Новенькая [Алиса Нокс] (fb2) читать онлайн

Алиса Нокс Новенькая

Глава 1 Первый день

Евгений Вишневецкий. Нет большей знаменитости, гордости и светила в студенческом совете ФГУ.

Мне рассказали о нём в первый же день после перевода на второй курс журфака.

Велели идти в библиотеку за книгами, поручили завтра принести фотографии для читательского, и с придыханием оповестили, что Женя Вишневецкий "тебе непременно протянет руку помощи, поможет с адаптацией, он наш активист и сердце факультета". Я не из тех, кто будет просить, но с готовностью кивнула — Женя так Женя, решит сунуться, вежливо откажу — и развернулась на каблуках, чтобы заняться неотложными делами.

Пусть я и новенькая, но с порядками в университете знакома хорошо: если тебе окажут услугу, придётся заплатить (так или иначе).

Второй раз о Жене мне напомнила Ася.

Не прошло и пяти минут, как мы с ней познакомились (я подошла к девчонке с кудрявыми светлыми волосами в кукольном мини-платье, спросила, в каком крыле находился 324 кабинет), а она вызвалась рассказать море стратегической информации о ФГУ. У кого из преподавателей легко откосить от ответа, а кто твёрдо не приемлет пропуски? Где распечатать конспект с флешки удобнее всего, а куда не стоит ходить обедать?

Потом мы остановились поболтать в коридоре на третьем этаже, она вдруг округлила глаза и указала пальцем в спину одному из ребят, прошедших мимо. "О, а этот парень может казаться милым, но советую быть осторожной", — хихикнула она. Я для приличия тоже улыбнулась, но не переспросила. Ну, был в университете популярный парень, мне то что?

Перевод в другой вуз уже заставил меня проверить себя на прочность, я будто заново пошла в незнакомую школу, где люди сдружились и посматривали на меня, как на объект для буллинга.

Не время засматриваться на парней, особенно на таких.

— В прошлом году Вишневецкий охмурил пятерых, каждую из них бросил, — продолжила Ася, несмотря на мою вялую реакцию.

Я сделала вид, что изучаю остатки маникюра.

Пять девчонок — не впечатлило.

В седьмом классе я, между прочим, была королевой математики, а некоторые мальчики не хотели принести домой постыдные двойки.

За первый семестр я успела "повстречаться" с семью одноклассниками и парнями из параллельного класса. Они носили мне еду из столовки по первому запросу, провожали и защищали от хулиганов, которые тусовались около моего дома на спортплощадке. Едва ли Женя делал с девчонками то же самое, ставки возросли. Но я всё равно тайно наслаждалась тем, что обошла его по количеству пассий в подростковом возрасте.

— И они все хвастались этими отношениями на каждом углу, думали, что будут единственными и неповторимыми.

— Но ты ведь не такая дура, да? — обратилась я к Асе. Возможно, излишне агрессивно, но её восхищённый тон всё выдал.

Она загадочно улыбнулась:

— Мы встречались.

— Ася, — фыркнула я.

Хотя в голове закружились вопросы: какой он? Красиво ли за тобой ухаживал? А кто кого бросил?!

Кокетливо вздёрнув бровь, Ася дала мне время пофантазировать.

Кстати, если я ещё не сказала, Ася была красавицей. То, что нужно, чтобы на меня, серую мышь, никто не обращал внимания. Меня не удивило, что на неё клюнул лучший парень факультета, скорее, я чувствовала разочарование из-за того, что и Ася дала себя охмурить такому парню.

— Знаешь, Женька… Он прикольный, если с ним дружить.

— Почему же ты не сберегла дружбу?

— Не всё так однозначно, Лера, — отрезав, она встала, взмахнула рукой и оставила меня одну на лавочке около университета.

Неужели я задела её?

Продолжая пялиться вслед Асе, щуря глаза от сентябрьского солнца, я размышляла о причинах её странного поведения.

Ася по нему сохла спустя много времени? Думала, что однажды Вишневецкий постучит в её дверь с цветами и букетом вина? Статистика играла против Аси, если ловелас всея университета Евгений Вишневецкий менял девушек как перчатки, то зачем ему возвращаться к одной из них?

Хотя и не сразу, но я выбросила чужие страсти из головы, на пробу открыла одну из книг по русскому, и тогда заметила тень перед собой: Ася вернулась, в руках она держала два бумажных стаканчика.

— Я как-нибудь обязательно расскажу тебе о Жене, но не сразу, хорошо?

Поднявшись на ноги, я забросила рюкзак на плечо и с усмешкой взяла у неё стакан кофе.

На языке вертелась фраза "ты не обязана всё рассказывать", но она так и не сорвалась с него из-за приступа пытливости.

— Ты можешь не торопиться, нет проблем, — вместо этого сморозила я.

— Чудно, тогда пошли в раздевалку, по курсу физкультура!

— Убейте меня кто-нибудь.

Я поплелась вслед за Асей на четвёртый этаж, тихо причитая, что ставить физкультуру в первый учебный день в расписание, да ещё и серьёзно надеяться, что мы возьмём и придём — неподдельное свинство.

А потом я попала в дамскую раздевалку, где с порога услышала ненавистную фамилию в третий раз.

— Вишневецкий сейчас свободен? — спросила ладная брюнетка, втискивая в узкую футболку грудь третьего размера.

— А что? Хочешь забить следующий месяц? — хихикнула вторая. — Становись в очередь.

Брюнетка пожала плечами:

— А найдётся ли девушка, которая его покорит?

— Годам к тридцати пяти или когда там у мужиков прекращается спермотоксикоз?

— У некоторых никогда.

Я стояла в майке и светло-серых штанах, наблюдая за тем, как Ася завязывала шнурки на кроссовках; а брюнетка задела меня плечом, идя к зеркалу. Я расплатилась с ней твёрдым и вызывающим взглядом.

Грохнула дверь, Ася застонала.

— Эти двое — воображалы, не обращай внимания, — изрекла она.

Видимо, заметила, как на меня посмотрела та девушка.

— Не переживай, я знаю, как им давать отпор.

Устремившись к выходу, я подняла подбородок выше, чем требовалось.

К концу дня благодаря Асе и собственной наблюдательности я поделила будущих однокурсников на несколько категорий.

Например, с ботанами я планировала наладить контакт, а от мажоров под предводительством Вишневецкого — держаться подальше. Что касалось самого Жени, я его так и не увидела. По словам Аси, он редкий гость на парах, большую часть времени проводил в маленькой комнатке студсовета на втором этаже, расположенной в точности между кабинетом декана, компьютерным залом и кафедрой "издательского дела и редактирования".

Но я не особенно хотела столкнуться с ним, разве что из любопытства, чтобы удостовериться: я бы на Вишневецкого не клюнула.

Глава 2 Неожиданности

Первая неделя в ФГУ прошла лучше, чем я ожидала. Мои новые однокурсники оказались податливее и дружелюбнее предыдущих.

Местами они даже перегибали палку, узнавая обо мне больше.

Почему же я перешла в другой университет, если и раньше жила в городе? Этот вопрос я слышала чаще всего и даже выдумала нормальную отмазку, чтобы не говорить правду. Дело в том, дорогие новые однокурсники, что в прошлом году у меня не сложилось с успеваемостью. Я беспрерывно болела, экзамены и зачеты сдавала с задержками, не влилась в коллектив и не сумела заработать расположение у преподавателей. По-честному, всё мне там надоело, люди меня утомили, я решила начать жизнь с чистого листа и перешла к вам. Врала я с самой широкой и невинной улыбкой, на которую была способна. Ася призналась, что и она тоже мне поверила.

— У меня превосходное здоровье, подруга, но учиться там я и правда больше не могла.

— Расскажешь, когда будешь готова, — подмигнула она мне.

Наверное, тогда дружба между нами перешла на новый уровень.

Я ведь не собиралась говорить Асе, что солгала одноклассникам. Но, как это часто случалось в жизни, нуждалась в ком-то, с кем буду максимально искренней, с кем смогу быть собой, подлинной, хотя и с недостатками.

О Жене я понемногу начала забывать, как забывали о раздражителе, который не появлялся на горизонте.

Иногда Ася пыталась показать мне его в коридорах, но тщетно: то периметр заслоняли, то отвлекали.

У нас начались занятия, домашние задания и семинары. Они вытеснили из головы парня, которого все обожали.

Но моё спокойствие исчезло за секунду в четверг. Просто "бах" и я полетела вниз, не зная, за что уцепится.

Случилась знаменательная встреча на стадионе: девчонкам велели пробежать четыре круга и пойти разминаться, а я рванула вперёд как сумасшедшая, надеясь отпроситься у Елены Владимировной хотя бы на десять минут раньше и пойти в раздевалку дальше учить статьи на медиаправо.

Ася осталась позади, дав напутствие: "не париться так сильно из-за хрени вроде медиаправа".

Конечно, легко сказать. Не с моими амбициями окончить университет с красным дипломом и работать на телевидении; быть знаменитой и каждый день выходить в эфир в новом костюмчике и с причёской… Может быть, я слишком сильно задумалась, банально устала, но случилось то, что случилось, я запуталась в ногах и едва не свалилась на асфальт. Помню, что сбила дыхание, не удержала равновесие и очень испугалась, сочтя падение неминуемым. Потом меня кто-то дёрнул за руку, удержал в вертикальном положении и прижал к своей мокрой футболке.

Господи Боже.

Кажется, я даже сказала это вслух, услышав около уха смех.

— Ты в порядке, новенькая? — произнёс мой спаситель. Он до сих пор держал меня за талию. — Хотела меня обогнать, да?

— Что? Ты бежал позади меня.

— Технически, да, но я на стадионе с десяти утра, а ты только четвёртый круг бежишь.

Наконец, я взглянула ему в лицо.

Мне ухмылялся парень под метр восемьдесят в меру накачанный (в обтягивающей футболке, позволяющей оценить эту меру), с ореховыми глазами и ямочкой на щеке. Если бы он был волной, то, наверное, цунами, сметающей здравый смысл и обещания держать себя в руках.

— Меня зовут Женя, а ты Лера Амбросова?

Меня ещё никто так не унижал…

— Во-первых, я Лера Амосова, был такой врач, может, в курсе, Николай Амосов. А во-вторых, я не обгоняла тебя!

— Амосов твой родственник?

— Что? Да нет же…

— Не волнуйся ты так, — он снова дотянулся до моей руки, положил ладонь на плечо, не давая отстраниться.

Я планировала поблагодарить его и уйти, точнее, побежать дальше. Но разговор выходил совсем дурацким, а кровь неспешно, но неумолимо приливала к лицу, окрашивая щеки в застенчивый розовый.

Женя так пристально на меня смотрел, будто серьёзно опасался, что я грохнусь в обморок от его привлекательности.

— Итак, Лера Амосова, — продолжил Женя.

Я смахнула его руку с плеча, а на большее меня не хватило.

Где-то в глубине души я даже упивалась тем, что находилась в центре его внимания.

Когда мы прошли метров пять, ветер подул сильнее и меня окутало его ароматом, мужским, крепким, сексуальным. И пришло же мне в голову подумать, насколько у него мягкая на ощупь кожа.

— Откуда ты к нам пожаловала?

— Я всегда была здесь.

— О, не думаю, таких красоток я запоминаю сразу.

Клише!

— Послушай, — развернулась я к нему. Остановилась прямо по центру дороги. К счастью, девчонки тащились, словно черепахи, на другой стороне стадиона. — Я всё о тебе знаю, можешь не тратить время.

Он нахмурился, а потом сощурился:

— Прямо всё? Например?

— Всё, что нужно.

— Уточни.

Секунд пять я пялилась в его чудесные глаза, решая, закончить ли разговор сейчас, уйти с интригой, так сказать, или высказать всё, чтобы не думал, будто девушки, окружающие его, полнейшие идиотки.

Я остановилась на втором варианте и сжала кулаки от напряжения.

— Ты легкомысленный, для тебя отношения — квест, каждый месяц новая любовь. И весь университет это обсуждает, как будто нет более…

— Правда?

— Ты эгоистичный и надменный, осмелюсь предположить, что ты не уважаешь людей, не ценишь хорошие поступки, — всё больше распалялась я.

— Ого, а мы ведь даже незнакомы…

— Разве я ошибаюсь?

— Да, — он сделал ко мне шаг, но я сразу же выставила вперёд руки, пусть попробует только прикоснуться ко мне.

Развернувшись, я побежала дальше, стараясь успокоиться, чтобы сердце так бешено не стучало.

— Вообще-то, ты не всё знаешь, — прозвучал позади голос Вишневецкого. — Ещё я отлично играю на аккордеоне и могу достать языком до носа.

— Придурок, — прошептала я.

Глава 3 Мои и его друзья

Не прошло и пятнадцати минут, как я все рассказала Асе.

Собственно, не могла не рассказать.

Мы вышли из раздевалки, а я все еще подрагивала как осенний лист на ветру. Она, конечно же, полюбопытствовала, а я ответила честно.

Не должен парень, да еще и такой, как Женя, вставать между нами.

— Так и сказал, что умеет играть на аккордеоне? Надо будет проверить, пусть сыграет на ближайшем мероприятии… — рассмеялась Ася.

Она сидела рядом со мной на лавке около шестого корпуса — самого старого с кирпичной кладкой, цивилизация там оставила после себя лишь одно достояние — металлопластиковые окна по периметру. За какие грехи журфак и филфак поселили здесь, я пока не спрашивала у нее.

Вертела в руках блокнот, в котором сделала пока только одну запись, расписание на неделю.

— Да ладно тебе, Лер, нормально вы с ним поговорили…

Я уже сказала раз пять, что это было далеко не нормально, не для меня, а после очередной ее фразы в стиле "да чего ты переживаешь", закрыла лицо руками и склонилась к коленям.

Асю мой страдальческий жест рассмешил.

Как этот человек умудрялся изучать столько оптимизма? Наверное, у нее была такая же суперспособность быть солнышком, как и у меня — способность косячить, например, налетать на незнакомых парней и читать им лекции о морали прямо на беговой дорожке на стадионе.

— Надо было держать мысли про себе… — посетовала я.

Она гладила меня по голове, как маленького ребенка, заботливо перебирала пряди. Дети. Точно!

В детстве мама говорила мне: если обидела человека, нужно извиниться, и тогда конфликт исчезнет и можно идти дальше.

— Я попрошу прощения у него!

— Что?

Ася так и зависла.

— Чтобы оставить ситуацию позади и не чувствовать себя так… так ужасно. Нужно подойти к нему и сказать: "извини, была не в духе".

— Это ужасная затея, зачем так унижаться?

Я широко открыла глаза от удивления:

— Почему унижаться? Это ведь я его оскорбила, назвала эгоистом и…

— Да он эгоист и есть, думаешь, ты его обидела этим?

Я пожала плечами.

До сих пор не понимала, как к Вишневецкому относилась Ася, иногда она отсыпала ему комплименты в духе "нет, ты не понимаешь, "он хороший товарищ", "да, он может помочь", иногда становилась одной из барышень, обсуждающих исключительно его внешние данные, глаза, фигуру и пресс, и изредка, как сейчас, давала ему совсем нелестные характеристики. Кто я такая, чтобы спорить с ней, учащейся под одной крышей с Женей второй год? Но у меня в голове не укладывалось, как Ася называла приятным человека, который не уважал девушек, использовал их, а ее кинул?

— Можешь объяснить, что у тебя с ним случилось? — решилась я.

Подняла голову и поправила волосы.

— При чем здесь это? Мы просто встречались и разошлись. Но я не вижу в нем… сплошное зло, — вспыхнула Ася. Она встала и взялась за края мини-юбки, чтобы ее немного опустить. — Встретимся на истории?

— Да… да, конечно.

До конца перемены оставалось еще десять минут, я бы не отказалась провести их с Асей, чтобы прийти в себя и выработать стратегию поведения с Женей. Но лишь кивнула и отпустила ее заниматься таинственными делами.

В конце концов мне повезло, что Ася вообще стала моим проводником в мир нового университета. С другими одногруппниками мы так и не перешли ту самую дружескую грань. К счастью, в вузе вполне хватало тем для разговора и без того, чтобы раскрывать о себе что-то личное.

Еще немного посидев на лавке, я забросила сумку на плечо и приготовилась идти.

Обернулась назад, чтобы проверить, не забыла ли смартфон или какой-то фантик выбросить (я всегда так делала с тех пор, как оставила на детской площадке фартового розового медвежонка), развернулась и налетела на стену. Точнее, на парня, но пресс у него был стальным, наверное.

— Ой, извини… — буркнула я, хотя именно ему следовало внимательнее смотреть перед собой.

А тот лишь усмехнулся и окинул меня оценивающим взглядом.

Боже, как же надоело! Остались ли в мире нормальные парни, которые хотя бы пытались адекватно ухаживать за девушкой, говорить ей "у тебя красивая улыбка", а не "классные сиськи", дарить цветы, а не шлепки по заднице. Судя по всему, этот экземпляр привык именно так ухаживать, он почему-то счел, что его похотливое выражение сгладит конфуз?

Я уже собиралась отойти от незнакомца, когда услышала до боли знакомый голос.

— Осторожно, это наша новенькая. Моргнуть не успеешь, как она перечислит все твои недостатки.

— Она экстрасенс? — ответило похотливое чудовище.

Я вмиг оказалась в толпе парней, а путь мне перегородил Женя. Такой же самоуверенный, как и на дорожке.

— "Она", — начала я, со всем достоинством посмотрев Жене в глаза, — просто наблюдательная.

— Вот как?

— Пропусти меня.

Он не сдвинулся с места.

— Я сказала: пропусти.

Снова ноль реакции, а вокруг послышался свист и смех. Ну нет. Я не из "таких" девушек, Вишневецкий. Выждав две секунды, я схватила его за руку, потянула на себя и когда он потерял равновесие, проскочила между ним и другим громилой, заехав Жене на плечо рюкзаком напоследок.

— Полегче, новенькая, — крикнул он.

Но мне уже было плевать.

Победителем из нашей небольшой стычки вышла именно я. Не позволила ему и его шайке диктовать мне правила. Даже если эти правила касались направления. Выдохнув, я пошла к ступенькам корпуса, подозревая, нет, зная, что Женя смотрел мне вслед. И куда, кстати, подевалась та чувствительная девушка, которая собиралась извиниться?

Глава 4 Призраки прошлого

Я пришла домой не в лучшем расположении духа, схлопотав незаслуженное замечание от Валентины Анатольевны.

Часть меня понимала, что печалиться по такой причине глупо, но второй — только дай попараноить…

Проскочила внутрь я беззвучно, прислонила за собой дверь, чтобы не разбудить маму.

Она работала в ночную смену на трубном заводе, приходила утром и лишь к четырем часам начинала нормально действовать. Мы с Лесей привыкли быть тихими, мы умели беззвучно делать все, ставить чайник на плиту, обсуждать школьные сплетни и университетские новости, даже ругались иногда шепотом, то еще зрелище! Оставив босоножки у порога, я пошла на кухню, снимая рюкзак с плеч. Шестиклассница Леся и моя любимая сестричка, сидела за столом, поджав под себя одну ногу.

Боже, как мне иногда её не хватало, кто бы знал.

Я подошла и зарылась лицом в ее каштановые волосы: они пахли детством, ее любимым шампунем с клубникой, в то время как мои локоны источали аромат химии — смеси лака для волос и отдушки пены.

— Как дела, Лер? — спросила Леся, не отрываясь от рисования.

— Да нормально, только устала…

Заглянув в тетрадку, я увидела кружки и точечки, Леся срисовывала с учебника по биологии клетку.

— Приготовить тебе что-то? Может разогреть гороховый суп?

— Я уже поела, купила булочку по дороге домой.

Я посмотрела на нее — как сделала бы мама — сурово и осуждающе, но не выдержала и рассмеялась; осталась сидеть рядом под мерное цоканье часов и скрипение простого карандаша по бумаге. Несмотря на то что с Лесей я не обсуждала взрослые темы, с удовольствием находилась рядом и без слов. Не так-то просто сохранить отношения с сестрой, с которой у вас шесть лет разницы, но я сумела! Как-то раз Леся даже призналась, что доверяла мне больше, чем матери. Я ее, конечно, обняла, прижала хрупкое тельце, но почувствовала себя едва ли не предательницей…

Тем временем Леся увлеклась рисованием и больше вопросов не задавала, я встала, погладив ее по голове, и подошла к холодильнику.

Придется что-то вкинуть в желудок, чтобы мама снова не завела старую песню об анорексии…

— Так, скажи, а у нас осталось то печенье…

Повернувшись к окну, я застыла. Если бы я что-то держала в руках, наверняка уронила на пол. Я лишилась дара речи. Все смотрела и смотрела на лавку около нашего окна, подрагивая всем телом.

Видимо, Леся меня звала, я не слышала, а потом не выдержала и встала, чтобы посмотреть, что меня так заинтересовало.

— О, Паша пришел…

Она подняла руку, чтобы помахать ему, высокому парню в черной куртке и джинсах, а я резко оттолкнула ее от окна.

— Прости, пожалуйста, кнопка, но никогда так не делай, — я встала перед ней на колени, обиженной и уязвленной. — Не здоровайся и не говори с Пашей, если встретишь его, ты меня поняла? И тем более не пускай его в квартиру, никогда ни при каких условиях, это важно, Леся!

— Да что случилось-то? — прошипела она.

"Я не расскажу, прости", — это все, что я могла произнести вслух.

— Кое-что произошло, я узнала, что Паша творил ужасные вещи, понимаешь? Он может быть опасным.

— Так нам вызвать полицию? — спросила она.

— Что? Нет, — я "молодец", внушила ребенку настоящий страх. — Я не думаю, что он причинит тебе зло, но не разговаривай с ним.

— Ладно.

— Ладно?

— Хорошо, я тебя поняла, — Леся утратила интерес к окну и вернулась за стол рисовать.

Вот бы и мне как-нибудь прийти в себя после приступа паники.

Я оперлась о подоконник, но не обернулась назад. Интуиция подсказывала мне, что Павел продолжал стоять на том же месте.

Зачем он вернулся в мою жизнь? Чтобы снова ее испортить? Уничтожить до основания?

В голове у меня злость смешивалась во взрывной коктейль с ужасом от самого его появления. Если бы я была смелее, вышла бы и приказала ему убираться. Но я избрала другую тактику. С весны я не высовывалась, не отвечала на его звонки, заблокировала его страницы в своих социальных сетях, а все лето так и вовсе провела у бабушки за городом.

С тех пор как я вернулась перед осенним семестром, от Павла не было ни единой весточки.

Я понадеялась, что он обо мне забыл.

В кармане завибрировал смартфон, я подпрыгнула от неожиданности, но в руки его так и не взяла. Испугалась, что Павел в курсе моего нового номера и личных границ не осталось вовсе. Он уже проделывал со мной такое раньше. Взять хотя бы наше знакомство: сначала он был просто симпатичным парнем, с которым мы ходили домой в одном направлении, а потом объявился около моего подъезда с розой в руке.

Даже сейчас, даже после того, что мы вместе пережили, я с теплотой вспоминала прошлое. Наверное, так работала психика, отделяла хорошее от плохого, даже если и хорошее, и плохое совершил один человек.

Лишь минут через пять я решилась посмотреть в окно. Сердце на миг остановилось, а потом снова возобновило ход… Павел ушел. Это и обрадовало меня, и напугало одновременно. Он снова играл со мной в игры? Давал понять, что рядом, но не пытался поговорить и объясниться.

— Как вы тут, мои дорогие? — отвлекла меня мама, вошедшая в кухню.

Я едва удержала себя, чтобы не броситься ей в объятия.

Глава 5 Приди в себя

Время шло, а на меня набрасывались новые воспоминания. Мозг любезно хранил все минуты единения и покоя, которые подарил Павел перед тем, как окончательно сломать мою жизнь. Мне казалось, что я чувствовала ненависть, но эмоции, которые сковывали сердце теперь, явно свидетельствовали о том, что кроме ненависти было что-то еще.

Страх, конечно, а также (за что мне особенно стыдно) остатки привязанности.

Я до сих пор была искренне благодарна Павлу за то, как он поддержал меня после развода родителей.

Павел позволял мне ночевать у него и ни разу не посмел даже рукой тронуть, он не имел ничего против, когда я занимала его компьютер, чтобы подготовиться к семинару. Он был самым добрым и чутким человеком, которого я знала в свои восемнадцать лет. И ведь мы даже не поговорили после того, как все случилось. Я просто спряталась, продемонстрировала, насколько я трусиха.

Не знаю, почему я до такой степени разволновалась сегодня, возомнила, что Павел начнет лезть в наше окно или, не знаю, ломится в двери. Тот Павел из прошлого никогда бы не причинил мне вреда, не говоря уже о том, чтобы навредить ребенку. Но был еще Павел Нестеров, о котором окружающие говорили ужасные вещи, словно он помогал… Я глубоко вздохнула и накрыла лоб рукой.

Слишком много эмоций на один вечер, а мама ведь итак посчитала мое поведение странным.

Я буквально заперлась в ванной, заверив ее, что хочу смыть с себя эфемерную пыль, которая осела на моем теле во время несуществующего урока физкультуры сегодня в университете. В итоге я сидела на бортике и наблюдала, как ванна медленно наполнялась водой, не видя перед собой ничего толком, никак не контролируя ее температуру.

Однажды Павел сидел в такой же позе и подставлял руку под струю, чтобы понять, не добавить ли холодной водички.

Тогда он застал меня плачущей в коридоре этой самой квартиры, уселся рядом на коврик и предложил полежать на нем.

"Я отличная подушка, некоторые даже говорят, что это моя лучшая функция", — сказал Павел и заставил меня рассмеяться сквозь слезы. Он всегда это умел, возможно, за это я его и любила.

"Любила", — мысленно повторила я это слово.

Жутко думать, что я доверилась такому человеку. Когда он уехал гостить у брата, я не просто осталась одна, я стала мишенью. В меня тыкали пальцами, называли ужасными словами, некоторые даже решили, что я была в курсе внеклассных занятий Павла. Я пережила диких два месяца и сказала маме, что не могу больше учиться там, попросила о переводе в ФГУ. Я думала, что Павла упрятали за решетку или оставили под домашним арестом, не надеялась его увидеть снова, но он, видимо, был на свободе, и он дал понять, что вернулся в мою жизнь. Знать бы, зачем!

— Лер, ты там? — послышалось из-за двери.

Я вздрогнула и выронила мочалку из рук. Но не стала заморачиваться и вылавливать ее в воде, сразу открыла дверь сестре.

Леся переоделась в пижаму.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Да, конечно, вот, жду, когда вода…

— Почему ты больше не дружишь с Пашей?

Боже, солнышко, не подкидывай дров в огонь, который сжигал меня.

Лесе я не рассказала и десятой части правды, отвязалась от ее вопросов одной фразой: "мы расстались, кнопка, так бывает, не хочу больше о нем говорить". Помню, что она тогда поинтересовалась, будет ли Павел приходить к нам дальше? Она была слишком маленькой, чтобы воспринять наш разрыв правильно. А, может быть, я недооценила Лесю, ведь сегодня она задала гораздо более зрелый вопрос, даже пугающий меня.

— Я же тебе говорила, мы поругались, — я погладила ее по плечу.

Леся пристально на меня смотрела.

— А какие жуткие вещи он творил?

— Вредил людям, — сдержанно произнесла я. — Но не мне.

— А почему он приходил?

— Поговорить, наверное, хотел, может быть, прощения попросить, — натянуто улыбнулась я.

Не хватало еще, чтобы кнопка подумала, будто мне угрожала опасность. В этом случае ее действия включали бы красочный пересказ ситуации маме, а я пять месяцев старалась быть образцовой дочерью и не приносить неприятности домой. Если бы я тогда не запаниковала у окна, как дура, не приходилось бы сейчас изворачиваться и врать.

— Ты не следишь за… — кнопка указала на ванну, и я спохватилась, воспользовавшись возможностью отвести взгляд.

Вода оказалась слишком холодной, но виду я не подала, поводила рукой туда-сюда, перемешивая, достала мокрую мочалку и услышала щелчок, с которым закрылась дверь. Сестра ушла. Если повезет, то она уже уснет, когда я выйду, и не придется с ней разговаривать.

Я, наконец, взяла себя в руки, отрегулировала воду и пообещала себе, что попробую расслабиться и выбросить Павла из головы.

Хотя бы на один вечер.

Глава 6 Неожиданности 2.0

Утром я собиралась в университет, словно предстояла битва.

Я даже взяла с собой маленький кухонный ножик, чтобы в случае чего, можно было отбиться.

Но "в случае чего" не наступило, и мне пришлось признать, что события весны 2020 не прошли даром, нервная система шалила с каждым днём всё больше и больше, делая из меня настоящего параноика и паникёра.

Добравшись до ворот университета, я выдохнула. Ещё недавно вуз не внушал мне комфорта, я ведь проучилась на новом месте всего две недели, но сегодня в голове что-то щёлкнуло. Я поняла, что ФГУ, все эти люди, даже Женя и его компания, чёрт бы их побрал, были моим новым шансом, иными возможностями и следующей страницей в книге жизни. Я стремилась быть обычным подростком без клейма "девушки преступника", студенткой, которую бы не сопровождали косые взгляды, типичной отличницей.

И всё это я получу здесь.

Я улыбнулась, смотря в небо, простояла так около ворот, наверное, секунд тридцать, прежде чем кто-то пнул меня в спину.

Ничего. Это тоже часть моей новой нормальной жизни.

Я прошлась к шестому корпусу, поглаживая в руках флэшку, собираясь распечатать семинар на вторую пару, и ещё больше обрадовалась, когда встретила возле уголка с распечаткой Асю собственной персоной. Я подбежала к ней и обняла со спины, шепнув: "привет, моё солнышко". Она вздрогнула, но не так сильно, как это сделала бы, например, я. За время общения с Асей я поняла, что она была очень тактильной девушкой. Не протестовала, когда её обнимали, целовали в щеку или брали за руку, да и сама часто проявляла свои чувства к другим таким образом.

— Лера, я бы сказала, что ты в подозрительно хорошем настроении.

Попытавшись вытащить из середины папки лист, Ася уронила пять.

Я бросилась собирать их, пользуясь всеми преимуществами одежды, которая ни капли не сковывала. Джинсы и рубашка в клетку — всё, что мне требовалось, чтобы почувствовать себя счастливой. Хотя и на каблуках я ходить умела, мама заставила их надеть 1 сентября, как будто мне предстояла школьная линейка (но я смирилась и сделала).

— В этом наша проблема, хорошее настроение уже редкость, — философски заметила я.

— Не для меня, — возразила Ася и широко мне улыбнулась. — Но обычно ты… поспокойнее…

Мы дождались своей очереди, получили тёпленькие свежеотпечатанные семинары, и начали взбираться на второй этаж.

— Сегодня у нас пройдут выборы старосты, — торжественно заявила Ася.

Я знала, что она метила на этот, так сказать, пост, и едва сдерживалась, чтобы не отметить её пафос.

Например, в моём старом университете выборы состоялись перед парами и включали в себя нелепое голосование руками, законченное фразой "да и всё равно никто, кроме меня, не изъявил желание…". Кстати, староста была настоящей стервой, никогда на вопросы прямо не отвечала.

Конечно, я обрадовалась, что именно моя подруга будет старостой группы, а в том, что её выберут, я не сомневалась.

— Ты же в прошлом году была старостой, и от тебя всё в восторге, — заявила я.

Мы повернули за угол и подошли к одногруппникам. До пары оставалось ещё десять минут, все звёзды факультета пока курили за углами корпусов, а около кабинета стояли девчонки, с которыми мы ладили.

Ладили до этого дня.

Что конкретно изменилось, я не знала, но почувствовала. Мы поздоровались, а они смотрели только на Асю, старательно избегая моего взгляда. И они посмеивались. Другая бы спросила прямо: что, блин, случилось? Но я дала себе обещание не раздувать из мухи слона. Вдруг мне показалось? Может, их реакция с моим приходом не связана? Да и если связана, девчонки смеялись друг над другом, чтобы самоутвердиться.

Грустно, но и это реальная жизнь молодёжи.

— Так, девочки, вы знаете, за кого нужно голосовать? Я же не подводила вас ни разу в прошлом году, так? — услышала я голос Аси.

Они, слава богам, отвлеклись, а я прислонилась к стене и прикрыла глаза.

Мда, меня хватило на каких-то двадцать минут. Если ты не родилась оптимисткой, то не пытайся начинать.

— Насчёт Леры, что думаешь? — услышала я голос Кати.

Кати Фокиной с пирсингом в носе и в пупке (она носила короткие футболки, чтобы хвастаться).

— А что "насчёт Леры"? — спросила Ася, покосившись на меня.

— Ну как же, Лера Амосова у нас студентка месяца, — рассмеялась та.

Чёрт возьми, они говорили так, словно меня здесь не было.

— О чём ты? — я резко развернулась, но от стены не отошла, изображая расслабленность, хотя внутри всё полыхало огнём.

Раньше подобных нападок я не замечала. Мне даже нравилось, что у нас в группе девчонки подобрались адекватные…

— На тебя поспорили, Лерочка, жди приглашения от Женечки на свиданьице, на котором он, конечно, попробует залезть тебе под юбку. Хотя ты же юбки не носишь. Но ты надень, такой повод! — обратилась ко мне Катя.

Она смотрела на меня как на пустое место, как на ничтожество.

Руки у меня зачесались, чтобы дать ей пощёчину, но вместо этого я лишь беспомощно хлопала ресницами.

Глава 7 Разговор между подругами

Ещё ни одна пара не была настолько ужасной, мне казалось, что я взорвусь от любопытства, перемешанного со страхом.

Ася сказала, что всё объяснит, но после того как наш преподаватель русского языка покинет зону слышимости. Я согласилась, видела, что Катя и её подружки-хохотушки не сводили с меня глаз; а ещё посматривали на наших парней и шушукались, прикрывая ладонями рты. Это как-то связано с Вишневецким или моими одногруппниками? Возможно, они вправду на меня поспорили, но неужели люди до сих пор находят это забавным?

Я даже выразила своё отношение к этому цирку в презрительном взгляде, адресованном Вишневецкому.

Он прошёл мимо, показательно подобрал рюкзак, чтобы не дай бог не зацепить меня. Думал, что это, чёрт возьми, забавно, а я скривилась и едва удержалась от того, чтобы не показать средний палец.

— Пойдём на первый этаж, подальше от… всего этого, — Ася, не особо церемонясь, схватила меня за локоть и потащила за собой.

В прямоугольном холле мы плюхнулись на ближайшие к лестнице кресла, такие же как и в актовом зале, Ася сразу повернулась ко мне.

Встревоженная и сосредоточенная.

— Помнишь, я говорила, что наши парни мудаки? Не только Женя, собственно, Женя, это ещё не худшее, что с нами случилось…

— Помню, конечно.

Ася сыпала предостережениями почти каждый день.

Стоило мне заговорить с кем-то из ребят, ответить на вопрос о расписании или ручку одолжить, как она тут же сообщала, что "этот, Никита, расист, гомофоб и женоненавистник, он всех ненавидит, и себя, и жизнь…", а "тот, которого все зовут Иглой, в прошлом году кололся прямо на пороге университета, но у него папочка большая шишка в горсовете, поэтому он и не вылетел из универа". Я всё брала во внимание, но оставляла себе пространство для того, чтобы составить о каждом личное мнение. Я не склонна ненавидеть людей, которые ничего мне плохого не сделали.

— В понятие мудачизма ребят я вкладывала несколько вещей, много, в том числе группу "ВКонтакте", — сощурилась она.

— Что за группа?

— Её создал Женя, когда познакомился с этими идиотами. И Анжеликой. Анжелику отчислили в прошлом году, но она здорово на него повлияла. И парни, — Ася вздохнула, перевела дыхание и подождала, пока мимо пройдёт подозрительно прислушивавшийся студент в спортивной куртке. — Группу сделали закрытой, когда я вступила, она называлась "Тайны девчонок журфака ФГУ" или как-то так, но касалась только первокурсниц.

— Подожди, туда можно было и девчонкам вступить?

— Вступить, да, но за одолжение.

— Какое? — я широко раскрыла глаза.

— Да по мелочи в основном, сделать семинар, купить кофе в ларьке, сходить на тусовку, завести аккаунт в Инстаграмм. Они куражились как могли, говорили, что дурачились, но Лене, когда она подала заявку, предложили поспать с Егором в одной кровати, как тебе такое?

Я возмущённо фыркнула, в очередной раз пересмотрев мнение о людях, причастных к группе, в худшую сторону.

— "Студентка месяца" — из той же оперы? — спросила я, припомнив, как меня назвала Катя.

— Да.

Ася полезла в сумочку за пудреницей, всегда чем-то занимала руки, когда нервничала.

— Что это означает?

— Ну, Катя в своей манере настоящей стервы пересказала тебе самую суть, — сгримасничала Ася. — Каждый месяц парни в той группе заключают пари, которое длится тридцать дней, отсюда и название. Они думают, что это очень остроумно, но, увы, это совсем не так, согласна?

— На что спор?

Ощутить себя объектом дурацкого пари — то ещё удовольствие. Словно я не была личностью, а лишь средством достижения цели.

— Не знаю….

Я даже рот приоткрыла от удивления.

Ася была осведомлена обо всём, что творилось в группе. Я даже не сомневалась, что и условия спора ей известны.

— Я не состою в том рассаднике нарциссизма, почти никто больше не состоит, — объяснила она и всё-таки оставила пудру в покое. — Во-первых, они регулярно чистили группу, чтобы мы не могли ничего им предоставить. Я была старостой и я серьёзно хотела пойти к нашему замдекана и показать скрины с чёрными шутками, с намёками на секс и другой дрянью. Но ничего не обнаружила. Во-вторых, спустя месяц членство, — она зло очертила кавычки в воздухе, — приходилось продлевать и выполнять новую прихоть. Наверняка Катя узнала о споре от Олега, они встречаются.

— Они хотят соблазнить меня за месяц?

— Вроде того, иногда они играют на секс, иногда на "я тебя люблю", но… — Ася накрыла мои ладони своими руками. — Достаточно не реагировать, помнить, что любые их выходки не искренни, и всё будет хорошо. Мы все через эти дурацкие споры прошли. Ко мне два раза уже пытались подкатить. Если честно, выглядело жалко. Женя, разумеется, хорош в соблазнении. И я должна была тебе раньше сказать… Но, повторюсь, я с тобой и я не дам ему выставить тебя в дурном свете. А на Катю и Ко забей вообще. Окей?

Я кивнула, уж очень пристально смотрела на меня Ася.

Момент прошел и она решила, что тема себя исчерпала. Вспомнила, что еще не всем сказала о выборах старосты и, получив от меня заверения, что я способна сама дойти до кабинета, упорхнула по делам.

Оставшись одна, я выдохнула. Утомленно прикрыла глаза.

Конечно, Ася жила бок о бок с этими спорами уже больше года, для нее они утратили значение. А для меня — лишь приобретали.

Глава 8 Подарок

Подарок

Домой я шла в очень плохом настроении, хотя Ася и не отходила от меня весь день. По сути, ничего не произошло.

Мы сидели на парах, общались с одногруппниками на переменах, пили кофе и ели шоколадные батончики (всё как обычно). Ася не соврала, когда сказала, что большинство ребят забросили ту группу. Пост о "студентке месяца", кажется, обсуждала только Катина свита. На остальных же новость никак не подействовала (ну, или они старались быть дружелюбными).

Мальчики, эти идиоты, участвующие в затее со "студенткой месяца", тоже не проявляли ко мне повышенного внимания, они даже не заговаривали со мной, некоторые, будто специально, обходили стороной.

На первый взгляд, поводов расстраиваться не было, но гнетущее настроение, в плен которого я попала перед первой парой, никуда не ушло. Я так злилась, что эти парни позволили себе спор! Не могла толком объяснить, почему пари задело меня настолько сильно… Но задело. Буквально утром я позволила себе понадеяться, что в ФГУ у меня всё сложится нормально, что люди не станут мне мешать учиться, а все эти сплетни, интриги и страсти обойдут меня стороной.

Я приказала себе дышать медленнее, успокоиться, и перешла дорогу на светофоре.

Едва я ступила на тротуар, как позади послышались торопливые шаги, а потом мою повседневность прорезал голос:

— Эй, новенькая, ты за мной шпионишь?

От неожиданности я едва не споткнулась, за секунду успела столько всего передумать, захотеть испариться, но двинулась вперёд в прежнем темпе. Надо же, Вишневецкий, по всей видимости, решил не терять времени, и сразу же приступить к выполнению пари. Выследил меня, увязался, чтобы пофлиртовать. Он был настолько уверенным в своей харизме?

— Лер, ну, подожди…

Надо же, он запомнил моё имя. Ещё немного и назовёт правильно мою фамилию.

— Чего тебе? — бросила я, так и не обернулась.

— Ты за мной следишь, — хмыкнул он.

— Вообще-то, я иду впереди.

— В любом случае, мы идём в одном направлении, мне… нравится.

— Катастрофа.

Вишневецкий догнал меня, окутал тем же ароматом, что и на стадионе, а пижонская улыбка прилипла к его лицу.

Я бы с удовольствием стёрла её своими пальцами. Или словами. Но не хотела переживать все те эмоции, которые терзали мою душу после инцидента на стадионе, ещё раз. Рядом с Вишневецким буду прятать злость и обиду в тайные карманы, а демонстрировать — равнодушие.

— Ты живёшь на Лапинской? — спросил он.

Я обернулась:

— Откуда ты знаешь?!

— Успокойся, я не слежу за тобой, посмотрел в журнале академгруппы.

Я кивнула, давая ему один балл за находчивость. Буквально вчера Ася дала всей нашей группе заполнить журнал. Мне, человеку, который никогда добровольно не раскрывал свои конфиденциальные данные, пришлось вписать в него адрес, контактный телефон, ФИО и дату рождения.

— А я ещё я узнал, что у тебя день рождения был недавно…

К чему это он?

Я промолчала, сверля взглядом многоквартирный дом. Осталось обойти его, и я окажусь во дворе. Почти на месте.

— Мы тогда ещё не были знакомы, — продолжил Женя. Он прекратил заглядывать мне в лицо, жестом велел подождать, а сам снял со спины рюкзак и, придерживая его за ручку, расстегнул один из карманов.

Я застыла на месте, не зная, что сказать или предпринять. До дома осталось десять шагов. Ладно уж, я потерплю, позволю ему сделать то, что он собирался, чтобы избавиться от дальнейшего преследования.

— К счастью, подарки можно дарить и задним числом, — улыбнулся он.

— Что ты…

Он осторожно выудил из кармана подвеску и протянул мне. Такого я не ожидала. Даже растерялась. Но если приму подарок, значит, соглашусь на игру, которую вёл Вишневецкий. Наверняка он использовал этот приём много раз, и видел на лицах девушек неподдельное восхищение.

— Бери, чего ты, — улыбнулся он ещё шире. — Это оникс, твой камень. Я загуглил. Ты же родилась 30 августа, Дева.

— Я не…

— А оникс защищает от стресса и депрессии, незаменимая вещь на журфаке.

— Ты веришь в такие вещи? — выдала я.

— Ну, я верю в то, что у каждого должен быть амулет на счастье.

Подмигнув мне, он галантно взял меня за руку и вложил в ладонь подвеску.

Она была красивой, оникс пускал солнечные зайчики и приковывал к себе взгляд. А я даже "спасибо" выдавить не смогла, всё думала и гадала, что крылось за этим жестом, делал ли Вишневецкий в жизни хоть что-то искренне? Да и нуждался ли он в моей благодарности или лишь выполнял спор, строяиз себя отличного и понимающего парня?

— Если эта вещица принесёт мне успех, я дам знать, — кивнув, я почти побежала вперёд, не оглядываясь.

Глава 9 Марина

С этого дня в моей жизни появился нежелательный поклонник, который не давал свободно вздохнуть, буквально душил симпатией.

Вишневецкий действовал не так прямолинейно, как я предполагала, однако не позволял забыть о нём и на несколько часов.

Он заступался на меня на парах, если преподаватели высказывались слишком резко, оставлял на партах подарки, на которых писал красивым почерком с завитушками "Лере А.", и не прекращал попытки провести меня домой.

С последним пунктом ухаживаний Жени мне удалось справиться с помощью мифических дополнительных занятий по теории массовой коммуникации. Пришлось вывалить на Женю самоуверенную речь о том, что я готовлюсь к написанию курсовой работы (хотя любой вменяемый студент начинал её уже после Нового года) и каждый день уверенно идти к кабинету Лидии Степановны и ждать у дверей. Поскольку Вишневецкий после учёбы сразу ехал на секцию по теннису, то это небольшое театральное представление с лёгкостью избавило меня от его компании.

Так продолжалось четыре дня.

В пятницу я шла в университет в приподнятом настроении, поскольку от следующей встречи с Вишневецким меня вскоре будут отделять целых два дня выходных. Идя по тротуару, я забавляла себя тем, что старалась переступить каждый опавший лист клёна, но в итоге отвлеклась на смартфон. В девять двадцать мне звонили очень редкою…

"Марина"

Я неосознанно коснулась рукой груди, как будто хотела ухватить теплоту, ощущаемую около сердца.

— Марин, привет! — я сразу же приняла звонок.

— Привет, боже, как же я по тебе скучала, — призналась та.

Мы говорили первый раз за месяц, и у меня с души упал груз, который я в последнее время даже научилась игнорировать, хотя и не полностью, конечно. Марина рассмеялась в трубку и сразу же сообщила, что вернулась в город. В прошлом марте нам пришлось справляться с ситуацией, которая касалась Павла, вместе. Я была его девушкой, а Марина — сестрой.

И ни она, ни я не поверили, что наш Паша, родной и хороший, замешан в ужасном деле с изнасилованием девушек.

Чтобы не видеть брата, Марина уехала к двоюродной сестре, сбежала, как и я сама.

Первое время мы созванивались постоянно, но ближе к 1 сентября обе устали от разговоров о Павле, перешли в режим смс.

— Я думаю, мы обязаны встретиться, сегодня же.

— Да и… Подожди, ты что пропустила начало семестра?

— И сделала это специально, — хмыкнула Марина. — Да и маме на работе дали путёвку, я решила съездить. В Турцию.

— Ого, так ты отдохнувшая и загорелая?

— И с запудренными мозгами. Наталья Ивановна велела купить у неё методичку, прикинь? И мягко намекнула, что без неё зачёт не поставит…

Марина всегда умела втягивать меня в разговор, этот случай не стал исключением.

Я свернула к парку, чтобы продолжить беседу вдали от корпуса университета и случайных студентов. Её голос возвращал меня к весенним событиям и заставлял снова задуматься, зачем Павел пришёл ко мне под окно, но так и не предпринял попытку поговорить.

Поскольку больше около моего дома он не появлялся, я подозревала, что это было прощанием…

— А у тебя как дела в ФГУ? — послышались в трубке слова Марины.

— Я… нормально, наверное.

Перед глазами встало лицо Кати, насмехающейся над тем, что парни поспорили именно на меня, а потом физиономия лицемерного Вишневецкого.

За мной никто не ухаживал настолько красиво, и как противно мне становилось оттого, что за его жестами скрывалась одна фальшь. Когда Вишневецкий преподносил мне очередной подарок, я чувствовала лишь усталость. Без примеси других чувств. Я даже купила в прессе себе маленький календарь, чтобы отмечать дни вплоть до завершения этого тупого спора. Так что, нет, я была совсем не в порядке.

— Знаешь, Марин, мне в ФГУ не нравится.

— Что? Почему?

— Есть некоторые люди…

Я сама не заметила, как начала рассказывать обо всём, что произошло в сентябре.

Села на лавку, стащила рюкзак сплеча и вцепилась в него одной рукой, будто он мог дать мне опору, в которой я так нуждалась. Мне требовалась совсем другая поддержка, подруги, способной дать выплакаться на коленках, парня, который бы никогда не сделал больно, сёстры или мамы, но никого из них я не могла грузить своими неприятностями.

— Так, Лера, нельзя сидеть и ждать, когда месяц пройдёт.

— А что мне ещё сделать? — удивилась я.

— Ответить им, чтобы больше спорить они не захотели, желательно никогда.

— Не хочу ввязываться в проблемы с парнями.

— Да никаких проблем, объясню при встрече тогда, а то у нас перемена заканчивается…

— Ладно, я тебе напишу в мессенджере.

Когда связь оборвалась, я секунд тридцать смотрела на погасший экран.

Что там придумала Марина? Она права хотя бы в том, что я не хотела… терпеть. Ничего более разумного просто в голову не пришло. Засунув телефон в карман брюк, я развернулась к университету и мгновенно нашла Асю глазами. Почти позвала её, даже руку подняла, привлекая внимание, когда увидела, кто стоял с ней рядом. Вишневецкий смотрел куда-то в сторону, а Ася что-то быстро и взволнованно ему говорила.

— Что там у них происходит… — прошептала я.

Ася мигом вышла из себя, она схватила Женю за руку, а тот оттолкнул её. Оттолкнул и бросил одну.

Глава 10 Новые правила игры

Марина снова доказала, что с тайм-менеджментом у неё так себе, ответила мне в мессенджере спустя три часа после того, как я написала; в пять вечера, как только я уселась за компьютер и открыла браузер. Но, конечно, же, я выбрала её, а не задание, натянула на ноги джинсы, набросила на футболку куртку, собрала волосы в хвостик на затылке.

Мы договорились пообедать в "Парадиз", я добежала туда за десять минут и ещё столько же пялилась в меню.

— Приветик, красавица, — послышалось слева, следом меня обхватили руками за плечи.

Я невольно принюхалась к её аромату, ваниль и персик, обняла в ответ и позволила ей поцеловать меня в щеку.

Если честно, то комплименты со стороны Марины иногда казались мне замаскированным насмехательством, ведь напротив меня за столик уселась девушка модельной внешности с пышными ресницами, пухлыми губами и идеальными волосами. Породы, от которой я стараюсь держаться на расстоянии (в глубине души считая таких глупыми пустышками). Но судьба свела нас в прошлом феврале и не дала мне и шанса.

Марина была со мной откровенной и честной, всегда. Так что я мгновенно пристыдила себя за сомнения, которые возникали в подсознании.

— Боже, наконец, случилось, — хлопнула ладонями она.

— Прошло не так много времени.

— У меня ощущение, что прошло безумно много времени. И что мы изменились, сильно, — она взяла меню.

Мне стоило сделать то же самое, чтобы не выдавать "э-э-э" в ответ на вопрос официанта, что я буду. Но её слова пробудили во мне новую порцию воспоминаний о Паше. Я не могла не вспоминать его, общаясь с Мариной, ведь она познакомила меня с ним, она сделала всё возможное, чтобы свести нас вместе, она думала, что её брат нашёл ту единственную.

— Рассказывай, что нового, Лер, — выдернула Марина меня из задумчивости.

Ну, и я начала историю.

Лето. Лето, как я и говорила ей по телефону, выдалось на удивление хлопотным и тревожным. Я находилась за городом и стремилась обратно.

Я не разобралась (и по сей день, кстати) со своими чувствами к Павлу, и порой ощущала себя человеком, стоящим на палубе корабля во время мощного шторма. Человеком, которого бросало от ненависти к любви, и обратно. А ещё я злилась. Много. Постоянно. Мама с самого детства предупреждала меня о том, что чувства сводят с ума и именно они заставляли людей совершать сумасбродные поступки даже себе во вред. Я отвечала ей, что меня это не коснётся, я буду думать прежде всего о себе. А потом появился Павел и мне, круглой отличнице в школе, студентке с идеальной посещаемостью, целеустремлённой девушке, знающей, чего она хочет в жизни, пришлось бежать из университета с унижениями…

Свой рассказ я прервала всего раз, когда официантка ставила перед нами молочные коктейли.

Марина кивала, я верила, что она понимала меня, ей пришлось не лучше. В семье разыгралась настоящая трагедия, её мать, Лида Степановна, в итоге загремела в больницу после гипертонического криза, до той степени её шокировала новость о возможном насилии над девушками.

— Милая, мы вроде уже решили, что не будем его обсуждать? — обратилась ко мне подруга.

"Но он же твой брат", — почти сказала я, но в последний момент промолчала.

Вина сползла по моему лицу вниз до самого подбородка, вынудив уставиться на свои руки, лежащие на коленях. Как я не подумала, дурочка такая, что Марине все ещё тяжело давались воспоминания о брате.

— Тогда поговорим о моём новом университете и мудаках, с которыми я уже познакомилась? — через силу улыбнулась я.

— Согласна!

— Парни-мудаки пока волнуют меня больше всего. — Склонившись ниже к столу, я продолжила: — ты говорила, что у тебя есть идея?

— Насчёт?

— Ну, по телефону ты сказала, что знаешь, как их можно было бы проучить. Потому что… Я не единственная, на кого они спорят. Будут ещё девушки, и если есть способ как-то это прекратить, то я слушаю.

Глаза у Марины загорелись от энтузиазма.

— Конечно, есть способ. Играть по их правилам. Они спорят на тебя, а ты поспорь на парня, который позволил себе быть… таким козлом.

— Что-то я совсем тебя не понимаю.

Она достала из кармана смартфон, жестом велев подождать несколько секунд.

— Вот, смотри, одна из групп, в которых я состою. Для девушек. Территория без мужчин, без тестостерона, и всего такого. Здесь тебя не осудят и не отвернутся, — она передала мне телефон через стол.

На экране я сразу же разглядела надпись "Территория Д" на ярко-зелёном фоне. Пролистала немного и попала на пост анонима об унижениях в школе. Нахмурившись, я подняла взгляд на Марину.

— Что это за группа? — спросила я.

— Дело не в группе, но если вступишь, почитаешь девушек, то быстрее поймёшь, о чём речь. — Забрав у меня телефон, она положила её на стол. — Я пришлю тебе приглашение, добро? Так о чём я, ага, спор! — щёлкнула пальцами перед моим носом. — Ты говоришь, Вишневецкий добивается от тебя признания, поцелуя и ещё бог знает чего в рамках пари. Вот и ты поспорь на него. Да хотя бы со мной, включись в игру, сделай из него такого же подопытного кролика, чтобы, когда всё закончится, ты могла сказать ему, что всё это было игрой. Тысячу рублей ставлю, что ни одна красотка в жизни этого мудака так его на место не ставила!

— Но я не…

— Что? — фыркнула Марина.

— Я так с людьми не поступаю, это же…

— А с тобой поступают. Считаешь, что это не повод немного расширить свои моральные рамки?

— Так в той группе, люди… Девушки так и делают?

— Там о разном пишут, но в твоём случае ты можешь получить поддержку.

Я кивнула. Никогда не умела спорить с Мариной, такой авторитетной, сильной, хотя всего на год старше меня. Наверное, чтобы порадовать подругу, а не из-за решения воспользоваться её советом на самом деле, я попросила рассказать поподробнее, каким же образом можно отомстить Вишневецкому. Узнать о вариантах лишним не будет.

Глава 11 Принятие (решения)

После встречи с Мариной мыслей в голове появилось ещё больше, чем раньше.

Мне её не хватало, её силы духа, уверенности в себе, понимания ситуации.

Когда мы не были подругами, она довольно прямолинейно сообщила, что конкретно обо мне думала. Сказала, что я амбициозная, но недостаточно упрямая, чтобы добиваться целей, что я одновременно жаждала находиться в центре внимания и в глубокой тени. И она угадала на сто процентов!

С тех самых пор я прислушивалась к словам Марины и потому не отбросила её идею сегодня, хотя она и казалась мне… жестокой, странной, не подходящей мне по стилю. Что ж, я шла по Восточному переулку, и честно признавалась себе в следующем: мой стиль заключался в том, чтобы… ничего не делать. Кажется, таких называли терпилами. Оскорбительно, но разве не этим я занималась последнюю неделю? Я так гордилась, что отвязалась от предложений Жени провести меня домой, хотя могла заявить ему в лицо, чтобы держался от меня подальше, а иначе… Но я не угрожала людям.

Я терпела и успокаивала себя, что мне осталось продержаться три недели, а потом ад закончится, и Женя переключится на другую девушку.

И мне даже в голову ни разу не пришло, что это вовсе не обязательно.

Парни могут придумать что-то ещё, банально продлить пари на месяц, сделав ставки более высокими. Я должна была понять раньше, каким людям приходилось противостоять. Едва ли они много думали о моральной стороне вопроса, затеяв этот спор (и не впервые), так с чего я решила, что всё закончится через три недели и я снова стану свободной?

Фыркнув себе под нос, я глубже засунула руки в карманы, и нащупала кулон, который подарил мне Женя несколькими днями ранее.

Я достала его, залюбовалась камнем на раскрытой ладони.

Не помню, чтобы раньше парни дарили мне подарки, даже небольшие. С Павлом наши отношения строились… как-то иначе, без конфетно-букетного периода и ухаживаний. Встретились мы разбитыми подростками, которые не могли найти себя в большом мире. Я старалась примириться с неожиданным разводом, а Павел провалил поступление в университет.

Я знала, что его родителям не по карману колледж, денег в семье было мало и платила за себя сама, если мы обедали вместе.

О голливудской романтике я на тот момент не мечтала, мне было достаточно, что рядом находился хороший парень.

— А оказалось, что я была с насильником, — прошептала я и сжала украшение в кулаке.

За мной снова гнались события того злополучного дня. Я пришла в университет, а всё это обсуждали.

Я помню, что сжимала в ладонях мелочь, чтобы зайти в копировальный отдел, пока Марина красила губы каким-то новым оттенком помады.

Мимо прошли девушки с телефонами в руках, они громко обсуждали горячие новости из интернета, говорили о каком-то Нестерове… Марина в таких ситуациях никогда не терялась, она окликнула одну из девушек и попросила уточнить, о каком Нестерове шла речь. И тогда начался кошмар. На сайте "Миг", где публиковались местные новости, какой-то журналист разместил статью об изнасилованиях в нашем родном городе. Он писал, что группа молодых парней выбирала девушек, неспособных за себя постоять, некоторым предлагала деньги за групповушку, а если не срабатывало, то они насиловали жертву без каких-либо "компенсаций". Репортёр ссылался на источник в милиции, а подозреваемым назвал и нашего Пашку.

Руки у меня задрожали и я вернула подвеску в карман.

Какой ужас я пережила в тот день. Я ведь ему доверяла, я рассказывала ему о самом сокровенном, я спала с ним в одной постели!

Марина отреагировала ещё более бурно, она потребовала от брата объяснений, а когда не добилась, открестилась от родства с ним.

Павла должны были задержать, незадолго после того, как я покинула город, не в силах выносить всё произошедшее.

И сейчас Вселенная будто снова испытывала меня на прочность. Однажды я уже убежала от проблем, от Павла, университет пришлось сменить. А если Женя не будет оставлять меня в покое, то что… снова переходить?

Я так на журналиста не выучусь, мечту свою не исполню.

Ух, как сильно я разозлилась на Женю, будь он рядом, я бы высказала ему всё!

Но даже лучше, что он не здесь. Я достала телефон и набрала номер Марины.

— Я согласна, — сразу же сказала я в трубку.

Глава 12 За и против

Все выходные мы с Мариной продумывали план, встречались либо у меня дома, когда мама с сестрой выходили в магазин и на прогулку, или бродили по городу, стараясь не разговаривать слишком громко.

Общаясь с ней, записывая в блокнот стратегию, я словно перерождалась в другую Леру.

Впервые с того самого момента, как я услышала о споре, ситуация больше не виделась мне катастрофой, теперь я видела в ней возможности. Возможность проучить парней и показать девушкам, что мы тоже можем быть жестокими с теми, кто считал себя лучше.

Марина помогла мне составить свой первый пост в группу "Территория Д" и я была шокирована той поддержкой, которую высказывали мне девушки и женщины разных возрастов в комментариях под публикацией.

"Ты сможешь за всех, у кого не хватило духу".

"Надеюсь, ты сделаешь так, чтобы в вашем университете больше на девушек не спорили".

"Ох, как приятно знать, что этих парней скоро настигнет ответка".

— Они… Они очень дружелюбные, и они, кажется, в меня верят, — как-то поделилась я своими выводами с Мариной.

Она сидела рядом со мной на лавке, увлечённо нанося на щёки румяна, на коленях у Марины был букет из листьев клёна.

— В этом и суть, поверь мне, на твои следующие посты откликаться будут еще активнее.

Дальнейшие посты. Точно. План был простым, заставить Женю больше потерять, чем приобрести в процессе этого пари. Начать я решила с его драгоценных занятий по теннису. Он хотел проводить меня домой? Легко. Но только домой мы пойдём по длинному пути, заходя в десяток магазинов, чтобы моя доставка в квартиру стоила ему пропущенного занятия.

— Твоя задача — каждое свидание превратить в треш, чтобы он понял, что ты над ним тоже насмехаешься, — давала мне инструкции Марина.

— Я готова на это. Думаю, всё получится.

Вечером в воскресенье, когда Женя снова прислал мне сообщение в мессенджер с пожеланиями спокойной ночи, я даже снизошла до того, чтобы ответить. Написала ему короткое "и тебе", чтобы раззадорить и наполнить ложными надеждами. Он, наверное, думал, что моя оборона понемногу ослабевала, что я всё-таки попала на его крючок.

Как же он ошибался.

Перед первым учебным днём на неделе я спланировала разговор с Асей.

Предварительно решила, что она станет моим сообщником в деле унижения Вишневецкого и других парней. Было бы здорово привлечь Асю, чтобы она доносила до одногруппников правдивую информацию и помогала мне рушить мужской авторитет на журфаке. Я молча потянула её к ограде, на которую любили садиться студенты в ожидании пар, проверила наличие посторонних ушей позади, и анонсировала ей новость, от которой она упадёт.

— Всё теперь будет иначе, больше я от него бегать не буду!

Ася внимательно слушала, хмурилась, прижимала палец к губам и задумчиво смотрела вдаль.

Я ожидала оваций с её стороны, надеялась, что она обнимет меня и скажет, что восхищена моей смелостью.

Короче говоря, думала, что дифирамбы мне гарантированы.

— Тебе не кажется всё это… неправильным? — вместо этого спросила Ася.

Возможно, у меня разыгралась паранойя, но мне показалось, что Ася даже смотрела на меня по-другому, не так тепло.

— Прости, что именно должно казаться мне "неправильным"?

— Ну… Месть, театральное представление для Жени, создание неприятностей.

— А разве не тем он сам занимается? Со мной! — возмутилась я, Ася даже вздрогнула.

Медленно покачав головой, она заявила:

— Пока Женя лишь подарил тебе кулон, если не ошибаюсь. Ничего преступного.

— Ася, — я схватила её за руки, чтобы донести свою мысль, — он поспорил на меня с ребятами. Ты понимаешь низость такого поступка?

— Я понимаю, но опускаться до их уровня, не супер.

— Ушам своим не верю!

Я так разозлилась на неё, отстранилась и посмотрела на корпус перед собой. Ну ничего, я и без её поддержки как-нибудь обойдусь. Если она такая святоша, только и может что осуждать. И главное, меня, не их!

— Лер, я высказала тебе своё мнение.

И тут до меня дошло, почему она осуждала меня. Я ведь покусилась на благополучие ее чудесного Вишневецкого.

— Я видела вас с ним, с Женей. Ты все еще любишь его, да? — оглянулась я на Асю.

Кажется, я поймала её с поличным. Я перестала сомневаться после того, как стала свидетелем их разговора около корпуса. Отчего ещё Асе хватать за руки того мудака, а ему бежать от неё, как от назойливой мухи? Вероятно, моя подруга сохла по нему, а мне велела держаться подальше.

— В общем, спасибо, что выслушала. Можешь прямо сейчас донести до Жени мой план. Может быть, он итак отстанет, я не против, — заявила я, встав на ноги. Мне потребовалось всё самообладание, чтобы не вспылить.

— Я не буду ему говорить, да и он не будет меня слушать…

— Ой, знаешь, мне это совсем неинтересно, — бросила я и ушла.

Глава 13 Свидание

— Твои родители богачи, верно? Чем они занимаются? — спросила я, сев на лавочку в парке Горького.

Место было красивым, уютным, почти сказочным. По узким тропинкам гуляло столько народу, я даже с трудом верила, что мы до сих пор находились в старом и унылом промышленном городке на юге России.

Женя сразу же уселся рядом, улыбнулся мне и положил руку на спинку лавочки.

— С чего ты взяла, что мои родители богаты?

— Ты ведёшь себя так, словно весь мир у твоих ног, возможно, не сейчас, но точно вскоре будет.

Он усмехнулся.

Потёр подбородок, смотря куда-то перед собой.

Мы уже около двадцати минут бродили вместе, я собирала опавшую листву в импровизированный букет, чтобы принести домой и поставить в вазочку.

Мыслей в голове, если честно, было так много, что иногда я останавливалась, ждала, когда буря идей уляжется, и только тогда ему отвечала. Я чувствовала отвращение, видя фальшь в каждой улыбке, посланной мне, в каждом жесте ухаживания, в каждом добром слове и комплименте. Но вместе с этим естественным ощущением, по моим рукам бродили искорки чистого удовольствия. Потому что Женя был удивительным актёром, и если бы я забыла хотя бы на минуту, что передо мной разыгрывался спектакль, я бы сказала, что счастлива.

— Я уверенный в себе, вот и весь секрет, — тем временем ответил Женя. — С родителями это никак не связано. Да и вообще… Ты, наверное, удивишься, но они не считают меня хорошим сыном. Как-то так повелось, что все мои увлечения они не воспринимают серьёзно. Знаешь, думают, что я в студсовете, чтобы пары пропускать, а не по зову сердца.

— По зову сердца? — фыркнула я. — Я бы тоже не поверила.

— Мне нравится заниматься такой… — он мучительно долго подбирал слово, — активизмом. Нравится заниматься активизмом.

— Но это же не работа, Вишневецкий…

— Работа, ещё какая, — он дотянулся до асфальта и поднял один кленовый лист для моего букета. — Делать людей счастливыми, напоминать о важных датах. Мне повезло, что в ФГУ для студсовета есть поблажки.

— А просто… учиться ты не желаешь? — спросила я, не скрывая сарказма.

— Учиться, это для таких зазнаек, как ты.

Коснувшись моего носа пальцем, Женя рассмеялся.

— Я хочу быть журналистом, разве не логично для этого учиться?

— Ты же понимаешь, что красный диплом не имеет ничего общего с твоими профессиональными навыками? Я говорю тебе как человек, который… — он сделал интригующую паузу, — является единственным сыном главного редактора программы "Новости" на областном канале ТВ-5.

Мимо нас пронёсся ребёнок на самокате, подняв лёгкий ветерок.

В его визжании и причитаниях мамы, которая быстро шла за ним следом, утонули мои возмущения.

— Вот как, — повторила я свои слова и улыбнулась, показывая реальный уровень добродушия, то есть нулевой. — Вот и вскрылись карты, ты, Вишневецкий торчишь в студсовете, потому что твой папочка, так или иначе, устроит тебя на ТВ-5, даже если ты окончишь университет с тройками.

— Лерочка, я вообще не собираюсь идти в журналистику.

— Но ты же учишься на журфаке, — возразила я.

Фыркнув, Женя пододвинулся ещё ближе. Мы всю прогулку балансировали на грани вторжения в личное пространство.

— Где-то нужно учиться, а то папа со стыда сгорит, что у него сын без высшего образования.

Когда мы продолжили прогулку, Вишневецкий без лишнего стеснения признался, что учебники с начала года не открывал.

Он, наверное, привык, что девушки заглядывали ему в рот, вне зависимости от того, что конкретно он выдавал в данный момент. А я находила его ещё более отвратительным, чем прежде. Жизнь столкнула меня с золотым мальчиком, который ничего не добился в жизни, и ничего не собирался добиваться. Он хвастался возможностями и заступничеством декана, который больше переживал о "Студвесне" и конкурсе Мисс ФГУ, чем об успеваемости потока. Я больше не желала оставаться в его мире.

К счастью, свою секцию по теннису он уже пропустил, а до моего дома оставалось десять минут ходьбы.

— Кстати, я могу сказать отцу о тебе, — произнёс Женя неожиданно, когда мы проходили стихийный рынок около дороги.

Здесь всегда пахло чем-то съедобным.

— Зачем? — спросила я в замешательстве.

Если он хотел сделать мне таким образом комплимент, мол, всё серьёзно, то явно поторопился.

— Рассказываю на пальцах, ты, — он театрально указал на меня рукой, — хочешь работать журналистом, — мой отец, — Женя приложил руку к груди, — делает новости на ТВ-5. Понимаешь, на что я намекаю?

— На трудоустройство по знакомству?

— По дружбе.

— Меня это не интересует, — я забрала у него из рук букет с листьям, и не попрощавшись забежала в подъезд.

Надо же, думала я, поднимаясь и открывая квартиру, этот человек был более гнилым внутри, чем можно было подумать. Решил завлечь меня в свои сети ради спора, да еще и играл на моих желаниях. Сколько ни рассказывай, что стремишься сама всего достичь, до него всё равно не доходит.

Стиснув кулаки, я пообещала себе не быть такой наивной и не делиться своими планами с таким, как Вишневецкий.

Глава 14 Территория Д

21:30

Пожалуйста, анонимно.

Привет, подруги.

Во-первых, я хочу поблагодарить вас за поддержку. Свой первый пост сюда я писала, не будучи уверенной в том, что поступаю правильно, делясь своими проблемами. Папа учил меня быть сильной и справляться самой. Он говорил, что рассчитывать нужно только на себя, а потом, кстати, ушёл от нас, оставив маму с двумя детьми (моя сестра ещё учится в школе).

Но речь не об этом. Поделившись с вами своей проблемой, я ощутила облегчение, а когда прочла комментарии под первым постом, то перестала сомневаться в том, что Мажора (буду называть парня, затеявшего на меня спор именно так, чтобы не путаться) необходимо наказать.

А теперь, во-вторых, ради чего я и решила написать новый пост… Я пережила первое свидание с Мажором, и хочу сказать, что это было очень познавательно. Не знаю, как вы, но я часто думаю, что люди на самом деле лучше, чем мы предполагаем. Признаюсь, в отношении Мажора у меня тоже проскочила такая мысль. Я задумалась, не повлияли ли на него парни в университете или, может быть, другие знакомые? Ведь некоторые буквально чужими людьми становятся, общаясь с манипуляторами. Но Мажор не такой. Не прошло и десяти минут прогулки, как он признался, что учиться не хочет, считает всё это тратой своего драгоценного времени, да и журналистом быть не собирается. А потом ещё и захотел "купить" меня обещанием устроить меня на канал, где работает его отец.

Мне в какой-то момент стало так противно находиться с ним рядом, что я с трудом дотерпела и дала ему возможность проводить меня домой. Надо сказать, что секцию по теннису он пропустил с лёгкостью, я даже не ощутила особенного удовлетворения по этому поводу. Но с чего-то нужно начинать, да? У нас уже запланировано второе свидание, моя подруга говорит, что под раздачу могли бы попасть его парни. Но я пока не уверена, что смогу заставить Мажора отказаться от них.

Забыла сказать, что Мажор прекрасный актёр. Он умеет обращаться с девушками, он помогал мне собирать листья и вёл себя как герой романтической мелодрамы. Но, нет, я не собираюсь в него влюбляться, если что. Находясь рядом, я оценила его умение нравится девушкам.

Он, кстати, и с моей подругой встречался.

Ладно, на сегодня всё. Пока.

Глава 15 Если все идет не так

Жизнь — непредсказуемая штука.

Судьбе, Вселенной или хаосу (в зависимости от того, во что вы верили) плевать на ваши планы.

И сегодняшний день доказал мне это в очередной раз. Я шла в университет, только что попрощалась с сестрой, снабдив ее инструкциями о том, как переходить дорогу, и думала о Вишневецком. Я думала о нем постоянно, перекладывала с одного ящика в мозгу на другую полочку его слова и поступки, в надежде найти тот самый рычаг, на который я надавлю.

Но сложность с Вишневецким заключалась в том, что рычаг он наверняка зарыл глубоко в тайник, до которого мне не добраться.

По крайней мере, пока.

И вот я ритмично вышагивала по хорошо знакомому маршруту, почти не смотря в лица людям, идущим в противоположную сторону, мяла в кармане куртки наушники (после ссоры с Асей я заимела новую привычку, до самых пар сидеть на первом этаже и погружаться в песни любимых исполнителей), когда дорогу мне преградил Павел. Павел Нестеров, бывший парень, возможно, насильник, вызвавший у меня приступ паники в прошлый четверг.

И плевала жизнь на то, что я даже в мыслях с ним попрощалась, решила идти дальше и игралась со спором и Вишневецким.

Я сначала охнула, а потом покраснела от такой бурной реакции.

Он стоял напротив меня, вальяжно опираясь о киоск "Пресса". Весь такой… как прежде. Я заметила, что он носил те же кроссовки, у которых сзади постоянно загибалась пятка, ведь ему было лень пользоваться ложкой для обуви, те же джинсы, кажется, Colin's, с потертостью, смотревшейся как откровенная дырка на его бедре, и ту же черную куртку с яркими желтыми лампасами, благодаря которым я находила его в толпе вечером.

Чувства свалились на мене все разом, заставив открыть рот — но так ничего и не произнести.

— Может быть, поговорим? — спросил он. Смотрел на меня, опустив ресницы, как побитый лабрадор.

Мое "нет" так и застряло на языке, я слабо кивнула и пошла дальше, уже медленнее.

Так, до университета идти еще пять минут, ничего за это время не случится, к тому же мы на самой оживленной улице города, не украдет он меня, размышляла я, пока Павел молча сопровождал меня.

— Как там твоя мама? Слышала о ее болезни, — произнесла я, сразу же ощутив, какой неестественной получилась фраза.

Очевидно, что мы должны были начинать разговор с другого. Как насчет фразы: "скажи мне, Павел, так ты насиловал девушек?" или "Извиниться за весь тот кошмар, что ты принес в мою жизнь, не желаешь?". Но я держала рот на замке, ждала, чтобы он сам заговорил об этом. Потому что… если он даже не вспомнит, то наша беседа потеряет всякий смысл.

— Ей уже лучше, спасибо.

Вот как.

Учтивый вопрос, учтивый ответ. Не так я себе представляла наше воссоединение.

И ладони у меня дрожали до той степени, что пришлось опустить рукава куртки до самых пальцев, чтобы спрятать дрожь.

— Лер, — позвал меня Павел, он продолжал смотреть себе под ноги.

— Что?

— Знаешь, я часто представлял эту нашу встречу, но не верил даже, что ты захочешь со мной разговаривать. И в итоге… Наверное, даже не придумал, что буду тебе говорить, если позволишь… По-идиотски так.

— Прекрасно, — сухо выдала я.

Мы уверенно двигались к университету, я почти чувствовала, как время убегало, а вместе с ним и возможности.

— Я не насиловал девушек, Лер. Я бы никогда так не поступил, — снова заговорил он.

И его слова вонзились в меня ледяными стрелами. Не насиловал, правда? Я почти выдохнула, почти закричала "я так надеялась на это!", но вовремя спохватилась. Даже если бы Павел был насильником, он бы не признался. Нельзя ему верить, если не полнейшая дура. Его ведь обвинили в насилии, даже на захудалом сайте написали, а потом его отпустили…

Черт. Я растерялась. Снова.

Как среагировать? Какая реакция будет правильной?

— Но меня не просто так связали с теми парнями, — Павел легонько взял меня за локоть, разворачивая к себе. — Я все тебе расскажу, хочешь? Знаю, что мы не виделись давно… Я приходил к тебе, мама сказала, что ты уехала из города, да еще и Марина мне сверху насыпала. Как я безответственно поступил с тобой и все такое, — скривился он, как будто само воспоминание приносило ему мучения. — Короче говоря, мне стыдно стало, поэтому я тогда только к окну твоему подошел.

— А мне было страшно, — пожала плечами я.

— Я понимаю. Ты же поверила им.

— А что мне оставалось делать? — вспыхнула я, вырвавшись из захвата. — Ты не потрудился объяснить. Или нужно было прийти к тебе в СИЗО?

— Нет, конечно, нет. Я не о том. В смысле… логично даже.

И снова его фирменное спокойствие! Я выжила той весной благодаря способности Павла смотреть вот так — будто он и Землю силой воли остановить способен, не говоря уже о каких-то мелких неприятностях. Пусть он был всего на десять сантиметров выше меня, да и не особо накачанный, я чувствовала себя с ним защищенной от невзгод. И этого оказалось достаточно, чтобы отпустить папу к другой женщине, чтобы успокаивать Лесю, уроки делать с сестрой вместо мамы, работающей теперь еще больше. Неожиданно я осознала, что убежала за город после второго семестра не из-за обвинений Павла в изнасилованиях, просто я на стенку лезла от отчаяния и грусти, потому что его больше не было рядом.

— Так… Пройдемся, может быть?

— У меня пары, — я упорно не поднимала взгляд.

— А пропустить никак?

— Если ты хоть немного помнишь…

— … Я отлично помню тебя и твои привычки, знаю, что это фантастика, — усмехнулся Павел.

— Вот именно.

И мы продолжали стоять, как два идиота перед корпусом.

— Впрочем, — заговорила я, заливаясь румянцем. — Первой парой у нас физ-ра, ее я могу пропустить в качестве исключения.

Глава 16 На детской площадке

Итак, это случилось. Произошло. Судьба снова вернула меня к Павлу, заставила все-таки выслушать его версию событий.

Я осторожно называла его историю именно так, чтобы не быть доверчивой дурой. Снова.

Чтобы поговорить, Павел повел мне на детскую площадку, втиснувшуюся в коробку серых панельных пятиэтажек.

Я одобрила его выбор, здесь не страшно, вокруг дети, мамочки, даже школьники, вон, присели на деревянную балку песочницы и о чем-то шептались. А еще здесь я чувствовала себя хорошо, комфортно, своей. Рядом с домом, где находилась наша квартирка, никогда не было даже подобия площадки, с одной стороны трасса, с другой — пустынное футбольное поле, интересное только для мальчишек. Помню, что мне и шести лет не исполнилось, как я уже бегала сюда каждый вечер, каталась на качелях, взбиралась на паутинку и спускалась с горки. Сейчас все это стало старым и облезлым, краска стерлась как и мои воспоминания из глубокого детства.

Павел встал около качелей в приглашающем жесте.

Эти находились в стороне от оживленной площадки, не придется переживать, что кто-то подслушает наш разговор об изнасилованиях.

— Ну что. Ты обещал все рассказать, так рассказывай, — я села и схватилась за металлическую стойку. Почувствовала на руках шершавую краску, местами она полностью слезла. — Все не то, чем кажется, тебя обвинили, но отпустили. Только я так ничего и не поняла.

Павел в ответ на мою грубость кивнул.

— Помнишь, квартиру на Кузнечной?

— Да, конечно.

Пару раз я ночевала там, когда пребывание дома становилось совсем уж невыносимым.

Я знала, что жильем владела мама Павла, она сдавала его квартирантам на день-другой, но желающих было не так много.

Кому сдавать-то? В нашем городе туристам смотреть нечего, а бизнесменам некому продавать.

Мы с Павлом на эту тему не говорили, но я подозревала, что квартира пользовалась спросом у людей, желающих уединиться на несколько часов. У мужей-предателей, жен-изменщиц и, конечно, бедных студентов, которым было просто негде переспать.

— Вот с нее все и началось.

— Как? Каким образом? — приподняв голову, я посмотрела Павлу в глаза. Если сейчас он расскажет, в чем там было дело, я хотела это видеть. Черт возьми, я сотню раз представляла себе, как мы поговорим.

— Да все ты понимаешь. Ты всегда была догадливой…

— Я на это не куплюсь.

— Парни попросили меня сдавать квартиру им, — Павел приподнял подбородок, отворачиваясь. — Сказали, что… Им удобно будет.

— Приводить девушек?

— Да. Только я не думал, что это будут не их девушки.

— Я не…

— Да не знал я, Лер. Ты же понимаешь, как это происходит с друзьями. Я давал им ключи на все выходные. Они платили… очень щедро. Мы с мамой, честно говоря, не жаловались. Ну то есть, — он замялся, перестав меня раскачивать. — Сначала она переживала, что они бардак оставят или украдут что-то. Она перед каждой сдачей об этом переживала. Но парни оставляли квартиру в чистоте и порядка. Да, блин, я даже припахал их уносить с собой постельное белье, чтобы не… Чтобы Марина не убирала после них. И они и на это пошли. Идеальный вариант.

Я молчала, обдумывая услышанное. А Павел, мне казалось, нервничал, словно переживал все те события снова.

— Если ты просто сдал друзьям ту квартиру, почему… — я взмахнула рукой, стараясь собрать свои сомнения в конкретные вопросы. — Почему тебя задержали? Почему о тебе написали, как о насильнике? А Марина! Она не поверила своему брату просто так? Или было что-то еще?

— Господи, ясное дело, следователи подумали, что я был в доле. Меня столько раз допрашивали, что я чуть с ума не сошел. А парни, козлы они, вот, кто, соврали, что я насиловал девок вместе с ними. Что, знаешь, тоже делу не помогло. Естественно, меня подозревали.

— Почему они так сказали?

— А кому хочется тонуть в одиночестве? — скривился он.

Между нами паутиной натянулось напряжение.

Вокруг продолжали веселиться дети, говорить люди, а я чувствовала себя в капсуле с густым воздухом и абсолютной тишиной.

Павел ждал от меня какой-то реплики, он, наверное, желал услышать слова прощения или фразу "я тебе верю". Но эти три слова так легко перечеркивали страдания, которые я из-за него перенесла.

Как же так? Если достаточно было рассказать мне об истории с квартирой, почему Павел так долго тянул? Были же способы со мной связаться?

Странно, конечно, чувствовать себя разочарованной в такой момент, но именно разочарование накрыло меня с головой.

Сколько всего я себе передумала в это лето! Как сильно винила себя за то, что связалась с насильником! Думала, Павел молчит, потому что виновен, ему стыдно. А он банально заботился о своем комфорте, выжидал подходящий момент, когда я уже исчерпаю свой эмоциональный запас, буду сидеть на долбанных качелях и кивать, потому что весь своей гнев я уже выплеснула.

— Ты должен был рассказать мне это сразу же, — вспыхнула я.

Если бы мы не были в окружении людей, ударила бы его со всей силы.

Ненависть. Внезапная и яркая ненависть не дала мне больше и слова вымолвить. Я подхватила рюкзак и пошла в направлении университета. Ни разу не обернулась, хотя и очень хотелось.

Глава 17 Когда закончатся плохие новости

После встречи с Павлом у меня не просто не было настроения, я пришла в бешенство.

Злость догнала меня не сразу, но затем разлилась как полноводная река после оттепели.

В душе я рвала и метала, хотя, конечно, внешне выглядела такой же спокойной Лерой, как и всегда. Спокойно вошла в корпус, невозмутимо дождалась преподавателя по журналистской этике — дамочке было всего двадцать семь и она флиртовала с нашими мальчиками — и уселась за вторую парту в крайнем ряду, не проронив ни слова.

В сознании у меня продолжали резвиться черти, доказывающие наперебой, какой же все-таки Павел подлец.

Не насиловал девушек, прекрасно, но заставил меня пройти через ад, так и не заявив о своей невиновности. Возможно, если бы у него было чуть больше желания вытащить меня из неприятностей, я бы даже не оказалась здесь! В сраном ФГУ, где у меня даже друзей не было.

На этой грустной ноте мимо меня прошла Ася.

Мы с ней до сих пор не помирились; а если сталкивались взглядами, то терялись. Иногда, не скрою, мне безумно хотелось подойти к ней и просто обнять. Сказать, что парни не стоят этой дружбы. Но я сразу же вспоминала, что именно она предпочла Женю, незаметно встала на его сторону и решила, что только ему можно издеваться надо мной, а мне над ним — ни в коем случае.

Кстати о Вишневецком.

Терпеть его сегодня я не собиралась, когда мы встретились в коридоре, я сказала только: "и без тебя проблем хватает", и нырнула в женский туалет. Умылась там холодной водой, провела ладонями по влажным волосам и вроде бы набралась самообладания на оставшиеся пары.

Как-то так и прошел мой день, в запаре, в суете и в размышлениях.

Мысль о том, что я должна поговорить с Мариной о Павле оккупировала мою голову. И сколько раз я не пыталась ее убрать, убедить себя, что это вовсе не мое дело — мирить брата и сестру — потерпела поражение. Подходя к дому, я все-таки написала Марине короткое сообщение, попросила встретиться завтра, но причину уточнять не стала. Она, разумеется, подумает, что у меня назрели вопросы по нашему плану с "Территорией Д" и местью парням… Но, признаюсь, я сейчас была от этого максимально далека. Потому что в мою жизнь вернулся Павел. Потому что он был невиновен. И с каждой секундой я все больше нуждалась в нем. Снова.

Когда я повернула ключик в дверях, то сразу услышала, как по коридору бежала Леся.

Я ступила на порог и дала ей возможность нырнуть в свои объятия. Господи. Когда сестра так искренне отдавала мне свои тепло и любовь, радовалась тому простому факту, что я пришла домой, жизнь становилась лучше. Опустившись на корточки, я положила руки ей на плечи.

— Как твои дела? — прошептала я.

— Можешь говорить нормально, мама ушла.

— Куда ушла?

— В магазин. Вроде бы.

— Вроде бы?

Я нахмурилась. Это не вписывалось в наш привычный распорядок. Мама старалась не оставлять Лесю одну, она дожидалась меня, даже если вставала раньше, а уж потом занималась своими делами.

Или у меня совсем сдавали нервы.

Я погладила Лесю по голове, пошла с ней в комнату, разговаривая обо всем и ни о чем.

Когда мамы не было, мы часто проводили время в родительской спальне. Точнее, в комнате, в которой раньше спали родители. Когда папа ушел, мама предложила Лесе обосноваться у нее.

Сестра обрадовалась, что получила дополнительное личное пространство, а мама, как мне казалось, избежала надобности быть одной в вечернее время.

— Так, рассказывай, как дела в школе, никто не обижал? — я плюхнулась на диван, забрасывая руки за голову. — Если кто-то посмеет, ты же знаешь…

— Знаю, не начинай, — хохотнула Леся. — Я всем говорю, что у меня боевая сестра.

— Это комплимент такой?

— Нет, это угроза всем моим врагам.

— Мне нравится.

— Кстати, я кое-что нарисовала сегодня, сейчас покажу, — с этими словами сестра вернулась в коридор за своим портфелем.

А я посмотрела на столик, где лежали какие-то непонятные бумажки. Боже, я так удобно улеглась, но все-таки встала и дотянулась до верхней. Иногда мне казалось, что мама из-за развода может сделать… что-то сделать. Решить там квартиру продать и уехать в Сочи или что-то типа того.

Я старалась незаметно следить за ней ради собственного спокойствия.

— Так, посмотрим что тут у нас…

Развернув бумагу, я опешила.

Это был документ под названием "Записка-расчет при расторжении трудового договора с работником (увольнении)". Нет, нет, нет. Зачем маме такой документ? Ее же не собирались уволить?

Подняв голову, я уставилась в пространство перед собой, не видя ни стены, ни телевизора. Как мало мы с ней общались в последнее время, обходились стандартными фразами и классическими беседами — как дела, нормально.

— Не паникуй, Лера, этому может быть какое угодно объяснение, — сказала я.

И тут в комнату вернулась Леся, она беззаботно передала мне в руки свой рисунок на альбомном листе, и посмотрела на распечатку.

— Мама, кстати, сказала, что больше не работает на заводе.

— Что? Как не работает?

— Не знаю, — пожала плечами Леся. — Так как тебе рисунок?

Глава 18 Выбирайся

Если в моей жизни не прекратится черная полоса, о красном дипломе придется забыть уже на втором курсе, думала я, сидя в кафе "Прага" на Сумской.

Марина расположилась напротив и прикуривала сигарету. Уже вторую или третью за нашу встречу.

Я рассказала ей о Павле все, стараясь не примешивать к его версии свои личные симпатии и впечатления. Но она сразу же раскусила меня.

— Ты ему поверила, да? — спросила Марина, фыркнув.

Я эту реплику проигнорировала и попросила поведать, где нынче жил Павел, если не дома.

Оказалось, он снимал квартиру в Монашке. Так мы называли район вокруг местного монастыря с огромными белыми куполами. В солнечные дни они и за километр глаза слепили! Но в остальном Монашка была неплохим районом с дешевой недвижимостью (ведь до центра приходилось добираться минут сорок), тихими парками и больницей в шаговой доступности.

Больше о жизни Павла Марина ничего не знала.

И меня даже пугала ее принципиальность в вопросе брата. Черт возьми, ты же с ним выросла, почему не даешь даже шанса объясниться?! В конце концов, я тоже любила Павла, тоже пережила ужасные месяцы, тоже сомневалась во всем на свете и презирала себя за чувства к преступнику.

Но если все оказалось не таким, как мы предполагали, разве стоило тащить за собой обиду дальше? Я старалась объяснять ей это деликатно, делая скидку на… на все, что переживала Марина. Объясняла, как пятилетнему ребенку, что слухи в газете не стоили ее дружбы с братом.

А потом осторожно сказала, что сама пережила непонятный приступ гнева после встречи с ним.

Тут-то, наконец, Марина, посмотрела на меня заинтересованно, а не на как надоедливого комара.

— И почему ты злилась? Ну, раз узнала, что он не виноват.

— Я злилась… — набрав в легкие воздуха, я выдала: — злилась, что он не сказал мне раньше. Ты помнишь, как много мы времени тратили на все это. Я часто думала, что могла как-то помочь тем девушкам, если бы внимательнее следила за Пашей, ну и все такое. Я винила себя, представляешь? Он должен был сразу сказать, что невиновен, а он спрятался и выжидал.

— Точно, так и есть.

Марина оставила окурок в пепельнице.

— Тебя это тоже злит?

— А как ты думаешь? Круто появляться как рыцарь на белом коне, когда все уже забыли об этом, когда народу уже плевать, а мы… Ну, мы же не можем злиться вечно. Но где он был, когда я нуждалась в нем?

— И я нуждалась, Марин, — потянувшись, я взяла ее ладонь в свои.

Долгий миг мы так сидели, сцепившись руками. Но Марина вернула себе сдержанность, она улыбнулась, словно, извиняясь, и отстранилась.

Чтобы чем-то занять ладонь, я схватилась за чашку с чаем.

— А как у тебя дела с Мажором?

— Да никак, честно говоря, у меня не было времени заниматься этим, — я пожала плечами. Поколебалась, но все же призналась: — маму уволили.

— Как это уволили? — округлила глаза Марина.

И следующие пять минут я объясняла ей, как узнала эту замечательную новость от Леси. Сокращение. Нет финансов. Возможно, в будущем ее назад возьмут, но никаких гарантий нет. Мама уже скупила все возможные газеты с объявлениями, она даже на парочку собеседований сегодня сходила.

Но не сказать, что успешно.

— Что же делать, Лера? — закусила губу Марина. Я только сейчас заметила, что к своему кофе она не притронулась. — Может ваш отец поможет?

— Не говори ерунды, отец…

Он даже звонить мне перестал. И не поинтересовался у мамы, почему я внезапно решила летом насладиться деревенской романтикой. Мимо папы прошла вся история с Павлом, и выглядело все так, словно он вычеркнул меня из своей жизни за ненадобностью.

Мама первое время старалась его оправдать, убеждала меня, что ему было стыдно. Да ни черта подобного! Если бы хотел, если бы тосковал! Что мешало ему позвонить?

Все эти мысли пронеслись в моей голове несвязным потоком. И я открыла для себя удручающую истину — я слишком часто злилась. Куда подевался весь свет из моей жизни? Куда не посмотри, все плохо. Маму уволили, Павел тот еще идиот, в университете с Асей мы поссорились, а Вишневецкий продолжал быть рядом лишь для того, чтобы выполнить дурацкое пари.

Из друзей у меня осталась только Марина.

— Так, давай решать проблемы по мере их поступления. Ты не можешь повлиять на то, что маму уволили и… — она неожиданно застыла, посмотрела на меня приоткрыв рот. — Нет, кажется, можешь. Ты можешь повлиять.

— Что? О чем ты?

— Женя Вишневецкий. Этот тип предлагал тебе работу на канале. Работу, за которую платят деньги. Ну же, включайся, Лер… — щелкнула она пальцами перед моим носом. — Потом уволишься, если что. Но сейчас подзаработаешь, выжмешь максимум из этих отношений. Мы так и хотели сделать, помнишь?

Я помнила.

Припоминала ее наполеоновские планы и свою жажду проучить Вишневецкого. Испарилась ли она полностью? Нет, разумеется.

Но устраиваться на работу?

— Я серьезно, деньги тебе сейчас очень нужны, верно?

— Да, — немного неловко призналась я. Работала в нашей семье только мама.

На жизнь хватало, но сбережений мы так и не накопили. А я не знала, сколько маме придется трудоустраиваться. Впереди зима, Лесе придется покупать новые ботинки, например. Может быть, попросить Вишневецкого — это не самый плохой вариант для меня?

— Ну что? — подмигнула Марина.

– Хорошо, если ты дашь Павлу шанс.

Глава 19 "Территория Д"

14:12

Привет, я снова с новостями о Мажоре. По личным причинам я немного выпала из своего плана, но теперь вернулась. Спешу поделиться странным происшествием, случившимся сегодня: Вишневецкий кардинально изменил тактику. Как я упоминала, на пары он почти не ходит. А если и чтит нас своим присутствием, то всю пару втыкает в телефон на задней парте.

Но сегодня он не только явился на пары, но и ответил на каждом семинаре (а их было три).

Несложно догадаться, для кого он проделал это показательное выступление, ведь в прошлый раз мы с ним говорили о том, что он только штаны просиживает в университете.

Но даже если он таким образом хотел доказать мне свою профпригодность…

С грустью констатирую, что ему это удалось. Мажор хорошо подготовился, с листочка он не читал, а когда у него спрашивали что-то по теме, выдвигал аргументы, с которыми я соглашалась. Оказалось, он неплохо знал мировую классику (не прочитал же он Бредбери, Киза, Достоевского и Толстого за один вечер, чтобы ввернуть парочку примеров различных видов коммуникации).

И я не могу понять, почему он не старается, если имеет такие способности?

Возможно, я спрошу у него на сегодняшнем свидании.

А может быть, и не спрошу. Ведь это ничего не меняет. Он соизволил проделать работу, которую все студенты выполняли перед каждой парой. Ничего не изменилось. Впрочем, приятно знать, что Мажор хотя бы не тупой, как его дружки. Сегодня он пригласил меня на свидание в парк аттракционов. Я согласилась, едва сдержалась, чтобы вскрикнуть от радости как ребенок. В последний раз я в наш парк ходила лет в тринадцать, да и то… вместо того, чтобы покататься на банальной карусели, я сидела, бегала и смотрела, чтобы моя сестренка никуда не влипла.

И самое смешное… Я спросила Мажора, почему он выбрал парк аттракционов, мы же не подростки уже. А он сказал, что мне детства не хватает. И знаете, это неожиданно заставило меня задуматься.

Глава 20 В парке

И вот я пришла в парк аттракционов, а улыбка сама наползла на губы.

Я встала перед вывеской "Солнышко" и осмотрелась. Грудь распирало от неподдельного восторга!

Справа от меня дети спорили друг с другом в очереди на колесо обозрения, по центру гудел лазерный тир, а повернувшись влево, я увидела объемную комнату смеха… Все такое яркое, задорное, посмотрел — и впустил в себя радость. Вздохнув, я подумала, куда хочу отправиться в первую очередь, и тогда заметила около цепной карусели парня в белой рубашке и джинсах. Он опирался о стойку, огораживающую аттракцион, и держал в руках розовый цветок.

Мне понадобилось несколько секунд, долгих словно вечность, чтобы узнать в парне Вишневецкого.

Я покраснела.

Покраснела из-за своих мыслей. Взглянув на него впервые, совсем мельком и издалека, я успела подумать, что кому-то очень повезло. Такой красивый парень стоял с цветами в ожидании своей дамы, наверное, она прекрасна… Приветик, на самом деле, дама — это я, и не сказать чтобы мне повезло. Точнее, мне бы точно повезло, будь Вишневецкий со мной искренним.

Я пошла в его сторону, сдержанно помахав, когда наши взгляды встретились.

— Отлично выглядишь, — сказал он.

— Выгляжу как и всегда.

— Нет, сделала укладку. Для меня? Это приятно.

— Что? Да просто… — шестеренки в моем мозгу закрутились с огромной скоростью, лишь бы Вишневецкий не понял, что я для него выряжалась. Да и неправда это! — Сестра захотела поэкспериментировать с моими волосами.

Он кивнул, но ничего не ответил, стоял, погрузив руки в карманы, будто знал великую тайну.

— Это цветы, — указала я на розу в его руке, всеми силами старалась замять неловкую ситуацию.

— Это цветы, тебе.

Он протянул мне розу, и взяв ее, я, наконец, разглядела прозрачный кокон, в котором находился розовый бутон. Этот чехол чем-то напоминал тубус конической формы, давал возможность рассмотреть цветок в мельчайших подробностях, но мешал прикоснуться.

— Специально выбрал с защитой, новенькая, — подмигнул Вишневецкий. — Знал, что ты придешь с рюкзачком. Положи розу в него, сохранишь в первозданном виде, чтобы любоваться в свое удовольствие.

— Ого. Спасибо.

Не сказав больше ни слова, Вишневецкий повел меня в очередь на американские горки.

Впереди стайка девчонок, чуть старше моей Леси, активно выясняла, сколько кто сбросился на билеты. Одна из них, оглянувшись на Женю, сразу же застыла, а потом толкнула вторую локтем в плечо. Неужели такое с Вишневецким происходило постоянно? Если так, кажется, я даже понимала, откуда у него эта уверенность в себе.

— Кстати, ты отлично подготовился к парам, как для человека, не желающего постигать журналистику, — заявила я.

Он, кажется обрадовался, что я вспомнила об этом.

— Тебе понравилось.

— Я этого не сказала…

— Ну хорошо. Ты хочешь спросить, почему я внезапно пришел на пары весь такой… во всеоружии, да?

"Да" — пронеслось в моей голове. Но он внезапно стал выглядеть таким самодовольным, что я изменила тактику.

Гордо и упрямо заявила:

— Нет.

Его это рассмешило. Приблизившись чуть ближе, он почти прошептал мне на ухо:

— Я с удовольствием выслушаю твое предположение, новенькая. Ты же любишь предполагать.

От такого тона у меня мурашки по спине побежали. Не помогло ни солнце, ни люди, ни детский гомон. В какой-то момент они все пропали и остался только горячий парень рядом со мной. Так, Лера, возьми себя в руки. С нечеловеческими усилиями я отстранилась, металлический прутья огорожи впились мне в спину, но между нами восстановилось нормальное расстояние. Я снова могла говорить, функционировать и соображать.

— Что ж, мне не сложно.

— Да, да, я слушаю, — воодушевленно подбодрил меня Вишневецкий.

— Полагаю, ты решил доказать мне или кому-то еще… что способен учиться. И, — закатила глаза я, — не один из неудачников, которые не наделены интеллектом, а золотой мальчик, родившийся с возможностью выбирать, чем ему заниматься. Но я все равно не понимаю, почему ты занимаешь в этом университете чужое место, если журналистика тебе не нравится.

— А может быть, она мне понравится, — возразил Женя.

Он задумчиво потер подбородок.

— Не понимаю.

— Лерочка, мне не не нравится журналистика, я просто не знаю, чем хочу заниматься, — Женя посмотрел мне в глаза. — Хорошо тебе, наверное, знать, кем ты хочешь быть через двадцать лет, и где — через тридцать. Но не у всех так. Я… понятия не имею, чем хочу заниматься. Чтобы работа приносила удовольствие, это же фантастика какая-то.

— Разве ты…

Он прервал меня на полуслове:

— Скажи, почему ты хочешь стать тележурналистом, ммм?

Мы так громко говорили, что мама с ребенком позади уже откровенно подслушивали.

И все же я набрала в грудь побольше воздуха и произнесла:

— Еще в школе я так решила. Смотрела на дикторов новостей и думала, как это клево, знать новости первой, рассказывать всем остальным, — пожала я плечами. — Вот так и родилась идея. Быть информатором для людей, чтобы вечером они включали новости и видела меня, слушали меня.

Женя кивнул, удовлетворился моим ответом.

А потом неожиданно усмехнулся, снова вторгаясь в мое личное пространство.

— Но ты же понимаешь, что есть интернет, тик-ток и масса других способов самой стать контентмейкером, и торчать в университете не придется…

— Ой, иди ты, — пихнула я его в бок.

А Женя рассмеялся.

И я поняла с неожиданной ясностью, что едва сама сдерживала улыбку.

Глава 21 Покатай меня на колесе обозрения

— Господи, кажется, меня тошнит, — пожаловалась я, медленно идя вперед и держась за стенку. — Это совсем не романтично, но…

— Да брось, было же клево, сто лет на горках не катался! — прокричал мне в ухо Женя.

Мы проходили мимо "сюрприза", огромной центрифуги, которая разгонялась до такой скорости, что люди в ней прилипали к стенкам и крутились вертикально.

И гудела она как настоящее чудовище. Я молча дала себе обещание, что на этот аттракцион не пойду и под дулом пистолета. А на горках, с которых мы только что слезли, обессиленные и счастливые, было не так и плохо. Даже хорошо, если уж совсем откровенно.

Я нахваталась стольких эмоций, что до сих пор вяло улыбалась, хотя мой желудок был явно против подобного экстрима.

— Куда теперь?

— Ох, даже не знаю…

Остановившись, я жестом попросила дать мне секунду, а он, особо не раздумывая, встал рядом у стены. Наши взгляды встретились и я почему-то не отвернулась.

Впервые, наверное. Вишневецкий был тем самым, что и всегда, но неуловимо другим. Улыбка выглядела искренней. Я ничего не могла с собой поделать, я верила, что сейчас он наслаждался моментом. Как и я. И он был таким красивым, что в своих мечтах я позволила себе погладить его по щеке. И тут же сразу испугалась, о чем подумала.

— Ну что, куда идем дальше? — подмигнул Вишневецкий.

— Не знаю, но куда-то, где… — я рукой очертила круг в воздухе, — не так быстро.

— На колесо обозрения!

Он решил за нас двоих, и снова потащил меня за собой. Я попыталась оттолкнуть его, но Женя держал меня за руку, словно в последний раз.

"Если будешь отпираться, закину на плечо и так понесу, — сказал он мне, повернувшись через плечо. Сделав вид, что позволить этого не могу, я расслабилась и позволила ему вести меня.

Около колеса тоже собралась небольшая очередь. Я молча восхищалась, как много людей приходили сюда с семьями, детьми, вторыми половинками. В будний день между дел они все-таки выкраивали время, чтобы… побыть счастливыми.

— Ремни не отстегивать, на ноги не вставать, не раскачиваться, — получили мы инструктаж от сурового типа, который защелкнул на нас пояса.

— Да, сэр, — кивнул Женя, за что я стукнула его, на этот раз ногой.

А потом аттракцион заработал и мы начали медленно удаляться от земли.

Гул парка постепенно затихал, а неловкость, будто воздушный шарик, заполняла весь мой мозг. Я рассматривала город под ногами, но думать могла только о том, что мы с Вишневецким катались на самом романтическом аттракционе и где-то там маячил возможный поцелуй.

— Так а в детстве ты кем-то хотел стать? — спросила я, возвращаясь к безопасному разговору о профессиях.

— Врачом, — сразу же ответил он.

— Ого, и… почему именно врачом?

— Не знаю, я вообще считаю, что в детстве мы мечтаем о чем-то странном, — иронично произнес он. — Ну, наверное, мне кто-то сказал, что это круто — жизни спасать. А потом папа сообщил, что если я не хочу быть нищим гением, то мне стоит поискать другие варианты.

— Что? Так и сказал?

— Мой папа слова особенно не подбирает, — фыркнул Женя.

— Твой папа хотя бы остался с тобой.

Я не удержалась и сразу же отвернулась. И тогда почувствовала руку на своем запястье.

— Знаешь, что в России больше половины браков распадаются? — медленно произнес Вишневецкий. — Так вот… Ты попала со мной в одну половину.

— Как? Ты что… Не живешь с отцом?

— Нет, я не живу с мамой.

— Ох.

— Да все нормально, — поспешил он меня успокоить. — У меня было время свыкнуться. Посмотри, какой шикарный вид, да?

Я не сразу, но посмотрела за пределы кабинки, и даже немного сбилась с дыхания, настолько это оказалось красиво! Перед нами расстилался город, небольшой парк, в конце которого и построили аттракционы, многоэтажки, дороги с вереницами машин, а а справа центр, сияющий огнями.

— Говорят, с наступлением темноты все становится другим, — усмехнулась я, вспоминая слова, почерпнутые из сети.

— Даже мы с тобой?

Женя незаметно приблизился ко мне, его рука, лежавшая спинке сидения, осторожно коснулась моей спины, а ладонь, сжимающая мою руку, обосновалась на запястье. Воздух между нами едва не заискрил. И тогда я испугалась. Страх превратился в панику и я не могла ни о чем думать, кроме как о поцелуе и о том, что я не должна его целовать.

Такого красивого, идеального.

Парня, который подарил мне вечер в парке аттракционов и романтику на колесе обозрения, какая девушка об этом не мечтала?

Но… Но…

Я положила ладонь ему на грудь, останавливая, и произнесла:

— Я знаю о вашем споре.

Глава 22 На паузе

— Что?.. — Женя очертил взглядом мои губы, потом снова посмотрел в глаза. Будто до него не дошел смысл этой фразы.

Я терпеливо повторила:

— Я знаю, что ты на меня поспорил.

Эти слова магическим образом привели меня в чувство, я будто сбросила с себя покрывало романтики.

Вернулась в реальность, перед глазами запрыгали картинки, ужасные картинки, как надо мной насмехалась Катя, а Вишневецкий пошло подмигнул, как Ася отвернулась от меня, встав на его сторону, а Марина расстроилась, узнав, что я влипла в неприятности.

— Послушай, ты…

На Вишневецкого напал приступ неловкости, не иначе, он убрал руку с моего запястья, уставился перед собой расфокусированным взглядом. В глубине души я немного ликовала, неужели ни одна девушка не говорила ему настолько шокирующие вещи, вместо того чтобы поцеловать?

Получалось, я была первой?

— Поэтому мы не должны целоваться, сам понимаешь, — как бы между прочим произнесла я. И едва подавила в себе приступ дрожи.

Колесо обозрение продолжило свой путь, наша кабинка уже медленно опускалась, а деревья загораживали вид, которым мы вместе восхищались пару минут назад. Я почти перестала дышать, чтобы услышать его дыхание, услышать хоть что-то. Стыдно признаваться, но я не была готова вот так уйти домой. Я хотела, не знаю, хотя бы извинения получить…

Или, возможно, в сердце возникла дурацкая надежда, что он был искренним. Глупая девочка, ты, Лера.

— Не понимаю, — прошла целая эпоха, а Женя, наконец, решился заговорить. Подняв голову, он кривовато улыбнулся. — Если ты знала и думала обо мне так плохо, то зачем согласилась пойти на свидание?

— По той же причине, что и ты?

Он нахмурился сильнее.

— Ой да ладно, Вишневецкий, — хмыкнула я, игнорируя тянущее чувство в груди. Однажды мы с Мариной здорово провели время, предвкушая, как я разобью надежды Жени на выигрыш в споре в пух и прах, а сейчас, когда почти это и происходило, я едва не плакала. — Не нужно делать вид, что все это по-настоящему. Ты привел меня сюда с одной целью, верно?

— С какой целью, по-твоему?

— С этой, — я показательно взялась за бортик кабинки. К счастью, наша поездка подходила к концу. — Может, ты поспорил с ними на поцелуй? Или планировал затащить меня к себе после наполненного романтикой вечера? Наивную и влюбленную дурочку? Прости, что нарушила твои планы.

Закончив речь, я сразу же расстегнула пояс и выбралась из кабинки, как только аттракцион остановился. Не дав Жене возможности оправдаться. Да нужны мне его оправдания, бога ради! Пробираясь через толпу, я постоянно извинялась, но вскоре вышла за пределы парка и, не сбавляя темп, выдохнула. Так, так, так, ничего страшного. Я, конечно, не буду работать на канале отца Вишневецкого, но я всерьез и не собиралась этого делать.

Конечно, Марина умела убеждать, однако взглянув ему в глаза сегодня, я не смогла, физически не смогла просить о таком и…

И больше меня волновала не работа на канале, даже не тот факт, что мама лишилась работы, мне было больно.

— Эй, а до твоего дома хотя бы можно тебя проводить?

Женя схватил меня за руку, развернул к себе, и сразу же отпустил. Наверное, увидел, что я готова ударить его по лицу.

— Спасибо, но нет. Еще совсем не поздно, я сама дойду.

Сохранять спокойствие, сохранять спокойствие любой ценой.

— Лер.

Он пошел вслед за мной.

— Вот зачем ты меня преследуешь? Мы разве все друг другу не сказали? — вспыхнула я.

Женя продолжал шагать, не требуя от меня какого-то взаимодействия. Впервые за много месяцев я была на грани отчаяния из-за того, что не могла заглянуть в чужой мозг и узнать, о чем он там думал. Почему молчал? Почему вообще так мало всего сказал с тех пор, как я бросила признание ему в лицо. Стыдился? И пристал же ко мне теперь.

Не говоря друг другу ни слова, мы прошли трассу и повернули к дому. Я уставилась на свои окна, думая, как было бы здорово увидеть Лесю. Но шторы были закрыты и пропускали через себя лишь неяркий свет.

— Лера.

— Чего тебе? — остановилась я. — Столько времени молчал, а теперь, наконец, созрел?

— Просто хотел, чтобы ты знала… Мне жаль.

— Жаль?

— Жаль, что я заключил то пари, — пожал плечами он. И даже не дождавшись моей реакции, пошел в обратном направлении.

Глава 23 Ася и Женя

Прогулка по парку аттракционов преследовала меня несколько дней подряд.

Я функционировала, обучалась, присматривала за сестрой, все как обычно, и в то же время затирала в памяти до дыр одни и те же сцены: мы с Женей около колеса обозрения, его улыбка, роза у меня в руках и тот момент, когда он задержал ладонь на моем запястье буквально на несколько секунд… Мысли убивали меня без оружия, заставляли чувствовать дурой.

Вишневецкого в университете я старалась избегать, да и он не стремился повидаться со мной.

На уроках Женя больше так триумфально не появлялся, заперся в комнате студенческого совета и радовался жизни, наверное.

Из положительного — я помирилась с Асей. Подошла к ней перед первым уроком и сказала, что план по поводу Вишневецкого был дурацким. Она, как я и ожидала, приняла извинения, вздохнула, прикусила губу и заключила меня в тесные объятия. И, странно, конечно, но мы вернулись в статус подруг словно по щелчку пальцев, будто и не было двухнедельного перерыва в общении из-за Вишневецкого и только вчера мы прощались на ступенях ФГУ, обещая друг другу списаться в мессенджере вечером.

Благодаря Асе день прошел хорошо.

Темы спора и Жени, например, превратились для Аси в табу. Она не спрашивала и искренне довольствовалась тем, что я рассказывала ей. Но так не пойдет. Если уж мы вернулись к дружбе, скрывать ничего не буду. Тем более, и у Аси была информация, которую я хотела узнать.

— Можно тебя кое о чем спросить? — первой заговорила я.

Мы взяли по американо в кафе около университета, чтобы насладиться им на улице, пока погода позволяла шататься по парку и сидеть на лавочке.

— Спрашивай что угодно, — Ася сделала забавный реверанс.

— Это насчет Жени…

Она удивилась, сжала губы, но от своего не отступилась. Закинула кончик ярко-желтого шарфа себе на плечо.

Ее молчание я восприняла, как разрешение продолжить.

— Что у вас с ним произошло? Я знаю, что вы встречались, но что потом? Он до сих пор тебе нравится?

Я задала целых три вопроса и пристально всмотрелась в лицо Аси. Я надеялась, что она заметила, как изменился мой тон. В начале сентября я высокомерно заявляла, что она просто дурочка, раз до сих пор путалась с Женей Вишневецким и надеялась на что-то, а сейчас я раскаивалась.

— Ну, ты права, мы встречались, — кивнула Ася, смотря перед собой. — Еще до университета. Познакомились на курсах английского языка в шестом классе. Туда меня мама приводила, а его — отец.

— И вы подружились?

— Да, конечно. Не сразу, но… оказалось, что у нас полно общих интересов. Английский закончился и… Женя как-то рассказал мне, что собирается научиться рисовать, а я тоже захотела научиться… — улыбнулась Ася. Я подумала, что она точно видела перед собой картину прошлого. — А потом мне взбрело в голову пойти на плавание. Ну и… так мы и бродили из секции в секцию, гуляли после занятий, бывали друг у друга дома.

— И Вишневецкий в тебя влюбился?

— Когда я была в десятом классе, он меня поцеловал. И, — какое-то время Ася молчала, — он был моим первым парнем, понимаешь? С ним я потеряла девственность. Мы встречались вплоть до поступления.

Кажется, я начала понимать, что крылось за теплым и иррациональным отношением Аси к Жене. Она имела о нем множество воспоминаний, радостных и интересных. Если они дружили несколько лет и делали друг друга счастливыми, как она могла отделить все это от личности Жени? Я чувствовала примерно то же самое по отношению к Павлу.

— Что же случилось на первом курсе?

— Ну, у нас с ним расходятся мнения на этот счет, так что для полной картины тебе придется и с ним поговорить…

— Ася, — я схватила ее за запястье, заставив посмотреть в глаза. — Меня интересует только твоя версия.

— Ладно.

Мы сели на лавку, предварительно убрав листья. Я постепенно переваривала информацию, которую мне уже предоставила Ася. Черт возьми, я не подумала, что они были знакомы давно. Не говоря уже о том, что история о юношеской дружбе и влюбленности Аси и Жени напоминала сказку. Я о таких отношениях всегда мечтала, но и друзья, и приятели рассеивались прежде, чем нас можно было назвать старыми и проверенными временем.

— Дело в том, что пока мы занимались на секциях, наши родители очень подружились. Вот, — сделала Ася глоток кофе. — У меня только мама, я в целом привыкла, что к нам порой ходили мужчины. Ничего такого, они просто пили чай, пытались подружиться со мной. Я хочу сказать, что моя мама не… такая. Она просто иногда с кем-то сближалась.

— Я понимаю, и я не думаю так о твоей маме, — успокоила ее я.

— А у Женьки была полная семья. Я не знаю, как и почему это случилось, но… Его отец и моя мама влюбились друг в друга.

— Ого, — выдала я. Такого не ожидала.

— Женька очень тяжело пережил. И меня оттолкнул, хотя я хотела быть рядом. А потом начал твердить, что мы, мол, сводные брат и сестра, что о нас буду говорить, если узнают в университете? — Ася поставила наполовину пустой стаканчик на лавку, сцепив ладони.

— Думаешь, он тебя бросил из-за этого?

— Это его вариант, — фыркнула Ася.

Переживания о том, что сказали бы люди, показались мне довольно логичными. Но еще сильнее я прониклась отчаянием Вишневецкого, лишившегося мамы. Я представила на секунду, как бы отнеслась к человеку, причастному к разрушению своей семьи? Смогла бы я сохранить теплые чувства и не поддаться отчаянию, злости, страху?

— Была еще Анжелика. Я тебе о ней говорила?

— Помню только имя.

— Она училась на журфаке, но на пары не ходила, ее исключили после первого же курса. Но Женю она успела испортить.

— Стоп, ты считаешь, что эта Анжелика рассорила вас? — осторожно предположила я.

— Да! — возбужденно вскрикнула Ася. — Ты просто с ней незнакома, поэтому не понимаешь.

И она начала рассказывать, не давая мне возможности и слова вставить. Анжелика была необычной девушкой, утверждала Ася, она заражала своим энтузиазмом всех вокруг. Если бы она решила заняться благотворительностью, убедила бы всех делать взносы! Но благотворительность ее не интересовала, вместо этого Ани, как ее называли близкие, звала парней на закрытые тусовки с кальяном, марихуаной и другими запрещенными веществами.

Чем они там занимались, представить легко.

— Женька попал под ее влияние во всех смыслах, в нем появились заносчивость, любовь к статусу, к деньгам, высокомерие, — перечисляла Ася, ее голос дрожал от волнения. — Раньше Женька таким не был. На создание группы его тоже надоумила Анжела, и споры — ее идея.

— Но она ведь ушла…

— Да, но Женя уже вошел во вкус.

Глава 24 Нужен только один

По пути домой я не могла выбросить слова Аси из головы. Когда спрашивала ее о Жене, даже не предполагала, какой ответ получу…

Шестеренки в моей голове закрутились и вскоре выдали мне результат — психологическая травма. Женя пережил психологическую травму, поэтому превратился в другого человека, жесткого и даже жестокого.

Откуда я это узнала? Справедливый вопрос. Весь десятый класс я изучала психологию после того, как блогер, на которого я тогда залипала, назвал ее обязательной к ознакомлению для каждого. Я проштудировала все, начиная от типов темперамента и заканчивая последствиями психологических потрясений в детском, юношеском и подростковом возрасте.

Я не особенно гордилась этими знаниями, и так и не научилась регулярно применять их на практике, но сегодня, наконец, время настало! Я даже улыбнулась, когда все, наконец, встало на места.

Вишневецкий пережил развод родителей, оказался травмированным из-за этого — чек, Женя завершил длительные любовные отношения, оставшись без опоры девушки — чек, он попал под влияние токсичного человека и начал делать то, что делать не хотел — чек. В фильмах, к слову, частенько крутили похожие истории о подростках и их кривых дорожках.

Если я была права, то на аттракционах мне удалось увидеть проблеск настоящей личности Жени, довольно мягкой и привлекательной.

Уже войдя в подъезд, я приказала себе успокоиться. Хватит искать ему оправдания, Лера, это ни к чему хорошему не приведет.

Я вошла в прихожую и замерла: из кухни доносились громкие и веселые голоса, мамин, Лесин, и еще… мужской.

— Мам? — позвала я настороженно.

— Лер, иди к нам, давай…

Заглянув на кухню, я оторопела и, наверное, даже рот раскрыла от изумления. За одним столом с моими родными сидел Паша. Он приютился около холодильника, в куртке, держа в руках шарф. Я сразу поняла, что мама затащила его к столу, как она любила делать с моими друзьями.

— Зачем… ты пришел? — спросила я у Павла.

Я больше не боялась его, но все равно чувствовала дискомфорт.

— Лер, мы с Пашей около дома столкнулись, — начала моя мама, ставя чай для гостя, — он сказал, что это все недоразумение…

А дальше мама и Леся оперативно изложили мне историю Павла, которую я итак знала, перебивая друг друга. Он невиновен, кивнула мама, он никого не обижал и нам зла тоже не желал, поддакнула Леся. Оказалось, что Павел даже успел помириться с Мариной (в этом определенно была моя заслуга) и от нее узнал, что мама искала работу. И вот он, мой бывший парень и кошмар прошлого лета, пришел, чтобы вытащить нас из проблем.

— Что за работа? — поинтересовалась я, не скрывая подозрительных ноток в голосе.

— Заведующей склада с канцтоварами, где Пашка работает грузчиком, — выразительно проговорила Леся, гордая собой.

Я даже не думала, что Паша где-то трудился. Сколько новостей сразу. Дождавшись от меня кивка, мама с Лесей повернулись к Паше, чтобы дальше выспрашивать у него детали.

Я слушала разговор и думала, как изменился мой мир за какую-то неделю. Словно и не было этих месяцев, Пашка, как и раньше, сидел на моей кухне, а мама давала ему сладости.

Я оставила их обсуждать это неожиданное трудоустройство, зашла в свою комнату и бросила куртку на постель. Сколько я так сидела, уставившись на стену, наверное, не скажу, но вернуться в реальность меня заставил стук в дверь. На пороге появился Пашка, он неловко топтался, не решаясь войти. Да ладно, откуда у него появилась такая застенчивость?

— Проходи, но ненадолго, я устала и еще пары на завтра…

Он молча уселся рядом со мной.

— Лер, я хотел спросить.

— Спрашивай, — я повернулась и посмотрела ему в глаза. Чувствовала ли я что-то, кроме ностальгии?

Невольно сравнивала ощущения с теми, что горели во мне рядом с Женькой. Я так сильно хотела улыбаться на колесе обозрения, что сдерживалась из последних сил, чтобы быть все такой же серьезной и сдержанной Лерой Амосовой, как и всегда. Сейчас, рядом с Павлом, улыбка не просилась на мои губы, мне ничего не стоило держать эмоции под контролем.

Потому что их не было, почти не было.

— Я помню, что мы с тобой расстались очень нехорошо, но я не могу не спросить.

— Спрашивай, — повторила я, догадываясь, о чем пойдет речь.

— Мы могли бы попробовать снова?

Я отвернулась.

— Нет, извини.

— Дело в другом парне? — голос Паши остался таким же мягким.

— Нет, конечно же, нет, — сжав его руку, я подумала о Жене. — Просто наше время уже ушло.

Покинув комнату, Павел еще около часа провел у нас в квартире, они с мамой беседовали о всяких пустяках, а я сидела на кровати, пыталась готовиться к семинару, а на деле слушала их и удивлялась, как люди из разных Вселенных и поколений могли находить столько общих тем.

Отвлек меня сигнал вибро смартфона.

Взяв телефон в руки, я увидела, что пропустила сразу несколько сообщений. В одном из них Марина благодарила меня за идею поговорить с Павлом. Я написала в ответ: "я говорила, что на нем рано ставить крест". Второе сообщение мне написал Женя, я помедлила, но открыла:

"Встретимся сегодня вечером?"

Глава 25 Важный разговор

Выбросив из рюкзака книги и тетради, я застегнула молнию и забросила его на плечи.

В своем внешнем виде я ничего менять не стала принципиально, чтобы Вишневецкий не брал на себя слишком много, а в карман положила тот самый ножик, которым когда-то планировала отбиваться от Паши.

Нет, Женю я не боялась и не переживала, что он может причинить мне зло.

Однако я собиралась выбраться в парк в десять вечера, вполне возможно, мне придется идти домой одной, почему бы не перестраховаться? А еще на меня сильно повлияла история с Павлом, он лишил меня круга безопасности, состоящего из утверждения: со мной этого не будет.

Целыми днями я думала о том, как близко подпустила к себе чудовище. Даже сейчас, когда Паша реабилитировался, я все еще не пришла в себя.

В парк я попала а без десяти и с удивлением обнаружила, что Вишневецкий был уже там.

Он сидел на лавке в тонкой ветровке, пряча руки в карманы. Я предположила, что он сидел так уже минимум… час. Даже вид у него был замерший, не говоря уже о том, какими ледяными наверняка стали его руки.

— Давно ты тут сидишь? — спросила я, подходя ближе.

— О, пришла, — Женя улыбнулся, да у него зуб на зуб не попадал. — Я тут уже часа четыре. Отец пришел домой не в духе, не хотел, чтобы он нашел повод на меня наорать, пошел гулять, вот. А что?

— Может… в кафе зайдем, отогреемся?

— Идея супер!

Вскочив на ноги, Вишневецкий повел меня к ближайшей яркой вывеске. Под ней оказался уютный ресторанчик. Он галантно открыл для меня дверь, а в самом помещении помог снять куртку и повесить на вешалку около столика.

Мы устроились возле окна и я невольно залюбовалась моментом: на улице холодно и темно, а мы в тепле, и Вишневецкий уже что-то заказывал у учтивой официантки. Но я призвала себя не забываться, передо мной сидел тот же парень, который решил поспорить на меня и мои чувства.

Отодвинув меню, Вишневецкий, словно настоящий телепат, произнес фразу, повернувшую весь вечер на 360 градусов:

— Я разорвал пари.

— Что-что?

— Ну, спор. Спора, который мы заключили на тебя, его больше нет.

Мое сердце подскочило к подбородку.

— И я должна тебе верить? — выдавила из себя. Помолчала немного, а потом набросилась на него с новыми вопросами: — и какой вообще в этом смысл, Вишневецкий? Твоя репутация идет впереди тебя, знаешь? Я узнала о тебе, при чем далеко не самое лучшее, едва порог универа переступила. И я знаю, что ты не хороший человек, так зачем тебе разрывать спор?

— Новенькая, ты все такая же красивая, когда пытаешься меня критиковать, — хмыкнул он.

— Чего?! — едва кулаком по столу не ударила, так он меня разозлил. — Говори быстрее и я пойду.

— Мы только пришли.

— За дуру меня держишь?

— Ладно, ладно, прекращаю издеваться, — Вишневецкий выставил ладони вперед. — Но это неважно, я сказал, чтобы ты знала.

Я развела руки в стороны, мол, он серьезно?

В этом всем не было и капли логики. Если спор не важен, почему он сам о нем вспомнил? Неужели чувствовал то же самое, что и я? А голове у меня билась мысль, что спор — это то, что оставалось между нами. Я не давала себе думать, что было бы без этого пари, но подсознательно то и дело уплывала в мечты. В этих грезах Вишневецкий улыбался мне как на колесе обозрения, он говорил со мной честно, был другом и кем-то еще…

— Мне важно, почему ты это сделал, — решилась я продолжить разговор.

В этот момент подошла официантка, она поставила перед нами два десерта в высоких стеклянных стаканах, и молча удалилась.

— Или ты отвечаешь, или я ухожу, — поторопила я Вишневецкого.

И он вдруг показался мне напуганным.

— Не уходи, — Женя положил руку на стол ладонью вверх, будто приглашая меня на танец. Я посмотрела ему в глаза и медленно положила свою руку сверху. По телу пробежали мурашки, такие странные мурашки телесного возбуждения и душевного подъема. Я нервно сглотнула.

— Я все думал над одним вопросом.

— Над каким?

— Почему ты согласилась со мной погулять, зная о пари, — вздохнул Женя. — И вот я думал об этом, и мне так гадко стало… — он скривился. — Как будто ты дала мне шанс, которым я не воспользовался.

Услышав его признание, я невольно отпрянула.

Вот, значит, что сподвигло Женю отказаться от спора. Он подумал обо мне лучше, не учел, что все произошло совсем наоборот: я, под влиянием Марины и девочек из группы "Территория Д", опустилась на уровень Жени. Я не его спасительница, не его помощь, не девочка, способная поднять со дна. Но до чего мне сложно было признаваться в этом.

Женя продолжал рассматривать мое лицо, находя его, наверное, красивым?

Рука до сих пор лежала на столе. Я могла бы взяться за нее, пододвинутся, поцеловать его, доказать, что он сделал правильный выбор! Или сказать правду, уйти, оставить его с очередным разочарованием и жестоким напутствием: Жень, я не твой психотерапевт.

Что бы выбрала я до знакомства с Вишневецким?

А что бы выбрала после?

Теперь я знала, как поступить. Спокойно, не говоря ему ни слова, я достала кошелек и оставила несколько купюр. Встала, взяла куртку в руки, и присела обратно. Посмотрела ему в глаза. На душе у меня было так паршиво. Вскоре я разрушу все и Вишневецкий больше никогда не посмотрит на меня так. Но отношения, основанные на лжи, ничего для меня не стоили.

— Я согласилась на встречи с тобой, потому что тоже хотела тебя проучить, — я на пробу улыбнулась, чтобы хотя бы жестом извиниться. — Было время, когда я очень злилась на тебя из-за спора. Я не могла понять, как тебе может быть плевать на чувства человека… Один человек посоветовал мне сделать с тобой то же самое. Правда, свой коварный, — усмехнулась я, — план я не реализовала. Привязалась к тебе в какой-то момент, хотя и отчаянно гнала от себя эти мысли.

— Лера… — растерянно прошептал Вишневецкий.

— Я не тот человек, который тебе нужен, если хочешь стать лучше, — я снова поднялась и побежала к выходу быстрее, чем он отреагировал.

Глава 26 А что, если

Женя догнал меня на полпути к дому, я к тому моменту перестала сдерживать слезы и шмыгала носом, думая, что никому нет до меня дела. И тут позади послышались шаги, Женя бежал, а когда оказался в шаге от меня, резко затормозил и удивился, увидев, что я плакала.

— Все нормально, это не из-за тебя, — произнесла я, опережая его вопросы, и вытерла слезы рукавом.

— Что-то произошло? Дома?

— Нет, все нормально.

И снова между нами невидимой вуалью оседало молчание, возможно, даже понимание. Я не сомневалась, что Женя понял все правильно. Причина моих слез — он, ситуация, я сама, короче говоря, все то, что произошло со мной после заключения дурацкого пари. Но я не хотела, чтобы он чувствовал вину или хоть как-то был мне обязан.

Я планировала до последнего делать вид, что все ОК.

— Лера, что бы ты там не планировала в отношении меня, ты этого не сделала, а значит, ты именно тот человек, который сделает меня лучше.

— Что? — рассмеялась я на грани истерики.

Стоп, стоп, стоп, я в психологи не нанималась, в моей жизни тоже тот еще бардак, а Вишневецкий вдруг захотел, чтобы я и его исправлением занималась? Вероятно, некоторые из моих эмоций отразились на лице, а Женя испугался, что я снова улизну, поэтому подошел ближе.

На расстояние вытянутой руки.

— Знаешь, я внезапно осознал, что делаю искренне то, что уже годами не делал. И я не хочу отпускать это чувство.

— И что же ты делал искренне?

— Да мелочи всякие, — мотнул головой он. — Когда писал тебе, то реально хотел узнать, что ты ответишь, илитогда в парке аттракционов, мы же круто проводили время, правда? Я думал, что мои друзья — это моя жизнь, а теперь я понимаю, что и не жил вовсе, — улыбнулся Вишневецкий.

— Это всего лишь один погод в парк, наверное, ты просто был рад показаться на аттракционах, как и я.

— Я не говорю, что ты должна стать моей девушкой, Лер.

— А я бы и не стала, — фыркнула я.

Мы помолчали немного и одновременно рассмеялись, пряча глаза. Я смотрела вниз, изучала трещины на асфальте и боялась снова взглянуть в лицо Вишневецкому. Неужели он мог так натурально притворяться.

— Так чего же ты хочешь?

— Провести тебя домой для начала, торопиться не будем.

Он сказал это так серьезно, ух, прям настоящий ответственный парень. Смех снова вырвался из моего рта. Ладно. Я решила позвонить ему сопроводить меня домой, хотя тут осталось идти пять минут. Мы прошли по освещенной фонарями улице, завернули ко мне во двор и остановились у лавки. Я не понимала, чего ждать от Жени, и это меня немного пугало. Когда он был мажором, то предсказать его поступки и слова было гораздо легче. А теперь? Кому я позволяла быть рядом с собой теперь?

— Я пойму, если ты не захочешь общаться со мной в универе, но после… я весь твой.

— Нужен ты мне, — прошептала я, но Женя услышал.

— Правда не нужен? Совсем-совсем?

Его глаза блестели в темноте, а волосы топорщились во все стороны.

Я не могла поверить, что местный секс-символ задавал мне такие вопросы. И почему я больше не сомневалась в его искренности? Может быть, это и есть его план по моему совращению? А что если и Ася на его стороне, придумала для меня историю, чтобы оправдать плохого мальчика?

Лера, ты с ума сошла, хватит.

Но все же мой моральный дух упал ниже плинтуса.

— А что ты ожидаешь от меня? Мы с тобой и двух месяцев не знакомы, а началось все с того, что ты на меня поспорил.

— До сих пор злишься?

— Еще бы!

— Да, я поступил глупо. Я поступал так два года, Лер. И я не буду вешать тебе лапшу на уши о мгновенном раскаянии.

— Так ты не раскаиваешься? — приподняла я бровь.

— Нет, — мотнул головой он. — Просто не могу. Я знаю, что я поступал неправильно, я решил прекратить все это. Мне стало стыдно, значит, совесть у меня есть, вроде так? — Вишневецкий почесал нос. — Я думаю, ты помогла бы мне много в чем. Но я не знаю, чем тебе могу помочь я.

Я вздохнула, отвернулась и долгое время всматривалась в темноту, будто она могла дать ответы.

Что мог дать мне Женька? Уверенность в себе, понимание, ощущение полета, когда ваши взгляды сталкивались, человека, которому можно все рассказать? Достаточно ли я хорошо его знала, чтобы строить такие планы?

А он ждал, что же я скажу.

Пришлось решиться.

— Я думаю, ты мог бы иногда гулять со мной, чтобы всякие сомнительные личности ко мне не подходили.

— Только за этим? — возмутился Женя.

— А за чем еще? — захлопала ресницами я.

Он сделал ко мне шаг, дождался моей реакции, а я почти инстинктивно перевела взгляд на его губы. И поцеловал меня. Мягко и трепетно коснулся губ своими губами, и сразу же отстранился, не требуя большего.

— Как насчет этого?

— Это мы должны еще обсудить, — сказала я строго, однако мои глаза, сияющие от секундной эйфории, выдали меня с головой.

Глава 27 Территория Д

Анонимно, пожалуйста.

Привет, девушки.

Простите, что снова пропала, в жизни произошло столько всего…

Мы с Мажором теперь официально встречаемся. И да, я ждала целых два месяца, чтобы убедиться, не стала ли я "одной из"… Но у нас все хорошо. В университете мы, конечно, свои отношения не афишируем, однако все свободное время проводим вместе. Мажор теперь (кстати, мне очень неловко до сих пор его называть так) активно занимается журналистикой, удивительно, но он увлекся радио и теперь всерьез вознамерился стать радиоведущим. Говорит, что его отвернуло от журналистики из-за отца, который все время запихивал его на ТВ. Еще Мажор уверен, что из меня выйдет хорошая ведущая, практику мы проходили вместе на одной из студий. Он вел эфиры на радио, а я утреннюю программу. Разумеется, ничего серьезного мне не доверили, так, хит-парад десятиминутный.

Но я безумно довольна тем, что есть.

В наших отношениях все… нормально. Не скажу, что идеально, иногда он всерьез достает меня своими замашками "короля мира" или тем, что хочет сделать из меня "свою принцессу", а я, наверное, бешу его педантичностью (у меня под все есть расписание), но это лучше, чем если бы мы жили в сказке, соглашаясь друг с другом по каждому вопросу.

Мама нашла работу, помог ей один мой старый друг.

Не знаю, буду ли я писать вам в дальнейшем, ведь люди здесь высказываются о проблемах, а я… оставила свои позади.

Конец

Оглавление

Глава 1 Первый день

Глава 2 Неожиданности

Глава 3 Мои и его друзья

Глава 4 Призраки прошлого

Глава 5 Приди в себя

Глава 6 Неожиданности 2.0

Глава 7 Разговор между подругами

Глава 8 Подарок

Глава 9 Марина

Глава 10 Новые правила игры

Глава 11 Принятие (решения)

Глава 12 За и против

Глава 13 Свидание

Глава 14 Территория Д

Глава 15 Если все идет не так

Глава 16 На детской площадке

Глава 17 Когда закончатся плохие новости

Глава 18 Выбирайся

Глава 19 "Территория Д"

Глава 20 В парке

Глава 21 Покатай меня на колесе обозрения

Глава 22 На паузе

Глава 23 Ася и Женя

Глава 24 Нужен только один

Глава 25 Важный разговор

Глава 26 А что, если

Глава 27 Территория Д