Солнце. Свет над головой.А в ущелье души темнота.Безмятежно и чуть дышадремлет моя тоска. Беспрепятственно, беззаботно,окончательно, бесповоротнораспластала свои крылаи осталась здесь навсегда.
Глава 1.1
День доживал свои последние минуты. Птицы шныряли как сумасшедшие, пытаясь урвать мгновения перед закатом и завершить дела, которые не могут подождать до завтра. Впрочем, самого понятия «завтра» в их маленьких щебечущих головках и не существовало, зато было всеобъемлющее чувство полноты жизни с первых до последних лучей солнца. Заботы, опасности, эмоции отступали лишь с наступлением темноты, дарующей долгожданную иллюзию относительного спокойствия и безопасности. И ночь теперь была уже совсем недалеко. Небо отдавало розовым, а теплый вечерний ветер негромко шептался с шуршащей, то тут, то там опадающей сентябрьской листвой. Сэйт сидел на подоконнике своей башни и курил. Не спеша, с расстановкой, пристально вглядываясь в переливающуюся цветами заката высь. Он только что вернулся домой после долгих скитаний. Загорел, оброс щетиной и превратился из мальчика-подростка в молодого мужчину, очень похожего на своего отца. Темноволосый, высокий, с прямыми чертами лица, спортивным телосложением и твердым уверенным взглядом. Пожалуй, чуть мрачноватый для своего возраста, но Сэйта это совсем не портило. Напротив, скорее придавало мужчине загадочности, особенно с точки зрения противоположного пола.
Жилище встретило блудного сына тишиной и спокойствием. Сэйт кивнул маячившей на входе охране и прямиком поднялся к себе, больше никого не встретив по пути. Кинул рюкзак в угол, неторопливо обошёл комнату и, достав самокрутки, устроился под потолком на окне, рядом с платформой, где спал ещё ребёнком.
Он сбежал из дома сразу после тогдашнего разговора с матерью. Не понимал, что за дурацкие проблемы у этих ненормальных родителей? Почему они не могут жить вместе? Не верил, что отец снова появится и больше не мог сидеть дома, в ожидании неизвестно чего. Бросил учёбу. Ушёл защищать границы каких-то территорий Джеда (до которых ему, по сути, не было никакого дела) и за три года походной жизни повзрослел лет на десять. Теперь эта комната, набитая старыми – наивными и детскими – вещами, казалась ему смешной. Он вспомнил, как они в первый раз спустились вниз по трубе. Как мама сначала отказывалась, а потом, испуганно взвизгивала и скользила вниз, сидя на плечах отца. И они все вместе смеялись до упаду. Как же счастлив был он тогда! Но этого уже не вернуть. Так же, как и не вернуть беспомощно болтающуюся как плеть руку… Если бы не ранение, он бы ещё долго не появился дома. Сэйт поморщился от боли и снова затянул сигарету. Его рана была неопасна. Так, ерунда. За четыре месяца он кое-как приноровился к своему однорукому состоянию, но малейшее движение отдавалось в нём неимоверной болью и врачи ничего не могли поделать. Только курево – единственное, что спасало хоть ненадолго. Он погасил окурок и достал вторую сигарету.
– Всё так плохо? – послышалось снизу. Сэйт вздрогнул и обернулся на голос.
– Отец. Ты здесь… – ошарашено уставился он на Азаира, стоявшего в дверях. Тот слегка улыбнулся ноткам удивления и радости в голосе сына, поднялся к окну и осторожно обнял его:
– Очень больно?
Сэйт пожал плечом и снова поморщился. Азаир коснулся губами лба и сын расслабился в его объятиях. На лице появилось слабое подобие улыбки.
– Жаль, что нельзя провести так всю жизнь, – попытался свести к шутке Сэйт. Азаир погладил ершистые густые волосы сына и осторожно провёл кончиками пальцев по его висящей руке.
– Нет. Не надо. Пожалуйста, – стиснул зубы Сэйт, схватил здоровой рукой запястье отца и попросил: – Я не выдержу. Оставь.
Азаир отступился и снова прильнул к его лбу.
*****
А на следующее утро Сэйт куда-то ушёл и вернулся лишь поздно ночью, бледный и едва держащийся на ногах. Азаир ждал его на лестнице. Увидел, как сын, поддерживаемый другом из своего отряда, ковыляет к дому, и быстро пересек сад. Он поднял Сэйта на руки и понёс вовнутрь.
– Что ты сделал? – шептал отец, укладывая сына на диван.
– Ничего, теперь всё хорошо. Мне больше не больно.
– Чёрт, Сэйт. Ты же знаешь, тебе нельзя терять руки, – злился Азаир.
– Она на месте, просто больше не работает и не болит, – слабо улыбнулся Сэйт. – Так лучше. Я бы стал наркоманом и замучил вас с мамой… Не хочу, чтобы ты тратил на меня свои силы.
– Почему не посоветовался? – корил его отец.
– Ты бы не позволил, – устало пояснил Сэйт, – а теперь всё решено. Ни боли, ни сигарет, ни нервных окончаний. Через пару месяцев мне вживят какую-то искусственную дрянь, и я буду почти как раньше.
Он чуть заметно усмехнулся и прикрыл глаза.
Дальше расспрашивать сына не имело никакого смысла. Сделанного не вернуть. Сейчас тому нужен был только отдых. Азаир коснулся
