Эта история пересказана со слов очевидца событий. Он был слегка подвыпивши, но драться, по обыкновению не лез, значит – говорил правду. История не столь давних времен. Времен, когда колбаса стоила дешево, притом, что никакой колбасы вовсе не было, а слово из четырех букв (КПСС) не считалось ругательным и писалось везде и всюду, на всех заборах между другими лю-бимыми нашим народом словами из трех и пяти букв.
Итак, представьте себе некоего молодого человека по фамилии Фролов. Эдакий симпатичный многообещающий член. Член КПСС с корочками инженера-строителя и с усиками «а ля пижон»! Ну, если честно, – знать бы никто не знал про этого члена Фролова, а вот приляпался к его темечку кирпич, и в этом ему не повезло, – я говорю о кирпиче, – рассыпался на кусочки. А темечко же ин-женера Фролова далеко превзошло по прочности указанный кирпич. И даже психиатр, кото-рый потом осматривал и молотком простукивал темечко Фролова, уже вечером, в домашней об-становке, ухватив жену за ногу, кричал в ее сторону, что если бы у него было такое темечко, он бы уже двадцать лет назад защитил свою кандидатскую!
Так вот – прислонился к темечку инженера Фролова кирпич – поздравим его с этим примечате-льным событием… Ну, это справедливо, – раз Фролов инженер-строитель и учился пять лет в инс-титуте на эти самые корочки ( но если честно – больше валял дурака, прогуливал занятия и прое-дал деньги родителей в пивном и водочном вариантах) значит он где-то, чего-то, кем-то, чем-то руководил каким-то, чьим-то, зачем-то – будь оно неладно – строительством. Вот он руководил, руководил, руководил и вдруг! Вот он, скажем, так сидит, глазеет в окно, ковыряется в носу, пяли-тся на проходящих мимо женщин, потом снова руководит – походит к шкафу для документов, до-стает коньяк, наливает полстакана, залпом выпивает, занюхивает папкой с прошлогодними сме-тами, возвращается к окну, открывает створку и предлагает проходящим мимо более или менее симпатичным женщинам пойти к нему на работу секретаршей, и это при том, что секретарша у него была. Зина. Он систематически ее ощупывал и зазывал в кабинет для неотложных надобнос-тей. Кстати – Зина всегда была не против помочь процессу строительства. И вот нынче он кликнул Зину, только начал приступать с ней к совместному строительству – тут все официально – на его рабочем столе… Как вдруг ему звонок из «Стройбанка»! – Фьють! – Говорят ему. – Товарищ Фролов! Денежки на объект все спущены, товарищ Фролов! Не на что дальше строить вашу ахи-нею, товарищ Фролов! Ни копеечки нет, товарищ Фролов! Даже на веревку, чтоб вам нормально без особых мук удавиться, товарищ Фролов! И тут ему уже сразу стало не до Зины. И вопрос о до-полнительных секретаршах упал на полшестого…
А ему, меж тем осталось достроить этого объекта ну чуть-чуть! Он уже почти достроил! Почти наполовину! И тут ему говорят, – привет Фролов!
Он, конечно же, сперва растерялся, заметался, заволновался, стал себя спрашивать – куда, дес-кать, деньги вдул, Фролов?– А? Куда?! – А хрен его знает – отвечает! А, если честно, то он, ско-тина, не очень-то и огорчился. На стройке дело обычное – денег не хватает. Материал идет нес-тандартный. Дачу достраивать тоже как-то надо. К прочему, сторожа на объекте по ночам крепко спят. Ну, только те, конечно, кто не помогает отгружать родным и близким стройматериал для ли-чных нужд. Короче говоря, выкурил Фролов, сидя перед фактом папироску, да покатил в комбинат клянчить деньги на завершение.
Не знаю, что он там говорил начальнику, какими аргументами его разил. Возможно, он так на-чал – вот, мол, такие дела! Почти закончил объект и ключи к дверям уж подобрал, и премию за сдачу выплатил, и на доску почета портрет свой разместил, а деньги вдруг – хлоп! – Как сквозь си-то ухнули! Да если б деньги! Ха! Не хватило-то копеек! Какие-то жалкие, несчастные, разнесчас-тные, ублюдочные пятьсот тысяч! И ни копейки больше!
А начальник ему так наверно отвечал, – мол, сукин сын, пес шелудивый, козел драный, боров холощеный, свинья подзаборная, подсвинок дефективный, курица мокрая, курица сухая, курица щипаная, курица нещипаная, курица вареная, курица пареная, курица жареная, курица обжарен-ная на медленном огне с луком и горчичным соусом, курица по-китайски , (болотная жаба фарш-руется дождевыми червями, добавляется экстракт сушеных тараканов, требуха змеи, все припра-вляется муравьиной кислотой, подается в сыром виде), курица по-каннибальски ( каннибал берет в правую руку перо курицы, втыкает его в задний проход другому каннибалу, а затем обжарива-ет этого каннибала на медленном огне до образования аппетитной хрустящей корочки золотис-того цвета)! Ключи, мол, только нынче подобрал, а премию в прошлом полугодии выплатил!
А Фролов – да, дескать, – все вы тут правильно перечислили, но хоть премию-то я и выплатил, зато ключи-то уже почти подобрал! Осталось только, замки в двери врезать. Да двери установить. Да стенами их обложить. Да крышей все накрыть. Только и делов-то!
А начальник – Да я тебя сквозь партхозактив как сквозь мясорубку пропущу! Да если у тебя че-рез столько-то-столько-то-столько-то-столькото-столько-то объект не будет стоять, то у тебя уже ничего не будет стоять!
И так далее – обычный разговор между двумя товарищами по КПСС.
В итоге получил Фролов бумагу на эти самые пятьcот тысяч, в которой черным по белому было приказано перевести деньги со счета комбината на счет Строительного Управления №13 под от-ветственность товарища Фролова . Фролов, конечно, облегченно вздохнул, конечно вытер со лба пот, конечно ущипнул за одно место секретаршу начальника и подался, насвистывая, восвояси.
А в ту пору в местности, где проживал наш инженер Фролов, случилось весьма приятное событие – обед. И Фролов, будучи молод, семейно благополучен, слегка взбодрен недавней за-чисткой, зверски захотел жрать! И, как следствие, заглянул в неприметную закусочную, где взял гороховый суп, капусту и какао. Вот он, скажем, ест суп или ту же капусту, морщится, когда в рот попадают волосы, плюется, если на зубах скрипнет таракан, пьет какао, думая может – экие помои – какао! А тут в закусочную весело вламывается один его давнишний институтский приятель, тоже инженер-строитель. Приятель, конечно, кидает во Фролова свою сумку, хватает гороховый суп, ка-пусту, какао и плюхается за столик к Фролову. И они в легком состоянии душ, характерном для недозрелого возраста, затевают оживленную беседу на отвлеченные от нашей повести темы. Вот они, жизнерадостно общаются, шуткой тычут друг в дружку вилками и при том не замечают, что за их столик присели откушать чего бог подсунул два посторонних гражданина весьма крепкого телосложения. Как вроде спортсмены-разрядники,. Оба – не менее девятого – десятого разряда! И приятели продолжают вести себя в общественном месте черт-те как и даже впору сматериться! Тут один разрядник, понятно, занервничал! Заелозил на стуле, задвигал расписанными в лазурь пальцами, защелкал одетыми во злато зубами, вроде как собираясь мягко остепенить зарвавшу-юся интеллигенцию. Мол, – ну-ка, вы! Дистрофики! Закройте пасти, в натуре, козлы! От вас пара-шей прет от Магадана до Воркуты, век свободы не видать! Мол, – товарищи, – просьба вести себя чуточку поделикатнее. Общественность, мол, весьма озабочена. Он уже и выпучил глаза, и выгнул по понятиям пальцы, как вдруг приятель-инженер тычет Фролова вилкой и, посмеиваясь, говорит – Слушай, кретин, ты что, с деньгами засыпался?
На это глупое высказывание член КПСС, начальник Строительного Управления № 13, симпатичный мужчина с усиками «а-ля- пижон» тов. Фролов гордо поднял из под стола свой портфель и хлоп-нул по нему рукой. – Вот здесь,– сказал он голосом Потустороннего Высшего Существа – пятьсот тысяч настоящих советских новеньких рублей!
И только!
Но после этих его слов разрядник, открывши рот, уже не смог его закрыть. И второй-то разряд-ник тоже как-то странно губу прослабил. И от них, полагаю, тотчас понесло этим самым, аж от Ду-динки и до Алькатраса! Однако приятели были столь втянуты в приятное общение, что не зареги-стрировали по соседству каких-либо замечательных явлений. Они, кстати, уже допили какао, выш-ли из-за столика и, делясь на ходу мыслями, что какао – как есть помои – бодро подались на све-жий воздух. Там приятель потрепал Фролова за ухо, ущипнул за нос, обшарил его карманы и, обнаружив два рубля сорок одну копейку, сунул в свою сумку. Удовольствовавшись добычей, он дал Фролову дружеского пинка на прощание, пожелав «Ни пуха, ни хера!», и подался восвояси.
А Фролов, оставшись наедине со своим собственным организмом, вдруг совершенно отчетливо осознал, что уже длительное время имеет потребность избавиться от изрядного объема внутрен-ней жидкости. И, поскольку туалета поблизости не наблюдалось, он малозаметно проскользнул внутрь строящейся неподалеку трансформаторной будки. Там, приняв портфель подмышку, он занял, очень выгодную позицию и, нацелившись на стену, принялся выводить хорошо поставлен-ной струей следующую надпись «КПСС – направляющая сила долгостроя!». Закончив, он переме-стился к другой стене и написал следующее «Пятилетке – наш труд! Обгоним Америку по произ-водству населения!». Обратив взор на третью стену, Фролов удостоил ее такого лозунга: «Не да-дим империалистам развязать сексуальную революцию! Вступайте в общество охраны памятни-ков!» Закончив, Фролов некоторое время любовался созданными собственно-э-э-ручно шедевра-ми пропаганды, после чего. почувствовав новый наплыв творческого вдохновения, переместился к последней стене. И тут ему вдруг показалось, что где-то что-то вдруг ка-ак хрустнет! Ка-ак хрум-кнет! Ка-ак хряснет! Да никак, товарищи, по его собственному инженера Фролова темечку!
Если бы будка, в которую Судьба затащила Фролова, оказалась долгостроем, на этом эпизоде мы душевно и трогательно простились бы с молодым, полным жизненной энергии человеком красивой души, прекрасным семьянином, отличным другом, непримиримым врагом империализма, прекрасным специалистом, членом КПСС и просто Человеком инженером товарищем Фроловым, пожелав ему на том свете здоровья, новых трудовых успехов, неземных благ, безаварийного полета души:
Пусть будет в жизни все, что нужно,
Чем жизнь бывает хороша:
Любовь, здоровье, счастье, дружба,
И вечно юная душа!
Как говорится…
К счастью, за низкие темпы строительства данной будки, один инженер лишился недавно са-мого дорого. Партийного билета. И будка планомерно набирала соки. А рабочие как раз возвра-щались с обеда из закусочной. Они, конечно, дружно плевались и единогласно решили, что такое какао нужно непременно нейтрализовать водочным катализатором. Они уж выдвинули гонца за продуктом, а смотрят – лежит тепленький Фролов, – проваливает к чертям мероприятие!
Ну, погоревали они, погоревали! Покурили! Почитали агитацию на стенах! Потом опять покури-ли. Опять почитали. Вдруг один догадался: – Братцы! Никак это партийный Член! Ведь вон какую агитацию тут понаписал! Надо звать медицину. Помрет, скотина, а нас премии – тю-тю!
Тут все всполошились, вызвали « скорую», кинули Фролова на носилки и сели писать акт, ругая за что, про что какао.
А Фролова доставили в больницу, где впервые была дана надлежащая оценка его высокопроб-ному темечку.
И раз уж так случилось, что Фролов, здрасте вам, – выжил, – стал он благополучно поправляться, стал делать рожи докторам, говорить жене «мама». И кал у него сформировался крепкий, и моча стала чистой, как слеза. А рассуждал он уж куда как здраво!
-У-упал кирпич на темечко! Ха-ха! Резюме – не ходите по объекту без каски! Или я не прав? – спра-шивал Фролов у мелькающих перед глазами розовых и зеленых мушек.
– Не я первый и, дай бог, не я последний! Неужели это так сложно? – втолковывал он пойманной в больничном туалете зебре.
– С Мюллером все ясно, партагеноссе, – шептал он, зажав меж зубов скальпель, главному врачу, – неясно одно – куда Штирлиц унес мой портфель?…
А как-то в больницу наведался тот самый его приятель-инженер. Говорит :
– Слушай, дубина! Я тут нашел твой портфель в подвале, идиот! Бумаги раскиданы, кретин! А в сам портфель кошка семь котят отложила, дебил!
– Семь – число счастливое. – ответил ему Фролов. – Котят не тронь! Они тоже люди…
Вскорести же Фролов и вовсе поправился. Стал кушать манную кашку. Сам садился на горшок. Стал и кой-чего припоминать. Вспомнил, что он инженер. Что он Фролов. Что он Член. И что у него стоит объект.
И, выйдя на должность, он немедленно отправился в комбинат, где при неизвестных мне обсто-ятельствах получил новую бумагу на эти злосчастные пятьсот тысяч.
Вот такое нелепое происшествие доставила жизнь нашему инженеру Фролову, несмотря на то, что он такой ужасный симпатяга! Такой балбес…
Стоит ли говорить о том, мои дорогие лопоухие читатели, что в жизни этой никому не дано знать – откуда, когда и, главное, – за что рухнет на вашу голову кирпич. Или иное недоразумение…
