успели сделать тех зверств от которых впоследствии холодели наши души. Для меня убить солдата, который читал письмо из дома было настоящим кощунством.
– Hände hoch!
Немец от неожиданности выронил всё из рук и со словами Nicht schießen (не стреляй) поднял руки вверх. За 2 года обучения в университете я успел выучить сносно немецкий язык и теперь мне это пригодилось.
– Медленно вставай и также медленно выйди из танка. Но сперва выкинь ружьё в болото.
Немец покорно повиновался.
Это был высокий парень лет 25-27, рыжеволосый и огромными красными ручищами.
«Такой детина меня вмиг раздавит даже без оружия», – подумал я.
– Иван! Ты сильно рискуешь. Очень скоро сюда придут ремонтники на тягаче. Так что советую не делать глупостей и по-быстрому отсюда исчезнуть.
А ведь прав этот немец. Убивать его нету никакого смысла. Звук выстрела услышат его товарищи и прибудут ещё быстрее.
– А ты за меня решения не принимай. Лучше повернись спиной ко мне и руки назад.
В следующее мгновение я ловко завязал его ручища кожаным ремнём да так его затянул, что тот застонал от боли.
– Давай топай вперёд.
– Куда мы пойдём?
– Ты мой пленник и я отведу тебя в штаб полка.
Немец поморщился.
– До ваших позиций идти далеко. Километров 10 точно.
– Ну и что, спешить нам некуда.
– А то что я проголодаюсь. Если я твой пленник, то ты не имеешь права морить меня голодом. Там в танке у меня есть рюкзак с хлебом и тушенкой. Если не против то давай заберём его с собою.
По правде говоря я тоже оголодал и потому дал согласие на забор провианта.
– Давай, забирай. Только без глупостей.
Мы прошагали 5 километров и решили наконец утолить голод. Для этого мне пришлось на свой страх и риск развязать немцу его огромные ручища.
– Как тебя зовут, Иван?
– Я не Иван, я Владимир Кузнецов. А ты наверное вовсе не Фриц?
– Моё имя Вальтер Шмидт.
– Ух ты! Да мы с тобою тёзки. Ведь Шмидт на немецком означает кузнец? А судя по твоим ручищам ты и вправду кузнец.
– Да ты угадал Вольдемар – мы потомственные кузнецы уже в третьем поколении. Чего не скажешь про тебя. У тебя ручонки нежные как у пианиста.
– Да! Я студент, ещё не успел поработать.
– И что ты студент потерял на этой войне? Учился бы в своём университете.
– Я пошёл добровольцем защищать свой город от врагов.
– Твоему городу всё равно не устоять. Большевики организовали его оборону так неумело, что мы возьмём Питерсбург не позднее чем через 2 недели.
– Откуда такая уверенность?
– Разве ты не слыхал, что мы взяли Шлиссельбург – Ключ –город, а неделю назад захватили последнюю железнодорожную станцию Мга. Мга был важнейшим узлом, после взятия которого Питерсбург теперь полностью отрезан от внешнего мира. И похоже ваше неумелое командование так и не осознало всю первостепенность этой крохотной станции.
– Почему ты так решил?
– Если бы осознали то постарались бы выбить нас буквально на следующий день. Вместо этого дали нам возможность закрепиться, окопаться, подтянуть войска и снаряжение и теперь сдвинуть нас оттуда уже не представляется возможным. В блокированном городе скоро начнётся голод, мор, разруха и тогда жители сами без боя впустят нас.
– Этого не будет никогда! Ленинград – город с богатыми традициями, умрёт, но никогда не сдастся врагу.
Тогда город был недавно заблокирован и никто не мог даже в страшном сне представить какие несчастья и трагедии придётся пережить его жителям.
– Запомни Вальтер – дух Ленинграда вам никогда не сломить.
В это время до моего слуха стал доноситься собачий лай. Это был шум погони. Немцы не найдя танкиста на месте, сразу догадались что могло случиться и организовали погоню с собаками.
– Вольдемар! Тебе надо спешно уходить. Собаки взяли след и скоро будут здесь. Так что поспеши. И меня отпусти, больше не завязывай. Я простой танкист-механик и для вашего командования никакого интереса не представляю. Так что расходимся – ты идёшь к своим, а я к своим. Поверь мне так будет правильно.
По правде говоря, мне вовсе не хотелось снова пленить немца и бежать с ним от погони ещё десяток километров. Пользы особой я не видел от подобного мероприятия. Но и убивать его тоже не хотелось. Почему тогда мне это показалось убийством.
Немец снял с себя свой жетон и протянул мне.
– Вот держи. Скажешь своим, что застрелил меня при попытке к бегству. Поверят однозначно.
– Ну тогда прощай тёзка. Даст Бог ещё свидимся.
– Согласен, но только в мирное время.
– Звучит жизнеутверждающе, но маловероятно.
– Не зарекайся Вольдемар. Мы ещё очень молоды. Нам ещё рано погибать. Ты думаешь я бы не мог тебя лишить жизни даже с завязанными руками? Достаточно было бы прыгнуть тебе на шею и задушить бёдрами. Ты не сомневайся я бы так и поступил.
– Ну и что тебе помешало осуществить задуманное?
– Пойми Вольдемар. Твоя смерть была бы полна абсурда.
– Ну почему же? Убить врага – это главный смысл войны.
– Но ты же первым не убил меня, хотя мог бы сделать это одним выстрелом.
– Нет,
