Селестин и Зимний праздник [Елена Матеуш] (fb2) читать онлайн

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]

Елена Матеуш Селестин и Зимний праздник

Князь Свен и Селестин

Весёлые огоньки свечей, звонкие голоса подруг, поющие хвалу Пресветлой Богине, и празднично накрытый стол обычно создавали у Селестин будоражащее кровь предчувствие праздника. Словно маленькие прыгучие пузырики поселялись внутри, щекотали и заставляли смеяться. В такие вечера в прошлом даже приют казался ей домом, где все любят друг друга и желают ей добра. Почему-то именно этот праздник, отмечаемый в самую холодную и тёмную пору года, казался самым светлым, дарил больше всего тепла. Всегда, но не в этот раз.

Казалось бы, в этом году завершение поста и начало предпраздничной недели и вовсе походили на сбывшуюся сказку. Приют сменился королевским дворцом, робы послушниц на нарядные платья. Даже в пост им не приходилось грызть сухие корки, запивая водой. А сегодняшний стол и вовсе был уставлен блюдами, которые Селестин раньше даже не видела. Но счастья не было. Душу едкой горечью разъедали зависть и страх.

Завидовала жгуче, до тоски, Селестин принцессе. Нет, не тому, что Гвендолин, такая же лейская полукровка и сирота, внезапно оказалась принцессой. То, что она не такая, как все, девочки догадывались и раньше. Никто из других воспитанниц приюта не получал таких подарков, как Гвендолин. И сёстры, хоть и старались ко всем воспитанницам относиться ровно, всё же невольно выделяли Гвен, прощали ей больше, чем остальным. Так что когда выяснилось, что отец у Гвендолин король Эрик, все хоть и удивились, но приняли, как должное. Радовались вместе с ней. Тем более, что это изменило к лучшему жизнь не только принцессы, но и её подруг.

Селестин тоже радовалась за младшую подругу. Радовалась и завидовала. Тому, что у Гвен появился отец, который, оказывается, никогда не забывал о ней. Бабушка, королева Джиневра, держалась с Гвендолин немного отстранённо, но всё равно была. Иногда забирала внучку с уроков и гуляла с ней в королевских садах, или ездила в город показать какой-нибудь парк, или порт, или музеум графа Аль Карси. А ещё у Гвендолин была мачеха – королева Таиния, которая даже с Селестин говорила ласково и обещала защиту. Но на Гвендолин она смотрела совсем не так, как на неё, видела Селестин. Она гладила принцессу по голове, нежно прикасалась, иногда даже не замечая этого. К Селестин никто и никогда так не прикасался. И она завидовала, жгуче, до слёз.

Сёстры всегда говорили, что зависть – грех. И Селестин понимала, что поступает нехорошо, но справиться не могла. Оттого и петь хвалу Богине с лёгким сердцем не могла. Она сердилась на неё, усугубляя грех. Почему Пресветлая не послала ей, Селестин, хоть кого-то, кто бы принадлежал только ей! Пусть бы даже ругал и не дарил подарков, но смотрел также тепло, обнимал, слушал бы её жалобы, развеивал страхи.

Страх – вот чего Селестин не испытывала давно, с тех пор, как попала в монастырский приют. Она знала, что даже самые строгие сёстры никогда не забьют её камнями, не убьют, как убили когда-то селяне мать девочки. А сейчас страх вернулся. Нет, Селестин не боялась, что её убьют, хоть и не раз натыкалась на неприязнь во взглядах слуг и придворных. Уж слишком явно в ней видна была лейская кровь. К таким взглядам она привыкла и научилась не принимать их близко к сердцу. Сделать-то ей ничего не сделают! Она, Селестин, теперь важная персона – подруга принцессы Гвендолин и подчинённая самого барона Ле-Риля, главы безопасности королевства. Она занята важным делом – учится вместе с принцессой лейской магии и внимательно следит за тем, что и как говорят присланные из Лейского княжества учителя. Так что бояться нечего!

Но Селестин боялась. Боялась появившегося недавно во дворце дядю Гвендолин – князя Свена. И никому об этом страхе рассказать не могла. Ведь он ничего плохого не делал. Только глядел на Селестин своими синими глазами и улыбался. Даже с Гвендолин поделиться она не могла. Та смотрела на своего нового родственника, как на рыцаря из сказки:

– Видишь, Селестин, не все леи плохие! Дядя Свен приехал спасти маму, – Гвендолин на мгновение сбилась и прикусила губу, смущённая невольно вырвавшимся словом. – И он обязательно спасёт её от проклятия!

И никто не пытался разубедить Гвендолин, хотя её восхищения дядей во дворце не разделяли. Ни король Эрик, ни королева Таиния, никто. Королева Джиневра вообще уехала из Иль Ранталя в свой столичный дворец, только чтобы не видеть лея. Король Эрик смотрел на князя, как те крестьяне на мать Селестин перед тем, как бросить в неё первый камень. Но князь Свен в ответ только радостно улыбался. Похоже, он наслаждался ненавистью короля. Словно гурман пил её мелкими глотками, разжигая огонь, если он вдруг затихал.

Селестин видела, что король Эрик, как и она сама, ничего не может предъявить князю. Те слова, что лей мягким спокойным голосом говорил королю или королеве, звучали совершенно обычно, но король иногда просто белел от бешенства. Казалось, король Эрик бросится на лея и убьёт на месте. Князь это тоже чувствовал. В такие мгновения он замирал, и обычная вальяжность слетала с него, как шелуха. Синие глаза превращались в лёд, и только на губах по-прежнему блуждала улыбка.

Селестин, видевшая это несколько раз, страшно пугалась. Было ясно, что каждый из этих двоих готов убить противника. И неизвестно, кто из них победил бы в этой схватке. Но король Эрик всегда отступал. Ведь только князь Свен мог спасти королеву Таинию и ребёнка, что она сейчас вынашивала. Так что жаловаться ему на князя смысла не было.

Да и на что жаловаться? На то, что князь несколько раз легко прикоснулся к её белокурым прядям или погладил по голове? Так он также перед этим погладил по голове Гвендолин, убирая нанесённую краской рыжину. Рядом с ним Гвендолин начинала выглядеть, как настоящая лейская принцесса, как её истинная мать – Луасон. И сам князь менялся. Тёмная сила, что чувствовала в нём Селестин, отступала. Он начинал походить на человека и, главное, почти не замечал Селестин.

Князь рассказывал принцессе разные истории про Лейское княжество и их королей, шутил и совсем не так, как с королём Эриком или королевой Таинией. Шутки были смешные, но Селестин никогда не смеялась. Ей казалось, что стоит присоединиться к веселью, и она непременно угодит в золотые сети, что время от времени пытался накинуть на неё князь.

Когда она первый раз заметила эту невесомую паутину у себя на коже, то просто стряхнула её, вначале даже не поняв, откуда она взялась. Но потом увидела, как удивлённо расширились синие глаза князя Свена. Он ласково улыбнулся Селестин, сказал что-то пустое, и на миг показался девочке таким… необыкновенным! Но потом она увидела, что на ней вновь паутина, толще и гуще предыдущей и её золотые нити медленно проникают в кожу. Кровь её словно вскипела от гнева и страха, и паутина, вспыхнув, осыпалась пеплом. Вот тогда князь Свен словно впервые увидел её:

– Любопытно, малышка, чья кровь течёт в твоих жилах, раз ты можешь сопротивляться моей магии?

Под его тяжёлым пристальным взглядом Селестин впервые так сильно испугалась его. Он протянул к ней руку и девочка, не сдержав страх, отшатнулась.

– Ты что, боишься меня? – Удивлённо спросил князь и, не дождавшись ответа, улыбнулся. – Какая умная девочка!

Как бы Селестин хотела никогда больше не видеть лея! Но она должна была сопровождать Гвендолин на всех её встречах с леями и докладывать обо всём потом барону Ле-Рилю. Селестин один раз попыталась рассказать барону о своём страхе. Тот вначале насторожился, как охотничий пёс, учуявший волка, и спросил:

– Он что-то сделал тебе?

– Нет.

– Сказал что-то странное?

– Нет.

Напряжение ушло из глаз барона Вольфа Ле-Риля:

– Ты правильно его боишься. Он очень опасный и нехороший человек, но пока мы вынуждены терпеть его. Так что и ты потерпи.

Селестин так и думала, что услышит это. Какое дело всем до сироты, если даже король Эрик вынужден отступать перед князем. Она опустила голову. Но глава безопасности королевства приподнял пальцем её подбородок, заставляя глядеть в глаза.

– Селестин, но это не значит, что он может… обижать тебя. Если князь попытается что-то сделать, нехорошо прикоснуться к тебе, ты не должна это терпеть. Сразу скажи мне, и я защищу тебя.

Барон пристально смотрел в глаза девочки, и она видела, что он говорит правду. На душе стало чуть легче.

– Есть границы, которые я не перейду, – тихо, словно сам себе, сказал мужчина.

С тех пор при встречах князя с принцессой всегда присутствовала кто-то из старших фрейлин – дора Ирита или София.

– Это из-за тебя, малышка? – когда это произошло впервые, спросил Селестин князь Свен. – Боишься. Умная девочка.

Иногда с девочками ходила дарита Тереза Марино, одна из бывших невест короля. С ней Селестин было спокойней всего. В черноволосой смуглой красавице чувствовалась сила, и совсем не было страха. Она тоже видела лейскую магию, и когда князь запустил к ней золотую паутинку, дарита Тереза насмешливо улыбнулась и движением пальцем развеяла её.

Смуглая, черноволосая, в неизменном чёрном платье, эта ведьма с Гарта должна бы смотреться уныло и мрачно, но нет! Чем-то Тереза напоминала Селестин Свена. Наверно, часто появляющейся улыбкой и насмешливым любопытством, с которым смотрела на всех. И на князя тоже. Рядом с ней Селестин чувствовала себя спокойно. Тем более, что князь Свен тогда переставал замечать её, сосредоточившись на Гвендолин и Терезе.

При дарите Марино он не рассказывал о Луасон, а больше о своём княжестве и других землях, где успел побывать – герцогстве Лахор, Белозёрском княжестве и даже Жунгарской Султании. Рассказывал он так интересно, что все трое слушали его, открыв рот. Даже Селестин забывала о своём страхе.

Но Тереза Марино сопровождала их нечасто. Она ведь должна была охранять королеву. А другие фрейлины были бесполезны. Селестин видела, как быстро эти взрослые дамы подпадали под чары лея. Они словно спали с открытыми глазами, не видя и не слыша ничего. Правда, ничего плохого и не происходило. Князь Свен просто рассказывал Гвендолин о том, какой прекрасной девочкой была её мать, принцесса Луасон, доброй и любящей.

– Мне было двенадцать лет, как Селестин, когда я первый раз увидел твою мать.

– Селестин почти тринадцать, – поправила принцесса.

– А твоей маме было семь, когда она спасла мне жизнь.

– Спасла? Как?

– Когда во мне пробудилась королевская кровь, меня нашли и доставили во дворец. Братья хотели, чтобы отец приказал убить меня. Я ведь бастард, как и ты, Селестин.

Слестин вздрогнула, внезапно наткнувшись на пристальный взгляд, до этого смотревшего только на Гвендолин князя.

– Бастард – это как?

– Это, Гвен, когда мать и отец ребёнка не состоят в браке. Или состоят, но не друг с другом, – неприятно усмехнулся князь.

– Но почему убить? – нахмурилась принцесса. – Ведь ребёнок не виноват. У нас в приюте много таких детей. Их же не убивают. Детей нельзя убивать. У нас в королевстве так не делают.

Селестин могла бы с ней об этом поспорить, но промолчала. Князь тоже не стал.

– Ты говоришь точь в точь, как твоя мать. Только я – королевский бастард. А это другое дело. Лишние претенденты на трон порождают в королевствах смуту и проще их уничтожить сразу, чем давать повод недовольным строить заговоры. Вот принцы и потребовали у короля моей смерти. И король почти согласился.

Гвендолин тихонько ахнула.

– К счастью для меня, братья слишком нетерпеливы и пришли к королю, когда с ним была Луасон, тихонько играла за отцовским креслом. Но тут вмешалась, хоть всегда и побаивалась его. Вышла, встала передо мной, заслоняя от короля. Такая маленькая! И сказала, как ты, Гвен, что детей убивать нельзя. А тем более таких красивых.

– И что? Твой отец пожалел тебя? Рассердился на братьев?

– Пожалел? Вряд ли. Скорее не захотел расстраивать Луасон. Он любил её. Её все любили. Король сказал, что я не его сын, взял с меня клятву подчинения и оставил во дворце. С тех пор сестра всегда меня защищала. А я защищал Луасон, когда братья мучили её.

– Мучили? Ты же говорил, что её все любили.

– Одно другому не мешает, – князь пожал плечами. – Можно любить и мучить.

– Почему твой отец их не наказывал? Он злой?

– Он наказывал. И отец не злой. Просто он король и всегда поступал прежде всего как король, а не отец. Уж ты-то, Гвендолин, должна это понимать.

Князь ещё много рассказывал про сестру, и в этих рассказах Ведьма Луасон выглядела не исчадием зла, как в тех историях, что звучали вокруг, а обычной девочкой. Правда, Селестин она не казалась такой уж доброй и милой. Она была добра только к тем, кого любила. А остальных не замечала, как осеннюю листву под ногами. Если какой-то лист привлечёт внимание красотой и яркостью – поднимет. Надоест – бросит, и пройдёт по нему, даже не заметив.

Князь Свен рассказывал о таких поступках Луасон потому, что и сам был таким же. Гвендолин он любил и видел в ней человека. А Селестин для него – как тот яркий осенний лист. Привлёк внимание и князь вертит его в пальцах, решая – засушить его и положить в гербарий, или бросить вновь под ноги.

Сны Селестин

Праздничный ужин завершился. Девочки ещё раз спели благодарственный гимн, и сестра Русита сказала:

– А теперь, девочки, отправляйтесь в свои кельи.

Это прозвучало смешно. Комнаты, в которых теперь жили воспитанницы меньше всего походили на монастырские кельи. Дарита Омаль, ставшая старшей фрейлиной при дворе принцессы, постаралась сделать так, чтобы выделенное Гвендолин крыло дворца ничем не напоминало приют. Пусть даже и роскошный. Теперь у Селестин была собственная комната с гардеробной и ванной. И когда ей становилось особенно грустно, она укрывалась в ней, зная, что никто не увидит, как она злится.

Но сейчас настроение у Селестин поднялось. Ещё бы! Такой ужин! Лишь последние три года после перевода в этот приют Селестин перестала голодать и потому возможность лечь спать сытой она всё ещё ценила. Только за это и можно поблагодарить сгинувшего папашу – за дар, что она унаследовала вместе с лейской кровью. Только из-за него девочке повезло.

Повезло ещё, что когда её дар проснулся, Селестин уже была в приюте, а не бродила бесприютной где-то среди людей. Тот приют при провинциальном монастыре не отличался особой заботой о сиротах – кормили впроголодь, всё свободное от учёбы время приходилось работать. Но зато и когда Селестин несколько раз невольно бросила на обидчиков проклятие, никто не убил её, как случилось бы, оставайся она в деревне. Сёстры позаботились о пострадавших, поговорили с девочкой, наказали карцером, и написали донесение в столичный монастырь Пресветлой Богини. Тогда-то Селестин и забрали в столицу, в тамошний приют, чтобы изучить и развить её дар. Там она познакомилась с Гвендолин, что и стало главной удачей её короткой жизни.

Вот как странно устроена жизнь! То, что было главной бедой Селестин – лейская кровь, стало и билетом на счастливые перемены. Подумав так, Селестин успокоено вздохнула и уже с чистым сердцем поблагодарила Богиню. В душе затрепыхала крылышками надежда на чудо. Впереди Зимнепраздник, когда Богиня воздает всем по заслугам, награждает верящих в неё. Разве могла Селестин раньше думать, что этот праздник будет встречать в королевском дворце? Может, и теперь Богиня припасла для девочки новые сюрпризы и повороты.

В таком настроении Селестин уснула. Вначале сон её был крепок, и даже круглая Луна, заглянувшая в окно и осветившее красивое лицо девочки, не смогла его потревожить. Селестин снилось, что она сидит на мягком пушистом облаке и плывёт над родным королевством. Внизу проплывает королевский дворец Иль Ранталь, монастырь, где они жили совсем недавно. «Сейчас я увижу море!» – обрадовалась Селестин. Хоть оно было совсем близко от столицы, девочка видела его всего раз – когда её перевозили из одного приюта в другой. Тогда эта лазурная бесконечность просто заворожила её.

Но облако поплыло совсем в другую сторону – от моря вглубь королевства. Селестин попыталась заставить его развернуться, но ничего не вышло. Только тёплое облачко вдруг превратилось в серый холодный туман, и Селестин уже не плыла на нём, а стояла на холодных камнях в сырой и прохладной дымке. Там, в тумане, кто-то звал её. Звал без слов, без имени, но Селестин едва удерживалась, чтобы не побежать туда, в сгущающуюся тоскливую хмарь. Чувствуя, что вот-вот сдастся, Селестин изо всех сил пожелала проснуться и с усилием открыла глаза.

Сердце стучало, как сумасшедшее, где-то в горле. Но кругом стояла тишина. Откинутый полог позволял видеть синеющее окно с мигающими в небе звёздами. Селестин зажгла крохотный огонёк, осветивший спальню. Привычная обстановка успокоила, но не до конца. Селестин всё ещё казалось, что кто-то зовёт её издалека, кто-то ищет в темноте и бесприютности зимней ночи.

Лишь к утру девочке удалось заснуть, оттого едва не проспала утреннюю службу. Хотя и жили девочки в королевском дворце, но взрослые решили не менять для принцессы всё разом. Потому и взяли во дворец её приютских подруг, нескольких монахинь, что с самого рождения заботились о Гвендолин, учителей, что её учили. И заведённый в монастыре порядок тоже решили изменять постепенно. Поэтому в привычное время девочки шли на утреннюю и вечернюю службу, уроки, прогулку, которая теперь стала длинней и свободней. Теперь в дополнение к прежним наукам их учили танцам, этикету, светской музыке. Так что лишнего времени для тоски и переживаний у Селестин не было.

Сейчас у девочек добавилось ещё одно дело – они готовили подарки на предстоящий праздник. Это приятное занятие отвлекало от грустных мыслей. Настроение улучшалось ещё и потому, что в последнее время князь Свен почти не встречался с Гвендолин, а значит, и Селестин его не видела. Говорят, что срок родов у королевы приближался, проклятие, что грозило ей смертью, усиливалось и это требовало от князя чаще быть рядом с Таинией. После борьбы с заклятием князь Свен слабел, и, бывало, несколько дней не выходил из своих покоев. Селестин этому только радовалась. Предпраздничные хлопоты помогали заглушить беспокойство, поселившееся внутри.

Но ночью вновь она очутилась среди серой туманной равнины, и в этом тумане кто-то искал и звал её. Звал не по имени, без голоса, но Селестин твёрдо знала, что это ищут её. Тоска, беспокойство шевелились в груди, откликаясь на чьё-то похожее чувство, заставляя ноги сами бежать куда-то в туман. Осознав это, Селестин остановилась. Она не хотела встречаться с тем, кто ищет её в тумане. Ей было страшно. Почему-то казалось, что этот кто-то несёт перемены. А менять что-то сейчас в своей жизни Селестин не хотела.

Ей нравилось в новой жизни всё – уютная комната, красивые платья, вкусная и сытная еда, уроки, открывавшие столько нового и интересного, подруги, и важность её нового положения. Сам барон Ле-Риль и королева Таиния говорили с девочкой и ценили её. А то, что во дворце многие косились на неё, с неприязнью рассматривая красивое лицо и белые волосы, так это ничего, привычно. Даже хорошо! Если бы этой капли дёгтя не было, Селестин встревожилась бы. Когда слишком хорошо – это не к добру, была уверена она. Если бы не князь Свен, Селестин вообще пела бы от радости, как птичка, встречая каждый день новой жизни.

«Откликнись! Откликнись!» – донеслось из тумана. Непонятно, кому принадлежал этот безнадежный шёпот – мужчине или женщине, старухе или ребёнку, но Селестин знала, что это зовут её. И от этого бесплотного голоса в душе поселялась печаль, холодная и давящая, как серая хмарь вокруг.

– Нет! – воскликнула Селестин и проснулась.

Но чужая печаль и её тревога уже прочно поселились в сердце. Теперь даже во время урока танцев, или разучивая праздничные песни, Селестин вдруг замирала, услышав знакомый призыв: «Откликнись! Откликнись!»

Она не отвечала на этот бесплотный зов, но ей становилось страшно. Промучившись так ещё одну ночь и день, Селестин окончательно уверилась – это не просто сны. Это лейская магия. Неужели князь Свен, так пугавший наяву, теперь пробрался и в её сны?

Эти дни Селестин не видела его. Князь Свен теперь почти неотлучно был рядом с королевой Таинией, и Гвендолин общалась с любимым дядей без неё, на глазах у мачехи. Селестин вначале удивлялась, почему королева Таиния, умная женщин, позволяет Гвендолин так ошибаться в князе? Неужели тоже боится? Селестин иногда замечала тень страха в её глазах. Но однажды нечаянно подслушала спор короля и королевы об этом. Принцесса Гвендолин забыла свою корзинку с рукодельем в комнате мачехи, и Селестин вернулась за ней. У самых дверей услышала громкий голос короля и замерла. Она не хотела подслушивать. Просто хотела подождать, пока король выйдет, чтобы зайти за корзинкой.

– Тай, почему ты позволяешь Гвендолин так ошибаться в Свене? Зачем позволять девочке слушать эти бесконечные рассказы о том, какой доброй была Луасон? Почему не откроешь ей глаза? Я просто не смогу спокойно говорить с ней об этом. Сорвусь. Только напугаю её. А ты смогла бы. Тебя бы она послушала. Или ты сама считаешь Свена не таким уж плохим?

Последние слова король сказал с такой злостью, что Селестин с той стороны двери замерла, боясь пошевелиться.

– Эрик, тебе должно быть стыдно говорить так, – голос Таинии звучал ровно, без всяких эмоций, как будто она изо всех сил сдерживалась, чтобы не заорать. – Я даже не собираюсь отвечать на твой последний выпад. Про Гвен отвечу. Я не мешаю ей общаться со Свеном, потому что он явно любит её и не причинит зла. Эта привязанность с его стороны может защитить её в будущем. Мы не знаем, какие планы на принцессу строит Лейское княжество и защитник при тамошнем дворе ей не помешает.

Королева замолчала, и Селестин совсем уж собралась постучаться, как послышался шорох и шаги. Видно, Таиния встала и подошла к королю. Потом заговорила вновь. Теперь её голос звучал по-другому – мягко и задумчиво:

– Гвендолин умная девочка. Не думаю, что она всерьёз очаруется леями при том, сколько плохого она слышит вокруг и о леях, и о Луасон. Она сумеет разобраться. Но сейчас ей нужно верить, что и в леях есть что-то хорошее. Чтобы принять себя. Я бы хотела, чтобы Гвендолин была моей дочерью, но половина в ней от Луасон. И Гвен надо принять в себе эту половину, иначе это как язва будет разъедать её вечно. Знаешь, как меня мучила измена матери? А девочке ещё тяжелее. Рассказы Свена помогают залечить эту рану.

Наступившую тишину прервал звук поцелуя и Селестин торопливо ушла, соврав потом Гвендолин, что не нашла корзинку.

Селестин поняла, о чём говорила королева. Она прекрасно помнила как раньше, помладше, плевала в зеркало, видя в нём свои белые волосы и лейские черты, как винила себя в бедах матери. Ведь если бы не лейский ублюдок, мать могла бы жить совсем по-другому. Она не стала бы шлюхой и не умерла. Как злилась на своего неведомого отца за то, как он поступил с ними, и на мать, за то, что она такая слабая – позволила себя убить.

И только когда она первый раз смогла отомстить обидчице, испытала сладкий миг торжества, увидев, как противная Муна покрылась прыщами, Селестин смогла принять себя. Даже сидя в карцере она торжествовала: «Я не такая как мать! Я не слабая! Никому не позволю сломать меня!»

Тогда впервые она перестала отрицать свою лейскую кровь. Ведь это она дала ей силу. Теперь Селестин могла смотреть на кричавших: – «Лейский ублюдок!», – с высокомерным презрением. Да, в ней есть лейская кровь, и потому она сильнее, чем тот, кто кричал это. Сильнее, умнее, красивей!

И сейчас лейская кровь помогала ей видеть, насколько силён князь Свен. Даже теперь, когда он тратил её в сражении с проклятьем Луасон, её остатки многократно превосходили силы Селестин. Если он захочет подчинить её, то сделает это. И сегодня этот страх вновь напомнил о себе.

Сегодня был четвёртый день Тёмной недели, её сердцевина. В это время, когда Тьма наступает и окутывает землю, все светлые души должны помочь Богине продержаться под давлением мрака. Поэтому девочки во главе с Гвендолин пели и танцевали перед королём, королевой и королевским двором. Королева улыбалась, глядя на девочек, положив одну руку на свой большой живот, а второй сжимая ладонь короля. Король привычно хмурился, но выглядел умиротворённым. Они были такой красивой парой! Даже шрамы на лицах подчёркивали их единство. Селестин казалось, что именно от них идёт свет и тепло, освещающее этот волшебный вечер.

Да, вечер казался ей волшебным, пока не наткнулась на взгляд князя Свена. Он следил за ней весь вечер, лишь иногда отвлекаясь на Гвендолин. Но на принцессу он смотрел совсем не так – мягко, нежно. Если же переводил его на Селестин, майская тёплая синева сменялась январским блеском, когда цвет неба ярок, но твёрд. Январская лазурь напоминала Селестин лёд – сверкающий и непроницаемый. Вот также она не могла понять – что кроется за вниманием лея.

В эту ночь Селестин долго боролась со сном, боясь вновь оказаться в том сером тумане. Но всё равно оказалась там и вновь слышала бесплотный голос: – «Отзовись! Отзовись!»

Девочка свернулась калачиком на камнях, заткнула уши, но всё равно слышала зов. Проснулась на рассвете, измученная и напуганная. Она больше не могла терпеть этот страх одна! Селестин сбежала с урока и отправилась искать дариту Терезу. Раз она тоже могла видеть лейскую паутину, то может сумеет помочь и Селестин.

Найти дариту Терезу было легко. Она теперь всегда находилась рядом с королевой.

– Дарита Марино, не могли бы вы мне помочь? – набравшись храбрости, подошла к ней Селестин.

– Конечно! – улыбаясь, ответила та, глядя на девочку с любопытством. – Только зови меня Тереза, а то я начинаю чувствовать себя старой девой.

Селестин запнулась. Обращаться к взрослой даме по имени ей было странно, но она попробовала:

– Дарита Тереза!

– Просто Тереза.

– Ага. Посмотрите на меня. Вы не видите лейской магии?

– Конечно, вижу! У тебя ведь дар.

– Нет, чужую.

– Явных заклятий на тебе нет, а почему ты спрашиваешь?

Селестин не надо было упрашивать. Желание поделиться своей тревогой просто распирало её. Когда она вывалила на Терезу все свои страхи про сны и то, что они насланы князем Свеном, ей сразу стало легче, словно тяжёлую ношу разделили надвое.

– Не знаю…, – задумчиво протянула дарита Марино, повертев Селестин и рассмотрев её со всех сторон. – Не уверена, что это князь. Следов его магии на тебе нет.

– Тогда что это? Скажете, просто сны? – Селестин с вызовом посмотрела на гартскую ведьму.

– Нет. Не скажу. Леи любят пользоваться таким приёмом – подбираться к человеку во сне. Знаешь, ты должна откликнуться! – с энтузиазмом продолжила Тереза. – И посмотреть, кто это. Это твой единственный шанс избавиться от зова.

Селестин с сомнением посмотрела на молодую ведьму:

– Тогда я смогу победить?

– Не знаю! – пожала плечами Тереза Марино. – Но если ты не посмотришь в лицо своему страху, то никогда и не узнаешь о возможности победы. Помни, в своём сне у тебя есть преимущество. Ты командуешь в нём. В самом крайнем случае можешь проснуться. Так что я бы на твоём месте обязательно откликнулась на зов и посмотрела, что будет дальше.

Глаза ведьмы зажглись азартом. Селестин не сомневалась, что будь Тереза на её месте, она бы так и поступила. Просто из любопытства.

– Если я ошиблась и это всё же князь Свен, просыпайся сразу, не жди, пока он что-то скажет или сделает. И обязательно сразу утром иди ко мне. Я отведу тебя к дяде. Он обязательно тебе поможет.

Селестин облегчённо вздохнула. Дядя у дариты Марино известный – главный королевский маг Гаспар Коберт. Ему по силам защитить даже от князя Свена.

– Спасибо, Тереза! Я попробую.

– Подойти ко мне вечером, я дам тебе браслетик. Он поможет тебе проснуться в любой момент, если что-то пойдёт не так.

– Хорошо!

Чёрная птица

Укладываясь спать, Селестин погладила подаренный Терезой браслет. Сплетённый из разноцветного бисера, с какими-то странными подвесками, он и так нравился Селестин. До сих пор никто не дарил ей вещь, сделанную специально для неё. А на этих плетениях к тому же чувствовалась незнакомая магия, магия Терезы, и это успокаивало Селестин. Там, в туманной долине она теперь будет не одна!

Сон пришёл не сразу. Днём слова Терезы казались правильными. Да, надо откликнуться и увидеть, кто же зовёт её, что от неё хотят. Ведь это будет только сон, бояться нечего! Она, Селестин, сильная! Но теперь в глубокой ночной тишине, когда на неё смотрели в окно лишь моргающие звёзды, девочке вновь стало не по себе. Кто же прячется там, в сером тумане? Даже князь Свен теперь пугал её меньше, чем неизвестность. Его она хотя бы видела. И если не он, то кто так настойчиво ищет её?

Девочка беспокойно вертелась с боку на бок, поправляла подушку, прикасалась к подвескам браслета и сама не заметила, как погрузилась в сон.

Здесь, в её сне, тоже была ночь. Круглая луна висела прямо над головой, выхватывая из темноты вершину небольшого холма, на котором стояла Селестин. Подножие его укрывал туман, в котором тонула каменистая дорога, убегающая из-под ног девочки куда-то вдаль. Вокруг неё на вершине виднелись только камни, и понять, что сейчас здесь – весна, лето или осень, было невозможно. Холод и сырость, что раньше мучили во сне Селестин, теперь словно перебрались внутрь девочки. Окружающий воздух ощущался тёплым, но она всё равно дрожала.

– Отзовись! Откликнись! – плыл над туманом бестелесный тоскливый голос.

Он уже не шептал, а звучал громко, словно зовущий за прошедшие ночи приблизился к Селестин. Осознав это, девочка вздрогнула, и страх сжал сердце холодной когтистой лапой.

– Кто ты? Кто зовёт меня? – тихо прошептала Селестин и прижала руку к груди, надеясь прогнать страх. Вдруг лёгкое царапанье защекотало ладонь.

Селестин вытянула руку вперёд и увидела, что на ладони сидит маленькая птичка. Чёрный воробей. Откуда-то Селестин знала, что он родился из её страха и грусти.

Птичка перебирала лапками и смотрела на неё блестящими круглыми глазами.

Селестин наклонилась к чёрному воробышку и тихо прошептала:

– Лети, мой страх, посмотри – кто зовёт меня там, в темноте?

Она подкинула птичку и та, затрепетав крылышками, взмыла вверх. Сделала круг над головой девочки и уверенно полетела над каменистой тропой, прячущейся в тумане.

– Отзовись! Откликнись! – голос плыл серебристой нитью.

Птичка чёрным камешком скользила над гладью тумана. Вот камень нырнул вглубь и туман начал расступаться. Селестин увидела высокий тёмный силуэт. Плащ скрадывал фигуру, капюшон скрывал лицо. Девочка даже не могла понять кто это – мужчина или женщина.

Воробышек юркнул под капюшон и тот упал. Селестин увидела, что это старуха. Луна освещала бледное пятно лица и белоснежные пряди рассыпанных по плащу волос.

– Ты здесь. Ты есть! – с недоверчивой радостью сказала старуха и прикрыла лицо рукой.

Потом опустила и осмотрелась.

– Где ты? Где ты? Отзовись! – вновь выкрикнула она.

Селестин смотрела на старуху сверху, и ей показалось, что та не видит ни холма, ни Селестин, стоящую на вершине. Девочка не знала, откликаться или нет на этот зов. Может, стоит проснуться? Ведь теперь она знает, что это не князь Свен ищет и зовёт её. Или стоит узнать всё до конца? Кто и зачем ищет Селестин?

Пока девочка решала, как поступить, старуха резко откинула в стороны полы плаща и двумя руками раздвинула грудь над сердцем. Вверх взмыла большая чёрная птица, внутри которой сверкала красная искра.

– Кровь к крови, сердце к сердцу. Найди его кровь! – приказала старуха, и чёрная птица полетела прямо к Селестин.

Внимательно следя за полётом чёрных крыльев, старуха поспешила за птицей по каменистой дороге. Она шла, подняв лицо к небу, не сводя глаз с чёрной птицы, и будто не замечала кровавый след, что оставляют на камнях её ноги.

Селестин же, как заворожённая, наблюдала за тем, как меняется лицо незнакомки с каждым шагом, приближающим к девочке.

Первый шаг сделала старуха с серым морщинистым лицом, белыми волосами, в чёрной, как ночь одежде. Она казалась сухой и присыпанной пеплом оболочкой прежде живой женщины. Но чем ближе она подходила к Селестин, тем больше разглаживались морщины, твёрже и уверенней делался шаг, волосы уже не напоминали безжизненную паклю, а серебрились седыми волнами. Одежда оставалась чёрной, но лицо наливалось живыми красками. На щеках появился румянец, губы больше не выглядели сухими трещинами, в чёрных провалах глазниц стала видна яркая синева глаз. Стоящая у подножия холма женщина уже совсем не походила на почти призрачную старуху, начинавшую путь.

Селестин никогда не видела незнакомку, но черты её почему-то казались знакомыми.

– Где ты? – мягким грудным голосом сказала женщина. – Кто ты? Отзовись.

Похоже, она по-прежнему не видела девочку. Селестин уже твёрдо решила не отзываться, молчать, пока сон не кончится, но тут с вышины прямо к ней спикировала чёрная птица. Острые коготки впились в плечо и Селестин невольно вскрикнула. Птица неожиданно ласково потёрлась головой о её щёку, словно извиняясь, что причинила боль.

– Я вижу тебя! Ты девочка! – радостно воскликнула женщина.

– Да, девочка. А вы кого искали? Мальчика? Может, не меня вовсе?

– Тебя! Я ищу тебя! –женщина жадно вглядывалась в черты Селестин. – Скоро я приду за тобой!

– Нет! Не надо приходить за мной. Кто вы?

– Я твоя бабушка.

– Неправда! Моя бабушка умерла! И вы – не она. Мама мне показывала её портрет. Он, конечно, был маленький, такой, – Селестин замкнула пальцы в круг, показывая величину миниатюры, – но всё равно видно, что вы на неё совсем не похожи!

– Я… – женщина сделала шаг к Селестин, и та, не желая больше ничего слушать, изо всех сил сжала браслет.

Накануне

Утром Селестин бесцеремонно разбудила дарита Тереза. Она потрясла её свесившуюся руку и, когда девочка открыла глаза, нетерпеливо сказала:

– Ну что?

Увидев, как Селестин сонно хлопает непонимающими глазами, добавила:

– Ты уж прости, что так рано. Но потом я не смогу. Буду рядом с королевой Таинией. Так что, удалось узнать, кто зовёт тебя?

– Это не князь Свен.

– Хорошо! А кто?

– Какая-то старуха.

– Старуха?! И что ей надо?

– Не знаю. Я проснулась, – Селестин сама не разобралась, как относиться к словам незнакомки о том, что она её бабушка и не хотела делиться этим ни с кем.

– Ладно! – Тереза вспорхнула с кресла, придвинутого к кровати. – Браслет я тебе оставляю. Если завтра узнаешь что-то ещё, обязательно мне скажи. Побегу к королеве.

И ведьма не оглядываясь стремительно покинула спальню. Селестин ещё полежала немного, глядя в окно на перламутр начинающегося рассвета. Похоже, Пресветлая Богиня решила выполнить её желание о родном человеке. Только как часто это случается со сбывшимися желаниями, теперь оно выглядело для Селестин не столь привлекательным, как в мечтах.

Эта лейская ведьма, что назвалась её бабушкой, придёт за ней. И заберёт с собой? Но Селестин вовсе не хотела отправляться в ненавистное Лейское княжество. Её дом здесь! Аританское королевство её родина! Даже если бы она оставалась в последнем приюте при монастыре, где их хорошо кормили и учили, сёстры были строги, но в основном справедливы, то и тогда Селестин не захотела бы уходить к этим страшным леям. А сейчас, когда ей выпал такой счастливый билет, отказываться от него Селестин не собиралась.

– Я не пойду с ней! – решительно пробормотала девочка. – Меня никто не заставит! А если что…я…Я барону Ле-Рилю пожалуюсь!

Да, точно! Она же служит барону, нужна и ему, и королеве Таинии. Они не отдадут Селестин! Барон хитрый, он обязательно что-то придумает. Селестин успокоено вздохнула. Никто не заставит Селестин уехать к леям.

Селестин встала и пошла умываться. Бросив беглый взгляд в зеркало, девочка вздрогнула. На мгновение ей показалось, что из-за стекла на неё смотрит ночная незнакомка. И Селестин поняла, почему женщина, перестав быть старухой, показалась знакомой. Это её черты каждый раз Селестин видела в зеркале. Значит, она и правда её бабушка, – окончательно убедилась Селестин.

Это доказательство того, как сильна в ней кровь ненавистных леев, было неприятно девочке. Да, все вокруг знали, что она полукровка, но до сих пор в ней видели лишь её саму, Селестин, и хотя некоторые косились, всё равно помнили, что лишь одна половина в девочке от леев. Вторая-то от обычной женщины. А теперь все увидят, что Селестин – вылитая лейская ведьма! Это плохо.

Девочка нахмурилась и скорчила зеркалу страшную рожу. Ничего! Она что-нибудь придумает. Вон как королева Таиния перекрасила принцессу в рыжий цвет, чтобы та меньше походила на свою мать. Вот и Селестин перекрасится. Только не в рыжий, а чёрный цвет, как дарита Тереза. Точно! Тереза ей поможет! Вот королева родит, у Терезы станет больше времени и Селестин её попросит. И потом, может лейская бабушка её не найдёт. Кто же её пустит в королевский дворец?

Селестин радостно засмеялась от этой пришедшей в голову мысли. Правда! Её просто никто не пустит в Иль Ранталь. Здесь Селестин в безопасности.

День прошёл просто чудесно! Выпал снег и девочки лепили из него в парке смешных снеговиков, кидали друг в друга снежками. Никакой зов больше не мучил Селестин и она веселилась во всю! День был долгий и радостный. Селестин позволила себе поверить, что в этот Зимнепраздник всё будет хорошо!

Нет, не будет! Поняла она, когда вечером вошла в свою комнату. Зажжённый Селестин свет заиграл со светлыми прядями ждавшего её гостя. Хотела тотчас выбежать из покоев, но негромкий голос князя Свена остановил:

– Не спеши, малышка Селестин.

И она послушно замерла, как птичка перед змеёй. Тело перестало подчиняться ей. Даже сказать ничего не могла.

– Мне нравится твой страх, Селестин, – улыбнулся князь. – Он такой чистый и вкусный. Но не надо бояться. Ничего плохого я тебе делать не собираюсь. Обещай, что кричать не будешь, и я разрешу тебе говорить. Поняла?

Селестин кивнула.

– Кричать не будешь?

Новый кивок. Кричать всё равно бессмысленно. Горло разжалось, словно сжимавшую до этого руку убрали. Селестин задышала глубоко и часто.

– Послушай, ты ведь знаешь, зачем я здесь?

Сердце девочки ёкнуло. Она догадывалась. Если твоя мать шлюха, некоторые вещи узнаёшь против воли.

– Нет, дурочка! – словно читая её мысли, сказал с усмешкой князь. – Ты для меня ещё маленькая. Если бы я встретил тебя года на три – четыре позже, то из тебя бы вышла прекрасная замена Тай. А пока можешь не надеяться.

Облегчение затопило Селестин. Она поверила князю. Он смотрел на неё совсем не так, как мужчины смотрели на мать. Его пристальный взгляд скорее напоминал змеиный. Или нет, так кот смотрит на мышку.

– Здесь – не в твоей комнате, а в королевстве. Ты ведь знаешь, что я защищаю королеву от проклятия сестрички Луасон?

Селестин вновь кивнула. Говорить она боялась.

– Это требует от меня много сил. Пока, чтобы пополнить их, мне хватает Эрика. Его страдание не такое вкусное, но подпитывает хорошо. И так, по мелочи, – твой страх, тревоги Тай, ещё кое-что, – Свен неприятно усмехнулся. – Но для последней схватки этого может не хватить. Мне нужна твоя кровь, малышка.

В руках князя внезапно появился узкий чёрный нож. Только то, что лей продолжал сидеть, разглядывая девочку, позволило ей устоять на месте. Иначе бы она уже с криками металась по комнате, забыв про обещание. Видя её ужас, князь довольно улыбнулся, а потом ласково сказал:

– Дурочка! Мне нужна лишь одна капля, правда, отданная добровольно. Подумай – всего одна капля, и ты спасёшь королеву и будущего наследника. Я всего лишь уколю палец этим ножом. И всё.

– Нет, – Селестин спрятала руки за спину. – Я не согласна! Не дам!

Все знали – леям веры нет. Им только дай палец – оттяпают руку.

– А если из-за тебя королева умрёт? Твоей капли мне не хватит для победы?

Селестин сжала руки за спиной покрепче и отрицательно покачала головой:

– Нет! Не дам!

Нож из рук лея исчез. Князь Свен встал:

– Что же, время есть. Я подожду. Подумай, и лучше отдай добровольно!

В последних словах прозвучала угроза. От улыбки князя Селестин стало холодно. И она долго дрожала даже после того, как князь ушёл. Тихо выскользнул из комнаты и словно растворился во мраке ночного замка.

Селестин было жалко добрую королеву, и Гвендолин, которая к ней так привязалась. И короля Эрика. И всё королевство, которое так ждало наследника. Но себя ей было жальче. Отдавать князю Свену даже каплю своей крови она была не готова.

Праздничная ночь

В карете, где набилось десять самых близких подруг Гвендолин, царило веселье и ожидание чуда. Сама принцесса ехала вместе с королём Эриком и королевой Таинией. Вначале король не собирался в праздничную ночь ехать куда-то из дворца. Провести главный обряд Зимнепраздника должны были в дворцовой часовне. Но Гвендолин всю свою недолгую жизнь отмечала самую длинную ночь в году в приюте при монастыре. Каждый праздник она с девочками отправлялась в главный монастырский храм Пресветлой Богини, где они зажигали свечи, звонили в колокола, помогая ослабевшей Богине победить Мрак. И без этого праздник казался принцессе ненастоящим.

Она попросила королеву Таинию разрешить ей с девочками на эту ночь вновь вернуться в Приют. Королева не только разрешила, но и сама захотела отметить праздник именно там. Сопротивление короля быстро оказалось сломлено утверждением, что Храм под защитой Богини в такую ночь самое безопасное место. Никакое проклятие там королеве не грозит.

Вначале только Селестин не разделяла праздничного настроя подруг. Её мучило чувство вины – вдруг и правда из-за того, что она отказала князю Свену, королева погибнет? Но чем дальше они отъезжали от дворца и оставшегося там лея, тем легче на душе у неё становилось.

Привычные стены монастыря, сверкающие везде огни гирлянд, костров, факелов и свечей, разгонявших темноту ночи, знакомые мелодии песнопений, возвращали ей настроение любимого праздника, когда все верили, что с завтрашнего дня огорчения и беды начнут уменьшаться, как ночь за окном, а радость и веселье прибывать, и заветное желание обязательно сбудется. Для этого только надо обязательно его загадать и позвонить в храмовый колокол, пройдя через арку. Чтобы каждый желающий мог это сделать, во дворе храма в эту ночь ставили несколько временных арок, к каждой из которых тёк нескончаемый поток паломников.

Селестин и в прошлом очень любила этот момент единения, когда шла в общем потоке нарядных людей, сосредоточенно замолкавших перед тем как подняться по трём ступеням на помост и ударить в колокол. Раз в году ей удавалось почувствовать себя частью единого целого, стать такой же, как все, когда никто не выделял её из-за лейской крови, не замечал её инаковости. И сегодня вновь она шла вслед за королевской семьёй в людской рекерадостно взволнованная ожиданием чуда.

Королева, поддерживаемая мужем, первая поднялась под свод центральной арки. Они вместе взялись за веревку колокола и, глядя в глаза друг другу, ударили в него. Красивый и чистый звук поплыл над землёй. Снежинки, падающие с небес, сверкали, как пыльца фей, и оседали на непокрытых головах людей, щедро одаривая всех волшебством.

Вслед за королевской четой в колокол ударила принцесса и они уже втроём вышли за пределы арки. Сёстры вручили королевской семье свечи и все увидели, как они засияли божественным пламенем.

Раздались приветственные крики. И Селестин кричала вместе со всеми от радости.

– Это к добру! Год обязательно будет хорошим! Слава доброй королеве! – слышалось со всех сторон.

Перед тем как войти под своды арки, Селестин сосредоточилась, чтобы правильно загадать желание. Всем известно, как боги любят пошутить. Но сегодня у неё ничего не получалось! В голове билась одна мысль: – «Пусть всё будет хорошо!»

Вот и свеча Селестин, полученная из рук улыбающейся монахини, вспыхнула тёплым оранжевым светом, подмигивая и говоря девочке, что Богиня услышала её. Этот волшебный свет будет гореть сегодня до рассвета, и свеча истает разом, как только первые лучи солнца упадут на заснеженную землю. Желающие уносили свечу с собой, остальные подходили к стене храма, оставляя её сиять в специальных подсвечниках, закреплённых там.

Везти во дворец свечи девочкам не разрешили. Всё же в карете было слишком тесно. И Селестин вслед за Гвендолин подошла к храму, установила свечу в подставку, развернулась, чтобы идти дальше и замерла. Из толпы паломников выступила женщина из её сна. Она смотрела прямо на Селестин и радостно улыбалась.

Колокольный звон плыл над толпой, и Селестин не слышала, что произносят шевелящиеся губы незнакомки. Наяву женщина выглядела проще, чем во сне – растрёпанные белокурые волосы, скромная дорожная одежда, усталое лицо с морщинками вокруг глаз. В ней не было ничего зловещего, но Селестин замерла от страха. Даже сквозь колокольный звон она услышала:

– Я пришла за тобой!

Женщина успела сделать нескольких стремительных шагов к Селестин, как её скрутили выскочившие откуда-то из толпы воины. Селестин резко отодвинули в сторону и между ней и принцессой также внезапно появились люди. Но даже со скрученными руками женщина не сводила глаз с Селестин и улыбалась ей.

– Не волнуйся, всё хорошо! Я нашла тебя! – говорила она.

– Что тебе надо, лейское отродье, от принцессы? – резко спросил барон Ле-Риль, сопровождавший короля.

– Принцессы? – удивлённо переспросила женщина.

– Нет, нет! Она ищет не принцессу! – торопливо кричал какой-то мужчина, проталкиваясь.

Мужчина этот явно не походил на лея, ничем не отличался от остальных жителей королевства, и потому его заступничество выглядело странно.

– А вы кто и откуда её знаете? – резко спросил барон.

– Я дор Эсти Хаммарис из графства Аль Паунт, лейтенант королевской гвардии в отставке. Сопровождаю дору бар Сольну в поисках её внучки. Согласно мирному договору, подписанному между нами, она хочет найти ребёнка своего погибшего сына.

– Ладно, лейтенант, с вами поговорим позже, – сказал барон и повернулся к женщине. – Это правда, дора бар Сольна? Отпустите её!

Воины отпустили руки женщины, но остались на месте.

– Да. Я, Хельга бар Сольна, согласно договору пришла за своей кровью. Вот за ней! – и она ткнула пальцем в Селестин.

– Я никуда с ней не пойду! Я не хочу! – крикнула Селестин. На глазах её выступили злые слёзы.

– Не бойся! Никто тебя против воли никуда не заберёт, – мягко сказала королева Таиния. – Я обещаю!

Волна облегчения затопила Селестин и она заплакала.

– Так, Вольф, забирай всех причастных и едем во дворец. Там разберёмся! – скомандовал король Эрик. – Селестин, ты едешь с… дором Кобертом.

Главный королевский маг выступил из-за спин придворных и протянул руку девочке. «Гаспар Коберт, самый сильный маг королевства, лучшая защита от леев и их магии», – радостно подумала Селестин, и торопливо вцепилась в протянутую руку.

В королевском дворце

Гвендолин встретила подругу сразу у кареты Гаспара Коберта.

– Дор Коберт, папа сказал вам идти к нему, а нам с Селестин пора отдыхать. Уже поздно, – решительно сказала она.

В другой раз Селестин расстроилась бы, что праздник для неё закончился. Что она не запустит огненные фонарики, не посмотрит выступление скоморохов и менестрелей. Но сегодня ей самой хотелось поскорее укрыться в своей комнате, среди знакомых стен. И вот сейчас они с Гвендолин торопливо шагали по лестнице на этаж, что занимала принцесса и её юные фрейлины, подруги по приюту.

– Гвен, ты из-за меня пропустишь праздник? – виновато сказала Селестин.

– Ерунда. Ничего во дворце уже не будет. Тай устала, и папа всё отменил. Придворных отпустили. Девочки остались с сёстрами в приюте отмечать праздник там. А как там весело, мы с тобой знаем. Споют ещё несколько гимнов Богине, запустят фонарики и их тоже отправят спать.

Селестин согласно кивнула.

– Да, у сестры Люсинды не забалуешь! Она ведь осталась с ними?

Гвендолин кивнула и заговорщицки улыбнулась.

– А с тобой кто?

– Ты! И ещё несколько служанок. Дариту Омаль на сегодняшнюю ночь отпустили к семье. Служанок я тоже отправлю и мы с тобой можем болтать хоть до рассвета! Так что переоденешься и приходи ко мне в спальню. Ты же видела – там и кровать огромная, и ещё одна в ногах для служанки есть. Ты ведь не обидишься, если ляжешь там?

– Нет! Я ведь, получается, дежурная фрейлина и должна быть рядом с тобой.

– Точно!

Девочки радостно улыбнулись. Ни принцессе, ни Селестин не хотелось этой ночью оставаться в одиночестве.

– Только надолго ли я буду твоей фрейлиной, – вновь вспомнила о грустном Селестин.

– Не волнуйся, папа сказал, что ты наша подданная, и мы тебя никуда не отдадим, – ответила ей принцесса. – Ты, сказал, нам самим нужна.

Селестин затопила волна тепла и облегчения.

– А Тай сказала, – Гвендолин остановилась, положила ладошку на руку Селестин и произнесла, очень похоже изображая королеву. – Эрик, а если девочка захочет быть с бабушкой? У неё ведь больше никого нет. Мы не должны мешать её счастью.

Сердце Селестин ёкнуло.

– А папа говорит: «Ты уверена, что она там будет счастлива?» – Гвендолин сделала драматическую паузу и закончила. – И Таиния такая сразу: «Нет! Уверена, что нет».

Селестин согласно кивнула. Она тоже была уверена, что там, в Лейском княжестве, счастливее не станет. Ведь там не будет ни Гвендолин, ни рыженькой Лузы, ни Бетси, ни сестры Люсинды и королевы Таинии. Никого из подруг и людей, что заботились и учили Селестин в последние годы. Зато там будет князь Свен и другие леи, похожие на него.

– Так что не волнуйся, Сели, никому тебя не отдадут, – решительно закончила принцесса.

Утром Селестин ждал неприятный сюрприз. Когда она вернулась из спальни принцессы, то обнаружила в своей комнате эту пришедшую из сна незнакомку.

–Я не пойду с тобой! – прямо с порога крикнула девочка.

– Я знаю. Ваш король сказал мне об этом. Но он не может запретить мне быть рядом с тобой. Ты единственная, кто у меня остался. Ты живёшь здесь, а сын лежит где-то в здешних землях. Так что и я останусь тут.

– Прямо тут? – Селестин обвела взглядом свою спальню.

Да, она была куда больше, чем кельи, что раньше она делила с другими сиротами, но всё равно девочка не хотела, чтобы эта «бабушка» жила здесь.

– Нет, не в этой комнате, – устало улыбнулась женщина. – Во дворце. Стану служить при дворе принцессы Гвендолин твоей личной горничной. Мне выделят комнату и положат жалованье. Так сказала ваша королева.

Они помолчали, разглядывая друг друга. Селестин не знала, как относиться к такой перемене. Хорошо, что теперь точно никто не отправит её к леям, и никто не поселится в её комнате. А вот то, что эта «бабушка» останется рядом – это плохо?

– И что ты… вы будете теперь делать?

– Зови меня по имени – Хельга, – сказала женщина. – Сейчас я отправлюсь на постоялый двор, соберу свои вещи и вернусь сюда, во дворец. Потом устроюсь здесь, отдохну, узнаю здешние порядки, так что до вечера ты меня не увидишь.

Женщина тяжело поднялась и пошла к выходу. Проходя мимо девочки, она протянула руку и осторожно погладила её по голове. Вышла, тихо прикрыв дверь. А Селестин всё казалось, что чувствует это лёгкое прикосновение.

День прошёл хорошо. Ни князя Свена, ни эту Хельгу она не видела. Вернувшиеся из монастыря подруги взахлёб делились новостями об оставшихся в приюте знакомых. Никто в этот первый послепраздничный день девочек уроками не мучил, даже танцами. Они чувствовали себя непривычно свободными. В монастыре даже если отменяли уроки, то нужно было посещать службы, а тут ничего. Даже никаких символических обязанностей фрейлин исполнять не нужно – принцессу Гвендолин забрала бабушка, королева Джиневра, и девочки был предоставлены сами себе.

Нет, за ними присматривали взрослые дежурные фрейлины, но их было всего двое на почти тридцать девочек, и, честно говоря, дарит основательно отвлекали навестившие их придворные. Так что свобода кружила голову, заставляя звонко смеяться, бегать по коридорам, прятаться и выскакивать со страшным криком, пугая подруг.

Устав от бурного веселья, девочки уселись в общей гостиной, изучая полученные подарки. Кроме привычных по прошлым годам одинаковых мешочков со сладостями, полученных от матери настоятельницы, и самодельных, от подруг, в этом году они получили ещё и от Гвендолин, короля и королевы, от дариты Омаль. Непривычная прелесть этих подарков состояла в том, что все они отличались друг от друга. Было видно, что они подбирались именно тебе. Только подарок от короля Эрика все получили одинаковый – кожаный кошель с вложенной в него серебряной монеткой.

Это были первые деньги, которые девочки держали в руках и знали, что монетка принадлежит только им. Не каждая даже вначале призналась, что ей досталось такое богатство. И только когда стало ясно, что этот подарок одинаков для всех, девочки стали обсуждать, как они собираются поступить с ним. Большинство признались, что спрячут монетку подальше, потому что просто не знают, что ещё с ней делать. Здесь, во дворце, потратить её не удастся – негде и не на что. Вот потом, когда они станут старше, то поедут в город и уж тогда развернутся!

Помочь сообразить, на что они потратят её тогда, девочкам помогли подарки от Гвендолин. Они вызвали не меньшее обсуждение, чем королевская монетка. Раньше Гвендолин дарила подругам тоже что-то самодельное – вышитый платок, закладку для молитвенника. А в этот раз они явно были куплены – колечки, заколки, ленты, браслетики, карандаши и блокнотики. Как, как она смогла это сделать? И ведь никто из девочек даже не знал про этот сюрприз.

– Ничего удивительного! – важно сказала рыженькая Луза, ближайшая подруга принцессы. – Гвен их покупала, когда гуляла с бабушкой. Она рассказывала, что в Эрлийском парке есть такие киосочки, как монастырские лавки, только в них продают всякие интересные штучки. Где сладости, где всякие игрушки, фигурки, заколки. Она мне показывала, что купила. Говорила, бабушка её отговаривала, что не стоит покупать всякую ерунду, но потом разрешила. Она там купила маленького единорога. Помните, Гвен показывала.

Девочки вздохнули. Они прекрасно помнили эту чудесную игрушку. Стоило дёрнуть единорога за хвост, и он начинал идти, стуча позолоченными копытцами. Правда, хвост быстро оторвался, но единорог всё равно остался очень миленьким!

– Нас ведь тоже когда-нибудь свозят в этот парк, и я тоже куплю себе такого, – мечтательно вздохнула Бетси. – Интересно, монетки на это хватит?

– Когда нас ещё свозят в этот парк! – скептически заметила Рози.

Селестин мысленно с ней согласилась. Вчера в праздничную ночь они первый раз за последние восемь месяцев покинули дворец. Выводить куда-то в город такую толпу девочек особенно не спешили. Это только Гвендолин иногда выходила куда-нибудь с бабушкой, королевой Джиневрой. И в этом девочки завидовали принцессе больше всего.

Вечером в своей комнате Селестин обнаружила Хельгу.

– Что ты здесь делаешь?

– Тебя жду. Готовлю тебе платье на завтра. Сейчас помогу приготовиться ко сну – именно это и делают личные горничные у таких важных барышень, как ты.

– Ты надо мной смеёшься? – хмуро спросила Гвендолин.

– Вовсе нет. Никогда не думала, что моя внучка станет личной фрейлиной принцессы, дочери Луасон.

– Мне не надо помогать. Я сама справлюсь!

– Хорошо. Сейчас я приготовлю тебе ванну, а потом позабочусь о твоих волосах. Они у тебя наверняка сильно путаются. Помню, как сама воевала с такими кудряшками, – Хельга добродушно усмехнулась, напряжённо смотря на девочку.

Селестин бросила взгляд на волосы женщины, так похожие на её. Это правда. Справиться со своими кудряшками, особенно после мытья головы, Селестин раньше удавалось с трудом, а теперь, здесь, во дворце, в этом ей всегда помогала служанка.

Когда после ванны Селестин уселась перед зеркалом и Хельга принялась распутывать влажные пряди, девочка почувствовала разницу. Ни одна служанка никогда так бережно и нежно не разбирала её кудри. Расслабленная после ванны девочка закрыла глаза, наслаждаясь непривычной лаской.

– Всегда хотела девочку, а родился сын, – услышала она мягкий голос Хельги. –Зато теперь у меня есть внучка. Я даже не надеялась на такую милость Богини.

Селестин посмотрела в зеркало. Синие глаза девочки встретились с такими же синими глазами женщины. Они смотрели с такой печальной нежностью, что Селестин вновь зажмурилась, потому что взгляд тонкой иголочкой проникал прямо в сердце.

– Вот и всё, – женщина доплела вторую косу девочки и отступила от Селестин. – Если я больше тебе не нужна, то пойду. А ты ложись, отдыхай.

Хельга уже почти дошла до двери, когда Селестин поняла: сейчас она останется одна. А вдруг опять придёт князь Свен за её кровью?

– Подожди, Хельга, – с трудом выговорила девочка. – А ты можешь посидеть со мной, пока я не усну?

– Конечно! – та вернулась и устроилась в кресле, молча ожидая, пока девочка ляжет.

Когда Селестин устроилась в кровати, Хельга поправила на ней одеяло и вновь вернулась в кресло. Вдруг в голову Селестин пришла мысль:

– Хельга, а серебряная монета это много?

– Как посмотреть. Если для знатной доры – то немного. Одна пуговица на платье у них может стоить дороже, – тихим спокойным голосом ответила та. – А если для таких, как я, то немало. Я, бывало, за неделю столько не зарабатывала.

– Что на неё можно купить? Если ты не знатная дора, – поспешила оговорить условие Селестин.

– Много чего. Хлеб, молоко, немного мяса, яблоки или сладости какие.

– А ленты или заколки? Или игрушки?

– Можно. Если на ярмарке, что сейчас открыта, то много чего на серебро купишь.

Они опять помолчали.

– Хельга, ты ведь мне бабушка? Значит, тоже можешь сводить меня на ярмарку?

– А ты хочешь сходить со мной на ярмарку?

– Я просто хочу туда пойти, а без тебя меня никуда точно не пустят, – немного сердито сказала Селестин.

– Хорошо, я завтра спрошу. Думаю, они не могут мне запретить пойти погулять со своей внучкой.

Хельга долго сидела, прислушиваясь к дыханию засыпающей девочки. А она ведь уже хотела умереть! Столько лет думала, что от сына ничего не осталось, что так и сгинул на чужой земле. Жила уже только по привычке, и не знала, что где-то ходит по земле родная кровь. Нуждается в её заботе и помощи.

Ярмарка

От шума и суеты, что царили кругом, в душе у Селестин царили немного страха и много веселья. Этот страх не ложился холодной лапой на сердце, а лишь будоражил кровь, придавая остроты радости. Как утренняя прохлада лишь бодрит и по-настоящему никого не пугает.

Никогда Селестин не ходила в такой толпе почти одна и потому, плюнув на всё, давно вцепилась в руку Хельги. Она боялась потеряться в этой шумной, беспокойной толпе. Одной ей потом ни за что не найти дороги к дворцу! Да и так, Селестин с детства боялась многолюдья.Она помнила, как резко может измениться настроение толпы. Достаточно кому-то одному закричать злую гадость про неё или мать, и люди вдруг превращались в ворчащее и скалящее зубы многоглазое чудовище.

Живя в монастыре, Селестин забыла об этом страхе. Сегодня, когда уже в полдень они с бабушкой добрались до ярмарки, что расположилась на берегу реки напротив Королевского острова, этот страх вновь зашевелился в душе, приподнял голову. Она даже обрадовалась, что их с бабушкой сопровождает целый сержант королевской гвардии. Уж он-то не даст их в обиду! А ещё хорошо, что зима, – радовалась Селестин. Никто не удивляется, что они с бабушкой в шапках и капюшонах. А они надёжно закрывают белизну их лейских волос. Жаль, что синеву глаз не спрячешь, но в глаза смотрят не многие. Все здесь заняты своим делом, смотрят на торговые ряды, а не на зевак, бродящих по ярмарке, открыв рот.

Да, вначале они так и ходили, рассматривая всё вокруг и ничего не покупая. Селестин потому, что просто не знала, как это делается и страшно боялась, что глупо потеряет свою единственную монетку. Хельга же пришла сюда не за покупками. Она столько сил приложила, чтобы ей разрешили выйти из Иль Ранталя вместе с внучкой! И клятву дала, и на стражу согласилась, только чтобы выполнить желание девочки. Им надо время, чтобы лучше узнать друг друга, и совместный выход в город неплохое начало для этого.

Вначале Хельга смотрела только на свою обретённую внучку, но постепенно радостное столпотворение вокруг увлекло и её. Женщине стало интересно сравнивать товары и цены здесь, в Королевстве, и дома, в Лейском княжестве.

Первую покупку сделала Хельга. Она увидела, какими глазами смотрит Селестин на торговку, державшую в руках леденцы на палочке. Смешные фигурки горели на солнце так, словно сделаны из янтаря, и девочка замерла перед ними, не отрывая глаз.

– Госпожа, купи ребёнку сладости! – обрадовано обратилась к Хельге торговка. – Вишь, как смотрит! У меня хорошие петушки! Чистые, сладкие, как мёд!

И скоро Селестин уже держала янтарный леденец. Глядя на то, как радуется девочка, чувствуя её ладошку в своей руке, Хельга ощущала себя богаче королевы!

Селестин чувствовала себя богачкой. Оказалось на пару медных грошиков можно купить целое колечко! А в серебряной монете, как объяснила ей Хельга, таких медных грошиков сотня! И пусть сержант вначале хотел остановить её, говоря, что то колечко даже не из серебра, и быстро почернеет. Зато оно хорошенькое и Селестин может купить его, и деньги ещё останутся. А на серебряное монеты не хватит. А на шесть грошиков Селестин накупила лент, чтобы каждой подруге хватило. Сегодня вечером, она, как Гвендолин, сможет одарить всех девочек! Ради этой минуты Селестин вчера и заговорила с Хельгой. А вовсе не ради тех мелких подарков, что купила ей сегодня эта «бабушка». Хотя получать их было приятно, что уж скрывать. Давным-давно никто не покупал что-то специально для Селестин, не угадывал её невысказанные желания. Как с леденцом или этой каруселью. Плыть под музыку на покачивающемся единороге было так здорово! Как в сказке!

А потом, как большая, Селестин с бабушкой зашла в таверну. От голода после хождений на холоде уже сосало живот, а там одуряюще вкусно пахло едой. Только когда они уже расположились за столом и сделали заказ, Селестин поняла, что допустила ошибку. Надо было просто купить пирожков и поесть прямо на улице. Правда, хотелось не только есть, но и в туалет, а вывеска таверны многозначительно обещала «все удобства». И не врала. Удобства и правда оказались не дощатым домиком на улице, а чистой и тёплой комнаткой в доме.

– Это вам не деревенская корчма, а приличное заведение в центре столицы! – с насмешливым превосходством бросил сержант в ответ на удивление Хельги.

Он как раз отправился туда же, перед этим «пропустив дам вперёд». И вот теперь, когда они с Хельгой остались за столом одни в ожидании заказанного обеда, Селестин заметила, как странно на них смотрят люди. Ни шапки, ни капюшоны уже не скрывали их белые волосы. Лейское происхождение ясно читалось на красивых лицах. До ушей Селестин доносилось:

– А эти что тут делают?

– Папа, это что – леи?

– Каким это ветром их сюда занесло?

Хельга сидела с невозмутимым лицом, словно не замечая ничего, но Селестин заметила, как побелели её пальцы, сжавшие столовый нож.

Девушка-подавальщица только успела поставить на стол тарелки с горячим супом и блюдо с мясным пирогом, как за её спиной появился пошатывающийся парень:

– С каких это пор в приличном трактире кормят лейских шлюх? – вызывающе начал он.

Подавальщица тревожно посмотрела на них и торопливо отошла от столика.

– А что, в Аританском королевстве в шлюхи годятся даже старухи и дети? – подняла на него синие глаза Хельга.

Селестин испуганно замерла.

– Ах ты…! – заорал парень.

Он качнулся в их сторону, но тяжёлая рука остановила движение.

– Оставь их в покое, – весомо сказал мужчина, – мы не они, чтобы с детьми и женщинами воевать.

– А ты кто такой, что за них заступаешься? – вызывающе, но уже тише спросил парень и обвёл глазами людей, ища поддержки. – Или сам из тех, кто леям прислуживал?

– За такие слова можно и языка с головой лишиться, мальчишка, – тихо, и от того особенно страшно, сказал мужчина. – Резать головы я в войну знаешь как наловчился. И сейчас, если надо, быстро это дело вспомню.

– Прости, – побледнел и отступил парень. – Выпил лишнего вот и говорю всякую чушь. Прости, я не хотел…

Мужчина кивнул, принимая извинения и позволяя парню отступить.

– Не волнуйтесь, госпожа, – обратился он к Хельге. – Никто вас не тронет. Война закончилась. Только в старухи вы рано записываетесь.

Он сверкнул улыбкой и вернулся за свой стол.

Когда сержант присоединился к ним, Селестин вздохнула с облегчением. Вокруг царила странная для такого заведения тишина. Окружающие старались не смотреть на сержанта, только какой-то мужчина за дальним столом встретился с ним глазами и улыбнулся.

Хельга и князь Свен

Ещё два дня прошли для Селестин спокойно. Девочки вновь начали понемногу учиться. Сестра Люсинда твердила, что праздность вредна для юных девиц и толкает их на путь греха. Потому настояла, чтобы даже если учителя не вели уроки, то сёстры обучали девочек рукоделью, музыке или повторяли с ними историю Пресветлой Богини, её божественного Супруга, святых и праведных сестёр, чьи жизни должны были служить им примером.

И Хельгу Селестин видела не так часто. Она весь день была чем-то занята и вовсе не преследовала Селестин, как та боялась. А к вечерним посиделкам в её комнате девочка уже привыкла. Ей было приятно, когда Хельга ухаживала за ней, и спокойно засыпать, зная, что у кровати сидит бабушка, охраняя сон.

И князя Свена она не видела. Стало ясно почему, когда по дворцу пронеслась весть – королева Таиния рожает! Сестра Люсинда предложила девочкам помолиться за здоровье королевы и наследника. И Селестин молилась горячее и дольше всех. Она так просила, чтобы Богиня спасла их, чтобы и без капли её крови князю Свену хватило сил. Но в глубине души боялась – нет, не хватит! И добрая королева умрёт. Или князь скажет всем про Селестин и король Эрик пришлёт за ней стражу, чтобы заставить поделиться кровью с леем. Селестин не сомневалась, что ради королевы и сына король это сделает.

Поэтому Селестин вначале даже не поверила в своё счастье, когда три выстрела из пушки известили столицу о рождении принца. Она всё переспрашивала сестёр:

– Это правда? Принц жив? А королева?

И поверила, что всё обошлось, только когда прибежала счастливая Гвендолин, и крикнула:

– Дядя спас Таинию! Он победил проклятье! Видишь, Селестин, леи могут быть хорошими!

От облегчения Селестин хотелось плакать. Она так боялась, что из-за неё королева и малыш погибнут. Поэтому девочка воспользовалась тем, что всем было не до неё, все спешили поздравить Гвендолин, и тихо ускользнула в свою комнату.

Что сделала это зря, Селестин поняла сразу. В комнате её ждал князь Свен. Он расслаблено сидел за столом и вертел в руках узкий чёрный нож. Выглядел усталым и бледным и всё равно страшным.

– Вот и ты, малышка. Мне нужна твоя сила. Так или иначе, я возьму её. Если ты поделишься добром – будет небольно, и почти не повредит тебе. Даже ничего не заметишь. Если же мне придётся применить силу, – Свен пожал плечами и с холодным равнодушием произнёс, – то тебе придётся страдать. Но без твоей жертвы я не уйду. Решай!

Селестин замерла. Она понимала, что князь говорит правду. Он всё равно получит то, что хочет. И может правда лучше не сопротивляться. Но не могла заставить себя подчиниться.

Вдруг на её плечи легли тёплые руки, и голос бабушки произнёс:

– Нет, Ваше Высочество, я, как старшая по крови, запрещаю ей делиться с вами.

Князь Свен покачал головой:

– Хорошая попытка, Хельга бар Сольна, но нет. У тебя нет сил противостоять мне. Даже сейчас, когда я ослаблен. Я не уйду отсюда без её дара.

Но бабушка не убрала рук. Селестин казалось, что она маленький гусёнок, а бабушка гусыня, что прикрывает её крыльями и сердито шипит на врага.

– Я отдал слишком много, чтобы спасти Таинию. И уверен, что король не станет ждать, пока я восстановлюсь. Он выкинет меня отсюда и из королевства, как только его маги подтвердят, что проклятье снято.

Свен сделал паузу и прикрыл глаза. Словно собирался с силами, чтобы продолжить разговор. Но вот он вновь посмотрел на них, и Селестин показалось, что глаза князя засверкали ярче, а голос зазвучал глубже:

– Ты ведь понимаешь, Хельга бар Сольна, что я не могу вернуться в Княжество таким слабым. Это вопрос выживания. А твоей внучке ничего не будет. Почти.

– Ваше Высочество, возьмите у меня. Я готова поделиться с вами добровольно.

Сияние глаз князя ослабело, и он усмехнулся:

– Не знаю, с кем ты согрешила, Хельга, но Даром девочка явно пошла не в тебя. В ней видна хорошая кровь, даже четверть которой делает её сильной.

Бабушка молчала, только прижимала Селестин к себе всё крепче. Но вот она тихо заговорила:

– Ваше Высочество, кому, как не вам знать, через какие страдания проходит женщина, что одна растит бастарда. Сколько надежд я вложила в сына! И отдала его короне. А Княжество сделало из моего доброго мальчика убийцу.

– Солдата, – возразил князь Свен.

– Убийцу, – упрямо сказала Хельга, – и наверно насильника. И он честно сложил голову в чужой земле. Эта девочка всё, что осталось мне от него. Я не отдам её никому.

В комнате воцарилась тишина. Селестин не могла понять, слышит она биение своего сердца или бабушки.

– Князь, именем вашей матери прошу, примите мою жертву и не трогайте внучку.

– Хельга, Селестин как полная чаша. Обещаю, я лишь отопью из неё. Тебя же мне придётся высушить до дна.

– Пусть! Я согласна.

– Хорошо. Это твой выбор. Подойди ко мне, Хельга бар Сольна.

Бабушка отпустила Селестин, и той сразу стало холодно.

Хельга подошла к столу и села напротив князя. Селестин, как хвостик, подошла вслед за ней и встала за спиной женщины. Приближаться к князю Свену ей было страшно, но отрываться от бабушки ещё страшней. Князь теперь не смотрел на Селестин. Он не спускал глаз с Хельги.

– Протяни руку, – приказал он, и узкое жало ножа впилось в голубую вену запястья.

Селестин видела, как чистый алый свет вливается в чёрное жало и впитывается в руку, держащую клинок. С каждым мгновением князь словно наливался силой, а плечи Хельги сгибались.

– Всё!

Нож исчез, и князь упруго поднялся.

– Попросишь у дариты Терезы что-нибудь укрепляющего для бабушки, – уходя, сказал князь. – Прощайте, дамы бар Сольна. Подозреваю, что в нашем княжестве я вас не увижу.

– Бабушка, как ты? – тревожно спросила Селестин, заглядывая Хельге в лицо.

Она боялась, что вновь увидит ту безжизненную старуху, что явилась когда-то во сне. Но нет. Хельга оставалась всё той же. Разве что побледнела и морщинки проступили сильней вокруг сияющих синих глаз.

– Ничего, Селестин, ничего. Со мной всё хорошо. И без дара проживу как-нибудь. Главное, что мы вместе. Да, Селестин?

– Да, бабушка. Главное, что мы вместе.

Обсудить книгу, высказать свои замечания можно на странице автора – https://vk.com/topic-174833935_40508266

Другие книги автора

Цикл «Истории Закрытого Королевства»:

Родовой артефакт: Роман-фэнтези.

Глория Редстоун маг, потерявший свой дар, работу, друзей. Но судьба даёт ей новый шанс. Правда, раньше все подарки судьбы были у Глории с подвохом. Рискнет ли она теперь?

Мечты тётушки Лилиан: Рассказ

Вполне естественно мечтать в юности и желать изменить жизнь, если она тебя не устраивает. А вот тётушка Лилиан дама немолодая и жизнью своей вполне довольна. И неожиданные перемены теперь могут быть только у детей или внуков, думает она.

Родовой артефакт. Хранительница: Роман

Глория Редстоун – бывший маг, потерявший свой дар, работу, друзей. Но судьба дала ей новый шанс. Благодаря случайной встрече с семьёй Эрриа, высшими аристократами соседнего королевства, она становится хранительницей загадочного артефакта и женой красивого и могущественного мужчины. Принесёт ли счастье супругам вынужденный брак, в который один вступил лишь из чувства долга перед семьей, а другая под принуждением.

Героиню ждёт новый дом, новая семья, новая социальная роль, новая страна. Со всем этим Глории предстоит разобраться. Она закрыла страницы прошлой жизни и открыла новые.

Цикл «Бабочка-оборотень и глупая принцесса»:

Матеуш Е. Бабочка-оборотень и глупая принцесса: Роман-фентези

Героиня попадает в мир, где есть короли и принцессы, маги и ведьмы, люди и эльфы. Знакомо? Вот только как жить в этом новом мире, если попала туда в облике бабочки? Попаданка не знает, но не сдается.

Матеуш Е. Бабочка-оборотень и Чёрный Герцог: Роман

Даша, попавшая в магический мир в облике бабочки, наконец обрела человеческий облик и готова к новым приключениям. Вместе с принцессой Илиниель её ждут путешествие, новые знакомства, опасности, заговоры и встреча с Чёрным Герцогом. И, может быть, любовь?

Матеуш Е. Бабочка-оборотень и глупая принцесса. В Эльфийском Лесу

Попаданка Даша и принцесса Илиниель отправляются в путешествие к эльфам. Путь их лежит через царство гномов, а впереди ждут новые приключения, новые друзья и новые враги.

Матеуш Е. Бабочка-оборотень и Новый год: Повесть

История о том, как друзья решили сделать попаданке Даше сюрприз и устроить праздник, Новый год, так, как они это поняли.

Сказки Рудгарской империи

Матеуш Е. Озёрный князь. Дары и испытания

В глубинах Озера живёт водяной Дракон. Мало кто видел его, но все рыбаки знают, что именно он истинный Князь Озера, способный щедро одарить или жестоко наказать за проступок. Судьба каждого, кто привлек его внимание, меняется. А вот к лучшему или нет, зависит уже от твоих поступков.

Матеуш Е. Капризная Айя и женихи: Повесть-сказка

Каждый совершает ошибки. И каждому приходится за них расплачиваться. Вот и юная красавица Айя, поссорившись с родителями, убежала в лес. И теперь её преследует чёрный великан. Иногда исправить ошибку и найти свое счастье так же непросто, как победить великана.

Произведения вне циклов

Матеуш Е. Шестая попытка короля Эрика: Роман

В королевстве Аритания очередной Отбор. Король Эрик вновь в поисках невесты. Только подданные отчего-то не рады. Жаждущих стать королевой не наблюдается. Конкурсанток отбирают по разнарядке. Жребий пал и на одну из дочерей барона Ле-Грасс

Матеуш Е. Проклятие последнего дракона: Повесть-сказка

История храброго рыцаря и невинной девы. Ещё один вариант классической истории про красавицу и чудовище. Может быть, героиня и не красавица, но вот он – точно чудовище. Это страшная сказка не для детей.

Матеуш Е. Иван Петров и плохие приметы: Юмористические рассказы

Две истории об Иване Петрове, человеке, не верящем в плохие приметы. А всё потому, что он живёт в доме под номером тринадцать, на тринадцатом этаже и ничего с ним не случается. До поры, до времени…

Матеуш Е. Истории космодесантников: Повесть в рассказах. Юмористическая фантастика

Контакт между двумя цивилизациями не всегда проходит глобально, так, что замечает всё человечество. Иногда встреча происходит у магазина, у соседей по лестничной клетке. Самые обычные земляне и рядовые космодесантники. Найдут ли они общий язык?

Матеуш Е. Баба Маша, Софья Михайловна и эльфийский принц: Юмористический рассказ-фэнтези

С эльфийским принцем случилось несчастье. Его прокляли, лишили привычного облика и, мало этого, забросили в ужасный безмагический мир. Что ждёт его там?