Когда жар спадает и Твила открывает глаза, ей кажется, что она целую вечность стоит у осыпающегося края ямы. Моргает три или четыре раза, прежде чем взгляд начинает фокусироваться, глаза горят и слезятся от жирного трупного дыма и слабого разочарования, растворяющегося вместе со сном. На другом конце маленькой комнаты, рядом с ее туалетным столиком Армии Спасения и треснувшим зеркалом, гримасничает Питер Мёрфи, его губы цвета баклажана, как синяк. На полу пламя свечи тонет в клюквенной луже жидкого воска.
