этажа была украдена какая-то дорогая вещь, какая точно, сказать не могу. Говорили, что это был какой-то сбежавший преступник из Подземки…
– Но из Поземки же невозможно сбежать, – перебил я его.
– Вот я о том же. Как ему удалось? – Пепел задумался, но затем продолжил: По слухам, этот парень спустился вниз, как ни в чем не бывало, а теперь из-за него гибнут люди…
– Ты вообще видел его когда-нибудь?
– Нет, и надеюсь, никогда не увижу…
На этом наш диалог прервал Дик. Высокий мужчина в черном костюме с вечно нахмуренными бровями, ярко-голубыми глазами и блондинистыми волосами. Дик был тем самым барменом в «Лозгуде», а так же нашим преданным другом и поставщиком информации.
– Как ты, Рыжий? – серьезно спросил он.
– Жить буду.
– Чтоб сгинули отсюда через пять минут, оба. Проблем от вас, как от правительства, – Дик никогда не отличался добротой или же заботой. Мы с Пеплом просто твердо знали, что он любил нас, как братьев, и этого нам было вполне достаточно.
Мы вышли на свежий воздух, и меня сразу же перекосило. Я шел зигзагами, подворачивая при каждом удобном случае лодыжки. Пепел шагал рядом и с улыбкой на меня поглядывал. Солнце заставляло его зеленые глаза сиять, как две звездочки на ночном небе. Вообще, я никогда и не видел звезд, но многое о них читал, в связи с чем, был твердо уверен в том, о чем размышлял.
На улице днем значительно прибавлялось народу. Все куда-то спешили, как заведенные игрушки. Они шли напрямую к многоэтажкам и исчезали в дверях. К слову, вместо дверей в некоторых зданиях (в самых высоких) у нас были порталы, скопление ярких искр, режущих глаза. Я никогда в жизни не заходил в портал, потому что никогда не работал в высших слоях, но каким-то везунчикам это сделать все же удавалось.
– Куда мы идем, Пепел? – спросил я, держась за живот, в надежде на то, что меня все же не стошнит у всех на глазах.
– Зайдешь со мной на почту, я должен отправить письмо своему дяде.
– У тебя есть дядя?
Эта информация меня настолько удивила, что мой живот снова сильно скрутило. Эмоции решили вытиснуть остатки алкоголя, и я исчез за какой-то машиной. Тошнота – явление неприятное, но терпимое.
Пепел взглянул на меня, проехался по мне глазами и мысленно обозвал меня идиотом. По правде говоря, я был с ним полностью согласен.
– Да, у меня есть дядя. Его зовут Джон, он из высших слоев, – пояснил он.
– Нет слов, – торопливо пробормотал я и снова скрылся за машиной. Разговор был недолгим, но, очевидно, информативным…
Мы подошли к высокому зданию серого цвета, оно было наполовину разрушено, а пахло, честно говоря, отвратительно. Внутри не было ни души, да и в округе, по правде, тоже. Мы зашли, и первое, что я сделал, это плюхнулся на новый бежевый диванчик в зале ожидания. Новые вещи завлекали меня больше всего на свете, потому что были похожи на лучики света в кромешной тьме моей жизни…
Пепел долго шабуршался с работником почты. Я слышал их разговор лишь обрывками. В какой-то момент они даже чуть не поссорились, что почему-то вызвало на моем лице улыбку. Пепел тогда громко закричал не очень хорошее слово, а затем схватил молодого паренька в синей фуражке за футболку и поднял чуть ли не до потолка. Работник хотел нажать на какую-то красную кнопку в углу помещения, но Пепел вовремя его опустил. Иначе нам бы было несдобровать…
– А что ты отправлял? – поинтересовался я у друга, когда тот вышел из здания.
– Телеграмму,– серьезно ответил Пепел.
– А про что? – я не оставлял надежды разузнать все до последней капли.
– Я должен идти, – Пепел нахмурился. А когда он хмурился, нужно было срочно сдавать назад. – Меня ждут.
– А я? – мои брови вдруг выстроились домиком.
– А ты, да хоть провались под землю, чтобы я тебя не видел. И не смей следить за мной, Рыжий. Если я тебя увижу, убью, не задумываясь, понял?
Я кивнул.
– Встретимся завтра в двадцать часов ночи у Дика, – добавил он и исчез в тени какого-то переулка.
Глава вторая
В квартире стояла мертвая тишина. Стояла она неподвижно, но в то же время скиталась из угла в угол, напоминая о себе при каждом удобном случае. Лампочка устрашающе покачивалась из стороны в сторону, мешая своими жуткими скрипами, существовать тишине.
В самом центре комнаты находился письменный стол. Письменным он был совсем не от того, что на нем писали, а просто потому, что так было надо. За столом сидел человек, напоминающий высохший труп. Человек был явно чем-то озадачен, но изо всех сил старался держать это в тайне. Он то и дело хмурился, а затем вновь улыбался, и движения повторялись заново. Очевидно, человек хотел сделать что-то стоящее, но «стоящее» было понятием растяжимым…
Секунды на золотых часах перерастали в минуты, а те, в свою очередь, сменялись часами. Время шло, но человек оставался недвижим. Он размышлял, а мысли порой доводили до онемения.
Пока вдруг в голове человека не слетел с петель рычажок, последние двадцать лет державшийся на неисправимой реальности, и дело быстрым шагом направилось к
