Книга путешествий по заграницам [Александр Яковлевич Башкатов] (fb2) читать онлайн

Александр Башкатов Книга путешествий по заграницам

Об авторе

Башкатов Александр Яковлевич родился в 1950 году в Льговском районе Курской области. Родители были крестьянами: отец – механизатор в колхозе, мать -рядовая свекловичница.

После окончания Цуканово-Бобрикской восьмилетней школы – поступил в Калиновский сельхоз техникум, который с отличием закончил в 1970 году, по специальности – агрономия.

Служил в рядах Советской Армии, где был командирован на год в Китай в Посольство СССР в КНР в качестве рабочего агронома – садовода.

Работал в райкоме комсомола Хомутовского района вторым секретарем, парторгом колхоза «Правда» и одиннадцать лет возглавлял колхоз имени Советской Армии Хомутовского района.

В 1977году переехал в г.Железногорск, работал на Михайловском ГОКе – директором подсобного хозяйства, совхоза «Горняк»затем реорганизованного в Агрофирму «Горняк».

Возглавлял совхоз Студенок (птицефабрику).

Был Начальником Управления сельского хозяйства Железногорского района – первым заместителем Главы Администрации района.

После переезда в г.Курск работал в Агролизинге, Агрохимснабе, Курсксемнауке, в Федеральной службе территориального Управления по ветеринарному и фитосанитарному надзору (Россельхознадзор) по Орловской и Курской областям в должности заместителя Руководителя (2007-2011год).

Возглавлял Курский филиал Орловского Референтного центра «Россельхознадзора» г. Курска.

С2017года работает в НИИ агропромышленного производства, реорганизованного в Курский Федеральный Аграрный Научный Центр в качестве старшего научного сотрудника.

В 1996 году Указом Президента присвоено звание «Заслуженный работник сельского хозяйства Российской Федерации», ветеран Труда.

Награжден медалью Территориального Управления «Россельхознадзора» «За вклад в становление и развитие Россельхознадзора в Курской области.

Имеет золотую медаль выставки ВДНХ.

В честь 60-летия награжден Губернатором почетным Знаком Курской области «За Труды и Отечество».

Является членом Курской литературной организации. С 2017 года написал три книги о своей жизни, родителей и нашего поколения. (След на земле Курской…), вторую книгу «Время трудное и прекрасное» к 100 летию комсомола, за что был награжден Почетной грамотой Курской Областной Думы. И третью книгу «Правдивые рассказы» к своему 70 летнему юбилею.

Кроме этих трудов написаны Брошюра – практические советы для специалистов сельского хозяйства, фермеров. Монографию по сое, которую преобразовал в Учебное пособие для высших и средне – специальных учебных заведений. Являлся соавтором еще двух монографий по яровой пшенице и свекловодству, которые также преобразовали в учебные пособия.

Брошюра и монография по сое на московской выставке «Золотая осень» два года удостаивались Серебряных медалей.

Входит в Региональный состав общественного Совета Ветеранов комсомола Курской области. В настоящее время работает в Курском ФАНЦ – старшим научным сотрудником.

Женат – имеет двоих взрослых дочерей, два внука и две внучки.

В данной книге хочу описать мое и наши (товарищей с которыми посещали эти страны) впечатления, что мы видели, при посещении страны, его обычаи, уклад жизни людей проживающих в данной стране, на что обратили особые внимания. В годы посещения стран мы были, можно сказать уже сформированными и как патриоты своей страны, и как устоявшие морально стойкие люди со своим кругозором, пониманием происходящими событиями вокруг тебя. В одних поездках мы были как командированные (Китай, Венгрия, Молдавия, часть поездок по Украине), в других, как туристы, которых многое интересовало наши умы, и в-третьих, как отдыхающие в санаториях, у друзей или просто по делам работы. И вот это все желательно описать, как эти поездки проходили, и что мы вынесли из них, узнали уклад жизни, их культуру и многие другие аспекты населения этих стран.

Китай 1970 – 1971 годы

Мог ли я думать или мечтать, что меня судьба забросить начать свою трудовую деятельность после окончания сельскохозяйственного техникума по специальности –агроном в Посольство СССР в Китае помощником садовода.

Площадь ТЯНЬАНЬМЫНЬ или Небесные ворота.

На второй день после приезда с учений в летний лагерь, меня вдруг вызвали в штаб полка. Там отвели к капитану, и он говорит, что уже месяц меня ждет и даже посылал за мной телеграмму. Мол, меня включают в группу для поездки за границу как агронома-цветовода. Дело мое уже изучили и направили в штаб дивизии, километрах в трех от нас, куда мы с ним и отправились. По дороге он убеждал меня соглашаться, мол, ребята оттуда приехали с покупками, довольные. Служить надо будет в гражданской одежде. Когда я спросил, куда ехать, капитан конкретно не ответил, лишь "в страну с сухим и жарким климатом".

Пришли в штаб дивизии к подполковнику, начальнику отдела кадров дивизии. Он осмотрел меня с ног до головы, приказал раздеться и поинтересовался, есть ли у меня наколки. Я ответил, что нет. Но все равно разделся. Когда облачился, подполковник спросил: «Что надо делать с цветами в стране с жарким сухим климатом?». Я отвечаю: «Поливать надо хорошо». От такого ответа он захохотал и никак не мог отойти, повторяя: «А какого черта им еще надо?» А сам смеется. «Досье твое мы уже посмотрели, так что если ты не против поехать, то даже очень нам подходишь». Я ответил, что, куда партия меня пошлет, туда и поеду. Он похвалил меня и сказал капитану, чтобы быстро оформляли.

Здесь я напомню, что – то письмо из обкома комсомола и рекомендации для вступления кандидатом в члены партии я отослал домой. Просто подумал, что по письму просить неудобно и стыдно, да и в кандидаты еще молодой, отслужу, а там видно будет. И я раз и навсегда избрал свою стезю: нигде ничего не просить, а что Бог ни дает, всё к лучшему.

На следующий день капитан отправил меня в медсанбат, где я прошел освидетельствование, после чего капитан приказал, чтобы я готовился к субботе,к мандатной комиссии.

Нас собрали возле полкового клуба, кандидатов на загранку набралось не менее 100 человек. Стали мы искать свои родственные души. Я нашел человек восемь агрономов после Тимирязевской академии, после институтов и техникумов. Духом не падал и спокойно ожидал своей очереди пойти на комиссию. Вскоре меня вызвали, так как шли по списку, многие выходили быстро, некоторые задерживались.

Я вошел в зал. На сцене за столом сидели человек пятнадцать и только трое в военной форме, остальные – гражданские. У каждого из них была папка с моим делом. Я сидел перед ними на стуле, пока они изучали мое досье. Затем рассказал свою биографию, и они начали меня спрашивать, в основном о политической обстановке в мире: как я понимал положение дел на Панамском перешейке, в Секторе Газа в Палестине, на Даманском острове, про войну во Вьетнаме, а также о руководстве нашей страны. В общем, я насчитал 26-28 вопросов, в основном, по земному шару. Отвечал я четко, без запинок, потому что почти все вопросы были знакомы, так как мы каждый день в техникуме учебный процесс начинали с политинформации. Мои экзаменаторы только успевали усмехаться и смотреть друг на друга. Экзаменовали меня минут сорок. Вечером меня позвал боец из другого батальона. Когда я подошел, он сразу выпалил: «Ты прошел. Писари сказали, которые печатали списки».

Через день нас опять пригласили в штаб дивизии, где с нами проводил беседу тот самый подполковник. Он объяснил, что мы поедем в страну, где будем выполнять задачу по своей профессии, могут быть и другие задания. "Будете работать рядом со многими иностранцами, поэтому прошу вас быть бдительными и верными своей Родине". Нам полгода не говорили, куда будет командировка, и предупредили, чтобы вопросов таких даже не было: «Придет время – узнаете».

С этого дня нам приказали готовиться к гражданской жизни. Кто хочет, пусть отращивает усы, бородки, бакенбарды, волосы и прочее. Называть друг друга по имени. В ротах об этом не говорить, командиры будут предупреждены. Я сказал, что хожу на тренировки по подготовке к сотовому параду, на что сразу была дана команда «отставить». Нас перестали даже ставить в караул, можно было только здесь, у палаток, ставить дневальными.

На следующих сборах нас насчитывалось уже 56 человек, агронома среди них не было, и я успокоился. После этих сборов нас стали каждую неделю приглашать на совещания во многие службы и организации. Первая такая встреча состоялась с командующим Московского военного округа генералом Ивановским. Потом была встреча в политотделе округа. Принимал нас член Военного совета, генерал армии Грушевой. Потом были поездки в ЦК ВЛКСМ и ЦК КПСС, МИД – и почти на каждой встрече поднимался один и тот же вопрос: хотим ли мы служить в стране с сухим и жарким климатом. Мы все отвечали:«Да!». Нам предлагали отказаться, кто не желает, и тогда "отказники" будут дослуживать у себя в части. С каждым новым приглашением наша группа все уменьшалась в количественном составе. Были такие кандидаты, как командир взвода или отделения, писарь или еще какая хорошая должность. Смотришь, и его уже с нами нет.

Во взводе служба шла своим чередом, «черпаки» были недовольны, что я часто отлучаюсь, не хожу в наряды, но зам. комвзода Юров им сказал, чтобы ко мне никто не приставал с вопросами и оставили меня в покое: «Я за него отвечаю головой».

К концу октября все мы были одеты в гражданскую одежду и ждали дальнейших указаний.

И вот 30-го октября нас пригласили в штаб по подготовке нашей поездки, подполковник сказал, что мы можем съездить домой в отпуск, а перед отъездом объявил, что мы едем в посольство СССР в Китае. Все мы знали, что в марте 1969 года на острове Даманском была стычка вооруженных сил СССР и Китая. Особо нам не было известно, что там происходило в то время.

И вот замкомвзвода Юров сам надел на меня все свои регалии – значки. Подогнали мне костюм и отправили в отпуск. Молодые «черпаки» очень удивились: мол, как так, мы уже второй год служим, а в отпуске еще не были, а он полгода прослужил – и уже в отпуск.

Отпуск я провел дома, дня три пробыл с Лидой. Сотовый парад на Красной площади смотрели дома по телевизору.

Приехал в Москву, 12-го ноября, привез «старикам» из дома гостинец – они были довольны. И сразу нас собрал подполковник, чемоданы с нашей одеждой были на складе. «Берите чемоданы, езжайте к друзьям, родственникам, переоденьтесь, погладьте костюмы, и завтра – опять сюда».

Вечером нас отвезли в аэропорт Домодедово. Провожал нас подполковник с одним человеком. Здесь стали ожидать самолет, и мы с ребятами решили пригласить наших провожающих в ресторан перекусить. Они не отказались, и здесь опять подполковник просил нас не подвести его в командировке, мол, за нас и там отвечает своей головой.

Через час мы улетели в Китай, в посольство СССР в Пекине. Каждый из нас переживал, что нас там ждет, какие условия, посещали всякие грустные мысли. Даже были и такие – вернемся ли мы домой? Но на наше счастье в сентябре между Китаем и СССР были восстановлены взаимоотношения на уровне послов, до этого с 1966 года (начало культурной революции) они были на уровне Временного поверенного советника Елизаветина. Вот некоторые данные записи того периода о стычке вооруженных сил двух стран после войны 1945 года.

В ночь с 1 на 2 марта 1969 года произошло военное столкновение Советского Союза и Китая за право обладания островом Даманский (Чжэньбаодао). Стратегического значения этот остров, находящийся в русле реки Уссури, никогда не имел, однако конфликт получился неоправданно кровавым. Крошечный кусочек тайги, на протяжении нескольких десятилетий числившийся территорией СССР, не давал покоя правительству КНР, и, когда отношения между двумя странами на почве идеологии обострились, правительство Китая во главе с Мао Цзэдуном решило нанести удар.

В ночь с 1 на 2 марта 1969 года около 300 китайских военнослужащих, вооруженных автоматами АК-47 и карабинами СКС, переправились на о. Даманский и залегли на более высоком западном берегу острова. Навстречу выдвинулись 32 советских пограничника во главе с начальником заставы Нижне-Михайловка старшим лейтенантом Иваном Стрельниковым, который выразил протест по поводу нарушения границы, потребовав от китайских военнослужащих покинуть территорию СССР. В ответ китайцы открыли огонь. Стрельников погиб сразу, и командование принял младший сержант Юрий Бабанский. Начальник соседней заставы Кулебякины сопки старший лейтенант Виталий Бубенин выехал на БТР с 20 бойцами на помощь. Они уничтожили командный пункт китайцев, которые начали отступать. В сражении 2 марта 1969 года погиб 31 советский пограничник, а 14 получили ранения.

На Даманский были выдвинуты усиленные наряды пограничников, а в тылу развернута мотострелковая дивизия Советской Армии с артиллерией и установками системы залпового огня БМ-21 «Град». С китайской стороны готовился к боевым действиям 24-й пехотный полк численностью 5 тысяч бойцов. Утром 15 марта китайцы вновь пошли в наступление, доведя численность своих сил до пехотной дивизии, усиленной резервистами. Атаки методом «людских волн» продолжались в течение часа. После ожесточенного боя китайцам удалось потеснить советских солдат. Тогда в дело вступили силы с развернутой вдоль реки 135-й мотострелковой дивизии, командование которой отдало приказ артиллерии открыть огонь по позициям китайцев на острове. Это был первый случай применения в бою ракетных установок «Град», удар которых и решил исход сражения. Значительная часть китайских солдат на Даманском (более 700 человек) была уничтожена огненным шквалом. На этом активные боевые действия фактически прекратились. Сражение за Даманский стало первым со времен второй мировой войны серьезным столкновением Вооруженных Сил СССР с регулярными частями другой крупной державы.

«Сельская жизнь», 20 февраля-4 марта 2009 г.

На таком большом самолете (ТУ-154) я летел впервые. И когда он пошел на подъем, все пережили дискомфорт в ушах и в голове. Первую остановку сделали в Томске, потом в Иркутске, где с высоты увидели озеро Байкал и небольшие горы. В Иркутске на наши деньги накупили много шоколадных конфет, шоколадных плиток и шкалики с вином, водкой и коньяком (сувенирные), что потом пригодилось угощать людей в посольстве. Летели мы до Иркутска семь часов, головы шумели, настроение было неважное. А от Иркутска до Пекина летели еще два часа. День был солнечным, вид – хороший, и мы им все любовались под облаками. А кругом были горы, горы и горы. Через два часа нам объявили, что мы подлетаем к столице Китая Пекину, и только здесь мы увидели китайскую равнину среди гор, всю покрытую зеленью. Город Пекин располагал небольшими, в основном одноэтажными строениями. Кое-где высились семиэтажные высотки.

Самолет стал стремительно снижаться, и скоро мы приземлились. Вышли мы из самолета, и каждый подумал: «Улечу ли я отсюда домой?». Но долго думать нам не дали. Завертели мы головами во все стороны. Кругом гремела китайская музыка, непонятные нам песни. Зашли в зал ожидания, нас угостили китайским зеленым чаем, который тут же заваривал официант, развозивший его на тележке. Чай нам не понравился. Тут подали наши чемоданы, и нас повели в автобус.

Когда выехали из аэропорта, не переставали удивляться, всему увиденному из окна автобуса. Так, увидели, как в посадке по дороге китайцы граблями собирали листву и складывали ее в две корзины на багажнике велосипеда. Палочки, сухие сучки обламывали – оказалось, что они собирали топливо для своих «буржуек». На центральной улице увидели массу людей, злых и злобных. Мы спросили у дипломата, который нас встречал, что это за народ. Оказалось, народ шел со стадиона, как наши «Лужники», где привели приговор над семью китайцами. Их повесили на крюке с надписью «за воровство».

Посольство встретило нас величаво. Мы въехали через большие чугунные ворота, объехали большую роскошную клумбу и красивое здание Посольства. Подвезли нас к общежитию, и стали мы выбирать комнаты и соседей. Я поселился с Олегом Хамалетдиновым из Татарстана. После этого повели нас в столовую.

В этот же день улетело часть ребят, которые провели здесь год в командировке, а с остальными мы начали знакомиться. Они нам отдавали свою рабочую одежду и обувь, мы им – деньги, что у нас оставались, угощали шкаликами и шоколадом. Весь оставшийся день нас водили по посольству знакомиться со зданиями, школой, торгпредством, консульством, бассейном, домами, где жили дипломаты.

Когда мы улетали из Москвы и Иркутска, там была слякотная погода, снег с дождем, ветер, в общем, мы немного и простыли, а здесь температура +27. Мы разделись, ведь жарко, но нас быстро поставили на место. Утром пришла врач и прочитала нам лекцию, что погода обманчива. Мы видели, что китайцы ходят в стеганых халатах и теплой одежде. Врач объяснила, как себя вести, беречь здоровье, как пить женьшень. В этот день я познакомился с агрономом-садовником Абрамовым Ильей Ивановичем и его женой Маргаритой Семеновной. Я полностью перешел под его опеку во всех наших агрономических делах на целый год и одну неделю. Прилетели мы туда 17-го ноября 1970 года.

Здесь я обрисую, что собой представляло Посольство и, где оно было расположено. Итак, посольство СССР в Китае до 1950-х гг. располагалось в одной гостинице в центре Пекина. Когда дружба СССР с Китаем достигла больших высот, решено было построить мощное, триумфальное здание. Территорию нашли быстро, в одном парке на окраине Пекина на площади 16 гектар располагались русские казаки, оставшиеся здесь с 1900-го года, когда войска царской России вступили на территорию Пекина, помогая другим европейским странам усмирять восстание ихэтуаней, «отряды справедливости и мира». В этом подавлении участвовали Англия, США, Япония, Франция, царская Россия, Германия, Италия и Австро-Венгрия. Китайцы капитулировали перед этой мощью.

Советское правительство в переговорах с монахами предложило им любые места и города в СССР, а территорию государство оставило за собой. Здесь и решили по голландскому проекту построить многие здания и сооружения. Посольство было огорожено кирпичным забором в два с половиной метра. На территории, в тот момент располагались главный корпус Посольства, котельная, работающая на угле, торгпредство, средняя школа, клуб-столовая и библиотека, находившиеся в одном здании, бассейн с двухметровой вышкой, два теннисных корта, персиковый сад, консульство, гаражи, мастерские и жилые дома работников Посольства, и парк с разнообразием растений,кустарников,дорожки для прогулок.

. В 1966 году началась "культурная" китайская революция. Территорию посольства, обслуживание зданий, побочные профессии занимали китайские рабочие. Но в период революции контракт с ними был разорван и их, 106 человек, заменили на нас, 26 человек с гражданскими специалистами. Работали мы на разных должностях как гражданские люди, по общему режиму. С мая режим работы установили с семи утра без перерыва до двух часов дня. В этот период была невыносимая жара, до 40-43 градусов, и три месяца поливали тропические ливни, называемые «футяни».

Моя работа с Ильей Ивановичем и Маргаритой Семеновной заключалась в наведении порядка в парке. А он был захламлен листьями, порослью, переросшими туями, заросшими клумбами, на больших деревьях много сухостоя, трава выросла в рост. И вот мы квадратик за квадратиком стали приводить все в порядок. Начали с дорожек, клумб, с зеленого забора из туй. Обламывали сушняк, вырубили поросль, сгребали листву, и для троих нас садовников – эта работа было не под силу. В коллективе провели комсомольское собрание с участием Котова Валерия – секретаря комитета комсомола посольства, где образовали нашу ячейку и меня избрали комсоргом. Здесь же я предложил работать в субботу и воскресенье пополдня, вывозить кучи мусора к одним из ворот на нашей территории, а там китайцы с удовольствием забирали себе на топливо.

С ноября до апреля наша работа начала просматриваться. Посветлели главные маршрутные дорожки теренкура – это дорожка вокруг забора изнутри посольства, по которой прогуливаются люди. Дорожки, беседки, озеро, пруд и каналы освободили от мусора. Короче, эту работу мы проводили почти весь год, а трава и поросль росли следом за нами, и мы возвращались заново их убирать.

Ко дню рождения В.И. Ленина у нас на клумбе уже цвели цветы. С цветами было очень трудно. В магазинах нам их просто не продавали, и мы старались поскорее восстановить свою оранжерею. Все деревья были подрезаны и обрезаны от сухостоя. Я часто карабкался по деревьям с поясом электрика, убирали в первую очередь над дорожками сухие сучья.

Наш посол Толстиков Василий Сергеевич, бывший первый секретарь Ленинградского обкома КПСС, жил на отдельной вилле на полуострове, отделенным бамбуковым заборчиком, где я был закреплен за уборку по утрам листву и подметать дорожки, поливать цветы, чистить маленький бассейн. Такая территория была закреплена за всеми нашими коллегами по всему посольству. Утром я просыпался в семь часов и бежал убирать свою территорию. Работал до семи сорока и – в столовую. В это время посол уходил на работу, а я после завтрака продолжал уборку. Трудно было подметать, когда начала осыпать свои листья мимоза: не успеешь подмести – они опять нападали.

В один из вечеров мы затеяли вскопать клумбы вокруг бассейна, и тут пришел с работы Василий Сергеевич. Попросил дать ему работу вместе с нами. Быстро переодевшись, он вышел к нам с супругой, и мы вместе копали землю, бороновали, сеяли семенами и рассадой цветы, потом поливали и много разговаривали с послом. У него была такая привычка: когда пораньше выходил на работу, а я еще убирал – всегда за руку поздоровается, поговорит, спросит, как настроение у ребят. Однажды предложил подобрать желающих остаться еще на год в Китае. Эту работу мы провели быстро. Из пятнадцати согласившихся, пятерых мы отсеяли сами, а остальные десять написали заявления и начали ждать результата из Москвы.

Посол наш был членом Правительства СССР и депутатом Верховного Совета СССР. Однажды он вышел в семь десять на работу очень озабоченный, поздоровался со мной и сказал, что у нас в стране случилась беда. Три наших космонавта – Волков, Пацаев и Добровольский – погибли. В этот день в посольстве была организована траурная комната, появилась книга для записи траурного соболезнования, и меня прикрепили к моему соседу по комнате Олегу помощником в этот день. Он был водителем и уже знал улицы Пекина и многие посольства. Развозили траурные сообщения и приглашения посетить наше посольство. Этим мы занимались до глубокой ночи. Развезли около 75 приглашений.

Жизнь продолжалась, парк наш преображался в цветущий оазис, все нам говорили спасибо. Одну особенность в посольстве мы заметили сразу по приезду: люди здесь такие культурные, добрые, улыбаются при встречах и обязательно здороваются утром, поприветствуют днем и вечером. Мы провели комсомольское собрание по этому поводу и тоже стали привыкать к такому обращению. Завтракали, обедали и ужинали в общей с дипломатами столовой, где готовили и наши два повара, Орлов Анатолий и Руслан Панин. Еда была из 3-4 блюд, наедались вволю. Здесь же днем работал буфет, где продавали отечественные товары.

В начале пребывания в Посольстве жизнь для нас проходила скучно. После работы ужинали и шли домой. Здесь у нас была гитара, и Шляпников Николай играл нам свои песни. Киномеханик Бадренков Володя советовал крутить каждый день кино. Он вывешивал объявления, кто хочет посмотреть какую картину. Фильмотека в посольстве была богатая, и мы порой долго выбирали фильм для просмотра всего населения городка. Зимой ходили в школьный спортзал играть в волейбол. Бочкин Александр был художественным руководителем в клубе, он предложил к Новому году подготовить своими силами концерт; правда, привлекли и дипломатов, их жен и даже детей из школы.

Новый год провели очень красиво. Елку в посольство доставили на самолете из Иркутска. И в большом посольском зале, где мы надраили до блеска паркет, устроили вечер-концерт. От блеска мастики паркет был очень скользким, и часто от танцующей пары «улетали» по полу, в основном женщины. Вечер продолжался до утра, а мне еще досталось сидеть вахтенным на въездных воротах.

В столовой, в низу цокольного этажа, стояли три бильярдных стола, где постоянно «резались» дипломаты и наши ребята. Ещё мы читали в библиотеке книги. На катке играли в хоккей, правда, без коньков. Мороз зимой доходил до -16.

Мне поручили сделать в пруду и канале лунки для поступления кислорода рыбам, которой было полным-полно: летом, при 40 градусах, жаре она просто лежала кверху брюхом до вечера, а когда жара спадала, уплывала. Никто не поверит, что при температуре +27-29 градусов можно не согреться. Такая температура опускалась ночью, и, когда мы стали дежурить по ночам, одевались тепло.

У памятника Буды, где нам разрешили сделать 4 фото, т.к. к нему стояла огромная очередь для фото.

Летом произошло одно ЧП, как у нас сказали дипломаты. Однажды мы, человек пять, шли извилистыми тропами утром в столовую, и вдруг видим – на одной лавочке сидит китаец. Я, как комсорг, даю своим команду стать возле него, а одному – бежать за дежурным или любым дипломатом, кто знает китайский язык. Пришел Женя Афанасьев, самый молодой дипломат – ему было всего 24 года, а мне миновал в ноябре 20-й. Когда он начал разговаривать с китайцем, тот попросил покушать. Мы быстро сбегали по очереди сами поесть и ему принесли. Оказалось, он очень уважает СССР, наш строй, социализм и решил перебежать к нам, попросить политического убежища. Женя оставил нас его караулить, а сам пошел доложить послу. Потом пришли другие дипломаты. Поговорив с ним, выражались по-нашему: «Тебя еще нам не хватает». Вечером китайцу сказали, что ему надо уйти с нашей территории. Он заплакал, что его посадят, убьют и прочее. Вокруг посольства дежурили через сто метров их часовые, и в трех метрах от нашего забора росла высокая кукуруза. Когда стемнело, мы подвели его к забору. Я командовал сверху, чтобы, как часовые разойдутся, четверо ребят перебросили его за забор. Так и сделали: забросили китайца в кукурузу. Шорох услышали часовые, но беглец притих и все разошлись по домам.

С этих пор нам дали команду ночью по два человека дежурить до самого отъезда. За этого отправленного восвояси "гостя" посол выразил нам благодарность. Потом мы еще два раза сплавляли перебежчиков. Один раз в наши пределы вторгся поросенок, и мы полдня его ловили. В 5 – 7 километрах от посольства находился свинокомплекс. Поросенок хорошо плавал по каналу, а мы обегали по мосту и еле выпроводили его к вечеру. Потом мы стали присматриваться к двум котам, которые утром приходили на территорию и ложились в посадке под туями. Выгнали их тоже.

Был случай, когда посол сказал, что я хотел устроить мировой скандал с Китаем. Вот в чём дело. При въезде в посольство у центральных ворот были две клумбочки, метров по пять в длину и метр в ширину. Я и сказал своему садовнику Илье Ивановичу: «Давай вскопаем и посадим цветы. Ведь они утоптаны и лет пять не копаны». Он ответил, что это не наша территория. «Ну и хрен с ней, ведь их часовые в нашей нише за поворотом сделали туалет и ходят туда". Короче, взял я лопату и начал копать землю. Как подбегает ко мне часовой, что-то кричит, руками машет, даже толкает меня. Я попросил охранника на воротах вызвать дежурного дипломата. Тот пришел, поговорил с часовым, и выяснилось, что это территория Китайской народной республики, здесь нельзя копать. Тогда я взял две доски метра по два, гвозди, молоток и забил крест-накрест туалет, куда они ходили справлять нужду.

Утром меня пригласили к послу, и он спросил: «Что ты там натворил? Нам прислали ноту протеста, мол, мы чиним им неудобства». Я рассказал все по порядку и попросил Василия Сергеевича, чтобы они вскопали клумбы, посадили цветы, и тогда я им открою туалет. Все это передали через их МИД. И что вы думаете? Через час подъехала машина, двое мужчин и три женщины привели в порядок клумбы и посадили цветы, ну, а я сразу ушел отбивать доски с туалета. Да, я просил еще Василия Сергеевича, чтобы китайцы убрали перед нашими воротами вытравленную карикатуру на секретаря ЦК КПСС и глупую оскорбительную метровую надпись, оставшуюся после хунвейбинов: «Антисоветская клика хорошо не кончит. Долой советский социал-империализм».

Мне все-таки хочется рассказать, что творилось в марте 1969 года. В связи с обострившимися разногласиями в идеологии Мао Цзэдуна с Советским Союзом Китай разорвал с нами дипломатические отношения на уровне послов. На одном из политзанятий у нас в группе побывал секретарь парторганизации посольства Кудашев Рашид Шарафутдинович, который прочитал лекции о жизни в СССР, о политике по отношению к Китаю. Я, как всегда, был активным, задавал много вопросов о Поднебесной, ведь мы сами видели их нищету, бедность в одежде, скудость в магазинах, горы земли на улицах Пекина – это они рыли ходы бомбоубежищ под своими домами, а потом эти ходы соединяли друг с другом. Землю за ночь насыпали целыми курганами, а на следующую ночь увозили из города.

Правительство Китая всегда находило способ занять трудом свой народ. Так, когда мы ехали из аэропорта, то переезжали один канал, на котором работало по миллиону человек с одной и столько же с другой стороны. Канал метров сто шириной и глубиной метра три-четыре. Землю возили на тачанках или носили на коромыслах в корзинах на берег. Техники никакой. Здесь, в Пекине, рядом с посольством стояли осколки кирпичной стены, метров пять высотой и столько же шириной. Так ее китайцы кирками разбивали, клали себе на руки по 3-4 кирпича и несли в другой конец города.

Интересен для нас был их транспорт. Машины наши, ЗИМ правительственные и у военных, «Победы» – как такси, грузовых мало совсем, зато велосипедистами занята вся улица. Хотя им отведено метра три от тротуара, но они, как муравьи, передвигались по всей ширине, и горе тем водителям, которые попадают на эту улицу. Впереди едущий велосипедист не спешит уступить место машине, и она полчаса может ехать за ним, пока не толкнет велосипед в зад. В то время китаец получал 10-15 юаней в деревне и 40-50 в городе. Но чтобы пошить хлопчатобумажную одежду и купить велосипед (150 юаней), нужно было иметь талоны, так называемые «бупяо», а их выдавали по 10-20 штук в год. Нам выдали за год по 100 штук, а они эти талоны собирали годами, чтобы купить себе велосипед.

На политзанятиях я чем-то понравился секретарю парткома Кудашеву, и однажды он мне предложил вступить в партию в посольстве. Я долго думал и почему-то отказался. Потом он мне предложил поступить учиться на дипломата в МГИМО, здесь я дал добро, но увы, не вышло. Позже об этом будет сказано.

Возглавлял посольство с 1968 по 1970 год временный поверенный Елизаветин Алексей Иванович. В 1968 году здесь оставалось всего шесть человек дипломатов, одна женщина-повар и двадцать рабочих. 3 марта к воротам посольства подъехал автобус с 26 громкоговорителями, которые китайцы установили по периметру на заборе. Рядом с посольством проходила железная дорога, где непрерывно с гудками проходили паровозы. Громкоговорители были установлены и на крышах близлежащих домов, всего их было 56. Затем к воротам посольства подошли организованные колонны. Человек по десять хунвейбинов со значками на груди подходили к микрофону, установленному в воротах, и по очереди выкрикивали лозунги, типа: «Поганый временный поверенный, поклонись великому кормчему Мао Цзэдуну, или мы разобьем собачьи головы советским ревизионистам». В течение дня такие колонны сменялись несколько раз и так шло несколько дней. Потом они привели свои угрозы в исполнение. Повесили и сожгли чучела членов политбюро, зажгли деревянные ворота.

Эта толпа, тысячи две-три, зашла на территорию и остановилась в пяти метрах от посольства. В здании двери и окна были забаррикадированы, ребята с прутьями от коек стояли, ожидая вторжения. В это время по линии МИД шли переговоры, и, как нам сказали, был предъявлен китайцам ультиматум – покинуть через 40 минут территорию СССР, иначе мы предпримем экстренные меры, и вдруг прозвучал оглушительный крик в громкоговоритель, и все стали уходить с территории посольства.

До вторжения шла "заборная" дипломатия. Китайцы днем и даже в четыре часа ночи, кидали нам через забор ноты протеста на пограничников на Даманском, а наши передавали им ноты через другие посольства. Хлеб и продукты через забор нам давали немцы, болгары и представители других дружественных стран.

На второй день к посольству подъехали машины с водой, китайцы начали мыть и красить разрисованный забор. Убрали громкоговорители, паровозы, замерили размеры ворот, поставили усиленный наряд охраны, и жизнь стала преображаться.

К нашему приезду в ноябре 1970 года были установлены добрососедские отношения на уровне послов. Нам по случаю аванса или получки разрешали выезжать в Пекин, в магазины для иностранцев, на нашем автобусе, где мы могли приобретать интересные вещи. Нам запрещалось ходить по городу по одному, заходить в их магазины, заводить знакомства, на весь выезд давалось 2-3 часа.

Как-то утром я пожаловался послу, что скучно. Побудем в Китае и ничего не увидим. Тогда он дал указание секретарю по хозчасти организовать для нас экскурсию, знакомство с городом. В тот период в Пекине иностранцам запрещалось покидать пределы города. Плакаты об этом висели на всех выездах. В то время в городе не действовало метро, не работали кинотеатры, музеи. Они просто были разгромлены хунвейбинами и приводились в порядок. Нас стали возить по интересным местам. Закрытый город Пекина, площадь Тяньаньмынь (Красные ворота). 40 га занимала она и вмещала до миллиона человек. На этой площади располагались огромные портреты Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, а посредине – Мао Цзэдуна. Ездили мы за город по красивейшим местам захоронения императоровМинь. Подали заявку и три месяца ждали разрешения взойти на Великую Китайскую стену. Посетили зоопарк. Едва мы выезжали со своей территории, за нами сразу садились на хвост два ЗИМ с солдатами из КГБ. Они нас сопровождали до конца поездки.

По вечерам дипломаты учили нас китайскому языку, мы знали около восьмидесяти выражений и слов и как-то могли изъясняться в магазинах или на улицах. Если заблудился, надо было сказать: «Сулянь да ши гуань советское посольство». «Сулянь» – русский. Или спрашиваю торговку: «До шаотцянь, джегадунси?» (Сколько стоит эта вещь ?). Она отвечает по-своему. А я в ответ: «Во бодун» (Я не понимаю). И она пишет на бумаге. Так мы расходились в разговоре. Обязательно надо сказать, когда уходишь «цзай-цзай» – до свидания. Поздороваться – «нихаотунжа, Ван»: «Здравствуй, товарищ Ван».

В период нашествия на наш парк насекомых прибыли китайцы на машине, как наш бортовой УАЗ. Из бочки с раствором они неделю обрабатывали парк. Я сопровождал их, показывал, где вода, смотрел, чтобы они не отлучались, сидел с водителем в кабине. Как-то принес ему наши открытки о Москве, и ему очень понравилась девушка в купальнике, выходящая из бассейна. «Хао мадам!» – хорошая девушка. Показывал ему Москву, Ленинград, мавзолей Ленина, и вдруг он громко так говорит на русском языке: «Ленин, Сталин, Маркс, Энгельс». На другой день я принес цветной журнал «Советский Союз» на китайском языке и отдал ему. Попросил он фотографию, где я стою возле новой «Волги», ГАЗ-24 привезли послу, я ему отдал. Еще про Москву взял штуки три, и, посмотрев в зеркало, где находятся его работники, спрятал это все в бардачок где-то позади себя. Но что мне стало интересно, на следующий день, когда рабочие были вдалеке от машины, он достал журнал и фотографии и вернул их мне. Я ему говорю: «Это тебе», но он замахал руками и головой, положил это все мне на колени и отвернулся. Мы с этим Ваном так и здоровались по утрам за руку, приветствуя друг друга, и разговаривали, потом начали понимать. Я говорю: «Мы из Москвы». Он – «Москэу – хао» (хорошая), «Пекин – нихао» (нехороший). Говорил «вино цзянь», он пальцем стучал по горлу, видимо, это международный знак, означает «пить надо». Называл – курица, яйцо, он брал ручку и рисовал стрелку от курицы к яйцу. Я наоборот – от яйца к курице, и он пожимал плечами, не зная, что появилось сначала, яйцо или курица.

В один субботний день на нашем посольском «рафике» мы поехали на Китайскую стену. По пути остановились на участке дороги, где по обе стороны стояли в свой рост каменные изваяния животных, мы сфотографировались с этими изваяниями и поехали дальше к стене. Прибыли к заставе Марко Поло, первого итальянского путешественника по Китаю. Справа от заставы вверх уходила восстановленная стена для посещения туристов – ими были в основном китайцы, они боялись или стеснялись фотографироваться с нами, европейцами, и часто отворачивались от нашего фотоаппарата.

Стена – высотой метров пять и шириной, где вмещается тройка лошадей. Через 50-70 метров – так называемые заставы, где проход сужался до одного человека. Мы дошли до верхней точки восстановленной стены, сфотографировались на ее обломках и на фоне уходящей вдаль части этого чуда света, которую никто не восстанавливал. Длина Великой Китайской стены – 8 тысяч километров, или, по-китайски, 8000 му. Это их мера длины или объема. Нам рассказывали, что китайцам на земле выделяли по 4-5 му земли, где они должны жить, строить жилища, выращивать хлеб и хоронить своих сородичей.

После экскурсии мы зашли перекусить в кафе, где нам дали палочки. Вилки здесь не были предусмотрены, а первое готовили только в ресторанах. Причем, у них есть такое блюдо «суп», которое не остывает более суток. Секрет они не рассказывают и по сей день. На закуску нам дали знаменитые китайские яйца, о которых расскажу особо. Куриное яйцо кладут в известь и закапывают в землю на 2-3 года и достают его тогда, когда оно станет сине-зеленого цвета, тухлое и затхлое до невозможности. Нам подали на стол по половинке этих яиц. Многие отодвинули от себя тарелку с этим яством, кто укусил немного, потом не знал куда сплюнуть, а наш гид-дипломат попросил сложить все яйца к нему в тарелку и с аппетитом поел. На улице мы спросили, что это за гадость, гид ответил, что это готовый белок, который легко усваивается в организме. Больше это блюдо мы нигде не заказывали. Но в СМИ промелькнуло: когда после нас Китай посещал американский президент Никсон, его угощали китайскими яйцами.

Во время нашего пребывания китайцы ели мясо только четыре дня в год, когда у них проходил праздник весны – это где-то 27-30 января. Мы видели, как много туш они подвозили к магазинам и вываливали на дорогу. Потом заносили в помещение и рубили на порции по два килограмма на человека и отпускали людям.

Вся еда китайцев – это рис. Иногда они ели и пельмени, которые делали вручную тут же, в кафе, человек 10-20. Мы тоже любили это блюдо. Однажды в Пекине зашли в одно кафе попить разливного пива, а оно у них – очень вкусное и стоило около 13 копеек (финишек) бокал на наши деньги. Взяли пива, заказали по две порции пельменей, а Анатолию Попову захотелось выпить их водки – циндау, вонючей и невкусной. Китаец налил ему полстакана и сказал: «Хала». Мол, хватит, а то ты пойдешь зигзагом, и показал руками. В зале все прекратили есть и смотрят, что будет дальше. Китаец капает в стакан несколько капель и смотрит на нашего Анатолия, а тот все регулирует пальцем, мол, лей полный стакан. Налил китаец с верхом и смотрит квадратными глазами. Анатолий выпил водку, затем пиво, отодвинул в сторону пельмени и сказал нам: «Ну, теперь идемте». Рассчитались мы за пиво и вышли из кафе. Весь народ выбежал за нами на улицу посмотреть, как он пойдет. А мы только посмеялись.

Интересно было, когда мы, человек пять, заходили в китайский магазин, а у прилавка толпились китайцы. Они очень любопытный народ, заглядывают тебе прямо в пакет, что ты набрал. И вот, когда мы входили – с нами, конечно, их охрана или разведка, и в правом углу прилавка освобождали метра три-четыре и начинали выкладывать перед нами товары. Мы просили показать что-нибудь, но однажды ничего не взяли, так они очень на нас обиделись – это было видно даже на их лицах. По этому поводу мы провели даже собрание. Мол, они со всей душой, а мы – ноль внимания. И после этого стали брать кое-какие вещи. В то время у них был очень качественный текстиль, костюмчики для маленьких, которые мы брали в подарок домой.

Платили нам в посольстве большие по тем временам деньги, где-то 350 рублей на наши деньги. И мы, молодые и задорные, начали покупать японские магнитофоны и приемники. Некоторые купили магнитофоны «Акай», которые проигрывают кассеты по 6-8 часов. Там было три дорожки: моно, стерео и совмещенные. Стали заказывать костюмы. Для нас шестерых пошили красивые черные костюмы для приемов, на которых мы были официантами. Но это все было попозже.

Я работал с Ильей Ивановичем и Маргаритой Семеновной, которая была для меня и свахой, и мамой. Всегда рекомендовала, что надо купить домой в Россию. Я ей рассказывал про свою любимую Лиду, говорил, что она ждет меня и по приезду мы поженимся. Маргарита Семеновна готовила меня к семейной жизни. Для Лиды она подсказала купить крой-мех – колонка и пошить здесь же шубу. И я отослал невесте запрос, чтобы она сходила в лучшее ателье в Курске и выбрала фасон шубы и шапки из меха. И когда она это прислала, я принес мех в мастерскую. Китаец все щелкал языком, говоря, что очень хороший фасон. Сшил с шапкой, с муфтой для рук. Лида в ней была, конечно, неотразима.

Купил я разной посуды, сервизы, приборы, одеяло и много подарков для всей своей родни. Были у нас в делегации три молодых девушки. И вот с одной из них наш спортсмен Виктор Тихонов решил пожениться здесь же, в Китае. Он посоветовался со мной, а мы с Маргаритой Семеновной попросили разрешения у руководства. Им разрешили зарегистрироваться в консульстве и сыграть свадьбу в "фанзе" – был такой красивый домик в китайском стиле у нас на территории. В «дыре», как называли одну торговую лавку, мы купили им две напольные красивейшие вазы и на свадьбе их вручили. Какое было удивление, когда эти вазы увидели дипломаты. Они определили, что это антиквариат, и прямо со свадьбы поехали в эту лавку, но им сказали, что русские купили последние. Свадьбу отметили скромно: с одним шампанским, шведским столом и легкой закуской.

Пора рассказать, что через три дня после приезда вызвали нас шестерых, всех высокого и статного роста, красивых ребят в визитную комнату. И там начальство сказало, что мы будем официантами на приемах. А приемы раз, а то и два в неделю. И в торгпредстве нам провели урок, как сервировать стол, как обслуживать, как подносить полные блюда, какзабирать посуду, следить, чтобы гости правильно брали приборы, как наливать спиртные напитки, чай, кофе и т.д.

В этот же вечер мы были на приеме. Четыре человека подносили и убирали блюда с едой, а двое разливали алкоголь и напитки. В общем, это целое искусство – работать на приемах. Все шло у нас хорошо. Мы были незаметны для гостей, нигде не останавливались послушать, о чем они говорят, как это было там, где обслуживали китайцы. Вначале обед был за столом, он состоял из 7-8 блюд с десертом, потом перерыв, а затем уже проходила деловая встреча дипломатов по своим вопросам. Женщины – себе, мужчины – себе, и всем надо было подавать напитки, какие они пожелают.

Летом в посольстве в саду показывали фильмы для дипломатов из других посольств. Зимой демонстрировали фильмы в зале, и перед просмотром кино всегда угощали гостей водкой, коньяком, вином, шампанским и легкой закуской: орешками, картофельными чипсами, печеньем. Были и большие приемы, как, например, 7 ноября – в день годовщины нашей революции. В большой зал посольства приглашали до пятисот и более гостей из китайского МИД, дипломатический корпус, выступал наш посол. Иногда приезжали артисты из Москвы. В тот вечер были Валентина Левко и Михаил Викторов. Гостей обслуживали китайские официанты, а мы разносили блюда своим дипломатам.

"Демократов" из наших родственных дружественных стран приглашали отдельно, после этого вечера в «фанзу», человек 50-70. Вот здесь уже обслуживали только мы. Бывали и другие торжества, и везде приходилось трудиться нам.

Однажды на приеме в честь алжирского посла произошел нехороший случай. Наш посол начал говорить тост, а у гостя не оказалось блюда. Я бегом на кухню и быстро принес ему на стол, что собрали с поваром, но уже произошла заминка. Утром нас всех вызвали на разборку к послу. Были приглашены протокольный отдел, комендант и другие ответственные работники. Посол Василий Сергеевич прочитал нам лекцию. Бочкина, который обслуживал ту сторону, где сидели представители Алжира, посол проводил из кабинета и сделал втык всему персоналу. В этот же день он пригласил алжирского посла одного, чтобы уладить конфликт. Повара и меня, единственного из официантов, взяли обслуживать на одном островке, где стояли беседка, мангал, котел и прочие премудрости. На пруду поставили сетку для ловли рыбы. И самым интересным было, как рыба летала через сеть в лодку, плывшую сзади. Гость очень смеялся от такой ловли. А после мы с поваромколдовали над блюдами для Алжирского Посла, а наш Посол сглаживал состоявшуюся накануне неприятную ситуацию.

Через несколько недель надо было встречать французов. Посол опять нас вызвал в кабинет и попросил не подвести его перед «этими педантами», всё сделать на высшем уровне. Он обратился ко мне: «Саша, как это в армии называется?» Я ответил: «Отмазать!». Все засмеялись, и он обратился к военному атташе Василию Ивановичу: «Надо отмазать на высшем уровне». И после этого приема Василий Сергеевич вынес нам благодарность и приказал протокольному отделу выписать нам в конце командировки почетные грамоты, что и было сделано. А потом рано утром, когда шли на работу, он рассказывал мне, что супруга французского посла поинтересовалась, где это мы так научили ребят обслуживать – порхают, как мотыльки, просто незаметны, нигде не ждут, не успели выпить глоток чая или кофе, а они уже тут же с горячим чаем и кофе. Конечно, мы были довольны таким поощрением.

В это время в пекинском театре шли три оперы и балет, помню, он назывался «Красный женский батальон». Нам всегда выдавали пять-семь билетов совместно с дипломатами на подобные мероприятия. Мне запомнился один такой спектакль. Приехали мы, как полагается, за полчаса до начала сеанса. Билеты с местами у нас на руках. Публика кучкуется, им, как и у нас, разносят бокалы с вином, коньяком. Все это достается и нам. Отведали мы всего перед балетом, заняли места в креслах и стали смотреть представление. Я в первый раз в жизни был на балете, да еще в Пекине. Какой шикарный зал, какое убранство! Мы не успевали головами крутить, удивляясь всему. А какая сцена, какой зал! И артисты – высокие, стройные, красивые – на китайском языке поют, пляшут. В общем, нас так разморило в мягких креслах, что мы вначале чуть не уснули, но ребята-дипломаты поспать нам не дали.

Очень интересна была наша экскурсия по Пекину второго октября, в день китайской революции. Как они гуляли! Через сто метров – подмостки, где танцуют, поют оперу, показывают акробатические номера. Вокруг их красивые шары, китайские расписные фонари, игрушки. Мы как будто попали в рай, весь день проходили пешком по городу. Только к вечеру прибрели домой. Здесь залезли на крыши самых высоких зданий и наблюдали за их салютом. На родине салюта видеть такую красоту – это что-то невообразимое.

Кроме всех этих мероприятий однажды молодые дипломаты пригласили нас поиграть в футбол. Как мы шутили: сборная СССР против сборной всех посольств – сборной мира. Играть договорились в кедах, а один негр играл в бутсах, и играл неплохо, видимо, был профессиональный игрок. Он начал гоняться за Тихоновым и сделал ему «накладку» на пятку, от которой Тишка кувыркнулся метров на пять. Негр подошел, тихо извинился. Начали опять играть, и Тихонов ему подставил подножку, от которой тот тоже перекувыркнулся на метр. Подбежал наш дипломат, извинился перед негром, и продолжили игру. Я играл в полузащите, и вот этот игрок – негр раз меня обошел, другой, а на третий – я пошел прямо на него в лобовую, и от нашего столкновения разлетелись в разные стороны. Тогда он закричал, что с нами невозможно играть, но мы все же проиграли 3:4. Следующий матч выиграли – 8:4, а затем и третий.

По вечерам я любил в клубе играть с представителем правительственной делегации Геннадием Сергеевичем в шахматы. У него был первый разряд, у меня – нулевой, но играли по два-три часа одну партию. Иногда и я у него выигрывал. Приехал из Москвы в посольство некто Егоров, без правой руки, и предложил сыграть сеанс одновременной игры с десятью шахматистами. Я в первый раз участвовал в такой игре. Начали играть, и на 5-6 ходу я поймал его ферзя, и он положил короля. Геннадий Сергеевич свел с ним ничью, у остальных он выиграл. На следующий день пришли в кино, а Егоров играет с Геннадием Сергеевичем. Увидев меня, попросил отыграться. Расставили партию, начали играть. Мои ребята за меня болеют и говорят, что, если проиграю, чтобы в общежитие не приходил. И я, конечно, старался. От чрезмерного напряжения по спине и под мышками тек ручейком пот. Такого у меня никогда не было. Егоров быстро обыграл Геннадия Сергеевича и стал всерьез играть против меня. И на втором часу я его опять обыгрываю. Шквал аплодисментов, поздравления, а он поинтересовался, какой у меня разряд. Я ему отвечаю, что в техникуме занял шестое место из тридцати шести игроков. Это была одна из моих сильнейших партий в шахматы.

Когда у нас появились японские магнитофоны, мы крутили кассеты, оставшиеся от ребят, с озорными песнями про Мао Цзэдуна. Однажды посол прогуливаясь по территории, и, проходя недалеко от нас, услышал эти песни:

Мао, ты с какого года

Стал врагом своего народа…

Посол опешил и дал нам такой разгон, что у нас отобрали магнитофоны, обещав вернуть перед отъездом. Мы, конечно, извинились за эту глупость, и магнитофоны нам вернули.

Когда мы писали домой письма, они шли целый месяц, и первые письма писали по 5-6 листов. Для нас все было интересно, диво дивное, наделывали множество фотографий, где мы бывали на экскурсиях. Дома, когда получали такие толстые конверты, все удивлялись и не верили, что мы в Китае. Когда увидели обратный адрес – Москва, посольство СССР в КНР – поняли, где мы есть. Мать – в слезы, ведь для них Китай в тот 1970-й год был врагом после Даманского. Но мы их уверили, что у нас все хорошо, мы работаем и живем полноценной гражданской жизнью. Такие же письма я посылал и Лидочке.

Однажды необходимо было заняться некими цветами, про которые ни я, ни Илья Иванович ничего не знали. И я написал в техникум письмо Духиной Екатерине Терентьевне, просил ее дать совет по поводу этих цветов. Эти письма с фотографиями посольства и нами в гражданской одежде читали всем техникумом. Ответы мне присылали не только она, но и многие девчата.

Вскоре проводник поезда «Москва – Пекин», который ходил раз в месяц, привез мне новый фотоаппарат «Зенит-Е». Кроме того, заказывали мы привезти 3-4 буханки хлеба и килограмма два сала. За все отдали ему юанями, которые получали в зарплату. Мы были без памяти рады этой посылке. Угощали дипломатов, а я – и своих садовников. Мы очень соскучились по хлебу, потому, что их хлеб представлял собой пятисотграммовую булку-пружину. Сожмешь, а она следом принимает правильную форму. Ну, а фотоаппарат – это была находка. Мы ходили с ним везде и фотографировали. За углом нашего посольства находилось одно из зданий, где были химчистка, прачечная, фотография. Сколько ни отдавали пленок, из которых надо было сделать 500-600 карточек, нам говорили – 4 дня. Очень ценили наш фотоаппарат: качественные получались кадры. И что интересно, в этом маленьком помещении на стене обязательно висели пять портретов: Маркс, Энгельс, Мао, Ленин, Сталин, очень много значков, бюстов с Мао, его цитатник (маленькая красная книжечка которая всегда была у китайцев). В один из дней у них проходили часы политучебы. И когда опрыскивали парк от насекомых, в назначенный час сворачивали работы, показывая нам цитатники. Мол, надо ехать на занятия, читать из этой книжечки. Цитаты были и философские, и просто набор слов. Например: «Мао – это небесное солнышко выше всего и всех». Когда мы были в зоопарке, видели монументальную картину на входе, где-то пять на десять метров, где стоял Мао, а под ним облака, горы, леса, луга, реки, озера и люди. В магазинах были специальные отделы, где продавались значки, бюсты, открытки , обязательно на видном месте портрет во весь рост или бюст Мао.

В аэропорту, я однажды сопровождал с водителем дипломатическую почту, и наша «Волга-пикап» подъезжала к первому трапу, где мы этой почтой обменивались. Туда же подъехали и китайские правительственные ЗИМ, они встречали вьетнамскую делегацию. Из машины вышел человек с согнутой рукой, на локтях – большие заплаты. Это был ДжоуЭнлай, премьер-министр Китая. С нами он, конечно, не поздоровался (шутка).

В 1970-71 гг. в Китае находились две наши делегации. Одна – по пограничным вопросам, во главе с замминистра иностранных дел Ильичевым, и вторая – по снабженческим вопросам. В Китае в добрые времена 1950-х годов было построено более пятисот фабрик и заводов, стадион, как наши «Лужники», и многое другое. И везде было наше оборудование, станки, приборы и прочее. Когда китайцы с нами поссорились, надо было искать запчасти. Хотели в других странах, но там не такие, покупать новые станки – затратно. Решили они с нами налаживать отношения. Собираются делегации на переговоры. Наши специалисты, например, предлагают по двадцать долларов за запчасть, они – «хорошо, мы подумаем», и думают месяца полтора. Потом опять собираются на переговоры, а наши говорят, что уже не по двадцать, а по сорок, и опять они думают. Так было год. Потом решили, что это им недешево обходится и начали действовать уже наверняка – покупать за ту цену, которую предлагали специалисты.

Интересное у них было здравоохранение. Как-то с одним парнем я пошел в их больницу. Коридоры пустые, народу нет, больных нет. Зашли в аптеку, а здесь процентов десять – таблетки, все остальное – корни, листья, стебли, кора, настои и прочее. Но раствор женьшеня мы заказывали заранее, 70% вытяжки по 50 г в пузырьке. Нас все пугали энцефалитом, в Москве сделали прививки, повторили и здесь, пугали, что возле речки ходить нельзя, там много комаров. Но все прошло нормально.

А вот про здешние ночи надо написать отдельно. Днем – температура +40-43 и влажность выше 90 % потому что весь день шли дожди, за ночь плесневели волосы. Спать под простыней было невозможно, она казалась пуховым одеялом. Ложились тогда, когда убьем последнего комара. Около часа поспать удавалось, просыпались, брали махровую простынь, шли в бассейн, где немного плавали и продолжали спать на топчане. Купались по два-три раза в день. Бассейн был популярен, и нам приходилось его мыть кислотой, потому что вода зацветала быстро. Здесь часто проводились соревнования по плаванию, игры с Нептуном и другие развлечения.

Зима была бесснежная, но пыльная. Лазурное,голубое небо, солнце греет, мороз пять-десять градусов, и вдруг небо покрывается красным песком, и все это обрушивается на город, вихри пыли и песка по городу. В комнатах мы конопатили все окна, но пыль все равно проникала.

Прошло три месяца, как мы написали заявления, чтобы остаться еще на год, и вот однажды встречает меня Василий Сергеевич и говорит, что наше руководство с этим не согласилось, мол, некоторым из нас надо приехать, уволиться, перейти на контрактную основу, и только тогда можно опять ехать. Но, увы, другим это не выгодно. "А нам, – говорит посол, – очень выгодно, потому что вы привыкли, знаете, кому чем заниматься". Водители, а их было четверо, уже знали город. Но нельзя – значит, нельзя.

И начали мы готовиться к возвращению домой, покупать подарки, вещи себе, для семьи, для дома, нашим невестам. Время летело быстро, и вот наступило 16 ноября. Мы во второй группе покинули Пекин. Перед отъездом нас собрали в клубе, ПосолВасилий Сергеевич нас поблагодарил, вручил почетные грамоты. Моя грамота пригодилась отцу, по ней ему от райисполкома привезли кирпич и шифер.

Летели с приключениями. В Иркутске нас пересадили в другой самолет, Москва из-за погоды не принимала, сели ожидать в Челябинске. Здесь опять сменили самолет, и мы прибыли в Москву в Домодедово, а вещи прилетели в Шереметьево. Поехали за вещами, а когда их перегрузили, сами еле поместились в автобусе КАВЗ. Прибыли в наш штаб, где нас встречал и благодарил наш подполковник. Он отдал наши билеты, забрал паспорта, и вечером мы пригласили его в ресторан «Арбат», где и отметили свой прилёт.

Вот так и закончилась нашаспецкомандировка в Китай. Многие ребята ушли на «дембель», а нам, пятерым, дали по пятнадцать суток отпуска и опять направили в свою часть, где еще до мая я проходил службу в пехотной роте гранатометчиком.

Какие у меня остались впечатления об этой поездки…. Самые добрые, интересные,познавательные – мы познали жизнь дипломатов и Посольства, познакомились с жизнью простых китайцев, их отношением к нам советским людям ,их обычаи, уклад жизни, природу Пекина и вокруг ,памятные места, историю Китая и многое другое. Эта поездка ни когда не забудется и хочется возвратиться туда опять, пройти по тем тропам,когда нам было по 19-20 лет.

ФРГ – 1981г.

В 1981 году – будучи председателем колхоза, обком комсомола пригласил меня съездить туристом с молодежью области в ФРГ. Я не отказался. Быстро оформил документы, прошел проверку в органах правопорядка, и вот мы, 30 человек, самолетом отправились посмотреть «умирающий капитализм», как у нас говорил один сотрудник ЦК комсомола. Отправились мы 16 ноября, а 20 ноября прилетел туда и Брежнев Л.И. Приземлились мы в аэропорту крупного города ФРГ Франкфурт-на-Майне, и что бросилось в глаза в аэропорту – журнал «Шпигель» с карикатурами на Брежнева и канцлера ФРГ Коля. Коль с ракетами под мышками встречает Брежнева у трапа самолета. Мы возмутились, ведь воспитаны были в духе патриотизма, уважения к своим руководителям, и вдруг такая критика. Но нам сразу ответили: страна ФРГ свободная, демократичная и здесь все возможно, что мы еще не раз замечали. Первый день наш начался с посещения редакции крупнейшей газеты «Франкфурт Рудшао», встречи с ее редактором. В большом конференц-зале нас усадили за стол для конференций, перед нами поставили сувениры – пачку сигарет с зажигалкой ибанку фанты. Мы все достали блокноты и ручки, и редактор, глядя на это, задал вопрос: «Кто здесь находится? Корреспонденты?» На что наш руководитель Бережнев Владимир ответил, что здесь молодежь Курской области, представляющая все слои общества: инженеры, учителя, воспитатели детских садов, руководители, врачи и т.д.

Редактор рассказал, чем занимается газета, что освещает, и вот, говорит, на днях будем освещать визит вашего генсека в ФРГ. Тут его сотрудники принесли ему ватман с карикатурой на Брежнева и Коля, он должен был сделать свою подпись под ней. Ситуация для редактора была неудобной, он даже ответил своему сотруднику, мол, надо было подождать, когда он освободится, ведь здесь делегация из СССР. Извинившись перед нами, подписав плакат, он продолжил нам рассказывать о своей республике, о жизни народа, пообещал осветить и нашу поездку по стране на страницах своей газеты, что и сделал впоследствии. На прощанье мы подарили ему бутылку русской водки и другие сувениры. Посетили мы на автобусе такие города, как Франкфурт-на-Майне, Бонн, Ганновер, Кельн, Гамбург. Охотно водили они нас по костелам, музеям, знаменитым местам и, где можно, хвалились, что это лучший аттракцион в Европе, что Кельнский собор – высочайший в мире, что у них самая сексуальная улица Реепербан в Гамбурге и т.д. и т.п.

Нам понравилось их отношение к нашим памятникам войны: всегда чистые, аккуратные, ухоженные, с живыми цветами, и когда мы посещали их, нам всегда покупали по гвоздике, чтобы мы возложили их на могилы. Мне, селянину, хотелось увидеть их сельское хозяйство: фермы, коммуны – о чем я попросил гида в первый день. Он немного растерялся и на второй день дал ответ, что у них такого нет в большом объеме, это все увидим в поездке по стране. И я видел фермерские хозяйства по 50 га, где паслись на отведенных делянках по 4-5 коров, стояла одна доильная установка, трактор пахал или косил траву и кормил коров один человек, видели фляги с молоком на перекрестке дорог с накладной на фляге, и никто их не трогал. Видели 6 декабря, как они только начинали копку свеклы и по графику возили на завод – один трактор, как Т-150 вез три телеги свеклы. Посмотрели мы вечерние сияющие города, украшенные неоном и елками к Рождеству 25 декабря, видели на домах вертолеты санитарные, магазины их, дорогие и дешевые. Если во Франкфурте джинсы стоили 45 марок, то в Гамбурге – 25 марок. Очень дорогими у них были продукты питания: бутерброд – 2,70, а колготки – 1 марка. В тот период немцы из своей зарплаты отдавали государству около 75 % дохода и многие жаловались на трудную жизнь. В общем, на 50 наших рублей нам дали 153 марки, и для нас это было неплохо. Купили мы почти все по кассетному магнитофону, джинсы, фломастеры для детей и кое-что для семьи.

Поездкой, отношением к нам мы остались довольны. Довольны, что у них кругом чистота, улицы все в цветах, люди улыбаются, много пожилых ужинают в кафе, молодежь проводит время в клубах. И как сказал наш товарищ из ЦК комсомола, этот «умирающий капитализм» мы никогда не догоним! Это была вторая страна моего посещения заграницы. В ФРГ нам пришлось встречаться со многими людьми, и как-то за одним столом я оказался с супругой мэра г. Ганновера и пошел с ней танцевать. И все эти 4,5 минуты мы вели разговор на немецком, и я вспомнил преподавателя немецкого языка КляйнЗельму Ефремовну, как онаправильно учила нас на своих уроках, и вот сейчас это всплыло в памяти, и мне было лестно слышать, когда супруга мэра сказала за столом, что Александр хорошо знает немецкий язык. И я мысленно поблагодарил Зельму Ефремовну.

Какие нюансы я хотел бы отметить в этой поездке: к каждой новой гостинице на кровати обязательно лежала библия,и нас очень часто водили на экскурсии в костелы. Очень интересная экскурсия была в Кельнский Собор, прихожане все сидят за длинными столами, мессу слушают сидя. Какой огромный Орган сопровождал службу.

Когда летели на ИЛ- 96 нам дали перекусить на одноразовой посуде и пакетики соли, чая, варенья, сыры. Для нас все это было впервые и удивительно, мы хотели взять с собой ложечки и вилочки, но захватили только пакетики с солью,которые пригодились в Венском ресторане, когда на второе подали курицу без соли и без хлеба, но с картошкой фри. А немцы завтракали без хлеба, но мы попросили чтобы нам подавали и хлеб.

Интересная экскурсия была на пивзавод в Ганновере, где нам показали весь процесс приготовления пива – варку, готовность после варки, созревание до 93 дней в емкостях по 50 кубов в подземелье, его розлив и конечно дегустация пива с разными бутербродами кроме рыбы. Один наш турист задал вопрос, который директор завода даже не понял, мол сколько суток хранится ваше пиво! На что директор ответил как выпьют так и заканчивается срок хранения. Один наш полиглот на дегустации рассказал Оду про бюргерское пиво, и директор попросил написать эту Оду в книгу отзывов посетителей завода, которая ведется с 19 века, что наш переводчик и сделал. За посещение завода, особенно за Оду нам подарили по керамической кружке – как сувениры.

В одной экскурсии нам показали три пачки купюр по миллиону и рассказали за работу крупнейшего немецкого банка,где мне и одной девчонке отметили наши дни рождения,но немцы очень жадные, нам подарил по букету полевых цветов, а ребята смеялись, мол не могли подарить по одной купюры из пачки, где был миллион.

В предпоследний день нашего пребывания в ФРГ нам предложили посетить их семью дома. Я с двумя девушками согласились посетить нашего эмигранта Виктора в Гамбурге, а его брат уже долго проживал в Мюнхене и работал врачом. Мы хотели посмотреть, как живет наш парень в другой стране. На второй день он приехал за нами до завтрака и мы отправились к нему домой. Жил он со своей женой немкой, с которой познакомился в Ленинграде при ее стажировке в Медицинском институте, который и он закончил.

Для эмиграции Виктор, по национальности еврей, готовился давно. В Ленинграде посещал школу с углубленным изучением немецкого языка. И вот тут подвернулась практикантка, с которой он и поженился. Папа этой девушке в Гамбурге был одним из директоров завода где им была представлена жилая комната – кухня зал, спальня и его маленький кабинет. На стене висела книжная полка, где стояло штук пять книг Солженицина и одна книга врачебная. В зале был мягкий уголок и черно белый небольшой телевизор. В рабочем кабинете стоял стол и стул. В начале утренней трапезы нас он угостил кофе с пирожками, но так как мы были голодны, то пришлось штуки по три съесть пирожка и по паре чашек кофе.

Потом он пригласил нас в зал и здесь на столике на колесах предложил много бутербродов и бутылок шесть спиртного,но так как мы были уже сыты кофе, пришлось отведать по глотку вина и попробовать по одному бутерброду. После у нас началась беседа и он рассказал, что для иностранцев жизнь в Германии не простая. Дружбу водим только с прибалтами, на немке нельзя было жениться да и они сторонились от нас. Покатались по городу Гамбургу и вечером, он решил показать нам их Реепербан (самую сексуальную улицу Европы), по которой днем до этого мы проезжали на автобусе, но нашу машину негде было поставить и мы уехали в порт, где вдоль дорог стояли путаны и предлагали себя и туристам всем кто пожелает их.

На второй день пребывания во Франфурте на Майне, наш гид предложил сходить в кино – причем бесплатно как он заявил. Когда нам вручили билеты на сеанс, а кино у них крутят с 8 утра идо 12 ночи и мы вошли в зал и остолбенели….там показывали половой акт на весь экран. Только мы приселина свои места и с минуту окинули зал, где присутствовало парпять молодежи и они были уже в азарте от этого показа.Через три минуты нашего пребывания на этом сеансе мы все встали и ушли, нас хотели еще оставить и вручали даже жвачки. Когда приехали в другой город Гановер у нас спрашивали – почему вы смотрели фильм всего три минуты, на что мы отвечали, что такой пошлятины у нас в СССР нет.

У памятника освободителям Германии от фашизма.

Побыли мы еще в одном музее – абстракцианизма. Опять же для нас эту бесталковщину нам было не понять. Нам показывали картины, где кот рисовал хвостом, показывали посреди зала груду металла, картину черной с белой полосой в рамке, был и черный квадрат Малевича и много другой ерунды не понятной для нас культуры в этом музее. Когда мы спрашивали, что это за картины, экскурсовод отвечал, что мол это олицетворяет металл в груде, или символизирует белую и черную полосу в рамке. Здесь к нам подошел смотритель в зале и поздоровался с нами по русски. Он очень обрадовался, что услышал нашу речь и стал много расспрашивать и сам рассказывать, как их немцев из Казахстана приняли Германии, дали работу, в аренду жилье и их сын поступил учиться в высшее учреждение. Нам было приятнее вести с этим смотрителем беседу, чем ходить по залам и смотреть их непонятную нам КУЛЬТУРУ.

Кельнский католический собор – самый высокий в Мире.

Подарили нам по журналу «Такова жизнь в ФРГ», где расписано вся их жизнь, сколько рабочего времени затрачивает немец на покупку приборов для дома ( холодильник, телевизор и прочее, где все исчислялось часами).А на покупку машины надо было затратить полтора-два года, и мечта любого немца приобрести свой дом в сельской местности – надо затратить 29 лет.

В общем посещением этой страны мы были довольны и думали, когда мы так заживем, когда будем ездить на любых машинах, через километр стоят автозаправки с магазинами, и скорость по автобану 140-150 км в час. В магазинах все имеется. Чистота и порядок везде.

Поездка наша закончилась на хорошей ноте- нам устроили проводы в Ком. Партии Германии музее Карла Либкнехта, где для нас опять было удивление – угостили нас закуской, на кухне лежал огромный сваренный свиной окорок и мы шли туда (здесь же были тарелки, ножи, вилки и немного хлеба)отрезали сами себе хороший кусок окорока о садились за стол для разговоров.

Куба 1989 год

В 1989 году по линии комсомола мне предложили съездить по туристической путевке на Кубу. Это предложение было соблазнительным, я быстро оформил документы, и вот 50 человек из Курска и Железногорска отправились в турне. Меня избрали заместителем руководителя группы Иван Ивановича Кашина – председателя профкома Михайловского ГОК. Из Москвы мы полетели через Европу до города Шэнон, а затем через Атлантический океан до Канадского города Гарден. Уже в местах наших пересадок мы ощутили разницу между зарубежными аэропортами-вокзалами и нашими – на зарубежных вокзалах вокруг были красивые интерьеры, чистота, даже в туалетах был запах весны, просто как музей.

Когда пролетали над Англией погода была солнечная и все было видно с высоты10000 м, как идет движение автомобилей по левой стороне, а Антлантический океан был (нашпигован) и большими и маленькимикораблями. Над Канадой летели часа два и, что нас поразило, внизу были одни озера и маленькая дорога вилась между этими озерами. В Аэропорту нас высадили на один час и пригласили в комнату для транзитных пассажиров,где угостили по баночке фанты, сфотографировались под Канадским флагом и полетели на Кубу, частично задевая территорию Бермудского треугольника, где нас основательно потрепало – самолет ИЛ-96 часто проваливался в какие-то безвоздушные ямы. Мы немного перепугались.

Вечером мы прибыли в Гавану, поселились в гостинице, в комнатах, где мы остановились не было даже холодильников и моя колбаса, которую я сумел провести через таможню,жарилась на солнцепеке на балконе.. А на следующий день начались ознакомительные экскурсии. Нам обменяли рубли на песо и сертификаты, по которым ничего путевого купить было нельзя. Мы увидели нищету этого государства, обшарпаные дома от выгоревшей краски, сорняки возле домов в сельской местности, где сидели человек по пять зевак, курили сигареты, а порядок был не для них. 90% всей техники: машин, тракторов, комбайнов – были из СССР. Нас повозили по разным городам, показали могилы, где захоронены наши солдаты. На удивленный вопрос нам рассказали, что когда наши солдаты жили в казармах, их с моря обстреливали американцы, и вот погибшие русские похоронены здесь. Я был в том месте, где проходил службу мой товарищ и друг по техникуму Сидоров Анатолий Федорович, который писал мне письма с Кубы. Посмотрели мы уборку сахарного тростника и его посадку с большой прицепной телеги высаживали чубуками по 50 см.: все делали вручную, рубили ножами мачете, грузили в тележки и возили на так называемые заводы, где давили сок и варили сахар.

Запомнились нам отдельные моменты и некоторые посещения. Так мы за свои деньги купили билеты на их представление (гордость Кубы) Тропикана. Это 200 танцовщиц в парке дают представление для посетителей. Перед сценой снизу вверх каскадом стояли заказные столы с разными закусками и ромом,но все это было удовольствие за доллары, а нас посадили в последнем ряду и на наш заказ за пессо, нам принесли по бокалу коктейля с ромом, но мы прихватили с собой бутылочку нашего коньяка и под тропический дождик пришлось употребить в таком экзотическом месте

Кубинское «Тропикано» развлекательное место для иностранцев.

Однажды нашу группу пригласили по протоколу на одну вечеринку в ресторан в Гаване.Перед трапезой около часу было представление их танцев. Ряженые девчата исполняли и песни и особенно танцы. Но здесь у нас возникли проблемы с куревом, так как курили и девчата и парни и у нас закончились сигареты. Обегали мы десяток баров и только в одном нам продали две пачки махорочных сигарет за песо, но бумага в этих сигаретах без фильтра была сладкой и курить ее было просто отвратительно. Но голод не тетка – покурили и эти пачки быстро.

Что такое Куба, Это островное государство расположена в тропиках на стыке Северной и Южной Америк, Среднегодовая температура в Гаване +25градусов, площадь всех островов(1600 мелких) составляет 110,9тыс.кв.км .с населением на тот период времени – 9,9 млн. человек, Столица Гавана. Государственный язык – испанский.

Природа Кубы, разнообразие и красота ее ландшафта, благодатный климат, веселый и общительный характер его народа, ее музыка и танцы ,что привлекает в страну туристов.

На Кубе немало мест, связанных с жизнью и творчеством известного американского писателя Эрнеста Хемингуэя. Недалеко от Гаваны в местечке где находился дом писателя открыт его музей , и нас водили в этот музей и на кладбище, где он похоронен.

Огромным полумесяцем окаймил Гавану «Зеленый пояс» – это творение рук кубинцев, это кофе и лимоны, апельсины и мандарины, ананасы и манго, а его парки и сады – «легкие» кубинской столицы.

В окрестностях Гаваны раскинулся самый большой парк столицы – им. В.И.Ленина, который был заложен в честь 100-летия со дня рождения В.И.Ленина.

Величественное здание в Гаване – это их Капитолий. В прошлом – парламент страны, сейчас Академия наук Кубы.

Посетили мы их города как Санта – Клара, Ольгин и другие. Почти неделю мы провели в известном курорте Кубы – Варадеро – это песчаная коса вдоль побережья Атлантического океана. Прекрасный пляж, глубина его полтора метра и тянется на 2оо метров и вода чистейшая, а температура ее 28 градусов, где каждый день просевают песок специальные машины, здесь же полно вилл построенных американцами, где в свое время отдыхали богатые янки, а сейчас туристы и рабочие Кубы. Здесь же расположен и Международный пионерский лагерь, где отдыхают дети разных стран. Единственный минус этого курорта, что пляж закрывают в 7 часов вечера, потому что это приграничная зона с Флоридой. В этот год данный курорт был признан лучшим курортом Мира.

На кладбище Советским воинам н Кубе.

В общем, Куба нам не понравилась и рассказывать о ней абсолютно нечего. Лишь прекрасная природа и тропические ливни. Домой я привез один сувенир – майку и бутылочку Рома.

Венгрия – 1988 год

Третья зарубежная страна моего посещения была Венгрия, куда мы и отправились в недельную командировку.

У символического памятника в Венгрии.

В Михайловском Горно Обогатительном Комбинате была договоренность с венгерским комбинатом эбоксидных руд посылать друг к другу по 4-5 специалистов для обмена опытом один раз в год. Руководство комбината решило направить и меня в командировку в Венгрию для изучения их опыта в сельском хозяйстве. В начале октября мы и поехали туда – я, директор подсобного сельского хозяйства Михайловского ГОКа, Черных Вячеслав, заместитель директора рудника, Александр Васильевич Быканов – начальник социального отдела, Бронзов Василий–начальник проектного отдела комбината.

Прибыли мы к ним, когда они еще убирали подсолнечник. Нам показали свинокомплекс, мясоразделочный цех, коптильню, которая отличалась от нашего цеха: на полу тлели чурбаки дерева и этим дымом происходило копчение. Показали фермы КРС, где коровы всю зиму находятся в большой глубокой яме, куда в неделю раз завозили солому. И вот на этой глубокой подстилке, которая гниет под соломой и выделяется тепло, находится гурт коров в ночное время, а доить их запускают в помещение, где установлена карусельная дойка. Дойкой занимаются только мужчины, стоя в углублении, они душем подмывают вымя коровам и подключают аппараты для дойки, установлены молокопроводы и молоко стекается в приемные цистерны, где уже идет его сортировка.

Самое главное, что нас поразило – на комплексе мы не увидели мух. Я спросил об этом. Ветврач поделился секретом: закупают в Германии препарат «Стамозан», разводят 1:400 и обрабатывают им все помещения.

Такой пузырек в 250 мл. я выпросил и себе, который опробовали у себя на комплексе, где и стали применять его в дальнейшем.

Поездка была плодотворная, нам показали пол-Венгрии, объехали вокруг озеро «Балатон», поплавали по нему на катере. В поездках нас всегда сопровождал секретарь парторганизации, отдел кадров и переводчица. На обеде в ресторане увидели очень много копченой, соленой и вяленой рыбы. Оказалось, что венгры особо рыбу не любят.

Интересные у них были деревни – нигде не увидишь ни курицы, ни гусей, разгуливающих по деревне. Они ничего этого не держат у себя, а покупают все в магазинах.

Возле домов повсеместно – цветы. А вот их дачи очень отличаются от наших. Дача в пять соток у них засажена виноградом разных сортов и тут же, на даче, под домиком, стоят огромные бочки с вином, а отходы (жмых) отправляются в курень – самогонная изба в селении, где принимают жмых, а в обмен тебе дают чачу. Других насаждений на дачах ни каких нет.

Пробыли мы там неделю, приемы каждый день и что интересно – утром перед завтраком за полчаса давали нам по стопке водки «Паленка», мы отказывались, но это их традиция – угощать гостей перед завтраком, и нам пришлось через силу принимать на грудь.. Пробыли мы в Венгрии одну неделю,но отзыв об этой стране очень положительный. Чистота, порядок везде, очень много книжных магазинов и даже на русском языке, в полном убранстве могилы наших воинов, памятники и стелы, очень хорошее отношение к нашей стране СССР.

На ноябрьские праздники из Эбоксидного комбината Венгрии приехали к намв Железногорск 4 человека, парторг, отдел кадров, рабочий и переводчица. И нам тоже пришлось им все показывать, рассказывать и даже покупать им подарки, так как они часть своих денег отдали переводчице на понравившееся ей золотое кольцо к свадьбе. В магазинах многие вещи намного дешевле, чем у них. Я подарил начальнику отдела кадров игрушечную кобуру с пистолетом и большую говорящую куклу – они были очень удивлены, что мы их одарили подарками, понравились им наше градоустройство, магазины, наш транспорт и главное люди.

Украина

Если можно сейчас считать, что это для нас Россиян Украина теперь заграница, то можно описать нашу дружбу с украинским народом в советское время, когда мы были одной семьей в СССР.

В 60-80 годы мне довелось работать в Хомутовском районе в техникуме секретарем комсомольской организации, потом в Райкомекомсомола и председателем колхоза им. Советской Армии ивсе эти годы был связаны с дружбой такими же как мы комсомольцами, учащимися Глуховского пединститута и техникума Лубяных культур, с их аппаратом Райкома комсомола и, особенно с председателями колхозов, с которыми была самаятесная дружба по работе, по общению с ними, обмену опытом и не только. С каким удовольствием мы ездили в Глухов и Шостку за продуктами, а они привозили все это на базар в Хомутовку,какие хорошие, богатые были базары в 60-70 годах. Со всей округисъезжались к нам гости с Сум, Шостки, Глухова, и других городов Сумщины.

В 1974 году решили комсомольцы Хомутовского, Севского районов Россиии-Глуховского района Сумской области Украины на границе с Украиной, посадить в честь 320 годовщины Воссоединения Украины с Россией парк Дружбы в5га.Задумано – сделано. Составили штаб этого мероприятия, я работал тогда II секретарем Хомутовского райкома комсомола, пригласили сюда командиров и политруков военных частей из Глухова и Дмитриева, подключили строителей, молодежь техникумов и солдат, запросили в лесхозах Глуховского, Севскоми Хомутовском молодых саженцев разных пород, составили схему посадки каких и где деревьев, и самое главное, большой камень-глыбу половина черный цвет, половина белый. Насыпали под нее холм земли и в одну из суббот закипела работа. Одни копали лунки, другие разносили саженцы по ним, третьи поливали воду в лунки, все перемешались и только шутки, смех, а потом в перерывах гремели совместные песни. Трудились до поздна, но посадили все, что намечали и, когда ставили камень – глыбу были и мои замечания, зачем такую разноцветную глыбу ставить, она принесет раздор в наших отношениях.

На что, тогда этому раздору мы не могли поверить даже в страшном сне, что произойдет с нашими народами, нашими людьми и особенно молодежью. Трудно росли деревья, хотямы их поливали не раз и только на 5 год деревья взяли рост ик 10 годам парк уже превратился в лес. В первые годы, когдарядом возвели пропускной пограничный пункт Троебортное на главной трассе – Москва-Киев – нас еще пускали со свадьбами в этот парк, возложить цветы к той самой глыбе, а потом и этого удовольствия лишили.

А как мы дружно отмечали завершение посадки парка, нас битых из досок длинных столах приготовили праздничный обед, сколько было сказано речей, тостов о нашей вечной дружбе, сколько спето песен, о тойтрадиции, которые берегли наши предки, города побратимы,поездки с концертами, обмен спортивными соревнованиями,обменопытом.

Буквально недавно в 2011году наша делегация, «Россельхознадзора»и ветеринарной службы Курской области ездили по приглашению Ветеринарной службыСумскойобласти на праздник –юбилей, который проходил в Сумах вветеринарной академии, а в театре проходило торжественноесобрание.Мыпривезлиподарки,явыступилсречьювтеатре,восхвалял нашу дружбу и взаимопомощь в работе, чтобы совместноследитьзаобнаружениемиразвитиемболезней животных на границеи в регионах, предупреждать друг друга о них и ликвидировать вовремя. Для нас устроили экскурсию по академии в лице ректора и главного ветеринарного врача областиипредставителейизКиева. Время уже было неспокойной и что мы заметили–дорога от границы до Сум была в плачевном состоянии.Встреча и праздник прошел на хорошей ноте, был устроен хороший обед с песнями и пламенными речами о дружбе и взаимопомощи.

Долго они нас провожали и на границе в Судже, в одном сквере был установлен огромный памятник -нашему русскому самовару, мол, присядьте друзья и попейте чайку на дорогу.

Это все незабываемо. А как мы дружили с председателями Глуховского, Шосткинского районов? Мы были частые гости у них в хозяйствах, учились их ведению хозяйств, обменивались семенами, техникой, оборудованием. Я очень хорошо дружил с председателем колхоза из Суходоловки Глуховского района Журомским Николаем Семеновичем, его жена даже потом работала у меня экономистом совхоза Горняк. Был момент, я поделился с ним ранним сортомкукурузыназерно.Онипосеяли50га,на второйгодуже300гаичерезгод уже врайонезасевали7тысячга. Кукурузы на зерно.

И в одной бане в не формальной обстановке председатель Глуховского райисполкома, принял меня в качестве почетного гражданина Глуховского района, зато, что подсказал, как можно выращивать кукурузу на зерно в нашей зоне.

А сколько мы объездили городов Украины по санаториям, Трусковец, Сходница, Крым и многие другие здравницы Украины – отдыхали в санаториях и профилакториях. В Сходнице недалеко от Трускавца в горной местности с родником минеральной воды Нафтуси Михайловский ГОК организовал профилакторий для своих рабочих, построил дома, котельную, оборудовал медтехникой отделы и люди ехали туда подлечить печень, почки ведь это самая лучшая минеральная вода для желудка – милая Нафтуся через год к тебе вернуся.

Почаевская Лавра

Оттуда совершали экскурсии в Ужгород, зеркальный ресторан и на Чешскую границу, Львов–самое лучшее кладбище, что я видел. Памятник Николаю Кузнецову, партизанам Советской Армии, как жители Львова чтили и ухаживали за памятниками, как сердечно относились к нам русским туристам.

Как ездили в Почаевскую Лавруна Троицу, очень милое место. Проезжал такие города, как Мукачево, где служил в пограничниках мой отец до войны и племянник Юрка Кулешов. Какие добрые люди строители из Закарпатье которые строили у меня в колхозе дома, магазин. Как мы к ним ездили в Западную Украину нанимать женщин на прополку свеклы. Нас с агрономом встречали наши строители, как самых близких родственников, обязательно надо было побыть у каждого дома, это было за честь пригласить к себе в гости председателя колхоза и агронома.

В их церкви нас провели за алтарь, куда не всякому позволено заходить. Прекрасный прием, уважение, приветствие, мы очень удивлялись такому приему. Эти бригады женщин, девчат приезжали полоть свеклу по всему Хомутовскому району, многие девчата вышли за наших парней замуж и уже сложились крепкие семьи. Какие они трудолюбивые в работе.

А как можно было прервать вековую традицию в нашей Курской области в Судже – из монастыря Горналь проводить крестный ход на территорию украинского села в храм, где проходила служба и сотни паломников из России носили туда нашу икону Пряжевская Божья Матерь. Ход проходил лугом, через мост, речку и в храм на украинской стороне–5км. пути и поздно вечером возвращались опять в Горнальский монастырь. Какие радостные поездки были в Киев, где мы дружили с заводом Антонова, и обменивались с ними оборудованием для ГОКисовхоза «Горняк».

А какие вкусные киевские торты мы привозили оттуда, апотом познакомились с водителем автобуса Киев-Курск, и оннам возил торты, никаких таможенных постов, акакие теплыевстречи.

А как вкусно коптили окорока, рыбу, делали колбасы Глуховские умельцы – лесники в лесу. Каждыйгод мы возили свое сырье для приготовления такой вкуснойпродукции.

Как мы дружили в тот момент с Крымом, очень тесная дружба была с фирмой «Содружество» в Севастополе по ловле рыбы и мы обменивались с ними этой продукцией, до 500 тонн, они нам поставляли в совхоз «Горняк», а мы им продали двухэтажное здание «вахту» для пионерского лагеря. Эта дружба была десятилетиями.

И вдруг кому-то надо было все это угробить, отделиться захотелось руководству страны Украины, и пойти ближе на Запад и жить по западному,ноувыу народа никто не спросил – хотят ли они раздора с Россией ее народом. А с Россией решили раз и навсегда порватьвсе те добрые традиции, все отношения, даже в страшном снене могло присниться, чтобы объявить наших воинов – освободителей Украины, Европы– оккупантами. Снести и уничтожить памятники советским воинам, разорвать все экономические и хозяйственные связи. Но история расставит все на свои места, столько наделано зла для наших народов.

Молдавия

Не раз я бывал в солнечной Молдавии и в санатории «Стругураш», и в командировке по заготовке соломы, и просто в гостях у председателя колхоза. И здесь мне хочется отметить нашу настоящую дружбу народов, простых людей двух наших стран.

С каким уважением молдоване, специалисты (около 10 национальностей в колхозе) из Верхняя Албота откликнулись на нашу просьбу о заготовке соломы для курского скота. Для нас Курян выделили лучшие скирды соломы, рядом с дорогами, оказали помощь людьми, техникой. Министерство путей сообщения заверили, что вагоны подадут по первой заявке, но мы начали возить солому машинами, что ускорило доставку в районы. В дальнейшем с этим хозяйством мы не раз обменивались семенами зерновых культур и дружба наша была крепкой и долгой.

Какое было доброе милое отношение врачей к нам пациентам в санатории Стругураш. Да и городах отношение было хорошее, ни какой Приднестровской республики тогда еще не было, жили все в согласии и в дружбе.

Сухуми (Грузия)

Еще одна интересная поездка нас- председателей колхозов Хомутовского района была в Сухуми (Грузия). На частной легковой машине четверо председателей отправились на ознакомительную поездку из Сочи в Абхазию к родственнику одного из председателей.Дорога была длинная и долгая и все любовались пейзажом этого уголка СССР. Заехали в Гагру курортный городишко, в Пицунду, посмотрели здешние пляжи и знаменитые парки.

В Сухуми нас встретили как подобается на Кавказе, немного отдохнули и нас пригласили в ресторан в скале на одной высокой горе. Зал ресторана рассчитан человек на 30-40 и нас было всего две компании.Наш хозяин двоюродный брат нашего Ивана Федоровича был очень хлебосольным к нам, заказал даже слишком много еды и коньков с вином.В разгар веселья вторая компания предложила нам соединить столы и мы начали знакомиться друг с другом и потекли тосты, поздравительные речи , танцы и совместные песни. Они плясали свои интересные танцы, а мы свой танец Яблочко. Просидели в ресторане до трех часов и с горы пошли пешком с песнями, отказавшись от машин.Дома нас ожидал дядя аксакал семьи,который тоже накрыл стол и начал нас потчевать.

Утром пошли осматривать город, и что интересно нас везде встречали как родных и в очередях пропускали вперед.

Когда мы собрались уезжать, дядя нам дал бумажный мешок мандарин и на первом посту нас остановили ГАИ и потребовали сдать мандарину видете ли, что Республика Грузия еще не выполнила план по заготовке этого продукта и вывоз из Грузиимандарин пока запрещен. Но на посту оказался заместитель председателя. Райисполкома и он нам разрешил оставить мандарины себе, но на других пунктах были некоторые проблемы с ними и мы половину мандаринов поели за дорогу.

По дороге заехали на одно интересное место как нам подсказали – кладбище. Такого места мы еще не видели, где захоронения идут в одном склепе. Поездка оказалось очень ознакомительной и, что нас порадовало это доброе отношение грузин, абхазцев к нам россиянам.

Из всего написанного можно сделать такой вывод – простые человеческие отношения всегда присущи были нам представителям СССР и это нас всегда и всюду радовало.

В книге используются фотограыии из личного архива автора.

Оглавление

Об авторе

Китай 1970 – 1971 годы

ФРГ – 1981г.

Куба 1989 год

Венгрия – 1988 год

Украина

Молдавия

Сухуми (Грузия)