Роман Куликов
Право выбора
- Стас! Стас! Помоги! Ста-а-ас!
Крики Михи будто жгли калёным железом. Раздирали изнутри, заставляли подвывать и всхлипывать. Но сдвинуться с места Стас не мог. Он лишь сильнее стискивал автомат вспотевшими ладонями, прижимая его к груди, и вздрагивал каждый раз, как снаружи раздавались выстрелы.
- Брата-ан! Помоги! Стас! Стас!
Голос товарища срывался на визг от ужаса, но это лишь заставляло вжиматься в стену.
Стасу чудилось, что он спит и видит кошмар. Несколько раз зажмурился, но проснуться не удалось, лишь перед глазами поплыли красные пятна.
Это безумие, безумие, безумие!
Такого просто не может быть! Это всё нереально!
Когда пару недель назад Миха предложил пойти в Зону, идея показалась заманчивой, даже немного забавной и отчасти благородной. Ведь Миха хотел найти какую-то штуку - Стас тогда ещё не знал, что такое артефакт - чтобы излечить свою мать. Эта штука… артефакт – была её последней надеждой. А в Зоне, сказал, Миха, и других артефактов навалом, и стоят они немалых денег. Вот Стас и решил: почему бы нет. И другу помочь и деньжат срубить. Тем более, почти год после армии баклуши околачивал. Девушки не было, денег не было, нормальной работы не было.
Так что… поехать в Зону? Почему бы и нет?! Это же забавно и отчасти благородно….
Каким же он был дураком!
Хотя нет, не дураком, а круглым идиотом. Потому что любому дураку было бы ясно, что легких денег не бывает.
И вот сидя сейчас в каком-то полуразвалившемся доме, в промокшей от страха рубашке, дрожа и стуча зубами, он удивлённо думал: а почему именно «круглый»?
Может быть потому, что с какой стороны ни посмотри – он был идиотом.
- Ста-а-ас!
Где-то недалеко мутанты загоняли Миху. Как же хотелось не слышать этих звуков! Но чтобы заткнуть уши, требовалось выпустить из рук автомат, а оружие единственное, что не давало спятить окончательно.
Миха же всё кричал, отстреливался из пистолета и звал на помощь, мутанты рычали, подвывали, скребли когтями и клацали зубами.
Стас знал, что скоро это завершится. Так или иначе. Даже, если он продолжит вот так сидеть. У Михи закончатся патроны или тот просто не успеет выстрелить прежде, чем одна из тварей вцепится в него, а следом подоспеют и остальные. Начнут вгрызаться в плоть, отрывать куски, дробить кости мощными челюстями…
Нет! Стас не желал это слышать!
Но что, что он мог сделать?! Воспаленный разум подсказал два возможных пути: бежать прочь, как можно дальше, в надежде, что тварям будет достаточно одной жертвы, либо найти в себе силы и постараться помочь товарищу, рискуя быть сожранным вместе с ним.
Вдруг Стасу показалось, что рычание мутантов стало ближе. Он напряженно замер.
Кровь стучала в ушах глухими барабанами, мешая слушать.
Пот щипал кожу на лбу, заливал глаза, тёк по щекам. Стас мотнул головой, стряхивая едкие капли и затаил дыхание.
Да! Точно! Рычание стало ближе! И намного!
Волна паники накрыла с головой. Стас приподнялся, собираясь выглянуть в окно, и в этот момент в стену снаружи что-то громко ударило.
Вскрикнув, Стас рванул прочь.
Прогнившая доска под ногой проломилась.
Он упал, выронив автомат. Принялся выдергивать ногу из древесного капкана. Острые края доски разодрали штанину, а следом и кожу от колена до середины голени. Но от страха Стас почти не чувствовал боли. Продолжая попытки освободиться, он одновременно тянулся к оружию, царапая ногтями доски.
Позади хрустнуло что-то деревянное и тонко звякнуло стекло.
«Окно! – мысленно завопил Стас. – Окно! Они в доме!»
Не в силах заставить себя оглянуться, он затылком, шеей, спиной ожидал, когда в него вонзятся острые желтые клыки тварей и начнут драть на куски…
Рывком вытащил ногу из пролома, не обращая внимания, что щепки глубоко вонзаются в рану. Наконец освободившись, он, прополз оставшиеся сантиметры до автомата, схватил оружие, поднялся и, прихрамывая, кинулся прочь из дома.
Вслед ему донесся едва различимый и быстро затихший крик друга:
- Ста-а-а-а-ас!
Но остановиться Стас уже не мог… да и не хотел.
К счастью, израненная нога не позволяла бежать, иначе он давно бы угодил в аномалию.
Острая боль вспыхивала с каждым шагом, но Стас продолжал идти. Постоянно оглядывался, не преследуют ли его твари, сожравшие Миху. Того он уже считал мёртвым. Слёзы наворачивались на глаза, и к горлу подступал ком. Стас убеждал себя, что горевал по другу, но в глубине души понимал, что плакал от жалости к самому себе. Ведь Михе-то уже всё равно, а он остался один в этой поганой Зоне, и кто знает, какие опасности ждут его впереди?!…
Страх гнал Стаса вперед и мешал сосредоточиться. На детектор он поглядывал изредка, даже не всегда соображая, что именно прибор показывает. По счастливой случайности ему удалось избежать аномалий и остаться невредимым пару часов шагая практически наугад.
Вот только Стас совершенно заблудился. Но останавливаться боялся, и сбавил шаг, только когда из кустов перед ним вдруг проглянула почерневшая и покосившаяся от старости стена дома.
Похоже, ещё одна деревня. Возможно, он встретит там сталкеров, попросит помочь, пообещает заплатить, хотя денег у него было совсем немного. Но прежде, нужно убедиться, что обитатели деревни, если таковые имеются, не настроены враждебно.
Стас приблизился к строению и осторожно выглянул из-за угла. Деревня казалось пустой.
Тишина и заброшенность. Ни человека, ни зверя, лишь возле пары домов искажали воздух аномалии из числа тех, что различимы глазом. Одна неспешно кружила опавшие листья и ветки в двухметровой воронке, другая подбрасывала высоко в небо и ловила обломок доски.
А прямо перед Стасом, буквально в нескольких шагах, подрагивал, плавая в десятке сантиметров над землей, золотистый артефакт.
Увидев его, Стас закаменел.
Так резко и неожиданно, что даже испугался: не попал ли в какую-то аномалию?!
Сразу попробовал шагнуть назад.
Получилось.
На душе отлегло, а жадный взгляд ни на секунду не сходил с артефакта.
Настроение Стаса начало меняться. Только что он чувствовал себя несчастнейшим на свете, а теперь появились проблески радости.
Затаив дыхание он смотрел на артефакт. Стас не знал, как называется эта штука, не имел ни малейшего понятия, сколько она стоит, но всем сердцем желал её.
Воровато осмотрелся, выискивая опасности. Ничего не обнаружил, воодушевленно вздохнул, и… остался стоять на месте.
Что-то мешало сделать шаг, протянуть руку и взять… почему-то Стасу не хотелось называть это чудо «артефактом». Ему казалось, что перед ним не просто «сталкерский хабар», а некий волшебный самородок, награда за весь пережитый ужас. Только дело было вовсе не в названии.
Совесть.
Совесть - ехидная тварь выбрала именно этот момент, чтобы вылезти наружу из тех глубин сознания, куда загнал её страх.
«Неужели ты заберёшь его?! - презрительно вопрошала она. – После того, как бросил друга умирать?! Считаешь, что ты достоин этого?»
Стас шмыгнул носом и резко выдохнул. Пальцы сжимались в кулаки, взгляд не отрывался от сокровища, подрагивающего перед ним, словно в нетерпении обрести владельца.
«Да…, - нерешительно ответил он своему внутреннему голосу, но тут же добавил с сомнением: – Да?»
«Да?! – изумилась совесть. – ДА?! Ты - трусливый подонок! У тебя ещё хватает наглости…»
По артефакту пробежала радужная рябь, будто призывала, подойти, взять…
«ДА! – Вклинилась во внутренний диалог алчность. – Да, хватает!»
И Стас, почувствовав поддержку, тут же вступил в борьбу с совестью:
«Я достаточно натерпелся! И вообще, Миха сам меня сюда вытащил, я и знать не знал ни про какую Зону! И, кстати, если я продам свою находку по хорошей цене, то оплачу лечение его матери. Ведь он за этим сюда шёл».
«Даже с самим собой хитришь! – презрительно фыркнула совесть: - …если продам по хорошей цене…, а если нет? Что тогда? Бросишь бедную женщину умирать, как бросил её сына?»
«Нет…»
Если бы его совесть умела смеяться, то расхохоталась бы в голос.
«И ты считаешь это своей наградой?! Ты не достоин даже смотреть на артефакт, а не то, что владеть им!»
Тяжело дыша, Стас замотал головой.
Он не такой, нет… Он не бросит мать Михи, не оставит, будет помогать…
Но совесть не унималась:
«Ты - лживое, трусливое, презренное ничтожество!»
Нет… нет… нет… нет…
Заткнись… заткнись... заткнись…
- ЗАТКНИСЬ! – прокричал он вслух и вздрогнул, испугавшись, когда звук его голоса разнесся над пустой деревней.
Стас невольно втянул голову в плечи и присел. Несколько минут не двигался, напряженно вслушиваясь. Тишину нарушали лишь потрескивания и хлопки аномалий.
Кроме того, приступ страха снова заставил совесть замолчать. И когда Стас убедился, что его возглас не привлёк внимания, он распрямился и уверено шагнул к артефакту.
Протянул руку и уже почти коснулся вожделенного «чуда», но осторожность возобладала, и он отдернул пальцы. Поискал глазами вокруг и подобрал палку. Попробовал ей придвинуть артефакт к себе.
Не получилось.
Заветное сокровище продолжало - теперь уже насмешливо - подпрыгивать и переливаться на прежнем месте.
Стас озадачился, но не собирался отступать. Следующие пару часов он потратил на изыскание и применение различных способов добычи артефакта.
Толкал, стучал, давил, тянул, подкапывал, даже, набрался храбрости и попробовал пнуть. Только всё бестолку.
Стас взмок и измучался. Рукава на рубашке были закатаны, волосы на голове всклокочены. Поначалу он частенько озирался по сторонам, но постепенно чувство опасности притупилось и автомат давно уже лежал на земле рядом с курткой и воткнутым в землю ножом.
Разочарованный Стас сел на пожухлую траву,
«Что, довольна?! - спросил он свою совесть. – Радуйся, будет по-твоему!»
Но та молчала.
В очередной раз досадливо посмотрев на артефакт, Стас обижено пробормотал непонятно к кому обращаясь:
- Сука.
Потом ему пришло в голову попробовать нестандартный метод. Он взял нож, просунул под артефакт и начал двигать лезвием. Очень медленно, плавно, будто гриб срезал.
Самородок мелко завибрировал. Стасу показалось, что дрожь передалась земле и, чем дальше он просовывал лезвие под артефакт, тем сильнее это ощущалось. Ещё ему казалось, что вибрация не рассеивалась под поверхностью, а уходила куда-то вглубь.
Опасений это не вызывало, скорее радовало: ведь это первый результат, которого удалось достичь за несколько часов.
Нож «прорезал» невидимую ножку артефакта с большим трудом, но Стас запасся терпением. Со лба капал пот, рубашка промокла, плечи ныли от напряжения, а глаза сверкали золотом, отражая блеск самородка.
Стас потерял счет времени. Глаза щипало, во рту пересохло, но он не сдавался. Лезвие уже почти полностью прошло под артефактом. Вибрация заметно усилилась, а когда нож вдруг скользнул вперед, преодолев последнее сопротивление, превратилась в глухой ударивший по ушам звук и исчезла.
Артефакт тяжело упал на землю, и Стас тут же с ликованием подхватил его.
- Да! Наконец!
Он не мог налюбоваться самородком, казалось впитавшим радужную рябь и теперь светившийся изнутри.
Стас ни секунды не сомневался, что самородок безумно дорогой, и по выходу из Зоны, ждёт шикарная жизнь.
- Положи артефакт на землю и отойти, – раздался сзади хриплый голос.
Стас подскочил, чувствуя, что сердце едва не выпрыгнуло из груди. Перед глазами поплыли красные пятна, дыхание перехватило.
Безмолвный вопль застрял в пересохшем горле.
- Что, не ожидал? – без тени улыбки проговорил Миха. - Хабаром разжился, паскуда? Думал, я сдох?! Хрен тебе! Живой я, тварь ты позорная!
Когда зрение восстановилось, Стас наконец, сообразил, что перед ним стоит его друг… друг?
В руках Миха держал автомат Стаса.
- Миха!
На бывшего друга страшно было смотреть. Лицо покрыто красно-коричневой коркой, по правой стороне от виска и почти до шеи тянулись две глубокие борозды, видимо от клыков, одежда разодрана и покрыта темными пятнами, на левой кисти не хватало двух пальцев, ноги и руки перемотаны кусками ткани, пропитанными кровью.
- Миха…. Миха, я думал… я… не знал… я….
Бывший друг щелкнул предохранителем на автомате.
Стас вдруг понял, что никакие слова не помогут, но продолжил говорить.
- Вот! Смотри! Я нашел… артефакт! Тот самый! Это за ним мы сюда пришли. Осталось только выбраться. И уже через пару недель твоя мама пойдет на поправку. Вот держи…
Стас понимал, что приём стар, как мир и, возможно, срабатывал только в кино, но охваченный страхом разум не предложил ничего другого.
Бросив артефакт Михе, Стас нырнул под ствол автомата и сбил бывшего друга с ног. Либо сказалась армейская подготовка, либо то, что Миха был ранен, но Стасу удалось уйти с линии огня и схватиться за автомат. Несмотря на усталость, бывший друг оказался серьезным противником. Как Стас ни пытался, не смог вырвать оружие у него из рук и только сам растратил силы.
Они катались по земле издавая глухие животные звуки. Стас чувствовал, что начинает сдавать. Отчего предательская слабость разлилась по телу. Миха оказался сверху и давил на автомат, оказавшийся у Стаса возле горла. Из культей на покалеченной ладони капала кровь, обжигающими ручейками сбегая по шее Стаса.
Ещё немного и металл начнёт плющить гортань….
Краем глаза Стас заметил рядом что-то блестящее.
Артефакт!
Понимая, что невероятно рискует, Стас переместил одну руку так, чтобы держать автомат примерно посередине, собрал все силы, прижал подбородок как можно ближе к груди и убрал вторую руку.
Давление мгновенно усилилось, он начал хрипеть, в глазах потемнело. Свободной рукой он шарил по земле, стараясь найти «свою награду». Но та, как назло, не спешила попадаться. Когда сознание уже начало ускользать во тьму, пальцы, наконец, коснулись холодной бугристой поверхности.
Схватив артефакт, Стас ударил им бывшего друга по голове.
Давление на горло сразу ослабло, и Миха повалился набок.
С хрипом втянув воздух, Стас резко сел. Всё тело ныло, из глаз текли слёзы. Он сбросил с себя ноги бывшего друга и кое-как встал. Его шатало, колени подгибались.
«Забрать автомат… забрать автомат», - пульсировала в голове единственная мысль.
Но едва Стас наклонился и взялся за оружие, как получил мощный удар ногой.
Бывший друг пришёл в себя.
Повезло - оружие осталось у Стаса. Но вот артефакт…. От удара блестящий самородок отлетел далеко в сторону, прокатился по земле и вдруг взмыл высоко вверх, а подбросившая его невидимая аномалия разрядилась с громким хлопком. Артефакт за несколько секунд превратился в точку, а после и вовсе исчез из поля зрения.
- Нет! - Воскликнул Стас, провожая артефакт взглядом полным отчаяния.
Он пропустил момент, когда Миха поднялся и снова напал, выбив автомат. Стас понял это только оказавшись на земле и закрываясь руками от сыпавшихся на него ударов.
Внезапно, откуда-то сверху донесся тонкий свист, становившийся всё громче, пока не стал пугающе звенящим, пробирающим до костей.
Миха даже перестал бить Стаса. Тот сразу воспользовался моментом, сбросил бывшего друга с себя, вскочил и постарался занять оборонительную позицию.
Но Миха смотрел не на него, а вверх, откуда раздавался, уже даже не свист, а визг.
Стас тоже бросил короткий взгляд, и остолбенел: с высоты, куда закинула его аномалия, пламенным болидом возвращался артефакт. То, что это именно «его самородок», Стас разглядеть не мог, но почувствовал интуитивно. Похоже аномалия разогнала артефакт до такой скорости, что падая, он раскалился от трения о воздух. Или воздействовала каким-то иным способом, какого Стас представить не мог, превратив золотисто-радужный самородок в подобие метеорита.
Не прошло и пары секунд, как артефакт с диким воем, вонзился в землю точно там, где подлетел вверх.
Предвидя, что за этим последует, Стас бросился на землю, закрывая голову руками и зажмуриваясь.
Но, к его величайшему изумлению, взрыва не последовало. Артефакт будто в пустоту провалился. Ни огня, ни поднятых в воздух тонн грунта, ни оглушающего грохота. Наоборот - стало тихо. Сообразив, что «пронесло» и на этот раз, Стас быстро поднялся. Неподалёку то же самое делал Миха.
В месте падения артефакта зияла небольшая слегка дымящаяся дыра.
Мысленно простившись с артефактом, Стас повернулся к бывшему другу и их взгляды встретились.
Ненависть и презрение – явственно читались у Михи на лице.
Плевать!
Пусть хоть тошнота и омерзение. Сейчас главное – первым добраться до автомата.
Но не успел Стас пройтись взглядом по примятой траве в поисках оружия, как из-под земли вдруг раздался невероятно громкий, заставивший скривиться, словно от зубной боли, пронизавший от маковки до пяток, стон. Будто придавленный землёй гигант испытывал страшную боль.
И сразу после этого завибрировала почва. Было в этом что-то знакомое. Стас не сразу сообразил, что похожие ощущения, только в значительно меньшей степени, он испытывал, когда «срезал» артефакт.
Тогда ничего страшного не произошло. Может и сейчас обойдётся.
Из-под земли, сразу по всей деревне, с оглушающим грохотом в небо ударили столбы пыли, земли и камней.
Стас закричал, но не услышал себя. Побежал прочь, но земля качнулась, и он упал. Прямо перед ним ввысь рванул ещё один столб. Широченный, гудящий и разрастающийся.
Судорожно перебирая руками и ногами, Стас принялся отползать от исполинского клубящегося пылью чудовища. В раненой ноге, о которой он почти забыл в азарте добычи артефакта и в пылу драки с Михой, вновь запульсировала боль. Но страх подгонял, заставлял ползти, вынуждал вставать, а затем снова ползти после неизбежного падения. Потому что землю не просто трясло, её раскачивало.
Стас перестал кричать и метался из стороны в сторону, пытаясь найти укрытие. Но спрятаться было негде. Повсюду срабатывали аномалии. Дома разлетались в щепки, гравитационные вихри подхватывали куски крыш, стен, балок, отдельных досок, кружили их, перемалывали в труху, перебрасывали между собой, будто отдавали пас, швыряли другим аномалиям, чтобы те могли их сжечь, раскрошить, зашвырнуть высоко в небо. Похоже все имеющиеся в несчастной деревне порождения Зоны активировались. Они взрывались, схлопывались, разряжались, схлёстывались, поглощали друг друга. И в этой вакханалии, в этом царстве безумия, Стас повсюду мог видеть чудеса. Но сознание, поглощенное одной целью – выжить, не воспринимало ничего, что не могло поспособствовать решению главной задачи.
И почти всё – шипастые черные кристаллические ежи, остающиеся после ярчайших вспышек, изумительные жемчужные шары, проявляющиеся из слоистого дрожащего марева, маленькие и большие пламенные звезды, рождающиеся в месте столкновения искрящихся и почти невидимых гравитационных аномалий, десятки других моментов появлений артефактов – прошло мимо него.
Оглушённый и обессиливший Стас, искал спасения. Но не мог его найти. Клубы пыли закрыли небо и ранние сумерки почти превратились в ночь. Он будто очутился в аду. Вокруг, куда бы Стас ни двигался, была опасность. Впереди, сзади, по бокам… Всюду! И в какой-то момент, в очередной раз распластавшись на земле от сильнейшего толчка, он остановился, не зная, что делать дальше. Не осталось сил, темнота мешала видеть, из-за грохота слух тоже не мог помочь.
Подвывая, как побитый щенок, Стас обвёл обречённым взглядом окружающий хаос. Потом перекатился на бок, подтянул к животу ноги, скорчившись в позе эмбриона и истошно завопил.
Над ним сверкали молнии, сталкивались и осыпались гигантские комья земли, смертоносными снарядами проносились обломки домов, кирпичи, доски, вырванные с корнями деревья, а он кричал, кричал и кричал, пока не потерял сознание.
Когда он пришел в себя, занимался рассвет. Тусклое низкое небо казалось мутным куполом. На какой-то миг, Стасу почудилось, что он вдруг стал жалкой пластиковой фигуркой и оказался внутри стеклянного шара, и если снова будет тряска, то непременно пойдет снег… Наверное, он уже устал бояться, потому что эта мысль не произвела на него никакого впечатления.
Перевернувшись на спину, он какое-то время смотрел вверх, не воспринимая окружающий мир. Потом резко сел. С него посыпалась земля, щепки, листья и прочий мусор, накиданный бушевавшей прошлым вечером стихией.
Сейчас в деревне, точнее в том, что от нее осталось царило спокойствие. Немного придя в себя, Стас решил подняться и тут же охнул от боли в ноге. Скривившись, он перенес вес на здоровую ногу и прислушался к ощущениям в теле. К счастью, новых ран не прибавилось, хотя старую требовалось обработать. В общем, он не просто уцелел во всём том кошмаре, что творился, но даже остался невредим. И можно было бы радоваться, только вот не получалось. Стас оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что же вызывало глубокий диссонанс в восприятии. Прошло несколько минут прежде, чем он начал догадываться. А когда осознание начало приходить в полной мере, он сразу покрылся испариной испуга.
Стас не видел горизонта.
То есть он отчетливо различал край земли за уцелевшими домами, но вот дальше….
Дальше простиралось только небо. Паника охватила Стаса.
Что?! Что произошло?!
Такое впечатление, что куда ни глянь – везде обрыв. Непонятно насколько глубокий.
С нарастающей тревогой, Стас похромал туда, где край казался ближе всего.
И чем ближе подходил, тем сильнее колотилось сердце.
Ещё за десяток метров от края, он увидел впереди крыши домов, едва выглядывающие из-за края обрыва. На душе отлегло: скорее всего из-за землетрясения тот участок земли, на котором Стас оказался, поднялся метра на три-четыре. Не страшно.
Но когда он дошел до обрыва, то оторопел.
Стас стоял с выпученными глазами и открытым ртом. От шока, он едва не начал задыхаться. А когда оцепенение начало проходить, он закричал:
- Не-е-ет! Нет, нет, нет!
Пораженный Стас замер на краю, плавающего в двадцати или тридцати метрах над огромным котлованом, острове. Прямо перед ним, неподалёку, парил ещё один остров, где и располагались дома, крыши которых он видел чуть раньше. А между кусками деревни была непреодолимая пустота.
Стас несколько минут смотрел по сторонам, пока не понял, что деревня превратилась в десяток или больше – отсюда он не мог сосчитать - парящих в воздухе островов. Больших и маленьких, хаотично расположенных на разных высотах, где-то соприкасающихся или плывущих отдельно.
А он застрял на одном из них.
Всё это оказалось для него слишком. Он ещё не оправился от прошлого вечера, а теперь результаты этого вечера неумолимо обрушились на него. Стас пошатнулся, на подкашивающихся ногах, и едва не полетел вниз.
Отпрянув от края, он опустился на землю. Он сидел так, пока не начало припекать солнце и пока в голове не уложилась вся ситуация.
После чего поднялся и решил обойти остров. Делать что-то в любом случае нужно: воды и еды у него нет, а умирать на этом куске грязи Стас не собирался.
Теперь, когда у него появилось время, он увидел, сколько вокруг артефактов. То, что он не заметил во время катаклизма, сейчас просто бросалось в глаза. Некоторые так и остались внутри аномалий, другие прятались в грудах мусора, третьи находились в местах, показавшихся Стасу вполне доступными и безопасными.
Но по иронии судьбы, сейчас Стасу было не до артефактов.
Остров он обошел меньше чем за полчаса. И, к его радости, кажется, нашел, как ему спуститься. С одной из сторон, остров будто сломался. И одна его часть, с на удивление хорошо сохранившимся домом, повисла отвесно. А нижний край этого дома – тот, что с входной дверью и крыльцом - находился метрах в пяти-семи над другим островом, с которого можно было перебраться на следующий, с длинным пологим спуском, а там, цепляясь за корни и используя верёвку добраться до нормальной земли.
Теперь нужно было раздобыть верёвку. Пришлось пройтись по развалинам домов. Среди груд мусора и обломков, Стасу удалось отыскать пару старых диванов и содрать с них обивку. Из кусков всё ещё достаточно крепкой ткани он связал длинную веревку. Смотав её в рулон и перекинув через плечо, Стас направился к отвесно висящему дому.
По пути он собирал артефакты. Те, что легче всего было заполучить. Иных не трогал, хотя пару раз замирал на несколько минут возле особо приглянувшихся, но недоступных. А потом, вздохнув, шел дальше. Даже не смотря на такой отбор, кучка получилась внушительной. Пришлось пожертвовать куском ткани и сделать подобие вещмешка, чтобы сложить в него хабар. Мешок Стас повесил за спину, оставив руки свободными. И сразу ощутил, как прибавилось веса. К тому же, от всех этих хождений и лазаний по развалинам разболелась раненая нога, и Стас существенно замедлился.
Но всё равно хотелось взять ещё хотя бы несколько артефактов. Только понимал, что нельзя. Спуск и без того обещал быть не из легких. И каждый грамм груза будет отнимать силы.
Стас смотрел на артефакты тоскливым взглядом. Если получится, то он обязательно вернется. Ведь никто кроме него не будет знать, как сюда забраться. И тогда он соберёт столько артефактов, сколько сможет унести. И разбогатеет! Назло всем и всему!
Стоя у обрыва, он с замиранием сердца думал о предстоящем спуске. Медлить нельзя, если хочет добраться до земли затемно.
Он сел на край, взялся за корни и заставил себя податься вперёд. Повис на руках, кое-как нашел опору для ног и начал спускаться. Влажные корни то и дело норовили выскользнуть из пальцев, из-под ботинок сыпалась земля, вещмешок с артефактами тянул назад.
Несколько раз Стас едва не сорвался. Чтобы не упасть, он цеплялся за корни мертвой хваткой, так, что потом едва получалось разжать пальцы. Пока добрался до висящего отвесно дома, Стас здорово вымотался. Намного сильнее, чем рассчитывал.
Ощутив под подошвами доски стены, он обессилено прижался спиной к земле, закрыл глаза и стоял минут пятнадцать, пытаясь отдышаться. Этого не хватило, чтобы полностью восстановиться, но впереди лежал ещё долгий путь.
Чтобы двинуться дальше Стасу потребовалось сделать над собой усилие. Отлепившись от земляной стены, он шагнул и охнул от боли в ноге. Чуть не упал.
Это было нехорошо. И очень не вовремя. Пока он находился наверху, рана ныла, но вполне терпимо. Сейчас же невольно вырвался стон. Остановиться бы, обработать, отдохнуть как следует…
Только вот других вариантов, кроме как терпеть – у него не имелось. Поэтому он стиснул зубы, подошел к окну, присел возле него и заглянул внутрь. Стёкла отсутствовали, и удалось немного рассмотреть обстановку в доме. Удивительно, но часть мебели осталась на местах, и то, что дом перевернулся на бок и висел торцом вниз никак на неё не повлияло. Будто её прибили к полу. Всё внутри покрывал настолько толстый слой пыли, что контуры предметов казались размытыми. Стасу показалось странным, что от тряски пыль не слетела, но он слишком устал, чтобы придавать этому большое значение.
На первый взгляд ничего опасного дом не таил. Брошенный внутрь кусок глины обо что-то глухо ударился внизу и больше не вызвал никаких других реакций. Ждать смысла не имело, и Стас полез в окно. Сел на край, свесил ноги и стал протискиваться через половину рамы. Почти сразу застрял. Запоздало подумал, что надо было бы окно открыть, а он этого не сделал, экономя силы. Теперь же тратил их намного больше. Ещё мешок с артефактами мешался, но, чтобы его снять и выбросить – не могло быть и речи.
Стас пыхтел, злился, матерился, даже едва не заплакал от бессилия, но в итоге сумел-таки протиснуться внутрь дома. Повис на раме, кое-как дотянулся ногой до спинки дивана, словно прилипшего к вертикальному полу и перебрался на него.
Тяжело дыша, мокрый от пота и совершенно вымотанный, он вынужден был снова остановиться на отдых. Прижался к полу, в этом странном доме выполнявшему роль стены, и почувствовал спиной будто погрузился в ковер с длинным густым ворсом. Стас не придал этому значения, только когда защекотало шею, он передернул плечами и посмотрел. Доски действительно покрывал какой-то серый мох из тонких шелковистых волосков. Стас провел по ним рукой и заметил, что ворсинки слабо цепляются за кожу. Он был слишком уставший, чтобы удивляться. Тем более прикосновения не причиняли боли, скорее наоборот – доставляли легкое удовольствие. Только спустя минуту или две Стас понял, что этот мох покрывает весь дом: стены, пол, потолок, мебель, посуду. То, что он сначала принял за толстый слой пыли – оказалось этим шелковистым ворсом.
«Ещё лучше, - подумал Стас. – не придется всякой гадостью дышать».
И он продолжил спуск.
Кое-как перебрался на нижнюю часть дивана. Вспотевшие ладони скользили по мху и едва получалось удержаться.
Стас уже начал сомневаться, что сумеет выбраться из деревни затемно. Усевшись в углу дивана, он свесил ноги с подлокотника и осмотрел свой дальнейший путь. Помещение некогда бывшее кухней. Темное, захламленное, покрытое всё тем же серым мхом. В нем скопилась упавшая во время опрокидывания дома мебель и утварь. Чтобы добраться до двери, придётся разбирать завал. Стас вздохнул, прикинув сколько на это уйдёт времени и сил. Тем более с больной ногой, на которую и опираться-то едва можно…. И тут он с удивлением понял, что уже какое-то время не чувствует раны. Посмотрел на ногу и охнул: через порванную штанину, там, где щепки разодрали кожу и мышцы, проглядывали густые серые ворсинки. Стас инстинктивно дернул за них, желая избавиться, но сразу вскрикнул от резкой боли. Пучок волосков остался в руке и с их длинных нитеобразных корней свисали капельки крови.
Мгновенно охватила паника. Стас принялся выдергивать мох из раны, но это сопровождалось вспышками боли, раз от раза становившимися всё сильнее. Крича и подвывая, он продолжал очищать поражённое место.
Слёзы застилали глаза. Он вытер их тыльной стороной ладони, всхлипнул и выдернул ещё один пучок мха. Тот поддавался плохо, сопротивлялся, одаривая человека всё новыми болезненными импульсами.
Стас рвал, рвал и рвал. Судорожно, с остервенением, яростно. Дикий страх подстёгивал и придавал выносливости. В конце концов, боль стала настолько сильной, что перед глазами поплыли темные пятна. Выдернув ещё один пучок, он едва не потерял сознание и понял, что больше не сможет продолжать эту экзекуцию.
А рана не очистилась и на половину.
Немного придя в себя, Стас посмотрел на свои руки. Ладони были в крови и волосках. Он поискал взглядом обо что их вытереть, и вдруг с ужасом осознал, что мерзкий мох был везде! Он покрывал каждый сантиметр внутри дома. Потолок, люстру, посуду, стены, даже картину, раньше «над», а теперь рядом с диваном и, похоже именно мох прикрепил ножки мебели к полу и не позволил свалиться, когда дом опрокинулся. Дрожь омерзения прошлась по телу. Захотелось, как можно быстрее, выбраться из этой жуткой ловушки.
Да! Точно! Надо валить из этого жуткого места и потом очистить рану. Тем более, что до того, как он начал выдёргивать проросшую из его плоти гадость, боли не чувствовалось.
Эта мысль немного успокоила. Может не все аномалии в Зоне смертоносны? Как артефакты: есть опасные, а есть и полезные. Ведь за одним из последних, они с Михой и пришли.
Миха.
С того момента, как очнулся, Стас и не вспоминал о бывшем друге. Наверняка, тот погиб во время катаклизма. Сам Стас уцелел чудом, вряд ли Михе так же повезло.
Чуть-чуть успокоившись, Стас решил действовать. Он потерпит ещё немного этот мох, ничего страшного. Но выбираться из дома надо в обязательном порядке.
Стас понял, что всё ещё сидит с поднятыми руками. Он вытер ладони о куртку. Кровь смазалась, но ворсинки никуда не делись. Попробовал ещё раз – с тем же результатом. Выставил руки на свет, падавший из окна над головой. На ресницы попала какая-то паутина, мешала смотреть. Стас поморгал, потом начал разглядывать ладони и увидел, что вырванные из раны ворсинки мха приживились на коже рук. От пронзившего ужаса хотел завопить, но крик застрял в горле. Закашлялся. С надрывом, обдирая глотку, задыхаясь. Он кашлял и кашлял, не в силах остановиться, пока его не вырвало.
Налипшая на веки паутина снова мешала смотреть, заставлял чесаться глаза. Горло продолжало щекотать, провоцируя новый приступ кашля.
Уже плохо соображая от застившего разум дичайшего страха, Стас мог думать только об одном:
«выбраться, выбраться, выбраться».
Держась одной рукой за подлокотник, другой за спинку дивана, он спрыгнул….
Плечевые суставы хрустнули, и Стас истошно завопил, повиснув на вывернутых руках – ладони будто прилипли к дивану. Барахтаясь и суча ногами, кое-как сумел извернуться. Пот, может слезы или сволочная прилипшая паутина, почти ослепили Стаса на один глаз. Но другим он разглядел, что пальцы утопают в сером ворсе. Поганые волоски оплели их и держали. Он попробовал вырваться. Безуспешно. Всё, что у него получилось – немного сжать кулаки и вывернуть кисти. Этого хватило чтобы потом, невероятным усилием, сделать подобие кувырка, оттолкнувшись ногами от скользкой стены, и вернуть суставы в естественное положение. Медленно, он начать подтягиваться, спиной к дивану. Согнул локоть, сделал выход наверх… пригодилась-таки армейская подготовка. Вместе с этим он боролся с подступившим кашлем. Оказавшись снова на подлокотнике, он уперся в него ногами и постарался освободить руки. Если бы мог, то кричал, но боялся открыть рот, чтобы не начать кашлять. Тянул, тянул, тянул… потом присел и резко распрямился, делая рывок всем телом.
С влажным чавканьем рука высвободилась.
Вытаращив единственный зрячий глаз, Стас всё-таки закричал. Он смотрел на свою руку с содранной, болтающейся лоскутами кожей и кричал. Вопил так, что у него закружилась голова. Он пошатнулся и начал заваливаться вперёд. Но вторая рука, по-прежнему удерживаемая мхом, не позволила упасть.
Стаса закрутило, и он оказался за спинкой дивана, ткнувшись в покрытый мягким ворсом пол-стену. Инстинктивно выставил окровавленную руку, чтобы защититься от удара и погрузил её в мох. Хотел отдернуть, но как только волоски коснулись раны, боль начала утихать, и он поддался слабости - позволил им приживиться. Потом опомнился, попытался высвободиться, упершись коленями, отклонялся назад, тянул. Но воли бороться уже не осталось.
И Стас сдался.
Он перестал дергаться, оставшись висеть в обнимку со спинкой дивана, прижавшись к шелковистому ворсу щекой, и закрыл глаз. Снова начал было кашлять, но щекотание в горле быстро прекратилось, а рот и глотка занемели. Ещё какое-то время он чувствовал языком приятное покалывание от прораставшего на нем мха....
- Стас, Стас?
Голос друга доносился откуда-то издалека, словно сквозь вату, но его хватило, чтобы вырвать из серого небытия.
Миха?
Стас попытался открыть глаза, но смог лишь чуть приподнять веко на одном. Вокруг стояла темнота. Сколько же прошло времени? Вот гадство! Так и не сумел выбраться из деревни до ночи.
- Стас?
«Да! - хотел крикнуть. – Миха! Я здесь!»
Но не чувствовал ни губ, ни языка, ни гортани… вообще не чувствовал своего тела. Вот досада!
Миха же пришёл! Выжил! Миха поможет!
- Стас?
Друг снова звал его. Как тогда, когда на них напали мутанты. А может… может не «тогда», а «сейчас»? Может Стас просто упал в обморок, и ему всё привиделось? И он вовсе не сбегал, не предавал, не бросал Миху. И не было золотисто-радужного артефакта, драки, взорвавшейся деревни, жуткого дома с мерзким мхом, поглотившим Стаса.
Он попробовал хоть что-то почувствовать, хотя бы немного пошевелиться. Прилагаемые усилия казались ничтожными, будто он ничего и не делал вовсе. Но кажется ему удалось.... удалось пошевелить пальцами той руки, какую мог увидеть Миха. И через бесконечные секунды, Стас ощутил похлопывание. По предплечью, плечу, спине. Потом сильный рывок.
«Да! Да! Тяни! Тяни, друг! Вытащи меня из этого дерьма!»
Он даже приготовился к боли: хрен с ней! Потерпит!
Но боли не было. Лишь ещё несколько рывков.
«Ну что же ты, Миха?! Не сдавайся!»
Стас пытался не моргать. Он видел луч света от фонарика, и как поблескивал в нём шелковистый ворс.
Мелькнула мысль, предупредить об опасности мха, но Стас подавил её.
Вдруг Миха испугается и бросит его?!
Снова рывки, уже не такие сильные как первые.
«Давай! Давай! Дав….»
Свет ударил в глаз, мгновенно ослепив. Потом Миха убрал фонарик и приблизился так, чтобы можно было его видеть.
В одной руке друг держал рюкзак Стаса с артефактами, в другой веревку, свисающую сверху.
На лице Михи читалось сожаление и горечь.
«Нет!»
- Спасибо! – сказал, всё-таки бывший друг. – Я позабочусь о твоих.
И полез по веревке вверх, стараясь не касаться коварного мха.
Снова наступила темнота. И всё, что оставалось Стасу – безмолвно кричать.
И он кричал, пока хватало сил, пока не ускользнуло сознание, пока…..
Оглавление
Роман Куликов
Право выбора
