Наравне? (СИ) [Outcaster] (fb2) читать онлайн

Текущий таймлайн: 27 сентября 2029-го года

— Боже, где он потерялся? — нервно проговорила я, судорожно оглядываясь в толпе. Каша из людей, окружающих меня, становилась только плотнее, из-за чего я не могла рассмотреть даже очертания тех, кто стоял бы в пяти шагах от меня. Понимая, что и звонок — не вариант в данной ситуации, ведь телефон я по наивности попросила придержать у него, мне оставалось лишь медленно продвигаться вперед и продолжать пытаться отыскать Вина.

Возможно, идея и правда была не лучшей.

***

— Фестиваль? — удивление в глазах Вина читалось особенно ярко, когда тот посмотрел на билеты в моих руках.

— Ага, — тем не менее, довольно кивнула я, кладя их на стол и садясь напротив его учительского места. — Один из учеников — организатор мероприятия, поэтому раздал ребятам в его группе по несколько штук, и мне предложил пару. Я слышала, что там будут представлять разные музыкальные направления, наверняка и представители классического будут. Ну так что, согласен?

Как-то по лицу и не сказала бы, что он действительно рад, но Вин всего лишь покачал головой и ответил:

— Я не против, меня всего лишь смутила указанная дата.

— А что с ней? — я вновь взяла один из пригласительных в руки. Вроде дата как дата, ничего необычного, двадцать седьмого сентября никаких праздников не проводили. — У тебя уже были планы?

— Вообще это мой день рождения…

А, ой. Неловко получилось.

Только я хотела извиниться за оплошность, как он продолжил:

— … но я не люблю его праздновать по личным причинам. Так что все в порядке. Если твои мотивы не связаны с этим, то я с удовольствием приму твое приглашение.

— Вот как… — в отличие от него, я уже была не так уверена в этой затее. Действительно неловкая ситуация получилась… С другой стороны, я ведь действительно без задней мысли пригласила его, так что все должно быть нормально…

Так ведь?

***

Из-за этого я и была такой рассеянной весь вечер, а потом еще и умудрилась отдать ему телефон на хранение, даже не подумав, что мы сможем потеряться.

Браво, номинацию «Идиот года» в студию.

Оставалось только надеяться, что я смогу найти Вина до того, как он решит, что лучше покинуть мероприятие досрочно, пробыв на нем от силы полчаса.

Внезапно мои размышления были прерваны чересчур знакомой мелодией, которую я ставила только на одного человека, а источник звука находился слишком близко и явно не соответствовал описанию «передала в руки знакомому, который, по идее, уже должен находиться на другом конце территории фестиваля». И точно — стоило привычно опустить руку в карман джинсов, как та тут же ощутила знакомый прямоугольный металл под пальцами.

… Несите еще одну награду «Идиота года», одной тут явно недостаточно.

Поняв по мелодии, что звонок вот-вот отключится, я быстро выхватила телефон из кармана, отвечая по ходу собеседнику, как голос за мной проговорил, откликаясь эхом по ту сторону линии.

— Вот ты где.

И тут я поняла, что на этот раз была бы только рада потеряться еще где-то на пару месяцев.

***

— Хм, что же тут поставить? — вздохнула я, задумчиво глядя куда-то сквозь список файлов на телефоне. С тех пор, как я забила туда номер Вина, для меня возникла большая дилемма.

Я не знала, какую песню ставить на его звонки.

— Нужно что-то, передающее не его образ, а исходящие от него ощущения… вайбы…

И для меня это действительно были два разных понятия. Пусть я не так уж и долго знаю Вина, но даже этого времени хватило для того, чтобы осознать — тот образ, что он всем показывает, вкупе с вежливым лицом и утонченными привычками, явно не соответствует настрою, который от него ощущается в более расслабленном состоянии. Сюда бы подошло что-то более накаленное, опасное, горяч…

Притормозите, мысли, нам надо сосредоточиться на деле, тем более, что я на кафедре, а не дома нахожусь.

Палец бездумно продолжил проматывать список дальше, пока не дошел до конца, где находились песни возрастом не менее восьми-десяти лет. Если вспомнить, в начале двадцатых особенно активно продвигались и добавлялись мной песни с похожими мотивами… Ухватившись за это, я сфокусировалась на названиях, и тут же увидела ее.

Ну конечно.

Red lights.

— Учитывая, что он действительно соответствует ключевым строкам, а в моих глазах выглядит воплощением красных флагов… — едва слышно протянула я, уже нажимая кнопку «Подтвердить выбор» и понимая, что нашла для этого человека идеальную личную ассоциацию.

***

И вот эта песня была им только что услышана.

Прекрасно.

Мало того, что по половине английских слов можно вычислить суть ее содержания, так еще и песня в период своего выхода находилась на слуху, из-за чего ее можно было услышать с прилагаемым переводом и каверами на родных языках буквально по всему миру…

Я была обречена.

— Все в порядке? — еще раз переспросил Вин. Ах, да. Он уже минуту пытается дозваться, пока я мысленно пытаюсь найти выход из данной реальности. Попытавшись снова сфокусировать взгляд на нем, я с удивлением заметила, что на его лице не было никаких признаков растерянности или смущения.

Маска, действительно не слышал или не посчитал нужным обратить внимание?

— Прости, я сегодня весь день никакая, — виновато улыбнулась, постаравшись перевести сразу же тему. — Пока мы были порознь, удалось отыскать что-то интересное?

— Можно и так сказать, — он протянул мне брошюру с какими-то пометками. — Это карта фестиваля с отмеченными направлениями и приблизительной программой каждой группы. Некоторые занимают свою сцену посменно, и классическая музыка будет на одной из таких где-то через час, так что можно пока посмотреть другие выступления. Куда бы ты хотела пойти?

Честно — домой, сбегая от этой ситуации и надеясь, что все произошедшее — просто ночной кошмар.

— Хмм, — но так легко сдаваться тоже нельзя, так что я перехватила карту и просмотрела нынешнюю подборку, — тогда что скажешь насчет этих исполнителей? Они часто делали каверы на мои любимые песни, так что я бы с удовольствием послушала их вживую.

— Почему бы и нет, — ну надо же, даже если он не разделял со мной общие музыкальные вкусы, все равно согласился. И это при том, что с недавних пор мы перешли на прямолинейную честность, при которой говорили, если что-то нам не нравится или мы не готовы это принять друг в друге.

Так и выдвинулись в сторону, где они выступали — Вин с уверенной походкой и крепко держащий меня за руку, ведя за собой, а прямо за ним я, неловко спотыкаясь время от времени и проклиная мысленно весь сегодняшний день.

До тех пор, пока не, приблизившись к намеченной точке, услышала слишком знакомые звуки.

… Похоже, сегодня все сговорилось против меня, если, несмотря на восьмигодичную давность выхода песни, о ней вспоминали снова и снова.

Уловив краем глаза выражение лица стоящего рядом Вина, улыбающегося своей фирменной хитрой ухмылкой, я поняла только одно — данное событие возглавит хит-парад воспоминаний, которые не будут давать мне уснуть в моменты бессонницы.

Комментарий к К чему приводит музыка

Ну, собственно, и вот

Как писал(а) Moonflower 4 под предыдущей работой, было бы неплохо развить мини-вселенную… только вот мое вдохновение пошло совершенно не в ту стезю, а, ой. Все же, ту идею я видел исключительно в формате цельного мини, а вот на подобный сеттинг у меня бы хватило и больше идей, и опыта, и запала… и источника вдохновения реальными запарами (здесь должен был быть клоунский смайлик)

К сожалению, я правда не могу обещать регулярные апдейты или долгосрочное горение данной идеей, но надеюсь, что это выведется в нечто, что и мне будет интересно прописывать, и вам в радость читать, даже если здесь будет не так много… всего

Спасибо за внимание~

========== Впечатление номер один ==========

Комментарий к Впечатление номер один

Текущий таймлайн: начало марта 2029-го года

— … большая честь для нас… спасибо, что согласились преподавать… ведь ваша репутация… с нетерпением ждем вас… согласуйте расписание…

Уже этих обрывков фраз, доносящихся из ректората, хватило для того, чтобы мой живот снова скрутил нервный спазм. М-да, даже если я их выпускник, который сразу после магистрата решил податься преподавателем к ним, сомневаюсь, что мое резюме нормально рассмотрят после такой кандидатуры… если вообще захотят рассматривать.

Очередной нервный спазм резко вынудил меня прижать руку ко рту, сбивая весь поток мыслей.

Теперь я сомневалась, что вообще смогу переступить порог кабинета, замечательно.

Пытаясь перебороть тошноту, я повернулась к рюкзаку, где как раз находился запасенный термос, как дверь ректората открылась, и я машинально обернулась обратно. Пару секунд ничего не происходило, только четче прозвучали прощальные фразы, а после этого из проема показалась мужская фигура.

На несколько секунд я даже забыла, как дышать.

Среднего роста мужчина, одетый в классическом стиле с кардиганом поверх темной рубашки, вызывал только одну ассоциацию — словно сошедший с экрана, по которому крутили дораму. Светлые волосы, глаза цвета золота, утонченные манеры, элегантные движения…

Хотите сказать, я должна конкурировать с этим?!

Позабытые ненадолго спазмы и тошнота вернулись с троекратной силой.

— Угх! — мне пришлось резко наклониться, с силой прижав руку обратно, очевидно, пугая этим стоящего передо мной человека, который уже заметил меня, и попытаться вслепую нашарить в сумке хоть что-то полезное. Файл, в котором лежит резюме, блокнот с заметками, термос, который мне сейчас вряд ли пригодится… хотя, стойте, нет, надо его достать, за таблетками можно залезть потом! Пока я хаотично, едва удерживая в голове цельные мысли, пыталась составить план действий, облегчая себе страдания, на мой лоб опустилась холодная рука, а учтивый голос совсем близко от меня произнес:

— Вы в порядке? — тот самый мужчина опустился прямо передо мной и теперь снизу вверх попытался заглянуть мне в глаза — ох, его глаза и правда напоминали расплавленное золото — и что-то было в них такое, что я на секунду почувствовала, как симптомы отступили. Попробовав сквозь растопыренные пальцы сделать пару вдохов через рот, я почувствовала, что могу снова говорить, и ответила:

— Не совсем, как видите, — я попыталась немного улыбнуться, но понимала даже без его взгляда, что получилось слишком криво и нелепо. — Простите за беспокойство — у меня всегда так перед важными событиями. До последнего не выходит успокоиться, а успокоительные помогают далеко не всегда.

— Вот как, — его взгляд сменился на задумчивый. — Вы так начали чувствовать себя после определенного момента в жизни или с самого детства?

О, такое с места в карьер не спрашивают. Меня сейчас будут по косточкам психоанализом разбирать?

— Еще с детства, и я знаю этому причину — мои родители чересчур авторитарны вследствие своего менталитета. Меня постоянно контролировали тогда, поэтому каждый раз, когда мне нужно говорить от своего имени, я жутко нервничаю. И, предугадывая ваш вопрос, я пробовала с этим бороться самостоятельно, и мне никогда не помогало, — проговорила я, не желая зацикливаться на этой теме. Странно, что я вообще ответила, зная этого человека от силы минуту, хотя мне многие говорили про то, что для меня характерно охотнее раскрываться незнакомым людям.

В конце концов, они не осудят тебя так, как это сделают близкие.

— Тогда могу я вам немного помочь? — внезапно ответил он, смещаясь с моего поля зрения и пересаживаясь на место рядом со мной. — Вы сказали, что самостоятельно у вас ничего не получалось, но, похоже, вам нужнее именно поддержка извне. Как насчет того, чтобы мы просто немного поговорили о том, что именно вас тревожит?

Вау.

Такие отзывчивые люди точно существуют?

Или от меня плату потребуют позже, как за полноценную психологическую консультацию?

Решив, что терять мне нечего, я вздохнула чуть глубже, уже чувствуя, что могу отнять руку от губ, таки забрала из рюкзака термос, перехватывая его поудобнее в обеих руках, и постепенно начала:

— Я пришла сюда для того, чтобы пройти собеседование на прием на работу в качестве ассистента. После того, как я проучилась здесь все шесть курсов и получила диплом магистра, мне стало понятно, что я вряд ли смогу отказаться от возможности находиться здесь дальше, и решила продолжить быть здесь уже в роли преподавателя. Но каждый раз, как я думаю об этом, в голове возникают сомнения насчет всего: моего уровня квалификации, степени осознанности, насколько сильно я хочу такое будущее, вливания в рабочий режим и коллектив, зная, что не со всеми я ладила в период обучения… К тому же, сам тот факт, что у меня может быть конкуренция, уже подавляет возможностью того, что я могу провалиться и оказаться хуже, отчего становится очень страшно… — я не сразу заметила, насколько задрожали руки, вынуждая предмет в руках практически ходить ходуном, отчего пришлось сжать его, подавляя дрожь. — Даже объективные факты вроде того, что Стэллис нечасто меняет преподавательский состав, а мой рейтинг в профильных предметах в свое время был высшим по потоку, подтверждая этим, что я могу это сделать, никак не могут заставить успокоиться. И сейчас я пришла, не спав всю ночь, с еле подавляемой тошнотой, хотя ничего не ела, и никак не могу заставить себя даже посмотреть толком на кабинет ректората. Это провал. Как я тогда перед студентами буду себя вести, если перед своим работодателем даже толком проявить себя не могу?..

Закончив, я обреченно опустила голову, выдыхая после длительного монолога.

И с удивлением поняла, что могу соображать вполне трезво, а согнутая поза практически не давит больше на живот. Неужели отпустило?

Видимо, заметив мое выражение лица, не скрываемое прядями из-за собранного сверху хвостика, Вин коротко засмеялся и прокомментировал:

— Вот видите? Вам всего лишь был нужен компаньон в разговоре и немного моральной поддержки, чтобы прийти в себя. Самостоятельная работа над подобными случаями обычно малоэффективна и имеет очень малый процент успеха, — на секунду в его взгляде промелькнуло нечто зловещее, на что я моргнула, пытаясь прогнать это чувство, а как только посмотрела на него снова, образ снова вернулся к образцово вежливому и учтивому. Странно. — Ох, точно, я ведь еще не представился. Меня зовут Вин Рихтер — с этого года я буду вести лекции по практической психологии в качестве приглашенного преподавателя.

… Мозг только что очень удачно подставил звук от старой версии ошибки в ранних выпусках Windows.

Он же не серьезно, верно?

— Вы тот самый доктор Рихтер? — с неверием произнесла я, все еще обрабатывая полученную информацию. Да, по его манере речи и фразам было понятно, что он интересуется психологией, но чтобы это был тот самый Вин Рихтер, который слыл легендой Стэллиса буквально за месяц с момента приезда и зарекомендовал себя как лучший специалист с собственной клиникой Дженовин и множеством достижений в психологической сфере?

Я точно смогу с ним расплатиться за такую консультацию?!

— Именно, — кажется, его позабавила моя клоунская реакция. — Судя по всему, вы уже обо мне слышали, мисс…

— Ох, точно, — черт, я совсем забыла толком представиться! Хотя, мне и не до этого было… Прочистив горло, я учтиво проговорила: — Я Виктория Имрэ, магистр филологических наук и, как я надеюсь, будущий преподаватель университета Стэллис, — на этой ремарке у меня вырвался нервный смешок. — Какое-то время я была сильно увлечена психологией, поэтому пыталась изучать ее самостоятельно, но, увы, далеко не продвинулась, — и лучше ему не знать, что это произошло уже на пятой странице «Введения в психологию», а многие факты подчерпнула из отдельных статей по тем или иным ментальным расстройствам и опросом на наличие оных. — Для меня честь познакомиться с вами.

— Я тоже весьма рад познакомиться с вами, — вежливо кивнул мне в ответ Вин. Мне ведь можно его хоть в мыслях так называть, верно ведь? — С удовольствием провел бы с вами еще немного времени, но, к сожалению, мне пора возвращаться к работе — пока не могу оставлять клинику на долгое время. Если вам еще понадобится моя помощь, — тут он вытащил что-то из нагрудного кармана, — пожалуйста, воспользуйтесь этой визиткой. Обещаю, что не потребую с вас много за консультацию.

Никогда не думала, что меня настолько легко прочесть. Может, действительно, покраситься в красный и сделать завивку на волосах, как на втором курсе?

Принимая визитку обеими руками, до меня внезапно дошло, что мне нечего дать ему в ответ. Резко вскинув руку вверх, призывая подождать, я сказала:

— Пожалуйста, погодите немного… — другая рука уже искала пенал в рюкзаке, который, на удивление, в этот раз нашелся почти сразу. Достав его, я вытащила ручку и набор маленьких листов для заметок, по памяти записала набор цифр с подписью имени и передала его ожидающему Вину. — Прошу. К сожалению, официальной визитки у меня нет, но не хотелось бы звонить вам, зная, что вы можете не распознать мой номер, — потому что я бы на его месте, увидев незнакомый номер на звонке, тут же бы скинула его и отправила в блок. А хотя, увидев бы на экране его имя, тоже бы сбросила — уже из-за испуга, что настолько важная персона звонит именно мне.

Тихий смех прервал цепочку размышлений, эхом отдаваясь в моей голове и за мгновение опустевшем сознании.

— Конечно, как пожелаете. Тогда на этом я откланяюсь, — он поднялся с сидения рядом со мной, прошел пару шагов, после чего остановился, обернувшись, и добавил: — И желаю вам удачи.

Ох, кажется, мое сердце, пропустило пару ударов.

Ну точно как сошедший с экрана персонаж дорамы — первое впечатление о нем вышло прямо в точку.

Находясь в волнительном состоянии уже по другой причине и с куда менее губительными для моего состояния эффектами, я быстро собрала все вынутые вещи обратно, перехватила в руку папку с резюме и постучалась в дверь ректората.

Кажется, теперь у меня просто обязано получиться.

***

— У меня получилось! — радостно воскликнула я, забыв про все навязчивые мысли на волне эйфории, как только оператор установил соединение. По ту сторону трубки мужской голос захохотал после секундной паузы и не затихал еще некоторое время. Как только он успокоился, Вин еще несколько раз слышимо вздохнул, видимо, восстанавливая дыхание, и произнес:

— Мои поздравления. Теперь, как я понимаю, мы в каком-то смысле стали коллегами?

— Полагаю, можно сказать и так… господин Рихтер, — я на секунду замялась, поняв, что не знаю, как могу к нему обращаться. Некоторое время в трубке было слышно лишь незначительные помехи, после чего голос вкрадчиво произнес:

— Вы можете звать меня по имени, Виктория, я не против такого обращения.

Зато против моя зарождающаяся тахикардия!

… Но этого так просто вслух не произнесешь, к тому же, наше нестандартное знакомство вполне позволяло перейти хоть на сокращенные имена, поэтому я согласно кивнула самой себе и ответила:

— Хорошо, Вин. Пусть мы и будем встречаться нечасто, но я все равно надеюсь, что мы сможем хорошо поладить как коллеги.

Да. Именно как коллеги. Конечно.

Комментарий к Впечатление номер один

Девиз данной части: дедлайны горят, выполнено меньше половины работы, университет прессует, все вокруг горит, и я, пытаясь справиться со стрессом, таки пишу вторую часть

Девиз №2 - “я хотел побольше прописать, но снова лоханулся с раскрытием”

Зато какой задел на будущие части-

========== Между ассистентами ==========

Комментарий к Между ассистентами

Текущий таймлайн: сентябрь 2030-го года

— Здравствуйте, я ассистент доктора Рихтера, провожу опрос студентов насчет удовлетворенности курсом. Уделите мне минуту внимания?

На секунду опешив, я достала на всякий случай единственный наушник из уха и, повернувшись к собеседнице, ответила:

— Простите, но я не студент и даже не участник курса «Двадцати лекций психологии», пусть и хотела бы попасть на него, — видя, как мгновенно расстроилась девушка и почти приготовилась уйти, я тут же добавила: — Но я помогала в разработке курса как преподаватель здесь и могу дать несколько комментариев, если желаете. Думаю, не страшно, если опросник будет включать и мнения тех, кто непрямо знаком с содержанием.

Ее лицо тут же просветлело, на что я мысленно выдохнула, не желая расстраивать человека при наличии возможности помочь, и указала на кабинет за спиной:

— Тогда давайте пройдем на кафедру, в коридоре сейчас слишком шумно. Надеюсь, вы не откажетесь от чашечки чая?

***

Хорошо, что сейчас как раз обеденный перерыв — большинство преподавателей предпочитает на это время покидать пределы университета. Как, впрочем, и я, но сегодня я надеялась закончить с кое-какими бумагами, чтобы не оставаться после проведенных пар, — похоже, данный план пойдет крахом.

Включив чайник и начав искать, где находятся свободные кружки, я, не оглядываясь, произнесла:

— Надеюсь, вы не против мятного чая — среди всех коллег я единственная, кто вручную привык заваривать чай и может ручаться за его качество. О, точно, присаживайтесь пока за стол, который первый у окна, там еще наибольшая стопка документов стоит, — наконец найдя более-менее сносную кружку, я быстро ее сполоснула в небольшом умывальнике и поставила на стол рядом со своей. — Сколько ложек сахара вам насыпать?

— Только одну, — ее голос звучал несколько зажато, будто я ее ставила в неловкое положение. Действительно ли ставила? Я на всякий случай быстро оглянулась — девушка все еще стояла у нужного места, будто не знала, куда именно ей стоит присесть.

Мне казалось, что такие люди будут чуть наглее — в конце концов, ей приходилось иметь дело с кучей разношерстых студентов во время опроса и, я уверена, что не только с ними за пределами этой деятельности.

— Если вы стесняетесь или думаете, что я вас развожу, а на самом деле являюсь первогодкой, свободно хозяйничающей на кафедре, то могу показать вам свое удостоверение, — хмыкнула я. Девушка вздрогнула, поняв, что я ее поймала, и тут же приземлилась на место для гостей. — Вот и отлично, потому что я как раз закончила, — подхватив обе чашки, я перенесла их к столу и села на стул, стоявший спиной к окну. — Меня зовут Виктория Имрэ, я работаю ассистентом преподавателя филологической кафедры, — вытащив из оставленного рядом рюкзака удостоверение, я на самом деле протянула его девушке в знак подтверждения своих слов. Не нужно мне лишних сомнений в свою сторону. — К сожалению, лекций для свободного посещения не веду, как и лекции в принципе, потому что моя специализация более… — я замялась, пытаясь подобрать слово, — практическая, но, как друг профессора Рихтера, — мне показалось, или ее глаза прямо загорелись? — и заинтересованный в изучении психологии человек меня попросили поучаствовать в оценке курса перед его утверждением, поэтому я могу ответить на ваши вопросы. Так, — я даже не заметила, как перехватила рукой ручку и щелкнула ею в такт словам, — что вы хотите знать?

— Ничего особого, здесь всего пять коротких вопросов, — качнула головой девушка. — Первый касается вашего впечатления от курса по психологии. Что вы можете о нем сказать?

Многое, на самом деле — до сих помню, как поймала экзистенциальный кризис после их прочтения, а потом несколько ночей спать толком не могла — но вряд ли ей нужны именно такие детали.

— В его итоговой форме он получился достаточно сжатым и информативным, — ответила я без лишней конкретики. — Изначально для него планировался больший охват тем, но в таком случае материал бы не вмещался в выделенное ему время, а домашнего обучения, особенно в «Двадцати лекций психологии», не предполагалось, поэтому многое пришлось убрать.

— Значит, вы думаете, что нет смысла что-либо менять в программе? — задала она следующий вопрос.

— Нет предела совершенству, — философски отозвалась я, наконец сумевшая отпить чай, не обжигая сильно язык. — Но для первой попытки можно сказать, что он действительно хорош. Возможно, на будущее можно попробовать немного сменить акценты и обменять темы, которые не учлись на данном году обучения. К тому же, так интерес к курсу будет продолжать подогреваться, а некоторые и вовсе захотят прийти еще раз.

Может, мне хоть в следующем году поставят расписание так, что я бы записалась на тот вольный курс — а то восприятие текста, хоть и составленного тоже Вином, совсем отличается от того же проговаривания вслух.

— Вот как, — отозвалась девушка, и на некоторое время замолчала, задумавшись. Похоже, она сомневалась насчет следующего вопроса, и я уже начала беспокоиться. Только я решилась спросить, в чем дело, как она резко подняла взгляд на меня и сказала:

— Что вы думаете о профессоре Рихтере?

Это запрещенный прием.

На секунду мне показалось, что перед глазами натянули черную ткань, но это чувство быстро отступило.

Чтобы вот так в лоб задавать такие вопросы…

— Нет, вы не подумайте ни о чем таком! — резко замахала перед собой руками девушка, пытаясь меня переубедить. — Я просто узнала, что у него скоро день рождения, и хотела бы разузнать, что вы думаете о нем и том, какой подарок ему подойдет…

Подарок?

— … но он ведь не любит праздновать свой день рождения, — не заметив, что произнесла это вслух, я вспомнила, как после прошлогоднего случая еще долго корила себя за то приглашение — мало того, что могла побередить старую рану, так еще и настолько прое… проштрафилась по всем фронтам.

— Да, поэтому я бы хотела устроить ему вечеринку-сюрприз, — отозвалась девушка, видимо, гордая за свою затею. Не могу ее винить — звучит действительно здорово, но в жизни редко все срабатывает так удачно и радужно. Хотя, если у нее получится…

Неосознанно я коснулась рукой небольшого углубления под столом. Подарочная упаковка под пальцами вызвала поток мурашек по коже и вновь накатившие сомнения.

Эта покупка вышла абсолютно спонтанной — мне давно хотелось зайти в магазин оптики, чтобы сменить оправу компьютерных очков, которая расшаталась за столько лет носки. Пока я выбирала подходящий вариант, ходя между витринами, в глаза бросилось нечто… настолько в духе Вина, что я невольно засмотрелась. Изящная прямоугольная оправа, вблизи казавшаяся серебристой, при попадании на нее света отливала золотым, и я, даже особо не раздумывая, тут же спросила консультанта о стоимости.

… Ожидаемо, цена была высокой, но я не могла упустить такую возможность, обреченно протягивая карту на кассе и спрашивая, можно ли получателю после вернуться для выбора подходящих линз и их вставки.

С тех пор узкий прямоугольный чехол лежал в том углублении, ожидая минимум Рождества для вручения.

Но если…

— Простите, вы меня слышите? — перед моими глазами резко промелькнула рука, а девушка постаралась поймать мой взгляд в беспокойстве. — Вы долго не отвечали, и я…

— Просто задумалась, — отрицательно кивнув головой в знак того, что все в порядке, я снова сфокусировалась на ней и задала вопрос: — Могу я для начала спросить, как вас зовут?

— Ах, — кажется, она покраснела, понимая, что не представилась тогда в ответ. — Вы можете обращаться ко мне как Роза, — а, стоило догадаться раньше. В последние пару месяцев, когда мы виделись с Вином, он часто упоминал ее в разговоре, воодушевленный ее характером и личностью. Неудивительно, что он пригласил ее в качестве ассистента для опроса.

— Так вот, Роза, — собравшись с мыслями, я выдохнула и медленно начала: — Скажу честно — я не совсем уверена в том, насколько ваша затея будет удачной, — девушка не скрывала разочарованного взгляда, но я не дала ей ответить, продолжая. — Не поймите меня неправильно, я просто говорю, оглядываясь на факты — очень редко после череды неудач следующая попытка оказывается удачной. Но, если у вас получится, — я попыталась улыбнуться, — это будет просто замечательно. Если вы ищете подарок, то, полагаю, само событие уже станет для него достаточным сюрпризом.

А вот насчет последнего утверждения не уверена в одном пункте — судя по его загадочным случайным улыбкам и смешкам про себя, когда я видела его в коридорах последнюю неделю, он уже в курсе.

— И, я уверена, вы уже знаете его вкус достаточно хорошо, чтобы достойно организовать празднование, — закончила я, неуверенная, стоит ли продолжать.

Ладно, была не была.

— У меня будет к вам лишь одна просьба, — решившись, я осторожно ухватила коробку и поставила ее на стол перед Розой. — Уверена, что некоторые уже обращались к вам с такой просьбой, если вы расспрашивали их в том же духе, что и меня, упомянув за день рождение профессора Рихтера. Пожалуйста, передайте ему этот подарок, не обязательно с упоминанием отправителя. Я правда думала, что ему придется пылиться здесь не один месяц, но если появилась возможность отдать его раньше… почему бы и нет? — последние слова звучали немного потерянно, а ручка в руке едва заметно поскрипывала, будто пластик вот-вот треснет.

Внутри бушевало нечто вроде… обиды?

— Хорошо, я передам ему, — голос Розы отвлек меня от начинающегося самоанализа. Всмотревшись в ее лицо, я заметила, как на нем проступила радость от моего одобрения, а ее руки с осторожностью вложили подарок в сумку. — Спасибо за ваши слова — вы правы, что моя затея может звучать наивно и чересчур оптимистично, но я верю, что доктору Рихтеру она придется по душе, помогая вернуть радость таких праздников.

Боже мой, она сейчас напоминает мне чудного ребенка, перед очарованием которого готов сдаваться любой.

Может, действительно, в ее силах помочь Вину.

Проводив ее из кабинета и собрав уже опустевшие кружки, я направилась к раковине, намереваясь сполоснуть те, залила в одну из них еще одну порцию чая и прошла обратно к рабочему столу, возвращаясь на свое место.

И тут же согнулась, вцепившись пальцами в волосы в смятении.

Даже после полутора лет знакомства и дружбы я едва ли чувствовала, что могу вот так вот ворошить его личные проблемы и пытаться исправить положение, но Роза всего за полтора месяца решилась на такой шаг — и, при ее характере и характеристике от Вина, я была уверена в том, что она сможет ему помочь. Когда ты неспособен на то, что могут другие, тяжело не почувствовать зависть. Обиду. Печаль. Обреченность. Боль. Немощность.

Из-за бушующих негативных эмоций я не сразу почувствовала, как хрящ начал ныть от проворачиваемой в нем серьги, хотя прокол оставался относительно свежим. Отдернув руку, пришлось лезть за антисептиком в сумку, чтоб не занести инфекцию и на скорую руку обрабатывать открывшуюся рану. Только после этого до меня дошло, что стоило бы посмотреть на время.

Десять минут с начала пары.

Осознав, что из-за самокопаний начисто проигнорировала внешние факторы, вроде ходящих мимо коллег или вибрации на часах, напоминающей о времени, я сорвалась, подхватывая рюкзак — благо, все материалы для пары оставались внутри — и помчалась в нужный кабинет, надеясь, что студенты еще не успели разбежаться, а следы внутренней истерики уже сошли с лица.

***

— Ох, Вин, здравствуй, — повезло же столкнуться с ним уже на следующий день после дня рождения! Вчера я не решалась отсвечивать, отказываясь от мысли позвонить или отправить хоть какое-нибудь сообщение, так общение с моей стороны казалось несколько неловким. Зато Вин после того, как увидел меня, тут же растянул губы в своей фирменной хитрой усмешке.

Не понимая, в чем дело, я присмотрелась повнимательнее к его лицу, и только тогда заметила гуляющие по оправе золотые блики.

Ох, так они все-таки понравились ему.

— Привет, Виктория, — с соответствующей выражению интонацией протянул он, словно пытаясь выбить из меня какую-то реакцию. Проверяет? Пытается убедиться в своих догадках? Понимая, что мне некогда вдаваться в размышления из-за того, что пара начнется уже через десять минут, а мне еще нужно было настроить оборудование, я решила не совсем скрытно отпетлять от диалога под благовидным предлогом:

— Знаешь, с удовольствием поговорила с тобой, но позже — сейчас надо кровь из носу подготовить все перед началом пары. Так что, если сможешь, напиши мне во время обеда, тогда и побеседуем, — сорвавшись с места, я на секунду притормозила в конце коридора, затем обернулась и сказала: — Кстати, очки тебе все-таки идут.

И тут же помчалась дальше, подгоняемая временем и каплей стыда за такой детский поступок.

Кажется, его одобрение немного сгладило мои недавние эмоции, позволяя искре мысли того, что его смена отношения ко дню рождения — частично и моя заслуга, разгореться внутри.

Счастливо улыбаясь, я зашла в кабинет, начиная готовиться к занятию и размышляя над тем, что сегодняшний день просто обязан быть удачливым.

Комментарий к Между ассистентами

клоунский смайлик intensifies

========== В качестве партнера ==========

Комментарий к В качестве партнера

Текущий таймлайн: апрель 2031-го года

— … Чего?! — мое резкое восклицание наверняка переполошило всех в радиусе метров двадцати от меня, из-за чего пришлось неловко попросить прощения у отдыхающих на соседних лавках студентов и тут же вернуться к разговору. — Мама, хватит надоедать мне уже со своими замужествами, детьми и «часики-то тикают», ну правда! Мы уже не год и не два живем в Стэллисе, тебе пора привыкнуть к тому, что здесь абсолютно нормально в первую очередь думать о карьере, а не семье, и никто на меня смотреть тут с осуждением точно не будет! Так что прекращай с этим и просто дай мне спокойно пожить, иначе насовсем отобьешь у меня желание когда-либо обзавестись парой! — не собираясь выслушивать ее речи, слышимые из динамика даже на расстоянии вытянутой руки, я поспешно сбросила вызов. Может, хотя бы на пару дней добавить ее номер в черный список? Не, будет только хуже — еще, не дай Бог, прямо в университет заявится, устраивая перед всеми сцену…

Всерьез задумавшись над этим вопросом, я не сразу заметила, как около меня появилась знакомая фигура.

— Ох, Вин, а вот и ты, — запоздало улыбнулась в знак приветствия, получая в ответ немного скомканную ответную фразу и озадаченное выражение лица. Он что, все-таки все слышал?

— Да ну, — самой себе ответила я, после чего махнула отрицательно головой и снова повернулась полноценно к собеседнику. — Ну, как тебе первые пары с новым составом студентов? Судя по моему набору, с новичками придется много и усиленно работать, чтобы удерживать их внимание на себе дольше, чем тридцать секунд.

— Не думаю, что ситуация настолько плоха, — к этому моменту он уже вернулся к привычному образу. Все так же держит вежливую маску, хотя за те два года, что мы знакомы, можно было бы не стараться так сильно… нет, спорное утверждение, учитывая, что мы только с прошлого семестра стали встречаться больше часа на всю неделю, — к тому же, тебе должны легче даваться обращения к ученикам после наших с тобой занятий, — черт, он прав, но я все равно дико сомневаюсь в себе после каждого вычисления лучшего подхода к людям. — С моей же стороны… затруднительно сказать точно, насколько студенты заинтересованы в моем предмете, так как я все еще веду в большинстве именно лекции, но все они пытались поддерживать зрительный контакт.

Тут же захотелось подколоть его насчет заинтересованности в нем самом, но разгон для идеи был прерван звуком входящего сообщения — причем, на удивление, стандартного, не из мессенджера или соцсетей. Жестом попросив Вина подождать, я взяла в руки телефон и с нескрываемым подозрением изучила его содержание:

«О прекрасная Виктория, ваш почтенный слуга желает поприветствовать вас в этот чудный день, нижайше благодаря за оказанное внимание и надеясь на благосклонность. Соблаговолите ли вы составить мне компанию на сегодня, радуя своим величественным ликом?»

Это еще что за концентрат пурпурной прозы в необработанном виде?!

Подавив приступ отвращения и тут же с чистой совестью отправляя адресанта в блок, я снова вернулась к Вину, отвечая на немой вопрос:

— Ничего особенного, просто спам, — не знаю, по какой конкретно причине, но он мимолетно нахмурился, уже через секунду возвращая привычное выражение лица, и мы постепенно перешли на более нейтральные темы для разговора, вроде ощущений от начала семестра, параллельно приступая к принесенному с собой обеду.

***

… Твою ж мать.

Сегодня мы с Вином в кои-то веки смогли освободиться пораньше, пока ему не нужно было срочно разбираться с собственными делами в клинике или по личной программе, и собирались тихо-скромно отметить успешное начало года за просмотром какой-нибудь драмы в кино с последующим психологическим разбором… но нет, обязательно стоило возникнуть неведомой фигне в напоминающем произведение сюрреализма костюме, с безвкусно выглядящим букетом роз, которая опиралась на выкрашенную в золотистый машину неизвестной марки.

Хотите сказать, то сообщение было даже не чьей-то несмешной шуткой, а написано на вполне серьезных намереньях?

— А вот и вы, о прекрасная Виктория! — тут же при виде меня возопило… нечто. Боже, даже трудно было определить, что именно передо мной было! Оказавшись ближе, все же он прямо под нос тыкнул мне букет, отчего в нос ударил резкий запах, заставивший меня резко обеспокоиться своим состоянием на ближайшие пару дней — казалось, от таких ароматов даже не имеющий аллергии человек обязательно бы заполучил таковую. — Позвольте представиться — Фредерико Сервантес, прибывший познакомиться с вами по настоянию вашей матери. Она много о вас рассказывала, предоставляя также ваши фотографии, и я был приятно удивлен сегодняшней встрече с вами, ведь вы выглядите даже восхитительнее вживую!

Мама дорогая!

Он же пи… врет, как дышит — это во времена старшей школы я еще выглядела более-менее сносно для чужих взглядов, пока следовала указке родителей, подражая образу примерной девочки, фотографии с чего у них и остались. Сейчас же, с темным макияжем, множеством проколов ушей, заработанной за время университета усугубляющейся бессонницей и, вдобавок, поголовно неформальным гардеробом я была очевидно далека от подобных эпитетов, да и не стремилась к этому, желая получать в дальнейшем искреннее признание только от тех, кто видит меня насквозь.

А, кстати говоря, мама, походу, реально хочет, чтобы меня воротило от отношений, если согласилась подсылать ко мне и такие кадры во имя создания семьи.

— Прежде всего, — наконец отстранив от себя протянутые мне розы, начала я, — вынуждена огорчить вас, господин… Фред? Фернандо? А, точно, Фредерико — я абсолютно не рада встрече с вами. Не знаю, что про меня успела наплести вам моя мать, но у меня нет даже малейшей заинтересованности в каких-либо знакомствах сейчас, и, мне казалось, я дала вам ясно это понять своим молчанием на ваше сообщение. Если вас не устраивает игнорирование, то могу вам ответить сейчас — нет, я не желаю с вами знакомиться ближе. Ответить вам на испанском? No, no quiero te conozcan. А сейчас, пожалуйста, уезжайте отсюда — вы мешаете не только мне, но и студентам, которые хотят тут пройти, — я уже чувствовала спиной любопытные взгляды, которые, по ощущениям, готовы были прожечь меня насквозь.

Но, похоже, мои слова должный эффект так и не оказали: поначалу ошарашенное лицо начало преображаться в гневное, а его рот начал произносить:

— Вот же паскуда! Все вы, филологи, такие: все такие высокомерные, гордые птицы, на каждый знак внимания показываете свое «фи» и воротите нос, даже если это красивый, богатый, образованный, вроде меня, партнер, — на секунду я засомневалась, чего хочу больше — саркастически рассмеяться или ударить его со всей дури, портя еще больше его «неземную красоту и достоинство», — а потом в старости плачетесь, что упустили свой шанс, когда вам предлагали все самое лучшее! Но, так уж и быть, я проявлю свое благородство, давая вам еще одну возможность…

Дальше мой мозг слушать даже не хотел, а все подавляемые ранее вспышки агрессии резко ослепили меня, застилая обзор красным. Не успевая толком задуматься, я замахнулась кулаком, таки намереваясь врезать тому пижону, как знакомая рука приобняла меня, прижимая к себе, а выдержанный голос с намеком на злость неожиданно вклинился в разговор:

— Мне казалось, что Тори вполне ясно ответила на ваше предложение.

Точно, Вин. Я уже и забыла о том, что он все это время был рядом…

Стоп, как он меня назвал?!

Кажется, мои щеки после такого не спасти — такого смущения я не испытывала даже вовремя крупнейших промахов перед ним.

Еще и наша нынешняя поза наверняка вызывала немалый диссонанс — я, выглядящая как типично забитый студент, хотя уже давно вышедшая из этого статуса, и защищающе удерживающий меня в полуобъятьи двадцатидевятилетний мужчина привлекательной внешности, за которой вполне легко угадать хорошую физическую подготовку благодаря тем же мышцам рук, обнаженным из-за закатанных по локоть рукавов белой рубашки, которые сейчас нервно перекатывались под кожей из-за напряжения…

Вот же черт, сейчас точно не время для подобных мыслей!

— К тому же, прежде чем осуждать других, вам бы стоило в первую очередь обратить внимание на собственные поступки, — тем временем продолжил он. Его серьезный тон сменился на насмешливый, и, не глядя даже на его лицо, я легко могла предугадать, что сейчас там проступила отчетливо глумливая улыбка. — Не прислушиваясь к мысли о том, что может подумать сама Тори, вы, грубо говоря, поставили ее перед фактом, что хотите встретиться сегодня, опираясь лишь на субъективное суждение ее родителей, что она обязана познакомиться с вами, к тому же, не удосужились узнать ее предпочтения, вторглись на место ее работы, а также, услышав отказ, стали открыто оскорблять и унижать ее личность. Если после такого вы все еще считаете, что можете рассчитывать на какое-либо общение с ней, то глубоко ошибаетесь, потому что подобного не допущу уже я, — на секунду в его речи возникла пауза, во время которой я поняла, что сейчас будет сказано нечто, — как ее парень.

… Кажется, я даже услышала отдаленный взрыв.

Ладно, уничтожение на месте вот этого Фредерико — мое сердце-то в чем провинилось за такое?!

Сам же Вин, не теряя времени зря, тут же осторожно отвел меня прочь от главного входа университета, где мы стояли, направляясь в сторону центра, куда мы и планировали изначально пойти. Поначалу я на автомате передвигалась за ним — частично для добивания неудавшегося подосланного ухажера, частично потому, что меня эта сцена оставила в не меньшем шоке, — но чуть позже притормозила, вынуждая и Вина остановиться, после чего произнесла:

— Тебе вовсе не обязательно было заходить так далеко — вплоть до того, чтобы представляться моим… парнем, — Господи, даже от упоминания этого слова уши снова ярко горели. — Но спасибо тебе — благодаря тебе я точно могу быть уверена, что он ко мне вряд ли полезет еще раз, заодно, возможно, и донося об этом родителям, — я все же решилась поднять взгляд, стараясь смотреть Вину в глаза. — Уверен, что не жалеешь о сказанном?

Похоже, эти слова действительно его рассмешили.

— Почему я должен о них жалеть? — спросил он, заставляя меня задуматься. Действительно, а почему? Человек перед ним тогда был точно не из его окружения, ходившие вокруг студенты в тот момент пусть и оглядывались, но по-настоящему заинтересованными в разворачивающейся сцене не были, а мои чувства так вообще не в счет, потому что знаю о них только я, и то до сих пор с сомнением отношусь, думая, что просто преувеличиваю чувство симпатии. — Не скажи я, на каких основаниях могу с ним так говорить, он бы так и продолжил мнить себя неизвестно кем, разыгрывая роль никому не нужного «спасителя», — он раздраженно выделил последнее слово соответствующей интонацией.

— Тогда мне нужно было определенно подыграть убедительнее, — возвращаясь в привычное преувеличенно драматичное настроение, обиженно выдохнула я, возобновляя ход. — А то под действием момента стояла столбом, не понимая, что происходит, когда могла поддержать образ, говоря что-нибудь в духе «все именно так, как сказал Винни!»

Его ладонь опустилась на мою голову, ероша короткие волосы.

— Не думаю, что в этом была необходимость, Тори, — хмыкнул он, идя вровень со мной, и это мне кажется, или он сейчас немного ближе ко мне, чем было раньше? — К тому же, твоя естественная реакция и без того была выше всяких похвал.

Вот же хитрый!..

— Запомню на будущее, — пробурчала я в ответ, продолжая идти в сторону кинотеатра и пытаясь распознать, какая именно атмосфера между нами витала прямо сейчас. На дружескую было не особо похоже, как и на чисто романтическую, но что-то необъяснимое между нами определенно существовало.

========== Благими намереньями ==========

Комментарий к Благими намереньями

Текущий таймлайн: октябрь 2031-го года

— М-да, вот кто бы знал, что события предпримут такой веселый оборот, — едва слышно прошипела я, боясь привлечь ее внимание к своему временному укрытию. Стекающие по ребру ладони капли крови практически не ощущались из-за адреналина, но я понимала, что, как только напряжение спадет, мне мало не покажется — и анемия, и пришедшийся на рабочую руку порез, и многочисленные вопросы от обеспокоенных коллег после… за последнее, между прочим, думать страшнее всего.

С другого конца коридора послышались приглушенные шаги, постепенно приближающиеся в мою сторону.

Накрывшая с головой волна ужаса вынудила меня молниеносно зажать рот, чтобы даже неосознанно не издать лишних сейчас звуков.

— Где же вы, госпожа учитель? — с маниакальной ноткой, издевательски растягивающей слова, прозвучал девичий голос, разносясь эхом дальше по коридору. — Мы ведь с вами так чудесно начали беседу, а вы ее тут же прервали, убежав от меня. Ну же, давайте поговорим, — теперь он доносился в опасной близости от кабинета, в который я и забежала — стоит ей, даже не заходя внутрь, осмотреть территорию с прохода, и она бы тут же нашла меня прямо у двери. Загнанная в угол физически и морально, я даже не могла толком спрятаться — с другой стороны, чем ближе ты к выходу, тем проще вырваться и сбежать… — Так и будете молчать? Госпожа учитель, нехорошо с вашей стороны так поступать.

Слава всем богам, она прошла мимо!

Едва дождавшись затихания шагов, не давая себе задуматься лишний раз, сомневаясь в совершаемых действиях, я тут же рванула через открытый дверной проем в обратном от нее направлении, со всех сил несясь по коридору в сторону, где предположительно находился выход из этого корпуса, на ходу мысленно проклиная сбивающееся дыхание и свою нелюбовь к пробежкам.

И самое обидное, что я даже не знаю, кого благодарить за такую подставу!

***

— Что… это? — недоуменно пробормотала я себе под нос, разглядывая открывшуюся передо мной картину. А посмотреть действительно было на что: неподалеку от пересечения дорожки, позволявшей спокойно напрямую проходить между корпусами, и придорожного тротуара стоял Вин и о чем-то переговаривался с молодым пареньком, рядом с которым стоял мотоцикл с ящиком, который, по видимому, заменял багажник. Спустя минуту напряженного диалога паренек, которых, походу, был курьером, достал из ящика достаточно пышный букет, передавая его Вину, а после торопливо попрощался и вскочил на свой транспорт, уезжая с территории университета. Озадаченная таким поведением, я перевела взгляд на Вина, который, видимо, уже заметил меня и был не особо этому рад, и, понимая, что пройти мимо, избегая неловкого диалога, теперь наверняка не выйдет, мне пришлось подойти навстречу, цепляя маску вежливого удивления.

— Ох, Тори, это ты, — произнес он, не скрывая свою обескураженность, но, тем не менее, не отводя взгляд, продолжая смотреть на меня прямо. Его глаза, выдававшие растерянность, плюс сокращенное имя, которое даже спустя полгода использования пускало сердце в галоп, вынуждали меня балансировать на грани, о пересечении которой я боялась даже думать. — Я как раз думал искать тебя, но не ожидал, что ты поймаешь меня настолько рано.

— Ну я же не охотник, чтобы ловить тебя как какую-то добычу… ой, — задумавшись, а, точнее, потерявшись в попытках привести свое внутреннее состояние хоть в какое-нибудь подобие равновесия, я не сразу поняла, что и как именно ляпнула. Когда дошло, уже вполне осознанно заехала себе рукой по лицу, приводя в чувства. — Прости, я, как всегда, не слежу за словами. Но для чего искал-то?

Вместо вербального ответа передо мной оказался тот самый букет цветов, прежде поспешно спрятанный за спиной.

Светло-сиреневые пионы, обернутые в нежно-зеленого цвета бумагу, даже без единого флористического аксессуара выглядели просто потрясающе. Все пятнадцать бутонов были изящно полураскрыты, готовясь к пику цветения, а плотно прилегающие друг к другу лепестки не оставляли свободного пространства, создавая ощущение, будто ты держишь в руках обернутую сферу, состоящую из цветов.

Но, пожалуй, критическим ударом для меня послужило то, что для букета были выбраны именно пионы — одни из немногих цветов, на которые не встречается аллергия.

— С-спасибо тебе, — я с благоговением приняла его, вдыхая приятный аромат. Освежающий запах цветов тут же заполнил нос, позволяя насладиться им сполна. — Но к чему такой подарок? До моего дня рождения еще около недели, а других поводов вроде как и нет…

Я тут же хлопнула рукой по губам, только что вспомнив, что никогда не говорила о точной дате с ним.

Еще с первого года, узнав, насколько Вин был не в восторге от празднований дня рождения, я решила, что поднимать эту тему с ним не буду, в следующий раз мы даже толком с ним не виделись, даже если я передавала ему подарок, а несколько недель назад, когда мне случилось попасть на празднование с Розой и еще некоторыми его друзьями, было, слава богам, не до этого. В другое время, когда мы общались, подобная тема не поднималась в принципе — находилось и без того множество вещей, которые мы бы могли обсудить с большим энтузиазмом.

Так что сейчас, вот так просто спалив себя по полной, мне было неловко даже поднять взгляд обратно, вместо этого предпочитая мысленно подсчитывать количество лепестков в каждом цветке.

— … Я хотел поздравить тебя с успешным проведением конференции, — через некоторое время отозвался относительно спокойный голос с неловким смешком в конце. Нерешительно посмотрев на Вина, я все еще замечала некую обескураженность в его поведении, но, кажется, он не злился или обижался за то, что я проговорилась только сейчас. — Для тебя участие в подобного уровня встречах — действительно новый шаг, что в карьерном росте, что в моральном, — теперь была моя очередь нервно хмыкать, вспоминая нашу первую встречу. Неужели прошло так много времени? — поэтому, раз меня не было на тот момент в Стэллисе, я все равно хотел тебя хоть как-то поздравить, тем более, что мне как раз недавно подвернулся случай помочь этому курьеру, которого ты и видела, что помогло определиться с подарком.

Черт, это было слишком мило… если б не мое умение запарывать такие моменты, все было бы еще лучше, но что имеем, от того так просто не избавимся.

От неловкости я снова едва не уткнулась в букет, вместо этого улыбаясь и искренне говоря:

— Спасибо тебе, Вин. Это был прекрасный сюрприз с твоей стороны.

***

Даже через несколько часов испытываемое ощущение эйфории не хотело меня отпускать каждый раз, как только я рассматривала поставленный в вазу букет на своем столе. Видимо, даже заведующей кафедрой это надоело, поэтому она вручила мне стопку бумаг, сказав передать это ректорату в другом корпусе, а потом уматывать отсюда побыстрее на свидание или куда еще, чтоб не светить своим счастливым лицом. Мысленно отметив, что свидания мне светят разве что дружеские, а путь явно лежит только к дому, я приняла поручение и направилась к нужной мне цели.

Все-таки, осень навевает жути — только-только дни были достаточно длинными, чтобы смеркаться начинало часов в восемь, а сейчас и семи вечера не наступает, когда за окном уже непроглядная тьма.

Вздрагивая, я ускорила шаг, пытаясь поскорее добраться до кабинета ректора.

Единственная секретарша, оставшаяся на рабочем месте, устало приняла документы с моих рук, явно не радуясь тому, что я заявилась так поздно, и махнула рукой, говоря этим уйти поскорее. Не споря с ней, тихонько желая удачи, я согласно направилась на выход, намереваясь поскорее вернуться в родные края… и в тот же момент, когда я сошла на лестницу и пересекла один пролет, выходя на третий этаж, со стороны бокового коридора послышался возглас:

— Госпожа учитель, пожалуйста, подойдите сюда! — я тут же вздрогнула от неожиданности, поворачиваясь к едва освещенному пространству, с трудом различая среди него чей-то силуэт. По голосу, вроде как, говорила девушка, возможно, даже первый-второй курс, судя по высокому тембру с неуверенными нотами. Учитывая, что навстречу мне никто не двигался, я все же решила подойти поближе. Глаза, привыкшие к темноте за пару минут, смогли выцепить то, как студентка прислонилась к стене, а ее нога была несколько приподнята. Растяжение? Тогда почему она осталась там, а не старалась переместиться, будто ждала кого-то…

Стоп, ждала кого-то, когда на улице была такая темень, на весь университет работало всего несколько групп и пара преподавателей, а на помощь позвала не знакомого по телефону, а проходящего незнакомого человека?

Одергиваемую протянутую было руку резко полоснуло болью точно по ребру ладони, поза студентки в тот же момент изменилась, а голос из жалостливого сменился на угрожающий:

— Госпожа учитель, знаете ли вы, как долго я ждала, пока вы наконец выйдете одна из своего кабинета? Я надеялась, что смогу поймать вас еще с того момента, когда вы приняли тот букет от профессора Вина. Думали, я не догадаюсь, что вы встречаетесь, что сможете обмануть? Не-е-ет, я все видела, я знаю, что вы решили забрать его себе! Вам так просто с рук это не сойдет…

В мгновение у меня даже не осталось сил, чтобы что-либо говорить, опровергая ее слова. Бежать, бежать, надо бежать… Срочно надо бежать отсюда!

Едва собрав волю в кулак, я заставила себя развернуться и бежать подальше, жалея, что планировка этого корпуса вообще не похожа на человеческую, вынуждая искать лестницы с этажа на этаж по всему пространству, а бывала я здесь не так часто, чтобы помнить правильное расположение каких-либо укромных мест, где можно переждать. Параллельно в кармане я нащупала спасительных телефон, — хвала всем богам, что я не отучилась везде таскать его с собой! — прожимая на нем нужную комбинацию кнопок для экстренного сигнала и молясь, что помощь успеет до того, как та сумасшедшая меня отыщет!

***

Если я правильно помнила, к лестнице на второй этаж было два пути — либо до упора бежать по нынешнему коридору, сворачивая в конце, либо повернуть в проход, который едва заметен, если не вглядываться, и добраться через него. Надеюсь, она переоценила мою смекалку и выбрала второй путь, думая, что я спрячусь там. Заставляя себя ускориться, я пробежала мимо того самого прохода, замечая на периферии мелькнувший силуэт.

Она решила меня караулить, поджидая на развилке!

Ее бы мышление, да в правильное русло…

Не задумываясь об этом и дальше, я продолжала бежать сквозь вновь появляющуюся одышку и заплетающиеся ноги, уже видя спасительный поворот. Едва не вписавшись в стену, я оттолкнулась окровавленной рукой от нее, помогая себе инерцией двигаться дальше, уже слыша за спиной стремительно приближающиеся шаги. Лестница промелькнула смазанным пятном — я лишь запомнила, как на бегу пропускала ступеньки, под конец приземляясь не самым удачным образом. Секундная передышка, и я уже взяла курс на появившийся коридор, который хоть здесь вел к лестничному пролету прямо, без необходимости в обходных путях. Продолжая мысленно подгонять себя, я почувствовала вибрацию — кажется, кто-то решил поинтересоваться моим положением. Саркастически подумав, что мне сейчас просто зашибись, просто так решила от неадекватной фанатки побегать, я постаралась еще ускориться, но понимала, что уже и без того на максимуме, в то время, как моя преследовательница явно еще способна быть быстрее. Снова лестница, снова не самые удачные попытки перемахнуть через несколько ступенек подряд, и под конец я едва успела увидеть кого-то перед ступеньками, прежде чем на полном ходу врезаться в него, сбивая с ног и заставляя отступить на несколько шагов.

Еще до того, как сработало зрение, я почувствовала знакомый запах дорогого мне человека и едва не разрыдалась от облегчения.

Вин все-таки пришел сюда.

Кажется, он пытался что-то спросить, но до того, как он успел задать толком хоть один вопрос, та девушка практически догнала нас, едва остановившись на площадке между этажами, и заговорила:

— П-профессор Рихтер? Откуда вы здесь?.. Разве вы не говорили, что после нашей пары собираетесь в клинику?

— Да, я на самом деле был там, — холодным голосом заключил он, похоже, успев рассмотреть мое побитое состояние и мелькнувший в ее руках окровавленный нож, — но, похоже, не зря сюда приехал, как только получил сообщение.

На секунду сжав меня в крепком объятии, он сменил положение, позволив мне остаться на полу, пока сам он поднялся и, очевидно, направился к той студентке. Видеть я этого не могла и совсем не хотела, тут же свернувшись в клубок в уже сидячем положении, прячась от мира, в процессе шикнув от боли в явно не выдержавшей таких нагрузок лодыжке.

Похоже, он услышал это, так как после этого голос похолодел еще на пару градусов:

— Если я правильно понимаю ситуацию, то вы поджидали ее все это время, выждали момент, пока она останется одна, а затем напали с намереньем… убить? Покалечить? — судя по вскрику, возможно, Вин схватил ее за запястье, и сделал это весьма неслабо. — Каковы бы ни были ваши мотивы, вы абсолютно не имели права на подобное, чего бы вы не хотели этим добиться, — спустя минуту или около того тишины, он снова заговорил, но явно не с ней: — Алло, Дариус? Мне нужна твоя помощь. В моем университете только что произошло покушение на человека, необходимо, чтобы ты прибыл сюда. Отлично, благодарю.

Снова вскрик, доносящийся уже ближе, и знакомый голос, произнесший:

— Тори, я сейчас вернусь — нужно передать ее охранникам до тех пор, пока полиция приедет на место. Не волнуйся, я постараюсь быть здесь как можно скорее.

Я только приподняла в ответ здоровую руку со сложенными пальцами жестом «окей». Через секунду уже послышался звук удаляющихся шагов — равномерных, но совсем не спокойных, вызывая у меня толпу мурашек от пережитого из-за них.

Из глаз хлынули удерживаемые до этого слезы.

Пока в голове снова возникали картинки пережитой только что погони, я продолжала плакать, все сильнее утыкаясь в колени и чувствуя нарастающую боль в поврежденных конечностях. Это было страшно, неимоверно страшно — осознавать, что твоя жизнь висит на волоске только из-за того, что ты, по чьему-то мнению, сделал что-то не так. Я никогда до этого не встречала кого-то вроде таких яндэрэ, которые действительно готовы были пойти хоть на убийство ради своей любви или симпатии, но мне хватало и множества рассказов или лекций Вина, чтобы понимать, насколько опасно с ними сталкиваться. Кто бы мог подумать, что я реально попаду на такое…

В коридоре снова раздался звук шагов, заставляя вздрогнуть. О, а вот и первые признаки ПТСР — как говорится, мы ждали вас, но совсем не рады.

— Тори, — раздался знакомый голос, полный беспокойства, а на плечи в это время опустилось что-то тяжелое. — Я понимаю, тебе может быть тяжело, но нужно подняться, хотя бы ненадолго. Нужно осмотреть тебя и обработать раны.

Как бы я не хотела остаться в таком положении еще, все равно понимала, что мои капризы ни к чему хорошему не приведут. Вставая, я не сразу поняла, что сделала опор на больную ногу, поэтому едва не рухнула обратно.

— Осторожно, — проговорил Вин, подхватывая меня. — Все хорошо, не перенапрягайся. Давай теперь понемногу пройдем туда, — он кивнул в сторону одной из скамеек, где уже стоял чемоданчик с аптечкой, и медленно начал движение. Шаг за шагом, мы понемногу добрались до нужного места, и Вин, помогая мне усесться, продолжил: — Покажи сейчас руку. Даже если порез не слишком глубокий, необходимо его обработать, иначе туда попадет инфекция.

Я беспрекословно протянула ему ладонь.

— Вот и хорошо, молодец, — он отвернулся, чтобы достать перекись и вату, параллельно продолжая говорить: — Я рад, что твое сообщение как раз совпало с моментом, когда я собирался уезжать из клиники. Если бы я промедлил хоть на секунду… — повернувшись обратно, он остановился. — Забудь, давай не будем говорить сейчас о плохом. Твое психоэмоциональное состояние сейчас точно не нуждается в негативе.

Вздрогнув от прикосновения к ране, я словно вспомнила о том, что нужно говорить. И правда, с того момента, как я повстречала ту сумасшедшую, то ни разу не сказала и слова.

— Вин… — сказала я, не совсем осознавая, как буду вести разговор дальше. — Спасибо, что пришел мне на помощь. Правда. Когда я отправляла сигнал, по правде говоря, совершенно не рассчитывала, что кто-то сможет отозваться. Или будет для этого слишком поздно. Я не хочу сейчас представлять, что могло бы произойти, если б ты или кто-либо еще не явился на помощь, но… Черт, — выдохнула я, снова чувствуя слезы на щеках. Может быть, я бы успела добежать до пункта охраны сама. Возможно, я бы не выдержала, и меня бы точно догнали, намереваясь ранить еще больше. Возможно… я вздрогнула, ощутив, как теплые пальцы прикоснулись к моей руке, притягивая ближе, чтобы осмотреть уже очищенный порез, а после обхватили осторожно ладонь.

— Я не уверен в своем заключении, но по прибытии бригады медицинской помощи вполне возможно, что тебе скажут о необходимости наложить швы, — произнес он, — даже если бы я мог помочь, то в аптечке все равно нет в наличии хотя бы ампулы обезболивающего, поэтому придется дождаться их, — убрав одну руку, он внезапно потянул меня за пальцы ближе, второй рукой обхватывая меня и кладя ладонь на мой затылок, прижимая к плечу. Будь я в соответствующем настроении, обязательно б пошутила про схожесть позы с танцевальной, но вместо этого могла лишь уткнуться чуть ближе и положить левую руку ему на спину, продолжая плакать. Понемногу мне наконец-то становилось легче — то ли из-за выплаканных слез, то ли из-за теплоты, исходящей от его рук, то ли и-за самого понимания, что Вин на самом деле сейчас рядом. Я не могла знать наверняка — в моих эмоциях был полный раздрай, анализировать ситуацию адекватно я не могла, и все, что оставалось — продолжать находиться в его объятьях даже после того, как слезы перестали течь, постепенно успокаиваясь после пережитого.

Снаружи послышался звон сирен, сигнализирующий о прибытии полиции, только вот первым вошедшим в пределы холла университета был вовсе не их сотрудник, а вполне знакомый нам обоим человек.

— Тори! — воскликнула Роза, тут же замечая нас с Вином и подбегая ближе. Судя по всему, она тоже старалась прибыть как можно скорее, поскольку, даже не переводя дыхание, она зачастила: — С тобой все хорошо? Ты в порядке? Боже, как только я приехала, то испугалась, заметив прибывших полицейских…

— Не беспокойся, все позади, — уже высвободившись из объятий Вина, я постаралась заверить ее в собственной сохранности. Та, не теряя времени, тоже поспешила меня обнять, продолжая говорить, насколько сильно переживала, что не могло не вызвать у меня благодарную улыбку. Как только мы отстранились, я бросила быстрый взгляд на Вина, заинтересованная его реакцией, но… погодите, он был не слишком рад?

Тем временем Роза снова заговорила, отвлекая меня от нахлынувшего потока мыслей:

— Сможешь рассказать, что с тобой произошло? Если ты все еще не готова, я могу пока поговорить с Вином или подозреваемой напрямую, а потом взять показания у тебя. Знай, в случае чего, я готова выступать в суде на твоей стороне, чтобы убедиться, что ей точно дадут…

— Роза, не стоит так спешить, — урезонил ее Вин, обрывая на полуслове. Взглянув на меня, он предложил: — Пожалуй, пока лучше я расскажу, что успел узнать, а Тори отправится к медикам. Заодно сможем опросить полицию насчет того, что они разузнали от нее, и после решим, как лучше поступить, хорошо? — он доброжелательно улыбнулся мне, помогая снова встать, и мы втроем неспеша отправились на выход.

***

На следующий день я отпросилась на больничный у начальства, что, ввиду сложившихся обстоятельств, они с удовольствием предоставили, пожелав напоследок разговора поскорее прийти в себя. Уже когда звонок закончился, я саркастически ответила «ага, вот так легко возьму и приду, еще и прям сейчас явлюсь обратно на пары» и потянулась, осматривая квартиру. Вчера Роза пообещала зайти ко мне для того, чтоб удостовериться, что я в порядке, и попросить о показаниях, так что нужно было что-то думать с устроенным из-за продолжительного присутствия дома только ради сна или вечернего перекуса под фильм бардаком. Кстати, что обидно, фильмы так и не досматривались, а коробки от еды с доставки все копились на журнальном столике и около кровати. Только взявшись за первую партию мусора, я услышала звонок входной двери и поняла — показать свой дом Розе в его презентабельном состоянии мне точно не светит.

— Подождите минутку! — крикнула я в надежде, что меня услышат, предприняла хотя бы попытку унести мусор из небольшой гостиной, надеясь, что спальня останется вне чужой зоны интереса, наскоро зачесала рукой волосы по пути к двери и открыла дверь. И, не совсем ожидая увиденного, проговорила: — Я должна была догадаться…

За дверью была не только Роза, но и стоящий позади нее Вин.

— Прости, что не предупредили, — с ноткой вины произнесла девушка, на что я отрицательно покачала головой. Мне стоило ожидать, что после вчерашнего события Вин точно не останется в стороне, желая удостовериться, что моя психика в порядке… хотя бы относительном.

— Ничего страшного, — я развернулась, проходя в дом, чтобы они могли спокойно войти в квартиру. Если Роза была у меня дома впервые, то Вину была обстановка уже знакома, так что я попросила его помочь девушке освоиться здесь, а сама пошла на кухню за чаем и… все, не было больше ничего у меня, последний месяц живя только на доставке, я забыла о понятии «ходить в магазин, чтобы запастись едой». Пытаясь вспомнить, кто какой чай предпочитает, я не сразу заметила, что Вин уже стоял на пороге кухни, похоже, изучая мое поведение и пытаясь выявить изъяны в нем.

— Прости, в холодильнике особо ничего нет, поэтому могу предложить лишь чай, — пришлось немного приуменьшить масштабы продовольственной катастрофы, чтобы не возникало лишних вопросов. Он лишь кивнул, словно не вслушивался, но обозначил свое участие, все так же оставаясь на месте.

Нарастающий дискомфорт смогла прервать лишь Роза, тоже зашедшая на кухню и начавшая разговор со мной — Вин оставался в стороне, не вмешиваясь и продолжая вести наблюдение.

Как только приготовления были закончены, мы перешли обратно в гостиную.

— Тори, — начала Роза, ее тон резко перешел на серьезный, обозначая, что время настало. — Я понимаю, что для тебя это все еще нелегко, но, пожалуйста, расскажи все, что с тобой вчера произошло. Мы уже выслушали точку зрения нападавшей стороны, и теперь нужны твои показания для сравнения.

Глубоко вдохнув, понимая, что момент настал, я на секунду нерешительно посмотрела на Вина, и начала.

Пришлось упомянуть и подаренные пионы, и то, как я оказалась в том корпусе, как столкнулась с той студенткой и что происходило после нашего разговора. По мере того, как я говорила, внутри снова нарастал страх, но я пыталась его сдерживать, рассказывая события в как можно более нейтральном ключе. На протяжении всего времени я не отрывала взгляд от чашки, держа голову опущенной, чтобы не дать рассмотреть эмоции на своем лице — нет, не потому что не доверяла. Частично это было из-за старых привычек, которые выработались после разговоров с родителями, частично потому что… я не знала, какие эмоции сейчас на нем отображены и как их воспримут.

Как только я закончила, на некоторое время воцарилась тишина.

— Из того, что мы видели вчера и услышали от тебя сегодня, можно заключить, что она и правда психически нездорова, — заговорил спустя Вин. — Даже если ее осудят, наказанием для нее станет не тюрьма, а попадание в психологическую лечебницу — не исключено, что и мою, — судя по его тону, для той девушки будет сущим везением, если подобное не произойдет. — Хорошо уже то, что ее вина доказана, и этот случай не оставят без внимания.

— Да… — протянула я в ответ, не особо радуясь таким новостям, даже если ожидала их. — Даже если они что-то натворили, всегда есть оправдание в духе «они не в своем уме, они не понимали, что творили», но в большинстве случаев они и вряд ли поймут. И меня это чертовски злит! — в порыве момента я резко опустила чашку вниз, расплескивая содержимое. Кажется, на меня накатывала истерика, мешая мыслить рационально. — Сами того не понимая, они рушат чужие жизни без какого-либо замешательства, если это касается чего-то, что они успели воспринять своим! А потом, калеча других, остаются счастливы, радостно улыбаясь, будто получили лучший подарок! — ну все, прощай адекватность — чашка куда-то полетела, я потянулась к волосам, желая в них вцепиться, но осторожная хватка на запястьях мне помешала. Когда он только успел? Вин продолжал держать мои руки, чтобы я не вытворила чего лишнего, я же сжимала руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу, пытаясь подавить агрессию. Слез в этот раз не было — до противного сухие глаза просто наверняка были покрасневшими. Где-то на задворках отметилось ощущение того, что побеспокоенная рана снова начала сочиться.

— Раньше… раньше я думала, что такие поступки можно простить, что можно понять их невозможность контролировать себя. Сейчас я сомневаюсь в своем понимании и том, что когда-либо прощу ее, — закончила я.

Исподлобья я все же постаралась украдкой посмотреть на их реакцию, даже если боялась увидеть разочарование. Роза поджала губы, не зная, что сказать на это. Перевела взгляд на Вина — он тоже был не в духе, глядя на меня неясно-расстроенным взглядом.

— Похоже, нам лучше уйти сейчас, — произнес он, — с завтрашнего дня начнутся выходные, ты сможешь отдохнуть, а потом… — он хотел добавить что-то еще, но задумался, а потом явно сказал не то, о чем подумал изначально. — Я навещу тебя в воскресенье, нам нужно будет поговорить. Роза, — окликнул он девушку, после чего осторожно опустил мои руки, отпуская их, и почти бесшумно они вышли из квартиры, прикрыв дверь.

Вместе с стуком входной двери я поняла, что наверняка натворила что-то непоправимое своими словами.

Думать о том, что будет дальше, абсолютно не хотелось.

========== Заложенное между строк ==========

Комментарий к Заложенное между строк

Текущий таймлайн: начало августа 2030-го года

Музыка второй половины двадцатых годов — действительно лучшая.

Сегодня, пытаясь скоротать время похода до университета выбором плейлиста, я решила вернуться к песням, которые слушала еще будучи подростком, и то ли из-за ассоциаций с пиком увлечения музыкальными группами, то ли просто из-за того, что этот период был наиболее удачным в плане выпуска песен, но их прослушивание действительно заставляло непроизвольно подпевать произносимым в наушнике строчкам и едва заметно жестикулировать в такт песне. Так, негромко проговаривая в том же темпе «we got that boom boom boom boom-boom, boom boom boom boom-boom», прикрыв даже глаза от легкой эйфории, я перестала замечать, что творится вокруг…

… и, конечно же, закономерно врезалась в стоящего передо мной человека.

Тот, кажется, такой подставы не ожидал, от неожиданности чуть не выронив телефон.

Я хотела было быстро извиниться и откланяться на этом, рванув к виднеющимся воротам университета, но стопор от вида парня тут же порушил все мои планы насчет того, чтобы сбежать. Первая же мысль — «Божечки, насколько же он высокий!» — заставила меня понять, что догонят меня явно быстрее хотя бы за счет длины ног, вторая — «ничего себе телосложение…» — подтвердила предыдущий тезис и дополнила его хорошей физической подготовкой, третья — «по лицу вроде не скажешь, что он разозлился — скорее, удивлен» — попустила немного страх перед незнакомцем, а четвертая — «о, у него тоже пирсинг, отлично смотрится» — вызвала непонятное чувство солидарности, вынуждая мысленно отвесить себе оплеуху. Какое счастье, что в нашем мире не существует сверхъестественных способностей вроде телепатии, иначе пришлось бы писать отказ от ответственности за свои мысли…

Сообразив, что пауза затянулась, я быстро вытащила наушник из уха, отвесила полупоклон и произнесла:

— Прошу прощения, я не смотрела, куда иду, из-за чего врезалась в вас по неосторожности. С вами все в порядке? — последний вопрос был озвучен лишь для того, чтобы убедиться, что мне не придется выплачивать компенсацию за какие-либо повреждения — мало ли сейчас случаев…

— Нет, все хорошо, — ответил он, сменив удивление на расслабленную улыбку, — просто подумал, что в последнее время мне везет на столкновения с красивыми девушками. Может, желаешь познакомиться поближе, специально подстроив это?

Примерно за секунду, если на моем лице и было выражение раскаяния, сейчас оно сменилось на разочарованное.

Такие эмоции у меня могли вызвать разве что приглашаемые мамой ухажеры, которых она всегда выискивала непонятно откуда.

— Нет, спасибо. И советую продолжить общение на «вы», если не возражаете. Я предпочитаю поддерживать со студентами преимущественно формальное общение, а, судя по всему, вы все еще принадлежите к учащимся, а не преподавательскому составу, — по тому, как он вскинул брови, для него эта информация стала сюрпризом — ожидаемо, конечно, когда ты действительно больше соответствуешь стереотипному образу студента, но в данной ситуации захотелось об этом пожалеть.

— Тогда, похоже, мне тоже стоит попросить у вас прощения, учитель…

— Имрэ, Виктория Имрэ. Благодарю, что прислушались к моим словам, ваши извинения приняты. А вы?..

— Зовите меня просто Мариус, учитель Имрэ, — он явно колебался в том, как представить себя, но щелкнуло в голове у меня не по этой причине, заставляя крутиться шестеренки. Слишком знакомое имя, особенно для последнего времени…

— Погодите! — воскликнула я, заставляя его вздрогнуть. — Вы же тот самый ученик, с которым профессор Рихтер сейчас занимается индивидуально, верно? Он часто вспоминал о вас последние несколько месяцев, — кажется, он аж переводил дух, услышав мой вопрос. Боялся, что я могу спросить о чем-то еще?

Спустя еще пару секунд до меня уже дошло, что именно могло вызывать у него такую нервную реакцию: стоило воспоминаниям подтянуть его фамилию, а после и текущий статус, как тут же я поняла, насколько неудивительно, что он так шарахается.

— Вы и этого ворчуна знаете? — после проговорил он не совсем довольным тоном. Повезло ему, что сегодня Вину не нужно было приходить на первые пары. — Да, он занимается моим обучением по просьбе родителей. Не думал, что есть человек, с которым бы он стал делиться такой информацией, помимо…

Он замолчал, словно одергивая себя, после чего поспешно закончил:

— Значит, будем знакомы, учитель Имрэ. Не удивлюсь, если впоследствии мы будем видеться чаще благодаря общим кругам общения, — вот вроде он и улыбнулся, но в душе у меня поселилось совершенно иное чувство.

Дискомфорт.

Даже этот краткий разговор давал мне понять, что не стоит ожидать ничего хорошего во время нашего взаимодействия.

Тем не менее, сглотнув образовавшийся в горле ком, я вынужденно улыбнулась, отвечая:

— Конечно. Рада знакомству с вами.

***

— Ты видела сегодня Мариуса? — удивленно произнес Вин, подняв взгляд от документов. Пока он разбирал необходимые для нашего начальства отчеты, я пользовалась тем, что в расписании есть окно перед последней на сегодня парой у четвертого курса, и ненадолго оккупировала место напротив его стола. Опустив выданный в проходе флаер с призывами посетить курсы какого-то из преподавателей компьютерного факультета на колени, я вздохнула, кивая в подтверждение его вопросу. — Не думал, что вы когда-либо пересечетесь напрямую, да и он не особо часто посещает пары из-за работы в компании.

— Я тоже не ожидала такой встречи с ним, поверь. И из того, что ты о нем успел рассказать, у меня сложилось несколько иное ощущение о нем, чем то, что я увидела сегодня.

— Например?

— Не знаю, связано ли это с его родом деятельности, — нерешительно начала я, — или это просто мои домыслы, но с ним лучше не иметь дело, если только ты не можешь принести ему пользу. Даже когда он улыбался или говорил вежливо, меня не покидало чувство… — я сделала паузу, чтобы поточнее выразить образовавшееся ощущение, — сильного дискомфорта, говорившего, что мне стоит держаться подальше.

— Интересные наблюдения, — с заинтересованным выражением лица заключил Вин, возвращаясь снова к делу. — Не могу сказать, что ты ошибаешься — сейчас ему приходится иметь дело со многими людьми, которые пытаются подобраться к нему из зависти, желания добиться его расположения, обиды или жажды наживы. Но и распознавать искренние намеренья он тоже способен, так что не думаю, что вам сложно будет установить знакомство в позитивном ключе — единственное, что для этого вам стоит поговорить еще хотя бы пару раз.

Его слова звучали логично с точки зрения человека, который знал о Мариусе явно больше, чем я.

Но что-то внутри не позволяло мне согласиться с ними до конца, говоря, что встреченный мною сегодня человек — не тот, кому я могу довериться со временем, а за подобным отношением стоит нечто большее, о чем возможно будет узнать далеко не скоро.

Комментарий к Заложенное между строк

Примечание от 27.10.2021

Я тут немножко (совсем) проебался с окончанием из-за того, что писал главу на сонную голову, из-за чего последняя фраза **напрочь инвертировалась** в своем значении, потеряв первоначальный смысл

возвращение клоунского смайлика

Поэтому идея там все-таки в том, что главная героиня даже после защиты образа Мариуса со стороны Вина вряд ли сможет ему доверять, предпочитая, чтобы они больше не виделись или как-либо взаимодействовали больше минуты

========== Четвертое из трех ==========

Комментарий к Четвертое из трех

Текущий таймлайн: 24-ое октября 2030-го года

Снова бесцельно посмотрев на время, которое отображал дисплей телефона, я вздохнула и отложила устройство в сторону, пытаясь понять, что же со мной не так.

Я ведь даже не говорила ему, что сегодня за день, тогда почему веду себя так, словно он обязан мне что-либо писать? Тем более, что Вин и без того сильно занят — с тех пор, как три-четыре дня назад он написал, что у него возникла внештатно-рабочая ситуация, требующая немедленного вмешательства, из-за которой он даже отпрашивался у руководства университета, от него не поступало абсолютно никаких известий.

Облокачиваясь обратно на спинку небольшого кресла, я перевела взгляд на вид за окном балкона — до заката оставалось приблизительно полтора часа, но небо уже постепенно окрашивалось в соответствующие тона, которые нравились мне больше всего. По правую сторону нашла рукой стакан с недопитым сидром, не глядя поднесла его ко рту… и обнаружила, что все-таки напиток давно закончился. Черт, ну так и знала. Ничего не поделать, пришлось встать и ненадолго вернуться на кухню, пополнив запасы, захватив по возможности еще съестного, забрав с зарядки ноутбук и, попытавшись унести все за один заход, принеся ухваченное к нагретому месту. Возможно, в такой атмосфере было бы куда уместнее почитать какую-либо книгу или продолжить наслаждаться видом, но я абсолютно не чувствовала никакой предрасположенности к таким занятиям. Поэтому я в очередной раз открыла привычный мне канал с интересующими обзорами, запустила один из тематических плейлистов и, поудобнее переместив столик, начала просмотр, иногда подгадывая знакомые моменты, едва ли не цитируя те наизусть.

Да, именно так я и праздновала свое двацатипятилетие — с малой долей алкоголя, обыденными делами и никем из близких мне людей рядом.

Еще начиная с пятнадцати лет, когда мы с родителями только переехали в Стэллис из Будапешта, мое прежнее общество словно отсекло, из-за чего шестнадцатый день рожденья мы праздновали лишь в скромном семейном кругу из трех человек, так и продолжая все то время, пока я не решилась на переезд в конце третьего года обучения. С друзьями совсем не ладилось — однажды на первом курсе у меня получилось влиться в компанию, но отношения с ними просуществовали слишком недолго, после чего я забросила идею того, чтобы сближаться с кем-либо всерьез, предпочитая статус независимого знакомого для всей группы. Сейчас же рядом со мной есть Вин, но, памятуя о собственном опыте и его нежелании отмечать собственный день рождения, я не хотела навязывать ему свое общество или напоминать о, наверняка, плохих ассоциациях, потому что боюсь снова потерять того, с кем успела сильно сблизиться. Только вот что-то внутри меня все равно эгоистично пошевеливалось, назойливо говоря, что желает к себе внимания и любви…

Погодите-ка.

От посетившей меня мысли я чуть не выплюнула сидр обратно в стакан. Отставив его от греха подальше и заодно поставив играющее видео на паузу, я бессознательно приложила к губамрукав кофты и уставилась в темное дерево оконной рамы.

О какой фигне мой мозг только что подумал?

Нет, только не говорите мне, что это и правда…

Я ведь об отношениях знаю только из литературы да парочки смутно вспоминаемых рассказов бывших одногруппниц, какая тут любовь!

Голова снова откинулась назад, взгляд машинально перешел на потолок, а ноги бесконтрольно выпрямились и взметнулись вверх, опираясь на раму. И тут мне впервые было все равно, что балкон был полностью стеклянным, а я жила явно не настолько высоко, чтобы меня никто не обращал внимания — тут явно не до этого!

Да, Вин был вежливым и обходительным всегда, когда бы мы не говорили, проявлял поистине джентельменские привычки даже в повседневных мелочах или внешнем образе, — чего только стоят его карманные часы, на которые в свое время я неслабо залипла, подумав о том, что хочу себе такие же, — нередко поддерживал меня в трудных ситуациях, но разве можно вот так сразу заявлять, что это именно любовь? Возможно, я слишком тороплю события, и это лишь симпатия, а сейчас я просто на волне осознания рублю сгоряча? Или же это нечто среднее, ощущение влюбленности, которое, возможно, совсем скоро уйдет, если я не буду за него держаться? Из-за резкого открытия, над которым я прежде никогда не задумывалась, по крайней мере, всерьез, я не могла думать рационально, пытаясь досконально анализировать свои чувства.

Кстати, если вспомнить… не так давно мне попался интересный способ проверить себя на искренность, никоим образом не претендующий на панацею, но срабатывающий для некоторых людей. Как в нем говорилось, подсознательно мы давно знаем ответы насчет наших чувств, но слишком часто занимаемся самообманом, поэтому стоит всего лишь представить себе что-то или кого-то, при этом перечисляя вслух эмоции — когда среди них оказывается правильный вариант, он сразу ощущается как что-то естественно привязанное к представленному образу, и так можно попробовать вывести самого себя на чистую воду. В любом случае, попытаться не повредит — я представила перед глазами наиболее привычный образ Вина, с ощущающимся как нечто естественное в его образе медицинским халатом, опрятной белой рубашкой под светлой жилеткой, идеально выглаженными брюками в тон темным туфлям, его глаза, выражавшие приветливость и едва проглядывающую неразличимую эмоцию за прямоугольными очками темной оправы, легкий изгиб губ в вежливой улыбке, серебристые волосы, светлеющие под лучами солнца…

Чувствуя, как начинают пылать щеки, и явно не только от алкоголя, я негромко произнесла:

— Симпатия?

Нет, не то. Да, по отношению к Вину я явно испытывала множество положительных эмоций: уважение, теплоту, доверие, но их глубина слишком далеко уходила от понятия обыкновенной симпатии, которую чувствовать можно и толком не зная чьего-то имени.

Вздохнув, нерешительно продолжила:

— Влюбленность?

Снова не оно. Да, пусть я временами сильно нервничала в его присутствии или, возможно, даже краснела, особенно в начале, но на это есть совершенно другие причины — странно было бы встретить человека, который вел бы себя спокойно, до этого никогда не общаясь на равных с противоположным полом или в принципе знакомясь с человеком в осознанном возрасте. К тому же, так происходит лишь в начале разговора — после этого напряжение постепенно отступает, а мне все легче без страха сморозить глупость и не броситься сразу же просить за нее прощения.

Поколебавшись, я все же вдохнула и задала последний вопрос:

— … Люблю?

Удивительно, но снова не оно — пускай и ближе всего к цели.

Когда я произнесла его, в голове тут же промелькнуло — ты можешь заявлять о любви к человеку только если уверен, что хорошо его знаешь. Что же мне известно о человеке по имени Вин Рихтер?

Вроде бы очень многое, но в то же время — совершенно ничего.

Мы часто обсуждаем более насущные дела, лишь изредка касаясь на самом деле личных тем, а уж о прошлом друг друга и говорить не стоит. К тому же, будь мы знакомы действительно близко, я бы не видела на его лице изредка мелькающих выражений, объяснения которым так и не могу дать, после которых он вновь возвращает образ учтивости, порой заставляющий меня сомневаться — на самом ли деле мы общаемся наравне друг с другом?

Поэтому я точно не могу говорить о любви сейчас — только не когда знаю о нем всего лишь поверхностные факты.

Словно откликаясь на мои мысли, телефон внезапно разразился слишком знакомой мелодией звонка, оставалось только поражаться настолько подходящему таймингу. Решив, что перед этим разговором совсем не повредит сделать еще один глоток сидра, я только после этого провела по экрану пальцем и поднесла устройство к уху, говоря:

— Давно не виделись, Вин. Как продвигается работа?

— Могло бы быть и лучше, — по ту сторону трубки послышалось неоднозначное хмыканье, сопровождаемое негромкой дискуссией на заднем плане. — Дело оказалось слишком запутанным, из-за чего пришлось привлекать постороннюю помощь, только сейчас появилась свободная минута.

— Тогда ты уверен, что хочешь потратить ее именно на разговор со мной? — на секунду мой взгляд уловил в отражении на стекле исказившиеся в ироничном смешке черты лица, после чего я перевела его на потолок.

Со стороны Вина донеслась только тишина.

— Даже не думай говорить о себе так, — через некоторое время произнес его голос. От угрожающей интонации по спине прошлись мурашки… и на душе стало гораздо теплее после его слов. Очень, блин, вовремя, спасибо. — Как я понимаю, ты сейчас дома?

— Ага, нахожусь просто в шикарной компании, — кивнула я в ответ, только потом сообразив, что собеседник меня не видит. Ну и ладно, — немного алкоголя, закуски, любимые видео и закатное небо на фоне — четыре всадника выходного дня, после которых выходить завтра на пары — сущий ад.

Кажется, это его немного повеселило — послышалось нечто, похожее на сдерживаемый смешок.

Или это просто помехи и моя разошедшаяся фантазия.

— Обычно я не фанат такого времяпровождения, но сейчас бы с удовольствием присоединился, если б не работа.

— Правда? — на секунду я аж выпала из реальности от подобных слов. Ладно бы их произнес кто-то другой, но в случае Вина шанс услышать такое равен одному к… сотне тысяч? Миллиону? — Тогда как насчет того, чтобы так и отпраздновать, когда ты закончишь с этим делом? Проведем день как классические преподаватели без какой-либо личной жизни.

Теперь я точно была уверена, что смешок был — слишком громкий и характерный звук для обычных помех. От этого на лице расплылась довольная улыбка, которую не было необходимости перед кем-либо скрывать, поэтому возвращать нейтральное выражение лицу я даже не собиралась.

— Ловлю тебя на слове, — послышалось с телефона. После этого на фоне возник чей-то голос, казавшийся отдаленно знакомым, на что Вин ответил: — Да, уже иду. Тогда хорошего вечера, Виктория, — я позвоню, как только будет возможность.

— Удачи, — ответила я, уже слыша в ответ уведомление об окончании звонка. Удивительно. Всего пару минут разговора или даже меньше, а сколько эмоций и открытий после. Теперь уже спокойно отложив телефон, я притянула ноги к себе и крепко обняла их, пытаясь сдержать бурлящий внутри поток вместе с предвкушением.

Даже если я не знаю, что за чувства я испытываю к нему, то одно мне известно уж наверняка — лишь малейшее взаимодействие с ним уже способно сделать меня пусть немного счастливее.

Комментарий к Четвертое из трех

В честь тематического события - тематическая работа~

========== На нейтрально-позитивных нотах ==========

Комментарий к На нейтрально-позитивных нотах

Текущий таймлайн: начало августа 2031-го года

— Ну, и… как мы вообще оказались в подобной ситуации? — нервно проговорила я, пытаясь отогнать или хотя бы скрыть нарастающее чувство дискомфорта. Радует, что хотя бы мой собеседник, похоже, разделял мою точку зрения и не хотел надолго оставаться в нынешнем положении.

— Самому бы знать, — отозвался Мариус, пользуясь положением и своим ростом, чтобы отыскать в толпе знакомые лица, которые были ему явно привычнее, чем мне, встретившимися с ними сегодня впервые. — Что ж, учитель Имрэ, какой предлагаете план действий?

Если б рядом был кто другой, я бы с удовольствием воспользовалась подхваченной у Розы привычкой подносить кулак к подбородку во время раздумий, но сейчас выполнять данный жест особенно не хотелось, особенно когда взгляд бегал из стороны в сторону, избегая при этом той, где стоял парень, в поисках зацепки.

— Недалеко есть кафе, где можно пока спокойно присесть, после чего отписаться в общем чате о нашем местоположении. Потом можно посмотреть по ситуации — если Артем сообщит, что Роза уже в порядке, можно назначить наше местоположение местом сбора, поскольку к нему, по сути, ведут все пути, если нет — будем сами искать путь к медпункту отсюда… что скажешь? — будь на его месте Вин или Роза, возможно, я бы так не беспокоилась насчет того, насколько их устраивает моя идея, и опустила бы вопрос в конце, но сейчас передо мной не они, из-за чего тревожность сбивала интонации, вынуждая себя чувствовать еще более неуверенно.

— Конечно, почему бы и нет, — к счастью, он легко согласился и первым направился к небольшому зданию с расставленными рядом светлыми столиками, а я продолжала размышлять над тем, как именно все пришло к тому, что есть сейчас.

***

— Интересные у вас, конечно, мероприятия тимбилдинга, — выслушав Вина, прокомментировала я, в процессе пытаясь отыскать среди стопки бумаг единственный нужный мне лист с заявлением о переносе зачета для группы. Надо же, как им повезло — сразу всех отправляют на какое-то лингвистическое собрание… — но почему именно парк развлечений и при чем тут я? Вин, если это нужно для укрепления взаимоотношений внутри вашей группы, я буду попросту лишним звеном, не говоря уже о том, что я не знаю никого из твоего окружения кроме Розы.

— Это была ее идея, между прочим, — фыркнул Вин, наблюдая за моими суетливыми попытками выглядеть компетентной, и подвинул ко мне ближе тот самый документ, что я искала. Зае… мечательно. — И про то, чтобы пригласить тебя — тоже, по ее словам, ты бы могла стать прекрасной поддержкой для наших взаимоотношений извне группы. Можешь не воспринимать это все всерьез, к тому же… хочешь — верь этому, хочешь — нет, но у нас не всегда хорошие отношения между собой, и ситуация немного улеглась только когда к нам присоединилась Роза. Видимо, поняв, что даже спустя год особо ничего не изменилось, она хочет заручиться твоей поддержкой и попробовать сплотить всех еще раз. Присутствие нового человека в уже более-менее прижившемся коллективе всегда помогает знакомым между собой держаться ближе друг к другу или переоценить свои взгляды, — что-то не особо я верю его речам, но… ладно, так уж и быть, просто буду держаться поближе к Розе или Вину. Мне ведь не обязательно знакомиться с кем-то еще?

Надеюсь, все будет действительно хорошо.

***

Все определенно не было хорошо.

Просто представьте себе эту картину: вот в ряд стоят один из лучших адвокатов Стэллиса, владелец прославившегося детективного агентства, председатель крупнейшей компании-монополии города и обладатель зарекомендовавшей себя всего за пару лет психиатрической клиники; напротив них стоит еще одна звезда юридического мира, которая говорит:

— Ребята, я попросила присоединиться к нам еще одного человека на сегодня, надеюсь, вы не возражаете против ее компании! — и при этом на ее лице сияет такая искренняя улыбка, которой невозможно сопротивляться.

И тут, — здравствуйте, — я, ассистент преподавателя, которому еще минимум год пилить до повышения квалификации, главное достижение которого сам факт, что его приняли на работу.

Мамочки, я хочу свалить отсюда, верните меня домой!

В этот момент Вин сверкнул в мою сторону настолько слепящей улыбкой, говорящей словно «я тебя не заставлял, ты сама на это согласилась», что пришлось сглотнуть и, мысленно перебирая список возможных плюсов этой прогулки, выдать:

— Меня зовут Виктория, очень приятно со всеми познакомиться, — и, пожалуйста, не обращайте на меня внимание, я только за, если буду для вас всего лишь невидимкой. — Надеюсь, вы не будете слишком стеснены моим обществом сегодня.

— Что ты! — тут же ответила Роза, подхватывая мою руку и, пробиваясь сразу через парней, повела меня к развилке парка. — Думаю, все присутствующие будут только рады пополнению!

Роза, моя дорогая, ты уверена в своих словах? Потому что пару прожигающих взглядов я уже точно на себе чувствую…

***

Ах… аховая ситуация.

Не знаю, на что вообще был расчет, но спустя лишь пару часов, мы просто суматошно переходили с одного аттракциона на другой, особо не беседуя или веселясь между собой. Стоило только сойти с американских горок, тут же брался курс на дом ужасов, выйдя с него, тут же направлялись к «вращающимся чашкам», и так без единого толкового обсуждения. После такого я переживала даже не столько за висевшую атмосферу, сколько за саму Розу в качестве проводника: она все продолжала словно куда-то торопиться, а на ее лице постепенно проявлялась бледность.

Это нехорошо.

Казалось бы, и до этого было не очень, но сейчас все было куда хуже.

Я быстро оглянулась на четверку за нами двоими, которая вела себя так, будто… намеревались соперничать между собой? Что это за фигня вообще? Только не говорите мне, что это все из-за…

Мне захотелось резко и в голос выругаться с пришедшей в голову догадки.

Ну, зато теперь хотя бы можно было объяснить, по какой причине они не могли толком сдружиться. Если воспринимать весь свой коллектив как конкурентов за симпатию единственной среди них девушки, еще и настолько харизматичной, то можно хоть десятилетиями не соглашаться на мир между собой. Интересно, если сказать им, что я тоже не против поучаствовать в их соревновании за сердце Розы, какая будет реакция?

Не, лучше не настраивать их против себя еще больше — из всех присутствующих мою шутку бы понял только Вин, а в такой атмосфере и то не факт.

Пока я собирала всю волю в кулак, чтобы предложить устроить перерыв и спокойно присесть где-нибудь, то услышала неподалеку окрик:

— Дядя Люк!

— Дядя? — пробормотала я почти в унисон с Розой, пока к нам подбегал мальчишка, которого Люк тоже явно узнал и поспешил ответить:

— Это сын одного из моих… знакомых, похоже, они тоже решили сегодня отправиться в парк, — подхватив его на руки и усадив к себе на плечо, парень сказал: — Ребята, пожалуй, идите вперед, я пока отведу его к родителям и немного переговорю с ними, после чего уже догоню вас.

Не успели мы ответить, как он уже направился в ту сторону, с которой прибежал мальчик, попутно негромко переговариваясь с ним о чем-то.

Итак, минус один — но не сказать, что ситуация от этого стала проще.

— Ну что, куда пойдем дальше? — поинтересовалась Роза, делая шаг и тут же едва не падая — я тут же ее подхватила, оставаясь начеку с того самого момента, как заметила ее бледность. Девушка благодарно кивнула мне, немного облокачиваясь на подставленное плечо. О, теперь три четко выраженных взгляда ненависти ко мне, отлично.

— Предлагаю пока передохнуть, тебе это особенно пойдет на пользу, — выдохнула с некой обреченностью я, понимая, что только момент внезапности развязал мне язык. — Неподалеку как раз свободная скамейка была, сейчас я помогу…

Не успела я закончить, как вес на моем плече пропал, а рядом уже стоял Артем, подхвативший Розу на руки словно невесту. Ого, какая предприимчивость, и даже ни намека на смущение на лице! Неужели не в первый раз у них такое? Жаль, по реакции девушки не увидеть ничего — закрытые глаза и уже расслабленное выражение явно показали, что сознание улетело, вернется не скоро.

Блин, может, наконец-то начать таскать с собой не только лекарства по мелочи, а полноценную аптечку? Нашатырь бы сейчас точно не помешал, чтоб привести ее в чувство…

— Лучше направиться в медпункт, нам повезло, что он не так далеко от нас находится, — прервал мои мысли мужчина, где я уже готовилась загоняться по поводу своей беспомощности. Знала, конечно, что тайминг был не нарочным, но все равно мысленно поблагодарила его. — Но нам лучше поторопиться, потому что сегодня…

Не успел он договорить, как я уже сама заметила, что на нас надвигается волна.

Иначе эту толпу и не назвать — они, казалось, заполняли до краев пространство центральной аллеи, неумолимо приближаясь все ближе и ближе с каждой секундой. Несколько мгновений, и они тут же добрались до нас, разделяя нашу компанию. На секунду рядом со мной мелькнула рука, попытавшаяся ухватить мое запястье, но не успела и тут же исчезла среди наплыва людей. После этого все вокруг бешено замелькало из-за того, что я потеряла равновесие, но упасть окончательно, хвала всем богам, мне не было суждено, потому что спина весьма удачно наткнулась сзади на что-то твердое… или кого-то. Оглянувшись, я увидела Мариуса, который, опознав меня, явно не слишком обрадованно что-то проговорил себе под нос, после чего повернулся в направлении, куда шли остальные, и двинулся сам, отведя назад одну руку. Что ж, нежелаемый им, но выданный намек был понят — взяв его за руку, я пошла прямо за ним, пытаясь не сбиваться с шага или отставать.

Может, это и было к лучшему, но я так себя явно не чувствовала.

***

Такими темпами толпа нас водила еще минут пятнадцать — из окриков выяснилось, что это было нечто вроде ежемесячного парада с маскотом парка, и к нему обычно присоединялось очень много желающих, верящих, что если сопровождать шествие, при этом дотронувшись до костюма хотя бы одного из членов маскота, их будет сопровождать удача в любом деле.

Даже если это правда — а я дико сомневаюсь, что это нечто большее, чем пиар от владельцев — то условия для воплощения этого просто отвратительные.

В итоге, нас выпустило только у центральной площади, перед этим промотав по нескольким боковым аллеям, вернуться через которые было бы тем еще квестом. Уверенности, что неподалеку был еще кто-то из нашей компании, оставалось мало — кажется, поток людей разделялся на несколько частей не один, чтоб его раз, и даже я, не ладящая с математикой, представляла, насколько ничтожны по теории вероятности шансы, что с нами оказался б рядом тот же Вин.

В голове тут же всплыл обрывочными кадрами момент, как из толпы ко мне тянулась знакомая рука.

Мариус, тихо стоявший рядом, тут же демонстративно прокашлялся, что тут же вывело меня из воспоминаний.

От мыслей о Вине мозг тут же двинулся к Артему и остававшейся на его руках Розе, которым явно не повезло больше всего. Надеюсь, они успели добраться до медпункта… или, хотя бы, они остались невредимы, а толпа не успела далеко увести их от нужной точки.

Сплошная головная боль, на кой черт меня вообще потянуло с ними куда-то идти?

— Ну, и… как мы вообще оказались в подобной ситуации?

***

Пока Мариус занимал столик и писал сообщения в общий чат, к которому доступа, естественно, у меня не было, я направилась к стойке, за которой уже приветливо улыбался молодой парень.

— Добрый день, могу я принять ваш заказ? — я неуверенно кивнула, осматривая предложенное меню. По идее, я могла не ограничиваться в бюджете, о чем говорила удерживаемая в руках карта Мариуса, но черта с два я стану ей пользоваться — не хочу быть кому-то должной сразу после второй встречи, первая из которых произошла вообще год назад.

— Один холодный американо… и мятное мороженое с шоколадной крошкой, пожалуйста, — спустя полминуты размышлений озвучила я. Расплатившись картой и несколько раз убедившись, что она точно принадлежит именно мне, я вернулась за столик, передав обратно доверенную мне вещь. Парень только кивнул, не отрываясь от телефона, пока я тем временем решила проверить свои сообщения. Несколько новостей от преподавательского состава, одна просьба от старосты с четвертого курса повторно выслать материалы… блин, то письмо снова не дошло или меня нарочно дурят? Пока я решала мысленно эту дилемму, потому что точно помнила, что отправляла тем все необходимое, на экране высветилось новое сообщение.

«Ты в порядке?»

Он что, караулил момент, когда я появлюсь в сети?

Фыркнув от сдерживаемого смеха, я ответила Вину:

«Да, все хорошо, я сейчас с Мариусом нахожусь в кафе около центральной аллеи. Разве он не писал ничего в ваш общий чат?»

«Подожди немного, я скоро подойду к вам»

«И, да, писал, но я хотел лично убедиться»

Вау, господин Рихтер, это был запрещенный, чтоб его, прием.

В этот момент нам как раз принесли заказанное, и Мариус, не слишком одобрительно глядя на поставленную передо мной пиалу с мороженым, ехидно произнес:

— Учитель Имрэ, вы уверены в своем выборе? Кажется, сейчас не лучший момент, чтобы наслаждаться десертами.

— Не волнуйся, я умею есть быстро, когда это нужно, — парировала я. А ведь только-только свыклась с атмосферой — теперь та стала тяжелее еще на пару тонн. — К тому же, пока мы дождемся ответа ото всех, может пройти как пара минут, так и пару десятков, поэтому лучше рассчитывать сразу на худший сценарий и распорядиться этим с пользой, — а мороженое здесь и правда вкусное, мне понравилось. Жаль только, что обстановка совсем не та, чтобы им насладиться. — Есть какие-то сообщения от остальных?

Мариус задумчиво посмотрел на экран.

— Пока ответил только Люк — сейчас он находится в восточной части парка, сказал, что подождет ответа остальных. Другие ничего не писали, хотя я уверен, что Док точно прочитал сообщение от нас.

На последних словах меня порывало засмеяться в голос.

— Тогда тем более нет причин торопиться, — понимая, что тема исчерпывается, я снова замотала головой по сторонам, словно ища что-то, а затем, словно видя его впервые, ухватилась за лежащий на столе телефон и начала деловито что-то нажимать на нем.

Боже, как же неловко. В очередной раз задам вопрос: на кой черт я согласилась на это?

Найдя для себя предлог, что я пообещала той старосте еще раз пересмотреть почту и отправленные материалы, я зашла в приложение и внимательно просмотрела все заполненные поля… ага. Ну, теперь понятно, почему были выдвинуты вопросы. Как только нынешний пятый курс не начал задавать вопросы, почему я высылаю им уже пройденный материал?..

Отыскав уже актуальный адрес и переслав туда содержание составленного письма, я невольно подняла глаза и тут же наткнулась на пристально изучающий меня взгляд. Будь во мне побольше смелости, обязательно бы уставилась в ответ, но зрительные контакты для меня подобны смерти, поэтому пришлось притвориться великой слепой и перешагнуть на следующую вкладку. О, я совсем забыла об этой истории, пару месяцев как не возвращалась к ней… стоп, а о чем она вообще была?

— Учитель Имрэ, — черт возьми, разве нельзя было просто забыть обо мне и просто дать притвориться невидимкой? Пришлось уже открыто посмотреть поверх телефона и столкнуться взглядами с Мариусом, — к чему вы пришли сюда сегодня? Сначала общаетесь с Доком, сегодня явились сюда, заявляя, что знакомы с Розой, ведете себя так, будто пытаетесь влиться в нашу компанию. Скажите честно: что вы здесь забыли и каковы ваши мотивы? — нет, я, конечно, догадывалась, что доверять мне не будут, и я сама определенно не стала бы открываться, но это что за недодопрос и подозрения в мою сторону? И он сам хоть верит в слова того, что я пытаюсь примкнуть к ним? Серьезно?

Последний вопрос уже прозвучал вслух, готовясь озвучить идущий за ним монолог.

— Серьезно? Мариус, тебе самому не смешно с того, что ты говоришь сейчас? Если б я действительно хотела, как ты говоришь, влиться к вам, то вела бы себя точно не так, будто хочу поскорее свалить, а пыталась проявить себя как душа компании, стараясь разговорить каждого и общаться так, словно не являюсь интровертом. Мотивы прийти? Меня просто пригласила к вам Роза в надежде помочь коллективу сплотиться между собой благодаря внешнему фактору, пусть она и неправильно рассчитала ни подготовку, ни способы вашего объединения. Особенно когда я рассмотрела причину ваших стычек — этого не исправишь никаким тимбилдингом или его подобием. Если бы за уговоры не отвечал Вин, я бы так и не пришла, но, честно говоря, сомневаюсь, что сегодняшняя ситуация развивалась бы особо по-другому. Считай меня за кого хочешь, хоть за врага народа, шпиона или кого еще, но не вмешивай в это отношения с людьми, которых я ценю больше всего — Вина и Розу. Они для меня существуют отдельно, ваша компания, в которой они состоят — отдельно, и, будь моя воля, я бы с вами даже никогда не знакомилась. Скорее всего, это первый и последний раз, когда я буду разделять с вами общество, после сегодняшнего дня наши пути вряд ли будут пересекаться, — выдыхая после подобной тирады, я радовалась лишь одному — даже накативший на меня гнев не давал мне сорваться и подпортить кое-чью одежду или интерьер заведения. Хотя очень хотелось.

Я лишь резко откинулась на спинку стула, раздраженно зачесывая пальцами волосы. Черт, давно пора их состричь — ни формы от них, ни толковой длины не осталось.

Пока злость затихала, внутри нарастал стыд за сказанные слова и десятикратно увеличенное желание уйти домой. Сорвалась, называется, еще и так бестолково выразила свои мысли! Хотелось добавить еще парочку аргументов вдогонку, но это уже было очевидно неуместно, поэтому я просто чуть повернула голову к окну, принимаясь разглядывать проходящих людей. И буквально тут же взгляд зацепился за приближающуюся фигуру, чьи серебристые волосы мне были слишком хорошо знакомы. Не отрываясь от его вида, я наскоро бросила в рюкзак телефон, что-то неразборчиво проговорила парню и, даже не встречаясь с ним взглядом, поспешила на выход.

Смотреть на Мариуса мне больше совершенно не хотелось.

***

— А вот и ты! — едва сдерживаясь от накрывающей волны радостного облегчения, тут же сказала я Вину. В порыве эмоций хотелось обнять его так, будто мы не виделись несколько лет, но на деле-то прошло всего лишь полчаса или даже меньше. Вин только удивленно посмотрел на меня в ответ, после чего тепло улыбнулся — впервые за сегодня — и ответил:

— Выглядишь так, будто тебя пытали, воспользовавшись моим отсутствием. Все хорошо? — звучит как попадание в яблочко, но фиг я скажу об этом.

— А ты как думаешь? Знаешь ведь, что я не особо хорошо переношу новые знакомства — естественно, для меня оказалось шоком остаться с человеком, о котором я знаю лишь имя, высоту его социального статуса и вероятную враждебность ко всем малознакомым лицам, один на один, — ладно, полуправда в данном случае — тоже вариант. Кстати, под влиянием момента я не сразу заметила эту деталь, так что поинтересовалась: — Ты бежал по дороге сюда, что ли? Нечасто увидишь тебя в таком растрепанном виде.

Он только раскаянно усмехнулся, а мне от увиденного вкупе с взъерошенными волосами, сбившейся рубашкой и мелькающими каплями пота чуть не пришлось ловить инфаркт.

Погодите, хотите сказать, он так торопился из-за меня?

Ну все, несите меня в медпункт на соседнюю с Розой койку, я готова слечь с сердечным приступом.

Буквально в тот же момент на телефон Вина пришло новое сообщение, которое он сразу просмотрел, после чего как-то странно взглянул на меня, немного помолчал… а после сказал:

— Только что написал Артем. Роза пришла в себя, но врач сказал, что ей необходим покой ближайшее время, поэтому он сейчас собирается везти ее домой.

Стоило ли этого ожидать? Разумеется. Вывела ли меня эта новость на истеричный смех? Почти. Слава богам, я успела его вовремя подавить — второго массового всплеска эмоций сегодня не хотелось.

Если сегодняшний день захотеть описать в четырех словах, это будет «офигеть какой стрессовый день». И приписать к ним еще два: «в никуда».

— Похоже, теперь нам некуда особо торопиться, — хмыкнула я, все еще борясь с истеричными смешками. — Как насчет прогуляться пешком до дома?

***

В итоге, мы тогда с Вином гуляли до самой ночи — под влиянием сумасшедшего дня мы просто пытались успокоить друг друга своей компанией, не желая расходиться еще несколько часов.

Стоило мне только погрузиться в воспоминания вчерашнего дня и прикрыть глаза в счастливом прищуре под соответствующе позитивную мелодию, как та была прервана слишком необычным уведомлением. Пополнение счета? Но для зарплаты обычно выбирается другое время…

Достав телефон, я всмотрелась в сопровождающий текст и едва не подпрыгнула от внезапно накатившего жуткого ощущения: сумма слишком напоминала ту, что вчера была оплачена мной в кафе.

Хорошо хоть, что вместе с данными был и номер карты отправителя — я тут же, особо не думая, переслала деньги обратно, попутно прикрепив комментарий: «Не стоило. Считай это угощением от своего преподавателя». Не успела я удовлетворенно выдохнуть и заблокировать экран, как тут же пришло новое уведомление все с той же суммой и комментарием: «Учитель Имрэ, я настаиваю. Примите это хотя бы как извинение», на что я уже с раздражением цокнула и указала немного иные цифры с комментарием: «Приму только с честным разделением счета. И не стоило извиняться».

Последнее пришедшее уведомление уже содержало один Стэллин и подпись:

«Если вам нужна будет помощь, обращайтесь по указанному номеру», после чего шел набор цифр, явно совпадающий со способом записи мобильного.

Сомневаюсь, что он мне когда-либо пригодится, но…

— … в жизни такие вещи никогда не повредят, — закончила я вслух, копируя номер в контактную книгу и размышляя над тем, можно ли это считать нейтралитетом с уклоном в позитивные взаимоотношения. Нам необязательно клеймить друг друга хорошими знакомыми после такого, но то, что мы избавились от лишних подозрений друг в друге, определенно, можно засчитать в пользу поддержки отдаленно хороших связей.

Комментарий к На нейтрально-позитивных нотах

Должен ли я был вместо части готовиться к зачету по китайскому? Да.

Хватит ли мне оставшихся шести часов на сон и подготовку? Вряд ли.

Жалею ли я об этом? … Что ж-

Эта часть получилась слишком спонтанно, ни одна из плановых глав так и не желает заканчиваться, поэтому снова надеваем клоунскую маску и идем думать, что делать дальше с этой жизнью-

Или пойти попытаться сейчас реально закончить еще какую главу из имеющихся?-

========== … вымощена дорога сквозь ад ==========

Комментарий к … вымощена дорога сквозь ад

Текущий таймлайн: октябрь 2031-го года

Я не знала, который час сейчас показывали часы, что сегодня был за день и что происходило вокруг меня.

Единственное, что занимало мои мысли — как вернуться обратно в мир снов, где не существовало страхов, боли, отчаяния — ничего.

Нечто подобное уже случалось однажды — рассорившись с людьми, которых я на первом курсе считала за близких мне друзей, а на втором те уже держали меня за пустое место, я вот так же провела выходные, сбегая от реальности непрерывным сном, вынуждая себя снова и снова зажмуривать глаза в попытках провалиться вновь в далекие фантазии, создаваемые подсознанием. А после этого, когда мама явилась в мою комнату, упрекая, что я бездарно провалялась все время в кровати, не помогая ей ничем по дому или хотя бы готовясь к парам, я встала под ее надзором, привела себя внешне в порядок и продолжила жить привычной рутиной.

Скорее всего, тут произойдет все точно так же — стоит наступить подходящему времени, как я сделаю вид, будто произошедшее приключилось совсем не со мной, создам безмятежный образ и снова начну для остальных жить, как и прежде.

Осознавая с нарастающим раздражением, что сон все никак не желает идти обратно, я перевернулась на противоположную от окна сторону, как тут же по квартире раздался звонок входной двери.

Кто это мог быть?

Точно… Вин. Он говорил, что навестит еще раз. Неужели уже наступило воскресенье?..

Не желая подниматься навстречу даже ему — точнее, особенно ему после закатанной истерики — я лишь уткнулась носом в одеяло, закутываясь глубже. Еще один звонок, пауза, снова звонок, продолжительная тишина… похоже, он пытался дозвониться на мобильный, но тот наверняка сдох, оставаясь незаряженным еще с того дня. После этого послышался щелчок открываемого замка — точно, я ведь так и не закрыла дверь после их ухода — и шаги.

На секунду их звук вывел меня в пограничное состояние между полным, с обострением всех чувств восприятия, осознанием ситуации и неконтролируемым ужасом, напоминая о злополучной ночи. Резко заныли поврежденные лодыжки, а порез на руке ощутимо начал пульсировать.

Что я там говорила в ту ночь о знакомстве с посттравматическим расстройством?

— Слава Богу, Тори, ты в порядке — я не на шутку испугался, увидев, что ты оставила дверь открытой, — раздался наполненный облегчением голос. Вин переступил порог комнаты, если судить по изменившемуся звуку, — а, точнее, его отсутствию из-за перехода на покрытый ковром пол, — и приблизился ко мне. В ответ я лишь попыталась состроить как можно более естественную спящую мину, на что услышала многозначительное хмыканье и следующую фразу: — Ты совсем не умеешь притворяться, так что тебе лучше встать и попробовать выполнить хотя бы часть из того, что ты делаешь при пробуждении.

Приоткрыв один глаз, я хмуро уставилась на Вина, который держал одну руку на моем плече, и пробурчала:

— Может, не стоит?

— Ну, если ты не хочешь, чтобы я тебя заставлял всерьез, лучше постарайся перебороть себя.

Аргумент.

Вспоминая, насколько жестким он может быть, когда дело касается его работы, или раздражение достигает определенной точки невозврата, я нехотя подчинилась, под его присмотром поднимаясь с кровати и медленно делая первые шаги за последние несколько дней. Ноги болели, благо, не так сильно, но слабость в первые несколько секунд едва не заставила меня тут же рухнуть, если б не Вин, который тут же помог сохранить равновесие. Медленно, шаг за шагом мы вместе прошли через комнату, выходя в прихожую и через нее направляясь к ванной.

— Сможешь сама справиться? — переспросил у меня он, когда мы достигли порога, на что я нерешительно кивнула. — Если что — тут же зови меня.

И медленно закрыл за мной дверь.

Первое, на что наткнулся мой взгляд — собственное отражение в зеркале, от которого хотелось то ли нервно присвистнуть, то ли сразу сбежать от него, то ли задуматься над участием в кастинге для какого-нибудь ужастика. Бледное, лишенное красок лицо, всколоченные и пропитанные жиром волосы, торчавшие в разные стороны, потускневшие глаза, вымятая одежда, которая не менялась несколько дней — да, определенно икона стиля для третьесортного хоррора, только вот одним из таковых стала моя жизнь, и становится уже не так смешно. Понимая, что простым умыванием не обойтись, я направилась прямо в душ, попутно снимая старую одежду, невольно при этом посочувствовав Вину, — запах от нее исходил неслабый, — и слабо порадовавшись, что за полотенцами всегда висел комплект пижамы на случаи, когда я просто забывала захватить ее из шкафа, а ходить даже по собственной квартире в неглиже или одном полотенце паранойя не позволяла.

Быстрый душ, наскоро протертые волосы, — благо, хоть сохнут те быстро, — относительно свежий комплект одежды, и даже пробивавшийся сквозь толщу апатии стыд мог удовлетворенно умолкнуть внутри. Правда, не уверена, хорошо это было или не очень — до этого я ощущала хоть что-то, связывающее меня с реальностью.

Решив, что оставаться внутри вечно — все равно не выход, я взялась за ручку и медленно открыла дверь.

Кажется, Вин решил не терять время зря, потому что в гостиной стало немного чище, из-за чего стыд снова шевельнулся внутри, на столике появилось две чашки со свежезаваренным чаем, а сам он тем временем сидел в кресле напротив входа — именно там в прошлый раз находилась я, поддаваясь приступам истерики. Похоже, он все это время караулил вход, чтобы вовремя отреагировать и вмешаться, если вдруг что. Поблагодарив его кивком головы, я, не произнося ни слова, опустилась на диван, поджимая под себя ноги и глядя перед собой.

И продолжила молчать.

В моей квартире не было часов, и сейчас я была особенно этому рада — монотонный звук на фоне тишины только расшатывал бы еще больше мое душевное равновесие в тот момент. Голова была абсолютно пуста — мне не хотелось думать, начинать разговор или размышлять над тем, как поддерживать таковой если Вин начнет говорить. Ни он, ни я так и не притронулись к чашкам, несмотря на то, что напиток неумолимо остывал — словно они выступали лишь предлогом, фоном для нашего присутствия.

Вскоре Вин все же решился прервать тишину и сделать шаг навстречу:

— Тори, нам нужно пого…

— Вин, — тут же прервала его я. Из-за долгого молчания мой голос был тише и звучал более надрывно, словно выдавая подавленную истерику. — Пожалуйста, не надо.

За этими тремя словами скрывалась целая сотня значений. Не напоминай. Не заставляй меня сорваться. Не дай мне снова наговорить лишнего. Не вынуждай меня показывать свою и без того не самую позитивную натуру. Не позволяй мне разочаровать тебя еще больше.

Я не хочу терять тебя.

На некоторое время он действительно послушно замолчал, а я сжалась еще сильнее в попытке унять сорвавшиеся мысли. В какой-то мере я все еще понимала благодаря остаткам рациональности и прочтенным Вином лекциям, что мои страхи беспочвенны, и его задача как психотерапевта как раз заключалась в помощи преодолеть себя и избавиться от причины нестабильного психоэмоционального состояния, в котором я сейчас находилась. Но перевешивала-то внутри именно другая часть, которая прекрасно запомнила прошлый опыт открытия чувств другим людям, которых я считала за близких — стоило мне довериться чуть больше обычного и говорить более откровенно, как от меня тут же отворачивались, критикуя мои слова или действия.

По правой руке прошла резкая судорога от продолжительного напряжения.

Именно в этот момент Вин предпринял еще одну попытку заговорить.

— Тори, — я редко слышала, чтобы его голос звучал настолько мягко. Такое происходило всего пару раз и, если я правильно помню, тогда рядом зачастую была Роза. Все еще не решаясь взглянуть на него, я попыталась представить его лицо перед собой — и лучше б этого не делала, потому что смущение накрыло с головой. — Ты можешь мне не верить — и я прекрасно понимаю, что ты не решишься сделать это сейчас, — но твое поведение абсолютно нормально в подобной ситуации. Не забывай, что моя специальность все-таки заключается в психологии и психиатрии, и за столько лет практики мне не раз приходилось видеть разные реакции людей на травмирующие события. Одни спокойно могли переживать подобное из-за схожего опыта в прошлом, но таких были лишь единицы. Другие постепенно сходили с ума, поддаваясь приобретенным страхам, из-за чего они заканчивали весьма плачевно. Были те, кто быстро отпускал пережитое, поскольку мог вовремя выговориться и пережить всплеск эмоций, — после этого возникла небольшая пауза. — И, в противовес им, были люди, которые считали, что могут просто перетерпеть, замыкаясь в себе, после чего они переживали ужасные последствия. Запомни, Тори — люди не будут, и я в их числе, осуждать тебя за то, что ты скажешь — ты имеешь право высказаться насчет того, что ты пережила, и твоя точка зрения абсолютно оправдана. Пытаясь держаться сейчас обособленно, ты лишь сделаешь себе хуже. Поэтому, — голос постепенно приблизился, теперь звуча совсем рядом, — не бойся. Тебе достаточно сделать лишь один шаг навстречу — я буду рядом, чтобы поддержать тебя.

И здесь я просто не выдержала.

Выглядя так, будто вот-вот заплачу, я резко подняла голову и бросилась на находящегося уже совсем рядом Вина, крепко обхватывая его руками и уже не сдерживая поток вновь появившихся слез. Все это время я повторяла слова о том, как мне было страшно, как я испугалась тогда и за что боялась сейчас, просила не оставлять меня и бесконтрольно просила прощения за то, как веду себя сейчас — казалось, что эту привычку из меня было не выпнуть даже в подобном состоянии. Все это время Вин что-то успокаивающе говорил — я едва улавливала смысл его слов, как, собственно, и своих тоже, — и проводил рукой по моей спине, отчего мне то ли хотелось успокоиться, то ли разрыдаться еще больше на волне эмоций.

Не знаю, сколько это продолжалось, но, по ощущениям, не отпускало меня еще очень долго — возможно, не меньше часа. В какой-то момент осознав, что начинаю успокаиваться, я медленно оторвалась от плеча Вина и попыталась сфокусировать взгляд, вместе с этим собирая по кусочкам каждое чувство. Распухшая голова, напряженные руки… ноги немного затекли от… о, боги, я самане заметила, когда обхватила его и ногами! Неловко отстранившись и уже просто по-турецки скрестив ноги на диване, я нерешительно посмотрела на мужчину напротив меня, попутно неразборчиво извиняясь за получившуюся позу. Но Вин лишь покачал головой, при этом улыбаясь настолько сладко-горько, что у меня перехватило дыхание. Его вид в этот момент… я даже не знала, как описать те чувства, что возникли внутри — настолько в раздрае они сейчас находились.

Тем временем он протянул одну руку, обхватывая той мои плечи, и осторожно прижал к себе так, чтобы моя голова облокотилась на его плечо — так по-теплому и домашнему, что я почувствовала, как наконец-то улыбаюсь впервые за последние несколько дней. Как будто все вернулось на круги своя — и стало даже лучше, чем было.

— Ну, как ты? — тихо и осторожно поинтересовался голос надо мной.

— Все еще не в порядке, но уже гораздо лучше, — озвучила я свои ощущения, прикрывая глаза. После случившегося всплеска снова захотелось спать — но не как раньше, чтобы забыться, а просто восстановить силы. Словно читая мысли, Вин ответил:

— Можешь засыпать, если хочешь того, — после его слов я действительно почувствовала, как проваливаюсь в сон, легкий и беззаботный. Перед тем, как окончательно уснуть, я почувствовала легкую щекотку у волос и шепот, произнесший всего три слова:

— Сладких снов, Тори.

Комментарий к … вымощена дорога сквозь ад

… Если вы помните те переглядки между Зиком и Леви в четвертом сезоне АТ - это буквально я и вы-

Не объявляться без должной причины месяц, а потом с нихера посреди сессии запилить две части за ночь? Это все обо мне и моем клоуничестве, здравствуйте

Или тянуть с написанием продолжения “Благими намереньями”, а потом неожиданно вкинуть его сразу после другой крупной главы? Доброй ночи, это все обо мне, да-

Надеюсь, хотя бы сюрпризы эти будут приятными для вас, хотя за грамотность и должную адекватность не могу ручаться :’).

Что ж, закончим на этом, пока я не превратился в клоуна окончательно - всем желаю спокойной сессии и не повторять моих ошибок~

========== В краткие перерывы ==========

Комментарий к В краткие перерывы

Текущий таймлайн: конец марта 2031-го года

— Ну что ж, надеюсь, все будет нормально, — проговорила я себе под нос, расстилая принесенный плед, внутренне молясь, чтобы тот лег нормально с первой попытки. Разумеется, мои просьбы были тут же проигнорированы, так как резкий порыв ветра мгновенно скрутил ткань, на что я тут же скривилась, бурча привычное «разочарован, но не удивлен». Когда дошло осознание, что одним махом все не разрешится, — ого, а каламбур-то как в тему, — пришлось импровизировать: разложив на земле один угол, спешно кинуть на него рюкзак, потом второй задержать на земле едва спихнутым кроссовком, допрыгать до третьего, уже более спокойно оставляя там второй кроссовок, и почти что плюхнуться на землю из-за потерянного равновесия.

А земля не сказать, чтобы прямо была рада встречать своей твердостью.

Зато импровизированное место для отдыха на сегодня располагалось в весьма удачном месте под солнцем и отдаленном от лишних глаз. Не то, чтобы я совсем не была рада видеть кого-то, просто преподаватель, один, в намерении просто поспать на свежем воздухе явно не будет обходиться без лишнего внимания.

Особенно когда большинство все еще уверено, что я слишком смахиваю на обычного студента.

Переставив опоры для пледа и подвинув рюкзак под голову, я сразу поставила таймер на нужное время — хвала богам, что обеденный перерыв и окно в расписании так удачно совпадали в этот раз — чтобы иметь в запасе возможность оклематься… ну, или додремать еще какое-то время. Хоть пять минут, но и их ценить хочется, когда нет желания сразу вставать. После этого мой взгляд перешел с погасшего экрана, уже начавшего отсчитывать минуты до срабатывания, на, на удивление, безоблачное небо. Ни одного облака не видно, только солнце, светившее прямо в лицо. Даже жаль немного — настроение как раз располагает к угадыванию очертаний пролетающих облаков, как во множестве историй, а там и уснуть легче. Ну да ладно — что имеем, то лучше ценить, пока есть. Может, будет проще сосредоточиться на мыслях…

Я прикрыла глаза, переключая внимание на приятное тепло, исходящее от солнца, и пожалела, что делаю так лишь впервые в жизни — до этого я всегда сильно заморачивалась, размышляя о том, как обо мне могли бы подумать, сценариях не самого приятного развития событий. Приятно было просто забить на все и просто делать что-то, поддаваясь спонтанному импульсу.

Ага, только главное — не забыть с последствиями потом разобраться, потому что этим пледом я обычно укрывалась на рабочем месте в особо холодные дни, когда даже отопление толком не спасало.

Ну, вот, опять начинается.

Сморщившись, я попробовала снова сконцентрироваться на тактильных ощущениях — весенняя прохлада от земли едва пробивалась, не даря особо неприятных ощущений, ветер успел немного успокоиться, едва ощущаясь под легкой джинсовкой, и уже не особо переживаешь за то, что не успела пройти и середина сезона. В принципе, весна в Стэллисе была всегда теплой, и уже в начальных числах марта люди спокойно переключались на относительно легкую одежду, так что переживать определенно не стоило…

Чувствуя, как мысли понемногу начинают сбиваться, я зевнула и перевернулась на бок, в более привычную для себя позу.

Если судить по нынешним ощущениям, то мне уже нравится такое времяпровождение. В идеале, если бы кто-то еще мог оставаться рядом, присматривая… ну нет, на такое я точно вряд ли пойду. Если вдвоем быть, то это эгоистично, втроем — уже теряется чувство единения, а чем больше компания — тем больше и вероятность шумихи. Поэтому риск оправданный… но лучше в глубокий сон стараться не впадать.

Интересно, а получалось ли у меня вообще впадать целенаправленно в какой-то вид сна?

Обычно я сплю очень легко, когда сильно переживаю по какому-то делу, иногда с исключениями, в целом мой сон может считаться крепким… или, все же, меня относительно легко будить…в некоторых случаях…

***

Тепло.

Пусть даже ощущение, что чего-то не хватает сверху… вроде одеяла…

Ах, да, я ведь не дома сплю, конечно, тут вряд ли будет одеяло…

Тогда, что только что сместилось с руки? Стало сразу холоднее…

…

А?

Нет, не хочу пока узнавать… лучше поспать еще. Будильника все равно не было…

Я поерзала головой, пытаясь найти положение поудобнее, но тут даже до моего сонного мозга дошел один факт.

То, что находилось под ней в качестве подушки, явно было не подложенным рюкзаком.

… Какого?!

Прежде чем я смогла заставить себя открыть глаза, до моих ушей донеслось знакомое:

— Хм? Кажется, ты проснулась, Виктория.

Не то, чтобы это проясняло ситуацию, но сразу стало как-то спокойнее.

Переборов себя и таки открыв глаза через несколько долгих секунд, я медленно проморгалась, возвращая зрению фокус. Передо мной сразу проявилась серая ткань, перекрыв обзор практически на все остальное, после я уловила неровную линию между серым, потом на глаза попалась пуговица…

Мамочки, кажется, до меня дошло.

— Эм, В-вин? — из-за сна голос казался резким, но пока с этим сделать ничего и не получилось бы — с каждой волной осознания было все тяжелее прийти в себя и предпринять хоть какие-то адекватные действия. — Почему…

— Мне показалось, тебе было неудобно продолжать спать в таком положении, — спокойно донеслось в ответ. В эту же секунду тепло с моей руки снова ушло, и на этот раз я уловила тихий шелест переворачиваемой страницы. Что ж, хотя бы эта загадка оказалась раскрыта.

— Нет, я не совсем про это…

Если я правильно помню, сегодня Вин не собирался приходить на пары… но стоило ли так напрямую спрашивать, я не знала.

— В университет я планировал зайти только за некоторыми документами, которые забыл, и потом приехать в клинику, но буквально перед тем, как выйти из кабинета, получил сообщение, что клиент попросил о переносе сеанса. В итоге я решил поискать тебя и предложить пообедать, но на кафедре тебя не оказалось, поэтому отправился на поиски по территории. И, по правде говоря, не ожидал, что найду тебя именно так.

Кажется, в последней фразе звучали ноты недовольства. Интересно, к какому именно контексту они привязаны — разочарованию или все же беспокойству…

— И долго я уже так держу тебя?..

— Где-то около получаса, наверное.

Значит, по времени все было не настолько страшно… хотя, погодите, тут тоже зависит от постановки вопроса.

Найдя в себе силы наконец-то нормально подняться, я села прямо, скрестив ноги, и вытянула руки вверх, чувствуя, как приятно сводит мышцы. После этого пару раз провернула шею, прислушиваясь к хрусту хрящей, и наконец поймала себя на том, что снова могу соображать внятно, даже если до конца еще не проснулась. Мозг требовал еще сна, тело говорило, что пока с него хватит такого экстрима, а сердце врубилось только сейчас и хотело понять, как ему пережить сложившиеся обстоятельства.

Потому что на трезво мыслящую голову осознать тот факт, что, по сути, я спала на коленях Вина, оказалось оч-чень сложно.

— Прости за доставленные неудобства. Тебе, наверное, было неудобно, пока я тут разлеглась.

— Все в порядке, — впервые за нашу нынешнюю встречу мы посмотрели прямо друг другу в глаза, и на секунду словно что-то блеснуло в его глазах. Очки так отбликовали, что ли, или я еще не могу адекватно воспринимать реальность… — мне было не в тягость. Но больше так не делай — даже если немногие тут ходят, небезопасно оставаться одной, особенно когда не можешь защитить себя.

Я легко улыбнулась, услышав эти слова.

Значит, все-таки переживал.

— Простите, папочка, больше так не буду, — без задней мысли протянула я… а потом мой мозг обработал вылетевшие слова. Спешно захлопнув рот, я с паникой посмотрела на Вина, который явно тоже ошалел от этой ситуации. — И вот так тоже. Прости, я очень плохо контролирую речь спросонья.

Пытаясь больше не инициировать подобные конфузы, я полезла за телефоном, отключая таймер, — как оказалось, в итоге прошло около часа и десяти минут, оставляя еще пятнадцать до срабатывания, — после чего подтянула к себе отложенный рюкзак, чтобы достать оттуда нужные мне вещи. Как только я распаковала одну из запасенных жевательных конфет — эдакая альтернатива зубной пасте в походных условиях — Вин поинтересовался:

— Но почему ты решилась на подобную авантюру? Обычно ты, если не высыпалась, шла либо в комнату отдыха, либо пыталась компенсировать недосып кофеином. Пожалуй, одним из последних людей, на кого бы я подумал, что он способен уснуть прямо на улице, была бы именно ты, Виктория.

Хм, интересно, что будет, если ответить, что причины нет?

— Обыкновенный интерес. Захотелось сменить обстановку, испытать новых ощущений…

— Потому что ими тебе нужно перебить нечто еще?

Я вздохнула, не пытаясь спорить с этим утверждением. Вот что значит иметь в лучших друзьях человека с двумя научными степенями в психиатрии.

— Можно и так сказать. Не то, чтобы я плохо сплю сейчас, но каждый раз у меня начинаются перебои с режимом, когда, — на секунду я замялась, не уверенная, что стоит об этом говорить, — ко мне заходят погостить родители, особенно с ночевкой. После их присутствия еще какое-то время не покидает ощущение, что дома кто-то есть и постоянно за тобой наблюдает. И не скажешь, что совсем не спишь из-за этого, но…

За то время, пока я говорила, я украдкой поглядывала на Вина, наблюдая за его реакцией. По мере того, как продолжалось мое объяснение, его хмурые черты постепенно сглаживались, преображаясь в нечто похожее на обреченную улыбку. Когда я отвлеклась, решив отпить воды, то чуть не поперхнулась из-за двух вещей: того, насколько мятный вкус ударил по рецепторам после реакции с водой, и руки, взлохмачивавшей мои и без того растрепанные после сна на импровизированной подушке волосы.

— Я понял. Но больше так не делай, по крайней мере, без чьего-либо присмотра.

В ответ я лишь улыбнулась максимально широко и кивнула:

— Конечно.

Комментарий к В краткие перерывы

:’).

Даже если ты не пишешь для “Наравне”, ты все равно пишешь для “Наравне” (С)

Ауф-

Что я могу сказать - как всегда, продумываешь сначала тематически одно, а потом бац - и ты уже допиливаешь импровизацию по совершенно иной теме

С другой стороны - ну хоть для ДСВ хотя бы допилил хоть какой-то контент-

Поэтому всех с праздником, а я пойду очухиваться дальше от практики и своей болячки обратно в эскапизм и Фемиду

Кстати, главный спонсор этой части - Валентинова карта Вина и первая часть ее сообщения, которая вдохновила на подобную атмосферу, и пофиг, что там все было (не) чуть-чуть по-другому-

========== О принятиях и отторжениях ==========

Комментарий к О принятиях и отторжениях

Текущий таймлайн: начало апреля 2031-го года

— … И потом, он сказал… — на некоторое время голос Розы затих, словно она собиралась с мыслями. Я аж сама затаила дыхание вслед за ней, боясь спугнуть следующие слова. — … что я единственная, чей номер он хранит там. И показал свою адресную книгу в знак доказательства.

Улыбка на моем лице уже держалась не от радости того, что нам удалось созвониться, а, скорее, от напряжения лицевых мышц в попытке сдержать нервные смешки.

Не то, чтобы я не догадывалась подсознательно об этом, но слышать это вот так…

Больнее, чем я думала.

— Разве это не здорово? — спросила я, все также растягивая губы в улыбке и надеясь, что меня не успеет пробить на истерику. Даже если отбросить любые чувства в сторону, хорошо, в лоб слышать непрямой намек на то, что ты тоже — временный эпизод в его жизни, несколько слишком. — Вин тебе по-настоящему доверяет, а это многого стоит.

— И правда, — ответила она уже без того же энтузиазма, с которым рассказывала события до этого. Странное ощущение — словно она была не слишком рада такому повороту.

Пока я искала слова, чтобы не делать затянувшуюся паузу еще более неловкой, Роза внезапно закончила фразу:

— Но я все же думала, что, как минимум, увижу там и тебя тоже.

***

После того, как закончился звонок, я еще минут десять сверлила взглядом потолок, пытаясь переварить наш разговор.

Конечно, я всегда пыталась помнить о том, что наши отношения с Вином определенно неравнозначны. Когда ты — законченный интроверт с максимум тремя друзьями, и ни одному из них не способен доверить даже настоящие чувства, то вряд ли стоит ожидать того же от своего окружения. В конце концов, Вин общался со многими людьми, как в пределах работы, так и вне ее, явно имел обширные связи во многих кругах, и если сближаться с каждым, не хватит никаких запасов времени и эмоций. Я всегда понимала это, не пытаясь особо навязываться, но…

Навязчивая мысль «а ведь Розу он знает куда меньше, и, тем не менее, держал ее номер единственным в личной книге» продолжала давить, поднимая волну негатива в ее сторону… и, что уж тут скрывать, в свою тоже.

Умом я понимала, что она-то точно тут ни при чем — она просто тот тип людей, к которому тянутся все из-за его теплоты, и Вин тоже наверняка проникся этим чувством. В отличие от меня, ей было достаточно пяти минут, чтобы завоевать расположение человека, это я тут могу промучиться час и после выдать только неловкое «ну что ж… что делать будем» или нечто в подобном духе. И Вин тоже ни при чем — это его отношения, только ему выбирать, кого подпускать к себе ближе или отталкивать. То, что он сделал свой выбор в пользу Розы, его личное дело, посягать на которое никто не имеет право.

Единственный виноватый в этом человек, напридумывавший себе всякого, это я сама.

Сама подумала, сама расстроилась — как всегда, самостоятельная душа в поисках приключений на ровном месте.

Ну вот и какое я имею к этому всему отношение? Да, обидно в какой-то степени, но кто я, чтобы решать за других, какое место занимаю в их жизни? Всегда ведь знала, что ни для кого на первом месте не нахожусь… Даже у родителей первое место занимаю не я, а явно моя репутация — точнее, то, что от нее осталось после окончания учебы. После моего переезда в отдельную квартиру я стала понемногу стараться ограждаться от их влияния, переставая полагаться на чужое мнение и делать то, что хочется мне, и, разумеется, за каждым таким поступком наступала ссора, иногда мелкая, иногда нет. Но, при всем этом, мало кто бы в жизни прямо задал мне вопрос «у тебя все в порядке?» искренне, и никто не имел бы настолько высокий кредит доверия, при котором я бы начала говорить об этом сама.

Ничего удивительного в том, что я терялась в иллюзии, будто нахожусь хоть у кого-то в приоритете.

Только на то это и иллюзии, чтобы после жестоко разбиваться.

Устав от постоянного фокусирования на одной точке, я поднялась и начала ходить туда-сюда сначала по комнате, а после и всей квартире, пытаясь рационализировать свои эмоции. С каждым шагом я пыталась вбить в себе голову то, что пора переставать жить ожиданиями и полагаться только на логику, а не чувства.

Ни Роза, ни Вин не имеют к моим заблуждениям никакого отношения.

Все это происходит только из-за меня.

Это не мое дело, я должна отпустить ситуацию.

После последнего тезиса я остановилась посередине гостиной, словно пытаясь поставить этим точку в вопросе и закрыть его насовсем.

Только вот продолжавшие бурлить внутри эмоции непрозрачно намекали на то, что отпустить так легко уж точно не выйдет.

***

— Нет, Вин, прости, я сегодня не смогу, — ложь. — Да, нужно пока готовиться к новому семестру, поэтому я сейчас перебираю материалы, которые планирую использовать, — все выбранные учебники уже лежали рассортированными в гостиной. — Не факт, что я разгребусь за эти пару дней, так что вряд ли у нас получится встретиться аж до выхода в университет, — мне нужно было продолжать держать дистанцию.

Скомкано попрощавшись и сбросив вызов, я выдохнула так протяжно, словно до этого разгружала десяток фур без секунды перерыва. Было тяжело держать эмоции под контролем уже после звонка — что бы тогда случилось, сумей мы повидаться вживую… Пытаясь сбить себя с данного курса мыслей, я направилась к холодильнику, чтобы заесть стресс — или запить, тут уже как пойдет, — но его опустошенное состояние показало мне фигу и красноречиво сообщило о необходимости направиться в ближайший минимаркет.

Делать нечего — пришлось на скорую руку собираться, превращать гнездо на голове в подобие прически и впрыгивать в кроссовки, чтобы избежать голодной смерти или нехватки влияния защитного механизма.

Под трек с удивительно символичным названием Road not taken я относительно быстро добралась до места назначения. Напевая мотив под нос, я мало внимания обращала на окружающую меня обстановку, заодно с этим отметая лишние мысли, направляясь исключительно в знакомые отделы — алкоголь, еда быстрого приготовления, молочные продукты, чаи и кофе… на выборе последнего пришлось затормозить, потому что любимой марки не оказалось на полке. Черт, неужели опять перетащили или запрятали подальше?

Ослабив бдительность до минимума, я была поглощена исключительно поисками кофе, как что-то прикоснулось к моему плечу, пытаясь привлечь внимание. Не сразу отреагировав, я раздраженно шикнула, обернувшись только через полминуты, разочарованная результатом… и, ей-богу, лучше б я этого не делала!

Потому что Вин, мать его, фиг знает, каким образом нашедший меня, Рихтер стоял прямо за мной, изучающе глядя на мои копошения!

Как жаль, что от побега меня удерживал не только моральный груз, но и физический в виде собранных продуктов.

Демонстративно кашлянув, пытаясь запрятать за этим нервный смешок, я преувеличенно-удивленно начала:

— Какая встреча, Вин. Не ожидала, что ты все еще будешь в нашем районе.

***

Заберите меня отсюда.

Сейчас мы сидели у окна того же минимаркета, в зоне, где покупатели могли съесть купленное, плечом к плечу, старательно делая вид, что все в порядке. Разумеется, это было не так — полагаю, имей моя нервная система собственную персонификацию, выглядела бы она просто ужасно. Пока внешне я мирно потягивала лапшу, то внутренне была вся на взводе, готовясь шарахаться даже от шуршания пакета под ногами, который сама же туда поставила. Говорить не хотелось от слова совсем, я слишком боялась оговориться о своих чувствах. Настолько, что, когда порция начала подходить к концу, я всерьез задумалась о том, чтобы открыть еще одну.

Все, что угодно, лишь бы не начинать разговор.

— Виктория, — ну только подумала об этом, как тут же он взял первое слово на себя. Я что, шутка для всевышних или да? — что-то случилось, пока мы не виделись? Ты выглядишь подавленной.

Ага, своими собственными заблуждениями насчет других.

— Просто нервничаю из-за начала нового года. Ощущение, что все придется проходить сначала, хотя это даже не второй год преподавания, — пришлось отговориться с другой причиной, которая, хоть и была правдой, но на фоне остального не беспокоила так сильно. — Даже отвлечься не получается, все равно мысли возвращаются к этому, — а здесь чистая правда — если на чем-то зацикливаюсь, то это не проходит минимум пару недель. Чертов механизм гиперфиксации. Только тема немного иная, чем та, что была озвучена.

Вон, сидит, о чем-то задумавшись, в периферии взгляда.

— … Тебе, случаем, не звонила недавно Роза?

Нифига себе точность. Это меня настолько легко прочесть, или от Розы ожидаемо, что она бы поделилась такой новостью со мной?

— Да, — я решила не скрывать этот факт — одно дело недоговаривать, совершенно иное — врать об этом. И если первое иногда с горем пополам удавалось, то во втором я была просто отвратительна. — После ее рассказа я аж пожалела, что отказалась пойти с ней и ее коллегой тогда — на тот момент мне казалось, что найденный наконец-то адекватный сериал на китайском стоил больше попытки социализироваться. А я-то гадала, в чем заключался ее сюрприз, который б я точно надолго запомнила…

Может, стоило таки думать над тем, что говорить, и таки упустить последнюю часть, а не, как обычно, высказывать все подряд?

Вин замолчал, обдумывая услышанное и, видимо, пытаясь понять по моим словам, что мне известно, а я не стала продолжать или даже оправдываться, как обычно. Тишину между нами разбавляло лишь пиканье кассы или негромкие разговоры продавца на заднем фоне.

И ни одного звука, исходящего от нас.

— Ты… из-за чего-то обиделась?

Ну нет, только не в такой формулировке, пожалуйста.

— Ни в коем случае! — тут же отозвалась я, возможно, чересчур явно. Возможно, не все, но пара человек точно обернулась в нашу сторону из-за этого. — На что я могу обижаться, ну правда? — продолжила уже тише, возвращаясь к прежней громкости. — Это ваши с Розой личные дела, что бы она не рассказывала мне — я не могу никому из вас указывать, как к кому относиться и как поступать. Я всего лишь… — вздохнула, пытаясь найти наиболее приемлемую причину, чтобы она звучала правдиво и не вызывала лишней причины копаться в этом деле дальше, — переосмыслила для себя вновь, что отношения — весьма субъективная штука, и пока ты трактуешь действия в одном ключе, для другого они имеют совершенно иное значение.

К примеру, пока один держит на личном номере только один контакт, ты держишь его номер в списке экстренных пользователей, которым доверишь свою жизнь, если вдруг что случится. Не то, чтобы это хоть когда-то потребовалось на практике, но это больше вопрос отношения.

Пока я мысленно довершала картину высказанных чувств, то не особо обращала внимание на собеседника, который уже явно составил свое впечатление — без понятия, насколько близкое к реальности — и улыбался про себя. Когда я наконец пришла в себя и таки обратила внимание на внешний мир, первое ощущение от его выражение выражало…

Довольство?

Это опять мои глюки, или ему действительно понравились те выводы, к которым он пришел?

— Хм? — до этого смотря вперед, опираясь подбородком на соединенные руки, теперь он повернулся ко мне. Подсознательно чувствуя грядущий подвох, я чуть было не отстранилась, только чудом удерживая себя на месте. При нарастающем желании выбежать из магазина в ту же секунду — достижение немалых масштабов. — Тогда, если я правильно понял, дело в этом. Поправь меня, если я где-то ошибусь.

И тут же на одном дыхании произнес цифры моего номера.

— … Ч-ч-читерство! — едва сдерживая крик, сдавленно проговорила я, не зная, куда себя деть. Желание сбежать все возрастало, но тело, напротив, одеревенело. И, походу, приросло к стулу. — С твоей памятью ничего не стоит запомнить его за пару минут, не говоря уже за то, краткосрочное это воспоминание или долгосрочное.

Ой, кажется, я перегнула палку с последним аргументом. Уже приготовившись отступить и извиниться, я заметила, как Вин зачем-то достал бумажник, вытаскивая оттуда какой-то клочок бумаги.

Минуточку…

Минуточки тут явно не хватит!

— Тогда как насчет этого? — в это время произнес он, давая мне лично развернуть записку, где моим же почерком был записан телефонный номер с подписью владельца. Неужели… Я тут же вспомнила нашу первую встречу у дверей ректората, когда в благодарность за подаренную визитку была вынуждена импровизировать, на скорую руку записывая заученные цифры. И, как оказалось, едва не ошиблась с написанием фамилии, не совсем правильно выведя последние две буквы. Надо же, даже спустя два года…

Не выдерживая накатившего смущения, я спрятала свое лицо в ладонях, осторожно в это время удержав записку меж кончиков пальцев.

— Твоя взяла.

В ответ послышалось легкое хмыканье, а старая записка была аккуратно изъята, возвращаясь к владельцу.

— Это правда, что я хотел бы помнить о Розе при любом из исходов, — Вин снова отвернулся к окну, бесцельно рассматривая проходящих мимо людей, — и сохранить воспоминания о ней везде, где только мог бы. Но, — он замер на секунду, — я также ценю по-своему и наши отношения. Просто она для меня… на самом деле особенная. И пока что только к ней я испытываю настолько сильные чувства, чтобы быть готовым пустить дальше границ простого знакомства или работы. Но, кто знает, — с его губ снова сорвался смешок, — может, когда-нибудь это изменится.

Тут крыть уже было попросту нечем. Поняв, что просто занимая несколько иную, но все же нишу в его жизни, я про себя улыбнулась и ответила:

— Кажется, я понимаю, о чем ты.

И уже рискнула снова пошутить, стремясь разрядить оставшуюся между нами атмосферу:

— Ты просто слишком запущенная версия интроверта с социальными навыками.

***

— … Вы действительно обсудили этот вопрос вместе? — удивленно воскликнула по ту сторону линии Роза, не веря моим словам. Я только угукнула, все еще находясь в прострации, даже после пяти десятков периодических щипков, пересказа всех событий, одного пострадавшего от ожога пальца и едва не разлитого чайника с кипятком. — Никогда бы не подумала. Мне казалось, что ты бы точно не рискнула сама начать такой разговор.

— Меня подставили, — буркнула я в ответ, снова едва не обжигаясь от того, что слишком быстро полезла к чаю. Похоже, на пару дней минимум стоит забыть обо всем горячем в доме. В конце концов, зря я, что ли, алкоголь покупала… — Сложно, знаешь ли, утаить что-то от человека, у которого на раскусывании людей строится вся научная и профессиональная карьера.

Тут у меня в голове щелкнула мысль, которую я ранее отмела за ненадобностью, но теперь мозг расчистился достаточно для ее развития в полноценную догадку:

— Кстати, об этом. Мне показалось, или, когда ты рассказывала о вчерашнем, то была не слишком рада этому? В смысле, тому факту, что была его единственным контактом на личном номере.

— … — молчание длилось не одну минуту, из-за чего даже пришлось несколько раз проверять, не оборвалась ли связь. Когда я уже готовилась сбрасывать вызов и перезванивать, Роза наконец заговорила:

— В некотором роде, да. Когда влияние момента прошло, я поняла, что мне немного неуютно от такого возвышения в его глазах. Если б там было хотя бы несколько других номеров, то тогда мне было бы легче. Но там был лишь мой. Даже твой телефонный номер не был занесен, хотя ты его друг.

На этом моменте кратко проскользнул в памяти момент признания Вина, где он озвучивал свои размышления, и мозг дружественно акцентировал внимание на фразе «наши отношения». Не «наша дружба», именно «отношения», без какого-либо четкого обозначения.

Осознание едва не заставило меня расплескать горячий чай по новой и подавиться только что сделанным глотком.

— Ага, думаю, ты в этом права, — в конце я таки согласилась, понимая, что, если смотреть непредвзято, выглядит все действительно странно. С другой стороны, таков уж Вин и его разграничение личного пространства — кто мы такие, чтобы его строить? — Но, услышав его объяснения сегодня, я поняла, почему он именно так относится к этому вопросу. Он просто временами несколько… радикален в своих методах.

Похоже, этими словами я что-то спровоцировала в голове Розы, потому что на некоторое время снова повисла тишина, и после девушка решилась высказать некоторые из своих догадок касаемо их последних встреч.

… Цензурно выразить мысли было весьма проблематично.

За два года нашей дружбы с Вином я несколько свыклась с тем, что временами подмечаю его секундные перемены в настроении, не совсем соответствующие эмоции между глазами и внешними повадками, порой нестандартные поступки, что теперь они не были для меня чем-то слишком настораживающим. Для меня стало привычной шуткой называть его про себя «ходячим красным флагом» и с пониманием относиться к каждому внехарактерному поступку, потому что кто из нас не носит маски в попытке казаться идеальным, иногда срываясь? Тому же выступал живой пример моего поведения днем, когда я хотела задавить иррациональные эмоции логикой.

И я совсем забыла, что понимание с моей стороны, опять-таки, не соответствует реакциям других.

Чертова эмпатия Посредников.

— Мне нечего сказать на такое, если честно. Я там не была, спросить об этом Вина точно не решусь, поэтому всей правды мы вряд ли когда-нибудь узнаем, — в конце концов закрыла разговор я, не желая продолжать обсуждение. Видимо, Розе тоже хотелось перейти на более легкую тему, поэтому она сказала:

— Точно, совсем забыла. Так как ты все-таки отказалась понаблюдать за таким редким зрелищем, я сделала тебе несколько фото и попросила об исходниках человека, который отвечал за съемки выступлений на видео. Сейчас кину тебе ссылку на файлы, — я кивнула, потом, опомнившись, отозвалась вербально, открывая параллельно ноутбук для того, чтобы просмотреть полученное на экране побольше.

Кажется, таки стоило завершить вызов, чтобы не травмировать бедную девушку.

Потому что, не ожидая такой подставы, я наивно открыла первый из представленных файлов и едва не откинулась, чуть не оглушив Розу истеричным:

— Вин, мать твою, Рихтер, какого х..!

Комментарий к О принятиях и отторжениях

Наконец-то сошлись все звезды для новой части (а, возможно, даже не одной за ближайшие дни)

Получение спустя долгий перерыв карты Вина SSR-ранга

Возрастающее желание написать что-то именно с ним

Стукнувший сегодня юбилей - данная работа перешагнула порог в 1 000 просмотров

Возвращение на АО3 с публикациями, которые догнали “онгоинг”, если можно так выразиться

Попустившее ментальное состояние после одной бомбической ночи

Выигранные “голодные игры” в момент послабления сухого закона в городе

И, как итог, счастливый и наконец напившийся, я готов выдавать новые части для “Наравне”, ура

========== С переменой темпа общения ==========

Комментарий к С переменой темпа общения

Текущий таймлайн: июль 2031-го года

— … Вы ведь в курсе, что ваши действия нарушают административное законодательство? Если вы не хотите попасть под арест, то лучше уходите сейчас, пока я не вызвала полицию и выяснила, кто на самом деле прав!

Я аж присвистнула от такого зрелища и негромко зааплодировала Розе. Вот это я понимаю — достойное отстаивание своего мнения!

— У меня теперь ощущение, что я начинаю понимать, почему тебя в суде по-настоящему боятся оппоненты, — заключила я, подходя чуть ближе к девушке. Пока она разговаривала с тем мошенником, я предпочла не мешаться и отступила назад, наблюдая со стороны за ходом событий.

Да, трусливо, но стоит ли путаться под ногами, когда в дело вступает профессионал?

— Да брось ты, — отмахнулась Роза в ответ. О, это смущение? Как мило, — мне все еще далеко до того же мистера Винга. Вот уж с кем вообще не желают иметь дело другие адвокаты в суде… Ну так что, идем?

Я кивнула, поудобнее перехватывая пакеты и направляясь следом за ней.

Сегодня мы впервые договорились с Розой о совместной ночевке — она как раз закрыла еще одно сложное дело, а я закрыла другим студентам сессию на относительно положительной ноте. Пришлось поприкрывать глаза на некоторые шпоры или незаметно чертить нужные знаки во время устного ответа, конечно, но, в целом, если студент понимает, но просто тупит от нервов — все равно поймет намек правильно, а если и прямая подсказка не воспринимается, то смысл зря тиранить, гоняя на пересдачи? К тому же, я прекрасно понимаю, что китайский может вообще единицам понадобиться, и в большинстве тем, кто в ту страну сам отправится. Или кому повезет, как мне, что его возьмут по месту жительства на преподавательской основе.

Отмахнувшись от чересчур не к месту мыслей, я как раз сосредоточилась на дороге, которая отходила от знакомого мне маршрута центральной улицы и сворачивала в сторону Стэллиса, где я бывала всего пару раз за всю жизнь. Один квартал, поворот налево, пройти мимо двух домов… и все?

— О, так ты, на самом деле, не так далеко от центра живешь, — невольно прокомментировала я, разглядывая дом, возле которого мы остановились. Стандартное многоэтажное здание не вызывало каких-то особых ощущений, сливаясь с окружением и гармонично вписываясь в их фон. Возможно, не найди я раньше для переезда свою нынешнюю квартиру, с удовольствием присмотрелась бы и к этому району.

— Угу, — кивнула Роза, пока искала в сумке ключи. — Правда, арендная плата здесь не самая щадящая — первое время на нее уходило больше половины зарплаты, пока я не получила повышение на работе.

А, нет, забудьте.

— Тогда, полагаю, мыслям о том, чтобы стать твоей соседкой, суждено погибнуть еще в зачатке, — пошутила я, проходя вслед за девушкой в подъезд и становясь рядом в ожидании лифта. — Здесь, конечно, все выглядит просто замечательно, но мне все еще охота получать деньги не только на жилье и питание, — в этот момент двери лифта распахнулись настолько бесшумно, что пришлось моргнуть и незаметно оцарапать ногтем палец, чтобы убедиться, что мне не показалось.

Еще раз так пришлось сделать, когда я увидела цифру этажа, на который мы ехали.

— Двенадцатый этаж?! — я в шоке переметнула взгляд на девушку, которая явно не ожидала такой реакции от меня. — Не пойми меня неправильно, но разве не страшно находиться на такой высоте постоянно?

Потому что мне, привыкшей максимум к шестому этажу, на котором я живу сейчас, с большим трудом, было бы оч-чень страшно.

— Нет, о чем ты? — удивленно ответила на это Роза. — У тебя акрофобия?

Если бы — немного иной страх, связанный с моей эпизодической иррациональностью.

— Нет, нет, это другое — просто не думаю, что смогла бы долго находиться на такой высоте от земли, — я замахала в ответ руками, пытаясь отогнать у нее подозрения и у себя — лишние мысли. — О, вот и приехали. Куда сворачивать дальше?

— Направо, — хихикнула девушка, поддаваясь моему поведению, наполненному энтузиазмом, а я в это время про себя выдохнула, надеясь, что к этой теме мы больше не вернемся, и все с той же радостной улыбкой наблюдала, как она, обойдя меня, открывает вход в свою квартиру.

***

На скорую руку разложив пакеты с едой, мы вместе свалились на диван — только Роза нормально, а я как обычно — через боковую часть, свешивая оттуда ноги, и приземлившись головой почти на ее колени. Посмеявшись с меня, она приблизилась чуть ближе и взлохматила мою прическу, проходясь пальцами сквозь недавно укороченные по новой волосы. А я и не против — пожалуй, после Вина Роза стала для меня следующим человеком, которому я больше всего могу доверять, даже несмотря на мою враждебность вначале.

Тогда я думала, что наша встреча на кафедре была единственным разом, когда мы встретимся, позже мы столкнулись еще раз во время их расследования с организацией, занимавшейся разводом девушек — в тот момент, по просьбе Вина, я следила за своими группами студентов, которые могли потенциально попасться на их удочку, и делилась результатами наблюдений, когда к нам подошла Роза — а после этого мы как-то незаметно обменялись контактами и начали общение между собой. Помнится, она даже попросила пару раз разрешение присутствовать на моих парах китайского, объясняя это тем, что ее наставник хорошо знаком с культурой этой страны, и она хочет хоть немного знать о нем больше, чтобы иметь возможность поддержать разговор, а я взамен просила помочь с более повседневными делами, когда не было компании, или о моральной поддержке перед парочкой мероприятий. Симбиоз, как он есть, на протяжении которого вся моя зависть более-менее рассеялась, а ее отношение ко мне только потеплело еще больше.

А теперь не прошло и года, как мы находимся на первой совместной ночевке.

И, несмотря на мои страхи, я уже чувствую себя более, чем комфортно.

— Ну, чем займемся? — поинтересовалась я, разглядывая девушку снизу вверх. — Сразу запустим марафон с фильмами? Отправимся уничтожать кухню? Или… — я хитро улыбнулась, готовясь спороть очередную чушь, — займемся неприличным, открывая вино уже сейчас и сходу начиная обсуждать несуществующие отношения?

Кажется, что-то из предложенного ей все же понравилось, раз она так заливисто рассмеялась.

— Как бы не хотелось взяться за последнее, думаю, лучше начать с готовки. Только хотя бы минут через пять, — она откинула голову назад. — Как ни крути, а подобные дебаты почти каждый раз, когда я выбираюсь на улицу, неслабо выматывают — и пройти мимо не получается.

— Ты слишком мило для них выглядишь, — задумчиво прокомментировала я. — Несмотря на пробивной характер, с первого взгляда легко подумать, что ты наивная и нежная девушка, которую обвести мимо пальца — раз плюнуть, поэтому они сразу пытаются насесть на тебя, думая, что сорвали куш. А тут их ждет такая подстава — опытный юрист из знаменитой фирмы, который успешно закрыл не одно громкое дело, являющийся, к тому же, подопечным еще одного гения. Я не говорю, что это плохо или как-то негативно на тебя влияет, — сразу же добавила я, боясь, что меня неправильно поймут, — но давай возьмем в пример меня — выглядящий как студент в период сессии круглогодично комок нервов, я всего пару раз сталкивалась с ситуациями, когда ко мне действительно пытались подойти добровольно. За исключением ситуаций, когда такие кадры на меня натравливала мать, — я скривилась, вспомнив последний такой инцидент — спасибо хоть, что Вин был рядом, после его вмешательства разговор с мамой перешел просто в русло «ну что, а когда жениться думаете, детей заводить» — на мозги все равно действует, но хотя бы активные действия неприменимы.

— Тем не менее, если тебя узнать, то у тебя очень мягкий характер, — сказала Роза. Ее рука, до этого продолжавшая гладить волосы, незаметно перешла на щеку и мягко ее ущипнула. — Как, наверное, сказала бы Кики, «булочка с корицей», если я правильно помню выражение.

— Тогда у тебя точно вариация «выглядит как булочка с корицей, но на самом деле может и убить». Кстати, в этом вы с вашим другом детства очень похожи, — чуть позже дополнила я, внезапно вспомнив того каштановолосого парня, который подошел к нам ненадолго во время последней встречи в кафе. Пусть он и был чем-то похож на простака и раздолбая, все равно в его поведении проглядывало нечто… опасное. Не знаю, моя ли это паранойя или нет, но без свидетелей я бы подумала раз двадцать, прежде чем обратиться к нему.

На секунду Роза заметно замялась.

— Думаешь?.. — протянула она, словно пытаясь выиграть время на обдумывание ответа. — В конце концов, он все же работает частным детективом — без умения вести дела жестко, когдаэто необходимо, не обойтись, — кажется, — она хочет перевести тему? — пора приступать к готовке, не думаешь? Иначе так и ночь наступит, и питаться нам придется исключительно алкоголем.

— Не сказать, чтобы я была особо против, — я насмешливо хмыкнула, таки поднимаясь с дивана, — но, ладно, вперед на свершения приключений!

***

Ага, офигительные приключения получились.

Оказалось, что, если собрать в дуэт человека, который за всю жизнь не готовил ничего сложнее пары салатов, и кулинара-экспериментатора, с которым еда каждый раз получала непредсказуемый вкус, то катастрофа на кухне избегаема только с Божьей помощью. Нет, не то, чтобы все было настолько плохо, но по итогу я все равно могла быть уверена только в канапе, а вот мясо… как однажды заметила мама, стоило мне прикоснуться к нему во время готовки, и можно быть уверенным, что оно всегда будет не доготовленным.

А прикасалась я не раз.

— Надо было таки не выпендриваться и брать доставку, — обреченно заключила я, пытаясь распробовать получившееся. Ударивший по рецепторам сладко-кислый вкус едва не вышиб меня из колеи, и я тут же прикрыла рот, через силу заставляя себя проглотить получившееся.

— … Зато мы весело провели время? — весело, Роза, не спорю, да, но мой желудок таких приключений дальше не выдержит. Редко когда мне хватало всего одного захода, чтобы почувствовать себя на грани…

— Разумеется, весело. Но больше мы так делать не будем.

С этого момента кухня для нас двоих точно будет под запретом.

***

В итоге таки прибегнув к альтернативе в виде доставки, мы снова устроились на диване, разложив перед этим весь заказанный ассортимент еды, и подняли вверх бокалы с вином. О, минутку, какой интересный каламбур, главное, не ляпнуть его вслух. Подавив мгновенно лишние мысли, я начала:

— За наши погубленные нервные клетки — мы пережили эти события, но какой ценой…

— … их утрата будет невосполнима. Помянем же их вместе с временем, которое могло пойти на куда более приятные вещи, — продолжила Роза.

Первый же бокал пошел, не чокаясь. Кажется, сегодня нас ждет значительная пьянка.

— Боже, как хорошо! — выдохнула я, откидываясь на спинку дивана. — Всю сессию сдерживалась, чтобы не спиться, наконец-то это все закончилось! Теперь можно спокойно гробить свою печень как минимум всю следующую неделю… и тратить потом оставшееся время на ее восстановление, — с упавшим лицом закончила я фразу. Ну почему нельзя обойтись без настолько травматичных для организма последствий…

— Не говори, — повторила за мной Роза, только в куда более плавной манере, — с удовольствием бы повторила твой план, но, в отличие от тебя, свой отпуск я почти израсходовала еще в начале года. Так что в моем распоряжении только выходные, а дальше придется снова возвращаться в рабочую рутину.

Бедняга. Мои нервы бы точно не выдержали и месяца в таких условиях.

Осторожно, боясь нарушить личное пространство, я с сосредоточенным видом погладила ее по голове, приговаривая:

— Ничего, ты хорошо сегодня постаралась. У тебя есть полное право отдохнуть, так что пошли сегодня к черту эту работу и просто хорошенько оторвись. В конце концов, для этого мы сегодня и собрались, не так ли? — она только хмыкнула и потянулась, чтобы обнять меня, на что я сначала опешила, но в итоге, ничего не сказав, только обхватила ее свободной рукой, продолжая водить другой по волосам. Когда возникшая серьезность атмосферы немного ушла, я рискнула пойти по своей любимой скользкой дорожке и произнесла: — Знаешь, тут была бы вполне уместна шутка про фетиши на похвалу… ау!

Роза тут же хихикнула на мою реакцию от ее щипка и отстранилась с нарочито серьезным лицом:

— Можно подумать, ты не любишь, когда тебя хвалят.

— Люблю, конечно, потому и говорю из собственного опыта… да ну тебя! — на этот раз Роза уже открыто смеялась после того, как повторно ущипнула меня в бок, и потянулась налить еще немного. На этот раз уже чокаясь, мы решили обойтись без лишних выступлений в тостах, и просто продолжили разговор:

— Ты ведь говорила, что никогда не состояла в отношениях, тогда откуда такие фразы? Или ты имеешь в виду…

— … только собственную фантазию и размышления на тему, — перебила я ее поток мыслей, видя, как она уже переменилась в лице. Интересно, какого рода непонимание там зарождалось, но ладно. Подхватив с тарелки один из сделанных нами канапе, я продолжила. — Перед тобой сидит живое воплощение эскапизма как метода борьбы с внутренними загонами, которое постоянно зачитывалось историями и попросту применяло их на себя, выясняя методом тыка, насколько оно может соотнести себя с персонажами и что получает как собственные характеристики по итогу. Так для меня и вскрылось оч-чень много деталей, которые, после некоторых размышлений, оказывались вполне закономерными, так что… — я прервалась, понимая, что сейчас зайду слишком далеко, и перевела стрелки. — Хочешь сказать, ты никогда так не делала? Мне казалось, каждый хоть раз, читая, перенимал на себя роли главных героев или просто фантазировал о чем-то, что никогда бы не воплотилось в реальность… — увидев выражение ее лица, могу сказать, что точно проговорилась о чем-то ненужном, — или нет.

— Погоди, не пойми меня неправильно! У меня такое тоже бывало… но явно не настолько ярко, — дай угадаю, ты хотела сказать «запущено», да? — Наверное, я бы хотела как-нибудь попробовать углубиться в это так же, как ты.

Роза, не надо, это называется адекватным языком «психическая нестабильность», тебе туда точно не нужно.

Да и читала я много всякого, о чем в приличном обществе говорить не станут, чтобы прийти и к таким выводам…

— Возможно, что и ты не будешь к этому особо предрасположена. В конце концов, прибегают к подобным трюкам те, кто постоянно разочаровываются в реальности, — выдохнула я, надеясь, что мое своеобразное предупреждение не будет воспринято в штыки. — Но в целом, значит, бывало, да? — я хитро улыбнулась, предвкушая следующий свой вопрос. — Тогда с кем конкретно представляла отношения?

Божечки, насколько покраснело ее лицо! Как мило, вечно бы смотрела на такую реакцию.

— Н-н-н-ни с кем! — едва выдала та, продолжая смущаться. — Думаю, как и большинство, особо никого не представляя…

— Как раз таки большинство и имеет четкое представление о том, с кем визуализирует ситуацию, просто может менять при желании действующее лицо, — парировала я. Ну уж нет, не отвертишься, дорогая. — Ну так, что скажешь?

Выдохнув в ответ «сдаюсь» и сделав еще глоток, она начала:

— По правде говоря, сейчас я совершенно не знаю, к кому имею какие-либо чувства. Иногда я замечаю, как ко мне проявляют знаки внимания, но совершенно не уверена, понимаю ли ситуацию правильно — возможно, это просто вежливость с их стороны, а я просто придумаю себе всякое. И пока… — она замедлилась, — рядом со мной есть четыре человека, которые хорошо ко мне относятся, даже слишком, но я… не думаю, что в любом случае смогла бы ответить кому-либо из них взаимностью, по крайней мере, сейчас. Один из них — друг детства, которого мы как раз недавно и видели вместе. Для меня, несмотря на то, что мы не виделись около восьми лет, все равно что член семьи, который всегда будет на моей стороне. Второй — коллега по работе, который всегда очень внимателен ко мне и обходителен, но которого я все же вижу как образец для подражания, особенно в профессиональном плане. Третий когда-то был вынуждено моим клиентом, после чего из-за общих кругов интереса мы начали общаться, но, несмотря на его… своеобразную манеру поведения, я, скорее, воспринимаю его действительно как младшего брата. И четвертый из них, — до этого глядя куда-то вниз, она вдруг подняла взгляд на меня, и до меня дошло, о чем сейчас пойдет речь. Точнее, о ком, — для меня выполняет роль больше жизненного наставника, у которого я могу многому поучиться именно с практической точки зрения. Я испытываю к нему немало уважения, но в то же время… не думаю, что было бы разумно сокращать с ним дистанцию.

… Вау, Вин, да тебя отшили.

Причем, вместе с остальными твоими конкурентами, так что, по крайней мере, страдать ты будешь не один.

— … Ну, не могу сказать, что понимаю тебя, потому что, да, мой круг общения настолько ограничен, но могу сказать одно, — я чуть придвинулась ближе и взяла ее за руку, устанавливая снова физический контакт в знак поддержки, — если ты этого не хочешь — никогда не заставляй себя выбирать или соглашаться на отношения, если не испытываешь взаимности. Это нормально — быть с кем-то рядом и не испытывать романтических чувств, будь это так, мир давно бы уже стал катастрофой… или бы считал все-таки полиаморию нормой, — я невесело хохотнула, пытаясь разрядить ситуацию. Не станем упоминать лишний раз, кто, опять-таки, попал впросак с таким раскладом. — Возможно, что ты в принципе аромантик, и это тоже нормально — не каждый в этой жизни будет стремиться к любви, предпочитая более важные в его понимании вещи. Главное — ставить себя в таких вопросах на первое место, в первую очередь думая, хочешь ли ты этого. Понимаешь?

К счастью, Роза кивнула, не став отрицать мои слова или возражать, и я снова обняла ее, только куда крепче в этот раз. Блин, как-то мы слишком часто это делаем, для меня аж слишком непривычно.

Но не думаю, что это плохо, если Роза тоже не возражает.

— Никогда до этого не задавалась всерьез этими вопросами, но, думаю, ты права. Спасибо.

— За что благодаришь-то? — я снова опустила смешок. — Я ведь не сказала ничего сверхъестественного. И даже не заводила разговор о том, что, начав так рассуждать о своих предпочтениях, уйдешь в бесконечное путешествие под названием «и на каком же, мать его, спектре ориентации я нахожусь», из которого… ау, дай хотя бы закончить!

После этого мы еще долго смеялись, решив на этом негласно закрыть тему, и перешли к дальнейшей развлекательной программе, включив марафон фильмов по смешанным рекомендациям из предпочитаемых нами жанров. Постоянно комментируя происходящее, из-за этого по новой перематывая назад, продолжая пить и смеяться между собой даже с полнейшей чепухи, мы просидели так вплоть до половины третьего ночи, после чего едва разложили совместными усилиями диван, который, как оказалось, все это время был всего лишь в собранном виде, где улеглись вместе и уже более лениво продолжали смотреть дальше, постепенно впадая в сонливое состояние. Держась из последних сил, чтобы таки увидеть концовку, я почувствовала, как что-то теплое уткнулось ко мне сбоку, на что лишь улыбнулась и, осторожно перевернувшись, проговоила:

— Спокойной ночи, Роза.

Засыпала я уже под поставленный на таймер до окончания фильма телевизор, тихое сопение совсем рядом и едва слышимый на такой высоте шум города, который, несмотря на позднее время, продолжал жить своей жизнью.

Комментарий к С переменой темпа общения

… Почему у меня все так хреново с планированием

Пусть эта часть и появилась в теории одной из первых, дописана она только сейчас, а та глава, которая планировалась для написания сегодня, снова окажется, походу, заброшенной

клоунский вздох

По крайней мере, я хоть обещание выполнил про “не одну главу в знак юбилея”-

Честно, даже неловко из-за такой перемены динамики, поэтому ощущения от данной части особенно смешанные - очень непривычно было прописывать отношения и диалоги с кем-то помимо Вина основную долю времени. Но это, походу, только разовая акция, дальше пока мысли в этом направлении не идут

И, да

Возможно, так кажется только мне, но вайбы от взаимодействий тут были не совсем уж и straight-

========== Начав с невинных последствий… ==========

Комментарий к Начав с невинных последствий…

Текущий таймлайн: середина ноября 2030-го года

Минутка пояснений: итак, несмотря на то, что третью часть личных историй мы получили только сейчас, соотносить их с текущим игровым таймлайном нет ни логики, ни необходимости, поэтому, по моему предположению, можно максимум предложить соотношение 1 глава = 1 внутриигровой месяц, с учетом того, что те истории вряд ли начались сразу после знакомства, и, таким образом, выйти на обоснование, при котором начало событий датируется сентябрем 2030-го, длится с перерывами по месяцу на эпизод, и мы таким образом к третьей части выходим на плюс-минус ноябрь 2030-го

… В моей голове это выглядит логичнее…

— Учитель Имрэ, а что вы думаете о любви?

Подобный вопрос буквально в середине пары застал меня врасплох, и какое-то время я просто пустым взглядом глядела на осмелевшую студентку, почти готовая выдать новое предложение при объяснении грамматики, но вместо этого вынужденная перестраиваться под совершенно иную тему.

Хотелось классически возразить, сказать, что это не вопрос, который можно так смело задавать преподавателю, но мы были с группой в неплохих отношениях, часто соскакивали с темы, и вообще, им простительно, они ходили на китайский просто как факультатив.

— Это вы с пары профессора Рихтера такие? — понимающе улыбнулась я, уже выслушав гомон студентов, пока переходила в другой корпус, эмоции от Розы, которая краснела, запиналась, но во время нашей краткой встречи в кафе после окончания расследования рассказала-таки и о событиях с открытой лекции, и даже краткое резюме Вина, когда вечером он позвонил почти сразу после возвращения с того же кафе. — Кажется, это произвело на вас сильное впечатление, раз прошла почти неделя, а вы все еще готовы поинтересоваться у меня.

— Просто вы с нами на одной волне почти, — уверенно высказалась уже другая студентка, и ее подруги рядом согласно закивали. Как, кстати, и несколько парней с галерки. — Вы не станете нас ругать, еще и наверняка сами дискуссию начнете на этой почве.

Ишь ты, хитрые какие.

— Допустим, допустим. Но в этот раз материала много, так что если не успеем — придется больше проходить дома, — услышав нестройное, не особо довольное, но все-таки «ладно», я кивнула и собралась с мыслями, заодно для подмоги призывая в голове знакомый образ. И пусть меня простит Вин, но не для того, чтобы копировать его манеру повествования, а кое-чего другого.

Вздохнув, я начала:

— На самом деле, у меня было вообще ноль опыта в нормальном общении, и социализироваться я начала только с вами и только по причине, что нормально преподавать без контакта с аудиторией просто нереально, — выслушав смешки от студентов, я сама едва сдержалась от ироничного смеха, ограничившись улыбкой, — но зато читала много всякого, литературного и не очень, из чего сделала несколько собственных выводов касаемо отношений, любви и прочего. Для начала поинтересуюсь: у кого есть догадки?

Наверняка ведь были — психологи будущие, как-никак, может, еще и продиагностируют бесплатно.

— Что любовь может быть даже в боли? — весело поинтересовалась девушка, которая была образцовой старостой: всегда активная, сидит на первых рядах и чаще всех выводит на общение. В любой другой день я бы только умилительно-понимающе посмотрела, вспоминая, как сама за таким наблюдала со зрительских мест, но высказанная фраза заставила меня скривиться:

— Боже упаси. Побереги нас всех Господь от стокгольмского синдрома и иже с ним, потому что когда человек ловит кайф от боли, это не романтично — это жутко. Следующий.

— Что к любви приходят постепенно? — решил взять слово не менее активный во время дискуссий паренек — его бы болтливость, да в нужные тона во время практики…

— Частично. Я не исключаю, что у некоторых чувства могут набирать особенно быстрый темп, но тут нужно смотреть еще по ситуации или предыстории влюбленных. Но если в стандартной ситуации — да, все приходит не сразу. Еще варианты?

Нерешительно заговорила девушка, предпочитающая отмалчиваться: ей бы, наоборот, стеснительность подальше, гордости за свои навыки побольше, и вперед, покорять рейтинги в группе, а не висеть в середине списка.

— Что любовь может иметь разные формы?

Я посмотрела на нее с одобрением, и она облегченно улыбнулась в ответ.

— Этот тезис ближе всего к правде. Мы все слишком отличаемся между собой, поэтому при разных «комбинациях», — я состроила пальцами скобки, — можно получить совершенно отличающиеся результаты. И даже в собственном отношении я полагаю, что все зависит от человека, с которым я сойдусь — и, скорее, именно он будет влиять на мои ценности, чем я на его. Пока что, — я сделала паузу, пытаясь вновь нащупать правильную мысль, и невольно отметила, как студенты аж затаили дыхание, заинтригованные, — я придерживаюсь мнения, что любовь заключается в принятии — когда человек обретает смелость при помощи другого взглянуть на свои черты личности под новым углом и отнестись к ним как настоящей частице себя. Вы ведь проходили уже курс психоанализа, да? — дождавшись положительного кивка, я продолжила: — Значит, должны знать про доброго дедушку Юнга — не Фрейда, он просто повернутый на мизогинии чокнутый дедок — и его идею с архетипами.

Кто-то, кажется, понял, к чему я веду, понятливо охнув.

— Так вот, на основе его идеи про Эго, Тень, Анимуса и Персоны строится и мое понимание того, как должны выглядеть отношения. Человек неидеален, и часто пытается это скрыть за маской Персоны, желая спрятать свою Тень. И именно Анимус или Анима должны подталкивать личность, Эго, принять свои темные черты и стать единым целым, не меняя собственной сути. Подталкивать, помогать — но не навязывать свое отношение, относясь с пониманием, и никогда не указывая прямо. Отношения — это все то же самое, где твой спутник становится не центром, не поводом все изменить ради него, а катализатором, позволяющим осознать и принять собственную сущность, возможно, недостающей деталью. Поэтому, — выдохнула я, завершая свою наверняка переполненную пафосом речь, — я считаю тезис «любовь как стремление стать лучше» не совсем правильным, предпочитая «любовь как возможность принять человека со всеми достоинствами и недостатками, как он есть». Но, — не желая оставлять атмосферу серьезной настолько долго, — это не отнимет у меня желания иногда перечитывать третьесортные истории с кучей клише и явно травмированными героями, иногда говоря «блин, как романтично».

Аудитория взорвалась понимающим смехом.

Пришлось, конечно, позже извиняться перед заведующей кафедры психологии, когда та, недовольная, зашла в наш кабинет, возмущаясь нашим поведением, осознавать, что мы благополучно потратили все шансы обойтись без дополнительного домашнего, и снова задуматься над сказанными словами, сопоставляя с услышанной от других точкой зрения Вина. Раньше мне казалось, что он тоже осознает, что не все упирается в совершенствование, но недавние события и случайно подслушанный тогда разговор заставили сильно сомневаться в своих суждениях. Интересно, что конкретно с ним происходило, раз, несмотря на пройденный путь в стезе психологии он оставался верен именно данной мысли?

Качнув головой и пытаясь уверить себя в очередной за последнее время раз, что это не мое дело, я закончила собирать вещи в рюкзак и покинула аудиторию, направляясь к следующей группе.

***

Через пару дней, находясь в кабинете Вина и с нарастающим ужасом глядя на записанную тогда кем-то с задних рядов речь, я постепенно чувствовала, как краска сходит с лица, волосы встают дыбом, а лексикон сжимается до нецензурной мешанины китайского, английского и почти забытого венгерского. В отличие от расслабленного и несколько самоуверенного образа на экране, нынешний ощущался как нечто забитое и готовое свалить, несмотря на никакую физическую подготовку, в любой момент.

Тоже мне, возомнила себя великим профессором психологии любовных отношений!

— Эт-то… — а японские восклицания откуда-то взялись?! — Ты хочешь сказать, что это…

— Я решил поставить небольшой психологический эксперимент, — сказал он, явно наслаждаясь оказываемым эффектом слов — после этого я чувствовала, как инфаркт в неполные двадцать шесть становится все более реальной вещью. — Попросил студентов на выбор опросить несколько преподавателей, чтобы увидеть, как они отреагируют на вопрос или что ответят в качестве собственного понимания любви, — мне конец. Точно конец. И все еще играющая запись на том самом моменте, где я критиковала его точку зрения, только становится очередным доказательством. — И, по правде говоря, я не ожидал, что среди остальных записей встречу и твою реакцию.

Точно, еще грешок за непочтительное обращение к Зигисмунду Шломо Фрейду. Уже можно идти заказывать на себя церемонию отпевания?

— … но, я бы сказал, что оказался приятно удивлен твоей аргументацией, особенно для человека, чей профиль вовсе не психоанализ… — … и вообще, кладбище не лучший вариант, выгоднее брать кремацию… а?

Как только мозг обработал обращенную к нему информацию и повисшую между нами тактичную паузу, я резко подняла взгляд на Вина, глядя прямо в глаза и от испуга забывая про боязнь удерживать долгий зрительный контакт.

Он не разозлился?

— Ты хорошо обосновала свое мнение и смогла подать информацию так, чтобы заставить меня задуматься над собственным восприятием концепта любви, — он точно не юлил, говорил честно, и… это что, гордость в его глазах? — и я согласен, что принятие является действительно важной частью отношений. Отличная работа.

Ха…

Нет, не так.

Ха-а-а-а-а-а-а?

— Серьезно?! — на эмоциях воскликнула я, не веря в услышанное. Возможно, он действительно принял мои слова к сведенью, но изменить свою точку зрения?

— Я абсолютно серьезен, Виктория. Но с одной поправкой — принятие, скорее, должно быть промежуточной стадией, переходя для человека в мотивацию стать лучше и расти над собой. Таким образом, мы оба в чем-то правы, отвечая за разные этапы одного и того же.

Где-то в этих словах я чувствовала подсознательно подвох — что-то в его утверждении не желало сходиться, но я решила просто отставить эту мысль, сосредоточившись на приятном осознании собственной правоты, подтвержденной им. В конце концов, в Вине Рихтере было столько противоречий и нестыковок, что для его понимания требовался не год и не два сосуществования, а гораздо больше — я тому живой пример, не сумевший до конца составить его образ без определенных деталей, которые он вряд ли бы захотел открывать мне. В конце концов, Посредник я или нет — кому, как не мне, смириться с положением дел и просто принимать его таким, какой он есть, со всеми огрехами образа, проглядывающими искрами неизвестного или подслушанными обрывками, которые могли перевернуть все с ног на голову?

А со всеми возникающими проблемами будем уже разбираться исключительно по факту происходящего между нами.

========== … спровоцированных тяжелыми причинами ==========

Комментарий к … спровоцированных тяжелыми причинами

Текущий таймлайн: начало ноября 2030-го года

— Zenme le? — не успев переключиться с китайского после трех пар подряд, я вслух произнесла вопрос не на том языке, котором планировала, из-за чего подошедший студент — явно не с моей группы — заметно растерялся.

— Простите… вы обронили это рядом с аудиторией, — теряя решительность на глазах, он протянул мне один из брелков, который должен был быть на одном из замков рюкзака, а не в его руках.

Я сощурилась, размышляя кое над чем.

— Большое спасибо — можешь идти, — получив отмашку, паренек быстро передал мне заветную вещь в руки и практически сбежал, пока я оставалась на месте, изучая взглядом вернувшуюся вещицу.

Которая должна была быть едва ли не намертво привязанная к своему месту, ведомая моей паранойей на то, что я могу вот так вот однажды упустить любимую вещь.

В нашей семье подобное уже случалось, и у меня были основания переживать по этому поводу — когда мама примерно так же едва не потеряла собственную подвеску, которой дорожила, вскоре после этого на нее свалилась работа, которую она была просто не в силах выполнить, из-за чего ее практически завели в ловушку, со скандалами уволили, и нам пришлось покинуть Будапешт в срочном порядке, разрывая связи практически со всеми, исключая родственников. Подробности я тогда так и не узнала, добившись хотя бы общего описания причины только спустя года три после переезда, но четко помнила, как сейчас, что за пару дней до начала конца мама показала непривычно пустующую сумку, развязавшуюся цепочку с кулоном дракончика в руке и сказала: «Мне это не нравится».

И мне тоже теперь оч-чень не нравилось то сносящее рациональность ощущение дежа вю.

На автомате опустив злополучный брелок в карман джинсов, я пошла дальше, ведомая чувством, что мне не стоит сегодня идти по привычному маршруту обратно на кафедру — выбрать дорогу подлиннее, не идя сразу к первой лестнице, а проходя через второй этаж к другому пролету, и…

Уже жалея, что поддалась, я заметила выходящую из лекторской аудитории Розу в сопровождении мужчины… в полицейской форме?

Какого…

— Виктория, подожди! — воскликнула та, тоже приметив меня, и, понимая, что раз уж пришла, отвертеться не получится, я подошла ближе, неловко здороваясь со стоящим рядом мужчиной. Тот кивнул в ответ и тактично отступил на шаг, позволяя нам поговорить с относительным присутствием личного пространства. — Не думала, что увижу тебя сейчас, но как же я рада встрече!

— И правда, — нервно дернулась я, выдавая свое отношение кривой улыбкой, и пояснила — так, для справки: — Нас на ближайшие пару недель вытурили из корпуса, сказав, что будут проводить в наших классах какие-то ремонтные работы с электричеством, так что приходится немножко теснить соседей-психологов. Ты здесь…?

— Из-за нашего с Вином расследования, — кивнула она, подтверждая догадку. В конце концов, поднятый шум с постом на общем форуме был достаточно ярким сигналом, что наступил финал, даже если я особо не была в курсе за ход событий. — Мы практически закончили, осталось только арестовать виновника. Но сейчас с ним разбирается Вин, попросив меня отступить ненадолго, и…

Я кивнула, словно говоря этим жестом, что продолжение пока не требуется — во всяком случае, мы всегда можем обсудить эту тему позже и без лишних свидетелей.

Тем более, что те разговоры, слабо, но различаемые, за дверью…

— Я понимаю, — обронила я, параллельно пытаясь понять, что происходит по ту сторону двери. Понимала, что это точно не относится ко мне, но не могла остановить любопытство, осознание, что все равно ни с кем не обсужу услышанное и… иррациональное желание узнать, что конкретно от меня скрывают.

Ну в самом деле, как будто это как-то ко мне относится!

— Я побуду в вашей компании еще пару минут, — словно ни к кому не обращаясь, я облокотилась о стену, посмотрела на часы — кафедра закрывалась через пятнадцать минут, а мне еще надо было забрать домой кое-какие документы — и почувствовала неозвученную благодарность девушки, которая явно была на иголках из-за ожидания, в ответ неловко-ободряюще улыбаясь. Главное, чтобы мои мотивы не были так очевидны — да и, в конце концов, всегда можно откупиться фразой «я тоже хочу узнать, кто во всем замешан, хорошо? Имею право, я тоже помогала».

Пытаясь выглядеть невозмутимо внешне, я уже улавливала истеричные интонации одной стороны и хладнокровные — знакомого голоса, который звучал слишком непривычно для того, кто ранее сталкивался лишь с его «джентельменской» стороной. Не то, чтобы это было неожиданностью — я всегда знала, что за фасадом вежливого, выверенного психиатра скрывалась не только эмпатия к пациентам, но и что-то, к чему явно не стоило лезть без подготовки, хорошей причины и… доверия к такой реакции. Несмотря на свой статус друга уже почти два года, я подобного доверия не имела.

Слишком обычная, слишком домашняя, слишком неприспособленная к нестандартным ситуациям.

И, к тому же, слишком трусливая выходить за рамки установленного — раз передо мной поставили барьер, я вряд ли смогу его пересечь, какие бы чувства не питала, только узнать чуть лишнего, переварить для себя и заключить, что проще забыть, чем допытываться дальше.

Дверь распахнулась слишком неожиданно.

Виновный — если правильно помню, он тоже был одним из преподавателей психологического направления — покинул пределы аудитории первым, тут же попадая в руки ожидающего инспектора и сопровождаясь на выход для досудебного заключения. Следом за ним уже вышел Вин — все еще напряженный, явно надеявшийся на то, что его разговор остался исключительно в пределах лекционного зала — и тут же смягчился при виде обрадованной Розы, которая словно получила главное доказательство, что все закончилось, облегченно расправляя плечи. Не став им мешать, я едва слышно оттолкнулась и возобновила путь, радуясь, что немного времени в запасе еще оставалось, особенно если побежать сразу после спуска.

Висевшие на своих местах брелки тихо стукнулись друг о друга, пока недостающий из них ощутимо жег карман.

Что-то внутри подсказывало — случившееся сегодня наверняка обернется в будущем большими проблемами.

***

Сидя вечером над таки выбитыми с боем документами, потому что ответственная за кафедру как раз думала уйти пораньше, пока не объявилась на ее голову я, внутри царило понимание — сегодня точно не до бюрократии или выполнения должностных обязанностей среднесрочного характера. Можно отвлечься, уделить таки назойливым догадкам пару часов, после чего заканчивая с документами уже ночью и решая проблему со сном, потому что над ними вырубиться можно как раз на раз-два.

Удовлетворенная расставленными приоритетами и компромиссом с совестью, я сместилась на кухню за неприкосновенным запасом любимого кофе с шоколадом.

Пить его приходилось только в крайних случаях, потому что постоянных поставок в ближайшем мини-маркете не было, а тащиться каждый раз на поиски по всему Стэллису только ради него не хотелось, так что оставалось скупать запасы при появлении, растягивать и отметать подаваемую мозгом причину «ну, я устал, давай вскроемся», потому что уставшей я чувствовала себя всегда. Но нынешний повод явно выпадал из разряда классических, поэтому я с чистой совестью достала из закутка заветный стик, поставила чайник и, не отходя от кассы, развернула на полную мыслительный процесс.

Итак.

Если верить услышанному, додумывая контекст и неозвученные смыслы, накладывающиеся на погрешности имеющихся диалогов, то получалось нечто действительно странное. И здесь не обойтись без полноценного погружения в контекст, на самом деле, потому что та же фраза «ты такой же, как я!», прозвучавшая в порыве истерики, могла вести в очень разные направления. И холодное отрицание с насмешливым «не ставь нас на один уровень» также не особо помогало, хоть решайся выпрашивать подробности у Розы прямо сейчас или добиться номера того инспектора, что был с ними.

Интуиция протяжно выла, призывая разведать сейчас как можно больше.

Сознание орало о том, чтобы не вмешиваться в чужие дела, если нет прямых оснований.

Я просто разрывалась между двумя состояниями, готовясь вскипеть, как только что выключившийся чайник.

Заливая свою «комфортную смесь» свежеприготовленным кипятком, я продолжила гадать, особо не надеясь на результат, потому что выводы проверить все равно не смогу, дальше меня мысль все равно не убежит — хоть о психологии думай, хоть о пафосности, сравнимой с исекаями в средние века. Учитывая, что с монархией в нынешние времена туго, а Вин вряд ли связан с ней или аристократией в принципе, потому что для таких комбинаций нужно несовместимое с жизнью количество совпадений, а любовь к винтажу или классическим вещам — вообще не аргумент, то последнюю мысль можно смело отметать. Значит, будем отталкиваться от психологической составляющей.

Перехватив чашку, я повернулась спиной к столешнице, покосилась на «окно», через которое просматривалось слабо освещенное помещение зала, и продолжила думать.

Если же брать за основу идею, что рано или поздно Вин злоупотребит своими навыками в психологии, сворачивая на кривую дорожку… нехорошо, конечно, так думать, но и отрицать бы до конца это утверждение я не стала. Да простит он меня, но знание всей подноготной человеческой сути само по себе опасно, и даже у самого крепкого человека психика не может работать без сбоев, чтобы не воспользоваться этим в нужный ему момент. Поэтому то, что однажды Вин может сорваться, превращаясь в ходячую катастрофу… что ж, я буду искренне молиться, чтобы подобное развитие событий обошло нас, смертных, и уж тем более Розу, стороной.

Был еще один момент, упоминание которого меня насторожило.

Промелькнувшее в самом начале слово «травля», обращенное в сторону обвиняемого, тоже могло быть связано с тем разговором, намекая на то, что Вин тоже мог чему-то подвергаться в детстве. Так ли это было на самом деле? Потому что из того, что замечала я, что-то в прошлом Вина действительно происходило, влияя на его нынешнее состояние. И если в первое время образ вежливости, удерживаемый при разговоре казался действительно необходимым, то сейчас, зная друг друга столько времени, то, как он продолжает иногда удерживать ощутимую дистанцию… даже я, человек асоциальный, понимала, что это не то, чтобы нормально, даже при условии того, как редко мы видимся. Иногда, положа руку на сердце, я действительно могла сказать, что меня заколебало то мелькающее в его глазах нечто, которое он явно не желал выпускать наружу, но и не в моих правилах было лезть открыто кому-то в душу, да и сегодняшний порыв — мой максимум, на который и то я бы не решилась в обычных условиях.

Возможно, он тоже находился раньше под постоянным давлением?

Простая догадка, но она очень многое объясняла — на фоне личного опыта так уж точно.

Когда на тебе находится беспрерывный контроль, курирующий жизнь от простого «ты должна построить свою карьеру, так что будешь учиться до магистра» до «ты же девочка — следи за собой и одевайся как положено», невольно станешь либо прятаться за ожидаемым от тебя фасадом, либо открыто протестовать и вылетать из дома с криками, скандалами и летящей во все стороны посудой. И если свой опыт я могла описать как «слава богам, что я выбралась из этого ада вовремя и без особых ущербов, помимо хромающей менталки», то пережитое Вином до нашего знакомства — да и после, все те периоды, что мы не видимся, практически тоже сюда — тайна, покрытая мраком… и опасениями обеих сторон, по сути, что возвращает к предыдущим тезисам о том, что мы оба не готовы посвящать друг друга в такие тонкости.

Ага, ага, молодец, Виктория — нашла себе собрата по несчастью и подавляемым эмоциям.

Думай дальше — и окажется, что вам вообще не преподавать да дружеские разговоры вести, а на соседних койках лечиться в его же клинике.

С тоской покосившись на пустую кружку, я вздохнула и включила чайник снова, на этот раз готовясь распивать любимый мятный чай — и дай Бог, чтобы заварка не успела скиснуть — и возвращаться к рутине документов, преподавания, поверхностных мыслей и общений. То, что произошло сегодня — просто момент личной невхарактерности, который логичнее отложить подальше и не возвращаться, желательно, никогда.

Куда проще считать своей задачей простое принятие ситуации, двигаясь дальше, чем пытаться выйти из зоны комфорта, параллельно выводя оттуда других и начиная никому не нужные расследования.

Прежде чем снова сесть за стол, я достала из одежды почти забытый брелок и, убедившись, что в этот раз все крепления на месте, вернула его на законное место, к связке других. Пусть будет доказательством, что все снова на своих местах, а предчувствие бури обойдет обязательно стороной.

Потому что размышлять о том, что будет в обратном случае, совершенно не хочется.

Комментарий к … спровоцированных тяжелыми причинами

… Вместо того, чтобы говорить что-либо, я лучше повторно зацитирую свой пост из “выписок”-

“Я: надо идти в фикрайтерский хиатус

реальность ждёт, надо разбираться с долгами

я смогу, я справлюсь

Две готовые главы вместе с некоторым количеством новых черновиков “Наравне”: (́≖◞౪◟≖‵)”

Так что да, я тот еще клоун, который может ща собраться и на еще главу-другую-

Получилась эта дилогия очень внепланово и сумбурно, но иначе никак, потому что КОНЦОВКА ТРЕТЬЕГО ЭПИЗОДА ПРОСТО-

… Кхм, да, и попробуй еще извернись, прописав это в свой существующий канон-

Так что выглядит все, наверное, действительно несколько смазано, даже нелепо, и, не удивлюсь, если дальше придется упускать события из игры в угоду происходящему здесь, но, по возможности, хотелось бы этого избежать

Пока… пока идем на ежедневную рутину, ивент (вероятно, следующая часть будет посвящена именно ему, кстати) и пытаемся не сдохнуть, ибо у нас снова бомбическое веселье, ура бл-

========== Не для авантюризма ==========

Комментарий к Не для авантюризма

Текущий таймлайн: начало мая 2031-го года

… Чтоб я еще хоть раз соглашалась на такие приколы без полного выяснения обстоятельств.

Натягивая поглубже легкую светлую ткань на лицо, закрываясь тем самым от жары, я пыталась найти на территории аэропорта обещанный транспорт, с которым меня должны были встречать представители Рубисского музея. Транспорт, как назло, не находился, солнце становилось все жарче, входя в зенит, а я чувствовала, как, вернувшись в Стэллис, буду агрессировать на каждого, кто заикнется про «новый опыт» или «незабываемые впечатления».

А ведь ничего не предвещало беды: вернувшись тогда на кафедру после тяжелой пары, со студентами которой никогда не удавалось находить контакт, из-за чего приходилось задерживаться, я просто застала картину, как весь наш коллектив уже разбивался на группки и готовился к целому турниру по «камень-ножницы-бумага», и, подумав, что это на получение премии, вклинилась без предварительной разведки. Это уже потом выяснилось, что ставки были покруче ожидаемого, выигравшего ждали завистливые плевки в спину, а для меня так вообще лучше было не участвовать изначально. На кону оказалась пятидневная командировка в Хаймит ради встречи с одним из специалистов в изучении древних иероглифов — и для меня, не любящей особо ни историю, ни высококультурные разговоры, ни, тем более, жару, которой тот регион славился, было проще сразу сдаться, скинуться с участия и не отсвечивать еще хотя бы год, до повышения квалификации с должности ассистента. Но, увы. Заведующая кафедры была, как всегда, принципиальна, сказав, что раз выиграла, отвертеться не получится, поэтому пришлось терпеть отовсюду шипящее «как здорово, будет ценный опыт, получишь незабываемые впечатления и практически недельный отпуск», за которым явно читалось… богатое профессиональное использование запасов нецензурной лексики на профильных языках, и оплакивать свою судьбу где-то в уголке.

Наконец завидев нечто, напоминающее табличку «Для университета…» и дальше едва разборчиво, я ускорила шаг, поправила выданный именной бейдж, идентифицирующий меня как посла доброй воли и несчастного выигрыша, и произнесла:

— Здравствуйте, вы от Рубисского музея? Я Виктория Имрэ, преподаватель Стэллиского университета, рада встрече с вами…

***

Путь до точки назначения прошел пусть в несколько неловком, но обмене информацией, потому что парень, приехавший встречать меня, явно не имел обширной практики в английском, а мне с трудом приходилось угадывать смысл за тяжелым акцентом его родного наречия. Пока мы ехали по пустыне, в основном говорил он, рассказывая, как к ним недавно приехали туристы, тоже из Стэллиса, активно помогая волонтерской деятельностью и участвуя в раскопках, и, судя по всему, чтобы поделиться всеми впечатлениями, пришлось бы проехать тот же маршрут еще раза два. И все ведь началось просто с того, как я сказала, как хорошо ехать с работающим кондиционером и разбирающимся гидом — в тот момент он и вспомнил, как их последние гости чересчур доверились навигатору, который, как после оказалось, вел их по кругу. И завертелось… но это было даже к лучшему. Между необходимостью слушать, прорываясь сквозь толщу неприспособленных к английскому звуков, и говорить, волоча язык в температуры, несовместимые с жизнью, я всегда выберу первое, закаленная студенческой практикой и опытом, тянувшимся еще с Будапешта.

Возможно, мне бы стоило навострить уши еще тогда на подобную случайность, но я благополучно отказалась от этого, балдея под спасительными потоками прохладного воздуха.

С температурами, превышающими отметку в тридцать градусов Цельсия, у меня всегда были напряженные отношения, особенно когда выяснилось, что именно мое везучее поколение застало аномально разгорячившийся климат родного города. Нелюбви к жаркой погоде также способствовали родители, не признававшие кондиционеры как явление и включавшие дома исключительно старенький барахлящий вентилятор на общую комнату. Летом можно было выжить только ночью и соткрытыми окнами, а на улицу выходить исключительно при крайней необходимости, хотя с переездом и стало немного проще, так как перепады температуры были меньше, а лето — прохладнее, лишь изредка забираясь выше терпимого. И пусть этот опыт также закалял, но при возможности я предпочитала не использовать подобный скилл, ограничиваясь комфортными показателями погодных условий.

Кстати, если вспомнить, как-то родственники упоминали, что у меня и аллергия на солнце была в детстве…

— О, а вот и наш музей! — прервал мои размышления Юджин, если я правильно запомнила, и указал на алеющую точку на горизонте. Ух ты, а из нее неплохой ориентир, оказывается, видимость прямо на десятку. — Еще минут десять, и мы будем на месте.

— Десять минут? — удивилась я, еще раз оценивая расстояние. Странно, больше похоже на пять…

— Если не пятнадцать, — усмехнулся тот в ответ.

На секунду возникла перед глазами картина, где все пройденное расстояние преодолевалось бы мною пешком.

— Как хорошо, что мы на машине, — повторилась с твердой убежденностью я, и парень слева заливисто рассмеялся.

***

— Так вы прибыли как представитель филологической кафедры? — переспросил мужчина, на попечении которого меня и оставили, когда все формальности были улажены, куратор музея — добродушный дедушка, действительно любящий свое дело, — выделил на проживание одну из подсобных комнат для персонала, а меня познакомили с профессором Урсо — тем, ради кого я сюда приехала «для обмена опытом и передачи впоследствии университету ценных материалов». — По правде говоря, я скорее ожидал кого-то из историков, готовился даже пару тематических лекций дать…

— Это долгая история, — усмехнулась я про себя, вспоминая, как буквально седела на глазах коллег, когда меня посвящали в подробности. — Если я правильно помню, то представители исторического факультета действительно чуть не передрались за право приехать сюда, но в итоге наша глава настояла на том, что мы предоставляем курс по языку Хаймита, ведем факультатив истории его создания, а в конце задавила банальным престижем. А, — сообразив, перед кем выдаю такую информацию, я осеклась, тут же извиняясь. Чертова жара, совсем мозги поплавила: — простите, пожалуйста, я…

— Не нужно таких формальностей, — фыркнул тот, явно веселясь с моей реакции. Ну, да, признаю, я тот еще клоун, за последнее время — еще и почти профессиональный. — Виктория, верно? Тогда, раз уж вы явно не входите в мою сферу научного интереса, как насчет того, чтобы в эти несколько дней помочь мне с некоторыми общими поручениями? Заодно ознакомитесь поближе с бытом и повседневной культурой, а я сделаю вам скидку за приложенные усилия, не став третировать специфичным материалом. Хотя, признаю, что с удовольствием бы поделился содержанием и особенностями попавшего ко мне дневника…

— Погодите, я согласна на поручения! — воскликнула я, на секунду испытав священный, как те записи, ужас от раскрывающихся перспектив. Мой мозг был не готов воспринимать что-либо, касающееся античных языков, без предварительного ознакомления с тем, что меня ждало, в теории. Хотя бы длиною в пару месяцев, если не больше…

***

— Лучше б я соглашалась на усиленные лекции, — пробурчала я, широкими шагами, словно это быстрее приблизит меня к цели, направляясь на местный рынок. — Да хоть древние письмена в полном объеме изучать было бы и то легче, чем выходить каждый раз под это греб…

Не успела я договорить, снова натягивая поглубже скрывавшую голову ткань и следя взглядом за пальцами, как в поле зрения мелькнула серебряная вспышка. Подозрительно знакомая, причем, за последние пару лет. Мозгу потребовалось пару секунд на то, чтоб сообразить, где он мог встречать такой отблеск на волосах, а, когда до меня дошло, его источник уже скрылся — то ли в толпе, то ли в одном из зданий неподалеку.

Странное чувство жути заставило вздрогнуть, словно от холода, несмотря на палящую жару.

— … Показалось? — едва слышно произнесла я, пробежавшись глазами по окружению еще раз. В конце концов, не бывает же таких точных совпадений, а то мог быть и не Вин вовсе — мало ли было людей с таким цветом волос, да и я вскоре, с такими приключениями, обзаведусь похожим оттенком, особенно если продолжу встревать, куда не надо.

Осмотревшись еще раз и убедившись, что произошедшее — максимум моя зрительная галлюцинация, я едва ли не бегом отправилась дальше, изнывая от жары и молясь найти повод вернуться в Стэллис досрочно.

***

— Ну что, Виктория, как вам впечатления от местности? — поинтересовался между делом профессор, пока я по его просьбе искала нужный фолиант среди множества полок. — Нравится в Хаймите?

… Ну и как на такое отвечать? «Простите, но я готова тут сдохнуть»?

— Здесь по-своему здорово — обязательно, вернувшись в Стэллис, поищу побольше о местных традициях, — осторожно начала я, надеясь не напороться на мину. — Но жить здесь — явно не для меня, потому что не переношу большое количество солнца.

— Да, у нас тут его в избытке, — хохотнул мужчина, принимая из моих рук искомое. Похоже, ответ его устроил. — Жаль, что у вас нет транспорта или знакомых здесь — побывала бы хоть в руинах Хессу или Мьене, наших главных достопримечательностях. Приехать в Хаймит и посетить только один музей…

Ничего, ничего — мне и тут хорошо, пока наружу не выгоняют.

На этой жалостливой ноте нас и прервали осторожным стуком в двери.

— Кто это там? — поднял он голову на звук. — Постойте пока здесь, Виктория, я сейчас, вряд ли это надолго, — последние слова уже звучали отдаленно, пока профессор спускался на первый этаж, встречать незваных гостей. — Ох, так это вы, ребята, рад видеть вас! Я как раз готов передать дневник, почти все расшифровано, можем подняться за ним наверх. Кстати, у меня как раз гостит сейчас девушка, тоже из вашего города — не желаете познакомиться с ней? — послышались приближающиеся шаги — видимо, вся компания действительно поднималась по лестнице — и я невольно отошла к выделенному мне на ближайшее время креслу, надеясь выглядеть непринужденнее и подавить противное чувство, будто я прекрасно знаю, кого сейчас увижу.

Оно, к сожалению, не подвело — а вот ноги, если бы я продолжила стоять, очень даже могли сдать от накатившего нервоза.

— А вот и закономерность, — под нос проговорила я, осматривая посетителей. — Привет, Роза, здравствуй, Люк, — не ожидала вас тут встретить.

***

— Значит, Вин, тоже здесь, да? — почти обреченно переспросила я, когда мы с девушкой остались вдвоем в небольшом закутке снаружи. Профессор добродушно дал увольнительную, узнав, что мы знакомы, заявив, что это прекрасная для меня возможность, Люк предпочел не вмешиваться в разговор, а вот Роза захотела составить хоть ненадолго компанию, чему я несколько обрадовалась — правда, из собственных соображений.

— Да, — кивнула она в ответ, и я резко захотела побиться головой об стенку — так, для того, чтобы вбить себе мысль, что иногда все же стоит для разнообразия не скидывать все на паранойю. — Мы, вместе с еще несколькими ребятами, прибыли сюда по одному общему делу, но через пару дней уже будем ехать обратно.

— В среду, на пятичасовой рейс? — не дав себе задуматься, произнесла я.

— Точно, на пять вечера. А ты откуда знаешь?

Да так — чувствую, как прогрессирует клоунская репутация.

— Меня отправляют тем же рейсом обратно, — усмехнулась я, уже предвкушая, как все те несколько часов полета буду превращаться в сплошной срывный нерв. — Если только вы не летите бизнес-классом, полагаю, что и по местам будем не так далеко, — «как хотелось бы» — но подобное окончание озвучивать совершенно не стоит, потому что Розы эта фраза точно не касается.

А вот меня и Вина с того момента перехода на сокращенно-волнующее «Тори», после которого я старалась красиво стираться из виду, как только он появлялся на горизонте, — очень даже.

Сначала я думала, что это просто оговорка, призванная отпугнуть того несчастного пижона, после повторенная под влиянием момента, и не особо прониклась, отходя от прилива адреналина и непривычно выставленной напоказ агрессии. Потом задумалась, начиная сомневаться в собственных выводах и постепенно осознавая, что, возможно, буду получать микроинфаркт каждый раз, как буду слышать не полное «Виктория», к которому уже привыкла. А после, на следующий день, когда он сказал «Тори, все в порядке после вчерашнего? Больше никаких проблем не возникало?»…

Скажем так — реакция, которую я испытала в тот момент, реально вынуждала меня шарахаться при одном только упоминании его имени.

И теперь, когда мы неожиданно практически столкнулись спустя… три недели, кажется, почти успокоившиеся нервы снова начали буянить, требуя опять досрочного возвращения в Стэллис, пожизненной возможности не контактировать вообще ни с кем и проживания в изоляции до конца своих дней. И ведь наверняка за тем обращением ничего не стоит, а я зря себя все это время себя накручивала, но…

Осознав, что пауза затянулась, Роза уже минут пять выжидательно смотрит на меня, а в поле зрения снова замаячил Люк, я состроила виноватое выражение лица и произнесла:

— Прости, совсем тебя не расслышала, задумавшись. Повторишь, пожалуйста?

Девушка как-то странно хмыкнула, но ничего не сказала в оправдание, вместо этого говоря:

— Мы с Люком сейчас собираемся вернуться в Мьен, поскольку закончили со всеми делами здесь, и можем взять тебя как попутчика. Обещаю, если что, лично отвезти обратно, а профессор, думаю, будет не против оставить тебя на наше попечение до вечера. Что скажешь?

Что тут говорить — несмотря на всю мою нелюбовь к жаре, которая снова действовала на нервы и давление, было бы действительно жалко не повидать Хаймит хотя бы чуть-чуть, раз уж выдалась такая возможность. Возможно, даже удастся не попадаться на глаза Вину, проведя это время только с Розой или еще кем-то из ее компании.

Хотя, кого я обманываю.

— Дай мне тогда пару минут на сборы — обещаю сильно вас не задержать.

***

— Ого, — только и смогла выдохнуть я, разглядывая махину, в которую уже запрыгнул Люк, заводя мотор. Никогда до этого не каталась на джипе, что уж говорить про разновидности с открытым верхом. В сравнении с машиной, на которой добиралась до музея, так и вовсе ни в какое сравнение.

Опасения вызывал только один момент.

— А меня точно не выкинет оттуда на каком-нибудь проблемном для езды участке? — нерешительно поинтересовалась я у Розы — девушка как раз садилась на переднее пассажирское. Она только посмотрела на меня озадаченно, после чего рассмеялась и ответила:

— Да все будет в порядке! Давай же, садись быстрее, иначе так и не успеешь ничего увидеть.

— Ладно, — сомнения все еще не хотели покидать меня, напару с мнительностью, но, тем не менее, я смогла заставить себя неуклюже забраться в салон. Тут же руки потянулись искать хоть какую-то опору, но дверь была в моем представлении не самым надежным вариантом, обхватывать сидение спереди было, как минимум, неудобно, и единственным подходящим вариантом оставалась только перекладина, расположенная выше.

Захотелось нервно сглотнуть, понимая, что предназначена она явно не для сидячего положения.

— Да не бойся ты так, — добродушно улыбнулся Люк, явно забавляясь моему поведению, наблюдая за реакцией через зеркало заднего вида. Опять-таки, клоунада высшего пилотажа, пора получать диплом за свое искусство, — можешь спокойно подниматься. Уверен, что через пару минут тебе будет вряд ли до страха — взамен гарантирую, что буду ехать максимально осторожно.

Неуверенно кивнув, я действительно сменила положение на стоячее, хватаясь покрепче за перекладину, и мы наконец стартовали с места, навстречу новой для меня локации.

Поначалу я предпочла уйти в игнорирование, резко зажмурившись, когда машина тронулась с места. Но, стоило ощутить, как угроза жизни действительно отсутствует, один глаз нерешительно приоткрылся, и…

— Вау.

Накрывшие меня ощущения действительно стоили своего риска.

Ударивший в голову адреналин помогал неосознанно стальной хваткой продолжать держаться за поручень, пока я рассматривала окружающий нас пейзаж, пусть и состоявший сплошь из дюн, но при этом все равно имевший свое притягательное очарование. Импровизированное укрытие для головы, наскоро связанное из купленного специально для поездки шарфика, слетело под встречными потоками воздуха вниз, а полы легкой ткани белесым шлейфом развевались сзади, создавая ощущение невесомости. Теплый воздух, бивший в лицо, совершенно не вызывал дискомфорта, и даже раздражающая жара отошла на второй план — а ведь за все время нахождения в Хаймите именно она всегда выступала основной проблемой, сдерживающей меня, отгоняя все остальные ощущения. Ребята спереди только с весельем посматривали на меня время от времени, и я мысленно дала себе обещание поблагодарить их, как только доедем. Особенно Люка — удивительно, как только со второго-третьего нашего непосредственного столкновения он смог понять правильное направление моего переживания и подтолкнуть к решению — я была именно из тех, кому страшно начать, но, если задать возможность, то сложно остановиться.

В какой-то момент действительно захотелось, чтобы этот миг длился вечно — а еще закричать от переизбытка эмоций, но это было бы уже слишком.

Но в Мьене мы были по итогу уже минут через пятнадцать, — на секунду меня пробрало, представив, как пришлось бы преодолевать этот же отрезок пешком, еще и по песку, — все хорошее рано или поздно заканчивается, а еще на подходе я заметила слишком знакомую фигуру, которая явно просто хотела встретить этих двоих и уж точно не ожидала внепланового попутчика вроде меня. Чувствуя, как потихоньку спадает ощущение эйфории, уступая место уже привычному нервозу, к полной остановке я почти пришла в себя, выбираясь из джипа на нетвердых ногах, и тут же была перехвачена Вином за руку после короткого удивленного «Тори?», когда он узнал меня. Едва успев крикнуть Люку и Розе «спасибо, что подвезли, скоро увидимся», пришлось концентрироваться на том, чтобы не споткнуться, и на периферии рассматривать прилавки базара, мимо которого мы и неслись. А ведь выглядело действительно неплохо, с удовольствием бы осмотрелась повнимательнее…

Размышления прервались переходом в тень одного из зданий, скрывшимся за преградившей путь рукой потоком людей и непривычно беспокойными интонациями Вина, в которых читалось нечто большее, чем простая взволнованность неожиданной встречей:

— Что ты тут делаешь?

От всех вышеперечисленных вкупе факторов захотелось икнуть и спрятаться от чужого взгляда. Дрожащими руками решив вернуть на голову шарф, — на секунду, кажется, даже уловила нечто в его глазах, напоминавшее осознание, — я нерешительно начала:

— Я по рабочей командировке здесь, от нашего университета. У них договоренность с Рубисским музеем и исследовательским центром при нем, по которой они делятся информацией, где я попала под раздачу как посыльный. Я всего на пять дней, и то, три из них практически прошли, — часто останавливаясь в речи и подсознательно понимая, что мне не поверят, если не буду держать взгляд хотя бы на лице, я выдала желаемую информацию, на которую он вздохнул — в некоторой мере, как я поняла, облегченно.

Что, черт возьми, происходило во время их дела, что он был так насторожен?

Проговорив под нос нечто похожее на «вот как», он убрал руку, заграждавшую путь и обзор на улицу, и немного отстранился, восстанавливая комфортную дистанцию. Не став комментировать, я слегка сменила положение, скрестив руки перед собой и облокотилась поудобнее на стену за собой.

Молчание, так молчание — заодно поможет обоим переварить произошедшее.

Постепенно успокаиваясь, я решила пока перевести взгляд на видимый участок улицы, наблюдая за чужими перемещениями. Вот кто-то выбирал для себя специи у одного из прилавков, вот кто-то с видимым усилием перетаскивал корзину, еле избегая столкновений, вот отдаленно знакомое лицо пронеслось почти рядом с нами, направляясь в ту же сторону, откуда мы пришли… Чувствуя, как растворяюсь в царившей рядом суматохе — видимо, профессор, слушая потом о моих впечатлениях, скажет, что я чересчур серьезно отнеслась к тезису «проникнуться Хаймитом», — я полностью переключила внимание с собственных ощущений и практически не обращала то на Вина, даже потеряв его из поля зрения из-за закрывающей обзор ткани.

Неудивительно, что потом пришлось возвращаться в реальность после упущенного момента, когда он взял меня за руку.

Все сдерживаемые смущающие воспоминания, как по команде, тут же напомнили о себе.

Видимо, восприняв короткую дрожь на свой счет… хотя, да, правильно, так и надо, Вин начал:

— Прости за подобную грубость, Тори — я просто действительно не ожидал встретиться при таких обстоятельствах, тем более, в другой стране и в настолько… неподходящий момент. Ты имеешь полное право злиться на меня, это будет вполне закономерно…

— Я не злюсь, — тут же покачала я головой, — просто… ты ведь все равно мне не можешь рассказать, да?

Вин только виновато улыбнулся.

— Это не моя тайна — по крайней мере, не сейчас.

— Значит, это что-то достаточно серьезное, поэтому твоя реакция становится вполне обоснованной. Просто… — я снова повернулась обратно, разглядывая проходящих мимо нас людей, — решила отвлечься на то, ради чего и приехала с ребятами — увидеть от Хаймита чуть больше, чем улицу Рубис, нескольких исследователей и аэропорт с его прилегающей территорией. И, хочу сказать, что их темп жизни очень успокаивает, пусть Стэллис и сам считается не самым крупным или оживленным городом. Другие заботы, другие люди, другой ритм… возможно, несмотря на мою нелюбовь к такому климату, я бы согласилась побывать здесь как-нибудь подольше. Не сейчас — через несколько лет, как минимум, — пока говоришь об отвлеченном, проникаясь, то действительно забываешь про те три недели, проведенные в суеверном ужасе перед собственной реакцией. Даже находясь сейчас в непосредственной близости от Вина и ведя с ним диалог — точнее, монолог с редкими комментариями — я не чувствовала того же смущения или желания сбежать, чувствуя, что обращаюсь не к нему конкретно, а просто озвучиваю мысли. Будь передо мной он, Роза, кто-то из родителей или хоть ректор, складывалось ощущение, что я бы сейчас обращалась к ним одинаково отрешенно, после делая паузу и просто погружаясь обратно в атмосферу.

Что ж, Хаймит добивает физически, но хоть ментально позволяет разгрузиться, уже хорошо.

— Тогда могу я составить тебе компанию в знак извинения? — поинтересовался Вин, почти ожидаемо. — Мы здесь уже пару недель, так что ближайшие регионы изучили вдоль и в поперек — от Мьена до подземелий Иты.

Едва сдерживая улыбку на свои мысли, я только сказала:

— Иного от вас даже не ожидалось. Конечно же, я не против — только предупредим сначала Розу и Люка. Иначе они так и будут думать, что ты меня похитил, а им потом придется объясняться с профессором Урсо насчет моей пропажи.

***

Успешно появившись под очи ребят и клятвенно заверив, что все со мной хорошо, а Роза может с удовольствием захватить мою компанию на следующий день, мы уже неспешно на этот раз шли по главной улице суетливого Мьена. Пользуясь тем, что базар все еще был открыт, пусть некоторые уже и начали сворачивать свои прилавки на сегодня, я постоянно вертела головой из стороны в сторону, словно впитывая окружающие детали в себя. Покупать что-либо особо не хотелось… ладно, я просто была сильно ограничена в финансах и боялась сорваться ради какой-то вещи, которая могла мне даже не понадобиться потом. Да и разве главная ценность путешествий — не во впечатлениях? Велик ли смысл от фотографий или стандартных сувениров, которые могли исчезнуть снова в любой момент…

Передвигаться в умиротворенной тишине, пытаясь отложить в памяти каждый миг, было куда приятнее бессмысленной погони за «тем самым доказательством».

— Раз уж мы закрыли более насущный вопрос, может, тогда скажешь, что это было три недели назад?

Всю умиротворенность сняло, как рукой, в тот же момент.

Черт.

— О ч-чем это ты?

— О том, — о нет, я уже видела, как на его лице появлялась знакомая хитрая улыбка, — что тогда я как раз хотел тебя окликнуть еще раз после утренней встречи, но ты тут же развернулась в другую сторону, хотя пара обычно проходила как раз в кабинете, мимо которого я проходил. А потом всю неделю до моего отъезда на предложения пообедать вместе отнекивалась разными делами, во время которых часто проходила рядом без особой спешки, описываемой в сообщениях. Тори, что это было?

О, а вот и контрольный в воздух с предупредительным в голову.

— А то ты сам не догадываешься, — смущенно пробурчала я, готовая спихивать наверняка покрасневшее лицо на жару. И пофиг, что надвигался вечер, а температура воздуха стремительно падала. — Как будто ты не сопоставил события сразу же или даже предвидел заранее, наслаждаясь шоу.

После такого точно пора получать диплом высшего клоунского, говорила же.

— Мне нужно услышать ответ прямо. Или так и буду повторять твое имя, пока не скажешь, в чем дело. Тори. Тори, — вот же черт, да это откровенное издевательство! Не готовая продержаться еще на первом десятке, я практически сразу сдалась, признавая:

— Да, да, да и еще раз да, Вин Рихтер — я смутилась из-за данного мне прозвища! Меня так даже родители не называют, поэтому это, — я снова дернула на лицо уже явно настрадавшуюся ткань, которая наверняка скоро порвется, — для меня впервые, когда кто-то обращается ко мне как к «Тори». Дай мне еще немного времени, и я обещаю привыкнуть.

— А как обращаются к тебе родители? — видеть его сейчас я не могла, но вот слышать довольные интонации в голосе с примесью любопытства — вполне. Фыркнув, пытаясь сбить этим напряжение внутри, я отозвалась:

— Вика. Это сокращение на более славянский манер, если можно так выразиться, которым пользовались практически вся наша родня.

На какое-то время повисла небольшая пауза, после которой прозвучало:

— Мне кажется, что «Тори» подходит гораздо больше — с ним возникают более близкие к тебе ассоциации.

***

Собственно, на этом наше общение более-менее стабилизировалось.

Когда пришло время возвращаться, от профессора Урсо я получила обещанные материалы и одну из книг его коллекции в личное пользование, от Розы, которая таки перехватила мою компанию вплоть до конца нашего пребывания, — пребывание в одном из оазисов, деревне Ита, и на раскопках неподалеку, где мы даже поочередно попытались в команде пройти несколько маршрутов, разыскивая артефакты. Как выяснилось, навигатор из меня фиговый, зато под чутким и наверняка опытным руководством девушки даже мне повезло выловить пару интересных безделушек. Она же параллельно тогда делилась некоторыми деталями их приключений, которые вряд ли касались их дела — во всяком случае, я надеялась, что не услышу того, что мне бы не предназначалось — и уже более подробно и живо рассказала о том, как они добирались до Мьена впервые. После этого, в последний вечер перед отъездом, когда Вин согласился побыть для меня водителем до улицы Рубис, я знатно подтрунивала над ним, припоминая тот эпизод и наслаждаясь маленькой местью, видя его раздражение.

Никому не обязательно было знать, даже мне, что этим глушились восторженные визги от образа Вина за рулем, а уж с перспективы пассажирского сидения рядом…

А вот в руины Хессу мы уже не попали, поскольку те были как раз закрыты для посещения из-за непредвиденных обстоятельств. Особой грусти я не испытывала, на самом деле, а вот отводимые в сторону взгляды при упоминании достопримечательности непрямо намекали, что лезть в эту тему тем более не стоит.

Поэтому, когда пришло время устраиваться в своем месте в самолете, я чувствовала, что путешествие все же удалось, и у меня не оставалось о нем сожалений — только усталость от переизбытка эмоций и необходимости строить из себя живчика под убивающей жарой, с которой хотелось только прилечь раз и навсегда где-нибудь в спасительном теньке. Коротко порадовавшись, что соседей особо не будет, а ребята все-таки обосновались в бизнес-классе, я провела весь период обратного путешествия в состоянии дремоты, восстанавливая силы и подпитываясь прохладой салона, в котором, о боги, работало кондиционирование. Во время перелета ощущались лишь несколько вещей: незначительная турбулентность, знакомое короткое поглаживание по голове и появившаяся небольшая тяжесть от свертка. Обнаружив внутри несколько пузырьков со специями, было нетрудно угадать адресанта, а учитывая связанные с вечерним базаром воспоминания — решить, что тем лучше стать постоянным напоминанием, чем бесславно уйти на мои несчастные кулинарные эксперименты.

В конце концов, произнесенные тогда слова и закрепившееся «Тори» для меня неразрывно связались с отступающим зноем, приятной взволнованностью и пряным ароматом, витавшим в воздухе Хаймита.

Комментарий к Не для авантюризма

Here comes the update… да, снова, как я и говорил-

Скорее всего, после такого еще часть или две - и я смогу со спокойной душой свалить в хиатус… ну пожалуйста, пусть меня отпустит-

========== Из личного опыта ==========

Комментарий к Из личного опыта

Текущий таймлайн: апрель 2029-го года

— Учитель Имрэ, подождите, пожалуйста! — пока я шла по коридору, спеша зайти на кафедру перед следующей парой, окликнул меня один из студентов. Даже не сразу сообразила, что это ко мне — настолько непривычно было слышать обращение как к преподавателю вместо оклика по имени. Как только до мозга дошло, что фамилия Имрэ вообще-то мне принадлежит, я тут же остановилась и обернулась к парню, у группы которого только что вела пару. Если правильно помню, то он на днях отпрашивался у меня еще для…

— Я как раз хотел предложить вам кое-что, — продолжил он, как только добежал для меня и восстановил дыхание. Аж жалко стало, загоняла бедного. — У нас в университете скоро будет ежегодный фестиваль для приветствия новичков, и мы бы хотели пригласить для выступления и вас тоже, как новоприбывшего преподавателя. Вы как раз сможете познакомиться и с нашими студентами поближе, и влиться быстрее в коллектив, познакомиться ближе с нашим универом…

Может, скажем ему, что предыдущие шесть лет я пропахала здесь именно в качестве студента?

Хотя, в чем тут его винить — тогда я была зациклена явно не на мероприятиях, с горем пополам поучаствовав в каком-то концерте только на первом курсе. После этого вся университетская жизнь полетела разом под откос, погружая не в череду вечеринок или развлечений, которые так любили демонстрировать сериалы, а учебы… да кого я обманываю, из меня тот еще троечник — погружение было только в пучину депрессивно-тревожных состояний, а потом мотыляло из крайности в крайность.

Было бы неплохо наверстать хотя бы частичку социального опыта даже в роли преподавателя.

— Хорошо, конечно, я не возражаю. Когда будете проводить первый сбор? — почти сразу же согласилась я.

***

Это все, конечно, хорошо, но, походу, я забыла об одной немаловажной для выступления детали.

Ма-а-а-аленькой такой.

Я слишком боюсь выступать перед большой публикой.

…

Кто главный клоун нынешнего года — угадайте с трех раз?

Уже жалея о таком поспешном решении, я в полупанике взъерошила обеими руками волосы, пытаясь понять, как лучше поступить: отказаться, пока еще не поздно, или таки рискнуть, заранее предупредив, что многого от меня ждать не стоит? Не, конечно, всегда можно целенаправленно выставить себя на посмешище, взяв какой-нибудь комедийный номер, или присоединиться к кому-нибудь еще, но, черт возьми!

Умеешь думать, Виктория? Так подумай, а не лезь, не просчитав все!

Чувствуя, что сеанс самобичевания исчерпал себя, я уже более расслабленно разогнулась, откидываясь на спинку скамьи, и начала просчитывать дальнейшие действия. В принципе, среди студентов я наверняка буду восприниматься как одна из своих — седьмой курс или что-то в этом духе, так что за атмосферу среди них переживать не придется. Вопрос, скорее, в том, как нынешние коллеги будут воспринимать меня, если учесть, что зрителей будет немало, еще и не один наш факультет, а я должна, по идее, строить репутацию и профессиональную карьеру. Выбрать что-то нейтральное или сфокусироваться на одном? Или…

Может, поинтересоваться у Вина?

Не, не, не, какая глупость, в самом деле.

Я с ним общалась всего пару раз, и то, ситуация подпадала под разряд «экстренный случай» с двумя крайностями в отчаяние и эйфорию, а статус коллег, попавших на работу одновременно, не значит автоматически, что я могу названивать ему или перехватывать в университете между пар, вынуждая посвящать внимание моим затыкам. В конце концов, взрослая я личность или нет? Двадцать три с половиной года, пора бы научиться справляться с таким самостоятельно…

И забудем о том, что всего пару лет назад за каждое сказанное от себя слово я получала неслабый втык от родителей за самодеятельность.

Достав из рюкзака термос с любимым чаем — от кофе я бы только больше сейчас дергалась, приходилось переоценивать приоритеты — и коснувшись левого хряща, я вспомнила, как на радостях от того, что съехала с общей квартиры в собственную, решила отметить освобождение стрижкой под мужскую длину, двойным хеликсом и сменой гардероба на более «оборванческий», как еще ласково потом называла его мама. Криков было очень много, от меня тогда чуть не открестились насовсем, но, благо, вступился отец, заявляя, что я могу делать все, что угодно, до тех пор, пока деньги мои, маму удалось успокоить, заверив, что решение было осознанным, — и я действительно очень давно думала над этим, практически посекундно планируя подобный шаг, — а при следующей встрече тема уже не поднималась. Ну, разве что изредка и с меньшим шумом. И началом подкидывания сначала заочно знакомых, а после и вовсе непонятно откуда бравшихся личностей под тезис «раз не хочешь нас за семью держать, так хоть собственную заведи».

О, помяни черта, как раз новое уведомление появилось.

Как и ожидалось, неизвестный контакт, начало с «Здравствуйте, Виктория! Ваша мать дала мне номер…» и на фотографии личность, явно любящая кичиться своими «достоинствами». Скоро можно будет хоть мастер-классы давать под названием «Как культурно отшить идиота так, чтобы без единого мата он понял, что его послали».

Кстати, чем не идея для университетского курса?

Булькая почти отпитым чаем и уже отправляя ответ, я как раз думала засмеяться уже в голос, а потом подняла взгляд, наткнулась им на явно узнавшие меня золотые глаза и поняла, что если не отставлю сейчас термос, дело будет плохо.

Накидывая вид попрезентабельнее, чем иллюстрация «студент-разгильдяй обыкновенный», я вежливо улыбнулась и заговорила:

— Здравствуй… — блин, а как обратиться-то лучше — на «ты» или все-таки «вы»? Ай, черт возьми, как сложно иметь дело с людьми после того, как момент уходит! — …те, Вин — рада видеть вас в добром здравии, — блин, явно перебор. И если для Вина подобная манера речи смотрелась уместно, в моем исполнении такой выверт речи звучит, как минимум, нелепо. — Вы сейчас направляетесь в свой корпус?

— Да, только прибыл в университет — захотелось воспользоваться возможностью и приехать пораньше, — он все еще продолжал стоять напротив, и я, спохватившись, тут же жестом пригласила составить мне компанию — даже подтянула рюкзак поближе, хотя и без этого тут спокойно могли разместиться еще хотя бы двое. Кивнув, он улыбнулся и сел рядом. — Что насчет вас, Виктория — все в порядке?

Да какое там «в порядке»…

— Все хорошо, правда, очень непривычно находиться по ту сторону преподавательского стола и понимать, что в глазах студента стаешь тем самым монстром, от которого будет трусить на экзаменах. Да и контакт пока находить проблематично, потому что не все достаточно сговорчивы с тем, что им все-таки приходится здесь учиться, — не то, чтобы я не понимала такую позицию, но внутри все равно было несколько досадно от того, как не получалось сделать общение легче.

— Тогда почему бы не пойти им навстречу? Со многими вам придется иметь дело не один год, и вам же будет проще, если установить сразу доверительные отношения. Найдите с ними общую волну, обсудите компромиссы, и тогда обеим сторонам будет комфортнее находиться в обществе друг друга, — что-то блеснуло в его глазах, когда голос стал уловимо тверже. — Помните, преподавание заключается не только в изложении материала другим, но и в поиске подхода к своим подопечным. Именно с ними вам предстоит работать — не с книгами или языком.

Работать со студентами… искать общий язык…

Идея возникла неожиданно, органично вписываясь в выданный совет.

— Спасибо за подсказку, Вин, — кажется, у меня появилась отличная мысль благодаря вам.

***

Судорожно сжимая в руках микрофон, я нервно осмотрелась, пытаясь собраться с мыслями и убедить себя, что это все еще отличная мысль, а не то, что может выставить меня на всеобщее посмешище. В голове прокручивались строчки песни, зал возбужденно шумел, ведущая на сцене вдохновленно готовилась представлять меня следующим номером, а пара ребят, отвечающих за реквизит, убирала лишнее со сцены и ставила на положенное место запрошенное кресло-мешок.

В любом случае, отступать от задуманного уже поздно.

Один из реквизиторов как раз отошел в мою сторону — в нем я узнала того самого студента, который приглашал меня выступить тогда — и тихо произнес, чтобы микрофон не уловил «Учитель Имрэ, удачи вам», ободряюще кивая. Я лишь кивнула в ответ, чувствуя, как сложно было нормально выдать хоть слово. Да-а-а-а-а, и этот человек собирается голосить на всю публику, еще и при том, что никогда профессионально голосом не занимался. Ну, усилие же хоть зачтется, верно?..

Услышав свое имя, я коротко выдохнула, расправила плечи и сделала первые шаги навстречу сцене.

Освещение слепило глаза, гул со зрительских мест сменился на предвкушенный, а я понимала, что вот-вот и сбегу обратно, крича «я не могу». Ощущение немного ослабло, стоило мне опуститься и привычно сложить одну ногу на другую, защищаясь от внешнего влияния, и, уже чувствуя, как снова могу восстановить в памяти нужные слова, я мерно начала:

— Что ж, для начала позвольте еще раз представиться — Виктория Имрэ, ассистент преподавателя, ответственный за дисциплины по китайскому языку, с которым будут видеться разве что филологи и несколько отчаянных групп, — выдержав паузу в пару секунд и уловив прокатившиеся смешки, я немного расслабилась и более уверенно продолжила, пытаясь не фокусировать зрение на слушателях: — До этого я проучилась здесь до магистра филологических наук шесть лет, но, тем не менее, это мой первый «выход в свет» — в других случаях я предпочитаю отсиживаться дома, особо не выступать или с удовольствием пересматривать любимые тайтлы, но тут случай прямо обязывал, — на ироничное хмыканье, каким-то чудом пойманное микрофоном, смех стал уже понимающим. — И, поскольку я буквально полгода хожу со статусом «выпустившегося», на самом деле, это не особо отличает меня от вас — ни физически, ни, тем более, ментально. Поэтому выбранная мною песня станет для этого хорошим показателем — по крайней мере, надеюсь.

И, после поданного сигнала, зазвучала Numb Little Bug, еще за время учебы ставшая моим личным гимном — за счет припева, в основном, конечно.

С первыми словами все словно погрузилось в туман, взгляд отсутствующе был направлен куда-то в дальнюю стену, изредка прикрываясь, как было всегда, когда я увлекалась песней, голос наверняка скакал под давлением накрывающих эмоций, а я просто не думала, инстинктивно добавляя к особо играющим роль строчкам больше реакции, чем наверняка надо. В принципе, и роль тут играл больше именно текст, созвучный с накрывающей апатией, знакомым выгоранием и особенно близким «пожалуй, я просто сломлена и нища». Кажется, именно там интонации особенно сдавали в сравнении с оригиналом — ну и в конце, разумеется, с учетом специфики исполнения.

Как только музыка закончилась, я снова начала воспринимать действительность, но, в противовес ожиданиям, внутри ощущалась непривычная легкость.

Повернувшись снова прямо к зрителям, я добавила:

— Конечно, не все, о чем здесь поется, случалось со мной, но я прекрасно знакома с тем, что такое выгорание, на собственном опыте, и понимаю, что давление здесь — далеко не лучший выход, к которому любят прибегать некоторые. Поэтому, — я поднялась и вышла немного вперед, поклонившись, наконец-то заканчивая, — знайте, что мы с вами не находимся по разные стороны баррикад, но вместо этого все являемся людьми, которые могут испытывать те же чувства. Спасибо за внимание.

Таки не сдержавшись, я сфокусировалась на отдельных лицах, пытаясь понять оказанное впечатление.

Да-а-а-а-а, атмосферу праздника я таки загубила — многие выглядели серьезными, находясь под влиянием момента, некоторые показательно скривились, — ладно, не привыкать, — где-то почудились знакомые светлые волосы, плохо распознаваемые из-за сумрака, а, и, кажется, кого-то я довела до слез. Мо-ло-дец.

Внезапно послышались одинокие хлопки за кулисами — растерянно повернувшись, я увидела там все того же парня, отвечавшего за реквизит, который с ободряющей улыбкой смотрел на меня и хлопал. И с его подачи словно запустилась цепная реакция — люди в зале тоже начали аплодировать, некоторые встали со своих мест, а я чувствовала, как могу только облегченно улыбнуться и еще раз тихо сказать «спасибо».

Все же эта авантюра была не напрасной.

***

Остаток фестиваля прошел в гримерке, где выступающие студенты тоже подходили и выражали свое ободрение, говоря, что так я наверняка многим запомнюсь, с непривычно пустой головой и неверием, что я смогла вполне удачно справиться. Надо будет обязательно поблагодарить Вина за поданную идею, ведь с нее все и заверте…

Как только я переступила порог, ведущий в общий коридор, все мысли решили притормозить под серьезным взглядом, направленным на меня, предпочтя выдать идею о побеге.

Ну, да, толкование его совета у меня вышло, мягко говоря, своеобразное.

Но это не значит, что надо караулить меня, так смотреть и всеми силами продвигать причины, чтобы сбежать как можно дальше!

— В-вин, какая встреча, — и без того хрипящий от непривычных громкостей в зале, голос сильно дрожал, выдавая возникший нервоз. — Не думала, что увижу вас здесь, учит-тывая то, как нечасто вы появляетесь в университете.

— Некоторые из студентов активно приглашали меня поприсутствовать, чтобы поддержать их выступление, — ответил он с такой интонацией, что хотелось куда-то забиться и больше никогда не выныривать наружу. Чем-то сопоставимо с тем, как иногда говорил отец, если его злили, и он входил в состояние тихого негодования. Отчитывались виновные потом так, что еще неделю отходили от возникшего заикания, — поэтому я согласился на их уговоры. Почему не сказали мне, что тоже будете представлять собственный номер, еще и в подобном ключе?

Кажется, сейчас последует лекция, из-за которой вообще отпадет желание заикаться о собственных психологических проблемах, особенно без наличия пары докторских, обширного практического опыта и выращенной по новой уверенности.

А вот внезапное ощущение чужих рук на плечах стало полной неожиданностью.

— Виктория? — тон сменился на обеспокоенный. — Вы в порядке? Слышите меня?

Я кивнула, показывая, что да. Неужели ушла в мысли настолько, что игнорировала его только что?

— Вот и хорошо, — теперь он выглядел более расслабленным. — Возможно, я неосознанно надавил на вас, прошу прощения. Я всего лишь хотел узнать, почему вы выбрали именно такую тему и почему, — он на секунду засомневался, видимо, стоит ли говорить, — не решили обсудить это заранее?

Так дело было только в этом?

Хотя, если подумать, неудивительно — его профессия напрямую связана именно с этим, а я, имея в руках такую уникальную возможность, как позвонить ему лично, не воспользовалась шансов. Может, его это и задело? Или не понравилось, как я по итогу распорядилась его советом?

— Ну не могу же я дергать вас по таким пустякам, в самом деле, — выдохнула я с нервной улыбкой. — Тем более, разве это был не прекрасный способ обратить ситуацию в свою пользу, и… ой, — последнее вырвалось непроизвольно, когда он снова на мгновение помрачнел. Лучше заткнуться, честное слово. Кажется, уловив мое состояние, Вин вернулся к более нейтральному выражению.

— Я ведь говорил еще в самом начале, что вы можете спокойно обращаться ко мне за помощью, действительно имея это в виду. То, что вы называете «пустяком», может в любой момент статьпричиной или поводом для более серьезных последствий, чем те, с которыми вы сталкиваетесь сейчас. Особенно если бы публика вас не приняла или не решилась высказать поддержку.

— Но ведь высказала же, — слабо отразила я выпад, понимая, что он слишком прав. Не хотелось этого признавать, но гамбит был действительно слишком рискованным. Напротив послышался вздох, явно задолбанный моей непробиваемостью, после чего прозвучало:

— У вас еще есть на сегодня другие планы?

… А?

— Да нет, вроде, учитывая, что сегодня и так выходной день, — не до конца осознавая сказанное, на автомате выдала я. Что за…

— Тогда приглашаю вас посетить вместе со мной библиотеку. Мне нужно получить некоторые материалы, прежде чем начать готовиться к следующим лекциям, и, я уверен, что могу подобрать для вас пару полезных сборников с общими психологическими советами. Что скажете?

Что скажу, что скажу — попытка неплохая, но, с большой вероятностью, я снова забью на них через пару десятков страниц и верну потом в последний день, так и не прочитав, но…

Была не была, может, и правда пойдет или как-то поможет.

— Почему бы и нет, — кивнула я, чувствуя, как в плечах резко похолодело, дистанция резко сократилась, а из этой встречи потом можно делать отсчет для чего-то нового. Знать бы еще, чего конкретно — но пока можно только ускорить шаг, идти почти вровень с Вином и слушать его комментарии, начинающие от прошедших выступлений и заканчивающие психологическими портретами, превращая в первый полноценный разговор.

========== Еще на шаг ближе… ==========

Комментарий к Еще на шаг ближе…

Текущий таймлайн: 24-ое октября 2031-го года

… Что ж, сегодняшнее утро определенно началось нестандартно.

Стоит начать с того, что сегодня в принципе день особенный — несмотря на недавние события, наступление двадцати шести лет еще никто не отменял, из-за чего пришлось встать несколько раньше обычного. И, к сожалению, время всегда уходило не на дополнительные сборы, а общение с родителями — ладно отец, который может грубовато, но все еще с ощущаемой теплотой сказать несколько слов, но когда речь заходит о маме…

Просто тушите свет, моя психика все тяжелее переносит такие разговоры.

Конечно же, она меня до сих пор любит, раз все еще называет дочерью после моего отрыва от ее влияния, но наши отношения хороши исключительно на расстоянии и в течение очень недолгого времени. Как только накал эмоций спадает… начинается боль.

«Ну и когда ты перерастешь свою подростковую фазу, сколько еще будешь расхаживать, как пугало?»

«Долго еще будешь одна оставаться, хоть бы кого-то привела уже нам!»

«И сколько же, скажи на милость, мне ждать еще внуков? Часики тикают, время идет!»

О, да, мой личный сорт страданий, на который любая ответная реакция провоцирует взрывной эффект.

Действительно, если б они не услышали со стороны о Вине тогда, полгода назад, такие речи меня бы сопровождали еще чаще, и я бы точно двинулась либо от них, либо от подсылаемых ко мне личностей. Для меня все еще остается загадкой, откуда их только вытаскивали, потому что каждый раз от ответа мастерски увиливали ответными обвинениями с заявлением о том, что я отвратительная дочь, которая ничего толком не добилась и даже семью заводить не хочет. Хорошо хоть, теперь отец не вмешивается — его время доминировало до моего поступления на кафедру. Сейчас, зная, что у меня есть стабильный заработок на официальной работе, еще и с перспективами карьерного роста, он считает свою миссию выполненной и только изредка поддерживает маму в ее нравоучениях.

Но сегодня мало того, что длительность разговора составила меньше десяти минут, так еще и проснулась я изначально не под уведомление будильника, а характерный звук входящего сообщения. Только открыв глаза, я безуспешно попыталась сквозь слипшиеся глаза прочесть содержание, но даже после сфокусировавшегося взгляда оно не желало откладываться в голове.

Не мог же Вин прислать мне просто какой-то набор цифр с подписью «Считай это первой частью моего подарка. С днем рождения, Тори» безо всякого подвоха.

Только после отложенного телефона, похода в ванную и сваренной на автомате крепкой чашки кофе до меня дошел смысл во время перечитки сообщения.

Это…

— Да ну вас! — заорала я во весь голос, когда паззл в голове наконец-то сложился в картинку. — Если это действительно его личный номер, то все студенты будут просто обязаны принести нормально выполненную домашку!

Потому что если мне реально повезло стать частью такого чуда, почему бы не пожелать чего-нибудь настолько же несбыточного.

Отослав в ответ соответствующий моему шоку стикер, я с благоговением сохранила номер в контактной книге, шутки ради назвав пока «Винни», переслала в заметки на нескольких платформах, создала пару резервных копий данных, после чего все еще в неверии прислонила телефон к губам. Происходящее просто не укладывалось в голове — из-за произошедшего я полагала, что, даже несмотря на сближение, между нами может возникнуть дистанция, с моей стороны наверняка — неловкость, почти как в прошлый раз, но вместо этого Вин предпринял такой шаг, решив утвердить меня как важного человека в его жизни. Это был серьезный момент, реагировать на который… было очень сложно внешне и невыносимо от накатывающих эмоций внутренне. И это только в одиночестве сейчас, пока меня никто не видит.

А ведь вечером мы собирались еще увидеться.

Но то уже проблемы будущей меня — нынешняя все еще могла себе позволить прижать телефон крепче к губам, не сдерживать улыбку и наслаждаться бегающими по телу мурашками.

***

С двумя парами, проходившими утром подряд, я могла считаться свободной уже до наступления полудня, имея в распоряжении до встречи не меньше шести часов, но идти коротать это время дома не хотелось. В конце концов, праздник у меня сегодня или нет? Поэтому, решив вместо этого зайти перекусить в кафе неподалеку и жалея, что погода уже была слишком холодной для посиделок в парке на импровизированном пикнике, я пошла по заданному маршруту в приподнятом настроении, тихонько напевая тематическую Make a Wish, пытаясь сильно не вдаваться в смысл — все-таки песня с подтекстом не для детских рейтингов… но куда тут пойдешь против заедающего мотива и соответствия такому дню. По дороге возникло смутное ощущение одиночества, которое испарилось очень быстро — конечно, было бы здорово побыть в кафе с кем-то в компании, но и искать таковую ради сиюминутной прихоти, устав от нее так же скоро, никогда не стоило. Сойдясь на аргументе, что вечером мне вдоволь хватит общения, возможно, что со всевозможным спектром испытываемых эмоций от счастья до стыда, я толкнула дверь и зашла в помещение, сходу окружившее меня ароматами кофе и выпечки.

Заказав большую порцию фирменного кофе и пломбир в качестве дополнения, я перетерпела озадаченный взгляд стоявшей за прилавком девушки, расплатилась и отошла к одному из свободных столиков у окна — выбор был обширным за счет того, что в кафе помимо меня находилось всего пару посетителей. Оставив на месте напротив рюкзак и верхнюю одежду, я выдохнула от облегчения — никогда особо не любила шарфы, но без них всегда мерзла — и уселась поудобнее, доставая телефон чтобы проверить пришедшие с утра сообщения. Поздравления в общем чате кафедры, пожелания счастливого дня рождения за всю группу от нескольких старост, пара уведомлений от старых знакомых еще с Будапешта, в основном родственников, одно сообщение от бывшей одногруппницы… однако, недурно в этот раз, помнится, в прошлом году, только родственники с коллегами и отписывались. Пока я отвечала шаблонными благодарностями, пришло еще одно поздравление — похоже, Роза только вышла на перерыв, раз обновила соцсети. Закончив круг с переписками, я открыла уже прочитанный конкретный чат… и снова зависла над его содержанием.

Наверное, стоило, раз я получила его личный номер, впоследствии писать уже на него, а не рабочий, но из-за привычки мне не хотелось заводить отдельную беседу. Пусть бы уже вся переписка находилась в одном месте, нечего разделять на до и после, даже если это определенно переходный момент… к чему-то. Чему именно, мозг додумывать не успевал, потому что поток размышлений был прерван всплывшим уведомлением:

«На вашем телефоне обнаружены новые контакты (1). Желаете провести повторную синхронизацию?»

Ну, что уж тут терять.

Бездумно нажав «Подтвердить», я ждала, когда система объявит об успешном добавлении номера с нулевыми результатами, однако следующее уведомление меня сильно удивило:

«По данному номеру найдены совпадения со следующими аккаунтами приложений. Нажмите, чтобы просмотреть и сохранить результаты поиска»

То есть, он все же привязывал к этому номеру какие-то страницы в соцсетях, еще и не одной? Надо же, а я думала, что он держит только ту страницу для работы, в которой практически нулевое количество записей, но куча упоминаний от благодарных клиентов его клиники.

Вау, причем, одно из них еще и с платформы, которая в Стэллисе вообще не распространена, а у меня установлена по старой памяти как напоминание о жизни до переезда. Конечно, я знала, что Вин тоже не местный, но… когда это подтверждается такими мелочами, ощущения немного странные.

Заинтригованная, я сразу же открыла его аккаунт именно в том приложении.

А потом тут же подумала его закрыть из-за промелькнувшей мысли, что ошиблась адресом.

— В смысле Вильгельм?! — едва не заорала я на все кафе, ощущая себя пришибленной подобным открытием. До этого мне как-то в голову не приходило, что имя Вин — уже сокращенное, а, значит, мы обоюдно с ним общались…

Пытаясь отогнать лишние мысли, я снова всмотрелась в экран, рассматривая детали заполненных полей аккаунта. Значит, он из Сварта… вроде бы это было небольшое королевство, подарок судьбы для тех, кто любил средневековье со всеми прилагающимися в виде конституционной монархии, аристократии и правящей церкви. Частично это было хорошим обоснованием для того, почему он был таким фанатом викторианского стиля, однако взамен возникал вопрос: почему именно психиатрия? Насколько я помнила, ее там оч-чень не жаловали — как-то для урока географии моей подруге пришлось делать доклад именно по альянсу этих государств, и она мне еще перекидывала огромное количество ссылок — в той же самой соц.сети, кстати, надо как-нибудь поискать их — с припиской «только посмотри на этот пиздец» и очередной информацией, как церковь буквально в открытую расправлялась со всеми неугодными.

Дальше следовала пока знакомая информация: дата рождения, ожидаемо пустующее окно статуса, фотоальбом с опубликованными фотографиями, перелинковка на еще один дневник с подписью «о психологических наблюдениях»…

Не глядя я нащупала кофе, принесенный еще минут десять назад, а потом задумалась, пока делала глоток — почему-то с раскрывшимся именем все эти детали выглядели как-то иначе, а красный флаг сильно вырос в размерах…

И напиток феерично чуть не полетел обратно из-за не самых приличных ассоциаций, тут же последовавших следом.

— Когда-нибудь мой мозг погубит меня сам, — пробормотала я, едва сглотнув и придя в себя. В конце концов, не дома же я нахожусь, вокруг приличное общество, надо держать себя в руках… Порадовавшись заказанному мороженому, которое было так кстати, чтобы остудить голову, я закончила читать основное, свернула анкету и задумалась снова.

Если верить указанным данным, можно было бы неплохо подытожить его увлечения.

Итак, вот они слева направо: классическая музыка, фортепиано, карты, гипноз, садоводство, психология и психиатрия, викторианская культура, стрельба из лука, поло и просто саморазвитие.

Мои комплексы неполноценности, и до того не особо хорошо себя ощущавшие от его профессионального присутствия, предпочли просто съежиться внутри от разочарования собой, а следующая ложка пломбира ушла на заедание собственной ничтожности.

Даже понимание того, что я тоже по-своему неплохо разбираюсь в своей стезе, не особо выручало.

— Возможно, мне стоит просто сдаться и сдохнуть, — выдохнула я, не в силах сдержать негатив. Наверное, обычно такое бы вслух я не говорила, особенно при людях, но на фоне последних событий странно было бы удержаться от подобных комментариев.

Пролистнув ниже, я перешла от профильной информации, с промелькнувшей печальной мыслью о том, что это наверняка был не полный перечень, и могут быть сюрпризы покрупнее, к записям, датированным… ага, тут тоже от свежей информации не очень много — последняя отмечена как опубликованная три года назад. Интересно, это когда он переехал в Стэллис? Если посмотреть на содержание, то здесь просто чья-то цитата, но смысл намекает на новое начало, так что, возможно, я права. Было бы интересно как-нибудь вчитаться детальнее, пытаясь соотносить параллели с тем, что знаю…

… Но, как и в прошлом году, я все еще знаю слишком мало.

Еще одна ложка мороженого немного сбавила градус грусти, но особо не помогла. А жаль, было бы неплохо унять это тревожное чувство.

В конце концов, сейчас в моих руках есть нечто, действительно способное сократить дистанцию, да и разве настоящее не важнее прошлого?

… Кстати, если так задуматься, то я тоже не особо-то о себе говорила, но тут и ситуация немного другая — моя жизнь никогда не была какой-то необычной, захватывающей или просто интересной. Ни особых путешествий, помимо переезда в Стэллис и той спонтанной вылазки в Хаймит, ни высоких достижений, ни захватывающих увлечений… на фоне этого аж удивительно наблюдать букеты цветущих внутри психических расстройств. Хотя, как некоторые говорили, большинство проблем — не от того, что с нами случилось, а из-за того, что нам было не дано получить. В моем случае это явно была свобода самовыражения, из-за чего приходилось вечно подавлять эмоции, спасибо тотальному контролю.

Тем не менее, я ведь могу все же решиться на шаг навстречу?

Решение пришло в голову неожиданно: даже если аккаунт давно не активен, у таких вещей все равно есть продолжительная поддержка активности через уведомления на почте или чего-то вроде — я так, зайдя однажды в почти забытый почтовый аккаунт, только в разделе «спама» вскрыла около двадцати таких. Если мой расчет будет верным… Закусив губу, я собралась с мыслями и нажала в порыве смелости на кнопку запроса дружбы — пусть тот и не будет принят, мой аккаунт все равно оставался открытым для просмотра, где можно было бы так же увидеть мои прямо и непрямо выраженные мысли, совсем старые фотографии, некоторые — с семьей или родственниками, даже подвязанные группы, где я помогала с переводами всякого контента. Да, он был бы древнее динозавров, потому что активность в нем угасла еще лет шесть-семь назад, где-то в период моего совершеннолетия, но это ведь станет неплохим ответным жестом?

Но в большинстве я все еще уверена, что мой запрос пролетит как фанера над Парижем. На это, как минимум, непрямо намекает последнее появление в сети, датированное несколькими месяцами назад…

… Теперь настала очередь давиться мороженым — буквально на моих глазах значок онлайна ярко загорелся напротив иконки аккаунта.

Это было… слишком быстро.

— Ну и сюрпризы, — неверяще проговорила я за секунду до нового уведомления внутри приложения. Едва не подскочив от неожиданности, я перешла на новую вкладку, где высветилось «запрос на добавления в друзья успешно принят» и тут же пропало за новыми уведомлениями о лайкнутых постах.

О-фи-геть.

Памятуя о данном себе обещании хранить все в одном месте, я перешла в приложение чата, как раз открытое на переписке с Вином, и быстро набрала:

«Я думала, ты сегодня сильно занят в клинике вплоть до вечера»

«Не совсем, просто разброс между записями большой, и нецелесообразно ехать куда-то еще в перерыве»

«А тут такая возможность скрасить ожидание выдалась»

«Да-да, наслаждайся моими попытками в серьезные философствования, когда я еще ни о чем не знала»

«Сейчас-то я уже сдалась притворяться, что понимаю что-либо в этом мире»

«Все не так плохо, как ты думаешь»

После этого наступило затишье, на какое-то время было даже уведомление, что он вышел из сети, но после огонек онлайна снова зажегся, а на экране появилось новое сообщение:

«И, как мне кажется, немало изменений в тебе также привели к лучшему»

Это отсылка на какие-то мои размышления или просто способ атаковать мое сердешко?

Если вспомнить, где-то в то время я очень часто говорила, что с каждым годом все летело к чертям все быстрее, а каждое личное изменение словно ухудшало мой характер. Поворотным моментом тогда оказался переезд в новую среду, где было особо не выговориться или спрятаться, из-за чего градус самокопаний только нарастал без надежды на просвет. В какой-то момент я смирилась, назвала это посвящением во взрослую жизнь и постаралась адаптироваться, иронизируя над этим. И теперь слышать об этом снова, еще и с утверждением о том, что я не стала настолько ужасной версией себя…

Кажется, сегодня вечером будет оч-чень неловко.

Последняя ложка пломбира показалась чересчур сладкой, даже несмотря на горечь допитого кофе.

Комментарий к Еще на шаг ближе…

… И на этой интересной ноте заявляю о том, что продолжение для этой части будет только через полгода и десять дней, чтобы посвятить тематической дате :’).

Насчет остальных… а хрен его знает, я уже ни в чем не уверен-

Короче, здравствуйте, 90+ страниц, ошалевшее вдохновение, 5 выпущенных за плюс-минус сутки частей и мой обреченный ор о том, что мне надо сваливать в реальность, а не выпускать части автоматными очередями

Тем, кто видит это после “вот только недавно выпущенных, бля” глав - спасибо, что вы со мной миритесь, я вижу каждую реакцию и ору чайкой еще полдня

Пока на этом я удаляюсь с подозрением, что это снова может быть не конец, благодарностями за оказываемое внимание и сомнениями, что эта работа перешагнет рубеж только в сто страниц, а не больше-

UPD: я тут кое-что сделалъ

В своем канале “ауткастерские выписки” я подготовил для тех, кому действительно интересно, спойлерную хронологию (и уже в версии 2.0. да, есть и первая) (https://t.me/outcasters_writings/197) и ее навигационную версию без предупредительных триггеров (https://telegra.ph/O-hronologiyah-Naravne-o-planah-zametkah-i-ob-ogromnyh-obemah-spojlerov-05-11), по которым можно свести части в адекватный порядок или увидеть все косяки проработки в долгосрочной перспективе

Оттуда можно узнать как о мелких деталях, которые подразумевались, но не вошли по итогу в сюжет, так и планах на финал и перспективе истории от третьего лица

Если есть желание - рекомендую ознакомиться хотя бы в урезанной версии

========== … настраивая на нужный лад ==========

Комментарий к … настраивая на нужный лад

Текущий таймлайн: июль 2031-го года

«Вин, мне надоело каждый раз подмечать твои странные блики в глазах, которые вызваны фиг пойми чем и постепенно доводят меня до ручки пониманием, что ты мне не доверяешь. Может, наконец-то перестанешь ныкать от меня эмоции или дашь достойную причину для этого, вроде Меркурия в Марсе или чего-то наподобие?»

… Не, не звучит, надо как-то менее прямо подходить к таким вопросам.

«Вин, мы же друзья уже больше двух лет, может, хватит этой скрытности? Я ведь вижу, что ты постоянно от меня прячешь реальную реакцию, так почему бы не стать честнее?»

А вот это уже ближе, пусть мне и не нравится фривольность такого обращения.

«Вин, мы ведь знаем друг друга не первый год, да? И не второй тоже. А за все время нашей дружбы мы, как бы сказать… стоим на месте безо всякого продвижения. Как насчет сблизиться, поговорить по душам, чтобы не в одностороннем порядке, как обычно… Почему так заговорила? Да просто сколько времени замечаю, что ты постоянно реагируешь как-то отстраненно…»

… Вот этот вариант косноязычия сразу идет на… кафедру к нашему змеиному кублу, в котором только так и отчитываться о проделанной работе. Чтоб не сгрызли за прыжки по больной мозоли.

Пока я рассматривала каждую из идей, время встречи неумолимо близилось, а у меня даже близко не было адекватного решения того, как аккуратнее подойти к наболевшей за столько времени теме. После ночевки у Розы во мне словно проснулось нечто инородное — хотелось стать более открытой с людьми, социализироваться активнее, надеяться, что тебя все-таки не кинут с твоими неудачными клоунскими настроями и только поддержат настроение, взамен также предлагая быть честнее…

… что потом и вылилось в предложение «может, в этот раз посидим у меня?», спонтанно озвученное во время телефонного разговора с Вином.

Накрывшая в тот момент паника, только раззадоренная ответным удивленным «… почему бы и нет», предвещала скорое превращение в тот самый срывный нерв, чудом обошедший меня еще в Хаймите.

Это потом уже, задумавшись, я решила, что, наверное, все не так уж и плохо, а вот в начале осознания все было очень… ну, как сказать, совсем фигово. Постепенно, только вернув себе способность адекватно мыслить с помощью энной чашки кофе с ма-а-алой долей коньяка, я смогла себя убедить, что с подходящим настроением и нахождением на «своей территории» можно попробовать зайти в ту самую степь, которой я уже не могла избегать или ломать каждый раз над ней голову.

Что именно скрывает Вин Рихтер?

Нет, точнее, каков настоящий Вин Рихтер, без масок из джентельменства и профессионализма?

Конечно же, у меня были свои догадки, обсуждения студентов, эмоции Розы, которыми она со мной охотно делилась, когда чувствовала себя особенно озадаченно его поведением или намеками… но иногда хотелось психануть и задать этот вопрос прямо в лоб, чтобы перестать себя мучать лишними теориями и наконец понять, с чем конкретно имею дело. Я готова была принять практически все, что угодно, а с учетом того, какую роль он играет для меня — хоть прогрессирующую психопатию с маниакальным синдромом.

В конце концов, не с пустого же места возникли некоторые из его идеалов и брошенные фразы…

Пока я битый час наворачивала круги по несчастной гостиной, готовя себя к разговору, чайник уже в который раз успел закипеть, щелкнув кнопкой, телефон разрывался от накативших уведомлений, фонящий телевизор как раз гармонично вписывался в дует с трелью входящего звонка… стоп, звонки? Уведомления?

Который, мать его, час уже наступил?!

Обработавший такие «тонкие» намеки мозг тут же дал сигнал лететь к дверям, спешно открывая замки, и встречать наверняка уже не первую минуту стоящего под дверями Вина. Хозяюшка какая, мо-ло-дец, впервые пришедшего гостя держу фиг знает сколько на пороге! Тот только вежливо улыбнулся и сказал «ничего страшного, Тори» на мои оправдания, разуваясь и проходя мимо меня прямо к гостиной за спиной.

Вместо раскаяния тут же пришло желание начать выяснение отношений без переходов и вступлений.

Проводя взглядом его фигуру, я действительно решила, что не стану откладывать обсуждение, чтобы не терять момент — да и можно было хотя бы попытаться сыграть на элементе внезапности, выводя Вина на более правдивые эмоции — поэтому тут же, не став проходить дальше дверного косяка, озвучила команду выключения техники, поудобнее оперлась спиной на проем, надеясь, что хотя бы визуально это даст понять, что разговор серьезный, а путей отступлений нет, и ответила на недоуменный взгляд:

— Послушай, Вин… — начала я, надеясь, что смогу красиво сформулировать мысль. Хотя бы однажды, пожалуйста. — Изначально я не собиралась пользоваться ситуацией вот так, но меня уже давно беспокоит одна вещь, которую я хочу обсудить сейчас, раз уж подвернулась возможность, — из-за нервов назревало ощущение, что воздуха ставало катастрофически не хватать — даже на сцене не ставало так страшно. Там-то тебя хоть никто не знает, а здесь… — Это касается… — ну, давай, еще чуть-чуть, и можно говорить, что полдела сделано, — твоих эмоций в моем присутствии, — все, первый шаг готов. Дальше должно быть легче. Осмелившись поднять взгляд где-то с подлокотника стоявшего рядом дивана, я посмотрела прямо на Вина, пытаясь держать зрительный контакт.

И чуть более уверенно продолжила:

— Возможно, я действительно не имею права лезть тебе в душу даже спустя два с половиной года нашей дружбы, но в последнее время мне все тяжелее игнорировать то, как ты постоянно держишь рядом только подчеркнуто-вежливую маску, очень редко выпуская наружу истинные эмоции. Поначалу я принимала это за данность, считая, что не стоит встревать в чужое дело, потом было как-то не до этого, и я смирилась, но в прошедшие несколько месяцев… мне казалось, что мы начали общаться достаточно близко, чтобы не шарахаться от каждой непредсказуемой реакции друг друга, доверяясь. Но все оставалось, как и раньше, и… — последнюю фразу я уже не могла сказать в лицо, вместо этого снова разглядывая светлую обивку, — мне казалось, наступил подходящий момент, чтобы поговорить об этом.

… Не знаю, как это выглядит со стороны, но, судя по горящему лицу, напряженным губам и бегающему взгляду, вид более, чем жалкий.

А если еще брать во внимание продолжительное молчание Вина… это фиаско.

Проговорив почти скороговоркой «янакухнюпойдупоставлючайникокейотлично», а в реальности еще и, возможно, путая буквы, я пулей залетела в соседствующее пространство, подливая в многострадальную посудину воды, чтобы была хоть какая-то отсрочка, и чувствуя, что вот она — паника.

То, как я скоро породнюсь со своим нервозом, иногда прямо пугает.

— Блин, блин, блин, черт возьми! — шипела я под нос, стоило относительно успешно нажать нужную кнопку, и начала нарезать круги вокруг стола, погружаясь в собственные мысли. От ах… аховости ситуации даже нецензурщину использовать не хотелось — она бы просто не могла выразить нужный градус, да и не стоило забывать, что в квартире я не одна. — Когда, блин, я научусь думать прежде, чем полноценно что-либо делать! Захотела, называется, честности, полезла с откровениями к человеку, которому, возможно, зафиг это все не сдалось, тем более, в моем присутствии! Ха, ха и еще раз ха! Сама же говорила себе, что с моей личностью только к другим и лезть, когда своих проблем — непочатый край, а там пять минут — и все, здравствуй, выход! Гос-по-ди, а ведь в школе вроде бы отличницей была, универ как-то закончила, а в жизни могу целое нихр…

Чувствуя, как кружится голова, я думала наконец сменить направление этой недокарусели, подняв взгляд, чтобы сориентироваться, и тут же поняла, что, скорее всего, темных волос на голове мне больше не видать.

Когда-то я думала, что, создавая «окно» между гостиной и кухней, я проявлю офигительное дизайнерское решение, смогу сделать дополнительную столешницу, смотреть без проблем происходящее по телевизору, не отвлекаясь из-за перехода в другую комнату, и в принципе наслаждаться этой идеей. В какой-то мере, до этого так и было, да…

… но, черт возьми, я совершенно забыла, что сейчас это играет очевидно не в мою пользу!

Вырвавшийся нервный смешок на офигевшее в конец выражение лица Вина стало идеальным добивающим аккордом этого перформанса, завершая картину.

***

… Хуже и быть не могло.

Пока Вин мерно пил свою порцию чая, явно внутри переваривая произошедшее, потому что один его отсутствующий взгляд говорил о многом, я думала о том, как можно в этом же чае по-быстрому утопиться, гипнотизируя несчастную посудину. Не, конечно, был вариант еще допрыгнуть до окна, но его я сейчас вряд ли, во-первых, успею открыть, во-вторых, кажется все-таки мне, что Вин даже на рефлексах будет способен перехватить меня и подавить идею в зачатке. А жаль.

Продолжение моих самокопаний прервал негромкий стук чашки, в тишине квартиры казавшийся сравнимым с выстрелом, а голос спросил:

— Значит, ты видела с самого начала?

— Да, — ограничилась я односложным ответом. Никаких комментариев за этим не последовало, из-за чего через некоторое время я продолжила: — Всего на долю секунд, но иногда то в глазах, то в выражении лица появлялось нечто… противоречивое, или, скорее, сдерживаемое, что я не могла просто так объяснить. Потом, — только было язык порывался сказать «в момент расследования», мозг еле успел притормозить, напомнив, что тогда мне вообще не стоило быть в том месте и в такое время, — в какой-то период я задумалась, что твое поведение слишком напоминает мне об одной вещи… точнее, собственном состоянии, когда я общалась с кем-то еще во время проживания с родителями, и сообразила, что иногда твои реакции были слишком сдержанными, особенно рядом с человеком, которого называешь другом. Ну, и… — чувствуя, что наверняка могу наговорить еще чего лишнего, я свернула свой монолог, — остальное я уже высказала раньше. И не говори, что не слышал.

Решившись наконец взять чашку в руки и отпить из нее, я почувствовала во рту уже остывшую жидкость, отдающую немного кислым. Блин, а я все же надеялась, что созрею раньше и успею допить, пока оно было хоть теплым. Не судьба.

— Тори, — обратился ко мне Вин, и что-то в его голосе отдавало таким, что я не могла не заставить себя поднять голову и взглянуть на него.

Сквозь поднявшуюся дрожь я решилась перевести глаза на него.

И в этот момент его образ как никогда напоминал мне мой собственный.

В отличие от его манеры всегда держаться уверенно, сейчас он несколько ссутулился, разглядывая стену напротив усталым взглядом, пока обе его руки держали выданную чашку, опираясь на колени. Это совершенно не было похоже ни на нарочно создаваемый фасад, ни на запланированное представление. Скорее, просто на человека, чей эмоциональный ресурс попросту сходил на ноль чтобы держать марку даже перед собой.

Точная копия состояния, с которым я возвращалась в пока еще пустой дом после школы, пытаясь «вливаться в коллектив» и вести себя так, будто являюсь не законченным интровертом, а настоящей душой компании — даже если внутри могло что-то шевелиться, внешне ты находился «в отключке», неспособный больше иллюстрировать нужные для других эмоции.

Рука сама собой опустилась на чужую макушку в знакомом жесте, мягко и едва заметно гладя светлые волосы. На лице Вина не отразилось никакой реакции, пусть я и была уверена, что он удивлен — не перейди я сегодня свой лимит, сама бы металась в шоке от своих действий, а не с наверняка безразличным лицом впервые касалась его головы. Надеюсь, что это даст ему понять, что я уже была в подобной ситуации, а, значит, могу понять весь спектр его ощущений?

Хотя, ладно, проехали — если в свое время я хотела именно подобного утешения, это не значит, что того же желают другие.

— Я не требую открытости со мной на все сто, двести или фиг его там знает сколько процентов, — ровным голосом заговорила я, где-то на подкорке понимая, что в данный момент состояние играет особенно на руку. — Просто хочу дать понять, что спокойно отнесусь к любым проявлениям твоих эмоций, и со мной можно не играть в вечного спасителя. Если б мы состояли в начальных отношениях «коллег», то это было бы объяснимо, но ты сам в свое время начал звать нас друзьями. А дружба… по идее, не предполагает вечной настороженности или придерживание лишь одной линии поведения. Мне казалось, что раньше я давала понять, что могу пойти навстречу и отнесусь с пониманием к любому проявлению эмоций, но… я однажды уже просчиталась так и не додумалась вынести из этого урок того, как надо проговаривать подобные моменты.

Все та же рука осторожно отстранилась и перешла на плечо, едва заметно касаясь. Попытавшись найти внутри хоть немного сил, я добавила серьезности голосу и взгляду:

— Можешь не обещать или клясться в чем-либо, но просто помни, что можешь доверять мне — я не стану относиться к тебе иначе просто потому, что ты решишься сказать, что не в духе или устал. Верь в меня, — слабая улыбка появилась непроизвольно, — и себя чуть больше, хорошо?

Тишина оглушала, приводя потихоньку восстанавливающуюся нервную систему в повторный ужас, из-за которого я чувствовала, как готова лезть на стену от неловкости. Я же правильно все сказала, да? Меня точно не засмеют или скажут, что я ничего не понимаю? Да, я не образец человека, который достоин доверия, но…

Все размышления прервались также оживающим взглядом Вина, который повернулся в мою сторону, тепло улыбаясь, вплоть до щемящего чувства внутри и понимания, что слова все-таки дошли — с катастрофой, наверняка грядущими инфарктами, когда я останусь одна, но добрались до него. Едва слышно, словно не желая спугнуть, он произнес как никогда открыто:

— Я понял тебя, Тори. Спасибо.

Комментарий к … настраивая на нужный лад

… Судя по объему на выходе, это будет именно оно

Ровно сто страниц, первая восемнадцатая глава на моем опыте и “о Господи, я опять пишу это вместо работы, но зато тут юбилей, ура”

… Я прямо чувствую возможные крики про ООС, но, в моем понимании Вина, это именно так, как оно может быть, а вот что мы получим в игре… вот это уже вопрос-

В ближайшее время возможна еще глава… или две… а, может, я все-таки уйду наконец в нормальный перерыв, уже и загадывать не хочется

В остальном же - сказать нечего, потому что после таких моментов меня самого накрывает опустошение, хочется смотреть в никуда, не думать и жалеть о том, что в жизни меня не постигнут ни подобные отношения, ни психиатр, ни-че-го

Спасибо за внимание!

========== С мыслями о будущем ==========

Комментарий к С мыслями о будущем

Текущий таймлайн: конец июня 2031-го года

— Да, мам, — без интереса отозвалась я — на данный момент внезапный звонок посреди рабочего дня меня волновал заметно меньше, чем стопка из тестов, которые некоторые группы были вынуждены сдать. Это с одной стороны кажется, что там нефиг делать — но если открыть раздел с прописями или ответами открытого характера…

— Я буквально на пару минут, много времени не займу, — послышалось в наушниках. В голове тут же возник вопрос, чего это она, — обычно ее не заботила длительность нашего разговора, — так что на всякий случай посмотрела на время. Половина второго… точно, в это время как бы пары в самом разгаре. Не став никого разубеждать, тем более, что я действительно была занята, я просто произнесла «угу, хорошо» и перешла к следующей работе, уже готовясь отмечать правильные ответы…

— Твоей двоюродной сестре сегодня сделали предложение.

Рука зависла буквально в паре миллиметров от бумаги.

— Серьезно? — переспросила я, не веря своим ушам. Учитывая, что о ней что-либо я узнавала действительно раз в несколько лет из-за того, что при отъезде наши семьи сильно рассорились, было странно осмысливать донесенные новости. А если еще учесть, что она младше меня года на два…

— Да. Уже договорились, что свадьба будет в конце сентября, так что нужно заранее распланировать, кто будет присутствовать. Мы с отцом… — я уловила нерешительный вздох, — скорее всего, поедем туда — в конце концов, такое значимое событие нельзя пропускать.

В голосе так и было слышно скрытое «если уж мы решили, то ты точно должна отправиться». И обычно это бы срабатывало вполне успешно, но…

— Тогда это без меня.

У меня на этот счет другие мысли, которые теперь я вполне могла озвучить.

— Мы с Каталиной практически не общаемся, считай, незнакомые друг другу люди, а вот вы с ее родителями — совсем другое дело. Тем более, что отлучиться по такой причине в университете достаточно проблематично, да и на студентов плохо повлияет перерыв или смена обстановки в самом начале, поэтому я вряд ли смогу поехать.

Уже услышав назревающее недовольство в ответном «но», я поняла, что придется идти с козырей, или меня попросту задавят авторитетом и глубокомысленным «надо хорошо себя показывать перед родственниками».

Вин, прости.

— И еще у Вина как раз день рождения в конце сентября. Я не могу так просто пропустить подобный день.

Возникшая после осечки пауза дала понять, что ход был удачным.

Еще бы — между необходимостью показаться на людях и возможностью, что дочь сама скоро может сыграть свадьбу, если все пройдет гладко, для мамы куда приоритетнее принять второе. И мне же лучше не разубеждать ее в этом, если не хочу снова выдворять подсылаемых «кавалеров».

— … Ну, допустим. Еще поговорим об этом позже.

— Конечно, — кивнула я себе, уже понимая, что мы вряд ли вернемся к этой теме. Эти слова больше были привычкой, чем обещанием, потому что с переезда мы начинали все меньше напоминать друг другу о своем существовании, и, как раньше, начатая днем тема не будет подниматься во время общего ужина. Попрощавшись, я снова услышала, как в динамиках тихо заиграла прерванная Run BTS, но мысли от работы были уже далеки. Откинувшись назад, я посмотрела на тот кусочек неба, который было видно из окна с моего ракурса, и одними губами повторила вертящееся в голове слово.

Свадьба.

Что бы там кто не говорил, я никогда не видела себя в браке — что уж там, даже в отношениях сложно было представить свою клоунскую персону, уживающуюся характером с кем-то еще. Да и, шутки в сторону, когда человек в подавляющее большинство времени занимается только подавлением своих эмоций, ожидать, что он для кого-то будет раскрываться на все сто, мягко говоря… проблематично. Но, когда вокруг начинают все чаще говорить на данную тему, чувствуешь себя странно — словно что-то намекает тебе, что ты должен пойти именно по этой скользкой дорожке.

И все равно, что те же люди вокруг потом с наибольшей вероятностью будут жаловаться с утроенной частотой на проблемы дома из-за того, как часто возникают конфликты с «любимым» человеком.

Моя семья, пусть и живет относительно спокойно, для меня является особым примером того, почему я бы не хотела вступать именно в отношения подобной перспективы. Если уж я время от времени страдаю от собственной поломанной психики, осознавать то, что однажды я могу так же поломать ее, даже если и случайно, потом собственному ребенку, или не догляжу, когда на это повлияет кто-то еще… ну нет, тогда лучше сразу пресечь вопрос на корню и сделать все, чтобы подобных прецедентов даже не возникало.

Когда не можешь брать ответственность даже за себя, то лучше не пытаться взваливать на себя обязанность за общее счастье.

Словно уловив мое настроение, плейлист переключился на World’s Smallest Violin в шаффле, подыгрывая моей иронии. Не став сопротивляться, я тихо начала подпевать ей в такт, снова поднимая голову. В кабинете все еще никого, если правильно помню, только ближе к трем могла появиться одна из коллег за сумкой, по итогу оставляя кафедру в моем распоряжении.

Тогда почему бы не…

Поддаваясь спонтанному желанию, я отключила наушники, возобновляя проигрывание уже через динамик, и продолжила следовать песне, которая уже подошла к бриджу, параллельно поднимаясь с места — как раз бы стоило пополнить запасы кофе в чашке.

В последнее время у меня назревало ощущение, будто эта песня начинала пробиваться в «рекомендованные» все чаще, но до этого я включала ее не так часто, ведомая другим настроением. Сейчас же ее иронично-веселые тона как никогда резонировали с нарастающим желанием нервно засмеяться или отвлечься на что-то еще, лишь бы не думать, что ты снова пускаешь свою жизнь под откос — или как про это думают твои знакомые.

Да уж, с моим положением мне, как и здесь, нужен человек, который просто сможет слышать меня.

И, пока на проигрыше звучал перелив скрипки, я отстукивала ритм по дереву одной рукой, пытаясь другой достать из шкафчика сгущенное молоко. А ведь, если вспомнить, когда-то я действительно хотела научиться играть на скрипке… но сначала в ответ слышала «тебе это не нужно», потом «у нас нет на это денег», а после уже стало несколько поздно этому учиться, да и других забот стало заметно больше. Так что максимум музыки, к которому я могла приобщиться — ее прослушивание и ритм-игры, которые затянули меня в свою пучину на время старшей школы, хотя до самых сложных уровней я едва ли могла дойти. Интересно, смогла бы я сейчас так же хорошо закрыть их, как раньше?

Но, в любом случае, конечно же, это совсем не одно и то же.

Кстати, если задуматься, строчка про психотерапевта как никогда соответствует, даже если это не проходит официально должным образом. Думаю, Вин тоже от меня сильно устает, когда я начинаю говорить слишком много о своих проблемах в его, по сути, внерабочее время, из-за чего я временами ощущаю перед ним сильную долю вины. Да, он первым предложил свою помощь, да и я не сразу начала на него полагаться, но все равно… даже если инициатива исходила не от меня, так не может продолжаться вечно. Когда-нибудь от этого придется отказаться.

Но я уже чувствую, как сложно это будет, если не невозможно. А с тем, как очков сложности еще подсыпает испытываемая симпатия…

Последний куплет ворвался в сознаниенеожиданно, ведя к тому, чтобы подпевать строчкам «где-то в нашем мире, кому-то хуже моего, и если б только это облегчало груз». Да, однозначно, мои проблемы едва ли можно считать таковыми, но от витающих иногда мыслей легче точно не приходится. И если кто-то не будет рядом…

Вдох.

С началом последнего куплета я отложила все в сторону, продвигаясь вперед по узкому пространству кабинета в импровизированном танце, который и танцем было сложно назвать. Просто взмахи руками под постепенно ускоряющийся темп, небольшой подскок в шаге и негромкий голос, который я сейчас не воспринимала, но тот наверняка сбивался, я в этом уверена. В какой-то момент, когда музыка приобрела насыщенность, я развернулась обратно, возвращаясь почти тем же путем, слегка ускорившись, а на кульминации закружилась на месте, вытягивая руку вперед и держа вторую у сердца под слова «позволь же мне сыграть и для тебя».

Что ж, это было наверняка такое себе зрелище, но я прониклась, чувствуя, что после подобной импровизации стало значительно легче. Иногда мне нужно было излить вот так эмоции, даже если после этого следовала одышка от внезапной нагрузки и желание свалиться на месте. Уже слыша, как начала играть следующая мелодия, я наконец решилась отпустить момент, открыв глаза, закрывшиеся как раз на последних секундах, ожидая увидеть снова наш кофейный уголок для «респауна», как шутила одна из коллег, или дверь.

А в итоге открылось, что, во-первых, крутанулась я явно больше нужного, потому что в итоге видела именно угол дверного проема, во-вторых, там стоял ошалевший человек, по глазам которого видно явную растерянность, в-третьих, это был один из последних людей, перед которыми я бы хотела показать эту нелепую привычку, и, в-четвертых, динамики у телефона были точно не слабыми, так как в повисшей неловкой тишине они до неприличного громко играли Butterfly, что явно не спасало положение с ее упоминаниями самоубийства.

В последнее время мне явно «везло» на такого рода ситуации с Вином.

— … А тут как раз чайник закипел, — в надежде ретироваться к главному источнику отвлечения внимания ляпнула я, меняя позу и радуясь, что хоть челка слетела из хвостика достаточно для того, чтобы закрыть хотя бы глаза. — Тебе налить чего-нибудь?

— Я зашел спросить, не обедала ли ты, и предложить составить мне компанию… — судя по его голосу, он тоже только начал отходить. А вопрос, скорее всего, значит, что он не планировал заходить надолго, едва ли рассчитывая на мое согласие, но… разве в таких случаях он не писал сообщения вместо того, чтобы появляться на кафедре лично?

Однако, в любом случае, тайминг он выбрал идеальный для того, чтобы застать этот ужас.

Пока я обдумывала это, то на автомате отвечала:

— А, вот как? Было бы здорово, но я все еще не закончила, так что мне в итоге надо досидеть еще пару часов здесь, поэтому прости, придется идти без меня, и… а? — последний звук был реакцией на подозрительный скрип, который я не хотела признавать. Это было слишком похоже на звуки отодвигающегося стула, на той дальности, где находилось мое место…

— Тогда я воспользуюсь твоим предложением о напитке. Заваришь мне чая, пожалуйста?

… Вот же блин, какая засада.

Под кульминацию песни пришлось проворчать «окей, будет сделано» и пытаться притвориться, что все нормально, так и должно быть, все в пределах адекватного…

Но, разумеется, ничего из нормального тут нет.

Сообразив, что пора бы уже завершить с музыкальным сопровождением, я вызвала голосового ассистента, чтобы поставить песню на паузу, и занялась заваркой, которую, разумеется, никто не трогал кроме меня, потому что «зачем вообще нужны чаи, когда нам надо продержаться в этом аду, а не тратить время на всякие церемонии». Сама я тоже переключилась сейчас именно на кофе, но раз такое дело… пока мыслями я витала опять где-то в абстракциях своей рутины, руки привычно достали чайник, вытащили из него сетку, засыпали чайные листья… и, к сожалению, мой мозг не додумался обратить побольше внимания на происходящее, когда процесс дошел до ошпаривания заварки.

А стоило бы, потому что не хотелось как-то возвращаться в реальность от боли в обожженных пальцах.

Но пришлось.

Проглотив пару ругательств, я уже более осторожно перехватила уцелевшими пальцами металл и вернула его в чайник, полноценно заливая содержимое кипятком, только после этого возвращаясь к раковине и включая холодную воду. Судя по ощущениям, вряд ли будет сильный ожог — а судить было из чего, даже если то происшествие случилось уже почти лет десять как — так что минуты хватит, дольше держать не надо. Зато наверняка чай завариться успел, а кофе… мда, совсем забыла, что из-за сгущенки появление пленки — дело почти что пары секунд. Поморщившись от перспектив того, что придется проглотить этот ужас, я закончила с приготовлениями и, представив, что иду практически на ментальный эшафот, повернулась в сторону своего рабочего места.

Тем временем, Вин заинтересованно рассматривал бардак на моем столе, и при этом его лицо было таким сосредоточенным, будто он дополнял этим наблюдением мой психологический портрет, добавляя туда еще пару пунктов.

Что ж, может, это и было правдой, кто знает.

Едва пожав плечами, я поставила чашку перед ним и обогнула стол, возвращаясь к своему месту.

После негромкого вежливого «спасибо», наверняка направленного на то, чтобы завязать разговор, я решила проигнорировать сигнал, молчаливо кивнув и снова склонившись над оставленной работой. Той самой, кстати, на которой мы с мамой и обсуждали новость, что вышвырнула меня из рабочего настроя… блин, нужно взять себя в руки и сосредоточиться, иначе оставлять работу непроверенной по личным причинам было бы, как минимум, непрофессионально. Но, увидев ее снова…

— Вин, ты когда-нибудь думал о женитьбе? — слова выбрались непроизвольно, заставив меня тут же похолодеть от ужаса и ощущения пристального взгляда на макушке — теперь поднять голову я точно не решусь. Хорошо хоть, обошлись без клише с выплевыванием напитков, хотя, судя по тому, что его чашки в периферии нет — было близко.

Мо-ло-дец, просто мастер создания неловких ситуаций, сегодня вообще рекорд за рекордом.

— … На самом деле, я думал, что обсуждение мы начнем с другой темы, — удивленно проговорил он — аж захотелось пожалеть его из-за того, как один шок накатывает на него за другим — и все благодаря моему клоуническому спонсорству. — Но, все же, с чего такой вопрос?

Я вздохнула.

— Прости, я не намеревалась задавать его на самом деле. Просто сегодня выяснилось, что моя кузина в скором времени собирается выходить замуж, и меня не отпускает эта тема. Так что тебе совсем не обязательно отвечать, если ты того не хочешь, — от напряжения покалывание в обожженных пальцах обострилось, напомнив снова о том случае десятилетней давности. По сути, тогда тоже ощущения из первоначальной боли притуплялись, набирая силу через время. Надо будет поискать мазь дома — вроде бы я забирала ее с собой еще во время переезда…

— … совершенно не в этом, я просто был удивлен, — задумавшись, я упустила момент, когда он снова начал говорить, — и нет ничего плохого в этом вопросе. На самом деле, — тон его был задумчивым — видимо, все еще подбирал слова, — я уже задумывался всерьез об этом, даже был в шаге от того, чтобы сделать предложение, — вот как, значит. Интересно, это он о Розе? Учитывая, что ни один из них мне ничего до этого не рассказывал об этом, видимо, даже до признания вряд ли дошло, по крайней мере, прямого. — Но в последний момент я решил повременить с этим, чтобы немного переосмыслить свои взгляды и… точно не пожалеть о сделанном выборе, — на последних словах мне показалось, что он смотрел на меня, но я точно не рискну проверять эту мысль.

— Звучит вполне разумно, — вместо этого протянула я с задумчивостью, чувствуя, как наконец-то начинаю собираться с мыслями. Вдохновение от того, что кто-то тоже решил, как минимум, не торопиться с таким решением? — Как ни крути, твой выбор окажет большое влияние не только на твою жизнь, но и на остальных, к тому же, неизвестно, как ты сможешь уживаться с этим человеком на практике. Был у меня случай, — я поморщилась от воспоминаний тех воплей, которые точно было слышно не на одну аудиторию, — когда моя однокурсница с магистратуры спонтанно решила выйти замуж за человека, которого знала около… трех месяцев? Четырех? Суть в том, что уже через пару недель совместной жизни в браке она направо и налево кричала о том, что хочет подать на развод, потому что у них было очень много противоположных привычек, которые они не могли и не хотели обсуждать. Плюс в копилку к мысли о том, — я хмыкнула, чуть приподняв голову, — чтобы и вовсе отказаться от мысли вступать с кем-то в брак, или отношения вовсе.

На этот раз, на удивление, напряжение в молчании шло даже не с моей стороны.

Я уже более расслабленно смотрела куда-то поверх стола, обдумывая сказанное вновь и понимая, что, будь здесь сейчас моя версия хоть лет на пять-семь младше, она бы все еще уверенно говорила о том, как хочет быть хоть с кем-то, желая любви. Сейчас… со временем я убедилась, что мои мысли, скорее, ближе к идее того, чтобы со мной мог быть хоть кто-то рядом, не в романтическом плане со всеми вытекающими. А для этого брак — совершенно не обязательная вещь.

— Хотя, будь это кто-то вроде тебя, я бы точно согласилась.

… Это я сейчас вслух сказала?

Хлопнув себя по лбу со всей дури, я очень сильно надеялась, что это не будет растрактовано как «женись на мне здесь и сейчас», а в правильном контексте. Не умею держать я язык за зубами, ой, не умею…

— Сочту это за комплимент, — в голосе Вина послышался смешок, после которого я почувствовала, как могу наконец-то поднять голову, смотря ему прямо в глаза. Похоже, он был искренним, потому что глаза блестели не привычными необъяснимыми эмоциями, а чем-то более живым и… настоящим?

Да ну нафиг, наверняка ж показалось.

— Ну, а следовавшее после этого, похоже, ты видел, — чувствуя, как начинаю снова храбреть, произнесла я с ироничными интонациями, уже открыто смотря на Вина, облокотив голову на подставленную руку. — Когда не знаю, куда себя деть, то у меня наступает такое желание немного помечтать о том, что я все-таки умею танцевать, выпуская пар. Но, увы, полгода в младшей школе точно не считаются за опыт, достойный упоминания, да и тогда не очень получалось.

— Ничего страшного в этом нет, — улыбнулся он, явно собираясь перевести разговор в свою профессиональную стезю. — Немалое количество моих пациентов говорило, что пытается выплеснуть эмоции в той или иной форме, и танцы не были исключением. Хотя, признаю, что это впервые, когда я застаю подобное явление вживую, — что и требовалось доказать. Надеюсь, что я его этим не травмировала, иначе бы это было настоящим провалом или катастрофой мира психологии.

— Теперь ты знаешь. Не уверена, правда, что это тот опыт, который ты хотел получить, но пусть он будет хотя бы полезным для твоей практики, — пожалуй, это будет единственная мысль, которая меня утешит за испытанный ужас. — Даже если я не планировала когда-либо показывать эту сторону, хорошо, если она пригодится для наглядности…

— Тори, — мой поток оправданий резко прервался, словно кто-то переключил тумблер, отвечающий за речь. — Я не имел в виду, что буду использовать это воспоминание вот так. Просто не забывай, что подобное — нормально, и тут нечего стыдиться. Понимаешь, о чем я говорю?

Смотря в его глаза, наполненные серьезностью — не могла не понять.

Кивнув на его слова, я едва прикусила язык, чтобы в этот момент точно сдержать слова «точно бы согласилась выйти замуж». Хватит уже на сегодня, пора бы приостановиться с этим.

— А теперь, — не успела я додумать, как услышала его голос снова, — лучше скажи, где находится ваша аптечка и есть ли в ней мазь для ожогов, — офигеть, когда он успел заметить? Удивленно посмотрев на свободно лежащую руку, я снова подняла взгляд на него и хмыкнула:

— Ничего от тебя не скроешь. Они ведь всего лишь покраснели, ничего страшного.

— Лучше позаботиться об этом сейчас, — строго прервал мои возражения Вин, уже вставая с места и направляясь в сторону кофейного уголка. Когда он успел прознать, что там аптечка?

… А. Ладно, этот вопрос отменяется — никогда не замечала, что с этой точки отлично просматривается местоположение знакомой коробки с красным крестом. Еще раз покосившись на пальцы, я поняла, что дискомфорт уже отступает, не сравнимый с ощущениями в начале разговора, и, чуть двинув ими, тоже поднялась, подходя к Вину, который почти что демонстративно держал в руках нужный тюбик.

Комментарий к С мыслями о будущем

… Что ж, мы наконец достигли отметки в две тысячи просмотров - это определенно повод задуматься над новой частью

Возможно, где-то она сильно выпадает из ритма, но это потому, что кто-то слишком отгрузился от Фемиды в последний месяц (спасибо, сессия, но иди ты нах-)

Не знаю, возможно, будет еще часть-другая, может, снова эта работа уйдет в хиатус - сейчас мое вдохновение очень нестабильно, так что сказать наверняка не смогу

Anyways, я иду отмечать, проливать слезы гордости, а вас благодарю за внимание 💜

========== Из прошлого к нынешнему ==========

Комментарий к Из прошлого к нынешнему

Текущий таймлайн: середина октября 2030-го года

— Виктория, может, ты видела что-то подозрительное среди своих студентов?

Я покачала головой, явно руша этим надежды на появление зацепки.

— Увы. Единственный пример, который попадался мне на глаза, связан только с той группой, которая находится под крылом психологической кафедры, мои филологи, вроде, на ту удочку не клевали — либо все поголовно в учебе или своих делах, оторванных от социализации, либо из тех, кто сами из таких будут вить веревки, третьего почему-то не дано. Эх, а ведь в мое поколение на факультете было просто идеальное поле деятельности — все так и рвались к отношениям, толком не смотря по сторонам… — последнее предложение вырвалось непроизвольно, и я правда думала, что оно задержалось лишь в моей голове. Когда я поняла, что Вин как-то странно на меня смотрит… что ж, видимо, умение молчать — не мой конек. Оставалось только состроить непонимание. — Что?

Господи, надеюсь, это не приведет к расспросам с пристрастием, потому что на этот сегмент своей жизни я отвечать не хочу.

Только он хотел ответить — я могла поклясться, что увидела, как на долю секунды что-то промелькнуло в его выражении — и почти озвучил первое слово, как со стороны послышалось отчетливое:

— Вин! Вот ты где!

… Откуда-то я знаю этот голос…

— А, Роза, это ты, — точно, случай с опросом его курса и знакомство с той самой. Вин тут же доброжелательно улыбнулся ей, хотя я почти ощущала холодок от его выражения лица — при всем увлечении девушкой вряд ли он был рад такому вмешательству. Зато я была весьма рада, пусть это впечатление и перекрылось почти сразу иррациональным недовольством. Выдавая явно кривую улыбку, я очень надеялась, что меня не слишком перекосило.

Роза же за это время подошла совсем близко, приветливо обращаясь к нему и уже после повернувшись в мою сторону:

— А, вы ведь Виктория, верно? Приятно снова увидеться с вами, — снова эта почти по-детски чистое добродушие и непосредственность — за недовольство тут же стало стыдно, выражаясь смущенным:

— Конечно, рада встрече, — и только я задумалась, в какой же манере тогда продолжать диалог, чувствуя, что обстановка стремительно стает ой какой неловкой, как заиграл знакомый рингтон старенькой BBIBBI, которую я считала по достоинству тонким намеком в сторону звонящего. Почти обрадованно извинившись, я едва ли не прыжками отскочила в сторону, напевая мотив и готовясь «внимать».

Стоило мне поднять трубку, как я буквально не знала, какая из двух участей хуже — по ту сторону линии мама явно была не в восторге от чего-то.

Значит, опять выслушивание ее эмоций, да?

В попытке отстраниться от чужого недовольства, которое в любой момент готовилось перекинуться на меня и привычные темы «почему я так тобой разочарована», проскальзывающее подтекстом, я перевела взгляд на двоих в отдалении, наблюдая за их взаимодействиями. Вот Роза ярко на что-то улыбается и потом на глазах становится серьезнее, переходя к делу. Вот Вин говорит о чем-то — возможно, как раз про их расследование в отношении тех альфонсов, не зря ведь она аж приехала в университет? — и девушка кивает, отвечая, после отводит взгляд, возможно, рассуждая вслух, пока он за ней наблюдает с мягким восхищением…

Ощущение, будто я вступила в какое-то мазохистское танго со своей и без того нестабильной психикой.

И мамин голос, который, по всем канонам, должен был звучать утешающе в подобной ситуации, только разрывался раздражительными интонациями, нагнетая. Обычно я бы переждала, но сейчас меня хватило только на отведенный наконец-то в сторону взгляд и «Ты зачем-то конкретно звонила?», спровоцировавшее новую волну негатива, которая уже быстрее перешла к «… Ладно, неважно. К нам собирается приехать папин брат со своей семьей, так что нужно, чтоб ты тоже зашла к нам на выходных. И, Бога ради, выгляди прилично, а не как всегда», вынуждающему только протяжно вздохнуть. Семейная встреча подобного плана равнялась шансу неплохо поесть, в кои-то веки увидеться с дядей, которого я встречала только раз в пару лет — и не то, чтобы в Будапеште ситуация была сильно лучше — и, несмотря на это, он все равно меня сильно любил, а еще… выслушать полную версию всех тех возмущений, с которыми уже трижды проехались по мне катком, в личном порядке с дополнением в виде подколов от всего старшего поколения и сочувствующего взгляда кузена.

Красота, просто сказка, а не перспективы.

Понимая, что всю следующую неделю после данных посиделок меня в лучшем случае будут приписывать к зомби, я еще раз согласно угукнула, завершила вызов и уже не так радостно вернулась, думая, что наглядная демонстрация моей неудачи как части социума выглядит теперь во много раз привлекательнее, чем когда я от нее сбегала. Вин только скользнул по мне взглядом, продолжая, а вот Роза с открытым беспокойством посмотрела на меня. Господи, у меня настолько убитый вид, что ли?

Вероятно, потому что после таких диалогов не только настроение, но и вся энергия выходила в минус за минуты.

— Что ж, — на этой фразе я очнулась, возвращаясь в реальность — привычка реагировать на завершающие фразы, наверное, как родилась еще в школьные времена, так и живет по сей день, — мне пора возвращаться в клинику, так что на этом вынужден откланяться. Виктория, — Вин на этот раз уже более внимательно посмотрел на меня, — поговорим позже, я позвоню. Роза, — и тут же тон смягчился, — желаю удачного завершения дня.

И вот с таким разрывом он и оставил нас одних, тут же направляясь к выходу из корпуса.

… Стоп, а почему…

— Разве тебе не пора тоже идти? — я озадаченно взглянула на Розу, которая с явной нерешительностью все еще оставалась рядом, от неожиданности забывая о вежливом обращении. — Я, по правде говоря, думала, что вы вдвоем поедете, и ты просто пришла за Вином…

— А, нет-нет! — замахала она рукой, словно отгоняя эту мысль подальше. — Я действительно пришла по его просьбе, но мы не собирались оставаться надолго — буквально обменяться информацией и разойтись. Тем более… — Роза нерешительно посмотрела на меня, — мне кажется, что тебе компания сейчас нужнее.

Ответный переход на «ты», еще и явное беспокойство о моем состоянии.

Чувствую себя последней сволочью за свое предвзятое отношение.

— Ничего страшного со мной не произошло, все нормально, — я попыталась отшутиться, думая, что на этот благородный порыв с ее стороны закончится, но девушка только скептически выгнула бровь. Ясно, номер не удался. — … Точнее, нормально для меня. Это не разговор для университетских стен, поэтому, — я кивнула головой куда-то в сторону, — не имеешь ничего против кафе?

***

— У меня с родителями, — начала я, стоило нам озвучить заказ и сесть, — не самые лучшие отношения — людей с такими проблемами не пересчитать даже в пределах Стэллиса. Просто в моем случае магнитуда увеличивается сразу несколькими факторами — во-первых, там, откуда мы приехали, несколько другие нравы, для которых контроль над детьми — не просто норма, а почти что жизненная необходимость. Во-вторых, — ого, а Роза на удивление внимательно слушает. Не ожидала такого внимания… ладно, начнем с того, что я в принципе не ожидала, что она захочет проводить время в моей компании дольше, чем пару минут, без непосредственного общения, — сейчас я для них — точная противоположность их представлениям, согласно которым они ожидали вундеркинда, престижную должность и семью к двадцати пяти, но в итоге я споткнулась о выгорание, срок подходит, а в отношениях я так ни разу и не бывала, — все-таки люблю я на эту тему иронизировать — и самой легче, и другие могут не так серьезно воспринимать. Ну правда, рыдать, что ли, над этим? Тем более, я практически не могу заставить себя проливать слезы, а от вида посмеивающейся Розы аж самой не так тяжело. — Ну, и в-третьих, они привыкли, что я практически единственный источник слива эмоций, поэтому стабильно раз в какое-то время я становлюсь приемником для их криков, возмущений, которые зачастую перекидываются уже на меня саму, и потом кто-то удивляется, что я в открытую заявляю о своей нестабильной психике, — ой, таки перегнула палку. Смех резко оборвался, а снова серьезная девушка задала вопрос:

— А что Вин на это говорит?

… Оу, там все очень сложно.

— Говорит, что по-хорошему мне бы стоило заняться собой всерьез, — вздохнула я, переводя взгляд в сторону, — но я… не чувствую, что готова к этому, или боюсь, что на разборки со всем перечнем накопленных проблем уйдет слишком много ресурсов — времени, сил, ну и, конечно же, денег. К тому же, не то, чтобы со мной все было совсем все плохо, да и становится мне легче сразу, как только выговорюсь. Была бы мне действительно нужна помощь… — я бы тут уже не сидела, если бы все было на самом деле плохо. Но лимит на сегодняшние оговорки уже исчерпан, пора следить за своими словами. — В общем, не думаю, что стоит так сильно беспокоиться — тем более, такое сочетание дало с характером, что не заскучаешь, — рассмеялась я негромко и потихоньку начала сворачивать с темы. — Ладно, что мы все обо мне да…

— Все в порядке с тем, что ты рассказала это мне? — я осеклась, тут же возвращаясь взглядом к Розе — та была непривычно грустной, что в сочетании с выстроившимся в голове образом… М-да, молодец, расстроила дитя реалиями своего быта. А меня еще пытались убедить своих детей растить, ага, да. Фига с два я вообще к этой теме соваться буду.

Выждав паузу в надежде, что оно все как-то само рассосется, и эта атмосфера уйдет, я все же выдохнула и произнесла:

— Конечно, в порядке. Я не делаю из этого секрет — ты же узнала от меня это не под светом допросных ламп, верно? — кажется, шутка, основанная на профессиональной специфике была удачным вариантом. — Скажу тебе честно, именно эта тема и зашла одной из первых во время нашего с Вином знакомства, пусть и развивалась медленнее, чем сейчас. Наоборот, по-хорошему, именно я должна извиняться, что сразу скинула на тебя всю эту информацию, а если совсем открыто — и в первую встречу не так мне стоило говорить с тобой. Так что…

— Все хорошо, правда! И, — она улыбнулась, — я рада, что у нас появилась возможность поговорить еще раз. Ты ведь тоже была права в том, что я могла быть чересчур самонадеянной в своих действиях, и сказала об этом из лучших побуждений. Мне иногда нужно подобное «возвращение на землю», — забавно — обычно именно я выступаю в роли принимающего на фразы в духе «хватит витать в облаках», — поэтому я совсем не злилась.

Кажется, наше общение все же будет способно выровняться — не думаю, что прямо до дружбы, но общаться спокойно сможем.

Главное, чтоб лишние эмоции не вмешивались в дело.

— Поверю тебе на слово, — хмыкнула я и наконец сменила тему.

***

Через какое-то время мы разговорились достаточно для того, чтобы не ощущать дискомфорт, что с одной стороны было неудивительно — почти сверстники, много общих тем, и, о Боже, она распознала всю соль с рингтоном тогда благодаря интересам одногруппницы — и с другой… ну, мне же потом хуже будет, если меня разрывать начнет от противоречий, да. Хотя, честно, я ожидала большей твердости в характере, — не без помощи Вина, конечно же, и его разговоров, — но да ладно, все мы субъективны в своих отношениях, взять хотя бы мое клоуничество.

В какой-то момент мы заговорили о друзьях, на что Роза начала рассказывать немалое количество историй о Люке, с которым они росли вместе, и невольно разговор вернулся к началу с моей неосторожной репликой:

— Звучит словно описание действительно хорошей семьи.

Ее лицо тут же несколько помрачнело.

… Блин.

Это был явный промах.

— … На самом деле, — после небольшой паузы начала Роза, — я тоже так думала, пока Люк не уехал в столицу. После этого наши отношения начали меняться, а после моего поступления я вообще перестала их видеть и получать какие-то вести, помимо открыток или коротких поздравлений. Понимаю, что у них были свои обстоятельства, чтобы отдалиться, но… это заставляло меня задумываться, а так ли у нас все было хорошо? Может, я не настолько была им важна, что они так легко перестали поддерживать нормально связь? Или я действительно просто себя накручивала, и на самом деле они просто действительно не могут связаться все это время? Даже сейчас, когда я об этом думаю, мне становится не по себе, потому что не знаю точного ответа. Люк, услышав об этом после нашего воссоединения, тоже сказал, что, возможно, им проблематично контактировать с окружающим миром, но…

Все то время, что она говорила, Роза смотрела не на меня — куда-то в сторону, опустив глаза, ни разу не бросив взгляд в моем направлении. И я прекрасно знала, когда такое происходит.

Так делают люди, которые решаются заговорить о вещах, что явно выходят за грань их комфорта, заставляя чувствовать себя незащищенно.

Не то, чтобы я не понимала ее, — как раз-таки, наоборот, из личного опыта такое и опознается, — но я буквально не знала, как мне реагировать. Ладно, когда сам человека вводишь в ступор, тут проще среагировать и вернуть его обратно, но здесь? Господи, дай мне сообразительности, чтобы не накосячить, в конце концов, с человеком, которого видишь второй раз в жизни, испортить впечатление можно на раз-два. Может, обнять? Ага, еще полезь через весь стол и походу сделай из себя еще большего клоуна. Взять за руку? Можно, но не слишком ли нагло будет выглядеть? … Хотя, ладно, все равно заметно лучше первого варианта.

Так, а теперь главное толкнуть свою мысль так, чтобы меня еще не приписали окончательно к больным на голову.

— Знаешь? — начала, конечно, с полной уверенностью, как положено, да. Параллельно с этим рука осторожно накрыла пальцы девушки, чтобы показать поддержку, но не сильно навязываться… по крайней мере, я надеюсь, что этот жест распознается именно так. — Я не считаю, что твои мысли неправильны. Гораздо лучше относиться к каждому с долей сомнения, чем слепо доверяться малейшему проявлению внимания, принимать все как данность и думать, что это всего лишь паранойя с твоей стороны. Бывает очень много случаев, когда такая привязанность только потому, что раньше с ними было хорошо, в итоге оборачивалась трагедией, от которой очень тяжело оправиться — никогда не знаешь, наступит ли поворотный момент и когда он будет. Так что… верь своей интуиции. Если она говорит, что что-то действительно может быть не так, держи это в уме, даже по отношению к близким к тебе людям.

Отстранившись и убрав руку, я облокотилась на спинку и, прикрыв глаза, продолжила:

— Не знаю, стало ли это понятно тогда с контекста, но до определенного момента я была действительно образцовой дочерью — возможно, еще и из-за такой перемены в характере у нас с родителями могут быть настолько напряженные отношения. Одевалась, как того хотели они, получала оценки, которые от меня ожидали, много училась, искала возможности для дальнейшей карьеры, строила хорошие взаимоотношения с людьми. Тогда я шла согласно их ожиданиям, потому что так было нужно, это было к лучшему, как мне говорилось. Но постепенно я начинала чувствовать, как выгораю, неспособная поддерживать заданный ими уровень, это привело к закономерным сомнениям — а так ли нужно было соответствовать чужим ожиданиям? Если мне говорили, что мои действия вели к счастливой жизни, почему я не чувствовала себя такой? Переезд стал поворотной точкой, с которой я поняла, что больше так вряд ли буду выдерживать, после чего начала искать. То, что мне бы пришлось по душе, в чем я была заинтересована, что дало бы мне почувствовать себя так, будто я… на своем месте, если можно так сказать. В итоге, я постепенно начала отдаляться от их влияния, больше скрытничать, чтобы меня не решили «наставлять на путь истинный», вести к мысли, что могу уже покидать родное гнездышко, живя отдельно… а потом, когда момент настал, к чертям поменяла весь свой стиль, свела общение к минимуму, чтоб за мной не гнали поисковые отряды, и начала уже более активно заниматься тем, что мне было по душе.

Я сделала глубокий вдох.

— Поэтому.

И прямо взглянула на Розу.

— Я буду говорить, что твои мысли абсолютно оправданы и могут действительно вести к чему-то важному. Это не неправильно — ставить что-то под сомнение и рассматривать критически, вне зависимости от источника. Люди могут говорить все, что угодно, но если ты действительно думаешь, что что-то не так, скорее всего, так и есть. Да, возможно, не всегда хорошо прислушиваться только к своей точке зрения, — в конце концов, навязчивые мысли зачастую не ведут к чему-то хорошему, — однако брать ее за основу к размышлениям никогда не помешает. Возможно, это в дальнейшем сыграет важную роль, к которой ты уже будешь, по крайней мере, частично готовым морально.

… Фух, это было сложно.

И, теперь, когда этот момент на автомате прокручивается в голове по новой, стало жутко стыдно! Офигенный из меня психолог, конечно — вместо того, чтобы помочь успокоить человека, дала фиг кому нужный совет, еще и обставила все в духе «я просвещенный, мне можно»! Конечно, я не отрицаю того, что считаю именно так, но одно дело — думать молча, и другое — продвигать эту идею как истину в последней инстанции!

Мне точно нужно научиться вовремя затыкаться.

Не выдерживая накала эмоций, я закрыла лицо руками в явно театральном жесте, продолжая воспроизводить в голове сказанное, из-за чего даже не сразу расслышала нерешительный смешок и негромкое:

— Впервые слышу, чтобы кто-то реагировал именно так. Но… спасибо. Пожалуй, эти слова успокоили меня даже лучше, чем я думала.

… Да ладно.

Отняв руки, я в недоумении взглянула на Розу.

— … Пожалуйста, конечно, но лучше не распространяться с этой мыслью дальше, потому что не всякий готов принять такой ответ. Уверена, в большинстве случаев меня б давно уже назвали поехавшей, заклеймили больной и отправили прямо к Вину, возможно, что и за свой счет, — блин, все же слышать чужой смех куда лучше, особенно, когда твои тупые шутки признаются веселыми. — Но, кстати, как мне кажется, это еще и будет хорошей почвой к тому, чтобы завести наконец об этом разговор и обсудить проблемные моменты, что после приведет к общему решению проблемы, — не в моем случае, конечно. Мне проще сдохнуть, чем заговорить о том, что меня беспокоит в чужом поведении, даже когда на это может подаваться явный зеленый флаг. — Хотя, на счет этого, как мне кажется, у тебя точно нет проблем — ты явно не из тех, кто тянет до последнего, учитывая твой вид деятельности.

Она лишь кивнула, признавая мою правоту:

— Верно. Кстати, разве ты не будешь спрашивать «ничего, что я это услышала»?

Ага, отличная отсылка к началу нашего разговора.

— Это уже котируется как «услуга за услугу», кажется — после моего монолога вряд ли бы тут не последовал ответный.

***

Только переступив порог дома, я тут же услышала знакомый рингтон, доносящийся из кармана. На последовавшее сразу после снятия трубки «Виктория, все в порядке? Ты долго не звонила» я сначала отшутилась фразой про бдящего родителя, но потом ответила честно:

— Прости, я просто заговорилась немного с Розой, мы разошлись от силы минут пятнадцать назад. Считай, ты поймал меня прямо у входа, так что я просто не успела набрать тебя.

— Вот как, — выдохнули с той стороны. — Все прошло хорошо, я так понимаю?

Я бесцельно посмотрела вдаль, прокручивая в голове воспоминания о сегодняшнем дне.

— Даже лучше, чем я могла бы подумать, — честно ответила я, продолжив снимать обувь. — Как ты и говорил, она очень хороший человек. Даже слишком. Теперь я отлично понимаю, почему ты говоришь о ней с таким восхищением.

Вин только коротко рассмеялся.

— Я знал, что ты тоже сможешь прочувствовать это. В конце концов, ее влияние сказывается на каждом, кто с ней сталкивается.

Что ж, да, с этим не поспоришь — у нее очень теплая натура, которая притягивает внимание. Вот только был момент, о котором Вин то ли забывал, то ли просто предпочитал умалчивать.

В ней куда больше приземленного и неидеального, чем он о ней говорил.

И это не укол в сторону Розы, скорее…

— Тем не менее, как ты себя чувствуешь? Желаешь обсудить произошедшее сегодня?

Я только кивнула, улыбаясь про себя.

— Не стоит. Возможно, просто не сегодня — пока что мне легче, да и свой запас общения я на сегодня сильно исчерпала. К тому же, тебе тоже не помешает отдохнуть пока от моей компании, — шутливым тоном произнесла я, попутно падая на диван и чувствуя каждой клеточкой, что хочу буквально раствориться в нем, желательно со своим эмоциональным диапазоном.

— … Только если ты считаешь это нужным, — через какое-то время сказал он, явно обдумывая до этого свой ответ. Вероятно, его успокоило только мое заверение, что мы вернемся к этой теме. — В таком случае, желаю хорошего вечера, Виктория.

— Тебе тоже спокойной ночи, — устало выдохнула я, после чего дождалась, пока собеседник повесит трубку, и отняла от уха телефон, разглядывая список контактов. Теперь во вкладку «недавних» добавился новый номер, означавший одновременно появление нового человека и в моем кругу общения, и… что-то еще. Не знаю, какое название дать этому чувству, но чутье явно подсказывает, что в будущем мы часто будем сталкиваться, и не всегда лишь по радостным поводам.

Тем не менее…

— Надеюсь, что из наших взаимоотношений получится нечто хорошее, — пробормотала я с надеждой, переводя на этом моменте телефон в спящий режим.

Комментарий к Из прошлого к нынешнему

Что ж… на этой главе завязывается много интересных для меня событий

Во-первых, ура, слава такому явлению, как character development, потому что я давно хотел объяснить некоторые детали касаемо Виктории

Во-вторых, о Господи, это что, юбилейная двадцатая глава - поверить не могу, что дожил до этого события (причем, в буквальном смысле тоже 🗿)

В-третьих… сегодня важная дата для меня, потому что прошел ровно год с того момента, как я начал писать по Фемиде, выложив первый фанфик, а заодно вошел в активную фазу фикрайтерства по конкретному фандому вместо более типичного “а, заброшу какой-нибудь миник раз в полгода”

За этот год произошло очень многое - как в творческом плане, так и реальном, поэтому мне не хотелось пропускать такое событие просто так, не отпраздновав новой частью или полноценным мини… и, вместе с тем, не поблагодарив вас за внимание к моим работам

Спасибо, если вы остаетесь с “Наравне” или моим творчеством в принципе - я очень благодарен за оказываемое вами внимание, даже если не выражаю его в открытую

Знайте, что любая реакция, даже один просмотр делают меня немножко счастливее 💜

К сожалению, у меня все еще нет определенности касаемо того, как я буду писать дальше, с какой частотой или в каких объемах, но я все равно буду стараться использовать каждую возможность, чтобы понемногу прописывать интересные мне работы и публиковать их дальше

И, да, небольшое пояснение к эпизоду: https://t.me/outcasters_writings/232

========== К точке перехода ==========

Комментарий к К точке перехода

Текущий таймлайн: вторая половина сентября 2031-го года

— Значит, говоришь, тебе понравилась ваша экскурсия в Сварт? — переспросила я, как раз перемещая трубку от одного уха к другому, чтобы было удобнее брать в руки чайник. Громкая связь, конечно, дело хорошее, но окружающий шум бы на раз-два перебил чужой голос, а мне потом гадать, что такого хотела сказать Роза.

— Ага! — послышался в ответ явно радостный голос, на что я тоже улыбнулась, пусть и чувствуя где-то в сердце болезненный укол. — Ты бы видела это место — все вокруг буквально пропитано духом викторианской эпохи! Пожалуй, такое отношение у меня сложилось только когда мы были в Ломбардии с мистером Вингом, но даже там складывалось более… свободное ощущение, я бы сказала. Тебе стоило бы как-нибудь поехать туда при случае — думаю, ты не пожалеешь!

Хм, стоило ли?

— Даже не знаю, — ответила я, закрывая крышкой чайничек для заварки. Теперь дать бы ему немного времени, и можно распивать содержимое — главное, не забыть, что кипяток полными глотками не пьют, а то было уже как-то. — Я, конечно, такие антуражи люблю тепло и нежно, все-таки выросла среди них, но сам Сварт на меня никакого позитивного впечатления не производил даже по фотографиям. К тому же, репутация у этого королевства не из лучших, поэтому не назвала бы это место в списке тех, которые хотела бы посетить однажды, — хотя, кто знает, как все сложится или куда меня занесет. В конце концов, от жарких стран я тоже как-то открещивалась, да…

— Точно, все время забываю, что ты из Венгрии, — фыркнула Роза — и не то, чтобы я ее не понимала, сама об этом факте могу забыть. В конце концов, то было какое-никакое, а детство, в Стэллисе же я провела, по сути, основные сознательные годы. — Тогда как бы ты описала свои впечатления оттуда?

Ну, город и город, что бубнить-то.

— Думаю, в этом плане его можно сравнить все с той же Ломбардией, но архитектурой попроще, нравом чуть построже, а еще там немалое количество смежных национальностей, смешавшихся в той или иной степени. Возможно, тебе бы тоже там понравилось, хотя пришлось бы сталкиваться с проблемами на фоне предубеждений — у старших поколений очень закостенелые взгляды, — взять хотя бы моих родителей. Кстати, интересно, как они там сейчас? — но с молодежью попроще ладить за счет большей открытости миру. Но это так, к слову и очень неточно, потому что я не знаю, насколько все могло поменяться за почти десять лет, — и не сказать, что особо хотелось бы.

— Было бы интересно посетить его однажды — возможно, даже вместе с тобой, — путешествие на двоих? Хм, а что, звучит, я была бы даже не против такого расклада. — Можно устроить маршрут с прогулкой по воспоминаниям, сравнить с впечатлениями… это я так, к слову! — внезапно спохватилась она, на что я только рассмеялась.

— Хорошо, хорошо, я задумаюсь над твоим предложением, — весело добавила я после паузы. — Возможно, мне действительно стоит как-нибудь вернуться туда, заодно совместив с приятным поводом для визита. Только, чур, исключительно во время каникул и без визитов к моей родне, иначе я еще наслушаюсь за себя много разного…

— Почему?

А, ну да, я же ей не рассказывала еще.

— Дело в том, что где-то в этот период — не знаю, еще не, уже или прямо сейчас — выходит замуж моя двоюродная сестра, на что в Будапеште собралась большая часть родственников, включая даже моих родителей, которые рассорились с их ветвью еще давным-давно… и тут я, решившая остаться здесь из-за начала семестра, потому что «отпрашиваться сейчас — не лучшая затея». Как думаешь, какой будет реакция, если буквально через пару месяцев появиться им на глаза, как ни в чем не бывало?

С той стороны доносилось лишь молчание.

— … Тогда, думаю, придется отложить эту идею на неопределенный срок, — подвела итог Роза.

Я знала, что меня поймут.

— И я о том же. Ладно, мне уже пора идти, мы и так уже целый час на проводе… — начала было я, планируя закончить разговор и вернуться к тому плану, что разослала нам заведующая кафедры на день профориентации, — с этого года меня тоже решили подключать этому мозговыносу, — как от девушки послышалось:

— Погоди немного!

Было что-то еще, что она хотела сказать?

— Да, я слушаю, — удивленно отозвалась я.

— Дело в том, что на этих выходных Вин пригласил меня немного поволонтерствовать вместе с ним в одном из городских приютов. Может, ты бы хотела к нам присоединиться?

Я и дети? Звучит как фееричное сочетание катастрофических масштабов.

— Не думаю, что это хорошая идея, — попыталась откосить яс нервным смешком. — Тем более, вы ведь договаривались только вдвоем, верно? Думаю, я там буду только мешать, да и…

— Пожалуйста, подумай над этим, — что-то в ее тоне было такое, заставив меня осечься на полуслове и внять ее словам. Интересно, что это было? — Я сама обсужу это с Вином, поэтому, если он согласится, не отказывайся от этого предложения так сразу. Буду ждать твоего ответа, — и на этом звонок завершился, отображая на экране лишь длительность разговора и мое слабое отражение с удивленным выражением лица.

Обычно мы всегда находились в двойках, крайне редко сталкиваясь все вместе.

Я привыкла к тому, что было мое общение с Вином, мои разговоры с Розой и их взаимоотношения без моего участия. Даже если и были предложения собираться втроем, как правило, они были случайными, ненавязчивыми или вообще несостоявшимися, из-за чего между нами так и не устаканились подобные встречи. Но чтобы Роза так настаивала на моем присутствии?

Подобное происходило впервые, и меня это сильно настораживало.

***

На следующий день я опасалась держать телефон вне поля зрения, ожидая новых сообщений от кого-либо из этих двух.

К слову, я была вполне в курсе планов Вина на эти несколько недель, включающие в себя почти что полноценное путешествие с подтекстом «еще чуть-чуть, и прямо к признанию», во время которых он бы проявлял себя в лучшем свете перед Розой, по итогам решая, стоит ли раскрывать перед ней свои чувства, переходя к новому этапу. Что уж там, даже сама предложила пару идей вроде посещения мест, к которым он сильно привязан. Во время разработки плана он был настолько воодушевлен, что у меня и в мыслях не было как-то вмешиваться, что я аж вслух обозначила фразой «полагаю, на это время мне проще свинтить из твоего поля зрения, верно?», несмотря на вновь проклевавшийся негатив, а теперь…

Не, ну я всегда знала, что с моими навыками построения планов соседствует поговорка «Расскажи ками о своих планах, чтобы он постебался по полной потом».

Тем не менее, нежелание вмешиваться было сильно пошатнуто открытой просьбой от Розы присутствовать, которая не отпускала меня потом еще всю ночь после разговора, вынуждая возвращаться снова и снова. Раньше она всегда относительно комфортно чувствовала себя с Вином, общаясь с ним едва ли не чаще, чем со своими коллегами по работе, но это?

Что, черт возьми, успело произойти, пока я не знала?!

Чувствуя, что надо бы выкроить время на личный разговор тет-а-тет, я едва не подскочила от звука уведомления, только потом поняв, что это очередная новостная рассылка. Блин. Еще и оставшиеся преподаватели начали коситься на мое дерганное поведение, явно думая, что я окончательно двинулась. Предпочем притвориться великой слепой, я послушно открыла сообщение о новом расписании, — слава богам, кажется, наши кафедры не задействованы, — как через несколько секунд поверх отобразилось еще одно, но уже от Розы.

«Он согласен, так что выбор теперь за тобой»

Вот же блин.

Судя по всему, каждый мой аргумент теперь будет выглядеть попыткой откосить от темы, а отказаться уже не выйдет.

— Прости Вин, — шепнула я себе под нос, — но, видимо, придется вмешаться, — и отбила короткое «Хорошо».

***

Решив не откладывать вопросы в долгий ящик, я заодно попросила девушку о встрече, на что она сразу ответила согласием, и обозначила местом встречи то самое кафе неподалеку от университета. Уже идя на встречу спустя три пары, закончившиеся около половины седьмого, я несколько раз прокрутила в голове возможный сценарий событий, надеясь на более-менее нормальный исход ситуации. Последний раз выдохнув про себя «к черту» и толкнув дверь, я тут же заметила ожидавшую меня Розу недалеко от входа с уже заказанным на меня кофе и облеченным выражением лица.

Предпочев особо не тратить время, я на ходу сняла рюкзак, подходя ближе к заветному столику — кстати, разве не там же мы впервые говорили по душам?

Какая интересная ирония.

— Прости, если задержала, — начала я, почти падая на место напротив. — Наверное, ты бы с большим удовольствием пошла прямо домой, но мне бы хотелось кое-что обсудить как можно скорее. Это касается…

— … моего предложения, да? — понимающе кивнула Роза. — Я знала, что со стороны это выглядит слишком настойчиво, но ничего не могла поделать. Дело в том, что… кажется, я понимаю, почему Вин в последнее время проводит со мной столько времени.

Она твердо посмотрела мне в глаза, говоря:

— Тори, скажи мне честно — я ему нравлюсь?

Черт!

Обескураженно выдохнув, я перевела взгляд на окно, попытавшись сформулировать тактичный ответ. И вот как в таком случае ответить? Промолчать, отрицать или все-таки ответить правду? Я не люблю и не умею лгать, особенно прямо в лицу собеседнику, еще и при таких обстоятельствах…

Хотя, моя реакция сказала за себя сама — судя по обреченному вздоху напротив, Роза уже и так все поняла. Да и, скорее всего, задан вопрос был для проформы, а она уже давным-давно обо всем догадалась.

— Так и думала, — что и требовалось доказать. — Значит, ты тоже в курсе. Но, Тори… помнишь наш разговор, тогда, в июле? — я кивнула, поняв, к чему она ведет. — Мое мнение с тех пор не поменялось, я все еще не вижу в ком-либо любовный интерес. И поэтому… мне нужна твоя помощь. Если мы и в этот раз будем вдвоем с ним, атмосфера будет слишком неловкой, особенно после осознания подобного, поэтому нужен кто-то знакомый рядом, помогающий разрядить обстановку. Пожалуйста, мне больше некого попросить об этом, Тори.

И вот что на это скажешь? Не удивлюсь, если с моим присутствием градус неловкости только будет подскакивать до критических значений, но и оставить ее вот так я не могу, меня совесть не простит. Поэтому…

— Я ведь уже согласилась, — покачала я головой, саркастично улыбаясь в предверии следующей фразы. — Только детей от меня будешь отвлекать сама, иначе этот оплот неловкости пойдет в перегрузку и потопит нас всех.

***

Господи, до чего же кошмарное самочувствие.

Встретившись со всеми у ворот приюта, я словила неоднозначный взгляд Вина, благодарный — Розы и еще одну волну тошноты от организма. Возможно, все было бы не так плохо, если б не сильный дождь на улице, из-за которого мое давление решило благополучно меня кинуть в компании нервоза, усугубляющего общую картину, оставив меня мучиться с этой и без того офигительной ситуацией.

Ставлю десять из десяти за предчувствие грядущих проблем, потому что с таким сеттингом они просто не могут не появиться.

Зайдя внутрь, я понадеялась, что цвет лица из явного серого быстро перейдет во что-то понейтральнее, потому что при обстановке снаружи подобное еще тянет на норму, а вот внутри… да, так быстро от вопросов не отпетляешь. Управляющие поприветствовали нас вполне дружелюбно, один из них — похоже, воспитательница для предназначенной на сегодня группы, — взволнованно взглянул на меня, но ничего не сказал и лишь проследовал с остальными дальше по коридору, когда мы сложили в вестибюле зонты. Основная беседа велась между, как я поняла, директором и Вином с Розой, поэтому я могла благополучно позволить себе выпасть, практически сливаясь с окружением.

Ровно до того момента, как девушка пихнула меня под бок, все взгляды внезапно сошлись на мне, а вокруг повисла тишина.

Твою мать.

— Простите, я отвлеклась немного, — отозвалась я, чувствуя, как к горлу снова подкатывает ком. — Можете, пожалуйста, повторить вопрос?

— Конечно, — немного неодобрительно отозвался директор. Ох, е, кажется, кое-кто стал на плохой счет, но пока карандашиком. — Мисс Имрэ, какую вы занимаете должность, чтобы я мог понимать вашу квалификацию для работы с детьми? — о, так вот к чему это было. А я-то думала, что как-то в последнее время мой образ ни у кого вопросов не вызывал, аж подозрительно…

— Я ассистент преподавателя в университете, в скором времени перехожу на постоянную основу, — нарочно широко улыбнулась я, с сарказмом отмечая, как резко насмешливое выражение сменилось на шокированное. — Конечно, моя должность предполагает работу с вполне сформировавшимися студентами, но для них также требуются свои подходы, поэтому, полагаю, особо проблем при сегодняшней помощи практически не возникнет.

Ага, осталось только самой в это поверить.

— Т-тогда полагаюсь на вас, — ответил он, и мы как раз остановились у одной из дверей, за которой уже слышался шум. — Если что, мы все будем неподалеку, поэтому зовите нас, как возникнут сложности.

И распахнулись адовы врата пред нами.

***

К счастью, основную роль в этом фарсе играл все-таки Вин — нам достаточно было оставаться на подпевках, поднося какие-то инструменты, помогая изучить файлы или следя за дисциплиной.

К сожалению — не то, чтобы это сильно влияло на самочувствие.

Указав жестами Розе, что ненадолго отлучусь, я тихо проскочила к выходу, не мешая небольшой лекции и направилась в коридор, чтобы немного перевести дух. Благо, я запомнила, что там стояли небольшие скамейки, позволяющие толком передохнуть, потому что в таком состоянии оставаться в стоячем положении было бы не очень. Точнее, вообще не в тему. И только я настроилась тихонько присесть, чтобы отпить немного спасительного горячего чая из термоса…

… как уже находившийся там силуэт ясно показал, что перерывов сегодня не ждать.

Взвесив между собой решение скончаться от давления или сидя переждать очередной приступ паники, пришлось согласиться на последнее, я тихо подошла, интересуясь:

— Можно сесть рядом?

Судя по напряжению в лицевых мышцах, вряд ли получится сказать, что улыбка вышла адекватной, потому что мальчик ощутимо вздрогнул, не отвечая. Ну, раз нет очевидного ответа, ставим «молчание — знак согласия», забиваем и садимся на краешке. Рюкзак, слава Богу, не особо большой, так что заветный термос нашелся сразу, а вот попавшие внезапно под руку конфеты удивили. Неужели не все заначки вскрылись после недавних набегов?

Тем не менее, грех не воспользоваться таким роялем из кустов.

Сделав глоток и почувствовав, как тошнота понемногу отступает, я кинула вслед небольшой леденец — пусть поможет хоть немного, разве я о многом прошу — и, немного подумав, протянула еще одну конфету соседу со словами:

— Тебе можно есть сладкое? — потому что мне, например, нельзя с тем количеством, которое я потребляю последний месяц. Если так продолжится, то мне точно светит диабет, и это в лучшем случае. На это мой собеседник лишь молча принял угощение, но не решился открыть. Скосив на него взгляд, я не могла удержаться от вопроса: — Что-то случилось?

Тот лишь помотал головой.

— Ну, смотри, дело твое, — в конце концов, я тут не воспитатель, не преподаватель и не Всевышний, чтоб решать чужие проблемы, навязываясь кому-то еще — со своим бы ворохом разобраться. Радовало, что хотя бы основная проблема отступила пока — организм уже не грозился выпилить себя за счет давления, прочистив голову заодно. Блин, а если это уже зависимость от сахара, и отпустило меня по этой причине…

— В-вы, — ого, притормозите-ка, у нас тут развитие персонажа пошло, — пришли сюда как волонтер, да?

— Можно и так сказать, — кивнула я без лишних утверждений. Не расписывать же ребенку, что ты тот самый третий лишний, от которого один избавиться хочет, — слава богам, что фигурально, — а другой стремится держать поближе в качестве щита. — Ты из того же класса, в котором сейчас лекция?

Тишина явно намекает, что да, иначе бы я уже давно услышала отрицательный ответ.

— Не боись, загонять обратно тебя не буду, хотя вам не помешало бы послушать материал, — для убедительности пожала плечами. — В конце концов, даже если вы дети, то уже можете самостоятельно расставлять приоритеты насчет того, что вы хотите или насколько вам что-либо нужно.

— Серьезно? — недоверчиво переспросил он.

— Абсолютно. Когда я была примерно твоего возраста, то успела наслушаться по поводу того, что мне можно и что нельзя. И не сказать, чтобы потом мне сильно помогло это в жизни — пришлось еще учиться отстаивать свое мнение, которое раньше только навязывалось другими. «Ты должен делать это», «обязан слушать того» — а, по итогу, просто делали тебя удобным, а не самостоятельным, — сейчас научим, блин, хорошему, но ничего не могу поделать. Я бы хотела научиться протестовать вот так раньше, а не осознавать все к приближающемуся двадцатишестилетнему возрасту.

А вот у собеседника аж глаза загорелись от радости.

— Сестренка и правда понимает, — улыбнулся он, после чего нахмурился и спросил: — Но почему ты тогда здесь, а не вместе с остальными, если пришла?

А, ой, теперь внимание точно на мне. Неловко получается.

— Неуютно себя чувствую в больших компаниях, — особенно детей, особенно с таким пре-сеттингом у взрослых, ага. Вслух это говорить точно не стоит. — Я никогда не против помочь в таких делах, но иметь дело с большим количеством людей всегда очень проблемно.

— Ощущение, что за тобой все наблюдают и осуждают?

— Значит, ты тоже из таких? — ответила я вопросом на вопрос. Какая ирония в духе «встретились как-то два тревожника». Тем временем, мальчик снова вздоргнул, но взгляда не отвел на этот раз. — Да, «сестренка и правда понимает», — пошутила я — надеюсь, это не звучит как издевка. — Но вместе с этим сестренка учится, время от времени подставляясь под такие ситуации, а потом каждый раз для себя открывает — большинству людей все равно на тебя, если ты им не знаком, и верит твоему поведению, если ты часто с ними видишься. То есть, смотри, — пустилась я в объяснения, уже полностью развернувшись к нему, для удобства подогнув ногу, — если так смотреть, каждый человек в большей или меньшей степени сосредоточен именно на себе. Скорее, он будет переживать о своем впечатлении на других, чем думать больше, чем пять секунд, о том, кто буквально промелькнул мимо него и все. С теми же, кто общается с ним на постоянной основе, он больше воспринимает ситуацию как «что я чувствую во время нахождения рядом», чем фокусируя внимание на его действиях. Другими словами — что бы ты не делал, ты вряд ли будешь влиять на их впечатления, если только это не что-то глобальное. Еще по-другому — стоит раскрыться, и про тебя уже составят впечатление, которое останется в большинстве случаев неизменным, после которого ты можешь общаться едва ли не как угодно — другие уже будут воспринимать тебя в заданном ключе, не обращая внимание на детали. Понимаешь, к чему я веду? — ну точно сейчас накосячу, вот пить дать. И сама провалюсь как преподаватель в моральном ключе, и еще усугублю кому-то комплексы до крайностей…

— Кажется, да, — прервал мой поток мыслей ответ. — То есть, если меня видят отчужденным, то и не будут подходить или обращать внимание, а если я начну общаться ближе, то запомнят только первое ощущение?

Захотелось разрыдаться от облегчения.

— Где-то так это и работает. Каждый все равно имеет свои взгляды, поэтому никогда не получится угодить всем. Просто поступай так, как тебе комфортнее — возьму для примера еще свое преподавание, хорошо? — дождавшись кивка, я продолжила. — Я могла взять строгий образ и не спускать со студентов глаз, постоянно кошмаря их во время занятий. Можно было просто избегать их, обходясь домашними заданиями и оставляя их самим себе. Но я хотела, чтобы для них и меня это не ощущалось напряженно, поэтому, когда выдался подходящий момент, я показала им, что понимаю, в какой ситуации те находятся, и что со мной можно не переживать, потому что мы ничем друг от друга особо не отличаемся. Сейчас у нас со студентами спокойные отношения, они не боятся со мной поговорить, а во время занятий веселая атмосфера, где можно и учиться, и на что-то отвлечься без проблем, — выдохнула я с внутренним удовлетворением, размышляя над сказанным, пока не поймала подозрительно восторженный взгляд и последовавшее:

— Сестренка, скажи еще раз, где конкретно ты преподаешь?

Я рассмеялась.

— Сестренка учит китайскому в Стэллиском университете, поэтому в основном у меня учатся уже студенты-языковеды или те, кто согласился минимум половиной группы на факультатив.

— Тогда я хочу попасть на курсы к сестренке, когда вырасту! — мамочки, а искры-то из глаз какие! Конечно, приятно иногда для кого-то побывать мотивацией, особенно когда ты сам — ходячее немотивированное существо. Поддавшись импульсу, я слегка взъерошила его волосы, говоря:

— Тогда тебе нужно или любить языки, или в самом начале убеждать свою группу выбрать именно китайский, чтобы ты смог учиться у меня. Уверен, что хочешь этого?

— Да, хочу! — кивнул он, после чего замялся, на что я аж забеспокоилась — что уже успело случиться? — Понимаю, что сестренка сказала мне не беспокоиться, но мне бы хотелось вернуться в класс, и я все еще переживаю насчет реакции других. Можешь зайти вместе со мной?

— Конечно, — сначала хотелось ответить «без проблем», а потом я поняла, что проблемы будут. Еще какие. Для моих нервов — со стопроцентным гарантом. Тем не менее, протянув мальчику руку, я дождалась, пока тот за нее возьмется, и, слегла сжав, направилась с ним обратно к группе.

***

— Я уже думала, ты захотела меня кинуть, тебя слишком долго не бы… — с порога поймала меня Роза, на что я чуть не откинулась от испуга. Раз она стоит уже тут, значит, общая часть закончилась, и… мать моя, меня что, специально тут караулили? А мальчик только озадаченно переводил взгляд между нами в это время, явно гадая, что тут вообще происходит. Заметив его, девушка тут же осеклась, после чего наклонилась к нему и сказала: — Прости, не сразу тебя заметила. Скажешь мне, как тебя зовут?

Я тут же почувствовала, как мою руку сдавило, пока он с небольшим заиканием ответил ей:

— Д-джек, Джек Вайлдбрин.

— А меня зовут Роза, будем знакомы, — протянула она в ответ, предлагая рукопожатие. Джек только удивленно моргнул, нерешительно ответил на жест свободной рукой, после чего взглянул на меня и уже более уверенным голосом заговорил:

— Кстати, сестренка, ты так и не сказала свое имя тогда. Как мне тебя искать, когда я буду поступать в университет к тебе?

На контрасте, конечно, данная фраза произвела взрывной эффект. Роза, кажется, тоже оценила, шокировано смотря на меня.

— Твою сестренку зовут Тори Имре, полное имя — Виктория, — решила не выпадать из образа я, частично чтобы точно дать остальным понять, почему меня не было все это время. — Кстати, тетя Роза тоже представляет крутую профессию, — на возмущенную фразу «кто это тут тетя!» я специально не обратила внимание, — так что тебе необязательно сосредотачиваться на языках, а выбрать, к примеру, того же юриста и искать факультативы. Пока что несколько таких групп китайского попадают другим, но, думаю, к тому времени я уже буду брать большее количество студентов под крыло. Что скажешь?

— Что все равно хочу к тебе учиться, — улыбнулся он, и я едва сдержалась от повторного жеста — в конце концов, не лучшая идея ерошить кому-то волосы на публике, личное проявление симпатии, все дела. — У меня нет любимых предметов, поэтому я лучше сосредоточусь на тех, с которыми точно смогу тебя увидеть!

— Еще не время опускать руки — может, тебе подойдет что-то другое. Но начать можешь, конечно, с языков, а там отталкиваясь от них дальше, — потому что знаю по себе — то, что тебе может нравиться по какой-то причине и то, к чему у тебя есть предрасположенность, не всегда оказывается одним и тем же. — Кстати, можешь для примера поспрашивать и вашего сегодняшнего лектора — думаю, он будет совсем не против поговорить с тобой на эту тему. Что думаешь?

— Тогда я пока оставлю тебя, сестренка Тори. Еще увидимся! — заключил он, с заметно большим энтузиазмом проходя среди удивленных детей в сторону, где за нами уже наблюдал Вин.

У меня такое ощущение от их реакции, что я призвала сюда Христа, не меньше.

— Тори, когда ты успела? — шикнула мне уже практически на ухо Роза, когда Джек уже оказался достаточно далеко. — Ты вообще в курсе, с кем ты умудрилась подружиться?

Да, с идентичным своим загонам ребенком, а что?

— Если судить по твоей реакции, мы как будто в ромком-сеттинге школьного разлива находимся, где я выступаю первым человеком, заговорившим с местной звездой, — отозвалась я.

— Да ну тебя, — фыркнула она. Блин, щекотно — а если учесть чувствительность ушей… — Короче, твой подопечный сегодня — один из первых в списке тех, кому нужна была психологическая консультация, Вин особенно хотел перехватить его для разговора. Пока мы разбирали файлы в начале, то наткнулись на его портфолио — и у него очень тяжелое прошлое, как оказалось. Отец погиб почти сразу после рождения, а мать ушла в запой и часто на нем срывалась, но спохватились уже когда ребенку исполнилось девять. Когда его привели к остальным, то он ни с кем не соглашался общаться, боясь всех, а тут он заявляется с тобой под руку, называет сестренкой и добровольно идет к Вину! Как, блин, ты умудрилась?

— Магия, — издевательски развела руками в сторону я, в то же время вспомнив один очень далекий случай. Одна из моих соседок по дому, в котором мы жили еще в Будапеште, находилась в похожей ситуации, отказываясь идти на контакт. Мы же, почти все знакомые между собой по двору, не знали всех обстоятельств, поэтому, как дети, предпочли согласиться на этом и не обращать внимания — а потом поймали ступор, когда однажды ее увезла скорая, на улицу вывели шатающегося от продолжительного пьянства отца, а взрослые, жившие в смежных квартирах, начали наперебой объяснять социальным службам, как из квартиры часто доносились крики или различные шумы. После этого воспоминания переключились на собственный опыт после переезда — новое окружение, другая атмосфера в учебе, совершенно незнакомые люди, которые уже сформировали свой круг общения — и я, совершенно не вписывавшаяся в ту обстановку. За то, чтобы всем казаться идеальной, пришлось очень многое отдать, что и дало мне понять — так больше нельзя. Нужно было что-то менять, не опираясь на других, строить что-то свое внутри, чтобы никогда не жалеть о сделанном выборе. Что ж, если себе помочь не смогли… — … надеюсь, с ним все будет хорошо, — тихо проговорила я про себя.

— Эй, Тори, — вдруг одернула меня Роза. Взглянув на нее, я заметила, как она уже смотрит не на меня, а куда-то вперед. — Вин смотрит в нашу сторону уже пару минут как, и мне это очень не нравится. Как думаешь, что случилось?

Последовав ее примеру, я заметила, как тот действительно не сводил с нас глаз, пока рядом активно говорил Джек, восторженно разводя руками. Если я правильно поняла контекст, то итог можно выделить в двух словах.

Кому-то конец.

— Думаю, что случился мой клоунизм, — вздохнула я. — Либо перепадет ему, слушая советы неквалифицированных травмированных взрослых, либо мне — за то, что учу детей не самым хорошим вещам, помогая свернуть на кривую дорожку.

А, судя по взгляду, конец придет именно мне.

Пора искать похоронную урну.

***

— Ну что ты сделаешь, если травмированный травмированного издалека видит? — на опережение выдала я, пытаясь оправдаться. Вин только хмыкнул, садясь рядом, и теперь мы уже вдвоем рассматривали водную гладь перед нами, наслаждаясь свежим воздухом после дождя. Настроение постепенно успокаивалось, и я даже почувствовала себя как в пределах университета — на своей территории, которая успела со мной срастись.

— Сделать-то ничего не могу, особенно с тем, как неправильными методами ты вывела главного пациента на сегодня на правильный путь. Но тебе все равно не стоило так опрометчиво вмешиваться, давая ему советы, Тори.

— Знаю, знаю, — выдохнула я — сама прекрасно понимаю, что так дела не делаются. — На определенном этапе сама испугалась, что могу своими словами не туда повернуть в выводах, в итоге только спровоцировав худший сценарий, и даже не буду говорить что-то в духе «но ведь все обошлось».

— Рад, что ты это понимаешь, — ответил Вин, на секунду замолкая — видимо, подбирает слова. — И, тем не менее, отличная работа. Возможно, мне удалось достучаться сегодня именно благодаря тебе.

Ого, это что, признание, что я не полный ноль в психологии?

— Будем считать, что сегодня планеты решили отменить сходку в ретрограде, — отозвалась я, параллельно вспоминая недавние статьи. Потому что что-то про положение там было… как бы не про то самое ретроградное положение у нескольких планет сразу. Ждать, что ли, еще одного подвоха, или это была компенсация за сегодняшний день?

Между нами снова повисло молчание.

Возможно, приди мы только вдвоем, я бы уже полностью успокоилась, считая, что главная неприятность на сегодня позади, но сегодня с нами была Роза. Которая сейчас не находилась рядом. Зато непреднамеренно оказалась я. Незапланированно с самого начала. Кажется, к этому моменту Вин уже…

— Тори, — начал снова он, и я поняла, что в мыслях мы оба сошлись как раз на этой части, — если ты здесь, то я могу уже считать себя отвергнутым, верно?

И вот как тут возразить, скажите мне на милость?

— Прости, — негромко ответила я.

Причем, можно было считать это ответом от обеих сторон.

От себя — что вмешалась, и от Розы — что уже все поняла и не захотела отказывать прямо, вызывая неловкость.

— Не стоит, я должен был догадаться, — покачал головой Вин, продолжая смотреть вперед. — Когда мы уже были на моменте с предложением побывать в Сварте, я уже начал замечать ее смятение, как будто она не хотела что-то признавать. При том, как спокойно мы раньше общались, тогда она вела себя так, словно я ставил ее каждой фразой в неловкое положение, из-за чего я решил на всякий случай переиграть некоторые моменты, чтобы не нагнетать обстановку. Думал, мне показалось, но вот на волонтерстве появилась ты… и уже стало ясно, к чему все ведет.

К горлу снова подступил ком, но уже совершенно по другой причине.

— Все будет хорошо, — проговорила я, пытаясь убедить в этом и Вина, и себя. Оказавшаяся на чужой макушке рука осторожно взъерошивала волосы, пока я размышляла над итогом этой ситуации длиною в год.

Тогда я впервые прочувствовала на себе по-настоящему сильную ревность — сначала как к другу, после как к объекту симпатии. После осмысления ситуации пришло смирение, подкрепленное решением не вмешиваться и поддерживать их на расстоянии. Дальше была в основном отстраненность в попытке не напороться на лишние эмоции, которые бы сделали всем только хуже.

Сейчас… я без понятия, что это, но подобное чувство — точно не облегчение, злорадство или нечто подобное.

Скорее, возникало ощущение, что я переняла эмоции Вина, разделяя вместе с ним безмолвный отказ.

— Вот вы где! — как никогда невовремя воскликнула неподалеку Роза, на что Вин, возвращая маску, вежливо улыбнулся в привычной манере, а я лишь осторожно убрала руку с чужих волос и отвернулась, поджав губы, пытаясь не смотреть на сложившуюся картину. Пейзаж же перед глазами словно издевался, отображая проясняющееся небо, проступившую зелень, которая скоро должна была превратиться в желтый. И…

— Радуга, — негромко констатировала я, глядя на проступившую полосу цветов на фоне серого. Несмотря на это, кажется, меня все-таки услышали — за спиной я услышала удивленный возглас Розы и тихое хмыканье Вина. Вместе мы еще какое-то время безмолвно смотрели на небо, пока я думала об этом как о знаке — счастливом, надеюсь, потому что плохих и так хватало по жизни.

Пусть лучше значит, что впереди стоит ждать чего-то большего и лучшего, оставив позади благодатную почву.

Комментарий к К точке перехода

Чем дальше в лес… тем веселее с тараканами 🤡

Вот и достижение очередной ачивки - данному сборнику исполняется ровно год с момента публикации, с которым было пройдено немало событий, и теперь мы празднуем очередную годовщину персонажа, которому он изначально посвящен

Happy Vyn day!

Желаю всем найти своего психотерапевта, не попадать в описанные здесь ситуации… ладно, хватит шуток, а то я отпугну последнюю долю тех, кто читает эту работу 🗿

Да, в этот раз здесь стекло, потому что не выходит сейчас по-другому писать, но есть надежда, что дальше пойдет легче

А спонсор данного состояния - канон: теперь попробуй скомпилируй из него нужные тебе события, не особо руша канву повествования

========== … на новый курс действий ==========

Комментарий к … на новый курс действий

Текущий таймлайн: 26-ое сентября 2031-го года

Так, блин.

Эти все лирические отступления хороши, конечно, но…

— Сестренка Тори, порисуешь с нами?

— Сестренка, хочу поиграть с тобой!

— Сестренка Тори!

А вот теперь наступил реально момент, которого я так не хотела.

Главная проблема в моей цепочке взаимоотношений с детьми — это не то, что они шарахаются от меня. Точнее — поначалу да, боятся, но стоит им просечь, что это не выспавшееся существо мрачного типа не представляет угрозы… начинается ад.

А, точнее, витье веревок из человека, который не знает, как их толком контролировать.

Роза, ну где ты, когда ты так нужна?

— Тори, там Вин просил помочь ему с кое-чем, можешь подойти к нему? — ого, мои мольбы в кои-то веки были услышаны, или это все мой замученный вид? Неважно, главное, что мы отсюда выбираемся. Благодарно кивнув ей, давая понять, что услышала ее, я быстро извинилась перед окружившими меня детьми и проскользнула к стоящему в другом углу комнаты Вину.

— Ну что, капитан, каковы следующие действия? — с ноткой драматизма все звучит интереснее, а в таком обществе — еще и долго не отпускает.

— Нам нужно принести сейчас привезенные детям игрушки, — а, те, что еле помещались сегодня на заднем сидении и чуть не выпихнули из машины Розу, да? Хотя, не то, чтобы я ее не понимала — между тесным соседством на безопасном расстоянии и напряженности в более свободных условиях, большинство предпочтет все-таки первое, — поэтому, раз ты до этого больше сидела с детьми, я решил поменять вас местами и… не усугублять положение.

Да, тут и не поспоришь — чем дальше в лес, тем больше шансов наломать лишних дров.

— Кстати, — начала я, когда мы уже вышли в коридор без посторонних ушей, — что ты тогда будешь делать с финальной частью завтра? Все, что уже было распланировано…

— … придется, скорее всего, если не убрать, то свести к минимуму, — закончил за меня Вин. — В конце концов, мы уже согласовали ужин в моем доме, поэтому отменять его совсем было бы бессмысленно. К тому же, Тори, ты ведь знаешь — уходить от ответа без особой причины не в моих правилах.

— И взамен выйдет, что очередной день рождения пойдет кувырком, — прямо-таки печальная закономерность выходит. Даже если прошлые два года прошли относительно спокойно, то в этот раз… — Теперь я точно понимаю, почему ты не хотел все эти годы устраивать празднования.

Будь у меня такая же ситуация — давным-давно бы открестилась от любых праздников, закрывалась в бункере и никого не подпускала. И пофиг, что примерно так же получается на практике уже в непреднамеренном ключе.

— Если так вспомнить, Тори, ты никогда не говорила, когда у тебя, — нет-нет-нет, вот обо мне сейчас точно не надо, хорошо? Но, стоило мне мысленно запаниковать, как телефон разразился знакомым сигналом, который игнорировать бы не получилось даже под страхом смерти — еще прям из Будапешта достанут ближайшим же рейсом. Украдкой выдохнув, я дала Вину знак подождать, в это время нажимая на кнопку ответа:

— Алло?

— Вика! — так, голос уже на мамин не похож, на фоне слышна гулянка, мама рискнула доверить свой телефон кому-то еще, а, значит…

— Каталина? Не ожидала тебя услышать сегодня, — пока что только она сходится по всем трем пунктам, да и звучит собеседник относительно молодо… ну, и, да, навеселе. — Как я понимаю, поздравляю со свадьбой?

— Аг-га, спасибо! — что и требовалось доказать. Наверняка празднуют еще с полным размахом, достойным славянских традиций. — Могла бы и приехать для разнообразия, наверняка ж сидишь сейчас дома без особого дела.

Я с долей скепсиса покосилась на Вина, которому наверняка было прекрасно все слышно.

— Прости, но вряд ли бы смогла — родители должны были передать, что это из-за работы, поэтому мне очень неудобно куда-то срываться. И сейчас я как раз занята, смогу говорить еще где-то пару минут.

— Ага, ага, так я и поверила. Специально же решила проигнорировать меня, оставшись в своем забитом городишке…

— Каталина, следи за выражениями!

О, кажется, за кадром мы с кем-то засинхронились.

К слову, еще одна причина, по которой не хотелось ехать и которая только что получила свое подтверждение — капризы. Потакать таким людям, как моя сестра, я очень не любила, а еще и на таком празднике, где собирается вся родня, поднимать скандал или терпеть все это — себе дороже. Конечно, есть шанс, что за тебя заступятся, но стопроцентно взамен заклеймят как непойми-что, поэтому заметно проще спустить все на тормозах вот так. Особенно когда хоть один человек из двух гарантированно трезв.

— В любом случае, мне пора возвращаться, поэтому дай, пожалуйста, телефон обратно маме, мне нужно кое-что обсудить. Еще раз поздравляю, пусть ваша семейная жизнь будет благополучной.

По ту сторону не последовало никакого ответа — раздалось лишь шуршание и уже давно знакомый родной голос:

— Лучше б мы тоже остались в городе, — пробурчали уже на более привычном языке, явно для конспирации. Хотелось хмыкнуть со скрытым подтекстом «я же говорила», но лучше не надо драконить ее дальше. — Почти вцепилась в меня, ноя «дайте поговорить с Викой», «дайте поговорить с Викой», а, получив свое, еще и оскорблять вздумала. Как будто этот городишко чем-то лучше с его…

— Мам, лучше не сейчас, еще услышат, — прервала ее я, пытаясь предотвратить катастрофу. — Наше отношение — это наше, еще неизвестно, с кем вы там сцепитесь по этому поводу. Как вы там, еще надолго?

— Нет, еще час-два, и мы будем уходить, вернемся в Стэллис уже на следующей неделе, как закончим навещать знакомых. Звонить особо не буду, но, как приедем домой, тебе надо будет зайти к нам, — и наслушаться в один заход о всех ваших впечатлениях, да? Так и запишем — помирать по плану на следующих выходных, если повезет — через две. — Все, заканчиваю говорить, твой отец ведет сюда своих родителей.

— Хорошо, пока, — но по ту линию уже слышны короткие гудки. Ну и эмоциональные горки, блин, осталось только…

Ай, точно, Вин все еще рядом.

— Прости, кажется, мы сильно задерживаемся, — я уже полноценно повернулась к нему, готовая оправдываться, но в этот момент волосы накрыла чужая ладонь. Мы что, в процессе массовых референсов, и наступила очередь вчерашнего дня?

— Слишком тяжелый разговор?

— Да нет, скорее, прелюдия к таковому на потом, — выдохнула я, после чего осторожно сняла руку со своей головы и первая подошла нормально к машине. — Радует, что в этот раз, походу, мне суждено находиться по ту сторону баррикад, выслушивая, скорее, как Будапешт проигрывает другим, чем как я проигрываю другим своим сверстникам оттуда. Думаю, ты и сам мог услышать по контексту или интонациям, верно?

— Не стану спорить, — донеслось в ответ, после чего сработала сигнализация, позволяя открыть заднюю дверцу. — Все точно будет в порядке?

Я только нервно хихикнула, разворачиваясь, чтобы передать первую крупную игрушку.

— Посмотрим. Ты же знаешь — в моей жизни предсказуемости практически не бывает.

***

По сути, все эти подарки для детей были завершающим аккордом — раздарив их, мы должны были только сказать несколько напутственных слов, попрощаться и уйти, но обещать как-нибудь вернуться. И если насчет Розы я была на все сто уверена, что ее облепят со всех сторон, но:

— Сестренка Тори, не уходи-и-и-и-и, — в свою сторону ждать примерно такого же наплыва я совершенно не думала! Растерянно смеясь, я кивала на каждое утверждение, пока не услышала:

— Сестренка, ты же еще вернешься ко мне?

С Джеком была немного иная история — этот ребенок умудрился привязаться ко мне на немного иной почве, поэтому здесь я не могла обойтись несколько поверхностным — да простят меня остальные — жестом. Поэтому, наклонившись к нему, я протянула вытянутый мизинец, говоря:

— Если тебя это успокоит, можем составить клятву на мизинцах. Что скажешь?

Лицо мальчика просияло.

— Конечно!

Заключив нашу небольшую сделку, я на секунду задумалась — может, закрепить это по-настоящему, не только на словах? В конце концов, насколько я знаю, вполне существуют такие формы сотрудничества с детскими домами, и доходила такая практика даже до нас в свое время… Пока не потерялась мысль, я коротко сказала Джеку, что сейчас вернусь, и отошла в сторону воспитателей. Директор окинул меня несколько скептичным взглядом, но на этот раз промолчал — и слава Богу, потому что первоочередно пришлось обращаться именно к нему.

— Простите за беспокойство, но я бы хотела поинтересоваться у вас об одной вещи, — выдохнув, я собралась с мыслями, переспрашивая себя в последний раз, точно ли хочу этого, и на одном дыхании спросила: — в вашем приюте практикуется наставничество для подопечных?

***

— Тогда свяжетесь со мной по возможности — как выйдет шанс, я заеду к вам, чтобы оформить нужные документы, — закончила на этом я, возвращаясь к машине, где меня заждались оставшиеся двое. В руках у Розы я заметила небольшую баночку с чем-то цветным внутри, на что она сказала:

— Дети передали это нам, попросив вернуться к ним еще. Думаю, несколько из них адресовано и тебе, — какая прелесть, божечки. И, ладно, признаю, очень приятно получать такое, даже если эти два дня работаешь на износе менталки. Кивнув в знак того, что поняла ее, я еще раз обернулась, махая рукой на прощание детям, послав Джеку отдельную многозначительную улыбку, и залезла в салон машины на освободившееся заднее сидение.

А тут стало аж до непривычного пусто.

— О чем вы так долго говорили с администрацией? — поинтересовалась Роза, как только Вин завел двигатель, и мы начали удаляться. — Уже думали подойти, даже дети забеспокоились немного.

— А, это, — стоит ли им говорить или нет? Хотя, ладно, смысл интриги, если это не то, что я хочу скрыть, особенно перед ними. — Хотела поинтересоваться за то, можно ли оформить опеку над ребенком.

Резкий кашель впереди и сбоку очень ясно намекнул, что я немного не так выразилась.

— Блин, то есть не опеку в плане «забрать к себе и воспитывать», а «оказывать услуги ментора»! Когда посещаешь ребенка по возможности и проводишь с ним время как приписанный к нему друг! — стоп, не дай Бог я так же ляпнула перед администрацией! Хотя, нет, оговорись я, они бы тут же спросили, не ударилась я, а не обсудили спокойно детали. Не, отбой тревоги, там все должно быть нормально. — Вообще, нам как-то предлагали такую практику еще в студенческие времена, когда у нас был факультатив от социологической кафедры, но дело ни у кого не дошло до конца. А тут, раз уже раззнакомились, да и поладили неплохо… думаю, не хотела бы так оставлять его, — последние слова были произнесены еле слышно, после которых в машине и вовсе повисла тишина.

Ну и ладно, больше возможностей подумать над итогами этой недели.

Значит, по порядку: отказ от отношений с одной стороны, вынужденное волонтерство, которое, как оказалось, меня переиграло и уничтожило, заведенное знакомство с дитем схожей травмы, донесение отказа до другой стороны, пережитый детоапокалипсис, долетевшие новости от родни и, добивающим, перспектива с таким букетом развеселых дилемм брать ответственность, пусть и частичную, за кого-то еще.

Заемечательно просто, максимальная продуктивность в притяжении проблем на свою голову.

Еще и во время выходных, наверное, успеется хлебнуть как не от двоих, так одного точно насчет по-идее-романтического-но-не-судьба вечера, и им же лучше, если в этот раз они поставят точку насчет «отношений» без моего участия. Как бы не пришлось потом еще первое время служить мостиком для их общения, пока неловкость не выветрится…

Да, впереди явно будет весело, но, будем надеяться, что без особых последствий.

А насчет итогов для нынешней ситуации… что ж, надеюсь, она поможет вырулить на правильную дорогу, а не завести нас всех куда-то еще или повести крюком через дополнительные наборы проблем.

Комментарий к … на новый курс действий

Вы думали, что то был конец части?

Но нет, это я, Дио зачеркнуто моя долбанутая фантазия и неумение читать эпизоды в один заход

прогрессирующие клоунские настроения

Поэтому вот небольшое дополнение, более логично завершающее предыдущий эпизод

========== … сквозь преграды прошлого ==========

class="book">Комментарий к … сквозь преграды прошлого

Текущий таймлайн: 24-ое октября 2031-го года

… Походу, зря я поторопилась так с отсвечиванием собственным аккаунтом.

Сейчас, стоя у порога небольшого ресторана, — слава всем богам, что при куче приятных деталей, вроде разделенных по небольшим комнатам столов, он все еще считался недорогим вариантом для брони, — я не могла сдержать нервы, отчего даже подзажившая рука начала невыносимо зудеть, понимая, что придется переживать обязательный эпизод неловкости. Одно дело — смириться с тем, что постоянно провоцируешь какие-то эпизоды клоуничества на непроизвольном уровне, и совсем другое — заранее знать, с чем наверняка столкнешься в качестве продолжения незавершенного эпизода. Тем более, когда эпизод связан со вскрытием твоих самых незрелых и высокопарных моментов…

Кто-нибудь, прикопайте меня прямо здесь, пожалуйста.

Глубоко вдохнув, я все-таки шагнула вперед, толкая стеклянную дверь — странно, почему такое сильное ощущение дежа вю? — и подходя к администратору. Та улыбнулась в несколько натянутой манере, и не удивлюсь, если это из-за моих хождений туда-сюда, отлично просматривавшихся с этой точки, задавая дежурный вопрос «добрый вечер, чем могу вам помочь?». Кивнув на ее слова, я ответила:

— Пару дней назад я бронировала у вас комнату на имя Виктория Имрэ на сегодня вместе с предварительным заказом нескольких блюд к шести часам. Все ли готово согласно плану?

— Конечно! — заверила меня та, а на ее лице проскочило облегчение. Не удивлюсь, если по причине того, что она могла снять с меня лишние подозрения. — Проходите по левому коридору до четвертой двери справа — номер двадцать два, как вы и бронировали, на двоих человек. Сообщить вам, как только прибудет ваш компаньон?

— Нет необходимости, — качнула я головой. — Большое спасибо за вашу работу.

— Желаю вам приятного вечера, — напоследок ответили мне, когда я развернулась в нужном направлении. Так, четвертая дверь справа, двадцать второй номер… отлично, все верно. Легко открыв разделяющую пространство дверь, я оказалась в небольшом светлом помещении, которое как раз вмещало вешалку у входа, стол на двоих и пару стульев. Не, можно было, конечно, поддакнуть прихотям и выбрать что-то в азиатском духе… но такого не оценим ни я, ни сам Вин. В его случае все объясняется привычками, в моем же все очень просто — мои колени просто не выдержат пыток требуемой позы, поэтому не стоит даже заикаться о подобном выпендреже. Если чему меня и научила жизнь, так это необходимости в первую очередь думать о комфорте, а не репутации или «ой, как круто это выглядит, надо делать точно так же».

Сняв с плеч куртку, я привычно накинула ее на спинку стула… а, блин, наверное, не стоит так делать. В конце концов, ничего ведь не случится с кожей от пары часов на вешалке, можно хоть иногда, для разнообразия последовать правилам приличия. После взгляд перешел на стол… отлично, и правда ничего не забыли, а от некоторых блюд еще даже пар идет. Запахи так и вовсе манили не сдерживаться и налетать в одно лицо уже сейчас, не дожидаясь никого.

Меня уже все устраивало — надеюсь, приглашенному Вину тоже придется такой прием по душе.

Чем больше времени проходило, тем больше я осознавала, насколько разными могли быть наши стандарты «хорошего», что, разумеется, касалось и еды. Пока я спокойно питалась даже наименее востребованными — и, говоря откровенно, не всегда качественными — продуктами нашего минимаркета, Вин всегда предпочитал либо лучшие варианты меню нашего кафетерия, либо изредка принесенную еду из дома. Однажды он предложил мне попробовать один из приготовленных им десертов… после этого я поняла, что больше никогда не прикоснусь к духовке, чтобы не осквернять ее своими несчастными попытками приготовить что-то в подобном духе. Возможно, я просто себя накручиваю лишний раз…

Открывшаяся дверь резко ударила по нервам, и я оглянулась на показавшегося в проеме Вина.

— А вот и ты! — улыбнулась я не без искренности, хотя и с отголосками неуверенности. На автомате потянувшись снова расправить только-только повешенную куртку, я продолжила: — Ты как раз вовремя, и… — пришлось тут же осечься, стоило заметить — а, точнее, осознать — в его руках еще один букет.

На подсознании возникли подавляемые до этого картины недельной давности.

Вот только триггера на обыкновенные цветы и не хватало для полного счастья!

— … Ого, — выдохнула я, стоило только отпихнуть неприятные ассоциации подальше, чуть наклонившись к букету. — Они просто восхитительны. Это же не розы, правильно? — переспросила я, заметив, что форма пусть и похожа из-за многослойности, но сердцевина цветков открыта.

— Верно, — улыбнулся Вин, видя мою заинтересованность. — Их называют эустомами или лизиантусами. В Сварте они считаются одним из наиболее известных видов цветов, а у многих жителей можно заметить, как они цветут на домашних клумбах.

— Сегодня на удивление часто подчеркивается в разговорах твоя родина, — шутливо подметила я, беря протянутый букет, заодно освобождая Вину руки, чтобы тот мог спокойно снять пальто. — Но, кроме шуток, они на самом деле очаровательные, и запах едва-едва слышен, — и, не стоит говорить это в лицо, пожалуй, розовый цвет, который я обычно воспринимаю в штыки, прекрасно вписывается сюда. Держа под присмотром недавние воспоминания, я с трепетом положила цветы на невысокий шкафчик рядом и наконец приблизилась к столу — в какой-то мере пришлось идти на опережение, чтобы пресечь дальнейшие ассоциации. Вин только оглянулся, когда я наконец приземлилась, с несколько озадаченным выражением, но быстро сменил его на многозначительное хмыканье и сел напротив.

— Что ж, надеюсь, ты не сильно стеснен этой обстановкой, — начала я, сделав приглашающий жест в сторону блюд. — Я давно хотела побывать здесь, поэтому, как только ты выразил желание отпраздновать вместе, выбрала именно это заведение. Да и, в свете нынешних обстоятельств, оставаться в более людной обстановке я пока не могу, если это не касается учебы.

— Все в порядке, — заверил меня он, беря в руку бокал с вином, — более того, здешняя обстановка прекрасно подходит сегодняшнему дню. Чем меньше лишних глаз рядом, тем лучше.

Вот вроде бы и комплимент, а вроде звучит слишком подозрительно.

Марафон раскрытия красных флагов продолжен?

— Рада, что тебе тоже нравится, — повторила я его жест.

С негромким звоном оба бокала встретились, словно знаменуя начало битвы. Ассоциации дикие, конечно, но учитывая незакрытость некоторых тем…

— С днем рождения, Тори, — доброжелательно произнес Вин, глядя мне в глаза. Чертов зрительный контакт, от которого слишком неудобно избавиться. — Надеюсь, что следующий год принесет тебе множество приятных событий, ограждая от всего неприятного.

— Увы, но неприятности слишком меня любят, чтобы оставить так просто — отшутилась я, улыбаясь. — Взамен, я надеюсь, что мы сможем оставаться рядом друг с другом, что бы ни случилось.

Сказать бы «и в горе, и в радости», но для этой сцены фраза была бы слишком неуместной — хотелось искренне выразить свое пожелание, чтобы то не затерялось в концентрате шуток.

***

— На самом деле, — снова начал разговор Вин через некоторое время. Я только выразительно подняла бровь, не желая перебивать его или слишком быстро глотать находившийся во рту кусочек мяса, — я бы хотел поговорить еще кое о чем. Ты ведь помнишь мое сообщение о том, что это еще не весь подарок, который я хотел сегодня предложить?

Увидев мой кивок, он продолжил:

— Как ты видела, мой личный номер телефона также привязан к старой странице в социальной сети, о которой знает очень малое количество человек. Ее я вел под псевдонимом, взяв лишь оригинальное имя и фамилию… одного из своих родственников, — так, что-то мне это оч-чень не нравится. Такие окольные пути значат только, что следующая информация буквально создаст коллапс, после которого очень захочешь либо не жить, либо спровоцировать вручную мод с амнезией. Непроизвольно рука потянулась к еще полному бокалу, пока он продолжал: — Полностью же меня зовут на самом деле Вильгельм Ричард Альберт де Хаспран.

… Какого?!

Не донеся бокал до губ буквально на пару сантиметров, я тут же резко отвела руку, невольно разбрызгав напиток.

Что ж за день-то такой — явно не дружащий с напитками и моей психикой!

Если я правильно помнила с тех же уроков истории, у королевской семейки Сварта было еще три герцогских линии, которые могли претендовать на престол, из которых фаворитами всегда считались именно Хаспраны. И если Вин реально принадлежал их роду…

— Мать моя, мне действительно не стоило бросать читать исекаи с аристократией — теперь они решили поквитаться со мной и воплотились в реальность, — беззвучно проговорила я, пытаясь совладать с эмоциями. Подумать только — все это время я донимала своими эмоциями, фразочками и неадекватными выходками не просто звезду психиатрических кругов, а практически монаршую особь! Это походило на какой-то дикий левел-ап своих способностей искать неприятности на свою голову, который обнаружился только спустя нескольких лет гринда.

— Тори…

— Я ничего пока не готова сказать, — тут же перебила я, даже не пытаясь поднять на него взгляд. Я понимаю, что он переживает из-за открытия такого факта, но это слишком много, чтобы переварить так просто за один раз. Скосив глаза на все еще держащую бокал руку, я одним махом осушила остатки вина, и — вуаля! — слова появились сами собой, но…

— Ты злишься на меня?

— Да не на тебя, дурень, а на свою абилку промахиваться по-крупному, — прощай, адекватность и фильтр речи, я вас обязательно вспомню, когда буду переваривать произошедшее. — У меня сейчас буквальная перестройка, как при развале Союзного Государства, когда я прохожусь по воспоминаниям и осознаю, что весь мой позор заставался не просто психиатром, а еще и человеком, который наверняка из-за аристократических нравов… ай, да короче! — как же сложно высказать мысль правильно… Еще филолог, называется, да. — По-хорошему, сам факт того, что мы считаемся друзьями звучит как шутка, а ты мне сейчас пытаешься сказать, что умудрялся терпеть меня два с половиной года, когда мог вполне обосновано забить на мои загоны и быть абсолютно правы. Блин, да взять хотя бы прошлую неделю, когда я буквально своей истерикой заставляла тебя нянчиться со мной, а ты мало того, что спокойно перенес это, так еще и…

— Тори!

Отклик на подсознании подменил его образ на родительский, мгновенно заставляя замолчать и начать ужасаться с наговоренного. Даже спину прошибло холодным потом как по команде.

— … Прости, — выждав немного, негромко произнесла я.

Молчание угнетало, но хотя бы помогло сбить подкрадывавшиеся истерические нотки. Хотя какой-то плюс в этой ах… аховой ситуации.

— Я… просто пытаюсь сказать, что с моими проблемами странно, что ты завязал дружбу именно со мной, — что ж, попробуем еще раз. — Возможно, это из-за стереотипов, но аристократия, в моем понимании, предпочитает четко очерчивать свой круг знакомств, практически не пуская туда посторонних, — стоп, а ведь идеально накладывается на ситуацию тогда, полгода назад! Тот случай с Розой и ее телефонным номером, который непрямо подчеркнул, что остальные считаются если не пустым местом, то точно пылью у обочины. — А тут я, едва компетентный, с ног до головы нестабильный человек, уже больше двух лет являюсь твоим постоянным компаньоном, даже если в пределах одного Стэллиса найдется не меньше сотни кандидатов покруче. И… разве тебе действительно стоило иметь дело именно со мной?

Просто… почему мне так повезло встретиться именно с Вином?

Это именно тот момент, когда проблемой считаешь не кого-то еще, а именно себя.

— Конечно, стоило, Тори.

Голос внезапно зазвучал прямо передо мной и ниже, чем ожидалось.

Когда под влиянием момента я начала говорить, то незаметно для себя развернулась вправо, пытаясь подсознательно еще больше оградиться от возможного контакта. Ну, а теперь бежать было просто некуда — потому что Вин буквально присел напротив меня, еще и удерживая руки на спинке и столешнице, чтобы я оказалась даже попросту визуально в его захвате.

Пробравший тогда спину пот словно за секунду испарился от вспыхнувшего смущения.

— На самом деле, твоя искренность в любой ситуации просто не могла не очаровать. Когда ты радуешься, переживаешь о чем-то, злишься или просто находишься в спокойном состоянии, то всегда высказываешь или пытаешься передать только то, что думаешь на самом деле. В обществе, которое я знал, человек носит огромное количество масок, меняя те ежесекундно и никогда не позволяя увидеть истинные эмоции, поэтому, познакомившись с тобой, меня заинтересовало то, как ты можешь честно сказать о том, что думаешь, даже если это происходит далеко не сразу. Открытость, честность, понимание, отзывчивость — для меня такой человек уже более, чем просто достоин, находиться рядом. И я действительно рад, что протянул тебе тогда руку помощи, а после находился рядом. Понимаешь, о чем я, Тори?

— Еще бы не понимать, — чувствуя, как пылает и лицо, и уши, и даже шея, неразборчиво ответила я, — как ты буквально вывел в плюс мою ребячливость.

Ну серьезно, все это, как правило, говорят о детях, которые просто не любят или еще не научились лгать!

— Но, — тут же продолжила я, — я тоже рада, что мы смогли найти друг друга. Я уверена, что ты уже давно знаешь это, но ты действительно единственный человек, с которым я могу чувствовать себя по-настоящему комфортно, пусть даже не скажешь так сразу. Для меня… не скажу что совсем не имеет значения, но мало значит статус, страна происхождения или прочие независимые от тебя детали, и… только если ты уверен, что хочешь видеть меня рядом, я всегда буду неподалеку, поддерживая тебя как могу или… ну, или как умею, — последние слова я проговорила, когда уже, под влиянием момента, осторожно подалась вперед и обняла Вина за шею, с ироничным смешком. Стараясь не переносить на него свой вес из-за и без того неудобного положения, я неловко застыла, понимая, что…

По сути, это первый раз когда мы вот так вот — да и в принципе — обнимаемся в спокойной обстановке.

Еще и с инициативой, исходящей именно от меня.

Я никогда не была слишком против тактильного контакта, и последние события это подтверждали особенно хорошо — иначе бы я так не висла на Вине коалой в момент истерики, когда едва контролировала свои порывы. Но, взамен, на меня всегда давили сомнения, что я обязательно вторгнусь в чужое пространство или неправильно истолкую проявленную доброжелательность, поэтому я и первые шаги в проявлении тактильной симпатии были всегда несовместимыми понятиями. С Розой выражать подобные жесты было немного проще, но вот с Вином… насчет него существовала еще проблема, напрямую связанная с тем ворохом чувств, которые обнаружились еще год назад, но так и не получили названия. В итоге, между нами никогда не было вот таких осознанных объятий, которые можно было назвать обоюдно добровольными.

Поэтому я не могла не воспользоваться возможностью прочувствовать и постараться отпечатать в памяти каждую деталь, вроде…

Переплетения цветочных запахов.

Ощущения исходящего тепла.

Смутно слышимого сердцебиения другого человека.

Присутствия чужой руки на спине в словно защищающем жесте.

Легкого головокружения от переизбытка эмоций.

Падения вперед в словно замедл… стоп, что?

Черт возьми!

В итоге, наверняка чуть не снеся стул, а заодно с ним и стол со всем его содержимым, мы оба упали на пол, благо, хоть удерживаемые за головой Вина руки смогли стать ему неплохой подушкой безопасности. Это, в свою очередь, спровоцировало напряжение в больной руке, импульс тут же заставил мозг протрезветь…

Твою ж налево, что произошло!

— Прости! — тут же вскочила я, едва не заваливаясь уже назад от осознания. Блин, лучше б я этого всего не делала — наверняка ж не удержалась бы в любом случае, валя с ног бедного человека. Убедившись в собственной устойчивости, я протянула руку Вину, чтобы он мог встать, но пришлось сразу поменять ее на левую из-за все-таки вскрывшейся раны. Тот сначала ошарашенно смотрел на меня, после чего нахмурился и принял помощь, возвращаясь в вертикальное положение. Не удержавшись, я снова проговорила: — Еще раз прошу прощения, мне не стоило…

— Нет, все хорошо, — все еще с уловимым недовольством ответил он, пытаясь отряхнуть одежду от пыли. Господи… не ужин, а одна катастрофа за другой. Как будто не хватало еще напряжения, один из телефонов раздался стандартной трелью, вынуждая Вина отвлечься и вместо этого принять звонок.

— Да? Погоди, погоди… все настолько срочно? Я просто не уверен… — покосившись на меня, он нахмурился еще больше, но покорно ответил: — Понял, выдвигаюсь к нам. Буду через минут двадцать, — отключившись, Вин на секунду замолчал, видимо, переваривая информацию, после чего сказал: — На работе возник несчастный случай, мне придется отправиться туда прямо сейчас, чтобы вести разбирательства. Но, — тут он легонько ткнул пальцем в мой лоб, словно разбивая гнетущую атмосферу, — наш разговор еще не закончен, Тори. Как только дело уляжется, мы обязательно обсудим эту тему еще раз. А пока, — рука перешла на волосы и привычно взъерошила их, — мне придется уйти раньше. Прости, что не могу остаться, как обещал.

— О чем ты, я же все понимаю, — все еще несколько нервозно ответила я. В глубине души даже подселилось чувство радости от того, что этот разговор прервался, пока не привел…

… Стоп, но к чему он мог привести?

— Я позвоню, как будет возможность, — закончил он, подхватывая с вешалки пальто и перекидывая его прямо на руку — видимо, собирался бежать до машины прямо так. Все ли будет в порядке из-за этого? — И…

На секунду он вернулся, коротко прижав меня к себе свободной рукой.

— Еще раз с днем рождения, Тори, — закончил он, на сей раз действительно уходя. Щелчок двери, исчезнувший в проходе силуэт — и комната тут же опустела… хотя нет, блин, от количества вопросов в моей голове она бы тут же лопнула!

Бессильно упав прямо на пол там же, где и стояла, я пыталась перебрать в голове события этого дня, но с каждым разом все больше моментов вызывали одну и ту же реакцию.

Что, мать вашу, это было?!