дворце суета, народ возле дверей собирался, челом бьёт:
— нет никакого сладу с Чудом-Юдом многоимущим, только что по селу пронёсся, все блюда, что к ужину готовили, стрескал, варенья да соленья из подпола утянул, а ещё тулупы прихватил да шапки меховые. Как зимовать будем? Помоги, Иван Царевич, пора хватать пакость эту и пороть прилюдно, чтоб неповадно воровать было!
Иван Царевич народ во дворец пригласил и накормить решил:
— Раз пожрало припасы Чудо-Юдо, присаживайтесь, сейчас Скатерть-самобранку расстелем, комплексного ужина на всех хватит.
Народ согласился, руки вымыл, уселся, ждёт, Иван Царевич скатерть разложил и приказывает:
— Потрудись, дорогая, ужин желаю и десерт сладкий, — тихонько в ладоши хлопнул и добавил слово заветное.
А нету ничего! Стол пустым остался, только вилки с ложками да тарелки блестят, есть то нечего! Загрустили все, расстроились, выходит и здесь нагадило Чудо-Юдо. Серый Волк щёлкнул зубами и сказал:
— Вместе ловить будем и пока не найдём мерзавца, ужинать не сядем!
Народ взял фонари, палки и в лес отправился.
Так то вот, дорогие мои, Змей Горыныч тортом с розами объелся и взлететь не смог, разбежится, в ряску плюхается, раз двадцать пытался, не получается, уселся и говорит грустно:
— Увы, пузо к земле тянет, не подняться.
Кикимора остатки десерта в осоке спрятала и предложила:
— Давайте Жар-птицу покличем, она энергичная, потому как в три горла не жрёт, не то, что некоторые!
Снова засунула зелёные пальцы в рот и засвистела громко, глядь, небо засияло, в болоте каждую клюквину видно стало, будто электричество включили — это сама Жар-птица пожаловала. Красота неописуемая — голова с хохолком, клюв алмазом горит, каждое пёрышко чистым золотом переливается. На кочку приземлилась, крылышки сложила и спрашивает:
— Что стряслось, дорогая, звали?
Камора давай опять всю историю рассказывать и тарелочку с лазоревым ободком показывать, Жар-птица быстро смекнула что к чему и согласилась тарелочку во дворец доставить, чтобы Иван Царевич да Серый Волк с голоду не померли. Только тарелочку подцепила клювом, слышат крик-шум, фонари заблестели, на болоте появилась большая толпа народа с палками. Кикимора от страха под кочку спряталась, Горыныч на пузе в кусты уполз. Впрочем, бояться него было, потому что это народ честной Чудо-Юдо ловить вышел, а впереди шагал Иван Царевич со скатертью-самобранкой на плече, за ним Серый Волк с биноклем да Кот Баюн в плащ-палатке. Углядел Иван Царевич, что кто-то в кустах прячется, закричал:
— Лови погань мерзкую!
Народ в кусты бросился, а там Горыныч сидит, пузо обеими лапами держит и причитает:
— Не губите, люди добрые, дайте слово молвить!
Серый Волк первым его приметил, извинился, ошибочка, мол, приключилась, другого ищем.
Замолчали все, приуныли, шутейное ли дело три часа по лесу да болоту кружить, ноги бить, а не добиться ничего, совсем загрустил народ честной да и есть шибко захотелось. Как быть? До дома далеко, ночь приступает, темень непроглядная, даже клюквины малой на болоте не отыщешь. Задумался Иван Царевич и решил снова Скатерть-самобранку расстелить, может хоть хлебушком угостит, не умирать ведь с голодухи. На кочке пристроил, попросил ужин комплексный, только слова заветные говорить стал, глянь, тарелочка десертная из травы выкатилась и прыг на середину, смеётся-радуется. Матушка с сестрицами сами её нашли, теперь все сытые будут, ловко как получилось!
Но тут Серый Волк зубами щёлкнул и сказал громко:
— Нет, люд честной, пока мерзавца не найдём, ужинать не сядем, а то натрескаемся и взлететь не сможем.
Все посмотрели на Змея Горыныча, тот покраснел и прикрыл пузо руками.
Вдруг громко заговорила тарелочка:
— Есть план! Чудо-Юдо какое? Многоимущее, значит, где много, там поганца этого ловить надо. Давай, Иван Царевич, говори слова заветные, да в ладоши хлопнуть не позабудь!
Иван Царевич так и сделал, посреди скатерти появилось блюдо огромное, а на нем бык запеченный, фисташками обложенный. У народа честного слюни потекли, и руки к вилкам да ножам потянулись, но тарелочка скомандовала:
— Быстро за кочки прячемся, фонари тушим и ждать будем. Засада!
Все попрятались, Змей Горыныч в кустах схоронился, Кикимора в тину нырнула, а Жар-птицу Кот Баюн под плащ-палатку спрятал, чтобы не светила.
Сидят, ждут, долго ли коротко ли, вдруг слышат шум и шаги осторожные, пригляделись — оно — Два рога, третья нога, на спине кочерга, хвост завитком да хобот с крючком. Идет по сторонам, оглядывается, глазками помаргивает, как увидало быка жареного, фисташками обложенного, затряслось и прыг к нему, зубами вцепилось и давай грызть.
Тут Серый Волк из-за кочки выскочил и хвать — потащил за хобот с крючком, держит крепко. Народ народ честной с фонарями да палками из засады повылазил, кричат, требуют порки. В это время на болото медведь пришел, заревел громко:
— Что случилось? Только в спячку лечь собрался, на правый бок
