Тайна двух планет. Книга 1: Герехтайт [Виктория Виннер] (fb2) читать онлайн

Тайна двух планет. Книга 1: Герехтайт Виктория Виннер

ГЛАВА 1

Я была невероятно зла. До такого состояния могла довести только Эл. Мои руки были заняты. Одной я держала оторванную лямку топа, который и так мало что прикрывал, а с оторванной лямкой вообще грозил устроить всем присутствующим незапланированный стриптиз. Во второй же руке был мой рюкзак и клатч Эльзы, который она оставила, покидая место чужого преступления. Поэтому я открыла дверь с ноги, чем и привлекла внимание жаждущих надраться первокурсников и ищущих их внимания первокурсниц.

Но мне надо найти Эл, и очень срочно, потому что я хочу поговорить с ней прямо сейчас! Я просто очень отходчивая. Нет, разговор-то в любом случае состоится, но пройдёт полчаса, я успокоюсь и не скажу ей всё то, что должна!

Я начала неторопливо, внимательно и весьма гневно осматривать помещение. В этом клубе мы не в первый раз. Дни первокурсника и все остальные эстадские мероприятия нашей академии всегда проходят в Мекросе, так что вот уже третий год я здесь частый гость.

Музыка гремит так, что вибрируют стены, и расслышать посторонние шумы – например, звон бутылок в баре – практически нереально. Стены, пол и потолок окрашены в разноцветные огни: красные, синие, зелёные, жёлтые, потом серебристые, которые сменяются золотыми… Они отражаются от блестящих поверхностей и падают на танцующих эстадов Научной Инопланетной Академии.

Напротив меня – высокая сцена, на которой вокруг пилонов обычно крутятся полуодетые девушки, но сегодня всё-таки «праздник малолеток», так что всё прилично, кроме, собственно, самих малолеток, яро отмечающих своё вступление во взрослую жизнь. Несмотря на то, что уже октябрь, занятия идут второй месяц, и получается, что эта самая взрослая жизнь как бы уже давно началась...

Танцпол в клубе небольшой – вдоль стен расставлены столы, за которыми и надираются эстады нашей великой академии. Официальная часть уже закончилась, так что профессоров не должно быть в клубе, но мы подозреваем, что они втихаря шпионят за нами и работниками бара, которые должны проверять документы каждого эстада, желающего купить выпивку.

А я сейчас вообще должна быть в общаге и видеть пятый сон, но Эльзе позвонила одна из её многочисленных «подружек» и сообщила, что её бойфренд зажимается здесь с какой-то первокурсницей. И, конечно же, Эльза помчалась устраивать разборки! А я, как всегда, за ней. В итоге догнала её, когда Эл оттаскивала несчастную от своего теперь уже бывшего парня за волосы, которые после вмешательства Эльзы значительно поредели. Собственно, так мой топ и оказался порван: пока я разнимала девчонок, полысевшая блондинка зацепилась за мою лямку своим жутким бронзовым браслетом и оторвала её! Кто вообще сейчас носит такие браслеты? Эта мода прошла лет пять назад!

Просверлив взглядом зал, вернулась глазами к бару в надежде найти Эл у стойки, но обзор мне загородил подтянутый стройный мужчина. Руки незнакомца были скрещены на груди, а рукава чёрной рубашки закатаны, оголяя жилистые предплечья. Он подпирал стену буквально в паре метров от меня, и чтобы посмотреть на его лицо, пришлось задрать голову – высокий.

Хорош... а какие глаза! Не могу разглядеть, какого они цвета, кажется, тёмные, но взгляд такой умный, пронзительный… и... пронзает он меня! Этот красавец смотрит прямо на меня!

О Великий Инопланетный Разум, как я выгляжу? Невольно стала растягивать губы в улыбке, но вдруг музыка оборвалась, и ведущий на сцене начал говорить что-то поздравительное.

Это меня отрезвило, я вспомнила, зачем я здесь, и снова разозлилась, потому что незнакомец на меня пялился! И загораживал вид на бар!

– Ты на меня пялишься, – недолго думая, сказала я.

Левая бровь незнакомца поползла вверх. Никаких других признаков жизни он не подавал, разве что дышал.

– Эй, ты что, статуя? – я начала жестикулировать, позабыв про оторванную лямку, и она предательски сползла вниз, оголив край моего кружевного бюстье. – Отойди, кретин, ты мне вид загораживаешь. И не пялься на меня.

Мужчина не шевельнулся. Разве что вторая бровь приподнялась, выравниваясь с первой. Сморщив недовольно нос и приняв решение не тратить время на кретинов, пусть и привлекательных, сделала два шага вправо, и мне снова стал виден бар. И вот там, в дальнем углу стойки, за кофе-машиной, я и заметила белые, слегка вьющиеся пряди, собранные в высокий хвост, которые тут же скрылись за широкой спиной какого-то эстада. На моём лице появилась предвкушающая улыбка, и я шагнула по направлению к несчастной Эльзе. Улыбка сменилась гневной гримасой, когда я задела плечом незнакомца.

– Ты ещё здесь? Свали с дороги!

Выражение лица мужчины осталось бесстрастным, о чём он думает – не поймёшь, да мне и всё равно.

Я быстро, насколько смогла в условиях телесной давки, подошла к Эл и выкрикнула так, чтобы она точно услышала:

– Поговорим?

Эльза повернулась, и я замерла. Весь мой гнев схлынул как снежная лавина. Эльза плачет. Тушь растеклась по лицу, нос распухший, красная помада в уголках губ размазана. Подруга так часто меняет парней, что я и не ожидала от неё такой реакции. Эл уже давно привыкла к разрывам и переживает их обычно спокойно и с лёгкой самоиронией. Видимо, этот ублюдок действительно запал ей в душу. Вот козёл!

Я не понимаю, что может не устраивать в Эльзе? Она выглядит как ангел: длинные светлые волосы чуть вьются на концах, у неё идеальные черты лица, пухлые губы, а фигура – просто космос! Кроме того, она очень добрая, отзывчивая, слегка наивная, при этом честная, смелая и всегда говорит в лицо то, что думает. Убойный коктейль.

– Эл, милая, он не стоит твоих слёз...

– Никки, я устала... Что со мной не так?

– С тобой всё так. Это у него проблемы с головой! Поехали домой, дай ключи, я поведу.

– Они у меня в сумочке, а сумочка...

– Всё в порядке, – перебила девушку, – я забрала.

– Спасибо, Ник, что бы я без тебя делала?

– Ну, в данный момент, вероятно, ломала бы последний ноготь малолетней стерве, – попыталась пошутить.

– Ник, мне так стыдно, она ведь не виновата, это ему стоило хорошенько набить морду!

– Виновата, Эл. Она прекрасно знала, что Джеймс не свободен. О ваших отношениях знает вся академия, включая первый курс.

И это чистая правда. Не знать было просто невозможно. Эльза и Джеймс всё время были вместе. Он ждал её с утра у женского общежития академии, где мы делим комнату, и вел в аудиторию. После пары встречал там же и провожал в следующий кабинет. Эти двое не могли оторваться друг от друга, и вся женская часть академии дико завидовала Эльзе. Ведь Джеймс — настоящий красавчик. Высокий, хорошо сложенный, а его улыбка просто сражает наповал!

И, конечно, этот парень был любимчиком девушек. А ещё – активным участником общественных дел и внеклассовых мероприятий. Именно поэтому он оказался этим вечером в Мекросе — был одним из организаторов.

Честно говоря, я очень удивилась, когда информация об измене Джеймса подтвердилась. Мне казалось, что он без ума от Эльзы, и я так радовалась наконец обретённому счастью лучшей подруги... Но, видимо, всё-таки все мужики сволочи. И кретины.

Кстати, мой ещё подпирает собой стену у входа в ВИПку?

Пока мы с Эльзой пробирались к выходу, я обернулась – но незнакомца нигде не было видно.

ГЛАВА 2

Усадив совершенно разбитую Эльзу на пассажирское сидение её новенького чёрного джиу, я села за руль и повезла подругу в общагу.

Обычно в такое время нам приходилось лезть в окно по дереву, но сегодня мадам Сорж официально закрывает глаза на поздние возвращения. Праздник всё-таки... Так что мы с Эльзой поднялись в нашу комнату на втором этаже младшего женского общежития по центральной лестнице, гордо пройдя через коморку консьержки.

Мадам Сорж кинула на меня вопросительный взгляд, обратив внимание на потрёпанный вид Эльзы и мой порванный топ. Я пожала плечами, типа – «бывает», и мадам сделала вид, что удовлетворена данным ответом. Хотя я-то знаю, что уже к утру она будет в курсе всех мельчайших подробностей. Работа у неё такая. Вообще, Сорж неплохая женщина, с ней всегда и обо всём можно договориться, она яростно отстаивает наши интересы и почти всегда добивается для эстадов самого лучшего.

Вот, например, на прошлой неделе в холле общаги появился большой плазменный телевизор, и теперь каждый вечер небольшие группки эстадок собираются здесь, чтобы провести вместе время. Комнатки слишком маленькие для того, чтобы собирать компании больше трёх-четырёх человек, а допоздна гулять на улице уже погода не позволяет.

Только вот насчёт поздних возвращений в общагу мадам Сорж всегда была очень принципиальна. Её коронная отговорка на любые просьбы по этому поводу: «Детские кроватки я для вас доставать не буду». Да, после такого ответа как-то и желание задержаться сразу пропадает...

Поднявшись в комнату, Эльза сбросила сапоги-чулки на высоченной шпильке и отправилась умываться, а я стала переодеваться в любимую белую пижаму с розовыми овечками.

Через пару минут подруга вышла из ванны, и теперь только красные глаза выдавали её недавние слёзы.

– Хочешь поговорить? – спросила я.

– Никки, всё в порядке. Ты ведь знаешь, мне не впервой, – ответила Эл и вымученно улыбнулась.

– Баунти, может, стоит дать ему шанс объясниться? Он ведь просил тебя... на чём ты их застала?

Близкие друзья иногда называют Эльзу Баунти, фамилия у неё почти такая. Бонти. Эльза Бонти. Красиво. Как и она сама. Хотя из нас двоих на шоколадку больше похожу я – благодаря смуглой коже и волосам цвета горького шоколада, и только медовые глаза портят шоколадную картину, слишком выделяясь на лице. А вот блондинка Эльза – как кокосовая начинка. В общем, мы прекрасно дополняем друг друга.

– Эта девка сидела у него на коленях и гладила по голове, а он развалился на стуле как альфа-самец и кайфовал, зажмурившись, – ответила Шоколадка.

– Ауч.

По неестественно белой щеке Эльзы снова потекла слеза, но я знала, что если не дать ей выговорится сразу и всё не обсудить, подруга всю ночь будет изводить себя плохими мыслями.

– Ох, Никки, мне казалось, что это он. Наконец-то – он. Ни с кем я не испытывала ничего подобного, думала, что и я для него особенная, а оказалось, что Джеймс такой же, как и все. Им всем только одно нужно...

Роман Джеймса и Эл начался в конце прошлого учебного года, и всё лето они не отрывались друг от друга, Эльза даже отказалась от ежегодного совместного отпуска с родителями и осталась одна в их квартире в столице Герехтайта – Столне. Джеймс тоже родом оттуда, и всё лето они провели вдвоём.

Я всегда была очень хорошо осведомлена обо всём, что происходит с Эл. Мы дружим больше десяти лет, несмотря на то, что абсолютно разные. Она смелая и дерзкая, носит сексуальные наряды и любит привлекать внимание... Я, в свою очередь, внимание очень не люблю, хотя внешностью и меня природа не обделила. Но только в редкие вылазки в клубы и бары я позволяю себе модную одежду и смелый макияж. Если меня разозлить – остра на язык, но чаще избегаю конфликтов, при этом никогда не останусь в стороне, если будет задет кто-то из моих близких.

Их, близких, в общем, немного: Эльза, Эддон – мой брат и единственный родственник, и дядя Макс. Все остальные считают меня высокомерной выскочкой, которая, в свою очередь, полагает недостойными своей персоны всех вокруг, подпуская к себе лишь Эльзу.

Но мнения окружающих очень далеки от истины. На самом деле я просто не умею общаться с людьми. С самого детства мне приходилось защищаться ото всех, так как я была чужой, инопланетянкой. Всегда и везде. И я привыкла быть одна. Ну, с Эльзой. Мне её вполне хватает, и другие друзья и подруги мне не нужны. Да и о чём мне с ними разговаривать? Я не знаю, чем заинтересовать собеседника, не умею начать разговор и поддержать смогу не каждую тему, разве что она будет касаться занятий в академии… Я довольно скучный собеседник. В итоге все считают, что я сучка, но знают, что обладаю прекрасными навыками в рукопашной, поэтому гадостей обо мне не говорят.

А Эльза с Джеймсом изменилась. Она перестала сбегать с занятий на тусовки, которые в академии устраивали с завидным постоянством. Баунти даже взялась за учёбу!

Голубки вместе занимались и посещали библиотеку кампуса, хотя раньше Эл даже не знала, где она находится! Всё своё природное обаяние Шоколадка берегла для любимого и абсолютно перестала обращать внимание на восторженные взгляды многочисленных поклонников. Она ни на кого не смотрела! Ну почему же ей никак не удаётся выбрать достойного парня?!

– Но жизнь на этом не заканчивается, – Эльза немного показушно взбодрилась и продолжила свой монолог, пытаясь убедить меня или саму себя в том, что ей уже не так больно, – в конце концов, я молода, сексуальна и у моих ног толпы фанатов! – выдала Эл и очаровательно улыбнулась. – Давай спать, Крошка. Завтра мне по новой мир покорять. Кстати, что там с профессором Чадликтом? Он вышел с больничного?

И я поняла, что тема закрыта.

– Нет, – я вздохнула, – но пары завтра будут. Говорят, прислали кого-то на замену...

ГЛАВА 3

Я проснулась от утреннего горна академии, оповещающего эстадов, что пора подниматься и готовиться к занятиям. Как же я ненавижу этот звук, особенно после того, как полночи бегаешь за разъярённой подругой по клубу, ещё полночи её жалеешь и ложишься только под утро! Поспали мы в итоге всего три часа, но, продрав глаза, я увидела уже полностью одетую Эл, которая, судя по наряду и уверенному выражению лица, готова покорить мир!

– Доброе утро, Шоколадка, – хриплым после сна голосом сказала я.

– Доброе утро, Конфетка! Отличный день для начала новой жизни, согласна?

– Эл, я думаю, что сегодня начать новую жизнь не получится. Ты же понимаешь, что Джеймс так просто от тебя не отстанет. Он наверняка попытается с тобой поговорить и...

– Джеймс? – перебила меня Эльза. – Это тот парень, что вечно выпендривается и пытается заткнуть своей пятой точкой любую дырку?

О Великий Инопланетный Разум… Что она задумала? Игнорировать Джеймса? Делать вид, что они незнакомы? А как насчёт того, чтобы просто поговорить, как взрослые люди, и расставить все точки над «i»? Нет... Эльза никогда не ищет лёгких путей. И это означает, что сегодняшний день не обещает мне ничего хорошего – придётся ограждать Эл от Джеймса и остальных любопытных с их вопросами и сожалениями. Ну что ж, на что не пойдёшь ради любимой подруги?

Я решила сменить тему.

– Эл, ты вчера успела подготовиться к коллоквиуму? Возможно, новый профессор не станет его проводить, но если все же решит… Помнишь, если завалишь его – не получишь доступ к зачёту? Ты же знаешь, Чадликт не дал бы пересдать до сессии…

– Но Чадликт болеет. Так что он точно не сможет в очередной раз поиздеваться над нами, а про новенького мы ничего не знаем… Будем решать проблемы по мере их поступления! – заявила Эльза и направилась к выходу из комнаты.

– Эй, ты куда? Ещё рано на пары!

– Я хочу позавтракать. А ты никогда не ешь по утрам, так что я…

– А сегодня я голодна и иду с тобой, – перебила Эльзу. –  Подожди меня, пожалуйста, я быстро.

Я не могла отпустить её одну, кто-нибудь наверняка испортит её «я-покорю-весь-мир» настроение расспросами о вчерашнем, ведь тактичностью эстады академии не отличаются, а мне потом расхлёбывать.

– Ну хорошо, пять минут. Я пока ногти подпилю.

– Лучше б ты пока учебник по инрасам открыла.

Эльза закатила глаза и достала пилочку для ногтей.

Я умылась за три минуты, нацепила белый мешковатый свитшот, чёрные матовые джинсы и свои любимые сапоги до колен на шнуровке. Обожаю их за высокую тракторную подошву, за высокий, широкий и очень удобный каблук, а главное – за универсальность! Вчера с открытым топом и кожаными чёрными штанами я тоже их надевала, и эта обувь смотрится гармонично как с клубным, так и с повседневным нарядом.

– Я всё, пойдём.

Эльза как раз дотачивала последний коготь, и теперь в полной мере была готова царапаться за своё душевное спокойствие.

От нашего общежития до учебных корпусов идти минуты три-четыре. Всего в кампусе двенадцать общежитий – шесть женских и шесть мужских. Дольше всех до учебных зданий идти парням-старшекурссникам – минут пять-семь.

Если смотреть сверху, то здания в кампусе образовывают яйцо, заострённым концом которого являются два мужских общежития старшекурсников. Сразу за ними начинается лесополоса, отделённая от территории кампуса белым забором, а вот желтком этого архитектурного яичного безобразия выступают три учебных корпуса, расположенных «лицами» друг к другу, образовывая треугольник.

За общежитиями парней со средних и младших курсов располагаются тренировочные поля, на которых проходят наши занятия по физическому усовершенствованию. Все общежития и учебные корпуса соединяются между собой брусчатыми дорожками, которые как ручейки стекаются к внутреннему дворику кампуса, где и располагаются центральные входы во все три учебных корпуса. Прямо по центру внутреннего двора журчит фонтан, как бы подтверждая, что кампусные дорожки – это ручьи, впадающие в него.

Между корпусами мы бегаем редко, поэтому с кем-нибудь из «разведки», например, за все десять лет обучения можем в учебное время ни разу не пересечься. Встречаемся разве что во время обеда во внутреннем дворе.

Наше отделение, отделение охраны пограничного спокойствия, располагается в корпусе номер два. Мы с Эл учимся на инопланетных консулов, и боевой подготовке, как и в целом физической форме, на нашем факультете уделяется достаточное количество времени – ведь будущий консул, находясь на чужой планете, вполне может попасть в какую-нибудь непредвиденную ситуацию, когда рассчитывать ему придётся только на себя.

С пятого курса нас начнут обучать работе с оружием разных видов, начиная с ударного оружия ближнего боя (например, ослоп, шест, молот) и заканчивая инопланетными бластерами универсального действия, то есть убийственно действующими на все виды инопланетных рас.

Я очень люблю занятия по боевым искусствам. Эдди с раннего детства настаивал на том, чтобы я поддерживала себя в надлежащей физической форме, а когда поступил сюда, в НИА, на техника по защите пограничного пространства (это, кстати, тоже наше отделение), то оттачивал на мне все новые знания и умения, полученные на тренировочном поле. Так что при поступлении в академию по физической подготовке я набрала высший балл и до сих пор остаюсь одной из лучших.

Правда, до Эдди мне ещё очень далеко. Но он-то уже давно закончил академию, да ещё и каждый год улучшает навыки в военном лагере, куда теперь каждую зиму ездит в качестве преподавателя – исключительно из альтруистских соображений, кстати.

Я очень надеюсь, что он возьмёт меня с собой в этом году. Курсантом, конечно. Три недели сплошных приключений, итогом которых станут ушибы, синяки и ссадины – что может быть лучше? Только спокойствие зимнего леса, которого там тоже в избытке! В общем, я мечтаю об этом военном лагере уже третий год. С тех пор, как поступила в НИА.

Мы с подругой подошли к корпусу, и у входа я заметила Джеймса – он явно ждал Эльзу, вот же Низший Демон! Джеймс тоже увидел нас и тут же сорвался навстречу.

ГЛАВА 4

– Баунти, Шоколадка моя, выслушай, – начал завывать парень, – всё не так, как кажется, ты должна мне поверить!

Эльза сделала вид, что не слышит и не видит Джеймса, продолжая идти вперед. Улыбаясь и здороваясь со всеми вокруг, она спокойно продефилировала мимо бывшего парня. Что ж, этого и следовало ожидать.

– Джеймс, – я остановила его, придержав рукой, – дай ей время. Эльзе сейчас очень тяжело тебя видеть и слушать твои оправдания.

– Отвали, Никаэлла! – Джеймс грубо вырвал свою руку из моей. – Это не оправдания, это правда!

Должна признать, он действительно выглядит сейчас убедительно. И эффектно. Но Джеймс Вордс всегда убедителен и эффектен. Из него получится отличный консул – парень мог убедить даже лесного дорноеда, что он не хочет есть земляного дорна, уже положенного перед ним на тарелку и приправленного грибным соусом, хотя только дорнами дорноеды и питаются. И дорноед искренне поверит в то, что не голоден и вообще устыдится, что пытался обидеть маленькое беззащитное создание.

Все знают, какой Джеймс прекрасный оратор, а также пылевглазапускатель, речетолкатель и так далее. А ещё он просто очень обаятельный парень, которому сложно отказать даже в очень сомнительной просьбе. Конечно, эти таланты невероятно полезны для его будущей профессии, но вот в отношении Эльзы политический дар определённо сыграет с Джеймсом злую шутку. Эльза его даже слушать не станет, потому что знает о его способности убеждать людей в самых невероятных вещах!

– Джеймс, не знаю почему, но мне кажется, что ты не обманываешь, – сказала я. И это правда, мне действительно так кажется – интуиция, наверное. – Но сейчас не время. Рано. Дай ей остыть.

– Я не могу, Ник. Я не могу без неё. Я попытался дать ей время, я не пошёл за ней в клубе, но я ночь не спал, метался по комнате в ожидании утра, чтобы, наконец, всё объяснить. Я готов придушить ту девицу, из-за которой все случилось, хоть бы она не попалась мне под руку!

Я смотрела на Джеймса с понимающей улыбкой и ждала, пока он успокоится. Мне так хотелось, чтобы это оказалось правдой. Как же мне помочь ему и подруге?

– Давай встретимся после пар, только чтобы Баунти не узнала, и подумаем, что можно сделать, хорошо?

У Джеймса округлились глаза.

– Ты, правда, мне поможешь? Ника, мне просто необходимо её вернуть!

– Мы что-нибудь придумаем. Но если окажется, что ты врёшь, – я подошла ближе к парню и ткнула пальцем ему в грудь, – я своими руками вырву тебе язык и скормлю его оглоедам. Я надеру твою задницу так, что ты месяц сидеть не сможешь, я отделаю тебя так, что мать родная не…

– Понял, понял, Никки, я знаю, ты можешь. За третьим корпусом в пять. Постарайся не опаздывать. – Джеймс улыбнулся своей знаменитой «любите-меня-все» улыбкой и убежал к однокурсникам, которые всё это время наблюдали за нами у фонтана.

«Постарайся не опаздывать». Джеймс, как всегда, командовал. У него это на подсознательном уровне происходило, он даже не замечал. Я всегда думала, что из него получился бы не то что отличный консул, а самый наилучший Аскаэер Герехтайта.

Аскаэр – это верховный правитель, Герехтайт – планета, на которой, собственно, мы и живём. Она входит в планетарную систему Миит, которая насчитывает более ста тысяч планет, из которых только двенадцать обитаемы. Герехтайт вот уже десять лет остаётся центром правления системой Миит, при этом каждая из двенадцати планет абсолютно независима, но, тем не менее, окончательное решение спорных ситуаций остаётся за Планетарным Советом Герехтайта, главой которого и является Аскаэр Герехтайта.

Именно консулы – гаранты достоверности предоставляемой другими планетами информации. Они всегда находятся на месте событий и видят всё своими глазами. Это исключает возможность сокрытия или искажения важной информации. По крайней мере, так действительно проще поддерживать мир и вершить справедливость во благо сохранения порядка на Миите.

Хотя есть две планеты, которые остаются полностью обособлены и не идут ни с кем на контакт, живя исключительно своей жизнью. Ну, соответственно, мы к ним и не лезем, пока они не доставляют никому проблем. Как раз с одной из этих планет родом мы с Эдди и дядей Максом – с планеты Ренхен.

Я перешла на бег, чтобы догнать Эльзу, которая уже зашла в корпус. Подруга стояла у стойки с расписанием.

– Ну что, инрасы не заменили?

– Нет, – ответила Эльза, – так и стоят две последние пары. Значит, прислали замену. Интересно, кто это будет?

– Скоро узнаем.

ГЛАВА 5

Первой парой по понедельникам у нас всегда атмосфероведение. Интересный предмет, знания по нему помогут в будущем подобрать подходящий космокостюм при высадке на ту или иную планету. Достаточно будет соотнести свойства костюма с особенностями атмосферы интересующей планеты. Ещё на этом предмете мы изучаем особенности флоры и фауны планет Миита, и это тоже очень важно знать, чтоб не оказаться неподготовленным к встрече с, например, торогским острозубом.

Торог – это вообще одна из самых опасных планет из всех обитаемых планет Миита. Здесь водятся не только острозубы, которые способны одним укусом переломить пополам человека, одетого в прочнейший космокостюм, специально разработанный для защиты от подобных тварей. Но кусать острозуб будет только при условии, что человек заблаговременно не скончается от сердечного приступа при виде этой трёхметровой твари, наполовину состоящей из зубов – ведь мертвечину острозубы не едят.

Ещё на Тороге водятся плотоядные растения, которые способны, не пережёвывая, проглотить телёнка. Этими растениями заросла уже почти треть планеты, но от них и не пытаются избавиться, потому что только они в состоянии вырабатывать целебный для торогцев сок, который лечит их от всех болезней. Но подходит это лекарство только торогцам, больше никому.

Правда, никого не волнует, что, добывая этот сок, погибает более половины рабочих, ведь они сами на это соглашаются ради больших денег. Так что Торог весьма густо населён инопланетянами, в том числе и с Герехтайта. Гастарбайтеры, одним словом.

Профессор Гутьера Леххер – мой любимый преподаватель. Она, и еще профессор Икельхав. Я обожаю её лекции, да и задания на семинары всегда очень интересные.

Сегодня у нас лекция, и я приготовилась записывать очередной захватывающий урок профессора.

Вообще все преподаватели в НИА исключительно компетентны и профессиональны, ровно настолько, насколько и требовательны. Поэтому тем, кто хочет получать высокие баллы, приходится очень нелегко.

Мне это удаётся. Я люблю проводить время в библиотеке и выполнять домашнюю работу, мне нравится приходить на занятия подготовленной, да и выучить урок гораздо проще, чем пытаться списать, найти или подготовить шпаргалки, жутко нервничая из-за вероятности быть пойманной. Со списывающими у нас разговор короткий – к ректору на ковёр и вон из академии. Может и не насовсем, но семестр пропустить придётся точно. А нагонять потом очень сложно, так что практически никто из несчастных, пойманных на списывании, так и не закончил академию.

Лекция пролетела незаметно. Прозвенел звонок, и эстады зашуршали сумками, собирая вещи и отправляясь на следующую пару.

– Ника, – позвала меня Эльза, которая сидела вместе со мной на всех занятиях, – Бренда Купер передала мне записку и позвала с ними за тренполе «старшаков». Девочки вчера договорились встретиться там после первой пары с разведчиками с девятого. У них как раз начались спарринг-занятия, и парни там вроде метание кинжалов осваивают. Представляешь как это опасно? И сексуально!

– Эльза, а почему нужно идти за поле, а не на него?

– Потому что ребята сегодня сами по себе, без мастера, готовятся к зачёту в конце недели. И хотят совместить приятное с полезным. Ну нельзя же устраивать вечеринку с бухлом и холодным оружием прям на тренировочном поле?!

– Вечеринку с бухлом и холодным оружием вообще нигде нельзя устраивать, Эльза. Ты понимаешь, что это опасно? Это может очень плохо закончиться.

Эл закатила глаза.

– Ник, я всё никак не могу привыкнуть, что ты стала такой занудой... Ничего не случится, тем более все на занятиях...

– Вот именно, ты в курсе, что через одну пару у нас коллоквиум?

– Да не будет новый препод проводить коллоквиум, заданный старым преподом! Короче, я знаю, что ты не пойдёшь, поэтому и не зову тебя. Просто предупреждаю, чтоб ты не искала меня и не переживала, – Эльза достала зеркальце из своей, кажется, бездонной сумки и намазала губы блеском.

– Я не смогу не переживать, и ты это знаешь. Я позвоню тебе после пар. Ответь, пожалуйста, на вызов. Я надеюсь, ты осознаёшь, что за пропуски придётся отрабатывать.

– Да, конечно. Я перепишу твой конспект по химии. А с новым преподом как-нибудь разберёмся. Пока, Никки. Не скучай.

И, очаровательно улыбнувшись, Эльза умчалась искать неприятности на свой подтянутый зад. А мне ничего не осталось, как двинуться на лекцию по химии.

– Никаэлла! – окликнул меня Рич Ниал, парень из нашей группы. – Я так понимаю, Эльзы на парах не будет? Можно, я сяду с тобой?

– Да, конечно, Рич, –  отозвалась я.

Рич хороший парень – позитивный, отзывчивый. Рич тоже неплохо учится, и мне нравится обсуждать с ним пары и домашние задания.

– Спасибо. Мне не нравится сидеть так далеко, как я сижу обычно. Как тебе сегодняшняя лекция?

– Профессор Леххер, как всегда, была прекрасна, – искренне и с улыбкой ответила я, – вот бы она все предметы у нас вела, тогда, может, и химия стала бы поинтересней.

Рич улыбнулся, продемонстрировав ряд слегка неровных зубов, но, надо признать, это его не портило, и хмыкнул:

– Отличная идея, надо собрать подписи и внести предложение в список эстадских инициатив.

– Ах-ха-ха! – я искренне рассмеялась. – Я думаю, такая инициатива будет странно смотреться в списке предложений типа «отменить занятия по пятницам» или «открыть клуб на территории кампуса».

– Говорят, на прошлой неделе внесли предложение «объединить мужские и женские общежития».

– Ого, – искренне удивилась я. – И что? Подписей нужное количество собрали? А как обосновали необходимость?

– Да вроде как тем, что совместная подготовка к семинарам позволит расширить кругозор, так как мужская и женская точка зрения сильно отличаются по всем вопросам.

– О Великий! Представляю, как секретариат ржёт в обеденный перерыв за чашечкой кофе над нашими предложениями.

Мы, смеясь, дошли до аудитории и подготовились к лекции как раз вовремя, буквально за минуту до звонка. Химию я ненавижу и совершенно не понимаю, чем она может помочь мне в дальнейшей работе консулом. Я твёрдо намерена работать по специальности, хоть и понимаю, что конкурс будет огромный. А вот многие мои одногруппники даже и не собираются пытаться, ведь с дипломом по специальности «Инопланетный Консул» открыты двери всех серьёзных адвокатских контор. Несостоявшихся консулов с радостью берут в личные консультанты известные юристы, поскольку умением вести переговоры мы славимся на весь Миит.

Кто-то из эстадов мечтает стать личным консультантом какого-нибудь политика и писать для него громогласные речи, а вот Эльза, например, хочет остаться работать в секретариате нашей академии. В общем, выбор профессий для нас очень велик.

Лекция по химии как всегда тянулась неимоверно долго, и я чуть не уснула – сказывалась практически бессонная ночь. Обеденный перерыв тоже провела в полудрёме, слушая вполуха рассказ Рича о том, как они с родителями летали отдыхать на Барос прошлым летом.

 До аудитории инопланетных рас я в итоге добралась с полузакрытыми глазами, и, зевая, упала на стул. Достала лист с вопросами коллоквиума и принялась, прогоняя в уме ответы, ожидать нового профессора, присланного на замену. Тем же самым, собственно, занималась и вся группа.

Прозвенел звонок, открылась входная дверь, я подняла глаза, и весь сон как рукой сняло! Это был Кретин из клуба! Твою ж мать!

ГЛАВА 6

– О Великий, – прошипела я и спустилась на стуле ниже, чтобы спрятаться за могучей спиной сидящего спереди Нила Джонсона.

– Что случилось? – шепотом спросил Рич.

– Я назвала его кретином, – промямлила в ответ.

– Кого?

Я промолчала. Не в силах вымолвить ни слова, уставилась на листок с вопросами коллоквиума и слушала уверенные шаги Кретина, двигающегося к преподавательскому столу.

Великий Инопланетный Разум, я назвала своего нового преподавателя кретином! Пожалуйста, сделай так, чтобы он меня не узнал. Нет, он не узнает. Это невозможно, правда? Ведь я была накрашена, одета совершенно по-другому, хотя, скорее, раздета, да и волосы были распущены, а сейчас собраны в высокий хвост. И как я могла не обратить внимания, что это взрослый мужик? Да он лет на десять меня старше! Как я могла нагрубить взрослому мужчине? Один его надменный вид вызвал во мне неоправданный гнев. Почему? Обычно я лучше контролирую свои эмоции и слова. Что же случилось тогда, в клубе? Этот мужик на меня пялился? Да нет, это же я на него пялилась, как идиотка. О Великий… Я не просто назвала нового профессора кретином, я на него ещё и пялилась.

Я уронила лицо на руки, а профессор тем временем заговорил, прерывая мои самобичевания.

– Мира на Миите, эстады.

У профессора оказался глубокий низкий голос, рычащий какой-то... И мне стало страшно, а мои руки, продолжающие удерживать мою пустую черепушку, затряслись, и пришлось голове держаться самой, а рукам вернуться к уже изрядно помятому листку с вопросами. Я по-прежнему не решалась поднять взгляд или хотя бы сесть ровно.

– Как вы уже поняли, я буду заменять временно отсутствующего по причине болезни профессора Чадликта. Меня зовут профессор Йенс Регнер. И, судя по всему, я останусь с вами, по крайней мере, до конца семестра.

О нет! Это не на один день, и даже не на пару недель... Я не смогу просто тихонько отсидеться за спиной Нила весь оставшийся семестр! Мне остаётся только надеяться, что профессор никогда не узнает меня…

– Я успел ознакомиться с предложенной вам профессором Чадликом программой, и отступать от неё мы не будем. Сегодня у вас должен быть коллоквиум, и это очень удачное стечение обстоятельств – так я смогу оценить ваши знания и сделать определённые выводы. Но для начала мы с вами познакомимся. Я не успел взять ведомости из секретариата, поэтому, старший, будьте добры передать мне классный журнал.

Анна Николс поднялась со своего места, и я решила, наконец, оторвать глаза от листа с вопросами. Анна модельной походкой от бедра, широко улыбаясь, прошествовала к столу профессора и положила перед ним журнал:

– Пожалуйста, профессор Регнер.

Давно эта стерва стала такой милой и приветливой? Я осмотрела аудиторию: все мои одногруппницы уставились с открытыми ртами (образно говоря, конечно) на нового профессора. Сама я по-прежнему не решалась на него посмотреть, но вспомнила, что и на меня он произвёл некоторый эффект. Да, он очень хорош собой, отрицать это глупо, но чтоб так таращиться? Это же неприлично! Или я точно так же таращилась на него в клубе?

– Джек Адамс, – начал перекличку бывший Кретин.

– Я, – отозвался Джек.

– Александра Арнар.

– Это я, профессор Регнер, – томно прошептала Алекс и приподнялась со стула, слегка выпятив зад.

Я закатила глаза. О Великий!

– Эльза Бонти.

Мой мозг начал судорожно соображать, как правильно поступить, чтоб не выдать своего присутствия и минимизировать проблемы Эльзы. От напряжения мои щёки покраснели, но выход не находился.

– Ей нездоровится, профессор, – крикнул Рич, а я, быстро нырнув обратно за спину Нила, бросила на него благодарный взгляд. Рич кивнул.

– Николас Бунт.

– Я, – выкрикнул весельчак Николас, не поднимаясь с места.

– Никаэлла Вейс.

Я робко подняла руку, продолжая прятаться за спиной одногруппника, надеясь, что профессор таким ответом удовлетворится. Но надежды не оправдались.

– Никаэлла, я вижу лишь вашу руку, а хотелось бы увидеть и лицо. Приподнимитесь, пожалуйста.

Меня пробрала дрожь. Это был самый страшный момент во всей моей жизни. Где-то на подсознательном уровне мне казалось, что профессор меня узнает, и у меня будут большие проблемы, которые мне совершенно не нужны! Великий, почему я бываю такая несдержанная, когда злюсь? Я встала, но продолжила смотреть на свои дрожащие руки.

– Ганс Гардер, – как ни в чём не бывало, продолжил перекличку профессор, и я упала обратно на стул.

Не знаю, узнал ли он меня – я так и не рискнула поднять взгляд, но страх немного отступил, и появилась надежда. Перекличка закончилась довольно быстро, и профессор «обрадовал» нас началом коллоквиума.

– Теперь, пожалуй, можно начинать проверку ваших знаний. Отсутствующих эстадов предупредите, пожалуйста, что сдать коллоквиум можно будет только на этой неделе – в среду, в пять часов вечера в этой же аудитории. Все, кто не явятся, не будут допущены к зачёту. Не знаю, каким образом опросы проводил у вас профессор Чадликт, я предпочитаю формат поочередной беседы с каждым эстадом, – судя по звукам, профессор поднялся, и я рискнула, наконец, посмотреть на него.

Сегодня на мужчине были узкие чёрные брюки, светло-голубая стильная рубашка с длинными рукавами и чёрный узкий галстук. Пиджака не было, хотя в аудиториях довольно прохладно. Слегка вьющиеся тёмные, почти чёрные, волосы падали на лоб профессора, но глаза не закрывали, и такая причёска в сочетании с лёгкой щетиной, обрамляющей выразительные скулы и волевой подбородок, придавала облику мужчины некоторую небрежность, хотя взгляд оставался исключительно серьёзным.

Профессор Регнер подошёл к крайнему столу на первом ряду, за которым сейчас сидела одна Магда Сайд и спросил, взявшись за соседствующий с ней стул:

– Вы не против?

Магда покраснела с ног до головы, опустила глаза на руки и робко пропищала:

– Не против, конечно. Берите.

– Благодарю, – слегка улыбнулся профессор и потащил стул к преподавательскому столу. Поставив его напротив своего так, что получилось похоже на кабинет врача, профессор небрежно уселся на край своего стола и скрестил руки на груди.

– Ну что ж, пойдём по списку? – спросил профессор и, не дожидаясь ответа, пригасил к столу первую жертву. – Джек Адамс, готов?

– Да, профессор, – ответил Джек и бодро побежал к профессорскому столу.

ГЛАВА 7

– Пока я беседую с отвечающим, остальных прошу соблюдать тишину и повторять материал, – сообщил профессор таким тоном, что как-то не возникло возражений, – те эстады, которые справятся, получат дополнительное задание, оно же будет являться вашим заданием к следующему семинару. Разрешаю пользоваться академической сетью.

В общем, точно так же проходили и другие наши коллоквиумы, только стул нам никто не ставил, мы стояли у доски и отвечали всему классу, а вместо дополнительной подготовки приходилось слушать ответы одногруппников. Отвечать вот так, перед всеми, было не очень приятно, особенно на парах Чадликта – он любил задавать дурацкие вопросы, которых зачастую в теме коллоквиума не было. Ему нравилось унижать эстадов публично, кажется, он так самоутверждался. Вообще, довольно мерзкий тип этот Чадликт, наверное, поэтому и заболел. А отвечать вот так, так сказать, тет-а-тет, гораздо лучше.

– Профессор, получается как-то не очень справедливо, – с места поднялся Альф Янкис. – Я последний по списку, и, выходит, мне на подготовку дополнительного задания в аудитории времени не останется, и придётся тратить своё личное время после занятий.

Профессор заглянул в журнал, затем посмотрел на Альфа и заговорил обманчиво небрежным тоном, как будто прогноз погоды на завтра читал, а его взгляд, буравящий лицо Янкиса, в это же время не обещал ничего хорошего несчастному эстаду:

– Эстад Янкис, вы так уверены в своей безупречной подготовке к коллоквиуму? Вы уверены, что вам не требуется дополнительное время на подготовку, которое я вам любезно предоставил?

Альф промолчал. Кажется, он уже ни в чём не был уверен.

– Вы хотели бы подготовить дополнительное задание на парах и освободить свой плотный график после занятий? Что ж, я пойду вам навстречу. Параграф восемь в вашем учебнике. Если я не ошибаюсь, это со страницы сто сорок два по страницу сто восемьдесят шесть

Вот это да. Этот объём невозможно выучить за оставшееся от пар время, да и на дом даже Чадликт столько не задавал.

– Когда очередь дойдёт до вас, – продолжил новый преподаватель, – первые три вопроса будут по этому параграфу. Если не ответите хотя бы на один – жду вас в среду на пересдачу. И да, домашнего задания вам не будет, можете не благодарить. Так достаточно справедливо?

Альф судорожно сглотнул, и ответил:

– Да, профессор.

– Ещё вопросы есть? – решил уточнить Регнер у аудитории.

Вопросы как-то разом у всех отпали, да и желание дышать тоже. Зато у меня появилось чувство сожаления, что я не ушла вместе с Эл на «кинжальную» вечеринку старшаков. Может быть, там какой-нибудь подвыпивший девятикурсник случайно попал бы в меня кинжалом… желательно в голову.

– Мистер Адамс, присаживайтесь, – громко объявил профессор заметно побелевшему Джеку, которой уже давно добежал до стола профессора и теперь переминался с ноги на ногу в ожидании.

Я перестала обращать внимание на происходящее в аудитории и погрузилась в свой листок с вопросами и учебник с ответами на них. Времени на повторение у меня было не так много, в списке группы я пятая, но Эльзы нет, так что до меня очередь дойдёт быстрее. Я должна ответить блестяще, лучше всех. В общем, я к этому всегда стремлюсь, но сегодня мой ответ должен быть на самом высоком уровне.

И вот Джек уже идёт на своё место, вполне довольный – видимо, его ответ удовлетворил профессоромонстра, и к преподавательскому столу уже спешит Александра. Я продолжила усиленно повторять материал и в какой-то момент забыла о своей первой неудачной встрече с Йенсом Регнером.

– Никаэлла, – услышала уже знакомый ледяной голос, и от него мне стало реально холодно, даже мурашки побежали по коже.

Я увидела, как Николас Бунт занимает своё обычное место в аудитории, и это означало, что наступила моя очередь. Отлично! Я готова! Я отвечу на все ваши вопросы, мистер Справедливость.

Я задрала подбородок и гордо двинулась к месту экзекуции.

«А если он узнал меня? Вдруг он злопамятный? – пронеслось в голове, и моя гордость поубавила пыл. – Может, он из тех преподавателей, для которых знания эстада – не самый важный критерий для выставления итогового балла? Он не поставит мне «девятку» или «десятку», я перестану получать повышенную стипендию, мне придётся пойти работать, я завалю остальные предметы, меня не возьмут на работу консулом, и вся жизнь – коту под хвост!»

В общем, накручивать себя я всегда умела, и к тому моменту, как подошла к профессорскому столу, мои плечи совсем поникли, а взгляд устремился в пол.

«Обожаю эти свои сапоги», – почему-то подумалось мне. Самый подходящий момент для таких мыслей!

– Никаэлла, у вас всё в порядке? Вы готовы к коллоквиуму? – спросил профессор абсолютно безразличным тоном, чётко давая понять, что ему совершенно наплевать и на моё самочувствие, и на мою готовность.

Я кивнула.

– Тогда присаживайтесь.

Хорошо хоть стол преподавателя стоит достаточно далеко от эстадских парт, и мой непривычно дрожащий голос никто не услышит, кроме профессора…

– Сколько рас населяет Герехтайт, и как это число менялось за последние десять лет?

Японяла, что точно знаю ответ на этот вопрос, почувствовала уверенность, и начала говорить, вроде даже без дрожи в голосе:

– Десять лет назад Герехтайт открыл свои границы, и поток инопланетных беженцев хлынул на территории городов планеты. Ежемесячно на планету прибывали представители различных рас практически с каждой планеты Миита. В итоге, к концу десятилетия к пяти коренным герехтайтским расам прибавилось ещё тридцать две инопланетных. Итого, сейчас на Герехтайте насчитывается тридцать семь отличных рас. Все называть?

– Вы можете назвать все тридцать семь рас? – удивился профессор.

По-моему удивился. По его тону особо не понять.

– Могу, – уверенно ответила я.

– Не стоит. Назовите пять коренных рас Герехтайта.

– Гаскаэны, гаскилоты, гасматы, гастамиты, гастарты.

– Отличительные особенности гастартов.

– Самой главной особенностью гастартов является красный цвет глаз, благодаря которым их не спутаешь ни с какой другой расой.

– С чем это связано?

– С особенностью образа жизни в древние времена. Гастарты являлись охотниками солёных морей, и большую часть жизни проводили под водой. В связи с этим глаза приобрели красный цвет, в ходе эволюции это повлияло на ДНК гастартов, сделав этот цвет постоянным.

– Хорошо, мисс Вейс… Видимо, с инопланетными расами у вас гораздо лучше, чем с искусством переговоров…

Я резко подняла взгляд на профессора, он смотрел на меня, кажется, не моргая.

– Я не понимаю, – искренне удивилась, – причём здесь искусство переговоров… к тому же по тому предмету у меня высший балл, да и профессор Икельхав мной доволен…

Регнер перебил мой неуверенный лепет и так же бесстрастно и холодно заявил:

– Сомневаюсь, что это профессор Икельхав научил вас начинать диалог, называя оппонента кретином.

У меня перед глазами всё поплыло, пол под ногами разверзся, и я подумала – хорошо, что я сижу, иначе точно упала бы. Я попыталась сфокусировать взгляд на своих руках со сцепленными пальцами, сжала их так, что ногти покраснели. Что мне сказать? Извиниться? Великий, как стыдно…

А профессор продолжил свои издевательства.

– А вот ведение переговоров с демонстрацией нижнего белья действительно может привести к положительным результатам в некоторых случаях…

Возмущение стало заменять сжигающий стыд… Не поняла. Он на что намекает? Что я способна предложить себя первому встречному ради достижения цели?

– Я не помню, чтобы мы с вами когда-либо вели переговоры, – заявила, гневно глядя Регнеру в глаза, – а делать выводы о моих профессиональных и человеческих качествах, исходя из случайного столкновения в ночном клубе, да и к тому же не зная всех предшествующих этому столкновению обстоятельств, это неправильно и, простите, глупо.

– Вы сейчас назвали меня глупым, эстадка?

В его зелёных глазах появился какой-то блеск… Что это? Гнев? Веселье? Он так забавляется, что ли? Мне совсем не весело!

– Вы сделали неверный вывод, профессор. Снова.

– Я знаю больше, чем вы думаете, мисс Вейс. И о ваших личных качествах, и об обстоятельствах. Параграф восемь, пункт четыре. Подготовить доклад. Можете начинать готовиться прямо сейчас.

Я внимательно посмотрела на Регнера. Что это сейчас было? Что он знает? Я сдала коллоквиум или нет?

– Я сдала?

– В ведомости будет проставлен высший балл. Пройдите на своё место.

ГЛАВА 8

После пар, продолжая думать о том, что произошло сегодня на инопланетных расах, я, будучи и так очень зла из-за того, что меня обвинили в излишней распущенности, всё набирала и набирала на алла номер Эльзы, она же не отвечала вот уже на пятый мой вызов. И я бы уже отправилась на её поиски, если бы не договорилась с Джеймсом обсудить план действий по возвращению Баунти. Надеюсь, она не забыла, что Эдди пригласил нас сегодня на ужин, чтобы познакомить с каким-то там своим старым другом по военному лагерю.

Джеймс уже ждал меня в условленном месте, он был не один, а со своим верным другом и подпевалой Энди Каусом.

– Ника, – сходу начал Джеймс, – Энди всё время был со мной, он видел, что та девка сама на мне висла, он подтвердит.

– Точно. Проблема решена... Раз видел твой Энди... – съязвила я. – И ты правда думаешь, что Эльза поверит твоему дружку? Вот просто возьмёт и поверит? Нет, Джеймс, тут нужно что-то поубедительнее подхалима, готового сказать что угодно, лишь бы ты пригласил его в гости поиграть на приставке.

– Эй, – расстроился парень.

– Без обид, Энди. Это факт.

Энди поджал губы и повернулся к Джеймсу:

– Я пошёл, старик. Похоже, от меня тут толку мало.

Джеймс не обратил на друга внимания и продолжил прожигать меня умоляющим взглядом своих большущих карих глаз, ярко выделяющихся на бледном лице. Я сжалилась. Села на ступеньки невысокого крыльца, ведущие в химические лаборатории и приготовилась слушать.

– Джеймс, расскажи мне всё с самого начала и по порядку, и в мельчайших подробностях, желательно.

– Эта… девушка начала ко мне клеиться сразу, как только закончилась официальная часть! – активно размахивая руками начал вещать Джеймс. – Она зашла за мной в мужской туалет, ты представляешь? Там я её оттолкнул, и сказал, чтоб не подходила ко мне больше, Энди там был. Он может подтвердить! Но она не поняла! Догнала меня возле лестницы и повисла у меня на шее. Я оттолкнул её снова, довольно грубо разжал её костлявые руки и вроде даже пальцем пригрозил… Сказал, что ударю её, если ещё раз до меня дотронется. А она только стояла и улыбалась. Я психанул и пошёл наверх, в ВИПку. Я был назначен там ответственным и следил, чтобы первокурсники не напивались, сел в кресло за нашим столом и, собственно, следил… ну и общался с Энди. А она припёрлась часа через пол и уселась ко мне на колени! Я даже глаза прикрыл, борясь с желанием ей втащить по лицу, а так хотелось! И вот тут и появилась Шоколадка…

Джеймс замолчал, а я вспомнила, что мне рассказывала Эл: «Он развалился на стуле как альфа-самец и кайфовал, зажмурившись». Неужели он говорит правду? Как же мне убедиться? И как мне убедить в этом Эл? И где она, разорви её Низший Демон, шляется сейчас?

– Джеймс, где, ты говоришь, она к тебе приставала?

– Сначала в туалете, – грустно заговорил горе-изменщик, – потом в фойе перед лестницей на второй этаж, потом в ВИПке…

И меня осенило! Я вскочила со ступенек.

– Вордс! Всё элементарно! Хотя и не очень просто… В ВИПке Эльза вас видела, и то, что она видела, ей не понравилось, верно? Значит, надо ей показать то, что понравится!

– Не понял, – Джеймс был явно озадачен.

– Надо ей показать вас в фойе.

– Снова не понял, – повторил он.

– Не тупи, Вордс, – я начала раздражаться. – В туалете, конечно, камер нет. А вот в фойе, насколько я знаю, полно. Конечно, добыть видео не просто, но с твоим даром убеждать… Я уверена, ты что-нибудь придумаешь.

И с чувством выполненного долга я развернулась и пошла в сторону своего общежития. Времени до ужина с Эдди и его другом у меня оставалось немного, и, по-хорошему, ещё надо было найти Эл. Надеюсь, она в общаге... Но почему тогда не берёт трубку?

– Эй, Ника, – окликнул меня Джеймс, – спасибо, что поверила мне. Не понимаю, как сам до этого не додумался. Мне кажется, я действительно смогу достать запись, – похоже, его острый ум уже начал формировать план действий, – но мне может снова понадобиться твоя помощь.

– Конечно, звони, – перебила Вордса и помчалась в свою комнату, переодеваться к ужину с братом и его другом. А в лучшем случае – и подобрать Эл.

В нашей комнате Эльзы не было, и на мои звонки она по-прежнему не отвечала. Я решила, что быстренько разделаюсь с ужином, и если она к этому времени не объявится, начну бить тревогу.

Чтобы порадовать брата, я надела его любимое бежевое платье-карандаш длиной до колен, с рукавами три четверти и воротником-стойкой. Это платье он купил мне пару месяцев назад, но немного промахнулся с размером, я прилично похудела за последние три года – именно тогда Эд последний раз приобретал для меня одежду, мы ещё жили вместе. А секрет похудения очень прост – перестала есть чипсы и другие продукты фаст-фуда, которыми пичкают гостей на вечеринках, да и алкоголь, который я раньше довольно часто употребляла на наших с Эл гулянках, похудению не способствовал. Пришлось ушивать платье, попросив нитки у мадам Сорж.

Натянув всё те же универсальные сапоги и накинув чёрный плащ, я схватила ключи от своего старенького джиу и побежала на стоянку возле главных ворот кампуса.

Эдди жил в служебной квартире в самом благополучном районе города Старда, на окраине которого и располагалась академия. Закончив НИА три года назад, он работал по специальности – техником по защите инопланетного пространства – в одной из ведущих компаний-производителей роботизированных пограничников на всей планете. Служебные квартиры они предоставляли всем своим сотрудникам, и в личное пользование жильё переходило после десяти лет преданной службы компании. Эд отработал уже два с половиной года, а я до сих пор поверить не могу, что эти шикарные четырёхкомнатные апартаменты когда-нибудь станут его личной собственностью...

Добраться до Эдди можно было несколькими способами: на личном джиу, что я и делала всегда, или общественным транспортом – суперскоростными надземными хайцзо. Воздушнодорожные линии были проложены над территорией всей планеты, и добраться ими можно было в абсолютно любую точку Герехтайта. Двигались хайцзо на воздушных подушках, управление было исключительно автоматизированное, хотя раньше этот транстпорт водили хайводы. Но с развитием технического прогресса необходимость в ручном управлении отпала, и все хайводы были уволены. С хорошей денежной компенсацией, конечно. Сейчас скорость передвижения хайцзо могла достигать триста пятьдесят километров в час, и, конечно, мне было бы быстрее добраться до Эдди именно таким способом, но потом далеко идти от станции.

Почти через полчаса я заезжала в подземный гараж у высотки Эдди. Зайдя в парадную, поздоровалась с консьержкой, миссис Аванс, и поспешила к лифтам – было уже без четырёх минут шесть, а я ненавижу опаздывать.

От Эльзы так и не было новостей, и я начала серьёзно за неё опасаться. Дверь у Эдди как обычно оказалась открыта, поэтому я спокойно зашла в квартиру, сбросила плащ и поспешила в столовую. Распахнув дверь, увидела мужчину, стоящего спиной ко входу и смотрящего в окно – вид на город с высоты пятьдесят четвертого этажа открывался прекрасный, а вот Эдди в столовой не было.

А кто был? Правильно! Опять Кретин!

ГЛАВА 9

Профессор Регнер повернулся и уставился на меня, кажется, совсем не удивившись, по выражению его лица сложно было что-то понять…

И меня прорвало. Как будто все нервные потрясения и переживания долго накапливались в один большой шар, и вот этот шар лопнул. С треском и грохотом. И я начала смеяться. Точнее, истерически хохотать! Так, что из глаз потекли слёзы.

– Великий, – начала говорить сквозь приступ истерики. – Вы? Вы и есть друг Эдди по военному лагерю? Сначала вы – Кретин из клуба, потом мой новый преподаватель… Кем вы ещё окажетесь? Верховным главнокомандующим космического флота?

– О, Кнопка, – в столовой появился Эддон. – Ты пришла? Вовремя. Молодец. Что тебя так развеселило? – брат улыбнулся мне и, не дожидаясь ответа, сбросил бомбу. – Ника, познакомься, это Йенс Регнер. Йенс – верховный командующий консульским подразделением Миита. Насколько я знаю, он будет временно у вас что-то преподавать. Так что у тебя есть отличная возможность зарекомендовать себя перед своим будущим начальником.

Меня бросило в холодный пот, в глазах сначала потемнело, а потом всё поплыло. Я медленно подошла к столу и присела на край стула, чуть не промахнувшись и не шлёпнувшись прямо на пол.

– Эй, Кнопка, с тобой всё в порядке? Ты побледнела! – заволновался Эдди.

– Эдди, лапушка-а-а-а! – разнеслось из прихожей на всю квартиру.

Я уткнулась лицом в собственные ладони, сложенные в молитвенном жесте, и шумно втянула воздух. Это Эльза, и она в стельку пьяная.

– Эдди, твоя консьержка уже знает меня в лицо! Она даже не спросила, к кому я. Или она просто плохо выполняет свои обязанности. Наверное, думает, что мы с тобой спим вместе. Как можно о нас так думать, да? Ты же мне как старший бра-а-а-атик, Никуся ведь моя сестра, правда?

Дверь в столовую с грохотом открылась – и появилась Шоколадка. Голубые глаза блестят, белоснежная улыбка ослепляет, длинные стройные ноги еле держат, хрупкие руки не слушаются, а вот развязавшийся язык продолжает нести пьяный бред.

– О Великий! Эдди, почему ты не сказал, что твой друг та-а-а-акой красавчик?! Я бы принарядилась.

Походкой от бедра Эльза двинулась в сторону соблюдающего всё это время тишину несчастного Йенса Регнера. Эдди стоял и смотрел на девушку, разинув рот, а у меня просто не было сил произнести хоть слово!

А Эл тем временем дошла до Регнера и положила руки ему на грудь.

– Ого, крепкий парень. Меня зовут Эльза. Для тебя Баунти. Знаешь, почему? Потому что только со мной ты сможешь испытать по-настоящему райское наслаждение, – переходя на шёпот, протянула подруга, потянувшись губами к уху профессора.

Я простонала, а Эдди бросился оттаскивать Шоколадку от слегка ошарашенного Регнера. Ну, зато теперь не я главная шлюха и позорница нашей академии. С почётом уступаю это место Эльзе!

– Эльза, какого хрена, – забрасывая себе на плечо сопротивляющуюся Шоколадку, прорычал Эд. – Прости, Йенс. Ника, позаботься о госте.

И Эдди уволок куда-то совершенно невменяемую Эл.

Когда визг негодующей Шоколадки стих – уж не знаю, как брату удалось угомонить подругу – в столовой повисла давящая тишина, а я по-прежнему не могла пошевелиться, не говоря уже про заботу о госте. После истерики руки не хотели меня слушаться, а ноги будто приросли к полу.

– Ей парень изменил, – почему-то захотелось оправдать подругу.

– Бывает, – ответил мой будущий начальник.

Я попыталась встать, но с первого раза не вышло.

– Сиди, Ника, – как-то даже по-доброму предложил профессор Регнер. Хотя предложение всё равно звучало скорее как приказ.

Профессор прошёл к бару и по-хозяйски достал бутылку из мини-холодильника, взял со стойки два бокала, налил в них белое вино и двинулся в мою сторону. Поставив передо мной бокал, произнёс:

– Выпей, Ника.

И снова приказ, но я даже не подумала ослушаться. Взяв бокал, осушила его одним махом. Приятное тепло расползлось по телу, от живота в конечности и мой несчастный мозг.

– Ещё? – спросил Йенс.

– Да, пожалуйста.

Профессор вновь налил в бокал вино и поставил его на стол. На этот раз я не стала пить залпом, а сделала небольшой глоток. Набрав в лёгкие побольше воздуха, выдохнула:

– Простите.

Профессор внимательно посмотрел на меня, а я продолжила:

– Простите за то, что оскорбила вас, и простите, пожалуйста, Эльзу. Ей сейчас нелегко. А коллоквиум она обязательно сдаст в среду. Я прослежу.

– Ты всегда берёшь на себя ответственность за поведение своей подруги?

– Я не беру, просто у неё больше никого нет, и я…

– Родители?

– Что – родители? – не поняла я.

– Родители у неё есть?

– Да, есть, живут в столице.

– Ответственность за поведение и успехи в учебе должны нести в первую очередь родители, не так ли? Если уж сам эстад не в состоянии.

– Я не знаю, у меня их нет.

– И мне очень жаль, – неожиданно искренне ответил профессор. – Но у тебя есть брат, который, насколько я знаю, пытался тебе их заменить, и довольно успешно, что очевидно. И, разгребая промахи своей подруги, ты рискуешь причинить боль самому близкому тебе человеку, который очень многое для тебя сделал.

На глаза набежали слёзы. Ведь он прав. Когда восемнадцать лет назад на нашу планету напали захватчики из другой планетарной системы, мне было два года, Эдди – четырнадцать. Дядя Макс, будучи тогда главным советником Лидера Ренхена, организовал эвакуацию, но вывезти смог только несколько десятков женщин и детей, все остальные погибли. Мама с папой были военными и участвовали в организации эвакуации, поэтому мы с Эддоном остались без обоих родителей сразу, круглыми сиротами. Так делегация из сорока трёх женщин с детьми, во главе с дядей Максом, стала первыми беженцами, которых приютили на Герехтайте.

Случай с нападением стал первым и единственным за всю многовековую историю существования Миита, и правительством Герехтайта было принято решение о необходимости объединения всех населённых планет с целью обеспечения должной защиты от межгалактических захватчиков.

Герехтайту было очень легко получить лидерство в новообразующемся содружестве. Даже с Магитаром, планетой магов, проблем не возникло. Ведь у Герехтайта огромные запасы продовольствия, выращенного на своих плодородных землях, в то время как остальные планеты испытывают явные затруднения с провизией.

Испытывали.

Теперь же Герехтайт их обеспечивает. А всё дело в том, как образовалась наша планета. Изначально это был просто шар, состоящий из раскалённой айи, подогревающейся от герехтайтского ядра. Со временем на липкую горячую айю налип космический мусор и грязь. Всё это перегнило, и образовалась вечно-тёплая и очень плодородная почва. Ну а дальше всё было, как и везде – появились микроорганизмы, бактерии, водоросли, насекомые, и так далее.

Через восемь лет после нападения на Ренхен связи между десятью планетами Миита были налажены окончательно. Стало понятно, что эта торгово-оборонительная схема работает, были открыты инопланетные границы, герехтайтский язык объявлен межпланетным, и его изучение стало обязательным во всех миитских школах. Появились новые организационные структуры в управлении планетой и Миитом, в том числе и консульский отдел, и Планетарный Совет представителей инопланетных рас, на котором дядя Макс до сих пор представляет наши интересы, несмотря на то, что нас, ренхенцев, осталось всего несколько десятков, да и планета заселена неизвестными захватчиками.

А когда в академии восемь лет назад появилась специализация «консул», я сразу поняла, что хочу получить диплом по этой специальности, и теперь иду к своей мечте.

Хорошо, что на Миите все расы очень похожи друг на друга. Видимо, таким был замысел Великого Инопланетного Разума. Есть незначительные отличия, но они практически незаметны невооружённым глазом. Например, магитарианцы выше и худощавее других, у всех торогцев поголовно светлые волосы одного тона, боросцы с головы до ног покрыты мелкими волосками, включая лицо (это, пожалуй, самая заметная отличительная черта среди всех рас, и, стоит признать, не самая приятная, хотя у гаскилотов с Герехтайта всего по три пальца на каждой ноге, что тоже не вызывает особых симпатий). Если бы ренхенцы ещё и внешне отличались от герехтайцев, любезно согласившихся предоставить несчастным убежище, то наша жизнь точно превратилась бы в ад.

Эдди действительно пришлось очень тяжело и без визуальных отличий от местных жителей. Конечно, помогал и дядя Макс, и женщины, которым повезло оказаться вместе с нами на «счастливом» космолёте. Так у нас появилась и тётя. Тётя Элиза. Она умерла пять лет назад, не дожив два года до того, как Эдди окончил академию. Она так мечтала побывать на вручении ему диплома… Когда Эд поступил в НИА, ему приходилось каждый день тратить огромное количество времени на дорогу, и в итоге он очень мало бывал дома, занимался по ночам! Я училась в начальной школе, и остаток дня со мной проводила тётя Элиза. К моменту её смерти мы с Эддоном уже уехали из выделенной ренхенцам зоны в столице Герехтайта и обосновались здесь, в Старде, на съёмной квартирке недалеко от академии. Эдди тогда нашёл неплохую подработку, чтобы оплачивать жильё. Мне кажется, что все десять лет учёбы он почти не спал.

Эд был так счастлив, когда после окончания академии устроился на работу, а уж когда получил квартиру – прыгал до потолка, как маленький мальчик! В этом же году я поступила в НИА, но подрабатывать Эд мне запретил строго-настрого.

Расстраивать его мне очень не хотелось, поэтому я держала данное ему слово, хотя в финансовом плане приходилось нелегко. Конечно, брат постоянно предлагал мне деньги, но я почти всегда отказывалась, хоть он и хорошо зарабатывал. В конце концов, мне уже двадцать лет, сколько ещё я буду висеть на его шее?

Поэтому Эдди часто дарил мне дорогие подарки. На моё восемнадцатилетие брат отдал мне свой старый джиу, прекрасно понимая, что от нового я откажусь… А в этом году он купил мне новую модель от ведущего производителя алла на всём Миите.

Единственное, что я могла сейчас делать для своего финансового благополучия, это учиться как можно лучше и получать повышенную стипендию, полагающуюся всем отличникам. С этой задачей я успешно справлялась вот уже третий год. К тому же, наши совместные гулянки почти всегда оплачивала Эл, потому что я ходила в клубы только по её просьбам, и это бывало очень редко. У Эльзы очень состоятельные родители, и любовь к дочери они всегда измеряли суммами в чеках, которые присылали регулярно. Суммами настолько внушительными, что подруга не успевала тратить эти деньги, и иногда покупала мне подарки – сумки, обувь, косметику.

Эдди тоже любил Эл как сестру, мы с ней были вместе с пяти лет, с подготовительной школы. Когда Эдди нашёл подработку и принял решение о переезде в Стард, мне пришлось сменить школу, но мы с Эльзой так сильно не хотели расставаться, а перспектива встреч по выходным и разговоров по алла по будням, мягко говоря, не радовала, что устроили Эду целый спектакль. Он не выдержал натиска двух зарёванных подростков и позволил выбрать школу, которую мы обе смогли бы посещать, не теряя по три часа времени в одну сторону на дорогу. А вот родителям Эльзы было абсолютно всё равно, где их дочь будет учиться, поэтому им спектаклей устраивать не пришлось. Эльза просто объявила, что хочет учиться в Роунде – это небольшой городок между Стартом и Столном, но школа там хорошая. Теперь нам с подругой приходилось каждый день ездить до школы чуть больше часа. Мне – из Старда на хайцзо, ей – из столицы на джиу с личным водителем. Зато мы были вместе и частенько проводили вечера, делая уроки у неё или у меня, и возвращались домой лишь к ночи. Иногда мы оставались в Роунде и просто гуляли до позднего вечера.

И в НИА Шоколадка пошла учиться из-за меня, сама она с будущей профессией на тот момент определяться отказывалась, объясняя своё безразличие тем, что планирует удачно выйти замуж и потратить жизнь на работу в благотворительных фондах, а диплом получить ей надо для галочки, мама с папой так хотят, иначе перестанут финансировать. А ведь она могла бы поступить в одну из столичных академий высочайшего уровня! И хотя наша академия – одна из лучших на планете, но всё же она находится не в столице. А вот модные показы и тусовки, которые так любит Эл – именно там. Поэтому  я и чувствую ответственность за неё. Ведь она предпочла меня красивой жизни, к которой так привыкла… И теперь подруга вечно влипает в какие-то истории, видимо, ища привычных её образу жизни развлечений, которых ей так не хватает в скучном Старде.

Как-то раз мне пришлось вытаскивать Эл из наркопритона, в котором она оказалась благодаря своему очередному увлечению – мудаку из какой-то плешивой музыкальной группы. Тогда я хорошенько наваляла парочке обдолбанных нариков. Правда, у меня появился внушительный синяк на лбу, и Эдди, естественно, обо всём узнал. Конечно, он был в ярости! Сначала жутко испугался, а потом устроил нам с Эльзой такую взбучку... Эльза тоже очень переживала из-за случившегося и с тех пор стала разборчивее в выборе парней. Вроде бы.

Мои размышления прервал вернувшийся в столовую Эддон. Один вернулся, без Эльзы.

– Йенс, прости. Кнопка, какая цухка укусила Эльзу?

Я посмотрела на брата, затем на его друга. Не знаю, сколько времени не было Эда, за раздумьями я не поняла этого, но Регнер уже успел расположиться с комфортом напротив меня, и, похоже, пока я предавалась воспоминаниям, сидел себе и попивал винцо.

– Ника? – снова напомнил о себе Эдди.

– Она застукала Джеймса с первокурсницей.

– Всё ясно, очередная любовная драма. Она спит. Думаю, ей лучше остаться здесь на ночь. Ну, и тебе, конечно, тоже. Утром её надо будет отвезти обратно в кампус, а она без джиу. Отправлять её одну на хайцзо с похмельем, которое точно будет, я не хочу, а сам отвезти не успею.

– Я не могу, Эд, – почти прошептала я, – у меня ещё не готов доклад по истории становления власти, а завтра уже сдавать…

– Давно ты стала оставлять задания на последний день? – раздражённо уточнил Эдди.

– Я готовилась к коллоквиуму по инопланетным расам, некогда было, – ответила и бросила взгляд исподлобья на профессора.

Профессор смотрел на меня со своим дурацким «нифига-не-понятно» выражением лица. Как ему удаётся всегда оставаться таким бесстрастным?

В столовой повисло молчание. Такая гнетущая тишина, когда слышно проезжающие мимо джиу и несущиеся на полной скорости хайцзо, слышно, как ветер треплет ярко-зелёную листву гигантских лаоев, достающих своими макушками почти до пятидесятого этажа, и, кажется, я даже слышала тяжёлое дыхание Эдди, который с трудом сдерживался, чтобы не сказать всё, что он думает об Эльзе. И я, кажется, даже его мысли слышала.

Конечно, Эддон понимает, что если бы я не гонялась за Баунти по клубу, то успела бы сделать доклад. Он думает о том, сколько проблем, сама того не понимая, доставляет Эльза и мне, и ему. Думает о том, зачем она это делает, и почему не хочет использовать свою энергию и выдающиеся способности в учебе.

Она действительно невероятно способная и талантливая. У неё отличная память: чтобы выучить материал, на который я трачу два часа, ей достаточно тридцати минут! Но она этого не делает, даже стипендию не получает и планирует посвятить свою жизнь работе секретаршей в академии, вместо того, чтобы построить потрясающую карьеру консула или любого другого государственного или инопланетного служащего. Точнее, ещё вчера она планировала выйти замуж за Джеймса и поработать в секретариате пару лет, пока Джеймс не станет известным политиком, а потом уйти в благотворительность. На самом деле, Эльза действительно способна достичь огромных успехов, а вместо этого она растрачивает свою жизнь и таланты впустую.

 – Я могу отвезти Нику.

ГЛАВА 10

Я могу отвезти Нику, – прервал всеобщее молчание Регнер, – а Эльза вернётся завтра на её джиу.

Что? Что за фигня?

– Ты ведь приехала на джиу? – решил уточнить генератор прекрасных идей.

– Да, но…

– Спасибо, Йенс, – перебил меня Эд, – это отличное решение.

– И мне уже пора. Выезжаем сейчас.

– Конечно, я понимаю. Ещё раз прости.

– Тебе не за что извиняться, Эд. Это было… забавно, – выпалил Регнер и улыбнулся!

Широко так улыбнулся. И стал похож на нашкодившего подростка. Ему идёт улыбка, потрясающие зелёные глаза, которые в обычном состоянии напоминают мне бескрайние леса Герехтайта, становятся светлее, в них появляется блеск, и черты лица смягчаются. Можно даже назвать этого мужчину милым.

– Это точно. Девушки, как всегда, вешаются на тебя при первом же знакомстве, – отвесив эту шутку, Эд, похоже, немного смутился и прочистил горло, бросив быстрый взгляд на меня.

– Это сложно назвать знакомством, Эд, – сухо прокомментировал Регнер.

– Вообще-то обе девчонки очень толковые. Просто Эльза не уверена в себе, и работать по специальности не хочет, думает, что не потянет. Хотя я уверен в обратном.

Всё понятно. Эдди устроил этот несостоявшийся ужин, чтобы Регнер, как будущий начальник, смог оценить нас с Эл как потенциальных консулов…

– Посмотрим, Эдди. Ника, ты готова?

Ника не готова! Ника стоит и сгорает со стыда за Эльзу, за себя, и вообще хочет провалиться сквозь почву в тёплые объятия герехтайтской айи и просидеть там как минимум до конца семестра, пока этот покоритель женских сердец не свалит обратно в столицу!

Собравшись с силами, я решила отвязаться от профессора и заговорила, поборов смущение, злость, обиду и всю остальную гамму нахлынувших неприятных чувств:

– Профессор, я могу доехать на хайцзо, я люблю…

– Ника, – отрезал мистер самоуверенность, – я отвезу тебя, я всё равно еду в кампус.

Так. Моё мнение никого не интересует и даже выслушивать меня никто не собирается?

– При всём моём уважении… – снова попыталась спастись от общества профессора.

– Это не обсуждается, – прервал меня он.

Что? Ничего не понимаю, а кто такой, собственно, этот Йенс Регнер? Мы не на парах, чтоб он тут командовал, находясь в роли профессора! И он ещё мне не начальник, и я уже очень сомневаюсь, что Регнер им станет, он ясно высказал своё мнение о моём искусстве ведения переговоров, так какой из меня тогда консул? Не возьмёт... Точно не возьмёт. Похоже, что этот Регнер своим появлением в Старде мне всю жизнь испортил! Растоптал мои надежды, разрушил мечты – в общем, я снова накрутила себя по полной и разозлилась.

– А вы кто такой, чтоб указывать мне, что делать? – и я дерзко посмотрела на Регнера.

– Никаэлла! – выкрикнул Эд.

И снова тишина. Я стою и с вызовом гляжу прямо в спокойные глаза Регнера, которые, в свою очередь, сморят на меня. В его взгляде снова появился блеск, и это не тот весёлый блеск, это что-то другое, от чего у меня мурашки бегут по коже. Но я все так же смотрю на мужчину. Опустить сейчас глаза – означает сдаться. А я никогда не сдаюсь. Я не хочу ехать с этим человеком в одном джиу! Не хочу – и не поеду!

Регнер продолжает смотреть на меня, я – на него, он – на меня, я – на него, он – на меня, я – на него… Твою ж мать!

– Я только Эльзу проверю, – сказала, осознав, что Регнер переиграл меня в гляделки.

Его взгляд невозможно выдержать! И я сдалась. Наверное, первый раз в жизни.

Профессор усмехнулся, отвернулся к окну и победно скомандовал:

– Пять минут.

– Так точно, сэр верховный командующий! – отрапортовала и в бешенстве покинула столовую, дверью хлопать не стала, но такая мысль в голове вертелась.

Когда убегала, я, естественно, забыла спросить у Эдди, куда он определил Эльзу. Поэтому пришлось потратить несколько из любезно выделенных мне пяти минут на поиски местонахождения подруги. Нашла я её во второй гостевой комнате, хотя была уверена, что брат отнесёт её ко мне. Гостевая находилась дальше всего от столовой, видимо, Эд приволок Эльзу сюда, чтобы мы не слышали её вопли. Судя по всему, брат её умыл, причём окунул в воду прямо в одежде, так как её лонг цвета морской волны и чёрные брюки сейчас крутились в стиросушке.

Эльза мирно спала, заботливо укрытая Эдди по самый подбородок тёплым пледом. Заглянув под плед, я убедилась, что нижнее бельё брат с неё снимать не стал. И хорошо. Это было бы уже слишком.

Фух, слава Великому! И изобретателю универсальной сушки, которой можно воспользоваться после душа – даже полотенце становится ненужным. Это устройство сушило и волосы, и тело, и одежду. Массовое производство таких сушек началось не так давно, поэтому их нечасто можно встретить в быту, но у Эддона она была изначально, а вот у нас в общаге таких, к сожалению, нет...

Тушь растеклась по всему лицу мирно спящей Эльзы, помада размазалась аж до ушей – всё это совершенно точно следствия незапланированных водных процедур, но даже так Эльза выглядит как ангел. На тумбочке у кровати стоял большой стакан воды и лежали две таблетки аспекса – последней разработки медиков. Мгновенно снимает любую боль, правда, действует недолго. Но доехать до кампуса Эльза должна успеть. Убедившись, что брат хорошо позаботился о подруге, я положила ключи от джиу рядом со стаканом и отправилась к профессору, чтобы провести наедине с этим самоуверенным типом целых полчаса в дороге.

Регнер уже ждал меня у выхода и о чём-то тихо разговаривал с Эдди. Великий, почему этот мужик вселяет в меня такой ужас? Интересно, как бы я чувствовала себя в его обществе, если бы мы встретились при нормальных обстоятельствах?

Профессор заметил меня и немедленно прекратил разговор.

– Поехали, Ника. Мне надо заехать кое-куда. Это недолго. Надеюсь, ты не против.

– Можно подумать, моё мнение здесь кого-то интересует, – пробурчала я, натягивая плащ.

– Ника, может, хватит огрызаться? – устало поинтересовался Эд, а Регнер одарил меня леденящим взглядом.

Я ответила ему таким же. По крайней мере, очень постаралась.

Спустившись на стоянку джиу, я молча последовала за профессором, который определённо спешил, и мне приходилось почти бежать, что было нелегко в таком узком платье. Заметив мои затруднения, Регнер сбавил шаг. Надо же, какой внимательный!

Нажатием кнопки на своём алла профессор распахнул двери джиу. Это была новая, усовершенствованная и экспериментальная модель – в прошлом месяце на уроке изучения технических достижений нам про неё рассказывали. Двери разъезжаются вверх, воздушная подушка оснащена сверхскоростным и сверхчувствительным модулятором, что позволяет джиу отрываться от земли – главного источника питания – не на полтора метра, как всем остальным моделям, а на целых три! Это был настоящий прорыв! Насколько чувствительным должен быть модуль подушки, чтобы принимать земное тепло на таком расстоянии?! Он мог подняться вверх и пролететь над другим джиу, даже не задев его.

Внутри эта модель была напичкана огромным количеством кнопок, рычагов и тумблеров. Да чтобы рассказать нам обо всех возможностях этой модели профессору Эндриксу не хватило бы и целой пары! Традиционно герехтайтские джиу были чёрными или серыми, на нашей планете эти цвета вообще во всём приветствовались. Но джиу Регнера был белоснежным, и это выглядело очень смело и провокационно.

Мне невероятно хотелось попробовать, каково это, управлять таким чудом техники, но я засунула своё глупое желание куда подальше и молча любовалась салоном.

Профессор Регнер нажал кнопку запуска двигателя – она была на том же месте, как и в других джиу, только здесь не нужен был ключ, в обычных же моделях, перед тем, как нажать кнопку, требовалось его установить. Джиу привычно приподнялся на обычные двадцать сантиметров от земли. И если всем моделям требовалось несколько секунд на нагрев, то регнеровский аппарат сделал это мгновенно и совершенно бесшумно. И мы начали двигаться по трассе в направлении академии.

ГЛАВА 11

Мы ехали в полном молчании, однако неловкости не ощущалось. Я настолько устала, что не обращала внимания ни на что, думая лишь о том, как бы поскорее добраться до общежития.

И когда километра за четыре до пункта назначения Регнер повернул направо, я вспомнила, что профессор говорил о том, что мы ненадолго куда-то заедем. Посмотрев на свой алла, увидела, что уже почти восемь вечера, а мне ещё доклад делать…

– Не волнуйся, это займёт не больше десяти минут.

Он что, ещё и мысли читать умеет? Я бы не удивилась. Йенс Регнер производит впечатление человека, умеющего всё… И от этого немного страшно.

Мы подъехали к высотке, на тридцатом и тридцать первом этажах которой располагался Мекрос – клуб, в котором проходят эстадские мероприятия. Я невольно вспомнила наше с профессором знакомство, и щёки запылали. Инстинктивно прижала ладони к лицу. Профессор, заметив движение справа, посмотрел на меня и ухмыльнулся. Ну очень проницательный!

Регнер остановил джиу напротив центрального входа в здание и скомандовал:

– Жди здесь. Из джиу не выходи. Я быстро.

С грацией герехтайтского хищного кота профессор выбрался из своего супер-джиу и направился своей супер-походкой в здание. Я сидела на месте, выполняя приказ потенциального будущего начальника, и наблюдала за окружающими.

Сумерки начали сгущаться, и молодёжь собиралась поблизости. В этом здании находился не только клуб, который, к слову, работал лишь по выходным, здесь же располагались офисы престижных адвокатских фирм, управления нескольких технических лабораторий, лекарный пункт, супермаркет, магазины товаров первой необходимости и одежды, детские развлекательные центры, кинотеатр. Кроме того, на верхнем этаже был самый модный в городе ресторан, а вот прямо под ним находились игорные. Вероятно, именно здесь и планируют провести сегодняшний вечер собравшиеся поблизости эстады.

Хеллерстен, наша сияющая звезда, опускался за горизонт, и я невольно залюбовалась яркими красками, в которые он окрасил небо. Красный плавно перетекал в коралловый, коралловый в оранжевый, оранжевый в желтый, и посреди всей этой красочной феерии виднелся медленно потухающий и подготавливающийся ко сну круг Хеллерстена.

Налюбовавшись красотой заката, стала рассматривать людей, проходящих мимо. Вот парни с улыбками на лицах следуют за группой периодически оборачивающихся на них хихикающих девушек, вот молодая пара куда-то спешит, держась за руки и о чём-то увлечённо разговаривая, вот две подружки или, может быть, сестры, выгуливают маленькую собачку… Жизнь кипит, и у меня возникло странное чувство тоски, как будто эта жизнь проходит мимо меня…

Вдруг мой взгляд привлёк необычно одетый мужчина. Его куртка выглядела гораздо теплее, чем было необходимо, на лоб он натянул какой-то странный головной убор с козырьком, который полностью скрывал его лицо. А когда мужчина заходил в здание, то зацепился за дверную ручку, его куртка задралась, и я увидела кобуру с вэйфоем!

Великий, что человек с инопланетным бластером делает в Старде? Это же студенческий город! Да здесь настолько безопасно, что детям ночью разрешают бегать в центральный парк!

Конечно, я не смогла остаться на месте. Быстро вышла из джиу и поспешила в здание. Зайдя внутрь, огляделась и увидела незнакомца у лифтов. Спряталась за колонной у искусственного фонтана в ожидании. Моё сердце колотилось с бешеной скоростью. Ещё никогда в жизни мне не было так страшно! И даже если нажать на кнопку вызова охраны, которые предусмотрены на всех алла, спасатели приедут только минут через пять! За это время можно здесь всех перестрелять, а вот рёв сирен их джиу злоумышленник расслышит гораздо раньше, и это может его спровоцировать… Что же мне делать? В конце концов, может, его кобура пустая? Или у этого мужика там, например, бутылка запрещённого в Старде в будние дни крепкого алкоголя?

Незнакомец зашёл в лифт, а я стояла, как приклеенная к полу, и наблюдала за загорающимися по очереди номерами этажей. Через несколько секунд лифт остановился на тридцать втором. Недолго думая, я зашла в соседнюю кабинку и нажала кнопку с цифрой тридцать два. Сердце практически выскакивало из груди, разум приказывал бежать обратно в джиу и ждать Регнера, а лифт приближался к нужному мне этажу.

Дзинькнул звонок, предупреждающий об остановке лифта, двери открылись, и я вышла, подгоняемая толпой народу. Это был этаж продуктового магазина Лига-маркет.

Лига-маркет – самая большая сеть продуктовых на Герехтайте. Здесь всегда очень многолюдно. Отчаявшись разглядеть незнакомца в этой толпе, я развернулась к лифту, нажала на кнопку вызова и стала ждать. Расслабилась, решив, что у меня паранойя на почве нервного стресса, и тут боковым зрением заметила Регнера! Он выходил из продуктового! Демон, надо куда-то спрятаться! Оглядевшись, я нырнула в одну из двух находящихся за углом дверей. Ну вот, зато я удовлетворила любопытство и узнала, что он просто заезжал за продуктами. Конечно, ужин-то у Эдди так и не состоялся…

Я решила подождать пару минут, чтобы профессор точно уехал, а потом вернуться в джиу и соврать, что мне понадобилось в туалет. Пока ждала, присмотрелась к помещению, в котором очутилась. Справа от меня была стена, хотя, скорее перегородка, так как до потолка она не доходила, оставляя внушительный просвет вверху. Само помещение было небольшим, и, судя по всему, служило хозяйственным складом. Здесь стояли швабры, а на полках у противоположной от двери стены находились тазики, моющие и чистящие средства и вся остальная ерунда из прошлого века. Зачем всё это нужно, если есть универсальный очистительный спрей? Видимо, руководство магазина очень консервативно и не доверяет новомодным средствам. Прямо над полкой с раритетами повисла вентиляционная решетка, которая, по идее, должна быть закрыта, но она почему-то была вырвана, причем, вместе с двумя торчащими из неё крепёжными болтами. Видимо, какая-то уборщица пыталась спастись бегством.

Когда я уже решила, что можно выходить, скрипнула соседняя дверь, и в помещение, находящееся за перегородкой, кто-то вошёл. Я затаила дыхание. Очень не хотелось быть пойманной сотрудниками магазина. Хотя, честно говоря, на них мне абсолютно плевать, а вот то, что Регнер узнает, что я тут прохлаждалась, когда он велел сидеть в джиу, меня определённо пугало. Поэтому, когда я услышала его голос, меня буквально парализовало!

– У меня очень мало времени, Айсер. Какие новости?

– Ещё одно, сэр, – слегка дрожащим голосом ответил Регнеру собеседник. Видимо, не одна я его боюсь.

Регнер с шумом выпустил воздух.

– Твою ж мать! – прорычал профессор. – Сколько можно возиться с расшифровкой?! Что в новом коде?

– Ахкаэ наш ао сварх Мага арт, – ответил всё тот же голос.

Мои глаза полезли на лоб, а рука прижалась к губам, чтобы сдержать рвущийся из груди стон. Я знала этот язык! Это мой язык! Язык Ренхена! На нём на Герехтайте говорят единицы, и даже я не могу перевести сказанное.

Что ещё за код? Откуда эти люди знают наш язык? Мне стало просто необходимо узнать, с кем говорит Регнер. Вдруг это кто-то из «наших»? Пройдя пару шагов, я немного нагнулась и прислонилась к одной из дырочек, куда, вероятно, когда-то были вкручены саморезы. Может быть, здесь располагались подвесные шкафы или что-то в этом роде…

Но увидела я то, что совершенно не ожидала увидеть. С Регнером разговаривал тот самый мужчина, которого я преследовала!

– Опять бессмыслица какая-то, – профессор был явно раздражён, – у расшифровщиков есть хотя бы предположения, что за код используется?

– У наших предположений нет, – обречённо промямлил мужик с кобурой.

– Что за идиотов вы держите в штате? Они не могут расшифровать коды уже девятый месяц!

– Сегодня к работе приступил новый расшифровщик. Его вызвали с задания в разведывательном подразделении возле Торога. Он – лучший.

– Вы уверяли меня, что все лучшие сейчас собраны на базе и работают над заданием!

– Так и было, сэр. Но этот молодой парень показал потрясающие результаты за последний месяц, мы решили, что…

– Зачистить родных, не выпускать с базы до окончания операции, – перебил его Регнер.

– Да, сэр.

Вот же Низший Демон! Что значит зачистить родных? Убить? Нет, нет, нет! Да кто ты такой, профессор Йенс Регнер?

– Даю вам два дня. В среду жду отчёт. Место ивремя то же.

– Да, сэр.

И профессор вышел из технического помещения, оставляя нас с мужиком-кобурой со своими мыслями, которые, похоже, нас обоих не радовали. Подождав ещё минуту после того, как за собеседником Регнера закрылась дверь, я решила покинуть своё убежище.

Выглянув из-за двери, убедилась, что у лифтов никого нет, и вышла, затерявшись в толпе. Конечно, мне нужно поторопиться, пока Регнер не взбесился из-за того, что я нарушила его приказ, но ноги не хотели двигаться, руки дрожали.

Пока лифт поднимался, я успела немного прийти в себя. Нужно узнать, что значит этот их код. Я так и не поняла, перевели они его сами или им для этого и нужен расшифровщик? Почему бы просто не спросить у кого-то из нас, тех, кто знает язык? Чем больше я думала об этом, тем меньше понимала. Только мысли всё время возвращались к «зачистить родных». Великий, может быть, прямо сейчас по приказу Регнера кого-то убивают…

Эдди может помочь, но у него я спросить не могу. Он будет копать, где я услышала эту фразу, и не поверит мне, если я солгу. Слишком хорошо меня знает. Да и он может проговориться Регнеру, и что тогда, нас тоже «зачистят»? Нет. Есть только один человек, с которым я могу поговорить, не опасаясь за наши жизни. И это не Эд.

Выйдя из лифта на первом этаже, сквозь прозрачные входные двери здания я увидела, как с гневным взглядом, метая молнии, Регнер возвращается – видимо, на мои поиски. Похоже, меня сейчас всё-таки будут «зачищать»…

Нацепив глуповатую смущенную улыбку, я направилась прямо навстречу своей смерти. По крайней мере, смерть от страха мне точно грозит.

Регнер увидел меня и заревел на весь холл:

– Где ты была?

Я дёрнулась, как от удара, и тихо прошептала:

– Вы долго. А мне понадобилось в туалет.

Хорошо ещё туалеты находились в той же стороне, что и лифты…

Громче говорить я просто не могла. В лёгких не осталось воздуха, так что дышать нормально тоже не получалось. Взгляд Регнера смягчился, но профессор продолжал внимательно меня разглядывать своими тёмно-зелёными глазами.

Странные глаза. Светлеют, когда он спокоен, и темнеют, когда зол… А вот взгляд остаётся хищным всегда. Сейчас, когда в моей голове поселились мысли о том, что этот человек отдаёт приказы об убийствах, он больше не казался мне привлекательным. Теперь он казался просто опасным. Очень опасным.

– Поехали. Тебе ещё доклад делать.

Я молча направилась к джиу, и всю оставшуюся дорогу мы ехали в тишине. Я старалась даже пальцем не шевелить, чтоб не привлечь внимания Регнера.

Подъехав к кампусу, профессор свернул к преподавательской стоянке и припарковал свой новомодный джиу у самых ворот на территорию академии. Я вышла из аппарата с молниеносной скоростью.

– До свидания, – бросила Регнеру и практически побежала к своему общежитию.

Завтра я узнаю, как переводится этот их код, и буду думать, как поступить с имеющийся информацией…

ГЛАВА 12

Проснувшись утром от ужасных звуков горна, я первым делом посмотрела на кровать Эльзы. Подруга ещё не появлялась. Интересно, хватит ей сил отправиться на пары? Будет ли она помнить о том, что произошло вчера?

Быстро собравшись, я поспешила к стоянкам эстадских джиу, где Эльза как раз парковала мою «старушку».

– Ника, Великий, почему я спала в квартире твоего брата? – выйдя из аппарата, запричитала Эл.

Вид у подруги был слегка помятый, но нельзя было сказать, что вчера она напилась до беспамятства.

– Эл, ты ничего не помнишь?

– Ну, почему это ничего. Помню, что была на вечеринке за тренировочным полем. Помню, что было очень весело, помню, что пила какую-то дрянь…

– Эльза, ты даже не знаешь, что пила? – возмутилась её беспечности.

– Никки, не начинай.

Я осуждающе помотала головой, но нотаций читать не стала. Мне было слишком жаль подругу: когда она узнает, что вытворила у Эда, ей будет очень и очень стыдно. Она вообще очень совестливая бывает, когда что-то натворит. Когда творит – нет, а вот потом… потом да, совестливая.

– Потом я вспомнила про ужин у Эдди, пошла попрощаться с парнями, – продолжила Шоколадка, – они предложили выпить на дорожку, проводили до хайцзо, а дальше всё. Провал. Ничего не помню.

– Пойдём, присядем, – предложила я и повела подругу в сторону нашего общежития, прекрасно осознавая, что на пары сегодня Эльза не пойдёт. Разве что к четвёртой появится.

Возле общаги мы присели на скамью, и я добила подругу:

– Ты вчера приставала к новому профессору, который заменяет Чадликта до конца семестра.

Эльза побелела. Потом покраснела, потом опять побелела и спросила:

– Как?

И столько непонимания было в её голосе, что мне пришлось открыть страшные подробности.

– Профессор Регнер и есть друг Эда, – я сделала небольшую паузу, наблюдая за реакцией подруги. Мало ли, вдруг плохо станет от шока, – а ещё он начальник службы консулов.

Эл простонала, но я была безжалостна.

– Ты кинула ему свою коронную фразочку, лапая при этом за грудь.

– Нет, – прошептала мисс «со-мной-ты-получишь-райское-наслаждение».

– Да, – разбила её надежды, – и завтра в пять вечера ты сдаёшь ему коллоквиум.

Эльза постарела лет на десять. Но ей не повредит. Потом намажется своими кремами и помолодеет на пятнадцать.

– Действие аспекса закончилось, – Эл встала, держась руками за виски, – я спать. И надеюсь не проснуться.

– Тебе придётся это сделать, чтобы подготовиться к коллоквиуму, – заботливо решила напомнить.

Эльза, судя по взгляду, брошенному на меня, заботы не оценила и отправилась отсыпаться. А я пошла на пары, мне сейчас с докладом выступать.

Заметив отсутствие Эл, Рич снова решил разделить со мной учебную парту, чему я была не слишком рада. В последнее время столько всего происходит, что хочется побыть одной и подумать. Но Рича обижать не хотелось, он один из немногих относится ко мне хорошо, а не улыбается натянуто из страха или из-за моей дружбы с душой любой компании – Эльзой. Так что придётся потерпеть его общество несколько часов, и это, конечно, попахивало лицемерием с моей стороны.

Доклад мой дотянул до «десятки», хотя я в таком успехе, честно говоря, сомневалась. Да и время до обеда пробежало очень быстро, что тоже не могло не радовать. Вместо того, чтобы отправиться со всеми в столовую, я поспешила в преподавательскую, чтобы разыскать единственного на этой планете человека, который может приоткрыть для меня завесу тайны, нависшую над вчерашним разговором Регнера с вооруженным незнакомцем. Кажется, профессор называл его Айсер.

Я постучала в дверь, приоткрыв её, сунула в образовавшуюся щелку голову и спросила:

– Можно?

– Заходите, Вейс. Что вы хотели? – спросила у меня профессор Леххер.

– Мира на Миите, профессор. Я к профессору Икельхаву.

– Да-да, милая, заходи, – не отрывая головы от каких-то бумаг, разложенных на его рабочем столе, дал знать о своём присутствии дядя Макс.

Дядя Макс, он же профессор Максимилиан Икельхав, классный преподаватель. Он постоянно что-то читает, изучает, готовится, придумывает для нас что-то новое, и в результате на его занятиях собирается максимальное количество эстадов.

Кроме того, дядя Макс – отличный переговорщик! Лучший из всех, кого я знаю. И это факт. Как дяде Максу восемнадцать лет назад удалось уговорить правительство Герехтайта открыть свои космические границы и впустить на планету космолёт с беженцами с захваченного Ренхена, да ещё и предоставить им убежище и рабочие места, одному Великому известно. А выглядит дядя Макс совсем не как опытный и умелый переговорщик и прожжённый политик, а скорее как добрый дядюшка. Длинные седые волосы он всегда собирает в пучок, и даже с этим пучком едва ли достаёт мне до носа, хотя роста во мне всего сто шестьдесят восемь сантиметров. Всегда добрый взгляд и приветливое лицо заставляют улыбаться ему в ответ, а из-за морщинок на лице дядя Макс выглядит скорее как дедушка, чем как дядя.

Эдди говорит, что он так постарел буквально за месяц после печальных событий, когда ему пришлось в одиночку решать судьбу единственных выживших беженцев с Ренхена. А уж каково это – потерять всю планету, свой дом, друзей, всю свою жизнь… И несмотря на то, что у него никогда не было детей, мне кажется, что для дяди Макса в тот день погибло десять миллионов сыновей и дочерей – всё население планеты. И каждый раз, когда я смотрю на него, мне хочется его обнять и сказать, что всё будет хорошо, что он ничего не мог сделать – такая глубокая печаль таится в его добрых глазах…

Вот и сейчас, смотря, как дядя Макс пытается что-то отыскать на заваленном бумагами, канцелярскими принадлежностями и какими-то папками столе, я улыбаюсь его неряшливости.

– Дядя Макс, вам помочь? – любезно поинтересовалась.

– Спасибо, милая. Уже нашёл, – ответил профессор, доставая из груды папок красную. – Чем заслужил такую честь? Вместо обеда навещаешь старика…

– Во-первых, профессор, вы не старик, во-вторых, я не голодна. Я бы хотела поговорить с вами наедине.

Он оторвался от своей красной папки и внимательно посмотрел на меня.

– Ну, пройдёмся, – ответил дядя Макс и направился в сторону двери, заложив руки за спину.

ГЛАВА 13

Мне ничего не осталось, как последовать за профессором. И шли мы прямиком к преподавательским столовым. Войдя внутрь, последовали к буфету.

– Что ты будешь, Ника? – поинтересовался мужчина.

– Спасибо, дядя Макс, я не голодна, – когда нас никто не слышит, я называю его так, как привыкла с детства. Вообще, поступив в академию, мне было сложно перестроиться на официальное «профессор Икельхав». Дядя Макс был одним из немногих, кого я всегда считала своей семьёй, не говоря уже о том, что все мы благодарны ему за спасение наших жизней.

В итоге дядя Макс взял для себя салат и чай с пирожком, а для меня – чай и булочку.

– Спасибо, – отблагодарила, хотя, есть совсем не хотелось.

Мы присели за свободный стол, который находился на достаточном расстоянии от остальных – если говорить тихо, то никто не услышит.

– Дядя Макс, скажите, а вы хорошо помните язык Ренхена? – начала я сразу, без предисловий.

– Милая, конечно, помню, – с грустью ответил профессор.

Я понимала, что эта тема всегда будет для него болезненной, но не могла не продолжить.

– Как переводится «Ахкаэ наш ао сварх мага арт»?

 Профессор уронил вилку, та упала на пол с громким звоном, чем привлекала всеобщее внимание, и только дядя Макс, казалось, звона не заметил. Он смотрел на меня каким-то непонятным взглядом. С тоской? Тревогой? Грустью?

Не понимаю…

Долго смотрел, потом вроде бы расслабился, а я продолжала сохранять невозмутимое спокойствие, хотя внутри зарождалась тревога. Как вспомню вчерашний подслушанный разговор и фразу «зачистить родственников» от Регнера, так внутри всё дрожать начинает.

– Ника, ты где услышала эту бессмыслицу? – наконец заговорил профессор.

– Вчера я ходила в торговый центр, – начала уверено и подготовлено вешать профессору лапшу на уши, – и там передо мной два парня шли. Я их разговор не слушала, так что в каком контексте они это сказали – не знаю. А потом услышала «наши» слова, попыталась прислушаться, но выхватила урывками. Не знаю, что это было…

– Или они просто не понимали, о чём говорили, или ты неправильно расслышала… В принципе, оба варианта вполне реальны, – дядя Макс улыбнулся мне как душевнобольной, и я себя такой и почувствовала. – Переводится как «июнь начало наоборот лилия планета магов».

Вот уж и правда – набор слов. И это что? Код какой-то? Я ничего не поняла, и уж точно легче мне не стало.

– М-да, – протянула я и улыбнулась, чтобы скрыть своё разочарование. – Видимо, эта тайна так и останется покрытой мраком. Вероятно, в сеть снова просочилось что-то новое, связанное с Ренхеном. Может быть, и Матрицу снимали на Ренхене?

В нашей миитской сети иногда появляются видеофайлы, фильмы, аниме неизвестного происхождения, и никто не знает, где их снимают, выяснить пока не удалось, они слишком быстро и бесследно исчезают. Но самые шустрые успевают скачать.

Профессор рассмеялся, и мне как-то легче стало. Похоже, он поверил в мою легенду. Ну, почему бы и нет? Я его раньше никогда не обманывала, и сейчас мне даже стыдно стало. Очень. Тем более что могла бы и не спрашивать, тогда и врать бы не пришлось, всё равно ничего, абсолютно ничего непонятно.

– Сомневаюсь, что на Ренхене сейчас развлекаются кинематографом, – профессор грустно улыбнулся.

– Вы правы, конечно, простите. В общем, спасибо, дядя Макс, что уделили время, извините, что отвлекла из-за ерунды, – ответила я и встала из-за стола, начав пятиться к выходу.

– Ничего, Ника. Не стоит извиняться. Мне иногда надо отвлекаться, а ты можешь обращаться ко мне в любое время и с любой ерундой, – профессор снова мне улыбнулся.

Ещё раз скривив губы в глупой улыбке, я покинула столовую, повторяя про себя слова Регнера: «В среду жду отчёт. Место и время то же». Ну что ж, в среду в восемь вечера я снова буду в этой каморке на тридцать втором этаже…

 * * *

Последними двумя парами у нас стояло физическое усовершенствование. Переодевшись в свою форму – чёрные плотные лосины и водолазку-боди такого же цвета – я поспешила на тренировочное поле. Лосины максимально обтягивают ногу и при этом прекрасно тянутся, кожа в них «дышит» и абсолютно не потеет. И всё это благодаря свойствам инновационного материала со смешным названием качакан, который на восемьдесят процентов состоит из добываемого из айи качака. Качак – это самый пластичный материал на всём Миите, форму для военных шьют исключительно из него, ну и тренировочные костюмы – тоже. Материал очень дорогой, потому что технология добычи качака очень сложная, трудоёмкая и затратная, но наша академия может себе это позволить, тем более, что финансирует нас правительство Герехтайта.

Сзади на лосинах – два больших кармана, что позволяло припрятать туда какое-нибудь тайное оружие. Сверху на мне – чёрное хачакное боди без горла с рукавами три четверти. В хачакне тоже присутствует качак, но всего процентов двадцать.

 Я обожаю наши тренировочные поля, потому что сразу за ними – широкий, зелёный и величественный герехтайтский лес. У меня с лесом вообще особые отношения – ещё будучи ребёнком, я проводила там огромное количество времени. Эдди постарался. Он говорит, что на Ренхене лес повсюду, и поэтому он приучал меня любить природу. Каждые выходные мы выезжали из города и устраивали пикник, иногда мы оставались в чаще на ночь, причём и летом, и зимой – вечно подогретая айей земля Герехтайта позволяет спать на ней в любое время года.

Это всегда бывали волшебные выходные. Ночью, сидя возле потрескивающего костра под пение ночных птиц и рычание выслеживающих свою добычу авархов, я обожала слушать рассказы Эдди о родной планете, красоты которой мне не суждено увидеть.

Я завидую Эду. Он знал маму и папу, он видел величественные горы, широкие реки и густые леса Ренхена. Эдди говорит, что Ренехен – один сплошной лес, как природный заповедник, и воздух там очень чистый, и дышится легко, даже города стоят прямо посреди лесов. Вырубка деревьев там была строго запрещена, и лишь изредка приходилось то или иное дерево заваливать – из-за его старости, например.

Я же ничего о Ренхене и родителях не помню. Мне ведь было всего два года. А с другой стороны, я не уверена, что смогла бы нормально существовать, пережив такое, потеряв всё в одно мгновение. Жить без надежды на лучшее, не зная, что будет дальше. Ведь, отправляясь с Ренхена, не было никакой уверенности в том, что кто-то примет нас и пустит на свою планету – все космограницы были тогда закрыты. Да и далеко не на каждую планету дядя Макс решился бы везти женщин и детей, хотя, если бы кончилось топливо, выбора бы не осталось. В общем, мне даже сложно представить весь ужас тех дней.

На поле нас уже ждал мастер Киллен. Высокий, почти два метра ростом, широкоплечий и мускулистый мужчина лет сорока-сорока пяти. Его мозолистые руки прямо говорят о том, что он часто держит в них оружие, кривой нос сломан явно не один раз, а шрам от подбородка спускается куда-то под водолазку тренировочного костюма. В общем, вид довольно устрашающий. Если бы я не знала, что это один из самых уважаемых мастеров боевых искусств академии, я бы подумала, что это глава преступной группы или киллер-одиночка.

Мы построились как всегда в одну шеренгу по росту, и мастер начал объяснять, что ждёт нас на сегодняшнем занятии.

– Эстады, сегодня мы отрабатываем навыки защиты, изученные на прошлой неделе. Предлагаю повторить приёмы наглядной демонстрацией. Ниал, ко мне.

Мастер вызвал Рича, наверняка, не просто так. Рич – один из лучших в группе. Только я и Джек Адамс можем соперничать с ним на поле. Видимо, наглядная демонстрация будет очень правдоподобной.

ГЛАВА 14

Мастер Киллен – пацифист. Он очень не любит, когда на его занятиях проливается кровь и тем более ломаются конечности. Без синяков, конечно, никак, но всему есть предел. За неосторожность, проявленную на тренировках, он строго наказывает, и многие предпочтут перелом ноги этим наказаниям.

Буквально на прошлой неделе он наказал Триш Тамарсон за то, что та на почве ревности решила отыграться на своей сопернице и расцарапала Амали Рьен лицо. И вроде травма не серьёзная, но вот мотив… В общем, мастер был, мягко говоря, недоволен, а учитывая цинизм и подлость, с которой Триш провернула свой коварный замысел… В наказание Триш провела весь вечер после ужина и до вечернего гонга, извещающего, что эстадам пора разбредаться по общежитиям, стоя на узкой доске над ямой с разъедающей кожу жижей. Такая в любой лекарне продаётся, используется для лечения подростковой угревой сыпи, например. Ничего серьёзного бы не случилось, упади Триш туда, кроме покрасневшей кожи и лёгкого зуда на пару дней. И всё бы ничего, но над головой на вытянутых руках всё это время Триш держала ведро с болотными присосками-ургульями.

Отвратительнейшие создания. Мерзкие кровопийцы, и если такая присосётся, то отцепить её, не оторвав при этом кусок собственной кожи, практически невозможно. А если упасть вместе с ними в яму с жижей, от которой они звереют и бросаются на единственный спасительный плот в лице человека, эффект получится потрясающий.

Так что обычно все стараются быть очень осторожными при отработке навыков на занятиях Киллена.

Рич смело подошёл к мастеру, слегка поклонился и встал в предварительную универсальную позицию. Ноги чуть шире плеч, колени присогнуты, руки вдоль туловища, ладони сжаты в кулаки, локти смотрят в стороны. Мастер встал напротив, поклонился, поза его оставалась абсолютно расслабленной.

– Нападай.

И Рич не заставил себя ждать. Он метнулся на мастера с такой скоростью, что в глазах зарябило. Но мастер отразил его атаку ещё быстрее, согнув колени. Он присел, сделал пару молниеносных движений руками – и вот Рич уже лежит у ног мастера Киллена.

– Ещё, Ниал.

На этот раз Рич не спешил. Он стал осторожно двигаться, примеряясь и обдумывая дальнейшие действия.

Прыжок, подсечка, и Рич снова повержен невозмутимым мастером.

Все эти приёмы самозащиты мы проходили на прошлом занятии, поэтому я перестала наблюдать за мастером и его действиями. Я смотрела на Рича. Рич был хорош, некоторые его способы атаки я никогда не использовала, у него есть чему поучиться.

Ещё минут десять я наблюдала за избиением младенца, затем мастер скомандовал разбиться на пары и ко мне подошёл, собственно, улыбающийся избитый младенец.

– Не хочешь сегодня поработать со мной? – спросил Рич с надеждой.

– Конечно, с удовольствием сражусь с достойным соперником, – искренне ответила я.

– Ты даже не представляешь, как приятно быть достойным тебя, – Рич мило улыбнулся и взъерошил рукой свои и без того растрепанные светлые волосы.

Рич действительно очень достойный соперник. Мало того, что он просто сильный, высокий и мускулистый, так ещё и очень техничный и быстрый. Навалять такому сопернику – сплошное удовольствие, и я уже в предвкушении!

Перед началом спаррингов – традиционная разминка, которая начинается с пробежки вокруг поля. Наворачивали круги молча, так как надо было следить за дыханием. После пробежки – стандартные упражнения для подготовки мышц уровня третьей сложности, которые соответствуют нашему уровню физической подготовки, и только после этого – спарринг.

 В итоге я, вся взмокшая, но счастливая от того, что Рич хорошенько повалял меня по полю – хотя и я в долгу не осталась, оставив на нём пару синяков – поспешила в общежитие, принять душ и проверить, как там Эльза.

Проходя мимо мужских общежитий среднекурсников, я заметила Джеймса, который разговаривал по своему алла и активно жестикулировал. Джеймс увидел меня и поманил пальцем. Нехотя я поплелась к нему, продолжая мечтать о душе.

– Да, я понял, в пересменок ровно в семь сорок пять. Жду схемы на алла. Спасибо, Дрю.

И Джеймс отключился, обратив на меня свой полный счастья взор! Это его так вид потных девушек радует?

– Ника, ты чудо!

– Э-э-э-э, – всё, что я смогла ответить.

– И ты обещала мне помочь.

Чему я, почему-то, уже была совсем не рада.

– Ну, было дело.

– В клубе работает мой, скажем так, знакомый. Он обещал достать схемы вентиляционных шахт, чтобы пробраться по ним в комнату охраны и скачать видео за прошедшее воскресенье.

– И что нужно от меня?

– Пролезть по вентиляционным шахтам в комнату охраны и скачать видео за прошедшее воскресенье! – торжественно выпалил Джеймс.

А у меня челюсть отвисла.

– Джеймс, – осторожно начала, – я обещала помочь, а не сделать за тебя всю работу.

– Это не вся работа! На мне вся организация! Ника, я просто не пролезу в шахту! А ты такая худенькая, у тебя такая фигура отличная!

– Ну, спасибо, – пробурчала недовольно.

– Ты просто создана для вентиляций!

Я уставилась на Вордса, приподняв брови. Таких комплиментов мне ещё никто не делал.

– И ещё ты в лучшей физической форме, Ник, тебе это раз плюнуть! Да и у тебя целых пятнадцать минут будет! Без пятнадцати восемь начнётся пересменок в комнате охраны, и там никого не будет! Чтобы скачать видео на твой алла, потребуется не больше тридцати секунд! Я составлю для тебя чёткую схему – где зайти, где выйти. Ну, точнее, выползти.

Так, стоп. Пятнадцать минут?

– Когда ты хочешь это провернуть?

– Завтра. Ник, завтра последний день. Потом на это видео будет записано новое. Там у них такая схема… Видео хранятся только четыре дня. Мой друг специально сменами поменялся, чтобы завтра быть в клубе.

– Нет, Джеймс. Завтра в восемь вечера я должна быть в другом месте, – отрезала, а про себя добавила: «Чтобы подслушать очередной разговор вероятных убийц».

– Ника, – Джеймс посмотрел мне прямо в глаза, и кажется, отчаялся, – Ника, я не могу без неё. И ты знаешь, что Эльза любит меня. Это не ради меня, Ник. Ради неё.

Джеймс знает, на какие рычаги надо надавить. Конечно, я знаю, что Эльза его любит по-настоящему. Да и Джеймс на неё положительно влияет – средний балл Эльзы заметно повысился и, мне кажется, она стала даже задумываться о будущем и мечтать о чём-то большем, чем карьера секретарши. Да и я первое лето за пятнадцать лет нашей дружбы провела спокойно…

– Окей, Джеймс, – я снова сдалась.

Что-то в последнее время я часто проигрываю.

– Спасибо, Ника, – парень со счастливой улыбкой подбежал ко мне и поцеловал в щёку. И это, кстати, был мой первый поцелуй за последние три года! И точно приятнее, чем тот, что был перед этим. – Сегодня вечером мы с тобой обсудим все нюансы. Вот увидишь, это будет проще простого. Давай на нашем месте в девять вечера, хорошо?

И, не дожидаясь моего ответа, Джеймс ушёл в общежитие, а я осталась стоять и думать, как же мне оказаться в двух местах одновременно.

ГЛАВА 15

Войдя в комнату, я даже замерла на несколько секунд от неожиданности – Эльза сидела за столом над учебником! Потрясающее зрелище.

– Эл, – рискнула отвлечь подругу.

– М-м-м? – отозвалась она.

– Что учишь?

– А как ты думаешь, Ника? – раздражённо ответила Эльза. – Завтра сразу после пар мне сдавать коллоквиум новому профессору, которого я, мягко говоря, оскорбила. Знаешь, мне хочется быть подготовленной на «отлично» и хотя бы немного реабилитироваться.

– Я назвала его кретином, – решила поднять Эльзе настроение.

– Кого? – Эл развернулась на стуле и посмотрела на меня широко распахнутыми от удивления глазами.

– Профессора Регнера.

– Когда?

– В клубе. Когда искала тебя. Он загораживал мне вид на бар, где ты пряталась.

Эльза присвистнула.

– Ну что ж. Ты, по крайней мере, не предлагала ему себя…– Эльза не хотела сдавать позиции главной неудачницы академии.

– Я была в порванном топе и засветила лифчик, – я выдала свой козырь.

– Какой?

– Чёрный, кружевной, тот, что мы с тобой купили в Сексиане в прошлом месяце.

– Ничья, – решила Эльза, и я с ней согласилась кивком.

– Представляешь мою панику, когда он зашёл в аудиторию? Я чуть сквозь землю не провалилась. Всю пару пряталась за спиной Нила Джонсона.

– Знаешь, вот сейчас я ещё больше жалею, что попёрлась на ту вечеринку, а не осталась на занятиях. Представляю себе твоё лицо, – и Эльза рассмеялась.

Что ж, цель достигнута, настроение подруге я подняла.

– Учи, Эл. Сдавать придётся. А я в душ. Мы с Ниалом знатно повалялись по тренировочному полю.

– Ника, скажи, ты осознаёшь, что нравишься Ричу? – не удивила меня Эльза.

– Эл, я же не дура.

– И?

– Что «и»?

– А он тебе?

– Он не в моём вкусе.

– А кто в твоём вкусе, Ника? – Эльза почему-то разозлилась. – Он привлекательный парень, добрый, милый, у него шикарное тело...

– А это тебе откуда знать? – перебила девушку.

– Я не слепая, а наши тренировочные костюмы оставляют мало места воображению.

Я хмыкнула.

– А главное, что он явно в тебя влюблён! – выдала Эл.

– Ну, это уже слишком. Ты гиперболизируешь его чувства.

– Твои заумные словечки не помогут избежать правды. Вообще удивляюсь, что он до сих пор не пригласил тебя на свидание.

– Да, я тоже этого боюсь.

– Что значит – боюсь? – Эльза повысила голос. – Тебе двадцать лет! Ты красивая, умная, ты мечта любого половозрелого мужика! Когда ты последний раз на свидании была?

– Три года назад, и мне не понравилось.

– Ник, не все мужики такие, как тот придурок. Я даже не помню, как его звали…

– Я тоже. Но и не все такие лапушки, как Джеймс.

– Не говори мне об этом предателе, – обиделась подруга, вмиг растеряв боевой настрой.

– Он не предавал тебя, Эльза, – а про себя добавила – «и мне придётся нарушить закон, чтобы добыть для тебя доказательства этого факта».

– Ты что-то знаешь, – Эл посмотрела на меня, прищурив глаза.

Жаль было её разочаровывать. Пока. Но я-то уже уверена, что сделаю всё, чтобы эти двое снова были вместе. Потерпи, подруга. Ещё денёк.

– Ничего я не знаю. Интуиция. Всё, Шоколадка, я в душ, – сказала, набрасывая полотенце на плечи.

– Давай, Конфетка, я продолжу грызть гранит науки, чтобы отбелить свою репутацию, если на это ещё есть шанс.

Вечером я ждала Джеймса на ступеньках за третьим корпусом и надеялась – что-то изменилось, и мне не придётся лезть в пыльную вентиляцию. Но приближающийся парень уже издали разрушил мои надежды тем, что нёс в руках какие-то чертежи. Это явно были схемы вентиляционных шахт, которые ему обещал скинуть на алла какой-то друг.

– Привет, Ника. Как там Эльза?

– Готовится к коллоквиуму, который был вчера. Но она его прогуляла, потому что напивалась на вечеринке с кинжалами и старшекурсниками из-за того, что её парень ей изменил, – решила отомстить Джеймсу.

Месть явно удалась. Вордс сначала побледнел, потом покраснел, потом снова побелел и спросил:.

– Что?

– Расслабься, – сжалилась я, – с ней всё в порядке. Кинжалы и старшекурсники пролетели мимо. Уже в половину седьмого вечера она была на ужине у Эдди. Пьяная в стельку, но целая и невредимая.

О том, что ночевала она у Эда, оставаясь при этом с ним в квартире наедине, я решила не добавлять. Джеймс с Эдди не знаком и об их с Эльзой «братских» взаимоотношениях не знает.

– Хорошо, – кажется, парень впал в ступор.

– Джеймс, – решила нарушить затянувшееся молчание, – что принёс?

– А, – очнулся он, – это планы вентиляционных шахт всего здания.

– Дай сюда.

Я вырвала чертежи и разложила их на крыльце.

Схемы вентиляций были одинаковыми на всех этажах, что ожидаемо. И пока Джеймс водил пальцами по бумажкам и что-то мне рассказывал, я искала на схеме, как можно с тридцать первого перебраться по шахте на тридцать второй. Я не могу рисковать и зайти в коморку для подслушивания за пару минут до назначенного Регнером времени. Можно быть пойманой. Поэтому подслушивать придётся из шахты, а я точно помню, что в коморке была сломана вентиляционная решётка.

Нашла. Отследила путь, который придётся проползти по шахте, и обрадовалась, что ползти над Регнером не придётся – поползу с противоположной стороны – это оставляет мне хорошие шансы остаться незамеченной.

– Ника, ты меня слушаешь? – оторвал меня от наблюдений Джеймс.

– Нет, – честно призналась. – Так, где я вползаю, а где офис охраны?

– В каких облаках ты витаешь? Влюбилась, что ли?

– Да, в тебя, – решила пошутить.

Вордс посмотрел на меня язвительным взглядом, но отвечать не стал и вернулся к чертежам.

– Мы поднимаемся на тридцать первый этаж вместе. Встречать нас будет мой друг. Он должен быть один, но на всякий случай мы идём с тобой и изображаем сладкую парочку, если потребуется. Легенда такая: я пришёл к другу на работу, чтобы отдать долг. С собой взял девушку, которой понадобилось в туалет. И пока мы с Дрю беззаботно беседуем и ждём тебя, ты влезаешь в шахту в туалете, решетку Дрю предварительно снимет, точнее, раскрутит болты, снимешь сама, так же и в комнате охраны. Потом проползешь буквально пару метров, спустишься, скопируешь видео, вернешься тем же путём. Всё понятно?

– Да, – уверенно ответила я.

ГЛАВА 16

На следующий день на учёбе сосредоточиться никак не удавалось, а учитывая, что Эльза постоянно была рядом, приходилось делать вид, что всё в порядке, и я совсем не нервничаю перед вечерней вылазкой в клубную вентиляцию.

Это было очень нелегко.

Проводив Эльзу до аудитории инопланетных рас, я пожелала ей удачи и отправилась, наконец, морально подготовиться к предстоящему кошмару. Я пошла в сторону мужских общежитий старшекурсников, чтобы там перелезть через забор и прогуляться по лесу. Можно было, конечно, выйти через центральные ворота и обогнуть кампус по внешнему периметру, но так выедет значительно дольше, а времени у меня не слишком много.

Через забор я перемахнула быстро и вдохнула полной грудью, подставив лицо лёгкому ветру. Я всегда чувствую себя лучше, находясь в лесу – здесь царит атмосфера спокойствия и умиротворения. Величественные лаои дарят чувство защищённости. Эти деревья растут только на Герехтайте и, кажется, касаются своими макушками неба. При этом, чтобы обойти ствол такого дерева, требуется минута как минимум, а поднять с земли лист самого большого лаоя не всегда под силу одному человеку. Зато под ним легко можно укрыться от дождя.

Сейчас, в октябре, лаои и вовсе выглядели сказочно. Внизу листва была ещё по-летнему зелёной, потому что у герехтайтской земли достаточно тепло, а вот на высоте ста метров прохладно, и листья сменяли цвет, приобретая жёлтые и красные тона. И чем выше, тем краснее была листва. А ещё краше будет в декабре!

Снега на Герехтайте не бывает. Падая на землю, он тает от её тепла, зато на лаоях, начиная метров с двадцати, оседает и прилипает к голым ветвям. А на нижних ветках этих чудесных деревьев ещё красные листочки не опали, и в итоге огненно-красные снизу и ледяные сверху лаои украшают планету своим волшебством! Самое прекрасное на свете зрелище!

Минут через пятнадцать неспешной прогулки среди сосен, пробираясь через заросли кустарников, я наткнулась на поляну, на которой, судя по кинжалам, беспощадно воткнутым в стволы несчастных деревьев, проходила та самая «кинжальная» вечеринка. Недолго думая, повытаскивала клинки и спрятала в сумку, которая, как преданный пёс, всегда сопровождает меня на территории кампуса, перекинутая через плечо.

Пожалуй, как-нибудь попрактикуюсь в метании ножей. Главное, чтобы никто не узнал об этом – до пятого курса нам запрещено носить любое оружие.

Осознав, что пора возвращаться, я отправилась в сторону кампуса. Надеюсь, Эл ещё на коллоквиуме. По моим подсчётам, там должно быть где-то эстадов пять-шесть. Эльза, в отличие от меня, всегда идёт отвечать последней. Следовательно, Шоколадка не должна вернуться раньше семи, а я уйду за пятнадцать минут до её появления.

Мои надежды оправдались, и в комнате Эльзы не оказалось. Приняв душ, я надела свою свежевыстиранную и высушенную тренировочную форму – удобнее одежды для ползания по вентиляции просто не существует – и натянула свои любимые сапоги. Накинув удлинённый чёрный плащ, я глянула на себя в зеркало.

Да уж. Киану Ривз, будучи Нео, позавидовал бы. Да-да, я смотрю запрещённые фильмы, которые неизвестно откуда периодически появляются в сети, и даже отслеживаю новинки. На всём Миите ещё не сняли ни одного действительно достойного фильма, снимают всякую нудятину, никакого экшена, а вот Матрица на Герехтайте приобрела невероятную популярность! И почему эти фильмы запрещены? Ничего в них предосудительного нет. И, кстати, самым первым роликом неизвестного происхождения, появившимся в нашей сети и нашумевшим на весь Герехтайт, было видео про Баунти! Очень аппетитная реклама. Жаль, что до нас дошла только она, хотелось бы попробовать и саму шоколадку. С тех пор к Эльзе и прицепилось это прозвище, уже лет пять как…

В общем, я стянула волосы в высокий хвост, из хвоста завязала косу – так он точно не будет мешать. Чёрный плащ заменила на красный тренчкот, застегнула его на все пуговицы, накрасила губы в тон, позаимствовав алую помаду у Эл, начернила ресницы тушью, ещё раз глянула в зеркало. Ну вот. Так лучше. На злоумышленника я теперь точно не похожа, и легенда о наших с Джеймсом взаимоотношениях подозрений не вызовет – в таком виде я определённо соответствую высокому статусу его девушки.

Напарник уже ждал меня в своём джиу.

– Алла взяла? – без приветствия спросил Вордс и посмотрел на меня. – Ого. Отлично выглядишь, как будто не на дело, а на свидание.

– Поддерживаю твою легенду, – ответила чистую правду.

– Верно, – ответил Джеймс, продолжая пялиться на меня, – Ника, тебе всегда надо быть такой. Кстати, что ты сделала?

– Джеймс, я просто ярко накрасила губы. Ничего особенного, – я начала раздражаться.

– Хм, наверное, просто помада привлекает внимание к твоему лицу. Я обычно не присматривался… Ты красивая, Никаэлла.

– Спасибо, Джеймс. Что-то последнее время от тебя много комплиментов. То фигура у меня под вентиляцию, то теперь вот лицо красивое.

– Эй, каор, убери свои колючки, мы за общее дело ратуем, – выдал Джеймс.

– Вордс, – не удержалась от улыбки, – ты опоздал родиться. Надо было лет на триста пораньше, тогда твои древние словечки пришлись бы к месту. И на каора я не похожа.

 – Это да, – не задумываясь, согласился Джеймс и завёл джиу, – каоры не так опасны.

– У них колючки ядовитые, ты в курсе? От одного укола – мгновенная и болезненная смерть.

– В курсе.

Я красноречиво посмотрела на парня, но он проигнорировал мой взгляд, спокойно продолжая вести аппарат к Мекросу.

Мы подъехали к зданию клуба как раз вовремя. Джеймс позвонил Дрю, уточнить, всё ли в порядке. Получив положительный ответ, скомандовал мне:

– Пора.

Выйдя из джиу, направились ко входу. Лифта долго ждать не пришлось, так что уже в шесть часов сорок три минуты мы были на тридцать первом этаже у входа в Мекрос. С широкой и дружелюбной улыбкой на лице Джеймс распахнул двери, и мы вошли внутрь.

Здесь было тихо. На входе дежурил Дрю, он был один. Клуб сегодня закрыт для посетителей, но для привилегированных клиентов работал ВИП зал, там были очень удобные диваны, интимная обстановка, в общем, всё располагало… Кроме охранника на входе работали ещё двое, которые наблюдали за камерами. Джеймс, убедившись, что никто за нами не следит, перестал скалить зубы.

– Всё в порядке?

– Да, – ответил Дрю, – сменщики уже пришли, сейчас будут смену передавать. Поспеши, красотка, – обращаясь ко мне, добавил парень.

Я коротко кивнула и скинула тренч, протянула его Джеймсу, предварительно переложив в задний карман лосин свой алла, и направилась в женский туалет.

Пора проверить свою физическую форму…

ГЛАВА 17

Болты на решётке были скручены, Дрю не подвёл. Я огляделась, заметила бесхозно стоящую у входа тумбу, подтащила её (довольно тяжёлую, кстати) под решётку, забралась на импровизированную подставку, легко сняла помеху, подтянулась на руках, сунула голову в вентиляционную шахту и высунула обратно, едва сдержав рвотный позыв. Судя по всему, здесь кто-то сдох, и уже давно. Надышавшись, я собралась с силами и решила всё-таки закончить начатое, надеясь, что встречаться с трупом мне не придётся.

Одним рывком я влезла в отверстие, не предназначенное для человеческих тел. Джеймс прав – он бы здесь не поместился. Шахта была примерно сантиметров пятьдесят на пятьдесят, квадратная. Передвигаться можно было только ползком. В результате, я собрала на свой тренировочный костюм всю пыль и грязь, дохлых цухк, паутину и всё тому подобное. Но в целом, могло быть и хуже. Трупная вонь стала слабее, что дало мне надежду на то, что я ползу в противоположном от мертвяка направлении.

А вот дохлые цухки натолкнули на мысль, что здесь можно встретить и живых, и лучше не дать им себя покусать. Эти маленькие глазастые шестикрылые создания ядовиты. Их яд практически мгновенно вызывает кратковременную потерю памяти, более того, у человека отключается разум, и он начинает действовать согласно обстановке и руководствуясь лишь своим эмоциональным состоянием. То есть, если сейчас меня укусит цухка, то я забуду, почему оказалась в вентиляционной шахте, мозг откажется анализировать ситуацию, и меня будут вести только страх и нервозность, которые я сейчас испытываю. Вероятнее всего, около минуты (обычно именно столько яд продолжает своё действие, после чего разум возвращается к укушенному) я буду просто сидеть тут и орать, заливаясь горючими слезами. Очень не хотелось бы…

Я доползла до первой вентиляционной развилки и повернула направо, вспоминая схемы, продемонстрированные мне Джеймсом. И буквально через пару метров, оправдав мои ожидания, показалась ещё одна решётка. Внизу была комната охраны, где стояли мониторы, на которых отслеживались все помещения клуба, включая фойе, где сейчас и стоял Джеймс, нахмурив свои тёмные брови и нервно покусывая пухлую губу.

Я невольно улыбнулась, таким забавным он сейчас мне показался.

Ловко спрыгнув на пол, я приземлилась на корточки и направилась к компьютеру. Дрю поведал Джеймсу, где именно мне нужно искать необходимые записи, поэтому я быстро нашла папку с надписью «Фойе». Там уже отыскала вложение с нужным числом, далее – нужный временной отрезок. На просмотр времени не было, поэтому я сразу достала свой алла из заднего кармана, ввела код скачки, который нам также сообщил Дрю, подождала секунд десять, и алла засветился синим, оповещая, что процесс завершён.

Я глянула на время – семь часов пятьдесят три минуты. Быстро забралась обратно в шахту, пристроила на место решётку – Дрю потом вкрутит болты – и поползла обратно. Добралась до развилки и направилась не в направлении туалета, а к выходу на тридцать второй этаж…

Доползла. Прикинула, что забраться наверх будет непросто. Перевернулась на спину, посмотрела вверх, собрала полные глаза песка и пыли, вытерла их и открыла алла. Перекинув Джеймсу скачанный файл, написала парню текстовое сообщение: «Задержусь, выйду в другом месте. Жди в джиу!» – и выключила алла. Джеймс наверняка будет недоволен, но, получив долгожданное доказательство своей невиновности, простит мне эту шалость.

Дальше были самые тяжелые три минуты в моей жизни. Мне кажется, эти несколько метров в высоту я преодолевала целую вечность. Расцарапала руки, волосы были в пыли, а лицо в паутине. Когда я выбралась наверх, не было времени даже отряхнуться, пришлось быстро двинуться в нужном направлении.

Подползая ближе, я старалась соблюдать абсолютную тишину и вот увидела знакомую решётку с сорванными болтами. Кажется, я ещё никогда не была так счастлива. И никогда так не хотела в душ!

Я подползла к решётке и прислушалась. Я слышала их голоса! Мужчины уже были здесь! Но я не могла разобрать ни слова! Нет, не может быть, чтобы все мои усилия и страдания оказались неоправданны. Аккуратно, стараясь даже не дышать, я свесилась вниз, в отверстие, которое должна была закрывать решётка. В итоге моя голова и плечи повисли над полкой с чистящими средствами, и я начала слышать и даже видеть Регнера и его собеседника!

От осознания того факта, что и они меня могут увидеть, я невольно дёрнулась, ударилась головой о болт, и... полетела вниз, снеся полку с расставленными на ней бутылочками. При этом зацепилась за тот же болт задним карманом своих лосин и зависла на несколько мгновений, что и смягчило моё падение. В итоге я приземлилась одновременно на руки и ноги и застыла пятой точкой вверх, расслышав звук открывающейся в каморку двери.

Рассчитывать на то, что меня не обнаружат, было бы глупо. Моё падение расслышал бы и глухой.

Повисла тишина. И только холодный ветерок, пробегающий по моей правой ягодице, как бы намекнул на то, что карман остался висеть на пресловутом болту, оголяя добрую половину моего зада. Хорошо ещё, что Эльза привила мне любовь к красивому нижнему белью… Нет, ну правда! Мой лифчик Регнер уже видел, чем хуже трусы?

И эта оглушающая тишина… Если бы я такую соблюдала, то сейчас спокойно дослушала бы разговор, самостоятельно спустилась, не порвав любимые лосины, села бы в джиу Джеймса и поехала осчастливливать Эльзу самым прекрасным в её жизни видеофайлом.

А получилось… что получилось. Я выпрямилась, повернулась лицом к мужчинам, ошарашенным моим появлением и внешним видом, и посмотрела прямо в глаза Регнеру.

Сказать, что он был в шоке, ничего не сказать. И вот мне интересно, что его больше поразило: вид голого зада, свалившегося прямо с потолка, или то, что этот зад принадлежит мне? Потом спрошу, если меня не «зачистят».

Молчание затягивалось, кажется, мы вот так уже минут пятнадцать стоим. И всё же я понимаю, что без разговора, как минимум, и максимум – без «зачистки» – что бы этот терминни означал – не обойдётся.

Нервно улыбаясь мужчинам, достаю свой алла. Включаю и набираю Джеймса. Не успеваю издать и звука, как в трубке раздаётся гневное «Вейс, какого хрена?! Где тебя носит? А если бы кто-то нас видел? Как бы я объяснил исчезновение своей девушки из туалета клуба?»

– Успокойся, всё в порядке. Никто ведь не видел, – отвечаю, пристально наблюдая за реакцией Регнера. Он явно удивлён моим поведением, так как обе его брови поползли вверх. – Не жди меня, доберусь сама. Только оставь мой тренч на ресепшене внизу.

Не дав Джеймсу ответить, отключаю связь и снова нервно улыбаюсь, стряхивая с себя пыль и паутину.

И вот только сейчас отмирает Айсер.

– Сэр, что будем делать? – обращается он к Регнеру.

– Свободен, Айсер, – отвечает тот. – Я свяжусь с тобой позже.

Айсер посмотрел на меня, кажется, с жалостью – он предполагает, что меня сейчас «зачистят»? И вот теперь мне тоже стало себя жаль. А еще стало страшно. Потому что Регнер так и не оторвал от меня буравящего взгляда, и под этим взглядом я боюсь даже нос почесать, а там всё свербит от вентиляционной пыли.

Только когда мы остались наедине, профессор наконец заговорил.

 – Ника, я так понимаю, твоё появление здесь не случайно?

Мотаю головой, подтверждая его предположение – я не смогу придумать убедительной лжи, придётся говорить правду.

– Ты следила за мной в прошлый раз?

– За Айсером.

Профессор вопросительно приподнял бровь.

– У него было оружие.

Вторая бровь присоединилась к первой – профессор снова удивлён.

И тут Регнер сделал шаг в мою сторону, потом второй. Я напряглась… А Регнер снял свою кожаную куртку и накинул её мне на плечи. Куртка повисла, как раз прикрывая мой голый зад.

– Пойдём, прогуляемся, – удивил меня профессор. И, не дожидаясь ответа, покинул разгромленную каморку.

Я глубоко вдохнула, ощутив невероятно приятный мужской запах, исходящий от куртки, и поплелась следом за Регнером, наслаждаясь хоть чем-то хорошим в этой ситуации.

ГЛАВА 18

Мы спустились на первый этаж в абсолютной тишине. В лифте Регнер стоял рядом со мной, и люди посматривали на нас, улыбаясь. Не знаю, что они думали, но, учитывая, что я была весьма помятая и в мужской куртке… И уж точно никто не подумал бы, что мне сейчас очень и очень страшно.

Подойдя к ресепшен, спросила у девушки за стойкой о своём тренче. Джеймс, слава Великому, послушал меня и оставил его здесь. Повернувшись мягким местом к стене, я сняла куртку Регнера, отдала ему, последний раз вдохнув потрясающий запах леса, морской свежести и чего-то ещё, пускающего мурашки по коже, в общем, невероятный регнеровский запах, и надела свой тренч.

Всё так же, сохраняя молчание, профессор двинулся к выходу и даже не обернулся – был уверен, что я покорно иду за ним. Я и шла.

Регнер открыл двери джиу нажатием кнопки на алла (вот они, новейшие технологии), любезно подождал, пока я устроюсь, опустил мою дверь, обошёл джиу и сел за руль. Затем посмотрел на меня и задал странный вопрос:

– О чём ты сейчас думаешь, Ника?

Хмыкнув, решила дать такой же странный ответ:

– Я пытаюсь угадать, чему вы больше удивились – упавшей с потолка девушке, или тому, что ей оказалась я.

Профессор явно пытался сдержать улыбку.

– Первое. Увидев твоё лицо, я не удивился – кружево показалось знакомым.

Я покраснела. Верно, это тот же комплект, что был на мне в воскресенье в клубе, когда я светанула своё бюстье.

– Ну и память у вас.

– Сложно было не запомнить.

А лицо снова бесстрастное, и я совершенно не понимаю, к чему готовиться. К выговору? Пыткам? К смерти? А как же Эдди, они же друзья? Эд не переживёт, если со мной что-то случится… М-да, об этом надо было думать раньше. А ведь профессор сам меня предупреждал! И на этот раз Эльза абсолютно ни при чём, я сама вляпалась.

– Ты ужинала? – снеожиданно поинтересовался профессор.

Я мотнула головой, изучая свои руки.

– Я тоже.

И Регнер завёл аппарат. Ехали минут, наверное, сорок в абсолютной тишине. Когда я посмотрела на часы, то была уверена, что уже начало десятого, но оказалось, что ещё нет и девяти! Как же долго тянется время в страхе и неизвестности. А учитывая, что мы двигались вдоль леса уже километров пятнадцать, мой страх только нарастал.

И вот по правую сторону деревья расступились и показалась широкая поляна, там стояли какие-то невзрачные постройки, окружённые с трёх сторон хвойным лесом, и только справа от дороги была вырублена узкая полоса, куда поместится лишь один джиу. Сюда мы и повернули.

Регнер остановил аппарат и скомандовал:

– Пойдём.

И я снова пошла, как покорная овечка, с ощущением, что это моя предсмертная прогулка. Мы направились к одной из построек, и, подойдя ближе, я почувствовала, что пахнет чем-то вкусным. Ну что ж, вероятно и последний ужин мне полагается.

Зайдя внутрь, неимоверно удивилась! Это был ресторан. Самый настоящий уютный ресторан – с барной стойкой, столиками и официантами, один из которых кинулся в нашу сторону с широченной улыбкой.

– Мистер Регнер, сэр! Рады снова приветствовать вас в «Тайне». Мисс, добро пожаловать!

А это уже явно мне. Я коротко кивнула.

– Здравствуй, Митч, – ответил Регнер и пожал тому руку. Улыбка Митча стала ещё шире – видимо, от того, что Регнер запомнил его имя.

– Пройдёмте, ваш столик свободен! – радостно сообщил официант.

И мы двинулись вглубь помещения. Всё вокруг было из дерева, что само по себе удивительно. Дерево – самый дорогостоящий материал на всём Миите, уже давно существует огромное количество более дешёвых аналогов, но здесь все сделано именно из него. Запах дерева ни с чем не перепутаешь.

Пол слегка поскрипывал при каждом шаге, свет от огромной люстры, висящей под потолком, отражался от покрытых лаком половиц, на деревянных столах были постелены белые льняные скатерти, каждый стол украшен маленьким букетом лесных цветов и прозрачным подсвечником с горящей в нём свечой.

Митч привёл нас к какой-то двери, распахнул её, и мы вошли. Комната напоминала ВИП-зал, но убранство было точно такое же, как и в основном помещении.

Регнер отодвинул для меня массивный деревянный стул, и я подошла, чтобы присесть.

– Ваше пальто, мисс? – заговорил Митч.

– Спасибо, не нужно, – ответил за меня Регнер.

Я села, профессор опустился напротив, Митч раскрыл перед нами меню, а потом, слегка склонив голову, вышел.

 – Он хотел моё пальто? – решила уточнить.

В Старде кругом дешёвые забегаловки и сети гамбургерных, а в Столне подобные заведения слишком дорогие… так что в настоящем ресторане я впервые.

– Здесь принято отдавать верхнюю одежду официантам, они уносят её в гардероб, – ответил Регнер, проделывая при этом что-то странное своей рукой. Он дотронулся каждым пальцем правой руки до большого пальца этой же руки и как будто сбросил что-то в сторону двери. – Здесь мы можем поговорить начистоту, не опасаясь, что кто-то может нас услышать. Но сначала выбери, что будешь есть.

Я кивнула и обратила всё своё внимание на меню.

Через пару минут вернулся Митч.

– Вы готовы сделать заказ? – с улыбкой спросил он.

– Ника? – обратился ко мне профессор.

Я смогла только пожать плечами. Я пялилась в меню, но мысли мои были далеки от еды…

– Позволишь мне? – спросил Регнер.

– Да, пожалуйста.

– Два стейка на гриле с деревенской картошкой, двойной эспрессо мне и молочный коктейль девушке – только сливки, не молоко, и добавьте туда тёртый шоколад. Бутылку воды без газа. Напитки можно сразу.

– Да, сэр.

Митч повторил наш заказ, забрал меню и испарился, а я шоке уставилась на профессора. Откуда такая осведомлённость о моих предпочтениях? Я обожаю мясо на гриле, но сейчас это большая редкость, ведь живой огонь на городских территориях запрещён. И картошку я люблю именно такую, и газированную воду ненавижу, а уж про коктейль я вообще молчу! Не люблю с молоком, люблю со сливками и тёртым шоколадом! Что за дьявольщина?

– Я тебя слушаю, – вдруг заговорил Регнер.

– Что? – я искренне не поняла.

– Рассказывай, Ника, – кажется, профессор начал раздражаться.

– Что рассказывать? – удивилась я.

– А тебе нечего мне рассказать?

– Вообще-то нечего.

– Никаэлла, не строй из себя дуру, – точно раздражён, звучит грубовато, – какого Низшего Демона ты полезла в вентиляцию?

– Чтобы забраться в комнату охраны Мекроса, – честно ответила я.

Профессор посмотрел на меня так, будто видит впервые.

– Ника, причём здесь Мекрос?

– Понимаете, к Джеймсу приставала первокурсница, а Эльза подумала, что всё наоборот, и мы решили достать видео…

– Стоп, – перебил меня Регнер, – снова Эльза. Давай опустим всё, что с ней и с Мекросом связано, и поговорим о том, что ты успела услышать.

– Сегодня – ничего, – и это была абсолютная правда.

– А в понедельник?

– А в понедельник – всё.

– Ясно. Ты кому-нибудь говорила, что подслушала наш разговор?

– Нет, конечно, – я даже оскорбилась, – я же не дура.

Судя по взгляду, которым меня одарил профессор, он в этом сильно сомневался.

С напитками пришёл Митч, но заметив, что помешал беседе, быстро ретировался. Однако этого времени мне хватило, чтобы немного придти в себя и хотя бы унять сердцебиение. Наверное, меня всё же не будут убивать.

– Я хочу тебе кое-что рассказать, – продолжил наш диалог Регнер. – Но ты должна понимать, что это совершенно секретная информация, и никто не должен знать об этом. Слышишь? – Регнер красноречиво глянул на меня. Я кивнула. – Конечно, в целях твоей же безопасности правильнее было бы оставить тебя в неведении. Но, зная твои способности влезать даже в вентиляционные шахты для получения информации, я боюсь, что если ничего тебе не объясню сейчас, ты вляпаешься по уши во всё это дерьмо и отмыть тебя не смогу даже я.

И мне опять страшно. Я уже не уверена, что хочу что-то знать, и если бы не родной язык, замешанный во всё это, я бы, наверное, встала и ушла сейчас, пообещав обо всём забыть.

Но я молча сижу и жду продолжения.

– Поэтому, Ника, поклянись мне, что ни одной живой душе ты не обмолвишься ни словом о том, что сейчас услышишь. Это касается также Эльзы и Эда.

Я кивнула. Профессор кивком не удовлетворился:

– Не слышу.

Я закатила глаза, произнеся:

– Клянусь благословением Великого.

И Регнер начал с главного, заставляя меня ошарашено замереть, вытаращив на него глаза…

ГЛАВА 19

– За последние одиннадцать месяцев с четырёх разных планет Миитского сообщества было похищено четыре консула. Кто похититель, с какой целью похищают консулов, а главное, живы ли они – нам неизвестно. Примерно девять месяцев назад наши агенты перехватили сообщение непонятного содержания, и отследить, откуда оно было отправлено, не удалось. Отправляли его по внешней сети от подставного несуществующего адресата, точка отправки – пустое пространство. Кроме космического мусора – там ничего нет.

– Сообщение типа того, что вы обсуждали в понедельник?

– Да, на твоём языке. Все сообщения были на вымершем языке Ренхена. В итоге я выучил ренхенский за два месяца и перевести сообщения мне не составляет труда, но вот расшифровать бред, который в них содержится, не получалось… до вчерашнего дня.

– Тот новенький, родственников которого вы велели… зачистить?

– Да. Парень сходу определил, что это не код. Это обычная самостоятельная шифровка, где каждое слово существует по отдельности.

– И что эта шифровка означает?

– Что следующее похищение произойдёт в конце января на Магитаре.

– Отлично! – я искренне обрадовалась. – Теперь вы сможете предотвратить похищение! Просто не отправляйте в январе консула на Магитар…

– Не всё так просто, Ника, – перебил меня профессор, но тут вошёл Митч с подносами, уставленными едой, запахло мясом на гриле, и Регнер замолчал.

Аппетита, как назло, у меня не было. Как только официант закрыл за собой дверь, Регнер продолжил:

– Мы не можем не отправлять консулов на ту или иную планету, даже чтобы предотвратить похищение. К тому же мы надеемся, что похищенные всё ещё живы… Мы должны попытаться их спасти. Для этого надо взять похитителей. Конечно, это просто исполнители, но от них мы можем получить информацию, с которой будем работать. Именно поэтому я приехал в Стард – здесь работать над делом, оставаясь незамеченными, гораздо проще. Мы предполагаем, что предатель или предатели находятся в столице, здесь же руки у нас развязаны, больше простора.

– Тогда просто следуйте за консулом на Магитаре по пятам и…

– Так тоже нельзя. Человек должен быть предупреждён о вероятности нападения. Но я, к сожалению, не могу доверять ни одному из своих консулов. В целом круг доверенных лиц очень скуден, предателем на Герехтайте может оказаться кто угодно – каждый, кто имеет хоть какое-то отношение к государственным службам. А подготовить в столь короткие сроки кого-либо из посвящённых для исполнения роли консула – практически невозможно. Всё же конец января – понятие растяжимое и, возможно, подставному консулу придётся исполнять свои прямые обязанности.

– Возьмите меня, – уверенно предложила я.

– Что? – Регнер определённо решил, что ослышался.

– Возьмите меня! – ещё увереннее продолжила я. – Я знаю все консульские регламенты, вам надо будет лишь посвятить меня в нюансы ситуации на Магитаре, а для этого времени предостаточно! Я хороший боец и смогу продержаться против похитителей, пока вы не подоспеете. И вы же мне доверяете, раз всё это рассказываете?

– Ника, я всё это тебе рассказываю, чтобы ты не лезла, куда не надо. А ты предлагаешь мне окунуть тебя с головой в это дерьмо?

– При всём моём уважении, профессор, – начала я и тут же закончила, так как профессор меня перебил.

– Прекрати называть меня так. Мы не на парах.

– А как мне к вам обращаться? Сэр? – я была в искреннем замешательстве.

– Ну, какой сэр, Ника! Обращайся ко мне по имени. И прекрати выкать.

Я была, мягко говоря, ошарашена. Ещё ни один профессор не просил меня обращаться к нему по имени… Правда, друзья Эдди никогда не преподавали в академии… Может, Регнер младше, чем я думаю? Хотя я об этом вообще не думаю. Ему может быть лет двадцать восемь, и с таким же успехом — тридцать восемь.

– Я… попробую. Так вот… Йенс… при всём моём уважении, я действительно хороший боец. Эдди натаскал меня, и сейчас только октябрь, я могу заниматься каждый день. Научите меня обращаться с оружием, и риск будет минимален.

Регнер остановил поток моей речи одним движением руки.

– Подожди, Никаэлла. Дай мне минутку…

И профессор задумчиво уставился перед собой, а я решила всё-таки попробовать уже остывший стэйк, так как чувство голода относится к физиологическим потребностям, которые нелегко побороть…

Стэйк, даже остывший, был обалденно вкусный! Как и картошка. А коктейль вообще потрясающий! В общем, я подчистила свою тарелку, а Регнер всё так же хранил молчание, только теперь он уже смотрел на меня, улыбаясь уголками губ.

– Я рад, что у тебя хороший аппетит. Ты сильно похудела.

– За два дня? Не знаю, может быть, скинула килограмм, в последние дни и правда мало ела. Вы подумали? – спросила я и тут же исправилась под недовольным взглядом Йенса. – Ты… ты подумал?

– Подумал. Завтра мы с тобой идём к Эдди.

– Зачем к Эдди? – искренне не поняла.

– Будем спрашивать разрешения.

– О-о-о-о, да бросьте, — закатила глаза, откинувшись на стуле. —Брось. Вы ж… Ты ж не замуж меня зовёшь, чтоб разрешения у единственного родственника спрашивать. Эд абсолютно, совершенно точно, без вариантов будет против. Он в ваш военный лагерь меня брать не хочет, а ты говоришь про другую планету. Зачем его спрашивать?

– Надо. Иначе никак. Завтра будем спрашивать разрешения. И про военный лагерь тоже спросим. Там мне будет проще тебя натаскать. Более того, если мы хотим отправить тебя на Магитар, то попасть в военный лагерь тебе просто необходимо.

Я улыбнулась и, кажется, даже немного подскочила на месте.

– Спасибо! – выкрикнула. – Спасибо большое!

– Ника, ты меня благодаришь? — Регнер скептически приподнял бровь. — За то, что я согласился втянуть тебя в авантюру, опасную для жизни?

– Да нет, – я пожала плечами, – просто побывать в военном лагере – это моя мечта…

– Ты необыкновенная девушка, Ника, – профессор неожиданно серьёзно и как-то грустно посмотрел на меня, а я так и не поняла, хорошо или плохо, что я необыкновенная, – обычно девушки мечтают о другом.

Я снова пожала плечами и сказала:

– Просто я инопланетянка.

И Регнер рассмеялся. Весело так и заразительно, я не выдержала и тоже засмеялась. И вот так мы и хохотали, пока не вошёл Митч, чтобы забрать грязную посуду.

Видимо, напряжение, накопившееся между мною и Регнером за последние дни, дало о себе знать. Впрочем, смех – не самый худший способ сбросить его. Я смотрела на весело смеющегося Регнера и думала о том, что человек с такой улыбкой просто не может быть убийцей.

И рискнула спросить:

– Йенс, а что значит «зачистить» человека?

ГЛАВА 20

Профессор перестал улыбаться и посмотрел на меня самым серьёзным взглядом. Неужели я ошиблась, и он действительно отдал приказ на убийство невинных людей?

– Ты хочешь, чтобы я рассказал подробно или в двух словах?

Что? Он хочет рассказать мне о том, как убивают людей при приказе «зачистить»? Поведать кровавые подробности после того, как я плотно поужинала? Хочу ли я это услышать? Сомневаюсь…

И я ответила:

– Подробно.

– Что ж… Зачистка – это процесс временного или постоянного изъятия или замены фрагмента воспоминаний, содержащих информацию, от которой требуется избавить носителя.

– Что? Звучит как определение из учебника, – я нахмурилась. С одной стороны, испытала большое облегчение, что Регнер не кидается приказами на убийство налево и направо, но с другой стороны... Они совершенно законно людям память стирают?

– Фактически так и есть. Цитирую регламент. Его учат все, поступающие на службу правительству. И ты будешь учить. И Эдди, кстати, учил – его компанией на шестьдесят процентов владеет Герехтайт. Проще говоря, если иметь в виду тот приказ, который ты слышала, то у родственников расшифровщика мы временно изъяли любые воспоминания о нём и заменили на другие. Для всех он погиб пятнадцать лет назад, не смотри на меня так, родственники парня не пострадали. Их эмоции соответствуют эмоциям, оставшимся у человека через пятнадцать лет после трагедии. Женой и детьми он ещё не обзавёлся, так что второй легенды писать не пришлось.

– И как происходит эта зачистка? – мне и правда стало интересно.

– Существует такой прибор – поморд. Называется в честь изобретателя. Когда человек находится в стадии глубокого сна, этот прибор присоединяется к его голове и удаляет нужный фрагмент информации. Предварительно техники описывают информацию, которую надо удалить, на специальном языке, это как язык программирования, и пока человек спит, поморд ищет в подсознании спящего все фрагменты, где есть упоминания об указанном техниками человеке или событии. Эта информация называется задание. Затем стёртая информация записывается на меморал, а человеку в подсознание подселяется легенда, написанная теми же техниками на том же языке. Это как вирус в алла подселить, понимаешь?

– Не очень, – честно призналась я. – И что дальше?

– Всё. Человек просыпается, и в его памяти уже нет информации с задания, зато гармонично живёт подселенная легенда. Человек абсолютно ничего не замечает, а в случае с родственниками нашего нового расшифровщика… по окончании расследования всем его родным будут возвращены реальные воспоминания, и они даже не узнают, что было иначе, так как легенду удалят. А пока эти воспоминания хранятся на меморале, который, в свою очередь, содержится на засекреченном объекте, находящемся под охраной правительства.

– Вау, – только и смогла ответить я. – Это секретная разработка?

– Да, но, несмотря на то, что все правительственные служащие осведомлены, что поморд существует, о том, как и когда им пользуются, знают единицы. Большинство думает, что это сказка для запугивания служащих. Поморд используют только правительственные структуры. Иногда он нужен для подчистки памяти жертвам жестоких преступлений, которые никак не могут прийти в себя, – профессор сделал паузу, чтобы выпить воды. – Но чаще – именно для агентов, работающих на секретных заданиях.

– А сколько человек работает над этим заданием?

– В курсе происходящего всего восемь человек. Включая меня, Айсера и Аскаэра Герехтайта. С тобой – девять.

Ого. И груз ответственности навалился на мои плечи вместе с усталостью.

– Поехали в кампус, надо ещё успеть доставить тебя до отбоя. Вечерний гонг уже был.

Действительно, уже четыре минуты одиннадцатого. Четыре минуты назад прозвучал гонг, а в одиннадцать – отбой, и все эстады должны быть в своих комнатах. Не хочется опаздывать и давать мадам Сорж новый повод для сплетен. Правда, сомневаюсь, что смогу сегодня уснуть…

ГЛАВА 21

В общежитие я вошла за пять минут до отбоя, чувствуя себя так, словно по мне проехался парад тяжёлой военной техники, а потом ещё сверху стадо абаханов пробежало. Голова раскалывалась от кучи мыслей, и больше всего на свете мне хотелось принять, наконец, душ и лечь спать.

Надеждам не суждено было сбыться, и в комнате меня ждал не самый приятный сюрприз.

– Ника, Великий Разум, ты где была? Почему твой алла выключен? Я уже собиралась звонить Эду!

Эльза подбежала ко мне, оставив счастливого Джеймса на своей кровати. И сомневаюсь, что счастлив он от того, что я вернулась…

– Эл, всё в порядке, я же сказала Джеймсу, что доберусь сама.

– Но ты не сказала, как скоро! Ты никогда не возвращаешься после горна! Великий, да я чуть сума не сошла!

– Эл, я думаю, у тебя были более приятные дела, чем сходить сума из-за меня…

Эльза немного покраснела и крепко меня обняла.

– Конфетка, ты даже не представляешь, как я тебе благодарна. Я не знаю, как ты поняла, что он не виноват, но то, что ты сделала… Я никогда этого не забуду. Я люблю тебя, Ника, и счастлива, что ты – моя подруга.

Мне было приятно слышать это, всегда здорово знать, что тебя любят. И искренняя благодарность тоже не может не радовать. Поэтому я искренне улыбнулась, забыв об усталости.

Джеймс поднялся с кровати, подошёл к нам, поцеловал меня, всё ещё удерживаемую Эльзой, в щёку, и прошептал:

– Я твой должник.

– И я обязательно этим воспользуюсь, Вордс, не сомневайся.

Парень широко улыбнулся и спросил:

– А теперь рассказывай, где тебя носило.

– Ребят, без обид, но я очень устала и хочу спать. Поверьте, там ничего интересного. Просто в вентиляции оказалось очень тесно, поэтому ползти обратно не хотелось, далековато было. Да и воняло сильно, кто-то там определённо сдох, – и я даже почти не врала! – Ну я и вышла поближе к комнате охраны, там решётка оказалась сломана. Какая-то каморка со швабрами… А из клуба – через служебный выход. Меня никто не видел. Ну а когда счищала с себя паутину в туалете на этаже Лига-маркета, встретила старую школьную знакомую, Дарлуу Триалини, помнишь её, Эл?

– Да, конечно! Она такая болтушка! – с улыбкой ответила Эльза.

– Вот именно поэтому я и пришла так поздно, – улыбнулась я в ответ.

И именно поэтому я приплела сюда эту болтливую зазнайку. И потому, что про неё никто ничего не слышал со школы. Я решила, что и дальше все так продолжится, так что можно смело про Дарлу наврать.

– Она учится в академии гуманитарных наук в Столне, а здесь была проездом. Вот сейчас уже на пути в столицу. Мы посидели, выпили кофе, повспоминали школу… Можно мне уже спать, а?

Великий, как же я ненавижу врать! А теперь, судя по всему, мне придётся делать это постоянно…

– Да, конечно, – смутился Джеймс, – я пошёл. До завтра. Шоколадка моя, как всегда, у входа.

И Джеймс поцеловал Эльзу, смачно так, что я даже глаза отвела, нырнул в окно и стал спускаться со второго этажа по дереву, удачно растущему прямо напротив нашего окна. Эльза помахала ему ручкой и, сияя, посмотрела на меня.

– Спокойной ночи, – буквально пропела Баунти и забралась в кровать, а я, наконец, отправилась в душ.

Утро началось со счастливого визга Эльзы, слившегося с не менее мерзким воем утреннего горна, и сразу стало понятно, что всё вернулось на круги своя – Джеймс прислал традиционное утреннее сообщение, в котором говорилось о невероятной красоте Шоколадкиных глаз или об очаровании её улыбки... Он, как и раньше, встретил нас у входа в общежитие и весь день сопровождал до аудиторий.

Эти двое были так поглощены друг другом, что не замечали ничего вокруг, и меня это более чем устраивало. Единственное, о чём мы поговорили с Эльзой – вчерашняя пересдача коллоквиума. Эл получила высший балл, профессор сделал вид, что видит Эльзу в первый раз... В общем, всё хорошо.

Регнер обещал договориться о встрече с Эдди на вечер, и мне не придётся придумывать очередную ложь для Эльзы. Возможно, она даже не заметит моего отсутствия, увлеченная Джеймсом.

В коридоре после третьей пары ко мне подошёл Йенс и сказал, что к шести вечера будет ждать на преподавательской стоянке. Я только кивнула в ответ, понимая, что мы поедем к Эду, и никто даже не понял, что мы с профессором общались.

К стоянке я подошла вовремя, а мужчина уже стоял около своего джиу. Он, как и вчера, подождал, пока я сяду, опустил дверь с моей стороны и только потом устроился на водительском кресле.

– Привет, – Регнер был невероятно серьёзен.

– Привет, – ответила я и почему-то улыбнулась. Просто захотелось, чтобы он немного расслабился. Но Регнер продолжал смотреть с тем выражением лица, которое меня, откровенно говоря, уже начало подбешивать! Ведь совершенно непонятно в такие моменты, что у него на уме.

Я отвернулась от профессора и уставилась в окно перед собой в ожидании, когда мы поедем. Но джиу стоял на месте, и я снова посмотрела на Регнера.

– Ника, – заговорил он, – ты не передумала?

Я открыла рот, чтобы ответить, но мужчина жестом остановил меня.

– Пойми, обратной дороги не будет. К тому же сейчас нам придётся втянуть во всё это Эдди…

– Профес… Йенс, нам не обязательно втягивать Эда…

– Нет, к сожалению, без его разрешения я не смогу зачислить тебя в военный лагерь. А это необходимо. Только там я смогу дать тебе необходимые знания…

– Ну, значит, втянем Эда. Он, конечно, будет волноваться, но ничего… Переживёт. Да и я, в конце концов, уже не ребёнок.

Регнер улыбнулся, кивнул и завёл джиу. Сейчас нам предстоит сделать невозможное — убедить Эддона отпустить меня на чужую планету.

ГЛАВА 22

– Есть идеи, как будем убеждать Эда?

– Посмотрим по ситуации, – ответил Регнер, не отвлекаясь от дороги, но потом вдруг спросил: – Как прошёл твой день?

А меня как будто током прошибло. Такое ощущение, что всё это уже было! Мы ехали в джиу, профессор улыбался и спрашивал, как прошёл мой день, уверенно ведя аппарат по проспектам Старда.

Я тряхнула головой, прекрасно осознавая, что мне показалось. Просто это так странно и невероятно, что впору сойти сума… А может, подсознание даёт понять, что на самом деле я бы не отказалась от таких вот ежедневных регнеровских «как прошёл твой день» и потрясающих улыбок на его обалденно красивом лице?

Я бросила короткий взгляд на Йенса и тяжело вздохнула. Да нет, глупости. Я его боюсь! Панически и до ужаса. Я даже не знаю, о чём с ним разговаривать, ведь он взрослый состоявшийся мужчина, а я – сопливая эстадка, и проблемы у меня сопливые… Это вам не пропавших консулов спасать.

Вот что мне ему сейчас ответить? Как прошёл мой день? Очень насыщенно! Проснулась от визга Эльзы, подруга всегда так делает, когда Джей пишет ей мимишное утреннее сообщение. Потом на парах сидела, скучала. А на обеденном перерыве мы с Эл выбирали ей новый комплект нижнего белья в электронном каталоге Анжелики Бейкен, чтобы Эльза порадовала Джеймса после их примирения.

– Ника, – напомнил о себе профессор. – Всё в порядке?

– Да, — поспешила ответить, поёрзав на сидении, — просто волнуюсь перед встречей с Эдди. Думаю, ты прав. Мы должны ему всё рассказать. Хватит с меня того, что придётся обманывать Эльзу.

– Тебе не нужно её обманывать. Просто не говори всей правды.

Я кивнула. В конце концов, есть проблемы по-серьёзней обиженной подруги…

– А как ты планируешь меня натаскивать? Я сомневаюсь, что ты удовлетворён уровнем моей физической подготовки…

– Начнём с того, что уровень твоей подготовки мне ещё предстоит выяснить.

Я прыснула, едва сдержав ехидный смешок.

– Что? – решил уточнить Регнер.

– Я сомневаюсь, что ты не в курсе, какой у меня уровень. Ты знаешь, какой молочный коктейль я люблю, но не имеешь понятия, насколько я хороша в боевых искусствах? Кстати, откуда ты знаешь про коктейль?

– Я не знаю, – ответил Регнер, – я заказал тебе то, что люблю сам. Это просто совпадение.

Ну ничего себе совпадение. Совпадение – это когда оба человека надели на свидание красные свитера. А это – какая-то мистическая фигня. Я не знаю ни одного человека, который любит коктейль именно таким. Хотя нет, знаю. Тот, кто впервые дал мне его попробовать. Тот самый парень, с которым три года назад я пару раз ходила на свидание.

Регнер больше не задавал вопросов, а я чувствовала неловкость, поэтому старалась даже шевелиться как можно меньше. Остаток пути мы провели молча, думая кадый о своём.

Поднявшись на лифте на этаж Эдди, подошли к двери, Регнер поднял руку, чтобы позвонить в видеооповеститель, но я его опередила, просто толкнув дверь. Эдди никогда её не закрывал, если был дома. И в этом нет ничего удивительного: Стард – один из самых безопасных городов Герехтайта, уровень преступности здесь практически равен нулю.

Регнер отошёл в сторону, любезно пропуская меня вперёд, и я зашла в квартиру брата, громко крикнув:

– Эдди, мы пришли.

Через пару секунд из своей комнаты вынырнул Эд, и на его лице вмиг отразилось столько непонимания и паники, что я просто остолбенела, не понимая, чем вызвана такая реакция. Эд сначала осмотрел меня с ног до головы, потом его взгляд метнулся на Регнера и снова вернулся ко мне. Брат долго вглядывался в моё лицо, как будто хотел там что-то увидеть, и, отчаявшись, снова посмотрел на Регнера, только теперь вопросительно. Эту дурацкую игру в гляделки решила нарушить я.

– Йенс, ты не сказал Эду, что мы приедем вместе?

– Хотел избежать лишних вопросов по алла.

– А-а-а-а, – понимающе протянула я.

Эдди вышел из ступора и, наконец, спросил:

– Почему вы вместе? И почему ты называешь его Йенс?

– Потому, что меня так зовут, – ответил за меня Регнер. – Эд, я хочу тебе рассказать кое-что важное.

Эд снова испуганно посмотрел на меня, потом почему-то гневно на Регнера, но свой вопрос обратил ко мне:

– Ника, скажи, с тобой всё в порядке, тебя никто не обидел?

Ответил ему снова Йенс:

– Великий, Эдди! С Никой всё в порядке и будет в порядке. Это не то, что ты думаешь.

– А что ты думаешь? – решила уточнить у Эда я.

– Ничего, – хором ответили мне мужчины.

– Ладно, – продолжил брат. – Пойдёмте в столовую. Вы голодные? Хотите выпить?

– Налей мне белого, пожалуйста, – ответил Регнер, а я промолчала.

Сейчас ничего в горло не полезет. Я волнуюсь так, как будто мне пятнадцать, и я хочу отпроситься на свидание.

Эд налил в два бокала белое вино, один бокал протянул Регнеру, второй оставил себе и сел на стул напротив нас с Йенсом.

– Я весь сгораю от любопытства, – с неуверенной улыбкой сообщил Эдди.

– Эд, я начну с главного, – начал объяснения Регнер, – мне нужна помощь Ники.

Судя по выражению на лице Эдди, он абсолютно ничего не понял. И когда Регнер поведал брату то, что вчера рассказывал мне, Эдди задал закономерный вопрос:

– Причём тут Ника?

Я ответила, глядя на Эддона исподлобья:

– Я случайно узнала всё это… подслушала разговор профессора… Йенса с его подчинённым… случайно.

– Ника! – взревел Эдди, схватившись за голову. – Что значит «случайно подслушала»? Случайно можно подслушать разговор однокурсниц в женском туалете, но никак не двух секретных агентов на тайном задании межпланетной степени важности!

– Так получилось. Правда, случайно…– промямлила, втнув голову в плечи: – И я предложила использовать меня в качестве подставного консула.

– Нет, – не дав мне и шанса выдвинуть свои аргументы, отрезал Эд.

Меня такой исход нашей беседы никак не устроил.

– Эдди, дай мне объяснить…

– Нет, – снова сказал Эд, – Йенс, я не могу поверить, что ты пошёл на поводу у этой девчонки! Да какой из неё подставной консул! Да она зелёная совсем!

– Эддон! – теперь я серьёзно разозлилась, почувствовав раздражение. – Мне двадцать лет, ты не забыл? Хватит обращаться со мной, как с ребёнком!

– Да ты и есть ребёнок, раз думаешь, что у тебя получится обмануть инопланетных заговорщиков и прикинуться консулом!

– Ника, – вмешался Регнер, – оставь нас одних.

А вот этого я не ожидала.

– Да с какого…

– Не выражайся! – не дал мне выругаться брат.

– Оставь нас, пожалуйста, ненадолго, – совершенно спокойно повторил Регнер.

Я гневно посмотрела на него, но не смогла не подчиниться… Тем более, он сказал «пожалуйста». Я это оценила. Хорошо, остыну пока.

– Я буду у себя.

И я вышла из кухни.

Прикрыв за собой дверь своей комнаты, приблизилась к окну и залезла с ногами на подоконник. Окна в квартире брата были огромными и низкими, отчего я постоянно использовала подоконник в качестве дивана. Отсюда открывался потрясающий вид на серый Стард, а вдалеке виднелся мой любимый герехтайтский лес.

Когда я увидела, какую комнату мне выделил Эд, все возражения сразу отпали, а ведь поначалу я была против, чтобы брат обустраивал её для меня в этой квартире. Но моё мнение изменилось. Во-первых – вид из окна, а во-вторых – брат обставил комнату так, как выглядела моя спальня в Ренхен-зоне в столице. Небольшая кровать с пятью мягкими подушками, тёмно-зелёный плюшевый плед, небольшой столик, над которым висит огромная полка, уставленная моими книгами, а напротив окна – красивый шкаф из дерева! Я до сих пор представить не могу, сколько Эд отдал за этот шкаф… Я была ему так благодарна, что сначала прослезилась, а потом приготовила его любимую лазанью. Весь вечер потратила.

Пока я предавалась воспоминаниям, не заметила, как в мою дверь постучали, и вошёл Эддон. На нём не было лица, и моё сердце ускорилось.

– Эдди, что случилось? – с шумом выдохнула воздух и спрыгнула с подоконника.

Эд крепко обнял меня, и я, почувствовав родное тепло, едва сдержала слёзы.

– Ника, ты ведь знаешь, как я люблю тебя… И я готов дать своё согласие на эту чистой воды авантюру, но при условии, что по окончании смены в военном лагере я сам решу, достаточно ли ты подготовлена. Йенс уверен, что успеет тебя натаскать так, что у меня и сомнений не возникнет.

А мне вот что-то обидно стало, но я всё равно улыбнулась.

– То есть Йенс в меня верит, а ты нет?

– Я верю в тебя больше, чем кто-либо, и знаю, на что ты способна, поэтому и согласился. Просто я очень за тебя волнуюсь…

Я подняла глаза и за плечом брата увидела Регнера, подпирающего дверной косяк. Йенс хмурил брови и думал о чём-то явно не очень приятном.

Как Йенсу удалось убедить Эда? Что он сказал брату? Я была уверена, что это невозможно. Эддон привык с самого детства опекать меня настолько, что иногда дышать становится трудно. Когда мне было шесть, и я приволокла к нам домой в Ренхен-зону грязного уличного кота, он не разрешил мне его оставить, опасаясь, что у меня начнётся аллергия, или я подцеплю глистов.

«Я не могу тобой рисковать, Никаэлла», – сказал тогда Эд.

А теперь он разрешает мне отправиться на чужую планету, чтобы стать приманкой для особо опасных преступников. Невероятно!

Регнер нахмурился ещё сильнее и удалился, оставляя нас с братом наедине.

– Ника, ты так выросла… – отстранив меня на неболшое расстояние и заглянув в глаза, прошептал Эд.

– Эдди, да что случилось? Что Йенс тебе такого сказал?

– Да ничего особенного… Полагаю, правду. Я не смогу всю жизнь заботиться о тебе. Пора начать доверять тебе и твоим решениям.

Ого. Да Регнер просто волшебник, если сумел заставить брата понять это. Я уже несколько лет пытаюсь…

– Эдди, я тоже тебя люблю, и спасибо, что, наконец, понял…

Эд как-то грустно мне улыбнулся и сказал:

– Ну что? Пойдём? Невежливо оставлять гостя одного надолго. Поужинаем? Я заказывал лазанью у «Мичелато».

Я активно закивала, потому что лазанья от «Мичелато» – это самая вкусная лазанья на всём Миите. От такого не отказываются.

ГЛАВА 23

Ужин прошёл на удивление хорошо. Эд и Йенс травили байки об их общем военном прошлом, и я узнала, как мужчины познакомились. В одну из смен военного лагеря – Йенс тогда первый год преподавал, а Эдди ещё был курсантом. Исходя из этого, я задумалась, насколько Йенс старше Эдди, и соответственно – меня. Потом, решив, что это совершенно неважно и вообще меня не касается, просто наслаждалась ужином и смеялась от души.

Все вместе мы решили, что Йенс будет заниматься со мной лично три раза в неделю. До начала смены в военном лагере ещё два месяца, и этих тренировок нам хватит, чтобы натаскать меня до курсанта высшего ранга. В лагере мы начнём изучать технику ведения ближнего боя с оружием, а ещё Йенс научит меня стрелять.

В общем, вечер был чудесный, и омрачало его только осознание того, что мои тренировочные лосины так и лежат в шкафу с оторванным карманом, а денег на их починку или на приобретение новых попросту нет. Качакан – очень дорогостоящий материал, а если пришить карман из другого, то из-за разницы в эластичности тканей карман отвалится на первой же тренировке. Первое занятие с Регнером уже завтра, и мне надо срочно что-то придумать…

Остановившись у кампуса, Йенс как обычно оставался в джиу, пока я не вошла на территорию – лишние разговоры нам не нужны. Эльзы, как и ожидалось, в комнате не было, теперь она всё чаще будет приходить домой после отбоя и через окно. Так что я спокойно легла спать, проигрывая в голове план по починке тренировочных лосин.

Утром проснулась чуть раньше обычного, чтобы привести свой план в действие. Настроение было просто потрясающим после вчерашнего, и, почистив зубы, я решила принарядиться. Надела брюки палаццо чёрного цвета, с ними – ярко-синее боди с вырезом лодочкой (обожаю боди), оставляя на виду такие же ярко-синие лямки от лифчика, накинула сверху чёрный вязаный кардиган, завязала высокий хвост и изменила своим любимым сапогам, надев ботильоны на шпильке в тон к боди. Сама не знаю почему, но мне захотелось сегодня выглядеть хорошо и привлекать всеобщее внимание, хоть это и нелогично… Внимание мне сейчас особенно не нужно. Но один разочек-то можно? В последнее время я так редко наряжаюсь… Решив совсем обнаглеть, накрасила губы матовой помадой пудрово-бежевого цвета. Эльза говорит, что это – мой цвет, оттеняет медовые глаза. И гордой походкой, с улыбкой на лице я направилась добывать себе новые лосины!

– Доброе утро, мадам Сорж! – вежливо поздоровалась.

Мадам как раз выходила из общежития, и мы двинулись в одном направлении.

– Ого, Никаэлла! Куда так нарядилась?

– На занятия, – всё так же улыбаясь, ответила.

– Никак влюбилась девочка? В кого, расскажешь? – удивив меня своим предположением, спросила консьержка.

– Ника, – раздался радостный возглас, и мы обе обернулись.

Рич шёл откуда-то со стороны учебной стоянки и смотрел на меня, не отводя взгляд.

– А-а-а-а, – протянула мадам Сорж, – так вот кому такая красота-то достанется.

– Нет, что вы, мадам. Мы с Ричем просто друзья.

– То-то я и вижу, он на тебя как на друга смотрит.

Рич тем временем подошёл к нам, продолжая хранить молчание, а я решила срочно прекратить эту тему, и заговорить, наконец, о том, что мне нужно.

– Мадам, можно мне попросить у вас ключ от склада в главном корпусе? Я помню, что там были нитки такого тёмно-зелёного цвета… у меня как раз кофта такого оттенка порвалась. Она дорогая, а вы же знаете, что у меня с деньгами туго…

– Ника, милая, – начала консьержка, переводя взгляд с меня на Рича и обратно, – ты уверена, что тебе нитки нужны, и ничем непотребным ты там заниматься не собираешься?

Рич ехидно так ухмыльнулся, а я слегка покраснела.

– Мадам Сорж, разве хоть раз за три года обучения я дала вам повод…

– Нет, нет, конечно, девочка. Ты у меня самая прилежная эстадка. Если б ещё эта Бонти…

– Так ключ дадите? – перебила я, не пожелав выслушивать гадости о подруге.

– Держи, – мадам достала из кармана связку ключей, ловко отсоединив один, – оставь на полке у двери, я приду – заберу.

– Спасибо большое, – ответила и взяла ключ. Мадам Сорж с подозрением глянула на Рича и свернула в направлении общежития среднекурсниц. Рич проводил её безразличным взглядом и снова посмотрел на меня.

– Ника, ты просто красавица.

– Спасибо, Рич, – ответила и улыбнулась.

– Улыбайся чаще, тебе это очень идёт.

Я не привыкла принимать комплименты, поэтому просто кивнула, слегка смутившись.

– Ну, – продолжил парень, делая шаг в нужном нам направлении, – позволишь помочь тебе на складе?

– Рич, – я заговорщически взяла друга под руку и потянулась к его уху, – ты умеешь хранить секреты?

– Ника, – он также заговорщически наклонился ко мне, – твой секрет я обещаю унести с собой в могилу.

Я поверила и поведала Ричу свой план.

– На самом деле я не рвала кофту, у меня оторвался карман от тренировочных лосин. Поэтому я взяла их с собой, – я указала на рюкзак, – и хочу пришить новый карман, позаимствовав его у других лосин. Конечно, проще было бы просто лосины подменить. Но сомневаюсь, что найду столь же подходящие мне по размеру.

– Это да, – протянул Рич, – твои лосины идеально на тебе сидят. Хотя, думаю, дело в фигуре.

Я решила проигнорировать очередной комплимент и продолжила:

– В общем, на складе точно есть лосины и качакановые нитки, я помогала их туда заносить в прошлом месяце. Поэтому я сейчас быстренько отпорю у каких-нибудь карман и пришью к своим. Должна справиться до начала лекции… Ты со мной?

– Конечно, на стрёме постою.

Небольшая проблема заключалась лишь в том, что склад находился напротив кабинета ректора, а там всегда многолюдно. Оставалось надеяться, что никто не обратит внимания на то, что мы задержимся внутри дольше необходимого.

Но нам повезло, и в коридоре перед складом никого не оказалось, вероятно, ещё слишком рано, поэтому мы и зашли незамеченными. В дальнем углу на полу были свалены какие-то тюки, матрасы и что-то, напоминающее душевые халаты. Над этой кучей висели две полки, ивот на верхней я заметила знакомые пакеты. Если меня приподнять, я смогу встать на нижнюю полку и порыться там в поисках лосин.

– Рич, подсади, пожалуйста.

Парень кивнул и ловко сцепил ладони замком. Я сбросила обувь и встала Ниалу на руки, быстро перепрыгнула на полку, и, удерживаясь одной рукой, начала рыться второй в пакетах.

– Ника, если что – я страхую, – сказал Рич.

И я почувствовала себя немного увереннее.

Достав лосины, спрыгнула на пол.

– Вот в том углу, – я указала пальцем, – лежат нитки. Сможешь качакановые найти?

– Конечно, – ответил парень.

– А ты никогда на этом складе не был?

– Нет.

– А я периодически беру ключ у мадам Сорж, чтоб нитки взять, – решила пояснить, откуда знаю, где что тут лежит, хотя Рич и не спрашивал.

– Да у меня как-то надобности не возникало… Если что-то рвётся – значит, износилось и пора на свалку.

– А я вот привязываюсь к старым вещам и храню до последнего…

Я закончила отпарывать карман от ни в чём не повинных лосин и взяла у Рича нитки.

– А куда делся твой карман? Его нельзя на место пришить?

– Он порвался, и я оставила его висеть на… суку. В лесу занималась.

– Ясно.

У Рича в моих словах сомнений не возникло, потому что он знал о моей любви к лесу… Каждый, кто хоть немного мной интересовался, это знал. А Рич сильно интересовался. И сегодня это особенно ощущалось… Он даже смотрел на меня как-то по-другому. Да ещё эти его комплименты… Неужели дело только в моём сегодняшнем внешнем виде?

Закончив пришивать карман, я отнесла нитки на место и снова попросила Рича меня подсадить, чтобы положить на место жестоко порванные мной леггинсы. И что-то пошло не так…

Пока я одной рукой запихивала несчастные лосины поглубже в кучу, моя вторая рука соскользнула, и я полетела прямо на страхующего меня Рича. Из Рича страховщик получился не очень, так как мы оба рухнули на пол. Точнее, Рич – на пол, я – на него. Ниал из-за своей оплошности не расстроился и начал нагло и дико ржать. Судя по всему, надо мной. Ну и я не удержалась и тоже расхохоталась. Так мы и вывалились из кладовки: довольные, держащиеся за руки (Рич ухватил, я не сопротивлялась), слегка взлохмаченные… и натолкнулись прямо на выходящего из кабинета ректора профессора Регнера.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Рич.

А я перестала улыбаться, да и вообще шевелиться, только аккуратно высвободила свою ладонь из мужской руки, чему друг явно был не рад и даже сопротивлялся сначала. Регнер на Рича даже не посмотрел, он уставился на меня.

– Вейс, – сухо начал профессор, – я только что договорился с ректором о дополнительных занятиях. Он любезно согласился предоставить нам в пользование тренировочное поле номер четыре по понедельникам, средам и пятницам. Сегодня пятница. Жду в семь вечера. Не опаздывайте.

 И он развернулся по-военному и быстро зашагал к выходу, а я промямлила:

– Да, профессор.

– Ника, а что за дополнительные занятия? – решил поинтересоваться Рич.

– Да мы с Эдди, скажем так, поспорили, – начала я выдавать заранее подготовленную для любопытных ложь, – что в военный лагерь меня зачислят курсантом высшего ранга.

– Ого.

– Да, – продолжила с улыбкой, не обращая внимания на внезапно появившуюся в области сердца ноющую боль, даже неосознанно потёрла ладонью грудь.

Рич проследил за движением моей руки и уточнил:

– А почему Регнер взялся тебе помогать? И что за история с кретином? Помнишь, ты говорила, что назвала его так?

Что-то слишком много вопросов…

– Ну, про кретина – это я обозналась. А помогает… во-первых, потому, что он друг Эдди и тоже хочет ему нос утереть. А во-вторых, я же всё-таки будущий консул… он же меня, скажем так, для себя готовить будет.

Рич недовольно хмыкнул.

– Это выражение мне не нравится, но я понял.

А мне вот не понравились какие-то собственнические замашки Рича, но об этом я промолчала. И так же, молча, мы пошли на пары, но вот настроение у обоих было испорчено.

ГЛАВА 24

Вечером я снова была в комнате одна и в очередной раз подумала, что очень правильно поступила, добыв эту видеозапись для Эльзы. Я натянула обновлённые лосины, с грустью подумав о том, что правый карман теперь к использованию непригоден – в нем нет подкладки, и если засунуть туда руку, прощупывается моя кожа. Оригинально, ничего не скажешь. Но зато не свечу пятой точкой налево и направо. Надевать поверх формы я ничего не стала – тепло земли, подогретой айей, ещё хорошо ощущается. Пока буду идти до поля, замёрзнуть точно не успею, а уж во время тренировки мёрзнуть мне явно никто не даст.

На поле я не шла и не бежала, я летела! Возле кабинета ректора Регнер сегодня был какой-то отстранённый и холодный, а ещё вчера мне казалось, что лёд между нами подтаял, мы так отлично провели время, Йенс казался расслабленным и постоянно улыбался! Вот и сейчас я мчалась на тренировку в надежде, что увижу эту уникальную улыбку, которая способна растопить ледник.

Но вместо этого натолкнулась на сам ледник.

– Ты опоздала.

Я достала алла.

– На минуту.

– В военном лагере опоздание на минуту считается неявкой. За неявку – немедленное понижение ранга. А минутное опоздание на задании может стоить тебе чьей-то жизни.

Я промолчала. Что можно сказать в ответ на обвинение в потенциальном убийстве?

Регнер достал что-то из своего рюкзака, лежащего на земле, и двинулся в моём направлении. На Йенсе были чёрные узкие джинсы и обтягивающая футболка, при ходьбе обрисовывающая каждую его мышцу. Его походка казалась… опасной, и я невольно сглотнула.

Йенс подошёл вплотную и начал наматывать мне на предплечья что-то, похожее на очень тонкую фольгу, а я молча смотрела, не понимая, что происходит, и удивлялась, как эта фольга не рвётся. В итоге мои руки от запястья до локтя оказались замотаны в серебристую блестящую тряпочку. Регнер достал свой алла из заднего кармана джинсов и что-то там понажимал, а я почувствовала, как тряпочка твердеет прямо на моих руках, плотно обволакивая их, превращается во что-то металлическое… Регнер тихо пошёл в сторону рюкзака, кинул на него алла, и также молча вернулся ко мне.

– Стойка, – скомандовал он.

А я подняла кверху руки и вопросительно посмотрела на него.

Профессор продолжал молчать.

– Может, расскажешь, что это за кандалы?

– Тогда уж не кандалы, а доспехи, — мужчина слегка усмехнулся. — Это вертады. Они сделаны из сверхпрочного умного металла, который при получении определённой команды приобретает форму носителя, надёжно защищая его от любых ударов. Выдержит до пятидесяти тонн. При этом он значительно увеличивает твою силу. Сейчас одним лёгким ударом внешней стороны запястья ты способна проломить мне череп.

У меня буквально вылезли на лоб глаза.

– И ты не собирался мне об этом говорить? А если бы я ударила? Да я ж тебе кости переломаю!

Регнер только иронично улыбнулся и повторил:

– Стойка.

И я встала в универсальную позицию. Ноги чуть шире плеч, согнуты в коленях. Руки вдоль тела, ладони в кулаках упираются в переднюю сторону бедра.

– Неплохо, молодец. Только колени разведи немного.

Я сделала, как он сказал, и услышала:

– Нападай.

А мне стало страшно. Нет, ну он, конечно, взрослый мужик, и наверняка очень крутой, но я тоже не первый раз на поле, и нацепив на меня эти штуковины, он буквально меня сковал, теперь я боюсь что-нибудь сломать своему профессору! Эта его самоуверенность, мягко говоря, удивляла!

– Ника, нападай!

Мне ничего не осталось, как выполнить приказ. Мне казалось, что я действую очень быстро, но вот Регнер был явно убеждён в обратном. Я не успела даже поднять руку для удара, как уже лежала на земле, а профессор при этом, кажется, даже не пошевелился! Что он сделал? Как он меня завалил? Рукой? Ногой? Силой мысли? Однако мне стало ясно, что он не был самоуверен, а реально смотрел на вещи: причинить ему какой-либо вред даже в этих штуках я не смогу. И это бесило! Я вскочила с земли одним рывком и попыталась снова напасть, но эта попытка закончилась так же, как предыдущая.

И пока Регнер уверенно и методично меня избивал, втаптывал в грязь моё самомнение и уверенность в себе, пинал единственное, чем я гордилась, я думала о том, что, возможно, это и был его план? Дать мне понять, что я ни на что не гожусь, убедить отказаться от этой затеи? Может, именно это он вчера и сказал Эду? Что унизит меня, и я сама откажусь? Поэтому Эддон и согласился?

Минут через сорок я лежала на земле и смотрела на медленно потухающий Хеллерстен. Сил подняться просто не было. Я так не уставала ни на одной тренировке в моей жизни, я выложилась на все сто процентов, и даже больше, а Регнер даже не вспотел! А судя по тому, что он подошёл ко мне, уже накинув на футболку кожаную куртку – даже замёрз.

– Удобно? – спросила эта машина для убийств.

– Очень, – ответила я.

– Я должен знать, как ты объяснила наши совместные тренировки Эльзе и своему парню?

У меня даже рот приоткрылся от удивления.

– К-какому парню? – чуть заикаясь, уточнила.

Йенс приподнял левую бровь и выдал:

– У тебя их несколько?

Я неуверенно, но отрицательно помотала головой.

– Ладно. Надеюсь, мне не придётся поддерживать твою легенду. Ты молодец. Хорошо держалась. До понедельника.

И он нажал что-то на своём алла, одним движением снял с меня мгновенно обмякшие вертады и ушёл, оставив без сил и в полнейшем недоумении. Это я хорошо держалась? Я – одна из лучших на потоке! Не верится, что я не ударила Регнера ни разу! Да я до него даже не дотронулась, а он при этом ни шагу не сделал! Как это возможно?

Я доползла до своего рюкзака, который оставила на краю поля перед началом этой, даже страшно сказать, тренировки, и достала свой алла. Через минуту услышала такой дорогой сердцу голос:

– Кнопка, что-то случилось?

– Эд, что тебе сказал Регнер? – без приветствий начала я.

– Когда?

– Завтра, Эдди, не тупи! Вчера, когда попросил оставить вас наедине.

В трубке затянулось молчание. Я даже подумала, что связь прервалась.

– Эд? – позвала я.

– Да ничего особенного, – наконец очнулся брат, – я уже говорил тебе.

– Он не сказал тебе, что сделает так, что я сама откажусь от участия в задании?

– Что? Нет! Да что случилось, Ника?

Хм… Мы с Эдди никогда друг друга не обманываем. Такое сложилось правило в наших взаимоотношениях. Мы всегда были вдвоём против всего мира и врать друг другу было просто глупо… Значит, Эд и сейчас говорит правду, я уверена.

– Эд, ты ведь знаешь, что я неплохо дерусь, – решила спросить прямо, – почему тогда за сорок минут я не просто его ни разу не ударила, а не смогла даже дотронуться?

И мой родной брат, единственный родственник и самый близкий друг не придумал ничего лучше, чем нагло рассмеяться прямо в трубку. Громко так и от всей души! Я терпеливо переждала этот унизительный для меня приступ истерики и спросила снова:

– Не объяснишь?

– Ника, – сквозь утихающий смех начал Эд, – в прошлом году Йенс защитил «Мастера» канджу-дэ.

И у меня пропалдар речи…

Канджу-дэ – это техника боевых искусств, которая совмещает знания и приёмы всех существующих боевых стилей. Бойцы канджу-дэ – универсальные и непобедимые машины для убийств, которые способны предвидеть каждое ваше действие заранее, они быстрее и техничнее любых других бойцов! На Герехтайте существует целое подразделение канджу-дэ, их высылают на особо важные задания с целью подавления или предотвращения нарастающих волнений, хотя чаще конфликтующие сразу расходятся по домам при виде этих бойцов. Канджу-дэ – гарантия спокойной жизни на Миите! А мастер канджу-дэ – это высшая степень! Я не думала, что они вообще существуют! Да Регнер способен навалять, не сдвинувшись с места, даже нашему мастеру Киллену! А я для него вообще червь перегнойный!

– Но почему он тогда управляет консульским отделом, а не подразделением канджу-дэ? – задала я закономерный вопрос.

– Потому что насколько он силён, настолько же и умён. Работа с консулами позволяет также управлять секретным подразделением по решению особо опасных ситуаций, ведь он в курсе всего, что творится на Миите. А если он будет работать с канджу-дэ, то будет просто машиной, выполняющей чужие приказы.

– Я-я-ясно… — протянула, всё ещё осмысливая информацию. — Повезло мне с наставником.

– Это точно, – с гордостью заявил Эд.

– Эдди, а он сказал, что я молодец… – решила похвастаться своими успехами. Ведь моё избиение теперь видится мне именно так!

– Значит, тебе действительно есть чем гордиться, Кнопка. И я горжусь тобой.

Я улыбнулась.

– Пока, братец.

– Пока, сестрёнка, – ответил Эд и сбросил вызов.

А мне ничего не оставалось, как встать и пойти в общежитие. До звонка Эду я думала, что это самый унизительный момент в моей жизни, а теперь иду и улыбаюсь от уха до уха, радуясь возможности тренироваться с самим мастером канджу-дэ! Радость мою омрачало лишь то, что Регнер, судя по всему, подумал, что Рич – мой парень. И в тех обстоятельствах это неудивительно. Удивительно то, что меня это огорчает... Какая мне разница, что подумал наставник?

Что касается Рича, его поведение сегодня было довольно странным. Обычно он более осторожен и держится по-дружески! Сегодня же он осмелел, смотрел на меня как-то собственнически, да и выражался странно. Неужели я сама виновата – привлекла ненужное внимание своим внешним видом? Вот ничему меня жизнь не учит! Что ж, посмотрим, что будет дальше…

ГЛАВА 25

Эльза уже была в нашей комнате, не оправдав моих ожиданий.

– Почему ты здесь? – спросила я.

– Вообще-то я живу здесь вместе с тобой, – почему-то обиделась Эл.

– Я помню. Просто я думала, что после вашего с Джеймсом примирения, не буду видеть тебя в комнате по вечерам как минимум недели две, – поспешила оправдаться.

– Просто мы завтра с утра уезжаем на все выходные к его родителям, представляешь? – подруга не удержалась и широко улыбнулась, выдавая, что обида была притворной. – Не могу поверить, что я чуть не потеряла Джея по собственной глупости! В общем, у Джеймса в понедельник важная контрольная, а я готовлюсь к лабораторной по химии. И вот я готовлюсь, а ты где-то гуляешь…– не разочаровала меня Эл и задала тот вопрос, который я от неё и ждала.

– Ну, во-первых, я тебя поздравляю! Я правда очень рада, что ты рада. И, во-вторых, я теперь три раза в неделю буду тренироваться с профессором Регнером, – о том, что он мастер канджу-дэ я решила умолчать, Эльза и так считает его красавчиком, а если она узнает ещё и о том, что он непревзойдённый боец… есть вероятность, что вместо знакомства с родителями Джеймса, Эл будет пытаться познакомиться с Регнером. – Я с Эдом поспорила, что смогу поступить в военный лагерь курсантом высшего ранга.

– Так, – перебила меня Эльза, воодушевившись, – погоди-погоди. Столько шикарных новостей сразу. Давай по порядку! Эд разрешил тебе поехать в лагерь?

– Да, – коротко ответила я.

– А Регнер по доброте душевной решил помочь тебе подготовиться?

– Именно.

– Это странно.

– Ничего странного. Я – будущий консул, и Регнер готовит для себя кадры. К тому же, ему тут особо заниматься нечем…– я старалась говорить максимально непринуждённо, но, судя по выражению лица Эльзы, это мне плохо удавалось. Я никогда не умела врать!

– Ник, – настороженно заговорила Эл, – он тебе нравится?

У меня глаза на лоб полезли…

«Ну да, конечно, нравится! – подумала я. – Кого я пытаюсь обмануть? Себя-то точно не смогу… А разве есть кто-то, кому может не понравиться Йенс Регнер? А сейчас, когда я узнала, что он ещё и мастер канджу-дэ…»

А сказала уверенное:

– Нет.

– И он занимается с тобой только от нечего делать? – продолжила допрос Эльза.

«Конечно, нет. Он готовит меня к выполнению опасной для жизни миссии, от успеха которой зависят жизни как минимум четырёх человек, не считая моей собственной».

– Да!

– Никки, ты мне сейчас правду говоришь?

«Вру, как сивый мерин».

– Да!

Эльза расслабилась и улыбнулась:

– Ну и хорошо. Я знаю, что ты никогда не обманываешь, но всё-таки решила уточнить… Просто этот Регнер… он взрослый мужчина, и он такой… ну, у него наверняка много женщин. А вот Рич…

И тут меня накрыло нехорошее предчувствие, прям поплохело даже.

– Что – Рич? – несмело спросила у Эльзы.

– Рич тебе подходит! И он реально в тебя влюблён!

– Откуда такая уверенность?

Эльза опустила взгляд на свои руки.

– Эл, – потребовала я ответа.

– Ну, мы с ним вчера поговорили…

И у меня всё срослось. Рич не просто так осмелел! Это всё Эльза! А я ещё и добавила ему уверенности, подхватив под руку и заставив участвовать в своей авантюре. Но я же не знала! Он всегда вел себя как друг! Я еле сдержалась, чтоб не стукнуть подругу по голове её же учебником!

– Что ты ему сказала? – я повысила голос.

– Ничего особенного… просто посоветовала быть смелее…

– Твою мать, Эльза! Какого Низшего Демона? Кто тебя просил? Мне совершенно ни к чему его внимание! Он мне не нравится, а теперь придётся отшивать хорошего парня! – я искренне негодовала и даже размахивала руками прямо перед лицом слегка удивлённой моей бурной реакцией подруги.

– Ника, ты сама себя слышишь? Ты говоришь в одном предложении «отшивать» и «хорошего парня». Зачем?

– За тем, что надо! Мне так надо! Великий, Эльза! Да лучше бы ты продолжала свою жизнь гробить и не лезла в мою! – выпалила на одном дыхании и сразу же об этом пожалела.

Эльза молча встала со стула, взяла свой учебник, сумку и вышла из комнаты, а я устало опустилась на кровать, обняла колени руками и осознала, что просто сорвалась на единственном человеке, который всегда меня поддерживал и любил, даже когда все вокруг ненавидели. А я её по-настоящему обидела. Конечно, я понимаю, что Эл хотела как лучше, она ведь не знает, что именно сейчас заводить отношения мне ну никак нельзя! Да и проблем хватает. И главная проблема – то, что я не могу рассказать Эл всю правду!

Ночевать Эльза не вернулась, и, судя по всему, они с Джеймсом утром уехали в Столн. Она даже за вещами не зашла, так что у меня было много времени на уроки и на «подумать». Этим я и занималась все выходные. К вечеру воскресенья у меня были готовы задания по атмосферам, химии и инрасам на понедельник и несколько докладов на вторник и среду, а еще в моей голове созрел некий план. План очень простой – извиниться перед Эльзой, сказать, что я её люблю, дать понять Регнеру, что знаю о его мастерстве, и намекнуть, что Рич мне не парень. Зачем мне последнее, я не понимаю. Но вот точно очень надо. В общем, план не очень похож на план, но лучше, чем ничего, и спать я ложилась в хорошем настроении.

Это настроение не испортил даже утренний гонг, я встала с хорошим предчувствием, собралась и пошла к корпусам. Во внутреннем дворике обнаружились Эльза и Джеймс, к ним я и направилась.

– Привет, – начала с улыбкой.

Эльза на меня даже не посмотрела, зато Джеймс глянул с какой-то грустью и осуждением.

– Джеймс, – продолжила я, поняв, что ответного приветствия не услышу, – ты не оставишь нас на минутку?

Парень кивнул и отошёл в сторону.

– Баунти, прости меня, – начала я с главного, – ты же знаешь, как я не люблю обижать людей, а Рича мне теперь придётся продинамить, и я расстроилась и сорвалась… Эльза, ты же знаешь, что я тебя люблю и…

Эльза не дала мне договорить и накинулась с объятиями.

– И ты меня прости, Конфетка, – заговорила подруга, – ты права, я не имею права учить тебя жизни, свою чуть не разрушила, и если бы не ты… Просто я сейчас так счастлива! И я хочу, чтобы и у тебя всё было хорошо!

– Эльза, не всем для счастья нужен парень! Я счастлива, поверь мне.

– Я знаю… ты такая самодостаточная, мне этого не понять в силу своего скудоумия.

Эл улыбнулась мне, а я рассмеялась.

– Тоже мне, скудоумная! Ты хоть осознаёшь, насколько ты талантлива и умна?

– Не знаю, Ник, проверим… Я ведь теперь должна хорошо учиться, чтоб не позорить любимого!

Эльза посмотрела на Джеймса с такой нежностью, что даже у меня в груди как-то потеплело.

– Ладно, прощайся со своим благоверным и пошли на пару. Не знаю, как ты это переживёшь… вы же целых полтора часа не увидитесь!

Эльза немного покраснела и ткнула меня локтём в бок. Но к Джеймсу пошла, поцеловала его, что-то прошептала на ухо и вернулась ко мне.

– Как прошли выходные? – завела разговор, пока мы шли к аудитории атмосфероведения.

– О-о-о, Ника, это лучшие выходные в моей жизни! Родители у Джеймса – просто чудо! Они так переживают за сына, видно, что любят его! У них такие замечательные семейные традиции! На праздник Великого Пришествия они каждый год летают на Барос, и позвали меня с собой, представляешь? Я, кажется, им понравилась! И они мне тоже… поучиться бы у них моим предкам… – Эльза уже давно привыкла к тому, что её родителям плевать на дочь, и говорит об этом уже без боли, абсолютно равнодушно. – В общем, я искренне хочу оправдать их ожидания, а для этого мне надо хорошо учиться, чтобы поступить на службу в какую-нибудь престижную адвокатскую фирму!

– Эльза, я очень рада, – искренне ответила я, – и уверена, ты легко с этим справишься!

Ну вот, а я переживала, что, уехав в лагерь на каникулы перед экзаменами, оставлю Эльзу одну, а теперь она улетит на Барос вместе с Джеймсом! Это просто замечательно! Хотя на самом деле это не совсем каникулы. Эти дни нам даются на подготовку, и только после экзаменов начинается настоящий отдых.

Встречи с Ричем я боялась, но он меня сегодня не напрягал, лишь поздоровался с улыбкой, и я даже понадеялась, что он всё же решил остаться мне просто другом. В итоге настроение просто зашкаливало, не испортила его даже лабораторная по химии, и в аудиторию по инрасам я заходила с мечтательной улыбкой на лице, предвкушая наш с Регнером разговор.

Йенс уже сидел за своим столом и задумчиво смотрел на входящих эстадов, вежливо приветствующих преподавателя традиционным «Мира на Миите». И когда я уже подходила к профессорскому столу, собираясь поговорить с Регнером, чья-то рука обняла меня за талию и притянула ближе к себе. Я остановилась, даже рот приоткрыв от возмущения!

– Как твои лосины? Уверен, твою попу в них не испортит даже криво пришитый карман, – наклонившись прямо к моему уху, спросил Рич и… отпустил меня и спокойно пошёл к своей парте!

А я так и стояла, прожигая его спину гневным взглядом! Что это было? Эльза виновато смотрела на меня, раскладывая на нашей парте учебники и тетрадь по предмету, а я повернулась к Регнеру, но профессора уже не было за столом, он что-то выводил пальцами на сенсорной доске.

Понятно. Разговор придётся отложить. Я прошла к своему месту и рухнула на стул.

– Мира на Миите, – начал занятие Регнер.

Дальше я не слушала, размышляя о том, что же ему больше идёт: чёрные джинсы и обтягивающая футболка или вот такие вот узкие классические брюки и светлая рубашка, на фоне которой его зелёные глаза выделяются, как два гигантских лаоя, растущие посреди серого унылого Старда. Тряхнув головой, я решила прислушаться к тому, что говорит Йенс. Как и ожидалось, сегодня на семинаре мы будем выслушивать доклады, заданные во время коллоквиума.

Мой доклад, как всегда, был хорошо принят аудиторией и вызвал много вопросов, на которые я уверенно ответила, Йенс при этом не задал мне ни одного, хотя в обсуждении предыдущих докладов принимал активное участие. Первая пара закончилась, и большинство эстадов вышли из аудитории, чтобы размять ноги и проветрить голову. Регнер остался в кабинете и уткнулся в ведомости, и я решила подойти именно в этот момент.

– Профессор, – я подумала, что в стенах академии будет правильно обращаться к нему именно так, – вам не понравился мой доклад?

– Напротив, отличная работа.

– Но вы не задали ни одного вопроса…

– Ты хорошо раскрыла тему, вопросов не возникло.

– Ясно… Эд сказал мне, что вы – мастер канджу-дэ. Это такой шанс для меня… Спасибо, что согласились заниматься со мной лично... А что касается моего парня и Эльзы… Рич мне не парень, парня у меня нет, но Эльзе и ему я сказала…

– Ника, – перебил профессор, так и не подняв на меня взгляд, – тебе не кажется, что ты выбрала не самое подходящее место для беседы? Поговорим вечером на поле.

Конечно, я понимаю, что он прав… Но чувство было такое, что мне публично дали пинок под зад. Не так я представляла себе этот разговор... Я вернулась на своё место, Эльза пришла с очередного пятиминутного свидания с Джеймсом и, кинув на меня взгляд, спросила:

– Конфетка, ты чего так расстроилась? Это из-за Рича? Ну, хочешь, я с ним поговорю…

– Нет, Эл. Всё в порядке, правда. Просто голова что-то разболелась.

– Дать тебе аспекс? Кажется, у меня есть в сумке…

– Нет, спасибо. Запить нечем. Приму, когда вернусь в комнату.

Началась вторая пара по инрасам, но я почти ничего не замечала за раздумьями и в итоге пришла к выводу, что меня занесло куда-то не туда. Не знаю куда, но туда мне явно не надо. Я буду заниматься с самим мастером канджу-дэ, чтобы подготовиться к очень важному заданию! К тому же это прекрасная возможность усовершенствовать свои навыки. Я должна сосредоточиться на тренировках и предстоящем задании. Мысли о Регнере как о мужчине необходимо срочно искоренить, я должна думать о нём только как о тренере! Я всегда умела брать себя в руки, и сейчас смогу.

ГЛАВА 26

На вечернюю тренировку я пришла заранее, чтобы не дать повода Регнеру снова меня отчитать, и начала разминку. Йенс явился, когда я бежала шестой круг, сбросил свой рюкзак и куртку и встал посередине поля, скрестив руки на груди. Я молча подошла к нему и замерла напротив.

– Что ты хотела сказать? – спросил Регнер без приветствий и со своим коронным выражением лица.

– Я сказала Ричу и Эльзе, что поспорила с Эдом о том, что меня зачислят в лагерь курсантом высшего ранга, а ты мне помогаешь, потому что тебе заняться нечем и тоже хочешь утереть Эду нос.

– Понял. Вполне правдивая ложь.

Я кивнула, а Регнер скомандовал:

– Стойка.

Я встала, Регнер осмотрел меня с ног до головы, подошёл и шлёпнул по моим коленям ладонью, немного развернув их в стороны. Я не шелохнулась, продолжая ждать дальнейших указаний. Йенс снова намотал мне на руки защиту, активировал её, отошёл на пару шагов назад, бросил алла на свой рюкзак и отдал приказ:

– Нападай.

Я попыталась и уже через долю секунды повалилась на землю, больно ударившись локтем.

– Ты неправильно группируешься при падении.

– Я никак не группируюсь при падении. Не успеваю, — недовольно пробурчала, поднимаясь.

– Ника, как долго Эд с тобой не занимался?

– Долго… несколько лет. Но мастер Киллен…

– Мастер Киллен, – перебил меня Йенс, – учит вас как по учебнику. И для студентов вашего курса и вашей специализации этого вполне достаточно. Конечно, борясь по вашему «учебнику», ты вполне способна победить хулиганов в подворотне, да и против самого мастера Киллена ты продержишься довольно долго, но в реальной схватке с реальными преступниками или подготовленными бойцами, у тебя нет ни шанса. Сейчас по этому «учебнику» я должен был выставить нижний блок, отражая твою атаку, и нанести удар правой рукой, блокируя твою левую. А я остановил тебя простым выносом левой руки, не дожидаясь, пока ты выставишь правую ногу для удара. Ты этого не ждала, поэтому не сумела сгруппироваться. Стойка.

Я встала в стойку, пытаясь переварить услышанное.

– Я нападаю. Готова?

Я кивнула.

Йенс напал с молниеносной скоростью, используя поочерёдно правую руку сверху, левую снизу, разворот, удар в спину… Я не без труда, но отражала все его удары, всё ещё пытаясь осознать то, что он мне сейчас сказал. Регнер отошёл и снова скомандовал:

– Стойка. Нападаю.

Я приготовилась снова отражать его удары, но на этот раз Йенс мне этого не позволил. Применив всё ту же технику, он добавил удары коленом и разворот, я запуталась секунд через пять, и Регнер свалил меня на землю.

– Поняла разницу? – спросил Йенс.

Я кивнула, поднимаясь. Я правда поняла. Та техника, которой нас обучал мастер Киллен, чаще всего использовалась для показательных выступлений бойцов разведки, она развивала силу, выносливость, скорость и даже реакцию, но в реальном бою была абсолютно бесполезна. Все мои шаги любой мало-мальски подготовленный военный просчитает на пять ходов вперёд. Что уж говорить о мастере канджу-дэ? И я снова рухнула на землю, испытав полное разочарование. Регнер подошёл и присел рядом со мной на корточки.

– У тебя нет поводов для расстройств. Ты в отличной физической форме, технична, легко обучаема и очень настойчива. Ты будешь готова к поступлению в военный лагерь на неделю раньше, чем я планировал. Поднимайся, – Йенс протянул мне руку, я подала свою, он поднял меня одним рывком и, улыбнувшись, продолжил: – Но для начала давай научим тебя группироваться. Не хочу, чтоб ты сломала руку при падении.

И вот теперь начались реальные тренировки.

Йенс оказался просто потрясающим тренером! Он объяснял, показывал, не забывая при этом хорошенько меня отделывать, чтобы жизнь не казалась сладкой. Я валялась по полю с завидным постоянством, но каждый раз мгновенно поднималась, чтобы получить новую порцию тумаков, а Йенс при этом ещё и блистал чувством юмора, заставляя меня вставать с земли с улыбкой.

Я летела на наши тренировки каждый понедельник, среду и пятницу с таким воодушевлением, которого не испытывала никогда в жизни! Через три недели я могла продержаться против Регнера двадцать секунд, и мы оба записали это в мои величайшие достижения!

Рич не переставал меня доставать предложениями о свидании, но каждый раз я вежливо отвечала, что мне некогда. И это было правдой! В дни тренировок на уроки у меня оставалось совсем немного времени, поэтому приходилось готовить задания заранее – в выходные и вторник с четвергом. Заданий было много, а я не могла позволить себе получать баллы ниже девятки – повышенная стипендия мне по-прежнему нужна.

В какой-то момент Рич перестал меня доставать, и к наступлению декабря я была полностью поглощена только подготовкой к зачислению в лагерь, не отвлекаясь на дела сердечные. Ну, разве что стальные мышцы Регнера, обтянутые чёрной футболкой, продолжали меня немного волновать, но и с этим я скоро справлюсь, хотя восхищаться им как человеком, мастером и профессором не перестану никогда.

Йенс действительно оказался ещё и отменным преподавателем. Это оценили эстады и, главное, эстадки академии, и все перестали бросать на него томные взгляды, сосредоточившись только на увлекательных занятиях, которые профессор проводил.

Зимняя смена в лагере начиналась на следующий день после Дня Великого Пришествия, который ежегодно отмечался пятнадцатого декабря, но заезд и регистрация проходили в сам праздник. Согласно миитской вере, Великий Инопланетный Разум явился в нашу галактику в этот день и начал творить. На сотворение Миита ему понадобилось шестнадцать дней, и первое января считается началом эры существования Миита и началом каждого нового года. Но этот день мы не отмечаем. Только пятнадцатое декабря. В этот же день начинаются наши зимние как-бы-каникулы, а экзамены стартуют первого января и длятся две недели, после чего, с середины января и по начало февраля, длится настоящий отдых. Так что по срокам всё очень удачно. Пятнадцатого я уеду в лагерь, вернусь тридцать первого. Сдам все экзамены и полечу на Магитар, чтобы помочь поймать межпланетных преступников. Жду с нетерпением…

ГЛАВА 27

Декабрь наступил для меня неожиданно быстро. Вместе с первым снегом, который мгновенно таял, едва касаясь тёплой земли, и лишь на листве деревьев он задерживался чуть дольше. Первое декабря выпало на среду, и вечером я с невероятным воодушевлением собиралась на тренировку. Впрочем, как и всегда.

– Ника, – Эльза внимательно следила за мной, – я за тебя беспокоюсь.

Я замерла от неожиданности и озадаченно посмотрела на подругу.

– Почему?

– Потому что ты такая счастливая…

Теперь я удивилась ещё больше и засмеялась в голос.

– Хороша подруга… беспокоится, потому что я счастлива…

Эльза продолжала сохранять невозмутимый вид и пояснила:

– Ник, я переживаю по поводу причин твоего счастья.

– А что не так с причинами?

– Не знаю, чему тебя там Регнер учит…

– Эльза, – перебила девушку, догадавшись, к чему она клонит, – если ты беспокоишься о моей чести, то давно бы уже подсмотрела из-за кого-нибудь дерева за нашей тренировкой и убедилась, что меня там натуральным образом избивают. Личного в наших отношениях нет абсолютно ничего!

– Пожалуй, именно так я и поступлю! – удивила меня Эльза. – Ты не против, если мы с Джеймсом будем сегодня за вами подсматривать?

Я судорожно сглотнула. Ведь ничего не осталось, кроме как сказать:

– Да.

– Что, да? – решила уточнить Эл.

– Не против, – подтвердила, а сама стала думать, смогут ли Эл и Джеймс увидеть что-то, что может натолкнуть их на мысли о наших истинных намерениях…

Поняв, что тренировки действительно проходят в обычном формате, я успокоилась, затянула волосы в тугой пучок и направилась к Йенсу.

Он уже был на поле, и не один, да и поле сегодня было не просто полем… На всей его площади военные в форме герехтайтской армии укрепляли различные установки, служащие, судя по всему, этапами полосы препятствий. Регнер переходил от этапа к этапу и раздавал указания, испытывая установки на прочность. Здесь была широкая сетка, натянутая над ямой и очень низкий лаз – видимо, мне придётся под ним ползать, узкое бревно, установленное довольно высоко… Далее – высокая стена с канатом. Ну, здесь всё понятно. Затем кочками накидана земля, наверное, по ней надо будет прыгать. И последним украшением тренировочного поля служила изящная куча грязи, даже не куча, а гора в два раза меня выше. Я закончила осмотр этих достопримечательностей и подошла к Йенсу. Мастер обернулся, увидел меня, подошёл и спросил, как ни в чём не бывало:

– Готова к тренировке?

Я вопросительно посмотрела на профессора, но он на мой немой вопрос не ответил. Пришлось озвучить:

– Что это?

Йенс недовольно вздохнул, будто бы моё любопытство его раздражает. Наверное, мужчина привык, что солдаты не задают вопросов, а молча исполняют все приказы. А тут я… Ну, так я и не солдат.

– Вторым этапом на вводных тестах в лагерь будет полоса препятствий. Конечно, не идентичная этой, но весьма похожая. В твоих боевых навыках я полностью уверен, теперь будем тренировать этапы.

– Окей. Но сегодня тебе придётся сначала меня хорошенько избить.

И без того немаленькие глаза Йенса стали ещё больше от искреннего удивления.

– Не понял.

– За нами подсматривают Джеймс и Эльза.

– Зачем?

И я решила сказать правду.

– Эльза сомневается насчёт того, чему ты меня тут учишь, – тихо ответила, посмотрев на Йенса исподлобья.

Регнер на секунду завис, а потом широко и весело улыбнулся, и по моей коже предательски побежали мурашки.

– Не улыбайся мне так, – заявила ему, – мало ли, что она себе напридумывает относительно такой вот улыбки!

И Йенс попытался сдержать смех, плотно сжав губы, отчего стал похож на картинку из сети, где милый щеночек северной собаки широко улыбается, а бегающие по мне мурашки превратились в разливающееся по всему телу тепло. Пришлось отвернуться, чтобы побороть внезапно вспыхнувшие эмоции.

Я прошла к кромке поля, скинула пальто и рюкзак и вернулась на середину площадки. Йенс уже взял себя в руки и превратился в знакомого мне серьёзного мастера канджу-дэ.

– Хорошо. Давай немного поборемся.

– Ага, – ответила я, – только будь особенно жесток.

Регнер улыбнулся одним уголком своих пухлых губ, скинул куртку и остался в обтягивающей чёрной водолазке…

– Стойка, – скомандовал он.

И началась стандартная тренировка, включающая в себя моё жестокое избиение и валяние по полю. Вертады я попросила не надевать ещё две недели назад, мотивируя это тем, что в настоящем бою их на мне, скорее всего, не будет.

И вот сейчас я об этом очень пожалела. Минут через пять после начала тренировки мои руки ныли так, что хотелось выть, но я терпела, понимая, что так надо, да и сама попросила… Через примерно двадцать пять синяков Йенс наконец решил, что хватит, но всё-таки уточнил.

– Это было достаточно убедительно? – спросил он, подавая мне, валяющейся в грязи, руку.

– Более чем, – ответила я, протягивая руку в ответ и поднимаясь.

– Силы на полосу остались?

– Думаю, да…

– Отлично. Начинаешь с сетки и дальше по кругу. Как проходить этапы, понятно?

– Почти. Что это за кучки грязи и гора в конце полосы?

– Кучки и гора – это устройства, сделанные на заказ из деполитара, которые имитируют землю. Скажи спасибо, что я не приказал навалить настоящей грязи.

– Спасибо, – искренне поблагодарила, а Йенс продолжил.

– Они очень скользкие, твоя задача относительно кочек – пройти, не задев земли. С горой всё понятно – залезть и как можно быстрее. На старт.

Это оказалось гораздо тяжелее, чем я думала, а учитывая, что перед полосой Регнер меня хорошенько вымотал, то на горе, имитирующей грязь, я просто разлеглась, не в силах даже попытаться её покорить в четвёртый раз. Йенс подошёл ко мне и прилёг рядом, закинув руки за голову.

– Не жалеешь, что попросила бой в начале тренировки?

– Жалею, – ответила я как всегда правду, – но так надо было… или ты так не думаешь?

 – Я думаю, их совершенно не касается, чему я тебя учу. Но показательная жесткость действительно была лишней. Полосы вполне было бы достаточно, она весьма сложная, как ты могла убедиться.

– А зачем тогда согласился?

– Захотелось тебя отлупить.

Я приподнялась на локтях и посмотрела на Йенса. Он смотрел в небо и хитро улыбался.

– Ах ты…

– Эдди не любит, когда ты ругаешься.

– Эдди здесь нет.

– Я ему расскажу.

– Стукач.

– Хабалка.

– Я?

Я была искренне возмущена! А когда посмотрела на Йенса и поняла, что он откровенно издевается – по-настоящему разозлилась и влепила ему мае-арм, проще говоря, ударила кулаком в живот. Он скрючился и засмеялся, а я встала и направилась к своему рюкзаку.

– Эй, я тебя не отпускал! – крикнул мне вслед Регнер.

Пришлось подчиниться и вернуться обратно.

– Да ладно тебе, прости, я же просто пошутил.

– Хорошо, мастер.

Йенс закатил глаза, но продолжил, поднимаясь.

– Ник, такая гора точно будет в полосе на вводных. Думаю, со свежими силами у тебя получится лучше. На сегодня всё, отдыхай. Жду в пятницу с хорошим настроением.

Я поклонилась, как принято кланяться мастеру, и быстро покинула поле.

ГЛАВА 28

Возле нашего общежития стояли Эльза и Джеймс. Увидев меня, они прекратили разговор, и подруга быстро направилась навстречу.

– Ника, – начала она, подходя ближе, – что это такое было?

Интересно, что именно она имеет в виду? Нашу тренировку, или то, что было перед? Или то, как я ударила Йенса, уходя?

– Неужели, – продолжила Эл, – тебе действительно доставляет удовольствие, когда тебя избивают?

Ага, понятно, значит, подруга говорит про тренировку.

– Может, ты мазахистка? Тогда тебе нужно обратиться к психиатру! Да он же просто зверь! Он тебе ничего не сломал?

Эльза схватила меня за руку и стала её ощупывать. Я попыталась освободиться, но это оказалась не так-то просто…

– Как долго это продолжалось? Всю тренировку? Я была так возмущена, что хотела выйти из-за дерева и ударить профессора по голове бревном! Джеймсу пришлось меня уводить! Это на каждой тренировке так?

– Нет, Эльза, – решила, наконец, ответить, – просто уже скоро вводный тест, и сегодня Регнер был особенно требователен, тем не менее, на мне всего пара синяков, не больше чем после физического усовершенствования. Регнер всегда очень осторожен, да и дрались мы недолго. Потом я проходила полосу препятствий.

– А я в восторге, – заговорил Джеймс. – Ника, да он же просто машина! А ты… просто супер! Я не видел тебя раньше на занятиях, но то, что ты делала сегодня… Ты составишь конкуренцию выпускникам! А может, даже и повалишь их всех на лопатки! Может быть, Регнер согласится позаниматься и со мной? Я готов даже заплатить…

– Не думаю, что его интересуют деньги, Джеймс, – поспешила разочаровать парня, – сейчас у него точно нет времени, уж прости, а после экзаменационных недель он уедет обратно в Столн… там всё-таки его основное место работы…

И как-то сразу тоскливо на душе стало. Я раньше не задумывалась, сколько красок в мою жизнь добавилось с появлением в Старде Йенса Регнера. Теперь смысл моего существования не ограничивался реализацией планов на далёкое будущее. Конечно, я по-прежнему мечтала стать консулом, но у меня появились и другие мечты, я стала радоваться собственной жизни прямо сейчас, а не в перспективе на будущее. После каждой тренировки я с нетерпением ждала следующей. Мечтала достичь высочайшего уровня в своём боевом мастерстве, мечтала, чтобы Йенс мной гордился, мечтала, чтобы Эдди признал мои заслуги и то, что я в состоянии позаботиться о себе сама.

А ещё после каждой тренировки я мечтала о следующей, чтобы вновь увидеть Регнера. Я это понимала и принимала, как принимала и то, что с этими чувствами надо завязывать, но понимать – это одно, исполнить – совсем другое. В конце концов, в том, чтобы просто радоваться проведённому вместе времени нет ничего плохого.

Но больше всего, конечно, я ждала исполнения своей мечты – поездки в военный лагерь! Я уже предвкушала ежедневные испытания, ночёвки в палатках посреди леса, вечерние костры и ночные подъёмы военным горном, чтобы простым курсантам жизнь не казалась слишком сладкой. Иногда, когда Эл не было в комнате, я даже тренировалась одеваться с требуемой нормативами скоростью, хоть Эд и говорил мне, что в лагере это не требуется. Мне хотелось быть во всём одной из лучших! Чтобы брат не пожалел, что всё-таки разрешил мне...

Предстоящее задание меня совершенно не пугало. Я знала, что Регнер будет рядом, а он так натаскал меня, что смогу продержаться до его прихода как минимум против четырёх вооружённых бойцов. Кроме того, меня, наконец, обучат работе с оружием, и на задании я буду вооружена.

А теперь я задумалась о том, что будет со мной после того, как мы поймаем похитителей, и Регнер уедет обратно в Столн завершать расследование уже без моей помощи. Смогу ли я пережить это безболезненно? Моя жизнь снова потускнеет… Может, имеет смысл поискать себя в чём-то ещё и походить на какие-нибудь дополнительные занятия? Я знаю, что где-то в городе проходят подпольные бои, а есть и вполне законные секции по боевым искусствам. Смогу ли я там найти тренера, хоть немного дотягивающего до Регнера? Смогу ли я найти себе достойного соперникадля спаррингов? Или мне стоит полностью сменить сферу занятий… может, записаться в драмкружок?

– Да, ты права, – огорчился Джемс, – может, ты сама со мной позанимаешься?

А что? Это отличная идея! Вот оно – дополнительное занятие, которое скрасит мою жизнь и отвлечёт от мыслей о Регнере, когда он уедет! К тому же, Джеймсу это точно не повредит. Он высокий и довольно худой, мышечный потенциал у парня имеется, жаль только, что недостаточно развит – со всеми его занятиями на спорт времени не остаётся. Хотя, если к его симпатичному личику ещё и фигуру бойца добавить – бедная Эльза. Устанет соперниц отгонять, а их и так-то немало!

– Я думаю, это отличная идея! – с улыбкой ответила, хотя грусть от того, что скоро закончатся все приключения, прочно засела в моей душе.

– А как же я? Мне тоже не помешает чему-нибудь научиться! – возмутилась Эл.

– Тебя, детка, всему самому необходимому я уже научил, – ответил ей Джеймс с похабной ухмылкой на лице и смачно поцеловал свою девушку в губы.

– Фу, не при мне же! – я демонстративно отвернулась, хотя улыбка на моём лице стала шире от искренней радости за подругу.

На следующий день мы с Эльзой отправились на пары без сопровождения Джеймса, он помогал с организацией праздника Великого Пришествия, который ежегодно отмечается в нашей академии. Подготовка была грандиозной, так как и праздник должен стать таким же.

Каждый год проходит парад, который должен продемонстрировать успехи, которых достигли сотворённые Великим Инопланетным Разумом миитсы за время их существования. В Столне всегда устраивают демонстрацию крупногабаритной военной техники и научных достижений в сфере роботизации, а также фестиваль инопланетного оружия и торжественный концерт, на котором демонстрируют свои таланты самые известные артисты со всего Миита! Раньше приглашались только герехтайтские, но после объединения планет съезжаются гости со всей планетарной системы! Транслируются мероприятия на все десять планет, участников содружества.

Что касается академии – парад здесь тоже будет. Точнее, парад-конкурс. Активисты с каждого курса и каждого направления должны представить модели какого-либо военного или технического достижения Герехтайта. Наши с Эльзой одногруппники делали модель робота Х1089 – это робот-земледелец. Очень важная разработка, поскольку наша плодородная земля является гарантом лидерства Герехтайта в Миитском содружестве.

Так что работы для активистов хватало. Джеймс будет занят весь день, а Эльза присоединится к подготовке мероприятия только вечером, когда начнут репетировать концерт – она будет выступать, ведь Эл прекрасно поёт.

И мы с Шоколадкой решили воспользоваться столь редким отсутствием её парня в нашей жизни и провести весь день вдвоём. После пар поехали в Стард и прошлись по магазинам, накупив для Эльзы кучу нижнего белья, которым она планировала радовать любимого. Я тоже приобрела себе один комплект, но гораздо больше внимания решила уделить вещам, которые могут понадобиться в лагере.

Я даже позвонила Эду и уточнила… Он, конечно, посмеялся и сказал, что я никогда его не разочаровываю и всегда остаюсь в первую очередь девушкой. Я же записала это в список комплиментов от Эдди. В общем, брат сказал, что там всё выдадут и с собой брать ничего не надо, всё равно не позволят провезти ничего больше стандартного рюкзака. Эд даже уточнил несколько раз, что «стандартного», не «походного». Тем не менее, я купила универсальный нож, фонарик, средства личной гигиены. Вообще, вопрос удобств меня очень волновал, но у Эда спросить я постеснялась, не говоря уже о Регнере. Так что, если уж придётся пробираться по лесу в темноте, чтобы пописать, то пусть у меня будет нож и фонарик. Надо не забыть ещё взять с собой клинки, которые я нашла в лесу после кинжальной вечеринки! И стоит рассказать Йенсу, что они вообще у меня есть… Может, он часок-другой меня потренирует…

В самую последнюю очередь я купила шнурки в свои любимые сапоги, а то эти как-то поизносились. Довольные собой и покупками, мы с Эл поспешили обратно в кампус – подруга уже опаздывала на репетицию.

Приехав, я отпустила Эл в торжественный зал, а сама схватила в кучу все наши пакеты и пошла к общежитию.

– Ника, – услышала знакомый голос, уже подходя к зданию.

Рич шёл со стороны стоянок с серьёзным видом, прожигая меня взглядом. Я остановилась, глядя, как он приближается, и чувствовала – что-то не так. В итоге парень подошёл вплотную и абсолютно неожиданно прижался губами к моему рту! От удивления мои губы приоткрылись, и Рич просунул туда свой язык, вероятно, приняв мой испуг за приглашение. Но мой ступор быстро прошёл, я кинула пакеты прямо на землю и… провела боевой приём, который используется при ближнем бое. Спасибо, Йенс, ты хорошо меня научил. Рич рухнул на землю, как мешок с новозом, а я закричала, активно жестикулируя:

– Ты что, с ума сошёл? Какого хрена ты делаешь? Если ещё раз посмеешь ко мне прикоснуться, я вырву твой язык с корнем и засуну его в твою задницу, Рич!

Я была так возмущена, что даже стала задыхаться и хватать ртом воздух. Я не ожидала от Рича такого! Он всегда был хорошим парнем! Просто хорошим парнем!

Хороший парень поднялся с земли и встал прямо напротив меня.

– Ника, ты мне нравишься, и я не отступлю.

Я зарычала.

– Но это не повод совать свой язык мне в рот!

– Я уже не знаю, что мне делать и как вести себя с тобой. Я старался быть по-дружески милым – ты видела во мне друга. Я стал смелее, но ты постоянно отшиваешь меня! Теперь вот это… – и Рич продемонстрировал своё падение, покрутив руками, – но я не готов принять твой категоричный отказ. Я вижу, что мы подходим друг другу, и знаю, что не противен тебе, ты считаешь меня хорошим парнем. И этого достаточно для меня, чтобы пытаться добиться чего-то большего.

Я ничего не ответила. У меня просто не было слов. Радовало лишь то, что совсем скоро закончится учебное полугодие, и я уеду в лагерь. Осталось каких-то четырнадцать дней… Подумав об этом, глубоко вдохнула, молча подняла пакеты и ушла в свою комнату.

ГЛАВА 29

На следующий день всё было как обычно. Рич, слава Великому, никаких идиотских поступков не совершал, только поздоровался, когда я вошла в аудиторию. Я решила его проигнорировать. Может быть, такая тактика сработает лучше, и парень, наконец, поймёт, что ему ничего не светит! Эльза моё решение поддержала. Вчера вечером я рассказала подруге о поцелуе Рича, и она, на удивление, была искренне возмущена, несмотря на то, что считает нас потенциально хорошей парой.

Перед вечерней тренировкой сунула в рюкзак клинки, найденные на поляне, в надежде на то, что Йенс согласится потренировать меня в лесу. В том, что он прекрасно метает кинжалы, я даже не сомневалась.

На тренировочном поле, выделенном нам для занятий, по-прежнему красовалась полоса препятствий, установленная специально для меня. Хотя, подозреваю, что ректор согласился занять ей площадку только с условием, что эстады тоже смогут здесь заниматься, что они и делали эти два дня. И даже наше вчерашнее физическое усовершенствование частично проходило на этом поле – мастер Киллен отправил нас сюда в конце занятия, и мы прошли этапы вместе с «техниками» с нашего курса.

Так что сегодня я уже больше знала о том, как пройти полосу быстро – вчера много наблюдала за эстадами, успешно проходящими препятствия, и сделала некоторые выводы.

Регнер ждал меня на поле. Он сидел на бревне, свесив одну ногу вниз, а в колено второй упирался локтем. Увидев меня, Йенс ловко спрыгнул на землю и пошёл мне навстречу.

– Мира на Миите, – официально поздоровался мастер.

– Мира на Миите, – ответила я.

 – Не злишься?

Я ненадолго задумалась, соображая, на что могу злиться, вспомнила про «хабалку» и улыбнулась.

– Нет, к тому же я тебя уже наказала , – ответила, имея ввиду удар под дых, и самодовольно усмехнулась.

– Неплохо, кстати, удалось, — Регнер оставался серьёзен. — И вообще, учитывая скромную комплекцию, у тебя довольно сильные удары. Дело в технике. Ты – хорошая ученица.

Мои эмоции сложно передать словами. Похвала от Йенса Регнера — всё равно, что увидеть светлый образ Инопланетного Разума в день Великого Пришествия. В общем, верится с трудом, и я готова была растечься в лужу под ногами профессора.

Ничего не ответив на лучший в моей жизни комплимент, переступила с ноги на ногу, скрутила хвот в пучок, и, не сдержав довольной улыбки, приоткрыла сумку. Глянула на профессора, скромно улыбаясь, и поманила мужчину пальцем. Он удивлённо приподнял брови, но бросил на землю рюкзак, и неспеша подошёл ближе.

– Я нашла их в лесу, – тихо сказала, показывая Регнеру кинжалы, – научишь?

– Ты имеешь в виду сегодня? – удивился Йенс.

– Да.

– Ника, у тебя меньше, чем через две недели вводный тест в лагере. Тебе надо тренировать полосу…

– Ну, может, мы немного задержимся сегодня… — задумалась, решая, как бы уговорить мастера. — Давай так, если я пройду твою грязную гору с первого раза, мы пойдём в лес и покидаемся кинжалами.

Йенс скрестил руки на груди, посмотрел на меня, улыбнулся и сказал:

– Идёт.

Гора мне покорилась с первого раза. Я ещё вчера научилась на неё влезать – тут дело в правильном разбеге. А вот кочки давались тяжело, поэтому битых полчаса Регнер гонял меня по ним во все стороны. К концу первого часа я уже проходила полосу без ошибок, но всё ещё недостаточно быстро. Тем не менее, своё условие сделки я выполнила, и Йенс не собирался меня обманывать. Надев куртку, закинула на плечо рюкзак и повела профессора в сторону леса.

– Мы полезем через забор? – решил уточнить мастер.

– Да, – не задумываясь, ответила я, – так гораздо короче. Пойдём на ту же поляну, где я их нашла? Там девятикурсники устраивали кинжальную вечеринку…

Я начала рассказ и замолчала, прервавшись на полуслове, вспомнив, что Йенс ещё и профессор Регнер. Стоит ли рассказывать ему о проделках эстадов академии? Тем более если в этих проделках замешаны кинжалы и алкоголь.

Йенс немного помолчал, а потом поведал мне интересную историю:

– Когда я учился на девятом курсе, мы тоже устраивали такие, как ты говоришь, кинжальные вечеринки...

И я сообразила, что и Регнер когда-то заканчивал НИА, и наверняка знает и каждую поляну, и короткий путь до леса. А профессор, тем временем, продолжил:

– Конечно, уже много лет прошло, и наверняка алкоголь приносят другой, а у нас был самодельный колничный спирт.

Я удивлённо посмотрела на Йенса. Во-первых, колника – очень редкая находка, и в наших лесах собрать хотя бы горсть практически невозможно. Раньше она, действительно, росла повсюду, но герехтайцы быстро повывели эту ягоду. С тех пор колника, как и гигантские лаои, охраняется на планетарном уровне. А если во времена эстадничества Регнера из неё спирт варили… Великий, это сколько ж ему лет? Должно быть, не меньше пятидесяти! У меня закружилась голова… быть не может!

Регнер, пристально наблюдавший за моей реакцией, широко улыбнулся и продолжил:

– Спирт варили наши спецы с «технического», я ведь на техника учился. Консульские группы появились, когда я уже был на последнем курсе, – Йенс сделал небольшую паузу, – а колнику выращивали агрономы. Мне тридцать пять, я закончил академию на три года раньше Эда, и колники в лесах уже не было.

Я не сдержалась и с шумом выдохнула воздух. Тридцать пять – не пятьдесят. Облегчение-то какое! Но уже через секунду взяла себя в руки, подумав о том, что мне не должно быть дела до его возраста. И вообще, тренер – бесполое существо. Хотя бицепсы Регнера, чётко вырисовывающиеся на его руках при каждом движении, утверждали совсем другое...

– И ты тоже ходил на эти вечеринки и пил колничный спирт?

– Конечно, – ответил Йенс и улыбнулся, – эстадские годы пролетают быстро, и надо успеть взять от них по максимуму. Потом на развлечения времени будет мало… Ты – первый эстад на моей памяти, которому хочется повзрослеть пораньше и рискнуть своей жизнью во имя спасения герехтайтских консулов.

– Очень смешно, – пробурчала я.

– А я и не смеюсь, – среагировал Йенс.

– Вообще-то, скажем так, молодость у меня была довольно бурная.

– Молодость? – удивился Йенс.

– Ну, это я только в академии такая скучная стала.

– Ты не скучная. Просто у тебя взрослый взгляд на жизнь для твоих двадцати лет.

– Ещё три года назад Эд считал меня маленьким ребёнком… ох и намучился он со мной.

– А что изменилось?

– Ну, когда я в академию поступила, моя мечта стать консулом оказалась ближе и реальней, и мне не хочется всё испортить… да и на шее Эда сидеть не хочу, поэтому надо повышенную стипендию получать.

Я перекинула рюкзак через забор, забралась наверх по дереву и спрыгнула на землю уже за территорией кампуса. Йенс появился на той стороне почти одновременно со мной и спросил:

– То есть изменения в твоём сознании произошли с началом учёбы в академии?

– Не совсем. Немного раньше. Наши с Эльзой загулы я прекратила зимой, как раз три года назад, после одного не очень приятного случая.

Йенс внимательно посмотрел на меня с застывшим в глазах вопросом и аккуратно спросил:

– Расскажешь?

Расскажу? А почему бы и нет…

– На каникулах после Праздника Великого пришествия, как раз перед вводными тестами в академию, я познакомилась с одним парнем… Эльза улетела отдыхать, Эд был в лагере, а мне было скучно… я вообще тогда со многими встречалась, но ничего серьёзного никогда не хотелось... Вот и с этим не планировала, – я говорила спокойно. Сейчас руки уже не дрожали от одной мысли о случившемся, и я вообще немного изменила взгляд на то происшествие, ведь жизнь после него так сильно изменилась. – Так, пару раз в кафешках посидели, ну поцеловались пару раз.

Я бросила взгляд исподлобья на Регнера. Всё-таки говорить с ним о поцелуях с другим парнем было как-то неловко. Тем не менее, я продолжила:

– А он решил, что хочет большего. А меня спросить забыл… моё несогласие его не остановило, зато остановил правый хук и удар по яйцам. Но сопротивляться пришлось довольно долго – здоровый попался. Кстати, он тоже пил такой коктейль, как мы с тобой любим. Он меня к нему и приучил.

Я снова посмотрела на Йенса, как-то стыдно стало, но профессор на меня не глядел. Он уставился прямо перед собой с суровым выражением на лице. На самом деле историю я немного сгладила. По факту этот парень меня чуть не изнасиловал. Короткая юбка – я постоянно тогда носила подобные вещи – не помогла мне защититься, а в глубокое декольте было легко засунуть руки, да и вино, полбутылки которого я выпила, весьма нарушило мою координацию, бороться с этим бугаем было действительно трудно.

Тот случай полностью изменил мои взгляды на жизнь. Я много об этом думала и пришла к выводу, что сама виновата в случившемся. Моё поведение, мои наряды, моя доброжелательность и излишнее дружелюбие – всё это привело к плачевной ситуации. И всё на самом деле могло закончиться гораздо хуже. Но я никому никогда не говорила, какой ужас на самом деле пережила. Просто сказала Эду и Эл, что парень приставал ко мне.

– Потом как раз началась проверочная неделя в академии. Все желающие поступать проходили тесты… И я ударилась в подготовку. Я поняла, что эти мои гулянки ничем хорошим не закончатся… вот и наглядный пример появился. И с тех пор я ни разу не пила, за исключением того ужина у Эда, когда ты мне вина налил, на вечеринки изредка похаживаю, чтоб за Эл присмотреть. Но теперь у неё есть Джеймс, так что…

– Мне очень жаль, – перебил меня грустный Йенс.

Я посмотрела на него с искренним удивлением.

– Почему? Жаль, что у меня мозги появились, и я не угробила свою жизнь?

– Жаль, что у тебя отобрали молодость.

– Меня всё устраивает, – ответила я и скинула рюкзак с плеча, – пришли.

Я достала кинжалы из сумки и протянула их Йенсу. Он посмотрел на меня, но клинки не взял и пошёл куда-то вглубь леса…

– Эй, – окликнула я.

Не ответил.

Через минуту профессор вернулся с большим куском коры от лаоя, прочно закрепил его между ветками дерева прямо напротив меня, молча подошёл, взял кинжалы… и через пару секунд все три моих честно найденных и уворованных клинка были воткнуты ровненько в середину импровизированной мишени.

У меня отвисла челюсть.

– Вот это скорость… Есть хоть что-нибудь, в чём ты не идеален? – спросила я.

Йенс посмотрел на меня, удивлённо приподняв брови:

– Ника. Поверь, я совсем не идеален. Попробуй.

Регнер протянул мне кинжалы, которые уже успел вытащить из коры, и отошёл чуть правее.

– Встань полубоком, – начал инструктировать мастер, – возьми кинжал за рукоять, чуть ближе к краю. Мишень достаточно близко, чем дальше мишень, тем ближе к середине держи кинжал.

Я выполняла всё быстро и точно и заслужила похвалу:

— Хорошо. Теперь замах. Большим пальцем ладони, в которой держишь лезвие, упрись себе в плечо и просто выпрямляй руку, отпуская при этом кинжал.

Я сделала, как он сказал. Кинжал пролетел от силы метра два и упал на землю с глухим звуком. Я искренне расстроилась.

– Это сложнее, чем я думала.

– Это несложно, – ответил Йенс и подошёл ближе ко мне.  Слишком близко. – Вот.

Он встал сзади, поправил мою стойку, немного развернув колени. Затем положил руку мне на спину, выпрямляя осанку, а потом обхватил ладонью запастье с кинжалом и поднял к моему плечу. Наклонил мою  голову чуть ближе к кинжалу, так, что я почувствовала щекой холод металла.

Потом Йенс отошёл.

Только мысли о метании кинжалов пропали, а вот о руках Регнера на моём теле – появились. Я так и осталась в той позе, в которую он меня поставил.

– Ника, – заговорил Йенс, – чего стоим?

Чего стоим? Я пошевелиться не могу! Ты только что своими руками меня к земле пригвоздил.

Плохая была идея учиться кинжалы метать…

– Сейчас, – ответила я.

И кинула кинжал. Он пролетел до самой мишени, ударился об неё рукоятью и упал на землю. Последний кинжал постигла та же учесть.

– Хорошо, – почему-то сказал Йенс, – ты всё делаешь правильно. Тебе просто надо найти свою технику. Для этого нужно как можно чаще тренироваться. У тебя получится.

– Рада, что ты веришь в меня, потому что на мой взгляд – это не то, что мне удаётся хорошо…

– Ника. Ты хочешь всё и сразу. Тебе ли не знать, что успехи достигаются с болью…

– Это да. Это ты мне наглядно продемонстрировал…

Йенс засмеялся, а я пошла поднимать своё оружие с земли.

Раза с десятого кинжал воткнулся в самый краешек мишени, и я радостно взвизгнула!

– Ты видел? Получилось! Завтра весь день буду метать кинжалы! Я тебе обещаю, в понедельник на тренировке все три с первого раза попадут в цель!

– Договорились, – ответил улыбающийся Йенс, – пошли. На сегодня хватит.

Я грустно вздохнула, но чувствовала себя победительницей. Собрала кинжалы в рюкзак, и мы отправились в кампус.

Регнера я не обманула. На тренировке в понедельник все три кинжала попали в цель. Я тренировалась все выходные днём, а по вечерам занималась, не забывая о том, что на подготовку к экзаменам у меня будет очень мало времени.

На тренировке в среду я не допустила ни одной ошибки на полосе препятствий, и мы тренировали скорость. До начала зимней смены в военном лагере оставалось всего две тренировки, и в понедельник, тринадцатого числа, на последней нашей встрече с Регнером перед отправлением в лагерь, он решил – надо посвятить меня в то, что меня ждёт.

– Пятнадцатого никаких соревнований в лагере не будет. Мы заедем на территорию управления, где все будущие курсанты дадут клятву…

– Какую клятву? – перебила профессора.

– Узнаешь, – ответил Регнер, – военный лагерь – это больше, чем ты можешь подумать. Уверен, тебе понравится всё, что ты там увидишь… Пятнадцатого вечером состоится открытие, приуроченное к празднованию дня Великого Пришествия. Ночной костёр, песни, танцы и всё такое. Но никакого алкоголя, так как на следующий день начнутся испытания на ранг. Как ты знаешь, чтобы попасть в лагерь, надо найти наставника из числа преподавателей, который поручится за тебя. Так вот, первый тест на подтверждение высшего ранга – это бой с чьим-то наставником, преподавателем лагеря.

– Это может быть бой с тобой?

– Нет, – ответил Йенс, – я – твой наставник. Ты не можешь драться со мной. Но это и хорошо. Среди преподавателей нет ни одного, владеющего канджу-дэ, разве что Эдди немного, но, надеюсь, он тебе не достанется. Остальных ты с лёгкостью пройдёшь. По крайней мере, точно продержишься по времени и наберёшь нужное количество очков.

– Сколько надо продержаться, и как начисляются очки?

– Курсант высшего ранга должен максимум за минуту заработать пятнадцать баллов. Кроме того, каждый пропущенный удар наставника – минус одно очко.

– Ого… Это много…

– Ты справишься.

Мне осталось только неуверено пожать плечами. А Йенс продолжил:

– Второй этап – полоса. Здесь уже курсантов делят на ранги, заслуженные в первом испытании. Ты пойдёшь на самую сложную полосу для курсантов высшего ранга, – кажется, Йенс был в этом абсолютно уверен, – какая будет полоса в этом году – точно сказать не могу, но ничего серьёзнее кочек и горы. Главное – следи за точностью и временем.

– Всё поняла… А в чём особенности дальнейшего обучения курсантов высшего ранга от остальных курсантов?

– Вам открывают больше информации и доступ к оружию. Теперь ты понимаешь, почему ты просто обязана получить высший ранг?

Груз ответственности снова упал на мои плечи. Но если Йенс уверен, что я справлюсь, то, наверное, так и есть. И всё же мне невероятно повезло, что он стал меня тренировать…

Завершили мы наши тренировки отличным спаррингом. Йенс включил на алла секундомер, и мы решили проверить, смогу ли я с ним защитить высший ранг. Конечно, я не смогла. Но продержалась минуту и набрала всего минус три очка... А он – мастер канджу-дэ. В общем, уверенности у меня прибавилось. Скорее бы в лагерь…

ГЛАВА 30

В среду вместо утреннего гонга академии кампус разбудили торжественные звуки гимна – так стартовал главный праздник на Миите. И пока все собирались на фестиваль-парад, с которого начинались торжественные мероприятия, я готовилась к поездке в лагерь… В основном, морально, так как брать с собой толком ничего нельзя. Я была в предвкушении, пусть и не знала, что конкретно меня ждёт – но то, что представляла в своём воображении, должно было более чем понравиться.

Эдди заехал за мной к девяти часам утра, и мы отправились к лагерной базе на его джиу.

– Ну, теперь ты мне расскажешь, куда именно мы едем?

– Нет, – ответил брат с хитрой ухмылкой, – но тебе понравится.

– А Йенс уже будет там? — осторожно поинтересовалась.

– Да, Йенс отправился на базу ещё вчера вечером. Он же в директориате с прошлого года. Мастер канджу-дэ не может быть простым преподавателем.

Эдди замолчал, бросил на меня короткий взгляд и добавил довольно:

— А я в этом году ещё и наставник.

– Ого, поздравляю, – ответила искренне. Я знала, как Эдди хотел стать наставником хотя бы для одного курсанта, но у брата не было времени, чтобы тренировать кого-то, поэтому я спросила: – Как так получилось? У тебя ведь даже нет времени, чтоб заниматься со мной…

– А я с ним не занимался. Он нашёл меня и сказал, что ему требуется наставник для того, чтобы попасть в лагерь. Готовился он с мастером Каеном. Я связался с Каеном и расспросил про парня. Говорит, что тот сможет и на высший ранг претендовать. Но Каен в лагере не работает, так что парню нужен я.

Эдди, похоже, был действительно очень рад. Теперь он сможет не только проводить массовые уроки, но и передавать кому-то конкретному свои знания и опыт, которых у брата в избытке.

Ему пришлось научиться хорошо драться. Когда мы прибыли на Герехтайт, Эду было четырнадцать. Мы были здесь чужими, и брату пришлось кулаками отстаивать наше право на жизнь на этой планете. В этом возрасте подростки особенно жестоки, и если я лет до семи просто терпела довольно недружелюбные взгляды, то Эду было гораздо сложнее, да ещё и чужой язык пришлось экстренно учить. Хорошо ещё наш отец-военный уделял много внимания физической подготовке сына… Кроме того, Эд постоянно переживал, что меня кто-то обидит. Так продолжалось лет пять, потом герехтайцы смирились с присутствием на их территории инопланетян, но продолжали иногда на нас поглядывать, узнав, что мы с Ренхена. Когда открыли космограницы, всё окончательно успокоилось, жители Столна уже принимали нас, как своих, и только иногородние посматривали, как на диковинных зверюшек, но недоброжелательности не выказывали. Только любопытство.

А мы с братом тем временем подъезжали к лесополосе, и я узнала местность. Где-то здесь должен быть ресторан, в котором мы с Йенсом ужинали не так давно… Точно. Строения показались из-за деревьев, и я мечтательно улыбнулась.

– Здесь очень вкусно готовят… – сообщила я.

– Когда ты успела побывать в «Тайне»? – искренне удивился Эддон.

А вот я не удивилась, что Эдди знает это место. Надо же ему куда-то водить своих многочисленных подружек…

– Йенс привозил меня сюда, чтобы рассказать… ну, ты понимаешь…

Эд только кивнул, подтверждая мои слова, затем включил радио. Шла передача, в которой слушали и обсуждали музыку прошедшего десятилетия. Брат хотел переключить, но я попросила оставить.

И не ошиблась. Играли песни нашего с Эддоном счастливого времени. Он уже учился в академии, я – в школе. Мы жили вместе, и каждый вечер в нашей маленькой квартирке в Старде играли эти мелодии. Всю оставшуюся дорогу мы с братом подпевали известным исполнителям и смеялись от того, что катастрофически не попадали в ноты. В итоге полтора часа в пути пролетели незаметно, и мы подъехали к высоченному забору посреди леса. Здесь уже было припарковано огромное количество джиу и сновали толпы людей. В основном, парни, но были и девушки. Видимо, это будущие курсанты военного лагеря…

Эд остановил свой аппарат, и мы вышли на улицу. Великий, какой же здесь воздух! Судя по тому, что мы ехали через лес примерно тридцать минут, лагерь был окружен деревьями как минимум на двадцать километров. Настоящая глушь, сплошной кислород, а из живых существ поблизости только дорны, авархи и их потенциальная добыча – корольи и кабаны. Ну, и огромное количество птиц, конечно, которые на рассвете и закате Хеллерстена украшают своими причудливыми мелодиями и звонкими переливами могучий лес. Эдди был прав – мне здесь нравится.

Я смотрела по сторонам с дурацкой улыбкой и просто не могла поверить, что это произошло! Что я здесь, стою перед распахнутыми воротами в загадочный военный лагерь, вот я делаю шаг к нему и всё ещё думаю, что сплю… а улыбка становится всё глупее и глупее.

– Эй, детка, – я случайно задела плечом какого-то огромного парня, идущего мне навстречу, – смотри, куда прёшь.

– Простите, – ответила я, продолжая смотреть только на долгожданный вход, к которому приближалась.

– М-да, – не отстал от меня обиженный курсант, – похоже, в этом году всех подряд брали. Кто твой наставник, детка? На что он рассчитывает?

Я продолжила игнорировать возмущённого парня, а Эдди, который всё это время разговаривал с кем-то у джиу, догнал меня и спросил:

– Ник, что у тебя уже случилось?

Я промолчала. Тогда Эддон обернулся к парню, который застыл на месте и смотрел на нас с каким-то страхом и удивлением.

– Курсант Кайори, вы что-то хотели?

Похоже, Эдди знает этого нервно-неуравновешенного… а я только сейчас его рассмотрела. Парень просто огромный! Высокий, широкий, страшный, не в смысле некрасивый, так-то на лицо даже очень ничего, а вот взгляд какой-то жуткий. Такой громила регнеровскую гору грязи покорил бы одним шагом. А тот тем временем перестал таращиться на нас с Эдом и ответил:

– Нет, кёнен Вейс. Точнее, да. Разрешите спросить?

– Разрешаю, курсант.

– Эта… девушка… Вы её наставник? – делая паузы между словами, спросил курсант.

– Нет, Кайори. Ещё вопросы?

– Нет, кёнен.

– Свободен, – скомандовал Эдди, и, с облегчением выдохнув, Кайори удалился.

А я спросила:

– Кёнен?

– А Йенс тебе не рассказывал?

– Нет, — мотнула головой.

– Это, скажем так, звание. Промежуточное между преподавателем и мастером, – ошарашил меня брат.

– Охренеть, Эдди! – выкрикнула, всплеснув руками.

– Ника, не ругайся, – возмутился Эд.

– И когда ты получил это звание?

– В прошлом году. Когда Йенс защитил мастера.

– Почему ты мне не сказал? — моему возмущению не было предела!

– А что говорить… было бы, чем гордиться, – Эддон скромно пожал своими широкими плечами. – Получу мастера – расскажу.

– Вот уж спасибо, – съехидничала я. – Эд, это же большое достижение! Ты – не военный. Ты – техник! Техник с высоким военным званием! Это же потрясающе! И много в лагере кёненов среди преподавателей? И как мне отличить кёнена от преподавателя или от мастера? Будет некрасиво, если я кого-то случайно понижу в звании…

– Это просто. На протяжении всей смены на преподавателях будет форма. У курсантов форма голубая, у преподавателей – зелёная, у кёненов (их всего семь, включая меня) – серая, у мастеров (их четыре) – синяя, и у Йенса – чёрная.

– Потому что он единственный мастер канджу-дэ?

– Именно.

– А почему он тогда тут не главный?

– Потому что не хочет. У него и так забот хватает…

– Это точно, – грустно подтвердила я, и мы наконец вошли в ворота.

Вокруг сновали курсанты в голубой форме. Кто-то таскал небольшие белые мешки, кто-то просто слонялся, с любопытством осматриваясь, кое-где собрались группы весело что-то обсуждающих молодых людей… Атмосфера необыкновенная!

– Эд, – решила уточнить, – а сколько обычно курсантов прибывает?

– В прошлом году было полторы тысячи… В этом должно быть чуть больше.

– А преподавателей?

– Пятьдесят три.

– И всего семь кёненов? И ты один из них? Нет, Эдди, дорогой… ты определённо зажал проставу. Как разберёмся с похитителями – с тебя праздник!

– Договорились, а сейчас – вперед! – Эд улыбнулся и слегка подтолкнул меня в спину.

Мы подошли к деревянному одноэтажному зданию, на входной двери которого висела табличка с надписью «директориат».

Эдди распахнул дверь и пропустил меня вперёд.

Здесь тоже народу хватало. Вдоль длинной стены стояли столы, за которыми сидели, судя по всему, курсанты, так как на них была голубая форма. Возле каждого стола собралась очередь в среднем из четырёх человек. Брат остановился, осмотрелся, кивнул в сторону крайнего правого стола, а потом потянул меня за рукав, скомандовав:

– Туда.

Мы встали в очередь. Надо признать, двигалась она очень быстро. Курсанты помечали что-то в своих журналах и выдавали ленты разных цветов: белые, жёлтые, зелёные и красные.

– Эд, что это за ленты? – шепотом спросила у брата.

– Принадлежность к рангу. Изначально выдаётся лента, цвет которой соответствует заявленному рангу наставником курсанта. Жёлтая – низший ранг, зелёная – средний, красная – высший. Ленту привязывают на предплечье рабочей руки. Ты повесишь на правую руку красную ленту.

– А белая что означает?

– Белая – для новичков. Они обычно ни на что не претендуют, негласно этот ранг называется ознакомительным. Те, кто приехал в лагерь в первый раз, пробуют свои силы, чтобы в следующем году претендовать на ранг.

Меня в жар бросило. Пробуют силы? Белая? Претендовать в следующем году?

– Так я же первый раз… и сразу красную ленту?

– Твой наставник – Регнер. Ни у кого и сомнений не возникнет.

А тем временем подошла наша с Эдом очередь. Парень, сидящий за столом, поднял взгляд и, увидев Эда, вскочил и коротко склонил голову в приветствии.

– Мира на Миите, кёнен Вейс.

– Мира на Миите, Шейн, присаживайся.

Шейн улыбнулся профессору, сел на своё место и спросил:

– Ваша?

– Регнера.

И в помещении повисла тишина, а взгляды абсолютно всех курсантов буквально прилипли ко мне. Я, кажется, покраснела и смущённо опустила взгляд на журнал, который лежал перед курсантом. Там столбиком были написаны незнакомые фамилии, напротив — цифровые комбинации.

Через пару секунд процесс раздачи лент возобновился, и Шейн, протянув мне красную ленту, сообщил:

– Курсантка Вейс, добро пожаловать в военный лагерь. Ваш код – 579, – при этом Шейн, не стесняясь, меня разглядывал да и говорил, не торопясь, видимо, давая себе больше времени на изучение моего тела. Особенно долго взгляд парня задержался на моих руках. Не знаю, что необычное он там хотел найти… стальные мышцы, или, может, когти… Тем не менее, когда его взгляд поднялся к моему лицу, парень улыбнулся и продолжил: – Казарма двадцать шесть, форму и снаряжение получите на пятом складе. Мира на Миите, курсант Вейс.

– Мира на Миите, – тихо ответила я, и Эдди потащил меня к выходу.

– Дальше сама. Тебе направо. Склады вот там, – Эд указал рукой в сторону длинных металлических построек, – казармы высшего ранга – там, – и он снова показал рукой направление. – Кнопка, постарайся сегодня хорошо провести время и как следует отдохнуть. Завтра будет очень тяжелый день. До скорого.

Эд поцеловал меня в макушку и ушёл, оставив одну.

А я напомнила себе, что это вообще-то была моя мечта, и потопала искать пятый склад.

ГЛАВА 31

Найти нужный склад оказалось несложно – везде стояли указатели. Дверь ангара была открыта, и я зашла внутрь. Здесь тоже была очередь.

Я встала за невысокой девушкой, на вид чуть старше меня. Её чёрные волосы были распущены и спускались до плеч, смуглое лицо украшали большие, чуть раскосые карие глаза, спортивный костюм явно был недорогим, а обувь вообще оставляла желать лучшего – старенькие кроссовки. Зато удобно.

Девушка обернулась, вскользь пробежав по мне взглядом, оглядела склад, видимо, ожидая кого-то, и снова повернулась лицом к курсанту, выдающему снаряжение. Через пару секунд она снова обернулась, но уже целенаправленно посмотрела на меня, приветливо улыбнулась и протянула руку.

– Привет, – сказала незнакомка, – я – Дайна Кайори.

Вот так да…

– Привет. Ника, – ответила я, пожала её руку и поспешила узнать, – у тебя случайно брата нет?

– Есть, – осторожно начала Дайна, – знакомы?

Я хмыкнула.

– Да вот буквально пятнадцать минут назад познакомились. Извини, конечно, но он не самый приятный тип на Герехтайте.

– Ха! Шутишь? – Дайна удивила меня своей реакцией на моё нелицеприятное высказывание о её брате. – Да он настоящая задница!

Я не сдержала смешка, а Дайна широко улыбнулась и продолжила:

– Ты который год здесь?

– Первый, – робко ответила я.

Дайна присвистнула:

– И сразу на высший ранг претендуешь? Смелая девочка… Кто наставник?

Откровенно говоря, после реакции курсантов на распределении я уже боялась называть фамилию Йенса, но всё же ответила:

– Регнер.

У Дайны заметно округлились глаза, отчего её детское лицо стало довольно забавным.

– Ого, тебе повезло…

– Я тоже так считаю, – с гордостью подтвердила.

– Он раньше никогда не брал подопечных... и ты, насколько я понимаю, у него одна… Тебе повезло вдвойне. У моего наставника нас почти сто. Так что об индивидуальных тренировках и речи быть не может. Мне приходилось платить деньги мастеру, чтобы он со мной занимался. Иначе высший ранг мне не получить… Чем-то ты, значит, особенная…

Я пожала плечами. Не объяснять же, почему Йенс со мной возится…

– Что ж, Ника, – продолжила Дайна, – я очень надеюсь, что мне удастся посмотреть на тебя в деле… если ты пройдёшь, Рой просто задохнётся от возмущения!

– Это кто? И почему задохнётся?

– Это брат. Задохнётся потому, что он своей толстой тушкой уже три года сбивал перекладины на полосе препятствий и обламывался с высшим рангом! Он отличный боец, но из-за своей грузной комплекции очень неуклюжий, и скорости недостаточно… В прошлом году, когда я таки получила «вышку», он потом три месяца со мной не разговаривал. Хотя мы и так не особо общаемся… Говорю же, он настоящая задница!

Я снова рассмеялась. Дайна определённо мне нравилась. Я надеюсь, мы обе с ней получим «вышку», как она выразилась, и сможем подружиться.

– У тебя какая казарма? – решила уточнить.

– Та же, что и у тебя, – уверенно ответила Дайна.

– Откуда ты знаешь?

– Девушек, претендующих на высший ранг, мало. Обычно и на казарму не наскрести. Так что сегодня мы точно ночуем вместе.

 Супер.

– И, кстати, все остальные претендентки – тоже задницы. Самоуверенные задницы. Так что будь готова к не очень приятным встречам. Тем более ты новичок, и сразу на высший ранг… В общем, держись поближе ко мне, пока не освоишься.

– С удовольствием, – искренне ответила я. Встреча с «задницами» меня абсолютно не пугала, немного страшило то, что я здесь совершенно не ориентируюсь, не знаю порядков, не знаю курсантов и преподавателей… В общем, помощь мне потребуется.

Подошла очередь Дайны получать снаряжение. Ей выдали голубую форму, вертады и какой-то небольшой пульт с двумя кнопками, видимо, для их активации и деактивации, канат, пару каких-то крюков и карабинов и ещё какую-то штуковину, похожую на карабин, но без замка.

– 579, – назвала номер, присвоенный мне на распределении.

Дайна подождала, пока я получу своё снаряжение, и мы направились в казарму.

– А это зачем? – поинтересовалась я, показывая карабин без замка.

– Вообще, это универсальное спусковое устройство, – ответила Дайна, – но как мы будем его применять – не могу сказать. Каждый раз полоса разная.

– Это что, для прохождения полосы препятствий?

– Ну да… Они же не знают, какой ранг ты всё-таки получишь, поэтому выдать снаряжение на задания пока не могут – у каждого ранга своя программа. После вводных тестов нам выдадут снаряжение в долгосрочное пользование и переправят в наши лагеря.

А мы подошли к двадцать шестой казарме. Снаружи она выглядела как то здание, где мы получали ленты: деревянная и одноэтажная, с большими окнами. Только тот дом был зелёным, а этот – красный. Внутри уже были девушки, человек десять, но мы с новой знакомой почему-то ни с кем не здоровались, проходя мимо. Дайна провела меня в самый конец длиной комнаты, вдоль стен которой стояли кровати, и кинула свои вещи на самую последнюю. Мне кивнула на соседнюю, и я поняла, что буду сегодня спать здесь.

Рядом с каждой кроватью стояла небольшая тумбочка, туда я и закинула снаряжение. Форму и ботинки аккуратно положила на красное покрывало, а свой рюкзак кинула на пол и затолкала под кровать. Заметив, что Дайна переодевается в выданную одежду, решила, что и мне пора. Немного смутившись от того, сколько здесь посторонних, повернулась лицом к стене и начала стягивать одежду.

Входная дверь в казарму с грохотом распахнулась, я обернулась и увидела высокую стройную и очень эффектную блондинку, уверенно шагнувшую внутрь помещения. Судя по лицам уже находящихся здесь девушек, её знали и не особо любили. И я сразу поняла – почему.

– Ну привет, неудачницы, – поздоровалась, видимо, главная местная «задница», – готовы глотать за мной пыль и в этом году? Я надеялась, что вы окажетесь умнее и останетесь сидеть по домам.

– Не дождёшься, Милена, – ответила ей одна из девушек, выбравших кровати возле входа, – закрой свой грязный рот и переодевайся молча.

Милена злобно улыбнулась и гордо прошествовала походкой от бедра в середину казармы, скинула все вещи на свободную кровать и так же гордо удалилась.

Мне было сложно представить, что вот эта особа на высоченной шпильке, в короткой облегающей юбке и кофте с декольте, которое оставляет мало места для воображения, может быть воином.

– А это что за экземпляр? – решила спросить у Дайны.

– А это Милена Джейкерсон. Она уже шесть лет получает высший ранг, дольше, чем все остальные, кроме того, уже три года она лучшая в личном зачёте среди девушек. Но больше всего она гордится не этим, она всем налево и направо рассказывает, что спала с Регнером. И это действительно достижение, он не встречается с курсантками. Она, кажется, единственная… Уж не знаю, что у них там было на самом деле…

И дальше я уже ничего не слышала. После слов «спала с Регнером» в ушах зашумело, перед глазами всё поплыло, и я бы, наверное, упала, если б не ухватилась за спинку кровати. Сделав пару глубоких вдохов, я попыталась взять себя в руки, вроде получилось. Снова начала слышать звуки, и какой-то из них звенел прямо у меня в ухе. Как оказалось, это была Дайна, подбежавшая ко мне, заметив неладное.

– Ника, – спросила она, поддерживая меня под руку, – ты в порядке?

Я лишь коротко кивнула, пытаясь привести себя в чувства.

– И это хочет получить высший ранг? Деточка, ехала бы ты домой и не позорилась! – услышала посторонний голос и всё же подняла глаза.

Говорила темнокожая девушка достаточно крупной комплекции, с коротко подстриженными волосами и ярко накрашенными губами. Похоже, ещё одна «задница».

– Заткнись, Наиша. Эта деточка надерёт тебе зад одной рукой. Она регнеровская, — вступилась за меня Дайна.

Наиша усмехнулась.

– Милена сожрёт тебя с дерьмом, – сказала девушка, осмотрела меня с головы до ноги и ушла обратно к своей кровати.

– Да-а-а, – протянула, провожая новую знакомую взглядом, – ты была права. Не самые приятные люди.

Через пятнадцать минут началось построение. Дайна привела меня на огромную поляну, размером с несколько спортивных площадок, на которой уже выстраивались курсанты. Прямо в воздухе висели надписи, обозначающие границы строя для того или иного ранга. Для высшего ранга места было выделено меньше всего. Мы с Дайной встали в строй одними из первых и принялись наблюдать за происходящим. Прямо напротив отведённого для нас места стояла высоченная сцена, на которой двое парней подключали какие-то провода к колонкам, они что-то там покрутили, и поляну огласила динамичная современная музыка.

– О, так повеселее будет, – сказала улыбающаяся Дайна и стала пританцовывать.

Я улыбнулась, глядя на неё, и снова посмотрела в сторону сцены. Из-за неё вышел Эдди, на котором уже была его серая форма. В ней брат выглядел очень мужественно… Каштановые волосы отлично гармонировали с кителем кёнена, а медовые глаза ещё сильнее выделялись на общем сером фоне. Широкие плечи Эддона отлично смотрелись в жёсткой военной форме, кажется, он вообще был самый крупный из всех преподавателей в лагере. Хотя, возможно, это на фоне невысокого роста… Эд только на полголовы выше меня.

Небольшой рост – отличительная черта ренхенцев, редкий мужчина был выше ста восьмидесяти сантиметров. А я для ренхенской девушки вообще аномально высокая со своими почти ста семидесятью… Ростом я пошла в отца. Он тоже был очень высок. А вот всё остальноеунаследовала от мамы – цвет кожи и волос, форму лица, глаза, характер. Так Эдди говорит. А я не могу удостовериться, потому что у нас нет ни одной фотографии родителей. И если бы не наши абсолютно одинаковые глаза, никто никогда бы не сказал, что мы с Эддоном родственники, потому что Эд как раз копия папы. Я залюбовалась братом, а он заметил меня и двинулся в нашу сторону. Дайна продолжала танцевать, стоя к Эду спиной, поэтому, когда он заговорил, девушка дёрнулась от неожиданности.

– Рад, что вам весело, курсант Кайори, – сказал Эдди и улыбнулся стремительно бледнеющей Дайне. Она, то ли от смущения, то ли от испуга, даже рот приоткрыла и застыла статуей. А Эд подошёл ко мне, обнял за плечи и спросил: – Ну как ты?

Я привычно положила голову на его плечо. Когда Эдди меня обнимает, я всегда чувствую себя, как дома, где бы мы ни находились. Он всегда ассоциировался у меня с огромным плюшевым медведем – такой же большой, мягкий и домашний. В руках брата чувство полнейшей защищённости накрывает меня, как пуховое одеяло в холодную зимнюю ночь.

– Неплохо. Только пока плохо понимаю, что происходит… Знаешь, такое ощущение, что я сплю. Но когда вижу тебя – становится спокойнее, – Эд чмокнул меня в висок. – Йенс будет на открытии?

– Конечно. Сейчас он проверяет полосы препятствий, которые как раз установили для вводных тестов. Думаю, он захочет с тобой их обсудить, так что жди.

– Жду, а Дайна меня пока развлекает, – улыбнулась я впавшей, кажется, в ступор девушке. Она всё это время смотрела на нас, не моргая.

– Вижу, – ответил Эдди, улыбнулся и подмигнул Дайне, – кажется, ты нашла хорошую компанию.

Эд ещё раз поцеловал меня и пошёл в сторону сцены, куда уже стекались преподаватели в форме разных цветов. А я посмотрела на бледную Дайну и заметила подозрительный блеск в её глазах. Что это? Слёзы?

– Дайна, – я не на шутку встревожилась, – у тебя всё хорошо?

– Нет, – тихо ответила моя новая знакомая, прочистила горло и задала ужасный вопрос, – это твой парень?

Меня аж передёрнуло.

– Фу, Дайна, гадость какая! Великий Разум, конечно, нет! Моя фамилия – Вейс, это мой брат!

Дайна выдохнула, и по её лицу потекли слёзы, которые она начала судорожно смахивать рукавом кителя, а я стояла, ничего не понимая и не зная, как себя вести.

– Эй, – я осторожно подошла ближе к девушке, – ты чего?

– Фух, – сквозь останавливающиеся слёзы пробормотала она, – прости. Я бы этого не вынесла.

– Дайна, я ничего не понимаю, – призналась я.

– Ник, я приезжаю сюда только из-за него. Мне этот лагерь уже в печенках сидит… Первый раз я увидела твоего брата четыре года назад. Он тогда ещё был курсантом. Высшего ранга, конечно. Я приехала тогда первый раз и носила белую ленту. У новичков было достаточно времени, и по вечерам я бегала на территорию «высших», чтобы просто посмотреть на твоего брата. Конечно, Эддон меня даже не замечал, но я решила, что добьюсь его внимания любой ценой. У нас родители довольно состоятельные, но наши с Роем расходы отслеживают. Поэтому все деньги, которые они выделяли мне на личные расходы, я тратила на то, чтобы нанимать мастера и заниматься. Я не обедала в академии, не покупала дорогие шмотки, не ходила на тусовки – мастер стоит очень дорого… А у родителей денег попросить нельзя было. И до сих пор нельзя. Они считают, что девушка не должна драться. В общем, на следующий год я получила зелёную ленту, через год – опять зелёную. И вот в прошлом году, наконец, красную. Ирония в том, что Эд стал преподавателем у «жёлтых» в тот год, когда я первый раз получила зелёную ленту. Потом Эд преподавал уже у красных, а я до них добралась только через год. В общем, мне никак не удавалось привлечь его внимание несколько лет подряд, он заметил меня только прошлой зимой, когда я попала к «высшим». Но Эддон видит во мне только курсантку, и мне это понятно… Я знаю, что у меня шансов нет… Но остановиться не могу… и снова еду в этот идиотский лес…

И Дайна замолчала, опустив взгляд на свои военные ботинки, удобные, надо заметить… А я стояла в шоке и просто не знала, что сказать.

– Дайна, – начала я, – я знаю, что у Эда были девушки, но он меня с ними никогда не знакомил, я даже не знаю, какой у него вкус, нравятся ли ему блондинки или брюнетки…

– Да я понимаю, Ника, я ни о чём и не спрашиваю… Я хотя бы мечтать могу, а вот тебе не позавидуешь. Один из двух самых шикарных мужиков на всём Герехтайте – твой брат, а второй – наставник, – и Дайна наконец, улыбнулась.

Я улыбнулась ей в ответ, хотя, надо признать, её слова меня немного огорчили…

Йенс появился перед самым началом церемонии открытия. Он единственный был в чёрной форме, которая ему очень шла. Уверенной походкой Регнер подошёл к преподавателям и встал на своё место во главе строя, сцепил руки за спиной и уставился куда-то перед собой. А я просто не могла оторвать от него взгляд. Йенсу просто невероятно идёт форма мастера канджу-дэ! Кажется, я понимаю эту стерву Милену: если б я с таким переспала, тоже бы гордилась и всем рассказывала… Живот предательски скрутило, то ли от регнеровской красоты, то ли от мысли о нём и шикарной блондинке. Мой мозг понимал, что надо оторвать от Регнера взгляд, но глаза отказывались подчиняться. Я так и простояла всю церемонию, рассматривая гладковыбритые скулы и волевой подбородок наставника, его густые чёрные брови и невероятные зелёные глаза, обрамлённые пушистыми ресницами.

А директор лагеря всё говорил и говорил что-то о том, что все мы – надежда Миита и другую ерунду. После его шаблонной речи, претендующей на звание «клише года», началось какое-то движение… Так как слушала я вполуха и теперь ничего не понимала, решила уточнить у Дайны, что происходит.

– Начинается клятвоприношение, – пояснила она мне.

– Что? – я искренне удивилась.

– Сейчас увидишь, – сказала девушка и заговорщически мне подмигнула.

Тем временем преподаватели разделились на группы и разошлись в разных направлениях. Прямо перед нами встал Эдди и ещё какой-то мужчина в синей форме, значит он – мастер… и вот так, по два преподавателя, наставники замирали на небольшом расстоянии друг от друга вдоль всего строя курсантов. Регнер стоял с каким-то пожилым мужчиной в зелёной форме через пару от нас. Разноцветные линии появились в воздухе и разделили строй на равные части, как бы втыкаясь в землю виртуальными штыками. Эддон достал какую-то не то сенсорную папку, не то электронную книгу, и открыл её. То же самое сделали в каждой преподавательской паре. В паре Регнера и пожилого мужчины книгу взял именно мой наставник. И как будто по команде, с точностью до доли секунды, каждый держащий книгу преподаватель начал клятвоприношение.

– Курсант Ронда Айкор, – начал Эд, и откуда-то из глубины строя к нему пошла девушка, которую я ещё не видела, – вы претендуете на получение высшего ранга. Клянётесь ли вы поддерживать свой благородный образ военного и в мирное время?

– Клянусь, – ответила Ронда.

– Клянётесь ли вы соответствовать высокому статусу курсанта военного лагеря каждую минуту вашей жизни?

– Клянусь.

– Клянётесь ли вы хранить тайну военного лагеря?

– Клянусь, – ответила девушка.

И напарник Эда прислонил к голове Ронды какую-то длинную тонкую палку со светодиодом на конце. Диод загорелся ярко-синим цветом, девушка в благодарность слегка склонила голову и вернулась на место. А Эд продолжил:

– Курсант Бред Барн…

– Что за тайна лагеря? – решила я тем временем уточнить у подруги.

– О-о-о, девочка, скоро узнаешь. Тайн здесь много, – ответила мне Дайна, не отрывая глаз от моего брата, – и одна из них прямо перед тобой – жезл слежения.

Следующей была я. Мне показалось, что я сделала всё правильно, да и Эд в конце мне улыбнулся. Я вернулась в строй и решила ещё попытать Дайну.

– А как они узнают, если я нарушу клятву?

– Ник, ты вообще слушала, что директор говорил в самом начале? – спросила в свою очередь Дайна.

– Не особо, – честно призналась я, только не стала добавлять, что пялилась на Регнера, потеряв разом все чувства.

– В общем, коротко говоря, если ты когда-то непосвящённому расскажешь, что увидела и узнала здесь, вас обоих зачистят. Вот этот жезл посылает «задание» в твою голову, которое как бы закрепляется на коре мозга и реагирует на засекреченную информацию. В дирекции твой рассказ отразится мгновенно во всех подробностях, и вас обоих зачистят без права возвращения в военный лагерь.

Ничего себе… Так вот почему Эд никогда мне не рассказывал подробностей о лагере. А я всё гадала, что же здесь такое происходит, и почему брат отказывается обсуждать со мной военный дагерь. Эта таинственность и стала одной из главных причин, почему я мечтала сюда попасть…

Когда клятву приносила Дайна, она смотрела на Эддона так, что я даже покраснела. Хотя, может быть, это потому, что я знаю правду, остальные же, кажется, ничего странного не заметили.

– Ричартиан Ниал, – громко произнёс Эдди, а я чуть не рухнула прямо на землю! Из глубины строя вышел Рич и уверенной походкой направился к Эдди!

Что он тут делает? Он же никогда не бывал в военном лагере! Он им даже не интересовался! Рич тем временем дал клятву и развернулся в сторону построения, посмотрел прямо на меня, нагло подмигнул при всех и пошёл на своё место! А я разозлилась! Сильно! Неужели он приехал, чтобы меня доставать?

Пока я краснела и раздувалась от возмущения, клятвоприношение подошло к концу, преподаватели развернулись и пошли к сцене, на которой всё это время стоял директор в синей форме.

– Курсанты, – заговорил он, – объявляю начало двадцать восьмой смены зимнего военного лагеря!

И вдруг по обе стороны от сцены раздались какие-то приглушённые хлопки, воздух закружился по спирали, размывая пространство за сценой, образовались жуткие чёрные дыры-воронки и оттуда вышли мужчины, по одному с каждой стороны. Мужчины были одеты в длинные красные мантии, разукрашенные причудливыми золотыми узорами. На их шеях висели толстые цепи с массивными медальонами, а на каждом пальце красовался перстень с красным, синим или зелёным камнем размером с вишнёвую косточку. Длинные волосы этих внезапно появившихся из ниоткуда парней были собраны в высокие хвосты, а все открытые участки их худых тел буквально усыпаны татуировками, из-за чего было абсолютно невозможно рассмотреть цвет кожи, скрывающейся под ними. Ничего не скажешь, выглядят мужчины очень эффектно, хоть и неуместно и довольно странно в окружении военных в строгой и лаконичной форме.

– Кто это? – спросила у Дайны, продолжая таращиться на парней.

Дайна широко улыбнулась и ответила:

– А это, девочка, главная тайна военного лагеря – маги!

И я просто не поверила своим ушам! Если бы я не видела своими глазами, как они вынырнули из пространства, я бы подумала, что Дайна шутит. Да и выглядели эти люди, как разряженные куклы. Дайна как будто прочитала мои мысли и сказала:

– Это у них парадная форма такая, потому вид сейчас довольно пафосный. А вообще они абсолютно нормальные парни.

Маги тем временем вышли на середину поля, симметрично закрутили руками, вскинули их к небу, и оно озарилось яркими вспышками белого, жёлтого, зелёного и красного, видимо, символизируя цвета лент курсантов. Затем вспышки перемешались, как бы растекаясь по сторонам, и в небе появилась огромная чёрная надпись «Двадцать восьмая смена зимнего военного лагеря объявляется открытой».

Я забыла обо всём на свете. Забыла о том, что мне завтра драться с преподавателем и проходить полосу препятствий, забыла, что Рич припёрся сюда, похоже, чтобы меня изводить, забыла, что Дайна сходит сума по Эду, а мне остаётся только слюни пускать на Регнера, забыла, что через месяц мне лететь на другую планету, а перед этим ещё экзамены сдать надо… Сейчас я просто стояла, задрав голову к небу, и любовалась волшебством, которое нам подарили.

Не могу в это поверить – маги! Такой восторг я последний раз испытывала, когда мне было лет восемь, и Эддон подарил безумно дорогую мягкую игрушку, которую я увидела парой месяцев ранее.

Волшебство закончилось так же внезапно, как и началось, и все начали расходиться. Подозреваю, что скоро обед, так как время близилось к часу дня.

Вдруг я почувствовала на своей спине чей-то холодный взгляд и резко повернулась. Буквально в паре шагов стояла Милена Джейкерсон и осматривала меня с ног до головы. Эта блондинка даже в военной форме выглядела сексуально.

– Ты, – заговорила Милена, обращаясь ко мне, – ты регнеровская?

Меня такая постановка вопроса немного смутила.

– Если ты имеешь в виду, кто мой наставник, то да, Регнер. А так я ничья. Своя собственная.

– Ты дерзишь, малолетка? – глаза блондинки сузились от злости.

– Так у меня, малолетки, вся жизнь впереди, а тебя уже изрядно потрепало…

Милена дёрнулась в моём направлении, но вдруг резко остановилась, выпрямилась и широко улыбнулась кому-то за моей спиной, а я услышала знакомый низкий голос.

– Курсант Джейкерсон, – строго заговорил Йенс, – пройдите в столовую, скоро обед. Вейс, за мной.

И, не дожидаясь моего ответа, Йенс куда-то направился. Я уже повернулась, чтобы пойти за ним, как Милена заговорила шепотом:

– Он с тобой как с собакой… а со мной был ласковым…

И, не дав мне возможности ответить, «задница» быстро удалилась.

– М-да, – протянула Дайна, выдержала паузу и спросила: – Встретимся в столовой?

– Наверное, я не знаю, что от меня хочет мастер.

Дайна кивнула и ушла вслед за Миленой. А я бегом догнала Регнера и пошла за ним, приноровившись к его быстрому шагу. Мы направились куда-то за здание директориата, и я была настолько зла из-за бывшей подружки Регнера, что не могла сдержать пыхтения. Йенс, заметив, что со мной что-то не то, решил уточнить:

– Всё нормально?

И я не выдержала!

– Великий, Йенс! Где были твои глаза? Нет, ну где были глаза, я, конечно, понимаю, но мозг! Она же редкая сука! – выпалила я и сразу же об этом пожалела. Обсуждать с Йенсом его сексуальную жизнь – не самое приятное занятие.

А Йенс остановился и внимательно посмотрел на меня, при этом по его лицу, как обычно, было совершенно не понятно, о чём он думает! Я тоже остановилась напротив своего мастера и посмотрела в его глаза, набравшись смелости. Они потемнели и заблестели, не знаю, от чего… может, от злости, что я лезу не в своё дело.

Йенс тихо заговорил:

– Это тебя не должно волновать, Ника. К тому же, было очень давно, и на тот момент я был курсантом.

Я стыдливо опустила глаза на землю и кивнула. А Йенс возобновил движение. Конечно, это не должно меня волновать. Но волнует… И это плохо. Плохо и неправильно. Я должна справиться с собой.

Мы дошли до полосы препятствий для потенциальных «высших» минуты за три. Все этапы были мне знакомы из той полосы, которую для меня организовал Регнер на тренировочном поле академии. Но был и новый этап.

– Между этими двумя стенами тебе необходимо будет протянуть верёвку, которую выдали со снаряжением. Используя крюки, забираешься на высокую стену, закрепляешь верёвку на карабин, спускаешься. Забираешься на низкую стену, закрепляешь на карабин другой конец верёвки. Возвращаешься обратно на высокую стену и спускаешься по закреплённой тобой верёвке на спусковом устройстве, его тебе тоже выдали. Обрати внимание, между стенами яма, над которой натянута сетка. В яме жидкая смола. Надо объяснять, насколько неприятно в неё падать? – я мотнула головой. – Я так и думал. От стены до стены и обратно добираешься по сетке, падение с закреплённой тобой верёвки также приведёт к падению в яму. Узлы вязать умеешь?

– Эд научил.

– Хорошо, тогда проверять не буду. Забраться на стену не так-то просто. Она абсолютно гладкая. Тем не менее, присмотрись внимательно, видишь что-нибудь?

Я ответила секунд через тридцать.

– Вижу плохо обработанные стыки между досками и слегка выпирающие суки.

Йенс улыбнулся уголками губ и удивил меня.

– Я говорил, что горжусь тобой?

Я снова лишь мотнула головой.

– Пойдём, – Регнер слегка подтолкнул меня в спину, – провожу тебя в столовую.

ГЛАВА 32

Вечером того же дня весь лес в радиусе километра вокруг буквально стоял на ушах – курсанты отмечали начало смены и праздник Великого Пришествия. На поле, где сегодня утром было открытие смены, горел огромный костёр, достигающий в высоту метра три-четыре. Группы курсантов сидели прямо на земле, попивали что-то из фляжек, кто-то жёг свой маленький костерок и что-то готовил, где-то вдалеке пел красивый женский голос под звуки струн гирта, но я заслушалась ударным трумалсом, на котором отбивал замысловатый ритм парень из компании, куда меня привела Дайна.

Я лежала прямо на земле, слушая музыку, и смотрела на усыпанное яркими крапинами небо Герехтайта… Какая-то из этих светящихся точек и есть Магитар, на который я скоро полечу. Интересно, там все выглядят, как эти маги, устроившие нам сегодня небольшое представление? Если у меня появится шанс, я обязательно расспрошу их про татуировки. Очень жаль, что вокруг сейчас так шумно, я обожаю слушать звуки леса: потрескивание костра, пение ночных птиц, шёпот листвы, журчание лесных рек… Надеюсь, у меня ещё появится такая возможность.

Прямо над моей головой пролетел магический светильник, подгоняемый лёгким ветерком, и я улыбнулась этому чуду. Это ещё один секрет военного лагеря. Каждый вечер темноту леса разбавляют такие вот светящиеся шары размером с куриное яйцо. Удержать в руках такой огонек невозможно – я пробовала. Шар мгновенно лопается, как мыльный пузырь, а рядом тут же загорается новый. Света от них не очень много, но зато передвигаться, не спотыкаясь, вполне реально. Ветер гоняет светильники по всей территории лагеря с девяти часов вечера, когда Хеллерстен уже почти не даёт света, и до шести утра, поэтому фонарик, который я прихватила с собой, оказался совсем не нужен.

Посмотрев на свой алла, обнаружила, что уже почти одиннадцать, а завтра вводные тесты… Надо выспаться. Я поднялась и пошла к Дайне. Девушка сидела недалеко от общего костра и смеялась, слушая рассказ какого-то парня.

– Дайна, я пойду спать.

– Подожди, Ник, я с тобой, – ответила подруга и повернулась к курсантам, – ребят, до завтра. И всем удачи!

В компании Дайны практически все парни и девушки претендовали на средний ранг, только несколько ребят постарше носили красные ленты. Из слов Дайны я поняла, что «высшие» обычно держатся особняком или общаются небольшими группами. Самый многочисленный ранг – средний. Некоторые по шесть лет подряд получают зелёную ленту, поэтому, конечно, эти курсанты успевают по-настоящему узнать друг друга и подружиться. Вот и Дайна всё ещё общается с «зелёными», потому что два года подряд была в их числе.

Мы зашли в казарму и обнаружили неприятный сюрприз в лице Милены, мирно спящей на своей кровати. Во сне она не казалась такой стервой, зато хорошо было видно, что близится её тридцатилетие. Великий, неужели к этим годам она ещё не набралась мозгов?

Дайна приложила палец ко рту, призывая меня сохранять тишину, и на цыпочках пошла к кровати Милены. Я в ужасе проводила её взглядом и спросила шёпотом:

– Что ты делаешь?

Дайна так же тихо ответила мне:

– Собираюсь немного проучить эту высокомерную тварь.

Я аккуратно подошла ближе и увидела, что Дайна достаёт какой-то тюбик из тумбочки Милены, откручивает крышку и пальцем, аккуратно, стараясь не дышать, намазывает тонким слоем спящей и ничего не подозревающей девушке брови!

– Что это? – решила уточнить, ожидая услышать в ответ что-то банальное вроде «зубная паста».

Дайна положила тюбик на место и на цыпочках пошла к своей кровати, я последовала за ней. Девушка начала снимать форму, продолжая игнорировать меня.

– Дайна, – напомнила о себе, и подруга посмотрела на меня с хитрым выражением на лице, широко улыбнулась и просто убила меня своими словами.

– Крем для депиляции.

Утром я проснулась от истерического женского крика, даже сквозь сон понимая, что это Милена обнаружила свои брови покинувшими лицо и мирно лежащими на подушке…

– Курсанты, на распределение, – скомандовал голос из громкоговорителя над дверью в казарму, прервав истошные крики и поиск виновных разгневанной жертвы ночных шалостей.

Мы с Дайной уже были полностью одеты, так что поспешили покинуть помещение. Без бровей у Милены был очень грозный вид. Конечно, она нарисовала их чёрным карандашом, но на фоне её светлой кожи и белых волос… вид был действительно устрашающий. В общем, день задался с самого утра, и настроение у меня было отличное.

– Послушай, – спросила я у хихикающей Дайны, – неужели за один день реально провести все вводные? На полторы тысячи человек всего полсотни преподавателей…

– Почему на полторы, – перебила меня девушка, – «белые» тесты не проходят. Они только наблюдают. Обычно получается примерно пятнадцать-двадцать курсантов на одного преподавателя… На каждого курсанта – минута. С учётом всех перерывов, первый тест закончится часа через два и в одиннадцать уже начнутся «полосы». Перерыв на обед, и к пяти-шести вечера все уже будут знать своё место. А после ужина нас раскидают по лагерям.

– А мы будем всей группой высшего ранга в одном лагере? – решила я уточнить, надеясь услышать отрицательный ответ. Не хотелось бы жить поблизости с Миленой.

– Нет, делят на группы, – дала мне надежду Дайна. – Сильно много народу. Но задания одинаковые для всех групп ранга, просто выполняют их в разной очерёдности. Обычно высший ранг делят на четыре группы, у каждой свой лагерь и свои задания.

Всё понятно… Надеюсь, мы с Дайной окажемся в одной группе, а Милена в другой. И Рич тоже – в другой! Хорошо бы он вообще не защитил «вышку»… Хорошо бы он вообще не приезжал!

Распределение проходило так же, как и вчерашнее клятвоприношение. Мне достался какой-то кёнен Картерс, спросить у Эда про него не было возможности. А вот Дайне повезло… или нет? Ведь ей достался Эд. По её лицу было абсолютно непонятно, что она об этом думает, Дайна всё распределение смотрела на объект своих мечтаний, не отрывая глаз, только изредка моргала. Не заметив абсолютно никакой реакции на новость о том, кто будет её спарринг-партнёром, я решила уточнить:

– Дайна, алло, ты здесь?

– Ника, – сказала девушка, продолжая глядеть на Эда, – это ты приносишь мне удачу?

– Что? – не поняла я.

– Ещё ни разу Эд не принимал мою клятву, как это было вчера, теперь он нас распределяет, и я снова могу его рассмотреть, а теперь он ещё и моим спарринг-партнёром будет. Это всё ты. Ты приносишь мне удачу.

– Ты одержимая, – я сделала из её слов единственно верный вывод.

– Может быть, – мечтательно протянула влюблённая девушка, а я почувствовала себя неловко — было сложно привыкнуть к тому, что объект её страсти – мой брат.

Дальше всё происходило очень быстро. Мгновенно, как будто прямо из земли выросли перегородки, поделившие поле на десять равных частей, очень быстро к каждой образовавшейся площадке подошли по три преподавателя с планшетами в руках, и в небе загорелись их фамилии.

На площадке прямо перед нами красным загорелось имя Вейс, и Дайна, подмигнув мне, подошла к ограждению. Чуть правее – Картерс, тоже красным. Ещё дальше, таким же – Регнер, зелёным – Майсон, остальное уже было не разглядеть, но кажется, тоже светилось зеленым. Вероятно, это партнёры курсантов, которые хотят зелёную ленту.

Я посмотрела на регнеровскую площадку, и увидела, что он уже стоит там и снимает свой чёрный китель, оставаясь в одной обтягивающей водолазке с закатанными рукавами. Моё сердце забилось быстрее, я отвела от наставника взгляд и наткнулась на Милену и её яркие брови – она стояла рядом с площадкой Регнера. Её партнёром будет Йенс? От этой мысли по телу побежали неприятные мурашки, я снова посмотрела на Йенса, снова на Милену. Опять на Йенса, и сейчас он смотрел прямо на меня. Я быстро отвела глаза и глянула, наконец, своего противника. Под надписью «Картерс» стоял высокий крепкий мужчина лет сорока-сорока пяти, в принципе, обычный мужик, ничем не выдающийся. Но раз он не просто преподаватель, а кёнен, мне нужно выкинуть все лишние мысли из головы и сосредоточиться на предстоящем бое.

Неожиданно я почувствовала тепло, обернулась и увидела Йенса, стоящего в шаге от меня со скрещенными на груди руками. Я отвернулась и уставилась прямо перед собой. И вот не стало мне легче! Наставник… ты не помогаешь мне сосредоточиться!

– Как настроение? – непринуждённо спросил Регнер.

– Нормально, – буркнула в ответ.

– У Картерса перед нападением еле заметно левый глаз дёргается. У него была травма, теперь такой тик, – сообщил мне Регнер полезную информацию.

Я только кивнула, посмотрев на, собственно, левый глаз Картерса.

– Джейкерсон тебя не достаёт? – после некоторой паузы спросил Йенс.

Я улыбнулась.

– Да нет. Скорее я её…

– Это ты её так? – удивился Регнер, само собой, имея в виду её новые брови.

– Нет, – честно ответила я, – но злоумышленников не остановила.

Йенс усмехнулся и сказал:

– Удачи.

И удалился на свое место в ожидании предстоящего избиения несчастных курсантов. Ну и хорошо. Может, Регнер хорошенько отделает эту выскочку с нарисованными бровями.

ГЛАВА 33

Не знаю, как хорошо я бы справилась с Картерсом если бы не Йенс, но его подсказка сделала бой для меня очень лёгким!

Я набрала необходимые очки за сорок секунд (время отсчитывалось на электронном секундомере, который появился прямо под фамилией преподавателя), не потеряв ни одного. Моя тактика действовать на контратаках оказалась верна. Атаку противника я предвидела благодаря подёргивающемуся глазу, отражала и тут же наносила удар. Хорошо, что нам выдали вертады, потому что бил этот Картерс очень сильно… Такое быстрое завершение боя вызвало восхищённые охи у тех, кто наблюдал за нашей площадкой, и я постаралась не обращать внимания на прожигающие меня взгляды, когда покидала поле, направляясь к зоне, выделенной Эду.

Дайны среди ожидающих своей очереди не было, значит, её бой уже окончен. Я заметила девушку, стоящую в одиночестве немного в стороне. Кажется, она была чем-то расстроена.

– Дайна, – я подошла к ней, – всё в порядке? Ты прошла?

– Да, прошла… но есть ощущение, что не без помощи твоего брата, – подруга замолчала, проигнорировав мой вопросительный взгляд, потом вздохнула и продолжила: – Сначала я никак не могла собраться и пропустила три очка. А потом Эд стал нападать как-то по-другому, я отражала атаки на автомате, и пару раз мне показалось, что он сам подставился под мои удары… не думаю, что кто-то заметил, но мне показалось…

– Ну и в чём проблема? – не поняла я.

– Ты права. Я одержима. Так нельзя. Я отработаю эту смену и больше в лагерь не поеду.

А я и не знала, что сказать. Так жалко её стало… Безответная любовь. Это так… больно.

Я села на землю возле ног Дайны, она опустилась вслед за мной. И мы сидели в тишине, пока фамилия Вейс не погасла и на её месте не появилась другая, горящая зелёным цветом. Я потрепала Дайну по плечу и пошла к Эду.

Он натягивал свой серый китель и нахмурился, заметив меня.

– Ты набрала пятнадцать очков за сорок секунд против Картерса и не пропустила ни одного удара? – возмущённо спросил брат.

– Это плохо? – не поняла я.

– Ты теперь самая обсуждаемая персона среди курсантов и преподавателей. Всё внимание будет приковано к тебе… тебе это надо? – «не надо», подумала я, а Эд продолжил: – Я не ожидал, что Регнер окажется таким хорошим учителем… Демон, есть ли хоть что-то, что этот тип делает плохо? – Эд улыбнулся, и в этой улыбке я, хорошо зная своего брата, рассмотрела гордость за друга и, как я теперь понимаю, наставника.

– На полосе ты не должна показывать такие невероятные результаты.

– Полоса не будет подмигивать мне левым глазом.

– Что? – не понял брат.

Я промолчала, но подумала о том, почему Регнер рассказал мне про глаз? Не доверял? Боялся, что не пройду? Обидно стало… Но я задвинула эти мысли подальше и заговорила о том, ради чего подошла…

– Эдди, Дайна…

– О Великий, – перебил меня брат, подняв голову к небу. – Если вы подружились, ты должна с ней поговорить. Это уже слишком! Что это за ступор? Она хотела, чтоб её красную ленту на белую сменили? Мне пришлось самому тыкаться в её кулаки! Я, может, и хороший боец, но актёр из меня никудышный. Просто чудо, что никто ничего не заметил…

– Ты знаешь! – удивлённо воскликнула я.

– Конечно, знаю, – Эд тяжело вздохнул, провёл ладнью по коротким волосам и продолжил. – Я же не слепой, Кнопка.

– Эд, она влюблена в тебя по уши! Ты никогда не показывал мне своих девушек, так что я не знаю, может ли она нравиться тебе…

– Ника, – снова перебил меня Эд, – она не может мне нравиться. Она – курсант. Я не смотрю на курсантов, как на девушек.

И что я слышу?! Это сожаление в голосе моего брата? Глаза Эда как-то подозрительно забегали… Хм.

– Эд. Она ненавидит лагерь. Она приезжает сюда каждый год только из-за тебя. Она может быть курсанткой в последний раз…

– Ника, Дайна учится в Столне, я работаю в Старде. О чём тут можно говорить…

И точно! Это сожаление! И он знает, где она учится.

– Эддон, откуда ты знаешь, из какого она города?

Брат опустил глаза на землю и отвернулся, поднимая свой рюкзак.

– Узнал случайно, – буркнул он себе под нос.

– Эддон! – воскликнула я. – Ты мне врёшь! Она тебе нравится!

Эд плотнее сжал губы и уставился на меня максимально серьёзным взглядом, скрестив руки на груди.

– Дайна хорошая и симпатичная девушка, но это ничего не меняет.

– Это всё меняет! Она в следующем году заканчивает академию и…

– И меня это не касается, Ника.

– Хорошо. Но это касается меня. Она сейчас сидит там расстроенная, и если она не пройдёт полосу, я тебя придушу.

– А что я могу сделать? – Эдди пожал плечами, и отвёл взгляд в сторону.

– Поговорить с ней, – уверенно ответила недовольному брату.

– О чём я буду с ней говорить? – кажется, Эд был в настоящем ужасе от подобной перспективы. Я начала искренне сомневаться, были ли у него вообще отношения…

– Мне надо учить тебя разговаривать с девушками? – удивилась я.

– Она не девушка. Она курсант! – выпалил Эддон.

– Думаю, – не сдавалась я, – ты и курсанта подбодрить вполне в состоянии.

Эдди долго смотрел мне в глаза, на его лице отражались по очереди разные эмоции – от полнейшего недоумения и отчаяния, до уверенности, как будто он боролся сам с собой. Я всегда умела хорошо читать по его выразительному, доброму лицу.

– Хорошо, – наконец ответил брат, пробежался взглядом по полю, увидел Дайну, всё также сидящую там, где я её оставила, и походкой уверенного мужчины-победителя пошёл к ней.

Я отвернулась, когда Эд присел рядом с уставившейся на него расширенными глазами Дайной, и пошла в сторону площадки Регнера. Прямо передо мной на расстоянии двадцати шагов я заметила Рича, идущего в мою сторону. Быстро развернулась в надежде избежать разговора, но парень окликнул меня:

– Ника!

Пришлось остановиться и подождать одногруппника.

– Ты хотела от меня сбежать? – с улыбкой спросил Рич.

– Я думаю, ты знаешь о причинах моего побега.

– Прости, Ника, – удивил меня Рич, – мне правда жаль. Твоя дружба мне слишком дорога, чтобы рисковать ей ещё раз. Дай мне шанс! Надеюсь, я пройду полосу, и мы попадём в одну команду, чтобы я смог доказать тебе свои дружеские намерения.

Рич сделал ударение на слове «дружеские», а я посмотрела на него с недоверием, но, не увидев в выражении его лица ничего подозрительного, всё же кивнула.

– Хорошо! – обрадовался Рич. – Может, пойдём уже к полосе? Обсудим?

– Пошли.

– Только я поговорю минутку со своим наставником, подождёшь?

– Хорошо, – я кивнула, и мы пошли в обратном направлении.

– А вот и он, – радостно сообщил Рич, широко улыбнулся мне и побежал в сторону сидящих на земле Дайны и Эда!

Так Рич и есть талантливый подопечный моего брата? Я удивилась, но удивление прошло через пару секунд, когда я поняла, насколько это логично, и что я могла бы догадаться и сама…

Рич разговаривал с Эдом, а я перевела взгляд на Дайну. Подруга  радостно смотрела на меня, поднявшись с земли вслед за братом. Я улыбнулась ей в ответ и пошла к ним.

– Ника, – обратился ко мне Эд, – идите к полосе. Регнер тебе её показывал?

– Да, – подтвердила, кивнув.

– Мы с Ричем тоже вчера там были. Покажи Дайне стены.

Я снова кивнула, Эд приобнял меня за плечи, подмигнул сияющей Дайне и пошёл к площадкам, на которых проходили первый вводный тест «зелёные». Дайна определённо хотела мне что-то сказать, но её остановило присутствие Рича, и я искренне обрадовалась его присутствию… Ну не могу я привыкнуть к обсуждению моего брата как мужчины!

ГЛАВА 34

Все мы успешно прошли полосу и попали в одну команду «красных». Наша группа состояла из пятидесяти человек, но со всеми я так толком и не успела познакомиться, ведь на заданиях мы в основном работали втроём. Брат Дайны, Рой, к слову, в этом году всё же сумел покорить злосчастную для него полосу препятствий и тоже получил такую долгожданную красную ленту, но в нашу группу он не попал. Вообще команда подобралась на удивление хорошая – ни одной неприятной личности или «задницы», как сказала бы Дайна. И что-то мне подсказывает, что это неспроста – наверняка, опять мой не в меру заботливый брат постарался.

Все задания были очень интересными, и больше всего меня восхищало то, что с полевого лагеря, в котором мы разместились вечером после прохождения вводных тестов, нас перемещали через портал! С утра и до вечера мы играли в военные игры, типа «захвати флаг», принимали участие в импровизированных военных действиях или же занимались с преподавателями, а ещё устраивали спарринги, ползали по грязи и деревьям – в общем, скучать было некогда.

Рич действительно вёл себя по-дружески, и я успокоилась, не ожидая от него никаких противоправных действий. Он нравился мне. С Ниалом всегда было легко общаться, у друга прекрасное чувство юмора, он умён, и если бы не его симпатия, которую парень так неожиданно начал активно демонстрировать, мы стали бы лучшими друзьями, чему я была бы очень рада. С Дайной они тоже поладили, и я получала огромное удовольствие от времени, которое мы вместе проводили, даже если приходилось сидеть, зарывшись в грязь по уши. Грязь на Герехтайте тёплая.

Эдди часто приходил ко мне после вечерних тренировок с Ричем. Я как раз возвращалась с индивидуальных занятий с Регнером, и мы вчетвером устраивались у костра. Йенс никогда не оставался с нами. А через неделю я уже начала сомневаться, что Эд приходит именно ко мне – всё чаще они с Дайной вели беседы о последних технических достижениях (она тоже будущий техник и хорошо разбирается во всей этой непонятной ерунде) или об авторских фильмах современных герехтайтских режиссёров. Оказалось, что Дайна тоже любит эту нудятину.

Практически каждый вечер за мной стал приходить Йенс, и мы отправлялись в лес, чтобы продолжать тренировки. В качестве оружия ближнего боя я выбрала ослоп. Ослоп – это такая дубинка из искусственного дерева, с рукоятью ближе к середине и металлическими шипами на конце. У тренировочного ослопа на металлические шипы надеты пластиковые наконечники, и Йенс прекрасно управлялся с этой дубинкой, впрочем, как и с любым другим оружием. Тем не менее, его любимым оружием ближнего боя был боевой шест, он же – бо. И когда я освоила ослоп достаточно хорошо, Йенс начал учить меня драться моей дубинкой против его бо. Ослопом против ослопа сражаться оказалось легче. Длинный шест доставал меня издалека, и приходилось подбираться как можно ближе к противнику, чтобы ударить. Но я очень старалась, и вскоре начало получаться вполне сносно.

– Йенс, – спросила я в один из вечеров, – а на Магитаре все маги такие, как те, которые прилетели к нам?

Йенс улыбнулся.

– Наши гости – это маги начального уровня. Верховные развлекать детишек в лес не поедут. На Магитаре им не нужны все эти артефакты в виде колец и медальонов, чтобы колдовать – они черпают энергию из планеты и из себя, на Герехтайте они даже с артефактами могут колдовать только в лесу, ведь дерево – лучший магический проводник. А вот магам начального уровня, таким, как наши, артефакты нужны даже на родной планете – у них мало внутренней энергии. Их татуировки – тоже артефакты, причем очень сильные. На Магитаре по мере того, как сила мага растёт, татуировки стираются сами по себе. Обычно у магов к выпуску из школы остаётся лишь пара небольших меток в районе груди – там сосредотачивается вся энергия. А на Герехтайте у начальных магов тату проявляются снова. Так что на Магитаре ты таких ряженых вряд ли увидишь. Маги там выглядят как обычные люди, одеваются и живут, как и мы. Разве что им не нужен штопор, чтобы, например, открыть бутылку вина. Но использовать магию в бытовых целях строго запрещено. Магией разрешено пользоваться только служащим правительства, и только на своей планете, а вот остальные могут решать некоторые рабочие вопросы с помощью магии, только если согласуют свои действия со специальной структурой. Тем не менее, каждый маг проходит обучение, которое позволяет совершенствовать свои навыки. Это как учёба в высшей школе. У них есть академии, в которых готовят магов высшего уровня для правительственных структур. Но существуют и обычные университеты вроде наших, где в программу обучения входит урок магии, который, кстати, есть и в каждой школе. Так что жителей этой планеты с детства учат быть магами, но пользоваться своими знаниями им запрещено. У магов существует строгий кодекс, описывающий их ограничения, но я его не изучал. В общем и целом их жизнь мало отличается от нашей… Семья, работа…

– Откуда ты так много о них знаешь? – спросила я, усаживаясь на ствол поваленного дерева.

– Я проходил там стажировку первых полгода моей службы консулом.

– Круто. Я бы тоже хотела работать на Магитаре. Хотя хотелось бы везде побывать…– я подула на зависший рядом магический светильник, и он отлетел в сторону наблюдавщего за мной Йенса.

– Побываешь. Консулы редко находятся на одном месте дольше двух месяцев… Они вообще редко бывают дома. Поэтому девушки в моём отделе нет ни одной. Это тяжело – ни семьи, ни детей… Ты готова к этому?

– Семья и дети…– я произнесла эти два слова, как будто пробовала на вкус. – Ну какая из меня мама? Я не умею ей быть. Примера не было. Я не знаю, как любить, я не знаю, как о ком-то заботиться… Эд даже собаку завести не разрешал. Зато я знаю, как вести переговоры, и умею махать руками и ногами, – я провела наглядную демонстрацию, всё так же сидя на поваленном дереве, показав несколько приёмов и задействовав все свои конечности, чем вызвала ухмылку Йенса. – Жаль, – продолжила я, – что Великий наградил даром только магитариан… Так нечестно. Я бы хотела обладать магией – хоть немного …

Йенс внимательно посмотрел на меня, на его лице медленно расползлась хитрая ухмылка, и он сказал:

– Смотри.

Мастер поднёс обе руки к лицу, прикоснулся к своим вискам, потёр их, затем дотронулся каждым пальцем обеих рук до больших пальцев, а я вспомнила, что он так уже делал в «Тайне» во время нашего ужина… А Регнер потёр руку об руку и протянул правую ко мне ладонью вверх, продолжая при этом тереть пальцы друг об друга. Прямо передо мной яркими искрами засверкал воздух, я невольно отклонилась назад от неожиданности, а искры тем временем начали собираться в кучку, и эта беспорядочная куча через секунду преобразовалась в небольшой разноцветный цветок на длинном стебле.

Я смотрела на это чудо, боясь, что моргну – и оно исчезнет. Потом протянула руку, пытаясь потрогать цветок, но ладонь прошла сквозь него, и я даже ничего не почувствовала, а ожидала хотя бы ощутить тепло или какое-то уплотнение… И я посмотрела на Йенса. Он наблюдал за мной со скрещенными на груди руками и милой улыбкой на лице, и я не сдержала восторженного визга.

– Это потрясающе! Как ты это сделал? Откуда у тебя магия? Это же магия? Великий, Йенс, да ты волшебник!

Йенс искренне рассмеялся.

– Нет, Ника, я не волшебник. Да, это магия. Я учился. Магия – как боевое искусство – надо много и упорно учиться, надо хорошо владеть своим телом и разумом, уметь концентрироваться. Но у нас, герехтайцев, как и у любых других рас, кроме магитариан, потенциал очень маленький, потому что нет внутренней подпитки. Мы можем освоить заклинания, не требующие больших усилий, и пользоваться ими способны только в природном магическом проводнике – лесу. Колдовство более высокого уровня мы не осилим, даже обвешавшись артефактами с ног до головы.

 – У тебя что, есть какой-то сильный артефакт? – спросила я, вспомнив рассказ наставника о том, что даже магам на Герехтайте требуются артефакты.

Йенс немного подумал и… снял водолазку через голову, продемонстрировав мне своё идеальное мускулистое тело. У меня отвалилась челюсть, и, кажется, даже слюна потекла. Почувствовав это, я быстро закрыла рот, облизнув пересохшие губы, оторвала помутневший взгляд от идеальных кубиков регнеровского пресса и посмотрела выше. На его груди красовалась огромная татуировка, которая представляла собой хитросплетённые узоры – линии, похожие на ветки деревьев. Образуя крылья, эти линии начинались на широких плечах Йенса и сходились в одну точку под его грудной клеткой. Мне хотелось подойти поближе, хорошенько рассмотреть и потрогать этот рисунок, но я удержалась и задала очередной вопрос:

– Ты делал что-то подобное в «Тайне»?

– Да, – Регнер кивнул и стал натягивать обратно свою водолазку, – я наложил заклинание тишины. Нас не мог никто подслушать. Поэтому мы и поехали именно в «Тайну», ты наверняка заметила, что…

– Там всё из натурального дерева, – закончила я предложение за него.

Йенс снова кивнул и, подойдя к цветку, развеял его, махнув рукой.

– Как насчёт тренировки с кинжалами?

– Давай, – согласилась я, спрыгивая с дерева.

ГЛАВА 35

– Йенс, а ты меня научишь?

– Чему? – не понял Регнер. – Кинжалы метать у тебя уже и так неплохо получается.

– Да нет, не кинжалы. Ну вот, например, такой цветочек делать…

– Попробую, – Йенс кивнул.

Я взвизгнула и, кажется, даже в ладоши хлопнула. А потом немного огорчилась – не хотелось бы портить кожу всякими рисунками… К татуировкам на мужчинах я отношусь положительно, а вот сама не хотела бы…

– А мне тоже придётся такую татуировку на груди делать?

Йенс уставился на меня и долго молчал, а я ждала его ответа, и такая тишина вокруг стояла…

Сегодня абсолютно безветренно, поэтому даже деревья листвой не шуршат, как будто тоже ожидают решения Регнера, притаившись в темноте. Магическиесветильники висят на местах, не сдвигаясь ни на сантиметр, и только одинокая птица вдали издаёт странные булькающие звуки.

Вдруг справа от нас раздался какой-то шорох, как будто кто-то медленно шагал по упавшим с лаоя гигантским листьям. Йенс за долю секунды оказался рядом и прикрыл мой рот, уже распахнутый для вопроса, своей ладонью. Наставник жестами показал мне оставаться на месте и соблюдать тишину, а сам абсолютно неслышно двинулся прямо к кустам. Мне очень хотелось пойти за ним. Да и страшновато было стоять одной посреди большой, хорошо просматриваемой поляны. Но я стиснула рукоять своего ослопа левой рукой, а в правой зажала уже приготовленный для тренировки кинжал, послушно оставшись стоять на месте. У меня никогда даже мысли не возникало ослушаться приказа Регнера.

А Регнер уже скрылся в листве, и меня сковал ужас, я стояла и боялась дышать, а когда из зарослей раздался какой-то чавкающий звук, я и моргать перестала. Слава Великому, через пару секунд появился Йенс, а то уже глаза заболели. Йенс улыбнулся, увидев, что я ни шагу не сделала с места, где он меня оставил, и поманил рукой. Долго упрашивать меня не пришлось. Я рванула с места со скоростью космолёта. Йенс состроил гримасу и приложил палец к губам, призывая меня сохранять тишину. Он взял меня за руку и потащил через кусты вглубь лесной чащи, и метров через пятьдесят передо мной открылась просто волшебная, потрясающая картина! Я за всю свою жизнь даже и не мечтала, что смогу такое увидеть!

Прямо под молодым лаоем разлеглась огромная, ростом с человека в холке, самка аварха, а вокруг неё резвились трое малышей! Ну, как малышей – мне примерно по пояс. Белая шерсть детёнышей отличалась от немного сероватой шерсти матери, значит, им не больше пяти месяцев. В целом, ничем, кроме огромных размеров, авархи не отличаются от обычных собак какой-нибудь северной породы. Держатся они обычно стаями, в отдалении от людей. Эти хищники обладают потрясающим чутьём! Как эта самка могла не почувствовать, что рядом есть люди, абсолютно непонятно! Несмотря на то, что авархи на людей не нападают, если те не сделают этого первыми, мне стало немного жутковато. Но страх не мог перекрыть восторг и благоговение перед этими благородными животными! Они наделены Великим потрясающим даром – авархи чувствуют эмоции. И сейчас самка, судя по всему, почувствовала наши.

Она посмотрела в нашу сторону своими светящимися глазами и замерла, издав глухой и низкий рычащий звук. Малыши бросились к матери и прижались к её массивному телу, сама же самка сохраняла полную неподвижность, а взгляд свой не отрывала от нас.

Я начала серьёзно опасаться за наши жизни, а Йенс меня удивил! Он медленно, очень медленно, покинул наше укрытие и встал прямо перед самкой. Он приложил обе руки к своей груди, а потом медленно развёл их в стороны, ладонями к авархам, и молодая мама посмотрела прямо на меня! Великий, кажется меня парализовало!

Несколько секунд я стояла неподвижно, продолжая смотреть прямо в глаза огромному зверю. Потом перевела взгляд на Йенса – он продолжал стоять с раскинутыми руками, и тогда я решилась сделать шаг. Также медленно я подошла к Регнеру и повторила его жест, прислонив обе руки к своей груди. И произошло невероятное – самка рыкнула, отпуская детей резвиться, и они продолжили свои игры, абсолютно не обращая на нас никакого внимания. Йенс опустил руки, и я последовала его примеру.

– Это что сейчас было? – решилась я заговорить шёпотом.

– Мы признали её превосходство, она считала наши эмоции, не увидела в них агрессии и успокоилась. И раз животные не уходят, думаю, нам можно подойти поближе.

И Регнер двинулся прямо к ним! Ну уж нет, одна я не останусь! Я догнала его двумя гигантскими шагами и схватила за рукав военного кителя. Йенс улыбнулся, не глядя на меня, приблизился к одному из малышей и вопросительно посмотрел на самку. Она ему кивнула. Великий, быть не может! Она что, разрешает его потрогать? И точно, Регнер протянул руку, и  огромный малыш, не замечавший до того нашего приближения, дёрнулся, удивляясь, а потом повернулся в нашу сторону, высунул язык, завилял хвостом и стал прижиматься к Регнеру, а следовательно – и ко мне, стоящей вплотную к наставнику, прося ласки! Невозможное, невероятное ощущение! Неописуемое и просто потрясающее!

От молодого аварха исходило тепло, сравнимое с летним теплом герехтайтской земли, мои руки утопали в его шерсти по самые запястья. В какой-то момент малыш дёрнулся, случайно задел меня хвостом, и я пошатнулась, падая, но сзади меня поддержало что-то тёплое и сырое. Я повернулась и увидела второго авархёнка, который тыкался в меня своим чёрным носиком. Я поблагодарила его за спасение, погладив по голове. Третий малыш предпочёл нам компанию своей матери, которая абсолютно спокойно отдыхала под деревом, не испытывая, кажется, абсолютно никого дискомфорта от контакта её детей с людьми, которых авархи обычно избегают!

Ещё пару минут мы наблюдали за играми авархят, периодически их поглаживая, а потом их мать поднялась на лапы… И я не сдержала восхищённого вздоха. Она была огромная! Выше меня! А если она на задние лапы встанет? Они такие мощные, что самка запросто сломает человеческий позвоночник одним ударом!

Она была прекрасна. И это чудесное создание подошло прямо ко мне, нагнулось, чтобы заглянуть мне прямо в глаза! Я затаила дыхание, а Йенс напрягся. Наблюдая за действиями животного. Пару секунд самка вглядывалась в мои глаза, затем склонила свою огромную голову и ткнулась лбом мне в грудь. Я даже не смогла устоять на месте и по инерции сделала шаг назад, чтобы удержаться на ногах. А самка аварха развернулась и ушла вглубь леса, уводя за собой своих детей.

– Это что сейчас было? – всё ещё находясь в шоке, спросила я.

– Понятия не имею, – ответил удивлённо Регнер, – но постараюсь выяснить.

Следующие пару дней Йенс учил меня пользоваться бластером. До этого момента инопланетные пушки я видела только на картинке и не имела ни малейшего понятия, как ими пользоваться.

Бластер, который Йенс выдавал мне для тренировок, был сделан специально для новичков и оснащён самонаводящимся лучом для прицела, чтобы не мазать и не взрывать всё вокруг. Но даже с этим лучом стрелять было тяжело. Отдачи от выстрела не было, но при попадании в цель можно было разнести её на мелкие осколки, и было очень страшно, что один из них прилетит в тебя.

В качестве мишеней мы использовали тренировочные чучела, полностью имитирующие среднестатистического жителя Миита, поэтому было стойкое ощущение, что я сейчас убью живого человека, а ведь я подобного даже не видела никогда. Не говоря уже о том, чтобы убить самой. И я очень надеюсь, что мне удастся до конца своих дней сохранить эту убийственную невинность.

Каждый день я спрашивала Йенса, не узнал ли он что-нибудь о поведении самки аварха тогда в лесу, а он отвечал, что работает над этим.

Оставалось четыре дня до завершения смены в военном лагере, и я всё чаще задумывалась о том, что предстоит мне в скором времени. Я стала гораздо увереннее в себе, кинжалы, ослоп и даже бластер давались мне несложно, а боевое искусство стало главным достижением. Йенс говорил, что через годик-другой я, если продолжу усердно заниматься, смогу претендовать на подтверждение навыков бойца канджу-дэ. И ещё лет через двадцать – на его мастера. Ха!

Эдди и Регнер дали нам с Ричем выходной, и мы решили, прихватив с собой Дайну, пойти подальше в чащу, чтобы в полной мере насладиться звуками горящего костра и засыпающего леса, не отвлекаясь на посторонние шумы, которые в избытке издают наши товарищи по военной команде. Ближайшая группа «красных» разбила свой палаточный лагерь примерно в половине киллометра от нашего, и где-то посередине между двумя лагерями мы скинули наши рюкзаки и начали собирать ветки для костра.

– Эд сказал, – Дайна беспрестанно щебетала об Эддоне, рассказывая о том, что он ей сказал, во что при этом был одет, на что смотрел, как смотрел, почему смотрел… – что наше последнее задание будет суперским и очень нам понравится. Не верится, что это уже послезавтра… Потом подведение итогов, и домой…

Дайна замолчала, вероятно, загрустив от предстоящей разлуки с Эдом. Дальше дружеских их отношения не зашли, но то, что они друг другу безумно нравятся – абсолютно очевидно. У них оказалось огромное множество общих интересов, и, соответственно, тем для разговоров. О дальнейшем развитии их отношений я с Эдом не разговаривала, и с Дайной они, конечно, ничего не обсуждали. Но, видя, как страдает девушка, которая за эти десять дней стала мне настоящей подругой, я решила обязательно поднять эту тему в разговоре с братом.

Вдруг где-то впереди хрустнула ветка, я обернулась и, убедившись, что Дайна и Рич находятся на приличном расстоянии позади меня, осторожно двинулась в сторону источника шума, в глубине души надеясь увидеть там уже знакомых авархов.

Но вдалеке промелькнула человеческая фигура, и я не смогла разобрать, девушка или парень… слишком далеко. Наверное, это кто-то из лагеря «красных», но что он делает посреди леса один?.. Впрочем, это не моё дело. Я уже собралась развернуться и пойти к нашему импровизированному лагерю, как фигура повернулась в мою сторону, её осветил пролетающий мимо магический светильник, и я узнала эти брови! Это была Милена Джейкерсон! И вот сейчас мне стало по-настоящему любопытно, куда же она направляется поздно вечером совсем одна. Промелькнула неприятная мысль, что Милена может идти на ночное свидание с Йенсом, ведь он сегодня дал мне выходной, не сказав, чем будет занят… Но я задвинула эту мысль подальше – до выяснения обстоятельств.

Я следовала за Миленой на приличном расстоянии, опасаясь быть замеченной, периодически прячась за деревьями. В какой-то момент я потеряла девушку из вида, крепко выругалась про себя и стала передвигаться перебежками от дерева к дереву, чтобы попытаться вновь её найти. Но вместо Милены я увидела вдалеке две фигуры, затянутые в чёрные плащи. Лица незнакомцев были скрыты глубокими капюшонами, а позади них кружилась чёрная дыра портала! Это маги? Может быть, это наши маги? Те, которые открывают порталы для перемещения курсантов на задания?

Мне необходимо подобраться поближе и попытаться что-то рассмотреть или услышать. И я поползла. Упала на землю и поползла, мысленно благодаря айю за то, что сохраняет тепло земли круглый год, а Регнегра – что на тренировочной полосе заставлял меня ползать под перекладинами. Приблизившись, я старалась даже не дышать, мне казалось, что в тишине леса слышно ускоренное биение моего сердца и каждый аккуратный вздох.

Портал за магами погас и растворился в воздухе, перестав издавать характерный свистящий звук, и примерно в сорока шагах от тёмных фигур я начала разбирать их слова. Спрятавшись за деревом, я аккуратно выглянула, продолжая лежать на животе, и стала вслушиваться в их диалог.

– И что мне надо сделать? – спросил правый – тот, что пониже.

– Твоя задача – оказаться там в нужное время и открыть портал на Ренхен, когда приведут консула, – ответил левый.

– Это последний раз? И мои условия будут выполнены?

– Тобой были нарушены условия договора. Нас сейчас вообще не должно быть в этом лесу, поэтому ты будешь работать столько, сколько тебе скажут.

О Великий! Да эти люди имеют отношение к похищениям консулов! Мои ладони вспотели, мурашки побежали по телу, и вдруг где-то позади меня раздался отдалённый крик:

– Ника, ты где?!

Рич меня искал! Я быстро спряталась за дерево, понимая, что крик Рича услышали и маги, и первый раз за всю свою жизнь начала молиться…

Не знаю, сколько я так просидела, боясь даже дышать, но через какое-то время передо мной возник Рич собственной персоной с беспокойством на лице.

– Великий, Ника, – начал он, но я не дала договорить, притянув Рича за руку на землю и закрыв ладошкой его рот.

Я рискнула выглянуть из своего убежища и шумно выдохнула, освободив рот Рича от своей руки – магов уже не было, вместо них потухали два чёрных круга порталов.

ГЛАВА 36

– Какого Низшего Демона, Ника? – заговорил Рич, а я села, опершись спиной о дерево, которое ещё несколько секунд назад служило мне укрытием.

– Всё в порядке, Рич, – ответила шёпотом, – я увидела знакомую девушку из соседнего лагеря, пошла за ней и потеряла из виду, потом подвернула ногу и поэтому присела на землю.

Великий, такими темпами я научусь врать не хуже сетевых мошенников…

– Да ты не присела. Ты прилегла! Покажи ногу, сильно больно?

– Рич, не шуми, – попыталась я заткнуть переволновавшегося парня, – не хочу, чтобы Милена нас заметила. С ногой всё в порядке.

– Правда? – спросил Рич уже тише. – Идти сможешь?

Вместо ответа я быстро встала на ноги и даже попрыгала для убедительности.

– Видишь? Всё хорошо.

Мы вернулись к Дайне, которая сидела у костра и жарила хлеб.

– Никки, – улыбнулась девушка, – ты чего по лесу бегать вздумала?

– Милену увидела, хотела посмотреть, что она одна делает в лесу.

– Ого, – удивилась подруга, – и что?

– Не знаю, я её потеряла.

– Ясно, — ответила Дайна и глянула на меня исподлобья. — А я знала, что ты где-то неподалёку, а вот Риччи очень заволновался, когда ты пропала… Я думала, он сейчас деревья валить начнёт.

Я посмотрела на Рича. Кажется, друг смутился, вызвав мою улыбку. Всё-таки он очень хороший парень. Может, когда-нибудь я смогу увидеть в нём не только друга…

Остаток вечера я провела в молчании, давая лишь односложные ответы на задаваемые мне Ричем и Дайной вопросы. Для приличия иногда поддакивала им, надеюсь, всегда впопад. Мне надо было срочно поговорить с Йенсом, но я даже не знала, где его искать. Придётся ждать до завтра – он обещал индивидуальную тренировку.

Утром меня разбудила Дайна, с которой мы делили палатку.

– Просыпайся, соня, – сказала она, – завтрак через пятнадцать минут.

Я подскочила. Как я могла пропустить утренний горн? Видимо, сказался стресс, и я спала слишком крепко. Снимая на ходу военную пижаму – они были заботливо оставлены организаторами на наших кроватях перед заселением – я пошла в чистильню. Вообще, этот лагерь был совсем не похож на те, что мы разбивали с Эдом. Наши с ним палатки были от силы метр в высоту, там можно было только спать. А эти, скорее, похожи на однокомнатные квартиры с отдельной ванной комнатой. Правда, вместо последней — чистильня. Я о таких даже не слышала никогда. Воды здесь нет. Зато есть выключатель, и если нажать на него, вся чистильня озарится ярким голубым светом, который потухает сам по себе секунд через тридцать. И всё. Ты чистый и даже пахнешь вкусно. Ещё есть небольшой умывальник и средства для гигиены полости рта. Ну, и унитаз, конечно. Дайна возмущается, что правительство не санкционирует такие лампы в массы. Она говорит, что с удовольствием приобрела бы себе парочку, но я её восторг не разделяю. Умываться живой водой намного приятнее! И пусть на это уходит гораздо больше времени, зато вода бодрит и освежает. Нет, я бы не стала приобретать себе такую чистильню. Даже даром бы не взяла.

Через пять минут я была уже полностью готова, и мы двинулись к столовой. Вчерашнее происшествие не давало покоя, аппетита не было, поэтому, проводив Дайну до стола, я сказала ей, что забыла кое-что в палатке и быстренько удалилась. Слава Великому, Дайна не стала задавать вопросов.

Перейдя на бег, направилась в том направлении, откуда всегда приходили Эд и Йенс, справедливо полагая, что где-то там и есть преподавательский лагерь. И оказалась права – минут через семь сквозь ветви деревьев показались палатки и снующие между ними люди в зелёных и серых формах. Я ускорила бег, испытывая острую потребность срочно поговорить с Йенсом. Добежав до лагеря, решила, что и так привлеку слишком много внимания, поэтому перешла на неспешный шаг, давая себе возможность отдышаться.

Я шла между жёлтыми палатками, боясь, что кто-то меня выгонит, но все встреченные мной преподаватели лишь кивали в знак приветствия и смотрели с интересом. Из одной из дальних палаток вышел Йенс в своей привлекающей внимание чёрной форме, и я спешно направилась в его сторону с глупым и взволнованным выражением на лице. Мастер заметил меня и открыл рот, чтобы что-то сказать, но я опередила его, затолкнув обратно в палатку. Глаза Йенса удивлённо расширились, и он спросил:

– Ника, что ты делаешь?

– Консулы на Ренхене, – выпалила я.

Йенс нахмурился и замолчал. Он смотрел на меня невидящим взглядом несколько секунд, показавшихся мне целой вечностью, и, наконец, подал голос:

– Что?

И я рассказала всю историю, начиная с того, как увидела Милену. Лицо Йенса хмурилось всё сильнее, и в итоге к моменту появления в моём рассказе Рича у наставника на лбу уже образовалась глубокая складка, которую очень хотелось разгладить пальцем, но я сдержалась.

Я замолчала, а Йенс ещё какое-то время внимательно смотрел на меня, потом подошёл к своей кровати и достал из тумбочки алла. Практически мгновенно на его вызов ответили, и Регнер заговорил без приветствий:

– Проверить пространство между первым и третьим лагерем «красных» на предмет магического воздействия, там был один входной портал и два выходных. Выяснить направление. Проверить маяк Милены Джейкерсон, на всё два часа.

И Регнер сбросил вызов.

– Какой маяк? – не сдержала любопытства.

– Блокирующий, – ответил Йенс.

Я посмотрела на него вопросительно, он же мой взгляд проигнорировал, уставившись куда-то выше моей головы, и я решила высказаться.

– Это не могла быть Милена… Там было два мага, оба построили выходные порталы…

– Милена – маг, – не дал мне договорить Йенс, а у меня просто челюсть отвисла, – она нарушила несколько запретов на Магитаре и была осуждена их правительством. Вместо тюремного заключения Милену отправили на Герехтайт, где ей разрешено вести обычный образ жизни в рамках службы правительству и проживания на военных базах, при этом магию ей блокировали, в результате чего пропали все Миленины татуировки. Развлечения Милене тоже запрещены, разрешается только военный лагерь в целях совершенствования боевых навыков. Тем не менее, у неё есть маяк, который отслеживает её магический фон на случай, если магия каким-то образом вернётся. Таких, как Милена, на планете хватает. Маги слишком ценны, чтобы терять их по магитарианским тюрьмам. Наши два приставных мага – тоже ссыльные, магию им возвращают только на время лагерных смен. И всех остальных осужденных магов правительство Герехтайта тоже использует по необходимости. А в остальное время они просто несут службу, как срочные солдаты.

– Но, – начала я, – это как-то неправильно…

Йенс пожал плечами.

– Наше правительство так не считает.

– А как считаешь ты? – решила я уточнить.

– Это не моё дело.

– И всё же, – проявила настойчивость.

Йенс внимательно посмотрел мне прямо в глаза и всё же ответил.

– Я считаю, что блокировать их природу – жестоко. Да и вообще запрещать магам пользоваться магией – это всё равно, что отобрать у тебя способности и навыки к боевым искусствам... Только для них это ещё хуже. Магия – смысл их жизни, их часть. Если можно так выразиться, это всё равно, что отрубить человеку руки.

Я была в шоке. Это действительно жестоко. Йенс провёл хорошую аналогию с моим умением драться. Это то, чем я по-настоящему горжусь, это то, что мне нравится делать, это то, чем я живу, да и я не умею ничего больше… А ссыльным магам в сто раз хуже! Боевые искусства я натренировала, а магия у них внутри, это их часть… как способность говорить! Разве можно запрещать живому и здоровому человеку говорить?

– Мне не кажется, что это была Милена… Когда я её видела, на ней не было плаща, да и голос я слышала мужской… – мне стало жаль эту девушку. Такой судьбы не пожелаешь никому.

– Возвращайся к себе, – скомандовал Йенс, прервав мои страдания по Милениной судьбе, – ты ещё успеешь на завтрак. Не забудь, у нас вечером многофункциональная тренировка.

Я кивнула и пошла обратно в свой лагерь. На завтрак пришла вовремя, но больше яблока осилить не смогла, постоянно ощущая волнение, от которого сводит желудок и аппетит пропадает.

Сегодняшнее задание я проходила на полном автомате. На этот раз нас забросили на какой-то ледник, нагрузив альпинистским снаряжением. Приходилось быть внимательной, чтоб не сорваться вниз, хотя страховка у нас была, да и на соседней скале дежурили маги, чтобы слевитировать нас в случае падения.

А я теперь не могла спокойно смотреть на этих парней, зная, что буквально через пару дней у них снова отберут магию. Не понимаю, за что их так наказали? Неужели действительно что-то серьёзное? Наказание ведь очень жестокое…

 Я ждала вечернее занятие с Йенсом в надежде получить какую-то информацию – его поручения, кому бы он их ни давал утром по алла, уже давно должны быть выполнены. Пока я сидела на земле перед вечерним костром, ко мне подошёл Рич.

– Не хочешь прогуляться, пока за нами не пришли? – предложил парень, имея в виду наших наставников.

– Пойдём, – решила немного отвлечься.

Стоило лишь отойти от лагеря, как Рич схватил меня за запястье, поворачивая к себе лицом.

– Ника, – запел он свою песню, – почему ты не хочешь дать мне шанс?

Рич заставил посмотреть ему в глаза, приподняв ладонью мой подбородок. Я провела взглядом по его красивому лицу, светлым волосам, придающим образу друга немного наивности, взглянула в добрые глаза, светящиеся надеждой, но ничего, абсолютно ничего не почувствовала. Разве могу я строить отношения с парнем, к которому ничего не чувствую? Видит Великий, я бы хотела… Очень хотела бы влюбиться в Рича. Всё стало бы гораздо проще! Да к тому же у меня и без этого столько мыслей в голове, что не хочется нагружать себя новыми проблемами.

Пока я всё это обдумывала, Рич притянул меня к себе и крепко обнял, прижав к своему горячему телу. А я не стала сопротивляться. Мне этого не хватает. Иногда хочется просто побыть девушкой. И в объятиях Рича мне было хорошо и тепло. Я чувствовала себя защищённой, пока не услышала:

– Вейс, за мной. У нас мало времени.

Я дёрнулась от неожиданности, а Рич выпустил меня из своих рук, и мы оба посмотрели на стоящих неподалёку Эда и Йенса. Брат уставился на нас с Ричем и явно о чём-то размышлял. Потом он бросил быстрый взгляд на Регнера, и я тоже посмотрела на наставника. Он пялился на нас, как и ожидалось, со своим идиотским выражением «сами-догадайте-о-чём-я-думаю» на лице. Таких вот названий для этого выражения я могу придумать миллион. Но мне почему-то стало стыдно перед Йенсом – нам предстоит задание, от которого зависят жизни людей, а я тут зажимаюсь по кустам с одногруппником.

Регнер пошёл в направлении места наших тренировок, предполагая, что я покорно последую за ним. Именно так я и поступила. Очень хотелось догнать его и объяснить, что произошло с Ричем, но я понимала, что это будет очень глупо, поэтому прикусила язык. Когда мы дошли до поляны, Йенс, наконец, посмотрел на меня, и мне показалось, что в его взгляде проскользнуло что-то похожее на осуждение или разочарование. Мне бы очень не хотелось, чтобы Йенс во мне разочаровывался, поэтому придётся снова зарабатывать его уважение в драке.

– Приготовь ослоп, – сказал мой тренер, а я разочарованно фыркнула.

– Что не так с ослопом? – Йенс резко развернулся в мою сторону и уставился вопросительно.

– Я не люблю ослоп, – призналась.

– Почему? – решил уточнить Регнер.

– Ну, потому что от него никакого толку. Зачем идти на ближний бой с ослопом, если можно издалека поразить соперника кинжалом?

– Ты действительно так думаешь?

– Да, – кивнула для убедительности.

– А если соперник напал неожиданно и с близкого расстояния?

– Тогда есть бластер.

– Но ты можешь не успеть даже вытащить его из кобуры.

Это факт – кобура надёжно удерживает бластер в целях безопасности его владельца, в то время как ослоп легко снимается с пояса одним движением руки.

– Я могу доказать тебе, что с ослопом ты можешь легко и быстро победить соперника, напавшего с кинжалами из укрытия на приличном расстоянии.

Я скептически приподняла бровь. Йенс коварно улыбнулся и скомандовал:

– Дай мне свой ослоп, сама возьми кинжалы и найди укрытие.

Я послушно протянула мастеру свою дубинку, Йенс повернулся ко мне спиной, и я, взяв кинжалы, пошла искать укрытие. Изобретать вечный двигатель не стала и спряталась за ближайшими густыми зарослями.

– Нападай, – крикнул Регенер.

– Кхм, – я не поняла, – кидать тебе в спину нож? Ты сума сошёл?

– Ника, нападай! – подтвердил мои опасения Йенс.

И мне ничего не осталось, как выполнить и этот приказ своего мастера…

Я метнула кинжал из своего укрытия, целясь Йенсу в плечо. Когда лезвие уже было в опасной близости от этого самоубийцы, он быстро развернулся и подставил ослоп. Мой кинжал ровненько вошёл прямо в центр моей же дубинки, а я удивлённо расширила глаза, доставая второй нож.

Йенс тем временем вытащил из ослопа кинжал и, вычислив, откуда прилетело моё оружие, двинулся в ту сторону, держа в одной руке дубинку, которая теперь казалась мне очень грозным оружием, а во второй – мой же кинжал! Я быстро метнула в наставника второй нож, мастер уклонился, прибавляя скорости, и уже через пару секунд мы сошлись в рукопашной. Только вот у Йенса был ослоп и кинжал, а у меня только кинжал. Регнер наступал, нанося осторожные, но молниеносные удары, пока я, наконец, не упёрлась спиной в ствол дерева.

В последней надежде я замахнулась кинжалом, надеясь поцарапать Йенсу хоть что-нибудь, но он меня опередил, больно выбив единственное оставшееся в моих руках оружие. В итоге мастер кинул на землю ослоп, одной своей рукой ухватил мои запястья и поднял над головой, затем поднёс к моей обнажённой шее холодное лезвие, плотно прижимая меня к дереву всем телом и вынуждая задрать голову вверх.

– И ты труп, – прошептал Регнер, находясь в опасной близости от моего лица.

Йенс смотрел мне в глаза, а я не могла оторвать взгляда от его губ, прекрасно понимая, что он подумает… Секунды казались часами, пока я боролось с собой. Мастер тоже не спешил освобождать мою шею от опасного оружия, а моё дрожащее тело от своей обжигающей близости. Но страха не было.

Всё же я переборола дикое низменное желание попробовать губы Регнера на вкус и подняла взгляд на мужские глаза.

Но тут моё внимание привлекла маленькая цухка, которая неслышно кружила рядом со лбом Йенса. Откуда она здесь взялась – непонятно, цухки не любят свежий воздух, предпочитая сырые подвалы или вонючие чердаки. Хотя, учитывая, что маги здесь порталы налево и направо строят, могла спокойно откуда-то залететь.

И вот эта залётная ядовитая цухка присела продолжающему удерживать меня у дерева Регнеру прямо на лоб и, судя по тому, что мастер резко дёрнул головой, укусила его.

Реакция не заставила себя долго ждать. Я даже испугаться не успела, как глаза Йенса покрылись мутной плёнкой, в них появился какой-то хищный блеск, и наставник буквально набросился на меня!

Он поцеловал меня так неожиданно и с такой страстью, что я, не выдержав, простонала ему в рот и обняла за шею, притягивая ближе. Йенс издал глухой рычащий звук, и его руки отправились в путешествие по моему телу.

На этом я перестала соображать, как будто яд цухки проник и в меня. Такого удовольствия я в жизни не испытывала. Руки Регнера, казалось, обжигают, оставляя на местах прикосновений следы. Низ живота непрерывно скручивали тягучие болезненные спазмы, заставляя вилять бёдрами в тщетной попытке облегчить свои страдания.

Йенс освободил мои уже напухшие губы и проложил дорожку из настойчивых поцелуев через подбородок к моей шее, а я зарылась руками в густые волосы. Я мечтала об этом, наверное, с первой нашей встречи в клубе, просто сама боялась себе признаться.

Я перестала отслеживать движения губ и рук Регнера, полностью растворившись в ощущениях, которые они дарят мне, как вдруг Йенс замер. Как будто его отключили, нажав на какую-то кнопку. Моё сознание начало проясняться, и я поняла, что действие яда цухки закончилось, и к Йенсу вернулось сознание.

Регнер простонал мне в шею, а меня затопил стыд. Его хотя бы цухка укусила, а меня кто? Конечно, его можно понять, ситуация располагала… он прижимался ко мне, когда его сознание отключилось, а я всё-таки не уродина… Хорошо хоть инстинкт не заставил Йенса вонзить мне в шею кинжал! Но я же могла его остановить, а вместо этого стонала от наслаждения и перебирала его волосы. Великий, какой позор! Хуже быть просто не может!

Хотя нет, может. Одна рука Йенса выскользнула из-под моего вязанного широкого свитера, освобождая мою грудь, а вторая вылезла прямо из моих тренировочных брюк! Великий, он что, фокусник?                               Я даже не заметила, как он туда залез!

Йенс сделал шаг назад, и я, закрыв лицо руками, рухнула на землю, подтянув колени к груди. И холодно так стало… не столько снаружи, сколько внутри. Как будто кто-то подул на мои разгорячённые внутренние органы, остужая их.

Йенс крепко выругался.

– Прости. Мне очень, очень жаль, – делая паузы между словами, сказал Регнер.

А мне очень, очень стыдно. Что теперь будет? Как я смогу посмотреть ему в глаза? Как я могу продолжать занятия с ним? Как я могу лететь на чужую планету и помогать ловить похитителей? Неужели всё коту под хвост из-за моей глупости? Ну почему я не смогла сдержаться и остановить его? Хотя бы попытаться оказать сопротивление! Я повела себя как влюблённая идиотка. Нет, как распутная идиотка! Как влюблённая распутная идиотка.

– Пойдём, Ника. Я провожу тебя в лагерь.

ГЛАВА 37

Я послушно поднялась, стараясь не смотреть в сторону Регнера, и пошла по уже натоптанной нами тропе. Йенс шёл позади меня, даже не делая попытки догнать.

В лагере я прошла мимо сидящих у костра однокомандников, проигнорировав вопросительный взгляд Дайны, которая по уже сложившейся традиции дожидалась, пока закончится тренировка Эддона с Ричем. Я шла целенаправленно в нашу палатку, чтобы запереться в умывальне и не выходить оттуда лет пять. А если включить очистительные лампы и простоять под ними пару часов, можно будет растаять? Или сгореть… как там они действуют? Меня устроил бы любой вариант. Я не видела и не слышала ничего вокруг. Голова гудела, а тело всё ещё горело из-за произошедшего. У самого входа в палатку Йенс остановил меня, придержав за руку и прерывая мои суицидальные мысли.

– Ника, – начал он тихо.

Я по-прежнему не могла посмотреть на наставника. Я просто не представляю, как теперь быть. По сравнению с этим, оба мои дефиле перед Регнером в лифчике и трусах кажутся теперь детской шалостью.

– Ника, прости, – повторил Йенс, а я так и не поняла, за что он извиняется. Он ведь не соображал, что делает, а я очень даже  соображала и воспользовалась моментом, – давай просто сделаем вид, что ничего не произошло, я не могу сейчас отменить предстоящую операцию…

– Не надо ничего отменять, – ответила едва слышно, – проехали…

Конечно, ты сейчас пойдёшь и забудешь всё произошедшее с какой-нибудь очередной Миленой Джейкерсон. Для тебя это ничего не значит. А я? Разве я смогу забыть? Конечно, нет! Да я до конца своей жизни буду вспоминать этот момент каждый вечер, ложась спать. Я вообще не уверена, что смогу теперь думать о чём-либо другом, видя тебя…

– Вы уже закончили? – Эдди и Рич подошли к нам. – Ты же вроде хотел сегодня устроить ей многофункциональную тренировку? – спросил Эд, глядя на Регнера.

Вот уж точно. Многофункциональную и устроил.

Рич не дал Йенсу возможности ответить, сообщив:

– Я быстро в умывальню и к костру. Жду тебя там, Ник.

Я кивнула Ричу, не отрывая глаз от своих сложенных на груди рук, и парень удалился в направлении своей палатки.

– Так что с вашей тренировкой? – повторил вопрос Эд, а я по-прежнему не могла поднять взгляд. Перед Эдди мне было стыдно не меньше, чем перед Йенсом. Мастер тоже молчал, и брат заподозрил неладное.

– У вас всё в порядке? – взволнованно спросил он.

– Да, – хором ответили мы с Регнером.

– Ника, – брат обратился ко мне, высоко задирая мою голову за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. Его взгляд пробежался по моему лицу и задержался где-то в районе шеи. Эд посмотрел на меня заметно округлившимися глазами и убил своим вопросом: – Ника! Это что, засос?

Я прикрыла глаза от чувства жуткого стыда, нахлынувшего на меня, как снежная лавина, залив всё тело красной краской. Всхлипнула и кинулась в свою палатку, чтобы спрятаться от двух самых дорогих для меня мужчин, по иронии судьбы вызывающих во мне это ужасное чувство позора и желание разреветься в подушку.

Однако, этому желанию не суждено было сбыться, так как оба мужчины шагнули вслед за мной, когда я как раз изучала свой засос в большом зеркале, украшающем дверь в умывальню.

Эд был в гневе… Нет, он был по-настоящему взбешён! Йенс же, кажется, был смущён и смотрел куда-то в пространство.

Я схватила свой вязаный хомут и накинула его на шею, чтобы прикрыть красное позорное пятно.

– Твою мать, Регнер! – взревел Эдди. – Как это могло произойти? Великий, я же говорил, что это плохая идея! Ты мне обещал!

– Меня укусила цухка, – виновато ответил Йенс.

– Тебя укусила цухка?

В голосе брата была явно слышна ирония, которою он, в общем, и не пытался скрыть.

— А её? – Эд кивнул в мою сторону. – Её тоже укусила цухка? Готов поспорить на что угодно, Ника не сопротивлялась!

– Этого больше не повторится, Эдди, – через некоторое время, обдумав что-то, ответил Йенс.

– Йенс, ты себя слышишь? Открой глаза! Её даже кусать никому не пришлось! Я знал, что так будет… снова…

И Эддон замолчал, а я в шоке смотрела то на него, то на Регнера, и никак не могла понять, о чём они говорят на самом деле, предчувствуя, тем не менее, что-то ужасное. А Эд, тем временем, запустил обе руки в свои короткие, густые, золотисто-каштановые волосы, которые так идеально подходят к его медовым, таким же, как у меня, глазам, и продолжил:

– Мы не спросили её… Мы не спросили её тогда, не спрашиваем сейчас… И что прикажешь делать теперь?

– Тогда не было выбора, – начал говорить Йенс, продолжая смотреть в пустоту.

– Я знаю. Именно поэтому я предложил то, что предложил… Но сейчас… Я просто не представляю, что делать.

– Мы должны ей рассказать, – ответил Йенс уверенно.

Эд, в свою очередь, с ужасом посмотрел на Регнера, который перестал буравить стену взглядом, и начал буравить моего брата. И я, наконец, решила напомнить о своём существовании.

– Простите, вы, оба, – начала, разогнав руками воздух перед своим лицом, чтобы привлечь мужское внимание, – вы в курсе, что я здесь и всё слышу?

Оба мужчины посмотрели на меня. Йенс, кажется, с сожалением, Эд почему-то испугано.

– Эдди, что происходит? – решила обратиться именно к брату.

– Кнопка, – Эддон устало опустился на стул, стоящий возле большого зеркала, опёрся локтями на свои колени и, глядя в пол, сказал: – Я боюсь, что ты меня никогда не простишь...

Мне сложно себе представить, что такое Эд может мне рассказать, чтоб я его не простила… И я ответила:

– Эд, я не знаю, что Йенс предлагает рассказать, но если ты этого не сделаешь, тогда я точно никогда тебя не прощу.

Эдди поднял голову и посмотрел на меня. В его глазах застыли слёзы! Последний раз я видела его таким на похоронах тёти Элизы. Мне очень захотелось подойти и обнять брата, но я сдержала свой порыв, продолжая ждать ответов. По телу побежали холодные мурашки, заставляя дрожать, и я обхватила себя руками.

– Как ты знаешь, мы с Йенсом познакомились пять лет назад на смене в лагере, – начал Эд, снова опустив взгляд в пол, а я посмотрела на Йенса – он уставился на меня, не моргая, как будто боялся пропустить мою реакцию на рассказ Эддона. – Там мы сразу нашли общий язык, а на следующей зимней смене по-настоящему подружились. В течение следующего года поддерживали связь, и три года назад, когда уже работали на «красных», как-то всплыла информация, что у Йенса сместился ежегодный отпуск из-за нового назначения на должность командующего консулами, и у него будет аж пара свободных недель после смены в лагере, которые он хочет провести в Старде. Йенс ведь прожил здесь десять лет, учась в академии, кроме того, здесь хорошая природа, леса, да ты и сама знаешь, – Эдди небрежно махнул рукой, – и я предложил ему остановиться у нас… На нашей старой квартире места было немного, но я знал, что ты мечтаешь стать консулом, и решил, что общение с Йенсом пойдёт тебе на пользу. К тому же у тебя как раз через две недели начинались вводные тесты в академию… Думал, Йенс поможет тебе подготовиться… – Эдди тяжело вздохнул и, помолчав пару секунд, продолжил: – Учитывая, что ни родных, ни друзей у Йенса в Старде нет, да и насколько я знаю, нет нигде, он с радостью согласился. И даже предложил помочь тебе с вводными в академию… – Эд замолчал, а я смотрела на него, ожидая продолжения.

Не вытерпев, спросила:

– И? Что пошло не так? Почему Йенс до нас не доехал?

– Он доехал, – удивил меня Эддон.

А я пыталась вспомнить, не забыла ли я чего? Да нет… Три года назад я проводила первые две недели каникул в гордом одиночестве, потому что Эд был в лагере, а Эльза улетела на Барос с сестрой и её родителями. На одной из тусовок я познакомилась с этим парнем, Алексом. Пара свиданий, попытка изнасилования… Потом вернулся Эд, неделю мы с ним готовились к тестам, потом сами тесты. И я не помню никакого Регнера!

– Эдди, может, ты что-то путаешь, потому что…

– Мы зачистили тебя, – перебил меня Йенс, а я как будто получила удар под дых. Не удержавшись на ногах, буквально рухнула на свою кровать, прижав руку к горлу из-за внезапно настигшего меня приступа тошноты.

Регнер тем временем продолжил:

– Я доехал до вас и прожил на вашей кухне почти две недели. Эдди работал допоздна, и мы с тобой много времени проводили вдвоём… и… кое-что произошло… между нами…

Йенс задумался, видимо, подбирая слова. Мастер определённо нервничал. Этот разговор давался ему очень нелегко, но меня это уже мало волновало. Мне казалось, что я сплю…

– Великий, Эд, помоги! — рыкнул Регнер.

Я перевела взгляд на Эдди, надеясь, что брат сейчас скажет, что это какой-то глупый розыгрыш. Что первый раз я увидела Йенса в Мекросе в середине октября этого года, и раньше мы никогда не встречались. Что никто не влазил в мои мозги, стирая воспоминания… Это такое ужасное ощущение, когда тебе говорят – что-то было, ты пытаешь вспомнить, но ничего! Пустота! Мне начало казаться, что я схожу сума, или что это вообще не я!

– В общем, ты была просто раздавлена, когда узнала, что Йенс уехал после того, как… ну… что-то произошло между вами…

И тут мне снова стало жутко стыдно. На что он намекает? Мы с Йенсом переспали? Не может быть! Никакой поморд не стёр бы это воспоминание из моей головы!

А Эд, тем временем, продолжил:

– Ты не выходила из своей комнаты и пропустила первый вводный тест. Я не мог смотреть, как ты пускаешь под откос всё то, о чём мечтала, из-за своей глупой влюблённости… как ты ломаешь свою жизнь…

– У командующего секретной службой не может быть никаких личных отношений, – перебил Йенс Эда, который, кажется, начал злиться. – Разрешены только... краткосрочные связи. В иных случаях все родные и близкие агентов регулярно проверяются, иногда за ними ведётся слежка… это не жизнь, особенно для молодой девочки. И в случае малейших подозрений об утечке секретной информации их зачищают. А частые зачистки приводят к отмиранию клеток мозга, есть вероятность, что с течением времени человек, переживающий воздействие помордом регулярно, заболеет слабоумием. Про риск зачистки я не мог тебе рассказать, эта информация не для широких масс. Да и тебе надо было учиться, а я... у меня совершенно нет времени ни на что... в общем, толком объяснить тебе всё это я не мог, пытаться сделать вид, что ничего не произошло, было бы глупо... единственный выход, который я увидел тогда – уехать, пока не стало поздно. Я не пара тебе…

Регнер замолчал, снова уставившись куда-то в пространство. А Эдди продолжил:

– Ты была ещё совсем ребёнком, Ника. Тебе было семнадцать! Ты даже не ела несколько дней. И ты ломала свою жизнь демонстративным отказом проходить вводные. Ты знала, что тех, кто не сдаст эти тесты, даже не будут рассматривать, как кандидатов на поступление. Но ты упёрлась рогом, сообщив мне через дверь в свою комнату, что консулом ты всё равно быть не сможешь, потому что ими командует Йенс. Сказала, что поступишь в какой-нибудь колледж и получишь рабочую профессию, типа банковского служащего. Я был в ужасе, я не знал, что делать! На спасение твоего будущего у меня оставались считанные часы! Я не мог просто ждать, что ты одумаешься, мне нужно было как-то привести тебя в чувства, причём срочно. Уже тогда я знал, что получу предложение от государственной конторы, поэтому заранее стал готовиться и изучал регламенты… В одном из них наткнулся на информацию о поморде, – Эдди замолчал, а я не могла даже пошевелить конечностями, я была полностью опустошена и уже не была уверена, что хочу услышать, что было дальше… но Эд продолжил: – И я позвонил Йенсу. Сначала он был против, сказав, что это неправильно… чёрт, конечно, это неправильно! Будто я этого не понимал! Но я был в апнике и настоял! Я выучил технический язык поморда за два дня, написал задание и описал легенду про Алекса и попытку изнасилования…

Перед глазами всё поплыло и размылось от накативших слёз. Самый ужасный день в моей жизни на самом деле был выдумкой моего брата! Человека, которому я доверяла как себе. И этот человек сделал это со мной… Он влез в мою голову и поместил туда мой самый страшный кошмар…

Великий, я просто не могу в это поверить! Слёзы текли из глаз водопадами, я не успевала их вытирать рукавом своего свитера. Йенс подошёл ко мне, присел на корточки и протянул салфетки, которые предварительно взял со стола. А я посмотрела на него и попыталась понять, как такое возможно? Мы уже были знакомы раньше? Это просто невероятно! Я совершенно ничего не помню! Как он позволил Эду сделать это со мной? Но Регнера на тот момент я знала всего неделю. А Эд… мой самый родной человек…

– Я не знал, что именно написал в задании и легенде Эд, – тихо сказал Йенс, глядя мне прямо в глаза. – Я думал, он сотрёт только поцелуй, оставив наши отношения в твоей голове дружескими. Он сказал мне обо всем только тогда, когда я уже отправил меморал с твоими воспоминаниями в хранилище. Если бы я знал, что за легенду Эд готовит… Я бы ни за что не согласился…

Йенс говорил искренне. В его огромных зелёных глазах отражалась боль и раскаяние. И я ему поверила. Только это ничего не меняло.Оглушающая боль от того, что Эдди так поступил со мной, затмила всё моё сознание, я чувствовала её физически, всем телом. Кажется, болели даже волосы и ногти, душу выворачивало наизнанку.

– Йенс, – прошептала я, – оставь, пожалуйста, нас с Эддоном одних.

Йенс кивнул, медленно поднялся на ноги и пошёл к выходу, где как раз показались Дайна и Рич.

– Чего вы так долго? – спросила подруга.

– На выход, – скомандовал Йенс таким тоном, что я бы не посмела не подчиниться.

Дайна выпонила приказ мгновенно, а Рич взволнованно посмотрел на зарёванную меня. Я кивнула, и только тогда парень вышел.

В палатке воцарилась полнейшая тишина. Её тонкие стены не пропускали никаких шумов с улицы. Из какого материала эти палатки были сшиты, нам не говорили – очередная тайна лагеря, которую придётся хранить, как и присутствие на Герехтайте действующих магов, изобретение умывальни и магические светильники. А я так и не поняла, почему всё это – тайна? К чему правительству Герехтайта скрывать достижения научно-технического прогресса от своих граждан?

Тишину я нарушила первой.

– Донни, как ты мог? – прошептала я, называя брата его детским прозвищем. Я не произносила это имя лет двенадцать…

Будучи ребёнком, я понимала, что брату больно слышать имя, которым его назвали родители. Слишком сильно напоминает о маме и папе, о родном Ренхене… О доме, которого больше нет. И я перешла на герехтайтское – Эдди. А сейчас как-то само вырвалось…

– Ты хоть понимаешь, что я чувствовала тогда? Я так испугалась… В какой-то момент подумала, что этот парень добьётся своего, и тогда, наверное, я предпочла бы умереть… Мне было так тяжело сопротивляться ему… Я перестала верить людям. Я доверяла только тебе, Донни. А оказалось, что напрасно. Я боялась заводить отношения, я боялась улыбнуться лишний раз или надеть юбку, боялась, что этим снова кого-то спровоцирую… Ещё раз такой ужас я бы не пережила. Я долго думала о том, почему же это произошло, и пришла к выводу, что это я виновата… Я решила, что это моё наказание за то, что недостаточно стараюсь быть достойной… Только достойной чего я должна была стать? Или кого? Тебя? Зачем, Донни? Зачем эта легенда про Алекса?

Эдди виновато пожал плечами и ответил:

– Я решил, что это отличный шанс, чтобы попытаться изменить твоё поведение и отношение к жизни. Я так устал беспокоиться из-за твоих постоянных гулянок, мне не нравились твои откровенные наряды… Великий, ты была такая доверчивая! –  Эдди встал и подошёл ко мне, присел рядом и прошептал: – Прости, я не знал, что так получится. Я просто хотел, чтоб ты была осторожнее… Ты никогда не говорила мне о своих чувствах... Я ведь только событие описал. Я понятия не имел, что ты это так тяжело перенесёшь. Ты же всегда была такой сильной и смелой... Йенс прав, я отобрал твою молодость…

– Верни мне воспоминания, Эдди, – потребовала я.

– Что? – Эд удивился.

– Верни мои воспоминания! – повторила увереннее и громче.

– Я не уверен, что это возможно, – после некоторой паузы ответил Эд, – но я поговорю с Йенсом, у него должен быть доступ в хранилище…

Брат немного помолчал, а затем задал вопрос, ответа на который у меня не было: – Ника, ты сможешь когда-нибудь меня простить?

Я тяжело вздохнула и прикрыла глаза, надеясь, что открую их, и всё снова будет в порядке. Так, как было ещё час назад! Разве может жизнь перевернуться с ног на голову за такое короткое время? И я распахнула веки…

– Я не знаю, Эд, – честно ответила я.

ГЛАВА 38

Я проплакала всю ночь, беззвучно пуская беспрестанно текущие слёзы в подушку. Я так много думала, что голова разболелась. Сложно было представить, что мы с Йенсом уже были знакомы, и у нас даже что-то было… Что было-то?

Я напрягала свою память, прекрасно осознавая, что всё равно ничего не вспомню, и в какой-то момент мне показалось, что мозг скоро взорвётся. Наверное, моё подсознание из-за старой обиды заставило так агрессивно реагировать на Регнера в нашу первую встречу в Мекросе. Я бы не смогла назвать взрослого незнакомого мужчину «кретином» без особой причины…

Дайна вернулась в нашу палатку около одиннадцати часов ночи. Я не знаю, где она была, говорила ли с Эдди, но подруга не задала ни одного вопроса. Молча зашла в умывальню, молча легла спать, переодевшись в пижаму.

И я была ей за это очень благодарна. Под утро слёзы закончились, но боль не ушла. Видимо, просто влаги в организме не осталось, надеюсь, обойдётся без обезвоживания…

К утреннему гонгу я уже сидела на кровати в полном обмундировании, прислонившись спиной к стене. Сегодня финальное задание, я должна его пройти, несмотря на жуткую боль по всему телу и ощущение, что моя жизнь закончена. Только я всё равно должна попытаться спасти жизни других. Отказаться от предстоящей поездки на Магитар я не могу. Йенс прав – пока есть шанс, что консулы живы, необходимо пытаться помочь им.

Дайна проснулась, приподнялась на локтях, посмотрев на меня, и спросила:

– Ты как?

– Отвратительно, – я как всегда была честна.

– Спала?

Я отрицательно мотнула головой. Дайна промолчала, вылезла из-под одеяла, подошла к моей кровати, залезла на неё с ногами и обняла меня. Может быть, я расскажу подруге в общих чертах о том, что случилось… Но о подробностях точно промолчу. Эдди сам должен рассказать ей о своём поступке.

Мы просидели так пару минут, и я была благодарна новой подруге за молчаливую поддержку. Затем Дайна скрылась в умывальне, а я так и продолжила сидеть, поднявшись только тогда, когда соседка уже полностью собралась.

После завтрака, на котором я не притронулась ни к чему, мы вышли на поле для построения. Каждое утро в военном лагере начиналось здесь, и таким вот строем мы ныряли в портал, чтобы переправиться на территорию, предназначенную для выполнения очередного задания. В дни обычных тренировок обходилось без портала – спарринги устраивали прямо здесь. Только теоретические занятия по тактике ведения боя проходили в директориате, куда, собственно, нас тоже перенаправляли порталом. Я помню о том, что Эд говорил Дайне про наше последнее задание, но энтузиазма обещанное уже не вызывало. И у Дайны, похоже, тоже. С одной стороны, мне стыдно, что я порчу ей долгожданный день, но с другой стороны… Я ничего не могу с собой поделать.

Сегодня нашим сопровождающим был кёнен Картерс, тот самый, с которым я проходила вводный тест. Он объяснил, что это задание – общее для всех групп курсантов «высшего» ранга. Это будет чем-то вроде соревнования. Каждый участник группы, победившей в испытании, получит пятьдесят очков в личный зачёт. Это наше первое командное задание, до этого мы всегда соревновались между собой внутри группы. Среди наших девушек я была на первом месте в общем зачёте, но в группе нас было всего пятеро, а результаты коллег из других групп были неизвестны, поэтому я не знала, как высоко в итоговой таблице окажусь. Подробностей о предстоящем задании Картерс нам не сообщил, пообещав всё рассказать на месте.

Из портала появился Дион, один из наших магов. Сегодня он был разряжен по-особенному: помимо колец и амулетов на нём ещё была какая-то то ли корона, то ли диадема, каждый зубец которой украшал массивный камень яркого синего цвета. Наверняка, эта побрякушка – очень сильный артефакт. Наверное, сегодня Диону потребуется много магической помощи, неужели нас зашлют куда-то очень далеко? Дальше, чем ледники?

Маг с какой-то злобной усмешкой покрутил руками, создавая новый портал. Тот засиял искрящейся чёрной дырой в пространстве, и Дион скрылся в нём, не дожидаясь нас.

– Курсанты, – заговорил кёнен Картерс, – переправляемся через портал, нас там уже ожидают, и выстраиваемся на своём месте. Получаем задание, снаряжение, и ровно в десять утра начнётся испытание. Продлится оно до часа дня, вы услышите гонг и вернётесь на точку старта, откуда вас перенаправят обратно в лагерь. Марш! – скомандовал Картерс, и мы двинулись дружным строем прямо в чёрную дыру.

Забавно было наблюдать, как идущие впереди курсанты исчезают в пространстве.

Я не очень любила порталы. Каждый раз после перехода у меня минут десять кружилась голова, да и сам момент перемещения хоть и занимал всего пару секунд, но двигаться в кромешной тьме было, мягко говоря, неприятно. Кроме того, в порталах было холодно.

Картина, которая открылась перед нами на выходе из чёрной дыры, поражала своими масштабами: на огромной поляне уже выстроились почти все группы курсантов с красными лентами на кителях – видимо, порталы для них Дион выстроил раньше. Сам Дион тоже был здесь, а ещё – два мастера, которые уже проводили у нас занятия раньше, был здесь и директор лагеря – мастер Хаупт, а ещё – четыре огромных герехтайтских лесовоза. Сразу возник вопрос – зачем здесь лесовозы? На Герехтайте уже почти десять лет вырубка леса запрещена…

Я огляделась по сторонам: впереди виднелся какой-то небольшой населённый пункт. Небольшой, потому что высотных домов видно не было, а на Герехтайте все города застроены высотками. Значит, мы где-то на севере, только здесь есть рабочие поселения. Справа и слева простиралось бескрайнее поле – ещё один присущий северным землям признак.

Я обернулась – лес, но какой-то непривычный. Все леса, которые я видела, были скорее похожи на парки, с проложенными тропинками, с деревьями, растущими на почти одинаковом друг от друга расстоянии, как будто их высаживали намеренно.

Это же были какие-то дебри. Непроходимые дебри. Здесь не было ни одного лаоя, даже молодого. Хотя это могло быть нормальным, лаоев не так и много по всему Герехтайту. Тем не менее, меня посетила одна мысль… Это практически невозможно, но всё же…

Я присела на корточки и приложила руку к земле. Холодная! Холодная земля! Мы не на Герехтайте! Маги низшего уровня могут строить порталы между планетами?

Мою догадку подтвердил директор Хаупт.

– Мира на Миите, курсанты! – заговорил он. – Вам предоставили невероятную возможность увидеть самую опасную планету нашего содружества! Добро пожаловать на Торог!

По строю пронеслись удивлённые вздохи и ахи.

– Сегодня Планетарный совет Миита оказал вам великую честь, – продолжил мастер, – помочь торогцам в остановке распространения опасных для жизни плотоядных растений – вулисков.

Вот это да… Сомнительная честь. Да и профессор Леххер рассказывала нам, что торогцы не спешат избавляться от спасающих их от всех болезней вулисков.

– Вулиски начали распространяться в опасной близости от населённых пунктов Торога, – после некоторой паузы вновь заговорил директор. – Ваша задача на сегодня, курсанты, очистить максимально большую территорию от этих тварей. На каждую группу «красных» выделяется лесовоз, который будет стоять на точке старта, присвоенной каждой команде. Вы уничтожаете вулиск, вырывая его с корнем из земли, и грузите в машину. По окончании времени побеждает та команда, которая выкорчует наибольшее количество вулисков, – торжественно объявил мастер и оглядел строй гордым взглядом.

– Думаю, об опасности этого задания говорить нет смысла, – продолжил мастер Дэрохан директорскую речь, – все вы знаете, что вулиски – плотоядные растения. У вас будет всё необходимое, чтобы не пострадать. Наверняка, вы знаете, что зубов у вулисков нет, они глотают жертву целиком. У каждого из вас будет бластер, настроенный именно на эти растения. Никому и ничему другому бластеры вреда не нанесут. Действуют они как парализатор, причём как снаружи, так и изнутри цветка. Поэтому, если кого-то из вас всё же проглотят – выбраться вы сможете, хотя это и непросто. Цветок вулиска очень плотно сжимает жертву, пошевелиться в таком положении сложно, но выстрелить парализатором вы будете в состоянии. Затем с помощью ножа, который также будет в вашем снаряжении, вы проложите себе путь на свободу. Но это совершенно точно займёт у вас много времени, и вы подведёте свою команду.

Мастер Дэрохан замолчал, а весь строй явно ожидал продолжения этого захватывающего рассказа. Продолжил директор:

– Для тех, кто не знает, как выглядит вулиск. Это большой цветок на толстом стебле, в высоту достигающий пяти с половиной метров, диаметром от семидесяти до ста двадцати сантиметров. Лепестки вулиска обычно широко распахнуты, жёлто-коричневый бутон в состоянии покоя закрыт. Когда вулиск чувствует жертву – распускается, выбрасывая две сяжки, которые могут достигать до десяти метров в длину. Соответственно, выстрел из бластера лучше производить на расстоянии не ближе десяти метров до вулиска. Курсанты, всё ясно?

– Так точно, мастер директор! – хором ответили «красные», несмотря на то, что вопросов, наверняка, у каждого было много.

– Строимся группами за присвоенными вам машинами, получаем снаряжение и ждём гонга. Свободны.

И мы направились в сторону своего лесовоза. Там нам выдали по ножу, бластеру с парализаторами, и выкорчёвывателю. Действие выкорчёвывателя нам объяснили – распыляешь из пульверизатора жидкость на землю вокруг вулиска, и через десять-двадцать секунд (зависит от размера растения), корни вулиска выбираются на поверхность, растение падает.

Внутри команды мы разделились, решив, что несколько парней будут оттаскивать выкорчёванные остальными растения в наш лесовоз. Мы переместились к точке старта у начала лесополосы и, дождавшись горна, сообщившего о начале испытания, двинулись в лес на поиски наших плотоядных жертв.

Мы шли, выстроившись в линию, на расстоянии примерно двадцати-тридцати метров друг от друга. Пробираться сквозь эти заросли было очень трудно – торогский лес действительно отличается от герехтайтского. Повсюду валялись стволы деревьев, ветки, а какие-то растения, похожие на вьюн, очень мешали идти, приходилось нагибаться каждые пару метров, чтобы пролезть под этими зарослями. Как можно выстрелить в цветок, находясь на расстоянии десяти метров от него – абсолютно непонятно, ведь в этих дебрях не видно, что ждёт через пару шагов.

Первый вулиск я парализовала скорее интуитивно – выстрелила, почувствовав справа шевеление. Я попала в сяжку, которая уже двигалась ко мне, видимо, собираясь утащить к самому цветку. По сяжке дошла до вулиска, обрызгала его из выкорчёвывателя и крикнула:

– Есть!

Надеюсь, парни найдут всё, что мы завалим…

Когда вулиск рухнул, я попыталась вернуться туда, где выстрелила в сяжку, но произошло неожиданное. Меня с силой дёрнули за запястье, зажав рот рукой так быстро, что я даже пискнуть не успела. Я впечаталась в чьё-то крепкое тело, и меня утащили в сторону, за широкий ствол дерева.

Сердце едва не выскочило из груди, в первые секунды я пыталась сопротивляться, однако, почувствовав знакомый мужчской запах, расслабилась.

– Ника, спокойно, это я, – сказал Регнер, убирая руку с моих губ.

– Йенс, – зашипела, выдохнув с облегчением, – какого…

Мастер не дал мне договорить, снова прижав ладонь к моему рту, кивнул куда-то за дерево, потом опустил руку и кивнул ещё раз.

Я посмотрела, куда он указывал, и потеряла дар речи! Там шла я! Пробиралась сквозь заросли в том направлении, куда собиралась до того, как меня схватил Йенс. В руках у ненастоящей меня был бластер, я внимательно смотрела по сторонам, видимо, выискивая вулиски. Сказать, что настоящая я была в шоке – ничего не сказать. Наверное, выражение моего лица говорило о многом, и Йенс не стал томить, ответив на беззвучный вопрос:

– Это иллюзия. Она полностью материальна и сможет выкорчёвывать вулисков не хуже тебя. А нам с тобой надо кое-куда сходить…

– Но, – я ничего не понимала, – как? Иллюзия… Это же… Это же высший уровень, верно?

Йенс кивнул, подтверждая мои слова.

– Ты бы не смог, тогда кто?

И, отвечая на мой вопрос, из-за соседнего дерева показалась Милена Джейкерсон! А мне стало страшно… Если она способна создать материальную иллюзию, то за свои брови, которые девушка, кстати, уже отрастила – видимо, магическим образом – она может спокойно превратить меня в червя?

А Милена тем временем взмахнула руками, и на расстоянии буквально пары шагов от нас уже знакомым образом закрутился воздух, и появилась дыра портала.

– Идём, – сказал Йенс и подтолкнул меня в спину.

Я, находясь в полнейшем шоке от происходящего, не сопротивляясь, шагнула в портал.

По ту сторону чёрной дыры оказалась огромная серая хромированная комната: повсюду серые ячейки, такой же холодный пол и потолок. Разбавляли эту серость только развешанные повсюду деревянные медальоны или амулеты. Их тут было очень много, штук сто, не меньше. Вместе со мной в этой комнате оказались и Йенс с Миленой, за которыми уже закрывался портал, перенёсший нас сюда.

– Высшие могут строить порталы между планетами? – спросила я, обращаясь к Йенсу.

– Ника, высшие маги могут строить порталы между галактиками! Откуда, ты думаешь, в нашей сети появляются все эти видеофайлы и фильмы вроде «Матрицы»?

Забавно, что Йенс вспомнил именно этот фильм. Я тоже его недавно вспоминала. Ну что ж. Всё стало понятнее, но невероятнее! Это же надо... порталы между мирами... Я мечтаю побывать на соседних планетах, а кто-то запросто по соседним галактикам скачет.

– У неё же магия блокирована? – спросила я у Йенса, смотря при этом на Милену. Выглядела она, как и до нашей, надо признать, жестокой шутки с бровями, но на ней сейчас был чёрный плащ – такой же, как у магов, разговор которых я подслушала в лесу. На пальцах девушки – кольца, на груди – деревянный медальон, похожий на те, которые развешаны по шкафчикам в этой комнате.

– Как оказалось, нет, – ответил мне Йенс, – маячок Милены не фиксировал магию, потому что она пользовалась артефактом, позволяющим обходить его. Кроме того, её снабдили антиблокатором, разработанным на какой-то другой планете, у нас таких нет. Милена уже давно пользуется всеми своими возможностями. Настолько давно, что перешла на высший уровень. И она действительно работает на похитителей.

Я перевела взгляд с Йенса, который рассказывал мне о том, что передо мной стоит инопланетная шпионка, так, будто сообщал, что завтра контрольная по инрасам, о которой я и так должна была знать, на Милену, сохранявшую непричастный вид, словно говорим мы не о ней.

– Маяк магии не засёк, – продолжил Йенс, – но я никогда не верил в совпадения, и меня очень смущала мысль о том, что Милена одна прогуливалась по лесу, совершенно случайно оказавшись рядом с заговорщиками. И я провёл, скажем так, допрос, используя памятки.

– Это же незаконно, – перебила я.

– А ещё я незаконно проник сюда вчера ночью, чтобы развесить здесь эти артефакты, – Йенс махнул рукой, указывая на деревянные подвески, – рассказать, сколько всего ещё я делаю незаконно?

Я мотнула головой, а Йенс продолжил свой рассказ, начав что-то искать в одной из серых ячеек неподалёку от нас.

– Памятки не позволили Милене соврать, и она рассказала всю правду….

Я посмотрела на девушку, и мне показалось, что она сейчас очень расстроена, буквально до слёз. Памятки нам показывали на уроке технических достижений, о принципе их действия я знала – датчики на браслетах реагировали на ложь и били носителя током, и мне стало жаль Милену, перенёсшую, возможно, настоящие пытки.

– Правда оказалась очень занимательной, – продолжил Йенс, – Милена уже три года строит порталы, помогая похитителям перемещать похищенных на Ренхен.

Мне поплохело, стало очень жарко, настолько, что даже воздуха не хватало.

А Йенс продолжил:

– Уже три года они похищают людей с разных планет, и сейчас почему-то перешли на консулов. Больше ничего Милена не знает.

– Почему ты им помогаешь? – спросила я, обращаясь напрямую к девушке.

Она промолчала, а Йенс ответил за неё, посмотрев на меня:

– Ей обещали, что дадут убежище на Ренхене, где она сможет пользоваться магией в полной мере без всяких артефактов и ограничений, которые на магов навешали на Магитаре, утверждая, что Ренхен, как и Магитар, сам является артефактом. Ты что-то об этом знаешь?

Конечно, нет! Я первый раз об этом слышу. Ренхен мы не изучали ни по одному предмету, потому что он не входит в содружество. Я знаю, что Магитар является артефактом для магов благодаря своему сердцу. У него именно сердце, а не ядро, как у других планет. Оно бьётся, тем самым распуская живую энергию по жилам, отходящим от него к магитарианской земле. Что касается Ренхена… Я думаю, если бы и там было сердце вместо ядра, Эдди бы мне рассказал. Тем не менее, я отрицательно мотнула головой, отвечая на вопрос Йенса. Йенс кивнул и снова стал рыться в этом ящике.

– А почему она, – я кивнула в сторону не подающей признаков жизни Милены, – просто не сбежит куда-нибудь, на тот же Ренхен, если уже достигла высшего уровня и способна строить порталы на такие расстояния?

– Она достигла нужного уровня не так давно и только благодаря своим, скажем так, тайным работодателям. И всё это время находится под их пристальным вниманием. Вряд ли ей удастся скрыться. Милена слишком умна, чтобы этого не понимать…

Комплимент, отпущенный Йенсом относительно ума своей бывшей любовницы, резанул ухо, и я решила перевести тему.

– Правильно я поняла? – решила уточнить. – Сегодня ночью ты пробрался сюда тайком и развешал все эти деревянные артефакты для того, чтобы Милена смогла построить портал в эту… комнату?

Йенс кивнул.

– И где мы?

– Я узнал про аварха, – после некоторой паузы заговорил Йенс, оставляя мой вопрос без ответа, – вечером, когда мы с Эдом отменили ваши индивидуальные занятия, а ты увидела в лесу Милену, мы перемещались в герехтайтский хрон информации. Мы влезли в такие дебри древних знаний, что даже страшно вспомнить. Тем не менее, оказалось, что несколько десятков тысяч лет назад у авархов были хозяева. Нет, не так. Они всегда оставались свободными, живя в лесу, но с людьми были дружны. Люди уважали их, признавая превосходство авархов, а те, в свою очередь, выбирали себе человека, которого считали чистым и достойным. Вроде хозяина. Эта самка выбрала тебя.

– Что? – не поняла я.

– Своим жестом она дала понять, что считает тебя достойной и чистой. Теперь она – твой друг и помощник. Ты как бы её хозяин без права приказывать. Это сложно с одной стороны. А с другой – понятно.

Я кивнула. Действительно, вроде понятно… а может, и нет.

– А почему она выбрала меня? Ты тоже там был.

Йенс посмотрел на меня, ясно давая понять, что считает мой вопрос глупым…

– Ника, меня сложно назвать чистым и достойным...

Здесь я вынуждена согласиться… Только за последние пару дней он несколько раз нарушал законы Герехтайта. И что-то мне подсказывает, что ему доводилось даже убивать. А уж о чистоте помыслов Йенса можно даже и не мечтать. Но разве я сама так уж чиста?

– Нашёл, – радостно сообщил Йенс, доставая из ячейки какую-то серебристую трубку, и подошёл ко мне, улыбаясь.

– Что это? – спросила я, кивнув на палочку в его руке.

– Твой меморал. Мы в тайном хранилище.

ГЛАВА 39

Я молча смотрела на эту небольшую трубочку, пытаясь осознать, что в ней хранятся мои реальные воспоминания.

– Ты же просила вернуть тебе память? – уточнил немного встревоженный моей молчаливой реакцией Йенс.

Я кивнула. Тогда Йенс скомандовал:

– Пойдём, у нас мало времени. Твоя иллюзия способна валить вулисков, но памяти у неё нет, и если кто-то с тобой заговорит… получится нехорошо.

Не очень радостная новость… Хотя то, что в тех дебрях можно с кем-то встретиться, очень маловероятно.

Йенс подвёл меня к стеклянной двери, за которой находилась маленькая комнатка с узкой кушеткой, там же стоял стол с какими-то не внушающими доверия инструментами: шприцы, присоски с проводками, иглы…

Йенс открыл дверь, приложив свою руку к сенсорному замку, и вошёл внутрь, я же осталась подпирать стену возле входа в эту пыточную.

– Сейчас я усыплю тебя уколом – нам нужен глубокий сон – и ты вспомнишь забытое. Я только подключу поморд, дай мне пару минут.

Я сложила руки на груди и стала осматриваться, боясь пока заходить внутрь. Мой взгляд привлекла одна небольшая ячейка. На всех остальных была указана одна буква. Судя по тому, что мой меморал Йенс достал из ячейки, которую украшала буква «В», они  означали первую букву фамилии человека, которому меморалы принадлежат. На этой ячейке было написано целое слово. Я подошла поближе, и не сдержала удивлённого «Ого!»

– Что? – выглянул из комнатки Йенс.

– На этой ячейке написано «Ренхай», – ответила я, продолжая пялиться на надпись.

– Так звучит «Ренхен» на вашем языке?

– Что это значит? – спросила вместо ответа.

– Понятия не имею, – ответил Йенс, выглядывая из пыточной. – Сейчас у нас нет на это времени, иди сюда.

Я была уже настолько в шоке, в панике, в ужасе… И в то же время, казалось, мне уже абсолютно всё равно, что со мной будет происходить дальше! Столько информации, столько событий, что мой мозг, похоже, отказывается функционировать. А я ведь просто пыталась не допустить расстрела невиновных людей в здании Мекроса, преследуя вооруженного парня… Кажется, с того первого подслушанного мной разговора Регнера с Айсером прошла целая вечность.

Я послушно легла на кушетку и закрыла глаза, не желая видеть, что именно Йенс будет творить со мной. А он тем временем быстро закатал рукав моего кителя, и я почувствовала укол в запястье. Мгновенно на меня накатила жуткая слабость, и если бы я не лежала, то точно упала бы. Последнее, что я запомнила – лёгкое прикосновение к моей щеке. Потом пустота…

Я очнулась после глубоко сна весьма отдохнувшей и довольной. Открыв глаза, увидела всматривающегося в моё лицо Йенса и подскочила так резко, что даже голова закружилась. Встревоженный мастер поддержал меня за затылок, укладывая обратно на кушетку.

– Не спеши, – сказал Регнер, – тебе надо полежать минутку.

И я вспомнила, где нахожусь, и почему я здесь. Йенс собирался вернуть мне воспоминания… О чём? О себе… Великий! Я всё помню!

Я помню, как он вошёл первый раз в нашу квартиру, и я, будучи совсем другим человеком до выдуманного изнасилования, встретила его широкой улыбкой и тёплыми дружескими объятиями… Я помню, как он помогал мне готовиться к вступительным на консульское, и как мы вместе проводили вечера, смотря запрещённые фильмы неизвестного происхождения, и «Матрицу» я посмотрела именно с ним! Помню, как Йенс забрал меня из академии, где утром этого дня проходил день открытых дверей. Помню, как он улыбнулся и спросил, как прошёл мой день. Потом мы заехали в одну из городских кафешек пообедать, так как я пожаловалась, что нас не покормили в кампусе. Помню наш диалог.

– Я обожаю мясо на гриле, жаль, что мы с Эдом перестали выбираться в лес… а в городских кафешках запрещён живой огонь.

– Я знаю одно замечательное место, – ответил мне Регнер три года назад, – тебе там понравится. И мясо на гриле там есть. Обязательно съездим, когда у Эддона будет выходной.

Подошёл официант, и Йенс заказал себе коктейль со сливками и тёртым шоколадом.

– Первый раз слышу. Это вкусно?

– Попробуй, – ответил мне Йенс, улыбаясь.

И я в первый раз заказала такой же для себя. Точно помню, что в первый…

Но в то же время... Я отчётливо помню, как пошла на второе свидание с Алексом, и он заказал такой коктейль, и мне понравилось… Помню и его мерзкие руки на моём теле, его отвратительные губы, скользящие по моей шее. И помню нежные и тёплые руки Йенса на своей спине и в волосах… Великий! Какой стыд… Мы смотрели вторую часть «Матрицы» и спорили о том, свяжется ли Пифия с Нео. В какой-то момент спор перерос в перепалку с киданием попкорна, и Йенсу пришлось скрутить мне руки за спиной, повалив на диван в нашей маленькой гостиной… И я его поцеловала! Великий, я сама его поцеловала… А он ответил. Он отпустил мои руки, приподнял меня и усадил на свои колени лицом к себе, впиваясь в мой рот губами. Одна его рука блуждала по моей спине, вторая запуталась в волосах. Это продолжалось, пока не скрипнула входная дверь, и Эд не крикнул, что вернулся. Я, сгорая со стыда, скрылась в своей комнате, а утром Йенса уже не было… Эд сказал, что его вызвали раньше времени.

Я не выходила из комнаты, пытаясь сообразить, что мне теперь делать. Я влюбилась в Йенса по уши, а он вот так смылся… То, что консулом мне не быть, стало для меня очевидно. Другие академии для поступления я даже не рассматривала. Да и во многие из них инопланетян просто не брали и не берут до сих пор… Поэтому я не видела смысла проходить вводные тесты и решила, что выберу весной какой-нибудь скромный колледж… А тогда мне просто хотелось провести остаток школьных каникул, лёжа в своей постели в полном одиночестве. А через пару дней я пошла на вводные тесты, к которым помогал готовиться Йенс, и сдала сразу два! Дядя Макс сказал, что мне можно сдать оба теста сразу, чтобы не приезжать сюда ещё раз… А теперь я помню, что первый тест просто пропустила! Как же это странно – помнить две версии одних и тех же событий, и оба варианта кажутся абсолютно правдивыми.

– Поднимайся, Ника, – отвлёк меня от воспоминаний Йенс, – у нас пятнадцать минут.

Я открыла глаза и посмотрела на него. Чувство стыда снова накрыло с головой, но я не могла оторвать глаз от Регнера, продолжая краснеть. Йенс, видимо, поняв причину моего смущения, спешно отвернулся.

Теперь я совершенно точно поняла, что у меня не было ни малейшего шанса не влюбиться в Йенса и во второй раз. Как бы он ни старался. А он старался. Он был со мной черствее, чем тогда, три года назад. Он не впускал меня в свою душу, оставаясь лишь моим мастером, он даже не оставался ни разу на наши вечерние посиделки в военном лагере, тогда как Эд был с нами каждый вечер. А три года назад, за десять дней, что мы прожили в одной квартире, Йенс стал мне настоящим другом. Я помню его рассказ о родителях, которые погибли в катастрофе на хайдзо – единственная катастрофа хайцзо за всю многолетнюю историю существования этого вида транспорта… Я помню его истории из школьных и эстадских лет, помню кличку его домашнего питомца и лучшего друга детства – собаки Джайно, я помню его доброту и искренние улыбки, которых он так мало подарил мне во второе наше знакомство. Но теперь я знаю две стороны Йенса – добрый друг и непревзойдённый боец. И обе эти стороны мне нравятся. Да… у меня не было шансов тогда, у меня не было шансов сейчас, а после возвращения воспоминаний у меня и надежды не осталось. Надежды на счастливую жизнь без Регнера. И на жизнь с Регнером надежды тоже нет…

 Мы вышли из комнаты и приблизились к Милене, всё так же стоящей на том месте, где её оставили. Йенс кивнул девушке, и магитарианка сотворила очередной портал.

– Вперед, – сказал мне Йенс, – мы уйдём другим порталом, только соберём артефакты.

Я молча шагнула в темноту и уже через пару секунд оказалась в непроходимом торогском лесу, краем глаза заметив уже полупрозрачную себя же, но через долю секунды в лесу осталась только одна я. И вроде надо было двигаться вперёд выкорчёвывать вулиски, но в голове крутились воспоминания трёхгодовалой давности. И я никак не могла понять, почему Йенс тогда просто молча уехал, почему он позволил Эду стереть мне воспоминания, почему обманывал меня… Это ли не настоящее предательство со стороны самых близких людей? За ту неделю, что мы провели в нашей с Эдом маленькой квартирке с Йенсом, я почувствовала с ним настоящее родство, он стал мне по-настоящему дорог. И сейчас, когда эти чувства вернулись, его предательство ощущалось острее.

От мрачных мыслей меня отвлёк горн, обозначающий окончание испытания. Я развернулась в сторону, противоположную той, в которую направлялась моя иллюзия, и стала пробираться сквозь дебри, надеясь, что иллюзия хорошо справилась с задачей, и вулисков на моём пути не встретится.

По всему лесу раздавались радостные крики курсантов, звуки хрустящих веток – в обратную сторону «красные» явно двигались смелее.

Минут через двадцать я уже стояла на точке старта рядом с заполненной мёртвыми вулисками машиной. Из леса продолжали подтягиваться курсанты, подтаскивая жестоко убиенных хищников растительного происхождения.

– Ю-ху! – раздалось где-то справа от меня. – Ника! Сколько тварей завалила?

Я повернулась на голос Дайны, и ответила:

– Не знаю, не считала.

– А я считала! Двадцать три! – Дайна посмотрела на меня, улыбка медленно сползла с её лица, и она продолжила: – Я надеялась, что задание тебя взбодрит… Ты же так любишь лес…

– Это не лес, – перебила подругу, – это какие-то дебри непролазные. Но я в порядке, правда. То ли ещё будет…

Дайна внимательно посмотрела на меня, кивнула, и мы пошли на построение.

Этим вечером Йенс за мной не пришёл, и я была рада возможности побыть наедине со своими мыслями. Как бы я ни старалась, я не могла ни понять, ни простить. Ни Эда, ни Йенса. Да, я доставляла Эддону немало забот, постоянно бегая по вечеринкам в нескромных нарядах и меняя парней как перчатки. Но разве не так ведут себя привлекательные среднестатистические семнадцатилетние девушки? Кроме того, я хорошо училась и строила планы на будущее. И с парнями я никогда не заходила дальше поцелуев, и Эд об этом знал! У нас не было секретов друг от друга. По крайней мере, у меня от него… И, конечно, как старший брат он имел право переживать, и он переживал! Но разве другие переживающие старшие братья стирают своим сёстрам память, подселяя туда жуткую попытку изнасилования, переворачивающую весь мир с ног на голову?

Утром, в последний день лагерной смены, мы упаковали вещи, и нас перенаправили на базу лагеря, где собрали на той же огромной поляне, на которой я впервые увидела магию своими глазами. На огромной магической доске торжественно высветили результаты индивидуального зачёта. Я оказалась на первом месте, но если бы напротив фамилии Милены не стоял прочерк и надпись «выбыла», уверена, что была бы второй.

Йенс ко мне даже не подошёл, как, впрочем, и Эдди – видимо, у них был такой договор, но я понимала, что с кем-то из них мне всё же придётся вернуться в Стард.

После обеда состоялась церемония закрытия, на которой меня торжественно, при всех курсантах с лентами разных цветов, поздравили с первенством в личном зачёте, вручив в подарок игрушку – муляж настоящего инопланетного бластера, стреляющий имитацией лазера, приближенной к натуральному. Вреда такой муляж не несёт, но для тренировок – самое то. И стоит он немало. Регнера тоже поздравили с успехом его подопечной, но ничего не подарили, просто выразили благодарность.

А мне было абсолютно всё равно.

Мне было всё равно, что полторы тысячи человек аплодируют мне, что одна часть из них смотрит с восхищением, а другая – с завистью. Мне был абсолютно безразличен мой оглушительный успех, который ещё два дня назад стал бы настоящим подарком! Это мог быть лучший момент в моей жизни. Я хотела разделить его с Йенсом и Эдом, и мы бы, наверняка, так и поступили, отметив где-нибудь мою заслуженную победу, но только с теми Йенсом и Эдом, которых я знала два дня назад. Сегодняшние мне не нравились. Они отобрали у меня этот момент моего торжества, моей главной победы в жизни…

Как я и ожидала, возвращались мы домой вдвоём с Эдом. Он подошёл к нам с Дайной сразу после того, как смену объявили закрытой. Курсанты разбредались группами по лесу, чтобы провести последние часы смены военного лагеря вместе перед долгой разлукой.

– Дамы, – сообщил о своём присутствии Эд и неловко улыбнулся. Дайна засияла, как утренний Хеллерстен, а я нахмурилась, предчувствуя неизбежный и неприятный для меня разговор, – как настроение?

– Немного грустно, – ответила Дайна, с надеждой заглядывая Эду прямо в глаза.

– Грустить поводов нет. Надо радоваться, что эти две недели прошли так хорошо, – ответил Эд явно не то, что хотела услышать девушка, – Ника, мы уезжаем через час.

– А почему так скоро? – удивилась я.

– У меня появились дела в городе.

Я посмотрела на брата с подозрением, затем перевела взгляд на Дайну, которая выглядела более чем расстроенной.

– Эдди, можно тебя на минутку? – спросила я и, не дожидаясь ответа, потащила брата в сторону.

– Эд, ты собираешься поговорить с Дайной?

Эдди устало выдохнул, и даже плечи его поникли, подтверждая отсутствие настроения.

– Ника, я не могу думать ни о ком, кроме тебя. Мне больно из-за того, как ты на меня смотришь. Я хочу тебя обнять, но прекрасно понимаю, что ты этого не желаешь. Я никогда больше не сделаю ничего против твоей воли, не спросив твоего разрешения. Ты взрослая, умная, ответственная, и ты такой была и в семнадцать. Но я боялся тебя потерять. Я и так потерял слишком многое…

– Я потеряла всё то же, что и ты. И если я ничего не помню, это не значит, что ничего не было. Я знаю, как тебе пришлось нелегко, я всё это время была с тобой. Тебе действительно было гораздо тяжелее, чем мне, но это тебя не оправдывает.

Эд кивнул, оставляя взгляд прикованным к земле, а я продолжила:

– И Дайна ни в чём не виновата. У неё есть повод думать, что между вами что-то происходит. Если она не права, то хотя бы имей смелость сказать ей об этом в лицо. Не поступай, как Йенс три года назад, – я сказала это с обидой, хотя старалась придать голосу безразличия.

Но Эд услышал мою боль, посмотрел на меня с такой любовью, что даже сердце защемило, кивнул и погладил меня по плечу, а потом двинулся к Дайне.

До дома мы доехали в полнейшей тишине. Эд хотел, чтобы я осталась у него на время экзаменов, но в кампусе мне будет лучше.

Десятого числа, когда я уже сдала три экзамена, и мои мысли от учёбы вернулись к похищенным консулам, я начала гадать, не передумал ли Йенс. Я не видела его с момента награждения в военном лагере, он не давал о себе знать, не говоря уже о тренировках, а экзамен по инрасам у нас принял ректор академии.

Надо признать, я очень скучала. Скучала по разговорам по алла с Эдом после каждого успешно сданного экзамена – в этот раз я ему не звонила. Скучала по нашим совместным ужинам, и по тренировкам с Йенсом, по его глубокому завораживающему голосу, по его подколам во время наших спаррингов, и по его таким необыкновенным зелёным глазам.

Эльза видела, что со мной что-то не так, но была слишком увлечена подготовкой к экзаменам в надежде дотянуть до уровня Джеймса. Подруга не стала копать слишком глубоко, оставив меня наедине с переживаниями. Я рассказала ей, что мы с Эдом повздорили, и хоть это была наша первая ссора на её памяти, выпытывать подробности она не стала, зная, что мне будет неприятно. Подруга очень радовалась, что я победила в индивидуальном зачёте и хотела даже праздник закатить, но я её отговорила. В своей поездке на Магитар я уже не была уверена, поэтому не стала предупреждать заранее, и когда Эл предлагала уехать с ней в Столицу после экзаменов, я молча пожимала плечами.

Пятнадцатого числа, наутро после последнего экзамена, я была уже абсолютно уверена, что ни на какой Магитар меня не берут. Эльза и Джеймс отправились в столицу, а я сказала, что хочу помириться с Эдди и проведу каникулы у него. Причину Эл сочла достойной и уехала с чистой душой.

Не знаю, может, Йенс просто передумал везти меня на Магитар, а может, дело в Милене. Вдруг похитители узнали, что её раскрыли, и что-то изменилось? Мне, конечно, очень любопытно, но, видимо, узнать правду не суждено.

Когда я вышла из ванной, мой алла пиликнул, сообщая, что пропущен вызов. Сняв блок, я потеряла способность двигаться. Вызов был от Йенса! Я стояла и пялилась в экран, думая, что это обман зрения, что мой мозг выдаёт желаемое за действительное, но алла, издав новый звук, высветил текстовое сообщение от Регнера.

«Жду на преподавательской стоянке».

ГЛАВА 40

Эти четыреста метров до стоянки показались мне бесконечными. Я шла, еле переставляя ноги, абсолютно не представляя, что меня ждёт. Были даже мысли, что Йенс решит меня зачистить снова, и уже навсегда убрать себя, и всё, что с ним связано, из моей головы.

Но я по-прежнему считаю, что это плохая идея. Я хочу помнить абсолютно всё, прожитое мной, плохое и хорошее, это всё – моё, всё это и делает меня – мной.

Я шагнула в ворота и увидела его. Йенс стоял, оперевшись спиной на свой модный джиу, со скрещенными на груди руками – такой высокий и красивый… Я подошла ближе, и он тоже сделал шаг в мою сторону.

– Привет, – сказал Йенс, рассматривая меня с ног до головы, – поздравляю с успешной сдачей экзаменов.

– Спасибо, – тихо ответила я.

– А где твои вещи?

Я посмотрела Йенсу прямо в глаза, не понимая, о чём он говорит.

– Ты собираешься лететь на чужую планету без вещей? Возможно, нам придётся пробыть там все две недели…

Мои глаза расширились от удивления, и я промямлила, виновато опустив голову вниз:

– Нет, просто… столько всего… изменилось…

– Ника, – Йенс почему-то был раздражён, – ничего не изменилось. Люди по-прежнему считаются пропавшими, и мы по-прежнему должны попытаться их спасти. Если ты не готова…

– Нет, всё в порядке, – уверенно ответила я, – дай мне десять минут.

Я развернулась и побежала обратно в корпус, по пути сгорая от стыда. Наверняка, Йенс подумал, что я ставлю личные переживания выше человеческих жизней. Это не так, я даже не собиралась отказываться!

Вещи я собрала минут за пять, покидав в рюкзак всё самое необходимое: гигиенические принадлежности, нижнее бельё, запасной свитер и брюки, припомнив, что в это время года на Магитаре тоже прохладно.

Йенс стоял на том же месте. Он подождал, пока я сяду, и опустил дверь джиу, оббежал вокруг аппарата, сел за руль, и мы поехали в том же направлении, в котором Эдди увозил нас в лагерь.

– Как ты? – начал разговор Йенс.

– Пойдёт, – ответила я.

– Ника, – Йенс выдержал долгую паузу перед тем, как продолжить. Шумно вздохнул и сказал: – Я хочу, чтобы ты знала. Ты дорога мне. Очень. И именно это я и сказал Эду, чтобы он дал добро на твоё участие в этой операции. Я сказал, что не позволю чему-то плохому случиться с тобой, сказал, что не допущу повторения той ситуации, и буду держаться с тобой холодно, избегая каких-либо чувств и эмоций между нами… Эд прекрасно знает, что за дорогого мне человека я готов и жизнь отдать, поэтому согласился, понимая важность и безысходность ситуации. И я облажался по всем параметрам. Я старался, но эта цухка… Я обещал Эду, что ничего плохого не случится, и обманул его…

Да… Ты прав. Случилось плохое. Ирония в том, что это плохое одновременно является самым лучшим! У меня до сих пор в животе оживают бабочки от одной мысли о том, что произошло между нами. Если попытаться не вспоминать, чем всё закончилось… Предательство родного брата и обман второго самого дорогого моему сердцу мужчины буквально затопили все хорошие чувства в моём сердце.

– Тогда, три года назад, – продолжил Йенс, – Великий, тебе было всего семнадцать…

– Да, да, – яразозлилась и отвернулась к боковому окну, – я была ещё ребёнком, недостойным того, чтоб с его мнением считались умные взрослые…

– Нет, Ника, – перебил мою только начавшуюся гневную тираду Йенс, – в свои семнадцать лет ты была гораздо мудрее многих моих тридцатилетних знакомых. Ты была и остаёшься одним из самых интересных собеседников. Чем больше времени мы общались, тем отчётливее я понимал, что мне по-настоящему нравится проводить с тобой время. А когда ты меня поцеловала, – Йенс замолчал и сделал глубокий вдох, – я понял, что уже давно не отношусь к тебе как к ребёнку. Это меня настолько поразило, что я был неспособен мыслить здраво и принимать адекватные решения. Я – боец. Я боец канджу-дэ. Я бессердечная и бесчувственная машина. Я никогда и ни к кому за всю свою жизнь со дня смерти родителей не испытывал привязанности. И тут ты, такая маленькая, доверчивая, весёлая и умная. Я знаю, что это не оправдание…

А тепло помимо моей воли разлилось по всему телу. Йенс ко мне неравнодушен? Господи, ну почему всё так сложно? Слищком большая пропасть между нами…

Может быть, когда моя боль поутихнет, я смогу его простить, и мы станем друзьями? Было бы здорово иногда встречаться и проводить спарринги, или просто вместе посмотреть кино. Друзья ведь так делают? Конечно, на частые встречи и что-то большее с его работой рассчитывать не приходится, но я ведь и не рассчитывала никогда. Разве что три года назад. Ну так это была не я.

Тем временем мы повернули на узкую дорожку, ведущую прямо в лес, а моё настроение немного приподнялось. Йенс проехал пару километров и остановился. Мы вышли из аппарата, и я схватилась от испуга за сердце, когда из-за дерева неожиданно появился Айсер.

– Привет, – сказал мне мужчина, ехидно улыбаясь, и протянул руку. – Шекан.

– Не поняла, – я протянула руку в ответ.

– Шекан, – повторил Айсер.

– Как?

Айсер хмыкнул.

– Согласен, дурацкое имя, но родителям почему-то понравилось.

Я смутилась.

– Нет, нормальное имя. Просто я думала, что вас зовут Айсер.

– Так и есть, – ответил мужчина и улыбнулся, – Шекан Айсер.

А я лишь глупо хихикнула. Ох уж эти инопланетные имена…

Йенс подошёл к нам с рюкзаками, которые доставал с заднего сидения своего джиу, пока мы с Шеканом знакомились.

– Никаэлла, – меня осенило, что я-то так и не представилась.

Айсер широко улыбнулся и ответил:

– В курсе.

– Можно, – скомандовал Йенс, а я не поняла, кому и что можно, и нахмурилась в растерянности.

А Айсер не растерялся. Он закрутил руками, и джиу исчез в пространстве, укрытый иллюзией. Понятно, Айсер тоже маг. Ссыльный? Спросить постеснялась… Через пару секунд перед нами возник портал, и Йенс поинтересовался, взяв меня под локоть:

– Готова?

Я кивнула, и мы шагнули в чёрную и холодную свистящую дыру портала.

Магитар оказался абсолютно обычной планетой. Здесь не ходили разряженные в артефакты маги, они выглядели как обычные люди, спешащие на учёбу или работу, сновали мамы с колясками, семьи с детьми. Вокруг бегали подростки в одинаковой одежде, видимо, школьники. Жизнь здесь была самой обычной. И вот это-то и было странно. Это же маги! МАГИ! Я ожидала, что здесь повсюду будут левитировать люди, дети будут кидаться магическими шарами, ходить вниз головой, ну не знаю… Это же маги!

Природа Магитара немного отличается от герехтайтской – снега не бывает и деревья стоят голые, и зелень какая-то не очень зелёная. Земля красноватая, и поначалу было очень сложно привыкнуть к её еле заметному подрагиванию – я даже представить не могла, что сердце планеты будет так ощущаться на её поверхности. Темнело здесь раньше, чем на Герехайте, и вскоре стало довольно прохладно. Хорошо, что я взяла свитер.

Из портала мы вышли посреди леса, Айсер сразу же наложил на нас иллюзию, и мы направились в сторону города.

Действующего консула подменили мной на следующее утро. Я его не видела, Регнер меня вообще никому не показывал. На меня нацепили какой-то магический артефакт – кольцо с красивым желтоватым камнем, которое позволяло укрыть меня иллюзией, не давая магам ощутить магический фон. В глазах всех я была тридцатипятилетним мужчиной, который был здесь консулом до меня.

Разговоров о том, что произошло между нами, Йенс больше не затевал. И это неудивительно. Он был сама внимательность и серьёзность. Я первый раз видела его таким – настоящий начальник секретной службы межпланетного сообщества. Проблема в том, что таким он мне нравился ещё больше… Но было бы довольно странно, если бы тридцатипятилетний консул смотрел на своего начальника с любовью в глазах, и я держалась.

Я постоянно оставалась начеку. Каждый вечер я ощущала страх, от этого никуда не деться. Возвращаясь с разных мероприятий, которые мне, как консулу, необходимо было посещать, я постоянно ждала нападения…

– А что с Миленой? – решила уточнить в один из вечеров у Йенса, когда мы ехали вдвоём на заднем сидении большого магитарианского джиу на очередное мероприятие. – Они не могли узнать, что ты её раскрыл?

– Нет, – уверенно ответил Йенс, – я всегда пользовался иллюзией и блокатором магического фона. Если за ней наблюдали, максимум, что видели – как Милена флиртует с очередным своим поклонником.

– А их не может напугать твоё присутствие?

– То, что я сопровождаю тебя на мероприятиях – нормальная практика. Я часто присутствую на разных планетах, а с похищением консулов стал делать это чаще. К тому же, я всегда держусь от тебя на расстоянии…

И это правда. Йенс бывает рядом со мной только когда сопровождает на мероприятия. Обратно я всегда возвращаюсь одна, а он делает вид, что увлечён беседой с высокопоставленными магами, хотя я уверена, что Регнер не выпускает меня из виду ни на минуту.

Неприятно удивило то, с какими натянутыми улыбками встречают консулов на официальных встречах. Возникает ощущение, что наше присутствие здесь не одобряется. Я всегда свято верила, что консулы – необходимая, приносящая пользу единица, которая облегчает взаимодействие между планетами. Но, видимо, на Магитаре так не считали. Интересно, так на всех планетах? Это неприкрытое недружелюбие немного напрягает…

Один раз мне даже пришлось применить свои знания на практике. На Магитаре проходили переговоры с Баросом, куда маги часто переправлялись на отдых. Правительство Магитара считало, что магитариане не должны пользоваться своими возможностями в окружении других рас, и хотели, чтобы баросцы разместили блокирующие вышки на своих территориях. Об этом и были переговоры. Сюда же я и должна была явиться, но на входе сказали, что в списках меня нет.

– При всём моём уважении, я являюсь инопланетным представителем правящей планеты, – уверенно заявила я, сунув амбалу в лицо удостоверение с мужской фотографией. – Возможность посещения нами любых переговоров, в том числе и межпланетных, оговорена в договоре Планет миитского содружества за номером двадцать два, которое подписали и Барос, и Магитар. То, что вы сейчас делаете, нарушает прямое законодательство и грозит вам лично и вашей планете серьёзными санкциями.

Этот договор действительно давал консулам право являться без приглашений на любые переговоры, касающиеся межпланетных вопросов. Амбал пропустил меня с расширившимися от ужаса глазами, и на переговорах я всё же смогла присутствовать. Ничего особо важного там не произошло, и я написала положительный рапорт с чистой совестью.

– Завтра уже тридцать первое, – сказала я Айсеру, который сопровождал меня в качестве водителя. Уверена, что и Йенс был где-то неподалёку.

Айсер только кивнул мне в ответ.

Возле консульства я вышла из джиу и направилась к воротам, осознавая, что сегодня – предпоследняя возможность напасть на меня. Я шла одна по темнеющей улице Магитара в сторону ворот консульства, чётко ощущая, что за мной следят. Да по-другому и быть не могло. За мной как минимум присматривают Йенс, Айсер и Милена, которая должна будет построить портал по поручению похитителей.

И я спокойно вошла на территорию небольшого консульства, которое обычно служило пристанищем служащих с Герехтайта, переговорной, а иногда ещё и гостиницей для инопланетных гостей, прибывающих на Магитар по поручению Герехтайта.

То же самое повторилось и тридцать первого! Я вошла в ворота консульства, совершенно не понимая, что происходит, и почему до сих пор не было нападения! Что-то неправильно расшифровали? Или похитители узнали про наш план? Но это ведь невозможно… Никто не посвящён… Я никому не говорила… Милена тоже молчала – на ней очередной маяк Регнера, Айсер – вне подозрений, как и Эдди, а больше никто не знает.

Неизвестно откуда вынырнул взволнованный Йенс и двинулся ко мне, с другой стороны шёл Айсер, который говорил с кем-то по алла на повышенных тонах.

– Я ничего не понимаю, – сказал Йенс, внимательно осматриваясь.

– Сэр, – перебил его подошедший к нам Айсер, – только что был похищен консул с Бароса.

Йенс побледнел! Несколько секунд он молчал, а потом крепко выругался, кинув свой алла прямо на землю.

– Как они могли узнать? – Регнер был по-настоящему взбешён.

Таким я его ещё никогда не видела. Мне очень не хотелось бы сейчас попасть под его горячую руку, поэтому я втянула голову в плечи, стараясь стать незаметной.

– Это невозможно! Почему они изменили свои планы? Никаких дополнительных сообщений перехвачено не было?

– Нет, сэр, – уверенно ответил Айсер.

– Ника, – Йенс внимательно посмотрел в мои глаза, а мне захотелось спрятаться.

Регнер взял меня за руку и стянул кольцо-артефакт, превращая меня из консула-мужчины в перепуганную девушку.

– Вспомни, пожалуйста, ты никому не говорила о наших планах? Может быть, Эльзе случайно…

– Нет, Йенс, – я судорожно замотала головой, подтверждая свои слова, – да я даже не думала об этом в присутствии посторонних…

И я оборвала себя на полуслове, вспомнив диалог с профессором Икельхафом…

«Дядя Макс, скажите, а вы хорошо помните язык Ренхена?»

«Милая, конечно, помню».

«Как переводится «Ахкаэ наш ао сварх мага арт»?

У меня закружилась голова. Я бы упала, если бы Регнер меня не поддержал.

– Ника, ты в порядке? Что? Что с тобой?

Я обмякла в руках Йенса, и он усадил меня прямо на землю, снял свою куртку, кинул рядом со мной и, приподняв меня, передвинул на импровизированную подстилку – земля на Магитаре холодная.

– Я спрашивала дядю Макса, как переводится код, который подслушала в каморке… – без каких-либо чувств ответила я. Эмоций во мне уже не осталось.

Регнер среагировал мгновенно.

– Айсер, портал в НИА. Максимилиан Икельхав, – Йенс посмотрел на меня, а я в свою очередь уставилась на него с немой просьбой во взгляде, которую он сумел прочесть, – вреда не причинять. Доставить на базу для допроса.

Айсер принялся мгновенно исполнять приказ, а Йенс устало упал на землю рядом со мной и положил руку на моё плечо, притянув к себе. Минут через пять зазвонил его алла, и Йенс включил громкую связь.

– Сэр, – заговорил Айсер в трубке, – Максимилиан Икельхав исчез прямо из своей комнаты в кампусе академии. Отчётливо виден магический фон – явно был построен портал. Час, может, два назад.

Йенс крепко сжал моё плечо и ответил Айсеру.

– Отследить направление, вернуть Милену Джейкерсон на базу. Не выпускать. По крайней мере, одним помощником у них станет меньше. Магию ей оставь.

И Йенс отключился. А я сидела на холодной земле чужой планеты, по моим щекам текли слёзы, которые я даже не пыталась вытереть, и думала, есть ли на всём Миите хоть один человек, которому я могу доверять?

Конец

Оглавление

Тайна двух планет. Книга 1: Герехтайт Виктория Виннер