуты порвать.

— Стоять! — уже привычно ору я и бегу следом, а потом, повернувшись к отцу, капризно: — Па-а-ап, ну скажи им.

— Что сказать-то? — ехидно щурится Рактий.

— Это мой друг и тайный советник господин Пубок! — громко представил своего бывшего командира Альфред всем присутствующим и, подойдя вплотную к побратиму, тихо добавил: — Прости, что убежал. Боялся не застать императора. Он же неофициально здесь. Хорошо, что домоправительница мальчишку с запиской прислала.

— Мальчишку… — так же тихо проворчал отдышавшийся тайный советник, — сам как мальчишка. Безответственный и легкомысленный.

— Ага-ага, — поддержала я Пубока, подходя к побратимам ещё ближе, — будь моя воля…

— Выпорол бы обоих! — закончил бывший командир наёмников.

Альфред чуть виновато улыбнулся другу, подставил мне локоть и повёл к столу, где, алчно поглядывая на стол, нас ждали драконы.

— Дочь моя, — начал торжественно отец, — могла бы ты угостить господина управляющего тем замечательным сыром?

— С радостью, папочка!

Но нас опять прервали. К дому подъехал экипаж. Через пару минут гвардейцы, оставшиеся у входа, широко распахнули дверь. На пороге в полной красе стояла Агна-Ульрика-Эрна Зеттин-Енская — вдовствующая королева-мать.

Мужчины вскочили и согнулись в приветственном поклоне, а я с самой доброжелательной улыбкой скрипнула зубами. Принесла нелёгкая! Вот если бы сейчас папочкины телохранители решили рвение проявить, даже пальцем бы не пошевелила. Но охранники, не проявляя активности, слились со стеной.

Наконец-то расселись. Мы с королевой на диване, мужчины в креслах вокруг стола. Темой общего разговора стал сыр. Король подобный продукт видел в своих странствиях, но равнодушно относился к молоку и всему, что из него производят. Драконы радовались ещё одному источнику контрабандного удовольствия. Агна-Ульрика-и так далее смотрела на сыр настороженно, но с удовольствием слушала Ир’ркуса, заливающегося соловьем о неповторимости вкуса и аромата данного образца. Попробовать пока не решалась, но было видно, что ещё немного — и дракон её уговорит. Неприступная крепость спешно ищет белый флаг и ключи от ворот.

Венценосные приятели вели тихую беседу о чём-то своём. Филипп дремал у меня на коленях, наслаждаясь лёгким массажем спинки. Идиллическая картинка, если не думать о том, что завтра коронация и оглашение мирного нейтралитета ко всей планете в одностороннем порядке. Что-то ещё будет?

Рактий словно мысли мои считал: повернулся к свите, расположившейся в другом конце огромного холла, и жестом позвал кого-то. Тут же подбежали двое с толстыми папками под мышкой. Поклонились, представились королю, и Альфред, извинившись, отошёл с ними.

— Может прогуляемся? — обратился ко мне отец.

— С удовольствием, — обрадовалась я. — Филенька, ты с нами пойдёшь?

— Сами-сами, — хвостом отмахнулся кот. — Там уже роса, наверное, выпала. Лапки намочу.

Сад располагался за домом. В густых сумерках подробности не разглядишь, но дорожки чисто выметены, кустики подрезаны, в ветвях пересвистываются ночные птички.

— Агапи, скажи, как случилось, что Альфред и этот… — дракон пощёлкал пальцами, вспоминая имя, — его советник стали твоими побратимами? Что за странная история?

— Видишь ли, папочка, — начала было я вслух, но понимая, что мой секретный секрет посреди ночного сада озвучивать будет не просто глупо, но и опасно, перешла на ментальное общение, — «Это случилось в мире демонов, куда я нечаянно попала, желая отыскать Инка…»

Мыслеречь куда проще, чем голосовая. Слова не звуками проговариваются, а картинками. Рассказывая, как будто кино прокручиваешь для собеседника. Поэтому пока мы по кругу обходили клумбу, я успела поведать отцу о наших приключениях в мире демонов.

«Вот такими неожиданными подарками «осчастливила» меня Маттоттена. Амулет, маскирующий мой энергопотенциал, ношу не снимая, но подвеской назад, чтобы случайно не увидеть будущее собеседника. Хватит мне того, что тогда… — я передёрнула плечами, вспомнив картину жестокой казни. — Пубок решил, что кровная клятва обезопасит меня отслучайной утечки информации. Вот и побратались».

— Теперь, папочка, у тебя родни, как… Эм… — я прикусила язык, чтобы не ляпнуть о паразитах на самке собаки, — много, короче.

Дракон мягко притянул меня к себе и чмокнул в висок.

— Хорошо, что спас тебя от смерти. Без тебя жизнь была куда как скучнее, — он поднял голову, рассматривая незнакомые созвездия чужого неба, и сказал: — Кстати, меня Альфред на коронацию пригласил. Ты не против?

Разбудил меня шум. Беспорядочно хлопали двери, кто-то кого-то куда-то звал, по коридоту эхом метался торопливый топот ног, потом послышался протяжный металлический звон от упавшего на пол предмета. Пожар, что ли, лениво подумала я, силясь проснуться.

Вчерашнее намерение лечь пораньше растаяло нереализованной мечтой. После прогулки мы с Рактием составляли список делегации Драконниды, писали для герольдов шпаргалку кого из нас как представлять, полночи репетировали прохождение по залу и церемонию вручения подарков.

А добравшись до постели, я долго не могла уснуть, размышляя над темой, которой Рактий закончил наш конфиденциальный разговор.

«Дочь, если теперь у тебя неограниченный запас магической силы, почему бы не попробовать обернуться? Кровь дракона в тебе есть, техникой процесса овладеешь и сможешь летать. Хочешь, найду для тебя наставника?»

Я смотрела в золотые очи отца, перечёркнутые линиями вертикальных зрачков, и не могла понять, хочу ли этого. Конечно, для бескрылых, навсегда лишённых свободного полёта людей эта возможность доступна только в детских снах. Взрослые в большинстве своём о таком даже не задумываются. Или изобретают летательные аппараты, чтобы взмыть в облака с их помощью.

Летать — это потрясающе здорово. Но у любой медали есть обратная сторона. Не хочу быть драконом, потому что я человек. Эти мысли настолько утомили меня, что не заметила, как уснула.

И вот после длинного трудного дня и бессонной ночи такая неприятная побудка.

Покой нам только снится, простонала я и сунула ноги в тапки.

— Леди, вам на сегодня помощь нужна? — в приоткрытую дверь заглядывала мордочка одной из служанок. Увидев мою растерянность, она объяснила: — Шнуровку на платье затянуть, причёску уложить.

— Нужна! Конечно нужна! — предстоящие заботы заставили окончательно проснуться.

Глянула на хронометр и заторопилась — времени до начала торжества осталось не так много, а дел, как всегда, невпроворот.

— Так мы сейчас, — пообещала девчушка и убежала.

Побежала и я. Достала из шкафа синее платье с пеной белых нижних юбок, бросила на него разглаживающее заклятие, выложила на постель бельё и чулки, выудила из бархатного мешочка туфельки, шедшие комплектом к платью. Из сумы вытащила ларец, подаренный Кащеем. В нём поверх развалов моих сокровищ лежали два футляра. Подарок Лир’рии в день принятия в семью и подарок Рактия в день знакомства с дедом.

Камни бабушкиного набора очень напоминали опалы, но только искры в них были ярко-синие, без примеси других цветов. Комплект так идеально подходил к платью, что казался специально созданным для него.

Когда, закутавшись в пушистый халат, вышла из ванной, застала своих служанок в изумлении застывшими над разложенной одеждой.

— Что вас так заинтересовало, девушки? — тщательно вытирая волосы полотенцем, спросила я.

— Это что? — пискнула одна, стыдливо косясь на комплект белья, сшитый из тончайшего шёлка и нежнейших кружев цвета шампанского.

Люблю красивое бельё. Все эти ленточки, фестончики, микроскопические бантики и лёгкая кружевная паутинка радуют сердце, ласкают тело и повышают самооценку. Женщина в хорошем белье не может чувствовать себя дурнушкой или золушкой до встречи с феей-крёстной. Жаль, что стиль моей жизни, насыщенной приключениями, рекомендует мне более практичные фасоны. Но сегодня я могу и хочу выгулять «мою прелес-с-с-сть».

— Разве у вас дамы не носят бельё? — запуская лёгкое заклинания сушки волос, спросила я.

— Это бельё? — мордочки девчушек вытянулись в маску удивления. — Разве приличные женщины такое носят?

— Девочки, приличные женщины, те, что любят себя и своё тело, носят то, что им нравится и удобно. Вам нравится носить панталоны ниже колен из практичной недорогой ткани? — служанки потупились. — Вот. Не нравится. Но вам кто-то сказал, что если вы наденете пусть не такой комплект, но нечто более приятное к телу, украшенное кружевом и лентами, то сразу же станете девочками из весёлого дома. Так? — грустный синхронный кивок. — Зачем вы верите глупостям? Понимаю, есть униформа и вы на службе носите ту одежду, что вам предписана. Но под юбки ведь не заглядывают, проверяя качество чулок и трусов, — зачем же вы мучаетесь?

Выдав эту революционную речь, я ужаснулась. Время идёт, а я тут за права угнетённых женщин агитирую.

— Об этом, девочки, вы подумаете позже. А сейчас мне нужна причёска. Не башня, не стог сена, но красивая, подходящая случаю причёска.

И я села перед зеркалом.

Тут обычай дурацкий — самые титулованные гости входят в зал последними. В специально отведённой для нас комнате мы ждали, пока пройдут главы гильдий, высокородные гости, послы и руководители государств, прибывших на коронацию. Там было удобно во всех отношениях: кресла, стол с напитками и лёгкими закусками, туалетная комната. Но какое же нудное дело ждать своей очереди.

Хорошо ещё, что Виктор отвлёк рассказом о том, как они с работниками устанавливали буфет на выделенном Тате участке для торговли. Подъехали на трёх телегах, когда в павильоне уже почти никого не было. Поначалу охрана воспротивилась и не хотела пускать в неурочное время, но, на их счастье, прибежал распорядитель Лют Доксин, который, кажется, сутками жил в павильоне, следя за порядком. Узнав Виктора, он спросил, не приехала ли и я с ним.

— Нет, говорю, занята леди подготовкой к коронации. Но мы с друзьями выполняем её приказ. Торговое оборудование привезли на двадцать третье место. Позвольте проехать и выгрузить. Если лошадки вдруг безобразие учинят, обещаем всё убрать и вычистить, — рассказывал мой сопровождающий. — Видела бы ты, как он расстроился, что тебя нет. Но проехать разрешил. Иначе не представляю, как бы мы этого монстра до места дотащили. Полночи с ним возились, устанавливая. Поверхность-то неровная, булыжниками выложена. Но дядька Кац смекалистый мужик. Досок с собой много привёз, все вымерял, подогнал, прилавок складной приделал. Как стол-тумба откидывается. Голова! Повезло Тате с ним.

— Подобное к подобному. Тата и сама душевный человек, — согласилась я.

Наконец-то нас пригласили.

Шествие посольства возглавлял сам император. По правую руку от папеньки, естественно, я. За нами следом Ир’ркус вог Низер и Виктор несут верительные грамоты и подарки. Третьим рядом, для массовки, ещё два высоких чина из свиты Рактия.

Построились, ждём. Распахнулась дверь, и герольд объявил:

— Император Драконниды Рактий вар Фламери Первый и сопровождающие лица.

Да твою конную дивизию! Зачем мы ему на двух листах титулы и звания перечисляли?

Отец подобрался, вытянулся, плечи расправил и шагнул в зал. На полшага сзади иду я, придерживая подол платья, чтобы не наступить на него и не исполнить показательное падение. Виктор, Ир’ркус… Всё чинно и красиво, всё в порядке.

В зале шуршание. Кто-то приветственно кланяется или в реверансе приседает, те, кому по статусу разрешено сидеть, встают. Идем. Всё хорошо. Смотреть можно только вперёд. Туда, где стоит Альфред, встречающий гостей.

Вдруг лёгкий смешок пробежал по залу. Что не так? У кого-то ус отклеился или брюки по шву разошлись?

Впереди нашей процессии выступал Филипп. Он шёл, высоко подняв голову, а хвост держал как победный штандарт. Всем видом он показывал, что это не случайность, а так и должно быть.

«Филипп, брысь немедленно!» — мысленно зашипела я. Но кот сделал вид, что меня не слышит. Даже ухом не повёл, наглец.

«Дочь, не нервничай. Если пришёл, то пусть идёт», — успокоил меня Рактий, тоже делая вид, что всё проходит по плану.

Остановились, не доходя метра два до короля. Поклонились, приветствуя друг друга. Ир’рус, стоявший за моей спиной, передал императору свиток, украшенный большой печатью на витом золотом шнуре. И полилась речь с характерным раскатистым «р-р-р-р». О дружбе, сотрудничестве, взаимопомощи и прочее, прочее, прочее.

Филиппу некомфортно было сидеть между своими венценосными приятелями, потому что приходилось задирать голову. Для удобства котик перетёк в сторону и взирал на представление сбоку, величественно кивая в особо важных, на его взгляд, моментах речи императора.

Присутствующие все как один рисковали заработать косоглазие, пытаясь одновременно следить за дерзким котом и историческим событием заключения дружбы с драконами на высшем уровне.

Рактий передал Альфреду свиток, правители обменялись рукопожатиями и перешли к сладкому:

— Дорогой друг, в связи со знаменательным событием твоего совершеннолетия и коронацией прими сей дар от моего народа.

Вот сейчас Виктор должен был выйти из-за спины императора — шаг первый, сравняться с ним — шаг второй, чётко выполнить команду «налево» и замереть с ларцом в руках — шаг третий. В комнате репетировали, пока свою очередь ждали. Идеально же всё получалось. Но!

На том месте, где Виктор должен остановиться для поворота, сидел, уютно обвив хвостиком лапки, мой любимый паразит.

«Сдвинься на метр вперёд, охламон! Ты же всю церемонию губишь. Иначе поймаю и заставлю худеть!» — мысленно пообещала я фамильяру. Кот лениво обвёл зал высокомерным взглядом, зевнул и неохотно выполнил мою просьбу.

«Могла бы «пожалуйста» добавить», — промелькнуло в сознании негодование фамильяра.

Ларец, в котором хранилась перчатка власти, сам по себе был произведением искусства. Выполненный из толстой кожи, украшенный резьбой, перфорацией, бронзовыми клёпками, уголками и замочком, он выглядел по-мужски брутально- грубоватым и мог стать украшением королевского кабинета.

Откинув крышку, Рактий нарочито торжественно извлёк на всеобщее обозрение рыцарскую перчатку. Только сработана она была не из металла, а из кожи. Кто такой рифл слодский, шкуру которого пустили на это изделие, я не знала, но по тому, как загорелись глаза побратима, поняла, что подарок пришёлся по душе.

Надеюсь, и мой понравится.

— Ваше Величество, — присела я в реверансе, — позвольте и мне вручить подарок. В мире, где я родилась, эта вещь во все времена была не только показателем богатства и статуса, но и опоясывала одежду, не давая холоду пробраться к телу. А также поддерживала штаны и служила в воспитательных целях. Надеюсь, что этот пояс, — я взяла свёрнутый в кольцо ремень из того же несчастного рифла, протянутый мне Ир'ркусом из-за спины Рактия, — не только дополнит подарок моего отца, но и послужит многим поколениям вашей династии.

Приподняла руку и, придерживая конец пояса, отпустила скрутку. Под тяжестью массивной пряжки кольцо ремня развернулось во всю длину, демонстрируя идентичность резьбы, перфорации и клёпок с украшениями ларца.

Эффектно получилось. Ну да, репетировала перед зеркалом. На какой высоте руку держать, чтобы пряжка об пол не звякнула, с какой силой за конец держать, чтобы потом с пола подарок не поднимать. Но получилось же!

Иначе такие вещи не дарятся. Когда искала что-то в пару к перчатке, чуть жаба не загрызла от стоимости изделий из шкурки неведомой зверушки. Не крыло, а целый Боинг купить можно. Спасибо папочке, что подкинул на представительские расходы, иначе бы я со своей задумкой с голым нулём на счёте осталась.

Альфред не выдержал напора эмоций и, наплевав на церемониал, бросился ко мне, обнял и расцеловал в обе щёки.

Зал взорвался аплодисментами.

«Умеешь ты эффектно регламенты нарушать», — мысленно проворчал довольный Рактий.

Глава 14

Торжества по случаю коронации были запланированы на два дня. В этом мире не было традиции устраивать народные гуляния с выкатыванием на улицы бочек с хмельным и выставлять дешёвое угощение для народа. Всё чинно-благородно. По-семейному.

После приветствий и вручения подарков старейшины магистрата под душераздирающие звуки волынок водрузили на голову Альфреда скромный обруч и вложили в правую руку государственную печать. Вот и вся недолга. Правь, дорогой, и будь нам добрым господином. В чём побратим и поклялся, возложив длань на какой-то массивный фолиант. Ещё раз прозвучал дикий набор звуков, именуемый музыкой, и всё закончилось. Всем спасибо, все свободны.

Только правителей и уполномоченных глав государств пригласили остаться на фуршет для общения в неформальной обстановке. Официальный обед не располагает к разговорам. Все заняты смакованием поданных блюд и вин. Тяжесть в желудке мало способствует лёгкости ума.

Идею фуршета побратиму нашептала я, когда за чайным столом в бывшем доме канцлера мы остались вдвоём. Ир’рус увёл вдовствующую королеву в сад любоваться звёздами. Папочку тоже куда-то позвали. Вот я и воспользовалась моментом предложить Альфреду необычный формат переговоров.

— Пожалуй, захочешь, чтобы и сыр твой на столы выставили? — подмигнул Альфред, когда я озвучила ему идею приёма.

— Сыр не мой, а твоего государства. И в дальнейшем может стать источником немалого процента прибыли в валовый доход, — с милой улыбкой прощебетала я.

— Как это? Мы же не можем им торговать на межгалактических рынках. Запрет какой-то там… — король пощёлкал пальцами, силясь вспомнить, кто и почему запретил торговлю сырами.

— Слышал такое слово — «реклама»? — продолжила я, не переставая улыбаться. — Тебе не надо ничего никуда везти. Все поедут к тебе, чтобы отведать это великолепие. Ну и прикупить для себя и друзей в качестве сувенира. Папочкины юристы прошерстили этот дурацкий закон. Там ограничение на экспорт и импорт, но нет запрета на ввоз и потребление в личных целях. Твоя задача, братец, наладить объём и поддержать производство «Бирюзового дракона», законодательно защитить торговую марку и выбить у Совета ещё один межгалактический портал для своего королевства.

— Слушай, — последовал закономерный вопрос, — откуда ты всё это знаешь?

— Во-первых, мой дорогой, я этому училась. Во-вторых, опыт у меня в подобной сфере немалый, в-третьих, давно живу, много читаю и память хорошая. — Чмокнула короля в щёку и оставила его наедине с мыслями, сбежав в дамскую комнату.

Судя по тому, что столы в обеденном зале, куда мы чинно вошли, сервировали лёгкими закусками, а официанты были готовы разносить гостям подносы с напитками, идея Альфреду понравилась.

— Что это? — негромко спросил кто-то за спиной. — Жаркого не будет?

— Жаркое будет завтра на обеде для глав союзных государств, — пообещала я. — А сегодня вот так.

Поначалу приглашённые растерянно бродили от стола к столу, рассматривая затейливо оформленные бутерброды, наполненные разнообразными паштетами корзиночки из песочного теста, миниатюрные пиццы и с интересом заглядывали в котелки с булькающим сыром.

Мэтр Гири, которого я посоветовала пригласить в помощь королевскому повару, мгновенно принял новое веяние и уже начал продвигать его в массы. Возле фондю стояли его повара и демонстрировали желающим, как приготовить необычную закуску.

Постепенно напряжение спало, политики расслабились и с большей охотой стали дегустировать новую для себя еду, делясь впечатлениями от оной. С еды разговоры плавно перетекли к сегодняшней церемонии и к тем невероятным заявлениям, что сделал юный король.

— Ну хорошо, — горячился полненький дядечка с пышными седыми бакенбардами, — ты обещаешь мирный нейтралитет всем соседям. А если я, к примеру, решу отхватить часть твоих земель, как будешь действовать?

— А вам нужны эти земли, Ваша Светлость? — деланно удивился Альфред. — Если мне память не изменяет, то граница между нашими государствами проходит по заболоченной низине, где кроме камыша и осоки не растёт ничего. Беря за основу моё заявление, я хотел предложить вам совместный проект по осушению этой территории, чтобы можно было там обустроить хорошие пастбища. На мой взгляд, добрососедский мир выгоднее войны во всех отношениях.

— Хорошо мальчик подготовился, — одобрительно рыкнул Рактий, прислушивающийся к разговорам. — Мои советники рекомендовали ему проштудировать информацию обо всех соседях и о землях, прилегающих к границам, чтобы быть во всеоружии. Если не будет лениться и не забросит учёбу, то хороший управленец из него получится.

У самой дальней от центра стены стоял солидный стол с двумя креслами. Рядом с ним неотлучно дежурил министр иностранных дел. Чиновник был взволнован и не мог скрыть этого. Надежда на лучшее и недоверие к происходящему эмоционально раздирали его убеждения.

Альфред Третий, переходящий от группы к группе, подошёл к нам. Беседа, как водится, началась с ничего не значащих фраз:

— Как вам понравился приём? Уже попробовали «Бирюзовый дракон»? — и прочее ни о чём. Но вот первая фраза, переводящая беседу в серьёзное русло: — Позвольте поблагодарить Ваше Императорское Величество, что почтили нас своим визитом. Скажите, когда Гарранд-банк будет готов принять первых клиентов в нашем мире? Конечно, наше казначейство планирует открыть счет в вашем банке. Да и я лично тоже хочу это сделать. Договор о сотрудничестве? Конечно, готов. Можем сделать это прямо сейчас.

Казалось, что последняя фраза звучала немного шутливо, но венценосные приятели, только что разыгравшие великолепный спектакль, направились к тому самому столу, где мучился ожиданием министр иностранных дел.

Рактий демонстративно что-то сказал в переговорный браслет. Через минуту в зал деловито вошёл чиновник из его свиты. Две абсолютно одинаковые папки были раскрыты перед правителями. Подписание, обмен документами и ещё по одной подписи, скрепляющей договор. Шипучее от вовремя подскочивших официантов. Отвисшие челюсти тех, кто не был в курсе.

— Шустёр ты, сосед! — хлопнул в ладоши князь, что дразнил Альфреда захватом болота. — Жаль, что мои советники не подсуетились. Мог бы и я договор с тобою подписать. Глядишь, и впрямь болотину бы осушили.

— Так в чём дело, Ваше Сиятельство? Предварительный договор стандартный для всех. Впишем ваше имя и название княжества. Нюансы и тонкости наши советники обговорят позже, — со спокойным достоинством ответил Альфред, всем видом показывая: хочешь, подписывай, не хочешь — как хочешь.

Сиятельный сосед крякнул и сам повёл короля к столу.

«Вот прямо расцеловала бы!» — поделилась я своим восхищением с Рактием.

«Согласен! Целовать не стану, но действует правильно. Чтобы монеты чеканить, металл разогреть нужно», — согласился со мной дракон.

За вечер было подписано пять предварительных договоров, назначены даты окончательных согласований и было замечено три крепко озадаченных физиономии.

«Войны не будет!» — ликовала я, радуясь тому, что короля не потянут на эшафот, а мы с побратимами не сложим головы, защищая его.

«Дурочка моя, — отец чмокнул меня в висок, — Да наши драконы выжгли бы здесь всё и всех, если хотя бы волос упал с твоей головы».

«И я тоже люблю тебя, папочка!» — шмыгнула я носом.

Обед второго дня праздника был настоящей обжираловкой. Каждая смена блюд предусматривала несколько видов: закуски холодные и горячие, супы, мясо, рыба и дичь.

— Всё! Больше не могу, — отдуваясь, отодвинулся от стола князь Лесо-Суходольский. — Как вчера хорошо было. Лёгкие закуски, вина в разнос. Хочешь — пей, хочешь — не пей. Съел лишнего, прошёлся между гостей, растрясся. А сегодня что? И ведь отказаться невозможно. Вкусно всё как.

Мы, соседи князя по столу, прятали улыбки в салфетки, делая вид, что промокаем губы.

— Можно ли будет на балкон выйти перед десертом? — поинтересовалась я, не обращаясь ни к кому конкретно. — Не нарушу ли этикет местный?

— Разумное предложение, голубка моя! — подхватил моё предложение князь, сделал знак официанту, чтобы тот отодвинул стул. — Позвольте, леди, предложить вам руку?

— Надеюсь, без сердца, — пошутила в ответ и тоже встала из-за стола.

— Стар я, чтобы за такими птичками, как вы, гоняться. Я годами, пожалуй, постарше вашего папеньки буду, — вздохнул мужчина. — Мне, страшно сказать, скоро девяносто семь оборотов будет!

— Да что вы! Никогда бы не подумала! — охнула я. — Максимум восемьдесят.

Шутливо беседуя с милым старичком, мы вышли на балкон второго этажа, опоясывающий королевский дворец. Следуя нашему примеру, некоторые гости тоже оторвались от угощения и потянулись на свежий воздух. Люди любовались горным пейзажем, вдыхая прохладный воздух.

— Ой! Смотрите! Что это? — воскликнула какая-то дама. Пребывая в шоке, она забыла о воспитании и манерах, тыча пальцем в небо.

В небе над озером парила бирюзовая дракайна.

— Что это? — изумлённо спросил Рактий.

— Дракон… — ответил кто-то заворожённо.

— Какой же это дракон? Это… знает что, — возмутился отец, проглотив ругательство.

— Прекрасный, — пролепетала стоящая рядом с нами девица, кажется, дочь одного из правителей, приглашённого на обед.

— Но вас же обманывают. Таких драконов не бывает. Да это всё что угодно, но не…. — начал было объяснять император, но его никто не хотел слушать.

Все присутствующие не отрываясь смотрели на невероятную по красоте картину.

— Молодой человек, — прикоснулся к рукаву папочкиного камзола князь, — не мешайте любоваться.

Рактий рыкнул, шагнул, как на ступеньку, на каменный вазон, потом на перила балкона, потом шаг в пустоту. Всё же драконы не оборотни. Не может трансформация происходить мгновенно. Был человек, шагнувший с балкона, затем удар сердца, серебристое мерцание — и воздушная волна от взмаха огромных крыльев рушит праздничные причёски дам, срывает несколько париков у мужчин и заставляет дружно выдохнуть:

— Ах!

Глядя, как иссиня-чёрный дракон стремительно режет пространство совершенным, созданным для полётов телом, я поняла, что красивая бирюзовая картинка — это картонная дурилка. Может, и не картонная, а иллюзорная, но ненастоящая.

Ещё два взмаха мощных крыльев, и вот уже дракон кружит над тем местом, где минуту назад парила обманка. Когда она исчезла, никто не понял. Моргнули, а её уже нет.

Папочкино возвращение было не менее эффектным. Смотреть, как на тебя молнией надвигается огромное существо, излучающее невероятную мощь, и не сбежать — надо иметь великое мужество. Или знать, что это отец, который никогда тебе не навредит.

Воздушная волна, заставляющая прикрыть глаза и отвернуть лицо, серебристое мерцание — и с перил на каменный вазон, как на ступеньку, шагает Император Драконниды Рактий Первый.

— Говорил же, вас обманывают! — рыкнул отец. — Мы, драконы, существа магические. А там, — он небрежно кивнул в небо над озером, — магией даже не пахло. Немного озона, и только.

— Тогда что это было? — Альфред задумчиво смотрел в опустевшее небо.

— У неё спроси, — тихо-тихо, так, что слышали только мы трое, ответил ему дракон, кося на меня золотистым глазом с вертикальным зрачком.

Поняв, о чём идет речь, я мысленно застонала. Дар Пифии, будь он неладен. Увидеть нечто, что может пролить свет на эту загадку. А вдруг там, в грядущем, нет ничего хорошего и мне предстоит стать вестником скорби.

— Неужели нет другого способа получить ответ? — умоляюще посмотрела я на отца.

— Есть. Дожить до того момента, когда само всё решится, — улыбнулся в ответ Рактий. — Но чаще всего начало тайны в прошлом, и, не поняв истока, мы всегда будем склоняться к неверному решению.

— Ты сейчас говоришь как древний философ моего мира. Красиво и непонятно, — буркнула я и посмотрела за спину побратима.

Через стёкла плотно закрытых балконных дверей на нас глазели гости, трусливо сбежавшие от приближавшегося чудовища. Рядом со мной остался только Альфред. Он верил мне. И я не могла его подвести.

— Тебе ответ срочно нужен или до вечера подождешь? — решительно спросила побратима.

— Потерплю до вечера. Сейчас гостям внимание уделить надо.

— А чем маменька занята, что не помогает?

— Маменька? — выражение лица у Альфреда было непонятным. Одновременно удивление, непонимание, грусть и радость. — Сама посмотри.

Мы двинулись к выходу с балкона. Двери словно сами распахнулись, впуская нас в зал. Гости, пряча смущение, с преувеличенно деловым видом стали отходить от нашей троицы. Ещё бы. Одно дело знать, что Рактий император Драконниды. Другое — увидеть и обращение, и полёт, и нечаянную демонстрацию магической мощи.

— Альфред, хочу сказать, что ты очень смелый человек. Даже я, будучи в человеческом обличии, испытываю трепет, когда вижу приближающегося дракона. Ты не бросился улепётывать, как другие, оставшись рядом с Агапи. Уверен, что королевство в надёжных руках, — он по-братски приобнял короля, и, отступив на шаг, поклонился. — Мне пора. Не хочу смущать твоих гостей. Да и супруга заждалась. — Отец повернулся ко мне. — Ол’лия передаёт наилучшие пожелания и приглашает в гости.

— Ей тоже приветы мои сердечные. В гости загляну обязательно, — натянуто улыбалась я, приседая в прощальном реверансе.

Рактий, повернувшись к залу, ещё раз склонил гордую голову, как бы извиняясь за доставленное неудобство, и вышел.

— Какой он у тебя! — восхищённо протянул король, глядя вслед дракону.

— Самый драконистый дракон во всей вселенной, — пошутила я, беря побратима под руку. — Так что же с матушкой?

— Ты разве не видишь?

У дальней от входа стены стояли двое. Она, лёгкая, воздушная, романтично-нежная, и он, сильный, подтянутый, высокий. Могучий дуб рядом с хрупкой берёзкой. Его взгляд сосредоточен только на ней: требовательный, ждущий, но в то же время полный любви. Она же постоянно отводит глаза, словно не решаясь окончательно погрузиться в этот безумный водоворот страсти, и ищет повод остаться на спасительном берегу привычной жизни.

Глядя на неё, хотелось крикнуть: «Да соглашайся уже! Сколько можно ждать? Вот оно, твоё счастье. Не упусти, глупая!»

Но кто же может позволить такое по отношению к Её Величеству вдовствующей королеве-матери? Пусть даже потерявшей голову от любви.

— Ого! — протянула я. — И давно у них это?

— Считай, что с первого взгляда, — вздохнул побратим.

— Тебе не нравится? — я внимательно посмотрела на короля.

— Нравится. Не поверишь, за два дня не было ни одного замечания или воспитательной беседы. Я в шоке от происходящего!

— Тогда почему вздыхаешь?

— Завидую, — покраснев, едва слышно ответил Альфред Третий, правитель Заозёрско-Предгорного королевства.

— Итак… — взялась я за маскирующий амулет, подаренный Маттоттеной, и перевернула его подвеской вперёд, — ты готов к тому, что сей артефакт может показать мне что-то очень личное?

— Готов.

Мы остались вдвоём в королевском кабинете. На случай, если Агна-Ульрика-Эрна вдруг вспомнит, что «онажемать», Пубок и Виктор дежурят у двери.

«Господи, благослови!» — молю я Создателя и беру короля за руку.

— Иль, ну побудь ещё немного! Смотри, светило ещё не коснулось вершин дальнего леса. — Юноша нежно сжимал пальцы подруги. — Скажи, ты завтра придёшь? Помнишь, на днях у меня наступает гражданское совершеннолетие? Сегодня же скажу отцу, что введу тебя в храм. Ты ведь согласна, Иль?

Девушка смотрит на возлюбленного долгим грустным взглядом. Мягко освобождает пальцы и легонько проводит тёплой ладошкой по зарумянившейся щеке. Жест скорее материнский, чем девичий. Кроткая улыбка на прощание, и вот Иль уходит. Молча.

— Иль, я буду ждать! — юноша делает нерешительный шаг в сторону уходящей в тень скал подруги. Та, услышав этот шаг, останавливается, нахмурив брови, и запрещающим жестом выставляет открытую ладонь. — Да, стою я, стою. Помню, что нельзя пересекать грань.

Густой туман скрывает картинку виденья, а когда рассеивается, я вижу те же скалы, ту же тропинку, уходящую в сумрак тени, того же юношу. Он сидит на траве, обхватив колени руками, раскачиваясь в трансе отчаянья.

— День. Всего лишь день… — шепчет он, повторяя одно и то же, как испорченная пластинка.

На тропинке невесть откуда появляется старик. Сгорблен чуть ли не пополам, опирается на сучковатую палку. Одет небрежно: рубаха ниже колена, безрукавка мехом внутрь, валяная шапка натянута до носа, а из-под неё по-звериному сверкают глаза.

— Что, малец, упустил свое счастье? — присаживаясь на камень, без приветствий и вступлений спрашивает он.

— День! Всего лишь день подождать не захотела! — в голос кричит парнишка.

— День… — ворчливо передразнивает собеседник. — Знаешь, какие бывают дни иной раз? Всю судьбу переворачивают. И как судить можешь о том, чего она не захотела? Ты вот что, малец… Иди отсюда по добру. Место тут такое… Сам знаешь. Иди!

Юноша послушно встаёт, шмыгает носом и рукавом вытирает зарёванное лицо.

— Уйду. Сейчас и уйду. Больше мне здесь делать нечего.

Перевожу дыхание, открываю глаза, нащупываю кулон на артефакте и перебрасываю назад.

— Что? — выдыхает Альфред. — Что ты видела?

Не знаю, сколько длился мой транс, но, кажется, что побратим на это время дышать забыл.

— Кто такая Иль? — в лучших традициях царя Соломона задаю я встречный вопрос.

Глава 15

— Идите уже, — отмахнулся Альфред, — отдыхайте. Пубок, ты выходной бы себе устроил, а то Лилит уже скоро забудет, как муж выглядит.

— Не забудет. Я ей об этом регулярно напоминаю, — светло улыбнулся бывший наёмник, вспомнив о жене.

Король ходил по кабинету, подходил к окну, поправлял бумаги на столе, присаживался в кресло у камина, опять вставал. Подошёл к шкафчику на гнутых ножках, достал пузатую бутылку.

— Будешь? — Когда я отрицательно покачала головой, поставил назад. — Тогда тоже не буду.

Я не торопила побратима. Сам захотел разобраться, вот пусть и соберётся с мыслями. Для меня его рассказ это более или менее интересная история, а для него — жизнь.

— Мне было девятнадцать оборотов, когда я впервые её увидел, — начал король, опустившись в кресло. — С восемнадцати оборотов наследнику позволяют выходить из дворца без сопровождения. Ты даже представить не можешь, каково это — избавиться от пригляда постоянного. Сразу начинаешь чувствовать себя взрослым и самостоятельным. Веришь, что весь мир твой. Конечно, ограничения отец со мной обговорил. Я дал слово обходить «грязную деревню», где живут бродяжки, нищие, жульё всякое, десятой дорогой. Особо было сказано, не ходить к Чёрной скале за озером. Почему нельзя, отец не объяснил. Нельзя — и точка. Очень скоро я объехал всё королевство. Ты же видела, что оно у меня небольшое. За день пути можно до любой границы добраться. Перезнакомился со всеми значимыми людьми государства, старостами, старшинами гильдий, баронами поместными. — Что-то вспомнив, Альфред даже головой потряс. — Один барон меня чуть было на дочери своей не женил. Едва удрал. Веришь, в окно вылазил, держа сапоги под мышкой. Весело было… До тех пор, пока не забрёл к Чёрной скале. Не смейся. Запрет отца помнил и обещание своё тоже. Случайно получилось. Заплутал. Ехал по знакомой дороге, вдруг туман. Ну туман и туман. Такое у нас часто бывает. Особенно в период дождей. Вот и тогда…Туман такой плотный, что ничего не видно стало. Спешился, бреду, руку вперёд выставив, чтобы лбом не наткнуться на что-нибудь твёрдое, лошадь за собой за повод тащу. Вдруг к моей руке прикоснулся кто-то. И голос нежный, тихий: «Заблудился? Иди за мной. Выведу». «Кто ты?» — спрашиваю. Молчит, но и руки не убирает. Тут туман редеть начал. Смотрю, а мы у Чёрной скалы. «Зачем ты меня сюда привела?» Смеётся тихо: «Сам пришёл». «Скажи, почему сюда ходить нельзя?». «Здесь не ваша земля». «Как такое может быть? Чтобы какое-то место не принадлежало короне?» Пожала плечиками: «Могу рассказать, но, думаю, что моя история значительно отличаться будет от той, что ты в своих книжках читал». «Пусть! Знать хочу разные варианты, чтобы выводы свои сделать». «Хорошо. Но есть условие. Расскажу, только не сразу всё. Приходи сюда каждый день, чтобы услышать продолжение. Пропустишь хотя бы один раз — забудешь и то, что уже услышал. Вот такое условие». Я согласился. Каждый день мы или гуляли по берегу, или грелись у костра, или я сажал Иль на лошадь впереди себя, и мы скакали по ближайшим холмам и лугам. Девушка не отходила далеко от скалы, но и мне запрещала переходить границу тени от скалы. Эта тень не зависела от расположения Светлого на небе. Всегда в одном месте и видима даже в пасмурную погоду.

Альфред замолчал, задумчиво глядя в едва мерцающие угли камина. Взял кочергу с узорчатой позолоченной ручкой, разворошил прогоревшее и встал.

— Прости, Агапи, но я устал. Не готов рассказ продолжать. Но обещаю, что ничего не утаю от тебя. Доброй ночи.

— Доброй ночи, Ваше Величество, — присела я в реверансе, — хороших снов.

Идя по пустым коридорам дворца, я чуть ли не в голос смеялась. Шахерезады предгорные. Что одна, что другой. Не хотят всё сразу рассказывать, растягивая удовольствие. Но с девчушкой понятно. Ходит принц каждый день, привыкает, влюбляется. Расчёт верный. Но Алю-то это зачем. Хотя, может быть, и впрямь устал. Как я приехала, ни одного дня спокойного не было.

В комнате было тепло, тихо, чисто и одиноко.

«Филь, ты где?» — потянулась к любимцу ментально.

«Здесь я, здесь! Не переживай. Спать ложись», — как-то торопливо, словно отвлекла его от чего-то важного, ответил кот.

«Наглец!» — подумала я, но ответа не последовало.

Спать не хотелось. Вот думалось, что доберусь до своей комнаты, останусь одна и спать-спать-спать. В комнате, одна, но… Чем бы заняться?

Ах, я же письма не прочитала! Даже толком не посмотрела, от кого они. Вытащила пакет из сумы, заглянула внутрь. Три конверта. Из Дремлесья от дядюшки Трофима, от деда и от Инка.

«Здравствуй, хозяйка моего сердца, благословенная Агуня. Кланяется тебе домовой Трофим из Дремлесья. Спешу сообщить, что в дому всё в порядке. Закон знаю и чту, работой не пренебрегаю. Очень скучаю по вам с Филенькой. Как вы там, сердечные? Еда добрая ли? Одета ли ты, хозяюшка, тепло и чисто?

А сменщик твой, Агунюшка, хандрить начал. Говорит, беда у него случилась на родине. И хочет он народу своему помочь. Кажный день шлёт письма, чтобы отпустили его отселя. Но пока нет ему достойной замены. Жалко мне его, бедолагу. Исхудал весь. Шанежки не ест, узвар ни пьёт. Измаялся весь. Может, ты посодействуешь парню? Хоть и не хочется мне одному в дому оставаться, но я привышный, потерплю.

Низко кланяюсь. Домовой Трофим».

* * *

«Внученька моя дорогая!

Рактий сообщил, что скоро увидится с тобой, и готов передать письмо. Подсмеивается, говорит, что так меня на всех внуков не хватит. Хватит, пусть не беспокоится.

Елизавета известила о новой кладке и сожалела, что не смогла с тобой повидаться. Успокоил её, что дело поправимое.

Ивельроза в восторге от твоего «Травника». Каждый день зачитывает мне статьи о растениях и с восхищением их комментирует. Девочка моя, горжусь тобой!

У Инка всё сложно, но он не жалуется.

Шейн вернулся в училище. Чувствует себя отлично. По-моему, даже помолодел. Просил передать тебе привет.

Любящий тебя, Тес’шас вар Фламери».

* * *

«Туристка!

Жив, здоров. Иногда ем и сплю. С Лавиньш договорился, но нужен большой портал. Совет изыскивает резервы.

Слышал, что Альфред коронуется. Поздравь от меня.

Всё, пора бежать.

Инк».

Сидя на кровати, бездумно таращилась в темноту за окном. «В каждом домушке свои черепушки», — фраза беспрестанно крутилась в голове, не давая сосредоточиться на чём-то конкретном. Почему нигде нет счастья и покоя? Или это мне такое достаётся?

Из трёх писем только у деда относительно всё хорошо: любовь, работа, чотты. Да и не будет он проблемами, если они есть, со мной делиться.

Тикар рес Ветис страдает от невозможности помочь своему народу. Надеюсь, что сообщение о гибели родного мира помогло изменить его осознанное отношение к жизни. Но в Совете тоже не идиоты служат, хоть иногда и мелькает такая мысль. Была бы горячая нужда в парне, то нашли бы возможность сменщика дать. Пусть терпению учится. Да и немного, кажется, ему по договору осталось наблюдателем служить.

Интересно, кто будет следующей Бабой Ягой в Заречье и как уживётся с домовым?

А ещё Инк с несчастным народом погибшего мира. Неужели они всей толпой со своим врождённым магическим потенциалом не могут открыть один единственный портал? Непонятно, что там у них происходит. Но я пока никуда не пойду. У меня ещё здесь дела не закончены.

Завтра третий день фестиваля. Аукцион обещала Тате провести. Альфред со своей загадочной Иль. И дракон бирюзовый — или нечто, его представляющее. С побратимами и Лилит ещё не виделась. Нельзя заполошно по мирам метаться, пора уже упорядочить свои дела.

С этим решением я и уснула.

«В очередь, сукины дети!» — орал Шариков в моём суматошном сне, а я, согласно кивая, взвешивала сыр, доставая его из бочек апельсинового цвета.

«Дурдом вселенский!» — вынесла я вердикт, вспомнив приснившееся.

Филипп спал, раскинувшись на половину кровати, и даже ухом не повёл, когда я подергала его за лапку:

— Завтракать пойдёшь, гулёна? А на фестиваль со мной поедешь?

— Сама-сама… Я сплю, — соизволил ответить сквозь сон питомец и выдернул конечность из моей ладони.

— Ну как знаешь! Ты мальчик взрослый, сам разберёшься.

Ещё раз осмотрела себя в зеркало, готовясь к выходу. Сегодня нарядилась в платье. Те, что были на торжественный выход, уже упакованы в суму, чтобы место не занимали и глаза не мозолили, а вот с этим пришлось повозиться.

Тёмно-серое платье в пол, которое выбрала для меня признанка Вол’ли на Драккониде, а Рактий прислал вместе с другими вещами, сегодня меня не раздражало. Только длина была неудобной, да и моде местной платье не соответствовало.

Как там Татта сказала: «Допустимо, чтобы башмачки были видны»? Вот и отлично. Мои высокие ботинки со шнуровкой доходят до середины икры. Подол подрезала ниже, от края сантиметров на пять. Лёгким движением руки укорачиваем куртку до косухи. Ну, вот. Другое дело. Хотя не хватает чего-то. Слишком мрачный серо-чёрный монолит. Порылась в ворохе аксессуаров и выудила голубовато-бирюзовый шарф. Откуда взялся, не помню, но главное — актуален как никогда. Небрежно накручиваю невесомую ткань на шею и довольная собой иду завтракать.

— И вот это чёрное чудовище схватило мою Кити зубами за шею. Ах, как она плакала, бедняжка! Знаешь, — дама понизила голос, — я думаю, что это был демон. Страшный, чёрный, и глаза жёлтым огнём полыхали.

— Демон? — собеседница хозяйки Кити округлила глаза и рот. — Спаси нас Светлый. Почему ты так думаешь?

— Он вошёл и ушёл через стену! — последовал ответ зловещим шёпотом. — Я так испугалась, что просто боялась пошевелиться, пока он истязал мою малышку.

— Так он съел бедняжку? — снедаемая любопытством, задала основной вопрос вторая дама — уж очень ей не терпелось узнать исход дела.

— Кого? — не поняла первая.

— Ну, демон твою Кити съел?

— Светлый с тобой! Жива она, — дама, возмущённая таким страшным предположением, махнула на собеседницу чайной ложечкой, а потом тихо продолжила. — Знаешь, она какая-то спокойная стала, задумчивая. Сегодня всё утро спит. Как чудовище ушло, так она и успокоилась.

Стол к завтраку был накрыт почти так же, как для утренних совещаний. Только сегодня здесь пили чай и ели бутерброды не чиновники с озабоченными лицами, а несколько незнакомых господ и дам. Должно быть, некоторые родичи, приезжавшие на коронацию, остались погостить.

— Альфред, — подошла я поприветствовать побратима, — скажи, кто эти дамы?

— Кузины отца. Причём дальние. Они теперь надолго здесь останутся, — вздохнул король.

— Сильно мешают?

— Не особо. Они тихие и нос в чужие дела не суют. Да и жаль старушек. Замуж вовремя не вышли, собственных средств тоже нет. Вот и путешествуют от одних родичей к другим. — Побратим ещё раз посмотрел в сторону тётушек и резюмировал: — Пусть живут.

— Знаешь, я извиниться должна… — брови короля немного приподнялись. — У одной из них кошечка есть. Кити. Так вот, скоро она вас потомством осчастливит.

— Это артефакт предсказал?

— Это Филипп погулял.

Альфред, расплёскивая чай, фыркнул. Пришлось срочно удалять влажные пятна с его камзола и своего платья.

— Значит, у меня будет свой кот. Люблю твоего Филиппа. Он мне ещё на Кеталопции понравился. Самостоятельный такой, рассудительный. Только я никак не решался дотронуться до него. У нас, в мире Больших Озёр, домашних кошек нет. Откуда у тётушки Кити взялась, даже не представляю. Рад, что в Предгорье останутся следы пребывания твоего питомца.

— Обещанную историю Иль растянула на год. Может быть, чуть больше или меньше, точно не помню. Как не помню и дату нашей встречи, — продолжил свой рассказ Альфред.

Королевский экипаж катил по направлению к фестивальному павильону. Некий церемониал в поездке был, но без лишней помпезности и многолюдности. Три ландо плюс десяток гвардейцев верхом на лошадях. Открывал процессию, как водится, королевский экипаж, куда были приглашены я, Виктор и Пубок. Следом за нами катила королева-мать, Ир’ркус и две тётушки, чей разговор я подслушала во время завтрака. Кто садился в третье ландо, я не видела, а оглядываться было неприлично и неинтересно.

Чтобы не скучать в дороге, Альфред решил продолжить рассказ о своей несостоявшейся любви.

— Всеми правдами и неправдами я ежедневно выбирался из дворца и стремглав летел к Чёрной скале. Время встречи значения не имело. Когда бы ни приехал, Иль меня ждала. Иногда из тени выходил сгорбленный старик, садился в отдалении и кивал, подтверждая рассказ девушки или наблюдая за нашими прогулками. Сейчас я не знаю, почему нельзя было переступать границу, почему нельзя было узнать всё и сразу. Тогда знал. Но условие не выполнил и забыл всё.

Король замолчал. Хоть и глядел он куда-то вдаль, было видно, что смотрит в прошлое.

— В день, когда мне исполнился двадцать один год, я пошёл к отцу и сказал, что хочу ввести в храм Светлого и назвать своей женой Иль — девушку из-за Чёрной скалы. Таким я отца не видел никогда. Нет, он не кричал. Но закаменел как-то. Отстранился. Стал чужим. Ответил мне тихо и спокойно: «Сын, ты многократно нарушил мой приказ и своё обещание. Этим ты потерял моё доверие и заслужил наказание. Хорошо бы тебя выпороть, но ты уже взрослый. Просто прикажу запереть на сутки в карцере». Я молил, ругался, пытался вырываться и драться с солдатами. Не помогло ничего. Отец молча шёл рядом с конвоем, не глядя в мою сторону. И дверь самолично запер. Вот такое совершеннолетие у меня было, — грустно усмехнулся Альфред.

— Приехали, Ваше Величество! — известил кучер, плавно останавливая ландо. Лакей, сидевший на козлах, спрыгнул и с поклоном отворил дверцу.

— Что ж, иду исполнять королевский долг — общаться с подданными, принимать поздравления и просьбы, — сказал Альфред и пошёл в народ.

Перед входом в павильон справа и слева расположились двеоткрытые площадки со столиками. Посетители чинно вкушали угощение, выпивали, беседовали, рассматривали гуляющую публику. На некоторых столах заметила горшки с фондю, где-то официант резал пиццу — мой косяк, забыла сказать, что подают её уже порезанной. У одного из столиков и вовсе шоу развернулось, заставляя прохожих замедлить шаг. На сервировочном столе стояла большая головка сыра. Официант закончил подогрев спиртного, замер и сказал: «Внимание!». После чего, наклонив носик соусника, поджёг разогретую жидкость. Зрители ахнули, зааплодировали и стали осыпать вопросами тех, кто обслуживал их столы.

— Твоя школа, — легонько толкнул меня локтем Виктор.

— Мне только в радость, — отозвалась я, желая скорее пробраться внутрь.

Тата и её торговое место выделялись среди соседей, как выделяется племенная лошадка среди деревенского табуна. Люди останавливались поглазеть на это чудо — нарядная дама торгует сырами. Подходили рассмотреть поближе, чтобы оправдать свои действия, пробовали сыр. И покупали, несмотря на высокую цену.

Поначалу некоторые торговцы, глядя Тату, на тоже задрали цену. Но, поняв, что такие вещи с наскоку не делают и они только отпугивают покупателей, вернулись к прежним расценкам. При этом недовольных коллегой почти не было. Большинство гордились тем, что женщина показала им, как можно представить себя и свой продукт.

— Агапи! — радостно обняла меня Тата. — Представляешь, мне нечем торговать. Остались только несколько половинок и четыре целых головки. Может, на осьмушки порезать?

— Ни в коем случае! Лучше бы и вовсе торговлю закрыть. Оставить только дегустацию и приглашать всех на аукцион.

— Агапи, — весело сверкая счастливыми глазами, приятельница понизила голос, — меня на свидания приглашали. Два господина солидных и мальчик-студиозис. Смешные такие. Один так прямо и говорит: «Вы как луч света в этом сером сумраке жизни».

Женщина рассмеялась. За эти дни она расцвела. Из уставшей от тяжёлого труда селянки средних лет превратилась в молодую и беззаботную зажиточную горожанку. Улыбка не сходила с лица, Тата приветливо отвечала на вопросы, кивала знакомым и предлагала попробовать «Бирюзового дракона» всем, кто подходил к её торговой точке.

— А ты? Приняла приглашения?

— Ты что! — махнула на меня ладошкой женщина. — Не до глупостей мне. Вот думаю сыроварню расширять. Деньги теперь есть. Но и работы прибавится. Не до свиданий.

Отвечала она без сожаления, но иногда бросала взгляд куда-то мне за спину. Невольно я обернулась.

Батюшки мои! Наискось расположилась небольшая пиццерия. Пять или шесть столиков для желающих перекусить. И лоток, где продавали выпечку на вынос. Но главное, что у стойки, отгораживающей повара и печь от посетителей, стоял мэтр Гири. И смотрел в нашу сторону. Поймав мой взгляд, мужчина склонил голову в приветствии. В ответ я сделала книксен.

— Ты его знаешь? — потеребила меня за рукав Тата.

— Да. Это старшина гильдии поваров мэтр Гири. Хочешь, познакомлю?

Женщина ахнула и села на стул, что стоял рядом с буфетом.

— Ты представляешь, в первый же день он подошел посмотреть на сыр. Попробовал и начал вопросы всякие задавать. Я отвечала, как мы репетировали. А потом ляпнула: «Мой сыр сам мэтр Гири одобрил».

— А он что? — смутилась я. Вот зачем посоветовала хвастаться такой рекомендацией.

— Ничего. Засмеялся тихо и пошел к себе. А когда дошёл почти до своего трактира, крикнул громко: «Сыр, действительно, отличный. Рекомендую». Тут люди стали подходить, я закрутилась, но взгляд его и видела, и чувствовала все эти дни. — Тата покраснела, невольно стрельнула глазками в сторону пиццерии и продолжила. — Я-то было подумала… А оно, видишь, как…

— Мда, неловко получилось, — протянула я, а потом решительно схватила подругу за руку. — Пошли!

— Куда? — та послушно встала и поправила платье.

— Пойдём каяться и просить прощения. Беру всё на себя. Ты только кивай и мило улыбайся.

— Ой, страшно… И неудобно. Он вон какой солидный и важный, а я…

— А ты самая крутая сыродел… хм… или сыроделка? Короче, ты самая крутая мастерица по изготовлению сыра. Пошли!

Мэтр, увидев, что мы выдвинулись в его сторону, что-то сказал официанту и поспешил к входу. Несмотря на то, что трость была у него в руке, он почти не опирался на неё и даже не прихрамывал. Вылечился?

— Лэры, — гостеприимно распахнул он объятия, но дотрагиваться не стал, дабы не нарушать приличий. — Рад вашему визиту, пусть и не в доме моём, а только здесь, но несказанно рад.

Хм… Это точно глава поварской гильдии? Словно подменили дядьку. Улыбчивый, приветливый. Глаз с Таты не сводит. Упс, а ведь он влюбился. Да, точно влюбился! Вон как «хвост распустил» и грудь колесом выкатил. Ну что, красивая пара получится. Хорошо рядом смотрятся. То, что мэтр несколько старше, тоже в тему. У подружки моей тип «женщина-дочка», и Рос Гири отлично впишется в картину её мира.

— Лэры, позвольте угостить вас новинкой? Открытый пирог с сыром по рецептам императорской семьи драконов. Называется пицца, — пригласил нас главный повар королевства, с ироничной улыбкой поглядывая на меня.

Хлопнув несколько раз в ладоши, я засмеялась:

— Мы квиты, мэтр. Собственно, за этим и пришли к вам. Хотела попросить прощения за своевольный отсыл к вашему авторитету. Тата… Ох, простите, я же вас не познакомила!

— Я знаю, кто такая лэра Тата, — мэтр привстал со стула и легко поклонился мастерице. — Восхищён тем, как вы оригинально представили свой сыр. Всё оформлено гармонично и с большим вкусом. Торговое место, ваши наряды, упаковка. Мне кажется, что в этом нельзя что-то добавить или убрать.

— Да, я… — начала было оправдываться Тата, но я толкнула её под столом ногой, она смешалась на секунду, а потом, расправив плечи, продолжила другим тоном: — Мэтр Гири, я рада нашему знакомству. Благодарю, что вы снисходительно отнеслись к моему поступку. Обещаю, впредь так делать не буду.

— Напротив! Я настаиваю, чтобы вы и в дальнейшем при необходимости ссылались на меня. Поддержу вас всегда и во всём. — Небольшая заминка, и старейшина повернулся ко мне. — Леди, помните наш разговор в день знакомства? — Я кивнула. — Хочу просить вас простить меня за то пожелание. Вы очень умны, практичны и знаниями обладаете немалыми. Над вашими словами я долго думал. Жизнь не всегда была ко мне благосклонна. Мой пост достался мне великим трудом и, что скрывать, изощрёнными интригами. Наверное, это отучило меня видеть хорошее в людях. Каждый, кого допускал к себе, должен был доказать свою преданность. При этом доказательства чаще всего принижали людей, лишая моего уважения. Вы, леди, словно глаза мне открыли. Я начал смотреть на окружающих по-другому. Например, в этой очаровательной лэре я увидел силу духа. Заметил, как добра она к окружающим её людям. С каким достоинством отстаивает результат своего труда.

Он сделал знак, и официант поставил перед ним деревянную доску с пиццей, которую только что вытащили из печи. Моя любимая «Четыре сыра». Тонкое зарумяненное по краю тесто, расплавленный горячий сыр, аромат… Слюна мгновенно заполнила рот.

— Леди, — торжественно произнёс хозяин, отделяя большой сектор пирога и укладывая его на подставленную тарелку, — хочу пожелать вам, где бы вы ни появлялись, хороших друзей, теплый приём и вкусной еды.

С благодарностью приняла я на сей раз и пожелание, и угощение. Рос Гири продолжил:

— Милая лэра Тата, желаю вам… нет, не так. Хочу попросить у вас разрешения ухаживать за вами. — Тарелка с аппетитным куском замерла около моей подруги, мэтр, словно оправдываясь, заторопился продолжить речь. — Все эти дни я наблюдал за вами. Восхищался, мечтал. Да, я не молод, вдовец, у меня трое детей, больные колени и огромный воз гильдейских обязанностей. Но то, что я чувствую к вам, снимает боль, даёт силы, и я готов парить, как… бирюзовый дракон.

Тата выхватила тарелку из рук застывшего в изумлении официанта, не ожидавшего таких слов от своего хозяина.

— Я согласна, мэтр, принимать ваши ухаживания. Не скрою, что тоже присматривалась к вам, и вы, — женщина залилась румянцем, опустила глаза, но голос не понизила, — очень мне понравились.

Глава 16

— Досточтимые гости! Вашему вниманию представлен лот номер один: половина головки уникального сыра «Бирюзовый дракон». На нашем аукционе таких лотов всего пять. Стартовая цена… — я сделала паузу, обвела толпу взглядом и чётко произнесла: — Стартовая цена — одна серебрушка.

Народ плеснул эмоциями. Кто-то присвистнул, кто-то выдал крепкое словцо, кто-то просто ахнул. До аукциона такой кусок стоил восемьдесят медяшек, и то в затылках чесали. Вместо того, чтобы перед торгами понизить цену, я её подняла. Больше чем на пятнадцать процентов.

— Кто больше, досточтимые? — копируя холодный тон ведущей жёсткого телевизионного шоу, спросила я.

Мне показалось, что тишина накрыла весь павильон. Задумчиво молчали не только те, кто сидел в огороженной зоне возле буфета.

Торговля в третий день фестиваля естественным способом затихала. Мастера сыровары, распродавшие запасы продукции, постепенно сворачивались. Выносили пустую тару, снимали украшения и вывески. Поэтому вымотавшийся за эти дни Лют Доксин на мою просьбу временно огородить небольшой участок и расставить там стулья для желающих принять участие в аукционе только рукой махнул:

— Делайте как вам угодно будет, леди.

И мы сделали. Мэтр Гири, закусочная которого тоже заканчивала работу, на время дал стулья. Немного поколебавшись, я ещё попросила выделить официанта и бокалы под вино.

Чтобы случайные люди не попали в ВИП-зону, определили плату за вход. Десять медяшек для платёжеспособных покупателей цена приемлемая, а зеваки могут и за ограждением постоять. В стоимость входило место на стуле, дегустация сыра, бокал вина.

Вино купили у старейшины поваров. Ехать в город времени уже не было. Гири хотел было подарить несколько бутылок коллекционного вина, но тут мы упёрлись.

— Мэтр, — твёрдо заявила Тата, — я вам крайне признательна за внимание и щедрость. Но это моё дело и к нашим отношениям оно никак не касается. Сегодня я в состоянии оплачивать свои расходы.

Уверена, что цена вина была существенно занижена, но не это главное. Суровый мэтр не стал спорить с Татой, а с уважением отнёсся к её требованию.

Оказалось, что желающих заплатить и войти было больше, чем стульев. Но мы стояли намертво, не поддаваясь на уговоры принести лавки, ящики или прикатить бочки. «Хотите сидеть на бочках? Ваше право и сколько угодно! Но не у нас», — решительно отвергали мы принижающие изначально заданную планку предложения. Двадцать счастливчиков заняли свои места. Ещё четыре стула в первом ряду ожидали специальных гостей.

Ир’ркус вог Низер обещал привести королеву, конечно же, мэтр Гири и сама сырная хозяйка, которая до начала торгов металась, как угорелая кошка.

— А вдруг решат, что цена завышена и ничего не купят?

— Пусть им будет хуже. У тебя когда следующая партия сыров готова будет?

— Через половину оборота.

— Поверь, что желающие купить появятся намного раньше. Те же трактирщики, к примеру, — для пиццы. Значит, у тебя будет запас. — И тут я вспомнила, что давно уже хотела сказать, но всё время отвлекалась на другое. — Скажи, Тата, у тебя хранилище, где сыры вызревают, как расположено?

— Почти целиком под землёй, — отчего-то смутилась мастерица, — не было возможности построить из хорошего материала. Вот и вырыли пещеру в холме. Укрепили, поставили полки. Но теперь я всё сделаю иначе.

— Не вздумай ничего менять! Собралась расширять производство — это замечательно. Но делай всё так, как сейчас. Иначе может получиться нечто совершенно другое. Пусть экспериментируют другие. Твой «Бирюзовый дракон» должен быть лучшим.

— Итак, кто повысит цену и заберёт этот прекрасный сыр? — повторила я вопрос.

Поднялась рука, и кто-то предложил:

— Серебрушка и десять медяшек.

— О-о-о-о! — отозвались болельщики, стоящие за периметром.

— Серебрушка и двадцать пять медяшек!

— Ох, ни… себе! — прокомментировал кто-то из толпы.

— Серебрушка и пятьдесят медяшек! — настаивал первый голос.

Сошлись на двух серебрушках. Победил первый любитель сыра. Кроме этих двух пока в спор никто не вмешивался.

— Продано! — объявила я, и официант торжественно пронёс покупку новому владельцу, где получил не только плату за сыр, но и щедрые чаевые.

— Лот номер два…

Последнюю половинку купили за три серебрушки. Массовка активно участвовала в мероприятии. Мне кажется, что даже если специальных людей нанять, то так бы не получилось. Они аплодировали победителю, улюлюкали низкому шагу, подбадривали участников свистом и не всегда пристойными замечаниями. Но это создавало атмосферу азарта и состязаний. Само обладание лотом стало вторичным. Главное — победить.

Тата смотрела на меня до предела округлившимися глазами. Сыр, который она посчитала испорченным, а свою карьеру сыровара законченной, приносил ей невиданную прибыль. «Ущипните меня, я сплю!» — было написано на её лице заглавными буквами. Мэтр Гири искренне радовался за подругу и поздравлял с каждым оконченным торгом.

— Досточтимые гости, сейчас вашему вниманию будут представлены четыре головки сыра «Бирюзовый дракон». Последние в этом сезоне. Так как эта партия была пробной, то, к сожалению, в следующий раз уникальный продукт вы сможете купить не раньше зимнего фестиваля.

Держу паузу, смотрю на реакцию. Понятно, что сейчас в борьбу вступят крупные игроки. И я даже знаю кто. Поэтому мелочиться не буду.

— Лот номер шесть. — Виктор в белых перчатках выносит и укладывает на тарелку красиво упакованный сыр. Любят понты в мире Больших Озёр, а я этим пользуюсь. — Пожалуй, начнем с … десяти серебрушек.

В последнем ряду толпы фанатов, стоящих на бочках, ящиках и ещё черте чём, кто-то упал. Но покупатели, сидящие в «зале», даже головы не повернули. Прикидывали свои возможности и потребности. Первое заявление сделал, как я и предполагала, управляющий банком Ир’ркус вор Низер. Во-первых, он хочет императору подарок сделать. Преподнести деликатес в качестве благодарности за назначение высокое, по-родственному и вообще… Во-вторых, желание есть выпендриться перед королевой.

— Тридцать серебрушек! — запустил дракон первый шар.

— Сорок!

— Пятьдесят!

— Пятьдесят пять!

Ставки сыпались со всех сторон. Сохранять покер фейс стало крайне сложно. Такого ажиотажа я не ждала.

— Золотой! — рявкнул дракон, вскочив со своего места, и посмотрел на конкурентов.

— Золотой — раз. Золотой — два. Золотой — три. — Держу паузу, смотрю в зал, но все отводят взгляд. Ну и ладно. Цена и так выше высокой. — Продано!

В любом деле есть момент, когда кто-то рвёт шаблон. Пробежать стометровку меньше чем за десять секунд. Кто бы в такое поверил каких-то сто пятьдесят лет назад? Самодвижущие повозки, летательные аппараты… Стоит одному придумать самый примитивный механизм, как тут же его улучшают до невообразимых возможностей. С ценами то же самое. Ир’ркус показал всем, что купить головку сыра по цене золотого реально. Шаблон порван, продолжаем торги.

Стукнув последний раз молотком, я без сил опустилась на стул, стоящий возле буфета. Давно не проводила больших презентаций — теряю навык. Хоть аукцион это из другой области, но «держать» внимание, не упускать детали и отслеживать реакцию присутствующих без привычки трудно. По результатам торгов Тата стала богаче на шесть золотых, двенадцать серебрушек и восемьдесят медяшек.

— Агапи, это невозможно! — подбежала ко мне подруга. — Невозможно за столь малое время на сыре заработать такие деньги.

Потом она вспомнила, что ещё есть прибыль от двух предыдущих дней и, чтобы не упасть от потрясения, опёрлась на прилавок.

— Я не знаю, как такие деньги можно потратить.

— Не трать пока, — доставая из внутреннего кармана куртки заветную фляжку и делая глоток, ответила я, — открой счет…

— Помню, — кивнула Тата. — Но я в этом ничего не понимаю. Ты поможешь мне?

— Непременно! И прямо сейчас.

Давно уже заметила группу из трёх мужчин, что стояли у опустевшего противоположного места. Соседи расторговались ещё до начала аукциона, и эта троица живописно подпирала освободившийся прилавок где-то с середины нашего шоу. Они слишком внимательно наблюдали за происходящем. Во взглядах и движениях мужчин было нечто хищное, опасное. Ясно, что это не конкуренты-сыровары, возмечтавшие перенять наш запуск продукта в торговлю. Эти люди другие и хотят другого.

Поискала взглядом брата мачехи и, найдя, мысленно обратилась:

«Уважаемый господин управляющий, могли бы вы подыграть мне? Очень надо».

«Всегда к вашим услугам, леди!» — последовал незамедлительный ответ.

При этом умница Ир‘ркус, стоящий к нам спиной в компании королевы и её родственниц, даже головы не повернул.

Набрала в лёгкие побольше воздуха и самым противным голосом, на какой была способна, требовательно и громко обратилась к вог Низеру:

— Господин управляющий, мне срочно нужна ваша помощь! — Но мысленно попросила: «Стойте на месте!».

Дракон, делая вид, что не может отойти от дам, вполоборота повернувшись к нам с Татой, спросил:

— Чем могу быть полезен?

— Моя подруга сегодня же хочет всю выручку от продажи сыра положить в ваш банк. Можно ли это устроить? Немедленно.

Слова «сегодня», «всю выручку» и «немедленно» я так интонационно выделила, что не понять было трудно. Здесь и сейчас требую.

— Ваше желание для меня закон, Ваше Высочество, — поклонился издали управляющий.

Подозрительная троица переглянулась, о чём-то пошепталась и, старательно делая вид, что ни мы, ни деньги Таты их не интересуют, удалились.

Подойдя к возмущённо фыркающим на моё безобразное поведение дамам и улыбающемуся вог Низеру, я сказала:

— Моему поступку есть объяснение… — и рассказала о подозрительных людях. — Лэра Тата живёт уединённо, как и все фермеры. Напасть на дом одинокой женщины труда бандитам не составит. Я специально громко говорила, чтобы они услышали, что денег в доме не будет. Иначе грабители вряд ли поверили бы этому. В мире Больших Озёр банк пока ещё в диковинку. При нападении могли требовать указать домашний тайник самыми жёсткими способами.

Дамы побледнели, а дракон понимающе кивнул и пообещал:

— Я немедленно, — иронично выделил он слово, но продолжил серьёзно, — организую охрану уважаемой лэры Таты и её денег и транспорт до банка.

Последнее слово вог Низер тоже подчеркнул. Деньги — это святое, а в частные дела драконы не вмешиваются.

До выхода из павильона нас сопровождали вызванные мэтром стражники. Мешок с выручкой пыхтя тащил Виктор. Золотых монет было мало. Основную часть наличности составляли медяшки, а они объёмны и тяжелы. У выхода ждало ландо, в котором уже сидели два молодых дракона и ещё один на козлах рядом с кучером.

— Агапи, я боюсь! — прошептала Тата, когда наш экипаж тронулся. — Всегда мечтала о больших деньгах и никогда не думала, что они приносят с собой столько проблем.

— Поверь мне, подруга, это не страшно. Ты быстро привыкнешь и научишься. Да и защитник теперь у тебя есть, — я слегка толкнула женщину плечом.

Сидели мы тесно, особо не потолкаешься. На диванчик, рассчитанный на двоих, втиснулись втроём: Виктор, Тата и я. Драконам сидеть было куда свободнее, но они охрана, и им нужен простор для действий в случае нападения.

Счёт открыли быстро. Ещё и подарок сделали, за то, что Тата стала первым клиентом филиала — повышенный процент ставки вклада.

— Это хорошо? — шёпотом спросила у меня подруга.

— Лучше, чем ничего, — ответила я.

— Досточтимая лэра, чтобы получить магокарту, вам придётся немного подождать или заехать завтра в любое удобное для вас время, — объявил служащий.

Я посмотрела на Тату. Она едва держалась на ногах. Подготовка и сам фестиваль вымотали её до крайности. Не помогал даже чудодейственный бальзам. Ждать ещё час было выше сил.

— Лэра заедет завтра, — пообещала я и повела подругу к выходу.

Наёмных экипажей нигде не было видно. Ходить искать? Да ну нафиг! Внимательно осмотрев площадь и не увидев поблизости людей, я открыла портал к дому подруги. А что? Магию надо время от времени сливать, чтобы не застоялась и не превратила носителя, вынужденного постоянно удерживать её в стабильном состоянии, в истеричного параноика. Бытовые заклинания, которыми ежедневно пользуюсь — это капля в море моих способностей. Портальная магия по делу затратна и полезна.

— Что это было? — охнула подруга, когда мы под ручку вышли у ворот её дома. — Это портал был? Ты магичить умеешь?

— Ой, что я там умею! — отмахнулась и, вспомнив, что ложь бывает и во благо, а лишние знания — лишняя головная боль, добавила. — Это амулет переноса был. Не хотелось трястись в экипаже.

— Удобная вещь, — согласилась подруга, шагнув к дому. — Зайдёшь?

— Спасибо, в другой раз, — отказалась я и открыла портал в свою спальню в королевском дворце.

Говорил мне Инк: «Учиться надо! Нельзя жить по принципу: сила есть — ума не надо». Ударило так больно, что из глаз искры посыпались, а дыхание и вовсе замерло. Хорошо, что совсем не убило. Ибо нельзя открывать порталы на закрытые магией объекты, не имея доступа. Выбросило меня из перехода перед главными дворцовыми воротами на высоте полутора метров. Спасибо, что не с уровня второго этажа, куда я стремилась, падать пришлось, а то соскребали бы мою тушку с мостовой.

Гвардейцы недоумённо таращились на почти бессознательную, непонятно откуда взявшуюся меня. А я не могла ни встать, ни на помощь позвать. Удар и падение разом выбили из меня все силы. И физические, и магические. Кажется, именно подарок Маттоттены спас меня от распыления на молекулы. Или что там у них в настройках идёт наказанием за прорыв? Мгновенный слив безумного количества магии нейтрализовал опасность, превратив меня в едва дышащую тушку.

Сознание, кажется, я всё-таки потеряла, потому что не поняла, как очутилась на руках Виктора, бегом тащившего мой полутруп к парадному дворцовому крыльцу.

— Дура несчастная! — ругал меня земляк. — С башкой совсем не дружишь. Вот что такое сделала, что тебя так оглушило? Ни на шаг больше не отпущу. За руку водить буду.

Молча слушала отповедь, думая о том, как хорошо, что я Виктора послала погулять, пока мы счёт Тате открываем. На защиту двух тел магии стопроцентно не хватило бы. И некому было бы меня сейчас костерить. Да и некого, скорее всего.

В холле к нам подбежало ещё несколько человек. Перехватили и уже вдвоём потащили куда-то. Положили. Молчат. Кажется, целитель диагностирующим кристаллом меня обследует. Великая вселенная, я настолько магически пуста, что чувствую даже слабенькую силу артефакта. М-да…

— Может, императора позвать? — кажется, это Альфред придумал.

«Ага, и деда заодно. Чтобы попрощались. Мне Филька нужен, покой и больше ничего», — подумала я, не в силах даже слова сказать.

Зато это озвучил фамильяр.

— В сад! Все в сад! — нагло заявил он, игнорируя должности, звания, статусы и прочие атрибуты власти и родовитости. — Ей сейчас нужен только покой и я. Все в сад!

— Почему именно в сад? — удивился кто-то.

— Пойдёмте, объясню по дороге, — пообещал Виктор, в который раз подтверждая ценность схожести менталитета.

— Так, расслабься, дыши спокойно и ничего не бойся, — я слышала тихий голос Филиппа, чувствовала его тяжёлое тельце, распластавшееся по мне, и жар ведьмовской сути, разгорающийся где-то ниже пупка. — Дыши, расслабься, ничего не бойся.

Да я и так ничего не боюсь, хотелось ответить мне, но было лениво даже мыслями шевелить. Всё глубже погружаясь через слова и голос фамильяра в пылающий центр собственной сути, я словно растворяла в магии физическое тело, потерявшее навыки, подаренные богиней. Чтобы восстановиться вновь, как птица Феникс. Из пепла.

— Ну, что? — шёпот Виктора и крадущиеся шаги по мягкому ковру. — Всё ещё спит? Может, пойдёшь поешь и прогуляешься немного?

— Спит. И ты иди спать, — тихий голос кота.

— Не могу. Глаза закрываю и вижу, как она появляется из ниоткуда, зависает на секунду, а потом падает на камни. Хорошо, что я пошёл гулять в сторону дворца, добежал быстро. Филь, что это было?

— Откуда я знаю! — устало ответил кот. — Только вовремя ты её принёс. Магии в ней почти не осталось, и та шла на поддержание сил жизненных.

— А сейчас? Как она сейчас? — неприкрытая тревога пробивалась даже сквозь шёпот.

— Нормально. Она же изначально ведьмой назначена была. Это потом уже обросла всяким-разным. Кровь драконов, увеличение магического резерва, а потом и вовсе дар богини. Вот через ведовство и восстанавливал, — кот зевнул. — И правда, что ли, поспать? Ты здесь будешь?

— Здесь. Спи.

«И ты спи. Нечего уши греть!» — это уже Филипп мне. И я опять уплываю в сон.

* * *

— Да пойми ты, несносная девчонка, что нельзя!

— Почему?

— Потому что по укладу жизненному так положено. Предками завещано. Не выдержал твой прынц, как и все прочие, назначенного, значит, не достоин нашего доверия.

— Но не всё же от нас зависит. Сам ведь говорил, что не пустили его ко мне тогда.

— Ну, мало ли что. На то и испытания положены, чтобы трудности преодолевать.

— Иллюзия ещё это твоя дурацкая…

— Хе-хе… Красиво же. Пусть смотрят и радуются.

— Дед, отпусти, а?

— Нельзя!

* * *

Ох, как же хочется писать, пить и есть. Всё очень сильно и разом.

Присаживаюсь в постели. Упс! Я в ночной сорочке в мелкий цветочек, украшенной оборочками, рюшечками, кружавчиками. Сроду такой в моём гардеробе не водилось. Голова кружится, но встать надо. Пытаюсь спустить ноги на пол.

Ого, ничего себе! Пол и потолок пытаются поменяться местами, словно я внутри декоративного шара со снегом искусственным. Потрясли, и мир закружился.

Но идти-то всё равно надо. Знать бы ещё куда. Комната не моя. А где я?

Коты, драконы, люди, ау!

Вместо котов и драконов неведомо откуда появилась служанка. Уж на что королева мать статью гвардейца напоминает, но и она рядом с этой дамой смотрелась бы миниатюрной.

— Вы чего, леди? — строго спросила она меня. — Вам лежать следует!

— Я хочу… — просипела я пересохшим ртом.

— По нужде, чё ли?

Кивнула, подтверждая, и перед глазами вновь поднялась снежная буря, а мир опасно поплыл, выбивая пол из-под ног. Но упасть мне не дали крепкие сильные руки. Служанка с лёгкостью подхватила меня и уже через два шага внесла в ванную комнату.

— Вот, — указала на унитаз. — Справитесь или придержать?

— Справлюсь, — прошипела я, боясь кивать.

— Вот и хорошо. Рядом буду, за дверью. Как управитесь, зовите.

С трудом, но я сама смогла справиться с поставленной организмом трудной задачей. Даже встала, правда, цепляясь за стенку, но, главное, сама.

Услышав шебуршание, служанка заглянула в комнату, и вновь я плыву в спасательном круге рук сиделки.

— Пить хотите, — не спросила, а утвердила женщина и, придерживая меня, чтобы я не завалилась, поднесла ко рту поилку, похожую на небольшой заварочный чайник.

Я присосалась к носику, жадно глотая прохладную подкислённую воду, как путник, заблудившийся в пустыне.

— Ну-ну, хватит пока. Потерпите немного, скоро ещё дам попить. Меня Морой кличут. Сиделкой к вам приставили.

Она заботливо уложила меня на подушки. Я хотела было ещё что-то спросить, но провалилась в сон. Устала.

Сколько прошло времени с момента моего исторического портального перехода от дома Таты в королевский дворец, не знаю. Не до летоисчисления было. Более важные дела занимали и день, и ночь. Спала, ела, пила, опять спала. Я восстанавливалась.

Несмотря на ворчание Моры, Филипп редко отходил от меня. Растянувшись на одеяле вдоль тела, он, как кот Баюн, намурлыкивал оздоровительный сон.

Но всё когда-то кончается. По каким-то ведомым только ей признакам сиделка решила, что мне хватит прохлаждаться, просто так валяясь в кровати, и пора уже всерьёз к жизни возвращаться. Однажды утром в комнату внесли пыточный аппарат. Правда, Мора по доброте душевной назвала это приспособление «массажный стол».

Дважды в день, раздев донага, она укладывала меня на жёсткую поверхность и… И я понимала, как чувствует себя кусок мяса, когда из него делают отбивную. На озверевшую бабу не действовали ни слёзные мольбы пощадить и дать умереть спокойно, ни угрозы, что пожалуюсь отцу и он испепелит её огнём дракона, ни попытки подкупа: «Скажи, сколько тебе платят, и я заплачу вдвое, нет, втрое больше, только отпусти!»

Правда, через несколько дней то ли Мора смилостивилась и перестала меня массировать со всей своей могучей силой, то ли тельце моё стало её массаж воспринимать по-другому, но орать и плакать я перестала. А потом и вовсе стала получать удовольствие.

В туалет носить меня уже не требовалось. И ходила я, хоть и медленно, но сама. Еда перестала быть жидкой. В бульонах начали попадаться сначала мясные волокна, потом появились сухарики, а кусочки мяса или рыбы стали крупнее. Каши уже не стекали с ложки, когда рука уставала, а лежали горкой, сдобренной сливочным маслом.

К процедурам добавилась баня. Пар травяных настоев, что плескала Мора на каменку, впитывался через поры кожи, вдыхался и ртом, и носом, изгоняя слабость.

Настал день, когда сиделка сказала мне:

— К вам гости.

Великая вселенная, как же я ждала и боялась этой минуты. Если решили, что я в силах принимать гостей, то, скорее всего, в силах получить нагоняй. А ведь я уже осознала, что была неправа, поняла свою ошибку и жестоко за неё расплатилась. Но невозможно всю жизнь прятаться под одеяло или за широкую спину Моры.

— Зови, — храбро пискнула я и крепко зажмурилась.

Драконы смотрели на меня с такой любовью, что страх отступил. А вот ком, подступивший к горлу, заставил шмыгнуть носом и сморгнуть слезинку.

— Деда, отец.

Тес’шас, присев на край постели, притянул меня к груди. Рокот драконьих сердец, как океанский прибой, успокаивал.

— Девочка моя, — начал дед.

— Наша, — поправил отец.

— Как же ты меня напугала, глупышка.

— Нас напугала.

— Всех она напугала до ужаса! — материализовался на кровати кот.

— Простите меня, родные мои, — вздохнула я. — Осознала, больше не буду. Тем более что нечем.

— Это да, — сказал дед, а отец только грустно кивнул, — магию ты свою выжгла почти до основания.

— Экспериментатор, — ехидно заметил Филипп, задумался на секунду. — Или экспериментаторша? Как правильно?

— Никак не правильно. Не было никаких опытов. Просто я не подумала, что дворец под магической защитой, и открыла портал к себе в комнату. Ну и вот…

— Как там твою подругу-демиурга зовут, что демонов придумала и даром бесконечной магии тебя одарила? — спросил Рактий.

— Маттоттена. А что?

— Не поклонник я религиозности, но в твоём случае стоит ей молиться ежедневно, — ответил отец.

— Да поняла уже, что, если бы не огромный запас силы, которая нейтрализовала действие охранки, от меня бы даже золы не осталось.

— Решила, что дальше делать будешь? — поинтересовался практичный император.

— Наверное, вернусь на Океан. Куплю домик с видом на море, займусь травничеством. И буду ходить к вам в гости, — грустно улыбнулась я драконам.

— Может быть, так оно и лучше будет. Спокойнее, — согласился дед.

— Ну да. Силы нет — придётся ум прокачивать, — съехидничал фамильяр, щурясь на солнце, что светило в окно.

— Цыц! — разом одернули мы наглеца в три голоса.

И рассмеялись.

Глава 17

После посещения драконов визиты стали ежедневными. Следующим был Альфред.

— Скажи, это у тебя стиль жизни такой? — спросил он после обмена приветствиями, но видя, что я не совсем поняла его вопрос, пояснил: — В неприятности влипать.

— А-а-а-а-а, — протянула я, давая понять, что осознала смысл, — был у меня в прежней жизни знакомец, любивший повторять фразу: «Не мы такие — жизнь такая».

— Похоже на оправдание, — хмыкнул король.

— Есть немного, — согласилась я.

Повисла гнетущая тишина. Так бывает, когда сказать друг другу нечего или, напротив, не знают, с чего начать, чтобы вывалить на собеседника информацию.

— Не хочешь рассказ свой закончить? — направила разговор в интересующую меня тему.

— Рассказывать больше нечего. К вечеру следующего дня меня выпустили из карцера. Не переодеваясь, не обедая, не говоря никому ни слова, бросился я к Чёрной скале. Но никто меня там не ждал. Ждал я. Всю ночь звал, умолял простить и вернуться. Но нет. Утром вышел её дед и сказал, чтобы я уходил. К тому времени злость на весь мир овладела мною настолько, что я решился на побег. В дорожной сумке, притороченной к седлу, всегда была смена белья и немного денег. По пути продал коня. — Альфред вздохнул так, что было понятно: об этом поступке он сожалеет больше всего. — На межгалактический портал денег хватило. Адресным кодом назвал что первое на ум взбрело. Вышел прямо в кабак, хозяин которого смотрителем портала подрабатывал. Шум, гвалт, дым сизый вонючий. А мне, веришь, чем хуже вокруг, тем радостнее. Такой кураж вдруг овладел. Вижу, играют. Вокруг стола толпа человек двадцать. Влез, даже не поняв, что за игра, что за правила, на что играют. Вынул из кармана последнюю монету и кинул на стол. Крупье объявляет: «Жизни поставлены. Проигравший умрёт на месте. Победитель может забрать себе любого выжившего игрока». Вот тут я струхнул. Не смерть страшна была, но рабство. И не встанешь, не убежишь — зрители стеной стоят, сразу поймают. Да и бежать мне некуда. Ни денег, ни понимания того, где я нахожусь. Каким образом определяли победителя и проигравшего, я так и не понял. Услышал только: «Господин наёмник, можете забрать любого. А этого вынесите в степь». Парень напротив меня сидел, уткнувшись лицом в стол. Двое громил подхватили его под руки и поволокли, а за ним след кровавый тянется. Значит, это он проиграл. Обрадовался было, выдохнул с облегчением: «Не я проиграл! Не я!» Тут мне рука тяжёлая на плечо: «Пошли, парень. Теперь ты мой!»

— Это был Пубок? — не выдержала я.

— Пубок, — согласно кивнул Альфред, — за что я не устаю благодарить Светлого. Пубок в том мире команду себе набирал. Играть сел, чтобы найти «смертника». Утверждают, что в «Смерть или жизнь» играют только те, кому терять нечего, или те, кому не хватает острых ощущений.

— Что-то не похож наш побратим на такого, — с сомнением протянула я.

— А он и не такой. Просто у него есть свойство. Он никогда не проигрывает.

— Что потом было? — мне не терпелось услышать продолжение истории.

— Много миров и приключений. Всё за раз не расскажешь. Уйти я не мог — привязка той игры не давала. Да и не хотел. Когда бы я ещё так попутешествовал и столько увидел. Пубок словно забыл о том, что я «смертник». Никогда мною не рисковал без дела. Но на арене, когда выползли те чудовища, он сказал мне: «Ты больше не мой!» Свободу дал, чтобы мог умереть свободным, хоть я и так себя рабом не чувствовал. А когда ты сказала, что мне следует вернуться и занять место на троне, то у него первого попросил помощи. Вот и вся история.

Альфред взъерошил волосы и грустно мне улыбнулся.

— Не вся, — заупрямилась я. — Как же Иль? Ты хоть что-то о ней вспомнил?

Король отрицательно покачал головой.

— Тогда послушай меня. Пока лежала, времени подумать у меня было много, а ещё я слушала сказки.

— Сказки? — вскинул брови побратим.

— Да. Мне их сиделка моя рассказывала. Так вот… — я на минуту задумалась, с чего же начать, решилась и спросила: — Скажи, как ты думаешь, в вашем мире есть магия?

— Нет, — не понимая, к чему я веду, ответил король.

— А вот и не так! Магия есть, и в достаточном количестве. Но почему тогда нет магов? Так не бывает. Это равносильно тому, что мир насыщен водой, но её никто не пьёт. Понимаешь?

— Понимаю. — Он опять запустил руку в волосы. — Даже понимаю, почему ты о сказках заговорила. Мне тоже нянька рассказывала. Почти каждая начиналась словами: «Давным-давно, когда люди и маги жили в мире» или «Давным-давно, когда ещё были живы маги». Думаешь, что…

Он замолчал, глядя на меня, и я видела, как меняется выражение лица друга оттого, что ответ на загадку, которая терзала его много лет, начинает осознаваться.

— Ты думаешь, там, за Чёрной скалой, земля выживших магов?

— Да. Я так думаю. Наверное, давным-давно что-то рассорило людей и магов. Может быть, была война. Как ты понимаешь, победили люди. И постарались, чтобы о магах все забыли. Выжившие вынуждены скрываться до сих пор. Твой отец знал об этом. Больше скажу, пользовался их услугами. На дворце стоит мощная магическая защита, от которой я и пострадала. Запрет на прогулки у Чёрной скалы для того и существует, чтобы сохранить тайну. И ещё… Мне в забытьи видение было. Два голоса — девичий и старческий. Она просила деда отпустить её к принцу, а тот не велел. Девчушка рассердилась и попрекнула его иллюзией дракона. — Альфред смотрел на меня не отводя глаз. — Видишь ли, дружочек, иллюзии такого уровня, какую вам демонстрируют в виде бирюзового дракона, могут делать только очень сильные маги. Иль, скорей всего, магичка. И она хочет с тобой встретиться.

— Я тоже хочу! — вскочил Альфред со стула, придвинутого к моей кровати, и забегал по комнате.

Вдруг что-то звякнуло, и из кармана королевского камзола пыхнуло голубоватым холодным светом.

— Что это? — замер король, не привыкший к магическим фокусам.

Он поднял руку и повернулся так, чтобы удобно было видеть, что же такое происходит в его собственном кармане.

— Думаю, что ты получил письмо или записку. Твоё «Я хочу!», наверное, стало кодовым словом для открытия мини-портала. Читай уже. — Я откинулась на подушки. Всё же ещё утомительно проводить столь длинные встречи, беседуя о серьёзных вещах.

— Агапи, она написала «Приезжай!» — подскочил ко мне Альфред, схватил за плечи, чмокнул в щёку и убежал, не простившись.

«Пацан. Как есть пацан!» — с улыбкой думала я, проваливаясь в сон.

На другой день справиться о моём здоровье пожаловала Агна-Ульрика-Эрна. От одного взгляда на неё отпадало всякое желание добавлять «вдовствующая королева-мать».

Из облика женщины исчезла суровость, искажавшая черты её лица. Поджатые губы изогнулись в счастливой улыбке, внимательный прищур сменился распахнутым взглядом. Даже овал лица изменился. Оказывается, подбородок королевы не хищно-острый, а на щёчках, когда улыбается, ямочки чудесные.

Осанка больше не похожа на выправку гвардейца-отличника. Рост стал достоинством, а размах плеч замаскировало со вкусом подобранное платье. Главное, исчезло желание всех «строить». В королеве появилось уютное тепло, что красит любую женщину.

Следом за королевой шли две служанки с подносами. Комната мгновенно наполнилась ароматом кофе. «Оооо, если сейчас Мора скажет, что мне нельзя сей напиток, то я умру от горя и зависти. Агна-то точно будет пить. А мне слюной захлёбываться?» Но сиделка промолчала.

Зато гостья говорила без умолку. Мне даже не надо было поддерживать беседу, только иногда кивать или делать заинтересованное лицо.

— Ах, леди Агапи, как жаль, что вы заболели! Мы могли бы с вами погулять по парку, съездить на прогулку, поплавать на лодке по озеру. Сколько приятных забав можно придумать в тёплое время.

Служанки быстро сервировали пододвинутый к моей постели стол, сделали синхронно книксен и вышли. Сиделка с вязанием притихла в затенённом углу и делала вид, что её в комнате нет.

— Вы кофе любите, я знаю. Только как вам подать? Со сливками? С сахаром? — самолично взялась ухаживать за мной королева.

— Чёрный и без сахара, пожалуйста, — попросила я и, получив желаемое, чуть не застонала от экстаза, вдохнув аромат любимого напитка.

— Как вы себя чувствуете? Хорошо? Вот и отлично. Надеюсь, что сможете присутствовать на нашей с Иром помолвке. Наверное, вы не заметили, леди Агапи, но я влюблена. Первый раз в жизни. Ах, это непередаваемое чувство. Хочется летать и парить, летать и парить. Ир сказал, что обряд введения в семью недракона связан с кровью. Это правда? Он вольёт в меня свою кровь? О, Светлый! Он станет частью меня. Смогу ли дождаться?

— Это очень больно, — смогла я вставить несколько слов в эмоциональный монолог.

— Девочка моя… Вы же позволите мне называть вас так? Я старше вас, мне ведь уже сорок пять лет. Могу себе позволить. Ир говорит, что ему триста семьдесят. Шутит, наверное. Он такой! Вы же видели его, леди Агапи? Ах, как он на меня смотрит. О чём я? О боли… Вы ничего не знаете о боли, моя дорогая леди Агапи. Ни-че-го! Когда тебе с десяти лет все окружающие внушают, что ты урод, — это больно. Когда подруги начинают флиртовать и принимать ухаживания придворных кавалеров, а ты делаешь вид, что увлечена только чтением, — это больно. Когда видишь нескрываемое разочарование в глазах жениха — это больно. А когда… Леди, вы когда-нибудь видели, как спаривают животных элитных пород? Нет? Моя брачная ночь ничем не отличалась от этого процесса. «Надеюсь, что вы смогли понести и нам не надо будет повторять это ещё раз». Услышать такие слова — это больно. Не знаю, что вы подразумеваете под словами «это больно». Но не думаю, что будет хуже того, что я испытывала каждый день до того, как увидела Ир’ркуса. Ежедневно видеть ледяной холод в глазах мужа, когда он смотрел на меня. Перемигивания служанок с гвардейцами, хихиканье фрейлин с приближёнными короля. Всё это вызывало мне боль зависти. Они могут быть желанными и любимыми, а я нет. Изгнать похоть из дворца! Да, это стало моим смыслом жизни. Если нет у меня, то пусть и у них не будет. У кого «у них»? У всех! Кто молод, красив, счастлив. Глупо? Конечно, глупо. Но я не могла видеть счастливые глаза, припухшие от поцелуев губы, случайное касание рук. А вы говорите «больно»… Да я пойду на что угодно, лишь бы быть с ним.

— Даже на переезд в другой мир?

— Если он будет рядом.

Агна-Ульрика-Эрна, напоив кофе и вывалив на меня кучу эмоций, удалилась, пообещав ежедневно к завтраку присылать мне чашку любимого напитка.

Она ушла, а я задумалась о пустоте в той части сердца, что отвечает за любовь. Смогу ли я когда-нибудь заполнить её и если да, то с кем? Так в размышлениях и уснула. Утомила меня влюблённая королева.

Несмотря на все процедуры, предписанные целителем, покой и диетическое питание, лучше мне не становилось. Сил хватало только на то, чтобы самостоятельно доползти до туалета. Филипп, не отходивший от меня, похудел и стал мрачным. Ежедневно заходил Виктор и каждый раз хмурился всё больше.

— Ребята, вы что, хоронить меня собрались, что ли? — как-то спросила я их.

— Только попробуй! — зло зыркнул на меня кот.

— Глупости-то не мели! — не менее сердито одёрнул Виктор.

Но слабость этими словами не прогнать. И я попросилась к Френки.

— Для меня это самый лучший целитель и реабилитолог, — доказывала я друзьям.

— Леди, три портальных перехода для вас могут быть смертельны. Для такого путешествия необходимы силы, а у вас их нет. Давайте подождём, — вынес вердикт королевский лекарь и рекомендовал больше спать.

Проснулась оттого, что кто-то гладил мою ладонь мягкими нежными пальцами. Открыла глаза иувидела довольное лицо Лолит.

— Просыпайся. — Мягкий, тягучий голос суккуба медово окутывал сознание.

«Мне это не надо!» — мысленно включила действие нейтрализации этого ходячего афродизиака, а вслух сказала:

— Лолит, рада тебя видеть!

— Я тоже рада, но сейчас буду тебя огорчать, — весело сверкнув глазищами, пообещала мне жена побратима.

Я согласно кивнула:

— Огорчай.

— Ты помнишь, что я суккуб? А знаешь, в чём наша магия? Мы умеем видеть и строить связи. Привязки. Одних феромонов для того, чтобы человек стал безвольным и отдался тебе безоглядно, мало. Нужно внедриться в его ауру, в энергосистему, так, чтобы даже желание не возникло оттолкнуть или сбежать. Пока ты спала, я посмотрела, что с тобой не так. Пубок сказал, что не можешь восстановиться, вот я и пришла. Тебе интересно?

Под завораживающий голос Лолит я чуть было вновь не задремала. Смысл слов понимаю, а глаза закрываются. Но на последний вопрос ответила утвердительно. Слегка тряхнула головой, разгоняя дрёму, и как можно бодрее ответила:

— Конечно интересно, я слушаю.

— Хорошо, — улыбнулась собеседница так, что я поджала пальцы на ногах. — Скажи, ты силу из-за этого дома потеряла?

— Да. Тут охранка магическая стоит сильная, а я по незнанию вляпалась в неё.

— Защититься от гибели, как я понимаю, ты смогла, но заклинание тебя сильно зацепило.

— Как это? — я даже привстала.

— Как, точно не знаю. Но вижу, что из твоей ауры сочится сила, которую впитывает магия дома. Он тебя как вампир высасывает. И защитный кокон, что был на тебе, повреждён. Некоторые плетения порвались.

— Ты можешь восстановить их? — с надеждой спросила я.

— Ну что ты, — всё так же очаровательно улыбаясь, отказала мне Лолит. — Не всё, что видишь сломанным, можно починить. Для этого нужны сила и знания, а у меня ни того, ни другого. Извини.

— Да за одну только диагностику я тебе бесконечно благодарна. А целителя, что может вернуть меня к жизни, я и так знаю. Главное, добраться, — откинулась я на подушки.

— Отдыхай, — коснулась губами моего лба суккуб.

— Постой, — схватила я её за руку и слабо улыбнулась. — Вопрос есть, как к эксперту.

Лолит вернулась на прежнее место на краю моей постели.

— Слушаю.

— Ты, когда осматривала меня, не заметила каких-либо блоков? — Гостья удивлённо приподняла идеально очерченные брови. — Ну, не знаю. Может быть, не блок, а что-то другое. Видишь ли… У меня не складывается с чувствами. Я люблю. Но люблю всех: мужчин, женщин, детей, животных… Людей и нелюдей. Понимаешь? А вот влюбиться в одного-единственного никак.

Лолит так пристально смотрела мне в глаза, что показалось, будто она провалилась в меня. Даже дышать трудно стало. Ещё немного и…

— Ух! — суккуб отстранилась, и мы обе, чувствуя нехватку воздуха, принялись лихорадочно восстанавливать дыхание.

— Ты что-то увидела? — с нетерпением задала я вопрос.

— Да. У тебя большое сердце, полное любви и доброты ко всему живущему. Не физическое сердце, что гоняет кровь по твоим жилам, а ментальное. То, что является сосредоточием чувств. И оно открыто всем мирам. Кроме одного участка, на котором висит большой замок. Ты никого не впустишь в эту часть, пока не найдётся ключ.

— Где же его искать?

Лёгкое пожатие совершенных плеч:

— Прости, но Пифия из нас двоих ты.

Как Лолит ушла, я не слышала. Сначала задумалась над её словами, а потом опять уснула. Неприятно чувствовать себя решетом. Сколько ни пытайся силу восстановить — всё равно полностью в дом утечёт. Бежать отсюда надо. И чем скорее, тем лучше.

— Вить, ты же сам видишь, что лучше мне здесь не становится. Найди Ир’ркуса, пусть зайдёт. Попрошусь в здании банка отлежаться, а там и на Океан махнем.

— Так, давай сразу отнесу, — парень готов был схватить меня вместе с одеялом и тащить как можно дальше из «этого ужасного дворца». — Кто бы знал, что здесь так опасно!

— Успокойся. Всё здесь нормально. Просто откат такой. Это в магии бывает. Лучше в банк сбегай.

Когда Виктор ушёл, моя молчаливая сиделка вдруг задала вопрос:

— Леди, вы сказали, что у вас недомогание магическое? — при этом смотрела она на меня со странным выражением лица. Словно её обманули и вместо хорошего продукта подсунули нечто гадкое.

— Да. Случайно… — начала было рассказывать, что со мной случилось, но Мора даже слушать не стала. Она схватила вязание, шаль, сумку с какими-то мелочами и не прощаясь выскочила за дверь.

— Филь, что это с ней? — почесала я любимца за ушком.

— Кто ж вас, баб, разберёт? То умиляетесь всякой ерунде, то шипите как кобры, то за ушком чешете, то умирать собираетесь, — ворчливо ответил питомец.

— Ты что, с Кити поссорился?

— Кити? Это кто? — неподдельно удивился фамильяр.

— Ну, ты наглец! — особо возмущаться сил не было, но и промолчать не смогла. Из женской солидарности, наверное. — С кем ты тут по ночам куролесил, котик милый?

— Ах, эта, — Филипп сладко зажмурился и потянулся. — Ну да, ну да. Хорошенькая киса. Но она же не разговаривает. Как я мог знать, что её Кити зовут?

Постучали, и Виктор, просунув голову в приоткрытую дверь, спросил:

— Драконам к тебе можно?

— А они что, не люди, что ли? — возмутился кот, в котором была капелька крови Тес’шаса. — Запускай!

Вошедшие охранники банка как-то сразу заполнили собой всё пространство комнаты. Высокие, мускулистые, крепкие ребята.

— Ваше Высочество, — начал громко докладывать один из них, но я, вяло махнув рукой, перебила.

— Во-первых, давайте без высочеств. Мы не при дворе императорском. Просто леди Агапи. Во-вторых, умоляю, не надо так громко. Оглушил до звона в ушах, — чтобы дракончик не подумал, что я его ругаю, старательно улыбаюсь.

— Простите, Ва…кхм… леди Агапи, — охранник смутился и даже ножкой шаркнул, извиняясь, — короче, мы за вами.

— Спасибо, парни. Только мне одеться надо. Подождите за дверью.

Стеная и охая, ежеминутно присаживаясь отдохнуть, с трудом надела бельё, натянула штаны и джемпер. А вот с обувью никак не получалось. Наклоняясь к шнуркам, рисковала грохнуться от головокружения. Вот же напасть!

— Филь, позови Виктора, — сдалась я.

Но все решили, что обувь мне ни к чему. Охранник легко подхватил меня на руки и без всякого напряжения понёс на выход. Виктор, побросав вещи, не упакованные в суму, в рюкзак, служивший коту переноской, поспешил следом.

На крыльце попросила остановиться. От свежего воздуха, наполнившего лёгкие, вновь закружилась голова. И очень хотелось осмотреться. Сколько же я провалялась? Лето в полном разгаре. Королевский парк радует цветущими розами и лилиями, прохладой фонтанов и ровной зеленью газонов. Недаром королева-мать рассказывала, как приятно здесь гулять.

— Можно идти, леди Агапи? — спросил охранник и, дождавшись кивка, пошагал к воротам.

Что же это такое? По сути, удаляясь от дворца, мне должно становиться лучше, но с каждым шагом моего «иноходца» нарастала боль и тревога.

— Стоять! — взвыла я на середине подъездной аллеи, не в силах больше терпеть.

Остановились. Стоят, молчат, смотрят на меня с недоумением. Не хочу выглядеть капризной принцесской, которая сама толком не понимает, чего хочет, но я действительно не знала, что делать.

Эта грыхова, прости, дедушка, зацепка держала меня крепче якоря. Выбор был невелик: вернуться в комнату и спокойно лежать в ожидании тихой смерти или через десяток шагов умереть на руках охранника корчась от боли. Глаза наполнились слезами жалости к себе любимой. Чтобы не зарыдать в голос, я прикусила губу.

Погрузившись в раздумья о своём малорадостном будущем, даже не услышала, как рядом с нами остановилась повозка.

— Агапи, ты на прогулку собралась? Почему не в экипаже, а на руках этого молодого мужчины? Так приятнее или ты нашла свою половину?

Альфред был счастлив до неприличия. Голос его звенел радостью, и король был явно расположен к шуткам. Вряд ли он сейчас видел мою бледность и закушенную до крови губу. Растёрла слезы по щекам, чтобы увидеть ЕЁ.

Иль не была красавицей. Обычная городская девушка. Щёчки, носик, губки и глаза. Глаза смотрели внимательно и серьёзно. А ещё понимающе. Она видела, что происходит.

«Видишь?» — мысленно спросила я, желая получить подтверждение.

«Вижу», — слегка кивнув, так же мысленно ответила Иль.

«Помочь сможешь?»

«Попробую. Защиту дед ставил. Он очень сильный и очень любит нестандартные решения. Но я попробую».

Не дожидаясь, когда ей подадут руку, магичка вышла из ландо и подошла ко мне.

«Мне встать?»

«Нет. Так даже лучше. Вдруг сознание потеряешь. Боюсь, что будет больно», — девушка отвечала, изучая плетение моей силы и защиты.

«Мне не привыкать!» — бодрилась я, вцепившись в ткань куртки носильщика.

«Как же тут всё запуталось. Хорошо, что остановились. Ещё бы немного, и могло рвануть».

«Рвануть?» — переспросила, чтобы отвлечь себя от дёргающей боли.

«Ну да. Вариантов было два. Либо дворец рухнул бы, либо тебя на куски порвало… Угадай, какой более реальный?» — всё так же спокойно отвечала королевская невеста, освобождая меня из ловушки своего деда.

Все, кто нас окружал, замерли, понимая, что происходит нечто серьёзное, а не просто девушки взглядами обмениваются.

— Ну вот и всё, — облегчённо выдохнула Иль, делая руками последний пасс, — ты свободна, дворец цел. Но бегать пока ещё рано. Полежи пару-тройку дней. Пусть все потоки стабилизируются.

Мне очень захотелось обнять девушку. Она, поняв это, тоже потянулась ко мне.

— Спасибо тебе! — прошептала я.

— Жизнь за жизнь, — ответила магичка. — Ты спасла моего Аля.

— Взяв Лолит в жёны, я обязан был обеспечить её безопасность. Именно поэтому первым делом стал изучать, как в мире Больших Озёр относятся к магии и магическим существам.

Мы с побратимом сидели в уютном садике за зданием банка. После моего бегства из дворца прошло три дня, и чувствовала я себя почти нормально. Лэра домоправительница всё это время ухаживала за мной как за родной дочерью. На руках меня больше не носили, да и потребности такой, к счастью, не было. Но кормили так, что я взбунтовалась:

— Меня скоро ни один портальный маг даже близко к переходу не допустит! — отбивалась от очередного перекуса.

— Леди, о чем вы говорите! — всплёскивала руками старушка, подсовывая очередную тарелку с вкуснейшей выпечкой. — Какие маги? Посмотрите на себя. Вы же скоро прозрачной будете.

— Вы бы ей сливочек принесли, обожаемая, — потёрся головой о руку лэры Перси Филипп. — Сливки очень способствуют скорейшему восстановлению.

Чопорная домоправительница влюбилась в Фильку беззаветно. Ей нравилось в моём питомце всё. И то, что ласковый, и то, что покушать любит, и то, что говорить умеет. Одно её огорчало — наш отъезд.

— Как же я без тебя буду, котик милый? — промокала она слёзы вышитым платочком.

— Вы попросили бы господина управляющего помочь, — посоветовала я. — У одной из тётушек королевы есть кошечка Кити. Если я не ошибаюсь, то при содействии Филиппа она скоро мамой станет. Возьмите котёнка на воспитание, вот и будет вам память о нас.

Среди драконов мне было спокойно. Физическая и магическая сила постепенно возвращались, но до полноты резерва пока было далеко. Огорчало только то, что ко мне ни разу не заглянула Тата. Пятнадцать процентов обещанных перечислила, и на этом знакомство прервалось.

Когда я лежала во дворце, то оправдывала подругу тем, что она стесняется попроситься проведать меня. Королевский дворец всё же. Но не дождавшись её в здании банка, решила просто отпустить ситуацию и больше не думать об этом. «Делай добро и бросай его в воду!» — сказала себе в очередной раз. Однако когда Пубок зашёл навестить, не удержалась и спросила:

— Ты не знаешь, почему Тата ко мне не заходит?

На что и получила развёрнутый ответ, Начал тайный советник с объяснения, почему вопрос об отношении к магам и магии его интересовал так нешуточно.

— Помог разобраться мне в этом вопросе господин канцлер. Принёс старую рукописную книгу и сказал: «Нигде вы, молодой человек, не найдёте больше информации об истории отношений с магами в нашем мире. Мне порой стыдно бывает, когда думаю об этом позорном деянии, но лучше знать предпосылки, чем потом страдать от неведения». Великий человек был, несмотря ни на что. — Я согласно кивнула, а побратим продолжил. — Агапи, мир Больших Озёр ненавидит магов. Правильнее сказать, боится и ненавидит.

— Постой! — перебила я Пубока. — Но у них же стоят межгосударственные и межгалактические порталы. На дворце охранка магическая сильнейшая. И драконам банк разрешили открыть. Как же это соотносится с ненавистью и страхом?

— Будешь смеяться, но они не считают порталы магией. Ну, или магией в чистом её проявлении. Нечто техническое, что легко вписывается в картину их мировоззрения. С драконами сложнее. Ты помнишь, как осталась на балконе одна?

— Альфред ещё был…

— Да, но все остальные сбежали. Знаешь, почему?

— Ха! — засмеялась я. — Ты видел когда-нибудь дракона, заходящего на посадку? Жуть! Несётся на тебя такая туша в несколько тонн весом. Крылья полнеба закрывают, лапы с когтями страшными. Глазища сверкают, шипы по гребню и сгибам лап зловеще топорщатся. Ух! Чистый адреналин даже для знающих. Для тех, кто впервые видит, непроизвольным освобождением кишечника легко среагировать.

Тайный королевский советник улыбнулся моему эмоциональному описанию и сказал:

— Они все сбежали намного раньше. Просто ты, наблюдая за полётом отца, этого не заметила.

— Раньше — это когда?

— Когда император сказал, что драконы существа магические.

— Но тебя же там не было… — начала было я, но меня перебили.

— Не думала же ты, что я оставлю без внимания то, что сбежала даже королевская охрана? Провёл расследование.

— Дикость какая, — пробормотала я. — Почему они такие?

— В истории этого мира была война.

— Хотела бы я увидеть мир, где в истории не было войн, — хмыкнула я.

— Может, и есть где… — почесал затылок Пубок. — Но здесь была война с магами. Необъявленная война. Одному из королей в голову пришла «гениальная» идея. Он решил, что маги хотят захватить власть. Может, так оно и было, кто теперь знает, но по факту магов стали истреблять. Интриги, ловушки, заговоры. Слабость магов в том, что они одиночки. Не особо любят друг друга. И когда поняли, что происходит, было почти поздно. Чтобы население не надумало помогать магам, стали распространять всякие небылицы о них. Жертвы человеческие для ритуалов, якобы, приносят. Зомбируют себе слуг, чтобы не оплачивать работу. Ну и всякая подобная этому чушь.

— Но маги спаслись? — уточнила я.

— Почти. Их осталось очень мало. В горах уцелело магическое поселение. Не то учились там, не то что-то разрабатывали. Вот там выжившие и закрылись.

— Это где-то за Чёрной скалой?

— Да. За Чёрной скалой. Сейчас там проходит грань между магическим миром и миром людей. Все оставшиеся в живых маги тайно пробирались туда. Брунгильда говорит, что их город не меньше Горска. Даже портал стационарный есть.

— Брунгильда — это кто? — не поняла я.

— Невеста нашего короля, — рассмеялся Пубок моему удивлению и передразнил пискляво: — «Иль — это имя, которым могут меня называть только дед и жених».

— С характером барышня. Но так и лучше. Ей править.

— Им править, — поправил меня побратим.

— Им, — легко согласилась я, а про себя хихикнула: «Пустили лису в курятник», а вслух продолжила: — Но я наблюдала за работой банка и видела много посетителей. Значит, далеко не все страдают магофобией.

— Моя служба постаралась, чтобы признание твоего отца стало закрытой информацией. К тому же, многие думают, что «драконий» это всего лишь название. Маркетинговый ход, как ты говоришь.

— Лолит редко выходит из ваших покоев, чтобы не провоцировать придворных?

— И поэтому тоже. Но её затворничество подходит к концу. Брунгильда пригласила мою жену на должность статс-дамы, — с гордостью поделился новостью Пубок.

— Ого! Круто. Поздравляю! — сказала вслух, а про себя подумала: «А вот и вторая лисичка. Прощайтесь с иллюзиями, господа большеозёрцы. Грядут другие времена».

— Тебе на свадьбу приглашение куда отправлять? — уточнил Альфред и обернулся к невесте. — Мы же пригласим Агапи?

Брунгильда благосклонно улыбнулась жениху и величественно кивнула мне. Конечно пригласят.

— Всю почту на адрес императора, а он мне передаст обязательно.

По случаю моего отбытия из мира Больших Озёр перед банком собрался небольшой митинг. Почти все знакомые пришли пожелать доброй дороги и сказать, что рады нашему знакомству.

Люта Доксина сопровождали строгая матушка и две младшие сестрицы. Лин Гири скромно стоял в сторонке, но, поймав мой взгляд, сорвал с головы берет и поклонился. Горничные, служившие мне во дворце, улыбались, мило краснели и делали книксены по поводу и без. Королева-мать под руку с Ир’ркусом вор Низер нежно перешёптывалась с ним, и было видно, что они пришли сюда, чтобы лишний раз побыть вместе, а не для того, чтобы попрощаться со мной. Пубок с женой и король с невестой держались вместе, невольно демонстрируя всем, что они — команда управленцев нового направления. Всё в этой четвёрке было немного не так: общение, одежда, выражение лиц, позы и жесты.

«Брунгильда, берегите себя!» — мысленно обратилась я к будущей королеве.

«Не тревожься. Всё будет хорошо», — пообещала магичка.

— Ваше Вы… ой! то есть, леди Агапи, портал на Океан настроен. Пора идти, — зашептал из-за спины техномаг.

Да, я опять пользуюсь папочкиным служебным положением и порталами драконов. А что? Мне после тяжёлой болезни одолеть три перехода действительно трудно и крайне неприятно. Филипп ради такого случая решился бодрствовать:

— Не могу оставить тебя без присмотра, — прокомментировал он свой отказ от снотворного заклинания.

«А Тата так и не пришла», — вздохнула я и шагнула в портал вслед за Виктором.

Эпилог

Горизонт обозначился светлой ниточкой, расширяющейся с каждой секундой. Вот уже заалело небо и потускнели звёзды, вспорхнули с прибрежных скал морские птицы и полетели на промысел. На причалах зазвенели причальные цепи рыбачьих баркасов, готовых выйти в море.

Мы с Виктором сидели на парапете набережной, свесив ноги в сторону берега, и ждали, когда проснётся Порт.

— Потрясающее место! — с восторгом вертел головой Виктор. — Теперь я понимаю твою любовь к этому миру. Какой здесь воздух, какое море, какое всё… Ух!

У парня не хватало слов выразить своё восхищение. А я радовалась этому так, как радуются, когда встречают единомышленников. И тоже с наслаждением вдыхала ставший почти родным воздух Океана.

— Здесь ещё и люди замечательные. Уверена, что ты тоже сможешь с ними подружиться.

В местное отделение драконьего банка мы ввалились, когда до рассвета оставалось ещё часа два. Отказавшись от гостеприимного предложения дежурного служащего дождаться утра в гостевых комнатах, я потащила друзей к морю.

— Не видно же ничего, — ворчал кот.

— Ты просто дыши, лапушка, — ответила питомцу, чмокнув его в нос.

Филипп, как всегда после перехода, был не в духе и, проворчав что-то о тех, кому шило покою не дает, нырнул в свой рюкзак и уснул. Даже не отреагировал на пирожки, которые заботливо дала нам в дорогу лэра Перси.

— Какие планы? — доев очередную булочку, спросил Виктор.

— Дождёмся открытия мэрии и пойдём с визитом вежливости к барону Варду де Филиппо.

Филька, услышав своё имя, сквозь сон пробормотал что-то невнятное.

— Ух ты! Они тёзки? — засмеялся мой сопровождающий.

— Нет. Это я его так окрестила, — грустно улыбнулась я.

Вспомнились первые дни попаданства, тоска по дочери, коту, Земле. Война с энергоматкой и марионетками в балахонах. Злость на Инка… Кажется, что это было сто лет назад, но на самом деле прошло не более двух лет — насыщенных разнообразными приключениями, путешествиями по мирам, новыми знакомствами, знаниями и навыками.

И вот я вновь на Океане, куда стремилась каждый раз, когда мне было плохо, желая обрести покой.

«Мышь? Ты здесь?» — вдруг окутало меня божественной энергией моей любимой Френки.

«Здесь, на Океане, душа моя! — откликнулась я, удивляясь тому, как она смогла меня почувствовать. — Соскучилась до боли сердечной, но не стала беспокоить. Мы перешли сюда ночью».

«Мы? Ты вернулась со своим шерстяным обжорой? Он ещё жив?» — фыркнула подруга.

«Да, с Филькой и с моим земляком Виктором. Помнишь, я тебе рассказывала, что попала сюда вместо него?»

«Делать мне больше нечего, как только память засорять всякими бездомными наёмниками!» — возмутилась Френки.

А я разулыбалась, наслаждаясь манерой её общения.

«Когда можно будет тебя навестить?»

«Не сейчас. Занята… эээ… по горло! — последовал ответ. — Может, к вечеру освобожусь. И возьми с собой ходячий кусок шерсти. Хочу посмотреть, как у него там процессы проходят».

«Тебя ждёт сюрприз! — пообещала я Разумному Древу и, вспомнив о листике, что передал для неё Бируни, добавила, — И подарок!»

«Знаю я твои подарки и сюрпризы, — проворчала подруга. — Или кровь, или чешую невесть кого притащишь».

Но я на хитрую уловку не поддалась и не стала рассказывать заранее.

В мэрию нас просто не пустили. Чужеземцы, в непонятной одежде, совершенно непривычной на Океане. Пришлось просить Филиппа послужить посланцем:

— Просто скажи: «Господин Шико, на улице вас ожидает леди Агпи».

— И всё? — недоверчиво переспросил кот.

— И всё! — со стопроцентной уверенностью заявила я.

— Леди Птичка! — выскочил нам на встречу Шико. — Вы вернулись, чтобы сделать меня счастливым?

— У вас проблемы, барон? — хотела было присесть в реверансе, но вспомнила, что в штанах, и не стала.

Мы просто по-дружески обнялись.

— Не то чтобы проблемы, — рассказывал через некоторое время брат Ридкого князя, — но я по наивности не думал, что порт — это такая заноза в… Ой, простите, леди! Я забылся. С матросами и грузчиками поведёшься, так и не того наберёшься.

— Мне кажется, дорогой мой Шико, что вы просто взвалили на себя много и сразу. Попробуйте разделить направления в вашем управлении и поставьте на ключевые должности ответственных людей. Всё и образуется.

— Интересное предложение, — задумался наместник, но тут же одёрнул себя. — А вы к нам насовсем или проездом?

— Хотелось бы насовсем. Думаю дом подходящий подобрать. С садом и огородом. Не подскажете такой?

— Увы, этот вопрос решается легко. Мы пока так и не восстановили население города после нашествия энергоматки. И свободные дома есть. Выбирайте любой. Платите пошлину в казначейство и заселяйтесь.

— Что, даже выкупать не надо? — удивился Виктор.

— Льготы для заселенцев, — объяснил наместник. — Но, чтобы отсечь тех, кто не сможет обеспечить восстановление и содержание домов, установили пошлину. Тоже немалая, хочу заметить. В каком районе желаете дом?

— У моря! — хором выдохнули мы с Виктором.

— Так я и думал, — хлопнул в ладоши барон, и в его рабочий кабинет вошёл секретарь. — Пригласите кого-нибудь из отдела землевладения и домоустройства.

А ещё через час мы осматривали дом моей мечты. У Виктора тоже глаза светились радостью. Выспавшийся фамильяр выбрался из рюкзака и умчался гонять птиц в саду. Фасад двухэтажного дома, перед которым был разбит заброшенный цветник, смотрел на улицу. На первом этаже разместилась уютная гостиная с камином, столовая с выходом на просторную террасу с видом на море, кухня. На втором этаже три спальни.

— Берёте? — равнодушно поинтересовался служащий мэрии.

Он устал таскаться с нами по чужим домам, в который раз рассказывая, где что находится в каждом из осмотренных зданий.

— Берём! — обрадовала я его.

— Десять золотых, и дом ваш. Оплатить можно в банке в течение трёх дней.

Получив несколько медяшек в качестве премии за усердие, чиновник откланялся.

— С чего начнём? — спросил Виктор, потирая руки. — Не терпится начать обживать дом.

— Переодевайся и топай осматривать сад. Бурьян, сухие ветки, мусор… Короче, ты знаешь, что делать. В дом пока не входи — заклинание очищения запущу, чтобы пыль вымести. А я схожу куплю продуктов.

Часа через три, управившись с первыми делами, мы сидели за столом на террасе и пили послеобеденный кофе.

— Как всё быстро происходит, — скрывая рукой зевок, рассуждал Виктор. — Ещё вчера мы гостили в другом мире, а сегодня ты обживаешь свой дом. Интересно рядом с тобой, но так хочется уже найти своё место.

— Что же тебе мешает?

— Я ничего не умею.

— Вить, так не бывает, — покачала я головой, не соглашаясь со словами друга. — Я знаю, что выпускникам детских домов крайне сложно адаптироваться в социуме. Многие не то чтобы не умея устроиться, но не владея элементарными жизненными навыками, теряются. Не желая бороться, не имея поддержки, идут лёгким путём отрешения от действительности: алкоголь, наркотики, криминал. Но ты же не такой.

— Мне просто повезло. В школе лоботрясничал, и в третьем классе меня оставили на второй год. Вот и выпустился почти в восемнадцать. Сразу Армия, а потом контракт. Некогда было на глупости отвлекаться.

— Повезло, — грустно улыбнулась я. — Вить, вспомни и составь список всех навыков, всё, что ты умеешь делать.

— Стрелять и выполнять команды. — Парень встал и отошёл к перилам террасы. Но смотрел он не на море, а в сторону порта. Вдруг выкрикнул, стукнув кулаком по ограждению: — Ну балбесы же!

— Что там? — мне вставать совсем не хотелось.

— В порту три больших причала, но нет профильного разделения. Рыбаки, торговые и пассажирские суда — все вперемешку… Из-за этого получается сыр-бор. Купец тюки на причал выгрузил, а тут баркас с рыбой подошёл. Сети скинули на товар не со зла, а потому, что класть некуда. Теперь стража драку растаскивает.

— А ещё чтобы ты там исправил? — поинтересовалась я.

— Запретил бы отходы в море сбрасывать. Карантин бы устроил. Мы когда барона ждали, судёнышко пассажирское причалило. Оттуда люди вышли. Одного на носилках несли. Хорошо, если раненый или плохо качку переносит, а если зараза какая? Но его сразу в город потащили, без осмотра. Да много там ещё чего тяп-ляп сделано.

Виктор повернулся ко мне и увидел, что я тихо смеюсь:

— Глупость сказал, да? — насупился земляк.

— Нет, дорогой, ты всё по делу говоришь. Учёба на целителя, армейский опыт, где понимание порядка закладывалось годами, свежий взгляд на дело — это всё дало тебе возможность сделать выводы, что ты сейчас мне озвучил. Иди к Шико и говори, что берёшься навести порядок в порту.

— Не-е-е, ты что! Где я и где должность начальника порта. Не потяну.

— Ну, как знаешь. Думай. Время терпит, — зевнула я и пошла спать.

«Мышка, я тебя жду!» — услышала я сквозь сон и, подхватив кота, лежащего в ногах, перекинула перстень.

«Френки!» — прижавшись щекой к безупречной гладкости ствола подруги, распахнула для неё всю себя.

«Великая Вселенная, куда ты опять вляпалась, Мышь беспокойная? — ахнула подруга. — Как жива ещё? Ни одного целого плетения. Топай давай на привычное место. А я пока пушистика посмотрю. Ох ты, какие тут изменения! И автономная жизнедеятельность, и система воспроизводства восстановилась, и… ой! Нифига себе! Котик, да ты с драконами породнился!»

Кажется, Разумное Древо говорила что-то ещё, но я, уплывая в сон, уже не слышала.

Мне снился Ключ. Вернее, аура ключа, который сможет открыть моё сердце. Силу и золотой свет излучало нечто невидимое, но притягательное до невозможности. Даже пальцы трансформировались в когти, чтобы схватить желанный предмет.

«Ага, ты ещё крылья отрасти и хвост! — привело меня в сознание ворчание Френки. — Драконья семейка, на мою голову. Даже зверушку безответную своими генами обогатили».

Открыла глаза, посмотрела на руки. Пальцы, действительно похожие на когти, постепенно обретали нормальный вид.

«Что, сильно Фильку одраконили?» — потягиваясь, весело спросила я.

«Ну, если бы ещё чуть-чуть, то смог бы обращаться. Но на твоей магии. Своей у него очень мало. Если интересно, можем попробовать. У меня кровь Рактия в запасниках имеется», — ухватилась за очередной эксперимент учёная.

«Давай без этого обойдёмся?»

«Давай, — легко согласилась подруга. — А кто такая Тата?»

В вопросе слышалась ревность. Занимаясь моей реабилитацией, Разумное Древо не отказало себе в удовольствии просмотреть мою память. Пришлось объяснять и успокаивать, что всего лишь лёгкое беспокойство о новой знакомой и ничего серьёзного.

«Френки, душа моя, запомни своим гениальным умом, что ты для меня самая-самая любимая подруга. Во всей Вселенной, на все времена, — обняла я огромный ствол насколько хватило рук, чмокнула и спросила с затаённой ехидцей: — Почему о Бируни ничего не спрашиваешь?»

«Было бы что интересного, сама бы рассказала», — явно с деланным равнодушием ответила Древо.

«Знаешь, я ничего не буду тебе рассказывать. Тем более что ты сама всё уже узнала. Просто отдам тебе подарок от него. Держи!» — и я приложила к стволу освобождённый из стазиса листик, который мгновенно впитался.

Тишина. Даже птицы орать перестали, чтобы не тревожить Пресветлую богиню мира Океан. Мы с Филиппом сидели на берегу ручья с непрозрачной водой. По её поверхности белыми лёгкими лодочками выписывали сложные узоры перья чаек, а в глубине скользили тёмные тени.

— Чего сидим, чего ждём? — в который раз спросил меня кот. — Я уже проголодался.

— Неудобно не прощаясь и не поблагодарив уйти.

— Последний раз встречаетесь, что ли? — продолжал возмущаться голодный фамильяр. — Потом всё скажешь. Чувствуешь, как она зависла?

— Чувствую, — подтвердила я и переодела кольцо на другую руку.

— Тут для тебя письмо принесли из мэрии, — не отвечая на приветствие, известил обиженный Виктор, отряхивая перепачканные в саду руки.

Участок постепенно приобретал ухоженный вид. Дорожки были расчищены, сухая трава вырвана и унесена с глаз. Калитка, ранее висевшая на одной петле, отремонтирована.

— Когда же ты всё это успел? — всплеснула я руками.

— Вас не было почти двое суток! — рыкнул парень. — Спасибо, барон успокоил, что с тобой такое бывает. Неужели трудно было предупредить?

— Прости, — покаялась я, — Френки выдернула в полусне, не соображала ничего. А там, на Острове время не отслеживается. Зато я совершенно восстановилась.

— Вижу, что прыгаешь, как коза, — улыбнулся парень. — Что в письме-то?

В письме было приглашение на свадьбу.

— Странно, я думала, они уже давно поженились. Или это давнишнее письмо? — вертела я в руках конверт.

Решив прогуляться до банка, чтобы заплатить пошлину, зашла в мэрию уточнить свадебный вопрос.

— Всё правильно, леди. Староста рыбачьей деревни Дэр магопочтой прислал уведомление, что его сын Лат берёт в жёны девицу Цаю, вступившую в брачный возраст. Свадьба состоится через два дня… Получили вчера, значит, уже завтра. Также в послание было вложено приглашение для вас. Вам передали? Очень хорошо.

Так вот оно что. Ждали, когда девушка совершеннолетней станет. Ну что ж, я с удовольствием погуляю на этой свадьбе.

В порту арендовали баркас, хозяин которого обещал доставить до нужной деревни за световой день.

— Как раз к свадебному костру поспеете, — клялся именем Пресветлой матери загорелый до черноты дядька в вязаной шапке. — У меня движительные кристаллы свежие. Шибко пойдём. Только затемно надоть выйти.

Остаток дня потратили на покупку соответствующей моде этого мира одежды, оплату пошлины и посещение таверны.

Баркасик, как и обещал капитан, споро бежал, рассекая волны. Мужчины беседовали о чём-то своём. Мы с Филькой дремали, закутавшись в тёплый плед. Ближе к вечеру переоделась в платье, заплела и уложила вокруг головы косы, надела скромные украшения. На всякий случай сунула в карман серьги, найденные мною в первый день попаданства.

Вот уже и причал деревенский, и люди на берегу. Радостно улыбающийся Дэр:

— Леди Агпи! Как же я рад вас видеть, спасительница наша! И флам с вами. Как же вы вовремя. Сейчас костёр разожгут. Проходите, гости дорогие!

Лат и Цая, нарядные, счастливые, стояли в свете свадебного костра и одаривали поздравляющих традиционными солёными булочками. Желая сделать сюрприз, пока не подошла очередь, я пряталась за спиной Виктора, за что и была вознаграждена таким пронзительным радостным визгом новобрачной, что даже уши заткнула.

Но под строгим взглядом свёкра Цая вернулась к роли солидной замужней женщины и внимательно выслушала мои пожелания. Виктор только кивал. В деревне никто не знал межгалактического, а океанским из нас троих владела только я.

Вручив две золотые монеты в подарочном бархатном мешочке и получив булочки, мы отошли к общему столу. Филипп ускакал улучшать генофонд местной кошачьей популяции, пообещав вернуться по первому зову. Запивая холодным пивом вкуснейшие рыбные деликатесы, я рассматривала соседей по столу. Открытые, красивые лица. Радуются счастью молодых, празднику и хорошей погоде. По сути, не так уж много для счастья надо.

— Агапи, ты посмотри! — дёрнул меня за рукав Виктор так, что я чуть было не подавилась пивом. — Узнай, пожалуйста, кто она.

— Так смотреть или узнавать? — сердито освободилась я из захвата и проследила взгляд спутника.

Ну да. Было на что смотреть. Осанка, как у королевы, коса, перекинутая на высокую пышную грудь, с моё запястье толщиной, а длину отследить не смогу — под столом где-то заканчивается. Глазами не зыркает, но и не потупившись сидит. Только время от времени с грустью смотрит на счастливую парочку у костра.

Повернулась к соседке, шумно потягивающей пиво:

— Скажите, уважаемая, кто та милая девушка, что сидит на дальнем краю стола?

— Милька, что ли? Так кто… перестарок, известное дело, — утерев губы рукавом и не понижая голоса, ответила соседка. — А вам на што?

— Любопытно просто. Сидит одна, не танцует с молодёжью.

— Куда ей, старухе, в пляску идти? Невместно это.

— Сколько же ей оборотов, что вы её старухой называете?

— Так сколько… наверное, двадцать шесть. Не меньше. Ну, да… Жоних-то её с батей своим не меньше как пропали. Сначала ждала, а потом старой стала. Родители померли. Одна живёт. Но в строгости. Тут сказать нечего. — Женщина отвлеклась на закуску, а я, поманив Виктора за собой, по-тихому сбежала из-за стола.

— Зовут Миля. Лет двадцать пять или двадцать шесть. Одинока. Но, по словам соседки, морально устойчива, — докладывала я не сводившему глаз с девушки парню. — Сильно понравилась?

Тот только кивнул. Достала из кармана серьги заветные и вложила в потную от волнения ладонь.

— Надень, и будешь понимать местный язык. Иди уже, Ромео.

— Леди, у меня баркас, а не грузовая баржа! — размахивал веслом моряк. — Куда вы хотите всё это погрузить? Куры, кролики, тильса дойная, сундуки и узлы с барахлом. Мы же потонем!

— А если вы только груз возьмёте, то судно не потонет? — спросила я.

— Может, и не потонет, но вы-то как?

— Доберёмся. Вот вам за хлопоты, — вручила серебрушку притихшему мужчине. — Завтра утром багаж заберём.

Виктор нашёл меня ночью, когда до отплытия была ещё масса времени.

— Сестра ты мне или как? — зашёл он с козырей.

— Сестра, — согласилась я. — А что случилось?

— Без Мили в Порт не вернусь. Останусь здесь.

— Интересное заявление. А что ты тут будешь делать? Рыбу ловить или тильсов пасти?

— Ну, если честно, то я хотел бы вернуться, но не знаю, как её с собой забрать.

— Поэтому мне условия ставишь?

— Я не прав, прости. В голове каша, не знаю, что делать. Посоветуй, как Милю с собой забрать?

— Думаю, что сначала надо спросить девушку, хочет ли она поехать с тобой невесть куда после нескольких часов знакомства.

— Да!

— Потом стоит спросить разрешения у старосты Дэра. Всё же это он отвечает за благополучие своих односельчан.

— Спрошу. А потом?

— Потом до первых лучей светила войти в храм или подойти к алтарю и провести обряд. Могу я отвести вас, если чести удостоите. Потом грузить приданое на баркас и плыть домой. Всё.

Виктора словно ветром сдуло.

«Безумству храбрых поём мы песню», — процитировала я, молясь, чтобы этот порыв не оказался сиюминутной прихотью двух одиноких людей, а стал крепким союзом, благословлённым Пресветлой матерью.

Дэр чесал затылок.

— Леди, мы думали, что лэр Виктор ваш муж.

— Он мой брат, уважаемый Дэр. И я могу поручиться в том, что он надёжный и состоятельный лэр. Наместник Вард де Филиппо хочет назначить его смотрителем порта и только его согласия на это ждёт.

Окружающие нас люди одобрительно закивали. Ещё бы, такая рекомендация. Улыбаясь во весь рот сквозь зубы, процедила братцу по-русски:

— Если подведёшь, отдам Френки на опыты.

— Не подведу! — горячо поцеловал мою руку Виктор. — Когда к алтарю?

В ответе Пресветлой матери я не сомневалась — на веточке вспыхнул синий камень, а на запястьях молодожёнов появились узоры брачных браслетов.

Упаковкой и погрузкой приданого занималась вся деревня. Когда баркас отчалил, все дружно махали ему вслед.

— Ну что, дорогие мои, готовы? — обратилась к новобрачным. Те дружно кивнули. — Витя, обними нас покрепче. Поехали!

Перекидываю перстень на палец другой руки, представляя уютную террасу с видом на море, где мы через мгновенье и очутились.

Миля с изумлением осматривала свой новый дом. А я, протянув Виктору ключ, сказала:

— Это мой подарок. Вот так, Витя, сбываются мечты. Дом с садом, любимая жена-красавица. Осталось только завести кошку и собаку. С котами здесь проблем нет, но собаку поискать придётся.

— Но это же твой дом, — спрятал руки за спину Виктор.

— Ты мне брат или кто? — я тоже зашла с козырей.

— Брат.

— Могу я брату на свадьбу подарок сделать?

— Можешь.

— Вот и владей! Да и не пристало лэру смотрителю порта с молодой женой в лачуге ютиться.

— Думаешь, господин наместник даст мне это место?

— Даст, если правильно проведёшь презентацию проекта реконструкции порта. Распиши всё по пунктам. Обоснуй каждое предложение. Честно скажи, что не можешь точно просчитать стоимость и попроси в помощь себе счетовода хорошего.

— Прямо сейчас и начну!

— Совсем спятил? У тебя новобрачная по дому тенью отца Гамлета бродит. Ты когда собрался брак в постели скреплять?

Виктор покраснел.

— Так мы уже…

Я закатила глаза. Куда мир катится, подумала было я, но спохватилась, что очень это похоже на суждение королевы-матери.

Мне срочно нужен Ключ!

«Мышь, ты можешь ко мне прийти?»

«Конечно могу. Сейчас Фильку поймаю».

— Витя, меня Френки на Остров позвала. Когда вернусь, не знаю. Главное, ты не волнуйся за меня, — предупредила я.

На месте, где мы с Филькой любили смотреть на воду, сидел мужчина с удочкой в руках.

«Это кто?» — потянулась я мысленно к Френки.

Но ответил мне рыбак.

— Привет! Меня зовут Кей*.

— Кей? — забыв о приличиях, приоткрыла я рот и вытаращила глаза.

*Key [ki: ] — по-английски ключ.

— Что-то не так? — удивился собеседник.

— Даже и не знаю. А вы кто?

— Говори мне «ты». Я разрешающий Маттоттены.

«Болливуд!» — крутилось в сознании одно единственное слово.

— Почему я Френки не слышу? — вдруг поняла, что меня напрягало всё это время.

— Защиту поставил. Она слишком любопытна…

— Любознательна, — поправила я собеседника. — Да и нет у меня от подруги секретов. К тому же мне кажется, что неприлично в чужом доме свои порядки устанавливать.

— Ну, если ты так считаешь, то сними защиту.

— Я?!

Кей кивнул. Он спокойно смотрел на меня незатенёнными глазами, а меня не корчило от излучения. Интересно, почему?

— Просто я умею ставить защиту не только от любопытных, но и от себя, — ответил демиург на мои мысли.

«Опять мои мысли читают все кому не лень!» — разозлилась я и перешла на магическое зрение, чтобы увидеть отгораживающую нас от Френки защиту. Но сначала увидела ту самую силу и тот самый золотой свет ауры, что были в моём сне.

Хотела было произнести формулу «Мне это не нужно!», но одёрнула самою себя. Нужно. Не надо себя обманывать. И вот он — ключ от замка, запирающего моё сердце. Так зачем отказываться от подарка Вселенной.

— Пойдёшь со мной? — спросил он просто.

— Но я не одна, — приподняла рюкзак с Филькой.

— Коты это маленькие улучшители жизни, и было бы глупо отказываться от такого спутника, — улыбнулся мне Кей.

Я рассматривала Кея, но не могла понять, какой он. Его внешность всё время ускользала из сознания, но ощущение счастья оттого, что Кей рядом, наполняло меня с каждой минутой всё больше и больше. Так гелий наполняет воздушный шарик, подумала я. И мне тоже хочется взлететь.

«Соглашайся, Мышка, — вдруг услышала я Френки, — с ним ты узнаешь много нового. Твои приключения только начинаются. Соглашайся!»

«А как же ты?»

«У меня масса новых проектов. Благодаря тебе появился Бируни. Он забавный. Меня тоже ждёт много нового и интересного», — ответила подруга.

Я посмотрела на Кея. Он стоял, протянув ко мне руку, а за его спиной открывался портал в новый мир. Для того, чтобы вложить свою ладонь в его, нужно было сделать шаг.

И я его сделала.

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Эпилог