всегда по имени и отчеству: «Василий Алексеич» – вот так и никак иначе. Многие односельчане приходили к нему за помощью. Он никому не отказывал и нас учил помогать людям, только не говорил, что помощь эта может ох, как аукнуться.
Родители редко нам рассказывали о себе, да мы, по правде сказать, и не спрашивали. Помню только небольшие отрывки из разговоров взрослых, из которых я и запомнил, что мать моя Василиса Петровна, происходила из зажиточной крестьянской семьи. В годы гражданской войны потеряла отца и двух братьев, а также всё нажитое добро. А было-то немало и мельница, и маслобойня и большой дом в Рамони. И оставшись с матерью и маленькой сестрой, ей приходилось много работать, чтобы хоть как то прокормиться. В девятнадцать лет от роду, вышла замуж за отца, о котором я знаю и того меньше. Знаю, что старше матери, лет на пять, что родился в Ростове и, что в годы гражданской войны командовал партизанским отрядом.
Мама рассказывала, что через восемь лет после их свадьбы, отца назначили заведующим магазином в Рамони, но я этот момент не помню, был слишком мал. Мама рассказывала, как они тогда обрадовались. Господи, как же потом все проклинали этот магазин.
Беда к нам пришла в 1935 году. Помню, как к нам в дом пришли милиционеры, и ещё какие-то люди. Помню, как плакала мама, испуганные глаза Зойки и только Толик говорил, что это ерунда, и что товарищ Сталин не бросит нас в беде. Что такое крупная недостача я ещё не понимал. Мы продали тогда, кажется всё, что у нас было, чтобы вернуть ту самую недостачу. Но, что запомнилось мне сильнее всего, так это фигура отца, стоявшего у окна. Он ничего не говорил, но лицо его я помню до сих пор.
Отца осудили на десять лет за вредительство. Позже мы узнали, что в 1942 году он был отправлен на фронт. Погиб он в первые дни службы. Вот так, искупил он свою вину кровью. У нас не осталось даже его фотокарточки.
В то время нам было очень трудно. Матери приходилось много работать, а весь дом и моё воспитание легли на плечи Зойки. Она заменяла мне мать, кормила, стирала, делала со мной уроки, следила, чтобы не хулиганил. Она научила меня любить чтение и книги. Вместе мы зачитывались Горьким, Некрасовым, Гайдаром. Читая, при свете маленькой лучины «Два капитана», «Приключения Марка Твена» я и сам мечтал стать писателем, когда выросту. Ближе Зойки, в то время, у меня никого не было.
Толику тогда тоже пришлось не сладко. Он много помогал матери и старался хорошо учиться в школе. А за год до начала войны он кончил 10 классов и отправился в Москву, учиться в университете. Толик был для меня примером во всём. Но потом пришла война. Странное дело, нам, мальчишкам было совсем не страшно. Мы все мечтали убежать на фронт.
Уже в первый год войны, в декабре сорок первого, Толик оставил университет и ушёл на войну. Я гордился им и даже завидовал. Хвастался каждым полученным от него письмом, рассказывал всем о его фронтовых успехах, по многу раз перечитывал все его письма, а по ночам клал их под подушку. А потом, через год, окончив с отличаем школу, ушла на фронт добровольцем моя любимая Зойка. Мама не хотела её пускать и даже устроила скандал. Теперь я понимаю, что материнское сердце никогда не обманывает, но тогда я даже осуждал мать.
Сам же я, к началу войны окончил семилетку. И твёрдо решив оставить школу, пошёл с матерью работать на завод для нужд фронта. Потом завод этот, на котором мы работали, эвакуировали в Казахстан, но мы от эвакуации отказались, боялись, что Толик с Зойкой потеряют нас и мы не сможем получать от них письма. Так мы остались в Рамони, весной и летом работали на совхозных полях, а осенью и зимой помогали в госпитале. Мне в то время было четырнадцать лет.
Нам всем тогда было очень трудно, но вера в победу и ожидание родных людей с фронта, заставляло нас жить и не за что не сдаваться.
Зойка провоевала уже два года, когда мы перестали получать от неё письма. Мама всё время плакала, а я верил, что она жива, потому твёрдо решил уйти на фронт, чтобы помочь нашей армии и разыскать Зойку. Мне, глупому мальчишке, казалось, что это будет не трудно. Так в апреле 1944 года прибавив себе год, я ушёл на фронт. Но уже через пять месяцев я был тяжело ранен и комиссован по состоянию здоровья. Я очень переживал, и не потому, что потерял несколько пальцев на руке, да, что там пальцы, чуть руки не лишился. Мне было обидно, что не могу быть на фронте и приблизить нашу победу, что не могу искать сестру.
Ну, а дальше была победа. Знаю точно, это был самый счастливый день для каждого человека в нашей стране. Осенью домой вернулся Толик. Он встретил победу в госпитале. Дослужился до капитана, был награждён медалью за храбрость. Никогда я никем не гордился так, как им тогда. Мне хотелось кричать на весь мир, посмотрите на этого красавца, на этого героя! Это мой брат! Я готов был идти за ним хоть в огонь, хоть в воду.
Ближе к зиме мы с Толиком уехали работать на Урал. Дружно мы жили, весело. Было много радости и надежд. Впереди нас ждало светлое и счастливое будущее. Впереди у нас была
