через Неман помнишь?
– Нет.– А Гольдап?– Нет.– А Ирку Михееву?– А как же, я с ней…– А Веру Семенову?– А как же, я с ней…– А я с Танькой Петровой…– Где?Молчание.– В Любавичах? В Сувалках? В Левенберге?Помнили имена женщин, которых любили, друзей, которых хоронили, но абсолютно смешалось в памяти – с кем, когда, где, и то, что рассказывали другие, с тем, что пережили сами, и о каждом событии у каждого была своя версия, исключающая все прочие.А я уже думал о мемуарах, но подтверждения того, в чем сомневался, да и просто понимания не находил.».[6]
«Кому же верить?», – может спросить читатель. Мой совет прост – тому, кому верится. И это будет тот, с кем «здесь-и-сейчас» Вы на одной и той же ветви альтерверса ☺.
Этот феномен уже заметили современные психологи:
«…человек решает, какие доказательства признавать или не признавать в зависимости от предпочтительных для себя выводов. Это отрицание – присущее всякому человеку свойство, которое распространяется на самые разные факты о физическом мире, экономической истории и текущих событиях».[7]
Но в полной мере оценить это эмпирическое наблюдение с историографической точки зрения будет возможно только тогда, когда будет осознана его эвереттическая природа.
Первый документ
Вернувшись 7 июля 1949 г. домой совершенно свободным человеком, Жорж на семейном совете принял окончательное решение – восстанавливаться в аспирантуре.
Какие ему были нужны документы для этого? Как оказалось, среди них одним из важнейших была характеристика «с прежнего места работы» (т. е. со службы в СА).
Естественно, он обратился за характеристикой в Отдел кадров в/ч 38729, той части, из которой он был демобилизован. И 11 августа он получил её.
Как это ни странно, но подлинник этой характеристики сохранился среди ДСАЖАК. Вероятно, Жоржу были выданы два экземпляра – «на всякий случай» ☺:
11.01. Характеристика на Ж. А. Коваля из ГРУ от 11 августа 1949 г.[8] Как видно из этого документа, «официальное авторство» которого, удостоверенное гербовой печатью в.ч. 38729, принадлежит полковнику ГРУ Синяку, Жорж Абрамович Коваль достойно прошёл службу в Советской Армии. Сам документ составлен правильно, с соблюдением тогдашних канонов для подобного рода документов.
Есть только одна досадная опечатка в слове «реэмигрировал» – напечатано «реэмегрировал». Можно подумать, что не очень грамотная машинистка невнимательно прочла рукопись, с которой печатала текст.
Но среди документов ДСАЖАК есть и такие, которые раскрывают колоритные детали обстоятельств получения этой характеристики и бросающие тень сомнения на заверенное печатью его официальное авторство ☺.
А дело было, вероятно, так. Когда Жорж обратился к своему бывшему командованию с просьбой о выдаче ему характеристики, он, к своему удивлению (сказалось восьмилетнее пребывание в занудно-бюрократической Америке ☺), услышал: «Характеристика? Тебе надо, ты и пиши! Вот тебе «рыба»…».
И Жорж, взяв подвернувшийся под руку листок тетрадочной бумаги, начал сочинять «по образцу»:
11.02. Рукопись «характеристики из ГРУ»(л1)[9], 11.03.Рукопись «характеристики из ГРУ»(л2)[10] Из сравнения этих документов видно, что машинистка в Отделе кадров ГРУ (вероятно, её адрес записал Жорж для памяти в углу второго листа – встречался с ней «приватно», поскольку у него уже не было пропуска в «контору») была грамотная и внимательная, она напечатала именно то, что было написано в рукописи.
Можно представить себе внутреннюю ухмылку Жоржа, когда он писал о себе – «в личной жизни вел себя скромно, в коллективе пользовался авторитетом».
Вероятно, он вспоминал при этом, как, будучи курсантом американской армии, при прохождении учёбы в CCNY, устраивал в кампусе на кроватях его товарищей, которые возвращались из города после 10 часов вечера, «куклы» («fake bodies») из подушек и одеял, чтобы при «постельной проверке» проверяющие думали, что на кровати кто-то спит. Он был знаменит этим в CCNY,[11] т. е. действительно «в коллективе пользовался авторитетом» ☺.
Или как однажды на вечеринке, устроенной одной из преподавательниц CCNY для своих студентов, он принёс в бутылках из-под кока-колы крепкое спиртное, и «алкоголь тёк рекой», хотя был запрещён.[12] При этом он остался единственным участником вечеринки, который после её окончания мог держаться на ногах. Поэтому можно считать, что вёл он себя действительно «скромно». ☺
Так что при написании характеристики Жорж почти не нарушил своего юношеского девиза – «Ничего, кроме правды»!
Но, по привычке конспиратора, всё-таки немного