Полет буревестника (СИ) [Грейзе] (fb2) читать онлайн

— Но чем же мы вам мешаем? — похоже, с такими мыслями ей тут никогда не прижиться.

— Тем, что обогнали далеко вперед, — и сейчас я говорила далеко не про существующий временной разрыв в сто лет.

Мы еще немного пообсуждали судьбы мира, пока к нам не подошла Захарра. Она набросилась на Василису с расспросами, а закончив с ней, обратилась ко мне.

— Ну Елена просто хотела увидеть меня, — невнятно начала я, стремясь спрятаться за полуправдой, — кажется, ей хотелось о чем-то попросить меня, но она не стала этого делать. Видимо, я ее чем-то не устроила.

— Зная ее, она могла с легкостью предложить шпионить за мной, — Огнева чуть показала зубы, отчего напомнила лисицу на охоте.

— Я не горю желанием работать с эфларской перебежчицей.

После этого от меня, слава часам, отстали.

Василиса достала круглый бублик, в которой тут же с упоением вгрызлась Захарра. Я порадовалась, что воздержалась от пробы, так как этот бублик оказался не совсем обычным.

— Это же моя первая вещь из сна! А ты ее съела!

— Существует примета, что первым из сна надо приносить потерянную вещь, — заметила я и поспешила объясниться, — ну допустим, ты потеряла любимое зеркальце и жить без него не можешь. Тогда ты представляешь его во сне, пытаясь проснуться уже с ним.

— Когда-то в детстве я потеряла бублик, но потом оказалось, что просто забыла, как съела его. Так сойдет?

Мы посмеялись, но от меня не ускользнуло, как Василиса быстро наклонилась к Захарре, что-то прошептав ей. Я смогла угадать лишь имя среброключника. Кажется, они что-то затеяли.

Урок начался.

Астрагор поручил нам весьма интересное задание: посмотреть прошлое и будущее своей любимой вещи, а потом написать об этом эссе. Все время, пока объясняли материал, я старалась незаметно разглядеть Рэт и поймать хоть мимолетный взгляд в свою сторону. Но чертову Драгоцию было плевать на меня, зато Феликс пару раз скорчил ехидную рожу. Настроение совсем испортилось.

Настало время занимать стол для работы.

Я замешкалась, отчего все нормальные места разобрали, оставив только пару парт прямо перед носом Рока. М-да, уже представляю, как эферю, а этот коршун стоит над душой, кривясь от презрения…

— Вельга! Займи уже крайний левый стол и не мозоль глаза.

Я, опустив плечи, поспешила к нужной парте. Как назло через ряд от меня место занял Рэт Драгоций. Мы обменялись с ним взглядами мысленно, но от души, пожелав всего наилучшего. В руках парня застыло белоснежное перо, словно сотканное из морозных узоров.

Мне и самой не мешало бы выбрать предмет, пока Рок снова не прикопался.

Я решила взять для эксперимента свою самую ценную и красивую вещицу. Ее сделал еще отец, когда работал в нашей мастерской. Это был гребень из кости тонкорога, украшенный резными фигурками часодейных животных. Там был и треугл, и луноптах, но больше всего мне нравился огнежар, который парил над всеми зверьми. Его крылья и хвост украшали осколки лазури.

Я так ни разу и не вплела это сокровище себе в волосы, боясь не соответствовать его хрупкой красоте. Рука уже сжала стрелу, как в голову пришла идея. Я убрала гребень и достала василек, который все еще хранил свежесть Драголиса. Он ни капли не пожух, продолжая радовать глубокой синевой.

Меня обжег удивленный взгляд Рэта, когда он разглядел, что лежит у меня на столе. Кажется, Драгоций догадался, что это за цветок. Ну и пусть катится к жаххам со своими догадками.

Стрела серебристой змеей сверкнула в руке, вызывая дыхание времени. Василек закружился, подхваченный часодейным вихрем. Его лепестки неестественно выпрямились, словно кто-то выкрутил их, и тонкий запах прелой листвы поднялся над партой. Мимо меня пронесся ворох видений.

Драголис, поляна, много синих точек на ней, девочка, срывающая одну из них, капли росы, бегущие с лепестков…

Прошлое василька могло принадлежать любому другому цветку, найденному с обломанным стеблем. Оставалось надеяться только на будущее. Рука на миг замерла. Мне показалось, что какая-то сила мягко удерживает ее.

Я затравленно огляделась вокруг.

Примаро уже заносил пометки в пергамент, Феликс с нахальной улыбкой отматывал своей рогатке время то взад, то вперед, явно, справившись с основным заданием. Рэт бережно убирал перо в подсумок… Одна я как дура стояла и пялилась на чертов цветок.

Стрела сдлала лихой вираж, после чего время потекло в обратном направлении.

Я видела, как Николь отдала этот цветок мне, как он затерялся у меня в вещах… А потом произошло что-то странное. Возникло огромное зеркало, и рука с тяжелой бронзовой стрелой — точно не моя — поднесла василек к его поверхности. Стекло начало плавиться, словно плитка шоколада, обнажая черную дыру перехода. А потом в ней исчезли затылки двух людей — парня в капюшоне и девочки с криво обрезанными каштановыми волосами.

Я задышала, словно в рот попала шерсть треугла… Проклятье, почему этот чертов цветок не мог просто засохнуть, превратиться в гербарий, перегнить в траве — у него было столько возможностей опрокинуться, не прибегая к темной волшбе.

— Ты что? Наслала на него проклятье! — паренек, сидящий рядом с Рэтом, вытаращился на меня так, словно хотел облить кислотой. — Это запрещено, ты в курсе, что Рок может за такое…

— Нед, — его оборвал усталый голос Рэта. — Заткнись и иди сдавать свою работу.

— Но… я еще недо… — бедняга замялся на полуслове, сипло раздувая ноздри.

— Доделал, раз нашел время глазеть по сторонам.

Мальчишка похватал вещи и перенес их к лопоухой девчонке, видимо, подружке.

Теперь между нами сиял просвет, и мне было хорошо видно, как Драгоций неторопливо собирает сумку. Стоило поблагодарить его, но раз уж ему все равно плевать, то зачем лишний раз напоминать о себе. Я решила побыстрее записать наблюдения и убраться отсюда.

— Что показал тебе цветок?

Я уставилась на Рэта, будто ко мне обратился затерянный.

— Попроси у Рока прочитать мое эссе.

— Вельга… — парень оглянулся по сторонам и, убедившись, что все заняты своими делами, подошел ближе. — У нас есть одно общее дело, которое стоит выполнить в независимости от личных убеждений.

— Мои личные убеждения так не считают.

Даже я понимала, что веду себя как последняя мара, ставя под угрозу наше задание. Но осознание того, что Драгоций видит во мне только путь к достижению цели действовало лучше любого подогревающего эфера.

Не знаю, чем бы закончился наш спор, но тут случилось непредвиденное. Цветок в моей руке вспыхнул и потеплел. Я удивленно стала наблюдать за ним, почувствовав, как в воздухе запахло полевыми цветами и холодом. Это было так знакомо и привычно: поблизости бродил кто-то из чужого времени. Я стала озираться, силясь определить источник.

— У тебя кулак дрожит. Ты прячешь там прыгающую бомбу?

— Она где-то рядом, — одними губами произнесла я, — Николь пришла сюда.

Рэт мигом подобрался и по-волчьи дернул носом, будто принюхиваясь.

Настал мой черед быть водой.

— Ищи Огневу. Уверена, девчонка где-то рядом.

Мы разошлись в разные стороны, выцеливая рыжую макушку. Я стала продвигаться между рядами. Одна рука почти легла на метку, готовая в любую секунду вызвать господина учителя.

Наконец, впереди показалась спина Василисы, склонившаяся над чем-то объемным. Но где Николь? Я стала подбираться к ней, силясь разглядеть девчушку. Связь Огневой и этой лесной гостьи не была очевидной, но я бы совсем не удивилась, окажись она реальной. Слишком много совпадений окружало этих двоих.

Опоздала. Горькое чувство досады разлилось по венам, застывая подобно древесному соку. Василек больше не дрожал в ладони, а значит, эта пигалица меня обхитрила и успела смыться. Я пинком отодвинула пустующий стул.

К Василисе подошел Рок и довольно резко пообщался с ней. Мне с трудом удалось расслышать, что они не поделили, но слово «подземелье» проскользнуло отчетливо. Жаль, еще немного и все бы мои беды прекратились. Но ничего, Николь еще объявится, вот тогда мы и встретимся.

— Ты так соскучилась по Огневой, что решила сбегать за ней? — конечно, Феликс не упустил возможности понудеть.

— Побоялась, что ты без меня заскучаешь, — я злобно рыкнула в его сторону, — но куда там.

— Дир, она бежала за мной! Слышал? — мальчишки стали и дальше обмениваться колкостями, но меня словно окружил плотный кокон.

На руке Феликса бронзой мелькнула стрела — я поспешила отвернуться.

— Ты ничего не нашла? — меня нагнал Рэт, его голос все звучал по хищному глухо.

— Нет. Но она сильно рисковала, приходя сюда. А значит, у нее была достойная цель.

— Я не стану говорить учителю о твоем промахе.

Я удержала себя от желания поставить ему подножку. Маров герой. И как ему только живется с таким выпирающим благородством?

Но спросить его я не успела, Рэт уже поспешил в другую сторону. Ну что же, наше не-общение продолжалось. Пока ничья.

========== Глава 22. Между нами девочками ==========

«Попав в одну клетку с огнеящером, самое главное — не дайте ему уловить ваш страх».

Из справочника по укрощению часодейных тварей.

Прошло еще несколько скучных, серых дней. Лето окончательно вступило в свои права, и теперь все жители замка прятался в тени от его зноя. Нам девочкам даже сделали пару послаблений в форме, разрешив поменять плотные шерстяные юбки на легкие хлопковые. Теперь все реже встречались ученики в жилетах и мантиях — на смену им пришли свободные рубашки, украшенные часовыми орнаментами. Две девчонки решили выделиться и щеголяли в сливовых сарафанах, сшитых по эфларской моде. Некоторые старшие ученики тоже подались на провокацию, закатав рукава рубашек и расстегнув пару верхних пуговиц, как было принято у зодчих. Обычно таких щеглов сопровождал трепетный девичий шепот и прерывистые вздохи.

Древние стены Змиулана еще не знали такого распутства.

Уроки все чаще проводили на улице или в открытых галереях. Иногда нас рассаживали прямо рядом с фонтаном, и ледяные брызги веером сыпались на кожу. На одной из лекций в кабинете даже наэферели искусственный ветер, пустив его по дуге.

Я все реже вспоминала Рэта, стараясь по возможности избегать его общества. И это неплохо мне удавалось, так как в замке опять объявилась эта белобрысая эфларка, Резникова. Она то и дело мелькала со старшими, разодетая в воздушные шелковые платьица, украшенные вышитой эмблемой ее школы. И чаще всего эта мара крутилась рядом с Рэтом. Мы даже пару раз пересеклись с ними в коридорах замка. Но каждый раз мне хватало сил на равнодушное приветствие и стремительно бегство. Хорошо, что наши занятия с Драгоцием продолжались хоть и протекали в подчеркнуто холодной и деловой обстановке, больше похожей на набор четких инструкций. Зато я делала успехи, и уже могла вполне достойно отбить пару атак Рэта и даже найти лазейку для контрудара.

В общем, жизнь текла в неторопливом русле, а я все барахталась в ее течении, стараясь не захлебнуться раньше срока.

— Захарра, а у тебя стоит в расписании «взятие флага»? — мы лежали в тени старой липы, вслушиваясь в шелест ветра и силясь начать чертежи.

— Нет, а у тебя стоит? Что за странное название… Оно напоминает одну игру из наших прошлых приключений, — мне не понравились ее ностальгические нотки. Все приключения, о которых мне рассказывала Драгоций, кончались либо наказанием, либо дракой.

— Ну да, помнишь, меня Рок наказал, так это оттуда.

— Ммм, — Захарра скривилась, как от зубной боли, — надо спросить у Василисы, мне кажется, у нее в расписании было что-то подобное.

Нас окатило чужим смехом и чьей-то бойкой перепалкой. Я приподнялась и увидела группу старших учеников, проходящих мимо нашего укрытия. Конечно, главной пташкой у них была Резникова, смех которой переливался ручейком. Ей вторил Феликс и Эртур, но смотрела она только на Рэта. Мне захотелось избавить ее от пары зубов, чтобы улыбка уже не казалось такой приторной.

— Вы так и не помирились? Я думала, что если у вас продолжились занятия, то все наладилось, — Захарра проследила за моим взглядом.

— Нет, и давай не будем о нем. Все равно завтра пройдет этот дурацкий урок, а мне еще надо как-то пережить его.

— Ну смотри… Ну эта белобрысая, вечно вешается на кого попало. А попадает ей всегда не к месту.

Настроение было безжалостно испорчено, и остаток дня никак не исправил этого. После обеда к нам присоединилась Василиса, которая, наконец, отсидела наказание. Мы еще раз обсудили завтрашний урок, и Огнева начала рассказывать про какой-то летний лагерь, соревнование и шишки. Я поняла лишь общий смысл: быть мне битой.

— А расскажи еще про Осталу? Мы с Фэшем мечтали побывать в ваших городах и даже уже наметили маршрут, как все накрылось, — Захарра раздраженно дернула плечом.

— Ты про тот раз, когда Рок отчитывал вас на всю Каменную залу, приволочив туда за уши?

— Да это все Феликс нас засек! Ну кто знал, что он караулит у ворот.

Мы погрузились в воспоминания, на миг забыв обо всем остальном. Василиса с интересом слушала нас, словно мы раскладывали перед ней фамильные драгоценности. Но больше всего ей хотелось услышать истории про Фэша.

После ужина я пошла к себе, намереваясь хорошо выспаться, чтобы быть готовой завтра ко всему. Но у дверей поджидал сюрприз.

— Башня старших учеников в соседнем крыле. Так что ты немного ошиблась, — поприветствовала я хрустальную ключницу.

Та сидела на подоконнике, умудрившись, даже не измять юбку. Ее волосы были собраны в высокий пучок, обрамленной парой тонких косичек. Резникова встретила меня задумчивым взглядом, который задержался на растрепавшейся за день косе. Ну да, я не выглядела так, словно состояла на службе Белой королевы.

— Я знаю, как туда попасть, — Маришка лукаво усмехнулась, — но пришла к тебе. Есть вещи, которые можно обсудить лишь с девчонками. Пригласишь на чашечку чая?

Она подмигнула мне и соскочила со своего насеста. Я глянула на нее так, словно ко мне в гости собралась стая жаххов. Но все же кивнула через силу.

У меня в комнате Маришка хищно осмотрелась, будто та находилась в Расколотом Замке. Резникова присела на свободный стул, придвинувшись на самый краешек и чинно сложив руки на коленях. Я наэферила две чашки чая — после этого радушная хозяйка во мне умерла в мучительных конвульсиях.

— У вас тут неплохо. Конечно, я бы изменила цвет стен и добавила пару пуфиков, а этот балдахин слишком тяжелый. Лучше бы ты повесила тюль, — Маришка придирчиво сморщила носик.

— И тогда моя комната станет похожа на будуар какой-нибудь эфларской школьницы.

— Тебе бы самой не помешало стать похожей на эфларку, — натянуто посмеялась Маришка, — без обид, конечно, ты симпатичная, но тебе не хватает лоска, — ее глаза поймали отблеск свечей, — и я могла бы помочь с этим.

Я представила, как добровольно даюсь в руки Резниковой, а потом выдираю у себя из головы метровые ленты.

— Ты так мила ко мне. Боюсь, сказать лишнее, чтобы не проиграть на твоем фоне.

— Мне нужна тут подружка… У вас в Змиулане проблемы с женским обществом, а как я сказала иногда оно просто необходимо. Почему бы нам не начать общаться?

Потому что ты белобрысая мара, которая крутится рядом с парнем из моих снов, а твоя учительница на досуге решила поугрожать мне, а еще я на дух не переношу эфларок. Пришлось оставить эти прекрасные доводы в голове.

— Это такая честь общаться с самой хрустальной ключницей, а уж тем более стать ее подружкой. Мой учитель был бы горд такими успехами.

Резникова пропустила мою остроту.

— Конечно, тебе придется оставить эту фейру, — Маришка пристально посмотрела на меня. Кажется, ей ничего не было известно о моем задании. Или она испытывала меня.

— Странно, я думала, что ключники дружны и действуют в интересах друг друга. Вы же все с Эфлары, — я состроила наивную гримасу.

— Для ученицы Астрагора ты слишком много думаешь, — резко оборвала меня девчонка, но потом снова смягчилась, — я здесь из-за моей покровительницы. Она посоветовала обратить внимание на тебя и сказала, что наши взгляды во многом сходятся.

И тут мне словно летучая мышь вонзилась в шею — так захотелось выставить эфларку вон.

— Тогда вряд ли ты представляешь, на что устремлены мои взгляды.

В льдисто-голубых глазах мелькнул тлеющий интерес.

— Посвятишь меня?

— Я из клана Драгоциев и свое крыло получила многим раньше твоего. Мой учитель самый могущественный Дух Осталы, которым с детства пугают детей, а на мой счет у него особые планы, — я перевела дыхание, — как думаешь, каковы мои взгляды?

Маришка застыла со странной смесью презрения и испугу на лице. Ее тонкие брови взметнулись вверх, а глаза блестели ограненными сапфирами. Казалось, она только сейчас поняла, что я прихожусь кровной родственницей Астрагору и живу в замке не на правах кухарки.

— Каков будет твой ответ? — наконец, спросила она.

— Мне не зачем иметь неприятелей, особенно среди ключников, поэтому мое общение с Огневой тебя не касается. Ты хочешь использовать меня, давай на чистоту, но почему бы и нет. Я привыкла извлекать выгоду из любой ситуации, — даже самой неприятной, — и твое предложение кажется мне разумным.

Наши взгляды скрестились в незримой борьбе. Порой, это очень важно выдержать чужой взгляд, даже важнее чем отбить эфер. Глаза Маришки прожигали своим сиянием, как далекие осколки звезд. Я с затаенной болью уловила их сходство с глазами Рэта. Наконец, Резникова усмехнулась.

— Ну что же, будь по-твоему, Драгоций. Глупо было думать, что ты тупее моих школьных подружек и согласишься на предложенные условия.

Мы обменялись одинаковыми хищными улыбками. Как две дикие кошки, разделившие территорию и установившие невидимые границы. Позже Маришка Резникова еще удивит меня, и мне даже захочется поблагодарить ее. За те жесткие уроки, которые может преподать лишь женская хитрость и обаяние.

========== Глава 23. И грянет гром… Часть 1 ==========

«Стоит ли отправлять моего сына на обучение в Змиулан? Этот вопрос задала мне одна дама из попечительского совета ЧерноЧасов год назад. Я честно думал над ответом, а потом не выдержал и сдался, если хотите убить в нем все человеческое, то пожалуйста. В Змиулане воспитывают Духов».

Из статьи «Грани образования. Школы Осталы».

Этот день настал. День моего наказания, которое довлело надо мной мрачной тенью в течение всей недели. Я встала с самыми ранними лучами, когда еще небо не до конца избавилось от чернильной темноты. Спустилась в свой сад под окном и долго сидела на лавочке, вглядываясь в тающий сумрак вокруг. Урок начинался в полвосьмого, пока земля еще хранила утреннюю прохладу, а проходил он в саду, среди безмолвных деревьев.

Поесть я ничего не решилась, так как помнила, какой конфуз случился год назад. Один ученик тогда опорожнил желудок прямо на занятии, когда Рок показывал виды пыточных эферов. Подопытным тогда выступал треугл, и мне до сих пор слышался его утробный визг.

Я спустилась в сад одной из первых. Там уже стоял Эртур, молча кивнувший мне. Позже подошел Дир и Феликс, оба выглядели бодрыми и веселыми, словно впереди нас всех ожидала прогулка верхом на тонкороге.

— Хей, пташка, уже размялась? — Феликс показал краешек белых зубов.

Я поспешила отвернуться, так как настроения припираться с ним не было. Мне действительно было не по себе.

— Она же не знает, что ее ждет, — вторил ему Дир, — а так бы уже тряслась, как огнежар в ладони.

Их лающий хохот прервало появление Маришки. Парни как по команде заткнулись, жадно уставившись на эфларку, и я, мара меня разорви, не могла их упрекнуть. Хрустальная ключница надела кожаный костюм, плотно облегающий фигуру. С ее лицом могло показаться, что Резникова собралась укрощать огнеящера, не иначе. Не хватало только окровавленного меча и развевающегося стяга за спиной.

— Уверена, мы все узнаем много нового на этом уроке, — пропела она, а потом добавила, взглянув в мою сторону, — особенно друг о друге.

Мне захотелось выхватить стрелу и наслать на нее удушающий эфер.

— Где Рэт? — Феликс проорал так, словно мы все здесь были глухими, — думал, вы появитесь вместе. Как обычно.

Дир злобно фыркнул и отошел. Его проводили удивленным взглядом, а Резникова надменно хмыкнула:

— Бедный, все еще переживает. А где Рэт мне неизвестно, он не ответил на мое сообщение. Я просила его проводить меня. В последнее время он часто любит…

На поляне появилась Василиса, и я поспешила отойти к ней. Огнева надела простой черный костюм и выглядела в тысячу раз лучше, чем «госпожа кошмар-р».

— Прости, что так долго. Знала бы, в какой ты компании примчалась бы сразу.

— Они пока смирные, — усмехнулась я, — берегут силы.

Мы еще немного пообсуждали готовящийся урок и ожидания от него. Огнева рассчитывала учувствовать в соревнованиях на ловкость и скорость. А я надеялась на простые показательные бои. Они протекали быстро и длились до первой крови или попадания эфера.

— И потом он схватил эту шишку и попытался сбить меня. Я тогда готова была убить Фэша…

Я резко выдохнула, переставая слушать щебет черноключницы.

На поляне появился Рэт. Его лицо было бледнее обычного, а кучерявые волосы торчали во все стороны, как будто он минут пять специально лохматил их. Но мара, как же мне захотелось запустить в них руку, пропуская темные пряди сквозь пальцы…

Маришка радостно подошла к нему, ступая так, словно где-то играли фанфары. И это было бы очень эффектно, если бы Драгоций все время не пялился в одну точку — на ее марову грудь.

— Не думал, что сегодня будет столько девчонок, — холодно усмехнулся он, — кажется, придется драться в пол силы.

— Ты как всегда нас недооцениваешь, а ведь я считаюсь лучшей ученицей на Эфларе, — Маришка мягко взяла Драгоция под локоть, привлекая к себе. Мы с Василисой синхронно поморщились.

— Тут не Эфлара, но с тобой я бы не рискнул давать слабину. Как и с Огневой, — Рэт взглянул в нашу сторону. Ну да, меня бы он скрутил, даже ударяя стрелой вслепую.

— Посмотрите на него, решил опробовать всех девчонок замке? — в голосе Дира промелькнуло что-то, подозрительно похожее на зависть.

Рэт уже собирался ответить, как зеркало на середине поляны пошло рябью, и из него вышел Рок. Он как всегда выглядел так, будто его отвлекли от пыток в самом мрачном подземелье, и заставили почтить нас своим присутствием. Но в мыслях он продолжал ломать какому-нибудь бедолаге крылья.

— Вижу, все собрались, — его тяжелый взгляд скользнул по мне, — тогда начнем наше занятие. Оно будет весьма необычным. И даже опасным.

Старшие обменялись насмешливыми взглядами, а Феликс демонстративно сложил руки на груди. Ученики рангом пониже чуть сникли, но старались держать лицо. Я, наплевав на всех, скривилась.

— У нас сегодня будет соревнование двух команд. Рэт, ты отличился в Драголисе, поэтому становишься главным в первой группе, — интересно, за какое из двух «отличий» его наградили, — Дир, пожалуй, я выберу тебя вторым капитаном.

Парни обменялись такими взглядом, словно уже представляли на месте друг друга кровавое месиво.

— Вельга, возьми этот эфлар и подкинь его. На правах нашей гостьи.

Я под всеобщие взгляды положила монетку на ладонь. Ее бы еще поймать, а то буду ползать по земле на глазах у всех, выискивая, куда закатилась.

— Решка выпадет атакующим, а часы — защитникам. Кидай за первую команду.

Эфлар подлетел вверх, переливаясь чеканной медью. Я с хлопком успела поймать его, сама удивившись своей прытью. На раскрытой ладони лежал отчеканенный циферблат. Мне могло показалось, но Рэт Драгоций за моим плечом облегченно выдохнул.

— Значит, Дир набирает команду, достающую флаг, а Рэт — обороняющую его. Начинайте, — Рок кивнул в сторону капитана «защитников», — ты первый. Да, Вельгу не трогайте, у нее особая роль.

Набор начался. Рэт указал в сторону Эртура, ничем не удивив меня, ведь они были неплохими друзьями. Дир забрал себе Феликса, и тот заметно приободрился.

— Кто захочет оборонять какую-то палку? Намного круче отбирать ее, — рассмеялся этот шакал, заслужив пару одобрительных усмешек.

Затем разобрали пару хмурых мальчишек из младших. Василиса нервно оглядывалась вокруг, следя за редеющим полем — видимо, не привыкла оставаться в конце. Маришка тоже теребила край золотистой косички и морщилась так, будто ее прилюдно заставили разгребать навоз малевалов.

Да, милая, тут тебе не Эфлара. И никто не поспешит упасть ниц перед твоими хрустальными туфельками.

— Возьмем рыжую на удачу, — Рэт обаятельно улыбнулся Огневой.

— Я была лучшего мнения о твоем вкусе, — уязвленно процедила Маришка.

— Даю тебе шанс показать мне, на что способна твоя стрела.

Дир усмехнулся, поманив к себе эфларку, а Феликс даже пододвинулся, позволяя девчонки встать в первых рядах. Выглядели они втроем весьма внушительно.

Прошло еще три минуты, и команды из шести человек были сформированы. Я осталась одна посреди поляны, гадая, какую подлянку замыслил Рок. И он не разочаровал меня, маров сын. Драгоций протянул мне крепкую жердь, на конце которой болтался черный кусок ткани. Я неуверенно сжала деревяшку, оказавшуюся весьма тяжелой!

— Это флаг, — Рок указал на палку, — а это его хранитель. Вельга, не урони его до начала игры и держи крепче, — я как раз пыталась схватить эту образину поудобнее. — Теперь правила: на поляне есть две черты, которые ограничивают ваше перемещение. Вы не можете переступать их, сегодня практикуем лишь дальние атаки. Нельзя использовать оглушающие и шоковые эферы, а также вызывать крылья. Задача атакующих: выбить флаг из рук хранителя, а защитники должны помешать этому. Целиться можно как в друг друга, так и в флаг. Порою в битве требуется сохранить не только свою жизнь, но и указанную цель. Победившую команду ждет награда, а проигравшую отправят помогать в архиве. Вопросы?

Вот же волосы водянки! Копытом тонкогрога по твоей роже! Да в зубы треугла… Куда я попала, они же убьют меня. Феликс утрет мною землю до нашей битвы. А Маришка утопчет сверху, не побрезгав замарать остроносые сапожки. Я так была поглощена своими мыслями, что выронила флаг, и тот с глухим стуком упал к ногам.

Все засмеялись. Феликс провел ладонью по горлу, укрепляя всеобщее веселье.

— Можно мне в архив? — мой голос прозвучал тише писка котенка, — пожалуйста.

— Подними флаг и не забывай, что ронять его не стоит, — мягко, как ребенка, попросил Рэт. Кажется, он все еще не смирился с проигрышем.

— У каждого будет маячок над головой, пока он горит, вы можете сражаться, но если соперник сможет потушить его — считайте, вы убиты. Твой маячок — это флаг, — Рока совсем не тронул мой жалкий вид. Видимо, сказывались гены отца.

Над головой каждого вспыхнул красный огонек, а над Рэтом и Диром — зеленый. Я постаралась трезво оценить наши шансы. Пожалуй, Рэт и Эртур не вызывали сомнений, они были старшими и ни в чем не уступали Диру с Феликсом, а даже могли накостылять им. Василиса вполне тянула на соперничество с Резниковой, а вот про троих других я была не лучшего мнения. Они слишком напористо и уверенно скалились, а таким ничего не стоило выбить парочку зубов.

— Я могу учавствовать в битве? — спросила я Рока.

Тот безразлично пожал плечами:

— Учувствуй, но тогда станешь открытой мишенью. Защитные эферы, конечно, накладывать тебе нельзя.

— Хей, пташка, бросай эту палку и иди к нам! — Феликс наигранно поманил меня, вызвав одобрительные возгласы своей команды. — Давай, и мы даже не свернем тебе шею. Мое сердце не выдержит, если ты попытаешься воспользоваться стрелой.

Рэт очень недобро сощурился, став похожим на поджарого молодого волка, но с ответом его опередила Василиса:

— Лучше подумай о себе. А Вельгу мы защитим.

Теперь с нашей стороны послышался одобрительный гул.

— Давно хотел сделать твою улыбку не такой надменной, — Дир усмехнулся Рэту, — а заодно преподать пару уроков, чтобы не брал чужое.

— Оно само идет в руки, — Драгоций невинно раскрыл ладони, — а я лишь воспользовался случаем. Хотя, я тебя понимаю, кузен… выстави кто меня таким идиотом, я бы прыгнул со шпиля Северной башни.

Меня разобрал жуткий интерес, что же не поделили эти двое, впрочем, уши навострили все вокруг. Огнева быстро стрельнула глазами в мою сторону, как будто хотела в чем-то убедиться.

— О да, теперь нам придется отобрать что-нибудь у тебя, — Феликс, кажется, единственный понял, о чем речь, — и тогда ты еще полетаешь, волчонок.

У Рэта вспыхнуло черное пламя в глазах, и, готова поклясться, что только присутствие Рока помешало всем троим схватиться за стрелы. В воздухе искрило так, словно кто-то пронес на урок ящик с взрывательной смесью.

— Посмотрим, — мрачно прошептал Драгоций, но все на поляне расслышали его.

— Пора начать, — Року наскучило слушать перепалку, — у вас в запасе час. Используйте его с умом. Десять минут отводится на обсуждение стратегии.

Все тут же разошлись по командам, а я боязливо втянула шею. Скоро начнется битва, и что-то мне подсказывает: ставки в ней многим выше, чем кажутся. Между старшими пролегла тень вражды, и если они не стесняются ее демонстрировать, то дело серьезное. А значит, Рэт не должен проиграть. Мы не должны. Я вцепилась в жердь, как будто хотела срастить его с рукой. Не отпущу. Гореть буду, но не отпущу. Еще посмотрим, кто кого.

Над поляной зависли полупрозрачные часы, стрелки которых замерли в самом верху. За моей спиной встала Василиса с зажатой в руках темно-золотой стрелой, ее синие глаза источали уверенность. Рядом замерли Рэт и Эртур, напряженные, словно оттянутая тетива, и такие же собранные.

Мне было почти спокойно.

========== Глава 23. И грянет гром… Часть 2 ==========

На что похожа часовая битва? Ведь наше оружие это не холодная сталь, падкая на чужую кровь, и не грохочущие ружья, изобретенные остальцами, чтобы оставлять во врагах свинцовые дыры. Нет…

Мы обладаем силой намного страшнее.

В наших руках зажата тонкая полоса с острием на конце, способная обуздать само время. А любая атака — порождение наших самых ненавистных сторон. Часовая битва похожа на кавалькаду взрывов и сияющих огней. Алые, синие, черные и белоснежные искры рассыпаются в воздухе, обжигая лицо и слепя глаза. Воздух рассекают крики, и каждый из них предрекает гибель. Наши слова впиваются в глотки, жгут, морозят и заползают иголками под кожу. Часовая битва соткана из того, что мы сами пожелаем увидеть.

И в этом ее убийственная прелесть.

Я замерла, вслушиваясь в нарастающий рокот. Передо мной мерцал голубоватый купол, в котором таяли красные всполохи. Они распускались кровавыми розами, тут же увядая. А ведь каждая из них могла достать меня, вот тогда бы в кожу впились шипы. Но пока защита работала превосходно.

Готова поспорить, что сейчас купол держали Рэт и Эртур, в то время как остальные отстреливались от редких эферов, летящих в их сторону. Василиса даже пару раз запустила огненную спираль в Феликса, но тот отбился. Пока все складывалось неплохо, и я даже успела чуть расслабиться. Вот только удача была дамой переменчивой, и ее лик мог в любой миг померкнуть.

Кто-то с той стороны, Дир кажется, поменял тактику, послав вредоносный эфер в сторону Рэта и Эртура, его сразу же поддержали остальные. Рэт отбил атаку, чуть поморщившись, но время было утеряно.

— ГРАД! — Феликс махнул стрелой, выпустив фейерверк снежных камней. Эртур поспешил выстроить щит, но каждая градина была словно остро наточенный кинжал.

Одна из таких попала в меня по касательной. В глазах потемнело, и что-то липкое заскользило по щеке. Я несмело ощупала лицо, натыкаясь на рваный влажный разрез.

Вся моя рука была в крови. На секунду мысли исчезли, и я тупо пялилась на ладонь. Мне вдруг стало предельно ясно — тут никто не собирается тебя жалеть.

— ВЕТЕР! — Василиса создала мощный поток воздуха, сбивающий оставшиеся градины с траектории.

Эферы полетели с обеих сторон, и уже было не разобрать, где чей. В воздухе пахло железом, а земля подо мной окрашивалась в бордовый. И тут щит опасно затрещал. Я упала на колени, еле успевая сообразить, что происходит вокруг. Над шеей пронеслось что-то горячее, опаляющее тонкие волоски, а потом меня буквально вдавило лицом в сухой песок.

Пыль стояла такая, что глазам было больно моргать.

— Вред!

— Боль!

— Режь!

Я уже не старалась разобрать, кто кричит. Вся растрепанная, перемазанная в грязи и крови, просто лежала, до боли вцепившись в марову палку. Волосы лезли в лицо, отчего постоянно приходилось отбрасывать их, чтобы разглядеть хоть что-то, кроме свисающих прядей.

Мне очень хотелось услышать именно его голос.

И великое время, кажется, сжалилось надо мной.

— ШТОРМ! — сквозь толщу криков и ругани, голос Рэта прошел наждачным ножом.

Я чуть не заплакала, когда черное пламя окружило меня, отделяя от всего того марового дерьма, творящегося вокруг. Клянусь, я готова была расцеловать каждый его беснующийся вихор — и плевать, что губы пойдут волдырями. Теперь между мной и командой Дира пролегла огромная огненная стена величиной с полтора моего роста. Очень захотелось показать им один неприличный жест, подсмотренный у Захарры.

Но когда пылища рассеялась, боевой настрой чуть подутих. Пара парней с нашей стороны не смогли продержаться в этом бурлящем котле, и теперь оба ошалело моргали. У одного была очень странно вывернута рука, словно кто-то взял и перенес ему плечо сантиметров на пять вперед. Там явно не обошлось без хорошего проклятья.

Василиса шмыгнула разбитым носом и подмигнула мне. Под ноздрями у нее запеклась кровь.

— Только не вздумай терять сознание, принцесса. Пока мы, мара тебя дери, стоим на ногах, — Эртур откинул со лба взмокшие пряди, хмуро уставившись на мой порез. У самого парня был такой же, но куда глубже и шире.

— Вот же, маровы ублюдки, — сказал Рэт так тихо, чтобы его расслышали лишь свои, — они пользуются пыточными эферами… Дир наслал на Терра суставный сглаз.

— Не забывай с ними еще одна леди. И она та еще… — последнее слово Драгоций произнес одними губами, но его все поняли и согласно усмехнулись. Даже Огнева.

— Эй, вы думаете, этот огонек вас спрячет? — кажется, голос принадлежал Феликсу, но из-за громкого треска определить было сложно. — Эй, пташка, ты там живая? Надеюсь, что да… ведь мы еще толком не повеселились с тобой.

Я заставила себя сцепить зубы и не скривиться. Хотя внутри все стянулось в липкий холодный студень — мне было очень страшно остаться с этими людьми один на один. Да я кожей чувствовала, что тогда меня просто разорвут на части.

Рэт поймал мой взгляд и одними губами послал Феликса в болото к маре.

— Огнева, действуй по второму плану. Эртур, не меняй тактику, а ты, — Драгоций кивнул в сторону младшего, — прикрой мне спину. Мы тоже знакомы с темным часодейством.

— Но это же… запрещено, — тихо пискнула Василиса.

— Беги и напиши жалобу в РадоСвет. А они пока пустят с тебя кожу лоскутами.

Больше никто спорить не стал. На конце стрелы Рэта задрожало что-то черное, пахнущее растопленным сахаром и трясиной. Я узнала в этом «сладкое удушье» только когда эфер уже пролетел мимо, исчезая за пламенем.

Раздался какой-то хлюпующий звук. Так бьется дичь в силках. А потом Рок объявил о выбывании Ульфара. На лицах мальчишек растопилась звериная, жесткая усмешка, жаждущая чужой крови.

Мы с Василисой боязливо переглянулись. Нам обеим стало не по себе.

После того эфера все берега были окончательно потеряны. Битва превратилась в какое-то месиво из самых дрянных и мерзких эфером, которые только могли изучаться на старшем круге. Всем уже было плевать на разорванную одежду, перепачканные руки и потные спины, осталось только одно желание — вырвать чужую глотку.

В воздухе запахло гарью и еще каким-то запахом… не знаю, что это было, но меня чуть не вывернуло. В сантиметрах тридцати в землю ударилась шипящая кислотная змея. Она тут же сгруппировалась и попыталась кинуться прямо в лицо, но я успела подпалить ей брюхо. А потом откинула извивающее тельце в огненную стену.

Но мой триумф стоил дорого.

— ЗУД! — тонкий девчачий голос врезался прямо в уши, заползая под скальп.

Секунду я ничего не чувствовала, а потом мне показалось, что в рот попал кусок битого стекла. Тогда был первый раз, когда кто-то использовал на мне запрещенное часодейство… и он крепко остался в моей памяти. Я взвилась, завертевшись по поляне волчком. Горло наполнило что-то теплое и вязкое. Это оказалась какая-то слипшаяся пена цвета клубничного зефира. Я с кашлем стала выдавливать ее, боясь, что вместе с ней на траву попадают и зубы.

Наверное, хорошо, что за всем этим мне было невидно, как Маришка Резникова пожирает меня взглядом. И как брезгливо кривятся ее губы. Иначе бы я бросила флаг и попыталась оторвать ей волосы. Или снести голову крылом.

Но тут девчонку хорошо так крутануло в воздухе, протащив по траве, как тряпичную куклу. Она завизжала, а потом ее бросило прямо в шипящий черный костер.

Все примолкли, и на секунду битва стихла.

Дир было бросился к Резниковой, но Феликс жестко толкнул его назад. Его вытянутое лицо исказилось чем-то до сели мною невиданным.

Я уставилась на вопящую девицу, которая прилетела чуть ли не мне в ноги. Из меня все еще текла стремная пена, да и вообще я выглядела так, словно меня час жевал огнеящер. Но Маришка с лихорадочно трясущимися губами, загнанным взглядом и сведенной судорогой челюстью была куда краше.

Я от души сплюнула кусок розового дерьма ей в разорванный вырез.

Она подняла на меня взгляд. Секунду мы просто тихо ненавидели друг друга, а потом от души постарались выцарапать глаза. Мне повезло — у меня в руках была зажата метровая толстая палка. А у эфларки из оружия были лишь длинные острые ногти.

И эта мара постаралась пустить их в мою жуткую ссадину на лице. За это я дала ей пару раз по белобрысой башке. У нее посерело в глазах. Я хотела стукнуть еще раз, но Рок приказал остановиться.

— Выбыла Маришка. Вас теперь трое на трое.

Часы показывали, что нам осталось минут двадцать. И клянусь, за эти двадцать минут мы как будто и вовсе забыли, что несколько лет жили под одной крышей единой семьей.

— Я кожу с тебя сдеру! — Дир, раздув ноздри, плевался слюной в мою сторону. — Безумная мара!

— Это я подсек эфларку, — Рэт развязано усмехнулся, поигрывая стрелой, — и я протащил ее через все поле. Так что начни с меня, идиот.

Я вдруг осознала, что никогда не воспринимала Рэта, как старшего ученика и не думала о том, что он такого делал на личных занятиях с Астрагором. Теперь, смотря на рытвины в земле, вспоминая истошный визг, я поняла, что зря.

Все Драгоции слегка повернутые. И рано или поздно это безумие растворяется в нас, как кусочек сахара в горячем чае.

— Вель! — что-то толкнуло меня в спину.

Я упала, откатившись на пару метров. Мне свело коленку, и ребра садануло о мелкий камень. А рядом Василиса Огнева отбивалась от стаи клыкастых летучих мышей. Мелкие бестии пытались выцарапать ей глаза, кусали руки и рвали одежду. Я ничего этого не видела, так как ничком валялась на земле, выравнивая дыхание.

— Промазал, — просто сказал Феликс, словно разговор шел об остывшей каше. — Какая жалость.

Я смогла подняться. К этому моменту Василиса уже украсила землю горелыми тушками, а Рэт с Эртуром старались прикрыть ее от новых атак.

— Огнева выбыла, — Рок устало взглянул на часы.

— Но я же… у меня еще горит огонек.

— Ты вышла за черту. Уйди с поля.

Девочка так растерялась, что пропустила, как особо жирная мышь вцепилась ей в руку. А потом другая — в плечо, и так вся стая. Феликс разразился лающим смехом. Мне захотелось сплюнуть пеной и на него.

— Осталисьтолько лучшие, — этот мерзавец подмигнул мне, — ну или самые удачливые. Нестрашно, пташка?

Я вытерла лицо рукой, лишь сильнее размазывая грязь. И все же повторила тот неприличный жест Захарры, сама не особо понимая его смысл. Феликс позеленел.

— Поговорим после нашей стычки.

За последующие пять минут Рэт выбил мальца, запустив в него простую одноступенчатую спираль. В свете последних событий парню неимоверно повезло. Но потом Дир умудрился достать Эртура жалящим эфером, и пока тот старался выровнять дыхание, Феликс просто прицелено ударил по его огоньку. Драгоций злобно зашипел, как гремучая змея, но было поздно. Рэт выругался сквозь сцепленные зубы. Он остался один. Часы показывали десять минут.

— А вот теперь начнется самое веселье, — Дир тяжело дышал, и его длинные волосы забавно торчали. Вот только в глазах горел бешеный огонь.

Они с Феликсом стали медленно обходить нас, не спуская взгляда. Рэт встал прямо позади, весь напряженный и сведенный в один сплошной тугой жгут.

Первую спираль он отбил легко, сразу же отклонившись от летящего белого шара. Я, раскрыв рот, следила, как Рэт Драгоций вертится по поляне, а вокруг него шпарят ослепляющие вспышки. Это было все равно, что наблюдать за ударом молнии в метре от тебя. Опасно, но до трепета невероятно.

Все оцепенение спало, когда ему прострелили плечо.

Я резко выдохнула, будто это мне свернули руку жгутом. Меня трясло. Дир и Феликс улюлюкали, как два последних маровых придурка. А я бежала прямо к нему, чувствуя, что вот-вот и заплачу.

— Все нормально, все хорошо, — Рэт побелел и то и дело жмурился. Его лоб блестел от пота, а плечо разбухло. — Вернись.

Я мотнула головой, вставая рядом. Страх куда-то испарился, оставив после себя жуткую тупую злобу. Нам осталось продержаться каких-то три минуты. Маровых три минуты.

Я вспомнила бледную Василису с расцарапанным лицом, выломанную руку мальчишки, Эртура со страшным порезом на лице, улыбающегося мне.

Все они как будто встали рядом с нами.

— Рэт, давай ударим по ним последний раз и закончим все это.

Он улыбнулся мне, будто и не было этой дурацкой ссоры.

— А давай. Давай уроем этих мерзавцев.

Мы тяжело вздохнули, и тут мне на язык само пришло нужное слово. Я не знаю, как поняла это. Просто почувствовало, что это то самое, личное слово.

— ШТОРМ! — Рэт взмахнул здоровой рукой, посылая шквал черного огня.

Я выставила свою стрелу рядом с его.

— ГРОМ! — серебристый вихрь вырвался из моего запястья стаей сверкающих птиц.

Они окутали огонь, ударяя прямо в его жаркое нутро. Земля чуть вздрогнула, а по воздуху прокатился звучный раскат. Я вложила в этот эфер свой первый день в Змиулане, свой первый полет, первый урок с Астрагором… Гроза встречала меня, словно призрак оставленной матери, а сейчас настал мой черед позвать ее. Огонь резко взлетел ввысь, словно кто-то облил его спиртом. В воздухе запахло озоном.

Любая буря начинается с грома.

========== Глава 24. В море мертвых медуз ==========

Мы состоим из того, о чем боимся, чтобы узнали другие.

Следующим утром весь Змиулан только и делал, что обсуждал урок старших. Сопливые младшие ученицы заходились тихим писком, стоило кому-то из участников сражения пройти мимо, а мальчишки завистливо оглядывали их перемотанные руки, замазанные ссадины и следы ожогов.

Меня же все это не трогало. Я сидела за завтраком вместе с Захаррой и уныло пережевывала зажаристый бекон. На столе лежал пергамент с недописанной характеристикой кусачих силков, а в широких окнах виднелся кусок ясного неба.

— Так значит, наказание досталось вам? Что за бред?

— Мой последний эфер был оглушающим, — я так сильно сжала вилку, что пальцы неприятно свело, — а использовать их Рок запретил. Поэтому он засчитал ничью, хотя эти мерзавцы здорово перепугались.

— Прекрасно, — Драгоций яростно ударила рукой по столу, — значит, насылать порчу было можно, а оглушать — нет. Просто… как же это похоже на наших. Поверить не могу, что там все так сцепились…

Я мрачно усмехнулась. На самом деле наша команда считала себя победителями. Всем было плевать на наказание и отработку — мы уделали этих придурков, знатно опалив им бока.

Вдруг в столовой зале раздались оживленные вскрики. Я тут же обернулась в сторону стола, куда последние дни старалась вообще не глядеть. Там обычно сидел Рэт с компанией. И чаще всего где-то у него под боком светилась белобрысая макушка Резниковой.

— Какой же ты мерзавец, Драгоций! — этот крик услышало ползалы. А потом раздался хлесткий шлепок.

Мы с Захаррой вытянули шеи, но за спинами собравшихся было почти ничего не видно.

— Больше никогда не подходи ко мне!

Из сгустившейся массы тел выскочила худощавая фигура Маришки со странно прямой спиной. Девчонка растолкала всех словно тюки с соломой, а потом через весь зал уставилась прямо на меня.

Не знаю почему, но мне стало не по себе.

Эфларка стала медленно приближаться ко мне, громко отбивая каждый шаг каблуками. Ее волосы серебристым хвостом били по воздуху, похожие на длинный тонкий хлыст. Захарра не смогла сдержать смешка, заметив на личике ключницы фиолетовый синяк, старательно замазанный кремом.

Она остановилась прямо передо мной, встав так близко, что мне был слышен приторный запах духов. Я почему-то почувствовала себя маленьким кроликом перед клыкастым треуглом.

— Заблудилась, милая? — Захарра приветливо улыбнулась, — подсказать, где больничное крыло?

Маришка смотрела на меня так, словно мысленно прикидывала, какую часть стоит резать первой. Я же вся сжалась и никак не могла собраться. Все шепотки в зале стихли.

— Ну здравствуй, Вельга. Как жизнь?

Шрам на щеке заныл, а во рту появился дрянной привкус той клубнично-розовой пены.

— Молчишь… а вот я беспокоилась о тебе, — продолжила девица своим елейным манерным голоском, — ночь не спала. Все думала, как ты могла так поступить с собой?

— О чем ты? — хрипло спросила я.

— О-о, — Маришка картинно покачала головой, — так ты еще не догадалась?

И тут мне стало ясно — дальше будет какая-нибудь мерзость. Причем такая, что заляпает собой все стены залы, измазав их приторной вонью эфларских духов.

— Уйди отсюда, Резникова. Ты отгоняешь аппет… — Захарра уже начала говорить, как ключница звонко рассмеялась.

Она смеялась, запрокинув белокурую головку, так, будто на лбу у нее вывели чернилами: смотрите только на меня. Я краем глаза заметила, как в нашу сторону направился Рэт, а за ним Дир с Феликсом. У всех были напряженные лица и какой-то хищный блеск в глазах.

— Вельга влюбилась в собственного братца! Кошмар-р, правда? — Резникова крикнула это на всю залу, — скажи, у вас тут так принято?! Принято сохнуть по родственникам? Тогда понятно, почему…

Я не поняла, как так вышло. Моя рука просто, что есть силы, вонзилась ей в волосы, отчего ее голова качнулась, словно переспелое яблоко на ветке. Кто-то закричал, и со всех сторон к нам хлынули люди. Но мы с Маришкой сцепились совершенно по-звериному, дико и яростно.

Я еще никогда так не хотела причинить кому-то боль, стереть эту поганую усмешку с пухлых губ. Меня трясло от унижения, обиды и злости. Что она может знать? Что? Тупая эфларская фифа, всю жизнь потратившая на новые шмотки и загулы с такими же напыщенными курицами. Ее никогда не били, не сажали в подземелье и не заставляли клясться собственным часовым именем.

А теперь она взяла, переживала все то, что хранилось у меня внутри, медленно изводя мара знает, сколько лет, и просто выплюнула себе под ноги.

В себя я пришла, когда в горло уперлось что-то холодное и острое. Часовая стрела.

— Я зачасую тебя. Клянусь, если ты еще раз поднимешь на меня руку… Я уже зачасовала человека! — Маришка тыкала стрелой прямо мне в лицо. Ее руки тряслись, голос тоже.

Я с чувством плюнула точно на этот дергающийся кусок металла. Почему-то в этот момент мне было совсем нестрашно.

— А вот это будет уже ошибкой. Или тебе мало вчера досталось, милая? — Рэт не сводил взгляда с эфларки. И смотрел он так, словно выбирал момент для броска.

Маришка чуть спала лицом. А потом в ее глазах заплясал ледяной вихрь.

— Ну конечно, — она тонко усмехнулась, потом обернулась за спину, где маячил Дир и Феликс. — Знаете, что Рэт говорил о ней?

Я захотела еще раз вцепиться ей в руку, но стрела больно кольнула шею.

— Замолчи, — очень тихо сказала я.

— Он как-то упоминал о какой-то дуре, что вечно заглядывалась на него… Правда, милый? — Маришка послала Драгоцию обворожительную улыбку, — как же ты ее описывал… Точно, говорил, что она худая, как мара, плоская и… от нее несет птичьим пометом.

Все вокруг поплыло. Я слышала злобный лающий смех вокруг, он обступал меня со всех сторон, хватая за лицо, шею, руки. Мне казалось, что на голову вылили ушат помоев.

— Эй, — совсем близко показалось вытянутое лицо Феликса, я не успела отшатнуться, как он почти уперся мне в щеку носом. — От нее и правда пахнет птицей… Слушай, если ты млеешь от одного братца, может и мне переп…

Договорить ему не дали. Рэт со всей дури зарядил Феликсу по смазливой роже. Все ахнули и заметались, как дохлые медузы в море. Меня вытащила из этого месива Захарра, такая же бледная и напуганная.

Я почти повисла на ней, уже плохо соображая, что происходит. Какие-то ученики тыкали на меня пальцем, какие-то пытались докричаться до старших, а те… просто мрачно усмехались, словно кто-то рассказал им забавную шутку.

— Он-н… не мог с-сказ-зать такого, — меня не слабо так шатало, и весь съеденный завтрак перешел куда-то в горло, грозясь вывернуться наружу.

— Конечно, не мог. Вель, нам надо уйти. Сейчас нам надо… — Захарра обняла меня как обнимают глубоко больных людей, стараясь увести.

Но я с лунопташьим упрямством застыла на одном месте.

Рэт пытался вколотить Феликса в пол, хотя его больная рука едва пришла в норму. Оба Драгоция нещадно лупили друг друга, плевались и чуть ли не пускали в ход зубы. Дир закрыл собой Маришку, а та обвила его шею своей до мерзости цепкой ручкой. Поймав мой взгляд, эфларка беззвучно прошептала что-то. Я смогла разобрать. И поклялась себе отомстить.

— Сюда идет Рок! — на крик кого-то из младших никто не обратил внимания, пока сцепившихся мальчишек не отнесло друг от друга метров на пять, пару раз перевернув в воздухе.

Оба тут же вскочили, готовые вновь налететь друг на друга.

— Это он первый начал! — закричала Маришка, указывая на Рэта. — Он и эта ненормальная… Она хотела удушить меня.

— Ты угрожала мне стрелой! — мой голос дрожал от негодования и обиды.

— Довольно, — Рок в противовес всем сохранял ледяное спокойствие. — Из-за чего случилась драка?

Все молчали. Рэт исподлобья глянул на меня с какой-то плотоядной решимостью. Так смотрят на кусок мяса в тарелки.

— Мы спорили, кто победил во вчерашней битве, — размеренно произнес он. — И слегка увлеклись.

Феликс усмехнулся, сплевывая сгусток слюны и крови. Все остальные затравленно молчали.

— Ну что же… тогда не вижу причины, по которой вы имеете права задерживать следующий урок. Все марш по классам.

Маришка выпучила глаза так, словно Рок прилюдно попросил ее раздеться догола.

— А как же… она чуть не убила меня!

— А вы хотели воспользоваться стрелой против ученицы Астрагора в его же замке, — вернул ей Драгоций. — Хотите поговорить об этом с господином учителем? Нет, тогда не злоупотребляйте своим положением особой гостьи.

Все начали понемногу расходиться. Я подождала, когда Маришка окажется рядом и одним быстрым движением схватила ее за рукав.

— Не у меня одной есть тайны. Ты поплатишься.

Она надменно усмехнулась мне в лицо и выдернула руку.

Какие-то девчонки, проходя мимо, окинули меня одинаково жалостливыми взглядами, а потом тихо и мерзко захихикали. Я решила, что следующую лекцию просто обязана прогулять. И подумать, что делать со всем этим дерьмом.

— Вель, — в коридоре меня нагнал Рэт. По его лбу шел неровный кровоподтек.

Я остановилась, злобно уставившись на него.

— Ты первая девчонка, из-за которой мне пришлось драться.

— А ты первый парень, из-за которого меня прилюдно унизили.

Он поморщился, словно… учуял вонь птичьего помета. Меня захлестнула волна злости.

— Мне жаль.

— Мне тоже…. Жаль, что меня угораздило вляпаться в такого… кретина!

И я побежала, что есть сил. Слезы текли по лицу, а в душе повесился треугл.

Маров Рэт Драгоций даже не попытался нагнать меня.

Комментарий к Глава 24. В море мертвых медуз

Всех с наступающим Новым Годом!)

Надеюсь, в следующем году Драгоции перестанут творить этот чертов беспредел с автором и будут хоть немного счастливы.

========== Глава 25. Астрономия: урок о звездах и падениях ==========

Говорят, падающая звезда сулит гостей с того света. Того самого, куда мы все стремимся не попадать, как можно дольше.

Остальское поверье

Дни потекли один за другим, а я всей шкурой ощутила какого это — быть мишенью для насмешек всего замка. Больше всего меня выводила та лицемерная жестокость, которой некоторые плевались мне в лицо.

На самом деле все знали, что каждая вторая ученица в Змиулане тайно плачет в подушку по кому-то из старших. И время от времени по замку проходилась волна слухов, как очередная глупышка, набравшись смелости, шла испытывать судьбу. Такой порыв напоминал шаг в пустоту с Северной башни.

Теперь же, казалось, это я зависла над землей в последней попытке сойти с этого бешеного круга.

— У меня сегодня урок астрономии ночью, — я шла по коридору вместе с Василисой, которую выписали из крыла пару дней назад. На ее лице еще сохранилась несколько тонких змеистых шрамов.

Нам навстречу прошла компания младшекурсников, которые вылупились так, словно увидели парочку эррантий. Огнева состроила им грозную рожицу.

— До сих пор не могу поверить, что она так поступила.

— Плевать. Им скоро надоест пережевывать мне кости.

На самом деле мне было совсем не плевать. Один раз кто-то бросил мне в окно шарик из птичьего помета, угодивший прямо в чертежи, а в мужском туалете появилась надпись «В.Д. тебе даст, если ты попадешь в старший круг». И все эти косые взгляды, окружающие меня везде, куда бы я ни направилась. Разумеется, мне было не плевать.

— Не обращай внимание. Только слабый будет так вести себя.

Я улыбнулась Василисе, постаравшись сделать это как можно признательнее. Она действительно была классной девчонкой, которая откуда-то узнала, что такое настоящая дружба.

От стены отлепилась темная фигура и направилась в нашу сторону. Я боязливо втянула голову, сначала признав в ней Феликса. Но это оказался Рэт Драгоций.

— Что ты здесь забыл? — Василиса посмотрела на парня так, словно собиралась применить болевой эфер.

— Я хотел проводить тебя, — он постарался улыбнуться мне, но вышло криво. Я знала, что и ему достается. Дир как-то за ужином громко спросил, действительно ли его заводит запах птичьего гнезда.

— А я — нет. Мне и так хватает твоего присутствия в моей жизни.

После того случая за завтраком Рэт уже пару раз пытался поговорить со мной, но я избегала этого, как могла. С одной стороны мне очень хотелось помириться с ним и вместе выйти из этого беспросветного болота. И вот, когда я уже отправлялась по замку в надежде встретиться с Драгоцием, какая-нибудь сопливая младшекурсница орала мне в спину, «правда, что ты драила птичник весь месяц?».

Рэт хищно огляделся, но когда он был рядом — все как будто слепли и немели.

— Я могу все исправить, — он в упор глянул на меня. Глаза его походили на два осколка замерзшего хрусталя, — если ты… согласишься кое на что.

— Да, я согласна.

На его лице застыло настороженно-обрадованное выражение.

— Чтобы та пошел в болото к маре, милый, — последнее я сказала манерным голосом Резниковой, — ой, прости, ты же как раз там и развлекался последние дни.

Мы с Василисой прошли мимо скривившегося парня, причем ключница умудрилась неплохо так задеть его сумкой.

— Я хочу тебе помочь, идиотка! — крикнул он нам вслед.

Я ускорила шаг, оставляя Рэта позади. Мне захотелось забиться к себе в комнату, свернуться калачиком и проплакать весь день.

Урок астрономии проходил на самой крыше замка. Отсюда открывался просто потрясающий вид на Драголис и далекие Мглистые горы. В бархатной темноте распускались крошечные огни деревень, теснящихся на лесистых склонах. Казалось, что можно зачерпнуть их в ладонь, как горсть янтаря.

Я куталась в теплую мантию, сжимая в руке сумку с чертежами и картами звездного неба. Обычно на таких уроках мы учились ориентироваться по созвездиям, прокладывали маршруты переходов и просто засматривались в ночное небо, представляя, как в один день улетим куда-нибудь далеко-далеко…

— Здравствуй, Вельга, — ко мне подошел Примаро. В темноте его коса казалась сплетенной из серебряных нитей. — Я сегодня веду урок. Как ты?

Я кивнула и пожала плечами. Наверное, он как никто понимал меня, так как тоже считался изгоем в собственной семье. Но это был не повод жаловаться.

— Нормально. С чего бы мне грустить?

— Если что, ты можешь прийти в сад, под старую липу. Там хорошо посидеть, когда никого не хочешь видеть.

Я уже хотела улыбнуться и поблагодарить, как за нашими спинами раздался гнусавый голос.

— Смотрите, она уже нашла себе нового старшего! Эй, красотка, дождись меня, — Кай звонко хлопнул в ладоши, и окружающие его мальчишки сипло рассмеялись.

Примаро взглянул на них, как на последних идиотов этого замка.

— Я не Феликс и не потерплю этой грязи на своих занятиях, — секунду они с Каем резали друг друга взглядами, а потом мальчишка весь как-то сник, убравшись за спины друзей. Примаро свел светлые брови, — а теперь разбейтесь по парам и занимайте места. Я отправлю вам задание по часолистам.

Мне оставалось только смотреть, как вся группа, оживленно перешептываясь, разбредается по углам. Про меня забыли, как про хромого волчонка в стае.

— Давай вместе? — что-то теплое коснулось руки, — правда, я ничего не смыслю в астрономии…

Я удивленно посмотрела на Грейс, девочку из теплицы. Она несмело сжимала мою ладонь, похожая на растрепанного воробья. В ее больших серых глазах плескался не то страх, не то просьба.

— Грейс, давай к нам! — ее позвал какой-то румяный мальчишка, — у меня как раз пары нет.

— Иди к Ларе! Она-то точно не расстроится, — крикнула в ответ девчонка, еще крепче хватаясь за меня.

Я улыбнулась и предложила занять остроконечную крышу маленькой башенки, находящейся чуть поодаль от всех остальных. Обычно ее никто не трогал, так как оттуда было сложно разглядеть млечный путь, но зато было почти не видно никакие другие пары.

— Осторожно, тут шатается черепица. Держись за меня, — мы аккуратно забрались на самый краешек наклонной крыши, свесив ноги и подстелив под себя мантии.

Я зажмурилась, подставляя лицо теплому ночному ветру. Пожалуй, сидя вот так можно было на миг забыть обо всем. Представить, что в этой жизни у тебя только дорога и бесконечный путь в никуда… без обид, злости, ошибок.

— Все эти курицы, что пытаются досадить тебе, они все… — Грейс все это время смотрела в непроглядную черноту под нами, — … просто помирают от зависти.

Я удивленно уставилась на нее.

— Да, я сама слышала, как они тайком шепчутся в коридорах… как они выводят у себя в дневниках все эти идиотские заговоры, типа напиши сто раз — и в тебя точно влюбятся. А просто подойти и признаться — нет, на это у них смелости никогда не хватит.

Грейс прервала себя, ее щеки горели, а на лбу застыла морщинка, делающая ее похожей на сердитого гнома. Мне отчего-то стало тревожно за нее.

— Грейс… ты тоже, верно?

Она застыла, вся превратившись в один скрученный комок. Такая маленькая, юная, верящая, что в этом замке можно найти счастье.

— Его уже нет здесь. Давно нет. Но я иногда прихожу к его комнате и… не знаю, представляю, как дверь открывается и он выходит ко мне.

Я легла на колючую черепицу, вглядываясь в бескрайнее небо. Наверное, все это было крайне неправильно, исковеркано и глупо, но так уж было заведено в нашем мире. Влюбляться в кого нельзя, днями жалеть об этом, а ночами искусывать губы в кровь. И как много девочек, да и мальчиков в этих стенах вот так остаются один на один со своими тайными желаниями…

Через все небо пролетел серебристый хвост кометы. Это была падающая звезда, освещающая себе последний путь. Еще миг — она скроется за шпилями башен.

— Хочу, чтобы у Феликса отвалился язык и он перестал нести всякую чушь, — Грейс совсем по-детски наморщила лоб.

Я же молчала. Мне просто хотелось снова проснуться беззаботной девчонкой, в жизни которой не было больше заботы, чем подглядеть за симпатичным мальчиком из-за угла.

— Я дам тебе совет, Грейс… Постарайся не влюбляться, как можно дольше.

К нам пришло задание на часолист — проложить маршрут по звездам, используя модель базового треугольника. Для этого на карте стоило отметить три звезды-вершины, и выстроить от них медианы. Грейс и вправду ничего не смыслила в астрономии, отчего все задание взяла на себя я.

— Видишь, там Бетельгейзе. Она вторая звезда в скоплении Ориона.

Девочка прищурилась, кивнув. Я догадалась, что она вообще ничего не поняла из моих слов и все звезды для нее одинаково безликие точки на небе.

— А какая первая?

— Не помню… Тоже на «Б».

И тут рядом с нами что-то упало. Мы подскочили, как два младшекурскника, которых застукали во время прогула. Грейс прижалась ко мне, таращась на скрытый край крыши. Я как более старшая неуверенно сделала шаг вперед. Скорее всего, это просто откололась черепица.

— Забавно, что из всех башен, ты выбрала именно эту, — из темноты на меня уставилось две голубые щелки. Рэт Драгоций устало улыбнулся мне, лежа на скомканной мантии.

Наверное, я слишком вымоталась, чтобы удивляться.

========== Глава 26. Горечь твоих губ ==========

Клянусь воздухом, пеплом и светом.

Клянусь водами речными и водами морскими.

Клянусь сердцем своим и духом.

Ты — мой. А я — твоя.

И мы разделим одно Время на двоих.

Венчальная клятва.

— Ну что там? — Грейс выглянула у меня из-за спины, но, заметив Рэта, тут же вся затряслась, словно парень мог обернуться жаххом.

— Мне кажется, вон с той крыши звезды наблюдать лучше, — Драгоций кивнул в сторону соседней башни, — хотя можешь остаться… ты меня ни капли не смущаешь.

Девчонку сдуло почти мгновенно.

Я села рядом с Драгоцием на край его мантии. Мне хотелось вот так просто побыть рядом с кем-то, чтобы никто не шептался за спиной и не плевался ядом. Наверное, я здорово влипла, если до сих пор продолжала испытывать что-то к этому кретину.

Сначала мы молчали, разглядывая купол звездного неба. Рэт запрокинул голову, подложив под нее руки, и его взгляд не выражал ничего. Я же искоса рассматривала его профиль, стараясь не особенно палиться. На лбу все еще темнела ссадина от кулака Феликса.

— В первый раз, когда я тебя увидел, то подумал, что нелепее создания в этих стенах еще не было. Ты была такой маленькой, растрепанной с глазами потерявшегося щенка… все девчонки ходили стайками, как приклеенные, а ты шаталась все время одна. Честно, мне казалось, что ты сломаешься еще на посвящение.

Я втянула ночной воздух, пахнущий мятой и какой-то пряной травой. Так пахла настойка от кашля. Рэт продолжал пялиться в никуда.

— Но ты не сломалась. Наверное, тогда я впервые взглянул на тебя по-настоящему. Хотя ты продолжала оставаться самым несчастным созданием в этом замке.

— Как странно, мне казалось, ты даже имени моего не знал… — я постаралась отобрать у Рэта побольше плаща, а то вокруг уже сгущался ночной туман.

Он усмехнулся, пододвинувшись. Теперь мы лежали, почти уткнувшись друг в друга головами. Как ни странно, но мне казалось, что время исчезло и мы можем пробыть так целую вечность.

— Я знаю имена всех девчонок в этом замке.

— И многих ты успел… — я прикусила губу, так как Рэт посмотрел прямо на меня потяжелевшим взглядом.

— Ну, парочку, — он явно врал, — или чуть больше.

— Ты отвратителен, Драгоций.

Я отвернулась, так как выдерживать его взгляд становилось все сложнее. А он невесомо коснулся моих волос, пропуская пряди через пальцы. Как будто треугл дергал за хвост мышь, перед тем, как съесть ее.

— Резникова больше не будет говорить про тебя такое… И я никогда не рассказывал ей о тебе. Не знаю, какая из местных мар растрепала ей все.

— Заткнись, Драгоций. Еще одно слово про эфларку и я спущу тебя с крыши.

— Ты очень мило щуришься, когда ревнуешь, — Рэт подцепил один из локонов, разом намотав его на руку. Он несильно потянул, но мне в голову словно иголки вонзились. Я выхватила стрелу, угрожающе прислонив ее к шее парня.

Он смотрел на меня, как на последнюю идиотку. Его губа странно подрагивала, обнажая линию ровных зубов.

— Я. Не. Ревную. Ясно?

— Хочешь зачасовать меня?

Моя стрела продолжала тыкаться в его шею, хотя мы оба знали, что я не смогу воспользоваться ею. Его это смешило, меня — нет. Какое-то время я продолжала строить из себя мара знает кого, а потом что-то с хрустом надломилось внутри.

Передо мной сидел Рэт. Парень, который нравился мне до печеночных колик, из-за которого весь замок злостно потешался надо мной. И ему явно было нужно совсем не то, что снится девочкам в сладких грезах.

Но меня уже подташнивало от всего, пахнущего клубникой.

Поэтому я со злостью вернула стрелу на запястье, а потом нашла его тонике губы в темноте и вгрызлась в них. Наш первый поцелуй был каким угодно, но только не нежным, не трепетным и совсем не теплым. Он до боли закусывал мне губы, пока я скребла ногтями по его волосам. Мы напоминали диких волчат, в первый раз пустивших в ход клыки и еще не совсем понимавших, что с ними делать.

Я не то всхлипывала, не то рычала, когда Рэт опустил меня на лопатки, зарываясь ладонями под кофту. Драгоций почти не обращал внимания на мои тычки и укусы — он просто брал, что хотел, видимо, давно привыкнув ставить свои желания превыше прочих. Я вздрогнула, когда его руки заскользили по голой коже. Они оказались шершавыми, обветренными и с мозолями от времм. Мне как будто остановили время.

Рэт отстранился от моих губ, разбухших и покрывшихся бордовой коростой, его глаза блестели в темноте чем-то диким, бешеным. Наверное, я бы испугалась, будь во мне чуть больше разума. А так я лишь сильнее вцепилась ему в шею, в отместку оставляя тонкие бордовые следы.

Нас тогда здорово накрыло. Мы трепали друг дружку, словно малые дети, сдирающие обертки с долгожданных подарков. Все это происходило на маровом занятии, где в любой миг мог подойти Примаро и спросить, а что это вы ищите? Уж не созвездия ли друг на друге? И знаете, мне совсем не было стыдно.

Наверное, я тоже конченная кретинка.

Наконец, мы отлепились друг от друга, чуть отстранившись. Его рука все еще рыскала у меня под кофтой, но как-то лениво. Мы были все потные, липкие и растрепанные. Я нашла его ладонь и несильно сжала. Рэт сыто прищурился, шаря глазами по моему раскрасневшемуся лицу.

— Бедный, Маришка тебя что, только за ручку держала? — я никак не могла отдышаться и напоминала себе загнанного малевала.

— Нет, но с ней мне не было так… живо, — он уже смотрел на соседнюю башню, — ты классная девчонка, Вель. И я набью морду любому, кто протащит в туалет баночку с чернилами.

Я перевернулась, устроившись подбородком у него на груди. Отсюда был хорошо виден подрагивающий кадык и маленькие темные щетинки на впалых щеках.

— Тебе она нравилась?

Рэт мучительно закатил глаза, но я лишь сильнее надавила на него. Мне было важно услышать ответ.

— Да нет же, конечно нет. Эфларки никогда не были в моем вкусе. Они все… не знаю, как треуглы без когтей. А с Резниковой у нас просто была сделка.

— А я? Я в твоем вкусе?

— Ты? — он приподнялся на локтях, взглянув на меня так, что щеки мигом обожгло румянцем, — скажу так, будь у тебя глаза поголубее, то я бы поцеловал тебя прямо там, на озере. Ну или в подземелье, когда ты сама пришла ко мне… Но тогда наша история закончилась совсем по-другому…

Я приподняла бровь, наверное, став похожей на лохматую сову.

— Ну… я бы пару раз затащил тебя в нишу, ты бы посопротивлялась для приличия, а потом мне бы быстро надоело. Наверное, в конце ты бы ревела в подушку.

— Какой же ты мерзавец, Рэт. Можно подумать, сейчас такого не будет?

Он очень бережно взял мое лицо в ладони и коснулся сухими горячими губами лба. Вышло как-то тоскливо и нежно.

— Нет, сейчас я бы не хотел, чтобы ты ревела в подушку из-за меня.

И в этот сладкий для нас обоих миг, явился Примаро Драгоций.

— Тебе понадобилась помощь в поиске созвездий, Вельга? — знаете, у него было такое лицо… ну, как будто он не застукал двух липнущих к друг дружке подростков, а просто шел мимо и наклонился завязать шнурки.

Рэт неохотно отстал от меня и с вызовом уставился на Примаро. Мне показалось, что он ждет повода для драки.

— Он уже уходит, — я скомкано улыбнулась, одновременно расправляя кофту.

— Держитесь подальше от Расколотого Замка, — среброкосый Драгоций в упор посмотрел на Рэта. — Иначе потеряете все, что имеете.

У меня по спине пробежался холодок. Все-таки эти его предсказания — жуткая вещь, а еще его тягучий голос и взгляд с поволокой…

— Мы сами как-нибудь разберемся от чего нам держаться подальше, — Рэт поморщился, когда я выхватила из-под него поясную сумку. — Иди и пугай своими бреднями младшекурсников. А от нас отстань.

Примаро прищурил свои до странности внимательный глаза и — я поняла — приготовился сказать какую-нибудь гадость. Рэт тоже напрягся.

— Вы никогда не будете вместе, простите. Но я не вижу общего пути для вас.

— Ты можешь просто заткнуться и свалить. Или мне запустить тебя с крыши? — Рэт привстал, теряя терпение, — мы уже вместе, — он зачем-то потряс мою руку, — мара, кузен, не порть вечер.

Последнее он сказал так, словно у него разом заболели все зубы.

— Пожалуй, я не стану говорить Року из-за чего ты не справилась с заданием, Вельга. Сидите, больше вас никто не потревожит.

Примаро исчез также быстро, как и возник.

Рэт постарался расшевелить меня, но я лишь смотрела на небо, все повторяя и повторяя слова среброкосого.

Никогда не будем вместе.

— Эй, да забудь ты все, что он наболтал. Сейчас же мы вместе, сидим, разговариваем… что тебе еще надо?

Рэт привлек меня к себе, накинув на плечи плащ. Стало чуть спокойнее, но что-то все равно грызло, медленно подтачивая изнутри.

— Беллатрикс. Вот как называется первая звезда в скоплении Ориона. Я вспомнила.

Драгоций хмыкнул, видимо, пребывая в своих мыслях. Я поняла, что просто обязана отколоть какую-нибудь глупость.

— Рэт?

— М-м?

— Давай, если у нас будут дети, то девочку назовем Бетельгейзе, а парня — БеллАтрикс?

И в этот миг он понял, что я тоже отбитая на всю голову. Потому что какая здоровая девчонка назовет своих детей в честь звезд? Какая здоровая девчонка вообще задумается о них, сидя в обнимку с парнем.

— Мара. Если у нас будут дети, то я назову их только так, Драгоций.

И мы забыли об этом разговоре до самого конца… Хотя я после этого каждый раз искала на небе именно эти две звезды, молясь, чтобы ни одна из них не упала.

Комментарий к Глава 26. Горечь твоих губ

О, мара… это все-таки произошло. Эти Драгоции, наконец, сошлись. Не знаю, радоваться за Вель или сочувствовать ей. Как говорится, бойся своих желаний)

========== Глава 27. Утро нового дня ==========

Нет ничего лучше, чем проснуться в своей постели и понять — этот день станет особенным.

Утро прокралось в спальню незаметно и совсем нежданно. После вчерашнего меня мучала бессонница, сдобренная парочкой легких кошмаров — так что вставать, а уж тем более идти на занятия желания не было. К тому же, чего уж там, мне было страшно. Страшно, как будто надо первый раз вызвать крылья и спрыгнуть с башни, надеясь превратить падение в полет… Вроде, в животе все сворачивается, а от чего: испуга или восторга мара разберет. Я очень хотела, чтобы Рэт при всех подошел ко мне, обнял и улыбнулся. И чтобы все вокруг поняли — Вельга Драгоций под защитой.

И чем больше я этого хотела, тем отчетливее понимала, как бредово все это выглядит. В Змиулане вообще туго с отношениями. Астрагор считал, что у толпы подростков есть куча более значимых вещей, чем игра в прятки по нишам замка. Разумеется, толпа подростков с этим была ой как не согласна. Поэтому все вертелись, как могли.

Кто-то крутил отношения на стороне, договариваясь о встречах через часолист. Кто-то искал укромное место в самом замке среди его бесчисленных коридоров и путанных лабиринтов садов. А кто-то просто плевал на все, справедливо полагая, что любовь стоит пары дней в подземелье и побитой спины.

Я кое-как причесалась, стараясь хоть сегодня выглядеть прилично. До Резниковой с ее вечерними туалетами мне конечно далеко, но хотя бы лицо приобрело здоровый румянец и волосы перестали жить, как немытые отшельники.

Уже на подходе к столовой я заметила некоторые странности. Во-первых, никто не окрикнул меня, не поставил подножку и вообще все старались тут же убраться с дороги, виновато потупив взгляд. За одну ночь мне слово пожаловали титул какой-нибудь маровой придворной или еще что-то в этом духе. От таких перемен весь аппетит пропал, оставив в животе тяжелый ком.

В самой столовой все стало только хуже.

Стоило мне войти, как головы почти всех присутствующих так или иначе повернулись в мою сторону. И это, скажу я вам, жутко. Как будто у тебя написано на лбу ругательство на лютском, а ты попал на прием к Черной Королеве. И все вокруг знают об этой фигне, один ты стоишь, отвешиваешь поклон и даже не догадываешься о своем проколе. Так и сейчас.

Василиса с Захаррой помахали мне из самого конца залы.

— Они белены надышались? Или это со мной что-то не так? — я плюхнулась на скамейку, тут же подгребая к себе тарелку с кашей и еще каким-то желтым куском теста. Видимо, Жан-Жак вновь ударился в эксперименты.

— Так ты еще ничего не слышала? — Захарра проводила еду печальным взглядом. — Это вообще-то нечестно. Мы первые хотели завалить тебя вопросами.

— Твой Рэт сегодня запер одного ученика в подсобке. Подвесив его вниз головой. Говорят, бедняга так громкой хныкал, что какая-то девчонка приняла его за затерянного и переполошила пол этажа, — Василиса осуждающе уставилась на меня, словно это я на пару с Драгоцием приклеивала парня. — Теперь все гадают, насколько правдивы были те слухи.

Я не хотела краснеть. Честно. Но девчонки так красноречиво смотрели, что щеки сами пошли пятнами.

— Кстати говоря об этом… кхм… прошлым вечером мы помирились с Рэтом.

— И?

— И успели обсудить имена будущих детей.

У Огневой с ложки упал комок каши. Я пожала плечами, продолжив размешивать сахар.

— Ты сейчас так пошутила?

Как раз в этот момент в дверях появился второй участник этой маровой драмы. Рэт как всегда шел немного вразвалку, лохматый и от того еще более обаятельный. Парень прошелся по всему залу цепким взглядом, а потом заметил наш стол. Точнее — я уверена — рыжую макушку Огневой.

Я почувствовала, как сердце готово упасть в неконтролируемый кульбит. Сейчас — он либо подойдет ко мне, либо сделает вид, что ничего не было. В голове всплыли его слова о мимолетном влечении. И о том, что ему нравятся голубые глаза.

— Он что? Правда, сядет к девчонкам? Его потом свои же засмеют, — пробормотала Захарра, следя, как Рэт неумолимо приближается к нам.

— Здесь свободно? — Драгоций сел рядом со мной.

Я безмолвно зашлась счастливым писком. Перед ним прямо из ниоткуда возникла тарелка, чашка и приборы.

— Неплохо выглядишь, рыженькая. Смотрю, твои шрамы совсем затянулись, — пока он говорил, его рука легла мне на колено. Сохранять непроницаемое лицо стало сложнее.

— А ты не заблудился? Обычно, Рэт Драгоций не радует нас своим светлым ликом, — Захарра прищелкнула языком.

— Вообще-то я думал позвать вас на одно интересное мероприятие, — его пальцы заскользили вверх по ноге, — по случаю нашей победы, — коснулись края юбки, медленно перебирая ткань. — Там будет чертовски скучно без девчонок.

Я не сдержалась и прикусила губу, полностью утратив нить разговора. Меня трясло от мысли, что мы делаем что-то запретное… и сладкое.

— Говори прямо. Вы хотите закатить вечеринку, где думаете неплохо так оторваться, — раздался стук. Кажется, это Захарра поставила чашку на стол, — и какой жахх вас покусал позвать нас туда? Обычно считается, что девчонки только портят веселье.

В ее голосе заскользила неприкрытая обида. Я молча согласилась. Все в Змиулане знали о тайных гуляньях, которые время от времени устраивали старшие. Эти гулянья поросли таким количеством домыслов и мифов, что побывать на них мечтал каждый, вот только звали туда далеко не всех. И девчонок особо не жаловали.

— И это явно против правил. Если нас поймают, то точно накажут, — Василиса выглядела напряженной — идея ей явно не нравилась.

— А ты чего молчишь? — Рэт повернулся ко мне. Его глаза хитро блестели, в них плескался наш общий секрет.

— Ну… мы всегда можем сказать, что нас заставили, — пролепетала я со всем не к месту. — И вообще мы вправду заслужили немного отдыха.

— Ну так что, малявки, составите нам компанию? — Драгоций белозубо улыбнулся, — или вам страшно?

В глазах Огневой промелькнуло что-то подозрительно похожее на безумство. Такое порой проскальзывает, если в мыслях вертится очередной в конец отпетый план, который так и тянет осуществить. Мне такой задор ой как не понравился.

— Составим, Драгоций. Мне не в первой нарушать правила вашего милого замка, — едко закончила девчонка, — к тому же, я давно хотела прогуляться по Змиулану ночью.

— Вот и договорились, — Рэт безразлично посмотрел на свой почти не тронутый завтрак, — у тебя, вроде, занятия в южном крыле сейчас?

— М-м, — я кивнула, совсем забыв про них.

— Пойдем, мне тоже в ту строну. Не скучайте, дамы, — Драгоций послал девочкам пламенный взгляд, заслужив их насмешливые улыбки.

— Дай ему пинка от меня, Вель! — крикнула Захарра нам в спины, — чтобы не зарывался.

Я усмехнулась и поспешила за удаляющимся Рэтом. Что-то теплое и душистое, как мед, разливалось в груди.

Степенно шли мы лишь до первого темного пролета, а там Драгоций прижал меня к стенке, дыша куда-то в шею. Я вжалась в камень, стараясь занимать как можно меньше места. Сумка заскользила по плечу, пока с глухим стуком и вовсе не упала на пол. Но мне уже было плевать.

Тогда на крыше я не особо обратила внимания, но теперь оценила, как здорово Драгоций умеет целоваться. Причем, у него это выходило так развязано, что любому другому за такое уже бы прилетело. Но не ему. Рэт напирал на меня, пока я с тихим писком не сдалась, обхватив его шею руками. Он что-то промычал, не отрываясь от моего рта, а потом легко прикусил губу. Я вздрогнула не столько от боли, сколько от странного волнующего чувства. Как будто ты пытаешься утолить жажду морской водой, от которой глотку дерет лишь сильнее.

— Все… все, — я смогла кое-как высвободиться из захвата, — у меня урок через пять минут.

— Ты можешь прогулять, — Драгоций прищурился, — мы можем. Вместе.

Я покачала головой.

— У меня по этому бреду через месяц аттестация. Ее мне тоже прогулять?

— Забей, Вель. Тебя никто не будет мучить построением сети координат для перехода в другую параллель. Этим «бредом», как ты метко выразилась, занимаются лишь на старшем круге. А вас дурят никому не нужной теорией, - я недоверчиво прищурилась, -мара, я тебе сам ее объясню, только хватит топтаться. Пойдем во двор.

За окном как назло светило солнце, и все было таким ярким, чистым и свежим… Словом, я позорно отступила, смирившись с кипой конспектов, которые придется переписывать. Мы вышли к фонтану старого рыбака, где на дорожке чирикала стая воробьев.

— М-м, сколько воспоминаний, — каменный бортик фонтана был холодный и влажный, поэтому пришлось подстелить мантию.

Рэт пристроил голову у меня на коленях, блаженно прикрыв глаза. Его лицо с острыми, выразительными чертами напомнило мордочку треугла. Очень злобного треугла.

— Так ты тогда подсмотрела за нами?

— Это все Феликс. Он рассказал, что… ну что мне стоит прийти сюда, — я не сдержалась. Моя рука сжалась, а перед глазами снова замелькала смеющаяся Резникова.

— Вот гаденыш, — не открывая глаз, сказал Рэт, — ну ничего, я тоже знаю, как подпортить ему жизнь.

— Что у вас была за сделка?

Рука как-то сама стала перебирать волосы парня, складывающиеся в забавные кудри. Это было классно — следить, как темные завитки обвиваются вокруг пальца тонкими змейками. Поэтому я немного увлеклась, оставив пару волосков у себя на руках.

— Осторожней… ты как будто когтями чешешь, — Рэт поморщился. — А с эфларкой пускай теперь Дир разбирается. У них там что-то случилось, отчего эта девица зашлась диким визгом и послала его в русалечье болото. Он тоже вспылил. В итоге эта мара предложила мне притворится влюбленным кретином, чтобы взбесить кузена еще больше. Я был бы последним дурнем, если бы не согласился позлить Дира, тиская у него на глазах его же девчонку…

Я мстительно провела ногтями по его шее. Осталось ровно три замечательных красных следа.

— Мара! Ты же сама просила, чтобы я все рассказал!

— Это не значит, что мне стало приятно тебя слушать!

— Девчонки, вам вечно не угодишь… Не думай, что мне было так уж приятно. К тому же, пришлось на время поругаться с тобой. А то бы эфларка не выполнила свою часть договора.

Рэт приоткрыл один глаз, разглядывая мое перекошенное лицо.

— Если скажешь, что я мило щурюсь — то получишь. Какая у нее была часть? Надеюсь, достаточно пристойная.

— Она должна рассказать кое-что о Фэше Драгоции, когда придет время, — просто ответил парень. — А ты передашь это своим милым друзьям. Думаю, после такого они будут весьма признательны.

Я подавилась воздухом, а потом медленно откинулась на бортик. Совсем не радостные мысли заползли в голову. Как легко бы жилось, не будь этого задания… не будь учителя. Я замотала головой, стремясь избавиться от подобного. Так нельзя думать.

— Не верю, что ты дал собой воспользоваться.

— Не верь… только почеши немного левее… и еще… Вель! — Рэт потер красное ухо, наконец, поднявшись с моих ног. — Ты просто дикарка.

— А ты грубиян. И задира, каких поискать.

Мы секунду сверлили друг друга взглядом, а потом этот идиот столкнул меня в фонтан. Я с тихим визгом упала прямо под ноги старому рыбаку, подняв шлейф брызг. Вода оказалась не по-летнему прохладной и воняющей тиной. Платье тут же противно прилипло к телу, как сползающая рыбья чешуя.

— Ты совсем безнадежна, — усмехнулся Рэт, когда я в отместку постаралась стащить и его. Парень как будто приклеился к бортику, даже не шелохнувшись. — Ай, спасите на меня напала огромная водянка!

Он со смехом стал отплевываться, пытаясь перехватить мои руки. Я же остервенело била по воде, отчего во все стороны летели капли. Успокоились мы только, когда уже все были мокрые и пропахшие болотом. Я тяжело дышала, выжимая юбку прямо в фонтан. Рэт следил за мной так внимательно, будто мои белые острые колени могли в один миг обратиться парой огнежаров. Сам парень скинул с себя жилетку, оставшись в одной легкой рубашке. Стоит признаться, я тоже пялилась на него.

— Ты так смотришь, будто собираешься съесть меня, — Рэт расправил плечи, отчего ткань у него на груди натянулась. Я сглотнула и с двойным усилием взялась за юбку.

— Прости, но я сегодня уже завтракала. А от тебя к тому же несет, как от стаи русалок.

Драгоций усмехнулся, взмахнув стрелой. Мы тут же высохли, словно кто-то часа два тер нас махровым полотенцем. Даже волосы стали такими гладкими, будто я вылила на них пару тюбиков лосьонов и гелей.

— Так будет несколько быстрее, не находишь? — он помог мне выбраться из фонтана.

— Рэт, а за что досталось тому парню?

Драгоций чуть помрачнел, в его глазах промелькнул жесткий отблеск.

— Он неудачно пошутил. А вообще поменьше обращай внимания на то, что говорят кругом.

Я кивнула. Все стало предельно ясно. А потом мы забыли обо всем, вновь прицепившись друг к другу. И готова поклясться стрелой, в тот миг не было в замке девчонки счастливее и беспечнее меня. Мне, наконец, стало хорошо. И ничто не могло испортить тот блаженный миг.

Мы с Рэтом тогда еще не знали, что были не одни у фонтана. И что за нами следили…

========== Глава 28. О пыли и ночных побегах ==========

“Порой даже случайно оброненная фраза ведет нас к истине”

Слова, вычерченные над входом в библиотеку Лазоря

Архив Змиулана еще никогда не подвергался таким испытаниям, в этом я была полностью уверена, разбираясь в рухляди, гордо именуемой летописью клана Драгоциев. Рядом со мной плевалась Василиса, погребенная под кипой пыли. Из всей этой горы виднелись лишь ее рыжие пряди.

— А вы знали, что век назад в наших краях нашли какой-то пруд, показывающий будущее? — Эртур время от времени баловал нас всякими интересными замечаниями. — И по слухам, назвали этот пруд Туманным.

— И чье будущее показывал этот пруд? — спросил кто-то, чтобы поддержать разговор.

— Ну… тут как-то странно написано… «и тот, кто окунется в глубины водные, тот испытает на себе силы сего места, а платящий цену кровную сможет разглядеть будущее сего ступившего. Да не простое, а самое для себя желанное. И увидит он в водах алых, обагренных то, что…»

— Мара, угомонись уже. Мы все поняли, что ты умеешь читать, — голос Рэта долетал откуда-то сверху — парень забрался почти под потолок, спуская нам партии свитков. — Лучше помоги сдвинуть ту книжку весом в половину Вельги.

— Не сравнивай меня с этой… — я окинула взглядом пожелтевший, скомканный том, — исторической древностью.

Огнева странно посмотрела на нас и чихнула, отчего эхо прошло аж до самых дальних стеллажей. Эртур поплелся помогать Рэту. Я уже хотела пойти следом, чтобы вдоволь насладиться зрелищем. Видеть, как эти зазнайки тягают без стрел такие тяжести, было весьма забавно.

— Вель… постой, я хотела кое-что сказать, — Василиса перехватила мою руку, перейдя почти на шепот.

— Что? — я услышала, как кто-то взвыл. Наверное, том оказался действительно тяжелым…

— Давай пройдем в комнату Фэша сегодня ночью.

Секунду ее слова складывались у меня в голове, наполняясь смыслом. А потом я пару раз хлопнула ртом, как выброшенная рыба.

— Мы идем веселиться сегодня ночью… а твое предложение как-то не похоже на веселье.

— Вот именно! Послушай же, другого такого шанса не будет, — Огнева затрясла мою руку, видимо, пытаясь выбить согласие из нее.

— Ла-а-адно, давай подумаем, что можно сделать, — на самом деле, я надеялась, что уже к середине вечера ключница и не вспомнит о своей бредовой идее. А если и вспомнит, то я буду уже не в том состоянии, чтобы совершать осмысленные действия.

— Спасибо.

На пол что-то оглушительно грохнулось. Сначала мне казалось, что это плитка пошла трещинами и мы вот-вот полетим вниз. Но оказывается, это всего лишь парни стащили свой маров том. И теперь от переизбытка эмоций чуть ли не скакали над ним.

— Мы скорее разнесем тут все еще больше, чем приберемся, — проворчала я, обращаясь к Огневой.

Разумеется, Рэт услышал меня.

— Что такое, Вель? Хочешь, чтобы я взял для тебя вон ту чудесную… гобелену, — он кивнул в сторону огромного полотна подвешенного и, видимо, на век похороненного здесь. С посеревшей ткани скатывалась паутина и еще какая-то дичь, похожая на рвоту треугла.

Я отчаянно помотала головой, заранее зная, что стоит бежать прямо сейчас. Этот конченный ведь и правда полезет… а потом завернет меня рулоном и выставит на самом видном месте.

— Иди ты к маре, — крикнула я, уворачиваясь от его рук, пропахших старой бумагой и пылью. Каждый наш шаг отражался стократным отзвуком по всему переплетению зал, отчего казалось, что по архиву скачет стадо тонкорогов.

Все смеялись — и думать забыли о каком-то наказании… И, барахтаясь в объятиях Рэта, давясь смешками и волоча ногами по полу, я отчетливо поняла — какие мы еще дети. И мара, как же не хотелось взрослеть.

— На кого ты похожа, — Захарра присвистнула, оглядывая меня с ног до головы.

Я пожала плечами, смахивая с волос ошметки чего-то серого и пушистого. Хоть бы не плесени…

— Там что, тобой полы протирали?

— Нет. Просто кое-кто решил, что будет забавно замотать меня в погребальный саван! Б-р-р, до сих пор трясет…

Василиса не сдержала усмешки. Она шла рядом и светилась своим чистым личиком и ровным хвостиком.

— Вель, он же не знал, что это… Мы разобрали, когда только увидели на нем инициалы…

— Не надо это обсуждать, прошу вас.

С неба светило солнце, разбрызгивая во все стороны медовое вязкое тепло. Казалось, весь замок купается в нем, отогревая свои толстые стены после суровой зимы. Первые уроки прошли, и теперь повсюду сидели ученики, наслаждаясь короткой передышкой. Особенно усердные даже пытались что-то заучить, пока все остальные просто подставляли лица жаркому лету.

Мы вышли на одну из полянок, устроившись прямо на поваленной коряге. Я достала из сумки зеркальце и принялась вытаскивать из волос остатки мышиного гнезда. Девочки тихо переговаривались о чем-то своем, время от времени заливисто смеясь.

И все было вполне неплохо, пока на поляну не вышла компания Феликса. Я тут же заприметила их и вся подобралась. Внутри все вытянулось в струнку настолько тугую, что можно было сыграть пару баллад. Захарра с Василисой тоже притихли, обменявшись взглядами.

— Эй, пташка! Говорят, ты теперь под крылышком? — Феликс оскалился, медленно подходя к нам. — Думаешь, если окрутила беднягу Рэта, то стала первой марой в замке?

У меня забилась жилка на шее и стало очень жарко в груди.

— Я бы не назвала Рэта беднягой. Ты его когда последний раз видел, щегольчик? Он светится, как новенький эфлар, — Захарра незаметно сжала мою руку. — А вот ты стал каким-то бледным… кошмары мучают?

Послышались жидкие смешки. Феликс раздул ноздри так широко, что в любой миг из них мог повалить пар.

— Молчала бы, малявка. А то и тебе достанется.

Захарра резво поднялась и подошла к Драгоцию почти вплотную. Феликс был не очень высоким, отчего девчонка легко смотрела прямо ему в глаза.

— А я тебя не боюсь. И никто тебя не боится. Ты просто… — их лица замерли в сантиметрах двадцати друг от друга, — смешен.

Мне показалось, что произойдет нечто страшное. У Феликса на лбу вздулась венка, и весь его вид говорил о крайней степени бешенства. Захарра же, напротив, сохраняла ледяное спокойствие, только во взгляде у нее метался холодный огонь, уж очень напоминающий о близком родстве с Фэшем.

Мы все застыли в одном растянутом миге.

— Ты права, — Феликс наклонился к Захарре еще ниже. Со стороны могло показаться, что они собрались целоваться, — ты права, малышка Драгоций. Я люблю хорошие шутки. И скоро, я чувствую, шутка будет, что надо… мы посмеемся от души. Правда, пташка?

Я вздрогнула от его прямого насмешливого взгляда. Так смотрят, если знают о чем-то сокровенном… В животе неприятно потянуло.

— Не думаю, что у нас схожее чувство юмора, — как можно спокойнее отозвалась я.

Феликс мрачно усмехнулся, послал Захарре последний надменный взгляд, а потом развернулся и дал своим команду — проваливать. Вся поляна выдохнула с облегчением.

Драгоций на негнущихся ногах подошла к нам, грузно опустившись на землю. Я заметила, что ее руки мелко подрагивают. Василиса поежилась, но так ничего и не сказала. А мне хотелось найти Рэта, устроиться у него в руках и не вылезать оттуда весь день…

С наступлением темноты от переживаний остался только горьковатый привкус во рту. Я крутилась перед зеркалом, насвистывая незатейливую мелодию.

— Красная или синяя? — из всех украшений, кроме папиного браслета, у меня была лишь парочка атласных лент.

Обычно, девчонки вплетали их в волосы, завязывая в немыслимые узелки, петельки и прочие невообразимые конструкции. Получалось мило. У меня же выходило как-то стремно. Будто букетик полевых ромашек хотят спрятать за тяжелой парчой.

— Точно, я придумала, — из шкатулки мне в руки лег василек, пахнущий лесом. Казалось, ему только недавно отрезали стебель, и цветок еще не успел понять, что завянет через пару дней.

Из зеркала на меня посмотрела бледная девочка с острым личиком и длинными темными волосами. Красавицей такую не назовешь… Зато глаза стали чуть синее, а на щеках появился румянец. Вот бы Рэт тоже это заметил, ему же нравятся голубоглазые…

— Эй! — под окном раздался задорный голос, — девчонка в башне, тебя спасти?

Я высунулась на улицу чуть ли не вся целиком. Мне махал Рэт, завернутый в привычную черную мантию и похожий в ней на темного колдуна.

— Тут не водится огнеящеров, Драгоций.

— А я не про них… знаешь, в мире полно вещей пострашнее, — часто его шутки казались мне чересчур мрачными и пропитанными какой-то… тоской. — Давай прыгай. Я замедлю тебе время.

Я встала на подоконник, чувствуя, как ветер треплет волосы, а под ногами скрипит дерево. Мара, месяц назад мне бы и в голову не пришло, что я буду сбегать из комнаты на ночь глядя с парнем. С Рэтом Драгоцием. Сердце на секунду сжалось, когда под ногами зашелестела пустота.

Я даже не успела, как следует испугаться. Мое тело зависло в метре от земли, как будто увязнув в огромной зефирине. А потом Рэт ловко перевернул меня, чуть придержав за плечи, после такого спуска нещадно штормило.

— А кто окно должен закрывать? — парень укоризненно покачал головой, — сразу видно, опыта ночных прогулок у тебя немного.

— Да, я была послушной девочкой.

Перед глазами, наконец, исчезли белые круги, которые знатно усложняли ориентацию.

— А сейчас, что? Плохая? — Рэт накинул мне на волосы капюшон, одним махом уничтожив все намеки на прическу.

— Нет. Сейчас я просто твоя.

Он перестал улыбаться и очень внимательно посмотрел на меня. Так как будто не понял до конца — шутка ли это. А мне захотелось проглотить свои последние слова, затолкать их так глубоко, чтобы век держать взаперти.

Но я лишь скомкано улыбнулась, и мы пошли туда, где лилось ночное веселье. Каждый думал о своем, хотя и друг о друге.

========== Глава 29. Когда приходит ночь… ==========

Любой кошмар начинается с того, что мы просто закрываем глаза.

Примаро Драгоций, старший ученик Астрагора.

У меня закружилась голова, когда прямо из темноты мы с Рэтом вышли к огромному кострищу. Во все стороны плескалось пламя, похожее на танцующую мару. Его столбы уносились прямо к бархатной ночи, кусая ее за звездный подол. Тени таились по углам, и везде мне мерещились чьи-либо глаза… Казалось, в кустах притаилось целое полчище неведанных тварей.

— А вот и они, — к нам подошел Эртур в полу расстегнутой рубашке, — мы вас заждались, ребята.

Рэт крепко пожал ему руку, как будто они год не виделись. Я как-то незаметно прижалась к своему Драгоцию — было немного неуютно от такого внимания. Хотелось забиться в темный угол и сидеть там сычом.

— Вель! — Захарра поманила меня поближе к костру. На девчонке была легкая льняная туника и штаны. За ее плечом выглядывала Василиса. Я тут же поспешила к ним, выкрутившись из рук Рэта.

Кроме нас на поляне собралось еще человек восемь, почти все были мне знакомы, хотя общались мы весьма прохладно. Кто-то заинтересованно посматривал в нашу сторону, а некоторые и вовсе оценивающе щурились. Но подходить не спешили ведь, самыми главными здесь были Рэт и Эртур — милая парочка из старшего круга.

— План такой: посидим тут немного для отвода глаз, а как представится возможность — пойдем к замку, — Василиса перешла на шепот. Ее взгляд рыскал по всей поляне, словно выискивал жертву.

Я рассеянно кивнула.

— Если, конечно, ты не променяешь нас, но своего принца, — едко добавила Захарра.

— Поверьте, через пару минут он забудет о моем присутствии.

Рэт в это время как раз крутился в стайке мальчишек, напыщенный и до ужаса гордый. Его губы то и дело кривились в самодовольной улыбке. Я кисло смотрела на Драгоция, заклиная его повернуться и вспомнить о моем существовании. И, мара его обними, он и вправду повернулся. Его брови слегка вскинулись, а потом парень крикнул на всю поляну:

— Эй, малявки, хватит прятаться от нас! Идите ближе!

И мы сами того не ведая, как-то оказались в гуще этого шального веселья. Мне в руки сунули кружку с чем-то темным и вязким, похожим на кленовый сироп с резким травяным запахом. Язык кольнуло так, словно я лизнула острие, а потом по груди поднялась волна тугого тепла.

— Это называется медовуха, Вель, — Рэт, усмехаясь, наблюдал за мной, — и ее пьют в пару глотков, а не лижут, как котенок.

Все засмеялись. Но этот смех был согревающим, беззлобным. Именно такой смех подталкивает совершать всякие глупости. Я подалась ему.

Под одобрительные возгласы, мне удалось сделать пару глотков, после чего перед глазами появилась мимолетная пелена, а в горле — странная сухость. Но она быстро прошла, оставляя привкус меда и пряностей. Мне, как ни странно, захотелось еще.

После всё закрутилось в каком-то скачущем ритме. Я отрывками помнила, как кто-то играл на гитаре, а остальные подпевали. Как Рэт вывел мне, краснеющую, на средину поляны, закрутив в чем-то отдаленно напоминающем танец. Как мы пьянели от чувства свободы и восторга, цепляясь друг за друга и ловя жадные взгляды. А потом снова костер и какие-то истории, смех, треск веток и холод ночи…

— Я скорее зачасуюсь, чем буду мутить с Драгоцием! — Эртур нахально подмигнул нам с Рэтом.

Я пару раз моргнула, уже порядком разморенная теплом и медовухой. Моя голова очень удобно пристроилась на плече Рэта, а парень еще и привалился сверху. Наверное, со стороны мы напоминали парочку нахохленных луноптах.

— Это точ-чно, — Захарра посмотрела на Василису таким взглядом, что всем стало все ясно.

— В таком случае — часуйся, — Рэт взял мое лицо в ладони и поцеловал под дружное улюлюканье. Я не сразу сообразила, что происходит и почему надо открыть рот.

— Мара, твой ход.

Драгоций отлепился от меня, вытер рот рукавом и испытующе уставился на какого-то пацана. Тот весь вытянулся, как гороховый стручок. Мне захотелось смеяться от такого сравнения, и стало до странности легко, как будто голову наполнил искристый газ.

— Я скорее зачасусь, чем брошу стрелу в костер.

Мы с интересом уставились на бедолагу. Теперь ему или выполнять вызов или ходить по замку с огромным красным крестом на весь лоб. То еще зрелище, если честно. Выглядит, как море веснушек, если бы те были размером с горошину и отливали бордовым.

У парня задрожала губа, а все вокруг начали подбадривать его. Рэт поплотнее прижал меня, белозубо скалясь. Я постаралась найти в себе хоть каплю сочувствия, но потом вспомнила, как этот гаденыш подшучивал надо мной пару дней назад. И вызов больше не казался мне таким жестоким.

— Ну хорошо, — парень подошел к самому костру, облепленный десятком взглядов, — ты просто конченный Рэт. Часуйся сам вместе со своей подружкой.

После этих слов браслет со стрелой полетел в огонь. Пламя жадно полыхнуло, смыкаясь вокруг него.

Я замерла. Мне до последнего казалось, что он отступится. Все уважительно закрякали, только парень продолжал пялиться в одну точку, где секундой ранее пропала его стрела. Наверное, завтра утром бедолага будет рвать на себе волосы, но пока он герой, утерший старшему нос.

— Хочу поболтать с твоей подружкой, — этот «герой» недобро уставился на меня, подойдя ближе.

— Она не играет, — Рэт остро глянул на него, заставив чуть отступить. Его рука как-то по-хозяйски легла мне на плечи.

Стоит сказать, что в начале игры все было весьма безобидно. Мы выполняли глупые задания, и даже Захарра с Василисой заметно расслабились, начав улыбаться. А потом все скатилась к какой-то дичи, на подобии «полижись с русалкой из пруда». Да, последнее выпало Эртуру и он с честью выполнил испытание. Русалка осталась довольна.

Теперь же было не до смеха. Но мне все равно захотелось принять вызов, чтобы окончательно не прослыть придатком к Рэту Драгоцию.

— Я играю.

— Вельга, — меня дернули за плечо. Я продолжала артачиться. — Ну как хочешь.

— Я скорее зачасуюсь, чем проведу ночь в башне старших, — губы парня расползлись в премерзкой ухмылке.

— Мы договаривались не трогать девчонок, — Эртур обменялся с Рэтом быстрыми взглядами, — я приму вызов.

— Ну хорошо, но тогда ей придется подпортить личико, — этот гаденыш уже сделал шаг в мою сторону.

Рэт очень медленно снял с руки стрелу, покручивая ее между пальцами. Парень замер, заметно растеряв свой пыл.

— Что ты там собирался портить, Дрейв?

— Хватит! Я принимаю вызов! — мальчишки ошалело уставились на меня, словно на заговорившего огнежара.

Я надменно вздернула подбородок, хотя получилось скорее обиженно.

— Слышали? Мне совсем нестрашно.

Василиса с Захаррой как ни странно молчали, не пытаясь вмешаться.

— И не надо за меня решать! — последнее было адресовано Рэту, — где тут эта башня?

Все молчали, боязливо косясь на старших. Один Дрейв не скрывал победной улыбке, делающей его в моих глазах конченным кретином.

— А разве этот, — он кивнул в сторону Драгоция, — тебе еще не показал? Мы все думали, что ты там как родная.

На поляне стало тихо, только костер весело трещал, пережевывая полена.

— Мне кажется, тебе пора вспомнить про стрелу, Дрейв. Сейчас девочки проводят Вельгу, а мы с тобой займемся ее поисками, — Рэт крепко сжал мое предплечье, — а потом я, как старший, научу тебя еще парочке хороших вещей.

— Боюсь, приклеиванием тут не кончится, — Захарра шепнула Василисе так тихо, чтобы услышали все, — этого он просто удушит.

А я стояла и еще не понимала, в какой маров зад смогла угодить. Тогда я тоже чувствовала себя героем, утершим всем нос. Голову кружило, и казалось, что сегодня возможно все.

— Вельга, — стоило мне отойти на пару метров, как рядом показался Рэт, — мара… да забей на него. Пойдем, никто тебя больше не тронет.

Он хотел ухватить меня за руку, но я увернулась, неловко завалившись. Странно, меня как будто чуть качало на волнах, туда-сюда, туда…

— Рэт, хватит. Я сделаю это. Да и вообще, чего страшного может случиться. Что? Феликс ночью бродит по коридорам с подсвечником в руках? Дир тайком бегает на кухню? — я улыбнулась, видя, что его рот тоже кривится, — к тому же… у тебя будет повод вернуться пораньше.

Драгоций мучительно скривился. Было видно, как ему неохота соглашаться, но и убедительной причины для отказа он не находил.

— Хорошо… но пускай тебя хотя бы проводит Захарра. И я подойду через полчаса, как только разберусь с этим щенком. И Вель, если тебя заметит кто-то из старших… покажи ему это, — он стянул с руки подстрельный браслет — простую коричневую полоску кожи.

Мара, как будто в логово к жаххам отправляет.

— Все, иди уже, пока я не передумал.

Я усмехнулась и, как мне показалось, кокетливо помахала ему. Рэт вопросительно выгнул бровь, наплевав на мое природное обаяние. Ну и жахх с ним. Пускай тоже с русалкой целуется.

Дорога по парку прошла странно. Мне казалось, что я успела неплохо изучить ее за все года жизни в Змиулане, но сейчас как будто шагала по ней вверх-головой. Все выглядело каким-то смазанным. Хорошо, что надвигающаяся громада замка не давала сбиться с маршрута. Где-то на полпути меня догнали девочки.

— Вель, за тобой что, стая жаххов гонится? — Захарра придержала меня за локоть. — Постой, не так быстро.

И тут мне на глаза попалась Василиса. Знаете, бывают моменты, когда в голове как будто что-то щелкает и все заполняет лишь одна мысль, впитывая другие губкой. И обычно, эта мысль такая, что в здравом уме, ты гонишь ее к треуглу под хвост.

Вот и сейчас. Стоило мне увидеть эфларку, как все пошло наперекосяк.

— Пойдем в его комнату, в комнату Фэша, — шепотом предложила я. — Раз все равно тащиться туда, к старшим.

— А если нас заметят? — Захарра прищурилась. — Пойдем-ка лучше к тебе… давай, Вель, поупрямилась и хватит.

— Для этого им придется проснуться, а кто станет это делать ночью. Ночью все спят, — продолжила свою мысль я.

— Так мы их разбудим! И они проснутся, мара тебя укуси.

— Но мы будем тихими, — Огнева встала рядом со мной. Я в подтверждении закивала, потом у меня закружилась голова, и пришлось хвататься за какой-то шершавый ствол.

— Ну хорошо, а если нас все-таки заметят, то что мы скажем?

— Скажем, что засиделись в бибиолтеке, ну, там где книжки читают, — почему-то не хотелось говорить про браслет Рэта у меня в кармане. Это казалось чем-то личным, только нашим.

— О-да, ты выглядишь так, словно тебя неделю оттуда не выпускали!

Мы, стараясь не шуметь, спустились во внутренний двор. Я шла первая и чувствовала себя бесстрашной и готовой ко всему. На площади, куда выходят окна Главной башни, мы остановились. Василиса начала вычислять окно Фэша, которое ей показывал Примаро, а я пыталась угадать, где живет Рэт. Его комнату я так и не нашла, зато увидела окно в кабинете Астрагора. Точнее, мне так показалось. Я зачем-то начала махать в ту сторону, видимо, чтобы точно убедиться, что учитель нас не видит.

— Вон оно! — Огнева указала на окно на пятом этаже. Оно было темное и такое же, как все прочие. Мне показалось, что ключница указала наугад.

— Оно этажом ниже, — недовольно поправила Захарра. — Уж я-то лучше знаю.

Мы еще немного поспорили, но потом договорились начать с окна на четвертом, так как туда идти ближе. На лестнице нам никто не встретился, хотя тени мерещились за каждым поворотом. Я шла ровно, но почему-то то и дело спотыкалась на каких-то неровностях, больно подворачивая ноги.

Наконец, мы оказались на четвертом этаже. Девочки чуть притормозили, с сомнением оглядывая пустынный винтовой коридор. На этаже было всего три двери, расположенные полукругом, а дальше ветвились темные проходы вглубь башни. Это напомнило мне дырявый сыр, и снова захотелось смеяться.

Наверное, кому-то стоило пойти на середину комнаты, чтобы точно засечь, если какая-нибудь из дверей начнет открываться. Или просто постучать в каждую из них и выбрать ту, где никто не ответит… Словом, было, что обдумать.

— Вель! Давай сначала поймем, где жил Фэша, — Захарра положила мне руку на плечо, — а то по соседству с ним комнаты Дира и Рока.

Я фыркнула, хотя последнее имя разбудило во мне смутные опасения.

— Хорошо, давайте искать.

Драгоций наморщилась, а потом уверенно указала на крайнюю правую. Наверное, у нее был какой-то не менее надежный способ. Я подошла и все же постучала в дубовые створки. Нам ответила тишина.

— Это дверь Фэша, — подтвердила я.

— Ты собиралась так во все стучать?

— Нет, я, что похожа на дуру, бегать по всей башни? Постучала бы только в эти три.

Предотвращая дальнейшие расспросы, я потянула за ручку. Потом еще раз, потом я повисла на двери, стараясь свалить ее с петель. Хотела пнуть, но во время вспомнила, что шуметь нельзя, а дверь может разлететься от моего удара.

— Я сейчас отмотаю ей время, — Огнева мягко отстранила меня и прислонила к замку стрелу. Ее идея показалась всем здравой.

— Там защита и пароль, так что придется попотеть, — Захарра тоже склонилась над скважиной. Мне места уже не хватило, поэтому пришлось встать на стреме. Я подошла к делу ответственно и следила за всеми направлениями. Но тут этажом ниже послышались шаги. Они были едва слышны, словно кто-то крался. А потом что-то проскрипело и к ним присоединились еще одни, отдающие гулким эхом. У меня перехватило дыхание.

Я припала к стене и, представив себя треуглом, стала спускаться. Девочки все еще колдовали над дверью и даже не заметили моего ухода. Лучше их не отвлекать, вдруг еще испугаются и тогда придется самой ковыряться в замке. Я боязливо выглянула из-за стены, осматривая темный третий этаж. Там чадил всего один факел, поэтому половина помещения тонула в длинных тенях. Но это не помешало мне увидеть… Я пару раз моргнула, стремясь прогнать морок. Мир вокруг в раз стал четче, а из головы пропал весь дурман.

Ведь передо мной точно были Феликс и я…

========== Глава 30… начинается охота ==========

«Если эррантия — опаснейшая хищница часового мира, то допплер его главный падальщик».

Из энциклопедии часодейных тварей и реликтов.

Я замерла на лестничном пролете, словно мои ноги вросли в камень. Это была моя спина, мои длинные, темно-каштановые волосы, спускающиеся крупными кольцами. Да даже платье и стрела на запястье — все принадлежало мне. Может, это сон? Я стала повторять про себя часовые формулы, которые должны были развеять морок, но видение не пропадало.

— Заблудилась? — Феликс подошел ко «мне». «Я» подняла на него голову, и даже отсюда было видно, какими пустыми выглядят серые глаза.

— Или ты кого-то искала? — продолжил Драгоций, не дождавшись ответа. Может, стоило выйти к ним? Предупредить? Я уже хотела сделать шаг на свет, как услышала свой собственный голос.

— Искала. Но не тебя.

— А-а-а, пришла за своим волчонком, — Феликс сделал шаг ко «мне», «я» же попятилась.

Ладони вспотели, а вдоль спины прошлись мурашки — мне не понравится то, что сейчас услышу.

Парень продолжал наступать, пока не вдавил мою копию в соседнюю дверь. Она замерла, вжатая в закрытые дубовые створки.

— Какая-то ты молчаливая, неужели забыла, что в башне живут и другие старшие?

— Отпусти меня. Ты мне не нужен, — спокойно продолжила «я», словно полностью контролировала ситуацию. Только голос… он как будто был знакомым, но лишь отчасти.

— Забавно будет, если кто-то общиплет перышки пташке Рэта прямо под его дверью. Пожалуй, это, наконец, сгонит усмешку с его рожи. Как думаешь?

— Я пришла не к тебе, — как заведенная кукла, повторяла моя копия, но этим лишь забавляло Феликса.

— Ну конечно, — его рука легла на ее щеку и легонько похлопала по ней, — только меня это не интересует.

Все. Дальше ждать было просто противно. Я собралась прекратить это, но в следующий миг в руке Драгоция сверкнула стрела. Ее острие уперлось прямо в «мое» лицо. Это было похоже на кошмар. Я со стороны наблюдала, как чужая стрела зависла передо мной. Как ее блеск отразился в черноте моих зрачков, а на лбу заблестел пот.

И это зрелище почему-то вместе с липким страхом вызывало какой-то первобытный трепет… мара, у меня даже все в горле пересохло.

— Я знаю, кто ты, — Драгоций холодно улыбнулся, — и по чью душу пришла.

Вдруг все спокойствие стерлось с лица копии. Больше я даже мысленно не назову его своим. Оно исказилось в злобной гримасе, словно все мышцы разом свело судорогой: глаза сузились, а в их серой глубине клокотала буря. Казалось, все человеческое исчезало, как грязный снег по весне, обнажая звериной нутро. Во мне проснулась догадка, но также быстро исчезла — сейчас было не до раздумий.

Ноги обмякли, и я, проклиная все на свете, неловко завалилась вперед, выползая из укрытия. Существо тут же обернулось так резко, что конец стрелы вдавился в жилку на шее. Если бы не Феликс эта тварь уже набросилась бы на меня, а так его рука крепко ухватилась за темные волосы и потянула их назад.

Надо было действовать.

— Вред! — крикнула я, посылая сноп красных искр. Как странно атаковать свое подобие, пускай и жаждущее твоей же крови, как будто бить отражение в зеркалах… вот только любой часовщик знает, как обманчива такая схожесть.

Существо взвыло и отпрянуло, но лишь на мгновение. Феликс плашмя ударил по нему какой-то крученной спиралью, и раздался протяжный стон. Этот голос не мог принадлежать мне, он вообще не мог принадлежать человеку. Я с ужасом смотрела, как мои волосы горели на чужой голове. В мыслях послышался обеспокоенный голос Захарры, которая связалась через метку, но я ничего не ответила. Меня прошиб холодный пот, и все тело окаменело — во всем мире осталась лишь эта площадка. Существо завертелось волчком, сбивая пламя. Где-то хлопали двери и слышались шаги.

— Ты! — я с трудом разобрала то шипение, что вырывалось из глотки твари, — я искал-ла тебя! И найду-у снова, а потом придуш-шу. Как собиралась.

Феликс приготовился ударить еще раз, но этого не потребовалось. Существо сверкнуло своей стрелой, которая была близнецом моей, а потом скрылась во временном переходе.

— Мара! У нее был готовый путь, — Драгоций сплюнул на каменный пол и стер пот со лба. Я только сейчас поняла, что сижу прямо на холодных плитках, дрожащая и жалкая. Чьи-то руки резко подхватили меня и помогли встать. Голова взорвалась огненным фейерверком. На меня смотрела Захарра, а за ее плечом мелькала Огнева.

— Что это было? — осипшим голосом спросила я.

— Твой допплер, — холодно бросил Феликс, — но его легко было распознать, видимо, он только недавно обратился. А вот что ты здесь забыла?

— Обсудим это позже, — раздался еще один голос. На этаж поднялся Рэт, в его руке также сверкала стрела. — Не видишь, у нее шок.

Было видно, что Драгоций старается держаться, но получалось у него лишь отчасти. Рэт подал мне руку, помогая подняться.

Феликс прищурился, оценивая ситуацию:

— Что же ты не помог своей подружке?

— Идите к себе, — Рэт обратился к Захарре с Огневой, — скоро здесь будет шумно.

Василиса хотела возразить, но Драгоций увела ее, кивнув мне на прощанье. Конечно, Захарра знает правила Змиулана, в отличие от эфларки.

— Поговорим у меня, — Рэт буквально дотащил меня до двери, так как ноги все никак не желали слушаться. Хвала часам, идти было не далеко — и Драгоций жил на этом этаже, как и сказал Феликс.

— Где все? Почему никто не пришел? — тихо спросила я, удивляясь царящему спокойствию.

— Я успел огородить этаж куполом, чтобы в курсе было, как можно меньше лиц. Но, разумеется, Рок и Он все знают. Я сам связался с ними, но они согласились дать нам немного времени. Все равно эта тварь убежала. Рок сейчас старается вычислить координаты перехода.

— А ты как здесь оказался?

— Захарра… это она через метку сообщила, что вас засекли. Мы тогда не думали… мара, какая же засада с этой тварью. Кто мог представить доплера в Змиулане…

Рука, накрывшая мое плечо, сжалась сильнее. Наверное, Драгоций сейчас обдумывал, как выкрутиться из этого капкана и не огрести еще больше…

— О чем вы там шепчетесь? — Феликс прислонился к стене напротив нас, бесстыдно вздернув брови, — я спас твою подружку, Рэ-эт. Как думаешь, она меня наградит за такое?

Я покраснела, но решила помолчать. На сегодня передряг хватит.

— Ты спас ученицу Астрагора… и я тоже был рядом, так что с Вельгой бы ничего не случилось в любом случае, — парень наклонился над замком, выводя стрелой шифр, — и тот оглушающий эфер был моим… так что не зарывайся слишком сильно. Прошу, Вель.

Передо мной открылась дверь, и на секунду все мысли про недавний кошмар исчезли. Мара, я была здесь, в комнате Рэта. Как часто по ночам меня мучали фантазии, какая она, какого цвета стены, как разложены книги на столе, как часто топится камин… интересно, тут были девчонки до меня… Я бросила короткий взгляд на Рэта, но тут же отвернулась.

Все вокруг напоминало залу приема, только несколько уменьшенную. Потолок был очень высокий и куполообразный, видимо, архитекторы специально перенесли его из какой-нибудь башни, так как без вероятностного вмешательства — такое не воплотишь. Я задрала голову, стараясь рассмотреть тонкую вязь рисунков сверху, но отчетливо виднелась лишь белоснежная луноптаха, гордо распластавшая крылья.

Тут я заметила, что комната простирается дальше, видимо, объединенная со спальней, но резная длинная ширма мешала в этом убедиться. Между тем Рэт указал мне на темно-синий диван с высокой готической спинкой. Я послушно пристроилась на нем, окруженная какими-то подушками и шкурами. Напротив в черное кресло сел Феликс, а Рэт присел на подлокотник рядом со мной. Драгоций щелкнул пальцами, и в камине задребезжало пламя. Сам камин украшали два перистых крыла, создающие дымоход и резную ограду вокруг огня.

— Ну что, кто из вас начнет? — Феликс по-хозяйски закинул ноги на маленький столик и вызывающе уставился. Я переглянулась с Рэтом, вряд ли нам получится утаить огнежара в темной комнате. Скоро Рок доберется до правды, а вместе с ним и все, кто умеют думать.

— Я скажу, если ты пообещаешь умалчивать о том, что видел девочек башне — я в упор посмотрела на Феликса, — разумеется, если тебя напрямую не спросят об этом.

Без Василисы и Захарры эта история выглядела куда пригляднее, хотя вряд ли Астрагор упустит какую бы то ни было мелочь… однако, если этот хорек не станет трепаться каждому встречному, уже будет неплохо.

— Минут десять назад ты смотрела на меня почти умоляюще. А сейчас ставишь условия, да еще и после того, как я спас твою шкурку.

— Ты в первую очередь спасал свою шкуру, — веско заметил Рэт, — но это не мешает нам… обменяться некоторыми услугами.

Его «нам» заставило меня чуть подастся вперед, словно сработал магнит. От Феликса это, конечно же, не укрылось.

— И что за услуги ты готова предложить мне, пташка? Смотри, чтобы твой волчонок не сорвался с цепи.

Я искоса посмотрела на Рэта, но тот сохранял безучастный вид. Мара, знать бы как он еще сдерживает себя.

— Не лезь туда, где тебе откусят нос… кажется, так говорится в одной славной остальской сказке. Эта… это существо появилось не просто так, Феликс. И не просто так приняло облик Вельги, так что подумай еще раз, стоит ли впутываться в это болото… и да, это было братское предостережение.

— Я честно отвечу на твои вопросы, не солгав. А ты выполнишь мою просьбу, — все же вмешалась я, пока Феликс хранил тяжелое молчание.

— К маре мне эти вопросы, любому понятно, что вы искали комнату Фэша. Она как раз этажом выше, откуда спустились твои подружки. А больше ты ничего стоящего не знаешь.

Русалкин хвост, конечно, он догадался. Это действительно было на поверхности. Но на что-то же он надеется, если до сих пор продолжает разговор.

— Рок в любом случае узнает все, что захочет. Так что твое молчание не сильно нам поможет, да и помнить об обещанном, ты будешь до первого встречного. Видишь, не очень-то ты нам и нужен, — Рэт усмехнулся.

— Я ведь могу много что поведать нашему учителю. И преподать нападение, как запланированную атаку на одного из старших учеников. А кто ее запланировал, Драгоций? И откуда у них ручная копия нашей Вель? Может, это кто-то из вас им помог? И да, теперь вам стоит задуматься о своих носах, — он особенно сильно выделил это «вам».

— Чего ты хочешь? — напрямую спросила я.

— Не знаю, так много мыслей, но я что-нибудь придумаю и дам тебе знать, — он встал и потянулся, — а о твоих подружках я действительно пока помолчу. Считай, что это наш общий секрет.

— Я тебя провожу, — Рэт недобро усмехнулся, по-кошачьи спрыгнув с дивана и поравнявшись с Феликсом. Вместе они отошли к дверям, где стали что-то обсуждать тихим голосом. Но мне уже было все равно. Веки словно забрало опустились на глаза. Я почувствовала страшную усталость, поднимающуюся из каждой конечности. Голова сама упала на подушку, но отключаться было нельзя. Не сейчас. Я завороженно уставилась на огонь, силясь разгадать в его пляске фигуры и силуэты, как порой делала в детстве.

— Испугалась? — рядом присел Рэт.

Я покачала головой, разглядывая парня: на его лбу пролегли морщинки, а под глазами темнели круги. Выглядел он помятым.

— В мире есть вещи куда страшнее ручных доплеров.

— И какие же? — Драгоций наклонился ниже, и егорука легла мне на волосы.

Я окончательно расслабилась, молясь, чтобы этот миг продлился подольше.

— Не знаю… наверное, смерть.

Мы вдруг замолчали, уставившись на огонь. Мне привиделось, что в пламени бьется маленькая птичка, пытаясь вырваться из алой клети.

— Ты когда-нибудь думала, какого это… — Рэт смотрел в одну точку и выглядел куда старше обычного. Мара, я прикусила губу, понимая, какие мысли могут его тревожить.

— Нет, — руки сами обхватили его лицо, я даже понять ничего не успела, — слышишь? Ты им не станешь… только не ты. Ты же знаешь, у него уже есть… избранный. И это ничто не изменит.

Мой голос сорвался на сбивающийся шепот, а щеки защипало. Вот-вот и совсем расплачусь. Но Рэт не дал этому случиться. Он прижал меня так сильно, как еще никогда не делал, задышав куда-то в затылок. Я сначала напряглась до дрожи, чувствуя под щекой жар чужой кожи. Все было так ново…

— Я еще никогда так не боялся… представляешь, первое, что я увидел, как Феликс приставил стрелу к твоей шее. Мара, мне хотелось вкатать его прямо там, не разбираясь, — его голос походил на разряды, проходящие по позвонкам, — ты… то есть та тварь была такой напуганной, я еле сдержался. А потом уже все стало ясно.

Он замолчал, откинувшись на спинку.

— Что теперь будет?

— Думаю, Рок скоро вычислит координаты перехода этого допплера и мы устроим замечательную охоту. Никто не может просто проникнуть в Змиулан, да еще и напасть на клан Драгоциев.

Я увидела, как хищно блеснула его стрела, поймав кровавый отблеск. Стало жутко.

— Вы ее найдете?

-Мы? — Рэт нахмурился, встретив мое непонимание. — Ты ведь тоже в ней участвуешь, Вель. Нужно же нам вычислить зверя. Так что подумай, как половчее удержаться в седле. Скакать будем быстро.

========== Глава 31. По следу блуждающих огней ==========

— Подумаешь, что я до этого болот не видывал? Трясина, коморье да собачий холод… бояться там нечего.

Последние слова неизвестного путешественника.

Я все же забылась беспокойным и коротким сном. У меня был час-полтора, чтобы хоть как-то восстановить силы и морально подготовиться к грядущему. Рэт тут же посоветовал мне отдохнуть, а сам он отправился на собрание, устроенное Роком.

— Все важное, я тебе передам, а лишний раз показываться учителю лучше не стоит, — Драгоций поморщился каким-то своим мыслям. — И пожалуй, тебя стоит проводить в твою комнату. А то завтра слухов итак будет достаточно.

И вот я сижу у себя в кровати, даже не сняв помятое и пыльное платье. В руке до сих пор зажат гребень, которым мне хотелось расчесать колтуны на затылке, но почему-то я даже ни разу не провела им по волосам. За окном трещали цикады и пахло летом. Казалось, весь мир тонул в его пряном сумраке, как в одеяле. Только я теперь знала, как обманчиво такое спокойствие и сколько опасностей таится в густой темноте. Даже здесь, в родных неприступных стенах.

Я села на подоконник. Какая-то мысль упорно вертелась в голове, никак не желая проявляться… как будто было что-то важное. Я оглядела комнату, окутанную тенями: кровать, стол, заваленный свитками, почти потухший камин… взгляд сам вернулся на стопу книг. Мара. Это же еще те пособия, по которым я готовилась к последнему экзамену.

Перед глазами встал лист, вымоченный в пролитых чернилах. Тот самый, которым я с гордостью ткнула в лицо Рэту и заявила, что это клубок допплера. Горло зацарапал сухой смех. Вот так просто я чуть не разменяла свою жизнь, став таким же скомканным черновиком. Меня трясло, как будто в лихорадке. Я уже не могла нормально стоять, поэтому села прямо на каменный пол и постаралась отдышаться. Интересно, а если бы это существо не ошиблось этажом? А если бы оно напало на меня раньше? Мара, стояла бы я здесь сейчас или бы уже плавала в безвременье?

— Вельга, — свет луны перестал проникать в комнату.

Я прищурилась, разглядывая темный силуэт на подоконнике. Вдоль позвонков против воли пробежал холодок.

— Так и знал, что за тобой стоит зайти. Мара… ты что, ревешь?

Конечно, это был Рэт. Он ловко спрыгнул в комнату, только и было заметно, как за спиной мелькнули смазанные тени.

— Н-нет, тебе кажется, — сиплым голосом отозвалась я.

— Ну-ну, — он подошел ко мне и потрепал за ухом. Видимо, это должно было выглядеть милым, но получилось, будто собаку приласкали. — Драгоции не плачут.

— Помнишь, как ты завалил меня на экзамене? — поспешила перевести тему я.

Рэт присел рядом, притянув к себе коленку. Между его бровей пролегла складка, выражавшая, глубокий мысленный процесс. Какое-то время парень молчал, а потом задумчиво хмыкнул.

— Как думаешь… это все я виновата? Может, та глупая шутка приманила его?

Драгоций посмотрел на меня со смесь насмешки и жалости. В любой другой ситуации это бы знатно взбесило, но не сейчас.

— Вельга, ты же, вроде, ученица самого крутого Духа Осталы, а мелишь ересь, похлеще какой-нибудь астраградской гадалки. Допплер… это тебе не крыса, чтобы приманить его куском сыра. Скорее всего, это какой-нибудь затерянный, который где-то увидел тебя… возможно, на том самом озере… запомнил, а потом принял знакомую личину. Вот только мара его задери, что эта тварь делала в Змиулане и как сюда проникла.

Рэт говорил это все таким обыденном тоном, словно речь шла о заржавевшей шестерни. Я поежилась, представляя, каких трудов стоило такое спокойствие.

Наконец, на браслет пришло сухое сообщение от Рока с требованием через полчаса спуститься в конюшни. Рэт согласился подождать меня снаружи, дав время переодеться и перестать быть похожей на болотную мару. Напоследок я чуть затормозила перед зеркалом. В волосах все еще путался тот самый василек. Пораздумав секунду, решила оставить его и, накинув шерстяной плащ, поспешила к выходу.

В конюшне уже слышались голоса и тихое ржание. На площадку вывели шесть поджарых малевалов, оседланных и вычесанных. Не сказать, чтобы их вид радовал меня. Намного больше седла я любила птичью упряжь для луноптаха, а вместо каменистой дороги — небесный простор.

Я затравленно оглянулась. Феликс о чем-то тихо переговаривался с Диром, но, заметив мой взгляд, умолк. Рок еще не явился, а значит, в запасе было немного времени. Рэт уверенно подошел к одному из малевалов и дал тому обнюхать руку. Вот кого совсем не пугала ночная выездка.

— Это твоя лошадь?

На меня посмотрели очень недобро. Мара, ну что опять-то не так?

— Это конь, Вельга. К тому же, посмотри на седло, оно женское.

Даже в вечерней прохладе я поняла, что краснею. А этот идиот еще и посмеиваться начал.

— Да они одинаковы!

— Кони и лошади? — невинно поинтересовался Рэт.

— Седла, — задыхаясь, выпалила я.

Драгоций не выдержал и тихо рассмеялся, да еще так заразительно, что я тоже не удержалась. Малевал топтался на месте, считая себя, видимо, самым разумным существом на поляне.

— Да, дружок, эта леди — прирожденная наездница. Проследи за ней, хорошо? — Рэт похлопал коня по бархатной спине и развернул его боком, чтобы мне было удобнее забраться на эту глыбу.

С третьей отчаянной попытки я, покачиваясь, устроилась в седле, кое-как разбросав ноги. Какой изверг придумал женские седла? Честно, вы хоть раз видели это орудие пыток? Ты либо слетишь с него, не вписавшись в поворот, либо сломаешь шею, вписавшись.

— Мара, почему у нас нет женских стрел или часолистов, но до сих пор есть эта гадость? — тихо пробубнила я.

— Потому что в этом замке воспитывают леди? — также тихо усмехнулся Рэт, — хотя… забудь, что я говорил такое.

Тут на поляне показался Рок и Войт. Вместе с ними все голоса стихли, и стало как-то неуютно. Ту-то все и вспомнили, что впереди нас ожидает непраздная прогулка.

— Будешь держаться рядом с Войтом, — ко мне подошел Рок со сведенными хмурыми бровями, — и выполнять все его указания. Радуйся, что сейчас у учителя полно забот и совсем нет времени выяснять детали твоего пребывания в башне.

Я промолчала, хотя внутренне испытала облегчение. Но Астрагор ничего не забывает, поэтому наш разговор просто отложится до подходящего момента.

— Загонщиком буду я, Феликс и Рэт. Дир и Войт прикрывают нас, а Вельга просто не отстают. Допплера надо схватить живым, но это необязательно. И да, скрывается он на границе со Столеттами, поэтому времени у нас до рассвета. По малевалам.

Выпрямив спину, я оглядела остальных всадников. Руки стали крутить поводья, будто пытались завязать их узлом. Кто знал, что принесет сегодняшняя ночь… Войт хмуро подъехал ко мне и сквозь зубы потребовал не путаться под копытами. Видимо, роль сопровождающего его не устраивала. Остальные выглядели возбужденными и решительными. Ну что же, Драгоции всегда были охочи до чужой крови.

Рок взмахнул стрелой, в ту же секунду вода в пруду рядом с нами засеребрилась и пошла кругами: открывался часовой переход. Я давно догадывалась, что пруд у конюшен не просто утоляет скакунам жажду.

— Спустите гончих, — по его команде невидимые слуги освободили двух странных существ. Астрагору часто приводили каких-нибудь невиданных тварей, пойманных в далеких параллелях. А эти явно были нездешними. Я присмотрелась к их поджарым телам, покрытым гладкой шерстью, которая на хребте складывалась в гребень. Их морды были плоскими и вытянутыми, а янтарные глаза пылали в ночи, как выброшенные угольки. Гончие утробно зарычали, а потом первые сиганули в воду, пропав там. За ними в пруд поскакали все остальные. Рэт дал мне знак, пропустив перед собой, мой малевал тут же понял свою задачу и прыгнул в воду. Я зажмурилась, чувствуя, как меня проносит сквозь пространство.

Пахло мокрой листвой и землей. Вокруг шумели черные силуэты деревьев, почти неразличимые в ночном небе. Где-то пел свиристель и хрустели ветки — даже в кромешных сумерках Драголис переполняла жизнь. Под копытами моего коня затрещали ветки и примялись кустики земляники. Он сорвал бархатистыми губами пучок молодой листвы, довольно фыркнув.

— Не знаю твоего имени, поэтому прозову Угольком, — я похлопала лоснящейся бок, надеясь, что меня поняли.

— Вельга! Возьми это и порежь руку, неглубоко, — Рок передал мне в руки продолговатый предмет, — запах крови привлечет допплера.

А вместе с ней и прочих ночных тварей, подумалось мне. В руки опустился обычный обрядный нож с заточенным искривленным лезвием. Я чуть надавила лезвием на кожу, тут же распустив алые узоры. В воздухе повис запах железа. На ноже вспыхнули руны, стоило моей крови опоить его. Их бледно-голубой свет отбросил на поляну уродливые тени.

Гончие тут же взволновано прислушались и стали рыть носом землю. Берут след. Наконец, одна из них оторвала морду и протяжно завыла, а потом ломанулась сквозь бурьян. Рок создал несколько белых шаров, освещающих нам путь, после чего малевалы кинулись следом, ведомые всадниками.

Я чувствовала, как по ногам и рукам хлещут ветки, а волосы, как знамя, мечутся за спиной. Уголек скакал очень резво, не обращая внимания на возникающие преграды. Он перепрыгивал камни и кусты, сносил грудью сухие коряги, огибал деревья. Мне оставалось только держать равновесие и каждый раз прикрывать глаза, когда казалось, что падение неизбежно. Остальные же умудрялись как-то переговариваться и улюлюкать.

— Ей не уйти! Они почуяли ее, — кричали впереди, и звон голосов разносился по всему Драголису.

Какие-то тени выскакивали из-под копыт и разбегались в кусты. В дали мне чудились синие огни, но стоило нам приблизиться, как те гасли, зажигаясь вновь через несколько секунд. Это были блуждающие путники, заманивающие встречных в топи и трясину. Один раз под коня Феликса бросился какой-то зверь, но его смяло копытами так быстро, что мы даже не успели ничего разглядеть. Драголис пытался остановить нас, но мы неслись во весь опор по его лесистой твердыне.

Гончие остановились и вновь припали к земле, потом, круто развернувшись, понеслись в темные кручи. Деревья стали редеть, а в воздухе повис приторный запах гнили и разложения. Я слышала, как копыта Уголька уходили под воду, ноги мне омочили холодные капли. Синих огней вокруг стало больше, они пристально следили за нами, медленно смыкая свои ряды.

— Мы забрели в Бескрайние топи, — отдышавшись, сказал Войт, — тут очень близко Столетты, а этой твари что-то не видно.

— Рано поворачивать назад, — пожал плечами Рок, — допплер близко, иначе остроскалы не пошли бы в воду.

Все зашумели, решая, как быть дальше, а я начала осматриваться. Бескрайние топи когда-то тоже были лесом, а потом чары Драголиса покинули их, забрав с собой и жизнь. Теперь тут на многие километры все гниет и уходит в вязкую трясину. В воздухе летает жалящая мошкара, забивающаяся в глаза и нос, а стоит ступить на землю, как ноги уходят по щиколотку в сбитый торф. И мы только на самом краю. Что же ждет нас дальше?

— Рано или поздно он не выдержит и выйдет к девчонке, допплеры не могут сдержать жажду. Поэтому подождем его здесь.

— Он мог не распознать запах, или затаиться где-нибудь. Чем дольше мы будем стоять, тем больше внимания соберем. Надо идти дальше.

— Малевалы не пойдут в болото, скоро нам так придется спешиться. Кто-то один должен разведать, что таится впереди.

Я краем уха прислушивалась к разговорам. Интересно, какой идиот согласится ступить ночью в топи, кишащие хищными тварями и озлобленным допплером.

Разумеется, одного такого я знала. И он не стал долго молчать.

— Я пойду, — усмехнулся Рэт, — мое превращение лучше всего подходит для этого.

О нет, остановите его. Кто-нибудь. Я не выдержала и подъехала к остальным, безмолвно умоляя Драгоция одуматься. Он равнодушно посмотрел на меня и дернул плечом, затем освободил ноги из стремян. Захотелось остановить ему время.

— Смотрите, кто-то хочет забрать себе всю славу, — как всегда не смолчал Феликс, но останавливать Рэта не стал. Впервые его замечания не бесили меня.

— Это же опасно, — не выдержала я, — не лучше ли нам дождаться рассвета. В темноте выследить допплера очень сложно.

— Не учи нас охоте, — Войт презрительно отмахнулся, — и ты всего лишь приманка, так что не открывай рта лишний раз.

Я покраснела, хотя понимала, что этот зануда прав. Мое мнение тут всем глубоко безразлично, а теперь еще и Рэт раздраженно скривился. Конечно, посмела усомниться в его решении перед другими. Я отвела коня, смиряясь с неизбежным. В конце концов он уже тысячу раз бегал в звериной шкуре, что может пойти не так?

— Мне хватит часа. Если я не объявлюсь за это время, то твари тут нет. Уезжайте, а я догоню вас в пути, — Драгоций обратился в поджарого волка, тряхнул головой, словно ломая невидимого врагу шею, и принюхался.

Я подняла голову к верху, где хранили молчание тысячи звезд. Примаро как-то сказал на одном из уроков, что их столько, сколько душ на Остале, а когда человек прекращает свой путь, его звезда срывается и тает в дали. Храни его, обратилась я к безмолвному огоньку, не падай раньше срока.

Волк исчез в топях, хлюпая лапами по трясине.

========== Глава 32. Время волков ==========

“Чтобы часовое превращение сработало, на миг вам надо стать животным. Но, если этот миг растянется, животное обернется зверем.”

“Часовые превращения. Курс для продвинутых”

РЭТ

В нос ударил запах человека. Он отдавал молоком и костром, привкусом крови и хлеба. Волк поморщился. Их трогать нельзя, они его стая. Тут же голову вскружили десятки звуков, разрывающих даже эту мертвую землю. Где-то квакала болотная жаба, зудела мошкара, пела пустельга. Девушка с серыми глазами с ужасом смотрела на него, словно отдавала в когти огнеящера. Не тронь ее, она моя, сказал голос, и волк послушно отвернул морду.

Одна из гончих взвыла, пустившись по следу, а другая осталась со стаей. Волк мог бы проломить им череп одним верным ударом, но нельзя. Он помнил, что эти твари подчиняются угрюмому вожаку-вороне. Волк пустился следом за гончей, перепрыгивая через кочки и сухие коряги. Лес принял его в свои объятия, словно потерянного сына. Тут было его место, и тут ему нравилось многим больше, чем среди людей. Но в его голове вечно раздавался голос, напоминающий, кто он. Рэт. Это имя преследовало, как лосиная вошь, заползало в уши и не позволяло вдоволь разгуляться.

Широкие лапы приминали землю. Вокруг плясали синие огни, то подлетая к самой пасти, то вновь заманивая вглубь. Волк пару раз ощерился на них, клацнув зубами, но голос шепнул, что они неопасны. Пришлось поверить: голос никогда не врал и всегда преследовал его. Сбоку промелькнула молодая косуля, волк учуял ее терпкий сладкий запах. Пасть сразу наполнилось слюной: захотелось догнать и повалить ее в болотистую жижу. Нет, беги дальше, снова велел голос. Волк послушался.

Вдали его звали братья и сестры. Они выли на луну, обещая прекрасную охоту, и волк хотел бежать к ним. Но голос и тут настиг его. Пришлось продолжить путь.

Гончая взбеленилась, предвкушая скорую кровь. Она легкой тенью выпрыгнула на лесистую поляну, где лапы колола росистая трава. Волк остановился, что-то не понравилось ему. Он тоже учуял запах, от которого загривок встал дыбом, а по хребту прошла дрожь.

На поляне сидела та самая девушка с серыми глазами, а подле нее человеческий детеныш. Они о чем-то говорили, но волк услышал лишь обрывки: «ты не должна была пугать ее!», эти слова принадлежали ребенку, «она не заслуживает жизни», ответила ему девушка, «не тебе судить ее, а теперь уже ничего не поправить».

Гончая ворвалась на поляну, растянувшись в смертоносном прыжке. Слишком медленно. Ее брюхо опалило синее пламя сероглазой девушки. Гончая взвыла от боли, и весь лес содрогнулся. Ей не пережить эту ночь, слабых лучше добить, подумал волк.

Голос позвал его, приказав уйти, снова отдать власть над телом ему. Волк почти послушался, как и всегда, но тут сероглазая девушка увидела его. Она принадлежит голосу, вспомнил зверь, хотя пахнет и иначе чем та. Волк прижал уши, не понимая, как быть. Голос требовал подчиниться ему, вонзая тысячи игл под шкуру. Он почувствовал, как его мышцы и кости шевелятся под шерстью, а зубы мельчают. Так всегда было, когда голос побеждал. Но сероглазая девушка улыбалась, а ее рука коснулась влажного носа.

Рэт удивился, обычно обратное превращение занимало считанные секунды, а тут потребовалось многим больше. Почему-то зверь не захотел уйти сразу. Ну и ладно. Главное, что сейчас он победил. Допплер уже никуда не денется, а вместе с ним и странная девчонка в венке. Интересно, не о ней ли, говорила Вельга. Парень уже выхватил часовую стрелу, как давящая боль ударила в виски. Дымка превращения заклубилась с новой силой, а он терял над ней контроль. Рэт никогда не встречался с подобным: чтобы кто-то прерывал его обратную трансформацию. Девчонка, это ее рук дело, понял он, чувствуя исходящую от нее силу. Драгоций сумел запустить пару спиралей такой мощи, что землю сотрясло, а воздух на миг сперло. Но мара не отпустил его, а лишь усилил тиски. Перед глазами все поплыло, а нос обжег запах васильков. Серебристый часовой вихрь сомкнулся над ним, как лавина, погребая под собой.

В нос ударил запах кабана, слух уловил далекое уханье филина. Рэт чувствовал, как кожу пробивают сотни игл-шерстинок. Они обхитрили нас, берегись меня, успел мысленно крикнуть он, представив знакомые серые глаза и мягкие черты. Услышит ли она его, разберет ли полукрик-полурычание. Но подумать об этом Драгоций не успел. Его бледно-голубые глаза превращались в янтарные.

Голос снова позвал его. Волк пришел на его зов, оказавшись вновь на поляне. На него смотрел детеныш, а рядом с ним стояла знакомая девушка. Они улыбались ему, и их сердца спокойно бились, не чувствуя угрозы. Зря, голос хотел им зла, поэтому они чужие, даже эта сероглазая. Их надо взять. Волк уже ощерился, выставив зубы, но тут девочка шагнула к нему. В нос ударил запах молока и солнца, запах детенышей. Ее ручка смело коснулась его шерсти, оставляя в ней цветок.

— Ты свободен, — сказала она, — теперь он замолчит.

Волк почти не расслышал ее, ведь произошло нечто ужасное: голос пропал. Надо найти его в глубинах мыслей и ощущений, ведь он всегда был рядом, цепью держал и направлял, подчинял. Уйди, прошелестел слабый вой на самом краю сознания, выпусти меня. Но волк был сильнее голоса, теперь он стал вожаком. Слабые не могут подчинить сильных, таков закон.

Сероглазая девушка дотронулась до цветка, и его приторный аромат накрыл всю поляну. Словно сладкий дурман проник в голову, вконец заглушая голос. Волку стало тепло, а чужие руки обвили его шею, зарывшись в шерсть. Девушка прильнула к нему, и все внутри задрожало от ее ласки. Захотелось припасть на задние лапы, как будто перед ним предстала молодая волчица. Она принадлежала голосу, но теперь вожак он, значит, она тоже его. Старый главарь не смог отстоять границы.

— И долго он таким будет? — спросила девушка. Но что за странный запах исходит от нее. Раньше он был иным…

— Пока цветок не засохнет. Не знаю, его дух силен, и я слышу, как он сопротивляется. Скоро тело снова вернется хозяину. Но пока…

— Но пока он мой, — сероглазая тихо рассмеялась, — а потом — ему уже не понадобится.

— Ты же не собираешься?..

— Нет, конечно, нет. Кем бы я была, воспользуйся подобным. К тому же, он может узнать ее.

— Я не хочу, чтобы ты еще раз угрожала или атаковала ее. Она еще ничего не сделала, мы не должны карать невиновных. Еще раз, и Родион все узнает. Ему это не понравится. Довольно того, кем ты стала.

Сквозь пелену разговора волк почуял запах гончей. Она бежала к ним, легкая словно лебединое перо. Припала в траве и стала красться, уверенная, что никто ее не слышит и не чувствует. И люди, действительно, не заметили опасности. Но он заметил, а гончая угрожала его стаи. У тебя другая стая, шептал голос, но ноздри кольнул запах цветка, заглушая его.

— Ты можешь идти, я все поняла. Дай мне немного времени, и скоро я догоню тебя, — его девушка была раздражена, ее сердце билось чаще.

— А что с ним? Почему не отпустить его сейчас? Он все равно скоро вспомнит все.

Гончая замерла в кустах, она думала, что волк не тронет ее. Но хищник никогда не отпустит хищника. Волк освободился от рук, ощущая непривычный холод, словно шерсть попала под ливень. Он приготовился к прыжку, мышцы налились тяжестью, готовые подбросить все тело ввысь.

— Я знала его в прошлой жизни, а сейчас он стал другим, как и я. Рэт Драгоций немного задолжал мне, а теперь настала пора платить, — Рэт, это имя было ему знакомо… Оно пахло человеком и домом.

Гончая прыгнула на них, но волк успел перехватить ее в полете и повалить на влажную землю. Его зубы вонзились в мускулистую шею, покрытую плотной шерстью, лапы придавили к земле. Гончая сопротивлялась, она взвилась под ним, щелкая белоснежными клыками. Но по небу покатилась кровь, а зубы пронзили слой кожи и мышц. Она не хотела сдаваться, лязгая пастью и стремясь скинуть его с себя. Глупая, он уже победил, победил, когда голос перестал шептать ему свои наказы.

— Видишь, тут полно тварей, желающих моей смерти. А он защищает меня. Разве это не правильно? Тогда он не смог помочь мне, а сейчас расплачивается.

— Не забудь, что скоро он вновь станет одной из этих «тварей, жаждущих твоей смерти». А второй раз я не стану спасать тебя от Драгоциев.

— Ступай. И дай мне насладиться зрелищем.

Гончая все же лягнула его в бок, расцарапав живот. Но постепенно ее силы истощались, а вместе с ними и тяга к жизни. Волк редко мог растерзать кого-то и насладиться вкусом крови. Голос не давал ему такого права, словно ему претил ее привкус. Но сейчас некому остановить его. Гончая затихла, уставившись вверх остекленелом взглядом. Волк выпустил ее шею, напоследок вонзив клыки. Огляделся. Детеныш исчез, а его девушка стояла рядом, и в человеческих глазах плясал восторг. Она тоже была хищницей.

— Давно тебе не давали того, что хочется, дружок? Этот Драгоций держал тебя в железном захвате… Но теперь ты наверстаешь упущенное. Мы наверстаем.

Волк слизнул с пасти кровяные капли и довольно прищурился. Голос внутри метался и выл, словно это ему разорвали глотку, но теперь его можно не слушать.

— Тебе нужно имя. Часовое имя, которое укрепит твое время в этом теле. И я дам тебе его, — ее рука потрепала загривок, — Тэр. Прими его.

Волк протяжно взвыл, когда синяя вспышка озарила его, а потом на смену ей пришла свежесть, словно в морду ему дунул прибрежный ветер. Эта волна прошлась по всему телу, окутывая его родным запахом мяты и новым… сладким и душистым. Манящим, так пахло его новая сущность. Тэр тряхнул мордой, ему никогда не было столь вольготно в этом теле. Далекий голос звал его по-старому: Рэт, Рэт… Но теперь имя не било по нему каленым железом, а лишь чуть скрипело на зубах. Тэр был сильнее.

— Готов к дикой охоте? Вот Драгоцию будет весело наблюдать за нами… Он же все слышит и видит, вот только заперт в своем теле, как в раковине. Жалкая участь, — девушка раскатисто рассмеялась, — слышишь, как сюда мчат всадники? Знаю, ты их давно услышал.

Волк действительно уже давно заприметил чужую человеческую стаю, но та была далеко. Намного больше его интересовал прячущийся неподалеку беляк.

— Мы не станем с ними биться, они сильны, но среди них прячется овечка. Слабая и заблудшая овца, которую давно пора остричь. Это сильно бы расстроило Рэта, поверь мне, ему бы очень не хотелось видеть и чувствовать, как эта овечка гибнет в твоих клыках.

Волк протяжно завыл, голос снова взбесился. Он как будто пробился через туман, и теперь одолевал его. Пусти, уйди, не тронь ее, бушевал голос, как не в себе. И иглы чужой воли вновь вонзились под кожу. Волк почувствовал, что забывает свое имя. Вместо него просыпается голос.

— Ну-ну, — девушка коснулась цветка, — не сейчас. Ты, конечно, освободишься… Но не сейчас, немного позже. Когда ее кровь уже остынет. Тэр, не слушай его.

Голос слабел, сладкий аромат душил его. Тэр ощерился, расслышав приближающийся топот копыт.

Наступило время волков…

========== Глава 33. В звериной шкуре ==========

“Люди… очень любят искать чудовищ вокруг, когда как лучше бы присмотрелись к себе. Мой хвост им видите ли не сдался!”

Русалка Арэль.

Когда послышался дикий визг со стороны болот, миновало уже пятнадцать минут с исчезновения Рэта. Малевалы беспокойно заржали, прижав уши. Меня пробрала дрожь: не оставалось сомнений, что пролилась кровь. Я видела, как волна неуверенности коснулась лица каждого, но тут же была пограблена под непроницаемой миной. Конечно, кто из Драгоциев признается в слабости? Одна я, не стесняясь, поерзала в седле и плотнее укуталась в плащ. Великое время, отчего так тревожно…

Раздался еще один вой. На этот раз куда более надрывный, но он тут же оборвался, словно лопнувшая струна. Рок поморщился. Все стихло. Это мог быть кто угодно, мало ли дичи бегает в лесу? Да и Рэт не стал бы биться в волчьем обличии, куда резоннее было бы использовать стрелу… Но руки сами начали перебирать край сбруи, а внутри все требовало одного — сорваться в галоп и нестись вперед.

«Они обхитрили нас, берегись меня».

Человеческий голос, перемешанный с хриплым рычанием, почти вдавился в череп, поразив своей остротой. Я зашипела, схватившись за голову, перед глазами плясали красно-белые кляксы, а во рту встал привкус желчи. Это был он, его голос звал меня в мыслях, продираясь сквозь звериный.

— Что с тобой? Вельга? — кто-то попытался удержать меня за плечо.

Я покачнулась и чуть не свалилась с седла. Воздух пронзил волчий вой, далекий и раскатистый. Он несся над лесом, словно птица по небу, но ничего приятного не сулил. Даже при получении метки мне не было так страшно и не было такой удушающей неизвестности, как сейчас… боги, только бы все обошлось.

Я поймала взгляд Рока. Он вздрогнул, впервые на моей памяти, отвернувшись первым. Теперь никто не улыбался, и слабый огонек неуверенности тлел в воздухе. Из темных болот веяло смертью, а синие странники плясали, освещая путь к ней.

Рэт в опасности, теперь я была уверена в этом. Он связался со мной, но не ответил ни на один мысленный сигнал. Драгоций предупредил о ловушке и о том, что стоит остерегаться его… Мысли сложились в ровную линию и впервые стало ясно, что надо делать.

— Рэт не выходит на связь, а я не могу определить его местоположение. Значит, он все еще в часовом облике, — спина Рока неестественно выпрямилась.

Я спрятала лицо за волосами, сейчас никак нельзя показывать чувства. Конечно, он не отвечает, ведь волк никогда не признает человека. Сразу вспомнилась та прогулку в Драголисе, когда Рэт поймал огнежара, зажав его в клыках. Тогда он смог напугать меня, просто выпрыгнув из кустов… время, что же ждет нас теперь.

— Тогда мы так найдем его. Пускай гончую по их следу, — угрюмо хмыкнул Войт. — Надо привязать коня Рэта, а самим идти в болото.

Я мысленно возразила ему: малевал создан для полетов и долгой изнурительной езды по широким трактам. Он не пролетит по лесистому болоту, скорее увязнет в трясине. В лесу никто не обгонит волка. Но гончая уже взяла след, завыла и потянула за собой всю свору. Я прикусила язык, решив не говорить об опасности. Рок не навредит Рэту, даже, если мои догадки верны. Сын Астрогора скорее приволочит его за шкуру в замок, где посадит сторожить темницы. Но вот остальные… Я не верила им и не знала, как кто воспользуется ситуацией. Никто не должен прикрывать твою спину, кроме тебя самого, милый… Но сегодня этим придется заняться мне. Да хранит время от твоих клыков.

Страх куда-то пропал и единственное, что я ощущала сухую, как порох уверенность. Осталось только дождаться подходящего момента. Конь подо мной сердито фыркнул, будто чувствуя, какую мару готовит ему наездница.

Гончая вырвалась вперед, мелькая среди кочек и бурьяна. Малевалы огибали стволы деревьев, срывались на быструю рысь, но все равно не поспевали за ней. Их копыта месили воду и черную жижу, пока сладкий запах гнили не окутала все вокруг. Изо рта Уголька пошла белая пена, я пару раз подгоняла его стременем, но он лишь бессильно раздувал ноздри.

— Марово болото! Где только носит эту псину? — почем зря ругался Феликс, стараясь совладать с конем, — блохастый прохвост, вот увидите все у него отлично. Просто дурит нас.

— Точно, он просто хотел заманить нас в болото и от души повеселиться. И куда убежала эта тварь? — Дир стал вглядываться под копыта, ища след гончей.

— Если Рэт решил посмеяться над нами, то я лично спущу его волчью шкуру, а потом отхлестаю и спину, — Войт звучно ударил малевала плетью.

Только Рок хранил угрюмое молчание, но его губы беззвучно шевелились. А этот все эферит, отметила я. Наконец, можно было попридержать поводья. Все настолько увлеклись спорами и руганью, что совсем забыли обо мне, блеклой тенью мелькающей рядом. Даже Рок полностью занялся дорогой, сведя брови к самой переносице.

В следующую секунду над болотами вновь пронесся собачий визг. Но этот был куда ближе и страшнее. Все притихли, вслушиваясь и озираясь. Вот он, мой шанс. Насколько можно правдоподобнее, я выпустила поводья и тоненько запищала. Малевал, почувствовав свободу, тут же сорвавшись в галоп. Меня подбросило, а руки ели успели вцепиться в гриву. Я ударилась бедрами о седло, чувствуя, как все саднит.

— Дура! Держи коня, — Феликс бросился мне наперерез в попытке схватить уздечку.

Но я лишь сильнее прижалась к спине, направляя Уголька прямо в темные дебри. Рука Драгоция больно схватила за плечо, буквально выворачивая его. Но он опоздал. Пряжка плаща щелкнула, высвобождая меня из хватки. Войт, кажется, пустил под копыта Уголька жалящий эфер, но обезумевшее животное даже не обратило внимания. Я уносилась в топи, а за спиной летели проклятья и угрозы. Но все без толку — они не пойдут за мной сейчас, когда пропал Рэт. Астрагор никогда не простит, если в погоне за девчонкой, сгинет старший ученик. Правда, кто-то все же несся следом. Я слышала то приближающийся, то смолкающий топот копыт, но сил обернуться не было. Только вперед, пока страх не заставил меня вернуться.

Не знаю, сколько продолжалась эта скачка, и куда нас занесло. Все тело предательски ломило от постоянных толчков, а седло невыносимо натерло кожу даже под слоем ткани. Уголек чувствовал себя и того хуже: из его черной пасти валились клочья пены и желтой слюны, а копыта стали спотыкаться о коряги и камни. Но главное, мы отбились от преследования, и теперь нас окружала тишина Драголиса. Я огляделась. Вокруг снова рос лес, а запах болот остался позади. Я была одна. И никто не успеет помочь, когда случится беда. Но зато теперь все в моих руках, а Феликс, Войт и прочие ничего не решат. Не знаю, какая из мыслей пугала меня больше.

Я ослабила поводья и позволила Угольку перейти на шаг. Слух обострился до предела, стараясь различить малейший хруст веток или шелест травы. Но кроме уханья филина вдали, его ничто не тревожило. Мышцы напряглись, словно лоскуты натянутой ткани. Все тело подобралось, готовое ощериться на врага.

— Выходи! Я знаю, что ты пришла за мной, — голос на удивление прозвучал твердо. — Нет смысла прятаться.

Возможно, я пугала пустоту, растрачивая силы впустую. Но Астрагор учил нас использовать каждый шанс на успех, предрекая, что он может статься последним.

— Ты же хочешь показать мне, какой трофей добыла? Так не стесняйся! Я жду. Уверена, ты жаждешь воспользоваться им. Или мне самой тебя найти? Я хорошо умею искать, — последние слова сами вырвались из меня, — спроси свою подружку! Вот бы с кем я с удовольствием сыграла.

Треск веток раздался за спиной, но мне хватило реакции опередить его.

— Вред! — не разбирая цели, я послала в метнувшуюся тень красные искры. Малевал неистово заржал, пытаясь встать на дыбы, но успокоился, придавленный моими коленями.

Тень изменила траекторию, уходя от атаки, мягко опустилась на землю и сверкнула янтарем глаз. Это был волк. Его пасть исказилась в страшном оскале, обнажив кинжалы клыков. Каждый с мой большой палец величиной. В тот раз он показался мне меньше, а его взгляд таил тень человека. Но сейчас это был просто зверь, жаждущий крови, и все. Это не Рэт, успокоила я себя, это пустая оболочка, лишенная хозяина.

Малевал беспокойно забил копытом, прикусив удила. Если конь лягнет, то запросто может и хребет сломать, поэтому не стоит подпускать его близко. Я перехватила стрелу, не сводя взгляда с волка. Он стал медленно обходить нас, примеряясь для прыжка. От него несло болотом и шерстью, и совсем не чувствовалась мята.

— Шок! — я ударила первой, заставляя зверя заплясать по всей поляне. Уголек лишь подстегивал его, попеременно наступая копытами. Крик, шум и вой стоял знатный.

— Боль! — чужой эфер полетел со спины. Я почти успела отбить его, но не до конца. Плечо как будто вышибли из сустава. Из глаз покатились злые слезы. Малевал беспокойно заржал, встав на дыбы. Здоровая рука не смогла удержать в седле все тело, и я полетела назад. Перед глазами только и мелькнула лошадиная спина с широким седло.

На миг мне перехватило дух. Где-то на грани сознания пронеслась совсем дурацкая мысль, что Утро бы так не сделала, не подвела бы меня. Спину и таз отшибло до белой пелены перед глазами, сначала даже показалось, что больше мне не встать. Я смотрела вверх, на небо, и не слышала ни единого звука, словно в ушах засели комья ваты. Стало так спокойно и легко… звезды сегодня были непривычно яркие.

Резкое ржание вернуло меня обратно. Я, морщась, приподняла голову. Уголек пытался ударить волка копытом, а тот целился в незащищенную спину. Каждый замах казался роковым, но хищник ловко уклонялся. Только долго наблюдать за ними было нельзя, ведь у меня своя битва.

— Ты жалкая, — допплер вышел из тени, представ во всей моей красе. Красы было не густо. — Мне даже не пришлось хитрить, сама пришла.

— Что ты с ним сделала? — откашлявшись, спросила я.

— Не о том думаешь, — в мою сторону полетела огненная спираль. Но отбить ее не составило труда. Эта змея была не сильнее меня, а ее движения казались до жути предсказуемыми. Наверное, Рэт мог бы мной гордиться… мысли о Драгоции вызвали внутри лютую злость, как тогда с Маришкой. И я увереннее сжала стрелу, посылая вперед каскад атак. Больше никакая мара не встанет между нами.

— Скоро здесь будут Драгоции, — найдя перерыв в череде ударов, прокричала я, — а меня отправили выманить тебя и задержать. Или ты думала, что самая хитрая?

Блеф сработал, и эта змея пропустила следующий эфер. По ее щеке расползлась ссадина.

— А может их приезд вовсе не понадобится, и я успею сама хорошенько отделать тебя.

— А может это тебя разорвут на части! — кто-то терял терпение, а вместе с ним и инициативу. Получи по второй щеке, мерзавка.

За нашей спиной раздался треск, как будто разорвали холщовую тряпицу. Волк все же сумел вцепиться в спину Уголька и теперь старался подмять его. Надо действовать быстро, если меня окружат с двух сторон, то никакая хитрость не поможет. За спиной взмыли крылья, накрыв поляну размытыми тенями. Я оторвалась от земли на метра на полтора, сразу почувствовав себя уверенней.

— Сложновато будет рвать меня на части в небе.

В ответ на губах доппелра заскользила насмешливая улыбка, до дрожи похожая на мою. Стало не по себе.

— ГРОМ! — эта мара крутанулась, пуская эфер в сторону Уголька. Я успела лишь отлететь в сторону, пораженно наблюдая за происходящем.

Сквозь пелену ужаса проступало еще одно чувство — восхищение. Эфер был красивый. Сотни переливающихся разрядом, сотканных в один сплошной поток, обрушались на малевала. Их сопровождал нарастающий рокот, словно предрекая скорый триумф. У меня так ни разу и не получилось создать удар такой силы. Возможно, я бы постаралась защититься, будь атака направлена на меня, но так тело безвольно застыло, словно увязнув в густой патоке. Уголек истошно заржал, когда лавина молний погребла под собой его мощный круп. Волк успел метнуться в сторону и прокатился по траве. Запахло паленой шерстью вперемешку с озоном. К самому горлу подступил ком желчи.

Уголек сходил с ума. За его спиной развернулись перепончатые крылья, и по ним тут же прошлись голубые разряды. С места малевал попытался подняться в воздух, оттолкнувшись копытами. Его спина изогнулась, как будто расплавился позвоночник. Я поспешила отлететь подальше, но Уголек уже несся на меня, совершенно не разбирая дороги. Мое тело только и успело, что нырнуть вниз, до хруста выгибая суставы. Сверху промелькнули копыта похожие на кухонные чугунные горшки и, должно быть, такие же тяжелые. Одно из них было так близко, что на лицо посыпалась сырая земля. Но беда миновала.

Я поняла, что последнюю минуту даже не дышала. Облегчение прошло через все тело искрящимся разрядом, даже захотелось рассмеяться. Но тут что-то потянуло меня вниз. Это были когти, вцепившиеся в штанину. Я только сейчас поняла, как близко подлетела к земле, перестав контролировать обстановку. Свободная нога что есть силы ударила по волчьей морде, вызвав тихий скулеж. Я часто задышала, бессвязно трепыхаясь всем телом. До меня, наконец, дошло, что все серьезно, это не тренировка и она не завершится, стоит Року дать сигнал. Нет, это жизнь и если я проиграю, то останусь гнить в этом болоте. Внутри как будто проснулся кто-то другой. Это была уже не я, это было все самое мерзкое и звериное, прячущееся в нас и проявляющееся при первом дыхании смерти.

Я уже не думала, не анализировала и не пыталась хитрить. Все тело превратилась в один раскаленный нерв. Крылья перестали висеть в воздухе белесыми тряпками и со свистом вцепились в зверя. Мы стали снижаться, попутно превращаясь в один сплошной клубок когтей и клыков. Я чувствовала, как перья вонзаются во что-то мягкое, а под штаниной становится тепло и влажно. Запах крови ударил в ноздри, вызвав тягучую слюну. Неожиданно ногу перестало тянуть, но, не успей я расслабиться, как одно из крыльев превратилось в серебряное месиво. Тонкая мембрана затрещала под острыми клыками, лопаясь. Как листик на ветру я полетела куда-то в сторону, еле успевая подставить под удар здоровое плечо. Еще миг и руки уперлись в холодную жирную землю, под ногтями собралась трава и грязь. Только тут я вспомнила про стрелу и кое-как стащила ее с запястья. Второе крыло неудачно завернулось подо мной, похожее на гробовой саван.

— Вред! — выкрик и волчий прыжок произошли в одно мгновение. Зверь пошатнулся, но траекторию не изменил, приземлившись прямо на меня. Я чувствовала его тяжелое дыхание, плотное настолько, что стискивало грудь. В глазах, сияющих расплавленным янтарем, не было ничего человеческого, только кровь.

— Рэт! Остановись, — пискнула я, придавленная его весом, — слышишь меня! Это Вельга.

Капли слюны упали на щеку, а потом блестящий нос опустился к самой шее. Я затихла, казалось, даже сердце перестало стучать. Но волк лишь втянул воздух у самой бьющейся жилки, а потом уткнулся в ключицы. Ко мне пришлопонимание, продиктованное интуицией и высшими силами, меня признали.

========== Глава 34. Зов крови ==========

” Волки и огнеящеры похожи в одном - и те и те не признают никакие цепи.”

Льюи Шейн, укротитель часодейников.

Волк Тэр/Рэт

Она трепыхалась под ним, легкая, как детеныш косули. Свернуть ей шею было не сложнее, чем перегрызть сухую ветку. Но Тэр остановил себя. В нос ему ударил запах. Тот самый запах, что вскружил голову на поляне, правильный. Они хоть и были похожи с той, другой, как капли росы, но что-то их различало.

Голос все сильнее пробивался к нему, заставляя время от времени крыситься и огрызаться на бывшего вожака. Но пока Тэр мог побороть его власть над собой. Правда, стоило ему придавить эту девушку, как голос отчетливо прошептал знакомое тягучее имя. А потом его жертва сама повторила его, вызывая в волке непонятные сомнения. Вельга. Так звали сероглазую волчицу, которая порой бегала с ним во снах. Эти сны посещали волка, пока его не тревожил голос. Еще там были высокие каменные стены, которые невозможно перепрыгнуть, постоянное тиканье и запах молодой мяты.

— Убей ее, — приказала другая, — убей ее, Тэр, и я отпущу тебя.

— Рэт, — Вельга перестала сжимать полоску металла на запястье и потянулась к нему. Из ее глаз исчез страх. — Тебя так зовут, а она придумала тебе ложную кличу.

И у нее в волосах блеснуло что-то синее, пахнущее домом и стаей.

Волк резко отпрянул, уловив в кустах приближающиеся шаги. В воздухе запахло мужчиной. И этот запах был как мираж, который щекотал память, но в последний миг пропадал в мороке. Из груди вырвалось глухое рычание. Вельга отползла, шаркая ногами по палой листве. Ее глаза стали еще больше, а грудь металась так часто, что походила на загнанного рысака. Волк ощерился, готовясь к появлению нового врага.

— Кто бы мог подумать, что сбор трав окажется таким интересным, — на поляну вышел молодой мужчина. И этот уже не казался легкой добычей. Волк почувствовал, как по холке прошелся неприятный зуд, будто бы ледяные капли.

— Давно не виделись, малышка Драгоций, — между тем продолжил человек беззаботным голосом. — И да, я пришел помочь тебе, Вельга.

После этого поляну поразила огненная вспышка. Хвост словно в кипяток опустили, так нещадно его скрутило. Волк жалобно взвыл, пустившись кругом. Но если ему лишь слегка подпалило шерсть, то сероглазую девушку пламя обступила плотным кольцом.

— Ненавижу Драгоциев! С какой радостью я разделаюсь со всей вашей семейкой! — заорала та, — и сделаю это в твоей шкуре!

Но вскоре ее разобрал кашель, а потом дым с огнем полностью заглушили и его. Волк прижал уши, встав между Вельгой и мужчиной. Голос в голове слышался все отчетливее, и его команды становились с каждым разом все тверже.

— Кто вы? — Вельга выставила вперед руку со стрелой.

— Может отзовешь своего стража? Он может и покусать. А потом найдем местечко поспокойнее и пообщаемся по-родственному.

— Вы ее убили?

— Ты про свою милую подружку? Вряд ли, такая пакость плохо горит. Думаю, господин учитель поможет тебе в этом многим больше, — мужчина сверкнул в темноте белыми зубами.

Вельга нахмурилась, но потом ее рука со стрелой дрогнула. Девушка облизала губы, будто решаясь на что-то.

— Постойте… Я вспомнила вас. Вы Александр! И вы были другом моего отца, — из ее голоса исчезла тревога, и волку это не понравилось. Мужчина казался ему тем еще прохвостом.

— А я тебя сразу узнал, хотя ты и сильно изменилась, Вель. Стала такой похожей на Нейрис, но взгляд у тебя от Верда.

— Великое Время, я думала, что вы пропали вместе с отцом, — Вельга часто задышала, как будто кто-то гнался за ней. А потом подошла к волку и опустилась рядом с ним на колени.

— Он наш друг, часть семьи. И он поможет нам, — ее глаза покраснели и чуть опухли.

Голос шепнул, что за мужчиной стоит следить, но драться с ним пока не надо. Волк встряхнул загривок, но все же отступил. На его морде сверкнуло два осколка янтаря.

— Ты вся продрогла и выглядишь, словно кто-то лупил по тебе на протяжении часа. Пойдем, у меня близко разбит лагерь.

Волк специально пошел между ними, держась чуть позади мужчины: так чтобы можно было вцепиться тому в спину. Но Вельга то и дело оборачивалась и трепала по жесткой холке, как будто прося повременить. Минут через семь они дошли до расчищенной поляны, где стояла тряпичная нора с тлеющими огоньками у входа. Пахло человеком, травами и жареной куропаткой. Волк вспомнил, что давно ничего не ел, а охотился, казалось, вообще в прошлой жизни. В рот набежала тягучая слюна, но голос напомнил, что место его рядом с людьми.

— Так, присаживайся на то бревно. Сейчас обработаем раны и перекусим, — мужчина ушел в нору, а вернулся с мешочком, пахнущим пижмой и календулой.

Вельга послушно опустилась на гладкое бревно, обхватив плечи крыльями. Волк улегся подле ее ног, свернувшись клубком. Хвост все еще болел, и зверь принялся вылизывать его. Вокруг все тонуло в лесных звуках, и ночь медленно сменялась промозглым утром, а вместе с ним просыпались и разные голосистые пичужки.

— Это же не обычный зверь?

— Нет, — Вельга запнулась, — это один из учеников Астрагора в своем часовом обличие. И он не может вернуться обратно.

— Занятно, — мужчина без страха сел на другой конец бревна, — и кто же его заколдовал?

Его рука дотронулась до шерсти, тут же вызвав рычание. Но она всего-то коснулась запутавшегося там цветка, а потом резко отдернулась. Стало так легко дышать, будто до этого в груди копошилась болотная жижа. Волк напрягся, стараясь свыкнуться с новыми ощущениями.

-Это же василек, и он так похож на мой… Мы можем вытащить его? — Вельга заерзала.

Волк постарался лапой сбить что-то крохотное у себя с загривка, но оно лишь сильнее запуталось в шерсти. А зубами он не дотягивался. Ноздри снова забил приторный цветочный запах, от чего захотелось чихать.

— Не стоит, василек скоро сам засохнет и Драгоций вернется. А пока я хочу поговорить только с тобой без лишних родственников.

— Я очень волнуюсь за него.

— Весьма необычно для нашей семьи беспокоится о родных, — мужчина положил себе на колени больную ногу Вельги и стал ее ощупывать, — это следы от волчьих клыков?

— Это получилось случайно, и они совсем неглубокие. Это цветок так повлиял на него?

— Время, какая же ты упрямая! Точно копия Верда в юности, хотя твой отец был еще и отменным негодяем. Что только Нейрис нашла в нем… И нет, цветок лишь поддерживал чары, что не давало Драгоцию вернуться. Я только слышал о подобных трюках, наш старик сам любил их проделывать. Он точно поможет мальчишке.

— Ай! — волк тут же поднял голову, но мужчина всего-то облил ногу Вельги какой-то жидкостью. Это настойка пижмы, шепнул голос, ее нельзя пить, но можно лить на раны.

— Терпи, ты ведь Драгоций, а мы не скулим. Крылья я залечить не смогу, так что спрячь их и накинь плед.

— Я вот думаю, — Вельга все еще цедила слова, словно зубы ее впивались в губы, — почему вы не вернулись в семью? Ведь учитель, должно быть, искал вас.

— В том-то и дело, что я вернулся в семью. И наш учитель далеко не так всесилен, как кажется всем в Змиулане, — голос зароптал, словно мужчина украл у него тушу косули. Но тот всего-то источал из пасти непонятный вой.

— Вы говорите так, словно знаете, кого посильнее.

— Любовь всего сильнее, Вель. Запомни мои слова, девочка, и однажды они сослужат неплохую службу. Знаешь, что Верд сказал мне перед своим последнем путешествием? Нейрис тогда гуляла с тобой в саду, а мы стояли на веранде и курили. Любовь убивает время получше любого креста, сказал он, глядя на вас.

— А потом взял и пропал, оставив нас одних, и из-за этого меня забрали. А ведь будь отец жив, то мог бы помешать этому, — в голове Вельги звучала обида.

Волк прижал уши и лизнул дрожащую руку. Эта девушка напомнила ему слабого детеныша, отбившегося от стаи, а таких могла задушить даже куница.

— Он и защитил вас. Тебя и Нейрис. Отдал последний долг Ордену, а взамен Асторагор разрушил остатки семьи. Но учитель всегда очень искаженно награждал за верность. И то была не единственная поломанная им параллель.

— А как же его предательство? Учитель сказал… сказал, что отец скрыл от него нечто важное. И теперь мне придется расплачиваться.

Ответа волк уже не услышал, голос заглушил все слова. Его воля снова меркла, уступая и забиваясь в угол. Запахи стали терять остроту, как и слух. Весь мир сузился до костра и поляны, а потом в голову хлынули воспоминания.

Рэт Драгоций сбросил морок, как полузабытый кошмар. Остался лишь липкий пот на висках, да тревожный зуд под кожей. Волк снова засыпал, окруженный серебристой дымкой.

— Рэт? Время, ответь мне, — над ним мерцали две серые точки. Зрение никак не хотело фокусироваться, превращая мир в палитру мазков.

— Эй, парень, не вынуждай меня мочить твою кудрявую голову, — звучный мужской голос раздался сбоку, но его обладателя было не видно. Рэт поморщился, приподнимаясь на локтях.

— Аккуратно, не напрягайся так сильно, — мягкие руки придержали его.

Наконец, зрение восстановилось, и Рэт смог увидеть склонившуюся Вельгу. Воспоминания накинулись на него подобно стае цепных псов. Он захлебывался в несуществующим океане запахов, ощущений и вкусов. Во рту тут же кольнуло металлом. Время, я ведь теперь знаю, какова ее кровь на вкус, пораженно осознал Драгоций, и каково было сжимать ее жизнь в тисках.

— Вижу, я тут лишний. Не хочу дожидаться прихода нашей семейки, — вещал незнакомый голос, обернутый непроницаемым полотном, — ты всегда можешь рассчитывать на меня, Вель. Я помогу тебе и дам совет. Возьми, эта янтарина хранит воспоминания о моем разговоре с Вердом, оно принадлежит и тебе тоже. Используй его как средство связи.

Рэт все же бросил косой взгляд на мужчину, сработали привычки, вбитые учителем. В нем было что-то от Фэша и от него самого: разворот плеч, положение головы, резкость в чертах. Он мог бы сойти за Драгоция, не улыбайся так искренне, отстранено подумал он.

— Вы первый родственник, советам которого мне хочется довериться.

Засеребрилась дымка перехода, и они остались с Вельгой на поляне одни у догорающего костра. Ничего вокруг не напоминало об ушедшем спасителе.

========== Глава 35. Песнь о свободе ==========

— Я хочу жить, как придется… а всех несогласных послать к маре. Это и есть свобода.

Слова неназванной девочки.

Александр исчез, оставив в моих руках гладкий янтарный камешек. Я бережно сжала его в ладони, чувствуя забытое тепло. Там хранился осколок моего дома, истинного дома, затерянного в кружеве параллелей и почти недостижимого. Нестерпимо захотелось увидеть это воспоминание, услышать голос отца, снова почувствовать мягкость маминой руки. Стать девятилетней девочкой, у которой совсем другие заботы. Но я уже давно не она. И ее жизнь такая же чуждая, как и полузабытые имена родителей.

— Вельга? — Рэт прокашлялся. Его голос походил на шелест ветра в жестяной трубе, такой же хрипатый и потерянный.

Драгоций все еще приходил в себя, чуть подрагивая у меня в руках. Его кожа потеряла всякую краску, а глаза наоборот блестели тающим льдом. Мной овладела трогательная нежность, какая бывает, если взять в руки выпавшего птенца. Я дотронулась до мокрого лба, заправляя темные кудри.

— Тш-ш-ш, все хорошо. Теперь уже все хорошо.

— Я все помню, Вель. Я чувствовал все, что чувствовал он, видел, слышал и делал. Мне казалось, что это никогда не кончится. Время, ты как? Тебе больно? — он попытался выпутаться и заглянуть мне в лицо, но я не дала. Не уверена, что выгляжу лучше и не стоит ему переживать еще и из-за этого.

— Смотри наверх, видишь, сколько звезд глядят на нас оттуда? Когда-то я думала, что если очень сильно захотеть, можно добраться до них. Конечно, пришлось бы долго лететь, поднимаясь все выше и выше, крылья бы очень устали, а тело покрылось инеем. Но когда ты веришь, что цель достижима, путь к ней уже не так страшен. Помню, моя мама, услышав это, отвела меня ночью к пруду и сказала, что вот они, мои звезды. Я побежала в воду, где отражалось небо, но единственное, что ждало меня там, было холод и пиявки. Иногда мы мечтаем о звездах, а получаем холод и пиявок. Но все равно продолжаем засматриваться в небо.

Мы помолчали, каждый думая о своем. Вся накопленная усталость легла на плечи железной мантией, и нестерпимо захотелось заснуть прямо здесь, в лесу у горящего костра.

— Мы найдем ее. Клянусь, больше она не навредит тебе, — в голосе Рэта послышались интонации учителя, — она заплатит. В следующий раз я не дам им обдурить меня.

— Им? С ней был кто-то еще?

— Ее защитила другая эррантия, принявшая вид девочки. Мне кажется, она была твоей знакомой, — Драгоций мрачно усмехнулся. — Ей бы я тоже с удовольствием свернул шею.

— Значит, это правда, что Николь… навредила тебе? –не хотелось верить, что эта малышка способна на такое. До сих пор она казалась мне существом, лишенным жестокости и коварства. Но, наверное, я ее просто плохо знала.

— Будь аккуратна с той травой, что получила от нее. А еще лучше отдай ее учителю, — хмуро посоветовал Рэт, — проклятье, ненавижу васильки.

— Да уж, теперь будешь от них шарахаться, — у меня нашлись силы на улыбку, — что же этот лес так не любит нас? Что не поход, то катастрофа.

Рэт вымученно усмехнулся, а потом все же развернулся ко мне. Я вздрогнула под его пронзительным взглядом. Впервые в нем было столько смятения и тоски. Видимо, воспоминания об этой ночи будут еще долго терзать его.

— Зачем ты искала меня? Я же предупредил, что это ловушка.

— Я догадалась обо всем, это правда, — Рэт рвано вздохнул на этих словах, — и вообще, может ты хотел покусать Феликса? Тогда прости, что вмешалась. Но боюсь, он бы в ответ смял тебя под копытами. А потом весь замок бы шарахался от тебя. Если бы ты вернулся туда, конечно.

— Астрагор учил нас, что нельзя возносить интересы других выше своих. А ты обжигаешься на этом и все равно лезешь, — в его голосе зазвучала непривычная теплота.

— Я так делаю для очень узкого круга… И никогда не жалею.

— Все надеешься долететь до звезд? — Драгоций странно повел рукой, будто хотел прикоснуться ко мне, но в последний момент передумал. Мне стало смешно, захотелось обнять его лицо ладонями и крикнуть, что уже все кончилось.

— Или найти лужу, из которой уже не выплыть, — я сама взяла его за руку и крепко сжала, как в тот раз, когда мы сидели у костра и ждали Огневу.

Рэт неуверенно улыбнулся, так не похожий на себя обычного, а потом опустил взгляд. На его коленях возник часолист в темно-коричневой толстой обложке с хитрым теснением.

— Я не знаю, какие слова извинений подобрать… У меня не очень много опыта в подобном, — я фыркнула, — зато знаю, что такое невозможно забыть. Помнишь, я поймал огнежара в Драголисе? Теперь он твой. Он похож на звезду, во всяком случае, света от него многим больше.

Мне в руки приземлился хрустальный шар, выплывший из хранилища часолиста. Он завис над коленями, а внутри со сложенными крыльями сидел огнежар. Он уже не бился о стенки и не клевал холодный панцирь клетки. Но его глаза жадно всмотрелись в мое лицо, словно птица пыталась заговорить.

— В детстве я мечтала о таком питомце, — пальцы коснулись гладкого стекла, открыв серебряный замочек. — Но потом поняла, что светит он слишком ярко, а поет только о небе.

Рэт склонил голову, наблюдая, как я бережно сжала трепещущееся тельце и достала его из шара. Наши лица озарились голубым сиянием, как будто мы действительно поймали звезду.

— Хочешь вернуть его лесу? — Рэт завороженно накрыл мои ладони своими, тоже ощутив жар маленькой птички. Его рука была больше моей и могла спокойно закрыть ее целиком. Огнежар тихо запищал, но клеваться не стал.

— Может, это вернет нам его благосклонность.

Наши пальцы разжались, и птица стрелой взмыла вверх. Ее крылья жадно загребали воздух, а головка гордо задралась. Огнежар завис над нами и тоненько запел. Мы затаили дыхание, ловя его трель. Это было прекраснее любой скрипки или флейты, что когда-либо звучала при мне. И вряд ли что-то вообще могло сравниться с этой песнью, ведь посвятили ее свободе. Я мельком глянула на Рэта и заметила, как завороженно он внимает каждому звуку.

Но вот наша пташка улетела в ночной лес, в свой дом, искать родное гнездо. В небе словно стало меньше звезд, так потемнело вокруг после ее отлета. Магия ушла.

— Скоро здесь будет Рок, я связался с ним и сказал, где нас искать.

— Уж лучше бы нас отправили сразу в замок пешком, — желания видеть остальных охотников у меня не возникало, а уж отчитываться перед ними — подавно.

— Угу, тебе сейчас только по лесу прыгать, — Рэт покосился на мою больную ногу, и взгляд его снова потяжелел.

Но больше я не позволила ему отстраняться, а сама села под бок. Чужое тепло тут же обожгло и разлилось по телу приятной истомой. Наконец, Драгоций отмер и накинул мне на плечи свой плащ. Моя голова скользнула ему на плечо, а дыхание становилось все более размеренным. Мы обсудили странного мужчину, разговор с которым Рэт не смог вспомнить — видимо, Александр способствовал этому. Я сказала, что сама не знаю его и также удивилась посторонней помощи. Драгоций не особо-то мне поверил, но допытываться не стал.

Приближение всадников было слышно издалека. Я лениво отодвинулась от Рэта, не желая создавать новые пересуды. Впрочем, чужой плащ так и остался на моих плечах. Ладони чуть вспотели, и живот неприятно скрутило — скорее бы очутиться в теплой постели и проспать пару дней.

— Ты совсем мозги потеряла? — первым на поляну выскочил Феликс, на лбу которого появилась глубокая ссадина. Парень злобно уставился на меня, словно все это время ждал возможности высказаться. — Впрочем, это можно спросить у вас обоих.

— Меня лошадь понесла. И как видишь, все обошлось.

— Твоя лошадь недавно нашла нас. Вся ее спина в кроки, шерсть обгорела, а глаза шальные, будто кто-то хлестал ее плетью часа три не переставая, — это сказал уже Рок.

— Могу ее понять, — слабо усмехнулась я. Хорошо, что Уголек выбрался к ним, он точно не заслужил пропасть в каком-нибудь местном болоте.

— Вы поймали эррантию? — спросил Рэт, до этого хранивший непроницаемое молчание.

— Ее недавно вычислили, сейчас гонят Дир и Войт, но вряд ли у них получится настичь эту тварь. А задерживаться тут до рассвета мы не станем.

— Но больше она к нам не сунется, это можно сказать точно, — Феликс хищно усмехнулся, — мы знатно покружили по всей округе.

— Она намного опаснее, чем кажется. И за ней кроется кто-то намного более сильный, — Рэт остро взглянул на Рока.

— И с чего такие выводы?

— Убедился на собственной шкуре.

Больше мы не стали ждать и повернули домой. Дорога назад заняла весь остаток ночи и часть утра, а весь следующий день прошел в кабинете учителя. Он выслушал весь наш рассказ, заставив в мельчайших подробностях вспомнить вещи, которые хотелось бы забыть. А затем пообещал назначить Рэту дополнительные часы занятий для лучшего управления часодейным обликом. Мне же прописали курс временных переходов и отладки координат.

А через неделю рассказали о нашем участии в готовящейся экспедиции, совместной с эфларской делегацией.

Впереди назревало явно что-то интересное. И мне уже было немного не по себе.

Конец первой части.

Комментарий к Глава 35. Песнь о свободе

Даааа… наконец-то первая часть дописана) впереди еще две. Огромная благодарность всем читателям, которые добрались со мной и героями до этого момента.

Впереди нас ждет еще больше приключений!)

========== Часть 2. Драгоций по духу; Глава 1. Сезон дождей ==========

«Мы любим желать то, чего у нас нет, и совсем не видим того, что есть. А потом уже не отличаем одно от другого»

Захарра Драгоций, смотритель Зодчего Круга

Остаток лета прошел спокойно, похожий на лоскуток ясного неба, окруженного черными тучами. После всех событий мы только этого и хотели: наслаждаться размеренными деньками и забыть про свалившиеся неурядицы. За эти полтора месяца многие в замке догадались, что один из старших учеников нашел себе подружку, но нам с Рэтом было как-то все равно. Ничего предосудительного мы не совершали, так что старшим быстро наскучили, а младшие побаивались к нам лезть. Особенно после того, как Драгоций осадил самых напористых. Да-да, я сейчас говорю о Кае и его прекрасных шуточках.

Василиса с Захаррой, наконец, перестали умолкать при моем приближении и заметно расслабились. Мы стали проводить вместе куда больше времени и даже пару раз устраивали общие тренировки. Василиса показывала нам тиккеровку, а мы завороженно следили за полетом мантисс и вслушивались в их шепот.

А еще близился праздник Урожая, который отмечался на Остале испокон веков, особенно среди Духов. Обычно в этот день к нам приезжали знатные господа, и весь замок преображался, теряя привычную мрачность. Но что будет в этом году, никто не знал. Если с эфларцами удастся договориться, то может учитель и решит устроить большое торжество.

Все слухи и страхи вокруг ночной охоты подутихли, и я смогла немного успокоиться, да и Рэт перестал тупить взгляд. Все-таки долго винить себя в чем-либо он не умел, и оттого довольно быстро пришел в себя. Остальные участники тоже лишний раз не трогали нас. Видимо, каждый сделал свои выводы и примирился с ними. Один лишь Рок стал как-то по-новому смотреть на меня. Не могу описать точно, но его взгляд чуть изменился… став более заинтересованным, что ли? Рэт как-то поделился, что Рок единственный тогда не злословил в мою сторону и не потешался над «женской придурью». Он даже ничего не сказал нам с Рэтом, когда стала ясна близость между нами, кроме короткого: «учителю, кончено, плевать, но пока вы ведете себя в пределах разумного».

Только Феликс не уставал донимать своими язвами, но делал он это весьма осмотрительно, когда Рэта не было рядом. Мне было все равно на большинство его острот, так что парню приходилось стараться в поисках действительно обидных шпилек. Один раз он даже достиг цели, лениво сообщив, что в ту ночь разглядел у меня на ноге длинные рваные раны от когтей и спросил, так ли приятно было их получить. Но в остальном Феликс молчал, даже не напомнив о нашей сделке.

В общем, это были золотые дни, на смену которым пришел промозглый сентябрь.

Я спешила на лекцию по выстраиванию ложных и обманных ветвей будущего. Ее вел Рэт, поэтому можно было чуть опоздать в пределах разумного. Разумным считалось зайти в класс не позднее самого Драгоция, который терпеливо ждал меня на лестнице. И его терпения хватало еще минуты на полторы. Я ускорилась и наконец, разглядела знакомую макушку.

— Ты задерживаешь пару на четыре минуты, — наигранно строгим голосом оповестил Рэт.

— Ой, кто тут говорил, что на уроках есть лишь одно правильное время, и оно отображается на его часах.

Я уже привычно прижалась к его плечу и осторожно задела ногтями край мантии. Но Драгоций нехотя отстранился.

— Сегодня стоит поторопиться, ко мне подослали одного змееныша. И иди-ка в класс первой. А я подойду через пару минут.

Я усмехнулась, тоже мне, конспиратор, но спорить не стала. В классе, действительно, поджидал небольшой сюрприз. На втором ряду сидел скучающий Примаро, а все ученики испуганно зажались в самый конец. Надо бы незаметно проскочить куда-нибудь в уголок, хотя Рэту это не понравится. Он привык, что на его парах я сижу впереди и не спускаю с лица заинтересованной мины.

— А, Вельга… думал, ты появишься вместе с Рэтом, — Примаро как всегда отличился прекрасным чувством такта.

По рядам прошлись тихие смешки, и все тут же обратились вслух.

— С чего бы… понятия не имею, где его носит, — выдавила я. Не хватало еще отчитываться перед классом.

— Ну конечно! А кто по вечерам у фонтана сидит, — крик донесся откуда-то с задних рядов, но кому принадлежал, я понять не успела.

— И кто же, Дин? — все сразу стихли, за моим плечом показался Рэт. — Я надеялся, что в мое отсутствие вы найдете дело посерьезнее, чем обсуждать сплетни. А могли бы повторить прошлый конспект, так как начнем мы с его проверки.

Теперь тишина сменилась разочарованным гулом.

— Иди, — Рэт подтолкнул меня к партам, — хватит топтаться в дверях.

— А разве опрос начинают не с опоздавших? — Примаро подпер щеку рукой и сонно щурился, — так, просто уточнение.

Я кожей чувствовала, как у Рэта скрипят зубы. Еще немного и начнет обрастать шерстью.

— У меня своя методика. Я начинаю с тех, кто…

— Но я могу ответить, — мара, зачем мне было вмешиваться… но почему сначала говоришь, а потом только думаешь, — прости, — совсем тихо добавила я, пришибленная хмурым взглядом.

— Помнишь, как также отвечала мне на экзамене? Ты же тогда тоже вызвалась первой, — Драгоций покачал головой… вообще-то это он меня вызвал, — ладно. Начнем с Вельги.

Он отступил к кафедре, поманив следом. Мне вдруг показалось, что я очень провинилась перед ним, хотя в чем именно сказать не могла. Если только в том, что не вовремя открыла рот.

Рэт задал пару вопросов с прошлой лекции, ответить на которые было нетрудно.

— И ложное будущее никогда не должно затмевать вероятное. Для этого мы помечаем его одной огненной полосой, а после того… — я прервала ответ, увидев встающего Примаро.

— Ты хотел что-то спросить? — голос Рэта прозвучал почти дружелюбно.

Драгоций кивнул:

— Хотел дополнить ответ Вельги и спросить, может ли наше будущее впитывать в себя черты часодейного обличия? — захотелось куда-нибудь исчезнуть, — вот я, например, замечал, что после того, как освоил перевоплощение, стал больше любить солнцепек и могу часами неподвижно сидеть там. А ты, что скажешь, Рэт Драгоций? Ведь твой облик более внушителен и силен.

Мне было хорошо видно, как Рэт вцепился в край стола, а его взгляд заострился. Время, и не разобрать же: говорит чудик наугад или действительно что-то знает.

— Ты задал весьма скользкий вопрос, и я постараюсь ответить хладнокровно. Часовой облик — это тень, которую отбрасывает наша временная параллель. Тень никогда не сможет заползти в будущее хотя бы потому, что ее продвижение крайне предсказуемо, а завтра хаотично и имеет тысячи отражений. Нет, часовой облик — это всего-то возможная ветвь вероятности, в которую мы можем погрузиться на краткий срок.

— Я слышал, что бывали случаи, когда превращение становилось доминантам и вытесняло человека из его собственного коридора… И, кажется, сейчас отвечала Вельга. Может, дадим ей закончить?

Рэт обернулся ко мне и наклонил голову. Видимо, ему самому хотелось услышать мои мысли, а у меня их не было… только звериный рык и стекающая кровь по ноге, будто снова наступила та ночь.

— Тогда будущее человека просто разрушается. И остается всего лишь животное, — только бы не столкнуться с ним взглядом, — надеюсь, я ответила на твой вопрос?

— Исчерпывающе.

— Садись уже… Открывайте записи. Сегодня поговорим о нефиксированной судьботочке в клубках.

Я проскользнула за свое обычное место, все еще сгорая от волнения, как назло Примаро уселся рядом. Рэт начал лекцию, и весь класс наконец-то заполнил размеренный скрип пера. Я больше не стала искушать судьбу и взялась записывать под диктовку. К тому же, рассказывал Драгоций действительно интересно, хоть и было видно, как он напряжен. Захотелось подойти и обнять его, прижать к себе и не отпускать, пока Рэта не отпустят воспоминания.

— Откуда ты столько знаешь про часовой облик? — я наклонилась к Примаро. — О таком нигде не говорили…

— Многие часовщики во время последней войны покинули родной коридор, приняв личину воплощения. И тогда один умный, но весьма коварный Дух придумал способ навек заточить их там. Не стоит труда понять, сколько бед принесли его труды и сколько талантливых мастеров променяли жизни на звериные шкуры. О, это был отъявленный мерзавец, — во взгляде Примаро впервые показалось что-то похожее на злость. Может, кто-то из его семьи пострадал тогда… Я стала припоминать даты войны. А ведь прошло уже века три, не меньше.

Надо разузнать побольше об этом Духе… может, это как-то свяжет нас с эррантией.

— Хорошо, что сейчас про этот метод забыли.

— То, что создают подобные негодяи, живет вечно.

Остаток лекции прошел спокойно. Ученики медленно покидали класс. Примаро ушел одним из первых, попрощавшись со мной и едва кивнув Рэту. Я дождалась, когда последние ребята выйдут за дверь, и подошла к Драгоцию.

— Вот же, белобрысый змееныш, — рассерженно прошипел он, сам напоминая пресмыкающееся. — Всегда знает больше остальных.

— А мне кажется, ему просто «повезло» нарваться на нужные вопросы.

— Ему всегда везет! — резко одернул Рэт, но быстро взял себя в руки, — прости, не хотел срываться.

— Пойдем на свежий воздух, а то ты скоро обрастешь иголками.

Мы спустились в мой небольшой садик, усевшись прямо напротив родного окошка. Деревья уже пожелтели, а некоторые и вовсе успели облысеть. Осень в Змиулане походила на огненные всполохи, такая же короткая и красочная. На клумбах доцветали желтые ромашки, астры и золотые огни. Природа переживала последние краски, готовясь стать девственно белым холстом.

— Завтра к нам приезжают эфларцы. И господин учитель хочет, чтобы ты помогла ключникам разместиться, — Рэт одарил меня пронзительным взглядом, демонстрирующим крайнюю степень скрытого раздражения. — Так что кого-то ждет прекрасная возможность завести новых друзей.

— М-м-м, слышала, бронзовый ключник весьма неплох, а Василиса отзывалась о нем исключительно приятно, — я не смогла удержаться от небольшой провокации, — думаю, мы быстро поладим.

— Воспитанник Черной Королевы, ставший ключником при таинственной гибели предшественника? Да уж такой внушает исключительно приятные впечатления.

— Значит, скоро мы пойдем в этот замок, — я поежилась, против воли вспоминая все предостережения.

Как там говорила Гелла… беги куда угодно, но успей до раскрытия тайны…

— Да, и это огромная честь, оказанная учителем. Эфларцев давно пора отстранить от всех экспедиций, отобрать ключи и самим забрать спрятанные сокровища, — Рэт говорил все ожесточеннее, — но пока мы вынуждены считаться с их мнением, слушать зодчих и притворяться, что слово РадоСвета имеет какое-то значение.

— Думаю, они с не меньшим рвением желают нам добра и процветания.

Рэт усмехнулся, и черты его несколько смягчились. А ведь он, действительно, считает всех эфларцев врагами, хотя они его даже не тронули… Но теперь понятно, какие настроения царят среди старших, а кто их сеет еще яснее. Астрогор всегда умел вселять ненависть.

— Еще… Не забудь лично встретить хрустальную ключницу и выслушать все, что она скажет. Поверь, жалеть тебе не придется, как и дорогим эфларским гостям.

Теперь настал мой черед кривиться. Перспектива пересекаться с Маришкой больше одного раза в год отталкивала. К тому же, я еще помнила, как эта дура опозорила меня перед всем Змиуланом. Но дела, есть дела. Тут не до личных счетов.

— Если настаиваешь… Но тогда ты поможешь мне начертить схему часового маятника для Войта.

— Время, ты меня используешь. Я ведь только на прошлой неделе исправлял твои каракули.

— Что поделать, если детали часовых машин особенно меня любят. Зато Войт так долго рассматривал тот чертеж, а потом даже спросил, сколько ночей он занял. Я сказала, что научилась чертить во сне.

— Тащи сюда листы. И карандаш. Хотя нет, карандаш я свой возьму.

Мы разместились в одной из беседок, где Рэт тут же взялся за мой злосчастный чертеж, склонившись над ним. А я сидела и с улыбкой рассматривала, как темные завитки падают ему на лоб, и Драгоций постоянно сдувает их. Все-таки есть плюсы и от отношений со старшими учениками. Во всяком случае, чертят они мастерски.

========== Глава 2. Гости с Эфлары ==========

«Если не знаете, с чего начать разговор, то упомяните погоду за окном. Даже если окна в комнате нет».

Из книги «Как зарекомендовать себя в обществе» Милоны Чародольской.

Их было трое, причем двое из них владели ключами. И того почти полный комплект, мысленно усмехнулась я. Эфларцы приехали час назад и сейчас размещали вещи в приготовленных комнатах. Моя миссия была почти выполнена, оставалось лишь сопроводить их во внутренний двор, где уже собиралась небольшая толпа. Со старшими в группе разговаривал Рок, и, что-то мне подсказывало, желанием сотрудничать там и не пахнет. Должно быть, гадают, как получше обдурить друг друга.

Ключники же произвели на меня двоякое впечатление. Парень с хитрыми зеленными глазами, Маар, держался весьма учтиво, даже попытавшись невзначай разговорить меня. Фея-придворная ограничилась весьма прохладным взглядом и таким же сугубо деловым приветствием. Ну, а третий прибившийся к ним ремесленник (кажется, с ним дружил Фэш) вел себя так, словно я успела заметно насолить ему. Может быть, у него острая неприязнь ко всем часовщикам? Или же тут большую роль сыграла моя фамилия… Тогда сочувствую, в нашей семейке есть куда менее дружелюбные представители, которые будут не так снисходительны.

— Значит, ты еще одна Драгоций? Думал, у вас в замке, кроме Захарры, девчонок нет, — первым из комнаты вышел Маар и тут же подошел ко мне. А этот не так прост, как хочет казаться… Неужели надеется выведать что-то про Василису?

— Тебя ведь интересует конкретная девчонка, ключник. И вряд ли ее фамилия Драгоций.

— И от того она становится еще интереснее, не правда ли?

— С вашей подругой все хорошо, — я постаралась успокоить его, — она ждет ваш приезд с того самого момента, как о нем сообщили.

Маар на секунду расслабился, и в его взгляде мелькнул неподдельное облегчение. Будто мысленно он уже пару раз успел похоронить Василису.

— Вижу, интуиция не подвела, — он подмигнул мне, — и среди Драгоциев встречаются приятные люди.

Из комнаты вышла Диана с Ником. Пора была спускаться во Внутренний двор. Весь наш путь, казалось, что даже стены Змиулана не спускают с гостей пристального взгляда, будто отражая волю хозяина. Возможно, так оно и было.

Во Внутреннем дворе было непривычно пусто, но стоило приглядеться, и это ощущение исчезало. Молчаливые тени притаились на открытых галереях, в окнах и на террасах. Ото всюду на эфларцев устремились жадные взгляды, неприсущие радушным хозяевам.

— Они все уменьшенные копии Астрагора, — тихо шепнул Ник фее, — и ставлю эфлар, что только и думают, как бы ловчее зачасовать нас.

— Вряд ли им хватит удачи для этого, — поморщилась ключница, — мы тоже знаем, где у стрелы острие.

Я притворилась, что ничего не услышала. М-да, атмосфера в экспедиции будет что надо. Слава Времени, к нам как раз подошел Рок и кивком дал понять, что мое присутствие тут больше необязательно, чем я сразу же и воспользовалась.

Я свернула в один из замковых коридоров, где на меня тут же накинулись с расспросами.

— Время! И как они? Девчонка, правда, фея?

— А тот, зеленоглазый, что он все говорил?

— О чем они шептались…

Голоса походили на рой жаххов и сливались в один бурный поток.

— Да оставьте ее в покое! — чьи-то руки сильно дернули меня из этого кокона, — слышали?

Я обернулась, разглядывая своего спасителя, который оказался спасительницей.

— Учитель запретил мне что-либо рассказывать! А еще там был Феликс… идите, его доставайте, — не моргнув глазом, соврала я, только бы эти ненормальные отцепились. Уверена, этот прохвост мне еще спасибо скажет.

— Лучше тебе уйти, пока новые не набежали, — Захарра поежилась, — мара, надо было тебе их к Войту отправить. Он бы мигом таких усмирил.

Я усмехнулась, представив нечто подобное.

— Там Рэт у Фонтана, может, у него спрячешься? — девушка скорчила хитрую рожицу.

— Может, и спрячусь.

У Фонтана творилось, мара знает что. Кажется, здесь проходило какое-то собрание — никак иначе популярность этого непримечательного места я объяснить не могла. Феликс собрал вокруг себя группу преданных адептом и вдохновенно вещал им. Я присмотрелась и поняла, что он изображал наших дорогих гостей.

— Ну что, Вельга, как тебе тот кучерявый ключник? Понравился? Вы так славно щебетали о чем-то, — Феликс, не стесняясь, кричал на всю площадь.

— Ну что ты… с тобой ему не сравниться, — усмехнулась я.

Он уже хотел что-то добавить, но я поспешила исчезнуть. Впереди показались знакомые макушки: одна рыжая, другая темная, кучерявая. Мара, неужели Рэт прислушался ко мне и решил начать общаться с людьми нормально. Вон как они с Василисой мило шепчутся в сторонке. Я незаметно подошла к этим двоим, чтобы… расслышать обрывок фразы Огневой: «да ты бы просто умер».

— Вижу, успела на самое интересное место, — на меня уставилось две пары рассерженных глаз. Время, у них даже радужка похожая: синяя и голубая. Я развернулась к Рэту, — значит, пока я тружусь во благо межмировых отношений, кто-то ведет себя, как последний жахх.

— Время, только ты не начинай, — Драгоций озлобленно усмехнулся, — и с чего ты решила, будто можешь отчитывать меня?

— Как ты там собралась умертвить его? — я развернулась к ухмыляющейся Огневой, — эта идея уже не кажется мне столь отталкивающей.

— Мары, — процедил Рэт, пронзая нас взглядом, после чего круто развернулся и отошел к Эртуру. Уверена, сейчас начнет зудеть ему, ну и тонкорог с ним.

— Похоже, он рассердился, — Василиса даже не притворилась расстроенной.

— Да что ты? А мне кажется, мы просто очаровали его. Из-за чего вы поссорились?

— И мне тоже это интересно, а то он сейчас дыру в вас прожжет, — к нам как раз подошла Захарра. — Вельга, когда я отправила тебя искать Рэта, то подразумевала нечто другое.

— Он первый начал, — Василиса вскинула подбородок. — А я просто не везде с ним согласилась. Вот и все.

От дальнейших расспросов нас отвлек Феликс и его уморительные рассуждения про нашу ключницу и ее старое письмо. Захарра, конечно, молчать не стала, и между этими двумя завязалась привычная перепалка.

— Мне не нравятся рыжие и тощие, — припечатал Феликс.

Вся поляна утонула в мальчишеском смехе. Громче всех забавлялся Рэт, чем достал меня окончательно.

— Как будто тебе было с чем сравнивать, — процедила я.

— Ненавижу Драгоциев! — не выдержала Василиса, — всех бы зачасовала!

На самом деле, неудивительно, что мы так взъелись друг на друга. Когда собирается столько непохожих характеров, волей случая запертых в одних стенах, стычек не избежать. Василиса с Захаррой продолжили разговор про «особенности наших мальчишек», а меня отвлекла мелькнувшая белая макушка. Плавной походкой к нам приближалась госпожа Резникова.

Маришка внимательно осмотрела толпу, явно кого-то выискивая, а я решила не откладывать то, что неприятно уже сейчас, направишись к ней. Девчонка шмыгнула в темный переход, облегчая мне задачу.

— Давно не виделись, ключница.

— Ты? — личико Маришки оставалось симпатичным, даже когда было скошено от неприязни, — следила за мной?

— Верно. И мне кажется, нам есть о чем поговорить.

- Да ну? — она надменно прищурилась, — а мне кажется, мы уже все выяснили в тот раз.

Мой взгляд заострился, а губы поджались. Мара, до сих пор смотрю на нее и слышу тот заливистый смех… Самый отвратительный смех в мире.

— Ты кое-что задолжала, эфларка. И самое время вспомнить об этом.

— Не зарывайся, Драгоций. Не у одной тебя есть друзья среди старших.

— Кажется, забываю об этом не я, — мне было тошно от того, что она знает, что я знаю об их договоре, но все равно противится. — Но мне не хочется переходить к взаимным угрозам, особенно, когда дело решенное.

— Вот уж не думала, что он, правда, посмотрит на тебя, — Резникова уж слишком резко сменила тему, отчего я даже растерялась. Под ее взглядом можно было почувствовать себя товаром на барахолке, который собирались списать, но в самый последний момент нашелся покупатель. — Или он просто помогает из жалости? Ответь, и перейдем к делу.

В коридоре послышались шаги. Маришка вся подобралась и вмиг потеряла интерес ко мне.

— У меня есть важные новости для ключников. Сегодня вечером, если найдешь меня, то смогу ими поделиться. А теперь не могла бы выйти тем же путем, чтозашла?

Я разглядела приближающийся мужской силуэт, а потом поспешила убраться подальше. Конечно, было любопытно посмотреть на приятеля эфларки, но не настолько, чтобы становиться хранителем чужой тайны. Пока мне достаточно своих.

Все уже стекались в Часовую залу. Я влилась в толпу, переполненную взволнованными шепотками: всем было невтерпеж поглазеть на гостей. Девчонок нигде не было видно, так что пришлось хаотично передвигаться вместе со всеми. Наконец мне удалось вырваться из общей массы и встать почти в самом конце столпившихся учеников. Сейчас начнется церемония приветствия, а я даже ничего не расслышу, но тут мою руку крепко ухватили и потащили сквозь сомкнувшиеся ряды.

— Ты специально не приходила так долго? — рассерженно зашипел Рэт, сосредоточенно расчищая нам дорогу. Под его толчками нас неохотно пропускали, но в спину летел недовольный шепот.

— Между прочим, я выполнила твою просьбу и поговорила с Резниковой. Не сказать, что получила от этого удовольствие.

Драгоций несколько ослабил хватку, видимо, моя исполнительность понравились ему. Наконец, мы протолкнулись в первый ряд, где стояли одни старшие и парочка самых изворотливых учеников помладше. Я скромно отошла за спину Рэта, уже чувствуя на себе снисходительные взгляды. Василиса с Захаррой тоже пробились вперед, но находились довольно далеко от нас.

— Смотри, кто-то притащил за собой хвост, — до меня долетел ехидный шепот Феликса.

— А она не так проста… вечно крутится вокруг эфларцев. Будь моя девица такой прыткой, давно указал бы ей место, — вторил ему второй голос, кажется, принадлежавший Диру, но желания проверять у меня не было.

Я скосила глаза на Рэта, он не мог не услышать их разговор. И верно, челюсть его напряглась, а взгляд стал цепким. Он обратился к Эртуру:

— Уже видел Резникову? Она как всегда столь приветлива.

— До жути. Впрочем, чего еще стоит ждать от эфларки? — усмехнулся тот. Разговоры рядом стихли, и теперь воцарилось выжидающие молчание. Я почувствовала себя брошенной в корзине со змеями.

— А вот и наши ключники, — между тем продолжил Рэт, — интересно, как их встретили по прибытии?

Я не сразу поняла, что обращаются ко мне, оттого ответила быстро и весьма раздраженно:

— Спроси у них. Думаю, это будет весьма учтиво с твоей стороны.

— Тот кучерявый — бронзовый ключник?

— Верно, это Маар Броннер, а рядом Ник Лазарев. Он один из часовых …

— Давай без лишней шелухи. Кроме этого ключника, мне никто не интересен.

Ответить я не успела, так как вперед вышел Рок и стал о чем-то разговаривать со старшими в экспедиции. Среди них была Мортинова, как всегда вызывающе ослепительная, скрюченный старик и импозантный мужчина. Мужчина показался мне знакомым, как будто я видела его где-то… Да это же зодчий Миракл, про которого было написано во многих пособиях, большинство из которых входили в секцию запретного часодейства. «Перекроить чужую судьбу для него не сложнее, чем распустить шов на рукаве», — что-то подобное писали о зодчем в исторической хронике.

Но тут весь двор погрузился в липкую тишину. Я завертела головой, силясь понять, что произошло. Лица эфларцев как будто покрылись воском, Василиса старательно кусала губы, словно сдерживая себя, а почти все Драгоции открыто усмехались. Ну, кроме Захарры конечно.

— Рок сказал, что учитель отсутствует и его место в экспедиции займет златоключник… Он же будет старшим, — наклонился ко мне Рэт, — постарайся добавить на лицо хоть капельку участия. А то ты похожа на затерянную.

— Но ведь все обо всем знают, — потрясенно прошептала я, — а он… насмехается над ними?

— Скорее испытывает.

К нам вышел сам «Марк», спокойный, словно ему было плевать на десятки пристальных взглядов. Хотя… ему действительно было плевать. Мне отчего-то стало горько, видимо, общение с Огневой все-таки повлияло. Между Мираклом и учителем завязался спор, а я вновь обратилась к Драгоцию:

— Эфларцы испепелить нас хотят… мы же просто наброситься готовы друг на друга.

— О-о-о, поверь, я бы многое отдал, чтобы твои опасения сбылись, — он неохотно отвлекся от разговора старших, — и не только я.

— Они не выглядят теми, кто смиренно подставит вторую щеку.

Но Рэт был слишком увлечен перепалкой, чтобы ответить. Его черты заострились, словно кто-то прошелся по ним точильным камнем, а глаза скользили по гостям, как по будущим мишеням.

— … теперь мы знаем главный секрет Времени, не надо и комнаты открывать, — как из пустоты донесся до меня насмешливый голос учителя. Это послужило сигналом, и все вокруг, как оголодавшая свора, залились резким смехом. Единственное, что могло объединить нас, авторитет Астрогора и его власть над нами. А сейчас в воздухе застыла команда «Фас».

Этот галдеж прервал один тихий всхлип, он подобно громовому раскату покатился по зале. Я во все глаза уставилась на Маришку, которая почти рыдала. Время, кто бы мне сказал, что ключница станет прилюдно лить слезы перед всем замком? Хотя своего девчонка добилась — все замолчали.

— Она еще даст фору Мортиновой, — тихо прошептал Эртур Рэту, а тот согласно усмехнулся.

Наконец, все формальности были выяснены и переговоры подошли к завершению. Сухой итог был таков: поход состоится сегодня после обеда, а уже вечером эфларцы перестанут нам докучать. Интересно, насколько это любезно выпроваживать гостей сразу после трудной и выматывающей экспедиции? Пусть радуются, что их хотя бы покормят.

— Вель, пойдем в мою комнату, — ко мне подошла Захарра, — после собрания мы хотим познакомить тебя со всеми ключниками и даже с одним не-ключником.

— И обязательно позовем Маришку. Она обещала развлечь нас интересными рассказами.

========== Глава 3. Что есть тепло ==========

«Часто в своей практике я сталкиваюсь с циниками, которые верят лишь холодным расчётам и не принимают никакие иные доводы. Такие люди самые несчастные и обделённые, ведь для них чудес не случается»

Зодчий из Астрограда.

Я была чужой среди них. Это стало ясно сразу по напряженному блеску в глазах, по настороженности, спрятавшейся в уголках губ. А чего было еще ждать? Эти эфларцы не доверяют нам и правильно делают. Так что остается просто сидеть и время от времени кивать в такт общей беседе.

Комната Фэша встретила нас запустелым молчанием. Тут даже часы остановились, а на полках и статуэтках серебрилась пыль. Я скосила взгляд на Василису, вот уж кому не позавидуешь. Запустение приносит куда больше печали, если ты помнишь разрушенный порядок.

— Значит, ты как бы на нашей стороне? — в лоб спросил смуглый парень — Ник, тут же вспомнила я. Диана недовольно прищурилась от такой бестактности, ну да здесь тебе не королевский двор.

— В силу своих возможностей.

— Это ни о чем не говорит, как мы можем доверять тебе? — продолжал горячиться он.

— Я ей доверяю, — Огнева гневно сверкнула глазами, — и не надо кричать на Вель.

— Да вы оба кричите, — спокойно заметила фея, — и, не хочу показаться подозрительной, но зачем ученице Астрогора ввязываться в чужие проблемы?

— Я тоже… — начала было Захарра, но Маар мягко прервал ее, положив руку на плечо.

Все смотрели на меня. Надо было сказать что-то. И этим «чем-то» была правда.

— Потому что Астрагор виновен в разрушении моей семьи, потому что мой отец всю жизнь отдал Ордену, а в конец Астрагор исковеркал его параллель, — я перевела дыхание, чувствуя, как в горле собирается ком. — И потому что я хочу жить с близким человеком, не видя в кошмарах его лицо с черными глазами. Теперь ваши проблемы не кажутся такими далекими от меня?

Диана потупила взор, да и все остальные притихли. Мои слова все еще ощущалась в воздухе и их отголоски таяли в мыслях эфларцев. Василиса одна смело взглянула на меня, и впервые ее лицо показалось не по-детски жестким.

— Мы очень похожи, Вель. Как и наши судьбы, — тихо произнесла она, — мои родители тоже были обмануты Духом, а позже из-за него погибла мама. Астрагор считает себя в праве ломать других и забирать власть над ними. Но любое заблуждение когда-нибудь развеется.

А между тем учитель продолжает «заблуждаться» вот уже тысячу лет, меняются только желающие его «разубедить», грустно подумала я.

— Так, давайте-ка попробуем эти замечательные шоколадные конфеты, — Захарра прервала угнетающую тишину и потянулась к атласной коробке, принесенной Дианой, — чур, я беру ореховую.

— Эти конфеты делаются в Чародоле вот уже больше трех веков, и в них используется двенадцать видов шоколада, каждый из которого был сварен в определенном времени…

Мне было плевать, какие сладости лепят в Чародоле. Как никогда захотелось плюнуть на все и сказать Огневой: убирайся, глупая! Здесь ты найдешь лишь смерть. Но через силу я запихнула в рот одну из конфет, даже не почувствовав вкуса.

— Кстати, Вель, ты же хотела позвать Резникову? — Захарра аккуратно сложила обертку и посмотрела на меня. — И откуда ты решила, что она нам поможет?

— Ну, мне Рэт сказал, — честно призналась я, — вроде, у них был с ней какой-то договор.

— Еще один Драгоций, — фыркнул Маар, — Рэт это тот, кучерявый, что стоял в первом ряду и погано ухмылялся каждому слову Астрагора?

Почему-то его слова не на шутку меня задели. Как этот ключник мог, так пренебрежительно отзываться о Рэте? Да услышь он его, все крылья бы обломал!

— А еще он старший ученик, мастер часодейства и участник экспедиции в Расколотый замок, но это так, к слову.

— И Вель время от времени с ним целуется, — ехидно закончила Захарра. Вот мара, пусть только посмотрит на кого-нибудь… Тогда припомню ей все-все шуточки.

— Мое величайшее достижение. Спасибо, что не устаешь трезвонить о нем. Но, в общем, что вы теряете? Признаю, по милому голоску Резниковой сложно соскучиться, но перетерпеть его каждому под силу.

— А ты, Захарра, случаем еще не нашла кого-нибудь из старших? — все никак не унимался Маар, ухмыляясь Драгоций, — вижу у вас они нарасхват.

В комнате назревала буря.

— Я не против повидаться с Маришкой, — попыталась сменить тему Диана.

Маар уже открыл было рот, но Василиса ловко засунула туда конфету, даже не дав парню шанса высказаться. Я кивнула и начала выстраивать часовой переход.

Ждать почти не пришлось, и уже через пару минут в зеркальной глади возник силуэт. Маришка изящно расправила черное вечернее платье, переступая через раму. Я отметила, что черный ей к лицу, хотя обычно блондинки стараются избегать его.

— Вижу все в сборе, прекрасно, — нараспев произнесла она. — Тебя уже посвятили в дружную команду? Хотя, мне, в общем-то, плевать.

После этого Резникова рассказала нам, как под указами Астрагора заперла Фэша в пустоте. Хотя тогда она считала, что избавляет мир от эррантии. При упоминании последний мне стало нехорошо, все-таки иметь личного двойника то еще веселье.

— Это и был ФЭШ! — Василиса разгневанно свела брови, — ты заперла в пустоте ЕГО, а не эррантию.

— Не перебивай меня, — холодно осадила ее Маришка, — а то не ручаюсь, что мне хватит терпения дорассказать все.

— Но ты ведь пыталась его освободить? — вкрадчивым тоном спросила Захарра.

— Конечно, вот только мой ключ оказался подделкой. Видимо, его успели заменить.

Больше ничего интересного Резникова нам не поведала и исчезла также быстро, как и появилась. Видимо, действительно торопилась. Ребята принялись обсуждать полученные сведения, делиться новостями, словом делать все, чтобы я почувствовала себя лишней. Видимо, только признательность и элементарная вежливость не позволяли им намекать в открытую.

— Ну, до обеда осталось всего-то часа полтора. Мне надо успеть подготовиться, — я решила подыграть им.

— Точно не посидишь с нами еще немного? — Захарра улыбнулась.

— Меня ждут, — соврала я.

— Вель, постой, — Василиса удержала меня перед самым часовым переходом, — спасибо. Тебе и Рэту. И мне жаль, что я нагрубила ему, а он помог нам понять, где держат Фэша.

— Забудь. И думай о грядущем.

Ступив в зеркало, я почувствовала, как под ногами расстилаются десятки путей. Оставалось представить нужный выход и шагнуть наружу. Перед глазами возникло мое массивное, бронзовое зеркало, стоящее напротив кровати. Вот его кованая рама с зеленоватыми вензелями, вот плетенные металлические ножки… но, Великое Время, как же мне хотелось войти в другую дверь. А почему бы и нет? В самом деле, не одним же эфларцам сегодня веселиться…

Я вообразила комнату Рэта и его гостевое зеркало в кабинетной зоне. Тут же передо мной возник хрупкий образ птичьего камина, готического дивана и двух силуэтов, развалившихся на нем. Я стала приближаться, как будто проходя через водяной барьер. Невидимая пленка натянулась, вдавившись в лицо, а потом лопнула. Я чуть зашаталась, буквально влетая в комнату.

— Главное, эффектно появиться, — цокнул Рэт, — а у тебя с этим никаких проблем.

— Ты не ушиблась? — вторым силуэтом оказался Эртур.

Я мотнула головой, окончательно приходя в себя. Судя по всему, Драгоции обсуждали тут что-то важное, пока не вломилась я. В груди поднялась тупая обида, ведь и здесь мне не было места. А ведь просто очень хотелось побыть с кем-нибудь, чтобы поменьше думать о предстоящем походе. Расколотый замок тревожил меня и, увы, приятного предвкушения не вызывал.

— Ты что-то хотела? — продолжил Рэт. Я заметила, что на коленях у него была разложена карта, а Эртур держал открытой какую-то книгу.

— Ну, Маришка выполнила уговор. Так что будь спокоен. И спасибо тебе, — я заставила себя улыбнуться, — не только от меня, кстати.

— Вельга, может хватит смотреть пощипанной луноптахой? Что ты там себе надумала, — Драгоций отложил карту и бросил короткий взгляд на Эртура, что тот сразу отвлекся на книгу.

Я ничего не ответила, лишь сильнее пригнув плечи. Рэт вконец сдался и свернул карту, а затем чуть подвинулся, освобождая место. М-да, кто-то слишком быстро учится у Резниковой самому лучшему.

— Тут какая-то неточность, пойду сверю. Думаю, это займет минут десять, — Эртур ушел за ширму. — Если меньше, то дайте знать.

— Мне уйти? Вы ведь были заняты, — самым жалким голосом спросила я.

— Кто-то перешел к запрещенным приемам, — усмехнулся Драгоций, — и сам прекрасно знает об этом… Иди сюда, пока Эртуру не наскучило стоять под дверью.

Я резво подскочила к нему, чувствуя, как прятать счастливую улыбку становится все сложнее. Уже хотела пристроиться рядом, как Драгоций потянул меня к себе на колени. Стало как-то неловко, вдруг Эртур слишком быстро устранит все недочеты.

— Хватит ерзать. Не одной же тебе сегодня хитрить, — Рэт отвел в сторону мои волосы, чтобы они не лезли ему в лицо, — ну что, теперь уже не хочется страдать?

— Может вам чаю сделать? — пропищала я.

— Сиди, феи за тебя постараются. Или тебе неудобно?

— Ты что! У тебя самые мягкие колени, ты можешь ими гордиться, — тут же заверила я.

— Ну и что тебя так растрогало?

По спине заскользило что-то теплое, очерчивая выступающие позвонки. Думать становилось все сложнее.

— Наша экспедиция, — отчасти эта было правдой. — Мне тревожно участвовать в ней. Ведь что-то явно произойдет.

— Тебя тронули слова чокнутого? — уверена, Рэта закатил глаза. Еще и Геллы, и Николь, могла бы дополнить я, но посчитала их мнение не шибко авторитетным для Драгоция.

— Мне просто страшно.

Драгоций чуть затряс коленями, и я почувствовала, как соскальзываю. Пришлось, что есть силы цепляться за его плечи, но он как будто только этого и ждал. Смеясь, Рэт повалил меня на диван, нависая сверху. Его волосы забавно спадали вниз, а глаза азартно блестели. Он напоминал хулиганистого мальчишку, тайком стащившего лишнюю конфету, а не старшего ученика великого Духа. И это до одури нравилось мне.

— Не замечал раньше, что у тебя на щеках веснушки, — пальцы Рэта легко коснулись моего лица, изучая его изгибы. — Они мне нравятся.

Я застыла, чувствуя, что смотрит он отнюдь не на веснушки. Жилка на шее заколотилась, а дыхание участилось. Мне самой захотелось провести пальцами по его скулам и носу, очертить линию губ… Но руки как будто окаменели.

— Эй, ты сама жаловалась, что я не хвалю тебя, а тут совсем растерялась. И как только приручить такую? — его взгляд утратил свою остроту, становясь непривычно теплым.

— Я просто боюсь спугнуть момент. Вдруг ты еще, что хорошее скажешь.

Рэт усмехнулся и легонько поцеловал меня в лоб. Удивительная сдержанность для него.

— В Расколотом замке просто держись рядом со мной и не забывай про эфларцев. А все остальное я беру на себя.

— Вот бы все отменилось…

— И не мечтай! Я ждал эту экспедицию месяц и до сих пор не верю, что увижу творение Эфларуса. Ради такого можно и понервничать немного.

За ширмой раздался демонстративно громкий шум. Кажется, Эртуру надоело вынужденное одиночество. Рэт нехотя отстранился и предложил мне побыть с ними еще немного.

— Все равно мы разрабатываем маршруты часовых переходов, а это довольно нудно.

Так мы и сидели втроем. Я прислонилась к Рэту и через его плечо следила за работой. Эртур выискивал в книге нужные координаты, которые Драгоций наносил на карту. Порой они переговаривались и шутили, а я поняла, что очень хочу спать. Последняя моя мысль вертелась вокруг того, какая теплая у Рэта спина и как уютно звучат отдаляющиеся голоса.

========== Глава 4. Запыленная легенда ==========

«В этом мире существует три вещи, так и непонятые часовщиками: Драголис, Великий раскол и непрерывное движение секундной стрелки»

Из книги «Парадокс Эфларуса» в третьей редакции Темночаса.

Обед подали в Часовой зале. Вокруг сияли подсвечники, окованные серебром и медью. Круглые столы были накрыты тяжелыми темно-синими скатертями и на них числились приборы на пять персон. Паркет начистели до такой степени, что дамы могли поправлять прически, смотря под ноги. Змиулан встречал гостей строгой роскошью, завернутой в холодную отчужденность.

Я успела переодеться и даже собрать волосы в весьма изящный пучок. Темно-сливовое платье для путешествий простого кроя складками падало к ногам, перехваченное под грудью тонкой цепочкой — в таком будет одинаково легко кружиться по зале и орудовать стрелой. Рэт тоже уже примерил плащ для временных переходов, и вместе мы смотрелись, как придворные какого-нибудь злобного короля. Отчасти это было правдой.

— Значит, мы идем с зодчим, — я села за один из свободных столов.

— А еще с Огневой и бронзовым ключником, — Рэт занял соседний стул. Его лицо выглядело уж слишком безразлично, чтобы обмануть меня.

— Не самая худшая компания, — если судить, что другой группой заправляет беззубый старик.

На столах начали появляться первые закуски. В серебряных блюдах лежали горы всевозможных бутербродов и тарталеток: с красной рыбой, бужениной, вырезкой и козьим сыром, с паштетом и оливковой пастой. На подносах дымились пироги с капустой, грибами, луком и молодым картофелем. Огромная тыква, начиненная жареным кроликом и морковью, соперничала с тушеными помидорами, завернутыми в лаваш и сдобренными сыром.

Рэт учтиво отрезал мне одну четвертую от грибного пирога, которая едва уместилась в тарелке. Пришлось отомстить, вывалив ему половину летнего салата. Теперь он уныло пытался разобраться в горе овощей, вылавливая из них редкие кусочки мяса. А я, плюнув на приличия, ела пирог руками, отламывая понемногу от румяной корочки.

— Смотри, кто к нам идет, — я проследила за взглядом Драгоция, раздраженно выдохнув.

Прямо на нас шагала Маришка в своем эффектном платье и ее беловолосый спутник. Рубиновый ключник, вспомнилось мне, брат Огневой. Но родственниками они совершенно не выглядели, да даже мы с Рэтом были более похожими, чем эти двое.

— Надеюсь, вы не против нашей компании, — Резникова улыбнулась так сладко, что запахло жженным сахаром, — а то ты, Рэт, выглядишь слишком унылым.

Ее спутник боязливо покосился на нас, хотя старался сделать это как можно незаметнее. Потом, словно очнувшись, торопливо выдвинул стул для Маришки, а сам сел напротив меня.

— Я просто думаю о предстоящей экспедиции. Все-таки нам предстоит не прогулка в парке.

— Ах, пустое. Я уже была в Расколотом замке и совершенно уверена, что вам нечего опасаться, — ее взгляд прошелся по мне, — во всяком случае, большинству из вас.

Я нашла Василису, которая вместе с эфларцами заняла самый удаленный стол и вела там активные обсуждения чего-то. Огнева то и дело бросала в мою сторону заинтересованные взгляды, а, увидев Маришку, даже помахала рукой, подзывая к ним. Но я отстраненно кивнула, не собираясь покидать боевых позиций. Рэт между тем вел почти светскую беседу с белобрысой ключницей и ее дружком.

— Скоро все секреты комнат будут раскрыты. Какой толчок это даст нашей науке, и сколько реликвий вернет на родину, — щебетала Маришка, — теперь Эфлара вновь станет центром часовой культуры, как и должно быть. А Духи будут нашими добрыми соседями, как и повелось века назад.

— Уверена, такого будущего и жаждет наш учитель, — мне надоело молчать, — он первый радеет за благополучие вашей планеты.

— О-да, — Рэт согласно кивнул, — давайте поднимем бокалы за Эфлару и перемены, ожидающие ее. Надеюсь, наш учитель всячески будет им способствовать.

В глазах Маришки промелькнула настороженность, хотя она учтиво кивнула, поддерживая наши слова. Норт же даже не пытался скрыть враждебности, но как болванчик повторял все действия ключницы. Раздался мелодичный звон хрусталя о хрусталь. Разговор свернул в сторону политики и каких-то «нелепых законов, позволяющим ремесленникам со второй степенью претендовать на гранты в высших школах, кошмар-р». Я полностью занялась пирогом, изредка обмениваясь с Рэтом косыми взглядами.

— Пора идти к нашей группе, а то зодчий сам назначит себя главным, — Драгоцию похоже надоело трепаться без дела.

— Он и так будет главным, — напыщенно подал голос Норт, но тут же сник под пристальным взглядом Рэта.

— А насчет ремесленников… Думаю, Эфларе просто нужно более жесткое управление. И ты, как член Ордена Непростых, разумеется, понимаешь меня, — Драгоций криво улыбнулся Маришке, демонстративно помог мне выйти из-за стола и повел в сторону шумной компании. Я чувствовала затылком прожигающий взгляд.

— Ты ее знатно разозлил. Она теперь постарается досадить тебе, и, время, у нее есть неплохие возможности для этого. Не забывай, что было в прошлый раз.

— Я слишком долго играл по ее правилам, а она привыкла к этому. Пускай только попробует что-нибудь выкинуть, и даже Дир не успеет защитить ее.

Мы подошли к столу Огневой как раз в тот момент, когда Миракл объяснял нюансы тиккеровки над ключами. Судья по их лицам, мы им помешали.

— А вот и наши дорогие Драгоции, — улыбнулся зодчий, — Рэт, Вельга, присаживайтесь.

— Надеюсь, мы не заставили себя ждать, а то наша группа выдвигается первой, — я успела опередить Рэта, ожидая от него какой-нибудь резкости.

— Думаю, без нас они не скучали, — все-таки он не сдержался, — разве учитель не рассказал тебе, как пользоваться медальоном, Огнева?

Уверена, что «учитель» в его понимании у Василисы был только один, и уж точно не тот, что стоял перед нами.

— Я побольше тебя знаю, как им пользоваться, а лишний совет никогда не помешает.

— Вижу, компания подобралась, что надо, — по-кошачьему прищурился Маар. — Пойдем, Диан, а то количество Драгоциев вокруг явно превышает разумные пределы.

Рэт проводил их удаляющиеся спины долгим взглядом, клянусь стрелой, он был просто горд собой. Хотя время, лучше бы иногда брал пример с Норта и просто молчал.

— Ну вот, не прошло и пяти минут, как мы подружились, — я постаралась сгладить ситуацию, — осталось только закрепить результат хорошей дракой. Но, надеюсь, мы найдем занятие повеселее.

— Мне нравится ваш настрой, юная леди, — Миракл очаровательно улыбнулся и даже слегка приобнял меня и Василису, — действительно, зачем пререкаться, когда впереди нас ждет незабываемое путешествие. А вы, мой друг, как думаете?

«Его друг» думал явно в ином ключе, и в его взгляде впервые промелькнула растерянность. Правда, еще быстрее она сменилась раздражением.

— Нам пора выдвигаться, — сухо сказал Рэт, потянув меня на себя, высвобождая из хватки зодчего. — Это единственное, о чем я сейчас думаю.

Время, дай нам сил вернуться в первоначальном составе и не потерять никого.

Часовой переход засветился голубоватым синением, отражая две витые свечи. Его поверхность привычно размягчилась, принимая в свои объятия. Этот шаг дался мне нелегко, ведь я знала, куда попаду. Великий расколотый замок, творение самого могущественного часовщика, погубленное им же. Он был настолько окутан легендами и мифами, что сам казался чем-то эфемерным и давно потерянным. «Молния, пущенная Эфларусом, навсегда забрала дыхание времени у замка. После чего его сердце остановилось и призраки прошлого поселились, окутали стены», так писали в старых фолиантах.

Под ногами хрустнула крошка стены. Я сразу почувствовала странный, потусторонний холод, какой бывает в местах оставленных человеком. Рэт вышел из перехода за мной, придержав за локоть. Он тоже выглядел настороженным, будто то и дело поджидал эфер в спину.

Миракл зажег шар-светильник у нас над головами, и сразу стало светлее. Я жадно начала оглядываться, ожидая увидеть что-то невероятное. Ведь мы очутились в самом невообразимом месте, почти сказке. Но вокруг были такие же стены, пол и потолок, с которого свисала массивная люстра. Здесь не осталось легенд, теперь тут только пыль, тоскливо подумалось мне.

— Похоже, тут раньше была спальня… И мне кажется, принадлежала она женщине, — заметила я, рассматривая резную спинку кровати и туалетный столик. На нем даже лежали мутные флаконы и шкатулки.

— Все верно, это будуар одной известной часовщицы, если старик Фатум не ошибся в расчетах, — Миракл почесал нос, — по нашей карте отсюда можно легко пройти в нужную залу. Думаю, этой комнате стоит присвоить новое имя, как считаете, леди?

Мне все больше начинал нравиться этот мужчина с его элегантными и учтивыми манерами. Эх, дал бы он пару уроков нашим мальчишкам, не только же им стрелами махать.

— У НАС тоже есть карта, составленная НАШИМ учителем, и она явно пригодится больше эфларской подделки, — Рэт был, конечно, не «леди», но высказаться ему это не помешало.

— Путь, давайте назовем ее комнатой верного пути, — предложила я.

— Но только не непутевости, — усмехнулся Маар.

Рэт надменно прищурился, а бронзовый ключник послал ему нахальную улыбочку. Мы с Василисой устало переглянулись.

— Ну что же, пускай юные Драгоции ведут нас, — зодчий кивнул нам, как назойливым детишкам, выпрашивавшим лишний кусок пирога, — думаю, с такими провожатыми мы не заплутаем.

Рэт вынул карту и стал с важным видом разбираться в ней. Я же выполняла очень ответственное поручение, освещая пожелтевшую бумагу и заодно придерживая ее. Но моих умений явно не хватало, так как свет все время слепил Драгоцию глаза, а мои руки то и дело подёргивались. Наконец, меня ненавязчиво попросили отойти к эфларцам и постоять там. Эх, а ведь я старалась.

— Нам стоит двигаться на северо-восток… Вельга, у тебя был компас. Нет, просто дай его мне. Из этих покоев можно попасть в центральную галерею.

Наш маршрут начался. Впереди шел Рэт, зажав карту под мышкой и устремив взгляд только вперед, похожий на выпущенную стрелу. За ним двигались мы с Василисой, тихо переговариваясь и обсуждая убранство комнат, а замыкали колону зодчий с Мааром.

========== Глава 5. Змей, укусивший свой хвост ==========

«Все, что должно произойти, произойдёт»

Негласный закон зодчих.

Я уже метров триста чувствовала направленный в затылок прожигающий взгляд. Наконец, терпение иссякло и я резко обернулась. Маар послал очаровательную улыбку, поспешив поравняться.

— Ты ведь первый раз здесь? — начал он.

— Ну, мне не досталось места в часовом круге, — я заметила краем глаза, как зодчий мягко придержал Огневу за локоть.

— Я тоже не сразу стал ключником, но с детства мечтал оказаться в этих залах.

Кажется, меня приняли за фейру, так как маневр эфларцев был сшит белыми нитками. Миракл о чем-то секретничал с Василисой, пока меня отвлекал этот кудрявый. Рэт обернулся к нам и недовольно прищурился, увидев вместе.

— А я, наоборот, никогда не хотела этого. И до сих пор не понимаю, зачем гоняться за призраками прошлого.

Драгоций остановился, дождавшись нас.

— Сбился с маршрута? — поинтересовался Маар.

— Боюсь, что вы за мной не успеваете. Вельга, проверишь, не случилось ли чего с нашими отстающими? Может, это зодчий сбился с маршрута.

В зеленых глазах ключника вспыхнуло пламя, но Рэт и с места не сдвинулся. Я чувствовала, что малейший повод — и эти двое потянутся за стрелами.

— Не стоит, я проверю, — Маар криво усмехнулся, — не надо девушке ходить тут одной.

— Я Драгоций, — точно, считают за фейру, — сам Астрагор учил меня пользоваться стрелой. Не забывай об этом, ключник.

Рэт довольно усмехнулся, а Маару осталось отступить. Видимо, он рассудил, что мое появление куда лучший вариант, чем приход Рэта.

— Все верно, вы не даете об этом забыть.

Миракл почти сразу заметил меня, оборвав себя на полуслове. Василиса стояла недовольная и даже не пыталась этого скрыть. Они явно обсуждали что-то, непредназначенное для наших ушей.

— Мы начали за вас беспокоиться, — я обворожительно улыбнулась, копируя интонации зодчего, — все хорошо?

— Все отлично, — довольно резко высказалась Огнева, поспешив обогнать меня.

— Вы, юная леди, поразительно заботливы, — серые глаза мужчины сверкнули сталью.

— Скорее внимательная.

Наше путешествие продолжилось, хотя в воздухе витал ощутимый душок неприязни. Рэт больше не бежал сломя голову, а медленно выбирал маршрут, пару раз даже подзывая к себе зодчего, стоило тому чуть отстать. Я же шла позади, то и дело спрашивая Маара о разной ерунде. Отвечал тот весьма односложно. Каждый из нас понимал мотивы друг друга, но пока проводилась лишь первая проба сил.

— Не правда ли интересная мозаика? — ключник остановился напротив настенного панно, перегородив мне дальнейший путь.

Нет, конечно, Маара можно было обойти, но это был первый его вопрос за сорок минут и вдохновило парня на такой подвиг явно не искусство. Я окинула мозаику взглядом: изумрудный змей изогнулся дугой, укусив конец своего хвоста. Этот символ был мне знаком, Астрагор любил повторять его значение. «Жизнь и смерть, конец и вновь начало, созидание и гибель — время в истинном своем проявлении».

— В каждом мгновении таится вечность, а время сплетается из этих мгновений без начала и конца. Как змея, укусившая свой хвост, — тихо сказала я.

— Здесь, в Расколотом замке нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Но когда-нибудь круг замкнется, и змей вонзит зубы, — Маар усмехнулся.

Я заметила, что остальные успели скрыться за поворотом, и мы остались одни.

— Чего ты хочешь?

— Вельга, помоги нам. Василиса не должна оставаться в Змиулане, там ее ждет гибель. Прошу тебя, если ты действительно на нашей стороне, то не откажешь.

Я замерла, ведь только что мне предложили взять меч без рукояти и не порезаться. Этот ключник сам не понимает, о чем просит. Согласись я, и учитель не пощадит нас — предателей никто не щадит — откажи, и эфларцы уведут ключницу силой. Вряд ли они зашли так далеко и не готовы к подобному варианту. А мы все равно останемся крайними, как проигравшие.

Я закусила губу. «Ее ждет гибель», эти слова тронули меня. Да, за эти месяцы я успела сдружиться с Василисой Огневой и совсем не желала ей смерти. Но тень Астрагора всегда довлела над ней, не позволяя забыться. «Смерть и жизнь, конец и вновь начало…», «Мы так похожи», отголоски чужих слов забились у меня в мыслях. Пора было выбирать.

— Чего ты от меня хочешь?

— Немного, просто отвлеки Драгоция на минут двадцать и дай нам подготовить переход, — Маар вздохнул с облегчением.

— Вы хотите увести ее сразу по этому переходу?

— Нет, сначала мы откроем комнату и выполним цель экспедиции.

— Хорошо, будет вам двадцать минут, — я улыбнулась ключнику так, как будто передо мной стоял Рэт. Он, кажется, смутился.

— Ты могла бы пойти с нами. Змиулан явно тебе не подходит, — предложил он, хотя искренности в его голосе было на грамм.

— Поверь, чтобы разозлить Рэта хватит и меньшего.

Нагнали мы группу быстро. Они как раз устроили привал в одной из картинных галерей. Во всяком случае, в этом зале висело очень много полотен, с которых на нас смотрели лица давно забытых людей. Время подарило им странную милость: их имена исчезли, а облик — нет.

— Мы уже запереживали, — Рэт отвлекся от карты и окинул меня пристальным взглядом, — вы так долго не появлялись.

— Маар всего-то показал мне интересную мозаику. И мы немного увлеклись, обсуждая ее.

— Надеюсь, картина стоила потраченного времени.

«Она олицетворяла его».

Я заметила, как внимательно меня рассматривает Миракл, и как выжидающе пялится Маар. Конспираторы маровы.

— Жаль, что ты не считаешь так, а то я бы с удовольствием доказала тебе обратное, — мои руки коснулись запястий Драгоция, а голос приобрел тягучие нотки.

— Ты хочешь устроить экскурсию? — взгляд Рэта искрился непониманием, выискивая ответ в моих глазах. Только бы он доверился.

— Ну, Василиса все равно еще будет готовиться, а возможности вернуться нам не представится.

Драгоций скосил взгляд в сторону эфларцев, которые слишком демонстративно отвернулись от нас. Только Миракл улыбнулся мне, как старой знакомой:

— Если что, обращайтесь к нашему ключнику, юная леди. Он рос при дворе и даже расскажет вам о некоторых людях, изображенных здесь.

— Я сам прекрасно с этим справлюсь, — холодно возразил Рэт, — мы скоро вернемся. Ведь ты не забыла, зачем мы здесь, Вельга?

Мы отошли на несколько метров, а потом Драгоций требовательно развернул меня к себе. Плечи тут же обожгло и я поморщилась: иногда Рэт бывает чересчур резким. Но главное, что у нас появилась возможность все обсудить.

— Правда, симпатичная картина? — я указала на усатого мужчину с нелепыми бакенбардами, — встреть такого в жизни — ни за чтобы не прошла мимо.

— Он был разводчиком огнеящеров и вывел специальный гибрид, выслеживающий беглых преступников. Думаю, он бы нашел твое общество интересным.

Я усмехнулась его ненавязчивому намеку.

— Как интересно… Сейчас бы нам пригодилась пара таких зверюг. Ведь нарушение договора в наши времена — довольно серьезное преступление.

Рэт напрягся, его скулы заледенели, а взгляд превратился в тонкое лезвие. Такое было в моменты его крайнего гнева, который парень пытался скрыть.

— Вот бы их мара сожрала, — одними губами прошипел он, — что на этот раз?

— Не все сразу, — шутливо улыбнулась я, увлекая Драгоция вглубь галереи, подальше от чужих глаз, — самое интересное прячется за поворотом. — Они хотят выкрасть Огневу, — стоило нам скрыться, сообщила я, — и готовы действовать грубо.

Да простит меня Василиса, но благополучие нашей семья всегда будет на первом месте. Особенно, если дело касается нас с Рэтом. Я сделала выбор и знала, что он правильный, хоть и отдавал на вкус горечью. «Либо они, либо мы… Лучше, конечно они», — как-то так сказала Хронимара Столетт, когда изживала своих соперников. Теперь я могла понять ее.

— И они попросили тебя отвлечь меня? Неужели поверили, что ученица Астрагора способна на предательство, — мелькнувшая черная искра во взгляде Рэта мне не понравилась. Драгоций аккуратно взял меня за подбородок, приподнимая его, — что ты наплела им такого, что сошла за свою?

Его ногти ощутимо давили на кожу, а лицо стало непривычно пустым. Наверное, так смотрят перед казнью, когда заносят над шеей меч.

— Отпусти меня, — прошипела я, стараясь выкрутиться, — ты не там ищешь врагов.

— Врагов? Милая моя, если бы на твоем месте был враг, то разговор протекал совсем по-иному. А так ты просто отвечаешь на вопросы.

Рэт все же ослабил хватку, но руку не убрал, а переместил на шею. Его пальцы чуть надавили на пульсирующую жилку и забились за ворот плаща, как будто слепые, нащупывая путь. Стало дурно и сладко одновременно. Эти движения были словно искушающей пыткой, где жесткость и наслаждение сплелись воедино. Глаза Рэта почернели: зрачок почти закрыл светлую радужку.

— Ты не боишься упустить их? — на полу вздохе произнесла я.

Рука упала вниз, проведя по выступающим ключицам. Один ноготь задел родинку, но тут же мягко нажал не нее. Захотелось скинуть тяжелый, жаркий плащ.

— Неужели тебе не жаль свою рыжую подружку? Ведь если она убежит, Астрагор вполне сможет нарушить главное правило договора.

Его слова медленно пробились ко мне, вливаясь в мозг. Что это значит?

— То есть…

— Все просто, — Рэт, не скрываясь, победно улыбнулся, — он зачасует ее. Если идиоты-эфларцы выполнят свой план. Правда, чудесно? Представляешь, от скольких проблем это избавит нас?

В голове как будто взорвалась огненная спираль. Тело безвольно оседало по стенке, все ощущения выморозились. Рэт удержал меня, и, казалось, что его губами усмехается сам Астрагор. Змей укусил себя за хвост, замыкая круг. Вот и конец истории.

========== Глава 6. По грани нашей слабости ==========

«Если сила в слабости, то моя слабость безгранична»

Ийрис Резникова, основательница Светлочаса

— Нет, — тихо прошептала я, пытаясь высвободиться из рук Драгоция. Тот поначалу не обратил на мои трепыхания внимания, но потом чуть отступил. — Так нельзя.

— Не волнуйся, Астрагор предвидел нечто подобное и дал мне соответствующие указания. Так что он давно готов распрощаться с малышкой Огневой или еще сильнее застегнуть ошейник. Этого и следовало ожидать, она становится все сильнее.

— Пожалуйста, не надо.

Что тогда нашло на меня? Какой приступ истерии и отчаянья, что я почти взвыла. Одно мне было ясно: Василиса не должна бежать. Нет, я до сих пор трезво оценивала приоритеты, но сейчас появилась возможность сыграть вничью. Договориться с совестью и усмирить долг, который честнее бы назвать обыкновенным страхом.

— Предлагаешь нарушить прямой приказ?

— Астрагор ничего не узнает, — прошептала я почти в его губы, сжатые в бескровную линию, — девчонка просто дура, она сама не понимает, что творит.

— Мне кажется, — жестко произнес Рэт, — это ты чего-то недопонимаешь.

Его руки вжали меня в стену, которая оказалась гладкой и холодной. Лицо Драгоция замерло в каких-то десяти сантиметров от моего, бледное и сосредоточенное.

— Я не прощу себя, если Огнева погибнет так… бессмысленно, — это было подло. Когда-то, в прошлой жизни, совсем другая я думала, что Драгоций ненавидит плакс, а сейчас… Мои плечи затряслись, и пальцы Рэта судорожно сжались. — Я до сих пор виню себя за Геллу…

— Перестань, ты играешь мною.

Мои глаза никак не хотели плакать, поэтому пришлось припомнит все дурное, что приключилось со мной за последние месяцы, благо такого было немало. Помог как ни странно подслушанный разговор у фонтана и серебристый смех Резниковой.

— Я сейчас остановлю тебе время, Вельга. Прекрати.

Его руки встряхнули меня, но безуспешно. На лице Драгоция проступили первые отголоски неуверенности. Пора было добивать. Я подалась вперед, буквально падая на него. Рэт пошатнулся, но смог устоять.

— Она и так погибнет, — рассеянно прошептал он, впрочем, не пытаясь отстраниться.

Ему явно было неловко и непривычно видеть чужую слабость, столь откровенно демонстрируемую. Стрела не единственное оружие часовщицы, как-то сказала Маришка, а я волей случая подслушала ее слова и приняла их к сведению. Мара, не думала, что опущусь до такого.

— Все мы умрем, но кто знает — когда.

— Жахх с тобой, — выдохнул Рэт, как будто отсекая слова времмой, — но знай, что я просто возвращаю свой долг. Ты помогла мне в Драголисе, и теперь настал черед рассчитаться.

— Значит, мы не дадим имуйти?

— Если дойдет до битвы, то в первую очередь, я буду прикрывать нас. Но в ином случае — Огневу мы не отдадим, особенно, если комната так и не откроется, — его руки неловко опустились мне на голову. — Вель, ты в правду так привязалась к ней?

— Она похожа на меня, — только и смогла ответить я, сама испугавшись этой откровенности, — и если бы время распорядилось иначе, я бы многое отдала за право стать ее другом.

Рэт кивнул, словно услышанное не разозлило его.

— Иногда ты вправду напоминаешь ее, но порой в тебе мелькает что-то от Маришки, как сейчас, — он недовлльно прищурился, — но больше всего мне нравится, когда вижу в тебе Драгоция. Ты становишься такой похожей на мою…

— Что вы делаете?! — из забытья нас вывел чужой окрик.

Я отшатнулась от Рэта, руки которого тут же разжались, и чуть не споткнулась о чужую ногу. Сам парень пораженно замолчал, не привыкший, что кто-то может подкрасться со спины незамеченным. Ну что же, еще один повод проникнуться симпатией к Огневой. Эх, знала бы она, какие беседы мы вели минуту назад.

— Вельга? — Василиса рассматривала меня, словно на голове вырос рог тонкорога. Рэт не сдержал самодовольной улыбки. — Ты выглядишь… лучше поправь плащ.

Я осознала, что вся моя одежда несколько помялась, а ворот плаща так вообще съехал вниз. Да и Рэт смотрелся не лучше. На месте эфларки, я бы уже надумала целую скандальную историю.

— Иногда лучше развернуться и уйти, если не видишь себе места, — невозмутимость Рэта была на грани фальши.

— Да я думала, вы картины обсуждаете! Очень мне надо было подсматривать! И вообще получше себе место не могли найти? Может, еще перед портретом Эфларуса…

— Ты просто очаровательна, когда смущаешься, — Драгоций подмигнул Огневой, — жаль, что Вель не так густо краснеет.

Я хотела дать ему тумака, но паршивец увернулся, легко перехватив запястье.

— Ну что, ключница, готова к тиккеровке? — он подмигнул Василисе.

— Да, пора заканчивать все это, — мне могло показаться, но в ее голосе промелькнуло раздражение и усталость.

Рэт заложил руки за голову и пошел к эфларцам, Огнева хотела последовать за ним, но я перехватила ее. Вряд ли представиться еще одна возможность приватного разговора. Интересно, как ее только отпустили к нам… может, она и разрешения у них не спросила.

— Василиса, не вздумай открывать комнату, — напряженно прошептала я, — просто поверь мне. Тебе еще рано покидать нас.

Огнева открыла рот, но я опрометью кинулась за Рэтом. Теперь выбор сделает ключница. И пускай он останется не на моей совести.

Мы прошли под своды огромного зала, и я не смогла сдержать опустошенного выдоха: когда-то этот паркет впитал в себя шаги величайших часовщиков прошлого, а сейчас он просто жалобно поскрипывал под нами. Я огляделась — вот и цель нашего пути. Помещение размером с гостевой чертог Змиулана, или еще больше, с уходящими в потолок колоннами, столь широкими, что за ними можно спрятаться. И вездесущим шепотом времени.

— Тиккеровку стоит провести здесь, — заметил Миракл, лениво осматривая залу.

— Пожалуй, соглашусь с тобой, зодчий, — небрежно бросил Рэт. — Приступай, ключница.

Я видела, как напряженно посмотрела на него Василиса и как тревожно закусила губу. В руке Маара появился знаменитый бронзовый ключ. Так вот он какой, одна из семи часовых реликвий. Внешне он походил на обычный ключ от сундука или комодных ящиков, и я не могла признать в нем ничего особенного, как бы не вглядывалась. Наверное, просто не знала, на что смотреть.

Рэт тенью встал рядом, его взгляд неотрывно следил за происходящим, словно коршун, летящий над полем. Огнева сняла с шеи цепочку и начала крутить ее вокруг ключа. И тут произошло нечто прекрасное и воистину сказочное, сродни северному сиянию или сотни звезд, упавших в один миг. По зале закружились цифры: золотые, огненно-красные, медные, жемчужно-белые, гагатово-черные, пурпурные и сапфировые. Они плясали по старым камням, и те отвечали им, готовясь раскрыть свою память.

— Часовой флер, — прошептала я так тихо, что сама не услышала, — дыхание времени.

— Это дар, ставший проклятием, — все же отозвался Рэт, — именно он привел ее сюда.

Нет, она здесь из-за Фэша. И готова отдать любой дар, только бы спасти его, могла бы ответить я.

Цифры сложились в сверкающий купол, а потом вихрем закружились вокруг Огневой. Ее рыжие волосы засияли в отблесках лазури и перламутра, и мне причудилась остроконечная корона, венчающая их. Но как красиво не было мерцание флера, ключ продолжал хранить молчание. Василиса неуверенно посмотрела на эфларцев и втянула голову.

— Попробуем в другом месте, — мрачно произнес Миракл.

Мы обошли всю залу. Василиса крутила тиккер вперед, назад, медленно, быстро, но ничего не помогало. Как будто все эти сияющие цифры враз утратили силу.

— Кажется, Огнева так и не смогла заставить ключ говорить, — прохладно усмехнулся Рэт, когда наши переходы затянулись в край.

— Я бы не был так уверен в этом, мой друг. Давайте опробуем еще у вон тех колонн, — зодчий махнул в сторону мраморных глыб.

Драгоций безразлично пожал плечами, хотя вид принял еще более отстраненный. Наша группа переместилась к колоннам, дав нам минутку тишины.

— Значит, она тебя послушала, — не глядя на меня, сказал Рэт.

— Хотела бы я знать.

— Скоро все закончится, и мы вернемся в Змиулан с проваленным заданием. Дир, пожалуй, посочувствует нам больше всех, — стоит сказать, что Дир был назначен смотрителем во второй группе, и мы не слишком сильно желали успеха друг другу.

— Думаю, мы сможем это пережить, — моя рука сжала запястье Рэта, а потом скользнула выше, обвив холодный часовой браслет.

— Я бы пережил это куда проще, отвлеки ты меня на более приятные вещи.

Щеки чуть покраснели, но мое лицо не дрогнуло: да хранит время, каждый его мускул.

Наконец, к нам вернулись господа эфларцы с лицами, словно по ним съездило копыто малевала. Какая досада, когда чужие планы рушатся у тебя на глазах и какой труд скрыть ее. Я для приличия горестно вздохнула, а Рэт даже не стал утруждать себя и этим.

Пора было возвращаться.

Миракл и Маар испытующе поглядывали на меня, гадая, насколько сильно я их подставила и испоганила спасительную операцию. Одна Василиса держалась достойно, мужественно игнорируя насмешки Рэта.

Часовой переход вспыхнул лазурью и манящим сиянием. Расколотый замок провожал нас своим печальным величием и запустением. Его вечная тишина забывала наши шаги и голоса, как лишний мазок на картине. Интересно, увидимся ли мы вновь…

Я уже хотела шагнуть, как мою руку сжала Василиса:

— Ты зря переживала: я ни за что не покину Змиулан, пока не найду его.

А потом ее рыжие волосы мазнули меня по щеке, исчезая в переходе. Я какое-то время стояла и смотрела на таявший силуэт и думала, что заставляет людей так бороться друг за друга. Глупая, если бы кто-то знал ответ, то давно избавился бы от такого недуга. Прямо как мой учитель.

========== Глава 7. Осенние ветра несут перемены ==========

«Встречал ли я женщин красивее ее? Несомненно. Умнее? Пожалуй. Но ни у кого не было таких пронизывающих глаз. До сих пор их помню… а ведь столько лет минуло»

Из личной переписки Р. Д.

Фэш Драгоций вернулся. Эта новость облетела весь замок раньше, чем выпущенная стая огнежаров.

Как забавно складывается судьба, мы можем годами бежать за чем-то, а потом это что-то само опуститься в раскрытую ладонь, но не сможет удержаться в ней. Или мы просто побоимся сжать пальцы достаточно сильно. Василиса Огнева отринула все, что было ей дорого и ни один раз, а ей всего-то надо было научиться ждать. Кажется, судьба сама посмеялась над девушкой, хотя судьбы не существует. Это был Астрагор.

В сказки про какую-то миссию или личное задание учителя, которые объяснили бы отсутствие ключника, я не поверила, как и многие старшие. Рэт посоветовал держать эти догадки при себе и верить во все, что говорит Рок. «Его вернули не просто так, и, ставлю стрелу, лучше никому не знать истинную причину. Хотя, учитель никогда не скрывал, что нуждается в преемнике», — на его губах скользнула жесткая усмешка.

Теперь мое общение с Огневой свелось к минимуму. Мы всегда понимали, что между нами стоит невидимая стена, а после экспедиции она обрела краски. Ее черно-серые разводы недомолвок и интриг хрустели в каждом слове. Во всяком случае, так считала я, а сама Василиса просто подстраивалась под мой отчужденный тон.

А мне было ужасно совестно… Я ведь была готова бросить Огневу и сделала бы так не увидь вовремя лазейку, возможность пройти над пропастью по протянутой скользкой нити. Но скоро она лопнет, вот тогда мне и предстоит сделать то, что получилось отсрочить.

— Холодно, — поморщилась я, кутаясь в теплую мантию.

Осенний ветер задувал во все щели замка, наполняя его плачем и стонами, как будто в Змиулане поселилась безутешная вдова, льющая слезы день ото дня. Небо посерело и набухло тучами, бесконечной чередой приходящими с востока. Драголис наполнился охровыми, ржавыми и бордовыми красками, разбавленными торчащими коричневыми штрихами стволов. Во всем замке одни теплицы оставались единственным осколком теплого лета, из-за чего я проводила там еще больше времени, чем обычно.

Зато на каждый ужин нам подавались печеные грибы и клюквенные соусы, жареные каштаны и медовые яблоки. Жан-Жак любил говорить, что осень — кладовая лета, а ее дары не дают нам грустить об ушедшем. И по этому поводу в Змиулане готовился праздник урожая, куда звали гостей со всей Осталы. Что-то похожее устраивали феи в своем крае вечного веселья, но там название было другое… но, кажется, тоже связанное с осенью.

Следующая экспедиция в Расколотый замок планировалась через несколько дней после завершения торжества.

— Ты води стрелой резвее — согреешься, — посоветовал Рэт, хотя сам кутался в меховой ворот. Наши тренировки продолжались, несмотря на пасмурное низкое небо. Стоит признать, я делала некоторые успехи и уже неплохо контролировала силу личного слова.

— Феликс недавно спрашивал, когда я отважусь встретиться с ним. Лучше бы он приставал с этим вопросом к тебе.

— Он как-то давил на тебя? — взгляд Рэта привычно заострился.

— Нет, только рассказывал, как пустит парочку эферов мне в крылья.

С неба упала первая холодная капля, а за ней посыпались безликие сестры. Запах земли и прелой листвы смешался с печным дымом, забивая ноздри. Мне стало совсем зябко, даже шерсть и мех не могли согреть. Рэт это заметил и махнул рукой, завершая занятие. Мы спрятались в одной из крытых галерей, где хранились садовые инструменты и пахло летним сеном.

— У кого-то сегодня защита чертежа, — Рэт отряхнул воротник.

— Откуда ты знаешь? — я последовала его примеру, — опять кто-то из старших?

— Войт спросил, как долго мы его чертили и знаешь ли ты хотя бы, что это за механизм.

— Конечно, это шариковая двухрядная гирька. Во всяком случае, что-то такое я писала в карте.

Мы рассмеялись, и наши голоса слились с шелестом листвы и дождя. Я вновь вспомнила о среброключнике.

— Фэш такой нелюдимый. В смысле, еще нелюдимее, чем обычно. И на Огневу он почти не смотрит.

— Он ни с кем подолгу не говорит, вечно пропадает с Роком. И, если честно, мы все только этому рады. Фэш слишком долго жил на Эфларе, чтобы остаться здесь своим, — Рэт пододвинулся, чтобы мне было удобнее пристроиться у него под боком.

— Мне кажется, ему не следовало возвращаться… Теперь Астрогор уже точно не отпустит его, — дождь усилился, словно небо превратилось в бездонное перевернутое озеро.

— Я рад, что ты перестала крутиться вокруг ключницы. Думаю, к будущей зиме старший круг вполне может ждать пополнение, — Драгоций провел рукой по щеке, тут же пустив волну мурашек, — вот только для него надо освободить место.

Вряд ли он говорил всерьез, уж слишком блуждающим стал его взгляд.

— Иногда ты говоришь так, словно видишь во мне кого-то другого. Или знаешь… кем я могу стать, — рука у меня на лице напряглась.

— Может и так, — Рэт смело взглянул в глаза, — может в ту ночь, я действительно увидел что-то. И ты права, Вельга. Твое лицо напоминает призрака прошлого. Ведь что-то же тянет меня к тебе.

Нестерпимо захотелось разузнать все то, что кроется под этими словами, докопаться до их сути и медленно впитать ее. Но Рэт замолчал, и смысла мучить его вопросами не было — все равно не ответит. Это была одна из истин, уже усвоенных мною: если кто-то поведал о тайном — дай ему время вызреть и только потом выжимай сок.

— Я бы хотела, чтобы во мне ты видел только меня, — сказав это, я сама подалась вперед, ловя его губы своими.

Наши дыхания слились в одно, белой струйкой поднимающееся в небо. Этот поцелуй был горько-сладким, как обрезанные головки цветов в теплице.

Ужинала я одна: Захарра с Василисой так и не спустились, а Рэт и Эртур были заняты совместным проектом, хотя обычно принимали меня в свою компанию.

На тарелки дымился копченый карась и горка тушеных овощей. Рыба была начинена мягкими орехами с травами, от нее поднимался ароматный дымок. Я же мысленно пережевывала первый кусок, как на стол упала тень.

— Я присяду? — голос принадлежал Фэшу Драгоцию.

Я удивленно уставилась на него: за все годы совместного обучения мы почти не общались, хотя поначалу эти голубые глаза и ямочки вскружили мне голову, как и всем девчонкам в замке… А потом я узнала, что значит быть любимым племянником, и вся моя наивная влюбленность опала прахом.

— Кажется, ужинать со старшими входит у меня в привычку, — я кивнула на соседний стул.

— Сомнительный повод для радости.

Мы криво улыбнулись друг другу, словно проглотили кусочек льда. Все-таки он хорош, отстраненно подумалось мне, у него черты Рэта, но взгляд не такой твердый и скулы помягче… эх, не зря говорят, что каждая мара хвалит свое болото.

— Василиса много рассказывала о тебе, как и Захарра, — он покрутил в руках вилку, — даже удивительно, как ты решилась на такое. Я помню, как кто-то сворачивал в коридорах, стоило ему завидеть меня.

— А я помню, как кто-то вечно притворялся, что не видит меня, даже когда был совсем близко.

— Да уж, славные были времена. Но теперь тебя сложно не заметить, — в голубых глазах вспыхнули смешливые искры, и я против воли покраснела, — но и меня так легко не обойдешь.

— Я больше не собираюсь убегать. Теперь… теперь я смотрю на многие вещи под другим углом.

Было видно, что Фэш хотел что-то спросить, но его взгляд резко потяжелел, а губы превратились в тонкую линию. Я обернулась, тут же скривившись — к нам приближался Феликс. А ведь этот ужин даже начинал нравиться.

— У тебя фетиш на голубоглазых и кудрявых, пташка? — усмехнулся он, игнорируя наши хмурые взгляды, — как хорошо, что я не подхожу под эти критерии.

— Ты не под одни критерии не подходишь, — проворчала я.

— Чего тебе надо, Феликс? — Фэш недружелюбно хмыкнул, — говори и проваливай.

— От тебя мне ничего не надо, мой блудный братец. Хотя… я был не прочь, отправь учитель тебя на еще одну миссию. Желательно без возможности вернуться.

— А я — не прочь хорошенько врезать тебе.

— Желательно с возможностью сломанного носа, — дополнила я.

Нет, родственная любовь в нашей семье просто безмерна. Переплюнуть ее может только дядюшкина забота.

— Ты стала смелее и говорливее, но вот с памятью у тебя проблемы. Думаю, после праздника урожая нам стоит разрешить некоторые… недопонимания.

— А почему не до? — бесцветным голосом спросила я.

Феликс подмигнул, словно только и ждал этого вопроса:

— Хочу, чтобы на празднике у тебя было красивое лицо.

У меня даже не нашлось сил возразить, все внутри словно сдавило. Какой же он гадкий тип, ухмыляется так, словно предлагает и мне посмеяться.

— О чем это он? — нахмурился Фэш, — вы что, драться собрались? Она же девчонка, совсем больной.

— Не беспокойся, после всего — сможешь утешить ее. Если тебе не хватает этой рыжей, конечно.

Ключник буквально навалился на Феликса, зажимая его между столом и собой. Сейчас ударит, с предвкушением и страхом подумала я, время, пусть бы и ударил.

— Может, со мной сразишься? Помниться, в последний раз я сломал тебе руку… Уже не болит, кстати? Кажется, это была правая…

Феликс постарался отстраниться:

— Не хочу портить любимый трофей учителя.

— Довольно! — мой голос прозвучал как-то надрывно и совсем негрозно, — если хотите воткнуть друг в друга времмы, то, пожалуйста, не над этим столом. Я еще не закончила ужин.

— Какой же у тебя чудесный голос, — поморщился Феликс, — почти пение русалки.

Остаток ужина прошел в тягостном молчании, хотя Фэш пару раз спросил какую-то ерунду про замок и учеников, но потом нам обоим наскучило развлекать друг друга. Только в самом конце Драгоций, поинтересовался:

— Кажется, пока меня не было, из прежнего тут остались только стены…

— И господин учитель. Вот только лицо у него помоложе стало.

========== Глава 8. Дань прошлому — поклон будущему ==========

«У Духов много чудных традиций, вот одна из них: останавливать сердце своему лучшему ученику и забирать его молодость, свободу и тело. Ну и почие по мелочи… красный крест, махание времмой и зажигание фонариков»

Из мемуаров путешественника сэра Льюиса «Последний день на Остале».

Я резала тыкву. Ее гладкие твердые стенки хрустели под тонким ножиком, а мякоть отдавала терпкой сладостью. У меня уже вышла неплохая прорезь, куда можно было запихнуть руку. Захарра рядом плела гирлянды из пучков тимьяна, мальвы и пижмы. А Василиса пыталась зажарить на огне каштаны.

— Эх, люблю этот праздник. В прошлом году учитель только ужин устроил, а сейчас решил по полной отметить, — улыбнулась Драгоций, продолжая ловко сплетать стебли.

— Он не просто так позвал все духовые семьи, — пожала плечами я, — но нас их дела не касаются, а вот повеселиться нам всем пора.

— Что это вообще за праздник? На Эфларе я про такой не слышала?

Мы с Захаррой понимающе переглянулись, а потом не сдержали смешков.

— Вот темнота, это же духовой праздник! Раньше, еще до создания второй планеты, Духи ждали в этот день… даров от своих соседей-недухов. А те угощали их летним урожаем, отсюда и название. А потом появилась Эфлара…

— И требовать дани стало не с кого? — едко закончила Огнева, отложив в сторону прутик, — вот так праздничек. Только Духи могут отмечать угнетение других часовщиков. Интересно, с чего это Астрагор решил отметить этот праздник со всем размахом именно сейчас?

Такой резкий тон заставил нас примолкнуть. Конечно, в ее словах была доля правды и, будь я эфларкой, тоже бы, пожалуй, рассердилась, но, спасибо великим часам, это не так.

— Времена изменились, и сейчас мы никого не угнетаем. И даже неплохо уживаемся вместе, позволяем эфларцам пользоваться нашими переходами и пересекать границы, — уточнила я, — ты могла это заметить, когда пришла к нам учиться.

— Ладно, простите… Я просто не доверяю щедрости Астрагора, вот и все, — потому что это не щедрость, а плата за чужое внимание. — Тогда расскажите, что сегодня будет и почему все занимаются какой-то ерундой с самого утра? Я видела, как Фэш ушел в Драголис, когда только светало.

— Значит, мы будем праздновать не в замке, — пораженно вымолвила Захарра, — если старшие пошли готовить место, вот здорово! Эх, скорее бы вечер…

Тыква становилась все больше похожа на порванный абажур, что мне совсем не нравилось. Надо бы умерить пыл и перестать кромсать ее почем зря.

— Это традиция такая, обычно мы ее не соблюдаем. После того, как часовщики покинули Осталу, назначение праздника поменялось. Теперь соседи у нас только Духи и мы обмениваемся дарами друг с другом, обычно такие дары пускают на водную гладь реки или озера, задают им правильное течение и пускают вдаль. Если с другого берега к тебе приплывет ответ — значит, миру быть. И мы занимаемся не ерундой. Считай, в твоих руках будущие дары. Это тоже обычай, пока мужчины договариваются с соседями и находят нужные временные потоки, женщины готовят мирное послание.

Василиса с сомнением оглядела кучку горелых каштанов.

— Вы дарите друг другу шишки, тыквы и пучки трав?

— Ага, а еще бусы из рябины, смолу, заячьи лапки и речные жемчужины, — закивала Захарра, — что ты так смотришь? Думаешь, на Эфларе мало чудных традиций? И вообще это большая честь, дядя редко поручает такое занятие ученицам, обычно этим занимаются самые мастеровитые служанки, что работают в Змиулане веками.

— Они и сейчас этим занимаются, не думаешь ли ты, что мы успеем совсем разобраться? Но то, что нас приобщили к этому, означает приглашение на ночной праздник, — я, наконец, осилила тыкву и стала набивать ее орехами и скреплять все свечным воском.

Василиса снова завертела головой, кажется, природное любопытство в ней брало вверх над всеми предубеждениями в сторону Духов.

— А там что будет? Мы просто отпустим эти… дары по реке?

— Нет, там будут гуляния, столы, ломящиеся от блюд, а самым важным гостем станет сам Драголис, — Захарра говорила с таким пылом, что даже ее глаза сияли. — Ну вообще зависит от приглашенных гостей… Может, они захотят устроить танцы, гадания и прыжки через костер, часования, поиск блуждающих огней и еще очень много чего.

Я закивала, чувствуя все большее оживление.

— А вдруг мы позовем самих Столеттов? — эта мысль показалась очень здравой, — тогда будут понятны все приготовления… Хронимара же очень чтит традиции.

— Точно, я тоже об этом подумала, Вель.

Остаток утра и дня прошел в приготовлениях и хлопотах. Я давно не чувствовала такой увлеченности и радостного предвкушения, что бродили по Змиулану. Пожалуй, последний раз мы так ждали Новогоднюю полночь и мига, когда ключники пересекли зеркальную гладь в поисках замка… Тогда была елка высотой до арочного потолка, парящие фигуры из перьев и перешепот по залам… Время, а ведь я так хотела, чтобы Рэт пригласил меня на танец. И тайком весь вечер не выпускала его из виду, а потом грустила всю ночь.

Первые лиловые сумерки окутали замок. Вокруг зажигались сотни светильников, и хмурые осенние краски озарялись. Туман мерцал зеленоватым блеском, стелясь по парковым дорожкам, как бархатистый ковер. На завтра отменили все утренние занятия, и перенесли время отбоя на целых два часа, а ученикам, приглашенным на праздник, и вовсе разрешили не спать всю ночь.

— Я слышала, пригласили только старших, — долетел до меня тоненький, девичий голосок — кажется, говорила одна из младших учениц, — ну и тех, кого они выбрали в спутники.

— Это нечестно, кто-то позвал даже каких-то девиц не из нашей семьи! Как будто огородница из Столеттов сравниться с Драгоцием, — вторила ей подружка.

— Ну-ну, Драгоции там тоже будут, а еще я слышала, что учитель позвал эту Огневу… Хотя ее мог притащить и Фэш…

— Правда? Ты, действительно, в это веришь…

Голоса стали удаляться, а я поспешила добраться до комнаты, чтобы привести себя в порядок. Приглашение на праздник приходило лично в часолист, и упало оно всем нам троим, подписанное самим учителем. Рэт, кстати, очень обрадовался, когда узнал, кто позвал меня и даже сказал, что это повод для гордости. Как будто до этого я мало его радовала. Сами старшие и правда могли разослать приглашения и найти себе спутника, ну чаще, конечно, спутницу, которых должен был одобрить Рок. Тут Рэт тоже ехидно поделился со мной, что очень многие хотели позвать «подружек» из других кланов, которых именовали между собой, как «дорогой трофей»… Рок пропустил далеко не всех, видимо, подобную охоту он не жаловал.

Мне сразу вспомнились слова Хронимары Столетт: «все знают, что на Остале есть лишь две семьи, чьи дети могут стать достойной партией друг для друга. И десятки других, что могут неплохо их развлечь». Пожалуй, в них было достаточно цинизма, но своей правдивости они оттого не потеряли.

На праздник Урожая было принято одевать непростую одежду. Изначально духи приходили туда, как хозяева земли и покровители всех прочих часовщиков, будучи единственными повелителями времени. И до сих пор в традиционных костюмах старались подчеркнуть это, хотя властвовать было уже и не над кем. Я в силу возраста и скромного положения могла не строить из себя призрака прошлого и ограничиться простым вечерним туалетом.

Рубашка из тонкого льна, темно-синяя, с серебристыми и золоченными нитями на рукавах и вороте, переплетенными, как пучки змей. Длинная юбка ей в цвет с широким поясом и каймой по подолу в виде перьев огнежара. И единственное украшение: витой серебряный обруч на висках, похожий на затвердевшие кристаллы льда. Будь моя воля, сняла бы эту тяжесть, но его прислал сам учитель, а значит, шея может и потерпеть.

— Ты готова? — меня отвлек голос из зеркала. Я чуть не упала, так неожиданно оно заговорило. — Если что, я вхожу.

Комнату озарило слабое свечение, а потом из рамы вышел довольный Рэт. Я чуть не села от такой наглости.

— Сначала дожидаются разрешения, а потом делают шаг. И кто открыл тебе путь в мою комнату?

— Никто, пришлось взломать пароль. Кстати, я бы посоветовал не ставить в защиту комбинацию бинарного кода, хотя… Лучше я сам все изменю, а ты не думай об этом.

Его взгляд по-хозяйски прошелся по всему помещению, как будто Драгоиций был тут не в первый раз, а потом остановился на мне.

— Сегодня многие будут завидовать мне, — прищурившись, сказал он.

Гнев немного поутих, и в сознание закралась мысль, что не только ему. Рэт Драгоций в этот вечер тоже был по-особому хорош: в его плечах, линии шеи и взгляде мелькала подкупающая уверенность и сила. Да, он выглядел так, что не хотелось отворачиваться. И больше никто не заставит меня сделать это, никакая эфларка, будь она хоть фрейлиной, хоть ключницей, ревностно подумала я.

— Переход откроется минуты через три, подозреваю, что пройдем мы через мое зеркало.

— Твоя сообразительность снова радует.

— Ты знаешь, куда мы попадем?

— Знаю, — его взгляд на миг потяжелел, — туда, откуда все началось.

Рэт подал руку и непривычно нежно привлек меня к себе.

— Видишь, не только зодчие умеют быть галантными, — его шепот скользнул по мочке, а потом перед нами засеребрился переход. Я плотнее прижалась к Драгоцию и дала увлечь себя в раскрывающийся зеркальный коридор.

Первое, что я почувствовала, была свежая прохлада, какая поднимается от воды по вечерам, оседая на коже. Потом были запахи трав, прелой листвы, росы и свечей, а еще едва ощутимый озерный вкус тины. Мы очутились на расчищенной поляне, окруженной светящимися гирляндами и фонариками. Все вокруг пестрило от рассыпанных огней и как будто сотни лесных духов веселились вместе с нами. Вокруг стояли круглые столы со стульями на три-четыре человека, где уже собирались гости. В начале праздника — было застолье, где провожали ушедшее лето, делили мед и хлеб, забывая старые обиды и вражду. Раньше верили, что разломленная горбушка и глоток меда способны примирить неприятелей, а теперь, куда проще найти в еде яд, говорил нам учитель, поэтому зовите гостей под свой кров.

Мы с Рэтом заняли один из ближайших столов к высокому месту, предназначенному самому учителю и его приближенным гостям. Рядом с нами сели и другие старшие. Я разглядела Дира с белокурой красавицей в длинном алом платье, но они сидели к нам спиной и ее лицо скрывалось. Потом пришел Феликс с невзрачной девицей, чьи волосы напоминали мышиную шерсть, а платье висело балдахином.

— Не замечала за ним альтруизма, — я наклонилась к Рэту, провожая парочку глазами.

— А… ты же не знаешь этой истории. Он хотел пригласить какую-то девицу с не совсем ясной репутацией, которая, вроде, сбежала из родового имения или хотела сбежать, но ее остановили… В общем, ее кандидатура была отброшена Роком сразу, а в замен Феликсу досталась одна из гостей. Это дочь довольно влиятельного орденца, и ее репутация кристально чистая. Рок сам ее подобрал.

Я усмехнулась, следя, как Феликс старательно отодвинул стул спутнице и помог ей устроиться, при этом его лицо было уж слишком любезным. Но тут мне на глаза попалась ярко-рыжая макушка, ловящая отблеск свечей — принадлежать она могла только Огневой. Василиса пришла в компании Захарры и, что неудивительно, Фэша. Все трое выглядели какими-то напряженными и сдержанными.

— А где Эртур? Почему он не сядет к нам? — спросила я только бы отвлечься от удаляющихся спин и перебороть желание окрикнуть их.

— Тебе его так не хватает? — Рэт все же уловил мой взгляд, — не беспокойся, он проводит время в весьма приятной компании… Хотя с Фэшем ему не сравниться, только погляди, отбил себе сразу двух.

— Захарра наша сестра, так что не язви понапрасну.

— Не всех останавливает общая фамилия… Да, Вельга?

Я пнула его под столом, а он в ответ тихо рассмеялся. Наконец, вокруг стали появляться и другие гости: приехавшие издалека, жившие в соседних параллелях или вообще другом времени — люди столь разные, но все одинаковые в одном, им нужен был наш учитель и ради него они проделали весь этот путь. Сам Астрагор как всегда появился последним, а вместе с ним безмолвными тенями возникли Войт и Рок. Я стала следить, как все приглашенные заняли отведенные места. На помосте, кроме троих Драгоциев, уселось еще четвере человека, а два места пока пустовало.

— Кто-то не ответил на зов? — настороженно шепнула я.

— Должно быть, боится нашего яда, — мрачно усмехнулся Рэт.

Астрагор встал, и весь лес, кажется, стих перед ним. Только какая-то пичужка продолжала заливаться вдали. Я подумала, что еще ни разу учителя не перебивали столь наглым образом.

— Друзья, — громогласно начал он, — я рад, что все вы откликнулись на призыв и собрались здесь, под сенью великого леса. И сегодня здесь присутствуют не только наши давние союзники из Ордена, но и духи со всей Осталы. Я приветствую Лиддов из Грозного озера, Велейрисов, властителей Севера, Дергейлов, что правят в Быстроречье и Сайров, прибывших с самых южных морей. Вы проделали долгий путь, а теперь отведайте гостеприимства семьи Драгоциев и наши дары. Да начнется праздник!

========== Глава 9. Праздник во время зимы ==========

Пляши, пляши, моя голубка.

Пляши, пока зима далёко,

Пляши, пока на столе рюмка

Пляши, пока меч убран за плечо.

Песня на гуляньях.

Праздник начался, и вереница всевозможных блюд поплыла мимо наших столов. Здесь было все, что только могло прийти в голову. Речная форель, запеченная в травах и соли, маринованная сельдь и анчоусы, раки на подушке из овощей и молодого картофеля, осетр, копченный в печи, икра лосося и мойвы. Каплуны, начиненные брусникой и миндалем, перепелята и куропатки, целый молочный поросенок с яблоком в пасти. А еще десятки тарелок овощей, твердых и мягких сыров, лепешки, твороженные закуски и запеченные тыквы. Каждое блюдо сначала подлетало к высокому столу, где почетные гости могли отрезать себе понравившейся кусок, а потом кивком Астрагора отправлялось в зал.

— Он не назвал Столеттов, — тихо сказал Рэт, хотя шум вокруг был приличный, — вот, кто не откликнулся. А без Хронимары и ее выводка Драгоции сильны лишь на половину, и все, кто пришел к нам — это понимают.

— Мне кажется, они здесь не только за тем, чтобы хоршенько поесть. И явно ждут чего-то.

— Разумеется, — Рэт говорил так, будто знал многим больше, — они пришли за кровью и властью. Но пока жареный каплун их тоже устроит.

Пир продолжался, а места так и продолжали пустовать. Уже разносили десерт: сахарные фигурки огнежаров, яблоки, вымоченные в меду, воздушный бисквит и шоколадные розы — и это только из того, что я смогла надкусить. Потом прямо из леса заиграла волынка, флейта и дудки, столы стали раздвигаться, освобождая место для танцев и прочих увеселений. Только высокий стол продолжал стоять, как безмолвный наблюдатель, и Астрагор все так же смотрел на веселившихся гостей, похожий на ворона среди воробьев.

Я видела, как Дир со своей подружкой промелькнули в шальном танце, где ноги едва успевали отстукивать ритм. Их пара тут же растаяла среди десятка подобных, напоминающих пляшущие огненные блики. Фэш и Василиса исчезли в лесу, я только и успела заметить, как в кустах мелькнули рыжие волосы. Рок, Войт и Феликс (к несчастью, его милой спутницы) отправились ловить блуждающие огни. Рэта они тоже позвали, но тот качнул головой, а потом увлек меня в круг танцующих.

От неожиданности все внутри застыло, и на миг, показалось, что кто-то остановил время, пока не обрушилась лавина из звуков и музыки. Наша пара влетела в круг так, что мои ноги чуть подкосились, и я завалилась на Рэта. Он удержал меня, привлекая ближе, а потом ухватил одной рукой за талию, второй найдя мою ладонь.

— Готова поплясать? — во мраке блеснули его белые зубы. — Обычно я веду твердо.

— Главное, не ставь сапоги на подол.

Мы закружились в этом вихре шагов и поворотов, впитывая в себя лихую скорость и темп. Я еще никогда не плясала так страстно, чувствуя музыку каждым волоском на руке. Раньше танцы для меня были простым набором движений и поз, который навивает уныние. Но сейчас по крови разливалось тягучее пламя, а руки на моем теле заставляли его гореть незнакомым мне огнем. Теперь же казалось, что танец — это оголенные чувства, которые связывают партнеров, и чем их больше, тем легче потерять голову.

Рэт держал твердо, как и обещал. Его рука то привлекала меня ближе, почти вдавливая в его грудь, то опять отстраняла, ведомая мотивами волынки и лютни. Но взгляд бледно-голубых глаз был направлен только в мое лицо, и было сложно противиться ему.

На протяжной трели флейты, я откинулась назад, прогибая спину и чувствуя, как по хребту идет дрожь. Затем также быстро до хруста позвонков вернулась назад, развернулась, и щеку мазнула прядь чужих волос. Затем еще шаг, шаг, дышать становилось все сложнее, но вдруг музыка смолкла, чтобы разразиться последними финальными аккордами. Все замелькало, словно мир сошел с ума, или кто-то очень быстро стал отматывать время, вот только ноги продолжали нести вперед. Рука опустилась на поясницу, а потом подкинула ввысь так, что подол юбки расправился широкими воланами. Я вдохнула свежего воздуха, перед тем как вновь упасть в объятья беснующегося пожара. Это можно повторять, пока каблуки не рассыплются в пыль или дыхание музыкантов не оборвется.

Танец прекратился так резко, что в воздухе повисли невидимые раскаленные нити. Мы как будто не дышали целую вечность, а теперь, наконец, нас отвели на воздух — так жадно вздымалась грудь. Кровь пела во мне и не страшил даже самый лютый мороз. Время, не будь вокруг столько людей, я бы поделилась своим теплом с Драгоцием.

— Я не знал, что в тебе прячется такая прыть, — улыбнулся Рэт, пряча сбившееся дыхание.

— Ты еще многое обо мне не знаешь.

Мы вернулись под прохладную сень деревьев, прочь от гремящего ритма, но руки все еще помнили чужие касания и казалось, оно как и числовое имя — всегда будет рядом. Я взяла в руки бокал, обжигающе холодный, и сделала глоток, катая на губах терпкую свежесть.

— Мы должны будем явиться сюда к окончанию праздника и обмену дарами, а пока нас никто не держит, — Рэт указал взглядом в тихую лесную заводь.

— Ты сказал, что это место нам знакомо, но пока я не признала его.

— Пойдем, тут недалеко берег озера, — его слова заставляют пальцы сжаться вокруг хрупкого хрусталя. Пора научиться отпускать прошлое.

Туманное озеро осталось таким же безбрежным и спокойным. Его берег, заросшей осокой и камышами, украшали маленькие фонарики, а кое-где мелькали силуэты таких же уединившихся гостей. Я не знала, что хотела почувствовать, выйдя сюда. Может снова пережить ту ночь, вспомнить ускользающее тепло ладони, плотный туман и свой надрывный крик. Ощутить ту беспомощность и страх, что владели мной… Но внутри не осталось ничего. Передо мной было просто озеро, чей отрывок прошлого я пыталась забыть.

— Тут нет тумана, — сказала я, подходя к самой кромке воды. И затерянных тоже нет…

— Тут больше ничего нет, — усмехнулся Рэт, но вышло у него криво, — я постарался. Осталась только вода.

Я села на берег, постаравшись не помять платье. Было промозгло, как и в тот день.

— Ты ведь все знал или догадывался… Или не хотел знать, но понимал. Верно?

Рэт устроился рядом. Его взгляд ушел куда-то вдаль, проваливаясь в тумане прошлого.

— Ты думаешь, учитель вызвал меня и сказал, что собирается прирезать Геллу? А меня попросил постоять в сторонке и в случае чего, самому искупать ее? — Драгоций прищурился, будто бы скрывая подступающую горечь. — Нет, Вельга… все было не так.

Он надолго замолчал, и я уже думала, что не дождусь ответа. Иногда лучше и не знать всей правды — жаль, эта мудрость приходит только после того, как мы пару раз обожжемся.

— Это озеро туманов показывает будущее. Помнишь, в той библиотеке… нас наказали и Эртур читал книги?

Я кивнула, хотя помнила лишь урывками. «… и платящий цену кровную сможет разглядеть будущее того ступившего» — эти слова отчего-то всплыли первыми.

— Так ты знал, куда мы идем?

— Я узнал потом… но это не так важно. Знаешь, в чем особенность такого будущего?

Рэт не стал дожидаться ответа и продолжил:

— Оно то, что смотрящий желает увидеть больше всего: одно из тысячи возможных, но такое, что, затмит все другие. Увидев это будущее, нам отчаянно хочется принять его за единственное правильное… Но будущее не становится более реальным лишь потому, что оно стало известно. Это закон времени.

— Ты смотрел в это озеро?

— Да, но показывало оно не меня и не для меня. Я был лишь случайным свидетелем, подсмотревшим чужую жизнь, — от его взгляда свело лопатки, — там была ты Вельга. Это озеро показывало твое будущее.

Какое-то время я молчала, словно он мог рассмеяться, признаться, что одурачил … Но Рэт молчал, все также вглядываясь мне в лицо.

— И что… что ты увидел? — выдавливая слова, прошептала я.

— Говорят, что рассказав человеку будущее, мы сами разрушаем его, поэтому лучше ты сама расскажешь, когда придет время, — он отвернулся, показывая, что откровений на сегодня хватит.

Как бы не так, Драгоций.

— А может, мне не понравится такое будущее, может, я захочу изменить его. Что ты тогда сделаешь? Все также будешь молчаливо наблюдать?

Рэт оцепенел.

— Ты сама не знаешь, о чем говоришь, — в его глазах разгорелся жестокий огонь, — это будущее не может тебе не понравиться… Если бы я мог, то сам исполнил его.

Ну так забирай, не жалко, гневно подумала я. В любом случае, это лишь одна из тысячи вероятностей, которая может пройти мимо, даже не проявив себя… пока не о чем бояться. И даст Время, мы больше не вспомним об этом разговоре.

Только я хотела перевести тему, как Драгоций вновь заговорил. Но на этот раз куда тише и осторожнее.

— Я не знал, что Гелла погибнет. Учитель только и попросил, что не удивляться, если ситуация выйдет из-под контроля и не торопиться исправить ее. Я думал, что это проверка для вас, испытание. А потом налетел туман, и этот крик… Я до сих пор помню, как она кричала. Я метнулся, увидел силуэт, скрывающийся в лесу, хотел нагнать его, но потом снова крик — и уже твой. А ведь мне сказали, что никто не должен заходить в воду, кроме Геллы. Что только она им нужна.

Он говорил скомкано, и его слова напоминали запоздалое признание перед полным зачасованием. Да ведь Рэт уже давно живет с этим и грызет себя изнури, и сейчас ему нужно не понимание, ему нужно утешение. Во мне схлестнулось два желания: привлечь его и дать пощечину за такое долгое молчание. Он сам наказал себя сполна, а теперь ему нужен хоть кто-то, кому можно довериться. Я пододвинулась ближе и обвила своими руками сутулые плечи. Не знаю, как можно снять такой камень, но хотя бы попробовать стоит…

— Если учитель выбрал ее, то она была обречена с самого начала. Ни ты, ни я не могли спасти ее.

Он прижался ко мне, как будто росток, ищущий тепла. Его голова качнулась, а потом упала мне на грудь.

— Плата, которая раскрывает будущее. Знаешь, что это? — не дожидаясь ответа, он продолжил, — угроза этому будущему. Мне кажется, учитель хотел увидеть будущее Геллы… Но потом в воду вошла ты и все поменялось.

— Постой, а как ты-то смог увидеть?

— В отблесках тумана, но они были такиенечеткие, что я сначала не распознал его… И там была еще какая-то фигура. Массивная, но не мужская. Это была женщина. Астрагор хотел показать ей что-то, но даже он не мог рассчитать все.

Эти слова медленно прошли через меня, как песчинки по жерновам, скатываясь к комки… я еще раз повторила их, а потом усмехнулась.

— То есть, все, что произошло тогда… Это его просчет, ошибка, из-за которой умерла Гелла, чуть не пострадали мы, а потом еще и попали в немилость Духа, — во мне против воле все закипело, хотя я и понимала, что никак не смогу противиться учителю. Но глупая обида все росла и росла, наперекор здравому смыслу.

— Знаешь, что он сказал мне тогда, после того, как мы прибыли в Змиулан. Невозможно контролировать все, особенно то, что касается времени, но, порой, это и к лучшему… Вот как сейчас, — Рэт устало закрыл глаза, ему на лоб упало что-то белое, тут же растаяв.

Я задрала голову и увидела серебряные искры, летящие с темного неба. Первый снег в этом году пришел на удивление рано. И тут мне захотелось смеяться. Какой-то обрывистый и жалкий звук вырвался наружу, царапая горло и застывая в воздухе ошметками пара. Драгоций удивленно смотрел, как мои плечи трясутся, а губы растягиваются в жесткой улыбке.

— Время, как же все просто, — смех вмиг оборвался, — он считает себя повелителем судеб, но перед временем все равны. И наш учитель такой же его раб, как и мы все. И его великие планы и стратегии идут к маре, если время не на той стороне.

Я снова рассмеялась, но на этот раз куда тише. Мне вдруг стало так ясно и легко от простой, но до этого скрытой мысли: даже Астрагор не всесилен. А значит, его можно победить. И кто-нибудь обязательно сделает это.

— Вельга? Прекрати, ты забываешься, — Рэт потряс меня за плечи, приводя в чувства, но я и так была полностью здорова.

— Он проиграет, — мне хотелось, чтобы Драгоций тоже это понял, — так как не понимает одного: проиграть может любой. Даже если ты тысячу лет не проигрывал.

— Смотри, — Рэт указал на безбрежную гладь озера, — смотри и думай, над чем смеялась.

Я с непониманием уставилась на озеро, а потом увидела сотни пылающих огоньков, отправляющихся с нашего берега. Это были дары. А потом с другого берега пришел ответ. Такие же мерцающие точки прибивались к нашим ногам. Все озеро походило на огненную реку.

— А вот и Столетты. Они с нами, — твердо сказал Рэт, — а вместе с ними и время.

Я чувствовала, как по спине ползет липкий холод. Снег усилился, как будто само небо старалось потушить светящееся озеро, но оно продолжало гореть.

— Зима в этом году пришла рано, — прошептали мои губы, — мы только проводили лето.

— Она всегда приходит вовремя, — Рэт развернул меня и поцеловал.

Его губы обжигали морозом, как будто мне в рот проникла льдинка. И ее тающая горечь сводила зубы.

========== Глава 10. На сделку с жахом ==========

«Если не знаешь, куда бежать - беги в воспоминания»

Этикетка на опиумной настойке от нервов.

Мне впервые приснился дом. Тот настоящий дом, который остался так далеко и удаляется с каждым днем. Даже в мои первые месяцы жизни в Змиулане я не грустила по нему. Нет, порой мне не хватало маминой заботы или ласки, но мне никогда не хотелось вернуться. Я всегда считала, что с судьбой легче смириться, чем пытаться рвать на себе волосы зазря. Но в эту ночь мне приснился дом. И я задумалась, как часто воспоминания о нем тревожат других? Мы с Рэтом никогда не обсуждали жизнь до Змиулана, это считалось чем-то столь сокровенным и личным, что могло принадлежать нам одним. Но сейчас мне очень хотелось рассказать Драгоцию обо всем. Руку обожгла янтарина, в глубинах которой хранился осколок прошлого. Там был спокойный голос отца, мягкая улыбка матери и сад вечного лета. Интересно, что бы сказала мать, расскажи я ей все. Или отец? Отец, который тоже был Драгоцием и как никто мог понять меня.

Спать совсем расхотелось, и я подошла к окну. Еще была глубокая ночь, и звезды светили холодными волчьими глазами. Сыпал серый, липкий снег, смешивающийся на земле с пожухлой листвой. Мой садик превратился в спящее королевство, где все укрыто ветхим одеялом. Я накинула шерстяной плащ, обулась, открыла окно и забралась на подоконник. Там на озере мне пришла интересная мысль, и чем дольше я ее обдумывала, тем больше верила.

Если та тварь была такой явной и все сразу определяли ее, то раньше у нее была другая личина. И эта личина прекрасно знала мою жизнь, жизнь Рэта и всего замка. Поэтому она смогла проникнуть сюда и дойти до Главной башни незамеченной. А значит, где-то здесь была открыта для нее дверь. Интересно, что делают с зеркалами пропавших учеников? Куда их складируют из комнат… Или они так и остаются ждать новых хозяев.

Я расправила крылья и выпорхнула наружу, спустившись на промерзшую землю. Под ногами хрустнул снежный наст. Мне уже было не страшно гулять ночью по замку, и слепые глазницы окон не вселяли приступ паранойи. Сталь закаляется в огне постепенно, сначала она мягкая и послушная, а потом нет ничего тверже, так и с людьми, говорил когда-то мой отец почти забытым голосом. Пожалуй, моя сталь слишком долго была раскаленной.

Я прошла в Звездную башню, где размещались покои младших учеников и всегда было шумно. Сейчас все спали, и только пара канделябров несла молчаливый караул. Я знала, что искала. Грейс как-то поделилась, где жила Гелла и даже рассказала, что в ночь проникновения доплера почувствовала странный всплеск. Но он был слишком короткий для поднятия тревоги и слишком резкий для игнорирования. Тогда все это казалась нам лишь забавной шуткой.

Нужная дверь встретила меня звенящей тишиной. Если за ней когда-то и пряталось чудовище, то сейчас оно заснуло. Надо было открыть замок. Всего-то смоделировать для него иную ветвь будущего… если бы мы могли изменять будущее не только вещей. Я приложила браслет к скважине, представиляя, как поворачиваю ключ. Дверь открылась, попуская в черную утробу комнаты.

С острия стрелы слетел маленький шарик, дающий тусклый, сероватый цвет. Здесь пахло запустением и плесенью. Комната тонула в неясных очертаниях и полутонах. Из темноты выплывали силуэты предметов: стул, кровать, комод. Они появлялись и исчезали вновь. Все вещи были убраны, как и зола из камина. Больше тут никого не ждут.

Как бы ты встретила меня, Гелла, увидь здесь? Пойми, что я ступаю по твоему полу, вожу рукой по спинке кровати, вижу тот же лес из окна, что и ты когда-то… Жаль, что нельзя прокричать об этом, глядя тебе в глаза. Мара, как бы хотелось этого.

Зеркала тут не было. Я проглотила ругательство, озираясь по сторонам. Неужели, все усилия впустую? Стоило еще раз все осмотреть и точно убедиться… за дверью послышались шаги. Мара, кто-то замер и стал ковыряться в замке. Каждый звук эхом отдавался мне в уши, словно раскаленное железо заливали под череп. Оставался лишь один путь — окно. Я подбежала и стала дергать ставни. Но они были плотно закрыты, и сверху летели лишь клочья пыли. Нет. Можно отмотать им время… Замок жалобно взвизгнул, словно его резали ножом. Мне хватило мозгов потушить свой белый шарик, и вся комната потонула в липком мраке.

Я, сшибая коленки, заползла под кровать. Забилась в самый пыльный угол, где почти не было воздуха. Отсюда виднелась полоска пола, а всю остальное закрывал край покрывала. Сердце било где-то в горле. Жахова пасть, быстрее бы он взломал этот замок…

Комнату разрезала полоска тусклого света. Заскрипели доски, а потом снова все утонуло во мраке. Я так напряглась, что различала малейшие отзвуки. Даже услышала вечный ход часов, составляющих сердце Змиулана.

— Ну и где она? — этот насмешливый голос был мне знаком до хрипа. Чтобы тебя жах покусал, Феликс.

— Прячется, — вторил ему тоненький писк. — Но я точно видела, как Вельга прошла сюда. Она может напасть на нас?

Я не узнала голос, но распознала в нем знакомые тягучие нотки, принадлежавшие Маришки. Вот только говорила не Резникова, а кто-то, пытавшийся повторять за ней.

— Вот и проверим… ищи давай.

— Я? Но я не… конечно, сейчас, — писк прервался и снова раздался шорох шагов.

Вот бестия, пускай только найдет меня и я, действительно, вцеплюсь ей в волосы. Клянусь, стрелой, что вырву хотя бы пару клоков, пока Феликс не оттащит. Мои ногти вжались в подушечки.

— Свет вызови, милая. Кто же ищет черного треугла в черной комнате, — через минуту этой маре удалось призвать слабый огонек.

Послышался стук шкафов и шелест парчи (она ищет меня за занавесками?). Я вздрогнула, когда кровать прогнулась. Мою спину почти коснулись пружины матраца. Видимо, это Феликс решил прилечь.

— Ее нигде нет, — проскулила девчонка, — может, тебе попытаться?

— Пошла прочь, — отрывисто бросил Драгоций, — ты будешь наказана за то, что отвлекла меня от дежурства. И за свои глупые фантазии.

— Но… Я, правда, ее видела. Ты не веришь?

— Вон пошла, и завтра весь день будешь отскребать жир на кухне.

О-о-о, с каким удовольствием я измажу в топленном масле все тарелки, до которых дотянусь… Если сама не встану рядом с этой дурой, конечно. Дверь хлопнула, а Феликс так и остался лежать надо мной. Мара, давай, тоже проваливай.

— Теперь мы можем поговорить серьезно, — его голос потонул в тишине, — или ты еще не надышалась пылью, Вельга.

Меня вдавило в пол. Он не мог знать, где я прячусь, но точно знал, что я здесь. Если молчать, то он может и не найти — а оставлять свой пост дольше необходимого нельзя. Если время будет на моей стороне, то все обойдется.

— Мне следует вытащить тебя за холку? Ну что же, — его ноги встали на пол, — давай поиграем. Вышла мара на дорогу…

Съела руку, съела ногу. И меня сейчас сожрет, если под кровать зайдет. Феликс методично выворачивал всю комнату, пока не остановился напротив меня. Я видела, как его ноги согнулись, а покрывало отлетело в сторону. Мои пальцы до онемения сжали стрелу — можно успеть засадить пару эферов. В глаза до слепоты ударил свет. Это был яркий, ослепляющий огонек.

— Вельга Драгоций, задыхающаяся в пыли и дрожащая передо мной, как мило.

За белыми бликами я рассмотрела склонившегося Феликса. Этот гаденыш специально светил так, чтобы доставить максимальный дискомфорт.

— Вылезай, — как собаке скомандовал он и поднялся. Пришлось выползти. Голова закружилась, и я ухватилась за ножку кровати. Вся моя одежда, волосы, лицо — все облепилось пылью и паутиной.

— Что ты здесь делала? Что искала?

Я люто посмотрела на Драгоция и злобно хмыкнула. А если позвать Рэта… Нет, не стоит впутывать в неприятности еще и его.

— Лучше тебе ответить на мои вопросы, нежели Рока. Смекаешь, пташка?

— Допустим, — глухо отозвалась я, — допустим, все так и сделаю. Мы договоримся тогда?

— А вот это уже зависит от твоих ответов, — он гаденько усмехнулся, — пока скорее тебя ждет незабываемая новь в подземелье.

Время, Феликс, конечно, паршивец, но мозги у него есть. Если дам понять, что могу быть полезна, то он не станет сдавать.

— Возможно, я знаю, откуда пришла наш допплер, — мои слова сработали подобно наживке. Их тут же заглотили с поплавком.

— И причем тут комната Геллы?

— Я же сказала, что возможно. А возможно и нет, кто знает. Ты помешал мне убедиться.

— Вельга, помнишь, что должна мне кое-что… Так не юли и говори прямо, — он ухватил меня за плечо и потянул на себя. Теперь мы замерли в сантиметрах двадцати друг от друга.

— Куда уносят зеркало, потерявшее хозяина? Почему тут его нет?

— Так их надо переналадить. Стереть все личные пароли и коды, отчистить сеть переходов, а потом заново запустить. Этим занимаются ремесленники и феи на нижних ярусах. Так ты считаешь… занятно, и от чего допплеру пользоваться зеркалом Геллы.

— Спроси у него при встрече, — усмехнулась я, — как можно попасть на эти ярусы?

— Постой-ка, птичка, не так быстро. Даже если это зеркало не успели перенастроить, то найти его — непросто. Там хранятся стекляшки со всего замка, а некоторые складируются десятилетиями. Поверь, легче отыскать второй хвост у русалки.

Нет, для того, кто держит ключ, — все двери открыты.

— Главное, попасть в эти ярусы. А дальше у меня есть свои способы, — глаза Феликса, не мигая, кусали меня, — думаю, они сработают.

— Разумеется, поделиться ими ты не планируешь?

— Отчего же, охотно поделюсь, как только ты придумаешь, как нам попасть внутрь, — если идти на сделку с жахом, то только с эфером за спиной.

— Хм, — Драгоций почесал подбородок, — моя дорогая сестренка, у тебя прорезались зубки. Хорошо, у меня есть неплохая задумка… но ее ты услышишь только в час исполнения, а то удерешь вместе со своим волчонком.

По лицу прошлась гримаса: я в самом деле надеялась раскрутить Феликса на план и воспользоваться им вместе с Рэтом.

— Теперь мы нуждаемся в друг друге одинаково сильно. Кажется, это и называется честной сделкой.

========== Глава 11. Путаясь в голосах ушедших ==========

«… и пока руки мои сжимают стрелу, обязуюсь быть верным. Ибо верность моя безгранична, а власть Ваша надо мной беззаветна»

Отрывок клятвы старшего круга.

В комнате уютно потрескивал камин. За резной решеткой вилось живое пламя, словно ручной зверек. Я подбросила еще одно сосновое полено, и густой запах смолы разлился по комнате. Время близилось к зачётной неделе, и все накопившиеся хвосты по учебе резко дали о себе знать.

— Вель, а можешь попросить Рэта поставить мне за эскизирование клубка хотя бы выше ожидаемого? — Захарра уронила голову на желтый лист, — а то тут все совсем плохо.

— Мне бы самой зачет получить, а то он как-то грозился отправить меня на пересдачу, — хотя, видит время, я была бы не против.

Мы все втроем пригрелись у камина в моей комнате. Василиса читала какую-то жутко умную книгу о цифрах, завернувшись в клетчатый плед так, что торчала только рыжая голова. А мы с Захаррой прямо на полу пытались разобраться в ее чертеже. И да, тут все было плохо.

— А вы заметили, с кем был Дир на празднике? — лукаво улыбнулась Драгоций.

— С какой-то блондинкой. И тут у тебя не хватает переплетения… кажется.

— Да это же была Маришка! — возмутилась Захарра, проигнорировав замечание, — она крутилась с ним.

Мы с Василисой синхронно переглянулись. Ну да, когда у тебя появляется своя личная жизнь, то чужая отходит назад. Но не всегда.

— Вы, слепые луноптахи, что с вас взять, — махнула рукой Драгоций и уткнулась в лист с заданием.

— Зато я видела, как Василису увел Фэш, — о да, наконец, в этом замке появился еще кто-то, способный разделить мою долю. И я буду этим пользоваться. — Вы очень мило смотритесь, правда.

— Да он показывал, как ловить блуждающие воспоминания, — вспыхнула Огнева, — и не надо так смотреть на меня! Мы просто общались.

Драгоций уже открыла рот, чтобы дополнить историю, но я успела раньше.

— Захарра, а что же получается… Ты у нас единственная одинокая? — теперь настал черед мести, — вот незадача. Мы с Василисой, как более… опытные подруги, просто обязаны разобраться с этим.

На меня уставилась пара пораженных глаз. Огневу, кажется, смутила формулировка про «более опытных».

— Ну уж нет, к тому же вы разобрали самых нормальных Драгоциев.

— А я и не про Драгоциев. К тому же, Фэш побьет тут любого, кто посмотрит на тебя.

Василиса отложила книгу и подползла к нам. Ее распущенные медные волосы поймали отблеск пламени и снова напомнили витую корону.

— Неужели тебе никто не нравится из наших? — пришла на помощь Огнева, — Ник, например.

— Тот рем… — я вовремя одернула себя, — мастер? Да это же отличный вариант. Будет катать тебя на своем часолете, поливать стрелу маслом и проблемы с ЧасМашем исчезнут навсегда… Мара, отмотайте мне время.

Захарра напоминала маковый бутон. Но глаза ее горели лютым огнем.

— Я не настолько наивна, чтобы не разглядеть очевидного, — прохладно заметила она. В ее голосе хрустела давняя обида. Такая бывает после разрушенных надежд, которые уже успели чуть забыться. — К тому же, мне нравятся зеленоглазые.

Мы с Василисой одновременно захлебнулись воздухом. Неужто она не шутит… Я знала лишь одного парня с зеленными глазами и, время, он был хорош. Вот только уж слишком косил в сторону Огневой.

— Можете выдыхать, это просто замечание. Так, не надумайте лишнего, — Драгоций, не выдержав, рассмеялась. — Нет, у вас слишком глупые лица. Не могу.

— Подумать только, — прошептала Василиса, переглядываясь со мной, а потом шепнула в ухо, — как только мы снова все соберемся вместе, попытаемся их свести.

Я кивнула, нутром чуя, что такой момент наступит нескоро.

На браслет пришло сообщение и, не открывая его, я уже поняла, кто отправитель. «Через десять минут закончится урок, надо встретиться. Где тебя искать?», как всегда отрывисто писал Рэт.

— Кстати, давно хотела спросить, а как Фэш ладил с Рэтом?

— Да никак не ладил, — Захарра пожала плечами, — ну, они уважали друг друга и лишний раз старались не цепляться. А для Змиулана это очень много, поверь.

— Они как-то подрались, помню. Весьма серьезно, но это давно было. Кажется, Рэт не очень удачно пошутил про новое тело учителя, — мне почему-то стало неудобно перед Огневой, как будто я могла предотвратить это. — А так они скорее совместно били Феликса и Дира.

Через минут пятнадцать зеркало призывно зазвонило, и пришлось поторопить девочек. Василиса сказала, что ее тоже ждут, а Захарра немного грустно повела плечами. Кажется, в ее словах про «зеленоглазых» было куда больше правды…

Во внутреннем дворе пахло дымом и палой листвой. Почти все деревья облетели, и их голые сучья качались на ветру. Первые морозы легонько щипались, доставая до кожи через все слои меха и шерсти. На Змиулан надвигалась зима, медленно накрывая замок своим брюхом. Все чаще утром на ржавой траве таял ночной снег, а ветер бился в окна загнанным зверем. «Думай о лете хоть круглый год, ведь за этой зимой ничто уже не придет», я не помнила, кто сказал эти слова, но сейчас они казались почти правдой.

— Что молчишь? — меня отвлек Рэт. Полы его плаща взметались при каждом шаге, как крылья ворона.

— Как думаешь, эта зима будет долгой?

— Для кого-то она станет вечной, — в своей мрачной манере отозвался Драгоций.

Тем временем мы подошли к своему любимому месту. Беседка на полигоне была теплой даже в такую промозглую серость. Рэт объяснил, что все дело в специальных временных засечках, держащих определенную температуру. «Но они рассчитаны лишь на позднюю осень, так как зимой холод их просто сметает».

— Не хочешь мне ничего рассказать? — спросил Драгоция. Время, неужели он догадывается о моем сговоре с Феликсом… Хоть бы нет.

— Мне кажется, ты — хочешь.

— Вельга, о чем ты думала, когда соглашалась? Это же явно ловушка… Или он тебя заставил? — его голубые глаза наполнились трескучим морозом. Та-а-ак, он знает что-то, скрытое от меня. Надо подбирать слова осторожно.

— Меня никто не заставлял. И в чем же тут ловушка?

Драгоций тихо зарычал.

— Да в том, что Феликс вытрет твоим хорошеньким личиком все полы в этих казематах, а ты даже не сможешь увернуться. Так как все будет завалено хламом. Да и сама идея драться в замке, пусть и в обиталище слуг, отдает глупостью.

Феликс… Ну хитер, я подумала об этом почти восхищенно. Так ловко все обставить, лишая меня возможности выбора.

— Кажется, ты просто не веришь в мои силы, — и правильно делаешь.

— Вельга, — Рэт говорил очень осторожно, будто дул на раскаленные угли, — ты уверена, что готова к этому? То есть, я тебя не отговариваю, но, одно только «нет» и Феликс отстанет от тебя.

Как мы запели, он и вправду предлагает отказаться от добровольного избиения? Как благородно. Не будь у меня договоренностей с этим прохвостом, согласилась бы не раздумывая.

— Вообще-то я собираюсь его побить. Пускай это он сдается!

— Вель, никто не скажет, что ты испугалась или сдалась, обещаю. А если и скажут, мы заставим их быстро разубедим.

— Хватит! Я сражусь с Феликсом, а потом можешь разубеждать кого угодно. Когда мы там бьемся, кстати?

— Завтра вечером, — потерянным голосом отозвался Рэт, — твой триумф назначен на завтра. Время, если что я возьму бинты и лечебные мази.

— Думаешь, ему могут пригодиться?

— Не сомневаюсь, — он вздохнул, окончательно смирившись с моим самодурством. Его рука зарылась под мой плащ, а потом притянула к себе. — Где-то глубоко внутри я даже горжусь тобой.

Мы какое-то время молчали. Я смотрела на мрачное, скатавшееся небо. Оно походило на запыленный витраж, покрытый разводами.

— Рэт, а на кого я похожа? — он удивленно взглянул на меня, — ну там, в Расколотом замке, ты начал говорить, но Василиса тебя прервала.

— А-а-а, ты про это, — Драгоций прикусил губу. Он молчал достаточно долго, чтобы я перестала ждать ответа, но потом решился, — на мою сестру. Лиарру Драгоций. Хотя у нее давно другая фамилия, если она не овдовела, конечно. Время, хоть бы и овдовела.

Я ловила каждое его слово. Лиарра, имя трескучим морозом кольнуло язык. А перед глазами возникла девушка с пронзительными светло-голубыми глазами и улыбкой Рэта.

— Знаешь, как я попал к Астрагору? Я еще никому не рассказывал об этом… Мы неплохо жили. У отца был фамильный замок, богатые угодья, а после женитьбы на матери и кучка бесполезных родственничков. Мара, до сих пор не понимаю, что он нашел в этой пустышке. Она только и умела, что менять туалеты десять раз по дню, составлять обеденное меню и звать прислугу. А ее голос я помню хуже, чем нянин.

— Но она все же была твоей мамой. Дала тебе жизнь, — тихо сказала я.

— Будь ее воля, она бы и это оставила на попечение слуг. Знаешь, что моя матушка спросила, стоило ей узнать о второй беременности? Опять, кто его туда засунул. Но пока был жив отец, мы с Лией горести не знали. Сестра была на шесть лет старше меня, но как будто пыталась заменить мать. Она объездила со мной все наши владения, мы летали на луноптахах везде, где хотели.

Я чувствовала, что Рэт полностью ушел в воспоминания. Его взгляд заволок туман прошлого, а голос наполнился тоской и теплом. Эта Лиарра чудовищно много значила для него.

— И что же случилось потом? — спросила я, уже зная ответ.

— Отец ушел в другую параллель. Одним утром все проснулись, а его нигде не было. Мы ждали его возвращения месяцами, ведь за ним такое водилось. Но постепенно все поняли, что на этот раз Эллорд Драгоций не вернется. Мать сначала строила из себя безутешную вдову, заламывала руки и просто упивалась всеобщей жалостью. А мы с Лией прятались от всех этих чужих людей, наполнивших замок, нас воротило от их приторного внимания.

— Постой, но ты ведь был единственным сыном, а значит, и наследником. Тебя не могли обойти, — законы крови в нашем мире блюлись очень рьяно.

— Я еще недорассказал. Разумеется, вначале все так и было. Вот только потом нагрянула матушкина родня. Стая плешивых шавок, всю жизнь занятая в торговом деле. Они жили у нас в замке, как хозяева, мать им и слова боялась сказать. Сестра артачилась и заявила как-то, что все права на имущество и владения наследуем мы с ней, а после сказала, что если они не уберутся за пару дней, то выгонят их уже приставы. Мне тогда было семь лет, а ей едва исполнилось четырнадцать.

Я взяла Рэта за руку. Кажется, он винит себя, еще мальчишку, за то, что не смог защитить родной дом и дорогого человека. За то, что не был сильным, когда нужно было пускать кровь и выгрызать себе счастье.

— После этого все и посыпалось. Не знаю, как так совпало, но буквально через день мы получили письмо от Астрагора, в котором он предлагал мне место ученика. О, ты не представляешь, как ожила мать… Она только и щебетала о том, «как рада будет исполнить волю господина Драгоция и почтить память супруга». А ее родственники тут же предложили отдать и Лию. Но девочек наш учитель не жалует, поэтому пришлось избавиться от нее иначе. — Тут он молчал куда дольше, сжимая и разжимая кулак. — У матери был кузен, боров, заплывший жиром, старше ее лет на пять. Он милостиво предложил позаботиться о Лиарре и стать ее супругом. А заодно и поглядеть за имением, разумеется. Ведь после перехода наследника в другую параллель все права переходят следующему ребенку.

— Это ужасно… Неужели ваша мать не пыталась предотвратить это?

— Замужество Лии? Ты смеешься, она была первой, кто поддержал эту идею, — время, во мне все затряслось от неприязни к этой незнакомой женщине. Как можно добровольно ломать будущее своих детей? Отбирать у них то, что принадлежит по праву. — Я не знаю, как сложилась судьба сестры. Ее свадьба была назначена на окончание сезона жатвы, ведь у жениха были собственные плантации и он не собирался отвлекаться от них по такому несущественному поводу. Но Лиарра была слишком похожа на отца… Она либо прирезала мужа в первую же ночь, либо сама повесилась на фате.

Рэт замолчал, и его глаза горели холодной яростью. Такая ненависть рождается лишь спустя годы, когда ты раз за разом вспарываешь человеку горло во снах.

— Ты бы хотел вернуться? Мне кажется, она может до сих пор ждать тебя.

— У меня договор с Астрагором, что без его личного позволения я не покину эту параллель… Впрочем, этот договор у него со всеми старшими. Но иногда я просыпаюсь посреди ночи и представляю, как приезжаю домой. Как выметаю оттуда всю шваль, а потом подхожу к сестре и… Я никогда не могу представить, что ей сказать. Она же уже взрослая женщина, возможно, мать детей от ненавистного мужа. Лиарра так и осталась для меня девчонкой чуть младше тебя.

Ветер завывал снаружи и в его песне мне чудились голоса тех, кто навеки потерян. Там пела моя мать, Гелла, а теперь еще и Лиа Драгоций. Девушка, которая никогда не была мне знакома, но с которой меня постоянно сравнивал Рэт. Теперь это стало ясно.

— Не одного тебя тревожит прошлое. Все мы прячемся от него здесь, — я сжала его ладонь, — Спасибо, что рассказал.

— А от кого прячешься ты? Кто был твоей семьей?

Но ответа Драгоций так и не дождался. Нет, это тайна пока останется только моей.

========== Глава 12. Здесь обитают мары ==========

«Если вас загнали в угол, то смысла пятиться больше нет. Идите вперёд»

Курс битвы на времмах для начинающих

Меня разбудил какой-то совершенно жуткий кошмар. Бывает такое, что проснешься, а уже и не помнишь сам сон, но ощущения живы. Так вот, мне явственно казалось, что в моем теле сидит кто-то еще. Как будто кожа стала тесной и чужой, а руки, ноги, волосы — все перестало принадлежать мне. Но сон медленно таял, пока легким дымом не вышел в приоткрытое окно. Это просто кошмар.

День начался с оглушительной новости. Намечалась вторая экспедиция в Расколотый замок, которая (о, мара, какой сюрприз) тоже будет сегодня. Как шептали по замку, эфларцы уже прибыли и сейчас настраивался временной переход. Мне никто не писал, а значит, и в предстоящей вылазке не ждали. Что же, с меня хватило и одной встречи с творением Эфларуса, больше — уже перебор.

Я отстраненно ждала назначенного часа и следила за общей суетой. Василиса с Захаррой учувствовали в экспедиции, поэтому вовсю ее обсуждали. Еще с ними шел Фэш и Рок, так что девочки не заскучают.

— Маар уже в замке? — тихо шепнула Василиса, как будто я следила за ним.

— А должен? — до меня дошло, что именно он хозяин ключа и без него комната точно не откроется, — пойду поищу.

Мы не отказались от плана, а лучшей возможности вряд ли представится. Поэтому я должна была найти Броннера, а Огнева свести его с Захаррой в одной комнате. Дальше наш план преобразовывался в белое растянутое пятно, в конце которого нас поджидала счастливая парочка. Я спустилась во внутренний двор, высматривая светлую макушку. Среди преимущественно темных Драгоциев она не могла спрятаться, но Маару это как-то удалось. Чья-то рука крепко придержала за локоть. Я резко обернулась, почти налетая на Феликса.

— Не стоит убиваться раньше времени, — мягко посоветовал он.

— Ты мог бы предупредить заранее о своем плане. А так пришлось вертеться, словно малевал под седлом.

— Мог бы, но так куда забавнее. Слушай, птичка, мы деремся, — он насмешливо скривился, — в старых подземельях. Их давно забросили, так что помешать нам не должны. К тому же, все старшие займутся эфларцами. Но над нами будет один из узлов зеркальной сети замка. Там сходится больше всего хозяйственных путей, а значит, самая хрупкая сеть часовых коридоров.

До меня стал доходить его план. Это было… безумно. Не будь столь многого на кону, я бы ни за что не согласилась. Но руку жгло проверить свою догадку и если она подтвердиться… Нет, пока лучше не думать об этом.

— Ты хочешь их всех грохнуть?

— Умница, — сладко пропел Феликс, — но для этого придется хорошенько помахать стрелой.

— Нас же убьют на месте, если мы разобьем все зеркала замка… Нет, ты сам-то себя слышишь? Я не хочу сидеть месяц в подземелье, да еще и с тобой в соседней камере.

Частичка разума орала в уши, что дело — дрянь.

— Мы «грохнем» не все зеркала замка, а в лучшем случае пару десятков… Да и я мастер по наказаниям и знаю, что творю. А неделя в подземелье тебе в любом случае может прилететь, верно, любительница ночных прогулок?

Это был удар под дых. Я проглотила все протесты, другого шанса все равно не предвидится. Осталось надеяться, что моя первая драка не закончится сломанными ребрами и сырым полом камеры.

Оставшиеся несколько часов до этого славного момента я провела в своей комнате. Василиса с Захаррой пытались меня подбодрить и сетовали, что не смогут поболеть лично. И слава маре, чем меньше глаз это увидит, тем легче мне будет. Фэш похлопал по плечу и поделился богатым опытом своих драк.

— Главное, бить прицелено. И если он сломает тебе нос, то постарайся держать голову вот под таким углом — кровь остановится быстрее.

— Хватит пугать ее, братец! Они не собираются избивать друг друга вусмерть.

— Это же Феликс. Если он согласился на драку с девчонкой, то от него всего можно ожидать.

От каждой их фразы становилось все сложнее держать улыбку. Нет, лучше бы и вовсе молчали. Я пожелала ребятам удачи в предстоящих приключениях и первая распрощалась с ними.

Последние полчаса я провела за книгой в тишине, приводя мысли в порядок. Во всяком случае, Феликс не будет вредить мне, у нас договор, а это что-то да значит. Пора было собираться.

На половине пути ко мне присоединился Рэт. Он, как старший, присутствовал на каком-то собрании с эфларцами. Советов и от него я бы не пережила, поэтому шли мы молча.

— Точно не передумала?

— Тебе врезать? — не выдержала я, — хватит уже так явно намекать на мой проигрыш.

— Постой, — он взял меня за руку и развернул к себе, — хочу запомнить тебя еще с целым лицом.

Я не выдержала и пнула его под коленку. Драгоций только рассмеялся, а потом быстро придержал за локоть, так как равновесие мне изменило.

— Если что, я вмешаюсь, — снова заговорил Рэт, когда мы почти дошли до места, — буду держать его, а ты отвесишь пару ударов. Как тебе такой план?

— Восхитительно, а теперь не сбивай мне настрой.

Мы спустились в доселе неизвестную мне часть замка. Эти подземелья и вправду были заброшены, но когда-то здесь обитали слуги. Вокруг торчали остатки деревянных перекладин, свешивались куски холостины, под ногами хрустели черепки какой-то посуды. Рэт послал впереди нас шар-светильник, чтобы отвоевать немного места у сгущающегося мрака.

— А куда нам идти? — шепнула я.

Мне не ответили, а потом впереди показался островок света и послышались голоса. Мара, как захотелось повернуть назад. Я остановилась, понимая, что ноги просто перестали слушаться. Как во сне. Рэт взял за руку, чего раньше никогда не делал. Сейчас поведет меня под все эти взгляды, как маленькую слабую девочку. Как козочку под топор мясника. Нет, надо держаться достойно.

Я сбросила оцепенение и сама пошла навстречу всем этим шакалам. Нет, меня им не сожрать. Я видела зверей и пострашнее и даже разговаривала с некоторыми.

— А вот и они, — наше появление встретили бурными вскриками. Тут было человек десять. Конечно, этот мерзавец просто не мог оставить свой триумф без зрителей. А вот и он, сидит на каком-то ящике, треплет по макушке Кая. Вот бы и вправду дать ему пару раз по роже.

— Мы не договаривались, что приведем друзей, — сквозь зубы сказала я.

— А тебя так смущает их общество? Не бойся, пташка, Рэт получит место в первом ряду. Ты же не хочешь, чтобы такое событие осталось без должного внимания, — тут Феликс очень красноречиво поднял брови. Вот шельмец, хочет и треугла погладить, и огнежара не упустить.

— Я буду следить за вами, — мрачно пообещал Драгоций, — просто помни об этом.

Все расступились, и я поняла, что надо шагать вперед. Вперед, где была расчищена ровная круглая площадка и уже ждал Феликс. Мои пальцы мазнули рукав Рэта, а потом сжались в кулак. Если я чему-то и научилась за эти месяцы, то пора это показать. Не бойся быть сильной.

Мы встали друг против друга. И в этот момент стала понятна вся нелепость ситуации. Подтянутый, готовый к атаке Феликс, один из старших учеников, и я. Маленькая серая пташка, попавшая в когти треугла.

Он сделал шаг ко мне. В его руке блеснула стрела, а потом яркая красная вспышка резанула по глазам. Мне хватило прыти отскочить и выставить впереди защитный эфер. С потолка полетела пыль. Я откашлялась и стала наблюдать за Драгоцием. Кажется, он решил драться по-настоящему. Если проигрываешь сопернику в силе, то уверь его в этом, а потом нанеси удар. Все голоса смазались для меня, превратившись в далекий фон. Осталось только пламя на конце чужой стрелы и ровный круг арены. Я сделала легкий выпад и сама послала в Феликса цепочку шипящих огней. Они разбились о щит, даже не оставив следа.

— Так мы ничего не решим, — устало сказал Драгоций, а потом скорость его атак выросла на порядок.

Я ушла в глухую оборону, только и успевая, что ставить блок. В какой-то момент кисть хрустнула и стрела отклонилась на пару градусов. Щит получился со смещением.

— ГРОМ! — крикнула я, так как времени думать не было. Мое личное слово послушалось и накинулось на Феликса сотней шипящих искр.

Серебристый поток сжатой силы хлынул из стрелы, смешиваясь с остатками щита и погребая под собой чужие атаки. Это была лавина, лавина, которую сотворила я. Вокруг все стихло. Кто-то пару раз хлопнул в ладоши. Это был Рэт, даже спиной ощущался его прямой взгляд. Миг моего триумфа разлился в воздухе тревожным перезвоном. И в этой сладости легко было потерять голову.

— Не опускай стрелу! — чужой оклик вышиб из меня воздух.

Я едва успела отбить первые белые комья, летящие в лицо. Феликс поставил ступенчатый эфер. Такой проходят только на старшем круге, а в некоторых школах и вовсе исключают из программы. Он позволяет одновременно сотворить две ветки времени, в каждой из которых применить свой эфер. Маров….

Где-то сверху раздался грохот и перезвон. Но я почти не обратила на это внимание. Мой гром слабел, превращаясь в белесые росчерки. Одна из градин больно ударила по щеке, а потом другая врезалась в коленку. Острая боль спицей прошла сквозь сустав. Я видела, как мой прекрасный серебряный купол опадает, как он медленно умирает, оставляя в своем нутре морозные раны. Нет. Нет. Я не хочу. Впервые мне до безумия хотелось не проиграть.

Я прошептала числовое имя, стремясь отдать эферу все желание и волю. Если в этом мире и существовала справедливость, то за нее нужно было бороться. На секунду гром усилился, вновь отвоёвывая себе место. Град с треском разбивался о его хребет. Я бросила короткий взгляд через плечо, туда, где стоял Рэт. И его губы что-то орали мне.

Это произошло быстро. Я даже не успела устоять, как по ногам наотмашь ударил невидимый хлыст. А потом голову резко дернули вверх так, что глаза обожгли слезы. Я часто задышала, стремясь встать. Но чужая рука лишь сильнее потянула за волосы.

Феликс нависал сверху, и его улыбка резала лучше наточенной стали.

— Мы неплохо постарались, — прошептал он, — пожалуй, можно перейти и к более приятным вещам.

Горло стало настолько сухим, что слова лишь царапали его, не вырываясь наружу.

— Ну-ну, не думала же ты, что я упущу такую прекрасную возможность. Как я сказал тогда твоей копии… Живая ты многим лучше.

Я краем глаза увидела, как Рэт прорывается вперед. Но кто-то (Дир?) придерживает его. Дальше все поплыло, так как Феликс сгреб все волосы в кулак и дернул, словно хотел снять скальп. Я прикусила губу, захлебываясь стоном. Что-то еще должно остаться. Время, как будто и не было этих месяцев и испытаний, как будто я вновь та самая девчонка на берегу озера.

— Вред! — окрик Рэта заставил Феликса поморщиться, но, кажется, это лишь подстегнуло его.

— Ну что же, ты сам выбрал ей учесть, — что-то холодное обожгло шею, — говорят, кто девку обстриг, тот ее и…

Меня перестало держать, и тело полетело вниз, на плитки. Вокруг посыпались темно-коричневые пряди. Это… мои волосы. Я ошарашенно провела по затылку, но рука задела пустоту. Багряная пелена ударила в висок. Что-то дикое и звериное вырвалось из горла, а потом я крутанулась на месте и увидела Феликса, сжимающего остатки моей косы. Толстой, блестящей и до дрожи родной. Маров мерзавец.

Все мысли ушли, вместо них в голове развернулась черная бездна. Я, сама от себя не ожидая, вскочила и вцепилась в Драгоция, как дикая кошка. Мои зубы совсем по-звериному сомкнулись на его запястье. Это единственное место, куда можно было дотянуться. Челюсть заныла от напряжения, но по губам уже скользили соленые струйки. Феликс на секунду оторопел, а потом пытался отцепить меня. Но я лишь сильнее вгрызалась в руку, мне было плевать на стихшие голоса, плевать на окрики Рэта и чьи-то руки, пытающиеся оттащить. Нет, я хотела сделать ему также больно. Вырвать кусок плоти, как он минутой ранее обрезал половину моей жизни. Кровь уже обагрила подбородок, он намок, и весь рот заполнила слюна.

Холодная струя воды ударила в лицо. Я закашлялась, кто-то подхватил меня под мышки и оторвал от Феликса. Драгоций смотрел со смесью ужаса и жалости в глазах. Его рука вся обагрилась, и след от укуса пылал на ней. Жаль, что не на правой. Так вспоминал бы обо мне каждый раз, что доставал стрелу.

— Вельга! — хлесткий удар по щеке привел в чувство. Передо мной склонился Войт. И даже в его вечно безучастных глазах появилось смятение, — время, что вы устроили? Что. Тут. Произошло.

Все молчали. На полу валялись клочья моих волос, перемешанные с кровью Феликса. Часть прядей падала мне на лицо, слипшимися комьями. Я обнажила зубы, чувствуя и на них соленую корку.

— Драк никогда не видел?

Меня снова ударили, но на этот раз по второй щеке. Было совсем не больно.

— Хватит, — голос Рэта звучал плоско, без единой эмоции, — больше не бей ее.

— Да вы видели! Она безумная, мара проклятая, — мне хотелось смеяться в лицо каждому, кто говорил. — Она чуть руку ему не откусила!

Я сплюнула тягучую розовую слюну прямо себе под ноги и подняла на толпу взгляд. А потом нашла Феликса.

— Доволен? Ты этого хотел? В следующий раз, если меня ударишь, то это будет последний! Слышите? Больше никто не тронет меня!

Мои слова ушли в тишину. Неужели, чтобы заставить человека признать тебя, сначала нужно вдоволь напиться его крови…

========== Глава 13. В сети зеркал ==========

«Если у меня не будет его любви, то хотя бы уважение я сохраню»

Слова неизвестной леди о неизвестном господине

Первый удар вышиб из легких весь воздух. Я повисла на стене, чувствуя, как кожа горит даже через слои ткани. Второй удар пришелся на поясницу, а третий — по лопаткам. Я тяжело задышала, сглатывая ком из слизи и желчи. Войт всегда бил прицеленнее всех старших, зная, как оставить самые стойкие синяки и гематомы. Феликсу тоже досталось. Его спину огрели раз шесть или семь. А потом со всей силы дали оплеуху, от которой парень едва смог устоять.

— Вы будете сидеть здесь, пока учитель разберется с эфларцами, — сказал Войт перед тем, как захлопнуть решетку.

Я тихо заскулила, сжавшись в углу. Спину ломило так, будто на ней таскали чаны с водой. Волосы торчали клочьями, я попыталась их ощупать и убедилась: выглядят они хуже птичьего гнезда. Какие-то пряди свисали склизкими мышиными хвостами и падали на плечи. Захотелось вырвать их с корнем.

Надо было чем-то заняться. Я провела по локтю, сдирая бордовую коросту. От боли потемнело в глазах, но зато все мысли о случившимсявышибло из головы

— Ты совсем больная? — Феликс щурился из угла соседней камеры. Я даже головы не повернула.

— Я спросил тебя, ты окончательно с ума сошла? — полминуты прошло в молчании, — из-за тебя весь план накрылся.

— Заткнись.

— Думаешь, что Рэт придет и все снова наладится? — он, как всегда, безошибочно сыграл на чужой слабости, — так вряд ли. Не знаешь последние новости? Его взяли в экспедицию вместо малышки Драгоций. Так что он теперь далеко и ему совсем нет дела до безумной мары.

Я отвернулась на другой бок и приподняла рукав. В неровном свете поблескивала стрела Геллы, которую мне удалось стащить в ту роковую ночь. Время, как быстро ты меняешь своих любимцев. И как дорого стоит твоя благосклонность.

— Я думал, что ты мне руку оторвешь. Вот же ненормальная, — никак не мог угомониться Феликс, — хотя, чего еще ожидать от Драгоций… Все-таки кровь не водица.

Прошло два часа, или час, а может и тридцати минут не набежало. В заточении перестаешь чувствовать связь с реальностью, а время измеряешь рваными урывками. В глаза ударил яркий свет. Я подползла к краю решетки, стремясь разглядеть посетителей. Вдруг это Войт… тогда лучше притвориться безжизненным комком тряпья.

Ко мне в камеру залетели три крохотные феи. Их серебристые крылышки мелькали так быстро, что превращались в размытые полосы. Они что-то пропищали, а потом в центре камеры появился тазик с водой, тряпка и ножницы. Я догадалась, что сейчас будет. Феликс заинтересованно подполз к границе решеток и пробормотал стишок про подстриг овцы.

Я хотела моргнуть, но веко замерло, не успев закрыться. Время остановилось. Очнулась я, окруженная прядями волос да и только: феи улетели. Они же не могли побрить меня наголо… Эта мысль на секунду заставила забыть о всех страхах. Я жадно ощупала голову. Нет, волосы были при мне, хоть их и стало раза в три меньше. Они едва достигали плеч, и выглядели, должно быть, как оперенье воробья. Пожалуй, в иной ситуации я бы вдоволь оплакала свои волнистые, струящиеся до пояса волосы. Но не сейчас. Хоть сбрейте их все, только дайте выбраться.

— Нам надо что-то делать, — Феликс удивленно посмотрел на меня, как будто вместо слов из моего рта вырвалась стая ворон. — Иначе все будет напрасно.

— Что же тут сделаешь?

— Какой был твой план? Начнем с этого.

— Устроить резонанс с частотой переходных зеркал. Что у нас и получилось, мы знатно побили их… а потом стоило остановиться, но кто же знал о твоих наклонностях. Нас должны были отправить на нижние ярусы заниматься переналадкой маровых зеркал. Тому, кто не считается с работой других, не мешало бы самим ее заняться, даже если это удел часовых существ, думаю, как-то так урезонил бы нас учитель.

Захотелось вцепиться ему в руку повторно.

— То есть, весь твой план строился на предположении, что Астрагор захочет… красиво наказать нас? Маров мерзавец, зависнуть тебе в безвременье! Ты хоть сам понимаешь, в какую яму затащил нас!

— Прекрати орать, все подземелье дрожит от твоего визга. Прибереги их для другого Драгоция. Я уверен, что все получилось бы. Поверь, в моей практике было столько наказаний… Да я мог бы затащить нас в любую часть замка.

— А сидим мы в темнице, — я так прикусила губу, отчего во рту запахло железом, — надо выбираться отсюда.

— Просто встать и уйти? Может, хотя бы записку оставим.

— Астрагор вспомнит о нас только через пару дней, а столько времени у нас нет. Надо успеть, пока длиться экспедиция и никто не обратит внимания на открывшийся часовой переход.

— Если мы его откроем, — прожевав слова, сказал Феликс, — а если нет, то все станет только хуже. Перед тем, как решить: помогать тебе или нет, я должен знать, каков шанс на успех. Как ты намереваешься искать его, Вельга?

Нет, ты сделаешь, как я хочу. На этот раз честной сделки у нас не будет.

— Как. Нам. Выбраться, — я взяла прутья и почти столкнулась лбом с Драгоцием. — Ты можешь просидеть здесь неделю, а потом учитель собственноручно изобьет тебе спину. Я же собираюсь действовать.

— Скажем, отсюда действительно не так далеко до нижних ярусов… И мы даже сможем добраться незамеченными. Но за побег влетит крепко, — он все еще сомневался, а потом вновь взглянул мне в глаза. — Проклятье, ты права. Второй возможности не будет.

Жаль, что Рэт так далеко… Иначе бы все вышло по-другому и доверяться снова Феликсу не пришлось бы.

— Тут не работает часодейство, — а то я бы уже попыталась погнула маровы прутья.

— А как тебя феи обстригли? Все тут работает, только надо взломать нужный коридор.

— Ты сможешь это сделать? — сама я лишь отдаленно понимала, о чем говорит Драгоций, да и то больше в теории.

В его улыбке проскользнули прежние насмешливые искры. Конечно, он все сделает.

— Через пять минут мы уже будем по ту сторону камеры, так что засекай время, красотка, — так обращаться ко мне теперь, только мару смешить.

Его браслет вспыхнул слабым свечением, и заскрипели часовые шестеренки под толщей металла. Сначала Феликс долго выстраивал нужную ветку параллели, пару раз чертыхнувшись. Но потом дело пошло быстрее. Я следила, как замок стал дрожать и хрустеть. Время медленно потянулось назад, пока решетка камеры не отворилась. В подземной тишине ее натужный скрип резанул по ушам.

— Теперь у нас минут десять, а если на дежурстве Войт, то не больше семи, — Феликс поморщился, дотронувшись до раненой руки.

— Веди.

Мы вылетели из подземелья, залпом преодолевая винтовую лестницу. Лучше бы накрыться крыльями или облачиться в часовое облачение, но на первое у нас не было времени, а второе мне было недоступно. Поднявшись на открытую галерею, я поняла, что вокруг уже поздняя ночь.

— Пойдем через северное крыло, — Феликс потянул меня вслед за собой.

Никогда родовой замок не казался таким чуждым и опасным. Сейчас даже стены, казалось, осуждали наш побег. Нет, не думай об этом, думай о цели. Я сжала стрелу Геллы под рукавом и прибавила шагу.

Мы влетели в башню слуг, как два диких жаха. Вокруг нас тут же столпилось несколько сонных фей и парочка дворовых ребятишек. Они во все глаза уставились на заблудших к ним Драгоциев.

— Это проверка, — сказала я первое, что пришло в голову, — кто-то из вас прячет эррантию, а может и сам связался с ней.

Вокруг раздался тревожный шепот, кто-то постарался задать вопросы, но Феликс грубо перебил их:

— Слышали, что она сказала! Нас послал лично учитель, так что с пустыми руками не уйдем.

— Но, милостивая госпожа, какая эррантия… мы служим здесь уже пару веков, какая эррантия, — забормотал мужчина средних лет в фартуке. Выглядел он так, словно его отвлекли от работы.

— Это уже мы решим, — холодно сказала я, — и ты отведешь нас на нижние ярусы. А все остальные пускай сидят тихо, а то Войт хотел присоединиться к поиску.

Имя Войта должно было дать нам лишние пять минут, пока кто-то из слуг не поймет, что происходит.

Мужчина нехотя повел нас на нижние ярусы через сеть зеркал.

— Вы уж нас простите, но вся сеть работает ни к черту. Говорят, что кто-то из учеников устроил погром одного узла… Чтобы их мара покусала, простите. Не знаете случаем, кто это был?

— Мы сюда не за твоим трепом пришли, веди молча, — отрывисто бросил Феликс, а я приготовила стрелу. Этот мужчина мне не нравился.

— Конечно-конечно, — он затормозил у очередного прохода, и эта заминка стала сигналом.

— СТОП! — Феликс в один прицеленный удар остановил ему время. Мужчина замер со стеклянным взглядом.

— Маров сын, — усмехнулся Драгоций, — хотел вызвать смотрителя.

Я первой шагнула в гладкую поверхность зеркала и сразу же поняла, что вот они, нижние ярусы. Все вокруг утопало в зеркалах. Больших и маленьких, круглых, квадратных, прямоугольных, с изогнутыми краями и с трещинами. В некоторых мое отражение едва виднелось, в других же было неправдоподобно ярким. Я уставилась на эту незнакомую мне девушку с серыми глазами. Рука сама коснулась коротких, рванных прядей на затылке. Теперь есть все шансы сойти за мальчика, что же может тогда и в старший круг примут. По губам скользнула горькая улыбка.

— Вельга! — Феликс дернул за рукав, — быстрее! У нас не больше пяти минут.

Я стала сдирать с руки браслет Геллы. Если честно вся моя идея строилась вокруг простой аксиомы: вещи хранят память. А часовые вещи, прошедшие со своим хозяином весь путь, хранят еще и воспоминания. Стрела легла в ладонь, свернувшись там сытой змеей.

— Этот браслет принадлежал Гелле, нам надо выстроить связь между ним и нужным зеркалом. Я хотела воспользоваться мантиссами…

— А отмотать время каждому зеркалу и спросить его лично, ты не хочешь? Держи эту стрелу крепко, — Драгоций вызвал в воздухе часовой круг, — мы поступим куда проще и действеннее. Дадим стреле самой нас вести.

Мара, как хорошо, что своих старших учеников Астрагор держит в узде и не гнушается дать им палкой. И как хорошо, что один из них сейчас со мной. Стоит признать — без Феликса мне тут было нечего делать.

Над моей ладонью возник круг из цифр, закрутившийся в спираль. Я с трудом распознала кольцо наводки, про которое читала в «Спиральной модели будущего». Как же давно это было… тогда весь двор утопал в зелени, а я только-только познакомилась с Огневой. Стрела нагрелась, и ее острие затряслось. Сейчас оно поймает волну от нужного нам зеркала или так и останется лежать, если того нет рядом. Я впилась взглядом в полоску металла. Давай, милая, не подведи нас.

Стрела взвилась в воздухе так, что я едва успела сжать кулак. Она что-то уловила и теперь рвалась вперед, как стая гончих.

— След свежий, — нахмурился Драгоций, — значит, им пользовались недавно.

Остановиться я смогла только напротив большого потемневшего зеркала. Оно ничем не выделялось среди десятка собратьев, хотя его гладкая поверхность показалась мне мутнее и холоднее. Просто, ты знаешь, что за ней прячется бездна, шепнул голос внутри и стало не по себе.

— Теперь надо взломать переход, — Феликс положил руку на витиеватую раму, — мы сегодня удачливые, так что может и успеем.

Он уже начал водить стрелой, сосредоточенно закусив губу. А я смотрела на двери нижнего яруса и понимала, ничего мы не успеем. Взлом часового коридора — это не дело трех минут. Понимал это и Драгоций, вот только останавливаться никто не собирался.

— Попробуй числовое слово — василек, — предложила я один из давно придуманных вариантов.

Феликс усмехнулся и ввел нужный шифр, но зеркало нам не ответило.

— Какие еще идеи? Может, флоксы, гортензия, остролист?

Я замерла. Эта рама была знакома. Вот ее изгиб, похожий на олений рог, вот зеленоватый отблеск бронзы. Мара, сколько времени мы потратили, открывая запертую дверь, пока ключ лежал в кармане?

— Отойди, — из круга выплыл часолист и я судорожно стала рыться в нем.

— Ну все, такой всплеск энергии они точно засекут, — где-то на грани слышимости говорил Феликс.

Я выхватила цветок василька, все еще свежий и пахнувший Драголисом. Этот мне дала Николь, когда казалась обычной затерянной и просила поиграть в прятки. Как она сказала? Вот он мой дом, найдешь меня там.

— Это порт-ключ, он настроен на определенный коридор. И мы можем им воспользоваться, — хотя лучше бы нам не идти в пасть огнеящера.

— Думаешь, он приведет нас к эррантии? — Феликс жадно всмотрелся в маленький синий цветок.

— Только если она сама того захочет.

По воздуху прошлась поисковая волна. Скоро здесь будут старшие. Можно все рассказать Астрагору, пускай он сам разбирается с этим переходом… Но тогда будет слишком много вопросов.

— И ты еще думаешь, конечно, мы пойдем, — Феликс подтолкнул мою руку к зеркалу, — представь только, как славно будет притащить эту тварь в Змиулан. Ну или ее самую знаковую часть, — мара, он собрался голову ей рубить, что ли.

Я прислонила василек к поверхности. Быть Драгоцием не только по крови, но и по духу. В открывающемся перехода сгорали все сомнения. Что-то толкало меня внутрь вороники, и крыло на шее нестерпимо жгло. Я сделала шаг, исчезая в завихрившемся переходе.

========== Глава 14. Круг завершен — змей укусил себя за хвост ==========

“Она считала себя чистой после того, как надевала перчатки. А все руки искупала в крови.”

Из мемуаров придворного поэта

Вокруг было темно. И тихо. Сразу вспомнился урок Рока, который тот проводил в первых казематах Змиулана. По слухам в них держали пленные фей во время первой войны… ноги обожгло раскаленным железом. Я взвилась и вслепую понеслась вперед. Что-то твердое и холодное ударило по коленкам, но это не могло сравниться с режущей болью. Я наощупь преодолела этот барьер и упала на холодные плитки. Тишину прорезали судорожные вздохи.

Да у меня же все ноги мокрые. С конца стрелы сорвался белый шар, освещая пространство вокруг.

Сапоги превратились в сморщенные лоскуты кожи. Их носы скривились, а голенище пошло уродливыми складками, словно кто-то бил ими по гранитной стене. Я стянула их. Слава времени, сами ноги не пострадали и лишь покраснели. Где же я?

— Феликс? –голос потонул в тишине этого странного места, так и не получив ответа. Драгоция рядом не было. Вот теперь стало страшно.

Под босыми ногами чувствовался каждый кусок отколовшейся плитки или щебня. Они впивались в кожу острыми гранями, словно пытаясь слиться с ней. Я подошла к бортику пруда. Именно через него открылся переход. Мара, какая странная вода. Одна ее половина была синяя, а вторая зеленая. И она явно создана не для купаний, во всяко случае сапоги это купание не пережили… а что стало бы с голой кожей.

Интересно, получается переход был настроен только на одного человека, или он раздвоился во времени? А может Феликс сейчас вообще застрял в сети зеркальных переходов, как я в этой странной комнате. Надо было связаться с кем-нибудь из семьи. И не с кем-нибудь, а с Рэтом… очень хотелось услышать его. Но эта идея была едва ли осуществима, Драгоций сейчас в Расколотом замке, а значит в другом времени.

Никто из старших так и не ответил ни Дир, ни Феликс, ни Эртур. Переборов страх, я попыталась связаться с учителем, но и тот молчал. Осознание всего происходящего медленно наваливалось, забирая остатки уверенности. Я встала и начала делать круги вокруг бассейна. Походила между колоннами, разглядывая картины, нашла массивную створчатую дверь, но та была плотно закрыта. Все место напоминало заброшенный дворец… или замок. Я резко остановилась и еще раз подумала о Рэте. Только на этот раз представила его образ, коснувшись метки. Крыло сразу потеплело, и под пальцами набух контур.

Значит, меня действительно занесло в Расколотый замок. Я покачнулась и схватилась за колонну, чувствуя дурноту. Мара… неужели и вправду…

«Вельга?» — голос в голове шел будто бы через завесу.

«Рэт, вы все еще в замке?»

«Да. А ты где? Что ты тут делаешь?»

«Прошла через какой-то пруд, вы нашли комнату?» — слава времени, что они где-то рядом. Значит, скоро найдут меня. А там даже сотня палок от учителя не так страшат.

«Мы сейчас у ее дверей. Зодчий пытается открыть. Время, попытайся, как можно яснее передать то, что видишь через метку».

Я закрыла глаза, до боли смежив веки. В темноте возник бортик бассейна, картины и створки дверей — протяни руку и дотронься. Секунду Рэт молчал, а потом попросил передать образ двери поближе.

«Ты в бронзовой комнате. Сейчас стоишь по ту сторону нашей двери», — пораженно зазвучал его голос. «Не дай мара, чтобы эфларцы увидели тебя. Прячься, а я пока поговорю с Роком».

События менялись так быстро, что я не успевала ни удивиться, ни испугаться. Меня несло бурным течением как сброшенный листок, оставалось только перепрыгивать с порога на порог. Я затравленно огляделась. Неужели это и есть одна из семи легенд замка? То, что сотни часодеев пытались разглядеть в будущем? Каждая комната хранит секрет. Я снова подошла к бассейну и заглянула в его раздвоенные воды. В горле набух ком. Эта мерзавка пыталась убить меня, открыв переход в маровой луже. И спасибо сапогам, что вместо моей коже расплавилась телячья.

Двери задрожали. Я накрылась крыльями, притаившись за колонами. Сейчас Рэт придет и вытащит меня отсюда. Скоро снова буду томиться в подземелье и радоваться жизни. Еще бы с Феликсом все было нормально… Хотя этот хорек заслужил небольшой трепки.

— Невероятно, это и есть та комната, — звонкий голос Василисы отразился от стен, птицей пролетев по залу.

За девочкой появился Фэш и Маар, недобро косящиеся друг на друга. Потом вышел Миракл, Рок и последним показался Рэт. Он напряженно огляделся, но связываться со мной не осмелился. Я до боли сжала холодный мрамор. Как же хотелось выбежать к нему и спрятаться под темно-зеленными крыльями, и чтобы ни эфларцы, ни учитель не достали меня.

— Время, а это что? — зодчий подошел к бассейну и аккуратно дотронулся до остатков моих сапог. Вот же дура. Я забыла спрятать их.

— Вы уверены, что ввели правильные координаты и до нас тут никто не появлялся? — холодно спросил Рок. Проклятье, это надо же так подставиться.

— Совершенно точно, господин Драгоций. Давайте отмотаем этим… сапогам время и убедимся в этом. К тому же, мне не терпеться узнать, что приключилось с их хозяйкой.

— Хозяйкой?

— Это просто кусок старой кожи, — вмешался Рэт, — в погоне за воробьем мы можем упустить огнежара. Сначала стоит разгадать секрет комнаты.

Я выдохнула, только когда зодчий кивнул и направился к бассейну. Следующий час прошел как в тумане. Все время казалось, что вот сейчас меня точно заметят. Каждый раз, когда кто-то направлялся в строну колонн, руки судорожно царапали камень. Один раз все столпились в метрах трех от моего укрытия, рассматривая какую-то чудную картину. Но потом все внимание перетянул на себя бассейн.

Один Рэт остался разглядывать старинную фреску, пока вся группа задумалась над чудотворной водичкой. Я путанно объяснила свое местоположение, и Драгоций подошел почти вплотную. Его рука невзначай коснулась гладкого крыла и провела по нему. Стало щекотно.

— Рок сказал, чтобы ты сидела тут, как мышка. Выскочишь из комнаты последней, а там мы с тобой вернемся в замок через отдельный путь. Если время нам улыбнется, то эфларцы ничего не заметят, — одними губами прошептал Драгоций, после чего поспешил вернуться к группе.

У меня в конец затекла спина и ноги, а голые ступни неприятно холодил шершавый пол. Они что, решили утопиться в этом бассейна? Как можно так долго обсуждать, кому достанутся две несчастные пробирки. Хоть бы их мара разбила… Я пыталась как можно тише размять плечи, но никакие ухищрения не помогали. Оставалось только ждать, когда экспедиция завершится. Наконец, мои молитвы были услышаны и Рок предложил настроить обратный переход. Все медленно стали выходить из комнаты, бросая на прощанье долгие взгляды. Я уже хотела покрасться к выходу, как Огнева резко остановилась и вернулась к бассейну. Что же тебе неймется… Пришлось застыть на полушаге.

Василиса как будто кого-то видела. Она присела на бортик бассейна, вглядевшись в его воды. Жаль, было не видно, что же ее так привлекло. Но зато под кожу прокрался почти осязаемый кусочек льда. Он медленно скользил между лопаток, оставляя липкий след. Я втянула воздух, пахнущий полевыми цветами и зверобоем. В животе скрутился тугой узел, и через позвоночник прошли острые иглы. Это была Она.

На узорчатом бортике сидела Николь и что-то показывала Огневой. Я видела ее спину с двумя длинными светлыми косами. Рука легла на метку и застыла. Если позвать учителя, то ничего уже не исправишь, шепнул голос из глубины, и ты вовеки себя не простишь. Мне вспомнились всезнающие глаза Примаро, рука Геллы, Фэш и Василиса, застывшие вместе, смеющаяся Захарра — все они как будто поселились в сознании, безмолвно наблюдая за мной. Их судьбы натянутыми струнами зависли на концах пальцев — сожми руку, и нити оборвутся.

Я отшатнулась. Мне не хватало воздуха и хотелось разорвать грудь. Нет, нет, нет. Ты не должна сомневаться, не должна повторять чужих ошибок, вспомни свои клятвы, учителя, Рэта. Подумай, чтобы он сказал сейчас? Драгоций бы уже снес голову этой эррантии за все хорошее. Мне показалось, что где-то послышался треск: так рвались мои нервы. Николь все еще сидела на бортике, но в любую минуту девочка могла раствориться в воздухе.

Иногда стоит изваляться в грязи, но сделать то, что должно. И если Астрагор попросит, принести ему на завтрак вырванное сердце. Пускай и свое собственное.

Я закрыла глаза, касаясь метки. Нити разлетелись на лоскуты. Вот и завершение истории — змей вонзил зубы в собственный хвост.

«Она здесь, учитель. Эррантия стоит передо мной».

«Прекрасно, Вельга. А теперь ты убьешь ее».

Я не успела ответить, как что-то наотмашь ударило меня. А дальше наступила пустота.

Я хотела пошевелить руками, но они все время ускользали. Мое тело сделало выпад вперед так стремительно, что поток воздуха прошелся по лицу. Что-то липкое коснулось живота, а потом растеклось по всем внутренностям, превращая их в холодный студень. Метка жгла плечо, словно клеймо, и мне хотелось содрать ее вместе с кожей. Но потом как будто чья-то рука сжала все мои кости разом, выдавливая из тела душу. Это был Астрагор. Его невидимая хватка держала меня, а потом он, словно змей, заполз в сознание.

После этого я стала просто наблюдателем. Меня как будто и вовсе не было, только полутень, плавающая на грани осязания.

Василиса что-то закричала, поднимая голову от бассейна. Николь обернулась следом, и на ее детском личике отразился испуг: неужели все поняла? Астрагор вызвал стрелу и без слов пошел к ним.

— Вельга! — крик Огневой заглушил первый прицеленный эфер.

У нее еще был шанс убежать. Пока Дух будет изживать эррантию, ключница может догнать эфларцев, а там ей один путь — на родину. Но она не побежала.

— Это Астрагор занял ее тело, — тихо сказала Николь, — тебе пора уходить.

— Нет! Вельга, ты меня слышишь? Борись! — Василиса тоже схватилась за стрелу, но исход поединка был решен с самого начала.

Я горько усмехнулась. Борись. Учитель всегда получал то, что хотел; так, как хотел… А сколько мошек он раздавит, продвигаясь к своей цели? Скольких людей сживет со свету? Ну, мы же не виноваты, что муравьи заползают под наши шаги.

— Сейчас я убью твою эррантию, ключница. А потом заберу с собой в замок, где запру и не выпущу до конца обучения, — по залу пробежал мой глухой голос, — там ты и будешь дожидаться своего конца.

Я видела, как отчаянно Василиса бросилась в атаку. Ее стрела блестела темным золотом, пуская один эфер за другим. Но учитель лишь отмахнулся от них, а сам направился к эррантии. Николь так и сидела на бортике бассейна, недвижимая и спокойная. Но стоило Астрагору подойти, как девочка зачерпнула ладошкой воду и прыснула ей прямо в лицо Духу. Меня снова тряхнуло, и я почувствовала, как дрожат пальцы. Мои пальцы. А это значит… Я через силу согнула их. По губам скользнула слабая улыбка. А потом учитель вновь впился в меня, выгоняя из собственного тела.

Я затряслась под напором, но теперь власть уже не давалась ему так просто. Василиса и Николь устремились к выходу, за что их сложно судить.

«Мара бы тебя побрала Вельга, дай мне закончить», — гремел в ушах голос Астрагора.

Но я как бешеная собака вцепилась в свой разум. Перед глазами заплясали черные и пурпурные пятна. Из носа текла кровь, красные ручейки стекали по подбородку.

«Идите в безвременье! Учитель», — закричала я, — «вы не убьете ее моими руками».

Мне как будто дали дубинкой по спине. Позвоночник жалобно хрустнул, и тело вновь изменило. Астрагор больше не медлил. Он прицелено ударил по Николь какой-то черной дрянью, разъедающей плитки. Девочка повалилась на пол. Василиса застыла в метрах трех от двери.

Я попыталась вмешаться, но меня как будто поместили в плотную коробку.

Астрагор сбавил шаг, вновь прицеливаясь. Второй удар выбил из Николь тихий вскрик, а потом руки эррантии стали таять, как свечной воск. Девочка беспомощно поползла в сторону Огневой, но с каждой секундой ее черты тускнели.

— Николь, — Василиса кинулась на колени перед ней, снимая с шеи тиккер.

— Василиса, выслушай меня… Когда будешь выбирать, то выбирай сердцем… Рада была свидеться… Сестра, — последнее слово ударило по Василисе сильнее любого эфера. Она выронила тиккер, и тот с глухим звоном покатился по плиткам.

— Вельга, — Николь обернулась ко мне, будто знала, что я слышу ее, — ты все сделала правильно. Вернись к семье.

А потом ее тельце окончательно разлетелось в воздухе. Я чувствовала, как Астрагор довольно ухмыляется моими губами, и какой жесткой насмешкой горят его глаза.

— Я всегда считал, что женщины слишком болтливы. Даже перед смертью, — с расстановкой начал он, — а теперь вы, мои дорогие ученицы, вернетесь в Змиулан и сполна ответите за свое неповиновение.

Он как будто говорил сквозь стекло. Я уже не слышала и не различала слов. Нет. Передо мной была только Василиса, сидящая на растрескавшемся полу и сжимающая тиккер. Двери в комнату раскрылись, и Миракл буквально вбежал внутрь.

— Как вы это объясните, Драгоций? — бушевал зодчий, — вы и ваши ученики поставили под угрозу все договоренности между нашими планетами сегодня.

Кажется, всем уже было известно, что Астрагор в теле одной ученицы вырывал крылья второй. За спиной Миракла в зал степенно вошел Рок, который слегка поклонился мне, за ним почти вбежал Фэш, бросившейся к Василисе. И Маар. Но нигде не было Рэта…

— Я не намерен ничего объяснять. Сейчас я со воспитанниками возвращаюсь в Змиулан, а вы, господин зодчий, — на Эфлару. Там можете рвать любые соглашения. На что мне клочок бумаги?

Василиса, шатаясь, встала. Ее лицо было бледным как маска покойницы.

— Не смей! Ты убил ее! — она сделала шаг навстречу Астрагору, но ее придержал Фэш, — убил! Я не вернусь к тебе!

Звонкий удар повалил ее обратно на пол. Вся щека ключницы горела багрянцем.

— Кажется, тебе не помешает пара десятков ударов вымоченными розгами… Что скажешь, племянник?

Фэш люто глянул в сторону учителя. В его голубых глазах плясали искры.

— ВРЕД! — одно короткое слово послужило спусковым крючком. Фэш Драгоий поднял стрелу на своего учителя. А за ним встали зодчий и Маар.

Я вновь почувствовала, как Дух слабеет. Это был шанс. Перед глазами все завертелось, но на этот раз мое сознание медленно вытесняло пришельца. Я видела, как Рок разрывается на два фронта, как его эферы не успевают блокировать все атаки, часто которых попадает в Духа.

Кто-то со всей силы дал мне пощечину. Я подавилась воздухом, стараясь прокашляться. С щеки будто спустили часть кожи.

— Прости, но так было куда быстрее избавиться от него, — надо мной навис Фэш, — и давно хотелось… Тебе надо бежать. Быстрее, выходи из комнаты, а там молись, чтобы Рэт не передумал помогать… Проклятье!

Драгоций едва успел отбить огненный эфер, летящий в нас. Затем его руки подоткнули меня. Я припала к стене и, придерживаясь, пошаталась к выходу. Вокруг все гремело. Тело было слабым и вялым, словно меня морили голодом дня три. Каждый шаг становился маленькой победой. У самых дверей я оглянулась.

Время, будь на нужной стороне.

— Вельга? — родные руки подхватили меня, словно тряпичную куклу. Рэт сжал тело так крепко, что кости заныли. Но я лишь сильнее припала к нему, чувствуя, как горло дерут треуглы. — Мара, досталось же тебе…

Он несмело коснулся моих волос, а потом приподнял лицо. В голубых глазах было столько застывшей тоски.

— Держись, — прошептал он, — скоро все кончится… ты правильно поступила.

Мне не хватило смелости спросить, в чем именно заключалась моя правота. В том, что выдала Николь или подняла стрелу на учителя?

За нашими спинами раздался грохот, кажется, сломалась одна из колонн.

— Давай убежим, — я вцепилась в его плащ, словно Рэт мог раствориться, подобно Николь, — убежим так далеко, чтобы никто не смог дотянуться до нас.

— Нет, — он грустно улыбнулся. — Я не побегу. Но ты, Вель, в Змиулан не вернешься.

Я застыла, пораженная его словами. Неужели наши дороги расходятся… пальцы побелели, и ткань едва слышно затрещала. Не отпущу.

— Рэт… Нет, — я сама понимала, как он прав и нам действительно стоит на время забыть друг друга, но сердце мешало принять это. — Так правда надо?

— Я отправлю тебя в Драголис, а Астрагор узнает, что ты… затерялась во времени. Это даст время.

— Ты скажешь ему, что зачасовал меня?

Он ничего не ответил, а лишь склонился ниже. Его губы отдавали гарью и пеплом Во рту загорчило, но то была сладкая горечь. И кто знает, когда мне удастся почувствовать ее вновь. Я не отпускала Рэта, пока легкие не стало жечь.

Мы взглянули друг на друга. Время, храни моего волка от всех бед… и приведи его ко мне, серокрылой пташке.

— Не забывай меня, — а еще лучше беги со мной.

— Смеешься, — улыбнулся он, а потом махнул стрелой.

Готовый переход засветился в воздухе. Я замерла напротив воронки, а потом нырнула в нее.

Что-то кончается — что-то начинается.

========== Глава 15. Умение выживать ==========

«Если Вас завтра бросит под карету, значит ли это, что кучера можно будет причислить к лику святых, дорогая?»

Родион Хардиус, основатель Ордена Непростых — неизвестной даме.

Зимние яблоки были сладкими и хрустящими, как будто пропитанные морозцем. Я впилась зубами в румяный бок, понимая, что до ужина никакой другой еды не светит. В животе уже сводило от одного вида яблок, но голод делал свое дело.

— Смотри, наш Арис снова за тобой подглядывает, — усмехнулась Юста, кивая в сторону группы мальчишек.

Я пожала плечами, даже не став оборачиваться. Вся эта мышиная возня успела крепко достать. Арис был моим ровесником, щуплым заморышем, слабым волчонком в стае и, видимо, другие парни взяли его на слабо. Слабо зажать саму Драгоций, темную колдунью и ученицу Астрагора? Теперь этот парнишка всюду волочился за мной, нарываясь на вечные упреки.

— Ты бы хоть на реку с ним сходила, а то совсем пропадет бедный… у него, — Столетт доверительно наклонилась, — если честно, и так в деревне шансов нема. Если не найдет девицу до своей семнадцатой луны, госпожа Хронимара его за перевал пошлет.

— Что же ты сама с ним на речку не пойдешь тогда, коли так сердце рвется?

Юста рассмеялась, ничуть не смутившись.

— А я, может, тоже за перевал хочу… Скажи, у вас в замке много мальчишек же, небось все симпатичные, да? И важные… ты уже успела? — она замялась и повела бровью так, что я покраснела. Вот же… маровы Столетты, вечно у них только одно на уме.

— У нас с этим все строго, знаешь ли, — и все же по сердцу словно ножом провели, а в мыслях возникли знакомые голубые глаза. — Никаких…

— Эй, ты чего… я только тебя спросила, а у тебя уже все зенки выплаканы. Неужто по замку вашему так тоскуешь?

Я только и кивнула. Уж лучше в пятый раз выслушать о том, какое проклятое место Змиулан и как мне повезло сбежать оттуда, чем бередить свежие раны. К тому же, скоро ужин, а потом меня никто не будет трогать до первых петухов.

За пару недель я успела привыкнуть к жизни в долине. Не сказать, что мне пришлось по духу это место, но тут всяко лучше, чем в подземелье и здешние жители на меня хоть и косятся, но бить палками не спешат. Для них я чужачка, перебежчица, одним словом — Драгоций. И если бы не заступничество Александра, то ни один дом бы мне двери не открыл.

До сих пор снился лес и те три дня, что я блуждала по непроглядной чащобе. Я помнила, как страшно было засыпать в первую ночь и каждый звук, каждый шорох казался последним. В конце концов, мне удалось забраться на дерево, изодрав все ладони, но сон так и не пришел. Ни в эту ночи, ни в последующие.

Я думала о доме. Вспоминала Змиулан и гадала, как там теперь. Интересно, огонь в моем камине уже погас, а комната? Пахнет ли она мною… Но, конечно, куда больше я думала о Рэте, Василисе и Фэше. О тех, кто вместе со мной бросил вызов учителю, но бежать не стал. И Астрагор… теперь он точно расправится со мной. Дочь предателя оправдала свою гнусную кровь, таким одна плата — крест перед лицом.

Наверное, я бы сошла с ума. Или бы утопилась в проруби, а может просто свалилась бы в какой-нибудь овраг от усталости, не в силах больше бороться. Да и за что мне было бороться? Что хорошего могло ждать меня впереди? Вся моя жизнь определилась в тот миг, когда я сказала свое первое «нет» учителю. Но какой-то животный инстинкт гнал меня, заставлял вставать каждое утро, искать замерзшие ягоды и коренья, давиться ледяной водой в ручье и бездумно тащиться вперед. Словно все еще могло измениться.

Удача улыбнулась мне на третий день скитаний. Тогда я уже основательно продрогла, чихала, кашляла и мучилась от озноба. Костер разводить не получалось: часовать было страшно, а тереть камень о палку не выходило. Единственным спасением было найти людей. Проблема только в том, что каждый человек в ближайших ста милях признает во мне врага.

— Ну… ну, ну хоть искорку, ну пожалуйста, — руки уже жгло и кожа вся растрескалась. Я старалась разжечь мокрый хворост. А он, зараза, все оставался мокрым.

— Да чтоб тебя! — как же меня достало все, но почему… почему эти маровы деревяшки не хотят гореть! Ну что им стоит отдать хоть капельку тепла, хоть уголечек.

Я, зарычав, отбросила камень. На руках уже краснели свежие мозоли поверх едва затянувшихся старых, но намного больше меня волновал спускающийся вечер. Здесь, в долине ночи были холодные от степных ветров, а вчера еще и выпал снег. Скоро спустится зима, и если я не выберусь отсюда до ее прихода, то впору плести саван.

Взгляд снова упал на поблескивающую стрелу — решение всех проблем. И самый быстрый путь в могилу, услужливо подсказал внутренний голос. Стоит призвать на помощь часодейство и местный владыка тут же прознает, что в его землях завелась надоедливая блоха. А кто придет по мою душу: Хронмара или Астрагор, уже не так важно. Хотя с первой я бы еще могла договориться… если бы великая Столетт стала бы слушать сопливую девчонку, сбежавшую от своего учителя.

— А я все равно выберусь! Слышите вы все! Я выживу! — иногда на меня находили странные приступы отчаяния, когда хотелось либо реветь, либо орать во весь голос. — Я, Вельга Драгоций, мара вас дери и я не умру от какого-то холода…

Пожалуй, этот крик и стал моим спасением тогда. Его услышал человек, которому я уже была обязана жизнью и чья судьба тесно переплелась с моей — ведь он всегда оказывался рядом, стоило мне перестать надеяться.

— Верно, тут ты умрешь не от холода, а от обычнейшей простуды, Вель. От которой у тебя воспалятся легкие.

Человеческая речь показалась мне куда более волшебной, чем любое часодейсво… Время, как я успела соскучиться по ее плавным переливам, а этот звук… звук моего имени… мара, я готова была расплакаться и почти сделала это, даже не понимая, кто это говорит.

— Эй, девочка, ты совсем плоха, — передо мной склонился темный силуэт. — Узнаешь меня? Кивни, если да…

Я кивнула, хотя лицо человека разобрать не могла. Мужчина, это точно был мужчина и от него пахло чем-то родным — этого было достаточно, чтобы усталость взяла свое и я отключилась. Крохотный уголек надежды шепнул, что это все сон и я проснусь у себя в кровати, разбуженная жутким кошмаром.

— Она что, чахоточная? А вдруг она перезаражает полдолины своей хворью, — такими были первые слова, услышанные мною на новом месте.

Я лежала с закрытыми глазами и млела от тепла и простой, тростниковой перины. В Змиулане мы спали на шкурах, застеленных пуховыми покрывалами, а тут всего-то стеганный мешок, набитый соломой, но, клянусь, тогда он был куда мягче шерсти тонкорога. А еще мне, наконец, было тепло… я уже и забыла какого это — не мерзнуть.

— Зарри, это просто ребенок. Уставший ребенок, нуждающийся в нашей помощи, — второй голос был уже знаком, а еще он казался мягким и тягучим, как липовый мед.

— Александр, — усталый вздох, — как бы все было так, как ты говоришь… а то окажется, что это очередная уловка Астрагора… смотри, кажется, она двинулась, повернулась набок.

Я замерла. Александр? Александр Драгоций? Неужели Драголис вновь свел нас? По губам расползлась улыбка — я спасена. Александр защитит меня и даст совет, как быть дальше.

Что-то мягкое и тяжелое прикоснулось ко лбу и отвело прядь волос.

— Ну же, открывай глаза и давай поговорим. Мой жених очень хочет, чтобы я похлопотала за тебя перед матушкой… а для этого нам стоит кое-что обсудить.

Первое, что я увидела — глаза цвета молодой листвы, такие принадлежали только Столеттам, рожденным под Платаном. Надо мной склонилась девушка с волнистыми, душистыми волосами. Она мне сразу не понравилась, слишком красивая и непохожая на меня.

— П-пить, — в горле все саднило, — пож-жалуйста.

Мне дали оловянную чашку с какой-то пряной микстурой. Я чуть не вылила все на себя, так соскучилась по горячему, и даже острый травяной запах ничуть не сбил аппетит.

— Ты, Вельга, да? Дочь Верда и Нейрис, — между тем продолжила девушка, — мы не желаем тебе зла, Вельга, но Драгоциев тут не любят, — она чуть замялась, — кроме, моего жениха. Скажи, что произошло и почему ты очутилась в лесу?

Я почувствовала еще один взгляд — открытый и подбадривающий. Александр стоял, прислонившись к стене, и чуть ли не подмигивал мне, пока его невеста устраивала допрос. Стало чуть поспокойнее.

— Я… я подвела учителя, — было непривычно разговаривать с кем-то после трех дней молчания, — теперь мне нельзя в Змиулан.

— Астрагор совсем потерял хватку, если против него тявкают даже такие щенки, — по комнате вдруг пробежался сквозняк, а потом прямо из воздуха соткалась статная, седовласая женщина. — Ну здравствуйте, дети мои, не устающие подкидывать сюрпризы.

— Матушка! — девушка вскочила с места, ее глаза яростно прищурились и послали Александру очень недобрый взгляд. — Мы и не думали ничего скрывать от тебя просто…

— Госпожа Хронимара, я прошу вас признать Вельгу Драгоций гостьей и позволить ей остаться в Долине, — время, как же я расплачусь с Александром за все. — Прошу из-за нашей общей крови и в память о добром имени ее родителей.

Он вышел вперед, ничуть не потупившись под тяжелым взглядом Хронимары.

— Общей крови, говоришь… — а вот мне хотелось зарыться под одеяло от такого пристального внимания. — Хорошо, добро! Пускай девица, пока побудет с нами, переживет зиму, а дальше решим, как быть.

Женщина хлопнула в ладоши, а потом цепко ухватила меня за подбородок, развернув к себе. Я терпела, стараясь не особо дрожать в мозолистых, натруженных руках.

— Совсем тщедушная… смотреть не на что. И куда такую деть…

— А вы ее на травы, матушка. Пускай Анетте помогает, а то уже совсем старуха, а замены мы ей никак не сыщем, — травы? Неужто хотят меня отправить в подмастерье к травнице… лучше бы на кухню, поближе к теплу и еде.

— Хм-м-м, как считаешь, Александр, сдюжит твоя хворая такую работу?

Драгоцмй окинул меня взглядом и тонко усмехнулся каким-то своим мыслям:

— Она еще и не такое сдюжит.

— А как освоишься — так и поговорим, а то пока ты как водянка, все слушаешь, да воды в рот наглотала и молчишь. Пойдем, Зарри, там зерно привезли, надо бы его на зиму распределить…

Я вздохнула с облегчением, когда эти две женщины ушли. От них веяло неуловимой, удушающей угрозой. Александр присел на край кровати. Стало стыдно: он и так как вечно спасает меня, у него, скорее всего куча дел, а вместо этого Драгоций возится с сопливой, чужой ему девчонкой.

— Ну что, досталось тебе?

Я отвернулась, чтобы не разреветься самым жалким образом. Александр осторожно дотронулся до плеча, и тут меня прорвало. Казалось, этот простой жест, как ключ открыл все переживания о том ужасном дне: как я попала в Расколотый замок, как учитель занял тело и убил моими же руками Николь… а еще Василиса, Фэш и Рэт… Время, как же хочется к нему… просто оказаться под крылом и не вылезать оттуда. Казалось, скитания по лесу чуть охладили мысли, но они лишь притупили их.

— Вель, — Драгоций неловко обнял меня, трясущуюся и захлебывающуюся, — ну-ну… поплачь, девочка. Поплачь и станет легче.

Так я и сделала. Я проплакала целый вечер, уткнувшись в мужское плечо и представляя совсем другого Драгоция рядом. А Александр гладил меняпо спине, шептал что-то и ни разу не спросил, как все было на самом деле.

В тот вечер он был единственным родным человеком для меня.

========== Глава 16. Сто лет под платаном ==========

— Дорогая, как ты намерена решить этот вопрос?

— Сделаю, как получится и поставлю тебя в известность.

Из воспоминаний Аррео Коннера, юриста по бракоразводному процессу.

Уже какую ночь мне снился один и тот же сон. Волчья семья. Мама, отец и четыре щенка. Я видела, как те бегают на охоту, точат зубы о корни, а по ночам воют на диск луны… и каждый раз я хотела верить, что этот сон неспроста. Рэт оборачивался волком… и мог ли этот сон быть весточкой от него? И каждый раз я не находила ответа, пока тот сам не пришел ко мне. В то утро все началось как обычно…

Кроме меня в горнице жили еще две девчонки: Юста и Эйприл. У первой был легкий, нрав и совершенно бесхитростный характер, она сразу приняла меня и считала своим долгом рассказать обо всем в Долине. А вот со второй мы не поладили… Эйприл была на пару лет старше, все время язвила и злословила в сторону «хворой немочи», то есть меня. Юста как-то поделилась, что все из-за одного паренька, которого порочили в женихи этой занозе. Но тот быстро смекнул, какую красавицу ему суют, и убежал за перевал, где и осел, а Эйприл осталась в девках, что совсем не прибавило ей ни кротости, ни доброго нрава. Я лишь пожимала плечами, страсть местных девушек побыстрее выскочить замуж и завести пару орущих карапузов, была мне непонятна. В Змиулане нас не учили быть матерью или женой, только инструментом.

Меня разбудил холод. За ночь дрова успели выгореть, а подбрасывать новых никто не стал. Помню, удивление девочек, когда я рассказала про слуг-фей, которые выполняют всю черновую работу в замке. Эйприл тогда фыркнула и заявила, что теперь ей понятно, отчего из меня выросла такая хворая немочь.

Я поерзала под одеялом, наслаждаясь последними тихими минутками. Скоро придется вставать, умываться в ледяной купальне и бежать по делам, слушать болтовню Юсты… казалось, моя жизнь перестала быть моей, а часовщица Вельга Драгоций превратилась просто в Вель, девочку-знахарку.

— Проснулась, немочь? — за соседней ширмой послышалось шевеление. Эйприл.

Я решила молчать. Она все равно не видит, открыты у меня глаза или нет.

— Немочь! Иди, подкинь дров, холодно, как в погребе.

— Да помолчи ты, Эйри, только перебудила всех, — это уже Юста, — надо — сама сходи.

— Зачем, если у нас есть немочь? Должна же быть с нее хоть какая-то польза.

Я начала одеваться, стараясь не шуметь. Эти две могли препираться вечно, столь же громко, сколь и бессмысленно. А тратить силы на пустой треп не хотелось.

— Вель помогает Аннет, она в травах сведует и вообще ее сам Астрагор учил. Так что не немочь она вовсе!

— Она бледная, тощая и тщедушная. А как к нам попала — вся в синяках да ссадинах была, ее еле госпожа Зарри выходила. На такую разве что дурак посмотрит, — со злостью добавила Эйприл, — или наш Арис, хотя тут разницы никакой.

Я как раз натянула платье с простым темным передником и зачесала остатки волос, чтобы не лезли в глаза. Из мутного осколка на меня посмотрела худая девочка с огромными серыми глазами — права, Эйпирл, гордиться тут особо нечем.

— Пока вы спорили, я уже собралась и умылась, а скоро ведь помогать позовут, — обычно прекращать утренние склоки приходилось мне, — а опоздавших кормить отдельно никто не буде…

— Да помолчи ты, — Эйприл выглянула из-за своей ширмы, лохматая, в одной сорочке, — все трещишь и трещишь…

Я улыбнулась ей, поворошила кочергой в жаровне, бросив туда пару поленьев, и поспешила во двор. Пускай ворчит, сколько захочет, мне-то что.

Деревня Столеттов поначалу пугала и удивляла, настолько она была непохожей на Змиулан. Огромный платан, защитник рода, накрывал кроной весь поселок, не пропуская метели, снега и дожди. Александр рассказывал, что он ровесник первых духов и самого Драголиса, любимое дитя вечного леса… Я каждое утро останавливалась перед платаном и склоняла голову. Благодарила, что приютил чужую под своей кроной.

Сами Столетты походили и не походили на нас одновременно. Пожалуй, они были более шумными, веселыми и не важничали без повода. Наверное, все оттого, что Хронимару тут почитают, боятся, но все же любят. Она для них первая в роду, ее слово — закон, и горе тому, кто испробует ее гнев, но мать никогда не отвернется от своих детей. А Столетты все ее дети.

Столовой залы, как в Змиулане тут не было, кухня выходила прямо во двор, где каждый мог сам найти себе место. Мне все еще боязно было ходить через главную площадь, уж слишком много взглядов сразу притягивалось. Чужие в долине появлялись редко, и ко мне еще толком не успели привыкнуть.

— Ну что, опять сегодня к Аннете пойдешь, — Нэн, кухарка, отчего-то всегда старалась приласкать меня, словно дикого звереныша, — на, возьми-ка пряник, а то совсем просвечиваешь… время, и как тебя бы откормить.

— Снова ее голубишь? — раздался громовой голос Михеля. Он служил у Хронимары главным псарем и своих борзых любил куда больше людей. — Может, раз так привязалась к девке Драгоций вспомнишь, кто твоему Тиму башку-то оторвал…

Нэн побледнела, и ее толстая рука безвольно скользнула по столу.

— Уж точно не эта девочка… а ты иди давай, а то тебя Аннета схватится, — она все же сунула мне пряник и подтолкнула к выходу. — Иди, иди.

Я вжала голову и проскочила мимо здоровенного, страшного псаря. Тот сощурился, пробурчав что-то про «гнилую породу». Да, Драгоциев тут не жаловали.

Вот уже две недели, как я помогала старой, полуслепой старушке, Аннете. Говорили, что ей уже минуло третье столетье, а сама она из горных ведьм, прислужниц Агатты. Говорили, что Хронимара специально ездила за ней в монастырь и что нет ни одной травинки, листика или цветочка, коим не нашлось бы места в ее хате. Говорили многое, а как по мне, Анетта была обычной старушкой, слегка поехавшей крышей. И помогать ей по сравнению с учебой в Змиулане, было все равно, что пересесть на вьючного мула после норовистого малевала.

— Пришла, детонька, — голос у нее был сухим и бесцветным, — сегодня будем сушить зверобой и календулу на зиму. Молоть пижму с тмином и… кхкххк, — иногда старушку разбирал кашель, — ох, холодает-то как… поди-ка еще дров подбрось, да вымети пол.

Вот так и проходила половина моего «обучения». Слуг-фей в долине не было, часовать многие не умели, а те, кто умел, пыль по углам не собирали, вот и приходилось всю грязную работу делать ручками. Правда, один раз меня все так достало, что я взялась за стрелу, мигом отдраив все полы… что за шум тогда поднялся. Аннета чуть ли за волосы меня не драла, крича, чтобы «никакой ейтой пакости в ее хате не было».

Дрова приходилось таскать из соседнего амбара, а путь от него был неблизкий. Обычно к концу такого забега я вся потела и не могла отдышаться, словно и правда была «хворой немочью».

— Ой, Вель, тебя-то я и ищу, — на полпути мальчишеский голос врезался мне в спину. Оставалось только подавить вздох и развернуться.

Мы с Арисом были чем-то похожи: оба худые заморыши, слабые от рождения. Наверное, оттого он мне сразу не понравился, а я ему — наоборот, приглянулась. Бедняга не знал, что мое сердце давно отдано другому и тот другой во всем его превосходит.

— Помочь? — он постарался отобрать связку дров, но растерялся и те повалились на землю, — ой, сейчас подберем… не переживай.

Я распрямила затекшую спину, ну хоть не придется таскать эти полена. Вообще парень был симпатичный: светловолосый, кудрявый, с задумчивым, вечно устремленным в себя взглядом. Таких обычно называют вечными мечтателями, а девчонки принимают их отстраненность за робость, а неуклюжесть путают с влюбленностью.

— Я и не переживаю. Это же дерево, куда оно убежит.

Арис отчего-то рассмеялся, будто услышал шутку.

— У тебя ко мне дело, говоришь?

— Ах. да, папа просит сделать Аннету мазь от воспалений. У нас у малого зубы режутся, нет больше сил терпеть. Подсобите?

Я кивнула, пропустив половину истории. Мазь от воспалений. Смешать настойку пустырника с соком лунных ягод, а потом добавить щепотку хмеля… Арис кашлянул, призывно рассматривая меня.

— Ну так что, пойдешь?

А это-то откуда взялось… время, что я пропустила.

— Куда?

— Ну на охоту со мной, что тебе в деревне все сидеть. А коли я белку или рысака подстрелю, то шкурку тебе на шапочку или перчатки отдам, а? Будет у тебя меховая горжетка к зиме, как у госпожи Зарри…

— Я что-то запуталась… так что у меня будет: шапка, перчатки или горжетка? — Арис смутился под прямым взглядом, — да и дичь вся сейчас за перевал ушла, что ты мне наговариваешь.

Мне вспомнились слова Юсты про речку, и порыв сухой злости обжег изнутри. Ну не видит он что ли, не до того мне, пускай проваливает уже со своими горжетками. Вон, Эйприл его из без них поди примет.

— Ну так что, сходим? — Арис чуть приблизился ко мне, и волна неприязни пробежала по кожи. — Или тебе лучше полы в хате драить да с золой возится?

Подловил, хитрец. Полы и зола достала меня похлеще вечных придирок Феликса, по коим я даже заскучала. К тому же, эта рутина повторялась изо дня в день, так, что и во снах руки болели от извечных мозолей.

— Кто же меня отпустит? — мы почти дошло до хаты.

Арис остановился, и мне тоже пришлось. На лбу у парня пролегла складка, и он очень странно прикусил губу, будто решаясь на что-то. Вдруг его рука дернулась ко мне, я даже отпрянуть не успела, как холодные пальцы скользнули по щеке, убрали локон, а потом также быстро отстранились. Время. И что это было?

— Я все устрою, Вель, — он изо всех сил избегал моего взгляда, — обещаю.

И, оставив связку дров, Столетт исчез, даже не обернувшись. А я сняла перчатку и провела по щеке. Кожу будто огнем жгло, а сердце глухо билось маленькой пташкой. Кажется, менялась не только жизнь вокруг, но и я сама.

========== Глава 17. Такие разные стрелы ==========

«Тот, кто умеет чувствовать, не отвернётся от чужого горя»

Дарина, травница из Драголиса

Сухая крушина пахнет болотом, а зверобой тянет выкошенным полем. Цветки омелы очень хрупки, отчего толочь их надо в фарфоровой чаше, а шишки хмеля шишки лишь на словах, на самом деле это неокрепшие побеги… все это я выучила в теплицах Змиулана, а сейчас активно применяла на практике. Аннета отметила мою образованность, сказав, что «от Драгоций обычно ждешь меньшего», но на этом ее похвала и кончилась. Оказалось, все я делаю не так. Разрез наношу не вдоль, а поперек, перетираю вместе с лепестками, еще и рыльце с пыльцой, а руки у меня так вообще «будто мяснику принадлежат».

Пришлось ей основательно вышколить меня, и в первые три дня эта старушонка даже бралась за розгу. Я терпела, сжав зубы. Если не приживусь тут и не стану приносить пользу — Хронимара выставит меня, не пролив и слезинки, и никакое заступничество Александра не спасет. А значит, надо слушать и запоминать все, что говорит Аннета. Ничего. В Змиулане бывало и хуже.

— Ну что, все перетерла, — старушка склонилась над ступицей, пошмякав губами, — покажи-ка… м-да, неплохо. Ничего, сделаем из тебя еще лекаршу.

Я кивнула, хотя быть лекаршей никогда не хотела.

— Ну что, снова будешь мяту перебирать? И что тебя к ней так тянет…

Мяты требовалось заготовить много, чтобы на всю зиму хватило: ее добавляли в успокоительные настойки, бальзамы и отжимы, варили мыло и гели, сухим мятным порошком даже зубы чистили, а мне ее запах напоминал о доме и Рэте. Поэтому каждый день я перебирала по одному лукошку и словно уносилась далеко-далеко отсюда.

Вот и сейчас, заняв свое любимое место под окном, я погрузилась в работу.

— Арис-то глаз на тебя положил. Просил отпустить с ним в лес, капканы проверить, да пушнину поискать, — Аннета склонилась над маленькими, серебристыми весами с гирьками. — Что с вас молодых взять… глупые вы. Он-то точно.

— Почему? — знала бы, что она так нахмурится, сидела бы и молчала дальше.

— Да токмо на чужую девку позарился. Думаешь, раз слепая, то не вижу, как ты вздыхаешь каждый раз, как слезу украдкой стряхиваешь. Так делается, когда на сердце неспокойно. Неприжитая ты тут, детонька, да пока по старому горюешь, своей никогда не станешь.

Что я могла ответить? Она, правда, сказала все, как есть. И правда эта отдавала полынью.

— Он жизнь мне спас. Как же я могу забыть такое, — впервые я могла не таить, что спрятано внутри. — Тоскую по нему сильно… а сама даже не знаю, вспоминает ли обо мне.

Аннета покачала головой, и вокруг ее серых глаз забегали морщинки — мало у кого, получается улыбнуться глазами, у нее получилось.

— Все вы девицы одинаковые, что Столетт, что Драгоций… Вот что, не горюй, погадаем мы на твоего милка. Как ночи промерзнутся окончательно, да заметет перевал в долину, так и погадаем. А сейчас ступай-ка, проветрись. Нечего тебе все у окна киснуть, успеется еще старой побыть.

Тогда между нами тронулся первый лед, и я впервые посмотрела на Аннету другими глазами. Ни как на сушеную каргу из крайней хаты, а как на мудрую женщину, как на наставницу.

— Спасибо, госпожа.

— Какая я тебе госпожа? У нас токма одна госпадарыня есть, а я бабка Аннета. Ступай уже, да шапку возьми, застудишься. И так хворая вся.

Я схватила шерстяной плащ и выбежала в сени. Неужели впереди ждало что-то интересное? Забытое чувство азарта вскружило голову, и захотелось поскорее отправиться в лес. Пускай и в компании Ариса. А он-то уже поджидал меня, приперев плечом брус.

— Ну что, отпустила тебя?

А ты как будто и сам не видишь…

— Отпустила, но сказала, чтобы к завтрашнему утру вернулась.

— Ну так мы уже вечером в деревне будем. Пойдем, возьмем Кайру только, — Кайра была одной из гончих Михеля, рыжая, поджарая сука со злым оскалом. — Встретимся у северного выхода, ты пока сбегай к Нэн, попроси завернуть обед.

День сегодня обещал быть погожим, безветренным и сухим. А значит, след будет хорошо виден в застывшей за ночь грязи. Может, и удастся словить парочку рысаков, хотя вряд ли из тихого Ариса выйдет хороший стрелок…

— Ну что, все взяла? — он как раз подошел к месту встречи, закрепляя за спиной ольховый лук с колчаном. Как по мне оружие весьма бесполезное, особенно, если у тебя на запястье дремлет часовая стрела, но Столетты считали иначе.

Я кивнула, подставляя руку Кайре. Та лениво обнюхала их, больше внимания уделяя плечевой сумке, где хранилась наша еда.

— Ну уж нет, пока не заслужишь, мы тебе и кусочка не дадим, — Арис оттолкнул ее ногой, — пшла отсюда.

Лес встретил нас скрипом голых ветвей и редкими птичьими перекличками. Черные стволы с влажной, бугристой корой походили на заснувших стражей, а земля, усеянная прелой листвой, уже кое-где промерзла. Наверное, доведись мне плутать сейчас, то все закончилось бы весьма печально.

Мы свернули с тропинки, ведущей к озеру и рыбацкой слободе. Там круглый год шла ловля и работала коптильня, выбрасывающая в небо серый, густой дым. Миновали ягодные поляны, где по весне зацветали черничники и дикий малинник. Вокруг стелились овраги, поросшие молодым осинником и сухим, колючим кустарником. Я крутила головой, силясь узнать знакомые лощины, где проходили мои скитания, но все без толку — лес казался везде одинаково чужим.

— А у вас он такой же? — Арис перекинул лук на другое плечо.

— Кто?

— Ну… лес, у вас Драголис такой же?

Я пожала плечами, не совсем понимая вопроса. Драголис везде один и ему глубоко плевать, кто ходит под его сенью: Столетт или Драгоций.

— Говорят, Змиулан проклятое место и там даже лес другой. Настоящая, непроходимая чащоба, кишащая разными часодейными тварями, — продолжил парень, — вот мне и интересно…

— Тварей везде можно найти. И необязательно для этого топать в лес, — оборвала я, — так мы своими голосами все зверье распугаем. Или ты лук на растопку взял?

Арис сразу поник и больше приставать с расспросами не спешил. А между тем какое-то смутное предчувствие мучило меня: будто запах грозы среди чистого неба, оно навивало тревогу.

Столетт припал на одно колено, прямо во влажный мох. Я видела, как парень беззвучно шептал что-то, наклонившись к самой земле. Нам рассказывали про заговоры и наветы, которыми люди пользовались до изобретения стрел, неужели тут еще не забыли столь примитивную волшбу?

— Что ты делаешь?

— Считываю след, — и, поймав мой насмешливый прищур, продолжил, — в Драголисе по-другому нельзя. Этот лес не любит часодейство, отчего приходится все делать, как наши предки.

— Просто кто-то управляет стрелой из стали, а кто-то — из гусиного пера. Вот и все.

— Ничего ты не знаешь, Драгоций. А кабы не лес, кто тебя живой бы выпустил.

Его слова стегнули хлыстом. Александр, меня спас Александр, хотелось ответить мне, но я промолчала.

— Тут отец капканы поставил недалеко, проверить их надо.

— Веди.

Как ни странно, но мне нравилось так ходить по засыпающему лесу. Нравилось видеть, как догорает последняя листва и речушки, спускающиеся с гор, исходят белесым туманом. Нравилось вдыхать полотно из запахов и вслушиваться в шорохи: вот вспорхнула птица, а это Кайра погналась за ней, хруст ветки под сапогом… тут я как будто становилась прежней.

— Твой отец — охотник?

— Все наши мужчины — охотники, — Арис распрямил плечи, — а мой отец — один из лучших. Он может и медведя затравить, и кабана без копья повалить. Не то, что ваши.

Да ты бы и минуты против Рэта со своим несчастным луком не выстоял. Он бы просто подпалил тебе пятки. Меня разобрала обида.

— Драгоции самая сильная и могущественная семья на Остале. И из нас растят не охотников, а у… — тут до меня дошло что и кому я говорю. Прекрасно. Вместо того чтобы кивнуть и дать парню покрасоваться, так подставилась.

— Кого из вас растят?

— У… ученых, — выкрутилась я, — из нас растят прекрасных ученых.

— Ну-ну, — он мрачно усмехнулся, — только ты больше не Драгоций. Почаще вспоминай это, — и, обогнув меня, Арис пошел дальше.

Я вдруг как никогда остро почувствовала себя брошенной, забытой и никому не нужной. Старая семья навек отрезана, но отказаться от нее все равно не могу — и каждое утро только одна мысль: вот бы увидеть над головой каменный свод, а не пожелтевший тростник.

Кайра разошлась диким лаем и, брюзжа слюной, взяла след. Арис погнался за ней, прямо через дикий шиповник. Он на бегу стянул с плеча лук и от нетерпения чуть не уронил его. Чувство тревоги разрослось. Только бы не кабан или медведь, с ними даже с часодейством справиться будет не просто…

Я тоже побежала на лай, выискивая проходимую тропинку.

— Пошла! Пошла, Кайра, — голос Ариса звенел от напряжения где-то впереди. — Он порвет тебя!

Сердце забилось чаще — неужели предчувствие не обмануло? Наплевав на руки, я бросилась прямо через заросли, только скорее бы выбежать на поляну и посмотреть, что за зверь угодил в капкан.

Волк. Это был матерый волк со спутавшейся шерстью и желтыми, умными глазами. Внутри все словно оборвалось, и только тихий голос прошептал, это не он, это просто зверь. А ведь на какой-то краткий, счастливый миг показалось, что янтарными глазами на меня смотрит Рэт Драгоций.

Кайра плясала вокруг волка, скаля белоснежные зубы. Она явно выбирала момент для атаки, но трусила. Волк угодил в капкан передней лапой, и теперь ее раздробило о железные зубья. И так он просидел всю ночь, если не больше… поганая участь.

Арис снял с плеча лук, вложил стрелу и оттянул тетиву. Волк прижал уши к черепу и тихо скулил. А ведь он все понял, понял, что скоро ему прострелят брюхо, а он даже постоять за себя не сможет. Взгляд волка метался по поляне, пока не остановился на мне — зверь будто узнал меня. Стало так тошно, словно это я заманила его в капкан.

— Постой! — Арис вздрогнул, отчего стрелу откосило в сторону.

— Вельга! Чтоб тебя, — он стукнул рукой по бедру, — ну что?

Я открыла рот, но сама не могла понять, что же произошло. Это же просто животное, дикое животное, которое бы напало на нас, будь у него возможность. И которое только притворяется тенью того, другого.

— У него есть нора со щенками. И волчица.

— Чт… откуда ты знаешь? — Аррис отозвал Кайру, так как терпеть ее лай становилось невыносимо.

— Они приснились мне. Кто знает, может это твой лес, лад нам знак, чтобы мы не трогали его? — я кивнула в строну измученного волка. — Сними капкан.

— Да что ты несешь, Вель! Подумай только, это же, мара, волк! Мы поймали волка! Только представь, как все удивятся! А Лео, да он захлебнется от зависти, — парень взглянул на меня бешенными, сверкающими глазами, — а шкура, взгляни на шкуру… тут тебе на целый плащ с меховым воротом хватит… ну что, хочешь плащ?

— Нет. Не хочу. И Лео не захлебнется от зависти, не переживай, — я медленно подошла к зверю, вытянув впереди руку, — этот волк напоминает мне одного человека, близкого человека. Если я позволю убить его, то как будто его предам, понимаешь?

Наверное, не стоило так откровенничать перед Арисом. У парня все лицо перекосило, а на скулах заходили желваки. Кажется, он все правильно понял.

— Ну и прекрасно. Давно пора избавляться от прошлого, — он постарался схватить меня за плечо и оттащить в сторону, но не тут то было.

Я резво крутанулась, действуя на одних инстинктах, так, как учил Рэт. Стрела слетела с руки раньше, чем кто-то успел это заметить. Арис расширенными глазами смотрел на холодное острие, замершее напротив его лица. А меня разобрало стылое ощущение силы. Я часовшица! Часовщица, а не марова знахарка, как бы вы не старались, так и хотелось прокричать ему в лицо, и я Драгоций!

— Назад. Положи лук на землю и сделай три шага назад.

Арис усмехнулся, кажется, не веря в мою серьезность. Очень зря.

— И что ты? Нападешь на меня, Столетта, из-за драного волка? — парень хотел сделать шаг вперед, но стрела надавила на шею. — Вельга… это уже не смешно.

Кайра что-то почувствовала и ощерилась.

— Уходи, иначе я сделаю нечто такое, о чем потом буду жалеть.

Наверное, он прочитал в моих глазах что-то, заставившее его отступить. Арис сплюнул на землю, как будто представлял там мое лицо.

— Ну и прекрасно, Драгоций. Если так хочешь всегда быть одна, то милости прошу. Только не смей потом, когда твой «близкий», — тут его лицо исказилось особенно злобно, — вытрет о тебя ноги, ползти обратно. Тебя уже никто не примет.

Арис посмотрел на меня, будто ждал, что я одумаюсь, встрепенусь и сама попрошу нож. Но я молчала.

— Дорогу обратно найдешь сама, — рыкнул он, — Кайра! За мной.

И они ушли, оставив меня один на один с раненным волком.

— Ну что, братец. Впору нам вместе выть на луну, — усмехнулась я, рассматривая зверя. — Хотя у тебя же есть семья… Давай-ка займемся твоей лапой.

========== Глава 18. Ужин на четверых ==========

«Не отводи взгляд и не кивай. Обещания, как и прощение произносят в полный голос »

Хронимара Столетт, одна из первых Духов Осталы

В деревню я вернулась поздно. Вокруг уже клубился вечер, окутав поселок ежевичным сумраком. В воздухе пахло дымом, свежими опилками и теплом, когда как из леса тянуло звериным холодом.

Меня тут же облаяли собаки, а мелкая детвора опасливо разбежалась — как будто мара к ним вышла. Честно, было немного страшно. Арис мог все рассказать и этим знатно подпортить мне жизнь. Только представьте, какова мерзавка, мы ее выходили, выкормили, а она все нос воротит… Но я знала, что поступила правильно и оттого каяться бы не стала.

— Вель, чего это ты так долго, — ко мне подбежала Юста, завернутая в шерстяной платок. Наверное, девушка бежала из кухни, вон какая румяная, — Арис давно вернулся… я уже переживать начала. Спросила его, где тебя потерял, а он, представь, весь нахохлился, рассердился… тьфу на него!

Я по привычке молчала, иногда лишь кивая в нужный момент. Юста была хороша тем, что никогда не давала другим и слова сказать.

— Поссорилось что ли? Пойдем, я для тебя кой-чего вкусного припрятала… ужин-то ты проворонила.

— Сегодня Вель поужинает с нами, — нас как хлыстом ударило. Мы с Юстой одновременно обернулись и склонили голову.

Александр жестом показал, что такое приветствие излишне.

— Пойдем, а вечером отпущу тебя к подружкам, — он легко взял меня под локоть, — на, Юста, придумай с ним что-нибудь.

— Спасибо, господин Александр, — девушка прижала к груди обрез чего-то ярко-алого, лент что ли? — Удачи, Вель.

Драгоций выглядел напряженным и усталым. Я редко пересекалась с ним или с кем-то из верхушки Столеттов, да и стоило нам столкнуться где-нибудь он улыбался, спрашивал, как дела, никто ли не обижает, а затем исчезал… Наверное, я исчерпала весь запас внимания в тот первый день, когда беззастенчиво рыдала у него на плече.

— Вы сказали «с нами», — мы уже достаточно отошли от главной дороги и теперь поднимались на один из холмов, где стояли резные усадьбы, путь к которым простым жителям был заказан.

— Ну… будет еще Зарри, — Александр чуть замялся, — и Хронимара. Тебе нечего переживать, Вель.

— Ну да.

Живот неприятно скрутило, как будто ножом повернули. Сотня вопросов осела на языке, жаля не хуже роя ос… я поплотнее прижалась к руке Александра. Надеюсь, если что-то пойдет не так, он не станет сидеть в стороне и молчаливо нарезать котлету.

— Что? Никаких вопросов? — теперь стало понятно, что мы идем к главной усадьбе, чей величественный облик украшал всю долину.

— А вы разве ответите? — усмехнулась я.

— Позволь дать тебе совет.

Александр остановился, разворачивая меня за плечи. Его руки крепко держали, а глаза что-то пытливо высматривали в моем лице. Против воли я чуть подалась вперед, борясь с совсем уж неловким смущением.

— Не ищи себе врагов там, где их нет… а если не можешь забыть, то хотя бы отпусти.

Я вздернула подбородок. Горячий ком прошелся по горлу, упав куда-то вниз.

— Так вы и живете, да? Вы все помните и тоже… порой чувствуете себя чужим здесь, — это было сказано тише шепота, будто сам платан мог подслушать нас.

Александр, наконец, отпустил меня. Но был миг, когда в серых глазах показалась тоска, такая же звериная, дикая тоска, как у меня.

— Я ни о чем не жалею… пойдем, не надо заставлять дам ждать, — его голос вновь наполнился беззаботной ленцой.

— Так я тоже дама…

— И потому тебе особо стоит поторопиться.

Вспоминая Змиулан, я видела стены, такие высокие, что сливались с небом; башни и арочные переходы, камин в главной зале и постоянное ощущение чьего-то присутствия за спиной. И ничто из этого не приходило в голову при взгляде на усадьбу Хронимары… как будто, часовщица специально строила ее так, чтобы исключить любые отражения прошлого. Тут дерево вместо шершавого камня, резьба и наличники вытеснили узкие бойницы с зубцами. Змиулан походил на влитого в скалу дракона, а этот дом… я замерла так и не успев придумать сравнение.

Внутри пахло зверобоем и пижмой — Анета говорила, что эти травы отгоняют мелких пакостников и духов. Из просторных сеней тянулись ниточки коридоров, похожие на ходы жуков в коре. Сразу стало неуютно, будто сам дом не спускал с меня строгого, надменного взгляда. Тут гостям не рады.

Хронимара сидела во главе стола, накрытого на четыре персоны. На ней было простое льняное платье, будто женщина только вернулась с полей. Зарри устроилась по правую руку от матери и выглядела не в пример наряднее: на ее груди переливалась серебристая вышивка, похожая на клубок сплетенных змей.

Я замешкалась в проходе, не зная, куда деться.

— Александр, вы долго, — Зарри потянулась к жениху, подставляя ему тонкие, белые руки… а не похоже, что госпожа Столетт сама себя обслуживает. — Что-то случилось?

— Ага, должно быть малышка-Драгоций его покусала… не глупи, милая. А вы проходите, чего холод пускать…

Время, где сесть… рядом или напротив… напротив или рядом. Александр возился с задвижкой, так что помочь с выбором не мог. Ну уже нет, лучше жевать и видеть кислую мину Зарри, чем терпеть пристальный взгляд ее мамаши. Я неловко отодвинула стул и села по левую руку от Хронимары. Спину свело, будто туда жердь засунули. Столетт усмехнулась, но промолчала. И на том спасибо.

Когда все расселись, в комнату вошло несколько девчонок с подносами, ловко накрывших стол. Кажется, фей долине и вправду не держали. Даже еда тут не походила на то, что готовил Жан-Жак в Змиулане. Все было простое, сытное и пахло печкой.

Хронимара, не скромничая, выложила себе на тарелку треть вареной картошки из котелка, поспав ее зеленью и топленным маслом. Зарри уныло резала ножиком фаршированный гриб, а Александр разделывал какую-то рыбу.

Я тут же плюхнула на тарелку первое, что попалось на глаза — только бы не отставать и не заслужить чье-либо внимание. Живот, который еще полчаса назад сводило от голода, молчал. Пробудить его не смог даже вид котлеты в сыре. Наоборот, в горле вырос неприятный, тугой ком.

За столом раздался бодрый стук приборов.

— Ну что, как тебе у нас живется, милая? Освоилась? — Хронимара говорила вполне дружелюбно.

— Вы очень добры, госпожа. Мне не на что жаловаться, — произнесла я уже заученную фразу.

Зарри подавила усмешку и посмотрела со скрытой брезгливостью.

— Жаловаться? Да ты должна в ногах у матушки ползать за то, что тебе позволил тут остаться.

— Зарри, — Александр взял ее за руку, — не стоит…

— Почему ты все время заступаешься за нее? — ее голос превратился в тугой свист, — что в ней такого…

— Хватит, — Хронимара не кричала, но ее слова словно вшивались в мозг. — Больше не влезай в мои разговоры, — лицо в Зарри в этот момент было неописуемо-прекрасным, — а ты отвечай чуть лучше, чем соломенная кукла. Знаешь, почему я до сих пор не сдала тебя учителю, предварительно обчистив всю память?

Я против воли скосила взгляд на Александра, но тот даже не шелохнулся. Видимо, привык к подобному поведению тещи.

— Вы… думаете, я могу быть полезна вам, — и тут самой стало смешно от своих слов… полезна, ну да. Лишние руки для чистки картошки всегда пригодятся.

— Чем же мне может быть полезна юная предательница. Ты ведь предала его, своего учителя. Отчего же не предашь меня?

В тот момент для меня исчезло все — остались только серые, затягивающие и усталые глаза Духа. Сколько всего творилось на этих глазах?

— Вы во всяком случае не собираетесь забирать мое тело.

Где-то раздался вздох, словно кому-то не хватило воздуха… но я видела только серые глаза.

— Он вселился в меня и уб… — слово царапнуло горло, — ее не стало. Понимаете, ее не стало, девочки с венком, а я… я видела все это и ничего не могла сделать. Если бы я хотя бы не попыталась… не попыталась бороться, то… была бы я Драгоций?

— И что? Мне тебя пожалеть?

В ее глазах стыла бесконечная тоска и опыт, накопленный веками. И тут до меня дошло — ей плевать, плевать на Николь, на меня, на всех чужих. Она видела уже столько бедствий, смертей и боли, что могла перешагнуть через любого… Наверное, мне должно быть страшно, но нет. Такое почти восхищает.

— Мне не нужна жалость.

— А что тебе нужно, Вельга Драгоций?

Ответ сорвался быстрее, чем я осмыслила его:

— Сила.

— Думаешь, станешь сильной, великой часовщицей и сможешь доказать им всем, учителю, клану… что они ошибались? — в серых глазах мелькает какая-то искорка, едва заметная.

— Нет. Просто буду жить.

Меня как будто держали невидимые путы, а сейчас они растворяются и мир вокруг вновь ожил. Александр не сводил с Хронимары сверлящего взгляда, но уголок его губ приподнялся и, я уверена, это знак, что все прошло хорошо. Зарри вертела головой, словно сама не понимала, что это было и чем кончилось.

— Ты, кстати, так ни к чему и не притронулась, Драгоций, — Хронимара кивнула на мою тарелку, — а вроде бы после целого дня в лесу должна была проголодаться, как волк…

Она улыбнулась так, что стало ясно — ей все известно… и вряд ли тут постарался Арис, скорее сам Драголис нашептал.

— У нас впереди целый вечер… успеется.

— Да, пожалуй, ты права. Похоже, ты еще можешь нас удивить, Вельга… и то озеро показало нам не все.

Озеро?.. Мара, Рэт говорил про фигуру, женскую и массивную… с кем бы Астрагор стал делиться сведениями, если не со своими союзниками? И что все же там было…

Я замерла, силясь усмирить бурю внутри. Потом. Если я хочу дойти до ответов, то спешка не поможет.

— Зарри, ты уже собрала вещи для завтрашней поездки? — тема разговора за столом, наконец, сменилась и про меня забыли. Ну и славно, можно занятья котлетой.

— Да, матушка, как вы и просили я взяла с собой лишь все необходимое. Три сундука уже погружены в сани.

— А ты, Александр, надеешься на теплый прием от своего старого учителя? — тут я навострила уши… неужто они собрались в Змиулан.

— Думаю, нам обоим будет, что вспомнить, — Хронимара раскатисто рассмеялась и ее тут же подхватили все сидящие. Одна я сидела, хлопала глазами и старалась слиться со скатертью.

— Ну что же, послушаем, что предложит нам великий Дух… у меня хорошее предчувствие от этой поездки. Думаю, вернемся мы не с пустыми руками, — Столетт зевнула, — ну, час поздний, вставать рано… а ты, чтобы успела перед нашим отъездом забежать ко мне. Хватит тебе уже в травах ковыряться, а то совсем про стрелу забудешь.

Я не сразу поняла, что говорят со мной. А когда поняла, то почувствовала, как по губам расползлась улыбка. Кажется, эта была первая искренняя улыбка, предназначенная кому-то из Столеттов.

С завтрашнего дня что-то в моей жизни поменяется.

========== Глава 19. Гости из старшего круга ==========

«Если эта ноша выпала вам, то она по ваши плечи»

Георг Лазарев, основатель гильдии мастеров.

Хронимара была ровесницей Астрагора, а значит, многое повидала на своем веку. Хотя скорее ее лета исчислялись уже даже не трехзначной цифрой. Интересно, застала ли она первый Раскол? Я помнила золу в фонтане, отголоски былого пожара, дожившие до нас. Из этой золы восстала планета-двойник. Как огненная птица из остальсих легенд, она расправила крылья и упорхнула от Духов, оставив лишь дым в руках.

Я перевернула страницу фолианта, написанного раньше, чем родились мои родители. В нем рассказывалось о боевых эферах и даже приводились иллюстрации, явно сделанные вручную. Больше всего меня поразила картинка, где из груди человека прорастали белые, толстые личинки, похожие на рисовые зерна. Слизь. Мерзопакостное слово для мерзопакостного эфера.

— Наши-то вернуться должны на днях, — Юста поправила косынку, — пойдем за водой? А то ты так вообще солнце не видишь.

Я поморщилась. Хронимара дала мне пару книг на выбор и сказала сделать краткий конспект понравившегося — видимо, хотела посмотреть, как я умею работать с материалом и оценить общий уровень. Разумеется, из боевого часодейства и вероятностного моделирования, я выбрала первое. Что-то подсказывало, оно мне ой как понадобится в будущем.

— Не могу. Я даже половины не осилила. А солнце сейчас холодное.

— Говорят, ты с Арисом поцапалась, — Юста сверкнула глазами, — полез что ли?

Я пожала плечами, склоняясь над книгой. Последнее, что сейчас хотелось, вспоминать ту лесную прогулку.

— Ну как знаешь… ты это, если что не робей. Ладно, Вель, дай знать, когда окончательно ослепнешь, — и Юста выбежала во двор, обдав напоследок холодком из сеней.

Я поплотнее завернулась в овчинную шкуру и прищурилась, разминая глаза. В самом деле, читать над огарком — было то еще удовольствие. С самого утра меня терзало смутное предчувствие, как капля, выедающая горную породу. Я ждала, сама не зная чего и боялась.

Деревня шумела, и даже посыпавшийся снег не мешал Столеттам работать. Наоборот, малые дети повыскакивали с дворов и лепили снеговиков, группы мальчишек ворвалась ко мне в сени, но стоило прикрикнуть, как те умчались прочь. Я чувствовала себя снежинкой, прилипшей к окну, за которым пылала растопленная печь.

Мои ожидания разрешились к полудню. Юста вбежала в распахнутом тулупе, выдыхая клубы пара и закричала:

— Вернулись! Вель, они вернулись. Госпожа спрашивала тебя… иди под платан.

Я размяла затекшую спину, затушила свечу и подхватила исписанные свитки с книгами. Интересно, какие вести они привезли из Змиулана? Хотя меня вряд ли в них посветят.

Вся грязь скрылась под белым настом, и мир вокруг стал как будто прозрачнее и чище. Я любила зиму. Особенно нравилось подниматься на Утре в ясное морозное небо и парить там, разглядывая далекие, занесенные перевалы… при воспоминаниях о моей девочке по сердцу словно ножом полоснули. Но о ней позаботятся… и может она найдет себе новую хозяйку.

Я дошла до платана, сразу же разглядев высокую фигуру Хронимары. Женщина стояла, уперев руки в боки, и явно кого-то отчитывала. Рядом как всегда крутилась Зарри в своей лисий мантии и, стоявший чуть поодаль, Александр. Заметив меня, последний сделал знак рукой. Я послушно остановилась.

— Не спеши… матушка сейчас не в духе, — Александр забрал книги.

— Это после поездки? Что-то произошло?

— Ну… мы прихватили парочку непростых диковинок… решаем, что с ними делать.

Диковинок? Неужели учитель расщедрился на подарки.

— В хозяйстве пристройте, — не подумав, брякнула я.

Александр откинул голову и рассмеялся.

— Думаешь, сгодятся?

— Думаю, что вы надо мной потешаетесь.

Он улыбнулся еще шире, привлекая внимание женщин.

— А вот и наша водянка, — басисто произнесла Хронимара, — долго же ты топала.

— Видимо, ты была слишком добра к ней, матушка, и девчонка распоясалась, — Зарри поджала губы. — Отдала бы ее мне в помощницы, я бы мигом вышколила.

— Это я отвлек Вель. Так что готов предложить тебе свою кандидатуру, дорогая.

— Ты и так в моем распоряжении.

И тут я заметила рыжую макушку в ногах Хронимары. Сердце затрепыхалось, и щеки обожгло морозцем. Неужели мне не показалось… Надо убедиться. Я пошла вперед на негнущихся ногах, как клокер. В ушах стучала кровь, и было непонятно, чего хочется больше: оказаться правой или ошибиться.

Василиса Огнева тоже заметила меня и растерянно заморгала. Мы встретились взглядами и безмолвно сказали друг другу больше, чем за все наши встречи в Змиулане. Грудь сдавила хмельная радость, словно я вновь переживала первый полет. Это была Василиса. Живая, здоровая, а главное родная. Я чуть не бросилась ее обнимать, в последний миг сообразив остановиться.

Девочка была связанной по рукам.

— Что, рада встретить знакомую? — Хронимара усмехнулась, — а ты, ключница?

— Что с Фэшем? Куда вы его дели? — вместо того спросила Василиса.

Вот так да… неужели Столетты захватили двух старших учеников прямо из-под носа учителя? Или он сам отдал… но зачем так открыто лезть на времму.

— Помолчи, голубка, а то клювик мы тебе тоже примотаем. Ты прочла все, что я задала?

— Постаралась, — я прикусила губу, — там сложный язык.

— А ты думала, я тебе эфларский романчик подсунула? Дай-ка свои писульки, — она небрежно пробежалась взглядом по первым страницам, — хм… вижу, перо ты держишь получше стрелы.

Я все не сводила взгляда с Василисы. Бедная… как же ей холодно сидеть на земле в одном легком платье… платье? Она что, попала в руки Хронимары прямо посреди торжественного ужина? Тогда, в самом деле, не мог ли Астрагор передать их с Фэшем в знак какого-нибудь примирения. Я потрясла головой. Идея была бредовая.

— Матушка, я спросила про амбар. Его пообещали натопить, и ночью девочка не замерзнет. Ей принесут парочку одеял. А мальчишку вполне можно положить к нашим ребятам, — Зарри хитро блеснула глазами, — как знать, может они сдружатся?

Я открыла и закрыла рот. Неужто эта мара предложила спровадить Василису в амбар? В холодный, продуваемый ветрами амбар, когда сама пойдет под бок к своему жениху!

— Госпожа… Я бы хотела вашего разрешения приютить Василису у себя. Нам вполне хватит места и не придется топить и сжигать лишние дрова… да и я не спущу с нее глаз. Она не убежит.

Я замолчала и заставила себя посмотреть в глаза Духа. Слабости Столетт не терпела.

— А не шибколи ты раскомандовалась?

— Полно, матушка. Пускай, Вельга за ней присмотрит, раз сама вызвалась, — улыбка Александра решила дело.

Василиса обустроила себе уголок рядом со мной так, что мы спали почти впритык, делясь теплом друг с другом. Сначала мы боялись говорить и просто молчали. Эйприл с Юстой пытались допытаться у Василисы, правда ли она «та самая старшая ученица Духа» и кто «тот кучерявый симотяга». Но Огнева лишь отмахивалась, щурясь на огонек свечи — устала она за день знатно.

— Высшие силы! Теперь у нас не одна немочь под боком, а еще и эта, — наконец, Эйприл надоело вести допрос, — вас там в Змиулане всех таких подбирают?

— Каких таких? — округлила глаза Юста.

— Таких убогих!

Я сжала Василисе руку, чтобы та смолчала. Она неохотно послушалась. Какое-то время мы с ключницей молчали, но вот за тонкой ширмой послышалось кряхтение, а потом кто-то свистяще засопел. Я услышала, как за окном завывает метель, и поплотнее укуталась в одеяло.

Свеча догорала, даря последние отблески света.

— Ну что…

— Ты как…

Мы замолчали одновременно, так же как и начали говорить. Я усмехнулась и кивнула Василисе — пускай спрашивает первой.

— Ты как здесь оказалась?

— Меня нашли… я очутилась в Драголисе и несколько дней блуждала по нему, пока не столкнулась с Александром. А потом госпожа Хронимара разрешила мне переждать зиму здесь.

— Мы волновались, — Василиса прикусила губу, — никто не знал, куда тебя занесет… Рэт таким мрачным стал.

Сердце словно в хрустальную крошку окунули. Я часто заморгала.

— Как он?

— Ну… мы мало общаемся, сама понимаешь. Но он точно скучает, — Василиса неловко сжала запястье, видимо, не зная, как подбодрить, — вы еще встретитесь, я уверена.

Через окно просочился молочный свет луны, прокравшись по стенам и замерев на наших лежаках. Я вытянула руку, которую тут же покрыл серебристый свет. Мне хотелось выйти и завыть по-волчьи.

— А расскажи про вас… что было, когда вы вернулись… и как вы попали к Столеттам, и, — тут я замолчала, не решаясь продолжить, — мне жаль.

Василиса побледнела, но она поняла меня. Мне жаль, что Николь умерла… Жаль, что ты видела это. Жаль, что моя стрела была причастна… Мне просто жаль.

— Я не виню тебя.

Пожалуй, ничего лучше она сказать не могла. Из сердца словно вынули старую, гнилую занозу, мешающую дышать.

— Спасибо…

Мы улыбнулись друг другу, как еще ни разу не улыбались. Я поняла, что Василиса Огнева мой друг. И под этой луной, над умирающей свечей нам нужно было столько рассказать, что не хватило бы целой ночи. Но мы все равно решили попытаться.

Дни потекли все быстрее и быстрее, уносясь вдаль пожухлой листвой. Василису взяли в оборот и придумывали ей все новые задания: помочь на кухне, разгрести чулан, убраться в погребе, как-то раз ее даже Аннета к себе позвала. Девушка роптала, но работу исполняла исправно, что было удивительно, зная из какой она семьи.

Как-то я не удержалась и спросила:

— Ты же жила на Эфларе в собственном родовом замке.

— Поверь, многим больше я прожила в тесной комнатушке, деля ее с двенадцатью кошками.

Я промолчала, но решила, что на Эфларе очень странные методы воспитания.

Еще мне удалось пару раз пересечься с Фэшем, к которому приставили Юсту. Та кружила над ним, словно треугл — над куском свежего мяса. Было видно, как Драгоцию хочется снять стрелу и остановить девице время.

— Эй, Юста, тебя госпожа Зарри зовет, — я прислонилась плечом к стволу.

Сад уже порядком замело, и каждое утро приходилось расчищать тропинки, ну или Александр отматывал им время, если хотел размяться. Я схватила с ветки пригоршню снега, комкая его.

— Ну и жах с ней, — заныла Юста, — что, срочное что-то?

— А мне почем знать. Просила — передала.

Фэш скривился за спиной Столетт. Я закончила со снежком и метко пустила его в Драгоция. Тот сделал шаг в сторону, отчего мое творение потонуло в сугробе.

— Постоишь тут, а то наш гость, — девчушка наигранно понизила голос, — уже пару раз пытался дать деру… Михель Обещал собак в следующий раз спустить.

— Пусть только попробует, я заэферю их раньше, чем они примут стойку, — усмехнулся Фэш.

— Ну-ну, за такое уже сам Михель тебя заэферит.

Юста скрылась, и мы остались с Фэшем одни посреди засыпающего сада. В отдалении слышались веселые крики — наверное, дети играли в салки. Я поежилась. Драгоций окинул меня тяжелым, задумчивым взглядом.

— Ты уже своей для них.

— Тебе кажется. Меня терпят.

Драгоций усмехнулся и взялся за топор. Оказывается, они с Юстой рубили засохшие деревья, чтобы отчистить сад и запастись на зиму дровами.

— А как… — Фэш замолчал, мило покраснев.

— Она на кухне, в тепле, не переживай.

— Юста рассказала, что ты уговорила Хронимару устроить Василису у себя, — он поправил сползающую шапку, — иначе бы ей достался холодный амбар… паршивые Столетты.

— Ну-ну, не возмущайся, — вокруг никого не было, но я все равно оглянулась, — тут за такое могут и палкой дать.

— О, жду не дождусь. Я видел местных парней. У них есть шанс, только если мне предварительно остановят время.

Ну да, «местных парней» в отличие от наших не учат махать времмой от рассвета и до зари.

— Василиса сказала, что тебе досталось от учителя… прости, — я отвела взгляд. Не знаю почему, но перед Фэшем мне часто бывало стыдно. Наверное, потому что я, как и все, не видела для него другой судьбы, кроме выбранной Астрагором.

— Пустое… это не первый раз, когда я разочаровал его, — Фэш коротко и зло хмыкнул, — и не последний.

— Но почему? Почему ты так…

— Почему я так не хочу отдавать свое тело?

Я оцепенела. Драгоций откинул топор, и его голубые глаза казались темно-синими.

— Фэш… я не о том.

— Дай мне отдохнуть от девчачьего трепа хоть пару минут. Прошу тебя.

Я втянула голову и примолкла. Фэш махал топором с такой силой, словно рубил не сухое дерево, а вражьи головы. Его лицо при этом оставалось бледным и сосредоточенным. Но все же… все же я не верила, что у него есть шанс… не против Астрагора.

— Знаешь, какой сегодня день?

— М-м-м… — я помотала головой, — последняя декада осени?

— Праздник Огней.

Ах, да. Один из главных праздников для Столеттов, когда вся деревня уходит на ночь в горы, купается в родниках и гадает по расшитому звездами небу. Я встретилась с Драгоцием взглядом, и по спине пробежалась мурашки.

— Ты же не хочешь…

— Сбежать, — одним губами повторил Фэш, — сегодня наш с Василисой шанс. И твой.

— Великое время… это безумство. Вас поймают и…

— Нас не поймают. Если ты не будешь болтать.

Я подступила к парню, чтобы сказать все, что думаю о таком плане. Бежать. Бежать по чужому, продрогшему лесу. Живо вспомнились мои блуждания, и все тело затрясло. Нет, нет, снова терпеть холод, голод и бессонные, наполненные чавкающими звуками ночи… нет.

— Драголис служит ей.

— Когда эта карга вернется, наши следы уже давно остынут.

Фэш смотрел на меня с нескрываемым превосходством человека, уверенного в каждом своем слове. Я не знала, как бороться с таким.

— Я не стану помогать в таком.

Меня смерили убийственным взглядом.

— Если проговоришься кому…

— Остынь, Фэш. Выдавать я вас тоже не буду, но…

Послышался хруст снега. Мы сделали пару шагов друг от друга, пока на поляне не показалась румяная Юста с корзинкой. Та была прикрыта полотенцем, и от нее поднимался белесый дымок — наверное, обед.

— О чем болтали?

— Ни о чем, — буркнул Драгоций, даже не удостоив гостинец взглядом. Он снова схватился за топор, отойдя от нас.

— Мальчишки, — подмигнула Юста, — жуткие вредины.

Я еще немного потопталась с ними для вида, а потом пошла по своим делам. Теперь, когда Хронимара давала задания и за каждое из них драла словно блохастого треугла, свободные минуты стали на вес золота. Я наслаждалась простыми прогулками по деревне, когда можно было не торопясь идти по улицам, прислушиваясь к разговорам и звукам вокруг. План Фэша мне пришелся очень не по душе. Парень подставит и себя и Огневу, когда их поймают и возвратят Хронимаре. А как Дух бывает страшна в гневе я знала очень хорошо. Как-то она отстегала хлыстом провинившегося мальчишку только за то, что тот ошибся в эферах и снес покосившийся сарайчик.

— Вельга! — знакомые окрик догнал меня.

Я обернулась, щурясь на зимние солнце.

— Идешь по делам?

— Нет, гуляю, — рядом пристроился Александр.

— Какая непозволительная роскошь в наши-то дни.

Я завертела головой, но Зарри нигде видно не было. Ну и замечательно.

— Знаете, я все рассматриваю вашу янатарину. Ну ту, что вы отдали мне в лесу при первой встрече.

— И что тебя в ней смущает?

— Она молчит…

Я тоже замолчала, когда мимо нас пробежала стайка детей. Один из ребят затормозил и крикнул:

— Вы не видели Бойко? Он так спрятался… мы его полчаса ищем.

— Так он дома уже на печке, — Александр усмехнулся, — поищите его там.

Ребята, загалдев, умчались, а мы продолжили путь.

— Ты пыталась пробудить ее?

— Да, и не один раз. Но она как простой кусок янтаря.

Драгоций остановился, внимательно оглядев меня. Я скомкано улыбнулась.

— Возможно, Вельга, ее время просто не пришло, — непривычно серьезно отозвался он, — а теперь вынужден проститься. Ты же уже слышала про наши ночные гулянья?

Я кивнула, гадая, нравятся ли они Александру. Он не был Столеттом, но стал для этой гордой семьи своим.

— Да, надеюсь, ночь будет тихой и ясной.

— Пустое, Хронимара любую ночь сделает такой… вы тут тоже не скучайте.

Напоследок Драгоций усмехнулся и поспешил в сторону платана. Я проводила его взглядом. Мог ли он догадываться о плане Фэша? Возможно… но в таком случае, не похоже, чтобы Драгоций собирался мешать.

На деревню опустилась ночь. Она пришла медленной поступью царицы, сначала озарив небо на западе малиновым пожаром, а потом мазками посеяла серебристые росчерки. Мы с Василисой, усталые и вымотанные хлопотным днем, забрались под одно одеяло и следили, как девчонки собираются на праздник. Мне сразу вспомнился наш день Урожая, и как я крутилась перед зеркалом, а потом в комнате появился Рэт…

— А что это у тебя в сумке? — Василиса кивнула на торчащий кусок той самой янтарии.

Я взяла его в руки, залюбовавшись отблеском света в медовых гранях.

— Подарок. Тут живет частичка моей жизни. Той самой, из которой меня выдернул в эту параллель Астрагор.

Василиса склонилась ниже.

— Я читала про такое… можно подержать?

— Конечно, но она молчит. Я уже пыталась пробудить воспоминание.

Василиса провела рукой по полированной грани, поморщилась и вернула камень обратно. Интересно, Фэш уже рассказал ей план и если да, то поддержала ли его Огнева?

— Девочки, — к нам заглянула раскрасневшаяся Юста, — мы уходим… вы не скучайте. Я вам завтра все-все расскажу.

— Хорошо отдохнуть, — кивнула я, половчее припрятав янтарию в рукаве.

— Угу.

Через пару минут хлопнула дверь, и мы с Василисой остались одни. Сердце колотилось все быстрее. Я забралась на тумбу и стала разглядывать караван огней, поднимающийся из деревни — то Столетты собирались в горы.

— Красиво, — ко мне присоединилась Василиса, — как думаешь, они воспользуются переходом?

— До гор отсюда не меньше трех дней пути. Думаю, тут есть какой-то водный переход или другой…

Огней стало больше и казалось, что вся деревня объята пламенем.

— Давай-ка спать, — я закрыла шторы, — завтра рано вставать…

Но стоило голове коснуться подушки, как все тело превратилось в натянутую тетиву. Я лежала, прислушиваясь к каждому шороху и поджидая Фэша. Время тянулось неизмеримой лентой, и сложно было представить, прошло три часа или всего двадцать минут. Наконец, мне стало казаться, что Драгоций и вовсе не появится. Василиса рядом задышала глубоко и размеренно — кажется, в самом деле заснула. Я подвалилась к ней под бок и тоже смежила веки.

Раздался скрип.

Я по привычке схватилась за стрелу, но движения стали какими-то заторможенными, словно приходилось продираться сквозь толщу воды. Я глупо заморгала, уже догадываясь, что произошло. Мне притормозили время.

— Огнева, просыпайся.

Рядом раздалось шевеление.

— Ну же, у нас мало времени…

Я увидела смазанное лицо Драгоция.

— Фэш? Эфларус… что ты с ней сделал?

— Заморозил время… не переживай, теперь никто не скажет, что Вель нам помогала.

— А как…

Они еще о чем-то говорили, но все слова словно застревали в ушах.

— … успеем до…

— … считаешь…

Меня отпустило через пару часов. Я повалилась на матрац, тяжело вдыхая остывший воздух. Василиса с Драгоцием исчезли, и только примятая простынь напоминала, что в комнате еще кто-то был. Я размяла затекшую спину и прокостерила Драгоиция. Чтобы у него за такое крылья отсохли, как у меня шея. То, что уже завтра ребята будут в деревне, я даже не сомневалась.

Комментарий к Глава 19. Гости из старшего круга

В следующей главе появится еще один старший ученик)

А тот, кто помнит книгу, может даже представить, как именно он появится

========== Глава 20. Видение над пряжей ==========

«Нет ничего необычного в способности видеть будущее. А вот правильно истолковать его - задача куда как сложнее»

Из книги «Лучшие пророчицы уходящей эпохи» Лилит Мортиновой.

Василиса с Фэшем продержались долго. В два раза больше, чем я бы поставила — назад их вернули только через три дня всех озябших, чихающих и злобных. Фэш еще и успел выхватить стрелу, как потом рассказывали, и чуть было не сотворил мгновенный переход. На удивление Хронимара лишь пожурила их, завалив еще более рутиной работой. Теперь Василиса не просто приползала и падала, а еще и сразу отрубалась, так что все наши ночные разговоры сошли на нет.

Зато я знала, что девушка занимается с Александром и тот учит ее делать янтарины. Это приятно грело душу, ведь тут была и капля моей заслуги. Надеюсь, черноключница когда-нибудь применит эти знания с пользой…

Я застыла на пороге и тщательно отряхнула снег. В последнее время с гор все чаще приходили бураны и погода портилась с каждым днем. Небо постепенно выцветало, как застиранное платье, и, бывало, ты просыпался от холода по ночам. А еще в лесу расплодились волки. Об этом между делом говорили охотники.

В сенях запахло травами и золой. Я не стала скидывать обувь и прошла в избу прямо так. Аннета сидела в кресле, завернувшись в шерстяной тулуп. Старуха совсем заплохела и беспрерывно кашляла. Я знала, что Хронимара сама варила ей отвары, но даже ей не перехитрить время. Руки у Аннет стали совсем немощными, а ведь всего месяц назад она с лихвой стегала меня палкой. Я сама прошла в комнату и села на карточки перед печью — надо ее хорошенько растопить.

— Пришла все-таки, — голос у Аннет тоже стал тихим, как шелест песка.

— Сейчас…

Я закончила с печью, и теперь кусачее пламя вцепилось в дрова. Оно терзало их, превращая древесину в тепло.

— Подать вам что-нибудь?

Аннет кивнула на пуфик у своих ног, и я послушно уселась на него. Травница молчала, разглядывая прыткие языки пламени.

— Протяни руку и дай мне ту пряжу.

Я передала ей серебристый шерстяной сверток. Аннет раскрутила его, и он оказался еще не дошитым полотном, надетым на спицы. Успеет ли она закончить его? Я покрутила головой, вышибая из нее подобные мысли.

— Помнишь, что я тебе обещала? — ее узловатые пальцы ловко заводили спицами, и глухой стук наполнил комнату. Он успокаивал.

— Погадать? — усмехнулась я. — Право… я пришла к вам не за этим.

— А зачем же тогда?

— Просто.

Глаза, окруженные морщинками, сузились.

— Мало я тебя палкой стегала, коли ты возвращаешься.

Я промолчала, не зная, шутит ли она.

— Закрой глаза и положи голову на колени… ну чего рот разинула, живее.

А ее крутой нрав никуда не делся. Эта мысль приятным теплом разлилась по губам. Я неловко пристроила голову на худых коленях, закрытых шерстяной юбкой. Было так непривычно, словно я задом наперед оседлала малевала.

— Я из горных ведьм, — раздался голос сверху, — родилась в монастыре Агаты. Нас учили определять судьбу по звездам, по заячьим потрохам, по линиям на ладони и по узорам крыльев. Но лучше всего… — она зашлась сухим кашлем, — лучше всего взять прядь волос.

По шее прошлось что-то сухое, и я вздрогнула. Мои волосы отрасли за этот месяц, и теперь достигли лопаток, но это все равно не тот водопад, что был прежде… Аннета запустила в них руку и так потянула, что корни заныли. Я стиснула зубы, не проронив ни звука.

— Не открывай глаз и запоминай все, что они тебе покажут.

Ее шепот ласково коснулся ушей, а потом на веки надавила чернота. Я потонула в липком мареве, словно оторвавшись от земли. Меня все несло куда-то вдаль, и во мраке стали проклевываться первые краски. Лес… поляна и серый волк. Он бежал куда-то, и я вслед за ним, легкая и невидимая. Под нами стелились травы, а все зверье расступалось… я поняла, что отстаю. Волк остановился, поджидая меня. Его глаза опалили янтарем. Он уткнулся мне в руки мордой и прижался к животу. Я гладила пропахшую шелковицей шерсть и знала, что он убежит. Его ждал лес. А меня… я не знала что, но что-то ждало и меня.

А потом картинка резко поменялась.

Василиса. Вокруг много посуды и разбросанной утвари — я сразу признала кухню. Она трет какой-то чан покрасневшими ладонями и косится на запертую дверь. Но вдруг рядом завихрилось кольцо перехода. Оно открылось прямо за спиной у девушки, и та даже вскрикнула. Из кольца показалась кучерявая макушка… синие глаза, я забыла, как дышать. Это был Рэт. Он пришел за Василисой… он пришел сюда.

Я встрепенулась так резко, что пряжа полетела куда-то на пол. Голова все кружилась, и сердце бешено отдавало в груди. Рэт. Хотелось плакать, смеяться и задушить кого-нибудь.

— Тише, милая. Ты мне так всю хату истопчешь…

— Великое Время, — я никак не могла овладеть собой, — это правда? То, что я увидела?

— Коли правильно истолковала, то правда все это.

— Время, — я не замечала хмурого и предубеждающего взгляда старой травницы, не замечала ветра за окном. Я вообще ничего не замечала.

Кое-как я нашла укатившуюся пряжу и вернула ее хозяйке, чуть не порвав и тут же извинившись.

— Вельга, — Аннет покачала головой, — ты куда в пургу собралась? Не видишь, какой зверь за окном воет?

Снег летел так, что в обычное время я бы и носа за порог не сунула, но сейчас было плевать. Пускай хоть на деревню обрушатся все горные ветра, все лавины я все равно пойду.

— Спасибо. Спасибо вам.

Во мне было столько чувств, столько благодарности, что все это переливалось горячим медом. Я потопталась в нерешительности, а потом еще раз бросилась к ногам травницы и крепко прижалась к ним, утонув лицом в юбке. Живо вспомнились все разы, когда она отчитывала меня, журила и загружала работой до мозолей, как она поднимала меня в предрассветный сумрак, как учила обращаться с травами, как была той, что всегда выслушает. Я знала, что этой зимой ее не станет. Но тепло ее рук, взгляд и голос — все это останется.

— Тише, — Аннет погладила меня по спине. — Посмотри на меня.

Она приподняла пальцами мой подбородок и провела по щеке.

— Ступай, — травница не сразу отпустила меня, — ступай, девочка. Коли так велит сердце, то ступай… но будь осторожна… иногда оно заводит нас в такую топь.

Я выскочила из избы прямо в пасть метели, ветер тут же укусил ноги. Руки озябли даже в меховых перчатках, а уши, наоборот, обожгло. Но я все равно приложила ладонь к окну и какое-то время наблюдала за пляшущим огоньком по ту сторону стекла. Аннет вновь вернулась за вязание. И казалось, мерное постукивание спиц слышится даже здесь.

Я развернулась и припустила к нужному крыльцу, ни разу не обернувшись.

На кухню мне удалось прокрасться незамеченной через черный ход. Я проползла, молясь, чтобы Василиса оказалась там и чтобы то видение было будущим, а не прошлым.

— Вель, — Огнева удивленно протерла глаза, — время, думала, ты мне уже примерещилась.

Она кисло кивнула в сторону горы посуды, той же, что я видела недавно. Пузатый чан, который терла Василиса, когда за ней пришел Рэт, лежал в отдалении. Возник порыв поскорее сунуть его в руки девушки.

— Пришла проверить, как ты.

Я улыбнулась и тоже схватила первую попавшуюся утварь, ей оказалась старая медная чашка.

— Тебе надерут уши, если тут застукает.

— Значит, похожу с красными ушами.

Девушка усмехнулась и сунула мне вторую тряпку, пахнущую щелочью. Видимо, этим раствором натирали посуду. Сердце все ускорялось, и я пару раз чуть не выронила чашку. Василиса подозрительно косилась на меня, но молчала.

Наконец, она потянулась за чаном, а я перестала дышать. Все внутри перевернулось, и только одна мысль оставалась ясной, как зимнее утро — скоро мы встретимся. Ладони вспотели, и я даже не расслышала вопрос Огневой. Просто кивнула, и та вновь что-то повторила. Скорее бы.

— … за спиной, — взгляд Василисы потяжелел, — я уже третий раз спрашиваю, чего такого ты высматриваешь за моей спиной.

Я удержалась от очередного кивка.

— Там… стена… красивая.

Василиса обернулась и именно в этот миг комната пошла рябью. Я напрягла зрение, схватившись за стрелу. Сердце уже не просто стучало, а сорвалось в дикий галлом.

— Что за… — начала было Огнева, но вот переход стабилизировался и засеребрился воронкой.

Я встала. Что сейчас будет… Рэт выглянул из кольца и первое, что увидел, мое лицо. Секунду он просто стоял и ничего не мог сделать, а потом рука парня медленно потянулась за стрелой. Я видела, как его пальцы перехватывают стержень, как губы начинают шевелиться, проговаривая эфер… все это слилось в один сплошной миг, растянутый на сотни.

— Замри!

Не знаю, как так вышло, но я успела первой. Наверное, оттого, что знала о его приходе, а вот Драгоция никто не предупредил. Рэт покачнулся, его глаза только и успели раскрыться, а по губам пробежала судорога. Его время замерло.

— Вельга, — тут же очнулась Василиса, — что ты с ним…

— Иди, — я кивнула на переход, — уверена, за Фэшем тоже пришли, а без него тебе тут точно в клетке. Иди.

Василиса в нерешительности переводила взгляд с меня на застывшего Рэта и вновь на сотворенный переход. Я тоже не спускала взгляда с кольца — там был Змиулан, мой дом, так близко, что сердце начинало тянуть.

— Что с ним?

Я мотнула головой, подходя к Драгоцию. Время уже начало возвращаться к нему, и пальцы мелко дрожали. С каждой секундой он все больше обретал над собой контроль. Я коснулась его лица, провела по холодной гладкой коже, а потом прижалась к его губам. Они были словно кусочками льда.

Надо было отпускать. Хронимара терпит двух Драгоциев скрипя зубами, что с ней станется, если на голову свалится третий — лучше не думать. Но…

— Я не могу.

Василиса затопталась. Время уходило, и в любой миг сюда могли прийти посторонние.

— Я не могу его отпустить, — мне пришлось отстраниться от Драгоция. — Василис ты должна сама…

Она уже открыла рот, но нас прервал звук шагов. Перед дверью кто-то застыл и послышался стук ключа о скважину. Василиса подобралась молодой косулей и приготовилась к прыжку. Я вжалась в застывшую фигуру Рэта, чувствуя, как напряжены его мышцы.

— Уходи, — беззвучно прошептали губы, и Огнева прыгнула в переход рыбкой.

Тот заклубился и стал сжиматься, как пересушенная слива. Я закрыла глаза, плохо представляя, куда все катится. Было страшно, но какая-то часть меня замерла в предвкушении. В конце концов, время все решает за нас.

========== Глава 21. Лед тронулся ==========

«Если не знаешь, то никаких “но” не существует… ты не знаешь. Просто не знаешь»

«Анатомия сердца», сборник сочинений из трёх эпох.

Сказать, что Рэт был не доволен, когда очнулся, то же самое, что и считать, будто Эфларус лишь слегка поцарапал свой замок. Драгоций пребывал в лютом бешенстве. Я едва успела отпрыгнуть, как он с рыком дернулся следом. Парень замер, чувствуя на себе прицел стрелы — это был подоспевший Александр. Я отползла назад, зацепившись об оставленную посуду, которая с грохотом разлетелась по комнате.

— Что ты наделала? — прохрипел он, сверкая талым льдом глаз, — что ты…

— Успокойся, — с нажимом произнес Александр, — успокойся и не совершай глупостей.

Рэт подобрался, явно намереваясь совершить одну из «глупостей». С его стрелы сорвалось что-то черное и шипящее без всякой на то команды, но Александр легко отбил выпад.

— Вижу, методы учителя не меняются, — холодно улыбнулся он, — я тоже был среди старших, малец, и знаю все твои эферы.

— Предатель, — прошипел Рэт, непонятно к кому из нас обращаясь.

Вторую атаку провести ему не дали, в комнату прошла Хронимара, меня вытолкали за порог и сказали идти к себе. Я припала ухом к двери, за которой послышался грохот, чья-то ругань, а потом короткий вскрик. Все внутри похолодело.

— Вельга, — дверь приоткрылась, и выглянул Александр, — ступай к себе.

Я вытянулась, стараясь заглянуть ему за спину. Виднелась только массивная фигура Хронимары и свет, испускаемый ее стрелой.

— Вы не навредите ему?

— Видит Эфларус, парочка затрещин парню не повредит. Уходи. Никто его калечить не будет, — тут раздался какой-то выкрик Рэта, и Александр добавил, — больше необходимого.

Я еще немного потупилась под закрытой дверью, а потом устроилась за деревом так, чтобы видеть выход из дома. Прошло не меньше получаса, но никто им не воспользовался. Я отсчитала минут десять, и нервы выкрутились в струну. А вдруг Рэт все-таки нарвался? У Хронимары рука тяжелая, а наглости она не прощает… Может, они отправили его в Змиулан? Я уже хотела рвать волосы за такое самодурство… так подставить Драгоция.

Ноги затекли. Я постаралась размять их и поняла, что все тело окоченело. Пальцы, нос, губы — все слиплось и покалывало от мороза. Я звучно чихнула. Нет ничего хуже, чем заболеть в самом начале зимы.

Наконец, дверь приоткрылась. Я вытянулась, забыв про всякую маскировку. Первой вышла Хронимара, довольная и с непринужденной улыбкой на лице. За ней почти сразу последовал Александр, покручивая в руках какой-то сверкающий предмет. Я пригляделась, но что это не поняла. И вот о дверной косяк оперся Рэт. Бледный и взъерошенный, он так выглядел после изнурительный тренировок со старшими. Драгоций явно ругался сквозь зубы, но так тихо, чтобы двое впереди идущих не расслышали. На скуле у него виднелась ссадина.

— Не вынуждай запирать тебя, как нашкодившего треугла, — Дух обернулась к нему.

— Верните стрелу!

— Ты пытался воспользоваться ею против меня, — Хронимара прищурилась, — так что лучше помолчи. Назад ты ее получишь нескоро.

Рэт зашипел, как оседланный огнеящер, но смолчал. Кажется, здешние порядки начинали медленно доходить и до него.

— Какой парадокс, — между тем продолжила женщина, — Астрагор забрал одного своего старшего и тут же я получила в руки второго… нет, этот мир полон иронии.

— Куда его денем, матушка?

— Пускай проведет парочку ночей в амбаре, продрогнет как следует, а потом сам приползёт.

Рэт вскинулся, вызывающе усмехаясь. В этом был весь он, скалиться, даже если за то могло прилететь по зубам.

— Думаю, ему хватит одной.

Они скрылись за поворотом, а я сползла вниз. Не так мне виделась наша встреча… ой не так. В моих робких мечтах, мы кидались в объятия друг друга и подолгу тонули в них, а потом говорили, говорили и говорили, порой прерываясь на куда более интересные занятия… я тихо рассмеялась, откинув голову. Надо дождаться ночи и прокрасться в амбар.

— Слышала, что к нам еще одного Драгоция занесло? — перед сном спросила Юста у Эйприл. Девочки покосились в мою сторону, видимо, ожидая комментариев, но я молчала. — Говорят, хорошенький… но вредный. Я слышала… мне Кай по секрету сказал, что он госпожу «старой каргой» обозвал.

— Драгоций, — протянула Эйприл, — парни у них с норовом, в отличие от девиц.

Ее взгляд резанул по мне.

— Расскажи нам про него, Вель. Ну расскажи…

— Его зовут Рэт и у него недостатков больше, чем блох в треугле, — сквозь зубы выговорила я. Не хватало, чтобы с Фэша Юста переключилась на него. — А еще он… задира каких поискать и хам.

— У-у-у, да ты сохнешь.

— А вот и нет, — у меня покраснел кончик носа, — ничего подобного!

— Ты вся как маков цвет. А вы уже целовались?

— Время! Да, поэтому держись от него подальше!

Все потонуло в липкой тишине. Я перевела дыхание, медленно осознавая, что сейчас ляпнула. Лицо у Юсты вытянулось и на меня посмотрели, как на укротительницу огнеящеров.

— Забудьте, что я вам сказала. Это все враки.

— А ты не такая уж и немочь…

— Я… я хочу спать, — оставалось спасаться бегством. — Все… завтра полно работы.

Я отвернулась к стенке, натянув до макушки одеяло. За спиной раздалось приглушенное хихиканье.

— Спорим, как мы уснем, она побежит к нему, — громким шепотом спросила Юста.

— Не, она даже дожидаться не будет.

— Я все слышу!

— А для чего мы еще говорим?

Они снова рассмеялись, а мне оставалось лишь стиснуть зубы и считать про себя табун тонкорогов. Первый… второй… на десятом смех стих, и комната погрузилась в притворную тишину. Выждав для приличия еще минут семь, я натянула плащ.

Улица встретила мелким, колючим снегом. Я пошла чуть ли не на ощупь, опасаясь нарваться на кого-либо. Перебежками мне удалось добраться до амбара, где держали Рэта. Я дернула за ручку двери, но та, ожидаемо оказалась заперта, зато за ней сразу послышалось шевеление. Видимо, Драгоций не спал.

— Кто это? — его сиплый голос обжег слух.

Все слова застряли в горле, и я могла только открывать и закрывать рот. Облачко пара вырвалось, распадаясь в звенящем воздухе.

— Эй!

— Рэт, — мне думалось, он не услышит этот забитый писк, но парень тут же замолчал. — Это я.

Он ничего не отвечал, и внутри словно стилет проворачивали. Я подкатила к стене пустую бочку, вскарабкавшись на нее. Теперь голова достала до хлипкого окошка, за которым клубился серый сумрак. От Рэта угадывались лишь очертания — похоже он сидел, закутавшись в крылья или в какое-то темное покрывало…

Он поднял голову.

— Прости, что так вышло…

— Ты ударила меня в спину, — жестко произнес он, — в спину.

— Прости…

— Нет.

Я зашаталась, чуть не упав с этой маровой бочки. Рэт даже не вздрогнул.

— Я не знаю… я увидела, как ты достал стрелу и это вышло само… Что ты хотел сделать?

Кажется, мой вопрос поставил его в тупик.

— Забрал бы тебя в Змиулан вместе с Огневой.

Я оцепенела.

— Учитель бы зачасовал меня.

— Нет… он давно разгадал, где ты и с кем. Астрагор простил бы тебя, если ты бы признала свои ошибки…

— У меня не было ошибок, — руки сжали шершавое дерево, — я не хотела никого убивать.

Рэт в один миг подскочил и тоже как-то оказался перед окном. За его спиной клубился полумрак крыльев, и выглядело это внушительно.

— Ты Драгоций, — прошипел он, смотря в глаза, — неужто забыла?

— Да что с тобой! Ты же сам отправил меня в Драголис, где я чуть не сгинула к твоему сведенью, — мой голос сорвался на крик, — ты забыл? Забыл, как мы спасались и как ты пообещал не забывать? Забыл? Отвечай, Рэт!

— Не кричи на меня, — от его усмешки веяло северным ветром.

— Ты этого заслужил!

Я не знала, чего хочу больше: утонуть в этих льдистых глазах или к маре выколоть их, чтобы никогда не чувствовать пронизывающего взгляда. Все внутри лютовало и кипело, и казалось, еще немного и кожа расплавится под таким натиском.

— Зачем ты пришла?

— Сказать, какой же ты идиот.

Скулы Рэта побелели, но мне все равно хотелось стоять тут, дрожа от холода, и рассматривать его лицо. Даже такое, перекошенное от злости.

— Тогда ты была слишком болтлива.

— А еще… а еще я скучала по тебе.

Он замер, а я зажмурилась.

— Скучала по такому идиоту?

— Да иди ты…

Я уже хотела спрыгнуть, как его рука дернулась, нарвавшись на мутное стекло. Рэт поморщился, потерев запястье. Видимо, только сейчас вспомнил, у кого его стрела.

— Давай сбежим… придумай, как достать мою стрелу. Она у той сварливой тетки.

Пальцы похолодели, но я все равно кивнула. Знаете, я бы тогда кивнула на любое его предложение, даже на совместный полет с вершины Северной башни без крыльев.

Он так и не сказал, что тоже скучал.

========== Глава 22. Горячка откровений ==========

«Если часодей решил выстроить параллель и не уверен в своей стреле, то в лучшем случае он никому не навредит. В худшем же больше никогда никому не навредит…»

Из записей Родиона Хардиуса «Об использовании сложных эферах в пространственном кармане»

Даже Рэт со всем своим упрямством и норовом не смог сидеть взаперти дольше трех дней. На четвертый Драгоция выпустили. К тому моменту он уже хлюпал носом, кашлял, но продолжал кидать до невозможности надменные взгляды. Все местные девчонки хотели познакомиться с ним, а парни — побить.

Я порадовалась, что Александр сам взялся за Рэта и о чем-то долго разговаривал с ним в отдалении. В конце старший Драгоций дотронулся до его плеча, но Рэт тут же выкрутился.

— Вельга! — устало позвал Александр.

Я подошла, спрятав за спину дрожащие руки.

— Он думает, лучше замерзнуть, чем проявить благоразумие и…

— Я не стану сотрудничать со Столеттами! Я не предатель в отличие от тебя.

Рэт смерил Александра презрительным взглядом.

— Фэш, — заикнулась было я, но парень лишь поморщился. Фэша он также считал предателем. — Ты уже еле на ногах стоишь.

— Глупости…

— У тебя голос похож на скрип несмазанных шестеренок.

Рэт вскинул подбородок, а мы с Александром обменялись обреченными взглядами. Стало ясно, Хронимара не проявит благосклонности к Драгоцию, пока тот не признает ее условия. А он сам скорее свалится с воспалением легких, нежели приползет к Столетт.

— Хорошо, — медленно произнесла я, — тогда твое упрямство погубит тебя, вот и обрадуется учитель!

Рэт вздернул бровь.

— Это называется отстаивать честь семьи.

— Это называется быть дурнем.

Александр сделал вид, что закашлялся и отошел.

— Даже не думай, — прорычала я, проследив за взглядом парня, — ты добежишь максимум до того дерева, а потом тебя схватят.

— Будь у меня стрела…

— Ты бы уже превратился в статую.

Мы смерили друг дружку одинаково недовольными взглядами. Я покачала головой. Хотелось схватить Рэта за плечи и долго-долго трясти, пока из его головы не уйдет эта детская настырность.

Он чихнул, тут же постаравшись скрыть это, и отвернуться.

— Тебе надо в тепло… мара, Рэт, — я дотронулась до его лба, — у тебя жар…

Парень замер, но быстро очнулся и скинул руку.

— Тебе показалось, я отлично, — тут он снова чихнул, и я не выдержала.

Голова Рэта чуть качнулась, а моя ладонь со звоном отскочила от нее. Я уставилась на красноту, расползающуюся по бледной коже, а Драгоций — на меня со смесью неверия и ярости. Его светлые глаза все расширялись, и в них зарождалась буря. Я дала ему пощечину. Несильную, но очень хлесткую. Было ли мне стыдно? Нет.

— Сам напросился… а теперь скажи Александру, что ты принимаешь все здешние устои и обязуешься их блюсти.

Рэт прищурился, как часокрыл на охоте.

— Мара, Драгоций! Ты как девица на сеновале, — припомнила я любимое выражение местных парней, — да и то она не так бережет себя.

— Какие сравнения.

Он потер покрасневшую щеку. Посмотрел на руку, снова чихнул и все-таки сдался. Это была маленькая, но очень приятная победа. Я впервые поняла, что мое слово чего-то да стоит и Рэт даже порой прислушивается к нему.

У Драгоция и вправду оказалась температура. Целительница, смотревшая его, выразилась крайне емко и точно: еще ночь и можно было бы к ней не обращаться. Я напросилась приглядывать за ним, а так как больше желающих возиться с Драгоцием всю ночь не нашлось — мне дали добро.

В комнате было так натоплено, что на лбу тут же появилась испарина. Я вытерла ее и кивнула Юсте. Она помогла дотащить ведро с чистой водой.

— Ого, а он совсем… бледный.

Я посмотрела на Рэта, укутанного тремя одеялами. Даже русалки во время спячки краше выглядят.

— Он живучий, — сердце сдавило. — Как-то Рэт пробежал все болота… и ничего, даже не чихал потом.

Я умолчала только, что в тот раз его спасла теплая волчья шкура. Юста улыбнулась, сжав мою ладонь.

— Ты выходишь его, я уверена, — заговорила оно тонким голосом, — и когда он очнется, то сразу поймет, кто спас его, влюбится и через пару лет у вас будут детишки. Вы построите тут хату и заживете тихи да мирно.

Рэт закашлялся, из чего стало ясно — он не спал и прислушивался к нам. Я не сдержала смешка.

— Ступай… я тут справлюсь.

— Принести тебе еще чего?

Я задумалась. Вроде, всего хватало: отваров, трав и полотенец с примочками.

— А можешь достать мою книгу из-под подушки… увидишь, там еще переплет такой коричневый. Мне ее Хронимара дала.

Свеча горела на тумбе, и в ее отсветах лицо Драгоция казалось бледнее бумаги. Скулы обострились, а под глазами свернулись сливовые тени. Я смочила компресс, поморщившись от резкого травяного запаха. За окном уже клубилась поздняя ночь, и где-то выли волки. На их вой отвечали деревенские собаки.

Рэт приоткрыл один глаз с блестящей, искристой радужкой.

— Что читаешь?

— Тайны временных переходов, неотредактированную версию.

Он кивнул с толикой уважения. Жар уже немного спал, переставая терзать и вырываться из легких вместе с хрипящем кашлем.

— Хочешь вслух?

Рэт дернул головой, я посчитала это за согласие. В горле першило, и буквы плясали перед глазами, размываясь в тусклом свете. Я постаралась прочитать первую строчку, но ее смысл улетел куда-то вглубь страницы. Рэт перевернулся на бок, ко мне лицом.

— Знаешь, почему я не хотела рассказывать про родителей?

Вопрос удивил его. Он откашлялся, содрогаясь всем телом, словно наглотался морской воды.

— Отец предал Астрагора и утаил от него нечто важное… касательно меня. Я стыдилась его. Думала, ты начнешь презирать меня, если узнаешь о таком…

Рэт постарался что-то сказать, но вместо слов из него вырвался хрип. А мне вдруг стало так легко, словно это не слова, а острые камни выходили наружу.

— Но теперь я горжусь им. Он пошел против Ордена и сделал все, чтобы защитить семью: нас с мамой. Немногие на такое способны. Мне стыдно, что я могла осуждать его… он сделал все ради меня. А я кричала, что не хочу быть его дочерью… это будет со мной до самого конца.

Я взглянула на Рэта с вызовом. Если бы он сказал хоть слово, хоть одно слово, что я не права, что мой отец — подлец и предатель… клянусь, мне бы хватило сердца встать и оставить его. Но Драгоций молчал.

— Я ненавижу Астрагора.

Он вздрогнул и снова зашелся в приступе кашля.

— Надеюсь, кто-то сможет победить его, хотя бы и черноключница. Надеюсь, Фэш никогда ему не достанется… Надеюсь, учителю воздастся за все то, что он совершил.

Наши взгляды схлестнулись. Рэт обнажил зубы и сморщился, отчего его лицо стало по-хищному острым. Он был несогласен, но ничто не мог ответить. Болезнь забрала все силы, оставив только расползающийся, иссушающий жар. Я спохватилась и поменяла повязку, смочив ее в настойке.

— Вот и почитали… теперь можешь засыпать и думать, как бы зачасовал меня на глазах у Духа.

— Ты дура, — наконец, выдавил он, — и женщина. Вы никогда ничего не понимаете… и от вас никто не ждет верности в подобных делах… я бы увез тебя в другую параллель и оставил там… где учителю было бы плевать…

Его слова не столько разозлили, сколь досадили мне. От них веяло пренебрежением.

— Что значит, увез бы в другую параллель?

— То и значит… скоро я вступлю в Орден, учитель сменит тело и начнет кампанию против Эфлары… у меня не будет времени искать кого-то…а с тобой вопрос уже решен. Почему бы и нет?

Я оцепенела от такого. Вот так запросто… просто решить за меня мою судьбу… просто сказать, как будет, с кем и когда… просто… просто откинуться бы ему прямо на этой койке!

— Знаешь, мне кажется, я достойна большего, чем штопать тебе носки до скончания веков.

— Ну-ну, сводить бородавки местным лесничим?

Щеки опалило жаром.

— Заткнись, пока я не вышла из себя.

— Да я хочу как лучше! Вельга, — Рэт тут же упал на подушки, но, отдышавшись, продолжил, — пойми, ты не справишься одна… и я понял, что ты… ты стала мне близка. Так почему бы не попробовать?

— Скажи, ты любишь меня? Просто скажи это.

Он прерывисто выдохнул. Его взгляд прошелся по моему лицу, словно выискивая что-то. Линия губ стала тонкой и прямой. Рэт отвернулся.

— Ну вот… вот тебе и ответ, — в уголках глаз стало горячо, но я сморгнула.

Драгоций сжался под моим взглядом, и сердце пропустило удар. Я склонилась над ним, коснулась спутанных волос и горящей кожи. Почувствовала, как под моими пальцами дергаются лицевые мускулы, как они напрягаются… мои губы припали к его, но не в поцелуи, а в простом едва ощутимом касании. Мы дышали друг в друга и смотрели. Это было что-то новое, словно полет без крыльев.

— Я люблю тебя, Рэт. Но я больше не влюблена, чтобы отринуть все и пойти, куда ты скажешь.

Он резко открыл глаза и вгляделся в меня, словно заново увидел. По его губам прошлась болезненная улыбка. Мы будто бы учились заново доверять друг другу, не зная, сколько нам отмерено вместе.

========== Глава 23. Волчьи поцелуи ==========

«Было замечено, что хоть большинство духовых семей и имеют общие корни, это не мешает им постоянно точить времмы в сторону соседей. Из этого можно сделать вывод об ограниченности и неразвитости данного вида существ и поставить вопрос о несоразмерном превосходстве часовщиков»

Альберт Грен, сенатор из РадоСвета.

Рэт полностью поправился через три дня. Он встал на ноги с поистине семейным упрямством, словно доказывал всему миру, что какой-то простудой его не взять. Все больше его тянуло на свежий воздух, прочь от душной глухой печи. Я разделяла такое рвение, сама за последние дни устав от стен. Наши отношения наладились, хотя порой мы оба чувствовали напряжение, как острые камни, проступающие под мутной водой. Тогда нам обоим оставалось примолкнуть и аккуратно начать обходить их, стараясь не напороться. Получилось не всегда, но мы старались. Честно.

День сегодня выдался солнечным. Впервые за неделю на небе не было ни облака, и ясное синее полотно стелилось повсюду, куда хватало глаз. Снег продолжал идти, но так медленно, словно кто-то остановил время каждой снежинке. Я подняла голову, ловя их носом и вдыхая. Тут же захотелось чихнуть.

— Ну и ствол, — присвистнул Рэт. Ему, наконец, разрешили гулять по деревни в моем сопровождении. И теперь он с интересом озирался вокруг. — Представляешь, сколько всего можно было бы выстрогать из…

— Платан священен для Столеттов. Это защитник рода, так что строгать будут не из него, а для него.

— Пф, это просто бревно.

— Это бревно — ровесник Эфлары.

— Древнее бревно.

Рэт не иначе, как в знак своей правоты отломал от ствола кусочек коры и повертел его в руках. Я огляделась, но слава часам, никого поблизости не было.

— Ну-ка брось. Это не смешно… если тебя заметят…

Рэт будто бы и не слышал. Он подобрал с земли камешек и уже приноровился, приложив его к мягкой древесине. Все внутри похолодело… но тут прошелся порыв ветра, и огромный сугроб свалился с верхних веток прямо на Драгоция. Рэт с прытью треугла отскочил, но было поздно. Парень начал отплевываться, вытряхивая снег из волос.

Я покатилась со смеху.

— Ну что… это бревно проучило тебя?

— Перестань, — Рэт завертелся, видимо, снег попал ему и за шиворот.

— Постой, — я все еще задыхалась, — время… у тебя и в носу… мара, Рэт…

Но тут и мне стало не до смеха. Земля ушла из-под ног, и я только и успела отчаянно вскрикнуть перед тем, как приземлиться в пушистый сугроб. Холод обжег уши и шею, шапка куда-то укатилась, но всего этого я даже не заметила. Надо мной навис Рэт, сам же сваливший меня. Секунду мы смотрели друг другу в покрасневшие лица, а потом завязалась настоящая драка. Я брыкалась, смеялась, глотая снежные комки и сплевывая свои волосы, а надо мной все то же самое творил Драгоций. Когда растаявший снег уже стекал по спине, мой пыл слегка поубавился.

— Ну хватит! — обиженно затрещала я, — это нечест…

Рэт резко подался вперед, целуя меня. Сердце пропустило удар, и рука сама потянулась к его плащу. Это было что-то совершенно другое… такое долгое, увлеченное и тягучее, как липовый мед. Я думала, мне не хватит воздуха, но потом вспомнилось, что дышать можно и через нос… Тело словно и забыло, как холодно ему было минуту назад, все внутри горело, и я уже сама подалась вперед, еще ближе.

Рэт отстранился, прищурившись, как охотничья гончая. Его ноздри раздулись и побелели, а потом Драгоций медленно развернулся, все еще склоненный надо мной. Я выглянула из-за его плеча, предчувствуя беду.

— Так-так, — в метре от нас стоял Арис, а за ним еще парочка местных ребят. Все были крепкими, высокими и вызывающе веселыми. — Кто бы мог подумать… валяетесь в сугробе, Драгоции?

— Не стоит, — я дернулась к Рэту, но тот даже головы не повернул.

— А тебе какое дело, Столетт? Идите, куда шли.

Рэт повел рукой, но потом чуть поморщился. Да, стрелы у него не было… интересно, эти молодцы знают об этом?

— Да вот есть… видишь ли, твоя подружка напела, что вам, Драгоциям, так просто в рожу не дать…правда это?

Рэт дернул краешком рта.

— Моя подружка, — медленно произнес он, — сама, кому угодно, в рожу даст.

Парни переглянулись, а потом зашлись лающим смехом. Рэт выпрямился, со спокойствием огнеящера оглядев их. Я тоже встала, некстати чувствуя сползающий по спине снежный ком. Он все полз и полз вниз, а доставать его в такой ответственный момент было весьма затруднительно.

— Тебе стоило быть повежливее там, в лесу, Вель, — Арис улыбнулся почти примирительно, — а теперь лучше отойди в сторону.

Они разошлись, окружая нас с Рэтом. Сердце гулко забилось, с каждым ударом оставляя все меньше надежды на благополучный исход… они настроены серьезно, их трое, а у Рэта нет стрелы… мара, я прикусила губу. Зато у меня есть.

— Ты же помнишь, что было в прошлый раз?

Арис чуть побледнел.

— Сейчас нас больше. Ты ведь не сладишь со всеми, Вель? А у твоего дружка стрелы нет. Так что пару раз его рожа окажется в сугробе, ничего такого…

Рэт молчал, но весь его вид говорил о полной готовности. Он что-то задумал… мара его дери, только бы без крови, а то проблем нам не избежать.

— Уходите. Арис, просто уйдите. То было глупостью, — я поморщилась, — мне жаль, прос…

Рэт резко прервал меня.

— Не стоит.

Кажется, он настроился драться.

Парни переглянулись, видимо, решая, кто подступит первым. Я приготовила стрелу. Остановить время кому-то одному — успею точно, а там… стоять в стороне точно не буду.

— Ну сам напросился, — усмехнулся Арис.

Он дернулся к нам, и одновременно те двое поддержали его. Я растерялась, и тут же чьи-то руки больно толкнули в спину. Перед глазами замелькала полоска земли, и все сузилось до нее. Я едва успела перевернуться, как эта же рука вцепилась в волосы. Как и тогда… черная вспышка заволокла сознание, и тяжелый металлический привкус отразился во рту. Феликс тоже схватил меня за волосы…

— Не выйдет, — руку со стрелой выкрутило так, что из глаз брызнули слезы. — Просто смотри.

Я вскрикнула, когда шею пронзила острая, немеющая боль — ее выкрутили под каким-то совсем немыслимым углом. Ногти врезались в твердую землю.

Рэт резко обернулся, его взгляд потемнел, и какую-то секунду он просто смотрел на меня, прижатую к земле. Из-за этого Драгоций пропустил прицеленный удар в скулу и неловко завалился. Я зарычала и постаралась вырваться, но куда там. Держали крепко.

— Ну вот и…

Рэт не поднимался, и страх липкой паутиной окутал меня. Что если ему дали по голове? Мара… но тут Драгоций дернулся, его тело странно изогнулось, окутанное серым мерцанием. Я пригляделась и не сдержала нервный смешок. Часовое превращение. В деревне. Под мара его дери священным платаном.

— Что это с ним? Арис, ты что, порчу навел…

— Нет… может, это…

Парни переглянулись, переминаясь в нерешительности. Бегите. Если Рэт осилит превращение, то лучше бегите…

Я молчала. Мне хотелось, чтобы он их догнал.

Серая дымка стала гуще, и вот все тело Рэта скрылось под ней. Сверкнули янтари глаз. Это был конец. Матерый, поджарый волк выпрыгнул в центр поляны, скаля белоснежные клыки. Парень, держащий меня за плечи, сообразил первым. Он отступил, толкнул меня вперед, а потом развернулся и побежал по склону.

— Волки! Вол… — голос Ариса оборвался, когда Рэт одним прыжком повалил его.

Оставшийся парень подобрал с земли длинную палку и замахнулся ей. Ноги у него тряслись. Рэт ощерился в его сторону, а у меня скрутило желудок. Я очень хорошо помнила, какой пугающий у него оскал.

— Животное, — в конце голос мальчишки сорвался на писк, и он дал деру.

Остался лишь Арис. Я подошла, опустившись на корточки перед ним. Вблизи его лицо пугало своей серостью, как остывшая зола. Он, кажется, боялся дышать и только смотрел на Драгоция стеклянными глазами.

— Давит? — с участием спросила я.

— По… помоги.

Рэт издал странное, гортанное рычание похожее на смех.

— Отпусти, мальчика, — я положила руку на холку, — он так больше не будет.

Драгоций склонил голову, словно недоверчиво. Я подавилась смешком, а Арис побледнел еще больше.

— Ты посмотри, ему очень стыдно… правда, ведь?

Столетт кивнул только после того, как Рэт посильнее вдавил его в землю лапой. Я покосилась в сторону деревни, лучше бы заканчивать, а то те парни точно приведут сюда людей… и серая шкура Рэта вряд ли придется им по душе. А в россказни Ариса про волка-оборотня без доказательств поверят единицы… а те, кто поверят, не станут тратить на парня время.

Видимо, Рэт думал похоже. Он спрыгнул со Столетта. Бедняга, видимо, не сразу поверил своему счастью и стал отползать. Очень медленно. Драгоций придал ему ускорение, чуть не вцепившись в штанину, и Арис побежал куда как быстрее. Я не сдержала улыбки.

Рэт оборачиваться не спешил. Он все стоял на четырех лапах, разглядывая меня янтарями глаз. Стало не по себе. Та ночь в Драголисе… я старалась ее забыть, честно. Я твердила, что то был не он, не Драгоций… но все равно продолжала просыпаться по ночам. Его волчье обличие мне не по душе. Рэт это чувствовал.

— На двух ногам ты мне нравишься больше.

Рэт ткнулся мордой в лицо, опалив дыханием. Я задрожала, ощущая бархатные губы и гладкие неба. Сердце сжалось, но я не отступила. Это был все тот же Рэт. И надо учиться принимать его и таким…

Он лизнул щеки, и язык оказался шершавым и теплым. От него пахло лесом.

Я прижалась к мощной шее, утопая в мягком, роскошном мехе. Наверное, из такого бы даже Зарри не побрезговала смастерить шубку… что за мысли. Мы замерли под платаном: девочка и ее волк.

А мех его даже щеку не колол. Он согревал.

========== Глава 24. Отпустить вдаль ==========

«Умей ждать. Умей прощать. Умей прощаться. И тогда ты научишься любить»

Шёпот на поле старочасов.

Плечо уже онемело, но я мужественно терпела. Голова у Рэта была тяжелая, как осенняя дыня. А еще подбородок впивался прямо в кожу… да и вообще весь Драгоций словно состоял из острых, вытесанных линий. Я старалась устроиться так, чтобы достичь какой никакой гармонии, но все тщетно.

— Хватит вертеться, — выдохнул Рэт в ухо.

— Ты костлявый.

— Подтянутый.

Я фыркнула, перевернув страницу. Ага, как же. В нос уткнулась соломинка, потом она чуть не задела глаз… кажется, кто-то впал в детство.

— Я занята серьезным делом.

— Каким?

Вместо ответа я дала ему по лбу книжкой — этот лоб как раз был прямо передо мной. Рэт увернулся, чуть не заехав мне в скулу. Завязалась потасовка.

— «… и иже с ними опасения разделяли оные мыслители той поры, такие как Увильто Астроградсикй, Кларисса Виго и грандмагистра Шевельро… мара ее дери… ротери» — Рэт прочитал все это басовитым, грудным голосом, — ты, правда, читаешь такое или только глазами бегаешь?

Я отобрала книгу. Это была ранняя история первого Разрыва и сотворения планеты-двойника. Написано было интересно, но приходилось вгрызаться в каждую страницу, по строчке выдирая смысл.

— Просто кто-то хочет лишь стрелой махать, а кто-то читает трактаты и великих умных людей.

— Вообще-то я тоже читаю всякие умные книжки.

— Рэт… тот остальский журнал, пронесенный Феликсом в замок незнамо как, — неумная книжка.

Он скорчил гримасу полнейшего неверия.

— Как? Там даже иллюстрации есть, знаешь какие?

Щеки стали пунцовыми. Парочку из них я видела, и они накрепко отложились в памяти.

— Захлопнись.

Он рассмеялся, вновь сползая и устраиваясь на моем плече. Хоть так, главное, чтобы помолчал подольше. Я нашла оставленную строчку и вновь погрузилась в чтение. Было тепло под двумя плащами, бок колола сухая трава, а на веки приятно давила сонливость. Мы с Рэтом нашли укромный уголок в старом амбаре на отшибе. Сегодня нас не трогали, и день был полностью свободен.

— К нам кто-то идет, — пробормотал Драгоций, — будет тут через пятнадцать, четырнадцать…

— Может, это и не к нам.

— Десять, девять…

Я прислушилась, но различила только ветерок, заблудший на второй этаж. Интересно, у Рэта такой острый слух из-за его превращения?

— Четыре, три…

А вот теперь стали слышны чьи-то шаги и тяжелое дыхание. Я заткнула Драгоцию рот, и мы вместе притаились за небольшой перегородкой. Рэт разгадал план и прижал к себе, дыша в ухо.

— Ставлю стрелу, что эта веснушчатая, — прошептал он.

— Юста.

Он отмахнулся, а я вгляделась в проход, различая силуэт. Кто-то прошел в амбар.

— Эй! — и вправду Юста, — … видела, как вы сюда пошли, так что не прячетесь! Вас госпожа Хронимара зовет! Эй!

Мы с Рэтом непонимающе переглянулись. Что могло потребоваться Духу, да еще и от нас двоих… сердце забилось в предвкушении. Может, ей все же нажаловались… тогда нас, скорее всего, накажут и заставят допоздна помогать на кухне.

— Вельга! — Юста ушла совсем в другой край.

Рэт подобрал с пола камешек и, прежде чем я успела пресечь, пустил его в стену. Раздался грохот, и Столетт вскрикнула. Драгоций выглядел так, словно самолично разогнал десяток мар. Идиот.

— Время! Так нельзя делать, — у Юсты даже нос покраснел, — у меня же дух чуть не сперло.

— Там мышка была. Я ее отогнал.

— Он же врет. Да, Вель?

Я распрямила спину и закатила глаза. Юста покраснела еще больше.

— Знаешь, различие между старшим учеником и диким треуглом? — Столетт помотала головой, и я с готовностью продолжила, — треугл хотя бы шипит перед тем как оцарапать.

Девушка рассмеялась.

— Этой шутке уже больше трех десятков, — недовольно забурчал Рэт.

— А она все равно актуальна.

Хронимара ждала нас под платаном. Когда мы поднялись на холм, то женщина разглядывала даль: ютящуюся у склона деревню, лес и серое, нависшее над этим всем небо. Она выглядела могучей великаншей, оберегающей свои владения, свой дом и свою семью. И горе тому, кто попытался бы это право оспорить.

— Явились, наконец, — женщина даже головы не повернула.

Рэт выступил чуть вперед, словно прикрывая меня.

— Чего вы хотели?

Хронимара взглядом дала понять, чтобы парень умерил пыл. Она повела рукой, и из воздуха соткалось два черных конверта. Они спланировали прямо к нам: один завис перед Рэтом, а другой выбрал меня. Драгоций вскрыл печать первым.

— Приглашение… на день семнадцатых именин Фэшиара Драгоция, — пальцы прошлись по бумаге. — Это…

Я замолчала, не зная, как выразить все скопившееся внутри. Словно по голове ударили оглушающим эферам, вышибив все мысли, кроме одной — нас не должно там быть. Меня.

— К тебе, старший ученик, у Астрагора отдельное послание. Он настойчиво просил вернуть тебя в Змиулна не далече следующего утра.

Рука дернулась, на миг коснувшись чужого запястья.

— Буду рад исполнить его волю.

Рэт наклонил голову, но даже я расслышала облегчение в его голосе. Ему хотелось вернуться. И от этого стало в несколько раз паршивее.

— А ты, Вельга? — Хронимара словно ждала от меня чего-то, — что ты думаешь?

— Госпожа…

— Стоит ли нам отпускать Драгоция?

Рэт рядом напрягся. Его взгляд метнулся ко мне, просящий и угрожающий одновременно… и даже немного извиняющийся.

— Вы ведь уже приняли решение, госпожа.

— Что за простецкая привычка так обесценивать свое мнение? Отвечай, Вельга.

Маленькая девочка во мне забилась в истерике, она брыкалась, кусалась и требовала прокричать «нет», вцепиться в Драгоция и тащить его за собой… я дала ей пощечину.

— Ты ведь передашь привет некоторым нашим?

У Рэта сделалось лицо, словно все это время у его шеи держали стрелу, а теперь убрали. Он выдохнул и, я это поняла, захотел прижать меня. Но в присутствии Столетт такое было невозможно.

— Ты и сама им все передашь.

Я вновь посмотрела на приглашение. Потом на Хронимару. Она покачала головой, будто недовольная мною.

— Нет. Я останусь здесь, если госпожа позволит.

— Так оскорбишь именинника? — Рэт вздернул бровь.

— Уверена, он переживет… к тому же, приглашения явно писалось чужой рукой.

Столетт кашлянула, привлекая внимание.

— Смотрю, ты наконец-то учишься играть по чужим правилам… а теперь оставьте меня. Я позволю, Вельга. Но ты ведь сама не позволишь себе.

Я замерла, не зная, как ответить, и только Рэт спас положение, потянув за плечо. Ему явно хотелось поскорее удалиться отсюда.

Какое-то время мы шли молча. Он смотрел под ноги, время от времени пиная камешки, а те летели по заледенелому склону. Я шла, рассматривая чужой затылок. Хотелось увидеть крыло мыши, прячущееся за завитками волос.

— Тебе так лучше.

— О чем…

— Волосы. Мне нравится.

Он обернулся, прищурившись. Я машинально взъерошила пушистый шарик. Захотелось улыбнуться, хотя причин плакать было куда больше. Я все равно улыбнулась.

— Что это на тебя нашло…

— Да так, — он поравнялся, — когда еще представится возможность.

Не так в эфларских романах принято прощаться. Не так… Я закусила губу.

— Ты еще можешь остаться… со мной.

— Это ты можешь уйти. За мной.

И почему никто из нас не сказал тогда «вместе»? Почему нам так важно прикрываться этим громким и пустым «мной»…

Я подняла голову. Сверху шел снег. Много снега.

========== Глава 25. Осколок былого ==========

“В прошлом вместо экипажей, драгоценностей и замков любимые дарили друг другу граненный янтарь, чтобы по прошествии нескольких лет заключить в него совместные воспоминания. Сейчас этот обычай изжил себя, и только в сундуках наших прабабушек пылятся мутные янтарины, хранительницы непролитых слез…”

Из книги “Обычаи былых времен” Кассандра Грант, преподаватель социологии Светлочаса.

Я не умела прощаться. Все расставания в моей жизни были резкими, обрывочными, как взмах стрелы. Они не были спланированы, они приходили, когда им самим было угодно, заваливая меня грудой обломков. Сейчас же все было иначе. Это прощание нависло грозовой тучей над безоблачным небом, неотвратимое и гнетущее.

Рэт ковырялся со своей стрелой. Он был счастлив, наконец, получить ее обратно и теперь проверял «не напутали чего эти гадкие Столетты». Я сидела в метре от него и сгорала внутри. Мое лицо было спокойно.

Завтра Драгоция тут не будет.

— Я так больше не могу.

Рэт оторвался от шестеренок и послал недоумевающий взгляд.

— Мне паршиво.

— Пойдем со мной, — он пожал плечами.

— Нет.

Это был замкнутый круг. Рэт рвался обратно в Змиулан, я про себя молила его остаться. Он видел этот стон, свернувшийся на дне моих глаз, и был глух. Старший ученик. Драгоций. И уже после этого мой любимый.

— Я вернусь за тобой, когда все наладится. Я же обещал.

— Мне нужно, чтобы ты был рядом сейчас.

Круг замкнулся, чтобы начаться сначала.

Уже ночью, лежа под тонким одеялом и вслушиваясь в сопение девочек, я дала себе волю. Стало немного легче, хотя набухшие красные веки неприятно щипало. В окне виднелся кусок черного неба с огрызком месяца, где-то в лесу вновь выли волки.

Раздался тихий скрип. Дрема мигом слетела, оставив привкус желчи во рту. Окно чуть приоткрылась, и тень поползла по стене.

— Вель, выйди.

Это был Рэт. Я встала на мыски, стараясь даже не дышать — девочки спали чутко.

— Что ты делаешь?

— Мерзну и жду тебя.

Я поежилась, а вдруг кто-то проснется и застукает нас? Но мара… когда рисковать, как не в это ночь? На улице я оказалась минуты через три, только и успев завернуться в овчинный тулуп. Стоял стылый мороз, и воздух казался хрустящим. Кончик носа уже кололо, и хотелось чихнуть.

Рэт стянул с себя шапку и кое-как натянул мне на голову, после чего отдал еще перчатки с шарфом.

— Девчонки, — протянул он, — вечно за вами приглядывать.

Не успела я ответить, как парень вызвал крылья. Вздох удивления застыл в груди, растворившись в пульсе. Я уже отвыкла от них и даже успела позабыть эти серебристые узоры на концах… сразу вспомнились наши совместные тренировки.

— Рэт…

— Тш-ш-ш.

Он поднялся вверх парой сильных взмахов и завис, поджидая меня. Деревня спала. Казалось, мы были одни, огражденные от всего мира этим безмолвием. Вдруг на каком-то дворе залаяла собака, и я встрепенулась. Крылья зашелестели сзади, и спину свело от забытой тяжести. Как же я давно не летала.

— За мной… отлетим чуть подальше.

Легкие словно развернулись внутри, казалось, до этого я и вовсе не дышала. Мир под ногами становился все меньше, все дальше, а обрывок месяца — ближе. Я протянула руку и сжала ладонь, словно зачерпывая в нее все эти дома, изгороди, людей и их мысли. Жаль, они протекли сквозь пальцы.

— Не играйся… у нас не так много времени.

Мимо пронесся Рэт на своих темно-зеленных плавниках, он заделал лихой вираж, сам забавляясь почем зря. Я постаралась повторить, но где-то на середине голова пошла кругом — едва удалось найти равновесие.

Деревня оставалась вдали, а над нами уже стелился непроглядный черный лес, похожий на ковер. Я раскинула руки, качаясь на воздушном потоке. Все мысли и тревоги растворились в первом за столько месяцев полете — глаза уже не щипало.

— Так что ты задумал?

— Тренировку.

— Смеешься?

Я зависла и тут же едва успела отскочить. Рэт резко затормозил, перпендикулярно уходя вниз. Мне оставалось только следить за его виражами, прикидывая, какой будет следующим. Сердце колотилось, набухнув от волнения.

— Не висни! Вспомни, чему я тебя учил.

Он снова пронесся рядом, и зеленное перо промелькнуло перед самыми глазами. Это расшевелило меня, и уже в следующий раз я ответила робкой контратакой. Рэт, смеясь, избежал ее. На меня медленно накатывал азарт. Несмотря на подступающую стужу, тело горело. Мы кружились в воздухе, словно в танце: выпад, захват, уклонение… это был набор движений и связок, заключенный в мимолетном касании ладоней, шорохе перьев, изгибе спины. Я отдалась этому странному течению, позволяя нести себя. И стало легче.

— Замри!

Я оцепенела, а Драгоций ловко сомкнул руки за спиной, притягивая к себе. Мы зависли в воздухе, и только пара темных крыльев реяла над нами, изредка разгоняя воздух. Вдруг пришло осознание, как же это приятно — чувствовать под собой крепкое плечо и опираться на него. Я прижалась к Рэту теснее, зажмурившись. Под нами остался целый мир со своими проблемами, домыслами и тайнами, а над — безбрежное небо свободы.

— Удачи тебе… будь осторожен.

— И ты. Я не доверяю Столеттам…

— Тут есть Александр.

— И ему.

Нос защекотал родной запах мяты. Он оседал на кончике языка, растекаясь терпкой сладостью.

— Ты, правда, вернешься?

— Нет, брошу тебя тут, а себе найду кого посимпатичнее… чтобы не был похож на мальчика.

Я изловчилась и ущипнула его под ребро. Рэт зашипел.

— Тогда я тоже найду себе какого-нибудь Столетта… знаешь, тут уже были желающие.

— Это кто? Тот трусишка, что ли? — кажется, он говорил об Аррисе, — знал бы, и прокусанной штаниной этот паршивец не отделался.

Я не выдержала и всхлипнула. Мне не хотелось его отпускать. Очень не хотелось.

— Эй, Драгоции не ноют.

Это не подействовало. Меня вдруг накрыла волна злости: на себя, на Рэта, на учителя, на весь мир, что мешал нам быть вместе. Хотелось прокричать в лицо каждому — ваше мнение ничего не решит.

— У меня есть для тебя кое-что… очень дорогое для меня.

Рэт усмехнулся, явно собираясь сыронизировать.

— Побереги это еще пару годков, — проникновенно прошептал он.

Я сначала зависла, а потом захлебнулась возмущением. Краснота поползла по лицо до самой шее, и захотелось придушить этого гада… я перед ним душу выворачиваю. А он… он… Рэт подавился смехом.

— Чтобы тебя мара утащила!

— Да брось, ты так мило краснеешь…

— Ненавижу.

— Вель, перестань… ну правда… ты не вырвешься.

Я еще потрепыхалась пару минут, но потом силы иссякли, как и желание их применять.

— И что за подарок? Мне интересно.

— Теперь точно не скажу.

— Эй.

— Завтра.

Настаивать Рэт не стал и поднял меня за плечи. Я уже знала, что будет в следующую секунду, поэтому просто наклонила поудобнее голову и приоткрыла рот. Все обиды растворились в бархатной черноте, остались только касания на кожи и надвигающийся рассвет. Хоть бы солнце разорвало на тысячи осколков…

Мы простились с Рэтом почти без слов. Следующим днем я отдала ему янатарию с осколком своего прошлого. Зачем? Не знаю. Это было самое ценное из всего, что имелось у меня. Может поэтому так хотелось поделиться этим именно с Драгоцием.

— Отдашь при встрече, — улыбнулась я.

— Вель… это же…

— Просто камень. Но там есть частичка меня.

Рэт сжал руку с янатрией, а потом на секунду приложил ее к груди. Лицо у него было серьезным.

— Спасибо.

Я кивнула, так как все слова застряли в горле.

— У меня предчувствие, что мы прощаемся не надолго… скоро свидимся, — Рэт криво усмехнулся, а потом привлек меня.

Это было так неожиданно… он обнял меня посреди бела дня, в деревне, где было полно народу. И это Драгоций, который терпеть не мог нежничать при посторонних.

— Береги себя.

И все же я не умела прощаться. Только говорить «до свидание».

И это было куда как лучше.

========== Глава 26. Ладан и лилия ==========

“Мы думали, что будем жить вечно.

Мы были детьми.”

Слова на надгробии полудуха, погибшего в первую войну стрел.

Ты поступила правильно, говорила я себе, когда просыпалась на колкой соломе. Поступила правильно, повторяла, стоило выйти во двор. Правильно, шептала, если хотелось сорваться на крик. А потом в бессилии представляла, как было бы славно поступить совсем не правильно…

С ухода Рэта прошла пара дней, и за это время со мной не случилось ровным счетом ничего. Я словно выпала из собственной жизни, став еще одним затерянным. Казалось, вокруг надулся пузырь, через который тускнеют краски, стихают звуки, а от вкуса остается лишь горький мазок. И в этом пузыре мне приходилось существовать каждую минуту… было невыносимо.

Но сегодня кое-что все же изменилось…

Стоило перевалам с гор окончательно заместись, как Аннета умерла. Просто не проснулась, не раскрыла глаза и не увидела, как солнечный луч бьет через слюду. Она заснула. Пожалуй, это была милосердная смерть. Немногие часовщики могут рассчитывать на такое.

Я сидела в отдалении от всех. Долина скорбела, и в скрипучем морозе слышался запах благовоний из хаты. Меня там не было. С целительницей прощались, как с древним духом, чей долгий век кончился и ничто более не держит его в земной оболочке. А значит, слезы тут не уместны.

— Не подойдешь?

Я обернулась, столкнувшись взглядом с Александром. Он сел рядом, тоже отчего-то не торопясь принимать участие в панихиде.

— Позже. Сейчас мне там не место.

Он кивнул, а меня отчего-то распирало продолжить.

— Третья, — я усмехнулась, — третья смерть сначала этого лета.

— Мне жаль.

— Не стоит… я их почти не знала, — мне вспомнилась Гелла и Николь. Захотелось встать и уйти. — Знаете… я пойду, проверю… пойду просто.

— Вель, — Александр дернулся, но не стал удерживать, — ты можешь сказать, если что-то беспокоит.

Секунду мне и вправду хотелось дать чувствам волю, но лишь секунду. Я кивнула. Драгоций мне ни брат и ни отец, чтобы вытирать слезы.

Деревня опустела. Казалось, каждый ее житель счел долгом посетить кривую хату на отшибе, оттого все дворы плавали в сизой стуже. Не было ни стука топора, ни лая, ни далеких перекличек — только хруст моих одиноких шагов.

Остановилась я только под сенью платана. Руки сами зачерпнули снег и скомкали неровный шарик. А ведь так недавно я валялась в этих сугробах, а надо мной нависал Рэт, мы смеялись, щурились… нам было тепло.

— Вот ты и отбилась от стаи, Драгоций.

Голос прозвучал, как звон молотка по хрупкому стеклу. Я обернулась, сжав руку со снежком так, что тот разлетелся кашицей.

На меня смотрела Гелла Драгоций.

Я сделала шаг назад, ухватившись за ствол. Голова кружилась.

— Лучше не подходи, — голос прозвучал глухо то ли от холода, то ли от забившегося в горло страха.

— Ты еще будешь угрожать мне? Ты? Из-за тебя погибло столько людей… и погибнут.

— Я… что ты несешь?

Вокруг не было никого, кого можно было бы окликнуть… только я и девочка-призрак.

— Мне стоило расправиться с тобой еще там, в лесу. Но не вышло. Ты выжила, а Николь умерла.

— В лесу? — я нахмурилась, — значит, мои догадки были верны… это ты была тем допплером и ты приняла мой облик.

Рука сама потянулась к стреле, и острие взметнулось молнией. Теперь между мной и Геллой блестела полоска холодного металла, словно спасительный огонек маяка вовремя бури.

— Почему ты так ненавидишь меня? Из-за того, что я не смогла спасти тебя? Но я пыталась… ты сама знаешь, что пыталась. Из-за чего?

Гелла не спускала прямого, выжидающего взгляда. Я помнила, как Рок рассказывал, что со временем у духов умерших взгляд тускнеет, становится размытым, словно потекшие краски… но не у нее. И здесь Гелла оказалась особенной.

— Есть люди, которым не следовало рождаться, Вельга. Не по тому, что они плохие или злые, просто их руками совершаются поступки многим хуже, чем эти люди могут себе представить. Ты родилась именно такой. Но теперь, когда Николь больше нет, и в твоей смерти нет нужды… ты просто доживешь свой век, состаришься и потухнешь, как безликая искра от огня.

— Тогда с чего ты явилась?

— Узнать, может в тебе еще и осталось то, что может разгореться.

Мне не понравился ее ответ. От него пахло ладаном, тем самым, которым окуривали хату Аннеты.

— Знаешь, почему твой отец предал Астрагора? — Гелла не дала мне времени на раздумья, — Верд был зодчим, он очень умело читал будущее не только вещей, но и людей. А уж будущее родной дочери для него раскрылось многим раньше твоего непосредственного рождения.

— Я сомневаюсь, что ты могла быть с ним знакома, а значит все твои слова не более чем…

— Это не мои слова. Возьми.

Передо мной прямо из воздуха соткался конверт и хрупкий белый цветок. Сонная лилия. Говорят, их аромат способен утаскивать человека в реки времени, заставляя блуждать по прошлому, будущему и тому, что вовек не случится…

— Не заставляй именинника ждать, Вельга Драгоций.

Я не успела ответить, как Гелла растаяла в морозном воздухе. Остался только плотный конверт, запечатанный незнакомцем. Появилась мысль, оставить его тут, размокать и гнить, но я быстро ее отбросила. Голос шепнул, что под бумагой кроются разгадки тех тайн, что плотно оплели мою судьбу. И нигде более мне их не получить.

Размашистым витиеватым почерком на весь лист было выведено:

«Ответы на многие вопросы мы знаем. Просто забываем их.

Р.Х.О.»

Я дотронулась до инициалов, прокладывая пальцем ленту чернил. Кто автор этих строк? Друг или враг? И есть ли ему дело до меня, или только очередное желание втянуть в мутную паутину… Я еще раз перечитала письмо, столь же краткое, сколь и манящее.

Р.Х.О.

Значит, не Драгоций… и не Столетт…

— Вельга!

Письмо чуть не выпало из рук прямо на рыхлый снег.

— Фух, ну ты и забралась… что это?

— Приказ для управляющего, — я поспешила сунуть конверт за пазуху, — ничего интересного, Юста… как все прошло?

— Представляешь, все свечи погасли… впервые такое вижу, даже госпожа их не зажгла, только потом…

Я вновь упала в раздумья, пока голос Юсты не превратился в далекий шум прибоя. Пальцы жег нежный холод лепестков, и сразу вспомнился другой цветок, попавший в руки. Тогда он принес только беду, а этот…

— … а ты как считаешь?

— …

— Вель! Пойдем-ка домой, и отпусти ты уже… знаю, Аннета тебя пригрела, но ведь такова воля времени. Не печалься…

Кажется, Столетт списала мою задумчивость на смерть наставницы, что впрочем, неудивительно. Вдруг стало так совестно, словно над ухом раздался стук спиц и старческий, вымученный кашель.

— Для каждого из нас — свое время, — сами прошептали губы, — пойдем отсюда.

В хату я так и не зашла.

В темноте лилия казалась жемчужиной, поднятой со дна. Я держала ее на ладони, не решаясь приблизить к лицу. За перегородкой сопели девочки, и из леса слышался волчий вой охотящейся стаи. Эти звуки стали почти родными.

— Решайся, — прошептала я. Надо либо вдохнуть сладкий аромат полной грудью, либо растоптать цветок сапогом.

Если ты растопчешь его, то никогда не узнаешь, кто ждал тебя…

А так ли мне надо знать это…

И прожить всю жизнь в глуши?

Я перевернулась на бок, не зная, что ответить себе же…

Лучше в глуши, чем в могиле.

Тогда спи дальше…

И тут я рывком приблизилась к раскрытому цветку, погружаясь в пленительный, манящий мир чужих грез… если во мне и есть что-то от Драгоциев, то именно сейчас этому не мешало бы проснуться.

Или не проснусь уже я.

========== Глава 27. Цена твоих решений ==========

“Тот, кто говорит, что в этом мире никто никому ничего не должен - ошибается. Мы должны. В первую очередь самим себе: завершить путь так, чтобы баланс сошелся и не осталось места сомнениям”

Из книги “Ни о чем не жалеть” Леорхарта из Эфлары, первого черноключника.

Сначала было просто темно. Я словно спала при этом, зная, что это не сон и прекрасно осознавая каждое действие. Потом глаза резанула вспышка, и руки сами дернулись в безуспешной попытке защититься. Но все без толку. Мара, что только было в моей голове… что только…

Вспышка перестала слепить, и мир вокруг изменился. Я постаралась оглядеться, но шея словно приросла. Над головой колыхался кремовый тюль, а за ним вырисовывались лишь очертания комнаты. Я словно уменьшилась… или это мир резко вырос.

Послышались шаги, а я даже шевельнуться не могла. Руки приклеились к телу, и было нестерпимо жарко. Мара… да что это за кокон?

— Ты был у него? — голос женский.

— Был… он отказался помогать, — а второй — мужской.

— Мара бы его сожрала…

— Нейрис…

— Не смей его защищать.

Надо мной склонилась женщина, и по сердцу дали болевым эфером. У нее были серые глаза и коричневые локоны, а еще мягкая улыбка… и она пахла чем-то родным. Мама.

— Тш-ш-ш, видишь, мы ее разбудили. Спи, Вель, — мама поправила тюль, а я не могла оторваться от забытого лица. — Я не переживу, если наша дочь отправится в Змиулан. А особенно, если старик втянет ее в свои планы. Ты сам знаешь, девочкам в таком делать нечего.

— Я состою в Ордене, позволю напомнить.

— И я сто раз успела пожалеть об этом. Зачем ему Вель? Он говорил? Знаю, что говорил.

Я не смела вздохнуть. Теперь стало ясно, что сон затащил меня в собственное прошлое, очень далекое и туманное. Мама тем временем склонилась еще ниже, и запах ее волос сдавил горло.

— Учитель думает, что наша дочь поможет ему в будущем… в том самом деле, которое непринято обсуждать в старшем круге.

— Не хочет же он увенчать ее голову короной?

— Эфларус тебя помилуй.

— Тогда нашей семье нечего ввязываться в это. Ты уже ходил в будущее?

Отец все никак не приближался, и я видела лишь его силуэт. До боли хотелось разглядеть лицо. Его я почти не помнила, только взгляд: задумчивый и словно бы подернутый морозцем.

— Ходил.

— Не заставляй меня тянуть из тебя по слову.

— Она умрет, если Астрагор добьется желаемого.

Лицо матери мигом посерело, и между бровей вспыхнула яростная складка. Отец продолжил все тем же размеренным тоном, от которого по коже бежал холодок. Неужто ему так плевать на мое будущее… но ведь он предал Орден, чтобы изменить его.

— Я придумал, как отвести его взгляд от Вельги… Пускай выбор учителя падет на другую девочку.

— Ты соврешь ему? Это же… Орден не простит подобное.

— Главное, чтобы ты и Вель были в другой параллели. Завтра я свяжусь с Александром и попрошу его забрать вас.

Наконец, отец склонился над кроватью, и мама тут же припала к нему. Я завороженно наблюдала, как двое незнакомых людей обнимают друг друга и пыталась поверить, что это родители. Мои родители, которые могли бы быть рядом. В сердце оставалось нестерпимо глухо, будто оно не признавало их.

— Думаешь, он поверит?

— Поверит. Я еще ни разу не подводил его.

— А та девочка…

— Ну что же… лучше она, чем Вель. Надо подстроить все так, чтобы учитель сам увидел нужную параллель. Своим глазам он поверит.

Я видела, как мама вцепилась в край кровати, но смолчала. Идея явно ей не нравилась, а вот отец даже не нахмурился. Видимо, жертвовать другими во имя своих интересов для него было привычно.

— А если ничего не выйдет и Астрагор раскроет обман? Если он заберет Вель к себе?

— Тогда этого мы уже не увидим, — взгляд отца скользнул по мне, — главное, чтобы она нашла в себе силы бороться. И пойти на жертву.

— На жертву? И это говоришь ты, ВердДрагоций? Последний циник на Остале.

Отец рассмеялся, но глаза его остались серьезными.

— Будем надеяться, что в ней больше от тебя, Нери. Мне кажется, она нас слушает. Смотри, как тихо лежит и моргает…

Он наклонился и протянул палец. Тот казался больше всей моей руки, но я все равно постаралась ухватиться. Тепло иголками рассыпалось по коже… отец улыбнулся, словно смог увидеть меня, настоящую меня, за кружевом сна.

— Если бы ты чаще бывал дома, то понял, что для Вель это привычное дело. Она тихий ребенок.

— Скорее вдумчивый. Посмотри, как прищурилась… явно же все понимает.

— Милый, ей еще нет и года. Угомони свою паранойю, а еще лучше повтори еще раз все, что видел…

Голоса стали удаляться, пока образы не распылились в смазанные пастельные пятна. Мои родители вновь пропадали, оставляя меня одну. А я старалась в последний раз насмотреться на них. Время… хотелось бы еще раз увидеть их.

— Юная мисс закончила свое небольшое путешествие?

Я обернулась на голос, все еще не до конца избавившись от видений. В горле стоял ком, но глаза оставались сухими. Могла ли это быть иллюзия? Не знаю, но сердце подсказывало верить…

— Кто вы?

Прямо передо мной стоял высокий импозантный мужчина, чем-то напоминавший эфларского зодчего… только его лицо я точно уже видела. Бледноволосый, с серовато-зеленными глазами он очень походил на старого знакомого учителя. Его бывшего ученика.

— Где мои манеры? Родион Хардиус Огнев, госпожа, — он поклонился, а меня пробил пот. Р.Х.О.

— То письмо было от вас! И цветок…

Мужчина лишь улыбнулся, не спуская пристального взгляда. А я, наконец, поняла, кого же он напоминал все это время.

— Вы были на посвящение в Орден! В той часовне я встретила вас и получила метку.

— Я тоже тебя запомнил. Редко, когда Астрагор отправляет ко мне столь смелых малюток.

Я зарделась, понимая, что мне безбожно льстят. Тогда была гроза, а из моих глаз текло больше слез, чем капель падало на землю.

— Я ревела все посвящение…

— Но все равно шла. Не находишь это наибольшей смелостью?

— Я просто знала, что без метки меня отправят на съедение марам. Вот и все. А где мы?

Вокруг была простая комната, с голыми стенами и одной единственной лампадой. Тут явно никто не жил подолгу.

— Где-то… честно, я не задумывался над местом. Каюсь, но время пока не на нашей стороне.

— Нашей? Вы думаете, у нас с вами одна сторона?

— Я хотел бы верить в это. Или ты предпочтешь сторону своего учителя?

Его взгляд неуловимо заострился. Сторону учителя? Ну уж нет, я пробыла на этой стороне большую часть жизни и едва успела соскочить.

— Я предпочту оставаться вообще подальше от любых сторон.

Родион усмехнулся.

— А где же азарт? Где амбиции, так свойственные молодым?

— Оставлю это тому, кому есть, что терять. У меня этой привилегии нет.

Лампада отбрасывала причудливые тени, и стоило им упасть на стены, как вся комната наполнялась жутким, таинственным флером. Кажется, в такой обстановки плетутся интриги и заговоры, изменяющие ход истории… нет, лучше не думать о таком.

— Я не зря помог тебе вспомнить разговор родителей. Верд сказал одну не очень приятную вещь касательно твоей судьбы… и я с прискорбием вынужден подтвердить ее.

Показалось, что на его руке блеснула стрела, и я отшатнулась назад… Но то был лишь мираж.

— Я не понимаю вас… Хронимара защитит меня. И во сне нельзя навредить.

— У меня и в мыслях не было. А вот твой учитель вполне может свести счеты, когда закончит с моей любезной правнучкой. Видишь, у нас обоих оказывается есть, что терять.

— Вы думаете, — да нет же, это бред, — Астрагору будет до меня дело, когда его план осуществиться?

— Когда его план осуществиться, нам всем не поздоровиться. И от тебя зависит, сможем ли мы изменить «когда» на «если».

Я не выдержала, рассмеявшись. Смех шел из груди, царапался и оседал на губах колотым льдом. Наконец, он сменился кашлем.

— Я простая девчонка. Очнитесь.

— Ты уже изменила историю, Вельга. Изменила, когда решила спасти Геллу Драгоций на туманном озере и сама зашла в воду. Изменила, когда согласилась отследить Николь. Изменила, когда позволила Астрагору убить ее.

— И когда не позволила убить себя в лесу. Договаривайте уж все.

Он кивнул, вызвав в груди жжение. Может, я не великая часовщица, но и разменная монета в игре Духов.

— Говорите все как есть. Раз вам нужно, чтобы я рисковала собой, то сделайте милость: хотя бы не лукавьте.

— А ты и вправду дочь своего отца… с Вердом тоже было сложно. И убедить его показать твой клубок… о-о-о, да проще было убежать от стаи жахов, — момент был не подходящим, но внутри все равно шевельнулась гордость. Впервые кто-то сравнил меня с отцом. — Я был патронажем Николь, а она в свою очередь не рожденной сестрой Василисы из другой параллели. Девочка должна была помочь сделать ей выбор, когда придет время. Но вот оно пришло…

— А сама Василиса не справится?

— Выбор касается ее семьи.

— Я не хотела, чтобы так вышло, — слова будто душили. Вернись домой, последнее напутствие Николь мне. Что оно могло значить?

— Я понимаю. Иначе бы мы разговаривал в другом тоне.

— Что вы от меня хотите?

Вопрос повис в воздухе и потух в печальных глазах мужчины. Он ничего не ответил, но молчание все сделало за него. Стало трудно дышать, и в уголках глаз защипало. Не плачь. Не вздумай. Я отвернулась, но пара капель все равно просочилась, предательски обжигая кожу.

— Думаете, я соглашусь?

— Ты получишь куда больше, чем думаешь.

— Простите, но могли бы солгать лучше.

— Я не лгу хорошеньким девушкам, — у него хватило совести шутить, даже обрекая меня на смерть.

— Мне надо подумать… я не могу так сразу. Нужно время.

— Его нет, Вельга. Василиса уже в Рубиновой комнате. Решайся: либо ты исправишь то, что сотворила твоя стрела, либо увидишь, к чему это приведет.

Он взмахнул рукой, призвав нуль-зеркало. В его глади отразилась незнакомая мне комната, Василиса и ноги сами сделали шаг. Нет. Если я переступлю черту, то вновь окажусь там — откуда так долго бежала. Надо проснуться. Раскрыть глаза и забыть все, как кошмар. Но я сама же понимала — забыть не получится. Родион сказал верно: либо я исправлю собственные ошибки, либо пронесу их тяжесть до конца.

— Скажите… другого выхода нет?

— Ты же умная девушка. Ответь сама.

Я закрыла глаза и шагнула. Пускай все случится быстро и будет напоминать сон. Главное, не переставать верить, будто все происходит не со мной… будто я могу проснуться в любой миг и очутиться на своей соломенной постели.

— Вельга? Как ты…

— Все вопросы к твоему прадеду.

В руках Огневой сияло что-то маленькое и алое… я пригляделась. Рубиновый ключ. Неужели она владеет сразу двумя ключами, да и возможно ли это… неважно. Сейчас это уже не важно.

— Я… мне надо сделать выбор, — Василиса не спускала с меня прямого взгляда и точно обдумывала какую-то мысль, — выбор, чью жизнь изменить. И раз появилась ты, то…

Она не договорила, но в ее голосе отчетливо мелькнула тоска. Кажется, своя жизнь Василису тоже не шибко устраивала.

— Не думаю, что дело в этом… и меня не должно было тут быть, — тут должна была стоять Николь. Но мара ее дери, как вернуть зачарованную эррантию я не представляла. — Сколько у нас времени?

Василиса пожала плечами, крепче сжав ключ.

— Астрагор сражается с моим отцом. Он хочет, чтобы я поменяла его судьбу, но папа…

Я вскинулась. Поменяла судьбу. Неужели от меня хотели именно этого? Чтобы я добровольно завершила то, отчего уже раз смогла убежать. Наверное, стоило заплакать, но отчего-то слез не было. Только шершавые разводы на щеках, давно остывшие. Пришла забытая и такая спокойная уверенность — так надо. И почему-то я знала, мои родители гордились бы мною. Просто знала.

— Гелла! Я знаю, ты где-то рядом, выходи! Я готова.

Василиса уставилась на меня, но ничего не спросила.

— Гелла, — я не успела закончить, как из воздуха соткался силуэт. — У меня нет на тебя зла.

Девочка кивнула, по ее губам скользнула улыбка. Голова кружилась, и ноги постепенно слабели. Вот бы увидеть Рэта… напоследок. Возможно, он бы зауважал меня. Было бы легче, если Драгоций запомнит меня такой… смелой, собранной и даже немного взрослой. Готовой нести ответ за свои ошибки.

— Ты готова, Вельга Драгоций?

Василиса встрепенулась, но я кивуом показала, что все нормально. Хотя конечно, такого не было и близко. Меня начинала бить дрожь.

— Ты сможешь отдать мое тело Николь? Чтобы она закончила то, что должна?

— Смогу. Я же допплер. Я могу забрать отрезок чужой судьбы и изменить его так, как захочу. Но обратно тебе дороги не будет, Драгоций.

— Вельга. Зови меня так. И я не собиралась возвращаться.

Гелла кивнула.

— Я готова. Только, пожалуйста, — голос все же дрогнул, — сделай все быстро.

— Не смей! — Василиса выхватила стрелу, — Вель, это не твоя битва.

Я взглянула на ключницу и нашла силы на улыбку.

— Нет, не моя. Эта наша битва, Василиса. И я хочу выиграть.

Огнева замерла, и ее лицо скривилось. Всегда сложно принимать чужую жертву, порой даже сложнее, чем совершать собственную. И все-таки она стала мне другом.

— Я придумаю, как вытащить тебя. Я вытащила Диану… и тут найдется способ.

— Главное, вытащи себя.

Мы обнялись, ища в друг друге капельку сил и уверенности. Сверху послышался грохот. Он ворвался в наш хрустальный мирок, напоминая, что следует поторопиться. Время не терпит и на прощание его как всегда не достает.

Гелла замерла передо мной, сжав ладонями виски. Я закрыла глаза, чтобы думать о чем-то другом. О первом полете, о посвящении, о грозе и мокрых перьях, об осенней листве и снежных горах, о горячих губах на своем лице и волчьем мехе… о том, что Вельга Драгоций улыбается перед лицом неизвестности.

Последнее, что я разобрала, были слова:

— Здравствуй, Василиса. Давно не виделись, — сказанные моим же голосом.

========== Глава 28. Привкус ржавчины ==========

«Часто, добывая информацию, некомпетентные следователи делают одну и ту же промашку. Они считают, будто самое уязвимое место часовщика — его крылья. Ох, что только не делают с бедняжками: выкорчевывают, поджигают, сдирают лоскутами… а ведь любой профессионал скажет, как бесполезны эти действа. Крылья не что иное, как сгусток часовой энергии, отрастающий после каждого обновления цикла (обращения к числовому имени). Самое уязвимое место часовщика — его гордость. Если он лишится ее, то будет валяться у вас в ногах… поверьте, через меня прошло ни один десяток таких смельчаков… а гордость лучше всего подрывает бессилие»

«Тюремные записки господина С.», запретная секция Змиулана.

Странная легкость. Мне казалось, что стоит захотеть, как тело поднимется и зависнет в воздухе даже без крыльев. Я лежала на чем-то жестком, а в щеку упиралась острая крошка. Даже согнуть пальцы было сложно, и каждый вдох скребся о ребра.

Но я дышала. Я дышала, щурилась и чувствовала окоченевшие пальцы, а большего и не надо. Получилось ли у Василисы? Николь вернулась? Все это отошло на второй план… где-то громыхали эферы и слышались крики. Но они были так далеко. Я лежала под потолком неизвестной комнаты и улыбалась. Гелла отпустила меня, а значит… предположение было слишком смелым.

Надо встать и уйти отсюда. Просто встать и уйти. Сделать больше, чем у меня получилось, я все равно не смогу. Если и этого будет мало… что же, никто не скажет, что Вельга Драгоций осталась в стороне.

С третьей попытки получилось опереться о колени. Все плясало перед глазами, и узор на мозаике двоился. Я отдышалась.

— Надо было свернуть тебе шею раньше. А я ведь предупреждал Астрагора.

Я только и смогла, что обернуться, даже не пытаясь выхватить стрелу. На меня смотрел Шакл, белозубо скалясь. Раньше у меня бы дух вылетел из тела раньше, чем этот подонок оказался за спиной, но теперь лишь пальцы задрожали чуть сильнее. Я устала бояться.

— Кто бы мог подумать, что от такой крысы станется столько проблем.

Мужчина подошел ближе, склонившись надо мной. Вблизи стали заметны мелкие шрамы на его лице, и кислый запах ударил в нос. Я скривилась. Мозолистые, шершавые пальцы схватили подбородок, так сдавив, что кожа заскрипела.

— Редко мне выпадает такое удовольствие — прикончить Драгоция.

А он ведь знает мое часовое имя, мелькнула запоздалая мысль. Но она не пробудила ни страха, ни волнения. Я смотрела в черные глаза и ни разу не захотела отвернуться. Что-то внутри перегорело.

— Хотя сейчас от твоей смерти будет мало толка…

Его рука легла на щеку, и показалось, словно в лицо прыснули грязью. Я задышала чаще, а Шакл лишь легонька потрепал, словно погладил псину.

— Ну вот, так куда веселее.

Остановись… не надо…

— Отпусти ее.

Этот голос напугал меня куда сильнее, чем все пережитое за день. Будто мы и не прощались вчера, а прошел уже век. Я боялась и безумно желала увидеть Рэта.

— А не много ли ты хочешь, малец? — Шакл чуть отстранился, сверкнув глазами. Я заметила, как его рука коснулась стрелы.

— Эта часовщица предала нашу семью, предала род Драгоциев. И наказать ее должен один из нас, — у меня остановилось сердце.

Рэт встал с другой стороны, даже не взгляну на меня. Над его бровью красовался порез, и бордовая засохшая кровь коркой осталась на лице. Сейчас он казался куда старше своих лет. И куда жестче. Старший ученик Духа. Наверное, в его глазах я, правда, заслужила расправы. На миг стало горько, но я всегда знала, что так будет. Рэт никогда не вводил меня в иллюзии относительно своего отношения.

— И как же ты хочешь наказать ее? — Шакл явно насмехался, — стрелой или, — его взгляд скользнул по моей обнаженной шее, оставляя за собой липкий след.

Я не заметила, как вжалась спиной в ногу Рэта.

— Ах-хах, вижу, она была бы не против, — продолжал глумиться мужчина, — признаюсь, я и сам бы с удовольствием взглянул на подобное.

У Рэта и мускула на лице не дрогнуло, но я видела, как побелели костяшки. Кажется, Драгоций был в бешенстве.

— Учитель сам выберет ей…

— Нет, парень. Ты же из старшего круга? Ну так учись пользоваться привилегиями и принимать решения самостоятельно. Твой учитель слишком занят, чтобы свернуть шею этой сошке.

Тут Рэт не выдержал и поймал мой взгляд. Я не знаю, что он рассмотрел в нем, но это придало ему сил продолжить.

— Я сделаю все сам, — глухо отозвался Драгоций, — без твоего надзора. Или ты думаешь, нас не учат, как причинить человеку боль?

— Учат. Но не на практике. Я всегда говорил Астрагору важность применять эферы еще и на живых существах. Разумных. Начни с чего-нибудь полегче, чтобы девица не откинулась сразу. Так будет слишком… непрофессионально.

Шакл отошел на пару метров, освобождая Рэту место. Я до сих пор не верила, что Драгоций возьмется за стрелу… мне казалось, он блефует. Но парень медленно отработанным движением стянул с запястья браслет и направил на меня наконечник.

Я замерла, нелепо раскрыв рот. Даже, если хотела, все равно не выдавила бы ни звука. Все слова ушли куда-то вглубь, оставив только привкус желчи. Нет. Он не посмеет.

— Боль.

Из легких вышибло воздух. Я скрючилась на полу, царапая ногтями плитку. Кости словно плавились, стекая свечным воском. Кажется, я кричала, но не слышала того. Для меня все это происходило в полной тишине. И только Рэт возвышался сверху, недвижимой и застывшей глыбой. Сквозь спазмы боли пришел один четкий образ, запечатленный на старой гравюре: слепой пророк с мечом. Именно так и выглядел Драгоций…

— Вы, часовщики, слишком полагаетесь на стрелу, тогда как она лишь инструмент. Руками можно сделать куда как больше. Показать?

— Не стоит…

Голоса шли через завесу, и я едва ли разбирала их.

— Тогда докажи, что учитель мог бы тобой гордиться.

Голову тряхнуло и потянуло вниз. Из груди вырвался тихий вздох. А ведь ему нравились мои волосы… он сам говорил мне. Я зажмурилась. Было страшно раскрыть глаза и увидеть полное безразличие на лице Драгоция. Страшнее, чем чувствовать шеей холод его стрелы.

— У тебя уже была женщина? Поверь, нет ничего слаще, чем приложить силу. И власть.

Кожу опалило жаром. Я постаралась отстраниться, уйти так далеко, чтобы не видеть, не чувствовать… не думать. Но меня все равно настигали все прикосновения до единого — ни одно не прошло мимо. Рэт остановился, когда я заплакала. У меня просто намокли глаза, и рот исказило беззвучное рыдание.

— ТЛЕН!

Вот и все. Видимо, он решил сделать все быстро… хотя бы за это я была благодарно. Но боли не последовало.

— Щенок! Ты посмел…

Я открыла глаза, увидев перекошенного Шакла. Его корежило, и одна рука покрылась чем-то отвратительно склизким. Рэт рывком поднял меня, отведя за спину.

— Я знал, — прохрипел мужчина, — знал, что ты выгораживаешь эту шваль. Иначе бы не стал выбивать из-под нее камень, когда она падала… вот же. Астрагор будет недоволен. Я лично выпорю тебя, поганец, а перед этим закончу с этой девкой.

— Рэт…

— Хочешь на своей шкуре узнать все эферы старшего круга? С тобой у меня рука не дрогнет.

Вместо ответа Шакл достал кинжал с вытянутым лезвием. Необычное оружие в нашем мире… что сможет кинжал против стрелы? Но мне все равно сделалось дурно. А вот Рэт остался спокоен.

— ШТОРМ!

На Шакла обрушился сгусток молний и черного, лихого пламени. Я зажмурилась, молясь, чтобы этого оказалось достаточно… не может же обычный человек выстоять против такого… Но мужчина лишь провел кинжалом, будто разрезая преграду, и вся сила эфера сотрясла воздух.

— Не думал же ты, что будешь первым часовщиком, поднявшим на меня стрелу? Я знаю, как обращаться с вашим племенем.

Я вжалась в плечо Рэта. Сердце глухо отдавало в груди, и его стук казался самым громким звуком в мире.

— Но и ты же не думал, что нас учили полагаться лишь на стрелу?

Драгоций отстранился, и его окутал серебристый туман. Я уже разгадала в нем дымку превращения. Через секунду на месте Рэта скалился матерый, клыкастый волк.

— Ого, ты не брезгуешь звериной шкурой?

На это волк утробно зарычал и припал к земле. Его лапы напряглись, стало ясно — зверь готовится к прыжку. Я вызвала стрелу. Если Рэт подгадает время для атаки, то мне тоже стоит приготовиться. Вдруг удастся помочь…

— Ну иди сюда, волчонок.

— ШЕПОТ!

Девичий возглас оглушил нас, а потом произошло что-то страшное. Шакл схватился за голову, издав истошный, загнанный крик. Этот вопль был настолько пронзительный, будто мужчину раздирали на куски. Я зажала уши, борясь с желудком.

— Вельга, — к нам выбежала Василиса с незнакомой девочкой — видимо, эфер сорвался с ее стрелы. — Вы живы?

Рэт принял прежний вид и кивнул. Я была не в состоянии ответить и лишь смотрела на обугленный скелет.

— Что ты с ним сделала?

— Это мой дар. Я наслала голоса всех, кого он когда-либо погубил… рада, что успела.

Драгоций еще раз кивнул. Он даже не стал спорить и доказывать, что их помощь была излишней, а это был серьезный знак.

— Нам надо найти Фэша… вы справитесь?

— Идите. Спасибо, — крикнула я им в спины.

Девочки скрылись, а меня начинало трясти. И все больше и больше. Это было странно… я никак не могла успокоиться.

— Вель, — Рэт присел передо мной, несмело коснувшись плеча, — прости, что пришлось сделать больно. Я… я должен был выждать момент.

Вместо ответа я бросилась к нему на шею, а Драгоций лишь крепче прижал меня. Теперь слезы можно было не держать. И было совсем не страшно плакать перед Рэтом… напротив, казалось, этого он и ждал.

— Я поверила тебе… думала, что ты решил…

— Нет. Эфларус, нет.

Где-то слышался топот и отголоски взрывов — но они же шли на спад. Чтобы не происходило, но это двигалось к концу. Теперь я заметила: Рэта тоже трясло, хоть он и старался скрыть это. Его рука, лежащая на моей, подрагивала, и парень то и дело озирался, словно поджидал удар.

— Теперь нам точно нет дороги назад.

— После, Вель, подумаем после. Сейчас же…

Я поймала его губы, и ржавый привкус запекшейся крови мазнул рот. Где-то гремела битва и решалась судьба мира. Где-то новое Время примеряло на себя корону… где-то слишком далеко, чтобы нам было до того дело.

========== Глава 29. Дневник памяти ==========

«Феи верят, что после зачасования наступает вечное лето и тебя уносит в объятия сна; часовщики грозятся забвением и скитаниями по чужим параллелям в виде затерянного; и только Духи знают — там нас ничто не ждет. Живите здесь и сейчас»

Из книги «Что будет за крестом» Шелоны де Вей.

«Время обновилось. Василиса Огнева и Фэш Драгоций заняли судьбой положенное им место, а Эфлара с Осталой начали новую эпоху в своей истории. Эпоху сотрудничества, понимания и развития. Война, грозящая нам, отступила, и над Змиуланом впервые повеяло свободой. Без надзора Астрагора многие ученики решили вернуться в родные параллели, и мы среди них. Я уговорила Рэта навестить его семью, на что тот нехотя согласился. Рок одобрил наше путешествие, но попросил вернуться к летнему солнцестоянию для участия в готовящейся экспедиции.

Я думала, там, в стенах Расколотого Замка, моя жизнь прервется и, видит Время, была готова к тому, но что-то пошло не так. Я осталась жива. Возможно, эта одна из тех загадок, ответ на которую не смогут дать даже зодчие, а может все лежит на поверхности. Я не знаю. Я просто рада, что могу видеть каким стал этот мир, могу чувствовать его и строить планы на грядущее.

Рядом спит самый близкий мне человек. Он улыбается, и я могу видеть эту улыбку. Время обновилось. А вместе с ним мы сами…»

— Эй, что ты там пишешь?

Я увернулась от руки Рэта.

— Дневник. Представь, через пару веков потомки будут изучать эту эпоху по записям Вельги Драгоций… правда, неплохо?

— Ага, — Драгоций заглянул через плечо, — а почему так высокопарно? Ты эссе Року сдаешь или свои мысли записываешь?

— Я ратую за литературную ценность. Вот будешь писать свой дневник и можешь там хоть цитаты Феликса вставлять.

Рэт прыснул.

— Не стану отнимать твой хлеб. Я планирую прожить эти пару веков и лично все рассказать.

От него пахло мятой и сном. Я прикрыла глаза, кожей впитывая эти ощущения. После возвращения в Змиулан мы проводили вместе достаточно времени, чтобы не различать границу между комнатами. Мне понравился камин Рэта, особенно после дровяной печи Столеттов. Я готова была часами сидеть на махровом ковре, пить горячий шоколад и слышать, как трещит сосна за решеткой. Рэту же приглянулся мой подоконник. Он любил взбираться туда, дожидаться, когда на улице покажутся младшекурсники и тут же начинал их окрикивать. Это было забавно.

Сейчас же мы лежали под пледом и по очереди бросали в камин дрова. Рэт то и дело погружался в дрему, а я записывала все, что приходило в голову. Пахло воском, дымом и карамелью. Нас нигде не ждали, мы были вольны делать все, что захотим и с упоением пользовались этим.

Рэт подцепил прядь моих волос и стал играться ею, водя по ковру. Его пальцы, то путались в локонах, то разглаживали их, и все это время Драгоций хранил исключительную серьезность, словно решал трехступенчатый эфер.

— Не передумала? — он снова завел эту тему… Эфларус, мы ведь уже даже успели поссориться! Правда, помирились… но все-таки.

— Нет.

— Я не знаю, как нас встретят. И кто вообще это сделает.

Я отложила чернильницу и листки, развернулась к Драгоцию.

— Значит, мне тем более хочется быть рядом. Рэт, — он постарался увернуться, но я оказалась ловчее и обхватила его лицо, — вместе. Мы пойдем туда вместе. К тому же, я хочу познакомиться с твоей сестрой… Лиаррой. Ты говорил, что мы похожи.

Он отвел взгляд, видимо, смирившись.

— И когда ты стала такой…

— Решительной?

— Упертой.

Я улыбнулась, видя, что он тоже едва ли сердится.

— От тебя понахваталась.

— Нет, чтобы перенимать мои хорошие качества…

— Ага, назови их.

— Я смелый, умный, добр… ну ладно, это можно пропустить… в общем, тебе точно повезло. Со мной.

Я не удержалась и дала Рэту по лбу. Это послужило сигналом, и тут же вспыхнула кровавая бойня. Я завизжала, когда Драгоций подмял меня под себя, нависнув сверху. На секунду дышать стало сложно и вспомнилась, каким жестким блеском могут светиться его глаза… но стоило Рэту припасть к шее, ключицам и плечам, как меня отпустило. По коже прошелся импульс, словно по заржавелым шестеренкам провели масляной кистью. Мне становилось мало. Мало чувствовать его рядом, хотелось больше… и по взгляду Драгоция я понимала — ему тоже. И это было еще одной причиной, отчего нам грезилось сбежать из Змиулана. Свобода.

В дверь постучали. Настойчиво.

— Ты кого-то ждешь? — я выбралась из-под Рэта, поправив блузку.

— Не-а, Эртур бы отправил письмо. Кажется, он все еще дуется.

— Ты бы тоже дулся, если бы друг запустил в тебя эфером.

— Я перепутал его с Войтом… и вообще, защищал твою честь можно сказать.

Стук повторился, и стало ясно, что это точно к нам. Рэт поднялся, всем видом показывая, каких трудов ему это стоит.

За дверью оказалась Захарра.

— Так и знала, что найду Вель здесь.

Я помахала рукой.

— А в мою комнату ты даже не заглядывала?

— Нет. Зачем?

Драгоций обогнула Рэта и плюхнулась на ковер рядом со мной. Ее взгляд проскользил по спутанному пледу и примятому ворсу, но девушка ничего не сказала. Хотя явно хотела.

— Я пришла прощаться. Мою кандидатуру одобрили, и теперь Астариус лично пригласил меня обучаться на Эфлару.

Я с чувством обняла девушку. Войти в зодчий круг в столь юном возрасте — достижение достойное нашей фамилии.

— Значит, ты променяла нас на эфларцев? — с притворной суровостью спросил Рэт. — Ай-яй, удар в самое сердце, сестренка.

— Не кривляйся. Лучше поделись с Захаррой нашими планами.

— А вдруг она все разболтает новым друзьям? — нет, этот Драгоций точно доведет меня. — Ну ладно, не хмурьтесь. Я же шучу. Мы собираемся наведаться в мою параллель.

Захарра замерла, переводя взгляд с меня на Рэта. Кажется, это признание в ее глазах было равносильно, как минимум предложению… я не выдержала и рассмеялась.

— О, — выговорила она спустя минуту, — вы же познакомите меня с племянниками?

— Не-е-ет, — в один голос крикнули мы с Рэтом. После чего Драгоций добавил, — ты их испортишь.

А потом прозвенел первый звоночек. У меня резко побелело перед глазами. Я пошатнулась, и если не Рэт шмякнулась бы носом об пол.

— Ты как?

— Нормально, — я сжала виски, но боль продолжала усиливаться, будто витками сжимая голову. — Надо полежать…

Пол под ногами шатался, я вцепилась Рэта, молясь, чтобы этот кошмар закончился. Драгоций уложил меня на диван, выглядя при этом до странности растерянно.

— Эй, Вель, — Захарра потрогала лоб, — да у тебя жар… Рэт, надо обратиться к Року.

Уже через час я лежала под тремя пуховыми одеялами, потела и тряслась от холода одновременно. Целитель напротив все хмурился и водил стрелой, то и дело качая головой. Казалось, он очень недоволен.

— У вас сильное переутомление, мисс, вдобавок еще и нервное истощение. Скажите, вам доводилось пережить в последние несколько дней определенные… потрясения?

— Вся моя жизнь — сплошное потрясение.

Рядом кто-то усмехнулся. Оказывается, в изголовье сидела Захарра. Я подавила улыбку, хотя, честно, надеялась увидеть другого человека. Межу прочим, я-то рядом с ним сидела, пока его лихорадило как припадочного.

— Я пропишу вам перцовую настойку и тройку капель укрепляющей микстуры. Встанете на ноги за пару дней.

Целитель оставил на тумбочке пару флаконов, поклонился и вышел. После него остался только сильный травяной запах, тут же забившейся в самые ноздри. Я откинулась на подушку, чувствуя, словно голову погрузили в ванну со льдом.

— Ну как ты? Лекарь сказал, что это все нервы. У тебя жар и расхождение личного времени с внешним на полсекунды… это от твоего пребывания в Расколотом Замке. Пройдет несколько дней, и время синхронизируется.

Новости мне не понравились. Расхождение циклов — скверный симптом. Обычно им страдают неподготовленные путешественники и зодчие-самоучки.

— Вель, — Захарра легла рядом, неловко подогнув ноги, вдвоем было тесновато, — спасибо.

— За что?

— Ты знаешь. Спасибо.

Я уткнулась ей в шею и стало так спокойно, словно весь мир сузился до этой комнаты, пропахшей чабрецом и календулой. За окном шумела вьюга, заметая внутренний двор, луноптахи жались к друг дружке в птичнике, а Жан-Жак выпекал к ужину лепешки. Как же я скучала по дому.

Через три дня стало ясно, что микстуры не помогает. Временной разрыв увеличился до тридцати одной секунды. Я почти не вставала с кровати.

Дни слипались в один неразборчивый ком, состоящий из лиц посетителей, врачей и зодчих. Стоило только одному уйти, как его место занимал кто-то другой, и круг начинался заново. Я никогда не считала себя сколько-то значимой персоной в Змиулане, но за эти дни мнение несколько изменилось. Меня навестил даже Феликс, хоть и сделал это в своей характерной манере, пожелав «пережить и эту ночь».

Но было одно, чего я ждала больше всего, — наступления ночи. Тогда вся суматоха прекращалась, феи задвигали занавески, подкладывали полено в камин, а я отворачивалась к стене и принималась разглядывать покрывало. Обычно ждать приходилось недолго.

Зеркало отозвалось перезвоном, а я тут же вскинулась. В темноте промелькнул силуэт, и матрац подо мной просел. Я охнула, когда Рэт забрался на кровать, скинув сапоги. От него пахло лесом, видимо, снова бродил по Драголису. В последнее время всё пропадает там. Драгоций прижал меня, как всегда без слов. Помню, в первую ночь было жутко неловко лежать так, когда спиной ловится чужой пульс, а сейчас я бы не заснула иначе. С Рэтом было нестрашно даже болеть.

Но в эту ночь мне хотелось говорить. Сердце словно толкало меня, и слова сами оседали на языке.

— Как думаешь, я поправлюсь?

Драгоций завертелся рядом.

— М-м-м, а какие у тебя варианты?

— Умереть, — словно камнем упало с губ. — Я должна была умереть в тот день.

Тишина стала такой, что ее можно было черпать ложкой.

— Но ты выжила.

— Но…

— Ты выжила, — повторил Рэт, — не для того, чтобы умереть от какой-то простуды. Спи.

И он уткнулся мне в волосы, хотя обычно так не делал. Притворился, что спит. Оставалось только последовать его примеру, хотя мысли раздирали горло. В Замке не было времени думать: просто делай, что требуется, а сейчас, лежа под каменным потолком, я думала. И думала много. Мне не хотелось умирать.

— Эй, — Рэт вновь повернулся ко мне, — я люблю тебя.

Я замерла. Это был первый раз, когда он признался. Наверное, ради такого действительно можно слечь.

— Ты понимаешь, что теперь меня развязаны руки?

— Маленькая хитрюга, а как же ответное признание?

— Обойдешься. Их было слишком много…

В тишине слышался далекий ход часов — хранителей Змиулана. Я вдруг почувствовала, что должна сказать.

— Рэт…

— М-м-м?

— Буревестник. Это мое имя.

Он молчал. Сказать свое часовое имя — все равно, что стянуть кожу.

— Так доверяешь мне?

— Да.

Он скользнул губами по скуле и отвернулся. Теперь в самом деле стоило заснуть. Жар слегка отступил, и сон пришел быстро.

========== Глава 30. Сон в янтаре ==========

«Теперь наша история покоится лишь под пылью древних томов, она стала чернилами на пергаменте, по которым кто-нибудь проведет пальцем, оживляя наши голоса, взгляды и улыбки… но Змиулан хранит наши имена, чтобы вы смогли узнать о сероглазой девочке и ее волке… и про их судьбы, унесенные ветром вдаль»

Из книги «Конец и вновь начало» Вельги Драгоций

На улице шел снег. С самого утра огромные хлопья, похожие на стружку белого шоколада летели с неба. Вспомнилось, как ровно год назад я сидела в комнате, готовилась к экзаменам и тоже наблюдала за пургой. Тогда в мыслях вилось столько ненужной шелухи… как же ее не хватало сейчас. А еще я вспомнила хату Аннеты и запах ладана. Казалось, он проник из мыслей в комнату, отравляя воздух. Ненавижу ладан.

Змиулан ожил. Исчезновение Астрагора будто смыло с замка многовековую спесь, омолодило сами стены и по холодному камню потекла молодая кровь. Я хотела приобщиться к общему делу, прочувствовать этот дух свободы и полета, но вместо того все дни проводила в постели… пила настойки, от которых по языку расползалась горечь; читала; снова пила настойки и представляла, какого это оседлать Утро и пронестись над Драголисом.

В дверь постучали. Я дала разрешение войти.

— Вельга, — в проеме показалась серебристая голова Примаро. На его скуле красовался сливовый синяк. — Уделишь минуту?

— Садись.

Интересно, с кем он успел подраться? Фэша нет, Феликс сейчас в отъезде… неужели… да с чего бы Рэту лезть к чудику.

— Читаешь хронографию Родиона Огнева?

— Почему нет? Думаю, он был интересным человеком. Или Духом.

По губам Примаро скользнула улыбка.

— Не сомневаюсь, — он прошел в глубь комнаты, — я знаю, что произошло в Расколотом Замке.

Я отложила книгу. Нервы натянулись канатом. А ведь Примаро всегда знал больше остальных… даже больше учителя. И сейчас он пришел ко мне.

— Ты же можешь видеть будущее? — горло пересохло, — ты видишь его у меня?

Он кивнул, хотя в его глазах таилась тень.

— Ты больше не принадлежишь этому времени. Оно отторгает тебя.

— Как это?

— Когда ты отдала свое время эррантии, то связь между телом и духом оборвалась. То, что ты очнулась и смогла прожить столько без последствий, заслуга той самой эррантии.

Правда. Я так отчаянно нуждалась в ней, так хотела услышать, что сейчас она каленым железом выжигала глаза. Весь мир словно поблек, осыпался пеплом, и только далекий гул часов отбивал в ушах. Раз… два… половина третьего.

— И что мне делать? Просто… умереть?

Он потер синяк, избегая взгляда. А ведь… ведь там на Астрономической башни, Примаро сказал, что не быть нам с Рэтом вместе. Но не говорил, что мне тоже не быть. Даже без Рэта.

— Это все, что ты хотел сказать? — плакать при нем не хотелось.

— Я решил, тебе стоит это знать.

— Спасибо. Теперь оставь меня одну, — я отвернулась к окну, — пожалуйста.

Примаро замешкался в дверях, и я ощутила его прямой взгляд, но не обернулась. Он ушел, явно унеся с собой еще какой-то недосказанный секрет. Ну и мара с ним. Мара со всеми ними… я не умру вот так… не откинусь безвольной тряпкой, лежа в коконе. Нет.

Стоило двери захлопнуться, как я встала. Пошатываясь, дошла до шкафа и вытащила зимнее платье. Если все правда, и мне… придется уйти отсюда, то глупо проводить оставшиеся часы в кровати.

В коридорах было пустынно, но мне нравилось. Казалось, сам замок говорит со мной, сопровождает и тихо шепчет на одном ему известном старинном наречии. Я дышала этим воздухом, трогала кладку и заново переживала моменты из прошлого. Первый урок, первое опоздание, наказание, ночной побег… это место впитало часть меня, и даже, когда я покину его — память останется. Прозрачные мантиссы сероглазой девочки будут бродить по коридорам незримой тенью, и никто не вспомнит ее имя, но образ останется.

Я облокотилась на один из балконов, обращенных на внутренний двор. Дул ветер. За стеной шумел Драголис, и где-то в его гуще рос Платан. А там скрывался целый мир полный тайн, вызовов и открытий; они манили ускользающим шепотом.

— Тебе не стоило вставать, — не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит за спиной. — Тут холодно.

Слов не было. Я прижалась к Рэту, как к мачте во время шторма.

— Ко мне подходил Примаро.

— Угу. Ко мне тоже.

Молчание окрасилось черным.

— Я верю ему.

И тут мне в руку легло что-то гладкое и холодное. Янтарина. Моя янатарина, подаренная Рэту.

— Зачем?

Драгоций долго не отвечал. Он молчал, сжимая мои плечи и разглядывая линию горизонта. Будто выискивал там что-то… будто отпускал. То, что было, и то, что могло бы быть. Нет, Рэт не умел отпускать.

— Для хороших снов.

— Рэт…

— Давай полетаем.

Я вскинула брови. Вряд ли целитель обрадуется, узнав, что я кометой носилась по небу. Губы сложились в улыбку. Ну и мара с ним. Сегодня я могу делать все, что первым придет в голову. А завтра…

— Только ты мне поддашься.

— Эй! Ну ладно.

Мы носились над шпилями Змиулана, пока на западе небо не окрасилось багрянцем. Грудь разрывало от кашля и даже глотать было больно, но я еще никогда не испытывала такого прилива сил. Казалось, завтра все пройдет. Казалось, завтра я открою глаза и пойму, что все сон. Под нами гудел замок, но он мерещился нарисованным в альбоме, нереальным. Реальным было небо. И Рэт с темно-зеленными крыльями. И его взгляд с серебристыми искрами. И смех. И тот поцелуй тоже был реальным. И жар внизу живота.

— Спасибо, — шепнула я, когда зубы уже отбивали марш. — Рэт…

Он обернулся. Я задохнулась.

— Будь счастлив, хорошо? Проживи эти два века, найди сестру. И ту, другую. Кого-то менее бедового, чем я.

— Вель… ты же говорила, что не умеешь прощаться.

— Надо же когда-то начинать… ты не ответил. Хорошо?

Он подлетел ближе. И меня прошибло. Я смотрела не его руки, на плечи, на глаза и понимала, сколько всего мы не успели. Сколько всего он успеет с кем-то другим.

— Ты же не это хочешь услышать?

Подул ветер. Он пах лесом и, кажется, шептал чье-то имя. Забытое и затерянное в листве крон.

— Смотри, — Рэт кивнул в сторону долин и горных вершин, — этот мир подарила мне ты. Я никогда этого не забуду, Вельга Драгоций.

Мы смотрели на раскинувшиеся долины и горы, пока солнце вовсе не скрылось. Просто смотрели на мир, который могли бы разделить на двоих. Он был так близко, лишь протяни руку. Но в пальцах оставался лишь воздух, пропитанный морозом.

Перед сном я выполнила обещание и положила рядом с собой янтарину. Она была все такая же холодная и мертвая, но что-то в ней пробудилось. Я почувствовала это также явно, как и тяжесть стрелы на запястье.

Рэт присел рядом, но ложиться не стал. Он запутался пальцами в моих волосах и все гладил их, смотрел на потрескивающий огонь в камине. Молчал. Я перехватила его руку и сжала ее. Так засыпать было спокойно. И совсем не страшно.

Ночью мне приснился пестрый сон. Живой сон. Он пах домом и теплом, мамиными духами. Я шла по залитой солнцем тропе, кожей понимая, это мой дом. Я вернулась домой. На веранде стоял отец и читал газету, мама махала мне рукой. Они ждали.

Мама звала меня, а я побежала к ней. За спиной оставалось что-то пахнущее мятой и лесом, что-то, тоже родное, но все более и более далекое. Я была дома.

Это был чудесный сон.

Мне не хотелось просыпаться.

***

— Ты все правильно сделал. Там ей будет хорошо.

Рэт скинул руку со своего плеча.

— Еще слово, и я подправлю тебе второй глаз.

Примаро ни капли не обиделся. Или не подал виду.

— Ты мог бы навестить ее… в том времени.

— Мог бы, — Драгоций отколол от стены камешек и повертел его в пальцах, — но это уже не твое дело.

Он встал, направившись к выходу.

— Рэт, — Примаро подождал, когда парень обернется, — что с янтарией?

— Туманное озеро. Я утопил ее там. И еще одно… больше не подходи ко мне.

Он ушел не оборачиваясь и только на лестнице чуть сбавил шаг.Здесь никого не было, лишь далекий гул голосов доносился с улицы. Рэт прислонился к стене и долго стоял так с закрытыми глазами. Его рука сжимала что-то в складках мантии, круглое и похожее на камешек.

— Буревестник… кто бы мог подумать. Твой полет закончен.

Камешек оказался осколком янтаря.

Рэт Драгоций сжал его покрепче и на миг ему показалось, что руку кольнуло теплом. Где бы ни была Вельга — она стояла рядом.

Это ее голос шептал, мы освободились и этот мир ждет.

— Кинтсеверуб.