Яд бытия.
Мистер Ронф Капски попросил двойную порцию виски. Он работал в захолустном Маклоу шерифом двадцать пять лет. Служба порядком надоела пожилому Ронфу и он уже представлял себя на юго -восточном побережье. Пара стаканов в баре обычно помогала вообразить, как смуглая подружка веселиться в его доме. От мыслей об этом старик Капски с нервной дрожью прокручивал широкие, белые усы, разглаживая на себе форму песочного цвета.
– Клянусь богом, этот душный штат измотал мою душу, сильнее всех красоток, что попадались мне за всю жизнь. И будь я проклят, если эта неделя не последняя в этой дыре, – рассуждал после нескольких стаканов шериф.
Дверцы бара с грохотом ударились о косяк и внутрь вбежал Аспрэнсо. Из его левого плеча хлестала бурая струя, раскрашивая стоящие по бокам стулья в красный цвет.
– Бу…, бул…,– вырывалось из его окровавленного рта, а вторая его рука беспомощной плетью болталась у туловища.
Шериф Ронф отодвинул стакан, и нахмурил брови. Посмотрев вверх, он бросил шляпу под ноги и пошел к вопящему парню. Сам калека Аспрэнсо покружив на месте упал без чувств. Не отыскав пульс, Капски вышел наружу. Тёплый, густой воздух застрял в горле, и Ронф сплюнул желая избавиться от неопрятного чувства. Шериф отправился по кровавым следам, приготовив револьвер. Почерневшие кляксы вели к старому, покосившемуся сараю за баром. Ронф толкнул дверь и от этого она развалилась. Внутри поднялось густое облако пыли, и Ронф закашлял. Слева и справа от большой, деревянной бочки выползли братья Крэмзи. Они трудились булочниками и, напялив белоснежные фартуки пекли в своей промасленной забегаловке. Теперь их одежда почернела, став землистой шкуркой. Ронф отступил два шага. Ему пришлось однажды смотреть волку в глаза, а теперь это было сложнее. Их скрежетающие челюсти перетирали зубы, а заострённый нос искал запах. Тогда шериф Капски дважды выстрелил, уложив обоих на месте. Ему и раньше не была приятна эта парочка, а теперь появился хороший повод разогреть дуло ствола. В носу неопрятно защекатало, и шериф густо чихнул.
– Надо завязывать с выпивкой, – произнес задумчиво Ронф. Братья Крэмзи лежали перед ним распластавшись, и на их лицах не было ничего то , что видел раньше шериф.
Люди дикого запада мало чему удивлялись, и два выстрела для них не были интересны. Шериф Капски зашёл в бар и почти никто не обратил на это внимания. Трактирщик Нопри протирал бокалы, а парикмахер Труст спорил с лакеем Хэмзоу. Старик Ронф посмотрел на остывшего Аспрэнсо и ему показалось, что нет ничего вкуснее его затвердевших костей. Шериф опустился на колени и жадно вцепился в нос покойника.
Клад.
Мы должны были решить как поступить с найденным кладом. Макс весело подпрыгнул на деревянный ящик с монетами из жёлтого металла. Освещенный фонариком, он походил на индейца, танцующего в хмельном бреду, у ритуального огня.
– Мы богаты, – сумбурно размахивал Макс, руками и повторял одно предложение.
– Дурачина, не кричи, – недовольно буркнул Жора, – это ещё нужно вывезти отсюда.
Мой взгляд не отрывался от деревянных крышек, глядящих на нас из под земли. Я представил как плюну начальнику в лицо, и уволюсь. Поменяю свою старую машину и упрекну девушку за недоверие. Ха. От этих мыслей, внутри было особенно тепло. Резкий окрик Макса, заставил меня очнуться. Он мычал показывая на Жору, которого раздуло как надувную куклу. Я осмотрел его. В районе шеи, зияла маленькая дыра, и я только успел заметить как маленький кончик хвоста скрылся внутри этой дыры. Макс рыдал и рвал на себе волосы. Он упал вслед за Жорой, пораженный укусом неведомого существа. Я не мог смотреть на это. Руки мои тряслись, а голова разрывалась от напряжения. Некоторое время я не двигался, чтобы прийти в себя. Отдышавшись я достал небольшую баночку с особенным иероглифами, которую дала мне старуха Ижаль, одиноко живущая в тайге уже тридцать лет. Она не требует у меня золота. Маленькие уродливые существа, похожие на ящерку вылезли из тел моих друзей и забрались в банку. Когда я отдал их ей, она проглотила их, и на моих глазах ее кожа разгладилась, а волосы из белых стали угольно черными. Довольный что теперь мое будущее обеспечено я пошел грузить золото в машину. Резкая боль поразила мое тело. Последнее что я почувствовал, это как маленькое существо проскользнуло под мою рубашку.
Странный подарок.
Дима задул яркие огни двадцати трёх свечей и выпил бокал шампанского, вместе со своей девушкой.
– Это тебе, – улыбнулась Карина, протянув украшенную красными бантами коробку. Дима обнял и поцеловал любимую.
Подарочная упаковка быстро превратилась в клочья, и перед Димой оказалась живая кобра и множество скорпионов. Змея быстро, собралась в пружину. Дима не успел понять, как острые клыки пресмыкающегося животного, вонзились в его шею.
Карина засмеялась, и кровь холодела от её низкого, скрипучего голоса. Боль пронзила все его тело. От безумного отчаяния Дима схватил змею и вцепился в неё зубами. После короткой схватки, он перекусил её горло и бросил под ноги. Мерзкие скорпионы, ползли к нему, а он прикладывался к ним кулаком. Некоторые из них, успели ужалить Диму и его руки напоминали боксерские перчатки, раздувшись до огромных размеров. Яд заполнил вены и Дима упал без чувств, под хохот Карины.
– Почему ты здесь? – удивлённо спросил Дима, очнувшись утром. Его шея болела, а руки были по прежнему красными.
– Потому что, кто-то нажрался как свинья, – весело ответила Карина.
– Вчера безумные вещи произошли в этой комнате, – серьезно отозвался Дима, озираясь по сторонам.
– О да. Вчера ты выпил почти все просроченное шампанское, напал на батон колбасы, а затем расправился с пачкой чипсов, расшибая их кулаками на столе, – засмеялась Карина.
Предупредительный в сердце.
– Бутылку холодного пива дай, – обратился Олег к проходящему мимо, торгашу с сумкой- холодильником и протянул ему помятую купюру.
– Не хотите ли вторую, за половину цены?
– Просроченная?
– Осталось три штуки, а мне нужно домой уходить,– отчитался извиняющимся тоном продавец.
– Тогда третью бесплатно!?
– Ладно…
Олег радостно облизнул высохшие губы.
– Не поможешь сынок на хлеб? – обратилась высохшая старушка, в потрёпанном, выцветшем халате, с заколотыми аккуратно волосами.
– Иди лесом старая. Знаю я вас мошенников! – рассмеялся Олег ей в лицо.
– Лилька со своим шопингом ещё не скоро вернётся из города, можно и расслабиться, – подумал он, откидываясь на узкую спинку пляжного лежака. Пиво быстро разместилось внутри Олега, и он довольно смотрел как зеленоватые волны, черного моря раскачивались недалеко от него. Вдруг сердце Олега бешено закатилось. Он конечно помнил что врачи запретили ему пить, но разве что-то может произойти от пары бутылок пивка…
Олег ждал когда сердечная атака закончится, однако пульсация главной мышцы только нарастала. Он повернулся к соседу, и открыл рот, на что тот покрутил у виска. Только глухое шипение срывалось с губ Олега. Тогда он схватил один из своих тапок и бросил в девушку, лежащую с противоположной стороны. Та только зевнула, в ответ. Ритмичные спазмы все крепче сжимали грудь Олега, и он не знал что с этим делать. Его поразила простая мысль, -нужно набрать Лильке!
– Ты что опять нажрался скотина?! – надрывался голос жены из динамика трубки.
– Я эт, плох мя, – надламываясь, крошились непослушные слова Олега. Руки парня перестали слушаться и мотались в разные стороны. Качнувшись он перевалился через край, и упал лицом в песок. Солнце раскалило песок и он больно обжигал лицо с животом. Люди брезгливо отворачивались от ползущего в сторону воды тела, а сил становилась все меньше. Синие жёлтые круги вспыхивали в угасающем сознании, а горло высохло. Все вокруг существовало как то параллельно не соприкасаясь с действительностью Олега. Удары стали невыносимо тяжёлыми, дыхание превратилось в свист, и его сам Олег не слышал.
– Ну что полегче тебе милый человек? – спросила старушка у очнувшегося Олега.
– Да, – ответил он растерянно, – а что случилось?
– Это был первый звонок в твою закрытую дверь, – отозвалась бабушка.
Олег подскочил на ноги. В его теле как и прежде была сила. Он осмотрелся. Старушки не было и в помине. Она просто исчезла.
– Пиво будете? – спросил с ухмылкой уже знакомый торгаш из- за плеча.
– Пошел к черту! – улыбнулся Олег. Бросив все дела он побежал в отель, чтобы скорее поехать встретить Лилю.
Последний поход.
– У тебя есть две минуты, чтобы решить, или вы оба окажетесь за бортом, – громогласно произнес высокий старик, облаченный в длинную, белую мантию. Из под его седых усов, было видно широкий оскал, из кривых, потемневших зубов, и он показывал их каждый раз, издавая приглушённые спешки.
Миша стер выступивший на лбу пот.
Что за человек был перед ним, Миша не знал. Восемь дней назад он пошел в горы со школьным другом Олегом, где они планировали провести всего пару дней. С начала все шло хорошо, пока Миша не обнаружил дверь. В круглом углублении, за их лагерем, куда он спустился чтобы осмотреть место, на случай непогоды. Олег нехотя последовал за Мишей, и был настроен скептически пока своими глазами не увидел резные узоры, на маленькой, деревянной двери, расположенной в углу пещеры. Вооружившись фонарями, ребята вползли внутрь, закрыв за собой обветшалую дверь. Они не останавливались, успевая бегло осматривать разрисованные выцветшими каракулями стены. Миша быстро стер колени, и предложил вернуться, на что Олег дал отказ, предложив возвращаться одному. Тогда Смогу, решил ещё немного потерпеть. Они уже обливались потом, когда дно разверзлось под ними, и друзья полетели вниз.
Миша долго приходил в сознание, и только после третьей кружки холодной воды, вылитой на голову, открыл глаза. Он почувствовал тонкую верёвку, на своих руках, заведённых за спину, больно резавших кожу.
– Вы забрались в храм, – продолжил старик, – и мы должны принести жертву. Один из Вас, будет кормить акул. Время истекло.
– Мы оказались здесь случайно, – попытался ещё раз оправдаться Миша.
– Это не важно, решай.
Олег стоял также как и Миша на коленях, на краю палубы, раскачивающийся высоко над бушующими волнами, где, то и дело проявлялись уродливые головы неведомых, морских чудовищ.
– Если выхода нет, тогда бросайте меня.
– Да, будет так, – загремел голос старика.
Он подошёл к Мише, и вытолкнул за борт. Только полетела вниз, Миша увидел какими огромными были пасти тварей, кишащих в воде. Одна из них схватила и потащила в пучину. Миша стал задыхаться, от чего проснулся. Олег не спал.
– Ты не представляешь Олег, какая жуть мне приснилась, – выдохнув, сказал Миша.
– Мы по прежнему на корабле Миш! И это не был сон.
Крышка трюма откинулась назад и в трюм спустился старик в белой мантии.
– Пора! – прогремел его дребезжащий голос.
Мгновение для вечности.
За грязным окном, устланным серыми каплями, быстро менялись рисунки сонных улиц, маленьких городов, вытянутых вдоль железной дороги. Велор ехал на юг страны. В его воображении, он уже лежал на горячем песке, у прохладного, шуршащего волнами моря. Почти год, Велор откладывал стипендиальные деньги, для этого путешествия, и даже подрабатывал во время каникул в университете.
– Какой она все таки окажется? – задавался одним и тем же вопросом юный Велор, мечтательно уставившись в белый потолок вагона. Он познакомился с Ритой, в интернете и ни разу не видел в живую. Резкий толчок и Велор свалился с верхней полки, чудом приземлившись на ноги. Склеенные дремотой глаза, не сразу привыкли к яркому свету. Сначала Велор подумал, что кто-то включил лампочки, но затем увидел что, мощные лучи затекали снаружи. Он чувствовал всей поверхностью кожи, как нагревается кровь в венах. Бурлящие переливы насыщенных цветов кипели внутри купе. Тогда не выдерживая жара, Велор открыл дверь и выбрался наружу. Он побежал по длинному коридору и выскочил в открытый проем на улицу. Велор стоял посреди горячих потоков света, не в силах разглядеть источника этой кипящей энергии. Ещё пару мгновений и Велор увидел над собой несколько вспотевших лбов врачей. Они говорили на
незнакомом ему языке, и один из них, тот что имел седые брови, одобрительно кивал головой. Велор хотел что-то сказать, но вместо слов только громко заплакал. Он мгновенно забыл всю свою предыдущую жизнь, где погиб в железнодорожной катастрофе. Теперь он лежал на пеленальном столике, а его новая мама нежно, укутывала его в теплую пеленку.
Месть Басбука.
Он называл себя величайшим фокусником и носил прозвище Басбук, происходящее от двух звуков, произносимых им при совершении фокусов. На ярко – жёлтом пьедестале, большой цирковой арены, он крутился вокруг собственной оси, подпрыгивая в невероятных, порой нелепых позах, издавая свои неизменные бас бук, превращал кроликов в платки, а белых голубей, с черной дробью пятен на крыльях, в розы. Обычно, публика благосклонно принимала старания пожилого Басбука, которому перевалило немного за семьдесят. Некоторые собратья из огромной, цирковой семьи, откровенно недолюбливали старика, считая, что он крадёт внимание их зрителей, и должен уже отойти от дел. Конопатый, низкорослый акробат Тум, однажды сказал прямо в глаза Басбуку, что тот должен быть изгнан, на что старик только смущённо улыбнулся. Когда Тум, через неделю выпил излишка, то и вовсе накинулся на Басбука с кулаками. Его быстро оттащили, и все таки он успел оставить синяки на лице пожилого циркача. Басбук пропал. Все посчитали, что он ушел в тот же вечер, оставив не заправленной маленькую узкую кровать, где спал много лет.
– Туда и дорога, – рассмеялся Тум, узнав о случившемся.
Вечером следующего дня, задира Тум рухнул на мягкий пол арены прямо во время представления. Его кожа приобрела синеватый оттенок, а пальцы неестественно вывернулись наружу. Наш Шпрехшталмейстер-( работник цирка, ведущий представления), по имени Абат, подбежал к нему первым. Его руки дрожали и он не переставая нажимал на грудь Тума, пытаясь запустить остановившееся сердце. Мы помогли отнести на носилках холодного Тума, за кулисы. Теперь он казался меньше и бледнее, чем прежде. Вдруг его тело затряслось. Руки и ноги, сами собой плясали вверх и вниз. Мы стояли и встревоженно поглядывали на друг друга. Я собственными глазами видел как его горло вибрировало, а затем оттуда один за другим стали выбираться голуби. Их белые перья, с дробью черных пятен на крыльях расправлялись во всю длину и они быстро взмывали под купол цирка. Вскоре пара десятков пернатых сделав круг улетела прочь, пробравшись в щели под пологом. У наших ног осталась пустая оболочка, некогда бывшая Тумом, теперь больше напоминающая сдувшийся шар.
