Вляпалась! [Татьяна Олеговна Новикова] (fb2) читать онлайн

Вляпалась!

Часть 1. Безработный маркетолог

Нет, ну какая наглость! Выгнать из рекламного агентства, которому я отдала пять лет жизни! Невиданное дело!

Моему негодованию не было предела. Я закидывала пожитки в картонную коробку на манер иностранных фильмов (ну а куда ещё запихнуть четыре грамоты лучшему сотруднику среди рекламных агентств города, два кубка по командному теннису и хомяка в клетке?) и бурчала под нос. У дверей моего кабинета — бывшего моего кабинета, простите — собралась толпа любопытствующих. Я слышала их шепотки и гаденькое хихиканье. Дескать, наконец-то возмездие настигло местную тиранку и самодурку Полину Иванову.

Во всем виноват Саша. Неужели он думает, что я, зная его адрес и с отличием окончив институт по специальности «реклама и связи с общественностью», не придумаю способа для мести?! Тоже мне, крупный начальник выискался. Решил, что может выпихнуть меня за порог как надоевшую собачонку.

Дело в том, что Саша не умел отказывать людям и принимал к нам в агентство всякий сброд. То дочь соседа по даче, то сына одноклассника. Я, как правая рука директора, их терпела и всячески наставляла на путь истинный. Саше-то по барабану: он приехал, впихнул мне в обучение очередного «новобранца» и заперся в кабинете. Обычно приведенные им работнички долго у нас не задерживались. Они-то ждали легких денег, а я спуска никому не давала.

Но месяц назад Саша превзошел самого себя. Он привел тридцатилетнего рыжеволосого олуха, который когда-то работал в полиции, но был выгнан оттуда взашей. Олух приходился братом Сашиной новой пассии, посему был взят на должность «начальника по безопасности».

— Ну и зачем нам охранник? — непонимающе спросила я Сашу, когда тот попросил приглядеть за олухом.

— Не охранник! — Саша поднял указательный палец. — Начальник по безопасности. Усекла?

— У нас нечего воровать. Бумагу и скрепки? Или допотопные ноутбуки? Маркелов, ты с дуба рухнул?

— А интеллектуальная собственность? — нашелся Саша. — Макеты, эскизы, заготовки. Ты прикинь, как мы можем влететь на бабки, если это попадет в руки злоумышленнику. Дай парню побыть боссом.

Увы, тот факт, что наша уборщица, тетя Аня, порою забывала закрыть входную дверь, и ни один грабитель по интеллектуальной собственности до сих пор не нагрянул, Сашу не переубедил. Наше агентство хоть и держалось на плаву, но среди богатых не числилось. Если бы не умение Маркелова доставать клиентов из воздуха и мои лидерские качества (себя не похвалишь — никто не похвалит), мы бы давно загнулись.

Короче, появился у нас новый босс. Ему выделили коморку, где раньше хранились швабры (тетя Аня негодовала, когда узнала о переселении хозинвентаря в пустующую туалетную кабинку), и приказали бдеть. Ибо гнусный ворюга может появиться откуда угодно. Беда в том, что в бизнес-центре, где мы арендовали офисные помещения, кроме нас, располагалось ещё десяток, нет, сотня компаний. И нашему олуху — извиняюсь, боссу — показалось, что враги снуют повсюду. Он бродил туда-сюда по общему коридору и отлавливал всяких «подозрительных личностей». Чаще всего ими оказывались водители транспортной компании, которая находилась на том же этаже. С ними проводилась беседа на предмет того, кто они и что здесь забыли. Водители сначала непонимающе отвечали. После слали лесом. Затем слали уже не лесом, а гораздо глубже. Короче, босс их изрядно заколебал — они пожаловались мне. Я тактично намекнула боссу, что воров у нас нет. На первом этаже сидит охрана, в здании пропускной режим — абы кто сюда не зайдет.

— Это ты так думаешь, — подмигнул мне босс.

Он удумал оставаться на ночевку и искать «слабые места» бизнес-центра. Но был изгнан домой вахтером. Тетя Аня, у которой босс начал обнюхивать средства для мытья пола, отходила его веником. Коллектив взвыл, потому как босс любил устраивать всяческие допросы с пристрастием. Маркелов на мои попытки докричаться отмахивался:

— Забей, дай парню насладиться своей нужностью.

Ну а сегодня я пришла на работу раньше всех и поймала босса в женском туалете. Он ввинчивал за занавеску камеру наблюдения.

— Ты с дуба рухнул? — вкрадчиво и очень ласково, потому как с ненормальным иначе нельзя, спросила я. — Что за хоум-видео ты собираешься снимать?

Босс приложил указательный палец ко рту.

— Т-с-с. Я уверен, наша умственная собственность под угрозой.

— Интеллектуальная, — поправила я.

— И чо?

— Ничо. Откручивай этот беспредел.

— Нет.

— Живо.

— Нет.

— Давай-давай, не тормози.

— Не-а.

Разговор зашел в тупик. Я кивнула и вышла. А когда босс пошел на патрулирование коридора, залезла на подоконник и выломала камеру с мясом. С видом победителя я прошествовала до своего кабинета под удивленные взгляды сотрудников. Кто-то увидел меня, дергающей за шторы в туалете, и новость о ненормальной Полине мигом разошлась по офису. Вскоре босс узнал о пропаже камеры.

— У нас что-то украли! — вопил он. — Кто-то заметает следы — спер вещдоки!

Наш замечательный коллектив дружно указал на меня. «Зайди», — коротко написал Саша в личный чат. Любопытно, что я опять натворила?

— Можно? — заглянула в кабинет.

— Угу.

Я села на диванчик для клиентов, закинув ногу на ногу. Маркелов курил, высунувшись в окно. Босс наворачивал круги по кабинету.

— Проверьте её, Сан Саныч, — умолял он. — Она явно что-то замыслила, иначе зачем ей камера?!

— Зачем тебе камера? — с интересом переспросил Саша.

— Это вмешательство в частную жизнь! — Я аж возмутилась подобному непониманию со стороны начальства. — Маркелов, ты совсем, что ли? Он повесил видеокамеру в туалете!

— Кстати, да. Зачем ты повесил камеру в туалете? — Саша крутанулся на стуле в сторону босса.

— Дык воруют…

— В туалете?! — вскрикнула я.

Босс начал как-то оправдываться. Саша согласно мычал. Я смотрела на этот балаган и понимала, что камерой дело не кончится. Завтра он притащит металлоискатель и станет обыскивать нас на входе и выходе. Послезавтра заставит отчитываться за каждую истраченную скрепку. А Саше будет всё равно — для своей пассии он лоб готов расшибить.

— Маркелов, решай, — я оборвала проникновенную речь босса о том, как легко взломать дверной замок, — или я, или этот типчик.

— Поль, ты ставишь меня в неловкое положение.

Я ткнула боссу на дверь.

— Выйди.

— Я не…

В моих глазах зажглось что-то такое, что он подавился и внезапно спешно ретировался, бормоча что-то про «змей, которых пригрели на груди».

— Маркелов, я не собираюсь разруливать проблемы твоих психованных сотрудников.

— Поль, это твоя работа, — с улыбкой напомнил Саша и щелчком выбросил сигарету в окно.

— Моя работа — помогать руководителю, а не приструнивать притащенных тобой идиотов.

От негодования у меня загорелись щеки. Я знала, что не слишком красива в гневе, ну да мне и не нужно нравиться начальству. У нас с Сашей теплые дружеские отношения. Мы многое пережили вместе, у нас одно прошлое на двоих.

— Поль, не забывай. Тебя я тоже притащил пять лет назад. Кому бы в здравом уме понадобилась полуголодная студентка второго курса? А я привел, сделал секретаршей и дал возможность пробиться. Вот и ты дай нашему новому начальнику шанс.

У меня на глазах выступили злые слезы. Саша никогда не припоминал мне того, как вытащил из грязи. А теперь сравнил с боссом. Но я же совсем другая! Я сразу втянулась в дело, ночами просиживала в офисе, изучала документацию, вникала в процесс. Я бралась за всё и никогда не сдавалась. А он…

— Вопрос закрыт? — Маркелов подошел ко мне и попытался погладить по спине.

— Нет! — рявкнула я. — Все жалуются на его гениальные идеи. Пойми, он нам ни к чему. Уволь его к чертям собачьим!

— Ты будешь со мной спорить? — Саша поджал губы.

Больше всего он не терпел пререканий, и я всегда сталась подходить к нему мирно и ласково. А тут, не знаю, нашло что-то. Дикая обида за себя и за агентство, в которое были вложены львиная доля сил и времени.

— Отвечай, — голос Саши стал жёстче. — Ты не согласна с мнением начальника?

— Не согласна.

— Тогда, извини, но мне придется попросить тебя уйти.

Я вскочила с дивана и, уже добежав до двери, услышала:

— Уйти совсем. Ты уволена.

Оказалось, что теплые дружеские отношения были только в моей фантазии. Я развернулась на каблуках. Что?! За какую-то мелочь он выгоняет меня? Я раскрыла рот, но не подобрала слов для ответа. Так и стояла, хлопая ресницами. Маркелов сыто заулыбался.

Я хлопнула дверью и побежала к себе. Трудовые книжки сотрудником хранились у меня, поэтому я быстро чиркнула себе запись «Трудовой договор расторгнут по инициативе работника», шлепнула печать и поставила свою роспись. Прощальную, так сказать. Следом настрочила приказ об увольнении и кинула его на стол начальника для подписи. Он подписал, не задумываясь.

— Как одумаешься — звони. Восстановлю в должности, — сказал на прощание.

Я фыркнула и ушла вместе с коробкой, в которой копошился хомяк Мишаня, бесполезными грамотами, стыренными текстовыделителями (да-да, я была главным воришкой собственности фирмы) и своей гордостью.

2.

Весь следующий день я предавалась унынию и обжорству, а потом разослала резюме по сайтам о работе. Расписала, какая Полина Иванова молодец, как она всё умеет, а чего не умеет — научится. В общем, дала понять, что меня нужно отрывать с руками и ногами. Второй такой нет.

Видимо, работодателям была не нужна даже первая такая, потому как телефон молчал три дня. Я на всякий случай проверила, не ошиблась ли где-то в анкете, правильные ли указала данные. Всё верно. Так почему нет ни одного звонка?! Точно, на счету наверняка закончились деньги, и номер телефона был заблокирован!

Я отправила запрос. Денег на балансе хватало.

Пришлось действовать самой. Я обзванивала все рекламные агентства нашего захолустья — то ли маленький город, то ли большая деревня, — и втюхивала себя. Один клятвенно обещал перезвонить. Ну-ну, когда-то я так же обещала тем, кого не собиралась брать на работу. Кто-то сразу отказывался и вешал трубку. Иногда признавались честно:

— Милочка, в наше тяжелое время все закрываются, нам не до набора персонала.

Всё. Финиш. Этот месяц я как-нибудь протяну, но в следующем платить за съем — тут-то и настанет конец. Хозяйка квартиры ненавидит, когда я задерживаю оплату хотя бы на день, и фраза «расплачусь, когда найду работу» её точно не устроит. К Маркелову я ни за что не вернусь, его поучительное увольнение — самый настоящий позор.

Придется идти продавцом. Не то, чтоб я не уважала профессию продавца, но мне она казалась совершенно скучной. Никакого креатива: получи деньги — выдай сдачу — попрощайся.

Я позвонила в местный супермаркет, но оказалось, что даже кассиров просто так не набирают. Исключительно по конкурсу и после недельного обучения, за которое мне, разумеется, не заплатят ни копейки. А там уж решат — сгожусь я им или нет. Если они снизойдут до меня, то меня ожидает испытательный срок с урезанной зарплатой, ну а там как повезет.

Мой протяжный стон разбудил хомяка. Он засуетился в колесе, а я всхлипнула и красочно представила жизнь на улице.

В надежде на чудо я опросила бывших сокурсников, не требуется ли кому-то сотрудница. На любую должность. Не требовалась. Над городом навис экономический кризис, и я пала его жертвой.

Позвонила клиентам нашего агентства. Один дядечка из мясокомбината предложил должность помощника кладовщика с окладом в десять тысяч рублей. Я пообещала подумать и, разрыдавшись, бросила телефон в стену. Как же так вышло? Пять лет стажа, высшее образование, куча грамот и благодарственных писем. Я не могла даже представить, что окажусь никому ненужной.

И тут телефон, лежащий на полу, затрезвонил. Я подлетела к нему, дрожащими пальцами нажала на кнопку.

— Полина Сергеевна? — спросили на том конце провода.

— Я!

— Мы ознакомились с вашим резюме. Вы ещё находитесь в поиске работы?

— Да!

— И готовы выслушать наше предложение?

— Конечно! Да-да-да!

Мой напор заставил собеседника закашляться. Все-таки он переборол себя и заговорил:

— Мой начальник хотел бы нанять вас для одного ответственного дельца. Нам жизненно необходим талантливый рекламщик, а главное — не страдающий предрассудками.

О, так это вы по адресу; предрассудков у меня никаких. Помнится, делали мы как-то рекламу для одного клуба, где происходили такие вещи, о которых многие даже думать не рискнут.

— Как называется ваша организация? — Я открыла поисковик, чтобы вбить название.

Собеседник сказал что-то неразличимое. Я переспросила. Он ответил так, будто попутно жевал. В третий раз переспрашивать я постеснялась и решила узнать на месте.

— Куда мне прийти на собеседование?

— Завтра в час дня у фонтана на центральной площади вас устроит?

— Э-э-э…

Вообще-то приличные люди назначают встречу в офисах или в кафе, но никак не на улице. Может, и фирмы-то нет? Так, звонит какой-нибудь шутник? Но почему-то мне захотелось согласиться. У звонящего был притягательный голос. Кроме того, на безрыбье и рак щука.

— Договорились, — вздохнула я, и собеседник отсоединился.

Чуть позже наваждение спало. Точно я была одурманена какой-то магической силой, но пришла в себя. Что за глупость? Названия не знаю, иду непонятно куда, зарплату не спросила; даже не уточнила, а кого искать возле фонтана. Нет, так нельзя. Подмывало позвонить и отказаться, но я решила рискнуть. Будь что будет!

На так называемое собеседование я выряжалась как школьница на первую дискотеку. Перебрала все шмотки и украшения. В агентстве никто не просил меня соблюдать деловой стиль — заказами я занималась редко, чаще помогала Маркелову в руководила работой офиса. Поэтому нейтральной одежды в гардеробе водилось мало. Всё или яркое и цветастое, или темное и унылое — в зависимости от того, в какой период жизни я это покупала. Остановиться пришлось на черной юбке-карандаш до колена и свободной блузе нежно-персикового отлива. С туфлями не выдумывала: любимый каблук в десять сантиметров.

К бою готова!

Без десяти час я караулила у фонтана, готовая броситься к любому мужчине в костюме. Но те смотрели на меня как на чудачку и обходили стороной. Я изнывала от нетерпения.

— Драсьте, — кто-то похлопал меня по плечу.

От неожиданности я подскочила. Человек вышел из-за спины.

— Добрый день! — он лучезарно улыбнулся.

Передо мной стоял мальчишка лет девятнадцати, одетый в плохо сидящие на нем джинсы с высокой талией, перетянутые ремнем, и свитер, неуместный при двадцати пятиградусной жаре. Лоб мальчишки блестел от испарины, но сам он недовольства не показывал. Наоборот был до неприличия счастлив. Темные волосы, прикрывающие уши, вились кольцами. Белые зубы сверкали. В голубых как бескрайнее небо глазах плясало веселое пламя. Когда-нибудь из него вырастет настоящий красавец. Худощавый, правда, до безобразия и какой-то несуразно длинный. Но перерастет, возмужает. Только вот что он забыл около меня? Познакомиться, что ли, хочет?

— Я звонил вам вчера по поводу работы, — напомнил юнец.

Едва появившаяся гордость за свою красоту с меня разом схлынула. Я скрестила руки на груди.

— Ты… вы что?

— Мой начальник предлагает вам поработать на него. Может, присядем? И предлагаю отбросить «выканье».

Юнец показал подбородком на свободную скамейку. В обеденный час нашлось мало желающих побродить по центру города: или мамочки с колясками, или старики, или прогуливающие учебу подростки. Но даже тех не набралось столько, чтобы мельтешить перед глазами. Жара отпугнула горожан.

Я смахнула капельку пота и покачала головой. Садиться с ним — значит, согласиться продолжить балаган. Очевидно, что подросток решил пошутить. Нашел резюме в интернете, а теперь будет заливать мне в уши всякую ересь.

— Напомни, почему руководитель отправил ко мне тебя?

— А что не так? — Мальчишка потрогал лицо.

— Ты, как бы выразиться, немного… молод.

Его глаза округлились, но потом в них отразилось понимание. Юнец облизал полные губы.

— Просто я лучший из его дипломатов.

Фига себе, у них есть дипломаты!

— Ясно. И что предлагает твой начальник? Зарплата чистая? Какой оклад? Есть ли премия? Где предстоит работать? Какие должностные обязанности?

Юнец крепко задумался. После цокнул и сказал:

— Может, пройдемся до места работы? Всё поймешь по дороге. Кстати, меня зовут Димом.

Так бы сразу и сказал! Без непонятных встреч у фонтана, отдающих то ли излишним романтизмом, толи неумением вести переговоры.

— Димой?

— Димом, — с нажимом на последнюю букву сказал он. — Дим.

— А я — Полина, — подала ладонь для рукопожатия, но юнец, не знакомый с правилами делового этикета, отпрянул. — Идем.

Мальчишка повел нас куда-то вглубь чистых тихих двориков. Мы отдалялись от центра, шли непонятными закоулками. На предложение поехать на автобусе юнец отреагировал отказом. Заявил, что так быстрее.

Наконец, он остановился.

— О! — Показал на арку, внутри которой были глухие ворота и дверь с кодовым замком. — Пришли.

Местечко, так сказать, малосимпатичное. Попахивало нечистотами и затхлостью. Дом исписан каракулями и неприличными словами. Детская площадка, сиротливо стоящая внутри двора, проржавела. Под глазами мультяшного пса, нарисованного на песочнице, кто-то пририсовал кровавые слезы. Престижем и не пахнет. Впрочем, кто знает, что ждет меня за дверью. Вдруг работа мечты? Тогда я точно позвоню Маркелову и похвастаюсь тем, как обустроилась. Так сказать, поблагодарю за пинок. Разумеется, адрес указывать не буду.

Юнец приложил четыре пальца к кнопкам кодового замка — тройка — шестерка — пятерка — единица, — но не нажал. Застыл. Я хотела было уточнить, а чего, собственно, ждем. Но дверные петли заскрипели, и дверь с хлопком приоткрылась. Сама!

Я ожидала внутри что угодно: новый дворик, коридор, сам офис, но не продолжение города. Да ещё какое-то нелепое, будто город был другим. Дома странные: в два-три этажа, с мраморными колоннами и черепицей, с трубами, из которых валил темный дым. Привычных кирпичных или панельных многоэтажек нет. Всё серо-каменное, низенькое. Улочка, на которую мы вышли, узенькая, мощенная брусчаткой. Вывески деревянные. Нет рекламных щитов, перекрестков, светофоров, электрических проводов. Вдалеке виднелись три высоченные круглые башни, над которыми развевались алые флаги.

— Где мы? — не поняла я.

— В Иссе, — ответил мой наниматель.

3.

Я встала как вкопанная, потирая глаза кулаками. Что-то здесь нечисто. Это сон? Бред? Галлюцинация на почве психологической травмы из-за потери работы?

Я, конечно, не излазила родной город вдоль и поперек, но о таком даже не слышала. Что за реконструкция старинных зданий?

И тут передо мной выросли две громадины, одетые в… бронежилеты и грубо сшитые куртки с нашивками на груди в виде черного сердца. В руках они держали копья. Мой левый глаз предательски задергался. Кажется, я попала в руки к сектантам. Сейчас меня будут долго и упорно приносить в жертву.

— Поднимите руки, — словно угадав мои мысли, прогремел правый «стражник», носатый и хмурый. — Мы должны осмотреть вас.

Ну-ну, разбежались. Я попыталась развернуться, чтобы свалить, но за спиной оказалась стена. Каменная, без единой лазейки. На всякий случай я потрогала её, ткнулась плечом.

«Ага, щас», — как бы ответила стена, а заодно взгляды нанимателя и громадин.

Что происходит?! Уже можно закатывать истерику?

— Подними руки, — посоветовал Дим и показал пример, вскинув ладони к небу.

Ладно, надеюсь, смерть моя будет быстрая и безболезненная. Зато за квартиру не придется платить. Только я обрадовалась сомнительному плюсу, как вспомнила про голодающего хомяка и опечалилась. Но требование исполнила. «Стражник» не стал меня ощупывать, а достал из необъятной поясной сумки какую-то штуковину, напоминающую тонкую железную пластину, и поднес ко мне. Штуковина завизжала, хотя динамиков на ней не было. И покраснела, точно нагревшись. Я тоже завизжала — из страха и солидарности.

Дим выдал коротко:

— Упс…

И сделал трусливый шажок в сторону.

— Нам придется изъять всю вашу технику, — громовым голосом изрек второй «стражник».

— Вы с ума сошли? — вкрадчиво полюбопытствовала я, упершись в злополучную стену спиной.

Дим заслонил меня от недружелюбных громадин и заглянул в глаза. Его зрачки с рыжеватыми прослойками засасывали. Я тонула в них, захлебывалась, не имея возможности вырваться.

— Пожалуйста, — попросил он, и я, сама не понимая, что творю, вытащила из сумочки телефон. Передала «стражнику». В голове было туманно и легко, как после обезболивающего средства.

— Чисто. Проходите.

Громадины разошлись, а Дим галантно пропустил даму вперед себя.

— Я всё объясню.

— Уж постарайся.

Я мотнула волосами. Мозги точно превратились в желе. Вязкие, липкие. Пока Дим вещал, я искала в сумочке таблетки валерьянки. Нес он полную несуразицу:

— Между твоим миром и нашим есть переход. — Отлично, то есть этот чудило не из «моего» мира, а какого-то своего. — Твой мир лишен магии, но полон техники, наш — наоборот. Поэтому для сохранения равновесия мы не можем использовать ваши приборы без разрешения гильдии техников. Они строго следят за тем, чтобы всё иноземное оседало на контрольно-пропускном пункте. — И куда девалось потом? Не в скупку ли краденого? — Я не вру, мой начальник действительно собирается нанять тебя на работу. Нам срочно необходим профессионал, но в нашем мире таких не обучают. И мне как переговорщику между мирами было поручено найти того, кто смог бы организовать рекламную акцию для одного дела королевской важности. Собственно, король тебя и нанимает.

Чего, блин? Король? Прям настоящий, с короной и мантией? А платить он, небось, будет мне золотым дублонами?

— Ну и что у вашего короля за дело?

Я решила пока не паниковать и не обзывать Дима психом (хотя желание нарастало), а внимательно выслушать его и придумать пути к отступлению.

— Его обожаемая сестра уж год как на выданье, — он так горько вздохнул, будто сестре короля было глубоко за семьдесят. — А ей негоже в девках засиживаться. Король подбирает ей выгодную партию, но есть досадное недоразумение… она несколько… своеобразна.

— То есть страшная? — догадалась я.

Дим замахал руками.

— Не вздумай сказануть такое во дворце. Поняла? Но да, есть в ней изъян. Сама увидишь.

— То есть необходимо провести пиар-акцию для выдачи замуж своеобразной принцессы? — понимающе заключила я. — И сколько ей годков, что она засиделась?

— Восемнадцать стукнуло.

Я в притворном испуге приложила ладони к губам. Я по меркам их мира вообще старая корова двадцати трех лет, ни на что не годная, незамужняя и бездетная. И всё ж работать они зовут именно меня.

— А почему бы попросту не сбагрить её любому желающему? Да мужики вашу страшилу с руками оторвут за возможность стать принцем.

— Король так же решил, но за год поисков желающих не появилось. Они приезжают на королевскую аудиенцию, но после знакомства с принцессой, кхм, — Дим почесал затылок, — вспоминают о данных ранее клятвах иным женщинам. К тому же по нашим законам правление Иссой перейдет к Виктории при соблюдении некоторых условий. Во-первых, у короля не должно быть законнорожденных детей. А во-вторых, править будет сама принцесса, а не её муж. Посему они не торопятся жениться. Деньги водятся у каждого благородного рода, а вот если с женушкой не повезет — им с этим мириться до самой смерти.

Мамочки, насколько же плоха эта девица, что её отказываются брать даже за деньги? Мне представился монстр необъятных форм с обвисшей кожей и глазками-бусинками. Этакое чудовище Франкенштейна, только упакованное в бальное платье.

Самое печальное, что в тот момент я ещё не догадывалась, как близка была к истине.

4.

В полупустом кабинете царил полумрак. Солнечный свет был скрыт под плотными шторами, а пламени единственной свечи не хватало, чтобы осветить всё пространство. Темноволосый мужчина задумчиво рассматривал восемь фотографий, разложенных перед ним на столе. В приглушенном свете профиль его казался хищным, а глаза — темнее цвета самой бездны.

Восемь снимков одной женщины. Она спешила куда-то по улице, скучала в баре за напитком, улыбалась кому-то вне объектива. Низенькая и светловолосая, с вечно поджатыми губами и ехидно приподнятой бровью. О таких говорят: гордячка. Вздорная, самоуверенная, непокорная.

— Что мы о ней знаем? — уточнил мужчина у наемного детектива, который застыл в дверях.

— Двадцать три года, россиянка…

— Это всё понятно, — отмахнулся он. — Мне нужно что-нибудь особенное. Чем увлекается, о чем думает, кого ненавидит. Любая мелочь. Постыдные секреты или нелицеприятные поступки.

Детектив усмехнулся себе под нос, но когда мужчина обернулся к нему, лицо того не выражало ни единой эмоции.

«Какой же всё-таки скользкий тип, неспроста его зовут Слизнем», — отметил про себя хозяин кабинета, но вслух ничего не произнес. Не в его интересах было ругаться с человеком, который помогал добыть информацию о новом королевском приобретении.

— Господин, мне понадобится ещё время и гораздо больше денег, чтобы выведать подробности. Придется обратиться к её бывшим любовникам, поднять университетские и рабочие контакты.

— Не вопрос.

— Я выставлю вам на неделе счет.

— Договорились, — сказал мужчина и отвернулся обратно к столу, намекая, что разговор окончен.

Слизень ушел, оставив после себя удушливый аромат одеколона, а темноволосый мужчина всё также пристально всматривался в фотоснимки. Голубоглазая иностранка на пятом кадре смотрела прямо ему в глаза. Взгляд был серьезен, и он абсолютно не вязался с её показной маской язвительной девчонки.

— Полина Иванова, — попробовал мужчина её имя на вкус. — Что ж, попробуем тебя расколоть.

Он коснулся указательным пальцем области сердца девушки с фотографии, и ему показалось, что то трепыхнулось, силясь вырваться из клетки ребер.

5.

Пока мы продвигались по улице вглубь, я увлеченно вертела головой по сторонам.

Невероятно!

Я зачитывалась всякими романами, в которых героини-красотки с чрезвычайно вредными характерами попадали в волшебный мир, где им тотчас выдавали меч и щит, а прекрасный рыцарь влюблялся в них с первого взгляда. И никогда не мечтала очутиться на их месте — потому что мне даром не нужны такие попаданства. Но ведь очутилась. Сомнения медленно, но верно рассеивались. Я осматривала округу и понимала: мне либо снится, либо такова реальность. Прикольно! И правда, никакой техники. Люди не утыкаются в гаджеты. А одеты вроде по-нашему, но как-то иначе. У девиц платья от колена и ниже, без глубоких декольте. Мужчины в брюках и рубашках, некоторые в футболках, но нейтрального цвета и грубого пошива. Машин нет, а вот велосипеды имеются.

— Наш мир не сильно отличается от вашего, — наблюдая за мной, изрек Дим. — Недавно мы наладили поставки вещей с ваших фабрик, но многие побаиваются переодеваться в иноземные одежки. Да и вообще твой мир им неприятен и чужд.

— А почему нам о вас вообще неизвестно?

Я обогнула грязно-серую собаку в ошейнике, лежащую на мостовой. Она даже ухом не шевельнула.

— Как показал горький опыт, техника сильнее магии. Столетие назад разразилась война, в которой вы победили. Понимаешь, магические силы скорее исчерпываются, чем патроны. После поражения сильнейшие маги объединились ради того, чтобы стереть ваши воспоминания. У них получилось. Нет, у вас иногда пробиваются минимальные способности, а у нас есть простейшие механизмы. Но не более того. Ну а мы, чтобы война не повторилась, скрываемся. Любому, кто беспричинно раскроется человеку из вашего мира, грозит смертная казнь. Я, хвала богам, направлен к тебе с официальной целью. Но ты молчи, твои сородичи не должны знать о нас. Иначе…

Он показательно пересек ногтем горло.

Значит, все фантазии о колдовстве — не выдумка. Оно есть, просто несколько иного рода! Без волшебных палочек, чудесных книг и огнедышащих драконов. Я восхищенно втянула новый, магический воздух.

— Так ты согласишься? — немного смущенно вопросил Дим.

— Для начала оценим вашу принцессу и уточним детали заказа. Может, и браться не стоит. Покажешь какого-нибудь крокодила, а мне потом возись с ней.

— Прошу, не называй принцессу Викторию крокодилом, — взмолился юнец. — Хотя с цветом ты угадала… — добавил он сквозь зубы.

Ой, не к добру это, не к добру. Впрочем, где наша не пропадала?!

Правильно, наша пропадала везде.

— Я подумаю, но скорее «да», чем «нет».

Он захлопал в ладоши от счастья, свистнул в два пальца. Перед нами остановилась повозка, запряженная гнедой лошадкой. Мы ехали долго, повозка скрипела и покачивалась, а я пялилась в оконце.

Стоило догадаться, что путь наш лежит именно к дворцовым башням. Меж собою те были соединены навесными ходами-галереями без окон. Окружал дворец парк с раскидистыми дубами и тонкокостными березами. Здесь обжилась привычная флора и фауна: голуби и кусты шиповника, ленивые коты и каштаны. Никаких диковинных цветов, пятиглавых животных или говорящих птиц. Ничего из того, что описывают в книгах. Я даже разочаровалась, но буквально на секунду.

Нас впустили беспрекословно. А потом мы долго поднимались по винтовой лестнице. Я успела проклясть и короля, живущего столь высоко, и высоченные каблуки, и отсутствие технологий, а особенно — лифта.

Но ни к какому королю нас не повели. На последнем этаже — да-да, мы топали аж на самый верх, — была всего одна дверь.

— Твоя спальня. Аудиенция запланировала на вечер. Отдохни, расположись, обдумай мое предложение.

Дим распахнул дверь так, словно за ней меня ждал рай земной.

— Тут?! — еле отдышалась я. — А пониже ничего нет? Я согласна на подвал.

— Увы. Король приказал поместить тебя сюда.

И вновь заглянул мне в глаза. Я зажмурилась, но туманы уже опутали рассудок. Ну, точно, юный дипломат как-то воздействует на меня магией. Я покорно вошла внутрь и даже плюхнулась на мягкую кровать.

— Придется тебя закрыть, чтобы не убежала, — извиняющимся тоном проблеял Дим. — До вечера.

Ключ заворочался в замке. Когда способность рассуждать трезво вернулась, я дернула за ручку. Ничего. На окне — кованые решетки. Итак, девица оказалась заперта на самой верхушке башни. Для полноты образа не хватало прекрасного принца, который бы полез меня спасать. И был бы сожран драконом, тусящим по соседству.

Блин. Перспективы какие-то сомнительные.

6.

Первым делом я ломанулась к двери, но ту было не выбить плечом, а применять что-то серьезнее я не рискнула. Всё-таки не очень тактично с моей стороны разворотить половину замка в ожидании вечера.

Ладно, осмотримся.

Моя темница была роскошна. Двуспальная кровать под балдахином, устланная шелковыми простынями. У стены — трюмо из белоснежного дерева с золотыми вставками. Перед ним стоит белое кресло, больше похожее на трон. На трюмо баночки, скляночки. В вазе — розы, разумеется, белые. Зеркало круглое, в толстой золотой раме с лепниной из лепестков. Настоящее произведение искусства.

По левую руку пузатый шкаф, как оказалось, полный одежды разных размеров и фасонов. На любого привереду. В комнате имелась вторая дверь, и за той нашлась ванна с львиными лапами-ножками. И даже краники с горячей и холодной водой. За тонкой перегородкой был унитаз, вполне обыкновенный, разве что вместо кнопки — навесной бачок и веревка. Просто прелесть!

Только вот ни книг, ни телевизора, ни компьютера — чем мне здесь развлекаться?

Из окна открывался вид на парк. Аллеи расползались от замка как паутинки, переплетались меж собой, выстраивая причудливые узоры. Высоко до головокружения. Если бы я и захотела сигануть отсюда, то разбиралась бы вдребезги.

Короче говоря, я благополучно задремала на широком подоконнике и проснулась только тогда, когда открылась дверь. Дим любезно поинтересовался, как прошел мой день. Вот ехидна! Сам он успел переодеться в брюки и рубашку, которые добавили ему опрятности. Надо как-нибудь при случае намекнуть, что растянутый свитер и неудобные джинсы не располагают к человеку, будь он хоть трижды дипломат с даром внушения.

— Как у пленницы злого дракона, сидела и страдала от одиночества, — хмыкнула я и спрыгнула с подоконника. Ноги затекли, потому я долго прыгала то на одной, то на второй, разминаясь. — Ты отведешь меня к королю?

— Увы, король слишком высокая персона, чтобы общаться с наемным персоналом. — Дим покрутил блестящую золотом пуговицу. — Поэтому я просто познакомлю тебя с принцессой Викторией. Согласишься — по рукам. Нет — я выведу тебя в твои земли.

— А если я растреплю там про вас?

Мы спускались по лестнице. Эхо шагов разбивалось о каменные стены. Пылали свечи, и в их неверном свете наши черты смазались.

— Поверь, наши маги помогут тебе забыть обо всем.

Дим ответил беззаботно, но в словах затесался металл. Он не лукавил и ни капельки не сомневался. В расправленных плечах появилась взрослая суровость.

— Ладно, магию нам, допустим, не перенять. Но почему вы не можете выдумать нашу технику по-своему? — не унималась я.

На одном из этажей мы двигались вглубь широкого коридора. Стены украшали нескончаемые картины с пейзажами и унылыми батальными сценами. Пол устилала ковровая дорожка.

— Нам не хватает гениальных изобретателей, — признался Дим огорченно. — Те гении, которых у вас полно, у нас рождаются раз в столетие. Мы познали простейшие механизмы, но дальше развитие застыло. Не столь важно. Проходи.

У двустворчатых дверей застыла стража, которая учтиво поклонилась и пропустила нас внутрь. Трапезный зал поражал великолепием. Площадью с небольшое футбольное поле, весь в зеркалах и позолоте, он сиял. Длинный стол персон этак на пятьдесят ломился от яств. Три массивные люстры из хрусталя нависали над столом. Зал пропах лилиями, розовыми, белыми, желтыми, стоящими в вазах. От сладкого запаха замутило. Я сморгнула и нашла посреди всех красот одну-единственную фигурку.

Матушки…

Принцесса была зеленовато-желтого окраса. С головой размером с тыкву, крупными ушами, жалким пучком черных как смоль волос и огромными лапищами. Свинячьи близко посаженные глазки смотрели с любопытством. Дим силой впихнул меня в зал и поприветствовал принцессу Викторию поклоном. Она улыбнулась, оголяя ряд желтоватых зубов.

— Вы, должно быть, Полина? — грубым мужским голосом рыкнуло существо.

— Д-да.

Да она не принцесса, а гоблин! Кошмар какой. Как такую выдать замуж, кто её возьмет? Разве что слепой, только вот чем инвалид заслужил себе подобное наказание? Теперь понятно, почему женихов не соблазнили ни деньги, ни королевские титулы.

— Приятно познакомиться. — Она поднялась.

Ростом принцесса была выше меня на три головы и дышала с присвистом.

— Кто ж вас так проклял, а? — Я плюхнулась на стул.

Молодой прислужник тотчас наполнил мой бокал красным вином. Я отхлебнула глоток и сморщилась: кислятина. Дим вперился взглядом в тарелку, не принимая участия в беседе. А вот Виктория рассмеялась, и смех её, тяжелый, густой, со звоном прокатился по залу.

— Недоброжелатели, — она откинула сальную прядь волос с низкого лба. — Что, считаете, всё плачевно?

Я промолчала. Почему-то мое бескультурье развеселило принцессу вдвойне. Она, прыснув, с аппетитом налегла на запеченные куриные ножки. Жир стекал по подбородку и рукавам платья.

— Не говорите ерунды, — нашлась я. — Мы сделаем презентацию, после которой любой посчитает за честь взять вас в жены.

Принцесса тотчас помрачнела. — Правда?

— Угу.

Я залпом осушила бокал.

— Давайте обсудим условия, — предложила, чувствуя, что кусок в горло не полезет.

Принцесса заерзала. Дим подозвал служанку, и та притащила стопку бумаги, которую положила около меня. «Контракт» было выписано сверху вязью.

7.

Так-так, чего любопытного пишут?

«Сей контракт об указании услуг между короной Иссы с одной стороны и Ивановой Полиной Сергеевной с другой заключен о нижеследующем…» Круто! У них даже используется типовая форма договоров! Я вчиталась. Итак, мне полагалось выдать принцессу Викторию замуж за мужчину высокого происхождения в кратчайшие сроки, а именно за календарный месяц, взамен чего давалось солидное вознаграждение — килограмм золота. Корона обязывалась оказывать мне любое содействие, а я — сделать всё необходимое для того, чтобы разрекламировать их красоту по всему белу свету.

Текст был витиеватый и занудный, лишенный юридической точности. Вроде и понятный, но смысл неуловимо ускользал. На третьем листе я устала.

— А если не успею? — обратилась к Диму.

— Уедешь восвояси без вознаграждения.

— Но меня никто не убьет и не вывесит за ноги на центральной площади?

Принцесса зычно хохотнула, а Дим быстро закачал головой.

— Но жить надо у вас? На последнем этаже башни? — Я, понимая, что дело пахнет нечистотами, осушила второй бокал вина, и слуга, который уже не отходил от меня, налил третий.

— Именно.

— Два требования. Первое: вы беспрекословно выполняете мои указания.

— Но…

— Беспрекословно!

Дим нехотя кивнул.

— И второе: позвольте мне забрать Мишаню.

— Кто такой Мишаня?

Я плотоядно улыбнулась.

— О-о-о. Мужчина всей моей жизни.

Правда, Мишань этих выросло и скончалось от существования со мной штук десять. Хомяки дохли как мухи: сегодня с аппетитом жует корм, а завтра валяется кверху брюхом. Но оставить верного друга на произвол судьбы я не могла. Да и съемную квартиру не помешало бы освободить от моих вещей, а то вредная хозяйка всё выбросит и не поинтересуется, куда делась съемщица.

Дим начал убеждать, что я как-нибудь обойдусь без Мишани или заведу себе нового, точно такого же, как предыдущего. Но в дьявольские глаза (надо при случае поинтересоваться, что это за чудный дар убеждения) я предусмотрительно не заглядывала, а слушала вполуха, потому его речи не возымели действия.

Так. Теперь к главному. Договор типичный, по крайней мере, мелким почерком ничего не начиркано. Я нетерпеливо перелистнула на последнюю страницу и нашла место для подписи.

— А где ручка? — перебила распаляющегося Дима, который вещал об элитных хомяках из каких-то там Северных земель.

Парень достал из нагрудного кармана тончайшее лезвие.

— Держи.

— Что, им?

— Магические контракты заключаются на крови.

Пф, разумеется. А кто сказал, что будет просто?..

Я полоснула лезвием по указательному пальцу и выдавила алую капельку. Та упала на бумагу и, моментально впитавшись, расплылась моей подписью.

Невелика проблема: выдать замуж молоденькую принцессу. Осталось найти кавалера, который много пьет, плохо видит и совсем не соображает. Впрочем, за килограмм золота я готова выдать замуж хоть Мишаню.

Часть 2. Тайна принцессы Виктории

Итак, приступим. Мне понадобится:

а) много листовок с приукрашенным портретом принцессы (точнее — с портретом какой-нибудь другой девушки);

б) рекламный слоган, услыхав который женихи слетятся как мухи на мед;

в) чудо, иначе моя затея с треском провалится, и магический мир навсегда закроет свои двери.

Желательно внести культ обожания принцессы в массы. Если каждый простолюдин в стране заговорит, как прекрасна Виктория, слухи дойдут и до аристократов. Акцент будем делать на её талантах, не вдаваясь в подробности. Ах, как поет, как вышивает крестиком, какие пирожки лепит — а что зелененькая да рыбой попахивает, ну так это мелочи. У кого нет изъяна?

Субботним утром в парке столицы организовали гуляния имени Виктории, на которых под песни и пляски градоправитель вместе со свитой раздавал горожанам мелкие монеты и памятные сувениры. К началу недели гулянья должны пройти во всех крупных городах, дабы закрепить за Викторией статус любимицы жителей.

Я наблюдала за празднеством, сидя на облюбованном подоконнике в обнимку с листом бумаги и шариковой ручкой. Перьевая оставляла кляксы, потому я набрала из дома письменных принадлежностей, которые своевременно стащила лично у босса по безопасности.

В клетке копошился Мишаня.

Идеи не шли. Ни одной по-настоящему гениальной, которая озарила бы сознание и выбила дух. Интуиция, сопровождающая меня на протяжении всей жизни, куда-то испарилась.

Кто ж так поиздевался над беззащитной девочкой? Кто-то из недругов или злой колдун? И есть ли способ расколдовать бедняжку?

На первом этаже была библиотека — Дим рассказывал. После подписания контракта он огласил, что запирать меня незачем, объяснил, где что находится, посоветовал, к кому обращаться, после чего оставил наедине с принцессой. Мы помялись минут десять, доедая невероятно вкусный клубничный торт, ну а потом разошлись. Меня отвезли на повозке до перехода между мирами. Дома я скоренько собрала пожитки, и вот…

Я, спустившись по многокилометровой лестнице (изобрести, что ль, лифт?) в библиотеку, гуляла среди высоких стеллажей. Книги выстроились шеренгами, а на их корешках была написана всякая всячина: «Знахарские травы», «Сто способов построения энергетической модели», «Сказки послушным детям». За ними ухаживали — стирали пыль, клеили порванные страницы, — но особого внимания не придавали. Я открывала некоторые и закрывала, не найдя для себя полезного.

Викторию я обнаружила в одном из закутков. Одетая в нелепое желтое платье, только портящее и без того ужасную фигуру. На ногах — не то туфли, не то лапти. Но вот что странно: принцесса не стеснялась своего уродства. Если мы, женщины, недовольны внешностью, то будем скрывать недостатки изо всех сил. Мне всегда казалось, что у меня короткая шея — и я прятала её за высокими воротниками. А Виктория будто специально оголяла все свои минусы. Неужели молоденькой девочке безразлично, что её жизнь навеки испорчена?

Я подглядывала за ней из-за стеллажа. Она читала что-то увлекательное и иногда довольно хмыкала. Почесывала переносицу. Постукивала пяткой. Совсем не зажатая барышня…

— Привет.

Я вышла к столу, за которым сидела принцесса. Та рассеяно улыбнулась в ответ и отвлеклась от книги, заложив страницу закладкой.

— Тебе у нас нравится? — с толикой королевской покровительственности. — Не испытываешь каких-либо неудобств?

— Спасибо, у вас замечательно.

Я с трудом удержалась от шутливого полупоклона. Принцесса окинула взглядом мои туфли на высоченной шпильке и присвистнула:

— Непадаешь?

Ростом меня природа обделила — второй и не последний недостаток, — поэтому без каблука я на людях не появлялась. Даже кроссовки брала на платформе, чтобы как-то скрасить свои сто пятьдесят шесть сантиметров.

— Не, они очень удобные. Вик. — Я оперлась ладонью о край стола. — А у тебя есть враги?

Она поморщилась.

— Да откуда? Я в политические проблемы не вмешиваюсь, никаких идей не подаю, к брату не лезу. Сижу себе тихонько, даже не выезжаю отсюда.

Оправдывается. Фразы отточенные, сказанные скороговоркой, без паузы или малейшего замешательства. Будто Виктория многократно повторяла их кому-то до меня.

— Кто ж тогда тебя…

Я красноречиво глянула на неё, даже, наверное, излишне красноречиво, но принцесса не смутилась. Лишь мельком осмотрела вздутые пальцы правой руки. Её совершенно не огорчало сотворенное с ней уродство.

— Да кто угодно.

— В набитом стражей замке, при полном отсутствии врагов?

Виктория опустила взгляд в пол.

— Тебе известен отравитель! — осенило меня.

Принцесса вскочила со слоновьей грацией, едва не снеся стол (а заодно и меня), и отошла к стеллажу — якобы убрать книжку. Пальцы её тряслись как у пропойцы, а спина напряглась.

— Полина, не лезь, пожалуйста, в чужую жизнь, — холодно попросила Виктория. Она была значимее меня и крупнее, но я не боялась ни рослых, ни именитых особ.

— Не буду. Я нисколько не тороплю, но, надеюсь, как-нибудь ты поведаешь, зачем заколдовала саму себя.

Выстрел в воздух, но он пришелся по мишени. У принцессы затряслись плечи. Моментально взмокла спина под нелепым платьем. Она не произнесла и звука, когда я уходила, нарочито громко постукивая шпильками, но взгляд обжигал мне лопатки.

Я попала в цель.

2.

Давно свечерело, и зарево заката расползлось кровавым пятном по долине. На сей раз Слизень задерживался, чего раньше за ним не наблюдалось. Опаздывает на час. К чему бы это?..

Темноволосый мужчина крутил меж пальцев алый бутон, дожидаясь детектива. Он и сам уже навел справки про новую обитательницу замка. Знал, за что её уволили с предыдущей работы. Выслушал сплетни о том, какая она сумасбродная дамочка и как поставила весь замок на уши за неполную неделю пребывания.

Мужчина усмехнулся, вспоминая последний отчет от придворного доносчика. Иностранка притащила в свою опочивальню какого-то зачуханного хомяка и порывалась внести запрещенную технику. Обозвала крупного чиновника недалеким кретином, вырядилась в платье такой длины, что церковные служители перекрестились. Своеобразная особа, ничего не скажешь.

— Разрешите? — Слизень просунулся в щелку меж дверью и стеной.

— Заходи. — Мужчина отложил цветок на край стола. — Что-нибудь удалось накопать?

— О да! — Слизень бухнул на стол перед нанимателем увесистую папку с бумагами. — Здесь всё-всё-всё о её жизни, включая посещения стоматолога и аллергию на цитрусы. Может быть, теперь поведаете, на кой вам сдалась эта Иванова?

Темноволосый мужчина безразлично пожал плечами. Своих мыслей он выдавать не собирался, да Слизень и не рассчитывал, что ему так запросто откроют все тайны. Хватало того, что оплату детектив получил в полном объеме.

— Навскидку могу сказать, что ничего существенного в ней нет, — добавил Слизень, когда затянулось совсем уж неприличное молчание. — Обычная бабенка, ей повезло выжить и оказаться у нас. Остальное — в документах.

Мужчина кивнул, положив ладонь на папку. Открывать её при детективе он не собирался, и тот, поняв, что большего от заказчика не дождется, раскланялся и свалил по своим — без сомнения, грязным — делишкам.

Бумаги по большей части представляли собой мусор. Тщательно подобранный и отсортированный, но, между тем, бесполезный. Несколько любопытных мелочей из её детства, включая ту самую аллергию на апельсины, а в остальном — пустая трата времени.

Итак, неделя потрачена впустую. Хозяин кабинета откинулся на стуле, хрустнул шеей и прикрыл глаза, когда в дверь постучались.

— Войдите.

— Вам письмо, — подобострастно заглянула ему в глаза молоденькая служанка.

Мужчина вскрыл конверт и бегло пробежался по тексту, что был выведен пером на золотистой картонке. Так-так. Сообщаем, что при королевском дворе состоится торжественный ужин, посвященный её высочеству… яства и танцы… искренне надеемся на ваше присутствие…

Ха, очень своевременное приглашение!

— Людмила, — сыто улыбнулся он служанке. — Как вы считаете, что я должен предпринять, чтобы очаровать молодую гостью Иссы?

— Ох, господин Демьян, чего вы говорите за глупости, — засмущался девушка. — Вы такой… особенный, что очаруете любую.

Она тотчас опустила взгляд в пол, испугавшись своей искренности, а мужчина ухмыльнулся и смял письмо в кулаке.

3.

Замок был великолепен и оттого особенно ужасен. Беспредельная роскошь. Нагромождение скульптур, картин и напольных ваз. Излишки золота и драгоценных камней. И при всей нарочитой красивости в нем не было главного — здесь не теплилась жизнь. Тут редко смеялись в голос или вели задушевные беседы.

Скукота, от которой охота повеситься.

После разговора с принцессой я бесцельно слонялась по этажам. Есть ли смысл оставаться в Иссе? Зачем стараться ради той, которая, по всей видимости, так опасалась замужества, что предпочла изуродовать себя?

Обратно на последний этаж башни возвращаться не хотелось. Пока туда дойдешь — взвоешь. Да и стражник, приставленный к моим покоям, малость напрягал. Мрачный и неразговорчивый, мне начинало казаться, что он подглядывает в замочную скважину за тем, как я переодеваюсь. От его липкого, пожирающего взгляда меня пробирала дрожь. Но когда я объявила Диму, как меня напрягает стражник, юный дипломат лишь отмахнулся. Якобы хранитель покоя королевского двора самолично приставил ко мне этого человека, а его приказы не обсуждаются.

В общем, я направилась в город, где долго гуляла по базару, устроенному в честь праздника Виктории, и рассматривала шмотки. Рыночные ряды блестели, сверкали, ломились от предметов, но ни один не вызывал желания подойти поближе. Погодите-ка…

Меня привлекла вывеска в фиолетовых тонах. Мой любимый цвет. Палатка выделялась на фоне остальных, и мне захотелось подойти поближе. Этот браслет лежал среди множества драгоценностей, но был особенным. Узкий, плетенный из тончайшего золота с тремя малюсенькими камушками на застежке. Я жадно вцепилась в него, осматривая и так, и этак.

— Берите-берите, — посоветовал плутоватый торговец. — Не пожалеете.

— И сколько? — строго спросила я, хотя в здешней валюте не разбиралась.

— Всего три золотых, и он ваш.

Я достала сумку с монетами вперемешку с бумажными деньгами, врученную мне Димом на стратегические расходы. Отсчитала три монетки и без сожаления отдала их торговцу. Судя по тому, как тот выхватил деньги: три золотых — это много.

— Спасибо за покупку, милостивая дама. Может, ещё чего желаете?

Но больше симпатичных вещиц не наблюдалось. Нацепив браслет на запястье, я пошла дальше. Лавировала между торговцами, которые бросались ко мне в объятия, только бы привлечь к себе внимание. Обходила торгующихся до хрипоты, прислушиваясь к разговорам.

Праздник гудел, и принцессу вроде как даже чествовали. Правда, чаще всего словами: «Хоть какой-то прок от этой уродины» — но для начала сгодится.

— Позолоти ручку, деточка. — Улыбчивая цыганка сцапала меня за рукав блузки и утащила от толпы в укромный уголок. — А я тебе погадаю, ничего не утаю. Вижу, ты к нам издалека приехала. Глаза у тебя по родине скучают. Ох, несчастная ты да потерянная, тучи над тобой сгущаются, да миновать беды не получится, сколько не убегай от неё.

Чернявая, хитроглазая, одетая в цветастую юбку в пол и алую рубашку, цыганка мастерски заговаривала зубы. Да только меня было не пронять дешевыми разводами. Немудрено, что во мне видна чужачка: одежда российская, да и потрясенный вид никто не отменял.

— Мне не интересно. — Я аккуратно высвободилась и поспешила уйти, но цыганка следовала по пятам и бубнила что-то на едином дыхании: о жизни моей, судьбе, одиночестве. — Честно, отстаньте.

Удивительно, люди здесь совсем другие, а цыгане точно такие же, будто я никуда не уезжала.

— Вижу короля червового, да не по масти, а по душе его червивой, — говорила она. — Бойся, девочка, его пуще пламени, бойся запаха его любви болезненной и роз кровавых что смерть. Сердце у него насквозь очерствело, и твое ему надобно, чтобы тьму свою наполнить светом. — Цыганка обогнала меня и тронула мою грудь ладонью; я отстранилась. — Бойся, Полюшка, заклинаю тебя, иначе погубит король червовый и тебя, и себя самого. Подведет он вас к гробовой доске, а вот спасешься или сгинешь пропадом — одним богам известно.

На миг я опешила, но после рассудила логически: в Иссе даже последний бродяга оповещен о странной иноземке — вот цыганка и запомнила моё имя. Не дождется. В любом, даже магическом мире, есть здравый смысл. И мой подсказывал валить подальше. Я брезгливо поморщилась и поспешила прочь от базара. Впрочем, цыганка осталась позади, причитая и охая.

Стражник никуда не делся, так и караулил на стульчике возле дверей. Мне он не сказал ни слова, только проводил взглядом, от которого захотелось вымыться с мылом.

О, гости! Хмурая принцесса дожидалась меня в спальне. Сидела она на самом краешке кровати, взгляд был мрачен, а плечи неестественно расправлены. Мишаня, оторопев от такой гостьи, несся по колесу со скоростью ездовой кобылы и изредка озирался.

Не бойся, малыш, принцесса не будет тебя жрать.

Надеюсь.

— Полина, — начала Виктория, едва я переступила порог, — давай обсудим кое-что.

Я лениво скинула туфли и плюхнулась рядом с ней.

— Ну?

— Как ты догадалась о…

— …том, что ты сама себя заколдовала? — понимающе закончила я. — Впервые вижу девушку, которая так спокойна к собственному уродству. Да и не похожа ты на несчастную невесту, ждущую жениха. Признавайся, тот уже имеется?

Принцесса кивнула и неуклюже поднялась.

— Да, он из бедного сословия, и нам никогда не позволят быть вместе, разве что брат отчается выдать меня замуж за кого-нибудь благородного. Но мой Марк самый-самый. — В голосе появились мечтательные нотки. — Полина, ты была влюблена?

По правде, в отношениях мне особо не везло. Первый парень оказался последним козлом, второй — предпоследним; и так далее. Некоторых бросала я сама, другие уходили от меня. И уж не представляю, что должен быть за мужчина, ради которого я добровольно превращусь в стокилограммовую жабу!

— Скажем так, боги отвадили.

Виктория горестно вздохнула.

— Тогда тебе меня не понять, но, прошу, услышь! — Она подлетела ко мне и сжала ладони своими толстыми пальцами. — Я дам тебе любые деньги, награжу всем, чем пожелаешь, только не ищи мне супруга!

Я тоже встала (для того, чтобы отойти на безопасное расстояние) и почесала в затылке.

— Так нельзя, я подписала контракт и вроде как нацелилась на победу…

— Полина!..

Бах! Это принцесса пала предо мной на колени, и теперь мы стали примерно одного роста. Я даже рассмотрела проплешину в её волосах.

— Но мы можем провести такую пиар-акцию, после которой ни один здравомыслящий мужик на тебя не позарится, — закончила я ехидно.

— Честно?

— Ага, прекращай протирать колготки.

Виктория с кряхтением поднялась. Надежда в её взоре была столь громадной, что даже я прониклась. Вот так любовь. Любопытно посмотреть на её избранника.

Обессилевший Мишаня рухнул на брюхо, и колесо ещё долго вертелось, раскачивая измученное тельце. Виктория протянула палец, чтобы погладить хомяка, но тот вскочил и с воплем врезался в прутья клетки.

— Как считаешь, почему меня не любят животные? — доверительно спросила она.

— Не имею и малейшего представления, — сказала я, встав на почтительное расстояние и хмуро улыбнувшись.

4.

Как выдать замуж несимпатичную принцессу, я примерно представляла, но как провернуть незатейливый ход, чтобы от принцессы отвернулись все желающие (при этом не получив по шее от короля) — с трудом.

— Может быть, обозвать твоего возлюбленного каким-нибудь графом, и дело с концом? Ну, выписать приказ, наделить землями, — страдальчески вопрошала я, представляя, как меня казнят за предательство.

— Не, — принцесса прикусила ноготь. — Не получится, у нас с этим всё строго. Титулами наделяет особая комиссия по достижениям и заслугам. Полин, я всё тебе возмещу в двукратном размере, клянусь. Только помоги.

Её обещание — два килограмма золота, это ж какие деньжищи! — согрело моё сердце, поэтому я решила рискнуть. Что ж, начинаем диверсионную деятельность под кодовым названием «Царевна-лягушка».

Приглашения на светский вечер было не отменить, потому этот самый вечер, запланированный на конец недели, нужно было провести с размахом. Я обозвала себя личным помощником принцессы и даже удумала подобрать ей праздничный наряд.

— По-твоему, я недостаточно ужасна? — удивилась Виктория, когда я притащила в её опочивальню огромный кусок ярко-розовой ткани.

Атлас блестел и переливался на солнце. Не ткань, а предел мечтаний куклы Барби!

За мной еле поспевала портниха Вера, пухлая низкорослая женщина слегка за пятьдесят. Ей цвет ткани не понравился с первого взгляда. «Какое низкопробное убожество», — только и сказала она, что было расценено мною как комплимент.

— Добавим тебе очарования. Итак, записывайте. — Махнула портнихе. — Нам нужны рюшки и глубокое декольте.

— Куда записывать? — Вера подбоченилась. — Я шью вообще-то, а не бумагу мараю!

— Тогда запоминайте. Длиной чуть выше колен, вот досюда, — указала на пухлые ляхи принцессы. — А на талию присобачиваем какой-нибудь пояс с побрякушками. Чтоб звенело да посильнее. Ясно?

Пока я фантазировала на тему вечернего наряда, в спальне стояла гробовая тишина. Портниха выпучилась с помесью ужаса и непонимания; принцесса едва сдерживала истерику. Плечи её содрогались в беззвучном смехе, но лицо было абсолютно серьезным.

— Какой у тебя размер ноги?

— Сорок четвертый, — скромно уточнила Виктория.

— Тогда добавим туфли с острым носом. Без каблука, — пососала нижнюю губу, примеряясь. — О, и черные колготки со стрелками сзади. У вас продаются колготки?

— Угу, — Виктория всхлипнула от смеха, — мы покупаем их у ваших поставщиков.

— Супер! — Я захлопала в ладоши. — Вера, приступайте к измерению невесты.

И уселась на мягкую перину, в которой тут же утонула.

— Милейшая госпожа, — мялась портниха возле невозмутимой принцессы, — я не смею осуждать ваш выбор приближенных лиц, но смею подозревать: эта девица не собирается выдавать вас замуж.

— Ой, ну что вы! — Виктория приложила ручку к губам. — Думаю, вы ошибаетесь, милая Вера. Полина — талантливый маркетолог, я ей полностью доверяю. У неё особый подход к моей женитьбе.

Ага, и называется он: «Фиг вам, а не женитьба».

Мы разошлись к обеду, и портниха ещё долго стенала, мол, кто ж так обдурил несчастную простушку-принцессу, что она пригрела на груди змею подколодную.

Я тоже захотела порадовать себя, поэтому пробежалась по российским бутикам (предварительно наменяв золота на рубли) и купила элегантное платье с лифом, расшитым бисером. Узкая юбка в пол облегала ноги и визуально удлиняла их. Ну а туфли с красной подошвой от очень известного бренда, на которые я раньше разве что облизывалась, дополнили образ роковой красотки.

Довольная как слон я вернулась в замок.

В моей спальне было что-то не так. Я не совсем понимала причину тревоги, но спина взмокла, и виной тому был не подъем по лестнице и не тяжелые пакеты с покупками. Наконец, взгляд упал на покрывало. Поверх того лежал лист желтой бумаги, примятый спелым апельсином.

«Ты следующая, проваливай».

Следующая за кем?..

Не переставая дрожать, я повертела письмо в пальцах, обнюхала апельсин, но ничего не обнаружила. Надо мной глупо подшутили или стоит свалить в Россию, покуда не огребла? Ещё и фрукт этот злополучный, который только добавлял нервозности. Дело в том, что у меня сильная аллергия на любые цитрусовые. Помнится, по детству смолола килограмм мандаринов, после чего меня увезли в предобморочном состоянии.

Кому-то известно об этом?..

Бред. Чем я не угодила местным обитателям?

Ладно, покажу письмо Виктории — та посоветует, что делать.

Тряхнула головой и хотела повесить платье на плечики. Но едва распахнула дверцу шкафа, как на меня что-то повалилось. Не что-то — кто-то! Вот что было необычно: перед дверьми не сторожил охранник, потому как он мертвый с перерезанным горлом валялся в шкафу. Я оттолкнула недвижное тело от себя. Руки, одежда, даже лицо — всё окрасилось бурым. Завоняло железом.

Платье выпало из ослабших пальцев и укрыло собой мертвеца.

5.

Мамочки!

Перед глазами поплыло. Не в силах смотреть вниз, я выбежала из спальни и понеслась по коридорам. Замок как будто вымер.

— Кто-нибудь! — верещала я, спотыкаясь на каблуках. — Помогите!

Меня отловил молодой прислужник и попросил успокоиться. Бесполезно, я вырывалась из его захвата, вопила, а слова никак не складывались в предложения. Затем придворный целитель влил в рот жидкость, по вкусу напоминающую мятный сироп, и на глаза опустилась пелена. Я слабо различала голоса, не могла ни пошевелиться, ни заговорить. Когда состояние полудремы прошло, меня с пристрастием допросил хранитель покоя королевского двора. Кажется, он был главным по стражникам в городе и бдительно оберегал покой не только короля, но и всей столицы. Я отвечала на однотипные вопросы, и под конец страх перерос в раздражение.

Да сколько можно мусолить одно и то же?! Человек погиб, меня собираются пустить в расход следующей. Есть ли разница, с какой стороны одеяла лежало письмо?!

— Важна каждая мелочь. Кто-то не желает видеть вас при королевской семье, — заявил хранитель.

«Да ладно?!» — окончательно разъярилась я этому тупому умозаключению. Мне-то казалось, это такой неординарный способ познакомиться. Ан нет, угроза.

— Очевидно, что вы правы, — буркнула я, укутываясь в плед.

Озноб не проходил, пальцы тряслись так сильно, что я не могла удержать в них кружку с настоем.

— Вы кому-нибудь сообщали о том, что не переносите апельсинов?

— Нет.

— Точно? — посмотрел он выразительно; так смотрят на недалеких девиц, которые путают право и лево. — Мало ли случайно обмолвились.

— Как можно о таком обмолвиться случайно? — огрызнулась я. — «Какой замечательный сегодня день, кстати, при виде апельсинов у меня отекает горло». Я прекрасно помню, что и кому рассказывала.

Хранитель покоя тотчас сбавил обороты и даже смущенно почесал в затылке.

— Ну, зачем же так нервничать. Мы найдем преступника.

— Надеюсь.

Тело вынесли и комнату вычистили, но возвращаться в место, залитое кровью, я наотрез отказалась. Принцесса предложила любое помещение на выбор (хоть кладовку, главное, чтобы я перестала биться в истерике). Самой симпатичной оказалась маленькая спаленка на первом этаже, окна которой выходили в сад. Туда-то я и заселилась. Странно, что она пустовала до сего дня — и планировка, и цветовая гамма радовали глаз. А главное — близко к улице. Ко мне приставили двух новых стражников, на дверь и окна навесили предупреждающие чары. За мной даже пообещали установить круглосуточное наблюдение, только бы я осталась в Иссе.

— Не переживай, Поль, всё будет хорошо, — по-дружески убеждала Виктория.

— Понимаешь, до сегодняшнего дня меня никто не пытался убить, — ревела я навзрыд. — И охранник… жалко его…

— Зато меня пытались неоднократно, — пожала плечами она. — Как видишь, жива-здорова. Стража знает, на что идет, мы никого не принуждаем. А раз он погиб — значит, не сумел выполнить приказ короля.

Не сильно убедительно, но за неимением лучшего — сойдет. Кроме того, охранник вызывал во мне спорные чувства. Его маслянистый взгляд и зловещая ухмылка на губах… бр-р… В любом случае, смерти он не заслуживал.

В общем, я потихоньку отходила и осваивалась в новых покоях. Но на третьи сутки поняла, почему не нашлось желающих занять комнату. Днем, чаще после обеда, за стеной слышались вскрики и стоны. В первый раз я решила, что это происки разыгравшегося воображения. На второй — прижалась ухом к стене, а после вылетела из спальни и долго бродила по парку, переводя дыхание. На третий докумекала, что комната прилегает к темнице. Когда меня пришел проведать Дим, я оптимистично заявила, что не намерена больше слушать эти вопли.

— Какие? — он напрягся.

— Там, за стеной. Я понимаю, у вас тут дурные нравы и прочее беззаконие, но хватит уже измываться над людьми!

Дим почесал за ухом и сказал:

— Я всё проверю.

Он вернулся спустя пятнадцать минут и хриплым голосом спросил:

— Ты что-нибудь слышала?

— Когда?

— Сейчас.

Я покачала головой.

— Вынужден тебя разочаровать: это, как вы называете, галлюцинации. Я орал прямо в стену минут пять, а тебе хоть бы хны. Нет у нас там никакой темницы, мы же не нелюди какие-то, чтоб прямо в замке пытать преступников. — Только я выдохнула, как он добавил: — Для этого есть специально оборудованные пыточные камеры при тюрьмах, — и гаденько хихикнул, заметив, как я побледнела. — Шучу. Ты в цивилизованном обществе. Полина, прекращай себя накручивать.

— Накручивать?! — Праведное возмущение накрыло меня с головой. — Смею напомнить, недавно прирезали моего охранника, а мне самой дали знать, что не жаждут видеть.

— В замок отныне не проникнет никто посторонний. Тройная магическая защита, стража на каждом углу.

— Ну-ну. — Я поджала губы. — А если это сделал не посторонний, а свой?

— Мы его найдем, — убежденно ответил Дим, ударяя кулаком о ладонь. — Не сомневайся в наших силах. Вечером прием, ты не забыла?

Не забыла. Пообещав начать готовиться, я крепко задумалась над тем, откуда берутся звуки. Неужели их выдает моё подсознание? Прислонилась к стене — глухо. Ладно, разберемся позднее!

— Дим! — позвала я, когда за дипломатом почти закрылась дверь.

— А? — Заглянул он в комнату.

— Подумай при случае над сменой гардероба. Ты же представляешь интересы самого короля, так почему одеваешься абы как?

Дим оглядел свою бесформенную рубашку и брюки, которые заканчивались чуть ниже щиколотки. В нашем мире такие вроде бы называются чиносами, и носят их исключительные модники. К сожалению (или к счастью), в Иссе мода куда более консервативная.

— А что не так с моими вещами? — надулся дипломат.

Пришлось объяснить, что внешний вид — первое, на что обращают внимание при знакомстве. Человек может быть трижды дипломатом, но в растянутых джинсах или кофтах а-ля «откопал на чердаке» он похож на огородное пугало. Моя пламенная речь произвела на паренька неизгладимое впечатление, а если точнее — Дим очень тактично послал меня с моим бесценным мнением в баню.

Ой, какие мы нежные. Ладно, я свою совесть очистила, а будет дипломат следовать моему совету или нет — дело хозяйское.

Кстати, насчет внешнего вида. Надо бы проверить Викторию. Та как раз примеряла нечто, именуемое платьем. Пышное, короткое, с перьями по юбке и бубенцами на поясе. Мы с портнихой переругались, пока творили его. Вера убеждала, что я засланный шпион из стороннего государства, и моя цель — испортить принцессе жизнь. Я требовала неукоснительно придерживаться плана. Наша баталия переросла бы в банальную драку, если бы не принцесса, которую всё устраивало.

Виктория с каждым днем нравилась мне всё сильнее.

Я вломилась в опочивальню, не постучавшись. Виктория рассматривала себя в зеркало придирчиво и очень серьезно, а портниха Вера всхлипывала. Это выглядело феерично! Бегемот, одетый в пачку, смотрелся бы куда грациознее. Розовый цвет оттенял зеленую кожу, голова-тыква казалась ещё массивнее, а короткая юбка оголяла пухлые ноги. Фасон был мешковатый, и принцесса выглядела в нем чем-то необъятным. Дополняли картинку остроносые туфли, зрительно увеличивающие ногу на два размера.

— Ну как? — полюбопытствовала я.

— Дьяволица! Заманила невинное дите в сети, — выплюнула портниха и сбежала. Только за ней закрылась дверь, как Виктория расхохоталась в голос.

— Ты просто чудо, — смеялась она, пританцовывая в нелепом платье, и бубенцы весело звенели в такт. — Да хуже и придумать нельзя!

— Можно, — я подмигнула. — Душись вот этим.

И протянула ей дешевые духи с якобы цветочным ароматом. На самом деле пахло освежителем воздуха, причем самым едким. Принцесса осторожно принюхалась и поморщилась.

— Что я ещё должна сделать? — Она осторожно побрызгала на запястье. По воздуху поплыла дурманная вонь.

Виктория чихнула. Ещё раз. Глаза её предательски покраснели. Из носа потекло. Аллергия — неожиданный, но приятный штришок в нашем плане.

— Мне не нравится твое поведение. Ты слишком мила, а должна вести себя так, чтобы у женихов сносило крышу.

— Это как?

— Сейчас покажу.

Объяснения затянулись, но в конце сосредоточенная Виктория, кажется, всему обучилась. Мы попрощались, и я направилась украшать себя любимую. Испорченное платье пришлось заменить на более демократичное: черное, в пол, с высокой горловиной и рукавами-фонариками. Добавила к образу серьги, кольцо и полюбившийся браслет. Высокий каблук, конский хвост — и придирчиво осмотрела себя.

Да начнется торжество!

Часть 3. Господин долины Роз

Вечер был тих и безмятежен. В изумрудном саду стрекотали цикады. Едва вечерний палантин укрыл собой небеса, начали прибывать гости. Одинокие мужчины со всех краев, красивые и не очень, молодые и старые, глупые и начитанные до безобразия. Я рассматривала их, притаившись в углу парадной залы, попивая игристое шампанское. Принцесса не спешила появляться, кавалеры нервничали — всё шло по плану. Ко мне подошел пухлый мужичок, представившийся королевским советником, и похвалил за количество потенциальных женихов. Он сказал, что весь совет присутствует на приеме и надеется на успех мероприятия. Я уже знала, что никакой власти советники не имеют, но помогают королю в решении спорных вопросов.

О, не сомневайтесь! Успех гарантирован.

Наконец, часы пробили семь раз, и в дверях показалась она. Я с умилением смотрела, как Виктория топает вразвалочку, улыбаясь во все тридцать два неровных зуба. От отточенных манер не осталось и следа. Она подошла ко мне и, выхватив у меня бокал (об этом мы не договаривались), выхлебала его до дна. Затем сыто рыгнула.

— Зачет, — отметила я.

Пока кавалеры посматривали друг на друга в священном ужасе, слуги прикрыли двери, отрезая пути к отступлению.

Под музыкальное сопровождение струнного оркестра мы выбрали первую жертву — молодого и симпатичного то ли герцога, то ли князя (я в здешних титулах ориентировалась с трудом) из благородной, но обнищавшей семьи. Так, он явно купился на бюджет короны.

— Здравствуйте, — я склонилась в реверансе, а Виктория шутливо помахала ладошкой. — Как вас, напомните?..

— Виттер Эльшанский.

— О, я его знаю! — выдала Виктория и счастливо загоготала, после чего расчихалась. — А чо вы такой лысый?

С этими словами она попыталась погладить его плешивую макушку. Я пихнула принцессу под бок локтем. Одно дело — произвести дурное впечатление; но совсем иное — нажить себе врагов.

— Не серчайте, принцесса малость взволнована.

— Ага, но я уже хорошенько поддала, если вы, конечно, понимаете, о чем речь. — И она подмигнула. — Апчхи! — добавила проникновенно.

— Простите великодушно, — граф оттянул ворот сорочки, — мне срочно нужно бежать. Неотложные дела, знаете ли.

— Минус один, — шепнула я на ухо Виктории.

Та довольно улыбнулась.

Принцесса оказалась замечательной ученицей и талантливой актрисой. К каждому новому жениху она подбирала новый ключик, ещё страшнее предыдущего. Виктория ржала как конь, вытирала рот рукавом, смачно харкала и ковыряла в носу. При этом ко мне не было никаких претензий — я изо всех сил нахваливала товар и всячески впихивала его всем подряд.

— Глянь, сколько жратвы! — зычно басила принцесса, подбегая к столу с закусками. — Я б ща и лошадь умяла, гы-гы-гы.

— Жарко чо-то, — ныла она, обмахиваясь занавеской. — Давай устроим ужин в купальниках?

Число потенциальных женихов, к слову, неуклонно уменьшалось. К девяти вечера нас не покинули разве что самые культурные, но и те забились по углам, не торопясь вылезать. Остальные давно разъехались, чтобы поскорее добраться до ближайшего телепорта и воротиться в родные имения.

Лишь один человек оставался безразличным к происходящему. Высокий брюнет, худощавый и тонкокостный, с глазами холодными что озеро льда. В его осанке было столько статности, что я и сама невольно выпрямилась. Белая рубашка на смуглой коже смотрелась невероятно. Весь вечер краем глаза я изучала этого мужчину и никак не решалась подвести к нему Викторию — уж больно он был хорош и величественен, чтобы измываться над ним.

— Кто это? — наконец не выдержала я.

— Господин долины Роз. Очень богат и свободолюбив. Думаю, он не заинтересован в браке.

Виктория безразлично пожала плечами, хотя я бы давно кинулась в объятия такого мужчины и попросила взять меня хоть замуж, хоть наложницей, хоть уборщицей на полставки.

— Что тогда ему надо?

Виктория глянула сначала на темноволосого графа, после — на меня. На губах расплылась понимающая улыбка, а на щеках заиграли очаровательные ямочки. На секунду чудовище обратилось в красавицу. Пусть и гигантскую, и зеленую, и воняющую освежителем воздуха, но всё-таки девушку.

— Предположу, что ты.

Только теперь я заметила его взгляды украдкой и то, как он крутил в тонких пальцах бокал с алым, что кровь, вином: словно приглашал, заманивал, притягивал. Меня прошибло током, и в груди сразу стало тесно. Глупое сердце сорвалось на бег — не то поближе к нему, не то от него подальше.

Долгий вдох, короткий выдох, и ко мне вернулась способность соображать.

— Ну что ж, если я ему нужна — пусть первым знакомится.

Мы разошлись к десяти вечера, но господин долины Роз так и не соизволил поприветствовать мою персону. Он ушел в числе последних гостей, напоследок пожелав принцессе скорейшего замужества. Матушки, какой голос: он обволакивал, тек ледяной струей, завораживал. Я стояла в трех шагах от них и поедала господина глазами. И поняла, что мне пора срочно изучать политическое строение этих земель, чтобы разобраться: господин — это хорошо или не очень?

2.

Не спалось. Всю ночь я не сомкнула глаз. Давили дурацкие мысли, от которых нелепая краснота заливала щеки. Мне представлялся бархатистый голос и взгляд, холодный и жгучий одновременно. Вино в бокале, и легкая улыбка на мужских губах…

Тьфу, так и рехнуться недолго!

Сдался мне, в самом деле, этот господин — у меня Мишаня есть. Хомяк сладко дрых в клетке, изредка дрыгая лапкой. Я почесала громадное пузо пальцем — кое-кто отожрался на элитном миндале — и уселась на подоконник созерцать ночной сад.

С первыми лучами солнца в спаленку постучался Дим. Юный дипломат был одет с иголочки: в темные брюки и светлую рубашку, поверх которой — застегнутый на одну пуговицу жилет. От нескладного мальчишки не осталось и следа. Ха, всё-таки внял он словам тети-маркетолога!

— Итак, — Дим, не спросив разрешения, присел на край кровати, а я пялилась на паренька самыми честными глазами. — Вечер прошел так себе?

— Почему же, принцесса была мила…

— …ага, мила, обворожительна и безобразно одета, — перебил Дим. — Полина, ты играешься с королем?

В его голосе появилась неприкрытая угроза. Я тряхнула волосами, плотнее укуталась в одеяло и зевнула во весь рот, отгоняя дремоту.

— Не неси ерунды.

— Зачем тогда ты вырядила Викторию как придорожное чучело или девицу из публичного дома? Не выдумывай отговорок. Вера сдала тебя с потрохами.

Какая всё-таки замечательная у Виктории портниха! Думаю, она не только наябедничала на меня Диму, но и сделала это с особым садизмом.

— Возможно, мой вкус не самый блистательный, но и цель была вполне простая — показать, что принцесса может быть любой. Смотри, раньше мужчины видели исключительно уродство. Теперь о Виктории заговорят в каждой подворотне, но теперь о её манерах. Дальше мы покажем принцессу в другой обстановке, чем окончательно сломаем женихам мозг. О ней будут судачить.

Ха! Во взгляде Дима появилась заинтересованность. Кажется, он проникся моими речами и всерьез задумался о том, что я — гениальный продавец. Кстати, я даже не солгала. Спорю на что угодно: после вчерашнего перфоманса про внешность принцессы все позабудут.

— То есть это такой пиар-ход?

— Именно! Поверь, у неё уже появились поклонники.

— Кто же? — Дим склонил голову.

— К примеру, господин долины Роз, — на голубом глазу соврала я.

Он заметно подобрался.

— Демьян? Ты не выдумываешь?

Ага, вот как зовут таинственного гостя! Я покатала имя на языке — мне понравилось. С французским оттенком, изящное и какое-то очень уж подходящее ему. Такие имена хочется произносить полушепотом, на выдохе.

— С чего бы мне лгать? Он не спускал с неё глаз, а как улыбался…

Но не успела я продолжить залихватски врать, как в дверь постучались. На пороге мялся мальчишка-слуга, с трудом удерживая в руках охапку алых роз с бутонами, толстыми и налитыми соком. Цветов было не меньше полусотни.

— Э-э-э, — протянул Дим.

— Драсьте, — сказал мальчишка, по всей видимости, не осведомленный, что перед ним важный дипломат, — это для Полины.

— Неси сюда.

Я царственно махнула рукой прямо на постель. Цветы рассыпались по покрывалу кровавым полотном. Нашлась и записка, которую первым ухватил Дим.

— Полина, приглашаю вас посетить поместье Роз. Прошу послать ответ телепатиационной почтой. С глубочайшим уважением, Д. И, — зачитал он. — Угу, говоришь, Демьяну понравилась принцесса?

Мои щеки залились стыдливым румянцем. Терпкий аромат свежесрезанных цветов плыл по спальне. Мальчик куда-то сбежал, и было невозможно узнать: когда именно и кто передал ему букет. Неужели сам господин?

— Почем мне знать, кто ему понравился. Знаки внимания он оказывал ей.

— Угу, а на свидание пригласил тебя. — Дим вручил мне открытку. — Не забывай, твоя задача — выдать замуж Викторию, а не наладить свою личную жизнь.

— За кого ты меня принимаешь? — деланно возмутилась я.

Дим, неоднозначно хмыкнув, ушел. А я лежала, усыпанная цветами, и почему-то представляла себя в объятиях обворожительного мужчины. И эта мысль грела так, что раннее утро наполнилось новыми запахами и красками.

С понурой Викторией мы встретились в библиотеке.

— Брат пообещал меня прилюдно высечь, если я ещё раз устрою представление на смотринах, — вместо приветствия буркнула она, бездумно пялясь в книжку. — И что нам делать? Я не хочу замуж!

В глазах стояли слезы, личико скуксилось, и губы дрожали от подступающих слез. Большой ребенок, пускай и изуродовавший себя с взрослым бесстрашием.

— Ну, во-первых, я нас более-менее выгородила. Рассказывай всем, что это был ход на запоминаемость образа. Во-вторых, Вик, а ты не думала признаться ему честно? О твоем возлюбленном и о том, что, кроме него, тебе никто не нужен?

— Он меня и слушать не желает. Твердит про статус и высокую ответственность, возложенную королевским советом и им лично. Что я, племенная кобыла, чтобы рожать породистых лошадей?! Да плевать я хотела на эту ответственность!

Виктория вскочила, и книга бухнулась на пол, открывшись на середине. Я взяла, вчиталась в строчки. Это была история про любовь, а заодно про терзания и сомнения, потому что герой как раз признавался героине, что без неё он умрет, а с ней жить ему не позволит долг чести. Заинтересовавшись, я пролистнула в самый конец. Книга кончалась скромненько и со вкусом: «Их похоронили на разных концах погоста».

Бр-р-р, ну что это за отношения такие, в которых сплошные муки, а в итоге — тоскливая смерть? Любовь должна дарить исключительно положительные эмоции, иначе это не любовь, а мазохизм!

Следующие полчаса я успокаивала ревущую (причем в обоих смыслах, потому как от её рева содрогались стены) Викторию и убеждала, что всё у неё наладится. В конце концов, принцесса удумала познакомить меня с её возлюбленным, дабы убедить, какой он великолепный и неповторимый, короче, единственный в своем роде самец. Я из вежливости согласилась. И спросила как бы невзначай:

— Разреши мне на денек съездить в долину Роз?

Виктория всё поняла, усмехнулась сквозь всхлип.

— Будь осторожна.

— Почему?

— Просто будь.

Так-так-так. Недосказанность я чертовски не люблю, но выжать из принцессы подробности не удалось— а потому пришлось смириться с незнанием.

3.

Стояло безветрие. Солнце припекало макушку, не спасала даже широкополая цветастая шляпа. Я, одетая в легкое платье в горошек и босоножки на завязках, ехала навстречу к прекрасному господину. В телепатиционном ответе (здешний вид моментального обмена сообщениями с помощью колдовства — так сказать, смс-магия) он сообщил, что меня встретит личный помощник, и тот сейчас всячески пытался развлечь приглашенную особу.

Он справлялся о моем здоровье и настроении, любопытствовал обычаями моих земель и сетовал, что не имел чести побывать там лично. А я бездумно кивала, любуясь на зеленую полосу лесов и зеркальную гладь озера, что тянулось по правую руку. В столице Иссы катастрофически не хватало растительности, но окрестности с лихвой компенсировали этот недостаток.

— Вы голодны? — донимал помощник.

— Нет.

— Возможно, хотите пить? У нас имеется прекрасное вино многолетней выдержки.

— Нет, спасибо.

— Не устали?

— Нет.

— Путешествия на повозках могут изматывать, так что не стесняйтесь сказать об этом. Кстати. В России, насколько мне известно, перемещаются с помощью каких-то железных ящиках с окнами. А куда вы впрягаете лошадей?

Я излишне громко выдохнула сквозь сжатые зубы. Помощник догадался, что любопытство придется поумерить, и заткнулся.

Мы въехали в кованые ворота, ведущие к двухэтажному зданию. Здесь, и правда, всё покрывали розы: невысокие кусты росли у дорожек, на прутьях ограды извивались чугунные розы, и даже в лацкане пиджака дворецкого была вставлена розочка. И запах! Он опьянял как элитный алкоголь и врезался в нос, не давая отдышаться.

Но всё-таки меня не покидало гаденькое послевкусие, что господин пожадничал на подарок и попросту сорвал утренние розы в собственном саду, после чего вручил их мне с посыльным.

Ну, как будто бы булочник одарил симпатичную особу свежим батоном.

— Пройдемте, вас ожидают.

Дворецкий шел медленно и очень… грациозно, как на показе мод. Я в шляпке и на платформах ощущала себя нелепо, неуместно. Хотелось сбросить всё лишние, стянуть одежку и пройтись по этим местам нагой и чистой.

Ага, примерно представляю, как вытянутся лицо господина долины Роз, когда в его кабинет впорхнет обнаженная девица с дурной улыбкой на губах.

Если честно, внутреннее убранство оставляло желать лучшего. Дом был сух и строг, скуп на мелочи. Стены выкрашены в нейтрально бежевый, светлые гардины свисают правильно и скучно, вазы пустуют. Будто бы в метре отсюда нет роскошных кустов, каждый цветок на которых — произведение искусства.

Хозяин пил кофе в неуютной гостиной. Возможно, зимними вечерами, когда был зажжен огонь в камине, и пылали свечи, тут становилось по-домашнему тепло. Но не сейчас.

Демьян медленно поднялся и чуть склонился, приветствуя. Одет он был в голубую рубашку, последняя пуговица которой оставалась расстегнутой, и свободные домашние брюки. Он источал нечто такое, от чего у меня напрочь отшибло рассудок. И это бесило! Да с каких пор я по мужикам пускаю слюну и от одного вида готова мурлыкать котенком у ног? Эти чувства были где-то за гранью разумного, и я начала подозревать, что не обошлось без вмешательства в разум.

— Как добралась? — В тоне ни грамма эмоций, сплошная нейтральность.

О, мы сразу перешли на «ты»? Любопытно. Так, глядишь, и в кровать скакнем с нахрапа.

— Чудесно.

Я глянула на столик, на котором, кроме чашки, молочника и блюдца, ничего не было. Как аскетично-то.

— Кофе? — предложил хозяин.

— Лучше чаю, — улыбнулась я и присела в свободное кресло. Шляпку сняла, положив на колени.

Демьян подал знак слуге, и вскоре тот наливал в фарфоровую чашечку напиток, пахнущий чабрецом и малиной. Всё это время мы молчали, лишь наблюдали за тем, как струйка стекает с носика.

— Итак, зачем вы хотели меня видеть?

— Может быть, просто так?

Я возмутилась:

— Вы погнали девушку через половину страны просто так?

— А если я соскучился? — он склонился ко мне, прищурился так славно, что сердце забилось в три раза быстрее.

— Трудно скучать по тому, с кем незнаком, — напомнила я, отстраняясь, пока сама не зажала великолепного господина в углу гостиной. Может быть, прямо у камина на пушистом меховом ковре.

До одури захотелось снять с этого мужчины бесполезную рубашку, обжечься о горячую кожу, втянуть носом аромат смуглой кожи, потонуть в бездонной бездне глаз…

4.

В голове помутилось. Я жадно отхлебнула чая, Демьян же изучал меня пристальным голодным взглядом, от которого краснота расползалась по щекам. Он подавал ясные намеки, яснее было бы разве что содрать с меня платье и повалить на стол, смахнув с того чашки.

Да почему ж так разыгралась фантазия!

— Вот и познакомимся. — Демьян улыбнулся. — Спасибо за прекрасный фуршет, организованный в честь принцессы, Полина. Получилось… неординарно.

Он покатал моё имя на языке и улыбнулся — звучание ему понравилось. По моему позвоночнику пробежали мурашки, осев в области поясницы.

— Шутите? — я раздосадовано фыркнула.

— Нисколько. Вечер прошел бездарно, но в том нет твоей вины. Ты собрала колоссальное число поклонников Виктории и, уверяю, если бы та хотела выйти замуж, она бы уже подобрала кавалера.

— А она не хочет? — заинтересованно спросила я.

Неужели всем известно о маленьком секрете большой принцессы?

— Мы оба знаем ответ, — хмыкнул Демьян и отставил чашку. Та брякнула, будто обиженная.

Его пальцы словили мою ладонь. Прочертили дорожку по вене от запястья к локтевой ямке. Я еле вырвалась — в груди сдавило от жара, — покачала головой. Руку предусмотрительно убрала за спину и даже выставила ею кукиш. Да тоже кожа помнила нежное, почти любовное касание.

— Так, постойте. Уж не знаю, какого вы обо мне мнения, но, к вашему огорчению, с мужчинамив день знакомства я не сплю.

Я сердито сдвинула брови, а господин долины Роз рассмеялся. Смех его был чистый и открытый, какой-то невероятно настоящий, не скрытый масками или условностями.

— Как тебе такое пришло в голову?! Я пригласил тебя с иной целью. Пойдем, покажу тебе сад.

Не дожидаясь моего согласия, Демьян поднялся. Мне оставалось в один глоток допить чай, пахнущий летом, и со вздохом последовать за этим ужасным — отвратительно соблазнительным! — мужчиной, обмахиваясь шляпкой. Вообще-то могла и отказать, и послать его куда подальше (думаю, дорогу найдет), но голова не слушалась зова рассудка.

А в саду цвели розы. Алые, словно кровавые брызги среди полотна зелени; белые, будто вырезанные из бумаги; ярко-желтые, сулящие разлуку; и нежно-розовые, такие ранимые и хрупкие. Демьян молчал, позволяя мне вдоволь рассмотреть его владения, простирающиеся далеко-далеко на юг. Я коснулась острого шипа, с наслаждением вдохнула пьянящий аромат. Закружилась голова.

— Невероятно!

— Знаю, — не стал лукавить надменный господин. — Ну что, ты согласна поработать на меня?

Я непонимающе выпучилась. Чего это он предлагает: чтоб я поливала всё это великолепие? Окучивала? Подрезала ветки?

На всякий случай подбоченилась, мол, даже не надейся.

— Я намерен продавать розы в вашем мире. Дело за малым: наладить контакты, подыскать места для реализации. Разрекламируй мои цветы так, чтобы о них знал не только мой мир, но и ваш — ну а я не скуплюсь на плату. Сама понимаешь, на королевском приеме завести этот разговор было бы некорректно по отношению к твоему основному нанимателю. Но ты свободная девушка и не связана узами одного контракта. Почему бы не подработать на того, кто искренне восхищен твоими талантами?

Демьян сложил руки на груди, дожидаясь моего ответа.

Продавать розы? Да кому они сдались в таких объемах? В каждой подворотне есть цветочный магазин со своими поставщиками. Себестоимость цветов копеечная, магазины делают деньги за счет объемов и разнообразия видов. Продают не только розы, но и фиалки со всякими герберами. Кроме того, товар скоропортящийся. Это тебе не кактусами торговать, которые годами будут ждать своего покупателя.

Собственно, всё это я и рассказала господину. Тот кивнул.

— Знаю, — вновь сказал он с абсолютно серьезным лицом. — Придумай что-нибудь, и я заплачу три килограмма золота. Ну и, разумеется, все траты по раскрутке на мне.

С одной стороны, мне очень нравилось, что плату здесь мерят в твердой валюте, которую приятно утащить с собой. Три килограмма! С другой, не такой уж я гений рекламы, как все здесь решили.

Единственный — не значит лучший.

— Ну а если не смогу? — спросила я, вновь проведя подушечкой пальца по шипу.

Укололось, и на коже выступила кровавая капля.

— Что ж, — Демьян задумался. — Исполнишь одно моё желание.

— Какое?

— Сокровенное. — Он недобро ухмыльнулся.

— А точнее?

Знаем мы эти сокровенные желания. После них либо попадают в рабство, либо лишаются почки.

— Не бойся, ничего отвратительного я не попрошу. Слово чести.

Следом подошел к шипастому кусту и голыми руками, совершенно не морщась — обалдеть! — сорвал налитую соком розу. Протянул мне.

— Соглашайся, — сказал проникновенно.

— Подумаю, — сглотнув, ответила я, но розу приняла.

Так и шла к повозке, обняв её как родную кровиночку, малость прифигевшая от происходящего.

— И ещё, — на прощание крикнул господин моих кошмарных сновидений, когда я уже забралась внутрь повозки, — перечитай договор с короной.

Кучер захлопнул дверь, и Демьян скрылся за воротами.

Роза лежала на коленях, в салоне пахло вкусным дурманом. А сердце заходилось в немом крике. И так хотелось вернуться… или хотя бы согласиться на предложение господина долины Роз.

Но я была выше этого.

Умнее.

Или просто трусливее?..

И да, как оказалось, среди стандартного текста, затерявшись в куче унылых букв, было запрятано одно занятное условие: за неисполнение договора полагалась смертная казнь.

Часть 4. Трудности истинной любви

— Мне конец, — взвыла я перед Викторией, которая нежилась в тени парка, читая под дубом какую-то разноцветную книгу.

Я мельком глянула на мягкую обложку. Хм, популярный у нас автор любовных романов, пишущий такие розовые сопли, что сводило скулы. Ну, про невероятных мужчин, про женщин, которых коснись пальцем — заходятся в истоме. Такую трогать-то страшно — не откачаешь потом.

— Почему? — удивилась принцесса.

Вместо слов я ткнула ногтем в строчку контракта. Виктория прочитала её. Ещё раз. И ещё. Кустистые брови медленно ползли наверх. На уродливом желто-зеленом лбу появились признаки глубокой задумчивости.

— Тебе конец, — согласилась она и совсем без сопереживания зевнула.

Сказать, что я обалдела — практически промолчать. Вообще-то я ожидала другой реакции, жалости там или возмущения. Мол, да где это видано, чтобы в контрактах государственного значения прописывалось, за что конкретно человека можно обезглавить. Полное нарушение конституции.

Хм, а у них вообще есть конституция?..

Короче говоря, от подобной наглости я долго не находила, что ответить, а после вырвала из рук Виктории книгу и бросила на траву. Подавила желания затоптать каблуком — всё-таки чей-то труд, пусть и безобразный.

— Тогда я отказываюсь не выдавать тебя замуж. Всё, сейчас же пойду искать жениха. И любовное чтиво тебе больше не понадобится — будет у тебя скучная и обыденная жизнь с брюхатым самцом. Нечего тут мечтать о страстных объятиях!

Приметив в глубине парке одинокого мужчину — седовласого и сутулого, зато идущего достаточно медленно, чтобы я могла его нагнать на высоких каблуках, — ломанулась к нему. Виктория, не придумав ничего лучше, схватила меня за лодыжку. Я с визгом рухнула на землю. Прямо лицом в мягкую обложку, которая и скрасила падение.

— Ты рехнулась?!

Мужчина, оглянувшись на сплетенный клубок из тел, засеменил быстрее.

— Я влюблена, — патетично поправила принцесса, прижимая к груди драгоценную книженцию. — Полина, прекращай орать! Неужели ты думаешь, что я позволю тебя казнить? Уже и пошутить нельзя.

— Да кто вас, ранимых особ, знает? — Отряхнула ладони от налипшей земли, подула на свежую царапину. — Ты вон в жабу обратилась на добровольных началах. Царевна-лягушка, блин…

Вдруг я замолчала, потому что задумалась. Внезапная идея прошибла позвоночник разрядом тока.

Гениально!

Я хлопнула в ладоши и произнесла, подавшись вперед:

— Точно! А чем тебя вообще расколдовать можно? Уж не поцелуем ли прекрасного принца?

Виктория прикусила губу.

— Не-а, нужно просто… — она замолчала, понимая, что раскрывает сокровенную тайну, от которой зависит вся её независимость. — В общем, не поцелуем. Ты с чего такую ерунду взяла?

— Но расколдовать тебя можно? — допытывалась я.

— Ну да. Только брату я сказала, что специального зелья пока не нашли. На самом деле, так оно и есть. У меня валялись где-то остатки с кратковременным эффектом, а вот как снять проклятие целиком — сама не знаю. Но Марк обещал, что расколдует меня, когда мы поженимся. Вот.

— Значит, слушай сюда. Рекламная кампания меняется. Отныне ты у нас несчастная душа, зачарованная злой ведьмой, и лишь поцелуй истинной любви, — эту фразу я услышала в мультфильме, где, кстати, тоже ходило два зеленых чудовища, — сможет вернуть тебе прежний облик.

— И чего? — Виктория тоже подалась вперед, и я рассмотрела безобразные черные точки, покрывающие её нос точно рытвины.

— А ничего! Подумай! — Постучала сгибом пальца ей по лбу. — Расколдует тебя твой возлюбленный, который, несмотря на все запреты и преграды, прорвется в замок. Итого: население в восторге, ибо у вас любовь с большой буквы; брату ничего не остается, как выдать тебя замуж за твоего Марка; а я получу кучу золота и свалю в закат.

— Ага, всё хорошо. Но мне целовать всех подряд?

Об этом я, признаться, не подумала. В моем мире целуются и при встрече, и на прощание, а уж поцелуй взасос с мужчиной вовсе не означает, что у вас отношения. Так, обоюдная симпатия.

Но у принцесс, наверное, высокие принципы, и они берегут свои губы для единственного и неповторимого.

— Пусть поцелуй будет в щечку. Никто ж не просит тебя насмерть засасывать кавалеров.

— Угу. А откуда ж взяться любви, если я этих мужиков знать не знаю и целуюсь с ними в щечку?

Тоже логично. Шестеренки в моей черепушке завертелись усерднее обычного.

— Так это любовь с первого взгляда. — Я возвела указательный палец к небесам. — Не поддающаяся логике. Взрыв, и всё. Легенда такая… Секретные службы королевства допросили какую-нибудь злую ведьму, и та сказала: мол, пока не разыщешь любовь всей жизни — ходить тебе троллем. И вот, он тебя целует в щеку, между вами пролетают искры. Ты всячески краснеешь, можешь даже в обморок бухнуться ради приличия. Тебя уносят в покои, где ты и расколдовываешься. А принц твой всё это время караулит у дверей и завывает, что ему без тебя жизнь не мила.

Виктория долго думала. Меж бровей залегла глубокая складка. Книгу принцесса отпустила, и та развернулась на странице, где герой добивался близости с героиней, и героиня вроде бы была не против, но всячески отказывала, дабы не показаться падшей. Я аж зачиталась, заинтересованная, когда же в итоге эта несговорчивая женщина с высокими моральными принципами отдастся своему рыцарю.

Как оказалось, в начале следующей страницы.

— Допустим, я соглашусь. — Вздохнула принцесса от безнадеги. — И допустим, мы провернем это так, что брат не узнает в первый же день и не повесит нас обеих. Он как раз на пару недель уехал из столицы. Но ничего страшного, что мы так резко меняем легенду? То зазывали людей сладкими речами, то теперь требуем целоваться?

Резкий обрыв одной пиар-акции в пользу другой — явление не одобряемое, но случающееся. Например, один из клиентов нашего агентства изготавливал лепешки на основе коровьего молока. И он очень хотел сделать акцент именно на том, как много молока в его продукции, потому сам придумал слоган: «Съешь лепешки от Матрешки». Ну, Матрешка — это такое стандартное коровье имя в понимании заказчика. Макет рекламного плаката он тоже придумал, потому от нас требовалось только воплотить задумку в жизнь и разнести рекламу по городу. Наши слабые попытки вразумить заказчика тот не слышал — ибо он бог лепешечного бизнеса, а мы так, пешки на большой шахматной доске.

В итоге на плакате красовалось следующее: чисто поле, на переднем фоне зазывно улыбающаяся корова, аккурат у зада которой пририсованы лепешки. В общем, покупатели подумали о тех самых коровьих лепешках, которые зад и производит.

Я подумала о том же.

Заказчику понравилось до жути. Реклама висела на каждом третьем билборде. Нас даже публиковали во всяких группах со смешными картинками. Что, кстати, неплохо, ибо черный пиар никто не отменял. Но в середине кампании, взглянув на свой креатив новым взглядом, заказчик прозрел и срочно потребовал всё изменить. В итоге слоган поменяли на безобидный: «Во мне много молока!» И вместо коровы к лепешкам приставили кувшин.

Получилось проще и без изюминки, но реклама зашла. Хотя я до сих пор нервно хихикаю, когда слышу о лепешках.

— Скажем, что только недавно узнали, как тебя сделать нормальной. Вот не кололась ведьма, и всё тут. Но теперь спешим донести эту весть до женихов. Ну и денежное вознаграждение отменять не будем. Поверь, народ разнесет сплетни моментально, и к приезду твоего брата все будут говорить только о великой любви между Викторией и…

— Марком, — промурлыкала принцесса, перебив меня на полуслове.

— Именно!

Она тяжко простонала.

— Ладно, — сказала, забирая книгу. — У меня ведь всё равно нет выбора. Только обещай, что в третий раз никаких изменений не будет, и мне не придется делать с женихами что-нибудь похуже. — Зарделась.

Краснота на зеленой коже смотрелась экстравагантно.

— Обещаю, что я не заставлю тебя лишать женихов девственности. — Я приложила ладонь к груди. — Только для начала мне нужно познакомиться с твоим Марком, чтобы понять, как его пропихнуть во дворец. Какой он вообще?

— Самый лучший! — выдохнула принцесса, и глаза её зажглись фанатичным блеском. — Договорились, сегодня вечером вы с ним встретитесь. Гарантирую, он тебя очарует.

Я кивнула, морщась как от зубной боли. Сдались мне эти любовные терзания. Жила себе спокойно, растила Мишаню, работала в рекламном агентстве. Угораздило же вляпаться в непонятные разборки, из-за которых можно и головы лишиться. В прямом смысле слова.

— Кстати. — Только сейчас принцесса вспомнила, что утром я уезжала по делам.

— Как долина Роз?

Ну а на моем лице появилось такое очевидное смущение, что не пришлось ничего пояснять. Что поделать, если только от одного этого словосочетания «господин долины Роз», меня бросает то в жар, то в холод?

Виктория всё поняла.

— Будь осторожна, — повторила она сказанное ранее. — Демьян не так уж прост, как кажется.

Да он и не показался мне простым. Напротив, сложным до безобразия, запутанным, непонятным. И оттого особо притягательным, потому что его хочется испить как дорогого вина, вытянуть на свет все его тайны, рассмотреть под микроскопом достоинства и недостатки.

— Что с ним не так?

Но принцесса помотала головой.

— Только слухи. Я не могу распространять их.

Больше из неё не вышло выжать и слова. Мы договорились встретиться вечером в тихом ресторанчике подальше от центра столицы, и я отправилась к себе, комкая в руках контракт.

2.

Раз уж освободился целый день, надо бы провести его с пользой. Прощупаю почву, дабы сбагрить кому-нибудь розы. Нет-нет, я пока не согласилась на предложение Демьяна, но почему бы не проработать мысль? Три килограмма золота, в самом деле. Куплю квартиру, съезжу в отпуск, обустрою Мишане мини-курорт в клетке с самыми элитными хомячихами города.

Я блаженно улыбнулась и нацепила на запястье браслет. Расчесалась и накрасилась. Мне понравилось отражение в зеркале. Круги под глазами исчезли (да здравствует восьмичасовой сон), глаза блестели, кожа сияла. Осталось подкрасить губы алым и напялить брендовые туфли. К походу в Россию нужно готовиться основательно. Особенно с учетом того, куда конкретно я решила нагрянуть.

Всё просто. Каким бы я ни была хорошим маркетологом (по правде, маркетологом я была откровенно плохим), но в одиночку сбыть целую долину роз — это нечто за гранью разумного. Поэтому мне требуется грамотный организатор.

На выходе из Иссы меня пристально осмотрели стражники с одинаково тупыми лицами и одной палкой-детектором на двоих. Та, к моему удивлению, заверещала как резаная.

— Запрещенные предметы? — пробасил левый стражник, пока правый пасмурно надвигался.

Я честно помотала головой. Да и откуда им взяться? Технику отбирают на входе, а магических безделиц не имею в принципе.

Стражники переглянулись, но ещё раз провели по мне палкой. Оказавшись возле браслета, та разразилась истошным воплем. Я осмотрела своё запястье и так, и этак. Любопытно. Видимо, на нем стоят очередные охранные чары от королевских магов — те напичкали ими весь замок под завязку. Браслет сняла и передала на хранение.

— Только попробуйте потерять, — погрозила пальчиком.

— Что вы, у нас всё хранится по протоколу, — обиделся стражник. — Проходите, — разрешил он, и стена передо мной обратилась в дверь.

В России было промозгло. Меня облепило дождевой водой, юбка прилипла к ногам, и до автобуса добралась не стильная девушка, а мокрая курица. М-да, часовые сборы насмарку.

В бизнес центре ничего не изменилось. Даже на стойке информации сидела всё та же девочка-администратор, лениво разгадывающая кроссворды.

— Привет, Полинка, — махнула она мне карандашом, даже не вспомнив о том, что меня уволили, а потому неплохо бы поинтересоваться целью моего визита.

А вот офис чем-то неуловимо поменялся. Наверное, дело было в кислых физиономиях сотрудников, которые одновременно подняли головы, когда звякнул колокольчик, но, увидев меня, понуро опустили их обратно и принялись заниматься своими делами. Кто-то буркнул приветствие, но без особого энтузиазма.

Я пожала плечами — ну и чего они смотрят как голодные волки на тощего собрата? — и двинулась в кабинет директора. Саша выпивал. Впрочем, вру. Выпивал он часов в девять утра, а сейчас уже был ужрат в сопли, ибо перед ним стояла ополовиненная бутылка из-под коньяка, а под столом валялась такая же, но пустая.

Мой бывший начальник сконцентрировал на мне затуманенный взгляд и громко икнул.

— Пришла позлорадствовать?

Да что у них стряслось?! Признаться, я почти так и представляла свое возвращение: вхожу вся такая красивая и разодетая, а коллектив плачет, падает ниц и просит у меня прощения. Представлять-то представляла, но объективно понимала, что отсутствие Полины Ивановой рекламное агентство как-нибудь переживет.

— У тебя что-то случилось?

Я села на стул напротив рабочего места шефа, положила ногу на ногу и отметила, с каким интересом Маркелов рассматривал мою оголенную коленку. Как будто там и не коленка, в самом деле, а ляжка напоказ.

— Да ну тебя, — засопел он обиженно, после чего потянулся к бутылке, которую я предусмотрительно забрала. — Отдай!

— Ага, ща, охлажу и верну, — уверила я Сашу и вышла из кабинета.

Миновала молчаливых коллег и добралась до туалета, где сначала вылила весь коньяк в унитаз, а после набрала из крана воды. Обратно я возвращалась с такой ухмылкой, что у меня даже спросили:

— Полин, ты чего такая счастливая?..

Ответить я не соизволила.

Маркелов подняться не пытался, да и вообще, кажется, начинал засыпать. Ну, что ж, будем выводить его из запоя проверенным способом. Я подняла бутылку над головой директора рекламного агентства, и ледяная вода полилась ему на макушку. Не стоит описывать все эпитеты, которыми меня наградили. О том, куда конкретно я должна была сходить, тоже лучше умолчать.

Впрочем, радикальные меры подействовали. Саша разозлился и поразительно быстро протрезвел. Вскоре он отпивался крепким кофе с лимоном, а я заварила себе чаю и сидела с ногами на любимом диванчике. Брендовые туфли валялись на ковре.

— Рассказывай.

Саша смущенно потупился, но всё-таки начал:

— Да этот дебил, именуемый начальником безопасности, совсем чокнулся. К нам приходила жена Ковалевского, понимаешь? — Он выразительно посмотрел на меня.

— Не понимаю, — честно ответила я.

— Ковалевского! Ну, того самого. — Маркелов ничего не добавил, но возвел палец к потолку, будто «тот самый» Ковалевский был, как минимум, президентом. — В общем, она-то безобидную рекламу хотела для своего салона красоты. Всё нормально шло, мы даже заключили предварительное соглашение. А потом этот дебилоид удумал устроить ей полный досмотр.

— Полный досмотр?..

Я отхлебнула чая и уставилась на Сашу во все глаза, потому что с трудом представляла, что именно может скрываться за этой фразой.

— Полнейший. Ему показалось, что Ковалевская вошла в туалет с пустой сумкой, а вышла с полной. Он решил, вдумайся только, что жена олигарха будет воровать у нас туалетную бумагу! — я поперхнулась, а Саша страдальчески закусил губу. — Короче, когда меня позвали, этот идиот пытался раздеть Ковалевскую, чтобы убедиться, что она не припрятала какие-нибудь канцтовары под платьем.

Меня разбирал абсолютно истерический смех. Черт, ну почему такая сцена и без меня?! Ох, да я бы подначивала босса, да я бы уверяла его, что у Ковалевской торчит из-под юбки кусок туалетной бумаги. Боги, да я бы лично подсунула ей в сумку дырокол, только бы продлить представление!

Саша моего веселья не оценил.

— Очень смешно, ага. Она пообещала устроить нам вендетту, а всё из-за какого-то дебила.

— Так дебил не он, а ты, Сашенька. Кто брал его под свою ответственность, кто уверял, что мальчик всего лишь развлекается? Кто просил дать ему чуть больше свободы? Ну и где наш герой?

— Я его уволил. Но с тех пор клиентов у нас нет. Думаю, Ковалевский дал негласную команду: потопить мою фирму.

— Тогда я ваша фея-крестная. У меня намечается крупный заказ, — после чего озвучила ему стоимость работ.

Глаза бывшего начальника загорелись жадным блеском. Не удивлюсь, если Маркелов моментально протрезвел и уже просчитывал в уме, какой процент можно будет ухватить от этой сделки.

— И что делать?

— Разрекламировать розы от производителя так, чтобы их оторвали с руками и в опте, и в рознице.

Саша мгновенно стух.

— Ну, блин, это не заказ, а форменная лажа. Ты сама знаешь, что такой продукт сбыть почти нереально. У всех крупных магазинов свои поставщики, а в мелкой рознице ловить нечего. Делать акцент на единичные продажи и завесить город баннерами? Бред. Не тот товар, которому поможет реклама.

— Так и у нас цветы не простые, а из долины Роз! — Я усмехнулась. — Короче, я тебе условия озвучу, ты над моим предложением подумай. Появятся идеи — проработаем. Нет — найду другого исполнителя. Я к тебе пошла исключительно из благих побуждений. Сам понимаешь, твое агентство ничем не лучше сотен других по городу.

Маркелов хотел было возмутиться, но передумал и махнул рукой, мол, хоть бегемотом называй, главное — плати. Мы обсудили детали, и я пообещала вернуться в конце недели за результатом.

— Хорошо выглядишь, Полин, — сказал Саша напоследок. — Если честно, я соскучился.

Я дернула плечиком и поспешила вырваться из душного офиса, который когда-то казался мне роднее дома.

3.

Ну а вечером произошла долгожданная встреча с избранником принцессы.

Ресторанчик был хорош. В нем подавали филе семги на углях и отменное белое вино. Вид из окна открывался на озеро, по глади которого плыли белоснежные лебеди. Живая музыка ненавязчиво дополняла атмосферу.

Да, с ресторанчиком Виктория не прогадала. А вот Марк был, мягко говоря, так себе. Низкорослый и рыжий настолько, будто его щедро облили йодом. Веснушчатый до безобразия, ещё и щербатый. Он безостановочно чесал в шевелюре (невроз или вши?) и говорил быстро-быстро, глотая окончания фраз. Не мог обойтись без грубости и пошлых высказываний. Речь его была пересыпана словами-паразитами.

По сравнению с ним Виктория выглядела оригинальной, но симпатичной. Но на своего возлюбленного принцесса взирала с немым обожанием. Ни разу не перебила его, даже когда он похабно шутил, и заглядывала в рот.

Любовь зла, полюбишь и… Марка, по всей видимости.

Если первые полчаса я учтиво кивала, то после начала беспощадно глумиться и перебивать Марка всякий раз, когда тот открывал рот. Открыто не конфликтовала — не мне осуждать чужой выбор, — но и воспринимать спокойно не могла.

— Так чо, ты взаправду нас женишь? — закончив с прелюдиями, спросил он.

Я лениво подковырнула кусочек рыбы.

— Женить вас имеет право только священник, я же помогу случиться сему великому событию, — сказала безо всякого энтузиазма.

Не, ну с одной стороны: здесь точно любовь чистая и незамутненная, ибо с Марком можно целоваться только при наличии громадных чувств. С другой же стороны: красивой любовной пары, о которой будут судачить по всей стране, не получится. Судя по портретам принцессы, та была очень даже интересной барышней до своего финта ушами. Марка же спасет только непрозрачный пакет на лицо.

Что ж, не всегда дело в эстетизме. Пообещала выдать замуж — выдам.

— И чо мне делать? — Марк отпил пива, налитого в запотевшую кружку. — Сиськи мять или чо?

«Ничо, сиди и не вякай», — хотела ответить я, но вместо этого заговорила голоском, полным меда:

— Доказать свои чувства. Первые недели мы посвятим другим женихам, а потом появишься ты. Поцелуй, наша Виктория вновь прекрасна, ты весь сияешь. Мое дело сделано — вас можно женить. Обещаешь к этому времени разобраться с противоядием?

Когда жених неуверенно кивнул, я добавила подробностей с четким указанием, как именно он должен сиять и чего не делать ни в коем случае. К его сожалению, хватать принцессу за задницу или пялиться на мою грудь — один из запретов.

— Нормально, — дослушав, гоготнул Марк, а Виктория молчаливо заулыбалась. — Не, ну я согласен.

Да кто ж тебя спрашивает? Твое дело — поменьше говорить и побольше смотреть влюбленными глазами на принцессу. Такими же влюбленными, какими ты зыркаешь на пивную кружку.

— Ещё! — словно прочитав мои мысли, заключил Марк и шибанул кружкой по столу.

Официантка, конечно, всё поняла и принесла добавку, но выглядело это так некультурно и неуместно, что мне пришлось вцепиться ногтями в скатерть, дабы не выплеснуть остатки вина в рожу жениха.

Да какой из него будущий принц? Конюх при дворе и то культурнее. Отравить его, что ли, в лучших традициях исторических романов?

Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

4.

Марк ушел первым, сославшись на неотложные дела, предварительно выхлебав литра три пива и отвесив Виктории комплимент из разряда: «У тебя прекрасная корма, детка». Я проводила его долгим взглядом и обратилась к принцессе:

— Напомни, где вы познакомились?

— Тебе Марк понравился, да? — додумала до меня Виктория и затараторила: — Ой, всё получилось так спонтанно. Я шла по базару, и тут какой-то воришка выдернул из моих рук сумочку. А я ж одета была по-простому и вообще не выдавала, что принцесса. Ну а Марк побежал, словил воришку. В драку влез, сам чуть не покалечился. — Она неодобрительно покачала головой. — Ох, знаешь, всё как в книжках. Мы много общались, гуляли. Он мне стихи посвящал.

Слащаво до невозможности, наигранно даже. Спасение от злодея, показательная драка. Вот именно: всё как в книжках. Но я фи высказывать не стала. Принцесса мечтала о сказочной любви и, получив такую любовь, слетела с катушек. Жалко её, конечно. Но, может, Марк взаправду обожает Викторию? Пусть неказист и плох в общении, но какая мне разница?

— И кем Марк работает?

Я положила в рукописный счет купюру, подумав, добавила щедрые чаевые.

— О-о-о, — она закатила глаза, — он художник. Творец! Кстати, именно он придумал заколдовать меня, когда узнал, что брат хочет нас разлучить.

Виктория выложила купюру не глядя, поднялась, едва не уронив стул. Сидящие за соседним столиком горожане вжались в стол, чтобы принцесса не сшибла их по чистой случайности своей «прекрасной кормой». Я последовала за ней, понуро опустив взгляд.

Настроение как-то подпортилось. Где же моя вторая половинка, которая начищала бы за меня морды злодеям, рисовала мои портреты и слагала стихотворения? Возможно, без рифмы и тошнотворно сладкие, зато настоящие стихи, прославляющие мою красоту и прочие достоинства.

Наверное, не стоило в одиночку выхлебывать целую бутыль вина. В голове было мутно, тело жаждало приключений.

По дороге к своим покоям я чуть не ревела от осознания собственной никчемности. В моей жизни совсем не было мужчин с большой буквы «М». Я сама не позволяла им подобраться ко мне, отсеивала на расстоянии, глумилась над их чувствами. А теперь внезапно осознала, что у меня нет ни одного безумного чувства к мужчине. Ни единого момента, от воспоминания о котором бы скручивало низ живот.

Все мои отношения можно было бы охарактеризовать словосочетанием: «С пивом покатит».

Я хотела броситься на кровать и, обняв подушку, проплакать всю ночь. Но, когда открыла дверь, изумленно застыла на пороге. Кровать была занята до меня. По покрывалу рассыпались голубые розы, немыслимая редкость, какой я не видела даже в садах долины Роз.

«Полина, спасибо за утренний визит. С нетерпением жду новой встречи. Ты занимаешь все мои мысли. Д.И.», — прочитала я в карточке.

Вот это да! Чем не сцена из фильма о настоящей любви?! Сгребла розы в охапку, покружилась с ними по спальне. Вдохнула аромат, зажмурилась довольная как кошка. И вдруг поняла, что черт с ними, с правилами приличия. Я хочу этого мужчину здесь и сейчас.

Точнее — в его поместье и тогда, когда доберусь туда.

Переоделась, надушилась духами так, что сама расчихалась. Покормила сонного Мишаню, и тот проводил меня недовольным взглядом праведника. Мол, куда рванула, дылда неразумная?

Как куда?! Навстречу любви!

С трудом отыскав во дворце комнату придворного мага — тот спал, а потому вышел в смешной фланелевой пижаме в ромбик, — попросила его составить телепатиционный ответ господину долины Роз. Если коротко: выезжаю, жди.

Я спешила в центр города, к ближайшему постоянно действующему порталу, и понимание, что я желанна и нужна, будоражило сознание.

5.

Алкоголь выветрился, когда моё пьяное тело очутилось в подворотне. Таких закоулков полно в любом городе: неосвещенные, воняющие смрадом, дикие, заброшенные. Здесь не советуют гулять в одиночку, а уж после полуночи — даже в компании может быть небезопасно.

Именно в такой подворотне я и протрезвела от страха. Внутренне сжалась. Прислушалась к шорохам. Бр-р-р, ну и местечко. Вместе с трезвостью появилось понимание: а что я, собственно говоря, делаю. Куда поперлась на ночь глядя?

Какой ещё мужчина с большой буквы «М», на кой он мне сдался?

Ещё и духи эти дурацкие, которыми надушилась сверх меры. И слишком короткое платье — раздраженно одернула юбку, — не прикрывающее коленок, что в здешнем мире равносильно мини-юбке.

Вот ненормальная!

Я развернулась на каблуках, чтобы бесславно драпануть обратно к дворцу, но путь преградила тень, принадлежащая очень большому и очень нетрезвому мужчине.

— Куда направляешься, красотка? — прокуренным голосом вопросила тень.

— Домой, — твердо ответила я. — Пропустите.

Жизнь в неблагополучном районе научила многому, в том числе и простому: ни в коем случае не показывай испуга. Всякие уроды чуют страх за километр. Потому я скрестила руки на груди, незаметно нашарив ключ от спальни; невесть какое оружие, но лучше, чем ничего.

— Да ладно тебе кочевряжиться, — тень покачнулась. — Сколько?

Неужели я похожа на девицу легкого поведения? Праведный гнев накрыл с головой (да на мне платье за двадцать тысяч рублей!), но после я одумалась и решила, что спор бесполезен. Особенно глупо в моем положении вопить о стоимости одежды.

Действительно, похожа. Надушенная до безобразия, в коротком платье, на каблуках, встрепанная — какая нормальная девушка пойдет в таком виде гулять по городу на ночь глядя?

— Вы ошиблись, — примирительно ответила я. — Никаких услуг я не оказываю, просто возвращалась из гостей. Меня ждет муж.

— Десять медных? — не слушая нелепых оправданий, предложил тот.

Да он с дуба рухнул?! Я, уже представляющая расценки Иссы, знала, что на десятку не выпьешь кофе в приличном заведении, а уж такая цена в отношении целой меня, мягко говоря, покоробила. Я попыталась протиснуться между стеной дома и пьяным мужиком, но тот стиснул плечо пальцами.

— Да погоди ты, надо ж с чего-то начать торговаться, гы-гы. Тридцать?

— Ещё раз повторяю: никаких услуг не оказываю.

Дернула плечом, но твердая рука схватила за волосы. Накрутила косу на пальцы, и я пискнула от боли и подбирающейся к горлу панике. Мужик припер меня к стене, ткнул указательным пальцем в живот и заключил:

— Тридцать так тридцать.

Я взвизгнула, но широкая ладонь — воняло чесноком — накрыла рот. Лягнулась, за то получила несильный, но ощутимый пинок. Слезы текли по щекам, вопль затих, не успев вырваться из горла. Насильник был сильнее. Юбку он попросту задрал до пупа, примерился к нижнему белью. Силы кончились, и мне оставалось только скулить от липкого ужаса. Пальцы скользнули по ноге, оцарапали кожу неровными ногтями.

Потому когда насильник внезапно отступил, задрав руки над головой, я обмякла и плюхнулась на землю, не соображая, что самое время убегать куда подальше

— Пошел вон, — тихий голос донесся из-за спины насильника.

— Я… — тот не опускал рук.

— Убирайся немедленно.

Он драпанул так резво, высоко поднимая ноги, будто это его только что лапали в вонючей подворотне. Я провожала несостоявшегося насильника пустым взглядом, прижав коленки к груди. И лишь позже додумалась посмотреть на своего спасителя.

Господин долины Роз во всем своем великолепии — мрачный, статный, высокий — стоял в двух шагах от меня, крутя меж пальцев рукоять кинжала. В темноте я не видела выражения его лица, но чувствовала, что приветливостью там даже не пахнет.

— Спасибо, — пробормотала слабым голосом.

— Вставай. — Он протянул мне ладонь.

Касание кожи к коже обожгло. Я приняла руку и поднялась, впрочем, тут же покачнулась от навалившейся усталости и рухнула прямиком в объятия Демьяна. Тот, недолго думая, поднял меня на руки и куда-то понес. На сопротивление не осталось ни сил, ни желания. Всё потонуло в туманной дымке. И то, что мы всё-таки шагнули в портал, я поняла, когда оказалась во внутреннем дворе поместья, а запах роз въелся в ноздри.

6.

Демьян внес меня в гостиную как невесту (за тем исключением, что невестой я была довольно потасканной) и приказал материализовавшемуся из неоткуда дворецкому:

— Коньяка.

Затем великолепный господин долины Роз бережно уложил меня на диван. Не повалил кулём, не кинул на пол. Нет, он опустил меня на подушки и встал передо мной на одно колено. Вылитый рыцарь. Аж сердечко замерло от восхищения.

— Ты как? — спросил с неподдельным волнением.

— В норме, — пробубнила я, подавив желание разреветься.

До сегодняшнего дня меня никто и никогда не пытался изнасиловать. Всякое случалось за время бурной молодости, в том числе и приставания, но чтоб так: грязно, грубо, безысходно — никогда. Не хотелось даже думать о том, что могло произойти, не успей Демьян оказаться рядом.

— На. — Он протянул мне стакан, до середины наполненный коричневой жидкостью. — Пей.

Покачала головой. Остатки предыдущего опьянения до сих пор подкатывали к горлу. Если бы не та бутыль вина, спала бы сейчас в теплой постели и не чувствовала на бедрах чужих прикосновений.

— Пей. — Демьян почти насильно влил в меня коньяк.

Горло обожгло жаром, зато внутри резко потеплело. Исчез озноб, и мысли чуть затуманились, обращая произошедшее в нелепый сон. Кошмар, и не более того.

— Как ты узнал, где меня искать? — Осмотрела свои запястья, предплечья. Синяки наливались желтизной.

Демьян тоже оглядел меня, но не цепко, а с предельным спокойствием. Словно убеждаясь, что всё хорошо, медицинского вмешательства не потребуется, а за психическое состояние можно не волноваться, ибо пациент и так болен на всю голову.

— Ну, знаешь ли, когда посреди ночи на письмо вежливости тебе приходит, мягко говоря, несуразный ответ, мол, я вся твоя, а потому выезжаю немедля — любой приличный мужчина поймет, что дело неладно и, как минимум, тебя нужно встретить, пока ты не натворила ничего дурного.

Так вот почему маг трижды переспрашивал, дословный ли пересылать ответ. Я покраснела. Насчет «вся твоя», конечно, погорячилась. Мамочки, как мне в голову пришло бросаться такими заявлениями, да ещё в адрес малознакомого мужчины?!

Вновь одернула испачканную землей юбку. Вот дура полоумная, даром, что великовозрастная.

— А дальше? — Опустила взгляд в пол.

— Я вышел из центрального городского портала, куда ты обещала направиться. Бродил по ближайшим улочкам, когда услышал какую-то возню. Считай, что тебе очень повезло. Ты же совсем не знаешь города, почему не взяла с собой стражника или не вызвала повозку? Зачем тебе вообще понадобился центр города? Зачем тебе понадобилось ехать сюда поздним вечером, черт возьми?!

Если честно, я не могла дать внятного ответа ни на один из его вопросов. Ну, то есть, зачем я пошла в центр города — это очевидно. Там располагался ближайший к дворцу портал меж землями Иссы. На сам дворец был наложен запрет, и переместиться оттуда было невозможно. Ну а до городского портала было минут пятнадцать пешком.

Кто ж знал, что я заблужусь…

Почему не взяла с собой стражника? А зачем он мне. Чай, не королевская особа.

С другой стороны, мне сразу вспомнилось письмо с угрозой. А если бы вместо относительно безобидного пьянчуги меня поймал профессиональный убийца?..

Я задрожала всем телом.

— Ну, так что, ты вся моя? — Передразнил господин долины Роз, плюхаясь на краешек дивана.

Какой же он сногсшибательный в этой наглухо застегнутой рубашке горчичного цвета. Его волосы вьются у кончиков, а в глазах затерялась космическая пустота.

— Извини, — пробубнила я. — Это вышло… случайно.

Я просто наклюкалась и, насмотревшись на несуразную любовь между Викторией и Марком, захотела чего-то подобного. Крышесносного, ага.

— То есть страстной ночи мне не перепадет? — с показным огорчением уточнил Демьян и засмеялся. — Ладно, тогда вопрос второй. Полина, ты готова сотрудничать? Я ведь тебя спас, и всё такое. Понимаю, обстановка не располагает, но давай лучше поговорим о делах, чем светски помолчим за стаканом коньяка.

Тот, к слову вновь наполнили до краев и передали мне. Не аристократично, зато действенно.

— Это нечестно. — Ко мне вернулась способность соображать. — Наглый шантаж.

— Знаю, — согласился Демьян с ухмылкой. — Но это не я побежал поздней ночью к какому-то там господину. И не я угодил в лапы к насильнику. Зато я сохранил твою честь чистой и незамутненной. И всё, что прошу взамен: дать ответ. Отказ или согласие.

Пожевала губу и всё-таки ответила.

— Я обдумала твое предложение, даже обсудила его со своим бывшим директором. У меня вот какой вопрос. Почему ты так много платишь? Я не знаю масштабов твоей долины, но три килограмма золота только за то, чтобы розы взяли в реализацию? Кроме того, Демьян, клянусь, я не самый удачливый рекламщик, иначе не была бы несколько лет девочкой на побегушках у своего начальника. По правде, у меня и опыт-то минимальный.

Желваки на щеках Демьяна заиграли. Сам он нахмурился сильнее прежнего, всё не решаясь что-то объяснить. Наконец, со вздохом произнес:

— Дело не в самих розах, а в месте, где они продаются. Каждый человек твоего мира наделен крупицей магии, которую никогда не сможет использовать. Вы называете её удачей, у кого-то она проявляется сильнее, и он способен на незатейливое предсказание будущего либо вещие сны, у кого-то она слабее. Но магия есть у всех.

— Да ладно?! Прямо у всех?!

Демьян осмотрел меня как-то уж слишком подозрительно, будто плесневелый товар, продаваемый по акции.

— У всех без исключения. — Он отпил из моего стакана. — Так вот. Искра эта в вас не тратится, а потому крепнет с каждым годом. Вы — неисчерпаемый источник силы. А за капельку магии здешние колдуны готовы отдать многое. Всё просто: мои розы напитываются силой, и каждая частица переносится сюда, в специальный сосуд, который потом передается заказчику.

Было непонятно и даже дико, но почему-то я поверила. Звучало убедительно. Искра какая-то опять же, интуиция-чутье. В таком случае, логично, почему Демьяну хочется покорить российский рынок. Неужели мы не сумеем пропихнуть свой товар в десяток-другой магазинов по копеечной цене?

Сумеем, конечно же!

— И всё-таки, — завела старую песню. — Что ты попросишь, если у нас не получится?

Он думал недолго:

— Твою магию. Поверь, это малая неустойка. Тебе она ни к чему, а мне окупит многие мои траты. Денег с тебя просить бесполезно, а что ещё? Не в рабство же тебя брать.

Тоже верно. Если в книгах, которые я читала, героиня-попаданка сразу узнавала о наличии у себя силы, которой потом кромсала врагов в мясо, то в случае со мной природа отдохнула. Никто ни разу не обмолвился, что моя искра кому-то пригодится.

— Давай попробуем. — Я осушила стакан до дна. Демьян одобрительно хмыкнул и поднялся на ноги.

— Отлично. Контракт будет составлен к утру. Твои покои покажет дворецкий, — и вновь став холодным и отстраненным, Демьян покинул гостиную.

Я уткнулась носом в обивку и подумала, какие же всё-таки женщины — дуры. Потому что мне хотелось продолжения вечера, чарующих комплиментов или просто звука его голоса.

7.

Уснула я так быстро, что даже не помню, как голова коснулась подушки. Зато наутро зверски болела голова, что и неудивительно после количества выпитого и нервных потрясений. Пришлось отпаиваться снадобьями здешнего мага, который сочувственно покачивал головой и называл меня «бедным ребенком».

Бедные дети не нажираются в сопли, но да ладно.

Наученная горьким опытом, я перечитала контракт трижды, внимательно и надоедливо, так, что ещё чуть-чуть — и он потечет у меня буквами из ушей и носа. Демьян, наблюдающий за процессом, с каждой новой страницей хмыкал всё громче и ехиднее.

— За кого ты меня принимаешь, Полина? — насмешливо вопросил он, откинувшись в кресле. — Неужели я предостерегу тебя от ошибки и сам же заманю в западню?

Его рабочий кабинет, как и прочее убранство дома, был лишен индивидуальности, будто оформлялся человеком, незнакомым с темпераментом господина долины Роз. Будь моя воля, поменяла бы всё: начиная с обоев цвета могильного камня и заканчивая безвкусным письменным столом, громоздким и оттого занимающим всё пространство.

Как при таком хозяине — тот был одет по моде моего мира: в белоснежную футболку-поло и темные джинсы — дом может быть настолько убогий? Аж скулы сводит!

— Нет вам доверия, изуверы, — проворчала я, закусывая кончик ручки. — Сначала маните сказочными богатствами, а затем подсовываете контракт, по итогам которого меня же и прикончите.

Нет, в самом деле! Максимум, что мог сделать недобросовестный заказчик в России: не заплатить либо попытаться нахимичить с оплатой; отказаться принимать готовый заказ; закатить истерику по маломальскому поводу и потребовать скидку; пригрозить полицией или влиятельными друзьями. Да много чего он мог, если честно, но всё это было ожидаемо.

В Иссе же напрямую прописывали, за что меня казнят. На законных основаниях! Условия, прямо скажем, из тех, которые не предугадаешь.

Но тут вроде всё чисто. На первый взгляд. Я кивнула своим мыслям и закрыла договор.

— Наконец-то! — рассмеялся господин долины Роз. — Убедилась? Никаких скрытых условий, — подытожил он. — Я заинтересован в честной сделке. Подписывай.

— Ага, щас, — ответила я и, свернув оба экземпляра контракта в трубочку, положила на колени. — Покажу своему доверенному лицу, а уже потом подпишу.

— А оно у тебя есть? — заинтересовался Демьян.

— Разумеется. И не проси, — заметив, как сошлись его брови на переносице, добавила я, — сейчас ничего подписывать не стану. Дважды на одни и те же грабли даже полный олух не наступит.

— Полина… — он побагровел. — Какого ты обо мне мнения?

На какое заработал, такое и есть. Голова была ватной после выпитого снадобья, и спорить до хрипоты не хотелось. Потому я встала и, помассировав виски, чуть склонилась в поклоне:

— Спасибо за теплый прием.

Отсалютовав Демьяну, я направилась к выходу. Скрипнул стул. Обернулась — господин долины Роз вдумчиво и заинтересованно рассматривал мою спину и не успел отвести взгляд. Надеюсь, что спину, а не то, что пониже; как-никак, отныне у нас сугубо деловые отношения.

К сожалению.

— Я попрошу мага открыть тебе переход, — вздохнул он.

Вскоре я вернулась в центр столицы и прошествовала до дворца с самым независимым видом, где и была отловлена Димом. Юноша выглядел обеспокоенно и недовольно донельзя. Ещё чуть-чуть, и разорвется на миллион осколков. Заметив меня, он пробубнил что-то себе под нос (кажется, какое-то ругательство) и преградил дорогу.

— Ты где ходила?! — вопросил раздраженно.

— Гуляла, — фыркнула я. — А что?

— Что-о-о?! — Дим аж потемнел от злости. — Что за новый фокус вы удумали? Решили выдать замуж Викторию за её недо-принца благодаря россказням о поцелуе любви? — Он задохнулся от возмущения. — На это, конечно, поведутся многие, этакая сказка для богатых; но не король! Полина, ты ходишь по лезвию! Так нельзя! У тебя совесть есть?!

Я скрестила руки на груди, всем видом показывая, что тоже не слишком рада сложившейся обстановке.

— А прописывать в контракте условие о моей смерти — можно? — выплюнула и плечом оттеснила Дима в сторонку. — Нечего к моей совести взывать.

Он ухватил меня под локоть и заговорил на едином дыхании. Тараторил быстро, глотая окончания слов — волновался.

— Полина, прекращай, никто тебя не казнит. Мы-то думали, что ты эту фразу отметишь и поймешь всю серьезность задания, а ты… Даже не читала! Где это видано? Сегодня же перепишем контракт. Я понимаю, чего вы добиваетесь. Хотите, чтобы принцесса обрела счастье с любимым. — Дим скривился, будто съел целый лимон. — Считаете нашего короля злодеем, который мешает молодым. Пойми, Марку не быть мужем принцессы и совсем не потому, что её брат такой козел. Просто за спиной принцессы должен стоять сильный мужчина, мудрый, если точнее. Марк же… — Дим долго подбирал слово, — глуп. Мне кажется, он даже не понимает, какую выгоду ему сулит брак с королевской дочерью. Просто он увлекся Викторией и теперь обхаживает ту. Завтра заскучает — бросит. А она, дурочка, начиталась книжек и поверила в чудо. Чудес не бывает. И любви не бывает тоже, а уж тем более — с таким кретином, как Марк.

Он как-то сильнее сжал моё плечо, и, посмотрев в его потемневшие глаза, я начала догадываться, что любовный треугольник потихоньку превращается в трапецию.

— Тебе небезразлична принцесса?

Вместо того, чтобы послать меня куда подальше, Дим побледнел.

8.

Понадобилось несколько секунд, чтобы юный дипломат собрался с силами и вернул лицу прежнюю враждебность. Смешной. Надутые губы, легкая взъерошенность и излишняя эмоциональность выдавали его с потрохами, но Дим до последнего пытался казаться сильным и независимым.

— Никого не должно волновать, безразлична она мне или нет, — пресек он. — Дело в другом. Король категорически против Марка, а ты должна убедить принцессу, что ей нужен нормальный муж.

Если вдуматься, что называется «нормальностью»? Ведь есть женщины, которым нравятся мужчины за гранью адекватности. Оскорбляет? Это он так знаки внимания оказывает. Колотит? Да между нами любовь до гробовой доски!

Да и какой мужчина подходит под определение нормального? Где перечень достоинств и недостатков? Вон, возлюбленный Виктории. Специфический? Да. Ненормальный? Это с какой стороны посмотреть.

Что-то меня потянуло на диванную философию.

— Насколько я помню, мы заключали договор на замужество, а не на принуждение к браку.

Мы подошли к дверям моей спальни, я порылась в карманах и поняла, что ключ-то выронила где-то в подворотне. Развела руками, мол, внутрь не попасть.

— В нашем случае это одно и то же, — вздохнул Дим и легонько толкнул дверь. Та открылась. Видимо, я попросту забыла её закрыть. — Ты была выбрана не просто, потому что знакома с рекламным делом. Полина, ты, в самом деле, считаешь, что в России нет талантливых рекламщиков? Но нашими магами был изучен конкретно твой портрет. Ты — та, в ком Виктория увидит себя. Та, кого она послушает. Бунтарка по характеру, легкая на подъем, готовая пожертвовать всем, как пожертвовала своим счастьем ради выгоды.

Из-за последних его слов я запнулась и не переступила порог. Дим тоже застыл на месте, осматривая кровать, усыпанную розами. Синие лепестки были рассыпаны по полу, но оставались всё такими же прекрасными.

— Что ты имеешь в виду? — процедила вполголоса.

— Однажды ты уже променяла отношения на удобство. Ты не веришь в любовь, Полина, так обучи же Викторию твоему цинизму, — он кашлянул, наблюдая за тем, как багровеет моё лицо. — Ты сама видела этого Марка. Не отрицай, мне доложили, что вы встречались. Так почему не убедишь принцессу, что он её не заслуживает?

С этой королевской охраной даже в ресторан не сходишь. Всё прознают, везде отследят, обо всех тайных увлечениях им известно, даже о тех, которые запрятаны глубоко в подкорку. Где же эти люди были вчера вечером, когда меня чуть не угробили в центре столицы?

— Я не собираюсь ничего решать за принцессу.

Откинула неудобные туфли в угол спальни.

— Полина, обдумай мои слова. Королю нравится идея с поцелуем, есть в ней что-то необычное, что заставит мужчин бороться за Викторию. Благо, подобного вида проклятья у нас имеются. Но ни я, ни король не позволим отдать её этому недоумку. Если же вы всё-таки пойдете против королевской воли, то принцессу выдадут замуж силой, а тебя… — Дим поднял с пола поникшую розу и тронул шип. — Тебя придется вернуть в Россию.

Больше книг на сайте -

Почему-то из его уст это прозвучало угрожающе. Я даже как-то напряглась, хотя никогда не считала свою родину такой уж безнадежной.

— Я не смогу вразумить взрослую женщину, кого ей любить, а кого — нет. Понимаешь, не смогу? Вам нужен психолог, а не рекламщик.

— Хотя бы не вмешивайся. Завлекай женихов, а с Марком мы разберемся сами.

Почудилось в его голосе что-то недоброе. Я решила не уточнять и перевела тему в новое русло:

— Дим, будь другом, почитай новый договор. Я тут подработку вроде как нашла. На наше дело она не влияет! — поспешно уточнила я. — Но мало ли что.

Дим читал быстро, но внимательно.

— Чисто, — успокоил он. — Абсолютно стандартный контракт и никаких особых условий он не подразумевает. Скажу проще: ты с легкостью разбогатеешь, если осчастливишь господина долины Роз.

— А что за искра такая? Я без неё не умру? — Прижала ладонь к сердцу, будто бы ища ту самую искру.

— Не-а. — Он покачал головой. — Жить без искры можно, многие в нашем мире лишены её. Будь ты магом, я бы назвал эту сделку грабительской, но ты из другого мира, а потому для тебя это — мелочи.

Я расслабилась. Ну, хоть кто-то не обманул, по крайней мере, пока. Я отодвинула колючие розы в сторонку и вдруг почувствовала, как сосет под ложечкой. Захотелось вновь метнуться к господину долины Роз, слиться с ним в страстном поцелуе.

Тьфу!

— И ещё вопрос. — Скинула розы на пол, очищая покрывало. — Что за внушение вы на мне постоянно используете? Тебе в глаза вообще нельзя смотреть. — Дим покраснел, выдавая себя с головой, а я продолжила: — Теперь эти розы. Я вчера понюхала их и посреди ночи побежала к Демьяну, хотя никогда не замечала за собой желания клясться едва знакомому мужику в вечной верности. Сейчас опять в голове мутно. Признавайся, а.

— Да чего признаваться? — Дим отбросил злополучный цветок. — Простейшая аура внушения, ей даже дети обучены. У меня она развита на ментальном уровне, потому я и стал дипломатом. Демьян же попросту вплел заклинание в розы. Я принесу тебе специальный защитный амулет, у нас его носят, не снимая, потому на граждан нашего мира внушение не действует. Зато прекрасно работает на чужаках.

— Спасибо. — Надо приказать прислуге выбросить эти цветы, а при следующей встрече высказать Демьяну, как нехорошо дурить делового партнера. Особенно — женщину.

— Но, Полина, вынужден тебя огорчить, — сказал Дим уже на пороге. — Заклинание внушения лишь усиливает твои собственные эмоции. Если тебе захотелось признаться в любви, значит…

Да-да, мне отчасти нравится господин долины Роз. Ну и что? Он неприятный тип и даже не скрывает этого. К сожалению, нас, женщин, тянет именно к таким: неприятным, грубым, но загадочным. Вот каких мужчин мы считаем нормальными! Потому-то я прекрасно понимала Викторию: её Марк был плох и неказист, но оттого особо желанен.

Ничего. Как-нибудь справлюсь со своими «хочу» и уеду в Россию с тремя килограммами золота. С пятью — если выдам замуж непокорную принцессу.

Дим уже ушел, когда…

За стеной что-то заскреблось. Взвизгнуло дурным голосом. Взвыло. Я грязно выругалась (надеюсь, полтергейст расслышал, куда конкретно он может засунуть свои вопли) и пошла лично осматривать мир за стеной.

Часть 5. Искра

Вдвоем с немолодым прислужником, которого я отловила в коридоре, мы взялись за обход помещений первого этажа. Первым делом осмотрели невероятных размеров кухню — повар едва ли не брызгал ядовитой слюной, когда я с умным видом шастала около его кастрюль. Увы. Идеальная чистота, вышколенные поварята и никаких следов привидений. Перебрались в библиотеку, но и там не нашлось ничего необычного.

На первом этаже, в основном, жила обслуга, и им не нравилась чужеземка, с подозрительным видом разгуливающая по комнатам. Причем прислужник объяснял цель нашего визита исключительно местоимениями и междометиями.

— Мы… это… к вам, — говорил он и добавлял многозначительно: — Она… а я… так.

В итоге на меня смотрели с открытой неприязнью. Не сказать, что меня это напрягало. Про «чудаковатую россиянку» ходили разнообразные слухи, один другого краше. Мне приписывали полчища любовников, познания в тёмной магии, ну и, конечно, принцессу одурманила тоже я.

В общем, прислужник всячески выгораживал себя, пока я шныряла по комнатам и изображала сыщика. Получалось плохо. Мой энтузиазм почти пропал, когда невдалеке от купальни кто-то взвизгнул.

— Слышите?

— Не-а, — меланхолично ответил прислужник.

Неопознанное существо взяло ноту повыше. Такую, что по коже побежали мурашки.

— А теперь?

Мой спутник покачал головой, при этом лицо его выражало крайнюю степень уныния. Тяжело вздохнув, я рванула к купальне. Выложенная из мозаичных плит бирюзового цвета, пахнущая ароматными маслами, та давно завораживала меня. Бассейн тянулся во всё пространство огромного зала, за ним находилась банная зона с парной. Своды поддерживали мраморные колонны, увенчанные узорной капителью. Из фонтана в виде гигантской рыбы, била струя воды.

Купальня пустовала — долгим омовениям предпочитали «современные» душевые системы, но дань традициям сохранили, воду обновляли и знатных гостей периодически приглашали на праздничные купания.

В воздухе у колонны, в полуметре над уровнем пола, застыло желеобразное нечто бледно-молочного цвета. Без глаз, рта и любых других отверстий, оно радостно завопило, увидев меня, и двинулось в нашу сторону.

— Это что?.. — протянула я, выпучившись на субстанцию.

— Купальня, — ответил прислужник голосом человека, которому приходится иметь дело с полной идиоткой.

— Ага, а это что?! — Я ткнула пальцем на подплывающее существо, которое физиологически не могло орать, но вопило как резаное. Звуки издавало оно всё целиком.

— Колонна, — ласково ответил прислужник.

Тем временем субстанция остановилась передо мной и примолкла. Отлично, теперь у меня есть личное истеричное желе, которое, вдобавок, никто, кроме меня, не видит. Вроде злых помыслов у него не было, наоборот — подозрительная покорность.

— Спасибо, свободны, — пробормотала прислужнику, и тот даже не стал спрашивать причин перемены моего настроения, просто взял и ушел.

Я оглянулась на молчаливое создание — то стыдливо колыхалось в метре от меня — и отправилась на поиски принцессы. Пусть она либо покрутит пальцем у виска, либо успокоит меня, мол, амебообразные галлюцинации вполне нормальны и очевидны для всех в этом мире.

2.

Принцесса обнаружилась в собственной опочивальне. На балконе, закинув обе ноги на ажурный парапет, она рисовала пейзаж. По холсту уже расплылась небесная синева и бесконечный изумруд лесов. Девушка выглядела очень сосредоточенной, она даже не обратила внимания на вторжение в свои покои. Я прошествовала по бесконечной спальне, оформленной в бело-розовых тонах, и встала за спиной принцессы.

— Привет.

— Утро доброе, да? — понимающе откликнулась та. — Мне доложили о твоих неформальных отношениях с Демьяном. Вы занимались чем-то необычным?

Сложно подобрать слово, которое описало бы вчерашний вечер точнее. Необычно. Я отвела взгляд, предпочитая не упоминать о попытке изнасилования, выпитом коньяке и скучном контракте. Ах да, ещё о том, что господин долины Роз попросту пудрил мне мозги. Так себе любовная история получается.

— Боюсь, описывать нечего — у нас сугубо деловые отношения. Вик, побудь гуглом?

— Кем? — заинтересовалась принцесса, прикусив кончик кисточки.

Правая щека её была измазана акварелью, краска обнаружилась даже в волосах.

— Моей поисковой системой. Итак, симптомы: я вижу привидение, которое периодически орет.

— Когда ты его видела?

Я покосилась на желе, которое никуда не делось, разве что подозрительно умолкло.

— Да вот прямо сейчас. Последние десять минут мы существуем вместе. Оно бесформенное, бестелесное, но каким-то местом умудряется кричать.

Виктория вначале растянула губы в улыбке, чтобы натянуто рассмеяться над моей несмешной шуткой, но после передумала. Её брови сошлись на переносице, кривые зубы закусили нижнюю губу.

— Клянешься, что видишь? — спросила она с ребяческой интонацией.

Я молча обвела существо руками. То радостно поплыло ко мне, колеблясь и постанывая то почти бесшумно, то на пределе возможностей. Пришлось шикнуть на привидение так, будто бы оно было дворовой кошкой. Виктория задумчиво уставилась сквозь меня и протянула:

— М-да, любопытно. Полин, как бы тебе объяснить попроще. Это глоссы. Иными словами, застрявшие души. Они безобидны, разве что излишне настойчивы. Только вот видят их не все, а те, у кого особая искра. К этим-то бедолагам и привязываются глоссы.

— О, то есть я всё-таки маг?!

— Не совсем, — качнула тыквообразной головой принцесса. — Таких людей в простонародье называют загонщиками. Ты знаешь что-нибудь про искру?

Только то, что пообещала отдать её за неисполнение контракта, который, впрочем, так и не успела подписать. Может, не поздно отказаться? С другой стороны, а оно мне надо, видеть каких-то чудиков? Отдам искру, и дело с концом. Пусть это сверхъестественное желе орет на кого-нибудь другого.

— В общих чертах слышала. Лучше расскажи мне при глоссов.

— Глоссы застряли между мирами, их тела мертвы, но искра всё ещё горит, и магический мир удерживает их здесь. Ты можешь глосса приручить, а затем освободить, то есть загнать в мир мертвых… или присвоить искру себе, тем самым приумножив свои силы. Последнее не воспрещается, но осуждается. Всё-таки это люди, пусть и потерявшие человеческий облик. Они просят о помощи, как можно их высосать ради обогащения?

Если честно, искрой мне представлялся золотистый пучок света, а не нечто, похожее на студень. Я ещё раз глянула на субстанцию, представила ее в качестве заливного на праздничном столе. Малоаппетитное зрелище.

— Как ему помочь? — окончательно сдалась и оперлась о перила, смиряясь с неизбежным.

Не быть мне колдуньей, не кидаться во врагов огненными шарами, зато могу приручить местный холодец. Так себе строчка в резюме.

— Спроси у него сама, — пожала плечами Виктория.

— В смысле?

— Ну, поговори с ним, попроси тебе открыться.

Ну-ну. Терапевтических бесед по душам с мертвечиной нам очень не хватало. Я кивнула, собираясь побеседовать с субстанцией по-человечески (что само по себе вызывало вопросы), но та психоделически завопила — от неожиданности я чуть не рухнула с балкона — и очень своевременно растворилась в воздухе.

— Фиговый из меня загонщик, — известила я Викторию перед тем, как удалиться из комнаты.

Та вновь не отреагировала — всё её внимание занимал пейзаж.

Видимо, судьба решила, что приключений на сегодняшнее утро мне недостаточно, а потому на прикроватном столике моей спальни обнаружился любопытный бокал. Высокий, на тонкой ножке, наполненный до краев алым, точно венозная кровь, вином. Рядом с бокалом приткнулся апельсин, такой солнечно-рыжий, что скулы свело. Я посмотрела на бокал, перевела взгляд на апельсин.

Ага-ага, плавали, знаем. Сейчас из шкафа вывалится очередной убитый стражник, и мне снова придется менять жилье. Я попятилась, бочком вышла из комнаты и рванула к кабинету придворного мага.

— Опять вы со своими дурацкими просьбами?! Милочка, я занят!

Тот захлопнул дверь перед моим носом, но затем смиловался — я молотила кулаками безостановочно несколько минут — и выслушал все опасения. Отказать он не имел права (все-таки речь об угрозе жизни), а потому трагично охнул, но согласился вместе осмотреть место преступления.

— Кажется, меня пытаются убить, — со скучающей миной ответила я, вернувшись в спальню.

Придворный маг воззрился на меня как на умалишенную, но всё-таки провел над бокалом ладонью.

— Однако, — произнес он, покрутив козлиную бородку.

— Всё так плохо?

— Что вы. Всё очень хорошо. Какая тонкая материя, работа талантливого художника. Какой насыщенный купаж. — Он осмотрел бокал взглядом восхищенного алкоголика. — Ни единого огреха в исполнении, а запах… Ах!

— То есть это обычное вино?

— Нет! Самая настоящая отрава. Вино проклято, но так искусно, что не всякому под силу распознать. Яд бы сгубил вас медленно и мучительно, — маг причмокнул от удовольствия. — А как вы догадались?

Я тоскливо глянула на апельсин.

Разумеется, спустя полчаса Дим убеждал меня, что опасности нет, на дверь поставлен усиленный магический ключ, а бокал уже исследуется на наличие отпечатков пальцев. Поверить ему мешал вполне оправданный страх. Во второй раз меня пытались не убить, но запугать. Сегодня мне намекнули на яд, но завтра ничто не помешает злодею прокрасться в спальню или отравить мой ужин. Во дворце, полном охраны, я оказалась беззащитна как котенок.

Впрочем, в этот раз дипломат не солгал, и к вечеру того же дня был поймал малолетний преступник. Помощник кухарки, сирота, щербатый и конопатый, он плакал навзрыд, когда его тащили на допрос. Мальчишка раскололся быстро, оказалось, что вино ему подсунул «немолодой мужчина», что в понимании мальчика означало любой возраст старше восемнадцати лет. Ребенку дали бутылку вина, апельсин и обозначили, что всё это презент для Полины из России. Вот и вся история. Мальчику и в голову не пришло, что тащить вещи в комнату странной тетеньки — неудачная идея. Сказали — сделал.

Разумеется, стражника укокошил не он, в чем я нисколько не сомневалась. Маленький человечек, которому не повезло. Дим пообещал, что мальчонку выпорют, дабы неповадно было брать всякую гадость, но сильнее наказывать не станут.

— Теперь самое важное, — Дим резко помрачнел. — Нам известно, кто приходил к мальцу.

— Ну и?..

Я внутренне напряглась, ожидая чего-то малоприятного. Впрочем, меня не радовал никакой расклад, ведь он в любом случае означал, что кто-то планирует мою смерть.

— Господин долины Роз. Точнее — его человек.

Коротко и лаконично. Внутри оборвалась струна. Мне вспомнился проникновенный голос и взгляд, которым Демьян провожал меня сегодня с утра. То, с какой легкостью он защитил меня в подворотне. Как вносил на руках в поместье и отпаивал коньяком.

— Это не может быть он, — мотнула волосами.

— К сожалению, может. Нам стало известно, что Демьян собирал о тебе информацию, общался с наемным детективом, который, кстати, сообщил ему об аллергии на цитрусовые. Кухарёнок точно описал внешность его помощника. Кроме того, на письме с угрозами были обнаружены отголоски ауры, которую сейчас идентифицировали как принадлежащую ему. Эта же аура на бутылке вина.

— Ну и зачем ему убивать меня?

Дим тоскливо вздохнул.

— Это нам предстоит выяснить.

3.

Следующую ночь я провела без сна, ерзая по постели и сбивая простыни. Душу поедали сомнения, и занимались они этим с особым садизмом. Можете называть меня бесхребетной бабой, которая повелась на симпатичное личико, но я не верила в вину Демьяна. Слишком наигранно. Как в плохом телесериале. Он мог прикончить меня в подворотне, запугать до полусмерти, вплести в розы какой-нибудь смертоносный яд.

Вместо этого он предпочел подставить себя по всем статьям, да ещё и апельсин подложить. Неужели Демьян такой придурок, что трогал письмо перед тем, как передать его мне? Зачем он отправил своего человека в замок?

Либо мои вкусы окончательно испорчены, и мне понравился идиот, либо господина долины Роз подставили.

К Диму я отправилась, едва на горизонте забрезжил рассвет. Юный дипломат жил далеко от центра города, в не самом благополучном районе, где ещё не воняло помоями, но уже не благоухало туалетной водой. Его дом приткнулся между продуктовым рынком и зданием школы. Одноэтажное строение с покатой крышей и узенькими окошками, неприметное, серое.

Я постучалась, и дверь открыл сам дипломат, заспанный и взъерошенный сильнее обычного. Значит, слуг у него тоже не имеется. Дим замялся, увидев меня на пороге, и нехотя пропустил внутрь.

— Послала бы мне сообщение — я бы приехал к тебе сам, — произнес он, машинально приглаживая застиранные домашние брюки.

Он тушевался и не знал, куда себя деть, пока я осматривалась. Скромно, но со вкусом, а главное — чистенько. Видно, что парень не богат, но стесняться тут нечего.

— Ты всех гостей заставляешь на пороге мяться? — упрекнула я его, стягивая кроссовки.

— Я вообще не заставляю гостей сюда приходить, — парировал Дим, но жестом указал, куда можно повесить толстовку.

Вскоре я сидела на кухоньке, глядя, как хозяин дома нервно копошится среди посуды, пытаясь найти две одинаковые чашки.

— Так что за срочность?

— Я должна увидеть Демьяна. — Сцепила руки в замок на коленях.

Дим неодобрительно покачал головой.

— Запрещено. Насколько мне известно, его взяли под стражу, и теперь никаких посетителей до судебного разбирательства.

— Что, они не смогут сделать исключение для лучшего королевского дипломата?

Льстивое высказывание было пропущено мимо ушей.

— Нет, приказ начальника судебных дел.

Передо мной оказалась видавшая ещё царей (причем российских) чашка с потертыми краями, на которой имелось клеймо известного фарфорового дома Иссы. Какая нелепая попытка выглядеть круче и солиднее, чем есть на самом деле.

Я посмотрела на чашку и с тяжелым вздохом поднялась со стула, достала две обычных разномастных кружки в горошек, сама разлила по ним заварку. Стало гораздо уютнее.

— А если провернуть нашу встречу как-нибудь незаметно? Буквально на пять-десять минут? Мне очень надо!

Парнишка почесал в вихрастом затылке.

— Зачем? Нет, ну честно, на кой ляд общаться с человеком, который тебе угрожал?

— Допустим, из любопытства. — Дим издал что-то среднее между «Ну-ну» и «Да-да». — Ладно, я просто не верю, что он виновен.

По тяжелому стону я поняла, что со мной всё кончено, и нормального человека из меня не получится.

— Полина, не сходи с ума! Ты напоминаешь мне Викторию. Та тоже считает своего рыжеволосого хама прекрасным и честным человеком, не замечая очевидных фактов. Улики против Демьяна, смирись.

— Я прочитала достаточно детективов, чтобы с уверенностью сказать, что здесь что-то нечисто. Смотри. Демьян насобирал на меня целое досье. — Я загнула указательный палец. — Зачаровал розы, только бы я прониклась к нему симпатией. — Добавила средний. — Допустим, убил моего стражника и обставил всё так хитро, что никто не отыскал следов. А затем чуть ли не лично притащил в замок бутылку вина. Он, по-твоему, такой тупой?

Дим долго не отвечал. Он предпочел медленно отпить из кружки, покрутить её в пальцах, всмотреться в чаинки. Сделать что угодно, только бы не признавать очевидных вещей.

— Не тупой. Но на письме его следы, а оно появилось задолго до бутылки вина.

— Что мешало украсть бумагу? — Я пожала плечами. — Его хотели подставить, я уверена. Но даже если это не так, и Демьян пытался напугать меня до полусмерти, то я должна посмотреть ему в глаза. Считай это бабской придурью, но мне необходимо разобраться во всем самой.

— Я попробую что-нибудь придумать, но ничего не обещаю, — вздохнул Дим с видом великого мученика. — А ты, пожалуйста, займись замужеством принцессы. Скоро возвращается её брат, он будет в бешенстве, когда узнает, что дело не сдвинулось с мертвой точки.

— Договорились.

Мы неловко помолчали, допивая невкусный чай, и вскоре я шнуровала кроссовки, чтобы распрощаться с уютным домом и его негостеприимным хозяином.

— Дим, ты стесняешься своей симпатии к Виктории, потому что считаешь себя недостойным её? — спросила напоследок.

Глаза дипломата потемнели от недовольства, губы сжались в тонкую линию.

— Я не собираюсь говорить на эту тему.

— Зря, потому что в твоих словах есть доля истины. Она влюблена в отвратительного мужлана, с которым непременно намучается. Ты в сотню раз лучше и достойнее его. Пусть у тебя нет титулов, пусть нет влиятельных родственников. Разве это имеет значение? Викторию не смутит неравенство, если она доверится тебе и полюбит по-настоящему.

— Это смутит меня, — буркнул дипломат перед тем, как вытолкнуть меня на крыльцо и захлопнуть дверь.

Тьфу. Глупый мальчишка, который не может признаться самому себя в чувствах к принцессе. В одном он прав. Нужно обдумать новую стратегию женитьбы. А для этого не помешало бы пообщаться с непризнанным художником и разобраться, чем он так привлек Викторию.

4.

Непризнанный никем художник снимал квартиру недалеко от королевского замка, и окна его спальни выходили на покои принцессы, дабы вечерами залипать друг на друга издалека. Фу, как слащаво. Собственно, благодаря тому, что они туда выходили, я и знала, где искать Марка.

Тот встретил меня в неглиже, а точнее — в одном халате, небрежно подпоясанном в районе талии. Его бледная безволосая грудь не вызывала во мне никакого трепета, но было видно, что Марк гордится своей внешностью.

— Чем обязан, Полина? — попытался коснуться моей ладони, но я предусмотрительно убрала руки за спину.

— Я должна разузнать о тебе побольше, чтобы организовать вашу с Викторией любовную историю.

На самом деле, меня смущали слова, сказанные Димом. Мы с принцессой заигрались не по-детски. Неосмотрительно забывать о наличии у Виктории могущественного брата, который дал понять, что трюки с женихом-художником его не устроят. Но что-то мне подсказывало: в Марке кроется разгадка, как быть дальше. Пообщаюсь с ним и пойму, стоит ли бороться за их счастье, или Вику надо спасать от такого счастья да поскорее.

— Э-э, ну, тогда… проходи в зал, — Марк посторонился.

Повсюду были разбросаны холсты и краски, на мольберте обнаружилось незаконченное полотно, причем довольно посредственное. Закат солнца в речной глади, но и горизонт заваленный, и вода какая-то мутная. Виктория рисовала куда чувственнее, а здесь сплошное бумагомарательство.

Мы недолго пообщались, причем я задавала провокационные вопросы, а Марк тупил и пучился. Он зачитывал мне откровенно убогие пошлые стишки, где «будь» рифмовалось с «грудь», показывал кособокие портреты Виктории и очень обижался, если я не восхищалась его талантом.

Обратно я возвращалась в полном моральном истощении. Мне не пришло в голову ни единой мысли о том, как облагородить образ Марка перед общественностью. Наверное, и правда, займусь пиар-акцией, а с Марком пусть разбираются другие люди.

Осталось придумать, как смотреть в глаза влюбленной принцессе.

К обеду Дим добыл-таки разрешение на посещение Демьяна (а говорил, что не получится, врунишка!) Никогда бы не подумала, что буду так радоваться возможности побывать в тюрьме, но сейчас я неслась туда на всех парах. Меня пропустили через магическую охрану, тщательно досмотрели и повели по переплетениям коридоров. То ли в Иссе было плохо с преступностью, то ли хреново работал хранитель покоя — потому что камеры пустовали. Лишь в одной на десяток кто-то да сидел.

— Ну, здравствуй, несостоявшийся убийца, — хмыкнула я, прижавшись спиной к стылой стене.

Мужчина по ту сторону камеры встал с лежанки. С Демьяном нас разделяло два метра и решетка, по которой шла рябь заклинания. Странно, но пребывание в темнице никак не отразилось на его внешности. Всё такая же идеально выглаженная одежда (как?!), надменность во взгляде, скулы, о которые можно порезаться.

— Полина у меня множество недостатков, но, клянусь, твоего убийства я не заказывал, — пасмурно усмехнулся господин долины Роз.

— Угу, — отмахнулась. — Это не отменяет того, что ты собирал обо мне информацию. Зачем?

— Чтобы знать, как добиться твоего расположения, — просто ответил Демьян, скрестив на груди руки. — Мне нужен был этот контракт. Извини, что пришлось покопаться в твоем грязном белье.

Я подошла совсем близко к решетке — ещё чуть-чуть, и кожу опалит заклятьем — и спросила севшим голосом:

— Многое накопал?

— Только то, что тебе катастрофически не везет с мужчинами, — он коротко улыбнулся и вновь помрачнел. — Досье в моем кабинете, изучи его сама. Можешь не верить, но я не желал тебе зла. Если же тебе любопытно, кто мог замыслить покушение — присмотрись к королевскому совету.

Я склонила голову набок, пытаясь понять: Демьян выгораживает себя, или в словах есть истина? В тюремном полумраке его черты смывались, перетекали от остроты до мягкости.

— Как именно?

— Думай сама. Только не рассказывай своему дипломату или принцессе о нашем разговоре. Хотел бы я как-то тебе помочь, но, боюсь, бессилен. — Демьян развел руками, обводя пространство тесной камеры.

— Последний вопрос. Зачем ты зачаровал розы? Не очень приятно выставлять себя на посмешище только из-за того, что кому-то захотелось моего расположения.

Демьян ответил спокойным тоном, будто не видел ничего плохого в своем поступке.

— Девушка, приведенная ради женитьбы принцессы, могла не заинтересоваться предложением неизвестного ей человека, а мне было необходимо сотрудничать с тобой. Я пойму, если ты разорвешь наше соглашение.

Интересно, он смеялся, когда я мчалась к нему, окрыленная ложными мечтами? Насмехался над моим влюбленным взглядом? Глумился над наивной дурындой из другого мира, которая повелась на бархатистый голос и темноту глаз?

— Не в моих правилах предавать деловых партнеров. Не дождешься, я стрясу с тебя три килограмма золота.

Он удивленно изогнул бровь, в глазах появилось что-то совершенно мальчишеское. Клянусь, если бы не угнетающая обстановка, Демьян бы расхохотался.

— Поль…

— А?

— Будь осторожна. И ещё… — помолчал, словно подбирая слова. — Постарайся надолго не уходить в свой мир. Поверь, там гораздо опаснее, чем здесь.

В его голосе звучало неприкрытое волнение, но отныне я не верила ни господину долины Роз, ни его словам. Он не заказывал моего убийства, но пытался одурманить ради треклятого контракта, манипулировал мною, заранее покопавшись в биографии.

Мне хотелось освободить его хотя бы ради того, чтобы хорошенько отхлестать по щекам за всё, чего между нами не было.

5.

Солнце закатилось за горизонт, когда я добралась до поместья господина долины Роз. Без хозяина то показалось мне серым и одиноким. Свет горел в редких окнах на первом этаже, тишина была такой сумрачной, что давила на слух. Дворецкий беспрепятственно впустил в дом позднюю гостью. Мазнул взглядом, будто сканируя, но не проронил и слова.

Я особа любопытная, а потому решила осмотреться. Начала — разумеется! — с хозяйской спальни, ибо зачем размениваться на мелочи? Итак, комната в кофейных тонах, в которой прочно поселился аромат туалетной воды Демьяна. Горьковато-пряный запах, такой невозможно перепутать или позабыть. В шкафчиках я копаться не стала, как и перебирать тюбики (хотя соблазн был велик). Всё пространство примыкающей ванной комнаты занимала ванна, такая громадная, размером с двуспальную кровать! Я не удержалась и присвистнула.

Ага, библиотека, но откровенно унылая, правильная и выверенная. Книги поставлены так, что корешки выстраивают ровные линии. Что-то мне подсказывает: тут любовных романов не отыщется. Скука смертная, если подытожить.

За библиотекой располагался кабинет, в котором я заперлась на замок и распахнула тяжелые шторы, впуская золотистый лунный свет.

Личное дело высилось с краю стола. Увесистая такая папка — ею прибить можно. Полистала страницы, ни на чем конкретно не останавливаясь. Кошмар! Да здесь полностью моя жизнь, прямо скажем, непримечательная. Учеба, работа, редкие знакомства. Стало стыдно перед Демьяном. Он-то ожидал раскопать что-нибудь внезапное, а наиболее внезапным в моем личном деле оказалась строчка «Боится клоунов».

Бесценное знание, блин!

В любом случае, почитали, и хватит. Я кинула папку в камин, который сама же и разожгла, и наблюдала за тем, как огонь пожирает моё прошлое. Двадцать три года жизни обугливались в жадном пламени, которое весело трещало и пыталось вырваться за пределы решетки.

Покопавшись в ящиках Демьяна, я поняла, что, во-первых, он чертов эстет (всё лежало строго на своих местах, ровно и аккуратно, стопочка к стопочке), а во-вторых, занимается чем-то абсолютно непонятным. Какие-то переписки, отчеты, заметки. Даже если здесь есть что-то важное — я ничего не пойму.

Лишь одна деталь всерьез заинтересовала меня — герб дома Демьяна, висящий над камином. Алое сердце, оплетенное шипастыми лозами роз. Композиция очень уж напоминала игральную карту. Карта! Меня словно окатило ледяной водой. Слова цыганки, произнесенные второпях, приобрели какое-то особое, гнетущее значение. Король, чья масть — черви. Что она там говорила? Роз его бояться надо. Вполне разумное предсказание, если учесть, чем эти розы были напичканы.

Цыганка предостерегала ещё насчет чего-то, связанного с Демьяном?..

Никак не упомнить.

На втором этаже располагалась знакомая мне спальня и ещё несколько однотипных гостевых комнат. В столовой и кухне тоже не нашлось ничего особенного, как и в гостиной. К молчаливой прислуге с расспросами я не полезла, разве что попросила молоденькую служанку — кажется, её звали Людмилой — вызвать мне повозку.

— Хозяин велел вам чувствовать себя как дома, — повел плечами дворецкий. — Быть может, желаете отужинать или остаться на ночь?

— Нет, благодарю. Постойте, — до меня дошла очевидность произнесенной фразы. — Демьян знал, что я приеду?

— Это единственное, о чем он сказал, когда его забирала стража.

Есть хоть что-то, чего бы не предугадал этот мужчина?!

Мы ехали по краю ущелья, и я задумчиво рассматривала лунный серп, зависший на черном полотнище неба. День выдался долгий, потому я клевала носом, пытаясь не уснуть. Вдруг по левую сторону от дороги мелькнул пронзительно-белый луч света. На мгновение он ослепил, но и этого мгновения хватило, чтобы лошади испуганно всхрапнули, а извозчик вскрикнул.

Повозку развернуло на повороте, и мы полетели в пропасть.

6.

Удар сердца, и мир перед глазами перекрутился. Я выпала из открытой дверцы и, больно приложившись правым боком о повозку, рухнула вниз. Где-то вдалеке заржала лошадь, которая чудом умудрилась выкрутиться из хомутины и рвануть куда подальше, избежав мучительной гибели.

Мне повезло меньше. Всё, конец. Расшибусь в лепешку.

Но удара о землю не последовало — меня поглотили воды озера.

Мыслей не было. Ни одной. Лишь невероятное желание выжить. Спастись. Меня несло течением, тянуло на дно, закручивая в водовороты. Одежда намокла и потяжелела. Хвала небесам, что я предпочитала легкие джинсы с футболками — иначе бы бесславно потонула. Вода заливалась в нос и рот, но я мощными гребками пыталась вырваться наружу. Непонятно, где верх и где низ, где спасение, а где — погибель. Но я гребла, теряя силы и начиная задыхаться.

Поэтому когда голова прорвала толщу воды, и в лицо ударил ночной ветер, я не поверила своему счастью. На пределе возможностей доплыла до узкой кромки берега и рухнула на песок.

Ну, замечательно! Вот какой толк от охранных заклинаний и личного извозчика, если жизни может стоить любая безобидная поездка? Съездишь в поместье к красивому мужчине — огребешь. Это не могло быть случайностью или злым роком. Нет. Предупреждения кончились, вот и первое настоящее покушение.

Меня трясло от холода, намокшая одежда прилипала к телу. На глаза наворачивались слезы запоздалого страха. Я сидела на берегу и смотрела на безмятежную водную гладь, не зная, куда деваться. Возвращаться в замок или спрятаться где угодно, только бы никогда не появляться там, где меня могут убить?

Всё-таки я встала и пошла на ослабших ногах по берегу, ни на что конкретно не рассчитывая. Ущелье вилось узкой лентой, и наверх, к дороге, было невозможно подняться. Ну а когда вдалеке донеслись отголоски чьей-то перебранки, первым делом я решила, что чокнулась.

Не худшее завершение дня.

— А я тебе говорю: подсекай! — не унимался первый, визгливый. — А ты рот разинул, вот и прозевал!

— Сам и подсекал бы, коль умный такой, — ответил ему второй, будто бы прокуренный до основания.

— Да я б и подсек, но удочка у тебя.

Так, либо у меня очень уж яркие галлюцинации на фоне тяжелого потрясения, либо где-то поблизости обитают рыбаки. Невероятно, но за вторым поворотом показались лепестки костра. Я практически доползла до него и предстала перед двумя мужичками во всей мокрой красе. С волосами, налипшими на спину. С размазанной тушью. С синюшными губами и зубами, которые выбивали нервный ритм. Босоногая, потому что туфли слетели ещё в процессе падения и сейчас покоятся где-то на дне озера.

Мужички почесали в плешивых макушках — они вообще были какими-то одинаковыми: низкорослые, плюгавые, пухлощекие — и одновременно заговорили:

— Вы тут топиться вздумали?

— Не топитесь, пожалуйста. Рыбу спугнете.

Э-э-э. Согласна, причина достойная. Я плюхнулась рядом с костром, выставила озябшие руки над языками пламени. Судя по полупустому садку, лежащему рядом с рыбаками — здешняя рыба, в принципе, была пуганной.

— С чего мне топиться?

— Так это ж ущелье утопленников, — хмыкнул левый мужичок, а правый согласно закивал. — Ваши тут постоянно того…

— Жизнью кончают, — подсказал правый мужичок под радостное «вот-вот» левого.

Я клятвенно уверила, что жизнью кончать не собираюсь, наоборот, планирую существовать долго и счастливо, если не умру от воспаления легких. После этого мужички представились — честно, их имена попросту вылетели из моей головы, — накормили меня ухой и насильно залили внутрь самогона из фляги.

Ух! Скажем так, жить стало теплее и гора-а-аздо веселее. В какой-то момент сомнительных ночных посиделок меня даже подмывало пуститься в пляс, таким ядрёным оказался местный самогон.

Со слов моих новых знакомых, клёв здесь был хороший — чаще всего, — да и рыба крупная — обычно, — но сегодня рыбалка как-то не задалась. Неудивительно, вся рыба, наверное, сбежалась посмотреть на несостоявшуюся утопленницу в лице меня.

В общем, когда я немного отогрелась и захмелела, было решено собираться в путь. Трясущуюся меня довезли до города и высадили за квартал от дворца. Не говорить же добродушным людям, что перед ними местная неудачница, а по совместительству — личный пиар-агент принцессы Виктории.

— Спасибо вам, мальчики! — Я обняла обоих одновременно.

«Мальчики» довольно крякнули и долго ещё предлагали присоединиться к их рыбалке как-нибудь позже, когда я окончательно передумаю помирать.

Во дворце я очутилась ближе к рассвету, на последнем издыхании. Но вместо того, чтобы пойти в свою спальню (уснешь тут, когда кругом отрава и враги), направилась к принцессе. Без стука вломилась в её покои. Не горел свет, и звуков почти не было, разве что на кровати кто-то одновременно хрипел и захлебывался рыданиями.

— Вик, ты жива вообще? — Я осталась на пороге, готовая в любой момент свинтить.

— П-полина? — Голос принцессы надломился.

— Угу.

С кровати поднялось громадное чудовище, освещенное кровавым светом восходящего солнца. Прямо скажем, сейчас Виктория смотрелась устрашающе. Необъятная, ревущая, волосы всклочены. Достойная королева — такая в припадке бешенства способна переломить напополам обидчика.

— Полина? — повторила она и уставилась на меня с трепетом. — Ты ведь умерла…

— Разве? — Я непонимающе приподняла бровь.

— Ага.

— Если можно, я бы хотела поспорить с этим утверждением, а заодно воспользоваться твоей ванной комнатой.

Пока принцесса осмысливала сказанное, я заперлась изнутри на щеколду и устало привалилась к двери.

7.

Ванна заполнилась практически кипятком, и комнату укутало облако пара. Я лежала по подбородок в воде и слушала, как Виктория ломится в дверь. Вначале она аккуратно стучалась, но после того, как я попросила успокоиться, взревела медведицей и принялась молотить кулаками по створке.

— Отвечай! — вопила она за стенкой. — Что произошло?! Ты издеваешься?! Немедленно выходи!

Я была бы рада ей ответить, но для начала хотела прийти в чувство, потому что легкие сковало морозом, а перед глазами отплясывали огни. Мне было холодно, и даже горячая ванна не помогла отогреться. Казалось, что все мировые льды перекочевали в мою грудную клетку.

Бум!

Дверь повалилась на белоснежный ковёр, и принцесса с видом победительницы прошла в ванную. Матушки, сколько ж в ней силы. Мне захотелось погрузиться под воду с головой, только бы не быть сметенной этой мощью. Виктория нависла надо мной зеленым памятником футуризма и ласково так прорычала:

— Рассказывай немедленно, или я за себя не отвечаю.

Путей отступления у меня не имелось, потому пришлось поведать всё максимально коротко и логично, чтобы в моей честности не возникло сомнений. Принцесса примостилась на край ванной, взгляд её потускнел, а рот приоткрылся отудивления, стоило мне обмолвиться о неудачном утоплении и совместной попойке с мужичками в ущелье.

— Какой кошмар, сколько ты натерпелась. Прикажу найти тех рыбаков и по достоинству наградить за всё, — сказала она.

— Было бы замечательно. Короче говоря, я убедилась, что Демьян на меня не покушался.

— А кто? — глупо спросила Виктория.

— Не знаю. — Я вспомнила предостережение господина долины Роз, но не стала рассказывать про королевский совет. — Вик, я думала уехать на время в Россию, продолжила бы работать с тобой оттуда.

Принцесса нахохлилась.

— Королевская стража почему-то не пытается найти реального убийцу, а поэтому тебе лучше оставаться в своем мире. Понимаю. Но… мы с тобой подружились, и мне не хочется тебя отпускать. От меня все чего-то требуют, юлят, пытаются подлизаться. А ты не только подбодрить умеешь, но и вразумить, если придется.

Щеки её налились стыдливым румянцем. Видимо, признание далось нелегко и смутило саму принцессу. Пришлось подтвердить, что мне дружба с Викторией тоже приносит исключительно позитив (не считая моментов, когда она выносит собой двери). В ту секунду, когда мы окончательно расчувствовались и едва ли не принялись заливать друг друга горячими слезами, за стеной донесся истошный вопль. Следом в дверном проеме проплыло желеобразное существо.

Вашу ж мать!

— Прости, мне надо укокошить-таки этого крикливого мерзавца.

— Глосс вернулся?

Кивнув, я укуталась в необъятный халат принцессы и решительным шагом дошла до желатинового чудовища, чтобы разобраться с ним раз и навсегда. Оно колыхалось, залитое рассветными лучами, кроваво-красное словно клубничное желе.

Всё, пора разобраться, как выпроводить чудовище из дворца.

Я коснулась его кончиками пальцев, но этого хватило, чтобы глосс радостно взвизгнул и принялся заползать в моё тело. Невидимые щупальца обвили руки и ноги, протолкнулись в горло. Нечто чужеродное заполнило меня, стало моим продолжением. Я моргнула, но мир поплыл, краски смылись, и вместо них появилась чернота.

А затем — кадры из жизни, которая никогда не принадлежала мне.

…Мимо проходит та, которую я должен охранять. Вначале я вижу туфли на высоченном каблуке. Перевожу взгляд на щиколотки, скольжу по длинным ногам. А ничего так, даром, что иномирянка. Бедра прикрыты юбкой, но фантазии хватает, чтобы представить, что конкретно находится под ней. Худощавая какая. Светловолосая, низкорослая. Мой любимый типаж. Она смотрит на меня, и в её глазах отражается легкое недоумение. Ей неприятен мой взгляд, она старается поскорее скрыться в своей белоснежной спальне.

Хочется подняться и ворваться к ней, чтобы сорвать с неё все бесполезные тряпки и доказать: я — мужчина, а не сторожевая собака. Не для того я шел в королевское управление, чтобы сейчас куковать в коридоре. Не для того обучался магическому искусству и бою на мечах.

К бесам эту работу! Я всё выскажу хранителю покоя перед тем, как уволиться, а затем вернусь к этой куколке совсем в другом статусе. Она поймет, что на меня надо смотреть исключительно с обожанием…

Глосс вывалился наружу, и я долго пыталась отдышаться, скрутившись пополам. К горлу подкатывала тошнота. Меня не пугало то, что существо поделилось со мной воспоминаниями. Не пугало то, как легко чужие мысли переплелись с моими собственными.

А вот осознание того, что глоссом оказался убитый стражник, испугало нешуточно.

8.

В багрянце комнаты воспоминания наливались особыми красками. Чужие фантазии вросли в меня настолько, что стали осязаемыми. Даже внутренний голос приобрел интонации погибшего парня. За спиной топталась взволнованная Виктория, безостановочно вопрошая:

— Он что-то показал тебе? Да? Что-то показал? Всё нормально, тебе не больно?

Но я не обращала на неё никакого внимания, полностью увлеченная субстанцией, что зависла напротив меня и трагично молчала, словно ожидая вердикта.

— Ты хочешь отмщения? — хрипло вопросила я. — Покажи мне всё, и я найду тех, кто тебя убил.

Глосс издал вопль облегчения, а вот Виктория неодобрительно цокнула языком.

— Ты б не разбрасывалась такими обещаниями.

— Вик, ты не понимаешь. Это мой охранник. Тот, которого зверски убили и запихнули в шкаф. При жизни он, конечно, был неприятным типчиком, — мне вспомнились сальные мыслишки стражника, — но этот человек погиб из-за меня. Я обязана ему помочь.

Кажется, глоссу характеристика не понравилась, потому что новый вопль был скорее возмущенным. Замечательно, теперь я ориентируюсь в том, как конкретно орет холодец. Нет, одернула себя. Не холодец, а человек, который совсем недавно жил, о чем-то мечтал и не планировал умирать.

— Как ты найдешь убийц, если за тобой самой охотятся? — напомнила принцесса, задернув шторы и погрузив комнату в пепельный мрак. — Эти люди подставили Демьяна и едва не угробили тебя, а ты всё мечтаешь с кем-то расквитаться.

Пришлось признать её правоту. Мы грустно помолчали, а потом глосс тоненько вскрикнул и поплыл вперед, просочившись сквозь входную дверь. Затем вернулся обратно, взвизгнув повторно, и опять растворился за дверью.

— Кажется, он куда-то нас зовет, — додумалась я.

Виктория, которая глосса вообще не видела, лишь пожала плечами, но согласилась составить мне компанию. Вдвоем красться по молчаливым коридорам дворца, холодным, лишенным света, было не так жутко. Мы дергались на шорохи и скрипы половиц, но мужественно брели туда, куда вел глосс. Он спустился на первый этаж, сворачивал в закоулки, петлял и, наконец, оказался в вечнозеленой оранжерее. Там, среди экзотических растений, глосс на мгновение растерялся, словно пытался вспомнить, куда деться дальше.

Журчал фонтан, внутри круглой чаши которого плавали золотые рыбки. Сладкий аромат заморских фруктов щекотал ноздри. На одном кусте распускались алые бутоны, чем-то похожие на маковые цветы, но размером с две человеческие головы (или одну голову принцессы).

Глосс оказался у северной стены и вошел внутрь. Любопытно, а нам-то куда деваться? Я потрогала кладку — впустую. Простучала камень — по звуку ничего особенного, но, честное слово, не представляю, чего вообще ожидала услышать. Наверное, ответ по ту сторону: «Занято!»

— Думаешь, здесь что-то есть? — взволнованно спросила Виктория, озираясь.

— Скорее всего. Либо глосс решил так оригинально слинять от нас.

Повинуясь внезапному порыву, я потянула вниз настенный светильник. Чудо, но он поддался! Стена со скрипом разъехалась, обнажая темный тоннель, такой узкий, что вдвоем не разойдешься.

— Кажется, малютка-глосс успел хорошенько погулять по тайным комнатам дворца, — хихикнула принцесса, зажигая факел (мне казалось, что он стоял больше для красоты, но функцию исполнил исправно).

— Как бы нас тут не замуровали, — мрачно добавила я.

Это были настоящие катакомбы. Мы продвигались вперед, куда-то поворачивали, шли бесконечно долго, а глосс направлял нас то влево, то вправо, то путался сам и возвращался назад. По узеньким лестницам, по таинственным ходам. Ни я, ни Виктория не произнесли и слова, потому что боялись быть обнаруженными.

Глосс остановился в нише, коих здесь было много, но дальше не пошел. Я первой приметила щель, сквозь ту хорошо просматривались незнакомые мне покои. По правую руку — письменный стол. По левую — дверь, ведущая в спальню (для неё имелась своя щель). Виктория отпихнула меня и тоже посмотрела на кабинет.

— Так это ж комната хранителя покоя. Всегда мечтала посмотреть за тем, как он переодевается из кольчужных одеяний в домашний халат, — присвистнула она. — Стоять! — возмутилась полушепотом. — Если в каждой комнате есть такие дыры, то и за тобой могли следить? И за мной?!

— Да-да. Смирись, что кто угодно мог посмотреть на твои подштанники.

— Нормальные у меня подштанники, — оскорбилась принцесса, натянув пижамные штаны до пупка. — Ладно, допустим, мы обнаружили эту щель. Но дальше-то что делать?.. Ты предлагаешь нам здесь поселиться в надежде на какие-нибудь сплетни?

Виктории не хватало места в тесном лазе, она вся съежилась, втянула голову в плечи, но всё равно выпирала из ниши и вертелась то так, то этак.

— Нет, я поселюсь здесь одна, потому что…

— Постой, — шепнула принцесса, зажав мне ладонью рот. — Кто-то идет.

Отпихивая друг друга, мы уставились в щелочку на дверь в комнату. Та открылась, впустив внутрь хозяина покоев с незнакомым мне человеком.

— Присаживайтесь. — Хранитель покоя величественно кивнул на стул. — Надеюсь, вы с хорошими новостями?

— Тело иномирянки не найдено, хотя мы обыскали всю округу. Извозчик успел выплыть. Он доставлен в больницу, а вот про Иванову неизвестно ничего. Есть вероятность, что она могла спастись и уйти, но прибой смыл следы с песка. Впрочем, даже если и так — куда бы она делась? В любом случае, вышла бы на дорогу, где была бы обнаружена нами.

Ой, как приятно, за мою жизнь всерьез волнуются, ищут вон, берег обошли, следы осмотрели.

— Ну и замечательно. Организуем этой…, — он дал мне емкое определение, которое можно было бы расшифровать как «заноза в заднице, периодически занимающаяся плотскими утехами со всеми подряд», — пышные похороны.

Мы с Викторией переглянулись и одновременно приникли к стене ушами, чтобы лучше расслышать сказанное.

9.

Хранитель покоя королевского двора вальяжно откинулся в кресле и усмехнулся каким-то своим, без сомнения, пакостным мыслишкам. Его компаньон закурил, и по кабинету поплыл сизый дымок.

— Принцесса уже оповещена о смерти подружки, осталось устроить траурную церемонию с пустым гробом, — заулыбался хранитель. — Простимся с гостьей из России до приезда Августа. Придется признать собственную несостоятельность: ах, на неё неоднократно покушались, но я оказался бессилен защитить гостью. Надеюсь, король простит своего преданного помощника.

Его тон наполнился немыслимой скорбью, и мне стало зябко от несоответствия сочувствующего голоса и замыслов его обладателя.

— Август — это твой брат? — шепнула я одними губами, и Виктория сосредоточенно кивнула.

Глосс тягостно вздохнул по мою правую руку, мол, в каких условиях приходится обитать достопочтенным призракам. Повсюду обманщики и кровавые заговоры.

— Дело за малым. Покончите с нашим доносчиком. Неизвестно, в каких конкретно связях он состоял с девчонкой или королем — а потому не будем оттягивать неизбежное. Думаю, вам будет проще провернуть его кончину, чем кому-либо другому.

Незнакомый мне человек довольно хмыкнул и выпустил в потолок колечко дыма.

— Сейчас же прикажу своим людям разобраться с ним. Думаю использовать тот зарубежный яд, который моментально парализует дыхательную систему.

— Яд — слишком просто, — просмаковал хранитель. — Нет уж, гаденыш должен поплатиться за крысятничество. Не торопись с его убийством, иначе это может вызвать определенные подозрения. Давай-ка выждем немного времени. Допустим, ему сообщили о гибели россиянки — и с горя он вздернулся. Пусть подергается в петле. Чем не трагичная история любви?

У меня внутри похолодело. О ком конкретно речь? Демьян или Дим? Без сомнений, кто-то из них. За всё время я успела сдружиться всего с двумя мужчинами, каждый в теории мог иметь со мной особые отношения. Виктория, кажется, думала примерно о том же, потому что на её лбу залегла глубочайшая морщина.

К сожалению, больше ничего любопытного мы не услышали. Человек обсудил что-то касательно «его людей», которым нужно заплатить за информацию, хранитель пообещал столько денег, сколько потребуется. Затем человек выразил опасения, что короля может смутить одновременная смерть и «надоедливой россиянки», и этого самого «гаденыша», которого они характеризовали крепким словечком. На что хранитель пообещал придумать красочную историю для общественности.

У меня вспотела спина от ожидания какой-нибудь фразы, которая дала бы разгадку: кого конкретно спасать. Виктория закусила губу с такой силой, что струйкой по подбородку стекала кровь. Томящийся за нашими спинами глосс помалкивал. Воздух потяжелел, и ощутимо запахло подступающей катастрофой.

Потом человек ушел, а хранитель покоя засел за бумагами. Мы выскочили в оранжерею, ошарашенные донельзя.

— Какая же морда знакомая, — произнесла принцесса, жмурясь. — Не могу вспомнить.

— Демьян или Дим? Надо защитить их, — бормотала я, плюхнувшись на пол и уперев руки в затылок. — Или кто-то ещё? Черт, о ком они говорили?

— Тебе нельзя оставаться в замке, — внезапно сказала Виктория и схватила меня за рукав. — Наше преимущество только в том, что тебя считают мертвой. Мы придумаем, как их спасти. Надо убираться.

— Куда? Давно рассвело, повсюду слуги.

Во взгляде Виктории появился неподдельный испуг.

— А если попросить глосса помочь? — зашептала она. — Спроси его, возможно, есть другой выход из замка?

Спрашивать не пришлось, субстанция коснулась меня — прошибло разрядом тока — и понеслась обратно в тоннель.

— Он указывает путь, — слабо улыбнулась я. — Кажется, я готова признаться мертвому охраннику в бесконечной любви.

— Всё не так плохо. Послушай, только додумалась, что мне нельзя с тобой: я слишком заметная, — она обвела себя зелеными ручищами. — Обещаю, что предупрежу Дима, а ты пока ищи выход. Встретимся на окраине города в трактире…

Я перебила принцессу на полуслове:

— При условии, что я сумею добраться до окраины в таком виде.

Тапочки и гигантский халат — не лучшая маскировочная одежда.

— Боги, я совсем не подумала об этом! — Виктория мелко затряслась. — Ладно, давай иначе. Спрячься в тоннеле, я скоро буду.

Она вернулась спустя десять минут, держа два платья, сложенных в чехол. Одно для меня: нежно-голубое, по колено, самое обычное и неприметное. К нему прилагалась шляпка с вуалью, чтобы прикрыть лицо, и лодочки на малюсеньком каблуке. Второе, по всей видимости, принцесса планировала напялить на свою ногу. Любую, на выбор, потому что на обе ноги оно не влезет при всем желании. Серое, узенькое, с высоким воротником, длиной по щиколотку, украшенное черными бусинами. Я скептически осмотрела Викторию, и та тоскливо ухмыльнулась.

— Отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Настолько отчаянных, что надо наряжаться в миниатюрное платье?

— Хм, это фраза из моего мира, — дошло до меня. — Кажется, перевод с латыни.

— Сомневаюсь, — покачала головой принцесса. — Её произносил величайший военный стратег Иссы несколько столетий назад.

— А латынь изобрели чуть давнее, чем несколько веков назад, так что ваш стратег

— наглый ворюга, — азартно ответила я.

— В любом случае…

Не говоря больше ни слова, она выхватила из кармана пузырек с жидкостью болотного цвета, которую выхлебала залпом. Первую секунду ничего не происходило, а потом Викторию скрутило в долгой судороге. Она выгнулась, раскрыла рот в немом крике. С кожи сползала желтизна, лицо стремительно уменьшалось. Исчезла отечность. Мгновение, и гигантские штаны слетели с тонкой талии. Кольца посыпались с миниатюрных пальчиков на пол. С острых плечиков сползла пижамная рубашка.

Прошло не больше минуты, и передо мной предстало хрупкое создание. Невероятно симпатичное, оно скромно потупилось, осматривая себя. Тряхнуло густой копной русых волос, выставило вперед обе пятерни, точно пытаясь вспомнить, что руки принадлежат ей.

— Твою мать, Вика! На кой ты превращала себя в чудовище?! — Я поморгала, удостоверяясь, что передо мной не галлюцинация.

Глосс восхищенно присвистнул, правда, со стороны прозвучало омерзительно: будто наждачной бумагой по стеклу. Я поморщилась.

— Всё настолько плохо? — Виктория покраснела.

— Ага, всё настолько плохо, что наш друг не прочь замутить с тобой посмертно.

Она была обворожительно мила и так невинна, что не верилось, будто совсем недавно принцесса виртуозно харкала на светском ужине.

— Думаю, меня уже не вспомнят… такой. — Принцесса слабо улыбнулась. — Я боюсь оставлять тебя одну, поэтому идем вместе. Попроси глосса отвести нас наружу.

Этот путь оказался ещё длиннее и извилистее, но он привел нас к… городской канализации. Смердело так, что захотелось попрощаться со вчерашним обедом. Если зеленая принцесса и смотрелась бы тут гармонично (как жаба на болоте, хе-хе), то новоявленной красавице обстановка не шла. Это Викторию не смутило. Она прошла по узкому краю бетона, отделяющему нас от канав, полных испражнений. Спрыгнула на землю, насвистывая себе под нос. Чувствовалась её нервозность, и плечи были болезненно сведены.

Я двигалась за ней следом и отшатнулась, когда принцесса резко обернулась ко мне. Взгляд её выражал неприкрытую панику.

— Полин, я вспомнила того человека. — Голос был слаб и подрагивал. — Он — главный надзиратель в городской тюрьме. Кажется, речь шла не про Дима…

В глазах потемнело так резко, будто кто-то набросил на лицо непроницаемое покрывало. Мне понадобилось время, чтобы на дрожащих ногах дойти до земли, отдышаться и сказать:

— Стоило догадаться. Черт, я должна его спасти.

— Спасти? Смею напомнить, что это тюрьма, а не лечебница; тебя никто туда не пустит. — Принцесса вплела пальцы в волосы и начала раскачиваться из стороны в сторону.

— У нас есть личный глосс, пусть он поищет обходные пути, — неуверенно предложила я. — Не всё потеряно.

Но было очевидно, что призрак нам не поможет. Мы отдалялись от замка, и его контур расплывался, становясь почти невидимым. Видимо, стражник держался за счет воспоминаний о замке и не мог существовать в других местах.

— А камера? Ты откроешь её силой мысли? Полин, мы ничего не может сделать. Вообще ничего.

Нет-нет-нет. Так не может быть. Не сейчас.

— Уходи, я обещаю, что вернусь к тебе и освобожу, — приказала глоссу, и тот, повинуясь, поплыл обратно в канализацию. — Прости и… спасибо за помощь.

Провожая взглядом искру, я старалась не думать ни о чем, но дурные мысли настойчиво лезли в голову. Нам не справиться. Мы бессильны. Демьян погибнет, а затем доберутся и до меня.

— Может быть, нам поможет Дим? — с надеждой спросила Виктория. — Ведь он как-то организовал вашу встречу в тюрьме.

— Да не поможет нам никто, — проскулила я.

— Разумеется, помогу, — ответил Дим двумя всклоченным девицам, которые ворвались к нему домой и ввели молодого дипломата сначала в глубочайшее удивление (по всей видимости, причиной послужила внешность Виктории), а затем в натуральный транс (он даже перестал моргать).

— Как?! — В один голос.

— Для начала сядьте где-нибудь, постарайтесь ничего не разгромить и дайте мне несколько часов времени.

Дим наскоро собрался и умотал на улицу, а мы с принцессой проводили его взглядами, которые выражали скорее растерянность, нежели надежду на чудо. Только тогда я рискнула спросить:

— Вдруг он — предатель и сейчас несется сдавать нас с потрохами?

Виктория сцепила руки в замок с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Он не такой. Я знаю. Он никогда не причинит мне зла.

Логично, но на меня это правило не распространялось. В конце концов, я не прекрасная Виктория, а чужеземка, которая ворвалась в Иссу и пытается выдать принцессу замуж за кого угодно, кроме Дима.

— Если что, помни меня молодой и прекрасной. Черт. Надо чем-нибудь заняться, иначе я сойду с ума от незнания.

— Сейчас что-нибудь придумаю, — успокоила меня Виктория, вскакивая с дивана; она вернулась в гостиную с двумя рюмками и непочатой бутылкой водки. — Смотри, что нашла у нашего паиньки-дипломата.

— Вик, ты точно пьешь водку?

— Вот сейчас и узнаем, — дернула плечиком принцесса и с видом бывалого алкоголика откупорила бутыль.

Часть 6. Доверься мне

Виктория пила умильно: морщила носик, надсадно кашляла и издавала нечто среднее между «Ой!» и «Мамочки». Сначала мы ещё пытались изобразить приличных девушек, но под маринованные огурчики, обнаруженные в холостяком холодильнике Дима, дело пошло весело и быстро.

— Не может быть, во дворце есть тайный лаз! — говорила принцесса, округлив глаза.

— А чему ты удивляешься? Это ж нормальная практика. Какой приличный дворец и без дыры в шкафу?

— В смысле, чем удивляюсь?! Тому, что меня о нем не оповестили! Прикинь, там были бы какие-нибудь смертельные ловушки?

Я поежилась. Детский восторг Виктории от перспективы болезненно скончаться был мне непонятен. Зато у принцессы, жизнь которой наверняка не пестрела адреналином, в глазах плясали чертенята. Наконец-то не серые будни, полные покушений и дворцовых интриг, а настоящие приключения.

— Слушай, вот ты переживаешь за Демьяна, да? — Она склонила подбородок на кулак. — А сильно переживаешь или так, не особо?

Я неоднозначно покрутила ладонью, но этого безобидного жеста принцессе хватило, чтобы присвистнуть и разлить водку по рюмкам. Выпили молча.

— А у вас что-то было, да? По замку такие слухи ходят…

— Какие же? — нервно хихикнула я.

— Ну, в последнем фигурировал скачущий конь и вы… ну… сверху.

Принцесса очаровательно зарделась, я же куда менее умильно закашлялась, представив акробатический номер, в котором я сначала падаю с коня, а потом тащусь волоком позади того, ибо нога застряла в стремени.

— Это ж неудобно.

— Да? — всерьез заинтересовалась Виктория. — Ну, говорят, вы сподобились. Или вот в розовых кустах…

Ага, земля и шипы, колющие пятую точку, — развлечение для знатных извращенцев. Как-то обидно, право слово. Мы настолько похожи на отбитых любителей приключений, что приличных слухов про нас так и не появилось? Ну, типа при ароматных свечах, в тишине поместья, под чувственные признания и взгляд «глаза в глаза» как в женских романах.

Нет, блин, лошади и кусты.

— Слушай, а в придворцовом парке было? — продолжила донимать принцесса.

— Дважды в день, натощак и после ужина, — важно кивнула я. — Так, всё, хватит, я сейчас живот от смеха надорву.

Виктория обиженно насупилась. Пришлось изобразить интерес к её личной жизни, только бы отвлечь от моей.

— Ну а ты всерьез влюблена в Марка?

Она развела руками.

— Он особенный. Знаешь, смотрю на него, и сердце замирает. Умом понимаю, что мы разные, но от этого мне хочется любить его только сильнее. Запретный плод сладок.

К сожалению, плод не только запретный, но и подгнивший в сердцевине. Впрочем, говорить этого я не стала, лишь многозначительно кивнула.

— Вот ещё что интересно. Если тебя так просто расколдовать, почему брат всячески пытался сбыть тебя в виде гоблина, а не силой влил в горло зелье?

— У снадобья временный эффект, час или два, и проклятие вернётся, — принцесса с аппетитом хрустнула огурчиком, будто уже заждалась, когда превратится обратно в двухметровую лягушку. — Я же говорила, что у меня сохранились остатки противоядия. Когда-то давно брат нашел его в моих вещах, и многие зельевары пытались подобрать формулу. Увы. Уж не представляю, где Марк раздобыл зелье, но его невозможно победить.

Выпили ещё и ещё. Волнение окончательно отошло на второй план, ибо какой смысл тревожиться?

Если Дим поможет — всё будет хорошо: врагов накажут, Демьяна спасут, а нам с Викторией максимум дадут по ушам. Ну а если он уже сдал меня заговорщикам, я десятилетиями буду преследовать его в виде завывающего глосса и периодически материть на своем, на полумертвом.

Короче говоря, спустя полчаса не привычную к алкоголю принцессу вырубило. Причем в момент: вот Виктория хихикает над моей глупой шуткой, а вот уже повалилась носом в диванную подушку. Ноги не держали меня, но я по стеночке двинулась, дабы опустошить холодильник Дима.

А когда вернулась с тарелкой колбасы и солений, то увидела дипломата, склонившегося над спящей принцессой. Он, дрожа всем телом, прислушался к её дыханию.

— Виктория, что с тобой? — бормотал с отчаянием. — Очнись, пожалуйста.

— Ты чего делаешь? — Я склонила голову набок, раздумывая, чокнулся ли дипломат или дело только идёт к этому.

— Что случилось?! — вопросил он.

— Бутылка водки на двоих, — без стеснения ответила я.

Дим ударил себя ладонью по лбу. Принцесса в ответ красноречиво причмокнула во сне.

— Я решил, побочный эффект зелья!

— То есть тебя запах спирта не смутил, как и бутылка?

— Я даже подумать ни о чем не успел, — густо покраснел он. — Захожу, а тут она…

Да, любовь творит с людьми ужасные вещи. Кстати, насчёт ужасных вещей.

— Что с господином долины Роз?

— Мертв, — мрачно произнес Дим.

С горя я почти рухнула в обморок, но на мои плечи легли тяжёлые руки, и разум окутал аромат не духов, но мужского тела. Горечь, мускус.

— А что должно случиться с господином долины Роз? — Голос обволакивал меня, забирался под кожу, бил по нервным окончаниям.

Мне одновременно хотелось повернуться, чтобы встретиться взглядами с его обладателем, и не хотелось поворачиваться никогда, только бы продлить момент единения. Мужчина прижал меня к себе — спина к груди, дыхание к дыханию — и не выпускал.

— Вот так оставишь государство на неделю без правителя, а у вас разруха и пьянство, — вдруг донесся незнакомый мужской бас.

— О, братишка приехал, — радостно икнула принцесса и рухнула лицом обратно в подушку.

2.

Король был, как говорится, могуч, вонюч и волосат. Высоченный — под два метра ростом — широкоплечий, с густой бородой-лопатой и огромными лапищами, которыми мог бы при желании переломить тонкую осину (или какую-нибудь тощую Полину Иванову, если та вздумает рыпаться). Надо сказать, в работах дворцовых портретистов не была передана вся его мощь. Этот человек выглядел непобедимым и готовым наподдать любому, кто отважится поспорить с его властью.

Август сел у ног принцессы и, осуждающе глянув на сестру, обратился ко мне:

— Видимо, с Викторией разговаривать бессмысленно, потому начинайте.

От тона его голоса — жесткого, не терпящего пререканий — мне захотелось не только начать, но и поскорее закончить.

— А с чего начинать?

Я обернулась к Демьяну, ища в нем поддержки, но мужчина отпустил мои плечи и отошёл к стене, встав у двери как суровый охранник. Ни войти, ни выйти.

— Расскажи всё, что тебе известно, — буркнул Дим, разглядывая пустую бутылку на свет. — Эх, это же дар с южных земель, какой-то напитанный магией спирт. Я её для особого случая берег, а вы…

— Мы — твой особый случай, — улыбнулась, но тотчас стала серьезной. — Ладно, давайте о грустном. Если что, мы с Викой вообще ни в чем не виноваты. Всё началось с одного надоедливого глосса, точнее — с убитого охранника.

Наверное, не будь рядом Дима с Демьяном, король бы не поверил ни единому моему слову — слишком уж скептически была поднята его бровь. Тяжелый взгляд жёг во мне дыры, а молчание казалось гробовым. Он дослушал до момента с моим падением в озеро и недоверчиво глянул на юного дипломата, словно ожидая опровержения.

— Всё так, — подтвердил Дим. — Повозку поднимают со дна, извозчик смог спастись, только судьба Полины оставалась под знаком вопроса. Мы хотели оповестить вас сегодня, как окончатся поиски.

Демьян, который отрешенно смотрел поверх моей головы, в этот момент раздосадовано покачал головой.

— М-да. Не для того я отправлял тебя в поместье.

— Кстати, а для чего? — подхватил король с мальчишечьим интересом.

Господин долины Роз скрестил руки на груди, оперся спиной о стену. Сейчас он казался куда более уставшим, чем вчера, словно ожидание в камере его изрядно потрепало. Под глазами залегли серые тени, одежда измялась.

— Я хотел, чтобы Полина удостоверилась, что за ней охотится кто-то другой, — просто ответил Демьян. — Как понимаешь, из тюрьмы было бы сложно оперировать фактами. Пришлось рассказать о собранном мною досье.

— Как вообще мой тайный советник умудрился оказаться за решеткой?

Король почесал в густой бороде, и вопрос его был задан скорее с иронией, но Демьян ответил без всякой улыбки.

— Август, я думаю, всё очевидно: тебя хотят свергнуть. Перед этим желательно устранить всех приближенных к тебе лиц. Начали с меня, понимая, что в ином случае я почувствую неладное. Другое дело, что начали как-то бестолково, если даже Полина до всего докопалась.

Эй, вообще-то прозвучало обидно! Это пренебрежительное «даже», будто бы от меня пользы чуть больше, чем от слепоглухонемой кошки. Между прочим, именно мне доверился глосс, именно я догадалась пойти по его следу и вышла на врага. А ещё я планировала спасти этого надменного гаденыша-господина от неминуемой смерти. Спасла, блин, а он теперь своими «даже» кидает направо-налево.

Я надула губы, но Демьян никак не отреагировал, а Август лишь сильнее стал дергать себя за бороду.

— Нам известно, как минимум, о двоих заговорщиках, — добавил Дим, выбросив-таки бутыль. — Но думаю, их гораздо больше. Полина, продолжай. Что случилось после того, как повозка сорвалась в воду?

На самом деле, я и сама понимала, как со стороны нелепо выглядели мои приключения: чудом подвернувшиеся рыбаки, разговорчивый глосс, тайный ход посреди оранжереи. Но у меня имелась свидетельница (правда, бессовестно дрыхнущая), а потому я не оправдывалась, а рассказывала дальше. Как-то потихоньку довела нить до финального штришка, а именно попойки на фоне волнения за господина долины Роз.

Демьян улыбнулся уголками губ, и от этой улыбки в душе потеплело, и нелепые обиды куда-то подевались. Как можно злиться на того, кто смотрит так заинтересованно, с легким прищуром. Впрочем, нам ещё предстоит разобраться с предсказанием цыганки и личным делом на меня любимую — но это после.

— Я поражен вашим умением влипать в неприятности, Полина, — сказал обескураженный король Август. — Но более всего поражен тем, как легко вы из них выпутываетесь. Демьян, на нашу гостью наложена удачливая аура?

— Разумеется. При ней всегда браслет, — хмыкнул тот, и я машинально опустила взгляд на запястье, где болталось украшение.

— В смысле? — уточнила, заранее предчувствуя какую-то подставу. — Я купила его у уличного торговца.

— Поль, — моё имя, произнесенное этим бархатистым голосом, было невероятно красивым, — ты видела, сколько всего мне удалось про тебя узнать. Я выучил твои предпочтения в ювелирных изделиях, а потому запросто подложил на рынке среди прочего товара браслет, который тебе бы захотелось носить, не снимая. В него встроен ощутимый заряд колдовства, которое и удачу приносит, и от проклятий защищает, и верную дорогу подсказывает. Всё на уровне интуиции.

Обалдеть! Так вот почему стража не пропустила меня в Россию с браслетом. Я стояла с разинутым ртом и не находила слов для едкого ответа. Дим, кстати, тоже выглядел удивленным донельзя, а вот король Август ухмыльнулся в бороду и показал Демьяну большой палец.

— Ой, я что-то пропустила? — донесся с подушки слабый голосок Виктории.

— О твоем поведении мы потолкуем чуть позже, — рыкнул Август, и сестрица тотчас съежилась. — Что касается вас, Полина… — Мне стало страшно за его бороду, потому что король грозился вырвать её себе по кускам. — В наших интересах оставлять вас «мертвой» максимально долго. Вас зачем-то хотели уничтожить те же люди, которые замыслили преступление против короны. Что ж, будем разбираться, чем и кому вы насолили, а главное — как именно вы связаны со мной. Демьяна я прикажу освободить из тюрьмы своим приказом, вас же временно скроем от людских глаз. Радуйся, Виктория, твоя свадьба откладывается.

Принцесса пискнула что-то печальное, но спорить с суровым братом не стала.

— Постой, а чего ты забыл в столице? Ты ж только в конце недели должен был приехать, а уже как-то умудрился освободить господина долины Роз?! — поинтересовалась она.

— Я вернулся из поездки сегодня на рассвете, но планировал закончить несколько нерешенных дел перед тем, как явиться во дворец. О моем прибытии знало всего несколько лиц, которым я полностью доверяю.

— Вообще-то я не знала! — оскорбилась Виктория.

— Ты многого не знаешь, — беззлобно отбрил Август. — В общем, Полине нужно где-то пересидеть, пока решаются вопросы королевской важности. В Россию её возвращать нежелательно.

— В Россию ей дорога закрыта. Полина поселится у меня, — выступил Демьян.

Такое ощущение, что только я не понимала, почему нельзя пнуть меня обратно в родную страну? С другой стороны, предложение остановиться в поместье мне понравилось. Аж мурашки покатились по позвоночнику. Самое главное — Демьян не просил разрешения. Он не желал слышать других вариантов. Поселит меня у себя, и точка.

— Что слуги? — коротко уточнил Август, поднимаясь с дивана.

— Я ручаюсь за них. Они ничего никому не скажут.

— Договорились. Полина, вы согласны стать пленницей долины Роз? — спросил король с улыбкой.

Еле удержалась от того, чтобы радостно захлопать в ладоши. Нет уж, никаких эмоций, а то кое-кто зазнается и решит, будто он самый обворожительный мужчина в двух мирах. Я собрала себя в кулак и отстраненно кивнула, мол, бывали места в моей жизни и интереснее. Короля ответ устроил.

— Расходимся, дамы и господа. Дим, будь добр, доставь мою непокорную сестрицу в её покои. Полина, был рад познакомиться с вами. Демьян, жду тебя вечером на аудиенцию.

Демьян посторонился, позволяя мне первой выйти в прихожую.

— Тебе очень идет это платье, — сказал он шепотом, от которого мои щеки покрылись пунцовой краской.

Последнее, что я услышала перед тем, как выйти через входную дверь, было «Ой-ой-ой», произнесенное грубым женским голосом, и грустный бас короля:

— Ну, здравствуй, моё чудовище.

Судя по всему, принцесса опять превратилась в лягушку.

3.

Пока Демьян давал наставления прислуге на мой счет («в клетку не лезть, с рук не кормить»), я осталась наедине с листом бумаги, чтобы составить список вещей. Лишь самое необходимое, что нужно незамедлительно привезти в поместье. На составление потребовался почти час. Идеи не шли. Нет, мне, разумеется, требуется пять пар туфель, но насколько это жизненно необходимо?..

Кроме того, мне выделили личную спальню, из окон которой открывался прекрасный вид на долину — и я засмотрелась на изумруд листвы и кровавые подтеки бутонов. Вдруг подумалось, что туфель может потребоваться шесть пар. Пять повседневных и одни босоножки — для долгих прогулок среди розовых кустов.

— Готово, — сказала я, внося двухстраничный список в кабинет Демьяна.

Честное слово, никто не может так восхитительно смотреться за письменным столом, одетым в серый джемпер с узким воротом, как этот мужчина. Он будто создан для того, чтобы управлять, планировать важные переговоры и разговаривать с подчиненными вполголоса.

— Ты уверена, что всё это — вещи первой необходимости? — Демьян бегло просмотрел перечень из почти сотни пунктов.

— Да, — кивнула, присаживаясь на край стола.

Господин долины Роз откинулся на стуле, скрестив руки на груди. Он наблюдал за мной снизу вверх, пристально осматривал, смаковал детали. Я покрутила в пальцах перо, чуть не заляпавшись тушью. Хм, в шариковых ручках есть своё очарование.

— То есть ты знаешь обо мне абсолютно всё? — спросила внезапно севшим голосом.

— Практически, — согласился Демьян.

— Наверное, ещё и наизусть помнишь мою биографию? Оригиналы-то я согжла.

Он легко поднялся и прошелся сначала до окна, задергивая плотные шторы, а затем застыл напротив меня. Мрачный, непреклонный, невероятный мужчина.

— В третьем классе ты напоролась на штырь, поэтому у тебя остался шрам, — сказал, глядя мне в глаза. — Вот тут.

Ладонь коснулась моего левого бедра, затянутого в ткань юбки. Демьян оперся обеими руками о стол и склонился ко мне, так близко, что дыханию стало тесно в груди. В его взгляде появился животный голод. Самое страшное, что мне захотелось ему поддаться.

— Так нечестно, мне вот ничего не известно про тебя.

Я бесстыдно рассматривала его из-под опущенных ресниц. Наша близость — ещё не телесная, но уже духовная — была правильной и желанной, будто этого человека я ждала всю свою бессмысленную жизнь. Каждый раз, когда я бежала от отношений, меняла мужчин, вымывала слезами чужие имена, приближал меня к господину долины Роз.

— Что бы ты хотела знать? — Губы прочертили дорожку по моей шее, тронули кожу плеча.

— Август назвал тебя тайным советником. — Я вырвалась от поцелуев, потому что иначе могла бы окончательно потерять способность соображать. — Что предполагает эта должность?

Демьян отстранился, но лишь для того, чтобы убрать с моего лица непослушную прядь волос, прочертить пальцами линию от подбородка до ключиц. Его дыхание полыхало, от жажды мутилось в моих глазах.

— Я собираю сведенья по поручению короля. Самые разные, от мелких сплетен до целых досье, как в случае с тобой. Для своей выгоды, в том числе. Не забывай, ты задолжала мне рекламу. — Хитрющая улыбка тронула тонкие губы. — Руковожу информаторами, незримо слежу за всей и вся Иссы. Теперь очевидно, что среди моих помощников появился предатель. Тем хуже для него, ведь про твою аллергию на цитрусы, кроме меня, знал всего один частный детектив. — Он нехорошо усмехнулся. — Мы с Августом не могли приблизить к принцессе абы какого человека, поэтому нечего удивляться, что тебя рассмотрели вдоль и поперек.

— А браслет? — Я вновь отстранилась.

Демьян стянул украшение с моего запястья и бросил на стол. Мысли путались. С этим мужчиной попросту нельзя говорить о важных вещах — он помнит все мои слабые места и жмет на них, давит, поглаживает…

— Ты — чужеземка. Неизвестно, что могло приключиться с тобой в Иссе. Оно и приключается, причем с завидным постоянством. Я решил добавить тебе чуточку удачи. Клянусь, тогда я не был знаком с тобой лично или с твоим дурным характером.

— Эй!

Оба моих запястья оказались заведены за спину. Я попробовала брыкнуться, но Демьян нагло развел мои ноги свободной рукой, вклинился между них коленом. Юбка поползла куда-то в район живота.

— Я до сих пор не поблагодарил тебя за свое спасение.

Моя попытка одернуть юбку окончилась полным провалом.

— Дверь открыта, кто-нибудь может зайти, — сказала я, запрокидывая голову, чтобы скрыть смущение. — И вообще…

— Что?.. — хрипло, на изломе дыхания.

— Сдалась я тебе? Неужели ты, весь такой таинственный и красивый, тайный советник при королевском дворе, грезишь о какой-то россиянке без роду, без племени? Или я нужна тебе на один раз?

Я произнесла это на едином дыхании, только бы не сорваться, не позволить себе остановиться и замолчать. Его ответ был резок:

— Ты — не на один раз.

— Тогда что с тобой?

— Поль, я сам не могу сказать. Считай, что ты — моё наваждение. Дурная привычка. Так будь ею или уходи. Я приму любой отказ.

Теперь отодвинулся сам Демьян. Его зрачки расширились, и потемневшие глаза казались бездонными озерами. Черной бездной, в которую так легко провалиться. Его дыхание потяжелело, и мышцы окаменели. Он застыл, точно мраморная статуя, лишь на шее билась напряженная вена.

— А кто сказал, что я собираюсь отказаться?

Если он моё проклятие, я согласна быть проклятой. Если цыганка права, и он пришел, чтобы разрушить мой мир, — пускай. Если ему суждено сгубить нас обоих, то мне безразлично, когда именно мы погибнем.

У нас есть «сейчас», что гораздо важнее всяких «когда-нибудь».

Мы целовались как люди, изголодавшиеся по близости. Захлебываясь друг другом, без возможности надышаться. Дрожащими руками срывали с себя одежду, касались разгоряченной кожи кончиками пальцев, повалили бумаги, и те усыпали пол своей белизной.

— Как только я увидел твои фотографии, то лишился рассудка. — Горячий шепот, от которого по позвоночнику поползли мурашки. — Чем это назвать, если не помешательством?

У меня на языке крутилось ещё одно — куда более пугающее — слово, но я не произнесла его вслух.

4.

Всю свою жизнь я сознательно бежала от привязанности. Чем сильнее ты дорожишь людьми, тем больнее они бьют — таков закон выживания. В студенчестве переехала на другой конец страны, только бы скрыться от школьных знакомств. Сейчас чисто случайно покинула Россию, о чем не слишком-то сожалела. У меня не было места, где бы хотелось остаться.

Но за неделю наедине с Демьяном я расслабилась настолько, что даже представила, как переезжаю в поместье насовсем, как повсюду появляются милые сердцу вещицы, и невзрачная гостиная преображается после моих дизайнерских изысканий.

О нет, мы не проводили вместе дни и ночи напролет, отрываясь друг от друга только для приема пищи. Ничего подобного (а жаль). Господин долины Роз постоянно где-то шлялся либо пропадал в кабинете, запершись на все мыслимые и немыслимые засовы, а я просиживала штаны в библиотеке, гуляла по долине и ощущала, что ещё немного, и сойду с ума от ничегонеделания.

Сильнее всего тяготело отсутствие общения. В доме, полном людей, я оказалась совсем одна. Прислуга была улыбчива, но неразговорчива настолько, что сворачивала в сторону, стоило мне попасться им на пути. Идешь себе вся такая замечательная, а от тебя шугаются как от прокаженной.

На шестой день мучений я не выдержала и приперла к стене юную служанку Людмилу. Лучшей болтушки не отыскать, потому будем колоть её.

— Привет, — лучезарно улыбнулась я. — Чем занимаешься?

— Подметаю, — с удивлением ответила Людмила, размахивающая веником.

— Ой, как интересно. Давно ты работаешь в поместье?

Я встала за её спиной, всем своим видом показывая, что никуда не денусь. Служанка стушевалась, оглядела свой веник так, будто примерялась: как бы огреть им докучливую особу (то есть меня) и сбежать с места преступления.

— Недавно. Если вы не против, я бы хотела дальше убираться.

— Не против, конечно. Происходит здесь что-нибудь интересное?

Взгляд Людмилы недвусмысленно намекал: «Вы б свалили куда подальше, уважаемая», но я всячески изображала дурочку и хлопала ресницами.

— Очень редко, — сдалась служанка, повернувшись ко мне. — Мы сюда работать приходим, а не сплетни сплетничать.

— Знаешь, мне кажется, что я какая-то неправильная, — прошептала жалостливым тоном. — Со мной никто не общается. Вот прям совсем. Я вас чем-то обидела?

— Глупости, — Людмила отвела взгляд. — Просто нам не велено вас донимать. Господин четко высказался на этот счет, и мы ему не перечим.

Ах, вот как! То есть я стала затворницей по милости Демьяна, который решил, что негоже прислуге ко мне приставать. А сидеть взаперти и лезть на стену от скуки — это, по его мнению, нормальное времяпрепровождение?!

— А что до других женщин? Мне казалось, у Демьяна должна быть целая орава незаконнорожденных детей от десятка любовниц.

Служанка быстро-быстро закачала головой и попыталась бочком протиснуться между мной и стеной. Не получилось.

— Не думаю, что это можно обсуждать с вами.

— Расскажи, пожалуйста! Мне безумно интересно. Клянусь, буду молчать обо всём, что узнаю. Я — могила.

Она помялась, но скорее ради приличия.

— Вы ничего не слышали про Марину? Не знаю фамилии, к сожалению. Я ещё здесь не работала, когда господин познакомился с ней. Говорят, что она была красивой, и он очень-очень ею дорожил, даже вытворял всякие поступки. Ну-у, романтические такие. Она была любовью всей его жизни, вот как мне рассказывали.

Меня несколько напрягало слово «была», так часто повторяемое Людмилой. Словосочетание «любовь всей жизни» тоже напрягло, но чуть меньше. Жизнь длинная, любви на всех хватит, а вот если про меня в скором времени тоже заговорят «была здесь Полина Иванова, а потом сгинула» — приятного мало.

— И куда она делась?

Служанка развела руками.

— Исчезла. Поговаривают, что…

На половине фразы Людмила замолчала, и мне пришлось применить всё свое обаяние, только бы расшевелить девушку. Лучше бы я этого не делала, ибо слухов об исчезновении Марины ходило великое множество. В самых безобидных из них она попросту погибала, а в худших — до сих пор оставалась пленницей господина долины Роз.

Очевидно было одно: перед тем, как Марина навсегда пропала, они с Демьяном крупно повздорили.

— Мне говорили, что господин вышел из комнаты, а у него щека изодрана в кровь. Он тогда неделями ни с кем не общался, ходил мрачнее тучи, а про Марину было запрещено упоминать в поместье. Её вещи вывезли за ночь, представляете? — лепетала Людмила, которой наверняка давненько хотелось обсосать все подробности скандала, но не хватало слушателей. — Но, если честно, я во всё это не верю. Господин не такой. Только если она сама его довела, — добавила Людмила разгоряченно. — Вы обещаете, что не скажете ему, откуда всё узнали?

— Клянусь. — Я приложила ладонь к груди.

Итак, получается, что мне вскружил голову местный Синяя борода? Интересно, где у него потайная комнатка со всеми мертвыми женами? Я еле дождалась возвращения Демьяна и налетела на него, стоило ему закрыться в своей спальне.

— Кто такая Марина? — поинтересовалась замогильным голосом, ожидая, что Демьян смутится или отведет взгляд, но он лишь дернул плечом.

— Та, которая была до тебя.

Опять это «была»! Никогда бы не подумала, что простой глагол может довести меня до трясучки.

— Что с ней случилось?

— Ну а что сказали слуги? — ухмыльнулся он, расстегивая пуговицы на рубашке.

— Ну-у-у…

Не пересказывать же ему всех подробностей, которые расписала мне Людмила. Какой из вариантов предпочтительнее:

а) её задушили галстуком и похоронили на заднем дворе;

б) заморили голодом и похоронили на заднем дворе;

в) отравили быстродействующим ядом и — да-да — похоронили на заднем дворе. На мой взгляд, никакой.

— Уехала вроде как, — солгала я.

— Уехала, — весело согласился Демьян, скидывая рубашку на пол и переступая через неё. — Либо погибла жуткой смертью. Поль, я жутко измотался за день. Если тебе хочется верить, что моя предыдущая женщина была мною же и убита — я даже не буду с тобой спорить.

Если честно, мне захотелось уйти, чтобы не копаться в душе Демьяна, чтобы между нами остались тайны, которые не смогли бы причинить мне боль. Я помялась на пороге несколько секунд перед тем, как закрыть дверь на щеколду и скрестить руки на груди.

— Нет уж, ты мне всё расскажешь.

Демьян простонал, но кивнул подбородком на кровать.

— Не боишься, что я и тебя где-нибудь прикопаю?

— Не-а, — я легкомысленно отмахнулась. — Не отлынивай, господин-убийца. Давай-ка, с самого начала. Как вы познакомились?

5.

Всегда видно, когда человек вспоминает о ком-то дорогом, кто остался в сердце саднящей занозой. В интонации и в мимолетных жестах дышит человеческая боль. Демьяну тяжело давались воспоминания о той, которая когда-то жила в этом доме. Он старательно подбирал слова, даже отошел к окну, чтобы не смотреть мне в глаза. Рубашка так и осталась валяться на полу, и в лучах заходящего солнца я изучала полуобнаженный силуэт.

Поджарый, с четко проступающими лопатками, с мышцами, бугрящимися под кожей. Неужели с таким мужчиной можно скандалить не только для того, чтобы после бурно мириться?

— Ты не первая, чье досье я должен был подготовить для Августа. Марина Соколовская, двадцать шесть лет, бухгалтер. Россиянка. — Его голос потускнел. — У неё обнаружился редчайший дар к колдовству, какого в техническом мире не случалось годами. Разумеется, я должен был узнать про неё всё перед тем, как затащить сюда.

«Ну-ну, а в итоге затащил не только в другой мир, но и в свою кровать», — едва не сорвалось с губ.

— Никто не подозревал, откуда она взялась. Король запретил говорить, что в магическом мире появилась брешь, благодаря которой рожден колдун. Марину представили как мою любовницу из восточного государства, и мы поселились здесь. Её обучали магии, за ней следили, от неё не отходили ни на шаг. Я всегда был рядом. Нет смысла объяснять, что в какой-то момент она стала не рабочим увлечением, а личным.

— Ты падок на иномирянок, — подытожила я, изогнув бровь.

— Могу себе позволить раз в пять лет, — отшутился Демьян и продолжил, не оборачиваясь. — Мы провели вместе чуть больше года. Она грезила Россией, мечтала вернуться в свой город. Как там… Йо-шк-ар-О-ла, — смешно, по слогам проговорил он. — Наверное, я всегда любил Марину чуть меньше, чем она меня, ибо не принимал её тоски по родине. У нас не было ничего общего. Разные темпераменты и характеры. Мы ругались до хрипоты, перебили, наверное, половину дома. Ненавидели друг друга, но не могли жить порознь.

Это прозвучало… мечтательно. Будто давно забытая страсть на секунду ожила в Демьяне, и он с восторгом окунулся в те дни. Мне стало неуютно, и засосало под ложечкой. Как хорошо, что господин долины Роз не смотрит в мою сторону, а потому не видит, как дрогнули губы.

— Ну а потом она сказала, что беременна. Увы, если ты думаешь, что я прибил женщину с не рождённым ребенком, то ошибаешься, — сказал, ухмыляясь, но ухмылка эта была невеселой. — Я предложил ей пожениться, но она ответила категорично: либо мы уезжаем в Россию, либо она избавляется от плода. Я просил Марину остаться, но она была непреклонна. Мы поскандалили, даже подрались. Точнее — дралась она, а я держал её за запястья и всячески напоминал себе, что не смогу отвесить пощечину той, которая ждет моего ребенка. Но Марина как будто слетела с катушек. Она билась в истерике, оскорбляла, пыталась применить магию и всё повторяла, что сделает аборт. В какой-то момент я приказал ей проваливать, и она послушалась.

— А дальше?..

— Ну, для начала я приказал сжечь все её вещи. Марина уехала немедля. Думаю, обратно в Россию. Разумеется, Август был недоволен потерей колдуна из технического мира. Я пытался найти её, но ваш мир слишком сложен, а Марина перестала обращаться к своим умениям. Будто испарилась.

«Или погибла», — подумала я, и по позвоночнику покатились мурашки. Что мешало влюбленной девушке, которую отвергли, броситься с моста или сотворить с собой нечто такое, что навсегда стерло её с радаров?

Надеюсь, я ошибаюсь.

— Ты забыл её или…?

Демьян, наконец, обернулся. Взгляд его похолодел, словно скованный вьюгой. Мне хотелось накрыть его глаза ладонями, чтобы отогреть, стереть дымку неприятных воспоминаний. Но я сидела как пригвожденная к кровати, обняв подушку и наблюдая за тем, как господин долины Роз борется с демонами своего прошлого.

— Давно. Но благодаря ей я решил попробовать провернуть свою затею с розами. Если у вас появились чистейшие маги, то должны быть и те, которые без сожаления расстанутся с искрой.

Чем пристальнее он смотрел на меня, тем сильнее мне казалось, что я — лишь попытка справиться с утратой Марины. Тоже россиянка, тоже с магическим даром (пусть и специфическим), тоже отобранная самим королем. Быть может, мы похожи внешне. Что, если любимая женщина Демьяна была низкорослой и светловолосой, носила высокие каблуки?

В любом случае, меня не покидало гадкое чувство второстепенности.

— Поль, — позвал Демьян, приблизившись ко мне, — поверь, ты — другая. Я никогда бы не стал искать замену Марине. Не через столько лет. Не с тобой.

— Точно? — спросила я.

Голос предательски дрогнул, и получилось как-то жалостливо. Демьян подал мне руку, помогая подняться, и крепко прижал к груди. Горячий, пахнущий дымом. Я слышала, как бьется его сердце — удар за ударом, — а он убаюкивал меня и уверял в чем-то бесконечно важном.

Мне хотелось ему поверить.

Но куда сильнее хотелось увидеть Марину Соколовскую, чтобы или утихнуть, или окончательно сгореть.

6.

Я изнывала от скуки. Запертая в четырех стенах, без возможности что-либо изменить. Меня тянуло на приключения, да только приключаться было нечему. Всё потрогала и осмотрела, излазила пристройки, обошла сады. Чуть не спалила дом, когда попыталась совладать с плитой, дабы приготовить всем «свою фирменную шарлотку». В общем, после того, как горящие занавески потушили, я была изгнана из кухни поваром, который угрожал сотворить нечто неприличное со мной и всей моей семьей, включая троюродных дедушек, если я удумаю вернуться.

Вообще-то прислуга оттаяла, но их общения не хватало, чтобы наполнить мою жизнь смыслом. Не спасали даже совместные вечера с Демьяном. Тот был умелым любовником, но каждый раз, когда его пальцы касались моей кожи, меня прошибало током, и в голове рождалось чужое женское имя.

На десятый день стало очевидно: либо мы что-то меняем, либо всё окончательно скатится в тартарары.

— Скоро я повешусь на ближайшей осине от уныния, — взвыла я во время совместного ужина. — Отпусти меня в столицу. Хотя бы на денек!

— В город тебе нельзя, — отрезал Демьян, нанизав бифштекс на вилку. — Мы только-только подобрались к заговорщикам, и твое воскрешение всё испортит.

Воскрешение — очень подходящее слово. Моё тело так и не было найдено в пучинах вод (ничего удивительного, потому что оно отъедалось на дармовых харчах поместья). Два дня назад со мной официально «простились», причем сделали это с размахом, а принцесса Виктория даже разрыдалась на церемонии и пообещала вечно ухаживать за хомяком безвременно почившей подруги.

Надо при случае ей сообщить, что «вечно» не получится — хомяки редко доживают до трех лет.

— Хотя бы расскажи, до чего вы докопались!

— Нет. Как только вопрос будет разрешен, ты обо всём узнаешь.

Я начинала закипеть от злости. Как же меня бесила его непреклонность! Этот человек не умел мыслить полумерами. Плохое или хорошее, черное или белое, отказ или согласие. Слов «возможно», «наверное» попросту не имелось в его лексиконе.

— Тогда отправь меня в Россию, — сказала я, отодвинув тарелку со ставшим безвкусным салатом. — Пережду там, заодно решу все вопросы по нашему контракту.

— Не проси. — Демьян покачал головой.

Да что за напасть! Аппетит начисто испарился. Неужели он думает, что я поступлю как Марина и исчезну, стоит мне переступить границу миров? Глупости. Пусть поставит «жучок», если не доверяет моим словам!

— Такое чувство, что ты завел себе домашнюю зверюшку, — процедила я. — Сижу, ем, наворачиваю круги по саду. Меня от запаха роз уже тошнит. Мне нужно чем-то заниматься, а не ждать тебя как рабыня!

— Полина, я уже всё сказал и повторять не собираюсь.

Ах так, ну и ладно.

Я сбежала с ужина, не дождавшись десерта. Сослалась на болезную голову и свалила к себе в комнату, где принялась за план побега. В принципе, ничего сложного. Надо бы сменить прическу, надеть что-нибудь простецкое и написать Демьяну записку, чтобы он не волновался о моей пропаже. Через портал из поместья перенесусь в центр столицы, а оттуда тихонечко доберусь до перехода между мирами. Схожу к Саше в агентство, ну и погляжу: возвращаться или остаться в России до лучших времен. С Демьяном можно общаться и на расстоянии, коль уж он не готов появляться в моем мире.

Так как никаких конкретных угроз мне не описали, а размытое «тебе туда нельзя» я за причину не считала, то идея мне понравилась. Кроме того, мне до одури, до зуда в пальцах захотелось найти Марину. Таинственную девушку из прошлого, которая отравила ядом наше будущее. Ту, чьё имя в поместье запрещено называть.

Попробуем отыскать её следы в интернете.

Всё прошло настолько гладко, что я даже удивилась своему успеху. Защитный браслет был оставлен в поместье, поэтому стражники просканировали меня и отпустили на все четыре стороны. На последнем автобусе я добралась сначала до ломбарда, где обменяла имеющееся золото на купюры, а затем до гостиницы. Город чернел беззвездной ночью.

Я засыпала со счастливой улыбкой на устах, вжимаясь носом в подушку, пахнущую дешевым стиральным порошком.

7.

Демьян не стал тревожить Полину, когда она, обиженная на весь белый свет, заперлась в спальне. Глупая девчонка, которая считала, что мир обязан вертеться вокруг неё, не понимала простых вещей. За ней охотились, её чуть не убили, и только чудо помогло Полине спастись. А теперь она собиралась ринуться обратно в клетку к тиграм.

Ей, видите ли, скучно!

Непоследовательная, импульсивная. Эта девушка знала себе цену, не стеснялась своих мыслей и желаний. Демьян видел, как тяжело ей дается заточение, но не мог рисковать общим делом и королевским доверием. Не мог рисковать ею самой, в конце-то концов.

Пускай обижается.

Вся она — её взгляд и трепетание ресниц, манеры и голос — всколыхнули в нем что-то забытое. Точно сорвало защитный панцирь, и наружу прорвались ещё не чувства, но уже не безразличие. Что-то непонятное, а оттого опасное. Демьяна тянуло к Полине, срывало тормоза от её запаха. Цитрусы и цветочная сладость сплелись в абсолютное безумие. Чистое, незамутненное вожделение.

Он закрылся в кабинете и впустил внутрь лунный свет. Такой яркий, почти ослепляющий. Луч прокрался по предметам, осел золотистой краской на родовом гербе. Демьян бездумно перебирал какие-то бумаги и вспоминал разговор, который раскроил их отношения с Полиной на «до» и мучительное «после».

Следующим утром после того, как Полина узнала про Марину, в кабинет Демьяна тихонечко вошла Людмила. Девушка вытянулась по струнке и отрапортовала с самым гордым видом:

— Господин, я сделала всё, что было велено. Случайно проболталась о вашей бывшей возлюбленной, сказала, что вы поссорились, и она пропала. Госпожа Полина ничего не заподозрила, уверяю вас, — на слове «случайно» девушка сделала особый акцент, показывая, что случайностью там и не пахло.

Разумеется, Полина не понимала: будь в поместье столь болтливые прислужники — многие секреты государственной важности давно бы перестали быть таковыми. Нет, за своих людей Демьян ручался головой. Он отбирал их годами и гнал за малейшую провинность. Но те, кто хранил ему верность, получали щедрую оплату.

— Да, мне уже известно. Прими небольшой подарок в благодарность за помощь, — Он вручил служанке золотую цепочку, которую тотчас сжала тонкая ручонка. От денег Людмила бы отказывалась до последнего, ибо считала, что исполнять приказы хозяина — её прямая обязанность; а вот на украшения была падка.

— Господин, зачем вам это?

Всё банально. Полина должна знать о прошлом, но Демьян бы не смог о себе рассказать. Пусть лучше она считает, что докопалась до истины сама. Если она захочет уйти после услышанного — он не будет её удерживать. Лучше так, чем, если бы на неё вывалил правду кто-нибудь из доброжелателей, извратив все факты.

Демьян тоскливо ухмыльнулся и вслух произнес:

— Пускай она помнит всю шаткость своего положения. Если я мог расправиться с одной непокорной женщиной, то не пожалею и вторую.

— То есть… это всё-таки были вы? — служанка выпучилась.

Невозмутимое пожатие плеч и лицо, которое не выражало ни единой эмоции, стали ей ответом. С лица девушки схлынули все краски. Людмила склонилась в поклоне и ретировалась так быстро, словно её здесь и не было, лишь в коридоре зашуршал передник и зацокали башмачки.

После того признания между Демьяном и Полиной выросла стена непонимания и беспочвенных страхов, но это не пугало господина долины Роз. Люди имеют свойство приходить и уходить. Ничего сверхъестественного. Такова жизнь.

Впрочем, тем вечером, когда пышущая жаром луна взгромоздилась на небосклон, Демьян не подозревал, что Полина ушла гораздо раньше, чем он рассчитывал. На портале стояли следящие чары, и Демьян непременно бы узнал о побеге, но на рассвете Август срочно вызвал его к себе. Господин долины Роз надолго умчался в замок, не догадываясь, что пташка упорхнула из золотой клетки.

8.

— Полина, привет! — завопила бухгалтер Леночка, когда я вошла в сонный офис.

Меня тотчас обступили любопытствующие сотрудники. Разумеется, им было известно, что я могу принести Маркелову деньги, а значит, не настолько бесполезна, как всегда. Короче говоря, начался парад лести и заискивающих взглядов.

— Ты похорошела!

— Тебе очень идет это платье!

— Прямо светишься.

— Мы так соскучились!

Не хватало только титулов типа «Благодетельница ты наша» и заискивающих вопросов: «А у тебя, правда, есть денежки?!» Я еле отбилась от жаждущих полюбить меня всеми доступными способами и закрылась в кабинете директора.

— Маркелов, твой персонал чуть не разорвал меня на лоскутки. Надеюсь, это не всё, чем вы можете порадовать?

Саша курил, задумчиво уставившись в потолок, но стоило мне закрыть за собой дверь, как он потушил сигарету и настежь распахнул окно. Надо же, впервые за много лет вспомнил, что я не переношу сигаретный дым?

— Поверь, далеко не всё. Мы максимально проработали твой вопрос. Кажется, получилось неплохо.

Он похлопал по увесистой папке — выжимка из собранных материалов. Маркелов предпочитал компьютеру распечатанные листы, потому что «на экране не увидеть того, что покажет бумага». Мне этот довод казался притянутым за уши — просто у нашего директора были проблемы с техникой, в которых он стеснялся признаться — но у каждого свои тараканы.

— Рассказывай. — Я рухнула на диванчик, и Саша присел рядом со мной.

— Для начала, давай определимся, кого могли бы заинтересовать цветы в таком объеме. Мы остановились на следующих категориях. — Открыл папку и показал первый лист. — Рестораны, банкетные залы, розничные магазинчики, организаторы праздничных мероприятий. Нет смысла концентрироваться на мелких заказах, согласна? — я кивнула, рассматривая диаграммы. — Текст рекламы сделаем прагматичным, с акцентом на финансовой выгоде от сотрудничества с твоим поставщиком. Например…

Саша давал объяснения по каждой схеме, а я словно вернулась в наши совместные будни, когда в кабинете Маркелова стоял горький аромат кофе — десять часов мозгового штурма без перерыва, — а сотрудники агентства ходили на цыпочках, дабы не помешать начальнику.

Он проделал масштабную работу, отобрал несколько схем взаимодействия с заказчиками, изучил рынок в деталях. Я была уверена, что результаты озолотят Демьяна, а заодно меня и немножечко Маркелова.

— Саш, ты — бог маркетинга, — с чувством произнесла я, готовая расцеловать его в обе щеки. — Я переведу полную сумму в ближайшее время, и можете приступать к реализации. Кстати, — призадумалась. — Почему ты начал работать без предоплаты? Неужели не боялся, что я слиняю куда-нибудь?

— Не. — Он отмахнулся, расслабив туго затянутый галстук. — Мы чуть не обанкротились, если бы не появилась ты. Мне показалось, что это знак — я оскорбил тебя увольнением, а потому должен помочь, чего бы мне это ни стоило. Не прогадал. Заказчики вернулись, всё потихоньку налаживается. Слушай, я вспоминал о нас. Хорошее было время, согласна?

Маркелов глубокомысленно посмотрел на меня, а я улыбнулась. Да, мне нравилось быть с ним в команде, выполнять его капризы и угадывать мысли. Не будет хвастовством сказать, что так чувствовать руководителя, как я, никто в агентстве не умел.

— Полин, может быть, попробуем с самого начала?

— Работать вместе?

— Не совсем…

Выдержав многозначительную паузу, Саша притянул меня к себе и впился в мои губы поцелуем. От неожиданности я так опешила, что выронила папку, и та со стуком рухнула на пол. Сашины руки скользнули по моему колену вверх, но я смогла выкрутиться. Вскочив на ноги, отбежала на безопасное расстояние. Теперь нас разделял письменный стол. Маркелов обиженно дул губы, а я обдумывала, с чего вдруг мой начальник поехал крышей.

— Какая муха тебя покусала?!

— Почему сразу муха? Полин, неужели ты никогда не думала, как могли бы сложиться наши отношения?

Думала, разумеется, но это было так давно, что уже и вспоминать стыдно!

Устраиваться на работу я пришла желторотой студенткой второго курса, но Саша разглядел во мне что-то и оставил в статусе «подай-принеси». Я была и курьером, и секретарем, и офис-менеджером. Делала всё, чтобы понравиться начальнику. О да, мне удалось понравиться ему. Спустя месяц или два от напряжения между нами стало искрить. Мы смирились с неизбежным и начали тайно встречаться, а затем открыто съехались. Саше нравилось, когда дома чисто, а в духовке поспевают пирожки. Он аккуратно взялся отлучать меня от агентства в пользу быта. В какой-то момент я поняла, что если буду слепо исполнять желания Маркелова, то потеряю себя, попрощаюсь с работой, осяду в его квартире и начну варить уксусные борщи.

Короче говоря, мы расстались, и я выдохнула с облегчением. Мне было тяжело, но я предпочла отношениям личную свободу. Кажется, именно об этом и говорил Дим, когда называл меня циничной и не верящей в любовь.

— Какая разница, как они могли сложиться? — Я покачала головой. — Мы разобрались с ними сто лет назад и благополучно сосуществовали вместе.

— Может быть, ты и сосуществовала. — Маркелов встал, поднял многострадальную папку, но тотчас откинул её на диван. — Ты взаправду думаешь, что я оставил тебя из-за высоких показателей? Полин, маркетолог из тебя откровенно слабый, но я всегда восторгался твоей хваткой. Офисом управляла красивая и сообразительная женщина, которая нравилась клиентам, могла построить персонал и была безотказна… во всём.

— То есть ты держал меня за красивые глаза?

— Не только глаза! — рассмеялся Саша, окинув многозначительным взглядом мою грудь.

— Спасибо за откровенность. — Я поджала губы. — Что помешает мне не заплатить тебе, украсть несколько твоих идей и организовать рекламу самостоятельно?

— Ты сама знаешь, что никто не справится с этим лучше, чем я.

Он гаденько подмигнул мне, за что едва не получил статуэткой, которая полетела прямиком в лоб.

— Ваш начальник — последний козел, — оповестила я опешивших сотрудников и хлопнула дверь так, что затряслись стены.

Ладно, с бывшим работодателем я уже разругалась, осталось найти пропавшую женщину нынешнего. Я купила мобильный телефон и вылезла в сеть, где долго пробивала Марину Соколовскую по социальным сетям. Попалось несколько профилей, отдаленно похожих на искомый.

Я открыла очередную страничку и поняла: без сомнений, передо мной та самая. В голове щелкнул переключатель, цвета стали ярче, а звуки сильнее сдавили барабанные перепонки.

Мы были не похожи как огонь и вода. Она, темноволосая, высоченная, остроносая, смотрелась королевой красоты на фоне обычной меня. Как же я поняла, что передо мной персональный демон господина долины Роз?

Всё просто. На её руках сидел ребенок. Сын. Вылитая копия Демьяна.

Часть 7. Персональные демоны

1.

Я долго колебалась перед тем, как открыть диалоговое окно. Мысль не шла, и текст не складывался в удобоваримое нечто. Мне казалось необходимым связаться с Мариной, но я не представляла, как завести диалог. Нужно ли врываться в её налаженную жизнь, лезть грязными башмаками в будущее, которое она выстроила вдалеке от Демьяна? Ещё и её ребенок смотрел на меня сквозь цифровую реальность так серьезно, что мурашки катились по спине.

Нет, нафиг-нафиг. Закрыть страницу. Удалить историю. Навсегда забыть о Соколовской.

Мысленно я отхлестала себя по щекам и вернулась к созерцанию фотографии. Текли долгие секунды. Всё сильнее я ощущала себя слабохарактерной дурой.

Наконец, меня хватило на короткое: «Привет, ты меня не знаешь, но, кажется, нас связывает один человек». Честно, я ожидала, что ответ придет нескоро — или вообще не придет, что значительно облегчило бы мне жизнь, — но Марина ответила незамедлительно.

«Кто?»

Меня бросило в жар, и дышать стало нечем, будто кончился весь существующий воздух. Дрожащими пальцами я написала имя Демьяна и отвернулась, только бы не видеть, прочла Марина или нет.

«Не может быть…»

Ну а дальше мы стали общаться. Удивительно, как объединяет двух разных женщин общий мужчина. В Марине не осталось зла или раздражения (по крайней мере, проклятиями она не сыпала и яду испить не советовала). Она искренне интересовалась делами своего бывшего и радовалась его успехам, расспрашивала про Иссу, про королевский двор. Единственное, о чем попросила: не говорить Демьяну про сына.

Я не хотела ей лгать, но разве могла утаить от него правду? Ведь это не мимолетное что-то, а человек. Наследник. Продолжение рода. Тот, о ком Демьян сожалел долгими ночами и тот, за кого он проклинал себя ежедневно. Кажется, в моей заминке прочиталось нечто большее, потому что Марина ответила:

«Надеюсь, твоё признание не ранит его».

Мы пообщались ещё немного перед тем, как Марина извинилась и исчезла из сети. А я долго ещё листала её профиль, рассматривала яркие фотографии и не верила своим глазам. Ранит ли его моё признание? Хотелось бы верить, что нет, но где-то в глубине черепной коробки завертелось сомнение. Вдруг он свыкся с мыслью, вдруг он неспроста не искал встреч с Мариной, вдруг он выветрил её из памяти и перестал думать о не рожденном ребенке?

А тут припрусь я со словами: «Кстати, у тебя есть сын!»

Вот оно ему надо?

Или всё-таки горькая правда лучше сладкого неведения?

Мои тягостные раздумья прервал телефонный звонок. «Маркелов», — нахально высветилось на дисплее, отчего я закипела вновь. Надеюсь, он решил извиниться за своё поведение, а не напомнить (как он любит), что кругом все идиоты, один он — царь и бог.

— Полин, нужно пообщаться, — пробормотал Саша несвойственным тоном. — Срочно.

— Ты с ума сошел? — возмутилась я. — После всего, что ты мне наговорил, мы можем общаться?! Вот прям ничего тебя не смущает, да?

— Я был не прав. — Его голос дрогнул. — Тут такое дело… я узнал кое-что странное… Полин, это многое меняет. Пожалуйста, давай встретимся.

— Что ты узнал?

Во мне поселился страх. Самое очевидное — перед Маркеловым открылся мир магии, но прожжённый до мозга костей прагматик не смог впустить его в себя. Он скорее поверил бы в то, что поехал кукушкой, и позвал санитаров, чем согласился с тем, что сквозь стены можно шастать в другие измерения.

— Я… — Саша оборвал себя на полуслове. — Просто давай встретимся. В нашем кафе. Умоляю!

Если до сего момента меня терзали сомнения о какой-то подставе — от колдунов можно ожидать всякого, — то после слов про кафе, они отпали. Никто, кроме нас двоих, не знал о том местечки с нелепым названием «ЧайКоффский», где заваривали отвратительно-горький чай, зато делали божественные пирожные.

Я собралась за десять минут, и вскоре автобус, тарахтя, нес меня в центр города, а после чуть южнее, в район заводов и труб, пронзающих облака.

Вечер только подступал, и небо начало розоветь, покрываясь легким румянцем заката. Я спрыгнула со ступеньки на асфальт, улыбаясь воспоминаниям. Не помню уже, как мы набрели на кафе. Кажется, колесили на автомобиле Маркелова по городу, когда мне приспичило — вот прям немедленно! — выпить капучино. Саша не стал зудеть и выпендриваться (мол, кофе можно и дома попить), а нашел по навигатору ближайшее место, где его готовят.

Иногда он был неплохим человеком. Наверное, даже заботливым.

Автобус уехал, скрипя всеми деталями сразу, и я осталась одна на всей улице. Странно, обычно здесь ходили работяги, толпами носились заводские женщины — я представляла их всех поголовно бухгалтерами или кадровиками, ибо слабо представляла заводские реалии — но сегодня район вымер. Пустота. Бросила беглый взгляд на экран телефона. Семь часов вечера. Да ещё только заканчивается рабочая смена!

А потом меня шибануло в затылок нехорошим предчувствием.

Это странное чувство, как будто по пятам кто-то идет. Будто спину пронзает лезвиями чужого взгляда. От кафе меня разделяло метров шестьдесят. Впереди маячила черно-зеленая вывеска, и соблазнительно светилась гигантская чашка кофе на ней. Но вместо того, чтобы пойти к «ЧайКоффскому», я развернулась на каблуках и рванула через проезжую часть. Взвизгнул тормозами одинокий автомобиль.

Я знала эти места недостаточно хорошо, чтобы спрятаться, но неплохо плутала по узеньким проулкам и тупикам. Подгонял страх, а ещё ощущение того, что мне не понравятся те, кто пытаются меня отловить. Высоченные заборы сменялись складами и шиномонтажными мастерскими. На пятках росли мозоли. Но чувство опасности ослабевало.

Кажется, всё в порядке.

Я почувствовала, что окончательно оторвалась от преследования, когда на плечо легла тяжелая рука. Секунды растянулись в вечность. Конец. В голове зазвучал похоронный марш. Я красочно представила могильный камень, на котором будет красоваться моё фото, и подпись: «Полнейшая дура».

— Я тебя убью, — сквозь зубы произнес Демьян, после чего бесцеремонно закинул меня на плечо и понес обратно в закоулки.

2.

Меня потряхивало, руки свисали плетьми со спины Демьяна. Земля казалась очень далекой; упади — свернешь себе шею. Я явственно ощутила себя дубинкой, перекинутой через плечо пещерного человека. Человек этот упрямо шел вперед в таком трагичном молчании, что мхатовская пауза меркла по сравнению с ним.

— Аккуратнее нельзя? — возмутилась я, дрыгая ногами.

— Нет, — лаконично ответил этот невыносимый мужчина. — Пока я не втащу тебя в поместье и не прикую цепью к кровати — никакой тебе аккуратности.

О, даже цепью?! В мозгу нарисовались самые внезапные образы, от которых кровь прилила к щекам (а может, причина в том, что я висела вниз головой). Предложение, конечно, заманчивое, но я на должность бесправной рабыни не подписывалась. И вообще. Я тут бегаю, про внебрачных детей расспрашиваю, с бывшими женщинами налаживаю деловые отношения. А он со мной вот так… не по-человечески…

— Эй!

Я попыталась извернуться, но запуталась в собственных конечностях и повисла очень грустным, почти безжизненным тельцем. Демьян с подозрением осматривал серые стены, увенчанные колючей проволокой.

— Что ты забыла в этих трущобах?

Я неохотно рассказала о встрече с Маркеловым и про то, что мне почудилось стороннее присутствие.

— Кто ж знал, что моё чутье отрицательно реагирует на тебя. Неспроста, судя по всему. Как ты так быстро меня нашел?

Хотелось добавить язвительным тоном: «Марину за несколько лет не сумел отыскать», — но я удержалась от неуместной колкости.

— Присобачил на тебя отслеживающее колдовство.

Блин! Да сколько можно на меня что-то навешивать?! Это переходит все мыслимые и немыслимые границы, у меня такими темпами скоро начнется паранойя.

Постойте-ка. Как он мог следить за мной через магию, если на пограничном пункте меня пропустили беспрепятственно в Россию? Браслет они сразу заметили и изъяли, а вчера ничего даже не пикнуло.

— Но магические предметы нельзя сюда пронести.

— Ага, — безмятежно согласился Демьян, привалив меня к стене и окинув задумчивым взглядом. — Все, кроме одного.

— Какого?

— Твоей искры.

Я машинально потрогала себя в области сердца. Так и не определилась, где находится источник магических сил: то ли в груди, то ли внизу живота, а может быть, и вовсе в пятой точке, оттого она так и просится на приключения?

Ладно, а если о серьезном. Что он сотворил с моей искрой, черт бы побрал эти коварные дворцовые замыслы?!

— Не переживай, не умрешь, — словно угадав мои мысли, ответил Демьян. — Я вплел нить следящих чар в твой чай, и они, если объяснять по-простому, зацепились за искру, потому и не развеялись в не магическом мире. Но мне повезло найти тебя так скоро, ибо чары не вечны.

— Пообещай больше ничего и никуда не вплетать без моего согласия, — потребовала я, скрестив руки на груди. — Мне надоело быть подопытной мышью.

Он резко качнул головой, но на моё возмущенное пыхтение объяснился:

— Полина, таким создали меня боги. Мне нужно всё контролировать, и либо ты с этим живешь как с данностью, либо…

— Да ты просто опасаешься, что я тоже уйду! — выпалила на едином дыхании.

— Что за бред? — Его брови сошлись на переносице, хотя взгляд на мгновение потускнел, будто моё предположение попало в цель. — Дело не в том, что меня что-то тревожит. Я помчался за тобой потому, что в России ты умрешь.

Мы подошли к тому самому перекрестку, подальше от которого я уматывала несколько минут назад. Кафе всё так же сияло вывеской и зазывало внутрь. Демьян без сомнений пошел через проезжую часть, и я последовала за ним, хотя последнее сказанное слово заставило вздрогнуть и оступиться.

— Почему?

— Потому что дни твоего существования тут сочтены. У каждого есть срок жизни, и тебе было отмерено без малого двадцать четыре года. Полина, тебя отобрали не просто так, но ещё и из-за того, что в России ты бы погибла. Таким образом, мы сохранили равновесие: твое исчезновение уже было предрешено, а мы лишь заменили смерть жизнью в Иссе. — Демьян подумал и добавил, закусив губу: — В прошлый раз, когда ты уходила обсуждать идею с розами, колдуны успокоили меня, что время ещё есть. Но после твоего возвращения его почти не осталось. Так что я отчасти виноват в том, что тебе нельзя больше находиться в родном мире.

Мы остановились возле входной двери в «ЧайКоффский». Как только дверь откроется, колокольчик звонко оповестит о новых посетителей, а в ноздри ударит аромат свежей выпечки и корицы. Но моя рука замерла, занесенная над ручкой.

— Скорее уводи своего друга, — посоветовал Демьян. — Он околдован сильнейшими ментальными чарами, я их отсюда чувствую. Ему нужно показаться магам, иначе мозг попросту закиснет.

— Кто это с ним сотворил?

Господин долины роз неоднозначно ухмыльнулся.

— О, поверь, этот человек тут не появится. По крайней мере, пока я рядом с тобой. Кажется, мы окончательно подобрались к заговорщикам во дворце. Я всё объясню позднее. Пока же уводи своего Маркелова.

Я влетела в зал и, отбиваясь от улыбчивых официанток, рванула к безучастному Саше, который сидел с приоткрытым ртом и тупо пялился в чашку с остывшим капучино. Он даже не отреагировал, когда я потащила его за собой, только плелся позади, едва перебирая ногами.

Вскоре магический портал перенес нас троих в Иссу, и Демьян оповестил стражников, что мужчину без магических сил мы притащили по личному поручению короля.

3.

Маркелова поселили в одной из гостевых комнат, а Демьян, распорядившись о колдуне-лекаре для многострадального директора рекламного агентства, уехал на встречу с Августом. Он даже не удосужился обсудить со мной, как быть дальше. Взял и свалил.

А мне-то что делать с новыми знаниями?..

В смысле, я всегда тяготилась привязанностью, но только сейчас поняла, как будет мне не хватать России. Я никогда не смогу вернуться домой? Обнять родителей? Прийти на встречу выпускников, повидать подруг детства?..

В горле застыл тягучий, масляный ком. Я боролась с рыданиями, но они прорывались сквозь неплотную броню и вскоре сотрясали меня всю. Мне хотелось то закрыться за семью замками, чтобы не подпустить к себе смерть, то назло всем рвануть в Россию и умереть там счастливой. Когда в дверь спальни постучались, я упала на матрас и накрылась подушкой, продолжая плакать. Стук повторился, а затем кто-то грузно опустился на край кровати.

— Поль, ну ты чего? — жалостливо произнесла Виктория севшим голосом. — Ты ведь жива, здорова, а что придется насовсем остаться в нашем мире — так это неплохо, особенно теперь, когда у тебя есть Демьян.

— Ты… знала? — не веря своим ушам, спросила я, выглядывая из-под подушки.

Она покраснела — как обычно — до корней сальных волос и опустила в пол близко посаженные глазки.

— Не обижайся на меня, но я не должна была рассказывать тебе правду. Ты не первая, кого отбирают подобным образом. Мы не можем тащить сюда кого попало, это чревато тем, что люди будут возвращаться на родину, желая поделиться новыми знаниями с родными и близкими. А такие, как ты… Вам всё равно некуда деваться.

— А если бы я уехала домой и погибла там?!

— За тобой присматривали колдуны, и как только показатели стали бы критичными, мы бы вернули тебя в Иссу.

— Вот спасибо. Меня забыли спросить, нужна мне вообще ваша Исса или нет. — Я вытерла слезы краем одеяла.

— Конечно, нужна! — изумилась Виктория. — Ты тут добьешься невероятных успехов! Взять хотя бы твою авантюру с моим замужеством.

— Которая благополучно провалилась, — кивнула я хмуро. — Кстати, как твои успехи на любовном поприще? Брат-то вернулся.

Принцесса закопалась пятерней в волосах, не сразу ответив на простой, казалось бы, вопрос.

— Нормально всё. Слушай, а бывает такое, что любишь одного, но нравится другой?

— В смысле? — Я недоуменно прищурилась.

Оказалось, что Дим в тот день остался с принцессой. Именно он помог ей очухаться после знакомства с водкой, заботился во время похмелья и был крайне обходительным. Ну и неискушенное сердечко Виктории растаяло. Следующие недели они провели вместе, даже посетили балет, на который Марка было не затащить.

— Мы с ним как будто родственные души, но Марка я люблю так сильно, что плакать охота. Не понимаю, что со мной происходит.

Я смотрела на принцессу, слушала её восторженные речи, обращенные к возлюбленному, а после сбивчивые рассказы о том, как ей легко и радостно рядом с Димом. Картинка не складывалась. Это у умудренных опытом дам чувства к двум кавалерам — дело обычное; но робкой принцессе не давалось понимание того, как быть. Она стыдилась себя, но не могла отказаться от прогулок с Димом или от редких свиданий с Марком, к которому её тянуло точно магнитом.

— С кем бы осталась ты? — наивно уточнила Виктория, договорив.

Легко предоставить выбор кому-то другому, сбросить с себя груз ответственности за будущее. Разумеется, не мне решать её судьбу, но я ответила предельно честно:

— Присмотрелась бы к Диму. Хороший парень, искренне симпатизирующий тебе. В отличие от Марка, который несколько… специфичен.

— Что ты подразумеваешь под специфичностью? — Виктория закусила сгиб указательного пальца. — Типа «убогий», да? Некрасивый, неумный или безразличный?

Ха, тройное попадание в цель!

— Вик, не мне осуждать твоего мужчину, но мне он не нравится. Есть в нем что-то неприятное, а к тебе он относится плохо. Я понимаю, что ты влюблена. У меня тоже по юности такой козел был безрогий, от которого я слюной истекала, а он ноги об меня вытирал.

— Глупости! — Принцесса тотчас ощерилась, вскочила с кровати. — Он нормальный! Просто ты, как и мой братец, не видишь очевидного! Для вас важна внешность, статус в обществе, а мне — душа. Понятно?

Конечно. Если у человека нет вообще никаких положительных качеств, то в ход идут разговоры о душе. Бедный, туговатый на головушку и страшненький? Зато исключительно душевный.

Негодование Виктории прервал новый стук. Мы обе пасмурно уставились на дверь, а раскрасневшаяся принцесса ещё и уперла руки в бока, чтобы гаркнуть на вошедшего.

— Поли-ина, мне сказали, что ты мне всё объяснишь. Я могу зайти? — В комнату просунулась встрепанная голова. — Господи, я схожу с ума, — всхлипнул Маркелов, увидев перед собой гигантскую принцессу, и повалился в не мужественный обморок.

— Вот тебе ещё один с широкой душой. Сама и приводи его в чувство, — буркнула я, удаляясь в ванную комнату, чтобы умыть лицо.

4.

Следующий час я возвращала Саше состояние хрупкого покоя. Не обошлось без алкоголя и успокоительных речей, мол, не парься, магия — это нормально, ты втянешься, и тебе понравится. Нет, на метлах мы не летаем, нет, это чудовище тебя не сожрет, и вообще оно переживает, что напугало тебя. Переживает ведь?

— Да, — пищала Виктория, скрытая в ванной, чтобы не ранить тонкую душевную организацию Маркелова. — Извините, пожалуйста.

— Полин, это ж безумие! — Саша стучал зубами, и пальцы его тряслись, потому он никак не мог допить коньяк (между прочим, я стащила тот из личных запасов Демьяна). — Откуда взялся этот гоблин?!

В недрах пещеры ванны возмущенно запыхтела Виктория.

— Во-первых, это не гоблин, а местная принцесса, у которой есть настоящий дворец, брат-король и миллионы подданных. Во-вторых, она замечательная девушка, а в-третьих, важнее другое. Кто-то запудрил тебе мозги. Вспоминай, чем ты занимался после того, как разругался со мной?

— Работал.

— А потом?

— Домой пошел.

— А потом? — Я прищурилась, изображая следователя с многолетним стажем.

— Проснулся в комнате на первом этаже. Никакого телефонного разговора с тобой я не помню, вообще ничего.

Мы грустно помолчали, причем не знаю, о чем думал Маркелов, а я нецензурно выражалась внутри себя, ибо ситуация напрягала. Это Демьяну «всё понятно» с первого взгляда, мне же было не понятно ровным счетом ничего. Кто-то сыграл на наших воспоминаниях о «ЧайКоффском», поломал мозг Саше, чуть не завел меня в западню. Чем бы это закончилось, ни очутись рядом Демьян?..

Чутье подсказывало, что мои похороны пришлось бы устраивать заново.

— А можешь попросить свою принцессу выйти? — Маркелов боязливо глянул в сторону ванны.

— Вик, ату его! — фыркнула я под сдавленный писк моего бывшего работодателя.

Дверь медленно открылась. Гора в человеческом обличии плотоядно оскалилась вместо приветствия. Повисло молчание, во время которого Саша осматривал Викторию так, будто думал, как бы её сбагрить по выгодной цене. Он переводил взгляд с туфелек сорок четвертого размера на необъятную грудь, пристально изучал редкие волосенки.

— Любопытный типаж, — признался он после. — И много вас таких… зеленых?

— Тебя это сильно волнует? — ответила я с долей раздражения.

Вообще-то чувство такта у Маркелова всегда было на высшем уровне — хаму сложно управлять рекламным агентством, где всегда нужнокому-то улыбаться и кого-то ублажать, — а тут его словно с цепи сорвало. Виктория, впрочем, настолько привыкла к обсуждениям своей внешности, что лишь хихикнула:

— Я единственная и неповторимая на многие километры во всех направлениях.

Любопытство в Саше зашкаливало, поэтому он завалил принцессу вопросами разной степени приличия. Меня допрос с пристрастием напрягал, а Виктория весело рассказывала о жизни в теле стокилограммового монстра. Потом она отправилась в замок, а у Маркелова разболелась голова (видимо, от переизбытка знаний), и он завалился спать прямо на моей кровати. Я же прихватила с собой зонтик и плед и уселась на любимую скамейку во дворе, дожидаясь, когда в окнах спальни Демьяна зажжется свет. Накрапывал дождь, разбивался об изумрудную листву розовых кустов, колотил о стены.

Наконец, чернота сменилась желтоватым огоньком, и я вернулась в дом. Дверь в комнату была открыта — добрый знак, потому что в особо тяжелые дни господин долины Роз попросту запирался на всевозможные замки. В спальне его не оказалось, зато из ванной комнаты доносился приглушенный плеск воды. Я поскреблась в дверь, но ответа не последовало — что я расценила приглашением войти. Демьян лежал в воде, прикрыв глаза, и лицо его казалось слепленной посмертной маской.

Он не шелохнулся, когда я присела на бортик, только чуть слышно вздохнул.

— Мне уйти?

— Останься. Завтра с утра твоему другу подчистят память и отправят восвояси.

— Он мне давно уже не друг, — помолчала и добавила, коснувшись его руки: — Что с тобой?

— Тяжелый день. — Демьян поморщился, так и не разлепив веки. — Наверное, ты хочешь еще о чем-то спросить?

Его голос, обычно чуть язвительный, сейчас был глух и едва пробивался сквозь бурление воды, текущей из крана. Наверное, именно в такие моменты и влюбляешься в человека. Когда он беззащитен, когда с него снята одежда и ментальная броня. Когда ты восхищаешься не его силой, а слабостью. Когда ты понимаешь, что он уже не боится быть слабым для тебя.

— Хочу и спрошу. Чуть позже. Мне надо тебе кое-что рассказать. Я думаю, на Викторию наложен какой-то сложный приворот.

— Исключено, — Демьян даже не дослушал меня до конца. — Её ежедневно проверяют от и до, никакие чары не останутся незамеченными.

— А если приворот подвязан на проклятии? — робко предположила я.

— То есть? — От интереса он даже приоткрыл левый глаз.

Эта мысль зародилась ещё тогда, когда Виктория обмолвилась о своей симпатии к Диму. Слишком уж пугало принцессу её состояние: ей нравилось два человека одновременно, причем от одного она не могла оторваться, словно была насильно привязана к нему. Я стала думать, как одурачить принцессу так, чтобы никто из придворных магов этого не понял. И тут всплыл в памяти давний разговор, когда принцесса хвасталась, что зелье, превращающее в лягушку, — дело рук её возлюбленного. Уж неизвестно, где он его раздобыл, но эффект превзошел все ожидания! Никто не сумел разрушить эти чары.

Разумеется, Викторию осматривали ежедневно, но всякий раз натыкались на вполне очевидное проклятие. Что помешало бы вплести туда любовную магию, благодаря которой принцесса окончательно подсела на своего Марка? Он нравился ей и раньше, но благодаря привороту у неё не осталось шансов на излечение.

Если приворот был частью того зелья, то и не прощупывался отдельно, оттого колдуны не смогли бы его обнаружить, даже если бы очень постарались.

— Если честно, мы не рассматривали вариант, что Виктория может быть приворожена. — Демьян приподнялся на локтях. Влажные волосы налипли на лоб, завились у кончиков. — Юношеский максимализм, желание пойти против брата, не более того. Она спелась со своим Марком задолго до проклятия.

— Ага, — радостно кивнула я. — Спелась-то до проклятия, но сохранила чувства благодаря ему. Поверь, этого гопника невозможно любить без дополнительных стимуляторов.

— Кого-кого? — прищурился Демьян.

Точно! Откуда ему знать российские словечки?

— Асоциального элемента, — прыснула я и тотчас потускнела: — Почему ты не сказал раньше, что мне нельзя бывать в России?

— Тебе понравилось бы это знание? — Демьян коснулся моего запястья, наощупь прочертил путь по выступающей вене.

— Нет, но… дом… мама…

Я замолчала, не зная, что сказать. Как выказать всю свою обиду и боль за то, что родной мир оказался для меня навеки закрытым? Ещё вчера у меня были семья и бесконечные возможности, а сегодня я заперта в стране, где не представляю собой ничего.

— Поль, я понимаю, что ты чувствуешь. — Он посмотрел на меня всей темнотой своего взгляда. — Мы что-нибудь придумаем, притащим сюда всех твоих родственников, если понадобится, найдем способ обмануть смерть. Ты — не пленница этого поместья или города.

Его пальцы очутились на моих напряженных плечах, огладили их поверх рубашки. Мне хотелось безоговорочно поверить этим словам и этому человеку. Пусть он должен всё контролировать, пусть обвесит меня «жучками» с ног до головы, но рядом с ним становится проще. Проще дышать. Проще жить. И я вижу, что вызываю в Демьяне схожие эмоции. Неспроста он допустил меня в свой дом, открыл для меня миллион замков, сломал сомнения. Доверился. Разрешил остаться.

Пальцы проворно справились с пуговицами на рубашке, и шелковая ткань спланировала к моим ногам. Демьян притянул меня к себе — всплеск воды — и прижался губами к моей шее, чуть ниже, к ключицам, по разгоряченной коже.

— Демьян, я должна тебе еще кое-что рассказать, — с трудом оторвалась от его поцелуев, в которых была готова утонуть. — Возможно, эта новость огорчит тебя или удивит…

— Ты нашла моего сына? — понимающе закончил господин долины Роз и пасмурно рассмеялся.

5.

Возможно, нас ждал долгий и важный разговор, который многое бы прояснил, но ему не суждено было случиться. Следующую фразу Демьяна прервал истерический стук в дверь (такое чувство, что колотили одновременно, руками, ногами и головой), а затем звонкий голос служанки Людмилы возопил:

— Господин! Я должна срочно войти!!! Господин, я не смотрю!

Она вломилась, прикрывая глаза ладонью, и наощупь попыталась дойти до ванны. Разумеется, успехом эта затея не увенчалась, поэтому Людмила дважды чуть не уткнулась носом в кафель. Я заботливо подвела её к Демьяну, а сама накинула на плечи рубашку и отошла к двери. Служанка шептала на ухо что-то своему хозяину, а тот слушал, будто бы окаменев. Демьян не стеснялся своей наготы. Он резко поднялся, и в сторону взметнулись брызги. Обнаженный. Красивый донельзя. В глазах Людмилы появилось неприкрытое обожание.

— Что произошло? — спросила я, застегивая пуговицы под горло и намереваясь отправиться за Демьяном хоть на край света. — Эй, подожди меня.

— Всё объясню позже, — гаркнул он. — Полина, заклинаю, оставайся в поместье. Людмила, проследи, чтобы моя невеста никуда не делась? — обратился он к ней, на ходу натягивая штаны.

Девушка закивала, а мне не оставалось ничего, кроме как обескураженно хватать ртом воздух. Означает ли это признание что-то особенное? Наши отношения, конечно, развиваются с поразительной скоростью, но обычно невесты первыми узнают, что стали таковыми.

— Полина, а ты пригляди за Маркеловым. Вероятно, его отправка в Россию откладывается.

— Да что не так?! — я едва поспевала за ним следом и нагнала только во внутреннем дворе, куда господин долины Роз выскочил босиком.

— Встретимся позже, — Демьян обернулся ко мне и на секунду обхватил моё запястье своей горячей ладонью. — Будь хорошей девочкой, — ухмыльнулся он, врываясь в нутро портала.

Мы с Людмилой остались вдвоем. Поднялся ураганный ветер, предвещая, что вскоре мелкий дождь обратится в ливень. Я стояла, обхватив плечи руками, осознавая, что совсем скоро всё изменится. Это было чем-то на уровне чутья. Неосознанный страх прокрался под ребра, и в ночной тиши каждый звук казался оглушительным ревом.

— Так что стряслось? — спросила я у Людмилы шепотом.

— Не могу сказать, — тихо ответила она. — Господин должен разобраться со всем сам. Пройдемте в дом, прошу вас.

Я медленно кивнула. Если честно, не ожидала другого ответа — прислуга Демьяна слишком предана своему хозяину, чтобы разбалтывать все до единой тайны, тем более те, которыми Демьян не намерен делиться сию секунду.

В моей спальне дрых Маркелов. Я примостилась рядом с ним и попыталась уснуть, чтобы изничтожить часы томительного ожидания. Да только стоило закрыть глаза, как меня начинали терзать дурацкие мысли. Тьфу! Так не может продолжаться. Я дошла до кухни, где напилась воды из-под крана (хвала небесам, что в этом мире существует водопровод). Разбуженный моим шебаршением повар вышел из комнатки при кухне, посмотрел на меня с недовольством, но замечаний делать не стал. Привык к моей неугомонной натуре. А я слепила себе четыре бутерброда с колбасой и направилась обратно в спальню заедать волнение булкой, когда увидела тонкую полоску света, сочащуюся из кабинета.

Хм, Демьян вернулся и сразу взялся за бумаги? Я заглянула внутрь. За столом, при ярком свете всех свечей, чего не терпел Демьян, сидела она. Женщина — прошлое. Женщина — кошмар. Перебирая в пальцах какие-то записи, она не сразу обратила внимание на внезапную гостью, зато, увидев меня, заулыбалась во весь рот.

— Здравствуй! — Марина взмахнула рукой в знаке приветствия.

— Что ты здесь делаешь? — Внутренности скрутило тугим узлом. — Кто тебя впустил?

— В смысле, кто? Дворецкий. А пригласил меня лично Демьян.

— Глупости. — Я покачала головой. — Он не может найти тебя много лет.

— Ты всерьез думаешь, что мы не общались с Дёмой, что я прятала от него общего сына? Полина, ты — наивное существо, клянусь. — Её звонкий смех прокатился по кабинету. — Стала бы я скрывать ребенка от отца!

— Тогда…

Она не позволила мне задать очередной вопрос.

— В государстве масштабные проблемы, вокруг слишком много предательства и врагов. А потому Дёма попросил меня приехать, чтобы защитить тебя. Мне он доверяет безоговорочно. Ты в курсе, что кто-то отравил короля?

— Что?!

Сразу стало понятно, куда унесся Демьян и почему он даже не переоделся. Кстати, от ласкового сокращения — Дёма — меня всю передернуло. У этих двоих есть прошлое, в которое мне нельзя вмешиваться, но в котором я уже погрязла по самые уши.

— Угу. Его состояние тяжелое, но стабильное, насколько мне известно. Демьян всерьез переживает за тебя, Полина. — Марина грациозно поднялась и подошла ко мне. — Надеюсь, ты никуда не сбежишь и позволишь ему самому разобраться со всеми неприятностями?

Высоченная, на голову выше меня, она вызывала во мне смутное чувство собственной ущербности. Захотелось съежиться и исчезнуть, потому что бороться с такой женщиной, как Марина, невозможно. Мне никогда не одержать победу в этой схватке.

Прекрати, Иванова. Тебе ж не пятнадцать лет, и совместные дети тебя не остановят, как и их расчудесные матери.

— Я и не планировала убегать, — сказала, выдерживая взгляд холодных глаз.

— Госпожа, я могу войти? — обращаясь к кому-то из нас (а может, к нам обеим), произнесла Людмила из-за двери.

— Конечно, Люда, — тоном доброй феи произнесла Марина, и счастливая служанка впорхнула внутрь, встала по правую руку от своей благодетельницы и протянула ей чашку.

По кабинету поплыл запах свежезаваренного кофе.

— Как вы любите, со сливками, но без сахара.

— Вы знакомы? — спросила я со смутной тревогой.

Что-то не складывалось. Не ладилось. Паззл рушился, будто в нем недоставало фрагментов.

— Мы немного общались, пока я жила с Дёмой. — Марина обнажила белоснежные зубы.

— Прям-таки общались?

— Ну да, — Людмила очень потешно смутилась.

— Две молоденькие девочки практически заперты в четырех стенах, — продолжила Марина грустно. — Да я готова была разговаривать с домашними животными, а тут под руку подвернулась Людочка. Наверно, я замучила её рассказами о России.

— Когда Марина исчезла, наша связь оборвалась, — словно оправдывалась юная служанка. — Я не знала, жива она или нет, потому сказала вам чистую правду. Так радостно, что Демьян сохранил приятельские отношения с Мариной! Камень с души!

Связь оборвалась…

Наконец-то, картинка свелась воедино. Меня будто стукнуло воспоминанием, которое если не прояснило реальность, то сделало её чуточку понятнее. Поболтав ради приличия минут десять с Мариной о всякой ерунде типа того, как ловко я отыскала её в социальных сетях, и показательно съев все до последнего бутерброды, я вернулась к себе, где растолкала сонного Маркелова.

— Вставай, — шипела ему на ухо, пытаясь сдернуть с кровати.

— Зачем? — бормотал он, не до конца ещё очнувшись. — Давай не пойдем на работу, я начальник, мне можно.

— Какая, к чертям, работа?! — Я отвесила Саше пощечину, и только она возымела действие, потому что Маркелов подскочил, уставился на меня в немом шоке, а потом охнул:

— Мы же в другом мире.

— Именно. Просыпайся.

Пока он копошился, я нацепила на запястье оберегающий браслет, выглянула в окно и, не усмотрев там ничего подозрительного, попыталась собраться с мыслями. Было два момента, которые прозрачно намекнули, что дело плохо.

Во-первых, Людмила на голубом глаза втирала мне, что Марина жила в поместье до того, как сама служанка устроилась на работу. Так почему внезапно они стали давними знакомыми?

А во-вторых, что-то подсказывало, что под человеком, который околдовал Маркелова, Демьян подразумевал Марину. Как я догадалась? По его болезненной ухмылке, по неравнодушному тону. По девушке, которая заявилась в поместье как к себе домой под покровом ночи. Почему Демьян не предупредил меня заранее? Когда бы он успел связаться с ней?

Нет, убегать бессмысленно. Я остановила себя на половине сборов и показала Маркелову жестом, мол, успокойся. Саша беспрекословно плюхнулся обратно на матрас. Видимо, остатки чар всё ещё действовали, потому что спустя несколько секунд он опять преспокойно захрапел.

Хватит убегать от проблем. Я останусь. Сыграю на том, что меня считают наивной дурочкой. Влюбленной идиоткой, если точнее, которая не представляет никакой опасности.

— Так тревожно за Демьяна. Думаю, посплю в его комнате, чтобы первой узнать, когда он вернется. Глупо, да? — обескураживающе призналась я Людмиле, которая (чисто случайно, разумеется) караулила недалеко от моих покоев.

— Совсем даже не глупо! Мы с Мариной тоже очень переживаем, — всхлипнула служанка и проводила меня взглядом, полным сочувствия.

Я плотнее укуталась в мохеровый халат до пят и закрылась в комнате, насквозь пропахшей господином долины Роз. В том, что служанка будет отираться под дверью, сомнений не оставалось.

6.

ДВЕ НЕДЕЛИ НАЗАД

… В ту ночь, одну из первых в поместье господина долины Роз, я никак не могла уснуть. Повсюду мерещилась опасность. Луна, настырно лезущая в окно, скакала по мебели, творя очертания монстров в человеческом обличии. Я крутилась как уж на сковородке. Давно минула полночь, когда стало понятно, что уснуть всё равно не получится. Схватив с вешалки куртку Демьяна, я спустилась в сад. Воздух был горяч, тяжесть скорой грозы упала хмарью на сонную долину.

Под розовым кустом что-то заблестело, словно земля под ним была усыпана алмазами. Я пригляделась, но блеск исчез. Присмотрелась ещё раз — мелькнуло серебряным всполохом среди корней. Меня охватило детское любопытство, и спустя несколько секунд я уже сидела на корточках и усердно ковырялась в земле.

— Занимаешься садоводством? — весело уточнил мужской голос, но в ночной тиши он прозвучал зловеще. — Давно мечтаю спилить вон ту яблоню. Поможешь? Готов взять тебя в качестве младшего садовника.

От неожиданности я ойкнула и оцарапала лоб о колючую ветку. В окне первого этаже замер знакомый силуэт. Демьян облокотился на подоконник и упер щеку в кулак, наблюдая за моими потугами.

— Отстань. — Я обиженно надула губы.

— Полина, не знаю, что конкретно ты ищешь, но если тебя волнует свечение, то оно исходит из-за свежего удобрения. При желании я могу засыпать им всю твою комнату.

Ах так. Ещё и глумится. Исключительно из вредности я отерла измазанные руки о куртку Демьяна и молча направилась к крыльцу. Потянулась к дверной ручке, когда меня обхватили сзади за талию и крепко прижали к себе. Я обернулась на довольного донельзя Демьяна. В одних домашних штанах, босоногий, взъерошенный, меньше всего он походил на властного господина долины Роз.

— Что скажет прислуга, если увидит, как их хозяин выпрыгивает из окна? — рассмеялся он, щекоча губами мою шею.

— Что их хозяин чокнулся, — радостно известила я.

— На что не пойдешь ради прекрасной дамы.

— Ой, да там всего-то метр лететь, а патетики развел, будто с горы прыгал! — прыснула я.

— Уже и похвастаться нельзя. — Хмыкнув, он повел меня обратно к окну и усадил на подоконник, а сам остался стоять. — Что тебя беспокоит?

Теперь я смотрела Демьяну прямо в глаза.

— С чего ты взял, что меня что-то беспокоит? — Скрестила руки на груди.

— То есть у тебя и раньше случались приступы лунатизма? А почему в досье это никак не отражено?

А взгляд такой жаркий, что плавятся льды Арктики. Что вспениваются воды мирового океана. Что сердце сбивается с ритма, останавливается на долгое мгновение и вновь ускоряет ход.

— Ты не поймешь.

— Я постараюсь.

Демьян легонько отодвинул меня и уселся рядом как беззаботный мальчишка. Даже начал болтать ногами, чем вызвал во мне глупый смешок. Обстановка располагала к откровенностям — ни натянутой серьезности, ни безудержной страсти между нами в эту секунду не было, — и я как-то легко, почти незаметно разболтала все свои страхи.

Да, меня пугало, что на Демьяна охотились, что его заперли в темнице и планировали пустить в расход. Пускай он вернулся домой, но опасность оставалась вполне реальной. Ночами я закрывала глаза и видела Демьяна, пронзенного кинжалом. Видела, как из уголков его губ тонкой струйкой стекает кровь. Видела себя, неспособную защититься, слабую, глупую, загнанную в угол.

— Знал бы я раньше, какая ерунда творится в твоей хорошенькой головке, — Демьян щелкнул меня по носу.

— Это только верхушка айсберга. — Я нахохлилась.

Господин долины Роз спрыгнул в спальню и опустился на одно колено, поднес ладонь к груди аки средневековый рыцарь. Я ощутила себя царевной, восседающей на троне, перед благородным дворянином.

— Клянусь, что защищу тебя, даже если сам буду при смерти.

— Эй! Вот давай тут без «если» и «при смерти».

— Договорились, — легко поддался Демьян. — Никаких «если», исключительно «когда». Иди сюда. У меня есть небольшой подарок на случай, если ты останешься наедине с врагами.

Он помог мне спуститься. С улыбкой отодвинул пятую половицу у восточной стены, внутри которой оказался тайник размером с мою ладонь. Внутри лежало две бутылочки. Маленькие, в длину чуть больше пальца. Одинакового цвета. Внутри бултыхалась какая-то жидкость.

— Смотри. — Демьян коснулся стекла. — Достаточно капли этого яда на кончике иглы.

— И что?.. — я завороженно уставилась на пузырьки, блестящие в лунном свете.

— И всё, — безмятежно отозвался он. — Мгновенная, безболезненная смерть. Стоит ему только проникнуть в кровь, как исход предрешен.

— А это? — ткнула пальцем во вторую бутылочку.

— Сильнодействующее снотворное. Здесь одной каплей не обойдешься, но если нальешь около десяти в воду, то через две-три минуты человека сморит крепкий сон. Часов на двенадцать скосит точно.

— Почему они спрятаны у тебя вот так? Вместе.

— Это подарок от давнего друга, который виртуозно изготавливал яды. Оставил в память о нем. — Демьян потянулся к бутылочкам. — Забери их с собой.

— Нет, пусть остаются у тебя. — Я задвинула половицу, оставляя в памяти место, где хранилась сама смерть. — Будет повод наведаться в твою спальню.

— А зачем тебе повод? — с привычной усмешкой, хрипло отозвался Демьян, привлекая меня к себе.

Той ночью меня не мучили кошмары…

7.

Сейчас я стояла на коленях возле тайника и рассматривала одинаковые баночки. Левая или правая? При свете свечей оказалось, что они разного цвета. Светло-коричневая и темно-серая. Надеюсь, не ошибусь и не совершу непоправимого поступка. Вначале я тронула холодное стекло серого цвета, убрала пузырек в левый карман. Пусть будет на «черный день», пока же используем второй. Коричневая бутылочка оттянула правый карман.

Я специально медлила, выходя из спальни, чтобы Людмила успела где-нибудь спрятаться. Громко поохала и вновь вернулась в кабинет. Марина сидела над документами, вчитывалась в них с особой внимательностью.

— Никак не могу уснуть, — сказала я, ничуть не соврав. — Уже к Демьяну спать пошла, но там ещё тяжелее. Можем поговорить?

— Конечно, — легко согласилась Марина. — Может быть, по чашечке чая? Тебе необходимо успокоиться.

— Не откажусь.

Правой рукой я нагревала пузырек и радовалась, как легко будет исполнить свою задумку. Осталось отвлечь колдунью. Пока Марина распоряжалась о чае, я нервно дергала ногой, а когда Людмила убежала на кухню, спросила:

— Где твой… ваш сын?

— С моими родителями. Он не догадывается о параллельных мирах.

— Ты не собираешься рассказывать ему про Иссу?

— Нет. Демьян сам попросил меня огородить Ваню от всего этого.

Она произнесла имя сына с особой интонацией. Сухость сменилась безграничной любовью, какая бывает только между матерью и ребенком.

— Как ты относишься к крепкому алкоголю? — поинтересовалась она. — По своему опыту скажу, нет ничего лучше, чем чай с ложечкой качественного рома.

— Я думала, ты не предложишь! — натянуто рассмеялась я.

Марина отошла к стеллажу, чтобы выбрать бутылку, а я двумя движениями откупорила и влила снадобье. Повезло, что то оказалось без запаха и цвета. Вода колыхнулась и застыла как прежде. Одну чашку я пододвинула к себе, а вторую оставила в центре стола, опасливо поглядывая на исходящий от чая пар.

— Мне кажется, мы подружимся! — С этими словами Марина схватила ту чашку, что стояла возле меня, щедро влила туда из стеклянной бутылки алкоголь и сделала глоток.

Ничего не оставалось, кроме как взять вторую. Мои руки затряслись как у пьянчуги с многолетним стажем.

— Полина, неужели ты думаешь, что я не понимаю твоего замысла? — Её голос наполнился медовым ядом. — Мне известно, что в спальне Демьян хранил снотворное и яд. Думаю, ты избрала первый вариант? Так вот. Во-первых, снотворное изготовила я сама. Это мой дар Дёме в те месяцы, когда мы еще сходили друг от друга с ума. Во-вторых, зелье, которого отведала наша распрекрасная принцесса, тоже моих рук дело. Если со мной что-то случится, Виктория навсегда останется чудовищем.

— В нем был приворот? — сквозь зубы спросила я, не притрагиваясь к отравленному чаю. — На Марка?

— Разумеется, — кивнула Марина, довольная собой. — Даже поразительно, как ты угадала.

— Демьян тебя не приглашал к себе в поместье?

— Нет.

Она закрыла ром и, положив его, крутанула на манер того, как играют в «бутылочку». Горлышко указало на меня.

— Ты не боишься прислуги?

— А что мне прислуга? Они привыкли к чудачествам своего господина. С него станется позвать бывшую любовницу, чтобы познакомить ту с нынешней. К тому же, Дёма скорее всего вернется в качестве пленника, а не хозяина поместья. Ну а ты — мой заложник. Гарант того, что даже если он заявится сюда победителем, то не посмеет причинить мне вред. Ты ему дорога, это наш козырь.

— Что ты ищешь? — спросила я на выдохе.

— Не твоего ума дело. — Марина прыснула. — Ну, так что? Я чай пью, настала твоя очередь. — Она отсалютовала мне чашкой.

— В этом твоя ошибка, — робко улыбнулась я. — Потому что снотворное было в обеих чашках.

Марина удивленно глянула на меня. Моё сердце отсчитывало удар за ударом. Время замедлилось. Рука колдуньи взметнулась в воздухе, и металл на моем запястье раскалился так, что до ожога врезался в кожу. Проклятие было отброшено, а второго не случилось, потому что Марина осоловело захлопала ресницами, потерла глаза кулаками. Спустя секунду она склонилась над столом, приоткрыв рот.

Всё-таки с бутылочкой я не ошиблась.

«Спасибо за волшебный браслет, родной», — подумала, внезапно осознав, что быть под вечным контролем Демьяна не так уж и плохо. Особенно с моей природной удачливостью, стремящейся к нулю.

Связывая запястья Марины поясом от халата, я раздумывала, что эту историю впору печатать в женском журнале под заголовком: «А на что вы готовы ради любви?» Я, например, могу отравить соперницу снотворным её же приготовления.

Осталось расправиться с Людмилой и найти способ добраться до Демьяна. Я выглянула в коридор, вооруженная той самой бутылкой с ромом, и от внезапности застыла на пороге. А затем рассмеялась во весь голос. Юная служанка была приперта к стене, а над ней возвышался гордый собой Маркелов.

— Мне показалось, тебе понадобится помощь, — хмыкнул он, посматривая на дрыгающуюся Людмилу, рот которой прикрыл ладонью, чтобы она не вопила. — А эта бабенка как-то очень уж подозрительно подслушивала, что происходит за дверью. Она к вам рвануть хотела в какой-то момент, почему-то со столовым ножом наперевес, а я её остановил. — Он указал подбородком на ножик, валяющийся на полу.

— Ты вовремя проснулся.

— Ага, как будто стукнуло что-то по макушке: «Вставай, Сашок». Вспомнил, что ты суетилась перед тем, как я опять задрых. Ясно, что всё плохо. Тихонько спустился вниз, а тут эта… караулит. Когда она из фартука нож достала, сразу понял, что пора вспоминать армейское прошлое. Так что, мы её связываем?

Я ещё раз посмотрела на оплавившийся браслет, куда задумчивее прежнего, и повторно поблагодарила Демьяна за особую удачливость.

— У меня есть способ интереснее. Люда, открывай рот, будем поить тебя целебным чаем. И постарайся не орать, договорились? Саш, по моему сигналу разжимаешь ей челюсть.

Прислугу я решила не будить — неизвестно, сколько у Марины ещё приспешников,

— потому спящую парочку мы оттащили в винный погреб, где заперли на навесной замок. В их же интересах, чтобы я вернулась живой и невредимой, иначе хладные трупы обнаружат очень нескоро. Обитатели поместья нечасто пьют вино.

8.

Итак, нам срочно нужно в город. Да только как туда попасть? Портал сам по себе не открывался. У Демьяна имелся маг, но было неразумно просить его о помощи. Отныне все обитатели поместья Роз под подозрением — и я не доверюсь никому из них.

— Поскачем на конях? — предложил Маркелов с предвкушением.

— Ты умеешь ездить верхом? — спросила с неприкрытым удивлением.

— Нет. А тебя разве не научили?

В вопросе прозвучало такое возмущение, будто я провела месяц зазря, если уж до сих пор не объездила никого в стойле. К сожалению, знания Маркелова о мирах магии ограничивались битвами на мечах, погонями верхом и полуголыми девицами в доспехах.

Я с грустью глянула на багрянец заката, что поднимался от линии горизонта, заполняя собой всё кругом. Вдалеке виднелись невысокие домишки поселения, уже окрашенные рыжими красками. До них километра два через поля и овраги. Зато там точно есть кто-нибудь, кто доставит нас в столицу. Что поделать, придется вытоптать великолепные розовые кусты господина.

А если там тоже предатели?

Я ещё раз уставилась на крыши, гораздо настороженнее прежнего. Но, подумав, что Марине незачем подкупать селян, которые к Демьяну никак не относились, махнула рукой. Спустя полчаса прогулки быстрым шагом, за время которой Маркелов так устал, что свесил язык на плечо и дышал с присвистом, мы подошли к селению.

— Ты в плохой физической форме, дружище, — похлопала его по отросшему за годы сытой жизни животу.

Сама я, к слову, тоже выглядела как изгвазданное чучело, но старалась держаться осанисто. Никогда не покажу Маркелову слабость.

— Я — владелец рекламного агентства, а не натуралист-любитель. С чего мне расхаживать пешком, если можно доехать с комфортом на машине? Кстати! Почему тут не изобрели каких-нибудь волшебных автомобилей? — задыхался Саша, придерживая ладонью левый бок.

— У тебя появилась возможность изобрести их самому.

Селение дремало, разве что первый петух истошно орал, взгромоздившись на изгородь. Я робко постучалась в двери главы поселения, дом которого нашла интуитивно. Двухэтажное строение с расписными стенами, высоченным забором из железных листов и статуэтками всякой живности во дворе. Виден уровень жизни его хозяина. Я вообще поражалась, как нечто древнее — типа деревянных хибар или повозок — сочеталось здесь с велосипедами или новомодной косметикой.

Никто не открыл, что логично: кому надобно ломиться в ранний час? Я постучалась куда наглее, а Маркелов предложил кинуть в окно камень. Кажется, нас услышали, ибо спустя несколько секунд на крыльцо вывалился усатый мужичонка с заспанными глазами-щелочками. Выслушав нескладный рассказ о том, почему нам требуется в столицу прямо сейчас, он назвал свою цену. На мой взгляд, цена была грабительской, но не в наших интересах торговаться. В гигантскую ладонь лег мешочек золотых монет, и глава заметно приободрился и пошел собираться.

Ну а потом мы тряслись на колдобистых дорогах. Столица приближалась, а мои легкие сдавливал неосознанный страх. Накатывал волнами, пожирал собой нервные окончания. Почему я — бестолковая дурочка-маркетолог, которая тащит на смерть бывшего начальника? Почему у меня нет никаких магических талантов?

Я панически боялась за Демьяна, за короля и его сестру-принцессу. За всех, кто стал мне дорог. Даже отчасти за глосса, который так и не дождался очищения своей грешной души. Я боялась того, что не оправдаю их надежд. Что окажусь слишком бесполезна, чтобы кому-то помочь.

Нас высадили на окраине, и окольными путями мы с Сашей добрались до тайного хода в замок. Моё волнение передалось Маркелову, потому он перестал донимать меня вопросами и вообще скорчил максимально серьезную мину, молча осматриваясь по сторонам.

А вот и знакомая канализация. Мы вошли в нутро подземелья, и Маркелов окончательно скис.

— Каковы наши шансы на бесславную кончину? — спросил он безысходно.

— Сто к одному, — невесело пошутила я, когда услышала дикий, ненормальный вой.

Казалось бы, пора привыкнуть, но я всё равно подскочила от испуга. Навстречу несся сгусток материи и верещал так радостно, что я машинально зажала уши ладонями, чтобы не лопнули барабанные перепонки. Толстые стены коридоров только усиливали звук. Глосс светился будто бы десяток свечей — наверное, от счастья.

— Ты в порядке? — Саша потеребил меня за плечо.

— Ага, — закусив губу, сказала я и помахала глоссу. — Рассказывай, как обстановка?

Маркелов перевел взгляд, в котором читалось: «О, у неё поехала крыша», с меня на пустоту перед собой. Глосс потупился, видимо, обдумывая, как именно поведать о происходящем. А затем, не придумав ничего лучше, рванул вперед.

— Не отставай, — приказала я Саше. — Сейчас всё объясню. Короче, я вижу глоссов…

Перед нами мелькали переплетения проходов, узкие лестницы и бесконечные ответвления ходов. Я даже не пыталась запомнить дорогу, потому что прекрасно понимала, что только сильнее запутаюсь в одинаковых туннелях.

Кажется, мы спустились на десяток этажей вниз. Похолодало, дымок от дыхания плыл в воздухе. Я ориентировалась на свечение, излучаемое глоссом, а вот Маркелов, который не видел ничего, слепо водил перед собой руками. Надо бы взять факел, но как его разжечь?

Наконец, мучения закончились, и глосс застыл возле стены. Я, уже понимая, что перед нами дверь, потыкалась в каменную кладку. Стена раздвинулась беззвучно. Если честно, снаружи было не лучше, чем внутри. Почти полное отсутствие света

— тот исходил из крошечных оконец под самым потолком. Длинный прямой коридор, где пахло древностью и затхлостью. А по обе руки — железные решетки. Некоторые погнутые, другие обломаны и валяются на полу.

«Мы в дворцовой темнице!» — ахнула я. А ведь Дим уверял, что такой не существует. Врунишка.

Саша поднял метровый прут и помахал им на манер меча, потыкал воздух перед собой, рассек быстрым взмахом.

— Аккуратнее, — шепотом попросила его.

— Я смотрел фэнтезийные фильмы, — самонадеянно отозвался Маркелов, поудобнее перехватывая прут.

— Я тоже смотрела, но почему-то не возомнила себя королевой эльфов, — парировала я.

С какой целью глосс притащил нас именно сюда? Мы обходили камеру за камерой. Пустующие, давно никем не используемые, они наводили на мрачные мысли. В стены были вбиты цепи и гигантские крюки, явно не для антуража. От основного хода отделялись лучи-коридоры. Камер так много, что я сбилась со счета. Где-то валялось древнее тряпье, сохранились столы и стулья. Впрочем, глосс вел меня целенаправленно, потому времени на осмотр не оставалось.

Он застыл в середине зала, и я машинально заглянула в камеру. Она была не пуста. Нет. В ней на боку, без малейших признаков жизни валялся мужчина. Такой же, как несколько часов назад, когда он уходил босоногим из поместья. Он лежал головой к стене, и я не могла видеть его лица, но мне хотелось взвыть от страха.

— Мамочки… — пискнула я и попыталась кинуться внутрь, но решетка не поддалась.

Я потратила нескончаемо много минут на что, чтобы отковырять замок ногтями или подручными предметами. Маркелов осматривался, искал способы помочь мне. Впустую. Эта камера, наверное, была единственной, которая сохранилась в целостности. Глосс грустно молчал. Время замедлилось. Не знаю, сколько прошло, но вскоре темницу осветило яркое утреннее солнце.

— Полин, кажется… кто-то идет, — вдруг охнул Маркелов, а глосс поддержал его согласным воплем.

Но я не могла думать ни о чем, кроме Демьяна. Он лежал недвижно, абсолютно неживой. Грудь не вздымалась. Он никак не отреагировал на нашу возню, не поднял головы, не успокоил ехидной речью.

Что если он…

Я тихонько скулила, когда Маркелов за шкирку оттаскивал меня в пустующую камеру и затыкал рот ладонью. Шаги приблизились. К камере подошел человек с факелом. Его лицо высветилось алыми всполохами. Хищный профиль, нос с горбинкой и глаза, такие ледяные, что холодом веяло издалека. В крике глосса появилась неприкрытая ненависть, почти животное отчаяние. Человек достал ключ, и решетка со скрипом открылась. Я дернулась, но Саша навалился на меня всем весом.

— Не дрыгайся, если хочешь жить, — приказал он. — Мы что-нибудь придумаем.

Часть 8. Финал нашей сказки

1.

Подмятая грузным Маркеловым, я не могла сопротивляться, да и перестала, понимая, что копошение может нас выдать. Мысли внезапно стали четкие, словно щедро политые проявителем. За нами небольшое преимущество, и мы его используем. Осталось придумать: как именно? Человек вошел в камеру, я услышала, как он пнул лежащего Демьяна. Звук был глухой, но у меня он вызвал новый припадок паники. Я зажмурилась до пятен перед глазами, а Маркелов болезненно сжал моё запястье.

— Вставайте, достопочтенный господин, — донеслось до нас насмешливое. — У меня есть несколько вопросов.

Голос человека был неприятен и скрипуч. Мысленно я схватила прут, так и не выброшенный Сашей, и понеслась с ним наголо. Но в реальности ноги не держали, я понимала, что не смогу подняться, даже если с меня слезет Маркелов. А тот никуда не торопился, прислушиваясь.

— Давай-давай, поднимайся. Доброе утро, соня. Может быть, в этот раз ты будешь сговорчивее, чем пару часов назад?

За ударом послышался второй и третий. Я стиснула зубы, только бы не застонать от бессилия. Саша приподнялся, чтобы лучше видеть происходящее. Тусклый свет от факела разбредался по камерам. Демьян не стонал — это хороший или плохой знак? — никак не реагируя на язвительные фразы мучителя, но вроде бы очнулся.

— Не шевелись, — рык Саши над самым ухом.

Я судорожно кивнула и попыталась сосредоточиться на чем угодно, кроме людей, находящихся за четыре камеры от нас.

— Так куда делся наш маленький трусливый король, а? — ласково вопрошал мужчина. — Предлагаю бартер: честность в обмен на твою жизнь.

— Ты как был, так и остаешься… слизнем, — на грани слышимости произнес Демьян, и я заранее сжалась, ожидая удара.

Но того не последовало. Человек рассмеялся.

— Знаешь, как в месте, где я рос, расправляются с господами подобно тебе? Их подвешивают вниз головой и вспарывают запястья. Капля за каплей крови, секунда за секундой к ним приближается смерть. Я бы с удовольствием тебя прирезал, если бы не задолжал кое-кому твою шкуру. Я повторю ещё раз!

Вот теперь я разобрала хруст чего-то — неужели костей?.. — и тихий стон. Маркелов, поморщившись, перехватил в свободную руку прут и затаил дыхание.

А затем он вскочил с меня так резво, что я опешила от неожиданности. Бывший начальник несся в камеру к удивленному незнакомцу, который, впрочем, быстро сконцентрировался и вступил в бой. Началась возня, и я отчетливо осознавала, что Маркелов проигрывал. Прут оказался выбит из пальцев, а сам он приперт локтем к стене.

— Откуда же ты взялся? — с искренним недоумением спрашивал незнакомец, пока Саша хрипел и хватал ртом воздух.

Или пан, или пропал. Если заторможу, то Маркелов попрощается с бренным миром, а следом за ним и Демьян, ну и я — за компанию. Нет времени для сомнений. Времени вообще не осталось. С боевым кличем я бросилась на врага. Из кармана что-то выпало и покатилось по полу, на мгновение отвлекая меня от цели. Секундного замешательства хватило, чтобы человек оказался в шаге от меня. Кажется, мой браслет растерял весь запас удачливости.

Под башмаком незнакомца хрустнуло стекло, и драгоценный яд, одной капли которого хватило бы, чтобы всё закончилось, оказался расплескан по камням. Мужчина повалил меня, подмял под себя и схватился за горло обеими руками. Я захрипела. Перед глазами поплыло, и мир стал расплываться, отдаляться, теряться. Звуки обратились в пепел.

Не так я представляла свою кончину. По правде, я её вообще никак не представляла. Но когда воздуха стало так мало, что в мозгу помутилось, до меня донесся воинственный клич Маркелова.

— Руки прочь от Ивановой! — завопил он, кинувшись в атаку, а затем дернул мужчину на себя.

Не удержав равновесия, тот выпустил меня и хорошенько приложился о стылый пол подземелья затылком. А затем поднялся, ладонью тронул голову и с удивлением осмотрел кровь на пальцах. Он заревел как дикий зверь и замахнулся на Маркелова, но вдруг потерял равновесие, словно подкошенный острой косой.

В следующую секунду незнакомец рухнул лицом вниз.

И воцарилось молчание. Только где-то в отдалении разразился облегченным криком глосс.

2.

В горле засел железный привкус, и дыхание никак не могло выровняться. Я потирала саднящую шею. Мы с Маркеловым сначала долго созерцали лежащего мужчину, а затем переглянулись и не сразу заметили, как Демьян привалился к стене.

— Что это с ним? — Саша опасливо потыкал обмякшее тело прутом.

— Он… умер, — догадалась я, приложив ладонь к губам и отскочив подальше от мертвеца.

В запахи подземелья примешалось что-то жуткое. Так пахнет свежевскопанная могила. Так пахнет смерть. Мне не было жаль того, чья жизнь оборвалась так нелепо, в момент триумфа над поверженным Демьяном. Нисколько.

— В смысле?

— Яд, — прохрипел на исходе дыхания Демьян, прикрыв веки. — Полина, скажи своему другу, чтобы не лез, если не хочет составить Слизню компанию. Не буду спрашивать, как вы тут оказались, но будьте аккуратнее. Пожалуйста…

Маркелов и без дополнительных пояснений понял, что лучше не спорить. Прут бухнулся на пол и откатился в сторону, Саша обтер ладони о штанины, словно яд мог оказаться на них. А я уточнила:

— Что за Слизень? — и только потом словно отмерзла. — Мамочки! Как ты себя чувствуешь?

Его лицо было залито кровью, а левый глаз опух и не открывался. Я крутилась вокруг Демьяна, не рискнув дотрагиваться до него.

— Жить буду. Поль, успокойся, если я способен разговаривать, мои дела точно лучше, чем у него. — Он насмешливо качнул подбородком в сторону мертвеца и тут же поморщился. — Я догадывался, что этот детектив продаст кого угодно ради своих интересов, но не ожидал, что всё обернется… так.

— Где Август? — спросила я.

— В убежище.

— А ваша очаровательная зеленая принцесса? — вклинился Маркелов.

— Она была в замке. Не представляю, где её искать.

Глосс пронзительно взвизгнул, тонко намекая, что готов довести нас хоть к краю вселенной. Я бы кинулась за ним без оглядки, не будь тут бледного Демьяна и суетящегося Сашу, который краем глаза посматривал на безжизненное тело, будто бы ожидая, что то вскачет на ноги. С ними далеко не уйдешь.

— Короче, мужчины всей моей жизни, решено. Вы идите из замка, а я разведаю обстановку. Встретимся в оговоренном месте через два-три часа.

— Нет! — в один голос.

— У меня есть глосс, который вызубрил все тайные закоулки, а у вас — никого, — напомнила миролюбиво. — Демьян, тебе сейчас только бегать в поисках принцесс не хватало.

— Я могу побегать. — Маркелов выпятил грудь.

— Не нужно, — покачала головой. — Останься с Демьяном. Я покажу, как выйти в город. Точнее — покажет глосс, но я проведу вас. Возьми деньги. — Достала из кармана остатки золотых. — Ему нужна медицинская помощь, а я не могу довериться кому-то, кроме тебя.

Я вспомнила, как работалось с Сашей в команде, как ловить его мысли налету. Сейчас в глазах читалось: «Ты дурная взбалмошная баба», но Маркелов почему-то не полез в спор, а попытался подхватить Демьяна под мышки. Тот непокорно поджал губы.

— Я помогу себе сам.

— Ты пять минут назад подняться не мог, какое «сам»?

— Сам, — повторил Демьян злее.

— Ага, сам-сам, — согласился ради приличия Маркелов и взвалил непокорного господина долины Роз себе на шею. — В отпуск поеду.

— В смысле? — не сразу уловила ход его мысли я.

— Вот закончим со спасением королевских особ, и рвану на Гаити. М-м-м, коктейли в кокосе, зажигательные островитянки, белый песочек. Бывал на Гаити, брат?

Демьян не ответил, и Маркелов печально вздохнул. Глосс вывел нас троих обратно к канализации, где я убедилась, что Саша с мертвенно бледным Демьяном найдут дорогу к окраинам. При дневном свете он выглядел совсем плохо, стали различимы все кровоподтеки и раны.

Мы не прощались. Понимая, что можем никогда уже не увидеться, хранили тишину. Конечно, я уверяла, что только осмотрюсь и вернусь, но не собиралась ограничиваться наблюдением. Если придется — сделаю всё, чтобы вытащить Викторию из лапврагов.

Никто не оглянулся вслед остальным. После глосс, колыхаясь, потащил меня по переходам в замок, а над городом окончательно угнездилось солнце.

3.

Обратная дорога привела меня к оранжерее. Оказавшись в замке, который наверняка полон злодеев и прочей нечисти, я напряглась, но мой личный сгусток позитива рьяно направился в сторону королевских покоев. В итоге он остановился у спальни принцессы Виктории и приглашающе наполовину погрузился внутрь стены. Мол, присоединяйся, Полина, тебе понравится!

— Так просто? — возмутилась я. — Она у себя в комнате?

Глосс истошно завопил, что, по всей видимости, означало согласие. Я не стала стучаться, а приоткрыла дверь так, чтоб не скрипнула ни единая петелька, и заглянула внутрь. Виктория сидела за письменным столом спиной к входу. Её фундаментальная фигура не двигалась, плечи были ссутулены сильнее прежнего, а проплешина между волос блестела в солнечных лучах. Посторонних в спальне не обнаружилось, что добавило мне уверенности.

— Вика, ты не представляешь, как я рада тебя видеть… — на цыпочках прокравшись внутрь, я с облегчением выдохнула.

Живая и здоровая, никем не пытаемая, не подмятая, не сломленная. Известно ли ей о перевороте, что обрушился на дворец? Или она пребывает в счастливом неведении? В любом случае, мы сбежим, и все вместе — вчетвером — придумаем, как спасти королевство.

Принцесса повернулась ко мне, но улыбкой её пухлое лицо не озарилось. Взгляд был таким настороженным, словно я приперлась с самыми недобрыми намерениями.

— Как ты попала в замок? — спросила она зычно и сама же ответила: — Ах да, подземный туннель. Ты собираешься отговорить меня?

— Отговорить? От чего?

Только теперь я заметила, как Виктория вертит в пальцах тонкую диадему, обрамленную бриллиантами. Драгоценные камни ослепительно сияли, а само украшение казалось миниатюрным в слоновьих руках принцессы.

— Получается, ты за меня?

— За тебя, — ради приличия согласилась я, принюхиваясь.

В её глазах не пылала жизнь. Словно замутненное стекло, они глядели куда-то сквозь меня. Но ни посторонних запахов, ни звуков, ни вещей — кроме диадемы — в спальне не обнаружилось, хотя сама принцесса скорее напоминала пьяную или обкуренную, потому что даже двигалась она монотонно, безо всякого желания.

— Спасибо за твою верность. Мой брат сбежал с поля битвы как последний трус, и я считаю своим долгом сесть на престол, а его наказать как дезертира. — Принцесса одернула пышную юбку и надела диадему на макушку, уцепив концы за лопоухие уши.

Тут-то до меня дошла вся глубина возникших проблем.

— Да ты шибанулась на всю голову! — ахнула я. — У тебя крыша поехала на фоне приворота.

— А вот и нет.

— Только вслушайся в то, что говоришь! — В один шаг я оказалась возле Виктории и потрясла её, но принцесса даже не шелохнулась; с таким же успехом можно было бы пытаться сдвинуть гору.

— Я устала, что за меня постоянно решает кто-то другой. Мой брат, придворные, теперь та, которую я считала подругой. Вы считаете, будто лучше знаете, как себя вести или с кем связать свою жизнь, — бубнила она, опустив взгляд на свои колени. — С минуты на минуту сюда придут мои подданные, вместе мы начнем подготовку к коронации и сообщим о предстоящей свадьбе. Будь со мной, Полина, или первой окажешься на виселице.

Словно дожидаясь подходящего момента, дверь в спальню распахнулась, и пред нами предстал хранитель безопасности, облаченный в ритуальные одежды. За ним топтался разряженный точно придворный шут Марк. Костюм свисал с его неуклюжей фигуры бесформенной хламидой.

— Королева, позволите? — Хранитель склонился в поклоне.

«Королева» в лице ослепленной своей любовью принцессы величественно кивнула, а хранитель безопасности уставился на меня взглядом, каким смотрят на нечто нежелательное. Нечто, подлежащее истреблению.

— Вы ожили? — спросил он тоном, в котором не обнаружилось удивления.

Конечно же, заговорщикам обо всём известно. Марина, покойный Слизень, хранитель безопасности и Марк — все они причастны к заговору против Августа. Теперь Виктория оказалась среди предателей, пусть тому виной и замутненное сознание. Она в их власти. Пытаться спасти ту, которая не хочет быть спасенной, — чистое безумие. Мне нужен другой план!

— Да, спасибо за беспокойство. Мы как раз обсуждаем детали скорой женитьбы. — Я лукаво подмигнула Марку. — Вам не кажется, что самое время обратить принцессу в приличную девушку?

— Для чего это?..

Виктория обернулась ко мне с самым заинтересованным лицом. Наживка проглочена! Пришлось импровизировать.

— Как для чего? Сейчас переломный момент, когда целому королевству придется определиться. Подданные уважали старого короля и не смогут принять ту, которую открыто называли чудовищем. Ты для них лишь страшная девчонка, которую никак не могли сбагрить замуж. Но! Наша старая идея с поцелуем вечной любви придется как раз кстати. Люди будут пересказывать эту историю годами: то, как Виктория была расколдована супругом и поднялась на престол прекрасной, мудрой королевой. Женщиной, на которую хочется равняться, — закончив свою пламенную речь, я потупилась. — Ой, не подумайте плохого. Я не пытаюсь учить вас, что нужно делать, — заверила поспешно. — Всего лишь небольшая рекламная задумка.

— Полный бред, — процедил хранитель безопасности. — Нам некогда следовать вашим безумным идеям.

— А мне нравится! — Принцесса топнула ножкой. — Хочу, чтобы нас с Марком полюбили! Только вот лекарства больше не осталось…

Казалось, Виктория готова расплакаться. В рыбьих глазах выступили крупные слезы, нос сморщился.

— Мы что-нибудь придумаем! — клятвенно заверила я под злющий взгляд хранителя. — Ради вашего счастья. Когда намечается свадьба?

— В конце недели, — сказала Виктория быстрее, чем её успел остановить хранитель. — Ты обещаешь поискать способ расколдовать меня, да? Правда-правда?

— Разумеется. Ну, не буду отвлекать вас. Я могу идти?

— Конечно, — почти ласково ответил хранитель. — Вас никто не задерживает.

Прозвучало зловеще. Им уже известно про смерть Слизня? В любом случае, мне не дадут уйти живой. Что-то подсказывало: в ближайшей подворотне будет скрываться головорез, после знакомства с которым моё тело благополучно сгниет где-нибудь в канаве. Вот уж нет.

— До встречи! — Я послала Виктории воздушный поцелуй и с придурковатой улыбкой выплыла из спальни, специально покачивая бедрами и всячески изображая из себя последнюю идиотку, которая не представляет никакой опасности.

Вокруг — никого. Но спокойствие может быть обманчиво. Сердце трепыхалось в груди, и адреналин зашкаливал. Пульс скакал как полоумный заяц. Я шмыгнула в оранжерею и по тайному ходу рванула к свободе, следуя за светящимся глоссом. Тот петлял и колыхался вдалеке едва различимой точкой. Если за мной следят, надеюсь, они заплутают в бесконечных ответвлениях.

Только оказавшись на улице и согнувшись пополам — в боку невыносимо кололо, — я в полголоса рассмеялась. Спаслась!

— Надеюсь, следующая наша встреча станет последней, — обратилась к глоссу. — Я освобожу тебя, клянусь.

Тот не ответил своим фирменным воплем, но провожал меня до последнего. Я раз пять оборачивалась, а светящееся желе всё так же виднелось вдалеке. Он будет ждать. У меня нет права на ошибку.

Спустя два часа ходьбы я вошла в оговоренное нами место встречи. Заброшенный дом на окраине столицы, с южной стороны на него надвигались хвойные леса, а с западной расстилалось нескончаемое болото. Я приметила его в одну из поездок на повозке — и чернеющая точка посреди зелени настолько прочно засела в памяти, что уже не смогла выветриться. Дом давно обветшал и наполовину обвалился. Крыша съехала, забор рассыпался, став похожим на беззубый рот.

Дом мертв. В заколоченных окнах никогда не загорится света, из разрушенной трубы не повалит дым. Лучше места для пряток попросту не придумать.

В единственной сохранившейся комнате обнаружился Маркелов, сосредоточенно осматривающий полуголого Демьяна, лежащего на чистеньком топчане. Картинка была настолько странной, что я даже поморгала. Господин долины Роз, весь перебинтованный, беспрекословно подчинялся командам моего бывшего босса, а тот высунул язык от усердия и мокрой тряпкой водил по голове Демьяна в поиске ран.

— А где лекарь?

— На кой тебе лекарь, детка? Я же зачем-то проходил онлайн-курсы первой медицинской помощи, — отшутился Саша. — На самом деле, не захотел привлекать к нам лишнего внимания. Оставил Демьяна ненадолго и накупил в аптекарской лавке всё необходимое, заодно приобрел на каком-то рынке лежанку. Так, повернись левее, дружище. Хорошенько тебя приложили по голове.

— Вы подружились?

— Оказалось, что у нас много общего, — хмыкнул Демьян, морщась, когда Маркелов провел ему по виску смоченным в спиртовом растворе тампоном.

— Например, мы оба видели тебя голой, — заржал Саша.

Я залилась краской до кончиков волос. Поразительно. Оставила, называется, их ненадолго вдвоем. Чем они успели поделиться друг с другом, интересно? Надеюсь, не интимными подробностями моей личной жизни?

— Докладывай, — потребовал Демьян, прикрыв веки.

Тень от ресниц падала на белоснежную, почти мертвецкую кожу. Ему бы отлежаться и восстановить силы, а не лезть в дворцовые перевороты. Но он не сможет. А потому я рассказала всё, включая скорую коронацию Виктории, совмещенную с её женитьбой. Демьян слушал молча, лишь желваки его сильнее напряглись. Маркелов вообще не понимал, что происходит — но сочувственно присвистывал в особо напряженных моментах.

— Мы должны как-то сорвать их замысел, — произнес Демьян, выслушав до конца.

— Август не отравлен, но он в убежище с Димом и несколькими другими верными слугами. Как только он выйдет наружу, его постараются устранить. Ему нельзя высовываться. Неизвестно, сколько людей замешано в этом заговоре.

Ох, родной, гораздо больше, чем ты представляешь. Я вспомнила женщину невероятной красоты, что лежала сейчас связанная в погребе поместья. Вспомнила служанку, которой господин долины Роз доверял безоговорочно.

Паучьи лапы гораздо длиннее, чем мы думали.

Никому нельзя доверять, кроме самих себя.

— Выход один: мы срочно должны излечить Викторию от проклятия, а заодно и от приворота.

— Но где мы возьмем лекарство? — покачал головой Демьян.

— У твоей бывшей любовницы, — ответила я полушепотом.

4.

Разумеется, за время моего отсутствия Маркелов успел рассказать о нашем бегстве из поместья и двух ненормальных, которых мы связали во имя благого дела. Проблема в том, что имен Саша не знал, поэтому ограничился оскорбительными характеристиками внешности Марины и Людмилы. Теперь я попыталась максимально корректно объяснить, что «немного повздорила» с матерью ребенка Демьяна и усыпила её снотворным.

— Извини, — закончила унылым голосом, предвкушая реакцию человека, у которого за спиной умудрились познакомиться и поругаться две любовницы.

— За что? — полюбопытствовал господин долины Роз, хмыкнув. — Думаю, это та история, которую я с удовольствием буду пересказывать на скучных светских раутах. — На губах промелькнула улыбка и тотчас сползла. — Но с чего ты решила, что Марина сумеет приготовить противоядие? Викторию не смогли спасти гениальные алхимики королевства, а Марина — самоучка.

— Ну, как тебе сказать. Марина приготовила зелье, которое обратило принцессу во влюбленное чудовище.

Маркелов на этой фразе радостно присвистнул, а господин долины Роз потребовал:

— Давай с самого начала.

— Да нет никакого начала. Марина сама обмолвилась об этом перед тем, как подействовало снотворное. Похвасталась, так сказать. — Я развела руками. — Что нам делать-то? В поместье возвращаться нельзя.

— Почему? — Демьян приподнялся на локтях, но Саша уложил его обратно на спину и потуже затянул очередной бинт. — Ты считаешь, что меня окружают исключительно предатели?

— Людмила смогла всех одурачить, что мешает остальным присоединиться к ней?

— Да, это моя ошибка. Единственное, что я не проконтролировал — собственные люди. Я привык доверять им безоговорочно, ибо они выдержали множество проверок. Но что-то мне подсказывает, что все змеи в доме истреблены. Я вернусь и поговорю с Мариной по душам.

Спорить со смертником было бесполезно, и вскоре мы с Маркеловым отлавливали повозку. Такую, чтобы её хозяин был готов доставить в поместье трех сомнительных личностей, одна из которых смутно напоминала господина долины, а остальные — замученных бродяжек. Разумеется, храбреца-извозчика по прибытию щедро отблагодарили золотом, но перед этим человек шесть послало нас в исключительные дали.

Мы въехали во двор, предстали перед ничего не подозревающей прислугой. Кто-то взвыл, завидев своего господина. Тот ещё и выпендривался. Демьян наотрез отказался от лекаря, только выпил какое-то обезболивающее средство и, захватив с собой личного мага, поплелся в погреб. Маркелов двинул на кухню сметать запасы. По его словам, он «всегда жрал и бухал, когда нервничал». Ну а я собралась топиться в ванной. Нахлынула бесконечная усталость. Рукой не шевельнуть. Я просто лежала в горячей воде (а после — когда та остыла — в холодной) и изучала белоснежные стены.

Демьян вернулся через полтора часа, изнуренный донельзя, рухнул на кровать — давным-давно занятую мною — и тяжело выдохнул.

— Вот теперь можно и лекаря, — невесело пошутил он, расстегивая рубашку.

Судя по бледности его кожи, по тому, как посинели губы, по глубоким синякам под глазами — ему не лекарь нужен, а могильщик.

— Я распоряжусь, — попыталась встать, но Демьян остановил меня.

— Он скоро пребудет, не переживай. — Помолчал. — И да, если тебе интересно, мы с Мариной всё обсудили.

Разумеется, мне было интересно! Да у меня живот сводило от любопытства! Но не могла же я начать донимать полуживого человека глупыми расспросами. Но раз уж он сам начал…

— Так какая кошка между вами пробежала?

— Это не так важно, но Марина согласилась сварить противоядие. О, — Демьян щелкнул пальцами, — она была так мила, что даже доставит его принцессе лично.

— Нет уж, это важно. Что между вами стряслось? Что Марина искала в твоем кабинете? Как ты убедил её помочь?

Я договорила и прикусила язык. Блин, хороша помощница. Завалила Демьяна расспросами сразу же после того, как пообещала его не беспокоить. Сейчас он пошлет меня лесом и будет прав. Но господин долины Роз, помассировав перебинтованное лицо, заговорил.

— Давай начнем с простого. Полин, я чувствовал присутствие Марины в России. Именно она заколдовала Александра. Дело в том, что я засомневался в собственных догадках и не успел проверить эту версию. Мне даже в голову не пришло, что Марина замешана в покушениях на тебя или дворцовых интригах. Нас многое связывало… — он крепко задумался. — Я обманул тебя, когда сказал, что оборвал с ней всякую связь и не мог отыскать долгие годы.

Сердце ёкнуло.

— Я нашел их почти сразу после рождения сына. Мы долго общались. Марина мечтала поселиться в Иссе, но я помнил, как её меняет магия. Эта женщина становилась опасна, она не умела контролировать свои силы. К тому же я не хотел, чтобы Иван оказался в нашем мире. Его родина — Россия. Только там он будет в безопасности. В общем, мы заключили договор. Я пообещал не лезть в жизнь Марины и не мешать её развитию в любом из миров, но взамен выставил свое требование: Ваня никогда не узнает про Иссу. Такой контракт невозможно нарушить, мы обговорили всё до деталей. — Демьян самодовольно улыбнулся. — Как оказалось, это озлобило Марину окончательно. Она сохранила приятельские отношения с Людмилой, через неё вышла на тех, кому не терпелось подорвать правление Августа. Затем доказала свою верность и согласилась помочь заговорщикам в обмен на то, что те заодно прикончат меня или доставят ей в качестве трофея. Марина особенно просила второй вариант. Она долгие годы искала способы, как снять запрет. Таким образом, мы пришли к тому, что имеем.

— Значит, ей был нужен контракт?

Я вспомнила, как вдумчиво Марина перебирала многочисленные бумаги в кабинете. Неужели она думала, что Демьян положит важный документ среди ежедневных отчетов? А может, просто хотела чем-то занять руки до момента, когда поверженного врага втащат в поместье?

— Да. Его не аннулировать без моего согласия, но можно расторгнуть магическими способами, если иметь при себе оба экземпляра. Кроме того, как только вторая сторона погибнет, он моментально аннулируется.

— Ну а сейчас вы договорились с Мариной о том, что она поможет нам…

Неужели он разрешит сыну находиться в Иссе? Но нет, я недооценивала моего мужчину.

— Когда Август узнает о том, что натворила Марина, её казнят наравне с остальными заговорщиками. Я пообещал, что ничего не расскажу королю. Она вернется домой. Мы сотрем ей память, но она останется с сыном и никогда не потеряет его. За возможность быть с Ваней она готова на многое. — Кажется, в голосе Демьяна появилось уважение к бывшей любовнице.

— Хорошо, зелье она сварит. Но ты позволишь этой женщине пойти в замок?..

Да она же сдаст нас с потрохами при первой возможности!

— У нас нет выбора. Виктория будет охраняться как никогда. Никого другого не подпустят к ней и на пушечный выстрел. Но кому придет в голову, что Марина, которая участвовала в создании яда, которая грезит о том, как сломать меня, пришла, чтобы спасти принцессу?

— А если она обманет?

— Мы заключили сделку на крови. Я гарантировал молчать перед Августом и отправить её в Россию, а Марина поклялась, что сделает всё именно так, как мы договорились. Эту сделку разорвать или обойти невозможно. Виктория будет исцелена, гарантирую.

Звучало обнадеживающе. Я даже выдохнула полной грудью впервые за долгое время. Тугая леска, скрутившая внутренности, разорвалась. Демьян опять всё продумал наперед. Поразительно, но это его качество вызывало во мне неподдельное уважение. Необъяснимую гордость и трепет, какие бывает, если окончательно влюбляешься в человека.

— А что насчет Вани? Неужели ты не хочешь общаться с ним?

Демьян покачал головой.

— Я всегда буду поддерживать сына, но он не должен догадываться обо мне или грезить о магических мирах. У каждого своё предназначение. Я сознательно запретил себе с ним видеться. Пусть мальчишка растет там, где мне не придется контролировать каждый его шаг.

Надеюсь, он когда-нибудь передумает. Во мне не было ревности к ребенку, ведь тот не виноват, что был рожден от союза двух миров.

Демьян тяжело вздохнул и посмотрел на меня со всей серьезностью.

— Полина, пообещай, что отныне не станешь врываться куда-либо, где есть опасность. Ты могла пострадать. А я вообще не соображал, даже не поинтересовался, откуда ты взялась.

— Ну, извини, что спасла тебя, — я показательно надулась, а сама осторожно прильнула к боку Демьяна, чтобы не растревожить свежие раны. — Если ты ещё не додумался, то ты стал мне слишком дорог, чтобы просто сидеть на месте и ничего не делать.

— Проблема в том, что додумался.

Его горячая, почти обжигающая ладонь накрыла мою руку. Демьян прикрыл веки. Вскоре он задремал, а я не нарушала хрупкого покоя. Когда постучался лекарь, господин долины Роз даже не проснулся.

— Оставлю вас наедине, — шепнула перед тем, как закрыть за собой дверь. — Вы же залатаете его? Всё будет хорошо?

— Иначе и быть не может, госпожа, — улыбнулся в усы лекарь.

Меня полностью устроил его ответ. Что ж, можно расслабиться. Я спустилась к Маркелову, который обустроился в гостевой спальне, завалив постель едой и алкоголем. Саша зачитывался книгами о магическом строении Иссы, причем самовольно вынес их из библиотеки и загибал особо интересующие его страницы. От подобного отношения к древним рукописям (не удивлюсь, если им нет цены) я поморщилась.

— Хватит издеваться над книгами. — Шибанула Маркелова по руке.

— Блин, зачитался и не заметил, — смутился тот, разгибая лист. — Как думаешь, мне разрешат здесь остаться? — мечтательно спросил мой бывший работодатель.

— Это зависит не от меня. Зато, если всё сложится, ты сможешь открыть тут рекламное агентство, — предложила я, а у Маркелова в глазах зажглось пламя невероятного интереса.

Кажется, у нас появился новый королевский маркетолог, потому что от моих рекламных кампаний одни неприятности. Пусть он хамоват, не воспитан и периодически меня бесит, но лучшей кандидатуры на должность не сыскать.

— Что Демьян? — спросил Саша, передавая мне тарелку с фруктами.

— Надеюсь, он оклемается, — я опустила голову.

— Прекращай надеяться. От твоей надежды ему ни горячо, ни холодно. Верь в него и помогай всем, чем сможешь, — закончив пламенную речь, Маркелов подмигнул.

— Я рад за вас, Иванова. Только такой человек сможет сдержать твоих тараканов.

Я улыбнулась и подумала, что мои тараканы не сдерживаются Демьяном, а пускаются в пляс от одного его присутствия. Впрочем, если господин долины Роз готов с этим мириться…

Тогда я тоже готова принять всех его демонов, поделить напополам его страхи и опасения. Я смогу отказаться от сомнений и предрассудков. Перестану убегать с места на место, менять города и миры.

Если Демьян будет готов принять меня со всеми недостатками и неровностями, я не стану сопротивляться.

5.

Марина отработала чётко. Коронации Виктории не случилось, да и со свадьбой Марк обломался. Как я узнала после, принцесса выпила вкусного шампанского незадолго до вхождения на трон, начала обращаться в себя прежнюю и подумала: «А зачем мне, собственно, это вхождение? А Марк… на кой он мне сдался?»

Дальше всё было организовано по высшему разряду. Виктория прочла переданное Мариной послание и благоразумно спряталась в катакомбах, пока замок атаковали люди короля. Одних заговорщиков поймали сразу, другие разбежались как крысы и остались неизвестными. До поры, до времени. Многих помогла найти сама принцесса, которая запомнила имена и лица тех, кто общался с ней перед церемонией.

Людмилу судили вместе с заговорщиками и надолго упекли в городскую темницу, несмотря на то, что служанка ревела навзрыд, клялась в вечной любви к своему господину и уверяла, что её попросту околдовала коварная Марина. Последнюю никто не обманул. Ей скорректировали воспоминания и отпустили в Россию.

— Пообещай мне пересмотреть свою позицию по отношению к Ване, — строго сказала я Демьяну, который задумчиво вертел в пальцах фотографию сына. — Ребенку нужен отец.

Ему только-только пришло известие о том, что Марина вернулась домой, а вместе с этим несколько снимков от нового детектива: мать, обнимающая сына; смеющийся ребенок, чья беззубая улыбка была обворожительно мила.

— Я боюсь ошибиться или показать дурной пример, — признался Демьян нехотя. — Ивану лучше не знать обо мне вообще.

— Не решай за него. Ты видел его мать и прекрасно понимаешь, как ему нужна отцовская поддержка. Пускай Марина не помнит об Иссе, а тебя считает случайным знакомым из её прошлого, но…

Она сошла с ума единожды на фоне жажды власти, что помешает её крыше поехать вновь?

— Давай обсудим это как-нибудь позднее.

— Ты сам знаешь, что я не отстану.

— Знаю, — усмехнулся Демьян и отложил фотографию в сторону.

Любой вопрос решаем, и этот я обязательно доведу до логического завершения. Клянусь всем, что у меня имеется: бесчисленными платьями, драгоценностями, даже Мишаней.

В те дни случилось много всего.

Когда я в следующий раз оказалась внутри замка, в его стенах не обнаружилось глосса. Мне хотелось попрощаться с ним и пожелать удачи в загробном мире, если тот вообще существует, но мой личный помощник-призрак исчез. Видимо, он исполнил своё предназначение, очистил свою искру-душу, убедился, что добро восторжествовало — и покинул Иссу.

Маркелову разрешили остаться в стране, но с оговоркой: если он проболтается о магическом мире, то ему не сносить головы. Причем в прямом смысле слова — виселицы на центральной площади стоят неспроста. Пусть они и проржавели за десятилетия неиспользования, но ради Саши сделают исключение.

— Пойдешь ко мне в помощницы? — предложил он, когда я навестила его в заброшенном здании на окраине, где Маркелов планировал открыть собственное рекламное агентство.

— Никаких тебе помощниц, — фыркнула я, рассматривая план второго этажа. — В последний раз, когда ты предлагал мне вернуться, мы обсудили мою грудь и полное отсутствие способностей.

— Я хотел тебя больнее уколоть. — Маркелов почесал затылок. — Мне, если честно, было обидно, что ты взяла и так запросто свалила от меня незнамо куда. Клянусь, такого не повторится. Мне не хватает твоей сообразительности. Помнишь, какие шикарные у нас были мозговые штурмы?

— Проворонил ты своё счастье, — я покачала головой и тут же вздохнула: — Может быть, я передумаю, если ты оборудуешь мне личный кабинет в мансарде. — Ткнула пальцем в план. — И сделаешь там панорамные окна.

— А тут умеют ставить панорамные окна? — засомневался Маркелов, подписывая кабинет «Собственность П. Ивановой».

— Заодно и узнаешь. — Я потрепала Сашу за щечку.

Стоит ли говорить, что король Август пообещал отважному россиянину, который сыграл не последнюю роль в свержении мятежников, личную протекцию? Мне кажется, Саша заживет в Иссе сыто и счастливо, а клиентуры у него хватит на ближайшее столетие, ибо рекламе местный люд не обучен.

Наверное, я всё-таки устроюсь к Маркелову на вольный график и буду участвовать только в самых интересных и необычных проектах — типа женитьбы заколдованных принцесс, — а рутину оставлю хозяину агентства.

Кстати, насчет принцесс. Виктория, которая вернула былую красоту, отныне была окружена сплетнями. Горожане долго ещё будут судачить о том, как принцесса почти свергла брата с престола, но почему-то передумала. Вместо того, чтобы получить сполна за все злодеяния, она готовилась к свадьбе с дипломатом, которую благословил сам король.

А! По поводу свадьбы. Разумеется, эти великовозрастные детинушки морозились бы друг от друга десятилетиями, если бы не ваша покорная слуга. Для начала я завела разговор с принцессой на тему симпатии к Диму.

— Он мне очень нравится, — та покраснела до кончиков волос, — но мне кажется, что наши отношения обречены. Посуди сама, ещё недавно я готова была выскочить за необразованного мужлана, а тут резко передумала и решила остепениться с Димом. Разве ему не будет стыдно принять такую… как я?

Хорошенькое личико скуксилось, на глазах выступили слезы. Я никак не могла связать то зычное чудовище зеленого цвета и эту миниатюрную красавицу с роскошными волосами и фарфоровой кожей.

— Нет, — произнесла принцесса, шмыгнув носом, — я никогда не признаюсь ему в том, что испытываю.

— Отставить панику. Позволь с его чувствами разобраться профессионалу, — пообещала я и добавила под непонимающий взгляд принцессы: — То есть мне.

— Тебе я доверяю. Только пообещай, что ничего не скажешь, если Дим меня отвергнет. Я не хочу знать об этом. — Виктория бросилась мне на шею. — Полина, я рада, что ты останешься в Иссе.

Вообще-то у меня не было выбора, ибо в России мой жизненный путь вот-вот кончится. Впрочем, Демьян пообещал разыскать обходные пути, а ему я верила безоговорочно. Рано или поздно, но он сумеет вернуть меня на родину. Пока же я через него с Маркеловым передала всем близким послания, в которых почти не соврала. Якобы живу заграницей (ну а чем не заграница?), отказа ни в чем не знаю (это уж точно), но из-за секретности, связанной с новой должностью (почти так и есть), ничего рассказать не могу, как и приехать (иначе бесславно скончаюсь). Ждите. Люблю, целую.

Всё лучше, чем ничего.

Короче говоря, я отправилась к Диму, дабы объединить уже эти тупоголовые влюбленные сердца. Юный дипломат сидел в гостиной и изучал книгу с превосходным названием: «Как признаться девушке в любви? Пособие для чайников».

Матушки, как они умудряются вытаскивать из России такую макулатуру?!

Конечно, он попытался спрятать книжонку под диванную подушку, откуда я ловко выдернула её и скептически изучила.

— Пункт первый, — зачитала вслух, — отрепетируйте признание перед зеркалом. Отрепетировал уже, Казанова?

— Как ты вошла внутрь? — пробурчал уязвленный донельзя дипломат.

— Я взяла у Виктории запасную связку ключей, — пожала плечами. — Ты, действительно, дал их на случай, если она захочет спрятаться где-то от дворцовой жизни?

— Угу, — смутился Дим.

— Умелая попытка заманить девушку к себе домой. А там можно и пункт третий в действие воплотить. «Покажите ей всю силу ваших чувств». — Я откинула книжку в сторону и скрестила руки под грудью. — Слушай меня, ловелас. Принцесса тоже неравнодушна к тебе, но боится, что ты не примешь её.

— П-почему? — Дипломат хлопнул ладонями по коленям. — Она же… она же…

— Ага-ага, самая лучшая, единственная и неповторимая, одна на миллион. Только вот с самооценкой у неё проблемы. А поэтому ты, как истинный мужчина, — я заметила, как покраснели щеки Дима под юношеским пушком, — должен её переубедить.

Кажется, моё заявление вызвало в дипломате целый рой сомнений, которые теперь кружили в его голове и жужжали, мешая пареньку сосредоточиться. Его можно было понять. Диму хотелось думать о том, как принцесса будет любить его в горе и радости, но что-то мешало поверить в собственную удачливость.

— Я не вру и не приукрашиваю. Ты нужен Виктории. Кроме того, уверяю, Август одобрит ваши отношения. Он доверяет тебе и желает своей сестре всего самого лучшего.

— Хм… может быть, ты и права. Сегодня же предложу ей жениться, — решительно ответил Дим.

Ничего себе! Радикальное такое заявление!

— А жениться прям обязательно, да? У вас иначе дела не делаются? — уточнила аккуратно. — Ну, свидания там рассветные, общее жилье, совместный кот или аквариум с рыбками?

Он резко закачал головой (мол, как ты могла так о нас подумать!), а я горько вздохнула. Ну вот, у этих людей всё по правилам организовано, а мы с Демьяном как жили в грехе, так и не планируем останавливаться.

— Тогда удачной вам женитьбы, котики. Кстати, передай королю, что его товар я всё-таки сбыла, так что он может готовить два килограмма золота.

— По договору тебе причитается килограмм, — усмехнулся Дим, не споря, впрочем, с тем, что товар сбыла именно я.

— А особые условия? На мою жизнь неоднократно покушались, — я загнула большой палец, — принцесса отказывалась выходить замуж, — загнула указательный и подумала перед тем, как загнуть средний, — её жених оказался инфантильным товарищем, которого пришлось подпихивать для того, чтобы он созрел. Кроме того, — добавила ехидно, — Виктория как-то обмолвилась, что даст мне два килограмма, если я сделаю всё так, как хочет она. Я сделала. Потому короне придется обеднеть, но выплатить обещание.

Дим поджал губы, но пообещал обсудить этот вопрос с казначейством и лично Августом.

Если подытожить, жизнь входила в правильное русло.

Я окончательно обосновалась в Иссе. Отгуляла на королевской свадьбе, разрисовала стены своего «офиса» разноцветными красками. Дни сменяли друг друга. В садах поселились вначале осенние дожди, а следом — пронизывающие зимние ветра.

Тем вечером в поместье повсюду горел свет, а Демьян казался взбудораженным. Он встретил меня на пороге и, не позволив даже разуться, потащил в кабинет, где прямо по полу были раскиданы всевозможные записи. Господин долины Роз был встрепан, в темных глазах сверкали молнии.

— Полин, мы сумеем вернуть тебя в Россию! — воскликнул он, обводя руками бумажное великолепие.

Я села на корточки — скорее рухнула от неожиданности — и вчиталась в одну из записей. Там писалось что-то про особую мощь искры и возможность сберегать ею жизненные силы человека.

— В смысле? — подняла удивленный взгляд.

— Маги всё рассчитали. Ошибки быть не может. Смотри…

Он говорил медленно, разжевывал мне какие-то мелочи, но я не могла запомнить ничего из сказанного. Моё сердце лихорадочно стучало в груди, норовя выпрыгнуть прочь. В ушах звенело от напряжения. Я видела, как движутся губы любимого мужчины, но не разбирала слов.

Он объяснял, что если накопить ресурс из множества искр людей из России и поместить их в сосуд, который потом я опустошу, то… Я смогу вернуться домой. Одна искра — один час жизни, если по-простому. Причем тот, кто лишится своей искры, не умрет и не пострадает, ибо сама по себе искра не дарует жизнь, только накапливает жизненную магию. Я же восприимчива к искрам (именно поэтому видела глосса), а потому сумею воспользоваться силой, если подучусь и всё сделаю правильно.

Наконец, Демьян замолчал, позволяя мне осмыслить сказанное. Только теперь я увидела, что за его веселостью скрывается что-то другое, что притаилось на дне глаз, что скользило в напряженных желваках.

— Есть какая-то проблема? Нам не хватит искр?

— Никаких проблем, — отрезал Демьян. — Александр организовал такую мощную рекламу моих роз, что их скупают тоннами. Стоит ли говорить, что у меня скапливаются сотни искр ежедневно? Общего количества хватит для того, чтобы поселить тебя в России на десятилетия.

— Звучит прекрасно, — я поднялась, озадаченно глянула на раскиданные листы бумаги, ища подвох. — Но есть что-то ещё. Признавайся.

Демьян покачал головой. И тут до меня дошло очевидное! Да он же попросту не хотел отпускать меня в Россию. Он мог сколько угодно повторять, что желает для меня лучшего, что примет любой мой выбор, что не пытается контролировать мою жизнь (ой, да конечно). Но в его жестах — чуть более скованных, чем обычно, — в его голосе — напряженном и глухом — читалось, как Демьян боится, что я останусь в России и никогда не вернусь в Иссу. Он слишком горд, чтобы признать мне в этом, но его будет тяготить мой уход.

Наши отношения слишком хороши, чтобы длиться вечно, — так он думает.

— Отправлюсь домой сразу же, как будет можно, — улыбнулась я под долгий кивок Демьяна. — Пообщаюсь с родителями, встречусь с друзьями, разберусь с долгами. Клетку Мише куплю, в конце-то концов. И вернусь к тебе.

— Ты уверена? Я не удерживаю…

— Да-да, — перебила его, — не удерживаешь меня силой. Дело в том, что я сама хочу остаться. Может быть, мне нравится быть нахлебницей твоего поместья.

— Тебе нравится только это? — усмехнулся Демьян, прижимая меня к себе и утыкаясь носом в мои волосы.

— Ну да, — хихикнула я. — А ещё повар готовит невероятные пирожные. О, ну и, конечно, работать вместе с Маркеловым — настоящий праздник, как я могу от этого отказаться. — Демьян чуть слышно зарычал, и мне пришлось продолжить: — Ты сам знаешь, почему я хочу остаться.

Он молчал, а я шептала что-то несуразное, явно стащенное из книги «Как признаться мужчине в любви, если он болван, а ты боишься громких заявлений?» Говорила, спотыкаясь о свои собственные слова, начинала вновь. Тараторила как заведенная.

Я не ждала ответной реакции, но Демьян пересилил себя и произнес негромко:

— Ты нужна мне, Поля. Очень нужна.

Так и закончилась история о том. как я вляпалась в какое-то недоразумение с проклятыми принцессами, неудачными рекламными акциями и заговорами в масштабах одного королевства.

Впрочем, почему закончилась?

Всё только начинается!

Конец.

Больше книг про попаданцев -

Оглавление

Часть 1. Безработный маркетолог

Часть 2. Тайна принцессы Виктории

Часть 3. Господин долины Роз

Часть 4. Трудности истинной любви

Часть 5. Искра

Часть 6. Доверься мне

Часть 7. Персональные демоны

Часть 8. Финал нашей сказки