Бессердечное богатство (ЛП) [К. А. Линде] (fb2) читать онлайн

— Так просто. В прошлый раз мне потребовалась только ночь.

— И, если я выиграю, — заявила Кэтрин, постукивая себя по подбородку, — ты будешь моим на всю ночь.

В бассейне установилась тишина. Я должен был предвидеть ее ответ. Надо было раньше понять, к чему она клонит. Дело было не в Натали. И не в том, что Кэтрин понравилась Натали, и она совершенно не хотела увидеть выиграю я или нет. Все было гораздо глубже.

Это означало... я должен был выставить ей те же условия, чтобы ей стало тоже больно.

Я улыбнулся, отчего ее улыбка тут же дрогнула.

— Прекрасно. А когда я выиграю, ты назначишь дату свадьбы с Перси.

Кэтрин вздрогнула.

— Жестко, — пробормотал Льюис.

— Вы, ребята, не должны этого делать, — снова прошептала Ларк, пытаясь быть голосом разума.

Но она знала нас достаточно хорошо. Поэтому понимала, что мы были двумя самыми упертыми людьми в мире, и ни один из нас не мог отступить от брошенного вызова. Особенно, когда мы бросали вызов друг другу.

— Хорошо. — Кэтрин протянула руку. — Если ты выиграешь, я назначу дату свадьбы.

Я пожал руку.

— По рукам.

Я не дал ей понять, что мне это нравится. Пари было на самом деле притворством. Теперь я мог подавать определенные знаки Натали, не выслушивая всякое дерьмо от друзей. Теперь я мог вернуть ее доверие ко мне. Выяснить, что скрывается под этой суровой внешностью. Открыть все ее новые истины и тайны. Заявить на нее права. Дотрагиваться, лизать, целовать каждый дюйм ее прекрасного тела.

При других обстоятельствах у нас бы ничего не вышло. Мы были из двух разных миров.

Я был своего рода членом королевской семьи Манхэттена. Она была обслуживающим персоналом.

Но я все равно хотел ее.

II . ИГРЫ НАЧИНАЮТСЯ

7. Натали

Я никогда больше не буду пить.

Никогда.

В следующий раз, когда я только подумаю, чтобы выпить почти целую бутылку бурбона, я просто лягу спать. Так будет быстрее. Может, даже менее болезненно.

Я прикрыла глаза от слепящего солнца, не обращая внимания на урчание в животе, а потом чуть не свалилась с кровати. О чем, черт возьми, я думала прошлой ночью? Многое из прошлой ночи было как в тумане, будто я рассматривала какие-то картинки через разфокусированный объектив. Я вспомнила ритуальное сожжение писем с отказами и купание нагишом. Я вспомнила о бутылке бурбона.

И о Пенне.

Пенне чертовом Кенсингтоне.

— Черт побери, — простонала я в тишине своей спальни.

Он действительно был здесь с прошлой ночи или это был какой-то маниакальный сон? Потому что... это не могло быть правдой. Он не мог находиться здесь. Он определенно не мог быть Кенсингтоном. Мне становилось слишком ужасно, даже только от одной мысли.

Я заметила, что мой ноутбук был открыт, и наклонилась к нему. Я бессвязно написала историю вчера вечером, когда была пьяна. Я прочитала ее и снова застонала. По-видимому, я более или менее записала то, что на самом деле происходило после того, как выпила непристойное количество спиртного.

Отлично.

Я стряхнула сон и захлопнула ноутбук. Не хотела, чтобы кто-то еще увидел то, что я написала. Это было еще более унизительно, чем то, что произошло прошлой ночью.

Схватив сотовый телефон, я поспешно оделась, привела себя в порядок и, спотыкаясь, вышла из спальни. Все двери по пути в гостиную были закрыты. На самом деле, не было никаких признаков, что в доме находился кто-то еще. Бутылок не было. На столах было пусто. Подушки были точно такими же, как я их оставила. Никаких вмятин, что на них сидели.

Я растерянно покачала головой.

Неужели я так напилась, что мне все привиделось?

У меня было живое воображение. В свободное время я сочиняла истории. Но я не могла выдумать прошлую ночь. А может могла?

Кухня была такой же пустой и девственно чистой. Но когда я открыла ящик с мусором, там была пустая бутылка из-под бурбона и шампанского. Я смутно припоминала, что пила шампанское. Это объясняет головную боль.

Ладно, я не совсем сошла с ума. В доме вчера были люди. И я, действительно, видела Пенна и его безумно невероятных друзей. Так... где же они сейчас?

Уже полдень, я поняла, глянув на телефон. Они остались, а я ушла спать, неужели они до сих пор спят?

Я не собиралась проверять комнаты, чтобы понять, есть ли кто-нибудь еще в доме. Было легче предположить, что они просто исчезли так же быстро, как и появились прошлой ночью. Пенн сказал, что они могли бы отправиться в другое место. Может, так оно и было.

Черт, я не знала.

Но надеялась, что они уехали. Я явно была пьяна до чертиков прошлой ночью, чтобы не отставать от них. Они все существовали в другом мире. Я же наблюдала за домом матери Пенна, получав уйму отказов от помощника моего агента. Даже не от самого моего агента. Они все выбрались сюда отдохнуть, жили своей чудесной жизнью и зарабатывали миллионы или что-то в этом роде.

Другая часть меня хотела, чтобы они остались. Только не Пенн. Хотя этот мужчина был чертовски сексуален, он все еще занимал первую строчку в моем списке «Дерьмо». Но мне действительно понравились его друзья. Мне нравилась связь между членами его команды, как они жили все эти годы вместе. И почувствовать себя частью этой команды хотя бы на секунду было захватывающим зрелищем.

У меня же была только одна настоящая подруга. И я была уверена, что Эми скорее всего захочет услышать мои новости.

Я достала из холодильника бутылку воды, сделала глоток и набрала ее номер.

— Привет, — лениво протянула Эми. — Как тебе на новом месте?

Я рассмеялась.

— Интересно.

— Почему я слышу сарказм?

— Так... помнишь того парня в Париже?

— Тот, которому ты отдала свою девственную карту?

Я кивнула и плюхнулась на диван.

— Угу. Пенна придурка, который занимался со мной сексом, а потом исчез.

— Да, что? Самый сексуальный мужчина на свете, который подарил тебе дюжину оргазмов и которого ты все еще неохотно называешь лучшим из всех, кто у тебя был.

— Ну... — проворчала я, опустив голову, дав возможность Эми поднять эту тему в данный момент. — Он здесь.

— Что? — Взвизгнула Эми.

Я отодвинула телефон от уха.

— У меня похмелье. Успокойся.

— Я бы сказала, что сожалею, но это не так. Что значит «он здесь»? Как он может быть там?

— Оказывается, Пенн, на самом деле, Пенн Кенсингтон.

Эми хихикнула, а потом просто засмеялась во весь голос.

— О, это слишком хорошо. Он сын мэра?

— Ага. И он появился здесь вчера вечером со своими друзьями.

— Ты с ним трахалась?

— Что?! Нет, конечно, нет! Он ведь мудак. Он меня не интересует.

— Но у тебя же засуха в сексе!

— Нет! Эми, сосредоточься. Я работаю на его мать. Нет никакого способа, что такое может случиться.

— Отлично. Итак, что ты собираешься делать? — Спросила Эми.

— Даже не знаю. Попробую избегать его?

Эми рассмеялась.

— Подруга, такого парня невозможно избегать.

— Я надеялась, что ты посоветуешь, что делать. Ты ведь постоянно имеешь дело с парнями.

— Мой тебе совет — переспи с ним. Но поскольку ты меня не послушаешь... — раздался другой голос из динамика. — Подожди секунду, Нат. Кто-то пришел в галерею.

— Без проблем.

Эми владела художественной галереей на Кинг-Стрит в центре Чарльстона. И ее детище началось с размахом. Поскольку у нее были связи среди художников, она основала галерею сразу после университета, имея на руках блестящий диплом по истории искусств. Университет Гримке даже представил ее как уважаемую выпускницу.

Я допила бутылку воды, ожидая, когда Эми вернется ко мне. Не то чтобы я была уверена, что она собирается дать мне какой-то реальный совет, что делать с Пенном и его друзьями. Я все еще думала, что лучше всего будет для меня никогда больше с ними не встречаться.

Я находилась здесь, чтобы наблюдать за домом. Мэр собиралась кое-что отремонтировать в доме перед своей ежегодной вечеринкой в ноябре, и ей было необходимо, чтобы кто-то присматривал за строителями, декораторами, которые будут время от времени появляться. У меня было лишь смутное представление, что на самом деле будет происходить в этом доме, но передо мной стояла задача, просто предоставить им доступ в дом. У меня в почте был список, что должно было начаться в понедельник. В остальном я могла полностью наслаждаться жизнью в Хэмптоне.

Дверь со щелчком открылась, отвлекая меня от мыслей, и я выпучила глаза, увидев Пенна, входящего в гостиную. Я повесила трубку и вскочила на ноги, решив перезвонить Эми позже.

— Ты все еще здесь, — выпалила я.

— Да, — ответил Пенн.

— Мне показалось, что вы уже уехали.

Он выгнул бровь, и мой взгляд прошелся по его стройному телу. Я никогда не видела его в другой одежде, не в костюме и голым. Сегодня он был одет в комфортную одежду — небесно-голубое поло, брюки цвета хаки и мокасины. В моих воспоминаниях он всегда был в костюме. Странно было видеть его таким. Хотя... он все еще выглядел чертовски сексуально. Черт бы его побрал.

— А мы и не уезжали. Только что позавтракали. Я бы разбудил тебя, но решил, что тебе нужно поспать после вчерашнего.

Я рассеянно провела рукой по спутанным волосам.

— Скорее всего, да.

В этот момент Кэтрин влетела в гостиную.

— Доброе утро, Натали, — сказала она с улыбкой. — Мы принесли тебе пирожное из ресторана. Поешь, а потом переодевайся. У нас имеются планы. — Кэтрин сунула мне в руку белый бумажный пакет.

— Спасибо, — машинально ответила я. Я была удивлена, что они вообще обо мне вспомнили. Не то чтобы я хотела пирожное. Меня все еще немного подташнивало от алкоголя. Я хотела тост и таблетки от похмелья.

— Конечно. Не забудь купальник. Тебе он понадобится.

Кэтрин умолкла, как будто вчера вообще не пила спиртного. Ларк и Роу следовали за ней, кивнув мне. Затем в дверях появился Льюис в таком же виде, как и Пенн, криво улыбнувшись.

— Привет, Натали. Ты чувствуешь себя лучше? — Спросил Льюис, подходя ко мне ближе.

— Ну, не совсем.

Пенн свирепо посмотрел на Льюиса, будто его присутствие рядом со мной раздражало. Это было почти смешно. Если бы я не чувствовала себя настолько не в своей тарелке с ними всеми.

— Это очень плохо. Может я приготовлю тебе завтрак.

— А ты умеешь? — Спросила я. Этого я никак от него не ожидала.

— Пока я рос, учился готовить вместе с мамой.

— Ну, ты не обязан этого делать. Я сама могу приготовить себе завтрак.

— Даже не беспокойся об этом. — Льюис направился на кухню. — У тебя же нет пищевой аллергии, так ведь?

Я растерянно покачала головой. Что здесь происходит? Я думала, что прошлой ночью мне приснился какой-то странный сон. Друзья Пенна тусовались со мной, чтобы досадить ему, но теперь они вели себя так, будто...я была почти одна из них. Будто я принадлежала ему.

Пенну.

Он не стоял рядом со мной небрежно, как Льюис. Он стоял, засунув руки в карманы и пристально глядя в глаза своими голубыми глазами.

— Что? — Не могла я не спросить.

— Я хочу извиниться, — быстро произнес он.

— Ты... хочешь извиниться?!

— По-моему, мы вчера начали не совсем хорошо. Я был удивлен твоим появлением и не имел права так с тобой разговаривать.

Я подозрительно посмотрела на него. Это было полной противоположностью, как он вел себя прошлой ночью, а он вчера почти не пил.

— Хорошо.

— Просто «хорошо» и все? — спросил он.

Я пожала плечами.

— А что ты еще хочешь услышать? Я правильно поняла, ты извиняешься за то, что был груб вчера вечером. А не за то, что ты сделал в Париже.

— Это было уже давно.

— И это значит, что ты изменился?

— Как ты догадалась, раз я это сделал? — спросил он, подходя ближе ко мне.

В его глазах горел огонь, который не только приводил меня в бешенство, но и возбуждал.

— Я не узнала... и не хочу.

— Я уже не тот человек, каким был шесть лет назад. Но все там, было правдой.

— Отлично, — сказала я. — Все было правдой. Ровно настолько, чтобы залезть мне в трусики.

— Натали, мне не нужно было тебе ни о чем лгать, чтобы залезть к тебе в трусики, — сказал он очень спокойно. И я поняла что, то очарование, которым он околдовал меня тогда, по-прежнему на меня действовало. — Я проводил с тобой время, потому что ты заинтересовала меня. И я все еще думаю, что интересуешь до сих пор. Мы потусуемся здесь в эти выходные, и я бы хотел, чтобы у нас было нормальное общение. Дай мне второй шанс.

Я резко выдохнула и закатила глаза.

— Что с тобой случилось за ночь? Ты совершил трансплантацию мозга?

Он выпучил глаза от удивления.

— Что?!

— Сейчас, — сказала я, указывая на него, — мне совсем не до этого.

Я покачала головой и прошмыгнула мимо него.

— Куда это ты собралась? Ты что, не слышала, что сказала Кэтрин? Мы едем на прогулку. Натали…

— Пенн, побереги дыхание. Я не нуждаюсь в извинениях и в том, что ты был честен со мной тогда. Ты здесь пробудешь выходные. Я — здесь до ноября. Мы можем вполне нормально общаться, но не испытывай свою судьбу.

8. Натали

— Когда ты сказала, собираемся прогуляться, я подумала, что ты имеешь в виду пляж или что-то подобное, — сказала я, почти соскребая свою челюсть с асфальта. — Но не яхту.

Кэтрин рассмеялась и обняла меня.

— Добро пожаловать в наш мир.

Мы вместе пошли по причалу и вошли на самую большую яхту, которую я когда-либо видела. Она была размером с большой квартал... или еще больше. Конечно, ничего похожего на лодку, в которых моя сестра Мелани всегда любила плавать со своими друзьями.

— Это невероятно, — пробормотала я. — Вы, ребята, сняли ее на день?

Роу рассмеялся у меня за спиной.

— Нет.

— Это яхта Льюиса, — ответила за него Ларк.

— С какой стати тебе оставаться одной дома, если эта яхта стоит на причале всего в двадцати минутах езды?

— Она оказалась свободна сегодня, а так почти все выходные была занята его отцом. Мы решили прокатиться, — сказала Кэтрин. — Так что перестань беспокоиться обо всем и наслаждайся жизнью.

Я резко закрыла рот, стараясь не задавать миллион вопросов, которые вертелись в голове. В конце концов, я прибыла сюда не допрашивать их, а развлечься. Но любопытство было моей второй натурой. Частью моего писательского проклятия — задавать вопросы и получать подробные ответы. Именно это заставило меня вспомнить Пенна, которого я и не забывала. И почему я старалась держаться отстраненно от его команды, быть сторонним наблюдателем, а не участником. Но сейчас я не хотела быть сторонним наблюдателем. А хотела насладиться этим моментом, прожив его каждую минуту. Когда еще у меня будет такая возможность покататься на мега-яхте?

Мы прошли по коридору и оказались в изысканном фойе, которое совершенно не было похоже на «Титаник», тем не менее я о нем вспомнила. Вместе с Кэтрин и Ларк, я ввалилась в лифт, и они помахали мальчикам, когда мы стали подниматься наверх. Это было совершенно нереально — находиться в лифте на яхте.

Но еще более сюрреалистичным показалось мне то, когда я вышла на палубу и увидела перед собой Атлантику. Бассейн призывно блестел, Кэтрин уже разделась, оставшись в бикини, собираясь нырнуть. Я бросила сумку и сняла цветастое голубое платье, которое надела поверх купальника.

— Давай. Залезай. Нам не нужно ждать мальчиков, — сказала Кэтрин, входя в бассейн.

Затем из ниоткуда появился дворецкий.

— Что я могу вам предложить?

— «Мимозу»!

Мой желудок сжался от этой мысли, но Кэтрин повертела пальцем в воздухе.

— Для всех, и пусть она не кончается.

— Конечно, мисс.

Желудок неуверенно сжался, когда я двинулась к бассейну. У меня все еще было похмелье, и бассейн, яхта и алкоголь его не улучшат. Может это была не такая уж хорошая идея с моей стороны, прогуляться с командой Пенна.

Потом появились парни.

Я обернулась и увидела смеющихся Пенна и Льюиса. Улыбка на лице Пенна была такой яркой, что полностью освещала его изнутри.

Это мне напоминало какую-то странную параллельную вселенную. Пенн, которого я знала, улыбнулся, но мои воспоминания замутняли его открытую улыбку. Я запомнила его более мрачным, представляя его более коварным. Все наши хорошие совместные моменты были омрачены плохой концовкой. И было трудно отделить Пенна, которого я знала, от Пенна, которого я себе представляла. Еще труднее было примирить этот образ с человеком, стоявшим сейчас передо мной и смотревшим на меня так, словно он хотел меня съесть.

Я покраснела и, отвернувшись, уверенно вошла в бассейн. Мне не нужно было на него пялиться и вообще думать о нем. И абсолютно не стоило думать о том, что ранее сказала Эми... потому что я не собиралась заниматься с ним сексом и вообще думать о сексе с ним. Потому что я ему не доверяла, даже была не уверена, что он мне нравится.

И все же, мои глаза отважились посмотреть на него, когда он снял поло, открыв шесть кубиков пресса. Мои глаза скользнули по идеальной груди, двигаясь все ниже и ниже. Его плавки сидели низко на бедрах, я могла различить только контуры. И, черт побери, я открыто пялилась на него.

— Натали? — Позвала Кэтрин.

Я резко повернула голову в ее сторону.

— А?

— «Мимоза», — сказала она, передавая мне коктейль.

— Спасибо. — Я не хотела выпивать, но взяла бокал только, чтобы не смотреть на Пенна. Направившись вглубь бассейна к водопаду, струившемуся из джакузи в бассейн. Вода била меня по плечам и не давала сосредоточиться, когда Пенн и Льюис вошли в воду.

— Роу, пошли, — позвал Льюис.

Роу открыл ноутбук, опустившись в кресло. Отрицательно махнув Льюису.

— Тащи сюда свою задницу, — сказала Кэтрин.

— Я не хочу сгореть.

Ларк усмехнулась.

— Это я рыжая.

— Ну да, а я блондин.

— Мне казалось, мы обещали не работать в эти выходные, — напомнил ему Пенн.

Роу со вздохом посмотрел на него.

— Тебе ответить честно?

— Если он не хочет купаться, то и не должен, — вступилась я за него.

Роу показал на меня двумя пальцами и ухмыльнулся.

— Давайте оставим ее себе.

Остальные засмеялись и пошли за новыми «Мимозами». Именно в эту секунду яхта пришла в движение. Я рванула вперед, едва не опустошив свой желудок с выпивкой. Но Пенн каким-то образом оказался рядом, его инстинкты были великолепны. Я даже не заметила, как он потянулся ко мне, и теперь мое мокрое, обнаженное тело почти прижималось к нему.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

Я посмотрела ему в глаза. Неудивительно, что в прошлый раз я растеряла весь свой ум.

Отодвинулась назад.

— Все хорошо. Просто... еще восстанавливаюсь после вчерашнего.

— Может тебе не стоит пить?

— Боже, Пенн, оставь ее в покое, — сказала Кэтрин. — Она уже большая девочка.

Пенн поднял руки вверх.

— Я просто хотел быть вежливым.

— Все хорошо, — произнесла я, мне не хотелось с ним препираться. Во-первых, это было утомительно, а, во-вторых, он удержал меня от падения лицом в воду.

— Э-э, — сказал Роу, — тут у кого-то звонит телефон. — Он указал на мою сумку.

— Это у меня.

Я поспешно стала выбираться из бассейна, споткнулась, сделал шаг вперед, прежде чем вновь обрела равновесие, шлепая мокрыми ногами по палубе. Не то чтобы я чувствовала, как яхта движется, но здесь было совсем не так, как ходить по земле. Я порылась в сумке и вытащила телефон. Эми звонила уже дважды и теперь прислала сообщение.

«Ты повесила трубку! Я хотела услышать продолжение о Пенне. Перезвони мне».

Я прикусила губу и усмехнулась. Затем сделала снимок, чтобы показать, где именно я нахожусь. Ее реакция была почти мгновенной.

«Ах ты сука!

Как ты смеешь!

Я не могу поверить, что ты на яхте без меня. Мы вообще друзья или как?»

Я хихикнула. Я так сильно ее любила.

«Ладно, ладно. Хорошо проведи время. Но мне нужны все подробности! И... пожалуйста, переспи с ним, чтобы я могла услышать твою потрясающую историю.»

«Я не собираюсь с ним спать! Но я позвоню тебе позже, чтобы с удовольствием все рассказать. Xo»

После того, как я отключила свой телефон, вернулась к тусовке на яхте. Пенн включил музыку, Кэтрин тут же начала ныть. Я не знала этой песни, но она мне понравилась. Мне нравился его выбор. Но он только закатил глаза и включил «Конец игры» Тейлор Свифт, отчего Кэтрин была счастлива.

— Моя репутация опережает меня, я знаю, — сказала Кэтрин со смехом и начала танцевать в бассейне.

К моему удивлению, я вписалась в их маленькую команду, и день прошел как во сне. Нескончаемые «Мимозы» и кулинарные шедевры, которые они явно воспринимали как должное. Мы танцевали, пели, смеялись, и я не хотела, чтобы это заканчивалось. Я могла бы привыкнуть к этой жизни. Хотя знала, что это не мое.

Я облокотилась на перила, наблюдая, как солнце опускается к горизонту, заливая берег желто-оранжево-розовым цветом. Это было потрясающее зрелище, я не готова была отпускать этот день.

— Эй, — Льюис пристроился рядом со мной.

— Эй.

— Ты кажешься мне задумчивой. Что происходит?

Я пожала плечами.

— Ничего. Просто не готова возвращаться на берег. Сегодня был такой прекрасный день.

— У меня каждый раз такое чувство, когда я вступаю на яхту. Иногда жалею, что не могу работать с яхты или оставаться в городе.

— Правда? — С удивлением спросила я. — Мне казалось, что вы все любите этот город.

— Не пойми меня превратно. Нью-Йорк — мой дом. А когда мы выбираемся сюда, это напоминает великий побег.

— Тогда, возможно, тебе не стоит здесь работать.

— Ах, яхта как раз очень хорошо приспособлена для этого. Я уже говорил, что в люксе моего отца есть встроенная библиотека и кабинет с отдельной комнатой для ассистента? — Он ухмыльнулся. — Или телохранителя, в зависимости от того, с кем он имеет дело.

— Твой отец случайно не мафиози? — Со смехом спросила я.

Он усмехнулся.

— Иногда мне тоже так кажется.

— Ну, я бы хотела взглянуть на библиотеку, если такое возможно?

Я прислонилась бедром к перилам и улыбнулась ему. Он был невероятно красив. И было трудно не улыбаться ему в ответ, от его непринужденного поведения и очарования. Если бы я встретила его до Пенна, то, возможно, заинтересовалась бы. Но сейчас об этом не могло быть и речи. Он и Пенн были лучшими друзьями. Не очень хорошая идея, если напрячь воображение.

И особенно не очень хорошая идея, потому что я не могла перестать мысленно их сравнивать. Льюис был легкий и непринужденный в общении. Пенн слегка колючий и напряженный. У Льюиса были мимолетные улыбки и волевой подбородок. Пенн же обладал проницательным взглядом и магнетизмом.

Ладно, мне пора было остановиться. Я не собиралась заводить интрижку ни с одним из них. Итак, сравнивая их на контрасте, все равно ни к чему бы не привело.

— С удовольствием покажу, — сказал Льюис.

Он жестом пригласил меня пройти вперед, я последовала за ним, спустившись на два этажа в личные апартаменты его отца. Честно, мне в голову не пришло, что могут подумать остальные. Зачем я пошла с мужчиной в каюту?

Я сомневалась, что кому-нибудь придет в голову, что я хотела посмотреть библиотеку его отца. Только писатель мог отправиться взглянуть на библиотеку, совершенно не замечая огромной темной деревянной кровати в соседней комнате.

— Я глубоко впечатлена, — сказала я Льюису, осматривая стены, заставленные книгами. Я не могла себе представить, как может выглядеть его дом, если такое количество книг было на яхте.

— Да. Мой отец немного коллекционер. Думаю, это связано с издательской стороной бизнеса.

— У него хороший вкус. Диккенс, Уайльд, Остин... о, и один из моих любимых авторов Хаксли.

— «О дивный новый мир»? — догадался он. — Дай угадаю, тебе нравится символизм?

— Да. — Я сняла книгу с полки, перелистывая страницы, вспоминала ту радость, которую получила от романа, когда прочитала его в средней школе.

— Этот роман — один из любимых Пенна.

Я захлопнула книгу.

— Конечно, его невозможно не любить.

— Знаешь, он неплохой парень.

— Уверена, что так, — сказала я, ставя книгу на полку.

— Я слышу сарказм в твоем голосе, — добавил Льюис. Он плюхнулся в кресло, вытянул ноги, положив ногу на ногу. — Ты должна просто получше его узнать. Не знаю, что произошло с вами в прошлом, но он уже не тот парень, каким был раньше.

— Может и нет, — осторожно произнесла я. — Почему ты его защищаешь?

— Он — мой лучший друг. Я знаю его всю свою жизнь. У него было много взлетов и падений. Ему пришлось тяжелее, чем ты думаешь.

— Не вызывай у меня слезу рассказом о нем.

Льюис усмехнулся и потянулся ко мне, я прошла мимо и вышла из комнаты. Он схватил меня за руку и притянул к себе.

— Не горячись. Я не говорю, что ты должна с ним переспать. Я говорю, что тебе не следует каждый раз с ненавистью смотреть на него, когда он открывает рот.

— Я не смотрю на него с ненавистью, — тихо заявила я.

Льюис выгнул бровь.

— Правда?

— А я-то думала, что ты подкатываешь ко мне, — сказала я. — Но, может ты подкатываешь ко мне из-за Пенна? — Я не смогла сдержать смех.

Льюис стоял, и на секунду мне показалось, что он сейчас меня поцелует. У него был такой взгляд, который я раньше видела у дюжины парней. Но потом он улыбнулся.

— Я всего лишь показывал тебе библиотеку. Пошли. Давай вернемся к остальным.

Он первым вышел из каюты, и я в замешательстве последовала за ним. Льюис был в некотором роде для меня загадкой. На самом деле, все они были для меня загадкой. Я никак не могла понять, какие они на самом деле, кроме того, что готовы они были показать другим. С одной стороны, мне казалось, что они действительно были сами собой, потому что они были вместе. Но они за все время, что я их видела, ни разу до конца не расслабились… ни разу. Как будто секреты и ложь настолько укоренились в них, что они не могли себе этого позволить, чтобы хоть один из их секретов вдруг стал достоянием чужака.

Мы уже почти вернулись к бассейну, когда увидели Пенна, одиноко стоящего на палубе. Его глаза остановились на нас двоих, что-то момилетное промелькнуло на его лице, я даже не успела понять, что именно. Но Льюис кивнул ему и поспешно прошел мимо.

Пенн протянул руку, останавливая меня.

— Что? — Спросила я. В моем голосе звучал яд, и мне тут же вспомнились слова Льюиса в библиотеке. Может я и впрямь смотрела на Пенна с ненавистью, когда мы сталкивались на пути. Я вздохнула и встретилась с ним взглядом, пытаясь сдержать гнев в своем тоне. — Ты что-то хотел?

— Что вы там делали вдвоем?

— Я хотела посмотреть библиотеку.

Брови Пенна поползли вверх.

— Да?

— Да. Льюис был так любезен, что показал ее мне.

— Ммм, — пробормотал он.

Очевидно, он мне не поверил. Да, ради Бога. Я не собиралась перед ним оправдываться.

— А ты что здесь делаешь?

— Размышляю. — Он снова перевел взгляд на море, казалось, на мгновение исчез в своих мыслях. Этот взгляд был таким знакомым с того момента в Париже, что у меня перехватило дыхание от воспоминаний.

— О чем? — Прошептала я, зачарованная его отстраненным взглядом в даль.

— Ты знаешь, что означает эвдемонизм?

Я прищурилась.

— Эв… что?

Он отодвинулся в сторону и рассмеялся.

— Я приму это как «нет».

— Нет, — согласилась я. Я не могла понять, почему он вообще заговорил со мной об этом.

— Это греческий термин, обозначающий счастье или благополучие. Более точно переводится как расцвет или процветание человечества. В этике мы используем его для описания идеи Аристотеля о том, как этика способствует счастью и что цель жизни — достичь эвдемонии.

Я тупо уставилась на него.

— Честно, я плохо поняла.

Он кивнул.

— Я видел такое же выражение на лицах моих учеников. Нас уже не так много.

— Этому ты учишь? Идеям Аристотеля?

— В основном этике. Вот в чем заключается мои исследования.

— Интересно.

Я удивилась сама себе, прислонившись к перилам рядом с Пенном. Мне следовало отступить и проигнорировать этот разговор. Мне не нужен был урок философии в конце такого невероятного дня. Я должна была просто уйти. Но, так или иначе, я не могла, я хотела узнать больше. Мне хотелось услышать, как он говорит о своей страсти — философии. Именно это и привлекло меня к нему тогда. И даже, зная, чем все закончилось ранее, не заставило меня уйти сейчас.

— Значит... счастье? — Спросила я.

— Видишь ли, для некоторых людей прошлое — темное место. В основном, то что не следовало делать, но все равно делали. До тех пор, пока не найдешь способ достичь счастья, не сможешь отказаться от своего прошлого. Чтобы достичь более счастливой, более наполненной жизни.

Он, не отрываясь, смотрел на меня, не отводя глаз, и я поняла, что он хотел мне этим сказать. Шесть лет назад в Париже, он был совсем не тот, кем был сейчас. Он пытался стать другим, лучше, чем был раньше. Конечно, у меня не было никаких доказательств на руках, что он стал лучше. Но он и не пытался навязать мне свое мнение. Он открыто мне высказал свою точку зрения.

— И все твои лекции посвящены этой теме? — Спросила я с неуверенной улыбкой.

Он рассмеялся и покачал головой.

— Нет, они гораздо скучнее, чем проводить время с тобой.

Я открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла. Я не знала, как на это отреагировать. Даже не поняла своих чувств на его замечание... да и чувств по поводу его самого. Все очень запуталось.

Но прежде чем я успела хоть слово сказать, появилась Кэтрин.

— Натали! Вот ты где. Давай. Мы все пошли в джакузи.

— Конечно, — ответила я.

Мой взгляд метнулся к Пенну, выглядевшему довольно сдержанно. Выглядевший очаровательным секунду назад и совершенно отстраненным — в следующую. Какой из них был настоящим, а какой нет?

— Ты идешь, Пенн? — Спросила Кэтрин с быстрой, коварной улыбкой.

— Да. Буду через минуту.

Я оглянулась на него, прежде чем последовать за болтающей Кэтрин в джакузи, пытаясь забыть о разговоре с Пенном. И насколько легко мне удалось завязать с ним такой глубокий разговор. И то, как меня раздражало, что я опять попалась на его удочку... опять.

9. Пенн

— Ты уже проигрываешь, — заявила Кэтрин.

Плюхнувшись своим тощим телом поперек моей кровати в коттедже. Она сменила купальник, но была одета только в красную шелковую ночнушку. Она явно пыталась привлечь мое внимание всей этой демонстрацией, но мне не нравились вещи, которые были настолько откровенными.

— Вряд ли, — ответил я, повернувшись к ней спиной, схватил блокнот и опустился в кресло. — Мы только начали.

— Она исчезла вместе с Льюисом на полчаса. Как ты думаешь, чем они там занимались?

— Думаю, она осматривала его библиотеку.

— О, это так сейчас называется? — Съязвила Кэтрин.

Я закатил глаза.

— Она писательница. Она, на самом деле, осматривала библиотеку, Рен.

— Ради Бога. — Кэтрин покрутила левой рукой в воздухе. Алмаз блеснул на свету, и она нахмурилась, глядя на него. — Я думаю, что она не готова будет еще раз рискнуть своим маленьким сердцем.

— И поэтому у тебя на пальце кольцо Перси?

Она перевернулась на живот и ухмыльнулась.

— Ревнуешь?

Я проигнорировал ее и вернулся к своей последней записи. Я нацарапал заметку на полях — мысль о Никомаховой этике Аристотеля, возникшей у меня на яхте Уоррена, наконец пришла в голову.

— Ты пишешь обо мне?

— Угу, — пробормотал я.

— Что ты написал? Ты не разрешаешь мне читать твои работы.

— Там написано, что ты стерва.

Кэтрин усмехнулась.

— Лжец.

Я усмехнулся, глядя на нее снизу вверх.

— Ты не читала. Откуда можешь знать?

— Потому что я знаю тебя, Пенн Кенсингтон.

Я добавил еще одну заметку с напоминанием о трактате, который хотел расшифровать. Затем сунул ручку в блокнот и бросил его на стол.

— Почему ты так одержима моим блокнотом?

— Потому что ты все время что-то в нем пишешь. Это же интересно? Ты никогда не разрешал нам читать его.

— Думаю, тебе просто придется умереть от любопытства.

Кэтрин закатила глаза и соскользнула с кровати. Ее шаги были хищными, когда она двинулась ко мне. Я всего лишь бесстрастно смотрел на него. Мы с Кэтрин уже очень давно играли в эту игру. Здесь не было победителя. Обычно все заканчивалось гневом, сексом, слезами или криками. Иногда всем вместе. Но никогда не заканчивалось хорошо. Черт, да и начиналось все тоже не хорошо.

Мы были замечательными друзьями. Но мы были просто ужасными (совершенно чертовски ужасными) во всем остальном. Она знала это. И я знал это.

И все же она оседлала мои колени своим крошечным телом в ночнушке и запустила пальцы мне в волосы.

— Давай сегодня поиграем во что-нибудь другое, — промурлыкала она.

Я сохранял невозмутимое выражение лица.

— Я пас.

— Это будет весело.

— Если ты выбрала такой путь, у тебя ничего не выйдет, — сказал я ей совершенно спокойно.

— А кто говорит о победе? Может я просто хочу тебя.

Я усмехнулся и встал, опустив ее в кресло.

— Мы играем только в одну игру сейчас, Кэтрин. — Я использовал ее полное имя как оружие. — Другие игры меня не интересуют.

Она каким-то образом заставила себя грациозно подняться на ноги, но я видел яд в ее взгляде. И тут должен был последовать тайфун гнева ... может крик. Хотя я никогда не знал, что выберет Кэтрин.

— Я всего лишь пошутила, — наконец выдала она. — Ты оказывается можешь держать себя в руках.

Держать. Мать твою. В руках?

Иногда я готов был поклясться, что она говорит такие вещи только для того, чтобы меня позлить. Я отгородился от семьи, чтобы отгородиться от всего. Я безумно любил свою команду. Но было легко отойти от них и от Кэтрин.

— А ты?

— Что я? — спросила она, остановившись на полпути к двери.

— Зачем подначиваешь?

— О, наблюдать, как ты выставляешь себя дураком — забавный вид спорта. Мне нравится наблюдать, как я выигрываю, даже не пошевелив пальцем.

— Ты еще не выиграла.

Она коварно ухмыльнулась и осторожно подошла ко мне, провела наманикюренным ногтем по моей щеке.

— Ты даже не заметишь моих ходов в игре.

Затем она подмигнула и неторопливо вышла из моей комнаты.

Я снова опустился в кресло. Скатертью дорожка.

Как бы она ни раздражала меня, я не мог не беспокоиться какие шаги она планирует предпринять. Единственное, что я знал о Кэтрин — никогда, ни за что не стоит недооценивать ее.

10. Натали

Было утро понедельника, команда уехала, прошли целые сутки. Накануне они уехали без всяких фанфар. И теперь я могла вернуться к своим регулярным занятиям.

Я нарезала круги в бассейне, чтобы оставаться в форме. Я была в школьной команде по плаванию и даже несколько лет участвовала в соревнованиях в университете. Плаванье успокаивало все мысли в голове, позволяя мне сосредоточиться. Или, по крайней мере, так было раньше до сегодняшнего момента.

Я перевернулась на следующую дистанцию и оттолкнулась, пружиня от стены, двигаясь к противоположной стороне. Я должна была расслабиться, а не думать постоянно о парне, который легко появлялся и исчезал из моей жизни, как и шесть лет назад.

По крайней мере, на этот раз я с ним не спала.

Я вышла подышать свежим воздухом. Сердце бешено колотилось, глубоко дыша, глотая кислород после тренировки. Я схватила бутылку воды и выпила половину. Затем оперлась локтями о край бассейна и уставилась на океан.

Был прекрасный день. Первый раунд консультаций по ремонту прибудет сегодня днем. Работа была реальной. Это означало, что мне нужно было сосредоточиться не столько на событиях прошедшего уик-энда, сколько на незаконченной рукописи в моем компьютере. У меня было два месяца, чтобы закончить черновик. Я могла бы написать шедевр.

Внезапно я услышала странный звенящий звук, доносящийся из дома. Нахмурив брови, повернулась на шум. Что, черт возьми, это было?

Потом звук повторился.

Неужели я оставила дверь открытой? Я не включала телевизор, как приехала сюда. Даже «Нетфликс». И все же шум не утихал.

Затем, к моему полному шоку, крошечный, но невероятно длинноногий щенок выскочил из задней двери на веранду.

— О боже, — промурлыкала я.

Я оттолкнулась и перешла на другую сторону бассейна. Маленький щенок прыгнул прямо ко мне, немного в несогласованной манере из-за длинных лап. Я протянула ему руку, и он лизнул ее, а потом мой нос пару раз в знак приветствия.

— Откуда ты взялся?

Я выбралась из бассейна и села на край. Щенок протиснулся ко мне на колени и попытался найти способ, чтобы уложить свои неуклюжие конечности. Я погладила его блестящую серую шерсть и его милые, слишком большие для головы, уши.

Затем послышались шаги, и я услышала:

— Аристотель!

Щенок уткнулся носом мне в колени и подтолкнул мою руку, чтобы я продолжила его гладить.

— Нам нужно отдать тебя хозяину.

Но ответ возник в дверях еще до того, как я успела встать.

— Вот ты где! — Сказал Пенн со вздохом. — Я знал, что от тебя будут проблемы.

Я в шоке уставилась на него.

— Что ты здесь делаешь? — Ахнула я.

— Просто перестаю создавать тебе проблемы.

Я подхватила щенка на руки и встала рядом с ним. Это... не имело никакого смысла. Пенн уехал вчера со своими друзьями и всеми своими проблемами. Он не должен был возвращаться в понедельник утром. В этом не было никакого смысла.

— Ты уехал вчера. Почему ты вернулся? Ты что-то забыл? Тебе нужно было позвонить и сказать, чтобы я нашла это и отправила тебе с доставкой.

— Ну что ж, ты нашла то, что я искал. — Он указал на собаку, которую я держала в руках. — Натали, познакомься с Аристотелем.

— Ты назвал своего пса Аристотелем? — Недоверчиво переспросила я. — Серьезно?

Пенн рассмеялась, и это был легкий, музыкальный смех.

— В то время это имя казалось мне идеальным. Но после его действий за последние две недели, думаю, что он гораздо более воинственный пес и ему лучше подойдет имя Ницше.

— Почему ты так ненавидишь своего щенка?

— Я не ненавижу его.

— Не волнуйся, — сказала я, почесывая Аристотеля за ушами. — Я не буду называть тебя таким нелепым именем. Отныне ты будешь... Тотл. — Тотл навострил уши и лизнул меня в лицо. Я хихикнула. — Тебе нравится это имя, да?

— Ты не можешь называть мою собаку Тотл.

— Ну, я не буду называть его Аристотелем. Ты, должно быть, рехнулся. И вообще... ты не ответил на мой вопрос. Что ты здесь делаешь?

Он вздохнул и сделал еще один шаг навстречу.

— Можно мне сначала забрать свою собаку?

— Это еще предстоит нам выяснить.

Он сунул руки в карманы и покачал головой. Я видела, как крутятся шестеренки у него в голове, пока он пытался понять, как не разозлить меня, а также каким-то образом вернуть свою собаку. Я была почти уверена, что он потерпит неудачу в обоих случаях.

— В этом семестре у меня творческий отпуск.

— Хорошо. — У меня было смутное представление о том, что такое творческий отпуск, но моего пустого взгляда было достаточно, чтобы он стал объяснять.

— Профессор может взять перерыв на семестр в преподавании для выполнения конкретной задачи. Иногда, чтобызакончить проект или руководить журналом, или путешествовать для исследований. Что-то в этом роде. Большинство доцентов не получают творческого отпуска в семестре. Его дают после определенного времени пребывания в должности.

— Но ты получил этот отпуск... раньше времени?

— Ага. Я сделал все возможное, чтобы не работать в этом семестре, мне нужно закончить свою книгу. У меня собрано достаточно материала, и мне разрешили пойти в творческий отпуск. Эта книга, которую я пишу, надеюсь, поможет мне получить место в Колумбийском университете, но все будет ясно через год или два.

— Ладно, — сказала я, стараясь удержать его объяснение в уме. — Значит, ты пишешь книгу.

— Да. Я работал над ней еще в аспирантуре, но мне хотелось глубоко погрузиться в материал, чтобы все встало на свои места. У меня есть предварительный контракт с Кембриджем на нее. Так что я больше не могу с ней тянуть.

У меня голова шла кругом от всей этой информации. Творческий отпуск. Контракт с Колумбийским университетом. Предварительный контракт с Кембриджем. На долю секунды я поняла, что безумно завидую ему. Понятно же, что он много сил вложил в свою работу, хотя я совсем не интересовалась академической наукой, но контракт на книгу был мечтой каждого писателя.

— Звучит все... потрясающе, — призналась я. — Но какое это имеет отношение, почему ты оказался здесь?

— Я планировал остаться здесь на весь семестр.

— Что?! — Спросила я, широко раскрыв глаза.

— Таков был план с самого начала. Но мне необходимо было вернуться и забрать Аристотеля.

— Ты с самого начала собирался остаться здесь? — глухо спросила я.

— Ну, да.

— Пенн…

— Я постараюсь, как можно реже попадаться тебе на глаза.

Я фыркнула.

— Как будто ты на это способен! Ты приехал сюда на выходные и полностью разрушил мою жизнь.

— Так ты называешь тусовку с моими друзьями?

— Да! — Тотл заскулил у меня на руках, и я наклонилась, чтобы поцеловать его в макушку. — Извини, приятель. Слушай, ты уже пугаешь Тотла.

— Господи, но и прозвище для собаки, — сказал он, закатив глаза. — Обещаю, ты даже не поймешь, что я здесь. Мы вообще не будем видеться, если ты не хочешь.

— Я не хочу.

— Хорошо, — сказал он, подняв руки, и двинулся вперед, пока не оказался передо мной, поглаживая Тотла. – Он, на самом деле, самый милый пес на свете.

— А что это за порода? Уиппет? Он выглядит таким маленьким.

— Левретка. Ему всего два месяца. Он еще немного подрастет, но не будет весить больше пятнадцати фунтов.

— Ты будешь выставлять его на собачьи бега? Ведь, наверное, есть собачьи бега для таких маленьких собак?

Пенн усмехнулся.

— Теперь, похоже ты издеваешься надо мной? Ты знаешь, с каким трудом эти собаки передвигаются по земле? Я хочу, чтобы Аристотель прожил долгую, насыщенную жизнь. — Когда он взглянул на щенка, его лицо озарила улыбка. Такой улыбки я еще никогда не видела у него. Видимо, щенок, действительно, его изменил. — Никаких скачек, только много вкусняшек.

При этих словах уши Тотла встали вверх, и он стал лапой стучать по руке Пенна.

— Да, да, я знаю. Я произнес волшебное слово. Отпусти его. Давай дадим ему что-нибудь.

Я опустила Тотла на деревянную веранду, и он неуклюже поскакал за Пенном. Я схватила платье, накинув его поверх купальника, и последовала за ними на кухню. Тотл плюхнулся на единственный свободный кусок ковра и сел. Он возбужденно завилял хвостом, а потом спрыгнул на пол, вытянув перед собой длинные лапы, как будто хотел прилечь, но его расползающиеся конечности выглядели так нелепо.

— Хороший мальчик, — сказала Пенн, протягивая ему лакомство из пакета.

Тотл дважды гавкнул на вкусняшку, а потом оторвался, пытаясь понять, как съесть эту штуку, лежащую между его длинных лап.

— Он просто прелесть.

— Знаю. — Пенн ухмыльнулся, глядя на него сверху вниз. — Забавный и чертовски требующий внимания постоянно, но я люблю его. — Он снова посмотрел на меня. — Послушай, я на самом деле, планировал остаться здесь еще до того, как узнал, что здесь есть ты. Я планирую стать для тебя невидимкой. Мы будем соседями по дому не более того.

— Ты не думаешь, что твои друзья будут появляться здесь время от времени, нарушая твое и мое одиночество?

— Я не сообщил им, что возвращаюсь.

— Они не заподозрят, что ты не в Нью-Йорке?

— Я редко их вижу, когда преподаю. Обычно я слишком занят. Мы встречаемся на каких-нибудь мероприятиях, и то если я их изредка посещаю. Никто ничего не узнает. Я тоже не хочу, чтобы меня отвлекали.

— Но…

— Может, нам лучше стоит установить испытательный срок? Скажем две недели. И если не получится, ты сможешь меня выгнать.

— Из твоего собственного дома? — Скептически спросила я.

— Тебе же платят за то, что ты здесь живешь. Это твоя работа. Полагаю, ты можешь вышвырнуть меня отсюда, если я буду мешать тебе делать свою работу.

— Серьезно?!

— Конечно.

Я прикусила нижнюю губу и перевела взгляд с Пенна на Аристотеля.

— А Тотл тоже останется?

— Да. Извини, но я не могу оставить его одного.

— Он, однозначно, будет нарушать условия сделки.

— Натали... ну, давай же.

— Я имела в виду, что если он не останется, то и тебе тоже не следует оставаться.

Он рассмеялся.

— Аристотель остается.

— Хорошо. Ну, хорошо бы было все же установить испытательный срок.

— Отлично. Я забираю Аристотеля и ухожу к себе.

— Стой, стой, Тотл — не проблема. Проблемы как раз у меня с тобой.

Он закатил глаза и потянулся за поводком, лежащим на кухонной столешнице. Тотл подпрыгивал на месте, пока Пенн не посадил его на поводок.

— Ты не похожа ни на одну женщину, которых я знаю, Натали.

— Хм, может, тебе стоит познакомиться с другими женщинами.

Он направился к задней двери.

— Я не хочу ни с кем знакомиться. — Он взглянул на меня через плечо. — Ты достаточно интересная личность.

11. Натали

Он явно блефовал.

Я не думала, что мы сможем жить в одном доме и не видеть друг друга. Особенно с Тотлом, который бегал от него ко мне, а также начавшимися в этот же день ремонтными работами. Но все же я согласилась на две недели, взяв как бы тест-драйв. Я была почти уверена, что Пенн обязательно меня как-нибудь разозлит, и я с чистой совестью выгоню его.

Хотя меня съедало любопытство из-за чего он вернулся — потому, что планировал закончить свою книгу или же он вернулся потому, что я была здесь. Скорее всего, я льстила себе этой мыслью. Все говорило о том, что в прошедшие выходные он явно приезжал ни ко мне. И прошлое все еще отдавалось болью, поэтому сейчас я не собиралась надевать розовые очки, как тогда.

Но ему удалось меня удивить.

Время проходило легко. Спокойно. Даже мирно.

Мы то появлялись, то исчезали из пространства друг друга. Ремонт начался в тот же день, и я прошлась по списку, который мне выдали, чтобы понять свои обязанности. По большей части я впускала людей и следила, чтобы ничего не украли и ничего не пропало.

Во вторник утром из кухни пахло призывно кофе. Когда я зашла туда в своих серых пижамных штанах в горошек и белой майке, обнаружила, полный кофейник. Рядом лежала записка, написанная четким аккуратным почерком: «Угощайся».

В среду я позволила Тотл поплавать со мной, хотя должна была нарезать круги. Но его хозяина нигде не было видно.

В четверг я впервые увидела, как Пенн бегал по пляжу с Тотлом без рубашки. Отчего щеки тут же приобрели оттенок спелого помидора, я быстро отошла от окна. Позже в тот же день я нашла полупустую миску с водой и отпечатки лап на песке рядом с душем на открытом воздухе.

Я больше не видела Пенна до воскресенья. Я просидела взаперти все выходные, работая над книгой, которая шла с трудом, вернее без всякого интереса, поскольку у меня в голове крутилась новая идея, и я все время обдумывала ее, хотя знала, что должна работать над этой книгой, которую обещала сдать своему агенту.

Я отчаянно нуждалась в отдыхе, нужно было размять ноги и плечи от сидения за столом, который стоял у меня в комнате. Прогулки по пляжу были хороши для мозгового штурма. Терраса была хороша, чтобы собрать все воедино. Но я была человеком привычки, и мне нравились мои привычки в работе, поэтому я отправилась в библиотеку.

Зевнув, я толкнула дверь в библиотеку, и на меня тут же налетел Тотл.

— Извини, — пробормотала я, увидев Пенна, сидящего у окна с эркером и что-то яростно строчащего в своем блокноте. Скрип ручки по бумаге был музыкой для моих ушей.

Он дернул себя за прядь волос, будто это могло помочь сложить свои записи в шедевр.

— Я занял твое место? — спросил он.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет. Не знала, что ты здесь.

— Я могу уйти, — быстро произнес он.

Я подхватила Тотла.

— Я хотела украсть его.

Пенн рассмеялся.

— Конечно.

В понедельник вечером он заказал пиццу. Это был первый раз, когда он отправился на мои поиски в первую неделю в качестве просто соседей по дому. И искал он меня, чтобы спросить нет ли у меня аллергии и какую я предпочитаю пиццу. Когда он появился, то постучал в дверь.

Я съела кусочек на кухне, делая заметки о своих новых персонажах. Это была совсем другая книга. Лучше. Гораздо лучше.

Во вторник мы ели холодную пиццу на завтрак на кухне. Тотл смотрел на нас такими глазами, моля о кусочке. Я обнаружила, что Пенн мне нравится больше в обычной одежде с щетиной на подбородке и чернилами от ручки на пальцах.

В среду я наблюдала, как он пишет на задней террасе дома. Его самоотдача не имела себе равных. Я не знала, что он пишет. Философские труды, конечно. Но кроме того, что он преподавал этику, я ничего не знала, например, почему он вообще решил заняться философией. Я не могла сказать, что было правдой тогда, в Париже, когда он рассказывал мне о своей страсти к философии. Вроде бы походило на правду и все же я сомневалась, что это так.

Но именно это и интересовало меня в нем в первую очередь. Этот чертовый кожаный блокнот и шариковая ручка. Отстраненный взгляд, словно он открывал тайны Вселенной, видно у него было много собственных секретов. Как писателя, его любовь к слову, изложенному на бумаге, притягивала меня, как мотылек к пламени.

Что он там пишет?

Почему он был весь в своих идеях, выглядя таким отстраненным?

В четверг мне пришлось иметь дело с декоратором, желающей, чтобы я весь день вместе с ней ходила по дому. Она показалась мне талантливой, и это заставило меня задуматься, зачем ей понадобилось мое присутствие. Я не успела ничего написать за день. Пенна я тоже не видела.

В пятницу я пыталась наверстать упущенное в рукописи и рано завалилась спать. Я устала от всех этих слов, которые написала. Наконец-то они потекли из меня рекой. Я определенно сделала правильный выбор, принявшись за другую книгу.

На кровать кто прыгнул.

Я тут же распахнула глаза, в страхе отшатнувшись. Что, черт возьми, это было?

Потом всмотрелась в темноту. И тут увидела маленького щенка. Я расслабилась выдохнув. Должно быть оставила дверь приоткрытой. Тотл поскреб одеяло, я откинула его, чтобы он мог забраться ко мне. Он уткнулся носом мне в живот, а затем бесцеремонно плюхнулся рядом. Я хихикнула, поглаживая его по голове. Затем тут же снова заснула.

В субботу утром я проснулась от отчаянных криков за моей дверью.

— Аристотель! — Кричал Пенн. — Тотл! Тотл, выходи сейчас же. Мы не играем сейчас. Тотл!

Секунду спустя Пенн ворвался в мою комнату без приглашения и бросился вперед, словно намереваясь обыскать каждый дюйм в моей комнате.

— Ты не видела Аристотеля?

Я указала на свое одеяло.

— В целости и сохранности.

— О, Господи, — произнес Пенн, опустившись на кровать. — Слава Богу. Я не знал, куда он пропал, боялся, что он убежал ночью. Я был в ужасе, а вдруг он отправился на пляж или в бассейн.

— Не волнуйся. С ним все в порядке. Он вчера нашел новое место для ночлега.

— Какой счастливчик, — невозмутимо произнес он.

Я рассмеялась.

— Хочешь на него взглянуть?

— Приглашаешь?

— Ты так хорошо себя вел все это время и на те, — сказала я, закатив глаза. — Убирайся из моей спальни.

— Я шучу. Я хотел бы взглянуть на Аристотеля.

— Я слышала, как ты звал его Тотлом.

Пенн ухмыльнулся.

— Видно, это заразительно.

Я дюйм за дюймом отодвигала одеяло, открывая маленькую собачку, свернувшуюся калачиком рядом со мной. Он презрительно приоткрыл один глаз, как бы говоря: «Как ты смеешь снимать одеяло?» Затем увидел своего хозяина и завилял хвостом.

— Вот ты где, маленький засранец. Ты меня так напугал, — сказал Пенн. — Кто бы мог подумать, что я буду так беспокоиться о тебе?

— Ты только посмотри на него.

— Он тебя одурачил, — произнес Пенн.

— Он не единственный, — пробормотала я.

Пенн нахмурился, потом понял, что он находится не только в моей комнате, но и лежит на моей кровати.

— Ты же не собираешься выгнать меня за это, правда? — спросил он с обворожительной улыбкой.

Я вздохнула.

— Хочу сказать... ты нарушил правила.

Но я не смогла сдержать улыбку. Он выполнил все мои условия. Но было... тяжело все время осознавать, что он находится в доме. Так близко и в то же время так далеко. Полуголый на пляже. Играл со щенком. Писал, всегда писал. И это было неплохо само по себе. На самом деле, это было слишком заманчиво.

И только в результате этого мне стоило бы убраться, не оглядываясь, из этого дома.

Потому что, как бы хорошо он себя не вел в течение почти двух недель, я знала, кто он, откуда родом и каков на самом деле. Даже если он ничего от меня не хотел, я сама себе не доверяла настолько, чтобы оставаться совсем нейтральной на его территории.

Когда дело касалось его, я не могла быть нейтральной.

Даже близко не могла.

— Ну, ты тоже нарушала правила, — возразил он.

Я нарушала. Определенно. Потому что не могла перестать на него пялиться.

Даже сейчас, в широких шортах и розовой футболке, он был сексуален, как грех. Темные волосы растрепались, будто он всю ночь проводил по ним рукой, пока писал. А яркие голубые глаза убивали меня наповал. Он был настоящим произведением искусства. Даже когда не был одет как Джеймс Бонд, он излучал ту же самую ауру. Ту же самую возбужденную вибрацию, которая четко мне сообщала, что он командует ситуацией и доминирует во всех отношениях.

Мне это нравилось, хотя должно было совсем не нравится.

— Да, — согласилась я. — Мы оба нарушали.

— Но…

— Но я думаю, что все было хорошо.

Вранье. Совсем все было нехорошо. Все было очень далеко от хорошо.

— Я тоже так думаю, — сказал он сообщивший с улыбкой, что он хотел бы сделать со мной в этой постели. — Испытательный срок закончился?

Я подняла вверх палец.

— У нас остался сегодняшний день!

Он рассмеялся и скатился с кровати.

— Тогда нам нужно пережить еще один день.

Мне не нужен был еще один день. Я собиралась разрешить ему остаться.

Хотя знала, что пожалею об этом.

12. Натали

Хотя внутри меня маленький червячок хотел увидеть, как Пенн все испортит. Так было бы лучше для моего рассудка, это уж точно. Но другая моя часть — глупая часть моей души, говорила, что приятно, когда он рядом. Даже в такие редкие моменты, когда я его видела.

Конечно, в других комнатах его всегда можно было заметить или увидеть мельком. Но он остановился в главной спальне, которая была настолько далеко от моей, насколько человек мог попасть в дом размером с небольшую планету.

Я разочарованно покачала головой. Пенн вел себя исключительно, соблюдая все, что обещал. Он ни разу не был придурком.

И все же это было немного похоже на встречу со львом в дикой природе. Видеть его в естественной стихии было прекрасно и одновременно... ужасно. Хотелось сбежать, спасая свою жизнь, но я боялась пошевелиться, иначе хищник бы набросился на меня.

Я старалась провести весь день вдали от него, но к вечеру бросила работу. У меня почти не осталось вдохновения, я поняла, что сегодня оно уже не появится. Я пошла на кухню и стала просматривать почту. В дом почти не присылали счетов, кроме ненужной рекламы. Все счета пересылались в город. Обычно я даже забывала проверять письма. Пенн, должно быть, эту почту получил вчера.

Я выбросила первые два в мусорное ведро и остановилась на кремовом матовом конверте с моим именем. Какого черта? Сюда мне никто не должен писать. Я даже не давала родителям этот адрес. Странно!

Сгорая от любопытства, я разорвала конверт и вытащила оттуда приглашение на вечеринку. Я выпучила глаза. Срань господня!

Не раздумывая ни секунды, выскочила из кухни и помчалась на заднюю террасу. Я не удивилась, обнаружив там Пенна. Пока я работала, слышала, как хлопнула дверь и раздался характерный лай Тотла. Он полулежал на стуле, а Тотл свернулся калачиком рядом с ним, наполовину укрытый одеялом. В одной руке Пенн держал стакан бурбона, в другой — ручку. На коленях у него лежал раскрытый блокнот, но он смотрел в сторону океана.

Он повернул голову, когда дверь за мной захлопнулась, Тотл поднял голову.

— Что случилось?

— Ты это видел? — Спросила я, сунув приглашение ему в лицо.

— Э-э... — Он взглянул на него. — О да, это тот самый прием, о котором упоминала Кэтрин. Я вижу, она прислала тебе приглашение.

— Я и не думала, что это серьезно.

— Она выполняет свои обещания.

— Ну, я не могу пойти. — Я опустилась на стул напротив него и подтянула ноги на стул, уперев колени к груди.

— Почему не можешь?

— Тебе обязательно об этом спрашивать? Я никогда не впишусь в нечто подобное. Я явилась сюда с двумя чемоданами, со всеми моими мирскими пожитками. Не помню, чтобы запихивала туда бальное платье.

Пенн выдавил улыбку и сделал глоток виски.

— Думаю, Кэтрин решит это проблему.

— Мне не нужна благотворительность, — выплюнула я.

— Уверяю тебя, Кэтрин сочтет это забавным.

— Я никогда не смогу себе этого позволить. И расплатиться с ней.

— Я бы об этом не беспокоился.

— Ну, а беспокоюсь! Меня воспитывали не так.

— Деньги — это не объект, Натали, — спокойно сказал Пенн.

— Может для тебя.

— Ты хочешь пойти?

Я уставилась на приглашение. Я действительно хотела пойти. Это было похоже на сон. Или на сказку. Люди ходили на такие приемы в книгах, которые я запоем читала, и в фильмах, на которых выросла. Но это было совсем не мое.

— Да, — призналась я.

— Тогда мы пойдем.

Я снова вскинула голову.

— Мы?!

— Не вместе, — поспешно ответил он, заметив мой пристальный взгляд. — Но я могу отвезти тебя в город и высадить у Рен. Она разберется сама.

— А деньги?

Он пожал плечами.

— Деньги не имеют значения.

— Ты говоришь, как человек, который имеет деньги.

— Для человека, который работает на людей с деньгами, ты испытываешь к ним большое презрение.

Я поджала губы.

— Дело не в этом. Просто... у меня никогда не было денег. Ты и твои друзья — известные люди. Я же знаю, как живут неимущие. И видеть другую сторону — это волшебно и угнетающе. Этого у меня никогда не будет. Неважно, сколько бы я ни работала.

— Это не Американская мечта.

— Ага, как будто, если я буду тянуть себя за веревочки, что-то сможет изменить для таких людей, как я, — саркастически заметила я. — Большинство людей скованы обстоятельствами, в которых они выросли. Мало у кого есть реальная возможность совершить прыжок вверх, Пенн. И даже когда они прыгнули, и уже там, их не примут.

— Это невероятно пресыщенное восприятие нашего мира.

— Зато невероятно реалистичное.

Пенн протянул руку и почесал голову Тотла.

— Могу я задать тебе один вопрос?

Я пожала плечами.

— Ты можешь остаться.

Он усмехнулся.

— Что ж, это большое облегчение. Хотя это был не тот вопрос. Я вроде как уже догадался, что остаюсь, основываясь на том факте, что ты пришла поговорить со мной прямо сейчас.

— Хорошо. Я должна была это озвучить.

— Верь мне, а ты мне не веришь.

Я покраснела от выражения его глаз, он хотел разгадать мою тайну.

— Что ты хотел спросить?

— Чем ты занималась в тот первый день на пляже?

— Ты же видел, чем я занималась, — сказала я с застенчивым смешком.

— Нет, я имею в виду, почему ты вообще там оказалась? У меня не складывается полная картинка воедино.

— О. — Я опустила глаза на руки. На самом деле, я не хотела бы рассказывать эту историю. Не потому, что мне было стыдно, что я сделала, скорее было стыдно за то, почему я это сделала. Как я могла сказать человеку, у которого было все, что у меня ничего не было? Как он вообще отнесется к тому, что мне отказало столько издателей? Я чувствовала себя уязвимой в этом вопросе, не зная, как смогу со всем этим справиться.

— Послушай, ты не обязана мне ничего рассказывать, если не хочешь.

Я вздохнула и встретилась с ним глазами. Честно говоря, чему это может повредить? Больше я никому об этом не рассказывала. Я даже скрыла это от Эми. Она постепенно изучала издательский процесс, и у нее была такая вера в мои способности, без реальных знаний о том, как все устроено и работает. На самом деле, было бы неплохо поговорить с человеком, который хотя бы примерно знал, как все работает, даже если он был из академических кругов, и к художественной литературе не имел никакого отношения.

— В тот день, когда появился ты с командой, я получила несколько неприятных писем с отказами от моего агента. Вернее, от помощника моего агента. Все они писали, что у меня нет таланта, мои герои плоские, скучные и неприятные, и в целом я бумагомаратель.

— Господи.

— Да. Ну, оказалось, что я даже не должна была получать эти письма, помощник моего агента по ошибке отправил мне неотредактированные письма. В понедельник утром я получила письмо с извинениями, но было уже слишком поздно.

— Слишком поздно. Этого помощника нужно уволить.

Я пренебрежительно махнула рукой. Я не хотела никого увольнять, но это была огромная ошибка. И я все еще ощущала эффект этих комментарий над своей книгой.

— Во всяком случае, я так разозлилась в тот вечер. Я распечатала все письма с отказами, которые получала и сожгла их, как ритуальное жертвоприношение. Затем для собственного очищения, я... ну, ты знаешь.

— Искупалась нагишом. Да, я помню эту часть.

Я закатила глаза, глядя на него.

— Совершенно верно. И почувствовала себя намного лучше, будто тяжесть упала с моих плеч. Я была готова сразиться со всем миром. Я могла справиться со всем, чтобы не встало на моем пути.

— А потом появился я.

— А потом появился ты, — повторила я.

— Ах. Неудивительно, что ты набросилась на меня. Еще к тому же будучи пьяной.

Я скрестила ноги и подняла голову к звездам.

— Ты ведь не улучшил тогда мою ситуацию, понимаешь?

— Знаю.

— А что, если я никогда не напишу книгу, которую стоит прочесть? — Прошептала я свой самый большой страх в тишину ночи.

Не зная, зачем вообще это сказала. Не говоря уже о Пенне. Чем он заслужил такое признание от меня? Ничем. Но почему-то с ним было легко. Может потому, что я провела в этом доме две недели взаперти. А может потому, что мне было одиноко. А может, просто потому, что это был он — Пенн.

В Париже с ним было легко болтать обо всем. Хотя тогда я была совсем другой. Я не знала, зачем сейчас призналась в своем самом большом страхе. Но было уже поздно забирать свои слова назад.

— Думаю, что такое невозможно.

Я недоверчиво фыркнула.

— Ты, очевидно, не получал писем с отказами.

— Почему же? У меня имеется несколько опубликованных рецензий. И мне поначалу пришлось отправлять их во множество разных журналов, прежде чем их вообще напечатали. Я постоянно получал отзывы от других философов о своей работе. Большинство, из которых были далеко не позитивными и не конструктивными. Может для тебя это будет удивительно, но я знаю все об отказах.

— Меня это действительно удивляет, — сказала я, закатив глаза. Похоже, отказывали ему определенно мужчины, а не женщины. Это уж точно.

— Послушай, отказ не означает того, что ты написала книгу, которую вообще не стоит читать. Он всего лишь означает, что конкретно для этого человека, она не подходит, но это не значит, что твоя книга не понравится следующему, может она не подходит для их маркетинговой компании или чего-то еще. Гарри Поттеру отказывали раз десять, прежде чем его решили опубликовать. Готов поспорить, что сейчас те редакторы и издатели чувствуют себя идиотами. Ты найдешь своего издателя для книги, и тогда другие редакторы будут сожалеть о том дне, когда отвергли тебя.

— Остается только надеяться, — пробормотала я. Хотя почувствовала себя немного лучше. Мне стало лучше, услышав мнение человека, который тоже проходил этот путь, что и я. Даже если не в моей области.

— У тебя все получится, ты сделаешь рывок.

Я прикусила нижнюю губу и кивнула, надеясь, что он прав.

— Кстати, о чем твоя книга?

— Моя книга?! — удивленно переспросил он.

— Да. Философия Пенна Кенсингтона. Что тебя интересует?

Он со смешком захлопнул блокнот и бросил его на стол между нами.

— Секс.

Я тут же выпрямилась.

— Ты издеваешься?

— Ты сама спросила.

— Я спрашивала о твоей работе, — настаивала я.

— Вытащи свою голову из сточной канавы, Натали. Я и говорю о своей работе.

Я скептически нахмурилась.

— Ты пишешь о сексе... профессионально?

— Я изучаю этику. Одной из областей моего внимания, о которой я пишу книгу, является философия секса.

— Ладно. Что это означает? Ты рассматриваешь вопрос, является ли секс этичным? — Спросила я, внезапно заинтересовавшись.

— Все гораздо сложнее, — тихо произнес он. — Немного истории. Философия изучает, что действительно является важным, основываясь на знаниях, реальностях самого существования. Она рассматривает такие вопросы — откуда мы знаем то, что мы знаем, существует ли Бог или нет, есть ли у нас свобода воли, что правильно и неправильно в поведение и т. д. Последнее уже относится к этическим нормам.

— Кто же знал, что сегодня у меня будет урок философии? — Со смехом произнесла я.

— Я могу ничего не объяснять, — заявил он, пожав плечами.

— Нет, продолжай. Мне интересно, — настаивая, произнесла я, подавшись к нему. — Ты остановился на нормах этики, что хорошо, а что плохо.

— Да. Теория этики, с которой я больше всего согласен, принадлежит Аристотелю.

— Отсюда и имя твоей собаки.

— Точно. Как я уже упоминал на яхте Льюиса, по понятиям Аристотеля каждый хочет достичь эвдемонии — высшего состояния счастья. И путь к этому счастью происходит за счет создания хороших привычек... по существу.

— Полагаю, это как-то связано с сексом. — Я наклонила голову и ухмыльнулась.

Пенн приподнял бровь.

— Ну, общая теория секса — это стандартная точка зрения общественности. Секс — нормален между двумя людьми в серьезных отношениях, предпочтительно в браке, с целью продолжения рода.

Я готова была закатить глаза.

— Мне кажется, это слегка устаревшее понятие.

— Да? — спокойно спросил он. — Думаю, что большинство людей скажут, что ожидание секса — это более разумный и безопасный выбор.

— Да, и те же самые люди занимаются сексом до брака, — заметила я. — Сомневаюсь, что кто-то занимается сексом только лишь для того, чтобы завести детей.

— Точно. Не думаю, что люди исключительно придерживаются стандартной точки зрения, но она является парадигмой. Лучшее уменьшает риски, связанные с сексом.

— Я собираюсь рискнуть, сказав, что ты не готов подписаться под общественной, стандартной точкой зрения, — нахально заявила я.

— Я нет.

— Я потрясена.

— Мне нравится секс, — откровенно заявил он. — Большинство людей наслаждаются сексом. Это удовольствие уже само по себе для гораздо большего, чем продолжение рода. И в основе моего исследования лежит развенчать стандартную точку зрения, основываясь на аристотелевской этике. Это оказалось непросто.

— Я и представить себе не могла, что ты занимаешься такими вопросами. И «развенчать» — звучит как преуменьшение. Ты пытаешься опровергнуть постулат нашей культуры.

— Ну, в философии мы пытаемся объяснить существование Бога и причину нашего существования. Надеюсь, что смогу объяснить, почему секс ради удовольствия приносит нам огромное счастье.

Я рассмеялась и кивнула.

— Справедливо.

Я снова откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на него. Я совсем не разбиралась в философии. Но могла бы слушать его рассуждения всю ночь. Меня влекла к нему страсть и любовь, с которой он занимался своими исследованиями. Мне казалось интересным то, что он рассказывал мне в Париже, и именно это оказалось правдой. Он хотел сбежать от своей семьи и стать кем-то другим. Он хотел стать профессором и изучать философию. И шесть лет спустя он уже стал профессором, писал книгу, хотя может тогда все это мне и казалось чушью.

— Ты говорил правду в Париже, — мягко сказала я.

— Обо всем, что для меня тогда имело значение.

— Хм, — произнесла я, поднимаясь на ноги и подходя к нему. Я забрала у него из рук стакан с бурбоном. Он удивленно смотрел на меня, когда я выпила содержимое его стакана. — Никогда бы не подумала.

— Разочарована?

Я отрицательно покачала головой.

— Если я смогла измениться за шесть лет, думаю, что ты тоже мог бы изменится.

— Думаешь, что мог бы?

— Для меня это пока спорный вопрос.

— Справедливо.

Я подняла пустой его стакан.

— Хочешь еще?

— Могу налить.

— Да, но я спросила первая.

— Ты нальешь себе или продолжишь пить из моего?

— Это тоже спорный вопрос.

— Тогда налей двойную порцию, — сказал он с легкой улыбкой.

— Будь осторожен, Кенсингтон. По твоей теории, путь к эйфории, — я взмахнула рукой, — происходит от создания хороших привычек. Не хотелось бы видеть, как ты оступишься, — поддразнила я, направляясь к дому.

— Всего один урок философии, а ты уже учишь учителя.

— Я быстро учусь.

— Ты думаешь, я этого не знаю? — сказал он и его глаза потемнели.

Я знала этот взгляд. Точно знала, о чем он думает — он хотел меня научить тому, что секс не имеет никакого отношения к деторождению. Теперь я тоже так думала. Но я также знала, что второго шанса у нас быть не должно. Никогда.

Господи, помоги мне с этим. С этим чертовым, адски сексуальным мужчиной. Мать твою.

13. Натали

— Аристотель, ты не умеешь водить машину, — сказал Пенн, прищурившись, глядя на своего щенка, который в данный момент сидел на водительском месте «Ауди» кабриолет, положив лапы на руль, как бы говоря: «Готов ехать, хозяин!»

— О, пусть он ведет машину, — сказала я. — Кому от этого будет хуже?

— Нам!

Я рассмеялась, когда он забрал Тотла с водительского сиденья.

Мы провели последнюю неделю, постепенно привыкая друг к другу. Я проявляла осторожность, стараясь не заводить разговор на опасные темы. Влечение к нему — это одно. Неизбежно. Но подогревать свое влечение еще и разговорами... было бы ужасной глупостью. Я доверяла ему настолько, насколько было возможно.

Меньше всего мне хотелось снова попасться в его ловушку. До сих пор... мне казалось, что все было хорошо, пока мы были предварительно друзьями. И меня это вполне устраивало.

— Дай его мне. — Я протянула руки к Тотлу.

— Конечно.

Он передал мне своего щенка, и я позволила Тотлу уткнуться носом в колени, сидя рядом с ним на пассажирском сиденье. Пенн бросил наши вещи в багажник, и мы двинулись в путь.

— Я до сих пор не могу поверить, что ты взяла с собой всего лишь один маленький пакет.

— Мы ведь только на сегодняшнюю ночь останемся в городе, — напомнила я ему.

— Да, но любая другая, известная мне женщина, взяла бы ради одной ночи целый чемодан.

— Ты преувеличиваешь.

— Не думаю, — ответил он, включая стереосистему.

— Ну, это же абсурд. Кэтрин меня нарядит. Мне буквально понадобиться только пижама, смена одежды на завтра и зубная щетка.

Пенн пожал плечами.

— Согласен, но так не со всеми.

— Думаю, что ты прав.

Пенн проехал по кольцевой дороге и выехал на главную трассу, ведущую в город. Его телефон подключился к стереосистеме, и вскоре из динамиков зазвучала музыка. К своему удивлению, я узнала эту песню.

— Неужели это «Дурная привычка» Лиз Лонгли?

Он поднял брови.

— Именно. Не думал, что ты знаешь ее.

— О боже, я обожаю ее песни. Однажды мы с моей младшей сестрой ходили на ее выступление с Дельтой Рей, она была такая классная и забавная.

— Я никогда не был на ее выступлениях. Каждый раз, когда она приезжает в город, я слишком занят.

— Ну, в следующий раз мы можем сходить, — сказала я, прежде чем смогла остановить себя.

Пенн усмехнулся.

— Как друзья, конечно, — быстро уточнила я. — Просто друзья.

— Конечно, — сказал он. — Я не знал, что у тебя есть сестра.

— О, да... Мелани, — сказала я, отворачиваясь, смотря в боковое окно.

— Ты с ней близка?

— А ты в доверительных отношениях со своим братом? — Да, я про гуглила семейство Кенсингтонов, как только Пенн вернулся в Хэмптон и узнала, что у него есть старший брат Корт — нарушитель спокойствия семьи.

— Нет.

— Почему?

Он перевел взгляд на меня, а затем снова на дорогу.

— Ты перевела тему, не ответив на мой вопрос.

— Мелани просто чудо. Она младше меня на семь лет. Она танцует, поет и у нее явно две правильные ноги. У нее один и тот же парень с тех пор, как мы переехали в Чарльстон, когда ей было восемь. В принципе, она идеальная.

Пенн фыркнула.

— У меня несколько другая причина, почему я не близок с Кортом.

— Какая?

— Мой брат... профессиональная ходячая неприятность. У него нет настоящей, постоянной работы, нет настоящей страсти, он трахается почти с каждой женщиной в городе, и ему наплевать на всех.

— А на что же он тогда живет?

— За счет своего обаяния и трастового фонда.

— Ну, думаю, тогда с Мелани все не так уж плохо.

— Не понимаю, почему ты с ней не ладишь, — сказал Пенн. — Что она тебе сделала?

— В том то и оно, ничего. Больше похоже, что на ее фоне я выгляжу перед родителями, ну... Знаешь, трудно конкурировать с совершенством. Я, конечно, не похожа на твоего брата, но мои родители думали, что я буду делать со своей жизнью совсем не то, что делаю.

— Теперь я полностью понимаю. Почти уверен, что никто из моей семьи и друзей не хочет, чтобы я был профессором философии.

— Но ты же так увлечен этим.

— Для них это не имеет значения.

Я не могла себе представить, чтобы Пенн занимался чем-то другим. Не тогда, когда я слышала, как он говорил о своей идеи и о своей книге. Может другие люди просто не видели, что он делает, как сильно это ему нравится, и поэтому принимали поспешные выводы. Очевидно, исходя из денег и фамилии Кенсингтон, это было трудно. Большинство семей были бы счастливы, если бы их сын получил такую престижную работу и степень, но только не для Кенсингтонов.

Я решила оставить эту тему. Поскольку для меня это тоже была больная тема. Он изучал философию больше десяти лет, а его семья до сих пор не принимала его страсти. Разговоры об этом явно не помогут.

Мы сменили тему и перешли на более нейтральные. Песни также несколько раз менялись другими, которых я никогда раньше не слышала. Я подумывала уже позаимствовать его плейлист. Но он потряс меня еще больше, когда включил песню Джуниора «Не переставай верить». С опущенным верхом и ветром, хлеставшим в лицо, мы подпевали во все горло и наслаждались каждой минутой нашей поездки.

Дорога, казалось, заняла вдвое меньше времени нежели, когда я первый раз ехала в коттедж. Наверное, потому, что у меня не было представления о том, куда я еду, или же просто из-за Пенна.

Три недели, которые мы провели вдвоем в коттедже при том зыбком перемирии, которое заключили в ту ночь на веранде, между нами все стало меняться. Пенн не подходил ко мне с тех пор, как у него появился тот взгляд. Но отрицать было невозможно, что я находила его очень привлекательным, и с ним было легко вести беседы. Он был слишком хорош, чтобы быть правдой, вероятно, это означало, что так оно и было.

И мне нужно было перестать обманывать себя.

Ведь была же причина, по которой я злилась на него.

За то, что он бросил меня в Париже. Я чувствовала себя тогда из-за его поступка дешевкой и использованной, вот, как я себя чувствовала.

И я больше никогда не хотела ощущать себя такой еще раз.

Но иногда, когда мы оставались наедине, я забывала об этом. Совершенно забывала, почему вообще злилась на него.

И это таило в себе опасность для моего сердца. Пенн таил в себе опасность для моего сердца.

Поэтому мне необходимо было быть с ним очень осторожной.

— Хорошо. Вот мы и приехали, — сказал Пенн, закончив, как профессионал, передвигаться по Нью-Йорку.

Я подняла взгляд, выше и выше по зданию в Центральном парке. Где-то там, наверху, меня ждала Кэтрин. Я нервничала. Мне нравилась Кэтрин. Она казалась достаточно милой, но я не могла понять, почему она захотела пригласить меня к себе на вечеринку. Я не знала о ней фактически ничего, и не могла ее до конца понять, кто она на самом деле. Единственное, я знала, что должна быть с ней настороже.

— Чем ты собираешься заняться? — Спросила я.

— Я буду у себя в квартире с Тотлом. Взял с собой кое-какую работу, — сказал он, указывая на кожаную сумку на заднем сиденье. — Я заберу твои вещи к себе домой.

— Хорошо. Может мне тоже стоит... побыть с тобой и Тотлом. У меня ведь тоже есть работа.

— Давай. Выходи. Хорошо проведи там время.

Я тяжело вздохнула и повесила сумочку на плечо.

— Ладно. Увидимся вечером.

— С нетерпением жду этого момента, — сказал он с ослепительной улыбкой.

И я оказалась на тротуаре одна в Нью-Йорке, а он унесся прочь с Тотлом и своей прекрасной улыбкой. Я дважды проверила смс-ку, чтобы понять, как мне добраться до квартиры Кэтрин, поднимаясь на лифте наверх.

Я нерешительно шагнула, как только открылись двери лифта, в коридор. Я никогда не видела лифта, который прямиком доставлял в квартиру. Это немного смущало.

— Эй? — Крикнула я, заворачивая за угол.

— Натали! — Взвизгнула Кэтрин, бросившись ко мне и крепко обняв. — Я так рада, что ты приехала. Входи. «Мимоза»?

— Э-э... конечно, — сказала я, забирая у нее бокал с шампанским.

— Как прошла поездка?

— Легко.

Поскольку друзья Пенна не знали, что он вернулся в Хэмптон, мы решили не просвещать их на этот счет. Я не возражала против их визита, но он бы нарушил наш покой. Я все время писала свой новый роман, название которого так и не придумала. Мой агент спрашивала меня, потому что я наконец призналась, что отложила ту другую книгу. Но не была готова рассказать ей что-то более подробно также, как и остановится на названии романа.

— Хорошо. Я рада. Ладно, давай начнем.

— Начнем? — Выдохнула я.

Она сказала, что у нас будет целый день, чтобы побаловать себя, но я не думала, что она на самом деле имела в виду целый день. Чем можно заниматься целый день?

— Да! У нас впереди целый день — массаж,маски для лица, восковая эпиляция, бронзаторы, прическа и макияж.

У меня отвисла челюсть. Конечно, я ходила на массаж, когда плавала в университете, тренеры и физиотерапевты иногда разминали зажатые мышцы от плаванья. Обычно они с силой разминали сжатые мышцы, что даже слезы наворачивались на глазах. По какой-то причине я подумала, что Кэтрин точно не имеет в виду такой массаж. На обычный, расслабляющий массаж у меня никогда не было денег, чтобы я могла потратить их впустую.

— Это будет здорово! — Сказала Кэтрин, таща меня в спальню, которая превратилась в спа-салон.

Затем меня быстро увел Эммануэль, достаточно великолепная модель мужского пола. Он все время говорил о своем парне, который, на самом деле, был моделью мужского пола. Кроме того, он не закрывал рта, постоянно говоря, насколько мне просто необходимы все эти процедуры. Что моя кожа просто умоляет об увлажнении, в моем теле было больше зажатых мышц, чем у моряка, и насколько совершенно преобразилось мое лицо с тщательно сделанными бровями. Когда он подстригал мне волосы, я дрожала от страха, что он их коротко острижет. Но он был прав, мне правда необходимо было их подравнять.

— Этот цвет очень модный, — сказал Эммануэль, укладывая волосы.

— Спасибо. Серебро мне нравится больше, чем мой натуральный блондин.

— Ну, я нечасто его вижу в городе. Скорее за городом в деревне, чем в Верхнем Ист-Сайде, — сказал он со смехом.

Я прикусила губу и кивнула. Мне нравился цвет волос, но они не совсем гармонировали со всем. Скорее я напоминала персонажа, сошедшего со съемочной площадки «Игры престолов» с белыми локонами Таргариенов. Скорее всего, в деревне за городом мне было бы более комфортно, но так или иначе, я приземлилась сейчас в Верхнем Ист-Сайде.

— Все будут бредить о твоем цвете волос, — сказал Эммануэль.

Я просто не поняла хорошо это будет или плохо.

Но когда я посмотрела в зеркало ванной комнаты после шести часов «красоты» и еще получаса примерки дизайнерских платьев, я едва узнавала себя, даже с моими фирменными серебристо-белыми волосами, распущенными пышными волнами супермодели.

— Посмотри на себя, — воскликнула Кэтрин. Она покрутила пальцем по кругу, и я повернулась к ней. — Кто мог предположить, что ты скрывала все это время свои невероятные скулы и удивительные глаза? Только посмотри на свои волосы! Они такие блестящие, как серебро. И платье. Просто превосходно!

— Не знаю, как и благодарить тебя. Я никогда раньше не делала ничего подобного.

— Ну, тебе придется делать это чаще, потому что, черт возьми, это прекрасно.

Я рассмеялась и прикрыла рот рукой.

— Не дотрагивайся до лица, — испуганно закричал Эммануэль. — И волос тоже.

— Хорошо, — сказала я, со смехом опуская руку. — Ты просто неподражаем. Спасибо.

— Зажигайте сегодня, дамы, — подмигнул он.

— Ладно, последние штрихи! — Весело произнесла Кэтрин. — Пойдем со мной.

Я послушно последовала за ней из ванной через всю квартиру в ее спальню. Мы подошли к ее гигантской гардеробной. Она ввела код в устройстве, прикрепленном к комоду, тот со щелчком открылся. Она выдвигала ящик за ящиком, открывая ряд за рядом сверкающие драгоценности.

— Срань господня, — выдохнула я.

Она рассмеялась.

— Точно.

Она вытаскивала ожерелье за ожерельем из футляра и подносила его к моей шее. Она несколько секунд любовалась, потом отрицательно качала головой.

— Итак, — сказала она, прижимая к моему горлу украшенное сапфирами колье, — ты разговаривала с Пенном после его отъезда?

— Я…

Она хихикнула, глядя на мое выражение лица. Восприняв мою неуверенность, как дискомфорт с моей стороны.

— Все в порядке. Ты можешь мне сказать. Очевидно же, что у вас двоих имеется история.

— Да, но... это было давно.

— В ту ночь, когда он нашел тебя на пляже, мне показалось, что у нее есть продолжение.

— Ну, я не видела его шесть лет.

— Но сегодня вечером ты его увидишь.

— Да? Он что должен прийти? — Я была ужасной лгуньей. Ложь определенно не была моей сильной стороной, и спарринг с Кэтрин, казалось, был относительно невозможен.

— О, да. Конечно. На твоем месте я была бы по осторожней, — сказала Кэтрин, держа в руках новое ожерелье с рубином-каплей в центре.

— Осторожной?

— Ты же знаешь, какой Пенн на самом деле.

— Я знаю, каким он был.

Кэтрин пожала плечами.

— Разве тигр может поменять свою окраску?

Вот в чем вопрос, не так ли? Тот самый, который я постоянно задавала себе три недели. Я хотела ответить «Да». Мне хотелось верить, что люди могут изменяться. Но я не знала, изменился ли он на самом деле.

— О, точно вот это! — Пропела Кэтрин, надевая мне на шею бриллиантовое колье, кивнув. — Идеально.

Так оно и было.

Кто мог бы подумать, что бриллианты стоимостью в тысячи долларов могут полностью преобразить меня и мой наряд? Точно не я.

— Позволь мне надеть Маноло, и мы сможем поехать, — сказала Кэтрин.

Я старалась не думать о том, что сказала Кэтрин о Пенне, когда мы выходили из ее квартиры, потом сев в настоящий лимузин, чтобы отправиться на вечеринку. Пенн был не причем. С нами двумя ничего не происходило. Кэтрин просто интересовалась нашей историей. Вот и все.

К счастью, было легко совсем не думать о Пенне и о предстоящей встрече с ним, так как я никогда раньше не ездила в лимузине. И я никогда не была на торжественном приеме. И я не могла в это поверить, когда лимузин остановился перед настоящей красной дорожкой, с двух сторон которой стояли фотографы. Кэтрин вышла из лимузина, как светская львица, под одобрительный рев вспышек фотокамер. Она протянула руку, помогая мне выбраться с заднего сиденья. К моему удивлению, толпа снова зааплодировала.

Я была никем. Какого черта, они так восхищаются мной?

— Улыбнись, Натали. Они видят, что ты красива. Дай им насладиться тобой.

Я рассмеялась и расправила плечи. Если я собираюсь провести одну ночь в сказке, то должна насладиться ею сполна.

Мы шли по красной дорожке, как звезды. Кэтрин, вполне законно можно было назвать звездой, она внешне подготовила меня тоже к этому событию, что никто не догадался, что я к величию, известности и звездности не имею никакого отношения. Кэтрин заверила, что к концу вечера я получу приглашения на вечеринки от всех, кто будет здесь находиться. Если мы попадем на шестую страницу Нью-Йорк Таймс, то дизайнеры засыпят меня приглашениями на свои показы мод, предлагая носить их одежду. Это была самая странная ночь, но в то же время совершенно захватывающая. Неудивительно, что Кэтрин занималась этим постоянно.

Я улыбнулась последней камере и сделала последний шаг внутрь, где остановилась как вкопанная.

Пенн стоял у подножия лестницы, одетый в строгий смокинг. Он посмотрел на меня так, словно я была сказочной феей, слегка приоткрыв рот. Его взгляд скользнул по моему телу в голубом шелковом платье, открывавшим ногу в разрезе до бедра, всю мою фигуру от кончиков пальцев ног до бриллиантов на шее, наконец, его взгляд замер на моем лице. Наши взгляды встретились. Поток желания пронзил меня насквозь, и то же самое я видела, как в зеркале, в его глазах.

Я спустилась по последним ступенькам к нему.

— Ты выглядишь потрясающе, — прошептал он, словно молитву.

— Спасибо, — сказала я, щеки вспыхнули от его повышенного внимания. Меня не смог смутить ни один из уймы фотографов снаружи, но достаточно было одного взгляда Пенна, и я готова была упасть на пол.

Он протянул руку, как будто был принцем.

— Ну что, пойдем?

И, погруженная в свою собственную сказку, я кивнула, позволив ему увлечь меня внутрь.

14. Натали

— Кэтрин неплохо поработала, а?

Взгляд Пенн снова скользнул по мне.

— По правде говоря, ты выглядишь не менее красивой, когда разгуливаешь в пижаме, с волосами, собранными в пучок на макушке.

Я рассмеялась и щлепнула его по руке.

— Хватит. Ты шутишь.

— Я?

Я была не уверена, шутил ли он.

— Ну, смокинг тоже тебе очень идет. А я как раз привыкла видеть тебя в повседневной одежде.

— Привыкаешь значит ко мне? — спросил он, двигаясь со мной через комнату. Он взял два бокала шампанского с подноса, у проходящего мимо официанта, направляясь к своим друзьям.

— В течение стольких лет ты был в моих воспоминаниях парнем в костюме.

— Ты часто думала обо мне? — спросил он с ухмылкой на красивых губах и поднял бокал, чтобы сделать глоток.

— Только когда хотела убить мужское население.

Он чуть не поперхнулся расхохотавшись.

— И как часто это было?

— Мужчины делают много глупостей. Ты бы удивился, узнав, как часто я склонялась к убийству.

— Запомню.

Правда заключалась в том, что за последние шесть лет я слишком часто думала о Пенне. Он был у меня первым. И самым лучшим. Возможно, я была молода, наивна и глупа, но я отлично могла отличить хороший оргазм от другого. На самом деле, от никакого.

Возможно, потому, что он был более опытным, чем другие, с кем я была с тех пор. И много секса могло сделать его лучшим любовником. И сделать его эгоистичным любовником, а он не был эгоистом. И были, конечно, многие мужчины после него. Но мне не хотелось думать, что между нами что-то тогда происходило. Я все еще не могла признаться себе в нашей химии. Даже сейчас, когда чувствовала, как она бурлит между нами.

Пенн направил нас в угол великолепно украшенного бального зала, где стояли Ларк, Роу и Льюис.

Ларк подошла к нам первой и обняла меня.

— Натали, как я рада тебя видеть!

— И я тоже.

— Познакомься, это мой парень Томас, — представила Ларк.

Томас пожал мне руку и улыбнулся, окинув взглядом мое платье.

— Приятно познакомиться, — сказала я, быстро убирая руку.

Я не знала, что у Ларк есть парень, и была удивлена, что он ей нравится. Он был красивым, но в нем мне показалось было что-то подленькое.

— И мне тоже. Откуда вы знаете команду? — спросил он.

— Мы старые друзья, — тут же вставил Пенн.

Видно, сообщать, что я была обслуживающим персоналом, для этой компании было неправильно, отчего я почувствовала неприятные ощущения во всем теле. Сегодня я была кем-то другим, и это было забавно. Но также означало, что той, кем я была на самом деле... была не слишком хороша для этого вечера. И это заставляло меня нервничать.

— Совершенно верно, — подхватил Льюис, шагнув вперед, чтобы обнять меня. — Рад снова видеть тебя, красавица.

— И я тоже, — ответила я. Хотя и не понимала, почему соглашаюсь с ним. Я не стыдилась своей работы.

— Как прошло время, проведенное на пляже в одиночестве?

— Одухотворенно. Я начала новую книгу.

— Значит, вы писатель? — Спросил Томас. — Я что-нибудь читал ваше?

Льюис обнял меня за плечи.

— Мы сейчас держим ее под надежной охраной.

— А, значит, ты с Уорреном?

— Очевидно.

Я прикусила нижнюю губу и ничего не сказала. Я вспомнила ужасное письмо с отказом, которое недавно получила от Уоррена. И вот теперь я стояла рядом с сыном владельца.

— А чем вы занимаетесь? — Спросила я, пытаясь перевести тему.

— Я старший исполнительный директор «Сент-Винсент Энтерпрайзис», — спокойно сказал он, широко улыбаясь Ларк.

— Вау.

Парень, работающий на ее родителей. Не совсем оригинально. Но казалось, что большая часть этого мира Верхнего Ист-Сайда была основана на дружбе среди своих же или на кровном родстве. Хотя я и не имела права их судить. Я попала сюда только потому, что начала присматривать за домом родителей Эми. По крайней мере, я сама проложила себе путь наверх.

Пенн откашлялся. Я повернула к нему голову, он многозначительно уставился на руку Льюиса, все еще обнимающего меня за плечи. На самом деле, я даже не обратила внимание на его объятия. Но была не уверена, правильно ли поняла взгляд Пенна, потому что он не должен был... ревновать, вернее, не мог. Льюис был его лучшим другом. Он ничего не сделает Пенну во вред. И мы были просто друзьями. Я, Пенн и Льюис. Друзьями.

Тем не менее, я стряхнула руку Льюиса с плеч и посмотрела на свой пустой бокал для шампанского.

— Как такое случилось?

Пенн протянул руку.

— Почему бы нам не потанцевать?

— Угу, — пробормотала я.

Дежа вю поразило меня, как два на четыре. Я вспомнила, как мы танцевали вальс в Париже. Ощущение его тела напротив моего. Почти поцелуй, который так много оставил для воображения. Танцевать с ним, даже думать, чтобы потанцевать с ним, было так комфортно. В голове зароились не совсем дружелюбные мысли.

Мы постояли так секунду, он с протянутой рукой, приглашая, я потянувшись к нему, чтобы вложить руку в его ладонь, но вдруг появилась Кэтрин, легко сломав лед, скользнув между нами.

— Вот ты где, дорогая, — сказала она, игриво взяв меня за локоть. — Я потеряла тебя в толпе.

— Я нашел ее, — сказал Пенн.

— Ах, спасибо, что ты держал ее при себе для меня, — сказала Кэтрин с ослепительной широкой улыбкой. Пенн не ответил тем же.

— Мы как раз собирались танцевать.

— Извини, что разочаровываю, но она моя девушка на этот вечер, а не твоя. Нам есть чем заняться, с кем познакомиться и посмотреть.

Роу фыркнул с места, где все это время молча стоял, уткнувшись в телефон.

— Типично для Кэтрин.

— Разве мы не можем просто провести один хороший вечер? — Со вздохом спросила Ларк. — Мэр здесь, и я не могу допустить, чтобы мы ссорились. Ведь на следующей неделе сюда приедет первая леди.

— Мы не ссоримся, — весело заявила Кэтрин. — А зачем первой леди вообще приезжать в город? Президент Вудхаус заблокировал Нью-Йорк. Разве они не должны проводить больше времени в Штатах для его переизбрания?

Ларк усмехнулась.

— Похоже, ты, действительно, иногда слушаешь меня.

— Не гордись этим, — пробормотал Роу.

— Он просто хочет подкрепить свои ставки, чтобы не дать шансу своему оппоненту с северо-востока. Показать свою добрую волю, если можно так выразиться.

— К тому же Елена Вудхаус любит мою мать, — добавил Пенн. — Они вместе учились на юридическом факультете Гарварда.

У меня голова шла кругом от всех этих разговоров. Никогда еще я не чувствовала себя никем и из ниоткуда.

— Ты... знаком с первой леди? — Спросила я.

Пенн пожал плечами.

— Да, конечно.

Кэтрин закатила глаза.

— Довольно об этом. Ну же, Натали. У меня есть еще несколько человек, которым я хочу тебя представить.

— Я... хорошо, — я едва успела сделать шаг, как Кэтрин уже потащила меня с собой.

— Итак, первый человек, с которым я хочу тебя познакомить — это моя образцовая подруга Тара. И с ней еще этот дизайнер. Тебе бы так понравились ее наряды. Также думаю, что Элизабет тоже здесь. Она сама придумала это платье, которое сейчас на тебя.

Я вполуха слушала ее болтовню о мире людей, с которыми должна была познакомиться, думая, что забуду их имена в мгновение ока. И я понятия не имела, почему это вообще происходит. Неужели она думает, что я каким-то образом смогу стать такой же, как она? Несмотря на то, что я могла носить дизайнерские платья, это все равно никогда не станет частью моей жизнью.

Тем не менее, я последовала за оживленной Кэтрин. Она знала всех. В комнате, полной людей, она была не просто магнитом. Она была настоящим торнадо. Люди не просто тянулись к ней. Их просто засасывало в ее водоворот. Я никогда не видела ничего подобного. С одной стороны, это было настолько невероятно, с другой — страшно.

И утомительно.

Очень утомительно.

Хотя она казалась полностью заряженной нескончаемой энергией. Я явно провела слишком много времени в одиночестве, совсем не чувствуя себя такой возбужденной от такого количества совершенно незнакомых мне людей.

— О Боже, нам необходимо с тобой подойти и поздороваться…

Прежде чем она успела закончить фразу, я перебила ее:

— Я подожду здесь минутку. Мне нужна передышка.

Кэтрин нахмурилась.

— Ты уверена?

— Да. Я подойду через минуту.

Она пожала плечами.

— Хорошо. Я пришлю официанта с шампанским. Твой бокал опять пуст.

Я посмотрела в свой бокал и нахмурилась. Честно говоря, как такое случилось? Я понятия не имела сколько выпила за это время. Мой бокал постоянно был полон. Мне даже не пришлось об этом задумываться, как в моей руке оказывалось новое шампанское.

— Привет, — произнес уверенный голос передо мной.

Я подняла глаза и увидела перед собой довольно привлекательного мужчину. Он был чисто выбрит, в строгом смокинге, с квадратной челюстью и идеально причесанными волосами. В его глазах плясали веселые искры, словно он наслаждался шуткой, а улыбка говорила совсем о другом. Он напоминал мне тех подлых парней из братства, которые пытались заняться со мной сексом в университете. Он был симпатичным, но под костюмом за две тысячи долларов у него было гнилое нутро. Как будто у него на лбу было написано «Убегай».

— Э-э, привет, — осторожно ответила я.

— Кэтрин послала меня сюда. Она сказала, что тебе нужно еще выпить.

— О, спасибо.

Я взяла у него предложенный бокал, но не собиралась из него пить. Я уже была навеселе, опьяневшей. Но что-то внутри подсказывало мне не доверять этому парню. Он мог подсыпать что-нибудь в напиток.

— Кэтрин говорит, что ты одна из новых моделей Каннингем.

— Я... что?

— Твое платье явно работы Элизабет Каннингем, верно?

— Да, — быстро ответила я, вспомнив слова Кэтрин. — Да, оно от кутюр Каннингем.

— И ты выглядишь в нем так ... — он сделал шаг ко мне, — восхитительно.

— Спасибо, — сказала я, отступая на шаг назад.

Он убрал мои серебристые волосы с плеча.

— Ты только что приехала из Голливуда?

— Голливуда? Хм... нет.

— Хм, — сказал он, разглядывая мои волосы. — Волосы совсем другие. Не совсем Нью-Йоркская мода, не так ли?

Я пожала плечами, не имея понятия, что ответить.

— Не знаю, известно ли тебе, но у меня особая связь с некоторыми моделями Каннингема.

— Я этого не знала.

— Мы могли бы уйти отсюда, и я мог бы показать тебе.

— Кто... кто вы такой? — Выстрелила я.

Я хотела уйти. Убраться отсюда, как можно быстрее. От этого типа меня бросало в дрожь. И я вдруг почувствовала себя загнанной в угол.

— Кэтрин тебе не сказала?

— А что она должна была мне сказать?

Он ухмыльнулся и открыл рот, чтобы ответить, но тут Пенн встал рядом с парнем и дернул его назад. Тот резко развернулся, как будто собирался ударить Пенна, но затем увидев его, замер.

— Чем ты тут занимаешься, Перси? — Прорычал Пенн.

— Чем я тут занимаюсь, не твое дело, Кенсингтон.

Перси?

О, черт возьми.

Это жених Кэтрин — Кэмден Перси. Владелец одной из крупнейших сетей отелей в мире. Неудивительно, что все ее друзья казались такими подавленными предстоящей свадьбой.

— Если ты не заметил, Натали, неловко от твоего внимания. — Он встал между мной и Кэмденом. — Тебе следует отойти.

Кэмден дьявольски ухмыльнулся.

— А, по-моему, мы прекрасно ладили.

— Я знаю, как ты ладишь с женщинами. Она не будет одной из них.

— Это звучит почти как вызов.

— Да, именно так, — спокойно сказал Пенн, его глаза горели.

— Понятно, вы все только лаете, но не кусаетесь, — сказал Кэмден, закатив глаза.

— Не испытывай мое терпение.

— Мальчики, мальчики, — пропела Кэтрин, подплывая к нам. — Ведите себя прилично.

Никто из парней даже не обратил внимание на ее замечание. Они просто с взаимной ненавистью таращились друг на друга.

— Клянусь, вы двое, как дети. — Кэтрин подошла ко мне. — Итак, что ты думаешь о моем новом проекте, Кэмден?

Проекте?! Что она имеет в виду? Мне казалось, что я не могу быть ничьим проектом. Я предполагала, что была... другом.

Кэмден медленно оторвал взгляд от своего смертельного поединка с Пенном, чтобы по-настоящему рассмотреть меня.

— Ты сказала, что она модель Каннингема.

Кэтрин махнула рукой, и на ее лице появилась коварная улыбка.

— И ты мне поверил.

— Выглядит она невероятно убедительно, — сухо заметил Кэмден. — По крайней мере, внешне. Но мне не кажется, что у нее имеется индивидуальность.

— Меня совсем не интересует ваше мнение обо мне, — заметила я, — и это совершенно не значит, что во мне нет индивидуальности.

Кэтрин хихикнула.

— Видишь, она само совершенство.

Кэмден прищурился.

— Поздравляю, Кэтрин, — сказал он тоном, в котором не было ничего поздравительного.

Кэтрин неодобрительно нахмурилась, словно ожидая, что последует продолжение «в виде пощечины».

— Тебе удалось сделать ее красоткой. За деньги можно купить почти все, даже иллюзию. Кроме принадлежности к классу.

Я поморщилась, но он смотрел на Кэтрин.

— Но я думаю, что твоя принадлежность к высшему обществу может купить тебе деньги, если все будет организовано должным образом.

— Перси, — предостерегающе произнес Пенн.

Кэмден только улыбнулся ему.

— Что? Не можешь дождаться того дня, когда я буду собственником твоей маленькой Кэтрин?

Кэтрин молчала, стоя неподвижно, как бревно.

— Могу обещать, что сдам тебе ее в аренду… попользоваться, — сказал Кэмден и зашагал прочь, выполнив свое черное дело.

— Рен, — тихо позвал Пенн.

— Со мной все хорошо, — резко ответила она.

— Я оставлю вас вдвоем, — произнесла я, отступая назад. Я уловила суть этого разговора. Было достаточно сказано, я почувствовала, что мне нужно побыть одной.

— Нет, Натали, — ответил Пенн.

— Вам вдвоем явно нужна минутка. Я буду в дамской комнате.

— Я пойду с тобой, — предложила Кэтрин.

— Нет. Нет, не нужно. Я смогу сама ее найти.

И поспешила убраться подальше от их настороженных взглядов. От мужчины, которого мне казалось я знаю. И подруги, которую, как я думала, приобрела. От их общей истории, оказавшейся глубоким колодцем, в который Кэмден столкнул нас всех.

15. Натали

Я таращилась на свое непроницаемое выражение лица в зеркале дамской комнаты. Что ж, сегодняшний вечер оказался неудачной сказкой.

Значит, Пенн и Кэтрин.

Не знаю, как я раньше этого не замечала. Теперь, это стало так очевидно. Они были близкими друзьями. Они знали друг друга всю жизнь. Не было ничего немыслимого в том, что они были вместе... в какой-то момент.

Я не могла понять, почему это меня так волновало.

Потому что мне было не все равно.

Всякий раз, когда я думала об этом, у меня поднималась тошнота внизу живота. Пенн и я только что заключили своего рода перемирие. Мы жили вместе, соседи по дому, и все. Я находила его привлекательным и очаровательным. Очень привлекательным. Но я не собиралась предпринимать никаких действий. По крайней мере до этого момента, сгорая от ревности.

— Тебе нужна эта раковина? — спросила меня невысокая блондинка.

Я даже не заметила, что кто-то еще был в туалете.

— О, нет. Извините. — Я отступила в сторону и попыталась взять себя в руки.

Она методично вымыла и вытерла руки, прежде чем повернуться ко мне лицом.

— Ты ведь Натали, верно?

— Да, — осторожно ответила я.

— Я Аддисон, но друзья называют меня Адди.

Она протянула руку, и я машинально ее пожала.

— Гм... привет.

Я хорошо ее разглядела. Медово-светлые волосы, очень прямой нос и приветливая улыбка. Она кого-то мне напоминала. Но я никак не могла вспомнить, чтобы раньше ее видела. Я точно не встречалась с ней раньше.

— Я сестра-близнец Роу. — Ее улыбка стала ярче. — Я старше на две минуты.

— О, ничего себе! — Ахнула я. Это и объясняло сходство. А теперь узнав, в этом было что-то невообразимое. — Я не знала, что у Роу есть сестра-близнец.

— Да, мы больше не одеваемся одинаково.

— Ха, смешно. И ты называешь его Роу?

— Старая привычка. Это странно только тогда, когда я перестаю думать об этом. — Она пожала плечами. — Мы оба ненавидим свои имена, но ему с именем, действительно, совсем уж не повезло. Арчибальд никак нельзя сократить, а Аддисон легко сделать Адди.

— Согласна, — сказала я с улыбкой.

— Мне не нравится говорить тебе об этом, но им нельзя доверять.

— О чем ты говоришь? Доверять... кому?

— Команде.

— О. Мы просто друзья.

— Они тебе не друзья. Они лгут и манипулируют людьми. Для них это, как дышать. Они не могут остановиться, им все равно пострадает в перекрестном огне кто-нибудь или нет.

— Почему ты так думаешь?

— Послушай, мне довольно-таки неприятно тебе это говорить, но я решила, что должна предупредить тебя. Я была частью их команды в течение многих лет. Но я выбралась оттуда. И как человек, побывавший в их команде, я точно могу тебе заявить, что они не такие, какими кажутся.

— А откуда мне знать, что ты такая, какая есть, а не та, кем кажешься?

Она положила руку на бедро.

— Можешь мне не верить. Но тебя используют. Что бы они не говорили и не предлагали, как бы они не заставляли тебя чувствовать с ними, они используют тебя в своих целях. И ты будешь идиоткой, если позволишь им использовать себя.

Я отступила на шаг, услышав прямое замечание Адди. Мне не хотелось верить, что она говорит правду. Я совсем ее не знала. Это не было стилем высшего класса, людей, которых я едва знала.

— Я не знаю тебя, ты не знаешь меня, моих отношений с ними.

— Ты права, — заявила Адди, пожимая плечами. — Только не говори, что я тебя не предупреждала.

— Спасибо. Я учту.

Адди толкнула дверь туалета и вышла, словно ее работа здесь была закончена. Но потом она остановилась и оглянулась.

— Ты и сама можешь навести обо всех справки. Ты хоть знаешь, кто отец Кэтрин? — Мое пустое выражение лица, должно быть, ответило ей на этот вопрос. — Можешь у кого-нибудь спросить. В их шкафах полно скелетов.

Она вылетела из туалета в вихре желтого шифона.

Ну, этого я никак не ожидала. Я почувствовала странное беспокойство из-за откровений Адди. Не могла сказать на самом деле она меня предупреждала или у нее были какие-то свои скрытые мотивы. Я не могла сказать, правдой было все, что она сообщила, или хотя бы часть ее.

Я мечтала о нежаркой осени на пляже в Хэмптоне, чтобы закончить книгу. Никаких отвлечений. Никакой парней. Ничего, только я одна, мой ноут и множество написанных слов.

Внезапно все, о чем я мечтала в такой далекой иллюзии, похожей на сон, мне необходимо было проснуться.

Моя ночь сейчас совсем не напоминала ночь Золушки. Я не поцелую своего принца в полночь. Я не собиралась терять одну туфельку. Я даже не могла представить себе ценник этих красных туфель. Но я все еще собиралась превратиться в обычного помощника — обслуживающий персонал, когда исчезнет все это фальшивое величие.

Мне нужно было выбираться отсюда.

В этом даже не стоило сомневаться. Я была здесь совсем не к месту. Это было все не мое. И никогда не станет моим. Эми заставила меня надеть обтягивающее платье на ту вечеринку в Париже шесть лет назад. Я была богемной от природы. Мне нравилось, чтобы мои волосы были в беспорядке распущены от морской соли или собраны в беспорядочный пучок на макушке. Мне нравились пышные, объемные платья с сумасшедшими принтами, с расклешенными рукавами и кружевами. Я носила широкополые шляпы и не пользовалась косметикой. И в моем мире не было вечеринок, торжественных вечеров, ни бриллиантовых ожерелий, ни сексуальных мужчин в смокингах, не было и предательства, браков по расчету и скелетов в шкафу.

Итак, пора было уходить.

Как бы мне не хотелось это признавать, но мне нужно было кого-то предупредить о своем уходе. Кого-нибудь, кто не будет пытаться отговорить меня или начнет спорить. Кого-то вроде…

— Льюис! — Крикнула я, торопясь к нему на каблуках, туда, где он стоял с другим парнем.

Он что-то сказал парню, и тут же направился ко мне, поравнявшись на полпути.

— Что случилось? — тут же спросил он.

— Ничего. Я просто собираюсь... уйти. Не мог бы ты передать это Пенну?

— Постой, подожди, что? — Его темно-карие глаза расширились от беспокойства.

— Я ухожу.

— Это я понял, но куда ты собираешься пойти?

Я пожала плечами. До этой части я еще не додумалась. Собираясь разобраться по ходу дела.

— Даже не знаю. Поеду обратно в коттедж.

— Посередине ночи? Как ты вообще собираешься туда попасть? С какой стороны ни посмотри, это опасно.

— Ладно, ладно. Ты прав. Знаю. Я найду гостиницу или что-нибудь в этом роде. Но больше здесь оставаться не хочу.

Было бы разумнее остаться и понять, где мне стоит переночевать. Но Кэтрин собиралась продолжить веселиться, а у меня не было желания оставаться здесь на всю ночь. Пенн, я даже не знала, хочу ли увидеться с ним сейчас. Не уверенная, смогу ли сдержаться, не задать все вопросы, крутившиеся в голове. Лучше было остаться одной, утром сесть на автобус к коттеджу.

— Что все это значит? Кэмден? — Интуитивно спросил Льюис. — Он просто козел. Я не позволю, чтобы его слова расстроили тебя.

— Он меня не расстроил. Я сразу поняла, что он придурок.

— Тогда из-за чего ты расстроилась?

— Я просто... мне здесь не место, — наконец закончила я.

— Кто это сказал?

— Ну, в ту первую ночь Пенн так и сказал, возможно, он прав.

— Верхний Ист-Сайд, надо признаться, не самая легкая компания. Но твой уход сейчас лишь докажет, что они смогли тебя победить.

— Мой уход ничего не докажет, — сказала я, вздернув подбородок, — потому что я не принадлежу к этой толпе и никогда ею не буду.

Я повернулась, чтобы уйти, но Льюис схватил меня за руку.

— Только не убегай в ночь. Ты можешь остаться у меня, если хочешь.

— Я не могу…

— Я просто предложил.

— Что именно ты предложил? — Спросил Пенн, появляясь перед нами.

Льюис поспешно отпустил мою руку.

— Я убеждал Натали не убегать отсюда в одиночку.

— Ты хочешь уйти? — Спросил Пенн.

— Ну, да. Я…. — Я вызывающе вздернула подбородок.

— Ты не должна этого делать. Кэмден ушел.

— Это не имеет никакого отношения к Кэмдену.

Он прищурился.

— Если не Кэмден, тогда что?

— Я действительно не хочу говорить об этом. Ни с тобой, ни с кем другим. — Я снова повернулась к Льюису. — Я принимаю твое предложение. Ты можешь отвезти меня к себе домой?

Пенн повернул голову и посмотрел на Льюиса с выражением шока на лице.

— Что?

Льюис поднял руки вверх.

— Эй, парень, я просто не хотел, чтобы она убегала в ночь. Я пытался убедить ее остаться.

— После двух недель, — сказал он, глядя на меня, — ты собиралась уехать, ничего мне не сказав?

— Честно говоря, я попросила Льюису тебе это передать, — пожала я плечами.

— Постой, двух недель? — Спросил Льюис.

— Да, я все это время жил в коттедже с Натали, — сказала Пенн с таким вызовом, как и я.

— Эй! — Упрекнула я его.

Мы обещали не говорить его друзьям, что он живет со мной, чтобы они не приставали и не наведывались к нам. Сейчас он похоже разрушил наш уговор.

— Ладно, ладно. Я официально отказываюсь от своего предложения остаться у меня. Вижу, что попал в самую гущу событий, — сказал Льюис.

— Ты не попал ни в какую гущу событий, — яростно заявила я им обоим.

— А мне кажется, что именно попал. — Он кивнул нам обоим и оставил нас одних.

— Так что же произошло на самом деле? — Спросил Пенн, понизив голос.

— Я сказала, что не хочу об этом говорить. И знаешь что? Я просто ухожу.

— Отлично. Я отвезу тебя к себе домой.

— Разве тебе не нужно остаться?

Пенн выгнул бровь.

— С чего ты взяла, что я хочу здесь оставаться без тебя?

Я резко закрыла рот, потеряв дар речи. Это было совсем не то, что я ожидала услышать.

— Без меня?

Он кивнул.

— Я ненавижу все эти вечеринки, но я пошел сюда, чтобы провести время с тобой. А потом Кэтрин увела тебя. Так что я был бы счастлив выбраться отсюда как можно быстрее.

Мне нечего было на это ответить. Это было... романтично. Я поклялась, что больше не буду забивать себе голову романтикой, связанной с ним. И все же мои внутренности скрутило от такого внимания. Мне понравилось, что он был готов покинуть вечеринку вместе со мной. И выражение озабоченности на его лице. И вообще все то, связанное с ним, что меня совершенно не должно волновать. Включая неконтролируемую ревность, которую я почувствовала, поняв, что он и Кэтрин были... или может даже сейчас вместе. Но ехать к нему домой было бы против всего, к чему я так стремилась.

Но я все равно поймала себя на том, что кивнула.

Затем мы вышли из здания и сели в ожидавшее такси, направляясь к его дому.

Между нами повисло молчание. Напряженное молчание. Я никогда раньше не испытывала такого напряженного молчания. В Париже беседы были непринужденными, это меня и погубило. Последние две недели молчание было заметным, но легким, будто он должен был находиться рядом со мной. И наши разговоры, которые мы вели с тех пор, как снова начали разговаривать, были похожи на беседы в Париже.

Теперь мы сидели, прижавшись друг к другу, на заднем сиденье такси, не говоря ни слова. Десяток вопросов, запертых в ловушку, готовы были сорваться с языка. Но гордость и годы сдерживаемого гнева сдерживали их.

Я старалась не обращать внимания на то, что происходило между нами, когда выскользнула из машины и поднималась на лифте на верхний этаж его дома. Поездка на лифте была безмолвной битвой силы воли, ожидая, кто сломается первым.

То, что я услышала сегодня от Кэмдена и Адди, противоречило тому, что говорил Пенн в конце вечера. Возможно, я слишком остро отреагировала на все, но я запуталась, если честно. Я не знала, что было правдой, стоило ли мне ревновать и так реагировать на все. Не говоря уже о том, что я чувствовала к Пенну. Человеку, которым он был тогда, против человека, которым он был сейчас, и как обрисовывали его другие. Где-то во всем этом скрывалась правда.

— Ты не хочешь объяснить мне, почему так расстроена? — Спросил Пенн, когда лифт закрылся за нами, и он выпустил Тотла из спальни.

— Я не расстроена. — Тотл обежал вокруг моих ног, и я взяла его на руки, пока он не успокоился.

Пенн только приподнял бровь.

— Я в замешательстве. Я не знаю... кто ты есть на самом деле. Я не знаю, кто ты и что всем вам от меня нужно.

— Что нам от тебя нужно? Зачем нам что-то от тебя хотеть?

Я покачала головой и отвернулась.

— Я — благотворительность или проект, или что-то в этом роде. В любом случае я просто хочу знать, что из себя представляю в ваших глазах. Я не хочу снова оказаться в ситуации, когда тебе придется лгать, кто я и чем занимаюсь. — Я резко обернулась. — Я не стыжусь того, чем зарабатываю на жизнь.

— Ты и не должна стыдиться.

— Тогда почему ты не сказал правды?

— Это не имеет никакого отношения к твоей работе, а только к Томасу и Кэмдену. Мы ненавидим Кэмден, я с Льюисом не особенно любим Томаса. Они оба смотрят свысока на всех, кого считают ниже себя.

— Значит, я ниже их? — Я опустила Тотла на пол и отошла от Пенна. Его квартира была невероятной, но я едва могла насладиться обстановкой, так как мой гнев усилился.

— Я не говорил, что думаю так, — осторожно заявил он, следуя за мной.

— Тогда в чем же дело? Я что, благотворительность? Проект Кэтрин? Так кто же я?

Пенн сунул руки в карманы и спокойно посмотрел на меня.

— Для меня ты не являешься ни тем, ни другим. Мне нравится твое общество. Я хотел бы продолжать наслаждаться им.

— Кто отец Кэтрин?

Глаза Пенн расширились, а затем он быстро пришел в себя.

— Почему ты спрашиваешь?

— Я хочу знать.

— Это очень своеобразный вопрос. Почему ты спрашиваешь?

Я не знала почему. Я и не собиралась спрашивать, само вырвалось. Я хотела выяснить не манипулировала ли Адди мной так же, как все остальные.

— Просто ответь мне, Пенн.

— Хорошо. Отец Кэтрин сидит в тюрьме. Его зовут Бродерик Ван Пелт.

— Подожди... что?

— Он сидит в тюрьме за мошенничество. Они потеряли все, когда он пошел ко дну. Единственное, к чему правительство не могло наложить руку, к ее трастовому фонду и квартире.

— Вау.

— И именно поэтому она с Кэмденом. Он нам не нравится, но у него есть деньги, а у нее — имя. Вместе они хорошо смотрятся на бумаге. Но он ужасен так же, как и их отношения.

— Господи. Я даже не могу себе представить, как можно выйти замуж за человека не по любви. Брак ради имени и денег. Это кажется таким архаичным.

— Да, — подтвердил он. — А теперь... кто рассказал тебе о Кэтрин?

— Я встретила женщину в туалете. Адди.

— О боже, — простонал Пенн. — Адди была там?

— Да. Она сказала, что вы используете и манипулируете мной.

Пенн тяжело вздохнул.

— Это очень похоже на Адди.

— Почему?

— Мы поссорились еще в старших классах. Она была с нами, в команде, а потом у нас появился друг, который бросил школу. Она обвинила нас в этом и ушла. Мы были искренними и дружелюбными к нему и к ней, но она все еще винит нас.

— Разве ее обвинения не оправданы?

Пенн пожал плечами.

— Не думаю. Но, как ни странно, это совпало с огромным разрывом Адди и Льюиса после того, как они встречались почти всю свою жизнь.

— О, — прошептала я.

— Ты так быстро поверила все, что говорят о нас, так легко.

— Прошлый опыт имеет тенденцию сливаться с настоящим. И вообще, что это было за дерьмо про тебя и Кэтрин?

— Какое? — спросил он, делая шаг ближе. Он стоял так близко, что наше дыхание смешивалось. — Ты что, ревнуешь?

— Нет, — прорычала я.

Хотя, да. Определенно.

— Тебе станет легче, если я скажу, что между мной и Кэтрин ничего нет?

— Мне все равно, — солгала я. Его рука скользнула вверх по моей руке к плечу, а затем в идеальную прическу супермодели.

— Лгунья.

— Ты ничего обо мне не знаешь, Пенн Кенсингтон.

— Я знаю, что сейчас ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал.

— А что подумает Кэтрин?

— Мне наплевать. Я ничего не чувствую к Кэтрин. Ничего. — Его голубые глаза уверенно смотрели на меня. — Я знаю ее всю свою жизнь. Если бы я хотел быть с ней раньше, то мог бы. Но она мне не нужна. Я хочу тебя.

— Меня?

Он кивнул.

Его большой палец скользнул по моей нижней губе, испарив все мои возражения, которые были. Глаза сами собой закрылись, дыхание стало прерывистым. Тепло разлилось по моей нижней половине тела. Я тоже хотела его. Черт, было намного легче с этим согласиться, чем я думала. Последние три недели напоминали медленную пытку, я так отчаянно хотела его, хотя знала, что не должна хотеть.

— Пенн…

— Натали…

— Мы не должны этого делать.

— Почему нет?

— Это... плохая идея, — прошептала я.

— Не правда.

— Мы сгорим живьем.

— Сгори вместе со мной.

Я застонала от его слов и сделала то, что думала никогда больше не сделаю — я поцеловала его.

И поцелуй был всем. Его губы были даже лучше, чем я помнила. Его руки были в моих волосах. Я схватила его за лацканы смокинга. Наши губы слились в безумии, в бесконечной страсти.

Я никак не могла насытиться им. Мне было мало. Поцелуй напоминал падение, падение без конца и края. Он затягивал в воронку по спирали в бездну, я не могла подняться, чтобы вздохнуть воздух.Никакой надежды, что я выберусь. Потому что я падала и горела.

— Пенн, — взмолилась я ему в губы.

— Молчи.

И он целовал меня. Заставляя забыть, что у нас есть единственный шанс, что мы сможем выйти из этой бездны невредимыми. Я забыла и чувствовала только, как двигались его губы, водоворот его языка с моим собственным, потребность касаться его везде. Груди, плечам, волосам, щекам, подбородку. Боже милостивый, этот мужчина!

Я не могла сопротивляться, он ощущался так хорошо. И мой мозг, мой сверхактивный писательский мозг, с визгом замер от его заботливой опеки. Он вытягивал из меня жизнь и одновременно заставлял почувствовать, что я наконец-то снова ожила. Забыв о своем обещании, все казалось тусклым и серым рядом с его ярким цветом.

— В мою комнату, — предложил он, делая шаг назад.

Я открыла глаза и встретилась взглядом с его голубыми глазами. Увидела желание. Потребность иметь меня снова. Заявить на меня права, как он тогда сделал.

Его желание было мощным. Опьяняющим. Сильнодействующим.

И одновременно напомнило мне о том, что случилось в тот раз.

О той девушке, которой я тогда была.

Девушке, которую он использовал.

Я дернулась назад, прикрыв рот рукой. Мои предательские губы.

Он увидел мой жест и все понял.

— Натали, пожалуйста.

— Я... я не могу, — выдохнула я. — Я не хочу. Я не хочу тебя.

Он протянул руку, пытаясь меня заставить передумать. И я была уверена, что его рука смогла бы. Я знала, какой силой обладают его руки, и что они способны сделать с моим телом.

Но ничего другого я не могла ему сказать. Я больше не буду той девушкой.

16. Пенн

Что, мать твою, только что произошло?

Натали только что сбежала.

Такого со мной еще никогда не случалось. Не то чтобы каждая девушка хотела трахнуть меня, но те, кто приходил ко мне домой и целовался, не сбегали. Натали у меня дома, в моей квартире, в этом невероятном чертовом платье с глазами полными желания... и она заявила, что не хочет меня.

Это была откровенная ложь. И все же она выглядела напуганной, когда произносила эти слова.

Напуганной, словно я опять мог причинить ей боль. Как было тогда в тот раз. Вот он момент истины. Мое прошлое преследует меня, кусая за задницу. Опять. Так же, как и всегда. Что бы я ни делал, стараясь стать другим, мое прошлое всегда поддразнивает издеваясь. И я как божий день увидел все на ее лице. Мне не хотелось, чтобы она боялась, что я смогу прочинить ей боль. Мне хотелось все изменить.

Я ринулся за ней, но она захлопнула дверь в спальню.

Мою спальню.

Я вздохнул. Что ж, это... здорово. Я знал, что ей это не понравится, особенно, если учесть, что она сбежала от меня.

— Натали…

— Я не хочу об этом говорить.

— Поверь мне, я все прекрасно понимаю. Но это моя спальня.

Она молчала с той стороны двери достаточно долго, я уже подумал, что она меня не расслышала. Она явно прошла в первую попавшуюся комнату. Мне было все равно, если хочет она может остаться и в моей спальни. Но я решил все же ей сообщить, что это за спальня, в которой она сейчас пряталась.

Наконец дверь приоткрылась. Она скрестила руки на груди.

— А где мне спать?

— В комнате для гостей дальше по коридору, вторая дверь направо. Я принес туда твои вещи.

— Хорошо. — Она протиснулась мимо меня, двигаясь по коридору, куда я сказал.

Я не мог все оставить так.

— Думаю, нам надо поговорить, — произнес я, следуя за ней.

— Нет, — решительно ответила она. — Я сказала то, что должна была сказать.

— Твои губы говорили мне совсем другое.

Она рывком распахнула дверь гостевой спальни.

— Забудь об этом.

Я ухватился за дверь, чтобы она не успела захлопнуть ее перед моим носом. Наши взгляды встретились. Ярость и желание. А потом она смягчилась всего на секунду.

— А что, если я не могу забыть? — Спросил я.

Она опустила глаза и вздохнула.

— Это твоя проблема. Не моя.

Она потянула дверь, и я отпустил, она закрыла ее передо мной.

Бл*дь.

Забыть ее поцелуй?

Поцелуй? Неужели она рехнулась?

Я не собирался его забывать и забывать то, что только что произошло. Я не думал, что эта ночь закончится таким образом. Даже не предполагал, черт возьми.

Последние три недели мы провели вдвоем в коттедже. Готов поспорить, но мне нужна была Натали. Я хотел ее, когда впервые увидел в Париже. Я хотел ее в ту первую ночь в Хэмптоне. И каждое мгновение, проведенное с ней, заводило меня все больше и больше. Ее страсть к писательству, когда она часами писала свою книгу, полностью сосредоточившись на своей работе, как она с интересом слушала мои рассказы о моей страсти к философии, не говоря уже о том, что она тут же полюбила мою смешную собаку.

Я знал, что она после Парижа возненавидела меня, но мне казалось, что это уже в прошлом. Похоже, я ошибался. Действительно, чертовски ошибался.

Я сам не мог оставить прошлое позади. Почему ожидал, что она сможет? Нет, мне нужно посмотреть правде в глаза, мое прошлое всегда будет преследовать меня. Зверь внутри меня вцеплялся мне в кожу, стараясь вырваться и дать волю чувствам. Вырваться из клетки, в которую я запер его так давно.

Мне необходима была Натали.

Зверю было все равно, как я ее заполучу. Но я ее заполучу.

Один шаг вперед и два гигантских шага назад. Натали была так близко и в то же время так далеко.

Я заглушил свою совесть, потому что теперь мне придется лгать, строить планы и манипулировать, чтобы заполучить ее. Я не должен был становиться таким человеком. Я мог бы завоевать ее другим способом.

Поэтому я вернулся на кухню и налил довольно большую порцию виски. Плюхнулся на диван и сделал большой глоток. Может выпивка поможет.

Я провел последние шесть лет своей жизни, пытаясь найти равновесие, достичь хорошей жизни. Той самой, о которой читал у великих мыслителей. Той самой, которую методично изучал. Я боролся со своей собственной природой и дистанцировался от своей прошлой жизни. Я двигался в правильном направлении. Но один взгляд на Натали, одно прикосновение — и я готов выбросить все свои идеи в окно.

Что значила этика, счастье и достижение высочайшего уровня философских рассуждений, когда Натали стояла передо мной — самая большая загадка, чем все вышеперечисленное?

Дорога обратно в Хэмптон была не такой легкой и комфортной, как наша поездка в город. Всю дорогу Натали была погружена в свой телефон, строча эсэмэски. Тотл спал у нее на коленях. Пару раз я пытался завязать разговор, но ее односложные ответы быстро мне надоедали.

Я как раз включил музыку, чтобы заглушить собственные мысли убийственной музыкой Мэй, когда зазвонил ее телефон.

Она со вздохом выключила звук песни и ответила:

— Привет, Кэтрин.

Я тут же навострил уши. О, это должно быть неплохо.

— Я не могу пойти с тобой на завтрак. Я уже уехала.

Мы уже уехали.

— Мы, — поправил я ее.

— О, Льюис сказал тебе, что Пенн тоже живет в коттедже? — тихо спросила она.

Черт. Просто замечательно. Мне очень хотелось услышать то, что говорит Кэтрин.

— Да, он здесь. Мы оба работаем, так что тебе, наверное, не стоит приезжать.

Слава Богу.

— Послушай, я знаю, что являюсь для тебя чем-то вроде проекта, но я не могу просто так болтаться. У меня работа и книга, которую нужно закончить. Может в другой раз, ладно?

Кэтрин, должно быть, с трудом сдерживалась, чтобы не начать давить. Натали выглядела скептически, но, похоже, к концу разговора немного смягчилась.

— Хорошо. Я все поняла. Поговорим позднее.

Она повесила трубку, и я неуверенно посмотрел на нее.

— И что сказала Кэтрин?

Натали пожала плечами и снова посмотрела в окно. Прошло несколько минут, прежде чем она вообще что-то сказала.

— Она сказала, что не имела ничего плохо в виду, когда назвала меня «своим проектом», видно это так прозвучало, и ей очень жаль, что она меня расстроила.

Я сохранял нейтральное выражение лица. Это была обычная линия поведения Кэтрин. Она, на самом деле, никогда по-настоящему не сожалела, как обращалась с людьми, но сейчас я не мог этого сказать. Я же заключил с ней пари, несмотря на то, что мои намерения по отношению к Натали были чисты. У Кэтрин же были свои намерения, а также у нее была склонность слишком глубоко нырять.

— Она сказала, что виноват во всем мудак Кэмден. Кэтрин просто отреагировала на него, — пробормотала Натали, снова прибавив громкость, чтобы больше не разговаривать со мной.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мы добрались до коттеджа на пляже. Как только я остановился, Натали держала Тотла на поводке, поспешила внутрь с сумкой, перекинутой через плечо. Я стиснул зубы. Это полный бардак.

Я вытащил из багажника свою сумку и последовал за ней. К моему удивлению, она стояла в гостиной, поджидая меня.

— Эй, — пробормотала она.

— Неужели ты заговорила со мной?

Она покачала головой.

— Знаешь что? Не бери в голову.

— Постой, — сказал я, потянувшись к ней. — Что ты хочешь сказать?

Она вздохнула и опустила плечи.

— Я хочу, чтобы мы вернулись к тем отношениям, которые были до.…

— … до чего?

— До поцелуя.

— Ты действительно думаешь, что это возможно?

Она прикусила губу, я же подумал с каким удовольствием я бы сейчас пососал ее нижнюю губу. Почувствовав ее вкус. Дотронувшись до ее тела. Вернуться «до» было невозможно.

— Так нужно. И если ты не сможешь этого сделать, тогда... может тебе лучше уехать отсюда.

— Я не собираюсь уезжать отсюда, Натали. — Я знал, что должен отступить, но не мог, поскольку она сама себя обманывала. — Между нами точно что-то есть. И ты это прекрасно чувствуешь.

— Да, — тихо призналась она. — Я чувствую. Но даже если и так, я пробуду здесь еще месяц или около того, если со мной не продлят контракт. И что будет? Ничего. Я потом поеду на другую работу, уеду. Это бессмысленно.

— Или ты можешь остаться, — я поймал себя на мысли, что остался бы. — И мы могли бы все выяснить.

— Ты не веришь в то, что говоришь. — Ее голос дрожал, когда она произносила эти слова.

Я выгнул бровь.

— Неужели?

Она открыла рот и тут же закрыла, будто не могла поверить в то, что я только что сказал. Я видел, как ее решимость дала трещину. Веревка, за которую она держалась и балансировала, выскользнула из рук. Она сделала шаг вперед. Я подошел поближе. Затем она взяла себя в руки и выпрямила спину.

— Я не дура. Я не первая и не последняя в длинной череде женщин, которых соблазнил Пенн Кенсингтон. Я не хочу быть очередной идиоткой и подвергать опасности свою работу и свой разум, — сказала она очень спокойно. — Я бы предпочла, чтобы мы остались друзьями. Мне казалось, у нас хорошо получалось быть друзьями.

Друзьями.

Бл*дь. Я оказывается находился в зоне дружбы.

Я точно знал, что она хочет меня. Она сама призналась в этом. И все же мы вели этот разговор и наше прошлое становится на пути нашего настоящего. Мое прошлое... опять же. Чертовски здорово.

— Ладно, — наконец пробормотал я.

— Ладно? — спросила она, широко раскрыв глаза.

— Мы можем быть друзьями.

— О, — неуверенно выдохнула она. — В чем подвох?

— Никакого подвоха. Ты сказала, что ты этого хочешь, и я уважаю твое желание.

— Я... очень это ценю.

— Ты не должна это ценить, когда кто-то уважает тебя. Ты должна это ожидать.

Она неуверенно улыбнулась.

— Ну, все равно спасибо. — С минуту она колебалась, словно не могла решить правду я говорю или нет. Затем кивнула.

— К твоему сведению, моя лучшая подруга Эми приедет в город в следующие выходные.

— О, ты можешь приглашать друзей оказывается, но не я?

Натали сморщила нос.

— Мне казалось, что с меня хватит твоих друзей надолго за вчерашний вечер. И вообще, ты уже сообщил Льюису, что живешь здесь, а он передал это Кэтрин. Итак, кот выбрался из мешка — секрета нет.

— Ну, может я тоже приглашу Льюиса на следующие выходные.

Она пожала плечами.

— Поступай, как хочешь.

И подошла к задней двери, чтобы выпустить Тотла, а я голодными глазами наблюдал за покачиванием ее бедер. Она сказала, что мы просто друзья. Но черт бы побрал этот поцелуй, который забыть невозможно.

И все же, если она хочет, чтобы мы были просто друзьями, я смогу стать для нее просто другом... на время.

III . В ЛЮБВИ И НА ВОЙНЕ ВСЕ СРЕДСТВА ХОРОШИ

17. Натали

Поцелуй Пенна был таким глупым поступком. Теперь мы находились в странном промежуточном состоянии. Больше не переступая черту между ненавистью и дружбой, а скорее между дружбой и... чем-то большим.

И в присутствии друг друга мы чувствовали зыбкую почву под ногами.

И он был для меня загадкой. Я не знала, чего он на самом деле хочет от меня и не хотела этого знать. Я чувствовала себя так, словно была его очередным завоеванием, галочкой на столбике кровати — уже удалось соблазнить меня на одну ночь и снова ему это удалось.

Я предпочла бы сохранить свое сердце и тело в безопасности. Пообещав себе, что больше ни за что не буду отвлекаться, пока живу здесь, а Пенн был отвлечением номер один. Мне нужно было забыть о нем.

Меня поразило, как легко мы вернулись к привычному распорядку. Он действительно сдержал слово, больше не делая поползновений на этот счет. Мы даже не проводили вечеров, разговаривая по душам. Мы буквально согласились с существованием друг друга с Тотлом, как мячиком для пинг-понга.

Несколько дней спустя, когда я вышла на заднюю веранду, пытаясь понять, как мне двигаться дальше в своем романе, рассеянно бросая маленький теннисный мячик Тотлу, раздался телефонный звонок. Если учесть, что дизайнер покинул особняк еще рано утром, ждать звонков мне было не от кого.

Определенно я не могла предполагать, что позвонит моя сестра.

— Мелани? — Удивленно спросила я, отвечая на звонок.

— Нат, — всхлипнула она. — Слава богу, что ты взяла трубку.

И я окунулась в истерику своей сестры.

— Мел, с тобой все в порядке? Что случилось? Что-то случилось с родителями?

— Нет, нет, с ними все... в порядке, — пробормотала она сквозь слезы.

— Тогда скажи, что случилось.

— Майкл... расстался... со мной.

— О, милая, — прошептала я.

Майкл и Мелани были неразлучны с того самого дня, как познакомились на игровой площадке в третьем классе. Они встречались все средние и старшие классы. Я думала, что они окончат школу, потом поженятся и заведут, как водится, пару детишек.

— Я не могу поверить... что он так со мной поступил, — сквозь рыдания, сказала она.

— Я тоже. Что случилось? — Я встала со своего места и подошла к краю веранды.

Мы с Мелани никогда по-настоящему не вели задушевных разговоров, поскольку не особо были близки. У нас были разные вкусы из-за разницы в возрасте, может поэтому мы никогда не были близки. Но я безумно любила ее и была рада, что она позвонила мне в такой момент.

— Он сказал, что... больше меня не любит. Что... что мы всегда будем друзьями. И… я не помню, — выдохнула она. — Не помню, что еще он говорил. Но он пойдет в эти выходные на выпускной с Кеннеди Мазерс.

— Погоди, разве она не твоя лучшая подруга?

— Ага. — Она снова разразилась рыданиями. — Бывшая лучшая подруга.

— Ох, Мел, мне так жаль. Ну и засранец. Я не могу поверить, что он так с тобой поступил после стольких лет, что вы были вместе. И пойти с твоей лучшей подругой на бал выпускников. Что ты собираешься делать?

— Что... ты... имеешь в виду? — Она икнула. — А что я могу сделать?

Иногда я забывала, что Мелани на самом деле была еще слишком молодой. У нее был только один парень, и она никогда раньше не проходила расставания. Я же, с другой стороны, знала о расставаниях не понаслышке, испытав все на собственной шкуре.

— Ну, во-первых, с этого момента ты не должна ему ни писать, ни звонить.

— Что? Как я могу это сделать?

— Во-вторых, — продолжала я, — ты должна удалить его из друзей во всех соцсетях. Я бы посоветовала тебе заблокировать его, если ты готова на это.

— Я не смогу его заблокировать!

— В-третьих, ты должна приехать в Нью-Йорк на эти выходные с Эми, навестить меня. Тогда ты не будешь присутствовать на балу и не станешь свидетельницей дерьма, которое устроил Майкл.

Мелани икнула еще раз.

— Ты хочешь, чтобы я приехала к тебе в гости?

— Да, хочу. — И точно поняла, что действительно этого хочу. Она была моей сестрой, моей семьей. — Я не хочу, чтобы ты имела дело с Майклом и Кеннеди на этом выпускном. Я бы предпочла, чтобы ты была здесь.

— Не знаю, смогу ли я не пойти на выпускной бал.

— Скажи, что у тебя семейные проблемы или придумай что-нибудь.

— Хорошо, — сказала она уже более уверенно. — Хорошо, я приеду. Думаю... это хорошая идея. Но мне придется убедить маму и папу.

— Я сама все улажу с ними.

— Спасибо, Нат. Я рада, что позвонила тебе.

— Я тоже.

Я проболтала с ней еще около часа, пока она не охрипла от слез, но при этом не превратилась в полную убитую горем девушку, которую бросил парень. Я ненавидела саму мысль, что какой-то придурок так сильно ее огорчил. Майклу несказанно повезло, что меня не было в городе. Иначе бы я точно отправилась в его дурацкий особняк и высказала бы ему все, что о нем думаю.

После короткого разговора с родителями я поняла, что Мелани приедет в город на эти выходные. Хотя ее поездка будет стоить небольшого состояния, на что я скинулась. Только Эми застонала от ужаса, узнав, что Мелани поедет с ней. Но Эми была такой во всем, поэтому я не принимала ее стоны близко к сердцу.

Вопрос, который я откладывала, касался одного голубоглазого дьявола. Я глубоко вздохнула и побрела обратно в дом искать Пенна. Он стоял на кухне, мариновал бифштексы для гриля на ужин.

— Средней прожарки или с кровью? — спросил он, когда я вошла.

— Средней.

— Неправильный ответ. С кровью — правильный ответ для говядины хорошего качества.

— Тогда зачем спрашивать?

Он взглянул на меня и улыбнулся. Мое сердце затрепетало, но я обуздала трепет сердца.

— Это была проверка, я не спрашивал.

— Ты просто смешон.

— Виноват.

— Итак, у меня к тебе вопрос. Моя младшая сестра переживает ужасный разрыв с парнем.

— Это отстой.

— Да, — сказала я, опускаясь на стул на уголке для завтрака. — Они встречались целую вечность, а он порвал с ней, пригласив ее лучшую подругу на бал выпускников.

— Удар ниже пояса.

— Только не рассказывай мне об этом. — Я хотела отрезать ему яйца и скормить их же ему, я была так зла на него. — В общем, я предложила ей приехать с Эми на эти выходные. Я вроде как должна их встретить в пятницу. Так... могу я взять твою машину?

Пенн закончил готовить бифштексы и повернулся ко мне, прислонившись спиной к стойке. — Ответ «нет».

— Почему? Я не хочу ехать на автобусе, у меня здесь нет машины. Было бы намного проще…

— … но я могу тебя отвезти.

— В этом нет необходимости.

— Подожди. Так поступают друзья друг с другом, Натали.

Я стиснула зубы, он бросил мне в лицо мои собственные слова.

— Да, но ехать в аэропорт, потом назад, мне кажется слишком утомительно. Тебе не захочется тратить на это время.

— Не выйдет. Ты не можешь так поступить со своей сестрой. Ты ведь знаешь, что может быть самое лучшее при разрыве, верно?

— Замороженный крем? — Догадалась я.

Пенн рассмеялся.

— Крем? Какого черта?

— Мама Эми употребляет такую штуку: когда что-то идет не так, она открывает банку с замороженным кремом и ест прямо из нее. Теперь это стало традицией.

Он недоверчиво покачал головой.

— Я бы напился в городе и занялся бы сексом с незнакомкой.

— О Боже, мы не повезем мою семнадцатилетнюю сестру в город, чтобы она с кем-то переспала.

— А я-то думал, ты хочешь, чтобы она вернула этого парня.

— Я хочу, чтобы она не думала о нем и не совершала тех же ошибок, что я, — сказал я, вставая.

— Разве ты никогда не слышала фразу, что лучший способ забыть кого-то — это влюбиться в другого?

— Конечно, но она моя младшая сестра. И не похоже, что ты знаешь что-нибудь о том, как пережить разрыв отношений!

Он пожал одним плечом.

— Ты будешь удивлена.

Ну, теперь я была удивлена... и заинтригована.

— Не думаю, что это хорошая идея.

Он пожал плечами.

— Ну, раз ты так говоришь.

— Я знаю, что говорю.

— Хорошо. Я отвезу тебя в пятницу. И это будет свидание.

— Это не так, — проворчала я, качая головой.

— Увидимся за ужином.

— И ужин тоже не будет свиданием, — предупредила я его.

— Я этого и не говорил, — подмигнул он.

— О, вау! — Воскликнула я, указывая пальцем на двух брюнеток, стоявших на тротуаре в Международном аэропорту Кеннеди. — Вон они.

Пенн направил «Ауди» через поток машин туда, где ждали Мелани и Эми. Тотл поднялся у меня на коленях, наполовину высунув голову из окна, залаял. Я засмеялась, удерживая его, чтобы он не спрыгнул с колен, когда Пенн подъехал к обочине.

Я передала Тотла Пенну и поспешно вышла из машины. Сначала я обняла Мелани, а потом на нас налетела Эми.

— О боже, я так скучала по тебе.

— Я тоже скучала по тебе, — сказала Мелани, тут же всхлипывая.

Эми покачала головой и отпустила нас.

— Мне кажется с тобой все отлично.

— Заткнись. Ты же тоже скучала по мне.

— Возможно. Но мне нравятся преимущества твоей работы. — Эми повернула голову и увидела Пенна, выходящего из машины и направляющегося к нам. Ее глаза округлились. — И столько бонусов.

Мелани нахмурилась, услышав заявление Эми, а затем посмотрела на Пенна. Слезы тут же исчезли, у нее отвисла челюсть.

— Это... тот парень, с которым ты живешь?

— Да, — натянуто ответила я. — Мелани, это Пенн. Пенн, моя младшая сестра.

Он протянул руку с ослепительной улыбкой на безумно красивом лице.

— Рад с вами познакомиться.

— Взаимно, — сказала Мелани.

— А ты, должно быть, Эми, — заявил он, подходя к моей лучшей подруге.

— Да. Лучшая подруга. Та, которая знает все ее секреты, — спокойно ответила она. Хотя она и находила его сексуальным, но она все же была моей лучшей подругой. Единственным человеком, который знал, как сильно я была убита горем после Парижа. Человеком, которому я позвонила после нашего поцелуя в прошлые выходные.

— А, так ты тот человек, которого я должен подкупить, чтобы выведать все ее секреты? — Сказал Пенн, потянувшись за ее сумкой.

— Желаю удачи с этим, — ответила Эми.

— Я могу быть очень убедительным.

— Держу пари, что можешь, — протянула Эми.

Пенн только рассмеялся, явно забавляясь выходкой Эми. Он открыл багажник и положил сумки.

— Не обращайте внимания на Тотла, — сказала я им, открывая заднюю дверь.

Тотл встал на четвереньки и уставился на них большими щенячьими глазами. Мелани и Эми растаяли в луже умиления от одного на него взгляда. Забыв напрочь о Пенне Кенсингтоне. Тотл был настоящим магнитом для цыпочек.

Мелани залезла первой в машину, подхватив Тотла на колени, принявшись ворковать над ним, словно он был новорожденным ребенком. Эми последовала за ней, потянувшись к щенку, совершенно забыв обо мне.

— Привлекает внимание боров, — пробормотала я.

Пенн посмотрел на меня и усмехнулся.

— Все в сборе.

— Отлично. Можем ехать.

Мы залезли на передние сиденья. Я выключила радио и повернулась, чтобы посмотреть на свою сестру и лучшую подругу. Иногда мне казалось, что они больше похожи на сестер, чем мы с Мэл. У меня были белокурые волосы до пояса и голубые глаза. У Мелани были каштановые волосы до плеч и карие глаза, которые казались зелеными, оттеняя ее зеленое платье. Я предпочитала удобные, богемные фасоны, она предпочитала короткие, облегающие наряды, подчеркивающие фигуру танцовщицы. Она была такой же темной, как ночь, а я — днем. Две стороны одной медали.

— Вам понравится пляжный домик, — сказала я им. — Он огромный.

— У Майкла был огромный пляжный домик, — пробормотала Мелани.

— Мы не вспоминаем Майкла в эти выходные.

— Я знаю. Знаю. Ты права.

— Есть и другой вариант, — заявил Пенн, пока мы стояли в пробке, — провести ночь в городе.

— Пенн, — предупредила я.

— Я никогда не была в Нью-Йорке! — Воскликнула Мелани.

— Я здесь родился, так что могу тебе все здесь показать.

— Мы договорились с тобой, что вернемся в коттедж, потому что мне нужно работать.

— Тебе не нужно работать, — ответил Пенн.

— Ну же, Нат, пожалуйста, — взмолилась Мелани. — Я хочу увидеть Нью-Йорк.

— Да, Нат, — сказала Эми с чеширской улыбкой на лице. — Мы, конечно, хотим посмотреть город.

— Ты уже бывала здесь раньше, — упрекнула я ее. Но увидев в глазах Мелани радость, которой секунду назад не было, я не могла отказать, даже если и хотела. — Отлично. Мы поедем в город.

— Ура! — Сказала Мелани. — Я так взволнована!

Я откинулась на спинку сиденья и посмотрела на Пенна.

— Доволен?

— Вообще-то да, — ответил он. — Я хотел показать тебе окрестности еще в прошлые выходные, но не смог. А сейчас у меня получилось.

— Счастливая случайность, — протянула я.

Не то чтобы я не хотела ехать в город. Хотела. Хотела впервые показать Мелани большой город. Потягивая латте с Эми в крошечных частных кофейнях, пройтись по бутикам в Сохо. Пригласить впервые Мелани в первый настоящий клуб и танцевать всю ночь напролет.

Но... я не хотела проделывать все это с Пенном. С нависшими над моей головой осложнениями. Теперь, когда он стал частью нашей компании, я должна была понять, как ориентироваться с его присутствием.

Конечно, он сделал все, о чем я его просила. Он не давил на меня больше и даже не упоминал поцелуй. Он почти не упоминал, разве что повторил, что мы друзья. Но то, как он произнес слово «друзья» много сказало мне, что он об этом думает.

Что мы были не просто друзьями.

И его губы были полны решимости напомнить мне об этом факте.

18. Натали

Мне не стоило так волноваться. Мы прекрасно провели день в Нью-Йорке.

Мы высадились с Тотлом в квартире Пенна, потом побродили по городу. Пенн водил нас во все свои любимые места — кофейню, в которой можно было умереть, суши-ресторан, о котором я мечтала, и даже на художественную выставку, на которой он с Эми целый час пребывал в обморочном состоянии. Мы слушали музыканта в парке Вашингтон-сквер и наблюдали за импровизированным флешмобом в метро, теперь, когда солнце садилось в самый прекрасный день, мы прогуливались по Центральному парку.

Мелани ела мороженое, когда мы спускались по лестнице к фонтану Бетесда. За все время наших прогулок она ни разу за весь день не пожаловалась, что у нее устали ноги от высоких каблуков. Хотя я уже готова была пожаловаться, хотя и была в балетках.

— Жаль, что я не могу так есть дома, — сказала Мелани, со стоном поглощая мороженое.

— Можешь, — сказала я ей.

— Ха! С танцами и укороченными топами? Ни за что.

Ее жизнь порой была так далека от моей.

— Ты так много тренируешься, что можешь есть все, что захочешь.

Мелани пожала плечами.

— Мне так не кажется. Мы взвешиваемся каждую неделю.

— Варварство, — сказала Эми со смехом.

— Скоро соревнования. Важно выглядеть как можно лучше. — Мелани прикусила губу. — Хотя иногда мне кажется это действительно глупым, заставлять следить за калориями. Я просто стараюсь держаться в пределах нормы, но я не собираюсь морить себя голодом или делать что-то в этом роде.

— Хорошо. Мама, наверное, убьет тебя в любом случае, если ты вдруг станешь морить себя голодом.

— Она тут же все поймет, — хихикнула Мелани.

— По чайным листьям? — Спросила я.

— О нет, она сейчас занимается гороскопами и предсказывает будущее по звездам.

— С таким же успехом твоя мать могла бы быть кентавром, — сказала Эми.

— Десять очков за Гриффиндор, — подбодрила ее Мелани.

Эми усмехнулась.

— Хаффлпафф.

Я покачала головой в ответ на их выходки.

— У нее свои странности.

— А разве не у всех нас есть странности? — Пробормотала Эми.

— О, о, — сказала Мелани, допивая свою банку газировки. — Сфотографируй меня. В «Крю» должны узнать о моих семейных проблемах, как я провожу время.

Эми хихикнула и взяла телефон.

— Позвольте профессионалу взяться за работу.

Пенн наблюдал за нашей импровизированной фотосессией с задумчивой улыбкой на лице. И на несколько минут, пока мы все прыгали туда-сюда, позируя с Тотлом и друг с другом, я забыла, что Пенн был Кенсингтоном. Что его мать была мэром. Что у него миллиарды. Что у нас была история.

Мы были просто молодой парой, наслаждающейся отдыхом в городе с друзьями.

Безобидно. Легко. Даже нормально.

Он даже повел нас к фонтану Черри-Хилл как в фильме «Друзья», снял ботинки, закатал штаны и сидел, опустив ноги в фонтан, с Мелани. Она визжала от смеха, когда они притворялись героями шоу, которое было абсолютным фаворитом Мел. Я поклялась, что она изображала Рейчел, и вообще хотела быть похожей на нее, когда совсем станет взрослой.

Эми была занята тем, что снимала их на камеру Мелани. Я держала за поводок Тотла.

— Так почему ты не трахаешься с этим парнем? — Спросила Эми.

— Эми! — Застонала я.

— Серьезно, Нат. Я ничего не понимаю. Посмотри на него!

Я и посмотрела. Я очень, очень хотела. Потому что, черт возьми, дело даже не в том, что он был великолепен… потому что он был просто великолепен. Дело было в том, что он взял перерыв на целый день, не написав ни строчки, только потому, чтобы моя сестра почувствовала себя лучше. Он сидел с ней в фонтане в начале октября, вероятно, отморозив себе задницу в воде. Он делал все это... ради чего? Меня? Я не могла это объяснить. По крайней мере, для меня это было несколько бессмысленно.

— Смотрю, — наконец сказала я.

— Я имею в виду, что ты здесь еще пробудешь месяц, верно?

— В большей степени.

— Думаю, месяц действительно горячего, ничего не обязывающего секса звучит невероятно.

— Эми, я не могу.

— Почему не можешь? — зашипела она на меня, переводя камеру на видео и крича им: — Вам нужны зонтики!

— Аааа! Нам нужны зонтики! — Сказала Мелани сквозь смех.

— Ты же знаешь, почему, — прошипела я в ответ. — У нас была уже история.

— Просто подумай об этом, Нат, что ты можешь получить за месяц.

И теперь я думала об этом.

Я думала об этом, когда они вышли из фонтана, и когда мы вернулись в его квартиру, и когда мы одевались перед клубом вечером. Слава богу, у Эми было что-то, что я могла бы надеть, а у нас с Мелани был один размер ноги.

Пенн Кенсингтон пробрался мне под кожу.

Он забрался слишком глубоко, и я ничего не могла с этим поделать.

Я не только думала, что он сексуальный парень, нет. Я отчетливо помнила, как он был хорош в постели. Теперь я знала, что все, что происходило в ту ночь так давно, не было ложью. Но я никогда не давала ему повода сомневаться в том, что он действительно мог измениться. Что он не просто какой-то богатый мужлан, который хочет засунуть свой член.

До этого момента у меня не было никаких оснований полагать, что он хотел меня для чего-то большего, чем секс. Но сегодня все выглядело... по-другому. В своей стихии, в своем городе, он был царем, господином, повелителем всего сущего. И все же... забавный, добрый и приземленный. И для меня это было загадкой.

С которой я не знала, как справиться.

— Готовы? — Спросил Пенн, появляясь в дверях гостевой спальни.

— Да. — Я перекинула волосы через плечо. — Куда ты нас повезешь?

— «Клуб 360». Это бар на крыше отеля Перси.

Я сморщила нос.

— Кэмден Перси вряд ли мой любимый человек.

— Добро пожаловать в наш клуб, кто не очень любит Перси. Но «360» — это лучшее, что можно получить за деньги. Вот туда мы и направляемся.

— О боже, — воскликнула Мелани, выходя из спальни в облегающем кроваво-красном платье. — Ты говоришь про «Клуб 360»?

Пенн кивнул.

— Туда ходят знаменитости. О нем все время пишут на Шестой странице.

— Ты ведь знаешь, что Пенн в некотором роде местная знаменитость, а? Его мать — мэр города.

Мелани помахала ему рукой.

— Да. Но, туда ходят иконы моды. Я не могу дождаться!

Она побежала по коридору, крича Эми, будто Эми волновали иконы моды. Женщина больше любила бедных, голодных художников.

— Ты сможешь ее провести туда? — Спросила я нерешительно.

Он только ухмыльнулся.

— Я — Пенн Кенсингтон.

— Точно. Тот, кто открывает все двери.

— Ну что, пойдем? — спросил он, театрально кланяясь в пояс.

— Кто ты такой? — Не могла не спросить я. Отчасти в шутку и в серьез.

Впившись в него взглядом, пытаясь разгадать тайны, спрятанные глубоко внутри него. Кто такой был Пенн Кенсингтон?

Он выпрямился и открыл дверь.

— Не хочешь остаться и выяснить это?

Я выгнула бровь, но не ответила, потому что появились Эми и Мелани. Мы взяли такси до Перси-Тауэрс, и, верный своему слову, Пенн отвез нас прямо на крышу здания в «Клуб 360». Очевидно, все уже знали, кто он такой, и им было все равно, сколько лет трем красавицам, которых он сопровождал. Мелани, к ее чести, неторопливо вошла в помещение, будто владела им. Длинные ноги, грация танцовщицы и уверенность в себе.

Эми покачала головой.

— Она превратится в чертовку, когда поступит в колледж без парня.

— Только не говори мне об этом. Не знаю, как мои родители с ней справляются.

— Я почти уверена, что они смирились с ее чрезмерной индивидуальностью и дорогими вкусами.

— Вкусы, которые они не могут себе позволить.

Эми пожала плечами.

— Похоже, это ее не останавливает.

— Нет, не останавливает, — я обняла Эми. — Спасибо, что приехала. Я знаю, что это не твоя сцена.

— Ну, я мечтала проваляться на пляже все выходные со своей подружкой, но, э-э, я с тобой. Это главное. — Эми оглядела сверкающую атмосферу. — Мне бы хотелось, чтобы здесь было хотя бы несколько вычурных типов. В Париже их можно купить в таких местах.

— Ах, Париж, где у девушки каждый вечер может быть другой бездельник-художник.

Эми вздохнула.

— Живи своей жизнью.

— Я люблю тебя. Давай сделаем несколько снимков.

Пенн коснулся моего локтя и наклонился ко мне. Музыка уже звучала достаточно громко, и нам с Эми пришлось повысить голос, но Пенн просто прижался губами к моему уху. Я задрожала всем телом от его прикосновения.

— У меня есть кабинка в задней части. Следуйте за мной.

— Когда ты успел снять кабинку? — Спросила я.

— Сегодня вечером.

— Они же все забронированы заранее?

— Это мой город, помнишь? — Произнес Пенн.

Эми внимательно следила за мной. Я точно знала, о чем она думает. Я подняла палец, чтобы она промолчала. Или чтобы мой мозг вернулся туда, где только что были его губы.

Мы втроем последовали за Пенном к круглой кабинке с сервированным столом. Бармен уже откупоривал бутылку шампанского, я рассмеялась, увидев Льюиса за столом.

— Льюис! — Воскликнула я.

Увидев его, я почувствовала себя счастливее, чем предполагала. Из всех друзей Пенна он был самым дружелюбным и приветливым. Ну, кроме Кэтрин, но я была не уверена, что у нее не было скрытых мотивов. И мне не понравилось, что она назвала меня «своим проектом». Мне нравилось проводить время с ней, но я хотела быть другом, а не кем-то другим, кого она могла наряжать и выставлять напоказ.

— Привет, красавица. — Льюис заключил меня в объятия и сунул мне в руку бокал шампанского. — Выпей и скажите мне, кто эти милые дамы.

Я познакомила его с Мелани и Эми. Он обратил внимание на вызывающий наряд Мелани и ухмыльнулся.

— Моя семнадцатилетняя сестра, — быстро добавила я.

Льюис закатил глаза, Мелани фыркнула.

— Совершенно не нужно всем об этом рассказывать, Нат.

Но она все еще была моей младшей сестрой, и я буду защищать ее так же сильно, как смогу.

Вместо этого Льюис повернулся к Эми.

— А что предпочитаешь ты?

— Высокого, темноволосого и без гроша в кармане, — подмигнула Эми. — Прости, красавчик.

Льюис взорвался смехом.

— Должен признаться, такого я никогда раньше не слышал.

— Ну, я — Эми Монтгомери. Очень приятно познакомиться. Знаешь ли ты каких-нибудь нищих художников, которые любят рисовать обнаженную натуру?

— Думаю, мы станем хорошими друзьями, — сказал Льюис. — Потанцуем?

Эми удивленно рассмеялась. Обычно ее «отворот-поворот» действовал на большинство парней.

— Определенно. Ты слишком милый, чтобы тебе отказать.

— Милый, — сказал Льюис, как будто его ранили. — Это как поцелуй смерти.

— А, значит, ты уже слышал мое прозвище, — сказала она и потащила его за галстук на танцпол.

Мелани осушила бокал шампанского и указала в их сторону.

— Я пойду к ним тоже танцевать.

— Держись поближе к Эми. Мы не хотим тебя потерять.

— Спасибо, мам, — сказала Мелани, закатив глаза.

— Просто будь осторожна, ладно?

Мелани улыбнулась мне и исчезла в толпе.

— С ней же все будет в порядке, правда?

— Я уже приказал вышибалам следить за ней, так что она не сможет уйти без моего ведома. Если что они остановят ее у двери. Здесь она в полной безопасности.

Я в шоке уставилась на него.

— Ты уже обо всем позаботился?

Он пожал плечами.

— Да. Нам уже приходилось проделывать то же самое с младшими сестрами Льюиса, Шарлоттой и Эттой. Они ненавидели нас за это, но так мы удерживали их от совершения каких-либо действительно глупых поступков.

— Это на самом деле... довольно мило.

— Да?

— Заботливо, — сказала я, поднося бокал с шампанским к губам.

Его рука коснулась моей талии.

— Потанцуй со мной, Натали.

Я удивила нас обоих, безропотно вложив свою руку в его и позволив ему вывести меня на танцпол. Я не знала, что заставило меня это сделать. Возможно, комментарий Эми. Может тот поцелуй все еще был у меня в мыслях. Или, может просто то, как весело мы провели весь день, и я не хотела с ним спорить. Просто хотела развлечься.

Мы двинулись в центр танцпола, где Льюис и Эми танцевали всего в нескольких футах от нас. Мои глаза были прикованы к его груди, когда его руки переместились на мою талию. На секунду я не знала, что делать со своими собственными рыками, будто потеряла всякую способность осознавать, что нахожусь так близко к нему. Затем мои руки легли ему на грудь, двигаясь вверх по твердым грудным мышцам к плечам. Я подняла подбородок, чтобы посмотреть в его красивое лицо, он улыбнулся так, словно мы были единственными в комнате.

Наши тела качались с запомнившейся текучестью. Бедра покачивались из стороны в сторону. Движения синхронизировались с музыкой. Тепло, исходящее от наших тел, несмотря на вечернюю прохладу.

Его губы выглядели так соблазнительно. И мне нужно было перестать пялиться на него. Я говорила себе, что он мне не нужен. Я не хотела больше повторения, я стала другой.

Я попыталась повернуться в его объятиях, чтобы не смотретьв его такие всепоглощающие глаза. Но он удержал меня на месте.

— Не надо, — сказал он.

— Что не надо? — Выдохнула я.

— Мне нравится смотреть на тебя.

— Ты просто очарователен. Ты это знаешь?

Он ухмыльнулся и притянул меня еще ближе, так что мы оказались лицом к лицу. Он сделал шаг, и его нога оказалась между моими ногами и двинул бедрами так, как я отчетливо помнила. Мой пульс ускорился в такт музыке, и я совсем забыла о том, что мы находились в заполненном клубе, вокруг нас было полно танцующих. Я перестала следить за временем. Мы все еще танцевали. У меня болели ноги, и мне хотелось еще выпить. Но никто из нас не мог оторваться друг от друга.

Пока Мелани буквально не налетела на нас.

— Нат... Нат, — пробормотала она. — Вон те парни угостили меня выпивкой.

Я отстранилась от Пенна и потянулась к своей шатающейся младшей сестре.

— Сколько ты выпила? Ты в порядке?

— Мы приняли пару бокальчиков. Бывало и хуже, — сказала она и фыркнула.

— Ты не отводила глаз от своего бокала, пока пила с ними?

— Конечно, нет! За кого ты меня принимаешь? — Она неуверенно покачнулась на каблуках. — Наконец-то я чувствую себя такой свободной. И вообще, кому какое дело до Майкла Болдуина и этой сучки Кеннеди? Давай выпьем, Наталья!

— Я не уверена, что это хорошая идея.

Мелани театрально закатила глаза и повернулась к Пенну, пьяно усмехнулась.

— А как насчет тебя? — Она положила руку ему на плечо. — Ты красавчик.

Пенн усмехнулся и убрал ее руку со своего плеча.

— Как насчет воды вместо спиртного?

— Нет! Хочу коктейль! — настаивала она.

— Что происходит? — Спросила Эми, появляясь рядом со мной и Льюисом.

— Мелани завела себе друзей, которые напоили ее.

Мелани снова закачалась.

— Я думаю, нам всем следует выпить. Ночь только начинается! — Она наклонилась к Эми. — Я молода и сексуальна. Мой парень только что бросил меня, а я хочу потрахаться.

Эми хихикнула.

— О Мел, ты никогда не забудешь этот момент.

Мелани повернулась к Льюису:

— Можно я с тобой поцелуюсь?

Льюис открыл было рот, но тут же закрыл его, отрицательно покачав головой.

— Извини, малолетка.

Мелани повернулась в нашем круге, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Я думаю, что Пенн прав, тебе нужно немного воды, — сказала я ей.

— Да ладно тебе, Натали. Разве ты не помнишь, как это было, когда тебе было семнадцать? — Спросила Эми.

— Ну да, — проворчала я. — Я не хочу, чтобы ты совершала те же ошибки, что и я.

— Думаю, что мы все должны совершать свои собственные ошибки, — задумчиво произнес Пенн.

— Ладно, философ. Ты был моей ошибкой тогда. Так что, может нам не стоит позволять Мелани делать то, что сделали мы.

Пенн поднял брови.

— Постой, тебе тогда было семнадцать?

Вот дерьмо.

Я не хотела этого говорить.

Я никогда не говорила ему о своем возрасте. Ни тогда, ни сейчас.

— Ну... мне было восемнадцать, — тихо добавила я.

— Вот черт. Это лучше, чем семнадцать, но, черт возьми, Натали, я не знал, что ты была так молода. Почему ты мне ничего не сказала?

— А что я должна была сказать? Не было возможности вставить это в разговор.

— Неудивительно, что ты так злилась на меня, — задумчиво произнес он.

— Только не начинай, — проворчала я. Не говоря уже о том маленьком факте, что он лишил меня девственности… о чем я сейчас не стала упоминать! Я посмотрела на Льюиса и Эми, которые с интересом наблюдали за нами. — Может, поговорим об этом позже?

— О, не обращайте на нас внимания, — заявила Эми.

— Да, мы наслаждаемся вашим разговором, — со смехом вставил Льюис.

— Ну, а я не наслаждаюсь, — сказала Мелани срывающимся голосом.

В одну секунду она держалась, а в следующую дала трещину. Сначала она всхлипнула, а потом по ее лицу потекли настоящие слезы.

— О боже, что я делаю? Майкл бросил меня. Я одна. А я все еще люблю его. Я не знаю, что делать, Натали!

Я заключила ее в объятия и держала, пока она рыдала на танцполе. Моя младшая сестра всегда старалась быть такой сильной, будто ничто в мире не в состоянии ее сломить. Но она не могла держать себя в руках вечно. Алкоголь только усугубил ситуацию.

— Давай возьмем такси, — сказала я, кивнув в сторону выхода.

— Почему он так поступил со мной? — Рыдала Мелани.

— Даже не знаю. Парни — придурки.

Пенн пожал плечами.

— Тут ты не права.

— В этом я как раз права, — сказала я, выпроваживая сестру из клуба.

19. Натали

Мэлани вырвало, как только мы вышли из такси, перед домом Пенна. Это было некрасиво.

Мы быстро доставили ее на лифте прямиком в ванную комнату, где она скорее всего проведет большую часть ночи.

— Какой кошмар, — пробормотала Эми. — Я не думала, что ей будет так плохо.

— Думаю, все дело в алкоголе и ее подпаленном состоянии из-за разрыва отношений.

— Да. Мне кажется, меня никогда так сильно не тошнило из-за парня.

— Не тошнило, — сказала я со смехом. — Но ты также никогда не встречалась с парнем в течение десяти лет, и он тебя не бросал ради твоей лучшей подруги.

— Да, к черту такого парня.

— Полностью согласна, даже дважды.

Лифт снова зазвенел, и я услышала характерный скрежет лап Тотла по полу, когда он вбежал в гостиную.

— Ну, это намек, — сказала Эми.

— Подожди... что?

— Я видела вас двоих на танцполе. Давай, Нат.

— Фу! Я чувствую, что между нами слишком много всего было раньше.

— Это было шесть лет назад. Ты изменилась. Он совсем не похож на того придурка, каким ты его мне описывала. Может тебе следует дать ему шанс.

— Может быть, — согласилась я. — Но я не знаю, смогу ли рискнуть. Это все усложнит.

Эми закатила глаза.

— Только если ты позволишь. Непринужденно, Натали. Без обязательств.

— Ты же меня знаешь?

— Да, да, знаю. Поэтому и говорю, что ты должна так к этому относиться. Знаю, что ты никогда не будешь ни с кем встречаться легкомысленно и непринужденно.

— Я человек длительных отношений!

— Но сейчас у тебя нет никаких отношений, — прошипела Эми. — И ты можешь отлично провести время в течение следующего месяца. Ты не знаешь, что будешь делать после этой работы. Что может случиться, если рассматривать самое худшее?

— Я пойму, что он не отвечает мне взаимностью, и мне придется тащиться обратно в Чарльстон с разбитым сердцем.

— Слишком драматично. Все, что произойдет — у тебя будет месяц невероятного секса с чертовски горячим миллиардером, и ты вернешься домой в Чарльстон, выйдя из своего сухого периода. И там у тебя могут быть серьезные отношения, как ты хочешь и всегда их заводишь.

— Ничего из этого не случится.

Эми подняла палец вверх.

— На самом деле, я разговаривала с Дароном и Закари на днях, и Зак спрашивал о тебе.

Мои глаза округлились. Закари Типтон и Дарон Хартедж были самыми горячими парнями во всем Чарльстоне, когда мы учились в средней школе. Я даже не предполагала, что они в курсе моего существования.

— Что?

— О, да. Он сказал, что однажды видел нас на пляже и подумал, что ты очень сексуальная девушка. Он даже не понял, что ты та самая Натали из средней школы.

— Иногда я люблю и ненавижу тебя одновременно. Дело в том, что у меня не должно быть интрижки с Пенном. И прежде чем ты продолжишь свой гениальный план, я не хочу иметь никаких отношений с кем-то вроде Закари Типтона, который понятия не имеет, кто я такая!

— Просто иди потрахайся и перестань ныть, — сказала Эми, толкая меня в коридор.

— Сука, — зашипела я на нее.

— Шлюха! — крикнула она в ответ.

Я пригнулась, будто могла спасти Пенна от того, чтобы он не услышал, как Эми выкрикивает это слово в мой адрес. Но она только рассмеялась и поспешила в гостевую спальню.

Глубоко вздохнув, я продолжила свой путь. Тотл нашел меня первой, подпрыгивая от возбуждения. Я подхватила его на руки и понесла в гостиную. Он был хорошим барьером между нами.

— Привет, — сказала я.

— Я принес Мелани бутылку воды и немного крекеров. Я также взял «Гаторейд», думаю, он ей понадобится и еще «Тайленол», когда ей перестанет быть так плохо.

— Это... очень мило с твоей стороны.

— Это самое меньшее, что я могу сделать.

Я наблюдала, как он на кухне раскладывает все, что купил для моей сестры. Он снял пиджак, закатав рукава до локтей. Явно запускал руки в волосы, потому что они странно торчали. Он выглядел... красивым и немного диким.

Смогу ли я пуститься в легкомысленные и непринужденные отношения с таким человеком, как Пенн?

Готова ли я была это выяснить?

— Можно тебя на минутку? — Осторожно спросила я. Желудок скрутило в узел от вариантов завершения этого разговора.

— Ты не должна говорить, что ты меня предупреждала, — быстро вставил он.

Я моргнула, застигнутая врасплох.

— О чем?

— О твоей сестре. — Он поднял на меня извиняющийся взгляд. — Ты была права, мы не должны были брать ее с собой, тогда бы она не напилась. Теперь же ей так плохо. Было бы лучше, если бы мы поехали в пляжный домик.

— Ну, в общем, да. Но мы прекрасно провели день, гуляя по городу. Я бы не хотела, чтобы мы лишись такого дня. Наверное, нам не следовало позволять ей пить с незнакомыми людьми. — Я покачала головой и продолжила. — Но я пришла к тебе не по этому поводу.

— О чем ты хочешь тогда поговорить?

— Я хочу целый месяц заниматься легкомысленным сексом без обязательств, — выпалила я.

Он выгнул бровь и просто уставился на меня своим холодным голубым взглядом.

— Прости?

— Мы не просто друзья. Особенно после того, что случилось в Париже. Особенно не после этого поцелуя. Я здесь пробуду еще месяц. Мы могли бы извлечь из этого максимум пользы.

— И для тебя... это означает месяц секса без обязательств?

— Да, — нерешительно согласилась я. Я никогда в жизни не делала ничего подобного. И не могла себе представить, о чем он сейчас думает. — Если только ты не хочешь... и я поставила тебя в неловкое положение своим…. Наверное, мне лучше стоит прекратить болтать…

— Хорошо.

— Хорошо?

— Да. Согласен.

— Подожди, вот так просто?

— А какой парень откажется от такого предложения? — спросил он с ухмылкой.

Я открыла рот, чтобы ответить, но не могла подобрать слов. Понятно же, что почти каждый парень на свете был бы заинтересован в сексе без обязательств. Это было просто то, о чем я никогда по-настоящему не задумывалась, кроме как, когда была в Париже. Понятно же, что Пенн заставил меня задуматься в тот раз об этом.

— Ну, мне кажется, что мы должны установить некоторые правила относительно…

В одну секунду Пенн стоял на кухне, слушая меня, а в следующую он шагнул ко мне, обхватил руками меня за подбородок и поцеловал так, что у меня перехватило дыхание. Прикосновение его губ к моим было как сладкое облегчение. Словно прошедшая неделя вместе была лишь подготовкой к этому моменту. Вопросы, которые у меня крутились в голове по поводу нашего секса без обязательств, растворились от прикосновения его языка.

Я хотела его на прошлой неделе, но усилием воли останавливала себя. Хотя это было правильно, но я заставила себя поверить, что хотеть его как раз неправильно. Может так и было. Может нам стоило прекратить сию минуту. Но я не хотела ничего останавливать.

Напоминало безумие, как один день, проведенный с моей сестрой и лучшей подругой, полностью изменил мое мнение. Но это было именно так. Его поведение было открытым, обычным. Никакого тщательно продуманного дерьма из Парижа. Ни одного плохого парня из Верхнего Ист-Сайда. Я видела его таким, каким он был, без всех его многочисленных версий. И мне нравилось то, что я увидела в нем.

Эми была права. Я пробуду здесь еще месяц. Почему бы не попробовать?

— Никаких правил, — прошептал он мне в губы.

— Но…

Его руки скользнули вниз по моему телу, приподняли за задницу, мне пришлось обхватить его ногами за талию. У меня перехватило дыхание, когда я прижалась к нему. Он легко пронес меня по коридору в свою спальню, пинком захлопнув за собой дверь, прежде чем Тотл успел последовать за нами.

Я была в его спальне в тот единственный раз, когда сбежала от него в первую попавшуюся комнату. Я восхищалась тогда функциональным беспорядком, стопками книг на письменном столе из вишневого дерева. Теперь единственное, что я заметила, была большая кровать у окна с видом на Центральный парк.

Пенн поставил меня на ноги в изножье кровати. Он еще раз поцеловал в губы, подождал, пока я не открыла глаза. У меня перехватило дыхание от его взгляда. Это всеохватывающее чувство, словно я нырнула в его глубину. Ясно проигрывая ему.

И я задумалась, правильно ли поступаю. Ничего не обязывающий секс. Потому что один его взгляд превратил мои внутренности в слизь, заставил дышать тише и обжег мое тело. Мне показалось это совсем не похожим на «ничего не обязывающий секс». Скорее это было похоже на завершение всех тех недель, проведенных в этом доме, наедине друг с другом без возможности заняться сексом. Наблюдая, как он бегает по пляжу, готовит, пьет и пишет... Боже, яростная писанина в блокноте. Это было правильно.

Это больше походило на повод наконец-то быть с ним. Под любым предлогом, за который я могла ухватиться. И я собиралась использовать этот предлог, потому что хотела Пенна, заранее зная, что все продлиться недолго.

Потом он расстегнул молнию на моем платье, и я забыла даже об этом.

Его руки двигались аккуратно и методично. Медленно и уверенно расстегивая молнию, не отводя взгляда. Очень возбуждающе. Я вздрогнула от его прикосновения, как только его пальцы прошлись по моей спине и остановились внизу поясницы у задницы, он колебался всего секунду со снисходительной ухмылкой на лице, а затем продолжил расстегивать молнию по моей заднице между щечками, над кружевом стрингов, приближаясь к концу.

Он оставил меня стоять на месте и неторопливо обошел вокруг, его грудь почти прижалась к моей спине. Руки скользнули вверх по моей открытой спине к плечам и мягко стянули рукава платья.

— Насколько я помню, — сказал он, наклоняясь к тому местечку, где мое плечо соединялось с шеей, — тебе нравилось вот так.

Он прижался губами к этому местечку, и все мое тело покрылось мурашками.

— О боже, — выдохнула я.

Его язык скользнул по местечку, затем он дотронулся губами, пока мое сердце не за пульсировало от желания.

Черт, он действительно помнил. Как... как он мог помнить об этом?

Он ловко расстегнул мой лифчик и бросил его на пол. Мои груди отяжелели, соски напряглись от желания. Он притянул меня спиной к своей груди, обхватив мою грудь. Задница прижималась к его члену, твердому через брюки костюма. Мой рот наполнился слюной, желая снова ощутить его вкус.

Я заманчиво покачала бедрами, а он продолжал, поддразнивая целовать, разминая пальцами мои соски. Он грубо ущипнул один, я вскрикнула от охватившего удовольствия. Он поцеловал меня в плечо, а затем повел вперед к кровати.

Мои колени ударились о матрас, он еще сильнее раздвинул мои ноги. Я застонала, когда его руки скользнули по внутренней стороне моих бедер.

Я хотела его. Черт, я чертовски хотела его. Мне не нужны были прелюдии. Сейчас мне не нужно было ничего, кроме его члена внутри.

Но у него были другие идеи.

Он подтолкнул меня вперед, сгибая в талии и укладывая поперек кровати. Моя киска намочила трусики. Он мог бы без сопротивления войти в меня прямо сейчас. Я хотела, чтобы он так и сделал.

— Черт, я хотел тебя с того самого дня, как увидел на пляже.

Он провел руками по моей спине и заднице, просунув палец под стринги, спустив их вниз. Я перешагнула через них, стоя перед ним совершенно голая, но меня это нисколько не смущало.

Он вернулся к моей заднице, нежно сжимая половинки, прежде чем перейти к верху бедер. Я дернулась при первом же прикосновении к центру. Он провел пальцем по влажному центру. Я чертыхнулась, зная, что у него на лице витала довольная ухмылка, даже не глядя на него.

Я думала, он просто расстегнет штаны и возьмет меня прямо здесь и сейчас. Честно говоря, я на это надеялась. Но Пенн шесть лет назад подарил мне множественные оргазмы, и, похоже, в нем это не изменилось. И что ж... спасибо Господи за это.

Его колени ударились о деревянный пол. Я удивленно взглянула, он уткнулся лицом в мою киску. Я вскрикнула, опустив голову, так как меня вдруг охватило странное чувство. Его язык находился внутри меня. Его большой палец прижался к моему клитору.

Это было... никогда такого не было раньше. Понятно же, что у меня был оральный секс, но сзади? И о боже мой! О, мой гребаный Бог! Это было невероятно.

Я не видела его, понятия не имея, что он собирается делать дальше, и это только усиливало все ощущения.

Я попыталась повернуться, чтобы взглянуть на него снова, но он толкнул меня обратно на матрас.

— О черт, — простонала я, когда он подвел меня к краю.

— Кончи для меня, Натали, — приказал он.

Я была так близко. Всего лишь несколько поглаживаний моего клитора, которыми он щедро меня одаривал, и я кончила, увидев звезды. Совершенно пропала для этого мира, застонав в одеяло и сжимая его изо всех сил.

Его рука запуталась в моих волосах, потянув голову за волосы назад, не очень жестко, но и не совсем нежно. Каким-то образом мое тело стало еще более возбужденным от этого.

— Ммм, — простонала я, выгибая спину, чтобы посмотреть на него.

Затем его губы оказались на моих губах в грубом и требовательном поцелуе. Я почувствовала вкус собственного возбуждения, но хотела большего.

Он обхватил меня за талию и перевернул на спину. Я увидела, что в разгар моего оргазма он каким-то образом расстегнул рубашку. И теперь я видела шесть кубиков пресса, просвечивающих через небесно-голубую ткань. Я стянула с него рубашку, а потом принялась за его брюки, отмечая его подтянутое телосложение.

Как бы мне ни хотелось полюбоваться каждой отдельной мышцей живота, я прошла мимо его сексуальных кубиков, обратив все свое внимание на главного героя.

Я не смогла быстро расстегнуть его брюки, поспешно полезла в его боксерские трусы, чтобы взять в руку его длинный член. Он был твердым и толстым, и моим на всю ночь. Я была молода и невинна и понятия не имела, что тогда делала в Париже. Но сейчас все было по-другому. И сейчас я хотела еще один раунд.

— Ложись на кровать, — сказал он.

— Моя очередь. — Я погладила его эрекцию сверху донизу.

— Я хочу войти в тебя. — Он осторожно опустил меня на кровать. Его член торчал между нами, и я облизала губы. — В следующий раз можешь отсасывать у меня сколько хочешь. Прямо сейчас я хочу владеть твоим телом.

Я медленно поползла на заднице по кровати, готовая принять его.

— Не знаю, в курсе ли ты, — пробормотала я с шальной улыбкой на лице, — но мы нарушаем общепринятое представление о сексе.

Он остановился на полпути к боковому столику и обернулся, глядя на меня.

— Да, что ты?

— Угу. — Я раздвинула ноги шире. — С философской точки зрения, мы идем против этически приемлемого способа поведения.

— Ты никогда не была столь сексапильной. — Он взял презерватив и натянул его с привычной легкостью.

— Не думаешь, что это... неправильно? — Поддразнивая, спросила я.

Он залез на кровать, двигаясь ко мне.

— С тобой? Никогда.

— Уверен?

— Количество удовольствия, которое мы собираемся получить, не может быть неправильным.

— Знаешь, мы могли бы назвать это исследованием для тебя.

Его взгляд глубоко впился мне в глаза. Глубокое, животное желание промелькнуло в его взгляде, когда он запустил руку мне в волосы. Другой рукой он прижал мое бедро к матрасу. Его член замер у моего входа. Он держал контроль, я хотела большего, еще больше и больше.

— Думаю, нам нужно много исследований, — прорычал он, прежде чем глубоко войти внутрь.

Я вскрикнула, как только он наполнил меня до основания. Потом он вышел и с силой вошел обратно. Так повторялось снова и снова.

— Много исследований, — повторил он. — Может быть на всю ночь.

— О Боже, — воскликнула я, когда он поцеловал меня в плечо, не сбавляя темпа.

— Как ты думаешь, Натали? Готова заниматься исследованиями всю ночь?

— Жестче, — выдохнула я.

Он усмехнулся мне в ухо.

— Принимаю твои слова за согласие.

И он пошел мне навстречу. Наши тела слились воедино. Он владел мной и получал каждую унцию удовольствия, которое я ему предлагала. Я едва могла дышать. Мое сердце бешено колотилось. Ноги неудержимо дрожали. И все же мне было этого мало.

Он поднял мои ноги себе на плечи и глубоко вошел, попав в точку, о существовании которой я даже не подозревала. Я закричала во все горло, когда оргазм накрыл меня с головой, с такой силой, что у меня было такое ощущение, словно я вот-вот потеряю сознание.

Пенн кончил со мной с такой же мощью, каким был наш секс. Затем мы оба рухнули блестящие от пота, чувствуя почти болезненную пульсацию во всех конечностях. Это была самая приятная боль, которую я когда-либо испытывала. Но я хотела все повторить.

Он нежно поцеловал меня в плечо.

— Мне кажется, что тебе следует каждый раз говорить мне о дурной философии.

— Каждый. Раз, — согласилась я.

— А ты... ты любишь дергать за волосы.

Моя нижняя половина за пульсировала в знак согласия, и он усмехнулся.

— Мне не терпится узнать все, что тебя возбуждает.

— Ммм, — счастливо промурлыкала я.

— И твои серебряные волосы заводят меня. — Он провел пальцами по моим длинным серебристо-белым прядям, которые были моим фирменным стилем.

— Да?! Не слишком соответствуют мистеру из Верхнего Ист-Сайда!

— Это твое. И они прекрасны.

Я замерла при этих словах, но он уже встал и направился в ванную. Вряд ли это были ничего не значащие слова, произведенные после огненного секса. Но он уже поступал так и раньше. Он был человеком, писавшим книгу о сексе и отношениях без обязательств, что может и уже давно стало в обществе частью этической жизни. Возможно, я просто слишком много надумала себе об этом.

Во всяком случае, мне нравилось, что ему нравится цвет моих волос. Мне нравилось все, что происходило вокруг. Единственное, что мне оставалось додумать, как все, что мне нравится в нем и вокруг, сохранить в сфере легкомысленного секса без обязательств.

Потому что, когда он вернулся в комнату, полностью обнаженный, с улыбкой только для меня, я поняла, что будет чертовски легко влюбиться в него опять.

20. Натали

На следующее утро меня разбудили солнечные лучи, льющиеся в окно. Я моргнула, открыла глаза, и вспомнила прошлую ночь. Пенн. Его спальня. Секс. Много секса. Так много секса, что все тело болело, как только я попыталась двинуться. И не только между ног.

Но самое странное было то, что одна нога очень сильно грелась, словно там лежал обогреватель.

Я приподняла одеяло и обнаружила, что Тотл спит в отключке между мной и Пенном. Его необычно длинные ноги были вытянуты, он отодвинул нас так далеко друг от друга, насколько это было возможно, чтобы вальяжно уместиться самому, хорошо, что мы все еще оба лежали на кровати. Это было странно, что собака, весящая всего десять фунтов, способна занимать так много места. Но потом он уткнулся носом в мою ногу и как-то благостно вздохнул, и я забыла о разочаровании, связанным с этой собакой. Он действительно был самым симпатичным щенком в мире.

— Ты слишком милый. Ты это знаешь? — Сказала я, почесывая голову Тотла.

— Что ж, спасибо, — пробормотал Пенн с другой стороны кровати.

Он перевернулся, и его голубые глаза широко раскрылись. И на секунду я застыла. Оказывается, он все еще был в кровати. Там, где я его оставила. Я знала, что было бы неразумно предполагать, что он мог уйти ночью, несмотря на то, что я была у него в спальне, в его квартире, с его собакой, но он уже так поступил однажды, я почувствовала отголосок страха, вспомнив, как он меня бросил в Париже. Но сейчас не стоило бояться. Он до сих пор находился здесь. И смотрел на меня так, словно я была самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел.

— Доброе утро. — Я не смогла сдержать улыбку.

— Доброе. — Он перегнулся через кровать и прижался губами к моим. Мое сердце затрепетало.

— Ну, и тебе привет.

Он улыбнулся и снова поцеловал меня.

— Готовимся к раунду... на каком номере мы остановились?

Я отмахнулась от него.

— Думаю, мне следует проверить, как там Мел и Эми. А тебе надо приготовить кофе.

— Кофе я могу сделать.

Он обнял меня за талию и положил поперек кровати. Тотл что-то проворчал и отодвинулся на край кровати. Я только рассмеялась, когда Пенн прижал меня к себе, уткнувшись лицом мне в плечо. Его пятичасовая щетина царапала кожу, а губы целовали чувствительное местечко, которое, как он знал, я была падка на него.

— Пенн, о боже, если ты будешь продолжать в том же духе…

— …мы останемся в постели на весь день? — с надеждой спросил он.

— Возможно, — сказала я со смехом.

Он скользнул под одеяло, целуя и царапая щетиной мне живот. Я извивалась от его прикосновений, наслаждаясь каждой секундой.

Он схватил мои трусики обеими руками.

— Как сильно тебе нравятся эти стринги?

— У меня с собой нет других! — Воскликнула я.

Он дьявольски ухмыльнулся и потянул ткань. Я ахнула от шока, когда мои стринги исчезли за краем кровати.

— Не могу поверить, что ты только что это сделал!

— Я куплю тебе другие, — сказал он, скользя губами по внутренней стороне моего бедра. — Придется тебе походить без нижнего белья.

— Ты — дьявол. Настоящее зло, Пенн Кенсингтон.

Он подмигнул мне.

— Ты только сейчас это поняла.

Он опустил голову между моих бедер и подавил любой протест, готовый сорваться с моих губ. Его язык заскользил по моему клитору, безжалостно поддразнивая. Сначала к поддразниваю присоединился один палец, потом другой, совершая движения. Мои всхлипывания и мольбы были такими же страстными. Этот мужчина обладал отличными руками.

Дорогой Бог! Как он проделывает подобные вещи?

Черт побери.

— Уже? — спросил он, хотя я была уверена, что он и так знал.

— Да, — почти закричала я ему в ответ.

— Хорошо.

Он поцеловал мою киску еще раз и слегка шлепнул меня по клитору ладонью. Я вскрикнула от шока.

— Больно!

— Неужели? — Он выгнул бровь и шлепнул еще раз, и все мое тело содрогнулось от удовольствия. — Так я и думал.

Он заскользил вверх по моему телу и поцеловал.

— Теперь ты будешь чувствовать меня весь день. — Он спрыгнул с кровати, оставив меня полностью обнаженной в миллиметре от оргазма.

— Какого черта ты делаешь? — Спросила я, когда он натянул боксеры и джинсы на свою эрекцию.

— Пойду приготовлю кофе, — невинно ответил он.

— Если ты не закончишь то, что начал, то я завершу сама.

Он оставил джинсы висеть на бедрах, вернулся ко мне. Он засунул в меня два пальца, и я застонала.

— Тогда заканчивай работу.

— Что? — Ахнула я.

Но глаза у него были ясные и напряженные.

— Ты же знаешь, как тебе нравится. Покажи мне, как.

Он что, это серьезно? Я никогда раньше не мастурбировала ни перед кем. У меня никогда и в мыслях такого не было.

Он один раз двинул пальцами внутрь и назад. Я была уже так близко почти на краю оргазма, но он не давал мне такой возможности окунуться в оргазм.

— Я хочу посмотреть, Натали.

Я отбросила смущение и стыд, которые была уверена, испытала бы перед другими. В конце концов, это был Пенн. Он сам напросился. Видно, его это тоже заводило. И боже, как же мне хотелось кончить прямо сейчас. Мне нравилось все, что он делал со мной. Почему бы не сделать и это?

С глубоким вздохом я провела рукой по груди, опуская ниже к своему паху. Я облизала палец, прижав к его пальцу, все еще погруженному внутрь моей киски. Лишь дотронувшись, и я задрожала от желания. Затем поднесла мокрый палец к клитору и начала кружить вокруг него. Мое дыхание стало прерывистым и горячем, тело напряглось. Затем Пенн снова начал двигать пальцами.

— О да, — простонала я.

— Совершенно верно. Кончай сию минуту.

И все мое тело напряглось, киска жадно за пульсировала вокруг его пальцев, волны оргазма прошлись по телу, у меня перехватило дыхание.

— Самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел, — заявил он, целуя меня еще раз. — Сейчас я принесу тебе кофе.

С неудержимой улыбкой я смотрела, как он и Тотл выходят из спальни. Я никогда не встречала мужчин похожих на Пенна. Я никогда не чувствовала ничего подобного ни с кем. Не то чтобы у меня был не очень хороший секс с другими парнями, просто ничего похожего на этот. Раньше я не была особенно склонна к авантюрам. Кто знает, большая ли это разница — иметь парня, который согласился на абсолютный минимум?

Удовлетворенно вздохнув, я скатилась с кровати, быстро приняла душ и направилась на кухню, собрав свои длинные серебристые волосы в узел на макушке, двигаясь на запах кофе.

— Ну, — сказала Эми со своего места за барной стойкой. Ее глаза были широко раскрыты, она положила подбородок на руки. — Как прошла ваша ночь?

— О, заткнись, — сказала я, наливая себе чашку кофе.

— Или утро, если уж на то пошло, — добавила она со смешком.

Я огляделась в поисках Пенна, но его нигде не было видно.

— Он пошел гулять с Тотлом, — сказала мне Эми.

— Прошла отлично. Я последовала твоему совету.

— Ага! Значит, идея случайного секса сработала?

— Подожди, что?! Это не была идея!

Глаза Эми округлились, и она кивнула с притворным пониманием.

— Да, конечно.

— Я решила просто заняться с ним, как бы случайным сексом, легкомысленным и без обязательств. Ты же сама сказала, чтобы я это сделала.

— Я знаю, но это всего лишь была идея.

— Постойте, — сказала Мелани, входя в кухню. — Ты и Пенн?

— О, да. Я убедила ее воспользоваться идеей случайного секса.

Мелани моргнула.

— Идеей?

Эми рассмеялась и погладила ее по голове.

— Ты была с другим, кроме Майкла?

Мелани замешкалась.

— Ну, нет.

— Да, это идея. И она сработала. — Она обернулась посмотреть на меня и подмигнула. — У тебя был потрясающий секс.

— Но Пенн — отличный парень, — сказала Мелани. — Он горячий и обаятельный, у него отличная квартира и отличная работа. Он знает все хорошие места, куда можно пойти в городе. И у него даже есть щенок. Я имею в виду, зачем тебе нужно с ним заниматься сексом без обязательств? Он вроде как подходит под парня для брака.

У меня отвисла челюсть от глубокомысленного заявления Мелани. Конечно, она ничего не знала обо мне и Пенне. И как все было тяжело для меня и сложно в будущем, если я начну испытывать к нему настоящие чувства.

Эми фыркнула.

— Ты такая милая и невинная, Мел.

— Мы всего лишь случайно встретились. Никаких связей. С ним только так, — настаивала я. — Я уж точно не собираюсь выходить за него замуж. Почему бы нам не сменить тему? Как ты себя чувствуешь, Мел?

Мелани пожала плечами и забрала у меня мою чашку кофе.

— Ну, вчера вечером я проснулась от фотографий Майкла и Кеннеди в «Крю» на балу выпускников. И около дюжины сообщений от него, что все было ошибкой. Что на балу должны были быть мы — он и я, как это было всегда. Он сожалеет и все такое.

— Ну и придурок! — Воскликнула Эми.

— Настоящий придурок, — поддержала я ее.

— Но... что, если он говорит правду?

— Он бросил тебя ради твоей лучшей подруги. Не стоит после этого верить его слову. Дюжина сообщений не компенсирует того, что он сделал.

— Да, — неубедительно согласилась Мелани, — ты права.

Лифт зазвенел, и Тотл первый выскочил из него. Через минуту появился Пенн, и у меня внутри все перевернулось.

— Вы, леди, хотите позавтракать? Я могу быстро доставить нас к «Норме», — предложил он.

— «Норма»? — Воскликнула Мелани. — О боже, черт возьми, да!

— Думаю, что да, — сказала Эми. — А что у «Нормы»?

— Только лучший завтрак в городе, — сообщила Мелани. Ее беспокойство о Майкле исчезло, когда она бросилась по коридору в свою комнату переодеваться.

Я рассмеялась и последовала за ней. К счастью, я смогла влезть в одежду Мел и Эми, несмотря на то, что у меня был в отличиие от них совсем другой вкус в нарядах. Но в октябре для Нью-Йорка их одежда была вполне подходящей.

Поздний завтрак был божественным. Как и весь уик-энд, когда мы с Пенном развлекали их в пляжном домике. Было так мило и хорошо, что я почти забыла, что приехала сюда работать. Но стоило взять выходной, чтобы побыть с ними. И я не была готова к тому, что они уедут, когда придет время.

Эми продолжала смотреть на меня так, словно знала меня лучше, чем я сама себя. Она пыталась дать мне совет, как нужно вести себя непринужденно. Конечно, хотя именно она предложила мне это, она не предполагала, что я соглашусь. Типичная Эми.

Я поручила ей присматривать за Мелани. Из-за того, как она разговаривала и хандрила, я боялась, что они с Майклом снова будут вместе. Школьная драма и все такое. Хотя Мелани и говорила, что этого не произойдет, что она будет сильной. Бла-бла-бла. У меня было предчувствие, что она вернется к нему к концу недели после того, как он продолжит извергать чушь в сообщениях, которые посылал ей все выходные.

— С ней все будет в порядке, — сказал мне Пенн позже. — Она сильнее, чем ты думаешь.

— Я знаю, что сильнее, просто до сих пор воспринимаю ее своей маленькой младшей сестрой. С этим трудно смириться.

— У меня нет младшего брата, но именно так я отношусь к сестрам Льюиса. Они для меня как семья. В большей степени, чем моя собственная семья большую часть времени.

Я удивилась, что он вообще заговорил о своей семье. Я знала, что он не в очень хороших отношениях с родными. Он не разговаривал с матерью и ненавидел своего брата, напоминавшего крушение поезда. Я ничего не знала о его отце. В Париже он сказал, что хочет другую семью и другую жизнь. Очевидно, он работал над этим в течение последних шести лет, по крайней мере, скрываясь от всего этого, будучи профессором. Но Верхний Ист-Сайд казался мне почти бандой. Как только ты попадал в это общество, оно не выпускало тебя.

— Ты часто с ними общаешься?

За секунду его лицо из открытого стало совершенно пустым.

— С моей семьей? Нет.

— Понимаю. — Я чувствовала, когда надо надавить, а когда отступить. — Я тоже. Хотя, по-моему, я и раньше ошибалась в Мелани. Может просто подпитывала свое собственное разочарование потому, что не казалась такой идеальной рядом с ней.

— Она выглядит великолепно. Тебе повезло, что у тебя есть такая сестра, которая тебя так любит.

— Она потрясающая, — призналась я. Никогда не думала, что мы с Мелани станем подругами. Я была даже рада, что ошиблась в этом. — Я действительно чувствую себя счастливой.

— У меня накопилось так много работы, — сказал он, потянувшись за своим потрепанным кожаным блокнотом. Он опустился на стул на уголке для завтрака.

— У меня тоже. Мой агент попросила прислать ей первые пятьдесят страниц моей новой книги. Меня аж подташнивает от страха, что я должна отправить ей рукопись.

— Я мог бы прочитать то, что ты написала, если хочешь.

Мой желудок скрутило узлом.

— О боже, нет. Думаю, меня тогда точно вырвет, если ты прочтешь.

Он засмеялся, раскрыв свой блокнот на пустой странице.

— Мне знакомо это чувство.

— Хотя... я думаю, нам стоит поговорить о нас.

Смех замер у него на губах.

— Переиграть не удастся, Натали.

— Переиграть?! — Спросила я со своей собственной улыбкой. — Почему ты думаешь, что я хочу дать задний ход?

— Я слышал, как ты разговаривала с Эми. Похоже, ты не хотела заниматься сексом, — признался он.

— Мы говорили не об этом, — ответила я, закусив губу.

В большей степени мы говорили о том, как мне удержаться в этих «непринужденных отношениях». Как удержать Пенна на расстоянии. Как не впутывать в наши отношения свои чувства. Как позволить, чтобы верховодил только секс и больше ничего. Потому что у меня был всего месяц, мне не нужны были осложнения в отношениях, которые и так ни к чему не приведут. Не с таким парнем, как Пенн. Он был совсем не похож на Мистера Отношения, даже если Мелани и считала его подходящим парнем для брака.

— Понимаю. Это опять касается твоих правил? Потому что я почти уверен, что секс не требует объяснений.

— Нет. Кажется, я поняла. Похоже, это как раз ты беспокоишься об этом.

— Не волнуйся, но я точно должен быть уверен, что тебе комфортно. По какой-то причине не похоже, что ты обычно предпочитаешь секс без обязательств. Я хочу, чтобы мы были откровенны друг с другом.

— Ладно, — легко согласилась я.

— Ладно?! — спросил он с ухмылкой. — Так просто?

Я подошла, где он сидел, и села к нему на колени.

— Я хотела сказать, что в следующий раз... я должна быть сверху.

Его глаза загорелись дьявольским огнем.

— Это можно устроить запросто.

— Например... в данную минуту? — Спросила я.

— Прямо в данную секунду, мать твою.

21. Натали

— Натали, можно с тобой поговорить? — Крикнула из гостиной Кристен, дизайнер интерьера.

Я уставилась на письмо, которое набросала своему агенту на телефоне, приложив файл с первыми пятьдесят страниц моей новой книги, которая в настоящее время не имела названия, и краткий набросок остальной части книги. Я еще не была готова отправить письмо с рукописью, если честно. Потому что «Я же говорила» так и не взлетела, были какие-то крошечные продажи. Но Кэролайн хотела прочесть мой новый роман, хотя бы начало. Прежде чем я успела подумать об этом, нажала «отправить» и побежала в гостиную.

— Чем я могу вам помочь, Кристен? — Спросила я.

Главная комната все еще находилась в процессе ремонта, но уже стало что-то прорисовываться по дизайну.

— Я хотела сообщить вам, что мы переходим в ту часть дома, — сказала она, указывая на комнату, из которой я только что выскочила.

— О. Я не знала, что вы собираетесь ремонтировать и спальни.

— Они тоже есть в списке. У меня имеется план на нее. Это займет меньше времени, чем гостиная.

— Хорошо. Но это моя спальня. Там все мои вещи, — сказала я ей.

Кроме того, мне нравилась та комната. Там было уютно и тепло. Эркер был великолепен, и мне нравилось видеть океан по утрам.

— Перебирайтесь в главную спальню, — сказала Кристен, пожав плечами.

Но Пенн жил в главной спальне. У нас было два дня отличного секса, но мы все еще спали в разных спальнях. Было приятно вернуться в свою собственную комнату, когда я хотела. Но я бы этого не допустила.

Наверху была еще одна спальня, но я не осмеливалась подниматься туда с первого дня своего приезда. Я должна была спросить мнение Пенна.

— Хорошо. Я вынесу свои вещи, — сказала я ей и отправилась на поиски Пенна.

Я нашла его перед компьютером в библиотеке. Это был один из первых случаев, когда я увидела его за компьютером. Большую часть своих лучших мыслей он записывал в блокнот.

— Это что-то новенькое, — заметила я с порога.

— Ах, да. В какой-то момент я должен все же напечатать свой труд, — сказал он. — К тому же, думаю, сегодня утром вычеркнул из блокнота основную теорию. Посмотрим, получится ли это на компьютере.

— Ну... Кристен сообщила, что она собирается ремонтировать крыло дома, в котором я живу.

Он вскинулголову.

— Переезжай ко мне.

Мое сердце пропустило удар, и я проглотила яркую улыбку, которая угрожала рассечь мое лицо. В моей реакции на его слова не было ничего непринужденного.

— Если для тебя это не слишком? — рискнул он спросить. — Я могу занять одну из комнат наверху тогда.

— Да. Нет, … это не слишком, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал как бы небрежно. Черт побери. — Просто хотела узнать, что ты не против.

— Ты каждую ночь в моей постели? — спросил он. — Почему я должен быть против, Нат?

У меня перехватило дыхание. Мои друзья звали меня Нат. Моя семья называла меня Нат. Пенн всегда называл меня только Натали. Мне нравилась та интимность, как он произнес мое «Нат».

— Ну, тогда вопрос решен, — заявила я, пройдя внутрь библиотеки и усаживаясь на стол. — Я позже перенесу все вещи.

— Нужна помощь?

— Нет, военное воспитание, помнишь? Я упаковщик вещей с опытом.

— Хорошо, — сказал он с улыбкой, прежде чем снова повернуться к компьютеру. Потом снова поднял глаза на меня. — Ах да, Кэтрин написала тебе о концерте на следующей неделе?

— У меня не было от нее сообщения. Какой концерт?

Я зашла на электронную почту на телефоне, и о чудо, там было письмо от Кэтрин. Она писала, что скучает по мне и хочет наверстать упущенное. По-видимому, это означало билеты в первый ряд на Хлою Авану, самую большую поп-звезду в стране, с пропуском за кулисы и встречей.

— Срань господня! Она это серьезно?

Пенн застонал.

— Так ты хочешь пойти?

— Ты что, шутишь? Я выросла на Хлое Аване! Ее отношения с Гейтсом Хартманом во и вне становятся легендой, а я даже не так одержима ею, как моя сестра, которая следит за каждым ее шагом.

— Она такая... обычная.

— Ты говоришь так по-хипстерски для человека, родившегося в Верхнем Ист-Сайде, — рассмеялась я. — И тебе должна понравиться та песня, которую она исполняет с Деймоном Стоуном. Она чистое золото.

Он что-то проворчал себе под нос.

— Что?! Я тебя не расслышала.

— Я сказал... очень хорошо.

Я рассмеялась.

— Отлично. Тогда... я думаю, мы пойдем.

— Да, да. Мы пойдем.

Я потянулась через стол и крепко поцеловала его в губы.

— Я вся в предвкушении.

— Но у меня на сегодня другие планы.

— Ах, да? — Хрипло спросила я.

— После того, как я закончу этот раздел теории.

— Ты собираешься заставить меня ждать? — Я надула губы.

Его глаза горели желанием.

— Оно того стоит. Надень белое.

— Белое? — Переспросила я, невинного склонив голову.

Он кивнул.

— Дай мне пару часов, а потом мы пойдем.

— Хорошо, — сказала я, спрыгивая со стола. — Если ты отказываешься.

Он со всей силы шлепнул меня по заднице, я взвизгнула.

— Эта задница искушает меня весь чертовый день. Может будет моим сюрпризом позднее.

Мои глаза расширились, а он только усмехнулся. Он не шутил. Меня охватил трепет.

— Посмотрим, — поддразнила я в ответ.

— Да, посмотрим.

Я ошиблась думая, что он имел в виду белое платье. Пенн заставил меня переодеться во что-то теплое и теннисные туфли, прежде чем выпроводил из дома.

— Должна сказать... это не то, чего я ожидала, — сказала я ему.

— Ты даже не предполагаешь, куда мы пойдем.

— Ну, мы же не будем заниматься сексом. Так... это, безусловно, неожиданно.

Он засмеялся и положил руку мне на ногу.

— Всегда есть время вернуться.

— Я сейчас слишком заинтригована.

— Хорошо. Потому что думаю, тебе понравится.

Мы проехали совсем немного, прежде чем Пенн притормозил и вывел нас на причал. Мои глаза расширились от удивления. Это был не тот причал, где Льюис держал свою огромную яхту, которая больше походила на круизный лайнер, чем на лодку, к которым я привыкла в Чарльстоне. Этот причал казался гораздо более знакомым. Он кричал о богатстве, как и дома, по крайней мере, мы находились все в той же Лиге.

— Ты когда-нибудь плавала раньше? — Спросил Пенн, останавливая нас перед красивой парусной лодкой.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет. Но я всегда хотела попробовать.

— Сегодня тот самый день. — Он запрыгнул в лодку и протянул мне руки. — Поднимайся на борт.

Я протянула ему руку, спускаясь в лодку.

— Ух ты, эта штука просто великолепна.

— Спасибо. — Он бросил мне спасательный жилет. — Надень.

— Супер сексуально.

Он взглянул на меня с носа лодки, где проверял паруса, и ухмыльнулся.

— Оранжевый — это твой цвет.

— Я чувствую себя нелепо в нем, — сказала я ему.

— Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, — ответил он, спрыгивая на землю и выводя нас из дока.

Он был прав. Это был прекрасный, ветреный день с прекрасным, ясным небом, созданный для хорошей прогулки под парусом. Пенн, очевидно, много, много раз плавал под парусами. Он расхаживал назад и вперед по палубе, как настоящий мастер, натягивая канаты, поднимая паруса, стоя у штурвала. Выглядел он при этом чертовски сексуально.

Я никогда особо не интересовалась лодками или чем-то подобным. Мелани любила лодки. Почти каждый уик-энд она проводила со своей подругой Мариной, чья семья владела лодочной компанией. Я ходила с ними под парусами несколько раз, но предпочитала пляж с хорошей книгой.

Я подумала, что если бы я ходила под парусом с таким горячим парнем, как Пенн Кенсингтон, то могла бы по-другому относиться к парусам и лодкам.

— Итак... ты любишь ходить под парусом, — заметила я очевидное.

— Немного, — согласился он, опускаясь обратно, чтобы управлять лодкой.

— Твой отец научил тебя этому?

Его губы сжались, и он посмотрел вниз.

— Да, он.

Я могла сказать, что это была для него больная тема. Но не могла сказать, почему продолжаю упоминать его семью. Он явно не хотел говорить об этом. А мы вели себя непринужденно. Мы не встречались, ничего такого. Он не должен был говорить со мной о своих родителях. Я просто хотела знать, не могла не хотеть.

Можно было сказать, что во мне говорил писатель, пытающийся узнать все его секреты и понять, как собрать все кусочки головоломки воедино. Но было что-то связано с болью и гневом, отразившимся у него на лице, при упоминании его родителей, отчего мне захотелось помочь ему стереть эту боль. Но... не сегодня.

Я сменила тактику.

— Итак, как долго ты этим занимаешься?

— В общем, всю свою жизнь.

— Невероятно. — Я откинулась на спинку сиденья, подставив лицо солнцу и улыбаясь. — Здесь почти так же хорошо, как на пляже. Я понимаю, почему тебе нравится ходить под парусом.

— Это расслабляет. Обычно отвлекает от мыслей.

— Например, каких?

— О жизни. Обо всем. Не знаю, — сказал он. — Успокаивает все, что происходит и с чем мне приходится иметь дело. Здесь только я и море, и этот момент.

— Понимаю.

— Эй, иди сюда, — сказал он, указывая на место, где сидел, пока вел катер.

— Ты собираешься меня учить? — Я подошла к нему.

— А ты хочешь научиться?

Я отрицательно покачала головой.

— Может быть, в другой раз. Сейчас я хочу, чтобы ты был главным.

Он усадил меня к себе на колени.

— Только сейчас?

— Ты что, напрашиваешься на комплимент?

— А мне нужно их заслужить?

— О Боже, неужели ты собираешься отвечать вопросом на вопрос?

— По какой причине, я не могу отвечать на твой вопрос своим вопросом?

Я толкнула его в плечо, но он только рассмеялся и потянулся к моим губам.

— Расскажи мне больше о себе, — попросил он.

— Например?

— Что ты любишь есть?

Я соскользнула с его колен и изогнула бровь.

— Обычные вещи. Мы перешли от твоей самой глубокой, самой темной тайны в Париже к любимой еде.

Он поцеловал меня в плечо.

— Я знаю о тебе так много личного. Хочу узнать и остальное. Обычные вещи.

— Зачем? — Я не смогла сдержаться. Мне хотелось рассказать ему о самых простых вещах. Но вряд ли это относилось к случайному сексу. Это скорее... напоминало разговор, как на первом свидании.

— Неужели так трудно поверить, что я наслаждаюсь твоим обществом и хочу узнать о тебе больше?

— Нет, — тихо ответила я, — но...

— Просто ответь на вопрос и перестань все переоценивать своим писательским умом.

Я показала ему язык.

— С этим я ничего не могу поделать.

— Не можешь доверять мне. Я знаю.

— Хорошо. Пицца.

— Я должен был догадаться. У тебя чуть слюнки не потекли, когда пару недель назад я сказал, что закажу на ужин пиццу. Думаю, теперь я знаю, что у нас сегодня будет на ужин. Я знаю одно адское местечко в Ист-Хэмптоне.

Это звучало уже как... свидание.

Нет, это не было свидание. Просто... дружеское времяпрепровождение. Друзья иногда встречаются в адских местечках, чтобы просто вкусно поесть. Обычно. Спокойно. Расслабляясь.

— А что насчет тебя?

— Спагетти.

— Ням-ням. Что еще важнее... любимый десерт?

— Ты сладкоежка?

Я усмехнулась.

— Я бы не отказалась от пончика.

— Мой любимый десерт, наверное, немецкий шоколадный торт, который готовила для меня моя кухарка Тиффани еще в детстве. Ничто не может с ним сравниться.

— Конечно, ты вырос с кухаркой.

Он встал, чтобы что-то поправить.

— Она и меня научила готовить. Сказала, что это будет единственный способ, чтобы я смог выжить в университете. Она оказалась права.

— Твои родители отправили тебя в университет без кухарки? — Пошутила я.

— Пытались, но я хотел отгородиться и держаться подальше от этого образа жизни.

— Господи, — пробормотала я.

Он снова опустился рядом со мной.

— Любимая книга?

— Это легко, — сказала я, инстинктивно потянувшись к его руке. — «Гордость и предубеждение».

— А, романтик наконец-то дал о себе знать.

— О, шшш. А у тебя?

— «Великий Гэтсби».

Я закатила глаза.

— Драма. Точно. Я чуть не забыла.

— «Гэтсби» — это классика.

— Ты прав. Гениальное произведение, которое очень тебе подходит. — Я встала на ноги, подставив лицо ветру. — Моя очередь... любимое место путешествия?

— Никогда там не был.

Я ахнула и резко повернулась к нему.

— Ты шутишь!

— Нет, — сказал он, смеясь над моей реакцией.

— Никогда не был?

— Я и раньше ездил в разные места, но обычно между Хэмптоном и городом.

— Это безумие. Я начала путешествовать еще с детства. Мои родители любили путешествовать, хотя я не могла понять, почему им нравилось так долго ехать на машине. Но отчасти это было просто путешествие, а не пункт назначения. А потом мы с Эми однажды летом поехали в Лос-Анджелес.

— Черт возьми! Лос-Анджелес?! Серьезно?! И на сколько?

— На две недели. Три дня мы ехали, останавливаясь по пути. Ее кузина собиралась в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе и не хотела ехать. Ее родители предложили отправить туда машину, но мы с Эми решили поехать сами.

— Это безумие. Кому захочется ехать на машине три недели?

— На самом деле на этом и основано действие моей книги.

— Которую ты не даешь мне прочесть?

— Я не дам тебе прочесть ни одной из них, — игриво сказала я ему. — Но нет, не та, которую я только что послала Кэролайн. А та, над которым я работала, когда приехала сюда. Я собираюсь вернуться к ней, когда закончу с этим романом.

— А о чем новая книга?

Я посмотрела на него широко раскрытыми невинными глазами.

— Путешествие женщины, любовь и поиск места в жизни.

— Разве об этом... не половина всех книг?

— Именно.

— Понятно. Ты еще не готова рассказать, — признался он. — А что насчет планов на рождество? Что ты делаешь на праздники?

— О, — с удивлением произнесла я. — Полагаю, это будет зависеть от работы. Наверное, вернусь в Чарльстон на праздники к родителям и Мэл. Но на самом деле я об этом еще не думала. А ты?

— Рождество — лучшее время остаться в городе. Но обычно у меня неприятный поздний завтрак с семьей. Потом я встречаюсь с командой своих друзей, обмениваемся подарками. Открываем дорогую бутылку виски и выпиваем ее.

— Если не считать неприятного позднего завтрака, звучит неплохо. Ты обрел свою семью с друзьями, и это очень важно.

— Думаю, это неплохой способ побыть с друзьями. — Он кивнул. — Твой вопрос.

Я прикусила губу и попыталась придумать вопрос. У меня был один вопрос, который скорее всего мне не следовало задавать. Но мне было очень интересно.

— Бывшие? — Спросила я у ветра.

Пенн застыл на месте, что вполне отвечало на мой вопрос.

— Неважно. Получилось неловко. Ты не обязан отвечать на мой вопрос. Мы не пара и не встречаемся.

— Ничего такого достаточно важного, чтобы я упоминал о них, — сказал он и встал, чтобы прижать меня к себе. — И я не хочу, чтобы ты тоже отвечала на этот вопрос.

— Правда?

Он запустил пальцы в мои серебристые волосы и соединил наши губы в чувственном, интимном поцелуе, который заставил мои пальцы сжаться.

— Я не хочу представлять тебя с другими.

Я растаяла в его руках, превратившись в замазку. Потом кивнула, сказать мне было особо нечего, у меня особо то и других мужчин не было. Хотя встречалась или знакомилась... ни один из них не был для меня важен. Трудно было сказать, что такое я увидела в них, смотря сейчас в ясные голубые глаза Пенна.

— Ну, — сказал он. — Я все же хочу научить тебя ходить под парусом.

— О Боже, правда?

— Да, тащи сюда свою сладкую задницу, и я покажу тебе, как обращаться с большой палкой.

Я закатила глаза.

— Уверена, что я в этом профессионал.

— Браво, — сказал он и углубился в лекцию по терминологии всех штук и штуковин лодки.

Слава богу, в этом он был очень хорош.

22. Натали

— Если ты еще раз спросишь меня, где правый борт или порт, я сниму шпильку и проткну тебя ею, — предупредила я его.

Пенн усмехнулся, прислонившись к дверному косяку ванной комнаты своего пентхауса в Верхнем Ист-Сайде. Тотл свернулся калачиком на кровати, недовольный тем, что мы не обращали на него внимания, так как готовились к выходу на концерт Хлои Аваны.

— В конце концов ты это выучишь.

— Я и так это знаю! Просто всегда не очень хороша была в тестах, — пожаловалась я. История всей моей жизни, честное слово. Слава богу, университет Гримке больше заботился об оценках, чем о стандартных тестах.

— Знаешь, в следующий раз ты будешь выводить лодку под парусами в море.

— Я уже делала это однажды! Это не поможет.

— Меня по крайней мере учили именно так и это помогло, — рассуждал он.

— Но не для меня. — Я посмотрела на него в зеркало и в последний раз провела выпрямителем по своим длинным волосам. Они упали, как блестящая простыня, почти до задницы. — А ты как думаешь?

— Думаю, мы опоздаем. — Он шагнул вперед и подхватил меня на руки.

— О боже мой! — Воскликнула я, когда он отнес меня в спальню и бросил на кровать рядом с Тотлом, который взволнованно подпрыгнул и лизнул меня в лицо.

— Аристотель, ты испортишь ей макияж, малыш, — с улыбкой сказал Пенн, гладя Тотла по голове.

— У нас нет времени. Мы уже должны поехать. — Я перекинула волосы через плечо.

— Время есть всегда, — рассудительно произнес он.

— Единственное, на что у нас есть время, чтобы ты сказал мне, розовая или красная помада.

— Вопрос с подвохом? — спросил он. — Понятно, что красная.

— Почему понятно?

— Потому что позже, когда ты будешь отсасывать у меня, ты оставишь красный след вокруг моего члена, а я буду думать об этом весь вечер.

Я неожиданно покраснела.

— У тебя такие развратные мысли.

Он крепко поцеловал меня.

— Ты только что попала на вершину айсберга, Нат.

Если это было начало его мыслей на этот вечер, то я была одновременно напугана и взволнована тому, что еще могло произойти позднее.

Я быстро нанесла слой вишнево-красной помады, и мы отправились на концерт. Несмотря на то, насколько мне легко было общаться с Пенном, я до конца так и не понимала, как вести себя сегодня вечером с остальными. Я не была членом их команды, мы не были парой. Мы были где-то в промежутке. Как бы вскользь... и тоже нет. Друзья тоже нет, поскольку все его друзьями имели привилегии... По крайней мере, мы были не совсем только друзьями.

Неужели мы на этом концерте должны были быть просто друзьями? Просто друзьями и больше никем? Может, мне вообще не стоит об этом беспокоиться? Он был честен со своими друзьями. Может они уже знали о нас, что происходит между нами, я сомневалась. Не зная, как все обернется и как затронуть тему, что мы занимаемся ничего не значащим сексом. Поэтому решила, что буду следовать его примеру. Если будет понятно, что им все известно, что мы вместе спим, тогда это не будет иметь большого значения. Но если он скроет этот факт от них, тогда я тоже. Может быть…

Мы встретились с Кэтрин и Льюисом возле Мэдисон-Сквер-Гарден. Она выглядела сногсшибательно с темными волосами в фирменных супермодельных волнах. Я была уверена, что Эммануэль потратил несколько часов, чтобы она выглядела настолько естественно и безупречно. Льюис был одет более обыденно — в джинсах и пиджак, застегнутый на все пуговицы, с небольшой щетиной, она не плохо смотрелась на нем. Его лицо просияло, когда он увидел меня и Пенна, идущих к ним.

— Привет, красавица, — сказал он, обнимая меня и отрывая от пола.

Я рассмеялась и обняла его в ответ.

— Рада тебя видеть.

— Льюис, прошу тебя, — попросила Кэтрин.

Он поставил меня на ноги и пожал руку Пенну.

— Брат.

Пенн улыбнулся в ответ той же непринужденной улыбкой, какой всегда улыбался своим друзьям. Я не всегда понимала их отношения и то, что все они вели себя не совсем открыто друг с другом. Но я могла сказать, что они любили, ценили и уважали друг друга. Любили за долгие годы, проведенные вместе, переживая одни и те же хаотические периоды жизни.

Кэтрин взяла меня за руку и отвела подальше от мальчиков.

— Вот твой пропуск.

В благоговейном трепете я взяла у нее из рук VIP-пропуск. В детстве я почти не бывала на концертах. А в институте Эми встречалась с вышибалой одного такого заведения, так что обычно он просто проводил нас на убийственные шоу. Билеты в первый ряд на Хлою Авану в Мэдисон-Сквер-Гарден стоили целое состояние.

— Я не знаю, как смогу отблагодарить тебя, — сказала я ей.

— О, не будь такой. Это подарок. Никаких благодарностей. Это самое меньшее, что я могу сделать, учитывая, как мне было плохо после гала-концерта.

Я все еще не была уверена насчет Кэтрин. Она мне нравилась. Мне нравилось находиться в ее обществе, среди ее друзей. Но она казалась мне человеком, кому ты никогда не захочешь перейти дорогу. И если уж она становилась твоим другом — это было привилегией, а если когда-нибудь потеряешь ее благосклонность, она разорвет тебя на куски.

От ее доброты мне стало не по себе. Особенно потому, что я знала, что ничем не смогу ей отплатить. И мне почему-то казалось, что ей это нравится.

— Я действительно не имела в виду ничего плохого, — осторожно сказала Кэтрин, пока мы рассматривали наши пропуска. Ребята потянулись за нами. — Все это я говорила Кэмдену. Ты понимаешь меня.

— Он ужасен.

— Хуже некуда, — согласилась она.

— Почему ты выходишь за него замуж?

Кэтрин пожала своими маленькими плечиками и помахала рукой девушке, которая смотрела на нее круглыми глазами.

— Ради общества.

— Я и представить себе не могу, что выйду замуж не по любви.

— Такое случается сплошь и рядом, — сказала она, указывая пальцами на группу девушек в углу. — И в любом случае, не похоже, что любовные браки имеют идеальную вероятность успеха. Любовь во многом равна разводу.

— Верно, — согласилась я. — Но мои родители все еще вместе.

— Это чудо. Полагаю, можно сказать, что и мои тоже. — Она пожала плечами. — Сюда.

Мы двинулись в партер и заняли свои места, которые находились почти в самом центре первого ряда. Я практически могла протянуть руку и коснуться сцены, освещенной передо мной.

— Кресла такие потрясающие, — простонала я в изумлении.

— Конечно. И у меня шесть штук кресел. Ларк не смогла пойти из-за работы, а Роу отказался в последнюю минуту.

— Почему?

— Он сказал, цитирую: «Потому что я не хочу идти.»

— Классический Роу.

— И не говори.

Я вытащила свой телефон.

— Мне нужно будет снять все на видео и выложить в «Крю». Моя сестра убьет меня, если я этого не сделаю.

— Ах да, я слышала, что приезжала твоя сестра в город, и вы все веселились без меня.

В тот вечер я даже не подумала пригласить Кэтрин. Я была слишком занята Эми и Мелани. И была уверена, что Кэтрин и Эми начали бы противостояние. Эти выходные стали бы адскими.

— Да. Извини.

— Неважно. Мне бы очень хотелось познакомиться с твоими друзьями. Может в следующий раз.

— Конечно, — согласилась я, заранее зная, что Эми и моя сестра больше ко мне сюда не приедут.

— Боже, мне нужно выпить, — сказала Кэтрин. — Пенн, дорогой, пойдем выпьем.

— Ты не хочешь с нами сходить выпить? — спросил он слегка растерянно.

Я перевела на него взгляд и поняла, что увидела его отчетливый дискомфорт, которого явно не было раньше. И дело было не в том, что он не хотел идти на концерт Хлои Аваны.

— Идите, — сказал Льюис. — Я посижу здесь с Натали.

— Сейчас вернусь, — заявила Кэтрин, хватая Пенна за руку, двигаясь тем же путем, как мы только что пришли.

— Не могу поверить, что она достала нам эти билеты, — заметила я.

— Хлоя дала их ей, — ответил он, вытягиваясь в кресле. — Ничего особенного в этом не было.

— Подожди, что? Она знакома с Хлоей Авану?

— Кэтрин — светская львица. Это часть ее работы — знать всех знаменитостей. И присутствовать на подобных мероприятиях.

— Все еще пытаюсь свыкнуться с тем, что это ее работа.

— Разве не все мы такие же? — Сказал Льюис со смехом.

— Думаю, нет, я же пишу.

— Ну и как тебе это удается? — Он не скрывал своего искреннего любопытства.

— Ну, я послала начало новой рукописи своему агенту, честно, я влюбилась в свою новую книгу. Но пока дела идут не совсем хорошо по двум другим книгам.

Он нахмурился.

— Правда? Ты отсылала их Уоррену?

— Э-э... да. Да. Да, конечно, — неловко ответила я, вспомнив ужасное письмо с отказом, которое получила в день нашей первой встречи.

— И что?

— Честно говоря, они прислали довольно резкий отказ. — Я пожала плечами. — Отказ — это часть моей работы.

— Да?! Вот дерьмо. Извини.

— Похоже, что ты не тот редактор, который меня отверг. Ты даже не работаешь в издательстве, — напомнила я ему.

Не то чтобы я точно была в курсе, чем он занимается, но у меня было ощущение, что работа с хедж-фондами вовсе не означает, что он погружается в литературную сторону деятельности своего отца.

— Это правда. Хотя я очень люблю читать. Нельзя вырасти в издательстве и не любить читать.

— Ну, когда-нибудь меня опубликуют, и все мои труды будут стоить того. Но пока я продолжу работать наблюдателем за домом и писать. Странная жизнь.

Он рассмеялся.

— Ты считаешь свою жизнь странной? Я не могу себе даже представить, что ты думаешь о нашей жизни.

— Определенно другое, — сказала я с улыбкой.

— Кстати, о другом, — сказал он, снова выпрямляясь в кресле, — что случилось с твоей подругой Эми?

Я усмехнулась.

— Она ведь классная, правда?

— Честно говоря, мне еще никто не отказывал из-за денег.

— Это очень похоже на Эми.

— Так ты хочешь сказать, что она действительно предпочитает нищих художников?

— Я имею в виду, что она могла бы быть счастлива и с богатым художником, если бы он был горячим и иногда выглядел бездомным. А если бы он был еще и немножечко безумным.

Льюис недоверчиво покачал головой.

— Это самое странное, что я когда-либо слышал.

— Ну, деньги не управляют всем. Просто потому, что кто-то богат, это не делает его более привлекательным, а ее интересы очень специфичны.

— Справедливо, — согласился он. — Я только и видел столько цепких и жадных до денег людей, что начинаешь этого ожидать от каждого. А кто-то вроде Эми... или вроде тебя освежает.

— Но мне же безумно нравятся билеты в первый ряд на концерт, за которые я не заплатила.

— Ну, типа того. Но на самом деле ты другая. Могу сказать, что ты чувствуешь себя от этого неловко, что взяла билеты и не можешь ответить тем же. Я заметил это еще на яхте, когда мы впервые встретились. Дело не в том, что ты не хочешь находиться на концерте, а в том, что ты не хочешь быть никому обязанной… должной.

Я удивленно уставилась на него. Не думала, что Льюис действительно обращает на меня столь пристальное внимание. Он словно проник в мои мысли и просто прочел их.

— Да, это правда. К этому я точно не привыкла.

— Ну, люди, которые пытаются использовать меня ради моих денег, обычно не испытывают дискомфорта, когда я трачу на них деньги, — сказал он, кивнув.

— Меня просто так воспитывали.

— Очень мило, — сказал он со своей фирменной улыбкой, которая осветила его лицо.

— Я очень рада. Иногда не уверена, что соответствую вам всем.

— Э-э, я бы об этом не беспокоился. Мне нравится, что ты держишь всех в напряжении.

— Именно этим я и хочу прославиться.

Он толкнул меня плечом.

— Это был комплимент.

Потом его взгляд скользнул мимо меня, и он застонал.

— Не оглядывайся.

Поэтому, конечно, первое, что я сделала, это обернулась, чтобы увидеть почему. Но увидела только двух красивых черноволосых девушек. Одна была высокой и худой, с прямыми черными волосами до середины спины. На ней было великолепное черное дизайнерское платье. Другая девушка была ниже меня ростом, с торчащей прической боб, в облегающем кожаном платье, обтягивающем ее пышную фигуру.

— Твои друзья? — Спросила я заговорщицки.

— Да... мои сестры.

— О! — Ахнула я. — Пенн рассказывал мне о них. Шарлотта и Этта, верно?

— Совершенно верно. Я знал, что они будут здесь, но думал, что они будут в ложе.

— Мне казалось, ты их любишь, и вы близки. Пенн сказал, что они для него как семья.

— Мы близки. Но если они увидят меня на этом шоу, я никогда этого не переживу.

Я рассмеялась, а потом встала и помахала им рукой.

— Шарлотта! Этта!

Девочки повернулись ко мне с недоуменными взглядами. Потом они увидели, с кем я сижу, и расхохотались. Они подошли к нашим местам с бокалом в одной руке и телефоном в другой.

— Брат, ты на шоу Хлои Аваны, — сказала самая высокая девушка. — Какой стыд!

Льюис вскочил на ноги, возвышаясь над младшими сестрами.

— Шарлотта, Этта, это моя подруга Натали.

— Натали, это Чарли, — сказал он, указывая на ту, что повыше, — и моя младшая сестра Этта.

Шарлотта пожала мне руку.

— Девушка, которая может вытащить моего брата на такой концерт, нам нравится, верно, Эт?

— Черт возьми, да. Пожалуйста, сфотографируйтесь с нами, чтобы мы могли потом всем все показать и рассказать, — сказала Этта.

Мы сделали несколько снимков. Большую часть времени Льюис выглядел при этом несчастным.

— Ладно, убирайтесь отсюда, вы, хеллионы, — сказал Льюис, отводя их от наших мест.

— Напиши нам, Натали, — попросила Чарли. — Мы с удовольствием как-нибудь позавтракали бы с тобой.

— Мы впишем тебя в наш календарь мероприятий, — согласилась Этта.

— Да. Конечно, — сказал Льюис. — А теперь пока.

— Мы тоже тебя любим, — сказала Чарли.

— Обязательно пой вместе с ней, — поддразнила его Этта. — Мы знаем, что ты знаешь все ее песни.

Они ушли со смехом, и я тут же решила, что полюбила их. Это были самые нормальные семейные отношения, с которыми я столкнулась впервые с тех пор, как появилась в Верхнем Ист-Сайде.

— Они потрясающие! — Воскликнула я.

— Так и есть. Хотя ужасные занозы в заднице, — сказал он, качая головой, что говорило о его страстной любви к ним.

— Сколько им лет? Они ненамного моложе тебя. Они похожи на супермоделей.

Льюис усмехнулся.

— Чарли двадцать, а Этте семнадцать.

— О боже мой! — Ахнула я. — Неужели девушки в Верхнем Ист-Сайде словно с другой планеты? Этта — ровесница Мелани, а кажется намного взрослее.

— Ты должна быстро повзрослеть, чтобы жить здесь. Радуйся, что Мелани еще так молода и невинна.

Я все еще не могла в это поверить. Если бы Мелани оделась и вела себя как Этта, отец не позволил бы ей выйти из дома. Это был какой-то другой мир.

— У вас довольно большая разница в возрасте, — заметила я. — У нас с Мэл разница в семь лет, а у вас, ребята, сколько? Девять и двенадцать лет разницы?

— Да. Мои мама и папа полюбили друг друга молодыми. Когда мама родила меня в восемнадцать лет, все говорили, что она никогда ничего не добьется в жизни, что они поженились только потому, что он ее обрюхатил. Тридцать лет спустя она стала послом в ООН и самым невероятным человеком из всех, кого я знаю. Она ждала появления Чарли и Этты до тех пор, пока ее карьера не пошла в гору, просто чтобы доказать всем, как они ошибаются. У нее довольно много целей в жизни.

— Ух ты! Звучит потрясающе, выдающаяся личность, о такой можно прочитать в учебнике.

Он усмехнулся, явно гордясь своей матерью и всем, чего она достигла.

Огни замигали, возвещая, что шоу вот-вот начнется, толпа взорвалась аплодисментами.

— Долго нет Пенна и Кэтрин, — сказала я. — Они пропустят открытие шоу, если не поторопятся.

Льюис снова откинулся на спинку кресла.

— Я бы устроился поудобнее. Скорее всего, они исчезли окончательно.

Я вопросительно выгнула бровь.

— Почему?

— Кэтрин терпеть не может ждать перед шоу. Обычно она появляется сразу, как только все начинается, или ждет за кулисами, или в гостиной, или еще где-нибудь. Я был бы шокирован, если бы мы увидели ее до того, как Хлоя выйдет на сцену.

— О, — разочарованно протянула я. Я хотела провести время с Пенном, думала, что мы проведем этот вечер вместе, даже если будем с его друзьями... а он ненавидел эту музыку.

— О боже, — заметил Льюис. — Значит... ты и Пенн, да?

— Что?! Нет. Почему ты так думаешь?

— У тебя этот... взгляд. Поверь мне, я видел его много раз.

Я нахмурилась, услышав его слова.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Вы ведь вместе, верно? — спросил он, отстраняясь от меня.

— Мы не вместе. Мы просто, ну знаешь, мимолетная связь.

— Угу, — недоверчиво произнес он, поднимаясь с кресла.

Я прикусила губу и повернулась обратно к сцене, когда свет полностью погас. На экране появился минутный отсчет времени до открытия. Пенн и Кэтрин не собирались возвращаться. Они собирались оставаться в фойе или еще где-нибудь. Одни. И я не знала, что там между ними происходит.

— Можно тебя кое о чем спросить? — Поинтересовалась я, тоже поднимаясь на ноги.

— О чем?

— Пенн и Кэтрин... ну, ты понимаешь, о чем?

Он поморщился.

— Выражайся точнее.

— Вместе? Или были вместе?

— Ты спрашиваешь об этом, потому что ты с Пенном в мимолетной связи?

— Фу! Не бери в голову.

— Послушай, Пенн не хочет Катерину, — сказал он мне. — У них странные отношения, которые длятся уже годами, но если бы он захотел быть с ней, он уже бы был.

Это немного помогло. По крайней мере, это было похоже на то, что сказал Пенн.

— А Кэтрин?

Он посмотрел на меня сверху вниз, и я поняла, что он не хочет отвечать.

— Кэтрин хочет того, чего не сможет получить.

— Значит... если мы с Пенном были бы в мимолетной…?

— Ей было бы еще хуже. Гораздо хуже.

Отлично.

Просто мило.

Черт побери.

23. Пенн

Кэтрин вольготно устроилась, куда затащила меня, в отдельной комнате. Мне не следовало идти у нее наповоду, веря, что она хочет выпить, чтобы потом вернуться на наши места. Она терпеть не могла ждать. Она была из тех женщин, которые всегда опаздывают. Главное было ее появление.

Я пришел только из-за Натали. И мне уже хотелось вернуться к ней.

Обычно Кэтрин не могла затащить меня на такое шоу. Она знала, что я не очень люблю мейнстрим-музыку. Не то чтобы Хлоя не была талантлива, просто это была не та музыка, которую я предпочитал.

Я не собирался приглашать Кэтрин на акустическое шоу в маленьком заведении. Я знал, что она никогда не появится там. Поэтому мне было особенно не по себе, что пришлось пойти сюда. Если бы Натали не была так рада, я бы сейчас сидел в пляжном домике и работал над книгой.

— О, не смотри так мрачно. Еще один бокал, и мы пойдем, — сказала она, закатывая глаза и протягивая руку к бармену.

— Почему мы вообще сюда пришли, Рен?

— Я должна была загладить свою вину перед Натали.

— Ах да, назвать ее «проектом» в лицо, вероятно, было не лучшей твоей выходкой.

— Я не имела это ввиду.

Я фыркнул.

— Ага, не имела.

— Честно. Мне нравится Натали, — сказала Кэтрин, и это прозвучало почти искренне. — Все из-за чертового Кэмдена.

— Как поживает этот чертов Кэмден сейчас?

Она оскалила на меня зубы.

— Не заставляй меня начинать ругаться.

— Все так же хорош в постели, как всегда? — Поддразнил я.

— Если ты считаешь секс на почве ненависти хорошим, то да.

Я пожал плечами.

— Возможно, если человек, которого ты ненавидишь, не хитрый, манипулирующий, прямо-таки злой сукин сын.

Она дважды похлопала меня по щеке.

— Ах, милый, неужели ты ревнуешь?

— Просто не понимаю, как ты его терпишь.

— Леди никогда не раскрывает всех своих секретов.

— Теперь ты считаешь себя леди? — Спросил я с усмешкой.

— Не связывайся со мной, Кенсингтон.

Тут появился бармен, и Кэтрин попросила еще по одной порции. Я с удовольствием допил свой бурбон. Мне понадобится по крайней мере еще одна порция, чтобы высидеть это шоу.

Рука Кэтрин опустилась на мое колено, и я выгнул бровь. Она только дьявольски ухмыльнулась и ее рука медленно поползла вверх по моей штанине, дойдя до опасной близости к моему члену. И черт бы ее побрал, она не собиралась останавливаться. Ей просто необходимо было меня изматывать.

Я крепко схватил ее за запястье.

— Это не игрушка, с которой можно играть, Рен.

— Ты больше не любишь веселиться. — Она скрестила ноги и позволила кремово-белой ноге показаться из разреза юбки. — На мне нет нижнего белья.

— Здорово, — глухо сказал я.

Она театрально вздохнула.

— Ну, как там у тебя дела? Она уже влюбилась в тебя?

— Думаю, тебе придется подождать и выяснить.

— Это значит «нет». Ты вообще трахаешься? — резко спросила она.

Появились наши напитки, я наблюдал, как она выпила почти весь свой мартини. Она была в бешенстве. Я наслаждался этим. Выводить Кэтрин из себя было все равно что смотреть на тикающую бомбу замедленного действия без обратного отсчета. Никогда не знаешь, когда рванет.

— У меня есть идея, — сказал я ей, игнорируя ее вопрос. — Почему бы нам не завершить это пари?

— Что?! — ахнула она.

— Я веду себя как джентльмен. Ставки для тебя высоки. И ты проиграешь. Так что я даю тебе шанс отступить.

— Нет.

— Это глупое пари. И тебе необязательно идти до конца.

Честно говоря, я не хотел, чтобы она назначала день свадьбы. С Натали все было так естественно. И наши отношения с Натали не имели никакого отношения к пари. Мне не нужно было быть с ней кем-то, кроме самого себя, мы наслаждались обществом друг друга. Не говоря уже о том, что секс был невероятным. Кэтрин была обречена.

— Ты боишься, что проиграешь? — усмехнулась она.

— Едва ли. Я знаю, что выиграю, — уверенно сказал я. Азартная сторона моей личности подняла свою уродливую голову. Я хотел бы контролировать эту часть своего характера, но азарт соревнования выводил меня из себя. — Но я даю тебе шанс не выходить замуж за Кэмдена. Я даю тебе возможность.

Кэтрин наклонилась вперед, пока мы не оказались в нескольких дюймах друг от друга, и вызывающе улыбнулась.

— Мне казалось, что ты очень хорошо меня знаешь, но видно я ошибалась.

— Знаю тебя очень хорошо. Но подумал, что могу предложить.

— Нет необходимости. Я все равно выиграю, — уверенно заявила она.

Я откинулся на спинку и допил свой бурбон.

— Ларк была права. Нам не следовало заключать это чертовое пари.

— Хорошо. Тогда ты отказывайся от пари, — горячо заявила она.

— Ты же знаешь, что я этого не сделаю.

— Господи, Пенн, она тебе что, действительно, нравится? — Спросила Кэтрин с яростью в голосе. — Мне, кажется, что ты расстроен, что ни один из нас не готов отступить. Кто ты такой, черт возьми, и что ты сделал с Пенном Кенсингтоном?

— Она же тебе нравится. Ты только что сказала мне об этом.

— Конечно, она мне нравится. Она неуклюжая и странная. У нее серебристые волосы. Она говорит то, что думает. Она не боится быть кем бы то ни было. Вряд ли она соперница, Пенн! — Раздраженно сказала Кэтрин. — Кто вообще посмотрит на нее, когда я буду с ней в одной комнате?

Я посмотрю.

Я не сказала этого, но желание почти прорывалось сквозь меня.

Есть разница между тем — выводить из себя Кэтрин и тем, чтобы самому выдернуть чеку из гранаты.

— Но... почему она тебе нравится? — Спросила Кэтрин, закатив глаза. — Она никто и ничто. Она ни в коем случае не особенная. Она похожа на милую девушку из маленького городка, которая наткнулась на золотую жилу.

— Интересная теория, — сухо заметил я. — Учитывая, что твой жених к ней приставал, Льюис находит ее очаровательной, а я трахаюсь с ней. В ней явно есть что-то особенное.

Кэтрин прищурилась. И я знал этот взгляд. Это был собственнический, опасный взгляд, который говорил, что я оплошал, ляпнув что-то не то. Может я тем самым разворошил осиное гнездо, но я не мог поступить иначе.

— Я хочу вернуться. Ты идешь со мной? — Спросил я.

Она допила остатки мартини, бросила на стойку две стодолларовые купюры и выскочила из гостиной прямо передо мной. Я усмехнулся себе под нос и последовал за ней.

Когда мы вернулись на свои места, открытие шоу завершилось. Льюис и Натали улыбались, как дураки, смеясь над тем, что говорили друг другу. Было похоже, что они не скучали без нас двоих. Я бы предпочел остаться здесь, чем заниматься интригами с Кэтрин. Она была одной из моих самых близких подруг, но никогда не знала, когда стоит дать задний ход и остановиться.

— Эй! — Сказала Натали, резко оборачиваясь. В руке она держала недопитое пиво, а ее голубые глаза были широко раскрыты и возбуждены. — Ты вернулся!

— Извини, — сказал я. — Мы засиделись в гостиной.

— Льюис предупредил меня. Ничего страшного. Мы замечательно провели время. Открытие была просто уморительным. Я узнала только одну из ее песен, но мы скачаем все остальные и прослушаем их все по дороге до пляжного домика.

— О боже, на какой новый уровень ада я попал?

Она и Льюис расхохотались.

— Ты был прав, —сказала Натали, схватившись за живот. — Посмотри на выражение его лица.

— Классика, — заявил Льюис.

— Что? — Спросил я в замешательстве.

— Льюис сказал, что ты сойдешь с ума, если я предложу тебе послушать ее музыку в машине.

— Надеюсь, это шутка, потому что ее музыка не создана для «Ауди».

Натали хихикнула. Румянец вспыхнул на ее щеках от пива и зрелища. В этот момент она выглядела невероятно красивой. Я не знал, было ли это потому, что она была такой расслабленной и веселой, или последствием общения с Кэтрин. Но я хотел, чтобы Натали была здесь со мной. Хотел, чтобы в моей жизни было больше такой беззаботной радости. Я хотел ее по всем причинам, по которым Кэтрин считала Натали не особенной. И по всем причинам Кэтрин ошибалась.

Я обнял ее за талию и крепко прижал к своей груди. Ее пиво расплескалось и чуть не пролилось, но она забыла об этом, когда посмотрела мне в глаза. Она казалась удивленной и счастливой, будто ей было интересно, как я проявлю к ней свое отношение среди своих друзей. И, честно говоря, до этого момента я не понимал этого.

Мне было наплевать, что подумают другие. И что она хотела лишь секса без обязательств, мимолетных отношений, и что нас связывал только секс.

Ее красные губы звали меня по имени.

Я наклонил ее назад и прижался губами к ее губам. Она обняла меня одной рукой за шею и так же крепко поцеловала в ответ. Я смутно слышал свист на шоу, которое мы устроили, но мне было наплевать.

Это было именно то место, где мы должны были находиться.

Она отстранилась, затаив дыхание, и захихикала, пытаясь стереть красную помаду с моих губ.

— Кажется, я испачкала.…

— Оставь. Я хочу поцеловать тебя еще раз.

Ее улыбка осветила комнату.

— Правда?

— Определенно.

— Может вам двоим снять комнату? — Поддразнил Льюис.

— Неплохая идея, — предположил я.

Натали высвободилась из моих объятий.

— Неплохая идея, — согласилась она. — Но я все же хотела бы услышать выступление Хлои. А Льюис знает каждое слово ее песен. Так что мы должны остаться ради его же блага.

— Не рассказывай ему мои секреты, — пробормотал Льюис.

Только Кэтрин выглядела расстроенной из-за нашего шоу. Натали опустилась на соседнее кресло и еще миллион раз поблагодарила ее за билеты. Я был почти уверен, что Кэтрин сожалела, что пригласила ее на этот концерт. Я сел рядом с Льюисом и пожал ему руку.

— Спасибо, что поболтал с Натали, пока я разбирался с Кэтрин, — сказал я ему.

— Без проблем. Она великолепна. Ты все уладил с Кэтрин?

— Честно говоря, мне кажется, что сделал только все хуже, — сказал я ему.

— Думаешь? Твой поцелуй сделал Кэтрин ядерной боеголовкой, — сказал Льюис. — Не самый умный ход с твоей стороны.

— Ничего не могу с собой поделать с Натали.

— Что ж, будь по осторожней с Кэтрин. Когда она находится в таком бешенстве, начинает играть грязно.

— Знаю, — сказал я, оглядываясь.

Натали и Кэтрин разговаривали, словно были старыми подругами. А я вспомнил обо всех неприятных вещах, которые Кэтрин говорила о Натали, почувствовав настоящее раздражение.

— Еще не поздно покончить с этим, — сказал Льюис, приподняв бровь.

— Я предложил ей закончить пари, но она стала кусаться.

— Э, все равно скоро все закончится, — пренебрежительно заявил Льюис.

— Да, — согласился я и проигнорировал беспокойство, которое поднималось внутри.

Натали повернулась ко мне как раз в тот момент, когда свет погас.

— Наверное, это был самый горячий поцелуй в моей жизни.

— Да?

Она кивнула.

— А как насчет этого? — Спросил я и снова поцеловал ее. И снова. И еще раз.

На самом деле, шоу было не таким уж плохим между поцелуями Натали.

24. Натали

— Пэнн! — Закричала я.

Я промчалась по коридору и ворвалась в хозяйскую спальню. Мы перевезли мои вещи еще до начала шоу, подумала, что мне придется привыкать к его спальне. Но я уже чувствовала себя как дома, живя в этой огромной главной спальне с Пенном. Я готова была поклясться, что она была больше, чем весь дом моих родителей.

— Что случилось? — спросил он, появляясь из ванной в полотенце, низко сидящем на бедрах.

Я поняла, что он из тех парней, которые каждое утро совершают пробежку, а потом возвращаются и принимают душ. Похоже, я поймала его как раз в этот момент.

У меня отвисла челюсть.

— Чертовые кубики.

— Попробую предположить, что все в порядке?

— Извини, ты меня очень отвлекаешь в голом виде, — сказала я, широко раскрыв глаза.

— Что случилось? — спросил он, целеустремленно шагая вперед.

— Э-э... да. Только посмотри на себя.

— На меня? — спросил он. — А ты на себя. На тебе одета моя футболка.

Я посмотрела на себя и рассмеялась.

— О, да. Я совсем забыла об этом. Но не смогла найти ничего, что можно было бы надеть, когда позвонила сегодня утром мой агент.

— Звонила? И? — спросил он с волнением.

— Она прочла мою новую рукопись и захотела обсудить по телефону, — сказала я, подпрыгивая.

— Здорово! Ты собираешься представить новую книгу?

— Она сказала, что хочет сделать релиз прямо сейчас. Она не может насытиться и хочет прочитать остальное. Ей кажется, что это то что надо!

Я станцевала небольшую джигу, а Пенн только рассмеялся.

— Ты очаровательна. Это огромная новость!

— Я не могу в это поверить. Хотя… на самом деле это ничего не значит. Если моему агенту нравится, еще не значит, что издателям понравится. Ей понравились две последние мои книги и моя книга путешествие, но никто на них не клюнул. Так что... я не знаю.

— Ладно, держись. Давай не будем портить этот момент, — сказал он, положив руки мне на плечи. — Твоему агенту понравилась новая книга, и она думает, что это та самая! Это прекрасно. Не стоит думать о дальнейшем. Просто упивайтесь тем, что ты пишешь в правильном направлении.

— Ты прав. — Я позволила негативу будущего отказа свалиться с моих плеч.

Моему агенту понравилось. Она хотела ее начать немедленно рекламировать и рассылать издателям. А она прочитала всего пятьдесят страниц. Шансы были астрономическими! У меня никогда раньше не было такого предложения от агента. Страшно даже подумать, но я была так счастлива.

— Это лучшая новость за последние несколько недель.

— Тогда мы должны отпраздновать это событие.

Я ухмыльнулась и указала на королевскую кровать всего в нескольких футах от нас.

— У меня есть несколько идей, как мы можем отпраздновать это событие.

Пенн застонал.

— Я хочу прямо сейчас схватить тебя и изнасиловать, но...

— Но что?

— Мне нужно уехать в город на встречу.

— Правда? Сейчас?

— К сожалению, да. — Пенн свернул в гардеробную, я последовала за ним, выжидая, когда полотенце все же упадет. Я выгнула бровь, глядя на его член. —– Ты смотришь достаточно ли он хорош?

— Я бы не прочь хорошенько, подолгу разглядеть его своими губами, — предложила я.

Его член дернулся от моих слов.

— Может у нас найдется время для быстрого секса.

— Нет. Тебе придется подождать до вечера, когда я приеду со встречи.

Он вошел в мое личное пространство, прижав меня спиной к стене шкафа. Он был Адонисом, вылепленным из мрамора, столь же великолепным.

— Да?

— Ну, ты же не хочешь ждать, — сказала я, когда он погладил меня через мои тонкие трусики. Я откинула голову назад и вздохнула. — Я бы не возражала.

— Сегодня вечером, — сказал он с дерзкой усмешкой, отступая назад и начиная одеваться.

— Сегодня вечером... что?

— Я вернусь сегодня вечером.

— Ты хочешь, чтобы я ждала тебя весь день?

Он надел бело-голубую рубашку на пуговицах.

— Я хочу иметь достаточно времени, чтобы отпраздновать твою книгу. Если бы я взял тебя сейчас, это были бы три сильных толчка и прощальный поцелуй.

— Я согласна на то, и другое, — сказала я, помогая ему застегнуть пуговицы.

— И я предоставлю тебе и то, и другое, — сказал он с дьявольской улыбкой. — И то и другое сегодня вечером.

— Уф! Ты убиваешь меня.

— Этот галстук, — спросил он с усмешкой, вытянув темно-синий галстук, я кивнула.

— Да. Все, что ты надеваешь, чертовски сексуально. Хотя я уже отвыкла от твоих костюмов. Ты здесь такой расслабленный.

— Честно говоря, костюмы больше похожи на меня. Странно, что мне не приходится каждый день ходить в офис в одном из них. Всю среднюю школу я носил костюмы, они были частью нашей униформы.

— Ну, а я вот такая. — Я показала на свою одежду, потом вспомнила, что на мне только его футболка. — Я имею в виду... неважно. Ты знаешь, что я имею в виду.

— Знаю, какая ты.

Мое сердце растаяло.

Он закончил со своим галстуком, а потом потянул черный пиджак с вешалки.

— Увидимся вечером. Не надевай ничего, если не хочешь, чтобы я порвал.

— Думаю, мне придется остаться голой, — заявила я ему с намеком.

— Идеальное решение. Я увижу тебя сегодня вечером совершенно голой.

— По рукам.

— Ты не против присмотреть за Аристотелем? Я могу отвести его на квартиру.

— О нет, Тотл лучше останется со мной.

Тотл, который до этого момента был слишком занят, нежась на солнышке, поспешил в спальню хозяина, чтобы выяснить, почему мы произносим его имя. Он вилял хвостом, а уши у него стояли торчком. Я подхватила его на руки и поцеловала дюжину раз.

— Сегодня только ты и я, приятель. Ты понимаешь, что это значит? — Тотл лизнул меня в лицо. — Совершенно верно. Все угощения твои, которые ты захочешь, твоего папочки здесь не будет, поэтому некому будет сказать, чтобы я перестала тебя баловать.

Пенн закатил глаза.

— От вас двоих одни неприятности.

Я одарила его самым невинным взглядом, на который была способна.

— Мы будем хорошо себя вести.

— До моего возвращения, — сказал он, подмигнув.

Его губы крепко прижались к моим в долгом поцелуе, который заставил меня передумать и позволить ему уйти. Насколько важной может быть эта встреча на самом деле? Но Пенн отстранился, оглянулся на меня с сожалением и исчез. Я смотрела вслед отъезжающей «Ауди», вздыхая.

— Ну вот, теперь остались только мы с тобой, — сказал я Тотлу, выпуская его на заднюю веранду.

В конце концов, это был продуктивный день без Пенна. Больше похожий на тот, как я и планировала, когда ехала сюда, когда подписалась на эту работу. Я встречалась с декоратором и видела прогресс в гостевых спальнях. Как бы мне ни нравилось ощущение дома раньше, декоратор оказалась гением, а я даже еще не видела конечного результата. Но все уже было гораздо более современным, в то же время сохраняя традиционную эстетику этого места.

С мотивацией от звонка моего агента мне удалось написать целых две главы новой книги. Тотл и я отправились на хорошую, длительную прогулку по пляжу, и я даже успела поплавать. Слава богу, вода в бассейне нагрелась, потому что температура воздуха была низкой. Я знала, что скоро бассейн закроют, поэтому использовала любую возможность поплавать.

Тотл наконец заснул на кровати, я приняла роскошный душ, высушила длинные волосы. Обычно я не пользовалась большим количеством косметики, но если мы решили отпраздновать сегодня, подумала, что это того стоит. Я добавила красную помаду, которая ему так нравилась, затем накинула его футболку и спортивные штаны, пока ждала. Когда я узнаю во сколько он вернется, разденусь.

От этой перспективы меня охватил трепет.

Я послала ему сообщение, чтобы узнать, когда он собирается вернуться, но не получила ответа.

Я пожала плечами. Может он был уже за рулем.

Мой телефон громко зажужжал, я потянулась к нему. Сердце упало, когда я увидела, что это была Мелани, а не Пенн.

— Привет, Мел. Что случилось?

— Мы с Майклом снова сошлись, — бесцеремонно сообщила она.

— Подожди, что? Почему?

Честно говоря, я не была так уж удивлена. Учитывая, как она вела себя, когда он начал писать ей, у меня было чувство, что она вернется к нему. Я просто хотела, чтобы она была сильнее и держала его на расстоянии.

— Не знаю, Натали. Я думала о том, что чувствовала, когда была с тобой в Нью-Йорке, но я не могу продолжать злиться на него. Он сожалеет обо всем, что случилось с Кеннеди, и никто из нас больше не разговаривает с ней. Я полностью вычеркнула ее из своей жизни.

Она могла так легко поступить со своей лучшей подругой, но не с придурком, который разбил ей сердце по прихоти.

— Ты уверена? Я имею в виду, что он так легко с тобой порвал.

— Он сказал, что это была идея Кеннеди.

Я закатила глаза.

— Ты не так наивна, правда ведь?

— Знаю. Я знаю, — тихо сказала она. — Вот почему я не хотела тебе говорить.

— Потому что я скажу тебе правду.

— Вроде того.

Я рассмеялась.

— Ну, хорошо, Мелани. Тебе не стоит беспокоиться, что мне сказать. Я люблю тебя. И хочу, чтобы тебе стало лучше.

— Знаю. Я думаю, что идея была Майкла. Мы так долго были вместе.

— Я поняла, — солгала я. Если бы парень когда-нибудь обошелся со мной подобным образом, я бы отбросила его на обочину так быстро, что он даже этого не заметил.

Я дала Мелани выговориться. Ей нужно было, чтобы кто-то выслушал ее, пока она убеждала себя, что приняла правильное решение. У меня это не очень хорошо получалось, но я также знала, что не смогу ее переубедить. Она была такой же упрямой, как и я. И она не хотела слышать, что совершает огромную ошибку. Даже если это было и так.

Когда я, наконец, через час закончила с ней разговор, сообщения от Пенна так и не появилось. Было уже поздно. Девять часов вечера, а я не слышала за целый день от него ни слова. Неужели он остался в городе?

Я раздумывала написать ему еще одну смс-ку, но боялась услышать от него вранье в ответ. Он сказал, что вернется сегодня, чтобы отпраздновать мое радостное событие. Поэтому я не думала, что он передумает и останется в городе. А если я буду продолжать бесконечно ему писать, не буду ли я выглядеть как навязчивая подружка? Я вздохнула и решила ничего не писать.

Вместо этого вытащила свой компьютер, стала просматривать новости в «Крю», пока болтала с Эми о Мелани и Майкле, и ждала ответа от Пенна.

Прошел час.

А потом еще один.

Никаких сообщений.

— Какого черта? — Проворчала я.

Меня раздражало, что я приготовилась и накрасилась к его приезду. Не предполагала, что сегодняшний вечер закончится именно так.

Я отправила ему еще одно сообщение, пытаясь выяснить где он. В этот момент больше всего хотела верить, что он жив. Он был не из тех парней, которые срывают планы и не пишут смс-ки. Или, по крайней мере... я больше не думала после Парижа, что он такой.

Ранее в Париже, я бы точно сказала, что он был именно тем парнем. Но сейчас? После нескольких недель, проведенных вместе, я считала его порядочным человеком. Он воевал сам с собой, с образом жизни своей семьи, но в целом он был одним из лучших парней.

Может с ним что-то случилось, и он попал в автомобильную катастрофу. Может его увезли в больницу, и мне не позвонили, потому что не знали моего номера. А может…

Миллион других ужасных сценариев проносилось у меня в голове.

Дело уже касалось не нашего упущенного вечера и ночи. У нас впереди могли быть и другие ночи, и вечера, а также дни, лишь бы с ним ничего не случилось. Но тревога внутри только нарастала. Явно что-то было не так. Да. Определенно.

Я вытащила телефон и попыталась дозвониться, но включался автоответчик. Я нахмурилась. Значит, что его телефон выключен? Или разрядился? А вдруг Пенн умер?

Дерьмо. Я не могла с ним связаться.

Я пролистала контакты и остановилась на двух номерах, которые были записаны, кто точно мог знать, где он и все ли с ним в порядке.

Мой палец завис над номером Кэтрин, но потом я передумала и вместо ее номера телефона нажала на номер Льюиса. Если Пенн был с Кэтрин, я не хотела бы об этом знать.

— Натали? — Ответил Льюис, по голосу он явно был удивлен.

— Привет, извини за поздний звонок.

— Нет-нет, все в порядке. Ты можешь звонить мне в любое время. Что случилось?

— Я просто... сегодня утром Пенн уехал в город на встречу. Он сказал, что вернется сегодня вечером, но за весь день я не получила от него ни одного сообщения, его телефон выключен. Обычно я не задумываюсь на этот счет, но он обещал вернуться. Я немного беспокоюсь, может он попал в аварию или произошло что-то еще…

— Черт, — сказал он. Я услышала шорох, будто он куда-то шел. — Сожалею. Это моя вина.

— Твоя вина?

— После того, как он закончил свою встречу, мы отправились выпить. Он сказал, что у него планы на вечер, но стакан бренди превратился в бутылку. Он пьян, его телефон разрядился. Сейчас он буквально спит у меня на диване.

— О, — тихо произнесла я. — Ну, я чувствую себя глупо.

У меня вырвался смешок. Я накрутила себя, думая, что с ним что-то случилось. Мне следовало раньше написать Льюису или позвонить, возможно тогда не так бы нервничала.

— Эй, не чувствуй себя идиоткой. Не знал, что его планы на сегодняшний вечер были связаны с тобой.

— Ну да, но ничего особенного. Я поговорю с ним завтра, когда его телефон зарядится. Спасибо.

— К твоим услугам в любое время, Натали. В любое время.

Я повесила трубку, чувствуя себя полной идиоткой. Но мы же не были парой и не встречались. Я не была его девушкой. Была просто знакомой, с которой он занимался сексом без обязательств, я же сама ему это предложила. Он был не обязан отчитываться передо мной и объясняться, почему передумал и решил остаться ночевать в городе, хотя у нас были планы на сегодняшний вечер.

Со вздохом я схватила последний кусок холодной пиццы, которую мы заказали накануне вечером в том самом заведении в Ист-Хэмптоне, которым я теперь была просто одержима. Съела его по пути в спальню, прижалась к Тотлу... одна. Так и закончилось мое празднование в этот день.

25. Натали

Руки с яростью разрезали воду в бассейне, долгое время я не плавала с такой самоотдачей и яростью. Но сегодня мне необходимо было спустить пар, поэтому я погружалась и поднималась глотнуть воздуха. Только я и вода. Рассекая воду, напрягая тело до предела, гоняясь за собственными мыслями. Завтра все мышцы будут болеть, но мне было наплевать на это. Плаванье — вот то единственное, что действительно могло меня успокоить.

Я все еще была разочарована вчерашним вечером.

И злилась на себя за то, что была разочарована.

Именно я начала нашу ничего не значащую связь, вернее секс. Заранее зная, что это плохая идея. Но все же, позволив Эми уговорить меня. И секс был так хорош.

Но я была бы полной дурой, если бы не согласилась, что вчерашний день доказал, насколько случайный секс для меня не сработал. Я пыталась найти рациональное объяснение. Посмотреть правде в глаза.

А правда была в том... что я влюбилась в Пенна Кенсингтона.

Я должна была уехать через несколько недель, а у меня возникли чувства к человеку, который никогда не будет моим. Наши миры не соединялись, даже не пересекались. Наша жизнь была так далека от нормальной.

Я не должна была этого хотеть. Я не должна была хотеть его.

Было бы проще, если бы я не заварила такой каши.

Было бы легче, если бы я все еще ненавидела его. Если бы я не видела в нем ничего, кроме того придурка, который бросил меня в Париже. Так было бы для меня намного проще.

Я подплыла к бортику, задыхаясь, и увидела фигуру в черном костюме, стоящую у края бассейна. Руки он держал в карманах. У него появилась щетина на подбородке. И выглядел он ужасно.

— Доброе утро, — сказал он, когда я подняла на него глаза.

— Очень мило, что ты пришел. — Я взяла бутылку с водой и сделала большой глоток.

— Прости меня за вчерашнее.

Я махнула ему рукой.

— За что? Ты мне ничего не должен.

— Ну, я же сказал тебе, что вернусь вечером. Я строил с тобой планы, а потом нарушил их. И даже не сообщил о том, что не приеду.

Я пожала плечами.

— Мы не пара и не встречаемся.

— Да, — согласился он, — мы не встречаемся. Но я должен был позвонить, а теперь ты злишься на меня.

— Я не злюсь. Я просто беспокоилась о тебе. Это другое.

Я злилась на саму себя. Не на него.

Я выскочила из бассейна и поспешно вытерлась полотенцем, прежде чем поспешить в дом, чтобы одеться потеплее. Пенн последовал за мной, я натянула спортивный костюм, толстовку поверх футболки и завязала волосы узлом на макушке.

— Натали, — позвал Пенн, протягивая руку и останавливая меня.

— Все хорошо. — Я отстранилась от его прикосновения. — Ты не пострадал, с тобой все в порядке. Льюис сказал, что напоил тебя. Твоя рабочая встреча, должно быть, прошла не так хорошо, если тебе пришлось напиться после нее.

— Рабочая встреча? — спросил он.

— Да... ты сказал, что у тебя работа.

— Нет, я такого не говорил.

— Именно говорил, — сказала я и тут же вспомнила наш разговор. До меня медленно дошло. — Хотя нет.

— У меня была встреча со старым другом. И встреча прошла очень хорошо. Мы с Льюисом потом встретились. Честно я предполагал, что выпью пива, но он не отпускал меня.

— О. И кто же этот друг? — Спросила я, прежде чем смогла остановиться.

— Не важно. Я знал ее по колледжу. Она сказала, что хотела бы встретиться со мной по поводу моей книги, я потратил с ней больше времени. — Он закатил глаза. — Так ты примешь мои извинения?

Она. Хм... Интересно, кто этот таинственный давний друг, вернее подруга? Не то чтобы я должна была удивляться или волноваться. Он вернулся и пытался извиниться. Я должна была принять его извинения и двигаться дальше. Я злилась на себя за то, что сделала именно то, что говорила Эми.

— Ладно, — наконец сказала я.

— Ты позволишь мне загладить свою вину? — спросил он, приподнимая мой подбородок.

— Если честно, я не в настроении, — прошептала я. — К тому же скоро должен прийти декоратор.

— Тогда сегодня вечером, — настаивал он. — Я буду здесь, никуда не уеду. Я наверстаю вчерашнее.

Я готова была отказать. Готова была сказать, что наверстывать нечего. Я должна сказать, что нам давно уже пора все прекратить. Но я ничего не сказала.

А просто кивнула.

— Хорошо. Значит, сегодня вечером.

Я чувствовала себя размазней, когда он так заставлял биться мое сердце.

Когда солнце стало садиться, я занервничала, потому что приближалось время встречи с Пенном. Я обещала себе, что не буду углубляться в наши отношения, не буду испытывать к нему чувств, и вот я именно в этой точке. Я ведь заранее знала, что не смогу легко войти в отношения без обязательств. Мне следовало еще тогда прислушаться к своей интуиции.

Что будет, когда я уеду после выборов мэра? У нас с ним не было будущего. И я не знала, хочу ли его, даже если у нас появится это будущее. Я влюбилась в него, но серьезно ли? Не могла точно сказать. Мне не хотелось думать об этом, сама мысль меня бесила.

— Натали? — Позвал Пенн.

Я стояла в ванной и смотрела на свое отражение. Прошлой ночью я нарядилась для него. Была вчера так взволнована нашим предстоящим празднованием. Но беспокойство о нем заставило меня задуматься, может стоит нам закончить все здесь и сейчас. Чтобы нам обоим было легче. Даже если это было последнее, чего я хотела.

— Нат? — Он вошел в спальню и увидел меня в ванной комнате. Он выглядел великолепно. Ослепительно красивым. Его глаза. Великолепные голубые глаза, которые, казалось, видели меня насквозь. Он прислонился плечом к дверному косяку и засунул руки в карманы.

— Привет, — произнесла я.

— Все в порядке?

Один единственный вопрос с его стороны, на который я могла бы честно сейчас ответить, поставив точку. Но я не хотела. Я хотела насладиться предстоящим вечером. Хотела получить от него каждое мгновение, пока могла. Несмотря на то, что через несколько недель я уеду к себе домой без него, я не хотела бы сожалеть, что упустила эти мгновения.

— Да, — быстро ответила я. — Выбираю помаду. Красная?

Он отрицательно покачал головой.

— Розовая.

Я нахмурилась, глядя на него. Я знала, что ему нравится моя красная помада. Красная была сексуальной, вызывая разные грязные мыслишки. Розовая была мягкой и красивой, и совсем не подходила к нашим случайным сексуальным отношениям.

— Я дам тебе закончить, — сказал он. — Встретимся на заднем дворе.

Я кивнула, проводив его взглядом, пока за ним не закрылась дверь. Он сбивал меня с толку. Розовая помада? Разве мы не хотели устроить праздник?

Хмм.

Я нанесла слой розового матового цвета, которую обычно и использовала. Затем я схватила длинный кардиган с бахромой внизу, чтобы защититься от холода, надела мокасины, прежде чем выйти из спальни.

Я обнаружила Пенна на задней веранде, потрясенно вздохнула, увидев то, что он приготовил.

— Это что, телескоп? — Ахнула я. — Обожаю телескопы!

Он дьявольски ухмыльнулся.

— В детстве я был слегка одержим звездами.

— Ты хотел стать астронавтом?

— Разве не все хотят?

Я рассмеялась, позволяя всей тревоге тут же улетучиться, словно груз упал с плеч. Да, в этом и заключался Пенн. Если я что-то и поняла за последние пару недель, так это то, что у него был настоящий талант — рассеивать все мои тревоги.

— У нас также есть пицца, — сказал он.

Он подошел к столу, который я даже не заметила из-за радости от телескопа. Открыл коробку, где лежала пепперони из моего нового любимого места в Ист-Хэмптоне.

— Подкупаешь, да?

— Эй. Это не подкуп. Это извинение. — Он потянулся к бутылке вина и вытащил пробку. — И это тоже.

Он налил каждому из нас по бокалу красного вина. Я с благодарностью взяла свой и сделала глоток. Боже, вкус был гладким, немного сладковатый. Идеальное. Наверное, бутылка стоила целое состояние.

— Я хочу повторить, что сожалею о вчерашнем, — сказал Пенн.

— Не обязательно повторять.

— Я бы согласился, если бы вопрос касался кого-то другого. Никогда не заботился о таких вещах, но я стараюсь стать лучше. Пытаясь достичь более счастливой жизни. И то, что я нарушил планы и причинил тебе беспокойство от этого я не счастлив.

— Понятно, видно для тебя это этическая дилемма, — поддразнила я.

— В некотором роде. Мне важно твое мнение обо мне. И я не хочу, чтобы оно было плохим.

— Не будет.

Пенн внимательно посмотрел мне в глаза, словно хотел удостовериться в том, что я сказала. Мне даже показалось, что он собирался добавить что-то еще. Будто что-то вертелось на кончике языка, он должен был в чем-то признаться, но видно мне просто показалось.

— Тогда ладно.

Мы прикончили половину пиццы, прежде чем я потащила Пенна к телескопу. Я приложила глаз к окуляру и посмотрела на огромный небосвод звезд, открывшийся передо мной.

— Орион? — Догадалась я.

— Ну, я думал, что начну с легкого. — Он использовал красный фонарик, чтобы показать мне Пояс Ориона на звездной карте.

Парень подготовился. Хотя это было сексуально со стороны, но слишком занудно.

— Пожалуйста, давай попробуем что-нибудь получше.

Я сверилась со звездной картой, прежде чем переместить телескоп в другую точку отсчета. — В греческой мифологии есть история, когда атаковали гору Олимп, Афродита и Эрос бежали, связав себя вместе, превратившись в рыбу и бросившись в реку. В память об этом в небо была поднята пара рыб. — Я оглянулась на него и предложила ему занять мое место.

Пенн удивленно поднял брови и посмотрел в подзорную трубу.

— Созвездие рыб. Рыбы, конечно.

— Самый конец зодиака. Не самая лучшая история, если тебе интересно мое мнение, но она мне нравится.

— Ты что, рыба? — спросил он, взглянув на меня.

— О, да. Мой день рождения — двадцать восьмое февраля. Я сто процентная рыба. Водный знак, пловец, романтик, мечтатель. Когда у тебя день рождения?

— Двадцать первое июня.

— День летнего солнцестояния, — удивленно сказала я. — На пороге Рака и Близнецов?

Он пожал плечами.

— Я всегда утверждал, что я — Близнец.

— Да, ты не очень-то похож на Рака. Но Близнец. Ха. — Я заняла его место у телескопа и начала маневрировать им.

— Что?

— Я бы просто приняла тебя за Стрельца с твоей любовью к философии. — Я снова предложила посмотреть ему в подзорную трубу. — Вот, взгляни. У Близнецов гораздо лучшая история. Близнецы Кастор и Поллукс были сыновьями царицы Спарты. На самом деле они не были настоящими близнецами. Кастор был мужем царицы, царем Спарты, но Поллукс был бессмертным, рожденным от Зевса. Когда Кастор погиб в Троянской войне, Поллукс попросил своего отца сделать его брата бессмертным, чтобы они могли прожить свои дни как братья всю вечность. Вместо этого он поместил их обоих на небо, как истинных близнецов.

— Откуда ты все это знаешь? — Спросил Пенн. Его глаза были широко раскрыты и задумчивы. — Я думал, что похвастаюсь своими знаниями. Кто бы мог предположить, что ты превзойдешь меня в этом?

— Ну, большинству детей читают на ночь детские сказки и стишки. Я же выросла на гороскопах и рассказах о созвездиях.

— Это удивительно.

— Э, — сказала я, пожимая плечами. — Моя мама действительно увлекается Нью-Эйджем. Отсюда и ритуальное сожжение, на которое ты так бесцеремонно вторгся. Независимо от того, чем ты занимаешься... некоторый негатив все же умудряется оставаться с нами. К тому же в колледже я сдавала экзамен по мифологии.

Он рассмеялся.

— Держу пари, что так оно и было. Это действительно интересно. Не могу даже себе представить, чему ты научилась у нее. Можешь читать по моей ладони, гадать на картах Таро или может заглядывать в хрустальный шар?

— Ух ты. Чтение хрустальных шаров — это серьезная работа. — Я хихикнула, наблюдая, как Пенн настраивает телескоп для себя. — Но да... наверное, могла бы прочитать по твоей ладони, а карты Таро давно не брала в руки. Люди обычно злятся, когда я читаю для них расклады. Я предсказываю много смертей.

Он фыркнул.

— Ты что-то с чем-то.

— Факт.

— Вот, посмотри на это. Я думал о тебе, когда искал.

— Куда мне смотреть?

— Вот такой полукруг звезд, — сказал он, указывая мне на него. — Это корона Бореалис, и она должна быть короной.

— Ты знаешь эту историю? — Спросила я.

— Знаю. А ты?

Я улыбнулась ему в ответ.

— Все равно расскажи мне. Я хочу знать, почему ты выбрал эту корону для меня.

— Ну, насколько я помню, когда Тесей победил Минотавра, он сбежал с дочерью того парня.

— Ариадной, — вставила я.

— Да. Но Тесей оставил ее, и она плакала от отчаяния. Но ее встретил Бог и влюбился в нее. Он подарил ей корону, и она бросила ее в небо, когда они поженились.

— Я люблю счастливые концовки, — сказала я. — Это не типичная для тебя трагедия. Так вот почему ты подумал обо мне?

— Я думал о тебе вот почему. — Он достал из кармана пиджака тонкую синюю коробочку и протянул ее мне.

— Гм... что это?

Синяя коробочка от Тиффани. Черт возьми. Какого черта?

— Открой и посмотри.

— Ух…

— Да.

Он открыл коробку и протянул ее мне. Внутри лежала серебряная цепочка с кругом на одном конце, на котором было написано «Тиффани и Ко» и Нью-Йорк на замке на другом конце, который соединялся с кругом. А на цепочке висела изящная серебряная корона.

Корона под стать созвездию, которое я только что отыскала в ночном небе.

26. Натали

— Я не могу это взять, — тут же заявила я.

— Можешь.

— Если это часть твоего извинения, то это уже слишком.

— Это не извинение, Натали.

Пенн достал цепочку из коробки, взял мое запястье и надел на него. Корона свисала с моего запястья, и это было прекрасно. Я никогда в жизни не думала, что у меня будет что-то от Тиффани. Понятия не имела, почему приняла подарок.

— Тогда... что? — Удалось мне выдавить.

Я безуспешно пыталась убедить себя бросить его, потому что мое сердце слишком стало переживать. Я не могла понять причину его подарка.

— Для меня наши отношения не случайны, — ответил он.

— Что? — Я перевела взгляд с прекрасного браслета на его голубые глаза.

— Да. Для меня они никогда не были ничего не значащим сексом.

— Но... я думала, ты хочешь, чтобы все было просто между нами.

— Ты сама это предложила после нескольких недель попыток избегать меня. Я не собирался отказываться. Я согласился с твоими условиями, потому что не хотел тебя отпугнуть. Но я больше не хочу притворяться.

— Так... чего же ты хочешь?

— Я хочу быть с тобой, Нат.

— Ты хочешь.. быть... со мной, — не понимая, повторила я.

— Да. Тогда в первый раз я все испортил. Мне не следовало отпускать тебя в Париже.

— Тогда зачем сбежал? — Выдохнула я.

Я с трудом понимала, что он говорит. Все это казалось слишком сюрреалистичным. В ушах у меня стоял звон. Что-то подсказывало, что такое невозможно. Парни вроде Пенна Кенсингтона не хотят таких девушек, как я. Не важно, что нам хорошо было вместе. Не важно, что секс был совершенно невероятным. Неважно, что у нас совпадали интересы.

Я ненавидела признавать, но видела больше смысла в его поступке, когда он бросил меня в тот день в Париже, чем то, что он говорил мне сейчас.

— Я был двадцатитрехлетним идиотом.

— Очевидно, — ответила я. — Я имею в виду... ты занимался со мной сексом, а потом бросил. Мне было восемнадцать, ты лишил меня девственности, а потом исчез. Можешь себе представить, что я чувствовала тогда?

Глаза Пенн округлились от шока.

— Подожди... что ты только что сказала?

— Мне было восемнадцать, — сказала я, понимая, что сказала ему то, что поклялась себе не говорить.

— Ты была девственницей?!

— Я хотела сказать…

— Натали?

— Да, была.

— Почему ты не сказала тогда мне?

— Эй, не обвиняй меня!

— Я не обвиняю. Просто не могу в это поверить. Неудивительно, что ты так злилась на меня все эти годы. Как ужасно закончилась для тебя эта ночь!

— Ха, — сказала я невесело. — Это была только половина дела. Ты велел своей горничной выгнать меня, а она назвала меня мусором и выгнала на улицу.

— Я никогда ничего подобного ей не велел, — сказал он в шоке. — Я даже не виделся с ней перед отъездом.

— Неужели? А она так все представила, что ты велел ей так со мной поступить.

— Я почти ничего не помню о том утре, — сказал он. — В основном просто, как сел в самолет и полетел домой.

— Зачем? — Я с нетерпением ждала ответа сейчас, как и все эти годы. Мне было мало, что Пенн заявил, что он хочет меня. Я должна была выяснить все. Не зная всей правды, не могла сказать могу ли я доверять ему, чтобы сделать следующий шаг. — Почему ты улетел?

Пенн уставился в пол и потер затылок, прислонился к стене веранды, вздохнул и посмотрел на меня.

— В то утро умер мой отец.

У меня отвисла челюсть.

— О боже мой!

— Я должен был разбудить тебя и все рассказать. Но все было как в тумане. Я прыгнул в самолет и улетел.

— Ты не должен извиняться за это.

Мое сердце бешено колотилось, когда я вспоминала все, что произошло той ночью теперь уже с новой информацией, которая меняла почти все. Да, он все еще был придурком за то, что не разбудил меня и не сказал, что улетает. Дерьмовый поступок с его стороны. Но... если бы мой отец умер, я бы, наверное, тоже не разбудила его, мне просто было бы не до этого. Я так долго на него злилась. А теперь все свелось к этому моменту.

Я отпустила гнев. Отпустила недоверие. Отпустила все.

Затем я подошла и поцеловала его.

Он наклонился ко мне, его губы были мягкими и манящими. Никакой непринужденной игривости, которая была у нас в последние две недели. Поцелуй был глубже, лучше. В сто раз интенсивнее.

Его руки обвились вокруг моей талии, притягивая наши тела друг к другу. Мои пальцы запутались в его волосах. Его рука впилась мне в поясницу. Мое тело мгновенно отреагировало на его прикосновение, на мягкую ласку его языка с моим. На то, как он двигал им, подразнивая мою нижнюю губу, а потом зажал ее между зубами.

Я тихонько застонала от этого прикосновения.

Он отстранился и прижался своим лбом к моему.

— Значит ли, что ты примешь браслет от меня?

Я рассмеялась.

— Да, пожалуй, приму.

— Хорошо. Значит ли, что мы больше не занимаемся случайным сексом?

— А мы когда-нибудь им занимались?

Он прикусил мою нижнюю губу и усмехнулся.

— Хорошо.

Затем поднял меня на руки и понес через весь дом в спальню.

— Мы не могли там заняться сексом, а? — Предложила я, когда он пинком захлопнул за собой дверь.

— Там слишком холодно для тебя голой. — Он поставил меня на ноги перед кроватью. — А я хочу, чтобы ты была совершенно голой.

— Ты должен мне по меньшей мере дважды, — напомнила я ему.

— О, я помню. — Он бросил пиджак на пол. — Сначала медленно и ровно. А потом резко и быстро. Именно так, как тебе нравится.

Я подняла брови.

— Не притворяйся, что тебе это не нравится, — сказал он, уткнувшись носом мне в шею и заставив мои ноги ослабеть.

— Я и не притворяюсь, — с легкостью согласилась я.

— Но не сейчас.

Он осторожно снял с меня мокасины, потом кардиган, потом стащил платье через голову. Его руки задевали мою кожу, когда он спускал трусики по моим ногам. Но прежде чем он успел меня остановить, я принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. Каждую пуговицу продевая в отверстие, а затем, наконец, снимая рубашку с его плеч. Я принялась за его брюки, опустила молнию, они упали с его узких бедер. Я была как возбуждена и одновременно встревожена по быстрее его раздеть, нежели он меня. Я не удовлетворилась до конца, пока не сняла с него боксеры, оставив нас обоих полностью обнаженными.

— Ты такая красивая. — Он провел большими пальцами по моим соскам, прежде чем взять один из них в рот.

Я откинула голову назад и тихо застонала от его прикосновения. Все чувства вдруг обострились.

Рука скользнула вниз к его члену. Я обхватила пальцами его основание, затем переместила руку вверх к его головке. Он втянул воздух, одновременно втягивая другой сосок, наслаждаясь моим вкусом. Я хотела доставить ему такое же наслаждение, наслаждаясь при этом сама.

Я провела большим пальцем по головке и почувствовала, как бусинка пред спермы намочила подушечку моего пальца. Он еще больше вытянулся в моей руке, и, боже, я просто хотела попробовать его на вкус.

Пенн прикусил мой сосок, и я выгнулась, чувствуя болезненную нежность и желая большего. Его рука переместилась с моей груди между ног, где я уже была влажной для него.

Раньше он готов был подхватить меня на руки и зарыться в меня. Забыв на время о мире, мы наслаждались телами друг друга. Но не сегодня.

Он попытался усадить меня на кровать, но я остановила его. Рукой, сжимая его член, опускаясь перед ним на колени. Он резко вдохнул и намотал мои длинные волосы в кулак.

— Открой, — приказал он.

Я подняла на него глаза, он приподнял бровь. Я открыла рот, затем, держа меня за волосы, он направил член между моими губами.

Я провела языком вниз по его стволу, прежде чем лизнуть кончик. Он слегка вздрогнул, и я восприняла это как хороший знак. Я взяла его в рот, посасывая и наслаждаясь тем, как реагирует его тело. Из его рта вырывались стоны, он тянул за волосы. Покачивание его бедер, когда он пытался проникнуть глубже мне в рот.

Конечно, мы делали это и раньше. Но наэтот раз все было по-другому. Я чувствовала, как отчаянно он хочет сохранить контроль. Как он хотел трахнуть меня в рот и кончить в горло. И мне чертовски нравилось, когда он это делал. Но сейчас он позволил мне взять инициативу в свои руки. Он редко позволял себе такое, а я редко такого жаждала.

Но это было мощно. Соблазнительно, заставляло меня сходить с ума от желания.

— Черт, — выплюнул он. — О, черт, Нат.

— Ммм, — простонала я с его членом.

Он вонзился в мой рот сильнее, теряя контроль. Я чувствовала, как его член утолщается, готовясь к разрядке.

— О Господи, черт возьми. — Он потянул меня за волосы назад. — Черт, стой.

— Стой? — Спросила я, глядя на него прищурившись.

— Я хочу трахнуть тебя.

— Не можешь закончить то, что я начала? — Я провела пальцем по его стволу.

— Я хочу, чтобы ты скакала на мне.

Он поднял меня на ноги и положил обратно на кровать. Я знала, что он с трудом остановился, потому что он был почти готов кончить, достигнув пика. Но он остановился, потому что желал другого. Он хотел поклоняться моему телу.

Его руки широко раздвинули мои ноги. Я лежала перед ним голая. Он хотел поглотить меня.

Он наклонился вперед, опершись на локти, заглянул мне в глаза. Его член застыл в ожидании у моего входа. Я подняла подбородок и прижалась губами к его губам.

— Я хочу этого, — сказала я ему, проводя рукой по его подбородку. — Тебя.

— Я должен тебе кое-что сказать, — сказал он неожиданно серьезно.

Я невесело рассмеялась.

— Прямо сейчас?

Я приподняла свою задницу, чтобы головка его члена прижалась к моему входу, приглашая продолжить, завертела бедрами, закрыв глаза.

— Посмотри на меня.

Я распахнула глаза и улыбнулась.

— Что ты хотел мне сказать?

— Ты самая красивая, что я когда-либо видел.

Моя улыбка стала шире, и я притянула его голову к себе, чтобы поцеловать.

— Спасибо, — пробормотала я.

Затем он рванул вперед. Сначала нежно, смачивая свой член моей влагой. Затем он вошел целиком, и мы оба застонали.

— Примерно так же медленно и ровно, — усмехнулась я.

В ответ он отстранился и снова врезался в меня. Жестко и быстро, как мне и нравилось.

— Ох, — выдохнула я.

— Давай, — сказал он. Затем поднял меня на руки так, что я практически сидела у него на коленях. Он приподнял меня, а затем заставил снова опуститься, погружаясь все глубже.

Наша грудь была плотно прижата друг к другу. Я сомкнула руки вокруг его шеи. Больше некуда было смотреть, кроме как в глубину его голубых глаз. И я потерялась в них. Не говоря уже о сексе, который у нас был намного больше, чем просто трах. Но его глаза рассказывали мне историю. Видели только меня. Открывая и показывая его истинные эмоции, которые, как я предполагала были спрятаны очень глубоко. И, по правде говоря, свои чувства я пыталась скрыть.

Но как только он раскрылся передо мной, все мои чувства и эмоции вырвались наружу.

Он хотел этого.

Я хотела этого.

Вместе мы были невероятны.

Я хотела, чтобы этот момент длился вечно. Я хотела наверстать те годы, которые мы потратили впустую из-за недопонимания между нами. Когда я думала о нем, что он всего лишь самодовольный придурок, слишком поглощенный собственными проблемами, не готовый иметь что-то реальное и значимое с другим.

Пенн крепче сжал мои бедра, и я поняла, что он уже близко. Он резко вошел, и я кончила. Мой оргазм вызвал и его освобождение. Мы слились в тумане экстаза, я рухнула навзничь на кровать.

Пенн опустился рядом со мной. Его грудь поднималась и опускалась в такт моей. Я перевернулась и положила голову ему на плечо.

— Ух ты, — прошептала я. Потому что у нас был отличный секс, но он был на другом уровне сегодня. Я и не знала, может ли быть еще что-то лучше.

— Да?

— Да. Последнее, что ты сделал... просто вау.

Он поцеловал меня в макушку и погладил по волосам.

— Ты была великолепна.

— Ммм, — согласилась я.

— В душ?

Я молча кивнула.

— Думаешь это обязательно перед вторым раундом?

— Эй.

— Привет, — ответила я со вздохом.

— Что ты делаешь на Хэллоуин?

— А он скоро будет? — Я повернулась, взглянув на него.

— Через десять дней.

— За десять дней многое может произойти.

— Да, — сказал он. — У нас может быть много секса.

— Ну, тогда я планирую много заниматься сексом.

Он рассмеялся.

— Будет вечеринка. Я хочу взять тебя с собой.

— Это будет как свидание?

— Да, как свидание, — подтвердил он.

— Тогда я пойду.

— Хорошо. Нам придется найти тебе какое-нибудь белье.

Я подняла бровь.

— Что это за вечеринка?

— Ежегодная вечеринка «Нижнего белья и Ушей», — сказал Пенн. — Кэтрин устраивает ее, чтобы собрать деньги для приютов и помощи животным, каждый год проводит в клубе «Марки» (ударение на «и», прим. пер.). Это лучшее мероприятие в городе.

— Ой, — сказала я. Я была удивлена, что Кэтрин занимается благотворительностью. — Здорово, что она собирает деньги на пожертвования. А я правда должна надеть нижнее белье и уши? Разве это не сужает круг возможных вариантов?

Его глаза скользнули по моему телу, он внимательно и долго рассматривал.

— Однозначно, да.

— Похоже, ты не возражаешь против нижнего белья на вечеринке.

— Я бы не отказался, — заявил он.

Я почувствовала, как его член дернулся, у меня глаза расширились.

— Уже?

Он перекатился на меня и ухмыльнулся, как дьявол.

— Представляя тебя в нижнем белье, я уже хочу тебя.

— Все, чтобы я ни сказала, заставляет тебя хотеть меня.

— Ну и хорошо. Потому что я собираюсь трахать тебя всю ночь напролет.

IV . СЛАДОСТИ ИЛИ СТРАСТИ?

27. Натали

— В таком наряде, мы должны быть вместе? — Спросила я Кэтрин, выходя из ее гардеробной.

Она взглянула на мой ансамбль и даже зааплодировала.

— О боже, да, мы должны действовать согласованно. Ты только взгляни на себя!

Она развернула меня лицом к трильяжу. В данный момент я была одета в белое трико — корсет с белой подвязкой, которая поддерживала мои белые прозрачные леггинсы до бедер. Эммануэль подправил мне макияж, чтобы я ярко сияла, а волосы сделал так, чтобы вокруг был пушистый нимб. Он даже прикрепил белые крылья, от которых я понятия не имела, как буду избавляться.

— Мой ангелочек, — обрадовалась Кэтрин. — Эти туфли.

Она показала на белые туфли-лодочки, и я сунула в них ноги.

— Я чувствую себя нелепо.

— Но выглядишь ты чертовски сексуально. И мы подходим друг другу. — Кэтрин встала рядом со мной и посмотрела в зеркало в своем дьявольском наряде с рогами, хвостом и маленькими вилами.

Я все еще не понимала, как оказалась здесь, позволив Кэтрин снова меня наряжать. После ее комментария по поводу «проекта» я чувствовала себя не в своей тарелке, но Льюис сказал, что Кэтрин очень переживает, ей становится очень плохо, когда Пенн в кого-то влюбляется, это полностью вывело меня из себя. Я скрывала от нее этот факт, потому что мне было совсем неинтересно знать, что на самом деле означает «по-настоящему плохо».

— Как раз вовремя. Лимузин будет здесь с минуты на минуту.

Она схватила свою кроваво-красную сумочку и протянула мне такую же пушистую белую. Я уронила в нее телефон, маленький бумажник и браслет, который подарил мне Пенн.

— Значит... отношения с Пенном накаляются? — спросила она, когда мы направились к лифту.

— О... я не знаю.

— Вы оторваться друг от друга не могли на концерте Хлои.

Я пренебрежительно пожала плечами.

— Ну, это было что-то новенькое.

— И это не серьезно? — спросила она с тайной улыбкой.

— Я… я не знаю.

Кэтрин рассмеялась и ткнула в сумку, которую протянула мне.

— Да ладно тебе. Выкладывай. Браслет от Тиффани не кажется мне не серьезным и случайным.

Я не смогла сдержать улыбку. Хотя и пообещала себе, что ничего не буду рассказывать о нас, но не могла сдержаться.

— Да, не случайный. Не знаю точно, как это назвать, но я взволнована происходящим.

— Я так счастлива за вас двоих! — взвизгнула Кэтрин.

— Правда? — Спросила я.

По словам Льюиса Кэтрин пришла в ярость от этой новости. Уж явно она бы не сказала, что счастлива за нас двоих.

— Ты издеваешься? Ну конечно же, да! Я хочу, чтобы мои друзья были счастливы. А вы двое — мои самые близкие друзья.

Я посмотрела ей прямо в глаза, ожидая увидеть насмешку, ожидая увидеть, что она покажет свое истинное лицо. Ибо то, что сказал Льюис, я знала, было правдой.

Но, честно говоря, никакой насмешки я не увидела.

Кэтрин выглядела действительно довольной перспективой наших отношений. Может она лгала мне в глаза, а может была феноменальной актрисой, но я расслабилась. Перестав сомневаться в каждом ее действии. Я готова была к ужасному вечеру, но сегодня мне хотелось веселиться. А с Кэтрин гарантированно можно было хорошо провести время.

— А вот и лимузин! — Сказала Кэтрин, когда мы вышли из лифта на улицу.

Водитель открыл нам дверцу, и я проскользнула внутрь следом за Кэтрин. Льюис сидел в одном конце, одетый для убийства в костюм злодея Киллмонгер из «Черной Пантеры». Он был в темных брюках и длинном черном расстегнутом пиджаке, открывая голую грудь с золотой цепью, выглядевшей точной копией той, что носил торговец убийствами. Когда я оказалась внутри, его лицо просияло, я присвистнула, увидев его.

— Отличный выбор, — сказала я.

Он подмигнул мне.

— Я не один такой.

Я покраснела от его оценки моего нижнего белья. А потом отыскала глазами человека, которого действительно хотела увидеть. Пенн сидел ближе всех к передней части лимузина в смокинге самого превосходного покроя, который я когда-либо видела в своей жизни. Он не сказал в кого собирается одеться, но как только увидела его, поняла, что мне совсем не важно, настолько сексуально он выглядел.

Затем он вытащил из кармана пиджака маленький игрушечный пистолет и поднял его вверх.

— Бонд. Джеймс Бонд.

При виде него у меня потекли слюнки. Разве в ту первую ночь мне не казалось, что он очень похож на Бонда? И когда увидела его в пляжном домике, тоже подумала, что он похож на Бонда. Ему даже не стоило надевать этот костюм. Он был таким привлекательным и без него.

— Тебе идет, — сказала я, прислонившись к его боку.

Он обнял меня за плечи и прошептал на ухо:

— Я вытащу тебя из твоего наряда позже.

— Как ты думаешь, я похожа на девушку Бонда?

— Если ты девушка Бонда, то твое обольщение работает.

Я рассмеялась и снова прижалась к нему.

Кэтрин опустилась на сиденье рядом с Льюисом, поздоровавшись с обоими мальчиками, мы поехали забирать Роу.

— Я не знаю, почему он настоял, чтобы мы забрали его последним в этом году, — раздраженно сказала Кэтрин. — Я всегда последняя. Вы только взгляните на этот костюм.

—Ларк сегодня с нами не будет? — Спросила я.

— Она не смогла, до выборов осталось всего ничего. Если она уйдет, то понадобиться тут же мэру или что-то в этом роде, — ответила Кэтрин. — Ты должна радоваться, что не встречалась с ней сейчас. Она не спит, не ест, черт побери, только накачана кофеином. Первое, что спросила бы она тебя, собираешься ли ты голосовать, а потом заразила бы всех нас предвыборной гонкой, как в прошлый раз.

— Похоже, у нее тяжелая работа.

— Да, но ей она нравится, — сказал Льюис.

— И у нее хорошо получается, — заявил Пенн.

— Мы хотели бы проводить с ней больше времени, но, когда она не будет такой маньячкой, — пробормотала Кэтрин, когда мы остановились.

Водитель выскочил из машины и открыл дверцу для Роу. Но вместо Роу в машину ступила длинная голая нога. Эта нога сопровождалась потрясающим телом в блестящем красном платье и ярко-рыжими волосами. Великолепная женщина была явно одета как Джессика Рэббит.

— Э-э, да кто ты такая, черт возьми? — Воскликнула Кэтрин.

— Аманда, — ответила девушка, протягивая руку.

— Я имею в виду... что ты здесь делаешь?

— Это моя пара, — вставил Роу, усаживаясь на заднее сиденье в неприметном костюме. Он кивнул всем присутствующим. — Как жизнь?

— Ты не сказал, что приведешь с собой пару. — Кэтрин закатила глаза. — И я говорила тебе, что ты должен надеть костюм какого-нибудь героя.

— Я и надел, — ответил Роу. — Вернее, мы оба.

Аманда наклонилась вперед, ее идеальная грудь почти вывалилась из платья.

— Он сказал, что изображает профессора философии в этом костюме. — Она провела рукой по волосам Роу. Он немного смутился от ее жеста. — Я никогда не видела профессоров такими сексуальными.

— О, Господи, — простонал Пенн.

— Я — Пенн, — тут же ответил Роу. — Взгляните, у меня даже есть блокнот. — Он поднял кожаный блокнот. — Секундочку, я могу утомить вас всех бесполезной философской болтовней.

Пенн только покачал головой.

— Ты меня удивляешь.

— Этическая теория жизни — это счастье, а счастье — это то, что правильно или неправильно, и это подводит меня к выводу, что каждый должен соблюдать определенные правила, чтобы жить жизнью кого-нибудь или чего-то, — забубнил Роу, как учитель из Чарли Брауна.

Кэтрин и Льюис умирали от смеха.

— Отлично, дружище, — сказал Льюис, пожимая Роу руку.

Даже я не смогла удержаться от смеха.

— Мне совсем так не кажется, — заявил Пенн.

— Ну, — рискнула я, — мне нравится.

Пенн покачал головой, но он был хорошим парнем.

Джессика Рэббит, к сожалению, пыталась поддержать беседу всю оставшуюся дорогу до клуба «Марки». Проблема заключалась в том, то ли она была совершенно тупой, то ли какой-то идиоткой. Я понятия не имела, что Роу нашел в ней, кроме ее потрясающей груди. Но... может быть, для него этого вполне было достаточно. Казалось, за всю дорогу он достаточно хорошо отстранился, погрузившись в себя от всех остальных. По крайней мере, у него был такой талант. В отличие от всех нас.

Мы подъехали к клубу, и Кэтрин дебютировала в своем дьявольском костюме. Она потащила меня за собой, чтобы нас засняли камеры, как мы подходим друг другу. После нескольких минут коротких интервью о благотворительном мероприятии, она быстро провела нас внутрь.

Клуб «Марки» был огромным многоэтажным клубом в самом центре Верхнего Ист-Сайда. Балконы выходили на главный этаж, который уже был заполнен женщинами, одетыми в скудные наряды с различными видами ушей, танцующими с мужчинами, в основном одетыми в костюмы. Три главных бара на первом этаже были заполнены, но Кэтрин повела нас к открытой кабинке рядом с ди-джеем. Это было отличное место, оттуда можно было увидеть весь зал... в то же время оставляя нас видимыми для всех присутствующих. Именно так Кэтрин и любила, чтобы ее все замечали.

Я вошла в кабинку с Пенном и с удивлением обнаружила, что Кэмден Перси был уже там. Он был одет как Кларк Кент в комплекте с очками.

— Какого черта ты здесь делаешь? — Спросила Кэтрин.

— И тебе привет, дорогая, — сказал он, грубо обнимая ее и целуя в ярко-красные губы.

Она высвободилась из его объятий и потерла руку.

— Я вижу, ты еще недостаточно выпил, поэтому любезен.

— Уверен, буду менее приятным позже, — ответил он и схватил ее за задницу, она усмехнулась и оттолкнула его.

Я хотела уйти подальше от Перси, но Пенн уставился на мужчину, стоящего рядом с Кэмденом.

— Черт, — злобно рявкнул он.

— Что? — Спросила я.

— Пенн! — Воскликнул Кэмден, жестом приглашая нас подойти поближе. Поскольку Кэмден довольно улыбался, здесь явно таился какой-то подвох. — Посмотри, кого я нашел в толпе.

Мужчина рядом с ним был чрезвычайно привлекательным. Высокий, темноволосый, с улыбкой, которая могла бы осветить комнату. Он был одет в сшитый на заказ костюм, должно быть стоивший целое состояние, и держал коктейль с мартини у своих полных губ. Другой рукой он обнимал женщину в шелковом красном кукольном платье с заячьими ушками. Когда официантка протянула ей бокал шампанского, она отдала ей стодолларовую купюру, сказав, чтобы она не останавливалась и принесла еще.

Пенн положил руку мне на поясницу, и я почувствовала, как он напрягся. Но он ничего не сказал.

— Куда делись манеры моего брата? — произнес человек с коктейлем мартини. Он театрально наклонился, чтобы поцеловать мне руку. Посмотрел на меня детски-голубыми глазами, которые я узнала бы за милю, с улыбкой, которая кричала о возмутителе спокойствия. — Очень приятно с вами познакомиться. Я старший и гораздо более красивый брата Пенна, Корт. Корт Кенсингтон.

28. Натали

Я поспешно высвободила свою руку из его ладони.

— Очень приятно с вами познакомиться. Я — Натали.

Пенн кипел у меня за спиной. Я не знала их истории отношений. Не знала ничего, кроме того, что его брат был ходячей катастрофой. Но даже если бы я ничего не знала о Корте Кенсингтоне, реакции Пенна было достаточно, чтобы я поняла, что мне следует держаться от него подальше.

— Должен сказать, что твой Ангел просто ошеломляет, — сказал Корт с улыбкой, которая в точности повторяла улыбку брата.

— Что ж, спасибо.

— Представь мне свою подругу, — попросил Кэмден. — Она просто очаровательна.

Женщина, сидевшая рядом с Кортом, наконец оторвалась от бокала с шампанским и улыбнулась нам с Пенном.

— Джейн Девни, — сказала она, протягивая руку. Я пожала ее руку, когда она наклонилась вперед. — Мне кажется я тебя знаю, Натали. Мы уже встречались раньше? Ты была в Париже прошлым летом?

— Была. .— Я стала внимательнее разглядывать ее, пытаясь вспомнить. Но у нее было совершенно обычное, ничем не запоминающееся лицо.

— Я так и думала. Я изучала дизайн одежды класса люкс и маркетинг во Французском институте моды во время стажировки в Vogue Paris. Могу поклясться, что видела тебя на вечеринке у Гармони Каннингем.

Я открыла рот от удивления.

— Я была на вечеринке у Каннингем. Какое-то время я работала на ее мать.

— Я никогда не забываю лиц, — сказала Джейн. — Я познакомилась с Гармони через епископа Макхью, британского дипломата, когда он был в Париже.

— Честно говоря, я обычно лучше разбираюсь в лицах. — По правде говоря, я вообще помнила всех, с кем была знакома. Должно быть, ей я не была представлена, иначе ее лицо засело бы у меня в памяти.

— Конечно. Ну, епископ и дочь глобального защитника окружающей среды Марин Руссо, Камилла, подающая надежды итальянский модельер, помогают поддерживать мой новый клуб. Я надеялась привлечь Гармони к этому делу. Она будет здесь сегодня вечером?

— Не уверена, — произнесла я, поражаясь, насколько эта девушка знала всех и все. — Но поздравляю вас с вашим клубом.

— Мы как раз ищем инвесторов, — сказала Джейн, допивая свой бокал и тут же получая еще один. — Шампанское?

— О, да, пожалуйста.

Я взяла бокал шампанского, пытаясь не обращать внимания на напряжение, возникшее между Пенном и Кортом. Ни один из них не произнес ни слова, пока мы с Джейн обсуждали нашу случайную встречу в Париже прошлым летом. И я чувствовала, все, что сейчас сорвется из уст Пенна, будет далеко не приятным. Было бы лучше увести его отсюда.

— Почему бы нам не потанцевать? — Спросила я Пенна.

— Хорошо, — тут же согласился он.

— Постойте, вы не хотите сначала принять шот? — Спросил Корт, щелкнув пальцами официантке. — Четыре рюмки текилы.

Кэмден ударил его в грудь.

— И одну для меня.

— Пусть будет пять.

— О, хорошо. Текила и шампанское — идеальное сочетание, — сухо заметила Джейн. — Мы, девчонки, ведь не можем от этого отказаться?

Корт ухмыльнулся ей, глядя сверху вниз, она растаяла от его взгляда так же, как я, когда смотрел на меня Пенн.

— Сделай это для меня, Джейни. Ты впервые познакомилась с моим братом.

— Ах да, Пенн Кенсингтон, — сказала Джейн с улыбкой. — Как ваши лекции? Я знакома с профессором Фридрихом Вебером, который изучает метафизику в своей родной Германии. Конечно, это не тот предмет, на чем вы сосредоточены, но он определенно шел на ура у него на родине.

— А, Вебер, — сказал Пенн, на мгновение ошеломленный тем, что хоть кто-то понимал в философии. — Я немного изучал его в аспирантуре. Он довольно известен.

— Честно говоря, его жена устраивала пышные приемы, на которых я присутствовала с семьей, почти ничего не знаю о его работе, у него был исключительный вкус к шампанскому, которое я употребляла довольно легкомысленно.

Пенн рассмеялся, явно очарованный замечанием Джейн. Похоже, она знала всех.

— Ну, метафизика может быть скучной, так что я вас не виню.

— Вот, пожалуйста, — сказала официантка, держа поднос с пятью шотами текилы.

Джейн вздохнула, и ее широко раскрытые карие глаза уставились на меня.

— Что скажешь, Натали?

— Хорошо, — согласилась я, беря шот и лайм.

Корт поднял свой бокал.

— За вечеринки в нижнем белье на Хэллоуин. Пусть мы все поймем, соответствуют ли уши хвостам.

Кэмден фыркнул. Пенн закатил глаза. Мы с Джейн захихикали. А потом мы все с легкостью опрокинули свои рюмки.

— Ого! — Воскликнула я, ставя шот на поднос. Перед глазами на секунду все затуманилось, я пошатнулась, быстро пьянея. — Это было очень сильно. Не пила текилу со времен колледжа.

— Ну что ж, тогда тебе действительно нужно еще немного потусоваться со мной. Я могла бы даже проявить великодушие и пригласить Корта, — сказала Джейн, захлопав ресницами, глядя на него.

— Да, Натали, — сказал Корт с хитрой улыбкой на лице. — Приходи к нам почаще. Любой друг Пенна — мой друг.

— Так вот как ты хочешь все представить? — спросил Пенн, наконец перестав быть сторонним наблюдателем.

Корт просто проигнорировал его.

— Мы пойдем в заднюю комнату позднее, если ты и этот нимб хотите присоединиться, — предложил он мне, подмигнув.

— Ух…

Пенн встал между мной и Кортом.

— Она этим не интересуется.

— Корт, оставь их в покое, — сказала Джейн.

Кэмден хихикнул.

— Ах, будто маленькая Натали будет в этом участвовать.

У Пенна был такой вид, словно он хотел убить своего брата, и я уже знала, что он ненавидит Кэмдена.

— Пойдем, Натали.

Он повел меня прочь от Корта и Кэмдена, туда, где Льюис танцевал с какой-то моделью в мышиных ушах. Роу и его спутница тоже занимались чем-то похожим на танцы. В основном Джессика Рэббит чуть ли не ложилась на него, а он спокойно стоял позади нее.

— Проблемы? — Спросил Льюис.

— Корт, — прорычал Пенн.

Пенн обхватил меня за талию и притянул к себе. Его движения были медленными и сексуальными, соответствующие музыке. Я могла бы потеряться в нем, но его общение с Кортом все еще крутилось в мыслях.

— Что это было?

— С чем? С моим братом?

— Да, — сказала я, обнимая его за шею. — Почему ты так расстроился из-за него?

— Я всегда злюсь на него. Но ты его не знаешь. Ты даже не поняла, что он имел в виду, когда приглашал тебя в заднюю комнату.

Я вопросительно выгнула бровь.

— Есть только две вещи, которые интересуют моего брата — секс и наркотики. Ты хочешь что-нибудь делать с ним из этого? — агрессивно рявкнул он.

— Нет, — также рявкнула я в ответ. — Но ты не должен спрашивать меня об этом в таком тоне. С какой стати мне должно быть интересно что-то делать с Кортом? Я помню, как ты сказал, что он — крушение поезда, ходячая катастрофа. Я не знала, что ты на самом деле ненавидишь его.

Пенн вздохнул, злость испарилась.

— Я не ненавижу его. Мы просто... не ладим. У нас богатая история недоверия друг к другу, у него имеется постоянная потребность доставлять мне неприятности.

— Ну, ему не удастся испортить нам вечер.

— Он обладает сверхъестественной способностью портить все, даже не пытаясь.

— Кто знает? Может в этот раз он тебя удивит. Похоже, Джейн ему очень нравится. Это ведь нормально?

— Да. Обычно у него есть какая-нибудь женщина, которая без ума от него. Он разрушает их жизнь, а затем отбрасывает.

— Я знаю кое-кого, кто раньше делал то же самое, — произнесла я, многозначительно глядя на него.

— Тогда все было по-другому.

— Возможно, — согласилась я. — Но только потому, что мы теперь вместе.

— Он не очень хороший парень, — сказал он мне. — И... ему наплевать на все, кроме себя. Он и я совсем разные в этом отношении.

— Ты борешься со своими демонами. У тебя есть философское представление о добре и зле. И я обожаю эту черту в тебе. От этого ты такой реальный, Пенн. Но ты сам пришел к этому пути. Он тоже может когда-нибудь понять и пойти другим путем.

— Вряд ли, — проворчал он. Его руки вцепились в корсет, затем двинулись вниз к моей заднице. — Давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Ладно, забудь на время про своего брата.

— Мне не нравятся твои крылья, — сказал он.

— Почему?

— Я хочу тебя развернуть, чтобы ты прижалась ко мне спиной, а они мешают. Кроме того, у меня такое чувство, что они станут настоящей проблемой позже вечером. Я хотел прислонить тебя к стене.

Я засмеялась и встала на цыпочки поцеловать его.

— Похоже, из-за тебя я потеряю нимб.

Он ухмыльнулся.

— Я на сто процентов уверен, что я точно испорчу твой нимб.

Я отмахнулась от него.

— Фу.

Он рассмеялся и притянул меня к себе для еще одного долгого, чувственного поцелуя. Наши тела двигались вместе в такт музыке. Руки призывно взметнулись вверх. Меня так и подмывало схватить его и утащить с этой вечеринки. Я была в такой одежде, вернее, на мне почти не было одежды, и он воспользовался этим в полной мере.

— Пенн, — вдруг сказал Льюис. В его голосе прозвучала нотка, я раньше не слышала. Он был почти в бешенстве. — Пенн!

— Что? — Спросил Пенн, в отчаянии повернувшись к Льюису. Он незаметно просунул руку мне под трико.

Льюис махнул головой. Пенн посмотрел в том направлении, его выражение лица изменилось, словно он собирался выругаться или спросить, какого черта Льюису нужно, но потом замер. Он тяжело вздохнул и снова повернулся ко мне.

— Извини меня, но мне нужно отойти на секунду, — произнес он.

— Гм... конечно.

— Я сейчас вернусь.

— Хорошо, — сказала я осторожно. — А куда ты идешь?

— Мне нужно кое с кем поговорить. Потанцуй с Льюисом, пока я не вернусь. — Затем он указал на Льюиса. — Следи за своими руками.

Льюис рассмеялся и подошел ко мне.

— Что происходит? — Спросила я в замешательстве.

— Ничего. Не беспокойся об этом.

— Знаешь, это потрясающе. Когда люди так говорят, я, действительно, начинаю волноваться.

— Для волнения нет причин, — попытался успокоить меня Льюис.

Но рядом со мной ахнула Кэтрин.

— Господи Иисусе, когда же Эмили поймет намеки?

— Кэтрин, — выдавил Льюис.

— Кто такая Эмили? — Спросила я.

— Бывшая подружка Пенна, — пояснила Кэтрин.

И указала на вход комнаты. Особенность нашей кабинки заключалась в том, что мы могли видеть почти весь первый этаж. У входа в клуб стояла темноволосая девушка в черном облегающем лакированном костюме кошки, как вторая кожа. Рядом с ней, положив руку ей на плечо, стоял... Пенн.

От этой новости у меня голова пошла кругом. Я не знала, что у него была девушка. Когда я спросила о бывших во время нашей прогулки под парусом, он сказал, что нет никого столь важного, о ком стоило бы упоминать. И не хотел, чтобы я говорила на эту тему. Я не знала лгал ли он мне или Эмили действительно не имела для него значения. Если она не имела для него значения, тогда зачем пришла сюда? И почему он так поспешно отправился с ней разговаривать?

— Между ними ничего нет, — быстро добавил Льюис.

Но мои глаза были прикованы к нему. Я не могла услышать, о чем он говорит. И издали было невозможно как следует разглядеть выражение его лица. За исключением того, что они говорили напряженно, он наклонил к ней голову. Его рука все еще лежала на ее плече.

А потом они стали целоваться.

У меня отвисла челюсть, я резко развернулась, не желая смотреть, чтобы это не прожгло сетчатку моего глаза. В животе у меня все перевернулось. Заболела голова. Внезапно мне отчаянно захотелось выбраться из этой комнаты. Убраться с этой вечеринки. Убраться подальше от этих людей и этого жалкого мира.

— Черт, — прорычал Льюис. — Натали... Я…

— Вытащи меня отсюда.

— Натали, может, просто поговорить с ним?

— Пожалуйста, — попросила я, широко раскрыв глаза.

— Боже, — сказала Кэтрин, положив руку мне на плечо. — Мне очень жаль. Я думала, что его встреча с ней на прошлой неделе подвела конец их отношениям. Думала, что именно поэтому вы наконец-то вместе.

Голова резко дернулась в сторону, что шея заколола иголками.

— Так вот с кем он встречался на прошлой неделе? Когда оставался в городе на всю ночь?

Кэтрин открыла и закрыла рот. Ее взгляд был полон сочувствия.

— Мне очень жаль. Ты этого не знала?

Меня чуть не стошнило. Текила и шампанское обжигали горло. В любую секунду здесь меня может стошнить. Я была такой чертовой идиоткой. Почему я не замечала этого раньше? Потому что он извинился и показывал мне звезды? Болтал браслетом от Тиффани у меня перед носом?

Конечно, он что-то скрывал. Бл*дь, черт побери, мать твою. Я чувствовала себя так глупо.

— Теперь, Льюис, ты выведешь меня отсюда? Однажды ты предложил мне пожить у тебя. Ты можешь предложить это снова? — Взмолилась я. Я не буду плакать. Только не здесь. Только не перед всеми этими людьми. Не сейчас, когда Пенн целовал свою бывшую девушку.

— Ладно, — вздохнул наконец Льюис. — Хорошо, я отвезу тебя.

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова, и последовала за ним через черный ход к выходу из клуба.

29. Пенн

Я схватил Эмили за плечи и оттолкнул от себя.

— Какого хрена ты делаешь? — Воскликнул я.

Не в состоянии поверить, что она меня поцеловала. О чем, черт возьми, она думала?

— Целую тебя, — сказала она, хлопая длинными ресницами. — Разве ты не соскучился по мне?

— Нет! — Рявкнул я. — Какого черта тебе вообще пришла в голову такая мысль? Мне казалось, я совершенно ясно выразился на прошлой неделе, когда встречался с тобой в городе. Мы закончили наши отношения. Мы уже давно их закончили. Я не собираюсь больше иметь дело с твоим дерьмом.

— Подожди, что? — Спросила Эмили. Ее глаза и так темные, стали почти черными, превратившись из обольстительных в растерянные. — Кэтрин позвонила мне и пригласила на эту вечеринку. Она сказала, что ты передумал.

Во мне закипел гнев. Чертовое пари, оно все портило. Мне необходимо было положить этому конец. Хотелось разрезать Кэтрин на кусочки, заставить ее отступить и прекратить эти игры. Все это стало настолько глупым. Зачем она пригласила сюда Эмили? Это было низко, даже для нее.

— Понятия не имею, откуда у нее возникла такая мысль. Я ничего не хочу от тебя.

— Отлично, — заявила она, готовая сразиться со мной, так часто бывало раньше. И раньше я восхищался в ней этой манерой, но теперь еще больше злился. — Можешь говорить все что угодно.

— Тебе лучше уйти, Эмили.

— Ты не можешь мне указывать, что делать, Пенн Кенсингтон, — закричала она, отдернув руку.

— У тебя нет причин здесь находиться.

— Это самое большое событие в городе. Уверена, что найду кого-нибудь, кто меня развлечет.

— Я тоже уверен, что здесь полно мужчин, которых ты уже успела развлечь, — сухо ответил я. — Большинство, пока мы встречались.

— Не могу поверить, что хотела дать тебе еще один шанс, — крикнула она мне в лицо. — Ты никогда этого не забудешь.

— Не забуду это уж точно, — спокойно ответил я. Мой взгляд стал темным и опасным.

Мне необходимо было убраться от нее подальше. Если она не хочет уходить, то я могу попросить одного из охранников проводить ее за дверь.

— Прошу прощения, — сказал я, подзывая одного из охранников.

— Что ты делаешь? — ахнула она.

— Кэтрин Ван Пелт потребовала, чтобы эту женщину вывели из здания. Она пришла под поддельным пропуском, ее не приглашали, — резко заявил я.

— Да, сэр.

— Пенн! — Взвизгнула Эмили.

Я пожал плечами и повернулся к ней спиной. Теперь мне предстояло разобраться с Кэтрин Ван Пелт, которая заварила всю эту кашу.

Я поспешил обратно к кабинке, которую Кэтрин зарезервировала на свое мероприятие, и обнаружил, что кабинка была наполовину заполнена совершенно незнакомыми мне людьми. Похоже, Кэмден, Корт и Джейн отправились в заднюю комнату, потому их я не увидел. Вероятно, чтобы накачаться кокаином или чем-то еще, чем собственно и занимался Корт в последнее время. Роу и Джессика Рэббит целовались в углу. Кэтрин развлекала отряд своих приспешников. Но Натали и Льюиса я не видел.

Какого черта?

Я подошел к Кэтрин и развернул ее на месте к себе лицом.

— Зачем ты пригласила сюда Эмили?

Медленная, опасная улыбка появилась на ее лице.

— Боже мой... Эмили здесь?

— Не морочь мне голову, Рен. В конце концов, я знаю тебя. Она сказала, что ты пригласила ее сюда. Зачем? — Потом я снова огляделся по сторонам, и меня осенило. — А где Натали?

— Она видела, как ты целуешься с Эмили.

— Мы не целовались, — выдавил я.

— Конечно, но отсюда все выглядело именно так. — Ее улыбка стала торжествующей.

— Где она? — Зарычал я на нее.

Мне было все равно, что я играю ей на руку, именно этого она и хотела. Она заранее все продумала, а я вляпался, как идиот, в это дерьмо. Мне следовало подумать прежде, чем совершать действия.

— Я думаю, она пошла домой с Льюисом. Может он, на самом деле, не совсем твой преданный друг, — сказала Кэтрин со смехом.

— Пари окончено, Кэтрин. Дело сделано.

— Сейчас? — замурлыкала она.

— Забудь об этом. Больше ни черта не будет. Можешь оставить свои игры. Я больше не собираюсь с тобой играть. Я согласился на пари только для того, чтобы открыто проводить время с Натали. И мне плевать, что ты думаешь.

— Пари есть пари, — пожала плечами Кэтрин и погладила меня по щеке. — Если ты хочешь сдаться, я с радостью выиграю. Скажем, сегодня вечером готова принять от тебя должок? У меня дома?

— Этого не будет. — Я оттолкнул ее руку. — Все кончено. Я все исправлю с Натали.

— Ну, тогда, мне следует сказать Натали правду.

Я замер.

— Ты этого не сделаешь.

— Если ты не собираешься выполнять условия пари, думаю, она заслуживает узнать, как ты манипулировал ею.

— Я никогда не манипулировал ею.

Кэтрин рассмеялась.

— Ага, конечно. Может расскажем ей и выясним как она отнесется к этой затее?

— Я сам ей все расскажу, — заявил я.

— Или можем подождать завершения пари. И узнаем, кто выиграет.

Я недооценил Кэтрин. Из всех людей, которых я недооценивал, этот вариант был самым худшим. Я знал, на что она способна. Знал, что она может сделать, чтобы победить любой ценой. Я должен был сказать ей «нет». Мне захотелось сию минуту вернуться в тот бассейн и все переиграть, потому что ситуация стала выходить из-под контроля, но я рассмеялся своим запоздалым мыслям. Теперь уже ничего нельзя было изменить. Мы зашли слишком далеко. И я был в полной заднице, если честно.

Но сейчас меня это волновало меньше всего. Больше всего меня волновал тот факт, что Натали видела, как Эмили меня поцеловала. И она уехала с Льюисом. Мне необходимо было поговорить с ней, объясниться.

— Как скажешь, Кэтрин.

— Счастливой охоты, — весело отмахнулась она.

Я вытащил свой мобильный, написал Льюису, заметив, что у меня уже есть от него смс-ка.

«Ты гребаный идиот».

«Да, спасибо, чувак. — Набросал я ответное сообщение. — Разве я этого не знаю? Она у тебя дома?»

«Да, но не знаю, захочет ли она тебя видеть».

«Буду через десять минут».

Я сунул телефон обратно в карман пиджака, выскочил из здания и поймал такси, отправляясь все объяснить и вымолить у нее прощение.

30. Натали

— Вот, — сказал Льюис, протянув мне стакан с янтарной жидкостью. — Скотч. Должен помочь.

Я не подвергала сомнению его суждения. Я только сделала большой глоток этой дряни. Несколько раз кашлянула, когда скотч обжег горло.

— Гладкий.

Он ухмыльнулся и плюхнулся рядом.

— Тебе придется привыкнуть к этому. Хотя это хорошая штука.

— На вкус как огонь.

— Выпивая его, ты забываешь все проблемы, — сказал он, поднося свой бокал к моему. — — За твое здоровье.

Я чокнулась и сделала еще один большой глоток. Второй был не так уж плох, как первый, но, черт возьми, он также обжигал горло и легче не становилось.

— Значит... Эмили, да?

Он поморщился и сделал еще глоток.

— Да, это была Эмили.

— Когда они расстались?

— Не думаю, что мне следует рассказывать тебе об этом. — Он встал и потянулся за новой порцией скотча.

— Да, ну, тот, кто должен был рассказать мне об этом, целовался с ней.

— Они не целовались, — сказал Льюис. — Просто был поцелуй, мы не знаем, что он означает. Ты ушла, даже не осталась выяснить.

— А что именно я должна была выяснить? Почему он солгал мне? Почему он целуется с какой-то другой женщиной, о которой я ничего не знаю? Для него это просто игра?

Он пожал плечами.

— Для начала можно спросить и так.

— Я сейчас слишком зла, чтобы выслушивать его придуманные отговорки. Просто скажи мне правду.

— Натали, почему бы нам не поговорить о чем-нибудь другом?

Я допила скотч и передала ему стакан.

— Я познакомилась с твоей бывшей подружкой Эдди. Мы могли бы поговорить о ней.

— Других вариантов для разговора у нас нет? — спросил он, поморщившись и потер затылок, проверил телефон.

Я вздохнула и откинулась на спинку дивана. Я попросила Льюиса снять с меня дурацкие крылья, прикрепленные к спине, и сбросила туфли за тысячу долларов, которые одолжила у Кэтрин. Я закинула ноги в белых чулках на колени Льюису и протянула руку за стаканом.

Его глаза блуждали по моему скудно одетому телу слишком долго, прежде чем он передал мне мой наполненный стакан. Я совсем забыла, что на мне только корсет, подвязки и чулки, отчего у меня вспыхнули щеки.

— Извини, — сказала я, выпрямляясь и снимая с него ноги.

— Эй, нет, ты можешь положить их обратно. Все в порядке, — сказал он, но ему пришлось откашляться, чтобы выдавить из себя эти слова.

— Сегодня просто п*здец.

— Мне кажется, тебе следует поговорить с Пенном. Ты почувствуешь себя лучше тогда.

— Да, я поняла ход твоих мыслей.

Но почувствую ли я себя лучше? Узнав больше об Эмили. Узнав, почему он поцеловал свою бывшую подружку, не сказал мне, что встречался с ней неделю назад. На самом деле, мне казалось, что получив все ответы на свои вопросы, лучше мне не будет. Но потом я вспомнила о браслете, спрятанном в сумочке, которую поспешно отбросила, как только мы вошли в шикарный пентхаус Льюиса. Свисающая корона и созвездие, которое она символизировала. Может все же мне стоило с ним поговорить.

— Прекрасно. Я выслушаю его, но все равно останусь у тебя.

Он пожал плечами.

— У меня есть комната для гостей, если ты хочешь остаться.

— Спасибо за все, Льюис. Я ценю твою заботу.

— Для тебя все что угодно, Натали.

Его глаза встретились с моими, темные,успокаивающие и честные. Он улыбнулся искреннее. И почему-то я ему поверила, что он действительно может сделать для меня все, все что угодно.

Потом раздался звонок лифта.

Наше молчание было прервано, Льюис вскочил на ноги, будто сделал что-то не так. Будто он не был тем белым рыцарем, который вывел меня из клуба, подальше от ужасной катастрофы.

Я выпрямилась и поставила стакан на кофейный столик. И как раз вовремя выпрямилась, потому что в гостиную Льюиса, словно торнадо, ворвался Пенн.

Льюис откашлялся.

— Я... дам вам пару минут.

Затем он исчез в своей спальне, оставив меня наедине с Пенном. Узел его галстука-бабочки был развязан и болтался на шее. Он расстегнул две первые пуговицы рубашки. В его глазах смешивался гнев, боль и смятение. Я никогда раньше не видела его таким.

— Ты ушла? — потребовал он ответа.

Я подняла брови.

— А ты поцеловал свою бывшую подружку?

— Я не целовался с Эмили.

— О, ты хочешь сказать, что я ослепла?

— Это она поцеловала меня. Есть разница. Если бы ты задержалась на несколько минут, то увидела бы, что я вышвырнул ее с вечеринки. Меня не интересует Эмили.

— Не понимаю, почему ты кричишь на меня, — сказала я, повышая голос. — Ты виделся с ней на прошлой неделе и солгал мне. Ты именно тот, кто никогда не упоминал о своей бывшей, даже когда я спрашивала. Ты направился к ней, а не она к тебе сегодня вечером, как только она появилась. Что, черт возьми, я должна была подумать, Пенн?

Услышав мою речь, он встал передо мной. Я видела, как огонь покинул его глаза. Осталось только чувство вины и грусть.

— Прости, — сказал он. — Не знаю, о чем я думал, когда мчался сюда. Ты ни в чем не виновата, и у тебя были все основания уйти с этой вечеринки.

— Знаю, — сказала я, откидываясь на спинку дивана. — Это я уж точно знаю. Я не понимаю, что, черт возьми, с тобой происходит, Пенн? Ты говоришь, что хочешь, чтобы между нами все было серьезно, а потом так себя ведешь.

— Нет, нет, я ничего такого не делал, — произнес он и плюхнулся на диван рядом со мной. — Я направился к ней только для того, чтобы сказать, чтобы она ушла. Именно поэтому я и виделся с ней на прошлой неделе.

— Почему ты не хочешь мне ничего рассказать?

— С Эмили все сложно. Она — досадная помеха, лгунья и мое прошлое. Она не из тех, о ком мне хочется думать или говорить. И это не имеет никакого отношения к тебе, это касается только меня.

Я тяжело вздохнула и отвернулась от него. Я не могла отойти от того, что он дотрагивался своими губами до другой женщины, это причиняло мне боль. Не важно, как я хотела защитить свое сердце от него, он разорвал его на части. Пути назад не было. Теперь я была перед ним уязвима.

— Дело не в тебе, а во мне, — тихо сказала я. — Оригинально, правда?

— Слушай, ты хочешь услышать всю историю? Так вот, — продолжил Пенн сквозь стиснутые зубы. — Мы с Эмили познакомились в Колумбийском университете. Она была студенткой юридического факультета. Мы мимолетно знали друг друга, благодаря нашим семьям. Мы нашли общий язык. Встречались полтора года. И вот однажды я пришел домой и застал ее… Черт. В моей постели с Кортом. Вот и вся история.

Я ахнула. Шок ударил, как приливная волна. Что, черт возьми, с Эмили было не так, что она могла так поступить? И почему Корт на это пошел? Господи, неудивительно, что Пенн так ненавидел своего брата. Неудивительно, что они не ладили, он старался меня защитить, когда Корт разговаривал со мной. С такой историей... любой стал бы защищать свою девушку.

— Это ужасно. Я понимаю, почему у тебя с братом такие отношения.

— Это одна из причин, — сказал он. — Но разве ты не видишь, что я не хочу иметь ничего общего с Эмили? Мы расстались в начале лета, она все время пыталась наладить отношения со мной… появлялась в городе и на мероприятиях, на которых был я, умоляла меня приехать к ней и вообще выводила меня из себя. Я хотел, четко ей сказать, что все кончено. Что я больше не хочу ее слушать. Я сообщил ей об этом до того, как решил поговорить с тобой.

— Ты думал, я не пойму? — Тихо спросила я.

Потому что я все поняла. И мне было больно за него. Несмотря на то, что я злилась за их поцелуй, мне все равно было за него больно. Он явно глубоко переживал из-за Эмили, которая поступила с ним, как последняя шлюха, раз встречался с ней больше года. Я так долго встречалась только с одним парнем, и наш разрыв с ним был жестким.

— Я бы не обрадовалась, если бы ты поехал повидаться со своей бывшей подружкой, но если бы ты мне объяснил…

— Я знаю, — сказал он. — Я должен был тебе сказать. Но в то время я не знал, хочешь ли ты отношений со мной. Ты же хотела всего месяц ничего не значащего секса, верно? Не стоило мне еще и включать бывших в это уравнение.

— Но ты явно хотел большего, так как сразу после встречи с ней заявил мне об этом.

— Я... да, хочу большего. И мне нужно было все уладить с ней, прежде чем начинать что-то с тобой.

Я молча кивнула. По крайней мере, здесь было все правильно. Если бы все его действия не привели к тому, что сегодня вечером она поцеловала его у меня на глазах и все испортила. Просто опрокинула мое и без того шаткое доверие к нему.

— Я открыто спросила тебя о бывших, ты сказал, что нет даже той, о ком стоило бы упомянуть. Но Эмили кажется мне чертовски важной персоной.

Он провел рукой по своим темным волосам.

— Я сказал тебе тогда правду. Она не настолько важна для меня, чтобы упоминать о ней, потому что она для меня никто.

Я вздохнула и закрыла лицо руками.

— Не знаю, Пенн. Она не похожа на «никто».

Он встал и прошелся по комнате.

— Я не знаю, что мне еще сделать, чтобы доказать тебе, что между мной и Эмили все кончено. Может ты хочешь позвонить Эмили или вернуться на вечеринку, мы явно найдем ее там, куда выпроводил ее охранник, когда я попросил выставить ее из клуба? Ты хочешь услышать правду от нее? Или, по крайней мере, услышать ее версию? Потому что я готов пойти даже на это. Она подтвердит, что наши отношения закончились. И уже очень давно. И я скажу тебе... что хочу быть только с тобой.

Я уставилась на него, раздраженно расхаживающего назад и вперед, будто он не мог поверить, что ему удалось все испортить за неделю. С появлением Эмили, он все испортил на вечеринке. Я никогда не видела, чтобы он так терял самообладание. Обычно он был собранным с харизмой Верхнего Ист-Сайда и философским холодком. Сейчас он действительно казался мне... испуганным, что может потерять меня.

— Пенн, сядь. — Я похлопала по дивану рядом с собой. Он сел рядом. — Мне нужно знать, есть ли еще что-нибудь, что мне стоит узнать. Может есть еще какая-нибудь девушки в твоем шкафу? Поджидает подходящего момента, чтобы запрыгнуть на тебя и поцеловать. Может быть, Кэтрин?

— Кэтрин?! — удивленно переспросил он. — Боже милостивый, нет. Между нами абсолютно ничего нет.

В его голосе звучала такая убежденность. Такое искреннее спокойствие, что он, казалось, пришел в себя от моего вопроса, словно даже не мог поверить, что я спрашиваю о Кэтрин.

— Мне кажется, она влюблена в тебя.

Пенн рассмеялся и покачал головой.

— Честно говоря, я не уверен, что Кэтрин способна испытывать хоть какие-то чувства. И даже если бы она была влюблена, для меня это не имело бы значения, потому что я к ней ничего не чувствую. И никогда не чувствовал. Ты — единственный человек, которого я хочу.

Он протянул руку и положил ее поверх моей. Я не сразу отдернула руку, он переплел наши пальцы и провел большим пальцем по моему.

— Ты можешь меня простить? — спросил он.

Я не отстранилась, но молчала достаточно долго, чтобы понять, что он встревожен. И мне было еще труднее сказать ему «нет», когда поняла, что он был честен со мной. Что он боится потерять меня. Может, это и глупо, но я тоже боялась потерять его. Я не хотела, чтобы сегодняшняя сцена стояла между нами. Но в то же время я не доверяла ему на сто процентов. И я ненавидела то, что не доверяла ему.

— Думаю, мне нужно немного времени, — честно призналась я. — Я не могу стереть так сразу злость, боль и предательство, которые почувствовала сегодня вечером.

— Согласен.

— Мне нужно больше времени, чтобы все обдумать.

Он поднес мою руку к своим губам.

— Я понимаю. Но смогу ли я убедить тебя вернуться ко мне? Я могу, если хочешь, продолжать вымаливать твое прощенье.

Я тихо рассмеялась и отрицательно покачала головой.

— Тебе не нужно вымаливать прощенье. Я вернусь к тебе. Мне нужно, чтобы ты был честен со мной с этого момента, хорошо?

Он отвел взгляд, потом опять посмотрел на меня. Я не знала, что означает его взгляд, но он кивнул.

— Хорошо.

31. Натали

«Все прекрасное так же трудно, как и редко».

С тех пор как Пенн привнес в мою жизнь свой большой философский ум, я начала ежедневно читать цитаты известных философов. Большинство из них я прочитывала, удаляла и переходила к следующей. Но эта фраза из «Этики» Спинозы застряла у меня в голове. Она резонировала со многим, происходящим в моей жизни. Эта цитата, словно симфония, звучала в моем мозгу, позволяя словам омывать.

И в данный момент, это было похоже на удар по голове два на четыре.

Потому что мне с Пенном было прекрасно вместе. Это я знала наверняка.

Но «трудно» — едва ли достаточно сильное слово выразить то, что было на самом деле.

И все же я понимала, то, что у нас было, было редкостью.

То, как наши звезды выстроились в ряд, и привели нас к этому моменту. Насколько легко нам было вместе. Легкость, с которой мы подходили друг другу, как ныряльщик, погружающийся в воду без всплеска. И все же мы чувствовали себя приливом, подталкиваемым и притягиваемым какой-то невидимой силой, которая просто не позволяла нам облажаться.

Я хотела, чтобы мы были вместе.

Я не хотела, чтобы мои слова, сказанные Эми по поводу разбитого сердца, сбылись.

И следующим утром, возвращаясь в пляжный домик, я была притихшей. Я не была расстроена тем, что Пенн виделся с Эмили и не сказал мне об этом. По крайней мере, тогда мы не были парой и не встречались с ним. Хотя ситуация явно накалялась. Я понимала, что он хотел расставить все точки над «i» с ней.

Но я ненавидела ложь. И то, как легко она ему далась! Как он сообщил мне, что идет на встречу, я подумала, что его встреча была связана с работой. Затем сказал, что встречался с другом, словно этот друг не был его бывшей девушкой.

Тотл бежал по лестнице впереди меня, когда мы вышли из «Ауди» и вошли в пляжный домик. Я выпустила его на задний двор и наблюдала, как он бегает, прежде чем заняться своими делами. Я услышала за спиной шаги Пенна. Его рука легла мне на поясницу.

— Нат.

— Он так счастлив. Беззаботный и счастливый.

— Да, счастливый, — согласился Пенн. — Ты сегодня тихая.

— Просто думала. Проклятие писателя. Всегда торчит у меня в голове.

— Ты хочешь поговорить об этом?

Я повернулась и посмотрела в его прекрасное лицо. В большие голубые глаза, сильный подбородок и идеальные губы. Но улыбки не было. Только морщинка от беспокойства появилась на переносице и беспокойство застыло в его детской голубизне глаз.

— Знаешь, нет.

— Хорошо, — спокойно произнес он, отступая на шаг назад. — Думаю, нам стоит поговорить об этом, когда ты будешь готова. А тем временем спальни для гостей отремонтированы. Ты всегда можешь вернуться в свою бывшую комнату. Или я могу спать в другом месте, если хочешь. У тебя будет собственное пространство.

— Нет, — тут же ответила я. Меня даже удивил мой молниеносный ответ. Я не хотела переезжать из главной спальни, его спальни. Я хотела остаться с ним. Я не хотела все так испортить и разрушить.

— Нет?!

— Мне не нужно личное пространство. По крайней мере, не от тебя.

— Я знаю.

— Ты ошибся и сам признал свою вину. Я не хочу молоть воду в ступе, Пенн. Просто хочу, чтобы мы двигались дальше.

Его прекрасная улыбка вернулась, и он сделал шаг вперед.

— Хорошо. Я не хотел бы, чтобы ты покидала мою постель.

Я игриво шлепнула его по груди.

— Оказывается, все дело в сексе?

— Ты же знаешь, что нет, — заявил он, притягивая меня ближе к себе.

— Знаю. — Хотя я и сказала эти слова, но на самом деле так не думала. Потому что между нами был не просто секс, а нечто намного большее. И я осознавала, что не могу ему во всем доверять, но не хотела, чтобы мои сомнения разрушали наши отношения. — Я проведу здесь всего десять дней. А потом поеду домой в Чарльстон.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала, — заявил он мне.

— Знаю. Но мой контракт уже подписан. Я планировала поехать домой на рождественские праздники и найти другую работу, наблюдения за домом на Новый год. Мне кажется, что из оставшегося времени мы должны извлечь максимальную пользу.

— Ты не можешь точно знать, что приготовило для нас будущее.

— Думаю, очередную работу для меня.

— Я имел в виду именно нас. — Его руки скользнули в мои серебристые волосы, он смотрел на меня с обожанием.

— Мы можем воспользоваться только этими днями? — Беспомощно спросила я. Я не хотела заглядывать слишком далеко вперед, потому что перспектива была для меня слишком пугающей. Как мы собирались существовать на расстоянии вместе? Каким образом я собиралась найти другую работу в Нью-Йорке? Он не собирался покидать округ Колумбия, а я не могла позволить себе жить в таком дорогом городе.

Все было слишком сложно. И поскольку вопрос доверия к нему все еще висел между нами в воздухе, я не хотела задумываться о нашей дальнейшей жизни в данный момент. Поэтому я схватила его за воротник рубашки и поцеловала, прежде чем он успел мне ответить словами или своими действиями.

По прошествии суток Пенн больше не нуждался в поддержке. Он прижал меня спиной к стене. Его руки свободно скользили по моему телу. Губы крепко прижались к моим. Словно он мог поцелуем избавиться от всех наших проблем. Используя свой язык, чтобы заставить меня забыть все, через что мы прошли. И, честно говоря, его метод сработал.

Мой мозг отключился. В этот момент я думала только о нем. Я жаждала его прикосновений, его губ, его тела. Я хотела, чтобы он заявил на меня свои права. Напомнил, что я принадлежу ему, а он — мне. И все, что происходило между нами, было не мимолетным, а ненастоящим.

Хотя это было неразумно. Наши проблемы все еще витали в воздухе, когда мы закончим заниматься сексом. Но я переживала за него. Я все еще хотела, чтобы между нами было все хорошо. Я все еще отчаянно хотела его. Точно так же, как в ту ночь в Париже.

Ничего не могло изменить моих чувств. Даже несмотря на то, что я знала, как усложниться вся моя жизнь. Потому что Пенн Кенсингтон изменил все правила игры моей жизни.

Я поняла это. И была совершенно беспомощна перед этим фактом.

Я так переживала все эти годы, потому что точно знала, знала уже тогда, что мы соединились сильно и быстро. Я говорила ему то, что никогда не рассказывала никому другому. Мне казалось, что между нами наступит сказка. И сейчас я жила в этой сказке. И не хотела отпускать его.

Руки Пенн заскользили сквозь мое платье, уверенные, но нетерпеливые. Он отыскал край моих трусиков и стянул их вниз по ногам. Они упали на пол, став жертвой нашего желания.

Я возилась с его ремнем, пуговицей, молнией. Стягивая штаны по заднице. Он жестко целовал меня в губы, подняв одну мою ногу и положив себе на бедро. Его тело вжималось в мое. Я точно знала, чего он хочет, я тоже этого хотела. Я хотела, чтобы прошлого вечера не было. Я хотела все забыть.

Моя рука скользнула в его боксеры, и я погладила его член. Он уже был твердым от моего прикосновения.

— Прошу тебя, — взмолилась я ему в губы.

Он застонал и приподнял меня. Я пискнула от неожиданности, но затем его член оказался у моего входа, и он опустил меня на него. Сначала медленно, расслабляясь глубоко внутри меня.

Мои глаза закрылись, я задохнулась от его прикосновения. Только его сила удерживала меня у стены, когда он наполнял меня. Мои ноги крепко обхватывали его за талию, руки легли на плечах, но он был единственным, кто пытался что-то сделать. Он вытащил свой член, а потом снова опустил на него.

Вверх и вниз.

Все сильнее и сильнее.

Уверенно прижимая меня к стене, он входил в меня. А я хотела большего. Большего от него самого. Еще, чтобы мы стали чем-то большим.

Я знала, что у нас существовали проблемы. Что мы были мечтой, и одновременно кошмаром, но я ничего не могла с собой поделать. Я не могла вернуться к тому, что было шесть лет назад. Не сейчас, когда знала, что между нами было в данный момент прямо перед моими глазами.

— Кончи со мной, Натали, — приказал он.

Наши глаза встретились, и что-то рухнуло между нами. Радость, экстаз и что-то сладкое, такое сладкое облегчение. Кульминация накрыла нас обоих в полную силу. Он уронил голову мне на плечо, и я чуть не ударилась головой о стену позади себя.

Потом он отстранился и поставил меня на ноги. Мы оба тяжело дышали. Наши груди вздымались в такт. Мне казалось, что в любую минуту я готова была превратиться в слизь перед ним. И все же я притянула его голову и поцеловала нежно и сладко.

— Может, нам стоит почаще заниматься сексом, — в шутку сказала я.

Он усмехнулся и покачал головой.

— Любой секс — это хороший секс с тобой.

— Мне кажется, что мы полностью опровергаем твою гипотезу, — нахально заявила я. – Скорее всего, стандартный тип лучше всего подходит тебе для счастья.

— Ты лучше всего подходишь мне для счастья, Натали Бишоп. — Он с силой поцеловал меня. — Только ты.

32. Натали

Десять дней.

Иногда минуты казались целой жизнью.

А иногда время летит так незаметно.

Как бабочка.

А когда ты пытаешься его затормозить, то ломаешь тонкие крылья у той бабочки.

В первый день Пенн взял меня на прогулку под парусами. Но не он управлял лодкой, а фактически заставил меня управлять ею. Я была в ужасном состоянии. На самом деле. У меня был некоторый опыт ходить под парусами, но сейчас все было по-другому не то, что раньше. Он спокойно отнесся к тому, что у меня мало что получалось. Помогал, потом заставил меня все сделать сначала. К тому времени, как мы отправились в бухту на пикник, я уже почти освоилась на лодке.

Но вернуть лодку на причал — это уже совсем другая история.

На второй день мы заказали мою любимую пиццу, расселись в библиотеке и весь день писали. Моя новая книга просто вытекала из меня, как сквозь решето, появившееся в мозгу. Я все еще не давала ему прочесть ни страницы. Но книга была заявлена и представлена издателям. И в любой день могла прийти новость, что какое-то издательство хочет ее купить. Судя по опыту, обычно проходили месяцы, прежде чем все издатели тут же отказывали. Я особо не тешила себя надеждой.

На третий день была суббота, и Пенн настойчиво приглашал меня на настоящее свидание.

— Я хочу тебя побаловать, — сказал он с очаровательной улыбкой, при виде которой я не могла отказать.

Я оделась в самое лучшее, при том скудном гардеробе, что у меня был с собой. Он не возражал, что на мне было платье, которое он видел уже дюжину раз. Его глаза загорелись, и я поняла, что он подумывает, стоит ли нам вообще выходить из дома.

— Пошли, — сказала я со смехом, подталкивая его к двери.

Он открыл дверцу машины и помог мне забраться внутрь, направившись в Ист-Хэмптон. Он выбрал шикарный ресторан морепродуктов с видом на океан. Цены были астрономическими, но он сказал мне на них не смотреть.

Но я не могла, живя всю жизнь не богато, я не могла шиковать, поэтому выбирала что подешевле. Он заказал еще кое-что сверх моего заказа, бросив на меня понимающий взгляд, который сообщил, что он прекрасно понимал мой выбор. И он был прав, еда была лучшей, что я когда-либо пробовала в своей жизни.

Пианист играл классическую музыку на рояле. В конце вечера Пенн протянул мне руку, и точно так же, как в тот прекрасный вечер в Париже, вывел меня на маленькую танцплощадку и закружил в танце. Я чувствовала себя принцессой в своем дешевом платье и туфлях на высоких каблуках. Но ощущала себя такой красивой и прекрасной, никогда себя такой не чувствовала, даже когда Кэтрин играла со мной и наряжала в дорогие дизайнерские наряды.

И все благодаря его глазам, которые смотрели на меня так, словно я была самой красивой женщиной на земле.

На четвертый день мы поздно проснулись. Очень поздно. Мы заснули почти под утро, приняв ванну с пеной и используя большую часть поверхностей дома совсем не по назначению.

После завтрака Пенн схватил флисовый плед, блокнот и потрепанный экземпляр «Великого Гэтсби», настояв пойти на пляж. Я взяла свой блокнот и с интересом последовала за ним.

Я положила голову ему на колени. Морской бриз целовал мне кожу. Волны плескались о берег. Пенн читал мне о великой любви Дейзи и Гэтсби. Невероятный роман Фицджеральда из уст Пенна был подобен сексу.

На пятый день мне пришлось иметь дело с декораторами, поскольку они подходили к финишу, готовя дом для вечеринки мэра в субботу, которая совпадала с моим последним рабочим днем. Я была в оцепенении от счастья, даже когда мы стояли на краю пропасти. Отметка, половины пройденного пути. Теперь нам оставалось еще меньше дней быть вместе.

Я заснула в его руках, с «Версаль», играющим тихо фоном, он не разбудил меня. Просто гладил меня по волосам, пока фильм не закончился, потом отнес меня в постель.

День шестой был день выборов.

Пенн проголосовал досрочно, а я — заочно в Южной Каролине. Итак, мы сидели в гостиной и вполуха слушали результаты выборов. Я особо не увлекалась политикой, за исключением тех случаев, когда некоторые вопросы касались лично меня и были вопросом жизни и смерти. Пенн вырос с матерью политиком, Ларк уже много лет работала в аппарате мэра. Интерес Пена ко всей этой заварухе был глубже, чем мой, и мне было интересно услышать его версию.

Мы открыли бутылку шампанского, когда объявили, что президент Вудхаус победил на выборах.

На следующий день после выборов я проснулась, переплетя руки и ноги с Пенном. В голове стучало от шампанского, которое мы выпили накануне. Я долго принимала горячий душ и сушила волосы еще до того, как Пенн решил вынырнуть из постели.

— Доброе утро, — сказал он, целуя меня в щеку, затем исчез в душе.

Я натянула штаны для йоги и толстовку, прежде чем заварить кофе. Пенн с благодарностью взял чашку и тут же осушил ее, несмотря на то, что она была обжигающе горячей.

— Ты сошел с ума.

Он усмехнулся.

— Из-за тебя…возможно.

Я прикончила свой кофе, совершенно не обжегшись, потом он надел на Тотла поводок и потащил меня на нашу ежедневную прогулку по пляжу. Мы шли держась за руки. Тотл подпрыгивал, вбирая в себя все, что видел и слышал вокруг. Нюхал и мочился на все подряд. Маленький сгусток энергии чуть не выдернул кисть у Пенна, когда попытался поймать птицу на пляже.

Он был бодр, и мы поспешили обратно в дом, стараясь не отставать от щенка, чтобы быстрее согреться в тепле. Пенн снял ошейник с Тотла и впустил его внутрь. Пенн обнял меня за талию и притянул к себе. Мой холодный нос задел его такой же холодный нос. Наши губы встретились.

Я уже пыталась просунуть свои холодные руки под его куртку. Он со смехом сопротивлялся, не хотел, чтобы я морозила его тело своими холодными руками.

Как вдруг позади нас раздался голос, отчего мы удивленно повернули головы в ту сторону. В коттедже кроме нас не было никого, когда мы уходили на прогулку. Декоратор должен был прийти только после обеда.

И тут у меня отвисла челюсть.

А вместе с челюстью и желудок кувырнулся.

— Что здесь происходит? — Спросила мэр Кенсингтон.

33. Натали

Мы с Пэнном отскочили друг от друга, словно обжегшись.

— Мама, — потрясенно произнес Пенн. — Что ты здесь делаешь?

— Что я здесь делаю?! — Переспросила Лесли Кенсингтон, расправив плечи и посмотрев на сына, который был на полфута выше ее. И смотрела она на него, явно представляя определенную власть. — Думаю, вопрос не в том, что я здесь делаю, а что ты делаешь здесь? Разве ты не должен читать лекцию или чем ты там занимаешься в университете?

Он стиснул зубы.

— Я сейчас нахожусь в творческом отпуске, чтобы закончить свою книгу.

— И ты решил, что траханье лучше поможет тебе использовать свой творческий отпуск?

Я поморщилась от такого заявления. Возможно со стороны именно так все и выглядело для матери Пенна. Я вообще не думала о ней. Она была моим боссом, и я не думала, что может произойти, если она узнает о нас. В основном потому, что я никогда не встречалась с ней раньше. Мы даже ни разу не общались.

— Здесь происходит совсем не то, что ты думаешь, — сказал Пенн, защищаясь.

— О, ты не трахаешься с помощницей... опять?

— С Натали все не так, как ты думаешь.

Она в смятении покачала головой.

— Что я сделала не так с тобой и твоим братом? — Затем она взглянула на меня, будто вспомнила, что в комнате находится кто-то еще столь незначительный. — А ты…

— Извините, мэр Кенсингтон. Я не знала, что Пенн будет жить в этом доме, пока я должна буду находиться здесь. Теперь я понимаю, что должна была сообщить вам эту информацию, — сказала я неохотно.

— Ну, я уверена, почему ты мне ничего не сообщила. Видя, как он лапал тебя.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки.

— Вообще-то мы были знакомы уже несколько лет назад. Это был не каприз.

Но по ее взгляду я поняла, что она думает иначе. И выражение гнева и отвращения на ее лице заставило меня убедиться в этом окончательно. Я была мусором. Грязью под ногами. Просто прислугой. И она никогда не согласится, что я была для ее сына чем-то большим, чем просто капризом.

— Я не хотел, чтобы ты узнала обо мне и Натали таким образом.

— А как ты хотел, чтобы я узнала? — спросила мэр. — Я что должна была застать тебя трахающимся в постели?

— Мы пара. Мы встречаемся.

Мэр Кенсингтон даже откинула голову назад и рассмеялась.

— Я никогда не слышала ничего более абсурдного.

— Вспомнил, почему не сообщил тебе, — сказал Пенн. — Почему я тебе ничего не рассказываю? И почему ты даже не часть моей жизни.

— И все же ты пользуешься моими деньгами и домом, не задумываясь.

— Мне не нужны твои деньги, и я остался здесь, чтобы быть подальше от тебя.

— Только не начинай старую песню, — сказала она со вздохом. — Может нам стоит поговорить о твоей рутине бедного маленького богатого мальчика?

Мне захотелось прижаться спиной к стене и исчезнуть. Неудивительно, что Пенн никогда не обсуждал со мной свою маму. Увидев Корта и услышав их историю, я не знала, чего можно ожидать от его матери, но это... это было просто жестоко.

А она была очень популярна в Нью-Йорке. Она работала судьей, затем законодателем штата в течение многих лет, прежде чем стать мэром два года назад. Ее рейтинг зашкаливал. Она была жестким противником преступности и отличным лидером. Я не знала, что подумают жители Нью-Йорка, если увидят ее сейчас.

— Говори о чем хочешь, — сказал Пенн. — Но Натали вовсе не мимолетный каприз. Она не просто какая-то девушка, которая работает на тебя.

— Она белая шваль из ниоткуда, — выплюнула мэр.

Я съежилась от этих полных ненависти слов.

Я ненавидела, когда обо мне так говорили, но эти слова с ее стороны были правдивы.

Глаза Пенн округлились от ужаса.

— Ты не имеешь права так с ней разговаривать.

— Я говорю правду, и даже не сомневаюсь, она солгала тебе кто она есть на самом деле.

— Да что с тобой такое? — крикнул он.

— Я проверила всю ее подноготную прежде, чем нанять. Мы провели тщательную проверку. Она бедная девушка из Чарльстона. Ее отец военный, а мать держит какой-то магазин волшебства. — Мэр содрогнулась.

— Натали никогда мне ни в чем не лгала. Я все это знаю про нее.

— Ну, единственная причина, по которой она вообще находится в этом доме — это ее рекомендации. Ты заслуживаешь кого-то получше.

— Кого? Светскую девушку? Безмозглую, мелкую идиотку, которую волнует только то, что у меня имеется известная фамилия и определенная сумма денег? Я не знаю, как тебе более ясно объяснить, я никогда не был заинтересован в ком-то подобном. Так что то, чего я заслуживаю по твоему мнению, для меня не имеет значения.

— Не каждая женщина высшего класса — безмозглая идиотка. Тебе просто нравится тусить со всякими…

У меня отвисла челюсть.

— Вы не имеете права оскорблять меня!

— Говорить правду по твоему оскорбить тебя?

Она так посмотрела на меня, и я поняла, что ничего хорошего не жди. Большую часть разговора я молчала. Слишком потрясенная, не зная, как реагировать на оскорбления матери Пенна. Но я не могла больше позволять ей продолжать в том же духе.

— Мама, мы можем поговорить об этом наедине? — Спросил Пенн.

— Нам больше нечего сказать друг другу, — решительно заявила она. Похоже, она поняла, что ничего не добьется с ним. Вероятно, они спорили на эту тему ни один раз. Проигрышная ситуация в самом лучшем виде. — И тебе тоже. — Она ткнула в меня пальцем. — Ты нарушила условия контракта.

— Что? — Ахнула я.

— Ты спала с моим сыном!

— Мама, ты же знаешь, что это не имеет никакого отношения к работе Натали, — прямо заявил Пенн. — Ты расстроена только из-за меня. Давай поговорим об этом спокойно и разумно.

— В тебе больше нет ничего разумного, Пенн. Ты не мой сотрудник, но она нанятый персонал. Так что держись от нее подальше.

— Уверяю вас, что я выполнила всю работу по контракту. Я все время жила здесь. Я присутствовала на всех посещениях дизайнеров и подрядчиков. Я уложилась в срок. Декоратор должен быть здесь через несколько часов, чтобы обсудить окончательные планы веранды. Вам может не нравиться, что я была с Пенном, но свою работу я выполнила.

Мэр прищурилась, проницательно оглядывая меня.

— Собирай свои вещички и убирайся из моего дома.

— Но…

— Ты уволена, — решительно заявила она.

— Мама, зачем так? — Разозлившись, спросил Пенн.

Она не сводила с меня глаз.

— Сию минуту.

Я сглотнула, с трудом сдерживая слезы. Уволена. Меня... уволили. О боже мой. О боже мой. О боже мой. Я не знала, что делать, что думать. Я только и могла стоять и смотреть с ужасом на мэра, пока ее слова снова и снова крутились у меня в голове.

— Ты не получишь от меня никаких рекомендаций. Кроме того, я свяжусь с агентством и попрошу, чтобы тебя удалили из базы. Уверена, что другие хотели бы узнать, какого человека они нанимают.

При этих словах у меня на глаза навернулись слезы. Резкие, ужасные слова. Не просто лишить меня этой работы. Отрезать от... перспективы работы.

— Ты не должна так поступать, — сказал Пенн. — У Натали еще осталось несколько дней до завершения контракта.

— Разве ты недостаточно уже сделал? — сказала его мать с холодными, яростными глазами.

Я не стала дожидаться его ответа. Я ничего не могла поделать. Спорить было бессмысленно, поскольку и так ясно, что мэр приняла решение. Она не стала бы таким успешным адвокатом, судьей и политиком, если бы меняла свои решения. Все было кончено. Меня уволили. Теперь оставалось только собрать вещи и уехать.

Я повернулась и почти бегом бросилась в хозяйскую спальню.

Повышенные голоса доносились из коридора, но я не могла точно услышать, о чем они спорили. Я решила, что это не очень красиво. Что они часто ссорились, хотя и были сливками общества, как крем на торте.

Кстати о креме…

Мне нужно было кое-что купить.

Замороженный крем способен исправить все. Целая туба замороженного крема.

Я проглотила слезы при этой мысли и выхватила оба чемодана из шкафа. Открыла и положила на кровать, принявшись яростно укладывать свои жалкие пожитки.

Я даже не стала тратить время на то, чтобы все вещи уложить правильно, как привыкла. Просто побросала их, надеясь, что как-нибудь смогу закрыть чемодан.

Уволена.

Меня уволили.

У меня дрожали руки, когда я вытащила туфли и бросила их в сумку. А потом я уже не могла сдерживать слезы. Черт, я не хотела показаться таким слабаком. Плакать из-за потерянной работы. Но, боже, это была работа, которая мне очень нравилась, и я хорошо с ней справлялась. И она давала мне возможность писать, когда я хотела, а также путешествовать. Эта работа помогла мне выбраться из Чарльстона и оторваться от семьи. Это была идеальная работа, которую я так хотела и так ждала, чтобы писать.

Теперь ее не будет.

И я почувствовала, как что-то оборвалось у меня внутри.

Внезапно я оказалась на коленях перед кроватью, чемоданы были разложены передо мной. Слезы рекой катились по щекам. Рыдания сотрясали все тело. Руки вцепились в пододеяльник.

Мне хотелось закричать, кричать и кричать. Но я не могла этого себе позволить, мэр все еще была в коридоре. Я не доставлю ей такого удовольствия.

Конец света еще не наступил. Это я точно знала. Я рационально понимала, что могу решить, что мне делать дальше. Но будущее казалось таким мрачным. Я только что упала с обрыва на краю мира, и меня несло вниз по спирали. Ужас был не в приземлении, а в свободном падении. В том, что я не знала, где приземлюсь в конечном результате.

И прямо сейчас я кувыркалась и конца этому не было видно.

Внезапно я почувствовала, как кто-то обхватил меня за талию, и тихий голос произнес на ухо:

— Шшшш.

Он заключил меня в объятия и крепко прижал к себе, а слезы продолжали литься. Он целовал мои волосы и гладил меня по спине, покачивая взад-вперед.

— Все будет хорошо, — успокаивающе бормотал он.

— Ты не... знаешь этого, — сказала я сквозь всхлипывания.

— Знаю. Я знаю, что так и будет. Все будет хорошо.

— Я ... потеряла работу. Я потеряла... все.

Он снова поцеловал меня в волосы.

— Я знаю. Мне так жаль, Нат.

— Мне даже... некуда податься.

— Ты можешь остаться со мной, — спокойно сказал он.

— А твоя мама не будет... злиться? — Спросила я, пытаясь вдохнуть полной грудью, так как почувствовала, что начинаю задыхаться.

— Мне наплевать, что она будет или не будет. — Он отстранился, чтобы заглянуть в мое красное, опухшее лицо. Вытер мои слезы и поцеловал меня в губы. — Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Мы сможем все решить вместе.

IV . НЕКОТОРЫЕ ВЕЩИ ЛУЧШЕ ОСТАВИТЬ НЕВЫСКАЗАННЫМИ

34. Натали

У меня было два чемодана с моим именем.

Именем, которое теперь ничего не значило.

Абсолютно ничего.

За эти годы оно имело определенное значение — дочь военного, пловчиха, завоевывающая призы, звездная студентка университета, наблюдатель за элитными домами, теперь мое имя не имело никакой ценности. Потому что мне пришлось снять не только все предыдущие звания, но и это тоже. Поскольку мое имя жестоко сорвали. Оставив меня голой, не стесняясь дав понять, кем я вообще была.

Единственное звание, которое я хотела себе оставить — писатель и известный автор был для меня такой далекой мечтой, что напоминал мираж. А мираж ведь что-то совсем не настоящее. Просто мечта глупой девчонки, которая уцепилась за нее, чтобы уцелеть, когда все вокруг рушилось. И даже сейчас, стоя голой, надеясь все же укрыться своим званием писатель, как плащом, мне казалось это неправдоподобно.

Я ввалилась в квартиру Пенна в Верхнем Ист-Сайде, толкая перед собой один из чемоданов. Он нес другой, держа Тотла за поводок. По дороге к нему домой мы почти не разговаривали. Он включил музыку одного из своих плейлистов на телефоне, я находилась в задумчивости, глядя в окно.

Слезы высохли. Головокружительное чувство давящей тревоги осталось. И что-то еще сжимало горло и удерживало меня на расстоянии.

Я бросила чемодан в гостиной, сняла куртку и упала лицом вниз на диван.

— Моя жизнь кончена.

Металлические маркеры на ошейнике Тотла звякнули, когда он бросился через комнату и прыгнул мне на спину. Потом подполз ближе и лизнул меня в лицо.

— Да, да, знаю. Я буду любить тебя. — Я прижимала его к себе, пока он не плюхнулся на диван и не начал пыхтеть.

Пенн стоял, положив руки на спинку стула.

— Твоя жизнь не кончена.

— А ощущается, что именно так.

— Мы можем все исправить.

— Мы? — Спросила я, изогнув брови. Я отпустила Тотла и села. — Невозможно уже исправить, Пенн. Все кончено. У меня нет работы. Мне негде жить. У меня ничего нет.

— Мы можем попытаться уговорить мою мать изменить решение.

Я фыркнула.

— Твоя мать никогда не изменит свое решение по поводу меня.

— Ну, может не по поводу твоей работы, но мы могли бы попросить ее не звонить в агентство. Тогда они тебе смогут предложить другую работу в другом месте, — с надеждой сказал он.

Для реалиста Пенн был настроен невероятно оптимистично.

— Скорее всего она уже позвонила. Все кончено. — Во мне кипела ярость. — Все, над чем я трудилась последние полтора года, просто исчезло. Пуф!

— Я знаю. Извини. Я не ожидал, что такое может случиться.

— Конечно, не ожидал. Почему твоя мать вообще приехала в летний коттедж?

Он нахмурился, будто этот вопрос не приходил ему в голову. Ярость отразилась на его лице, а затем исчезла.

— Даже не знаю. Вообще-то она не собиралась.

— Как ты думаешь, если бы она собиралась, я позволила бы тебе остаться хотя бы на сегодня? — Рявкнула я.

— Эй, я пытаюсь помочь. Я хочу во всем разобраться. Подумай, как нам спасти положение.

— Мы не можем ничего спасти, Пенн. У меня нет рычагов, на которые я могла бы нажать, чтобы исправить уже случившееся. И ты ничем мне не поможешь, — сказала я ему. — Это не та проблема, которую можно решить деньгами.

Его глаза округлились.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Как бы ты ни старался избавиться от своих корней, ты останешься с ними, с теми деньгами, которыми так привык пользоваться, чтобы решить любую проблему. Ты можешь удалиться из Верхнего Ист-Сайда, но ты не сможешь удалить Верхний Ист-Сайд из себя. — Я обвела руками его комнату в качестве доказательства, позволяя своему гневу выйти наружу.

— Это не имеет никакого отношения к делу.

Я вскочила на ноги.

— Это имеет самое непосредственное отношение к делу! Ты хочешь все исправить. Ты хочешь, чтобы стало лучше. Но ты не можешь, ты не можешь сделать лучше.

— Натали…

— Деньги решают все твои проблемы, Пенн. Но деньги являются единственной причиной для меня.

Я схватила первое, что попалось под руку, это оказалась подставка, и швырнула ее в стену. Прежде чем упасть на пол, она с грохотом стукнулась об стену.

— Это жестокие... бессердечные деньги, — сказала я, голос стал тихим, дребезжащим от ярости. — Меня считают прислугой, белой швалью, проектом. Мне насрать, но я не такая, как ты. Я не одна из вас. Как ты уже сказал... мне здесь не место.

— Твое место рядом со мной.

— Да неужели? — Спросила я с широко раскрытыми глазами. — Похоже, больше никто из твоего окружения так не считает.

— Мне все равно что думают другие. — Он шагнул вперед и взял меня за руки. — Меня беспокоит только твое мнение, я переживаю за тебя.

Я высвободила руки и с трудом прошлась по комнате.

— Конечно, ты переживаешь о нас. Потому что тебе никогда не приходилось задумываться, что все это означает для другого человека. Что сказала твоя мать? Опять трахаешься с прислугой, Пенн? Опять?

Он вздохнул.

— Да. Такое было раньше.

— Да? До того как ты решил найти счастье и стать полностью просветленным?!

Он стиснул зубы.

— Ты же знаешь, что я изменился.

— Правда, неужели так и изменился?

— Да. Конечно, сейчас все по-другому. У нас все по-другому, Натали.

Я покачала головой и попыталась осознать его слова и все, что произошло, но не могла. Я чувствовала себя такой беспомощной. Такой совершенно никчемной ибесполезной. Я все поставила на карту, но кто-то разбил все мои надежды и мечты вдребезги.

— Почему ты хочешь со мной поругаться? — спросил он.

— Потому что это моя вина. Мне не следовало позволять тебе оставаться тогда. Я должна была сделать все по-другому. Надо было тебя прогнать тогда.

— И чтобы с нами было тогда сейчас?

— Меня бы взяли на другую работу!

— Разве это важнее, чем мы? — потребовал он ответа. — Тебе сейчас не нужна ни работа, ни жилье. Ты можешь остаться здесь со мной.

— Я не нуждаюсь в твоей благотворительности, — прошипела я.

— Натали, это не благотворительность!

— Ты понятия не имеешь, каково это — ничего не иметь. — Я стиснула зубы. — Если бы ты сам зарабатывал себе на жизнь, то знал бы, что такое проявление благотворительности.

— Хорошо, ты права, — сказал он, поднимая руки. — Я никогда не был в такой ситуации, как ты. Но я предлагаю тебе помощь, потому что переживаю и забочусь о тебе. Я хочу все исправить, сделать как можно лучше. И если я должен использовать свои возможности и ресурсы, чтобы все исправить, то не вижу в этом ничего плохого.

Я схватила куртку и натянула ее на себя.

— Да, это не плохо. Просто здорово, — проворчала я, направляясь обратно к лифту.

— Натали, куда ты собралась?

— Мне нужно пройтись, подышать свежим воздухом. Мне нужно подумать одной.

Он протянул руку, останавливая.

— Прошу тебя, не уходи от меня.

Я выдернула руку из его ладони.

— Я сейчас не в состоянии нормально мыслить, если останусь, то наговорю много чего, о чем потом буду сожалеть. Тебе лучше просто... отпустить меня… пройтись.

— Хорошо, — тихо произнес он. — Я собираюсь попытаться со всем разобраться.

— Принимайся за работу и твори свою магию. — Я вошла в лифт.

— У нас все получится, — попытался он уверить меня.

Когда двери между нами закрылись, я поймала себя на мысли, что была не уверена, говорил ли он о моей работе или… о нас.

35. Натали

Я шагала куда глаза глядят по Центральному парку. Так как я шла совершенно бесцельно, не обращая внимания по сторонам, то заблудилась, но мне удалось наткнуться на лодочный сарай. Я схватила хот-дог и бутылку воды, прежде чем побрела обратно к озеру. Впереди показался фонтан Бетесды, и я вспомнила, как мы шли сюда с Мелани и Эми. И как изменилась моя жизнь в тот день! Ведь именно тогда, мы начали с Пенном… заниматься сексом. Я заранее знала тогда и говорила об этом Эми, что уеду из Нью-Йорка с разбитым сердцем. Чем больше я думала об этом, тем больше мне очень и очень не хотелось, чтобы такое случилось.

Моя ярость кончилась, когда я поднималась по ступенькам, ведущим к торговому центру. Я прошла мимо скамеек в парке, которые снимали в дюжине фильмов, а затем повернула к дому Пенна. Я была неправа. Это было очевидно. Я очень злилась. И была так расстроена тем, что он жил вместе со мной в пляжном домике, если бы его не было, все сложилось бы с его матерью по-другому. Я не хотела, чтобы он оставался со мной, но он все равно бы остался. Я могла бы тогда подыскать себе другую работу. Выбрать другое место для написания романа. Скорее всего, оно было бы не таким прекрасным, но был бы вариантом.

Вместо этого я осталась. И он остался. И ни один из нас не задумался о последствиях. Я бы не променяла наше совместно проведенное время, но у нас было всего три дня! И это было неправильно, что у нас осталось так мало времени.

Я сунула руки в карманы куртки и наконец вышла из Центрального парка. Ноги устали, но голова и душа были измучены переживаниями и мыслями. Сегодня произошли настоящие американские горки. Мне нужно было поговорить с Пенном и решить, что делать дальше.

Я была не готова отказываться от него.

Но я понятия не имела, что делать с работой и где, черт возьми, мне жить. Это была пугающая перспектива в таком городе, как Нью-Йорк.

Я была рада, что прошлась, несмотря на то, что мы с Пенном ранее спорили. Прохладная погода и время, проведенное в парке, успокоили меня. Мне было не лучше. Я не знала, когда оправлюсь после такого увольнения. Но, по крайней мере, я была работоспособной.

Мои мысли все еще витали в облаках, я даже не осознавала, что меня кто-то зовет, пока не добралась почти до дома Пенна.

— Натали! — Крикнула Кэтрин, бросаясь ко мне.

О Господи, только ее мне еще не хватало!

— Привет, Кэтрин. Знаешь... сейчас не самое подходящее время.

— Боже, я понимаю, Натали. Пенн сказал мне, что произошло в пляжном домике. Мне так безумно жаль.

Я послала ей полуулыбку.

— Да. Спасибо. На самом деле я не хотела бы сейчас об этом говорить.

— Я хотела зайти, проверить, как ты.

— Со мной все будет хорошо, — ответила я коротко и отрывисто, как только могла.

Кэтрин была очень добра ко мне во время Хэллоуина, говоря, как она рада будет потусоваться со мной на вечеринке мэра, но я, честно говоря, не хотела ни с кем разговаривать. Только с Пенном. Просто, чтобы извиниться перед ним за свою резкость.

— Я могу подняться и приготовить тебе чай.

— Я же сказала... со мной все в порядке, — огрызнулась я.

Она тут же выпрямилась, глаза расширились.

— Я всего лишь пытаюсь помочь. Я не поверила своим ушам, когда Пенн рассказал мне о том, что случилось.

Я вздохнула. Конечно, она пыталась мне помочь.

— Я только поднимусь, мне нужно поговорить с Пенном.

— О, я думаю, он пошел к Льюису, поддержать Ларк.

— А что Ларк делает у Льюиса?

Кэтрин пожала плечами.

— Она скрывается у нас четырех, когда ссориться с Томасом.

— И часто такое случается?

— Чаще, чем она сама готова себе в этом признаться, — печально вздохнула Кэтрин. — Льюис поддерживает Ларк при проблемах с парнями. Ты уверена, что я не могу поддержать тебя с твоими?

— У меня нет проблем с парнями. У меня проблема с безработицей.

— О, — удивленно произнесла Кэтрин. — Ну, это мы можем исправить.

Я закатила глаза.

— Мне не нужна ничья помощь в поисках работы. Что мне нужно, так это замороженный крем.

— Крем? — Спросила Кэтрин.

— Неважно. — Кэтрин уж точно не поняла бы мою особую привычку. — Я хочу пойти.

— Ну, не думаю, что ты должна в таком состоянии находиться одна. — Она шагнула вперед, чтобы последовать за мной внутрь.

Мне хотелось откусить ей голову за такую самонадеянность, но у меня не было сил ей сопротивляться.

— Хорошо.

Кэтрин лучезарно улыбнулась, мы вошли в дом. Поднялись на лифте наверх. По крайней мере Тотл был рад нас видеть. Он продолжал бегать вокруг наших ног, умоляя о внимании. Наконец я устроилась на диване с ним на коленях.

— Я не могу поверить, что Пенн позволяет этой собаке бегать по всему дому, — сказала Кэтрин. Она оказалась верна своему слову и приготовила мне чай.

— Можешь попытаться остановить Пенна. Думаю, что это невозможно.

— И то правда. По крайней мере, его собака симпатичная. — Она принесла чай и поставила чашку на кофейный столик. Потом вернулась за своей чашкой. — Это полезно для души.

— Обычно я предпочитаю кофе.

— В тяжелые периоды, — сказала она.

Я сделала глоток чая и была удивлена, что вкус оказался хорошим. Кэтрин не была похожа на человека, который предпочитал о ком-то заботиться, кроме как о себе.

— Спасибо, — сказала я, поджимая под себя ноги.

— Не за что. Именно для этого и нужны ведь друзья? — Она улыбнулась. — Как ты себя чувствуешь после всего?

Я пожала плечами.

— Ужасно. Довольно ужасно.

— Ух! Могу себе представить. Пенн сказал, что вы поссорились.

— Да, — ответила я, делая еще один глоток чая. — Я дала волю своим чувствам. Мне нужно с ним поговорить… извиниться.

— Натали... — начала Кэтрин, посмотрев в пол, а затем снова подняв на меня глаза. — Мне нужно тебе кое-что сказать.

Мой желудок сжался, как она произнесла эти слова. Что еще ужасного она собиралась мне сказать?

— О чем?

— Вся эта история с Пенном ... я не думаю, что это хорошая идея.

Я замерла. Неужели она прямо сейчас пытается подлить масло в огонь?

— Да? Почему?

— Он просто... он проделывал такое и раньше, я не хочу, чтобы ты страдала.

— Что проделывал? Встречался с прислугой?

Кэтрин нахмурилась.

— Ну, да. Я имею в виду, что он спал с прислугой и раньше. Обманывал их. Он не тот, за кого ты его принимаешь.

— Кэтрин, хватит. Я не хочу об этом ничего слышать в данный момент.

— Я хочу сказать, что ненавижу саму мысль, но все это началось из-за глупого пари.

Я прищурилась и склонила голову набок.

— Пари? Какого пари?

— Это было глупая идея, — сказала она со слабым смешком. — Пенн поспорил, что сможет затащить тебя в постель и заставит влюбиться в него. Мы пытались отговорить его от этого, но... он настаивал, желая получить то, что хотел любой ценой.

У меня пересохло во рту. Это не могло быть правдой. Кто спорит на такое? Не говоря уже о том, сможет ли он переспать с другим? Мы же занимались с ним уже сексом в Париже. Что же это за приз такой? Это было бессмысленно. Такое пари обычно заключают глупые мальчишки игроки в средней школе или в колледже. Но мы... взрослые люди. Ее слова звучали просто абсурдно.

— Я так сожалею, но подумала, что тебе лучше знать об этом.

Наконец я снова посмотрела на Кэтрин. По-настоящему посмотрела на нее. Печальная и сочувствующая. Но в глазах было нечто, что совсем не соответствовало ее словам. Даже уголки губ слегка приподнялись.

Ей совершенно было меня не жаль. Она очень хотела, чтобы я ей поверила. Очень хотела, чтобы я клюнула.

Что сказал тогда Льюис? Если Кэтрин поймет, что у нас все серьезно, что мы встречаемся, она сделает все, чтобы нас разлучить. Ей будет очень плохо от одной мысли, что у Пенна может все хорошо.

Неужели она так хорошо умела скрывать свое истинное лицо? Насколько же глубока ее хитрость и обман?

— Я тебе не верю, — сказала я тихим и ровным голосом.

— Натали, но это правда! — ахнула она.

— Ты сделаешь все, чтобы разлучить нас, — выплюнула я ей в лицо. — Все. Ты явно влюблена в Пенна и не можешь смириться с тем, что он предпочел тебя мне, такому ничтожеству. Что ж, твои манипуляции не изменят моего мнения о нем.

— Клянусь тебе. Это правда. Если ты не хочешь узнавать это у Пенна, то спроси остальных членов нашей команды. Они все были там. Они скажут, что это правда.

Внезапно я не смогла больше сдерживаться. И засмеялась. Маниакальным смехом. Не настоящим, обычным смехом.

— Убирайся, — сказала я ей.

— Натали…

— Я сказала, убирайся из его дома! — Кричала я. — Я не хочу больше слышать ни слова от тебя. Ты мне не друг. И не друг для Пенна. Ты пиявка, зараза, обманщица и мошенница.

Кэтрин выпрямилась.

— Это еще нужно доказать.

Когда она ушла, я рухнула на диван с трудом дыша. Ярость опять нахлынула с новой силой. Пари? Она совсем спятила? Неужели она ничего не могла придумать получше?

Затем на долю секунды меня осенило. Интересно, а может это правда? Неужели все, чтобы было у нас с Пенном — результат какого-то дурацкого пари?

Я прикусила губу. Не желая верить россказням Кэтрин, но мне хотелось выяснить... просто, чтобы быть уверенной наверняка.

36. Пенн

Когда я вошел в квартиру Льюиса, они с Ларк сидели в гостиной и смотрели какое-то детективное шоу. Оба повернули головы в мою сторону, а затем вернулись к своему шоу.

— Привет, — сказал Льюис.

Ларк подняла руку и махнула.

— Привет. — Я хотел перейти к делу. То, что случилось с моей матерью и Натали, мне действительно нужно было понять, как исправить данную ситуацию.

Но я сел и увидел, что глаза Ларк покраснели и опухли. Рядом с ней лежала коробка с бумажными салфетками, она свернулась калачиком на диване.

— Что случилось?

— Ничего, — сразу же ответила Ларк, голос ее звучал охрипло, словно она долго плакала.

Я обменялась взглядом с Льюисом. Причина была в Томасе.

— Опять поссорились? — Спросил я.

Ларк пожала плечами.

— Ничего особенного. Мне просто нужно место, где я могла бы переночевать день или два.

— Но ты ушла из своей квартиры, — возразил я.

— Это проще, чем просить его уйти. — Она всхлипнула и высморкалась. — Не помогает и то, что я немного простыла после кампании. Выглядит все хуже, чем есть на самом деле.

— Мне очень жаль.

Она снова пожала плечами.

— Я ненавижу обращаться к тебе, когда ты так плохо себя чувствуешь, но есть ли шанс, что ты сможешь поговорить с моей матерью?

Ларк выгнула бровь.

— Из-за Натали?

— Я ей все рассказал, — ответил Льюис.

— Да. Она уволила Натали из-за меня, и мне нужно найти способ все исправить. Она не просто уволила ее. Она пытается разрушить любой шанс Натали получить другую работу. — Я вздохнул и провела рукой по волосам. — Так она мстит мне. Она сказала, что если я вернусь в «Кенсингтон Энтерпрайзис», то она не будет звонить в агентство. Но я не могу этого сделать.

— Ты не сможешь с ней договориться, — сказала Ларк. — Это все равно, что вернуться на работу к родителям, потому что они мне угрожали.

— Я не хочу даже вести переговоры со своей матерью. Я не вернусь и не буду работать на нее. Даже если я пойду на это, сомневаюсь, что она выполнит свою часть сделки. Мне нужно, чтобы она выслушала твои доводы, человека, которому доверяет. — Я многозначительно посмотрел на нее. — Ты — ее правая рука.

— Я польщена, что ты так думаешь. Но на самом деле это не так.

— Мы оба знаем, что ты очень важный сотрудник для ее организации, — сказал я. — Если бы ты только могла с ней поговорить…

— Пенн, возможно, сейчас не самое подходящее время, — вставил Льюис.

— Я знаю. Но…

— Я поговорю, — сказала Ларк, кашляя в салфетку. — По крайней мере... я пойду к ней и выясню, чем она думала, когда все это говорила. Не могу ничего обещать. Вы Кенсингтоны обладаете иррациональным умом и характером.

— Спасибо, Ларк. Большое спасибо, — сказала я, вскакивая на ноги.

— Не благодари меня пока. — Она встревоженно поднялась. — Дай мне только переодеться, и я схожу к ней.

Не прошло и десяти минут, как Ларк появилась в деловом костюме, с зачесанными назад волосами, попрощавшись с нами двумя, ушла.

— Это не поможет, — сказал Льюис.

— Знаю, — ответил я, плюхнувшись в кресло, посмотрев на него. — Но я должен что-то предпринять. Она в ярости из-за того, что случилось, как я могу ее винить?

— Ты не можешь ее винить, но ты можешь винить во всем Кэтрин. Все это пропитано ее дерьмом.

— Я уже звонил и наорал на нее. Мне все равно что она со мной делает, но уволить Натали?

— Это как раз ее стиль, — заметил Льюис.

— Ага.

— Тебе не следовало заключать с Кэтрин это дурацкое пари.

— Знаю. Я пытался его завершить, но Кэтрин заортачилась.

— Конечно, она очень хочет переспать с тобой.

Я обхватил голову руками.

— Все стало так хреново. Даже для нас.

— Ну, и условия пари тоже. Тогда тебе, похоже, было наплевать.

— У нас все по-другому, и ты это знаешь, — проворчал я.

Льюис пожал плечами.

— Потому что ты влюбился в Натали?

— Нет. Ты знаешь почему. И это дерьмо в прошлом даже не имеет значения. — Я вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате, подойдя к окну, выходящему на Центральный парк. — Она злится, потому что ее уволили. Она винит меня и себя. Но это не ее вина, а моя. Я бы не стал настаивать и не остался бы в пляжном домике, если бы не заключил это пари. Думал, что это безобидная игра. Я мог бы трахнуть ее и выиграть пари. Мне казалось, что это шутка, а теперь…

— А теперь тебе смешно? — Спросил Льюис, приподняв бровь.

— Ни капельки. — Я сунул руки в карманы. — Что бы ты сделал на моем месте?

Льюис тяжело выдохнул.

— Во-первых, я никогда бы не оказался в таком положение.

— Я серьезно.

— Я тоже, — сказал Льюис. — Натали, она... особенная. Она не такая, как другие девушки. Она обладает умом и собственным мнением. Она забавная, милая и умная. Ты идиот, если позволишь ей уйти.

Я молча кивнул. Согласен. Это было совершенно ясно. Я потратил так много времени, пытаясь стать лучше, и единственный человек, который пришел в мою жизнь, о котором я действительно заботился и переживал... поставил все, что я сделал с собой последнее время, под сомнение. Стать нравственным человеком, и заключить пари, как это? Я не мог понять, как один и тот же человек, который заставлял меня проявлять свои лучшие качества, одновременно заставлял меня выглядеть хуже всех. Противоречивые стороны моего характера терзали, как ангел и дьявол на моих плечах. И все, что я делал, чтобы исправить ситуацию... только ухудшало эту ситуацию.

Жужжание телефона вырвало меня из глубоких раздумий.

Льюис вытащил из кармана телефон.

— Это Натали.

Я замер.

— Звонит тебе?

Он пожал плечами.

— Похоже на то.

— Зачем?

— Я включу громкую связь, но ты должен вести себя очень тихо.

— Хорошо.

Трубку снял Льюис.

— Привет, красавица!

Он нажал кнопку громкой связи и положил телефон на кофейный столик, приложив палец к губам, я кивнул.

— Привет, Льюис, — произнесла она. Ее голос дрожал и звучал так, словно она снова плакала. — Пенн все еще у тебя?

— Нет, он ушел, — солгал Льюис.

— Хорошо, — сказала она со вздохом.

Я в гневе поджал губы. Она была рада, что я ушел, разговаривая по телефону с Льюисом. Какого черта, здесь происходит?

— Что происходит? Я слышал, что вы поссорились, сожалею о твоей работе.

— Да. Да, мы поссорились. Мне нужно поговорить с ним. Я сказала кое-что, чего не должна была говорить.

Льюис посмотрел на меня и поднял брови.

— Такое иногда случается, когда злишься.

— Но я звоню не поэтому поводу. — Она сделала глубокий вдох.

Я готов был сказать, что ее мысли разъедали ее изнутри.

— Ты в порядке?

— Да. Нет. Не знаю. Кэтрин заходила, — тихо начала она.

Я вскочил на ноги и тихо выругался. Льюис сердито посмотрел на меня и махнул рукой, чтобы я сел и заткнулся.

— Чего она хотела?

— Ну, она сказала, что хочет меня утешить. Она решила, мне так кажется, что после всего, что произошло, мы расстаемся с Пенном, ей хотелось позлорадствовать. Я вспомнила, что ты сказал на концерте, что ей будет очень плохо, если мы с Пенн будем вместе. А потом она сказала еще кое-что, что просто... абсолютная чушь, такая нелепица. — У нее перехватило дыхание. — Это настолько нелепо, что не может быть правдой. Она пыталась разлучить нас любыми способами. Но она сказала, если я ей не верю, то могу спросить любого из вас... и вы скажете мне правду. И... я решила спросить тебя.

Мы оба застыли на месте, будто точно знали, к чему приведет крушение поезда, который мы уже не в силах были остановить.

— Конечно. Что она сказала? — Тихо спросил Льюис.

— Она сказала, что я всего лишь... результат пари. — Натали медленно выдохнула.

— Пари?! — Переспросил Льюис, не сводя с меня глаз, словно спрашивая, что я хочу, чтобы он ответил.

Но я не знал. Я не хотел, чтобы она узнала именно так, но, черт возьми, я не мог продолжать ей лгать.

— Да... она сказала, что это пари, что Пенн поспорил, что переспит со мной и заставит меня влюбиться в него.

Льюис выгнул бровь, и я наконец медленно отрицательно покачал головой.

— Никакого пари не было, Натали. Это Кэтрин пытается тебя запутать.

— О, — сказала она с глубоким вздохом. — Хорошо, хорошо. Так я и думала. Но просто... у меня были всякие мысли в голове, и я решила уточнить. Я знала, что ты мне именно это скажешь.

Льюис прищурился, глядя на меня.

— Всегда. Эй, мне пора уходить. Ты еще хотела что-нибудь спросить?

— Нет, спасибо. Я подожду Пенна. Спасибо, Льюис.

— В любое время, Натали.

Он повесил трубку, а затем поднялся на ноги.

— Ты заставляешь меня лгать ради тебя!

— Чем это отличается от любого другого раза?

— Она спросила меня прямо, и я ей солгал. — Он широко развел руками в гневе.

— Через три дня все закончится!

— Неужели ты настолько слеп и глуп? Кэтрин никогда этого так не оставит. Натали должна узнать правду.

— Я знаю. Знаю, но сейчас не самое подходящее время.

— У тебя никогда не бывает подходящего времени, — выплюнул Льюис. — Ты заварил эту кашу. Ты не сможешь все время это скрывать от нее.

— Я не собираюсь ее обманывать. Я переживаю и забочусь о ней и не хочу причинять ей боль. Просто хочу, чтобы все это закончилось.

— Ты невероятен, — сказал Льюис и покачал головой, направляясь из комнаты. — У тебя есть такая девушка. Удивительная, красивая, уверенная в себе, веселая, блестящая девушка. Девушка, за которую любой парень готов умереть, а ты сидишь и говоришь: «Давай подождем три дня, надеясь, что все как-то самом собой разрешиться». Так вот хочу тебе сообщить, что не разрешиться.

— Господи, Льюис. С каких это пор тебя это вообще стало волновать? — Потребовал я ответа.

Я смотрел на своего лучшего друга и едва узнавал его. Все годы, что мы были знакомы, Льюис всегда прикрывал мою спину. Он был тем, кто обычно подстрекал меня к выходкам. Усиливая все, делая еще хуже. Всегда был там, когда все шло наперекосяк. А теперь вот это?

— Потому что ты ее не заслуживаешь, — прорычал он мне через всю комнату, сжав руки в кулаки, глубоко дыша. Затем он разжал руки, придя в себя. — Ты не заслуживаешь такой потрясающей девушки.

— Что, черт возьми, это значит? — Потребовал я ответа. И тут я понял то, чего не замечал раньше. Этого просто не могло быть. — Она тебе... нравится?

— Ты только сейчас сообразил? — С сарказмом спросил Льюис.

— Что? Как же так? Когда? — Запнулся я.

— Я решил, что она великолепна, как только Натали вошла в пляжный домик и накричала на тебя. А потом, когда она пила прямо из бутылки виски и держалась против нас, всей команды. Находясь совершенно не в своей стихии, но была такой живой и естественной. А потом миллион раз еще. Но покорили меня ее слова... — Льюис поднял руки, будто едва мог произнести их. Я едва узнавал его. Я никогда не видел его таким. — Именно ее книги покорили меня по-настоящему.

— Ты читал ее книги? Даже мне она не дала прочитать ни строчки.

Он пожал плечами. Но его следующие слова леденили мне душу.

— Ты должен рассказать ей о пари... или это сделаю я.

— Ты же несерьезно.

Но глядя на него... я понял, что он говорит на полном серьезе.

Я ДОЛЖЕН ЕЙ РАССКАЗАТЬ.

Я смотрел на лифт, который вез в мой пентхаус, и думал, как, черт возьми, я собираюсь ей все рассказать. Я потеряю ее тогда. Она была такой потрясенной, когда звонила Льюису. И я готов подтвердить слова Кэтрин... это только сломает ее. И еще кое-что в довершение всего.

Но я все равно должен был ей рассказать. Это был бы правильный поступок.

Я поднялся на лифте и стал ждать, когда Тотл прибежит меня встречать. Я почесал ему голову.

— Ладно, Аристотель, облегчи мне задачу. Помоги мне.

Я поцеловал его в макушку и последовал за ним внутрь квартиры.

Но когда я вошел, то увидел, что Натали сидит на диване, всхлипывая.

— Натали? — Спросил я, шагнув к ней и заключив ее в объятия в едином порыве.

— Звонили из... агентства по сдачи загородных домов... — выдохнула она сквозь рыдания.

— О, черт, уже? — Думаю, Ларк не успела раньше поговорить с моей матерью. Вот черт!

— Они сказали, что... меня уволили. Они удаляют мой аккаунт и отправляют... окончательный расчет.

— Прости, детка. Мне очень, очень жаль.

Я покачивал ее в руках, как тогда, в пляжном домике. Один удар за другим, им не было конца и края.

— Нет, Пенн, это ты извини, — сказала она, вытирая глаза. — Мне не следовало говорить тебе многие вещи. Я злилась. А теперь вот это. Не знаю. Я не могу держать себя в руках.

— Эй, тебе не за что извиняться. Не за что.

— Уверен? Мы оба были на нервах, я тоже разозлился после разговора с матерью. Мне тоже не следовало тебе многое говорить.

Я приподнял ее подбородок, чтобы посмотреть в глаза.

— Забудь об этом. Я сожалею, что так получилось с агентством. Я пытался поговорить с Ларк, чтобы она как-то вразумила мою мать, но она должно быть опоздала.

— Что ж, спасибо за попытку. В любом случае это было неизбежно. — Плечи Натали снова затряслись. — А потом появилась Кэтрин, которая вела себя как последняя стерва.

— Чего она хотела?

— Ничего. Она вела себя так, будто хотела мне помочь, но в действительности она влюблена в тебя и пытается нас разлучить.

Ее голубые глаза смотрели в мои, такие доверчивые, я понял, что должен ей сказать.

— Натали, мне... нужно с тобой поговорить.

— Хорошо, — неуверенно сказала она и вытерла глаза. — Я сейчас в полном беспорядке. Сегодня был не самый легкий день.

— Подозреваю, что нет, не самый легкий.

— В чем дело?

— Я... — я открыл рот, чтобы сказать, готовый произнести слова. Но не смог. — Моя... моя мать устроила все это из-за меня. Ты здесь не причем.

— Я понимаю, что она сказала, Пенни, ты не должен винить себя.

— Нет, она сказала, что не будет звонить в агентство, если... если я вернусь работать в компанию.

— Ну, это ужасно! — Воскликнула Натали. Ее глаза снова стали злыми. Грусть сменилась яростью. — Она не должна так поступать с тобой. Это шантаж. Как она смеет использовать твою привязанность ко мне против тебя?

— Но... мне следовало бы согласиться, — впервые произнес я о чем думал вслух. — Это спасло бы твою карьеру.

— Какой ценой? — ахнула она. — Потерей карьеры, жизни, страсти и души? Нет, Пенн, это не правильная сделка. И если ты думаешь, что я буду винить тебя за то, что ты не согласился, то ошибаешься.

— Это еще не все, — осторожно заявил я.

— Что еще?

Мне следовало ей возразить. Нужно было сказать настоящую причину, по которой это была моя вина. Но ее взгляд... Это выражение обожания в ее глазах. Я не мог лишиться его, я не мог его разрушить. Даже если это была иллюзия. Я не мог разбить ее сердце окончательно.

— Я хочу, чтобы ты осталась со мной, — произнес я.

Она кивнула.

— Хорошо. Я останусь до рейса в субботу.

— Нет, Натали. — Я взял ее руки в свои. — Я хочу, чтобы ты переехала ко мне совсем.

— Пенн, это так... так быстро.

— Я знаю. Я никогда в жизни не делал ничего подобного. Но для тебя, Нат, все реально. Переезжай ко мне. Оставайся в Нью-Йорке. Давай разберемся со всем вместе. Здесь.

— Нет, — тихо ответила она.

— Что?!

— Прости, но... нет.

— Нет?! — Ошеломленно переспросил я. От шока у меня отвисла челюсть. Я никогда не думал, что она откажет. Даже через миллион лет.

— Нам еще рано жить вместе. Мы ведь только начали. Мне нужно вернуться домой. Вернуться в Чарльстон и обдумать свой следующий шаг по жизни. Я не могу остаться здесь и выработать план действий. Но... я не хочу, чтобы то, что я вернусь домой, стало для нас концом. — Она снова взяла меня за руку. — Я знаю, что это будет нелегко, но мы что-нибудь придумаем.

— Ты не останешься? — Спросил я, все еще пребывая в шоке.

— Нет, не останусь.

37. Натали

Я сказала нет.

Я все еще не могла поверить, что действительно произнесла это слово.

Я была так потрясена. Пенн Кенсингтон просил меня переехать к нему. Это было за пределами мечты. Мне так хотелось сказать «да». Так сильно хотелось. Но... я не могла, когда вся моя жизнь пошла под откос.

И я не знала, как с ним буду прощаться.

Пенн остановил «Ауди» у Международного аэропорта Кеннеди. Мой самолет улетал домой через два часа, но, к ужасу Пенна, я предпочла приехать пораньше.

Он поставил машину на стоянку, вышел из машины и пошел вытаскивать из багажника мои чемоданы.

Я поцеловала в голову Тотла и прижала его к себе.

— Обещаю, обещаю, обещаю, что вернусь тебя навестить, милашка. Ты мой маленький человечек, понимаешь? Придется тебе позаботиться о Пенне, пока я буду у себя дома. Но не позволяй ему экономить на вкусняшках. Веди себя хорошо. — Я снова поцеловала его. Слезы навернулись на глазах. Мне так не хотелось расставаться с ним. — Я люблю тебя.

Затем я усадила его обратно на пассажирское сиденье и закрыла дверцу. Уходя, услышала его вой, отчего споткнулась. Уф! Уйти от него было труднее, чем от Пенна. Тотл понятия не имел почему я уезжаю. Он точно ничего не понимал про перелеты и моменты приехать навестить. Он был всего лишь милым, беззащитным маленьким щенком, которого я обожала. И я хотела взять его с собой.

— Ты точно знаешь, что я не смогу позаимствовать у тебя щенка? — Спросила я Пенна, стоя на тротуаре рядом с моим первым чемоданом.

— Точно знаю, что не можешь взять Аристотеля. — Он поставил второй чемодан рядом с первым. — Какими средствами еще я могу заставить тебя вернуться ко мне?

Я рассмеялась.

— Ну, у меня есть идеи какими.

— Правда? — спросил он, притягивая меня к себе и целуя, пока я не стала отстраняться, чтобы глотнуть воздуха.

— Ну, с такими проводами я, конечно, вернусь.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты вообще уезжала.

— Мне тоже, — пробормотала я.

— Ты можешь остаться.

— Знаю, но не могу.

Он кивнул.

— Понимаю. Если бы ты собиралась изменить свое решение, то уже изменила бы его. А теперь мне придется идти на эту вечеринку одному.

— Я даже не могу поверить, что ты пойдешь на вечеринку к своей матери. После всего, что она сделала с тобой, пытаясь тебя шантажировать.

Он вздохнул и приподнял одно плечо.

— Это единственная вечеринка в году, на которой я обязан присутствовать. Станет все еще хуже, если я не появлюсь.

— Ну, надеюсь, что дом будет выглядеть красиво. Пришлешь мне фотографии украшенного дома для такого события. Я с нетерпением ждала этого момента.

— Обязательно.

— Советую тебе… много выпить, и постараться не обращать внимания на свою мать.

— Мне будет тяжело там без тебя. Я не могу себе представить, как буду смотреть на этот дом и не видеть тебя в каждом углу, на каждой поверхности.

— Ты сейчас представляешь меня голой? — Спросила я, пытаясь разрядить обстановку.

— Всегда, Нат. — Он снова поцеловал меня. — Я буду скучать по тебе.

— Знаю. Я тоже буду скучать по тебе. — Я попыталась отстраниться, но он только крепче держал меня, целуя так долго, что я была уверена, что кто-то обязательно сделает нам замечание, предложив снять комнату.

Наконец, он неохотно отпустил меня, заправляя мои серебристо-белые волосы за ухо.

— Напиши мне, когда прилетишь.

— И ты тоже.

Он улыбнулся той очаровательной улыбкой, которая завоевала мое сердце и завоевывала меня снова и снова, но я заметила в ней грусть. Я схватила свои чемоданы и ушла, пока не передумала. Потому что, если бы мне пришлось еще раз взглянуть на его улыбку, я бы точно осталась.

У нас были свои взлеты и падения. Были разногласия. Мы были из разных миров. Но в конце концов... мы подходили друг другу.

И мне это очень нравилось.

С сердцем, застрявшим в горле, я шагала по аэропорту. Я встала в невероятно длинную очередь, чтобы сдать багаж, прошла проверку безопасности. Затем прогуливалась по большому аэропорту, пока не нашла свой выход. Я посмотрела на часы и застонала.

До взлета оставался один час девятнадцать минут.

Я готова была поклясться, чтобы найти свой выход на посадку, мне казалось, ушло гораздо больше времени. Я плюхнулась в кресло и вставила наушники, чтобы заглушить шум. Затем сделала селфи и отправила его Пенну. Он ответил фотографией Тотла на пассажирском сиденье «Ауди» с текстом:

«Он тоже скучает по тебе.»

Я сфотографировала себя надувшейся на стуле. Это было почти невозможно.

Пришло еще одно сообщение, я посмотрела, но с удивлением обнаружила, что оно было от Эми.

«Ты действительно сегодня возвращаешься домой? После того как парень попросил тебя переехать к нему? Я не могу в это поверить, что ты решила вернуться.»

«И я тоже.»

Потому что я честно не могла в это поверить. О чем я вообще думала?

«Мы говорили о двух сценариях, Нат. Ты влюбляешься. Он нет. Ты возвращаешься домой с разбитым сердцем. Или ты заводишь с ним интрижку, ничего к нему не испытывая, потом возвращаешься домой и заводишь здесь серьезные отношения. Ни тот, ни другой вариант не происходит! У тебя третий сценарий, который мы даже не могли представить. Вы оба влюбились друг в друга. Он хочет, чтобы ты осталась.…»

«Я знаю, Эми. Я знаю.»

Пришло еще одно сообщение от Пенна. На этот раз оно было с текстом, который гласил::

«Возвращайся скорее домой.»

«И где же мой дом?»

Эми снова прервала нашу переписку с Пенном.

«Если ты знаешь... тогда зачем возвращаешься? Оставайся с ним!»

«Я знаю, что мы с тобой не рассматривали такой сценарий, но и не предполагали, что я потеряю работу. К тому же, несмотря на то, что я переживаю за него, даже не знаю, доверяю ли я ему окончательно.»

«И ты думаешь поймешь, когда между вами будет тысяча миль?»

«Нет…»

«У тебя была такая возможность в жизни. Я люблю тебя до безумия, Нат, но ты совершаешь глупость.»

Я ничего не ответила. Я не знала, что сказать.

У меня были веские причины, когда я заявила Пенну, что не могу остаться, так мне казалось тогда. Я хотела стать независимой. Мы были знакомы немного времени. Я не знала, могу ли доверять ему во всем, через что мы прошли. Мы пришли из двух разных миров. Мне все еще нужно было разобраться в себе, прежде чем я смогу разобраться в «нас». Но когда прозвучал сигнал о посадке, казалось, я не могла вспомнить ни одну свою причину. Только то, что я решила улететь от него.

Мой телефон зазвонил, я поняла, что проигнорировала его. Пришло еще полдюжины сообщений от Эми, которые я проигнорировала, открыв сообщение от Пенна на мой вопрос о доме.

Он прислал фотографию нашего пляжного домика, которую мы сделали как-то. Я была в том самом пресловутом белом платье, в котором он меня впервые увидел. Он был в шортах цвета хаки и поло. Я смеялась как дура, пока он целовал меня в щеку и щелкал фотокамерой на телефоне.

И под этой фотографией было написано только одно слово – «Дом.»

Я вскочила с места.

— О боже, я такая идиотка.

Женщина рядом со мной посмотрела на меня так, словно я действительно была идиоткой и сошла с ума. Но я проигнорировала ее, взвалила сумку и сумочку на плечи и выбежала из терминала. Я вырвалась на выход в зал до вылетов и прибытий.

Я поймала первое попавшееся такси, запрыгнула на заднее сиденье.

— Куда? — спросил водитель.

— Ист-Хэмптон.

Мое дыхание вырывалось клубами после бега из аэропорта, мой багаж полетит в Чарльстон без меня, но мне было все равно. Такси уже отъезжало, я направлялась к пляжному домику. Потому что не могла улететь. Я не могла уехать из Нью-Йорка, не сказав Пенну одну вещь. Не сказав, что на самом деле чувствую... что люблю его.

38. Пенн

В этот момент Натали летит своим рейс, направляясь домой.

Я позволил ей ускользнуть из моих рук. Вот так она и исчезла. Она сказала, что хочет работать. Что мы будем общаться по видео и навещать друг друга, но это не одно и то же. И мы оба это знали. Она уже начала отстраняться, как только сказала «нет». Я не хотел, чтобы это прощание в аэропорту было долгим, но я по-королевски облажался. И я только усугублю ситуацию, когда расскажу ей об этом чертовом пари.

Может нам и удастся спасти ситуацию. По крайней мере, я надеялся, что мы могли бы попробовать и остаться вместе.

Я разберусь с этим после этой проклятой вечеринки.

Несколько часов, проведя здесь, и я захочу улететь в Чарльстон сегодня же вечером. Я свернул на подъездную дорожку к коттеджу «Кенсингтон», как делал уже много раз за последние два месяца. Коттедж выглядел все так же, и все же я знал, что он пуст. Ее там не было.

Каждый дюйм этого места напоминал мне о ней. Я был не уверен, что когда-нибудь смогу войти внутрь, не видя ее здесь. Все те часы, что мы провели вместе, писали, шутили, размышляли, трахались. Этот дом теперь принадлежал ей в моих воспоминаниях.

Я взял Тотла на поводок и вошел в дом. Тотл рванул с места в прыжке. Он был так рад вернуться. Он оглядел всех этих странных собравшихся людей, казалось, искал... ее.

— Что ты делаешь со своей собакой на вечеринке? — спросила меня мать.

— Я не могу его бросить, — прямо ответил я. — Я отведу его в спальню на время вечера, он будет вести себя там хорошо.

— Надеюсь, ты будешь хорошо себя вести на этом мероприятии, Пенн. Этот вечер очень важен для моей карьеры.

Я смерил ее пустым взглядом.

— Конечно. Я буду хорошо себя вести.

Потом я протиснулся мимо нее и вернулся в хозяйскую спальню. Позже ее займут, но сейчас для Тотла это было знакомое место, поэтому я решил оставить его здесь. Я завел его внутрь и закрыл за ним дверь.

Я больше не собирался быть тем Пенном, как с Натали. Я должен был стать отстраненным, неприступным, даже изощренным. Я должен был надеть маску Верхнего Ист-Сайда. Ту, которую я надевал, чтобы вписаться в эту толпу, когда-то принадлежавшую мне, погружаясь в то дерьмо, которое они извергали. Чтобы не смущать мать на этом важном мероприятии, где присутствовала почти все политическая элита Нью-Йорка. Хотя мне ничего этого не хотелось в данный момент.

Но я вырос в этом мире и натянуть на себя эту кожу было второй натурой для меня. Так же легко, как дышать.

Натали здесь не было, так что все было не по-настоящему, одна игра и пафос.

Даже я сам.

Я прошелся по комнате, пожимая руки и целуя «детка» метафорически, конечно. Очаровывал домохозяек и улыбался их дочерям. Я проделывал все то, что от меня ожидали. То, что я всегда делал. В чем я был очень хорош. Но ничего приятного в этом не было. Даже три стакана бурбона, которые я выпил, чтобы справиться с этим невыносимым подхалимажем, не помогали.

Три номера телефона, предложение скрыться на пляже и роман с женой сенатора штата — с меня было довольно. Я бросил на какой-то поднос номера телефонов и потянулся за следующим стаканом бурбона.

— А, младший братец снова в деле, — произнес Корт. Он стоял, прислонившись к кухонному столу и с издевкой ухмылялся мне.

Я прищурилась, но ничего не ответил. Просто налил себе выпить и сделал большой глоток.

— Где твоя новая подружка? — спросил он. — Я думал, она появится вместе с тобой, или ты уже ее бросил, променяв на другую?

— Я не хочу обсуждать с тобой Натали. Хочешь верь, хочешь нет.

— Ах, Натали! Так ее звали, — сказал он, будто только что вспомнил. — Она была очень сексуальной. Маленький ангел. Может была дьяволом в постели?

Я стиснул зубы и проигнорировал желание дать ему в морду, чтобы выбить из него окончательно это дерьмо.

— Пошел ты, Корт.

Тут в кухню вошла Джейн Девни. На ней было невзрачное синее платье и туфли на каблуках. Ее пепельно-светлые волосы были собраны в пучок.

— Привет, малышка, — проворковал Корт.

Она улыбнулась ему.

— А, вот и ты. Я только что разговаривала с сенатором Камберлендом о новой инициативе, над которой он работает в области чистой энергетики. Не думала, что ты здесь.

Он притянул ее к себе и ухмыльнулся, как дурак. Мой брат... дурак из-за любви? Нет, мне это померещилось. Джейн, скорее всего была для него всего лишь средством для достижения определенной цели или кратковременной интрижкой, от которой он был не всостоянии отказаться.

— Как ты с ним справляешься? — Потребовал я у нее ответа.

Джейн оглянулась на меня.

— А?

— Не обращай на него внимания, — сказал Корт. — Он просто завидует.

Я фыркнул и поднял бокал за них.

— За тот день, когда я буду завидовать моему брату придурку.

Корт предупреждающе прищурился, но я уже шел на выход из кухни. Враждовать с Куртом никогда не было разумной идеей. Ему нравилось нажимать на кнопки, но не нравилось, когда над ним начинали подтрунивать.

Я развернулся и врезался в другую великолепную молодую блондинку, тут же узнав ее.

— Анна Инглиш, — сказал я с широкой улыбкой.

— Пенн Кенсингтон.

Анна была лучшей подругой Ларк по юридической школе. Она была стопроцентной лос-анджелеской, и это было настолько очевидно заметно в этой толпе бледных людей в тусклых черных одеждах. Слава богу, что здесь появился хоть кто-то, кого мне не нужно было избегать.

— Ларк тебя пригласила?

— Да, я случайно оказалась в городе.

— Чем занимаешься?

— Рекламой знаменитостей. Дела идут хорошо.

— Превосходно. И ты недавно, как я слышал, вышла замуж, верно?

Она усмехнулась.

— Да, этим летом. Свадьба была маленькой.

— Ну конечно, когда выходишь замуж за кинозвезду вроде Джоша Хатча.

Она рассмеялась и махнула рукой.

— Ничего особенного. Здесь он просто Джош. Но в любом случае, было приятно наверстать упущенное, мне кажется, Ларк искала тебя. Она сказала, что они встречаются в библиотеке. Надеюсь, это что-то тебе говорит.

— Говорит. Спасибо, что передала мне ее просьбу.

— Всегда пожалуйста. Пойду поищу еще выпить, — сказала она, поднимая пустой стакан и направляясь на кухню, где я только что оставил брата, пожелав ей удачи.

Я выбрался из толпы и направился в библиотеку. Неудивительно, что я не видел никого из моих друзей здесь. Должно быть, они все это время скрывались в библиотеке. Не то чтобы я с нетерпением ждал разговора с ними, зная, о чем будет предстоящий разговор.

И я шел в библиотеку на свой страх и риск.

Кэтрин развалилась в шезлонге у окна, ее длинные стройные ноги были обнажены, а платье сваливалось с плеч. Она выглядела собранной, как будто позировала портретисту. Льюис уткнулся носом в книгу, которую, вероятно, схватил с полки. Роу сидел за столом, напряженно глядя в компьютер. Ларк первой подняла голову со своего места у входа, когда я вошел.

— Привет, ты пришел, — сказала она.

— Я здесь уже давно. Не знал, что вы все забились сюда.

— Прости, что я... не смогла помочь, ну, ты понимаешь, о чем я?

Я поднял руку.

— Это не твоя вина. Даже не беспокойся об этом. Ты здесь с Томасом?

Она прикусила губу.

— Ну, сегодня он не смог приехать. Его вызвали в офис. Я собираюсь отправиться за ним после этой вечеринки. Думаю, все будет хорошо.

— Вот и хорошо.

— Может, перейдем к тому зачем мы собрались? — Крикнула Кэтрин со своего места. Она подняла руки над головой, вытянувшись в манящей позе.

Льюис захлопнул книгу и посмотрел на меня. С того дня мы с ним не разговаривали. Я не рассказал Натали о пари, и я почти не мог смотреть ему в глаза, зная, что у него тоже были к ней чувства.

— Итак, где она? — Раздраженно спросил Льюис.

— Ее здесь нет, — ответил я.

Смех Кэтрин начался как хихиканье, тихое и хриплое, затем перешел в почти маниакальное кудахтанье.

— Ее ... здесь нет?

— Нет, она улетела. Сейчас летит к себе домой обратно в Чарльстон.

Ларк нахмурилась.

— О Пенн, мне так жаль. Я знаю, как ты к ней относишься.

— Ну, это все решает, не так ли? — Спросила Кэтрин, запрокинув к потолку голову, ухмыляясь, как чеширский кот. — Я выиграла.

— Она влюбилась в меня. Это было пари, — рявкнул я.

— Мы заключали пари, что ты приведешь ее сюда, а потом спросим у беспристрастного судьи, который подтвердит, действительно ли она влюбилась в тебя. — Кэтрин сбросила обе ноги с шезлонга и встала. — Ее здесь нет. Некого судить. Ты. Проиграл.

Я открыл рот и тут же закрыл. Она была права. Черт возьми. Натали должна была здесь появиться, тогда бы я выиграл.

— Но ты рассказала ей о пари. Это было против правил.

— Вообще-то никаких правил не было. Если ты хотел правила, то должен был их озвучить, — промурлыкала она.

— Ты ей ничего не рассказал? — Спросил Льюис.

— Нет, — выдавил я сквозь стиснутые зубы. — Столько всего произошло, она потеряла все. Я не хотел расстраивать ее еще больше и говорить об этом. Она тогда точно решила, что возвращается домой. Я скажу ей, только... не тогда, когда она лишилась средств к существованию.

— Жалко, — проворчал Льюис. Он засунул книгу, которую читал, обратно на полку. — Ты даже этого не можешь сделать как положено.

— Слушай, это не твое собачье дело.

— Что с вами происходит? — Тут же спросила Ларк.

— Может ты скажешь им, Льюис?

Льюис сердито посмотрел на меня.

— Ничего особенного не происходит.

— Что ж, я заинтригована, — сказала Кэтрин. — Вы что поссорились?

Я готов был выдать его тайну. Но когда посмотрел в умоляющие глаза моего лучшего друга, парня, с которым я рос, я не мог так поступить с ним. Даже если бы он так поступил со мной.

— Нет, — сдался я. — Льюис дал мне хороший совет, которому я не последовал. Он прав, что злится на меня.

Глаза Льюиса расширились, будто он не мог поверить, что я не выдал его. Но я не был таким уж жестоким, чтобы рассказать о его чувствах, особенно в присутствии Кэтрин.

— Честно говоря, я разочарована в тебе, Пенн, — сказала Кэтрин, неторопливо двинувшись в мою сторону. — Я ожидала более трудной борьбы. Думала, ты покажешь мне свою темную сторону Верхнего Ист-Сайда. Того плохого мальчика, которого ты все время пытаешься заткнуть и запрятать в себя поглубже своими скучными лекциями о добре и зле.

— Тот Пенн умер, — ответил я ей.

— Все в этой комнате знают, что это ложь. Он не мог умереть, он по-прежнему в тебе, прячется в самой глубине. Но я заставлю его выйти наружу. — Она провела пальцем по моей груди. — Сегодня ночью.

Я оттолкнул ее руку.

— Хватит.

— Вы, ребята, — сказала Ларк, с тревогой переводя взгляд между нами. — Может вам не стоит продолжать по поводу этого пари? Это была самая глупая вещь с самого начала.

— Я не испытываю радости от ваших действий и ваших ожиданий, — вмешался Льюис. — И все, что вы сотворили — только причинили неприятности нам, команде.

Все разом вскочили, чтобы высказать свою точку зрения. Если бы мы были так внимательны два месяца назад в бассейне.

— Пари было заключено, — крикнула Кэтрин, перекрывая всех остальных. — Если бы ты победил, я бы должна была выйти замуж за Кэмдена. Но я же не жалуюсь.

— Ох, конечно, — выплюнул я в ответ.

— Я выиграла, поэтому трахну тебя. — Кэтрин пожала плечами. — Таковы были условия. Вот что я смогла получить, когда решила играть по-крупному, Пенн. Может в следующий раз ты действительно будешь играть, а не распускать слюни.

— Ах ты сука…

— Довольно! — Взревел Роу, заставив нас всех замолчать. — Пари было заключено. В тот вечер мы все согласились. Ты не можешь ничего оспорить, так что хватит. Я чертовски устал от этого. Натали здесь нет, мы не можем сказать наверняка влюбилась ли она в тебя или нет. Итак, по правилам, Кэтрин победила. Может, мы все заткнемся и двинемся дальше?

39. Натали

Поездка на такси заняла целую вечность и стоила целое состояние.

Но мне было все равно, когда я вбежала по лестнице и попала на вечеринку к мэру. Было полно политиков и ее друзей. Все были одеты одинаково, как будто собирались на похороны. И вот я оказалась здесь в белом платье и сандалиях, с волосами, собранными в пучок. Никакой косметики. Ничего, кроме моей единственной сумки и клатча. Наверное, на их взгляд я была похожа на бродягу, случайно зашедшую в их толпу.

К счастью, мэра поблизости не было. Я извинилась и поспешила через гостиную. Дизайнер потрудился на славу, было очень красиво. Но я пришла не восхищаться красотой пляжного домика, к которой, если уж быть честной, тоже приложила руку.

Мне нужно было найти Пенна. Я должна была ему все сказать.

Я поплелась на кухню, заметив знакомое мужское лицо. Глубоко вздохнула и двинулась к нему.

— Корт? — Позвала я.

Он взглянул на меня и нахмурился.

— Ты заблудилась, любовь моя?

— Я — Натали. Мы встречались на Хэллоуин. Ты не видел Пенна?

— Ах да. Маленькая подружка Пенна. Я подумал, что он тебя бросил.

— Э, нет. Не видел ли ты его?

— Совсем недавно он пытался меня вывести из себя.

Я чуть не закатила глаза, но сдержалась.

— Ты не знаешь, куда он пошел?

— Думаю, он потрусил в библиотеку. Он все равно тебя бросит, не стесняйся тогда заглянуть ко мне. — Он подмигнул.

Я с отвращением покачала головой и протиснулась мимо него. Он казался таким же подлым, как описывал его Пенн. Особенно потому, что я была почти уверена, что его собственная девушка стояла всего в нескольких шагах от меня, когда он делал мне не двусмысленные намеки. Просто очаровательно ничего не скажешь.

Библиотека находилась за углом, ближе к главной спальне. Я знала план коттеджа наизусть, поэтому бросилась прямо к двери. И только положила руку на дверную ручку, как услышала повышенные голоса, доносящиеся из библиотеки.

Я на секунду застыла. Кто там кричит? И о чем? Может Пенна там вообще нет, а Корт решил подшутить и отправил меня в какую-то западню. Я ворвусь, а там занимаются сексом или ругаются и спорят, и выставлю себя полной идиоткой. Я отпустила дверную ручку и прижалась ухом к двери. Лучше узнать, что там происходит, пока не сделала ничего ужасного.

— Пари было заключено!

При этих словах я нахмурилась. Это определенно был голос Кэтрин. Но кому она это кричала?

— Если бы ты победил, я бы вышла замуж за Кэмдена. Но я же не жалуюсь.

Я выпучила глаза. Вышла замуж за Кэмдена? Никто не предполагал, что Кэтрин на самом деле выйдет за него замуж. Это была глупость с самого начала, с которой Кэтрин надеялась тянуть, как можно дольше, насколько хватит ее терпения и терпения Кэмдена, ведь понятно же, что Кэтрин пыталась найти кого-нибудь получше.

Потом кто-то ответил, но слишком тихо, и я не расслышала.

— Я выиграла, поэтому тебя трахну.

От этих слов у меня скрутило живот. О боже, у меня было такое чувство, что я поняла, с кем она разговаривала. Нет, нет, нет.

— Таковы были условия. Вот что я смогла получить, когда решила играть по-крупному, Пенн. Может в следующий раз ты действительно будешь играть, а не распускать слюни.

Мой желудок опустился еще ниже. Пенн. Она... говорила это Пенну. Пари было настоящим. Пари, о котором предупреждала меня сама Кэтрин, это правда. А условия... то, что говорила Кэтрин. Она выходит замуж за Кэмдена или трахается с Пенном.

— Довольно! — Взревел Роу. — Пари было заключено. В тот вечер мы все согласились. Ты не можешь ничего оспорить, так что хватит. Я чертовски устал от этого. Натали здесь нет, мы не можем сказать наверняка влюбилась ли она в тебя или нет. Итак, по правилам, Кэтрин победила. Может, мы все заткнемся и двинемся дальше?

Я не думала.

На обдумывание не было времени.

Я не контролировала свои действия.

Просто распахнула дверь библиотеки и вошла в комнату.

— Ого, значит, пари было настоящим.

Пять пар глаз одновременно повернулись ко мне. У Кэтрин отвисла челюсть. Льюис сделал шаг в мою сторону. Ларк в шоке прикрыла рот рукой. Даже Роу выглядел удивленным. Но Пенн. Я уставилась на Пенна, он выглядел одновременно потрясенным и обрадованным. Он хотел обнять меня и спросить, что я здесь делаю. Зацеловать меня до упаду и забрать подальше от этих ужасных друзей.

— Натали, что ты здесь делаешь? — Спросил Пенн. Он прошел мимо Кэтрин, направившись ко мне.

— Не надо! — Выплюнула я, остановив его рукой. Во мне бушевал такой огонь. Гнев затопил все внутренности, опалив тело. — Значит, Кэтрин говорила правду. Вау. А я ей не поверила, потому что не могла даже предположить, что вы все настолько мелкие идиоты, что решили пойти на такое. — Я рассмеялась. — Наверное, я ошибалась. Не думала, что ты настолько глуп.

— Натали…

Я смотрела на него огнем тысячи солнц.

— Чтобы вам всем стало ясно, Пенн не проиграл. Я здесь. И я явно в него влюбилась, что отказалась от полета, вызвала такси, чтобы рассказать ему о своих чувствах, как последняя идиотка.

Лицо Пенна исказилось от боли. Но я не испытывала к нему никакой жалости в данный момент. Он сам все сотворил.

— Ну вот. Пари окончено. И вы все можете идти нах*й.

Я выбежала из библиотеки.

Пенн выбежал из библиотеки следом за мной. Я слышала его шаги позади. Я устроила сцену, когда ворвалась в дом. Но меня не волновало, что люди на нас открыто пялятся. Или то, что только что появилась мэр, наблюдая за нами ошеломленными глазами. Мне было наплевать на всех. Кроме того, что я решила приехать, совершив невероятную глупость, а все в очередной раз обернулось против меня.

— Натали! — крикнул Пенн, когда мы ворвались в гостиную.

— Оставь меня!

Я оттолкнула с дороги какую-то светскую даму и рывком распахнула дверь. Попыталась захлопнуть ее перед носом Пенна, но он удержал дверь и поспешил за мной.

— Натали, пожалуйста, позволь мне объяснить.

Он потянул меня за руку, пытаясь остановить. Я так быстро обернулась и сильно ударила его по лицу. Звук разнесся в тишине. Его ошеломленного взгляда было достаточно.

Я выдернула свою руку.

— Не прикасайся ко мне. Никогда больше не прикасайся ко мне.

— Я это заслужил. — Его глаза были широко раскрыты и полны мольбы. Полны преданности, которой я наслаждалась в течение двух месяцев, а это оказалось все ложь.

Я ненавидела его. Ненавидела его за этот взгляд. И за то, что от этого взгляда у меня всегда подкашивались ноги.

— Да, заслужил.

— Прошу тебя, позволь мне все объяснить.

Я сердито смотрела на него.

— Что объяснить? Что ты играл со мной? Опять? Чертовый приз, Пенн? — Я чуть не кричала на него. — Что все было ложью? Для тебя все было чертовой игрой. Моя жизнь — это не игра! Я — человек. Ты не можешь играть со мной, как кукловод, дергая за ниточки.

— Нет, все не так, клянусь. С тобой все было не так.

— Ты заключил пари! Ты на самом деле решил поставить, сможешь ли трахнуть меня и заставить в тебя влюбиться. Ты решил поиграть с человеческой жизнью! Моей жизнью. И что я получила от твоей игры? Несколько недель секса, теперь без работы, без жилья, с разрушенными планами.

— Я не ожидал, что все так закончится.

— Понятно, что не ожидал! Потому что с тобой никогда такого не случиться. И никому из твоих друзей нет дела до того, что вы губите жизни других людей! И девчонка Адди пыталась тогда меня предупредить, — сказала я, качая головой, испытывая отвращение к самой себе. — Но я была тогда слишком тупа, явно засунув голову в задницу, чтобы поверить ей.

— Натали, мне очень жаль, что так вышло. Но я рад, что у нас были эти месяцы. Я не предполагал, что мы влюбимся друг в друга и так все получится.

— Ты вообще сам себя слышишь? — Я раздраженно покачала головой. Потом повернулась и зашагала по подъездной дорожке.

— Натали, постой.

— Нет, ты постой! Я не хочу ничего от тебя слышать! Я больше ничего не хочу слышать из твоих уст. Ты не сможешь исправить то, что сделал. В Париже ты лгал и манипулировал мной, но то, что было в Париже ничто по сравнению с тем, что произошло сейчас. Как тебе удалось одурачить меня еще раз.

— Все было по-настоящему. Пари было глупой идеей. Заключая пари, я притворялся, потому что хотел сблизиться с тобой. Но мои чувства — реальны, — попытался он уверить меня.

— Тебе не нужно было притворяться! — Закричала я на него.

Я остановилась, посмотрела ему в глаза, напоминающее прекрасное голубое небо, которые лгали, когда все остальное разваливалось. Я не могла выносить его взгляд. Я больше не могла этого выносить.

Я повернулась к нему. Не со слезами на глазах, а со злостью. Никаких слез, только пустота. Это был конец. Все было кончено. Пенн Кенсингтон сделал все, что мог, чтобы разрушить все остатки романтики в моей душе.

Мой голос был спокоен, когда я произнесла:

— Ты помешен на всем этом дерьме по поводу этики. И ты считаешь, что этично ставить на чью-то жизнь? Что это правильно? Ты исследуешь, изучаешь и учишь, что такое счастье, что такое хорошая жизнь, как жить по законам этики. Но ты не живешь ими сам.

— Нат…

— У тебя нет этики, Пенн. Ты лицемер. Мошенник. — Я проглотила боль, нахлынувшую в груди. — Ты думаешь, что стоишь выше всех в Верхнем Ист-Сайде, но, на самом деле, ты волк в овечьей шкуре. Притворяешься хорошим парнем, хотя ничем не отличаешься от любого из них.

— Прости, что я не могу все изменить.

— Загадай желание на звезду. — Я расстегнула браслет на запястье и бросила его к его ногам.

Затем повернулась и пошла прочь.

— Натали, пожалуйста, позволь мне хотя бы отвезти тебя.

Я продолжала идти.

— Мне больше не требуется твоя помощь. Мы закончили. Не пытайся связаться со мной.

Я шла по подъездной дорожке, которая вела к главной дороге и к городу. Я шла и шла. И я оставила Пенна, Верхний Ист-Сайд и весь Нью-Йорк, оставила все в зеркале заднего вида.

Эпилог

Год спустя

— Ты поможешь мне с этой картиной? — Спросила Эми.

Я оторвала взгляд от компьютера и увидела, как она пытается поставить какое-то массивное произведение искусства для своей новой выставки в галерее. Я вскочила на ноги и помогла ей поставить эту штуку на место.

— Разве ты не должна использовать своего реального помощника, чтобы он тебе сделал это?

— Эй, ты же здесь!

— Да, но я пытаюсь работать.

— Уф, тебе не нужно работать!

— Как скажешь, Эми. Мне все же нужно написать еще одну книгу. Издатель не удовольствуется только одной.

— Думаю, тебе стоит просто покупаться в своих дивидендах какое-то время.

Я закатила глаза на свою лучшую подругу и вернулась к компьютеру, где уставилась на чистую страницу, которая должна была стать началом моей следующей книги. Но в голову ничего не приходило, соответственно писать было не о чем.

Мой телефон громко зажужжал, и я посмотрела на него.

— Эй, Эми, это Кэролайн. Я отвечу.

— Ладно! — крикнула она из-за другой картины.

— Привет, Кэролайн, — сказала я с улыбкой, выходя из галереи на Кинг-Стрит в Чарльстоне. Дом, милый дом.

— Натали, дорогая. Я рада, что дозвонилась тебе. Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, ты же знаешь. Нервничаю. Беспокоюсь о выпуске книги на следующей неделе.

— Все будет хорошо. Я бы не беспокоилась об этом, — сказала она с сильным северным акцентом. — Я говорила с Джиллиан, и она сказала, что предзаказ просто зашкаливает.

Как только я вернулась из Нью-Йорка, мне позвонила Кэролайн. Я получила предложение от Хартфилда на свою книгу. Существенное предложение. А потом пришло еще одно. И еще одно. А потом книга отправилась на аукцион, где все издатели могли купить права на издание на торгах. Всего было тринадцать издательств.

Я чуть не свалилась в обморок, когда Кэролайн позвонила мне и сообщила о семизначном гонораре. Издательство «Уоррен Паблишинг» выиграло торги, и я подписала контракт на свою первую книгу с издательством «Джиллиан эдитинг».

Это была мечта и кошмар одновременно.

Потому что, конечно же, только эта книга могла попасть на аукцион.

Книга, которую я написала, живя в пляжном домике с Пенном в течение двух месяцев.

— Итак, Уоррен хочет устроить для тебя вечеринку по случаю выхода книги в Нью-Йорке. Они приглашают всех очень важных людей и внеплановых читателей, которые обожают твою книгу. У меня есть для тебя билет на самолет, забронирована гостиница, в общем все готово. Издатель сказал, что они все уладили. Они даже устроят тебе экскурсию по Уоррену и встречу с высшим руководством. Я уверена, что они будут рады услышать, над чем ты работаешь в данный момент. Ничего официального, просто на уровне разговоров.

Кэролайн бубнила о вечеринке и моей встрече с Уорреном, а я замерла. Вечеринка в Нью-Йорке.

— Кэролайн, я могу как-нибудь... не лететь в Нью-Йорк?

— Ты что, шутишь? Конечно, ты не можешь это пропустить. Они уже обо всем договорились. Это очень важное событие.

— Хорошо, — тихо произнесла я.

— Ты можешь взять с собой и свою подругу Эми. Мы можем купить ей тоже билет, если тебе с ней будет легче.

— Да, это было бы здорово.

— Тогда все готово. Увидимся в следующий вторник в Нью-Йорке, когда весь мир увидит твой дебютный роман.

Кэролайн что-то говорила еще несколько минут, прежде чем повесить трубку. Но меня охватила паника. Нью-Йорк. Я наконец-то возвращалась туда, где была разрушена моя жизнь, отчего я полностью изменилась. Наверное, мне не стоило так беспокоиться.

Нью-Йорк был большим городом.

Там жили миллионы людей.

Какие у меня шансы столкнуться с кем-нибудь из тех знакомых?

«Бессердечная фортуна» # 2