Журнал (СИ) [_Rairakku_] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Тсунаеши ожидала, что после снятия проклятия Аркобалено привычный уклад жизни изменится. Гиперинтуиция просто вопила об этом, мурашками пробегая по позвоночнику. И причина этому — ее неподражаемый репетитор, который из младенца с огромными угольками глаз и смешными бакенбардами превратился во взрослого мужчину с низким бархатным голосом лет тридцати. Хотя завитки бакенбард остались на своем законном месте.

— Хии, Реборн, почему ты настолько старше меня?! — тогда возмущенно вскрикнула Тсунаеши, шокировано рассматривая новую (либо же, наоборот, старую) наружность киллера, даже не предполагая о таком возрастном разрыве. Она всегда считала его просто лялькой, которая порой берет на себя слишком много.

— Интересно, если я скажу тебе, что даже сейчас выгляжу намного моложе истинного возраста, твои глаза навсегда решат выскочить из орбит? — ответил Реборн. В тот момент огонек в черных глазах мужчины сиял облегчением и искренним счастьем. С трудом Тсуна нашла в себе силы отвести взгляд, чтоб не смущаться.

Всю следующую неделю Реборн слегка напоминал погрязшего в самодовольстве и самолюбовании павлина. Наемный убийца явно наслаждался собой, своим телом. Он был счастлив, ибо ему, можно сказать, вернули его жизнь. Тсунаеши могла понять своего репетитора и такое поведение. Она на самом деле искренне радовалась снятию проклятья, но то, как Реборн называл себя крутым перцем, вызывало смешок и желание закатить глаза.

Вообще, он вызывал желание не только закатывать глаза, но и желание рассмотреть его, запомнить новые черты лица, сравнить с воспоминаниями, запечатлеть в памяти. А Реборн говорил, что она пялится и за это порой ей прилетал щелбан или тычек меж нахмуренных бровей.

В итоге, спустя некоторое время, шестнадцатилетняя девушка приняла тот факт, что ее садист-репетитор красивый мужчина. С широкими плечами, красивой то ли улыбкой, то ли ухмылкой, весь такой пластичный, опасный. А еще он высокий, и это немножко бесит.

— Какая же ты все-таки мелочь коротконогая, — заметил одним утром киллер, сидящий на кухне и попивающий свежесваренный кофе. В 7 утра этот мужчина уже был в идеально выглаженной рубашке и одет в свой любимый костюм. Только без пиджака. И подвернул рукава рубашки. Ламбо и И-пин, одетые в маленькие милые пижамки, сейчас носились по кухне: Ламбо-сан хотел немедленно приступить к утренней трапезе, И-пин же пыталась затащить теленка в ванную, чтобы тот сперва умылся и почистил зубы, а Нана наблюдала за детской возней не отходя от плиты.

— И тебе доброе утро, — буркнула девушка, на что киллер кивнул, — знаешь, мне только шестнадцать лет — я думаю, что еще вытянусь, — присев на стул рядом с репетитором, девушка боролась с бантом на груди, который никак не хотел завязываться. Пока выигрывал бант. На столе уже стояла готовая яичница с помидорами, на которую мужчина периодически кидал полный желания взгляд.

— Я знаю о тебе все: ты расти перестала с тех пор, как перешла в среднюю школу.

— У меня случился бы скачок роста, если бы ты перестал съедать мой завтрак! — Тсуна, наученная горьким опытом сожительства с Реборном, успела вовремя поднять тарелку у себя над головой за секунду до того, как мужчина смог похитить ее завтрак.

— Перестань обвинять всех подряд в своих проблемах, дите безмозглое, — серьезно ответил Реборн, хотя глаза его улыбались.

Где-то на фоне раздался грохот и зарыдал Ламбо.

Изменение, которое несказанно обрадовало Тсунаеши — переезд взрослого дядьки из ее комнаты в соседнюю. Спасибо Нане, которая порой может проявить чудеса настойчивости.

Тсунаеши сидела на кровати и наблюдала за тем, как киллер снимал свой старый гамак, слегка драматично сжимая его в кулаке, выдерживая паузу. Девушка обнимала подушку и махала ногами.

— Перестань так делать, — Реборн смерил ее хмурым взглядом.

— Почему?

— И убери с лица это победное выражение: я все это делаю только из глубокого уважения к маман, — проигнорировав вопрос, сказал мужчина.

— Почему ты называешь ее «маман»? Я бы еще поняла, если бы ты, дедуля, называл ее внучкой или вроде того, — выражение лица девушки было пропитано ехидством, но в следующую же секунду оно было стерто прилетевшем в него учебником по истории.

Хотя Реборн и переехал в соседнюю комнату, девяносто процентов времени все равно обитал в компании девушки, уходя к себе только для сна или еще бог весть знает чего.

На первый взгляд изменения могли показаться лишь визуальными. Да, многие вещи остались на своих местах: спартанские тренировки, после которых было лишь одно желание: лечь, закрыть глаза и никогда больше не шевелиться; жестокие способы пробуждения, поднимающие уровень кортизола до невероятных значений; то, что ежедневно шестнадцатилетняя девочка-подросток оказывалась на волоске от смерти. Чудовищные, поражающие своей жестокостью и садизмом дополнительные занятия математикой тоже остались.

Самым страшным для Тсунаеши было то, что изменилось ее отношение к учителю. Иногда от его ухмылки у девушки начинали гореть уши и учащался пульс. Когда он стоял рядом — сжимался живот и маленькие волоски на шее вставали дыбом. Хотелось чаще задавать ему вопросы, узнать о репетиторе больше, но все попытки узнать о себе киллер обрубал на корню.

И, когда во время очередной тренировки получилось так, что Реборн был прижат к ней так преступно близко, Тсунаеши поняла, что влюбилась. И плевать, что в тот момент он ударил зазевавшуюся ученицу в живот — ни одна бабочка в тот момент не пострадала.

========== Часть 2 ==========

Зная о требовательности Реборна ко всему и вся, Тсуна оказалась в безвыходной для нее ситуации. Да, состояние влюбленности довольно приятное, эйфория и ощущения полета от разговоров с репетитором определенно доставляли некоторое удовольствие. Но ведь еще приятнее, когда это все взаимно. А что делать конкретно в ее ситуации? Нет смысла даже просто надеяться на то, что этот напыщенный мужчина сможет когда-либо ответить на ее чувства. Есть лишь один вариант: всю оставшуюся жизнь мириться с сердцем, делающим рядом с репетитором кувырок, красным лицом и потными ладонями. Потные ладони, кстати, минус этого состояния: Тсуне уже надоело тайком вытирать их о юбку.

— Хватит разводить плесень на одежде. Лучше езжай со своими сырыми ладошками орошать поля в Африке, — однажды сказал Реборн, заметивший её за этим делом.

— Какой ты подлый, — это был тот самый удар в спину. Тсуна со своими ручонками хотела провалиться сквозь землю. Или начать спорить с репетитором. Да, это стопроцентный риск для здоровья, но он стоит той крупицы удовольствия, которую Тсуна ловила во время их перепалок. Но он тогда реабилитировал себя в глазах девушки, протянув ей какую-то бумажную салфетку. Их пальцы на секунду соприкоснулись, отчего тело девушки пронзил электрический разряд. Она ещё никогда не была так благодарна своим активным потовым железам.

— Чего замерла, никчемная Тсуна? Или ты хотела начать очередное прение?

— Реборн, это ужасный каламбур, я вызываю полицию!

В общем, остается верить, что такое существование надолго не затянется. Да и Реборн хоть пока и не был замечен в флирте с девушками, явно мог заполучить шикарную, умную и жгучую красотку одного с ним уровня, статуса. Он не упускал возможности напомнить о нем, особенно при актах жесткого игнорирования существования Ламбо. Маленькому тунцу здесь ловить нечего.

Такими мыслями она поделилась с Киоко и Хару, когда держать эмоции в себе уже было невозможно. Подруги собрались дома у Миуры. В последнее время они часто стали собираться либо у Киоко, либо у Хару чисто девичьей компанией, чтобы пошушукаться и отдохнуть от вечно орущих парней. Сделать это в резиденции Савад не представлялось возможным: им часто мешал Реборн или кто-то из стражей. А если приходил один страж, значит за ним подтянуться все остальные, и посиделка опять превратиться в балаган со взрывами, криками, выстрелами и остальными прелестями мафиозной жизни. Поэтому и приходилось встречаться у гостеприимных и понимающих подруг. Тсунаеши часто приносила стряпню Наны в знак благодарности.

Девушки уютно расположились на полу. По маленькому телевизору шла «Красотка», звук был поставлен на минимум. На журнальном столике были разложены сладости, а в кружках остывал фруктовый чай.

— Понимаете, если я признаюсь ему просто для того, чтобы получить отрицательный ответ, пострадать какое-то время и жить дальше, то все равно обреку себя на вечные насмешки. Если повезет, то расстрел, — Тсуна отчаянно вонзила зубы в третью по счету песочную корзинку с заварным кремом и тяжко вздохнула.

— Тсу-тян, не драматизируй: он никогда бы с тобой так не поступил, — встретившись с каменным выражением лица подруги и долгим выразительным взглядом, Киоко добавила, — ну да, он часто поступает с тобой так, но это ведь ну совсем другое дело, ты не понимаешь. Реборн-сан производит впечатление нормального мужчины. А ни один нормальный мужчина не позволит себе растоптать девичье сердце!

— Мы говорим о Реборне!

— Мы, в первую очередь, говорим об итальянце, Тсунаеши, — Тсуна прищурила один глаз и приподняла бровь, не понимая, где зарыта сила аргумента. Киоко же считала, что одержала верх в дискуссии, поэтому с напускным видом победительницы отхлебнула чай и снисходительно окинула одноклассницу взглядом.

— У меня есть идея! — Хару, до этого усиленно размышлявшая, закричала так громко, что Тсунаеши поперхнулась куском. Киоко, вздрогнув, наблюдала, как их активная подруга ринулась к аккуратно застеленной кровати, — Я в том месяце купила один журнал, там все написано. Сейчас-сейчас, — Хару почти полностью залезла под кровать, скрывшись в темном пространстве, заваленном кипами журналов различных направлений: от моды и макияжа до вязания носочков крючком и заботе о детях. Хару была той самой преданной аудиторией яркой макулатуры для девочек от двенадцати до пятидесяти лет.

Через минуту поисков, Хару наконец вылезла обратно, протягивая понурой подруге тоненький пестрый журнальчик.

— Там в самом конце есть советы, как завоевать мужчину, — Хару жизнерадостно улыбалась, уперев руки в бока.

— А ты уверена, что это хорошая идея? — Тсуна скептично пролистала страницы чтива туда-сюда.

— Ну конечно! Эти журналы не могут врать: там ценнейшая информация. Возьми его себе, потом спасибо скажешь!

***

Придя домой, Тсуна поужинала с членами семьи, выучила уроки и принялась изучать журнал. Кстати, пока она с Реборном делала домашнее задание, произошло то, что девушка еще долго не сможет отпустить из головы.

Тсуна, скрестив ноги, долгим, пытливым (хотя, больше умоляющим) взглядом буравила учебник математики. Вокруг были раскиданы тетрадки, какие-то мятые листочки, анкеты. На столе валялся открытый пенал, содержимое которого покоилось рядом нелицеприятной кучей стружки от карандашей, самими погрызанными карандашами, ручками разных мастей: от потекших до давно иссохших. Реборн ничего не говорил ей по поводу беспорядка. Тогда шел рабочий процесс и царивший канцелярский хаос был оправдан. Киллер любил и уважал хаос. Он придерживался мнения, что в нем рождается порядок, поэтому, в отличии от Наны, не пытался его абортировать. Но за собой всегда убираться заставлял.

Тогда Реборн вальяжно сидел на непонятно откуда взявшемся мягком кресле, похожем на то, какое у него было еще во время действия проклятья. Странность кресла заключалась в том, что, когда у Реборна не было в нем надобности, оно куда-то исчезало, и Тсуна никак не могла понять и проследить, как и куда. Репетитор однажды назвал его “Креслом Ребордингера”. От дальнейших комментариев отказался.

Мужчина держал в руках ее учебник биологии, просматривая, что они сейчас изучают. Да, они с Реборном действительно занимались уроками. Тсунаеши это всегда казалось странным. Даже страннее, чем все остальное в ее жизни. Реборн был прекрасным учителем, он всегда объяснял ей тему так, что она все понимала. Конечно, порой он использовал свои ужасные методы (в прошлый раз, когда они занимались физикой, едва не была уничтожена гидроэлектростанция Намимори), но это работало: успеваемость девушки значительно выросла.

— Реборн, не понимаю я эту теорему, зачем она вообще нужна? — Девушка упала лицом на стол. Киллер, услышавший ненавистные ему нотки нытья, подавил в себе желание скривиться или закатить глаза.

— Никчемная Тсуна, прекрати этот скулеж! Тут нет ничего сложного, просто ты опять ленишься, — мужчина стукнул ученицу Леоном, принявшим форму зеленой кувалды.

— И-те-те, что ты делаешь, больно! — От удара девушка чуть не проломила лицом стол. — Я не могу понять, что читаю. С каких пор в математике вообще так много букв?

Девушка ожидала еще одного удара, с помощью которого, по логике Реборна, он освободит в ее голове место для новой информации, но его не последовало. Вместо этого киллер встал с кресла и направился к столу Тсунаеши. Сердце девушки пропустило удар, во рту пересохло. Не совсем понятно, то ли от того, что мужчина оказался близко, то ли от страха того, что он может вытворить. Реборн встал позади нее, одной рукой выхватил у девушки ручку, а другой уперся в письменный стол. Получилось так, что Тсуна, неосознанно пытавшаяся сжаться до размера молекулы, оказалась в ловушке крепких рук киллера. Реборн наклонился ближе к учебнику, коснувшись своей широкой грудью спины Тсуны. От него исходило приятное тепло, мягкое и расслабляющее. Люди с Солнечным пламенем сами по себе были маленькими Солнышками. Если Тсунаеши слегка повернет голову, то их лица окажутся непростительно близко. А его губы… Сердце девушки упало куда-то в желудок. Она чувствовала, как горят её щеки. Реборн в этот момент ей что-то объяснял, но девушка совсем не слушала. Нет, она слышала его низкий, бархатный голос рядом с ухом, но не могла сосредоточиться ни на одном слове. Сейчас она тонула в этом жидком меде звуков.

Тсунаеши, не заметившая, как задержала дыхание, наконец выдохнула. В следующую же секунду она почувствовала терпкий аромат одеколона мужчины. Тсуна не понимала, эта ситуация - ее проклятье, или же благословение? Еще немного, и ее мозг превратился бы в кашицу.

Тсуна пыталась краем глаза посмотреть на его лицо. К несчастью, их глаза встретились.

— Ты меня слушаешь? Глупая ученица, у тебя все в порядке? — он слегка пихнул ее. — У тебя сейчас аневризма в голове лопнет, судя по цвету лица.

— Нет, аневризма.. в порядке, — девушка заикнулась почти в каждом слове. В мыслях она оставила пометку узнать, что такое аневризма. Или же не стоит? Последняя оставшаяся в живых клетка мозга Тсунаеши не выдержит ещё одну фобию.

Какой-то промежуток времени они смотрели друг другу в глаза. Тсуне показалась, что черный, бездонный взгляд репетитора может полностью поглотить ее. На секунду он опустил глаза чуть ниже (девушка не смогла понять куда: настолько быстро это произошло) и резко ткнул ей ручкой между бровей.

— Если ты так считаешь, то решишь мне двадцать подобных уравнений. У тебя пятнадцать минут. Не успеешь — будем решать их всю ночь. Время пошло, — прихватив Леона, Реборн вышел из комнаты. Тсунаеши захлестнула волна паники и ужаса.

В итоге, с горем пополам, она справилась с заданием и весь оставшийся вечер и половину ночи провела за изучением журнала. Некоторые статьи были просто ужасны, а некоторые с заголовком по типу «Пять фишек в постели, которые обязаны знать во всех возрастах: он сойдет сума» она пропустила, где-то глубоко в подсознании решив, что это уже на потом. На десерт, так сказать. Но вот она добралась до советов, которые порекомендовала ей Хару:

«Совет первый. Взгляд

Зрительный контакт с мужчиной — чуть ли не самая важная часть флирта, это основа основ. Быстро и резко посмотри ему в глаза, загляни в потаенные уголки души и сразу отведи взгляд. Сделай так несколько раз. Сними предохранитель со своих прекрасных очей и целься на поражение. Или представь себя игривой анакондой, выползшей на охоту и надолго задержи взгляд на нем. Не бойся комбинировать наши советы! Сначала стреляй, потом пленяй»

Тсуна мало что понимала в завоевании мужчин. Вернее сказать не понимала в этом ничего от слова совсем. Да, ей уже шестнадцать, и с недавних пор она постоянно окружена мальчиками, но все они для нее как братья. Даже Хибари и Мукуро в каком-то плане. Они не очень благополучная семья. Поэтому данное чтиво казалось вполне авторитетным источником. В любом случае, у кого ей еще спросить совет? Мама ничего дельного не скажет, зато будет смущать ее вопросами и репликами о нежном возрасте и юной любви. Не у Реборна же спрашивать, как покорить его сердце? Тсуна, последний раз взвесив все за и против, решила действовать.

Придя со школы, она закинула сумку под стол, на всякий случай освежила в памяти советы, перечитав статью и пошла искать репетитора. Того нигде не оказалось, значит он, с наибольшей вероятностью, должен быть у себя в комнате. Тсунаеши тихонько постучалась, элегантно запнувшись по пути о ковер и, не дождавшись разрешения, вошла. И слегка замялась. Реборн выглядел как-то непривычно умиротворенно, чистя и смазывая любимый пистолет. А он в хорошем настроении, обычно за нарушение личного пространства он сразу начинал стрелять. Леон, ставший большим для шляпы, расположился на широком плече. Вошедшая девушка нервно поправила края юбки и решила дверь за собой не закрывать, чтоб оставить возможность стратегического отступления. Кашлянула, чтоб привлечь внимание репетитора, который не удостоил ее даже взглядом. Кашлянула еще раз. Третий.

— Никчемная Тсуна, если в горле запершило, иди и… Что ты делаешь?

Девушка не стала терять времени на раздумья и препирания и приступила к делу, делая все в точности так, как говорилось в журнале.

Реборна мало что могло выбить из колеи: за свою долгую и насыщенную жизнь он много чего повидал. Но Тсуна, стоящая у двери и воображающая, что глазами раздает автоматные очереди, с этим успешно справилась. Девушка быстро-быстро переводила взгляд то на киллера, то на противоположную от него стену и от такой амплитуды ее голова слегка покачивалась. Реборн молча наблюдал, поджав губы и не совсем понимал, как реагировать. Когда у девушки в глазах начало слегка плыть, она решила, что пришло время анаконды. Тсунаеши резко замерла, посмотрев, зачем-то, еще слегка исподлобья. Щеки от смущения опять стали предательски пунцовыми. Было страшно от того, что Реборн смотрит в ответ и ничего не говорит.

«Может быть он пленился», — подумала кареглазая.

Леон резко принял форму водяного пистолета.

— Я не знаю и не хочу знать, что за ритуал ты сейчас исполнила, но в мою комнату тебе запрещено заходить, — струя холодной воды попала девушке точно в зрачок, от чего та издала высокий, режущий слух, писк и вывалилась за пределы комнаты, упав на пятую точку. Реборн медленно закрыл дверь так, чтоб из щели было видно его полное осуждения лицо. До вечера они не разговаривали — каждый размышлял о своем.

«Если бы она так сделала при первой встрече с Занзасом, то, я уверен, что Конфликт колец бы не состоялся. Серьезно, что не так с этим ребенком? Может быть я где-то допустил ошибку в ее воспитании? Да нет, чушь, это все гены Иемицу» — пронеслось в голове у Реборна, поглаживающего Леона, который явно находился в стрессе. Морда ящерицы показывала, что он просто играет в жизнь, не понимая, какая роль ему уготована.

Тсуна же все это время пролежала уткнувшись лицом в подушку. Хару, с которой она быстренько списалась по телефону, посоветовала не отчаиваться так быстро и не опускать руки. Написала, что это только первая попытка, и война еще не проиграна.

Тсунаеши не хотела воевать. Она хотела дотронуться до его бакенбард. Но, может быть, достаточно того, что она имеет возможность просто находится рядом: порой можно и малым довольствоваться. Наслаждаться такими моментами, как вчера, надеяться, что они будут повторяться. Вот только как быть, когда она станет боссом Вонголы? Реборн ведь не будет обязан нянькаться с ней до конца жизни.

— Почему это не сработало? — прошипела Тсуна журналу, валявшемуся на полу. Журнал надменно промолчал.

«Ну а что ты хотела, подружка? Что у тебя реально с первой попытки получится разжечь в мужчинке страсть? Не в сказке ведь живешь, открой лучше 13 страницу и посмотри, как делать маникюр, позорище» — скорее всего пронеслось бы в его мыслях. Тсуна нервно хихикнула от своих фантазий и вновь уткнулась в подушку.

Отвлек ее резко севший на кровать киллер. Тсуна подскочила от неожиданности, скомкав одеяло.

— Не заходи так бесшумно, черт возьми!

— Иди ужинать, никчемная Тсуна, маман уже на стол накрывает, — Реборн, как обычно проигнорировал ученицу. Тсунаеши цокнула языком и угукнула. — И если ты считаешь, что твое сумасшествие станет причиной не делать домашнюю работу, то ты ошибаешься, — сказал он, переведя взгляд на одиноко валявшуюся под столом сумку и скрестив руки.

— Хии, почему сумасшествие, Реборн? — Тсунаеши приподнялась на локтях. — Это была игривая анаконда! — выделяя ударениями и микропаузами последние слова, пыталась объясниться Тсуна. Почему он этого не понимает, ведь взрослый же человек? Наемный убийца издал смешок.

— Правда? И игривость анаконды заключалась в безумных бегающих глазенках?

— Я просто предохранитель сняла, — выдохнув и смущенно потупив взгляд призналась Тсунаеши.

На следующий день в их дом приехал Шамал. Внеплановая проверка психического состояния показала, что у девушки все в норме. Но приставучему доктору пришлось, конечно, во всем признаться.

— Тсуна-чуан, ты такая забавная. Обещай дяде-врачу, что больше не будешь так делать. Никогда. Я такой паники в глазах Реборна еще ни разу не видел, — и потянулся к девушке. Тсуна увернулась, с блеском в глазах притянула руки к сердцу, которое билось быстро-быстро. Шамал слился в нежном поцелуе с холодной стеной. Даже та была в ужасе от его бесстыдства, а как же кино-домино, букет ромашек?

«Он волновался за меня!» — радости девушки не было предела. Хотелось прыгать и хлопать в ладоши. В это мгновение она глубоко уверовала в эффективность журнала.

— Шамал-сан, только обещайте, что не расскажете ему ничего.

— Для малышки Вонголы я сделаю все, что угодно!

Комментарий к Часть 2

Реборн не хочет переживать такой стресс в своем возрасте хд

========== Часть 3 ==========

— И в награду ма-аленький поцелуйчик! — медик вытянул губы трубочкой. Тсунаёши не успела возмутиться, как в комнату вошёл Реборн.

Ранее он был выгнан из помещения Шамалом, требующим уважать личное пространство девушки и врачебную тайну. Хотя для всех был очевиден его корыстный мотив. Тень шляпы Реборна падала на лицо, но врач физически почувствовал на себе тяжёлый взгляд киллера. Шамалу даже показалось, что по голове его огрели чем-то чугунным, и в мгновение совратитель мимикрировал под нормального члена социума: втянул губы обратно в лицо, ухмыльнулся, почесал щетину, поправил халат. Тсуна стояла молча и тоже не знала, куда деть руки. Можно было бы также почесать щетину на подбородке, но таковой, к сожалению, на нём не оказалось. Где-то на первом этаже были слышны крики детей.

— Пошли, немолодой повеса, есть что обсудить, — киллер обратился к врачу, а затем устремил взгляд на Тсуну, приподняв поля шляпы. Затем кивнул ей в сторону дверного проема. — А ты успокой свою рыдающую корову, пока я его не выкинул за шкирку. Они с И-Пин разнесли коридор, и теперь это твоя ответственность.

Поэтому этим субботним днём Тсунаёши вновь обратилась к журналу после долгих уговоров Ламбо перестать плакать и помириться с подружкой. Она решила прятать его под матрасом, чтобы вездесущий киллер не раскрыл её план. Если он обнаружит её сокровенный источник ценнейших руководств по обольщению, то всё обернётся крахом. Тсуна почему-то переживала, что он может возненавидеть её и, может быть, выгонит из дома. Хотя это он жил у неё уже почти два года. Этот красавец вообще хоть раз платил за аренду? Стоп, а где находится ее паспорт и свидетельство о рождении?

Тсунаёши отогнала все лишние, напавшие роем мысли, и погрузилась в чтение.

«Совет седьмой. Готовка

Прописная истина: путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Но многие девушки забывают об этом маршруте, а зря! Вкусная стряпня — безусловно, панацея от одиночества. В этом деле вашим верным товарищем станет Месье Холестерин. Если откормить мужчину достаточно сильно, он физически не сможет от тебя убежать. У тебя есть прекрасная возможность подавить его волю к жизни, растоптать остатки его самоуважения и эмоционально привязать к себе. Не упусти её!

Воспользуйся нашими рецептами в разделе «Кулинария». Там ты найдёшь простые рецепты из того, что есть дома в каждом холодильнике»

Тсуна бегом устремились к маме, упав всего лишь с четвёртой ступеньки. Нана поливала цветы в гостиной. Помирившиеся дети сидели почти вплотную у экрана и завороженно наблюдали за жизнью южноамериканских попугаев. Тсуна могла поставить все свои карманные деньги на то, что следующую неделю они будут ходить за ней и умолять купить птицу. Просто прошлый просмотр передачи про животных закончился тем, что они страстно захотели стаю каких-то там приматов. Тсунаёши уже хватало своих —детям пришлось отказать.

Тсунаёши подошла к матери, облокотилась на окно, кончиками пальцев погладила

лист бегонии и буднично спросила:

— Мам, у нас ещё не закончились печень гуся, трюфели и коньяк?

— Милая, но у нас их отродясь не было. У нас есть рис с рыбой и сакэ, — Нана удивилась такому вопросу. Затем её щеки слегка порозовели, и она мечтательно начала заливать горшок с бедным растением. — А знаешь, твой папа однажды купил нам коньяк. Тогда была наша годовщина. Буду с тобой честна, мы с ним так оторвались, — на этом слове она слегка потрясла плечами. — Как вы, молодёжь, говорите, — женщина ласково заправила дочери прядь волос за ухо. — А через девять месяцев родилась ты.

Тсунаёши застыла с выражением шока и отвращения на лице. Её мать никогда не делилась с ней такими вещами, как эта. И, если честно, Тсуна была бы не против находиться в неведении о своём алкогольном зачатии.

— Это всё объясняет, — неожиданно её волосы потрепал Реборн, появившийся будто из ниоткуда.

Ну как потрепал. Голова Тсуны от таких колебаний чуть не рассталась с шеей, а на образовавшееся из волос гнездо не посмотрела бы ни одна уважающая себя ворона. И Тсуна ещё собирается готовить этому грубияну?! Да, он от неё зачерствевшего бублика век не дождётся!

Девушка, скидывая руку мужчины и одновременно пытаясь пригладить непослушные волосы, повернулась, чтобы высказать ему мнение о его же малоприятной персоне. Но ухмылка репетитора и прищур глаз со смешинкой поумерили её пыл. Она сглотнула, вспомнила о своей цели и гордо прошествовала на кухню. Может быть, мама что-то напутала, раз был в её жизни коньяк, то и трюфели точно где-то завалялись. Киллер пошёл за ней следом. Нана тихонько хихикнула и вернулась к растениям. Тсунаёши обшаривала все шкафы, тумбочки и ящики, громко хлопая дверцами, но заветного гриба действительно нигде не было. На вопрос Реборна о том, чем она занимается, ответила как есть. Вдруг он ей поможет. Хотя это явление происходит реже парада планет, и рассчитывать на него не стоит.

— Никчёмная Тсуна, ты должна стать идеальным боссом Вонголы, а становишься поросёнком-ищейкой, — киллер поправил пиджак и сел на стул.

Оттуда наблюдать за девушкой было удобнее. Как всегда он источал ауру самодовольства. В своей голове киллер уже прокручивал тысячу вариантов, как может развлечь себя за счёт Тсуны. Вернее, какой ценный урок и тренировку он может сегодня провести.

— Между прочим, всё чисто, я нигде не насорила. Причём тут поросята? — задав риторический вопрос, девушка спрыгнула со стула, упёрлась руками в бока, прикусила губу и задумчиво покосилась куда-то в угол.

Реборн всегда считал закатывание глаз жестом недостойным его персоны, но девушка изо дня в день настойчиво старалась заставить киллера изменить своё мнение. Она присела на корточки и обшаривала внутренности газовой плиты, наполненной сплошь сковородками всевозможных диаметров.

— Можешь не искать, всё так, как сказала маман. Зачем они тебе вообще нужны, никчёмная Тсуна?

Тсуна засомневалась, стоит ли рассказывать о том, что хочет что-то приготовить, тем более ему. В журнале ничего об этом не говорилось, не указывалось, что обязателен элемент сюрприза для человека, которого собираются очаровывать. На самом деле, будет даже лучше, если он поприсутствует на кухне, пока она готовит. Пусть посмотрит, какая она хозяюшка. Хоть Тсунаёши за свою жизнь научилась готовить лишь рамен быстрого приготовления и банальную яичницу, она надеялась, что в процессе готовки пробудится какой-нибудь ген «Нана 47». Логично, что на кухне всё должно быть легко и просто, главное чётко соблюдать рецепт.

— Да так, хотела быстренько состряпать фуаргу, — девушка пожала плечами с таким видом, будто решила заварить чай. Киллер фыркнул со своего места.

— Фуарга? — он издал пфыкающий звук. — Настоящий французский изыск.

Тсунаёши кивнула с видом знатока, внутри расстроенная, что план не получится осуществить. Гиперинтуиция подсказывала перевести взгляд с репетитора на настенный шкаф. Над лохматой головой загорелась маленькая лампочка. Пока она обыскивала кухню, заприметила на полке пачку спагетти. Их однажды готовила Нана, когда в дом Савад приезжал Дино, как всегда со своей оравой людей. Домохозяйка тогда решила накормить мафиози их традиционной кухней. Она тогда скупила почти все макаронные изделия, которые нашла в супермаркете, и к счастью Тсуны, осталась одна пачка. Реборн ведь самый что ни на есть итальянец! Это даже гениальнее, чем какая-то печень раскормленной птицы. Да и что может быть проще, чем закинуть макароны в кипящую воду?

— Тогда приготовлю спагетти, — сказала девушка, резво запрыгивая обратно на стул.

— И что за неожиданное желание готовить? Я в тебя не учебником кинул, а поваренной книгой?

Когда Тсуна слезла и обернулась, мужчина каким-то образом переоделся в костюм шеф-повара. Беленький такой, с платочком в цвета флага Италии и огромным, просто гигантским колпаком. Тсуне он напомнил какую-то праздничную поганку.

Да, о костюмах. После снятия проклятья Аркобалено осталась одна неожиданная особенность Реборна — страсть к переодеванию, которой он периодически прибавлял на голову девушки седые волосы. Она-то думала, что это то, что исчезнет из её жизни в первую очередь, но мужчина надежд не оправдал.

Однажды он заранее предупредил её, что проведает девушку в школе. Должен был пройти очередной тест, видимо, он хотел присутствовать лично, желая всё проконтролировать. То, что он уведомил девушку заранее, было неожиданностью. Киллер никогда никого не ставил в курс дела и не предупреждал о своих зверских и тиранических планах заранее.

Девушка весь день вздыхала, вспоминая, как Реборн переоделся в мистера Рибояму, когда находился ещё под проклятьем. Она ожидала увидеть что-то похожего формата. Её фантазия разыгралась, и она уже почти видела перед собой Реборна в каком-нибудь бежевом или, может быть, тёмно-зелёном пуловере, классических тёмно коричневых штанах, а, может быть, даже в джинсах. Она никогда не видела его в джинсах, если так подумать. В повседневной жизни он всегда был статным мужчиной в классическом костюме и в отличной шляпе. Разве что в виде редчайшего исключения мог надеть цветную рубашку или галстук.

И именно поэтому фантазия об учителе Реборне была такой сладкой. Ох, а как здорово он бы смотрелся в очках. Или если бы одна из прядей его зачёсанной назад чёлки упала бы на лицо, пока он проверял бы тест своей ученицы. Тсунаёши, щёки которой тронул лёгкий румянец, повернула голову к открытому окну. От лица мгновенно отошла вся кровь, из мира фантазий её резко выбил вид огромного голубя, в груди которого торчало сосредоточенное, полное серьёзности лицо киллера. Тсуна застыла в шоке, глупо открыв рот. В какой-то момент их взгляды пересеклись.

«Какого чёрта этот ненормальный творит?»

Она в панике пробежалась глазами по классу. Кажется, никто, кроме неё, не заметил аномально огромную птицу с человеческим лицом в теле. Пока она осматривала комнату, Гокудера показал ей большие пальцы вверх, Ямамото улыбнулся до ушей, а Киоко украдкой помахала ладошкой. Всё как обычно. Никто опять ничего не замечает, что не так с этими людьми?! Что не так с ними всеми?

В голову ей прилетела какая-то палочка, обмотанная запиской. Девушка отчаянно не хотела прикасаться к бумаге. И как он умудрился что-то написать и кинуть? В костюме не было никаких видимых отверстий ни для рук. Ни для ног? А каким образом он влез на ни в чём неповинное дерево? Она вновь перевела взгляд на окно. Реборн сидел уже на соседней ветке, находившейся чуть ближе к окну. Розовые голубиные лапки с огромными когтями мёртвой хваткой впились в дерево, голова птицы зловеще кивала так, будто она была живой.

Тсунаёши в панике развернула записку, в которой аккуратным почерком было написано:

«Хаос. Не отвлекайся от теста, никчёмная Тсуна. За ненормального ты понесёшь отдельное наказание. Готовься.»

Девушка весь оставшийся урок не отводила взгляд от своего листика, порой напряжённо ёрзая на стуле. Периодически её пробивала мелкая дрожь. Периферийным зрением она всё ещё видела огромного голубя Реборна, пугающе неподвижного. Она чувствовала зловещий взгляд стеклянных птичьих глаз.

Девушка молилась, чтобы в какой-то момент мимо прошла какая-нибудь милая старушка с семечками. Тогда бы Реборн, вжившийся в роль, упорхнул бы за лакомством. Но нет, на территорию их школы не пройдет ни одна старушка, а если какая-то и рискнет совершить такой опрометчивый поступок, то Хибари-сан лично покарает пожилую нарушительницу правила «В школе старость запрещена».

Она настолько паниковала, что не решила практически ни одного задания правильно. От прошибавшего всё тела холодного пота ручка, непременно, главная виновница плохой оценки, постоянно выскальзывала из рук. От воспоминаний её отвлёк Реборн, трясущий девушку за плечо.

— Мы будем что-то делать? Или ты предпочитаешь мёртвыми глазами смотреть в никуда? Иди, доставай кастрюлю.

В итоге она по указаниям репетитора достала всю нужную кухонную утварь и продукты. Мужчина посмотрел на неё, как на полоумную, когда услышал, что она собралась просто отварить макароны. Пока девушка солила набравшуюся в кастрюлю воду и включала газ на плите, Реборн завёл лекцию о том, что такое паста и каким плебейским у девушки оказалось видение его национальной кухни.

Девушка очищала от мякоти и нарезала найденные в холодильнике помидоры, Реборн не делал абсолютно ничего. Но если считать раздачу указаний и распивание горячего кофейка видом деятельности, то он, конечно, был очень занят. На возмущения о том, что он просто слоняется по кухне, мужчина ответил ощутимым тычком в бок. Он тут шеф и наблюдает за вставшим на путь кулинарии поварёнком. И за каждый испорченный продукт или за что-то, что ему не понравится, киллер назначил систему штрафов. По итогу девушка была обязана оббежать Намимори десять раз. Тсуна, конечно, всегда была рада его компании, но вот это всё жутко бесило, и она несколько раз успела пожалеть, что связалась с ним. И система наказаний за ошибки пробуждала в теле ощущение нарастающего ужаса.

— Никчёмная Тсуна, я, конечно, сказал порезать мелко, но это уже слишком. Взяла бы уже тёрку. У нас в гарманже не так много томатов — ты сейчас эти будешь обратно склеивать. Пятьсот отжиманий, — он пафосно облокотился на кухонную тумбу рядом с Тсуной и отпил свой кофе.

— Почему так много-то? — девушка возмущённо взмахнула ножом.

— Тут всё логично, каждый маленький кусочек несчастного помидора приравнивается к одному отжиманию, — на самом деле даже визуально на нарезной доске не было такого количества измельчённого овоща, но Тсунаёши решила не вступать в конфронтацию, чтобы не навлечь на себя ещё больше физических упражнений. Она уже заранее попрощалась со своими мышцами. — Ты испачкалась. Какое неряшливое дитё, —подозрительно мягким голосом сказал Реборн.

Тсуна не заметила, как к её щеке что-то прилипло. Реборн приблизился и тёплыми изящными пальцами аккуратно убрал с лица девушки семечку и кусочек мякоти. Застывшая Тсунаёши почувствовала, как у неё начали подкашиваться ноги. Она неосознанно потянулась вслед за ладонью, но мужчина быстро убрал руку. В голову закралась мысль упасть лицом в овощи, чтобы эта магия повторилась. И всё же он может быть довольно милым человеком.

— У тебя уже вода кипит, а ты ещё не начинала делать томатный соус, — он дернул её за прядь волос.

Рывок за волосы и льющийся из кастрюли бурлящий кипяток вернули девушку в реальность. Тсунаёши уменьшила газ под кастрюлей и поставила пасту готовиться. В комнату забежал Ламбо. Сначала он хотел, как обычно, поугрожать Реборну, отхватить от него же и убежать обратно, но заинтересовался происходящим на кухне. За попытку выведать, чем они занимаются, был наречён Реборном шмыгой и выкинут за пределы кухни, чтобы не мешался. Но упорный бычок вернулся обратно. Тсунаёши кратко ввела его в курс дела.

— Знаешь, я вообще не пойму, зачем мы готовим томатную пасту, - сказала она, обращаясь к Реборну. — У нас в холодильнике полно кетчупа. — Девушка пожала плечами, раскрывая пачку спагетти.

Реборн брезгливо поморщился. Ламбо, уже усевшийся на стол, с недоверием и растерянностью смотрел то на Тсуну, то на Реборна. Он не понял, была ли это неудачная шутка или искренняя глупость его босса?

— Я не хочу больше слышать ничего подобного в этом доме, это отвратительно, — что странно, он успокаивающе посмотрел на Ламбо. Тсунаёши хихикнула.

—Хорошо, раз ты так говоришь. Я варю всё, что есть, правильно? — получив утвердительный кивок, она резким движением разломала спагетти напополам и кинула в воду.

Она только хотела засечь время на часах, но испугалась громкого крика отчаяния. Причём она даже не поняла, кричал это Ламбо или же Реборн. Мальчик застыл с выражением ужаса на лице. Маленький киллер выглядел так, будто стал свидетелем страшной катастрофы. Девушка совсем не ожидала увидеть такое отчаяние на лице семилетнего ребёнка. Его трагично вытянутые вперёд руки мелко дрожали. Реборн тоже выглядел довольно странно. Поварской колпак по какой-то причине отбросил такую мрачную тень, будто на голове вместо него была его федора. Губы туго сжаты в прямую линию. На загорелом лице появилась какая-то бледность. Даже болезненная синева. Тсунаёши, как всегда, не понимала, что происходит.

— Ребят, вы чего? — тихим голосом спросила Тсуна.

— Никчёмная Тсуна, ты совсем не ведаешь, что творишь?!

— Ведьма накликает на нас всех беду!

— Зачем укорачивать пасту? Как ты собираешься её есть, невежественное создание? В Италии тебя уже бы передали властям!

— Что ещё ты сделаешь, ужасная Тсуна? Добавишь ананас в пиццу? Чего ты добиваешься?

Разгневанные, они резко перешли на итальянскую брань, активно жестикулируя. Низкий голос Реборна была пропитан гневом. Ламбо, начавший рыдать, истерично визжал. Очевидно, что они обсуждали, насколько ужасным человеком оказалась Тсунаёши, проявившая свою гадкую натуру и чернь только сейчас. Они кивали друг другу, что-то показывали руками, бросали испепеляющие взгляды на девушку. Удивительно, как Реборн ещё не открыл стрельбу по ученице.

Та вжалась в кухонную тумбу и старалась не дышать. Она даже предположить не могла, что такое простое действие, как укорачивание какого-то теста, может повлечь за собой такую бурную реакцию, такую истерию. Какие тончайшие организации двух душонок. Но ведь спагетти выглядели слишком длинными для кастрюли, как они собирались употребить их в пищу? Одну половину съесть обычным способом, а вторую сгрызть?

Вот тебе и путь к сердцу мужчины. Да она теперь нажила себе двух ужаснейших врагов, которые в данный момент озлоблены на неё всем сердцем. Тсунаёши, замершая в страхе, сжавшая руки в подобии молебного жеста у груди, всё же выделила в данной ситуации маленький плюсик: эти оба, предававшие её анафеме, нашли общий язык. Ничего так не сближает двух людей, как ненависть к одному человеку. А ещё они забавно складывали в этакий пучок три пальца и трясли руками. Тсуна невно издала какой-то не подлежащий идентификации звук.

На крики пришли Нана и И-Пин. Ламбо сразу бросился к подружке за моральной поддержкой, забыв переключиться с родного языка на японский, он тараторил жалобы и угрозы, тыкая в сторону Тсуны пальцем. Китаянка пыталась его успокоить, но телёнок находился в припадке ярости и не реагировал ни на кого. Реборн разочарованно глядел на ученицу и укоризненно качал головой. Если бы не взгляд киллера, Тсунаёши бы точно рассмеялась от того, насколько комично качался его огромный колпак. Тсуна посмотрела на маму умоляюще, надеясь, что она сможет ей как-то помочь.

— Тсу-тян, вы что-то приготовили? Какие молодцы! Ичто же у нас на обед?

— Мои сожаления и скорбь, — загробным голосом ответила девушка.

Всю следующую неделю она подвергалась тренировкам, подобным той, что она проходила перед битвой с Занзасом. Только не было ни малейшей пощады от репетитора — отдыхала она только тогда, когда он разрешал ей попить воды. И воду ещё нужно было заслужить. Ужасная выдалась неделька.

Но Тсунаёши, которую Реборн учил никогда не сдаваться и не бросать дело, за которое взялась, решила попробовать другие советы. Журнал берёг в себе достаточное количество умных мыслей и великолепных стратегий. Если бы его прочитал в своё время Сунь-Цзы, то не рискнул бы взяться за свой великий трактат: вся мудрость уже заключена в женском журнальчике, и превзойти такую силу мысли он был бы не в состоянии. Так, по крайней мере, считала Тсуна, вдохновлённая глянцевыми страницами. Но в тот день она зареклась когда-либо связываться с итальянской кухней.

Комментарий к Часть 3

Вот такая кулинарная глава получилась, спасибо ТикТоку за вдохновение. Мне было весело писать это хдд

========== Часть 4 ==========

Тсуна, Хару и Киоко уже полтора часа ходили по торговому центру. К ним хотели присоединиться неразлучные в последнее время Гокудера и Ямамото, но подруги Тсунаеши не допустили своих товарищей к сакральному процессу шопинга, чтоб не мешались, не ныли и не губили атмосферу. Тсуна же была не против их компании, но волновалась за сохранность здания и за сохранность своего кошелька. В ее голове еще с ситуации, где они все дружно съели суши в заведении отца Ямомото, усвоилось, что за весь их дебош и сумасшествие в итоге расплачивается она.

В торговый центр ее привело чувство отчаяния. После прочитанного в журнале совета, она поняла, что жила неправильной жизнью, но у нее еще есть шанс встать на путь истинный. Совет открыл ей глаза, на ее ошибки:

«Совет девятый. Соблазнительный образ

Мужчины любят глазами. Этот факт не удалось оспорить и опровергнуть ни одному ныне живущему ученому. Будем честны: именно внешность покоряет мужчин. Интеллект, чувство юмора, доброта, порядочность — все это абсолютно не первостепенные вещи. Но что нужно для того, чтобы привлечь взгляд мужчины, приковать его к себе? Правильно, нужно выглядеть сексуально! Вот тебе несколько заповедей пикантного образа:

• Больше голой кожи! Мужчины, в силу своей природы, создания несообразительные. Разгадывание женской загадочности могут посчитать занятием слишком утомительным, а намеки могут и вовсе не заметить. Поэтому не стесняйся носить открытую одежду, коротенькие топики и ультра-мини.

• Каблуки! В них твои ноги будут выглядеть длиннее и аппетитнее, а шаткая и неуверенная походка придаст особый шарм. Мужчине сразу захочется стать героем и понести тебя на руках. Чем выше каблук, тем выше градус твоего горячего образа.

• Украшения! Ты обязана пестрить ими, должна сиять в золоте так, чтобы тебя было видно из космоса. Надетые на тебя всевозможные браслетики, колечки, сережки и подвески — первый признак роскоши. А кому не понравится роскошная женщина? Если есть возможность, вставь золотые зубки — улыбка на миллион обязательно влюбит в себя мужчину твоей мечты.

Примечание от автора: остерегайся цыган»

Тсунаеши столкнулась с проблемой: у нее вообще нет ничего подобного в гардеробе! У нее была разве что ее школьная юбка, а из украшений — куча фенечек с разным плетением, которые ей как-то подарила Хару.

Подруга тогда поймала неплохую гиперфиксацию на этом виде рукоделия, и в итоге они всей своей компанией (она каким-то образам сумела нацепить фенечку даже на Хибари-сана) целую неделю ходили с огромным количеством браслетов, каждому доходящими почти до локтя. Кому это нравилось больше всех, так это Гокудере, хоть он и пытался строить из себя плохиша.

В ту пору на него было больно смотреть, причем в прямом смысле. Когда он в порыве ярости, а это примерно каждые три минуты, махал руками, от ряби в глазах у некоторых жителей их прекрасного города случались жутчайшие приступы эпилепсии. У Тсунаеши от такого зрелища каждый раз подкатывала истерика и в итоге она уговорила всех носить украшения в ограниченном количестве строго у себя дома в полной темноте. Не подчинился лишь Хибари-сан, продолжающий гордо носить браслетик с надписью «Намимори» и по сей день.

В общем, никакой эротики в ее шкафу не было и в помине. Тсуна была честна перед собой: тот стиль, который предлагал журнал, ей был совсем не по душе. Девушка искренне любила свои уютные толстовки, мягкие свитера, майки с милыми или забавными картинками, джинсы и обувь с отсутствием минимального намека на каблук. Просто потому что это удобно и подходит ее безумному стилю жизни. Вот как бы она убегала от, допустим, главы ГДК на каблуках? Или как ей два года назад было бы жалко рвать на себе платья, когда Реборн стрелял в нее пулей предсмертной воли. Это все было очень непрактично.

Тсуна в глубине души не хотела ничего менять, но судя по приведенным в статье примерам, она была живой иллюстрацией антисоблазненительницы.

Мама с радостью проспонсировала поход по магазинам, переполненная радостью, что бог услышал ее молитвы.

— Наконец-то, давно пора! А то ты вечно, как маленький пацаненок, Тсу-тян. Вокруг тебя вон, сколько женихов, а ты бы хоть раз платьице надела. Вечно в этих штанах, так ни один мальчик на тебя никогда не посмотрит, — причитала Нана, отсчитывая купюры. Тсунаеши старалась не позволить своему взгляду скоситься на сидевшего на диване и что-то читающего Реборна. Когда Нана вернулась обратно на кухню, причитая и вспоминая о ее знакомстве с Иемицу, мужчина отвлекся от чтения и обратился к ученице:

— Не слушай, это не правда. Маман мудрая и замечательная женщина, но здесь я с ней не согласен.

«Ага, ты еще не знаешь, от чего пытаешься отказаться»

Ответом ему послужил лишь молчаливый кивок.

Девушки обошли множество магазинов, но Тсуну в одежде не устраивала излишняя скромность и закрытость. Подруги удивленно переглядывались, когда она отвергала очередное леопардовое платье, не скрывавшее практически ничего. Консультанты, вспотевшие и сбитые с толку, метались по магазинам и думали, на какую же трассу собралась эта матерая жрица. Для Тсунаеши процесс примерки был настоящим стрессом, но на что ни пойдешь ради любви?

— Тсуна-тян, может быть легче зайти в магазин кройки и шитья? — неуверенно предложила Хару, когда недовольная, но раскрасневшаяся подруга крутилась у зеркала. Выглядело это престранно: сама одергивает платье каждые пол секунды, но требует все более раскрепощенные варианты.

— Думаешь, что легче сшить платье?

— Зачем же шить? Попросим у них два каких-нибудь кусочка ткани посимпатичнее, две булавки и наряд готов, — после этих слов до Тсуны дошло, что она слегка перегибает палку. Она вздохнула и еще раз критично взглянула в зеркало. Сейчас она примеряла черное коротенькое платье на тонких бретелях.

В итоге платье было куплено. Киоко, пьющая третий по счету клубничный коктейль, убедила взять именно его, ведь у каждой девушки, по неоспоримым словам Коко Шанель, должно быть маленькое черное платье. У самой Киоко, доверявшей великой женщине, таких было шесть. Что с ними делать и как их выгуливать, она не особо представляла, но лучше уж перестраховаться.

Также были приобретены туфли кричащего красного цвета, ведь, уже по словам Хару, это классика, которая никогда не выйдет из моды. Туфли были на высоченной тоненькой шпильке. У Тсунаеши промелькнула мысль, что с такой обувью можно смело постоять за себя в бытовой поножовщине. Но ходить в них однозначно не самая лучшая идея, так что придется красоваться своими ногами сидя где-нибудь в углу дивана. Сломанные лодыжки, может, и заживут, но от позора падения в самый ответственный момент никогда не удастся отмыться.

В последнюю очередь они закупились украшениями. Троица была возмущена ценовой политикой ювелирных магазинов, поэтому пришлось идти в бутик бижутерии. Хитрая продавщица показывала девушками украшение за украшением разной степени безвкусности, а те, открыв рот, не задумываясь, брали все это добро.

Перед тем, как пойти домой, они зашли к Киоко.

— Девочки, может быть сделать все это в другой раз, не сегодня? Когда я приду домой, уже будет поздно, а утро вечера мудренее все же.

— Тсу-тян, куда подевалась твоя решимость? А вдруг он увидит тебя в новом образе, возжелает и пригласит провести вечер в ресторане? — Киоко считала, что действовать нужно максимально быстро, пока клюет. Она посчитала все предыдущие попытки завоевания успешными. Вполне вероятно, что Реборн уже покорен ее подругой, а этот шаг будет контрольным.

— Хахи, ресторан? Ты права, Киоко-тян! А после ресторана он позовет Тсу-тян замуж. Какая же красивая свадьба будет у такой замечательной пары! А потом вы нарожаете нам маленьких, чистых и непорочных внучков-ангелочков: очаровательного Тсуборна и милую Ребаеши, — Хару расплылась в глупой улыбке, уже представляя, как тискает пухлые детские щеки.

— Хиии, что ты такое говоришь? — девушка в отчаяние сжала виски ладонями, выпученными глазами смотря размечтавшуюся Миуру. — Какое замуж? Какие дети? Почему у детей такие глупые имена? И почему они твои внуки? — Она трясла головой, пытаясь переварить все то, чем ее ошарашила подруга. Ее щеки заалели от таких фантазий. Она успела представить, как из нее, сразу с пистолетами и в костюмах, вылезли маленькие копии Реборна времен Аркобалено. Это был бы настоящий ужас.

— Потому, что Хару уже морально готова стать бабушкой, Тсу-тян!

— Но ты даже не моя мать, очнись! — Киоко, наблюдая за перепалкой, хихикнула. Она, конечно, не претендует на роль бабушки, но не против стать тетей.

Девушки зашли в просторную гостиную, где занимался Рёхей. По телевизору шла какая-то спортивная передача.

— Экстремальный привет! — Заорал, не отрываясь от отжиманий, спортсмен троице, — Савада, все же решила вступить в клуб бокса? — Этот вопрос он задавал каждый раз, когда Тсуна приходила в гости. Он был убежден, что к ним она приходит только ради того, чтобы дать свое согласие. Лицо молодого человека было красным и напряженным, на носу повисла капелька пота.

— Н-нет, по-прежнему отказываюсь, — Тсуна украдкой взглянула на Миуру. Хару еле сдерживала себя в руках. Ее всегда бесило, когда Рёхей заводил свою шарманку про бокс. Ее бесило, что он просит вступить в свой клуб такую хрупкую девушку, как Тсунаеши. Они часто спорили по этому поводу, ведь Рёхей считал, что такие, как Савада рождаются раз в сто лет и ей обязательно нужно раскрыть весь свой потенциал.

— Экстремально не по-мужицки! — боксер резко подскочил, твердым, уверенным шагом подошел к шкафу, начав отрабатывать рядом с ним удары в воздух.

— Зачем ты нападаешь на шкаф? — В глазах Тсуны это выглядело именно так. Тсунаеши давно привыкла к странностям друзей, но не переставала задаваться вопросами. Может быть, она тоже когда-нибудь сойдет с ума и начнет понимать их, но, пока они не на одном уровне развития, нужны некоторые уточнения.

— Мы с ним практически одной весовой категории. Достойный соперник!

— Рёхей, какой же ты чурбан! Сначала ты оскорбляешь женщину, а теперь затеваешь драку с безвинной мебелью? Это непростительно! — Девушки поспешили утащить разъяренную Хару в комнату, пока та не отправилась за своим костюмом рыцаря. Или Намахагэ, что еще хуже. Рёхей пожал плечами и продолжил тренировку. Он дождется, пока Савада созреет для его прекрасного вида спорта. Потом он займётся Хару. Ему нравится воинственный настрой подруги, она тоже далеко пойдет. А Тсуна сделала пометку у себя в голове, что не стоит подпускать своего хранителя к мебельным магазинам на расстояние пушечного выстрела. Во избежание массовых драк.

Надолго задерживаться она не стала. Успокоив Хару и выслушав несколько наставлений и пожеланий удачи, она отправилась домой. По дороге Тсунаеши успела накрутить себя и разнервничаться настолько, что была готова попросить Реборна выстрелить в себя пулей предсмертной воли. Так она точно не потеряет сознание, не облажается, не ляпнет чего-то лишнего, а доведет дело до конца. Тсуна дошла до дома, как ей казалось, слишком быстро.

Торопливым шагом девушка прошла мимо гостевой комнаты, где сидел Реборн. Его лицо было облеплено какой-то саранчой или кузнечиками — Тсунаеши издалека было непонятно. Подходить ближе, чем на метр не хотелось, да и не было времени. Скоро ведь наступит момент икс.

«Давненько не видела этих его… информаторов. Но хоть смотрится менее противно, чем ребенок с жуками на лице. Надеюсь, они не поселяться за диваном: не хотелось бы потом сжигать дом…»

Она ловко проскочила по лестнице, запнувшись всего на шести ступеньках подряд. У себя в комнате она вспомнила, что в журнале был еще один довольно неплохой совет, заслуживающий внимания.

«Совет четвертый. Флирт.

Кокетничай так, чтобы это было похоже на флирт, но все же так, чтобы он не понял, что ты заигрываешь. И если ваша симпатия все же не взаимна, он не поймет, что ты флиртовала. Хотя с нашими советами вероятность этого равна нулю! Заигрывай тонко, неочевидно, но соблазнительно и страстно: рецепт успеха проще простого. Самое главное во флирте — уверенность в себе.

Мужчины любят уверенных в себе женщин, это ни для кого не секрет. Ты должна чувствовать себя сексуальной богиней, сочной, дерзкой и горячей тигрицей. Если твоя самооценка тебя подводит, то просто притворись таковой, внуши это себе и всем остальным. Громко повторяй слова о своей сексуальности перед зеркалом, когда готовишь завтрак, стоишь в очереди в поликлинике. Так ты пробудишь свою женскую энергию!»

Этот совет отлично гармонировал с тем, что она прочитала ранее. Жаль, что она не решилась использовать его в те разы, может быть сейчас они с Реборном уже были бы парой. Плюс в том, что ниже приводились примеры фразочек, покоряющих мужчин. Даже думать над тем, что сказать, не надо. Тсуна не будет изобретать колесо и возьмет все из перечня цитат.

«Одним зайцем я убью двух махов, это просто гениально. Реборн бы мной гордился, если бы знал, как я ловко все придумала. Еще бы не перепутать ничего и все запомнить», подумалось ей, пока она заучивала недлинные строки, легонько дергая себя за каштановую прядь.

Заняло это не так много времени, как она думала. Оказывается, что флирт и кокетство — это проще простого. Хотя, если бы кто-то решил закадрить ее какой-нибудь такой фразой, она бы провалилась сквозь землю от стыда. От испанского стыда. Но она все же девушка, должно быть, поэтому советы не сработали бы на ней. Все логично, все вполне объяснимо.

Пришло время соблазнительного образа. Втиснувшись в платье, Тсунаеши надела все свои украшения. На ней было настолько много различных побрякушек, что она могла вполне сойти за вождя какого-нибудь африканского племени. От любого движения браслеты на руках побрякивали не хуже цепей Кентервильского привидения. Она наверняка сейчас весила на десять килограмм больше, чем минуту назад. Все эти украшения создавали неплохой перевес.

Тсунаеши, дрожала, надев туфли. Она поставила ноги носками вовнутрь и балансировала руками, пытаясь не упасть. В зеркале, прислоненном к стене, она видела свое отражение. И Тсуне оно максимально не нравилось — девушка была абсолютно не в своей тарелке. Медленно и нелепо, маленькими шажочками она подобралась поближе к отражающей поверхности. Её тело все ещё покачивалось, хоть и стояла она на ровном деревянном полу. Дойти до своей цели было сложнее, чем драться с Бьякураном. Даже если бы ей пришлось сразиться сразу со всеми боссами Мельфиоре из всех параллельных вселенных, они бы уступили этим туфлям по степени опасности. Такими темпами она не в ресторан попадет сегодня вечером, а в отделение скорой медицинской помощи.

— Я дикая. Я сочная львица. Я самая дерзкая богиня. Я влажная маменька? — Дрожащим голосом по памяти проговорила будущая глава Вонголы упражнение для уверенности в себе. Уверенность пока была на самом дне и всплывать никак не хотела.

— Хаос, влажная маменька. Куда уползла игривая анаконда? — Сказал Реборн, входя в комнату. Киллер сразу же замер в дверном проеме, рассматривая ученицу с ног до головы. Тсунаеши, наконец сумевшая найти баланс, покраснела.

— Тсунаеши, мне нужны объяснения. Сейчас же.

— Ах, да я просто решила слегка сменить стиль, — она пожала плечами, — я теперь всегда буду так выглядеть. Тебе не нравится? — Ученица попыталась изобразить невинный голосок, но тот сорвался на нервный визг, от которого Реборн слегка сморщил нос. Тсуна готова была рухнуть с высоты своих каблуков, настолько, как ей показалось, мило он это сделал.

Взгляд мафиози мог прожечь в ней дыру. Реборн сначала выглядел достаточно удивленным, вероятно, что с минуты на минуту он возжелает ее как женщину.

— Нет, не нравится. Такое ощущение, что твой magnaccia{?}[Сутенер] сам отдал тебе твой паспорт и в слезах отвез домой, лишь бы больше никогда не видеть. Сними это и не надевай никогда больше, сделай одолжение.

Тсунаеши возмущенно приподняла брови. Это куда это он так разбежался? Прям так раздеться и ходить перед ним голой? Он возжелал ее слишком сильно, да и еще говорит какие-то вещи невразумительные про паспорт. Никто, кроме мамы, его никогда не забирал, тем более какой-то манача.

— У меня к тебе вопрос один есть, — все заученные фразы вылетели из головы. — Ты сильно головой ударился, когда упал?

— И когда же это я упал? — Реборн нахмурился и угрожающе скрестил руки, все еще рассматривая ученицу. Он явно воспринял все так, будто Тсунаеши хочет с ним поссориться.

— Хии, подожди-подожди, не злись! Забудь, что я сказала, — она активно замахала руками перед собой, и от этого вновь начала дрожать. Пришлось ухватиться за стену — Я просто имела в виду, что у меня что-то не то с глазами.

— Да, я уже заметил это. С головой и инстинктом самосохранения в последнее время тоже. Я все еще жду объяснений, сочная львица. Или кем бы ты себя там не считала, — Реборн привычно уселся на ее кровать. Он явно был раздражен всем происходящим.

— Да подожди, я хотела сказать, что ты как солнце, — держась одной рукой за стену, второй она поэтично размавала в воздухе. Браслеты гремели в такт. — И мне уже больно смотреть на тебя. Но я не могу перестать. И не хочу, — у Тсунаеши врубился режим паники, в ее голове все фразы перемешались. Она понимала, что говорит что-то не то, но уже не знала, как остановить свой поток сознания.

— Стоп, — Реборн сел так, чтобы упираться локтями в колени, а подбородок положить на соединенные ладони, — ты сейчас подкатываешь ко мне паршивыми пикап-фразочками?

Тсунаеши отвела взгляд в сторону, не найдя в себе сил заглянуть в ставшие насмешливыми черные глаза репетитора. Он молчал, не напирая, но ждал ответов на свои вопросы.

— Полагаю, что да, — выдохнув, девушка, решаясь. Прикоснулась фалангой согнутого указательного пальца к губам. Сняла туфли и подошла поближе к киллеру. — В общем, если бы мне кто-то захотел выколоть глаза, последнее, что я хотела бы увидеть — это тебя.

Повисло небольшое молчание, которое прервал старающийся не засмеяться Реборн. Его сердитый настрой как рукой сняло.

— Тсуна, какое романтичное признание ты выбрала, конечно. Я уже давно все это понял, еще до твоей дури, — Тсунаеши смотрела куда-то в пол, желая уменьшиться и спрятаться в ворсе ковра от неловкости. Реборн изучал ее взглядом.

— И что ты скажешь по этому поводу? — тихим голосом спросила Тсунаеши, неосознанно начав ковырять ногтями кутикулу. Сейчас-то он точно ее пошлет. Он возненавидит ее, установит жесткую субординацию и запретит приближаться к себе. Не нужно было затевать эту галиматью с советами: это с самого начала было провальной идеей. Теперь Тсуна решила для себя, что будет слушать только свою интуицию и никого больше.

Мафиози своими теплыми руками прекратил акт самоистязания, аккуратно разведя маленькие ладони девушки друг от друга.

— Я предлагаю повторить этот разговор через два года, когда тебе будет восемнадцать лет. Без вот этого цирка.

Тсуна резко подняла голову, удивленно и сконфуженно смотря на наемного убийцу. Тот объяснился.

— Сейчас ты еще дите дитем, и я не вижу, что ты готова к каким-либо отношениям. Тебе нужно сосредоточиться на школе, на том, чтобы стать боссом Вонголы. Я не говорю тебе «нет», мы просто откладываем этот разговор на некоторое время, поняла? — в этот раз он аккуратно потрепал девушку по волосам. Тсуна от такой нежности готова была превратиться в кисель. Она кивнула репетитору с улыбкой. Ее не отвергли, так еще и дали шанс на что-то в будущем! Но если он не отвергает её, не значит ли это, что…

— Ты для своей исповеди так вырядилась? — Реборн сказал это больше с утвердительной, нежели вопросительной интонацией. Киллер одернул вниз края ее платья, рассматривая обновку поближе. Затем взял ее за ладони, покрутил, рассматривая побрякушки поближе.

— Да, это наряд соблазнительницы, — сдавленно ответила ученица. Реборн фыркнул и заглянул в глаза своей подопечной, не отпуская ее рук.

— Соблазняешь только дать тебе по голове. Лучше бы ты так тренировалась старательно, как выполняла советы из своего журнала, — Тсунаеши донельзя хотела раздраженно ответить на такие беспочвенными претензии и очередное вторжение в частную жизнь. Но моральные силы были на исходе и за сегодняшний день она сильно вымоталась. Да и не хотелось разрывать физический контакт. И как долго он в курсе ее журнала? Вот Реборн как обычно в своем стиле. Не мог сразу загнать ее в угол и все узнать.

— Выкинь эту макулатуру, Тсуна, а лучше сожги!

Комментарий к Часть 4

Эта часть далась мне тяжелее, чем предыдущие. Я перечитала ее столько раз, что сейчас вообще не понимаю, что передо мной пфхх Ощущение, что к концу изменилась динамика повествования, эапхд

Реборн здесь ответственный взрослый, я им горжусь хд

Последняя часть будет для меня стрессом, полагаю. Как и для персонажей.

========== Часть 5 ==========

Комментарий к Часть 5

Ребят, в этой главе будет нц. Предупреждаю, что раньше постельные сцены никогда не писала. И эту я просто выстрадала хд Она не блещет оригинальностью, но я хотя бы поборола страх перед описанием процесса совокупления. Но больше я к этому не вернусь, много часов я испытывала дикий кринж, пролила ни один литр горьких слез. Эта часть по стилю напоминает первую, как по мне. Глава не бечена, извиняюсь за ошибки!

Два года пролетели незаметно.

За это время Десятое Поколение Вонголы приняло участие в нескольких конфликтах с небольшими итальянскими семейками, они успели пару раз спасти Намимори и повзрослеть.

Для Тсунаеши это был травматичный опыт. Пару месяцев назад ее хранители, как-то даже не сговариваясь, поголовно решили отпустить усы. Парни счастливо вступили в этот жиденький кризис, обычно случающийся у четырнадцатилетних мальчишек. Но в моду вошла растительность на лице, поэтому они решили ей соответствовать.

Гокудера стал похож на седовласого старика с серебристой щеткой под носом. Ураган почему-то считал густоту своих усов еще одним признаком того, что он отличная правая рука. Хоть никто, кроме него, и не претендовал на эту злачную должность, он не переставал угрожать людям, хвалиться и гордиться собой, порой устраивая драки.

На усики Ямамото и Рёхея без слез было не взглянуть. Не у всех монголоидов растут волосы на лице, тем более отличающиеся густотой. Поэтому кошмар на их физиономиях напоминал мохнатый огурчик под носом. Ямамото не считал это трагедией и только смеялся с себя. Рёхей же экстремально обмазывался красным перцем по совету Колонелло. Он не терял надежды пробудить свои волосяные луковицы, используя лишь самые дикие методы.

Азиат, которому не повезло больше всех — Хибари. Он был гладок, как младенец. На коже не было никаких намеков на то, что там может что-то расти. Абсолютно неплодородное и пустынное пространство. На не желающие расти усы, не действовали ни угрозы тонфами, ни мольба Кусакабэ на коленях. Поэтому Намимори начал патрулировать дисциплинарный комитет, вооруженный бритвами. Если усов нет у Хибари, значит, не будет ни у кого.

Ламбо, у которого усы не росли в силу возраста, пришлось приклеить себе усики Сальвадора Дали. Он еще пытался всех убедить, что они настоящие, несмотря на следы засохшего клея. Никто не верил зазнавшемуся врунишке.

Мукуро отпустил усы в стиле хэндлбар. Он был невыносим, иллюзионист при малейшей возможности намекал на то, что готов прокатить на них бледнеющую Тсуну. Реборн всегда стрелял в него, целясь точно в голову. Тот сразу же исчезал в дымке тумана, хитро прищурив красный глаз. А еще Рокудо заставил Хром наложить на себя иллюзию таких же усов, чтоб они друг другу соответствовали. Девушке явно было некомфортно, но она стоически вытерпела такое издевательство.

Когда всеобщее помешательство на усах закончилось, Тсунаеши смогла облегченно выдохнуть. Единственным мужчиной, эффектно закручивающим растительность на лице, которого она могла терпеть, был Реборн. Ей даже периодически было позволено трогать его бакенбарды. Они манили к себе, зазывали дотронуться. Тсуна полюбила тот момент, когда завиток после распрямления принимает прежнюю, закрученную форму. Они так забавно подпрыгивали! Для киллера это было самым странным ощущением в жизни. Все совсем отличалось от того, как он делал это самостоятельно. Хорошего понемногу, поэтому киллер не позволил фетишу Тсуны на его бакенбарды прогрессировать. Но было лестно.

Их отношения, несмотря на слова Реборна, потерпели изменения. К концу второго года некоторые даже считали их парой. Между ними было много физического контакта, не связанного с насилием. Сначала лучший в мире киллер периодически гладил ее по макушке, потом разрешил объятия разной степени протяженности. В особенно жаркие дни, он водил ее поесть мороженое. За свой счет.

А на семнадцатый день рождения репетитор ее даже поцеловал. Тсунаеши считала, что это лучший подарок, она долго визжала, обняв подушку, когда на следующий день пришла с радостной новостью к Хару и Киоко. Хоть поцелуй в тот момент и напоминал своей страстью то, как какая-нибудь бабушка может чмокать своих внучат, это было волшебно.

Кстати говоря, Хару подарила ей журнал со статьей «Как доказать, что ты взрослая и созрела для отношений», но Реборн, с руганью, сразу же от него избавился. Ему уже хватило предыдущего заскока подопечной на всяких глупых статьях.

Спустя время, у них появились целые сеансы поцелуев, уже не таких скромных. После них раскрасневшаяся девушка впадала в состояние овоща от количества прилившей к голове крови. Когда чувствовалось, что обстановка накаляется, Реборн сразу же отрывался от ее распухших губ. Мафиози всегда мог держать себя в руках, никогда не переступал черту дозволенного. И однажды он смог припугнуть Тсуну, изучавшую, прощупывающую их границы.

Это была ранняя ночь, все в доме Савад спали. Они уже долго обжимались в его комнате, репетитор даже затащил смущенную девушку к себе на колени. Шляпа, внутри которой задремал Леон, валялась где-то на полу у тумбочки. Реборн поглаживал поясницу девушки, иногда спускаясь на бедра, но ничего больше. Тсуна же пальцами зарылась в его густые черные волосы. И случилось то, чего будущая глава Вонголы от себя никак не ожидала. Она, тихо-тихо замычав, укусила киллера за нижнюю губу. Тот издал звук, похожий на рычание, из-за которого девушка немедленно оторвалась от мужчины. Реборн схватил ее за щеки крепкой, но не болезненной хваткой, не позволяя далеко отпрянуть.

— Тсуна, не начинай то, что не сможешь закончить. Ты знаешь, что я делаю, когда ты плохо себя ведешь, — мафиози приблизился к ее уху, обжегши его горячим дыханием. — Я не люблю, когда меня дразнят. Ты хочешь быть наказанной?

Тсунаеши, округлив глаза, в панике пыталась замотать головой, и так получилось, что Реборн еще сильнее сжал ее щеки. В тот момент она была похожа на маленькую, испуганную рыбку. Ну, точно тунец.

— Правильно, иди лучше спать, — киллер хмыкнул, коротко чмокнул ее в губы и спихнул с колен. — Свет еще выключи.

— Хорошо, спокойной ночи, — дрожащим голосом ответила девушка, практически выбегая из комнаты.

В ту ночь она долго не могла уснуть. Что это было? Неужели она слишком сильно укусила его? Каким образом он собирался ее наказать? Не отправит же он ее за такую мелочь на какую-нибудь Гору Смерти? И почему это звучало так горячо? Ей точно понравилась то, как он зарычал. Это пробуждает в ней некие… эмоции. Обычно он вообще не издавал никаких звуков. Поначалу, конечно, учил ее целоваться. Тсуна стеснялась, что их первые поцелуи она превращала в довольно слюнявый процесс, но киллер ей спокойно все объяснял и показывал, хоть частенько и отпускал разные колкости. Но потом, когда Тсунаеши втянулась, замолк. Вот это его грудное рычание было в тысячу раз лучше тишины, нарушаемой лишь влажными причмокиваниями. Она не могла перестать прокручивать в памяти тот звук.

Спустя часы размышлений о произошедшем и об их отношениях, до девушки, наконец, дошло, к чему же все идет. Логично, что когда-нибудь они займутся сексом. Тсуна хлопнула себя по лбу ладонью. Если бы она не струсила, то может быть, это произошло бы в эту ночь! Да, было страшновато, волнительно. Но и интересно. Тем более, что Реборна она любит. Он, вроде как, тоже неплохо к ней относится. Тсуна считала себя достаточно взрослой и ответственной для начала половой жизни. Тем более, что желаемый партнёр не менее взрослый и ответственный мужчина. Тсуна почувствовала, что щеки её слегка горят от всех этих мыслей.

А ведь совсем скоро, всего через месяц, наступит ее восемнадцатилетние. Нужно будет обсудить эту интимную тему со своим репетитором. С такой мыслью, Тсуна, наконец, смогла погрузиться в безмятежный сон.

***

Отметив день рождения Реборна, проводив гостей, они уселись на деревянный настил, выходящий во двор. Октябрь был теплым, но Тсунаеши все равно уселась, прижав ноги к груди, поближе к репетитору

Было приятно греться о свое солнце. Мужчина приобнял ее рукой. Им было комфортно сидеть в тишине и просто думать о своем, смотреть на небо, иногда глядеть друг на друга. Легкий ветерок играл с ее отросшими волосами.

День выдался шумным. Реборн опять устроил дурацкий конкурс, в котором оценивал свои подарки. И Тсуна опять проиграла. Она не знала, что ему подарить, поэтому купила кофейную кружку. Это был не идеальный подарок, но у нее нет денег на что-то очень дорогое, а оставить его без подарка не могла. На кружке еще была надпись «Лучшему учителю». Она была уверена, что купила кружку именно с такой надписью.

— Любимому папочке? — Реборн окинул ее взглядом, будто говорящим: «Ты сейчас серьезно?» — Один балл за фетишизацию.

Но, слава богу, что она успела все ему объяснить прежде, чем он убил ее в соответствии с традицией. Это была ужасная ошибка.

Завтра будет день рождения самой Тсунаеши. И она точно знает, что хочет в подарок. И она точно знает, что Реборн сможет ей его подарить. Но страшновато начинать разговор, да и в голове нет разумных идей.

Ее мечущийся взгляд упал на злополучную подаренную кружку, в которой остывал кофе. Идея родилась сама собой. Благо, что она воспитана на статье о флирте.

— Реборн, послушай, — репетитор издал глухое «хм», показывая, что он весь во внимании. — Помнишь наш разговор два года назад?

— Помню. Конечно, Тсуна, такой наитончайший флер романтики, как у нас, трудно заметить невооруженным взглядом, поэтому оповещаю тебя о том, что мы вот уже около года состоим в отношениях, — он, очевидно, подтрунивал над девушкой. Да, официально они ничего друг другу не говорили, но ведь все и без слов должно быть понятно? Видимо, не всем, и Реборн допустил здесь небольшую оплошность. Признавать ее не очень хотелось, поэтому киллер попытался свести все в шутку. Впредь он будет обговаривать все с этой непонятливой. Он потянулся рукой к своему напитку, делая глоток.

— Да нет, это очевидно, — на самом деле, Тсунаеши сейчас пережила внутри маленькую смерть, но старалась не подать виду, — Я хотела намекнуть тебе, что я созревшее кофейное зернышко, ждущее, когда его хорошенько отжарят, — девушка закончила фразу голосом, от волнения перескочившим на лирическое сопрано. Реборн поперхнулся и закашлялся. Еще никто не был так близок к его убийству, как его подопечная. Она с беспокойством похлопала его по спине, думая о том, что опять сделала не так. Когда мужчина пришел в себя, он сердито посмотрел на свою ученицу.

— Какого черта, никчемная Тсуна, ты говоришь это именно так? На тебя совсем не похоже, — она все еще могла удивлять его своим поведением.

— Я училась у лучших, — девушка поправила его съехавший галстук праздничного глубокого чёрного цвета.

— Я тебя такому никогда не учил, — он поправил то, что пыталась поправить Тунаеши, естественно перекрутившая элемент одежды еще сильнее.

— Так я про тот журнал, — она пожала плечами. Девушка старалась не затрястись от возникшей убийственной ауры. Как прекрасно будущая глава Вонголы умеет убивать атмосферу уюта.

— Хорошо, я подумаю над этим, мое зернышко, но можешь считать, что у тебя проблемы. Иди, помоги маман убрать со стола, — сказал он, когда услышал возню из открытой двери и шум детей. Они хоть и подросли, но остались такими же неугомонными.

— А ты помогать не будешь, как обычно, — Тсуна со скептическим видом поднялась с насиженного места.

— Имениннику можно, — Тсунаеши не стала продолжать спор. На часах уже за двенадцать, именинница как раз она. Но не хотелось в день рождения получать выстрел из пистолета в качестве первого подарка. Он недавно придумал стрелять в нее пулями с присоской, которые очень тяжело отлепить от любой поверхности. Реборн сам себе жаловался на то, что стал мягче со своей нерадивой ученицей. Но он все равно готов заменить эту поблажку классическими резиновыми пулями, если Тсуна сильно расслабиться.

Сейчас он думал, что зря сказал девушке про возникшие у неё проблемы. Киллер не хотел бы добавлять масло в огонь ее уже существующих переживаний по поводу потери девственности. Все девушки в той или иной мере переживают перед таким событием, Тсуна не то, что не может отличаться, она со своим характером может их возглавить.

И если честно, мафиози сам слегка, совсем немного, переживал по этому поводу. У него, естественно, были любовницы до Тсунаеши, но все они имели хоть какой-то опыт половой жизни. И нужно еще подумать, как он собирается откупоривать эту девственницу. И точно ли она морально готова к этому?

Реборн похлопал себя по пиджаку и штанам, ища сигареты и зажигалку.

Конечно, Тсунаеши уже восемнадцать, но умственного возраста у нее всего на двенадцать лет. Он вообще не планировал делать это так скоро. Но и тянуть до ее сорока ведь тоже не дело. Мужчина закурил и решил, что сам себя накручивает.

Хотелось бы сделать это с ней в домашней обстановке, чтоб она чувствовала полный комфорт и защиту. Но сделать это в их доме не представляется возможным. В любой момент, даже ночью, может зайти кто-то из детей, которым приснился кошмар. Или Нана может зайти, чтоб поправить одеяло. Может даже припереться какой-нибудь верный товарищ непонятно, зачем. И все, у всех присутствующих, кроме самого Реборна, на всю оставшуюся жизнь останется психологическая травма. Плевать на ментальное здоровье тех, кто зайдет к ним, сами виноваты, но не хотелось бы контузить Тсунаеши. Реборн стряхнул пепел в траву.

Везти ее за тысячи километров в свою квартиру в Италии ради секса точно не вариант. Да и не был он там уже очень много лет. Вероятно, что пауки давно приватизировали его жилплощадь и будут не рады возвращению. Дым крепких сигарет обжигал лёгкие.

Не страшно, у него уже есть пара идей. Главное зайти в аптеку. Ещё немного посидев на улице и докурив, мужчина присоединился к семье.

***

День рождения девушки всегда проходил в более спокойной обстановке. Она не разрешала устраивать никаких традиций Вонголы, придерживаясь правила «не дорог подарок, дорого внимание». Реборн ухмылялся и называл эту фразу утешением для бедных, но не затевал конкурс ей в угоду.

Весь день Тсунаеши, заливаясь румянцем, готовилась к своим проблемам, которые ей обещал Реборн. Она то и дело поглядывала на мужчину. Тот никак не реагировал на ее феромоны.

Дом был украшен еще со вчерашнего дня всякими ленточками, начавшими сдуваться шариками, на полу было рассыпано конфетти. Гости шумели, смеялись, ели принесенные Ямамото суши, стряпню маман. Тсунаеши очень радовалась такому празднику. До прибытия репетитора в их дом, каждый день рождения она задувала свечку на торте в компании мамы, а потом одиноко поедала его ночью у телевизора.

А час назад ей даже позвонил Занзас, что было шоком для всех. Периодически они поддерживали связь по желанию Девятого, но это было странно. Он назвал свою будущую начальницу постаревшим мусором, пожелал не сдохнуть в следующем году, а затем ее правое ухо оглушил орущий Скуало.

— Не переживай, Савада, на следующий день рождения подарим тебе экстремальный слуховой аппарат, — Рёхей в свою очередь оглушил ухо с противоположной стороны, видя, как она накрыла ладонью поврежденный орган и сморщилась.

— Да, спасибо, — прошептала она непонятно, кому, оглушенная со всех сторон именинница. Занзас хмыкнул и бросил трубку. В глубине души он все же хороший человек. Неплохой. Не всецело ужасный, вот так правильно. До конца прийти в себя ей не дала мама.

— Тсу-тян, уже такая взрослая девушка, но для меня ты всегда будешь маленькой. Я с твоим отцом познакомилась, когда мне было восемнадцать, ты тоже не тяни, я хочу понянчить внуков. А то топот ножек Ламбо и И-Пин уже напоминает топанье стада слонят, — она очаровательно хихикнула. На фоне закричала Хару, напоминая о том, что ждет от нее внуков даже дольше, чем ее мать. Тсунаеши хотела провалиться сквозь землю. Начинать ругаться не стоило, но это было очень смущающее, еще и Реборн слышит этот бред. Благо, что Хару не стала упоминать ужасные имена своих вымышленных внучат. Да и от мафиози плодить язвительных убийц не очень хочется даже в далеком будущем. Киллер, сидящий рядом, оттянул ее нелепый праздничный колпак, напяленный им же на возмущающуюся девушку, и отпустил со шлепком. Сейчас все ждали, когда она задует свечи.

— Загадывай желание, пока мы сами тут не состарились, — Тсунаеши уже открыла рот, чтобы напомнить о том, что кое-кому вчера стукнуло за шестьдесят, но мужчина вовремя закрыл ей рот так, что она клацнула зубами. Тсуна состроила репетитору ехидную улыбочку, подумала над желанием и задула свечи. Хорошо, что в этом году они все не стали петь всем известную деньрожденческую песню.

Подводя итог, праздник прошел великолепно. Реборн отправил всех по домам пораньше. Тсунаеши с удивлением посмотрела на репетитора. Чего это он? Тот вызывал такси, одной рукой ероша каштановые пряди девушки. Именинница сразу приняла взволнованно-ожидающий вид, закусив губу. Пока он заказывал машину, с волос перешел на ее щеки. Ему еще в прошлый раз понравилось то, какие они мягкие, и как забавно смотрится Тсуна, когда их сжимаешь. Девушка моментально вырвалась из хватки, сердито погладив покрасневшее лицо с обеих сторон. Но все это наигранно, он ни капельки не сделал ей больно.

Пока они ехали к назначенному адресу и поднимались на лифте к забронированному номеру, Тсунаеши могла точно сказать, что с минуты на минуту умрет от обезвоживания. Она вспотела несколько десятков раз, Реборн насмешливо попытался ее успокоить. Но в его лице девушка, знавшая своего репетитора ни один год, так же уловила некоторую напряженность. Когда между его черными бровями появлялась определенная морщинка, такая, как сейчас, это означало, что он о чем-то переживает, думает о неприятных вещах.

Когда он запер за ними дверь номера, Тсуна дрожащими руками потянулась к пуговицам на его пиджаке. Она над ним сжалится, раз репетитор тоже волнуется, и сделает первый шаг.

— Что ты делаешь? — Он вопросительно взглянул на нее, поправляя шляпу, съехавшую на глаза.

— Ну, а разве мы приехали не для того, чтобы… ну ты понимаешь.

Киллер хитро усмехнулся. В тот вечер она была горазда разбрасываться словами, как «отжарит», а как запахло жаренным, то все. Реборн хмыкнул со своего каламбура. Если бы Тсуна это услышала, то попыталась бы самостоятельно застрелиться из его пистолета. Конечно, не хотелось трепать ей нервы больше нужного, но ведь хочется отомстить за попытку упоминания его возраста в неприятном для него самого контексте.

— Нет, не понимаю. О чем ты?

— Реборн, ты такой скользкий, что зимой можно кататься на тебе на коньках, — она, скривив рот, оторвалась от его пуговиц. — Чтобы заняться сексом, — последнее слово она пробормотала куда-то в сторону.

— Допустим, но я думал, что мы перед этим проведем время вместе, — он прошествовал мимо именинницы вглубь комнаты. — А ты, даже не осмотревшись, на меня набросилась. Не думал, что ты в таком отчаянии.

— Ты не так все понял, — девушка направилась заним. Вот последний раз она решила ему помочь, больше никакого протягивания руки помощи.

Комната была просторной, уставленной в европейском стиле. Но нигде не было кровати. В центре стоял огромный, мягкий на вид угловой диван бежевого цвета, заваленный подушками. Сбоку, почти с противоположной стороны, стояло маленькое кресло в цвет. На столике уже стояло вино и закуска к нему. На стене висел большой телевизор. На полу выстлан плюшевый ковер. В окне с незадернутыми шторами виднелись огни вечернего города. Реборн выбрал лучший отель, который мог предложить маленький Намимори. Он не был в восторге от убранства, но девушка считала номер прямо-таки роскошным. Так же она увидела еще две двери, между которыми расположили панель с живыми суккулентами. Она не стала туда заглядывать, логически решив, что там ванная комната и спальня. Леон спустился с плеча киллера, уползая куда-то в неизвестность, но находясь рядом на случай, если понадобиться напарнику.

— Может, тогда поиграем в города?

Реборн с жалостью посмотрел на девушку с дивана, на который уже успел усесться. Он рассматривал бутылку вина.

— Нужно было оставить тебя с Ламбо и И-Пин доедать торт, раз ты ведешь себя, как маленькая. Может я ошибся насчет тебя? Играла бы в города, веселилась, — девушка замерла на месте, замялась, вжав голову куда-то в плечи. Она неловко приобняла себя одной рукой, вероятно, пытаясь исчезнуть, поджала губы и начала смотреть так виновато, так растерянно, а затем вообще уткнулась куда-то в пространство над полом. Реборн решил сжалиться, чувствуя, что мог слегка перегнуть палку. Выглядела она так, будто с минуты на минуту захочет сбежать от смущения. А ему в последнюю очередь нужно, чтобы сейчас она чувствовала себя лишней. Киллеру даже показалось, что в груди слегка кольнула совесть, но это, скорее всего, что-то другое. — Иди ко мне.

Девушка скованно присела рядом, переживая, что портит вечер. Она думала над тем, что сказать и как сгладить возникшую неловкость, начав ковырять кутикулу. Реборн, как обычно, расцепил ее руки, подвинул ближе к себе, устроив голову на груди, и поцеловал в макушку.

— Я думал, что мы с тобой посмотрим что-нибудь по телевизору, — он надел на ее голову свою шляпу. Тсуну это всегда забавляло. Девушка оторвалась от него, поправляя головной убор. — Ты же любишь «Красотку».

Реборн не особо любил этот фильм за роскошную жизнь, доставшуюся просто так, но готов потерпеть ради своей ученицы. Он был знаком с большим количеством итальянских проституток, даже не имея с ними половой связи. Девушки были прекрасными информаторами, зная многих людей, связанных с криминальной жизнью. И ни одна из них еще не закончила так, как это сделала героиня фильма. Но можно смириться на один вечер.

В процессе просмотра, невинная душа рискнула выпить немного вина. Она остановилась, поднеся бокал к губам.

— Реборн, что-то мне страшно это пить, — мужчина повернулся к ней лицом и ответил неопределенным звуком. — Ты должен мне помочь.

— Я никогда не боялся таких вещей, тебе придется перебороть себя самостоятельно. Но, если хочешь, то я могу попробовать его залить в тебя, — девушка отрицательно покачала головой. В голове уже возникла картина того, как он запихивает в нее бутылку так, что горлышком та доставала бы до желудка. Но Реборн уже потянулся к своему бокалу. Пригубив немного терпкого напитка, он поцеловал Тсунаеши. Получилось так, что он напоил ее из своего рта. «Прям как пингвин, кормящий своего птенца», подумалось девушке. — Ну как?

— Это было ужасно, — она прильнула к его губам, обнимая мужчину за шею. Мужчина смахнул с неё свою шляпу. Оба благополучно забыли о фильме, обжимаясь на диване. Широкая ладонь Реборна легла на бедро девушке, сжимая его с рвением, подобном повару, месящего тесто. Спустя немного времени, они сменил место дислокации на такую же просторную спальню, убранством напоминавшую первую комнату. Только с большой кроватью. Усадив на нее подопечную, он начал снимать с себя пиджак, а затем и рубашку. Тсунаеши сглотнула, увидев его торс. Мужчина был отлично сложен. Это самый чудесный день рождения за всю ее жизнь.

— Ты тоже можешь раздеваться. Или тебе помочь? — он присел перед девушкой, которая, подумав, промычала согласие, — Нет, Тсуна, с этого момента мы используем только слова.

— Хорошо, раздень меня, Реборн, — она заикнулась, покраснела и потянулась к нему за поцелуем. Реборн с удовольствием на него ответил. Мужчина дразняще провел кончиком языка по ее губам, затем медленно вошёл в горячее пространство её рта, все еще чувствуя вкус вина. Тсунаеши издала звук, похожий на пиканье. Она хотела ответить ему с должной страстью, но получилось так, что они стукнулись зубами. Причмокнув, Реборн разорвал поцелуй. — Аккуратно, я не планировал сегодня ехать к стоматологу.

Киллер не сдержался и ущипнул ученицу за нос, посмеиваясь над извинениями. Ему доставил удовольствие вид того, как у нее начало учащаться дыхание, а медовые глаза поволокло дымкой. Вообще, выглядела она слегка пришиблено, но киллеру нравилось.

Одной рукой мафиози расстегнул молнию ее праздничного платья и устроился между ее ног. Он помог ей стянуть его через голову, затем решил сразу избавиться еще и от топика. Было ощущение, что именно он сейчас распаковывает свой подарок. Грудь Тсунаеши была небольшой и аккуратной. Девушка не видела смысла носить бюстгальтер, если в него нечего положить. Она с легким испугом предприняла инстинктивную попытку прикрыться, но остановилась на полпути. Все равно в этом мало смысла. Вместо этого она ухватилась за прядь растрепанных волос, чтоб самостоятельно сдержать руки.

— Не смотри так затравленно, мы можем остановиться в любой момент, — если раньше испуг девушки мог позабавить мужчину, то сейчас он был не к месту.

— Нет, все хорошо, — она не знала, куда деть глаза. Реборн наклонился к ней ближе, переплетая пальцы рук с её пальцами, чтоб остановить попытки девушки скальпировать самой себе голову. Её ладонь была такой маленькой по сравнению с его, как казалось на контрасте, лапой. А еще ладошка опять начала потеть, как в прежние времена. И сейчас Тсуна может начать нервничать и пытаться избежать физического контакта. Репетитор знал это наизусть. Нужно отвлекать ее от глупых мыслей.

Он наклонился к её щекам, провел влажную дорожку поцелуев от них до шеи, затем от шеи к острым ключицам. Тсуне от таких щекотливых ощущений хотелось прижать голову к плечу, но Реборн не позволил ей этого сделать, пальцами свободной руки наклонив её подбородок в сторону. Именинница глубоко дышала, по телу от новых приятных ощущений бегали мурашки. Когда девушка расслабилась, киллер убрал руку с её челюсти и кончиками тёплых пальцев провел по ребрам, огладил живот, вызывая ещё одну волну мурашек. Тсуна захныкала, но сейчас это было приятным для Реборна звуком.

— Реборн, подожди, — мужчина замер, прекращая все, чем занимался ранее. Он вопросительно посмотрел на девушку, уже думая о том, что могло ей не понравиться, — а мне-то что сейчас делать?

— Ты сегодня можешь не делать ничего, — после этих слов Тсуна опустила руки по бокам, застыв неподвижным трупом. Даже в глазах начали потихоньку угасать малейшие признаки жизни. Реборн не сдержался и закатил глаза. — Ладно, можешь погладить меня по спине. Да не так, Тсуна, такими ласками будешь услаждать котов, — он запустил ее руки в себе в волосы. От неопытной девушки не ожидалось ничего большего, но все же он оценил попытку в глубине души.

Реборн вновь прильнул к ее шее, проводя языком по пульсирующей венке. Тсуна выдохнула, зарываясь пальцами в густоту черных волос. Она уже успела узнать, что ему нравится, когда она легонько тянет его за пряди.

Мужчина легкими движениями массировал ее грудь, чувствуя, как быстро стало биться её сердце. Тсунаеши от новых ощущений ерзала, иногда тихонько пищала или шумно выдыхала носом. Реборн удовлетворённо ловил каждую ее реакцию. Его поцелуи перешли на грудь, губами он сминал её начавшие твердеть соски, иногда посасывая или обводя бугорки языком. Девушка издала тихий, еле слышный стон.

— Минуточку! Это был оргазм? — Девушка руками оторвала от себя его голову, повышая голос. Реборн посмотрел на нее с долей наигранной неприязни. Из его челки выбилось несколько длинных прядей, падающих на глаза, что прибавило общему виду угрюмости.

— Никчемная Тсунаеши, с этого момента слова под запретом. Еще раз ты меня отвлечешь, я дам тебе огурец, оставлю вас наедине, и будешь сама проводить увлекательный процесс дефлорации, — признаться, киллера бесило, когда интимный процесс прерывался всякими глупостями. Он старается для девушки, чтоб той было не больно, а она испытывает его терпение. Мужчина итак проявил его слишком много.

— Хиии, прости, я больше не буду, обещаю, — девушка вцепилась в его широкие плечи, пытаясь, то ли обнять, то ли обездвижить, чтоб угроза не была приведена в жизнь. Она не особо мечтала о том, чтобы роль первого партнера исполнил какой-то овощ.

Раз она больше не переживает, значит можно переходить к следующему этапу. Наемный убийца, проведя ладонью по ее гладким бедрам, оставил поцелуй где-то возле пупка и спустился к последнему элементу одежды, оставшемуся на девушке.

— Ну конечно, трусики с зайчатами. Я уже давно понял, что ты развратница, — он легонько щёлкнул её резинкой нижнего белья, широко ухмыляясь.

— Заткнись, Реборн, — она спрятала глаза рукой. Тсуна совсем не подумала о том, чтобы надеть что-то посерьёзнее. Никто не дает ему права судить человека по нижнему белью!

Реборн покровительственно посмеялся с нее, поглаживая место у согнутых колен.

— Откуда такое хамство? Только что ты готова была пустить слюни, а сейчас кусаешься, — он сам несильно укусил её за чувствительную поверхность бёдер. После приблизился обратно к красному девичьему лицу, чтобы прижаться к ее лбу своим. Уточнив, готова ли она продолжить и, получив утвердительный ответ, стянул с неё эти злосчастные трусы. Тсунаеши свела колени. Реборн, несмотря на непреодолимую защиту, проверил, насколько она влажная. Ну конечно, этого будет недостаточно для безболезненного проникновения. Он встал с кровати, ища в тумбочке презервативы и смазку, которые заранее оставил в номере. Как он все и везде успевает - загадка, которой нет ответа.

Наконец, найдя искомое, он, расстегивая ремень и штаны, повернулся к Тсуне. И вместо расслабленной от удовольствия девушки, перед ним лежал вспотевший ребёнок на грани нервного срыва, судя по лицу. Она стиснула зубы, страх одолел её в неподходящий момент. Мафиози приостановил процесс снятия штанов.

— Реборн, послушай, — по лбу девушки скатилась капля пота, которую она стерла быстрым движением. Она сложила руки на груди, затем стиснула пальцами простынь, сминая ткань в руках, — а вдруг я истеку кровью, и тебя посадят?

— Я лучший в мире наемный убийца, я уж точно смогу избавиться от твоего тощего трупа, — сказал он, читая текст на тюбике смазки с дополнительным увлажнением. И презервативы так же были с увлажняющим эффектом. Такими темпами, они могут затопить этот несчастный отель. Может, не стоило так усердствовать, Тсунаеши ощущала большую боль, чем от потери девственности, в любой день примерно к обеду. Отвлекли его звуки паники на кровати и возня. — Тсуна, если ты угомонишься и перестанешь нервничать, крови вообще не будет. Успокойся.

Твердость в его голосе не возымела должного эффекта релаксации.

— Тебе легко говорить о таких вещах, тебе когда-нибудь рвали кожу половыми органами? — мужчина вздохнул и покачал головой.

— Хочешь, я сделаю это пальцами? — он вернулся к раздеванию. Штаны и все остальное отправились к уже валявшейся на полу куче одежды. Завтра мафиози будет недоволен тем, что его костюм помят, но сегодня все свое внимание он уделит только девушке. Репетитор присоединился к ней на кровати, приняв прошлое положение и поглаживая себя одной рукой. Девушка, стараясь не смотреть на то, чем он занят, уточнила, как будет лучше. — Без разницы, я все сделаю идеально, и это займет всего секунду.

Тсунаеши назвала его тертым калачом и решила, что лучше сделать все по классике. Реборн, конечно, понимал, что дело не в страхе боли, или страхе истечь кровью. Тсуна сама по себе та еще паникерша. Открыв лубрикант с запахом персика, он щедро нанес его на руку и стал аккуратно смазывать вход в нетронутое влагалище. Тсунаеши вся сжалась.

— Реборн, — именинница тихо ахнула, — эта штука вкусно пахнет. Она на вкус такая же? — Девушка закинула руку на лоб.

— Да, так что можешь не переживать о завтраке, — он вновь начал поглаживать свободной рукой свой полувставший член. Конечно, Тсунаеши привлекала его, и то, что он впервые за огромное количество времени занимается сексом, возбуждало. Но если бы не болтливость волнующейся девушки и сам аспект лишения кого-то девственности, возбуждение было бы в разы очевиднее. В глубине своей черной души, Реборн считал происходящее слегка варварским актом по отношению к этому, пусть взрослому, но все же ребенку. Он и не рассчитывал, что сегодня испытает сильное удовольствие.

— Просто закрой глаза и расслабься для меня, хорошо? — девушка кивнула и сделала все, как он сказал, пытаясь заново отдаться приятным ощущениям. Реборн вновь приник к ее рту, посасывая нижнюю, распухшую от прошлых поцелуев, губу. Он средним пальцем нащупал ее клитор, лаская источник наслаждения. Тсунаеши глухо застонала ему в губы.

«Если она сейчас спросит, был ли это оргазм, клянусь, я выкину ее из окна», — он ускорил темп поглаживаний и вращений. Спустя несколько мгновений, аккуратно ввел в нее один палец, растягивая узкий вход. Девушка под ним кряхтела, порой из нее вырывалось подобие мычания, которое она пыталась сдерживать всеми силами. Но получалось плохо. К первому пальцу присоединился второй. Тсуна на поступательные движения отреагировала легким смехом - шепотом. Ощущения были странными, но, вроде, и не неприятными.

Когда Тсунаеши опять поплыла и полностью оторвалась от реальности, Реборн быстро надел защиту. Нужно было торопиться с этим делом, пока его подопечная не решила вернуться обратно с очередным гениальным изречением. Киллер вошел в нее одним плавным толчком. Не слишком медленно, не слишком быстро.

«Как нога в подходящий по размеру носок. Какой ужас, я начинаю мыслить, как это неуклюжее дурко», Реборн быстро отогнал отвратительную мысль.

Тсунаеши от такого проникновения лишь слегка сморщилась и тихонько шикнула. Талантливый человек талантлив во всем. Даже крови не видно.

— Жива? — он хмыкнул, проведя носом по ее подбородку. Вообще, Реборн сам с облегчением выдохнул, незаметно для Тсуны. Он к середине процесса начал думать о том, что все пойдет не так, как он хотел. Что эта девственница словит приступ вагинизма, и они надолго слипнуться, как какие-то собачки. Но она легко это перенесла, к его успокоению. Еще он переживал, что все затянется на очень долгое время, у него сведет мышцу в ноге, и он будет сдыхать от боли где-то в углу кровати. Однажды, лишь однажды, с самым сильнейшим киллером произошло такое несчастье, и он не хотел бы, чтобы это когда-либо повторилось.

Девушка лежала молча, игнорируя учителя и прислушиваясь к ощущению непривычной наполненности. Затем с любопытством в медовых глазах взглянула туда, где соединились их тела, будто проверяя, не обманули ли ее случаем. Она ладонью провела по крепкой груди киллера, направляясь к плечам. За этим последовал новый поцелуй и аккуратные, бережные толчки. Мужчина плавно двигал бедрами, поддерживая приятный для своей партнерши темп. Происходящее было довольно чувственным.

К концу процесса, Тсунаеши, уже не стесняясь, постанывала мужчине куда-то в шею, хватаясь руками за его широкую спину, плечи. Мафиози выражал свое удовольствие довольно скупо, он лишь тяжело дышал. Его скулы так же тронул легкий румянец, что смотрелось просто очаровательно.

И когда девушку разрядом электричества, с головы до кончиков пальцев ног, пронзил первый в жизни оргазм, Реборну пришлось сдерживать ее трясущиеся ноги. Они в легкую могли бы свалиться с кровати от таких конвульсий, если бы не его сильные руки.

Девушка откинулась на кровать с блаженной улыбкой и расфокусированными глазами, пребывая в приятной неге. Реборн, спустя еще некоторое количество толчков, тоже кончил, намного сдержаннее. Сняв и завязав презерватив, он кинул его с кровати. Он лег сбоку от Тсунаеши, притягивая девушку к себе.

— Знаешь, мне понравилось. Давай еще раз? — девушка погладила своего, как она порой называла его у себя в мыслях, пожилого бой-френда. Однажды она рассказала Реборну об его статусе, тот запретил называть себя так под страхом смерти.

— Это ты сейчас так говоришь. Если что, обезболивающее на тумбочке.

— Хм, может, тогда пойдем чего-нибудь поедим? — Тсуна пододвинулась к нему вплотную, кладя руки на бицепсы, легонько очерчивая почти невидимый шрам. Мужчина издал смешок.

— Какая же ты обжора. Ну, пойдем, — его черные глаза наполнились теплом и весельем. Все позади, откупоривание девственницы прошло успешно.

— И меня смеет называть обжорой человек, в одиночку съевший половину кофейного торта? Ты наглый, Реборн, — она ткнула его пальцем в грудь. Киллер нежно, слегка лениво, поцеловал хихикнувшую именинницу в губы.

— С днем рождения, Тсунаеши, — ученица прошептала слова благодарности и мило улыбнулась своей ласковой улыбкой.

— Слушай, Реборн, а мне на днях Хару один журнал показала, там были советы интимного характера, — девушку прервал репетитор, оталкивающий ту от себя и встающий с кровати.

— Я обещаю, что убью тебя, если ты хоть что-то рискнешь испробовать на мне, никчемная Тсуна.