Пути спасения. Экономика [Даниил Александрович Сторчевой] (fb2) читать онлайн

Даниил Сторчевой Пути спасения. Экономика

Вступление

Роботизация, цифровизация, автоматизация – все эти процессы есть благо и шаг вперёд для человечества. Однако есть и обратная сторона медали: из-за данных процессов профессии исчезают, новые обрести не каждый сможет в короткий срок, так что же делать при росте уровня безработицы государству, бизнесу и простым людям? Какие меры при наихудшем сценарии стоит предпринять государству? Конечно, сценарии есть и более оптимистичные, обнадёживающие нас касательно возможной безработицы, но, на мой взгляд, чем лучше человечество готово к трудным временам, тем скорее наступят хорошие времена. Кроме того, в книге предложена новая теория стоимости, которая соответствует духу постиндустриального общества, общества роботов, компьютеров и других инноваций, научных достижений. Именно с теории стоимости я и начну рассуждения.

Теория стоимости

Существуют¹ следующие теории стоимости: теория предельной полезности, трудовая теория стоимости, теория спроса и предложения, теория издержек. В обществе с креном в сторону роботизированного производства, а также с креном в сторону услуг возникает, вернее, сильнее проявляется ранее не исследованная форма стоимости. Но сначала вспомним, что политическая экономия предполагает две стоимости товара: потребительную и меновую. Потребительная стоимость – это полезность товара. Меновая стоимость – это та стоимость, с которой товар выходит на рынок с целью обмена производителем. С развитием технологий, роботов, цифровой сети, компьютеров и т.д. ценность каждого подобного научно-технического достижения повышается, так как способствует эндогенному росту, развитию образования, культуры, здравоохранения, укрупнению производства, контроля распределения, упрощения обмена и пр. Перечислять достоинства этих плодов прогресса бессмысленно, о них и так все прекрасно осведомлены. Здесь важно сделать акцент на следующем моменте: ценность технологий для всего общества, для человечества растет вне зависимости от того, кому принадлежит эта техника. Наличие у определенных медицинских частных клиник самых современных аппаратов, казалось бы, является благом только для самих клиник и их потребителей. Но, на самом деле, наличие данной аппаратуры у нескольких клиник важно для всего общества в целом, ведь распространение новых технологий происходит в глобальном масштабе очень быстро, и число клиник с последними достижениями науки и техники будет расти во всём мире. Значит, большее количество людей сможет получить к ним доступ, и больше людей будет спасено. Или, например, применение роботов с очень высокой производительностью на производстве продовольственных товаров у каких-то компаний. Здесь работает тот же принцип. После распространения, сотрудничества между компаниями этих роботов станет много, и проблема голода может, в теории, быть решена. А значит, будет оказана величайшая помощь человечеству. Да даже если взять пример менее масштабный. У ребёнка из бедной страны, у единственного появился компьютер. Он смог получить дистанционно образование и не уехал из страны (что редко бывает), а помог ей решить экономические и социальные проблемы и принёс пользу для населения своего государства. Так медицинская аппаратура, робот на производстве продовольственных товаров, компьютер у ребёнка из бедной страны и ещё 1000 примеров подобных товаров доказывают, что существует еще одна стоимость, которую я назову общечеловеческой. Она, в свою очередь, делится на общественную и цивилизационную стоимости. Общественная стоимость (про неё упоминал и Маркс) есть у многих товаров как достижений науки, искусства, техники и т.п.: пенициллин, даже колесо и другие примеры. Но цивилизационной стоимостью (роботы, новейшая аппаратура) обладают не все товары, которые обладают общественной стоимостью. У роботов стоимость и общественная, и цивилизационная. А у уже устаревших технологий, тех же компьютеров сохранилась только общественная стоимость (хотя некоторые продвинутые части, детали компьютера могут нести и цивилизационную стоимость, если являются причиной революции или новаторством в микроэлектронике), так как первые компьютеры, которые несли цивилизационную стоимость, уже 10000 раз дорабатывались, в них вносились изменения и т.д., но общественная стоимость у них осталась, что показывает пример про ребёнка из бедной страны. Цивилизационная стоимость перешла на детали, а может и вовсе навсегда пропасть даже из них (если детали и части больше не будут сверхпроизводительными и очень мощными). Общественная и цивилизационная стоимости порождают новую теорию происхождения стоимости: научно-инновационную. Назовём её так.

Еще мы будем иногда нейтрально называть и товар, и услугу продуктом. Значит, товар, продукт, услуга имеют общечеловеческую стоимость, которая делится на общественную и цивилизационную, и стоимость индивидуальную, которая делится на потребительную и меновую. Также я бы хотел объяснить теорию стоимости товара или услуги при помощи метафорического сравнения теории стоимости с генами, то есть условно мы допускаем существование воображаемой ДНК у товаров и услуг, в которой есть определенное количество генов. Из них один ген доминантный, другие – рецессивные. Это позволит нам совместить несколько теорий стоимости в одном продукте. В общественной стоимости (без цивилизационной) ген научно-инновационной теории стоимости либо движется по инерции, либо рецессивный. В цивилизационной он чаще всего доминантен.

Каждый товар – это материальное воплощение, бытие следующих субстанций (то есть категорий, лежащих в основе всех товаров, а что касается услуг, то услуга – это либо прибавочное действие по отношению к уже существующему товару, примеры: тренер в тренажерном зале выполняет прибавочное действие к тренажерам, к спортивному инвентарю, врач – к медицинской аппаратуре, учитель – к учебникам; либо услуга – это товар без материального воплощения, но так как такое определение противоречит определению самого товара, то услуга – это чистая частичка субстанции труда):

–труд (реализуются в товаре, присутствует в нём и является основой услуги);

–наука (тоже труд, но не реализованный непосредственно в товаре);

–потребность человека (то есть человеку нужно что-то для удовлетворения потребности, и этим что-то является товар или услуга).

В данном контексте наука – это идея, мысль, интеллектуальное усилие, позволяющее создать товар посредством труда или при необходимости из комплекта других товаров, преобразованных при помощи труда, для удовлетворения потребности человека или группы людей. Ещё одно определение науки, которое я бы хотел дать конкретно в этой теории, звучит так: наука – это интеллектуальный капитал, который есть в человеке и которым нужно уметь пользоваться. Наукой в данном понимании не считаются инстинктивные действия первобытного человека для удовлетворения физиологических потребностей, у тех предметов из индивидуальной стоимости была лишь потребительная, но не было меновой, а предмет, продукт может быть обменен. Тогда, в эпоху первобытных людей это были природные дары, ресурсы ложно неограниченные, так как люди не знали об их ограниченности. Когда древний человек придумал орудие труда, вот тогда и появилась наука. Орудие труда – это примитивное единение палки с камнем, оно есть первое бытие предмета, который несёт стоимость цивилизационную, но через определенный период времени, с эволюцией человека этот предмет будет нести стоимость лишь общественную. А еще через столетие и вовсе утратит общечеловеческую стоимость, сохранив только стоимость индивидуальную. Теперь рассмотрим стадии становления и эволюции товара. В качестве примера возьмём это же орудие труда. Представим, что древние люди обменивали его на какое-либо другое благо, то есть превращали этот полезный предмет в товар.

А) Стадия “бытийная”. Два природных блага: палка и камень, – просто существуют вне зависимости друг от друга. Они не являются товарами, так как даже само поднятие палки для обмена её на другую палку требует затраты человеческого труда, а поиск применения для палки перед возможным обменом требует научной мысли. Так любой природный ресурс до “вступления в контакт” с человеком (до мыслительного процесса или до непосредственно трудового процесса) товаром не является и не имеет даже потребительной стоимости (это относится только к ложно неограниченным, а, как выяснилось со временем, ограниченным ресурсам. Действительно неограниченные ресурсы: воздух, солнечный свет, – не подходят под данную характеристику). Короче говоря, ни в одной из ипостасей, ни в одной из субстанций (труд, наука, потребность) предметы себя не проявляют.

Б) Стадия “зачаточная”. Наиболее одаренный и умный из древних людей придумывает совместить палку и камень. И, тем самым, создает в воображении орудие труда – самое примитивное. В этот момент появляется та самая мысль, которую я определил наукой. Этот человек ещё не сделал само орудие. За секунды до того, как эта светлая идея воплотится в форме предмета, она должна прийти ему в голову. Даже если она пришла случайно, к этим двум природным ресурсам (камень и палка) древний человек потянулся целенаправленно и начал комбинировать их всеми возможными способами. Так идея зародилась, зародилась научная субстанция, зародилась и общечеловеческая стоимость. Во-первых, цивилизационная стоимость. Теперь люди смогут придумать более сложные орудия, анализируя опыт первопроходца, и, в конце концов, орудия эволюционируют в те товары, которые мы видим сегодня. Это орудие – толчок для развития человеческого вида, человеческой цивилизации. Во-вторых, в орудии заложена и стоимость общественная. Теперь проще добывать припасы, прокармливать общину и выполнять с гораздо меньшим вложенным трудом гораздо больше функций. Представим, если бы капиталистическое производство было сотворено до человека, было бы чем-то свыше данным и прочее в этом духе, и первобытные люди инстинктивно бы подчинялись капиталистическим законам, тогда только что изобретенное орудие труда пошло бы сразу на производство, и стоимость бы его определялась научным вкладом, идейным вкладом в эту разработку, то есть доминантным геном была бы научно-инновационная теория стоимости. Но давайте ещё раз разберемся, что представляет из себя наука в этой теории. Наука – это интеллектуальный капитал человека, накапливающийся путем опыта. Опыт – это рабочее время, необходимое для получения знаний и информации о чём-либо. А стоимость рабочего времени определяется стоимостью средств существования, необходимых для поддержания способностей, в нашем случае умственных, работника, но не рабочего в привычном смысле, а этого изобретателя, первооткрывателя, который работает над чем-либо, при помощи ума и творчества придумывает, разрабатывает. Сделаем вывод: товар тем ценнее, чем больше рабочего времени в нём кристаллизовано. Но что же получается: теория приводит нас к Карлу Марксу, Адаму Смиту, Давиду Рикардо и другим политэкономическим специалистам, разработавшим трудовую теорию стоимости? Не совсем. Проследим развитие научно-инновационной теории с другого конца и проведем аналогию с трудовой теорией стоимости. Средства существования – рабочее время – опыт (наука) – товар: это научно-инновационная теория стоимости. Теперь трудовая теория стоимости: средства существования – рабочее время – труд – товар. Различие между теориями заключается в том, что труд замещен опытом, наукой в научно-инновационной теории. Но ведь и наука – это умственный труд, следовательно, на самом деле, различие заключается в метаморфозах труда. Труд, как мы знаем, бывает умственный² и физический. Так вот в трудовой теории стоимости труд является либо физическим, либо умственным нетворческим, трудом шаблонным, не производящим новой частицы субстанции науки, кардинально новых идей, которые могут определять цивилизационную стоимость блага (общественную стоимость могут, а цивилизационную – нет). В научно-инновационной теории стоимости умственный творческий труд есть высшая стадия интеллекта человека, проявление гения, которое повлияет и на настоящее, и на будущее, является ключевым звеном, определяющим цивилизационную стоимость блага, а в индивидуальной стоимости определяет и его меновую стоимость.

Подытожим. В научно-инновационной теории стоимости стоимость блага зависит от количества умственного творческого труда, вложенного в него, а не от непосредственно физического или умственного нетворческого труда, производящего это благо.

В) “Трудовая” стадия. Вернёмся к древнему человеку. Мысль пришла, научная стоимость в конечный продукт вложена, ген научно-инновационной теории стоимости от субстанции науки передан, теперь осталось создать орудие. Сам или не сам этот человек создаёт орудие в данном примере неважно, факт в том, что создание орудия для массового капиталистического производства (опять же если бы оно тогда каким-то образом существовало, мы проводим мысленный эксперимент) требовало бы физического, а не умственно-творческого труда. Главное, что орудие создано, оно есть результат труда рабочего. И тут начинается конкуренция между генами, ведь труд вложил в товар и ген трудовой теории стоимости. Гена уже два: ген научно-инновационной теории стоимости и ген трудовой теории стоимости (и это мы ещё не проанализировали глубже, пока оставим издержки на производство, ген теории издержек и субстанцию потребности). Сейчас предстоит решить, какой из двух генов является доминантным, а какой рецессивным. Сводим и упрощаем формулировку: предстоит выяснить, какой труд отражает стоимость орудия: труд умственный творческий от субстанции науки или труд физический, данный субстанцией труда (в менее примитивных формах товарах, как я уже отметил выше, труд одноимённой субстанции может быть и умственно-нетворческим). Тут и приходит на помощь цивилизационная стоимость продукта, которая будет конкурировать с общественной. Орудие труда – общественно полезный товар, несомненно. Первое орудие труда – это товар, который очень важен для дальнейшего развития человеческой цивилизации. Развитие цивилизации охватывает в этой теории всю историю человечества, а общество в этой теории – это люди, живущие в конкретный период времени (в нашем примере – в первобытную эпоху). Разумеется, цивилизационная стоимость превалирует над стоимостью общественной. И чем более товар важен для цивилизации, тем он дороже. Вот почему туристические полеты в космос на данный момент, помимо прочих причин, настолько дорогие. Вот почему безопасные для экологии машины “Tesla” тоже дороже большого количества привычных нам и не менее комфортабельных машин, моделей автопрома. Потому что и “Tesla”, и полёты в космос несут в себе, в первую очередь, цивилизационную стоимость, стоимость на будущее, хочется верить, на светлое будущее. У них доминантным является ген научно-инновационной теории стоимости. В эти продукты вложен труд от субстанции науки, выраженный в многолетнем умственном творческом труде поколений ученых и инженеров. Но что с орудием труда? Безусловно, цивилизационная стоимость превалирует, ген научно-инновационной теории стоимости является доминантным, но ведь орудие несёт и довольно высокую общественную стоимость, так как помогает людям в удовлетворении их базовых потребностей (базовые потребности людей тоже эволюционируют). Общественная стоимость и порожденный ею ген трудовой теории стоимости находятся на месте рецессивного гена. Однако у нас всё же не строгая биология, я использую генетику лишь для создания аналогий, метафорического описания экономических процессов, а позже я добавлю и элементы из физики для дальнейшего развития теории. В данной теории не всегда рецессивный ген пропадает, он не всегда проигрывает доминантному абсолютно и безоговорочно, он просто играет меньшую роль. Чем меньше эта разница между цивилизационной и общественной стоимостью, тем более они (гены) между собой стремятся к равновесию, уравновешивают друг друга, тем сильнее будет сказываться на стоимости рецессивный ген. Получается, общественная стоимость тянет вниз стоимость цивилизационную, спускает с небес на землю цену (мы ещё понятие цены не ввели, пока мы рассматривали мысленный эксперимент, где производят только один продукт – орудие в виде комбинации палки с камнем, нет пока никакой конкуренции, и все прочие факторы, влияющие на цену, выносим за скобки, равно как выносим туда и теорию издержек, у нас из издержек лишь неограниченный ресурс – камень, и ложно неограниченный – палка (ложно неограниченный, так как мы можем вырубить все леса, не сажать деревья, забросить всё вокруг и остаться даже без палок), и до субстанции потребности мы ещё не дошли, усложнения будут впереди). Из этих рассуждений вытекают законы:

–Чем сильнее цивилизационная и общественная стоимости стремятся к равновесию, тем равновеснее и конечная стоимость, вернее, сама цена на благо (ни дорого, ни дешево, грубо говоря).

–Чем выше цивилизационная стоимость блага по сравнению с общественной, тем дороже продукт, выше конечная стоимость. И наоборот, обратный закон также работает.

В нашем случае цена орудия труда будет уравновешенной и устремлена к идеальному балансу, потому что орудие нужно и для общества здесь и сейчас, и для цивилизации в будущем. Если бы оно не было нужным для развития цивилизации, то цена была бы ниже. И наоборот.

Перейдём к прибавочной стоимости. Напомню, что цену и её факторы формирования пока я не рассматривал, в предыдущем абзаце стоимость и цена для упрощения были взаимозаменяемыми понятиями. Прибавочная стоимость в теории Маркса возникает из недоплаты рабочему капиталистом зарплаты за рабочее время, рабочие трудятся больше, чем им платят. В описываемой мною теории прибавочная стоимость возникает из недоплаты за сверхпользование капиталистами субстанции науки, умственно-творческого труда, идеями изобретателей, ученых, инженеров, новаторов в какой-либо сфере. Существуют, конечно, патенты, права на интеллектуальную собственность и тому подобное – это всё уходит в издержки производства, к которым мы ещё вернёмся. Причём патентный договор не действует вечно, а имеет установленный срок, что идет только на руку предпринимателю. Вне зависимости от того, имеет ли отношение к компании создатель или создатели какого-либо умственно-творческого продукта, использованного капиталистами, или же нет, прибавочная стоимость возникает из недоплаты за субстанцию науки³. Капиталист выжимает все соки из гениальной идеи (относительно гениальной, так как всё зависит от сферы применения результатов идеи) и капитализирует её в максимально возможной степени. Однако эти соки не достаются в должном количестве создателям, а переходят в виде прибавочной стоимости в руки капиталиста. Так точно ли угнетенные только рабочие, как говорил Карл Маркс, а не изобретатели, создатели нового в различных сферах общественной жизни, мыслители и ученые? К слову, если стоимость согласно выведенному закону равновесна, то прибавочную стоимость можно выжать и из гена трудовой теории стоимости, то есть вычленить прибавочную стоимость возможно из двух субстанций: науки и труда. Но рассчитывать на прибавочную стоимость, умноженную на два, капиталисту не приходится. Здесь есть две субстанции, но из этих двух вычленяется суммарно столько же прибавочной стоимости, сколько из отдельно субстанции науки и отдельно из субстанции труда. Итак, для понимания теории выделим ключевое: недоплата за субстанцию труда или науки, или же их комбинацию порождает прибавочную стоимость. Об этом писал Карл Маркс, к этому же выводу приводит нас и научно-инновационная теория стоимости.

Наконец, можно ввести ещё два, как я их назвал, гена в ДНК товара или услуги: ген теории издержек и ген теории предельной полезности.

Издержки производства – это затраты производителя на создание продукта. Издержки определяются факторами производства: землёю, трудом, капиталом, предпринимательскими способностями, информацией. Издержки можно разделить не только на привычные для экономики виды (постоянные, переменные, внешние, внутренние и т.д.), но и по факторам производства. Например, земля – аренда площади для экономической деятельности, труд – наемные работники, капитал – сырьё, предпринимательские способности – менеджмент, информация – компьютерные технологии и т.д., то есть в данном случае издержки приняты как составляющие факторов производства. Но издержки под собой имеют стоимость, они хоть и не являются зачастую конечными товарами с потребительской стоимостью, но являются всё же товарами с равными правами. Получается, если рассматривать ген теории издержек в товаре как доминантный, то как тогда выявить, что вложено в стоимость самих издержек? Значит, ген теории издержек можно и нужно разложить. Допустим, для производства Библии требуется земля, на которой будет построено здание для производства, труд – работники, капитал – сырье: бумага, принтеры, картриджи и т. д.; предпринимательские способности (предприниматель, как минимум, должен понимать, что христианскую Библию массово распродать в мусульманских странах вряд ли удастся), информация (предприниматель должен знать о спросе на Библию, ведь, может, вокруг расположены христианские общины, у которых книга передается из поколения в поколение, значит, бизнесмену нужно связаться со специалистом или самому анализировать и использовать информацию из электронных источников, то есть тратить средства на компьютеры). Каждый из перечисленных примеров издержек позволяет разложить Библию на составляющие части стоимости. Так бумага была изобретена столетия назад, её общественная стоимость превышает цивилизационную. Заводы, фабрики на земле научились строить давно, цивилизационной стоимости в обыкновенных, а не сверхтехнологичных постройках нет, причём, вероятно, в этом здании может не оказаться и стоимости общественной (если не будет спроса на Библию, как в примере выше, а само здание, допустим, будет лишь вредить экологии или портить живописный вид). Тогда здание несёт только разновидность потребительной стоимости для производителя Библии, об этом подробнее я напишу дальше. Короче говоря, в основе стоимости бумаги лежит ген трудовой теории стоимости, здания – тоже трудовой теории стоимости (если оно не отличается технологическими новшествами, ранее невиданными), сама земля – тоже трудовая теория стоимости (ибо вырубка девственных лесов для дальнейшего строительства – это производная субстанции труда, а не науки, хотя тысячелетия назад, когда, например, происходила неолитическая революция, и развивалось земледелие, имевшее тогда цивилизационную стоимость с доминантным геном научно-инновационной теории стоимости, то это цивилизационная стоимость с геном научно-инновационной теории стоимости переходила и на саму землю, отражала ценность каждого клочка земли, теперь же земля несет общественную стоимость преимущественно с геном трудовой теории стоимости, то есть её стоимость определяется либо трудом, который был затрачен на очищение земли, либо её полезностью, но этот ген я ещё не описал подробно, к этому скоро предстоит вернуться) и так далее. По каждой издержке можно выявить её доминантный ген. И вот что вытекает из рассуждений. Если в Библии доминантным геном является ген издержек, то “расструктурировать” этот ген можно следующим образом: Библия = теория издержек = теория труда (бумага) + теория научно-инновационная (современные компьютеры для получения информации, сбора данных) + теория трудовая (здание) + …(прочие издержки)… + теория трудовая (земля). Аналогично можно расписать и издержки на производство бумаги, являющейся материалом, без которого невозможно создание Библии. Во всём произведенном объёме бумага = теория издержек = теория труда (вырубка деревьев) + теория научно-инновационная (современные технологии для производства бумаги) + теория трудовая (здания) + …(прочие издержки)… Мы видим, что теория издержек представляет из себя совокупность теории трудовой и теории научно-инновационной. В чистом виде теорию издержек представить затруднительно. Так каждый фактор производства, из которого формируются издержки, имеет ту или иную преобладающую теорию стоимости:

–земля – это фактор, необходимые для производства товары и услуги, которые в ДНК преимущественно имеют ген трудовой теории стоимости;

–капитал – ген трудовой теории или научно-инновационной теории стоимости;

–труд – преобладает ген трудовой теории стоимости;

–предпринимательские способности: либо трудовая теория (если менеджмент выполняет большинство задач), либо научно-инновационная теория стоимости (если менеджмент разработал новейшие стратегии, позволяющие повысить в разы производительность труда), с самими предпринимателями чуть сложнее обстоит дело. Если гены прочих издержек, то есть товаров и услуг, необходимых для производства и вытекающих из факторов производства, проявляются до производства и чаще всего представляют из себя трудовую теорию, либо научно-инновационную теорию стоимости, то предпринимательские способности вознаграждаются уже после производства в виде описанной Карлом Марксом прибавочной стоимости (лишь предпринимательские способности имеют столь специфичный вид стоимости);

–информация – преимущественно ген научно-инновационной теории стоимости.

Итак, каждая из издержек имеет под собой основу в виде частички субстанции труда, либо субстанции науки. Значит, ген издержек в стоимости товара, услуги играет роль связующего звена ряда генов трудовой и научно-инновационной теорий стоимости и выполняет функцию “примитивизирующего” гена, который упрощает сложную структуру гена трудовой теории стоимости и гена научно-инновационной теории стоимости.

Г) Снова вернемся к орудию труда. Далее после “трудовой” стадии идёт стадии “конечная”, то есть обмен, а затем потребление. Представим, что в первобытном обществе не только существовал капиталистический строй, но и ещё были деньги, которые в производстве не нуждались, а, к примеру, сыпались с неба, о чём мечтают сейчас меркантильные люди. Этот мысленный эксперимент позволяет представить обмен перед конечной стадией жизни товара – потреблением. На рынке выставлены произведенные орудия труда. Первобытный человек приходит на рынок и интересуется, что из себя представляет новинка, нужна ли она ему в повседневной жизни. Осознав необходимость этого орудия труда в хозяйственных делах, человек его приобретает и реализует впоследствии его потребительную стоимость, то есть использует полезные качества блага. Следовательно, при принятии решения древним человеком доминантным геном в ДНК орудия труда оказался ген теории предельной полезности блага, в то время как для товара доминантным остался ген научно-инновационной теории стоимости. Теории доминантного гена свойственна двойственность (для потребителей один ген преобладает, для производителей – другой) и неоднородность преобладающих субстанций товара (в случае с орудием труда потребителю условия диктует субстанция потребности, для товаропроизводителей – наука, в меньшей степени – труд). Так ген теории предельной полезности – производный от субстанции потребности. Но ген теории предельной полезности не всегда доминирует в ДНК товара с точки зрения потребителя. Например, мальчик продает ракушки, которые сам же нашёл на дне моря. Добрый взрослый покупает их не из-за потребности в ракушках, а из желания вознаградить мальчика за труд. Со стороны взрослого ген трудовой теории стоимости доминантный в ДНК ракушки, как и со стороны мальчика. Рассмотрим еще один абстрактный пример, который, к слову, нередко происходит в реальной жизни. Богатые муж и жена хотят завести детей, но в силу определенных факторов, биологических или социальных, у них нет возможности воплотить мечту в жизнь, поэтому они вынуждены прибегнуть к ЭКО. За ЭКО будущие родители заплатят круглую сумму (в ДНК этой услуги доминирует ген научно-инновационной теории стоимости, ведь эта услуга несёт цивилизационную стоимость, помимо общественной, вполне возможно, что за ЭКО – будущее). Однако результат бесценен для супругов. Говорить о предельной полезности ребёнка, как минимум, неэтично. Следовательно, напрашивается вывод: с обеих сторон (и потребителя, и производителя услуг) доминирующим геном в ДНК услуги является ген научно-инновационной теории стоимости. Не будут же родители расплачиваться за эту услугу минутами счастья, проведенными с ребёнком.

Итак, какой вывод можно сделать из двух последних примеров? Со стороны потребителей доминантными генами в ДНК продуктов (товаров и услуг) могут быть и ген трудовой теории стоимости, и ген научно-инновационной теории стоимости, и, конечно же, ген предельной полезности. От чего зависит доминантность и рецессивность того или иного гена в ДНК товара или услуги?

Во-первых, от специфики самого продукта. Результат ли этот продукт в большей степени субстанции науки или субстанции труда? Какой вид общечеловеческой стоимости в продукте превалирует: общественный или цивилизационный?

Во-вторых, доминантность гена зависит от конъюнктуры рынка. Если это простая форма рынка, где независимые мелкие товаропроизводители (допустим, фермеры) выставляют свои продукты для жителей того же села, которые потребят эти товары в течение короткого времени, то тут точки зрения производителя доминантен ген трудовой теории стоимости, а с точки зрения потребителя – ген теории предельной полезности. С усложнением структуры рынка и увеличением ассортимента товаров и услуг варьируется и доминантный ген в ДНК продукта.

В-третьих, многое зависит от поведенческих особенностей потребителя (см. пример с ракушками).

Последнее, что я бы хотел описать в этой главе перед подведением итогов, это раздвоенность гена предельной полезности. Этот ген может быть доминантен, естественно, не только со стороны потребителя, ведь производитель, покупая сырье, не хочет отблагодарить поставщика сырья за проявление в его товарах субстанции труда или науки. Нет, производитель ищет тот продукт, то воплощение (со своей стороны) субстанции потребности, которое в условиях ограниченной рациональности (и прочих факторов, не зависящих от производителя) окажется наиболее полезным в производстве нового блага. Но так как полезность есть потребительная стоимость блага, а производителя потребительная стоимость блага не интересует, ему нужно создать меновую стоимость блага (после обмена этого блага он заработает деньги, которые уже направит на удовлетворение своих потребностей, на использование полезных свойств товаров и услуг, предварительно, конечно, направив капитал в новую стадию кругооборота и затратив лишь часть своей прибавочной стоимости⁴), значит тут нельзя называть доминантным ген предельной полезности, хотя логично, если бы именно так и было. Однако нет, здесь доминирует ген, который я бы назвал геном предельной производительности, то есть это тот же ген предельной полезности, но предназначенный для производителей благ. Австрийская школа, развивавшая теорию предельной полезности, в принципе акцентировала внимание на потреблении, а не на производстве. Это является косвенным фактором, косвенным ответом на то, почему я решил отделить предельную производительность от предельной полезности в целом. Основной фактор уже приведён выше – это отделение создания меновой стоимости от использования потребительной стоимости.

Снова перейдем к примерам. Пустырь, то есть фактор производства – земля, предложен владельцем земли производителю. На этом месте есть возможность построить высокотехнологичный завод. Владелец (опять же отложим формирование цены и представим, что цена блага равна его стоимости) выставил определенную цену за землю. Эта цена или стоимость не отражает ни проявление субстанции труда (никто землю не расчищал от деревьев, никто ее вообще не трогал и не видоизменял состав почвы), ни проявление субстанции науки (человек не придумал материю, и планету человек не создавал). Следовательно, земля – это отражение субстанции потребности, причём и со стороны владельца, и со стороны производителя. Оба думают, какую прибыль может дать земля, и в соответствии с этим определяют стоимость земли. Значит, в данном случае доминантным геном в ДНК земли с обеих сторон обмена является ген предельной производительности.

Рассмотрим другой пример. На том же самом пустыре уже построен завод, который нужно лишь восстановить и вновь задействовать. Владелец снова выставляет цену. В ДНК товара доминирует ген трудовой теории стоимости. Но со стороны производителя, который думает, рентабельно ли восстанавливать завод или нужно подбирать другие варианты, сколько прибавочной стоимости удастся извлечь из продукции, произведенной на этом заводе и т.п., доминирует ген предельной производительности.

Вывод: взаимодействие между производителями благ так же, как и взаимодействие производитель-потребитель характеризуются двойственностью, двусторонностью, которая проявляется в различии доминантных генов в ДНК товаров со стороны производителя и со стороны потребителя, которая зависит от того, проявления какой субстанции представляют из себя блага для действующих лиц. Но, как показывает первый пример, если товар есть проявление субстанции потребности с обеих сторон, то доминантный ген одинаков, и это ген предельной производительности.

Подытожим вышесказанное перед анализом цены. ДНК товара (можно назвать генотипом, это не так важно, так как экономика не биология, а данные наименования несут, повторюсь, метафорический характер) включает в себя: ген трудовой теории стоимости, ген научно-инновационной теории стоимости, ген предельной полезности (для конечного потребления), ген предельной производительности (для производителей). На мой взгляд, ген теории издержек следует опустить, так как выяснилось, что он совокупность других генов. Но ведь и при доминировании, например, гена научно-инновационной теории стоимости каждая из издержек вносит свой вклад в стоимость блага, которая в итоге всё же определяется уровнем проявления субстанции науки в благе, остальные гены рецессивны⁵. Поэтому ген издержек из ДНК товара можно исключить. Следующий вывод: субстанции наука и труд действуют на удовлетворение субстанции потребности, но иногда и сама субстанция потребности определяет стоимость блага. Доминантность гена определяется рынком, спецификой и природой товара, поведенческими особенностями.

Все описанные рассуждения представляют из себя только размышления о стоимости блага, они были абстрагированы от понятия цены. Сейчас предстоит вести это понятие для создания окончательной картины. Снова я бы хотел предложить мысленный эксперимент для более точного описания. Представим, что благо (товар или услуга) – это маятник, колеблющийся из стороны в сторону. Колебание маятника влево (по часовой стрелке) – это уменьшение цены на данное благо, колебание вправо, в правую сторону (против часовой стрелки) – это увеличение цены. Стоимость (доминантный ген) уже заложена в самом благе, её не отнять у продукта, она в его ДНК. Согласно выведенному в этой главе закону о зависимости цены от цивилизационной стоимости продукта маятник, который у нас не подчиняется физическим законам, а подчиняется законам экономическим, будет находиться тем правее от равновесия, чем выше его цивилизационная стоимость, и ниже стоимость общественная. Товар (за редким исключением) не может быть продан дешевле, чем обошлось его производство, чем стоит то количество субстанции труда или науки в него вложено (в случае проявления субстанции потребности и со стороны производителей, и со стороны потребителя маятник до действия определенных “ценовых сил” находится в состоянии покоя), то есть колебания вправо-влево влияют на прибавочную стоимость, которую получит производитель. В состоянии покоя прибавочная стоимость находится согласно норме прибыли (то есть если прибавочная стоимость согласно норме прибыли 100%, то колебания вправо приведет к 110-120% и так далее, хоть к 200%, 100+%, а при колебании влево она составит 90%, 80% или 0%, что в капиталистическом обществе практически невозможно. Это происходит до того момента, пока ценовые силы не оттолкнут маятник обратно). Определено первоначальное состояние маятника. Каковы же ценовые силы, влияющие на итоговую цену продукта, которую можно выразить формулой: цена блага = стоимость блага + прибавочная стоимость отдельного блага. Маятник играет роль второй переменной в данном уравнении.

Ценовые силы, действующие на маятник, это общеизвестные факторы формирования цены:

А) спрос на продукт;

Б) конкуренция (характер конкуренции, цены конкурентов);

В) экономическое состояние (рынка), экономический цикл, инфляция;

Г) налоговая политика государства, кредитно-денежная политика;

Д) предложение.

Зависимость цены от этих факторов и составляющих этих факторов я приводить не буду, так как составлять учебники по экономике – это дело не дилетанта-студента, а экспертов и профессоров. Главное, мы выявили, от чего зависит стоимость блага (от того, какой ген в ДНК доминантен), прибавочная стоимость (от воздействия общеизвестных факторов цены, ценовых сил на положение маятника), и в чём отличие цены от стоимости (цена блага = его стоимость + прибавочная стоимость отдельного блага). На этом я завершаю первую главу и перехожу к конкретным мерам, которые, возможно, имеет смысл предпринять в условиях доминантности гена научно-инновационной теории стоимости блага и в контексте ускоренной роботизации производства. В планируемом продолжении данной книги я бы хотел проанализировать функции денег в современном обществе, а также теорию заработной платы, но до этих времён ещё нужно реализовать потребительную стоимость первой части работы “Пути спасения. Экономика”.

Безусловный базовый доход и его метаморфозы

Человечество семимильными шагами движется к новой экономике – экономике роботизированной. Роботизация – это следующая ступень прогресса, новый этап автоматизации производства. О неизбежности социальных потрясений в условиях роботизации и во время становления новой общественно-экономической формации я написал статью⁶ и пришел к выводам, что технологическая безработица, которая является следствием высоких темпов роботизации производства, экономики (около 800 миллионов человек рискует потерять работу согласно прогнозам McKinsey Global Institute⁷) приведёт к радикализации, маргинализации (и в то же время чрезмерной олигархизации немногих лиц), криминализации ряда людей. Для смягчения или разрешения возможных последствий роботизации и технологической безработицы я предлагаю несколько мер. Основное понятие, которое связано с этими мерами, это безусловный базовый доход. Безусловный базовый доход (ББД) – это гарантированная выплата, производящаяся на регулярной основе каждому члену определённой социальной группы или всем членам общества со стороны государства. Именно безусловный базовый доход часто в экономических дискуссиях рассматривают как выход из технологической безработицы при высоком уровне развития робототехники. Но концепция имеет ряд аргументов против её реализации (в частности, например, введение ББД потребует ужесточения миграционной политики государства). В данной книге я привожу две формы безусловного базового дохода. Первая форма: государство выплачивает ББД малоимущей, отстающей от среднего класса части общества, но при этом данная часть общества должна выполнять несложный, не требующий определённых навыков труд (например, социальные работы, социальное обслуживание пожилых людей или своей семьи, т.е. выполнение домашних либо общественных работ, которые, безусловно, не будут выполняться на постоянной основе (за исключением домашних работ разве что), быть может, их периодичность будет составлять раз в одну или две недели, а также можно предложить и выполнение “мелкой” государственной, бюрократической работы, которая не требует хорошего образования или особенных знаний). Более того, государству нужно сохранять адресный подход и выплачивать только тем людям эти деньги, которые действительно нуждаются в них и которые столкнулись с проблемами, связанными, в том числе, и с возникновением новой общественно-экономической формации.

Вторая форма: фирмы выплачивают безусловный базовый доход людям за работу в некоммерческих общественных организациях и фондах. Подробнее об этом в главе “Корпоративный безусловный базовый доход”.

Теперь рассмотрим, как увеличить доходы государств, чтобы те могли выплачивать ББД. Для начала нужно сохранить уже существующие налоги (за исключением налога, описанного в главе “Минархистский принцип в малом и среднем бизнесе”), прогрессивное налогообложение доходов (опять же кроме налогов из главы, название которой в строчках выше), а также прибыли компаний крупного бизнеса. Но прогрессивное налогообложение на прибыль компаний крупного бизнеса будет зависеть не только от доходов этих компаний, но и от формы предприятий: являются ли они роботизированными или нет, а также являются ли они ресурсодобывающими (ресурсообрабатывающими) или нет. В последнем случае возможен и налог на экспорт между экономическими районами (подробнее об этой теории и о налогообложении ресурсодобывающих и ресурсообрабатывающих⁸ предприятий написано в главе “Социализация земельных недр”). В теории ограниченного рыночного социализма я отдельно выделяю экономию получателя государственного безусловного базового дохода благодаря рыночному социализму. Кроме того, мне кажется необходимым расширение списка товаров, считающихся роскошью и попадающих под налог на роскошь (в частности, добавить в эту категорию машины, вредящие экологии, или ювелирную продукцию). Еще следует ввести (или сохранить, если такой налог уже введен) налог на наследство, что поможет в ослаблении экономического неравенства в ряде стран. В главе “Демилитаризация” описаны возможности сокращения расходов государства от приостановки деятельности военно-промышленного комплекса, там же описаны реформы здравоохранения, образования, науки, которыетоже освободят средства, снизят нагрузку на государственный бюджет и будут способствовать активной социальной политике. И последняя мера, после которой я перейду к детальному описанию теорий, является добавление к старым акцизам еще и новых акцизов на услуги, которые не благоприятствуют, а вредят эндогенному росту, развитию образования и повышению культурного уровня людей (например, развлекательные услуги, телепередачи, всяческие ток-шоу, которые могут отрицательно сказываться при чрезмерном просмотре на уровне интеллекта зрителей).

Теория ограниченного рыночного социализма

При рыночном социализме средства производства сосредоточены в руках либо кооперативов, либо государства. В социалистическую экономику при сохранении элементов рынка должно, по идее рыночного социализма, органично вписываться рыночное ценообразование. В марксизме-ленинизме рыночный социализм рассматривается как переходное звено от “эксплуататорского” капитализма к будущему славному коммунизму, как временная мера. Так в СССР роль рыночного социализма выполняла новая экономическая политика (НЭП).

Ключевое отличие, которое характерно рыночному социализму в описанной ниже теории от рыночного социализма “марксистского толкования”, заключается в том, что я предлагаю вводить элементы рыночного социализма в экономику весьма ограниченно, а именно – переводить лишь небольшую часть (их количество находится в прямой зависимости от численности населения, получающих государственный ББД) предприятий пищевой промышленности, еще меньшую долю предприятий легкой промышленности (не более 5% от общего количества таких предприятий, так как спрос на эту продукцию зависит от большого набора факторов (в частности, от сезонного фактора), и гораздо проще снабдить единожды на определенный, среднесрочный период малоимущий слой населения одеждой, нежели обеспечивать его каждый день продовольствием). Для чего нужно предпринимать эти меры, требующие предварительной реквизиции, то есть национализации, при которой государство не силой изымает предприятия у их собственников, а приобретает их и выплачивает стоимость компаний владельцам? Меры предпринять нужно, потому что вероятная массовая технологическая безработица отбросит сокращенных сотрудников за черту бедности согласно худшему сценарию. Как мы выяснили в предыдущей главе, обнищание населения приведет к ряду негативных социальных явлений: маргинализации, радикализации, криминализации, – причем при усугубляющемся экономическом неравенстве эти явления обретут еще более масштабный характер. Процесс создания дополнительных рабочих мест на нероботизированных предприятиях крупного бизнеса, увеличение количества компаний малого и среднего бизнеса, развитие некрупного цифрового или информационного бизнеса в Интернете – все это займет больше времени, чем процесс роботизации производства и “процветания” безработицы. Для смягчения этих процессов государство обязано принимать срочные меры, к которым относится не только введение государственного ББД, но и поддержание фиксированных цен на товары первой необходимости, особенно на продовольственные товары.

Почему следует перевести на рельсы рыночного социализма лишь малую часть предприятий, производящих товары первой необходимости? Благами, производимыми фирмами рыночного социализма, будет пользоваться часть общества, столкнувшаяся с финансовыми проблемами вследствие технологической безработицы и иных причин. Люди, не имеющие финансовых проблем, являются более свободными в выборе благ и не должны сталкиваться с дефицитом, отсутствием разнообразия продукции пищевой и легкой промышленности. Показателен пример торгового дефицита в СССР, возникший из-за целого ряда обстоятельств, в том числе из-за перебоев в центральном планировании. Дефицит способствует росту социального недовольства. Разнообразие товаров, возможность экономического выбора – это те достоинства, которые имеет рынок. Лишать людей этих достоинств рынка нельзя, и экономическая история стран социалистического блока подтверждает сей тезис.

В предыдущем абзаце была упомянута важная проблема, с которой имел дело СССР. Это несовершенство центрального планирования. Огромные затраты Советского Союза приходились на бюрократический аппарат, в котором процветала коррупция, происходили сбои в распределении, имели место социальные диспропорции – так называемый “блат”. Современные компьютерные технологии мониторинга спроса и предложения могут усовершенствовать систему планирования: появится возможность грамотно и рационально организовать производство и распределение, снизятся затраты на государственный бюрократический аппарат ввиду отсутствия необходимости содержать огромное количество государственных служащих⁹. Применение цифровых технологий должно сделать систему прозрачнее и предотвратить коррупцию, во всяком случае сократить ее уровень. Итак, анализ потребности в товарах первой необходимости слоев общества, нуждающихся в социальной защите, и регулирование величины предложения в соответствии с полученными посредством мониторинга данными – это факторы, которые теоретически позволят перейти части “огосударствленных” предприятий к рыночному социализму. В данной книге современным технологиям, возможно, отдается слишком большая роль (эта роль, а также опора на технократический подход обоснована во первой главе книги), однако в контексте рыночного социализма их значение в действительности велико.

Что касается цен на продукцию фирм рыночного социализма, цены должны сохраняться на более низком уровне, чем у обычных частных компаний, и быть стабильными в долгосрочной перспективе. В ином случае потребность в столь сложных манипуляциях по реквизиции и переходу к рыночному социализму отпадает. Тем не менее, низкие цены не должны идти в ущерб качеству. Обязанность контролировать качество товаров и защищать права потребителей не только на государственных, но и на частных предприятиях ляжет на плечи некоммерческих общественных организаций и фондов, значение которых резко возрастет с введением корпоративного ББД – об этом будет подробно сказано позднее. Чистая прибыль предприятий рыночного социализма, по идее, должна равняться нулю, так как цены на их товары стабильны и низки, весь доход фирм идет на покрытие издержек. Если же каким-то образом компании извлекут чистую прибыль (допустим, после незначительного повышения спроса на товары рыночного социализма и при одновременном снижении себестоимости этих товаров), то одна часть средств будет распределена между сотрудниками предприятия, другая часть будет направлена обратно в государственный бюджет и затем конвертирована в социальные трансферты. Но первоочередная цель предприятий рыночного социализма, конечно же, вовсе не прибыль, а обеспечение той части населения, доходы которой ниже установленной государством “нормы среднего класса” (См. Главу “Среднеклассивизация”). Теории ограниченного рыночного социализма свойственен парадокс: почему при масштабной роботизации на предприятиях рыночного социализма будет сохраняться немалое количество рабочей силы, и почему малоимущая категория населения должна платить за товары первой необходимости, ведь можно не перечислять часть ББД в денежном эквиваленте, а направлять средства сразу в компании рыночного социализма и раздавать товары бесплатно?

Ответ на первый вопрос построен на мнении, что государственные предприятия будут гораздо дольше переходить на развитое автоматизированное (роботизированное) производство, так как у частных компаний больше финансовой свободы, возможностей и бОльшая заинтересованность в этом процессе. Государство вынуждено, обязано совершать длинный ряд функций, требующих колоссальных затрат из государственного бюджета, поэтому роботизация будет проходить медленными и неравномерными от места к месту темпами. Все же нужно учитывать, что крупные компании из частного сектора имеют достаточно средств на постепенный, но более ускоренный по сравнению с государством переход к новому типу производства, которое согласно закону α=r*β¹⁰ станет фактором роста доходности капитала (одновременно происходит рост производительности и снижение затрат на зарплаты рабочих из-за сокращения последних).

Второй вопрос заставляет нас искать ответ скорее в социальных причинах, нежели в экономических. Вероятно, не каждый человек, единственным источником дохода которого является государственный ББД, будет потреблять самые дешевые государственные товары первой необходимости. Во-первых, обществу свойственно недоверие к дешевой продукции, существуют определенные стереотипы (и часто они небеспочвенны) касательно прямой зависимости качества от цены. Хотя тут следует снова упомянуть, что контроль за качеством будет возложен на некоммерческие общественные (а не государственные) организации, также права потребителей, в том числе и возможных получателей государственного ББД, юридически закреплены уже сейчас и будут пересмотрены при необходимости. Во-вторых, одно их основных преимуществ рынка, о чем ужу говорилось ранее, это возможность выбора из разнообразия товаров и услуг, что предоставляет людям возможность выделяться на фоне остальных (если речь идет, например, об одежде), иметь своего фаворита среди производителей (“благо Гиффена”) и тому подобное. Если человек относится к числу людей, получающих государственный ББД, но хочет покупать более дорогие продукты и другие товары первой необходимости или одежду других производителей, а не государственных предприятий, то это его экономический выбор, ответственность за который несет он сам. Для государства главное – не допустить серьезных ошибок, просчетов при мониторинге спроса. В-третьих, основываясь на собственном опыте, я могу сказать, что если государство (или региональные власти) решит направлять средства не людям, а предприятиям и потом снабжать определенные категории населения товарами, то это будет непродуманным шагом. Ведь люди могут использовать половину, а то и меньшее количество из полученных товаров. Остальное отправится, в лучшем случае, на благотворительность, в худшем – на мусор. Полученная материальная продовольственная помощь семьям с детьми-льготниками от мэра Москвы в период пандемии была использована семьями весьма ограниченно, выборочно из-за их потребительских предпочтений.

Итак, эти три пункта, базирующиеся на, прежде всего, индивидуальных предпочтениях потребителей, явно указывают на необходимость принятия следующего алгоритма:

–Государство выделяет деньги в виде ББД и других социальных трансфертов той части населения, которая нуждается в этих средствах, так как находятся за пределами “нормы среднего класса”, не достигают ее;

–“огосударствленные” предприятия (таковыми они станут после реквизиции – о ней написано ниже) рыночного социализма, производящие товары первой необходимости и одежду, по фиксированным, стабильно низким ценам при контроле качества со стороны некоммерческих организаций выставляют на продажу товары, предварительно согласовав с властями количество товаров, которое нужно произвести, после мониторинга спроса на эти товары при помощи современных технологий;

–Нуждающиеся в произведенных предприятиями рыночного социализма товарах люди приобретают их по наиболее приемлемым ценам. Вариант, при котором данные товары будут раскуплены средним и состоятельным классами, отпадает ввиду существования рыночных механизмов, а также из-за стремления этих людей поддерживать свой социальный статус. В крайнем случае государство может вмешаться при нелогичном распределении или же предотвратить сбои благодаря технологиям мониторинга спроса и предложения;

–При возникновении чистой прибыли последняя должна быть частично распределена между работниками предприятий рыночного социализма, а остальные средства вернутся в государственный бюджет.

Теперь можно исследовать следующие два процесса, связанные с предприятиями рыночного социализма: реквизиция и коммунизация.

Реквизиция – это передача (хотя чаще – изъятие) собственности государству с выплатой собственнику стоимости переданного имущества. Реквизиция есть более мягкая форма национализации в отличие от конфискации. Разумеется, конфискация на нынешней стадии развития общества не будет выглядеть цивилизованным шагом. Это будет явным нарушением экономических свобод, чего нельзя сказать о реквизиции, которая будет проводиться только после переговоров между государством и предпринимателями с дальнейшей, поэтапной, среднесрочной выплатой государством стоимости предприятий с процентами (процентная ставка, естественно, тоже будет оговорена, кроме того, более вероятным вариантом кажется передача государству методом реквизиции нерентабельных предприятий или предприятий с владельцами, имеющих проблемы с финансами или какими-либо другими проблемами).

В истории России есть один пример национализации, а именно конфискации предприятий – “Красногвардейская атака на капитал”. Хаотичная и спонтанная национализация не только заставила капиталистов искать способы вывести капитал, но и привела к экономическому кризису и впоследствии к переходу к военному коммунизму. Помимо того, что построение нового экономического строя было стихийным процессом, так еще и рабочие не имели опыта ведения хозяйственных дел, что было причиной закрытия ряда предприятий. Следовательно, исторический опыт показывает, что насильственная национализация, конфискация – это не только грубое нарушение экономических свобод, но и зачастую фактор экономического кризиса. В этом контексте очевидно, что лишь реквизиция будет выглядеть адекватным решением, она не станет толчком к социальному недовольству и экономической нестабильности.

Впоследствии предприятия рыночного социализма могут стать в определенном смысле коммунистическими. Когда огосударствленные предприятия приблизятся к завершению перехода к роботизированному производству, появится возможность коммунизации, то есть признания (но признания с рядом условий) средств производства этих предприятий собственностью получателей государственного ББД, то есть формально средства производства огосударствленных фирм будут принадлежать этому слою населения, однако руководить процессом создания благ получатели государственного ББД не будут. Коммунизация лишь проявится в возможности приобретать товары первой необходимости бесплатно. Несмотря на то, что при расширении роботизации на государственном производстве часть сотрудников все равно останется (администрация, инженеры), продукцию было бы неплохо реализовывать бесплатно (эта мера не должна сказываться на размере самого государственного ББД), а зарплаты работников и прочие издержки в таком случае останутся в компетенции государства. Когда появится шанс перехода огосударствленных предприятий от ограниченного рыночного социализма к ограниченному коммунизму, категорию населения, имеющую право получать товары этих предприятий бесплатно, следует перевести на электронно-карточную систему, дабы позволять лишь этой льготной категории получать продукцию ограниченно коммунистических фирм бесплатно. Остальные люди, желающие сэкономить на товарах первой необходимости или на одежде, будут вынуждены платить фиксированную цену, которая была при ограниченном рыночном социализме до частичной коммунизации огосударствленных предприятий. Хотя сэкономить им вряд ли удастся, так как государство, скорее, сократит объемы производства так, что благ будет хватать лишь получателям государственного ББД, другим людям придется приобретать необходимые блага на капиталистическом рынке.

На мой взгляд, введение ограниченного рыночного социализма (при определенных удачных обстоятельствах – ограниченного коммунизма), позволяющего получать товары первой необходимости по фиксированным низким ценам (а то и бесплатно) является хорошей льготой для части населения, получающей ББД, а значит, не имеющих дохода величиной с “норму среднего класса”. К вышеописанной льготе остается прибавить заниженные тарифы на коммунальные услуги и на общественный транспорт, что уже применяется на практике в ряде стран, а также надбавку к государственному ББД по “социализации земельных недр”, о которой пойдет речь в следующей главе.

Теория социализации земельных недр

Перераспределение доходов от экспорта природных ресурсов – одна из острых и запутанных проблем в экономике государства. Существует даже термин “ресурсное проклятье”, который обозначает, что богатые природными ресурсами страны отстают в экономическом плане от других стран. “Ресурсное проклятье”, конечно, нельзя приписывать абсолютно всем ресурсообеспеченным странам, но эта теория не возникла из ниоткуда, она имеет реальные примеры, причем их более чем достаточно, однако сейчас нет смысла на них зацикливаться.

Причин этого проклятья немало, но я бы сократил их до ключевых: отсутствие диверсификации экономики из-за природного благосостояния и привязанности экономике государств к этому сектору, коррупция, несправедливая система перераспределения. На последнее и делается акцент критиками властей и оппозиционерами в разных странах. Задача теории социализации земельных недр сводится к разрешению двух проблем: проблемы несправедливого распределения доходов с экспорта природных ресурсов и проблемы недиверсифицированной экономики.

В начале нужно объяснить, что в данной теории подразумевается под словосочетанием “земельные недра”. Земельные недра – это совокупность минеральных, лесных и водных ресурсов. Я не использую существующий термин “социализация земли” и называю теорию социализацией земельных недр ввиду того, что ранее под социализацией земли понималась, в первую очередь, социализация сельскохозяйственных угодий. Нынче сельское хозяйство значительно уступает в плане рентабельности горнодобывающей промышленности. И так как добыча полезных ископаемых требует, чаще всего, бурения скважин и прочих работ в недрах земли, мой выбор пал в пользу названия “социализация земельных недр”.

В чем суть теории?

1) Разделение государств с богатыми запасами природных ресурсов на экономические районы (помимо уже существующего в федеративных странах административно-территориального деления);

2) Перераспределение части доходов от экспорта природных ресурсов не только за рубеж, но и в другие экономические районы, причем перераспределение будет проводиться в пользу народа;

3) Ресурсодобывающие и ресурсообрабатывающие¹¹ предприятия ставятся на вершину пропорциональной налоговой лестницы из-за введения нового налога;

4) Вне зависимости от того, какие компании (частные или государственные) занимаются добычей природных ресурсов, диверсификация экономики будет обеспечена.

Теперь обо всем по порядку.

Разделение государства на экономические районы базируется на принципе борьбы с диспропорциями в развитии страны. Понятно, что страны имеют разную площадь, каждая административно-территориальная ее единица (в случае федеративной территориальной формы устройства) может обладать разным количеством месторождений природных ресурсов. Государству с опорой на современные технологий моделирования, статистические данные и т.п. с учетом размера территорий, населения, показателей экспорта будущих экономических районов необходимо создать такую модель разделения страны на экономические районы, чтобы можно было выделять деньги на надбавку к государственному ББД (далее ГББД) равномерно (или с незначительной погрешностью) всем получателям ГББД. На мой взгляд, наиболее подходящая формула для деления страны имеет следующий вид (предпочтительнее назвать неравенство ниже формулой денежного равновесного распределения (далее – ДРР)):

% СРЗ > % экс/k > min,

где % СРЗ – определенный каждым государством процент от средней зарплаты,

% экс/k – процент от экспорта природных ресурсов (налог на экспорт), направляемый в бюджет экономического района, деленный на количество получателей ББД,

min – прожиточный минимум, установленный государством.

При этом должно выполняться следующее условие (назовем это неравенство формулой территориального равновесного распределения (далее – ТРР)):

k_окм > k_кмэр > k_кмас,

где k_окм – общее количество месторождений природных ресурсов в данной стране,

k_кмэр – количество месторождений экономического района,

k_кмас – количество месторождений в отдельно взятом административном субъекте (для федеративных стран).

Или:

S_окм > S_кмэр > S_кмас,

Где S – это площадь, то есть здесь месторождения природных ресурсов выражаются в площади, а не в конкретном количестве. Уточнение: два количественных показателя (количество месторождений и площадь территорий этих месторождений) представляют одно неравенство, но в различных формах. Площадь необходимо учитывать в случае с лесными ресурсами, однако если экономический район экспортирует и лес, и полезные ископаемые, то надо суммарно высчитывать и площадь леса, и площадь месторождений полезных ископаемых. Исчисление в площади месторождений, а не в количестве более удобно для вычислений, хоть и зависит от хозяйственной специализации территорий. Далее я буду использовать второй вариант неравенства с буквой S для упрощения изложения.

Итак, можно переходить к объяснению неравенств. Начнем с формулы ТРР. Почему же выбраны такие параметры? Упростим формулу при помощи буквы S из предыдущего абзаца, которая означает площадь месторождений:

S_страны > S_{экономического района} > S_{административного субъекта} ¹²

Естественно, целая страна, обладающая природными ресурсами, вне зависимости от своих размеров не может иметь менее двух экономических районов, иначе она попросту не нуждается в них, так как доходы для распределения среди населения будут идти только от экспорта за рубеж. В данной системе экспортом будет считаться и вывоз природного сырья из одного экономического района в другой экономический район этой же страны. Это правило применено и в формуле ДРР. В ТРР основным принципом является поддержание баланса или сохранения равномерности, то есть в экономическом районе не могут быть сосредоточены все месторождения или все природные ресурсы страны, не может в нем быть сосредоточено в разы больше ресурсных баз, чем в другом районе. Равномерность или равновесие заключается и в вытекающем из предыдущего предложения следствие: экономические районы зарабатывают с налогов на экспорт, полученных от природноресурсодобывающих и -обрабатывающих предприятий, и при этом распределяют эту сумму равномерно на членов-получателей ГББД. Надбавка в виде социального трансферта стабильна в денежном отношении для получателей ГББД (это правило диктует формула ДРР), а прегрешение в надбавке между районами должно быть невелико (это диктуется формулой ТРР). Неравенство ТРР подразумевает, что в одном экономическом районе может быть сосредоточено хоть 1000 предприятий по добыче и обработке природных ресурсов, а во втором районе – 100 предприятий. Но если второй район экспортирует более дорогое сырье и в больших масштабах, чем первый район, экспортирующий дешевое сырье, то их итоговый доход от налогов на экспорт может быть плюс-минус равным при относительно одинаковом количестве получателей ГББД. Однако если при таком же раскладе в количестве предприятий, в их рентабельности и в сумме налогов на экспорт часть населения, получающая ГББД, существенно отличается от этой части в другом районе в количественном плане, то экономические районы уже сформированы неправильно – назовем “несостыковки” в формировании районов эффектом дисбаланса. Критерий определения того, насколько правильно сформирован район – сумма “% с экспорта” из формулы ДРР или (наименования равнозначны) надбавка по социализации земельных недр. Если эта сумма сильно различается от района к району, то государство предприняло неправильную стратегию разделения страны на экономические районы. Неравенство (формула) ДРР должно браться за основу государством при основании экономических районов и при прогнозировании размеров доходов от налога на экспорт. Надбавка к ГББД по социализации земельных недр не должна, с одной стороны, превращаться в пособие “по безделью”, напротив, она должна снижать уровень неравенства в стране, подтягивать получателей ГББД к “зажиточному” среднему классу, к норме среднего класса. Она видится мне как средство достижения среднеклассивизации общества. Поэтому средние зарплаты по стране должны быть на порядок выше, чем эта надбавка. Процент от средней зарплаты, размера которого не должна достигать надбавка, выберут власти в зависимости от экономического положения государства. Но нужно стремиться и к тому, чтобы надбавка по социализации земельных недр была не ниже прожиточного минимума, дабы в случае существования ГББД с данной надбавкой как единственного источника дохода у какой-то части общества эти люди не оказались и не имели возможности оказаться за чертой бедности.

Последнее, что нужно уточнить по двум формулам, касается ТРР. Рассмотрим вторую часть неравенства: S_{экономического района} > S_{административного субъекта (административно-территориальной единицы).} Во-первых, вторая часть предназначена только для федеративных стран, для унитарных (и при этом ресурсообеспеченных) стран действует лишь первая часть неравенства. Во-вторых, эта часть подразумевает, что нельзя допускать концентрации ресурсодобывающих (-обрабатывающих) предприятий в одном административном субъекте страны. Эти предприятия должны быть сконцентрированы равномерно в экономических районах. Государство имеет право сколько угодно “залезать” на территорию какого-либо субъекта федерации ради грамотного и правильного формирования экономических районов. Однако власти экономических районов несут ответственность только за сбор с ресурсодобывающих (-обрабатывающих) предприятий налогов на экспорт и перераспределение этих доходов, все остальные функции (включая выплаты прочих социальных пособий) выполняются властями административных делений строго в границах субъектов, а не районов. Еще раз следует зафиксировать, что налог на экспорт – это налог, накладываемый властями экономического района на продажу природных ресурсов заграницу или в другой экономический район.

Отклонение в левую сторону полного неравенства ТРР нельзя допустить в большинстве ресурсообеспеченных стран, так как нужно облагать налогом на экспорт и вывоз природных ресурсов в другой экономический район, а отклонения в правую сторону, т.е. когда количество экономических районов получится практически равным количеству административных субъектов, не стоит допускать ввиду отсутствия необходимости дублировать субъекты страны, а следовательно, расширять государственный аппарат. В новом государстве государственный аппарат будет сокращен, вся система власти и вовсе реорганизована (об этом будет сказано в дальнейшем). Ещё один эффект, к которому, возможно, приведет разделение государства на экономические районы, будет “эффект динамизма”. “Эффект динамизма” в теории тоже можно считать частью “эффекта дисбаланса”, но лучше всё же выделить его в отдельную категорию. Причина кроется в том, что “эффект дисбаланса” – это любое следствие неверного распределения природных ресурсов между экономическими районами или неправильного разделения государства на экономические районы, то есть, имея данные по количеству получателей ГББД, по прибыли ресурсодобывающих (ресурсообрабатывающих) предприятий, по количеству этих предприятий, прогнозы по будущей сумме “процента с экспорта” – все вводные данные, государство неправильно делит страну на районы. А “эффект динамизма” более сложен в прогнозировании, властям при сотрудничестве даже с лучшими экономистами страны вряд ли удастся предсказать идеально динамику развития районов, ведь она зависит от большого количества не только внутренних, но и внешних факторов. Итак, какой же смысл я вкладываю в понятие “эффект динамизма”? Эффект динамизма – это ситуация, при которой одни экономические районы страны будут развиваться гораздо быстрее и динамичнее других, что отразится в конечном счёте на сумме “процента с экспорта”, прибавляемой к ГБДД. Эффекта динамизма избежать невозможно, но возможно им воспользоваться и стимулировать развитие всех экономических районов, что является задачей государства. На мой взгляд, алгоритм борьбы с диспропорциями в развитии районов включает в себя следующие меры. Во-первых, экономические районы не должны обладать “вечными”, нерушимыми границами. Напротив, в рамках государства экономические районы обладают подвижностью, динамичностью, территорию распространения социальных выплат отдельного экономического района определяет совокупное развитие районов, каждый район зависим от другого. Если район А отстаёт от района B настолько, что получатели социальных выплат и ГБДД в районе А обладают меньшей покупательной способностью за рамками допустимой погрешности, то границы районов вновь придется менять. К району А отойдет какая-то часть преуспевающего района В. Теперь в районах, назовем их A1 и B1, ситуация в экономическом плане выравнивается. На производстве благ эти перемены не скажутся, так как производители из ресурсодобывающей и ресурсообрабатывающей отраслей промышленности в любом случае вынуждены платить налог на экспорт в другой район. Любые попытки компаний из данных отраслей промышленности вступить в монопольный сговор с другими производителями или вовсе создать концерн будет пресекаться не только антимонопольным законодательством, но и очередной сменой границ экономических районов. Налога на экспорт компаниям из “ресурсных” отраслей промышленности не избежать, какие бы хитрости последними не предпринимались. И вновь для анализа ситуации в экономических районах с целью сохранения или изменения границ следует применять современные технологии моделирования экономических процессов, может даже, искусственный интеллект, также разнообразные компьютерные алгоритмы и так далее. Мы видим, как от степени развития технологий зависит экономическая стабильность государства, ведь требуется в кратчайшие сроки исследовать огромное количество данных, статистических выборок и прогнозировать ход событий.

В СССР при Хрущеве тоже было произведено экономическое районирование. Однако реформа вскоре была свернута, во многом, из-за дисбаланса в развитии районов. Подвижность границ районов, их изменения в зависимости от компьютерных прогнозов – это спасение государства от диспропорций в развитии регионов. Более того, административно-территориальные субъекты, возможно, и вовсе будут упразднены, так как одну из ключевых функций администраций регионов – социальную политику – будет выполнять совершенно отдельная ветвь власти. Назовем эту ветвь экономической властью. Основными задачами экономической власти будет разрешение экономических проблем государств, справедливое перераспределение средств, проведение социальной политики, принятие решений относительно государственного бюджета. Остальные вопросы будут решаться уже на более низких уровнях: на уровне муниципалитетов, мэрий и т.д. Однако на первое время лучше параллельно иметь разделение страны на административно-территориальные единицы с сохранением региональных властей и на экономические районы с экономической властью, которой будут переданы полномочия касательно финансов и экономических вопросов. Контроль же за деятельностью экономической власти возьмут на себя некоммерческие общественные фонды: назовем их общественной властью. Подробно на них остановимся в другой главе.

Ещё раз подчеркну, что основная цель создания экономических районов является взимание налогов на экспорт между районами товаров ресурсодобывающей (ресурсообрабатывающей) отрасли промышленности. Почему именно эти отрасли промышленности я считаю нужным облагать дополнительным налогом? Исходить нужно из признания природных ресурсов национальным достоянием страны, долю с реализации которых должен получать каждый гражданин данной страны. Но так как в условиях ускоренной роботизации и “расцвета” технологической безработицы мы будем находиться в состоянии социального напряжения, материальные привилегии получат с этих налогов на экспорт и прочих налогов, накладываемых на компании данных отраслей, лишь нуждающиеся в государственном безусловном базовом доходе люди. Нематериальные бонусы получит и всё остальное население, потому что увеличение социальных трансфертов и ГББД благодаря введению налогов на экспорт между экономическими районами снизит риск криминализации и маргинализации финансово отстающей части общества, что стабилизирует обстановку и обеспечит безопасность в государстве, в том числе и безопасность самого бизнеса, ведь риск прихода крайне левых партий к власти понизится. Можно даже предположить, что признание природных ресурсов национальным богатством, введение экономических районов и нового налога соответствуют критерию Парето. Важно понять, что эта мера рождается не из философских размышлений о принадлежности природных ресурсов народу, а из реального положения дел, тяжёлой социально-экономической ситуации, требующей введение безусловного базового дохода со стороны государства. Философские обоснования о принадлежности природных богатств народу являются в данном случае лишь надстройкой. Кучка богатых предпринимателей должна не владеть природными богатствами страны, а лишь грамотно извлекать прибыль, при этом делясь этой прибылью с населением. Народ как бы доверяет этим предпринимателям, ограничивая свои права на природные ресурсы с целью максимизировать выгоду для всего государства. Как можно заметить, в этой теории есть переплетения и аналогии с естественно-правовой теорией возникновения государства, выдвинутой Томасом Гоббсом¹³.

Теперь нужно объяснить, почему вместо налога с продаж необходимо проводить такие сложные преобразования и вводить, подчеркиваю только для ресурсодобывающих и ресурсообрабатывающих компаний, налог на экспорт в другие экономические районы. Разделение страны на динамические экономические районы с данным налогом позволит диверсифицировать экономику государства. В каждом экономическом районе есть определенное число компаний, торгующих природными ресурсами. При экспорте в другой экономический район компания столкнется с налогом на экспорт, что заставит её поднять цену на свою продукцию. Тогда производитель, нуждающийся в товарах ресурсодобывающей и ресурсообрабатывающей отраслей промышленности, не желая переплачивать, будет расширять бизнес или перемещаться в тот экономический район, на территории которого действует необходимый ему торговый ресурсодобывающий или ресурснообрабатывающий партнер. Таким образом, производители будут концентрироваться вблизи месторождений природных ресурсов, где функционируют фирмы по их добыче и обработке. Но мы помним, что экономические районы динамичны, и их границы видоизменяются для достижения баланса (с небольшой погрешностью). А значит, концентрация богатых компаний в одном или нескольких районах недопустима, и она будет разрушена после вмешательства экономической ветви власти и изменения границ экономических районов. Оказавшись вновь разделённым территориально с поставщиком природных ресурсов и сырья, производитель опять будет вынужден привлекать инвесторов, расширять предприятие или же налаживать связи с другими поставщиками, которые тоже относятся к этому экономическому району, а на территории другого экономического района возникнет другая фирма взамен упомянутого производителя, которая будет сотрудничать с предыдущим поставщиком. Так отсталых экономических районов не будет. Везде производители, инвесторы, предприниматели будут искать способы образовать новую компанию или расширить старую для сотрудничества с ресурсодобывающими (ресурсообрабатывающими) фирмами. Из-за введения дополнительного налога, а следовательно, повышения издержек на производство цены на продукцию не должны возрасти, так как на территории каждого экономического района есть компании по добыче и обработке природных ресурсов, значит, будут аналогичные товары по более низким ценам для жителей района, и из-за конкуренции компаниям из других экономических районов придется снижать цены до рыночного уровня. Картели создать не получится из-за действия антимонопольных законов, за исполнением которых будут следить и антимонопольные фонды из экономической власти, и такие же фонды из власти общественной и из правоохранительной ветви власти (образование и отделение новых ветвей власти будет описано в другой главе). К слову, вариант, при котором за соблюдением законов следит целый ряд фондов и организаций, снижает риск коррупции. Предпринимателям и чиновникам экономнее и проще не раздавать взятки направо и налево, а заплатить налог, искать возможности честным путем и т.д. Вкупе с компьютерными технологиями многосторонний контроль представляется надежным способом антикоррупционной борьбы.

Возвращаемся к ценообразованию. Итак, при наличии компании-добытчика аналогичных природных ресурсов в экономическом районе цены на конечную продукцию не повысятся, но как будут обстоять дела, если в экономическом районе не добывается природный ресурс, на изделия из которого наблюдается высокий потребительский спрос? Например, нефть добывается в районе А, а в районе В нефти нет. Вместо неё, допустим, есть месторождения угля. Из района А в район В будет поставляться нефть, причём нефтедобывающая компания будет платить налог на экспорт, из-за этого повышать цену на нефть для компаний, нуждающихся в ней в районе В, а те повысят цены уже на конечную продукцию, требующую сырья в виде нефти. Но ведь и район А нуждается в природных ресурсах района В – в угле, то есть тот же самый процесс произойдёт и в обратную сторону. Значит, чтобы избежать повышения цен на природные ресурсы и продукцию из них, вновь потребуется превентивная государственная регуляция со стороны экономической власти – фактор “налогов на экспорт” между экономическими районами следует исключить из факторов формирования цены на природные ресурсы внутри данного государства. Следовательно, цены останутся на приемлемом уровне, на уровне, который был до введения дополнительного налога.

Подытожим. Наличие прогрессивной шкалы налогообложения (а в государствах, где гипотетически будет ускоренная роботизация, иной вариант налогообложения вряд ли допустим, ибо необходимо ещё и ослаблять экономическое неравенство), введение налога на экспорт между экономическими районами в рамках одной страны для ресурсодобывающих (ресурсообрабатывающих) отрасли промышленности, вмешательство экономических властей в ценовую политику ресурсодобывающей (ресурсообрабатывающей) отрасли, действие антимонопольного законодательства и антикоррупционной продвинутой системы – всё это делает данные отрасли сложными для ведения предпринимательской деятельности, способствует решению многих предпринимателей начать бизнес в других отраслях, что диверсифицирует экономику страны. В ресурсодобывающих и ресурсообрабатывающих отраслях останутся наиболее опытные и состоятельные бизнесмены, прочие же ищут те отрасли, где государство предоставляет разнообразные преференции, субсидии, налоговые льготы и т.п. (к примеру, это сфера IT, искусственного интеллекта, робототехники и т.д.). Происходит своего рода естественный отбор, который не отпугивает инвесторов и предпринимателей, а отвлекает от природных богатств и заставляет искать более привлекательные варианты для начала бизнеса. Так экономика страны становится диверсифицированной, менее зависимой от “золотой жилы”, “ресурсной иглы”. Разделение страны на динамические экономические районы с дополнительным налогом для компаний из вышеперечисленных отраслей – это путь к стабилизации социальной политики и к расширению экономического потенциала государства. Вероятно, эту меру можно рассматривать как временную при условии, что экономика станет диверсифицированной, а средства для выплаты государственного ББД и прочих социальных трансфертов у государства будут. Однако при каждом новом открытии месторождения полезных ископаемых, обретении “золотой жилы” возврат к экономическим районам может стать необходимостью. Итак, я всё же вижу эту меру, введённой на постоянной основе при наличии компетентных специалистов в экономической ветви власти и при достаточном уровне развития материально-технической и научной баз. В заключение этой главы я бы хотел в одном предложении написать суть теории “социализации земельных недр”: бизнес платит народу часть своей прибыли за доверие и за разрешение извлекать выгоду из природно-ресурсной базы страны.

Демилитаризация

Если введение государственного безусловного базового дохода видится необходимостью, если надбавка к нему в виде льготы по “социализации земельных недр” тоже представляется шагом, на которой многим государствам давно стоило пойти, если создание предприятий рыночного социализма во избежание спекуляций и прочих предпринимательских алчных поступков на рынке продовольственных товаров и других товаров, удовлетворяющих базовые потребности людей, есть не столько благородная, сколько логичная мера, предотвращающая народное недовольство, то мероприятия по демилитаризации государств, к сожалению, кажутся утопией. В контексте этой книги под демилитаризацией имеется в виду не полная ликвидация военно-промышленного комплекса (ВПК) стран, а кардинальные перемены в отношении государства к ВПК, проявляющиеся в форме небывалого сокращения расходов на его содержание.

В чём заключаются основные трудности демилитаризации?

Во-первых, демилитаризация должна происходить не в рамках определенных государств, а в рамках всего мира. Все государства мира должны постепенно сокращать расходы на оборону. Несоблюдение этого условия всеми государствами сделаетдемилитаризацию в принципе невозможной. Если одно государство укрепляет свой военный потенциал, то как может его сосед (и недруг по совместительству) проводить демилитаризацию ради освобождения бюджетных средств, которые пойдут на государственный ББД?

Во-вторых, наличие большого количества компаний, производящих военную продукцию, большого количества военных и связанного с военными делами персонала и т.п. (все эти люди рискуют стать безработными в процессе демилитаризации) тоже представляется сдерживающим фактором демилитаризации.

В-третьих, конечно же, камнем преткновения является и геополитическая напряженность как между отдельными государствами, так и между блоками государств.

Гипотетическими путями спасения, на мой взгляд, могут оказаться, в первую очередь, широкое применение элементов мягкой силы государствами, вытеснение военного метода из арсенала жёсткой силы и сохранение экономического давления как наиболее решительного способа борьбы с политическими оппонентами. Проще говоря, нам остаётся уповать на мягкосильные элементы дипломатии, ведь и экономическое давление может быть фатальным для определенных стран. Подробнее о взаимодействии (экономическом) богатых и ведущих стран мира с отстающими в развитии государствами я планирую написать в следующей книге, ибо пока мне кажется достаточным ограничиться мерами, которые могут быть возможными в небольшом количестве стран, а выходить на общемировую арену на данном этапе нет необходимости.

Сцепкой, связующим элементом, который даст шанс на демилитаризацию и использование взамен военных действий мягкосильных элементов, как раз и должна стать ускоренная роботизация, требующая введение государственного безусловного базового дохода. Государства будут вынуждены больше средств тратить на социальную политику, эти средства нужно освобождать в том числе и методом перераспределения государственного бюджета, сокращения расходов на ВПК. Некоторым компаниям, производящим военную продукцию, возможно, придется переквалифицироваться, сменить специализацию, но при этом остаться в тяжелой промышленности, что потребует субсидий или налоговых льгот со стороны правительств. Но части военных компаний надо продолжить деятельность для поддержания порядка в мире (хотя как определить, каков должен быть порядок, не так уж и просто, мягко говоря). В теории каждая страна может согласно установленным квотам отправить в условную ООН¹⁴ часть своей армии, тем самым образуется единая, общемировая армия, которая будет вводиться в странах, где к власти приходят путём революции радикалы, хунты и прочие нежелательные для населения государства группировки, то есть у этой общемировой армии будут функции схожие (но не аналогичные) с функциями Священного союза. Главное, не допустить конфликтов и провокаций в этой общемировой армии и в самой ООН. Так часть военных и прочих работников, связанных с деятельностью ВПК, отправится в общемировую армию. Другая часть может перейти на службу в правоохранительные органы. Третья часть будет вынуждена пройти переквалификацию, с которой в рамках смены экономической формации и в период роботизации столкнется большое количество работников из разных сфер экономики. Что касается государственного престижа, то рейтинг силы государства должен определяться не военной мощью, а успехами, скажем, в гонках: научно-технической, медицинской (или, как показала пандемия, фармацевтической), культурной, образовательной, космической. В космической гонке важно тоже не переусердствовать и не создать предпосылки для развития проектов космического оружия. Во избежание столь неприятного итога необходимо разрабатывать сдерживающие военную агрессию законы, контролировать производство космической отрасли при помощи независимых международных наблюдателей и организаций, а также согласовывать принципы разделения ресурсов в космосе. В случае колонизации Марса определенный процент с территории должен быть признан имуществом компании, которая первой создала возможности для колонизации и начала отправлять туда людей, а остальную часть надлежит оставить для дальнейшей конкуренции и борьбы в космической гонке. При открытии месторождения полезных ископаемых на астероидах прибыль, полученную с продаж, следует обложить общемировым налогом. Эти налоги нужно направлять в реформированную ООН, если в ней удастся перебороть коррупцию, и затем делить их между отстающими странами с контролем использования этих средств, так как снова нельзя допустить возможности для коррупционной деятельности. Помимо общемирового налога компаниям придётся платить и налоги в своих странах. Хотя, учитывая важность разработок и достижений в извлечении альтернативных ресурсов, налогообложение должно быть льготным, причём стоимость на эти ресурсы будет иметь доминантным ген научно-инновационной теории стоимости согласно первой главе, а значит, цены будут высокими, что позволит рано или поздно космическим капиталистам рассчитывать на сверхуспешный бизнес. Однако этот успех зависит от большого количества факторов: от уровня технологий, от ситуации на рынке, от экологических показателей, от готовности других компаний пользоваться новыми благами, от их материально-технической базы и т.д. Скорее всего, даже если налогообложение в странах, где базируются головные офисы, штаб-квартиры космических компаний, будет льготным, предприниматели будут проходить минимум три стадии налогообложения: общемировой налог, налог на прибыль в стране, подоходный налог. Итак, сокращение расходов из государственного бюджета на ВПК позволит государству больше средств тратить на социальную политику, а также на развитие науки, культуры, здравоохранения, образования, спорта и прочих благотворных сфер общественной жизни. Назовем эти номинальные блага, на которые государство может тратить средства вместо наращивания военного потенциала, пацифистскими благами. Остаётся лишь надеяться, что государствам действительно удастся организованно отказаться от гонки вооружений, ядерных гонок во имя пацифистских благ и гонок, описанных выше.

В конце этой главы я бы хотел подробнее очертить, какие меры в теории можно придумать, предпринять для успехов каких-либо государств в некоторых гонках, а именно в научной, образовательной, медицинской. Основной принцип заключается в том, что необходимо синтезировать государственные учреждения и частные компании, создать возможности для их сотрудничества, органичной связи, взаимодополнения. Так в научной сфере работников частных компаний следует стимулировать к сотрудничеству с вузами, то есть дозволять им преподавать не на постоянной основе, но с сохранением хорошего оклада (зарплату учёный сможет получить и от фирмы, в которой он работает, и от ВУЗа), можно разрешить частным компаниям активно использовать технологии университетов и других государственных научных учреждений, располагать там офисы и т.д.

В образовательной сфере нужно чередовать дистанционные занятия в школах, университетах и других образовательных учреждениях с очными занятиями, если, конечно, у всех обучающихся есть возможность комбинировать эти виды обучения (разве что исключением могут стать многие дети из начальной школы, родители которых заинтересованы только в проведении традиционных, очных уроков). Свободные от уроков и занятий помещения государственных образовательных учреждений можно сдавать в аренду разнообразным частным языковым школам, людям, ведущим вебинары, модным нынче коучам по огромному количеству направлений (в условиях роботизации, постиндустриального общества, роста спроса на такого рода услуги все эти люди будут востребованы), а средства, которые школы и другие учреждения получат за аренду, будут направлены на увеличение зарплаты преподавательского состава, улучшение состояния учреждений и тому подобное. Безусловно, лица, занимающиеся информационным и образовательным бизнесом, тоже могут активно применять дистанционные технологии, но всё же в силу специфики определённых услуг сделать это смогут не все, кроме того, зависит многое и от аудитории (в главе “Минархистский принцип в малом и среднем бизнесе” будет описана мера, благодаря которой инфобизнесменов и коучей, вероятно, станет ещё больше).

Что касается медицины, то в ней фармацевтические компании или частные клиники государству нужно уговорить действовать совместно с государственными бесплатными поликлиниками и больницами. Допустим, государство будет предоставлять компаниям медицинской отрасли из частного сектора помещения в государственных больницах, персонал, льготное налогообложение, разрешения на бесплатную рекламу, в том числе на транспортных средствах экстренных служб, а эти компании в обмен будут обязаны завозить новую аппаратуру, ремонтировать здания и т.п., причём жизненно необходимые услуги по здравоохранению останутся бесплатными для населения (так как селить, учить и лечить граждан государства должны бесплатно вне зависимости от степени их развития). А зарабатывать компании всё больше будут на дополнительных медицинских услугах: стоматологических, пластическохирургических и т.д. Государство сможет в таком случае больше расходовать средств на транспорт экстренных служб, оборудовать его новейшими технологиями и, конечно, увеличивать оклады медицинских работников. Короче говоря, много предстоит государству разработать подходов и вариантов в налаживании медицинской, образовательной и научной баз высшего качества, а проводить и воплощать в жизнь эти проекты с “разделением обязанностей” надо вместе с компаниями из частного сектора.

Корпоративный ББД

Государственный ББД, описанный в предыдущих главах, является необходимой, хоть и труднодостижимой мерой. Вопрос заключается в следующем: станет ли ГББД достаточной мерой для сохранения дохода людей, ставших жертвами технологической безработицы? Учитывая темпы роботизации и гипотетическое количество безработных, вряд ли мне удастся утвердительно ответить на этот вопрос. Поэтому лучше всегда готовиться к худшему и подстраиваться изначально под наиболее нежелательный сценарий развития событий. Предположим, что одним ГББД проблем не разрешить. Тогда, быть может, в странах (развитых или некоторых развивающихся) стоит ввести в сфере крупного бизнеса корпоративный ББД (далее – КББД). Данная мера должна вводиться только для тех компаний, порог роботизации которых выше установленного экономической властью уровня, т.е. грозит большой процент технологической безработицы, а задача властей – в условиях роботизации сохранять безработицу на естественном уровне. Конечно, с развитием технологий профессии будут не столько исчезать, сколько вытесняться, и на смену им придут новые профессии. Так на предприятиях будет все больше инженеров, научных сотрудников, маркетологов, административного персонала, разных менеджеров и т.п. Но если государству станет ясно, что технологическая безработица все равно является угрозой для экономики страны, то нужно определить процент от числа работников крупных компаний, которых можно сократить из-за роботизации. Допустим, дозволено сократить 35% работников, тогда 65% должны остаться и получать зарплату. Однако из этих 65 % компании нужно лишь 70 % сотрудников, которые занимают описанные выше должности, что тогда делать с оставшимися 30 %? На мой взгляд, компания должна выплачивать им ББД из своих средств. На самом деле, этот ББД вовсе не безусловный и не базовый. Не безусловный он, потому что работникам, получающим КББД, будут выдвинуты условия:

А) образовательный ценз будет действовать при отборе людей на эти де-факто несуществующие, но оплачиваемые рабочие места;

Б) люди, получающие КББД, ни в коем случае не останутся без дела. Их следует рассредоточить по разнообразным некоммерческим общественным организациям и фондам, о которых говорилось ранее. Одновременно эти люди будут выполнять две функции, играть две социальные роли: с одной стороны, они будут представлять свою компанию в обществе, с другой стороны, они будут членами независимых фондов и организаций. Какие организации будут сформированы преимущественно из получателей КББД (именно преимущественно, а не полностью, так как принцип вхождения в эти организации для других лиц сохраняет добровольный характер, лишь получатели КББД обязаны в них состоять и активно участвовать в делах):

1) Профсоюзы. Члены профсоюзов будут особенно востребованы в условиях ускоренной роботизации, ведь на не полностью роботизированных предприятиях нельзя допустить резкого падения зарплат, да и при наблюдаемом росте экономического неравенства профсоюзам было бы неплохо договориться с предпринимателями при посредничестве государственных структур, экономической власти о дополнительных выплатах с прибыли, о “компромиссном” разделении чистой прибыли в каком-либо отношении. Таким образом, у всех сотрудников должен появиться стимул к большей производительности труда, так как дополнительный доход (пусть и небольшой) будет не только в виде премий, но и в форме повторяющейся с определённой периодичностью надбавки к зарплате. Однако здесь, конечно, нельзя всем компаниям диктовать одинаковые условия, к каждой из них должен быть индивидуальный подход, а части из этих компаний крупного бизнеса лучше и вовсе не навязывать идею компромиссного разделения прибыли. Важно отметить, что на роботизированных предприятия, где и будут числиться получатели КББД, КББД как раз будет не выплачиваться как зарплата, как затрата на переменный капитал, а из разделения чистой прибыли, из выделения из неё средств получателям КББД. Процент прибыли, который пойдёт в карман этих людей, должен определяться договором между компании и её работниками, но при контроле со стороны экономической власти, причём КББД отдельного получателя должен быть больше ГББД отдельного получателя, так как труд получателей КББД, помноженный на образовательный ценз, требует больших усилий для выполнения. Но при этом КББД будет меньше средней зарплаты другого работника компании (инженера, менеджера и т.п.).

2) Экологические организации. Их роль ещё отчётливее проявится, сильнее возрастёт при дальнейшем развитии капиталистического производства.

3) Организации по благоустройству районов, округов в городах и в сельской местности.

4) Организации по контролю качества продукции во всех сферах экономики, фонды по защите прав потребителей.

5) Антикоррупционные фонды.

Чтобы добиться должного уровня справедливости, компаниям следует разделять проценты с чистой прибыли между получателями КББД в соответствии с их заслугами. Для количественного учёта заслуг потребуется ввести рейтинговую систему, баллы, которые будут фиксироваться административным, руководящим звеном компании. За проделанную работу наиболее трудолюбивые и способные работники смогут рассчитывать на более высокий КББД. Благодаря наличию большого количества баллов работник также сможет перейти в другую компанию, которая нуждается в профессионалах, если работника будет что-то не устраивать в своей нынешней ситуации.

Совокупность всех этих некоммерческих фондов и организаций, на мой взгляд, можно выделить в ещё одну ветвь власти – в общественную власть. Ввиду такой ответственности у получателей КББД и нужен образовательный ценз. Общественная власть сможет принимать решения на муниципальном и на региональном уровнях при согласии народа с её действиями, а на государственном уровне общественная власть должна влиять на распределение государственного бюджета, его формирование и утверждение. Она будет советником по этим вопросам для экономической власти. Подробно описывать функционирование новых ветвей власти в новом государстве конкретно в данной книге я не стану, но подчеркну, что для контроля за действиями общественной власти, их законностью следует выделить ещё одну ветвь власти – правоохранительную, которая нам понадобится и в следующей главе, а не только в возможных продолжениях этой книги.

Наконец, осталось уточнить два пункта касательно КББД:

1) чем больше задействовано в деятельности компаний крупного бизнеса с роботизированным производством работников, а также чем более отчётливо проявляется стремление¹⁵ компаний крупного бизнеса с не полностью роботизированным производством к компромиссному разделению прибыли, тем менее строгое налогообложение и более низкая процентная ставка ожидают эти компании, тем больше им будет предоставлено субсидий и прочих преференций со стороны государства. А в случае банкротства таких компаний (хочется верить, что подобный исход событий для любой компании маловероятен) государство предоставит им заем, даст время на восстановление и лишь потом будет ждать возвращения средств.

2) получатели КББД, помимо работы в общественной ветви власти, будут представлять свои компании, а задача их сведется к популяризации продуктов компании в реальной жизни и в Интернете. Кроме того, достойное выполнение работы получателями КББД в некоммерческих фондах и организациях повысит уровень доверия потребителей к продукции компании, на благо которой трудятся эти работники.

Минархистский принцип в малом и среднем бизнесе

Самозанятые, фрилансеры, индивидуальные предприниматели, предприниматели в сфере малого и среднего бизнеса – все эти очень важные для экономики и для социума люди увеличатся в своей численности в условиях ускоренной роботизации. Государству необходимо поощрять всячески подобные начинания, и ключевым методом для поощрения малого и среднего бизнеса, а также труда самозанятых и фрилансеров, является отмена налогов на прибыль. Отсутствие этого налогового барьера будет способствовать росту дохода этих людей, развитию экономики в целом, преодолению технологической безработицы. Насколько воплощаема это мечта многих предпринимателей малого и среднего бизнеса в жизнь зависит от того, в каком государстве эта мера может быть предпринята.

Что касается минархизма¹⁶ в описываемой теории, то он проявляется лишь в одном: государство должно обезопасить бизнес. Однако налоги на полицию, суды и армию представители малого и среднего бизнеса платить не будут, за исключением гипотетических случаев, когда у государства дефицит государственного бюджета достигнет показателей на грани риска (в таком случае допустимо собирать налоги со среднего бизнеса и переводить эти средства на содержание выделенной в предыдущей главе правоохранительной и судебной ветвей власти). Но безопасность обязано обеспечивать не только государство бизнесу, но и бизнес – потребителям. Здесь уже вступает в дело общественная ветвь власти со своими полномочиями контроля качества товаров и услуг и безопасности самого процесса производства для работников компании, окружающих людей и экологии. Мне кажется, отмена налога на прибыль для малого и среднего бизнеса – это одна из ключевых мер, которая при её принятии и одобрении государством позволит обществу одолеть технологическую безработицу и семимильными шагами двигаться к новой общественно-экономической формации с преимущественно роботизированным крупным бизнесом.

Среднеклассивизация

В конце книги я, наконец, приведу определение среднеклассивизации и определю её примерные критерии.

Среднеклассивизация – это постоянный процесс, выражающийся в увеличении численности среднего класса, ликвидации абсолютной бедности и ослаблении экономического неравенства в стране. В процветающих странах среднеклассивизация будет проявляться в том, что останутся только состоятельные люди и средний класс, бедные же будут постоянно при помощи государственных мер поддержки наверстывать средний класс и позволять себе траты, которые позволяет себе средний класс. Естественно, даже при среднеклассивизации будет относительная бедность, ведь средний класс – это не коммуна, здесь тоже разнятся (пусть и не сильно) доходы и имущество, а следовательно, в относительном плане будут люди беднее. Конечно, главная задача среднеклассивизации – это преодоление абсолютной бедности с учётом развития экономики в том или ином государстве (безусловно, в какой-нибудь отсталой африканской стране уровень жизни бедного несопоставим с уровнем жизни бедного, например, во Франции). Каковы же критерии определения среднего класса? В Китае, кстати, Си Цзиньпин, нынешний генеральный секретарь ЦК Коммунистической партии Китая, и его предшественник Ху Цзиньтао планировали (и, может, до сих пор планируют) построение среднезажиточного общества с определёнными стандартами. В данной теории среднеклассивизации оставлено и предусмотрено место для богатых и состоятельных людей в отличие от китайской теории, так как идеология постиндустриальных государств с новой общественно-экономической формацией и с роботизированным производством заключается в сдерживании роста экономического неравенства, а не в установлении полного равенства (что невозможно) в экономике, и в стимулировании людей к труду, дабы не превращать социальные выплаты в пособия “по безделью”. Тем не менее, у китайцев мы позаимствуем несколько положений из их стандартов среднезажиточного общества. Итак, переходим к выделению критериев.

1) Государство должно определить показатели ВВП на душу населения и дохода на душу населения исходя из уровня развития экономики.

2) Определить необходимо и коэффициент Энгеля. В государстве должны быть созданы условия для траты людей на культурные блага, путешествия, короче говоря, на разнообразные блага, которые способствуют повышению культурного и образовательного уровня среди населения, так как культура – это зачастую то, на что у малоимущих не хватает ни времени, ни денег, при этом её влияние на всестороннее развитие человека трудно переоценить.

3) Обеспечение недвижимостью. Возможно, стоит принять меру, при которой гражданин выплачивает ипотеку за квартиру или дом и одновременно покупает окончательно (после ежемесячной выплаты) номинальные квадратные метры. Тогда в случае потери этим гражданином работы и источника дохода он сможет потребовать квартиру с меньшей или такой же площадью, за которую он уже заплатил. Однако цена на недвижимость зависит от многих факторов, в том числе от комфортабельности дома, его местоположения и т.д. Значит, ему следует выделить квартиру со схожими характеристиками с квартирой, которую он брал в ипотеку, а отличие между квартирами будет заключаться в размере.

4) Высокий уровень развития образования и здравоохранения для всех жителей государства, развиты транспорт и коммунальное хозяйство.

5) Создание высококвалифицированных кадров среди среднего класса для работы в сфере науки и управления.

6) Меритократические идеалы господствуют в государстве, что обеспечит социальное равенство.

7) Развито гражданское общество, которое вкупе с общественной властью заинтересовано во всестороннем развитии государства, и большинство жителей не является “молчаливым большинством”.

8) Недопущение примитивизации в общественной жизни и в жизни каждого индивидуума. Конечно, задача создать сверхчеловека по Ницше вряд ли будет стоять, однако стремление государства к тому, чтобы каждый член общества был образованным, культурным, заботящимся об экологии, разносторонним человеком должно иметь место быть.

9) Экономическое неравенство тоже должно иметь определённый экономической властью показатель (коэффициент Джини), а ориентиром для власти могут послужить скандинавские страны 1970-1980-х годов, где экономическое неравенство было относительно слабым.

Таковы, на мой взгляд, черты среднеклассивизации, которая рано или поздно в условиях роботизации и становления постиндустриального общества, станет процессом, напрямую влияющим на развитие человечества. Однако начало этого процесса зависит не только от правительств в государствах, но и от нас. На этом я завершаю первую книгу из планируемой серии “Путей спасения” с искренней надеждой на разрешение большинства экономических проблем не только в отдельных государствах, но и во всем мире.

Список использованной литературы

1. Маркс К. Капитал. Т. 1. Спб.: Печатный двор им. А.М. Горького, 1952 г. 794 с.

2. Пикетти Т. Капитал в XXI веке. М.: Ad Marginem, 2015 г. 592 с.

3. Рикардо Д. Начала политической экономии и налогового обложения; [пер. с англ.; предисл. П.Клюкина]. – М.: Эксмо, 2016. – 1040 с.

4. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов; [пер. с англ.; предисл. В.С.Афанасьева]. – М.: Эксмо, 2007. – 960 с.

5. Сторчевой Д.А. О неизбежности социальных потрясений. [Электронный ресурс] URL: https://proza.ru/2021/08/04/1586 .

6. Mckinsey. [Электронный ресурс] URL:

https://www.mckinsey.com/featured-insights/future-of-work/jobs-lost-jobs- gained-what-the-future-of-work-will-mean-for-jobs-skills-and-wages# (дата обращения: 01.08.2021).

Примечания

1

Правильнее сказать, наиболее известны данные теории, а существуют и другие, менее популярные теории стоимости.

(обратно)

2

А умственный труд бывает либо творческий, либо нетворческий.

(обратно)

3

А также из-за действия “ценовых сил”, которые описаны в конце главы.

(обратно)

4

На слове “своей” здесь сделан акцент, так как размер прибавочной стоимости, которую капиталисту можно направить на удовлетворение своих потребностей, зависит от формы организации бизнеса.

(обратно)

5

Аналогично и при доминировании гена трудовой теории стоимости.

(обратно)

6

Сторчевой Д.А. О неизбежности социальных потрясений. [Электронный ресурс] URL: https://proza.ru/2021/08/04/1586 .

(обратно)

7

Mckinsey. [Электронный ресурс] URL: https://www.mckinsey.com/featured-insights/future-of-work/jobs-lost-jobs-gained-what-the-future-of-work-will-mean-for-jobs-skills-and-wages# (дата обращения: 01.08.2021).

(обратно)

8

Здесь имеется в виду не вся обрабатывающая промышленность, а только предприятия по производству металлопроката, черных и цветных металлов, нефтехимической продукции, и по деревообработке.

(обратно)

9

Здесь возникает палка на двух концах. С одной стороны, сокращение государственного аппарата ведет к увеличению числа безработных, которые все равно будут жить на средства из государственного бюджета, так как, вероятно, окажутся в числе лиц, получающих ББД. С другой стороны, если оставить разветвленный бюрократический аппарат, то сохранится благодатная почва для коррупции и социальных диспропорций.

(обратно)

10

Для подробного изучения закона см. книгу экономиста Томаса Пикетти “Капитал в XXI веке“. Пикетти Т. Капитал в XXI веке. М.: Ad Marginem, 2015 г. С. 67-70.

(обратно)

11

См. восьмую сноску.

(обратно)

12

Последний параметр предназначен только для федеративных стран.

(обратно)

13

Томас Гоббс – английский философ, автор знаменитого труда “Левиафан”.

(обратно)

14

Причем ООН сама нуждается в реформировании.

(обратно)

15

Конечно же, если такое стремление реализуется на практике.

(обратно)

16

При минархизме функции государства минимальны и сводятся к обеспечению безопасности, защите собственности, прав и свобод людей.

(обратно)

Оглавление

Вступление

Теория стоимости

Безусловный базовый доход и его метаморфозы

Теория ограниченного рыночного социализма

Теория социализации земельных недр

Демилитаризация

Корпоративный ББД

Минархистский принцип в малом и среднем бизнесе

Среднеклассивизация

Список использованной литературы

*** Примечания ***