Кайафас Каин: Три вопроса
Кайафас Каин: Три вопроса
Расследуя загадочную смерть коллеги-комиссара, Каин обнаруживает, что в опасности и его жизнь (опять).
Автор: Сэнди Митчелл.
Переводчик: Широхов С. П.
Редактор: Глушенко К. В.
Версия: 1.04.
Я бы не заходил так далеко, чтобы говорить, будто комиссар Фоссик был мне отвратителен с первого взгляда, но я никогда не относился к нему тепло – это была подсознательная неприязнь, усиливавшаяся с каждой встречей. Так что не могу сказать, будто удивился, когда его нашли мёртвым в собственной каюте на борту корабля, в котором путешествовали наши полки – меня удивило лишь то, что смерть была естественной.
– Позиционная асфиксия? – в лёгком замешательстве переспросил я, глядя на труп, выглядевший примечательно невредимым, если сравнить с телами, что мне доводилось видеть. Если не считать слабого синюшного оттенка кожи, напомнившем о та’у, с которыми мы совсем недавно сражались на Гравалаксе, можно было подумать, что мой покойный и неоплаканный коллега спит.
Доктор Версан, старший медицинский офицер на «Марше наступления», кивнул.
– Такое случается, – сказал он тоном человека, твёрдо вознамерившемся избавить себя от излишней бумажной работы в ближайшем будущем. – Даже со здоровыми людьми. Если человек сядет или ляжет так, что на его грудь или шею будет приходиться большое давление, дыхание станет слишком слабым, чтобы насытить тело кислородом. Тогда человек задохнётся.
– Но разве он не должен был проснуться, если бы не мог дышать? – спросил я, наклоняясь, чтобы ближе осмотреть тело. Это был очевидный вопрос, я хотел, чтобы мой рапорт в Комиссариат казался чуть менее поверхностным, чем на самом деле – а я был единственным оставшимся комиссаром на корабле, и потому этот рапорт придётся писать мне. Такой интерес отвёл бы подозрения и сыграл бы на руку моей незаслуженной репутации человека, серьёзно относящегося к своим обязанностям – я так и делал, когда не было иных вариантов. Фоссик лежал на койке спиной вверх, его голова была повернута набок – значит он не мог задохнуться, уткнувшись лицом в подушку, ведь дышать носом и ртом ничего не мешало.
– Если он крепко спал, то мог и не проснуться, – возразил Версан, – а позиционная асфиксия в этом положении очень вероятна. Когда лежишь на животе, лёгкие не могут работать в полную силу.
– Я понимаю, – ответил я и окинул взглядом маленькую, спартански обставленную каюту.
Здесь не было ничего, что бы выделяло её из множества других, не считая потрёпанной «Памятки имперского гвардейца» на прикроватном столике. В смутной надежде найти внутри что-нибудь запрещённое я пролистал книгу и обнаружил множество заметок, сделанных убористым, педантичным почерком. Рядом с «Памяткой» был стакан, от которого пахло дешёвым амасеком. В сундучке не нашлось ничего, кроме запасной униформы и бутылки. Я поднял и потряс её – почти пуста.
– Думаю, это тоже помогло ему задохнуться.
Версан бодро кивнул, явно радуясь, что его работа окончена.
– Именно. Опьянение в таких случаях может оказать сильное влияние.
Я кивнул в ответ и собрался уходить, но тут мне пришла в голову случайная мысль. Я общался с Фоссиком так мало, как мог – отчасти из-за того, что он был лишённым чувства юмора педантом, каждую запятую в уставе считавшим Словом Императора, отчасти из-за того, что любую тактику и стратегию, кроме лобовой атаки на ощетинившегося оружием врага едва отличал от трусости – но покойный никогда не казался мне человеком, который будет в одиночестве напиваться до забытья. На самом деле, найденный амасек подтверждал обратное – Фоссик был в силах оставить один-два стакана, тогда как горький пьяница не задумываясь осушил бы бутылку до дна.
– Но всё-таки, – сказал я, – думаю, будет разумно провести анализ крови на всякий случай.
– Если вы так считаете нужным, – ответил Версан, не добавив вслух «тратить на это моё время», ограничившись тоном, сполна выразившим эту мысль.
– Считаю, – подтвердил я, скорее из-за того, что меня раздражало его отношение, чем потому что я надеялся что-то узнать. Впрочем, знай я, к чему это приведёт, то просто оставил бы всё как есть.
– Умер от естественных причин? – на лице полковника Кастин на миг появилось удивление, но потом она быстро справилась с ним. – Не сомневаюсь. Полковник Грейдон будет рад услышать это.
– Так намного меньше бумажной волокиты, – согласился я, делая вид, что не замечаю этого слабо замаскированного укола. Мы быстро поняли, что боевой дух кастрийского 73-го стойко держался ниже уровня земли, чем был обязан присутствию Фоссика не меньше, чем трёпке, которую задали им та’у при возвращении Гравалакса в лоно Империума. Теперь комиссар сделал лучшее, что мог для своего полка, и избавил былых товарищей по оружию от сложностей, связанных с организацией случайного дружественного огня – вероятно, это единственная услуга, которую Фоссик когда-либо кому-либо оказывал.
– Они не слишком будут по нему скучать, верно? – заметила Кастин, окидывая взглядом окружающих гвардейцев. Церемониал требовал нанести визит вежливости и принести соболезнования, а полковник вызвалась сопровождать меня – должен признать, что был рад её компании. Моя служба с 597-м началась непросто, но теперь у нас сложились недурные рабочие отношения.
– Не будут, – согласился я. Большинство солдат, что мы встречали в отсеках, занятых кастрийцами, выглядели довольно весёлыми – по крайней мере, пока не замечали мою униформу, после чего их охватывала сдержанность.
Поглощённый своими мыслями я оступился, перешагивая порог гермодверей, отделяющих коридор от грузового трюма, через который мы намеревались срезать путь, и с удовольствием ощутил, как меня придерживают за локоть. Полковник явно начала считать меня другом – по крайней мере, настолько, насколько позволяла наша служба.
– Осторожнее, – убедившись, что я твёрдо стою на ногах, Кастин отпустила меня и зашагала рядом, оглядывая ряды стоящих в трюме «Химер». На нескольких машинах была пробоины от огня рельсовых пушек та’у. Целый рой машиноведов в ржаво-коричневых рясах с парой сервиторов для поднятия тяжестей на каждого врачевал эти раны или разбирал более всего пострадавшие «Химеры» на запчасти.
– Спасибо, – поблагодарил я, обретая равновесие. – Проклятые корректоры гравитации.
– Лучше привыкать постепенно, чем потом по прибытии, – напомнила Кастин, и была права. Резкий перепад гравитации с корабельной на планетарную при высадке имел дурные последствия, а также нарушал мышечную память, мешал целиться и делал выпады и парирования опасно нескоординированными. Именно поэтому звёздные корабли постепенно меняют внутреннюю силу тяжести в ходе путешествия, чтобы облегчить переход.
– Верно, – согласился я, – но это всё равно та ещё заноза в заднице.
Я в знак приветствия кивнул одной из кастрийских машиновидиц, что будто бы обратила на наше появление больше внимания, чем её коллеги, с головой ушедшие в переосвящение повреждённых «Химер».
– Похоже, работы у вас по горло.
– С верой в Омниссию любая работа исполнима, – с упрёком ответила она, и на тех частях лица, что не были заменены металлом, появилось выражение явной неприязни. Судя по тому, что таких частей было немало, женщина занимала среди шестерёнок низкое положение.
– Парвик.
Шестерёнка, судя по соотношению плоти и металла, занимавший куда более высокое положение, посмотрел в сторону моей собеседницы и проскрежетал что-то на их тайной двоичной тарабарщине. Впрочем, суть была очевидна, и, одарив нас с полковником ещё одним взглядом, техножрица Парвик вновь принялась отрывать плиты керамитовой брони от той кучи металла, которая явно была «Химерой», столкнувшейся с плазменным зарядом.
– Она довольно мила, – сказала Кастин, состроив весёлую гримасу, и я кивнул, будучи немного озадачен. Мой опыт подсказывал, что послушники Омниссии, сопровождающие большинство полков Имперской Гвардии, считают себя обязанными заботиться об оружии и снаряжении, но не хотят иметь ничего общего с солдатами из плоти и крови, насколько это возможно. Парвик, если это настоящее имя, а не какое-то шестерёночное обозначение, должна была даже не обратить на нас внимания, не говоря уж об этой краткой беседе. Я пожал плечами и прогнал эту мысль. У каждого полка свои странности – наверное, это одна из таких.
– Спасибо, что пришли.
Вероятно, полковник Грейдон не был так благодарен, как показывал, но он встал, когда мы появились в его кабинете, и поздоровался с Кастин, а только потом – со мной. Его рукопожатие было твёрдым, но немного сдержанным – вряд ли я мог винить за это человека, чьё знакомство с комиссарами до недавних пор ограничивалось Фоссиком.
– Не стоит благодарностей, – отозвалась Кастин, легко пуская в ход все вежливые шаблонные фразы, которых требовала беседа. – Мы представляем, как несвоевременно было для вас потерять комиссара Фоссика.
– Отчасти так, – признал Грейдон, бросив в мою сторону настороженный взгляд. – У него остались незавершённые дела.
– Не сомневаюсь, – ответил я, делая вид, будто понимаю, о чём он. Обычно я спихивал всю бумажную канитель на Юргена, моего неутомимого зловонного помощника, благодаря чему сам мог заниматься более близкими мне по духу вещами. По крайней мере, когда никто не пытался убить меня, а это происходило чаще, чем мне это было удобно. Я сделал примирительный жест. – Если мы можем чем-то помочь вам, то конечно…
– Я пришлю документы в ваш кабинет, – с почти недостойной поспешностью ответил Грейдон. – Ничего необычного, но требуется подпись члена Комиссариата.
– Буду счастлив помочь, – солгал я, зная, что большую часть работы сделает Юрген.
После этого разговор превратился в обмен обычными любезностями, и мы с Кастин принялись гадать, когда можно будет откланяться, а Грейдон – когда он сможет от нас отделаться, но тут беседу прервал стук в дверь.
– Как хорошо. Вы все здесь, – доктор Версан посмотрел на Грейдона, потом на меня, потом с лёгким удивлением – на Кастин, а потом обратился ко мне. – Как вы и предлагали, я провёл вскрытие комиссара Фоссика.
– Похвальная тщательность с вашей стороны, доктор, – ответил я, благодаря долгой практике сумев скрыть, как сжался от недобрых предчувствий мой желудок, – но я просил вас лишь убедиться, что комиссар пил.
– Он действительно выпил, – кивнул Версан, – но совсем немного. Недостаточно, чтобы опьянеть. Потому я решил тщательнее осмотреть тело. И обнаружил это. – На экране своего инфопланшета он показал нам размытый пикт, похожий на клочок тумана во время ливня.
– Что именно? – быстро спросил я – было ясно, что полковники зададут тот же вопрос, а я хотел быть первым.
– Трещины в рёбрах, – пояснил Версан, что явно был сам озадачен таким открытием. – И в некоторых других костях. Посмотрите сюда. – Одно непонятное пятно на экране сменилось другим. – Лопнувшие капилляры близко к поверхности кожи.
– Что именно это значит? – спросил Грейдон, на секунду опередив меня.
– То, что его смерть не могла быть случайной. Я не знаю, как, но более чем допускаю, что он был убит.
– Убит? – переспросила Кастин и повернулась к Грейдону. – У кого-нибудь в вашем полку были причины желать ему смерти?
Грейдон медленно кивнул.
– Почти у всех, – признал он.
Я не мог притворяться, что это откровение стало для меня неожиданным, но надеялся, что полковник хоть немного преувеличивает. К сожалению, чем больше я узнавал сплетен, которых гвардейцы набирались от кастрийцев, тем более точной мне казалась данная Грейдоном оценка. Даже для комиссара покойный и неоплаканный Фоссик был крайне нелюбим солдатами, которых должен был вести – всеми, от полковника до рядового. В отличие от меня, он полагался лишь на кнут, даже не думая обещать пряник, и чем больше он пытался насаждать дисциплину, тем больше порождал злости и негодования.
– Честно говоря, я удивлён, что его не пытались убить раньше, – признал я, просматривая присланное Грейдоном. Конечно, почти всё сделал Юрген, но в таких обстоятельствах я счёл себя обязанным хотя бы посмотреть документы. – Он был страшный педант.
– Вы будто подбирали вежливый синоним, – отметила Кастин, прислонившаяся к двери моего кабинета. – И откуда вы знаете, что они не пытались? Его несколько раз едва не подстрелили в боях.
– Верно, – согласился я. Часть документов Фоссика была послебоевыми отчётами, и я не мог понять, зачем он вообще принялся их изучать. Быть может, начал подозревать, что ему хотели устроить «несчастный случай» и искал доказательства? Или просто был достаточно мелочным, чтобы проверять действия своих солдат, дабы убедиться, что они бросались на врага с достаточным пренебрежением к собственной жизни? – Несколько раз он был в шаге от гибели.
– Вы не можете отложить это? – спросила Кастин, многозначительно постучав пальцем по хронографу, что носила на запястье. – Вы опоздаете к началу.
Я сомневался. Честно говоря, межполковое соревнование, затеянное Кастин и Грейдон, не слишком меня привлекало, но солдаты ждали, что я появляюсь и брошу несколько вдохновляющих банальностей. Да и кастрийцам может быть полезно увидеть комиссара, который поддерживает занятия полка. С другой стороны, если Фоссик правда был убит – хотя одному Трону известно как – в его записях могут найтись зацепки, которые позволят понять мотив.
– Мне нужно закончить с этим, – неохотно решил я. – Я присоединюсь через полчаса. – если мне удастся закончить с ПБО, всё остальное может подождать.
– Вы не хотите, чтобы я этим занялся, сэр? – спросил Юрген, появляясь будто по команде, обходя Кастин и приближаясь ко мне со стопками бумаг в руках.
Полковник улыбнулась, но пока мой ординарец не отошёл, старалась глубоко не вдыхать.
– Вижу, вы заняты. Тогда увидимся на палубе для отдыха.
Она вышла чуть быстрее, чем требовал этикет, оставив меня сердито глядеть на гору бумаг, появившуюся на столе.
– Что это? – спросил я.
Юрген пожал плечами.
– Дисциплинарные взыскания. Их должен подписать комиссар, прежде чем они будут приведены в исполнение.
– Хорошо, – я взял стопку и бросил в мусорную корзину, стоящую рядом с стулом. – Пусть его преемник начинает с чистого листа. – Насколько я знал Фоссика, он назначал за самые мелкие нарушения самые суровые из дозволенных уставом наказаний; я же предпочитал совершенно иной подход, считая, что если солдаты верят, что я готов прикрыть их, они прикроют меня, когда вокруг затрещат лазразряды. – Никто не заслуживает порки за фуражку, надетую под неправильным углом.
– Согласен, сэр, – согласился Юрген, который, как мне виделось, вовсе не знал, как надевать её под «правильным» углом. Мой помощник не столько носил свою форму, сколько околачивался где-то поблизости от неё. – Если вы будете работать дальше, я принесу вам перекусить.
– Спасибо, – автоматически ответил я, уже вернувшись к отчётам, строем двигавшимся по экрану инфопланшета.
Я не уверен, сколько времени изучал документы – они были не слишком захватывающими – но так старался сосредоточиться, что едва расслышал шаги в коридоре.
– Это ты, Юрген? – окликнул я, услышав стук, но миг спустя шаги возобновились, и я вернулся к чтению. Канцелярский язык усыплял, моё внимание начало расплываться, а поднявшись на ноги, чтобы вылить остатки рекафа, я поразился тому, как нетвёрдо стою на ногах. Каждый шаг давался с усилием, ноги будто весили вдвое больше обычного, а кровь едва двигалась по сосудам. Кажется, я заболеваю.
Я дотянулся до дверной ручки и дёрнул, но она отказалась открываться. Уже не на шутку встревожившись, я вытащил лазпистолет и выпустил несколько разрядов в замок, но ни разу не попал – такое знакомое оружие, бывшее почти что продолжением моего тела, для стрельбы из которого не требовалось даже задуматься от прицеливании и спуске, теперь висело в руках мёртвым грузом. Пистолет выскользнул из рук и упал на ковёр.
Меня уже не держали ноги. Собрав все оставшиеся силы, я поднял руку и забарабанил по комм-бусине в ухе.
– Юрген! – прохрипел я, – я думаю, меня отравили…
Тут колени подвели, и я рухнул на пол. Удар оказался сильнее, чем я ожидал – хрустнули рёбра, а шок от столкновения отозвался в руке, что я вытянул, пытаясь остановить падение. Этой же рукой я зацепил корзину, куда выбросил непрочитанные бумаги, и теперь они рассыпались по полу, и я разглядел ближайшую. Приказ о казни. Моя нелюбовь к бумажной работе оказалась для кого-то невиданной удачей.
А потом в глазах потемнело, и я провалился в забытьё.
– Вы везунчик, – сказал доктор Версан, хмуро глядя как я застёгиваю последнюю пуговицу на рубашке. – Если бы ваш помощник вас не нашёл…
– Я бы закончил как Фоссик, – согласился я. – Но удача тут не при чём. – Я кивнул Юргену, чьё выражение лица явно говорило о готовности убивать. Трон помоги тому, кто покушался на меня, если мой ординарец поймает его первым. – Я знал, что Юрген успеет вовремя. – Это было не совсем правдой, но он явно хотел это услышать.
– Я бы успел быстрее, если бы какой-то гретчинолюб не заклинил дверь, – хмуро сказал он.
– Значит это было сознательное покушение на вашу жизнь, – сказал доктор, придя к тем же выводам, что и я. – Но как? И почему?
– Два хороших вопроса, – признал я. – Но вы пропустили самый важный.
Юрген кивнул.
– Вы имеете в виду «Кто?», – уточнил он.
– Да, – я закутался в шинель, не обращая внимания на вспышку боли в сломанных рёбрах и застегнул пояс с оружием. Вес лазпистолета и цепного меча теперь был успокаивающе привычен. – К счастью, у меня, вероятно, есть ответ на все три, – я взял со стола Версана бумажный комок. – Если вы готовы составить мне компанию, доктор, я будут рад всё объяснить.
– Хорошо, что мы встретились здесь, полковник, – произнёс я, говоря чуть громче обычного, чтобы перекрыть окружающий шум. Техножрецы всё ещё возились с кастрийскими «Химерами», и лишь одна выказала интерес к нашему появлению – как я и предполагал. Грейдон же слегка озадаченно огляделся.
– Конечно, идти от палубы отдыха было недалеко, – признал он, – но нам было бы намного удобнее у меня в кабинете.
– Не сомневаюсь, – ответил я, – но если вы не возражаете, я бы хотел покончить с этим как можно быстрее.
– Нисколько не возражаю, – отозвался полковник, в чьём голосе немедленно появилась опаска.
– Тогда, я полагаю, вы будете рады узнать, что никто в вашем полку непричастен к смерти комиссара Фоссика, – начал я.
– Определённо буду, – его облегчение, если не ликование, было почти осязаемым. – Но что с ним случилось?
– Это выглядит как прискорбный несчастный случай, – продолжил я. – Комиссар задохнулся во сне. Доктор Версан был готов засвидетельствовать смерть от естественных причин – в некотором роде, так и было. Удушье произошло от того, что искусственная гравитация в его каюте подскочила в несколько раз против той, которую может вынести человеческое тело.
Версан кивнул.
– Отсюда и крохотные трещины в костях, что я обнаружил при вскрытии. Говоря простым языком – его лёгкие стали слишком тяжелы, чтобы дышать, и он умер от нехватки кислорода.
– Понимаю, – задумчиво кивнул Грейдон. – Значит, это был лишь несчастный случай.
– О, вовсе нет, – возразил я, готовясь к развлечению. – Это лишь выглядит как несчастный случай. Конечно, кораблю несколько сотен лет, и такие сбои вполне вероятны, – я чуть повернул голову, обращаясь к стоящей там техножрице, очень старательно делающей вид, что не подслушивает. – Не так ли, механозодчая Парвик?
– Я полагаю, что так, – согласилась она, вновь склоняясь к тому куску металла, с которым якобы работала.
– Именно к такому же выводу пришёл и я, если бы то же самое не случилось со мной около часа назад. Сбой систем корабля, целенаправленно преследующий комиссаров? Выглядит не очень вероятно, верно?
– Пожалуй, если сформулировать так, – признал Грейдон.
– Итак, Фоссик был убит, – ответил я. – В этом нет сомнений. И теперь мы знаем, как. – Я повернулся к Версану. – Вот ответ на первый из ваших вопросов.
– Неважно, как, сэр, – хмуро отозвался Юрген, чья рука вцепилась в ремень лазгана, будто мой помощник боролся с порывом схватить оружие наизготовку. – Я хочу знать, кто.
– Это приводит нас ко второму вопросу, – сказал я – «Почему?». Будет мотив – будет и убийца.
– И вы его нашли? – кажется, Грейдон был удивлён, за что я не мог его винить.
– Нашёл, – я показал бумагу, которую сжимал в кулаке, когда меня принесли в лазарет «Марша наступления». – Вы передали мне незавершённые дела Фоссика. Там было очень много дисциплинарных взысканий, которым я уделил очень мало внимания. – Краем глаза я заметил, как Парвик внезапно напряглась. – Честно говоря, я их даже не читал. – Теперь я открыто повернулся к техножрице. – Можете не бояться, что ваш брат будет казнён. Пытаясь убить меня, вы лишь впустую потратили время. – Я развернул бумагу, что была приказом о казни рядового Парвика, и показал женщине, что подписи на нём нет. – Но чтобы ваш разум совершенно успокоился… – Я медленно и театрально порвал документ на кусочки и подбросил в вверх, и поток воздуха из вентиляции разнёс их в стороны.
– Я не знала, – произнесла Парвик, с видимым усилием сохраняя пристойную членам её ордена монотонность. – Я думала, все комиссары одинаковые.
– Так вы признаёте вину? – спросил Грейдон, его загремел в изумлении; Юрген же со звуком не слишком отличным от рычания, взялся за лазган и прицелился в техножрицу, явно намереваясь убить её. Я жестом остановил его.
– В этом нет нужды, – сказал я. – Я уверен, что механозодчая не собиралась вредить кому-либо ещё.
– Конечно, нет, – подтвердила она. – Это было бы совершенно иррационально.
– В отличие от убийства Фоссика, очевидно, – саркастически вставил Версан
– Именно, – ответил я, намереваясь придать беседе иной курс. – Она просто хотела защитить брата. Когда она узнала, что Фоссик приказал его казнить, то убить комиссара до того, как он подпишет приказ, оказалось самым очевидным способом избежать этой казни.
– Это выглядело самым логичным образом действий, – согласилась Парвик, – но потом я услышала, как вы решили заняться его незаконченными делами.
– И решили, что приказ просто подпишет другой комиссар, – продолжил я, – но вы были неправы. На мой взгляд, убивать своих солдат, что бы они не натворили – значит, самим делать работу наших врагов.
– Это верно, – неожиданно сказал Юрген, опуская оружие. – Комиссар даже дал второй шанс осуждённым на казнь на Гравалаксе. Позволил им сражаться за Трон и забрать ещё несколько еретиков с собой.
– Правда? – лицо Грейдона являло собой воплощённое изумление. – Тогда ваша репутация неудивительна.
– Я не знала, – повторила Парвик, не меняя выражение живой части своего лица, – и я извиняюсь за мои непродуманные действия.
– Как будто это что-то исправляет? – гневно спросил Юрген. – Ты почти убила комиссара!
– Но не убила, – возразил я.
– Что мы будем делать? – спросил Грейдон.
– Я бы тоже хотела это знать, – добавила Парвик, в чей тщательно модулированный голос закралась нотка опасения.
Я пожал плечами.
– Я бессилен. Полномочия Комиссариата распространяются на Астра Милитарум и Флот. Машиноведы отвечают перед Адептус Механикус, и они вне моей власти.
– То есть ей это сойдёт с рук? – прорычал Юрген с глубоким отвращением.
– Похоже на то, – согласился я. – Конечно, когда мы прибудем на Коронус, я подам рапорт в Комиссариат, и он может дойти и до Механикус, но шансы на то, что по нему станут работать при нашей жизни, ничтожны. – Я повернулся к Грейдону. – Я чётко укажу, что никто в полку, в том числе вы, не причастны к смерти Фоссика.
– Спасибо, комиссар, – он обратился к Парвик. – Вы можете подать своим вышестоящим прошение о переводе. До тех пор, не попадайтесь мне на глаза. – Полковник повернулся и зашагал прочь, расправив плечи.
– Переводе? – Парвик впервые выглядела неуверенной в себе. – Если я покину полк, я больше никогда не увижу Ролана.
– Вы бы также никогда не увидели его, если бы он был мёртв, – напомнил я, – по крайней мере, вы будете знать, что предотвратили его смерть. – По крайней мере, на какой-то срок. Рядовой Имперской Гвардии – это не та работа, где можно рассчитывать на долговременные перспективы.
Она задумалась.
– Не уверена, куда я смогу перевестись.
– На борту корабля всегда нужны машиноведы, – предложил Версан. – Подумайте об этом.
– Возможно, вам подойдёт, – согласился я. – По крайней мере, вы разбираетесь в системах управления гравитацией.
Больше переводов ищите в группе ВК https://vk.com/darkheresyekb и на Яндекс.Диске: https://yadi.sk/d/pWtmvdh7BYw7ng
