Плетеная сказка (СИ) [Cyberdawn] (fb2) читать онлайн

1. Готишный замок с пристроем

Двигал Трак к Стальному, а мы с Зелёнкой рассказывали с интересом оглядывающимся Мирославу и Хельге о деталях нашего плана «логово в Стальном». Параллельно я с Ленкой переписывался, потому как моё бессмертие и мудрость изволило подумать о некоторых моментах только сейчас. Хотя скорее только сейчас сформулировать, мысли-то мудрые в черепе бродили. Неприкаянные такие, хех.

— Смотри, Лен: Славка именно изобретатель. Охрененный, как бы он себя дилетантом не обзывал. Это было до конца и небывальщины.

— И не думала спорить, Кащей. А это ты к чему?

— В Стальном у Славки путь к своей фирме, в их, научно-исследовательском стиле.

— Логично, — через полминуты отпечатала Ленка.

— Естественно логично. Они с Хольгой иждивенцами на наших шеях не будут, это понятно. Но и мы им не обслуживающий персонал. Поэтому, что бы не возникали споры, и кто-то из нас не оказался в логове гостем — надо просто создать совместную фирму. На них разработка и производство, в чём, кстати, сможем помочь. Ну а на нас — наёмные операции. Да и то же испытание разработок на деле.

— Неплохо придумал. И ещё расследования! =)

— Наверное — да. Хотя детективствовать неохота особо. Но, в перспективе, похоже, больше будет такая работа. А не силовые операции.

— Не страшно, доктор Кащей. Детектив Зелёнка об этом позаботится:р

— Вредина.

— Стараюсь:з

В итоге, фактически всю дорогу до Стального обсуждали детали. И работу Славки — на данный момент выходило, что они нам должны. Пока мы не «сорганизовались», перед небывальщиной стоило «закрыть» должок. А то потом неприятно выйти может, что ни мне, ни Зелёнке нахрен не сдалось.

Ну а Славка с Хельгой в принципе были менее шиложопые, чем мы. Славка — импульсивный (наверченая им дырка в Кащее это подтверждала, хех), ну а Хельга — более спокойная. Но по складу — всё же «домашние» люди, так что в целом противоречий не возникло.

В Стальном наш с Ленкой знакомый гнум-чиновник уже подготовил все документы для аренды. Было даже несколько вариантов — которые превратились в один. Трак был слишком большим, для нормальных разъездов по улицам Стального, так что остановились мы на складе неподалёку от ворот. Точнее, не столько склада, сколько площади тридцать на тридцать метров. Стальная коробка склада давалась «в нагрузку», а что мы на этих площадях сделаем — дело наше, пока платится аренда. Собственно, редко какой склад торгового города обходился без пристроенного магазинчика, а то и не одного. А то и кабака, бара, даже борделя — была парочка в Торговом, не слишком бросающиеся в глаза. Но, судя по неиссякаемому потоку паломников в эти заведения, процветающие «конторы».

У нас же после аренды началась запарка. Я вот думал, что как моему бессмертию и подобает, буду валяться, выносить вердикт и хотелки на окружающих выкладывать. Да щаззз!

Эти супруги, партнёры и в целом — бессердечные личности использовали бедного Кащея, как металломагический станок! И ещё хамски спорили, кто будет пользоваться таким полезным аксессуаром на данный момент.

Правда, результат бессовестной эксплуатации невинных Кащеев мне понравился. У нас получился этакий замок, с садом на крыше, башенками и прикольными финтифлюшками. В центре — ангар для Трака и всякие там лаборатории-испытательные. Нужные не только Славику, кстати. И мне, и Хельге, и Ленке не лишние.

А по бокам и сверху — жилые помещения, отделённые друг от друга. Чтоб друг другу не мешать, и вообще.

Площади, как по мне, ну в плане жилые, вышли чрезмерными, но пусть будут. И Ленке нравилось.

Кстати, довольно забавна причина «огромных площадей». Изначально мы плясали от ангара для Трака. И несколько комнат, садик на крыше. И рассчитывали, точнее Славка рассчитывал, а я не заморачивался, всякие там лаборатории и прочую фигню разместить в подвале. Которого нет, но выкопать не проблема как бы, хех.

В общем, тащит меня стероидный ельф в ангар, лапами машет, рассказывает, какие охрененные исследования будет проводить в подвальной лаборатории. И что не гробанётся никто лишний в процессе — как аргумент приводит. Ну аргумент, и не поспоришь.

Ну а я задёрганный и вообще думаю о том, банька в нашей с Ленкой половине нужна, или всё-таки сбацать на крыше, в садике.

И вот, дотаскивает меня Славка и, тыча в пол, рассказывает, что так-то я нахрен не нужен — Хельга бы справилась. Но какое-то лютое количество металла под нами, которое надо бы убрать.

Надо — значит надо, напыжился я, ну и раздвигаю. И немного фигею — металла этого, как бы, дохренищща. И ещё с какими-то прослойками. И только я начинаю не «копать туда», а включать мозг — из тридцатисантиметрового диаметра дыры в полу шарашит свет. Явно искусственный. Славка ирокез свой озадачено чешет, девчонки, подтянувшиеся, переглядываются.

А я, недолго думая, засунул физиономию в дыру. Ну опасного ничего, а куда енто я прокопался — интересно. И вижу, понимаешь, такую картину:

Этакая кухонька столовая, довольно просторная, но невысокая. С плитой и прочей фигнёй. И стол обеденный, за которым сидит гнум и точит из тазика, литров на пять, какое-то жужево. И батоном хлеба закусывает.

Я немного, от этого пасторального зрелища, подвис. Гнум дожёвывает, чё у него там в пасти, откладывает половник и батон, буркалы на мою офигевшую морду поднимает. И спрашивает, с искренним таким интересом:

— Чё надо?

— Ээээ… — выдал я. — Я это, сосед ваш, сверху. Поздороваться заглянул, — отмазался я.

— А. Ага. Здорово, — помахал лапой гнум.

— Здрасти. Я пошёл…

— Дырку почини.

— Угу, — буркнул я и втянул морду к нам.

Девчонки ржут, мало, что не по полу катаются. Славик с ошарашенной мордой ирокез свой чешет.

И тут до задолбанного меня доходит, что большая часть Стального — это, извиняюсь, подземелья. Гнумы — основная рабоче-строительная сила и половина населения. Ну и заржал я, на тему своего «соседского визита».

— Кащей, хихихи, — веселилась Зелёнка. — Что ж ты соли не попросил? У нас заканчивается, хихи!

— Не подумал, — признал я. — Так, это всё смешно… — после чего заржал и Славик, ну а я, похихикивая, закрыл «дыру к соседу». — Хорош ржать, блин! Народ, нам вообще-то лаборатории нужны. Мне — тренировочные. И тебе не помешает, Лен. В общем, вместо того, чтобы ржать, давайте думать — а где?

Народ ржать не перестал, но подумав, пришли мы к выводу, что надо ангар Трака расширять. Раз уж всякие коротышки наш законный подвал отжали, хех.

Ну а увеличение ангара автоматом увеличило и жилые помещения — ну, не пропадать же месту. И на крыше не только садик, но и бассейн небольшой поместился.

Это всё в целом — было неплохо. Но далее вставал вопрос, а где принимать народ? С точки зрения безопасности в мире с небывальщиной — не самый простой вопрос. Приглашать незнакомца в дом — потенциальная опасность. В итоге, с двух сторон от замка появились одноэтажные коттеджики — приёмные. Слева у нас, справа — у партнёров. Они хотели заниматься продажей. По мелочи, как выразился Славка, но учитывая, что он творил — вполне востребовано будет, факт.

А я ещё ввёл «фирменную моду». Дело в том, что привезли мы шесть энтов. Парочка — защищала замок. Парочка встала перед «лавкой». И пару отжалели нам с Ленкой. Стояли они перед нашим коттеджиком, посреди газончика, и оскорбляли моё эстетическое всё. Ну замок — готишный и стальной. Коттеджики — тоже. Газон — нормально. Но энты, напоминающе аляповатые статуи, смотрелись редкостно неуместно и вообще.

Но нет проблем, которые не решил бы Кащей. Отыскал я какого-то остроухого портного, выгрыз ему мозг, но обрядил наших энтов в фраки. Очень стильно вышло, а заламывание эльфятины лапок, на тему «разбазаривания таланта» — тоже ничего вышли. Сам согласился «два нестандартных костюма для сложных условий» построить, так что нефиг кобениться.

Ну а на вопли страдающей (но делающей дело) портняжной ельфятины приползли партнёры. И признали, что Кащей мудёр и охренительно эстетичен. Так что пришлось ушастому всех энтов обшивать. И смотрелось классно, факт.

Ну и название нашему объединению… таки придумали. Как-то всякая фигня, типа «рогов и копыт», «сплетения» и прочего лезло в голову каждый вечер. Ну и закономерно браковалось, пока Хельга, вроде в шутку, предложила название «Контора». И… никому не понравилось, а возражений толковых не нашлось. В общем — как обычно, а наш замок обзавёлся соотвествующей надписью-вывеской над воротами ангара Трака.

И вся эта фигня хоть и была нужна, принесла вполне приятный результат, но дела у нас были. Точнее, наконец-то я развалился в кабинете и мудро плевал в потолок. Хельга возилась с садом, Славик в поте лица валандался с Траком и байком — грозил сделать возможность парения, хотя с полётами меня обломал, гад ушастый.

А Зелёнка просеивала кучу информации и распростроняла уже две рожи, которые мы искали: придурка из Воздушного и некросволочь из Берового.

Правда, на третий день плевать в потолок мне надоело. Мало того, что глупо, так и Ленка рядом сидела и пищала возмущённо, когда я подумал делать это не фигурально.

Так что выслушав писк и вытерев потолок, я озвучил:

— Нужно дело, Лен. Скучно.

— Нужно, мне тоже не слишком интересно, — признала Зелёнка. — Но в Стальном мы работу не найдём. Тут даже если есть что-то по нашему профилю, то клиенты сами приходят. Реклама нужна.

— А у нас нет?

— Нет.

— А почему? И ты же в прошлый раз…

— В прошлый раз, да и сейчас, есть… ну считай, визитка: Кащей и Зелёнка, решаем проблемы с нечистью, нежитью и метазверями.

— А реклама по нынешним временам — это что? — заинтересовался я.

— Включение в информационные проспекты Стального, например. В базу фирм, как действующую.

— Хм, — задумался я. — А может, а ну его нафиг, поездим?

— Можно и поездить, — кивнула Ленка. — Через недели три-четыре. Раньше Слава с Траком не закончит.

— Ну а что надо для этого «включения»? — поинтересовался я, обломанный в «сбежать от проблем».

— Деньги, не слишком большие.

— Так действуй, — барственно раскинулся я в кресле. — Или я нужен?

— Ты — нужен, — подумав, выдала Зелёнка. — Супружеский долг отдавать, — показала она мне язык. — А с проспектами и регистрацией я и отсюда справлюсь, — хихикала зелёная вредина.

И пару дней я не плевал в потолок, а ждал клиентов. Ленка, кстати, с сожалением констатировала, что типов, которых мы ищем, ни черта в Стальном найти не выходит, так что теребил я её на всякое интересное.

На тему нечисти и нежити, возможностей магии — тут, кстати, её «сочатники» оказались полезны: металломаги были и за пару лет откопали немало интересного и полезного. Ну, из тех, что не гробанулись, конечно.

И вот на второй день открывается дверь (а приёмных мы решили не заводить), и на пороге стоит человек лет сорока. С отвисшей челюстью и выпученными глазами — пырится на энта в смокинге, распахнувшего перед ним дверь.

— Добрый день, — очень ехидно поздоровалась через полминуты зелёная вредина.

— Э? А? Добрый, — отошёл посетитель от ступора, помотал головой и решительно ввалился к нам. — У меня есть для вас работа, — постарался он придать себе деловой вид.

Ну, вышло не очень, но старался, факт. А так — тип как тип, с магострелом на поясе (впрочем, данный аксессуар по нынешним временам чуть ли не обязательный для любого, вне закрытого малого поселения). Одет больше в показуху, чем в практичность: закос под «костюм», что или «понты», или ностальгия. Не маг, и вроде бы — не из Стального. Тут был своеобразный «дресс-код», тяготеющий к свободным польтам. Росло это, очевидно, из научных халатов и моду сформировало. Нам с Зелёнкой пофиг, а вот партнёры уже «переобулись», например.

— Кхм, у меня есть для вас работа, — через минуту молчания выдал нахмуренный тип.

— Я — Кащей, — откинулся я на спинку кресла. — Это — Елена.

— Кхм, Сергей Петрович, — представился тип.

— Замечательно, Сергей. Можете посидеть, — щедро предложил я Серёге кресло для посетителей.

— Вы берётесь? — чуть ли не подпрыгнул он.

— Вы издеваетесь? — светски полюбопытствовал я.

— А вы? — возмутился Серёга.

— Я — да, — широко улыбнулся я. — Наполшишечки. И прекратите строить из себя «важного человека» Сергей. Просто расскажите, что вас к нам привело. И посмотрим.

— Я… ну хорошо, слушайте, — надувшись, как мышь на крупу, буркнул он.

И рассказал он нам такую историю. Сам он из довольно… странного поселения. Сталкерского, именно так, и никак иначе. В рамках Конфедерации сложилась потребность не только и не столько в одиночках с «хабаром», сколько в массовой добыче… недорогих материалов. Я вот не задумывался, а до меня дошло, что столько стали, сколько ухнуло в Стальной и Быстрый, о прочих не говоря.

А гнумы… их не мало, но не настолько. И производство, и добыча материалов поважнее железа. В общем, образовалось аж поселение, в пятке километров от мёртвого мегаполиса.

И поселение не просто так. «Мёртвых городов» в Конфедерации не было. Которые не подверглись бомбёжке и обезлюдели, населившись нежитью. Это было прерогативой Столичного региона, с лавиной нежити и нечисти, рванувшей из руин многомиллионного могильника.

А в Конфедерации — нет. И если селение оставляли, то забирали всё неприколоченное, предварительно отодрав приколоченное. И источником металла, стройматериалов, пластиков — становились три разбомбленных крупных города.

Но там радиация, которая будет там тусоваться ещё десяток, а то не один, лет. И нечисть с нежитью, совершенно озверевшая. Так что сталкеры одиночки или малые группы — просто гробились бы, не отходя от границы города.

Соответственно, нашлись довольно ощутимые артели, мудрилы Стального и нескольких «научных центров» решили вопрос радиационной защиты и очистки на небывальщине. В столице, например, это было делом десятым, а вот тут — очень востребовано.

Я вот думал, что сталь — понты. А на деле — очень неплохая защита. «Хладного железа» боялись масса нечистиков, а некоторые — просто не могли проникнуть сквозь него. Гремлины, например — на железо пофиг, но вот проникнуть или воздействовать на объект в металлическом боксе не могли.

Ну и куча таких же, подчас гораздо противнее поклонников Идеи Великой Энтропии.

В общем — была потребность и причина. И поселения типа Горюново, из которого прибыл наш потенциальный заказчик существовали и практически поголовно занимались тем, что выковыривали из заражённого города металл, бетоны, ну и мелочёвку, вроде и не слишком нужную, но именно «вроде». Банальные бритвы и гигиена. Магия всё это решала… но на всех магов не напасёсси. А новое производство подобной фигнёй заниматься будет в крайне отдалённой перспективе. Как бы поважнее задачи есть.

Правда, в Горюново возникло две проблемы. Первая: нужда в металлах поуменьшилась. Именно так, мегастроек не намечалось, всё что хотели — отстроили, а гнумы в шахтах не кожухом грибную похлёбку хлебали.

Вопрос даже не доходов — есть что, кроме стали, добывать. Просто маги Стального, Быстрого и прочих поселений перестали по щелчку пальцев и бегом прибегать и решать проблемы. А ценники, заламываемыми мудрилами… ну, я — впечатлился. Эти деятели ОЧЕНЬ ценили своё мудрильское время. И названный мной ценник гнумам Холодного в десятку тысяч (в процент, но вышло так) был немал. Но не несметно огромен.

Это проблема общая, из-за которой Серёга вообще начал искать «специалистов». В смысле, начали искать им, его пославшие, да.

А конкретная — ухнувшие хрен знает куда здоровенные бронированные фуры с обученным, защищённым и прочее экипажем. Маги крупных городов и вообще сильные либо отказывались, либо называли запредельные ценники которые жаба давила платить.

А Горюново — селение, существующее только с мёртвого города. А ездить экипажи, до решения проблемы — не хотели. А хотели эти нечуткие жадины жить, плюя на интересы жадин-торговцев и жадин-очистителей.

И вот эта феерия жадности Серёгу на наш порог и привела. Поскольку Кащей оказался личностью не самой известной, но… один из сильнейших магов Стального. И ещё профильный специалист.

— Интересная история, Сергей, — заключил я через полчаса рассказа, переглянулся с согласно кивнувшей Ленкой и заключил: — А теперь давайте конкретные детали. И, Лен, — обратился я к Зелёнке.

— Ищу, — согласно махнула ушами хацкер, опуская маску на лицо.

2. Оскал сребролюбия

И обрушили, для начала, на меня Серёга и дополняющая и уточняющая Ленка список пакостей. Известных пакостей мёртвого мегаполиса.

От которых я несколько… охудел. Ну ладно, нави призрачные, это понятно и логично. Игоши — неприятно, но тоже понятно. Некротический вариант сына Лешего и Кикиморы, с магией притом, питается физической болью разумных.

Вурдалакаи — в целом, тоже понятно. Умертвия, питающиеся живыми из-за дефицита энергобаланса. Сильные, быстрые, но в разумных пределах: подготовленный человек с топором может вурдалака на куски разделать без особых потерь. Хотя под укус лучше не подворачиваться: некая зараза-проклятье, с которой не факт, что организм справится. И тогда получится, после смерти, вурдалак. То есть убивать такого не стоит, но вот труп — сжигать нужно обязательно.

И, наконец, фигня, которой я ещё не встречал. Упырь, которого западные братцы-славяне вампиром обзывают, ну а не братцы — вообще какую-то хрень напридумывали.

В принципе — следующий «уровень» вурдалака. И, в принципе, маг, умерший от укусов вурдалака, может упырём стать.

Мясо не жрёт, пьёт кровь и колдует, упырь такой. Причём, их в мёртвом городе побольше, чем стоило бы. Довольно неприятный момент, что тут не столица, которую сразу в щебень разнесли. И многие умирали долго, подчас неделями. И даже успев получить магический дар от небывальщины.

Маг, куча некроса, поганая смерть — имеем на выходе упыря. Высшими и низшими эти сволочи не бывали, но неприятные, заплетающие мозги и дебафающие. В смысле слабости всякие, болезни-ослабления. Эта дебаферство при силе и скорости повыше вурдалака.

При этом, то ли небывальщина позаботилась, то ли временное явление, но нежить из мёртвого города не выбиралсь. Нечисть — да, а вот нежить обитала, где жила. Причём если с призрачной это оправдано, то с хрена ли вурдалаки и упыри торчали в радиоактивном могильнике — ни я, ни Серёга не знали.

Правда тут высказалась Зелёнка:

— Как ты говорил Кащей — энергетический дисбаланс. Который они закрывают жизнью. Но на голодном пайке сгодится и…

— Некрос. Но они должны быть послабее, чем на витале.

— Нам хватает, — очень ядовито оповестил Серёга.

Далее, свихнувшиеся домовые, полевые, овинники — эти ребятки как бы не поопаснее нежити выходят. На «своей территории», но тем не менее. И просто убивают людей, свихнувшиеся от энергетического голода. С обитателями домов и хозяйственных пристроев понятно — они заняли жилой дом, в котором медленно умирали. С полевиками и рощевми — та же фигня: им нужна не просто трава-деревья, которые тоже не слишком хорошо на радиацию реагируют. Но и живность, который нет: даже насекомые радиацию выше определённого предела не любят, обижаются и сваливают.

Но Ленка, например, данных из мёртвого города не имела толком — не видно, «засветка» в сети. Хотя по описываемой нежити-нечисти детали добавляла.

А вот со слов Серёги вся небывальская фауна выходила не только злобной и человеколюбивой в смысле покушать, но и предельно тупой или откровенно безумной.

— Массовые смерти, — предположила Ленка. — фактически — помехи при воплощении в материю. Ну и фон там очень… безумный, засветка от этого и идёт — терминал не может сынтерпретировать. И не беспокойся, — не снимая, маску легонько улыбнулась она мне.

Ну, постараюсь. Так-то Зелёнка у меня умница. Но правильно успокоила, что лезть без терминала не будет, факт.

Но это «общие данные» по городу. А вот конкретная проблема: после завершения ударных строек из Горюново свалило не менее половины «сталкерских артелей» и магов-шаманов. Последние поддерживали работу этаких «промышленных деактиваторов», как я понял — гигантских магических кругов-артефактов.

Это были «ударники по зову сердца», товарищи, которые не против за денежку немалую и на благо человекам поработать и рискнуть жизнью. Но вот просто за денежку — желанием не горели.

Остались либо жадины, либо толком ничего более не умеющие. Ну и лентяи, по крайней мере, маги «на очистке» — точно. Ну не интересно же, а они сидят, питают-поддерживают.

Ну да ладно, Конфедерация всё же конфедерация, а не какая-то там ударно-коммунарская республика. Так что дело их, но само существование посёлка становилось под вопрос. Народу и так немного, а если свалят самые торопливые жадины из сталкерских артелей — он становится нерентабелен. Магов уже не оплатишь, а без этого и смысл в мёртвый город лазить пропадает.

И причина: горюновцы стали посылать свои артефактно-бронированные фуры вглубь города. Как раз за рентабельным товаром, типа гигиены, электроники (сломанной, но редкозёмы извлечь — не проблема, а выходит проще, чем обогащать из многих тонн породы). Ну и прочее подобное.

И вот, в течение семи дней просто пропали артели с грузовиками. Ручкой не махали, следов не оставляли.

— Лен, поспрашивай в Стальном, сколько запросили с этих деятелей из Горюново, — оттекстил я Ленке через визор.

— Сделаю, — пришёл ответ, но удивление на лице Ленки было мне, её знающему, заметно.

А Серёга продолжал расписывать убытки, сальды-бульды, и «негативный настрой персонала». Что особенно весело, поскольку Горюново выходило не корпорацией какой, а именно группой артелей. Ну да хрен бы с ним.

А Ленка оттекстила мне полученные данные и сняла маску.

— Вот такие расклады, — через минуту подытожил рассказ об «убытках великих» этот тип. — Мы готовы предложить…

— Семь тысяч гривен, — не стал я выслушивать его. — За эти деньги мы узнаём судьбу пропавших. Узнаём источник опасности и обозначаем границы его действия, — расставил точки над «Ё» я.

— Вы… — выпучил глаза Серёга. — Это неприемлемо!

— До свидания, Сергей, — благожелательно улыбнулся, отмылетекстив Ленке «объясню».

— Нет… погодите. То есть вы не устраните…

— Я не знаю, что устранять. Вы не знаете, что. Если желаете — могу в двух словах описать центр одного из Мёртвых Городов.

— И? — растерянно и с вызовом выдал Серёга.

— Миллионы мар. Это не преувеличение, именно миллионы мар, столь плотно сбитых, что видимость глазами — метров пять. Реальный случай, — пожал плечами я.

— Мне… надо посоветоваться, — всё же поднялся Серёга.

— Сколько угодно, Сергей. Пока мы тут, — кивнул я.

— Вопрос снижения…

— Не обсуждается, — отрезал я.

Серёга поднялся и выперся. А Зелёнка уставилась на меня с таким вопросом, что не будь я бессмертным… впрочем, я им был, так что подмигнул Ленке и начал объяснять:

— Я не заболел жадностью, Лен. Это они заболели, а за меньшее работать… неравновесно, — развёл я лапами.

— Поясни подробнее, пожалуйста.

— Ладно. Смотри: на данный момент Горюново не делает ничего нужного. И люди там просто зарабатывают деньги. Рискуя жизнью. Могут зарабатывать в другом месте — там же нет именно селения, по сути. Место отдыха артельщиков, не более.

— Так-то, конечно, так. Но всё-таки — не понимаю, — помотала ушами Зелёнка.

— Понимаешь, Лен. Они ведь не просто занимаются опасным делом за деньги. Я, конечно, не уверен, но, по-моему — они вредят.

— Тем, что достают прокладки? — очень ехидно уточнила Зелёнка.

— Именно, — покивал я. — Бритвы, прокладки, всякое такое. Вредят, в общем.

— Так, погоди, — задумалась Ленка. — Это… ну в принципе — можно делать небывальщиной. Но не делают…

— Потому что есть артельщики. Невыгодно. В Стальном куча фирм, из которых делом занимается треть — остальные какой-то фигнёй, прямо скажем. Но даже не в этом дело. Вот сидит маг, не сильный и развиваться не хочет. Лениво и хорошо ему. А вот если морда щетиной зарастёт, — хмыкнул я.

— Не могу сказать, что совсем с тобой согласна, — подумав протянула Ленка. — Но что-то в твоих рассуждениях есть.

— Как минимум — слова, — погордился я. — Лен, я не социолог великий. Я — великий социопат.

— Не великий. Максимум — наполшишечки, — хихикнула зеленая вредина.

— Пусть так. Но если людям нужно барахло из мёртвого города, то при падении предложения — поднимется спрос, а значит цены. И всё в Горюново снова заработает. Это ведь всё не жизненно важно: ни окружающим, ни горюновцам, — веско озвучил я. — И я прошу на треть меньше нижней цены мудрил. Ну и интересно немного, что там в городе, — признал я.

— Понятно, — протянула Ленка. — Думаешь, вернётся?

— Девяносто процентов — да. Жадность.

— А потом подгадит с заказами, рассказывая про жадность.

— На фоне не одного и не двух выполненных? — ехидно улыбнулся я. — Как ты думаешь, Лен, про полный мешок денег… — начал я, но не договорил — Ленка покатилась со смеху, вспомнив замызганный мешок с огрызками, сушёными грибами и полусотней тысяч гривен. — В общем — пусть треплется. Пофиг.

— Ну да, значит — ждём, — кивнула Зелёнка.

— Ждём, — кивнул я.

Особо долго ждать не пришлось — через час Серёга явился в компании ельфятины. Ельфятина эта была столь надменна, заносчива видом, в сером с искрой костюмчике, с портфельчиком кожи крокодила, перстеньками… Ну в общем, возникало ощущение, что этот надменный засранец нёс «видовые склонности» десятка, не меньше, сородичей. Они жили нормально, а этот тип — перед нами.

— Специалист по договорам, — буркнул Серёга, тыкая в ельфятину.

— Номосиэль, господин Кащей, — сквозь губищу процедил ельфятина.

— Угу, примите соболезнования, — ответил я, прикидывая, а не послать ли мне эту парочку.

Но, блин, делать нечего! И что в мёртвом городе — интересно, как ни крути. И клиенты, сволочи такие, палаточные городки перед замком не ставят, мысленно хмыкнул я.

— В связи с чем вы выражаете соболезнования, господин Кащей?

— В связи со всем, — отрезал я. — Судя по присутствию этого эльфа — проявил чудеса вежливости я, — вы принимаете мои условия?

— С договором, — насупился Серёга.

— Спросите у вашего специалиста, Сергей. Ваш договор я использую в нужнике без последствий. Моего слова достаточно. И вашего мне.

— Это так, — надменно процедила эльфятина.

— А зачем? — задумался Серёга.

— А затем, Сергей Петрович, что я прослежу, в данном случае, за словами, — надменно ответил эльф.

— Ага, — растерянно выдал деляга.

Впрочем, присутствие противной эльфятины заключалось лишь в том, что он кивал своей противной мордой. Обманывать я не собирался, а «подводных камней» небывальщина не терпит, как и «переносных смыслов». Как сказал, так и есть. Хотелось, конечно, потрясти Серёгу на лишние несколько сотен гривен. В качестве моральной компенсации за общества этого Номосика, но я превозмог.

В итоге я обещал разобраться, Серёга, от «совета Горюнова», по разбору — заплатить. И раз уж «специалист» по договорам — я злодейство своё проявил в полной мере. И «полная информация», и проводники, и прочее подобное Серёга понаобещал, очень злобно зыркая на меня и своего ельфа.

Вот и славно, злодейски поликовал я. Не завидую я Серёге, если он соврал, прямо скажем. Впрочем, я и так ему не завидую, вне зависимости ни от чего.

После чего было сообщено, что до Горюнова мы доберёмся самостоятельно. Ну байк у меня теперь не только на ходу, но и парить может. В полуметре над: металлом, камнем, водой, травой и деревом. И землёй, само собой.

А вот двигал я его так же сам, правда металлокинезом. Такой, выворачивающий мозги момент, но не слишком напрягающий. И целесообразный: над доской Ленке приходится шаманить, призывая профильных духов для «зарядки». А байк ни на земле, ни в ховер-версии зарядки не требует.

Ну да ладно. И опробуем, и доберёмся быстро. Может Славик к возвращению Трак и не закончит, но заскучать точно не успеем.

— Ты знаешь, Кащей, — в процессе сборов протянула Ленка. — А ты прав. Я бы и побольше с этого Серёжи запросила.

— Угу. Ты к стати обещала, что мне чахнуть не придётся, — напомнил ехидный я.

— Приложу все усилия! — выдала Зелёнка и озадачено задумалась. — А на что?

В общем, план злодейств был выполнен и перевыполнен, с партнёрами попрощались, да и выехали, а потом попарили на байке над дорогой.

Шлем мне был к счастью не нужен, а Ленка ловко пряталась за мной. Хотя тросы я держал наготове, на всякий случай.

Дело в том, что движимый металлокинезом байк был очень отзывчив, как бы не слишком. И, вдобавок, не терял, как понятно, массы. И скорость в пару сотен километров, на которых я сознательно притормаживал (меньше — как-то глупо, для ховера. Больше, впрочем, тоже, с учётом Зелёнки). В общем — столкновения я реально опасался, так что пару часов «парения» я был довольно напряжён. Но обошлось, да и опыт стал появляться. Так-то нам до Горюново было по разбитым дорогам часов восемь пилить, а тут раз — и на месте.

Правда стали не пониматься умом, а чувствоваться задницей недостатки. В переносном смысле — в прямом байк как по воздуху летел, хех.

Первый — как раз управляемость. Но к этому можно привыкнуть, так что вопрос времени. Второй — невысокая высота полёта. Как ни крути, но летать лучше над дорогой. Теоретически и над полем, но если какая ямища под травой — есть шанс продолжить путь раздельно с байком.

Ну и уставал, пусть и немного. Всё же именно как маг я не слишком силён.

С другой стороны, развитие использованием магии — вполне работало, это и установлено достоверно, да и по себе замечал.

Но довольно занятная у меня выходит картина с «магией-свойством нечисти». Маг я… довольно средний. Вполне возможно, кстати, это от «принудительного перепрофилирования». И удержание «каркаса дома год» — не показатель силы. Это вполне могло быть удержанием наложенного таллидом заклятия, требующего крохи, относительно самого воздействия. При учёте того, что дом не развалился ДО того как я стал магом — это практически факт.

Правда искусный: контроль металла у меня запредельный, проверено и перепроверено. Ну да не суть. А суть в том, что маги ограничены «каналом в небывальщину». То есть, чем он больше, тем больше маг может наколдунствовать, прямая зависимость. Кому-то он даётся толстый изначально, как Матвею из Восточного. Мне вот — средний, это как бы с изменения, кому как.

А вот Ленка — маг слабый, как и большая часть металюдей. Кроме уникально-изменённых, крайне редких. У металюдей «видовая особенность» просто уживает магические возможности до минимальных.

Но тренируется, упёртее меня. До ховера — уж точно. И как маг уже на равне со «средним» изначально мной. И переплюнет, скорее всего, хотя ещё посмотрим, да.

Но тут понятно, а вот с «свойством нечисти» выходила такая закавыка. Понятия «мана» нет, как класса. Впрочем, нет и у людей — там толщина канала. Но у части меня, что джинн — просто бездонное хранилище. Наполняемое душами и только душами, точнее некой душевной фракцией. И может её быть бесконечно, это и тросы в ощущениях транслируют. И моя душа его потихоньку наполняет, совсем мало — приток уходит на «фоновые траты». Сама манифестация тросов в реальности — уже отток. И хорошо, что не в минус.

И вот это самое свойство меня тоже толкнуло к посещению мёртвого города. Закрома бесконечные, нежити вредят. А казна пустеет, сам себе пошутил я.

Ну не пустеет — кульки и кульковский шаман сделали запасец. Но на меч он почти ухнул… В общем, не критично, но запас нужен. Просто на всякий случай, чтоб не сдохнуть безблагодатно, если что. Да и за Ленкой присмотреть, что вообще-то поважнее будет да.

А ещё интересно, как упыри кубышку наполнять будут. И всякое прочее навство, с половиной которых я и не встречался толком до сих пор.

С такими, душеедисто-позитивными мыслями я и добрался до окрестностей Горюнова. Приземлил ховер на вполне себе дорогу, вполне себе бетонку. И уставился на «поселение работы».

И прямо скажем — вот как думал, так и есть. Ничерта это не поселение, а именно база. Пара десятков узких, высоких, с перемычками параллелепипедов на колёсах — очевидно, те самые «грузовики». Обматерены в три слоя, на вскидку — похоже на разработки Меллорна, в плане бронеколбасы на колёсах, Геворна.

Три огромных поля, с ажурными магическими конструкциями, домиками вокруг — очевидно «обеззарадиаватели». Небывальщины много, но не шибают: ровная, распределённая. Ну, Ленка думаю узнает и расскажет. Интересно.

Ну и всё. Пять зданий: многоквартирный дом и явные «развлекательные комплексы». И несколько сторожевых вышек с магострелами, всё это обнесено забором-сеткой, наполшишечки зачарованным.

— Сморю, Кащей, — пробормотала Ленка, стуча по кнопочкам терминала.

— Было бы на что, — хмыкнул я, на что Зелёнка, не прекращая работы, пожала плечами. — Ну это я так, ворчу, — уточнил я.

— Я ЗАМЕТИЛА, — очень вредно и ехидно озвучила ехидная вредина, оторвавшись от терминала. — Мне понадобится минут пять, можешь подождать тут, — пробормотала она.

— Да поеду потихоньку, наверное.

— Угу, — кивнула Ленка погружаясь в терминал.

И поехал я, потихоньку, к сетчатым воротам этой базы сталкеров.

3. Автобус в заднице

Подъехал я неспешно к сеточным воротам Горюново, вчувствуясь и вообще. Пока Зелёнка хакерила. И выходило, что защиты толковой у поселения нет. Небывальской в смысле, так-то турели на решётчатых вышках вполне сносные. Но магии — максимум мар отпугнуть и мелкой нечисти не слишком приятным приближение-пребывание сделать. Правда сигналка есть, хоть что-то. И хорошая: башни завращались в наш адрес, на что я им показал жест. Подумал и показал второй. Слегка отвели стволы, понятливые такие.

И из этакого вагончика вывалились троица. Два дивьих, один человек, суровы, брутальны, рожами тревожны. Все трое — маги, чего я у дивьих раньше видел только у Ларисы из Стального. Не сильные, но маги однозначно.

— С какой целью… — запинался человек, махнул лапой и выдал. — Чего припёрся?

— Надо, — улыбнулся я, не став глумится.

— И херли у нас высшему вампиру надо?! — возмутился тип. — Не говори, что сталкерить припёрся!

— Хорошо, не буду, — веселился я.

— Ты… серьёзно что ли? — недоверчиво уставился на меня человек.

— Наполшишечки, — отмахнулся я, да и решил больше время не тратить.

Список злодейств на сегодня я закрыл, а орать «я не упырь» и рассказывать правду жизни каждому встречному-поперечному — лень.

— У меня договор с Степаном Петровичем, на проведение расследования. Открывайте вашу калитку, рассказывайте, где рыла, которые мне расскажут, что и как у вас, — озвучил я.

— Так, — кивнул дивий, поглядывая на браслет-артефакт. — Открывай, Лёх, — на что человек попёрся отодвигать ворота на роликах. — Совет Горюново заседает, — слегка поморщился дивий, — в Неге, второй этаж, заведение Пескарь. Насчёт рыл — ты точно подметил, — вздохнул он. — Проезжай.

Хм, а дивьим с их «орднунгом» и разумностью-взвешенностью в Горюново хреново выходит, прикинул я по пути. Бросить эту богадельню, если структура есть, и они в ней — им органически тяжело. Точнее, будут месяцами «ду-у-умать», взвешивать и вообще. Но они всё же и люди, так что недовольство сквозь «видовую склонность» прорывается. Их даже не «удерживают-принуждают», просто особенности мешают «налаженную структуру» оставить. В общем, только и пожалеть бедолаг остаётся, пожалел я бедолаг.

Народу вокруг практически не было, так, мелькали фигуры в отдалении. Ну и поселения, как такового, тоже не было. Это я издали заметил, ну и за оградой его чудесным образом не появилось. Пять зданий, шестиэтажная общага-многоквартирник, как я думаю. И четыре подмигивающих небывальщиной и светом явных «развлекательных комплекса». Пожрать-выпить-потрахаться завернуть — в среднем, такой ассортимент предлагали мерцающие вывески.

— Есть данные. Скинуть или словами? — уточнила Зелёнка. — Местечко, конечно, — протянула она.

— Скинь, — ответил я. — А вообще — нормальное место. Для вахтовиков.

— Так тут не вахтовики. И вахтовиков тут не заведёшь, — веско выдала Зелёнка. — Ты просмотри данные, там есть.

Всмотрелся я данные, благо «ускориться» у меня худо-бедно начало получаться без специального жареного петуха, на филей нацеленного.

И, помимо того, сколько в Горюново разумных (пять с хвостом сотен), магов (почти четыре сотни), был короткий обзор. Это Ленка у меня умница, да.

А вот суть обзора заключалась в «что сталкерские артели в мёртвом городе делают». Даже не столько «что», а «как».

Фуры — зачарованы, это понятно. Причём на совесть, я их за километр почуял. А вот с людьми и металюдьми выходит, что носят они комплекс артефактов в виде рюкзачка. Кстати, требующий зарядки регулярно, от магов.

И, соответственно, делает этот рюкзачок жёсткое излучение в пределах пары метров… несуществующим. Как я понимаю, таже фигня, что и с нечистью.

И от ментальной магии защищает, и от некроса. Не абсолютная защита, но такая, достойная.

А в чём дело с вахтовиками: Ленка в своём обзоре количество гробанувшихся показывала. И статистику аж подчеркнула. В общем, выходило, что половина сталкеров дохли в первые пару недель. Четверть, то есть половина от оставшихся — либо валила, либо тоже дохла в месяц. И оставшиеся уже составляли «профессиональную часть», с низкой смертностью и пахавшие уже с минимальными потерями.

То есть на «акклиматизацию» нужно шесть недель. Смертность — больше половины, причин Ленка не узнала, но они не слишком важны и в целом — понятны. Никто «вахтовать» в таком месте не будет, это она точно подметила.

— Занятно, — озвучил я, тормозя байк у двухэтажного комплекса с надписью «Нега».

Там и других надписей дохрена было, но эта — самая заметная и большая. А так — стекло сплошное, правда, непрозрачное извне. Типа торгового комплекса, что, в общем, и логично.

— А у столицы статистика по сталкерам какая? — заинтересовался я.

— Ты знаешь, примерно такая же. Смертей меньше, но отсев на приближении к мёртвому городу шёл. Ну и народу у нас мало было.

— Ну да, тут сразу на телеге, никто, если новичок крышей поехал, не вернётся.

— И если его нежить «ведёт» — не факт, что это понять можно, — уточнила Зелёнка.

— Вот да. Ладно, пойдём, — поставил я байк на подножку, на что Ленка кивнула и соскочила.

Подумал я, да и плюнул: будет кто-то моё имущество угонять — сам себе злобный буратина.

Ну и потопали мы в комплекс, который таковым и оказался: какие-то магазинчики, но больше всего заведений развлекательно-бухательных.

Впрочем, попыриться толком нам с Зелёнкой не дали. Никакой охраны не было, но к нам подсеменил паренёк, хоббит, судя по волосатым босым лапам и невысокому росту. Не перумовский, поставил диагноз я.

— Господин Кащей? — уставился на меня он.

— Угу.

— Вас ожидают, по поводу контракта. Будьте любезны следовать за мной, — озвучил он.

И посеменил впереди, а мы за ним любезно последовали. Паренёк был в официантской юбочке, да и манера обращения понятна. Халдей, однозначно.

Отвёл нас на второй этаж, в заведение с надписью «Пескарь». Габариты этого пескаря над дверью были на зависть любому сому, кстати.

Внутри — хоббит-стайл. Низкая, хоть и под человеков, мебель, дерево и уютно. И мохноногие шуршат, официанствуют. Народу много, но нас провожатый в сторонку повёл. Там, в этакой полуоткрытой, с висюльками вместо двери, кабинке заседали четыре типа. Квасили и кушали, судя по столу.

— Ты, что ли, Кащей, лядь? — прочавкал щекастый металюдь, я таких и не видел ещё.

Человека-человекой, но из лба торчит рог. И сильный металюдь, маг. Впрочем, и остальные тоже маги, чувствуется. Пара людей и ельф. Последний сидел с классически-снобской мордой в стиле «что я тут, в этом быдлятнике, делаю?» — но судя по тарелкам, пустым кружкам и вообще — делал он это «что» не хуже прочих, хех.

— Я — Кащей. Ты — лядь, — любезно разбяснил я политику партии, оглядываясь.

Дело в том, что в закутке был обширный стол, но вот посадочные места были только под четвёрку. Да щаз, будем мы стоять, прикинул я, выдёргивая тросами пару полукресел из-за столика. И уселись мы с Ленкой, на типов смотря.

Щекастый рогач мордой тем временем багровел, вникая в политику партии, рожу скорчил, начал вставать:

— Да я тебя… — но был ушастым за плечико ухвачен и усажен.

А я с интересом вчувствовался в мордача. Маг-то сильный, но была в небывальщине какая-то… неправильность. Вот чёрт знает, что такое, но ощущение калечности, неполности… Сложно понять, именно уровня ощущений.

— У вас заключён договор с нашим коллегой и с селением Горюново. Повежливее… — начал было вещать человек, но прервался, уставившись на дулю.

— Вежливым с вами я быть не договаривался, — любезно пояснил я. — И нехер матерится при даме, — уточнил вежливый я. — У меня лучше получится.

— А нам его услуги нужны? — риторически вопросил ельф у коллег.

На что я лапы сложил домиком, с интересом на четвёрку пырясь. Вообще, судя по всему, вся четвёрка — люди с автобусами в задницах, ещё с старых времён. Ну, чувствуется такое. Средней паршивости, но местные… В общем, стиль «владыка жизни» прямо пёр.

И, судя по всему, в рамках Горюнова эта иллюзия у четвёрки в той или иной мере сохранилась. Неслабые маги, типа народом рулят. До поры — сильные маги бегали и вообще.

Ну да хрен с ними, просто в рамках «договора» — я могу их хоть прибить. Вот вообще, там «узнать и сообщить» значится. А вот они мне должны, как минимум — сообщить что и как, в деталях. Не сделают — либо Серёге от небывальщины прилетит, если он дурак. Либо, если они ему в самом деле «полномочия делегировали», то им самим.

— Лен, рогатый какой-то странный, — отмыслетекстил я. — Не встречала?

— Смотрю. Встречала, но не настолько. Небывальщина наказала. Это у магов, которые врут, появляется. Детали нужны?

— Позже расскажи, интересно, — оттекстил я.

Просто четвёрка демонтративно нас не замечая обсуждала «а оно нам надо?» Ну и вродедообсудила. Ельф уставился на меня недовольно.

— По договору мы должны рассказать о деталях происшествия и ответить на вопросы. И представить проводника. Но твоя наглая тощая рожа и рожа твоей… спутницы, — правильно сынтерпретировал ушастый мою весёлую рожу и помахивание тросом, — нам неприятны. Придёт человек и расскажет. Договор это допускает.

— Допускает. Можно было сразу так сделать. Мне ваши отвратительные морды тоже противны, — честно ответил я.

И минуты полторы любовался на переглядывание и злобствование. Ну как же, они тут все из себя, а им в лицо правду говорят. И не сделаешь ничего, хех.

Этак я план злодейств на неделю перевыполнил. Ещё пара-тройка подобных встреч — надо будет старушку через дорогу водить, для равновесности. Но пока — нормально, так что пусть живёт спокойно, старая.

Через полторы минуты появилась человеческая физиономия, кивнула четвёрке, уставилась на нас. Ну и мы пошли за ней, я даже стулья на место поставил — хоббиты местные-то не при делах. А я — Кащей вежливый и культурный. Наполшишечки.

Физиономия, назвавшаяся Ильном, оказалась вполне компетентной. Старший какой-то артели, которую он обзывал «бригадой». И вообще, всяких «в натуре» и «чисто конкретно» был явный перебор, но в остальном — толком и по делу. Ленка голограмму на столе развернула, для меня в визоре подсвечивая, и этот Ильн толково, и «чисто конкретно» по делу всё и рассказал.

— Когда вас вести надо? Братва готова, метнёмся хоть сейчас, — в конце часового рассказа-показа выдал он.

— Не надо нас водить, — прикинул я.

— Мне поручили…

— Официально отказываюсь от проводника на этот заход, — озвучил я.

Дядька полминуты помолчал-подумал, кивнул и свалил.

Ну а на кой нам проводники, если город относительно небольшой? А что амулеты от радиации делают, Ленка подробно срисовала и меня в нашей защите уверила.

Вообще — выходил с городом такой расклад: прилетело в него или одной, или очень точно в центр — несколькими ракетами. И окраины целые, центр в щебень с запредельным фоном. Ну и градиент от центра к окраинам соответствующий.

Сталь, до поры, тягали только с края, благо были склады. И, соответственно, нужды от них отдаляться не было. Да и дома там же ломали, благо магия это позволяла с минимальными тратами, а от тех же безумных домовых подобное — самое надёжное. Домовой, какой бы безумный не был, после разрушения структуры «дом» в небывальщину проваливается, без вариантов.

И вот начали ездить искать полезное не более месяца. Потери были, но фоновые, и вот, не возвращается одна фура. Потом исчезает одна из четвёрки, посланных на поиски. И юго-восток города стали считать «нехорошим», поскольку исчезли обе там. Но в остальных местах — норма, до пропажи фуры ближе к центру города три дня назад. Так же, с концами, пять фур по маршруту помотались в виду друг друга. Ни следов на развалинах, ни в небывальщине — довольно сильные маги поехали. Просто исчезла, никаких следов боя тоже не было.

После чего большая часть артельных просто отказалась выходить. И к совету — нехер прожирать в Пескаре наше всё, решайте проблему. Или мы валим.

Ну, в целом — картина понятна. Надо ехать в мёртвый город и смотреть. И тащить фуру, как понятно, нахрен не надо. Безопасность Ленки, конечно, напрягает, задумчиво уставился я на Зелёнку.

— Я — на доске, Кащей. Поднимусь метров на двадцать-тридцать…

— Пятьдесят, Лен. Для рогатки этого хватит.

— Хорошо, пятьдесят, — согласно махнула она ушами.

— А я на байке понизу. Посмотрим, для начала, место, где пара фур исчезла, — тыкал я в маршрут. — Может, я что почувствую. Ты?

— Очень много помех даже тут, — поморщилась Ленка. — В городе будет совсем плохо, думаю. Метров сто сбор информации, не больше. И достоверность… неважная.

— Ну значит, точно надо мной, — подытожил я. — И смотри, что можешь. Не узнаем-не найдём — совещаемся визором, думаем. С этим-то проблем не будет?

— Не может быть проблем, Кащей. Трифон и байк, как ретранслятор. Даже в экранированной и лишённой сетки области — связь будет. Как и доступ в сеть вообще, — погордилась Зелёнка.

— Это мы с тобой мудры, — покивал я. — Ладно, делать тут вроде нечего. Поехали?

— Стопэ, — выдала ехидная зелёная вредина.

— Стою, — с интересом отозвался я. — сижу, точнее.

— Зачарование, Кащей, — напомнила Ленка.

— Да, надо, — признал я. — И не смотри так на меня, я к радиации нечувствителен, — с некоторым опасением выдал я.

— А, да, — признала Ленка.

Судя по ехидности и вредности — хотела меня всего исписать гоблинскими матюгами! Но фигушки, умеренно порадовался я, причувствовался к тросу, который в байке…

— Лен, а у нас байк хотели угнать, — ехидно сообщил я, поднимаясь из-за столика.

— Так, погоди, — развернула она терминал.

— Не буду годить, — прихватил я её за лапку. — Пойдём посмотрим.

— Ладно.

И пробежались мы до выхода. Вообще — надо бы подумать-повчувствоваться, а то трос на байке стал слишком автономным. Не «бунт тросин», конечно. Просто судя по мной почувствованному — он от какого-то деятеля просто «отпихнулся». Вроде рефлекса, но я на это даже внимания не обратил. Ну как почесаться, что-то такое. А вот что с воришкой — непонятно, лучше такие вещи осознанно делать, факт.

От воришки были брызги крови и фаланга пальца под байком. Металюдь, судя по зелёному колёру.

— Ты его не…

— Нет, Лен, он сам лапами в трос влез, придурок, — вчувствовался я. — Ладно, чёрт с ним, хотя… слушай, ты голограмму, как над Траком, к байку прикрутить можешь? Не особо жалко, но блин, кровью всё заляпают, паразиты такие.

— Они — могут, — серьёзно покивала Ленка. — И повреждения не сильные, можно отрастить, — почти под нос пробормотала она, в очередной раз подтвердив свою сердечность.

В плане сочувствия всяким придуркам, а не здоровья, да.

И стала материть в три слоя байк, доску и себя. Параллельно рассказывая про «врущих магов».

— Примерно такие же повреждения были, это… не совсем душа, хотя, возможно и она, — сообщила она.

— Душа, но наполшишечки, — выдвинул гипотезу я.

— Скорее всего. В общем, маг врёт, происходит либо осуществление вранья, либо вот такие повреждения. У этого рогатого, правда, половину, не меньше, покорёжило.

— Так, погоди. Мне Маринка, дроу из Зеленюков рассказывала, что маги — лжецы. И тратят переработанную небывальщину на воплощение обмана.

— Есть такая теория, — согласно помотала ушами Зелёнка. — Но не лжецы, а фантазёры. Маги воображают и тратят эфир на воплощение. А слова — другое. Наверное, можно и словами магичить. Но там КПД выходит совершенно дурацкое. Кстати, может, эти повреждения получаются от резкого оттока… Не уверена, Кащей. Но этот Роман либо постоянно врал вслух, либо что-то совсем лживое сказал и на этом настаивал. Иначе таких повреждений не могло бы быть.

— Ну и хрен с ним, — заключил я. — Но вообще — интересно, спасибо.

— Не за что, дурацкий Кащей, — выдала приступившая к матерению доски Зелёнка.

И через полчасика мы просто поехали в сторону мёртвого города, расположенного в пятнадцати километрах от Горюново. В пяти километрах от окраин Ленка взлетела, подготовила рогатку. И я потихоньку, уже на колёсах, покатил. Оглядываясь и вчувствуясь, на тему «а чего это у нас тут такое».

4. Уличные гонки

По приближении к городу был и «частный сектор», правда нахрен выгоревший, большей частью. Буйства «жизни против смерти», как в Мёртвом Городе под столицей — не наблюдалось.

Да и вообще с нечистиками на подходе к городу было «никак», очевидно — не приближались. А вот сам город не столько фонил некросом, хотя и некрос был, естественно. Но гораздо больше было… вот сложно сказать, жажды наверное. Голода, в плане «разорвать-уничтожить», не поглотить даже. Не знаю, совершенно безумное желание, и небывальщину явно колбасило.

Так что в придурошности местной нечисти и нежити ничего странного нет, факт. Сидя в дурке, нормальным не будешь, психиатры демонстрируют это, хех.

А вот дома, в основном пятиэтажки, не горели. То ли домовые постарались, то ли ещё что. Массово, в смысле. И никаких границ и «злостного внимания» не было — точек «злобного и безумного пыринья» по приближении к городу дохрена, но вот ощущения «целостности злобного центра» — не было.

— Очень слабое психическое воздействие, Кащей, — оттекстила и Ленка.

— Чую, Лен. Но много домовых. Совершенно безумных. Нежить есть, но мало.

— Не только домовых. Межевеки, — подсветила Ленка для меня точки. — Луговой, — ещё одна точка. — Но они, вроде бы, тебя боятся, отходят.

— Ну и хрен с ними, — логично заключил я.

И поехал по растрескавшейся дороге. Нежить чувствовалась, но тоже не лезла, точнее… на Ленку, похоже, дёргалась, а от меня шарахалась. Я аж призадумался — ну что за хрень, раньше меня нечисть и нежить за человека принимала. А потом заржал, начав в себе разбираться.

— Чего смешного? — поинтересовалась Зелёнка.

— Да я тут задумался, чего это от меня нечисть шарахается, — озвучил я.

— Так. Ты в сети очень активен. А что с тобой? Колдуешь?

— Нет, Лен. Это тросы, причём сами. Видно, реагируют на повышенный фон. Я даже не замечал, рефлекс видимо.

— Понятно. Но для них ты — сильная, очень, нечисть. Это несмотря ни на какую чувствительность видно.

Ну и ладно, хотя, конечно, слишком много у меня «рефлекторного» выходит. И не страшно, вроде. Но с собой разбираться надо, а то бардак. Хотя бы знать, а чего енто мой многосоставной организм творит. И интересно, не без этого.

И вот, еду я еду, Ленка сверху летит-летит. На пару километров уже углубились, домовых и прочего всё меньше, а вот нежить «на периметре чувствительности» что-то закопошилась.

— Вурдалаки, собираются в группу, — подсветила Ленка фигуры. — Видимо, будут атаковать. Отработать по ним?

— Не стоит, Лен. Опасности нет, а я… ну, подзаправлюсь, — не слишком охотно пробормотал я.

— Ясно. Приятного аппетита:-0

— Вот спасибо.

— Пожалуйста 0:-)

— Рога забыла, вредина.

— Они в уме, злодей:-р

Ну а пока мы получатились-полуговорили, неторопливо двигаясь, вурдалаков набралось полсотни рыл примерно. Видно, этого им показалось достаточно, ну а концентрация «шизы небывальщины» их на атаку толкала. Да и жизнь во мне есть, немного на общем фоне, не говоря о Ленке.

— Лен, не приближайся, — озвучил я.

Дело в том, что вурдалачня не кинулась в атаку, а заложила полукруг, взбираясь на пятиэтажку дальше по дороге, нычась на крыше. Видно, не совсем уж тупые, засада.

— Кащей, пятьдесят метров!

— А мне — спокойнее!

— Хорошо, папа Кащей.

— Выпор… кхм.

— Хи:-р

— Что нибудь злодейское и страшное всё равно придумаю, — посулил я. — Трепещи!

— Трепещу, — разумно согласилась Ленка.

И покатил я потихоньку к «засадному домику». Кстати, правильно я Ленке сказал не приближаться — вурдалаки с крыши сиганули, когда я метрах в тридцати был. И допрыгнули, молодцы такие, принял я «первую партию» на тросы. Жала тросов я сознательно усиливал, что сделал верно — твёрдые, сволочи. Провал пяток, одного стал рассматривать в растянутом времени.

Нетипичный, точнее — вурдалаки-одиночки, которые в столичных местах встречались… ну на гниловатых людей похожи. А тут — явные звери, кроме одной детали. Лица вполне человеческие, даже цвета нормального. А вот тело — перекорёжено до предела. Длинные тощие руки, с двумя когтями от локтей — это предплечья «разошлись». Шея в полметра, гибкая. Ноги длиннющие и мускулистые, с когтищами, и всё это полугнилое-полузасохшее мясо без кожи. Красавчик, блин. А рожа — видно, легендарное «в окна заглядывать и родных звать».

Тем временем вторая партия «пошла», без перерыва с третьей. И если души как души, хорошо, но мало, то вот некоторую… странность я почуял. Оттенок крови в небывальщине, этакий еле уловимый привкус на фоне голода, некроса и безумия.

— Упырей поблизости нет? — уточнил я.

— Не вижу, а что?

— Да похоже эти не сами кинулись. Чувствовалось от них… что-то кровавое. И последние прыгнувшие. Они тупые и злобные, но не настолько. Опасались до атаки, а я почти всех перебил. Не стали бы после первых прыгать.

— Безумные, могли и прыгнуть. Но не вижу, чувствительности не хватает. А судя по помехам там Ктулху с Йог-Сотхотом танго пляшет.

— Экие они затейники, — оценил я. — Ладно, Лен, двигаемся. Я чую, а ты ищи упырей. Вроде кроме них некому тут кровью фонить.

— Видимо да, буду приглядывать.

Выдвинулись дальше, достигли района, где пара фур исчезла. И, вроде бы, ничего особенного. Нет, звиздицома, конечно, но она тут везде. А ни каких-то особо злостных нечистиков, ничего такого не ощущается.

— Так, четыре улицы, — прикинул я. — объезжаю и к центру. Может, что-то почую.

— И я, может, что увижу, — согласилась Зелёнка.

В общем, даже не поехал я, а пополз по улочкам. Мертвечина ощущалась, как и одинокие домовые, уже не больше одного безумного рыла на многоэтажку, и то не каждую.

Но вурдалака полтора на грани чувствительности мелькнуло, не больше. «Общий фон» показывал, что их в округе побольше, чем на въезде, но не появлялись.

Правда, нежить таки «нанесла ответный удар». Бессмысленный им, энергополезный мне. И стоивший бы мне тонны нервных клеток! Если бы нервы у меня не были бы из стальных канатов, да. Но напрягся, факт.

В общем, чешем мы по улицам, Ленка надо мной, как вдруг шибает некросом из домика впереди. Ну, он и так там был, так что скорее, его колебанием. И к Ленке самым наглым образом чешут призрачные нави! Несколько десятков, более «плотные», чем мне встречались. То есть, на свету «исходят призрачным дымком», но чешут нагло!

— Лен!

— Вижу, нестрашно.

— Спускайся ко мне, — предложил я.

— Я и сама справиться могу.

— Быстро? — ехидно поинтересовался я.

— Спускаюсь, папа Кащей:-р

Вредина зелёная, усмехнулся я. Спустилась, окружённая этакой сферой протоплазмы. Нави тоже поехавшие — солнце, от сферы-защиты они на глазах развеиваются, а всё равно рвутся к живому.

Прибил я это навство и призадумался.

— Думаешь, нави? — поинтересовалась Ленка.

— Вряд ли. Они просто психованные и солнца не боятся. Ну хорошо, допустим, они часть сталкеров сожрали. Маловероятно, но допустим. Но в фуру точно не проникнут.

— Точно, — покивала Ленка.

— И, допустим, проникли. А фура где?

— А ты её ищешь металлокинезом?

— Естественно. Почти километр охватываю, — хмыкнул я. — На это местные заморочки не действуют, а у неё и форма узнаваемая, и сплав нетипичный.

— Хм, упыри, — задумалась Зелёнка.

— И вот тут — особо умные и сильные, экипаж законтролили. И фуру сныкали. А где склады — их нет. Не любят… сталь?

— Упыри — нет, на сталь им плевать. Но может, какая-то нежить со сталью… — протянула Ленка бьющая по клавишам. — Нет, Кащей. Ничего такого не нашла, — через минуту расстроенно пожала плечами она.

— Да я не особо рассчитывал, Лен. Сеть сетью, но тут куча всяких новообразований, блин. Думал, или след в небывальщине будет, или фуру где-то рядом припрятали, — признал я. — Ладно, двигаемся в центр.

Двинули, помотались на границе развалин. В развалинах оказался оплавленный камень и, как ни странно, развалины. И довольно много навей, причём вообще плюющих на солнечный свет и ощутимо пополнивших мою кубышку. Но недостаточно сильных, чтобы пробиться в фуру, да и таких же тупых, как их «эфемерные собратья».

Ну а в центр лезть — вообще идиотизм. Спёкшееся всё от взрыва и лютая радиация. Всё видно, кстати, видимо, небывальщине сам взрыв не понравился, прям вихрь был в том направлении. Но отчётливо ощущаемый, в плане «стихийное явление» а не что-то сознательно живое. Точнее, сознательно неживое, хех.

Отъехал я от границы «тотального разрушения», встал, и стали мы с Зелёнкой обсуждать. Правда, обсуждалось хреново. Фур в округе нет, нежить, даже вурдалаки — пуганая. Нави непуганые, но там и пугаться нечему.

— Нужен упырь. Он и вурдалаков, скорее всего, контролил. И хоть и вероятность «там дебил, тут умница» мне кажется идиотской…

— Но небывальщина, — понимающе кивнула спустившаяся Ленка.

— Вот да

— Так, я, в принципе, могу полетать. Нежить от тебя шарахается, а ко мне — скорее притянутся. И подранить… хотя толку? — сама у себя спросила Ленка. — Нет, надо подумать, как обездвижить. От дохлого упыря толку не будет!

— Погоди, Лен…

— Пап Кащей, хватит, — показала язык вредина.

— Зелёнка, я вообще-то не про то, — злодейски вывалил язычину я. — То, что тебе надо эту пакость отследить, если мы хотим с ней пообщаться по душам, — изящно пошутил я, — это понятно. Но упырь всё равно убежит, если ты его не расчленишь. Что очень вряд ли, только лучом, вблизи… Нафиг в общем. А рогаткой ты его либо убьёшь, либо без толку. Поэтому — нужен маячок!

— А ты у меня Мудрый, Кащей, — оценила Зелёнка моё всё.

— А то, — не стал спорить с очевидным я. — Маячок, а дальше я эту скотину поймаю, от байка не убежит.

— Да, хорошо. Только всё равно прикинуть надо, чтоб маячок… вольфрам?

— Угу. Щаз делаю крючок, типа рыболовного, — ответил я, воздействуя на вольфрамовый стержень из бардачка. — Его я за пять километров почувствую, постоянно с ним тренировался.

— Добавь ещё три крюка, — попросила Ленка, подсветив на визоре.

— Центровка, — мудро понял я.

— Она самая, — мудро кивнула Зелёнка.

— Тогда уж и стопор-оперение, чтоб не протолкнул, — прикинул я, творя озвученное.

Передал я Зелёнке оперённый и центрованный крючок, и она полетела. Ну… волновался, немного, но она не дура, да и не опускалась. И видно было, да.

Фигурка пару минут над городом круги понарезала, из города под ней шибануло искажением небывальщины, я чуть не сорвался, но на визоре показался текст.

— Всё нормально, подстрелила. Встречай гостей.

И фигурка полетела ко мне, а за ней щемилась натуральная толпа подсвеченных фигур.

Впрочем, стали они отставать и валить, по мере приближения. До моей «зоны чувствительности» добежало десятка четыре, а рвались вперёд вообще всего восемь особо отбитых вурдалаков и пяток навьев. И померли, до меня добежав.

— Чувствуешь? — после окончания прибивания нежити уточнила зелёнка. — И приятного аппетита!

Я подумал, а не поглумиться ли в ответ, но решил, что не стоит. А то можно до не самого приятного дошутиться, и вообще. Так что просто очень противным голоском спасибкнул. И продолжил уже нормально.

— Чувствую, Лен. Сейчас байк подниму и поймаю, упыря такого. И повыше следуй, пожалуйста. На всякий случай думаю, придётся в какое-нибудь здание врываться и всё такое. Ну в общем, ты поняла.

— Хорошо, поняла. Удачной охоты =)

— Угу. Только карту мне нормальную дай, будь любезна, — ехидствовал я.

— Ой:(

— Вот да.

— Лови.

Ну а я сопоставлял ощущение от моего вольфрама с картой. И не в доме упырюга от крючка страдал. Что-то типа магазинчика или заправки, что и к лучшему.

Просчитал я маршрут, врубил инструменталку поэнергичнее и потяжелее. Мне приятно, Ленка не против, а на нежить пофиг.

И втопил, наверное, километров на триста с хвостом, в режиме ховера.

Нечисть охеревше провожала бешеного меня взглядами, упырь… да ни хрена он не успел. Может, и хотел что-то сделать, но не смог. А я, стараясь подтормозить, влетел в магазинчик заправки, затросил пакость… и улетел из магазинчика вместе с упырём в обнимку!

Байк полки, стойка и стена затормозили, а вот меня — нихрена. И я на ловле упыря сосредоточился, так что ласточкой вместе с ним улетел.

Уже через десяток метров затормозил выпущенными тросами, стал оглядываться и вчувствоваться. Нечисть с визгами и писками разбегалась. Визор отображал:

— Ты в порядке?

— Вижу:-D

Нууу в общем да, смешно, признал я. Но не сказал, потому что нефиг. И стал разглядывать упыря.

Упырь от человека отличался только серой кожей и равномерно-розовыми буркалами. И был очевидно поехавшим:

Сломался в нескольких местах, подвывал и трясся, но издавал нечленораздельные звуки, типа мычания и хрипения.

Разумные в такой ситуации издают исключительно матерные звуки, факт. А раз не издаёт — значит и не разумен.

Неразумный упырь дёргался, а я стал думать, как бы мне из этого психа информацию-то вытащить. Потому как его тросом слегонца потыкал, говорить предложил (ну, случаются чудеса) — нулевой эффект.

— Не говорит?

— Даже не матерится, упырь такой, — осудил я гадкую тварюку.

— А если ты его внутри допросишь?

— Охеренно деликатно, Лен, — кисло оценил я. — Сделать не проблема, да и не в том дело. Если это не умеет говорить — что я узнаю?

— Не знаю, Кащей. И не попробуешь — не узнаешь.

— Логично, — признал я. — Эх, вот какая же ты мерзкая упыриная морда! — с искренней неприязнью сообщил я.

Подготовился, искренне возненавидев морду упыриную — ну реально же сволочь! Я, блин, не хочу никого в себе мучать, а из-за этого быдлы придурошного, не разговаривающего, приходится!

И порвал паразита в клочья. Механизм «захвата души» исправно сработал, а я замер. Потому что было с этой душонкой всё не так.

То есть, вопли боли и страдания она издавала, энергией фонила. Нечленораздельно и бессмысленно орала и страдала, простое мучительство выходило. Но. Но было очень заметным и странным, так что я на верещащую душонку просто забил.

Это самое «но» было в некоей… связи, канале, фигне непонятной, которая чётко чувствовалась по поглощении душонки. И вела она от неё в материю. И это точно не «запасное тело», блин, озадачено вчувствовался я. Тут связь не «от души к телу». А откуда-то к душе, сознательное действие «оттуда». И кровью шибает, фигня такая.

Впрочем, недоумевал я недолго. Душонка упыря просто сделала «пшик», выделила кучу энергии, часть которой поглатили тросы, остальное — развеялось. И всё, совсем. Не ушла в небывальщину, не что-то ещё. Просто лопнула и рассеялась.

— Ничего не понимаю, — озвучил я уже в материи.

— А подробнее? — аж подпрыгивала на доске неподалёку Зелёнка.

— Ну слушай, — хмыкнул я, да и выложил что начувствовал и что случилось.

— Странно, — протянула Зелёнка. — Кровь, говоришь?

— Говорю.

— Высший упырь?

— А они бывают не металюди?

— А кто мешает? И кто сказал, что это не метачеловек?

— Да в общем-то может быть, — признал я. — Тогда, у нас есть некий высший упырь, контролирующий обычных. А они — вурдалаков. И он… где-то там, — тыкнул я на север города.

— Я слетаю…

— Нет! Лен, это высший упырь неизвестной силы, блин! Ты ту дуру со склада забыла?

— Не забыла, но я на доске…

— И что? Сто метров у тебя зона уверенного обнаружения. Для упыря — тьфу, теми же лучами кислотной крови — доплюнет. Меня эта кровь разъедала, — напомнил я.

— Нууу… да, говорить, что промахнётся — глупо, — сама признала Зелёнка. — И что ты предлагаешь?

— Я бы вообще предложил вернутся, поговорить со свинотрахами горюновскими насчёт денег, — честно признался я. — Но этот высший упырь, если это именно он, точно знает что тут душеед. И может просто свалить. А мне этот упырь нихрена не нравится, Лен.

— Поддерживаю. И всё-таки?

— Ты делаешь вспышки. Поднимаешься на пару сотен метров, двигаешь за мнойс отставанием. И это «не папа Кащей»!

— Понимаю, согласна. А ты?

— А я втоплю по городу на байке. Найду я этого упыря, мне при приличной скорости — четверть часа полгорода объехать.

— Километр? Или меньше?

— Скорее больше.

— Составить маршрут?

— Составь, Лен, — не стал «я самэцовать» я.

Через четверть часа Ленка зарядила рогатку пачкой стрел со слабенькими «солнечными духами», как объяснила она. Ну и я приготовился, выпустил пучок тросов, да и втопил.

Тросы я выпустил не только и не столько как оружие. Разогнался я если не до звука, то в районе. И инерцию магией хрен погасишь, так что на поворотах я крошил тросами здания и асфальт.

Через четрыре зигзага «окраины-граница застройки» я почувствовал… не тварь. Скопление нежити. Они кучковались, ну и втопил я в ту сторону. Упыри, вурдалаки, просто кинулись на байк толпой. И зря — я не всех даже затросить успел, половину просто размазало. Правда и байк остановился, но основной «ком» нежити я простто «прошил». А вот в полукилометре чувствовались живые души. И чесали к окраине города, быстро, паразиты такие. И да, живые-то живые, но кровью и некросом разили от души.

— Упыри. Высшие. Металюди. Двое, — скороговоркой выдал я, отбиваясь тросами от упырей и вурдалаков.

Точнее — насаживая и разрывая, уже рефлекс, хех. Да и основную часть мы с байком того, там сотни полторы было, а то и больше.

Прикинул, да и втопил на полную, догнал упырей за пару секунд и… фигура метнулась в дом, а вторая — рассыпалась кровавым туманом, метнувшись ко мне.

Я его проскочил, тросами помотал, но… не слишком эффективно. А тросы слегка «окислились», блин.

Вбил тросы в асфальт, частично гася инерцию укатившего дальше байка и судорожно думая, а что мне с этим кровавым туманом делать-то?

Урон небольшой, но есть. А я тросами махал без толку. Ну, можно попробовать из тросов и металла созлать бокс, прикидывал я, покачиваясь на тросах и ожидая рванувшее ко мне облако.

— СВЕТ!!! — Мигнуло на визоре, и я, от греха, затросил глаза.

Правильно сделал — буквально в трёх метров от меня шибануло вспышкой света. Если это — слабо, то я красная шапочка, ошалело оценил я. Прям «тросами почуял» вспышку.

Упырь, впрочем, тоже. Вспышка просто «сбила» его в тело, в которое я принялся бодро и злобно тыкать тросами.

Но прочность паразита была даже повыше упырихи из стального, так что после пары слабых царапин я просто оплёл скотину тросами, начав «вбуриваться» в него.

И, более менее взяв «ситуацию под контроль» я стал искать второго упыря…

— ЛЕН! — оттекстил я, мыслями — быстрее.

— Вижу, не страшно.

Но, невзирая на это, я потянулся сознанием в поясок. И вовремя, блин! Какая-то нетопыреобразная пакость, зверолюд-нетопырь и, несомненно, упырь летел к Ленке. И получил на подлёте вспышкой в рыло. Но не остановился, продолжая лететь-падать на Ленку! А это вспышка, она не видит, блин!

Так что падающую тварь встретили тросы пояса, оплетая и не давая добраться до Ленки. Но вот инерцию я не погасил, реально мозги плавились, с учётом буримого упыря! Просто не подумал, блин!

И, связанные тросами, упырь и Ленка закувыркались вниз, с пары сотен метров. Впрочем, паниковать я не стал, испугавшись до ледяного спокойствия. Я — не успею. Байк, при том что упырь мне ещё мешать может — с гарантией не успеваю. Отпустить упыря, погасив удар тросами пояса — можно. Но он доберётся до Ленки, она просто не успеет среагировать на таком расстоянии.

Остаётся металлокинез. Как барон Мёнгхаузен, металломажа собой через тросы на тросы. Никогда такого не делал, а вот надо. Не получится — всю энергию на поясок, давлю упыря, отбрасываю и гашу энергию падения Ленки.

К счастью — получилось. Падение замедлилось до приемлемых величин, а Ленка, зыркая на бьющегося в метре от неё упыря завозилась с рогаткой. Вот и зашибись, отметил я и взвыл.

— Вот ты скотина какая! — искренне возмутился я.

Упырь, подлюка, не пожелал прилично бурится. Тросы уже пробурились достаточно, чтоб он не мог магичить. Но эта скотина вытянула шею и вцепилась зубищами в удерживающий трос. И это было больно. Почти как Боль, хоть и локализовано.

И не перекусил, именно «свойство небывальщины». Впрочем, ласково улыбнулся я упырю, после Боли — не страшно. Разве что неожиданно. И, одновременно сжимая со всей дури трос на упыре у Ленки, вбурился в упыря рядом. И, через минуту, его душонка попискивала в моем внутреннем аду, а тело истлевало в прах.

Метнулся сознанием в поясок: Ленка стоит… полусогнутой, упыриное тело под тросами истлевает, но тросы продолжают сжиматься уже на костяке, не давая Ленке разогнуться. Это называется «упс», распустил я тросы и поскакал к подруге.

5. Кровавое танго

Подбежал я разминающей поясницу Зелёнке, которая на меня очень многозначный взгляд бросила. Хороший, но многозначный. А вообще — нехрен, я спас и всё такое, да.

Правда, упырь был… жив. Обезглавлен, точнее — обезглавлена, как я с некоторым удивлением отметил. Этакая фуррятина из нетопыря и человека, причём морда страдающей большеглазой башки — очень молодая.

— Кащей, — потёрла поясницу Ленка. — Спасибо, тебе, конечно, но…

— Я спас и молодец, — прервал я вредные фантазии. — А это техническая накладка!

— Надо подложку под эту накладку какую-нибудь придумать, — проворчала Ленка. — Она меня чуть пополам не порвала! — потыкала она в упырицу.

— А как ты её? — уточнил я.

— Стреляла вспышками и резала голову лучом.

— Луч их берёт нормально? — уточнил я.

— Плохо, — помотала ушами Ленка. — То ли заживает почти моментально, то ли ещё что. С двух раз голову отрезала, на первом дёргалась и чуть не… — не договорила Ленка, потирая поясницу.

— То есть я больше минуты этого упыря бурил, — аж удивился я. — Думал меньше четверти минуты. Впрочем — бывает.

— Бывает. Прибьёшь? — потыкала она в голову.

— Не надо… — полупрошептала-полупротелепатировала башка, плаксиво скорчившись.

— Надо, упыриха, надо, — наставительно произнёс я. — Лен, у меня этот упырь внутри. Сейчас разберусь, что с ним и как. А потом решим как казнить пленную.

— Точно казнить?

— Точно, Лен. Напала на тебя, точно стремилась убить. И… ты людей убивала? — полюбопытствовал я, на что голова согласно мигнула глазами. — Они нападали? — ответа не было, что само по себе ответ. — Вот, — веско постановил я.

— Да, согласна, — махнула ушами Зелёнка.

А я прочувствовал округу. Нежить с визгами и писками драпала в полном составе, что и хорошо. Значит несколько секунд есть, а больше и не надо.

Вчувствовался я в свои недра, мысленно передёрнулся от чувств и эмоций мучающегося в аду, мысленно же сплюнул. И предложил упырю колоться за «отпущу».

Упырь и раскололся. Я бы тоже раскололся, да и любой наверное, да.

И вывернул память, и опять — больше пришлось стараться «не запоминать», чем наоборот. Но справился, я душеед талантливый. И выпнул душонку, под недоумевающие ощущения тросов.

Пришёл в себя, хотя, скорее, взглянул в реальность. Пробил тросом глаз башки девчонки-упырихи, вздохнул, сделал из тросов себя плетёное кресло, кивнул на него Зелёнке. Та на него и уселась, внимательно на меня уставившись.

— Ну слушай, Лен, — криво ухмыльнулся я.

Жил да был парень Гриша, не слишком глуп, не слишком умён. И очень начитан, не по делу, а беллетристикой всякой. Ну, понять можно — реальность, мягко говоря, слабо соответствовала ожиданиям, если ты не лживый упырь, по головам вверх забравшийся, мдя.

В общем, конец застал Гришу в городе, парень жил на окраине, просто рванул бегом в леса. Ну читал много, про радиацию знал. Ну в принципе — молодец, кто спорит. Просто не учёл позднюю осень. И через пару дней, с лучевой болезнью в лёгкой стадии и тяжёлым обморожением помирал в кустах.

И вот тут появляется «кровавый дух». Видимо, сами взрывы что-то исказили и перемешали в небывальщине, потому что в разбомбленых городах и округе нечисть появлялась сразу, причём сильная.

Ну да не суть, умирающий парень на «силу и мечт исполнение» клюнул. И очнулся в лесу, уже весной, высшим упырём. Боли у него не было, а были бесконечные сны, полные потоков крови, пресмыкающихся у ног старых обидчиков и, естественно, податливых баб-с.

Ну а ощущение «недооценённости» за этот период выросло до запредельных значений. Но при этом — парень… поумнел. Поразительно, но факт. И вместо «врагов повержения», «рек кровищщи» и гарема красавиц — стал присматриваться к окружающему миру.

Присмотрелся, понял что упырям в поселениях не развернёшься. Приглядывают за ними и вообще. И, подумав, взял и занял сторожку на дороге, ведущей в его город, на пересечении с центральной трассой. Даже расширил, починил, да и стал встречать караваны. Обходился, до поры, кровью животных, благо кондиции и чувства упыря позволяли найти и прибить хоть медведя, хоть метазверя. Даже завидно, немного, на тему «правильно металюдизации» даже симбионтного типа. У меня всё методом тыка, а упырям всяким «знание даётся».

Так вот, а дальше — стал упырь отсасывать у постояльцев. Немного относительно, крови. Не торопился и спокойно «шёл к успеху». Таким макаром у него да «величия необоримого» ушло бы времени лет сто, но — поумнел. И даже удовольствие стал получать от роли «владельца гостиницы, упырястого, но симпатишного».

И, если бы на этом остановился — я бы ему лапу пожал. Честное слово — молодец, слов других нет. Желания всех порвать и выпить — контролировал, в своём положении нашёл плюсы и просто жил и кайфовал, при том к своей цели идя.

Не интересно, как по мне — но у меня свои тараканы, многометровые и из стальных тросов, хех.

Всё это продолжалось полгода — из города стали возить сталь потоком, торговые караваны. В общем, сторожка превратилась в гостиницу, но персонала Гриша не набирал — не хотел «спалиться» и воспринимал людей, как игрушек. Поиграть в гостиничного хозяина, взять толику крови и отпустить — это «да», а вот делить с бурдюком крови стол и кров… На это Гриша пойтить не мог. Да и к сородичам относился снисходительно-презрительно. Мол, дурачьё, себя не контролирующее.

Всё это продолжалось до момента, когда запоздавший «семейный караван» не разнесли верволки в паре шагов от гостиницы. Как по мне — ездить втроём с женой и дочкой по теперешним временам просто преступно. Но уже останавливающийся в сторожке купчина-гном посчитал что сам с усами. Усы от него и остались, от супруги — немного больше, а дочка, закинутая в кибитку дождалась Гришу.

Он вышел просто посмотреть, ну и прибил тварюк. Всё-таки метаморфизация без потери памяти — это чит, мдя.

Ну и… как по мне — девчонка поехала крышей. По крайней мере её реакции и поведение на это указывают. Но Гриша этого не замечал, а её тягу к своей «великой персоне» воспринимал как должное. И да, потрясающе красивая была девчонка, хотя и молодовата, как по мне. Но я не депутат, даже не латентный депутат, чтоб лезть в постель половозрелых разумных, да.

В общем, через пару дней девчонка была в койке Гриши: как по мне птср, как оно есть. А он боролся с естественными порывами выпить, упиваясь своим благородством и находя удовольствие в сексе.

И, в принципе, всё бы ничего. Ну живут вместе, людям не вредят. Но Гриша перед девчонкой «спалился». Ну не привык к второму человеку-не пище. И она, вместо истерик и прочего, предложила помочь. И помогала, проверяя постояльцев, подливая «упырий яд» — очень действенное снотворное на небывальщине. Гриша эту подмогу принимал как должное. Пока не нарвалась парочка на огра. Рогатый толстяк в Горюново — огр, как ни занятно. Специфический подвид, уж что-что, а это Гриша выяснил прекрасно.

В общем, яд не подействовал, огр ухватил клофелинщицу, чтоб прибить или попользовать — уж чёрт его знает. Гриша врывается, рвёт огра в клочья, а тот, умирая, ломает девчонке ребра и ключицы, превращая лёгкие в сито.

И тут вторая жертва пстр, уже Гриша. Убедил себя, не убедил — чёрт знает. Как по мне, его подтолкнул «кровавый дух», типа «нужен птенец».

Но хотели как лучше, получилось как всегда. Первый блин (и последний) Гриши вышел даже не комом, а нетопырём. Фурри-нетопырём, как мы её и видели. Для полноценной «высшей упыризации» девчонке и Грише надо было не просто крови, а именно смерти разумных, некая фракция, душевного толка, как я подозреваю.

А Гриша у нас оказался если не ксенофобом, то к новому облику любовницы отнёсся не слишком. Трахал, но в стиле «ипу и плачу», мдя. Вообще — урод без вкуса, вполне милая фуррятина получилась, с рядом интересных особенностей. Зелёнка во всём лучшая, но маниакальное желание Гриши вернуть образ «девочки-подростка» указывает на его ограниченность, да.

Ну и стала парочка, помимо приёма гостей, охотиться на отдельные караваны и отошедших от них долбоклюев. Осторожно, аккуратно, потихоньку приближая девицу к «прекрасному облику», а Гришу — к «кровавому царю», по крайней мере такой термин был у него в башке.

Пока стройка не закончилась. Причём парочка искренне возмутилась — им оставалось сотни две, всего-то, «бурдюков с кровью» осушить. А из города мало, что почти прервался поток караванов, так ещё использовали освободившиеся фуры. Не останавливаясь у Гриши и лишая его пропитания.

Ну а редкие караваны по тракту — парочку не устраивали. Долго ждать, и всё такое.

Ну и результат — известен. Перебрались в город, Гриша контролил упырей, которые притаскивали захваченных одиночек. Потом — опять жадность и нетерпеливость, с фурой. Отогнали в логово на севере, употребляя на пару живые консервы. Потом фура в центре, жрать стали на месте, были фактически пойманы второй, поисковой, что и решило их судьбу.

А вообще — Гриша планировал «ночной налёт» на Горюново, чтоб всё и сразу. Ну и свалить из региона, совсем идиотом он не был.

— Да уж, — протянула Ленка. — Думаешь — кровавый дух?

— Думаю, Лен. И прохудившаяся крыша. Собственно, — хмыкнул я, — я его прекрасно понимаю. В плане дегуманизации, — на что Ленка кивнула. — Но он… скажем так, не дегуманизировал врагов. А просто ощущал себя высшим хищником, а остальных… ну понятно.

— А она много убила?

— Ну вообще — хватило бы атаки на тебя. Много, Лен. И так же не воспринимала людей за людей. Была она, Гриша, а всё вокруг — обрамление. В общем — понимаешь.

— Понимаю, — понимающе мотнула ушами Ленка. — Всё равно — грустная история.

— Чего уж веселого, — надулся я. — Лен, мы ОПЯТЬ выполнили заказ без оговоренной платы!

— Кхм… хихихи, — развеселилась Зелёнка и аж откинувшись в кресле и болтая ногами. — Ладно, думаю мы внакладе не останемся, Кащей. Семь тысяч…

— Лен. Равновесность. Семь тысяч — за посмотреть. И это мы отработали. А вот с остальным… Не знаю, посмотрим как будет. Если откажутся платить — чёрт с ними. Сколько там у пухлого огра от души осталось? Половина? — ехидно осведомился я.

— Злодей, — уважительно покивала Зелёнка.

В общем, сбегал я за байком, глянули на сныканные фуры и остатки пожрать упырей. И поехали к Горюново.

Видно, про байк швейцары горюновские знали, так что подъехали мы к «Неге» сквозь заблаговременно распахнутые ворота.

Хоббит на входе прилагался, а вот в комнатке был ещё один человек, помимо четвёрки. Собственно, и нанявший нас Серёга.

От лицезрения наших с Зелёнкой физиономий восторга господа Совет Горюново не проявили. Правда, интерес был.

— Здрасти, — помахал я лапой, опять вытаскивая от столика неподалёку от кабинета пару стульев. — Узнал, — широко улыбнулся я, плюхаясь в кресло.

— Ну так говорите! — буркнул Серёга.

— Ну так расскажу, — посулил я. — И даже покажу. Лен, — на что Зелёнка проявила карту-голограмму мёртвого города. — Итак, опасность для добытчиков, — выдержал я театральную паузу. — Везде, — развёл я лапами.

И голограмму залил красный тревожный цвет. А пятёрка, видимо, вдохновилась картинкой и начала приобретать соответствующий цвет.

— Издеваешься?! — просипел пухлый огр, аж почерневший.

— Наполшишечки, — отмахнулся я. — Атаки на фуры — дело рук двух высших упырей. Высшие упыри контролируют упырей обычных, на радиацию плюют. Такая парочка и на Горюново, с поддержкой законтроленой нежити, может напасть, — честно рассказывал я.

— Нечисть? — уточнил эльф.

— Металюди.

— Плохо. Справитесь с ними? Нужна поддержка? — вполне по-деловому, хотя с совершенно засранским лицом выдал он.

— С парой справимся, вполне, — ответил я. — Вопрос вознаграждения.

— Так тебе…

— Не бухти, — бросил я толстому. — Мне платили за разведку и выявление опасности. Могу показать логово и место пребывания фур, — щедро предложил я, на что на карте подсветились соответствующие области.

В принципе, если местные деляги заплатят кому-то из магов — это равновесно. И меня устраивает. Нам и семь тысяч не нужны, по уму, но… надо.

— Сколько вы хотите? — спросил Сергей.

— За уничтожение двух высших упырей? — уточнил я.

— Естественно! Хватит, Кащей! Мы занятые люди!

— Угу-угу, третья перемена блюд не понадкусана, — отметил я. — Три тысячи. Потому что я уже тут, не надо ездить и отвлекаться от своих дел. Три тысячи — и головы убивших экипажи фур упырей у вас на столе, — пафосно провозгласил я.

— Нам надо посовещаться.

— Совещайтесь, но не слишком долго. Я тоже «занятый человек», и через четверть часа намерен заняться делами.

Начали они шушукатся и злобно на меня зыркать. Но в целом — всё равно ощутимо экономили. А если меня прибьёт упырь, как просипел один из людей, и за разведку платить не надо. А за пятёрку ловчую команду на упырей найти можно.

— Согласны, — рубанул Серёга, видно, «голос» пятёрки.

— Уточняю. За головы высших упырей, уничтоживших фуры, вы платите мне три тысячи гривен, давая слово от лица совета Горюнова?

— Да, — надулся Серёга.

— Нет! — закричал ушастый, явно опоздав. — Хотя уж что уже, — махнул он лапой с кислой миной.

— Зелёнка, головы, — поднялся я с кресла, протянув руку, в которую Ленка вложила пару черепов (ну, тросами придержать пришлось, но пафос — наше иногда, хех). — Заказ выполнен, — торжественно провозгласил я, кладя черепушки на стол.

— Ээээ… аааа… мошенник! — бормотал совет.

— Претензии, господа? — невинно уточнил я. — Головы высших упырей, убийц ваших сталкеров. Место спрятанных фур указано. Жду расчёт.

Из всей пятёрки не раскидывался мордой только ельф. Остальные бурчали, рожи свои роняли и вообще — радовали нас Зелёнкой. Впрочем, морда у ельфятины была и без того запорной, так что он вполне вписался.

— Господа, — через десять минут дебатов и прений на тему «кто больший казёл» озвучил я. — Время. И должок! — совершил я уже фирменный плагиат.

— Заплатим, — буркнул Серёга.

— И подождёте! Нужно время, чтоб собрать сумму! — злобно буркнул толстый огр.

— Я-то подожду, а вот небывальщина… — недоговорил я, любуясьпотолком, на что огра аж передёрнуло.

— Жди, как соберём — тебе принесут, — выдавил огр.

Видимо, казначей этих деятелей, впрочем — пофиг, по большому счёту. Так что прихватил я кресла, да и сели мы с Зелёнкой за столик, откуда я их спёр. Вообще — толком не распробовали хоббитчью кухню, в Стальном — вроде нет. А интересно, хех.

Огр мимо нас тяжело протопал, видно, денежку собирать. И не менее видно — казначей. А я ликовал и потирал лапки: Ленка сулила мне, что «чахнуть над златом» мне не придётся. Вредина извивалась, пыталась меня разжалобить, поедая хоббичьи деликатесы — и вправду очень ничего, на грибах непонятных, но вкусных.

— Это — не злато! — наконец вывернулась скользкая вредина, потрясая гривной.

— Хм, — вчувствовался я в тросы и небывальщину.

Занятно, но «канало». В случае, если я эту отмазку «приму». Всё же я — тоже часть небывальщины, причём не такая уж мелкая, выходит.

— Вот, подавись! — злобно бряцнул толстый рогач нам на столик мешок.

— А ты знаешь, — ласково улыбнулся я. — А я… не подавился! — всплеснул я руками. — И предпочитаю другую пищу, — зачавкал я рагу.

А вот тут — не сработало. Не быть мне небывальским владыкой, покручинился я. Ну скажем так, лёгкое трепыхание небывальщины было, но даже этому, на пол-жопы и пол-остального раненому джигиту — слёзки.

А с Ленкой — видно, связь у нас, да и скажем так, наше признание в любви в своё время — точно не брак. А связь посильнее и правильнее, да.

Рогатый упёрся, мы пропитанием дочавкали, да и потопали, злодейские и вредные, к байку.

Покушений на имущество не было — видно, прошлого раза хватило. Так что врубил я металл, ну и погнал себе из Горюнова.

А вот на полпути аж приостановился, задумавшись.

— Что такое, Кащей? — заинтересовалась Зелёнка.

— Да тут поворот к известному городку должен быть. Известным ножами и вообще — холодняком. Расстояния смешные, но дороги нет.

— Поняла, о чём ты. Там вроде и институты были. Но в сети — леса. Ничего нет, — сообщила Ленка. — Сейчас часто такое, дороги пропадают.

— И появляются, — кивнул я. — Хоть до Урала трасса была, и то хорошо.

В общем — чистая ностальгия, да и интересно было. И разогнал я байк, как вдруг Ленка, без слов, подсвечивает несколько фигур по сторонам леса. И древесный ствол на дороге, однако.

В тросы сознание скользнуло уже привычно, времени на обдумывание — ни черта. Пара десятков людей или мета, не видно. Тройка неслабых магов, один из которых — точно зверовод. Потому что верволки, пусть и несколько искаженные в пропорциях, и чувствовались и по абрисам видны.

Это нас, блин, грабят, оценил я. Так, рвём вперед, над бревном разворачиваем байк задом вперёд, ну и смотрим.

Правда, по приближении планы несколько поменялись — перед поленом оказалась натянута кожаная сетка. Хех, даже позаботились, чтоб мы не померли, оценил я предупредительность ворюг. Ладно, разберёмся по месту, может, цели «захвата» ребятушкам отольются похуже, чем простое «ограбить-убить».

Оттекстил Зелёнке «прижмись» и, растопырив тросы, перескочил дерево.

На что рассчитывали ловцы — понятно. Выбить с байка относительно лёгкие тела. Ну и затупили. Байк не ехал, а летел и въехал в сетку на трёх сотнях. А в итоге — ломая ветки, ловцуны встретились над бревном, болтаясь на кожаных тросах. Орки, однако.

— Здрасти, — развернул я байк с доброй улыбкой, разрывая сети.

6. Зелёные верволки

Пара орчин, которыми посшибало немало веток, да ещё и приложило друг об друга — выжили. Я даже несколько удивился — инертная масса нас и байка на трёхстах километрах была огого. Ребяток выдернуло из леса и дальше целенаправленно йопало об ветки и друг друга — а они даже не наглухо вырублены, так, грогги. Стоят в обнимку, покачиваются. Живучие, однако.

И одежда на них, блин, характерная. Косые молнии кожанок, толстая кожа несгибаемых жилеток, завязки по лампасам кожаных же штанцов. И мотоботы. И банданы.

Орки-байкеры, блин. И, судя по выходящим из леса, используют верволков в качестве байков. Как непосредственно, с седлом на приземистых, явно изменённых тварях, так и в виде этаких «пролёток»-трёхколёсок. Аналог трайка с диванчиками, которые были заняты шестёркой девиц.

И одна орка как раз и была звероводом, причём чертовски сильным: не контролить, а изменять метазверей могли единицы, как сообщила Ленка. Ну, сотни на планете, из ей известного, что чертовски мало.

А тут… ну, впрочем, а кто сказал что эта девица должна звероводить говядину-свинину? Вроде чего-чего, а голодающего народу я ещё не встречал, разве что голодали когда-то. Так что хочет создавать «байки» — дело её. Если бы эти байкеры на нас не напали, прервал я свои не очень уместные мысли.

А по делу — верволки, пятнадцать. Это неприятно, мне их душить долго. Можно просто свалить — нас не догонят, а дорогу никто не перекрывает. Но как-то… неохота. А охота понять, что этим орочьим байкерам из под нас понадобилось, ну и по обстоятельствам учинить справедливость с занесением.

— Шаман, сильный, — подсветился один орк-маг на визоре.

— Жертвенный? — уточнил я.

— Похоже — да, очень сильный.

Вот чёрт знает: байк прикрыт вполне мощными защитами — Славка постарался. Притом Ленка рогаткой работать может, в общем — спрошу, окончательно решил я.

— Драпаем или вваливаем? — оттекстил я.

— А что ты хочешь?

— Ну мне — интересно.

— Мне — тоже.

— Тогда по ногам и рукам, если что.

— Угу]:->

— Вот, правильное выражение твоей вредности, — оценил я.

— Готовлюсь:-р

И Ленка закопошилась за спиной. А шаман топал к нам, неспешно и пафосно. И неправильный он был какой-то шаман. И внешне — ни домиков духов, ни висюлек. Это, конечно, не обязательно: Ленка тоже не носит с собой «шаманский бубен». Но странно для «сильной шаманы». И ощущение в небывальщине… духи были, но какие-то… агрессивные и бешенные. И от шамана тянуло мордобоем, а не духоватостью.

Дотопал неспешно, положил лапы на пояс, зыркнул на меня.

— Мне нужны твои деньги, кожанка и мотоцикл, — брутально и бессердечно выдал он.

— А кожанка тебе на кой? — заинтересовался я. — Она на такого кабана не налезет.

— Ну а что мне было говорить?! — возмутилась орчина.

— Мог ограничится деньгами и байком. Всё равно не отдам, но хоть звучало бы не так по-идиотски.

— Ты меня ещё поучи! — бешено выпучил буркалы орк.

— Лень, — отмахнулся я. — Вы вообще — кто такие?

— Робингуды, блин. Отнимаем у богатых и оставляем себе! Деньги давай, и так уж быть, вали.

— Фиг, — продемонстрировал я дулю. — И вообще — с чего ты взял, что у меня есть деньги?

— Про то, как ты горюновских ограбил…

— Шта? — немного удивился я. — Ты башкой не бился?

— Ты ещё скажи, что за ерундовую работу, обманом, не вытянул десятку кусков!

— Два высших упыря — мелочь, кто бы спорил, — ехидно оскалился я. — Развели вас горюновские, видимо — рогач этот жирный.

— Так, — задумался орк. — Ты — не врёшь, — тыкнул он в меня пальцем. — Женя же звиздобол известный, но он слово дал.

— Он их похоже много надавал, и всё врал, — отметил я, на что орчина криво усмехнулась.

— Ладно, понятно всё. За нападение… извиняюсь. Но они за него ответили, — многозначительно посмотрел орк на продолжающих покачиваться в обнимку ловцов.

Блин, а они вырублены, а не в грогги. И стоят, не падают. Первый раз такое вижу.

— Ладно, давай смахнёмся и разбегаемся, — похрустел костяшками шаман.

— А зачем? — недоумённо высунула физиономию из-за плеча Зелёнка.

Да и я чё-та не понял. Ну, вроде не совсем бандиты, расслабились, подтягиваться перестали. Да байкерня обычная, не бандитствующая, а так, наполшишечки. Хотя шаман прокачан жертвами… Но всё равно — в целом вроде нормальные ребята. И нахрена мне с кем-то смахиваться?

— А потому, зелёнка, что мне надо. Ставку примешь? — обратился он ко мне. — Ну чтоб не совсем по-глупому выходило.

— Секунду. Духи? — уточнил я.

— Они, — оскалился орк. — Смахнуться надо, если позвал, а то весь мозг выедят.

Так, это выходит, что этот орк — шаман мордобойного типа. И прокачка у него, в принципе, может быть без жертв — если я правильно интерпретирую, от духов разит «жаждой боя», а не «убить-сожрать».

— Давай деньги поставим. Немного, чтоб было, — сполз я с байка.

Зелёнка на водительское место передвинулась, держа терминал и рогатку не наведённой, но под рукой. Ну и правильно.

Так-то можно было и послать ребятушек, но интересно. Да и ностальгия, да и вопрос с связью с Горюново интересный.

А я байкерские тусовки знаю — после мордобоя прям небывалое дружелюбие. Тут, конечно, орки, но вроде у них видовых злобств не наблюдается. Только личные, если дрянь-человек.

Ну и Зелёнка, в общем, практически в безопасности. У нас байкеров-бандитов особо никогда не было, а сейчас народ пырится… ну с интересом, довольно благожелательным.

Оттекстил я это Ленке, демонстративно разминая кулаки. И ухмыльнулся совершенно искренне: я дрищ-дрищём, на голову ниже орчины, раза в полтора, а то и два поменьше в плечах. А в его верхнюю хваталку две мои нижние ходилки влезут.

Впрочем, тут не «масса на массу», хотя и масса у меня в полтора центнера, не намного меньше орка.

Тот постоял, слегка приподнял руки, и танцующей походкой, именно танцующей, а не прыгающей, как боксёры, двинулся ко мне.

Это чего енто за стиль такой, озадачился я, и еле успел ребром ладони врезать по сгибу локтя змеёй метнувшейся мне снизу руке.

И откинул меня на пару метров, мастер единоборский, блин, оценил я. Впрочем, мастер хоть и морщился, но на его клыкастой роже появилась очень знакомая улыбка.

— Повеселимся! — счасливо улыбнулся он.

— Повеселимся, — согласился я, скалясь.

И тут один из духов, вращающихся вокруг орка и завывавший мыслеэмоции о бое и победе, всосался в тулово орчины. А тот стал несколько более небывалый, именно так. Ещё раздался в плечах, глаза натурально засияли.

И рванул он ко мне, опять своим диковатым стилем, с хлёсткими ударами снизу. Вот вообще — ни захватов, ни ударов кулаками. Удары снизу и хлёсткие, в подкинутого противника.

И начал складываться, на моё удивление, пат. Я несколько раз пытался отсушить орчине руки и ноги на встречных ударах — вот вообще с нулевым эффектом. Это с учётом того, что у меня удар кулаком, да и ребром ладони — молот, как он есть. В Стальном на стройке не раз убеждался, да.

Нет, ну можно было бы… Хотя — нужно, дошло до меня. Удары по мне вроде и неопасные, но тросам явно не нравятся. Гудеть начинают гневно, и тут уже не важно: ущерб, который я не замечаю, либо «боевое безумие» на них передаётся. И то хреново, и это нехорошо. Так что надо эти танцы кончать.

— Кащей, надо заканчивать! — появилась надпись на визоре. — Эфир бурлит, что-то нехорошее.

— Я ЧУВСТВУЮ, — оттекстил я в полете, пинаемый орчиной. — Спасибо, что отвлекла.

— Упс…

Но упсы упсами, а заканчивать и вправда надо. Орчина, с радостным оскалом, вымахал метров до трёх, раздался в плечах до полутора, сиял буркалами этаким голубоватым цветом. И соотвествующее гало было вокруг его управляемо-одержимой персоны.

В общем, на следующий бросок я просто расплёлся на тросы, охватывая противника и связывая его. Пару минут тот порычал, подёрхался. Но тросы не рвались, так что, слегка сдувшись и выпустив из себя пару духов орчина обиженно выдал:

— Хорош обниматься! — рычал он. — Дерись, как мужчина!

— Фиг, — сформировал я башку из тросов. — Я дерусь, как Кащей, — заносчиво задрал я башку на тросах, обрастая короной.

Орчина подёргался, попучил уже не сияющие буркалы и, наконец, заржал.

— Победил, победил. Слушай, а ты правда Кашей? — с интересом уставился он на меня.

И… как-то моё традиционное «наполшишечки» в данном, конкретном случае… Ну уж слишком выходило, с учётом того, что я обвит вокруг мускулистого мужика… На хрен, в общем.

— Считай, что так, — расплёлся я и собрался в сбруе.

— Кабан, — протянул он лапу, которую я пожал за предплечье.

— Меня — знаешь. Зелёнка, — кивнул я в сторону Зелёнки, которая сместила боеготовую рогатку в «походное» положение.

— Угу. А ты где байк такой надыбал?

— Я — металломаг, — ответил я. — Это, считай, зачарованная железная болванка, на моей тяге.

— Велосипед, гы-гы, — кисло пошутил Кабан. — Жаль.

— Так, я тебя победил, я тебя освободил…

— Иди нахер, я не такой, — заржал орчина.

— Ты рассказывай давай, робингуд фигов, какого хрена вот всё вот это вот! — возмутился я. — И про вашу банду. Интересно.

— Интересно ему, — хмыкнул орчина, пихая в меня полтинник гривен выигрыша. — Ну слушай.

И расказал Кабан историю байк-клуба Россомахи, а нынче «Зелёные Верволки». Прям капитан на мостике, ржанул я над названием, но про себя — у клубных херово с чувством юмора на тему цветов и символов клуба.

В общем, конец для клуба вышел довольно удачным. Клубный дом был на периферии мёртвого города, клубники мало того, что жили рядом, так ещё и культурно отдыхали в момент ракетного удара. За десяток минут въехали, «что случилось», похватали семьи и кто под руку подвернулся, «в телеги байки впрягали», невесело хихикнула одна девица.

Ну, в общем, что-то там из облучения получили, но мелочи. И народ какой-никакой вытащили, дотелепались по осенней дороге до полумёртвой деревушки и легли хворать. Кто простыл, кто схлопотал облучения неудачно, в общем, понятно. Местные помогали, из заброшенных домов не гнали, даже поделились жратвой, а потом оклемавшиеся росомахи ездили за мародёрной жратвой.

В общем, месяц до изменения у клуба они отходили, и проснулись орками. В дивьей деревушке — полтора старика и две старухи аборигенов проснулись дивьими людьми.

И байки, согласно Идее Великой Энтропии, накрылись этой самой идеей. Но сам Кабан оказался шаманом «безумного боя», что как бы немного заметно и полезно. Он, кстати, своих психованных духов мог и в прочих орков пихать, повышая их кондиции.

— Но совсем кукухой едут, слабаки, — осудил он соклубников. — Использую только когда врагов валить наглухо надо.

— Друг на друга кидаются? — заинтересовалась Зелёнка.

— Только если врага поблизости нет, маленькая шаманка, — оскалился Кабан.

А подруга одного из росомах оказалась звероводом, причём уже… ну, мастером плоти, скорее. То есть, могла не только контролить животин, но и придавать им свойства, направлять развитие.

Деревенька обзавелась какими-то едящими чуть ли не древесину и землю свинотами, бурдюками с молоком вместо коров и прочим домашним зверьём и птичьём, которое уже было метазверьми, после вмешательства звероводки.

Но вот лошадей в умирающей деревушке не водилось, о чём байкерня горевала, но сделать ничего не могли: переться зимой до ближайших поселений через полные нечистиками леса психов не находилось.

Пока к деревеньке не подошла стая верволков. Ну и «орки на волках» кто-то знал, хех. В общем, пришли волчатины пожрать, а превратились в ездовых скотов.

Уже Зелёные Верволки, с гиканьем мотающиеся по округе, попали на глаза начавшим добычу. И их наняли: безопасность маршрутов, карательные операции (а такие были нужны, поскольку поток караванов привлёк всяких бандитов), в общем — безопасность дорог от Горюново. Год клуб мотался и занимался этим, сейчас, при сворачивании основного потока думали потихоньку заняться чем-нибудь другим. Но вот прилетает некий «почтовый дух», от толстого огра, который врёт о Кащее, обмощенничавшем невинных горюновцев на миллионы триллиардов.

Кабан и компания и так собирались перебираться, деньги возвращать горюновцам никто не собирался, так что устроили засаду. Как раз когда жирдяй якобы «собирал» нам гонорар.

— Слушай, Кабан, а с чего сразу убивать не стали, если поверили жирдяю? — заинтересовался я.

— Мы стараемся не убивать. Духи… ну не стоит, в общем, лишний раз. И проверить думал, Женя — звиздобол известный. Могло денег не быть, или вы не при делах.

В общем, попили пивка, да и разъехались. А Зелёнка внимательно всё слушавшая, по дороге, начала в меня (в прямом смысле слова, хех) задавать вопросы. Насчёт в каком я клубе был, всё такое.

— Да ни в каком, Лен. Был другом клуба, это официальное… ну звание, считай — у пятка. А так — один ездил, пока ездилось.

— А для них, как я поняла, ничего и не изменилось, с конца.

— Ну не совсем.

— Но по большому счёту — нет.

— По большому — не изменилось, — признал я. — Неформалы.

В общем, доехали потихоньку до Стального. Я сгрузил гривны, посмотрел на кучу, почах над ними немного, понял, что дело это дурацкое. Проверил Трак — там Славка мутил что-то охренительное, с его слов, а что — не говорил. Ну, будем надеяться, что не сделает фигню. Тросы мои, по крайней мере, не сломал и не потерял, молодец такой.

И вернулись мы с Зелёнкой к самообразованию в приёмном коттедже.

Правда, ненадолго — буквально через день после начала изучения, нам, ну, точнее, Зелёнке постучали в сети.

— Работа, Кащей.

— Опять на байке, без бани, без наших охренительных коек и картин, — проныл сибаритствующий я. — Ну да ладно, что хотят?

— Ехать никуда не надо. Сами приедут, — несколько удивила меня Зелёнка.

И выяснилась такая фигня, что нашу встречу с «духом-убийцей из сна» Зелёнка подробно описала в сети. Что, в общем, разумно и правильно. Потому духи-убийцы в снах народу не встречались. Были мары, навевающие дурные сны и кошмары. Были «площади дурного воздействия», но вот именно убийц во сне не встречалось. Максимум — нечисть или нежить имела привычку убивать спящего, но в материи, а не через сны.

Ну а впервые столкнувшись с подобной фигнёй, да ещё и справившись, мы оказались «охеренными специалистами». На фоне того, что остальные вообще ни хрена не знали и практики не имели — и не поспоришь.

И вот сейчас к Стальному чешет компания людей, которая постепенно чахнет и уже уменьшилась числом. Во сне чахнет и не просыпается.

Эта компания попробовала найти помощь в транзитном Быстром, но кроме: «обдолбайтесь грибами, бро и сис, и никакие кошмары до вас не доберутся!» — местные сообщили только про «Кащея и Зелёнку из Стального, вроде справившихся с похожей проблемой».

Ну и, соответственно, прутся эти деятели и будут примерно к обеду, как сообщал один из сетевых операторов Быстрого.

— Ну, помочь, в общем-то, надо, — констатировал я, под согласное помахивание ушами Зелёнки. — Правда, Кащей-Сноходец, блин, — хмыкнул я.

— Вообще, судя по твоему проникновению, с подобными тварями могут справиться высшие упыри. Или посмертные симбионты, с большей частью их в небывальщине, — протянула Ленка. — Ты же не хочешь сидеть в Стальном и лазить по снам? — уточнила она.

— Вот как-то не горю желанием, Лен. Один-два раза, ну или когда прижмёт — можно и нужно. Но вариант: «Кащей — ваш здоровый сон! Приём с полуночи до рассвета!» — меня почему-то не прельщает. Неинтересно, — вынес вердикт я.

— Тогда ты не против, если я приглашу Антон Ильича? — уточнила Ленка.

— Моноклистого? — на всякий уточнил я, получил кивок. — Да пусть будет, не против.

В общем, одновременно с караваном из десятка явно ОЧЕНЬ уставших людей перед коттеджиком из кровищщи сконденсировалась упыристая фигура главного безопасника Стального.

7. Горелый бор

— Приветствую, господин Кащей, госпожа Елена, — склонился упырь в аристократическом поклоне.

А я снова отметил, насколько джинса и кираса не соответствует «общему образу», да и манере поведения. Впрочем, судя по рассказам Ленки и разных типов в баре Бар — Ильич был просто фанатичным адептом идеи: «сделай сам и на себе, а уже потом на остальных». Вот честно — для безопасника просто замечательное качество, при прочих равных. Даже язык не поворачивается ментом назвать.

Но джинса дядьке не идёт, всё равно.

— Благодарю, что позвали. Методика борьбы с новой группой нечисти интересует Стальной. Да, госпожа Елена, наши аналитики подтвердили ваши выводы: эфирный уровень сна вполне доступен металюдям некротического типа. Сам я, к сожалению, ни разу не был сознательно в эфире, так что счастлив получить новый опыт.

— Здрасти, — сделал я ручкой, а Зелёнка просто приветливо кивнула.

Подруга клацала по кнопочкам, разбираясь с тем, кто и что к нам припёрлось.

— Кстати, вы же высший вампир, — решил я не «упырить» дядьку.

Понятно, что чистая фразеология, но на фоне упырей-нежити всё же вежливее «вампир», да.

— И, если мне память не изменяет, вы взаимодействуете со снами.

— Память вам не изменяет, господин Кащей. Вас, в некотором смысле, подводит методология. Зов спящего не имеет никакого отношения к снам. Это, — пощёлкал Ильич пальцами, — что-то вроде прямого воздействия на мозг, через кровь. И к эфиру имеет отношение исключительно в рамках эфирности воздействия.

— А просто зов? — заинтересовалась Ленка.

— Тот же принцип, правда, сложнее — комплексное воздействие на центры мозга, также через кровь. К гипнозу и ментальной магии данное воздействие не относится.

Пока мы просвещались в тонкости всякого упырьства, три телеги припарковались. Единороги были охренительно бодрыми, а вот четыре женщины и шесть мужчин, вывалившихся фактически на газон… Ну, цветом физиономий они напоминали орков, глазами — упыря вульгарного. Зевали, страдали и, на мой взгляд, были способны помереть и без всяких монстров из снов.

— Славка нужен, — констатировал я. — У этих бедолаг даже не выспросишь толком, что с ними случилось.

— Зову, — согласно махнула ушами Зелёнка.

Ильич в очередной раз потерял монокль — видок у перекачанного бородатого остроухого с ирокезом был… мягко говоря — нетипичным. А в городе ни Славка, ни Хельга толком не появлялись: «дела, не до глупостей». Даже в Бар парочку вытащить не удалось, впрочем, и фиг бы с ним.

Славка склочно и по-стариковски загундел, что его отвлекают от всякого охерительно научно-важного. Попырился на бедолг, впердолил в них какую-то ельфячью витальщину и уже без кривляний предупредил:

— Это поможет часа на три. Не знаю, что с ними, но истощение, бессонница… в общем, через три часа им надо поспать… а чего это вы? — искренне изумился он, когда более-менее приведённые в порядок на «поспать» стали ушастого окружать с нехорошими намереньями.

— Это они твоей красотой прониклись и обниматься лезут. Иди себе, Слав, а то не отпустят, — озвучил я.

— Эээ… ага, — нихрена не понял партнёр и ускакал в замок.

— Так, граждане страждущие! — возвысил я голос. — Хорош на полезного ушастого зуб точить! Лучше рассказывайте, как вы до жизни такой докатились.

Страждущие зуб точить перестали и начали рассказывать о бедах и огорчениях, начавшихся в последнем путешествии.

Причём ситуация отличалась от прошлого раза: все спали хреново, мучались кошмарами, аритмией, перебоями дыхания. И четыре трупа были скорее наиболее слабых, нежели «по очереди вырезаемых».

— Чувствуете, Ильич? — полюбопытствовал я.

— Довольно… впрочем, обращайтесь так, господин Кащей. Вы про духа, как облаком накрывшего этих бедолаг в эфире? — выдал упырюга.

Я аж заслушался — прям байронический персонаж, а не глава безопасников.

— Про него, подлючего, — подтвердил я. — Он, кстати, отличаеся от того, с которым мы сталкивались. Более… приземлён, что ли… В общем, тот дух — слабее и никогда не был в материи, судя по моим ощущениям, — окончательно сформулировал я. — А это — нечистик, чувствуете?

— Кажется, понимаю, о чём вы, господин Кащей. Дерево?

— Да, дерево, — кивнул я. — Вы никаких деревьев не обижали? — задал я довольно дурацкий, но по сути вопрос.

Бедолаги на меня вызверзились злобно, какие-то они агрессивные больно для бедолаг, посетовал я. И ведь транквилизатором психов не приголубишь — заснут и сдохнут, паразиты такие.

— Издеваетесь?! — взорвалась одна из женщин.

— Пока — нет, — честно ответил я. — На данный момент я вас спрашиваю: в этом путешествии наносили ли вы вред какому-нибудь дереву или лесу… ну чему-то растительному, в общем?

— Мы не идиоты, лешего раздражать! — злобно огрызнулся один из мужиков.

— А убивает вас боровуха из злобности, в материю не имея возможности воплотиться, — ехидно высказала Зелёнка.

В ответ на это начался скандал с матюгами между бедолагами. В плане «какой пидорас или пидорасиха ТАК накосячила». Ильич аж прикрыл глаз, с отрешённой мордой смотря в монокль. И странный монокль, спросить надо, решил я. Ну а пока караванные определяли, кто и в какой степени казёл, поинтересовался у Зелёнки, потому как никаких «борових» знамом не знал.

— Боровиха?

— Женская вариация борового. Вроде бы и лешачихи бывают, но не встречала, просто данные есть. Не только в смысле жёны Лешего, а именно самостоятельная нечисть места.

— Равноправие, — хмыкнул я, на что Ленка покивала. — А разница какая? — заинтересовался я.

— Только в плане того, с кем спят, — пожала Ленка плечами.

Потому как Леший — нечистик «по площади», у него под началом бывают огромные угодья. Почему у кого-то больше, у кого-то меньше — только теории мудрил. Но я просто Мудрый, так что считал, что тут вопрос «договороспособности и управления». Ну у меня и пухлый Леший знакомый был, вполне подтверждающий мои мудрые мысли. Ну не вытягивал Лешак больше квадрата тридцать на тридцать «своими силами». В них он мог быть сатрапом и самодуром, но от него нечистики-подчинённые просто убегут. А вот «правильно замотивировавший» орду кикимор и шишиг пухлик контролил «рукав» леса почти на три сотни километров.

А вот боровые и рощевые — это не площадные, а конкретные духи конкретного места. Бора или, соответственно, рощи. Боры разные бывают, но на один, непременно с хвойными деревьями и относительно сухой почвой — свой боровой. Один.

Ну а рощевые совсем понятно. Роща, отделённая от лесного массива. Насколько я знал — часто «своеволят», не желают под Лешего идти.

И вот, выходит, если разницы между боровым и боровухой нет, эти, чтоб их, деятели сотворили что-то, что боровуха лишена возможности воплотится в материю. Ипанутся, слов нет.

— Они что, бор нахрен спалили? — надумав эти мудрые мысли предположил я.

— Не думаю, их бы Леший не выпустил, — тоже озадаченно выдала Зелёнка. — И Кащей, а ты смерть от духа чуешь?

— Ну естественно, она уже убивала… хотя, — задумался я. — Ничего не понимаю, — констатировал я. — Ильич, вы нежить от духа чуете?

— От борового нечистика? — хмыкнул безопасник, скептично морду исказив, но вчувствовался. — Странно, вы правы, — растерянно констатировал он.

— То что я прав — не странно, — уточнил я. — Но хрень какая-то, безблагодатная. Эй, угнетатели живой природы! — рявкнул я на перешедших в рукопашную караванных. — Вы как бор умудрились похерить? Ну для истории интересно, — уточнил я.

На что ответом были выпученые буркалы, офигивание всеобщее и вообще. Стали мы разбираться, и выяснилась такая фигня. Никаких боров караван не изводил, самым вопиющим образом. А извели они одинокую, обгорелую и вроде как мёртвую сосну.

Провели мы с картой, Зелёнкой и Ильичом разбор полётов. И выяснилась такая пироговина.

В, как ни удивительно, сосновом бору была какая-то военная база. Что за база — ракетная, стройбатовская или ещё какая — непонятно. Но ракетой по ней йопнули, факт.

Бор «немножко» погорел, повыдирался, но в целом — был. И, очевидно, завелась там боровуха, как и положено. Но вот уже летом уже подрастающий бор сгорел нахрен. Причины неизвестны, но вообще нихрена не росло на пожарище. Видно в базе какая-то пакость была, или сама рванула, или выжившие какие (а быть им никто не запрещал) кукухой прохудились и выпустили фигню.

Ну я так подумал, а ни Зелёнка, ни Ильич аргументов против не нашли. Значит, я прав, да.

Так вот, судя по всему, на обочине дороги оставалась последняя сосна бора. Подгоревшая, высыхающая и умирающая, но последнее место материальной привязки боровухи. За которое та цеплялась, что, в общем, типично для духов места. Видно, прогорел бор душевно, ни шишек, ничего такого не осталось, а то бы не торчала в почти мёртвом дереве.

И вот деятели, которые сейчас фингалами друг другу понаставленными сверкают… Да в общем, не виноваты ни в чём, если по уму. Ну дерево, сухое, обгорелое, на обочине. Самые злостные Лешаки на такое не буянят. По злостному и мерзкому характеру — да, докапываются до человеков. Но за сушнину — нет.

Спилили, в общем, развели костерок, переночевали. И принялись страдать хреновым сном до смерти.

— Не понимаю две вещи, — протянул Ильич. — Почему в том же Быстром не определили?

— А вы, Антон Ильич, понимаете, что вы сейчас в обществе, — приосанилась Зелёнка, и даже я, на неё глядючи, приосанился и корону выпустил, — одного из сильнейших металюдей Конфедерации? И сами вы — в первой тройке. Ну и я, — скромно потупилась Зелёнка.

— Ваши таланты в сетевом оперировании, Елена, широко известны, — хамски, но в целом — приятно отвешивал упырюга комплименты моей Зелёнке. — Да, не учёл, — признал он. — И судя по всему — шаман в случае с данной нечистью не поможет, — протянул он.

— Угу, тут только силой на силу, — констатировал я свои ощущения. — Эта боровуха, для небывальщины — в своём праве. Не удивлюсь, если она не развеивается за счёт небывальщины. Вроде как время и силы на месть, — протянул я.

— Концептуальное правило? — протянул Ильич, на что я кивнул. — Неприятно.

— Не думаю, что она доставит много проблем. Боровая, всё же — дух места. Сколько бы в неё, сколь бы угодно концептуальное, небывальщина сил не вливала — места духа нет.

— А силы и облик — граничное условие существования именно конкретного нечистика «боровуха», — констатировала Зелёнка. — Видимо, поэтому аритмии, общий упадок сил. Она просто не может ничего сделать с людьми по-другому.

— Видимо так, — констатировал Ильич. — Вот только Кащей, скажите, а как вы меня проведёте в эфир?

— Я? — немножко офигел я.

— Ну да, я же там никогда не был, — напомнил, пожав плечами, упырь.

— Ээээ… — издал я звук повышенной мудрости, переглядываясь с пожимающей плечами Зелёнкой. — Не знаю, — гордо заявил я. — Давайте вместе думать.

Обсуждение показало, что никаких «самостоятельных» программ у Ильича нет. Есть ряд особенностей и возможностей, которые он умеет, может, практикует. С самого изменения и завидно, в очередной раз позавидовал я «правильным» металюдям. Но вот условного диалога с частями себя у упырюги нет. Как и «рефлекса» проваливаться в небывальщину. Только «скользить», но это другое, что-то транспортно-кровавотуманное… ну, в общем, хрень, больше завязанная на материю, чем на небывальщину.

В общем — ни черта не придумали. Кроме того, что мне попробовать упырюгу «позвать». Потому как если не получится — сноходствовать мне, как дураку, без вариантов. Не было металюдей, со сном работающих, только древесные ельфы, да и то — с глюками, а не снами.

Ну, решили — надо делать. Разлёгся я на газончике, энтовой кроной от солнца услужливо прикрываемый. Ну и начал проваливаться в небывальщину, вырубившись телом.

Провалился успешно, был собой — стальными полосами с торсом Кащея. Округа… ни хрена не радовала. Горящее небо, угли и пепел на земле и обугленный, мёртвый лес. Никаких «сновидческих вывертов», кроме того, что языки пламени на небе часто принимали вид очень злостных рож.

Ну и хрен с ним, начал я «звать», благо упырюгу я условно чуял. Пыжился, щупалами своими металическими помахивал, как и руками. Очи пучил и вообще — старался. И хрен, чуть сам не «очнулся». Позвал словами — ну хрен знает, может поможет. Не помогло.

Ну и высказал я, вслух, всё что о глуховатом и тормозном упыре думаю. Потому что маячила таки передо мной карьера сноходца, ни хрена меня не устраивающая.

— Не могли бы вы быть повежливее, господин Бессмертный? — чопорно выдала упырятина на мой трёхэтажный загиб.

— Хм, помогло, — порадовался я, разглядывая появившегося в небывальщине Ильича.

Такой, весьма вампирский вид, нужно отметить. Бледен, аристократичен — ну это он и в материи проявлял. Монокль выглядел как этакий визор на глаз, с шипами кровавой стали, зубищи — лютые, вампирские. Крыла бордовые, нетопыриные, которыми он не размахивал, но удерживался «на небывальщине» над пеплом и углями кошмара нашего пребывания.

Ну и шмотки однозначно были не «джинсой». Даже не фрак, скорее сюртук или мундир чёрного шёлка, черный плащ с алым подбоем. В общем — упыристый упырюга, стильный.

Упырюга тем временем рассматривал мою химерную персону, хмыкнул и выдал:

— Очень впечатляющий вид, господин Кащей. Это… ваш настоящий вид?

— Можно и так сказать. В небывальщине, — уточнил я. — Вы, кстати, тоже ничего.

— Да, довольно занятно, — осмотрел Ильич свою персону и стряхнул с погона пепелину.

— Вот так бы и одевались, а то ваша до тошноты аристократичная физиономия в джинсе поражает в самый эстетизм, — припечатал я.

— Форма стражей… — чопорно начал Ильич.

— Ну да, а комиссары всякие там в форме полицаев, — хмыкнул я.

— Ну может быть, господин Кащей, может быть. Ищем нечистика?

— Да чего её искать, там нычится, — тыкнул я лапой в прекрасно ощущаемом направлении. — И сами попробуйте. Только, пока не забыл, вопрос.

— И какой же, господин Кащей?

— Ваш монокль. Не просто украшение. И тут он не пропал.

— А должен был? Впрочем, вы вообще без вещей, да и моих при мне нет, — заметил упырь. — Это дом духов, господин Кащей. Решающий вопрос мей невосприимчивости к тонким и пограничным эфирным проявлениям.

— Духов ли? — прищурился я на приблудину.

— Духов, — кивнул Ильич. — И вируса, как его называют.

— Аномалия сети? — уточнил я, на что получил кивок. — И с сетью можете работать?

— Не вполне работать, но что-то могу. Может быть, перенесём эту увлекательную беседу на будущее, в более удобное время и место?

— Тут своё время. А у главы службы безопасности Стального «времени» на поболтать — скорее всего, и нет, — на что упырюга лапами извиняюще развёл. — Ну, действуйте, ищите, — хмыкнул я на вопросительный взгляд.

Ильич в ответ хмыкнул и стал искать. Крылами помахивал, хмурился, ноздри раздувал, буркалы пучил. И где-то через минуту помотылял к боровухе. А я за ним.

— Вы участвуете? — уточнил упырь по дороге.

— Предпочёл бы нет, но по обстоятельствам, — ответил я, на что он кивнул.

И добрались мы до боровухи. И… прямо скажем, хрень безблагодатная. Половина дородной, пышнотелой бабищи, с кожей цвета и фактуры молодой сосновой коры — зелёный и красно-коричневый. А вот другая половина — скелет, шибающий некросом. И как её так перекосоёжило-то, призадумался я. Впрочем, упокаивать нечистика надо, хотя даже жалко немного. Наполшишечки, да.

Боровуха тем временем визжала, бесновалась, кинулась к нам, криво так, за счёт «мёртвой половины». Ну и Ильич принял её на мгновенно сформированную шпагу из крови. И начал её тыкать и рубить.

Боровица визжала, тыкалась и рубилась, бестолково отмахивалась рукой и остовом. Но не помирала и не развеивалась: небывальщина реально «концептуально» её поддерживала, она восстанавливала дырки, сращивала разрубы за секунды.

— Неприятно, — холодно констатировал Ильич, продолжая тыкать нечистика и уворачиваться. — Напоминаю себе мучителя, без смысла и толка, — признал он.

— А у вас нет способов упокоить? — полюбопытствовал я.

— Теоретически — есть. Не хотел бы использовать, — признал Ильич.

— Поглощение?

— Да, свойство, но в данном случае, — не договорил он, сделав жест в сторону боровухи.

Да, прикинул я. В данном случае — хреновый расклад. Небывальщина подпитывает нечисть. Поглотить её Ильич поглотит, он сильнее по факту. Но вот приток… как бы его не лопнуло, как шарик, или перекосоёжило совсем непотребно, в скелетно-упыристого гермофрадита. Ну, возможный вариант.

— Давайте я, — придвинулся я, на что Ильич отлетел с изящным жестом.

А я ухватил боровуху за плечи, костяное и живое, и начал рвать полосами стали. Она рвалась, они именно разрушали структуру, а приток небывальщины не помогал.

И мне ОЧЕНЬ не понравилась её реакция. От Ильича она отбивалась. А на меня… в общем, смотрела с удивлением.

— За что, Бессмертный? — спросила уже наполовину разодранная боровуха. — Я по правде… А ты! Да будь ты проклят, Бессмертный! — завизжала уже голова боровухи. — Чтоб ты потерял самое… — а договорить было уже нечему.

— Неприятно, — констатировал я.

— Опасаетесь проклятья, господин Кащей?

— Не особо, да и не произнесла она его до конца, — отмахнулся я, вчувствуясь в небывальщину. — Просто она была и вправду права. По-своему.

— Но не оставлять же, в общем-то, невиновных людей! Хотя вы правы, неприятно, — признал упырь.

— Ладно, хорош сопли жевать, — махнул лапой и щупалами я. — Сами выберетесь? Попасть сможете?

— Выберусь и смогу, не так сложно. Благодарю вас, господин Кащей, — склонился упырь в аристократичном поклоне и рассыпался брызгами крови.

Ну и я открыл глаза. В чертовски поганом настроении — видно, Имя и совершённое конфликтовали друг с другом. Да и мне сделанное не нравилось, ну а что было делать, блин?

8. Шаткое равновесие

Оглядел я с интересом смотрящую на меня Зелёнку и подпрыгивающих караванных. Призадумался на полминуты, причувствовался к небывальщине, тросам, себе. Оскалился кащеисто, поднял лапу и оповестил караванных, помахивая пальцем:

— Должок!

— Мы не умрём? — требовательно полюбопытствовала самая говорливая женщина из караванных.

— Конечно, умрёте! — искренне возмутился я. — Даже я умру когда-нибудь, хоть и Бессмертный.

— А скоро не умрём? — занудно уточнила она.

— А от вас зависит, — честно ответил я. — От этой, и во сне — не умрёте. Стопэ! — рявкнул я на галдёж. — Сказал же — Дол-жок!

— А что вы хотите? — уточнил уже мужик, вроде как главный в караване.

— На месте этого пепелища вы посадите не менее сотни сосен. Знаю, что там ничего не растёт — обратитесь к эльфам или друидам каким. Чтоб бор — был! — веско припечатал я. — И в ближайшее время. Сроку вам — шесть недель.

В ответ раздались всякие недоумевающие выкрики и прочее, на которое я просто махнул лапой. Даже не поспасибкали, свинотрахи такие, впрочем и хрен бы с ними: проблема конфликта Имени и сделанного рассасывалась, перестала давить.

Потому как небывальщине на людей пофиг, как и на нечисть: есть правила, законы, как угодно. И по ним — боровуха была права, могла мстить за свою «смерть». Хотя смерть — слишком громко. Как была духом в небывальщине, так и стала им же. С другой стороны — личность-то, скорее всего, того. А если посмотреть на дохлый труп мёртвого человека — так душа-то остаётся. Так что, всё-таки, смерть. От рук караванных свинотрахов, по неосторожности.

Ну и посадку бора на мёртвом месте и небывальщина, и Имя приняли как «достаточную компенсацию» или виру.

Тут вообще весело — УБИТЬ боровуху я мог просто. Просто, потому что сильнее, и этого достаточно. Но я убивал не «просто», этим самым запустив некие механизмы небывальщины. А сейчас смазал их компенсацией — и проблема исчезала.

То есть, свинотрахи могут на должок забить, никто их не заставляет, и даже небо, и даже я. Но огребут от небывальщины по полной, да и чёрт с ними.

И любопытный момент — в небывальщине мне было… тяжело. Я чувствовал «по правде» боровухи, чувствовал «кривду» своих действий. При этом — я порвал убийцу нескольких людей. Блин, она в момент, когда я её рвал — их убивала, на минуточку! Этика-шметика, херня на небывальском масле, окончательно определил я «душные метательства», мысленно сплюнул и материально махнул лапой.

— Разрешите откланяться, госпожа Елена, господин Кащей, — отмер явно переживавший всякую экзистенциальщину Ильич. — Искренне благодарен, — озвучил он и учесал своим кровавым лучом.

— Инте-е-ре-е-сно, — требовательно уставилась на меня Зелёнка.

— Да понятно, расскажу, — подмигнул я. — А вы, граждане сви… бывшие потерпевшие не задерживайте. Валите по своим делам, — помахал я левой лапой. — И про должок не забывайте! — помахал я пальцем правой лапы.

И направились мы с Ленкой в наш коттедж-приёмную, где я про расклады с боровухой и рассказал в деталях.

— Неприятно, — констатировала Зелёнка, погладив меня по лысине. — Но ты поступил правильно!

— Я, Лен, немножко в курсе, — ехидно ответил я. — Правда, такие ситуации и вправду неприятны. И как их избежать, не представляю. Люди просто не знают, да и знать не могут, а… Да в общем, сама всё понимаешь. И как-то вариант ничего не делать и ныкаться «от греха»… Блин, это наша Земля, всё-таки! — проявил я уместный патриотизм.

— Только новая, изменённая. И нечисти она тоже принадлежит, — резонно отметила подруга. — А вопрос «знать» решается довольно просто — артефакты.

— Хм, ну вообще — подходит, — признал я. — Да и сами додумаются, но ты своим чатовым знакомым стукни, — барственно распорядился я. — И пусть сами напрягаются, — довольно откинулся я в кресле.

Впрочем, напрягаться пока пришлось нам. Например, в Стальном проблем с напастью из снов… Не было. Вот вообще. Как и в Быстром.

Сталь просто экранировала возможность «проникнуть в сны» чтобы зацепить жертву. Но «сноходчество» медленно, но верно начало расползаться. Потому что духи снов (не нечистики, как боровуха, а именно чисто «духи» небывальщины) стали время от времени появляться.

И выходило, что в «зоне риска» оказались гнумы и человеки. И путешественники, само собой, хотя кибитки с металлической обшивкой стали клепать довольно бодро. Да и начали появляться магогрузовики, пока редкие, кривенькие и прожорливые. Ну, например, фуры Горюнова работали «сутки-двое», где «двое» — зарядка, причём сильными магами. Но лиха беда начало, вскоре, думаю, появятся и байки, на радость всяким зелёным, хех.

Так вот, ельфячьи духи в местах их обитания просто не давали «шалить» другим духам. Металлические поселения — как было сказано раньше, железо вокруг — просто защищало от ряда нечисти, в том числе и духов, так что «сонные демоны» просто недобирались до спящих на уровне физики. Дивьи люди — просто были иммунны к сонной напасти напрочь, видово. Гоблины и немногочисленные в Конфедерации орки — имунны не были. Но в силу чисто видовой небывальской психофизиологии вваливали этим самым духам во сне, как бы не насмерть. Ну, скажем так, могли и высоковероятно — делали, будучи латентными шаманами от изменения.

И оставались «зонами риска» гномьи и людские поселения, ну и поселения всяких экзотов, само собой, хотя тоже — далеко не всех. Зверолюди тоже, по большому счёту, на сонную демонятину либо чихали, либо ей закусывали.

Так что следующий месяц пришлось мне стать сноходцем. И даже Ленка в область небывальщины «сна» попала, сама научилась. Облик мой восторгов у неё не вызывал, но и ужасов особых — тоже. «Примерно так и думала», констатировала Зелёнка, тыкая меня пальцами дергая за стальные щупала.

Сама она, кстати, в небывальщине сна была практически собой, только… Ну скорее человеком, хоть и оливкого отлива и с заострёнными ушами. А так — ну вот взять зёлёнку и просто вытянуть на двадцать сантиметров тело. Стройнее и субтильнее, а так — Ленка и Ленка, да.

Правда в сонную небывальщину она попала разок, «ради интереса», на этом и ограничилась. Её пребывание там было небезопасно, ну в плане «заказов». Поскольку отбиться от «примеривающегося» духа она могла без проблем. Но вот от уже отжравшегося, а то и убившего уже — с трудом, потерями, да и не факт, что отбилась бы.

Так что путешествие со мной было у зелёной вредины единичным и «потому что интересно».

А мы мотались именно по поселениям, которые подхватывали «сонную чуму». Не сказать, чтобы вот прям часто вообще — но нам хватало. Месяц прошёл в непрерывных разъездах, с финальным разрыванием очередного небывальского паразита. Не сложно, нужно, но нудно-о-о… И всякие сонные пейзажи и прочее откровенно достало.

Это ещё хорошо, что вопрос обучения «хождения по снам» взял на себя Ильич. И, впоследствии — им обученные. Что довольно занятно подняло в Конфедерации значимость и востребованность вампиров. Из всех «сильных» металюдей — это были наиболее «подходящие типы».

Да, ездили мы с Зелёнкой уже на Траке, что несколько смиряло нас с бепросветностью всего. Славка сделал массу улучшений в плане брони, защиты, оружия. Но главное — сменил конструкцию осей. И теперь Трак мог опускать колёса до уровня «заподлицо с бортами». Конструкция получалась не охренительно устойчивая, но вопрос доступности поселений на Траке практически перестал быть вопросом.

А так — ну вот рутина, как она есть. Сонные пейзажи после третьего раза перестали удивлять, духи, в принципе, действовали по сходной схеме. И умерщвлялись, в общем-то, без проблем.

А ещё нашлась причина, с хрена ли вот никогда такого не было, а вот раз — и сразу стало. Ленка совещалась, да и я через неё мудрость до всяких мудрил сетевых доносил. И даже их глупости слушал, замечательный я Кащей.

В общем, выходил расклад, что Земля и Небывальщина более или менее вошли в равновесие. Вакантные места для нечисти в материи оказались заняты, проникновение небывальщины в бывальщину последнюю насытило.

Это совсем не значит, что больше не будет новых нечистиков, нежити и прочего подобного. Будут, скорее всего. И ещё «идеи» бултыхаются, подозреваю — далеко не все воплощённые.

Но места для «типичной» нежити на планете уже не осталось. И орды духов небывальщины, стремящихся к воплощению, оказались перед перспективой многотысячелетнего, а то и поболее, «ожидания очереди». Насколько им это неприятно — чёрт знает. Но, судя по появлению сонных духов — нетерпеливых хватает. Потому что они убивали людей и копили энергию… для воплощения в материи. Либо типичной, либо нетипичной нечистью — тут чёрт знает. Ну, в общем, за счёт убитых и умученных во сне разумных имели достаточно энергии, чтобы скомпенсировать дисбаланс своей материализации, скажем так.

И да, сильная нечисть и нежить, болтающаяся в небывальщине в виде духов, типа разумных драконов или чего-то подобного и сейчас вполне могла воплотиться. Правда, с потерями в этой самой силе, насколько им критичной — только они и знают. Но, с учётом того, что не воплощались и без потерь — нахрен им это не нужно.

Во всём кромешье и занудстве сноходства, был только один довольно… занятный момент. И связанный как раз с разумными драконами, точнее — не совсем. Но вышло занятно, интересно и прочее.

Итак, возвращаемся мы с Зелёнкой с очередного рутинного расчленения снотворной пакости — завелась в подземелье, точнее, его отражении в небывальщине, изводя гнумов. Много извести не успела, извелась сама. Я скорбно высыпал гривны на пол в нашей части замка — в мимика они не влезали, так что вскоре придётся учится чахнуть по-серьёзному. Поплавали в бассейне, перекинулись парой слов с Хельгой и Славиком — не видели их толком три недели. Ну и скорбно приготовились ждать очередных «чёй-то нам хренова спится, мы от этого помираем, спасай-помогай, злобный Кащей!»

Ну чтоб не совсем скорбно — предавались всякому интересному, но это ладно. И вот, в процессе предавания чувствуется, как чешет какой-то деятель к коттеджику. Я мудро подумал, да и послал деятеля минут на двадцать. И энты крутили посетителю дули, пока мы спокойно допредавались, да.

И вот, сидим мы, энт открывает дверь, и вваливается взъерошенный ушастый. Причём, ну ладно бы, древесный. Грибные и взъерошеными и не только могли быть. Да и вообще — ельфятины разных видов, типов, пород и прочего до хрена, так что «ельф взъерошенный» — вполне мог иметь право на существование.

Однако, проблема в том, что взъерошенным был ельф вульгарный. Стандартный такой, напыщенный засранец, с видовым ЧСВ с Гималаи. И загнанный мордас, беспорядок в шмотье, ну и вообще — человек с проблемами, а не ушастый засранец.

Но — ельф. У которых проблем в их ельфятниках со снами не наблюдается. Так что на взъерошенного типа я взглянул раздражённо (ну реально — от важного дела отдачи супружеских долгов оторвал, паразит такой!) и выдал:

— Ну шо, опять?! — полюбовался озадаченной мордой и дополнил. — В стражу Стального со своим караваном иди, блин!

— Каким караваном? — удивлялся эльф.

— Ну сам туда иди со своими проблемами со сном. Я — Кащей занятый, высокооплачиваемый, работаю только с поселениями. Так что кыш-кыш, — помахал я на обломщика ладонью.

— Так нам, Силламинелуэ, ваши услуги и нужны!

— Эээ… — озадачился я. — Вы же жратву в Стальной поставляете вроде?

— И не только! Обеспечиваем продовольствием…

— Да, я в курсе, у вас охеренный колхоз «Ушастый путь», — признал я достижения всяких. — И много народу умерло? — собрался я.

И печально прикидывал, что дела совсем хреновы. Поскольку раз уж у ушастых проблемы с духами сна — прётся непотребщина посильнее «средней». А это уже совсем хреново. И как бы в Конфедерации не пришлось вводить принудительную смертную казнь за косяки, для прокачки шаманов. Потому как если прут сильные духи — без мощных шаманов разумным, мягко говоря, звиздец.

— Вроде никто не умер, — озадачился ушастый. — Конечно, может, и помрёт кто, из скота этого, — задумался он.

— Эээ… — совсем озадачился я. — Какого скота?

— Горыныча, скота проклятого! — злобно выплюнул ушастый.

— Не понял, — не понял я. — Лен.

— Ищу, — встряхнулась Зелёнка, надевая маску и стуча по кнопочкам.

— Это дракон, трехголовый? — уточнил я у остроухого.

— Он, скот поганый! Грабит нас, — несколько замялся он, но встряхнулся и продолжил. — Был договор! Плата за услугу! А эта тварь неделю нас грабит! И… в общем, поможете?

— Ыыы… — мудро ответил я. — А он разумный?

— Тварь безумная и жадная! И вороватая, лживая и… неважно, — наконец, принял снобски-надутый вид ушастый.

Нет, ну почему запинается — понятно, прикинул я. Этим остроухим серпом по яйцам в чём-то чьё-то очевидное и неоспоримое превосходство, типа моего, признавать. И рассказывать, как их нагло грабят — тоже серпом, а то и граблями.

Тем временем Ленка выдала мне на терминал данные. Итак, Змей Горыныч. Имя в сети есть, нечисть, лютостью сходная со мной и с Дураком. То есть — только Имя и продавленная пелена.

Есть полютее нас, конечно — та же Малахитница. Но она «распределённая», и данных по ней побольше, как и от прочих подобных нечистиков.

И вот, ошивается это Имя и вправду в районе Житного, крупного ельфячьего поселения, кормящего довольно много народу. Правда, был я там разок — ну интересно было посмотреть на жёпы к небу остроухих засранцев, заскочили с Зелёнкой проездом. И нихрена — ушастые просто наплодили лютое количество эльфячьих духов, нашаманили и создали не «живой лес», а «живую ферму». И хамски жёпом к небу не пейзанили, а предавались всяким там созерцаниям и прочей херне, ушастым свойственной.

Ну да дело их. А по Горынычу толком информации не было. В крупных поселениях не появлялся, жалоб на него вроде и не было. Есть и есть, много всякой дичи есть, а этнографы упёртые, может, и были. А теперь леса удобряют.

При этом, работа-то вполне «наша» — решение проблемы с нечистью. Не унылое сноходство, от которого подташнивает. Ну распоясался нечистик, раздухарился после «оплаты за труды» — довольно распространённое явление, в общем-то.

И Славка на Трак стационарные лучи смерти сбацал, прикидывал я. Да и вообще, хоть отдохну немного, да.

— Берёмся, Лен? — уточнил я.

— Берёмся, — подмигнула мне Зелёнка.

— Интересно, — улыбнулись мы друг другу.

— Отлично, только поторопитесь…

— Стопэ! — возмутился я. — Ты, товарищ безымянный ушастый, как я посмотрю — охренел. Мы с партнёром приняли решение, что не против заказ взять! — надулся я. — А что нам за это будет?

— Тысяча гривен!

— Эээ… — несколько задумался я.

Просто как-то так сразу и сходу. Довольно много денежки, если быть честным.

— Две! Только поторопитесь, лютует же, скотина такая!

— Ну ладно, — несколько опешил я от напора. — Это обязательство…

— Да, селения, решите проблему с этой скотиной — две тысячи гривен! — почти провизжал ушастый.

— Ну ладно, — поднялся я, да и Зелёнка вскочила. — Едем. Подбросить?

— Я с товаром, просто сразу к вам…

— Ладно, едем, значит.

Судя по цене — змеюк вместо коровы или двух, выжирает нахрен основной биоценоз эльфячьей фермы. Ну там на пятёрке километров квадратных с небывальской растительностью мясные метазвери пасутся, не слишком аппетитное зрелище, но довольно вкусное едалище. А если эта скотина похерит производство Житово… ну голодать народ не будет. Да и восстановят ушастые свою житницу за пару-тройку месяцев, всё дело, а не их страдание возвышенной хренью.

Но — зима. И вообще, не будут голодать — не значит, что жрать подножный корм хорошо. Когда какая-то охреневшая змеятина жрёт в три горла нашу еду, патриотично подумал я, запрыгивая с Ленкой в Трак. И погнали мы Змея Горыныча угоманивать.

9. Замена зерриканки

По дороге Ленка шуршала в сети, на тему нечистика типа «Змей Горыныч». Не в плане данных прямых — их, похоже, ни черта не было толком. А косвенных, в плане сказок, легенд и тостов.

И выходило довольно непонятно. То глуповатый прожорливый змеюк, то выжигающий страны и народы лютый дракон. То традиционно похищающий орду принцесс ящур. Ну, мне тоже лютые гаремы приписывали, у свинотрахов на большее воображения не хватает, хех.

Но силён, гад, это Ленка однозначно гарантировала по «провалу пелены». И ещё, на удивление, не было отголосков смерти.

Ну в плане, когда живое умирает, неважно, травинка там, корова, человек или ещё какая скатина и живность — в небывальщине это даёт след, тот же некрос там клубится, в зависимости от количество прекратившего быть живым.

А тут — нет. И это выходит, что ящур сжирает вообще всё. Включая то подобие душ, что есть у метакоров.

Вообще, с этим выходила довольно забавная картина. У живого к его отражению в небывальщине, проекции, душе и прочему — оказывалась присобачена кубышка с «жизненной силой». Разумные, или метазвери, кстати, её и пополнять могут, не все, но есть индивидуумы. Так вот, ежели живое живёт в покое и довольствии, доживает до истощения кубышки, то помирает «чисто». Некротических эманаций нет как факта.

Но это «идеальный случай», которого никогда не бывает. А чем больше ентой энергии было в кубышке, на момент умирания, тем больше её конвертируется в некрос. Это, как бы, естественный способ появления этого типа небывальщины.

И всякие упыри и прочее — берут из этой кубышки слёзки, проценты. А если эманаций нет, то девяносто девять процентов, что Горыныч пожирает души. Которые, соответственно, не отлетают, и кубышку тоже харчит. Чистое производство, блин. Но уже если не страшновато, то опасения появляются.

С другой стороны — Горыныч шарится в округе почти год. Его видели, с ним на контакт выходили. Все данные уровня «друг мужа жены двоюродного соседа», но, при этом, если бы Змей творил зверства, массовые убийства и прочие подобные вещи — это бы сетевые операторы ТОЧНО знали. А раз не знают, значит и не творил.

Ну и я, увидев и почувствовав лютую хтонь, которая мне не по тросам, а Траку не по пушкам, просто… свалю нахрен. Формулировка «принятия заказа» вполне позволяет, а помирать и Ленкой рисковать за «вкусный пожрать» окружающим… Да на хрен, путь Иван этим занимается, он Дурак.

А Змеюк гнаться вряд ли будет, да и если что — Ленка на Траке или байке, а я этого паразита крылатого задержу, а дальше, как Зелёнка подальше смотается — сам удрапаю. Да и огненный меч… да возьмёт, он — концептуальная вещь: смерть бессмертного. Так что на Горынычей всяких хватит, окончательно успокоил себя я.

И вот, повернули мы с трассы к Житово, я неспешно еду, вчувствуясь, и просто торможу. Не в смысле вообще, а Трак. А потом начинаю вообще.

— Не понял, — признался я. — Ферма — там, — тыкнул я в сторону фермы. — Житово — там. А что этот Змей харчит тут?

— А может, уже сожрал и отдыхает? — предположила Зелёнка.

— Послеобеденный отдых… Фигня, Лен, на этом уровне небывальщины… — попробовал я сформулировать ощущение-понимание. — В общем, у него брюхо переполнено не будет. Сколько бы ни сожрал. И душехранилище бесконечное не думаю, что только у меня, эксклюзивно. Но виталом и магией ушастых от фермы шарашит, я даже отсюда чую.

— Да, вроде бы как было, так и есть, — озадаченно протянула Зелёнка. — И Житово тоже фон выдаёт тот же.

— Вот да. И что эта Змеюка делает в паре километров от Житово и пяти от фермы?

— Не знаю, Кащей. Я даже место, где он — точно сказать не могу, — пожала плечами подруга.

— Так, ладно. Давай ка потихоньку и аккуратно посмотрим. Вроде поле, никаких сорняков эльфячьих нет?

— Нет. Даже луговой есть, надо бы за проезд ему заплатить.

— Ну полотенца вроде есть. Трифон!

— Жду указаний, Кащей-батюшка!

— Сейчас через поле поедем, начисли луговому полотенце откупное, из обменного фонда.

— Исполню. И платка драного оглоеду хватило бы! Разреши исполнять, Хозяин?

— Исполняй, — хмыкнул я.

А «обменный фонд» стал необходимостью по мере езды. Нечисть, по большому счёту, была везде. И та же поездка по лугу, сбитое дерево и прочее подобное — косяк перед ними. Небольшой, да и послать можно, я большой и сильный, типа. Но чиновником, гопником и бандитом я тоже никогда не был, а в теперешних условиях — топчу твой огород, потому что сильнее. В общем, откупаться было «по правде».

Но Ленка топиков не напасётся на кикимор всяческих, ездим-то много. И появился этот самый фонд, стоивший гроши, но очень востребованный и полезный. Простые полотенца, рубахи, штаны, сарафаны, гребни, иголки — ну подобная мелочёвка. Нечистикам в радость, а нам не то, что не разорение, а просто смешно. Гривны три-четыре всё это «богатство» обошлось, а я и так скоро себе малахитовую комнату в замке забубеню: ну реально, девать это барахло некуда, а не брать — нельзя.

Так что ме-е-едленно покатил Трак по лугу, а я всякое перископное и увеличивающее выдвинул и вообще. Ленка же просто терминал отключила — смысла нет, ничего, кроме Имени не видно, и готовилась, если что, брать управление турелями. Его Славка в кабину вывел в чём тоже молодец.

— Роща, — констатировал наблюдательный Кащей я, увидев рощу.

— Скорее — аллея, посадка явно ручная, — уточнила Ленка. — Хотя, может, и не ручная, а Луговой владения ограничил, — признала она.

— Пофиг что, главное — Змеюк этот там. И разумные, десяток штук. Ест он их что ли, а это запас? — поинтересовался я у Вселенной.

— Не знаю, — пожала зелёнкиными плечами Вселенная.

— Лен, подготовь стреляла на всякий. И Трифон! Байк к экстренному старту!

— Исполняю.

— Готовы, — мотнула Ленка ушами, берясь за выехавшие из поручней джойстики управления огнём.

А я совсем медленно двигая Трак, приблизился к деревьям. И в просвет увеличел картину. И… офигел. Вот совсем. И Ленка офигела, но она пришла в себя раньше.

— Ты знаешь, Кащей, мне кажется стрелять по Горынычу в такой момент — неделикатно. Или они под контролем?

— Да ни хрена они не под контролем, — ошалело выдал я. — И почему мне никто не сказал, что Горыныч — оборотень, блин?!

— А как он, по-твоему, девиц крал и употреблял? — ехидно уточнила вредина.

— А он… хотя, дурацкий вопрос. И блин, они там сами. Не думал, что эльфки того… Они же фригидны!

— Не фригидны, а со слабо выраженным либидо. Как и эльфы… Ну в общем — да, по человеческим меркам — фригидны, — признала совсем не фригидная гоблинша. — Вмешиваться в процесс, как понимаю, не будем?

— Да он и сам прекрасно справляется, блин, — хмыкнул я. — Я как-то про три головы думал несколько в ином смысле, — не выдержал и заржал я.

— Ну головы-то и вправду три, — отхихикала Зелёнка. — А вообще — как ты его чувствуешь, Кащей? — посерьзёнела она.

— Смертный, — поставил вердикт я. — Концепция есть, но тело — смертно. Хоть и силищи, конечно, немерянной. Во всех смыслах, — опять заржал я.

— Так, раз не будем мешать змеюшке, то давай займёмся чем-нибудь вместо неприличного подглядывания! — приняла снобский вид Зелёнка.

— Чем-нибудь более неприличным?

— Естественно!

Ну и занялись. А дело было вот в чём:

В просвете между деревьями магооптика Трака показала широко раскинутую на траве простыню. Троицу голых эльфиек, крайне бодро и активно двигающихся. И трёхголового мускулистого… ну, гуманоида. Скорее человека, хотя великоват для человека. Голого. С тремя писюнами, обрабатывающими этих ельфиек. Причём, что там чувствовал «Змей» — я не знаю. Но от душ эльфячьих шло вполне себе сексуальное наслаждение и довольство сношением. А от семёрки, точнее, уже восьмёрки расположенных неподалёку — ожидание и предвкушение.

Не стопроцентная гарантия, конечно — мог Горыныч в теории быть каким-то запредельным мозготрахом. Трахом обычным он был и так запредельным, хех.

Но в целом — проблемы я в наблюдаемом не наблюдал. И даже если это «изнасилование», во что мне нихрена не верится, то даже в этом случае разумнее дождаться, когда кончат. Потому что трёхголовый, невзирая на «потенциальную смертность», был чертовски силён. И гарантированно оборотнем, а наскакивание на него, в том положении, что сейчас… Да он эльфок, обороняясь и оборачивась, порвёт нахрен.

В общем, поставили Трифона на стражу. Зелёнка, небось, проверить захотела, насколько ей сильнее повезло, чем всяким там ельфкам. То есть — и так-то знала, но проверить иногда лишний раз не помешает.

Проверили, всесторонне и долго. Вернулись — ельфок уже пара десятков, не считая тройки окучиваемых, причём уже других.

Перекусили, обсудили что за «плату» потребовал Горыныч за услугу местным ельфам. Ну, если он сейчас их «обкрадывает бесчестно», хех. Посмеялись, но вполне могло и такое быть, как ни смешно.

Посмотрели снова — окучивает, трёхголовый, блин.

И всё это смешно, но я серьёзно призадумался. То, что «новая партия» явилась добровольно — я уверен на сто процентов. Колебания небывальщины я бы, возможно, идентифицировать не смог бы, но сам факт бы почувствовал бы гарантированно, факт. И не «грабит» Змеюк, а ушастым импотентам черепушки пробивающиеся рога чешут. С чего правда ельфки к этому многочлену стремятся — не вполне понятно.

Но вообще — интересно. Вот только судя по непокладанию голов, и сменам окучиваемых, этот деятель тут может и год трудится. Небывальщина позволит. А это… ну скажем так, уже и не смешно ни разу. Так-то если у эльфиек либида разыгралась, то ушастые могут и афродизиаков накупить, а не возвышенно хренью маятся. И если такой, лёгкий потрахон Змеюка скорее поучителен и комичен, то его трудовые подвиги на недели и годы… Ну, просто по-человечески жалко становится ушастых. Наполшишечки.

Да и торчать нам тут смысла нет. Потому как смех-смехом, а каждый день «простоя» — смерти, чтоб их. День отдохнуть — нормально, и пофиг мне на морали всякие придурошные: и так двадцать дней как проклятый мечусь-сноходствую. При том что ДОЛГА за мной и обязательств нет — просто… по совести это. Но отдохнуть — нормально, и никакие «не проснувшиеся» меня метаться не сподвигнут. Тот же Ильич, даром что всем моралистам моралист, жопу свою упыриную из Стального не выпирает, всех спасать. Так что отдых — нормально. Но больше дня — перебор.

Да и интересно, так что решили мы с Зелёнкой так: Я иду со Змеюком общаться. Если что — будем думать. А Ленку свою к этому ёопырю-террористу не подпущу.

— Кащей, я вообще-то тебя люблю, — ехидно уставилась на меня вредина.

— Я тебя тоже, Лен. И причём тут это? Ну, положим, знаем мы, что этот многочлен не воздействует небывальщиной. Почти уверены. Но, например… афродизиак какой, облаком? Или что-то ещё такое, не небывальское, а физическое. Да, ты у меня умница, выдержишь. А мучится зачем? У кого-то с либидо проблем, в отличие от остроухих, нет.

— Между прочим, у эльфов проблем с либидо тоже нет, — фыркнула вредина. — Нет либидо, и нет проблем. Ну да ладно, всё я понимаю, подожду, посмотрю-послушаю с терминала, — мотнула она ушами, после того, как похихикали. — Но то, что ревнуешь — пр-р-р-риятно!

— Вредина зелёная, — констатировал я.

— А то! — надулась зелёная вредина.

И попёрся я общаться с трёхголовым многочленом. Последний, по моему приближению, своего окучивательного дела не прекратил, но напрягся — как бугрящимися на спине мышыцами, так и в небывальщине.

Эльфки на моё присутствие… просто толком не отреагировали. Ни сношаемые — те очевидно кайфовали, ни «ожидающие» — эти по мне взглядами в «ельфо-стайле» мазнули, фирменно. И то не все.

— Здра-а-а-асти! — радостно поприветствовал я присутствующих, ну раз уж Горыныч продолжает и не реагирует внешне.

— Дядь, не видишь — заняты мы немного! — обернулась одна голова. — Не могли бы вы, любезный, дождаться, когда дамы будут удовлетворены? — повернулась вторая, с брезгливо оттопыренной губой. — Да хорош вам уже, маньяки чертовы, блин! Не чуете что ли?! Нас же прибьют сейчас! — выдала третья, центральная, ЖЕНСКАЯ, черт побери, голова!

А пока я немножечко обтекал, эти головы начали, не прекращая фрикций, выяснять отношения!

— Аллочка, если бы не ваша неподобающая… не буду говорить! — вещала «вежливо-интельская» голова. — Нам бы не пришлось лечить ущерб нашей психике!

— Проф прав, Аллка! Задолбала ты своими замашками! Я как очнулся — до сих пор в себя не могу прийти! — возмущалась вторая мужская.

— Нечего было так нажираться! И, между прочим, у нас три, подчёркиваю, ТРИ пениса! И один — мой! А вы, шовинисты проклятые, мне мешаете! — бесилась женская голова.

Я от этого диалога несколько охренел. Даже Зелёнке отмыслетекстил, в смысле «Ты чего-нибудь понимаешь?» на что получил «Ничего не понимаю, но очень интересно!»

Ну… интересно, не сказать, чтоб «очень», но наполшички… кхм… да.

Тем временем трёхголовый, не прекращая ругаться, эякулировал. Эльфки расплылись на простыне, а трёхголовый поднялся, окутавшись небывальщиной и оказался в одежде. Оборотень и одежда — шкура, отметил я.

— Дамы, увы, дела не ждут! — обратилась одна голова к ожидающим. — Но я вас непременно навещу как-нибудь!

Эльфки ограничились чопорными кивками и попёрлись вдаль. Но сожаление, блин, было заметно!

— Дядь, отойдём, а то этих заденем, — обратилась ко мне вторая голова, махнув на трёх «оприходованных» ельфиек, который вяло копошились и явно были к передвижению ближайшее время не способны.

— Ну, отойдём, — не стал спорить я.

Отошли за рощу, Горыныч аж на три головы присвистнул, любуясь на целевшийся на него Трак.

— А вы собственно кто? — вдруг поинтересовалась женская голова. — И что вам от нас надо?

— «Меня», Аллочка! — вставила интелегентская голова.

— Идите на х. й, Валентин Натаныч! Засунули языки в жопу — так не мешайте вести переговоры! — отрезала женская.

— Я — Кащей Бессмертный, — оповестил я. — Ты… Вы… в общем, Змей Горыныч, я в курсе.

— А…

— Валим?

— Да может и справимся!

— А н. й? Он нас не догонит!

— А пушки?

— А может прежде чем бить или бежать, ваш, кхм, коллектив дослушает ответ на вопрос? — поинтересовался я у неба.

— Ну?! — уставилось на меня три головы.

— Меня местные ушастые попросили от… тебя, — наконец определился я, — избавится. Не убить или что-то. Кроме того, ты — метачеловек, это понятно. А я на металюдей беру заказы только если они злостные убийцы. А ты, вроде как — нет.

— Эммм…

— А я вам говорила, надо было сразу валить!

— После того, что ты извращенка чёртова, нами сделала?!!

— Стопэ! — рявкнул я. — Мне — ИНТЕРЕСНО. Воевать я с вами не намерен. Но расскажите ка мне, как вы… такое получилось? И вообще?

— То есть, на конфликте вы не настаиваете? А то достал один уже…

— Дурак?

— Он самый! Проходу не даёт и… неважно. Ну, почему бы не рассказать. Вроде мы с вами, Кащей из одного… лагеря, скажем так.

После чего, на три головы, поведало это чудо природы, что, как и откуда.

Итак, конец троица из профессора и пары студентов встретила в вертолёте. Летел проф по какой-то научной надобности, с парой «лучших студентов-стажеров». Но взрыв рядом, вертушка — на землю, падает, а полусломанная троица начинает умирать. Не от радиации или чего-то там, а именно от падения. И вот, в процессе умирания их посещает… ну в общем Горыныч припёрся, не в материи, как понятно. И предложил жить, много секса, свободу и радость.

Ну, само по себе предложение «жить» умирающим — привлекательное. Но тут ещё сказалась вещь, в которой ни одна из голов не признавалась, но все обвиняли друг друга. Была троица лютыми похотливцами, просто феерическими. Проф со студентками, студент — то ли рукоблудствовал вечно за компом (судя по словам студентки,) то ли тоже регулярно всё что движется имел. Ну и девица — семечка в этой компании. Правоверная и упёртая любительница… мужской любви! Слеша там всякого, и всё такое. Причём, за возможность получить член — ухватилась рукой (всё что не было сломано) и «визжали вы, Аллочка, так что чуть нас не добили!»

Результат — троица дружно соглашается, полгода порнухи, очухиваются весной, в том виде, что я видел. Драконом быть могут, но не любят. А любят женщин, причём очень регулярно. Более того, выделяют некий контактный афродизиак, «раскочегаривающий» тех же эльфок, да и вообще всех.

Но скотом… скотами… в общем, получившийся Горыныч не был. И, вдобавок, хотел выпить, покушать и прочее, повкуснее желательно, а не на «подножном корму». И стал он… ну аналогом ведьмака. Для малых селений и прочего. За услуги беря либо деньги, либо: «Минуту общения с женщинами. Я предлагаю им со мной переспать. Откажутся — улетаю, долгов нет».

Кстати, пару раз отказывались, даже после держания за руку. Но, в основном — соглашались, как понятно. И, в данном случае, жадные наниматели сами виноваты, как по мне.

При этом, несколько раз на Горыныча нападали, отчего всплывала совершенно безумная ярость и:

— Убегал, скажу как на духу, Кащей. Как-то… ну заливать деревни пламенем и плясать на костях — не моё.

— Не наше!

— Да, не наше.

В общем, был Горыныч, невзирая на запредельную любвеобильность — ну, вполне приличным существом. Правда в Быстрый попасть толком не мог, даже накопив немалые деньги. Иван Горыныча буквально затрахал, в переносном смысле. Орал «выходи бица!» чуть ли не из-под каждого куста, так что стал Горыныч перелётным. А к Быстрому вообще не приближался, от греха.

Далее, был у Горыныча «внутренний конфликт». Аллочка жаждала «крепкой мужеской задницы». Её… симбионты — этому препятствовали. Демократия и вообще. В общем, страдала эта яойщица и терпела. Плакала и трахала женщин, куда деваться.

Пока не вынесло Горыныча на Житное. В последнем была проблема — Леший упорно бился в «эльфячи укрепления», посылал зверей, простых и метазверей. Типа «утвердить власть» над контролируемыми ушастыми территориями. Что Лешаку под хвост попало — чёрт знает, но проблема была, в лес ушастые даже не пробовали соваться. При этом — вроде ни к кому не обращались, да и сами проблему не решали. Горыныч сделал стандартное предложение, ушастые согласились. После пяти минут переговоров с Лешим претензии у того пропали — пламя Горыныча было, мягко говоря, высокотемпературным, с небывальщиной, практически не ограниченым в объёме выдыхаемого.

Ну, в общем, Лешак от претензий отказался, Горыныч пришёл за денежкой. А его ждут двадцать одна «эльфья дева» и тройка не дев, для присмотра. На что рассчитывали ушастые — понятно. Как и все предыдущие свинотрахи думали, что платить не придётся. А Горыныч наговорил комплиментов, по ручкам погладил, да и начал совокупляться.

И тут выходит интересный, прерывистый и толком не озвученный, но в целом понятный момент. В общем, троица остроухих на порнуху офигела. Попереглядывались. И сбегали за тремя бочёнками некоей выпивки, предлагая «спасителю» промочить горло между трудами.

Пара голов попереглядывалась — ну, мол, думают напьюсь, дурачьё! — и бочёнки потребила.

Очнулись они в процессе совокупления тела с тремя клофелинщиками. Аллочка, перекрикивая «придурошных пьяниц» злорадно орала, что «наконец-то! Настоящая любовь!» Но деталей в шуме и гаме не понять.

Жуткую психотравму пара гетеросексуальных голов решила лечить ударными… ну понятно чем. Оповестили уже удоволетворённых дам, что во-о-он туда перелетают. Это не плата, но если хотят…

Через полдня началось паломничество к Горынычу, ну а последствия мы видели.

— Угу, — с каменной мордой выдал я. — Примите соболезнования. И поздравления, кому как. Приятно было познакомится, удачи.

— А вас наняли? — быстро уточнил проф. — За деньги? А с какой формулировкой?

— Хм… — ответил я, читая «ржунемогу!!!» от Ленки.

В общем, через полчаса Горыныч демонстративно улетал от Житного. Через сорок пять минут я вещал фирменное — «должок!» И, через час, делил гонорар с химерным метачеловеком, неподалёку от трассы.

На том мы и распрощались. А я забрался в Трак и… ну не меньше часа мы с Ленкой не могли успокоиться. Ржали в обнимку, останавливались, потом кто-то хихикал — и по новой.

— Ой не могу, — простонала Зелёнка. — Живот болит, хи!

— Ну и хорош ржать, — собрался я. — Кстати, Лен, всё это забавно. Но есть ряд моментов, вполне серьёзных.

— Хи…ой, — и вправду схватилась за живот Ленка. — Каких?

— Посмертные металюди сильно влияют на аспект Имени.

— А ведь да, — задумалась Ленка. — Не думаю, что Горыныч настоящий — был этим… трахарем-террористом, хи… ой, не могу больше смеяться.

— И не смейся, правда хорош, — припечатал я. — Далее, Лен.

— Что такое?

— Три Галки.

— Борх? — озадаченно переспросила Ленка.

— Ну как всё у нас, через… кхм. Но да, похоже на то.

— Может, очень может быть, что так. Думаешь нас в Конфедерацию «привело»?

— Вполне возможно, — пожал плечами я. — Но пока результат мне нравится. Если б не это гребучее сноходство!

— Мне тоже нравится, Кащей. Интересно, — улыбнулась Ленка. — Поехали?

— Ну да, — кисло ответил я, да и поехали мы в Стальной.

10. Медный банк

Короче, не считая забавного знакомства с Горынычем(или знакомства с забавным Горынычем, хех), беспросветное сноходство продлилось месяц. Через который оно взяло… и закончилось. Сильные металюди овладели возможностью сигать в небывальщину, орды шаманов клепали «ловушки снов», гнумы обшивали спальни сталью и придумывали новые рунические маты. В общем — проблема если и не «перестала быть», то от Кащея мотаться, как в жопу ужаленному, уже не требовала.

Неделю наш приёмный коттедж украшала надпись «Нахер — это туда!» снабжённая указателем на ближайший бордель торгового квартала (владелец даже приходил и предлагал денежку за рекламу, хех). А мы просто отдыхали и расслаблялись. Та же Ленка пусть и не сновала по снам, но график месячного аврального метания и просеивания кучи информации её тоже подзадолбал.

Отдыхали всячески, даже вытащили Славика и Хельгу в Бар — а то совсем в своих делах хикканами стали. Кстати, там же узнал забавный момент — сосны для сожжёного бора заказали у него. Очень уж невыспавшихся караванных впечатлил ельф с метровыми плечами, бородой и ирокезом. И они, хех, посчитали, что он настолько «охренительный биомаг». И не только.

— А вообще — такие модификации возможны? — задумчиво уточнил я.

— На постоянной основе и чистой биомагией — нет, Кащей, — ответил Славка. — Нужны изменения в эфире, ритуалистика. Если конкретно: раса метачеловека имеет «шаблон», поменять который физическими изменениями, хоть всего организма с ДНК — невозможно. Всё равно вернётся к «стандарту» после нескольких дней. Для полноценного изменения нужно менять сам шаблон, фактически — менять душу.

— А звероводы? — уточнил я, поскольку те меняли метазверей. — Которые работают с плотью.

— Так они как раз шаманы, узкоспециализированные. Там, начколько я понимаю, получается химера души, а потом подтягивается тело, — озвучил ушастый.

— И зверей контролируют через души и эфир, — покивала Зелёнка.

В общем, отдыхали мы, пока не устали, сняли табличку с коттеджа, Зелёнка расчехлила терминал, к которому пару недель не прикасалась, и стали мы узнавать, что и как.

И выходило, что наше метание по Конфедерации конторе Контора пошёл в плане известности на пользу. Рекламная компания, блин. Вот только в плане работы… фигня какая-то выходила. Чуть ли «не измените нам в угоду законы бывальщины и небывальщины, а мы заплатим много денег!» Ну, не совсем так, но близко: отжать у Лешего пару сотен километров леса, очистить «беспокойное кладбище»…

Последнее — вообще бред вредительский. Старые погосты, как рассказала Зелёнка, «стравливали» некрос из небывальщины. И, естественно там был повышенный некрофон, копошились мары, притягивались нави, вурдалаки и прочее. Вот только это было ОЧЕНЬ нужно всем на планете. Количество некроса после конца просто затапливало небывальщину — миллиарды человеков, как-никак. А через могильники некрос дозировано проникал к нам и рассеивался-перерабатывался. С побочками в виде навства, но если эти «сточные каналы» перекрыть — то вся прилегающая к Земле часть небывальщины лет за двадцать-тридцать станет некротической. Что сделает жизнь на планете… как бы не самой комфортной, да и, скорее, «нежизнью» вовсе. В сетке и так обсуждали варианты УСТРОИТЬ несколько мощных пробоев над пустынями: хуже некрос там не сделает, а общий фон небывальщины, прилегающей к Земле, приведёт в порядок быстрее, а возможно — с сокращением негативных последствий.

Последние уже ни хрена не радовали: половина детей на планете, судя по сетевым данным и окружающему нас — рождались мёртвыми. Полностью здоровое, сформированное тело, напрочь лишённое души, как я понимаю — просто не преодолевшей «некрозавесу». Домашнее зверьё — туда же. Помогали шаманы, но это вариант не оптимальный: например, мог появиться подменыш, нечистик в теле ребёнка, что несло массу неприятных моментов как для родителей, так и для окружающих вообще.

Но, в целом — текущая ситуация была «условно-благоприятной», количество смертей на планете было по сравнению с прошлым — отрадно малым. И, лет за десять, примерно, всё придёт к «доконцовому» балансу. Тоже не фонтан, как докладывали договороспособные и достаточно вменяемые нечистики, но не некротический звиздец «щаз».

В общем, выходила, конечно, не катастрофа, в стиле «мы все умрём», но крайне неприятная ситуация. И какие-то свинотрахи ленятся жёпы на десяток километров от погоста передвинуть, посылая через сетку запрос на «упокоения кладбищев с вупырами».

У меня даже появилась мысль, смотаться в эту богадельню и упокоить свинотрахов с опасными фантазиями и деньгами. Но потом решил, что неинтересно.

— Кащей, эфирные операторы, вообще-то, большая редкость, — озвучила Ленка, выслушав мои мысли на тему свинторахов всяческих. — Именно «ведьмачьей» работы мы так, скорее всего, не найдём. Только вещи, с которыми не справляется богатое и крупное селение.

— А это, в большинстве своём, вещь не жизненно важная, а следствие зажратости, — прикинул я.

— Угу. Так что за заказами надо ездить!

— Так я только «за», — пожал я плечами в ответ. — Просто подумал, что у кого-то могут быть серьёзные проблемы, а не всё вот это вот.

В общем, на следующий день мы сидели в коттедже собратые, этак «на посошок», перед отъездом. Как вдруг разносится по небывальщине в округе этакая волна-искажение. Странная: вроде и не сильная, но такая, мощная в общем. Медленно-площадная, иначе и не назовёшь. И знакомая, блин.

— Лен, к нам гостья, — озвучил я не самым радостным тоном.

— А кто? Так, уж не Малахитница ли?

— Она. И я не изменщик коварный! Даже если бы хотел: я у тебя постоянно под присмотром, или мы вообще вместе, — прервал я начавшую набирать воздух вредину.

— А не присматривала бы — был бы и коварным, и изменщиком, — показала язык зелёная вредина. — А что нам делать?

— Встретить гостью, узнать, что ей надо. Стараться не раздражать и не конфликтовать, — озвучил я. — В теории, если будет конфликт, с эффектором я справлюсь, но…

— От Урала нам надо будет убегать километров на тысячу, не меньше.

— Как-то так, — признал я. — А вообще — мне интересно, что местную хозяйку привело на поверхность.

— А мне — нет, — надуто буркнула Зелёнка, но под моим скептическим взглядом фыркнула. — Ну ладно, интересно, наполшишечки. Кащей, слушай… — просительно начала она.

— Не хочу и не собираюсь. Если от этого не будет напрямую зависеть жизнь… Ну, ты поняла, — не стал я озвучивать, что жизнь некоторых свинотрахов, в качестве приданного от бывшей любовницы Кащея, непокобелимого меня на «подновить отношения» не сподвигнут.

— Поняла, — согласно махнула Зелёнка ушами.

Тем временем ощущение «эффектора Малахитницы» дотопало до коттеджа, да и ввалилось к нам.

Видок её, нужно отметить, несколько отличался от увиденного в первый раз под Холодным. В плане… фасона одежды. Та же ткань, казавшаяся то материей, то глыбой камня, вот только современного, моды Стального, фасона!

То есть, не сарафан в пол, а юбка чуть не дотягивающая до колен, пиджачок-сорочка и небрежно наброшенный на плечи плащ. И сумочка-ридикюль, причём уже именно «сумочка», а не часть магической манифестации.

— Здравствуй, Кащей, — озвучила Малахитница. — И ты здравствуй, девка Кащея, — ОЧЕНЬ иронично кивнула она Зелёнке.

— Я — Елена…

— Я — знаю, — отмахнулась Малахитница.

А я стал прикидывать, куда бить, куда бежать, как Ленку вытаскивать. Не то, чтобы вот прям щаз малахит свистел над нашими головами, но тенденция мне ни хрена не нравилась.

— Ладно, пустое, Елена. Не могла я не уязвить ту, что у меня такого мужа увела, — подмигнула Зелёнке каменная девка.

— Мы и без того расстались, — несколько ошалело вставил я, фигея.

— Помнишь, Бессмертный? А почто не навестил? — очень пристально всмотрелся в меня дух места.

— Не помню, Малахитница, — ответил я, потому что врать было… просто невозможно. — Не желал. Но приятно тебя видеть, — выдавил я… в общем-то тоже — правду.

Всё же красивая она была офигительно, хотя и не как женщина, а как произведение искусства.

— И мне интересно, — дополнил я. — Присядешь?

— Присяду, — присела Малахитница. — Не желал… ну да и ладно. Ты, Кащей, всё на старые грабли наступить норовишь, опять с людишками связался. Хотя — поменялись они вроде, может и выйдет у тебя что. Сразу тебе скажу — Стальное под моей защитой. Начнёшь рушить — поссоримся!

— Да не собирался, в общем-то, — ответил я. — А почему — под защитой? И вообще — я как-то про тебя и не слышал толком, — дошло до меня. — А ты вроде и дыру до центра земли помогала ковырять.

— Не до центра, Кашей, но глубокую — страсть, — кивнула она. — Ну слушай, любопытный, — усмехнулась она.

А я слушал и немножко фигел. И Зелёнка со мной, несколько отошедшая от опасений «отбивания Кащея».

Итак, Малахитница — сверхдух места. Под её контролем весь Уральский хребет, плюс куча скальных ответвлений на полсотни километров от гор. Она — берегиня, что занятно, по методологии выходило так. Соответственно, всякие нечистики ей подчинены побольше, чем подчинённые Лешему или Водяному. У последних — зависимость от слуг, в плане расширения владений. То есть, именно вассалитет, если разобраться, взаимные обязательства и выгода.

Берегиням — нахрен нечистики не нужны. Вот вообще. Жизнь какая-то на их «берегомом» — не лишняя, но тоже не критична. Вообще сам смысл «берегинь» я оценивал как «становление по правде на площадях», этакое воплощение законов небывальщины.

При этом, они благожелательны, на фоне большинства нечистиков, к людям и разумным. И живые, и не так скучно, насколько я понимаю. Ну с Ариской вообще отдельная история, она наполовину человек, но вот Малахитница, даже по древним, и не очень древним, мифам к людям, которые не жадные дураки, относилась вполне положительно.

И вот, воплощается она, смотрит что творится. Приглядывается, становится ей неинтересно и прочее подобное. И, для начала, стала она сотрудничать с разумными в плане… валюты. То есть, у нас сидел банк и эмитент всех гривенКонфедерации, блин! Её стала «занятна игра», а ряд сильных магов Конфедерации удоволетворились её словом. И правильно сделали, нужно отметить. И гривны не были подвержены дефляциям-инфляциям, не подделывались, и вообще, у людеё насчёт денег головы не болели. Только как их заработать, хех.

Далее — проект с дырой до центра земли. Сама Малахитница ниже определённой границы не бывала: «там свои хозяева», но любопытно ей было, так что помогла. И вообще, периодически выходила на связь с некоторыми магами-учёными-руководителями Конфедерации.

— Поменялись они, Бессмертный, — кивала она с полуулыбкой. — Раньше кроме злата в глазах и голове — не было ничего. А сейчас — есть. Может и получится у тебя, — махнула она рукой.

А я просто промолчал, кивнув. Что хотел делать мой «прототип» с человеками… интересно. Но не настолько, чтобы трясти на информацию бывшую любовницу, которую не только «отверг», но и «забыл». Скажем так, была такая… не сильная, но ревность, чисто женская такая, из серии «мне, конечно, нахрен не надо… но как он смеет не сохнуть и не страдать, гад и подлец?!» Не ярко выраженная, приправленная иронией, но «ворошить воспоминания о себе», а тем более признаваться, что «не помню» вообще ничего — желания не было. И у Зеленки, умницы, тоже ума не ворошить «личное» хватало — вопросы она задавала, но не про меня, а тем более, упаси логика, не про «нас с Малахитницей».

И вот, временами она появляется в Стальном и ряде других городов Конфедерации, отдыхает, веселится, помогает в исследованиях. В общем — живёт, в общем-то, практически как человек. Только в сортир не ходит, хех. Ну и не спит и вообще — это не постоянное, хоть и более или менее регулярное развлечение.

— А ты, Бессмертный, всё над златом чахнешь?

— Не златом, — отмазался я зелёнкиной отмазкой.

— Всё одно. Вложить не желаешь?

— Ээээ… а тебе-то это на кой? — офигел я.

— Так деньги из оборота ушли, копятся, а это компенсировать приходится. Тебе же они не нужны, но и отдать-выкинуть не можешь. А вложишь — я их в дело пущу. Понадобятся — отдам с лихвой накопленной.

— Ну, наверное, я не против, — подумал я, тогда как Ленка с которой я переглянулся, пожала плечами. — А это всё как? — заинтересовался я.

— Так согласен? — уточнила Малахитница, на что я кивнул.

В замке заколебалась небывальщина, а Малахитница вытащила из ридикюля фонящий небывальщиной… ну портсигар, судя по виду-форме.

— Сколь пожелаешь, столько из твоих денег подучишь, стоит только пожелать, — протянула она мне фигулину. — И скажешь, что желаешь на счёт в Медный Банк положить — тотчас гривны у меня и окажутся.

— Прогрессивно, — оценил я, принимая «кошелёк». — А почему не всем?

— Каждому с двумя гривнами? Так маятно и неинтересно. Фирмы счета имеют, богатеи, хоть и немного их. А простым людишкам на кой? Да и мне не нужно, — пожала плечами Малахитница.

— А к моему счёту ещё один приобрести можно? — помахал я портсигаром.

— Для Ленки твоей? — ехидно ухмыльнулась Малахитница, на что я кивнул. — Можно, отчего нельзя. Сам отдашь, — протянула она мне второй портсигар.

— Благодарю, — кивнул я. — И… мне приятно тебя видеть, Малахитница. Но не для того ты пришла, чтобы от злата меня избавить. И не только на меня полюбоваться-себя показать.

— И деньги работать должны, и себя показать приятно. И на тебя полюбоваться можно. Но прав ты, не это причина. Ты, Кащей, наймом подвизаешься. Дело есть.

— Какое? — уже серьёзно заинтересовался я.

Ну просто если дух ТАКОГО уровня ищет помощь… что-то очень интересное. С учётом её сил и интеграции в жизнь Конфедерации — я не представляю, что нужно ей, что не исполнилось бы ордами нечистиков, живущих «её добротой» на её месте. Да и люди бы услугу оказать не отказались бы, практически любую.

— Посмотри-почитай, — извлекла Малахитница из ридикюля толстую папку, больше «вместилища» в разы. — Долго языком трепать, узнала я сие, в деньги играя, да от слуг своих. Узнаешь кто супостат, да накажешь — в долгу не останусь, Бессмертный. А нет — так нет, не моя забота это, если в корень зреть. Пойду я, — поднялась она. — Прощай, Кащей. Прощай Елена Кащея, — подпустила она напоследок шпильку и исчезла.

— Мдя, — констатировала Ленка. — Но она не такая противная, как с начала показалась.

— А даже хуже, — глубокомысленно ответил я. — Она меня не домагивалась! — возмущённо заявил я.

— Ээээ…

— Леночка, ты думаешь, только «любой девушке» приятно внимание? — ехидно припомнил я Зелёнке наш разговор. — Шовинистка! — обвинительно тыкнул я в неё пальцем.

— Ааа… ну… Вот ты злодей, всё-таки, Кащей! — возмущённо выдала она.

— А то, — покивал я. — Ладно, можно оставить папку, посмотрим, как вернёмся…

— Хватит издеваться, — буквально с места перепрыгнула Зелёнка мне на колени, прям телепортация какая-то. — Открывай и давай читать!

Ну и открыл я папку из… а вот чёрт знает, пергаментной толщины зеленовато-белый кристалл, с вытравленными вычурными буквами. И язык местами архаичный, но понятный.

И была эта папка этаким «обзором происшествий» и потоков денег. По всей Конфедерации, которая оказалась полностью на владениях Хозяйки, что на хребте, что с обеих сторон.

— Это же какой сволочи так неймётся-то? — через десяток страниц уточнил я. — И вообще — нахрена?

— Не знаю, — задумчиво произнесла Ленка. — Заметь, часть происшествий с нечистиками и духами…

— Судя по появившимся у не самых чистоплотных магов и шаманов деньгам — ни черта не «происшествие с нечистиками», а целенаправленная диверсия. И всё равно — на кой? И стопэ! Наши расследования, Лен!

— Так, — зашуршала листами Зелёнка. — Со снепперами непонятно, слишком рано всё началось. С Воздушным… Есть! Быстрый, Кащей!

— Ну ка, что у нас там, — всмотрелся я. — Наёмники обычные. А почему один маг? — задумался я.

— А зачем больше?

— Потому, Лен, что маг, считай, снайпер.

— Сэкономить хотели, — пожала плечами подруга.

— Или дилетанты, — хмыкнул я. — Ладно, а с этими, свинотрахами беровскими что?

— Ничего, вроде бы, — шуршала каменными страницами Ленка. — Я в сеть данные загоню?

— Защищено? — уточнил я, не без опасений. — Лен, тут какой-то хмырь на уровне всей Конфедерации творит диверсии, причём источники денег — нормальные и естественные. Если бы не Малахитница… Хм… а вообще, почему она не пнула ту же стражу Стального?

— Я думаю не очень доверяет «людишкам», она всё таки «играет».

— Подколка засчитана, — оценил я. — Возможно, но не очень верю.

— Скорее всего — не могла, Кащей, — уже серьёзно выдала Ленка.

— Так, — включил мудрый мозг я. — Основу банковской системы и договоров составили местные мудрилы. И, скорее всего, просто обеспечили «банковскую тайну». Просто как условие, может — даже не задумываясь.

— Я тоже так думаю.

— А это… хотя да. Я — не человек.

— И она ушла, передав папку. Тотчас же, как передала, Кащей.

— Думаешь, чтобы «не видеть», как отданное «нечистику Кащею» будет продемонстрировано «человеку Зелёнке»?

— Думаю — да, — согласно помахала ушами Зелёнка.

— Изящно, — признал я. — Ладно, Лен. Для Малахитницы это и вправду не слишком важно, помеха в её игре-развлечении. А мы что будем делать?

11. Злодейски некта

Выходила у нас, судя по представленному Малахитницей, такая фигня. Некий некта тратит немалые деньги, чтобы ухудшать жизнь разумных в Конфедерации. Использует наёмников, часто вполне вменяемых, но результат деятельности ведёт к гадостям.

Вообще, вся нектина диверсионная деятельность, похоже, вела к уничтожению поселений, как структур. По крайней мере, в масштабе это выглядело так: не всех убить, а например чтобы конкретный Мухосранск (и куча таких же) просто перестал существовать. Стал невыгоден, неприятен, некомфортен. Люди в процессе мёрли, но явно не как основная цель — с теми ресурсами, что располагал, некта можно было кровавую резню с полпинка учинить, но этого не делалось.

Далее, имени «главного злодея», непосредственного источника финансов — папка не содержала. Можно было бы вообще рассмотреть все описанные происшествия-переводы как нормальную жизнь свинотрахов, в стиле «соседняя деревня должна гореть», но не выходило. Диверсионная деятельность в ряде случаев велась либо ухудшая жизнь вообще всех, либо против тех, кто вообще никому не мешают даже теоретически. И о которых и не знает большая часть народа толком.

— Как ты думаешь, Кащей, почему она не описала кто это конкретно? — протянула Зелёнка.

— Если существует договор, то, очевидно, это та информация, которую не раскроешь даже нежитю, — озвучил я. — Ладно, Лен. Вопрос вот в чём: раскрыть эту информацию страже… мы сможем. Но придётся валить из Конфедерации.

— Не поняла. А я как же?

— Ты «Ленка Кащея», — напомнил я. — Малахитница не издевалась…

— Да как же!

— Ну хорошо, — не стал спорить я, — издевалась, но наполшишечки. При этом — это конкретное указание, что ты — моя. Информация раскрыта нежитю-мне, и то что я её… ну скажем так, обработаю «своей Ленкой» — нормально. А вот посторонние, посвящённые в банковскую информацию, Малахитницу точно не устраивают.

— Или они и есть источник всего этого, — тыкнула Ленка в папку.

— Или так, — признал я возможность. — Даже знать не хочу, зачем, но свинотрахи могут, чтоб их. Ладно, Лен. Будем этим заниматься?

— Или уезжаем, — прикусила губу Ленка.

— Похоже, что так, — признал я. — Либо сообщаем узнанное местным и валим — жить с недоброжелательностью Малахитницы мы в Конфедерации будем хреново, это точно. А открытие информации людям эту недоброжелательность вызовет. Или, если оставляем всё как есть и ни хрена не делаем — этот деятель если не развалит, то точно превратит Конфедерацию в поганый фоллаут.

— В общем — разбираемся, — решительно подвела итог Зелёнка, махнув ушами.

— Угу, — подтвердил я.

Правда, разбираться у нас выходило не очень. Деятельность неведомого злогея делала из него какого-то вездессущего и вездегадящего типа. Разговор за кружкой пивка с несколькими наёмниками выдавала вообще бред и дичь — наняли их, чего они по-пьяни и не скрывали, совершенно обычные типы. Одного из нанимателей мы даже нашли: сотрудник научной фирмы Стального. Аккуратно присмотрелись, проверили, Ленка аж мигрень заработала, сеть шерстя — и ничего. Нормальная фирма, производит-разрабатывает. И сотрудник нормальный, сотрудничает.

— Самое смешное, что это может быть научным интересом и исследованием, — подытожила усталая Ленка. — Да, захватили нечистика, ухудшив положение поселения. Но наёмник просто стал искать ближайшего.

— А в списке событие оказалось из вредности Малахитницы, — кисло констатировал я, на что Ленка пожала плечами. — Так, Лен, мы в Стальном ни черта не выясним, — констатировал я. — Фирмы, в принципе — достаточно секретные объединения, научная конкуренция и прочее. И способ надёжно выбить информацию у нас только один. И ни хрена он мне не нравится, даже против безоговорочно виновных. Про возможно-подозреваемых, — констатировал я.

— Да уж, «плетёный человек» — не самое гуманное средство допроса, — мрачно пошутила Зелёнка.

Но я оценил — и вправду, плетёный человек, аллегоричненько.

— Быстрый? — предложила она.

— Похоже — да. И надо будет там заказы какие повыполнять, примелькаться, — прикидывал я. — Может, на нас этот злогей сам выйдет.

— Не сам, Кащей. Это в любом случае организация. И…

— Ммм?

— Я бы, всё-таки, проверила этого лаборанта, перед отъездом.

— Душу жрать не буду! — возмутился я.

— Привередливый какой, — ехидничала зелёная вредина. — И не надо. Ты думаешь, разговорить человека можно только мучениями?

— Ими надёжнее, — криво отмазался я. — А какие варианты? Привлечь наёмника-менталиста? Так Лен, тут с бандитами плохо. А не бандит нас заложит. А мы, как бы в Стальном, нас Ильич войной воевать начнёт.

— Привлекать никого не надо, это понятно. Зелья, Кащей. Алхимия.

— Эта… ыгы, — кивнул я, чувствуя себя не самым умным Кащеем. — Так всё равно в Быстрый, не думаю, что зелье правдивости у нас свободно продают. Вроде вообще на зелья в Стальном ограничения, — припомнил я. — Или ты сделаешь?

— Не сделаю, я не алхимик. Но ехать не надо, Слава сделает без проблем.

— Угу, — кивнул я.

Вышел, побился немного головой об стену — ну мало ли, мозгов немного появится? Не помогло — стук стальным лбом об стальные стены мозгов не добавил.

А вообще — Ленка моя. Так что суммарно — мы охренительно умные, да.

Славка на вопрос «а не сварит ли глубокоуважемый ельф своему партнёру котёл зелья?» плечами пожал и сварил. Даже врать и отмазываться не пришлось — сам додумался, что для работы. Да так и было, по большому счёту.

А вот дальше началась криминальная эпопея. Итак, у нас есть лаборант, работающий и живущий в центральном районе Стального. Города где, на минуточку, домовой нечисти чуть ли не больше, чем людей. И нечисть эта друг с другом связана, обменивается информацией. Да и службу безопасности информирует.

В общем, преступности тут нет не только из-за хорошести горожан, но и потому что поймают. Причём, зачастую, до завершения преступления.

А нам надо, по сути, похитить человека, опоить зельем, получить информацию. При этом, скорее всего вернуть его откуда взяли. Чтоб никто не догадался, в идеале — даже он.

Та ещё задачка. При этом, желательность этого преступного деяния — очевидна.

Но ни хрена у нас не выходило ещё на стадии планирования. Системы безопасности Стального на нечисти и заклинаниях похищение фиксировали, как ни извивайся. Можно было «закрыть» область помехами там какими, но на эту веселуху припрутся СБшники. В общем, хреновые из нас с Ленкой вышли бандюги.

Так что на приперевшегося к нам сатира я смотрел с искренним желанием прибить казла. Ну реально, у нас всё плохо, а тут мохноногая рогатая скотина чуть ли не штурмом коттеджик берёт!

— Чё надо? — очень вежливо, потому что без мата, поинтересовался я у приперевшегося.

— Здравствуйте, господин Кащей, госпожа Елена, — выдал этот тип, чуть ли не прободавшийся к нам.

Вообще — занятный тип: я сатиров раньше и не видел и не знал, что они в наших широтах есть. Острое лицо, «мефистофельская» бородка, рога не казлиные, а скорее бараньи, кренделем изгибающиеся от висков к скулам. И ноги не козлиные, вполне человечьи, просто мохнатые, с вывернутым коленом и маленькой, непропорциональной беспалой ступнёй. Но ступнёй, а не копытом каким. И одежда занятная — натуральный килт, что, в целом, скорее физиологически оправданно.

— И вам не шибко смертельных хворей, — буркнул я. — Так что надо-то?

— Хотелось бы воспользоваться вашими…

— Коррроче!

— Нечисть обнаглела.

— Эммм… — задумался я, думая, до чего докопаться, но решил что кроме себя — не до чего. — Не настолько коротко. Что случилось, что хотите, что нам за это будет?

И начал этот тип блеять, наблеяв такой расклад: небольшая деревенька сатиров (вот реально — хрен знает, как они в приуралье металюднулись) производит вино на небывальщине. Довольно известный и дорогущий сорт, Ленке нравится, и я пробовал — вещь, на самом деле. Полезное, при этом, помимо вкусности.

Так вот, сатиры гнали это вино, невзирая на климатическую неуместность, не имели особых проблем. Но она возникла недавно, совершенно… человеческая, причём с нечистью. Леший, боровые и прочие кикиморы с домовыми принимали небывальское вино с радостью, помогали и всё такое… и спились. Натурально — спились, стали запойными алкоголиками, со слов сатира. Буянят, требуют «больше бухла», дерутся и вообще хулиганят, ведя себя, как человеческая алкашня. Будучи при этом нечистью так что как для поселения сатиров последствия не самые приятные, так и для урожая.

— А это вообще — нормально? — поинтересовался я у Ленки, клацающей по кнопочкам.

— Ну, я такого никогда не слышала. Но «слеза Пана» — на эфире. Вполне может быть, — пожала она плечами.

— Вообще-то, так «есть», — проблеял сатир.

— А вы рунистов привлечь не пробовали? — поинтересовался я. — Всё же они могут закрыть область от нечисти.

— И производство упадёт на две трети. Но текущий урожай может вообще не дожить до бутылок, так что пробовали…

— И?

— Отпи… избили их. Чуть не убили, — хмуро озвучил рогатый.

— А маги?

— С Лешим?

— Ну вообще — смотря какие… но согласен, проблема. Как бы их прибить не пришлось, — задумался я. — Берёмся, Лен?

— Паново недалеко, я — за, — выдала Ленка.

Тоже, видимо, задолбалась строить нереализуемые планы по допросу лаборанта. Стали собираться, но Федот, как назвался сатир, сказал, что он «пешком». Ну ладно, хрен с ним, решил я. Поедем на байке, полюбуемся окрестностями, на идиота полюбуемся, мозги разгрузим.

И офигел: после выхода из Стального сатир бросил «догоняйте», пригнулся и втопил… блин, километров пятьдесят в час! Не спринтом каким, а… ну видно — нормальная скорость для него, если и не прогулочная, то не напрягающая.

— Офигеть, — поделился я с Зелёнкой, догоняя бегущего.

— Ты и быстрее можешь, — дополнила Ленка. — Но да, офигеть.

Так этот деятель, на бегу, ещё и умудрялся разговаривать и отвечать на вопросы! И за пару часов мы до Паново, в этакой мрачной пуще, добрались. Заодно я, кажется, понял что делать. Ну, в плане как «урегулировать» ситуацию. Потому как даже если я, положим, перебью нечистиков — они появятся. Новые личности, но ситуация практически гарантировано повторится — нечисть к выпивке даже не небывальской расположение имеет. И на отказ сатиров «угостить» новый Леший отреагирует агрессией, причём будет в определённом смысле в своём праве: «его не уважили».

А если «угостят» — то ситуация, судя по всему, повторится. Так что тут надо разрулить ситуацию «по правде», чтоб нечисть сатирам не мешала, а не прибивать дебоширов.

Само селение было именно деревенькой на десяток домов — сатиров и вправду было немного. Но с учётом показанных Федотом физических возможностей — виноградные… ну, наверное — рощи, удивления не вызывали. Правда, буйство нечисти было заметно — часть кустов поломана.

Кроме того, круглое здание хранилище из глины было в нескольких местах продырявлено.

— Ломятся, вино воруют, напиваются, ломают кусты, — перечислял скотства нечисти Федот. — И всё хуже и хуже, Тольку чуть не прибили на прошлой неделе, хотел остановить Лешего.

— Рогами? — утончённо пошутил я.

— Словами, — сморщился сатир.

— Так, ладно. Лен, я тут сам, возможно, получится договориться. Лешего я чую.

— В винограднике, — кивнула Зелёнка.

— Нажрался опять и лозу ломает, — круничился Федот.

— А ты посмотри, есть ли нечисть, кроме лесной. С лесной, думаю, разберусь.

И потопал я в виноградник. Зрелище было скорбным, по пути к местопребыванию Лешего валялись в дугу бухие шишки, рощевые и прочая шелупонь. И сам виноград был частично обожран, частично обломан. От души буянили.

Леший обнаружился в центре виноградника, валялся на земле, а пара кикимор кормили его виноградом. Бухие все трое, да и по периметру храпела нажравшаяся нечисть.

— Леший, — негромко позвал я алкашню.

— А? Шонада? Тыхто? — попытался сконцентрировать на мне косящие глаза нечистик. — Ты хто такой?! Я тебя не звал! Иди…

— Сам нахер иди, — не стал я дослушивать. — И вообще, встать, когда с тобой моё Бессмертие беседовать изволит! — проявил я корону и приосанился.

Но Лешак был реально «в дугу». И отмахнулся от меня. Причём ладно бы фигурально. Но нет, лапа нечисти-оборотня приняла вид дубового ствола и обрушилась на меня. Был бы я человеком — гарантированный звиздец, отметил я, расплющенный в тросы.

Ну и сам напросился, заключил я, примерясь к так и не втянутой лапе-бревну. Лешак тем временем пьяно ржал на тему «ушёл куда-то», поддерживаемый хихикающими кикиморами. Ну а я захватил тросами руку-ствол и начал неспешно, с толком и расстановкой, его перепиливать.

— Эээ… больно! — через минуту закопошился Лешак. — Ты хто такой?! Да больно же! Отпусти! — вопил он, пытаясь выдернуть, изменить и как-то оберечь перепиливаемую лапу. Но эта лапа уже была «моя», так что нихрена у него не вышло.

Выл, орал, угрожал, потом — заплакал, шмыгая носам взмолился о пощаде.

— Пощадить, говоришь? — сформировал я башку.

— Пощадить, — истово закивал Леший. — Только не увечь, добрый… А ты кто? — пригляделся он уже заметно протрезвевшими буркалами.

— Кащей я, Бессмертный, — вежливо представился я.

— Вот, лядь, попал, — вытаращился Лешак.

— И не говори, — подтвердил я. — Напал бесчестно, ну и вообще. Сейчас тебе лапу отпилю, на стену замка повешу. А потом ещё что-нибудь отпилю, — хозяйственно присмотрелся я к с чего-то заикавшему Лешему.

— Пощади, Бессмертный! — взмолился он. — По пьяному делу я обознался!

— Тогда будем с тебя виру требовать, — оскалился я.

И озвучил — так и так, за селением присматривать, подчинённых в узде держать. И… не более двух дюжин бутылок в год. Сам выпьет, кикиморам-шишигам отдаст — сам пусть решает.

— Смилуйся, Бессмертный, — заныл лешак. — Да мне даже горло промочить не хватит!

— Значит будешь с промоченым горлом. Но без лапы. И без ноги… или головы? — вслух размышлял я.

— Не надо! Согласен я, — страдал лешак.

— Слово?

— Слово моё, хозяина Лесного, — буркнул Лешак и получил свою лапу взад.

Тут же превратил её в лапу, с довольно неприятными ранами — мной пропиленное отображалось в нетрансформированном теле. И скорбно упёрся в лес.

А я, довольный потопал к байку — были у меня опасения, что «не срастётся», придётся Лешака гробить. Не очень хотелось, если честно, но как вышло — зашибись. Слово дал, а значит, не только буянить сам не будет, но и подчинённой нечисти не даст.

И по пути у меня включились мозги. А то мы с Ленкой, как бараны, упёрлись в «похитить» и в «Стальном». А на самом деле — всё решалось гораздо проще.

Подошёл, оповестил уже четвёрку ожидающих сатиров, что «проблема с лесной нечистью» решена. На что, помимо спасибок, выслушал резонное — «а должны мы что?» Вот Федот не уточнил, а теперь можно сатиров солидно потрясти, они богатые… Только не нужно.

— Через полчаса скажу, — отмахнулся я. — Лен, надо поговорить.

— Мне тоже, Кащей, — махнула ушами Зелёнка.

Отошли в сторонку, ну и я, как вежливый Кащей, представил первое слово даме.

— Я подумала, — начала Ленка. — Мы глупостями занимались. Этот лаборант — представитель, разъездной агент фирмы! Зачем нам его в Стальном ловить, когда можно… — посмотрела на мою ехидную морду, надулась. — Вот ты злодей! Ты специально не говорил?!

— Да нет, сам только сейчас понял, как и ты, — хмыкнул я.

Посмеялись немного — реально смешно вышло, прикинули. Вообще — моя идея с «платой от сатиров» выходила вполне приемлемой. Домовые и амбарные у них тоже от рук отбились, а фирма, где наш вредитель работал, как раз и специализировалась на домашней нечисти.

Так что нашей «платой» был найм для решения проблем этой самой фирмы. И сохранение в секрете этого факта.

Сатиры на нас долго непонимающе, а потом и подозрительно пырились, но потом просто махнули рогами. В общем-то — не их дело, на кой это нам, а «плата» — посильная.

А через сутки свалился я этому типу, в виде тросов на голову. Поймали мы лаборанта на обратном пути из Паново. И хорошо, что у Зелёнки зелья в её рюкзачке хранились, всегда под рукой, а то пришлось бы ещё и в Стальной мотаться.

Но поймал, напоил сначала зельем правдивости, а после допроса — забвения. Дождались мы, когда лаборант этот на телеге очнётся, сели на байк лицом к лицу и начали совещаться.

— Она над нами издевается! — веско постановила Зелёнка. — Посылаем этот список нафиг, всё это — фигня!

— Не думаю, — протянул я. — Просто в этом, скорее всего, замешан руководитель фирмы. А лаборант просто получил распоряжение.

— Ну… возможно, — признала Ленка. — Но мы до этого руководителя точно не доберёмся!

— Угу.

— И что будем делать?

— Да как и собирались — в Быстрое. Посмотрим, что там выйдет.

— Ладно, давай попробуем, — согласилась Ленка.

Но вообще — её понять можно. Потому что под зельем лаборант выдал нам такой расклад: нечистик, который улучшал благосостояние одного из селений (полевой, выводящий на запредельные параметры созревания и урожайности всякие агрокультуры) был захвачен не «по злобности, а только научной надобности для». Распоряжение дал начальник, но нечистика изучали, использовали узнанное в наработках и… просто отпустили.

То есть вообще — свинство, но если бы не папка Малахитницы, то претензии могли быть только у селения, поскольку новый нечистик, появившийся вместо похищенного, столь ударными достижениями не отличался. А так — и вправду изучали, старались понять, вроде как.

Так что результат — отрицательный. Но всё же результат, и хорошо, что узнали. А то как-нибудь, через годик маянья хернёй, СЛУЧАЙНО могли узнать, что этот лаборант знал все злодейские тайны. А то и вообще — сам главгад. Не исключенный вариант, да.

Заскочили в Стальной, попрощались с партнёрами — «поработаем вне Стального, возможно — несколько месяцев». Ну и поехали в Быстрое, пытаться найти гадские следы там.

12. Быстрая рекогносцировка

И всю дорогу до Быстрого мы прикидывали, что и как. Есть несколько наемных отрядов, указанных в папке. Эти деятели участвовали в столкновениях и нападениях, на них трупы и разрушения. Казалось бы, вязать паразитов и допрашивать. А потом повесить, за что-нибудь особо назидательное. Но фиг — мы в Конфедерации, и их подвиги в рамках её… нормальны.

Тут в очередной раз сыграло относительное спокойствие и многолюдие выживших региона. В столицах какого-нибудь старосту или городского начальника, только заикнувшегося бы об «а давайте соседям поле подпалим!» как бы не его электорат удавил, за опасные фантазии. А в Конфедерации «торговые конфликты» — норма. Ну такая, хреновая и, к счастью, не слишком распространённая, но норма.

То есть, например: несколько поселений, расположенных в примерно одном регионе, торгуют брюквой. И вот одно из них снижает цену в два раза, увеличивая поставки. Демпинг, как он есть. И один из нескольких конкурентов берёт в руки вилы, факелы и наёмников и палит нахрен поля брюквы. В заботе о соседях, чтоб те не перетруждалась.

Вообще — бардак, конечно. Но никаких «надзорных органов» нет. Конфедерация — объединение финансовое, все «договоры о взаимной защите» — индивидуальные. И, подчас, сжигаемые полем и сжигатели — такие договоры имеют и друг с другом, и с окружающими.

Если будет разрушение селения, массовые смерти — скорее всего, разрушителя накажут до смерти. Но такого вроде и не было, а такие конфликты ограничивались разрушением торговой инфраструктуры и умеренным количеством пострадавших.

Да и вообще, основными конфликтами были разборки купцов-перекупщиков за хлебные маршруты, цены перевозок и прочее. Вот эти деятели рубились друг с другом знатно и регулярно, обеспечивая наёмникам постоянную возможность заработать и гробануться.

— Будем в эти разборки влезать, Кащей? — не особо довольно поинтересовалась Зелёнка.

— Нет, конечно! — возмутился я. — Лен, мы тут жить собираемся. Как выйдет, но мне от Орды «хвоста» хватает. Просто перебазируемся в Быстрый пока, я попробую народ потрясти. Но заказы на нечисть — принимать будем, поставишь объявление над Траком и в сети? — уточнил я, на что Ленка кивнула.

— Прикрытие, — заключила она.

— Ну да, всё же физиономии мы известные. И если эта гадящая скотина не идиот и информирован…

— А судя по данным — он информирован. И не идиот.

— Угу. В общем внезапно сменившие место базирования мы, да ещё навязчиво интересующиеся делами, в которых он замазан — не самое разумное. Предаваться пьянству и разврату в Быстром мы…

— Будем, но вдвоём, — вредно захихикала зелёная вредина.

— Убедила, — всесторонне обдумал я. — Но «развлекаться» в весёлом квартале не будем. Лезть в торговые разборки я не собираюсь. Вот и остаётся, в качестве прикрытия — изучаем рынок, предлагаем услуги в транспортном центре. Это и время даст, ну а что я буду по местам отдыха наёмников и охотников на нечисть мотаться — вполне нормально.

Доехали до Быстрого, Ленка над Траком вместо пугательной надписи присобачила рекламную. И разделились — в весёлом городе подруге было неуютно, что и неудивительно. А мне надо было бывать регулярно, «налаживать отношения».

Правда Ленка не скучала — в торговых рядах неподалёку от весёлого квартала как общалась, так и обменивалась опытом. Ну а я был за неё более или менее спокоен — поясок, колечко, да и сама она далеко не беспомощна.

У меня же выходило так — препираюсь в наёмничий кабак, и начинаю отыгрывать «ветерана на привале». Местные наёмники были рожами тёртыми и за кружку пива и даже две нанимателей не сдавали, паразиты такие.

Впрочем, известность у Кащея была, да и рассказать было о чём. Хотя такое себе времяпрепровождение, но куда деваться.

Но через три дня, когда я уже думал напоить пару из фигурантов в умат и потрясти (ну или вытащить из кабака, и зельем напоить — в нём нечистики бы просто не дали) Трифон выдаёт на визор — посетители.

Так-то и послать можно, но рекламу вешали и вообще. Так что сообщил я компании — так и так, заказ возможный. Наёмники на это с умным видом покивали, удачи пожелали.

Ну и потопал к Траку, по приближении… фигея. Зрелище — убить веником.

Перед траком стоит Дурак, которого за глупость прозвали Иван. Над ним на доске с очень ехидной физиономией Зелёнка, на него не смотрит, а меня высматривает. Высмотрела, ручкой сделала и в Трак сныкалась. И на визор «хи-хи» скинула, хулиганка!

— Чего надо? — полюбопытствовал я у фольклорного персонажа.

А сам прикидывал. Так-то Иван в Быстром регулярно ошивался. И, вроде бы, не с агрессивным визитом — Ленка бы не веселилась, а предупредила. Так что рогатку в дурацкую голову, в качестве приветствия, можно не разряжать. Да и не факт, что поможет, прямо скажем.

— Ты это… Кащей, — начал запинаться Иван, лупая глазами.

— Кащей, Кащей, — подтвердил я. — Так надо-то что?

— Тебе работник не нужен?! — выпалил этот.

Точно меня убить хочет, сделал вывод я. Не в плане «коварно и потом» — а вот прям сейчас на бою бессмертную жизнь покушение осуществляет, паразит!

— И кто? — справившись с охренением, ровно поинтересовался я.

— Я! — гордо расправил плечищи Дурак.

— К жене моей подкатить хочешь? — не стал я выкруживать кружева.

— Да не… Елена девушка красивая, — идиотски улыбнулся он. — Но замужем и счастлива в браке, она говорила, — с серьёзной мордой покивал этот.

— Ага, — кивнул я. — А служба тебе на кой?

— Так деньги, — развёл руками Дурак, смотря на меня, как на себя. — Тяжко с деньгой стало, — скорбно покивал он.

— Надо подумать, посовещаться, — решил я перед тем, как посылать, понять что творится. — Ты где к вечеру будешь?

— В «Травлёной Монете», — обозначил Дурак неподалёку расположенную гостиницу.

— Вот подойду, поговорим, — обозначил я.

А сам в Трак сныкался, от всяких. И Зелёнка внутри сидит ехидная, хихикает.

— Это, блин, что такое?! — понятно спросил я.

— Иван-Дурак, — глумилась зелёная вредина.

— Лен, я серьёзно! Что за херня с дураками? Твои шуточки?

— Ну не дура же я! — возмутилась Ленка. — Небывальщина шутит, или просто Дурак ко всем успешным наёмникам подходит.

— А чего енто он? — заинтересовался я.

На что Ленка, сначала хихикая в одиночку, а потом — со мной на пару, рассказала «общеизвестные» сведения. Ну и часть того, что сама выяснила.

Итак, Дурак у нас — наёмник. Сильный, вполне добросовестный, но. «Но» выходит офигительное: в большинстве случаев найм Дурака купцом, селением, ещё кем оборачивался проблемами нанимателю. Какие-то совершенно бредовые, дурацкие расклады выходили.

От жены и дочки торговца в дураковой койке, откуда тот удирал (натурально удирал), сверкая голой жопой и барахлом в охапке. С воплями «не виноват я, они сами пришли!»

До расклада, когда платить наивно лупающему буркалами дураку приходилось в разы, а то и на порядок больше оговоренного.

То есть, чисто статистический выходил такой расклад: нанимая дурака, наниматель гарантированно решал проблему, решить которую нанят Дурак. И получал неприятностей, убытков и прочих весёлых вещей как бы не побольше, чем решено.

Не всегда. Но статистика прямо говорила, что связываться с Дураком стоит только тогда, когда терять особо нечего.

Что привело к тому, что его почти и не нанимали. Как и команды, в которых Иван участвовал на данный момент.

При этом, как отмечала Ленка, провёдшая довольно серьёзный анализ данного типа (ну, были опасения, призналась она, а лучше знать, чем не знать, в чём права на двести процентов), денег у Дурака как фантиков. Его предыдущая наёмничья деятельность данного индивида обогатила, загулы не потратили и десятой части, а пытавшиеся Дурака ограбить пополняли его бюджет.

То есть, Иван страдал не от бескормицы, а от безделья. И, судя по всему, нудно навязывался в компанию к успешным наёмным группам, поскольку его ни черта не нанимали.

— Ну вообще — вполне сказочно, — оценил я.

— Только он злодеев…

— Лен, ни фига! — возмутился я. — Ты не сказки читай, в которых авторы придавали Дураку образ представителя «великого-благородного» народа, что само по себе — то ещё допущение. Народ как народ, между нами, ничем не лучше других. А именно народные сказки. И кто там Иван?

— Нууу… Хитрый, удачливый. Не слишком умный.

— Во-во, Дурак, — важно покивал я. — Лен, Иван-Дурак — не герой ни черта. Это просто удачливый тип, который если и работает, то занимается хернёй.

— Сапоги железные стаптывает и посохи железные сбивает.

— Во-во. Но ему, в итоге, всё равно достаётся сразу и всё. Осуществление народной мечты, — ехидно подытожил я. — Кстати, теперешний Дурак — ангел по сравнению со сказочным. Думаю тут и писатели изначальную Идею облагородили, да и сам человек, который был до слияния с Идеей, был, похоже, не худший.

— Но не великого ума, — важно покивала Зелёнка.

— Ну не всем же Мудрыми быть, — важно покивал я в ответ.

— А почему ты его сразу не послал? — заинтересовалась Ленка.

— Данные, Лен. Вот не шутила бы ты — послал бы сразу. А так — было у меня предположение. Мы занимаемся поиском этой сволочи, и, возможно, это запустило какой-то сценарий. Но похоже, что не так. И если и так — то нахрен этот сценарий, с такими раскладами.

— Ну да, найдём, но с такими последствиями, что лучше бы сразу из Конфедерации свалили, — согласно помахала ушами Зелёнка.

В общем, заскочил я вечерком к Ивану, да и послал Дурака. Не хрен с ним связываться, да.

И только мы думали с Зелёнкой завалиться в баньку, как Трифон докладает, что щемится какой-то нездоровый энтузиаст в Трак.

— Если Дурак припёрся — сделаю что-нибудь страшное, — рассудительно выдал я. — Что — не знаю, но самому заранее страшно.

Но в сумерках рядом с траком подпрыгивала не здоровенная плечистая фигура. А мелкая плечистая фигура. Гнум, однако, оценил я подпрыгивающего. Смешной, однако, оценил я строгую тройку в вертикальную полоску, которая на металюднутом коротышке смотрелась редкостно карикатурно. Причём наличие галстука под бородищщей хрен определишь.

— Спокойной ночи… — начал было я приветствие — ну реально, до полуночи не более получаса и вообще.

— Да какое спокойствие, господин Кащей! Проблемы одни! Заказ для вас есть!

— Мдя? — кисло ответил я, как-то трудоголизма у меня на данный момент не наблюдалось.

— На вас одна надежда! — истово закивал гнум.

— Не знаком, — отрезал я. — И супруга у меня — Елена.

— Эээ… — подвис гнум.

— Ладно, заходите, но дело изложите быстро, — вздохнул я, видя что бородач мнётся, блеет, но не уходит. — Время позднее и вообще.

— Ага, — выдал гнум, мячиком заскакивая в Трак.

— Лен, надо приёмные часы на вывеску, — не скрываясь от потенциального клиента, бурчал я. — Или вообще пугательную ставить.

— Не помешает, — покивала Зелёнка.

Гнум тем временем сидел за столом. И одобрительно, морда подземная, кивал нашей беседе! Типичный гнум, отметил я про себя.

— И?

— Я — Аркадий, вожу караван от Щебинки, — с видом подземного царя выдал бородач.

— Поздравляю. Лен, что за дыра эта Щебёнка? — полюбопытствовал я, пока Аркаша симулировал сердечный приступ и даже возмущение.

— Основной золотодобывающий прииск Конфедерации. Семь тысяч гномов, полтысячи эльфов…

— А ушастые что там делают? — полюбопытствовал я.

— Крепи шахт, питание, внешняя добыча, — буркнул Аркаша.

— Угу, благодарю. Лен, продолжай.

— …пять тысяч людей. Выходит крупнейшая шахта-поселение, — подытожила Ленка, а Аркаша распушил бороду и надулся, как жаб.

— Ну и хер с ними, — оценил я сообщение. — А золото сейчас нужно кому?

— Довольно востребовано в маготехнике, алхимии и ритуалистике. Ну и по старой памяти — ювелирка и прочее, — просветила меня Ленка, пока Аркаша вторично симулировал сердечный приступ.

— Занятно, — оценил я как зелёнкин рассказ, так и актёрское мастерство гнума. — Аркадий, вы там помирать не передумали?

— В смысле, господин Кащей?!

— В прямом. Что у вас случилось-то?

— Эммм, — зажевал бороду (хоть не плёнку) гнум. — Полоз у нас!

— Это который Великий? — уточнил я.

— Он самый, гад проклятущий!

— А чего хочет? — заинтересовался я.

— Да просто гадит, зараза чешуйчатая! Гад потому что!

— Угу, и с бородой. С бородой — самые гады, — важно покивал я, а Аркадий начал третий акт представления «умирающий от попрания всего гнум».

— Лен, я, кроме того, что он здоровый и магичный, как сволочь — толком и не знаю ничего, — признал я.

И начала Ленка меня просвещать. А к ней через некоторое время присоединился Аркаша, отыграв третий акт своей постановки. Вообще — молодец какой: этим гнумом я «закрыл» плановые ежедневные злодейства.

А с Полозом по фамилии Великий выходила такая фигня: это лесной дух приуралья. Из иерархии лесной нечисти, при этом, выходит и сам, и его подчинённые — змееобразная нечисть. И вообще — змеюки уральские всех типов и видов в его подчинении значатся.

— А к Горынычу он как? — заинтересовался я.

— Видимо — никак, Кащей. Только змеи, ящерицы — уже другое, ну а драконы тем более, — пожала плечами Зелёнка.

Но это факт скорее биографический. А вот из-за чего у золотодобытчиков подгорает до подпрыгивания: этот Змеюк выходит… хозяином всего золота Урала и приуралья.

— Это вообще — как? — не въехал я. — Лесной дух — и золото? А Малахитница на что?

— Ну вот так. И подземное золото, и надземное — его. Судя по всему — аналог духа места или хранителя клада… Не знаю, Кащей, как так получается, — признала Ленка, — но выходит так. И конфликта полномочий и места у Полоза с Малахитницей нет. Но, если вспомнишь, говорила она про золото, — не договорила Зелёнка.

Ну да, говорила про золото Малахитница, с пренебрежением таким. И к нему, и к людским главным, у которых «только золото на уме».

И вот, этот Полоз последний месяц развлекается в районе Щебинки. Никого не убивает, хотя всякая змеючья пакость пыталась до гнумов подокапываться. Пособирала сломанные о каменные жёпы зубы и, шипя нецензурно, уползла.

Но вот именно золото вело себя, по словам Аркаши, совершенно неприлично. Не исчезало, а натурально убегало от добытчиков. Или по башке самородком увесистым падало. Ну, в общем, добыча месяц напоминает цирк с гномами, упала в разы, а чувствительные сердца обитателей Щебинки страдают.

Полоз, при этом, ошивается неподалёку в материи. Ехидно шипит, обзывается и глумится над делегациями, к нему присылаемыми.

— Достал, гад чешуйчатый, — подытожил Аркаша.

— И бородатый.

— Да! То есть… ну в общем…

— А ко мне чего обратились?

— Так мощный, скотина такая! Местные наёмники послали, в Стальном — просто не берутся. Они золото не используют, — изобразил ужас и презрение Аркаша. — И «конфликтовать с духом места подобного уровня не видят причины!» — противным голоском процитировал он.

— Что, просто послали? — заинтересовался я.

— Предложили попробовать «наладить диалог». За двадцать тысяч! Без гарантий! — побагровел Аркаша и чуть буркалы не потерял, так их выпучил.

— Может Дурака на Полоза натравить? — вслух задумался я.

— НЕТ!!! — чуть не разломал Трак воплем Аркаша. — Вы, господин Кащей, издеваетесь?! Это ходячее бедствие… в общем, не надо нам Дурака!

— А что, сотрудничали с ним? — заинтересовался я бурной реакцией.

— Да, — очень мрачно ответил Аркаша. — Три месяца простоя шахты. — И ему платить пришлось в шесть раз больше оговоренного! И… не хочу говорить. Близко к Щебинке Ивана не подпустим и будем отбиваться! — воинственно встопорщил он бороду.

— Хм, а мне казалось это я один массового поражения, — умеренно веселился я. — А тут и пострашнее водятся. Ладно, Аркадий. Возьмёмся. Гонорар…

— Золотом!

— И нахрен мне ваше золото?

— Эммм… чахнуть? — осторожно предположил Аркаша.

— Сами чахните, мне не нужно, — щедро дозволил я. — Так, предварительная цена — десятка тысяч. Тысяча — аванс, за то что приеду-посмотрю. И я не торгуюсь, — уточнил я. — Теоретически мы выедем с утра, а торговля отнимает время сна. У меня ухудшает настроение, а это положительно сказывается на стоимости моих услуг.

— В смысле?

— В смысле на них надо положить больше гривен, — любезно расшифровал я.

— Понял. Согласен. Караван выдвигается с рассветом.

— Мы своим ходом, — сделал я ручкой исчезающей во тьме гнумьей спине и окрестностям.

И пошли мы всё-таки в баньку. Ну и дело обсудить, если время останется, да.

13. Ползучая офтальмология

Утром Зелёнка уснула, ну а мне подобные излишества были особо не нужны, так что выгнал я Трак на трассу. И задумался на тему предстоящегозаказа. Часик мы на детали о Полозе потратили, и выходил это редкостно могучий тип.

Этакий гибрид из «отца зверей», «духа места» и «хранителя сокровищ».

Например, севернее нас тусовалась такая персона, как Мать Медведей. Которая иногда была Отцом. Вопросы гендерной самоидентификации данного нечистика народ не слишком интересовали — чай, не депутаты или ещё какая нечисть. Но подобные нечисть-оборотни часто были и вправду двуполы, как я понимаю — либо отражая представления различных народов-племён. Либо просто плевали на эти мелочи, воплощаясь в удобном поле.

Так вот, данный Мать-Отец именно контролировал, был способен отдавать приказы всей медвежьей популяции всего Урала. И вполне «умилостивился» различными видами и типами даров, вплоть до того, что особо ушлым товарищам медведи таскали пожрать. Тип и вид «даров» от особо ушлых точно неизвестен, но, по слухам, интимен.

Остальные, не столь ушлые, дарили вещи, инструменты, алкоголь и тому подобное и избавлялись от медвежьей агрессии, даже если Лешак, например, начнёт медведёв натравливать.

И таких «хозяев видов» было довольно много, хотя сталкиваться мне не доводилось. Но сильны, договороспособны, неагресивны.

Далее, «хозяин кладов» — это вообще скорее домовая нечисть специфического типа. И совершенно не обязательно именно клады эти нечистики хранили — те же полезные ископаемые «охраняли» нередко. Правда, на Урале таких не было как класса, кроме одного. Видно, Малахитница сама справлялась и в дополнительных хранителях не нуждалась.

И наконец — хранитель места. Судя по всему, Полоз контролировал не только само золото, но и его окрестности. Нетипично, но выходило что часть «под золотом» и Малахитница, и Леший, и Водяной змеюку отдавали. Потому что ряд особенностей «появления, прятания, перемещения» и не только, указывал что окрестности золота Полозу подчинены.

И, при всём при этом, Полоз — маг. Не врождённая способность (способностями был с золотом и змеями), а именно маг, с широчайшим диапазоном воздействия.

Первый и единственный случай негативного (условно, пока — неясно точно) взаимодействия с разумными — место, куда мы едем. А так — встречались с ним, даже договаривались насчёт змей — вполне договороспособный тип.

Так что есть надежда, что гнумы Щебинки, ну или люди и ельфы — сотворили какую-то неподобающую гадость. На хвост Змеюку плюнули, например. И теперь этот заплёванный орган надо вытереть дюжиной гнумьих бородищ, намотанных на дюжину острых ушищ. А человекам попресмыскаться в меру, и всё урегулируется.

Пока я предавался надеждам, Ленка почуяла некотрую супружескую неуместность этого времяпрепровождения. В смысле проснулась, и, позёвывая, принялась меня завтракать. Приятно, отметил довольный я, чавкая пропитанием.

И вот, добрался Трак до Щебинки. Городок, довольно немаленький по теперешним временам, гномо-эльфьей, напоминающий Зеленюки, застройки. И куча ручьёв в округе, снабжённых живыми деревянными конструкциями, у которых сновали ушастые и люди.

А вот Полоз был километрах в десяти в лес, чувствовался и силён был, зараза такая! Но пока мы с Ленкой решили выяснить, «а что творится в Щебинке» предметно.

Правда, Трак в городок не пустили — ворота просто были не предназначены для таких размеров, даже со «втянутыми» колёсьями. Но не препятствовали, а я заинтересовался:

— А как вы про нас узнали? Мы только заполночь договорились и Аркадия точно обогнали.

— Духи, — многословно ответил гнум-провожатый.

— Не менее шести сильных шаманов или заклинателей духов, — озвучила Ленка.

Тем временем, мы дотопали в башню, очевидно — руководства. На ней было написано «Мэрия», видно, чтоб никто не догадался. Эльф, секретарской гендерной ориентации (ну серьёзно, за стойкой вот вообще непонятно, только что секретарь), покивал на наше «чтоб всё в деталях рассказали» и вытащил звонком из недр здания дядьку лет под сорок, в джинсе и растянутом свитаре.

— Михаил, внутренняя безопасность Щебинки, — сиплым голосом представился он.

— Кащей, Елена, — ответили мы. — А есть и внешняя? — поинтересовался я.

— Естественно, инкасса… сопровождение караванов, оборона от внешних угроз, — ответил сиплый мент.

Ну, впрочем, может и не мент, а безопасник. Но пока не докажет обратного — будет ментом, да.

Отвёл нас пока мент в какую-то столовку, и жря пряник и пья чай, отвечал на вопросы. По окончании ответов я решил, что если и мент, то наполшишечки. В вопросе работы, добычи, да и вообще жизни города дядька разбирался, факт.

Так вот, пять недель назад Полоз сделал первое «здрасти»: в золотодобывающей шахте произошло нашествие змей. Гадюк, полозов и прочих ужей. Тысячи гадов. Гнумы на них поудивлялись, но плюнули. Гады стали пытаться кусаться, обломали зубы и, шипя, уползли. Духовидцы Щебинки помянули Великого Полоза, но на этом всё.

Через неделю золото стало вести себя «неправильно». То есть, золотоносные слои просто «гуляли» по месту добычи. Гнумы же, имея чисто видовые способности, гуляку отлавливали, матерясь на чертовщину. Но добыча, как понятно, упала. Но не остановилась — золото есть. А что ведёт себя неприлично — ну и чёрт с ним. Золото должно идти, да.

Следующий аккорд — золотые слитки, падающие на добытчиков.

— Люди, скорее всего, были бы мертвы, — отметил Михаил, — Но гномам сносно, хотя начали носить каски.

После этого объединённая, чело-гнумо-эльфья делегация попёрлась к Полозу, прекрасно чувствуемому шаманами, и не дошла. Свёртка пространства, вихри, атаки змей. Всё не до смерти, но неприятно. И обратно делегация пришла, огребя по полной, покусанная, грязная и с фингалами.

Попытки связаться, от шаманов, Змеюк просто игнорировал. На посыл сильного духа пославший был укушен довольно неприятной магической модификацией гадюки, хрен знает откуда вылезшей. Не насмерть, но мучился часа два, пока из него откачивали нейротоксин. И, как и его коллеги, после инцидента посылал нахрен просящих направить к Змею духов.

Следующим аккордом полозовых гадств было истощение мест открытой добычи. Последнюю осуществляли, как я и видел, эльфы и человеки, не без помощи эльфячьей видовой и человечьей магии. И, как вишенка на торте, змеи стали атаковать и открытых добытчиков, что привело к сокращению добычи везде, кроме как в округе городка. Тут от гадов просто избавлялись, но добычи были слёзки.

— Понятно. Могли вы чем-то оскорбить этого нечистика? — поинтересовался я.

— «Чем-то могли», — фыркнул Михаил. — Мы НЕ ЗНАЕМ, господин Кащей! Он не выходит на контакт, понимаете?! В легендах ни черта толкового нет, может, ему нужна девственная курица чёрного цвета каждую тринадцатую пятницу — так отдадим. Но мы не знаем. Добыча фактически стоит.

— Примерно так, есть четыре смежных с Полозом описанных в легендах нечистика, но поведение нетипично и для них, — отрапортовала Ленка на мой вопросительный взгляд.

— Значит готовимся и идём беседовать, — заключил я. — И денюжки готовьте, — озвучил я.

— Тысяча вас ждёт, Кащей. И должен предупредить: максимум, что Щебинка может выделить — пятнадцать тысяч. Поверх тысячи.

— Учту, хорошо, что предупредили, — кивнул я.

Вернулись мы к Траку, затеяли совещание, на тему что делать-то? Ну, точнее, как выяснять, что делать.

В итоге, пришли к такому выводу: Ленка летит на доске, за пару километров от полоза производит кащееметание, и ожидает на высоте километра и не ближе километра.

— Я бы вообще тебя к нему не подпустил, Лен. Он маг, это неприятно. Но чёрт знает, что будет, так что твоя поддержка может быть критически важной. Обматеришь болт и воткнёшь паразиту в бороду — и такое может понадобится. Но если что — беги в Трак, не геройствуй!

— Хорошо, папа Кащей! — развредничалась Зелёнка.

Собрались, полетели. Долетели спокойно, я отцепился и шмякнулся в лесу и тут же оказался буквально погребён кучей… духов. Это были ни черта не змеи, даже не метазвери! Множество духов, столь энергонасыщенных, что они обретали «плоть».

Ну и фиг с вами, заключил я, врубая «духорубку». А через секунду эти змеедухи просто разбежались. И навалилось внимание, причём источником его был прекрасно ощущаемый Полоз.

— Хорош пыриться, — озвучил я. — Говорить иду, скоро буду.

Ощущение внимания не пропало, но значительно «полегчало». Ну а я потопал по лесу к змеюку. Ленка поднялась на полтора километра и отслеживала сверху, транслируя картину поляны. На поляне стоял ломаный ствол — то ли молния попала, то ли ураган. А вокруг ствола обвивался здоровенный змеюк. С человеческой, бородатой башкой. Но прочих деталей Ленка не различала — обматерённая доска, одежда, какие-то пусть не сильные, но «профильные» духи скрывали её от внимания нечистика. Успешно, судя по тому, что он оглядывался, меня поджидал, но на неё не зыркал и небывальщиной в её адрес не фонил.

В общем, выхожу я на поляну, там всё как Ленка и транслировала. А вот рожа с золотой шевелюрой и бородой, очень такая… заносчивая и ехидная, в одном флаконе.

— Что надо, гость незванный? — прогудел змеюк, как труба, покачивая башкой на шее.

— Поговорить.

— Говори. И представился бы.

— Кому? — ухмыльнулся я.

— Полоз я, — бросил Полоз.

— Кащей я, — хмыкнул я.

— Не признал, богатым бу… кхм, — замялся Полоз. — На кой припёрся, Бессмертный?! — довольно агрессивно выдал змеюк.

А я прикидывал исходы возможного конфликта. И не очень они мне нравились. Полоз был «немёртвым», то есть не обладал характеристикой «жизнь», как и джинн. Малахитница посильнее его, да и часть Леших и Водяных. Но вопрос в том, что он был магом, то есть не ограничен «сила на силу». Хотя огненный меч может его расчленить, это точно. Но вот уничтожит ли — вопрос. Химера гадская, посетовал я — ну реально куча ощущаемых свойств, противоречивых и непонятно, что даст на выходе.

Так что лучше с ним силушкой не мериться. Ну это и так было понятно, но сейчас понятность стала фактурнее, хех.

— Про золото поговорить, Полоз, — озвучил я.

— МОЁ!!! — громыхнул Змеюк, так что аж деревья пригнулись.

— И незачем так орать. Я и так прекрасно слышу.

— Пуда два… три отжалею, — страдал Змеюк. — Забирай и убирайся!

— И на кой мне золото? — заинтересовался я.

— Сам же сказал — золото надо!

— А у тебя уши есть? — поинтересовался я.

— Есть.

— А чистить не пробовал? — заботливо поинтересовался я.

— Глумишься?! Учти, Бессмертный, я ссоры не хочу…

— Значит, не пробовал, — заключил я. — Я пришёл говорить про золото. Мне оно нахрен не нужно, — задрал я нос и оброс короной.

Полоз на это башкой помотал, посмотрел на меня с разных сторон, похмурился.

— Говори, что хотел, — наконец, выдал он.

— Ты почему людям золото не даёшь добывать? — поинтересовался я.

— Потому что оно моё!

— Жадина какой, — посетовал я. — Раньше же не мешал. Ну, в общем, по мелочи-то гадил.

— Раньше людишки со мной рассчитывались! Золото — сила моя! И платили по совести!

— Душами, что ли? — хмыкнул я, на что Змеюк закивал.

— Лен, может ли, что смерти за золото — шли этому змею как жертва? — оттекстил я.

— В процессе добычи или после? Хотя и так итак — теоретически, могли. И, учитывая его разные аспекты — его «доброта», с наделением золотом, могла быть методом взимания жертвоприношения впоследствии, — появилась надпись Зелёнки.

— А золото само по себе ему даёт приток сил, как «хозяину».

— Похоже на то, Кащей.

Неприятный расклад, блин. Видимо со змеями Полоз выступает как «хозяин змей» и вменяем. Впрочем, с золотом он тоже вменяем — просто не видит «выхлопа» с добычи, как раньше, когда каждый грамм золота был оплачен кровью, а, точнее, душами ему в жертву. И не удивлюсь, если на Урале Щебинка — вообще единственное место золотодобычи. Оно не лишнее, используется, но не критически нужно.

— Не будут людишки за золото помирать, — озвучил я.

— Спасибо, просветил, Кащей Мудрый, — ёрнически поклонился змеюк. — И отдавать им не буду. Какая мне в том корысть?

— А просто им сказать не мог? — кисло уточнил я.

— Обойдуться, — ехидно ответил Полоз. — Меня развлекают, копошаться. До чего мир докатился — людишки за золото не мрут! — возмущённо прошипел гад.

— И не говори, никому особо твоё дурацкое золото не нужно, — покивал я.

— А сам-то над чем чахнешь? — возмутился Полоз.

— Ни над чем, — ехидно ответил я. — А золото мне твоё даже на нужник не сдалось.

— Тьфу! — сплюнул Полоз. — Поговорил? Вот и ступай себе, ехид Бессмертный!

— Ну и хрен с тобой, — махнул я лапой, разворачиваясь.

— Только развлеки меня сначала, Бессмертный, — злобно прошипел Полоз. — Поединком магическим, а то скучно.

— Не расплатишься за развлечение, — развернулся я, улыбаясь, хотя внутренне напрягаясь.

— Уж расплачусь. Ослаб ты, да поглупел! — шипнул змей.

И в этот миг из земли молнией метнулась змея из золота, целящая мне в грудь. Порвала, сволочь такая, кожанку, проходя сквозь разошедшиеся тросы.

— От весело-то, — приговаривал гад. — А вот так?

И обрушил на меня воздушные вихри. А я только и оттектил Ленке «не вмешивайся, жди!» и занялся фигнёй. Золотая змея меня пыталась то раздовить, то ударить, что бессмыслено. Впрочем и я с ней ничего сделать не мог — ну царапалось и гнулось золото неплохо, но толку-то?

А Полоз, скотина гадская, ликовал подло и всякую пакость магическую на меня рушил. Пока без толку, но пробовал разные варианты воздействия. И с чего он так раздухарился, скотина гадская? Впрочем — похрен, надо его угомонить, возможно и насмерть.

Рукоять меча я заранее заныкал в груди, стал пробовать к гаду подобраться — без толку. Магичит и золотой змей отбивается гад.

— Лен, вспышку, поярче, Полозу в глаза! — оттекстил я.

И стал ждать, уворачиваясь. Потому что обратной связи с Зелёнкой толком не было — постоянно на тросы распадаться приходилось.

И, наконец, почувствовал я от рогатки отклик. Распрямил тросы, бросаясь к Полозу. Золотая змея остановить меня не успевала, в полёте встретила стена огня, выпущенная видимо от неожиданности. Ну и пролетел я её без потерь, шмякаясь на башку полозу и оплетая её.

За долю мгновения задумался, и воткнул тросы в глазницы Полозу. И выдрал голубой алмаз, заменявший твари левый глаз.

— А-А-А-Р-Р-Р-Р-С-С-С-Ш-Ш!!! — издал жутко громкий хрен знает как называемый звук Полоз. — Победил ты, Бессмертный, победил!

— А то я не знаю, скотина ползучая, — довольно отметил я. — Убивать тебя, гада, толку нет. Но вот виру возьму. Сейчас второй выковыряю — бокалы сделаю. Или просто в замке оставлю.

— Пощади!!! Не лишай света белого!

— Вот ты как зашипел, — отметил я. — А я предупреждал — не расплатишься за развлечение? — напомнил я. — Вот и не расплачиваешься. Я сам плату беру.

— Не лишай… — совсем поник Полоз.

Ну вообще — он конечно скотина та ещё. Но убить его не выйдет. И змеи — они сволочи мстительные, а слепой, не слепой — дело десятое. И мне, в общем-то, эти стекляшки нахрен не сдались.

— Хорошо. Милую. За нападение и по праву МОЕЙ силы — забираю один твой глаз. Признаёшь?

— Призс-с-снаю, Бес-с-смертный. Благодарю за милос-с-с-ть, — прошипел Полоз.

Спрыгнул я с него, влез в спбрую, поцокал языком на дырень. Затягивалась конечно, но сам факт.

Полоз, тем временем, в расстройстве и печали, покачивался из стороны в стороны.

— Полоз, выкупить хочешь? — подкинул я здороенную алмазину, и чуть не отшатнулся — рожа змея оказалась в секунду напротив.

— Что хочешь за око?!

— Много не надо, — решил я. — Урок наглость твоя получила. А золото и каменья… толку мне в них. Но! Чтоб тебе не забылось, чтобы в этом месте золото не переводилось. Много не надо, но чтоб было. И людишкам его добывать не мешай! Только тут.

— Так они только тут и добывают!

— Вот и не мешай.

— Исполню! А ещё что?!

— Умный какой, — хмыкнул я. — Поможешь всей силой своей один раз, по моему слову.

— Так… а-а-а… Но скажешь — помогу, только кликни, — офигел Полоз. — А ещё… Око моё!!! — насадился он глазницей на кинутый глаз.

— Ещё ему! — пробурчал я. — Лень мне голову ломать. Прощай, Полоз.

— Прощай, Бессмертный, — раздалось мне в спину ошарашенное.

— Сильно О_О

— А то. И в Траке встретимся, Лен. Не стоит рядом с Полозом тебе мелькать. И умница!

— А то) Ты прав, не стоит, до встречи.

И встретились, и не только. С местных я пятёрку запросил — равновесность не возражала. Скорее не жадничал — похоже моя просьба Полозу… ОЧЕНЬ высоко оценилась. Но пусть будет, может и пригодится, хозяйственно отметил я.

И вернулись в Быстрый. И не успел я в наёмничий кабак толком по новой ввалится, как встречает меня фраза, причём от «интересного фигуранта»:

— Кащей, заказ есть. И подмога нужна. Деньги неплохие, дело плёвое, да магов не хватает. Поможешь?

14. Детективный трапизм

На такое предложение мне оставалось только призадуматься. С одной стороны — я не собирался наёмничать в человеческих конфликтах. Свинотрахи не меняются, ничему не учатся. И если Кащей начнёт не отбиваться, а убивать за деньги (а именно так это и сынтерпретируют, свинотрахи — такие), то ситуация в столичном регионе повторится уже в Конфедерации. Возможно — не столь агрессивно сразу, возможно — не везде будут получать взад метаемые в «жудкого нежитя» камни и пороться тросами. Но, в среднем по Конфедерации — жить станет гораздо хреновее.

Чего прямо скажем, не хочется. Как-то очень удачно тут сочетается фронтирность после конца, упорядоченность и перспектива развития. В общем, место приятное, да и интересно, во что всё это выльется. И ладно, если бы я был один — тогда «да»: на лихом байке, с оскалом во всю пасть, спасти Конфедерацию, невзирая на визги и писки свинотрахов. После — художественно плюнуть на уродов, ненавидящих «непонятную силу» и свалить.

Но я не один, так что вариант непривлекательный ни разу.

Однако, если нанятся наполшишечки и на один раз — можно попробовать. Это выводит фигуранта из «защищённого пространства», даст нам возможность напоить его морду зельем и выяснить нанимателя. Сэкономит силы и время.

— Лен, смотри расклады, — вкратце оттекстил я основные пункты своих рассуждений.

— Если будет не рейд на поселение — стоит соглашаться, — последовал ответ. — Если рейд — такая экономия нам боком выйдет.

— Так же прикинул, — оттекстил довольный я.

— Что за дело, Ром? — уточнил я с не слишком заинтересованной мордой лица у наёмника.

— Дело плёвое, Кащей. Поддержка торгаша на переговорах. Конфликта не намечается, но купец, с которым переговоры — неслабый шаман. Так что маг нужен.

— Минуту, — сделал вид, что задумался я.

И задумался: «переговоры» — это в большинстве своём аналог «разборки». То бишь, есть несколько малых селений, не водящих самостоятельные караваны. Либо сил у них вообще нет, либо риска боятся из-за малочисленности, либо видовое что-то. В общем, не водят, и товарообмен с такими деревеньками как раз и осуществляют торгаши. Но, как понятно, в жёпу Конфедерации тащиться никому не охота, а охота торговать пооборотистее и поближе. А три-четыре купца, по паре-тройке раз в году навещающих поселение, делают торговлю просто невыгодной. Торгашам невыгодной, само собой, деревенские радуются и лапы потирают.

Ну и устраивают торгаши «переговоры», нередко приводящие к развесёлому мордобою, подчас — с кровищей и смертями.

Далеко не все, кровожадные идиоты довольно быстро гробанулись. Но остались кровожадные умники: никто не гарантирует отсутствия разбойного нападения на караван с подачи конкурента, так что договориться заранее — лучше.

В общем, сложился такой своеобразный формат «ведения переговоров»: на нейтральной территории с силовой поддержкой. Сила далеко не всегда используется, но её наличие практически обязательно. И «прилично», и жить помогает, в плане продолжительности.

Ну и поучаствовать в этакой разборке — в общем-то, можно. Не на регулярной основе, но в целом — никаких особых «кровожадностей». Ленка скинула на визор «два часа на подготовку, Трак брать не стоит», с чем я сам согласен: приезжать на разборку на танке, конечно, можно… но не нужно. Масса причин, от раскрутки последующих конфликтов (один раз на танке приехали, значит, могут ещё) и прочее подобное.

— Нужно два с половиной часа на подготовку. Трак брать не буду, поеду с партнёром на байке.

— Время есть, хозяин — барин, — ответил наёмник. — А гонорар не интересен, что ли?

— Ну не стал же ты меня за гроши от пива отвлекать? — широко улыбнулся я, а Ромыч почему-то закашлялся.

— Да нет, нормально платят, полсотни гривен на рыло. Ну… магу можем с ребятами из доли…

— Забей, полтинник нормально, — отмахнулся я.

Ну, я тут свои проблемы решаю, а пятьдесят гривен, прямо скажем — немало. Риск, конечно, есть, но работа на несколько часов. В общем — нормальная оплата, а обдирать наёмников на их доли — совсем по-жлобски, даже если это «для вида».

В общем, стали готовиться как к заказу, так и к тому, зачем мы за него берёмся. Точнее, Зелёнка вихрем пробежалась по лавкам, а я загрузился в Траке. Ну и подхватил подругу на байк.

Заказчик и десяток наёмников уже собрались на выходе из Быстрого. Заказчиком был довольно выскорослый гнум, попытавшийся «озвучить политику партии», по сути — застроить.

— Уважаемый Щебень, вы сношаете мозги не туда. Сношать мозги надо вашему партнёру по переговорам, — вежливо просветил я гнума.

— Вы должны…

— Обеспечить вашу безопасность. Не думаю, что у вас найдётся достаточно средств, чтобы оплатить церебральный коитус, — героически не матерился я.

Наёмники и Ленка героически не ржали. Заказчик героически заткнулся и зажевал обиды бородой. После чего, все из себя героические мы, героически направились на переговоры.

Проходили последние в десяти километрах от Быстрого, точнее — там мы встретились с группой товарищей, двигающей навстречу. Как я понял — одна из новых традиций, дающая некоторую защиту от заранее подготовленных гадостей.

Торговцем-переговорщиком был орк. Шаман, как ни удивительно. Вообще — орки, как выяснилось, в Конфедерации были нередки, но нишу стражи занимали дивьи, а орчины вели в основном кочевой образ жизни. И торговец — наиболее престижная и распространённая специальность зеленошкурых качков.

Ну да не суть, группы поддержки делали рожи суровые и брутальные, мы с Ленкой лыбились всем с байка, орчина кисло на нас поглядывал, наш наниматель ликовал и надувался.

И переговоры начались, и были они, в общем-то ожидаемо, на тему «кто торгует маршрут». Аргументы уровня «это наша корова и мы её доим!» прилагались, но по сути — происходило разделение сфер: ты мне, я тебе. Причём, более или менее честное, насколько я могу судить.

Но орочья рожа была кислой, рожа Щебня — ликующей, так что либо орчину гнули вообще. Либо орчина думал гнуть сам, но присутствие таких замечательных нас его обломало.

Правда, сами переговоры, невзирая ни на что, заняли часа четыре — в сущности, как Зелёнка и прогнозировала. Ну, нам и удобнее. Орчина развернул оглобли и печально укатил со своими сопровождающими. Щебень, не слишком расстраиваясь, наделил нас деньгами и укатил на своём лосе в Быстрый.

— Выпьем? — предложил я наёмникам.

— А чего не в Быстром?

— Меня там достало. Выпивки и закуски взяли, шашлычок и прочее. Место относительно спокойное, пригляжу, если что, — озвучил я.

— Ну… можно, наверное, — переглянулся Рома со своими.

Что и к лучшему — а то пришлось бы всех вырубать врукопашную. В принципе — осуществимо, но закон бутерброда никто не отменял. Так что вариант «посидеть-отдохнуть» предпочтительнее, факт.

Отошли на обочину, развели костёр, стали жарить мясо и квасить пиво и вино. Вот кстати, всё врали, что русские водку любят. Да щаз! Ну может, кто-то и любит, но когда появились доступные вина и хорошее пиво — сорокаградусные напитки народ потреблял по большей части «элитные», типа из дубовых бочек и всё такое. А разбодяженный спирт я практически и не видел, чему скорее был рад: не люблю сочетания тонких вкусовых оттенков спирта и воды.

Ну да ладно, Ленка чуть над пойлом подшаманила, никакие амулеты не отреагируют, но наши собутыльники на третий час пьянки начали вырубаться, посапывая. И вырубились к четвёртому часу. Взяли мы Ромыча, напоили его зельями, привели в себя, допросили, напоили забвением и усыпили. И призадумались.

— Заказчик — небольшое поселение. Моновидовое, человеческое, — выдала Ленка.

— Я в курсе, Лен. Это была первая дерёвня Конфедерации, в которую мы попали, — протянул я.

— Да? Не запомнила, — призналась в раздолбайстве Зелёнка. — Слушай, а ты уверен, что есть некий «Злодей»? Может, Малахитница тебе хотела показать, какие люди гадкие и жадные?

— Всяко может быть. Но что-то мне не верится. И, думаю, тебе тоже не очень, — ткнул я в зелёную кнопку носа.

— Не очень, — фыркнула Ленка. — Но пока всё, что мы нашли — обычные заказы. Либо исследование, либо подгадить соседу. И никаких «тайных мотивов».

— Так-то «да», Лен, но что-то меня цепляет.

— Девица эта каменная?!

— Нет, у меня вредина зелёная есть, — отмахнулся я. — Что-то общее… люди, простые, не изменённые!

— Нууу… не знаю, проверю, — со скепсисом выдала Ленка. — А и вправду на человеческие поселения ни нападений, ничего такого из списка. Но это не показатель… — на что я очень скептически на Зелёнку уставился. — Хорошо, показатель. Но, Кащей, чисто человеческих поселений реально мало. Не больше двадцати на Конфедерацию. В экономике они толком не участвуют, не слишком успешны, хотя себя, конечно, обеспечивают.

— Угу, угу, — серьёзно кивал я. — И «не слишком успешное» поселение вкладывает две сотни гривен в разрушение инфраструктурных объектов крупного поселения. Откуда дровишки-то?

— Эммм… погоди, ну накопили?

— Не пили, не ели, копили на гадства и диверсии. Если это вообще единственный заказ, в чём я ни черта не уверен. Лен, они ничего не продают, у них нет уникальных товаров, блин! Откуда деньги?

— Нууу…

— В общем, мы имеем такие расклады, Лен: есть конфликты, разрушение производства, атаки на торговые караваны, да даже на нечистиков. Всё это выглядит как нормальная жизнь свинотрахов, если бы не заказ от Малахитницы. И если бы не огромные деньги на эти гадства. Им неоткуда взяться в нищих селениях!

— Селении!

— Хорошо, допустим, это единственное селение. Ты в это веришь?

— Не особо, — призналась Зелёнка. — Думаешь расистский заговор?

— А чёрт знает, Лен. Вспомни эту деревушку: нас, конечно, вилами не жгли и на факелы не поднимали. Но пырились местные свинотрахи на нас очень недобро.

— Да, что-то такое было, — согласилась Ленка. — Но это же бред! Как сейчас без металюдей что-то делать?

— А деньги откуда-то у них есть, — напомнил я. — И вряд ли в созданной Малахитницей финансовой системе они берутся из воздуха.

— Только из малахита, — буркнула зелёная вредина. — Ладно, ты меня убедил, — приняла она царственный вид. — И что будем делать? — приняла она вид заинтересованный.

— Предлагаю: отловить нескольких старост. В первую очередь — точно замазанного. Скорее всего, он источник средств знает. Ну а там — злогейская морда у нас в кармане.

— Думаешь, всё будет так просто?

— Ни черта. Но порадоваться перед геморроем не помешает, — честно ответил я.

На рассвете распинали дрыхнущих наёмников, добрались с ними до Быстрого, и занялись закупками. Того же зелья правды и забвения надо было побольше, а в Быстром такие вещи продавались, пусть и не на каждом углу. Ленке нужно было кучу духов. С последним я… ну, несколько повеселился. Дело в том, что домики с мелкими духами продавали фактически на развес. Полкило духов огня, четыреста — воздуха, хех.

А вообще — призыв и поселение в домик требовало от шамана гораздо большей силы, чем управление наличным и уже очевидно договороспособным. Так что такие «расходники» для не слишком сильных или не слишком успешных шаманов были распространены и востребованы.

А после мы выдвинулись в первую из встреченных нам деревушек Конфедерации. Оставили Трак в десятке километров, добрались на доске и стали прикидывать.

Въезжать в деревеньку — глупо. Местные действительно «не любили чужаков», то ли расистской, то ли толерантной (в плане все ненашенские — казлы) нелюбовью. И, соответственно, квасить с нами никто, и староста в первую очередь бы не стал.

Но эти сволочные свионотрахи во главе со своим предводителем хамски не выбирались из деревни! Пару дней мы с Зелёнкой наблюдали за охерительно увлекательной жизнью пейзанства, жёпами, обращёнными к небу и прочими, характерными свинотрахам моментам. Да даже вынужденно выяснили, кто с кем спит, чтоб их! Но вот возможности отловить старосту не представилось — не вылезал не то, что из деревни, а даже из центра её, скотина такой!

Правда, наблюдение за «интимной жистью» пейзанства подсказало нам выход. Точнее, всё началось через сутки после начала наблюдения.

— Не выходит, — остроумно заметила зелёная вредина.

— Тебе — верю, — ответил я. — Вот не сказала бы, Лен, я бы был уверен, что он у меня под носом гопака ломает, а я не вижу.

— Ну вот как хорошо, Кащей, что у тебя есть такая замечательная я, — погордилась вредина.

— Ну… в чём-то да, неплохо, — вынужденно признал я.

— Надо проникнуть в деревню.

— А толку?

— Тайно.

— Хм, а защита?

— Дырку на час обеспечу, возможно — на два.

— А на меня не среагирует?

— Нет, тут простая, но надёжная система. Ей пофиг на то, насколько ты мощен, она или видит, или нет. Час тебя не увидит.

— Так, уже интереснее, — прикинул я. — И внешность я, теоретически, сменить смогу. Да и практически — тоже, — поплыл я тросами. — Упс…

— Бугагашеньки! — возликовала зелёная извращенка. — Но я тоже могу переодеться если хочешь. Или зелье выпить… — смутилась она.

— Да нет, меня всё устраивает, — отмахнулся я.

— Меня — тоже. Но интересно.

— Аргумент, — признал я. — Ладно, посмотрим в интимной обстановке. А сейчас у нас задача — отловить этого старосту на четверть часика.

— Кто-то из работников на полях? — предположила Ленка.

— Не лучший вариант, — подумав, выдал я.

— Не лучший. Давай смотреть.

Досмотрели мы до того, что группа девчонок, девок и баб намылились за какими-то грибами и ягодами. И попали в вредные зелёные лапы, точнее, слабеньким духам во власть, которые бабьё уже в лесу и усыпили.

— Она со старостой спит, — веско потыкала в девицу Ленка.

— Я в курсе, — буркнул я. — Ладно, вообще — удобно.

И перетянул себя тросами по образу и подобию саростовой любовницы. Ну… нормально вышло, только Зелёнка ржала неприлично, вредина мелкая. Отмщу, забуду и снова отомщу, мысленно посулил я.

— И чего ты ржёшь? — не выдержал я.

— Кащей, ты ходишь… ну не могу. Не ходи так, а то неприличное в голову лезет, — неприлично ржала гоблинша.

— Как умею, блин, так и хожу, — возмущался оскорблённый в самое достоинство я. — И вообще — хромать буду, — нашёл я выход.

— А вариант. И объясняет, почему вернулась. Вот только с речью…

— Нахер! И вообще, — возмутился я. — Молчать буду и… — продемонстрировал я поигрывание бровками.

Зелёнка аж на ногах не удержалась, вредина такая, неприлично хрюкая! Но отсмеявшись признала, что для мужика — сойдёт. В плане не мне, а старосте. Мне-то точно не сойдёт, блин!

В общем, Ленка напустила духов всяких и сетью поработала, «пробив дыру» в защите деревни, ну и похромал я целенаправленно к старостовому дому. Лысоватый мужик сидел в избе, по-моему — плевал в потолок. Но на моё появление отреагировал.

— Глаш, ты чего? А-а-а, ногу подвернула, — отметил он моё ковыляние. А что это с тобой?! — удивлённо вытаращился он на мои соблазнительные подмигивания и получил тросом по шее, отрубившись.

— Не быть мне Мата Харей, — самокритично констатировал я, извлекая из декольты зелья и визор.

Напоил старосту, попинал слегка для приведения в чувство, допросил. И ухромал из деревеньки, залив администрацию деревни зельем забвения.

— Итак, их просто кормят. Прямо снабжают деньгами, — констатировала Ленка.

— Ну в общем — да. Их капусту, за те деньги, что за неё платит этот «Валерьян Лукич», — назвал я «торговца», — можно в сто раз больше купить.

— Если не в тысячу. Но с чего он нанимал наёмников, а не… не знаю, да хоть защиту поселения лучше не сделал? — поинтересовалась Ленка.

— Думаю, что он заколдован. Этим Лукичём. Просто не задавался вопросом обустройства, спуская деньги на диверсии. Ну и пару раз в год — финансовое вливание «за капусту».

Выходила картина, конечно, офигительная — приползает торгаш, скупает ненужную хрень за весьма ощутимые деньги, которые уходят на наёмников. Что-то, раз в пять больше цены «проданного», остаётся. Но основной финансовый поток идёт в гадства. И не одно и не два — пятнадцать отмеченных в папке Малахитницы случаев мы «раскрыли» со стороны старосты под зельем.

Вот только ни черта нам это не дало. Никаких «тайных планов буржуинов» староста не знал. Имя и словесное описание торгаша.

— Неприятно, но ожидаемо, — подытожил я. — Будем исходить из моновидовых поселений, проверим парочку. И смешанное, но не слишком процветающие… да тоже парочку. Для очистки совести.

— И отдохнём сначала, — решительно махнула ушами Зелёнка.

— И отдохнём, — мудро согласился я.

Так что полетели мы к Траку, отдыхать и готовиться.

15. Долг наполшишечки

Поехали мы к следующему поселению, уже с «планом проникновения». И обломались — сельсовет, чтоб его, из десятка рыл. На три сотни душ населения! Как до конца, чтоб этих свинотрахов! И староста, хрыч мордатый, женатый весь из себя.

Правда, с чем повезло — этот тип не торчал безвылазно в поселении. На второй день выяснилось, что обходит поля дозором, выдаёт охеренно ценные указания жёпам, обращённым к небу. Насколько этот регулярный моцион улучшал урожай и надои — мы с Зелёнкой так и не выяснили. Зато в следующую «начальственную прогулку» отловили начальствующую компанию, вырубили-допросили.

И выходила такая петрушка, что на «этнически чистые» поселения мы навелись правильно. Но вот информации, опять же, нихрена. Да, появляется некий торгаш Сергей. Скупает по баснословным ценам брюкву, часть денег с чего совет этого Мухозасранска пускает на гадство дальнему своему. Но торгаш — другой. Кто он реально, откуда припёрся с немалыми деньгами — местные не в курсе. Денежки же тратят, из оставшихся, по заветам доконцовья: треть на деревню, две трети в «семьи».

И в мозг вроде не столь сильно оттраханы, но свинотрахи клинические — гадят, похоже, из «идеологических» соображений. У нелюди поганой, вишь ли, дела хорошо идут, мдя.

— Так, вариант либо поселиться у одного из этих поселений и ждать этих Сергеёв-Лукичей. Ни хрена мне этот вариант не нравится, Лен.

— Мне тоже, — согласилась Зелёнка. — Либо проверить оставшиеся селения, может, кто-то что-то знает.

— И смешанные, но не слишком успешные — тоже не помешает, — отметил я под кивки Ленки.

И целый месяц мы мотались по этим гребучим селениям. И проверили три из смешанных. Выходила такая фигня:

Чисто человеческие селения подогревают, смешанные, видимо, нет. При этом, далеко не все из человеческих учавствуют в гадстве, по крайней мере — далеко не все главы поселений нанимали наёмников гадить «поганой нелюди». Часть чисто человеческих поселений вообще к расизму, видизму и прочим весёлым вещам не относились. Просто сложилось, что не металюднулись, а жили, как сложилось.

Но совершенно разные на вид, но непременно человеческие торговцы приезжали во все селения с «чистым» населением и скупали фигню за внушительные деньги. Тем, кто гадил — деньги подкидывали гораздо большие, конечно.

Во всей этой мотатне, клоунаде и допросах был только один внешний момент, поднявший настроение:

Едем мы значит, по какому-то глубокому зажопинску, в ещё более глубокий, очередного старосту дорогущим зельем поить. И вот, чую я — небывальщина прогибается, Зелёнка то же пищит. Сбавил скорость: смотрю, летит чудо трёхголовое. Крылом салютнуло, хвостом махнуло и дальше летит.

Ну дела и дела, двигаю дальше. И тут опять небывальщина прогибается.

— Иван, — констатировал я.

— Дурак, — тонко подметила Ленка.

— А на кой он за змеем гонится?

— А давай спросим?

— А давай.

В общем, через пару минут показывается Дурак, в шлеме-сфере набекрень, на однорогом лосе. Ну хрен с ним, я Трак торможу, морду высовываю, Ленка тоже.

— Здрасте, Елена, Кащей! — притормазил дурак. — Тут Горыныч не пролетал?

— Тут — не видел, — честно ответил я.

— И куда он делся, скотина такая?! — спросил у лося Дурак.

Лось промолчал, ну а я всё же решил уточнить, раз собирались.

— Слушай, Иван, а на кой ты за Горынычем то гоняешься? Вроде не вредит никому.

— Как не вредит?! Он женщин обижает! Массово!!! — аж покраснел фольклорный персонаж.

— Так они сами… — пискнула было Зелёнка, но вдали исчезали жёпы Дурака и дурацкого лося.

— Завидует, — поставил я вердикт.

— Похоже, что так, — согласилась Ленка. — Только, Кащей, давай не будем выяснять, кому Иван завидует: Горынычу или его пассиям.

— Эммм… давай не будем. Уговорила, — согласился я.

Но кроме этого забавного момента, (ну и приятно проведённого вдвоем времени, конечно) мы промаялись этот месяц хернёй. Как узнали, что некий некта или некты выделяет деньги на диверсии и подогревает человеческие анклавы, так ничего нового и не добавилось. Даже того, один ли это торгаш под личиной или нет — не выяснили толком. Свинотрахи хамски не запоминали даты почти поголовно, ну и составить окно посещений не вышло толком. Может один, может несколько.

— И ждать не меньше месяца, — кисло констатировал я.

— Ты знаешь, Кащей, — странно посмотрела на меня Ленка. — Теперь я верю, что тебе на Малахитницу пофиг.

— Это ты к чему? — заинтересовался я.

— Ну я тоже о ней не хотела думать… — задумчиво протянула вредина.

— Ле-е-е-н, — требовательно протянул я.

— Да. Смотри: столько денег мы ТОЧНО насчитали, — вывела она голограмму подтверждённых гадств, добавила «на пожрать».

— Так. И что этот гадский некта — охренительно богатый сукин сын — тоже выявили.

— Угу. А теперь скажи мне Кащей, в прозрачной для Малахитницы финансовой системе?.. — не договорила Зелёнка, многозначительно смотря на меня.

— Так. Деньги из ниоткуда — не возьмуться, это раз, — начал шевелить извилинами я. — А их дохрена, за год почти полляма гривен, это реально дохрена.

— Вот да, — довольно кивнула Зелёнка.

— Дальше, эти деньги человек или группа зарабатывает, иначе никак. Малахитница дарить не будет. Работой и услугами… разве что магией. И это Стальной.

— Не сходится, — всё так же довольно продолжила Ленка. — В Стальном прозрачная финансовая система. Такие деньги бесследно не выведешь.

— А гадить себе — они не будут. Две трети этих гадств прямо или косвенно ухудшают положение Стального. Не говоря о том, что в гражданском совете гномье большинство. Значит — добыча. Некая добывающая организация. Поселение, скорее всего. Это три, — заключил я.

— И я так же подумала. И смотри: это добывающие поселения Конфедерации, — вывела она список.

— А если это вообще не Конфедерация?

— Очень маловероятно. Расстояние, финансы, так или иначе вливаемые в экономику. Сам смотри — если это «внешний враг», он за свои деньги натаскивает в Конфедерации диверсантов. Не ему преданных, а наёмных. Которые по нему же ударят.

— Ну да, согласен, маловероятно. Тут скорее внутреннее гадство. И из очень богатых людей или поселений.

— Поселений. Настолько богатых людей просто нет.

— И выходят гнумы, ушастые и смешанные поселения. Ни у кого больше просто нет столько денег, — несколько опешил я.

— И не просто, Кащей. Есть статистика по тратам, примерная, но всё же. Те же торговцы, ну понятно.

— Понятно. То есть, зарабатывают дохрена, а тратят хрен знает, на что.

— Именно. И, с учётом средств… — начала выдерживать риторическую паузу, поблёскивая глазищами, вредина.

Ну а я подумал, а не свернуться ли мне калачиком и похрапеть. Но превозмог — пусть девчонка порадуется, а график злодейств у меня выполнен. Наконец, выждав пару минут и явно надувшись на мои отсутствие подпрыгиваний и вопросов, Ленка выдала:

— Вот, — и большими буквами на голограмме «Смаград».

— Так, погоди, изумруды? — задумался я.

— И редкозёмы, довольно много, — согласно замахала ушами Зелёнка.

— Гнумы.

— Кащей, это ЗАКРЫТОЕ поселение. От духов, от магии — тоже. Туда приезжают за товаром, оставляют гривны. Я вот ни одного торговца туда — не нашла. Вообще.

— Фигня какая-то, — задумался я. — Ну, гнумы — говнюки известные, заперлись и торгуют. Но на кой им поддерживать человеческие поселения? Ну ладно, из ностальгии. А давать деньги на диверсии-то зачем? Чем этим сморчкам подгорным Конфедерация помешала?

— А ты уверен, что там гномы? — ехидно спросил Зелёнка.

— Естественно, что ни хрена я не уверен, Лен. Надо проверять. А ты, вообще, в том что Смаград — уверена?

— Уверена. Или Малахитница сама финансирует эти беспорядки.

— А такое… Ну в принципе — возможно, — признал я. — Мы договоров не видели, может, там дыра или непрописанная часть. И разговор… — припомнил я. — Да, возможно. Но очень слабо верится. И этот городишко в любом случае проверим.

— Проверим. Только готовится надо, серьёзно. Он не просто закрытый — для сети там никого нет, вообще. И не только для сети.

— Значит — будем готовится, — заключил я.

Поехали мы в Стальной, готовится. И партнёров проведать — больше месяца не виделись, хотя в сетке Ленка чатилась. И даже от меня передавала слова всякие.

Вообще, конечно, данных по этому изумрудному Мухосранску толком не было. Что никого и не удивляло: изумруды были одним из самых ценных материалов на текущий момент. Куда там ювелирке и редким медицинским лазерам! Магические накопители,техномагия, ритуалистика с переносом витала — для чего эти каменюки подходили почти идеально. В общем ценнейшая вещь, добываемая путь с гнумьем (как считалось) размахом, но всё равно диффицитная и востребованная.

Соответственно, на гнумов-отшельников махнули рукой. Хотят сторожится, ни с кем не общаются — и хрен с ними. Опасения понятны, так что чёрт бы с ним.

А по факту — будем смотреть. Вообще, нам ещё подвернулся один торгаш, совершающий регулярные рейсы в Смарград с жратвой. И… фигня полная.

— Менталист, — поставила диагноз Зелёнка, пошаманив над выловленным неподалёку от Стального торгашом. — Не работа с памятью, а с центрами восприятния. Он просто видет подъезжающую телегу с гномами, передаёт товар и получает деньги. А кто там на самом деле — чёрт знает.

— И никаких пропусков нет, — хмыкнул я.

— Думаю, защитная система, как и система скрытности на их изумрудах. Никто кроме них составлять артефакты из драгоценностей не будет. Но когда ты их добываешь — почему бы и нет?

В общем, Ленка поназакупилась кучей расходников, духов, потом на байке заехали в Быстрый, закупились там. Брать с собой Трак было… ну как минимум — неосторожно. А байк хоть спрятать можно.

Добрались до хребта в десяке километров от Смарграда, разбили лагерь, и стала Ленка ковырять и щупать сеткой и духами границу. И через три дня сидела с кислой мордочкой.

— Никак, Кащей. Тут даже не вопрос тревоги — непробиваемый щит. А в теле — что ты, что я, да хоть зверь зверавода — выявят. Вообще не вижу лазеек, — повесила уши Зелёнка.

— Воздух?

— То же самое, причём раньше среагируют.

— Так, а если под землёй?

— Не уверена. А как ты пробьёшся под землёй?

— Я и не собираюсь. Лен, просто проверь и перепроверь их защиту. На тему прохода в скале.

— Хм. Великий Полоз?

— Умница. И знаешь, Лен, есть у меня ощущение, что не просто так он на меня напал.

— Сценарий? Или Малахитница? — задумалась Зелёнка.

— А чёрт знает. Но его нападение, Лен… нетипично для «мудрого змея». Как бы я не «ослаб» — он, если вспомнишь, откупится пробовал. И тут, вдруг, полез охреневать в атаке. В общем, как бы это не «подарочек». А вот от небывальщины или Малахитницы — не знаю.

И начала Ленка не «защиту щупать», а проверять подходы. Забавно дуясь и ворча на нехватку земляных духов. И да, отвлекал. Немного. К взаимному удовольствию и поднятию настроения для.

Но невзирая на «приставучего злобного Кащея», «зелёная привлекательная врединка» через три дня огласила вердикт: камни местные не мониторили толком, в смысле скальный массив. Это именно нам нихрена не давало — использовать жалкие остатки слабых духов камня как разведчиков — глупо. Они и сами не слишком приспособлены, да и мало их.

Но вот Полоз попал, оскалился я. Отъехали мы ещё на десяток километров и принялся я призыывать ихтиандра… в смысле Великого Полоза, конечно.

— Звал, Бессмертный? — через пару минут выполз змеюк из чащи.

— Звал, Полоз, — согласился я. — Там — человеческое поселение, — потыкал я в сторону Смаргада.

— Чую, — кивнул Полоз.

— И там магическая защита, скрыт.

— И это чую.

— Чуешь, что защита куполом? — занудствовал я.

— Вот ты нуда, Бессмертный! — возмутился Змеюк.

— А сам?

— Я змей!

— А я — Кащей!

— И… чую, — буркнул Полоз.

— Нужен путь под купол, его не задевая. Через скалы или под землёй.

— Пещера али путь змеиный?

— А в чём различия? — уточнил я.

— Не ведаешь, — ликовал Полоз, извеваясь. — Ну да не загадка отчего. Тайна наша, ползучая, — надулся он.

— Ну и выдавай главную змеиную тайну, — махнул я лапой.

— С-с-совсем разс-с-с-сума лиш-ш-шилс-с-ся?! Да я оба ока отдам…

— Ишь, расшипелся, — констатировал я. — Похрен на главную, — слукавил я, то есть похрен, конечно, но интересно. — Давай про ходы.

Видно шуточка про «ГЗТ» Полоза травмировала в змеиное самосознание, так что дальше он шипел по делу.

И, выходило, что у змей, а точнее… ну духозмей Полоза есть возможность ходить «быстрыми тропами» или заворотом пути. Только этот заворот между золотыми месторождениями.

— Желаю тропами, — пожелал я, под кивки Ленки. — С подругой моей, Еленой Зелёной, Вредной, — пафосно озвучил я.

— И подругу себе под стать подобрал, — прошипел в сторону Полоз. — Открою путь. И ничего не должен… — начал было полоз и уставился на фигу, а потом ещё вторую.

— Это у тебя «все силы»? — ехидствовал я.

— Ш-ш-ш… — досадовал змеюк. — Что ещё хочешь, Бесссмертный?

— Не откроешь, а дашь доступ. Мне глянуть надо, а потом думать буду.

— Только тут!

— Ладно.

— Ш-ш-ш… — удивился Полоз.

— Вот да. И ещё один раз поможешь, если понадобится. Наполшишечки.

— Жадный ты, Бессмертный.

— Не жадный, а домовитый, — отпарировал я беспочвенный наезд.

В итоге, вяснилось, что «вступать» на тропу нам вообще придётся с той стороны хребта. И Полоз пришипел парочку… вот даже не знаю, как назвать. Одержимых духами слитков золота, в виде змей. Они приползли, куснули себя за хвосты и заметаллели, застыли браслетами, фонящими небывальщиной.

— Пропуск тебе, Бессмертный. И тебе, Вредная, — прошипел Полоз.

На мордочку Зелёнки было смотреть одно удовольствие — и возмущение, и польщение, и интерес. И обещание мне всякого интересного наидине, хех.

— Как на нас делал, — оценил я идеально подходящие браслеты.

— Не «как», а на вас и делал, — занудно уточнил Змеюк. — Вот вход, — ткнул он хвостом в чуть более тёмный камень, скол породы на вид. — Выход над городищем людишек, в скале. Прощай, Бессмертный, прощай Вредная, дела у меня, — деловито ушуршал Полоз в лес.

— Ка-а-ащей, — хищно уставилась на меня зелёная вредина.

— Что «Кащей»? — ехидно полюбопытствовал я. — Сама Имя приняла. Елена Зелёная, Вредная, супруга Кащея Бессмертного, Мудрого.

— Нет ну вообще… Но всё равно! — возмущалась Зелёнка. — И дома…

— Дома я только «за», — веско покивал я.

— И… ну ладно. А вообще и вправду — стильно, — наконец захихикала Ленка.

А после взались мы за руки, и с радостным гоготом, с разбегу, лбами… ничерта не сделали. Ну не идиоты же мы, с разбегу лбами о камень стучаться? Ну я — могу, мне пофиг. Хуже не будет, хех. Но по лбу ленкиному можно только легонько щёлкать, и то только мне, а не каменюкам всяким.

Так что прото подошли, потыкали в камень руками — как сквозь туман в него руки прошли. И мы вошли в камень, точнее… Сложное ощущение. Это было что-то, близкое к сети небывальщины, но гораздо более материальное. И недостаточно материальное для камня. В общем — что-то типо пещеры. Но сопротивление вполне вдыхаемого без проблем воздуха при ходьбе — как у густого киселя. Притом хрен в нём поплаваешь. Ну, в общем, небывальщина.

— Не вижу ничего, — пожаловалась Зелёнка, цепляясь за мою ладонь.

— Аналогично, — признал я, засияв глазами.

— Красиво, — заворожено выдала Ленка, через минуту разглядывания.

— Да, — не нашёл я иных слов.

Пещеры была… золотой. Причём ладно бы просто из золота — ну жёлтый металл и жёлтый металл. Но она была каменной, гранитной, мраморной, да всякой. И золото сплеталось самородками в виде змей, сияло звездами в породе, иной раз просто составляло честь золотистой гранитной глыбы. Очень красиво выходило.

Так что, несмотря на тяжесть «продирания» через кисель, свет в конце туннеля через десять минут мы встретили с некоторым сожалением.

Перереглянулись, улыбнулись и дружно кивнули друг другу.

— Будем сюда приходить, — озвучил я. — Но нечасто. А то сказка пропадёт.

— Нечасто, — согласно махнула ушами Зелёнка. — И задержимся на обратном пути.

— Эммм… ну можно, наверное.

— Нужно, — отрезала Ленка.

А я, в общем, не возражал. Хотя сверхэкзотично, конечно, но почему бы и «да»?

А после принятия этого семейного решения, умастил я свои тросы на край скалы перед «выходом», посадил Ленку на колени, да и высунули мы свои любопытные физиономии.

16. Смарградовый дуче

Высунули мы с Зелёнкой физиономии и тут же всунули обратно. Небывальщиной под «внешним куполом» фонило знатно, правда, к счастью, не тревожными, а наблюдательными заклятьями. И духи какие-то шарайопились в немалых количествах.

— Заметили? — волновалась Ленка.

— Не успели, мы скрылись вовремя. И колебаний небывальщины почти не было, — озвучил я. — Правда, разглядеть немного успел.

— Это-то как раз не проблема, — надулась Зелёнка. — Схема, правда только внешняя есть. И образы… ну фотографии, считай.

— Показывай, — заинтересовался я, посмотрел на ехидную мордочку заёрзавшей у меня на коленях вредины и уточнил. — Схемы и фото.

— Показываю.

Стали мы разглядывать фото. И стопроцентно не гнумская застройка. Пара пятиэтажных зданий-бараков. Вышки, причём не только вовне, но и внутрь направленные. Многоэтажная гидропонная теплица: довольно типичный для Стального образец здания. И башня, метров ста квадратов у основания. Этакая «башня чародея», но тяжеловесная. Ну и люди, стопроцентно. Одетые в однотонную одежду, по сути — форму.

— Зона, — еле удержался я от плевка.

А то чёрт знает, как небывальско-заплетёная топология нутра скалы себя поведёт. Харкнёт обратно, а нам с этим жить.

— Ну, не совсем, — указала на копошащихся карапузов Ленка. — И вон, — потыкала она в несколько явно пинающих балду деятелей.

— Лен, это именно Зона. И то, что камер нет — фигня. Единая форма, вышки, направленные вовнутрь. Когда население контролирует армия — это Зона Заключения. Армия должна защищать от внешних угроз, когда она воюет внутри страны — это либо оккупация, либо тюрьма.

— Ну хорошо, пусть тюрьма. Думаешь, местные хозяева удерживают людей силой?

— Скорее всего — нет. Защищаются от людей — это да, но не удерживают. Сами удерживаются, в массе. А единичные свободолюбцы — к стенке, остальные не помогают. Ладно, это херня, — махнул я рукой. — Живут как живут. Вопрос в другом — что мы имеем по этой тюряге?

— Очень плотные… а ты знаешь, похоже на тюрьму. Масса заклинаний для наблюдения за людьми, да и духи вроде тем же заняты.

— Пофиг пока, Лен. Попасть внутрь необнаруженным реально?

— Очень сложно, Кащей. Тревожных заклятий на проникновение нет, но скрыть наличие лишнего человека — практически нереально. Как и укрыться, хотя я подумаю. А маги сильные?

— Маг, Лен. Один и чертовски сильный, посильнее Матвея из восточного. И несколько десятков — послабее тебя.

— Слабосилков, — озвучила Ленка, на что я кивнул.

— Так, давай смотреть что у них с защитой, если проникновение проблемно. Надо эту богадельню прикрывать, — отрезал я.

— Надо, — согласилась Ленка. — Но с защитами там никак, Кащей. Только деактивированные щиты на башне, ну и общие над поселением. А вот оружие неприятное.

— Какое? — заинтересовался я. — Я что-то почувствовал, но так, не особо успел разобраться.

— Не знаю, — на синем глазу выдала Зелёнка. — Но очень энергонасыщенное, подозреваю — на изумрудах или подобного типа кристаллах. Местная разработка.

— Ну да, у других дураков столько драгоценных кристаллов нет. Не понравились мне и моим тросам эти турели, Лен.

— Мне тоже, — кивнула Зелёнка.

В общем, сидели-обсуждали. Я несколько от вида Смарграда отошёл, обдумал ситуацию. Вообще — почти гарантированно сволочи и гады. Но вот кто конкретно? Пока кроме обитателя башни — никто в голову не приходил, а значит, начинать тотальный геноцид изумрудного Мухосранска несколько нелюбезно.

При этом, стоит учитывать тот момент, что главная задница вообще может быть «не при делах». А злогействует с диверсиями один или несколько «слабосилков». Вполне возможный вариант.

В общем, добавлять к своим титулам «Палач Смарграда» — как минимум рановато. Надо разбираться, а вот с «разбираться» выходило кисло. Большой брат следил за городишком, без всяких кавычек. И если скрыть от «камер» внешность и силу в небывальщине можно, то скрыться как объект типа «человек» — никак. Ну а от пристального внимания сильного мага меня никакие ухищрения не укроют. Тень в небывальщине, прогиб пелены… тут только мощные площадные заклинания укрыть могут, сам факт которых — уже причина для алярма.

— Я пойду? — предположила Ленка.

— Гоблин. В город расистов. Притом, тебя как объект-человек не спрячешь, — ровно ответил я. — Лен, давай я не буду тебе говорить, всё что думаю об этой «удачной» идее.

— И не говори, я сама это подумала про эту идею, — согласно махнула ушами Зелёнка. — Дух… хотя нет, от духов тут хорошая защита. Остаётся только атака, хотя…

— Ммм?

— Не знаю, Кащей. Понимаешь, в этом случае никаких гарантий, одни предположения — ситуация с твоими отделёнными тросами аномальная, — задумчиво протянула Ленка.

— Так, берём, положим, некий конструкт, типа собачки… И не фиг ржать! Это абстракционистская собачка! — отрезал я, распуская тросы, изображающие кракозябру. — Но, Лен, я взаимодействую с ними на сотне метров, не более. И эти куски при взаимодействии — чувствуются, как я.

— А при большем расстоянии — просто как артефакты, которые можно экранировать! Рабочие!

— Я для этой «работы» Лен их месяцами тренировал. И работа эта, прямо скажем, не слишком сложная. Уж точно не уровня «скрытно поползать и изучить, чего енто тут интересного»

— Дааа, не вариант. Остаётся атака, — заключила Ленка.

— Очень не хочется. Так, Лен. Мы сидим внутри скалы…

— А могли бы делом заниматься. Ты обещал!

— И займёмся, раз обещал. Но нам этот изумрудный Мухосранск штурмовать и «ещё вчера» всё узнавать — не надо.

— Но не помешает.

— Но и не срочно и критично.

— Тогда…

— Секундочку! Лен, после того, как ты надругаешься над несчастным Кащеем, просто уезжаем. И ты ищешь в сетке, а я своей мудрой головой думаю. Нам, прежде чем начинать буянить, нужна информация.

— Нужна, — деловито кивнула Зелёнка.

В общем, через несколько часов покинули мы змеиный лаз и по длинной дуге вернулись в Стальной. И стали думать, как бы нам информацию из Смарграда получить.

Даже привлекли Славку с Хельгой — секретность касалась «банковской», а не практической части. То есть партнёры удовлетворились «надом» и включились в наши мозголомные труды. Совершенно, бессмысленные в течение недели: ну вот ваще никак.

Либо полноценная атака, что требует либо совершенно неприличного количества народа и сильных магов. Тогда можно выяснить, что в городке творится и кто виноват именно «захватив». Но нужного количества квалифицированной силы мы просто не наберём — наёмников не так много, да и сильные маги под большим вопросом. И да, аргумент «хотим понять, что у этих сволочей скрытных творится! — такой себе.

Либо — ловят безблагодатно. Ну вот вообще никак, хоть наизнанку вывернись. Даже если, положим, захватить выезжающего, подменить, покрыться матюгами — местная система «Большой Брат следит за тобой» даст меньше десяти минут, до поднятия алярма на тему «несовпадения сигнатур».

Остаётся геноцид, как он есть — я режу максимальное количество народа, пробираясь к магу. У мага оказывается, что он престарелый исследователь, гадствовал какой-то десятый заместитель, остальные вообще не при делах.

И вот стою я, значит, на груде трупов, на развалинах башни, весь из себя правый и решивший проблему, да.

Вот как-то представил я себе эту картину, и ни хрена она меня не вдохновила. Хотя, определённая комичность в ней, конечно, присутствовала, мдя.

— Иван, — через неделю у нас в постели произнесла Зелёнка в потолок.

— Милая, тебе не кажется, что произносить имя своего ухажёра у нас… хотя, — дошло до меня. — Отвлекающий маневр?

— Что-то вроде того. Смотри, к делу мы его прямо привлекать точно не будем.

— Точно. А ну его нахрен, с этим Дураком сами останемся в дураках. И ладно бы он ещё поумнел — так нет. Дурдом «Ромашка» на выезде выйдет, а не решённая проблема, — веско постановил я.

— Вот да. Но заказать у Дурака что-то сделать в Смарграде. Ну придумаем!

— Допустим — придумаем, — осторожно покивал я. — Дурак прёт в городок, отвлекает силы защитников. Но наблюдатели-то там за местными, по площади, Лен! Нет, сколько-то он нам времени, конечно, выиграет, — признал я. — И даже не помрёт — ему, по слухам, везёт, как дураку, да. Но опять же — нам нужно время, чтобы понять, что творится в городке. Выявить круг виновных. И ни хрена на это времени Дурак не даст.

— Наверное, — опустила уши Ленка.

— Нет, вообще — идея неплохая, — признал я. — Но не основная. Нам надо понять, что ДЕЛАТЬ, от чего Дурак и будет отвлекать внимание.

— Кащей, слушай.

— Ммм?

— А вот я подумала.

— Умница.

— Да, я такая. Так вот. А зачем мы пробуем придумать, как проникнуть в Смарград?

— Лен, издеваесся?

— Наполшишечки. Кащей. Ведь есть эмиссары.

— Так, — встряхнулся я. — А почему мы тупим?

— Из любви к искусству? — похлопала ресничками Ленка.

— А партнёры наши какого хрена тупят?!

— А ты им какую задачу нарезал? — невинно лупала синими глазищами вредина, но хихикать начинала.

— Всё равно, должны были догадаться. И вообще — все казлы, — неубедительно отмазался я.

А на следующий день мы вывели Трак, ну и заныкались на слиянии основного тракта и поворота к Смарграду. И стали ждать «эмиссара».

Ждали три дня, как явился, точнее — явились: четыре человека, телега, тащимая ездовым ящером. И брутальная и бессердечная щитовая защита в небывальщине. По моему — даже от кори и почесухи и то была.

— Мдя, — на два голоса отметили мы, болтаясь в обнимку на доске, в километре над дорогой.

— Не пробьёшь? — уточнила Ленка.

— Пробить-то пробью. Но не сразу. Тревога, да и трупы скорее всего будут, — прикинул я. — Хоть пушек этих жутких нет, и то хорошо.

— Мина, — задумалась Ленка.

— Щиты, — напомнил я.

— Аэрозоль с зельем, Кащей. И они сеть не блокируют. Ну, то есть про них ничего не узнаешь, — уточнила Зелёнка. — Но препятствий для работы сети они не представляют.

— Погоди, и землю и правда не мониторят, — вчувствовался я. — А защита — полусфера. Действуем!

В общем, обогнали караван воздухом, в темпе вальса создали аэразольную гранату, ну и заминировали дорогу.

Караван пёр, на подрыв гранатки под колёсами седоки даже не дёрнулись. А их щит был в данном случае только на пользу. Разве что главный, маг, перед тем как вырубится — начал копошиться, но ни черта не успел.

Так что злодейски ликуя и вредно радуясь спустились мы, я продавился сквозь всё так же активированную защиту и повёл флегматичного ездового ящура на обочину. А не хрен на дороге потому что.

В телеге, кстати, было не меньше пары десяток тысяч гривен, у охраны — «странные» магострелы, один из которых я перекинул Ленке, на изучение.

И влил в главного зелье болтливости, зафиксировав со спины и надавав тросами пощёчин. Оченно металлическим тросом по мордасам приведению в сознание способствует, если не перестараться.

Торговец-эмиссар в себя пришёл, начал рассказывать и… умер. Не мгновенно, но некие структуры небывальщины однозначно гробили рассказчика.

Ну, делать нечего, вздохнул я, и с искренней ненавистью и возмущением пырнул умирающее тело тросами. Ну реально — честных Кащеев не уважает, гад такой! Подло подыхает, когда я с ним общаться изволю, блин!

Но и тут меня ждал облом. Наполшишечки, но всё равно облом. Душонка эмиссара в «внутренний ад» попала, попискивала оттуда жалобно и эманировала всяческими страданиями… продолжая помирать и развеиваться! То есть я какую-то информацию из него вытащил, но слёзы, обрывки, а там он деструктурировался нафиг.

— Я прикрыла, сигнала в Смаграл не ушло. Но скорее всего — есть регулярная проверка, — скороговоркой выдала Зелёнка. — Что узнал?

— Ни черта, Лен. У него душа умерла, не как у того вампира, а, похоже, самоубилась, — досадливо констатировал я.

— А зачем ты его… ну того?

— Так он и так умирал, Лен. Не почувствовала?

— Нет. Видимо — душа. Клятва или что-то такое, — задумчиво протянула подруга. — Допрашиваем этих? — потыкала она в троицу «охранников».

— А что ещё делать, — хмыкнул я. — Полимеры уже просраты, атаку на караван не скрыть, так хоть информацию получим.

— Разбойное нападение?

— И валить всю троицу? Ну, давай допросим, может и заслужили, — не слишком восторжено протянул я.

— Зачем всю? Ну, если не заслужили, конечно, муточнила Ленка. — А так — разбойное нападение, деньги выгребем, этому — следы атаки. Ну а не маги — просто вырубились.

— И какие следы? — задумался я.

— Духа огня напущу. По углям никто ничего и не поймёт.

— А, давай! — махнул я лапой.

Быстро допросили троицу. Многого они не знали, но «многое» нам было и не нужно.

Итак, Смарград был местом успешным и востребованным и до конца. Изумруды вещь востребованная, даже если никто их из-за бугра не покупает. Жён-дочек тоже во что-то одевать надо, чай не быдлы хозяева жизни.

И вот один такое «не быдла» и был нынешний хозяин Смарграда. Игорь свет Рюрикович, «ответственный работник».

Довольно занятно, что никто его не свергал, ну как же — «человек из народа», а вокруг всё плохо. Хотя, возможно, дело было в том, что изумрудодобывающий городок был наводнён охраной, причём не как обычно, а «психологически отобранной».

И да, магию Рюрикович во время изменения получил мощную. И не только он, и тут ему охеренно повезло: стал он царь-карол Смарграда. Так-то и до этого народ в окружении не слишком умных, но преданных вертухаев не слишком бузил. Почти все — за длинной деньгой, ну и психология соотвествующая: почему я?

Но после изменения десятка человек в минотавров, причём первое время они не слишком соображали (не все, но трудяги изумрудных копей высотой самоконтроля не блисканули) и канибальские пиршества предстали перед населением во всей красе.

И беспомощность как простых людей, так и вертухаев перед «богомерзкими чудовищами» была продемонстрирована наглядно.

Ну и Игорёк, весь в белом, «покарал тварей, как смог — так сразу и покарал».

В общем, в его правоиметельной природе сомнения почти исчезли. Ну а кто сомневался — сидели с языками в жопе.

А вообще, если до изменения Смаград просто выживал (например, было несколько рейдов «за спасшимися», для решения демографического вопроса), то после изменения начала строится «мэрия», как называли башню мага и началась добыча.

Несколько магов посильнее внезапно оказались «пособниками людоедских тварей», а на мозги возобновивших производство полилась ложь и пропаганда. Мол, только у нас люди, а вокруг — нечисть. И даже если выглядят как люди, то продались: длинный список кому. И в жопу ябутся.

Короче, создал Рюрикович, не без помощи вертухаев и поднадзорного контингента этакую страну в миниатюре. Всё отличие — у него и вправду была сила сама по себе, но в остальном — страна как страна. Окружают нас враги, а жить нам под мудрым руководством всё лучше и веселее. Чистки «слишком умных» или неосторожных, сношение с внешним миром только через особо преданных вертухаев.

И сам чинуша, похоже, маг кристаллов. Очень уж он бодро и быстро магией овладел, и силён, как сволочь.

Зачем он «диверсии учиняет» — троица охранников, само собой, не знали. Не задумывались, да и информацию за них скорее додумывать приходилось — реально, «врождённые вертухаи-инкассаторы, на всю голову».

— Может и магией добавили, Кащей, — на мои злобные матюги отметила Ленка. — Вроде кристалломагия на ритуалы сильно завязана.

— Может быть, — вздохнул я. — Да не собираюсь я их убивать, — окинул я не самым добрым взглядом три вырубленных тела. — Что мы делать будем? Тут всем упырям упырь. Будем наёмников собирать? А, чтоб его!!!

— Что такое?

— Время, Лен! Времени ни хрена нет. Ну хорошо, сейчас обставим всё как разбойное нападение. Бывает. Но насторожится же, паразит! У таких товарищей паранойя лютая. Хотя не была бы лютая — их бы давили за их художества. Да ладно. В общем, у нас счёт на дни пошёл. Как бы этот Игорёк не создал совсем неприступную крепость, которую и всей Конфедерацией не возьмёшь.

— В теории — может. Если жертвыми займётся — сил и так много, — прикинула Ленка.

— В общем — нахрен. Нам нужен Иван. Мне нужно чтобы кто-то отвлёк стражу и этого упыря. А сам огородами к башне.

— Убьёшь его?

— Покараю. Жестоко и беспощадно, — ответил я, на что Ленка согласна кивнула.

Сожгли тело, прибрали добро (сразу сплавил Малахитнице — пусть сама разбирается, «правильное-неправильное») и рванули мы в проход. Потому что врать Ивану я не собирался. А Ленка принесла весьма весомую жертву, хех.

17. Изумрудный путч

Добрались мы до Быстрого, где Ленка под моим недреманным присмотром занялась ловлей Дурака. Дурак, к счастью, был в городке, а не вредительством в сфере личной жизни Горыныча маялся.

— Пропала, совсем пропала! — артистично причитала Зелёнка. — Кащей узнает — совсем плохо будет, горе и беда!

— Побьёт? — героически и дурацки разминал кулаки Иван.

— Да ты что?! Он у меня хороший и добрый, — глумилась зелёная вредина. — Расстроится сильно. А я его огорчать не хочу, — решительно помотала ушами Ленка.

— Ладно, — вздохнул обломанный Дурак. — А вещица точно — в Смарграде?

— Точно, обронила я вещицу. И оглянуться не успела — уже в Смарграде! И ведь не попадёшь туда! На одного тебя надежда, — веско кивала Ленка.

— Дык, помогу, конечно, — чесал сферу шлема Иван. — Завтра и направлюсь.

— А сегодня никак? А то боюсь, как бы Кащей не узнал, — страдала зелёная лицедейка. — Я даже приплачу.

— Можно и сегодня, — вздохнул Дурак. — И денег не надо…

— Надо! Я в долгу оставаться не привыкла! — возмутилась Зелёнка. — Аванс, — положила она на столик кабака сотню гривен. — И как вещицу вернёшь — столько же!

— Исполню, — не слишком пылая энтузиазмом, сгрёб Иван денежку со стола и пополз седлать своего лося однорогого. — Только как вещица-то на дороге оказалась?

— Не скажу, — отрезала Зелёнка. — Случайно вышло, дело семейное и вообще.

— Ага, — свёл глаза на переносице Дурак.

Что он подумал — ржущий я старался не представлять. Я сам не представлял изо всех сил, во избежание лопанья тросов пуза. И ведь ни словом не соврала — фигулину она честно потеряла, уронив в Смарград. И хрен её из городишки без боя извлечёшь. А я за утерю и вправду разгневаюсь: полмёртвого города в своё время облазил, чтоб эту фигню «в упаковке, не пользованную!» достать.

А мы выдвинулись к золотому ходу. Дурак при всех своих недостатках слово держал — небывальщина многое вокруг него «гнула», но основополагающие законы себя не нарушала.

Вообще — было у меня чёткое ощущение, что надо торопиться. То ли миф какой подлючий заработал, то ли предчувствие текущих злогейских действий. Но то, что Игорька воевать через недельку станет совсем кисло — ощущалось чётко. А за неделю мы ничего толком не успеем, да и «неделя» — это так, недооформленное ощущение. Так что быстрее — лучше.

В золотой пещере довольная вредная гоблинша исписывала бедного меня матерным бодиартом. А я артистично страдал, гоблинству на радость.

— О, как я страдаю! — стенал я. — Лен, а ЭТИМ цветом обязательно? — кисло любопытствовал я, на выписывание очередной матерной конструкции ядовито-фиолетовым цветом.

— Не ной, — бурчала Зелёнка, временами высовывая кончик языка от усердия. — Не обязательно. Но если фиолетовым — продержится на четверть часа дольше.

— Ну, вообще, не помешает, — признал расписной я. — Хотя я всё равно на тросы разойдусь… ой.

— Что «ой»? — нахмурилась Зелёнка.

— Я, кажется, провтыкал, — самокритично признал я. — Мне надо рожу сменить. И форму тела.

— Ыррр! — нахмурившись, очень понятно откомментировала зелёная вредина. — Так иди! — приняла решение она. — Там Дурак буянить будет! А у меня сил тебя, гада и злодея такого, обзывать, уже нет!

— Ладно, тётенька Зелёнка, — подобострастно покивал я.

В общем-то под кожанкой всё будет, но, конечно, сияющий неоновым фиолетом гоблинких матюгов Кащей… Да и пофиг, что местные свинотрахи подумают — у них и так Дурак стрясётся.

— Кащей, я тебя прикро…

— Только информационная поддержка, Лен. Я даже в визор врасту. Но отсюда, пока Игорёк не попадёт в мои бессмертные лапы — не вылезай, — отрезал я.

— Драконобой?

— Да хоть что, Лен. Какая разница? Драконобой сквозь защитный купол прострелит? — на что Ленка помотала ушами. — Выходит пребывание только внутри купола, бессмысленно подставляешься. А сетка через терминал — реальная поддержка будет. Чёрт знает, что там этот кристалломаг намагичил, хоть что-то знать буду.

В общем, сидели мы и ждали. Трак стоял, сныканный в лесу, на повороте к Смарграду (Леший, жмот, за сокрытие четыре сорочки стребовал, хапуга!), ну а Ленка через него мониторила округу. Наконец, Дурак, корёжащий своим дурацким присутствием небывальщину, появился. А я собрался и подготовился, готовый выбираться из лаза.

Наконец, «из-за скалы» почувствовались вспышки небывальщины, ну и вышел я из скалы. И полетел вниз — уцепится было не за что, да и незачем, по большому счёту.

А Дурак жёг, точнее, его концепция жгла, а Дурак ей соответствовал: ворота Смарграда уже состояли из одной половины, вторая привольно раскинулась неподалёку. Отряд вертухаев бодро палил из магострелов в отсутствующий пролом. Но судя по дурацкому ощущению и непрекращающемуся огню — Ивану это было пофиг. Одной башенной турели просто не было, вот совсем, одна ажурная ферма вышки. Вторую заклинило, так что грозила она орудиями горизонту.

Ну, одну сломал, вторую потерял, отметил я. И это Дурак ещё в Смарград не впёрся, его просто остановить пробуют. Да этот Ваня пострашнее Кащея, отметил я «случайное» падение шеренги вертухаев. Вот без шуток, реальный Дурак массового поражения, отметил я, шмякаясь на землю.

В округе на моё шмяканье реагировать было толком некому — вертухаи и большая часть духов копошилось у ворот, отражая дурацкую атаку. Самое смешное, что если бы сами дураками не были — не было бы никакой атаки. Отдали бы Дураку фигню, он бы и ушёл. Но поговорить мозгов не хватило, а убивать Ивана… ну такое, не слишком разумное занятие. У него чудовищное количество небывальщины призывает «дурацкое везение», так что в судьбе моего подарка я был уверен и даже не искал. Вернёт и выживет, если Игорёк его убивать не начнёт. А Игорёк не начинал, судя по ощущениям. Сидит в своей башне, хренью какой-то страдает.

Судя по описаниям конфликта с минотаврами и ряда ситуаций — это у него, скотины такой, артистизм специальный. Дождаться, когда все «проникнутся», а потом всех спасти. Но тут даже вертухаи понимали, что это показуха, за которую они жизнями платят. Хотя других претензий Игорьку не озвучивали — кормит, поит, над быдлом возвысил, за воплощение над быдлом вертухаевских желаний — не наказывает. Добрый хозяин, блин.

Ну а самого населения толком и не было — или на рудниках горб ломают, или в бараках. Вот кстати, с силищей Игорька — нахрен эти шахты ведь не нужны. Он сам может самоцветы из горы вытягивать, без всяких шахтёров. Но «хозяин», куда деваться.

Одного не понимаю, рассуждал я, топая к башне. Ну ладно, построил в Смарграде себе замечательное место. Но на кой гадить-то окружающим? Из гадства идеологического? Так бред, скоты типа Игорька идеологизмом не страдают, ни в каком виде. Ну, кроме идеализирования своей собственной невзрачной персоны, конечно.

А цель диверсий непонятна. Конфедерацию воевать хочет? Так сколько бы у него изумрудов не было — не вытянет, задница чиновная. Ну вот никак: Смарград — поселение небольшое. Магов сильных нет — извёл, да и не было, кроме Игорька, особо сильных. Наёмники, конечно, есть, но их если Конфедерация именно воевать станет — на один палец положат, другим в кашу размажут.

Ладно, разберемся, прекратил я хернёй маяться, подходя к искажению небывальщины, окружающему башню.

И тут, вот прям чудом, появляется мордатый вертухай. Магострел на пузе обширном, щачла надутые, взгляд «хозяина жизни».

— Гражданин! Почему не на службе?! — тонким дискантом выдал этот тип. — Почему в одежде, нарушающей традиции нашего славного Смарграда?! В столь тяжкий момент, когда мы отражаем подлое нападение нелюди?!!

— Там людь, — тыкнул я пальцем в сторону показавшегося в проёме ворот Ивана.

— Да ты предатель и агент нелюди! — аж завизжал вертухай. — В отделение, ты задержан! И семья, жена есть? — облизнулся этот скот.

А больше он не трындел, получив с оттяжкой тросами по своей несимпатичной персоне. Как до конца, блин, сплюнул я на раскинувшегося скота.

Но времени нет, отметил я, и рванул сквозь барьер «напролом». И не сказать, что мне это далось просто — тот же «заворот пути» пришлось выпрямлять. Зоны без гравитации, без воздуха, повышенной гравитации, да просто — барьеры типа «ты не пройдёшь!»

Но прорвался, подбежал к двери башни — а она открыта. Ну… ладно, пойду потихоньку, осторожно.

Сам Игорёк не мог меня не чувствовать — ну, маг, сильный, в своём доме. Но никаких действий не предпринемал, хотя копошения в небывальщине невнятные были.

— Управляющие заклинания, Кащей. Какие-то-то техномагические артефакты на кристаллах в башне, не могу понять точно, — появилась надпись на визоре.

— Чувствую. Но идти надо, — оттекстил я. — Провёмся.

— Удачи:-*

Бросил взгляд на ворота — Иван напоминал гибрид медведя, окружённого шавками и Чарли Чаплина в окружении полицаев. Вертухаи, помимо натуральных плюх от фольклорного персонажа, мазали, стреляли друг по другу и вообще выступали персонажами комедии. Хотя результаты их дружеского огня были не слишком смешными — несколько из них валялись, лишённые конечностей, просто испарённых. Парочка даже верхней центрально, однозначно мёртвые. Не то, чтобы жалко, но неприятные магострелы, отметил я, переступая порог логова Игорька.

И вчувствовался — внутри это было гораздо проще и легче, чем снаружи. Ну и пару разбегавшихся девиц заметил, в натуральной одежде викторианских горничных. А Игорёк тот ещё… впрочем, и хрен бы с ним.

В башне было десяток разумных — видимо, обслуга. Ко мне никто не спешил, скорее от меня. Игорёк торчал наверху, хотя и не на самом — этаж второй или третий.

Интерьер башни был «бохатым» и монументальным. Золото, пурпур и… изумруды. Натуральные статуя из изумрудов, всё тяжеловесное, «партноменклатурное» такое. Хотя сочетание голых каменных баб и монументальщины — такое себе. И цвета скорее режут глаза, хотя каждому своё.

Но лестница зеленоватого мрамора, с алыми дорожками, пришпиленными золотыми шпалерами — ну безвкусица же, откровенная! И портреты на стенах с деревенско-посконной ряхой, преисполненной собственной значимости. Игорёк, наверное, но какая-то совсем непонятная патология — своими портретами дом захламлять.

В общем, шёл я к Игорьку, но атаке подвергалось только моё чувство прекрасного. Но я судорожно вчувствовался — ну не может же главгад меня беспрепятственно до своей тушки допустить! Такого даже в сказках не бывает, блин!

Но никаких гадств не наблюдалось. Точнее, было одно, с которым Игорёк возился изначально. Но это ему ничем не поможет, хотя, скорее всего, он думает иначе. Ну и славно, если так, заключил я, пинком распахивая тяжёлые резные двери с драгоценной инкрустацией.

И мне предстал кабинет «большого начальника», с рожей этого самого начальника, во всей, чтоб его, красе. Глаза мои этой пакости бы не видели, чтоб его! Огромный стол с бархатной скатертью, вычурная драгоценная инкрустация. Портрет над Игорьком с его отвратительной рожей в мундире — ну точно у чинуш болезнь на «портреты на стенах», патология чиновных мозгов.

Ну и сам Игорёк — короткая стрижка с сединой, посконно-народное рыло, грубые черты, нос картошкой. Но выражение этой морды — все ельфы обзавидуются. И совершил этот противный тип магическое воздействие. Ну, как и ожидалось, заключил я, прижатый работой мощнейшего магнита к полу. Сталь — значит магнит, на большее мозгов не хватило. Хотя сверху меня припечатало кристаллической плитой, прозрачной. Ну, разнообразие, конечно, но…

— Только непроходимый идиот будет так идти прямо в ловушку, — самодовольно процедил Игорёк. — Кащей, если не ошибаюсь?

— Только непроходимый идиот будет вести беседы с захваченным врагом, — глубокомысленно произнёс я.

— А ты рассчитываешь, что я тебя быстро убью? Зря, зря. Ты тут надолго, — любуясь собой, вышагивал Игорёк по припечатавшей меня плите. — В принципе — может, и пользу принесёшь. Хотя не думаю, больно глуп. Что тебя привело в Смарград?! — резко спросил он.

— Ноги, — честно ответил я.

— Издеваешься, — догадался Игорёк. — Значит преподам тебе урок, — с этими словами по тросам, которые я, прошла довольно неприятная вибрация, а магнитное поле значительно усилилось. — Нравится? — злорадно выдал этот тип.

— Фигня какая, — прерывисто процедил я, артистично корчась и страдая.

— Кобениться у тебя хорошо получается, — оценил Игорёк. — Но надолго тебя не хватит. Говори, зачем явился в Смарград?!

— Не скажу. Сам рассказывай, что ты тут устроил, — продолжил я партию «Кащей страдающий, но несломленный».

Дело вот в чём — я ОЧЕНЬ не хотел впускать этого засранца, его душонку подлючую и прочие моменты в себя. Мой внутренний ад не для таких скотов, у меня там не хлев, извиняюсь! Но ряд данных имело смысл получить. Кроме того, присутствуя совсем рядом с этим типом, я начинал всё лучше чувствовать, что он начленовертил в Смарграде, так и Ленка работала с сетью.

А то прибью я его без подготовки — а тут какая-нибудь изумрудная бонба «мертвого свиного копыта». Вполне возможный вариант для такого засранца.

И вообще — интересно, на что засранец рассчитывал. Хоть и не настолько, чтобы душонку поглощать, так что попробую разговорить.

А так — трёх минут хватит, чтобы точно разобраться с местной кристалломагией. Не досконально, конечно, но в общих чертах — точно. И можно будет этого типа спокойно прибивать, если он никаких гадостей на случай своего подыхания не приготовил.

— Я «устроил»?! — аж возмутился Игорёк. — В Смарграде всё, как должно быть! Правильное устройство, без этих уродских извращений! Во главе — достойный. И люди знают свое место! Живут, кстати, лучше, чем до ядерного хлопка, — аж загордился он.

— Ядерного чего? — офигел я.

— Хлопка, устроенного коллективным западом для подрыва наших традиционных ценностей!

— Понятно, — понял я, поставив Игорьку окончательный диагноз. — А зачем ты диверсии то устраивал?

— Не «диверсии»! — возмутился чинуша. — А дестабилизировал враждебных носителей противной нам идеологии! Проводил специальные операции!

— Ну ты, конечно, охеренный операционист, — оценил я. — А смысл-то в этом какой?

И тут начал Игорёк вещать, как с трибуны. О традиционных ценностях, справедливом устройстве общества и прочую хрень.

А я недоумевал — этот придурок изначально был настолько тупым, или небывальщина постаралась? Ну, я не знаю, коллективный образ, Идея «типичного чиновника»?

Впрочем, тут не поймёшь: мог быть, мог не быть. Запреты явлений, которые физически не могут быть устранены, например — было делом нередким до конца. От широкой образованности и профессионализма принимаемые, несомненно.

А мог и небывальщиной в голову удариться — и такое возможно. В любом случае, ему тупость нагнуть и доминировать над Смарградом не мешала.

А диверсии — это он посчитал, что если в остальных местах начнут хуже жить, то все дружно побегут под его «мудрое руководство». Потому что Игорёк обеспечивает «сытую жизнь, но чтоб не зажирались» и правильное, традиционное мироустройство.

И самое забавное — он искренне считал металюдей агентами враждебных сил. И умудрялся связать металюдизацию с половыми предпочтениями — о чужих сексуальных вкусах он с пеной у рта рычал, на тему как от чужой интимной жизни плохо общественности. В общем — мерзкий тип, прямо скажем.

И явный «корень зла» в Смарграде: не станет его, никто тратить деньги на диверсии не будет. А местные — сами пускай разбираются, окончательно решил я. Приготовился решать Игорька, как у него зазвонил тяжёлый, фонящий кристаллической небывальщиной телефон.

— Слушаю, — буркнул Игорёк. — И вы, мудаки, одного вражеского диверсанта не смогли остановить?! Меня не устраивает, чтобы он «уходил»!!! Задержать, нейтрализовать! Меня не ипёт, «как», придурки! Бесполезные уроды! — бросил он и бросил трубку.

— И зачем этот урод нас атаковал, — обратился Игорёк ко мне, на что я пожал плечами. — Ладно, тобой позже займёмся, — фантазировал он.

Подошёл к тяжёлой портьере, раздвинул её, дёрнув за шнурок и оторопело уставился на картинку на кристаллическом зеркале.

А там был Иван Дурак, во всей красе. Бодро драпающий из Смаграда. В шлеме-сфере набекрень, перекошеной кирасе. И бережно сжимающий в огромных лапах зелёную резиновую уточку для ванны. Между прочим, я в своё время реально задолбался искать зелёную! И чтоб выражение на клюве морды вредное было, да.

— Это… что?! — выдавил Игорёк.

— Уточка для ванной. Резиновая, — ответил я.

— Ты, лядь, издеваешся?!! Нападение на Смаград — из-за уточки для ванной?!

— Ну да, — ответил я. — Редкой, уникальной между прочим! Моя супруга её очень любит! И я приложил массу сил, чтоб её достать. А она у вас оказалась. Мы бы попросили вернуть — но вы, свинотрахи такие, не разговаривали, — доходчиво объяснил я Игорьку политику партии.

А сам прикидывал и советовался с отправляющей мне ржущие смайлики Зелёнкой. Дело в том, что «устройство дохлого свиного копыта» Игорёк точно сделал. Мощное — ажжуть. Но Ленка тут посчитала… Ну, в общем, выходило, что высокий профессионализм сказался: бомба была в подвале башни. И если рванёт, то башне — звиздец. И… всё. Вот просто всё — взрывная, небывальская, тепловая волна тупо ударят в небо, вместе с щебёнкой, а то и песком, в которую превратится башня.

То есть, Игорька уже можно карать. Но тут десяток обслуги. И лично мне от них отмахиваться не слишком нравится. Принять как побочныежертвы — да не вопрос. Как побочные жертвы хоть всё население Смаграда списать можно, их трудами, только согласно данных малахитницы, погибло примерно столько же народу, сколько в Смаграде есть.

Но побочные жертвы оправданы тогда, когда нет возможности обойтись без них. А я, теоретически, могу обслугу вытащить, между тем, как Игорька прибью, а бомба ещё не рванёт.

Так что считали мы с Зелёнкой, прокладывали маршрут. Игорёк чернел мордой, тыкал пальцем то в картину спины удирающего Ивана, то в меня и издавал нечленораздельные звуки.

Ну а мы, наконец, составили маршрут. И я решил, напоследок, Игорька просветить.

— Игорь, я — металломаг.

— Я в курсе, придурок!

— А ты знаешь, Игорёк, что магнетизм — не непременное свойство металла? — полюбопытствовал я.

— Не смей называть меня… — были последними словами Дуче Смарграда.

Потому как пробил я ему висок тросом и выковырился из-под кристальной плиты. И, на ходу распускаясь на тросы, посайгачил вытаскивать обслугу. Точнее — горничных, видно мужиков покойник к себе не допускал. Ну, в прозорливости не откажешь — как допустил, так и помер.

В обзем, в акомпанименте трёх визжащих дивиц и компании семёрки потерявших сознание, я из окна башни выпрыгнул. И ещё пинок воздушной волной от взрыва получил, но это ерунда. Горничные почти не помялись, правда несколько сменили роли от сотрясения: троица визжащих вырубилась, семёрка обморочных — очнулисть и завизжали.

Ну а я занялся альпинизмом, взобрался на скалу, был бегло поцелован Зелёнкой… и потащила она меня деловито в ход.

— Эммм… а мы куда? — уточнил я.

— За моей уточкой, конечно! — выдала Ленка, деловито таща меня по ходу.

— А так быстро зачем?

— А нечего моей прелести у всяких Иванов быть! Я её помою, продезинфицирую, и больше никуда так отпускать не буду!

Ну… каждый отрывается по своему, несколько ошарашено думал я, тащимый гоблинством по змеиной тропе. И вообще — я дарил, так что вернуть нормально. Нормально, да.

18. Битая безопасность

Притащила меня Зелёнка к байку и ещё щипалась — мол, быстрее давай! Ну вообще, запрягла Кащея, мысленно ворчал я, тормозя за зоной чувствительности чешущего Ивана.

Так не успел затормозить — Ленка стартовала на своей доске, а через три минуты пришло сообщение на визор:

— Я в Траке. В ванной. Уточку помыла, хорошо-о-о =)

— С чем тебя искренне поздравляю, — оттекстил я. — Скоро буду.

— Угу.

В общем, добрался до Трака, даже до ванной, где довольная Зелёнка плескалась в ванной с уточкой. Меня променяли на утку, скорбно констатировал я. И решил не мешать интимному времяпрепровождению Ленки, но был на полпути остановлен:

— Кащей, нам нужно поговорить.

— Ну нача-а-алось! — пожаловался я потолку.

— Нет, не в этом смысле, — хихикнула зелёная вредина. — Просто появились вопросы, ну и вообще.

— Ну, задавай, — аккуратно присел я на край ванной.

Ну а что — если в мозг не клюют, то можно и поговорить. И зрелище очень приятное, факт.

— Первое, Кащей. Ты о «Правилах Тёмного Властелина» знаешь? — серьёзно посмотрела на меня Зелёнка.

— В общем — да. Но я же не Томный Властелин, а честный злодей, — тонко подметил я.

— В общем — «да». Но ты начал говорить пафосную речь злодея, повергающего придурка… — выразительно посмотрела на меня Ленка.

— Ну да, не над трупом этого придурка, — признал я. — Лен, мы там всё просканировали! Я всё обчувствовал, ты сетью прошерстила! Да и не толкал я пафосную речь! Так, наполшишечки, — неубедительно отмазывался я.

— И всё-таки, Кащей, я тебя прошу — соблюдай правила. Это, конечно, клише, я даже не спорю, — очень серьёзно заявила зелёная умница.

— Но клише сейчас — как бы не более рабочий вариант, чем все остальные, — констатировал я, под кивки Ленки. — Хорошо, Лен. Постараюсь, как-то меня с этим Игорьком повело немного, — признал я.

— Вот и хорошо, — ликовала зелёная вредина доминированию над Кащеями, но опять посерьзьёнела и задала второй вопрос. — Что с жителями Смаргада, Кащей?

— Похер с этими жителями, Лен, — отрезал я. — Понимаешь… вот сам дохлый Игорёк — фактор, который стоило устранить. И из-за диверсий, и из-за населения Смарграда — он реально мог их всех перебить, так что реально мешал людям.

— А охрана? Они же продолжат!

— Не наши проблемы, Лен. А проблемы смарградских — пусть сами определяют, люди они, или свинотрахи. Я не спаситель, вообще-то, а злодей, — напомнил я, обрастая короной.

— Но у них ни оружия, ничего такого. Кащей, надо…

— Нет, Лен. Не надо. Ты рассматриваешь каждого конкретного смарградца — как личность с проблемами, которого угнетают и всё такое. А вертухаев — как этакое монолитное «угнеталово». А это неправильно изначально. Например, подбросить снотворное — никто не мешает. Да выйти и побить этих вертухаев вилами с граблями, отнять оружие… В общем, есть группа «смарградцы». Со своими проблемами. РЕШАЕМЫМИ их силами. Решат — молодцы. Если их всё устраивает — меня это не волнует.

— Жертвы… хотя да. Взрослые, самостоятельные и разумные люди.

— Или взрослые зависимые тупорылые свинотрахи. Кто они — сами пусть решают. Это — их проблема. Они для меня — население Смарграда, все вместе. Решать за них и лезть во внутренний конфликт, если он и будет — я не собираюсь. Я убиваю чудовищ, а не свинотрахов, — пафосно возвестил я.

— Ну, в общем, жестковато, — протянула Зелёнка, на что я пожал плечами. — Но ты их вывел из зоны своей ответственности, — продолжила зелёный психолог. — И правильно, наверное. Игорь был дестабилизирующим фактором…

— И гадом для окружающих, про этого гандона даже не знающих, — дополнил я.

— Да. И в принципе — решение этической проблемы на участниках. Просто не лезешь не в своё дело…

— Мы.

— Да, мы. А села с человеческим населением?

— Сами пусть ипутся, Лен! — аж возмутился я. — Кстати, по теперешним временам, работа пары часов в день — обеспечит вкусной едой досыта. Ещё пара часов — защита практически от всего. Всё остальное — не потребность, а хотелки. Вот сами со своими хотелками пусть разбираются!

Правда возмущённого меня Зелёнка вредно обрызгала водой. И ванну затащила. И правильно, кстати — я же лучше уточки! Местами, да.

Правда сообщение о «гибели в Смарграде сильного мага» и общий обзор, без деталей, Ленка всё-таки в сеть скинула. Как по мне — не самое разумное, но — её право. И её совесть: если смарградцев поработят со страшной силой, сильнее чем сейчас, ну или ещё что учинится — это будет… Ну на нас, жена всё таки, мысленно вздохнул я и махнул лапой — будет, как будет.

Вернулись мы в Стальной, а нас Малахитница буквально у ворот поджидает, в стальной телеге типа «лимузин». Вышли мы из Трака, манит. Ну, заказчица, куда деваться, поймал я Зелёнку за лапку и ввалился в средство передвижения.

— Привет тебе Кащей, привет тебе Елена Кащея, — поздоровалась каменная девица. — Чую, дело справлено, давайте рассчитываться.

— А было ли дело? — полюбовался я потолком лимузина.

— А что ж, коли не дело?

— Ты, подруга дней моих суровых, папочкой со мной поделилась. А я по делам поездил. Какое-такое дело?

— Хорош, — оценила Малахитница мою честно лупающую глазами физиономию. — Но долг на мне всё одно есть, — отрезала она. — Сколько денег желаешь?

— Издеваешься? — полюбопытствовал я. — Хватит в меня эти гривны пихать! Сама свои средства оборачивай, меня не привлекая, — продемонстрировал я дулю.

— Долг — есть! Говори, что желаешь!

— Есть — пусть будет, блин! Поможешь, если понадобится. Попрошу. Или Елена попросит, — тыкнул я в Ленку, на что та задумалась и кивнула.

— Вот же… ну да пусть так и будет, — не сильно обрадовалась Малахитница раскладу.

— Сама о долге говорила. Я его на тебя не вешал, — развёл я лапами.

— И то верно. Ладно, благодарю, — слегка поклонилась Малахитница.

— Да не за что, — почти в один голос ответили мы с Ленкой.

На этом и распрощались. Отдохнули, в баре Бар посидели, по магазинам прошвырнулись. Лично я нас с Зелёнкой оценивал как «Семён Семёныча двуединого» — мотались по магазинам три дня, купили слёзки, но до ручки довели торговый персонал знатно. В стиле «а есть ли у вас такой же синхрофазатрон на магии жизни, но с перламутровыми пуховицами?», хех.

Но через три дня прекратили, потому что в сетке Стального появились «тонкие намёки» и всякие охранники торговых центров на нас стали нехорошо зыркать. А в торговом квартале мы и не хулиганили — всё же живём тут, и если нам пофиг, то партнёрам лишний геморрой — лишний.

И стали думать, а чего бы нам злодейское, повышенной вредности сотворить? И тут вваливается (ну постучался, ладно) к нам Славка.

— Лен, ты мне нужна, — вываливает этот тип сходу.

— Моя, не отдам, — тут же ответило моё возмущённое бессмертие.

— А-а-а… да я не в том смысле!

— Было бы в «том» — собирал бы выбитые зубы сломанными ушами, — наставительно сообщил я, под сдавленное похрюкивание Зелёнки.

— А почему ушами? — заинтересовался остроухий.

— Потому что руки и ноги бы сразу пообрывал, — пояснил я. — Ладно, проходи, садись, Слав. Чего хотел-то? — сменил я гнев на милость.

И выдал Славка такой расклад: собрался наш гениус озаботится «распределённой сеткой». Типа надобность назрела, всё такое, ну и наработки есть. Вывалил всё это, да и сидит, буркалами на нас лупает.

— Ну собрался — и молодец, — одобрил я остроухие начинания. — А Ленка-то тут причём?

— Приоритет и совместная разработка, Кащей. Идея распределения частей концептуально целого — Лены…

— Его, — потыкала в меня пальцем Ленка.

— Угу, моя, — покивал я. — Дарю, пользуйся.

— Так нельзя, — отрезал Славка. — Хотя в названии новой распределённой сети должно быть отражено имя первооткрывателя…

— Только не сеть «Кащей наелся щщей»! И не «бессмертная паутина»! — сразу защитился я от самых нехороших вариантов. — Лен, тебе это интересно? — уточнил я.

— Интересно. Долго я этим заниматься не хочу, но немного — интересно, — аж засмущалась Зелёнка.

— Да долго и не нужно, основная концепция понятна, — отмахнулся Славка. — Вопрос осуществления, что у нас концептуально разделённое-целое будет…

— А призыв духов? — возмутилась Ленка. — Это принципиальный момент! И домовые не годятся.

— Годятся! Тут вопрос прописанных условий, как у тебя с Трифоном, — заспорил Славка.

— Ну вообще — «да», — задумалась Ленка. — Но…

— Вы эта, — озвучила моя бессмертность. — Давайте, валите своими науками заниматься не тут. А то затеяли тут всякое! Тут вам не сюда! И вообще, — понятно обозначил я неуместность поиска всяких там научных истин у нас в гостиной. — Чтоб ночами была дома! — нажал я на кнопку зелёнкиного носа.

— Буду, — чмокнула меня довольная подруга. — А ты?

— Страдать и печалиться буду, — скорбно констатировал я. — Может, заказ какой припрётся там. Позлодействую над ним всласть, — размечтался я. — Всё, кыш-кыш, идите там, историю творите, — прогонял я всяких.

И начали эти мудрилы творить свою сетку «Мудрость». Ну… такой вариант — ничё так, оценил я. И время от времени вваливался в лаборатории, любовался и старался понять, что они за фигню фигачат.

Выходила у них такая фигня — Славик, Мичурин остроухий, вывел «кустарник-меллорн». Принципиально стерильный, неспособный к размножению базово — нашаманил как-то, я так и не понял, как. Но при этом, сам по себе «Меллорн» — по определению этакая квинтэссенция жизни, к размножению приспособленный самим фактом своего существования. Но не плодоносил в силу «условий роста», типа бансай получился на небывальщине. Но, при всём при этом, кусок этого сорняка, воткнутый в почву — рос. Но не был «новым деревом». А был тем же самым сорняком, концептуально. Ну и «структурную целостность» не терял.

А духов они туда упихали древесных, этаких «дриад-древобаб-берегинь». Тоже, как и Трифон, сильно «договором вселения» изменённых, Сузьки из Нормандии, только зелёные и дриады, хех.

Правда сам куст мне… ну не то, что не понравился. Просто для «коммутации» и прочей фигни он был перевит всякими трубками, сверкал неоном небывальщины. Кибердерево, в общем, сильно напоминавшее егорьевское, которое я если и не старался забыть, то точно не вспоминал. И вот, напомнили, блин!

А в остальном — Ленка была довольна, я бродил по замку и сидел в приёмном коттедже, тренируясь и думая мудрые мысли. Ну и по вечерам припирался к этим мудрилам, выслушивал отчёт (в котором понимал разве что половину) и нудным и занудным голосом выдёргивал супругу для выполнения регламентных супружеских обязанностей.

И Хельга за спиной у меня притулилась. Вытаскивала Славку, правда, занудным голосом не нудила — как по мне, зря. У нас могла получится охеренная «Ария Занудству», на два голоса, а капелла, да.

Ну и занимался я нашими делами, Ленку не дёргая. Благо дел-то толком не было — одинокие унылые торгаши и «представители руководства» уверенно делали мне «план злодейств». Препирались, желали странного, типа «избавиться от нечисти вредной, а остальную застроить, чтоб она нам пятки чесала!»

Ну и выслушивали от охренительно остроумного меня всё, что я о них думаю. Обижались забавно, ручками-ножками сучили и вообще — поднимали настроение, молодцы такие.

Правда, через неделю, завалился мужичок из не особо отожратого производственного поселения. Смешанного, с кулями — от чего я даже удивился немного. Но, с другой стороны — кули и кули. Металюди, есть и полютее от природы. Кащеи всякие, о жутких гоблинах и говорить страшно, да.

И припёрся ко мне огровская морда не из-за охренительной известности и вообще. Просто выходило, что контора Контора — ближайшее к воротом место, где сулили решение проблем с «шось цакэ зубасто».

— Шувгей у нас, — сходу озадачил меня огр, несколько пришибленный шириной плеч энта.

— Это… — озадачился я. — А поподробнее?

Ну как-то я не думаю, что орчина по поводу своей нетрадиционной ориентации жаловаться к специалисту по нечисти, нежити и метазверью. Или даже нетрадиционной ориентации соседа какого.

В общем-то, так и оказалось. Наполшишечки, чтоб его, но последнее я узнал позже.

А так — ну дух, точнее — нечистик, обладающий плотью только в виде ветра-смерча. При этом — трахающий человеков в мозг и вытягивающий жизненную силу. Трупов, вроде как, не было, но страдающих и обессиленных кульков и огров, которые и составляли население Заимки (как художественно называлось зверобойно-артефакторное поселение) — больше половины заимчан.

Ну дух, ну воздушный — неприятно, но посильно. Огр скинул здоровенный короб с костяными поделками своему торгашу-представителю и повёл меня в Заимку. Кстати, шестиногий кабан, на котором он ехал, выдавал километров шестьдесят в час, несмотря на не менее пары сотен кило огрятины и сотни килограмм собранной кибитки.

По дороге огр, обозвавшийся Лыско (то ли прозвище, то ли какое-то местно-аборигенное имя) расписывал буйство нечисти. Посёлок живет охотой и артефакторикой по кости — у кулей и огров к этому склонность чисто видовая. Но шаман всего один, ну и выходит такая картина: народ уходит на охоту, дамы на сбор всякого полезного группами. А вечером приползают обессиленные, мотало их вихрем весь день.

И отлёживаются не менее недели, а то и десять дней. Шамана, поперевшегося угоманивать духа нашли в ночи, истощённого, со здоровенной шишкой на башке. И лежит не особо дееспособный уже вторую неделю. Ученики шаманистые, парень и девчонка, в лес не лазают — на них и сам шаман, ну и прочие Шувгеем обездоленные.

В общем, у Заимки начинаются проблемы не то, что с производством, а с пропитанием: и кульки и огры — товарищи прожорливые, мяса им надо побольше, а скотоводства ни хрена нет и вообще. Вот припрётся караван с едой от торговца, на днях. Но вообще — бардак и поругание, так что: помоги, Кащей.

— Так, ну тварь попробую угомонить, — прикинул я. — А что ваш Леший-то?

— Так не Леший у нас, а Ворса. В охоте помогает, а в остальном вредит.

Что-то такое было, припомнил я. У местных некая чисто «охотничья» модификация Лешего, без подчинённых, завязанного не на лес и деревья, а именно зверьё. Чуть ли не «домашний скот» для него звери и птицы. И да, такому на другую нечисть пофиг — он не столько территориальный нечистик, сколько «хозяин зверей», и пока их не трогают — на всё забивает.

В общем, добрались мы до Заимки — такая, специфичная деревушка. Чем-то Арискино в брутальном стиле напоминает: рубленные, но из огромных брёвен, дома. Частокол с черепами, правда, звериными. И несколько костяных же идолищ невыясненной поганости.

И ковыляющие по деревеньке кульки и огры, еле перемещающиеся.

— Всё хуже и хуже, раньше только на одну групу нападал, скотина, а теперь вообще в лес не войти, — посетовал Лыско.

— Дык ясен пень — нечистик на вас отжрался, сил прибавил. Так, всем сидеть в дерёвне, в лес не соваться. Буду этого вашего Сэргея изводить.

— Шувгей, — уточнил Огр. — Хотя тот ещё пидарас…

Ну и попёрся я в лес, благо Ленка мне для рогатки духогонных болтов наделала, да и вообще — всяких. Долговременных, что приятно и ценно — ну тут и сама растёт если не в силе, то в искусности. Гоблинской матерщины, хех. Да и материалы мы скупали всякие ценные и уникальные, ну и глупо на себя не потратить.

И вот, подхожу я к лесу, а из-за дерева высовывается морок голой девицы. И морочит меня человечьим голосом:

— Охотника, пойдём детей делать, однако, — и в лес от меня отступает.

— А чего енто ты с ними делать собираешься? — подозрительно уточнил я у морока.

— Делать-делать, — озадачился нечистик. — Пойдём, а?

— Да как-то не особо хочется, — признался я, прицеливаясь…

А морок пропал. Впрочем, по нему стрелять смысла немного — сам нечистик в небывальщине по большей части, прибью морок — ну как рана, неприятная, но не опасная.

И тут из-за куста вылезает новый морок. Брутальный, бессердечный, с эрегированным писюном, лютых размеров, мускулистый-волосатый.

— Охотника, пойдём детей…

— Убью, — посулил я. — Ты, блин, не Шувгей, а Шугпидарас!

И запустил я в эту гомосятину стрелку «антидуховную». Брутальный и бессердечный морок развеялся, а по лесу пронеслось:

— Больно, однако! Убивать буду! — посулила эта скотина.

И устроила… да с маридом было лучше, блин! Меня просто закрутило в смерче, причём в материю эта скотина не проваливалась, в досягаемости тросов не проявлялась. Кружила полуматериальной пеленой вокруг смерча, матерясь на пролетающие болты, но там реально — глубокие царапины, если соотносить с человеком.

И пару часов он нудно предлагал всякое неприличное, бултыхая меня в смерче. Насколько я понимаю — тут нужно «добровольное согласие». А образы всякого разного партнёрия для сношение этот пидарас подбирал довольно симпатичные, при всех прочих равных. Ну, чисто абстрактно — у меня клиническая стадия гоблинофилии моногамус. Так что на всяких баб, мужиков, детей и стариков, животных… Ну пидарас, в общем, но затейник, факт.

Через пару часов этот Шувгей явно стал уставать, выкинул меня из смерча, обозвался «импотентом, однако!» и скрылся в небывальщине.

А я призадумался — ну реально, как этого пидарасного духа изводить-то? Понапридумывали всяких извращенств воздушных! Он, паразит такой, в материи вообще толком не проявляется!

Но как-то забивать, или орать «Лен, у меня жопа, выручай!» я находил оскорбительным. И присел мыслить, на тему «как тварюку прибить». Ну выбесил он меня, так что вариант «отпинать и призвать к порядку» — я даже не рассматривал.

В итоге — справился. Через небывальщину, слой, близким со сном. И да, дух воздушный, андрогин, высасывает энергию, паразит такой, через эротические ощущения. Довольно слабый, но «неуловимый» за счёт практически отсутствующего воплощения. Но в небывальщине я этого Шувпидараса отловил и насадил на стальные щупальцы. Оттентаклил насмерть, хех.

Но вымотался, выбесился и вообще — настроение не фонтан. В Заимке мне впарили какое-то костяное идолище — я даже не вникал, что за фигня, буркнул «долг закрыт» и погнал в Стальной. Выпить чашечку кофия, принять ванну, супругу обязать долги отдавать и вообще.

И вот, доехал я, поставил байк в Трак… и поперся в коттедж внутренним переходом. Потому что я почувствовал посетителя, и стало мне очень интересно.

Припёрся в коттедж, присел, дал отмашку энту — впускай.

И хорошо что я сидел. Потому что от вида Ильича, впершегося в коттедж, я бы сел на ровном месте от охренения.

Монокль на аристократичной роже безопасника был с трещиной. Под буркалом его наливался очевидный фингал. А в пасти поздоровавшегося Ильича отчётливо виднелся обломанный клык!

— Приветствую, господин Кащей, — отвесил аристократический поклон упырюга.

— Угу, — ошалело ответил я, пытаясь понять, что за хрень этого сильнейшего вампира так расколбасила.

— У Службы Безопасности Стального есть для вас заказ…

— Детали. И помогу, по мере сил, — озвучил я.

19. Подземельный кросс

Вообще, не считая явных следов мордобоя на упыриной роже, Ильич выглядел получше прошлых разов. То ли моя мудрость ему мозг проклевала, то ли клевали много кто. Но синюю джинсу упырюга сменил на чёрную, да и рубаху бордовую нацепил. Кирасу оставил, но хоть не смотрелся аристо в кочегарке.

Но фингал и сломанный клык… Блин, Ильич по силе сопоставим с тем же Полозом. Послабее, конечно, но порядок такой. И этого лютого, постоянно практикующего магию, боевого высшего упыря — отметелили. Как-то даже опасения возникают, на тему отметелившего. Но всё равно интересно.

— Проблема с нечистью, господин Кащей, — выдал упырь.

— Я догадался, — отметил я. — Тип, вид, силы?

— Домовой, — выдал Ильич, отчего пришлось тросами придерживать челюсть, чтоб не отвалилось. — Одержимый Идеей домовой, — уточнил он.

— А что за Идея? — полюбопытвовал я.

— Лихо Одноглазое.

— Звиздец, — затосковал я.

— Вы же справлялись, — приподнял бровь Ильич. — Ваше сетевое резюме содержит «Лихо Одноглазое» в качестве изгнанного нечистика.

— Справлялся, чтоб его, — мрачно отметил я. — Я бы в грязюке потонул, если бы имел возможность потонуть. И вообще — бесит эта тварь!

— Я вас понимаю, — пошевелил челюстью упырь, непроизвольно потрогав фингал.

— Вот да, — отметил я. — И вообще, за мной эта погань, что ли, гоняется? — риторически спросил я.

— Не думаю, господин Кащей. А вы с организацией существования нечисти Стального знакомы? И госпожа Елена не будет присутствовать?

— Госпожа Вредная изволит быть занята научными разработками, — голосом профессионального секретаря ответил я. — Но позову, если совсем задница. Хотя не хотелось бы. Со взаимоотношениями в Стальном с домовой нечистью… ну так, знаком наполшишечки. Как-то не рассчитывал с ней бороться, с учётом служб Стального.

— Понятно. Тогда я вас просвещу? Много времени это не займёт.

— Просвещайте, я только «за».

И стал меня Ильич просвещать. Во-первых, Лихо — это именно Идея. То есть, нечисть, не проявляемая в материи полностью в принципе, только аватарами-одержимцами. И лихо зажигает Лихо не в одном, а то и не в одном десятке мест планеты одновременно. Какие-то ограничения есть, то есть двух Лих в одном месте быть не может одновременно, но само понятие «одно место» довольно расплывчатое.

Далее, Стальной — это, как выяснилось, эквивалент компьютерной сети фирмы с одним админом. «В общем» — всё работает. А в частности выходит перманентный бардак на ручном управлении.

Договоры с кучей нечисти различного типа, причём разные договоры. Вдобавок — часть договоров строятся на «субъективной оценке».

— Иначе никак, господин Кащей. Излишне жёсткие ограничения не только снизили бы количество нечистиков, но и понизили их эффективность и работоспособность в разы.

— И в целом — баги правятся, ну и Стальной работает, — заключил я.

— В целом — да. Нечистики на договоре не слишком часто вредят, точнее — вообще ни разу не помню, кроме первых месяцев существования Стального. Так вот, нечистики выходят из рамок программы, но по вине разумных. Противоречия договору, принуждение к невозможному, взаимоисключающие приказы.

— Понятно, а сейчас что?

— Защитники домовых эльфов, — с брутальной иронией выдал Ильич.

— Шопля? — натурально офигел я.

— Борцы за права домовой нечисти, — вздохнул Ильич. — Вредители чёртовы, — в сердцах ругнулся он.

— Это… чего им не хватает-то?

— Ну как же? Признание за воплощённым по договором духами врождённых и неотъемлемых прав, — ехидно выдал упырь.

— А то, что они — не рождены и чего-то врождённого у духов на контракте быть не может…

— Их не волнует. Агитируют нечисть, уроды такие. Как следствие — сбои, ошибки в работе домовых, откровенный бунт. Я бы посчитал этих борцов за диверсантов — но нет, неоднократно проверяли. Просто придурки.

— Слишком хорошо живёт Стальной, — задумчиво оценил я. — Ну, если у подобных придурков остаются силы на что-то, кроме подметания улиц.

— Улицы как раз и метёт нечисть. Но в общем — «да». Эти борцы — «бунт сытых», если обратиться к классикам.

— Тупых и сытых, — уточнил я.

— Да, согласен.

— Так, а Лихо? — вернулся я к делу.

Потому как… ну подобные «борцы» — болезнь благополучия. Причём в граждане, судя по всему, не идут. Там ответственность за вредительство реально суровая. Предпочитают гадить, отделываться за это общественными работами, напоказ «страдая от людоедского режима».

Но это проблема власти Стального: сами пусть решают. И, в общем — справлялись, хотя лично я бы просто выпнул этих «социальных воителей» из города.

А текущая неприятность в том, что домовой с засранным мозгом оказался одержим «Идеей Лиха». И если с обычными бунтующими нечистиками служба безопасности справлялась без проблем, подчас просто перезаключая договор, то с Лихом — ни хрена не выходило.

Самое же поганое, что домовой, поехавший крышей, стал воспринимать домом весь Стальной. В оригинале подобное отношение он бы просто не вытянул и развеялся, но Идея Лиха снабжала саботажника нужной небывальщиной.

И, наконец, самая семечка жопы, в которой на данный момент оказался Стальной: на поверхности Лихо не бузит, есть возможности изгнать, а лояльные домовые, овинные и прочая трудово-нечистая армия его изловит и выпнет в небывальщину.

Но подземелья Стального, хоть и обматерены в три слоя, но лазейки имеют — общая система, Малахитница… В общем, зажигает Лихо в подземельях. Пороху на «всё сломать» у поганца (или поганицы) не хватает, ломает локально. И самое нехорошее — рвётся к геотермальной станции. А это если не совсем звиздец, то близко к тому. И сейчас мудрилы Стального, все и дружно, установили в районе станции «тотальный закон причинности», в чистом виде, где у Лиха просто нет шансов что-то сломать «просто так».

Но торчат и держат оборону. А служба безопасности сократилась от «бытовых травм» до половины списочного состава, в попытках Лихо изловить. Что с Ильичом — и так видно. Малахитница, призванная на подмогу, руками развела — мол, вы сами тут договоров навертели, в три слоя всё обматерили, так что ничем не помогу.

С одной стороны — ничего совсем уж ужасного. Мудрилы заняты не хернёй, а каким-никаким делом. Лихо ломает коммуникации, но что-то реально поломать невосстановимо и по площади — ни канала не хватает, ни мозгов. То есть сильный и неприятный нечистик, а не «совсем беда»… С которым свободные силы Стального ни хрена не могут сделать. Единственный способ надёжного решения лихова вопроса предложили затраханные нечистиком гнумы.

А именно — нахер обматерить Стальной полностью, без лазеек. Лихо выкинет в небывальщину, правда вместе со всей рабочей нечистью.

На такое граждане… ну, пока пойтить не могут, заседая в режиме удалённого заседания уже сутки, скорбно взирая на убытки, разрушения и прирост в больничке. И всё более склоняются к тому, что «а ну его нахер, напризываем нечистиков по новой!»

Вариант, конечно, с кучей недостатков. Начиная с фактической остановки функционирования Стального как города, недели на две в лучшем случае. И заканчивая тем, что после массового выпинывания нечистиков на мороз набор следующих будет сильно затруднён.

— Да уж, — оценил я описанную картину. — Помогу, Ильич. Меня самого эта скотина бесит и жить над подземельями, где оно буянит — никакого желания.

— Вот и прекрасно. Стальной в полной мере компенсирует ваше время и… в определённой — моральный ущерб, — аристократически скривился упырь. — В полной мере, боюсь, у Стального просто не найдётся средств.

— Что да, то да, — согласился я.

А сам вчувствовался в подземелья. Чувствовалось хреново, если бы не информация факте — и внимания бы не обратил. Но на границе чувствительности я ощущал область «Невезухи», а значит найти эту сволочь смогу. И прибью второй раз, скотину такую!

В общем, собрался, задумался — брать ли бронекуртку шкуры жопа ангела? С одной стороны, она у меня фактически живая, точнее — родная. Но с другой — Лихо, очевидно, прямо не действует именно на «живых». Немёртвые и нежить, типа Ильича — вполне Невезухи подвержены, мои заплетённые бантиком тросы в своё время и обломанный клык упыря в свидетелях. Клык высшего вампира сломать — это, на минуточку, дело практически невозможное.

А с третьей — мне хватило славы «жудкого тентаклемонстра Восточного региона». А ежели я, приветливо помахивая мудями, буду бегать и в тросы обращатся — то «Стальной многочлен Кащей Бессмертный» станет городской легендой Стального, мдя.

Можно, конечно, сразу в тросы, но Лихо на них воздействует подлюче. И мне, по уму, вообще стоит подбираться к его несимпатичной персоне с минимальным, скорее ослабленном «отросением».

Вот ещё близко эту скотину не видел, а уже печаль, беда и огорчения! Ну и хрен с ним, решил я.

— Мне нужно кое-какое снаряжение, — озвучил я. — Буду через пару минут.

— Время не поджимает, ничего критического, — поморщился безопасник, — не происходит. Вопрос именно принципиального решения проблемы в ближайшие дни…

— А значит, пара минут у меня есть, — логично заключил я и посайгачил в замок.

Снял со стены изумрудные чешуйчатые труселя, да и влез в них. Тот ещё, конечно, вариант, но лучше чем ничего. Главное на голову не надевать, разве что Лиху.

И метнулся в лабораторию — всё-таки я визор не брал и вообще предупредить не лишнее.

— Ой, не могу, Кащей, ты ТАКОЙ милый! — поприветствовала меня вредная Зелёнка.

— Слав, слушай, у тебя халата какого не завалялось? — с похренчелом полюбопытствовал я. — А то сбрую на дело не возьмёшь, только ему звиздец, скорее всего, — предупредил я.

— Одноразовый подойдёт? — ухмылялся ушастый с ирокезом.

Ну, хоть не ржал, как всякие зелёные вредины. Впрочем, я его качком стероидным почти не обзываю, так что всё закономерно.

Халат, конечно, был на мне как банный, чуть ли не в пару оборотов. И тапки откуда-то извлёк, хороший партнёр, однако.

— А что случилось? — перестала угогатываться Ленка.

— Заказ. Лихо в Стальном. Помощь не нужна, да и сама понимаешь, хрен тут чем поможешь, — озвучил я.

— Лихо… а как?

— Лен, посмотри в сети, если есть. Или расскажу, когда вернусь. Меня Ильич ждёт.

— А может… хотя да, смысла нет. Удачи, Кащей.

— Удачи, — дополнил и Славка.

Ну и потопал я до Ильича, а дальше — до спуска в подземелья. Упырь на мой видок похмыкал, но комментировать не стал. А я не стал распахивать халат и демонстрировать чешуйчатые труселя, хех.

Подземелья Стального были раза в два побольше «верхнего» города, не в последнюю очередь из-за просторности — коридоры и помещения были почти трёхметровой высоты.

Гнумы встречались, но немного — суетливо бежали по делам.

— Чувствуете, господин Кащей? — полюбопытствовал Ильич.

— Чувствую. И сопровождать меня уже не надо — планировка же геометрически правильная? — уточнил я.

— Да, коридоры-прямоугольники, — подтвердил упырь.

— Ну значит я пошёл, — заключил я и побежал на ощущение Невезухи.

Место, где нашлось Лихо, оказалось общественной столовой. Десяткок гнумов уныло валялись на полу, еда и посуда покрывала забегаловку.

Само же Лихо было уже не «тролльским хипстером». Ту личность я надёжно порвал. Сейчас же одноглазая скотина была в сюртуке дворецкого, стального цвета — типичный для «контрактных домовых» Стального вариант обмундирования. Ростом метра в полтора, так же «ирреально одноглазо», как и при моей встрече.

— Господа гномы, ваше поведение за столом — неуместно! — вещал гад. — Извольте подняться с пола и питаться как положено! Повара старались!

Гнумы на эту тираду отвечали философским лежанием и философским матом в бороды. Несколько фингалов указывали, что коротышки пытались добраться до скотины, но не добрались. Так что лежали и художественно материли одноглазое вполголоса. То ли ожидая, когда нечисти надоест тут торчать, то ли дожидаясь подмоги.

— Здрасти! — поздоровался я, поскальзываясь чёрт знает на чём.

Но скорость я набрал неплохую, так что полетел в сторону Лиха. Тросы не выпускал — запутаются ещё, предпочитая «сделать выпад» с поддержкой металлокинеза.

Но Лихо омерзительно быстро среагировало — выпучило на меня подлючий глаз и стало проваливаться в небывальщину. Выброшенный в его сторону трос (удержал, хотя невезухой на него давило знатно) встретил не тело нечистика, а рассеивающийся звук «Быдло!»

Ну а сконцентрировавашись на тросе финишировал я пузом об угол металлического обеденного стола. Частично погасил удар тросами, да и в целом — ерунда, а не Боль. Но скотина свалила. А я, чтоб его, изгваздался в жратве!

— Бесит, — ровно констатировал я, ссаживаясь пузом с угла стола.

Гнумы поддержали моё высказывание умеренно-оптимистичным матом, но вставать не спешили. Ну, можно понять, хмыкнул я, вчувствуясь в округу.

Дело в том, что в подземельях Стального, как ни крути, но гномий мат был. И было его немало. Так что гадить из небывальщины Лихо не могло, почему и не «невезушило по площадям». Ему нужно было, в отличие от кентаврьего стойла, именно проявиться в материи.

Но быстрый, сволочь! Ладно, понятно было, что с первого раза не выйдет. Собрался я и посайгачил к начинавшей ощущаться Невезухе.

Правда изгвазданный халат оставил, пугая (или восхищая) встречных и поперечных изумрудными труселями.

Вообще, мне со Стальным скорее повезло — Лихо явно и очевидно ограничено матюками. Не говоря о том, что договор домового, которого оно одержало, пусть криво и косо, но действует. А мне надо по незаметнее подобраться на дистанцию удара, и хана Лиху.

Досайгачил до какой-то мастерской. И стал вчувствоваться металлокинезом — вщемливаться в ментовском стиле было глупо, Лихо опять смоется.

И, прикинув, стал забираться на потолок. Полезных вентиляционных шахт гнумы не имели, точнее, туда проник бы максимум фарш из Фримена. Но вот между металлической стеной и потолком пространство было — всякие вытяжки, маты и прочая веселуха. Так что прилип я к потолку и пополз на ощущение Лиха.

Ползу я, ползу, примеряюсь — и тут всё становится как всегда. Металл потолка трескается, я соскальзываю и с радостным гоготом падаю вниз. Половина выпущенных тросов запуталась в полёте, половина промазала, но хоть один стегнул по Лиху, оттяпов очень удачно подвернувшийся нос. Лихо с визгом сигануло в небывальщину, а я с обречённым «бесит» обрушился в ротор какого-то работающего станка. И намотался на него весь, блин!

Сломал нахрен бесовский агрегат металлокинезом, на писки гнумья ответил коротко и матом. Пять минут выковыривал тросы себя, но выковырял. И труселя целые, недаром шкуры с жопы дракона, мимоходом порадовался я.

И начал я за одноглазым и безносым Лихом гоняться. Довольно дурацки и не слишком успешно — тварь смывалась в небывальщину, да ещё мной ломало всё, что под меня подвернётся. Хоть гнумов не убил… ну почти. Наполшишечки, хех.

Дело в том, что в своих метаниях я наткнулся на митинг из пары гнумов и трёх человеков. Эти типы стояли на перекрёстке и размахивали плакатами «Гражданские права эфирным сущностям!», «Домовые тоже люди!» и прочим подобным.

На бегу оценив этих борцов за гражданскую позицию, несколько олишенный я логично посчитал, что борются они хреново. Не противостоят и не превозмогают, да. Так что, обегая демонстрантов по стене, я вырвал тросами три транспаранта и засунул их. Каким концом и в какое место демонстрантов — не разбирался. Но! Выжили все, а борьба за права нечисти в Стальном приобрела просто необходимый элемент: саму борьбу.

Но веселье весельем, а не весело нихрена. Я уже час мечусь по подземельям Стального. Познакомил несколько больше горожан, нежели стоило, с оттенками своего рабочего белья. Сломал несколько больше, чем стоило, а весь ущерб Лиху — в его подлючем носёнке. Как-то мелко и неправильно, притормозил я бег.

Так, что я могу, помимо беготни бешеным электровеником? Ну, в принципе, в небывальщину смотаться, может, выйдет что. Присел я на перекрёстке, в позу лотоса или ещё какой ромашки, как вдруг подходит ко мне гнома. Не ребёнок, но совсем молодая девчонка. Довольно комично это выглядело, с учётом гнумих габаритов. Но самое смешное… в общем:

— А вам одежда не нужна? — полюбопытствовала девчонка.

— Я одет, — прогудел я, тыча в труселя.

— А…

— Рекламирую труселя с шкуры жопы дракона. И медитирую, постигая весь сакральный смысл изумрудных чешуйчатых труселей, — выдал я, приподнимая свой организм металлокинезом.

— Поня-а-а-тно, — протянула гнума и упёрлась в коридор.

Нести новую атсральную истену «Путь Изумрудных Труселей», хмыкнул я, да и провалился в небывальщину.

И — ни черта! То есть, концепция Лиха в небывальщине была. Но я с ней ничерта не сделаю, блин! А вот домовой, в силу своей природы домовой нечисти, просто не вполне был в небывальщине. В Стальном был, а в небывальщине — даже не призрак, а скорее тень. От людей больше!

Ну, хоть выяснил, что ни хрена не выходит, печально констатировал я, возвращаясь в материю.

В коридоре желающих приобщится к «Великому Путю Изумрудных Труселей» не наблюдалось, что и к лучшему. А я решил ещё немного подумать — ну, побегать я всегда успею.

Итак, Лихо в подземельях ограничено, но не сваливает. Глумится и ломает, видно стиль «камикадзе»: где появилось, там и звиздец. Идее если не пофиг, то она с взбешенных и травмированных людей свою «командировку» отбивает. А текущая личность не сильно важна. Как, впрочем, и мне — вот чем-чем, а защитой прав нечисти не страдаю и не наслаждаюсь. А этот домовой совсем дурак, так что на трос его и в клочья.

Но при всей ограниченности, ждать меня эта тварь не хочет. И сваливает. Теоретически можно попробовать подловить в небывальщине, а практически — хрен. Оно умелее и быстрее, хотя я сильнее. Если не Лиха как концепции, то конкретного проявления. Но толку от силы, если когда в момент, когда я в небывальщину провалюсь, Лихо уже будет зажигать в материи?

В общем — не вариант. А вот что я могу сделать-то? Выходит материя и тросы, но тут полагаться только на удачу. В пространстве Невезухи как-то не очень, мдя.

С другой стороны — вопрос расстояния и сроков. В общем, надо оказаться от Лиха в паре, максимум — в трёх метрах. До того, как оно начнёт уходить в небывальщину, тогда оно не успеет уйти.

Но вот подобраться — банально не выходит. Невезуха, чтоб её!

Разве что «заворот пути» попробовать? Тухловатый вариант, в плане: не практиковал, не использовал, ВРОДЕ — теоретически могу. Но из всех вариантов, похоже, оптимальный.

И стал я пробовать. Первый час выходило хреново, но главное — выходило. То есть я в пяток шагов преодолевал от сотни метров, до километра. Правда криво и косо — несколько раз промахивался помещением, несколько раз — оказывался в помещении нужном, но в жопе. А Лихо, перед тем как смыться, ещё «Быдлом наполшишечки» обзывалось. Скотина и бесит, блин!

Но справился, по-моему — случайно. Вышел я из заворота в метре от Лиха, стал падать, но Лихо ещё было «тут». Так что завязавшись десятком тросов я парочкой верещащую скотину загарпунил. И порвал нафиг.

После чего стал скорбно расплетать тросы, которые я. Смех смехом, а они ОЧЕНЬ хреново распутывались, а быть запутанным, да ещё в прямом смысле слова — бесит!

20. Привет из мертвого прошлого

Распутался я через полчаса, ну и потопал домой. Вот вообще — бесит! Как с такими пакостями бороться, без дурацкого «затаскивания» — хрен знает!

Хотя, с другой стороны, в экстренной ситуации научился «завороту пути». Если бы не эта скотина одноглазая — могли и годы пройти, а так — за пару часов выучился. На большие расстояния, конечно, хрен попрыгаю пока. И на защищённой матерным граффити площади — проблемы могут быть (в случае подземелий Стального, с частично зацензуреным из-за домовой нечисти и Малахитницы матом, он мне скорее помогал, ограничивая погрешность). Но в целом — неплохо. И справился, уже более или менее довольный чесал я домой.

— Господин Кащей, администрация Стального выражает вам свою искреннюю благодарность, — соткался из кровового облака упырь городской безопасности.

— Деньги — Малахитнице, на мой счёт, — отрезал я. — Пожалуйста, в общем.

— Сумма…

— Мне — пофиг. Она вас должна волновать, — тонко намекнул я на толстые обстоятельства.

— Резонно, — признал Ильич. — И, господин Кащей, у вас возник конфликт с горожанами?

— Нихера подобного, господин Антон Ильич, начальник Службы Безопасности города Стальной, — возмутился я. — Подельники агрессивного нечистика, потенциальные объекты одержания опасной Идеей были приведены в состояние, непригодное для вселения! И всё такое. И штраф платить не буду! Принципиально, — уточнил я.

— В такой формулировке, — задумался упырь. — готов признать, что оправданно. Но, господин Кащей, вне Торгового квартала…

— Вне торгового квартала, Ильич, я только отвечаю на нападение. В нём, кстати, тоже. Только не нападали на меня, кроме этой пятёрки, — пожаловался кровожадный я.

— Эммм… возможное пособничество агрессивной нечисти — понятно, — выпучил на меня буркалы упырь и потерял треснутый монокль. — Но нападение?!

— Конечно нападение! Поразили меня в чувство: прекрасного, разумного. И вообще разбойно украли у меня веру в Человечество, — причитал я.

— Хм, понятно, господин Кащей. Служба безопасности претензий к вам по данному инциденту. Оплата контракта будет перечислена госпоже Малахитнице на ваш счёт. Думаю, гражданский совет посчитает возможным наградить вас и иным способом. На этом позвольте откланяться.

— Позволяю, до свиданья, — распрощался я с упырюгой.

После чего допёрся я до замка, где подвёргся жесточайшему допросу, от гоблинства, ельфячества и даже двергства. Вот не хотелось про эту пакость говорить, но куда деваться, блин.

— Кстати, наша разработка вполне может помочь с динамически изменяющимся договором. И дыры в безопасности пропадут, — задумчиво откомментировал Славик окончание «саги об уныло превозмогающем Лихо Кащее».

— Появятся новые, Слав, — уточнила Зелёнка. — Но в целом — да, — задумалась она.

— А как у вас вообще и в целом? — заинтересовался я.

— Терминалы растут, их надо будет физически передать пользователям. В принципе — одного хватит на тысячу пользователей через терминал, — начал отчитываться Славка.

— То есть — один бонсай на поселение, — прикинул я.

— На первичном этапе, Кащей, — уточнила Ленка. — В теории, к сетевыми операторами могут стать большая часть разумных. С редкими видовыми исключениями, да и то — обходимыми. Так что развитие Мудрости будет постоянным.

— Наверное — неплохо, — прикинул я. — С учётом видовых различий — это неплохой фактор против междоусобиц.

— Ну сеть-то не помогла, — кисло напомнил Славка. — Хотя, конечно, она и контролировалась. И врали… все.

— Вот да, хрен ты по нынешним временам в сетке наврёшь, — отметил Мудрый я. — И всё-таки полезная фигня выйдет.

— Вообще, Кащей, сеть — не небывальщина в чистом виде. А тень её, — вдруг выдала Зелёнка. — И дезинформация в эфирной сети более реальна, чем даже в материи. Небезответна, но возможна.

— Не знал, — признал я. — Но для полноценного лживого оболванивания она не годится, как по мне.

— Не годится, — покивали мудрилы.

И, через десяток дней, когда я лечил травмированную Лихом психику и мешал работать Денке и Славке (а что, я злодей, мне можно), они подготовили презентационный прототип.

Точнее — пару десятков функциональных бонсаев, со вселёнными дриадами.

И вот тут уже мне пришлось помогать Славке. Потому как его «бесталанным прожектором и дилетантом» научная общественность Стального буквально заклеймила. А всякие зазнавшиеся мудрилы, подчас, хуже свинотрахов! Хотя, в отличие от последних, хотя бы учатся. Если их мудрильным носом потыкать в объективный факт.

Вот с «тыканьем» пришлось помогать. Потому что либо Славке с Зелёнкой пришлось бы бегать по фирмам Стального и стучать научникам бонсаем по бестолковкам в индивидуальном порядке, либо проводить пресс конференции.

Ну а Кащей, как ни забавно, весом в Стальном обладал. Помимо полутора сотен кило плоти — Именем, силой и подмогой с этим гребучим Лихом. И «неустановленной, но явно близкой связью с Малахитницей» как доложила мне Ленка, ревниво зыркая. Вот знает же, что ничего не было, а зыркает ревниво. Женщины, блин.

Да, кстати, мода на изумрудные боксёры с фактурой чешуи в Стальном появились. Хоть моё имя торгаши и портные не трепали, а то была бы им беда. Совсем и вообще, хех.

Ну так вот, прожужжал я уши знакомым в баре Бар, даже к безопасникам ввалился, Ильича потеребил. В итоге было не «научное», а «гражданское» слушанье в Стальном, на тему перспективной разработки.

Правда, через неделю беготни Зелёнка, хихикая, уточнила, что вся эта суета — «желательна», а никак не обязательна. Сеть Мудрость заинтересовала сетевых операторов чуть ли не со всего Мира, и ряд сорняков отправились нечистью и порталами на тысячи и десятки тысяч километров. Да и на другие материки, отдельным операторам. Так что «признание» Стального — проблемы Стального, компании Компания особо и неинтересные. Захотят — обратятся, не захотят — будут над ними мировой сетевой общественностью ржать неприлично и троллить.

— Эта… а сразу сказать нельзя не было?! — возмутился поражённый в своё всё я. — Я тут, между прочим, бегал, переживал, помочь хотел — а им не нужно, блин!

— Не «не нужно», а «не критично», — невинно лупала синими глазищами зелёная вредина. — Но ты очень помог! И давай я тебя отблагодарю!

— Благодари, — с видом оскорблённого кащеистого достоинства разрешил я.

И ещё через неделю сетка была не только «принята» Стальным, но и Славка официально получил приглашение в Центр Стального. И послал «ретроградов и консерваторов» в пешее эротическое, мол ему и в Торговом Квартале хорошо, а что-то нужно от мудрого него — пусть сами бегают.

Ирокезистая и бородатая рожа стероидного ельфа сияла в момент посыла таким счастьем, что я себе в блокнотик написал учинить какое-нибудь злодейство средней тяжести. А то нимб еще заведется, совершенно неприличный Кащеям атрибут, да.

Ну да ладно, сделали и сделали, молодцы, в общем. А я прихватил Зелёнку за подвернувшуюся деталь, загрузил в Трак и поехали мы объезжать дозором необъезженное.

Три недели мотались по просторам Конфедерации, на окружающих любовались, себя показывали. Ну и злодейства повышенной вредности учиняли, не без этого.

Хотя довольно рутинно выходило: либо существующие нечистики охреневали, типа Лешего, требующего себе кровавых жертв и селянок, для досугу полового. В тайне от Кикиморы, как выяснилось, так что мы с Ленкой любовались попыткой утопления благоневерного Лешака в болоте. Ленка, вредина сердобольная, даже сковородку Кикиморе отжалела, хех.

Либо обычные хищные твари — подчас с «национальным колоритом», но базово — стандартные. Ленка, перемудрильствовавшая с сеткой и сама справлялась, с улюлюканьем рассекая на доске и отстреливая нечистиков из рогатки.

В общем, поездили, поработали-развеялись да и намылились обратно в Стальной. А меня… вот чёрт знает, то ли сплин одалел, то ли ещё что. В общем, настроение было неважным, чёрт знает с чего. Ленке не показывал (ну, насколько выходило), но как-то… муторно, да и тревожно. И неприятно было. И непонятно с чего: так-то понятно, что каких-то пафосных превозмогунств и великих битвов нет. Я к ним и не стремился особо, как семейный Кащей.

Ну а поездили — неплохо, небезынтересно, позлодействовали-повредничали и вообще. Но вот муторно как-то, блин.

В общем, в замок я въехал не слишком довольный и напряжённый. И, сразу из Трака, направился в бассейн на крыше: на дне поваляться, песенки там побулькать и в себе разобраться. На тему с хрена ли меня так колбасит-то?

Зелёнка компанию мне составлять на дне отказалась, неубедительно мотивируя это тем, что ей «дышать нужно». Нужно, конечно, но могла и духа призвать. Ну хоть поплавала, взор поуслаждала надо мной, и то хорошо.

И ускакала в замок, а я булькал задумчиво и пытался понять — что за фигня. И вот, булькаю я, булькаю, как вдруг небывальщину… да корёжит и выгибает, по всему периметру замка! То есть… не заклинание, а скажем так, некая базовая концепция пытается изменить реальность по ВСЕМУ периметру замка!

Я встрепенулся, и тут сердце остановилось, без преувеличений. Тросы, которые колечко и поясок на Ленке, били алярм, фоня недоумением!

Рванул я в задние, по-моему, снося нахрен, двери, вбегаю в гостиную и вижу:

Ленка лежит на полу, свернувшись клубком. Рука на отлёте, на пальце кровь. В стороне лежит натуральное веретено, с окровавленным концом. И источником корёженья небывальщиной реальности является как Ленка, так и веретено.

Мне в сознание долбятся мыли «уснуть», распасться на тросы и шипастыми кустами оплесть Зелёнку. К счастью, живую, но… непонятно. И костяной идол из Заимки засыпал костяными осколками всю комнату, перестав быть.

Так, не психуем. Ленка — жива. Остальное поправимо, а вот воздействие…

— На газоне и энтах растут розы. Кусты, с шипами. И из стали, Кащей — с растениями я справляюсь, но сталь Хельга не может удержать. И… — на этом напряжённый славик присвистнул, увидев свернувшуюся клубочком Ленку. — Понял. Миф. Поможешь?

— Помогу. Она жива. Слав, ищи, очень прошу. Как и что сделать, — бросил я, сайгача к лестнице.

— Ищу и найду, — послышалась вслед.

Перед замком небывальщина отжигала: энты и газон пытались прорасти шипами, а сталь поверхности бугрилась шипастыми розами из стали, пытавшимися заплести замок. Хельга, в домашнем халатике, явно выбивалась из сил, стараясь «усмирить» стальные растения, но заметно проигрывала воплощающемуся мифу. И, в общем-то, понятно какому, мысленно отметил я.

После чего я включился в борьбу со «стальной флорой», судорожно обдумывая расклады.

Так, Ленка — спит. Это миф, типа спящей красавицы, очевидно. Миф мощный, судорожно пытающийся прогнуть реальность под себя. Кто у нас «злая крестная» — пока похрен. Надо ломать Миф, не давать ему осуществиться, даже в мелочах. Каждая помеха — возможность выйти из неприятной ситуации без потерь.

И тут раздался просто ощущаемый в небывальщине деревянный треск, а из комнаты в замке шибануло буйством некроса и витала. Но всполошившийся я отчётливо чувствовал двух живых.

И растения, живые и металлические, перестали переть как сволочи. Хотя Миф частично реализовался, это чувствовалось, блин!

— Уф, вроде всё, — вытерла пот со лба Хельга. — Что это было, Кащей? — улыбнулась она.

— Проклятие. И миф, который вроде бы не до конца осуществился. Лена спит, считай — в коме. Я туда, — отрезал я.

И посайгачил в комнату. Там в позе роденовского мыслителя сидел Славик, на полу, к обломкам идолища присоединились обломки веретена.

— Якорь, — сообщил ушастый, указав на деревяшки. — Я буду узнавать детали, Кащей.

— Понял. А я навещу её, — сообщил я, ложась на ковёр рядом с Ленкой. — Если будет атака — просто скажи, я очнусь… И это будет ВЕСЕЛО, — посулил я.

— Понял, сообщу. Перевожу замок в осадный режим, — кивнул Славка.

— И Хельге расскажи, — дополнил я, кивая на стоящую на пороге двергу.

А сам принялся проникать в небывальщину сна, ориентируясь на чувство Ленки. Дело было не слишком сложное, привычное. Хотя я, признаться, очень боялся обнаружить её так же свернувшейся калачиком, уже в мире снов.

Но — нет. Ленка была там и именно спала. Бегала, развлекалась, исчезала и появлялась, творила чудеса. Чмокнула меня в лысину, подёргала за стальные щупальцы, похихикала. Но в целом — именно спала, с ней даже поговорить по-человечески не получилось, ну осмысленно то есть. А так — всякие муси-пуси, «смотри как красиво», «а ты прикольный, Кащей». И не только, но я и не возражал, чувствуя, как сердце в теле ударило первый раз за всё время.

Через некоторое время Ленка явно «отвлеклась». Сколько времени прошло в сне — чёрт его знает, понятие времени в небывальщине ОЧЕНЬ относительное. Но жива, здорова, спит и видит сны. Это уже неплохо, да и общаться мы можем, пусть и довольно странно.

А в материи, судя по ощущениям, прошло часов двенадцать. И я просто очнулся — Зелёнку моё присутствие стало если не «тяготить», то она явно отвлеклась на другие сны. Ну а мне надо выяснять, что и как делать. Потому что вечно спящая жена и роман во сне — не совсем то, чего бы мне желалось!

Хотя и так — лучше, чем никак, вздохнул я, открывая глаза.

В комнате обнаружился Славка, обставленный терминалами, какими-то талмудами, явно деловито выясняющий и разбирающийся.

— Как она? — оторвался он от терминала на моё копошение.

— Спит и видит сны, — честно ответил я. — Пообщались, но она даже не может рассказать, что случилось. Для неё всё — сон.

— Неплохо, наверное. А что случилось — могу рассказать и я.

— Так рассказывай, — озвучил я, садясь рядом с Зелёнкой, положив на неё руку — ну, как-то спокойнее было.

— Посмертное проклятье, работа не менее чем полугода. Эльфийка, сильный маг, принесла себя в жертву чтобы сотворить убивающее проклятье, гарантированно работающее. И нацеленное на Елену. Тёзка её, кстати, — хмыкнул он.

— Так, Ленка — жива. А тёзка… блин, убивать дуру надо было! — злобно ударил я кулаком по загудевшему полу.

— Жива по двум причинам. Эльфийка увлеклась именно «неотвратимостью и необнаружимостью». Постаралась использовать не один, а несколько мифов. И, зачем-то, использовала в качестве якоря проклятья яблоню с техномагической деталью, — указал Славка на обломки веретена. — Техномагическая деталь не несла вообще никакого функционала. И второе — тут стоял идол «на удачу», — потыкал он в костяные обломки. — Не вытянул, конечно, но проклятье ослабил. И в сети, после срабатывания проклятья, появилось послание тебе.

— Ощути мою месть? — не слишком весело оскалился я.

— Почти. «Почувствуй то же, что и я, Кащей Бессмертный!»

— Не почувствовал. Она мертва?

— Не только мертва. Душа разрушена и ушла на проклятье, гарантированно.

— Туда и дорога. Хотя убивать психов надо, — вздохнул я. — Ладно, слушай что это за дура.

И рассказал я про Елену из Егорьевска, труп Егора и прочие моменты. Вот реально — старался не вспоминать, даже Зелёнке не рассказывал. А надо было не о жизни этой йобнутой сучки заботится, а прибить её нахрен!

Хотя… кто же, блин, знал? Я тогда в Егорьевске был одинок, да и если бы эта дура меня бы убить пыталась проклятьем — ну скажем так, порыпался бы. Но в трагедию бы не впадал.

В общем — хреново, конечно, и жопа. Но в целом — могло бы быть гораздо хуже, факт. И мне урок, раз уж семьёй обзавёлся — психов-врагов в живых не оставлять. Да и с не психами тоже подумать стоит — свихнутся, сволочи такие! И даже умирая смертью дохлых, нагадят, как эта йопнутай дурында, блин!

— Понятно, — покивал Славка на мой рассказ. — И почему веретено из яблони — видимо обломок того самого дерева.

— Похоже, что так, — кивнул я. — Так, Слав, как Ленку будить? — перешёл я к делу.

— Сложно, Кащей. Не невозможно, но… навертела эта мстительница, — махнул Славик рукой и перешёл к рассказу.

21. Путешествие злодея

И рассказал мне Славик, что согласно «оттискам в сети», дохлая Преглупая взяла два Мифа — про «спящих красавиц». И ещё понакрутила «для надёжности», увязав яблоко, веретено и чёрта в ступе в одну мешанину.

И это было одним из основных факторов, почему Ленка жива: небывальщину колбасило от «вариантов развития Мифа», соответственно, был избран вариант «зачарованного замка». Но этот вариант мы тоже похерили, не уснув и не дав затянуть себя «терниями».

Но вот разбудить Ленку, в которой после укола веретеном в дикой мешанине бурлил некрос и витал очень непросто.

— Первый вариант — каноничный, лесной. Как в сказке, — невосторженно выдал Славка.

— Ну, поцелую, куда деваться, — пожал плечами я. — Жена и всё такое. Мне можно.

— Эммм… Кащей, я про настоящий миф, — закатил глаза ушастый.

— Типа не отцензуренный? Ну ладно, ради дела можно и вдуть, — мужественно принял решение я.

Ну, отдаёт некрофилией, конечно. Но почему бы и «да», ради пользы дела? Можно даже не на пол, хех.

— Кащей. Там сказка несколько… в общем: красавица лежала в лесной избушке или гробу годы. А принц, а потом король её регулярно навещал и трахал. И проснулась она не от этого.

— А от чего? — несколько офигел я от «охренительной сказки».

— Её один из двух детей за сосок укусил, в процессе кормления.

— Шопля? — выпал я в осадок. — Блин, это хрень безблагодатная! И я вообще — детей-то иметь смогу? — задумался я.

— Сможешь, — уверенно заявил Славик. — И, кстати, беременность может быть быстрее и безопасности. Теоретически.

— А поподробнее? — заинтересовался я.

— Твой спиногрыз будет формироваться «от духа». То есть, ты немёртвый и не способен дать жизнь, при этом… сформируешь, призовёшь, реинкарнируешь, при желании, душу. Нестандартно, это будет некая химерная структура, точно маг, частично — нежить, частично — нечисть. И частично гоблин, если с Ленкой. Но ты и человек — то есть и человеком он тоже будет. Физически ты вполне репродуктивен, зачатие не происходит потому, что ты не желаешь этого. Пожелаешь — произойдёт.

— Эвон оно как, — почесал я череп. — Это всё точно?

— На девяносто девять процентов.

— Ясно-понятно. Но Слав, меня вариант трахать спящую Ленку, заводить спиногрыза и им кусать её за грудь… ну не слишком нравится, — честно признался я. — Как-то хотя бы спросить бы стоило… а во сне она и не ответит осознанно… Ну, в общем — как запасной вариант, — определился я. — А второй вариант?

— Живые, молодильные, раздора. Много как их называют. Волшебные яблоки, Кащей. Это и мифологически поможет, а по смыслу — бурю некроса и витала в Лене приведёт к нормальному, «живому» состоянию.

— Точно?

— Точно. Мёртывые яблоки окончательно…

— Понял, не продолжай. А теперь подробнее, где мне эту аграрщину добыть и как.

— Счастливые острова. И тут я даже не знаю, повезло или нет… Повезло, — решительно заявил Славка.

И рассказывал мне несколько часов. Итак, есть так называемые «счастливые острова». Это такое специальное место, где бывальщина и небывальщина перемешаны причудливо, небывало и бывало. То есть, это именно место, как бы реальное. Но попасть туда можно только хитровывернуто. При этом они в разных местах мира. И одновременно неподалёку друг от друга.

В общем, как я понял, есть некие «ритуальные места», которые скорее дверь к этим островам, нежели они сами. Именно острова, причём Буян — ближайший из них. И на нём смерть Кащеева, которой там нет. Но может быть… в общем — бред небывальский. И сам Буян мне не нужен, а нужен мне Сад Гесперид, где, со слов Славки, эти самые яблоки и копошатся.

— А потом? Пюре Ленку накормить, или как? — уточнял я.

— Это не совсем противоядие, Кащей. Это, скорее, выполнение определённого мифологического действия… Сложно объяснить. В общем, когда яблоко окажется у Лены — она очнётся. Пихать ей его в рот не надо. И, например, важен «путь до острова». То есть само путешествие. Это как исполнения части мифа, без него — может и не прийти в себя.

— Фигня сказочная, — констатировал я. — Ладно, в общем — расклад понятен. И не худший, — пожал плечами я. — Возьму Ленку с собой…

— Нет! Категорически не стоит! Кащей, тут вопрос исполнения мифа. Я бы даже порекомендовал Лене побыть в ящике…

— Гроб?

— Скорее — саркофаг. Понимаешь, всё в данной ситуации очень мифологично. И из-за этой мстительницы миф запустился, но может «соскочить с рельсов» из-за ерунды. И тогда яблоко не поможет, а поможет секс. А может не помочь и он, а надо будет скормить Лене сердце врага. Её врага. А у неё они есть?

— Вроде и нет, — констатировал я. — Так, ясно. Ящик я делаю из себя. И во снах по дороге с ней смогу видеться, — прикинул я. — И беспокоиться о ней не буду — всяко под присмотром. Но ты…

— Само собой! — аж обиделся остроухий.

— А теперь рассказывай, Буян — это у нас где?

— Это Айферия.

— Да ты что? Вот никогда бы не подумал, а это Айферия! Слав, блин! — возмутился я. — Это ГДЕ?

— Чёрное море, неподалёку от берега. Небольшой остров, но он небольшой в материи.

— А так — просто ворота.

— Да, просто ворота к Счастливым Островам.

— Байк вроде над водой удержится?

— Без проблем, но Кащей… Я бы не рекомендовал слишком торопится.

— Миф?

— Он самый. Это должно быть «путешествие-преодоление». Не безальтернативно необходимо, но очень желательно.

— Блинский миф, — вздохнул я. — Ладно, не буду слишком торопится. В принципе — с Ленкой общаться смогу. Она — в безопасности. А дёргаться лишний раз и бежать сломя голову — даже без мифа было бы лишним.

В общем, Славик утопал, а я принялся выдирать из себя тросы, формируя Ленке не ящик дурацкий (хоть внешне и так), а уютное и безопасное гнездо. И получилось вполне, после чего я сел и стал думать.

Не на тему «как я виноват и всё провтыкал». В данном случае — я принимал ВЕРНОЕ решение, исходя из тех реалий. Эта ельфка МНЕ была не страшна, вот совсем и вообще. Потому и пощадил, но в дальнейшем.

И стал я прикидывать, кого мне бы со страшной силой удушегубить. Ну, из Стального я поеду с рассветом, а по пути кого нибудь из пощаженных врагов прибить. И выходило, что: либо устраивать резню с целыми деревнями. Или я всех «врагов» поубивал нахрен. Разве что рогатый огр… но он уже даже не маг. И, судя по всему, вскоре даже не помрёт, а исчезнет: слишком много косяков перед небывальщиной, так ещё и продолжил. В общем там проблем быть не должно. Ну и безопасность Замка надо бы поднять, но это уже когда Ленка проснётся. Сейчас она во мне, в прямом смысле слова, я фактически порвался напополам, для её безопасности.

Так что тут можно быть спокойным. Ну а вернусь — будем разбираться.

И стал я прикидывать, что мне брать и как двигать. Выходило — байк и сбрую. Вот всё остальное — излишества. Трак не факт, что пройдёт куда надо — на юго-запад от Столицы чёрт знает что с дорогами. Ну а чтоб было «путешествие» — пройдусь по «местам славы». И Ариску навещу, да и на статуй Кащея Победоносного с наставлением свинотрахам полюбуюсь, хех.

А ночами буду спать и с Ленкой общаться — вполне себе вариант. Правда, что с садом, непонятно. Там, кроме яблок, то ли дракон, то ли бабы, которые Геспериды. И Атлант.

Но совершенно не факт, что они там будут — Славка насчёт Счастливых Островов ни в чём уверен не был. Яблоки точно есть, и почти наверняка помогут. А остальное — хрен знает, что и как.

На рассвете выгнал я байк, совершив очередное злодейство — засунул морду в спальню дрыхнущим партнёрам и с громким криком «Надеюсь не разбудил?!!» попрощался.

Кстати, Ильич вызвался специально обученным безопасником и стал в меня вопросы задавать — что, мол, за небывальская хрень вокруг резиденции Компании творится?

— Проклятье и миф. Ильич, неохота рассказывать, да и не расскажу всего. Городу ничего не угрожает, а Контора до моего возвращения — на осадном положении. И да, заявится Дурак — к конторе не подпускайте, — перестраховался я. — Убью нахрен, я тут остаюсь.

— Так вы же уезжаете, господин Кащей, — указал на толстое обстоятельство Ильич.

— А я всё равно остаюсь. Наполшишечки. И на Дураков — Иванов и не очень — меня хватит.

— Ничего не понимаю, но как скажете, — выдал упырь.

После чего погнал я байк, причём на колёсах (а то мало ли), по трассе. Настроение, конечно, было не огонь. Но всё равно я радовался — тому, что всё гораздо лучше, чем могло бы быть. А так… Зелёнка отоспится. Я турне совершу, тоже неплохо. И вообще, психовать и убивать всех встречных — не стоит, да.

Ехал я, не убивая встречных (и не встречая толком) около часа. И думал — а оно, это самое «турне по местам боевой славы» по пути в конфедерацию вообще — нужно?

И выходило, что как минимум — не помешает. Это дуракам всяческим чтоб «выполнить квест» нужно семь железных сапогов стоптать, семь таких же кепкок сносить, семь бейсбольных бит тудаже. При учёте что полсотни километров да «финальной точки квеста» — я даже думать не хочу, об что «Идея Дурака» этот металлолом «изнашивала».

А мне нужны «приключенства», чтоб их. И кстати на этом Славик настаивал, приводя в пример сказки:

— Обращай на округу внимание, Кащей. И не отказывай никому в помощи, лучше предлагай. Миф работает и даже домашняя утварь которой поможешь — может оказатся значимой для конечного результата.

— Веникам и гребням с ломаными зубьями помогать, — покивал я.

— Сам сказки не читал чтоли?

— Да читал, — хмыкнул я. — Просто как небывальщина вообще реализует «помощь бочонку», печке, прочей фигне? Одержание?

— Скорее всего — да. Или вообще нечисть, в виде предмета. То, что в сказках это не упоминается — совершенно не значит, что это «простые вещи». Герои либо сами метазвери и одушевлённые предметы, либо простые люди. Не ведьмы, волхвы или шаманы.

Так что, помимо езды, водил я чувствовалом небывальским — ну мало ли что, может и вправду какой-то уголёк одержимый в сожжении огнём страстно нуждается, или ещё что.

И вот, почувствовал я караван впереди. Попечалился мысленно, на тему того, что придётся до невинных прохожих докапываться в стиле: «что бы мне вам хорошего сделать, как бы благо нанести и добру подвергнуть, уважаемые?!»

Я, блин, злодей как-никак, а не скорая помощь криворуким свинотрахам! Но надо, куда деваться.

Правда появилось опасение: а ежели я в этом гребучем караване встречу нашего Лютика-порнографа? А он, положим, в спутники начнёт напрашиваться? Ведь не пошлёшь лесом, тут вязанка мифов сплелась.

Но догнав пяток повозок я успокоился — таскать с собой художественного секс-просветителя Конфедерации и окрестностей не придётся.

Повозки влклись даже не единорогами, а велотами — странными, редко встречающимися металюдьми. Средний рост — два с полтиной метра, огромные, из одежды предпочитающие ничего, в крайнем случае — набедренные повязки. И сильные, как кони — что небрежно тащащие телеги с кучами барахла велоты и демонстрировали.

Притормозил я, оценил какие-то нехорошие взгляды, на меня бросаемые, и только захотел пожелать присутвующим не самых смертельных хворей, как один из велотов бешенно выпучив буркалы… пристрелил меня. Из какого-то запредельного магострела, артеллийристского калибра!

Вот просто — взял и выпалил в проезжего Кащея из пушки! И, в полёте, я услышал злобно-злорадный вопль:

— Попался, колдун поганый!!!

Ну всё, в полёте начал звереть я. Сейчас буду карать, жестоко и тросами. Возможно — насмерть. Видимо, в силу размеров, свинотрахи из велотов получились совсем эпичные.

В общем, вбил тросы в дорогу, погасил инерцию, и даже не опускаясь на землю выпалил из рогатки: к счастью, велот шмалял не в голову, так что визор сохранился, ну а наводка там «на автомате».

Единственное что, подавил я свои справедливые порывы и не стал стрелку сволочному болт вгонять в отсутствие мозгов. И даже в пузо не стал, положительны я со всех сторон Кащей! Пробил руку, держащую пушку — обычному человеку её бы оторвало нахрен, но у велотов вся металюдизация (а, похоже, и мозги) ушла в физику. Сильные и прочные — болт застрял в плече, не пройдя даже наполовину. Ну и велот взревел, обиделся, блин, паразит такой.

— Кто вскинет ствол — прибью нахрен! — оповестил я велотов, держа их на прицеле. — Вообще свиноторахи страх потеряли. Это чего сейчас вообще было?! — праведно возмущался я.

— Показался, мразь! Убивай уж, скотина! — прорычал в руку ранненый псих.

— Сам скотина. И мразь. И придурок, — определил я кто тут кто. — Вы, товарищи прохожие, всем скопом йопнутые, или это у вас отдельный, особо одарённый представитель? — изысканно поинтересовался я, тыча рогаткой в психа.

— Правильно Леха сказал, доделывай свое дело поганое, — вздохнул один из велотов.

— Ясно-понятно. Все йопнутые, — определился я. — Я ваши несимпатичные и психованные рожи вижу первый раз в жизни, блин! И восторга от этого не испытываю, прекрасно прожил бы без этого зрелища. Задаю вопрос, раз я вас, придурков, не поубивал — какого хрена по честным прохожим стреляете?

— Ты — колдун!

— И чё? — поинтересовался я.

— Где наши жёны, колдун?!

— Ипануться, — сообщил я окрестным лесам оценку ситуации. — Вы точно йопнутые. Я вас вижу в первый раз, откуда я, блин, знаю куда вы жён своих упихали? У меня своя есть и чужие не нужны, — вздохнул я про себя.

— Так это не ты Шрохово безлюдел? — прищурился на меня прокурорски велот.

— Достали. Я уже всё сказал! — возмутился я. — Я щаз, если мне не объяснят, какого хрена в меня посреди белого дня стреляют — трассу безлюдить начну, блин! Ну безвелотить… в общем вы поняли, — махнул я лапой на всякие лингвистические извращенства.

И начали гиганты, перевязав психа, рассказывать. Живут в деревушке в лесу. Точнее — жили. Две дюжины велотов, металюднулись все и сразу во время изменения.

И… вот вообще никуда не выбирались ни связи толком не имели, бирюки лесные! Не совсем — оказывается, жили эти деятели в паре десятков километров от знакомого мне гнумьего поселения Гавнючье, то есть Холодное. И выменивалю у гавнистых гномов артиллерию на шкуры. Последних у велотов было дохрена, как я понял из контекста — звероводство у гигантов чуть ли не видовая склонность. И медвежье молоко, например, не экзотика какая, а вполне нормальный быт. Ну и прочее подобное, то есть звери и метазвери им как скотина домашняя.

Ну с чего они нелюдимы и прочее — хрен знает. Но, судя по всему, стариками все две дюжины были, ну и в целом — против молодости и силы возражений не имели. И пару лет пасли зверьё и маялись какой-то хренью в лесах. Ну и деревушке, тропинка к которой исправно заросла.

Пока месяц назад у велотов не пропал селянин. Вот просто, с утра не досчитались — что в общем было не особо удивительно, у них такой, бродильно-философический склад ума был, видово. Но на следущее утро — пропадает женщина. Потом жена первого пропавшего. И ещё одна женщина.

При этом, магами и чем-то ещё велоты не были, хотя небывальщину чуяли — меня двоедушником обозвали, что методологически верно. Трое, конечно, скорее, но сам факт того что «нутром чуят» сомнений не вызывал.

После четвёртой пропавшей хер знает куда, без следов борьбы, не ситая пропавших, велоты просто… запаниковали. Ну как я понял — они жили «как в сказке», наслаждаясь вернувшейся молодость, силой и прочим. Возможно, через несколько лет и наладили бы какую коммуникацию с человеками, но пока три визита в Холодное парочки особо беспокойных с обменом — Шрохово устроило.

В общем, всей деревней щеманулись в Холодное, потеряв по пути ещё пару женщин, просто на бегу одну, потом в поисках — вторую, совсем перепугались и ввалились в Холодное.

Гнумы там хоть и гавнюки, но прониклись. Почесали бороды и затылки, да и выдали: так и так, чем помочь не знаем. Можете пока у нас пожить, скоро будет караван из Стального, может и помогут.

Но переставшие паниковать велоты стали психовать — как я понимаю, жили они парами и не одно десятелетие ещё до конца. И пребывание их супруг и прочих хрен знает где, где они могут прям сейчас помирать… Ну в общем семёрка брошеных мужей сурово сбегали до деревни, выгребли шкуры, кости, вообще всё ценное. Потеряли одного из своих по пути. И на подогнанных гнумами телегах волокли ценности в Конфедерацию, для найма решавшего их вопрос.

И вот, этим утром пропал один из них. Перекинули добро на телеге, ну и почуяли во мне не «ведуна», а двоедушника. А видовой «пакет информации» велотов последних предпологал лютыми злодеями и чертями во плоти. Как раз по ночам. Днём люди как люди, да.

Ну и самый нервный по мне и шмальнул, посчитав за наконец появившегося на глаза злогея и похитителя.

— Свинотрахи вы, — припечатал я волотов. — Ну многодушник я. Но и маг, волхв. И вообще — как раз с проблемами типа вашей помогаю. А вы стрелять с ходу, хотя… Нет, всё равно свинотрахи. А тебя надо было в жопу ранить! — тыкнул я в руку раненного. — Ну да ладно. В общем — гарантий дать не могу. Но в Стальном я один из сильнейших магов. Могу помочь, если попросите.

— Добра хватит? — окинул один из велотов барахло на телегах.

— Нахрен мне ваше добро не сдалось. Разберёмся с наградой, не обездолю. Ну как, просить будете? — буркнул я.

Ну вообще — у меня дела. Но этих бывших пенсионеров понять можно, и я понимаю. И помочь, не только из-за «квеста путешествие героя» надо бы. Но пусть просят — в этом случае тоже миф.

А велоты сгрудились и зашушукались столь скрытно, что от их шепотания аж щебень на дороге вибрировал.

22. Таёжный роман

Шушуканье гигантов продолжалось полчаса, зыркали на меня всячески. Я даже думал, что ехать дальше придётся — тут миф в обе стороны работал. И если меня не попросят, то помогать — просто тратить время. Это, кроме того траты времени «вообще» — не большая проблема, мне скорее нельзя бегом обернуться. Но может само деяние «путешествие-поиск» прервать, что категорически не можно.

Например, я в «места боевой славы» заскакивать намерен не просто так. А формально — дорогу узнавать до Буяна. Знают-не знают — это дело десятое, главное — «цель для путешествия» и «должные метания».

Но, в итоге велоты решение приняли и о помощи попросили, милые металюди, блин.

— Так, смотрите что я предлагаю, — озвучил я. — Вы прётесь в Стальной…

— Зачем? Ты же помочь обещал!

— Не звиздите! — отрезал я. — Я не знаю, что за хрень у вас творится. На вас ни проклятья, ни ещё чего-то такого. Я бы почуял, практически гарантированно. Ваши вообще — живы, кто знает?

— Живы, сердцем чуем, — пробасил один из гигантов.

— Ну хоть это хорошо. А где они, часом, не чувствуете? — уточнил я.

— В лесу, а где — непонятно, — напреребой выдали велоты.

— В общем, у меня связь со Стальным есть, — поклацал я по визору. — Если вытащу ваших — вернётесь, а если нет — то детали сообщу, хоть знать будете, кого нанимать. А то ваше «пропадают» — хрен знает. То ли сильный шаман нужен, то ли отряд наёмников похитителя ловить. То ли хрен знает что, а ваши вообще через сто лет вернутся сами.

— Хорошо, — согласился вроде как главный в караване. — Я — Степан Васильич, — протянул он лапищу.

— Кащей Бессмертный, — ударил по лапе я.

— Э-э-э…

— Замещаю должность, — изящно отмазался я. — Так, давайте вашу дерёвню показывайте, — развернул я световую голограмму округи визором.

Обозначили деревушку — дорог не хрена, леса, причём тайга, хотя и рано для неё вроде как.

— К Лешаку обращались? Боровому или ещё кому из лесной нечисти? — уточнил я напоследок.

— Так нет у нас таких. Не чуяли, не встречали, — наперебой забасили велоты. — Вроде есть какой-то хозяин, но не появлялся ни разу.

— А не он ли шалит? Давно появился?

— Так с изменения. Вроде есть, чувствуется, но нас внимания не обращает, — под кивки прочих выдал Степан.

Ну… бывает, вообще-то, прикинул я. В приуралье, уралье и зауралье нечисть колбасит не по детски, куда там нашей среднерусской возвышенности. Так-то вроде сам дух — однотипен, дух места, лесной хозяин. А вот тонкостей столько, что Кащей голову сломит.

Так что газанул я, да и стал Славику нудить, насчёт информационной поддержки. Наша связь «тросы-Трифон» исправно работала, а я хоть и не «сетевой оператор», но текстовый чат и даже с картинками через визор доступен.

— Таёжный, если тайга, скорее всего. Говоришь положение для тайги нетипичное? — выдал Славка через пять минут.

— Ну сам смотри, — хмыкнул я, скидывая карту.

— Да, в этом случае похоже не «нечистик от места», а «место от нечистика».

— А чем этот таёжный от Лешего отличается? — заинтересовался я.

— Нечисть на дух не переносит. В его владениях нечисть долго не задерживается, всё сам. А в остальном — данных нет, они далеко на восток за Уралом. Кстати тайга пропадает — нормальные леса появляются. Не везде, но там, видно, обычные Лешие появляются. А таёжные выходят такими «анклавами» с тайгой.

— Угу, спасибо, — отметил я.

Добрался до ближайшего места трассы, сныкал байк, ну и потопал в тайгу. Натуральную тайгу — не обращали внимания, на пути в Конфедерацию. Ну хвойный лес и хвойный, с трассы не поймёшь. А в самом лесном массиве и отсутствие толкового подлеска видно, и обилие мха, да даже туман от заболоченности и сумрак от ботвы.

И внимание на меня навалилось… ОЧЕНЬ недоброе, но рассеянное такое, со всех сторон. И через минут двадцать на меня стало выносить всякое зверьё, обычное и не очень. Это зверьё боялось, но рвались к моей бессмертной персоне с очевидными агрессивными намереньями. И какие-то совсем лютые твари — я только и успевал Славке отсылать «скриншоты» мечась и от зверья отбиваясь.

Лесной бес — вообще погань несусветная: пятнистое тело гиены, оленьи рога, растущие… из глазниц. И тройка буркал вместо от лба до пасти, вертикально. Пасть на башке — хищная, с вываленным язычиной. Пасть на груди (вот ипанутся, а была, раза в три побольше головной) — травоядная. И плюющаяся, блин, небывальской кислотой, точнее — желудочным соком. Так он мне более-менее сносный, но метровые сосны проедал!

Гром-птицы, мерзкие тварюки — тоже, вроде как не опасные, но тросы от ихних разрядов грома (вот тоже, небывальская хрень — они поражали электричеством от ГРОМА, молний никаких не было!) на долю секунды колбасило.

Из каких-то дебрей небывальщины занесло шадхавара — единорога персидской мифологии. Небольшой олень, с лютейшим рогом из середины башки, по-бараньи закрученным. Так он явно «науськивал» зверьё мелодией, проникавшей в дупла это лютого рога. Ну типа бард зверский, так-то они рвались, но с этим рогатым свистуном — бодрее и противнее.

Ну и всякие типичные верволки, паутинники, лоси, беры, рыси и прочее зверьё.

И всё это чуть ли не военную операцию затеяло: прибей Кащея. Достали, блин. Ну и понятно, что хрен куда денешься, только отбиваться от этого зверства. Можно было и не отбиваться, но тогда совсем неинтересно.

В общем, полчаса я страдал фигнёй, потом озверел, отломал у шадхавара его рог-дудку (Славка говорил, что охренительный инструмент может выйти, полезный и вообще). И честно проорал местному нечистику:

— Или выходишь говорить, или начинаю твоё зверьё убивать! Достал, скотина!

Ну так-то я пока просто зверью лещей тросами выдавал, на диалог рассчитывая, но достало. Местный зверский полководец на мои слова не отреагировал. Дурак какой-то, вынес я диагноз и стал зверьё убивать.

И через пять минут потерявшие в списочном составе животины дунули в лес. А я хоть понял «куда идти-то», но в смысле где нечистик локализован. А то кроме деревни — и не ясно ничего было. А так — недалеко поганец, но может, хоть сейчас станет договороспособен, ну и выясню, что с велотами.

А через минуту я не принял форму мужского хера в рост Кащея только из-за офигевания. На меня, извиняюсь, пёрли десяток велотов! С дубинами, фонящими небывальщиной! Не слишком воинственные и довольные, но целенаправленно и вообще!

— Уйопывай из леса, нечисть! — помахивая дубиной орал один из них.

— Нет тебе тут места! — вторила ему вторая велотка.

Ну и прочие подобные вопли орали, дубинами помахивали и приближались. Не атаковали, но видно: атакуют. Но пытаются прогнать, причём… блин, они как-то более небывальские, чем встреченные.

— Уйду… — начал было я.

— Вот и вали!

— Стопэ!!! — рявкнул я во всю мощь стальных лёгких и небывальщиной крик приправил.

Прониклись вроде. Остановились, глазами на меня лупают.

— Вы из Шрохово? — уточнил я.

— Ну! Вали, нет тебе тут места!

И ведь не зачарованы, ну, то есть явно в мозг не оттраханы нечистью. И явно не рвутся в бой. Блин, непонятно нехрена, но судя по всему — тут местный таёжный замазан. Непонятно как, но надо выяснять.

— Мне с таёжным поговорить надо…

— Нет!!! Вали из леса, нечисть поганая!

И пошли ко мне, дубинами помахивая. Так-то справлюсь, но начинать «спасательную операцию» с вырезания нахрен спасаемых — как-то совсем по-идиотски. И увечить их неохота, но небывальщина в дубинах неприятная, «нежно придерживать» этих обломов не выйдет. Да и велотихи, в основном, как-то им морду бить не жунтельменски и вообще.

Соответственно, решил я с местным нечистиком разобраться, без участия «спасаемых». То, что я мозготрах не ощущаю, совершенно не гарантия, что его нет.

А вот то, что велоты и велотихи мало того, что бросили семьи и свалили по-английски, так ещё явно нечистика… Ну, защищают, судя по всему — это практически гарантия, что мозготрах есть.

И, чтобы велотов вызволить, надо таёжного этого жопить, ну и, по обстоятельствам, смотреть. Сами металюди здоровые, быстрые, но тяжелые, ничего кроме дубин, не имеют. И, невзирая на выкрики и прочее — явно не горят желанием меня воевать.

Так что выпустил я тросы и под унылые (реально — унылые) выкрики велотов почелопучил по дуге к месту ощущения нечисти.

Велоты за мной выдвинулись, но учитывая их кондиции — крайне вяло, не быстрее идущих людей. А я, приближаясь к месту обитания нечистика, почувствовал ещё одного велота, непосредственно неподалёку от него. Ну и хрен с ним, разберёмся, заключил я, выскакивая на поляну, где стояла… Да, наверное, юрта. Хотя я таких чумов фигвамистых не видел никогда — землянка в холме, судя по поднимающейся из него срубу, а поверх — шерстяной дом, довольно здоровый, из шкур различного зверья мехом наружу.

Ну да не суть, а суть в том, что нечистик стоял перед этим элитным фигвамом, уперев руки в боки, пырясь на меня крайне недобро. Высокий, широкий, очень похожих на велотов, в кожаных, грубо выделанных штанах и довольно современного вида рюкзачке-торбе за спиной. Хоть и тоже грубой выделки.

Сказать, что он соответствовал Лешему — было сложно. Связи с лесом у этого типа точно не было, насколько я ощущал. Выходил он скорее хозяин зверей, но не вида, а «по площади». И с велотами, похоже, какая-то связь через небывальщину идёт. Паразитирует он на них, что ли, подумалось мне, когда я сиганул метрах в трёх перед таёжных.

— Поговорить надо, — выдал я выкатившему на меня челюсть и злобно зыркающему на меня нечистику.

— Не о чем нам толковать. Поди прочь с моей земли! — агрессивно выдал он.

— Вот тебе, — продемонстрировал я дулю. — Фигу, даже если бы это была ТВОЯ земля. Да только не твоя тайга, только звери.

— Играть будешь? — почернев мордой предложил нечистик, ловким движением извлекая из торбы колоду карт.

— Конечно… Нет, — хмыкнул я. — Ты, блин, глухой или глупый? Сказал же: поговорить надо…

Но договорить я не успел — с громким рёвом таёжный выхватил пару кожаных кнутов, фонящих небывальщиной и стал ими по мне стегать. Не сказать, чтобы смертельно, но неприятно. Правда нашёл чем, хмыкнул я, сплетаясь тросами с кнутами. Так этот облом стал размахивать и стучать мной по окружающему пейзажу!

Но недолго, выпустил кнуты, да и полез на меня врукопашную. И силён, скотина — как медведь! Несколько тросов меня лапищами своими порвал, прежде чем я его надежно не запутал и сделал «своим», лишив связи с небывальщиной и небывалыхфизических кондиций. То есть здоров, конечно, но рвать тросы ему здоровья без небывальщины не хватало.

И только я примерился вырывающегося и рычащего таёжного помучить всячески, поглумиться и вообще душеньку злодейскую потешить, как из фигвама выбегает велотка. И рыдает-верещит:

— Не обижай Жора, негодяй!

— Чегось? — немножко прифbгел я.

— Мужа моего, Жора не обижай! А не то! — и угрожающе на меня скалкой замахнулась.

Ну я бы даже погыгыкал, если бы этой скалкой можно было лёгкую бронетехнику корёжить. Я — не лёгкая бронетехника и всё равно мог бы поржать. Но, блин, ситуация какая-то бредовая.

— Посмотрим. И это, скалкой своей не маши, — выдал ценное указание я. — Против меня не поможет. Давайте, рассказывайте моему Бессмертию, что у вас тут творится!

— А ты кто? — спросила велотка, убедившись что я нечистика незамедлительно «обижать» не собираюсь.

— Р-р-р-ы-ы!!! — конструктивно поучаствовал в беседе таёжный, дёргаясь.

— Кащей я, Бессмертный, — представился я.

— Ой!

— Р-р-р-ры?!

— Ты — прекратить причитать! — возмутился я. — Ты — хорош рычать! Давайте, рассказывайте.

И начали эти двое (таёжный чудесным образом обрёл дар речи, когда до него дошло, что я не нечисть, точнее «не только» нечисть). И выходила такая забавная картина:

Итак, велоты у Таёжного Хозяина выходили… подчинёнными. И, кстати, дивьи люди, которые вроде как родственны велотам, типа двергов-гнумов, орков-гоблинов. Причём это не порабощение, а как бы нормальный нежитеценоз во владениях Таёжного.

И вот, он воплотился, на территории его живут велоты, но — не помогают, указаний не спрашивают и вообще. Хрень непонятная, решил Таёжный и забил, до поры. Тянул небывальщину, подчиняя зверьё, «укрепляя» тайгу. И потрахивая, извиняюсь, медведиц. Ну судя по «тонким намёкам» велотки Дарьи, так выходило.

И вот, на определённый момент стал он являться велотам, чтоб были у него «таёжные пастухи» по-правде. Причём какие-то заморочки у Таёжного были, на тему этого явления. Только поодиночке, в тайне, да ещё в карты непременно надо сыграть.

В общем, выходило, что «похищенные» — практически добровольные подчинённые. Было ряд нюансов, да и вопрос «добровольности разумных» и «видовой особенности» не вполне понятен. Но Таёжный, с его слов никого не неволил, ну а как нечистик высокого уровня врать он и не мог. А с Дарьей у него, опять же, непонятно, насколько видово обусловленный — нарисовался роман. По крайней мере, она нечистика, судя по всему, искренне полюбила, да и он перестал «к медведицам шляться», шалун таёжный.

В общем, выходило, что велоты — больше нечисть, чем металюди. Скорее симбиотические металюди, типа меня, чем стандартные. И базово иерархические, им «комфортно» в лесных пастухах, как подтвердили приперевшиеся «догоняльщики». Ну а нелюбовь к нежити у Таёжного как бы базовая, свойство нечисти.

— Ну охренеть теперь, — констатировал я этот рассказ.

Уточнять, что с супругом Дарьи, я не стал — их дело, а не моё. Но похищения по факту не было, как и порабощения. Конечно, непонятно: что, в общем-то, люди находили в службе нечистику. Но, с другой стороны, они два года сидели в тайге без всякого Таёжного, что было им в кайф. В общем, похоже, подобный тип металюдизации выводил их из рядов «человеков» даже для них самих, пусть и наполшишечки. Как очевидное подтверждение «правильности» текущего положения — пара велотих были беременны, чего за пару лет существования их, как металюдей, ни разу не было.

С другой стороны — может, и Таёжного потихоньку социализируют, не невероятный вариант. В общем, выходило, что дела-то как дела нет. Есть недопонимание и некорректно прописанная-понятая «видовая программа».

В общем, Таёжный на меня не злобствовал, с велотами я поговорил — сами плечами пожимали, но «всех всё устраивало». Так что вернулся я к байку, передал Славке расклады — ну, если к нему караван «брошенных мужей» припрётся.

И расположился на «сон», точнее на визит к Зелёнке. Навестил, пообщались, даже в прятки, блин, поиграли — всё же Ленка была во сне и не вполне вменяема, для бодрствующего. Но всё равно — приятно и вообще.

А с утра я прикинул — в Холодное мне ехать особо не хотелось. а тросы подтверждали, что на данном этапе разборка с Таёжным — вполне за «этап квеста-путешествия» сойдёт. Самое смешное, что мне вроде как «все должны». Но при том — я нихрена толком не сделал, разве что как снарядоуловитель поработал.

Ну и погнал я байк дальше по трассе, имея в виду Небылое: городок со смешанным населением из людей и фараонок. Так, как выяснилось, правильно обзывались рыбохвостые металюди по-нашенскому.

Но доехать мне спокойно не удалось. На обочине, прости меня логика, стояла натуральная русская печь. Белёная, на минуточку. С буркалами вместо заслонок. И противным голосом ревела:

— Помоги, добрый молодец!

И небывальщиной фонила, удивительный факт. Вот все говорящие русские печи посреди лесов — нормальные, а тут небывальщиной фонит, аж странно, хех.

Но при всё при этом чувствовал я себя Вовкой из мультика, когда остановил у отопительной приспособы байк. Ну и поинтересовался, какого хрена от меня этому приспособлению-нечисти понадобилось.

23. Различная пиромания

Связь говорящей печи с «дорогой приключений» была очевидна. Этап квеста «поход за яблоками», куда деваться. Но и сама эта хрень была интересна, в плане того — что за вид, тип и прочие моменты нечистика передо мной.

Потому как все нечистики, так или иначе, получали от живого или материального небывальскую энергию. Большинство от секса, мучений, да и прямого убийства, причём далеко не только людей. Это было скажем так, наиболее энергетически оправдано, максимальный выхлоп при минимальной трате энергии.

Далее, духи мест, животных и прочее подобное — в основе получали энергию от факта «хозяйствования». Но крайне редко пренебрегали «тремя основными» методами. Тот же Леший и его типы и виды — только «за» потрахаться, очень не против подпитаться от «заблудившегося». Водяной — секс и смерть, пугать и мучать водяной не любил. Домовые и то были не против с хозяйками, хоть и не критически завязаны: у домовых на людей-дом было очень много завязано эмоционально, так что вариант соития был для данной нежити сугубо добровольным, чуть ли не исключительно по прямой и настойчивой инициативе человека.

Берегини — тут сложно, они «не живые», а то и частично мёртвые, при этом получают очень ощутимый выхлоп от сохранения «по правде» на территории берегомого. Но тоже, вполне ипи епабельны, хотя тут уже по собственному желанию и без «потребности».

Всё это к чему: нечисть получает энергию. Если не получает или она ей не слишком нужна — так и нет этой нечисти в материи, болтается она в небывальщине. И вот передо мной материализованная в виде печки нечисть. Явно, очевидно и безоговорочно «заточенная» на людей, в форме человеческого изделия. Сложно сказать, вселившаяся в существующую печь, или сформировавшая свою «плоть» небывальщиной. Но существующая «на разумных» — факт. Не «дух места», тоже гарантированно, как и не дух явления. Именно нечистик в виде печки, говорящий, чтоб его.

Внимание вопрос: а энергия-то откуда? Из страха от вида говорящей печки? Так она толком не мобильна! Скорее всего может «сменить позицию» раз в некий цикл, от дня, до года, примерно так. Кроме того крохи этого страха будут, прямо скажем. Не говоря о том, что эта говорящая печь — уязвима для самых простых людей, разломают нахрен, если что. Пусть и с трудом.

От эротики… ксилосомпофилия, вроде так у нас будет сексуальная тяга к дровяным печам. И ну как-то мне кажется, что печейопов даже поменьше, чем печефобов, хех.

От мучений или убийства? Так печка как леди, не движется. Это об печку кто-то биться-убиваться должен. Это совсем запределье — нет у нечистика таких мощностей. Да и была бы тварюка настолько сильна в мозготрахе — нахрена печь? Хоть какую-то более подходящую форму: плаха там, гильотина, крест, виселица.

Да и в небывальщине нечистики «мучители-убийцы», да и «йопыри-террористы» прекрасно ощущаются, это транслируется и прекрасно интерпретируется. А тут от печи жажда энергии, в мой, как понятно, адрес. Но ни мучительско-убивательного контекста, ни сексуального нет. При этом «помогите на бедность» — для нечисти просто нереально. Или отдавай что-то и получай взамен, или отнимай по праву силы. «Поможите чем можите» — это к человекам, нечистики такой фигнёй не страдают. То есть максимум — некая «хитрость» людоедов, не слишком сильных, ловящих людей «на жалость». Но отнимают-то силой в итоге.

— Евреев не дам, — сразу отрезал я печке, пораженный в самое воображение видением топок локалхоста. — И вообще — я злодей, — уточнил я.

— Что злодей — то мне неважно, — прогудел отопительный прибор. — А евреи хорошо горят?

— Не знаю, не проверял. И проверять не собираюсь, — отрезал я.

— А дров, злобный молодец подкинешь? — стала влезать мне на шею печка. — Трубу почистить надо, золу из зольника убрать…

— Стопэ! — остановил я раскатавшую печную заслонку эксплуататоршу. — Теоретически это возможно. А вот практически — на кой это тебе? И мне это на кой? — уже задумчиво протянул я.

— Надо потому что! — заявила печь. — А ты пироги сготовишь, поешь. По тракту посолонь яблонька стоит, яблочек соберёшь…

— В июле? — уточнил я.

— Так поспели, пироги справишь…

— Совсем ты печка… точнее — не печка. Ладно, почищу-потоплю, куда деваться. Но мне ИНТЕРЕСНО, — улыбнулся я печке, отчего та сжалась, почему-то.

В итоге, как трубочист какой, прочистил печку, протопил сушняком, даже смотался до яблони. И выяснил, после перекрёстного допроса и изготовления десятка печёных яблок, такой занятный факт.

То ли дух вообще один (что наиболее вероятно), то ли несколько духов роевого типа одерживают набор… ну условно-взаимосвязанных объектов-предметов. Энергию в таком виде они получают от честного труда людей. Взамен, кстати, вполне награждая — печёные яблоки были пропитаны небывальщиной, вкусны и даже какой-то целительно-пользительной силой обладали.

Почему манифестация духов именно так — тоже понятно. Место на Земле для духов фактически закончилось, и опоздуны, чтоб проникнуть в материю и получать энергию, делают вот такие финты ушами. Причём эти конкретные (или конкретный) духи — товарищи приличные и вообще.

Потому как, по логике и энергосбережению, можно одержать хищного зверя. Или… вирусы и микробы, создавая чуму и мор на небывальщине. В общем, возможности «убить-отнять» у нечистиков до хрена выходит, даже страшновато.

Но, вроде бы, как Славка мне написал, таких «злобных зайцев» правильные нечистики будут выпинывать. Да и агрессивных духов не так много, на удивление.

В общем, закрыл я этот «квест», получив в награду десяток вкусных и полезных яблок. Да и вправду интересно было, чем такая нечисть на жизнь зарабатывает. Хотя, если опыт Стального с трудовыми нечистиками воплотится — то и таких «печей-яблонь-ступ-без-чёрта» особо много не будет. Как я понимаю, контрактная нечисть более энергообеспечена и защищена договорами.

И выдвинулся я в Небылое — ощущения «закрытого квеста», как с Холодным, не возникало. Вообще, на байке моё продвижение было, несмотря на отсутствие парения — чертовски быстрым. Впрочем, в Конфедерацию мы ехали с Ленкой и не торопясь особо, а на байке у меня выйдет до столицы дня три, максимум четыре. Ну, если мне «дорога приключений» этих самых приключений на приключалово не подкинет, конечно.

В общем, добрался я до Небылого ещё до вечера. Водно-наземное поселение было на месте, всё с такими же стенами, созданными какой-то подводной нежитью. Даже Полевик на подъезде объявится на обочине и поклонился. Помнит добро, мелочь нечистая, помахал я лапой нечистику.

Правда, хоть ворота и были открыты, но сигналка поселения на мою персону учинила алярм. А стража была незнакома — точнее, скорее всего, на Купальной неделе они мою персону видели, но были, хех, несколько иным заняты, чтобы запомнить.

— Хто таков? — грозно навёл на меня магострел паренёк.

— Кащей я, к Матвеичу дело есть, — не стал я тратить время.

Парень с напарниками зашушукались, порадовав меня высказываниями: «Вроде он. Тощий как смерть», «Лысый, и морда наглая и противная, как и описывали» — на последнее я даже приосанился, отрастил стальную корону.

— Так, вы меня пускаете? — уточнил я.

— Небылому и его жителям зла не желаешь?

— Нет.

— Тогда проходи, Кащей.

— Я на байке, так что проезжай, — уточнил я.

И покатил я по улочкам Небылого, чуть не вернувшись — дело в том, что характерную особенность смешанного «фараонко-людского» поселения я помнил, а вот с байком не соотнёс. Каналы для рыбочеловеков пересекали все улицы, а мосты были чисто пешеходными. Да и вообще, жители обычно перепрыгивали небольшие каналы, в которых всякое рыбохвостое копошилось.

Но вовремя вспомнил, что у меня всё-таки ховер, а не просто байк. И если парить вообще — может, и не стоит, но через канал перескочить — сам я велел.

Жители копошились и плавали, но мне надо было «закрыть квест» — поговорить с Михалычем, ну и двигать дальше. Так что подрулил я к «раковине сельсовета», поздоровался с снующем персоналом и поднялся по витой лестнице в комнатушку главы Небылого.

— Здоров, Михалыч, — вщемился я в кабинет.

— Здоров, Кащей, — помахал хвостом фараоныч, нежащийся в бассейне. — С чем пришёл?

— Как молодильные яблоки достать — знаешь? — выполнил я «обязательную часть» квеста.

— Ээээ… — подвис рыболюдь. — Шутишь? — на что я помотал головой. — Не знаю, — отрицательно помотал он хвостом.

— Ну нет, так и нет. Бывай…

— Погоди, Кащей, — закопошился Михалыч. — А заказ примешь?

— А что случилось? — остановился я.

В общем-то ожидаемо. Ну а помочь — почему бы и «да»?

— Да шиликуны, твари окаянные, достали! — гневно забулькал Михалыч.

— А это вообще — кто? — заинтересовался я, и плюхнулся в анемон, заменяющий у Михалыча кресло для посетителей. — И как достали?

А сам параллельно отослал Славке запрос — пусть сообщает, что за нечисть такая.

И через четверть часа пытался склеить шаблон. Итак, шиликуны — водная, агрессивная, сезонная нечисть. Огненная! Вот просто офигеть, но факт.

Традиционно, ну в смысле, для людей на земле, эти товарищи в зимнее и летнее солнцестояние и на равнодействие вылезают на берег, с раскаленными, на минуточку, сковородками и металлическими крюками. И «крючат и сжигают» людей — то есть, имеют «максимальный выхлоп» от мучительства и убийства. Поганая, неприятная и агрессивная нечисть, которую изводят, защищаются — ну всякие «сезонные» моменты известны, и к приходу пакости народ готовится.

Момент, с хрена ли водная нечисть — огненная, неясен. Впрочем, шиши и шишиги тоже как бы «водные», а по факту на дорогах и траве обитают и хулиганят.

Так вот, вроде бы и плевать на этих шиликунов в остальное время, да только они, паразиты такие, тусуются в воде. А большая часть Небылого — подводное с фараонским населением. И против этой конкретной водяной нечисти рыболюди действенных средств не имеют. То есть как-то изводят, но с потерями, а почти сотня шиликунов, ошивающаяся в подводной округе… сжигают, чтоб их, под водой рыболюдские обиталища. И «крючат» самих рыболюдей. В общем — война как она есть. И сейчас паритет: рыболюди «окопались», шиликуны реют вокруг, а жизнь рыболюдей переместилась в Небылое, подводное и наземное. И носу они не высовывают.

— А что Водяной? — уточнил я.

— Булькает, что раз мы не под ним — наши проблемы. Ему шиликуны не мешают, — вздохнул Михалыч.

— Вон оно что, Михалыч, — подумал я. — Это он вас под себя подмять хочет.

— Да понятно, — вздохнул рыболюдь. — Да и справимся, со временем. Но…

— Понял, помогу. Что бы с вас такого попросить-то? — задумался я.

— В разумных пределах — всё что угодно, — занялся софистикой Михалыч.

— Жратвой не откупишся, как в прошлый раз, — уточнил я.

— Да понятно. А что хочешь-то?

— Подумаю. И спрошу, в разумных пределах, — определил я. — Так, мне нужна информация. Где, что, как. Именно осаждают или «охотятся по периметру»? Есть ли логово?

Вывалил на меня Михалыч информацию, а тем временем Славка добыл внешний вид этих шиликунов: полуметрового росточка отвратительные ряхи, с конскими копытами и конусооблазными, заострёнными головами. И огненно-оранжевыми, светящимися буркалами. На этом фоне здоровенные, в пару метров светящиеся калёным металлом крюки и метрового диаметра сковороды. Вот смотрелось бы смешно, если бы эти карапузы не «крючили и жгли» вполне реально.

— Стопэ, Михалыч, — прервал я описание рыболюдем фортификаций и прочего. — Они с лошадиными копытами.

— Ну да.

— Они же неповоротливые в воде должны быть, — сделал я логичный вывод.

На что окружающая реальность пастью Михалыча скрутила мне дулю: эти тварюки под водой перемещались на ногах, хамски и избирательно игнорируя неудобство окружающей среды. То есть, мало того, что бегали по дну ощутимо быстрее скорости плавания рыболюдей, не ощущали на себе сопротивления среды, но и… скажем так, по словам Михалыча — выходило что практически «летали» в воде. То есть, прыгали, летели быстро, подруливали в полёте… Ну, в общем, всячески надругивались небывальщиной над физикой и логикой.

В общем — разберёмся, окончательно заключил я. Все данные по этой пакости, как от Михалыча, так и Славки, указывали на не слишком большую (относительно, конечно) силу данной нечисти. Ну и её конкретную заточенность под «противостояние живым». А моей бессмертной персоне на их крюки и сковородки пофиг. Отниму и в соответствующие места запихаю, перед тем как развею. А их скорость и ловкость — ни хрена паразитам против нескольких десятков кубометров, заполненных тросами, которые я, не помогут. Хотя поменьше, конечно, чем обычно.

Тут выходила довольно занятная, чисто небывальская фигня. Оставив половину тросов себя Ленке, я как таллид, стал в два раза меньше, в самом прямом смысле слова. Не особо мешает, но тросов реально меньше раза в два, хотя и гораздо больше, чем объём и масса тела.

— В общем, Михалыч, я байк у твоего сельсовета оставлю. А ты мне какого-нибудь сопровождающего определи, через Небылое хочу пройтись и посмотреть — интересно.

— А как ты?.. — не договорил, но понятно помахал хвостом Михалыч. — И не сельсовет, а ратуша!

— Ракуша, — хмыкнул я. — По дну я, конечно. Слишком тяжёлый, плавать не могу. А дышать мне не надо.

Михалыч засуетился, позвякал в свой телефон, а я прикидывал. Понятно, что местный Водяной натурально оборзел. То, что он напрямую не проявляет агрессии — понятно. Тут вопрос небывальских законов и правил воплощения: Водяной просто не может проявлять агрессию, если ему не дать повод. Каждый акт гадства «не по правде» его уязвляет, примерно как врущего огра-казначея сталкерского поселения.

Но косвенно он явно и однозначно небыловцам гадит. И есть у меня подозрение, что вот решится проблема с шиликунами. А через неделю-другую — с утопцами или сомами начнётся. Не оставит столь говнистый нечистик рыболюдей в покое. Тоже ведь, по уму, прибить паразита не помешало бы — новый водяной появится тут же, и скорее всего, будет повменяемее. Как минимум потому, что о судьбе предшественника будет знать.

Вот только я наполовину слабее себя обычного. И запаса душевности не так много. Притом, что шиликуны — вроде как нечистики, а не заложенные покойники. По крайней мере, Славка их относил к «воплощённым духам», а не умертвиям физического или душевного типа.

То есть, у меня на сотню этой гадкой мелочи уйдёт немало сил, ну а Водяной, самый засратый — могуч. И меня сможет, ослабшего, если не убить, то выпнуть нахрен из реки.

Надо бы под столицей в мёртвый город наведаться, сделал я себе заметку.

И булькнул в воду, поскольку думал эти мысли, следуя за пышнотелой рыбодевкой, ведущей меня вдоль канала.

И даже восхитился, если начистоту: прям фантастика о подводном городе. Округлые, перламутровых оттенков, раковины-дома. Водоросли, как декоративные, с цветами, так и со съедобными плодами. И мути не было, что реке не свойственно: поселение охватывал этакий сегментированный купол, думаю — коралловый. Как фортификация, так и фильтр, судя по всему. Потому что за ним видимость заметно падала, а в подводном Небылом — вообще разницы в прозрачности с воздухом не было.

Рыболюди сновали, кто-то ухаживал за растениями, кто-то — за какими-то здоровенными, метра два в панцире брюхоногами. И морские коньки, которые явно использовались фараонками как ездовые — здоровые как кони. И что-то тюленеподобное, судя по тяжёлому вымени — речные коровы.

В общем — подводная биоцивилизация, как я и предполагал по рассказам. Занятно и интересно, факт.

Провожатая вела меня сложным маршрутом — видно, чтоб я водорослевые посевы не топтал, ну повышенной полезности. Не повышенной, типа цветов, я топтал волей-неволей: никто в подводном Небылом на хождение по дну не рассчитывал. Но довела до фонящего небывальщиной купола-стены. Дырки-то дырки, но и фильтры, и не слишком сильная нежить и нечисть хрен через сегменты купола проплывёт.

— Плавают, скоты, вокруг. Ждут наших, — мрачно пробулькала рыбодевка.

А я что-то такое почуял, пока на периферии ощущений. Но решил уточнить.

— А кто-то выбирается что ли, если караулят?

— Мальки, дети, — совсем скисла, что и неудивительно, фараонка. — И, иногда, наши выбираются бить эту мерзость. Но погибают, много травм с ожогами. Почти перестали.

— Ясно, — ответил я. — Ладно, пойду, разберусь.

И потопал я по дну, разбираться.

24. По стопам Кусто

За пределами купола Небылого поднималась муть. Не непроглядная, но видимость упала до двадцати-тридцати метров. Но в небывальщине, не перекрытые защитным куполом шиликуны стали ощущаться лучше. И вправду — караулили, паразиты, в сотне метров от купола где-то, этакой дугой.

При этом, никакой иной нечисти и метарыбья в округе не ощущалось, что однозначно подтверждает, что весь этот бардак творится не просто «по попустительству». Водяной явно и однозначно науськивает нечисть на рыболюдей, убирая прочих подчинённых, чтоб «под руку» не попались.

Ладно, не моя проблема, да и не сделаю я толком с ним ничего пока. А вот к встрече с шиликунами я стал готовиться заранее: никакая небывальщина у меня сопротивление воды не гасит, так что начал я выпускать тросы. И к редкой «шеренге» нечистиков дотопало этакое металлическое облако в сбруе.

Кстати, на меня эти поганцы вообще никак не реагировали, хотя явно чувствовали. Пока я не дотопал метров до двадцати — и видимость появилось, да и звуки в воде лучше распространяются.

— Пиз…уй пока цел! — прогудел мелкий уродец, ближайший ко мне.

В этаком рубище, мелкие, с острыми головами и лошадиными, хоть и пропорционально мелкими, копытами. И небывальщина у этих деятелей была сконцентрирована в основном в их крюках и сковородах. Которые сияли раскалённым металлом, но не испаряли воду.

— Не-а, — ответил я уродцу, протягивая тросы по бокам и над ним. — Сам вали, пока цел. Хотя… не отпущу, — сам признал я.

Очень уж мерзким был нечистик вблизи: чувствовались его «направленность и желания». Карапуз в ответ на мои слова оглушительно свистнул, и прыгнул вверх и ко мне. Ну и запутался в тросах, а я стал его ковырять.

И ковырялся он довольно сносно. Не нави, конечно, но терпимо. Главное, небывальский металл его крюка поддавался металлокинезу, а после вырывания из лап — шиликун порвался, как грелка.

Вот только его коллеги стали на меня накидываться, размахивая своими пыточными орудиями. Мне на радость.

И после пары десятков порваных, с противными воплями, убежали. Мне на огорчение.

Потому что догнать пакость я не мог никак — они бегали раза в четыре быстрее вынужденного сопротивляться воде меня.

И просто… меняли позицию. То есть, я за ними целенаправленно чешу, расходятся, а в пройденном месте возвращаются, паразиты такие! И обзываются всячески.

Полчаса поматавшись, как дурак, решил я перестать хернёй маятся и потопал к месту, где перебил мелких сволочей. И опять обломался — крюки и сковороды плавали облаками рыжей мути, после смерти нечистиков просто рассыпавшись ржавчиной.

— Так жить нельзя, с этим надо что-то делать, — пробулькал я мудрость.

Потому как твари, пусть мне не опасные в силу природы — те ещё твари. Теоретически, от них помогут матюги специальные. Ельфские или гнумские, у фараонов своих матерных граффити не водится, всё на «биоприводах». Но непонятно, как эти матюги будут с этими самыми «биоприводами» взаимодействовать, это раз. Когда припрутся нужные специалисты, припрутся ли — непонятно, это два.

Далее, Небылому нужен приток белка и клетчатки — биоценоз садов и подводного зверья требовал подпитки извне. Полевой на песках этого не обеспечит, как бы на купальной неделе ни утрахивались, а леса-поля далеко и прочее. В общем, если рыболюди не смогут плавать и формировать «поля» и «фермы» вне купола, то голод не голод, но куча геморроя, сокращение биоценоза села и скудный паёк им обеспечен.

Что одновременно делает небывальско-биологический механизм подводного города более уязвимым к внешним атакам.

Короче, с поганцами мелкими надо вопрос решать, вот только непонятно как. Поорал-побулькал я, на всякий случай, всячески шиликунов объективно описывая и вообще. Выслушал ответное бульканье в свой адрес, ни хрена не объективное и вообще — врали. Но атаковать меня не стали, сволочи такие. И от меня держались на расстоянии.

Так, ладно, в чём моя проблема с этими мелкими паразитами — они, банально, быстрее. И маневреннее, но это я нивелирую тросами: мне достаточно приблизиться на десяток метров, даже на пятнадцать, чтобы их маневренность становилось неважной: просто некуда будет маневрировать, да и тросы, пусть и замедленные водой, побыстрее и ловчее карапузов.

Может вопрос решить тросами? Этакие «тросоторпеды-сети» с наведением? В принципе, сотню метров я контроль удерживаю, этого хватит.

Поробовал, в принципе — получается. Только надо максимум тварей накрыть, желательно вообще всех. А это мне несколько неуютно — тросов остаётся во мне столько, что тело начало… скукоживаться. То есть я натурально становился мелким, такой небывальский выверт. Ну, впрочем, это на разок, так что не страшно.

Присел я, прикинул. Твари прекрасно чувствовались, а убежать не сумеют, так что будет метательная система залпового огня класса «Кащей Бессмертный».

И перекрутил я себя в МСЗО, отметив цели (визор немало помог, нужно отметить). Ну и с ехидным воплем: «Прощайте неудачники, я всегда вас ненавидел!» выпустил я семьдесят шесть тросов-торпед. На что я был похож, с семидесяти шестью «луками-пусковыми» я старался не представлять. Моё самоуважение и так было несколько подмочено, причём не окружающей водой.

А тем скорбным фактом, что собравшись в «себя» я оказался метрового росточка, блин.

Кстати, интересный момент, чисто небывальский: когда меня ковыряли и уязвляли вражины, дырищи во мне были тросами, пока я-плоть не нарастал-регенерировал. Когда меня Ленка из моря разливного кислоты вытащила — одна башка, да и то не слишком целая, оставалась.

А вот когда разделение «нетравматичное» — я просто уменьшаюсь, после определённого объёма отделённых частей. С другой стороны — половина меня в Стальном, я и так сознательно стараюсь туда не «переноситься». Так-то Зелёнку потискать-приласкать хочется, пусть и спящую, но всё равно. Массаж там не помешает… Но нафиг: хрен знает, как «квест-путешествие» на подобное читерство отреагирует.

Правда, успешное поражение целей мою карапузную персону порадовало — попал, однако. И этим паразитам окончательный кирдык, поликовал я. Ну и пропищал, сам себя веселя «мультяшным» голосёнком:

— Ничему вы, кулинары хреновы, не учились. А теперь и не научитесь, хе! Ой, лядь…

Последнее высококультурное высказывание сопровождалось сжатыми до скрыпа карапузными булками. Мне, самому Кащею Бессмертному, стало страшно! За свою жизнь, позорище-то какое, блин! Подобное попрание всего выкинуло меня в «тросовое» мышление, а взамен дристливому страху начало разгораться знакомое веселье. Но и башка не отрубилась, так что выходило, что боятся совсем позорно.

Дело в том, что вода вокруг на момент «поражения целей» всколыхнулась небывальщиной. Ну, логично, я под восемь десятков не самых слабых нечистиков в небывальщину отправил. И внимание навалилось — тоже понятно, местный пидорасный Водяной полюбопытствовал, а что за хрень творится в владениях, которые он хамски своими считает.

Вот только «посмотреть» эта скотина не ограничилась. Небывальщина закрутилась водоворотами вокруг моих «снарядов» и… рушила их, чтоб его! То есть какое-то подлое водяное колдунство, которое будь я даже половинным, но целым — было бы до лампады. Ну не совсем, но задолбалась бы водяная скотина меня разрушать, я бы до него добрался или драпанул.

Но вот в текущем, распределённом виде — я толком ничего не мог сделать. Тросы, которые я, причиняя вполне серьёзную Боль исчезли за минуту. И казалось бы — всё хреново, хана Кащею… вот только половина меня — в Стальном. И, при толике удачи, я даже в байке сознание смогу локализовать. Как энергию буду набирать одиноким тросом — я старался не думать. Эволюция из тросового червя, хех.

Хотя, конечно, есть некоторый шанс, что мне будет звиздец. Но небольшой, да и хорош трястись, сопли жевать и вообще! Ко мне засранец-водяной пафосно плывёт.

Сам он был жирен, жабоморд, в жемчужном венце и ОЧЕНЬ противной мордой. Сколько он ушастых притопил, чтобы такую засранскую морду заиметь — подумать страшно.

— Ты напал на меня, Водяной, — весело пропищал мелкий я.

— Это кто это, во владениях моих, так жалко пищит? — приложило перепончатую ладонь к отсутствию уха хамло неприличное.

— В твоих — не знаю, — заносчиво пискнул я, отращивая корону (мелкую, но гораздо более стильную, чем водяное недоразумение). — А ты бесчестно напал, теперь…

— Я слуг своих защищал, от убийцы подлого!

— То есть, шиликуны — слуги твои? — ехидно пискнул я.

— Вестимо, слуги мои!

— Так ты, Водяной, тать и кривдоруб выходишь, — припечатал я толстяка. — На фараонье поселение слуги ТВОИ бесчестно нападали.

— Не страж я слугам моим…

— Так либо не страж, и не слуги. Тогда по кривде на меня напал. Либо на фараонок слуг своих натравливал. Кривда, Водяной!

Последнее я хоть и пропищал ртом, но громом ударило по небывальщине. И закрутилось вокруг Водяного — не слова, а их смысл в небывальщине. Видно «непреложные законы» небывальщины, в силу своей буквальности, подчас нуждаются в подсказке. В общем-то, было у меня уже такое, правда я сам себя осудил, мысленно хмыкнул я.

А Водяного покрючило-поколбасило, ободрало в небывальщине — не насмерть, но ощутимо. Засранец через минуту колбаситься перестал и уставился на меня злобно выпученными глазами:

— Чтоб тебе пусто было, Бессмертный! Ну ничего, в моей власти ты, да и ослаб! Рассчитаюсь за суд непра…

— Ась? Какой-какой суд? — ехидно уточнил я у зажавшего лапами пасть нечистика.

— Неважно! За поругание и наглость твою — уничтожу! По праву Силы! — пафосно забулькал нечистик.

И, в общем, по «праву небывальщины» — был прав. Правда апеллируя к «праву силы», насколько я успел понять-почувствовать, этот самый сильный «ставит» в поединке на кон своё всё. Тот же Полоз, напавший «по праву Силы» вполне мог быть мной в рабство, признав поражение, пойти. Правда я его «не додавил», да и нахрен такие рабы? Законы небывальщины неотвратимы, но слишком буквальны. И такие рабы — скорее обуза, необходимо постоянно ждать коварной подлянки.

Ну а я — ничего не ставил, соответственно. Победю — всё моё. Помру — сам дурак. Убегу — без последствий, правда, хрен я от водяного в текущем состоянии убегу, только тело на поругание оставив.

Чего я делать категорически не собираюсь: тело на поругание толстой, рыбохвостой, жабомордой и в целом — несимпатичной личности. И себя на поругание отдавать — хрень какая-то выходит.

Так что на это своеобразное «иду на вы», я оскалился, развеселился и пригнулся, скручивая жалкие остатки тросов на ногах в тугие пружины.

А хамло водяное надулось, на мою персону пренебрежительно вылупилось, и пафосно лапой махнуло. Одновременно с моим броском в его жабью морду.

И правильно Ленка мне про «правила Томного Властелина» говорила: вот не корчился бы Водяной, не демонстрировал своё доминирование — мог бы мне и звиздец наступить. Ну я реально выходил маленький и слабенький, мне часть тросов ног его колдунством подлючим стесало!

Но заострённый лом, в который я перекрутил своё тело, на десяток сантиметров вошёл в переносицу жабьей морде. Та, естественно, не померла — физиология нечисти была более энергетической, завязанной на целостность «вообще», а на дырки всякие практически пофиг. Но в данном случае было важно то, что Водяной стал «моим», я его загарпунил и доступа к небывальщине нечистик лишился. А здоровая и толстая туша против стальных, закалённых Болью и небывальщиной тросов — не смешно. Поелозил лапками по тросам, стесал кожу и надорвал себе перепонки. И пригорюнился, жабьи глазки в кучку сведя на мне-ломе.

— Не губи, Бессмертный, Леший попутал! — заныл нечистик.

— Это какой? — ехидно пропищала моя сформированная на конце лома головёнка. — Какой лес, как зовут, как выглядит? — ехидствовал я, пока Водяной за звидёжь огребал в небывальщине пусть слабые, но плюхи.

— Никакой, — буркнул Водяной. — Но пощади, сделай милость! — заныл он.

— А ты бы меня пощадил? — заинтересовался я.

— О милости бы взмолился — пощадил бы… Ой, больно! — взвизгнул нечистик.

Последнее было вызвыно тем, что от избытка чувств-с жабомордый замотал этой самой мордой. Ну а я у него в башке победоносно торчу, так что сам себя наказал.

— Нечего башкой дурной мотать, когда моё бессмертие в ней пребывать изволит, — наставительно заметил я мультяшным голосёнком. — И договаривай!

Не заржал исключительно из гуманизма: ржать в моём положении — садизм запредельный по отношению к Водяному. Не к чувствам его, на которые мне насрать, а в плане его башки — ему и так больно, аж тягучие, на смолу похожие слёзы из жабьих буркал текут. Ну а убить — одно, а просто мучить мне как-то неохота. У меня ад внутри, так что к мучительству отношение ОЧЕНЬ аккуратное стало, да.

— На сотню лет службу бы потребовал, Бессмертный. Ты бы и в силу вашёл, да и пригодится такой слуга!

— Дурень жадный. И года бы с моей службой не прожил, — хмыкнул я. — Ладно, в слугах ты мне не сдался…

— Пощади-и-и-и… — заплакал жабьими слезами Нечистик. — Ноги буду мыть и воду пить!

— Ты её и так пьёшь, — резонно уточнил я. — А ноги у меня только в мозгах твоих запачканы. Или не ноги? — задумался я, но решил сложный вопрос: какая часть меня в Водяном, отложить.

А то окажется, ненароком, что я его, извиняюсь, в мозг трахаю, не только в переносном смысле слова. Или там на мозги сру, хех.

— В общем, десять желаний исполнишь. Служб, по слову моему. И селение это, Небылое, беречь от неприятностей будешь.

— Под меня пойдут?

— Или прибить тебя, морду жадную? — задумчиво пропищал я.

— Не губи! Понял я, пусть своим умом живут, — поник жадина.

— Вот да, — согласился я. — Признаёшь виру? Или…

— Признаю, токмо не десять, а пять служб… А-а-а-а! Признаю-признаю, десять Бессмертный!

И чего так заорал-то? Я просто улыбнулся весело. Ну признаёт — и хорошо. Выковырился я из башки повизгивающего и причитающего водяного, ну и пошёл барахло своё со дна собирать. А то в рывок в башку я все силы вложил, не до визора-рогатки-сбруи было.

— Это, блин, нихрена не смешно, — печально отметил я габариты сбруи, в которую три меня уместить можно. — Хотя, вроде бы, подгоняется. Слышь, Водяной!

— Чего тебе, Бессмертный? — отвлёкся от скорбных причитаний нечистик.

— Где нави злобные есть в округе? Умертвия злые нужны, — уточнил я.

— Не ведаю, — ответил Водяной. — Могу утопцов и русалок пригнать, в счёт одной службы примешь? — явил склизкое нутро этот тип.

А я аж призадумался, на тему того, а не зря ли я эту скотину пощадил. Ну реально, свинство подчинёнными откупаться! Притом, что русалки и утопцы — точно люди, именно умертвия. И тут, кстати, крылась довольно занятная дилемма: я, например, умертвие. Наполшишечки, но так, поскольку «человек умер, переродившись нежитью». Сложнее, но методологически — так.

Далее, упыри, которые вампиры. Дроу Маринка, не говоря о Ариске — последняя вообще, извиняюсь, частично скелет ходячий. Все мы — умертвия, в определённом смысле. Как и все упыри-вампиры.

Так вот, из всего этого богатства нежити, однозначно, то есть «по видовому» признаку убивать имеет смысл навьев. У них просто нет разума, как факта. Душа есть, но безмозглая. Ну и жуткий голод. Вурдалаки, вроде, тоже от навьев далеко не ушили — злобное зверьё, чуть поумнее обычного хищника. Но уже «под вопросом» — могут, в теории, быть социально-приемлемыми, если вурдалакизированный ОЧЕНЬ волевой и разумный человек был. А всё остальное — точно «надо разбираться».

Утопцы — вурдалаки «по-подводному», но, например, нанимаются за человеческую еду и одежду. Натурально нанимаются и отслуживают службу. Могут убить-сожрать, сексом оттрахать— тут понятно, но именно «могут», а не непременно сделают. Почему, кстати я про вурдалаков и не уверен, что они все «поехавшие». Русалки — так они, извиняюсь, нимфоманки терминальные, не больше и не меньше. То есть даже тупая и злобная — убьёт не из «видового» гадства, а от тупости и злобности.

А так — потрахивают их, иной раз вполне добровольно. Упадок сил есть у такого трахальщика, но не запредельный. Ну и спиной их лучше не разворачивать, мдя.

Хотя Ленка рассказывала, что в сети про вполне успешный брак с русалкой (точнее — с русалками, там орк-шалун и шаман попался). Так он их даже «оживить» в некоторой степени умудрился, что-то уровня вампира по соотношению «некрос-витал». И никаких гнилых внутренностей, даже беременная есть. И вся сетевая общественность с интересом ждёт, а что у полуживой русалки и орка-шалуна народится. И мне интересно, если честно.

В общем, эта морда гадкая скопом своих подчинённых «сдать» решила, понимая, что я их на фрикасе пущу. То, гады они или нет — ему индифферентно, да и мне разбираться лень. Но сам факт гнилее русальего нутра, факт.

Но убить его я теперь смогу только «по праву силы», чего точно не вытяну, уж сейчас — точно. Так что хрен с ним, пока, а потом подумаю. Не нравится мне его несимпатичная персона, блин.

— Не надо мне русалок и утопцев, — злобно пискнул я. — Пошёл я, понадобишься — позову.

И потопал победоносный, но мелкий я к Небылому. Ломая башку, как бы мне… ну попрезентабельнее стать. Или пофиг на всё?

25. Полостная операция

Вопрос: пробираться ли огородами и драпать, или плюнуть на свой мелкий вид решила небывальщина. Отчётливо дав прочувствовать-понять, что мои души прекрасные порывы ей пофиг: есть служба, будь любезен цену назвать.

Ну и хрен с ним, я всё равно победоносный, Бессмертный, Мудрый и… мелкий, мдя.

Ну хоть подождал, пока шкура сжалась под мои новые габариты, а то совсем по-дурацки выходило. И пока ждал, связался со Славкой, чтоб его, облома остроухого! У визора была врублена система «обзора», ещё для Ленки… В общем, связавшись с этой сволочью, я любовался этаким чатиком:

— Ой, не могу, бугагашеньки!:-D Натуральный чибик-Кащей!

— Охренительно смешно.

— Ага. Слушай, Кащей, а что это ты такой мелкий-то?

— Из эстетизма, блин! Слав, иди нахер! Я по делу связался, а не твоё остроухое отсутствие чувства юмора тешить!

— Нормальное у меня чувство юмора!

— Только отсутвует.

— Чего хотел-то?

— Есть в округе города с нежитью? Если знаешь, конечно.

— Нет, поблизости от тебя очагов некроса не вижу, — через минуту ответил Славик. — Ближе к столице есть.

— Что там есть — я немного в курсе, — отметил я. — Ладно, пока.

— Пока, чибик-Кащей:-D

Заррраза ушастая, блин! Хотя да, смешно, но это мне можно, а не всяким стероидным качкам! Хотя ладно, чую мне ещё в Небылом предстоит побывать, с Михалычем ещё этим пересечься… он же со мной за песенку Водяного посчитается. Я бы точно посчитался, мдя.

Ну хоть шкура под мои метровые габариты подтянулась, так что влез я в неё, да и потопал в Небылое.

И полдороги после преодоления купола протопал беспрепятственно. А потом фараонка-сопровождающая приплыла из каких-то недр Небылого и закружила вокруг пробирающегося через водоросли меня.

— А что это вы делаете? — наконец пробулькала она.

— Водорослями любуюсь поближе, — отмазался я.

— А-а-а, — по моему ни хрена не поверила рыбодевка. — А что с шиликунами?

— Всё с шиликунами, — пропищал я, — кончились.

— А?

— Михалычу расскажу, — пискнул я.

Не в том дело, что секрет какой, но на мои мультяшные писки девица заметно подрагивала губами. Понять-то её можно, но как-то неохота становится причиной группового веселья фараонов — наплывут ведь на её неприличный ржач. И сами начнут неприлично ржать, стопроцентно.

В общем, пробрался я, укрытый водорослями, до наземной части, а там на тросах подтянулся и в ракушу сельсовета юркнул. Всякие служащие почти не ржали, а когда я растросился и посайгачил на тросах по лестнице к Михалычу, так и хрюкать, пасти свои неприличные зажимая, прекратили.

Михалыч же на меня буркалы вылупил, фыркнул и задал охренительно деликатный вопрос:

— Что это с тобой, Кащей?

— А что с шиликунами — не интересно? — ехидно пискнул я, на что водяной нагло заржал.

— Ой, голосёнка-то! Повеселил, Кащей!

— За веселье — долг растёт, — отметил я.

— Эммм… а что, справился? Это они тебя? — перестал Михалыч колыхать телесами.

— Значит так, шиликуны — дохлые. Водяной — слово дал на вас своих подчинённых не натравливать. За это — перед селением должок. Какой — не знаю, не нужно ничего пока от вас. Как будет нужно — спрошу.

— Как-то странно ты дела ведёшь, Кащей.Ты прямо говори — что хочешь? — подозрительно прищурился на меня Михалыч.

— Нормально я дела веду. И прямо — уже сказал. Признавать долг или нет — дело твоё.

— Да чтоб тебя! Ну, признаю, положим. Вообще, если с Водяным проблем не будет — отлично. Не в рабство ты же Небылое потребуешь?

— Из вас рабы неинтересные, — отмахнулся я. — Далее, за твое веселье должок, — оскалился я.

— Вэк…

— Вот да. Значит, чтоб неделю будил на рассвете жителей Небылого громким кукареканьем. Можешь из кабинета, но чтоб в окно.

— Издеваешься?!

— Цену называю, — пожал плечами злодейский я. — Признавать…

— Вот ты морда злодейская, хоть и мелкий!

— Я такой, — не стал спорить с очевидным я. — Места, в которых умертвий злобных много, в округе есть? — уточнил я, на всякий.

— Река разве что.

— А другие места?

— Не знаю таких. Ну так-то умертвия водятся, но вот чтоб конкретное место — не знаю.

— Ясно. Пока, Михалыч, — помахал я лапой.

— Пока, Кащей. И… спасибо, что ли.

— Пожалуйста, что ли.

Взгромоздился я на байк и погнал из Небылого. Хорошо ещё, что он у меня артефакт охрененный, а то бы ни черта я бы им управлять не мог — во мне кило двадцать, а то и меньше выходило.

Ну и погнал по трассе к столице, к уже в чём-то родному мёртвому городу. Вот прям традиция — полудохлый Кащей в Мёртвый город с востока от Столицы лечиться ездит. Хоть шильду вешай — «Мёртвый город. Лечебно-восстановительный центр Кащеев Бессмертных».

Ну да ладно, гнал я, практически не обращая на окружающее внимания, по вполне понятной причине. Но всё же не парил, не хватало «квест провалить», а потом вообще чёрт знает что! Как бы не это самое кусание за сиську детёнком, что я, с учётом спящего состояния Зелёнки, считаю просто неправильным. Не говоря о проблеме с детьми… Хотя, если Славик правильно интерпретировал мою возможность завести спиногрыза, то нашему с Ленкой дитятитке на поля разливные некроса пофиг будет. Поплескается разве что, навями подзакусит, хех.

На ночь в связи с всякими мыслями решил проникнуть в Зелёнкин сон. И вообще собирался так ночи проводить, да и соскучился. Привык к ней, да.

Ну и травмы психологические, моей маломерностью и нечуткими окружающими подлечить не помешает.

В общем, нашёл обочину попригляднее, чтоб всякой нечисти в округе не было, а с дороги меня не видно было. Ночью, по нынешним временам, только психи и отморозки ездят, по себе знаю. Ну вот и нехрен им мне сноходствовать мешать.

Расположился, потянулся в небывальщину… И пространство сна огласил гневный писк:

— Я не знаю, кто в этом виноват! Но если это не я — Вселенная содрогнется, едрить её в дышло, от ужасности моей злодейской мсти!!!

И да, оказался я в пространстве снов, где размеры, на минуточку, в обычном состоянии — вполне контролируемая вещь, метровым! С учётом металлических щупалец, блин! То есть торс с головой — сантиметров тридцать, от силы…

— Бесит, — скорбно пискнул я.

— Ой, Кащей, ты такой ми-и-и-илый! — с этим боевым кличем огромная Зелёнка из снов накинулась на меня и начала тискать, щупать, обнимать…

Тихий ужас, как мягкую игрушку, обреченно думал я, то дёргаемый то поглаживаемый за щупала. Но вообще — ладно уж, пусть будет, до поры…

Но надо восстанавливать массу срочно! А расшалившаяся Ленка… ну во сне, конечно, извращенка зеленая… И я не против был, в общем…

Но! Чёрт возьми, выполнять роль секс-игрушки в прямом смысле моему Бессмертию категорически не можно!

Одно хорошо — всё время сна Ленка провела со мной. Видно «игрушечный Кащей» её даже во сне пронял, что в общем — неплохо.

Но в себя я вернулся хоть и довольный и с лыбой, но, всё-таки, своим положением несколько взбешённый. И следующую ночь твёрдо намеревался быть своих габаритов! А то, хех, привыкнуть можно.

Ну и втопил от души, невзирая на качество дороги. Думал врасти тросами в байк, но, попробовав, понял, что нахрен не нужно. Байк и так управлялся идеально, игнорируя частично законы физики и инерции за счёт небывальщины.

И вот, еду я значит, еду, уже на горизонте появляются Меллорн — не нашенский, каких-то мухосранчан, но уже окрестности столицы.

И тут, слова дурного не говоря, как, впрочем и хорошего, меня сжирают! Вот самым хамским образом, я только смыкающиеся челюсти, с частично обломанными об байк зубами и успел увидеть!

И как-то меня это несколько… ну в ступор ввело. Как-то я опыта быть сожратым в своей бессмертной жизни и жизни до конца не имел. А опыт пребывания внутри всякой небывальской живности — крайне болезненный, с кислотными химерами-хорхоями Орды связанный.

И пока моя сожранная персона предавалась флешбяками и экзистенциальщине, наглый жрун меня проглотил. И вот как-то мне проходить весь путь еды — не улыбалось. Мне и карапузом быть хватило, не хватало ещё бессмертной какашкой становиться, блин!

Так что в желудки и прочие пищеварительные причиндалы гадского жруна я пролезать не стал, а растросился и зацепился за стенки пищевода. И, уже зафиксировавшись, стал вчувствоваться, кто это меня хамски схарчил.

Оказался это верволк, наглая тварь, блин! И как эта сволочь меня схватила я, кажется, понял: я топил на километрах шестидесяти в час, что для раздолбанной дороги было максимально возможным пределом. И на живность на обочине я особо не отвлекался, следя за дорогой впереди. А эта тварь, точнее несколько их, мной почувствовались, но были проигнорированы — ну есть и есть. Не до них, мне от карапузности срочно надо избавиться.

Так вот, видимо тварь просто скакнула с обочины, тогда как внимание моё уже было сконцентрировано на дороге впереди, и просто схватила меня зубами, сломав их частично об байк. Ну а я провтыкал позорно, блин.

И, кстати, в рамках моего «обратного путешествия» — вполне соответствует нашей встрече с атакуемым караваном из Стального. А может, и нет, а я просто надумываю… Да ладно, выбираться надо.

Стал я выбираться, выбуриваясь из пищевода. Судя по смене вектора гравитации — волчаре мои старания не нравились. А нехрен честных Кащеев жрать.

Плоть была крайне эфиронасыщена, прочна, но бурилась. А я, стараясь не посеять рогатку и визор, печально прикидывал, как я буду текущими, не особо-то и большими силами, бурить непробиваемую шкуру этого паразита.

Впрочем, волчара тут мне любезно помог — видно, мои копошения в горле ему не понравились, и он порвал себе горло когтями. И помер, не менее любезно.

Так что выковырился я из верволчатины, выматерился, потому что изгваздан в кровище. Отметил пару верволков, с недоумением лупающих буркалами на дохлого товарища.

— Приблизитесь — убью быстро и мучительно, — честно предупредил я волчар.

Хрен знает, поняли они или нет. Но, очевидно, каннибализм у верволков был не табу. Так что рванувшая к туше парочка тушу и ухватила, потащив харчить в лес. На меня внимания особо не обращая.

Ну а я злобно попёрся к трассе, где в полусотне метров от меня чувствовался байк. Скинул изгвазданную шкуру, перекинулся в тросы, а потом в себя, став чистым. И злобно покатился искать водоём. Вредная Зелёнка вредно дрыхла, а я очистительным колдунством не владел, только металлическим.

Пока нашёл водоём, пока оттёр кожанку от всякой верволчатины, уже смеркалось. И возникла дилемма — гнать в ночи, или… Ну и махнул я рукой на «игрушечного Кащея». Вон, Щелкунчик тоже мелкий был. Хотя, признаться, отдаёт от этой сказки настоящим ужасом, а хороший конец как приклеенный.

Но хороший и не того! И у нас всё хорошо будет и скоро. А к Ленке я в сон приду. Ну… пусть в меня играет, а не Дураков всяких во сне видит, факт.

Наутро я опять был довольный, но чётко понял — сегодня надо этот карапузий цирк заканчивать, блин!

Так что погнал я байк, правда, не столь оголтело. И к полудню благополучно сворачивал с тракта к Мёртвому Городу. Никто мне не встретился, никто меня харчить не пробовал. А в знакомые места я в текущем виде не ездун!

Но вот на подъезде к Мёртвому Городу я призадумался. Дело в том, что не мертвого города уже не было. Дома разнесло нахрен, трава и кусты. А вот на тропинке виднелся довольно знакомый штурмовой автобус. То ли Гворн, то ли эта же «серия» Восточного Меллорна.

И возникал вопрос, а что делать? Полевые-луговые тут озверелые и агрессивные, от соседства с некросом. Это в небывальщине чувствуется отчётливо. И если раньше по «полю битвы» можно было город объехать, то сейчас — фигу. А воевать с озверевшими нечистиками в моём положении не стоит.

Ну и хрен с ним, значит. Буду ехать как есть, а если что — с людьми справиться проще. Да и не думаю, что меллорнские будут на меня наезжать. А поржут — да и хрен с ним, недолго им ржать, юркну в мёртвый подвал, да и сам над ними поржу через полчасика.

Поехал я как есть, и с двадцати метров меня вела башня, а из-за автобуса показались морды и магострелы.

— И хрен ли вы в моё Бессмертие целитесь? — громко, но пискляво осведомился я, сам поморщившись от звука.

— А ты кто? — послышался голос из-за автобуса.

— Кащей я, не видно что ли?

В ответ на это за автобусом зашушукались, в стиле: «Он-не он», «Вроде похож, и байк» и прочее подобное.

— А чего это вы такой мелкий? — хамски спросил переговорщик.

— А потому что не большой. Достали, свинтрахи, блин! Или прекращаете целиться, машу ж вать… — начал звереть я.

— Точно — он, — раздался новый голос. — Здравствуйте, Кащей, — показался из-за автобуса смутно знакомый меллорнский сталкер. — Последнее время вокруг Мёртвого неспокойно. А вы сильно изменились…

— За лето, — хмыкнул я. — А чего неспокойно-то?

— Гастролёры-бандиты. А вы вернулись? И где Острая? — на последнее я чуть не затупил, но вспомнил что это меллорнский позывной Зелёнки.

— Нет, я проездом. Лена дома, спит-отдыхает, жива-здорова, — ни словом не соврал я. — Ладно, мне надо в Мёртвый. И… вы за чем-то конкретным?

— Пластик, электроника, точнее схемы. Может, что-то из вещей.

— В общем — дом. Они остались ещё неочищенные?

— Остались, хотя сталкеров стало поменьше. Не так выгодно, но ездим потихоньку.

— В общем, я от нави зачищу дом. Полностью. Мне ничего из него не нужно. Ну а вы… передадите в Меллорн, что я его не сегодня-завтра навещу. Устраивает?

— Вполне, и так бы…

— Ну хотите быть должны — могу принять долг, — ехидно пропищал я. — Либо передадите моё послание в оплату.

— Передадим, — дошло до сталкера.

В общем, неспешно покатил я на байке, а десяток сталкеров потопали за мной. И нужно отметить, что следы «зачистки» были заметны. Раньше Мёртвый Город был кругом, уж хрен знает, насколько правильным. А теперь, по мере зачистки от нежити, появлялись этакие «травяные куски».

— С полевым местным договорились? — уточнил я.

— Он не слишком… договороспособен. Но не совсем озверел и на тропе не трогает. Вне её — лучше не связываться, — ответил сталкер.

А в остальном — Мёртвый как Мёртвый. Целенаправленно давящее внимание, некросом фонит, как сволочь. В общем — ничего, кроме «выгрызенных кусков» и отсутствия развалин, не изменилось.

Ну и доехал я до пятиэтажки, соскочил с самостоятельно выпустившего подножку байка.

— Ждёте здесь, смысла лезть и помогать нет. Через полчаса, не позднее, выйду.

— А если…

— Без «если», — пискнул я, да и потопал в ближайший подъезд.

Внутри всё было так же — пролом в подвал, где копошилось навство. Первый подъезд я зачистил за пять минут, обернул ставшую мне мелкой кожанку вокруг бёдер и поскакал в следующие. И за полчаса вполне уложился с зачисткой.

— Вот я поел, и силушка молодецкая ко мне вернулась, — заключил довольный и габаритный Кащей я.

К счастью, мной испытанная мгновенная «конвертация тросы-душевность» не только сработала, но и подросшему живому телу ущерба не нанесла. А то были опасения, что скукожиться я скукожился, а вот в нормальные размеры — с лопнувшими кусками, прикрытыми тросом, например.

Но было всё нормально, кожанка потихоньку росла, и приходилось её подтягивать, а то свалиться норовила.

— Дом чист. Рассказ обо мне в Восточном — плата, — озвучил я стоящим сталкерам.

— А-а-а? — потыкал знакомый в обёрнутую вокруг бёдер кожанку.

Что он подумал — до меня дошло только сейчас. Это значится, жуткий ёопырь и тентакледемон Кащей, затрахал бедную навь до развеивания. Ну… смешно. Наполшишечки, да.

А вообще, с подачи дохлого свинотраха Гоши — и пофиг. Кто-то серьёзный во все эти слухи и так, и так не верил. А свинотрахи — свинотрахи и есть.

— Бэ-э-э, — мудро ответил я, радуясь нормальному, а не мультяшному голосу. — Сие тайна великая, непосвященным недоступная.

А сам прикинул, а не зачистить ли ещё парочку домов. Но что-то внутри подталкивало «поторопиться», точнее, не «что-то», а тросы. И видимо, мне «отжираться» по условиям квеста не стоит, а стоит, для начала, навестить Арискино.

— Ладно, пошёл я. Прощайте, — деловито влез я на байк.

— Прощайте, Кащей, — растерянно ответил сталкер.

А я поехал в Арискино — интересно, всё-таки, как там карапузина-берегиня. Ну и про «молодильные яблоки» спросить не грех, хех.

26. Бережное сватовство

К Арискино я подъезжал с хорошей такой, доброй ностальгией. Лесной туннель был на месте, ну и я как вежливый Кащей даже поприветствовал Лешего:

— Гутого леса, Леший!

— Доброй дороги, Бессмертный, — ответно прошелестел лес.

Ну, с его гаремом, хех, и правда времени на личное явление не напасёсси, хмыкнул я.

И уже неторопливо стал двигать к обнесённому частоколом поселению. В полях в отдалении приветливо торчали жёпы аграрствующих пейзан. На частоколе чернёного дерева сияли зелёными огоньками глаз черепа дохлого старичья, поприветствовавшего меня в небывальщине: «Ездють тут, покоя никакого нет!» В общем — и правда ностальгично, во всю пасть улыбнулся я. Правда побольше стал посёлок, домов под сотню уже, отметил я.

Ну и притормазил у приоткрытых врат, а на меня буквально накинулась, чуть не сбила с байка мелкая карапузина, в белом сарафане, с венком цветов в волосах. И на костяной ноге. Подбежала и обняла.

— Эта… — высокоинтелектуально выдал я. — Привет, Арсика.

— Привет, Кащей, — пробурчала в кожанку берегиня. — Ты надолго? Соскучилась и… неважно.

— Это… Арис, — совсем офигел я. — Я как бы женат и всё такое. И ты это, вообще — возраст свой физический помнишь?

В ответ на это карапузина от меня чуть отстранилась, полупала удивлённо глазами… И заржала так, что аж на траву шлёпнулась. Ржёт заливается, ногами болтает. Учитывая, что одна — скелета, зрелище специфическое. Впрочем, и не на такое насмотрелся так что ужасаться не стал, подождал, пока проржётся, оскалился ехидно и уточнил:

— Чего ржём?

— Хих, да я… хи-хи-хи… Хотя, я не против, — важно покивала карапузина. — Лет через пятьдесят можно будет.

— Я женат вообще-то!

— А Малахитница против не будет, — отмахнулась карапузина.

— Какая, нафиг, Малахитница?! — офигел я окончательно. — У меня жена — Елена Зелёная, за кроткий нрав и добродетели прозванная в народе Вредной! Гоблинша, если что, — уточнил я.

— Да?

— Да!

— А с Малахитницей у тебя что? Вся небывальщина гудит! — прокурорски прищурилась на меня Ариска.

— Деловые отношения у меня, блин! Я — Кащей верный! И вообще, что за бардак-то! Мне ещё отчитываться?! — начал звереть я.

— Лукавишь, Бессмертный, — уже совсем серьёзно уставилась на меня девчонка.

— Так. У Кащея Бессмертного с Малахитницей БЫЛ роман. До конца был. Так понятно?!

— А-а-а… так — понятно, — кивнула Ариска. — Ну ладно. Но ты бессмертный, так что лет через пятьдесят навести… ой не могу, хи-хи-хи! — опять захихикала Ариска.

— Же-нат я.

— Так с женой и навести, поговорим по девичьи…

— Ариска, блин! — возмутился я. — Хорош!

— Ладно-ладно. А «неважно»… Виноваты мы все перед тобой…

— Само собой, виноваты, — важно покивал я. — Кто сами свинотрахи, кто наполшишечки. Но моё Бессмертие милостиво вас простило, да.

— Это хорошо. Но лет через пятьдесят — жду, Бессмертный, — подмигнула мелкая язва.

— Посмотрим, — нейтрально ответил я.

Ну а что ей ещё сказать-то? Затроллит ведь и ржать будет, блин. Да и в детском теле взрослой женщине несладко, видно, да и… ну скажем так, подозреваю что даже среди извращенцев-русалкофилов, игнорирующих гнилое нутро, не слишком много найдётся достаточно утонченных, чтобы нога скелета у любовницы не мешала.

С Горынычем девку лет через пятьдесят познакомлю, коварно придумал злодейский я. А что? Оторвётся за десятилетия воздержания, хех.

Ну… посмотрим, в общем, махнул я лапой на вопрос личной жизни мелкой берегини. И с Ленкой посоветуюсь, кстати, а для этого — надо Зелёнку мою разбудить.

— Так, Арис, вопрос, важный: ты что про молодильные яблоки знаешь? — начал отрабатывать «квестовую программу» я.

— Молодильные яблоки, — протянула, нахмурившись, девчонка, а небывальщину хитро, хоть и несильно всколыхнуло. — Сложный био-магический конструкт на основе витала, — серьёзно продолжила она. — Активирует выработку стволовых клеток организма, возвращая его к пиковому периоду — девятнадцать-двадцать лет. Серьёзного вмешательства в фенотип, — задумалась она на несколько секунд, — не производит. Утерянные конечности и органы не вернёт. Но при наличии пусть больного и умирающего — восстановит.

— А как в плане энергобаланса витала? — решил уточнить я.

— Стабилизирует на пиковом уровне, уничтожив препятствия — поражения упырями, проклятьсями, марами… А интересно, Кащей! — встряхнула она головой.

— Угу, Арис. Это у тебя выходит справочник по небывальщине. И какой научный и подробный, — восхитился я.

— Нет, это я сама интерпретирую. Я всё-таки медик, — приосанилась мелкая. — Но информация есть.

— Слушай, а мертвильные яблоки? — заинтересовался я. — Ну тебе же не сложно?

— Не сложно. И самой интересно. Правда странно — сама думаю — ответа нет. А ты спрашиваешь — появляется. Точно женюсь, — хозяйски и ехидством посмотрела на меня мелкая. — Судьба!

— Найдёшь себе подходящую жену — вот и женись, — хмыкнул я. — И что там с мертвильными яблоками-то?

— Ну в мужья возьму, непринципиально, — хамски отмахнулась от моей мудрости Ариска. — Мертвые или мертвильные яблоки… Кащей, они в Ирии, на одном дереве растут. И не только. А у подножья — ключ с мёртвой и живой водой, один, но их и два, разных. Мёртвые прерывают жизнедеятельность, но полностью восстанавливают целостность организма, согласно генотипа. Взамен полностью лишая жизни.

— Как мёртвая и живая вода, — задумался я.

— Не совсем так. Действие яблок более тонкое, учитывает нюансы организма, а мёртвая и живая вода — стихии. Ну живая, например, вызывает непреодолимое желание…

— В курсе, не потр… сексом не займёшься — лопнешь, как шарик от витала.

— Да, у яблок такого эффекта нет, точнее — ослабленный…

— У-у-у… — печально провыло моё бессмертие.

Ну у Ленки и так с либидой проблем нет совсем никаких. А если даже ослабленный… Пррревозмогу, решил я и мужественно, пищащим голосёнком, уточнил:

— Эффект постоянный?

— Не знаю. А чего это ты так поскучнел, Кащей? — ехидно уставилась на меня Ариска.

— О жизни задумался, — отмазался я. — Спасибо, Арис. Немаловажные данные. А как попасть в Ирий, знаешь?

— Это… не только Ирий. Сложно словами объяснить, — досадливо махнула лапкой Ариска. — Это принцип, там дерево, ключ, плоды… ну знаешь, легенды!

— Знаешь.

— Значит, понимаешь — каждый из вариантов и ни один из них одновременно.

— Правда в глазах смотрящего, — мудро изрёк я.

— Точно! — уважительно покивала Ариска. — А попасть — через Буян, наверное, это ближайшее к нам место. Или через небывальщину. Но нам умереть для этого надо, раз уж мы в материи.

— Не надо нам умирать, — отрезал я. — Ладно, Арис, спасибо. Ты давай-ка, расскажи, как у вас тут дела. А у меня ещё мысль появилась.

— А что за мысль?

— Мудрая! Я её буду думать и тебя слушать. Я справлюсь, я талантливый, — погордился я под хихиканье берегини.

Ну и начала Ариска рассказывать. Вообще — изменений особо не произошло, кроме снижения «давления» от мёртвой Столицы. То есть Мир и вправду пришёл в равновесие, и орды нечисти и нежити перестали переть нескончаемым потоком. Хотя, как по мне, потока и не было, но это мне, а не сожранным и умученным. Даже если свинотрахи, всё равно жалко.

И в Арискино — чадобум. И рождаются карапузы, невзирая на высокую внутриутробную смертность. И карапузы из Благого в Арискино почему-то рванули, подчас из семьи, что занятно. Ну и дома и вообще — растёт Берегинин феод, хех.

А мысля у меня была вот какая: Ариска прикована к Арискино. Просто не может покинуть определённый радиус, иначе, как и любая другая берегиня, просто развеется. И это скучно, да видно по ней, что тяготится, да и с общением у неё не очень — местные её потихоньку «боготворят», а нормальному общению это мешает. Да и нормальному человеку это не слишком приятно. Я так думаю, что она в мою кащеистую персону вцепилась именно потому, что она для меня и девчонка, и женщина-врач, и берегиня, но не божество какое или нежить.

Ну да не суть. А суть вот в чём. У нас подрастают ростки Мудрости, которая распределённая сеть. А вопрос транспортировки из замка… просто не стоит. Я для Трифона — часть дома.

Так, вот как можно Ариске помочь — ну чатиться будет и вообще. Да и самим пользу получить — берегиня именно считывает данные, причём не из «сети», а из «глубокой небывальщины». Кстати, вот что в материи творится — она так хрен узнает. Но основополагающие принципы, реальность небывальщины, можно сказать, которых по сетке-границе хрен определишь, она просто узнаёт, стоит задать вопрос.

В общем, Ариска рассказ закончила, я мыслю додумал, и, вывернув мозги (ну они в тросы превратились и безболезненно вывернулись, да), сделал нам, присевшим в травку на обочине, чат со Славкой.

Ариска возможности в «сетке полазить» была довольна, но умеренно-оптимистична. Мол, она в сетку не может, но спасибки за благие пожелания.

— Вы, Ариса, не правы, — надувался ирокезистый ушастый голограммой. — Кащей — не менее эфиризированный, чем вы, некросимбионт…

— Вернусь и пну стероида ходячего, — вполголоса пробормотал я.

— …кроме того, сетью активно пользуется высшее умертвие — вампир. В Индии есть симбионт… ну там сложно, полубожественного толка, хотя божественность довольно условная… В общем, металюди высокой эфиризации пользоваться сетью могут, — решительно махнул он ушами. — И если некоторые невоздержанные и нервные…

— Я очень воздержанный и спокойный. И пну по-любому — обещал, — ехидно ответил я. — Но вполсилы.

— Да, если Кащей предоставит часть…

— Нет, — отрезал я.

— А почему? — заинтересовалась Ариска, но видно было — немного обиделась.

— Не потому что боюсь доверить ТЕБЕ свою иглу, — честно ответил я. — А потому что моя игла будет у ТЕБЯ.

— Кажется, понимаю, — задумчиво выдала Ариска. — Спасибо и про…

— Выпорю! — возмутился я.

— Через пятьдесят лет, — важно покивала троллиха мелкая.

— Ой всё, — ловко использовал я неотразимый аргумент в споре.

Сдулась, хех, только клювиком возмущённо захлопала! Ну а в итоге Трифон доставил в опорожнённый бензобак байка (и кстати нахрена я в нём всякую фигню таскаю, если мой домовой может всё доставить? Туплю, самокритично признал я) росток мудрого бонсая. И какое-то запредельное извращение маго, кибер, био и вообще страшного панка. Выглядящее как придуманный в середине пятидесятых голливудским сценаристом ноутбук. Но работал, непойми что! И Ариска с довольными визгами и писками застучала по кнопочкам.

— А что с твоей женой? — через минуту уточнила она.

— Славка, блин!

— Что — «Славка»? — возмутился ушастый. — Вёл себя с Арисой как со своей, ничего не скрывал! Ну сообщил, что Лена без сознания…

— Так что с ней? — докапывалась мелочь.

— Сволочи, — посетовал я. — Ну, хоть не свинотрахи. Проклятье, Арис.

— Сильное?

— Да.

— За яблоками для неё?

— Да.

— Доставай. И удачи! А то с кем ты пятьдесят лет меня дожидаться будешь?

— Очень мотивирует, — ехидно отметил я.

— Я знаю, — царственно покивала Ариска.

Ну а меня «подталкивал ветер пути». Распрощался с Ариской, которая… начала мне печатать всякие ехидные глупости в чат через пару минут после отъезда! Ну хоть перестала, когда пригрозил визор снять. Блин, завёл себе на голову… вот Ленку вылечу и на мелкую натравлю! Зелёнка у меня Вредная, справится, а то у меня не очень выходит, мдя.

Заехал в Некрополь к Антон Петровичу, где и заночевал: старый матершинник меня облапал и поил ромом, пока его из-под стола не выковырили пара скелетов во фраках и упёрли спать. Еле отбился от бешеных некроконструктов — они, очевидно исполняя распоряжение, пытались меня спать уложить, паразиты такие!

Но отбился и отключился за столом, Зелёнку навещать.

И там мои стальные нервы были подвергнуты надругательству! Ленка… заплакала, навзрыд, что хочет «маленького и милого Кащея!» И горько так… В общем, сделался я маленьким и был затискан. Всё же во сне — это во сне. И против нормальных габаритов во время супружеских обязанностей спящая Ленка не возражала, и то хорошо. А то была бы совсем беда. Совсем и вообще!

После сновидения я направился в Зеленюки. Честно говоря, тросы меня подталкивали довольно активно — и быть надо, и времени тратить не стоило. Небывальщина, чтоб её, но куда деваться.

По Зеленюкам, вообще внешне не изменившимся, я пробежал вихрем. Уточнил у ошалевшей Юрьевны насчёт яблочек, полюбовался ошалелым хлопаньем глазами и поматыванием головой высшей упырихи и с гоготом ускакал.

У Степаныча отметился набегом, полюбовался разве что на тяжёлую плиту «Дом Кащея Бессмертного» на своём коттеджике. Ну рванул в последнее место, за ратушу, не посетить которое я не мог. И… бугагашеньки, статуй! С мордой значительной и преисполненной глубинного смысла! Ну в общем, такую рожу увидишь — так и хочется кирпичом выражение поправить, да.

Только рожа — моя. И стальная, хехе. Никаких кирпичей не напасесси по ней стучать.

И надпись готишными буквами, заметная. Про свинотрахов.

— Эх, хорошо! — лыбился я.

— Мама, а кто это? — поинтересовалась какая-то карапузина у мамаши, переводя взгляд с меня на статуй.

— Это — Кащей Бессмертный, Даша, — прошипела мамаша. — Главный по свинотрахам, — явно в сердцах прошипела дамочка.

— А кто такие свинотрахи? — полюбопытствовало дитё.

— Да чтоб… это которые с хрюшками детей делают, — растерялась мамаша.

— А у нас свинина есть, — важно кивнула малявка. — Какие полезные люди.

С площади моё бессмертие уползало, сотрясаемое внутренним, но неудержимым ржачем. В общем — и не поспоришь, в чём в чём, а в продовольственной безопасности свинотрахи толк знают, гыг!

Ну и рванул я из Зеленюков: на площади люди были, и… да, ничего не забыли. Ничего не поняли. И — ничему не научились. Зато свинина на столе и не только, да.

И рванул я в Меллорн — чувство времени поджимало. Доехал, но не успел обогнуть древесину до реального входа, как явился Матвей, как маг перед Кащеем.

— Здравствуйте, Кащей! Добро пожаловать…

— Привет, Матвей. Это хорошо, что вы тут. А то тороплюсь, а заскочить надо было. Вы, где молодильные яблоки — в курсе?

— Э-э-э… — выпучил на меня буркалы маг, но Юрьевной он не был, и его ошалелое лупанье эстетического удовольствия не приносило. — Нет, на данный момент — нет. Могу попробовать узнать…

— Лишнее, Матвей. В целом — целы, проблем нет?

— В целом — скорее хорошо…

— Тогда удачи в дальнейшем. Привет всем, а я — поехал, — с облегчением почуял я «окончание квеста». — Прощайте, думаю, когда-нибудь увидимся.

— Прощайте, Кащей.

И погнал я по трассе, внутренне хихикая. Квест-квестом, а шороху я навёл. И Ариске помог, потому что она при всех прочих — хорошая, хоть та ещё зараза. И с Петровичем выпил, он тоже ничего старый хрыч. И позлодействовал от души, хех!

Просто сейчас в Меллорне, да и Зеленюках, будут злодейство коварное искать. Ну знают меня, и в жизни не поверят, что я заскочил «здрасти» сказать. Но злодейств-то и нет. А это — главное злодейство, бугагашеньки!

Поликовал я и порадовался, но собрался и вывел на визор карту. Кольцевая, в принципе, цела. Проскочу по периметру мёртвой столицы и на юго-запад двину. Как бы, а по факту — не факт.

И вот в чём вопрос: каким маршрутом? Потому что юго-запад от столицы бомбили очень душевно. Судя по сети — вообще по площадям, а не городам. Один некрос «по площадям»… был. Вот это-то меня и если не напрягает, то заставляет задуматься и выбирать маршрут. Потому что поля некроэнергии взяли, да и перестали быть полями некроэнергии. За сутки. Вот просто, пропал некрос. И радиация — в норме. При этом, о причине Славка сказал так:

— Никто не знает и не лезет внутрь, Кащей. Сеть… не знаю, что-то колоссальное по силе в небывальщине, но пассивное к людям. И делать это активным — страшно.

— Ну учитывая площадь воздействия — понимаю, — хмыкнул я. — Малахитница не справится за такие сроки, если вообще справится.

— Вряд ли, — кивнул ушастый.

— Божество какое? — предположил я не слишком довольно.

Ну как-то не особо я любил выдуманных, а если реальные такие же засранцы — то не хочу их видеть и приближаться, факт.

— Маловероятно. Это… что-то стихийное, но не направленное вниманием на людей. Ему всё равно. Или им. И привлекать внимания не хочется, — на что я покивал. — А боги — всегда были ориентированы на людей.

— Угу, мучали, издевались, убивали и вообще — осуществляли вредительство, во имя своих «всеведающих» планов, — ехидно отметил я.

— Ну… в целом — «да». Хотя не все были столь агрессивны. Но люди, их жизнь и взаимодействие с ними — основа существования любого бога. А этого нет.

— Титаны? — предположил я, а по небывальщине пробежала дрожь. — Звиздец, — скорбно отметил я.

— Что такое, Кащей?

— Да, похоже, они. Небывальщину всколыхнуло.

— Очень похоже на то, — протянул Славка.

— Ладно, о них мы ничего не знаем, и лезть я в эту зону, наверное, не буду. А заеду к Чёрному морю с севера.

— Наверное, так лучше. Хотя и там…

— Похрен, Слав. Мне туда надо! — на что ушастый кивнул. — И огибать море мне не охота.

— А там тоже самое, — «порадовал» меня Славка. — Не в плане бомбёжек, а силы. Всё побережье.

— Эллины? — уточнил я, подумав.

— Похоже на то, Кащей, — признал ушастый.

— Ну, значит буду на месте разбираться. И всё-таки с севера надёжнее, — попробовал я почувствовать и, вроде, выходило так.

В общем, сейчас вставал вопрос: «а как?» Лететь мне нельзя, нужны дороги. А с дорогами мало того, что хреново, так и хрен свернёшь — некуда. А возвращаться — нельзя. Вижу, понимаешь, цель, не вижу препятствий, да.

Так что ехал я к мёртвой Столице в сомнениях. И не посоветует ведь никто ничего толкового, блин!

27. Странный квест

Кольцевая, конечно, была не в лучшем состоянии. Но при этом, буйства полей и лесов не было, так что от своего обычного состояния она отличалась только обломками. Само же качество дорожного покрытия сохранилось неизменным, мдя.

Ну да байку не страшно, так что ехал я спокойно, пытаясь уже теперь понять, что случилось со Столицей. И всё равно ни черта не понимал — на месте мегаполиса была буря небывальщины, но даже некроса не сказать, чтобы запредельно много. На что, кстати, отсутствие массы умертвий и навов прямо указывает.

В общем — просто буря энергий, в которой даже нечисти не слишком комфортно. И небывальщина… ну была гораздо ближе, чем в других местах, как будто границу прорвало. Уж чёрт знает чем — взрывами или массовыми смертями. Но знаний и мозгов понять, что случилось, даже у мудрого меня нет.

Так что забил я на попытки понять, да и стал окончательно решать. На запад и так, и так всё разбомблено, а у Чёрного моря — титаны, с которыми как-то не очень хочется видеться. Даже если бы я был один — не очень. Привлеку их внимание к остаткам человеков ненароком, а бороться с ними, если что… да чёрт знает, как и чем. Воплощенные стихии и прочее подобное, блин.

И с востока моря — полоса “условно титанская” — в пять сотен километров. А вот с северо-запада — всего сотня. Так что всё же поеду я прямо на запад, буквой “Гы”, окончательно решил я.

И погнал на запад, что, кстати, сделал правильно: мёртвые радиоактивные пустоши с минимум нечисти. Отдельные островки под Боровыми и Полевыми встречались, но в целом — фоллаут, как он есть. И, подозреваю, центральная и западная Европа такя же, хотя чёрт знает — скандинавы вроде не запредельно пострадали.

А вот нежити как призрачного, так и вурдалачьего типа было немало. Полудохлой от голода, совершенно безумной, не от “заворота” мозгов или их отсутствия, а от того же голода. Под байк лезли, молодцы такие, хех. Прям “служба доставки душевности”. Не сказать, чтоб я так уж прям ликовал со страшной силой, но запасец не лишний, над энергией я даже почахнуть готов, наполшишечки.

Правда, к вечеру у меня нарисовалась дилемма: ночью надо сноходствовать и навещать Зелёнку. Это — принципиально. Однако полудохлые вурдалаки и озверевшие навьи тупо рвались ко мне. Чуяли нечисть и нежить, часть отшатывалась вблизи, но всё равно пёрли. Значит, и часть человека чувствовали, ну и желали схарчить.

Это, конечно, хорошо — энергия и всё такое. Но одновременно сноходствовать и пробивать нежить тросами я не обучен. А если просто валяться — так они изгваздают байк и меня! Да и ещё, учитывая этническую принадлежность, невзирая на мёртвость, что-то гарантированно сломают, а что-то — пройепут. Эти качества даже смертью не исправить, факт.

Вот вроде и ерунда, а задачка на самом деле не слишком просто решаемая. Но за полчаса мудрый я превозмог: распустился на тросы, которым дал установку. Как Кашпировский, хех, только без трёхлитровой банки.

А именно: приблизившиеся души некротического типа гарпунить самотёком. Вероятность какого-нибудь вменяемого упыря-вампира, ну или ещё чего-то такого, бегущего ко мне, в ночи глухой, ради возможности поздоровкаться… Ну-у-у… ненулевой. Но и хрен с ним, с дружелюбным таким, честное слово! Прибьётся, так будет знать, как людей в неурочное время будить, да.

Посноходствовал до рассвета исправно, с Ленкой пообщался в удовольствие. И мелким становиться не приходилось, ну почти… В общем, довольный, пришёл в себя и порадовался если не запредельно, то заметно пополнившейся кубышке. Нежить пёрла и продолжала переть если не бурным потоком, то стабильным ручейком. Кстати, несколько упырей неподалёку ошивались, не металюдей, а именно умертвий. Но не поехавшие — ко мне не приближались. А охотиться… да не до них мне. И в этих краях либо человек с этой пакостью встретиться готов, или не попрётся. Ну а если попрётся — сам себе злобный умертвий.

Поехал я дальше, но интерьер окружающий не радовал: стали появляться совершенно дремучие леса, с какими-то дикими и агрессивными Лешими. То есть, завернуть мне путь — было для этих товарищей навязчивой идеей, чтоб их! Как свинотрахи, только Лешие — ничему не учатся, блин. Так что пришлось растроситься полностью и так и ехать: на Бессмертного, в силах тяжких, местная шелупонь не саботажничала. Правда, внимание, злобное и недовольное, так и давило. Хотя причину столь злобного поведения лешаков я понял: умертвия, фактически осаждавшие живые области. Так-то они, конечно, человеков в меню предпочитают. Но при отсутствии и зверь сгодится, и дерево, и травка погуще.

В общем, въезд и выезд в лесные массивы сопровождался пробиванием через уныло копошащихся вурдалаков, от бескормицы готовых вегетарианствовать. А кубышка пополнялась.

А путь я рассчитывал проложить до Дуная, дугой. И по берегу добраться до моря. А там уже, надеюсь, выйдет без аварий: “путь приключений” против путю над водой точно не возражал — и так, и так на остров.

А километров через шестьсот от столицы уже начались не отдельные анклавы растительности, в радиоактивной пустоши, а отдельные пустоши. И стали у меня возникать сомнения, а радиоактивные ли они? Ну, в плане, площади звиздец какие зачищены, притом на восток от столицы — редкие области. А не химией ли здесь какой ядовой поработали? А то для таких площадей ядрён-батонов не напасесси, факт.

Ну и, соответственно, нежить постепенно сошла если не на нет, то стала редкой, как и положено в живом краю. И человеки, точнее — поселения, стали вдали ощущаться. Но мне туда было не надо, так что ехал я спокойно. Хотя в паре мест лес вообще нахрен разламывал трассу на несколько километров. Если бы не визор — мог и заблудится нахрен, зарастили всё Лешие наглухо.

Объехал столичный мегаполис — в принципе, будучи столицей, хоть и меньшей страны, от нашей он не особо отличался. Те же руины, та же буря в небывальщине.

А оттуда двинул к Дунаю, и вот тут стали появляться Меллорны: эти орясины при всём желании не пропустишь. Впрочем, никаких встреч у меня не случилось, разве что проскочил мимо охреневающего каравана, запряжённого не нашими правильными единорогами, а импортными огромными метабыками.

Но задерживаться не стал, караван шёл, чувства квеста не возникало, так что продолжил я путь. И выехал на побережье реки, впадающей в Дунай. Не самое, конечно, удобное место для пути, но не моей бессмертной персоне ныть.

Ехал до сумерек, заночевал на берегу. И к следующему полудню добрался до Дуная. Чувство пути на “перелёты” через притоки алярма не било, но вот отсутствие событий меня не то, чтобы напрягало…

Да напрягало, блин! Я бы предпочёл печке-другой помочь. Пейзанам каким или даже свинотрахам. Просто вот стопроцентно — просто не будет. А Дунай, до которого я добрался, находился уже в “зоне Титанов”. Это даже чувствовалось, хотя не как колебания небывальщины, а именно душевно. То есть свет, ветер, вода, да даже земля — ощущались в небывальщине не столько как объекты, а как “места” и, одновременно, часть чего-то разумного и обладающего волей. Такое, специфическое ощущение, хотя скорее успокаивающее. Разумно-волевые, конечно, но пофигистичные, не менее очевидно.

И если бы не подлючий путь без приключений от столицы — я бы даже расслабился. Но блинские вурдалаки с навьями и по-мелкому хулиганящие Лешие… ну, может быть, “приключения”. Чёрт знает, прямо скажем.

А Дунай нёс волны. Удивительно, но факт. Кроме того, что меня если не поразило, то расслабило ещё на полопроцента: по Дунаю аж два раза проплыли какие-то невнятные шаланды, одна, видно, транспортная, одна — точно рыболовная. И внутри этих калош были люди, хоть и зачарованы были эти суда от души. Но души — чувствовались, так что люди или металюди. Ну и маги были, факт.

Но плавают и даже рыбачат. А значит, “титанское иго” не изводит человеков под ноль. И на ихнее копошение не злобятся и вообще — может, и пронесёт.

И тут меня прошило… предчувствием квеста. Не знаю, как иначе сказать, но тросы, которые я отчётливо указывали, что связываться надо. А связыватся надо было, похоже, с бабой. Ну ладно, дамой. Довольно симпатичной, размахивающей свободной лапой в мой адрес, опираясь второй на посох-копьё.

Странная мадама, явная металюдиха, притом в довольно комичном варианте бронебикини. Так-то понятно, что есть панцири с открытыми руками и ногами, но у этой мадамы, поверх складчатого белого платья бронзовел панцирь с открытым животом. В дыре, конечно, платье, но в таких раскладах смысл броньки исчезает напрочь.

Далее, металюдство дамочки было “тяжёлым”, уровня Дурака-Горыныча-Ильича. Да и меня, если начистоту. Но не некротическим, ближе, наверное, к Дураку… хотя бурлящие водяные потоки в ощущениях точно указывали на какой-то вариант стихийного духа или хозяина.

В принципе — ничего невозможного, но учитывая “титаньи владения” — как бы не титаниха эта дамочка. Но слабовата, блин! Её Малахитница на правый мизинец положит, левым прихлопнет. На Урале, правда, но тем не менее. А известные металюди повышенной лютости — вполне могут по силе в небывальщине потягатся.

Хотя, с другой стороны, титаны “глобальные” — это могут быть толстые батьки. А кто сказал, что мелких не бывает? И, например, что они не металюднулись, а не явились сами? Ну, возможный вариант металюдства, скажем так.

И тогда… а хрен знает, хорошо это или плохо. Человек, вообще-то, человеку люпус эст. А бывают не эст, ну и судя по относительной пассивности — вроде и неплохо.

Но что от меня этой воевательнице в белом платьице нужно-то? Внимание, понимаешь, привлекает. И, кстати, в пользу “титанистости” говорит рост — под два метра. А так… ну не знаю, какая-то она… да красивая, не до одури, но красива, факт, невзирая на богатырские габариты. Но не зелёная, не вредная и вообще — не Ленка, так что неинтерена. А вот как “квест” — интересна, чувство к ней ведёт.

Так что я, на всякий, рогатку приготовил, да и притормозил у девицы, вопросительно на неё уставившись. А она на меня, и лыбится ещё так… непонятно. Не-не-не, я Кащей верный и вообще! И с незнакомыми дамами сексом трахаться не намерен! Да и со знакомыми не особо, факт.

— Геа шу полимести! — с улыбочкой, ни с хрена, обозвала меня эта девица.

Вот ничего плохого не делал, сама лапой махала, и обзываться не по-русски. Сволочь, наверное. И свиноложица, хоть и титаниха.

— Сама геа и шу, — резонно буркнул я. — Ай донт андестенд ю, — обозвался я в ответ, и тоже не по-русски.

— Рюски воин?

— В некотором смысле, — несколько подобрел я к владеющей человечьей речью девице. — Здрасти.

— Приветствую, воин! Рада пригласить тебя отдохнуть…

— Какое нахрен отдохнуть? — возмутился я. — День кромешный! Дел у меня невпроворот! И я — Кащей, — представился вежливый Кащей я.

— Кашей? — прищурилась девица, на что я просто кивнул, а она заулыбалась снова, хотя и поколебалась в небывальщине.

Но не вполне в мой адрес, так, причувствовалась к чему-то, скорее, что и понятно.

— Кори Фалассас, — ругнулась она, хотя — вроде представилась.

И пырится на меня, как будто ждёт чего-то. Не знаю я таких, может, Кащей и знал, но и пофиг — вот Малахитница сразу сказала, кто мы и всё такое. А тут —нафиг. Вот дал бы по газам, если бы не чувство “квеста”. Ну да ладно.

— С чем тебя и поздравляю, — фальшиво поздравил я эту Корю. — Так, мне недосуг. Дела. И приглашаться я никуда не желаю. Могу помочь, за плату, с нечистью, нежитью и метазверями. Если есть проблемы — говори. Ну а нет — поеду…

— Постой, Кашей, есть, — сделала жалобную морду лица девица.

И… не врала, но что-то странное, непонятное. Блин, мне начинает вся эта фигня не нравиться, отметил я. Но и выбора не наблюдается — бросать квест и рисковать ленкиным пробуждением я точно не буду.

— Но не здесь же говорить? Пройдём ко мне! Накормлю, напою…

— В баньке попарю и спать уложу, — ехидно продолжил я.

— Ну да, — поиграла ресничками Коря.

— Я чист и женат, — отрезал я. — А вот насчёт дела — можно и поговорить, — мысленно вздохнул я.

Дело в том, что тросы меня подталкивали к этому. Я даже мысленно возмутился: мол, какого, извиняюсь, мужского полового хера? Ответом на что стало внутреннее ощущение: “ну ты сама, насяльника, на кой-то хрен, хрен знает куда, хрен знает зачем прёсси. Если не надо — так над нами не капает, а так, как мы говорим — ПРАВИЛЬНО.”

Гадство, в общем, хоть и впрямь жалей, что от таллида так мало осталось. Хотя мне, к букету моих милых отклонений, ещё и расщеплённой личности не хватало. Вот с ней — совсем бы звиздец был, хех.

В общем, покатил я байк по оказавшейся неподалёку тропинке через прибрежную рощу, вслед за широко шагающей Корей. А за рощей, в полусотне… то есть ни хрена. Тут был явный заворот пути, но не разовый, а постоянный. Этакая пространственная магия, то есть КАЗАЛОСЬ что деревянный, трёхэтажный, этакий “барский” особнячок — в полусотне метров. И, пока казалось — для обманывающегося так и было. А вот где эта недвига на самом деле — чёрт знает. Отметка сети вообще выдавала бред и дичь, хотя бы в нашем полушарии, и то хлеб. Впрочем, в этом случае защита дома — право хозяина.

Но ни хрена не понимаю, блин! Она не врала, когда говорила о “помощи”. Но эта девица если не сопоставима со мной по силам, то близка. В текущем моём состоянии уж точно. А, главное, она очевидно искуснее, знает, что делает. А не эмпирически теребонькает тросы и небывальщину, надеясь, что если что — успеешь убежать.

Сам дом был именно деревянным и зачарованным. А вот внутри ощущалось с десяток сильных магов и пара десятков, а то и побольше, неслабой нечисти. Но домового типа. Вот вообще бред — с такой дружиной помощь? Или её тоже небывальщина толкает? Ну-у-у… может быть, посмотрим.

Под такие мысли мы до особнячка и добрались. Байк я поставил у натуральной коновязи, с натуральным метаконём. Не единорогом, а конём на небывальщине. Здорового, как лошадь, только раза в два больше! Чудище этакое, огромное, копытное. И смотрел на меня огромным буркалом нехорошо, колбаса краковская недопереработанная!

Ну и хрен с ним, мысленно махнул я лапой, и протопал за Корей в особняк. Интерьер был странным: грубое, хоть и чистое дерево, шкуры, и при этом — явная высокотехнологичная мародёрка, в основном, в виде украшений. Ну… у всех свой вкус, сказал индус, слезая с обезьяны.

Хотя в данном, конкретном, интерьерном случае — у всех своя безвкусица. У Игорька, небывальщина ему пеклом, и то поэстетичнее было, факт.

В общем, ввела меня Коря в столовку, такую, варварски-помпезную. Не в смысле даже украшений каких, а здоровенный тяжёлый стол на дохрена персон, такие же табуретки типа “трон”, но только две, в изголовье. И куча жратвы и выпивки рядом с табуретками.

— Угощайся, гост дорогой, — лыбилась девица.

И сама куриную или ещё какую птичью ножку схрупала. И вином запила. Ладно, тут традиция-ритуал, заключил я, захомячив какую-то колбасу и запил… мёдом, но не выдержанным ни хрена — градуса почти нет, а сладкий звиздец. И вообще, у Ленки вкуснее намного, отметил я. Впрочем, я сюда не жрать пришёл.

— Отчего не ешь? Не по нраву угощение? — нахмурилась Коря.

— Сыт. Сожители твои присоединятся? — уточнил я, оглядывая стол.

— Слуги они мои. Не присоединятся, — отрезала Коря. — Ну раз сыт…

— То перейдём к делу: в чём твоя проблема, чем расплатишься? — прервал я поигрывание бровками.

— Ну к делу, так к делу, — не слишком радостно выдала девица. — Сиди, сейчас покажу, — поднялась она.

В пять шагов подошла к дверному проёму и… пол, стол, и прочее — исчезли! Вот совсем и вообще! А к фигеющему мне тянулись какие-то поганые… ну тентакли, наверное, хотя были они из небывальской воды!

Ну всё, плохо будет всем. А мне — весело, злобно решил я, разрывая пасть в весёлой и доброй улыбке.

28. Рабски-освободительная

Мышление вошло в тросовый режим, но я ни черта не успел — противные водяные тентакли добрались до меня. И стали отсасывать. Энергию небывальщины, как ни удивительно.

А я через секунду хрюкал от сдавленного ржача, благо потолок, который был полом, столовки появился надо мной. И расположившись в водяной ванной стал спокойно думать.

Дело вот в чём: эти водяные тентакли отсасывали магическую энергию. ИМЕННО магическую, свойственную магам. А вот часть нечистика они просто игнорировали. При этом, будь я именно Кащеем полностью — мне бы пришлось кисло. Потому что так часть небывальской химеры, которая я — была магом. Чертовски сильным, умелым — это понятно даже по рефлексам. Но именно магом, и водяные тентакли обессилили бы его за секунду.

Однако, я был и таллидом, с запасом душевности. До которой тентакли просто не добирались, работая в другом спектре.

То есть, вся эта подлянка немного прокачает меня, как мага. Не более не менее. При этом, разрушить тросами эти тентакли я смогу, точно и без особого труда. Но пока не буду — надо подумать, понять. И устроить безобразную истерику тросам, которые я. Это они, паразиты такие, меня сюда привели! И как эта свинотрахаемая Коря мне врала-то? Типа “титанская лживость”? Так нет, согласно легенд. Эти ребята были вполне честными, это божества врали, как дышали. Или она полубог какой? А почему тип энергии одинаковый? В общем: надо подумать.

Начал я думать, и выходила фигня: я САМ балбес, повелся на “квест” и подпинывания тросов. В принципе — другого инструмента у меня и нет. Но разбираться в тонкостях и нюансах надо самому, не полагаясь на импланты-симбионты. Они ТУПЫЕ, я прекрасно это знаю. А вёл себя чуть ли не как Иван-Дурак, с идиотски распахнутой пастью кивая на даже не оформленные в слова посылы.

Итак, первое: эта стерва меня не обманывала. Ни словом. Я сам, как дурак, посчитав себя самым мудрым, попался в ловушку игры слов. Суть сказанного ей: у меня есть проблема, в решении которой ты можешь помочь. Не более и не менее. И ни хера это не “гарантия безопасности”! Это может быть как просьбой “помоги”, так и “я тебя использую в решении своей проблемы”. Собственно, последний вариант, похоже, и есть. И никаких гарантий “здоровья-выживания” тоже нет. Но вода, вроде бы, оставляет крохи магически-небывальской энергии, видно, чтоб не загнулся. Доить, похоже, меня собирается долго, сучка такая.

В общем, для небывальщины выходит: конфликт по праву силы. Который я, как бы, уже проиграл. А, не будь я на полшишечки таллидом, проиграл бы и по факту.

Далее, стремление тросов припереться в эту ловушку. Если подумать, выходит что дух этой Кори и Кащей друг друга знали. И совершенно не факт, что в постельном плане. Например — враги, или соперники. А моя кривая металюдизация и принятие Имени, а не Сути, привела к тому, что связь — есть. А памяти о ней — ни хрена, какая нахрен разница Имени, какая там история была. Оно основополагающее и принципиальное, да и то, за одну черту может прицепиться, а остальные быть подавлены. Тот же Горыныч в примерах — по легендам и информации из небывальщины трёхголовый жёг не по-детски, во всех смыслах. Пепелища до горизонта и поля костей. А сейчас — только в одном, хех. Ну, если яойщица своих партнёров не подпоила как-то, тогда в двух.

Ну это ясно-понятно. Дальше, нахожусь я в деревянном погребе — ни камня, ни металла стерва не использует. Явный каземат, дверь лютая, вода не только магическую силу отсасывает, а постепенно принимает вид металлических цепей. Хотя вода, по сути. Блин, что-то я такое… уй деби-и-и-ил, обидно обозвался внутренний голос.

— Кащей, ты учти, раз всё на Имя завязано, — вещала ещё бодрствующая Зелёнка. — Кащей — три, — выразительно помахала она тремя пальцами, — значения. Смотри: кость — скряга, тощий, костлявый.

— Ну насчёт скряги — так себе, но тощий, факт, — покивал тощий я.

— Дальше: “кастить” — вредить, пакостить.

— О да-а-а, — довольно оскалился я и пощупал Зелёнку на радостях. — Злодей и сволочь, — отрастил я стальную корону.

— Да, ты такой, — пощупала Зелёнка меня. — И третий — пленник, раб.

— Эта… — задумался я. — Не понял. Страстей, что ли?

— Возможно, но сказку помнишь?

— О Дураке, который ни хера не умел, но замужем за королевной Машкой. Выпустил Кащея, который Машеньку, за заточение, прихватил и портахивал. А Дурак дуром пару раз пёр, Кащей его выпнул нахрен и пощадил, — нахмурился я. — А потом три оборотня, на дураковых жёнах женаты, Кащея победили, а типа Дурак всё сделал?

— Там ещё с Ягой момент мог быть. Там где она Дурака спать укладывает и после этого помогает. Видно, понравилось, — согласно помахала ушами Ленка.

— Ну в общем — как обычно, Дураку хорошо, потому что Дурак. А всем остальным хреново. И да, пленник, — согласился я. — Но Лен… как ты пленишь тросы? — расплёлся я на тросы.

Зелёнка на тросы посмотрела, плечами пожала, пощупала и в спальню меня уволокла. А я забил. А сценарий в небывальщине — нет. Пленник, хех. Но наполшишечки.

Так, а вообще — похоже я у этой сучки не единственный в “аккумуляторах”. Одиннадцать магов, сильных, по душам чувствуется. И в одной со мной плоскости — отсюда чувствуется. Тоже отсасывает, многостаночница фигова. На решение некоей “проблемы”. Интересно что за проблема, конечно, но не особо. Надо выбираться и прибить сучку нафиг. Не было бы Ленки — просто отодрал бы до полусмерти, во всех смыслах. Но последствия дурного милосердия меня в Стальном ждут-не дождутся, так что хана Коре безальтернативный, факт.

Кстати, дошло до меня. Она не врала, то есть не “кривда”. Она недоговаривала, играла словами и смыслами. Как боги — они же тоже прямо не врали, даже Локи. Да и прочие божества, даже лжецы-трикстеры, “правдой лукавили”, если подумать. Правдивые ложью, как-то так.

А Кащей, судя по реакции небывальщины в ряде случаев — интерпретатор кривды. Когда небывальщина не “въезжает”. Это, блин, кто же он изначально было, тот, чьё Имя теперь моё? Хотя — разберёмся. Сейчас выбираться надо.

Причувствовался, попробовал по сети достучаться до кого-нибудь — глухо. Трифона чую, а визор ни хрена не фурыжит, небывальщины по нулям, а её для него и так крохи. Не то, чтобы я хотел орать: “поможите чем можите, я тут одной сучке намерен глотку вскрыть”, но некоторая информация бы не помешала, прежде чем нести гнев бессмертный.

Но не выйдет. И всё искажено и закручено — “завороты” какие-то дикие, пространственная магия, чтоб её. То есть, например, я знаю, что в одной плоскости со мной другие пленники. А сколько до них — хрен знает. Стерву эту не чую вообще, только что она “в доме”, а сам дом — как целое, без внутренних деталей.

Так, надо тогда пленников в первую очередь освободить. Первое: у них может быть информация. Второе — сучка могла прикрутить “взрывной ошейник мёртвой сучки”. Может, его и нет, но могла. А я без сети — маг не очень, мдя, не чую толком. Разве что тросами, когда вода будет пленниками бошки отрывать — почую. А это, вообще-то, не очень хорошо, и помочь коллегам, по, хех, заключению — не помешает.

И, наконец, третье — может, они сами сучку прибьют. Не то чтобы массовый убийца и вообще Кащей сердобольным стал охренительно. Просто, на кой самому напрягаться, когда могут добровольцы найтись? Причём, им это будет в кайф и по праву, а мне… ну просто потому, что нужно, не более.

Надумал я это, только приготовился тросы выпускать, как распахивается дверь. Всовывается сучья морда, лыбится противно, выдаёт: “вот ты и в моих руках, Бессмертный! Отдохну, развлекусь, да поговорим ещё!” И утянула сучью морду по сучьим делам.

— Дура какая-то, недором по сказке с Дураком жила, как мой прототип её трахал-то? Или она не Машка? — призадумался я. — А и хрен с ней и тросами в клочья, решил мудрый я, напыжился…

И опять дверь открывается. Ну ипанутся, блин, уставился я на мускулистого, смазливого красавчика с не самым умным, но ОЧЕНЬ хитрым выражением на слащавой морде.

— Че вей да пентру либертате, Кашчеу Медьзоброды? — слащаво выдал он, алчно на меня пырясь.

— Вот же сволочи нерусские, — посетовал.

Красавчик удивлённо залупал на меня буркалами, явно не понимая. Ну а я на ангийском спросил у деятеля, надо-то ему чего. Деятель поскрипел умишком и стал на ломаном инглише нести свою точку зрения. Довольно информативно, и не скажешь, что дурак.

Итак, это ёопарь Машки или Кирьки — похер как её зовут, в общем-то, имена трупов помнить — не самое разумное, а значит, и узнавать нахрен.

Так вот, она его кормит-поит-одевает, но его сердечко томится от того, что она больше и сильнее его, и вообще — “ну да войнца”, воли ему не даёт делать всё по-егойному. Что он там желает — в общем-то, похер.

Эта дура в процессе потрахивания (шустрая дамочка) выдала этому ёопырю, что так мол и так, пленила Кащея и вообще. А этот засранец, может, умом и не отличался (да дурак, видно семейно-предопределённое, Иванозаменитель ходячий), но хитростей было немало. В общем, какой-то наркотой Машку усыпил, деталей не говорил, но видно, что-то из её же запасов.

Сам про Кащей Купербердого (какого хрена я — меднобородый я не в курсе, не знаю таких сказок) что-то помнит, ну и теперь хочет от мне за освобождение много силы и мщи. Мол, он знает, что врать не могу, так что пусть обещаю, что дам ему всего и много, он знает, я могу.

Ну звиздец, обтекал я, пока мысленно. Нет, ну понятно, что Машка вряд ли этого красавчика за человека держит, так, иваноимитатор ходячий. Но он скотина-то какая, при всех прочих равных! Нет, ну если бы просто выпустил — типа хочу на волю от тиранши — так и ладно. Так он не только “слободы” хочет, паразит, но и меня на плюшки выставить, паразит такой!

— Хер тебе, — подумав, ответил я. — Мне и тут неплохо, не дам ничего.

В ответ на что красавчик выругался и посулил через год навестить. Но уже в слуги меня требовать будет, милое создание.

— Соврал, — констатировал я закрытой двери и небывальщине.

И выпустил тросы, разрушая заклинание. Потому что понятно, что времени ни черта нет — какая-то не просто пространственная, а ещё и временная аномалия в “темнице сырой”. И спящая стерва… ну хер знает сколько времени уже прошло, да и маг воды, отравленный, одурманеный и прочее подобное, через кровь или ещё какие телесные жидкости — ну не слишком надёжно, факт.

Так что расплёл я тросы и порушил эту воду в виде цепей. И стал обтекать в прямом смысле слова, хех. Ну и пнул деревянную дверь. Раз десять, не ломалась подлюка. И… уставился на копьё, торчащее из услужливо разошедшихся тросов живота! А кожанку нахер пробило, вот просто насквозь и вообще!

— Ты не Кош… — взвизгнула сучка, а больше ничего не успела.

Воткнул я ей десяток тросов в организм, и порвал по перфорации попалам. Пусть томные властелины всякой говорильней развлекаются. Правда… ну странно вышло — пробивал я её с БОЛЬШИМ трудом, вспомнив Ленку и понимая — надо. А вот с энергией я, по итогам, как бы не в прибыток вышел. Это при том, что в внутренний ад сучку я не пихал. Но вообще — странные пертурбации, отлетело не только Имя-идея, но и некий дух-принцип. Блин, поаккуратнее надо, подумал я про будущее и вообще. И аккуратно вытащил из дырки копьё-посох, пытаясь понять, что это за хрень. Ну, стандартные зачарования, точнее — чувствуется, что это. А вот чем бронежилетку шкуры жопы ангела пробили? Её, извиняюсь, крупнокалиберные зачарованные снаряды не берут! Она небывальщину блокирует! А тут какая-то… непонятная хрень.

На острие копья была… да какая-то чёрная песчинка. И от неё… ну вообще ничем странным не фонило, не чувствовалось и вообще! Песчинка и песчинка…

— Стопэ! — сам себя остановил я. — Я её не чувствую. Совсем не чувствую! Её нет вообще в небывальщине. Это жу-жу неспроста, — логично заключил я.

И стукнул в зачарованный кусок разломанной двери. И да, я мудёр: это была какая-то непонятная хрень. Негатор небывальщины, вот совсем и вообще. И не чувствуется паразит такой! Никаких “дыр пространства”, опасений. Его просто нет, ну и опасаться нечего. Какая, блин, полезная штука, оценил я полезную штуку, пока тросы, в меру своего урезанного сознания, содрогались и ужасались.

Это мы точно к лапам приберём, заключил я, обламывая древко копья, прибирая опасный ножик в чехол, снятый с половинки девицы.

— Изгваздала ещё всё, — брезгливо отметил я.

А красавчик валялся в уголке, на пузе. И смотрел в потолок удивлёнными глазами. Так, почему дура сдохла (ну могла и по другому, но могла и не сдохнуть, блин!) я стопроцентно знаю: она решила “проверить” нахрена её наркотой травят. Томная властительница, с прям эталонными ошибками. Мифологическими, хех. Надо таким не быть, отметил я себе, и не стал пока выпускать пленников. Живы, заклинание рассеивается. А мне срочно надо обыскать особняк!

И посайгачил я, размахивая тросами, в учкоренном сознании, устраивая не обыск, а натуральную деструкцию всему найденному. И, через пару субъективных часов, нахер порушив интерьер недвиги, был более-менее спокоен: не было хитрого чёрного непонятно чего. Ну, почти наверняка.

— Господин, пощади! — донеслось до сознания.

Блин, какие-то типы домовой нечисти, явно не нашенской, дошло до меня, когда я разглядывал заламывающих лапы и ужасающихся очень антропоморфных нечистиков. Прям статуя греческие статями, что парни, что девчонки, оценил я. А страдают — так думают, что я дом разрушу, и им — в небывальщину.

— Не буду дом рушить, — ответил я. — Хозяин по праву силы?

— По праву силы, Хозяин, — несколько оживились нечистики.

— И что с вами делать-то, — задумался я. — И с недвигой этой. Так, ладно, пленников пред очи мои представить, — вырастил я из тросов трон, на башке корону, уселся и принял вид охренительно важный и мудрый.

В пленниках были почти одни упыри — что и не удивительно. Водяной бабе их крутить — одно удовольствие, да и удерживать несложно. А вампиры, особенно в местных местах — гарантированно самые сильные. Ну, кроме титанов, само собой. Парни и девчонки, истощённые.

— Так, вы свободны, условно, — выдал я. — За освобождение требую, — продолжило моё бессмертие. — Десять лет не отнимать жизни разумных, кроме как из самозащиты или соразмерной мести. Принимаете?

Поперегладывались, но согласились — в общем, больше меня и не волнует, но больно отощавшие, выпускать страшно. Устроят “кровавый пир” на сотни жертв, а то и тысячи. А это — лишнее.

— И… да нахрен мне ваша служба не нужна. Смотрителем дома бы предложил быть, да чем вам платить?

— Господин?

— Кащей Бессмертный я. Царь, — представился я.

— Господин Кащей, я не откажусь, — выдала девица-огринша, одна из трёх неупырей.

— А зачем? — заинтересовался я.

— А я с духами общаюсь. Если тут порядок будет — так место хорошее. Зачем искать, да и долг отдам.

Хм… ну, в принципе, для шамана такая “отдача долга” может быть небесполезной. Там уже тонкости взаимоотношений с духами небывальщины и правда такого поступка в плюс пойдёт, факт. Ну а если ей “всё равно где”, что шаману небесполезно — так почему бы и “да”?

— Остальные свободны, кыш, — помахал я на остальных которые весьма оперативно исчезнули, что и понятно. — Имя?

— Моале, гос…

— Не господинствуй, просто Кащей. И на “ты”. Пенаты!

— Да, господин, — ответили этаким хором античные домашние духи.

— Дом починить сможете? И в порядке поддерживать?

— Как пожелает господин.

— Так и пожелает. Моале, от тебя требуется только жить и меня замещать, не вредить. А в остальном — делай что хочешь.

— Согласна, гос… Кащей.

— Пенаты, третья после меня в доме, — тыкнул я в огриху.

— А второй, господин?

— Может и представлю, может и нет. Всё, достало меня тут. Всем пока, — поднялся я, потопав на выход.

Ну… пусть дача на Дунае будет. Может и отдохнём когда с Ленкой, хотя не очень и надо. Но пенатов жалко, на полшишечки — без дома и хозяина развеются, а красивые, паразиты такие.

На байк мой никто из бывших пленных не претендовал — ну, выбитых зубов и сломанных упырей в округе не наблюдалось. Даже лошадь эту жуткую оставили… хотя пусть с ней огриха разбирается, мудро заключил я, да и втопил по маршруту.

Да уж, барадак какой, мысленно посетовал я, да и связался со Славкой, пусть информацию ищет.

— Её имя — морская дочь на греческом. Моревна — дочь морского царя, — выдал Славка через минуту.

— Вон оно что, Мирославыч, — протянул я.

— Я — Алексеич! — возмутился ушастый.

— Учту на будущее, — отметил я.

А вот с негатором — непонятно. Что за хрень, откуда. Что и неудивительно — нет его в небывальщине, и её для него нет. И отражаться на грани нечему, мдя. И легенд никаких, но штука — полезная. Главное ножик “иглой” не называть… хотя есть в этом определённое безумие. С учётом того, что я Кащей семейный — ни хера не благородное, да.

Ну да ладно, этап “квеста” закрыт, а опасаться этого духа, похоже, надо. И поузнавать побольше, как Ленка очнётся. И через Ариску тоже, мудро заключил я. И поддал газу.

29. Эпилог

И дальнейшая дорога ощущения подтвердила — ни аварий, ни приключений. Ни встреч, по большому счёту, хотя несколько шаланд по Дунаю проплыло. А я, решив не посещать припортовые развалины (радиации там не было, как и везде в “титановых владениях”, но город разрушен в хлам), врубил режим ховербайка и заскользил над волнами. Путь предстоял недолгий — в режиме ховера байк был ограничен в скорости только моей силой металломага и сопротивлением воздуха.

А ещё по дороге я пытался понять — кто эта Моревна? Полутитан или полубогиня? И вообще, в чём разница между божествами всяческими и титанами? И куда подевались именно боги? Ну не сказать, что я по этим товарищам скучал, но следы их пребывания даже на мне надеты — бронежилетка шкуры жопы ангела, как-никак. И нет, паразитов таких. И в сети нет, и вообще. А титаны — есть, но информация об отличиях чисто эмпирическая. В сети никто не знает. Ариска, троллиха такая, поприставала в сети, но тоже данных не имела. Мол, титаны — это сила. И часто богами называли титанов, хотя они не боги. Богов — нет, выдавала она, без деталей. Просто нет, ни почему, ни явятся ли когда нибудь.

В общем, ни хрена я толкового не надумал. А потом и это перестал, потому что меня в очередной раз чуть не схарчили. Ну как, “чуть”. На моей скорости, ну и с учётом габаритов харчуна — реально “чуть” вышло.

То есть, плыву я, мысли думаю, округу оглядываю. И чую, мне наперерез движется какая-то весьма сильная в небывальщине хрень, под водой. Но наискосок, не успевает “пересечься”, да и хрен с ней. Ну приглядывал, конечно, но так, вполглаза.

И вот, с полукилометра, эта хрень… наверное, телепортировалась. Просто не могла она преодолеть менее, чем за секунду, подобное расстояние. Ну и небывальщина заколебалась, само собой.

И из воды, в паре сотен метров за спиной, буквально выстрелили десятки щупалец. Аж брызгами до меня достали! Толстые, серо-голубые, торчат, понимаешь, из воды метров на десять-пятнадцать. Извиваются и поживу ищут.

— Я столько пива не выпью, — ошалело констатировал я. — И вообще, развели всяких крякенов, паразиты!

Ну не знаю, как эту хтонь неприличную ещё называть. И, очень надеюсь, что это единичная херня. Потому что если этот крякен — метазверь с возможностью размножения, то о морских плаваниях нужно забыть, как о страшном сне. На долгие годы, пока их и вправду на закусь к пиву пустить можно не будет. Сильна, зараза такая, хоть вроде и не магичит…

И тут мои мысли прервало некое колебание небывальщины. Этакое… в общем, этот крякен закрячивал, в радиусе пары километров, воду и воздух в воронку. Ураган и водоворотище. К чему это закручивание приведёт в итоге — хрен знает, у меня дела, так что улетел я нахрен. Но звиздец какая лютая креветка!

Впрочем, больше мне никаких гадостей не встречалось, а сеть, очевидно сбоящая, но всё же работающая, показала, что я приближаюсь к цели. На это же указывали и клубы тумана, небывальски появившиеся посреди ясного и спокойного моря. В общем — логично, этакий глобальный “заворот пути”, с провалом в не то, чтобы параллельный мир, но в место гораздо более небывальское, нежели старушка-Земля.

И первым, что я увидел, был остров. Но, явно и очевидно — не тот, что мне нужен. Посреди, понимаешь, моря-окияна стоял скалистый остров. Что там на скалах — толком видно не было, кроме одной детали. Высоченный и разлапистый дуб. Буян, как он есть, отметил я, не без некоторых сомнений вчувствуясь в мешанину небывальщины. Но, вроде бы, никаких “смертей кащеевых” на дубе том не наблюдалось. Русалок и котов учёных — тоже, а на Черноморов и прочую фауну мне пофиг.

Так что поддал я газку, огибая остров. Согласно всех мне известных моментов, я попаду на счастливый остров, который мне нужен. Собственно, если бы не моё же сознание — я бы сразу увидел остров с садом. Но я “знал”, что тут Буян, вот и увидел его, причём именно свою “вариацию” — другой человек мог увидеть Буян, но совсем другой.

И вот, оставив остров за спиной, двигаю я дальше — направление неважно, это место достаточно нереальное. То есть, идя “куда-то”, всё равно придёшь “куда нужно”. И появляется на горизонте точка. Я, соответственно, на неё. И да, остров. А на нём лес фруктовых, плодовых и подобных деревьев. Огромных, благоухающих и вообще. Ну — сад. Гесперид, похоже. Только баб не видно, оглядел я травяной берег. Натурально травяной, никаких песков, укроп всяческий с земляникой прёт из набегающих волн.

Ну и ладно, подогнал байк, поставил. И пусто, блин! Вот вообще никого, ни зверушки или насекомого какого. Буйство жизни, пробирающее такое, чуть ли не сильнее Егорьевска, правда более… ну скажем так, упорядоченное. Но по мозгам бьёт, факт.

И как тут эти девицы обитают-то? Хотя они вроде титаниды, дочери Атласа. Может, им и норм, хотя как-то слабо верится. И ещё змей тут водиться должен, вроде как.

Разберёмся, мудро заключил я, да и потопал в чётко ощущаемый центр острова. И никого и ничего, только всякие груши с виноградными деревьями (натурально — деревьями, блин!) и прочей садоводщиной. И благоухает всё просто до одури, так бы и… А это небывальщина, дошло до меня. Они не просто пахнут — они орут “съешь меня”, буквально заставляют. Нетушки, нехрен всяким овощам самим мной помыкать, заключил я, превращаясь в себя-из-тросов. Посиял высокомерно на местную флору светящимися глазами, да и потопал. У железа просто нет желаний, которые старались эти крыжовники пробудить, хех.

И дотопал я до центра. Поляна, ромашками-лютиками засеянная, ну и этакий ключ-прудик, с лениво кружащейся водой. Очень на инь-янь азиятский похоже. Не глазами — глазами разницы не было. А чувствами небывальщины — метвейший некрос, живейшая жизнь, бултыхались и чудом друг другу не мешали. Точнее не чудом, а небывальщиной.

И — яблоня. Не гигантская, обычная, разлапистая такая. С плодами, с одной стороны дерева живыми, а с другой — не живыми. Опять же, на взгляд — одни и те же, но фонят просто физически ощутимо.

И это дерево и источник… они были чужими острову, как ни удивительно. То есть сад рос “на источнике”, питался эманациями этой яблони, но сами они — были не частью сада, это очень чётко ощущалось.

Я даже остановился, призадумавшись, что это и как — почему яблоня в центре не часть сада. Но махнул лапой — мне яблоко надо, а подумаю потом. И только делаю шаг, как из-за дерева выходит тип. И я его… чувствую. Только не как типа. Этот тип и БЫЛ садом! В небывальщине. То есть я не чувствовал разумных и жизни, потому что он и сад — одно целое! И ко мне вышел даже не эффектор, как с Малахитницей. А орган организма — сада, для того, чтобы выходить и делать что-то ещё.

Этот орган был довольно примечателен. Мускулист атлетически, высок — плечи заканчивались на паре метров. Гол, но без торчащих писюнов — типично “греческий” стиль, когда писюн обозначает, что он есть, не более. Но это всё фигня. Самой отличительной чертой типа было то, что на переразвитых плечах было семь голов. Чем то он Горыныча напоминал, в человечьем обличье. И, видимо, это и есть Ладон. Это был титан, только не страж. Сам сад, хотя, возможно, он дух места настолько, что стал с этим местом не частично, а полностью един.

— Радуйся, Диакастис, — пробасила одна из голов, смотря на меня не слишком довольно.

Да и в целом, головы явно не испытывали восторга от моей персоны, судя по взглядам. И обзывались непонятно, сволочи такие. Но и агрессии не было никакой, именно недовольство неуместностью меня и тут, несбывшимися ожиданиями… Сложно сказать, я бы не почувствовал этого, если бы эти чувства в небывальщине не испытывал ВЕСЬ остров. И сынтерпретировать эти чувства толком — у меня тросов и остальных причиндалов не хватало.

— И ты радуйся, Ладон, — пролязгал я, так и оставаясь тросами, а то мало ли.

Нет, понятно, что этот тип… ну несопоставимая со мной величина. И прибьёт меня без особых проблем, если захочет. Но хоть маникюр поцарапаю, в глаз воткнусь и на спину плюну, а то совсем неинтересно.

— Не самое моё любимое Имя, — высоким дискантом протянула другая голова. — Зачем пришёл? Почему не отведал угощения?

— Тебя, Ладон? А что я был бы должен за это? — поинтересовался я.

— Диакастис! — практически сплюнула голова, как ругательство. — Зачем пришёл?!

— За яблоком, — ответил я, готовый начинать плевать на спину.

— Так бери, — хмуро ответила голова.

— Вот просто — бери? А Гера? — подозрительно уточнил я.

— А что с тобой ещё делать? Убивать бессмертного? — ехидно уточнили несколько голов вразнобой. — Так не умрёшь. И долго, бессмысленно и как идиоты — воевать? У меня жёны есть, и без тебя есть, чем занятся. А Гера, — хищно оскалился титан, — сожрал я её.

— И как? — заинтересовался я.

— Сухая, твёрдая и невкусная. И изжога была лет сто. Но самая вкусная пища за эоны! — аж зажмурились все головы со счастливой улыбкой.

— А жёны — Геспериды? И Атлант не против?

— Они. Вот что ты пристал? Бери яблоки и вали!

— Но мне интересно! — сам собой сказал язык.

— Обмен. Рассказ на рассказ. Зачем судье яблоки? — поморщилась одна из голов.

Ну… справедливо, признал я. И в общих чертах рассказал, что и как. Головы, кроме одной, сначала слушали с мордами недовольными, а потом заинтересованными. И даже… не знаю, откуда-то… с выверта небывальщины, послышались заинтересованные женские голоса. Видимо — геспериды, которых я не чувствую, будучи, по сути на, если не внутри Ладона. И он определяет, что и как есть вокруг.

— Интересно, — признала голова просившая обмен. — Спрашивай, отвечу равноценно, Бессмертный.

Правда, не так чтобы много он мне ответил. Даже чего это он обзывается — и то не сказал! Ухмылялся змейски и рожами мотал, титан подлючий! Но подтвердил — яблоки и источник не “его”, а после сожранной Геры — ему на них пофиг. Жёны его ими лакомятся, а они растут, их много. Да и всё, в общем — большая часть вопросов без ответов. Но и так интересно было.

А главное — очень мне понравилось, что не агрессивен и вообще. Я как-то готовился к превозмогающему бою. А просто поговорили, что и неплохо.

— Благодарю за рассказ, — поблагодарил я, подойдя к “живой части” яблони.

И взглянул на Ладона. А он пырился на меня, державшегося за яблоко. Минуту где-то. Наконец, одна из голов ОЧЕНЬ ехидно ухмыльнулась и кивнула. Ну я яблоко и сорвал. И ничего не случилось — сорвал яблоко и всё.

Ну и зашибись, поликовал я. Попрощался с Ладоном, на что дракон-титан что-то буркнул невнятное — женский щёбот отчётливо слышался даже в материи, видно, жёны чего-то хотели, хех. А вот нехрен, потому что, много жён. Одна, если правильная — в самый раз, да.

В общем, потопал я к байку. И, признаться, всё больше напрягаясь. Как сейчас подлянки ждя, так и на обратном пути. Потому как раз битвы с финальным боссом не было — ждёт меня что-то феерическое по гадостности. И как бы этому гипотетическому злогею дулю-то показать? Не до него мне, у меня Зелёнка спит и вообще.

Подошёл к байку, распустил тросы груди и яблоко там схоронил. И только думал двинутся, как выходит на бережок Ладон. С мордой кисло-о-ой, как буд-то ящик лимонов сожрал. И зыркает на меня недовольнее, чем когда я появился.

Ну началось, широко оскалился я, прикидывая, бить или бежать, начиная для начала, веселится. Потому что без веселья — совсем кисло, как ладоновские рожи, да.

— Бессмертный, ты… к жене своей? — процедила одна из голов.

— Э-э-э… да, — растерялся я.

Ну ладно бы — смертью убивать, или просто обозвался бы. А тут о дороге спрашивает. Подозрительна!

— А с какой целью интересуешься? — прищурился я на него.

И тут до меня дошёл интересный момент — мы общались не по-русски. Но и не по-гречески — какой-то выверт небывальщины, когда неважно, на каком языке трындеть — передается смысл. Просто построение вопроса вызвало… затруднение — я не знал, как передать нужные оттенки смысла, залип на секунду, и понял что общаюсь не столько словами, сколько смыслами.

— Да Атлантиды ноют, — страдальчески сморщился титан-дракон. — “Помоги да помоги, какая любовь!” — явно цитируя пропищала одна из голов. — А Геспериды вторят, — сплюнула одна из голов. — Путь открыть к твоей жене?

— Хм, а что должен буду? — резонно поинтересовался я.

— Ничего, если свалишь! Покой у меня дома этим и так обеспечишь!!! — аж задрожал остров после последних слов.

— Понял, — всё понял я. — Буду признателен.

— Вали уже! — махнул лапой Ладон, отчего в метре передо мной небывальщина и реальность скрутились в окно.

Ну просто дыра в пространстве, в который были видны стены Стального. Ну и газанул я, пока не передумал титан. И притормозил на дороге к Стальному.

Остановился, помотал головой и оповестил окружающую реальность:

— Йепанутся!

Реальность на это промолчала, а я быстро прикинул: атлантиды, это, видимо, дочери Атланта и Гесперы. А геспериды — нимфы, от Геспера. Но зовут их гесперидами скопом, хотя вроде как разный небывальский тип, да и атлантиды — титаниды по отцу. Правда кто мать нимф-гесперид непонятно. Ну и хрен с ними, ладоний, махнул я лапой и погнал к Ленке.

По пути связался со Славкой, сообщил, что достал. И галопом забежал в замок. Только вступил на порог комнаты, раскрывая тросы груди, сопровождаемый остроухим — интересно ему было, да и к Зелёнке он дружески относился. В общем, перступаю порог, а по небывальщине такой, то ли звук, то ли вибрация. Струна рояльная лопнула, если ощущения совсем похоже передать. Я замираю, с лапой у себя в груди, острые ухи за спиной со свистом воздух рассекают — Славка тоже понять пытается, что творится, башкой вращает.

И тут из короба моих тросов доносится голос.

— Кащей, я же говорила, что для такого уровня БДСМа ещё не готова. Хотя, если настаиваешь, можно попробовать…

— Славка, вали а? — по-доброму попросил я. — Стопэ!

— А?

— Я пнуть обещал.

— Не сильно.

— Не сильно. А теперь вали.

— Валю. И припомню, — свалил ушастый.

А я распустил тросы, а там задумчивая Зелёнка сидит и на меня смотрит, аж с некоторым испугом. И весельем.

— Нет, я всё понимаю, но ТАК ты меня убьёшь, — указала она на тросы, из которых я до сих пор состоял. — И как я так заснула? И что это у тебя? — указала она на лапу в груди.

— Так. Это — тебе, — протянул я Зелёнке яблоко.

Ну не выкидывать же? Да и возьмет и заснёт ещё по новой. Пусть питается. Ленка яблоко взяла, принюхалась, аж ушами от запаха замотала. И с улыбкой начала им хрустеть.

— А ты пробовал? — блеснула она на меня глазами. — И что это за чудо?

— Молодильные яблоки. Не пробовал, — ответил я, стараясь навести порядок внутрях.

А то штормило меня от всего не по-детски. И Ленка пока просто не понимает, что с ней было. Пусть проснётся, всё расскажу, а потом обниматься и разбираться, да.

— На кусочек, — с видом королевы протянула мне кусочек Ленка.

Я и захрустел. Вку-у-усное! И… упс. Совсем упс. Проняло, отметил я, подхватывая довольно пискнувшую Зелёнку на руки и вбирая тросы в себя.

— В спальню! — мужественно решил я, потому что мочи никакой не было, еле удерживался, чтоб прямо тут.

— Можно и в баню… — начала кривляться зелёная вредина. — Но в спальню быстрее. А потом ты мне расскажешь. Интересно, что-то вокруг не то. Но — потом!

И она права, отметил я, забегающий в спальню с женой на руках. Поговорить и потом можно, а сейчас надо отдавать сложнонакопительные семейные долги, да. И всё-таки хорошо с моей Зелёнкой, факт!

Оглавление

1. Готишный замок с пристроем

2. Оскал сребролюбия

3. Автобус в заднице

4. Уличные гонки

5. Кровавое танго

6. Зелёные верволки

7. Горелый бор

8. Шаткое равновесие

9. Замена зерриканки

10. Медный банк

11. Злодейски некта

12. Быстрая рекогносцировка

13. Ползучая офтальмология

14. Детективный трапизм

15. Долг наполшишечки

16. Смарградовый дуче

17. Изумрудный путч

18. Битая безопасность

19. Подземельный кросс

20. Привет из мертвого прошлого

21. Путешествие злодея

22. Таёжный роман

23. Различная пиромания

24. По стопам Кусто

25. Полостная операция

26. Бережное сватовство

27. Странный квест

28. Рабски-освободительная

29. Эпилог