то прелестной миниатюрой на рисовой бумаге. Лине так нравились все эти удивительные и, главное, недорогие безделушки, что она без колебания тратила на них изрядную часть своих небольших командировочных. С особым удовольствием темноволосая Лина заказала себе у седой китаянки короткое лиловое кимоно с ручной вышивкой, представляя, как стильно оно будет сочетаться с узкой юбкой, притягивая восхищенные мужские и завистливые женские взгляды на каком-нибудь приеме в Москве или даже в Западной Европе. Для полного счастья оставалось накопить денег на рыжую колонковую шубу – и тогда никто не скажет, что год в Китае прожит Линой зря.
Первое время ей даже некогда было скучать по родной московской коммуналке. Лина привыкала к новой жизни на другом краю света, жизни, столь не похожей на привычную московскую суету. Движение пластов времени здесь, в Китае, чувствовалось особенно остро. Не так давно, в 1949 году, была объявлена Китайская народная республика, столицу перенесли из Нанкина в Пекин, и провинциальный прежде город стремительно превращался в огромный мегаполис. Вместо брусчатки появился асфальт, который укладывали китайцы, работавшие буквально за миску риса, с улиц почти исчезли нищие попрошайки и велорикши. Между прочим, в то время разъезжать на этом колоритном транспорте дозволялось даже демократичным гражданам страны Советов. Ветераны советской колонии рассказывали, что в пятидесятые годы по пекинским улицам бегал не "вело", а самый настоящий рикша, тащивший на спине увесистую старуху, сбежавшую году этак в восемнадцатом из бурлившей России в Шанхай. Словом, экзотики в далекой восточной стране хватало, однако главным развлечением жителей советской колонии был поход в китайский ресторан.
Вообще-то "наверху" такой досуг не поощрялся, однако одно исключение все-таки было. "Пекинская утка"! Эту главную достопримечательность китайской столицы “компетентные органы” со скрипом включали в куцый список дозволенных развлечений. Когда кто-нибудь упоминал “Пекинскую утку”, старожилы колонии мечтательно улыбались, а новички с нетерпением предвкушали экзотический аттракцион, о котором впоследствии предстояло рассказывать на Родине до пенсии.
У Лины и нескольких ее коллег заканчивался срок загранкомандировки. Все считали дни до отъезда на Родину и резонно собирались поставить жирную и вкусную точку. Понятно, финал долгого пути нельзя было не отметить.
Наконец день прощального банкета настал.
В самой сердцевине шумной, нарядно разодетой компании Лина ввалилась в "Пекинскую утку", и важный, как буддийский божок, официант проводил гостей к столику в центре зала. Это место оказалось на редкость удачным. Неподалеку стояла знаменитая печь, в которой готовились те самые утки, и русские гости могли наблюдать, процесс, так сказать, во всех подробностях. Вначале им принесли несколько птиц на выбор. Компания остановила свой взор на самой жирной и большой утке, и повар поставил на ней особый штемпель. Потом их избранницу подвесили за ноги над костром из сандаловых веток, и она начала медленно покрываться румяной корочкой.
«Вот и я здесь, в Китае, обросла за пару лет жирком, как пекинская утка, а время скоро подсушит и сморщит мою нежную кожу, – с грустью подумала Лина, глядя на огонь в печи. – Мало ли таких, желанных и аппетитных «уток», мечтали о полете в синих небесах с каким-нибудь белым лебедем, и где они теперь?».
Ожидание показалось слишком долгим, и Лина заскучала. Все истории, звучавшие в этот вечер за столом, она знала наизусть. К тому же, соседи по столу за месяцы жизни в Пекине надоели ей, словно близкие родственники, требующие постоянного внимания. Исподволь Лина стала разглядывать гостей, сидевших за другими столиками. Люди разговаривали, попивали крепчайшую китайскую водку маотай, кое-кто уже приступил, как положено по китайскому обычаю, к супу в конце обеда. В зале ресторана сидели, главным образом, иностранцы: дамы в вечерних платьях с открытыми плечами и мужчины в смокингах, поглядывавшие украдкой на Лину. Она с удовольствием ловила эти быстрые взгляды, понимая, что и в самом деле сегодня хороша – в темно-синем шелковом платье, на котором поблескивали старинные серебряные украшения. Один из таких взглядов словно обжег ее глубоко декольтированную спину. Кто-то смотрел на нее не исподволь, а пристально, не отводя глаз. Лина не выдержала и обернулась. Симпатичный мужчина с темными усиками гипнотизировал ее взглядом из-за соседнего столика.
– Павел Иванович! Вы? Здесь, в Пекине? Вот это встреча!
– Добрый вечер, Ангелина Петровна!
Легко поднявшись, мужчина подошел к их столику, поздоровался со всей честной компанией, элегантно поцеловал дамам руки и неожиданно пригласил Лину на танец. Запахи дорогого табака и хорошего одеколона ударили ей в голову посильнее крепкого маотая. Лина поднялась навстречу кавалеру на внезапно подкосившихся ногах, думая лишь о том, чтобы не споткнуться и не упасть на глазах у заинтересованно
