Не так давно, может быть лет десять тому назад, может быть меньше, в одном дремучем-дремучем лесу, какие, ещё порой встречаются у нас и сейчас, с огромными, сказочными деревьями, вышиной до самого неба, раскинувшими свои ветви до горизонта, издающими скрипучие, страшные звуки, особенно по ночам. А, эти ужасные скрипы слышны в самых отдалённых городах, не всегда, а только, в самую тёмную ночь, один раз в каждое десятилетие. В лесу с непролазными чащами, протекающими речушками и ручейками, страшными болотами, и трясинами, и прекрасными, грибными полянами, на которые, впервые попавшие люди, увидев, всю их красоту и сказочность, переполняются душевными восторгами, и невольно ожидают выхода бабы-яги, или кощея. Да-да, не удивляйся, даже пожилые люди, впервые попавшие в этот дремучий лес, невольно начинают озираться по сторонам, в ожидании появления бабы-яги. Но, мы то с тобой знаем, мы это я, сказочник, и ты, мой читатель, что никаких бабок-ёжек не существует. Всё это истории древних и былых времён-временишек. Может-быть когда-то они и существовали, в это, мы с тобой, конечно верим. Но, времена, те давно прошли, оставив свои не выдуманные истории, нам, для чтения, осмысления, да мало ли для чего ещё. Об этом мы с тобой порассуждаем в иной сказке, очень страшной, но красивой и прекрасной, а сейчас туда заглядывать нельзя. Совсем нельзя. Нужно пройти через эту сказочку, а потом только войти в иную, иначе ничему не научишься.
Так вот! В том самом дремучем-дремучем лесу, сказочном, и невероятно красивом, где белки прыгая с ветки на ветку, смеются над волками и лисицами, кидая в них шишками с деревьев, а зайчики грозят кулачками медведям, из далека, чтоб те не увидели, иначе сам понимаешь, получится заячий конфуз, в том самом лесу, дремучем лесу, у благородного, господина оленя и его госпожи оленихи, появился маленький, прекраснейший оленёнок, будущий благородный господин олень. Правда, вот одна беда, оленёнок появился не вовремя, не в тот сезон, и не в тот месяц, когда должны появляться оленята. Он, словно цветочек, проросший, пробившийся, сквозь выпавший глубокий снег, покрытый толстой коркой, твёрдого, холодного, прозрачного льда, появился на свет, неожиданно, преждевременно, и важно одновременно, словно весь мир, только и ждал его появления. А, это так и было! Так точно, и было! Оленёнку были все рады. И благородный олень, вождь стада, и другие олени, и многие звери, даже из других лесов. Не таких дремучих и сказочных, как их лес, переливающийся разнообразием цветов во времена восходов и закатов солнечных. Многие звери и люди, частенько, стоят на возвышенности, и по сей день так бывает, на самом высоком холме дремучего леса, который находится у самого его входа, и любуются лесом сверху, смотрят на кроны деревьев.
Только в те, утренние или вечерние часы, можно увидеть невероятную палитру цветов над лесом, как постепенно, тёмные, почти чёрные деревья, окрашиваются то в золотистые, и красноватые оттенки, то синевато-бирюзовые, то багровые, то, порою не поддающиеся описанию человеческими словами, но понятные каждому зверьку, большому или маленькому, того чудного, прелестного, дремучего леса.
Может быть и по этой причине, в том числе, в тот день, месяц и год, когда появился оленёнок, приходили звери, из других лесов, пробираясь порою, с немалыми трудностями, через сёла и города, большие и маленькие, в которых проживают люди, не всегда с добром встречающие разных, лесных зверюшек, мирных и хищников, посмотреть на него, маленького и красивенького.
Приходили и медведь с медведицей, и волк с волчицею, бобр с бобрихою, и лис со своею лисицей, зайка со своею зайчихою, и лось с лосихою, прилетали ласточки, и стрижи, а из заморских лесов приходили слон со слонихою, крокодил с крокодилицей, да много зверья побывало, всех не упомнишь, не перечислишь, все оленёночком восхищались, и умилялись. Даже крот, плохо видящий, и тот приходил и любезничал.
Мать, госпожа олениха не могла нарадоваться на детёныша, всюду его водила и лес показывала, через речку с ним переплывала, вкусные грибочки собирала, и ему отдавала, а когда слышали громкий рёв благородного оленя, сразу и возвращались к своему стаду. Рос оленёнок послушным и любопытным, любил играть, прыгать и беззаботно резвиться по всему лесу и полянкам. Не страшился ни ручейков, ни речек, ни густых, непролазных чащоб, ни отвесных склонов. Впереди всегда шла его мама, супруга благородного оленя и всему его учила и защищала. Много радости было у них, однако беда пришла откуда не ждали.
Весть принесли сороки, что пришёл сезон охоты и охотники и их псы охотничьи давно заждались этого времени. Подготавливают засады. Выставляют приманки. Готовятся как никогда, серьёзно. Встрепенулось зверьё в лесу, задрожало. Малых деток решили попрятать, понадёжнее. Лес, хотя и называется дремучим, да от опытного охотника разве спрячешься? Их, охотников, всегда много, и собаки у них охотничьи, натасканные, натренированные, хуже всякого хищника. Выследят, вынюхают, обложат. Что делать? Затревожилась и мать, госпожа олениха, вопросительно глядя на своего благородного оленя. Материнское сердце предсказывало беду.
— Ничего. — говорил благородный олень. — И эту охоту переживём, как другие переживали
Госпожа олениха всё равно тревожилась.
— Как же мы переживём эту охоту? У нас оленёнок. Как мы с ним будем убегать и прятаться? Он маленький, у него не хватит сил. Он постоянно играет и резвится, и он такой доверчивый.
— Посмотрим. Что-то нужно придумать. До охоты, сороки сказали, ещё целая неделя. Успеем подготовится. Пойду поищу тропинку в самое жуткое болото, в самое непроходимое. Там спрячемся. В болото ни псы, ни охотники не пойдут.
— Хорошо. Поищи. — умоляюще сказала ему олениха.
А тем временем, охотники, в городах и сёлах, во всю подготавливали охоту на оленей. Чистили и смазывали ружья, пристреливали их, проверяли манки создающие имитацию звука оленя, создавали засады, и вышки в лесу, закладывали солонцы, распределяли роли для облавы. Готовился к охоте и Тимофей. Молодой охотник, живущий в большом городе, в тёплой квартире, с женой и сынишкой. Охота для Тимофея, была самым большим увлечением в его жизни. Так и в этот раз, получив, приглашение на очередную охоту, Тимофей начал подготовку с выбора оружия. Он любил охотиться как с винтовкой, так и с древним, охотничьим луком. Лук, для охоты был для него более предпочтителен, он его больше любил, с ним он чувствовал себя средневековым рыцарем, участвующем в королевской охоте, порою дикой, безудержной, отважной, лихой, не приносящей ничего кроме удовольствия. Ему не нужны были охотничьи трофеи, но он страстно любил ими хвастаться. Его самолюбие и гордость, процветали в те моменты, когда кто-то, высказывал восхищение увиденным. А охота на оленя была самой любимой охотой, с которой не могли сравниться ни утиная, ни австралийская, на крокодилов, ни африканская, на гиппопотамов.
Благородный олень — это выражение, это олицетворение благородства и грации. Тимофей был влюблён в оленей. Он про них знал всё. Оленьи рога, красиво обделанные, украшали его квартиру, как сувениры мужественности. Так, он полагал, думая, что к этой, его забаве, с таким же чувством относятся и другие.
Поставив рядом у стены винтовку и лук, Тимофей размышляя выбирал:
— Что лучше будет на нынешней охоте? Лук или винтовка? Пожалуй, лук, но после последней охоты, ослабла тетива, и натягивать её нельзя из-за пришедшего в неисправность, нижнего, лукового плеча. Любимое оружие требовало ремонта. Значит, выбор падает на винтовку.
Тимофей осмотрел её, разобрал, почистил, смазал и обратно собрал. Уложил, что можно было уложить в рюкзак из охотничьей экипировки, бинокль, аптечку, спрей от насекомых, фонарь, компас, карту, спутниковый навигатор, заряженный сотовый телефон, продукты из расчёта немного больше чем необходимо, на случай, если придётся задержаться в лесу. Собрал одежду с оранжевыми, специальными для охоты вставками, охотничью, специальную обувь, перчатки и шляпу, с специальными петельками, защищающими их от потери в пылу азарта охоты, и многие другие вещи, так необходимы каждому, кто идёт в дремучий лес, на некоторое время. Для заглушения и полной маскировки, он удалил любое проявление запаха, будь то от одежды или оружия, способного насторожить животных, и на которые они реагируют за несколько сот метров, имея невероятное обоняние, разоблачая охотников, не подходя к ним близко. Тимофей использовал, проверенное, давно ушедшими к праотцам, предками, ещё, в те времена, когда, ни сотовых телефонов, ни планшетов не существовало, и в помине, одно старинное средство. Средство, о котором он никому не рассказывал, так как это тайна принадлежала не ему одному, а всем охотникам, и предназначалось только для охоты на животных, и передавалась от охотника к охотнику, как от учителя к ученику.
В день начала охоты, Тимофей проснулся рано. Часа в три ночи, или минут пять четвёртого утра. Собрав рюкзак, одевшись в охотничью экипировку, тихонько, на цыпочках, чтобы не разбудить своих домашних, он подошёл сначала к кровати где спала жена, и нежно поцеловал её в щёчку, тоже он сделал, подойдя к сынишке. Он, нежно, любил их обоих, и всё что он в жизни хотел, только чтобы эти два, родных ему человечка, были всегда счастливы. Ещё раз окинув любящим взглядом, их спокойный сон, он посмотрел на часы и шёпотом произнёс:
— Пора.
Выйдя из подъезда на улицу, уложил все вещи в багажник автомобиля, завёл мотор, и после его прогрева, плавно тронулся в путь, проезжая, по пустому, ещё тёмному городу, радостно провожающего его жёлтым миганием, установленных на пути, светофоров.
Путь к дремучему лесу был ни долог, ни короток. По расчётам, по давным-давно установленному маршруту, он должен прибыть на место сбора всех охотников, на одной из полян, где-то, часам к шести, чтобы успеть не только к началу охоты, но и ко всем ритуалам и обычаям, её сопровождающим. Охотники, всегда перед охотой, на той поляне исполняли традиции, охотничью этику. Тимофей, по началу, не совсем понимал, кем, когда и для чего были придуманы эти обычаи, пока один старый охотник ему не разъяснил:
— Понимаешь Тим. — сказал он, — Мы соблюдаем эти традиции, потому что уважаем природу, уважаем зверя в лесу, уважаем его право на жизнь, уважаем человека. Всегда нужно давать зверю, шанс убежать или скрыться, во время охоты. Нельзя быть беспощадным и ненасытным. И, чтобы не забывать эти простые правила, для этого придуманы определённые традиции, как напоминание самому себе, о ценности жизни, о её сущности, о равноправии и равновесии сил в природе. Даже если ты царь природы, ты должен в первую очередь быть тем, кто заботится о природе, а не царствует, поглощая всё подряд с ненасытностью. Понимаешь?
У охотника что главное? Дружелюбие, дружественность! Дисциплина! Справедливость! Хладнокровие и выдержанность! Понимаешь?
Охотник не позволяет в своём сердце поселиться безудержной страсти к охоте как таковой, ради охоты, ради трофея. Понимаешь?
Охотник, всегда окажет помощь животному, попавшему в беду. Никогда не будет стрелять в детёныша животного и его мать, мирно пасущихся. А если посетит в лесу охотничью сторожку, всегда оставит после себя, своего ухода, запас дров и еды. Зачем? А может это спасёт чью-то жизнь. Понимаешь?
Охотник, охотится на благородного оленя и других зверей. А если олень благороден, разве охотник должен быть менее благороден? Понимаешь?
На охоте, как на исповеди, там проявляется вся сущность человека, всего того, что у него на душе и в сердце. Всё видно и всем, всё что в нём есть, вся его сущность, хорошая она или наоборот. Понимаешь?
Или, разве ты настоящий охотник, если только-только купил ружьё и пошёл в лес? Нет, настоящим охотником ты станешь, когда докажешь это своим поведением и благородным отношением к природе, к лесу, к зверю и покажешь свою первую добычу, добытую, по всем правилам охоты. Только, когда отдашь и лесу, и природе, и животным свой долг, то, что ты у них забрал или собираешься забрать. Понимаешь?
Когда нет сезона охоты, что ты приносишь в лес? Ничего? А что должен принести? О ком позаботиться в лесу? Понимаешь?
Главное — забота, а не потребление! Понимаешь?
Когда всё поймешь, когда не останется вопросов и сомнений, только тогда ты перестанешь быть стрелком и станешь охотником. Понимаешь?
С тех, самых пор, когда старый охотник, ходивший, в своей молодости в одиночку на медведя, сказал ему, эти важные слова об охоте, Тимофей иначе начал относится и к охоте, воспринимая её не как спортивный азарт, а как философское отношение к жизни, и к природе, и к жизни, с бережностью и любовью.
Когда охотники все собрались, распределили роли, кому быть загонщиком, а кому залечь и ждать зверя в засаде, они, всякий раз, приступали к своему, охотничьему ритуалу, в своих традициях. Так было и на сей раз.
Был издан звук рога, возвестивший начало охоты. Так было заведено, в этом дремучем лесу, со времен царя-батюшки, имени которого за давностью лет, никто не помнил, всегда, и сколько бы охотников не собиралось на охоту, даже если всего один, начало охоты необходимо было озвучить, специальным сигналом из рожка. Сделать первый сигнал о начале охоты доверялось, тому, кто в прошлую охоту, добыл больше всего трофеев, а при отсутствии такового, самому старшему. Но, перед начальным сигналом из рожка, всегда, следовал традиционный и обязательный инструктаж по технике безопасности, варка на костре, в большом котле, пшённой каши с окороком, салом и острым, красным перцем, и обильно посыпанной свежей зеленью, употребляемой, непременно всеми перед охотой, с обязательным чаем на лесных травах. Пшённая каша, всегда подаётся с возгласом повара:
— Охотится необходимо на сытый желудок!
Повар, ударяет, при этих словах, три раза черпаком о металлическую тарелку и раздаёт всем, кто сколько может съесть. После третьей ложки, он же, наполняет кружки присутствующих чаем и другими напитками, ибо произносить слова, запивать кашу, можно начинать только после третьей, полной, съеденной ложки каши. Пока этого не произойдёт у всех, должна присутствовать тишина. Поэтому тот, кто ест быстро, всегда ожидает тех, кто ест более медленно. Впрочем, откуда взялась эта традиция, почему именно после третьей ложки можно говорить, никто не помнил, но все придерживались этого правила с удовольствием. Считалось, что без каши, охоты быть не может.
После этого, выбранному тамаде, полагалось рассказать интересную, поучительную историю, настраивающую всех на предстоящую охоту, которая, в случае отсутствия, рядом зверей, может продлиться не один день.
Рассказывать интересную историю, в этот раз выпало старейшему охотнику. Все с любопытством ждали, что он поведает об охоте на белого медведя. Надо сказать, что и старейший охотник любило рассказывать истории, порой невероятные, кажущиеся сошедшими из сказочных книг. И начал свою историю, старейший охотник, со слов:
— Было это в мою молодость. Много лет назад. Забросила меня жизнь во льды, в царство белых медведей и других обитателей северного мира. Так получилось, что я оказался один среди льдов, всех, моих товарищей, унесло на большой льдине. Был жуткий мороз. Градусов шестьдесят. Я один. И вдруг вижу белого медведя. Как потом оказалось не медведя, а медведицу. Вскидываю ружьё, а она на меня рычит. Но подойти не может, что-то ей мешает, и не подходит, и убегать не убегает. Стоит на задних лапах и ревёт. Ну думаю — попал. Живым бы остаться. Вскидываю ружьё, прицеливаюсь, стреляю, и промахиваюсь. Холод, мороз, трудно попасть, пальцы не сгибаются. А медведица не уходит. Стоит и ревёт. Перезаряжаю ружьё, прицеливаюсь и вижу, что она плачет. Стоит на задних лапах, машет передними лапами, ревёт, и текут у неё слёзы. Я, аж присел от неожиданности.
Все внимательно слушали старика, а он посмотрел на всех и сказал:
— А окончание расскажу после охоты, когда опять на поляне соберёмся, иначе рассказ затянется до вечера. На том и решили, начать охоту, а после неё послушать окончание рассказа от старого охотника. Такова была традиция. Начать рассказ до охоты, а закончить, после неё.
И вся чопорность традиций, только на первый взгляд выглядела чрезмерно строгой и нелепой, но именно в традициях заложен глубинный смысл, не позволяющий расклеиваться связи поколениям и обществу, быть всегда обществом.
После трапезы и рассказа, самому удачливому охотнику из прошлой охоты необходимо было подать сигнал о начале новой охоты. Это привилегия, выпала Тимофею. Он был тем самым удачливым охотником. Тимофей с гордостью взял рог в левую руку, встал, не широко расставив ноги, правой рукой опершись о бок, и затрубил во всю силу, в разные стороны света, юг и север, запад и восток. После чего, охотники в предвкушении добычи отправились на свои места, в ранее подготовленные, в дремучем лесу.
А тем временем, благородный олень всё ещё продолжал поиски укромного места, куда могло бы спрятаться всё его стадо. Сороки всё более и более кричали на весь лес о приближении охоты, и о том, что охотники уже съели по три ложки каши, и в невероятно быстром приближении то время, когда раздастся сигнал о начале. Благородный олень почти, выбился из сил, но продолжал идти вперёд, спотыкаясь от усталости, на ровных местах, в поисках спасения. Когда он вышел из густых зарослей на поляну, он неожиданно увидел путь, ведущий к болоту, которое было тем самым местом, желанным и спасаемым для него и его стада. Ему бы передохнуть, отдышаться, путь назад был не близкий, но времени не оставалось, и он стремглав, как только мог повернул в обратную сторону, и побежал галопом. До оставленного стада было часа три, но при полных силах. Он понимал, что опаздывает, сил не хватает на быстрый бег, и сороки, и другие птицы всё громче, и громче предвещали о начале охоты. Благородный олень торопился, не обращая внимания на кочки, заросли кустарников, ветки деревьев, в которых он порой запутывался своими рогами. Ветки царапали его шею, били по глазам, но он, не обращая внимания ни на что, спешил.
Неожиданно все птицы замолкли. В дремучем лесу образовалась тишина. Олень остановился и прислушался.
— Самое страшное случилось. — закричали все птицы и белки, и зайцы, и волки, все, до единой зверушки.
— Охота! Охота началась. Берегись! Спасайся!
Олень побежал из последних сил, до стада оставалось не больше полутора часов. Он сокращал путь как мог, не обращая внимания ни на кого и ни на что, а звери, видя его кричали ему в след:
— Куда бежишь? В другую, другую сторону нужно. Поворачивай, там ждёт засада.
Благородного оленя не останавливало ни их предупреждение, ни понимание опасности, грозившей ему, он должен был успеть. Ему нужно было сообщить дорогу к болоту. Он решил, что стадо должно быть спасено, а он будет отвлекать охотников, пока они будут спасаться.
Стадо оленей, без вожака сбилось в круг, в тревоге и ожидании, не понимая, что им делать. Повсюду слышались лай собак, стуканье и бряканье загонщиков. Только маленький оленёнок, ничего не подозревая, продолжал беззаботно прыгать, щипать травку и играть. Мать олениха, его просила быть постоянно рядом, но малыш временами заигрывался и постоянно куда-то отпрыгивал. Мать олениха, тогда обратилась к стаду:
— Нужно уходить, иначе не выживем все.
— Куда? Куда? Куда?
— Пойдём в ту сторону, куда ушёл наш вожак. Возможно мы встретим его в пути и будем спасены. Возможно он нашёл для нас болото, где можно переждать охоту и сейчас спешит к нам.
Все, пошли в ту сторону, куда указывал след вожака. Мать олениха начала искать своего оленёнка, но его нигде не было. Она его тих позвала, чтобы не привлечь внимания охотников. Оленёнок не отзывался. И ей ничего не оставалось, как идти его искать, в ту сторону, где затаились охотники. Искать долго не пришлось. Он резвился и играл на соседней полянке. Играл беззаботно не сознавая опасности.
— Иди скорей сюда. — тихо позвала олениха его из-за деревьев.
Но олененок, увлечённый множеством грибов, не слышал зов матери, продолжая собирать и поедать грибы. Мать олениха увидела в противоположном от неё месте охотника, смотрящего в бинокль и не замечающего его оленёнка. Охотник медленно поворачивался всё ближе и ближе своим взглядом к играющему оленёнку. У оленихи обмерло сердце. Она представила картину выстрела. Дальнейшие её мысли лучше не рассказывать, ибо они слишком трагичны и печальны, но, она не мешкая выскочила на середину поляны и остановилась, устремив взгляд на охотника и закрывая собой оленёнка. Охотник, заметил в этот момент её, но не заметил оленёнка. Он вскинул ружьё и приготовился стрелять. Олениха стояла и не двигалась. Стояла, не моргая смотря на охотника. Охотник, а это был Тимофей не хотел стрелять в стоящую олениху, он ждал, когда она побежит, чтобы в тот момент произвести выстрел. Но олениха продолжала стоять и смотреть на Тимофея.
— Не может быть. Что с ней случилось? Почему она не убегает? Может быть она меня не видит? Но, она смотрит прямо на меня. Она не может меня не видеть.
Тимофей решил подать какой-нибудь звук, чтобы спугнуть олениху. Он негромко кашлянул. Но и после этого олениха не шелохнулась. Тогда Тимофей решил наступить на сухую веточку, которых вокруг было много и переломить её так, чтобы прозвучал громкий треск. Но, и после звука поломанной ветки, олениха продолжала оставаться на месте.
— Может быть она больная? — предположил Тимофей. — Может быть у неё просто нет сил?
Он передёрнул затвор винтовки, предполагая, что он испугает её и прицелился. Тимофей и олениха находились друг от друга в десяти шагах и отчётливо видели друг друга. Тимофей сделал шаг вперёд, выходя из своего укрытия, но и после этого олениха не сдвинулась с места. Тимофей предположил, что она больна или ранена и прицелился, окончательно решив выстрелить. В момент, когда он собирался нажать на курок, он увидел, слёзы, из не моргающих глаз оленихи, текли крупные слёзы. Она стояла и плакала.
— Да что ж это такое?
Не решаясь нажать на курок, подумал Тимофей. И тут, в этот самый момент из-за спины оленихи выскочил маленький оленёночек. маленькая глупышка, скакавший по поляне и собиравший грибочки. Тимофея, словно пронзило током. Он растерялся и отшатнулся назад.
— В это время не должно быть оленят. Им не время совсем. Откуда же он появился? Что это? Я не могу стрелять ни в него, ни в его мать.
Тимофей опустил винтовку, продолжая смотреть на плачущую олениху, олениха продолжала смотрела на Тимофея.
— Уходите. Брысь. Бегите! Спасайтесь.
Он махнул рукой, затем хлопнул в ладошки, пытаясь заставить оленей убежать. Олениха, видимо всё поняла и резко, побежала в чащобу, а за ней её маленький оленёнок. Перед входом в чащу зарослей, она на секунду остановилась и обернулась, чтобы посмотреть на Тимофея.
— Да бегите же скорей. — вырвалось у Тимофея.
Олениха и оленёнок убежали. По пути они встретили своего благородного оленя, вожака, догнали всё стадо, и благополучно спрятались на непроходимом болоте. А Тимофей подал знак другим охотникам, что в лесу имеются маленькие оленята, и охота тут-же закончилась. Все разъехались по своим домам. Уехал и Тимофей. А рассказ старого охотника так и остался не дорассказанным, в эту охоту.
Когда он приехал домой, открыл дверь и вошёл в комнату, он увидел играющего своего малыша и свою жену, хлопотавшую на кухне. Он остановился, прислонился к стенке, закрыл глаза и постоял молча некоторое время. После этого снял с себя охотничью амуницию, поцеловал сынишку, и пошёл в ванную. В ванной он встал под душ и простоял под ним около получаса. Жена его, стала беспокоиться, почему он там так долго. Тимофей не был испачкан, и не хотел принимать душ, он хотел смыть с себя всё, что он пережил некоторое время назад, все впечатления, всю боль и переживания. Он словно рождался заново, под струйками воды, стекающими ему на голову. Ему хотелось, чтобы его слёз не видели, ни жена, ни сынишка, и чтобы его старая личность, изменившаяся в один миг при виде плачущей и загораживающей собой, от его выстрела, госпожи оленихи, её маленького оленёночка, была смыта. Навсегда! И бесповоротно! Когда он вытерся, оделся и вышел в зал, он взял в руки винтовку и начал её разбирать и по одной детали выкидывать.
— Что ты делаешь? Зачем? — недоуменно спросила жена. — Тебе так дорога была охота. Ты так её любил, а теперь выбрасываешь свою любимую винтовку.
— Я больше не охотник. — ответил Тимофей и рассказал историю, приключившуюся с ним, сегодня в дремучем-дремучем лесу, во время охоты.
— Я не буду больше никогда охотится. Мне не нужно больше охотничье ружьё. В нашем доме, больше не будет охоты никогда.
Жена подошла к Тимофею и обняла его.
— Ну, и правильно. Так много других увлечений можно придумать. Я давно хотела тебе сказать, чтобы ты заканчивал с охотой, но, ты так был ею увлечён. Хорошо, что хорошо заканчивается. Давай, когда сезон охоты закончится, мы, все вместе поедем и устроим зимние кормушки для оленей.
Тимофей посмотрел на свою жену, взял её ладонь, поднёс к губам и поцеловал, потом приложил её ладонь к своему лбу.
— Ого! Ты где этому научился?
— У иноземцев, когда был в командировке, в их стране. У них такой обычай, если женщину уважаешь.
Жена посмотрела на Тимофея и ещё раз обняла.
— Мы обязательно поедем в лес зимой и устроим кормушки для оленей. — сказал тихо Тимофей.
На этом можно было бы и закончить нашу сказку, записанную мной, сказочником со слов Тимофея, то есть не сказку, а быль. Ну, может быть чуть-чуть и сказку. Но, нам интересно, а что же произошло дальше с оленёнком. О! Это очень интересная история. Он вырос и со временем стал вожаком своего стада. А с Тимофеем и его сынишкой они подружились. Тимофей, зимой, вместе со своей семьей, стал обустраивать в лесу кормушки для оленей, олени его заметили и полюбили за его доброту. Когда они, втроём появлялись, только от них, от Тимофея и его семьи, олени и не прятались, потому, что знали, в лес зашли их друзья.
