Няша-беременяша (СИ) [Юлия Сазонова] (fb2) читать онлайн

Юлия Сазонова Няша-беременяша

Пролог

— Поздравляю вас, Ольга Сергеевна! Вы — беременны!

Вот так вот. Каких-то два слова, широкая счастливая улыбка на лице врача…

И ощущение, что обещанный конец света наступил прямо сейчас. Не то, чтобы я сильно верила во всю эту эзотерическую чушь, но блин.

Ощущение, что я вляпалась, было просто непередаваемым.

— А… — нервно хохотнув, я потерла шею и всё-таки уточнила. — Вы… Уверены?

Врач нахмурился, смерив меня недовольным взглядом. Но послушно зашуршал бумажками с анализами, выписками, медкартами. И с усталым вздохом припечатал, поправив маленькие, круглые очки:

— Уверен, Ольга Сергеевна. Вы — беременны. Срок, правда, пока небольшой, около трех недель. Но узи показало однозначный, положительный результат.

— Ага…

Я растерянно моргнула, пытаясь переваривать полученную новость. Мозг переваривать её отказался. И где-то глубоко в душе я искренне надеялась, что это всего лишь очередной розыгрыш моих друзей, давно сражавшихся за звание «Дебил года».

Серьёзно, я даже ждала, что сейчас дверь кабинета распахнётся и кто-нибудь заорёт «Розыгрыш! Вас снимала скрытая камера!». Но время шло, врач сверлил меня пристальным взглядом и чем дольше тянулось молчание, тем больше я понимала, что нет, это не розыгрыш. Это, мать твою, всё по-настоящему!

— Пиз… — покосившись на врача, я проглотила непечатное слово. И поправилась, нервно сцепив пальцы в замок. — Писец, блин.

После чего вздохнула, выдохнула и ляпнула до того, как успела прикусить язык:

— А оно это… Не рассосётся, нет?

— А вы хотите? — врач нахмурился, оторвавшись от заполнения бумаг. Смерил меня задумчивым взглядом и вздохнул. — Медикаментозный аборт показан на сроке до девяти недель. Но я бы не рекомендовал. Судя по анализам, у вас железодефицитная анемия. Низкий гемоглобин является серьёзным противопоказанием для этой процедуры.

— А…

— Ольга Сергеевна, давайте начистоту, — снова вздохнул гинеколог. И откинулся на спинку стула, постукивая пальцами по столу. — Заставить вас рожать я не могу. Отговаривать от аборта тоже. Но всё-таки, настоятельно рекомендую хорошо всё обдумать… А потом уже принимать решения.

Возразить на такой монолог мне было нечего. Поэтому я, молча, дождалась, пока врач всё оформит, получила на руки все необходимые для постановки на учёт бумажки, рецепты и рекомендации и…

Сбежала из кабинета до того, как милейший и дружелюбный врач пойдёт на второй круг разговоров про беременность, аборт и демографический кризис в стране. И только на крыльце женской консультации я смогла выдохнуть и начать соображать.

Ну, хотя бы попытаться. По крайне мере, на вопрос чёртову мирозданию меня вполне себе хватило. Задрав голову вверх, я проникновенно поинтересовалась у высших сил:

— Ну и как это понимать-то, вашу ж… Маму?!

Высшие силы на мой вопль никак не отреагировали. Яркое, голубое небо и горячее летнее солнце остались слепы, глухи и немы к моим треволнениям. Зато на меня начали подозрительно коситься будущие мамочки, гулявшие по прилегающей к больнице зелёной аллее. Вот только прежде, чем я открыла рот снова, в кармане коротких джинсовых шорт ожил мой телефон, настойчиво выводя на всю округу задорную мелодию группы Lascala под названием «Ан-2».

— Алоха, детка! — радостный вопль оглушил, контузил и знатно дезориентировал меня, стоило взять трубку. — Как насчёт девичника в клубе, а? Тусанём, оторвёмся, зажжём! Ты в деле?!

И вот тут-то мозг, наконец-то, заработал, услужливо напомнив, что где-то недели так три назад, в такой же погожий, ясный денёк и в таком же паршиво настроении я уже соглашалась на девичник в клубе. Причём, в этой же самой компании!

Скрипнув зубами, я напомнила себе, что убийство не сильно поощряется законодательством нашей страны. Даже в состоянии аффекта. И вежливо, очень вежливо протянула, сбегая по ступенькам с крыльца вниз:

— Значит так, Ася. Жопу в руки, хватай девчонок, и встречаемся в кафе напротив моего дома. У меня к вам о-о-очень важный разговор!

Отключившись до того, как подруга успеет что-то возразить, я взяла курс на ближайшую остановку общественного транспорта. Успев трижды проклянуть своего несостоявшегося женишка, собственную везучесть, Веру, Надю и Аську.

Особенно Аську. Потому что именно ей принадлежала та самая фраза «Харе ныть, поехали бухать!». Но кто ж знал, что всё закончится… Так?!

Глава 1

— Прости, ты… Что?!

Верка Лазарева вылупилась на меня, как на восьмое чудо света. Не донеся ложку с мороженым до рта, она так и застыла, некультурно уронив челюсть вниз. И даже не заметив, как её Шушу, мелкий, слегка истеричный йорк, воспользовался оплошностью хозяйки и тут же слизал белоснежное, ванильное лакомство.

Ещё и тявкнул звонко, намекая на продолжение банкета.

— Фу! — тут же отреагировала рыжая. Подобрала челюсть, отодвинула креманку подальше и дёрнула этот наглый пуфик для ног за ошейник, оттащив его от стола. — Во-первых, Шушу, тебе нельзя! А во-вторых… Фу, я сказала! Неблагодарный коврик для блох, блин…

— Один-ноль, в пользу йорка, — флегматично откликнулась Надька Винокурова, болтая трубочкой в бокале с молочным коктейлем. Вытащив соломинку, она слизнула с неё воздушную, сливочную пену и задумчиво протянула. — Ликёру бы…

— А если… — тут же встрепенулась Анастасия Брянцева.

— Нет!

Вопль вышел громкий и, на удивление, слаженный. Даже неугомонный Шушу прижал свою пушистую задницу к коленям собственной хозяйки и жалобно заскулил, глядя на нас большущими, влажными, карими глазами.

— Ой, не больно-то и хотелось, — буркнула Брянцева, обиженно потягивая свой неизменный латте с обезжиренным молоком. Правда, долго держать рот закрытым у этой козы не вышло и, недолго думая, она накрутила на палец прядь ультрафиолетовых волос, выдав. — Блин, Лёль, скажи что ты пошутила, а? Ну нельзя же быть настолько везучей, чтобы залететь от… Сколько там ты с этим красавцем из клуба зажигала-то? Неделю, две?

— Одну ночь, Брянцева, — я цокнула языком в ответ на разочарованный стон Анастасии, вспоминая подробности этих наших… Приключений. И, пробарабанив ногтями по столу что-то похожее на похоронный марш, криво усмехнулась. — И мы говорим обо мне. Так что…

Вздыхали мы тоже дружно. И даже в тоскливых оттенках этого трагичного, душераздирающего вздоха были единодушны как никогда. Потому что…

Ну, потому что Ольга Сергеевна Зеленцова, она же — Лёля, то есть — я, обладала просто уникальной способностью найти приключения даже там, где их отродясь не было. Столкнулась с парнем в очереди в Старбаксе? Получи предложение руки и сердца, потенциальная свекровь-монстр идёт в комплекте. Решила сделать жениху соблазнительный сюрприз за неделю до свадьбы? Не удивляйся, что нашла его в компании полуголых близняшек, в костюме аля зайчик Плейбой. И они там явно не судоку решали, судя по шампанскому, клубнике и ленте презервативов.

Отправилась в клуб праздновать разрыв отношений и повелась на незнакомца? Лёля, поздравляю, теперь ты беременна! И знаете что самое обидное?

Мне даже претензии предъявить некому. Потому что тот чёртов мохито был безбожно безалкогольным, а незнакомец настолько очаровательным, что удержаться было просто выше моих сил.

— И что теперь? — Верка задумчиво сощурилась, откинувшись на спинку дивана и скрестив руки на груди. — Снова к этому крокозябре с его цербершей вернёшься что ли?

И без того не самое скромное декольте её летнего топа натянулось ещё сильнее, подчёркивая все впечатляющие достоинства полновесного третьего размера груди. Да так заманчиво, что бедный официант, пробегавший мимо, чудом шею себе не свернул.

Зато споткнулся о длинные ноги Аськи и ещё минуты три честно извинялся перед нами, попутно пялясь на тонкие щиколотки и очаровательные, круглые коленки. Край татуировки на бедре, выглядывающий из-под джинсовой мини-юбки он старательно игнорировал. Слишком старательно, ага.

— Слаба-а-ак, — насмешливо хмыкнула Надька. И провела пальцами по копне блестящих, чуть вьющихся тёмных локонов. — Даже телефончик взять не решился. Или хотя бы свой дать.

— У тебя что, давно пополнения в коллекции не было? — тихо фыркнув, я осторожно попробовала свой травяной чай. И, добавив туда ещё ложки три сахара, принялась его ожесточенно размешивать. — И нет. К этому му… Чудищу я возвращаться не планирую. В конце концов, ни в одной порядочной сказке ни одной порядочной принцессе не приходилось сражаться против рыцаря и дракона одновременно.

— О, отличная цитата для фейсбука, — Лазарева радостно вскинулась, хлопнув ладонью по столу. Бедняга Шушу и глазом моргнуть не успел, как его спустили на пол, а в руках у хозяйки как по волшебству появился её неизменный айфон.

А ещё через минуту нам всем пришло уведомление о том, что пользователь «Верунчик» только что обновил свой статус и не желаем ли мы его прокомментировать.

— Плагиатор, — фыркнув, я поставила честный лайк и убрала телефон в сторону.

— Наблюдатель-эстет, — педантично уточнила Верка, возвращая своё внимание растаявшему мороженому. — И чёрт меня дери, если я знаю, что это значит.

Аська хихикнула, я возвела глаза к потолку. А Надя…

Надя сощурилась, смерив меня оценивающим взглядом. После чего выдала очередную ложку дёгтя за этот день:

— Ну окей, детка. К Лёвику ты возвращаться не собираешься. Аборт я так понимаю, не вариант, да?

Я честно задумалась над этим вопросом. Не то, чтобы я горела желанием становиться матерью-одиночкой, проходить через все девять месяцев беременности самостоятельно и попрощаться с любимыми развлечениями на ближайшие лет так семь, если не больше. Но…

Вздохнув, я подёргала себя за мочку уха, пытаясь справиться с сумбуром чувств и эмоций, и навести хоть какой-то порядок в собственных мыслях. Нет, новость о собственном особом положении была шокирующей, внезапной и совершенно неожиданной. И роль счастливой будущей мамочки я на себя, как ни старалась, примерить так и не смогла. Вот только, аборт?

Тряхнула головой. И тихо заметила, окинув притихших подруг серьёзным взглядом:

— Не-а, Надюш. Не вариант. Ребёнок не виноват, что мама у него… Неприятности притягивает с завидным постоянством.

— Ла-а-адно, — Винокурова снова вздыхает и обменивается с Веркой и Аськой понимающими взглядами. А потом задаёт тот самый вопрос. — А будущего папочку обрадовать ты не желаешь?

Я честно сделала вид, что раздумываю над ответом. Даже губу прикусила, для пущей достоверности. И со вздохом покачала головой:

— Не-а. Это только мой ребёнок. И вообще. Мне целых двадцать четыре года, у меня стабильная работа, своя однушка и небольшой сберегательный счёт на всякий случай. Что я, не справлюсь что ли?

Ещё и выражение лица состроила справедливо-негодующее в ответ на такие подозрения в моей способности справиться со всем самостоятельно. Ну не говорить же девчонкам, что я понятия не имею, как звали того парня и где его искать?

Глава 2

Неделя мне понадобилась на то, чтобы осознать, во что я вляпалась на этот раз. И пройдя все пять стадий принятия своего нового положения, я пришла к выводу, что всё не так уж и плохо. В чём-то — даже замечательно, учитывая, что теперь можно было безнаказанно зависать в отделе игрушек и скупать всё то «ми-ми-ми» на что раньше я могла любоваться издалека.

Да и вообще. Как гласит народная интернет-мудрость, если на минусы в жизни смотреть сквозь поднятый средний палец, то они становятся плюсами. Так что, да, всё было не так уж и плохо. Кроме одного, сакраментального «но». И звали это «но»…

— Ольга, даже для тебя это низко!

От неожиданности я подавилась кофейно-молочным коктейлем, с мороженым, лаймом и горьким шоколадом. И озадаченно уставилась на представителя славного мужского племени под кодовым именем «сволочь бывший».

— Эм… И тебе «привет», Лёва, — откинувшись на спинку дивана, я скрестила руки на груди, глядя на это чудное явление снизу вверх. Попутно отметив и накрахмаленную и отглаженную рубашку, отутюженные брюки, идеально сидящий пиджак, начищенные до блеска ботинки. Даже интересно, куда он такой красивый и пафосный собрался-то. Хотя…

Нет, вру, совершенно не интересно.

— Как ты… Как ты могла? — продолжал возмущаться «сволочь бывший», пытаясь прожечь во мне взглядом пару-тройку лишних дыр.

— Как я могла что? — подоспевшая к столику официантка поставила передо мной деревянный поднос с ароматной, пышущей жаром пиццей «Маргаритой». Тонкое тестом, чуть хрустящая корочка по бокам. Идеально нарезанные помидоры, залитые сливочно-чесночным соусом.

И сыр. Много, очень много. Очень-очень много остро пахнущего сыра. Расплавленного, тянущегося, густого, обалденно вкусного. Серьёзно, у меня при виде этого совершенства все мысли об экс-женихе вынесло из головы напрочь. Сглотнув скопившуюся во рту слюну, я пододвинула своё сокровище поближе и…

— Ольга!

Ей богу, будь у меня нервы послабее, а настроение поистеричнее, я б ему эту самую вилку в эту самую руку и воткнула. В ту самую, что хлопнула по столу, отвлекая меня от моего законного, вредного, но такого желанного перекуса.

— Шапошников, я, конечно, понимаю, что у тебя чувство такта там же, где совесть и верность, — тяжело вздохнув, я подпёрла щёку кулаком и поболтала трубочкой в коктейле. — Но, во-первых, не ори на всё кафе. А во-вторых… Чего тебе надо, а?

К чести Лёвы, публично выяснять отношения он любил точно так же, как я его матушку. Сиятельная мадам Шапошникова, этот Наполеон Бонапарт в юбке, умело действовала на нервы одним своим укоризненным взглядом и я искренне радовалась, что мне не придётся называть «мамой» эту страшную женщину. Так вот.

Лёва выяснять отношения публично не любил, да. Поэтому просверлил меня ещё одним гневным взглядом и… Уселся за мой столик напротив меня. Ещё и руки на груди скрестил, надменно вскинув бровь. А я…

А что я? Я ревностно проследила, чтоб его наглые руки находились подальше от моей пиццы. И как только убедилась в том, что моей прелести ничего не угрожает, схватила один кусок и откусила, застонав от чистого, ничем не прикрытого удовольствия.

— О да… — я закрыла глаза, смакую кисло-острый вкус и сливочную нежность, растаявшую на языке. Сама не заметив, как начала впадать в дзен-буддийское состояние, отдавшись чёртовой пицце и душой, и разумом, и телом. — О боже….

— Оля!

— Да чтоб тебя, — вздохнув, я приоткрыла один глаз и уставилась на этого вездесущего Гринча. — Вот что ты за человек, Шапошников? Девичник мне испортил, свадьбу мне сорвал… Так теперь ещё и насладиться законным обеденным перекусом не позволяешь, — откусив еще немного, я медленно прожевала и выдала, подозрительно сощурившись на недовольного Лёву. — Повторяю свой вопрос. Что тебе от меня надо?

Бывший с ответом не торопился. А пока он тщательно продумывал (как и всегда!) свою будущую великую речь, я окинула его внимательным взглядом с ног до головы. И в который раз за это время озадачилась вопросом — как же меня так угораздило-то?

Нет, Лёва был красивым. Ну, смазливым так точно. Умел одеваться, говорить комплименты, красиво ухаживать. Да блин, он был идеален и хорош собой аж до зубного скрежета и откровенной зависти, но…

Я хмыкнула, взяв второй кусок свое любимой пиццы. Ох уж эти самые «но». Шапошников был сладкой мечтой каждой романтичной дурочки нашего города. Он об этом знал, он этим, скотина такая, пользовался. А ещё был совершенно, просто отвратительно не приспособлен к самостоятельной жизни. Без грозного контроля мамы и удобной дурочки-невестушки под боком.

И череды любовниц, ага. Как хорошо, что это я выяснила до того, как совершила самую большую глупость в своей жизни, сказав «да» и расписавшись в книге регистрации ЗАГСа за это вот чудушко.

— Это я-то сорвал?! — возмущённо вскинулся Лёва. И запустил пятерню в светлые волосы, безнадёжно испортив свою дорогущую укладку, явно намереваясь поспорить на эту тему. Но наткнулся на мой скептичный взгляд и заинтересованный от сновавшей туда-сюда официантки и…

Передумал. Вздохнул, выдохнул пару раз. После чего мой бывший парень и не состоявшийся жених совершил невероятное: протянул руку и сжал мои пальцы, ласково протянув:

— Оленька, солнце. Я понимаю, мы совершили немало ошибок…

— Особенно ты, — поддакнула я, не удержавшись, заинтересованно следя за выражением лица Лёвы. А оно было говорящим.

Исключительно матерно, но всё-таки!

— Так вот, — не повёлся на провокацию парень, продолжая поглаживать моё запястье. Поощряя желание смотаться в туалет и с мылом вымыть каждый участок кожи, которого он касался. — Я понимаю, что мы совершили немало ошибок, но…

— Но?

— Ты же понимаешь, что пытаться манипулировать мною при помощи ребёнка — это низко и подло?

Вот где-то на этом вопросе я чуть пиццей и не подавилась. Кашлянула, пытаясь проглотить рвущиеся наружу идиомы и междометия, высвободила руку из чужой хватки и аккуратно вытерла испачканные в масле и соусе пальцы. И вежливо поинтересовалась, глядя прямо в наглые глаза бывшего:

— Лёва, какого хрена?!

— Ну… — Лёва соизволил смутиться. — Ты беременна.

— Возможно, — отпираться я не стала, кивнув головой в ответ. Открыла меню кафе на странице с напитками, с сожалением пролистав тот раздел, что содержал хотя бы намёк на алкоголь, и остановилась на списке чаёв. И уточнила, глянув на Лёвушку поверх папки. — Дальше что?

— И это мой ребёнок, — лицо моего бывшего парня приобрела настолько страдальческое выражение, что я с трудом удержалась от желания тут же развеять его подозрения.

И снова кивнула, подняв руку и подзывая официантку:

— Возможно, — милая, юркая девица появилась как из ниоткуда, вооружённая блокнотом и ручкой. — Облепиховый чай, пожалуйста. И «Маргариту» ещё одну. И… А, нет. Сладкого не хочу…

— Одну минуту, — тихо фыркнув, официантка скрылась в направлении кухни. Оставив меня вновь один на один с рыцарем в сомнительных доспехах по имени Лев.

Того самого, что мужественно выдержал театральную паузу, а потом уверенно заявил:

— Оля, если этой мой ребёнок, я не собираюсь оставлять его на произвол судьбы!

Глава 3

— О как.

Да, это всё, что я смогла выдать в ответ на такое оригинальное утверждение. И не потому, что сказать мне было нечего, нет. Просто это было единственное восклицание лишённое хоть какое-то нецензурного подтекста.

Ну, во всяком случае, я надеялась, что прозвучало оно, не так некультурно, как у меня в голове. И уж точно не с теми убийственными интонациями, заслышав которые мои подруги предпочитают слинять до того, как произойдёт «Большой Бада-Бум». А если точнее, до того, как Лёля войдёт в режим «Халк-крушить!» и раскатает собеседника по ближайшей твёрдой поверхности.

И нет. Я не злая. У меня просто нервная система хорошая, заводится с пол-оборота!

— Это будет разумно, — принялся убеждать меня Лёва, за два года знакомства так и не осознавший, что мой милый и «няшный» образ прятал под собой вредный характер и определённую дозу сволочизма. И с энтузиазмом гробокопателя рыл себе яму два на полтора собственными же словами. — Или ты собралась делать аборт? Если да, то я готов помочь тебе материально и…

— Лёвушка, — не выдержав, перебила я этого декламатора. — Помоги мне морально. Избавь меня от угрызений совести по поводу твоего убийства.

— Эм… Прости?

— Сгинь, Шапошников, — я мило улыбнулась, сжав в пальцах вилку и нож так, что побелели костяшки. — Сгинь из поля моего зрения, пока я ещё помню о том, что убивать идиотов запрещено на законодательном уровне.

Бывший в ответ на мою скромную просьбу только глазами глупо захлопал, некультурно открыв рот. Чтобы через мгновение вспыхнуть негодованием:

— Оля, как отец этого нерождённого ребёнка, я…

— Да-а-а бли-и-ин, — я зажмурилась, считая про себя от одного до десяти и обратно. Выдохнула, чувствуя, что злость уступает место обиде и желанию пореветь. И ткнула вилкой в сторону своего визави, выдав. — Лёва, объясняю на пальцах. Во-первых, мы месяц как расстались. Во-вторых, даже если бы это был твой ребёнок, сходиться с тобой я не собиралась. И в-третьих… Лёва, соберись и услышь меня, потому что повторять я не планирую. Так вот…

Набрав в грудь воздуха, я чётко, по слогам проговорила, наблюдая, как вытягивается от удивления лицо парня:

— Это. Не. Твой. Ре-бё-нок!

К счастью для Лёвы, появившаяся официантка отвлекла меня, поставив на стол высокий френч-пресс с моим пряным чаем и новый поднос с пиццей. Смесь ярких ароматов ударила в нос отключив голову и я тут же налила себе в чашку чай, попутно схватив руками первый кусок «Маргариты». Зашипела, обжёгшись, и принялась дуть на пальцы.

Чтобы спустя минуты две, продолжая вздыхать, обжигаться и хватать ртом холодный воздух, жуя свою обожаемую вкуснятину. Тем более, что в этот раз никто не пытался испортить мне аппетит своими внезапными заявлениями. Ошарашенный моим откровением экс-жених пялился на меня неприлично открыв рот. Разом растеряв весь свой пыл и боевой настрой, а так же львиную долю уверенности в собственной неотразимости.

Я хмыкнула, смерив этого чудака на букву «м» выразительным взглядом. Интересно даже, на что надеялся господин Шапошников, затевая эти разборки? На то, что у меня гормон шалит, эмоции не стабильные и вообще, я вся такая несчастная жду, кто первым меня пожалеет что ли?

Кстати, а как он про беременность узнал? Круг лиц, посвящённых в моё деликатное положение, состоял из пяти, ладно — шести человек: родители, лучшие подруги и…

Нехорошо прищурившись, я вытерла руки салфеткой и вытащила свой телефон. Листнула список контактов до нужного мне имени и, дождавшись ответа на вызов, вежливо поинтересовалась:

— Мелкая, а ты в курсе, что дятлы долго не живут?

Достучаться до совести Анжелики Сергеевны Зеленцовой я не надеялась. Восемнадцатилетнее, амбициозное и острое на язык чудо, по страшному стечению обстоятельств являвшееся моей младшей сестрой, к моим претензиям отнеслось скептично. И, ни капли не смущаясь, заявило, что обет молчания с неё никто не брал, договора кровью она не подписывала и имеет право говорить всё, что думает, всем кто убежать не успел.

Да и вообще, с каких пор такая радостная новость приравнялась к государственной тайне, а?

Возразить на такой аргумент было нечем. Впрочем, как и вставить хоть слово в экспрессивную речь мелкой, которая бодро отрапортовала в конце:

— И вообще, систер! Не мешай пацанов клеить! Чао-какао! — и этот монстр проорал куда-то в сторону, до того как сбросить вызов. — Алё, красавец! Ты куда-а-а?! А кто ж мне обещал свадьбу в Монако, яхту и пять детей минимум?

Ну и как прикажете злиться-то на такое очаровательное чудовище? Тем более, что я действительно не делала тайны из своей внезапной и совершенно незапланированной беременности. Так что, возведя глаза к потолку, я положила телефон на стол и искренне пожелала несчастному мачо сбежать до того, как Лика его догонит.

А она догонит. Пять лет в секции лёгкой атлетики так просто из жизни не выкинешь. И увлечение паркуром. В общем, почему-то мальчика было искренне жаль, он брякнул не подумавши, а мелкая уже закусила удила.

— Права была моя маман, — подал голос Шапошников, о котором я успела напрочь забыть. А он словно и ждал этого момента, чтобы смерить меня презрительным взглядом и процедить сквозь зубы коронную фразу всех брошенных женихов этого мира. — Ты меркантильная, мелочная и жестокосердная! Да господи, как же я был слеп!

— А теперь я прозрел… — пробормотала я себе под нос, наливая ещё одну порцию чая. И всерьёз задумавшись над тем, стоит заказать десерт или в меня всё-таки больше не влезет?

— Но теперь я прозрел! Я вижу, ты не побрезгуешь ничем на пути к своей цели!

— Лёва, — я показательно вздохнула, подперев щёку кулаком. — Я напоминаю, от чести стать вдовой, миновав стадию «жена», меня отделяет только уголовный кодекс и рекомендация врача воздержаться от лишних, чрезмерных физических нагрузок. Я понятно излагаю?

Судя по грозно сопевшему Шапошникову и его особому, гневному выражению лица — не очень. И я начала всерьёз подозревать, что чем дальше, тем больше это похоже на рассказ немого глухому о том, что видел слепой. А у меня нет ни времени, ни желания что-то доказывать экс жениху и его родственникам.

Меня может на работе ждут. Пятнадцать минут как!

— В общем, так, Шапошников, — решив таки отказаться от десерта, я помахала официантке, показывая, что хочу получить счёт. — Я тебя поздравляю, ты не автор моей беременности. Поэтому можешь забрать себя, свои благородные порывы и свалить из моей жизни. Окончательно и бесповоротно.

— Но, Оля!

— А Оля сейчас идёт на работу, — я расплатилась картой и поднялась, закинув сумку на плечо. — И очень сильно надеется, что больше мы с тобой не увидимся. Удачи, Лёва. Маме привет!

Гордо вскинув голову, я удалилась, оставив бывшего в гордом одиночестве растерянно оглядываться по сторонам. Потому что, что? Потому что Лёвушка не привык, что с ним (и его мамой, явно успевшей промыть мозги ребёнку) спорят, ведут ожесточённые боевые действия и смеют (о, ужас!) не соглашаться.

Однако, выбравшись из прохладного помещения кафе на улицу и окунувшись с головой в знойное жаркое лето, я невольно задумалась о том, что это не последнее наше столкновение. Впрочем…

Легкомысленно пожав плечами, я направилась в сторону офисного центра. Если Лёва не понял с первого раза, я не прочь повторить. Если при этом мне разрешат его всё-таки стукнуть!

Глава 4

Игорь Ильин

Хорошее утро начинается не с кофе.

Это я понял, глядя на своего друга и второго владельца юридической фирмы «Фемида». Алекс пытался отскрести своё изрядно помятое лицо от стола, не зная за что хвататься первым: за пачку анальгина, бутылку минералки или солнечные очки, чтоб не так позорно светить фингалом на пол лица.

— Ночь удалась? — заинтересованно вскинул бровь, усевшись на край собственного стола. Друг поморщился и пробормотал что-то похожее на «Сгинь», попутно пытаясь отковырять пробку на бутылке.

— Для тех, кто так пробки закручивает, есть отдельный котёл в аду, — наконец, промямлил этот придурок, делая долгий, жадный глоток. И вздохнул, развеяв по кабинету ядерную смесь табака и перегара. — Млять, мне вчера не было так хорошо, чтоб сегодня было так хреново…

— Уверен? — я тихо хмыкнул, продолжая созерцать страдающего от похмелья товарища.

— Да-а-а…

— Тогда скажи мне, друг… Где ты угнал этот чёртов Фольксваген жук да ещё такого ядрёного цвета аля апельсин?

— Чё?!

Если я хотел привести друга в чувства, то мой фокус удался на славу. Воронов подскочил с места, приложился затылком об полку с документами, прижал бутылку с минералкой ко лбу и…

Рухнул обратно в кресло, простонав:

— Ильин, скажи, что ты пошутил!

— Да если бы, — я снова хмыкнул и кивнул головой на окно. — Сам полюбуйся. На твоём законном парковочном месте стоит. Красивый, блестящий, без номеров…

Тут меня осенило догадкой, которая, зная Сашку, вполне имела право на жизнь. И я заинтересованно подался вперёд, выдав:

— Да, ладно, Воронов? Ты его что, купил что ли?!

Судя по жалобному стону и попытке сползти под стол, догадка была не в бровь, а в глаз. Я расхохотался, глядя на жалобное лицо товарища:

— Ну… Поздравляю, что ли.

— Не смешно, — обиженно пробурчал Сашка, надвинув очки на нос и принявшись медленно цедить несчастную минералку. Чтобы, не выдержав повисшего в помещении молчания, неуверенно протянуть. — Блин… Я думал, мне это всё приснилось!

— Ты лучше бы думал, как работать сегодня будешь, — тихо хохотнув, я обошёл свой стол и уселся за него, попутно включая компьютер. — У тебя встреча с клиентом, а ты выглядишь как живое пособие по алкоголизму.

— Я соберусь!

— За полчаса?

— Мля-я-я-я… А может ты за меня с ним встретишься, а?

— Нет, — попытку разжалобить моё чёрствое сердце я стойко проигнорировал. И даже умудрился уйти с головой в рабочий процесс, не обращая внимания на страдальческие стоны друга и его россказни о злыдне-судьбе. Правда, ровно до того момента, как телефон на моём столе разразился звонком по внутренней связи.

— Твою ж… — чертыхнувшись, чудом умудрился не пролить кофе на документы. И гаркнул недовольно, нажав кнопку селекторной связи. — Да!

— Игорь Леонидович, тут к вам господин Шапошников, — бодро отчеканила Катька Соколова, моя помощница и секретарь. Единственный человек в этой конторе, способный совершить невозможное — найти совесть у Воронова.

— Кто? — я даже не сразу сообразил, кто этот загадочный господин. А когда понял, только вздохнул раздражённо. И выдал, уже предчувствуя неприятный разговор. — Пусть заходит, Кать. И сделай нам кофе, пожалуйста.

— Конечно, Игорь Леонидович, — так же бодро отозвалась Соколова и отключилась.

Вот только если я рассчитывал хоть на какую-то передышку перед предстоящей встречей, что меня встретила любимая птичка «обломинго», стойко ассоциирующаяся с фамилией Шапошников.

Дверь в кабинет открылась с пинка. И прям с порога гость огорошил меня торжественным и громким заявлением:

— Игорь, ты должен мне помочь! Дело очень важное!

Честно говоря, первым порывом было «помочь» найти гостю дверь. И выход из офисного здания за одним. Но присмотревшись к собственному… Скажем так, родственнику и оценив степень растерянности на его роже, я хмыкнул.

И кивнул головой на кресло для посетителей:

— Ну, заходи, Лёва. Раз у тебя ко мне дело, так и быть, выслушаю… Но помочь не обещаю, сам знаешь. Цена моих услуг вам слегка не по карману.

Воронов, успевший спрятать собственную помятую физиономию за солнечными очками и первым попавшимся журналом, неприлично хрюкнул. Хорошо хоть от комментариев воздержался.

— У меня есть деньги, — обиженно надулся Лёва Шапошников, усевшись в кресло с таким царственным видом, что я бы, наверное, даже впечатлился.

Ага. Будь лет на пять младше и на пару ступеней эволюции тупее.

— Надо же, — я снова хмыкнул, постучав кончиком ручки по столу. И, откинувшись на спинку кресла, вопросительно вскинул бровь. — Ну и что же за дело такое срочное, что заставило тебя встать на горло собственному обещанию не приближаться ко мне ближе, чем на пару километров, м?

Лёва смутился. Покраснел. Нервно провёл рукой по волосам. А я облегчать ему задачу не собирался, совершенно. Потому что, несмотря на относительное, пусть и кровное родство, не переваривал этого придурка от слова совсем.

— Игорь, я хотел бы, чтобы ты забыл обо всех наших разногласиях и помог мне. Мне больше не к кому обратиться, — наконец, разродился Лёва, состроив жалобное выражение лица. И добил меня финальным аргументом, тихо и печально протянув. — Ну мы же не чужие люди… Мы же всё-таки родные братья.

В повисшей тишине раздался впечатляющий грохот. Воронов всё-таки навернулся со стула, старательно давя рвущийся наружу смех. Я же…

Я вздохнул и педантично уточнил, поправив очки:

— Вообще-то, единокровные. И степень нашего родства имеет значение только для завещания нашего отца. Который, к слову, пока что не собирается прощаться с жизнью. Так что… — тут я растянул губы в хищном оскале. — На скидку по-родственному не рассчитывай, Лев Леонидович. Всё ещё уверен, что только я могу тебе помочь?

Глядя на то, как вытягивается лицо братика, я мог бы сказать, что ни черта он в этом не уверен. Как и в том, что у него действительно хватит денег, чтоб оплатить мои услуги. «Фемида» хоть и не самый крупный игрок на рынке юридических услуг, но наш ценник был обогащён приятным количеством нулей.

Приятным для нас, конечно же.

Шапошников вздохнул, сжав пальцы в кулаки. И я даже невольно приготовился к ещё одному неприятному визиту в лице его драгоценной матери. Но братец меня удивил. Одёрнув ворот рубашки, он вытащил из кармана брюк телефон и, что-то там открыв, молча протянул свой модный гаджет мне.

— Кто это? — я заинтересованно уставился на фотографию, развернутую во весь экран. Симпатичная светловолосая девчонка задорно улыбалась, стоя рядом с фонтаном, подставляя лицо солнцу и каплям воды. Короткие шорты открывали обалденный вид на длинные ноги, а свободная белая блузка хоть и скрывало всё самое интересно, но и простора фантазии не оставляла.

— Моя бывшая невеста, — сухо откликнулся Лёва, скупо поджимая губы. — Вчера я имел сомнительное удовольствие с ней… Пообедать.

Кислое лицо родственника непрозрачно намекало, что его компании были не рады. От слова совсем. Я глянул на это чудо природы по фамилии Шапошников, снова на фотографию. И поймал себя на странном ощущении дежавю. Как будто я где-то уже видел эту самую девушку. Только вот где?

— И что ты от неё хочешь? — память идти на сотрудничество отказалась, так что я продолжал залипать на фотографию знакомой-незнакомки.

— Хочу, чтобы ты выяснил, кто отец её ребёнка. И если это не мой ребёнок, — Воронов только что выбравшийся из-под стола, снова плавно стёк обратно, — я хочу подать на неё в суд и потребовать моральной компенсации!

С минуту я озадаченно пытался вникнуть в такие интересные требования собственного братца. После чего положил телефон на стол и полюбопытствовал:

— Лёва, ты серьёзно, что ли?

Глава 5

Игорь Ильин

— Лёва, нет, — устало повторил я в пятый раз и попытался отвлечься от идеи прибить этого придурка. А мысль с каждой минутой становилась всё соблазнительнее и соблазнительнее.

Ну а что? У Воронова как раз специализация по уголовному праву. Добавим сюда состояние аффекта, вызванное настойчивым идиотизмом младшего братца, так «удачно» подвернувшуюся под руку биту, забытую одним из клиентов и…

— Да почему?! — Лёва повысил голос, вызвав страдальческий вздох моего партнёра и мою недовольную гримасу.

Я даже по уху постучал, проверяя, не оглох ли после такого звукового удара. И не менее устало, в сотый раз за последние полчаса повторил:

— Лёва, для особо одарённых напоминаю… Мы живём в правовом государстве и обязаны жить и работать в рамках действующего законодательства…

На этой фразе Воронов подавился-таки печеньем и закашлялся, честно пытаясь замаскировать собственный ржач кашлем. И я, в принципе, прекрасно его понимал. Потому что в нашей любимой стране правовое поле и поиск справедливости, зачастую находились по разные стороны баррикад. Но всё же, добросовестный я юрист или где, м?

— Тебя это никогда не останавливало, — фыркнул Лёва, смерив меня таким взглядом, что я в который раз задумался: он такой бесстрашный или такой везучий?

Или всё проще, и он свято верит в то, что весь мир вертится вокруг его ни разу не скромной персоны?

— Потому что я не попадался, — невольно усмехнулся, припомнив пару занятных эпизодов из собственной адвокатской практики. — Но здесь есть один очень интересный нюанс, Лев Леонидович. Чтобы определить отцовство, нужен тест ДНК. Чтобы сделать тест ДНК, нужны образцы не только предполагаемого отца, но и плода. Чтобы получить образцы плода нужно получить согласие второй стороны вопроса, то есть твоей бывшей невесты. Согласен?

Под моим насмешливым взглядом братец изрядно стушевался, но всё же сумел гордо задрать подбородок и недовольно поинтересоваться:

— Это проблема?

— Нет, — хмыкнув, я крутанул в пальцах ручку и невинно протянул. — Если ты остался с ней в хороших отношениях, и она не только подпишет согласие на этот тест, но и благородно позволит взять у себя больше десяти миллилитров крови на анализ. Она же подпишет, да, Лев Леонидович?

Льва Леонидовича на этом вопросе так перекосило, что я невольно восхитился этой незнакомой мне девушкой. Видимо, она не только бросила этого прилизанного интеллигента, но и нехило так попинала его раздутое эго. Возможно, ногами.

Возможно, даже прилюдно. И за это она мне уже заочно нравилась.

— А если… Ну чисто гипотетически, — наконец, отмер Шапошников, нервно перебирая пальцами по подлокотнику кресла. — Она не согласится?

— А на этот случай есть шикарная поговорка, — я легкомысленно пожал плечами и улыбнулся. — На нет и суда нет, братец. Нет, ну ты можешь, конечно, напасть на нее, украсть её, силой взять у неё кровь на анализ…

Воронов на это моё предложение выразительно покрутил пальцем у виска, глянув на меня поверх солнцезащитных очков. Ещё и прошептал беззвучно, одними губами «Нахрена подсказки даёшь, дебил?!». Я незаметно показал ему средний палец и поспешил опустить Лёву, с небес на землю, доверительно сообщив:

— Но такой метод ведения дел я не советую, Лёва. Хотя бы потому, что у вас не хватит ни денег, ни терпения, чтоб вытащить твою задницу из тюрьмы. Так что извини, братец, но помочь мне тебе нечем…

И, выдержав небольшую паузу, деловито осведомился, вопросительно вскинув бровь:

— Это всё или есть ещё какие-то вопросы, Лев Леонидович?

Шапошников нахмурился, глядя на меня исподлобья. И я готов был поставить тот самый Фольксваген-жук, радостного апельсинового цвета, что вопросы у него были. Много вопросов, да.

Только касались они исключительно того, как съездить мне по морде и не получить за это в ответ. Интересно, решиться или нет?

— Я тебя услышал, — нет, не решился. Вместо этого меня смерили нечитаемым, но очень уж многообещающим взглядом и поднялись, сухо добавив. — Приятно было встретиться.

— Увы, не взаимно, Лев Леонидович, — проводив бедного родственника взглядом до двери в приёмную, я вновь попытался понять, откуда мне так знакома та девушка на фото. Но память по-прежнему отказывалась идти на сотрудничество, так что…

— Воронов, хорош полировать задом кресло. Замажь синяк тоналкой и пошли, прогуляемся что ли.

— Я тебе чё, девчонка, тоналкой мазаться?!

— Это все принципиальные возражения? — я насмешливо покосился на хмурого товарища. И едва успел увернуться от метко пущенного в меня степлера. Похоже, пора выписать ему штраф, как младшему партнеру.

За растрату казённого имущества. Я, блин, задолбался закупать канцелярщину каждую неделю!

Лёля

— Нет, мама, я не собираюсь возвращаться к Лёве. Нет, мама, требовать с него алименты я тоже не собираюсь, — тяжело вздохнув, я приложила телефон к другому уху и принялась перебирать вешалки с кофтами. Кажется, идея совместить лёгкий шопинг и разговор с мамой была заранее обречена на провал. — Да, мама. Лёва та ещё скотина. Вот помнишь пятого мужа тёти Риммы из третьего подъезда? Вот не поверишь, вылитый Шапошников.

И хмыкнула, соглашаясь с витиеватым и не то, чтобы литературным определением, выданным любимой родительницей:

— Ага, так же красиво зубы заговаривает. Так, говоришь, витаминов надо прикупить? А каких?

Попытка переключить маман с разговоров о бывшем женихе на тему моей внеплановой беременности сработала на «отлично». И следующие минут десять я придирчиво изучала ассортимент сначала бутика для будущих мам, а затем находящегося рядом парфюмерного отдела.

Чтобы, в конечном итоге, соблазниться витающим в воздухе ароматом крепкого, свеже обжаренного зернового кофе, дополненного терпкой корицей и сладковатой ванилью, оседающей на языке приятным послевкусием. И нет, это была не новая коллекция туалетной воды от раскрученного, новомодного бренда.

Это я наткнулась на небольшую кофейню, с потрясающей выпечкой и отлично работающим кондиционером. А что ещё нужно для счастье молодой, слегка беременной девушке, как не стаканчик апельсинового рафа, с ноткой карамели и восхитительным синнабоном?

— Девушка, мне тут звонили из Рая…

— Серьёзно? — я удивлённо хлопнула глазами, оторвавшись от своей маленькой, сладкой радости (это я про булочку, если что). Задвинув очки на затылок, я медленно протянула в трубку. — Мама, я тебе перезвоню.

И повторила свой вопрос, скрестив руки на груди:

— Нет, это что, реально всё ещё работает?

— Что именно? — обескуражено переспросил стоящий передо мной красавец.

Высокий, худощавый, растрёпанный и в солнечных очках на пол лица, он всем своим видом внушал страх, трепет и заочную любовь всем особям женского пола, от шестнадцати и старше. Ну, по крайне мере, он так думал, расплывшись в широкой, обольстительной улыбке.

— Ну, вот этот подкат, — втянув раф через трубочку, я неопределённо пожала плечами, глядя на незадачливого пикапера снизу вверх.

Попутно думая о том, что назревает какая-то нехорошая тенденция: стоит мне остаться один на один с каким-нибудь кулинарным шедевром, так обязательно найдётся гад, который всё испортит!

А ведь после фееричного разговора с Лёвой прошло каких-то два дня!

— Ну… — «пикапер» нахмурился, явно всерьёз задумавшись над ответом. Даже затылок почесал, пытаясь то ли умственный процесс ускорить, то ли шевелюру свою пригладить. Но не преуспел.

Ни в том, ни в другом. Иной причины, почему он вдруг уселся за мой столик и стащил половину моей булочки, я не видела. И даже не сразу нашлась, что ответить, когда этот камикадзе откусил большую часть украденного, заявив:

— Меня Алекс зовут. А как звать такую очаровательную няшу?

Я глубоко вздохнула. Медленно выдохнула. Прошлась в уме по таблице умножения от трёх до пяти и задумчиво откликнулась, откинувшись на спинку стула и потягивая своё напиток:

— Надо же. Впервые встречаю человека, который так искренне хочет познакомиться с собственным палачом.

— В смысле?

— В смысле, с чего вы решили, Алекс, что мне интересно ваше общество, это раз. И два… — я проследила за тем, как в этой бездонной прорве исчезает вторая половина синнабона и раздражённо вздохнула. — Кто дал вам право меня объедать, а?!

На последнем слове я всё же не выдержала, повысив голос. Потому что душа требовала сладкого, желудок согласно сжимался от лёгкого голода, теперь преследовавшего меня на постоянно основе, а мозг…

Мой лишённый законной глюкозы мозг отказывался найти хоть одну рациональную причину, чтобы оставить в живых этого идиота.Серьёзно, в каком месте я похожа на любительницу лайтовых знакомств в общественных местах-то?

Глава 6

Лёля

Незваный ухажёр мой боевой настрой нагло проигнорировал. Более того.

Эта бандитская рожа спокойно дожевала мой десерт и расплылась в такой самодовольной улыбке, что внутренний детектор неприятностей зашкалил. Откровенно и настойчиво намекая, что знакомство с этим конкретным мужчиной до добра меня не доведёт, но…

Угу, кто бы еще эту самую интуицию слушал. Лёля ж сначала делает, а потом думает «зачем», «как так» и «какого хрена, собственно?!». Сощурившись, я оглянулась в сторону бара и махнула рукой официантке. После чего раскрыла меню и принялась с задумчивым видом его изучать.

— Что-то ещё? — девочка заученно улыбнулась, окинув меня оценивающим взглядом и стрельнув кокетливо в сторону моего соседа по столику.

— Видите ли, мой молодой человек, — невинно хлопнув глазами встрепенувшемуся кавалеру, я мило улыбнулась, — решил устроить мне незабываемое свидание. Да-да, он у меня такой романтик… Но у вас такое шикарное меню, что он растерялся и не знает, что выбрать. Поэтому… Давайте все.

— Эм… — опешила официантка и растерянно заправила прядь волос за ухо. — Совсем всё? И напитки тоже?

— Из напитков чай, если можно. Травяной, — я ещё раз заглянула в меню и кивнула собственным мыслям. — А вот блюда — все. За счёт моего пончика, конечно же. Ты же оплатишь, дорогой?

Судя по пристальному взгляду, которым меня так активно пытались прожечь, «дорогой» оплатил бы что-нибудь другое. Мою совесть, например. Но, как известно всем моим близким знакомым, совесть у меня чиста. Потому что пользуюсь я ею так же часто, как этот индивид инстинктом самосохранения.

Ну, кто ж ему виноват-то, собственно?

Продолжая мило улыбаться, я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. И, дождавшись, пока официантка скроется из виду, всё ещё пытаясь поставить на место изрядно отвисшую челюсть, ласково уточнила:

— Ну что, «дорогой»… Ты всё ещё уверен, что тебе именно из Рая звонили на мой счёт, м?

Алекс аж воздухом подавился от возмущения. И ещё пару минут пытался подобрать слова, но не нашёл ничего лучше, чем буркнуть, обиженно надувшись:

— Ещё никогда в жизни мне не приходилось так расплачиваться за банальный комплимент, блин!

— А, так это был комплиме-е-ент, — фыркнув, я возвела глаза к потолку. — Вот уж никогда не догадалась бы.

Кавалер обиженно засопел, недовольно зыркнув на меня поверх своих солнцезащитных очков. Я, правда, понадеялась, что на этом наше общение благополучно закончится, но Алекс оказался упёртым.

Или глупым. Тут я так и не смогла определиться, потому что все мысли тут же переключились на еду, стоило запыхавшейся и раскрасневшейся девчонке поставить передо мной первое блюдо из меню. Идеальный, как с картинки, греческий салат источал бездну ароматов: свежесть помидоров, огурцов, красного лука и болгарского перца. Стылая солоноватость сыра фета, порезанного идеальными кубиками. Лёгкая кислинка аккуратно нарезанных маслин…

И заправка. Ничего лишнего — оливковое масло, орегано, перец, соль. Но всё вместе — просто феерия вкуса. Вооружившись столовыми приборами, я выпала на пару минут из реальности, предвкушая пир духа и тела. Благополучно пропустив тот момент, когда к нашему столику подошёл ещё один любитель случайных знакомств.

— Воронов, какого чёрта, а?

Вот вроде бы и не мне вопрос был адресован, а я вздрогнула и замерла, не донеся до рта вилку с наколотым на нее кусочком мягкого сыра. Потому что не узнать этот голос было выше моих сил. Глубокий, мягкий, завораживающий и провоцирующий толпу мурашек вдоль позвоночника.

Ещё бы немного вкрадчивости и властности и…

— А это что за чудное видение? Не познакомишь нас?

Я обречённо застонала, бросив вилку и уронив голову на ладони. Ну почему, почему моё чёртово «везение» помогло избавиться от Шапошникова, но не спасло меня от ЕГО внимания, а?!

Впрочем, долго унывать, когда перед тобою стоит порция Его сиятельства Греческого, так и требующая твоего внимания, у меня не вышло. Глубоко вдохнув и решив, что мы всё равно бы встретились, рано или поздно, я подняла несчастные столовые приборы и принялась за салат. Мудро решив воздержаться пока что и от приветствия и от разговора.

А то весь мой милый и трогательный образ как-то не вязался с теми многоэтажными конструкциями, которыми я думала.

— О! — Алекс воодушевлённо воскликнул, чудом, не иначе, ничего не смахнув со стола. Я даже чуть отодвинулась, вместе с тарелкой. — Гор, ты даже не представляешь какое это видение… Кусачее и злое, ага!

Я возмущённо фыркнула, с силой вонзив вилку в ломтик сладкого перца. Но воздержалась от комментариев, решив, что еда важнее какого-то там идиота, возомнившего себя великим Дон Жуаном. Правда, стоило мне сосредоточиться на прекрасном вкусе сыра, оттенённого лёгкой луковой горчинкой, как ОН подал голос.

— Вангую, Воронов. Твой подкат с Раем опять не оценили, да? — и столько ехидства было в его голосе, что я снова фыркнула. Только теперь уже от смеха и поспешила спрятать мстительную улыбку за чашкой чая, как раз оставленной официанткой. — А я тебе говорил, меняй подходы к женщинам, меняй.

— Нормальные у меня подходы, — недовольно буркнул этот Воронов. И махнул рукой в мою сторону. — Это просто она странная! Какая девушка в ответ на комплимент закажет всё меню в кафе за твой счёт?!

И столько неприкрытого негодования, столько обиды было в голосе моего «кавалера», что я не выдержала, выпрямилась и сощурилась, ткнув в него вилкой с наколотой на неё маслиной:

— Слушай, когда ты вытащил из шкафа с нафталином, этот чёртов подкат, я молчала. Я промолчала, когда ты сел за мой столик, с какого-то перепугу решив, что это уместно. Но когда ты нагло, беспринципно и совершенно необоснованно сожрал… Именно, что сожрал! Так вот, когда ты сожрал мой десерт, моё терпение лопнуло, — зло выдохнув, я отправила в рот несчастный овощ и с усилием прожевав его едко уточнила. — И вообще, в каком месте на мне висит объявление «Познакомлюсь с парнем: быстро, дёшево, сердито»?!

Высказалась и на душе как-то легче стало. И еда приобрела особый, неповторимый вкус, который в сочетании с мягкими нотками мяты в чае наполнял мою бедную душу умиротворением. Я даже всерьёз задумалась над тем, чтобы сжалиться над несчастным и оплатить половину будущего счёта, но…

— Ну здравствуй, моё ночное приключение, — от этого вкрадчивого, мягкого тона захотелось извиниться и сбежать куда-нибудь подальше, хотя бы в туалетную комнату. А от насмешливо-цепкого взгляда светлых глаз вдоль позвоночника промаршировал очередной табун довольных мурашек.

Я сглотнула, проклиная свою нервную систему, заводившуюся в последнее время чуть ли не с пол оборота. И всё же растянула губы в милой улыбке, прохладно протянув в ответ:

— И тебе не хворать, мой ночной кошмар.

— Эротический? — вскинул бровь этот гад, беспечно стащив стул у соседнего столика и усевшись рядом с Вороновым.

— Ты себя переоцениваешь, — я возвела глаза к потолку, украдкой внимательно разглядывая своего знакомого-незнакомца.

Узнать его было не сложно. Голос, манера говорить, уверенный тон. Улыбка, от которой хотелось сдать все пароли и явки. И очки.

Чёртовы очки в тонкой, металлической оправе. Они сводили меня с ума в том клубе. И они же сейчас провоцировали меня на то, чтобы стащить их с его носа и наблюдать, как острое, хищное выражение лица сменяется на мягкое, открытое и совершенно беззащитное. Такое, что мой внутренний «мимимитер» просто зашкаливал и рушились все оборонительные позиции в моей душе…

Боже, Лёля, о чём ты думаешь, а?!

Глава 7

Алекс Воронов

— Не поня-я-ял… — озадаченно протянул я, почесав затылок и смерив эту парочку подозрительным взглядом. — Гор, вы, что… Знакомы, что ли?

— Нет! — категорично отрезала девушка. Ещё и перекрестилась для верности.

— Да, — широко ухмыльнулся Ильин, с удобством развалившись на стуле. И протянул насмешливо, вертя в пальцах телефон. — Солнышко, ну как ты могла забыть эту невероятную ночь любви, м?

— А там что, было что запоминать? — ехидно вскинув бровь, девчонка принялась с остервенением пилить несчастные овощи на своей тарелке. Явно представляя, как с таким же воодушевлением отпиливает что-то ценное нам.

— Я оскорблён, — снова хмыкнул Ильин и вкрадчиво протянул, подавшись вперёд. — И настроен на сатисфакцию. Как насчёт свидания?

— Хм… — малышка нахмурилась, задумавшись. После чего, не менее вкрадчиво предложила. — А как насчёт сходить нафиг? Желания не возникло, нет? Я даже карту тебе дам, чтоб не потерялся. Безвозмездно. То есть — даром!

Повисшее молчание нарушал лишь стук столовых приборов. Медленно, со вкусом дожевав салат, девушка налила себе новую порцию чая и принялась придирчиво выбирать пирожное. Тем более, что официантка как раз поставила огромное блюдо с десертами посреди стола. И прежде, чем Гор успел что-то сказать, я схватил лежащий с краю эклер и задал терзающий меня вопрос:

— Так как тебя зовут, красотка?

У «красотки» дёрнулся глаз. Глубоко вздохнув, она медленно выдохнул и на пару секунд зажмурилась. После чего почти миролюбиво поинтересовалась у Ильина:

— Я всё понять не могу. У него что, инстинкт самосохранения отбили?

— Боюсь, он у него природой не предусмотрен, — невозмутимо пожал плечами товарищ. И даже не поморщился, получив ощутимый тычок кулаком в бок. — Как и склонность к моногамии, ага.

— Оу, ну да. Это многое объясняет, — почти серьёзно откликнулась блондинка. И вздохнула, нехотя буркнув. — Лёля.

— Ась? — отвлёкшись на ещё одно пирожное, я не сразу сообразил, к чему это было. И чуть не подавился, получив убийственный взгляд от белокурой нимфы напротив.

— Лё-ля, — по слогам протянула девушка, уводя у меня из-под носа блюдо с десертом. — И если ты ещё раз стыришь мою еду, мы сделаем дневную выручку этому заведению.

— Фигуру испортишь, — я попытался, было, возразить, но блеснувшая в тонких пальцах вилка недвусмысленно намекала, что её пустят в ход при первой же возможности.

— Отлично, — Лёля смерила меня ещё одним долгим взглядом маньяка со стажем и проворчала себе под нос. — Может, хоть тогда ко мне перестанут клеиться… Всякие.

— Это она о тебе, — любезно подсказал Гор. А я…

А я впервые на собственной шкуре испытал, что такое уязвлённое самолюбие. Потому что, блин! Я бабник, это факт моей биографии. И ни одна, ни одна девушка ещё ни разу не жаловалась на моё внимание к своей персоне…

До этого дня, так точно!

— А я может, не клеюсь, — наконец, отмер я и выдал до того, как успел сообразить, что говорю. — Я, может, жениться на тебе хочу!

Нацелившаяся на ещё один десерт Лёля застыла на месте, как громом поражённая. Судорожно сглотнув, она уставилась на меня растерянным, абсолютно офигевшим взглядом.

— Да ну нафиг… — хрипло выдохнула блондинка. Стремительно побледнев, она облизнула губы, покачнулась и…

Рухнула в обморок.

Лёля

Первой мыслью было — духота враг мой. Второй — кажется, врач говорил что-то о давлении и о том, что нервничать мне всё-таки не рекомендуется. А вот третьей…

Третья мысль была нецензурной. Я бы сказала даже матерной. Потому что думать сонетами Шекспира, когда тебя так настойчиво и «нежно» бьют по щекам, мой бедный мозг отказывался категорически. Так что ничего удивительного, что поймав чужую руку, я открыла один глаз и хрипло булькнула:

— Совсем страх не ведом, да?!

— А я хомячков не боюсь, — невозмутимо откликнулся мой таинственный знакомый-незнакомец. И нежно так заправил мне за ухо прядь волос, мило улыбнувшись. — И я не представился. Меня зовут Игорь.

Я вздохнула и закрыла глаза, мысленно досчитав до пяти и обратно. Напомнила себе о том, что нервные клетки не восстанавливаются, что мне себя беречь надо. И только после этого решительно попыталась встать. Именно, что попыталась, к слову.

Чьи-то наглые конечности очень уж успешно вернули меня в исходное положение лёжа. А сам брюнет ещё и шикнул:

— Не дёргайся, Лёля. Сейчас приедут врачи и осмотрят тебя.

— Зачем? — я подозрительно на него уставилась, умудряясь даже в таком положении источать всем своим видом недовольство, презрение и что там ещё по списку-то. В конце концов, зря я на коллегах практиковалась, что ли? Чтоб они по одному движению моей брови угадывали направление, куда им идти?

Правда на конкретно этом индивиде система дала нехилый сбой. Игорь не впечатлился. Более того, в ответ меня наградили не менее весомым взглядом, от которого предательски ёкнуло сердце, предчувствуя неприятности. И мягко, очень вкрадчиво протянул:

— Затем, что в вашем положении, Ольга Сергеевна Зеленцова, за здоровьем нужно следить очень и очень пристально.

Как у меня сердце не встало от этой фразы — понятия не имею. С трудом сглотнув вязкую слюну, я ляпнула первое, что пришло в голову, в надежде отвлечь этого настырного типа от собственных персональных данных:

— Пить… Пить хочу…

— Алекс, сгоняй за водой. Леди пить хочет, — Игорёк на мой жалобный тон не повелся, и уходить никуда явно не собирался. А мистер «Подкат из нафталина» даже возражать ему не стал, только зыркнул злобно, машинально потирая челюсть, и удалился к барной стойке.

Попутно строя глазки официантке и бармену, ага. Лямур, блин, недоделанный.

— Лёля, а можно личный вопрос? — тихо спросил Игорь, дождавшись, пока его товарищ отойдёт на достаточное расстояние.

— Я даже не знаю, чем я восхищаюсь больше… Тем, что ты знаешь что такое личное, после того как рылся в моей сумочке и видел мой паспорт… Или тем, что осталось ещё что-то, чего ты не знаешь, — я снова закрыла глаза, старательно игнорируя тот факт, что чья-то настырная ладонь мягко гладит меня по коленкам. Не, безусловно, мне приятно и вообще, от его прикосновений по телу ползут предательские мурашки.

Но блин! А меня спросить не надо, нет? Ну так, на всякий случай!

— Так можно или нет? — Игорь лишь насмешливо вскинул бровь, продолжая буравить меня хищным, внимательным взглядом.

— Можно, — я вяло махнула рукой, понимая, что в этом случае проще разрешить, чем объяснить почему «нет».

— Как такая девушка, как ты, повелась на такое чудо, как Лёва?

Глава 8

Моё красноречивое молчание послужило шикарной иллюстрацией к картине «Лёля и умная мысль». И пусть эта самая мысль пришла с нехилым таким опозданием, я вцепилась в неё руками и ногами, вертя из стороны в сторону. Правда, подходящего ответа так и не нашла. Потому что…

Украдкой вздохнула, пристально разглядывая собственный маникюр. Ну, потому что диплом о высшем образовании и опыт выживания в суровом мужском коллективе не гарантировали, что ваши мозги не возьмут бессрочный отпуск. Причём, в самый, так сказать, ответственный момент. И потом.

Лёва Шапошников умел красиво себя подать, был не лишён природного обаяния, красноречия и определённой доли хитрожопости. Так что да. Такая девушка как я не только повелась на его сладкие речи, но и замуж выйти согласилась, и детей нарожать собиралась. И даже (о ужас!) клятвенно обещала начать называть потенциальную свекровь матерью, ага.

На этой части внутреннего монолога я вздрогнула и передёрнула плечами от отвращения, мысленно перекрестившись от всей души. Уж не знаю, каким богам стоит возносить молитву, но спасибо вам, высшие силы. Не дали совершить самую фатальную ошибку всей моей жизни!

— Лёля, — Игорёк не придумал ничего лучше, как дёрнуть меня за нос, привлекая к себе внимания.

Я одарила его многообещающим, убийственным взглядом. И нехотя буркнула, продолжая пристально изучать порядком облупившийся лак на ногтях:

— Как, как… Да чёрт его знает, как. То ли Сатурн был в ретроградном Меркурии, то ли ещё какая фигня… И вообще, — я прикусила язык, до того, как ляпнула что-то совсем уж неприличное. Вроде того, как — мне просто хотелось ласки и любви, а от вечно меряющихся достоинством мужиков уже начинал нервно дёргаться второй по счёту глаз. И подозрительно поинтересовалась. — А ты с какой, собственной, целью интересуешься?

— Исключительно с личной, — насмешливо откликнулся Игорь. И, наклонившись ниже к моему лицу, доверительно шепнул. — Должен же я понять, стоило тебя уводить у собственного непутёвого братца или нет.

От неожиданности я дёрнулась и только чудом не слетела с дивана на пол. А когда до моего изрядно подвисающего мозга дошло, что мне только что сказали я… Я…

— Дорогой Дед Мороз… Я же была хорошей девочкой. Я даже никого не убила, не отравила и не послала дальше, чем они уже успели побывать, — страдальчески простонала я, закрыв лицо ладонями. — А ты всё равно даришь мне очередного оленя! Ну как так-то, а?

— Олюшка, тебе не кажется, что ты…

— Как-как ты меня назвал? — я аж разом отвлеклась от приступа самокопания, Лёвы и того сакраментального вопроса, где же были мои мозги, когда в огромном ночном клубе, из десятка потенциальных кавалеров я умудрилась выбрать родственника собственного бывшего. И не потому, что жалела об этом самом выборе (мама всегда меня учила не врать хотя бы самой себе), нет.

А потому, что так моё имя не сокращали с самого детского сада! И то, первый и единственный камикадзе получил за такое непотребство лопаткой промеж глаз и был изгнан из песочницы на полгода точно.

— Несколько драматизируешь, — мстительно закончил свою мысль Игорек. И невозмутимо уточнил, насмешливо вскинув бровь. — Что-то не так? Не нравится? Жа-а-аль…

Я даже рот открыла, намереваясь уточнить, чего ему там жаль. Но не успела. Вновь наклонившись к моему лицу, мужчина тихо, вкрадчиво так выдохнул, беззастенчиво и откровенно меня разглядывая:

— Знаешь, что я никак забыть не могу, солнце? То какой открытой и горячей ты была в моих руках. И то, как тебе нравилось, когда я…

Я ойкнула и закрыла ему рот ладонью. И искренне пожелала провалиться под землю, про себя, конечно же. После чего облизнула пересохшие губы и хрипло поинтересовалась:

— И где обещанная мне вода, а?

— Клеит бармена, — легко избавившись от моей руки, Игорь откинулся на спинку дивана, деланно пожав плечами. — Правда, делает он это уже минут десять точно… Может, Алексу и правда пора пересмотреть свой подход к женщинам, а не то…

— Воронов, вашу ж мать!

От этого зычного вопля подпрыгнули все. Я резко села, чудом не приложившись лбом об подбородок Игорька. Официантка выронила поднос с посудой, бармен промахнулся мимо полочки с коньяком и схватил непонятно откуда взявшийся там абсент. Алекс же забрал бутылку с водой и бодрым шагом направился в нашу сторону, делая вид, что не замечает идущую ему наперерез девушку. Милую, симпатичную и даже в чём-то совершенно очаровательную в своём гневе.

Во всяком случае, то, как ловко она прошлась своими десятисантиметровыми шпильками по кедам Воронова я оценила. Как и его совсем не матерный (вообще ни разу!) вопль, когда ураган «Катрин» (именно это он орал) схватила его за ухо тонкими, изящными пальцами. И судя по мстительной улыбке, отпускать свою жертву в ближайшую пару минут она не собиралась!

— Ай-ай-ай… — шипел Алекс, пытаясь вырваться из явно не женской хватки. А когда получил, наконец-то, свободу, недовольно огрызнулся, потирая покрасневшее ухо. — Катрин, какого чёрта?!

Миниатюрная русоволосая «Катрин» на этот вопрос лишь надменно фыркнула, одёрнув полы идеально сидящего пиджака. И, смерив мужчину непроницаемым взглядом, проговорила сугубо ледяным тоном:

— Во-первых, Александр Всеволодович, не Катрин, а Екатерина. И не ураган, а императрица! Во-вторых, когда я говорю «твою мать» вместе с вашей фамилией, вам не на меня шипеть надо, а вспоминать, что и как из своего рабочего расписания вы умудрись прое… — тут она тактично проглотила окончание одного слова и заменила его более цензурным синонимом. — Прогулять, да. Я, конечно, ваш помощник, но в мои должностные обязанности точно не входит исправлять ваши косяки!

Выдав это на одном дыхании, девушка глубоко вздохнула и только после этого повернулась к нам. Одарила меня скептическим взглядом и лучезарно улыбнулась сидящему рядом Игорю:

— Игорь Леонидович, я подготовила все бумаги на завтра. Разрешите взять отгул на оставшиеся полдня?

— И бросить Алекса на съедение клиентам? — вопросительно вскинул бровь Игорь, каким-то непостижимым образом умудрившись опять оказаться в опасной близости от меня.

— Ага, — Екатерина мило улыбнулась, вновь наступив шпилькой на носок кед Воронова. Тот только крякнул недовольно, но промолчал, сверля гневным взглядом затылок помощницы.

Впрочем, без особого успеха. Ураган «Катрин» вышел на расчётную мощность, оставив за бортом милосердие и любовь к ближнему своему. И проведя в компании этих мужчин каких-то несчастных полчаса, я понимала её как никто другой!

Глава 9

Алекс Воронов

— Катрин, какого чёрта?! — мой вопль, кажется, слышали все. Начиная от почтенной пожилой пары, вырулившей из ближайшего ювелирного, заканчивая группой малолеток, окопавшейся на ближайшей брошенной стройке.

И только наша с Гором личная помощница осталась как всегда мила, улыбчива и совершенно невозмутима. А ещё она меня так мастерски и так настойчиво игнорировала, что я бы ей даже поверил…

Если бы в это время в приёмной был кто-то ещё, кроме нас!

— О, Александр Всеволодович, вы уже вернулись? — и невинно глазками хлопнула, оторвавшись таки от экрана монитора. — Неужели встреча не состоялась? Как жаль, как жаль…

— Да ты издеваешься… — выдал я свистящим шёпотом. Второй раз за неполные сутки испытывая острый приступ нелюбви к ближнему своему.

Особенно к тому, кто вчера умудрился та-а-ак меня подставить!

— Что, так заметно? — Соколова стянула со своего вздёрнутого носа смешные круглые очки аля Гарри Поттер и недовольно цокнула языком. — Может, мне на курсы записаться?

— На какие ещё, мать твою, курсы?! — я аж задохнулся от возмущения, пытаясь прожечь в Катьке дырку своим гневным взглядом. — «Как стать стервой», что ли? В качестве преподавателя?!

— О, а это идея… — Соколова расплылась в радостной улыбке и тут же снова уткнулась в экран монитора. Сухо заметив. — Встречу перенесли на завтра, на одиннадцать часов дня. И разберите уже свою корреспонденцию, Александр Всеволодович. И когда я говорю «свою», я имею ввиду именно вашу ЛИЧНУЮ корреспонденцию… А не деловую почту.

И прежде чем я успел хоть что-то возразить, Катрин наклонилась под стол и…

— Это… Что? — ошалело поинтересовался, разглядывая стопку конвертов всех мастей и видов, перетянутых суровой бечёвкой. Воняющих на весь кабинет таким коктейлем духов и фруктово-цветочных отдушек, что в носу защипало, а в горле запершило. И, видимо, не у меня одного.

Потому что, оглушительно чихнув, Соколова пододвинула эту стопку ко мне поближе и безукоризненно вежливо уточнила:

— Ваша корреспонденция, Александр Всеволодович. Отличный способ потравить всё живое в километре от нашего офиса. Может, запатентуем? Пока не поздно?

— Изыди, демон, — подхватив увесистую стопку писем, я не удержался и показал девчонке язык. С трудом увернувшись от метко брошенного зажима для бумаг. — Не попала!

— Да я и не целилась, — донеслось мне в спину из приёмной. Вместе со вторым зажимом, всё-таки угодившим прямо в затылок. И я зашипел, потирая пострадавшее место. Ну что за фигня творится с этими бабами, а? Одна подкаты не ценит, вторая канцелярскими принадлежностями кидается…

Дурдом, блин!

Плюхнувшись за свой стол, я пристроил стопочку на самом краю. И благополучно про неё забыл, погрузившись в мир интернета, компьютерных игр и ближайших киносеансов в самых лучших кинотеатрах города. Да так увлёкся, что в себя пришёл от непривычно любезного, даже радостного голоса нашей Снежной Королевы:

— Игорь Леонидович, доброе утро! Вам кофе? Как обычно?

— Спасибо, Катюш, — откликнулся удивлённый Ильин, проходя в наш кабинет. Наткнулся на мой хмурый взгляд, глянул на стопку писем. И фыркнул, вновь оккупировав угол своего стола. — У тебя спёрли игровую консоль?

— Нет, — лаконично откликнулся, старательно игнорируя тот факт, что воркование Катрин в адрес моего партнёра меня начинает бесить. Почему-то.

— Ты снова купил странную тачку?

— Эй, это была не странная тачка! — я схватил первый попавшийся лист бумаги, смял его и бросил комок в сторону друга. — Нет, странная, конечно… Но… Короче, нет! Ничего я не покупал!

— Тогда что за кислая рожа? — Ильин насмешливо вскинул бровь, скрестив руки на груди. — Колись, Воронов. Кто тебя так обидел, м?

И вот вроде бы знаю, что вопрос прозвучал в шутку. Знаю, млин, а всё равно задумался, минут на пять. Чтобы выдать, глядя на удаляющуюся из кабинета Катрин, заносившую любимому шефу чашку отличного кофе:

— Вот скажи мне, Гор, какого дьявола ты у меня девушку увести пытаешься, а? Да ещё так успешно?

— О как, — спустя ещё минуту молчания, хмыкнул Гор. И дёрнул узел галстука, намеренно ослабляя его. — Если что, я на ураган «Катрин» не претендую. Даже в мыслях не было.

— Я всё слышу! — раздалось едкое из приёмной, и мы оба вздрогнули, одновременно с опаской покосившись на дверь.

Представив ураган «Катрин» в качестве своей девушки я на пару мгновений завис. А потом от души перекрестился, буркнув:

— Да упаси боже! Я на неё тем более не претендую… Я про Лёлю говорю!

— А что Лёля? — Ильин недоумённо хмыкнул, явно вспомнив наше вчерашнее фееричное знакомство с этим очаровательным светловолосым чудом.

Ну, чудо, конечно, было колючее, колкое на язык и до ужаса самостоятельное. И кто бы мог подумать, что это та-а-ак заводит?

— Чел, вообще-то я первым её увидел, — я расплылся в предвкушающей улыбке и ткнул ручкой в сторону монитора. — И я веду её в кино в выходные. Без вариантов.

Гор в ответ на такое моё самоуверенное заявление только расхохотался, качая головой. И уточнил насмешливо:

— А Лёля об этом знает?

— Это м-м-м… Будет сюрприз, во! — я отмахнулся от этого вопроса, как от несуществующей мелочи. И снисходительно протянул, глядя на товарища. — Запомни, мой юный падаван… Девочки любят романтиков.

— Девочки — да, — ни капли не смутился Гор. — А вот девушки…

— Это ты на что намекаешь, дружище? — я подобрался, нутром почуяв, что шутливая перепалка переросла во что-то совершенно иное. Даже Катрин высунула нос из приёмной, с любопытством на нас поглядывая в приоткрытую дверь.

— На то, что эта девушка не для тебя, — Игорь скрестил руки на груди и выразительно смерил меня снисходительным взглядом. Так, что у меня кулаки зачесались от банального желания врезать ему.

А потом догнать и ещё раз врезать. Чтобы не скалился так!

— И кто это решил? — я сощурился, сжав ручку так, что несчастный пластик жалобно затрещал. По венам медленно, но верно растеклась самая настоящая злость. В последний раз такой приступ ярости меня настиг классе так в шестом.

Когда какой-то хрен с бугра стащил мою любимую бейсболку с автографом известного футболиста. За что поплатился выбитым зубом и рассечённой бровью. И даже угроза вызова в кабинет директора, вместе с родителями меня не впечатлила.

— Я, — Гор в пару шагов сократил разделявшее наши столы расстояние и опёрся кулаками на край моего рабочего стола, сминая деловые бумаги. Угрожающе протянув, сверля меня недовольным взглядом. — Не лезь, Алекс.

— Че-го-о-о? — я аж воздухом подавился от неожиданности. И сердито фыркнул, мотнув головой. — Ну уж нет. Мне она нравится. И я буду за ней ухаживать. Так что это тебе лучше не лезть в это дело, Гор. Лёля будет со мной и точка.

— Спорим? — зло сощурившись, выдал Ильин, продолжая сверлить меня недовольным взглядом.

Вот мне бы сейчас взять и остановиться. Вспомнить, что проигрывать не умел ни один из нас и это знали все. Что спорить нам с Гором, было бесполезно, а ещё — опасно и совершенно бесперспективно. Но млять!

Азарт, вспыхнувший в душе, захлестнул меня с головой. И тормозить я не собирался, полностью уверенный в том, что в этот раз победа будет за мной!

Медленно поднявшись со своего кресла, я опёрся ладонями на столешницу и криво усмехнулся:

— А спорим. На этот чёртов фольксваген жук!

— Что, не нравятся странные тачки? — не удержался от подколки товарищ.

— Сам ты… Странный, — фыркнув, я протяну ему руку и, сжав его ладонь, гаркнул на весь офис. — Эй, Катрин! Разбей!

Что ответила Катька я так и не расслышал. Да и не прислушивался особо. Но судя по интонации что-то близкое к историческому «Дебилы, мля!» в исполнении министра иностранных дел.

К чему бы это?

Глава 10

Лёля

— Лёля-я-я…

— Нет.

— Ну, Лёленька-а-а

— Не-а.

— Ну, за-а-аинька…

— Нет. Найн. Нихт, — я сердито сдула прядь волос с носа, но с места не сдвинулась, продолжая гонять шарики в телефоне. И то, что я делала это сидя на полу, меня лично ни капельки не смущало.

— Лёля, твою шоколадную фондю! — возмущённо булькнула Брянцева. И принялась с удвоенной силой тарабанить в дверь совмещённого санузла. — Зеленцова, это, блин, не честно! Это моя квартира! Это мой туалет! И я хочу его посетить!

Я печально вздохнула, глядя, как сгорает в игре очередная жизнь. Наверное, во мне должна была проснуться совесть. Определённо, должна была. Но моя дражайшая подруга в честь моего прихода в гости решила пожарить рыбу. И стоило мне вспомнить об этом, ощутить этот мерзкий, противный запах, как все намёки на стыд тут же оказались забыты.

Трудно, знаете ли, быть воспитанной девочкой и вежливой гостьей, после получасовых объятий с белым фаянсовым другом. И это я ещё дальше порога пройти не успела!

— Брянцева, пока ты не уберёшь ЭТО из квартиры, я отсюда ни ногой! — громко объявила я подруге, продолжая гонять шарики. Потом подумала чуть-чуть, прикинула варианты и уточнила. — Если у тебя, конечно же, совершенно случайно, не завалялся противогаз. За подкладку клатча!

Недовольное сопение подруги было слышно даже через плотно закрытую дверь. Зло пнув ногой которую, Аська обиженно фыркнула:

— Это было один раз, Лёля. Один, чёртов, раз! Ты мне всю жизнь теперь это припоминать будешь?

— Ну… — я сделала вид, что искренне задумалась над этим вопросом. А потом жизнерадостно заявила. — Да! Потому что так феерично завалившимся за подкладку презервативом мне секс ещё ни разу не обламывали!

— Эй! Секс же был!

— А лучше бы не было! — я стукнула кулаком по керамической плитке на полу и пнула дверь со своей стороны. — Тогда б меня не выворачивало от одной лишь мысли о том, что у тебя там на сковородке… Горит!

— Чёрт! Мой ужи-и-ин!

От этого страдальческого вопля задрожали зубные щётки в стакане, а я облегчённо перевела дух. И впервые за всё время нашего с Брянцевой знакомства порадовалась одному неизменному факту — готовить Аська так и не научилась. Что мы только не пробовали: и самообразование на дому, и личный пример, и кулинарные шоу, и бабушкины книги по домоводству.

Да что там! Мы даже согласились быть её подопытными кроликами, мужественно пробуя те кулинарные «шедевры», что выходили из-под её рук. Увы, всё оказалось зря. У Аськи не портилась, не сгорала, не переваривалась только лапша быстрого приготовления.

И то, не всегда.

Из коридора раздался приглушённый мат, звук битого стекла и чья-то возня. Я настороженно прислушалась, гадая, что ещё могло случиться. И подпрыгнула от неожиданности, когда в дверь деликатно постучали:

— Выползай, кикимора. Рыба в мусорке, вместе со сковородкой. И моей любимой конфетницей. И, пожалуйста, давай без комментариев, а?

Я на это только фыркнула, нехотя поднимаясь с насиженного места. Одёрнула тонкую кофту приятного бежевого цвета, подтянула так и норовившие сползти бриджи и…

— А пакет всё ещё на кухне? — подозрительно поинтересовалась я, подойдя к двери и машинально принюхавшись. Сглотнув вязкую слюну, стоило уловить совсем слабый, но всё же имеющийся аромат рыбы.

Минутное молчание в ответ меня не удивило. Вот ни капельки. Как и тяжёлый вздох, а затем злой топот, проследовавший сначала на кухню, потом к входной двери, а потом вернувшийся обратно. После чего в дверь санузла снова деликатно постучали.

Прокашлявшись, Брянцева с изрядной долей яда в голосе уточнила:

— Надеюсь, на этом всё?

Я снова принюхалась. Чуть приоткрыла дверь, высунувшись в коридор, и смерила красную от злости Аську пристальным взглядом. После чего я кивнула головой и выскользнула из ванной.

Чудом успев отскочить в сторону до того, как в проход, с диким воплем, ломанулась хозяйка квартиры:

— Ну наконец-то!

С оглушительным стуком дверь захлопнулась прямо перед моим носом. И я готова была поклясться на собственном смартфоне, что такого стона блаженства в исполнении подруги я ещё ни разу не слышала!

Серьёзно, она так даже при просмотре фильмов с обожаемым Райаном Рейнальдсом не стонала. Скорее уж постанывала, периодически. Так что, не удержавшись, я насмешливо уточнила, постучав ногой в дверь?

— Эй, ты там что, любовника прячешь?

— Зеленцова, сгинь! — от души пожелала подруга. Ещё и запустила чем-то в дверь с той стороны. — Не мешай мне познавать дзен и спасать тебя от преждевременной смерти!

— Ну со смертью-то понятно… — я сморщила нос, уловив остатки рыбного душка. — А дзен-то хоть совершеннолетний, нет?

— Лёля-я-я!

Я тихо прыснула в ответ на этот гневный вопль. И отправилась на поиски чего-нибудь вкусного. Ещё минуту назад активно бастовавший желудок требовал продолжения банкета и какой-нибудь шикарный деликатес. Так что пока Аська жаловалась на жизнь резиновым уточкам в своей ванной, я успела проветрить кухню, поставить чайник и проинспектировать запасы съестного в её квартире.

Чтобы за пять минут поисков прийти к однозначному выводу. Похоже, моя дражайшая подруга питается воздухом, не иначе. Или солнцем. Или манной небесной. Или что там ещё вегетарианцы потребляют, вместо привычных нам животных белков и жиров? И нет, я ничего против этих чокнутых идиотов не имею, но…

Но блин! Как, вот как можно прожить на половинке авокадо, куске манго, бутылке соевого соуса и веточке петрушки? Не понимаю!

— Брянцева, в кого надо влюбиться, чтоб так кардинально содержимое холодильника поменять? — я подозрительно глянула через плечо на вернувшуюся Аську.

— Не скажу, — Брянцева плюхнулась на угловой диванчик и вытянула ноги, блаженно выдохнув. — Боже, и кто сказал, что душа не под мочевым пузырём… Лёля, а зачем тебе чипсы?

— Я увидела, чем ты питаешься, у меня стресс. Стресс надо заесть, а у тебя тут как раз… — распахнув морозилку, я выудила брикет сливочного пломбира. — Кое-что от прошлой разгульной жизни завалялось. Не считая жестоко убитой тобою рыбы… Первый и последний раз спрашиваю: с тобой делиться или как?

Брянцева предсказуемо отказалась, с тоской в глазах проводив несчастное мороженое взглядом. А я быстро выложила пломбир в глубокую тарелку, подогрела чуть-чуть в микроволновке и принялась с аппетитом поглощать получившийся незатейливый кулинарный шедевр.

— Блин, как ты это ешь? — после минутного молчания, недоумённо выдала Аська, глядя круглыми от удивления глазами, как я макаю чипсы в мороженое и отправляю данную композицию в рот.

— М-м-м… — я облизнула пальцы, испачканные в посыпке со вкусом «куриные крылышки-гриль» и вытащила из упаковки ещё одну картофельную пластинку. — С удовольствием, Ась. Я ем это с удовольствием.

Недоверчивый хмык я наглым образом проигнорировала. И чуть не застонала от удовольствия, смакуя мягкий, сладкий, сливочный привкус мороженного, оттенённый острой приправой и мясным послевкусием. Слизнула с нижней губы капельку пломбира и расстроено вздохнула, заметив, что пакетик оказался пустым. А вместе с осознанием этой простой истины как-то потускнело и моё безоблачное боевое настроение и я невольно шмыгнула носом, придя к неутешительному выводу.

Нет в жизни счастья. И чипсов того, тоже нет.

— А-а-а-ась… — уныло протянула я, подняв на подругу умоляющий взгляд.

— Нет, — тут же открестилась Брянцева.

— Ну Асенька-а-а-а…

— Лёля, нет.

— Ну, солнышко моё-ё-ё-ё…

С оглушительным стуком лоб Брянцевой встретился со столешницей. И ещё раз, под глухое бормотание его (лба, в смысле) хозяйки. После чего на меня посмотрели с таким усталым смирением, что я даже прониклась сочувствием. Немного, самую малость.

Есть мне хотелось больше.

— Хорошо, — наконец, тяжело вздохнула подруга, поднимаясь из-за стола. — Но за это ты расскажешь мне всё.

— Что всё? — осторожно уточнила я. — Если что, я историю от сотворения мира не помню. Я вообще историю не сильно люблю.

— Всё, Лёля, всё-ё-ё. И про двух своих ухажёров, с которыми ты вчера в кафе зажигала тоже, — вытащив из кухонного шкафа ещё один пакетик чипсов, она сощурилась ткнув в меня ими. — Я правильно понимаю, там был отец твоего ребёнка, да? Это же был он, верно?

— Нет, — ляпнула я. И зажмурилась, отчаянно надеясь, что Аська мне поверит. Ну должно же мне хоть в чём-то повезти, а? Ну пожалуйста!

И мне повезло. Правда, не так, как я хотела. Ловко разорвав упаковку, мне сунули под нос открытую пачку чипсов и потребовали:

— Рассказывай, Зеленцова. Я. Жду!

Глава 11

Лёля

Ну вот и что мне оставалось делать? Выбирая между свежими сплетнями и собственным желудком?

— Шантажистка, — недовольно протянула я, отбирая у Брянцевой чипсы. И зло захрустела ими, не забывая, впрочем, обмакивать каждый ломтик в пломбир. — В общем так…

Весь рассказ вряд ли занял больше пяти минут. Ещё столько же я потратила на краткие (с едкими комментариями) характеристики этих самых ухажёров. И зло выдохнула, залпом допивая подсунутый Аськой травяной взвар:

— И я понятия не имею, что мне с этим делать, Ась! — подруга издала странный булькающий звук, уткнувшись лицом в ладони и я подозрительно протянула. — Аська… А ты чего… Ты ржёшь, что ли?!

— Да-а-а… — простонала Брянцева, честно пытаясь успокоиться. Выходило…

Ну такое себе, да. Я смерила подругу обиженным взглядом и отвернулась к окну, вертя в руках несчастную чайную ложку. Не, не спорю, со стороны вся эта ситуация действительно попахивает абсурдом и какой-то донельзя ванильной голливудской комедией. С претензией на мылодраму. Но блин!

Как будто я специально в это вляпалась, угу. Знала бы, что так всё повернётся, поехала бы в библиотеку. В ночную! Хотя зная моё везение…

Я снова вздохнула и подпёрла щёку кулаком, впадая в состояние чёрной меланхолии. Потому что да, даже если бы я отправилась в библиотеку, далеко не факт, что там бы я не влипла во что-нибудь покруче, чем внезапная беременность от незнакомца.

— Блин, Лёля, ты нечто, — наконец, выдохнула Брянцева, вытерев выступившие на глаза слёзы. И неприлично гоготнула. — Про тебя впору блог вести. Как не надо знакомиться с девушкой и попадать на бабки. Кста-а-ати…

— Не вздумай, — зло сощурившись, я ткнула в её сторону ложкой. — Выкинь эту мысль из головы, Брянцева. Сейчас же. И убери руки прочь от телефона, я всё вижу!

— Ой, подумаешь… — закатив глаза, Аська убрала свой айфон. — Лёль, ну он тебе хоть нравится?

— Кто? — я недоумённо моргнула.

— Ну этот… Твой эротический кошмар, — подруга томно вздохнула и с сожалением проследила за последней порцией пломбира, исчезнувшей в моём желудке.

— М-м-м… — я облизнула ложку и сделала вид, что задумалась. А у самой перед глазами встал этот самый «кошмар».

Высокий, харизматичный, острый на язык и в меру едкий. Улыбается так, что коленки дрожат, а в желудке тараканы воюют с бабочками. Ну или мне попался несвежий кусок сыра в салате тогда. В общем, не суть. Господин таинственный незнакомец из клуба мне…

Ладно, Лёля, себе не врём. Он тебе понравился. Вот только это ничего, вот совершенно ничегошеньки не значит. И уж точно я не собиралась говорить ему о ребёнке!

— Я знаю этот взгляд, — ехидно протянула Аська. И щёлкнула камерой своего чертова айфона до того, как я успела её остановить. А на моё возмущение Брянцева не обратила ровным счётом никакого внимания, тут же запиливая фотку в свой личный блог и комментируя добавленные хэштеги и подписи. — Ита-а-ак: влюблённая мамочка, счастливое материнство, кто же папа… А, и самый вкусный. Ищу отца для ребёнка! Эротический кошмар не предлагать и-и-и…

— Брянцева, если ты опубликуешь эту фотку, я превращу твою жизнь в ад, — мой тон звучал так убийственно серьёзно, что даже я поверила в это. А Аська…

Ну Аська это Аська. На мои грозные взгляды у неё выработался стойкий иммунитет. Глянув на меня снисходительно, она коротко вздохнула.

— Ла-а-адно, — поклацав ногтями по экрану, она стёрла все подписи. — Обойдёмся кратко. Подруга, беременность, очешуенное везение. Пойдёт?

— Да ну тебя, — смяв бумажное полотенце, я бросила им в Брянцеву. — И в копилку минусов этого самого эротического кошмара… Он знаком с моим бывшим.

— С Костиком? — недоумённо уточнила подруга, удивлённо хлопая ресницами. — А это чудо, каким боком тут затесалось? Лёля, ты же клялась и божилась, что завязала с большим спортом!

Вот тут задумалась уже я, пытаясь понять что за Костик и причём тут большой спорт. А потом до меня дошло-о-о… Как до утки, на вторые блин сутки. И я деликатно кашлянула, ласково так поинтересовавшись:

— Ася, ты издеваешься что ли? Ты бы ещё песочницу в детском саду вспомнила и мальчика, сломавшего мне куличики! — раздражённо фыркнув, я скрестила руки на груди и сдула с носа прядь волос. — И вообще. Костик числился в моих поклонниках ровно три дня. Пока не засветил мне в лицо своим баскетбольным мячом. Я понимаю, что у спортсменов с подкатами туговато… Но не до такой же степени, блин!

— А мне он нравился, — задумчиво протянула Аська. И мечтательно вздохнула, прикрыв глаза. — А уж его большое мужское…

— Брянцева!

— Ну что-о-о? — подруга обиженно насупилась, скрестивруки на груди. — Я ж не виновата, что в его случае миф о размере обуви оказался правдой!

— Даже знать не хочу, как ты это проверяла… — Аська открыла рот, намереваясь ответить на этот вопрос. Возможно даже с иллюстрациями.

Возможно даже с видео-презентацией. Но я бросила в неё очередную смятую салфетку и выпалила:

— И вообще. Я про Лёвушку говорила!

— А этот козлорогий тут причём? — недоумённо моргнула Брянцева. Потом сощурилась и ласково так протянула. — Погоди-ка… Этот секси-очкарик с ним знаком что ли?

Я вздохнула. И подпёрла щёку кулаком, поинтересовавшись:

— Ася, рыба моя… — тут я икнула, почувствовав тошноту от одного только этого слова. — Ты чем меня слушала, а? Я ж тебе сказала, у этого кошмара есть один большой недостаток… Он знает моего бывшего! Лёвушку, мать его, Шапошникова. Теперь понятно, почему я его кандидатуру даже рассматривать не собираюсь?

На пару минут в кухне воцарилась тишина, нарушаемая лишь моим возмущённым сопением и задумчивым клацанием ногтей по экрану телефона. Аська привычно листала ленту социальных сетей, хмурясь и кусая губу. И чем дольше она молчала, тем больше подозрений вызывала у меня эта её задумчивость.

Нет, Настя девочка умная, друзей своих опять-таки любит. Но Настя ещё и девочка креативная. И это пугает больше всего! Ведь если Брянцева до чего-то додумается, то…

— О! А если…

— Ася-я-я, — я обречённо застонала, упав лбом на скрещенные на столе руки. — Твоя последняя гениальная идея закончилась моей незапланированной беременностью! А до этого мы чудом избежали участи младших жён в чьём-то ауле! А до этого…

— Ну, согласна, — вздохнула Аська, кивая головой. — Не все мои проекты одинаково успешны. Но в этот раз всё будет как надо! И с минимальными рисками, гарантирую!

Наверное, мне не стоило вестись на эти невинные глаза и умоляющее выражение лица. Наверное, мне стоило грохнуть кулаком по столу и зарубить все авантюры на корню. Но…

Но блин, это же Брянцева. Против неё бессильны были даже полицейские, когда нас задержал наряд патрульно-постовой службы, а суровый преподаватель философии ставил зачёт не глядя, лишь бы не видеть эту свою студентку на паре. Что уж говорить про бедную, беременную женщину, то бишь меня?

— Я об этом обязательно пожалею, — пробормотала я себе под нос и махнула рукой, вставая, чтобы заварить ещё чаю. — Ладно, Брянцева. Излагай свою идею. И я очень, очень надеюсь, что в этот раз никаких проблем действительно не будет!

Аська воодушевлённо набрала воздуха в грудь, и я запоздало подумала, что моим надеждам не суждено воплотиться в жизнь. Потому что, судя по загадочному выражению лица подруги, проблемы не просто будут, они гарантированы. И как бы не закончились чем-то «поинтереснее», чем моя нежданная беременность.

— Значит, смотри! Когда этот твой Кошмар… Кстати, как его зовут? — Брянцева хитро сощурилась, уже предвкушая, как будет наблюдать за ходом авантюры в качестве зрителя.

— Игорь.

— Так вот, когда этот твой Игорь пригласит тебя на свидание… — на мою попытку возразить, подруга цыкнула. — Пригласит! Он тебя пригласит на свидание, а я как бы невзначай солью эту информацию Лёвушке и…

— И что? — я недоумённо моргнула, честно не понимая, куда она клонит и что задумала. В принципе, обычное состояние при близком знакомстве с этим гением рекламных акций и маркетинговых ходов.

Не зря же она возглавляет этот самый ненавистный отдел в своей фирме. Угадайте, как он называется?

— Кровь. Кишки. Хардкор, — меня смерили таким снисходительным взглядом, что я аж подавилась чаем, возмущённо уставившись на подругу. — Лёля, ну что ты как маленькая, а? Сведём их вместе и посмотрим, кому из них можно будет вручить уведомление о будущем отцовстве, ну!

Я открыла рот, намереваясь возразить, что не собираюсь никого уведомлять об этом чёртовом отцовстве. Выйти замуж по залёту — это не то, о чём я мечтала в детстве. И уж точно я не собиралась стравливать бывшего жениха с потенциальным ухажёром. Но так же как открыла, я молча закрыла рот и всерьёз задумалась.

А потом хмыкнула и пожала плечами, махнув рукой под радостный визг Брянцевой:

— Ладно. Я согласна. Почему бы и нет, в конце-то концов? Правда, я искренне сомневаюсь, что этот Кошмар…

Мою фразу на полуслове оборвал сигнал о входящем сообщении. Взяв в руки телефон, я смахнула заставку и открыла сообщение. Чтобы едва успеть поймать летящую вниз челюсть, читая сухие, но не оставляющие место фантазии строки:

«Ресторан «Элиза», сегодня, в шесть вечера. Готов оплатить всё меню в двойном объёме. Гор».

Откуда у него мой номер телефона, а? Какая му… Мудрая женщина успела меня сдать? Это было первое, что я подумала. А второе…

Почему у меня нет ни капли возражений, а?!

Глава 12

Первое правило успешного адвоката — ты должен быть на шаг впереди своего противника. Он должен лишь выбрать, каким будет следующий ход, а ты уже воплотить его в жизнь и пожинать плоды заслуженной победы.

И, если подумать, не так уж важно о чём идёт речь. О выигранном многомиллионном иске или же о девушке. Об одной очень интересной, особенной девушке с милым прозвищем «Лёля».

— Лё-ля… — я произнёс это медленно, по слогам. Словно смакуя, пробуя на вкус это милое, домашнее имя. — Ольга Сергеевна Зеленцова… Ну надо же, как интересно получилось…

На губах самая по себе заиграла лёгкая, полная предвкушения улыбка. А стоило вспомнить, что через каких-то там полтора часа меня ждал ужин в такой очаровательной компании, как желание работать испарялось напрочь.

— Игорь Леонидович, будут ещё какие-то указания? — в кабинет заглянула вездесущая Катрин. Смерив нагло пустующий стол Алекса обречённым взглядом, она скрестила руки на груди и угрюмо буркнула. — Мне что, опять за ним всё подчищать?

— Не-а, — я хмыкнул, припомнив в какую передрягу угодил Воронов. А ведь это ещё цветочки, учитывая список дел на завтра. — Вот вылезет из обезьянника, тогда и разберёт весь этот бардак.

— Обезьянника? — Соколова удивлённо хлопнула глазами, нервным жестом вернув на место вечно сползающие с носа очки. — Боже, куда этот остолоп вляпался?!

И, правда, куда этот остолоп вляпался?

Я сощурился, прикусив кончик карандаша. И невинно пожал плечами, не испытывая абсолютно никаких угрызений совести. Да, это я подбил друга на нарушение общественного порядка. Да, это я обеспечил ему пару «приятных» минут в обществе наших доблестных служителей закона. Но, во-первых, в институте он и не такие номера откалывал. А во-вторых…

Что ж, я ведь не обещал, что буду играть честно, не так ли?

— Ильин, у тебя такое выражение лица, как будто ты мир захватывать собираешься, не меньше, — Катрин возвела глаза к потолку, пробормотав вполголоса что-то похожее на «два дебила — это сила».

И подчёркнуто официально заявила, раскрыв свой неизменный ежедневник:

— Сегодня дважды звонил господин Шапошников. Напоминал о том, что ты так и не дал окончательного ответа относительно его дела.

— Катрин, драгоценная моя, — я невольно скопировал её тон, глянув на помощницу с шутливым упрёком. — У тебя в этой страшной книжке, ближе к концу, имеется замечательный раздел. Называется «Чёрный список». Запиши уже туда этого господина, а?

— Ну, он настаивает на том, что как твой непосредственный родственник…

— Как мой непосредственный родственник, он может идти в задницу, — совершенно серьёзно предложил я. И в который раз проигнорировал бодро вибрирующий смартфон, на котором раз за разом высвечивалось имя моего коллеги, партнёра и просто лучшего друга…

Почему-то решившего, что действительно может претендовать на эту девушку. Вот уж действительно, наивный чукотский олень.

— Опять оно, — педантично заметила Соколова, делая пометку в своей любимой записной книжке. — То самое загадочное выражение лица. Обычно, после этого в нашем офисе случается какой-нибудь апокалипсис. Локального масштаба.

— Например? — я заинтересованно склонил голову набок, прикидывая, хватит ли мне природного обаяния, чтобы заставить Зеленцову признаться в том, кто отец ребёнка.

Даже по самым смелым прикидкам выходило, что нет, не хватит. Но других способов добычи информации у меня не было. Пока что.

— У охранника появляется новый питомец, наш бухгалтер начинает говорить правду и ничего кроме правды, а Воронов предлагает мне выйти за него замуж, — здесь на щеках помощницы вспыхнул предательский румянец смущения. Но Катрин лишь сурово поджала губы, тут же ядовито добавив. — В балетной пачке. В розовой балетной пачке. Ты, кстати, так и не сказал, как он так жестоко тебе проигрался.

— Ты же знаешь, Катрин, — я притворно огорчённо вздохнул. — Профессиональные секреты разглашению не подлежат. Но могу дать подсказку. Чтобы заставить Алекса сделать то, что ты хочешь, надо всего лишь…

— Я убью тебя, Ильин! — вопль раненого бизона, раздавшийся со стороны приёмной, заставил меня уважительно присвистнуть. Надо же, Воронов побил свой личный рекорд.

В кои-то веки, он выбрался из отделения полиции меньше, чем за три часа.

— Ильин, ты…

— Красив, умён, обаятелен, шикарен, — с ходу перечислил я возможные комплименты в собственный адрес. И лукаво улыбнулся, подмигнув хихикнувшей Соколовой. — И если для тебя это новость, то я даже не знаю, чем тебе помочь, Воронов.

— Ты козёл! — наконец, смог сформулировать основную свою претензию товарищ и плюхнулся за свой рабочий стол, растекшись по креслу. — Сволочь хитрож… Хитровывернутая, млять! Я думал, это честный спор!

— Честный? Спор? — я иронично вскинул бровь, под одобрительный смешок Катрин. Та смерила Алекса нечитаемым взглядом и вернулась в приёмную, оставив нас один на один.

И я позволил себе тихо, мягко рассмеяться, качая головой на искреннее негодование и полный возмущения взгляд приятеля:

— Я не обещал, что буду играть честно, Алекс. Ни разу. Так что… В любви и на войне все средства хороши, друг.

— Вот так значит, да? — сощурился Воронов, стиснув пальцами подлокотники. — А как же братский кодекс, а? Что, отобьёшь у друга любовь всей его жизни?

На этот вопрос я откровенно и совершенно искренне расхохотался. Вытер выступившие на глазах слёзы, взъерошил волосы на затылке и заинтересованно выдал:

— Ты реально в это веришь, что ли? Воронов, окстись. У тебя последние года два одна любовь, да на все случаи жизни.

— Это какая же? Ураган Катрин? — хмыкнул приятель, явно растеряв свой боевой настрой. И это ещё раз подтверждало мои мысли о том, что спор на Лёлю — всего лишь очередная азартная авантюра.

Ну или Воронов задумал новую пакость и стоило быть настороже. Всё же фантазией этого придурка природа не обделила.

— Я всё слышу, — угрожающе протянули со стороны приёмной. — И можете не надеяться, Александр Всеволодович. Наши отношения никогда не выйдут за рамки моей рабочей компетенции.

— Это ещё почему? — тут же сделал стойку Алекс. Вот чего приятель не любил, так это намёка на свою несостоятельность.

Точнее на то, что в мире есть хоть одна женщина, способная устоять против его обаяния и шарма. И самомнения, ага.

— Александр Всеволодович… — мягко так, ласково протянула Соколова, показавшись в дверях нашего кабинета. Поправив очки на носу, она одёрнула подол строгой, деловой юбки и поудобнее перехватила папки с документами.

Окинув нас снисходительным взглядом, эта ведьма иронично заметила, уставившись на Алекса:

— Ваша вера в собственную неотразимость меня умиляет. Поверьте, Александр Всеволодович, даже если бы вы были самым последним мужчиной на земле… Я б на ваши сомнительные достоинства претендовать не стала. Ни-ког-да.

Выдав эту тираду, Соколова повернулась ко мне и вежливо добавила, с мягкой улыбкой:

— Игорь Леонидович, я развезу документы и домой. Если будет что-то очень срочное — для вас, я всегда на связи.

— Конечно, Катрин, — я проводил её смеющимся взглядом. Ровно до того момента, пока за ней не захлопнулась дверь нашего офиса. После чего вновь уставился на недовольно пыхтящего Воронова. — Челюсть подбери. И дыхательной гимнастикой займись, что ли… А то пар из ушей так и валит, не дай бог мозги закипят. Если там есть чему кипеть, конечно же.

— Да пошёл ты, — наконец, отмер Воронов. И добавил, зло фыркнув. — К Лёле. На свидание. А я завтра помогу этой очаровательной девушке залечить свои душевные раны… После общения с таким сухарём, как ты.

И в меня прилетел комок смятой бумаги, чудом не сбив мои очки.

— Мечтай, — я хмыкнул, бросив в ответ карандаш. Телефон, лежавший на столе, тихо булькнул, напоминая о том, что пора бы выдвигаться с работы в сторону ресторана. Но я медлил, разглядывая слишком довольного приятеля подозрительным взглядом.

— Что? — вздохнул Воронов, не выдержав и пяти минут такого пристального наблюдения.

— В этот раз я не проиграю, Ворон, неа, — я поднялся из-за стола, убирая телефон в карман и прихватив ключи от машины. — Так что готовься расстаться со своим жуком.

— Это мы ещё посмотрим, кто и с чем расстанется, — отзеркалив мою улыбку, Алекс легкомысленно пожал плечами. — Больше в этой игре нет ни правил, ни запретов, Гор. Так что…

Что там «что» он уточнять не стал, многозначительно так повертев карандаш в пальцах. Смерил меня нечитаемым взглядом и ядовито пожелал:

— Приятного аппетита, друг. Если что, я всегда готов помочь тебе… Материально.

— Чем это? — я замер в дверях, недоумённо глянув на приятеля.

— Счёт там оплатить, такси до дома… А то зная Лёлю…

— Иди к чёрту, — пожелал я ему и, махнув на него рукой на прощание, вышел из офиса. И сделал себе мысленную пометку быть внимательней в ближайшие пару дней. Что-то мне подсказывает, Воронов уже придумал, как мне отомстить за обезьянник.

И ничем хорошим это закончиться не могло по определению.

Глава 13

«Это фиаско, братан!»

Сия светлая мысль настойчиво сверлила мне мозг, не давая покоя. А почему? А потому, что мне не везло на свиданиях. Совсем. Катастрофически. Всегда!

Позвали гулять? Лёля сломала каблук. Пригласили в ресторан? Лёля столкнулась с официантом и опрокинула на него поднос с едой. Повели в кино? Что ж, документальный фильм про Арктику мне понравился, определённо. Хотя целоваться под крики флоры и фауны сурового снежного края было несколько…

Стрёмно. Если не сказать больше, угу. И вот зная всё это, на что я надеялась, отправляясь на эту встречу, м?

— Если ты не выйдешь за него замуж, я тебя прокляну, — глубокомысленно заявила Брянцева, выталкивая меня из своего вишнёвого «пежо» и вылезая следом. Окинула задумчивым взглядом входную группу ресторана «Jamel» и добавила, завистливо вздохнув. — Блин, точно прокляну. С гарантией. Так что, Зеленцова, быть тебе шикарной пупырчатой жабокрякой… Если ты опять упустишь такого шикарного альфа-самца!

— Брянцева, — я отчетливо скрипнула зубами, давя порыв стукнуть подругу сумочкой по голове. — Ты вообще о чём? И что значит это твоё «опять»?!

Вместо ответа, Аська ткнула пальцем в сторону припаркованных у ресторана машин. Сплошь «премиум-класс» и такой ценовой категории, что мне стало как-то не по себе. Очень не по себе. Если народ ездит сюда на таких тачках чтоб просто поесть, то, сколько ж тут чашка простого кофе стоит? И хватит ли мне на него денег?

А самое главное, не лучше ли повторить подвиг героини Джулии Робертс, взять и сбежать отсюда, к чёртовой бабушке?

— Господи, она ещё и глухая… — буркнула себе под нос Брянцева. И наставительным тоном протянула, подняв палец вверх. — Слушай умную тётю Асю… Хватай этого красавца и тащи его в ЗАГС! Если он способен оплатить такой ресторан, то золото это, а не мужик!

— Господи, — откликнулась я с той же интонацией. И, скрестив руки на груди, ехидно предложила. — Если он тебе ТАК нравится… Забирай! Мне для тебя ничего не жалко!

— И остаться без рассказов о твоих приключениях? Зеленцова, ты меня поража-а-аешь… А ведь я была лучшего мнения… О твоих умственных способностях!

— А я о твоих душевных и дружеских качествах, — я в долгу не осталась, смерив хихикающую Брянцеву мрачным взглядом.

Аська не впечатлилась. Она ответила мне тем же и томно протянула, прижав руку к груди:

— Вот видишь, как у нас всё взаимно? — похлопав длинными ресницами, эта зараза скорбно вздохнула. После чего нахмурилась, ткнув пальцем в сторону стеклянных дверей и замершего рядом с ними швейцара. — Ладно, лапа моя. То, что мы друг друга терпеть не можем, я и так знаю. А что касается тебя и твоего богатенького Буратино… То давай-ка, брысь отсюда. Он тебя уже ждёт!

— Вот этого я и боюсь, — я поёжилась, внутренне содрогнувшись от этого сакраментального «Тебя уже ждут!». Уж больно зловеще оно прозвучало, так, что инстинкт самосохранения взвыл дурниной и заставил меня вцепиться пальцами в открытую дверь машины.

И категорично заявить:

— Нет. Я туда не пойду!

К чести Аськи, челюсть от удивления она ловить не стала. Для человека знающего меня не первый год, она вообще проявила чудеса терпения и сдержанности. Зато так глянула, что я невольно сделала шаг назад и ляпнула первое, что пришло в голову:

— Меня нельзя бить. Я беременна. Я нервничаю!

— Даже в мыслях не было, — серьёзно выдала Аська. Вместо этого она залезла в сумочку и вытащила оттуда батончик «Марс». — На, съешь шоколадку, сделай глубокий вдох… И отправляйся на встречу своей судьбе! Сейчас же!

За то, что пальцы сами цапнули эту шоколадку, мозг ответственности не нёс никакой. Совершенно. Я машинально развернула обёртку, откусила большой кусок, прожевала и упрямо повторила:

— Нет. Не пойду. И вообще, я домой хочу. Я передумала!

— Ла-адно, — Аська выудила ещё одну шоколадку и надкусила её. Чтобы прожевать, откусить ещё и только когда эта самая шоколадка закончилась вздохнуть. — Выбирать наряд ты не хотела, потому что тебе «нечего надеть». Выходить из дома — потому, что вот прям щас начнётся тот самый сериал, который ты очень хотела посмотреть. А сейчас у тебя какая причина?

— Ну… Эм… — я нервным жестом заправила прядь волос за ухо. — А если он это… Маньяк? И ты вот так просто отдашь меня ему на растерзание?

Аська моргнула, недоверчиво на меня уставившись. Потом вздохнула, опершись локтем на крышу машины и подперев щёку кулаком:

— Блин, ну я догадывалась, что у беременных своя логика… Но чтоб так… Слушай, подруга. Если этот красавчик маньяк, то это будет первый случай в истории, когда два маньяка нашли друг друга.

— Ну спасибо-о-о…

— Пожалуйста, — Брянцева закатила глаза, фыркнув. — А вообще, Зеленцова, когда жизнь так настойчиво сталкивает тебя с таким потрясающим мужиком… Надо хватать, пока дают, а не выпендриваться! Маньяк он там или вивисектор… Какая, нафиг, разница? В первую брачную ночь разберётесь! А теперь…

Меня ловко оттеснили от машины, захлопнув дверцу и шлёпнув по заднице, придавая ускорение:

— Бери жопку в руки и дуй на свидание! И только попробуй сбежать…

Я машинально потёрла вышеупомянутую часть тела, сделав пару шагов вперёд по инерции. А потом остановилась, нервно сжимая сумочку в руках, и обернулась, укоризненно заявив:

— Сваха из тебя, Брянцева, так себе. И блин. Я не отчаявшаяся невеста, ты не Лариса Гузеева, а он не…

Наши препирательства оборвал звук уведомления на моём телефоне. Серьёзно, я аж подпрыгнула от неожиданности и с опаской вытащила гаджет из кармана пышной юбки. Чтобы смахнуть экран блокировки и открыть входящее сообщение, вспыхнув до корней волос от его содержания. Сначала от смущения, а потом от злости. Потому что…

— Вот же… Самец! — едко прокомментировала я его смс-ку. Оповещавшую меня о том, что, цитирую: «Если ты так против ужина в ресторане… То я с удовольствием пропущу эту часть вечера и перейду ко второй». И бросила красноречивый взгляд в сторону крыльца ресторана, где стоял ОН.

Великолепный. Сексуальный. Наглый. Притягательный. Мой личный, чтоб его, Кошмар, тут же оказавшийся в зоне внимания всех баб в округе. И я не стала исключением, залипнув на его запястьях и старательно не думая о том, как офигенно горячо он смотрелся в очках.

Боже, Лёля! Ну о чём ты думаешь, а?!

— Ка-а-акой мужчина-а-а… — горячо зашептала мне на ухо Аська, вцепившись в мой локоть мёртвой хваткой. — Лёля, если это он, я не просто тебя прокляну… Я тебя свяжу, упакую в подарочную бумагу и доставлю лично в руки этого мачо! Ещё и бантиком украшу. Алым. На жопе!

— А почему на жопе-то?

— Потому что на голове ты не заслужила, — фыркнув, Брянцева толкнула меня в спину. — Давай. Вперёд. И без рассказов о потрясающей ночи вдвоём — не возвращаться!

— Брянцева!

В ответ мне сунули в ладонь прямоугольник контрацептива. Как-то забыв о том скромном факте, что о безопасности думать уже того… Поздно. Да ещё и бровями так многообещающе подвигали, намекая на то, ЧЕМ должен закончиться этот вечер, что я покраснела. Опять. И трусливо сбежала с поля боя, выбрав из двух зол меньшее, сунув чёртов прямоугольник в карман. По крайне мере, этот мачо на крыльце не знал все мои слабости и не вёл статистику моего «везения» за последние несколько лет.

— Ты очаровательна, — Ильин улыбнулся так, что я снова залипла. Только на этот раз уже на ямочках, на его щеках. — Особенно, когда так злишься. Кстати, что она тебе сказала?

— Не важно, — буркнула я в ответ, принимая его руку и позволяя вести за собой. — Я всё равно не собираюсь следовать её совету!

— А жаль… — как бы между делом бросил Игорь, ведя меня между столиками в огромном зале. Я только и успевала оглядываться по сторонам, восхищённо разглядывая строгую, лишенную показной вычурности обстановку. Мягкое освещение не резало глаз и создавало атмосферу уюта и тепла. А официанты…

Молчаливые мальчики и девочки, улыбчивые и затянутые в строгую форму, сновали туда-сюда. И распространяли шлейфом такие запахи, что я невольно зажмурилась, сглатывая набежавшую слюну. Желудок предательски сжался, жалобно забурчав и я, сдавшись на милость внезапно проснувшемуся аппетиту, выдала, усевшись за наш столик:

— И чем нас сегодня будут кормить?

Ильин коротко хохотнул, протягивая мне меню. И хитро протянул:

— Всё, что твоей душе угодно. Даже в двойном размере, если хочешь.

— Искушаешь, — я сощурилась, давя так и норовившую растянуть губы улыбку. Приступ паники, накрывшей меня на входе в ресторан, прошёл так же внезапно, как и появился. Мне теперь уже самой было интересно, чем же закончиться наша встреча.

Да так сильно, что я поймала себя на том, что всерьёз рассматриваю возможность той самой, второй части вечера. Наедине. В его квартире. Чёртовы гормоны требовали поминутно восстановить все обстоятельства нашего знакомства.

Возможно даже несколько раз. Блин, а оно теперь всегда так будет, а?

Глава 14

Лёля

— Пить будешь?

Если Винокурова Надежда Геннадьевна и удивилась такой постановке вопроса, то вида не подала. Смерив меня насмешливым взглядом, подруга чему-то усмехнулась.

И отошла в сторону, пропуская меня внутрь своей квартиры:

— Заходи. У тебя такое выражение лица, словно ты на похороны ходила, а не на романтичный ужин со сногсшибательным, сверх сексуальным альфа-самцом.

— Аська, ты трепло, — громко, во всеуслышание объявила я, скидывая туфли. Честное слово, у меня даже сил злиться на Брянцеву не было, так что возмущалась я так, для проформы.

— Её здесь уже нет. Но, я видела фотку, дорогая, — уголки губ Надин дёрнулись, обозначая улыбку. И, прислонившись плечом к косяку, Винокурова томно протянула. — В этот раз, наша Анастасия Батьковна не погрешила против истины. Ни единого слова лжи. Я оценила этого мачо на одиннадцать баллов… Из десяти.

— Да ну тебя, — я раздражённо дёрнула плечом, прошлёпав по коридору в сторону зала. И рухнула в ближайшее кресло, скрутив крышку с бутылки. Чтобы закрыть глаза, прижать горлышко к губам и…

— Зеленцова, — от этого сурового тона у меня вдоль позвоночника проскакала армада ледяных мурашек и я чудом не облилась своим напитком. А Надин холодно продолжила, взглядом препарируя меня на мелкие составляющие. — Если там алкоголь, то я очень надеюсь, что ты успела составить завещание.

— На кой? — недоумённо моргнув, я всё-таки отпила немного из бутылки, не в силах противостоять сногсшибательному, ароматному, сладкому, притягательному запаху.

Тут же подавившись, когда Винокурова сухо уточнила:

— Потому что живой ты из моей квартиры уже не выйдешь. Итак? Что в этой бутылке?

— Сок, — нехотя буркнула я, вытирая оранжевые «усы» с губ. И с сомнением протянула. — Правда, так и не пойму с чего меня на тыкву потянуло… Терпеть же её не могу. А тут вот — захотелось что-то…

Воцарившееся молчание было настолько красноречивым, что я даже смутилась. И, прижав к себе несчастную бутылку сока, пробормотала:

— Я, может, и беременная… Но не дура же!

Выразительный смешок Надьки я гордо проигнорировала. Даже язык прикусила, удержавшись от комментариев. Зато поставила на журнальный столик бутылку белого вермута, заявив:

— И вообще. Ты так и не ответила. Пить будешь?

Винокурова вздохнула и возвела глаза к потолку. А после пожала плечами, пройдя в комнату и усевшись на диван, напротив меня. Подтянув к себе вермут, она невинно так уточнила:

— Ну и? Что за повод? Или это ты так сублимировать собираешься?

— Чего-о-о? — я так и застыла, не донеся бутылку до рта.

— Направлять нерастраченную сексуальную энергию на что-то другое, — любезно подсказала Надежда, снисходительно на меня поглядывая. — Это называется сублимацией, если ты не знала.

— Ага, — я задумчиво глотнула сока и всё-таки уточнила. — А почему сексуальную-то? Это тут причём?

— Лёля, ты беременная, — озвучила очевидный факт Надька, наливая себе вермут в кружку.

— Тоже мне, великая тайна, — фыркнув, я скептично поинтересовалась. — Дальше что?

— У беременных шалят гормоны…

— Ага, — я снова фыркнула. И ехидно протянула, дополняя список особенностей своего «чудесного» состояния. — А ещё повышенный аппетит, токсикоз, перепады настроения, разгон от плаксы до злобного Халка за три секунды, и много чего другого. И-и-и?

— Боже, — Винокурова возвела глаза к потолку, делая приличный глоток вермута. После чего раздражённо вздохнула. — Зеленцова, ты сегодня была на свидании с очешуительным мужиком. На которого, и Брянцева это подтвердила, облизывались все бабы в округе! Вот только не говори, что он тебе не понравился… Не поверю!

Я громко шмыгнула носом, успев закрыть рот до того, как что-нибудь брякну. Нет, ну врать тут действительно бессмысленно. Ильин мне нравился. До дрожи в коленках и отвратительно-сопливого желания жить с ним долго и счастливо. Но…

Но! Блин, а чего но-то?

Закусив губу, я честно попыталась вспомнить все те железные аргументы, что успела придумать и даже свести в стройную, логичную цепочку, пока добиралась до квартиры подруги. Получалось так себе, память на сотрудничество идти отказывалась категорически. Зато, почему-то, вспомнился очень уж многообещающий взгляд Ильина, адресованный мне до того, как я сбежала из ресторана.

От него до сих пор сводило желудок, и сердце ёкало, предвкушая что-то… Что-то.

И далеко не факт, что это самое «что-то» мне понравится. Или?…

Что там «или» я предусмотрительно думать не стала. А то и правда, гормоны бунтуют, фантазии не в ту сторону сворачивают и вообще, появляется зверское желание найти этот свой эротический кошмар и наказать. Хорошо наказать, с фантазией, с толком, чувством, расстановкой.

Тем более, что терять мне, собственно нечего. Ну, кроме самоуважения там и остатков репутации. Кстати, о птичках. То бишь о репутации и гадах, что портят её честной, бедной, беременной девушке!

— Не скажу, — я снова приложилась к бутылке. И трагическим шёпотом добавила. — Но чтоб я ещё раз… В ресторан… С ним… Да ни за что в жизни!

— Да почему?! — Винокурова раздосадовано сдула прядь волос с носа и скрестила руки на груди. — Зеленцова, ты что… Опять всё меню заказала?!

— Аська точно трепло, — обиженно буркнув, я недовольно фыркнула. — Нет. Я не заказала всё меню, я не опрокинула на себя поднос официанта. Не поскользнулась, ничего не пролила и даже была очень довольна этим чёртовым ужином!

— Но мне слышится тут коварное «но»…

— Ты даже не представляешь себе его размеры! — я возмущённо подпрыгнула в кресле, чудом не облившись тыквенным соком. — И зовут это но — Шапошников мать его Лев Леонидович!

Выпалив это, я целую минуту наслаждалась непечатными выражениями в исполнении Надьки. Попутно поражаясь такому богатому словарному запасу и количеству интересных эпитетов в адрес сильной половины человечества. Правда, на третьем круге мне стало даже как-то совестно. И, выбрав момент, когда подруга прервалась на глоток вина, я…

Решительно добила её романтичный настрой, выдав все подробности этого уникального (читай — идиотского!) свидания. Без купюр. В красках. С эпичными, мать его, комментариями!

Если положить руку на сердце и признаться самой себе, мне понравилась компания Ильина. Пусть даже наше общение и напоминало пинг-понг, когда каждый участник игры делает удар и ждёт, что прилетит в ответ. Мы пробовали на прочность самообладание друг друга, отпускали едкие комментарии, иронично парировали выпады собеседника. И я впервые за долгое, очень долго время получала настоящее удовольствие от чужого общества.

Аж до предательских мурашек по коже, ей богу.

Так вот. Ресторан был отличным, кухня — вкусной, компания — забавной и приятной. Я позволила себе расслабиться, побыть немного романтично настроенной девочкой в компании симпатичного мужчины. И моё кармическое «везение» не нашло лучшего момента для того, чтобы реализовать свои коварные планы.

— Оленька, это ты?

От этого приторно-сладкого «Оленька» меня передёргивало до сих пор. А тогда я чудом не подавилась куском великолепного пирожного с чудесным заварным кремом, поданного на десерт. И удивлённо уставилась на…

Лёву, стоявшего в паре шагов от нашего столика. В компании какой-то сушёной воблы блондинистого оттенка, усиленно залипавшей в телефоне. Шапошников на неё даже внимания не обратил, делая ещё один шаг в нашу сторону. И выражение его лица не сулило ничего хорошего.

Вернее не так. Сулило. Скандал. Грязный, громкий и совершенно безобразный. В лучших традициях его, в смысле — Лёвы, маман.

Чутьё меня не подвело. Оно могло помочь мне заблудиться в трёх соснах, опоздать на важное собеседование, упустить последнюю маршрутку, ага. Но вот тут — сработало как часы, китайские. Те самые, что дважды в день показывают правильно время. Потому что дожидаться ответа бывший не стал, не-а.

Зато он с чистой совестью обрушил своё праведное негодование на моего спутника. О, и что это было за негодование! Невозмутимо потягивающему кофе Игорю припомнили всё: начиная с сопливых обид детства, заканчивая тем, что он имеет дурную привычку соблазнять невинных девушек и уводить их с пути истинного.

«Невинная» девушка в моём лице безмерно удивилась тому факту, что её (меня) можно откуда-то увести. Ещё и сощурилась, подозрительно уставившись на Ильина. Тот ответил мне чувственной, сексуальной улыбкой и…

Не поленился встать и вылить на голову распалившемуся Лёве кувшин с водой, оставленной нам официантом. Ещё и поинтересовался, невозмутимо глянув на наручные часы:

— Лев Леонидович, у вас есть две минуты, чтобы закончить свою тираду. И принести извинения моей спутнице. В конце концов, это вы испортили ей аппетит… И не иначе как чудом не испортили всю оставшуюся жизнь.

В этот момент, я искренне понадеялась, что мозги у Шапошникова всё-таки есть. Но как показала практика, нет у него. Ни мозгов, ни инстинкта самосохранения, ни тормозов. Потому что только напрочь отбитый придурок мог додуматься перейти от слов к делу.

Лёва ударил невозмутимо ухмыляющегося Ильина под дых. Точнее — попытался. Игорь без труда поймал его руку и…

— Ну-у-у?! — требовательное шипение Винокуровой оборвало поток моих воспоминаний. Залпом допив свой бокал вина, Надька завистливо протянула. — Боже! Это так… Так… Я чумеюё Зеленцова! Вот как, как ты умудрилась случайно оторвать себе такой шикарный экземпляр? Да я в жизнь не припомню, чтоб за меня мужики дрались! Это же… Это просто ва-а-а-у!

Обмахнувшись сложенной газетой, подруга вдруг застыла и сощурилась, смерив меня убийственным взглядом:

— Та-а-ак. Лёля, а Лёля…

— Ну что?! — недовольно откликнулась я, невольно вжимая голову в плечи.

— Твою мать! Зеленцова, ты что, сбежала из ресторана, пока этот мачо твоего бывшего месил?!

Отступление

Хорошо, когда у вас есть друзья. Плохо, когда эти друзья лажают и собственными руками рушат своё возможное счастье. Но на то они и друзья, чтобы вы успели вовремя наставить их на путь истинный! Не хотят?

Ну так нечего и спрашивать их тогда. Делай, а не думай или думай, но не делай!

Именно так рассуждала Верка Лазарева, уверенной походкой от бедра направляясь ко входу в одну уж очень примечательную юридическую фирму. Чем примечательную? Тем, что именно там трудился тот самый потрясающий (во всех смыслах!), горячий, сногсшибательный и совершенно свободный от посторонних баб Эротический Кошмар.

Да-да. С большой буквы. И нет, Вера Сергеевна Лазарева на этот самый Кошмар претендовать не собиралась. А вот пнуть в его заботливые и надёжные руки одно очень уж «удачливое» чудо…

Почему бы, собственно и да?

— Я к господину Ильину, — от вида её предвкушающей улыбки девушка в приёмной опасливо сглотнула и нервно поправила сползающие с носа очки. А пока она докладывала шефу о визитёре, не сводила с облокотившейся на её стол рыжеволосой красотки подозрительного взгляда.

Верка хмыкнула, про себя, конечно. И мимолётным взглядом в висящее на стене зеркало ещё раз убедилась в собственной неотразимости. А что? Рост, фигура, правильные черты лица. Может, бёдра чуть широковаты, но правильно подобранный гардероб даже этот недостаток превращал в убойное достоинство.

На которое, пока что, никто не жаловался. И она в том числе!

— Ваша фамилия? — нахмурилась колючка за столом. Вооружившись ручкой и ежедневником, она явно вознамерилась до последней капли крови защищать собственное начальство. — У нас сегодня нет приёма граждан, всё строго по записи!

Пару минут Лазарева честно препарировала помощницу недовольным взглядом. Но та лишь вскинула голову, выдвинула подбородок и одними губами проговорила «Не лезь, убью!». Одна беда, Вера уже всё решила. А если Вера решила…

— Ильин, ты козёл!

Хорошо поставленный голос гулким эхом разлетелся по офису, многократно отразившись от стен. И тихо растворился в воцарившейся вокруг потрясённой тишине. Серьёзно, рыжая могла поклясться, что где-то что-то уронили. Причём, судя по звукам, раз пять!

Она искренне понадеялась, что это не чья-то челюсть. Хотя…

— Выходи, гад! Я знаю, что ты здесь! — в этот раз Вера добавила в голос самую малость слезливых ноток. Ровно столько, сколько нужно, чтобы порядочный, настоящий мужчина встревожился и пошёл выяснять, в чём его обвиняют. Но…

— Засра-а-анец, — с долей восхищения протянула Верка, барабаня пальцами по стойке. Пожалуй, её со времён студенчества никто так откровенно и нагло не игнорировал.

Мужчины так точно!

— Слушайте, а он у вас вообще того? Живой? — громким шёпотом поинтересовалась Лазарева у местного Цербера. Девушка возмущённо икнула, подавившись глотком воды из кружки с фирменным логотипом. И та-а-ак на неё посмотрела, что будь на месте Веры кто-то другой, обязательно бы устыдился таких кощунственных мыслей.

Увы, Вера была Верой. И про стыд знала, ну… Где-то примерно столько же, сколько про налогообложение Уганды. То есть — ничего и ещё минус бесконечность.

— Игорь Леонидович велел передать, что у него сегодня не приёмный день, — вежливо отчеканила брюнетка. И снова поправила чёртовы очки аля Гарри Поттер, так и норовившие сползти с её носа. — Хотите с ним встретиться, будьте любезны — звоните заранее!

— Девушка, я с ним встречаться точно не хочу, — снисходительно фыркнула рыжая.

— Это ещё почему?! — Цербер аж рот открыла от неожиданности, удивлённо хлопая глазами.

— Ну, смотрите, — Верка вытянула руку и принялась загибать пальцы. — Во-первых, характер…

— А что с ним не так?

— Авторитарный, — рыжая деланно пожала плечами. — Педантичный перфекционист-трудоголик это не тот тип бойфренда о котором мечтает каждая уважающая себя девушка. Во-вторых, склонен к ничем не мотивированной агрессии и вспышкам неконтролируемого гнева…

— Да с чего вы это взяли?!

— У меня есть свои уши и глаза по всему городу, — снисходительно заметила Верка. И уже собралась загнуть третий палец, как вдруг…

— Надо же, какая занятная характеристика… И как много о себе можно узнать, просто подслушав под дверью. Девушка, а с чего вы решили, что я захочу с вами встречаться?

От этого мягкого, вкрадчивого вопроса даже у Верки колени предательски дрогнули, а сердце ёкнуло. А уж от того, каким взглядом смерил её появившийся на пороге приёмной брюнет, захотелось срочно загнать примерить образ пай-девочки. Правда, ненадолго.

Ровно до того момента, пока до Лазаревой не дошло, что перед ней стоит тот самый Ильин. Который гад, козёл, редкостная сволочь и просто мистер Само Совершенство. Боже, никогда не просите беременную женщину дать характеристику мужчине!

Это же просто что-то с чем-то, ей богу!

— О, а на этот вопрос я вам выдам целых два аргумента. Железобетонных! — Вера усмехнулась, отлипнув от стойки в приёмной. Бедный Цербер только что не перекрестилась от облегчения, с опаской косясь на своё непосредственное начальство. А Лазарева…

А что Лазарева-то? Гордо расправив плечи, она сократила разделяющее их расстоянии и ткнула пальцем в грудь Ильину, заявив:

— Во-первых, я оху… — тут она всё-таки поправилась, мило улыбнувшись. — Офигенная.

— Как-как? — этот Ильин сощурился и ехидно уточнил. — Офигевшая?

«Лёля, блин, ты где такого гада оттяпать умудрилась?! Узнать что ли, самой туда наведаться…»- мелькнула мысль в хорошенькой рыжей голове. Мелькнула да и исчезла.

Верка лишь фыркнула и снисходительно поправила мужчину:

— Я — офигенная, господин Ильин. И офигенная я знаете почему?

— Почему?

— Потому что знаю, как найти самый короткий путь к сердцу некой Лёли Зеленцовой…

Выдержав многозначительную паузу, Лазарева резко перешла на деловой тон и уже без прежней, хищной улыбки поинтересовалась:

— Ну, так что? Вы всё ещё не хотите со мной встречаться?

Глава 15

Лёля

— Ольга Сергеевна… — ласково-ласково поинтересовались откуда-то сверху. И так внезапно, что я еле успела свернуть сайт с товарами для детей и будущих мамочек.

Чтобы с самым серьёзным выражением лица, вежливо так протянуть, невинно хлопнув глазами:

— Да-а, Максим Андрееви-и-ич?

Шеф от такой наглости подавился следующей фразой. И целую минуту буравил меня очень нехорошим взглядом, сжимая в руках внушительную кипу отчётов. Чтобы от души уронить это богатство на мой стол и не терпящим возражений тоном заявить:

— Ко мне в кабинет, Зеленцова. Живо!

— Казнить будете? — на автомате ляпнула я, со священным ужасом в глазах разглядывая стопку бумаг, опасно свесившихся с края стола. — Если что, я не согласная. У меня это… Завещание не готово!

Как на меня посмотре-е-ели-и-и…

Ей богу, если бы взглядом можно было убивать, от меня осталось бы одна жалкая кучка пепла. Максим Андреевич Потапов, самый молодой, амбициозный и грозный руководитель отдела продаж в нашей строительной фирме так на меня глянул, что я в который раз прокляла свой длинный и не в меру острый язык.

А потом прокляла ещё раз, когда мужчина глубоко вздохнул и самым несчастным, полным обречённости тоном выдал, проходя в свой кабинет:

— Если бы… Воспитывать. Буду. Наверное… Живо ко мне!

И дверью хлопнул так, что висящая на стене приёмной картина дрогнула и рухнула вних, оборвав несчастное крепление. А я…

А что я? Я ничего. Выбравшись из-за стола, я прихватила с собой неизменный чёрный ежедневник и отправилась к начальству на ковёр. Тем более, что это всяко лучше, чем сидеть и заниматься самобичеванием, самокопанием и прочим непотребством по вине одного конкретного мужчины. Третий день подряд. Ну или делать годовую выручку очередному магазину для беременных.

Я вздохнула и поморщилась, вспомнив свой вчерашний шопинг. Ну да, хватит с меня и того, что ближайший к дому «Детский мир» стал богаче на несколько тысяч после моего эпичного «Я в магазин, за гречкой!». И кто бы мне сказал, как это я так удачно сходила за этой самой гречкой, чёрт бы её побрал!

Впрочем, гречку я тоже купила. А ещё половину ассортимента местного супермаркета в придачу. И всё бы ничего, но когда я пришла домой, я поняла, что от одной части продуктов меня воротит, а вторая не даёт нужных вкусовых впечатлений, а есть хочется просто зверски. И что делать бедной, беременной девушке?

Правильно, организовать доставку! В общем, весёлый был вечер, да-а-а…

Мягко говоря.

Кабинет нашего Грозного и Ужасного встретил меня приятной прохладой, сногсшибательным (в прямом смысле слова!) запахом мужского парфюма и мрачным взглядом бездонных синих глаз. Серьёзно, я даже зависла немного, разглядывая начальника так, как будто вижу его впервые в жизни. И с удивлением осознала, что шеф-то у меня оказывается того…

Красивый, блин!

— Зеленцова, с тобой всё в порядке? — Максим Андреевич нахмурился, с подозрением уставившись на меня. Даже ручку отложил, подавшись вперёд и изучая меня пристальным, тревожным взглядом. — Ольга Сергеевна! Оля, блин!

А что Оля?! Оля зависла, у Оли когнитивный диссонанс случился и эстетический экстаз одновременно. И я, блин, теперь как никогда понимаю нашу бедную бухгалтерию, строчащую коллективные хвалебные оды в адрес одного конкретного начальника. Клянусь, даже подкалывать их поповоду фотошопа в обнимку с Потаповым не буду. Потому что не будь я беременна и влюблена, я бы, я…

Ух! Чтобы я сделала!

Мысли свернули в совсем уж неприличное русло, подбадриваемые суровым и серьёзным выражением лица Потапова. Высокий, брутальный, подтянутый, с таким хищным, цепким прищуром и низким, бархатным голосом он представлял собой реальный ходячий соблазн. И я даже не знаю, это действительно так?

Или у меня всё-таки гормоны играют, а?

— Если ты решила рожать на пороге моего кабинета, то я против, — как бы между прочим заметил Потапов, хитро сощурившись. — У меня через двадцать минут встреча с нашими партнёрами!

Ах ты ж…

— Ну и зараза ты, Максим Андреевич, — печально вздохнув, я прошла в кабинет и уселась на стул для посетителей. И ткнула ручкой в сторону посмеивающегося начальника. — Я, может, уже замуж за тебя выйти успела, медовый месяц распланировать, детей, совместное проживание, а ты…

— А мне и холостяком не плохо, — откликнулся Потапов, довольно улыбаясь во все тридцать два зуба. — И ближайшие лет пять я ничего менять не собираюсь.

— Ну, это ты так думаешь, — фыркнула себе под нос, припомнив планы на ближайший корпоратив. Нет, не свои, а нашей доблестной бухгалтерии.

И что-то мне подсказывает, что шефа ждёт ну о-о-очень интересный вечер открытий и новых познаний.

— У тебя такое выражение лица, что хочется найти бункер, — оценив мою многообещающую улыбку, Максим Андреевич преувеличенно громко вздохнул. — Но я рискну и не буду спрашивать, о чём ты сейчас думала. А взамен…

Устроенная начальником театральная пауза меня не впечатлила. От слова совсем. Подозрительно сощурившись, я смерила любимого начальника очень внимательным взглядом и выдала, громко щёлкнув ручкой:

— Замуж не пойду. Простите, Максим Андреевич, но я того… Свет повидать хочу. И желательно этот, а не тот!

Шеф на такую «свежую» мысль в моём исполнении отреагировал вполне спокойно. Ну как спокойно? Кофе не подавился, уже хорошо. И даже карандаш, что до этого вертел в пальцах не сломал, не воткнул в стопку бумаг и не бросил в меня. Что тоже замечательно! Зато так проникновенно и многообещающе на меня посмотрел, что я невольно подумала о том, что свет я всё-таки повидаю.

Но не этот, это факт.

— Ты знаешь, Ольга Сергеевна, — проникновенно выдал Потапов, отставив кружку с недопитым кофе. От греха подальше, так сказать. — Я, знаешь ли, в ближайшие лет десять жениться не собираюсь. Я, вообще-то, закоренелый холостяк, шовинист и меня это очень даже устраивает. И если я, когда-нибудь, решусь измениться… То точно не ради тебя!

Я выдержала целую минуту, пока шеф радостно улыбался, довольный своей тирадой. А потом не выдержала и уточнила:

— Потапов, это ты себя или меня убедить пытаешься?

В этот раз любимый начальник кофе всё-таки подавился. И так на меня посмотрел, что я невольно вжалась в спинку кресла, заранее предчувствуя гипотетическую месть Потапова. И никакие тёплые, дружеские отношения, связывающие нас с Максимом Андреевичем, меня не спасут. На этот раз точно. А всё почему?

А всё потому, что Лёля язык за зубами держать не умеет. Вот всё умеет — крестиком вышивать, борщи варить, банки закручивать, а вот молчать — не-а.

Эта история не про нас.

— Знаешь что, Ольга Сергеевна? Когда ты выйдешь замуж… А ты выйдешь! Должен же кто-то так согрешить? Так вот, когда ты выйдешь замуж, я лично пожму твоему супругу руку и выражу ему свои самые искренние соболезнования.

Наверное, я должна была обидеться. Ну, или хотя бы возмутиться. Но я в ответ на это лишь невинно пожала плечами и скорбно вздохнула:

— Да я б с удовольствием, Максим Андреевич. И замуж вышла, и тебя на свадьбу пригласила. Но пока что-то не нашёлся тот отчаянный смельчак, что решится на такую авантюру! И вообще, шеф. Что мы всё о любви, да о любви… Давайте лучше того? О работе поговорим?

Потапов попытку сменить тему воспринял благосклонно. И слава богу, потому что ещё минут пять и я бы просветила нашего Грозного и Ужасного о том, что его жизненное кредо закоренелого холостяка под угрозой. Под нешуточной такой угрозой в лице всё той же бухгалтерии. Которую, сдаётся мне, даже наличие штампа в паспорте, жены и трёх детей ничему не научит.

От наличия препятствия у них только того, азарт просыпается.

— Оля, вообще-то я хотел попросить тебя об одолжении, — Потапов вздохнул, подперев щёку кулаком. — О личном одолжении. Только предупреждаю сразу, романтикой тут и не пахнет. Я по-прежнему холостяк, шовинист и лютый противник служебных романов!

— Это ты бухгалтерии объясни, — пробормотала я себе под нос, чувствуя как от варианта «ещё один поклонник» у меня медленно, но верно начинает дёргаться глаз. И уже куда громче уточнила. — И что за одолжение-то? Надеюсь, ты мне так не роль фиктивной жены предлагаешь, нет?

— Нет, — уверенно заявил Потапов. И, чуть помолчав, добавил. — Всего лишь прошу побыть моей девушкой на одном деловом обеде.

Прозвучало, если честно, как ультиматум. Да ещё сказанный таким серьёзным, не терпящим возражения тоном, что я даже растерялась. И уставилась на Максима Андреевича широко распахнутыми, полными безмерного изумления глазами. После чего взяла и ляпнула, машинально щёлкнув ручкой:

— Я согласна, шеф. Когда состоится это важное мероприятие?

Радостно улыбающийся Максим Андреевич тут же выдал, что обед намечен на сегодня, столик уже заказан и если всё пройдёт нормально (нормально, Оля!), то будет мне премия. Внеочередная, в размере оклада, да ещё и с бонусом лично от начальника…

Ну как тут устоять-то? Вот и я подумала, что грех такой шанс упускать и договорившись с шефом о том, где мы встретимся и откуда он меня заберёт, отправилась готовиться к предстоящему мероприятию.

Тоненький голос разума, вещавший о том, что добром эта авантюра не закончится, я старательно проигнорировала. В конце концов, что может пойти не так на простом деловом ужине в компании моего «любимого» начальника? Правильно — ничего!

Ничего же, верно?

Глава 16

Лёля

Ну и что вы знаете о теории вероятности, а?

Честное китайское, я об этой хитрой штуке не задумывалась с вводного курса высшей математике в университете. Да и тот забыла, как страшный сон, стоило суровому преподавателю с физ-мата вкатить мне заслуженный «трояк» и отправить с миром. Потому что….

Да блин, вы серьёзно? Сидеть и с умным видом считать, какой день удачен для покупок по акции, а в какой из дома лучше не выходить? Простите, я для этого слишком уж прагматична. И беременна. Однако…

— Игорь? Ильин?! Да быть того не может! Тебя-то сюда, каким ветром занесло?!

Я от этого радостно вопля раненного в энное место носорога не то, чтобы подпрыгнула или подавилась чем, нет. Я просто выронила аппетитно пахнущую тарталетку с нежнейшей начинкой из курицы, грибов и сливочного сыра прямо в недопитую кружку с чаем. И это было куда как хуже.

— Максим Андреевич, я дико, очень дико извиняюсь, но…

Серьёзно, я даже вооружилась вилкой, намереваясь не только сказать шефу пару ласковых и исключительно дружеских комплиментов, но и подкрепить свои слова действием. Но стоило мне повернуть голову и краем глаза увидеть, к кому он так резво сорвался, как до моего скорбящего о погибшей тарталетке мозга «дошёл» весь ужас и комизм ситуации. Во-первых, шеф обнимался с Ильиным. Во-вторых, шеф звал Ильина за наш столик, а тот и не думал, гад такой, сопротивляться. В-третьих…

— Игорь, знакомься! Это моя помощница, Ольга Зеленцова. Оля — это Игорь, мой школьный друг, — счастливо вещал Потапов, устраиваясь на своём месте и подзывая официанта. Чтобы, дождавшись, пока его заметят, наклониться ко мне и доверительно прошептать. — Завидный холостяк, между прочим. Могу познакомить поближе.

Как я удержалась и не воткнула шефу вилку в руку — одному богу известно. А я хотела, очень хотела! Но вместо того, чтобы проверить на прочность чью-то лапу, я мило улыбнулась и ласково так шепнула довольному начальнику:

— Я тебе это припомню, Максим Андреевич. И месть моя будет жестока-а-а…

— Гневаешься, Зеленцова? Зря, я ведь серьёзно. Хороший мужик, обеспеченный, уважаемый, красивый…

Я подозрительно посмотрела на Потапова. Даже потыкала его кончиком той самой вилки, проверяя, живой он или нет. И если живой, то откуда такие самоубийственные порывы? С какого перепугу он мне так какого-то «мужика» рекламировать начал? Если только он сам не…

Судя по тому, как дёрнулся Потапов, на моём лице отразилась вся моя напряжённая умственная деятельность. Да и взгляд у меня от всех этих догадок и предположений стал такой пронзительный и говорящий, что шеф сначала побледнел, потом покраснел.

А потом обиженно фыркнул и, демонстративно кашлянув, заявил:

— Я отойду на пару минут, не возражаете? Что-то так воздухом подышать захотелось! Надеюсь, я могу доверить тебе это сокровище, Ильин?

Возражения были. У меня — так завались. Я даже рот открыла, намереваясь озвучить сразу несколько аргументов в пользу своей самостоятельности и того, что ни в каком таком присмотре я не нуждаюсь. Но наткнулась на насмешливый взгляд Ильина и…

— Конечно, — Игорь улыбнулся. Мягко так, ласково. Ещё и гласные тянул так, что у меня внизу живота всё сворачивалось горячим узлом, а вдоль позвоночника маршировала делегация предательских мурашек. — За такой очаровательной девушкой определённо нужен глаз да глаз…

Шеф эту фразу благополучно пропустил мимо ушей и самым наглым образом дезертировал, сбежав от нас на «подышать». Я проводила его задумчивым взглядом, мысленно сделав пометку сдать бухгалтерии некоторые явки и пароли собственного начальника. А потом тяжело вздохнула, уткнувшись носом в чашку с испорченным чаем. И, подперев щёку кулаком, меланхолично так протянула:

— Вот скажи мне Ильин… Что ты знаешь о теории вероятности, а?

Мой Эротический Кошмар лишь вопросительно вскинул бровь, скрестив руки на груди. Тем самым на пару долгих минут напрочь отключив мне мозг, разум, совесть и хоть какой-то инстинкт самосохранения. Потому что я беспардонно залипла на широких плечах, скрытых тёмной тканью пиджака и только что слюной не капала, размышляя о том, как могла бы проверить силу, выносливость и развитость некоторых мышц одного конкретного мужчины. Ей богу, у меня не то что бунт гормонов, у меня там целая революция назревала!

Пришлось в срочном порядке гасить растёкшийся по телу жар горьким, холодным кофе из чашки шефа. И то, не сильно-то и помогло. Разве что, язык отлип от нёба и мысли перестали сворачивать в очень уж неприличное русло.

Неприличное и очень-очень желанное, чего уж там!

Глубоко вздохнув, я мысленно отвесила себе подзатыльник. А потом ещё раз, попутно вытерев внезапно вспотевшие ладони. Уж очень яркими оказались воспоминания об одной единственно ночи с одним конкретным мужчиной. И, снова вздохнув, продолжила философствовать:

— Ну вот, смотри. Вероятность измены жениха накануне свадьбы — пятьдесят на пятьдесят, так? Либо да, либо нет. Согласен?

— Возможно, — Игорь склонил голову набок, насмешливо щурясь и скользя по мне медленным, очень задумчивым взглядом. Ещё и очки стянул, коварно прикусив дужку строгой, чёрной оправы. И всё бы ничего, конечно.

Если бы не то, как чертовски привлекательно он при этом выглядел. Честное слово, я не собиралась пялиться на него! И уж точно не планировала залипать на чувственно очерченных губах, изогнутых в снисходительной, понимающей усмешке. Но…

Та-а-ак, Хьюстон, у нас проблемы! Лёля, соберись! Даже думать не смей! С моим везением, да в моём положении не хватало ещё вляпаться в этого мачо… Для полного-то счастья!

— Ага, — для надёжности пришлось ущипнуть себя за запястье, чтобы хоть так разогнать липкий розовый туман, засоривший мне голову. Определённо, пора завязывать читать любовные романы в таких количествах. И сублимировать не шопингом, а чем-то более существенным. А то что-то я начинаю уже переживать за наш дружный, добрый коллектив.

Точнее, за его суровую, мужскую составляющую!

— Ага, — снова повторяю я, отчаянно пытаясь вспомнить, о чём мы говорили. Кажется, это было что-то про теорию вероятности и измену жениха. И о том, что случайности не случайны, угу. — А вероятность того, что невеста решит так сказать, клин клином выбить?

— И бросится в объятия очаровательному незнакомцу? — почти искренне удивился-уточнил Ильин, ехидно вскинув бровь и вновь смерив меня таким внимательным, понимающим взглядом.

Я от этого самого взгляда чуть второй тарталеткой не подавилась. Той самой, что так соблазнительно и неосторожно была забыта моим любимым начальником на тарелке. А когда я всё-таки прожевать свою добычу, облизнула губы и хрипло уточнила, криво улыбнувшись:

— Разумеется, чисто гипотетически. Мы же говорим о теории вероятности, не так ли?

— Гипотетически… — Ильин чему-то усмехнулся, довольно и многообещающе. — Ну, если гипотетически и про теорию вероятности… То, пожалуй, всё так же: пятьдесят на пятьдесят. Я прав?

— Ага, — кажется, я начинаю повторяться. И снова зависла на треклятой дужке очков, зажатой в его пальцах. А ведь раньше меня эта деталь чужого гардероба как-то не привлекала. Даже пришлось ещё раз себя ущипнуть, иначе разговор грозился затянуться до утра.

Или не состоялся бы в принципе. Ещё бы вспомнить, что я сказать-то хотела?!

— Так вот, — тряхнув головой, я всё же сумела взять себя в руки. И уже куда увереннее заявила, скрестив руки на груди. — Получается, что любая вероятность сводится к простому принципу — либо сбудется, либо нет. Пятьдесят на пятьдесят. Но даже при таком раскладе что-то я не верю в нашу, — тут я изобразила пальцами кавычки, — «случайную» встречу в ресторане. Поэтому спрошу прямо и один раз. Ты ничего не хочешь мне рассказать, Ильин?

Звон упавшей со стола вилки в наступившей тишине прозвучал как выстрел. Ну или обещание. Обещание прибить меня от греха подальше, так явственно читавшееся на лице мужчины. Ей богу, я аж поёжилась от того молчаливого предостережения, мелькнувшего в глазах мужчины, но как-то прокомментировать его не смогла.

Внезапно проснувшийся инстинкт самосохранения заставил меня прикусить язык. И вовремя. Потому что…

— Теория вероятности, говоришь? — мягко так, вкрадчиво протянул Ильин, возвращая очки на место и опираясь локтями на край стола. Сцепив пальцы в замок, он криво усмехнулся и кивнул каким-то своим мыслям. — Что ж… Тогда скажи мне, Ольга Сергеевна Зеленцова… Какова, по-твоему, вероятность того, что невеста и этот незнакомец встретятся вновь? И какова при этом вероятность, что их первая встреча прошла… Без последствий, м?

Я тихо ойкнула, сглотнув внезапно подкативший к горлу горький ком. А на краю сознания мне послышался грохот, с которым рушились все мои грандиозные планы на ближайшее будущее, Я же хотела ничего ему не говорить, собиралась держаться от него как можно дальше и тихо радоваться роли самостоятельной, ни от кого не зависящей матери-одиночки. Я же… Я…

Ну уж нет, так просто сдаваться я не собираюсь!

— Кхм, не понимаю о чём ты, — я невинно хлопнула глазами, собираясь отрицать всё до последнего. И тут же сдала себя, неосознанно прижав ладонь к животу в защитном жесте. И кто бы сомневался, что этот жест не останется не замеченным!

Кажется, кто-то скрипнул зубами. Но прежде, чем я успела открыть рот и что-нибудь ляпнуть, Ильин не выдержал и резко бросил, хлопнув ладонью по столу:

— Мне. Нужен. Этот. Ребёнок.

Глава 17

Лёля

В окутавшей нас тишине можно было утопиться. Вот честное пионерское, такой она была вязкой, удушающей и тяжёлой. Но помирать раньше времени в мои планы, в общем-то, не входило и вместо того, чтобы окончательно испугаться, я сделала всё с точностью до наоборот.

Я разозлилась. Вот так вот, да? Ни здравствуй, ни как дела, ни давно не виделись, и ты просто офигенно выглядишь. Не-е-ет, мне нужен этот ребёнок, и точка. И ничего страшного, что в комплекте с этим ребёнком иду вся такая неповторимая я, ведь так? Нас, таких успешных адвокатов, это же не смущает, правда?!

Вот где-то на этой самой мысли я и осознала, что ещё чуть-чуть, ещё немного и всё, будет скандал. И не просто скандал, а скандал с большой буквы «С». С битьём посуды об голову проходившего мимо официанта и, возможно (только возможно!), наглой попыткой выцарапать чьи-то глаза. Правда, на успех в данном предприятии я не очень-то и рассчитывала.

Всё-таки у нас с Ильиным разные весовые категории. Очень разные. Наверное, именно поэтому я глубоко вздохнула, медленно выдохнула, досчитала до десяти и…

Всё равно ляпнула, не удержавшись:

— А мне нужен муж, дом, работа и во-о-он тот фольксваген жук милого апельсинового цвета. Только кто ж даст-то, а?

Ещё и мило улыбнулась застывшему напротив меня мужчине, легко пожав плечами. Типа «Ну ты же понимаешь, о чём я, да?». Вот только чем дольше молчал Ильин, нехорошо так на меня щурясь, тем больше я нервничала. И тем чётче была мысль о том, что нет, не понимал. И понимать, судя по всему, не собирался.

Я машинально облизнула пересохшие губы. И неожиданно пришла к выводу, что последний вопрос явно был лишним. Не стоило дёргать дракона за хвост, ой не стоило. И вот этот его суровый, тёмный взгляд, наполненный пугающей решимостью и обещавший мне все кары небесные, не просто намекал на это, нет.

Он, взгляд этот, чуть ли не вопил о том, что всё. Допрыгалась ты, Ольга Сергеевна, не в первый и, судя по всему, далеко не в последний раз. Ну, что я могу сказать…

Упс, что ли?

— Муж, значит, — наконец, отмер мой Эротический Кошмар. Задумчиво потер подбородок и вдруг расплылся в такой ехидной, предвкушающей улыбке, что у меня сердце в пятки ускакало. — Муж…

— Ну да, муж, — я снова пожала плечами, гадая о том, куда мог подеваться несравненный Максим свет его Андреевич, когда так нужен. — Это, знаешь ли, такой человек, который в ЗАГСе за меня распишется, и будет иметь полное моральное право мною командовать и что-то требовать. И то, сомневаюсь, что у него это получится.

— Муж…

Кажется, мои слова Ильин благополучно пропустил мимо ушей. Он вообще, похоже, потерял ко мне хоть какой-то интерес и, вытащив из кармана смартфон, принялся с кем-то усиленно смс-ситься. Я даже зависла, глядя на то, как быстро порхают его пальцы по экрану, как расслабляется его лицо, а на красиво очерченных губах появляется такая непривычная, такая мягкая, счастливая улыбка.

И эта самая улыбка, с каждым, чтоб его сообщением, становится всё шире, и шире и… И это меня вдруг так разозлило, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Да и не в каждом постановлении прокуратуры прочитаешь, угу. Я тут, понимаешь ли, сижу, честно пытаюсь разобраться, что между нами происходит, страдаю…

Молча страдаю, прошу заметить! А он…

Что там «он» додумать я так и не успела. Точнее успела, вот только стоило мне открыть рот, чтобы высказать всё, что на душе накипело, как Ильин меня опередил. Он медленно убрал телефон обратно в карман и спокойно так, миролюбиво, как бы между делом, поинтересовался:

— Ты пообедала?

— Да, — я сощурилась, подозрительно на него посмотрев.

Мужчину мой требовательный взгляд стойко проигнорировал. Вместо этого, поднявшись из-за стола, мой Эротический Кошмар внезапно выдал:

— Тогда пошли!

— К… Куда?! — от неожиданности, я подавилась воздухом и закашлялась. И не заметила, как меня ловко взяли за плечи, подняли со стула и повели за собой в сторону выхода.

— Как куда? — деланно удивился Ильин, успев вывести меня на крыльцо и дотащить до парковки перед рестораном. Чтобы там, остановившись у шикарного мерседеса-бентс, классического чёрного цвета, щелкнуть брелоком сигнализации и уверенно заявить. — Вы же сами сказали, Ольга Сергеевна. Чтобы диктовать вам свои условия нужно быть вашим мужем….

— И-и-и? Что-то я не понимаю, куда вы клоните, господин Ильин…

Что-то, наверное, инстинкт самосохранения, орал благим матом, что надо делать ноги. Как можно быстрее и как можно дальше, больно нехорошо поглядывал на меня этот образчик мужского самомнения. Но Лёля же смелая, Лёля от опасности не бежит, нет!

И уж тем более, Лёля не оставляет последнее слово за своим оппонентом! Никогда!

— О, Ольга Сергеевна, всё очень просто, — продолжая поддерживать этот издевательский официальный тон, Ильин открыл пассажирскую дверь своего монстра. И, растянув губы в коварной, полной предвкушения улыбке, доверчиво сообщил. — Тебе же нужен муж, Зеленцова? Не вопрос, будет. Нас с распростёртыми объятиями ждёт центральный городской ЗАГС. Надеюсь, паспорт у тебя с собой, моя дорогая супруга?

— Будущая, — машинально выдала я, пытаясь переварить это заявление.

Не получилось. Всё происходящее категорически отказывалось укладываться в моей несчастной голове. Да блин! Я ж просто так ляпнула, от балды и чисто для поддержания разговора! А он…

А он взял и принял это как руководство к действию, что ли?!

— От звания законной тебя отделяет одна подпись и собственное упрямство, — Ильин смерил меня насмешливым взглядом и снисходительно уточнил, опершись рукой на крышу собственного авто. — Заметь, Зеленцова, не я это начал. Но если ты, вдруг, испугалась там, передумала и…

И этот гад замолчал, пока я честно пыталась расчленить его взглядом, придумав сто и один способ спрятать труп по-быстрому. И чёрт, я знала!

Знала, что не должна была на это вестись. Знала, чувствовала той самой точкой, что вечно ищет (и находит же!) неприятности! Что это — глупо, по-детски и вообще, не к лицу взрослой, серьёзной барышне двадцати четырёх лет отроду. Тем более — беременной. Тем более — с такой способностью найти приключения на ровном месте! Но нет, же, нет!

Вместо того чтобы промолчать, сбежать или (на худой конец) заорать «Насилуют!», я что сделала? Правильно, я улыбнулась, гордо вскинула подбородок и заявила:

— В ЗАГС? Хорошо, поехали в ЗАГС, — усевшись на переднее сиденье мерседеса, я чинно сложила руки на коленях и пробормотала себе под нос, продолжая улыбаться улыбкой голодного нильского крокодила. — Хочешь вкусить семейную жизнь, Ильин? Не вопрос! Кто я такая, чтоб мешать тебе так красиво и глупо самоубиться…

— Ты что-то сказала? — участливо поинтересовался Игорь, усевшись за руль и стрельнув в меня весёлым взглядом.

— Я говорю, на дорогу смотри… Же-е-ених, — невинно хлопнув глазками, я отвернулась к окну. — А то я вдовой стану раньше, чем той самой законной супругой. Пропустив, так сказать, эту интересную стадию!

Ильин на это только глаза закатил, демонстративно отвлекшись на переписку с кем-то в телефоне. И выдал, лихо перестроившись в левый ряд:

— Даже не мечтайте, Ольга Сергеевна. Вы от меня так просто и легко не отделаетесь.

— Куда уж нам уж…

— Замуж?

У меня от этого легкомысленного вопроса с подвохом аж руки зачесались чем-нибудь его приложить. Но я мужественно подавила все свои членовредительские порывы и промолчала, вцепившись пальцами в ремень безопасности и отвернувшись к окну. Мысленно пообещав себе, что отыграюсь. Пусть не прямо сейчас, но всенепременно и обязательно! Пока же…

Пока будем вести себя чинно, мирно и скучно. Надо же нам до ЗАГСа доехать живыми и хотя бы относительно невредимыми, чтобы уже там от души насладиться тем разочарованием, что испытает мой Эротический Кошмар. А всё почему?

Потому, что я точно знала, никто не будет расписывать нас по первому щелчку его пальцев. А заявление подать? А выждать положенный срок? А госпошлину за регистрацию брака заплатить? О, как бы не был крут адвокат Игорь Леонидович Ильин, против бюрократического аппарата бессилен даже он!

Так я думала, подпевая какой-то попсовой песенке по радио. И даже не представляла, как жестоко я ошибаюсь…

Глава 18

Лёля

— Да вы, блин, издеваетесь…

Да, я не была оригинальна. Да, чёрт возьми, именно эту фразу я пробормотала стоя у входа в ЗАГС и сжимая в руках красивый листок с гербовой печатью. В котором чёрным по белому, русским и даже ни разу не матерным было написано, что я…

Я… Я замуж выйти умудрилась! Как так-то, а?!

— Улыбнись, госпожа Ильина, — пока я честно пыталась переварить это осознание, меня схватили за плечи и притянули к широкой мужской груди. Очень уж настойчиво шепнув на ушко с лёгкими нотками угрозы в низком, бархатном голосе. — Сейчас вылетит птичка…

Смерив этого нахала убийственным взглядом, я посмотрела в камеру и честно попыталась улыбнуться. Серьёзно, я даже пальцами свободной руки уголки губ вверх оттянула в вялом подобии улыбки. И выбралась из чужого захвата при первой же возможности.

Чтобы дрожащими пальцами развернуть треклятую бумажку, выданную нам доброй тётей с улыбкой акулы на диете и повторно осознать, что это пиз…

— Слушай, а ты всегда на фотках так… Убийственно выглядишь?

Мне под нос сунули чужой смартфон, с развёрнутой на весь экран фотографией. Ещё и ткнули в него для наглядности, увеличивая несчастную картину в несколько раз.

— Нет, — я оценила собственную нездоровую бледность, покруглевшее лицо и хмурый взгляд и пришла к выводу, что Верка точно была права.

Когда заявила, что по моей жизни обязательно снимут фильм. Психологический триллер с элементами хоррора и театра абсурда, под названием «Она не умела держать язык за зубами». Даже интересно, а в титрах напишут «основано на реальных событиях» или не будут так людей пугать?

— То есть, это мне так повезло? — хмыкнул Ильин, кивнув каким-то своим мыслям. И подкинув телефон на ладони, невинно уточнил. — Ну что? Теперь-то я имею право тебе указывать или как?

Наверное, именно в этот момент до меня наконец-то дошло, что я действительно вляпалась. В «замужество» и всё, что из этого вытекает. А ведь я до последнего надеялась, что коррупция в нашей стране если и процветает, то не в таких масштабах. О, как же я ошибалась…

Меня даже спрашивать ни о чём не стали. Так, фото в паспорте сверили, ткнули, где подписать, свидетельство выдали и всё, свободны. А я…

Я, может, свадьбу хотела! Самую настоящую!

— Знаешь, что, Ильин? — наконец, отмерла я, стискивая пальцами эту красивую бумажку. И так сильно, что ещё чуть-чуть, и она порвалась бы, не выдержав такой накал страстей.

— Что?

Вот откуда у него это, а? Он на меня всего-то посмотрел украдкой, вскользь, а меня жаром окатило с ног до головы. И таким сильным, что я не выдержала и смутилась, переступив с ноги на ногу.

Что, впрочем, не помешало мне твёрдо и уверенно заявить, ткнув пальцем в его сторону:

— Иди ты к чёрту! Понял?!

— К чёрту? Один? — Игорь расплылся в широкой, полной предвкушения улыбки и в один шаг сократил разделяющее нас расстояние. Чтоб весело хмыкнуть, подкидывая телефон на ладони. — Не-а, Ильина. Одному с ними не интересно. А вот с тобо-о-ой…

Честное слово, я знала, что ему на это сказать! У меня был целый список кратких и ёмких ответов на это возмутительное предложение. И вообще, я даже маршрут ему могла нарисовать, чтоб он уж точно не потерялся по дороге, но…

Но как показала практика, возмущаться, когда тебя крепко, настойчиво и так томительно-нежно целуют, не получается. Вот не получается и всё тут! И этот Кошмар Эротический, чтоб его, быстро осознал все плюсы такого положения вещей. Осознал и не преминул воспользоваться тем, что да, он мне нравится и да, гормоны брали своё. Да так рьяно, что на целых пять минут между нами воцарился долгожданный мир и не менее желанная гармония.

Правда, ровно до того момента, пока Игорь не оборвал наш поцелуй и не выдал, довольно глядя на то, как я хватаю ртом воздух в вялой попытке отдышаться:

— Ну что, поехали?

— Ку… Куда?! — я недоумённо моргнула, всё ещё пытаясь прийти в себя. Получалось…

Да никак не получалось! А способность мыслить здраво и вовсе казалась мне чем-то из области фантастики. И уж точно не в опасной близости от этого конкретного мужчины.

Рядом с ним у меня отказывало всё: мозги, язык, зрение и особенно инстинкт самосохранения. Вот за последнее было особенно обидно.

— За вещами, — Ильин невозмутимо пожал плечами, попутно умудрившись аккуратно вытащить злополучное свидетельство из моих пальцев и спрятать его у себя в кармане.

Я машинально проводила взглядом изрядно помятую бумажку. И только, когда она исчезла из моего поля зрения, выдохнула. После чего подозрительно уточнила, на всякий случай (мало ли что?), отступив от своего «супруга» подальше:

— За какими это вещами?

Как он на меня посмотре-е-ел…

Ей богу, если господин Ильин в суде на оппонента так же смотрит, одним лишь взглядом выражая всю ту гамму чувств и эмоций, что испытывает по отношению к происходящему, то я не удивляюсь его популярности. С таким взглядом, с таким выражением лица и с таким подходом к решению вопроса, цены ему нет, как юристу!

Я фыркнула, невинно улыбнувшись и пожав плечами. Только вот на беду моего новоявленного «супруга», мы не в суде (пока что!), а я — не его оппонент. Так что этот фирменный взгляд может и произвёл на меня впечатление, но на этом его волшебное действие и закончилось. Ну и потом.

Игорь знал, кого в ЗАГС тащит. А я, в общем-то, не обещала, что штамп в паспорте хоть как-то гарантирует, что со мной теперь будет легко, спокойно и просто. Так что…

Кто тебе доктор, а?

Видимо, выражение лица у меня было говорящим. Потому что Игорь снова вздохнул и, возведя глаза к небу, любезно пояснил:

— За твоими, конечно же. Моя жена не будет жить отдельно от меня.

— А-а-а… — глубокомысленно протянула я, согласно кивнув головой. И всё-таки ляпнула до того, как сообразила, что и к чему. — А я тут причём?

Чувство дежавю в этот раз было просто непередаваемым. Правда, сейчас на меня смотрели с лёгким оттенком недоумения и безмолвным вопросом «За что мне такое наказание досталось?!». Первые минуты две, а потом…

— Э-э-э… Ты что задумал? — я опасливо покосилась на Ильина, надвигающегося на меня с нечитаемым выражением лица. Своей бедной пятой точкой чувствуя, что всё. Допрыгалась, доигралась, доболталась, до…

В общем, капец тебе, Лёля. Полный, беспросветный ка-пец!

— Слышишь, я это… — испуганно икнув, я зажмурилась, вжавшись спиной в кирпичную кладку здания, где находился ЗАГС. — Я кричать буду, вот! И сопротивляться, понял?!

Даже на мой непритязательный вкус угроза была так себе, на троечку. С большим таким минусом. Да и потом, где-то в глубине души я точно знала, что Ильин меня и пальцем не тронет, нет. Но проклюнувшийся-таки инстинкт самосохранения ненавязчиво так намекал, что моя болтливость способно довести даже святого.

Куда уж тут простому адвокату от соблазна удержаться-то?

Горячее дыхание обожгло ухо, вызвав стаю мурашек вдоль позвоночника. Колени предательски дрогнули, а из груди вырвался тихий, едва слышный стон, заочно сдавая меня с потрохами. Я только и смогла, что судорожно сглотнуть и уж совсем беззвучно пробормотать, упираясь ладонями в чужую горячую грудь:

— Бить будешь, да?

Замерший напротив меня Ильин тихо фыркнул, вновь обдав мою щёку тёплым дыханием. И иронично поинтересовался, нежно коснувшись губами виска:

— А поможет?

— Ну-у-у…

Я честно сделала вид, что задумалась над этим вопросом. Как-то упустив тот момент, когда стоящий рядом со мной мужчина хрипло хохотнул, уткнувшись лбом в стену за моей спиной. А потом и вовсе весело расхохотался, откинув голову назад:

— Лёля, ты — нечто. Не знаю, за грехи ты мне досталась или за подвиги, но…

— Но я всегда согласна на развод! — не удержавшись, вставила я свои пять копеек. Вдруг прокатит, а?

Не прокатило. Игорь глянул на меня так ласково-ласково сверху вниз, улыбнулся так многозначительно, что мурашки по коже промаршировали…

И чуть ли не по слогам протянул, обнимая меня за плечи:

— Ни-за-что, госпожа Ильина. А теперь за вещами, в магазин и по пути заглянем в мою контору.

— Зачем это? — позволив усадить себя в машину, я чинно сложила руки на коленях. Попутно подумав о том, что за вещами в квартиру я пойду одна. И закроюсь там на все замки, к дьявольской бабушке!

Зря я, что ли, так ударно гречкой закупалась? Выживу и без всяких там супругов!

— По делам, — тактично ушёл от ответа Ильин, с самым невозмутимым видом выруливая на дорогу. — По очень важным, очень серьёзным и очень срочным делам. Ты против?

— Я-я-я? И в мыслях не было, — почти натурально удивилась я, тихо радуясь, что тема озвученного мною списка желаний больше не поднимается.

Вот чем, чем я думала, когда ему этот список желаний выдала — не понимаю. Но то, что не головой это точно. И ведь, самое страшное, на беременность мои запросы фиг спишешь. Это ж не солёные огурцы варёной сгущёнкой в два часа ночи заедать, нет!

Это куда-а-а как серьёзнее… И я ещё даже не представляла насколько!

Глава 19

Алекс Воронов

— Это что?

Взяв двумя пальцами за уголок цветастую бумажку с гербовой печатью, я подозрительно посмотрел на Ильина. На довольно улыбающегося Ильина. И выглядел он настолько счастливым, что у меня аж кулаки зачесались…

От настойчивого желания врезать ему по морде. Потому что, серьёзно, млять, нельзя быть настолько самодовольным. Нельзя и всё тут! А то от его сияющего превосходством лица у меня настроение портилось, в компании с самооценкой.

— А на что похоже? — Ильин ехидно вскинул бровь, усевшись задом на край своего стола. И щёлкнул пальцами, непрозрачно намекая на толстые обстоятельства.

На спор, который я, получается, продул. И честно выигранный Гором автомобиль, уже ненавистной мне расцветки аля «бешеный апельсин». Вот же ж…

Засранец! А ещё друг называется!

Я вздохнул. Трагично так, с надрывом и скупим мужским страданием в душе и сердце. Аккуратно вернул драгоценную бумажку обратно на стол и вздохнул ещё раз. И всё равно не выдержал, вытаскивая ключи из верхнего ящика стола:

— Это не честно!

Ловко поймав брошенную в него связку, Ильин деланно пожал плечами, беспечно заявив:

— А я, в общем-то, не говорил, что буду играть по правилам. И потом. Ну какой из меня адвокат? Без пары-тройки козырей в рукаве и запасного плана?

— Даже не зна-а-аю, — я сделал вид, что задумался. И со смешком предположил, ткнув в его сторону карандашом. — Честный?

— Ты честность с идиотизмом не путай, — фыркнув, Гор подошёл к моему столу и забрал свой добровольный хомут на шее…

Пардон, свидетельство о браке. И, коротко оглянувшись по сторонам, убрал его в сейф. Чтобы в ответ на моё безмерное удивление недовольно протянуть:

— На всякий случай. Не то, чтобы я боялся свою новоиспечённую супругу… Но зная Лёлю…

И замолчал так, многозначительно. Оставив на откуп моему воображению додумать окончание фразы. А я даже напрягаться не стал, вылупившись на него как на восьмое чудо света и честно пытаясь переварить ту мысль, что внезапно меня озарила.

Вот как стукнула по темечку, так и не оставила никаких сомнений, что друг мой мозгами поехал окончательно и бесповоротно. На почве внезапного брака и беспросветной влюблённости, млин!

— Скажи, что это не то о чём я подумал…

— А о чём ты подумал? — Гор вопросительно вскинул бровь, вновь примостив свой зад на краю стола и спрятав руки в карманы брюк.

— О том, что ты мазохист, мля! Ты что, реально женился на ней без её согласия, что ли?!

Меня смерили тяжёлым, убийственным взглядом. И моё воображение тут же подкинуло пару вариантов «весёлой» семейной жизни приятеля. Таких красочных, что я не выдержал и самым натуральным, мать его, образом заржал. Да так, что даже невозмутимая Соколова уронила папку с документами на пол от неожиданности.

— Воронов!

Шипение Гора и гневный окрик Катрин, впечатления на меня не произвели. Я продолжал угорать, представляя, как качественно и со вкусом помотают нервы Ильину. О да, я уже видел эту картинку, я уже чувствовал те флюиды «счастья», что шли от хрупкой, беременной девушки со скромным именем Лёля…

А кстати. Где он её забыл-то?

— Долго ещё зубы сушить будешь? — угрюмо поинтересовался Гор, смяв листок бумаги и бросив его в меня.

Отбив снаряд, я проглотил очередной смешок. И, положив руку на сердце, от всей души, искренне, как можно серьёзнее пообещал:

— Держись, брат. Обещаю, если что — я за тебя обязательно отомщу!

— Ну ты и…

В меня полетел ещё один снаряд. Возведя глаза к потолку, я смял лежащую рядом бумагу и кинул в него, но этот придурок ловко увернулся. И я вот вообще не удивился, когда этот треклятый комок приземлился аккурат под ногами…

— М-м-м… Упс? — я натянул на лицо самую лучшую из своих улыбок.

Одна беда, с этой девушкой не работали никакие мои приёмы. Смерив меня уничижительно-равнодушным взглядом, Соколова поправила очки, сползшие с переносицы. И снисходительно фыркнула:

— Когда вы уже повзрослеете, а? Два идиота.

— Эй! — я возмущённо вскинулся, машинально рванув стянувший шею галстук. И машинально скользнув жадным взглядом по её соблазнительной фигурке, крикнул. — Он первый начал!

— Ну, конечно же, Александр Всеволодович, — от этого сладкого, покорного тона у меня свело зубы, а внутренности скрутило странным, вот совершенно неуместным предвкушением.

А Катрин, как будто (да почему как будто?!) издеваясь, смиренно вздохнула и добавила, оглянувшись через плечо и мило так улыбнувшись:

— Вас же всегда все обидеть норовя-я-ят…

— Ты… — я сощурился, медленно поднявшись и выйдя из-за своего стола. На тихо ржущего Ильина я внимания не обратил.

Куда больше меня интересовала упрямая, вздорная, невыносимая Соколова. У которой на лице не было и тени испуга даже тогда, когда я оказался прямо напротив её стойки в приёмной.

Мля, меня проигрыш в споре так не задел, как это её «Алекса-а-андр Все-е-еволодович»! Ещё и гласные специально растянула так, что меня аж передёрнуло от этих звуков, а уязвлённое самолюбие срочно затребовало сатисфакции. Вот прям тут, в офисе.

Не сходя с этого места! И плевать мне, какие будут последствия!

— Катерина Андреевна, а вы ничего не хотите мне сказать? — опёршись руками на стойку, я наклонился вперёд. И медленно так, оценивающе оглядел нашу «любимую» помощницу с ног до головы.

Интересно, почему я раньше не замечал, какие у неё интересные характеристики? Выдающиеся такие, местами, объёмные…

Мда, Воронов, а ты у нас, оказывается, умеешь талантливо не замечать того, что у тебя под носом. Но это ведь не поздно исправить, верно?

— Например? — Соколова вдруг тоже подалась вперёд, не опуская взгляд и улыбаясь так нагло, что я… Я…

— Кхм, а я вам это… Не мешаю?

Насмешливый голос Гора со стороны кабинета отвлёк меня от очень вольных фантазий. В своей голове я уже успешно преодолел конфетно-букетный период в наших отношениях с Катрин и двигался к занятию поинтереснее. Ну и что, что она об этом понятия не имела и ни на что не соглашалась? Помечтать-то можно!

Тем более, что все свои мечты я привык воплощать в жизнь. Ещё бы понять, куда Ильина сплавить, чтоб под ногами не мешался и…

О, я же так и не спросил!

— Ильин, развей мои сомнения… — я мстительно сощурился и невинно так поинтересовался, подперев щёку кулаком и глядя на Гора. Тот мгновенно напрягся, предчувствуя гадость и вот как его разочаровать-то? — Скажи, что ты не оставил свою новоиспечённую, беременную и очень деятельную супругу… Одну на парковке. Не оставил же?

Ильин так и застыл, уставившись на меня недоумённым взглядом. А потом до него, как говорится, дошло-о-о. Ну, судя по тому, что на его лице попеременно сменились удивление, недоумение, подозрение и самая натуральная паника, пополам со здоровой злостью. И я уже предвкушал, как выхвачу в челюсть или в корпус за свои грязные инсинуации, но…

— Твою. Мать, — медленно, по слогам проговорил Игорёк, сжимая кулаки и оттянув ворот рубашки. А потом рванул в сторону выхода, прорычав сквозь зубы. — Выпорю. Ей богу, поймаю, запру и выпорю! Вот же… Лёля, блин!

— Мне кажется, или это звучит как диагноз? — вежливо уточнил я у отвлёкшейся на шефа Катрин.

Та ехидно фыркнула, заправив за ушко прядь длинных волос. И всё же не удержалась от ответной шпильки, смерив меня снисходительным взглядом:

— Кто бы говорил, Александр Всеволодович. Вы же помните о том, что у вас сегодня назначено несколько о-о-очень важных встреч?

— Нет, — честно откликнулся я, сообразив, что напрочь забыл про список дел на сегодня. Да что там! Я про то, что собирался в недельный загул уйти и то — запамятовал. А всё почему?

А всё потому, что я как дурак стоял у стойки в приёмной и откровенно пялился на невозмутимую Соколову. Ту самую, что нервно вертела в пальцах карандаш и то и дело косила на меня нечитаемым взглядом. И вот вроде бы надо уйти, вернуться к делам, заняться хоть чем-то полезным. Но…

— Катрин, а Катрин… — я наклонился вперёд, уже строя в голове планы по захвату одной, ну очень неприступной крепости.

— Чего тебе, старче? — подозрительно сверкнула глазами девушка, оторвавшись на секунду от монитора.

— Ты идёшь со мной на свидание. Возражения не принимаются. Усекла?

На меня недоверчиво глянули, всем своим видом выражая, что думают о таком предложении. Чтобы спустя минуту таких «гляделок», закатив глаза, твёрдо и уверенно заявить:

— Ни-ког-да. Усёк? А теперь сгинь с глаз моих, Александр Всеволодович и попробуй поработать для разнообразия.

Наверное, мне стоило обидеться. Однозначно стоило. Но вместо этого я только щёлкнул пальцами, разворачиваясь в сторону своего кабинета, и заявил:

— Никогда не говори никогда, Катрин. Ты пойдёшь со мной на свидание, даже не сомневайся.

Как там Ильин заявил? Хороший адвокат имеет пару-тройку козырей и запасной план? Кажется, я начал понимать, о чём он…

У нашего Урагана Катрин просто не было шансов. Ни-ка-ких!

Глава 20

Лёля

Не стоит недооценивать женщину!

Особенно, если она беременна, проголодалась и не собирается мириться с обстоятельствами. Прямо как я, сбежавшая от новоявленного муженька, как только он оставил меня одну. Если Ильин наивно верил, что статус его супруги, хоть как-то успокоит мою бунтарскую натуру и отговоритменя от поиска приключений…

Ну, что я могу сказать? Наивные чукотские мальчики они такие, да.

Хихикнув над собственными мыслями, я расплатилась с таксистом и вышла возле своего дома, с наслаждением потянувшись и размяв противно нывшую поясницу. Повела носом, принюхиваясь к витающим вокруг ароматам, и поняла, чего же мне так не хватало весь этот день.

— Пицца, — мечтательно протянула, зажмурившись от предвкушения и сглотнув тягучую, вязкую слюну, скопившуюся во рту. Я уже чувствовала этот запах, ощущала хрустящую корочку на зубах и тягучий, чуть солоноватый, сливочный привкус сыра на языке. А если ещё добавить чуть-чуть чесночка, к аккуратно порезанным помидоркам черри… Посыпать сверху орегано, сбрызнуть оливковым маслом и к обычному сыру добавить свежую моцареллу… М-м-м…

От нарисовавшейся в голове картинки, желудок предательски заурчал, а руки аж затряслись от непреодолимого желания получить эту вкуснятину. Вот прямо здесь, прямо сейчас, сию же минуту! И я, с трудом сглотнув, судорожно принялась выбирать: заказать доставку из любимой пиццерии, купить готовую в ближайшем супермаркете…

Или победить свою лень и сделать вкуснятину самостоятельно? Тем более, что, как мне помнится, в холодильнике было что-то посущественнее пресловутой гречки.

— Быть или не быть, вот в чём вопрос, — задумчиво процитировав одного небезызвестного героя, я вытащила телефон и полезла во всемогущий гугл. Чувство голода во мне оказалось сильнее любви к готовке. И потом.

После всех сегодняшних треволнений я заслужила вечер в компании сериала, вкуснющей пиццы и бокала тыквенного сока. Заслужила же, так ведь?

Приложение доставки было со мной согласно. И предложило в качестве бонуса осетинский пирог с сёмгой, даже на картинке выглядевший так, что я с шумом сглотнула слюну, оформляя закал. После чего рванула в подъезд, уже предвкушая, как устроюсь на диване, закинув ноги на журнальный столик, выключу телефон и…

Что там «и» я, по закону всемирной подлости, додумать так и не успела. Потому что стоило вспомнить про этот гаджет, как он тут же предательски зазвонил. И я по первым же нотам звучащей мелодии догадалась, что всё, финиш. Приплыли, как говорится.

Чёртов «Айсберг» настиг несчастный «Титаник» там, где ждали меньше всего.

Осторожно вытащив телефон из кармана, я скорбно вздохнула, глядя на имя и фотографию абонента. А после провела пальцем по экрану и обречённо выдала:

— Да, мамуль. Что-то случилось?

То, что вопрос прозвучал зря, я догадалась сразу. Потому что в ответ на мою реплику в трубке воцарилось такое говорящее молчание, что у меня мурашки по спине табуном проскакали. Я даже зажмурилась рефлекторно, когда выдержав эту эффектную паузу, раздался хорошо поставленный голос Ксении Владиславовны Зеленцовой, педагога в пятом поколении, ага.

И моей матери по совместительству.

— Зеленцова Ольга Сергеевна! — чётко проговорив моё фамилия-имя-отчество, матушка глубоко вздохнула и вкрадчиво продолжила воспитательный монолог. — Я не для того рожала тебя в муках, чтобы узнать о том, что стану бабушкой от третьих лиц!

А вот это был «упс». Полный, так сказать, и всеобъемлющий. И я честно сгорала от стыда, слушая справедливые упрёки от собственной родительницы, попутно успевая поддакивать в нужный момент. И даже предприняла отчаянную попытку сбить маман с выбранного ею курса.

— Ма-а-муль, а ты знаешь, как я тебя люблю? — зачастила я, стоило Ксении Владиславовне замолчать, переводя дыхание. — Вот просто очень-очень люблю! Ты у меня самая лучшая мамочка на свете! И я так, так по вам с папочкой соскучилась! Ты просто не представляешь, как!

— Не заговаривай мне зубы, дочь! — мать, однако, на провокацию не повелась. Вот что значит педагог с двадцатилетним стажем: никакой жалости и милосердия к ближнему своему. — Я жду твою версию событий. Прямо сейчас!

— Ну…

Конечно, я всё рассказала. Ну, как всё? О подлеце Шапошникове, его дражайшей матери, сорванной свадьбе — всё и без прикрас. А вот о том, как я умудрилась забеременеть и сменить фамилию за такой короткий срок, пришлось если не врать, то очень талантливо недоговаривать. Что-то я сомневаюсь, что моя любимая родительница оценит и случайную ночь с незнакомцем, и роспись на спор, и наши «кошки-мышки» с Ильиным.

Боюсь, узнай она всю правду, приехала бы не задумываясь. Чтобы, так сказать, заняться заполнением пробелов в нашем воспитании!

— То есть, я правильно понимаю, что ты всё-таки вышла замуж, но не за этого малохольного? — выдержав значительную паузу, уточнила Ксения Владиславовна. Я мрачно угукнула в ответ и даже не удивилась, услышав долгий, полный невыразимых страданий вздох. — Лёля, вот скажи мне… Как ты так… Умудряешься, а?

— Это талант, мамуль, — тихо хохотнув, я облегчённо вздохнула, радуясь, что в этот раз гроза меня миновала. — А то ты не помнишь, как у нас папа периодически отжигает…

— Я при всём моём желании не забуду, — фыркнула родительница, заметно смягчившись. Чтобы тут же меня огорошить, в ультимативной форме заявив. — Значит так, Оля. В выходные, с мужем, у нас дома. И это — не обсуждается!

А нет. Рано я обрадовалась, гроза не только не миновала, она ещё и подло ударила в самый последний момент. Потому что в мои планы точно не входила поездка на семейный обед в компании Ильина. Да я вообще с ним видеться не собиралась!

Ну, не в ближайшие пару недель точно!

— Ну, ма-а-ам… Ну заче-е-ем?

Попытку её разжалобить Ксения Владиславовна проигнорировала. Только чему-то хмыкнула многозначительно, непринуждённо протянув:

— Ну должна же я посмотреть… Кого жизнь тобою так наказала!

— Мама!

— Всё, дочь. Ждём вас в выходные!

И на этой славной ноте моя любимая, невыносимая, дражайшая родительница предательски повесила трубку. Тем самым коварно оставив последнее слово за собой. Точно зная, что ослушаться я не посмею и явлюсь в отчий дом в обязательном порядке. Вместе с новоявленным мужем.

Да чтоб ему икалось, паразиту!

— Гад, — наконец, отмерла я, скинув балетки и бросив сумку на тумбочку в прихожей. Пнула валявшегося тут же плюшевого тигра и топнула ногой, гневно сжав кулаки. — Козёл! Придурок! Упрямый осёл! Неандерталец! Идиот! Да чтоб тебе…

— Эм… Олечка, а ты это про кого?

— Да вы что, сговорились сегодня, что ли?! — зло зашипев, я резко обернулась и упёрла руки в бока, уставившись убийственным взглядом на Шапошникова. Бывший, мать его, жених воспользовался моей рассеянностью и теперь цепко держался за ручку входной двери. Правда, так и не решившись переступить порог моей квартиры, хотя мне одного взгляда на его постную физиономию хватило, что бы осознать всё. Баста, карапузики.

Танцы кончились так же, как моё терпение! Честное китайское, во мне сейчас кипела такая жажда чьей-то крови, что я всерьёз подумывала смотаться на кухню за скалкой. Или сковородкой.

Или ещё чем-то тяжёлым, что своей встречей с головой несостоявшегося женишка обязательно подняло бы мне настроение! Ну какого лешего ОН-то тут забыл?!

— Лёва, по-хорошему прошу… Сгинь, — я аж сама прониклась задушевными нотками в собственном голосе. И искренне надеялась, что Шапошников внемлет этому предупреждению и сам отсюда уйдёт. Но не-е-ет.

То ли Лёва эликсира храбрости хлебнул, то ли ему инстинкт самосохранения окончательно отказал, понятия не имею. Но гордо расправив плечи, он распахнул двери шире и требовательно проговорил:

— Оля, мы обязаны поговорить как цивилизованные люди! Ты не понимаешь, но этот Ильин он… Он тебя использует! Он хочет мне отомстить! Он…

От такой постановки вопроса у меня задёргался глаз, серьёзно. Глубоко вздохнув, я набрала в грудь воздуха, намереваясь высказать всё, что я думаю про родню Шапошникова вообще и про него самого в частности. Да так и застыла с открытым ртом, потому что… Потому…

— Эм… — я растерянно моргнула, глядя на то, как медленно, но верно Лёвочка сползает на пол, схватившись руками за челюсть. — А… А это было обязательно?

— Да, — невозмутимо откликнулся Ильин, брезгливо отряхнув руки и перешагнув через бедного Шапошникова так, словно его тут и не было. — Если до человека не доходят устные предупреждения, их просто жизненно необходимо подкрепить чем-то более… Существенным.

Определённо, мне нужно было это прокомментировать. Высказать, всё, что я думаю о незваных гостях, неугомонных бывших и упрямых нынешних, не понимающих намёков и не желающих оставлять меня в покое. Но я ничего не сказала.

Вместо этого я супротив всей логике, здравомыслию и собственным решениям, шагнула вперёд, уткнувшись лбом в грудь удивлённо замершего Игоря:

— Я заказала пиццу. В выходные едем знакомиться с моими родителями. Если ты им не понравишься — пеняй на себя. И это… Ильин, я сейчас побуду слабой, беззащитной, эмоциональной женщиной… И как истинная женщина скажу только одно — не облажайся, а? А то я ж разведусь с тобой, ты и глазом моргнуть не успеешь!

Судя по страдальческому вздоху, мой муж (бр-р-р, как дико прозвучало-то!) такой постановке вопроса уже не удивился. Вместо этого он отстранился, чему-то довольно усмехнувшись. И, подцепив пальцами мой подбородок, проговорил, коснувшись губами моих губ:

— Лёля, сделай доброе дело… Помолчи, а?

Я аж опешила, от такой непробиваемой наглости. Но все мои возражения, всё возмущение потонули в мягком, нежном, трепетном поцелуе. После которого мне не хотелось вообще ничего. Ну…

Разве, что пиццы и осетинского пирога. И где там этот курьер застрять умудрился?!

Эпилог

Игорь Ильин

«Обла-ка-а-а-а… Белогри-и-ивые лоша-а-адки-и-и-и! Обла-ка-а-а… Что ж вы мчитесь без огля-я-ядки!»

— Твою ж… — разлепив глаза, я ещё минуты три пялился в потолок, честно пытаясь понять, откуда играет эта идиотская песенка. Покосился на шевельнувшегося под боком сына и…

— Ильин, телефон! — раздалось сонно-раздражённое откуда-то снизу. Вот только уточнить, что любимая супруга делала на полу, в компании огромного плюшевого медведя, я не успел.

Треклятая мелодия оборвалась на длинной, протяжной ноте и заиграла снова, убивая всё настроение своим не убиваемым оптимизмом. Всегда знал, что детские песенки зло. А если эта песенка ещё и рингтоном на чьём-то там номере — двойное зло!

— Ильи-и-ин…

— Да встаю я, встаю, — вздохнув, я с трудом принял вертикальное положение и даже моргнул пару раз, пытаясь скинуть с себя остатки сонливости. Получалось так себе. Так что, вздохнув ещё раз, я поплёлся на кухню, попутно прихватив с детского комода разрывающийся сотовый, одним нажатием убирая громкость.

Краем глаза отметив, как широко зевающая Лёля неторопливо перебралась на кровать и распласталась рядом с ребёнком. Взъерошенная, нифига не выспавшаяся и отличавшаяся нынче особой любовью к окружающему миру, она выглядела…

— Только попробуй что-нибудь ляпнуть, — свистящим шёпотом оповестила меня жена, чудом не вывихнув челюсть на очередном зевке. — Прокляну. На вечную, мать его, импотенцию…

— И кому ты сделаешь хуже? — тихо фыркнув, я прикрыл дверь в спальню и, добравшись до кухни, плюхнулся на табуретку. Чтобы приложившись пару раз затылком об стену, мысленно пожелать абоненту утопиться до того, как я отвечу.

Не прокатило. Абонент настойчиво пошёл на третий заход и вот тогда-то я и сообразил, кого осчастливил такой забавной (как мне казалось) и жутко оригинальной (сарказм) мелодией. Проведя пальцем по экрану, я прикрыл глаза и глухо выдал, принимая вызов:

— Если это не вопрос спасения мира, Потапов, я тебя закопаю.

— И тебе доброе утро, Ильин, — хрипло хохотнул в трубку друг семьи и шеф моей обожаемой супруги. После чего елейным голосом протянул. — И нет, ты меня не закопаешь. Лёля не одобрит такое негуманное поведение…

— У тебя устаревшие сведения, Потапов, — вздохнув, я с трудом оторвал себя от стула и щёлкнул кнопкой кофеварки. Потому что переваривать чужой, прямо-таки хлеставший на меня из трубки позитив, без ударной дозы кофеина я отказывался. — Она не просто одобрит такое негуманное поведение с моей стороны… Она ещё и лопатку принесёт. Чтоб в четыре руки закапывать было удобнее.

— Да ладно! Она меня любит!

— В девять утра в субботу, после бессонной ночи и плясок с бубном над мелким, даже я тебя не люблю. Поэтому давай ты быстренько скажешь, что хотел, я быстренько пошлю тебя, куда собирался и…

— И займёшься развратом? — не выдержав, заржал этот конь.

— Угу, — хмыкнув в литровую кружку крепкого, чёрного кофе без сахара, я мечтательно протянул. — Распластаюсь на диване в гостиной, воткну наушники в уши и в кои-то веки высплюсь! Ну… Или попытаюсь, хотя бы. Так ты чего хотел-то, смертник?

И сделал огромный глоток бодрящего напитка не дожидаясь ответа приятеля. А зря. Потому что стоило мне это сделать, как этот засранец взял и ляпнул:

— Мне нужна Лёля.

— Кхм… — я аж очередным глотком поперхнулся, испытывая странное чувство дежавю. И меланхолично выдал, подпирая плечом холодильник. — Ничем не могу помочь, Потапов. Для того, чтобы получить себе эту страшную женщину нужно сделать ей ребёнка, взять замуж на спор и подарить ей фольксваген-жук бешеного оранжевого цвета. Боюсь, у тебя по всем трём пунктам пролёт.

— Это типа не лезь, она замужем? — со смехом уточнил Потапов, явно развлекаясь.

— Как хорошо ты понимаешь намёки…

— Вообще не понимаю. Зато теперь даже интересно стало, как она до сих пор от тебя не сбежала, — а вот теперь этот придурок самым натуральным образом ржал. А мне…

А мне вот было не до смеха. Как вспомню этих долбоё… В смысле, «поклонников», валившихся, как снег на голову, так кулаки сами по себе сжимаются. и ведь видели же, что беременная, с кольцом на пальце, но не-е-ет.

Всё равно кадрить пытались. Пикаперы, млять, доморощенные!

— Ладно, это всё, конечно, хорошо и весело, — наконец, успокоился Потапов. И страдальчески вздохнул. — Но я серьёзно, Ильин. Мне Лёля позарез как нужна, отпусти её на работу, а? Неполный рабочий день, понимающего начальника и хорошую зарплату я гарантирую.

Отвечать на такое щедрое предложение я не спешил, медленно цедя порядком остывший кофе. А когда собеседник на том конце провода уже начал недовольно вздыхать, ехидно усмехнулся:

— Что, достали, да?

С минуту Макс тревожно молчал, явно пытаясь подобрать слова. А потом не выдержал и рявкнул:

— Да зае… Задолбали они! Не приёмная, а филиал передачи «Давай поженимся!». Ей богу, Ильин, ещё чуть-чуть и я уволю всю эту компанию к чёртовой матери! Вместе с бухгалтерией!

— Бедный-бедный Потапов…

— Да иди ты… К супруге, Гор! И скажи ей, что я жду её в понедельник! И возражения не принимаются!

На этой оптимистичной ноте нервы у приятеля сдали окончательно. И Максим Андреевич Потапов поступил в лучшем духе впечатлительных барышень: бросил трубку, оставляя последнее слово за собой. Походу реально достали его эти инициативные подчинённые и их матримониальные планы.

Включавшие в себя обязательную свадьбу с собственным боссом, ага.

Правда, проникнуться сочувствием к товарищу у меня так и не получилось. Хотя бы потому, что раздались тихие шаги в коридоре, а в следующий миг тонкие руки обняли меня за талию, между лопаток ткнулся чей-то лоб. И Ольга Сергеевна Ильина тихим, полным страданий голосом заявила:

— Твой сын проснулся…

— До рассвета это твой сын, — невозмутимо возразил я, наливая новую порцию кофе и даже не поморщился, когда меня взяли и самым варварским способом тяпнули. Ощутимо так прикусили плечо сквозь футболку, бормоча что-то себе под нос. — Кофе будешь?

— Буду, — вздохнув, Лёля выпустила его из своей хватки и плюхнулась на табуретку, уткнувшись носом в кружку. — Кто звонил?

— Макс, — повернувшись к ней, я на пару секунд завис, любуясь расслабленной и такой домашней женщиной. Любимой женщиной. — Требовал тебя в своё личное пользование.

С минуту Оля молча сверлила меня внимательным взглядом. А потом вздохнула и, подперев щёку кулаком, задумчиво протянула:

— Это было бы прикольно… Вырваться из этого «Дня Сурка», блин. Но ты ж меня не отпустишь, да?

— Ну… — я многозначительно замолчал, допивая свою порцию кофеина. И чуть не выронил телефон, вновь разразившейся какой-то противной стандартной мелодией.

Чертыхнувшись, я смахнул блокировку экрана и недоверчиво уставился на высветившееся оповещение. После чего поднял взгляд на довольно улыбающуюся супругу и уточнил:

— Серьёзно? Ты установила мне напоминание о том, что, цитирую, «Теперь он твой сын»?

Лёля невинно пожала плечами. Ещё и глазками похлопала, вцепившись в свою кружку, как утопающий в спасательный круг. А у меня даже слов не нашлось, чтобы выразить всё, что я думал по поводу этой ситуации. Хотя…

Хитро сощурившись, я убрал телефон в карман домашних штанов и выдал:

— Ладно. Меняю твой выход на работу на свою возможность разгрести рабочий завал в офисе. Сегодня. Идёт?

— Замётано, Ильин, — широко улыбнувшись, эта невыносимая женщина медленно поднялась, неторопливо подошла ко мне и чарующе улыбнулась, замерев в паре сантиметров от моих губ. Огладила ладошками мои плечи и, привстав на цыпочки, тихо, томно шепнула мне на ухо. — Но этот памперс меняешь ты.

И легко чмокнув меня в подбородок, она смылась в кухню до того, как я успел что-то возразить. А после возражать уже было некогда. Требовательный рёв сына напомнил мне, что к правам отца семейства прилагается ещё не маленький список обязанностей. Ну…

Кто бы сомневался, что ли?

***

Где-то на другом конце города, несколько дней спустя

Максим Потапов

— Потапов Максим Андреевич? — строгий женский голос заставил меня напрячься, навевая нехорошие подозрения. А инстинкт самосохранения и вовсе взвыл, намекая, что таким тоном и так внезапно звонят исключительно неприятности. Ещё б понять, какие?

— Да?

— К нам в больницу поступила Войнова Ирина Геннадьевна. Вы ее знаете?

Я нахмурился, потерев лоб. Войнова, Войнова, Войнова… Кажется, так звали одну из моих бывших. И кажется, я о ней нифига не слышал уже год. Или два?

— Да, но мы…

— Мы вынуждены срочно ее госпитализировать, — неизвестная женщина не дала мне вставить ни слова. И тут же огорошила, требовательно заявив. — Приезжайте, заберите детей.

— Да, конечно… — на автомате согласившись, я не сразу въехал в суть сказанного. А вот когда до меня дошло…

— Погодите! Детей? Каких еще детей?!

Конец

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Отступление

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Эпилог