Именно его и пришлось собирать для костра, так как дров в лагере традиционно не было, а Чёрный, не смотря на дрязги с ныне покойным Ершом, и правда не больно-то заботился о том чтобы их привезти.
Всё на первый взгляд было хорошо. И вечер был ещё по летнему тёплый, и форели Виллу попалось за день на коронное блюдо, и барак для ночлега был почти под стать нормальному дому. Никаких драк, никаких чужаков, даже назойливых мыслей. Только усталость до ломоты в суставах, которой я был скорее рад.
Но не смотря на всё это, меня не покидало странное ощущение, что что-то не так. Сильно не так. Хотя внешне всё было как обычно.
С этим ощущением я не раз просыпался ночью, то от холода, то от беспорядочных тошнотворных видений, заменивших сны. В них мешались образы реки и Нордвика, в который мы каждый раз прибывали в конце пути, и меня всякий раз ждали там с распростёртыми объятиями то Орф с дюжиной паладинов, то матушка Финч с обвинениями что я мол бросил её одну на старости лет, то Бригги в обгоревшем платье и полными ужаса глазами. Она с обезумевшим видом кидалась ко мне и кричала «Уходи! Уходи, ты в опасности! Он близко, он ищет тебя!». «Кто?» — спрашивал я раз за разом, но она отталкивала меня, возвращая в реальность, в барак на острове, в котором дружно храпели уставшие за день матросы.
Боги… интересно, есть ли на свете зелье или ещё какой способ вообще не видеть снов? Со дня казни они превратились в какую-то изощренную пытку, хоть не засыпай вовсе.
Что меня так встревожило? С этим островом что-то не так? Или случилось что-то такое, что я пропустил? Или это просто нервы совсем ни к чёрту стали, и я просто сам себя запугиваю?…
Так и не найдя правильного ответа, я коротал ночь в тревожной дрёме.
Новый день на вёслах немного развеял сгустившуюся тревогу, однако она никуда не делась — ушла на дно.
Между тем местность вокруг существенно изменилась: берега были высокие, скалистые, и широкое речное русло больше напоминало затопленное ущелье. Чтобы проплыть здесь и не оказаться на середине реки, потребовалось немало усилий и бдительности. Так что к вечеру, когда мы миновали наиболее опасный участок и причалили у небольшого рыбацкого городка, меня едва хватило на то чтобы сдать беднягу Серого с рук на руки конюшим в гостином дворе и доползти до своей постели, даже не поужинав толком.
Однако тревожные сны пришли вновь.
Да что же происходит?
Грести. Просто грести, чёт возьми, и не о чём не думать, иначе невероятно клонит в сон. Я мог, конечно, подмениться на вёслах и попытаться вздремнуть, как в один голос советовали Вилл и Михал, но, по правде сказать, уже откровенно побаивался закрывать глаза. Тем более мы двигались через самое опасное место из всех что встретились нам на пути.
Бравона здесь была бурной и узкой, и требовала от нас постоянной бдительности. Нужно было держаться умеренного течения: на середине реки мы рисковали перевернуться вместе со всем нашим грузом, а слишком близко к берегу непременно разбились бы об скалы. Как Чёрный и его старпом прокладывали этот единственно верный путь среди потоков воды я не знал, но не восхищаться не мог. Всё-таки мастерство — всегда мастерство. Его никак не пропьёшь. Хотя Чёрный, безусловно, старался.
— Всё, братва. Вон он, Креймор. Добрались! Осталось выгрести через Железные Ворота.
Я поднял глаза и почувствовал, что забыл сделать вдох. Сердце вдруг заколотилось как бешенное.
Солнце склонилось к западу, играя тёплым, золотисто-рыжим светом на отвесных берегах реки. Впереди, вдалеке две огромные скалы, словно два стража, отмечали собой конец ущелья, за которым Бравона вырывалась из тисков гор и словно с облегчением разливалась по долине.
Меж этих каменных стражей был мост. Невероятный, почти фантастический мост, настоящее чудо инженерной мысли древних строителей.
А за ним, в долине, виднелся город.
— Что, нравится? — спросил Вилл, заметив, видимо, мой взгляд. — Вид шикарный, ничего не скажешь.
— Я уже видел это место, — произнёс я даже не осознавая что говорю вслух.
— Ты ж говорил что не бывал здесь никогда.
— Не бывал. Но видел. Не вживую. На одной картине…
Я никак не мог поверить собственным глазам.
За то теперь был точно уверен что не ошибся в выборе пути.
