Богатырская трава [Фёдор Семёнович Атянин] (fb2) читать онлайн

Фёдор Атянин Богатырская трава

Синеглазка

Прибежали однажды ребята в правление колхоза. Стоят, а заговорить не решаются.

Председатель колхоза оторвался от своих дел и улыбнулся в усы:

— Вам что, ребятишки?

Вперёд вышел мальчик, на вид лет десяти, широкоплечий, с умным открытым лицом.

— Сидор Петрович, мы к тебе… Мы хотим… — начал мальчуган и запнулся.

Сидор Петрович снова усмехнулся, чуть пошевелив рыжеватыми усами:

— Так, братцы, мы не скоро к делу подвинемся… Ну, говори, Митрашка, зачем пришли?

— Отдайте нам, Сидор Петрович, жеребёнка, того, что от Золушки… — медленно проговорил Митрашка.

— Как отдать?

Настёнка тряхнула маленькими косичками, подалась вперёд:

— Хиленький он, Сидор Петрович. Все говорят, подохнет, а мы выходим его, честное пионерское, выходим! — выпалила девочка, с надеждой заглядывая в глаза председателя.

Сидор Петрович с ответом не торопился.

Черноглазый, смуглый и маленький Игонька, похожий на цыганёнка, глядел на председателя умоляюще.

«Если откажу, Игонька расплачется, — подумал председатель. — Вот Васятка смотрит насторожённо, даже пугливо. Откажи такому — сразу уйдёт, — и, переведя взгляд на Настёнку, невольно улыбнулся: — Ну, а эта задира не отвяжется, пока своего не добьётся».

Девочка сверлила председателя зелёными глазами. Она вся насторожилась в ожидании ответа. Стояла, вытянув шею, голенастая, в коротком цветастом сарафане. Ноги и руки в царапинах и порезах. Такая наверняка ни в чём не уступит мальчишкам.

Митраша был самым старшим среди ребят. Коренастый, крепкий, он смело и требовательно смотрел в глаза Сидору Петровичу, словно хотел сказать, что не отступится.

— Берите, — согласился председатель.

— Да-а, берите, а ну как конюх выгонит? — недоверчиво протянул Игонька, шмыгая остреньким носом.

— Дядя Сидор, а ты на бумажке напиши, — деловито предложила Настёнка.

— Ух, дереза! — погрозил председатель ей пальцем. — Придётся самому сходить.

Конюх дед Семён встретил ребят не очень дружелюбно. А на Игоньку так посмотрел, что тот спрятался за спину Митраши.

— Озорство одно, Сидор Петрович, — сердито проворчал он. — Дети — они и есть дети, какой с них спрос. — Дед Семён ткнул коричневым пальцем Игоньку в плечо.

Мальчик обиделся и сказал:

— Меня в пионеры скоро примут.

Председатель улыбнулся, а дед Семён махнул рукой и в сердцах крикнул:

— Да забирайте, чего уставились, а то не ровён час подохнет и без шефской помощи!..

— У нас не подохнет, — отозвался Митраша.

В дальнем углу конюшни лежал жеребёнок. В полутьме ребята не смогли его как следует разглядеть. Жеребёнок с трудом поднимал голову: такой он был слабый. Ребята не знали, как к нему и подступиться.

— А он правда еле живой, — прошептал Игонька, когда они остались одни в конюшне.

Игонька осторожно погладил жеребёнка по тонкой шее.

И каждый в этот момент подумал о том же.

— Митраш, а может, лучше не брать? — нерешительно спросил Васятка.

— Ну, чего расхныкался? — разозлилась Настёнка.

— Хватит ругаться, — тихо проговорил Митраша. — Давайте поднимем жеребёнка и выведем отсюда.

Ребята осторожно вывели жеребёнка из конюшни на свежий воздух, на лужайку.

Ясный летний день был в разгаре. Ярко-ярко сияло солнце, а под ногами лежала такая сочная изумрудная трава, что губы жеребёнка сами потянулись к атласным стебелькам, но силы, чтобы нагнуться и щипнуть её, у него не хватило.

Вдали блестела и переливалась на солнце река. Ветерок растрепал ребятам волосы, распушил жидкую чёлку жеребёнка.

Дети кружились возле жеребёнка, каждый пытался заглянуть ему в глаза. И тут все заметили, что глаза у жеребёнка необыкновенные — синие-синие, каких они никогда не видели у лошадей, и эти глаза с какой-то надеждой смотрели на ребят, словно говорили: «Я знаю, вы поможете мне».

— Синеглазка, миленький мой, — прошептал Игонька, обнимая жеребёнка за шею.

Настёнка щёлкнула Игоньку по голове.

— Не смей дышать на него! Заразишь ещё какими-нибудь вирусами, он и так слабенький.

Игонька не обиделся, только вздохнул, а про себя подумал: «Надо у брата Сашки спросить про эти вирусы».

Жеребёнок на самом деле был слабым. Через несколько минут ноги у него подкосились, и он опустился на землю. Ребята нарвали вкусной травы. Они подносили её к самому рту жеребёнка, но тот отворачивал голову. Даже от душистых головок клевера отказался.

Притихли ребята. Митраша после недолгих размышлений взглянул на товарищей и строго сказал:

— Вот что, надо у него аппетит пробудить.

— А чем? — спросил Игонька.

— Можно хлебом попробовать, — предложила Настёнка.

— Тащи кто что может, — приказал Митраша.

И все разбежались по домам, только Васятка остался дежурить возле Синеглазки, — так ребята прозвали жеребёнка.

…Игонька вошёл в избу, когда вся большая семья была в сборе. Его братишки и сестрёнки с наслаждением хлебали щи из большой деревянной миски. Игонька сразу почувствовал голод.

— Где пропадал? — спросила мать, подвигая миску поближе к сыну.

— С ребятами на лугу был, — буркнул Игонька, теснее прижимаясь к столу животом.

Новая рубашка в одном месте была вымазана навозом. Игонька боялся, что мать заметит это и больше не пустит на улицу. Мальчик спешил, таскал из миски полные ложки, обливал стол.

— Или тебе есть не дают? — рассердилась мать и легонько стукнула Игоньку деревянной ложкой по лбу.

Младшие братишки рассмеялись, но мать и на них посмотрела сердито. Мальчишки умолкли. Игонька не обиделся: все его мысли были заняты тем, что́ бы такое припасти для больного жеребёночка? Игонька помял в руках хлебный мякиш. Хлеб был вчерашним и уже зачерствел. Мальчик вздохнул.

Мать поставила на стол миску с разваристой пшённой кашей. Она не поскупилась на масло, и каша рассыпалась блестящими золотыми крупинками. Игонька шепнул сестрёнке Маруне:

— Ешь поменьше. Скажи, что не хочется.

Маруня засмеялась, показала брату острый розовый язычок и сказала:

— А мне хочется.

Игонька толкнул её под столом ногой и обернулся к двум близнецам Алёше и Пете:

— Не ешьте кашу, а то помрёте.

Мальчики испуганно положили ложки на стол и со страхом и удивлением уставились на миску.

Мать помешала кашу, посыпала её сахаром. Алёша с Петей облизывались, но не ели.

— Вы чего? — спросила она. — Или наелись?

Алёша открыл было рот, чтобы ответить, но Игонька скорчил такую рожу, что оба мальчика почли за лучшее промолчать.

А в это время мать вытащила из печки большой морковный пирог, нарезала его на части и подала детям со словами:

— Ешьте — да вон из-за стола, безобразники!..

Пирог был румяным и сочным. Игонька чуть не крикнул от радости: «Вот что нужно отнести жеребёночку!»

Мать заметила, с какой жадностью глядит Игоня на пирог, и протянула ему самый большой кусок из середины:

— На́, ешь, беглец, и дома-то тебя не увидишь.

Игонька откусил несколько маленьких кусочков и незаметно сунул пирог за пазуху. Пирог мягко упал на живот. Вначале было даже приятно, словно мама погладила по животу тёплыми ладонями. Но потом начало так жечь, будто к животу приложили чугун с горячей картошкой. Игонька вобрал живот, но это не помогло. Начинка выползла из пирога и прилипла к коже. Игонька скосил глаза на мать. Боль становилась нестерпимой.

А мама, заметив, что Игонька съел пирог, достала из печки и поставила на стол тонкие блинчики и тарелку со сметаной. Ребятишки потянулись за лакомством. Игонька тоже протянул руку. Пирог ещё сильнее прилип к животу, мальчик отдёрнул руку.

— Ты чего же, сынок? — сказала мать и подвинула к нему черепок с блинчиками.

Но Игоня руки второй раз к блинчикам не протянул.

— Ешь, ешь, Игошенька… Ишь как исхудал, совсем избегался.

— Я не хочу! — вдруг крикнул Игонька и, схватившись за живот, пулей выскочил из избы.

Ссора

После обеда на лужок первой прибежала Настёнка. Ещё издали она увидела жеребёнка, а рядом с ним крепкого бычка. Бычку, видно, наскучило лежать на лужайке, и он решил порезвиться. Высоко вскидывая длинные ноги и метёлкой задрав белый хвост, телёнок налетал на жеребёнка и толкал его в бок лобастой головой с короткими рожками.

Синеглазка падал и жалобно стонал, он даже ржать, как все жеребята, не мог. Настёнка отогнала бычка. Уложила жеребёнка, приласкала его. И тут только заметила Васю, Тот чуть поодаль, свернувшись калачиком, спал.

У Настёнки от злости глаза стали ещё зеленее. Девочка подумала, что, не подоспей она вовремя, телёнок до смерти замучил бы Синеглазку. Она подскочила к спящему Васе и со всей силой ударила его по мягкому месту. Васятка дрыгнул ногой и угодил Насте в плечо. Это ещё больше разозлило Настёнку. Она дёрнула мальчишку за нечёсаные длинные вихры. Васятка завопил от боли. У него даже выступили слёзы на глазах. Он вскочил и с кулаками ринулся на девочку. Прибежавший Игонька решил, что они дерутся понарошку, а поэтому встал в сторонке возле Синеглазки и азартно хлопал в ладоши, визгливо вскрикивая всякий раз, когда верх брала Настёнка.

— Давай, давай, Настёнка! — Игоня с ней жил в соседях и уважал её за отчаянную смелость.

Только Митрашка сразу сообразил, в чём дело. Он разнял дерущихся и ждал, что те скажут. Драчуны молчали. Настёнка зализывала царапины на руках. В этот момент она была похожа на кошку, которая приводит себя в порядок после схватки с собакой.

Вася всхлипывал, придерживая рукой разорванный ворот своей рубахи. Он и заговорил первым. И вышло из его слов, что Настёнка ни за что ни про что половину волос у него из головы вырвала.

Девочка слушала, слушала, наконец не выдержала и рассказала, как было дело. Наступила тишина. Васятка опустил голову и густо покраснел.

— Эх, ты, — сказал Митраша и отвернулся от провинившегося сторожа.

Все присели рядом с Синеглазкой и больше не обращали внимания на Васятку. Это для него было страшнее всего. Пристыжённый мальчик убежал домой.

Митраша принёс кринку парного молока — потому и задержался, что ждал, когда бабушка подоит корову. Но Синеглазка отказался и от молока. Не стал он есть и пареную свёклу, которую принесла Настёнка.

И тут Игонька вытащил пирог. Он был еще тёплый. Мальчик положил румяный морковный пирог перед мордой жеребёнка, но от него Синеглазка тоже отвернулся. Мальчик чуть не заплакал от обиды: из-за этого пирога он отказался от своих любимых блинчиков со сметаной. А ведь их мама готовит не каждый день. И он принялся горячо уговаривать жеребёнка:

— Ешь, глупенький… Поправишься, мы тебя на луга поведём. Знаешь, у нас какие луга? Трава выше меня ростом…

Но жеребёнок не слушал Игоньку, он дышал с трудом и грустно смотрел куда-то мимо ребят.

Ребята не на шутку испугались. Если так дальше пойдёт, не сохранить им Синеглазку. Все выжидательно смотрели на Митрашку. Он был старшим среди них, и это он предложил взять шефство над жеребёнком.

— Я сегодня бабушке про него расскажу. Может, она поможет, — проговорил Митраша.

Ребята увели жеребёнка в загончик для телят, который летом пустовал, потому что телята были на лугах. Подложили ему свежей травы, налили воды. Потом нехотя разошлись по домам.

Митрашина бабушка хлопотала у печки. Она готовила на тагане ужин: жарила молодую картошку. Это было любимое Митрашкино кушанье. Увидев внука, бабка выпрямилась и ласково спросила:

— Поди, есть хочешь?

— Нет, не хочу… — Мальчик мотнул головой, светлые волосы рассыпались и закрыли его загорелый лоб, на котором обозначились две морщинки.

Бабушка подошла к внуку и внимательно заглянула ему в лицо.

— Говори, что случилось? — сказала она и присела на лавку, сложив на коленях большие жилистые руки.

Митраша рассказал ей всё.

— Не горюй, что-нибудь придумаем, — ободрила внука бабушка.

Она дожарила картошку. Залила водой угли на шестке, укутала сковородку в старый полушубок.

— Ну, пойдём, покажи мне его, — сказала бабушка и стала повязывать платок.

Митраша огрызком карандаша нацарапал записку для мамы. Она вот-вот должна была прийти ужинать. Потом оба они вышли из дома. Бабушка всю дорогу молчала, не обронил ни слова и Митраша.

Бабушка внимательно осмотрела жеребёнка. Заглянула ему в рот, погладила зачем-то по брюху, похлопала по спине. Потом обернулась к внуку и сказала:

— Ничего, поднимем вашего жеребёнка, ещё каким конём будет!

В эту ночь Митраша спал неспокойно

В эту ночь Митраша спал неспокойно. Ему приснился страшный сон. Будто подошёл к конюшне конюх, старый Семён, и стал крадучись подбираться к Синеглазке. Вот он поднял голову жеребёнка, открыл ему рот и начал вливать из большой чёрной бутылки какую-то жидкость. Жеребёнок старался вырваться, крутил головой, но жестокий старик продолжал своё дело. Бедное животное захлёбывалось, задыхалось, теряло силы, а старик зло хохотал…

Митраша проснулся весь в поту, с опаской огляделся, взглянул в окно, облегчённо вздохнул и очень обрадовался, что всё это было во сне и сон кончился. Уже рассвело. Вся изба утопала в солнечных лучах. Мальчик вскочил с постели и подошёл к окну. Ситцевые полушторки колыхались от утреннего ветерка. Резные листочки герани вздрагивали, словно хотели взлететь.

На столе дымилась яичница в большой чугунной сковородке. Бабушка сидела на широкой дубовой лавке и перебирала травы. У неё все стены были обвешаны сухими травами. Аккуратные душистые снопики виднелись на печке, на полке и за пожелтевшими фотографиями, что висели на стенах с незапамятных времён. Была тут обыкновенная травка с сиреневыми пушистыми головками. Бабушка рассказывала, что эта невидная травка, заваренная в крутом кипятке, помогает от малярии. Любила бабушка бродить по лесу и лугам и собирать свою травяную аптеку.

Митраша сейчас с надеждой наблюдал за её большими проворными руками. Он вспомнил, как в прошлом году заболел у него зуб, и бабушка какой-то незатейливой на вид травкой вылечила его. Вот и теперь он не отрываясь следил за этими сухими старушечьими руками. Бабушка заметила, что внук проснулся, и улыбнулась ему:

— Ну, Митраша, нашла, — певуче выговаривая слова, сказала она и показала пучок жёлтенькой травки. — Вылечим вашего жеребёнка. Нынче отвар приготовлю, поить станем. Глядишь, такой конь вырастет, всем на диво — богатырь!

Глаза внука радостно блеснули. Он быстро соскочил с лавки. Плеснул в лицо две пригоршни воды и выбежал из дома.

— Постой, поешь! — крикнула ему бабушка, а внука уж и след простыл.

Мальчишка, словно стригунок, галопом бежал к конюшням. Не терпелось ему поглядеть на своего подшефного. Он прибежал первым. Но вскоре собрались и остальные ребята. Последним пришёл Васятка. Он стоял притихший, внимательно поглядывая на Синеглазку; улучив момент, украдкой от товарищей сунул ему творожную ватрушку. Но жеребёнок не оценил подарка, вытолкнул языком изо рта. Жёлтая ватрушка упала на землю.

— Не суй ему в рот что попало! — сердито крикнула Настёнка и оттеснила Васю от жеребёнка.

В дверях показалась бабушка с узелком в руке. Подошла к стойлу, развязала чистый белый платок, вытащила из него бутылочку с жёлтой водой, достала из кармана большую деревянную ложку, улыбнулась ребятам приветливо.

— А ну, где тут хворенький?

Ребята расступились.

— Нехорошо тут ему. Дух тяжёлый, — покачала головой бабушка. — На волю его надо, на солнышко, на свежий воздух.

— Он нынче совсем не встаёт, — вздохнул Митраша.

— Рогожку раздобыть бы, на ней и вынести можно, — посоветовала бабушка.

Много дней не отходили ребята от своего подшефного, лечили его, ухаживали, рвали для него по указу бабушки на луговинках нежную жёлтую траву, поили тёплой водой с отрубями. И жеребёнок пошёл на поправку. Начал сам на ноги подниматься, травку щипать. Смотрел на луг, на солнце, на речку повеселевшими глазами, тёрся головой о ребят.

— Это он спасибо так говорит, — смеялся счастливый Игонька и от радости кувыркался в высокой траве.

Но Митраша и Настёнка с Васей понимали, что их жеребёнок ещё очень слабенький. Когда он вставал, тонкие ноги дрожали и подгибались в коленях, шерсть не блестела на спине, как у других жеребят, и холка была жиденькая, свисала пегими сосульками на шею, а не щетинилась на загривке.

Ребята ещё усерднее ухаживали за жеребёнком. Настёнка по вечерам торчала в колхозной библиотеке, всё читала разные ветеринарные книги. Может, в них что-нибудь прописано, как выходить жеребёнка. И Митраша ходил задумчивый, серьёзный. Только Игонька не умел горевать. Каждое утро он тщательно осматривал своего любимца и находил, что тот крепчает день ото дня.

Время от времени приходила взглянуть на Синеглазку Митрашкина бабушка и утешала ребят:

— А вы не очень горюйте, скоро только сказка сказывается…

Теперь ребята брали жеребёнка пастись на берег реки, на пойму. Они смастерили себе шалаш. День на лугу пасли, а на ночь заводили жеребёнка к себе в шалаш. Еду ребята по очереди приносили из дома.

В хлопотах время шло быстро. И вот заметили все, что у Синеглазки шерсть начала лосниться. Шелковистой стала и гривка: чёрную чёлку Настёнка аккуратно расчёсывала каждый день деревянным гребнем. Синеглазка покорно стоял, слегка помахивая хвостиком. Наверное, ему нравилась Настёнкина затея.

— Давайте сегодня пустим его в общий табун, — сказал Митраша, с любовью поглаживая Синеглазкины вздрагивающие ноздри.

— Не надо, его жеребята другие обидят. — Игонька заслонил спиной Синеглазку, будто защищал от обидчиков.

— Никто его не обидит, вон какой крепыш стал, — встала на сторону Митраши Настёнка. — И потом, ему тоже товарищи нужны. Ты ведь без друзей не можешь и дня прожить.

Игонька только вздохнул. Он так привязался к жеребёнку. Мальчику было жалко расставаться с ним. Но с Настёнкой он в душе согласился. И правда, без друзей нельзя жить.

Ребята зашагали к селу. Рядом бежал Синеглазка. На ходу он срывал травинки, захватывал их мягкими губами и жевал, поматывая головой.

Колхозные жеребята паслись на лугу возле самого села. Синеглазка увидел их, остановился, чутко поводя ноздрями. Тело его вытянулось в струнку, он весь напрягся, будто перед прыжком.

Ребята залюбовались своим воспитанником.

— Наш не хуже колхозных, даже лучше, — прошептал Игонька, — у нашего глаза синие…

Подъехал на дрожках председатель. Ребята так были взволнованы расставанием с Синеглазкой, что не сразу заметили его.

— Ну, пускайте его, не бойтесь, — подбодрил детей Сидор Петрович.

Он подошёл к жеребёнку и легонько ударил его ладонью по крупу. Синеглазка подпрыгнул и полетел к табуну, распушив по ветру густой хвост.

Ребята потупясь следили, как их выкормыш знакомился с колхозными жеребятами. Вместе с ними он бегал по лугу, высоко вскидывая копытца. Ему было весело. А ребятам грустно…

— Чего невесёлые? Хорошее дело должно радостью в душу входить. — Сидор Петрович старался ободрить их. — Спасибо вам, пионерия, от колхоза. Ну, садитесь на дрожки, подвезу.

Ребята молча сели на дрожки. Лошадь с места пошла рысью. Дети долго ещё смотрели в сторону табуна, но уже не могли отличить Синеглазку от остальных жеребят.

Сказ про богатырскую траву

Митрашу встретила у калитки бабушка. Была она в чистой белой рубахе, вышитой на груди и по подолу, и в синей спи́хе^[1].

Бабушка всплеснула руками:

— Прибыл, родимый?! Ступай скорее в избу. Я сейчас молока из погреба достану.

— А где мама? — первым делом спросил Митраша.

Бабушка улыбнулась с хитрецой:

— Нынче обещала пораньше прийти, а то целые дни пропадает на пастбище за рекой, там теперь и ночью коров пасут. Соскучился?

Вместо ответа Митраша вытащил из холщовой сумки связки травы.

— Вот я чего для тебя принёс. Только в низинках растёт.

Растроганная бабка обняла внука и бережно взяла из его рук невзрачную травку со стебельками цвета ржавчины. Потом, вспомнив о молоке, она аккуратно сложила траву на завалинку посушиться, а сама засеменила к погребу.

Мальчик с удовольствием пил молоко, а старуха сидела напротив него возле печи и любовалась его загорелым, свежим лицом.

Белёсые брови мальчика выгорели на солнце, нос облупился, и веснушек прибавилось вдвое.

Вдруг бабушка вспомнила про свою травку и торопливо пошла к двери.

— Вот погоди, я тебя ужо́ хворостиной отлуплю, бесстыжие твои глаза, — ругала бабка козу Зойку, успевшую уничтожить добрую половину травы.

Митраша вышел во двор и сел рядом с бабушкой.

— Ты будто невесёлый с лица? Или опять жеребёнок захворал? — участливо спросила она.

— Да нет, здоровый он, от других не отличишь, — ответил Митраша.

— Ну, что я тебе говорила? — улыбнулась старуха. — Немало я на своём веку всякой скотины на ноги поставила.

Любит Митраша свою бабушку. На все руки она мастерица. Хоть и старая, а в горячую уборочную страду дома не усидит. Соберёт старух, что покрепче, и в поле — молодым на подмогу. А сколько бабушка разных интересных историй знает…

Но сегодня внуку не до весёлых историй, из головы не выходит жеребёнок. Как ни ухаживали за ним ребята, Синеглазка не стал сильнее остальных жеребят. Вот отчего Митраша такой невесёлый.

Вздохнул внук и проговорил:

— Сама говорила, не конь будет, а богатырь… А он обыкновенный…

— Вот оно что… — усмехнулась бабушка. — Богатырь нужен? Ну коли так, слушай, расскажу я тебе про богатырскую траву.

Митраша поближе придвинулся, глаз не сводит с бабушкиного морщинистого загорелого лица, на котором спокойно светятся добрые глаза.

Бабушка сложила на животе коричневые руки и неторопливо повела сказ:

— Слышала я, внучек, есть на свете богатырская трава. Ежели её кто отведает, расти начинает не по дням, а по часам, а может, и ещё быстрее. И сила в нём появляется несказанная. Растёт та трава и в наших местах. Только к ней не добраться. Одна лишь тропинка вела в те места, где росла чудесная трава. Но в давние времена речка по другому руслу вздумала побежать. Выбрала она как раз ту тропинку, что вела к чудо-траве. И не стало к ней пути-дороги. Прячется она от людских глаз по глубоким оврагам. Реки, меловые горы к ней дорогу преграждают.

Бабушка перевела дух, украдкой взглянула на притихшего внука и повела свой сказ дальше:

— С виду чудо-трава совсем обыкновенная. А вот на утренней да на вечерней зорьке вспыхивает она огненными цветочками. Только недолго они горят: как первый солнечный луч упадёт на землю — цветочки гаснут, и становится чудо-трава с виду простой травкой… Трудно до неё добраться, потому как охраняют траву страшные чудовища, а ещё труднее сыскать-распознать её. Много людей в старое время за ней охотилось. Каждый хотел в своём хозяйстве крупную скотину иметь, да только никому ещё не далась в руки та травка…

Бабка вздохнула, с минуту помолчала. Сидел Митраша не шелохнувшись. Блестящими глазами вдаль глядел, туда, где синел в дымке лес, и чуть-чуть улыбался про себя.

— Ишь ты, знать, за живое тебя мой сказ задел? — засмеялась старушка.

— Бабушка, это же сказка? — со вздохом спросил Митраша.

— Может, сказка, может, правда. — Бабушка задумалась. — В народе про эту траву давно говорят…

Солнышко жарко припекало Митрашину щёку; куры купались в пыли; сонно вскрикивал петух. На лужайке перед избой бродила серая коза Зойка. Она не выносила одиночества и давно уже косилась на мальчишку прозрачными зелёными глазами. Коза была рослая и сильная, с длинными загнутыми рогами.

«Вот бы сесть на Зойку и помчаться к тем местам, где богатырская трава растёт»…

И только так подумал Митрашка, как вдруг…

Подскочила к нему коза, спину выгнула, голову наклонила, потрясла длинной бородой и будто проговорила:

«Ме-е! Ме-е-е, садись на меня скорей и поскочу, куда велишь…»

Митраша хотел было сесть на неё, но тут появился Синеглазка, топнул ногой и говорит:

«Что ты, Митраша, кто же на козе ездит?! Садись на меня лучше».

Митраша хотел на жеребёнка вскочить, как случилось неожиданное…

«Ах так!..» — мекнула коза, разбежалась да как ударит жеребёнка рогами в бок.

Рассвирепела Зойка, кинулась и на Митрашу, выгнув рога.

— Ой! — закричал мальчик от боли.

— Ты что, внучек, или уснул? Отгони скорей Зойку, опять, окаянная, в огород забралась, — тормошила бабушка Митрашу за плечо.

Мальчик, ничего не понимая, сонно уставился на бабку, потом огляделся по сторонам. Куры по-прежнему копошились на дороге, под крыльцом хрюкал поросёнок Петя. Солнце припекало жарко. В огороде хозяйничала коза. А Синеглазки и не было…

«А всё же за богатырь-травой мы пойдём с тобой, Синеглазка! Найдём её, и ты станешь богатырским конём!» — подумал Митраша и побежал гнать козу с огорода.

Тайный совет на сеновале

Не может забыть Митраша бабушкин сказ о богатырь-траве.

«Что, если вправду растёт в наших краях эта богатырская трава?» — думал он, ложась спать. И утром просыпался с той же мыслью. Очень хотелось ему найти богатырь-траву, чтобы всю колхозную скотину сделать богатырской.

Митраше теперь казалось, будто глаза ему подменили. На всё он стал смотреть иначе. Коровы, за которыми мать ухаживала на ферме, казались ему низкорослыми, свиньи — худыми, а куры — очень маленькими.

Дня три Митраша ходил сам не свой. «Вот если б ребят наших уговорить и всем вместе отправиться за этой богатырской травой…» — мечтал он. И не только мечтал. Он стал потихоньку готовиться в этот поход…

Каждый день Митраша удивлял бабушку неожиданными просьбами. К чаю он просил сухарей, к обеду тоже. Старушка не успевала в печи сушить их. Сегодня приготовила целых два листа, а назавтра внук требовал новых.

— Да куда же ты их подевал? — ворчала она.

— Сгрыз, ребят угостил, ведь просят, как не дать… — вздыхая, говорил Митраша.

И бабушка готовила новые сухари. А внук незаметно и новую партию хрустящих ломтиков отправлял в свой тайник, на сеновал.

Вдруг Митраше понадобился старый котелок, который ещё дедушка привёз с гражданской войны. Не раз ходил с ним покойный отец на рыбалку. А когда отца не стало, котелок поставили в кладовую; бабушка складывала в него гвозди, винтики. Старушка освободила котелок и отдала его внуку.

Митраша отмыл его на речке, вычистил песком до зеркального блеска. На донышке котелка он обнаружил две дырочки, пошёл в мастерскую к трактористам и запаял их. Взял большую деревянную ложку, старый нож, подточил его и всё это имущество сложил в потайное место. Проверил свои удочки, которые давно стояли в углу без дела, сплёл из конского волоса новые лески, подкупил крючков, из старой пробки сделал новые поплавки.

Бабушка заметила его приготовления и как-то спросила:

— Далеко ли собрался?

— Хотим сходить на рыбалку…

— На Мокшу, что ли?

— Зачем на Мокшу, мы хотим с ночёвкой на дальние озёра…

— На Инорку, что ли?

— Ага, на Инорку, там во какая рыба водится! — И он, раскинув руки, показал, какая там водится рыба.

— Это за лесничеством, что ли?

— Ну да, там дядя Прохор лесником работает… — подтвердил внук.

— В такую-то даль, этак вы за день не управитесь… — строго сказала бабушка.

— Заночуем у дяди Прохора. На его сеновале места всем хватит.

— Мать узнает — не пустит, да и дружков-то твоих угостят дома хворостиной.

— Я думал, ты за меня заступишься…

Старуха с лукавинкой посмотрела на внука, хотела погрозить ему пальцем: ишь, мол, какой хитрый. Но тут ей показалось, что под глазами внука — синяки, лицо бледнее обычного… И она подумала: «Устал мальчонка с этим жеребёнком, ночи плохо спал, пусть денёк-другой побудет у Прохора, порыбачит с ним на озёрах». А вслух добавила:

— Вы там без дяди Прохора на озёра не ходите, он места-то рыбные хорошо знает…

Митраша обрадовался, обнял бабушку и крепко поцеловал в морщинистую щёку. Теперь оставалось договориться с ребятами, как они отнесутся к его затее.

Наконец Митраша решил, что настало время для решительного разговора… Чтобы сразу заинтересовать друзей, он надумал привести их к себе на сеновал.

Всё было продумано до мелочей. Старую отцовскую сумку от противогаза Митраша нарочно повесил на видное место. Из неё торчала ручка сковороды и черпак. Рядом поблёскивал стёклами старый отцовский полевой бинокль. Сухари лежали на расстеленных газетах. Всё это, по замыслу Митраши, должно было озадачить ребят.

Так оно и случилось. Игонька бегал от вещи к вещи. Потрогал стёклышки бинокля, заглянул в противогазную сумку, надкусил сухарь. Настёнка окинула насупленным взглядом чердак, сдвинула брови к переносице и, подойдя к Митраше вплотную, сказала сердито:

— Говори уж, куда собрался, чего воображаешь… Если маршрут подходящий, я тоже пойду. С огородами управились, делать пока нечего.

Такое вступление даже обидело Митрашу. Как будто он в соседний лес за грибами собрался идти. Чтобы задеть Настю, он проговорил:

— Без девчонок обойдёмся…

— Что? — переспросила Настёнка, высоко вскинув шнурочки бровей.

Вася хихикнул. Маленький Игонька встал на защиту Насти. Он уважал таких смелых, отчаянных девчонок.

— Правда, Митраш, скажи, куда собрался?

Пришлось выкладывать всё сразу. Слушали молча, только Игонька время от времени выражал свой необузданный восторг громкими воплями.

— Синеглазку возьмём с собой, конечно, — категорически заявила Настёнка. — Ему особый уход нужен. Конюх тут без нас с ним возиться не будет. А на вольном воздухе с нами он ещё больше окрепнет, сил наберётся. Будем купать его, закалять.

— А траву найдём, Синеглазку покормим, он и совсем выправится, — вставил Игонька. Глаза его блестели от радости.

В сборах прошло ещё несколько дней. Готовились тщательно, старались предугадать возможные трудности…

Игонька весь день накануне похода волновался. Его кудрявую головёнку мучили мысли одна страшнее другой. То он боялся, что кто-нибудь из домашних обнаружит припрятанный им мешочек с провизией. И мальчик перетаскивал его из угла в угол большого двора. Каждый взгляд матери казался ему пристальнее обычного и заставлял краснеть. Уж не догадывается ли она, в чём дело. После обеда прибежали близнецы-братья и закричали на всю избу:

— Мамань, опять ни одного яйца в гнёздах нет.

— Что за напасть! — всплеснула мать руками. — За два дня ни одного яйца не снесли, где же они стали нестись? Уж не у соседей ли? Пойду у Матрёны спрошу.

— Мама, не надо спрашивать! — отчаянно закричал Игонька.

Мать посмотрела на сына.

— Почему? — строго спросила она.

Игонька понял, что проговорился, и опустил голову. Ведь это он третий день подряд тайком собирает яйца с гнёзд… Надо было как-то выкручиваться.

— Не надо спрашивать, — повторил он тише. — Ещё тётка Матрёна обидится… Пошли купаться, — позвал он братишек, чтобы только уйти поскорее с глаз матери.

Игонька весь день промучился. Не знал, куда себя деть. Он торопил время; хотелось, чтобы поскорее настало завтра. Наконец завечерело. Поужинали, легли спать. Все скоро уснули. Игонька ворочался.

— Да спи ты! — в сердцах прикрикнула на него мать.

Игонька захныкал:

— Дышать нечем. Жарища… Пойду к Сашке на сеновал.

Старший брат там спал.

— Иди уж, только не упади, — проворчала мать.

Игонька, как котёнок, ловко вскарабкался на сеновал и лёг на постель Сашки. Не случайно он занял место брата. Игоня знал, что тот возвращается с гулянья после вторых петухов, а значит, обязательно разбудит его. Мальчик больше всего боялся проспать. Разве мог он предугадать, что Сашок не станет тревожить братишку, что он ляжет прямо на сено.

Игонька проснулся, когда солнечные лучи, проникнув сквозь невидимые щёлочки, бегали по сеновалу. Затарахтела Сашина машина. Брат уже позавтракал и поехал на работу. Кубарем скатился Игонька с сеновала, отыскал в поленнице мешочек и огородами метнулся к лугам, где друзья условились встретиться. По лицу мальчика бежали слёзы. Он был уверен, что ребята уже ушли, что они подумали, будто он струсил идти с ними в поход, и не стали ждать.

— Всё равно пойду следом, догоню, догоню! — шептал он.

Ребята ждали его, спрятавшись за стожком сена. Синеглазка уже был с ними. Он выбежал навстречу Игоньке. Мальчик обнял жеребёнка за шею.

Никто не стал ругать Игоньку за опоздание. По его заплаканным глазам ребята догадались, что успел пережить мальчишка.

Приключения первой ночи

Наконец все были в сборе. Можно было трогаться в путь. Вышли в поле. Свежий утренний ветерок согнал с лица Игоньки следы сна, как пригоршня холодной воды, освежил мальчугана.

Игонька первый раз отправлялся в поход, и в какой поход! За чудесной травой, богатырь-травой. Настроение у Игоньки поднялось. Он забегал вперёд, срывал цветы и подкидывал их вверх, как будто в дар солнцу за чудесное утро. Игонька похож был на жеребёнка. Синеглазка был тоже доволен, что ребята возле него. И радость свою жеребёнок и мальчик выражали одинаково: Синеглазка тоже прыгал и шалил.

Ребята оживлённо переговаривались. Но вот пошли незнакомые места… Перед ними стеной встал лес. Чем дальше углублялись ребята в лес, тем становился он глуше. Высокие деревья переплетались вершинами. Земля под ногами была устлана пушистым мхом. Было сыро. Игонька хотел разуться. Ботинки его промокли и стали тяжёлыми. Но Митраша не разрешил. Он знал, что именно в таких сырых местах водится ядовитая медянка, маленькая змея, от укуса которой умирают даже быки. Мальчики из предосторожности замотали ноги жеребёнку своими портянками. Белые тряпки очень забавляли Синеглазку. Он прыгал, высоко вскидывая ноги, и всё смотрел на них.

Митраша и Настёнка с Васей были всё время настороже, не отпускали от себя Синеглазку: он мог сломать ногу, споткнуться о деревья, поваленные бурей. Через них приходилось перелезать и перетаскивать Синеглазку. Ноги и руки у всех скоро покрылись царапинами, но никто не жаловался. Игонька же чувствовал себя отлично. Ему нравилось карабкаться через буреломы, хлюпать по болотистым местам, жаль, что Митраша не разрешил разуться, было бы ещё лучше. Ведь он привык бегать летом босиком. И подошвы ног у него попрочнее любой подмётки. Бояться каких-то медянок! Да он в два счёта перерубит любую змею гибким ивовым прутом. Игонька часто приседал и собирал в фуражку ежевику и костянику.

Вечер застал ребят у небольшой лесной речки. Берега её густо поросли ивняком, были низкими и заболоченными. Решили здесь остановиться на ночлег. Все так устали, что сразу повалились на траву и готовы были тотчас же уснуть. Но Митраша растолкал ребят и каждому нашёл дело. Нужно было развести костёр на ночь, сварить ужин, сделать из сучьев постели. Игонька пошёл собирать хворост. Настёнка принесла в котелке воды из речки и разожгла костёр.

Митраша с Васей взяли удочки и пошли на берег реки в надежде наловить рыбы к ужину. Места были глухие, берега речки глинистые. Ребята заметили небольшой полуостровок метров в пять длиной, соединяющийся с берегом узкой полоской суши.

Они решили перебраться на него. Вода была тёплая. На поверхности плавали круглые мелкие листочки каких-то водорослей. Играла рыба, по реке расходились круги. Мальчики забросили поплавки. Странно, рыба почему-то не клевала. Темнело. Вася с опаской поглядывал на прибрежные кусты.

— Пошли отсюда, — наконец позвал он.

— Давай ещё немного подождём, — отозвался Митраша. — Рыбы наловим, уху сварим. Вон как играет…

И всё-таки мальчики не могли внимательно следить за поплавками, они с интересом оглядывались по сторонам. По берегу они заметили много пней, кора на которых была содрана. На островке высилась высокая куча из жердей, тонких брёвен и хвороста. Всё это было прикрыто сверху слоем ила вперемешку с глиной и землёй.

Вдруг поплавок у Васиной удочки утонул, леска натянулась. Вася испуганно вскрикнул, и, если бы Митраша не подхватил удилище, оно сползло бы в реку. Ребята вдвоём потянули его на себя, крепко упираясь ногами в берег. Зелёная усатая морда с выпученными глазами показалась вдруг на поверхности. Вася зажмурился от ужаса, ему показалось, что это водяной вышел из пучины, увешанный тиной и водорослями.

В это время на берегу появилась Настёнка. Вода в котелке давно булькала. Синеглазка спал, пригревшись у костра, а рыболовы не шли. Девочка забеспокоилась.

— Ребята! — позвала она, сложив трубочкой ладони. Где-то в лесу отозвалось эхо.

Митраша свистнул. Настёнка заметила их и, как коза, соскочила на полуостровок.

— Да это сомина! — захлопала она в ладоши.

Но ребята никак не могли вытянуть его. Рубаха на спине Митраши намокла от пота.

— Вы с ума сошли, — закричала Настёнка, — ослабьте леску, сейчас порвёт! Его так не выбросишь из воды. Погодите!

Она быстро скинула юбку, связала её ленточкой из косички. Получился сачок.

— Подтягивай ближе, а мы с Васей будем подсаживать, — приказала она Митраше.

Сом был молодым, но весил не меньше четырёх килограммов.

К костру пришли победителями.

Настёнка ловко разделала рыбину, порезала на куски и опустила в кипящую солёную воду. Игонька старательно подбрасывал в костёр хворост. А из котелка уже пахло ухой.

Все ели с удовольствием, хотя сом и отдавал тиной. Настёнка посолила оставшуюся часть рыбины и сложила её в пустой котелок. Ребята уже стали укладываться на ночлег, когда услышали не то свист, не то стон. Все примолкли, придвинувшись ближе к костру. Лес обступал их стеной.

Игонька с опаской поглядывал по сторонам. Мерещились ему зелёные волчьи глаза. Мальчик жался ближе к костру. Но, когда долго смотришь на огонь, темнота потом кажется ещё чернее. Мальчик подсаживался ближе к Митраше. Ему казалось, что только тот один ничего не боится. Вот он встал и смело пошёл в тёмный лес за хворостом. Напоил жеребёнка, подстелил ему свою тужурку. Митраша был самым сильным и рослым.

— Спите. Дежурить по очереди будем. Первый я, потом Вася, а к утру его сменит Настёнка, — скомандовал Митраша.

— А Игонька? — спросил Вася.

— Игонька — маленький. Пусть отдыхает.

Никто не стал спорить.

— А может, в этом лесу тоже есть богатырь-трава? — моргая слипающимися глазами, проговорил Вася. Ему не хотелось утром чуть свет снова отправляться в дорогу.

— Спи уж, сказано тебе: трава в ущелье за меловыми горами растёт, — ответил Митраша.

Но Вася не унимался, и тогда Настёнка проворчала, натягивая на голову короткое своё пальтишко:

— Митраш, раз ему не спится, пусть первым и дежурит.

Вася поскорее закрыл глаза. Ему вовсе не хотелось сидеть одному у затухающего костра.

А Митраша накрыл Игоньку мамкиным платком, который он захватил с собой, а сам сел поближе к огню. И снова все услышали загадочный звук. Игонька зажмурился. Васятка пугливо вздрогнул. Настёнка приподнялась на локте, настороженно прислушиваясь. Даже у Митраши по спине побежали холодные мурашки.

— Кто его знает, какие здесь звери водятся, — проговорил Вася дрожащим голосом так тихо, будто боялся разбудить лес. — Пойдёмте на тот полуостровок ночевать, где рыбу ловили. Он высокий, и от берега далеко, и хвороста для костра сколько хочешь.

Ребята быстро забросали костёр землёй и перешли на полуостровок. Здесь они почувствовали себя в безопасности и скоро уснули, тесно прижавшись друг к другу. Уснул и Митраша, сморённый усталостью. Только Синеглазка не мог угомониться. Полуостровок явно пришёлся ему не по вкусу.

В ночной тишине раздался чей-то жалобный стон. Митраша проснулся, тихонько позвал Синеглазку — тот не откликался. Мальчик осветил полуостровок фонариком — жеребёнка не было. Проснулись остальные ребята, всполошились. Где искать: кругом ночь, темнота, незнакомый лес, звук, похожий на стон… Ребята замерли.

— А может, это Синеглазка плачет, на него волки… — Игонька не договорил. Его круглые глаза налились слезами.

— С вечера так же кто-то стонал, а Синеглазка был с нами, — попыталась успокоить мальчика Настёнка.

— Тогда не так… — стоял на своём Игонька.

— Поддерживай огонь и никуда не отходи, — приказал Митраша. Видно было, что он принял решение.

— Фонарик, палки берите — и за мной! — скомандовал Митраша и первым перескочил на берег.

Стон повторился. Теперь он был ближе, слышнее. Лучик фонарика терялся в гуще деревьев. Он едва прорезал темноту. Ребята вышли к маленькой полянке, поросшей высокой болотной травой.

Митраша сразу понял, что здесь гибельное место, трясина.

— Ни с места! — закричал он.

Луч фонарика обшарил поляну и вдруг замер. Все увидели жеребёнка. Трясина медленно засасывала его. Ребята смотрели на Синеглазку. У Митраши на лбу выступили капельки пота. Он лихорадочно думал, как спасти жеребёнка.

«Бревно бы…» — эта мысль одновременно пришла в голову ему и Настёнке. Оба кинулись назад. Здесь место было сравнительно высоким.

Бревно, обрубок дуплистого ясеня, валялось в пяти шагах. Оно было, к счастью, сухим и толстым. С большими предосторожностями его бросили в сторону жеребёнка. Получился мостик. Митраша связал свой и Васин ремни и ступил на бревно. Балансируя по нему, добрался до жеребёнка. Задние ноги того уже погрузились в вязкую трясину. Передние ещё были по колено свободны. Митраша крепко стянул их ремнём. Второй конец ремня мальчик обмотал вокруг руки и начал осторожно отходить назад. Вот он наконец ступил на твёрдую землю.

Ребята дружно ухватились за ремень…

Спасённого Синеглазку на руках перенесли к костру. Он дрожал от пережитого страха и холода. Ребята насухо вытерли жеребёнка, накрыли его всем, что было тёплого, и остаток ночи поддерживали костёр. Под утро все уснули. Пробуждение было неожиданным. Тревожно ржал Синеглазка. Вода заливала полуостровок. Узкая полоска земли, соединявшая его с берегом, исчезла, и он превратился в остров. Все повскакали, быстро собрали вещицы и, бережно поддерживая ослабевшего Синеглазку, выбрались на берег. Это загадочное наводнение обеспокоило ребят. Осмотрелись и чуть ниже по течению реки все увидели плотину. Ещё вчера её не было. Это она подняла уровень воды в реке. Но кто же её построил за одну ночь?

— Пусть Вася с Игонькой разжигают костёр, кипятят чай, а мы с Митрашей проберёмся к плотине, — решила Настёнка.

Совсем рассвело, потеплело. Взвился к небу дымок костра.

Митраша с Настёнкой тщательно осмотреливсё кругом.

Плотина была сделана наспех. Брёвна, сучья навалены кое-как.

На берегу отыскали несколько нор. Митраша засунул в одну из них длинный прут. Он свободно вошёл в нору. Видно, нора была глубокая и уходила вниз.

— Это, наверное, бобры, — проговорил Мигрант.

— Откуда ты знаешь? — запальчиво спросила девочка.

— Читал про их сооружения, у них целые городки. Живут они в глухих местах, на речках.

— А зачем им плотину строить? — удивилась Настёнка.

— Бобры осторожные. Боятся, что кто-нибудь найдёт вход в их норы. Вот они и строят плотины. Вода поднимется, вход в их жилище затопит, его не видно будет. А бобры воды не боятся. Они полжизни в воде проводят… А ходов у них несколько, есть и на сушу.

Настёнка притихла и посмотрела на Митрашу с большим уважением.

Необыкновенный зверь

Дальше шли гуськом вдоль по берегу речки. Держались ближе к воде. Комары не давали покоя. Жалили сквозь одежду. У Игоньки порвались носки, и ботинок натёр ему ногу. Ребята пошли медленнее. Они жалели Игоньку. Малыш не жаловался, хотя все видели, что идти ему трудно. Как он завидовал Синеглазке, который легко бежал рядом, шалил! Время от времени он подбегал к Игоньке, толкал его легонько в плечо. Будто удивлялся, почему мальчик не порезвится вместе с ним.

— Разувайся, иди босиком, — разрешил Митраша.

Другого выхода не было. Игонька совсем обезножел.

Лес постепенно редел и наконец кончился. Вдалеке забелели округлые вершины меловых гор. Горы поросли редкими соснами. Солнце низко висело над ними. И всё вокруг было залито тёплым красноватым светом.

Ребята подошли к самой высокой горе. Оставили жеребёнка внизу, а сами начали карабкаться на вершину. Хотелось им сверху поглядеть вокруг. Вдруг все остановились в испуге.

На вершине, словно из-под земли, вырос большой зверь с могучими рогами. Он ясно вырисовывался в лучах заходящего солнца. Казалось, его красивые рога упираются в облака. Вася попятился, споткнулся и кувырком покатился вниз. Игонька с любопытством разглядывал диковинного зверя.

Но вот зверь встрепенулся, топнул сильной ногой по белой горе, сорвался с места и скрылся.

Огляделись ребята с высоты: по одну сторону горы́ — лес и речка, вдоль которой сюда шли, по другую — ущелье с отвесными краями.

— Там, наверное, и растёт богатырь-трава! — проговорил Митраша, вспоминая бабушкин рассказ.

Осторожно спустились ребята с крутой горы. Вася сидел у подножия на поваленном стволе сосны и рассматривал ободранный локоть. Возле него лежал Синеглазка.

— Вы как хотите, а только я на этой горе спать не буду, ни в жизнь больше не полезу на неё, — проговорил Вася. — А завтра утречком назад пойду…

Никто не ответил ему. Настёнка зачарованно смотрела, как багряное солнце сползало за гору. Оно цеплялось лучами за космы сосен, росших на вершине. Было очень красиво: солнце, величавые сосны и ослепительно белая гора как седая голова старца…

Митраша вбивал колышки, чтобы повесить котелок над костром. Игошка ломал хворост.

Васятка продолжал:

— Айдате все домой. Поди, ищут нас давно. Мамка плачет, думает, помер я…

— Уже и струсил, нытик… — вдруг обернулась к нему Настёнка. — Почти дошли, а он на попятную…

Вспыхнул костёр. И все увидели в неверном свете его, что лицо у Митраши очень бледное.

— Хорошо, — сказал он. — Завтра с рассветом пойдёшь назад. Мы дадим тебе половину спичек и фонарь, потому что ты будешь один, а нас трое, обойдёмся без фонаря. Настёнка, сколько у нас сухарей?

— Два мешка и ещё половина, — ответила девочка недовольно.

— Один отдадим тебе. Настя сегодня поможет уложить тебе всё в твой мешок. — Митраша отвернулся.

Ребята впервые видели товарища таким расстроенным. В молчании прошёл ужин. Улеглись спать. Никто не говорил о случившемся.

Исчезнувшая река

Проснулись с первыми лучами солнца. Оно выкатилось из-за леса, и всё вокруг озарилось нежным тёплым сиянием. Вчерашние страхи показались смешными. Вася молча вытащил из мешочка уложенные Настёнкой для него припасы. Он хлопотал у костра, будто забыл о своём намерении идти домой. Ребята тоже не говорили об этом.

После завтрака снова поднялись на вершину.

Гора круто обрывалась. Ребята подошли к самому краю и заглянули вниз. В узком ущелье клубился густой туман. Он скрывал дно ущелья.

— Как будем спускаться туда? — деловито спросил Игонька. От нетерпения он даже начал подпрыгивать на одной ноге.

— Может, по верёвке… — нерешительно предложила Настёнка.

— А вдруг глубоко? Верёвка не очень длинная, не достанет дна, — проговорил Митраша.

— Можно самим ещё одну сплести. Лес рядом, на опушке, я видел, много лип растёт, — вступил в разговор Васятка.

— На это нужно много времени. Кончаются сухари. Да и яиц немного у нас… — вслух думал Митраша. — Должен же быть вход в ущелье…

— Значит, надо его искать! — закончила Настёнка мысль старшего товарища.

— Давайте пойдём по течению реки. Мне кажется, она приведёт нас в ущелье.

— Правильно! — вскрикнул Игонька. — Я слышу, как шумит речка в ущелье. Она бежит там по камешкам.

Над Игонькой посмеялись. Никто, кроме него, не слышал журчания воды в ущелье.

— На поиски лучше идти троим: мне, Настёнке и Васе. Тащить за собой Синеглазку нельзя. Спуск в ущелье может быть трудным, не под силу жеребёнку. Караулить его останется Игонька. Он смелый, хотя и самый маленький. Да и идти ему нельзя дальше. Ссадины на ноге ещё не зажили.

У Игоньки перехватило горло.

Все понимали, как ему обидно оставаться здесь одному, когда остальные будут вместе продолжать поиски чудесной травы. Но Игонька понимал, что Митраша решил справедливо. Раз он оставлял, значит, нужно, иначе нельзя. Поэтому мальчик крепился изо всех сил.

Когда небольшой отряд двинулся в путь вдоль речки, Игонька всё же едва не закричал: «Не уходите, возьмите и меня!»

И он остался с жеребёнком.

С одной стороны поднимался лес, с другой теснились белые горы. Из ущелья поднимался туман. Он окутывал горы, и они казались Игоньке древними стариками с седыми бородами.

Чтобы скоротать время до возвращения друзей, Игонька решил заняться делом.

Прежде всего нужно подумать о хворосте для ночного костра.

Наклонившись, чтобы поднять несколько сухих веток, мальчик вдруг увидел безобразное существо черновато-серого цвета. Всё тело его было покрыто слизистыми бородавками. Выпученные глаза жёлтого цвета блестели и сильно выдавались вперёд.

Игорь узнал жабу, таких много водится в их лугах. Только те поменьше и серо-бурого цвета.

Игоньке ещё ни разу не приходилось видеть, как охотится жаба. А эта явно охотилась. Мальчик затаил дыхание. Вот поблизости показалась волосатая гусеница. Она мирно ползла по листу. Глаза жабы засверкали. Она рванулась к добыче, потом приостановилась, выбросила свой длинный раздвоенный язык, не сводя с гусеницы круглых глаз. И та прилипла к языку и вместе с ним втянулась в широко раскрытый рот.

Игонька наблюдал ещё несколько минут. За это время огромная жаба успела проглотить двух червяков, трёх голых слизней, съела паука, только красивую бабочку с радужными крыльями не тронула. Мальчик был поражён прожорливостью жабы. Он уже подумывал, а не убить ли эту обжору.

Но увидел изъеденные листочки на дереве и на кустах и понял, что безобразная с виду жаба делает полезное дело.

Потом Игонька отыскал малинник и начал собирать ягоды в котелок. Рядом пасся жеребёнок. Он тоже тянулся бархатными губами к ярким ягодам. Игоня сжалился над ним. Насобирал для Синеглазки целый котелок. Жеребёнок съел вкусные ягоды и благодарно помотал головой. Игонька обнял Синеглазку за шею.

— Как думаешь, найдут ребята богатырь-траву или нет? — спросил он жеребёнка.

Синеглазка снова мотнул головой.

— Может, и найдут… Скорее бы возвращались только… — вздохнул Игонька.

Митя, Настёнка и Вася в это время осторожно шли вдоль реки. Вот она обогнула холм, сделалась уже, потекла быстрее. Вода помутнела, побелела.

Ребята спустились к самой воде. Так они шли ещё шагов триста-четыреста. Река то и дело меняла направление, словно спускалась всё ниже и ниже. И вдруг нырнула под большую белую скалу, которая стеной перегораживала всё ущелье.

Ребята остановились, растерянно переглянулись. Дороги дальше не было.

— Нет тут никакой травы, зря мучились. Бабка твоя сказки сказывать горазда… — пробурчал Вася.

— Бабушку не смей трогать! — нахмурился Митраша.

«Неужели вернёмся ни с чем?» — подумал он.

— Пойдём назад! — позвал Вася Митрашу.

Тот не откликался. Наклонившись над местом, где исчезла река, он что-то внимательно разглядывал.

Настя с Васей тоже подошли к нему. Приглядевшись, они заметили, что в этом месте стена не была цельной. Большой камень будто врос в скалу. Края его остро выступали. Ребята с большим трудом откатили камень. И перед ними открылась высокая пещера. Река с шумом плескалась в тесных берегах. Там, в глубине пещеры брезжил свет и было видно, что река вырывается на свободу.

Вдруг Митраша отпрянул назад, едва не свалившись в воду. Из пещеры вылетела большекрылая птица, за ней вторая, третья. У них были перепончатые крылья и уши, как у мышей. Птицы бестолково заметались, натыкаясь на скалы.

Ребята спрятались за камнем. Через несколько минут птицы угомонились, скрылись в щелях.

— Это же летучие мыши, — пробормотала Настенка смущённо.

— И правда, — подтвердил Митраша.

Ему было стыдно, что он, вожак отряда, хоть на минуту, но всё же струсил. Митраша покосился на Васю. Тот с растерянной улыбочкой чертил пальцем что-то у себя под ногами и делал вид, будто ничуть не испугался.

— Пещера наверняка ведёт в ущелье, и река течет туда же. Зря смеялись над Игонькой. Он и правда слышал, как шумит вода на дне ущелья, — сказал Митраша.

— Как же мы попадём туда? — спросила Настёнка. — Нужна лодка.

— Можно и на плоту, — ответил Митраша.

— Но ведь и плота нет… — Настёнка вздохнула. «Неужели мы отступим, когда трава так близко?» — волнуясь, подумала она.

— Сделаем сами, — твёрдо сказал Митраша.

— Голыми руками дерево не срубишь, а твой топорик ничем тут не поможет, — не верил Вася.

— Там в лесу много поваленных деревьев. Если дружно потрудиться, можно и этим топориком разрубить ствол на четыре части. Из лыка совьём верёвки, свяжем брёвна, — и плот готов! — Настёнка сразу загорелась.

Она всегда загоралась первая. Поднялись наверх. Работали до самого обеда, попеременно берясь за топор. Готовый плот осторожно спустили на реку. Двумя верёвками причалили плот к камню у входа в пещеру. Плот бился о берег. Верёвки натягивались и тёрлись о скалу. Они могли разорваться. Медлить было нельзя.

Митраша первым прыгнул на плот. Тот слегка накренился, один край его залило водой. Но мальчик выровнял его и махнул друзьям рукой. Вася с ужасом смотрел в темноту, куда стремительно убегала река. Девочка не стала ждать, когда Вася наберётся храбрости, и смело прыгнула следом за Митрашей. А Вася всё не мог решиться, глаза его от страха сделались круглыми и даже потемнели.

— Вася, ты чего ждёшь? Не бойся! — крикнул Митраша. — Считаю до десяти… рублю верёвки…

Остаться одному было ещё страшнее. Вася прыгнул, зажмурив глаза. Друзья не дали ему упасть. Митраша обрезал верёвки, и течение, подхватив плот, понесло его в темноту.

^{_{Митраша обрезал веревки, и течение, подхватив плот, понесло его в темноту.}}

Митраша с Настёнкой при помощи жердей, заменявших им багры, держали плот по центру течения. Становилось темнее. Вася осветил фонариком стены. Они сплошь были усеяны всевозможными ракушками от совсем крошечных до крупных. Много веков, должно быть, пролежали они здесь, если успели так спрессоваться.

Ложе реки опускалось всё ниже. Течение ускорялось.

— А может, она в самую серёдку земли уходит, — предположил Вася.

Ему никто не ответил.

Наконец ребята заметили, что стало светлее. Они с облегчением вздохнули. Стены раздвинулись. Река разлилась шире. Днище плота теперь задевало о каменистое ложе реки. Обмелевшая река обессилела и не могла дальше нести плот. Ребята покинули его и пошли по воде.

Через некоторое время свод над головой кончился. Ребята оказались на каменной площадке. Небольшим водопадом река спускалась в долину, залитую солнцем.

Ребятам открылась удивительная картина. Трава была здесь высокая, там и сям в ней виднелись крупные яркие цветы. Деревья с могучими листьями и толстыми стволами росли далеко друг от друга. Каждое было похоже на маленькую рощицу. Десятки горячих ключей било в долине, над ними поднимался пар. Вот почему здесь было так тепло. Посреди долины журчала река. Сквозь прозрачную воду был виден на дне чистый песок. Ребята повеселели. Вася и тот вдруг поверил, что только в таком сказочном месте и должна расти богатырская трава.

Все почувствовали усталость. Умылись в реке, поснимали рубашки и разлеглись на горячем песке.

Тайна ущелья

Измученные ребята уснули крепким сном. Они не слышали и не видели, как вокруг них копошился, ползал, стрекотал неведомый мир. Какое-то зеленокрылое насекомое вскочило Васе на грудь, длинными усами пощекотало ему шею, нос. Мальчик чихнул и открыл глаза. Длинноногое существо взлетело вверх и исчезло. Вася подумал, что это во сне, и повернулся на другой бок, чтобы опять заснуть.

Но через некоторое время он услышал грозное стрекотание и открыл глаза.

Над рекой кружились удивительные стрекозы. Их блестящие полупрозрачные крылья трепетали, тёмно-синие длинные тельца то резко взмывали кверху, то опускались к самой воде. Но больше всего поразили Васю их глаза, которые походили на большие шары из разноцветных стёклышек.

Мальчик, наблюдая за полётом удивительных стрекоз, подполз ближе к реке. И тут он заметил, что стрекозы не бестолково метались над рекой, а преследовали пёструю бабочку, тоже очень большую и яркую. Каждое крыло у неё было с ладонь. Вот одна из стрекоз настигла жертву.

Грозно раздвинулись мощные челюсти, и в воду полетели оторванные крылья. Вася начал расталкивать спящих товарищей, но те даже не пошевелились.

Должно быть, Васина яркая голубая майка привлекла внимание хищных стрекоз. Одна из них повисла над Васей. Совсем близко увидел мальчик большие выпуклые глаза и своё многократное отражение в них. Разжались челюсти. Вася взвыл от боли, когда стрекоза ущипнула его за руку.

Проснулись Настёнка и Митраша. Девочка бесстрашно вцепилась в жёсткое блестящее тело стрекозы, а Митраша смеялся. Он не верил, что стрекоза смогла искусать Васю. Его смех разозлил Настёнку.

— Товарищ в беду попал, а ты хохочешь неизвестно над чем. Лучше бы посмотрел на стрекозу-хищницу!..

Девочка подошла к поверженному врагу. Глаза стрекозы потускнели и стали матовыми.

— Большая. — Митраша присел возле стрекозы. — Я читал, что таких размеров стрекозы встречаются только в жарких странах… — пробормотал он смущённо. — Какие челюсти, будто ножовка. Бедный Васятка…

Митраша представил себе, как эти челюсти впиваются в тело. Стало стыдно за свой смех.

До захода солнца было ещё далеко. Решили осмотреть долину… Ребята старались не слишком удаляться друг от друга. Трава была высокая, выше Митраши. И среди этой травы — цветы огромные, яркие, пахучие. Под тяжестью сочных лепестков они склоняли головки и осыпали облачка пыльцы. Мимо белого красавца цветка Митраша не мог пройти равнодушно. Прозрачные лепестки его были похожи на нежные крылья причудливой бабочки.

Над головой мальчика кто-то сердито зажужжал. Митраша взглянул вверх и замер от изумления. Над ним вился шмель. Мохнатый, обросший щетинистыми волосками, он не жужжал, а сердито гудел.

Митраша отбежал в сторону и стал следить за шмелём-гигантом. Мальчик думал, что это белый цветок привлёк внимание шмеля, но ошибся.

Шмель кружился над невзрачной травкой, на стебельках которой сидели крошечные коричневые головки. Насекомое осторожно коснулось головки, лапками раздвинуло плотно сомкнутые лепестки и погрузило внутрь хоботок. Насытившись, шмель улетел, деловито жужжа.

Митраша стоял и смотрел на травку, что росла рядом с красивым цветком, и думал, почему шмель сел на эту невзрачную травинку, а не на цветок. Ведь он, Митраша, даже не заметил её… А может…

Вдруг раздался отчаянный крик Васи и следом пронзительный визг Настёнки.

Позабыв про невзрачную травку, Митраша бросился на помощь друзьям. Но их не так легко было отыскать среди высокой травы и белых камней, раскиданных повсюду в долине. Мальчик взобрался на большой плоский камень. То, что он увидел, потрясло его.

Настёнку и Васю настигала змея. Тело её было длинным, слизистое розовое туловище ловко скользило в траве. Змея извивалась, словно нащупывала дорогу, и надвигалась на перепуганных ребят.

Не теряя ни минуты, Митраша выхватил из кармана ножик, прицелился и ловко метнул его в змею. Змея высоко вскинулась, завертелась на месте и замерла.

В три прыжка Митраша очутился возле друзей. Уже не боясь, он подошёл к змее. Она вдруг показалась мальчику похожей на обыкновенного дождевого червя, только очень-очень большого.

Изумлённый своим открытием, Митраша повернулся к друзьям. Те ещё не опомнились, и мальчику пришлось тормошить и успокаивать их.

Обретя дар речи, Вася, заикаясь, выговорил:

— Уйдём поскорее отсюда…

— Сейчас-сейчас, только вот богатырскую траву найдём — и сразу домой, — торопливо согласился Митраша.

Вася вздохнул и больше ничего не сказал. Настёнка тоже молчала.

— Идёмте! Она где-то здесь должна быть, — уговаривал Митраша своих друзей и уже раздвигал высокие стебли.

Настя с Васей, понурив головы, пошли за ним.

Удивительно быстро шло время. Ребята не заметили, как далёкое небо над головой из нежно-золотистого превратилось в розовое. С каждой минутой оно становилось всё ярче. Ребята заволновались. Приближалось время, когда богатырская трава просыпалась и распускала свои огненные цветочки-звёздочки.

Гуськом продвигались вперёд. Но рубиновые цветочки не светились в зарослях.

— Неужто не найдём? — испуганно спрашивал Вася.

— Найдём, — упрямо сдвигал золотистые брови Митраша. — Не за тем шли, чтобы с пустыми руками вернуться.

— Да ведь и бабка говорила, что не даётся богатырская трава людям, — вздохнул Вася.

— То какие люди были? Каждый о себе только и заботился. «Найду богатырскую траву, и будет у меня конь сильнее, чем у соседа, а корова моя будет молока давать больше, чем все бурёнки в деревне вместе взятые». Вот они как думали! Разве это люди?! Потому и не далась им богатырская трава, — с жаром проговорил Митраша.

Ребята примолкли. Митраша оглядывался по сторонам. Он искал ту невзрачную травку, которую уже видел. Белых цветов было много, но травки с коричневыми головками не было видно.

Заря догорала. Последний отблеск её упал в ущелье, и тут все увидели богатырскую траву. На тонких длинных стеблях неприметной травки загорелись красные звёздочки.

— Нашли… — прошептал Митраша.

Все стояли как зачарованные, боясь пошевелиться.

Но тут заря погасла, и звёздочки рассыпались. И уже нельзя было отличить богатырскую траву от обыкновенной.

Быстро темнело. Надо было подумать о ночлеге.

— Будем на этом месте ночевать. А то и утром не найдём богатырскую траву. Может, она только в этом месте и растёт, — сказал Митраша и начал расчищать место для костра.

Скоро заплясал весёлый огонёк. Когда углей стало достаточно, зарыли в золу оставшуюся картошку. Обжигая пальцы, чистили потом её и ели, запивая горячей водой из родника. Вода попахивала ржавчиной.

Совсем стемнело. Откуда-то прилетело много-много крупных мотыльков. У них были мохнатые крылья и блестящие выпуклые глаза. Они кружились в темноте ночи, как привидения, шарахались от света костра. И это обрадовало ребят.

— Огня боятся, — шепнул Вася.

Потом появились светлячки. Они висели в воздухе, как голубые и зелёные звёзды.

— Ух ты, здесь даже своя иллюминация, — засмеялся Митраша.

Ребята замолчали, притихли и незаметно крепко уснули, прижавшись друг к другу.

Поднялись они рано. В ущелье ещё было темно. Полоска неба высоко-высоко над ними только начинала бледнеть.

На широких лопастях травинок дрожала роса. Умылись этой росой. Потом погрызли сухари.

Небо розовело. Ребята насторожились. Они даже разговаривать перестали. И вот перед их глазами вспыхнули десятки, сотни живых фонариков.

— Вот она! — прошептала Настёнка.

Митраша присел на корточки и сорвал первый пучок богатырь-травы. Она была колкая. Её тонкие, острые лепестки резали ладони, как ножом.

Посмотрели ребята на полоску неба — ещё светлее она стала. Стиснув зубы от боли, они рвали траву. Изранили себе руки, но не останавливались. Знали, что вот-вот выглянет солнце, и богатырская трава снова спрячется.

— Хватит, — сказал наконец Митраша, — всё равно больше не унести.

В это время как раз упал в ущелье первый солнечный луч. И рубиновые цветочки исчезли.

Ребята скинули майки и в них увязали чудесную траву.

Трое на уступе

До сих пор никто не задумывался о том, как они будут выбираться из ущелья. Но теперь богатырь-трава была уложена и крепко увязана поясами. Пора было покинуть это удивительное, загадочное место, где обычные насекомые достигали больших размеров и растения были необыкновенно крупными, где на каждом шагу подстерегала опасность.

Ребята задумались.

Наконец Настёнка решительно поднялась.

— Игонька там один, волнуется… — сказала она. — Надо искать новую дорогу.

— Главное — не распускать нюни, — добавил Митраша и посмотрел на долговязого Васю. (Тот только носом шмыгнул, но выдержал взгляд.) — Надо попытаться выбраться отсюда тем же путём, каким пришли сюда.

Все пошли к реке, шумным водопадом сбегавшей по каменным ступеням из пещеры. Подтянулись на руках и вскарабкались на первый уступ, потом на второй и третий, пока не оказались в тёмном зеве пещеры, по колено в прозрачной воде. Стараясь не замочить узлы с травой, добрались до места, где застрял их плот. Его немного отнесло вниз по течению. Верёвки, которыми он был стянут, ослабли, брёвна разболтались. Ребята перевязали плот заново.

С огромными усилиями одолели несколько метров против течения. Вася с Настёнкой изо всех сил упирались руками в стены, чтобы удержать плот. Они поминутно рисковали упасть в холодную воду.

Митраша отталкивался шестом, продвигая плот вперёд. Но палка скользила по гладкому каменистому ложу реки. Скоро ребята выбились из сил. К тому же река стала глубже. Шест уже не доставал до дна.

Пришлось вернуться назад. Плот разобрали, верёвки взяли с собой. На бесплодную попытку ушло много времени и сил. Солнце перевалило за полдень. Ничего не оставалось, как попробовать вскарабкаться вверх по скалам.

Ребята пошли вдоль обрывистых стен ущелья. Они надеялись, что им удастся найти место, где будут уступы. Но напрасны были их ожидания…

Начало темнеть. В полной темноте продолжать путь не имело смысла.

— Неправда, найдём выход, — сказал Митраша как можно увереннее.

Ему никто не ответил.

Митраша был старшим и чувствовал сейчас большую ответственность. Ведь это он позвал друзей за богатырской травой…

Сверху на ребят смотрели звёзды, далёкие и ослепительно яркие. Звёзды словно смеялись над ребятами. Они жмурились и спускали вниз серебряные лучи-ниточки. Вот бы ухватиться за эти тонкие ниточки и выбраться наверх!..

Выплыла кособокая луна и с любопытством огляделась. Лунная тропинка побежала по реке. Ущелье осветилось голубоватым светом.

— Что делать, что делать? — Настёнка вздохнула.

Бездействие пугало её. Девочке показалось, что Митраша понуро опустил голову, и напугалась ещё больше.

— Ну, что вы молчите?! — вскрикнула она дрожащим голосом.

— Отдохнули? — спросил Митраша так спокойно, словно ничего страшного с ними не произошло, будто не слышал он дрожащего голоса Настёнки. — Света достаточно. Пошли дальше.

Они карабкались по валунам, скользким от росы, шагали по осыпям камней, внимательно вглядываясь в почти отвесные стены ущелья. Кое-где на высоте 5–6 метров над их головами попадались кустики травы, чудом выросшие на голых камнях.

Ребята искали какой-нибудь выступ, неровность. Но напрасно. Словно эти стены кто-то старательно обтесал гигантским топором, да так ловко, что ни сучка ни задоринки не оставил.

И, когда Вася прошептал, округлив глаза: «Нашёл! Ребята, нашёл!» — не сразу поверили, не сразу разглядели в неверном лунном свете небольшой выступ метрах в десяти над собой, на котором чудом держалось невысокое, всё изогнутое и перекорёженное ветрами и осыпями деревце. Коренастый и неказистый, дубок упрямо жил наперекор всем стихиям на каменистой грядке.

Митраша прикинул: верёвки должно было хватить. Хорошо, догадались снять с плота. Привязали к ней камень. Митраша прицелился и швырнул его вверх. Верёвка упала, не долетев до выступа. Снова и снова кидали её вверх. И наконец она обвилась вокруг деревца и соскользнула вниз.

Настёнка уцепилась за концы верёвки, сжала их крепкими кулачками, подтянулась слегка, повисла, поджав ноги, проверяя прочность. Митраша отстранил Настёнку, поплевал на ладони.

— Держите этот конец, — сказал он.

Настёнка с Васей вцепились в верёвку так, что побелели пальцы. Они понимали, что жизнь товарища зависит сейчас от крепости их рук и от выносливости маленького дубка.

Половину расстояния мальчик одолел сравнительно легко. Это была привычная высота. Не раз и не два взбирался он с ребятами своего класса на уроках физкультуры по канату. Дальше пошло труднее. Руки отказывались слушаться, тело стало непривычно тяжёлым и неуклюжим.

Был момент, когда Митраша беспомощно повис над пропастью. Руки ослабели и начали медленно скользить вниз. Сразу вспотела спина, кровь зазвенела в висках. Но он знал: внизу стоят, крепко расставив ноги, Настёнка и Вася и с надеждой следят за ним. Верёвка медленно заскользила вверх, вместе с ней и Митраша. Это ребята из последних сил тянули свой конец верёвки, чтобы помочь товарищу одолеть высоту.

Несколько секунд он тратил силы только на то, чтобы не скользить вниз, потом повернулся и ногами упёрся в скалу. Так подниматься стало легче. Наконец он добрался до выступа.

Камни были мокрыми, руки соскальзывали; он никак не мог подтянуться, чтобы влезть на выступ.

Ещё одно, последнее усилие — и мальчик вполз на площадку. Несколько минут он лежал, не в силах даже пошевельнуться. Кружилась голова, и тошнота подступала к горлу. Но мальчик всё-таки встал, отодвинулся подальше от края уступа, втянул конец верёвки, крепко обвязал его вокруг деревца — милого, корявого, с шершавой корой.

Внизу царило безмолвие.

— Обвяжитесь вокруг пояса, я буду тянуть верёвку. Только не смотрите вниз! Кто первый? — крикнул Митраша, стараясь придать голосу бодрость.

С ответом медлили. Наконец отозвалась Настёнка:

— Возьми сначала богатырь-траву!

— Давайте! — ответил Митраша.

Он понял, что им нужно время прийти в себя, успокоиться, прежде чем проделать тот путь, который с таким трудом одолел он сам.

Когда трава была уложена вдоль стены на выступе, Митраша снова спустил верёвку. Он не торопил своих друзей.

— Давай тяни, — едва слышно донеслось снизу.

Митраша не видел, но чувствовал, что сейчас лоб Васи покрылся капельками пота, как всегда, когда он волновался, и растрёпанные светлые вихры прилипли ко лбу потемневшими прядями.

«Молодец, Настёнка, что уступила очередь Васе», — подумал Митраша, оценив смелость девочки. Он начал медленно перебирать верёвку. Вася почти не помогал ему. Он висел кулём, ойкал и стонал, вместо того чтобы напрячь мускулы и карабкаться вверх.

Настёнка поднялась скорее: она была худенькой и ловкой, как кошка.

На крошечном выступе невозможно улечься троим. Усталые, голодные, ребята сели, прислонившись к стене, подтянув к груди ноги. Здесь, наверху, было холоднее; все зябко ёжились. Выше стена была ещё более неприступной. Только потоки дождевой воды выбили в ней неглубокие борозды. Страх подступал к ребячьим сердцам. И Митраша начинал понимать, что напрасно они позарились на эту площадку, напрасно тратили силы…

Спасительная верёвка

Игонька похудел, под глазами появились синие тени, но ещё чернее от этого казались сами глаза. Они горели как два жарких огонька. Его мучила тревога за товарищей. Друзья не возвращались. Очень часто на глаза мальчика навёртывались слёзы, но он крепился изо всех сил.

Первую ночь Игонька провёл спокойно. Он понимал, что найти богатырь-траву нелегко. На это нужно время. И он занялся делом: плёл верёвки из лыка. Подходящих деревьев в лесу было много. Помогал мальчику Синеглазка. Игонька вставал ему на спину, чтобы сделать надрез на стволе деревца повыше. Жеребёнок стоял смирно.

Игонька сплёл много верёвок, связал их; получилась одна — длинная и прочная.

За первой пришла вторая ночь, а ребята не возвращались… В Игонькино сердце вкралась тревога.

Ещё до зари, когда рассвет только начинал брезжить, мальчик поднялся, взвалил на плечо виток верёвки и отправился вдоль ущелья. Он шёл по самой кромке, а иногда ложился, тесно прижимаясь к неостывшим за ночь камням, и заглядывал в ущелье, но там было ещё темно.

Игонька сложил рупором ладони и громко закричал:

— Эге! Э-ге-гей!

Ущелье отозвалось хриплым рокотом.

Игонька шёл дальше, через каждые пять шагов снова наклонялся, всматривался в темноту ущелья. Оно молчало, словно не хотело раскрыть свою тайну.

Игонька уже был уверен, что друзья попали в беду… Много мыслей мелькало в кудрявой черноволосой голове. Наконец он принял твёрдое решение спуститься в ущелье, найти товарищей и помочь им. Игонька ещё раз проверил прочность верёвки.

Ночь нехотя отступала. Сквозь пелену тумана едва различались верхушки гор. Они первые приняли на свои головы солнечные лучи, стремительно брызнувшие из-за фиолетово-розовой полосы горизонта. Солнечные лучи, как весёлые зайчики, юркнули в траву, радостными бликами засверкали в росе.

Игонька стал пристальнее вглядываться в зев ущелья. Там было темно, там ещё спала ночь.

— Э-ге-гей! — закричал Игонька, чтобы разбудить ущелье. — Э-ге-гей! — Мальчик набрал в подол рубахи мелких камешков и высыпал их вниз.

— Э-ге-гей! Э-ге-гей! — Его голос креп и докатывался до самого дна ущелья.

Он привязал к концу верёвки камень и поминутно опускал её в ущелье. Верёвка не доставала дна. Но Игонька упрямо искал более высокое место. Он не мог больше сидеть без дела и ждать. Он обязан был найти друзей и помочь им!

Мальчик устал. Он болтал верёвкой из стороны в сторону и кричал не умолкая, чтобы ободрить себя, чтобы разогнать эту давящую тишину.

Вдруг снизу донёсся до мальчика ответный крик, показавшийся ему собственным эхом. Он замолчал, чутко прислушиваясь. Эхо повторилось громче. Потом отчаянный голос явственно прокричал:

— Игонька! Не уходи! Не уходи! Сбрось верёвку ещё раз!

Игонька вздрогнул, замер. Голос был знакомый. Так кричать мог только Вася.

— Васька! Васятина! — вскрикнул Игонька и чуть не свалился.

Теперь он увидел маленький выступ и трёх друзей, прилепившихся к нему, как птицы.

— Ура! Ура! Ура! — неслось снизу.

С помощью верёвки, которую Игонька привязал для верности к дереву, ребята выбрались из ущелья. Настёнка целовала Игоньку и в лоб, и в щёки, и в нос, подмокший от волнений и натуги, пока мальчик не отстранился, недовольно ворча:

— Чего привязалась, не маленькая…

В обратный путь

Наконец-то кончились страхи. Все вздохнули с облегчением. Игонька торопливо разжёг костёр. С радостным рвением он готовил завтрак. Мальчик изо всех сил старался сделать ребятам что-нибудь приятное. Он сбегал в лесок и вернулся, неся в большом лопухе добрый килограмм ягод. Проголодавшиеся путешественники ели жадно. Вася запихивал ягоды в рот горстью. Настёнка жмурила глаза от удовольствия и причмокивала, как телёнок. А потом все отдыхали. Нужно было набраться сил перед обратной дорогой.

Ребята рассказывали Игоньке о своих похождениях в ущелье. Глаза мальчика ярко блестели. Малыш завидовал своим старшим товарищам. Все поняли это, но не показали виду. Конечно, им нелегко пришлось, но маленькому Игоньке одному было ещё страшнее. И всё-таки мальчик не пал духом. Он ухаживал за жеребёнком и даже сумел помочь товарищам выбраться из ущелья. Кто знает, как выбрались бы они без его помощи… И тогда Митраша снял свой пионерский галстук и повязал его Игоньке на шею.

— Носи, ты заслужил его, Игонька. Теперь и ты пионер…

— Да я… — заикнулся мальчуган, — да я… Я же только перешёл в третий…

— Ты настоящий пионер! — волнуясь, сказал Митраша.

Игонька не мог опомниться от счастья. Он сел у костра, обхватив кудрявую чёрную голову тонкими руками, снова и снова переживая необыкновенные события сегодняшнего дня. Ему хотелось сейчас же, сию минуту, сделать что-нибудь доброе, хорошее.

Жеребёнок подошёл к самому костру. Наклонил голову, потёрся об Игонькино плечо. Глаза его доверчиво и ласково глядели на мальчика.

Игонька растрогался, вытащил из мешка пучок богатырь-травы и протянул Синеглазке. Тот с удовольствием принял подарок мягкими чёрными губами. Жеребёнок вдруг вскинул голову, скакнул раз и два, потом замер.

И тут детям показалось, что прямо на глазах Синеглазка начал расти. Через несколько минут жеребёнок стал ростом со взрослую лошадь. Шерсть его погустела, стала гладкой и блестящей. Мотнул Синеглазка головой, бросился вскачь от костра и скрылся в лесу, словно испугался неизвестно откуда взявшейся силы.

Изумлённые ребята молчали, боясь вымолвить слово.

Может быть, им только почудилось, что Синеглазка так вот сразу вырос, поев богатырь-травы? Может быть, просто они давно не замечали, как окреп и выправился их подшефный?

Синеглазка вернулся через несколько часов. Он подошёл к ребятам с виновато опущенной головой, словно извиняясь за долгое отсутствие. Подошёл и остановился, перебирая длинными стройными ногами. Перед ребятами стоял сильный, рослый конь.

— Пора в обратный путь, — сказал Митраша.

Потушили костёр. На спину Синеглазке привязали мешок с богатырь-травой. Но конь не трогался с места. Его глаза словно просили ребят о чём-то. Но те не понимали его. Синеглазка вдруг опустился на колени. Он помотал головой и хвостом. Ребята растерялись. Они не знали, что и делать. Игонька тормошил Синеглазку, гладил его голову, обнял за шею. И тут тело коня напружинилось. Не успел мальчуган разжать рук, как Синеглазка поднялся на ноги. Потом снова опустился. Ребята наконец догадались, о чём просил их Синеглазка. Они один за другим влезли на его спину. Конь поднялся, весело заржал и… полетел, как птица, легко перескакивая через камни, пни. Синеглазка скакал, не зная усталости, через буреломы и ручьи. Ребятам казалось, что их конь летит по воздуху, так легко преодолевал он большие расстояния.

Вот уже знакомые места. Промелькнуло озерцо с ключами, лужок зазеленел под ногами. Вот и колхозный сад золотится на солнце румяными яблоками, голубеет сочными сливами.

— Ой, вон изба наша, и мамка из-под ладони глядит! Не узнаёт!.. — счастливо засмеялся Игонька.

У околицы все, кроме Митраши, слезли с Синеглазки и побежали по домам.

— Да где это тебя носило, а? — напустилась на Игоньку мать, когда он с разбегу уткнулся головой ей в подол.

Близнецы-братья Алёша и Петя высыпали из избы. Им не терпелось поглядеть на пропавшего братца.

— Не ругай меня, мама, — проговорил мальчик с гордостью. — Мы ездили за богатырь-травой.

— Погоди, я тебе сейчас такую траву покажу! Всю деревню обегала. Спасибо, Митрашкина бабушка сказала, куда вы отправились, бездельники. Вот я сейчас тебя крапивой отстегаю!

Но Игонька умоляюще поглядел на мать и протянул ей пучок жиденькой увядшей травки.

— За богатырь-травой ездили, мы не бездельники…

Игонькина мать, раскрасневшись, долго рассматривала траву, потом отшвырнула её в сторону и пошла в избу.

— Ты что это меня дурачить вздумал? Самая что ни на есть обыкновенная трава, такой в наших лугах полным-полно. Я тебе покажу, как самовольничать!

Игонька обиделея.

В это время бегавший по двору поросёнок увидел траву — и к ней. Ткнулся любопытным розовым пятачком — пахнет приятно. Вильнул хвостиком и вытянул одну травинку. Улёгся поросёнок в пыли и начал преспокойно жевать травку.

— Алёшка, Петька, смотрите — поросёнок-то наш как растёт! Глядите, глядите — уже совсем большим становится! — кричал Игонька.

Он не отрываясь следил за поросёнком, который с явным удовольствием уплетал невзрачную травку.

Близнецы сначала уставились на поросёнка, а потом тоже стали кричать:

— Поросёнок-то наш как растёт!

Игонька от волнения не находил себе места. Травка-то и вправду оказалась необыкновенной — богатырской.

Удивительные превращения

Митраша никого не застал дома. Он привязал Синеглазку у изгороди, взял сноп богатырь-травы и побежал к матери на летнее пастбище.

Мальчик увидел деревянный навес, под ним отдыхали после дневной жары разомлевшие коровы. Доярки в белых халатах доили их. Митраша издали узнал свою мать. Он подошёл к ней сзади и закрыл ей глаза руками. Корова, которую доила мать, повернула безрогую голову и неодобрительно посмотрела на Митрашу.

Мать ахнула и прижала сына к груди. Глаза её наполнились слезами. И Митраше стало вдруг стыдно и больно, что он ушёл не простившись. Мать попросила его подождать и не шуметь.

— У нас коровы к шуму не привыкли, — проговорила она, утирая слёзы концом платка. — Ну-ну, милая, не балуй, — погрозила мать корове, беспокойно перебиравшей ногами.

— Можно, я ей богатырь-травы дам? — тихо спросил Митраша.

— Дай, может, угомонится, — ответила мать рассеянно.

Сын хитро улыбнулся, выхватил пучок травы и сунул его Зорьке.

Корова недоверчиво понюхала траву, осторожно попробовала, а потом с жадностью выхватила из рук мальчика весь пучок.

— Как много нынче молока у Зорьки, — вслух подумала мать. — Я никогда столько не надаивала. Руки у меня устали.

Митраша не выдержал — рассмеялся вслух.

— Придётся председателю электродоилки заводить. Без них теперь не обойтись… — проговорил он загадочно.

Мать удивлённо взглянула на сына. Митраша чуть помедлил и, волнуясь, раскрыл маме секрет богатого удоя.

— Вот видишь, какая это необыкновенная трава. Теперь все наши коровы станут рекордистками, — закончил он.

Мать улыбнулась, взяла пучок богатырь-травы, зачем-то помяла её в руках, растёрла и даже понюхала.

— Молодец, сынок, хорошим помощником растёшь, — ласково сказала она. — А теперь иди, дай травы и другим коровам.

Сердце радостно билось у Митраши в груди. Он быстро накормил богатырь-травой остальных коров и вышел на берег Мокши, где паслись колхозные жеребята.

Он потряс снопиком богатырь-травы. Жеребята потянулись к Митраше. Не успел мальчик глазом моргнуть, как у него не осталось ни травинки. На глазах жеребята превращались в рослых, красивых лошадей. Вне себя от радости, побежал Мигрант к селу.

Встретился он с друзьями у конюшни. Настёнка раздала свою траву курам на школьной птицеферме. Вася скормил свою охапку колхозным свиньям, что паслись на берегу реки, за его домом. Игонька пучком богатырь-травы оделил дома поросёнка, курицу, а голубям рассыпал оставшиеся на ладони семечки.

Митраша вдруг нахмурился.

— Телятам и овцам не хватило, лошадям тоже, — сказал он.

— Я больше не пойду в то ущелье, — замотал головой Вася.

Настёнка вытряхнула на ладонь из мешка маленькие коричневые зёрнышки, похожие на маковые семечки. Это всё, что осталось от богатырь-травы.

— А мы пойдём в ущелье, обязательно пойдём. Только не одни, а всем отрядом. Найдём удобный спуск, а если не найдём, то вырубим ступени в стене ущелья. Мы найдём много богатырь-травы, соберём семена, а будущей весной вскопаем землю в долине и посеем зёрна. Будем ухаживать, чтобы собрать большой урожай богатырь-травы, — убеждённо говорил Митраша.

— Здорово! — вскрикнул Игонька.

— У нас будет своя плантация… — прошептала Настёнка.

— Мы изучим эту траву и выведем новый сорт. Чтобы богатырь-трава росла по всей стране, а не только в той долине. Чтобы она не боялась ни засухи, ни холодов, — продолжал Митраша.

Глаза его стали шире и темнее, в них горел неспокойный огонёк воображения. Его волнение передалось остальным ребятам. Перед глазами их вставала удивительная картина…

Необъятный зелёный луг. А на нём растёт богатырь-трава. Она больше не прячется от людей. Тысячи рубиновых звёздочек горят в сочной зелени и не гаснут.

Примечания

1

Спи́ха — передник с рукавами.

(обратно)

Оглавление

Синеглазка

Ссора

В эту ночь Митраша спал неспокойно

Сказ про богатырскую траву

Тайный совет на сеновале

Приключения первой ночи

Необыкновенный зверь

Исчезнувшая река

Тайна ущелья

Трое на уступе

Спасительная верёвка

В обратный путь

Удивительные превращения

*** Примечания ***