— Старший следователь Мышка-Наружка, — представилась Мышка, отдав честь вошедшему молодому пареньку. — Присаживайтесь.
Пока паренёк садился да пристраивал свою шапку — то на скамейку бросит, то в руках сожмёт, то в карман упихнуть пытается — Мышка окинула пострадавшего опытным взглядом. Что это жалобщик очередной, она сразу поняла. Кислая мина на лице, растерянный взгляд, всколоченные соломенного цвета волосы. Обычный кафтан выдавал в пареньке бедного деревенского жителя.
— Ну что, Иванушка?.. — начала Мышка, но, заметив, как паренёк с испугу нахлобучил шапку задом наперёд и спрятал руки меж колен, продолжила уже увереннее: — Дурачок. Что там за беда с вами приключилась? Стрела не в ту лягушку прилетела? Или вовсе посеял её? А мож, Сивка-Бурка подкову потерял? Или Кулик скатерть зажал?
— Да не-е-е! — пробормотал Иванушка-дурачок, снимая шапку и прижимая её к широкой груди. — Молоко у меня упёрли!
— Молоко-о-о… — задумчиво протянула Мышка-Наружка.
С таким делом она ещё не сталкивалась. Мышка вылезла из-за своего маленького стола и принялась с важным видом расхаживать по столу большому — ночную смену за ним обычно Волчок-Оперок дежурит. Иванушка-дурачок следил за передвижениями старшего следователя и не мешал важным размышлениям.
— Так, а свидетели есть? — вскинула Мышка. Иванушка покачал головушкой, да и повесил её по привычке. Наружка рявкнула: — Не вешать нос, пастух гусиный! Где последний раз видели молоко? Рассказывайте всё без утайки.
— В котле же! Вот, — залепетал испуганный дурачок. — Высочество велело окунуться, а как же я окунуся, если молока больше нема?
— Та-а-ак! — снова протянула Мышка. Она в два прыжка оказалась у своего стола и принялась рыться по папкам, аккуратно разложенным по столу, бормоча себе под нос: — Молоко-молоко-молоко… Бурёнка? Нет. От Крошечки-Хаврошечки? Тоже нет. Хм-м-м… Конёк-Горбунок? Неожиданно… — Наружка уселась и открыла дело. Быстро пробежавшись глазами по исписанным страничкам, уточнила: — Три котла было, так? С молоком, водой студёной да водой кипячёной?
— Так точно, — кивнул Иванушка. — Воду оставили, а молоко упёрли…
— Воду каждый дурачок сможет найти, а ты молоко попробуй, — многозначительно заявила Мышка, косясь в сторону Иванушки.
— Я и не смог, — согласился дурачок. — Вота к вам и прискакали.
— Так! — Наружка подскочила и хлопнула лапками по столу. — Конёк-Горбунок тоже здесь?! Почему он не заходит?
— Так с животиною сюдой нельзя… — пробормотал Иванушка. Мышка только и смогла что лапкой мордочку прикрыть.
— И с кем мне приходиться работать?.. Ведите сюда Конька, живо!
Иванушка-дурачок сорвался с места — только его и видели. Спустя пару минут в горницу следователя важно вошёл маленький конь с длинными ушами.
— Старший следователь Мышка-Наружка, садиться не приглашаю, — сразу взяла Конька за уши Мышка. — Какими волшебством обладает молоко?
Горбунок, пытаясь вытянуться повыше, хотя по размерам он и так во много раз превосходил следователя, важно косился своими огромными голубыми глазами, но отвечать не спешил. Скрывал что-то и стратегию защиты продумывал? Но Наружка была не лыком шита — она взяла ту самую папочку, где и вычитала всё про Горбунка, и усмехнулась:
— На вопрос отвечать — это не перо Жар-птицы воровать.
Конёк прижал уши к голове и залепетал:
— Да сколько раз говорить — не воровали мы! Мы подобрали его, когда ехали в град-столицу, чтобы вернуть пёрышко владелице!
— Наши люди в град-столицу на конях не ездят! — Мышка погрозила пальцем. — На вопросы отвечаем. За перо вы уже своё отси… отстояли. Ну и отработали заодно.
— Пейте дети молоко — будете здоровы, — проворчал насупившийся Конёк-Горбунок. — Но вот если после молока окунуться в воду кипячёную да студёную, то получится омолодиться да оздоровиться.
— А яблочками-молодильными не проще ли будет? — удивилась Мышка. Она как раз налила себе свеженького чая и в задумчивости смотрела в кружку, от которой поднимался пар.
— Ну так-то да! — согласился Конёк. — Но поди их достань ещё… Так-то я одним дуновением кипяток остужаю.
Мышка аккуратно отставила кружку и прикрыла её локотком:
— Значит, мы ищем среди царей да царевичей, кто молодильными яблоками разжиться не смог?
— Я остужать никому не буду! — тут же вскинулся Конёк. — Мне своего Иванушки хватает…
— Не-е-ет, бу-у-удешь! — хмыкнула Мышка-Наружка. — Мы сделаем ход конём — используем вас как приманку. Так и узнаем, кто молоко украл. Значит, ваша задача — расскажите по секрету про услуги гусям-лебедям.
— Так они же по всей округ разнесут! — вскинулся Горбунок и даже копытцем цокнул.
— Этого мы и добиваемся, — заговорщицки подмигнула Мышка. — Как только негодяй выйдет на вас, сразу же мне докладывайте. Будем брать без шуму и пыли. Только вы это… Иванушке своему не рассказывайте ничего. А то если он дело запорет, то вам же хуже будет.
Горбунок начал уверять, что он — Конёк-молчок. Ещё бы! За воровство пера Жар-птицы ему и пришлось служить Иванушке-дурачку. Когда Конёк вышел из горницы, Мышка-Наружка сделала глоток из кружки, но сразу же выплюнула всё обратно — чай безнадёжно остыл. Каким-то образом этот проказник успел дунуть на кружечку.
— Горбатого могила исправит… — пробормотала старший следователь, разглядывая рисунки подозреваемых в деле перьекрадцев. Молоко уже никуда не убежит. Думала сейчас Мышка о предстоящем допросе важного свидетеля, который никак не хочет колоться здесь, но может расколоться в другом месте… Уже который раз она вызывала его в свою горницу. Вот и сейчас вкатился величественный такой, как ни в чём не бывало.
— Лисичка — дежурная сестричка, зайдите, пожалуйста, — позвала Наружка. На пороге появилась рыжая красавица, которая не преминула облизнуться, глядя на свидетеля. Чтобы отвлечь её от голодных мыслей, Мышка распорядилась: — Подготовьте нам место для беседы.
Теремок всего их Отделения сказкопорядка был рассчитан на крупных животных — медведей, кабанов, лосей, но работали тут и совсем маленькие зверюшки, вроде самой Мышки, поэтому в некоторых случаях требовалась помощь. Стол старшего следователя располагался в большой горнице и на большом столе, а когда приходили небольшие посетители, то дежурные поднимали их на стол и ставили дополнительное кресло.
Вот его и достала Лисичка из шкафчика. Всё красиво расставив, она аккуратно взяла в руки свидетеля.
— Только не на нос, — строго велела Наружка, внимательно следя за своей подчинённой.
Дежурная сестричка с тоской вздохнула:
— Ой, говорят, что у нас крыса в Отделении завелась. Канцелярская…
— Я недавно у нашего стоматолога была, — доверительно сообщила Мышка. — Кузнец пасть не порвал, но зубы мне на железные поменял, — он звонко клацнула, отчего и свидетель, и Лисичка вздрогнули. А Наружка улыбнулась: — Говорят, что крот у нас завёлся. Он и посоветовал.
— Я слепой, но не глухой! — пробасил Крот-Делооборот из соседней горницы. — Нечё меня обсуждать. Иди сюда, Жучка крашена.
— Это мой натуральный цвет! — возмутилась Лисичка. Она посадила свидетеля в кресло, а потом закрыла за собой двери снаружи.
— Старший следователь Мышка-Наружка, — привычно кивнула Мышка, разглядывая сидящее перед ней Яйцо. Небольшое, куриное, белое с глазками и ротиком, расположенными ближе к заострённому кончику. Трещины от ударов и синяки уже почти затянулись. Яйцо блеснуло белыми зубами:
— Ну здравствуйте, старший следователь! Давненько вы меня не вызывали. Уж и соскучиться успел за нашими беседами-то!
— Давненько, — сухо кивнула Мышка. Интересно, а запланированная демонстрация зубов впечатлила его или нет?.. — Три дня уж минуло. Вы не надумали подать заявление на Деда?
— Никак нет, — усмехнулось Яйцо.
— Он же вас бил-бил! И баба его вас тоже била-била! — воскликнула Наружка, прикладывая лапки к щёчкам. — Неужели, вы его боитесь? Неподкупный мой, вовремя предать — это не предать. Это предвидеть!
— Да нет же! — Яйцо покачалось в кресле, изображая отрицание. — Они меня берегли и любили. Дед ничего плохого мне не сделал. Он самый добрый в мире!
— Дед-то? — усмехнулась Мышка. — Давайте уточним, что мы с вами говорим про одного и того же Деда. Он ещё иногда стариком прикидывается, — она села за стол и открыла первое дело. — Посадил Дед Репку… Дед — берёт след. Нашенский, из Отделения сказкопорядка. Но за что? Репка никому ничего плохого не сделала. Она так обозлилась, что Мужика с Медведем поссорила.
— Так это вершки с корешками виноваты, — Яйцо снова покачалось.
— А как же Колобок? — Наружка взяла второе дело. — Дед упустил опасного преступника, который родителей бросил на произвол судьбы! В итоге у Лисички несварение случилось. Такое нельзя прощать.
— Нечего есть всё подряд, — по Яйцу пробежала дрожь. Мышка потянулась за следующей папочкой:
— Деда из Отделения погнали поганой метлой. Метлу тоже пришлось выкинуть, а то Баба-Яга на ступу пересела, в итоге метёлка не при делах. Кстати, вот дело Бабы-Ягу. Жила себе Старуха, горя не знала — всё Дед за неё делал. Всё, кроме корыта. И попросила Старуха это корыто смастерить. А он что?
— Что? — удивилось Яйцо. Как будто первый раз слышит… Хорошо играет!.. Но умное Яйцо — ещё не признак ума… Мышка продолжала:
— В сети свои поймал Золотую Рыбку! Ей бы плавать, да с карасём и щукой спорить, а Дед её Старухе на растерзание отдал. Женщины сами не знают, чего хотят. Вот она и нажелала на свою голову, а Дед только крышевал. И чем всё закончилось?
— Чем же? — снова спросило Яйцо.
— Осталась у разбитого корыта! — Мышка всплеснула руками. — Дед её бросил, а она в Бабы-Яги подалась. Там как раз набор шёл — не стали воспитывать в своём коллективе, со стороны взяли. И всё, теперь только богатырями да детками малыми питается. Ну клубочки каждому встречному-поперечному раздаёт — три девицы без пряжи остались.
— Не следует так поступать, — Яйцо картинно поохало.
— И это ещё не всё! — воскликнула Наружка, доставая очередную папочку. — Усыновил Дед колодочку Терёшечку, да отправил рыбачить вместо себя. Заманил Лису на рыбку, а та объелась и обманывать пошла всех подряд. Волк без хвоста остался, ещё и побили несчастного…
— Лиса всегда самой хитрой была, — Яйцо качнулось. — А Волк — не самым.
Мышка взяла следующую папку:
— Дед выгнал свою сожительницу Козу-Дерезу, а та отправилась угнетать Зайчика, — бросила на стол, взялась за другую, — Бычка — смоляного бочка заставлял к себе водить бедных животных, чтобы те работали на Деда и из леса подарочки носили, — в лапках Мышки оказалась последняя папочка: — Сначала Дед дал зверушкам дом-рукавичку, а потом всех разогнал, да именно тогда, когда они прижились и подружились.
— Это всё? — спросило Яйцо.
Мышка чувствовала, как начинает закипать. Не хочет этот гадёныш сдавать своего подельника. А ведь на что пошло Отделение сказкопорядка ради этого? Из зайца достали и от Ивана-царевича уберегли! Сидит тут такой важный, такой свидетель, и даже не видно, что на иголках. Ничем его не пронять! У Наружки ничего не было на Яйцо. Оно это знало, поэтому ухмылялось и смотрело важно. Совсем как Конёк-Горбунок до того, как… Неожиданно в голову Мышке пришла интересная идея.
Она обошла свой стол и уселась на него, задумчиво уставившись на Яйцо:
— Вам не кажется это слишком низким?
— Что, простите? — пролепетало Яйцо.
— Вы покрываете преступника. Это низко! — повторила Наружка. Свидетель качнулся в кресле:
— Мне нечего сказать…
— Я понимаю, что ваша целостность — это такая мелочь по сравнению с трагедией других пострадавших, тем не менее… — продолжала давить Мышка.
— Но, позвольте… — попыталось вставить Яйцо, однако старший следователь повысила голос:
— В наш непростой век быть таким простачком. А у Деда ведь золотые руки.
— Вы не смеете так говорить! — возмутилось Яйцо.
— С вами-то? — удивилась Мышка. — Ещё как смею. Вот ваш старший брат — другое дело. Он — дорогой и бесценный свидетель. Золотой человек! Ну, то есть, яйцо. Его никто и не подумал в Зайца пихать да иголками начинять.
— Я требую уважения! — во весь голос заорало Яйцо, подскакивая в кресле и приземляясь с тихим треском.
«Вот и раскололось», — про себя хмыкнула Наружка, а вслух сказала совсем другое:
— Ваши показания и не важны уже вовсе, я ж вас для другого позвала — сказать, чтобы вы не переживали, мы Деда взяли, когда он из молока в смолу прыгнул.
— Как в смолу?! — удивилось Яйцо. — Он перепутал, что ли?.. О-о-й…
Если бы у Яйца были руки, то оно бы ими зажало себе рот. А Мышка-Наружка улыбалась во все свои новенькие железные зубки:
— Вот и раскололось! Откуда же вам, многоуважаемое Яйцо, известно про планы Деда? Уж не вы ли ему посоветовали обновиться, чтобы никто не узнал? Только вы хотели, чтобы он сварился вкрутую в этих котлах с водой, как это у вас принято. Поэтому о смоле речи быть не могло. Не так ли?
— Всё так! — зло прошипело Яйцо. — Разве мог бы Дед сам до этого додуматься?! Я его научил всему, что он знает! Показал, как делать всё, что он сделал! Сам бы он не справился. Да и никто бы из этих поганых людишек не справился! Все на одно лицо да на один ум!
— Шалтай-Болтай, вы признаётесь иностранным агентом, и будете арестованы за нанесения тяжкого вреда жителям русских народных сказок. Каждое ваше слово имеет значение, — Мышка-Наружка подмигнула и чуть повысила голос: — Лисичка — дежурная сестричка, будьте добры, уведите отсюда арестованного.
Появилась рыжая красавица с тарелочкой, чтобы аккуратно собрать разбитое Яйцо. Ему только и оставалось, что злобно шипеть и плеваться. Запасливая дежурная сестричка достала из кармана стакан и накрыла им Яйцо.
— Какая гадость, это ваша отбивная яйка… — она поморщилась и посмотрела на Мышку: — Старший следователь Мышка-Наружка, разрешите доложить?
— Докладывайте, — важно кивнула Наружка.
— Деда взяли с котлом молока. Молоко в целости и сохранности возвращено Иванушке-дурачку. Тот просил передать, слово-в-слово: «моя мышинция меня бережёт».
— Горбунок помог? — спросила Мышка с улыбкой. Лисичка кивнула:
— Да.
— Передайте Коньку-Горбунку, что он освобождается от дальнейшего сопровождения Иванушки. Ой, ну только пусть сначала его дурачок искупается да царевичем станет…
— Есть! — дежурная сестричка отдала честь. — Поздравляю с успешной поимкой опасного преступника! Поделитесь, как вы это сделали?
Мышка-Наружка с важным видом произнесла:
— Тут главное вовремя хвостиком махнуть, — и потупилась.
Ведь скромность, как известно, украшает мастера.
