========== 1. ==========
Хорошая погода, сменившая утренний ливень, не могла скрасить день, полон скуки однообразных лекций о том, с чем Элеонора никогда не свяжет свою жизнь. Зачем читать рассказы мертвых писателей? Им ведь уже всё равно, что о их чудных, полных смысла произведениях подумают ученики, зараженные сухими фразами из учебников. Зачем писать собственные сочинения? Те должны подражать учительскому однобокому мнению. Для чего ей биология? Ведь знание всех деталей деления клеток никак не изменит её жизнь. Или химия?! Различия цветов всех жидкостей вряд ли поможет, если кто-то решит вылить одну из них ей в лицо. А физика и подавно! Если Элеонору унесет вниз закон тяготения, первое о чем она подумает, это насколько большой будет ссадина на теле.
Расположившись за одной из парт в пустом классе, девушка думала о том, что ей таки не хватит сил, чтобы пережить ещё и математику. Элеонора умела считать деньги, которых на дне кошелька было не так уж и много, и этого ей казалось достаточно. На этом курс изучения этого предмета можно было закончить.
Девушка подумывала о том, чтобы сбежать. В классе она сидела одна. Кто сможет заметить? И хоть эта мысль всё настойчивее убеждала разум в собственной правоте, но Элеонора продолжала сидеть на стуле, словно её к нему кто-то приклеил. Это было маловероятно, ведь после той стычки с Эдоардо никто даже не смел её исправлять даже в случае неверного ответа. Иногда девушку это забавляло, и она ошибалась намеренно, ухмыляясь уголком губ учителю, который совсем невнимательно её слушал, но чаще всего не злоупотребляла этим, слишком уж это было по-детски.
Элеонора смотрела в окно. В потных ладошках сжимала телефон, будто ожидала нового сообщения или звонка, что было недалеко от правды. Только думала девушка не о человеке, который должен был привлечь её рассеянное внимание к себе снова, а о феврале. Какой ведь глупый месяц. Совсем ей ненавистный. И не зима в её белой холодной шубе (что встречалось в Риме крайне редко, но не в Австрии, где она проводила из года в год каникулы), но и не весна со всем своим букетом ароматов, сносящих, в буквальном смысле этого слова, крышу.
Из коридора доносился гул учеников. Их громкие голоса сливались воедино, сотворяя не приятную мелодию, а шум, что совсем не занимал Элеонору, ведь её поглотили мысли, громкость которых порой не давала уснуть.
Телефон в руках завибрировал, сообщая о новом уведомление. Ей хватило меньше секунды, чтобы успеть разблокировать его и расстроиться тому, что сообщение было от Эвы, которая предлагала Элеоноре присоединиться к девушкам. Написала, будто не может, тщательно готовиться к следующему уроку. Едва девушка успела отправить сообщение, как перевела взгляд на толстую тетрадку, что предназначалась для всех предметов одновременно, и её щеки раскраснелись от укола стыда за столь наглое вранье.
Чтобы переменить ход своих мыслей, Элеонора открыла другую переписку. Последнее сообщение анонимному адресату отправлено ещё вчера вечером, и ей не сиделось на месте, так сильно она жаждала продолжения беседы. Она больно впилась ногтями в кожу ладони, когда на экране совершенно случайно открылась клавиатура, как знак того, что ей стоило первой нарушить бесконечно долгое молчание. На ладони уже появились кровавые полумесяцы, а строчка по-прежнему пустовала. Нет, она не сделает первый шаг. Ни за что. Пусть лучше пострадает её любопытство, чем гордость, которую Элеонора лелеяла, подобно хрустальной вазе.
Девушка разжала ладонь, следы на которой начали пощипывать, но это её не волновало. Закусив нижнюю губу, она немного съехала вниз по спинке стула и принялась перечитывать переписку заново, предаваясь тем же волнующим ощущением, что и в момент поступления каждого нового сообщения от загадочного незнакомца.
Элеонора не знала, кем был этот парень, и даже, более того, не хотела этого знать. Она всего лишь перепутала номер. Сильвия потеряла свой телефон, купила новый, а Эль записала неверно номер девушки, что вывело её на него. Осознав ошибку, Сава извинилась перед неизвестным собеседником, не желая продолжать знакомство с ним, хоть тот и ненастойчиво предложил своё общение.
Прошло не более трех дней, как парень написал снова. Ненавязчиво, словно между прочим сообщил, что ему не хватило одного правильного ответа для того, чтобы получить средний бал, будто её это хоть немного занимало. Она продержалась два часа и пятнадцать минут, а затем с глупой улыбкой на лице ответила, что ей всё равно. На этом и завязался их дальнейший разговор.
Она попросила его не присылать фото и не требовать подобного от неё. Ей нравилось саму себя держать в неведении, хотя иногда всё же сгорала от любопытства о том, как парень всё же выглядел. С каждым новым днем Элеонора всё больше привязывалась к иллюзии, образу, возникшему в голове, который её воображение подарило этому парню. Она и имени его знать не хотела, и он совершенно не противился её причудливым желаниям. Они просто наслаждались общением, разгадывая друг друга по деталям, собирая цельный образ личности без внешней оболочки. Это не мешало ей видеть душу человека, что казалось главнее всего остального. Особенно хорошо это работало в контрасте с настойчивостью Эдоардо, который продолжал раздражать, донимая предложениями о прогулке, которые Элеонора уже устала отвергать. Тем не менее, она не стала блокировать его профиль в Инстаграме, ведь её самолюбие с каждым днем росло всё больше на почве его упрямых заигрываний.
И всё же Эдоардо был невыносим. Слишком поверхностный, самовлюбленный, неучтив, упрям, глуп и самонадеян. Он будто объединял все те качества, которые она больше всего не любила в парнях. Элеонора не хотела поддаваться ему, да и не умела. С незнакомцем это было проще сделать, который к тому же был гораздо скромнее, чем Эдоардо, которого девушка так тщательно избегала, словно это стоило ей жизни.
От него она пряталась и в разговорах с тем парнем. Пусть ей и пришлось соврать, будто родом она из Венеции, где в действительности была всего дважды, чего хватило, чтобы влюбиться в город, где вместо улиц расположились каналы. Элеонора врала о неких своих предпочтениях. Рассуждала о фильмах, которые ещё не успела посмотреть, книгах, стопка которых напоминала Вавилонскую башню на прикроватном столике, и людях, которых выдумывало её воображение, приставляя к живым образам лица знакомых. Ей нравилось создавать для себя новую жизнь, которая хоть и была не более, чем пустотой, но была той, которую девушка искренне и безответно любила в отличие от той, которую доводилось проживать.
Элеонора могла бы и подумать о том, чтобы изменить что-то, чтобы приблизить реальность к мечте, но ей было достаточно сладкой выдумки. Парень ведь этот, с которым она создавала эту новую жизнь, тоже оставался эфемерным. С выдуманным лицом и именем, Элеонора в нем видела свой идеал, хоть и не признавала это. Общение это девушка воспринимала лишь, как интересное времяпровождение, отрицая собственную зависимость, которая крепла с каждым последующим сообщением.
Элеонора приоткрывала дверцы в свою душу медленно и осторожно, будто незнакомец, которого ей, скорее всего, никогда не удастся увидеть, сможет использовать любую рассказанную ею глупость против неё. Она и девочкам боялась рассказывать свои секреты, а перед противоположным полом превращалась в ледяную королеву подавления личности. Разговаривать с человеком без лица и имени было проще, чем с кем-либо из реальных людей, хоть это по-прежнему было волнующе.
Приукрашая главное, Элеонора не прятала детали, которые, в сущности, были важнее остального. Незаметно для самой себя проболталась о своей любви к французской литературе, изумрудному зеленому цвету и запаху свежеиспеченного хлеба. Сглупила, вспомнив о своей мечте увидеть океан, потому что моря ей слишком мало. И о страхе перед поездами, которые предупреждающе громыхают, будто бы отпугивая от себя, а не напротив завлекая к долгим путешествиям. Призналась в своей любви к уличным музыкантам, которые мотивируют идти навстречу своей мечте больше, чем любое из телевизионных шоу талантов, которые она ненавидит. Вообще Элеонора не любила смотреть телевизор, а время в сети пыталась проводить с пользой — читала новости, заполняла виртуальные формы для борьбы за права животных, общалась, в конце концов, с подругами. Девушка о многом забывала врать. А, может, делилась личностным нарочно, ведь узнать её по этим деталям было так же сложно, как разыскать в стоге сена иголку.
Своего незнакомца Элеонора тоже собирала по деталям. И это нравилось ей больше всего — опираться на те особенности человека, которые он прятал за внешним обличьем, на которое обращали внимание все те другие случайные люди, что пусть и неосознанно, но встречали его в самых случайных местах. Может, и она когда-то с ним пересекалась. Иногда подобная мысль посещала девушку, а потому Элеонора наделила парня теми внешними качествами, которыми он, по её мнению, мог обладать. В своем воображении она нарисовала ему лицо, что было вовсе по-детски глупо и наивно, будто он действительно мог быть идеальным, которым она его продолжала представлять. Элеонора даже дала ему имя, хоть это было и не обязательно. Сильвестр. Её любимого лабрадора, что родители подарили на шестой день рождения после стольких дней слез и криков, звали так же. Глупо ведь называть парня именем любимого собаки. Только Элеонора так редко могла проявлять инфантильность, что когда злоупотребляла ею, то уже не задумывалась об вредности времени, проведенного в её жалкой компании. Девушке нравилось проявлять слабость, потому что сила собственного характера, который она закаляла всё это время, разрушала её изнутри вместо того, чтобы оставаться надежной опорой. Твердость внутреннего стержня внутри была пустой оболочкой, да и только. Элеонора бы заполнила её чем-то, что сделало бы этот стержень более устойчивым, но что бы девушка туда не бросала, оно лишь больше разрушало его.
Она не хотела отрицать влияния парня на её жизнь, потому что пыталась быть честной хотя бы с самой собой. Порой Элеонора просто не замечала, в какую сторону её заносило это течение, но вода была теплой, а волны такими тихими, что она позволяла себе поддаваться. Девушка слишком долго держала в руках свои чувства, контролировала каждое слово и действие, чтобы теперь хотя бы на некоторое не предать собственные принципы, которые без того уже слишком сдавливали горло. Общение с незнакомым человеком было глотком свежего воздуха. Если бы она раньше поняла, что в этом была её свобода. Всего лишь в одном человеке без имени и лица.
Элеонора закончила читать вчерашнюю переписку, из-за которой не смогла выспаться. Коснулась пальцами улыбки, что проскочила на губах, когда перед глазами замаячило нежное:
«Сладких снов».
«Надеюсь, тебе приснюсь я…»
«В твоей голове я выгляжу, как молодой Лео Ди Каприо? Моя сестра его обожала…»
Элеонора не написала ему ничего в ответ, так сильно хотела спать. Теперь же девушка заметила, что с ночи Сильвестр так и не появлялся в сети, а тревожить его первой совсем не хотелось. Только как же сильно ей хотелось сломить свою гордость, переступить через неё… Знать бы только, что вернуться назад ещё будет возможность.
От угнетающих мыслей её отвлек шум из коридора. Из проема открытых дверей девушка заметила несущуюся куда-то толпу учеников. Девушки слишком громко визжали, будто в школу пожаловала не больше и не меньше, чем какая-то популярная группа, в которых Элеонора совсем не разбиралась, уделяя время непопулярным джазовым мотивам.
Она закатила глаза, но интерес повлек её из пустого одинокого кабинета в коридор. Элеонора сбросила вещи в маленький кожаный рюкзак, потому что не могла предположить позволит ей дальнейшее настроение, что обычно сменялось за доли секунды, вернуться обратно. Уходя, она уже подумывала о том, что лучшей идеей будет уйти домой.
— Что происходит? — Элеонора схватила за рукав парки одну из девушек, что целенаправленно спешила к лестничной площадке, куда направлялись и другие.
— На втором этаже драка, — она быстро одернула руку брюнетки и поспешила идти дальше.
— Какая? — крикнула ей вслед Элеонора. Ответа не последовало.
Её несколько раз толкнули, когда она неспешно спускалась вниз. Внутри почему-то разрасталась тревога, глубоко пуская свои корни в встревоженную душу девушки. Пришло несколько сообщений, но все они были от девушек. На лестнице Элеонора столкнулась с Эвой.
— Что произошло? — испуганно спросила она, когда мимо них проходили толпы учеников. Лицо у подруги пылало красным, сливаясь с рыжим цветом волос. Она выглядела растерянно, будто и не знала, что ответить, хоть и прислала Элеоноре несколько секунд назад сообщение, чтобы та побыстрее спускалась вниз.
— Я не знаю, просто там… Там… — брюнетка не стала дослушивать подругу, а просто двинулась вперед. Свободной рукой стала тянуть податливое тело Эвы за собой, в другой продолжала держать телефон, будто это всё ещё имело значение.
Настойчивость и решимость девушки, которые совсем не растаяли в жаре душевного смятения, позволили ей резко растолкать людей, которые наперебой лезли друг другу на головы, чтобы лицезреть необычайное зрелище, которое оказалась не более, чем обычной дракой двух старшеклассников. Элеонора даже не сразу поняла, что могло вызвать такой восторг у публики, которая выкрикивала имена парней, лица которых она не могла рассмотреть как следует. Но когда у неё это всё же получилось, сердце Элеоноры замерло всего на секунды, и, казалось, что спасет её только разряд тока, потому что девушка не могла поверить своим глазам.
Это были Федерико и Эдоардо. Элеонора посмотрела ещё раз на Эву, на глазах которой застыли слезы.
— Почему никто не разнимет их? — крикнула она, но голос растворился среди других, которые продолжали поддерживать своих фаворитов. Среди толпы Элеонора заметила и Сильвию, которая выкрикивали имя Эдоардо.
Не став медлить и секундой дольше, девушка спрятала телефон в задний карман джинс и вышла вперед с намерением разнять парней любым способом. Сперва она пыталась протиснуться между ними, что оказалось бесполезно. Затем начала оттягивать Эдоардо, обняв его сзади со спины.
— Эва! — крикнула девушка, ведь одной ей явно было не справиться с этим. Эва тут же подбежала, обхватив другого парня точно также. Федерико это отвлекало больше. Он начал пытаться сбросить с себя девушку, а Элеонора принялась кричать Эдоардо на ухо, чтобы тот прекратил драку. В конце концов, им пришлось отстраниться друг от друга.
Он с силой отпихнул её от себя. Когда обернулся, она заметила, что его лицо пылало от злости. Их глаза встретились на доли секунды, но Элеонора будто забыла, как дышать, потому что ещё никто на неё так не смотрел. В карамельных глазах она читала некий упрек, смешанный с болью. Словно ему было невыносимо на неё смотреть, совсем тяжело.
Элеонора сделала шаг назад. В груди кольнуло чувство вины перед надменной жестокостью, с которой она бросала Эдоардо вызов, запутывая и его, и себя среди нитей собственных непонятных желаний. Поджала губы, стыдливо опустила глаза вниз, когда он, проходя мимо, задел её плечом.
Толпа начала расходиться. Некоторые специально толкали её, а Элеонора будто и права не имела возразить на это. Её громкий львиный рык превратился в тишину, родившуюся из неловкости момента, что прошиб её насквозь.
— Между вами что-то есть? — к ней подошла Сильвия. Блондинка смотрела на неё с неподдельным страхом, который заставлял руки дрожать. Элеонора подняла глаза, чтобы проводить взглядом отдаляющуюся фигуру Эвы, что шла теперь рядом с Федерико, и ей захотелось, чтобы она была здесь рядом, чтобы спасти от другой подруги и её дурацкого вопроса.
Она, правда, не знала, что ответить. Что между ними могло быть? Жалкие попытки Эдо пригласить её на свидание? Его безуспешные сообщения, таящие в себе комплименты, которые не производили на неё должного впечатления? Или, может, между ними было его ненавязчивое преследование, ведь всё чаще он оказывался там, где и она?
— Кто-то должен был их остановить, — только и ответила Элеонора, стегнув плечами.
Достав из заднего кармана джинс телефон, она больше не желала томиться в ожидании сообщения от выдумано реального Сильвестра. Элеонора сама хотела ему написать. Желание поделиться с ним ещё одной тайной душило так сильно, что девушка не стала терпеть и секундой дольше.
Она начала быстро печатать ему свои откровения о любви, в которую не верила, но о которой втайне мечтала. Ту, от которой зависело бы всё. Ту, что стала бы её вопросом жизни и смерти. Ту, против которой был весь мир. Ту, что выдержала бы всё и не сломилась под тяжестями бремени. Элеонора вышла на улицу, и воздух, пропитан недавним ливнем, вдохновил её захлебнуться чувствами, возникшими из короткого взгляда ненавистных ей карих глаз. Она не думала об Эдоардо, но почему-то именно его лицо обрел виртуальный друг, которому она открывалась.
Сообщение оказалось слишком длинным, но её это не волновало. Она хотела это написать, рассказать хоть кому-нибудь о подобной глупости, что жила в ней, как вирус, поделиться с тем, кто не знал её такой, которой она оставалась в жизни.
Только Элеонора не успела поставить последнюю точку, когда ей пришло сообщения от Сильвестра.
«Привет! Надеюсь, не успела соскучиться?»
«На самом деле, я сейчас очень нуждаюсь в тебе».
Девушка замерла. Пальцы повисли над кнопкой «отправить».
«Мне нравится одна девушка, но, похоже, что я не совсем её тип. Можешь, что-то посоветовать, потому что все доступные мне методы обольщения я уже испытал и с треском провалился…»
«Мне срочно нужна твоя помощь!»
Элеонора быстро удалила свою незначительную тираду. Среди горла застрял неприятный комок разочарования. Почему-то мысль о том, что ему кто-то мог нравиться, немного расстроила. Сильвестр потерял своё лицо, оставшись безликим и воображаемым.
«Да, конечно».
«Расскажи мне о ней».
Элеонора спрятала телефон в карман пальто и двинулась в сторону остановки. Она поможет ему. Обязательно сделает это. Только поздно вечером, когда экстаз от резкого желания быть любимой пройдет, и она станет такой, как прежде. Холодной, рассудительной и черствой.
Комментарий к 1.
Думаю, нет никакой интриги на счет того, кем является Сильвестр. Не буду даже делать вид, что это такая уж большая тайна.
Для уточнения: с Эдоардо Эль общается в Инсте, а с Сильвестром через обычные смс (просто вдруг кто невнимателен)
Жду отзывы!
♥♥♥
========== 2. ==========
Она стояла в нескольких метрах от него. Их отделяло всего-то несколько человек, что в собственной беззаботности даже не осознавали, как сильно Эдоардо хотел, чтобы они исчезли, оставив его с ней наедине. Ему было всё равно в уединении этом молчали бы они или менялись напускными комплиментами, пропитанными насквозь иронией, главное, чтобы наедине. Во всем мире их только двое. Эдоардо был уверен, что Элеонора была из разряда девушек, что придерживали для случая фразу «будь мы последними людьми на Земле, я бы всё равно не была с тобой». Но он знал, что была бы. Одиночество сложно выдержать. Вот уже восемнадцать лет парень его едва выносил.
Она сказала, чтобы он игнорировал Элеонору. Девчонка подписана в его телефоне как «Венеция», стала лучшим другом, которому он доверял в разы больше, не боясь быть осужденным или разоблаченным. Она была искренняя с ним, а он — с ней. Они, словно потерялись в тумане непонимания того, что с ними происходило, и пытались выяснить это с помощью друг друга. Ему было легко общаться с ней, хотя бы потому, что парень не прятал свою наружность за масками, которые порой забывал снимать даже, когда стоило. Эдоардо нравилось быть честным, а ещё больше — нужным.
Он решил для себя, что эта девушка совсем не была в его вкусе. Они не могли бы стать более, нежели друзьями, потому что слишком в ней было всего странного. Она забавляла его, порой озадачивала и всё чаще смешила своими откровениями. Она казалась милой, а таким было жаль разбивать сердце, как бы собственное от этого не страдало. Такой была его сестра. Наверное, потому её лицо избирало воображение каждый раз, как приходило новое сообщение.
Венеция, как её он называл про себя, слишком быстро завоевала его внимание, вместе с ним захватив и интерес. Он не думал о ней, истрачивая часы на догадки, ведь этим промышляла Элеонора, крепко засевшая под самой коркой головного мозга, но Эдо время от времени улыбался, вспоминая одно из милейших сообщений, отправленных ею.
Девушка четко обозначила границы их общения. Сперва он думал, что это всё шутки, не более, чем игра. Следом за этим пришла догадка о том, что ей должно было быть не больше, чем пятнадцать и вопрос «зачем мне всё это?» задержался не более, чем на секунды, прежде чем молнией вспыхнула мысль «что с этого может получиться». Сперва получалось нелепо, а затем даже увлекательно. Он не мог предугадать содержание следующего её сообщения, как и то, что правило «без имен и фото» станет единственным установленным ею.
Он не думал о Венеции и тогда, когда стоял в нескольких метрах неподалеку от Элеоноры Савы, только настойчивый голос повторял в его голове прочитанное «Игнорируй её». Игнорируй. Девушки ведь любят парадоксы, вроде того, что тот, кто проявляет к тебе меньше всего внимания, обязательно должен быть тем, кому ты бросишь под ноги своё сердце. Девушки точно такое любят. Кому, как не ему это знать? В этом же весь залог популярности фамилии Инканти, что впиталась в школьные стены вместе со всеми слухами, что витали вокруг его имени, как назойливые мухи. Игнорируй… Как можно вообще игнорировать Элеонору? Он едва отводит от неё взгляд, как спустя секунды возвращается снова. Словно если он хотя бы на миг перестанет на неё смотреть, она растворится в воздухе, оставив по себе лишь шлейф пряных духов, напоминающих мужские, которые для него уже стали кислородом, убивающим живые клетки самолюбия.
Эдоардо открыл учебник, но буквы даже не складывались в слова, когда в голове был гул из множества упрямых «Игнорируй!», которые становились громче, как только он намеревался нарушить невидимый запрет. От этого начинала болеть голова.
— Знаешь, мне стоило увидеть на горизонте сеньориту «Красные губки», как я знал, что ты будешь ошиваться где-то рядом, — знакомый голос спас его от внутривенного безумия, действия которого вовсе растворились, когда Эдо ещё и поднял глаза на лучшего друга, нахально улыбавшегося, как ни в чем не бывало.
— Ты пришел, чтобы закончить наш вчерашний разговор? — Эдоардо захлопнул учебник прямо перед носом Федерико, от чего тот пошатнулся.
— Вообще-то я намеревался помириться, — парень поднял вверх руки в знак того, что его намерения действительно были мирными. Эдоардо это совсем не заверило в искренности друга, а потому он всё ещё был напряженным. Готовые к бою кулаки были стиснуты так сильно, что на руках выступили синеватые линии его запутанных мыслей. У него зубы скрипели от злости. И только непровозглашенный вслух призыв к действию удерживал на месте. — На самом деле, я даже подумывал о том, чтобы извиниться перед тобой. Хотя… — Федерико прервал свою речь, когда Эдоардо в который раз повернул голову.
Он смотрел на Элеонору, которая застыла на половине произнесенной фразы, что наверняка была о чем-то важном. Её рот был слегка приоткрыт. Слова потерялись в пустоте. Эдоардо, перехватив её взволнованный взгляд, смотрел лишь на неё, будто и не замечая того, как него пялились все остальные. Вчерашняя драка, казалось, никого не оставила равнодушным, разве что его самого. Но разве это было важнее неё?
«Игнорируй!» — он слишком резко отвернул голову, но успел краем глаза заметить, как она поспешно спрыгнула с подоконника, совсем как после электрического разряда, и быстрым шагом направилась в противоположную сторону.
— Кажется, я понимаю, чем она тебя так привлекает, — произнес Федерико, подперев спиной стену, расположившись подле друга. Он хотел и дальше продолжить свой монолог, совсем не смущенный всепоглощающе озлобленным взглядом Эвы, что продолжала стоять в компании подруг, что продолжили свой разговор, искоса наблюдая за дальнейшими действиями друзей.
— Я не хочу продолжать этот разговор. Мне хватило вчерашнего, — Эдоардо отлепился от стены. Из заднего кармана джинс достал телефон, намереваясь вынудить Венецию написать более действенный способ привлечь внимание Элеоноры. С этим он сам не мог справиться. К тому же вчера их разговор выдался совсем сухим, ему не помешало бы спросить у девушки, что беспокоило её саму. Почему-то это казалось важным. — Ещё забыл предупредить, я не приду завтра на твою вечеринку, — он не отрывал глаз от экрана, на котором высветилась их переписка. Пальцы быстро печатали дружественное приветствие, граничащее с осторожным прощупыванием почвы сегодняшнего настроения Венеции.
— Это всё из-за этой…
Федерико не успел договорить, как один взгляд чёрных глаз вмиг заткнул его.
— Ещё одно слово, и твоё извинение аннулируется, — спокойно произнес Эдо. Не обратив внимания на возмущение друга, которое он едва сдерживал на кончике острого языка, он развернулся и поплелся в сторону лестницы. Здесь ему больше не было кого игнорировать.
«Может, приворотное зелье сработает лучше?»
Свою нервозность он решил обратить в шутливый тон, который с точностью наоборот передавал внутреннее переживание парня. Эдо понял, что с Элеонорой не будет всё так просто, стоило ей поставить его на место на глазах парней, для которых он являлся примером для подражания. Эта девушка высмеяла его прическу, выставив посмешищем, казалось, перед самим миром. И к чёрту, что об этом думали другие! Он сам потерял к себе уважение, а это что-то да значило. Если бы она, защищая подругу, накричала на него и в сердцах произносила все те грубости, которые он на деле заслуживал, его бы это не задело. Но её спокойствие его совсем погубило. Каждое слово, будто отточенное. Элеонора точно знала, как играть словами, справляясь с ними так же хорошо, как с игрой в дартс. Может, дротики она бросала не так хорошо, но точно не колкости, которыми выбивала очки в свою пользу, оставляя его ни с чем.
Если бы Элеонора не была Элеонорой. Ему было бы гораздо проще. Справляться не было бы с чем. По крайней мере, он и дальше убеждал бы себя в этом.
«Только, если ты родной брат Шрека»
Он улыбнулся входящему сообщению.
«Я его кузен»
«Тогда можешь обойтись и без этого»
«Разве всё настолько плохо?»
«Хуже не бывает»
Эдо не поднимал головы, когда шел вверх по лестнице. Остальные обходили его стороной, побаиваясь ненароком задеть. Вчерашняя стычка с Феде по-прежнему оставалась самой свежей новостью, а сплетни насчет причин их размолвки обсуждались даже самыми незаинтересованными в жизни школы личностями. Ведь школа — маленький дом каждого, а потому всё здесь происходящее так или иначе касалось каждого. По крайней мере, такими оставались убеждения самых заядлых сплетников. Эдоардо никогда не был в их числе, оставаясь продолжительное время объектом многочисленных обсуждений. Порой даже среди учителей.
Некоторые здоровались с ним, а он пропускал эти приветствия так, будто они ничего не значили, что было не далеким от правды. Это пренебрежение казалось многим притягивающим, некоторым — излишне пафосным. Они думали, он нарочно вел себя подобным образом, будучи строго последовательным придуманному образу, но Эдоардо был небрежен во всем лишь потому, что был таким. И других объяснений этому не было.
Венеция не знала этого. И он бы ей не рассказал о своей безразличности к небезразличным людям, потому что она была естественной. Небезразлична ему была Элеонора. И парень со скрежетом зубов вырывал из груди своей болезненное принятие собственной слабости перед ней. И дело даже не было в том, что он питал чувства к девушке, бессовестно осквернившей его гордость, а в том, как сильно обессилила его привязанность к другому человеку.
У него никогда не было опасений быть отвергнутым, потому что он сам не давал себе шанса быть влюбленным. Эдоардо никогда и не мечтал о светлом чувстве, которое, тем не менее, всё более вгоняло его в темный глухой угол беспомощности перед собственными чувствами. Ему было восемь, когда мать взяла сестру и уехала в далекую Испанию, посылая ему оттуда красочные фото их беззаботной жизни. Ему было десять, когда отец отправил его в частную школу для мальчиков, из которой он возвращался домой лишь на период каникул. И ему было пятнадцать, когда выпросил у строгого родителя разрешение вернуться домой, где того, к тому же, часто не бывало. Окруженный холодом родных, он принимал это, как должное, словно так и должно было быть в нормальных семьях. Так и было.
Теперь дурацкое чувство оставляло кровавое клеймо на его душе. Оно жгло так сильно, что если и не было смертельным, то, по крайней мере, таким казалось. Будь у него иммунитет к влюбленностям, этой зависимости можно было избежать. Мог ли Эдоардо и сам подумать о том, что девушка, которую он прежде и не замечал, теперь будет везде. Элеоноры стало слишком много, чтобы он мог сопротивляться.
«На самом деле, я пытался следовать твоим указаниям, но у неё получается лучше меня игнорировать»
«Я слишком жалок?»
«Достаточно для того, чтобы мне хотелось тебя ударить»
«Ауч»
«Твои слова ранят больнее»
Он усмехнулся очередному ответу. Она умела его приободрить, хотя лучше бы у неё была способность хоть немного отвлекать.
— Прости, — Эдоардо не заметил, как столкнулся с кем-то. Это была девушка, которая после неудачного падения начала рассыпаться в глупых извинениях, которые совершенно не имели смысла. Парень не слышал её бормотания и не особо пытался разобрать их. Ещё раз взглянул на открытую переписку со своей милой собеседницей, от которой та, кажется, отлучилась, а затем спрятал телефон в карман.
Эдоардо протянул девушке руку, когда её неуклюжие попытки подняться мешали ему двигаться дальше. Схватил за руку и резко потянул вверх, поставив её наконец-то на ноги. Лишь тогда он заметил, кем она была.
— Селия? — спросил парень с тенью улыбки на лице. Это был лишь незначительный жест, что, в действительности, едва ли значил нечто больше, чем его попытку быть вежливым, но блондинка почувствовала, будто у неё задрожали коленки. Ещё чуть-чуть, и она снова свалиться с ног.
— Сильвия, — поправила его девушка. Её совсем не огорчило его незнание. Напротив, ей показалось невероятно важным то, что он помнил первую букву её имени. Помнил её лицо, а может, вместе с ним и ночь, которая стала для неё едва ли не самой важной в жизни.
Сильвия умела преувеличивать многие вещи, но всё, что касалось Эдоардо, она выносила за всякие рамки. Будучи ограниченной во многом собственной неуверенностью в себе, девушка сумела пробить потолок, не ограничивая поток фантазий, связан с ним. Любая деталь не могла означать ничего иного, как его интерес к ней. В конце концов, не перед каждой девушкой Эдоардо Инканти признавал неправоту в безжалостном поведении. Должно быть, он был влюблен в Сильвию, только пока что сам не признавал этого, побаиваясь непознанного ранее чувства. По крайней мере, так думала сама Сильвия.
Она была близка к правде, у которой были красные губы, темные короткие волосы и слишком странные жизненные принципы. Эдоардо сходил с ума по ней, за что винить его мог только он сам. За назойливость, жалостливость и глупость после каждой неудавшейся попытки хоть как-то привлечь к себе её внимание. Эдоардо чувствовал себя дураком и порой это удручало. Он рад был и бросить это дело, но привычка доводить начатое до конца сильно мешала. И было ли дело только в привычке?
— Как дела? — спросила Сильвия. Наклонив голову набок, девушка рассматривала его, словно он был произведением искусства без всякого преувеличения. Её глупая улыбка заставляла его чувствовать себя неловко. Телефон на секунду завибрировал, сообщая о новом сообщении. Лучше бы Венеция была рядом в этот момент, чтобы скорее его избежать. Будь вообще на месте Сильвии любая другая девушка, ему хватило бы совести оставить её, чтобы продолжить свой путь.
— Я немного спешу, — он снова вымучил из себя улыбку. Достал из кармана телефон и начал вертеть в руках, надеясь побыстрее прочитать сообщение.
— Тогда не буду тебя задерживать, — она неуверенно поджала губы, опустила глаза вниз, будто снова извинялась. — Ты придешь завтра на вечеринку?
— Зависит от того появишься ли ты там со своими подружками, — ему определенно стоило построить предложение другим образом. Реакция Сильвии дала ему об этом знать. Уголки её губ поднялись вверх, глаза засияли. Он всего лишь хотел узнать будет ли там Элеонора.
— Это не то, что мы сможем пропустить.
— Тогда у меня точно нет вариантов, — парень неуверенно сделал шаг назад, отдаляясь от девушки, что словно и не осознавала, что через минуту уже начнется урок, а она ещё хотела успеть выпить немного кофе. Сильвия просто застыла на месте и не двигалась. — Я спешу, — снова сказал Эдоардо.
Парень выдохнул с облегчением, когда избавился от назойливой девушки. Добравшись до соответствующей аудитории, он ещё на секунду остановился, только чтобы прочитать сообщение от Венеции.
«Порой, меня беспокоит тот факт, что Вселенная бесконечна. Что, если она просто необъятна для людей??? Почему только я рассматриваю эту версию?»
«Тебе определенно стоит заняться этим вопросом!»
«Нобелевская премия у тебя почти в кармане»
«Думаю, слишком опасно давать мне такую большую сумму денег»
«Я бы скупила весь шоколад в мире и ни с кем не делилась бы»
«Даже со мной?»
«Особенно с тобой, незнакомец!»
«Тогда ты точно слишком опасна для мира.)»
Он улыбнулся. Забавно всё же было с ней.
Эдоардо уже хотел пересечь порог класса, как знакомый силуэт заставил повременить с этим. Он застыл на месте, как сделала Сильвия несколько минут назад, когда увидел Элеонору рядом с каким-то парнем. Тот что-то рассказывал, она смеялась. В этот момент Элеонора Сава не казалась такой уж мужененавистницей, какой была прежде.
========== 3. ==========
«Как думаешь, сколько у человечества осталось времени?»
«Мы ведь в любом случае обречены на вымирание…»
«Похоже, ты даже не даешь нам никаких шансов»
«Это немного пугает»
«Ничто не вечно! Сегодня мы на грани перенаселения планеты, а завтра можем оказаться мертвыми…»
«Это действительно то, что тебя сейчас беспокоит?»
«Потому что я бы с большим энтузиазмом обсудил твои дела!»
«Когда на Землю будет надвигаться метеорит, надеюсь, первый человек, которого ты вспомнишь, буду я»
«Мой голос будет звучать в твоей голове, произнося — «Я же говорила»!!!»
«Твой голос будет звучать в моей голове только, если ты позволишь мне услышать его хотя бы раз, прежде чем я умру»
«Это, может, случиться в любую минуту»
«Это так… между прочим»
«Ты обвиняешь меня в том, что я не даю шанса человечеству, когда сам не даешь шанса себе самому»
«У тебя не получиться меня отвлечь»
«Я и не пыталась!»
«Отлично!»
«Я готов услышать твой голос»
Элеонора закатила глаза, словно её невидимый собеседник мог это видеть, и спрятала телефон в карман, спрятавшись и от парня, живой интерес которого её забавлял. Она даже улыбнулась этой его глупой просьбе, ведь ей это казалось даже милым. Когда он не говорил о девушке, в которую, кажется, был по уши влюблен, всё в их разговорах казалось ей милым. С ней Сильвестр тренировался меньше думать о той, что была к нему безразлична, и Элеоноре почему-то нравилось, как он с этим справлялся всё лучше.
Эдоардо почти перестал её беспокоить, и без его настойчивости было проще. Каждое его сообщение оставляло на душе кровоточащее клеймо предательницы, что жгло всё сильнее в меру его большей уверенности в то, что между ними что-то было. Отвечая ему, пусть даже грубо, девушка чувствовала, что предавала в первую очередь себя. Её раздражение он напрасно принимал за игру на публику, что состояла не более, чем из одного человека — него самого. Её серьезность не заверяла его в том, будто у парня не было шанса, потому что самые броские ответы Эдоардо умудрялся принимать за флирт. Её грубость пробуждала в нем лишь больший интерес.
И вот он умолк по неизвестным причинам. Его молчание могло грызть Элеонору изнутри, если бы она не была преследована жадными взглядами парня, что ловила, украдкой поглядывая на него. Элеонора не признавала того, что ей было спокойнее, когда она замечала его взгляд, прикованный к ней. Не из тщеславия, а скорее из желания быть любимой, присущего, наверное, во всякой женщине, даже глубоко не уважающей любого проявления нежных чувств.
— Слава Богу, я тебя везде искал, — рядом с ней оказался Мартино, в руках которого девушка заметила потрепанный временем учебник биологии. Она успела уже сотню раз пожалеть, что её партнером по проекту был именно он, но так выпал жребий, а потому выбора у неё особо не было.
Спрятавшись в плохо освещенном углу большого дома Федерико, Элеонора намеревалась побыть здесь лишь для отвода внимания Эвы, что буквально притащила её сюда. Вечеринка была в самом разгаре, и хоть настроение у девушки было совсем не праздничное, меньше всего ей сейчас хотелось думать об учебе.
— Для чего бы ты меня не искал, я не хочу с тобой ничего обсуждать, — она звучала почти уверенно, отвлеченная поисками в толпе Николло, которому стоило бы лучше присматривать за своим парнем. — Не хочу быть грубой, но ты, правда, достал меня за последние несколько дней, — когда поиски завершились провалом, Элеонора снова обратила своё внимание на парня.
— Элеонора, это важно, — она заметила в его руках ещё и толстую папку, набитую бумагами, исписанными от руки. Он точно, должно быть, издевался над ней.
— Мартино, с каких это пор тебя так заботит учеба? Я же сказала, что всё сделаю сама. Или ты мне не доверяешь? — Элеонора сузила глаза, испепеляя парня хищным взглядом. Кажется, от этого он немного опешил.
— Нет, я просто…
— Тогда отстань от меня! Я хочу отдохнуть! — крикнула девушка, невольно начав размахивать руками. Мартино вовсе побледнел, будто его облили с ног до головы ледяной водой, оставив стоять на морозе. Не привыкший к резкости Элеоноры, он не меньше неё жалел, что именно она стала его парой. Лучше бы это была Сана. Пусть даже Сильвия или Федерика. Чёрт побери, он бы с Эвой лучше сработался, чем с ней, хоть и Элеонора выдавалась самой адекватной из их пятерки. — Ладно, прости. Давай, просто встретимся завтра у меня и сделаем чёртов проект. Ладно? — девушка начала потирать переносицу, собираясь с мыслями.
Она не думала, что Мартино будет столь щепетильным в работе над школьным проектом. Сперва они единогласно условились, что Элеонора выполнит большую часть работы, оставив за парнем оформление бумаг с описанием проекта и не более. Так было проще для обоих. Ей было лучше работать в одиночку, какие бы сложности не сопровождали длинные бессонные часы за работой. Она привыкла большинство вещей делать в одиночку. И хоть присутствие в её жизни друзей скрашивало серые будни, но и от них ей порой требовался отдых, проведенный не иначе, как в одиночестве.
— Ладно, — пробурчал парень, недовольно закатив глаза. Ей захотелось его ударить. — Я напишу тебе завтра утром. Только могу ли я ещё спросить…
— Мартино! — девушка буквально зарычала от злости. И словно названо было именно его имя, рядом появился Эдоардо. Так некстати и так не вовремя, но именно его появление перехватило у девушки дыхание и отобрало дар речи, как и Мартино, который от неожиданности пошатнулся.
— Какие-то проблемы? — спокойно спросил он, расположившись совсем рядом. Девушка чувствовала его присутствие и вместо того, чтобы испытывать тошнотворное отторжение, она напротив встрепенулась, будто его появление вызвало нечто большее, нежели привычное раздражение. Запах его духов смешался с её, и Элеоноре казалось, что она задыхалась, уверяя себя, будто это случилось лишь из-за смешанных запахов вредных привычек и похоти, что странствовали вокруг, задевая её отвращение. Она неосознанно выпрямила спину, по которой прошелся холодок, не знала, куда деть руки, что начали мешать, не могла произнести и слова, так как язык присох к нёбу.
— Точно будут, если…
— Всё будет в порядке с чёртовым проектом, — прошипела девушка, обретя вновь способность говорить. Она ещё больше мечтала о том, чтобы Мартино поскорее убрался отсюда, оставил её, растворился с воздухе. То же она думала и о Эдоардо, который вызывал внутри неё противоречивое волнение, вызванное столь долгим молчанием в сети. — Марти, встретимся завтра у меня, — она ему многозначительно мигнула, но парень ещё раз взглянул на Эдоардо, что по-прежнему не сдвигался с места. Пренебрежительно закатив глаза, ему пришлось всё же отойти в сторону.
— Я решил, что у тебя проблемы, — голос Эдо стал более мягким и нежным, коснувшись невзначайвместе с теплым дыханием её уха. Элеонора, будто пришибленная током, даже не взглянув на парня, резко сдвинулась с места.
— Спасибо, у меня их нет, — он едва смог расслышать её бурчание, но это серьезность тона его рассмешила.
— Похоже, он действительно надоедлив.
— И всё же не такой, как ты, — ей сложно было пробираться через коридор людей, что не замечали в полумраке ни её, ни её спутника.
— Я рад, что хоть в чем-то я для тебя первый.
Она фыркнула, не ответив привычным возражением. Элеонора даже не обернулась с пониманием, что не смогла бы выдержать продолжительного взгляда глубоких карих глаз, в которых была лишь теплота, что девушка наивно путала с тошнотворной игривостью. В голове у неё жаром вспыхнули слова Эвы, произнесенные в часы торопливой спешки, будто Эдоардо подрался с Федерико из-за девушки. Последний оскорбил её, за что незамедлительно получил. Сильвия стала строить сложные схемы, среди запутанных нитей, приводящих к имени Эдоардо, она самонадеянно написала и собственное. Правильного имени на листке записано не было, но Элеонора почти была уверена, что знала, что это было именно её. Уточнять девушка не стала, боясь нарушить благоговейное молчание, сопровождаемое многозначительными взглядами в узких школьных коридорах.
Вспомнив об этом инциденте, она не стала вспоминать о нем и теперь. Вместо этого, гордо выпрямив спину девушка развернулась в другую сторону, хлестнув при этом Эдоардо отросшими прядями густых волос по лицу. Похоже, она сама не понимала, где хотела бы спрятаться от него, но прежде всего — ото всех, что могли теперь их видеть рядом. Его же это лишь заставило улыбнуться. Элеонора была лишь вредным ребенком, к которому следовало найти правильный подход. Он чувствовал, что был на правильном пути.
Наконец, они добрались к кухне. Людей здесь не было, а потому они остались наедине. Мог ли он просить о большем? Эдоардо облокотился о кухонную поверхность, когда Элеонора начала копошиться, будто бы в поисках чего-то. Она избегала его взгляда, он же напротив не отводил от неё глаз.
— Я видел тебя рядом с этим парнем в последнее время. Так это всего лишь из-за проекта? — парень пытался подделать более непринужденный тон, что у него не совсем получилось.
На короткое мгновение она перестала рыскать в шкафчиках. Повернула голову и впервые взглянула на него, пытаясь состроить в этом взгляде всю ту злость, что должна была ощущать каждой клеточкой напрягшегося тела. И когда он задал этот простой вопрос, Элеонора про себя усмехнулась. Он всё это время не писал из необоснованной ревности к Мартино, который даже если бы и не был геем, имел ещё меньше шансов, чем Эдоардо, чтобы понравиться ей. Это показалось ей милым, до тех пор, пока она не вспомнила, какую должна была играть роль в их маленьком спектакле.
— Где здесь чай? — только и спросила девушка, захлопнув очередную дверцу.
— Чай? Ты шутишь? — её вопрос выбил его из колеи. — Не знаю, на счет чая, — продолжил парень, когда понял, что спрашивала она вполне серьезно, — но в холодильнике должен быть яблочный сок.
Они вместе метнулись к холодильнику. Эдоардо обогнал Элеонору, придержав большой ладонью дверцу, за ручку которой она успела ухватиться.
— Ты не ответила на мой вопрос, — его голос звучал размеренно, но требовательно. Он не был осторожен в словах, не прокладывал к ней дорожку с намеков, к которым Элеонора была глуха. Будучи прямолинейной, она требовала и от других этого, но в этот раз ей было бы проще не понять его, чем быть загнанной в угол упрямой напористостью.
— Полагаю, я не обязана этого делать, — её тело парализовало, когда она не отвела от него взгляда. Эдоардо утопал в зелени её прекрасных глаз, и где-то изнутри вырывалось невольное «обязана». У его чувств даже были весомые доводы почему, но вслух он не смог бы их произнести, даже если и хотел. Элеонора же упрямо смотрела ему в глаза лишь, чтобы доказать самой себе, что могла делать это, не чувствуя при этом ничего. Глубокое сожаление о том, что у неё это получалось вовсе скверно, настигло её быстрее. А затем он моргнул первым. — Отойди, я хочу выпить соку.
Парень сдался. Отошел в сторону, чувствуя себя проигравшим и в этот раз.
— Ты должна, наконец, признать, что я тебе симпатичен, — он опустил голову вниз. Копна мягких темных волос бросала тень на усталые глаза. Он произнес это, как ещё одну мысль вслух, уверенный на более, чем миллион процентов, что это обернется ураганом, имя которому Элеонора. Катастрофа эта снесет на своем пути его гордость, уверенность и стойкость. Он сметет с души его последние капли уязвимости. Уничтожит остатки терпения.
— Ты никогда не был мне симпатичен и вот уж, тем более, никогда не будешь. У таких парней, как ты, нет шанса быть любимыми по-настоящему. Ты жалок в своих попытках сблизиться со мной, потому что твоя цель — сломить меня, чего ты неустанно добиваешься своими глупыми играми. Я не захочу сходить с тобой на свидание лишь потому, что ты «тот самый Эдоардо Инканти». Не будь у тебя богатых родителей, ты не представлял бы из себя ровным счетом ничего, — Элеонора выпаливала слова, глядя себе под ноги. Каждое обжигало её горло, как крепкий алкоголь, вскруживший обезумевший от страха близости рассудок. Она говорила быстро, но четкости в её речи было не отнимать. Щек её коснулся стыдливый румянец, обозначавший лишь то, что девушка бросалась ядовитыми стрелами лишь, чтобы защитить собственную неуверенность, но вовсе не для того, чтобы, действительно, задеть ими парня.
Прежде уверенности в ней было больше. Для неё он был не более, чем предметом обожания впечатлительной Сильвии. Само его имя, произнесенное вслух, вызывало лишь тяжелое вздыхание и колкую издевку в адрес блондинки. Он был секундной мыслью, затерявшейся среди сотни других, что беспокоили Элеонору куда больше. Защитив подругу, она потешалась над опешившим парнем, заняв на это в совокупности час своего дня. Затем забавными ей казались его попытки превратить её невинность в ещё один крестик, гордо запечатленный на задней стене мужского туалета. Мысли о нем начали занимать ещё больше времени, когда начались глупые переписки в Инстаграмме. И Элеонора не понимала, как оказалась в подобном положении, когда чувствовала себя стыдливо растерянной, будто не жалела о сказанном спустя мгновенье. Она ведь не жалела об этом?
— Это, действительно, то, что ты обо мне думаешь? — Эдоардо сжал дверцу холодильника, что Элеонора успела безучастно отпустить, так сильно, словно намеревался её оторвать. Свирепый взгляд шоколадных глаз уперся в Элеонору, что виновато поджала красного оттенка губы. Девушка не смотрела на него, страх заполнил всю её доверху, не дав возможности даже дышать.
— Да, — её голос оборвался. И Эдоардо не успел заметить в глазах девушки слезы, что опровергали слова, когда, грубо задев её плечом, оставил наедине. Она быстро смахнула ребром ладони непрошеные слезы, словно в пустой комнате их мог кто-то ещё увидеть.
Она чувствовала себя слабой, полностью опустошенной, будто это он вылил на неё поток грязи, заверив в том, что это была правда. Элеонора чувствовала себя паршиво из-за осознания, что все эти гадости унизили по большей мере её саму, опустив на несколько уровней ниже Эдоардо, что извинился перед Сильвией за неуместную шутку, разбив той сердце лишь из-за того, что то было глупое. Элеонора не думала о его сердце, но о душе, на место которой поставила свою.
Сильвестр ей был нужен, как никогда ранее.
«Расскажи ещё одну историю из детства»
«Они немного грустные, но теплые»
«Как горячий шоколад с бисквитом»
«Надеюсь, когда-то в твоих воспоминаниях буду и я»
Он не ответил. Этот вечер у парня закончился в постели с другой девушкой.
========== 4. ==========
«Сегодня на ужин решила попробовать приготовить утку»
«Она немного подгорела, и я подумала, что это сможет исправить соус»
«Клюквы не было, а томатный оказался не совсем уместным»
«Если бы мы были знакомы, я пригласила бы тебя к себе, чтобы скормить этот ужас»
«Может, если бы ты ответил мне хотя бы на одно сообщение за последние два дня, я даже подумала бы о том, чтобы не облить твоё лицо соусом, но ты не оставляешь мне выбора»
Она заблокировала телефон и поставила на столик рядом с тарелкой, где остывала нетронутая утка, утопающая в томатном соусе. Обеими руками обхватила большую чашку с ароматным крепким кофе и сделала глоток. Тепло тут же разлилось по всему телу, но оно не согревало девушку от холодной пронзительности произнесенных слов, лёд которых пронзил до глубины души.
Элеонора укуталась в плед, удобно расположившись на небольшом балкончике, что открывал прекрасный вид на город. Отсюда она могла видеть ряд святынь эпохи Ренессанса, украшены изощренной лепниной фонтаны и живые улочки, где местные смешивались с туристами, расплываясь мелкими точками перед её взором. Зима, чувствуя приближение своего конца, дрожала от холода, но этот вечер на удивление девушки был теплым, хоть и пускал рой мурашек по коже. Он мог бы стать ещё и приятным, если бы Сильвестр ответил хотя бы на одно её сообщение, погасив душевный пыл.
Она и не заметила отсутствия сообщений от Эдоардо, потому что принимала его обиду, давая этому молчанию оправдание. В последнее время он и без того был немногословен, как оказалось из-за неосновательной ревности к Мартино. Её это изумляло, а потому, вспоминая об этом, Элеонора качала головой в такт ветру, скрывая улыбку за очередным маленьким глотком горячего кофе.
Ей нужен был Сильвестр, только чтобы тот сумел отвлечь её от мыслей. Она могла бы ему всё рассказать, притворившись, будто ни о чем важном не было речи. Он мог сказать ей, что это всё напрасные переживания, и Эдоардо заслуживал подобных слов (и даже если это было не так, он был бы на её стороне). Он просто исчез, словно и не было никогда в жизни Элеоноры. Если бы не история их разговора, что девушка прошлой ночью прочитала перед сном от начала и до конца, у Элеоноры был бы повод усомниться в существовании Сильвестра.
Ей было грустно и скучно. Вечер воскресенья ещё никогда не казался таким унылым. Она думала о том, чтобы позвонить Эве или любой другой из девчонок, но не решилась. Ей казалось, будто признание вылетит из неё само по себе. Теперь она точно не выдержит, расскажет об Эдоардо. И в порыве яростного возмущения её недовольство наверняка будет принято иначе, а затем отрицание ещё и подогреет интерес к несуществующей симпатии, а потом… Лучше провести вечер в снедающем одиночестве, нежели в компании людей, где риск разговориться о наболевшем так велик.
От невыносимости чувств, переваливающих за край, Элеонора простонала, открывая вновь переписку с самой собой.
«Где ты пропал?»
«Может быть, позже я об этом пожалею, но должна признать, что мне, правда, тебя не хватает»
Она даже не знала читал ли он её сообщения. Ждать ответа было безрассудно глупо. Она быстрее могла дождаться возвращения матери домой, нежели его ответа, и почему-то Элеоноре казалось, будто это молчание было её виной.
Всё же их беседы были милыми. Она почти не задевала его гордость своим высокомерием и, казалось, что даже когда девушка это делала, ему самому не было до этого дела. Он был глух к её резкости, что проступала через печатные слова, и могла уколоть своей остротой разум. Наверное, если бы парень принял подобную дерзость за игру, что сделал Эдоардо, она бы не сидела бы в этот вечер одна, нуждающаяся так сильно в нем и никем другом. Может, если бы Сильвестр не воспринимал её строгость так легко и непринужденно, его не было в её жизни ни много, ни мало. И только его терпеливость и вежливость, в конце концов, завоевали доверие девушки, а заодно и её привязанность.
Если бы он был реальным… Если бы у Элеоноры была смелость представить, будто он был настоящим парнем, хоть и таким необычным по своей природе. Иногда фантазия вырисовывала в голове его образ, и каждый раз черты лица становились другими и, когда они размывались, он исчезал, превращаясь лишь в фикцию, образ, что она сама создавала. Без физического присутствия Сильвестр не мог быть настоящим, хоть и слова его, мысли, описываемые чувства свидетельствовали о том, что она имела дело с таким же ранимым и чутким человеком, каковым была сама. Разве что его броня, сотканная из лжи, была тоньше.
Он не ответил, чего Элеонора даже не ожидала. Захватив с собой пустую чашку, растерявшую в хрупком теле всё тепло, и холодную утку, девушка ушла с балкона. Она не выглянула перед уходом вниз, где был Эдоардо. Затаившись в своем автомобиле, он неуверенно выглядывал её, рассматривая в минуты беспокойного расслабления. Он будто хотел решиться на что-то, но ещё не знал, на что. Пронзающие душу, подобно стрелам, чувства требовали действий. И пока от Венеции приходили сообщение за сообщением, Эдо не мог ответить, думая исключительно об Элеоноре.
***
— Ладно, я всего лишь хочу ещё раз прояснить ситуацию. Ты, Элеонора Франческа Сава, собираешься идти на свидание с каким-то парнем? — Эва смотрела на неё с удивлением, словно она рассказала ей что-то столь же невероятное, как развод Бранджелины.
— Это не свидание. Я же объяснила тебе. Мы всего лишь договорились встретиться и немного прогуляться, — Элеонора не могла перестать улыбаться, глядя на подругу через отражение в зеркале.
Она стирала с губ алый цвет, оставляя их обесцвеченными, а душу — беззащитной. Эва оставалась у неё на ночь, и обе девушки уже готовились ко сну. Элеонора подготовила для них постель, Эва переоделась в удобную пижаму.
— Не хочу тебя расстраивать, но это называется свиданием, — рыжеволосая едва не подпрыгивала на месте от нетерпения узнать подробности, но подруга, будто нарочно, тянула с этим. Покачиваясь на месте, она терпеливо ждала, когда Элеонора продолжит, но та не спешила с этим. Вместо этого расплывалась в хитрой улыбке, за которой таилась загадка. — Ну же, Элеонора, — не выдержала девушка и всё же подпрыгнула на месте. Элеонора тем временем, спрятавшись за дверцей шкафа, переодевалась.
— Обещай никому не рассказывать. Потому что я ещё сама не уверена, к чему это приведет, — обе девушки устроились на кровати, на двух разных половинах. Разобрав по чашке с кофе, они удобно уселись друг напротив друга, готовые к разговору. Элеонора ещё раз проверила телефон, но новых сообщений не было. Тогда девушка выключила звук, дабы никто впредь не мешал им.
— Обещаю, — нетерпеливо произнесла Эва, уставшая от долгих предлогов. — Рассказывай быстрее!
— Воскресным вечером мне было слишком скучно, поэтому я решила немного пройтись. На улице было немного прохладно, но воздух был хоть холодным, но отрезвляющим мысли…
— Чем ты была обеспокоена? — Эва перебила её в своей обычной манере, потому Эле даже не рассердилась.
— Это теперь не столь важно, — она бросила короткий взгляд на телефон, будто тот должен был в ту же секунду ярким светом известить её о новом сообщение. Но тот молчал вместе с Сильвестром. Девушка перевернула его экраном вниз. — Мне жутко хотелось есть, но прежде по дороге попался книжный магазин. Я решила заглянуть туда всего на пять минут, скольких бы хватило осмотреть новинки…
— И он был там? — Эва снова захлопала в ладоши, став похожей на ребенка, что разгадал загадку.
— Да, он был там. Я стояла у стеллажа с новинками, а он просто возник из ниоткуда и сказал — «Старая добрая классика всегда будет незаменима». А в руках держал одну из книг Золя…
— Чью книгу? — Элеонора будто забыла, что подруга не знала о её особом интересе к французской литературе. Об этом знал лишь Сильвестр. Не уверена Элеонора была лишь в том, помнил ли он об этом, хоть и сам спрашивал.
— Моего любимого автора, но это не так уж и важно. Я сказала, что эта книга замечательная, и он совсем не пожалеет, если купит её. Он поблагодарил меня, а затем я продолжила блуждать по всему магазину, хоть и знала расположение всего вокруг.
Она сделала глоток обжигающего кофе, чтобы унять сухость во рту. Даже малейшая пауза не устраивала нетерпеливую Эву, которой в этот раз не хотелось перебивать подругу.
— И что дальше…?
— Он ждал меня на выходе из магазина. Поджидал с двумя экземплярами этой книги. Одну подарил мне. Это было жутко неловко, но, в конце концов, ему удалось уговорить меня взять чёртову книгу.
— Это она? — Эва схватила с прикроватной тумбы книгу, страницы которой ещё приятно хрустели под пальцами и пахли свежей печатью. — Он тебе и свой номер написал! Ты ему звонила?!
— Нет. В этом не было необходимости. Мы немного прогулялись, обсуждая книги. Купили по порции мороженого, а затем разошлись по домам, условившись встретиться снова.
— Так, какой он? — спросила девушка, в этот раз дождавшись окончания предложения. Эва листала страницы книги с умным видом, словно уже взяла на заметку прочитать её. Или хотя бы начать, потому что доходить до конца выдуманных историй ей удавалось с трудом. Казалось, проще было закончить отношения с друзьями, парнем, хоть и с теми девушка едва ли ставила точку, разве что рядом с ней запятую.
— Он интересный, умный и забавный, — грустно ответила Элеонора, покосив свой взгляд на молчаливый телефон. Если бы Сильвестр оставался на связи, она наверняка отказалась бы от встречи с Алексом.
Студент по обмену из Бельгии, который ещё не успел завести в чужой стране друзей. Ей было приятно стать первой, но в тоже время, её согласие встретиться снова было не более, чем актом доброй воли. Жалость к этому парню была сильнее интереса, хоть сам он и был вполне милым и приятным молодым человеком. Он даже рядом не стоял в сравнении с Эдоардо, над которым возвысился ореол охотника за женскими сердцами, что были трофеями, обозначенными на задней стене туалета.
И почему-то Элеонора вспомнила о нем. Совсем внезапно, когда Алекс ненароком предложил провести её до дома. Это его намерение не звучало, как вызов или цель, как представлял себе это Эдоардо, предлагая ей свою помощь, словно дарил шанс, что выпадал далеко не каждой. В его словах не проскакивала шампанская игривость, что вскруживала голову совсем ненадолго, пока победа не оставалась за здравым рассудком. Казалось, с Алексом всё могло быть гораздо проще, но нуждалась ли в этом Элеонора?
— Но как он выглядит? — спросила Эва, отложив книгу в сторону.
— Я слишком плоха в описаниях. Могу лишь сказать, что он не похож ни на одного знакомого нам парня.
— Даже на Эдоардо? — рыжеволосая произнесла имя парня, всецело копируя воздыхательный тон Сильвии, восхищение которой оставалось единственной константой в жизни каждой девушки.
Элеонора выдавила из себя скупую улыбку, хотя это имя кольнуло её слух. Оно не вызвало в ней отторжения, но разве что сожаление за произнесенные в невпопад колкости. Элеонора Сава была жестокой и чувствовала вину перед человеком, которого ей, казалось, должно было в последнюю очередь жаль. Это ведь Эдоардо был эгоистичным, жестоким, глупым. Так почему подобным образом чувствовала себя она?
— Особенно на него.
Они ещё немного поболтали о всяком, а затем Элеонора скомандовала Эве ложиться спать, хоть и сама знала, что не сможет уснуть сразу. Девушка выключила свет, залезла под холодное одеяло, пустые чашки они оставили на полу под кроватью. Свет от фонаря напротив окна в этот раз не мешал ей уснуть, потому что ради Эвы она закрыла шторы, но в то же время ей было грустно от того, что тот не складывал ей привычную компанию.
Эва быстро уснула. Она бормотала во сне, что могло помешать сну Элеоноры, если бы она не ворочалась, испытываемая мыслями об Эдоардо, Сильвестре и Алексе. Слишком много внимания девушка получала за последние несколько месяцев. Это могло тешить её самолюбие, если бы не пугало.
За шестнадцать лет жизни лишь один парень проявлял к Элеоноре интерес, который погас после ночи самопожертвы и отдачи. Она не хотела делать то, о чем он просил, и лишь в силу собственных незапятнанных горьким опытом чувств, сделала то, чего сама не желала. Он оставил её один на один, когда корабль любви потерпел крушения. Игнорировал сообщения и звонки до тех пор, пока не поменял номер. Уехал в другой город без капли ничтожного сожаления. Элеонора чувствовала себя выброшенной, ненужной никому собачонкой, оставленной на самопопечение. А рядом не было ни матери, ни отца, ни брата, ни единого друга. А если и был кто, ей было бы стыдно рассказать хоть одному из них об ошибке, которую поклялась больше не повторять. План шел отлично до тех пор, пока жизни не внесла в него свои коррективы.
Казалось, прошла вечность с тех пор, как погас свет. А она всё не могла уснуть. Тогда девушка нетерпеливо схватила телефон, и чтобы не всполошить ярким светом сон Эвы, выскользнула из комнаты.
От Сильвестра сообщений по-прежнему не было. Больше она и не собиралась ему писать. Если для него всё это было какой-то глупой забавой, то почему Элеонора должна придавать этому едва ли большего значения?
Она принялась печатать сообщение не ему, а Эдоардо.
«Прости за сказанное. Мне не стоило говорить всего этого».
Он прочитал в ту же секунду. Внизу замигали три точки, означающие, что он уже печатал ответ. И пока новое сообщение не успело прийти, Элеонора выключила телефон и, оставив его на кухне, вернулась в спальню с твердой уверенностью, что теперь она быстро уснет.
========== 5. ==========
Телефон стал его лучшим другом на следующие несколько дней. Сообщение от Элеоноры он оставил прочитанным, но безответным, втайне надеясь на то, что это несколько измучит девушку, подобно тому, как она сама делала это с ним. Больше от неё он не получил ни слова, но оставался почти уверенным в том, что гордость её была задета его молчаливым протестом.
Большую часть своего внимания и времени Эдоардо стал уделять своей невидимой подруге, о которой будто и забыл, теряя голову в грязных отвлекающих порывы сердца развлечениях. Он много пил в последнее время. На кухне собралась целая гора стеклянной пустоши. Забыл об обещании самому себе перестать курить, пропитав стены отцовской виллы дешевым запахом. Не оставался верным той, что упрямо не хотела называться его.
В конце концов, парню всё это осточертело. Проснувшись однажды в половине одиннадцатого утра рядом с девушкой, чье имя не оставило даже следа в его памяти, в окружении разбросанных по всему дому незнакомцев, он решил прекратить. Выгнал всех из дома, не дав времени ночной спутнице даже одеться. Принял холодный душ. Убрался вокруг. Открыл настежь все окна, пуская холодную весну в теплые объятия чуждых уставшей душе стен. Легче всё равно не стало.
В тот первый за долгое время спокойный вечер он и вспомнил о ней. Потратил больше часа, чтобы найти проклятый телефон, но это того стоило. Венеция много писала, явно нуждаясь в нем. И сначала её глупые сообщения казались ему забавными, потому, развалившись на большой кожаном диване, Эдоардо усмехался, чувствуя в мышцах заметное облегчение. Но затем за живое начало кусаться чувство вины, появляющееся, как всегда, не вовремя.
«Прости. Потерял телефон, а потому не мог видеть твоих сообщений!»
«Я съем десять пережаренных под томатным соусом уток»
«Уже занимаю койку в стационаре…»
«Или лучше сразу обратиться в морг?»
Он писал полнейшую чушь, но точно знал, что она это поймет. Не осудит за то, что прославленный своей жестокой серьезностью Эдоардо Инканти не оправдал её надежд, рассыпаясь в подобных речах. Напиши он любой из тех девчонок, что втайне о нем мечтали, включая Сильвию, нечто подобное, они ни за что не поверили бы, что это он.
«Считаешь меня достаточно глупой для подобной отговорки?»
Пусть он немного соврал, но отговорка эта была лучшей из тех, что Эдо мог придумать. Правда, в действительности, звучала бы глупее.
«И где же ты тогда нашел свой телефон? А?!»
Эдо улыбнулся. Сам не заметил, как схватил подушку и обнял её одной рукой.
«Купил новый. Только ради тебя восстановил этот номер»
«Ты мой бедный одинокий мальчик»
«Где же подевались все твои друзья???»
«На самом деле, надеюсь, ты шутишь, потому что нести груз ответственности за тебя для меня слишком»
«Я ещё слишком юна и молода для этого»
«У моего брата была грыжа после того, как он попытался нести своего друга…»
«Это было жуткое зрелище»
Эдо не стал останавливать поток её сообщений. Сжимая подушку всё крепче, он наконец-то стал чувствовать холод из окна, о котором напрочь забыл. Эта мелочь не могла его отвлечь от неё. Ему всё больше нравилось, как Венеция помогала ему отвлечься от удушающих мыслей об Элеоноре.
«Обещаю к лету похудеть»
«Я потеряю всякий аппетит после твоей утки, поэтому ко времени, когда ты решишься на встречу, я буду легче котенка»
«Просто признайся, что ты жалкий старик»
«Все твои друзья давно умерли»
«А ты сидишь запертым в своей коробке-комнатушке и скрашиваешь дни в общении с молодой, процветающей сеньйоритой»
«И втайне мечтаешь склеить медсестру, что выносит каждое утро твою утку»
Он не мог перестать смеяться, разрезая громким смехом тишину уютного одиночества.
«Что ж, ты меня раскусила»
Их тет-а-тет прервал звонок в дверь. Эдоардо недовольно закатил глаза, заранее проклиная того, кто смел потревожить его обильный покой. Спрятал телефон в задний карман джинс, оставаясь по-прежнему на связи с непредсказуемой Венецией.
Он не был уверен в том, кто мог быть его поздним гостем. Федерико всегда входил в его обитель без всякого разрешения, врываясь внутрь, подобно вихрю. Он сразу шел на кухню и начинал копошиться в полупустом холодильнике, постоянно находя в нем то, что он «как раз хотел». У отца был ключ, которым тот открывал чертовы двери и слонялся привидением по дому, исчезая так же незаметно, как и появлялся. Изредка здесь появлялись разносчики пиццы или другой еды навынос, но сегодня Эдо ничего не заказывал. Горничная приготовила замечательный обед. Им он и поужинал. Почему-то трепетом внутри раздалась тревожная мысль о том, что это была Элеонора. Но это были лишь жалкие попытки заставить себя поверить, словно он ей был небезразличен в этом своем затянувшимся молчании.
Список вариантов в действительности мог быть бесконечным, учитывая список людей, которых этот дом принимал в свои холодные объятия вовремя грязных вечеринок, но Эдоардо о них и не вспоминал.
В конце концов, посетителям своим он был приятно удивлен. Открыв с непривычным для него бурчанием двери, Эдоардо заметил мать и сестру, которых не видел, наверное, вечность. Паула бросилась ему на шею, когда парень оторопело продолжал смотреть на мать.
— Твоего отца не будет здесь ещё до начала зимы, поэтому мы решили немного погостить, — она прошла мимо него, скрыв томный взгляд уставших и холодных глаз.
— Эрнест ей изменял, — объяснила Паула. — И я несказанно этому рада.
***
На следующий день Эдоардо вернулся в школу. Парни его встречали, как победителя, хотя ничего героического в убитых пьяным весельем днях он сам не находил. Эдо с улыбкой принимал дружеские похлопывания по спине, с поддельным интересом слушал последние сплетни, сопровождая их пустыми фразами, вроде «Правда?», «Ничего себе» или «Этого не может быть», умело игнорировал заинтересованные взгляды местных зевак, почти сумел подавить в себе потребность искать её лицо в толпе других.
Он увидел Элеонору лишь единожды. Их глаза встретились, и ему даже показалось, будто она кивнула ему. Показалось, потому что девушка так резко отвернулась, что быть уверенным в этом он не мог. И даже если он себе это выдумал, это была милая выдумка, в которую Эдоардо незамедлительно поверил.
После школы он вернулся домой, отказав Федерико в требовательной просьбе «провести время с девчонками». Тогда тот демонстративно пригласил Чикко Роди, но и тот ему отказал, ссылаясь на семейный обед. Оскорбленный мировой несправедливостью Федерико подался восвояси, а Эдоардо вернулся домой.
Весь день он переписывался с Венецией. И всё же она была забавной. Они условились надеть на первое свидание зеленые пиджаки с вышитыми оранжевыми цветами на них. Он забудет надеть свои протезы, а потому свою утку она обязательно предварительно превратит в безвкусную кашицу, которой будет кормить его за несправедливо долгое молчание. Затем он отвезет её в свой замок, где запрет на тысячу замков и будет держать в заложниках, пока её брат не продаст все её собранные в детстве марки на аукционе и не выкупит. И тогда он обманет его, натравив на того армию викингов. Тот склонит их на свою сторону своим прирожденным ораторским (или скорее внимание-отвлекающим, уши-заговаривающим) талантом, и она убьет мерзкого старика, не приложив для этого больших усилий.
«Как тебе такой расклад???»
«Должен признать поражение»
Затем она пропала. Выпала из тесного мира их переписки. Сидя в маленьком уютном кафе ранним вечером в ожидании матери и сестры, Эдоардо думал о Венеции, сравнивая её с Элеонорой. Они казались ему совершенно разными. Сравнимы с льдом и пламенем, девушки одинаково интересовали его. Разница в них была лишь в том, что первая была хорошим другом. И хоть в реальности парень не мог позволить себе такой привилегии, как дружить в девушкой, он время от времени представлял её физическое присутствие в своей жизни. Элеонора же нравилась ему в другом ключе. Друзьями они не могли быть, это безоговорочно, но представить её в роли своей привередливой предубеждениями девушкой ему было проще простого.
С Венецией ему было чрезвычайно просто. С ней было весело, чудно и просто приятно. Она представлялась ему теплым и уютным человеком, невзирая на безумную просьбу о полнейшей анонимности, которую он терпеливо не нарушал. Странным образом ему удавалось запоминать незначительные детали о ней, будто это имело смысл. Он даже не был уверен, что ему посчастливится увидеть её когда-нибудь в живую, но случайная ошибка явно пошла обоим на пользу.
С Элеонорой он не чувствовал себя так расслабленно и беспечно. Находясь с ней в одном помещении, Эдоардо чувствовал напряжение, соединяющее их тонкой прозрачной нитью, что терзала рассудок. Она была холодной, но притягивающей, грубой, но чувственной, строгой, но милой. Она была не просто девчонкой, что поставила его на место (как всё ещё называли её его друзья), но той что задела за живое, которое, казалось, уже давно умерло.
Сравнивать их было непозволительно глупо, но обе вызывали у него чувства. Девушка с именем Элеонора пробуждала отголоски чувственного страха перед чем-то большим. И та, которую он прозвал Венецией, — уязвимую свободу мысли и слова.
Паула с матерью опаздывали. Послеобеденный шопинг, похоже, несколько затянулся, но Эдоардо не злился на них за это. Ожидание всегда была слишком томным, даже самое короткое, поэтому он был одним из тех людей, что привыкли опрометчиво действовать, словно будучи лишенным рассудка. Это не всегда срабатывало (большая половина случаев заканчивалась успешным опытом), но иначе парень не мог. Горячность была неотделима от его крови, быстрота которой усиливалась грядущими неприятностями, всегда полными пряного азарта.
И всё же в этом ожидании он был спокоен. Пролистанная лента в Инстаграмме, выпитый бокал вина и закатившейся через дорогу скандал между парой влюбленный незначительно ускорили стрелку часов, что неустанно двигалась только вперед.
И Эдоардо не заметил, как Элеонора вошла именно в то же милое кафе, поддерживающее лучшие традиции итальянской кухни. Как и не заметил, как под руку её держал парень, пока она уставшими глазами рассматривала зал на наличие свободных столиков. И не заметил её удивленно радушного выражения лица, когда она заметила его.
— Эдоардо! — она бросилась к нему, совсем как к спасательной шлюпке. Он даже ничего не успел сообразить, как девушка обняла его, стоило ему неуверенно подняться. — Как хорошо, что ты оказался здесь, милый. Помнишь, я тебе рассказывала о своем новом иностранном друге? — её глаза умоляли о помощи. Эдоардо понимал, что ей стоило подыгрывать в этом дешевом спектакле, перед парнем, что стоял рядом немного растерянный ходом событий, что развивались лавиноподобно.
У Эдоардо была возможность отомстить жестокой девушке за растоптанную гордость и горечь чувств, но он не хотел этого делать. Жизнь перестала ему казаться забавной игрой, потому что в этот раз терять было что.
Действовать нужно было. Промедление было опасным. Поэтому Эдоардо воспользовался другой возможностью. Он поцеловал Элеонору.
========== 6. ==========
У его губ был горький вкус табака, смешанный с кофе. Эдоардо не был настойчивым в своем порыве, и отсутствие резкости сыграло на руку тому, что девушка не осмелилась ответить грубостью на проявление нежности. Напротив Элеонора и сама не заметила, как сперва немного попятилась назад, а затем встала на носочки, чтобы быть ближе. К удивлению обоих, что придет вместе с запоздалым осознанием действительности, она углубляла поцелуй, не останавливаемая тем, чьи губы её целовали. И ведь хуже всего для девушки было то, что всё это время она помнила об этом, а желание внутри лишь росло, превращая кровь в сладкую горячую тягучую карамель.
Этот поцелуй вскружил ей голову. Словно некоторое время тому назад Элеонора отказалась от сладкого, а теперь, когда крошка шоколадного кекса оказалась на кончике языка, она не смогла не съесть всё. Её пальцы были зарыты в его омерзительно мягкие волосы, когда его ладони обхватили целиком её лицо. Они были двумя жаждущими в пустыне, посреди которой наконец-то нашли исток свежей воды. Они были двумя дикарями, и без следа стыда на щеках Элеонор это уже не сможет представлять иначе.
У её губ был мятно-шоколадный вкус. Необычное сочетание вызывало в парне ответное желание, что было в разы сильнее. В его основе было долгое ожидание, растянутое на вечность, у которой не было шанса наступить сейчас. Но вот Элеонора оказалась в его руках так внезапно, загнанная в его ловушку глупыми обстоятельствами, которые сама расставила. И это в тот самый момент, когда он почти сдался.
Она первой отстранилась от него. Немного нехотя, но по большей мере со стыдливой неуверенностью во всё то, что только что произошло. Первым делом пара зеленых глаз опустилась на раскрасневшиеся губы парня, по-прежнему истощающие безумную тягу к их повторному прикосновению.
И всё же собрав волю в кулак, она подняла глаза выше, с упреком сломанной силе воли, что это был Эдоардо. Никто другой. Это был он. Это его губы только что целовали её. Его теплые ладони прикасались её лица. Его вкус она нашла приятным.
— Тебе не стоило, — её голос должен был истощать злобу, вызванную этим опрометчивым поступком, что усыпил её бдительность и вывел ненадолго из равновесия. Но через секунду Элеонора уже оказалась в медвежьих объятиях парня.
— Думал, именно этого ты и хотела. Разве нет? — его теплое дыхание щекотало кожу. Элеонора на несколько секунд задержала дыхание, и мимо внимания парня не остался её тяжело испущенный выдох. Если бы он раньше знал, как мало нужно было для того, чтобы она начала в него влюбляться. — Жарковато здесь, не находите? — улыбка на лице Эдоардо никак не могла погаснуть, когда ею он освещал Алекса, что неловко переминался с ноги на ногу, не находя себе места. Парень выглядел явно смущенным тем, как быстро о нем забыли, не осознавая того, как сильно он способствовал Эдоардо.
— Отпусти меня, — прошипела Элеонора и сделала совсем уж ничтожную попытку выбраться из цепких рук парня. Она сделала это нехотя, а потому начала корить себя за это в следующую же секунду. Только, какими бы не были доводы рассудка, ей стоило признать, как хорошо было находиться в этих крепких заботливых руках. — На самом деле, мы заскочили сюда случайно, — девушка расточилась на широкую улыбку, когда встретилась взглядом с побледневшим Алексом. — Кажется, здесь все столики заняты, — она бегло прошлась глазами по залу. Рука Эдоардо теперь бессовестно расположилась на талии, и ей не нравилось, как нагло он пользовался её безвыходным положением.
— На самом деле, я не такой уж и голодный, — подал голос и Алекс.
— Отлично, — Элеонора выдавила из себя ещё одну неловкую улыбку. — Тогда мы пойдем. Рада была тебя встретить, — подавив в себе всё негодование, произнесла девушка, обратившись к Эдоардо. Она даже не осмелилась посмотреть на него.
— Подожди, — сказал он, прежде чем отпустить с другим парнем. Тогда он снова обхватил её лицо руками, но в этот раз прикоснулся губами к кончику носа. Она невольно выпустила томный вздох, заверив Эдо окончательно в том, что больше ей не удастся обмануть его в своем безразличие.
На прощание Элеонора окинула Эдоардо яростным взглядом, в котором замешательства было больше, чем злости. Она перестала владеть своими эмоциями, хоть и упрямо не хотела мириться с этим. Эдоардо же никак не мог убрать идиотскую улыбку с лица и даже не пытался этого сделать. И обеспокоенный взгляд сестры, что успела разминуться с его любимой, его совсем не занимал.
— Почему ты не говорила, что у тебя есть парень? — спросил Алекс, едва они успели оказаться снаружи душного здания и сделать глоток свежего охлаждающего воздуха, что приятно остудил румянец на щеках Элеоноры.
— Ты не спрашивал. К тому же, разве это что-то меняет? — она не смотрела на спутника. Взгляд опустился на мощенную улицу под ногами, когда в голове вихрем пробегали последние события.
— Нет, — сухо ответил парень. Элеонора не распознала в его голосе прохлады, потому что вдруг ей стало так легко, что замечать или заботиться о чем-либо совсем не хотелось. Не стала она возражать и тому, что спустя пять минут Алекс, ссылаясь на усталость, ушел.
Тогда Элеонора пошла к ступенькам, где часто любила проводить внешкольное время с Эвой. Отсюда было видно весь город. И девушке показалось, будто в ту секунду она влюбилась в Рим, продолжая отрицать то, что была на поворотном моменте того, как влюблялась в одного человека.
***
«Как ты понял, что влюблен в ту девушку?»
«Я говорю о той, что не замечает тебя»
«Ты много о ней рассказывал»
«Ты ведь всё ещё её любишь?»
«Ты ведь вообще её любил?»
«Если «нет», то лучше молчи»
«Иначе это меня разочарует»
«Если и ты меня разочаруешь, тогда мне действительно стоит задуматься о том, не найти ли себе лучше девушку»
«И тебе доброе утро!!!»
«Доброе!)»
«Если бы ты разрешила, я бы записал голосовое сообщение, чтобы ты поняла, сколько боли в этой фразе…»
«Потому что сейчас только половина шестого УТРА»
«К чёрту! Ты ведь не спишь!»
«Только из-за тебя»
«С каждым новым сообщением мой телефон издает такой пронзительный звук, напоминающий звук микроволновки»
«Без шуток — в первый раз это заставило меня подхватиться и броситься на кухню»
«Господи! И только в такие моменты я жалею, что не могу быть рядом.)»
«Поверь, тебе есть жалеть и о большем!»
«Заканчивай ублажать себя и вернемся к главному»
«Та девушка…»
«Можешь обратно примыкать к патриархату»
«Я без ума от этой девчонки»
«Она под моей кожей»
«Во-первых, я говорю патриархату — НЕТ»
«Во-вторых, не могу понять значит ли всё это, что ты её любишь»
«Очевидно, что да»
«К чёрту, если это слишком банально, но я полюбил её с момента, как только увидел»
«КАК ты это понял????!!!!!!!!»
«Если будешь и дальше кричать на меня, я не напишу больше и слова!»
«Фактически я сижу молча»
Элеонора сидела на маленьком балкончике, укутанная в плед, и вдыхала свежий воздух утреннего города, на улицах которого царила благоговейная тишина. Её ладони, в которых девушка с силой сжимала телефон, вспотели. Она чувствовала усталость, но всё равно не могла спать.
«Где ты пропал???»
«Ладно, обещаю не кричать»
«Просто ответь мне»
«Я не знаю, как понял это!»
«Просто почувствовал»
«Думаю, когда влюбляешься в кого-то, это просто происходит»
«Никаких объяснений, никаких причин, одни лишь чувства, что меняют жизнь»
«Во мне будто что-то переменилось, когда я встретил её»
«Просто всё вдруг стало иметь значение»
Она молчала некоторое время, обдумывая смысл прочитанного. Элеонора не находила места после того злосчастного поцелуя, и благо тому, что Эдоардо больше не давал о себе знать. Она ждала от него ряд сообщений, что заставят ненавидеть его ещё больше, но он давал ей немного личного пространства. И всё, что делало его лучше, было только хуже.
Элеоноре не нравилось, как поцелуй растворил в себе ненависть, предрассудки и злобу. Противоречивость была не совместима с серьезностью, которой девушке стоило придерживаться, чтобы поддерживать в черно-белой жизни баланс. Она привыкла жить только так, не принимая радужноеразнообразие за норму. Почему теперь с этим стало так сложно мириться?
«Неужели ты влюбилась?»
«Разве в это так сложно поверить?»
«Нет. Странным мне показалось, что ты не любила раньше»
«Думал, у девчонок с этим проще»
«Разве ты не любил до того, как встретил ту девушку?»
«Теперь убежден, что нет»
Вдруг девушка задалась вопросом, почему написала именно Сильвестру. Ни Эве, ни Сане, ни Федерике, ни Сильвии (что могло быть, наверное, взрывоопасно). Друзья на то и оставались друзьями, чтобы поддерживать от безумства, охватившего разум в пять утра. Или могла разбудить Филлипо, который непременно разозлился бы на неё, но, в конце концов, выслушал бы, помог. Но ей даже в голову не пришло обратиться ко всем ним. Незнакомец был ей ближе всех. Их разделяла неизвестность друг перед другом, но для Элеоноры это был сущий пустяк. Сильвестр значил для неё гораздо больше, чем должен был. И она находила в этом причину своего одиночества.
«Так как зовут этого счастливчика?»
«Я должен написать в уголовный розыск»
«Он украл твоё сердце первее меня»
«Я вообще не думал, что кто-то сможет опередить меня»
«Кажется, ты забываешься»
«Я не буду называть тебе имя того, в кого влюблена»
«К тому же я ещё до конца не уверена, что влюблена в него»
«Всё ещё слишком не ясно»
«Прости, мне всего лишь было интересно»
«К тому же, откуда я могу знать этого парня, если он где-то в Венеции»
«Он родом из Рима»
«Теперь-то ты меня точно заинтриговала»
«В любом случае мои связи не настолько велики, чтобы я знал здесь каждого, так что…»
«Эдоардо Инканти»
«Это его имя»
Её пальцы дрожали, когда она набирала его имя. Она сделала это опрометчиво, забыв о безопасности. Через минуту Элеонора будто бы опомнилась и стерла сообщение для обоих абонентов (хвала тому, кто придумал эту функцию), но вопреки этому он успел прочитать, так как не выпускал телефон из рук ни на секунду.
Элеонора замерла в ожидании, чтобы Сильвестр ответил что-либо. И больше всего, она надеялась на то, что тот не успел получить сообщения. Но он успокоил её иначе:
«Не слышал о таком»
========== 7. ==========
Элеоноре было непривычно долго выбирать одежду, в которой ей предстояло провести весь день, но она и сама не заметила, как потратила целых сорок минут, чтобы выбрать, в чем пойти на прогулку с Эвой. Девушка чувствовала приятное одушевление, и даже кофе никогда не давало ей столько энергии, хоть она и была его поклонницей. Элеонора покачивалась на пятках, пока стояла на месте, рассматривая собственное отражение уже в пятом свитере, а когда ходила, то невольно подпрыгивала, будто ей было не больше шести. Хотя и тогда девушка отличалась взрослой серьезностью, что шла в разнобой с детским восприятием мира Филлипо, что стабильно не изменялось с годами.
Она проснулась со странной легкостью, будто разговор с Сильвестром снял тяжелый камень сомнений её души. Голову не мучили лишние мысли о том, что было правильным, а что нет, что ей стоило чувствовать, а что пресекать, о чем волноваться сейчас, а что оставить на потом. Комок предрассудков не распутался сам по себе, но Элеонора перестала играться с ним, отбросив небрежно в сторону, сменив его на легкомыслие, полное тысячи «а почему бы и нет». Сдержанность чувственных порывов тоже утратила свою актуальность, оставшись в стороне с горделивой упрямостью.
Элеонора не чувствовала тяжести на сердце. В груди не жгло от противоречий, а голова не болела из страха. Было непривычно просто, и она даже не стала утруждать себя угрызениями совести о том, почему так было. Просто предложила Эве немного прогуляться, ведь живой теплый огонь внутри не позволял сидеть дома, хотя Элеонора могла найти себе занятие и здесь. Она почувствовала свежий поцелуй сладкой весны, отличавшейся ещё неким холодом. Только бы обманутой первым теплом не простудится.
— Эле, что сегодня на ужин? — в её комнату без разрешения ворвался Филлипо и сразу же упал за застеленную кровать. Она наконец-то определилась со свитером, когда решила надеть другие джинсы.
— Сегодня, готовишь ты.
— Что? — он приподнялся немного на локтях только, чтобы удостовериться, что она не шутила. — Господи, Элеонора, это потому, что в прошлый раз твоя паста слиплась? Прости, я не имел ничего плохого, когда сказал, что это, похоже, на комок котячьей шерсти.
— Меня это совершенно не обидело, — произнесла девушка, застегивая на талии широкий пояс.
— В чем тогда дело? — он стал внимательнее наблюдать за сестрой, пытаясь заметить в её поведение хоть один признак того, что случилось что-то странное. Филлипо искренне стал надеяться, что не произошло ничего плохого, иначе он чувствовал бы себя виноватым за неспособность помочь сестре, не дав ей не больше, не меньше, чем скупое сочувствие в подарок с неловким объятием.
— У меня сегодня выходной. От всего. Я не хочу ничего делать, — девушка снова стала перед зеркалом, чтобы запечатлеть свой финальный образ. Она и без того здорово опаздывала, но благо было тому, что этим недостатком страдала и Эва.
— Ладно, — протянул парень, выдохнув с неким облегчением. — Я приготовлю ужин сам, но если после этого ты окажешься на операционном столе, пеняй на себя, — он поднялся. Теперь этот тон был тем же непринужденным и избавленным серьезности, из-за чего Элеонора улыбнулась, вместо того, чтобы обжечь брата испепеляющим взглядом, полного усталого раздражения.
— Я планировала заказать пиццу, но если ты приготовишь ужин, я всё же рискну его попробовать. Запиши, пожалуйста, на видео процесс готовки. Ничего не хочу упустить, — набросив на плечи пальто и надев тяжелые ботинки, Элеонора забросила в рюкзак телефон и кошелек, готовая к выходу из дома.
— Ты жестокая! Всё время забываю сделать тест ДНК, потому что уверен, что ты не моя сестра.
— Даже, если и так, тебе от меня уже не избавиться.
Она послала ему воздушный поцелуй, и сомнение о том, что что-то произошло уже не могло его оставить. Филлипо снова упал на кровать, взволнованный тем была ли эта девушка его сестрой или Элеонора, действительно, светилась от счастья. Привыкший к угрюмости сестры, он уже не мог представить её другой. Постоянные упреки, закатывания глаз и некая материнская забота, если он в ней нуждался. Улыбка у неё всегда была усталая, а взгляд мягкий, невзирая на броню, которой девушка умело отгораживала себя от остального мира. Единственное, чего Филлипо не мог вспомнить, когда в последнее время видел сестру счастливой, и это если не пугало, то немало настораживало.
Прежде девушка была достаточно глупой, чтобы разыгрывать из себя сплошную наивность. Элеонора жуть, как переигрывала, а потому и не заметила, как эта жуткая черта стала ей свойственна. Она стала сладко-ванильной девочкой, которой пальца в рот не клади, только бы с кем-то пофлиртовать. Было несколько несчастных, попавшихся на этот крючок. Элеонора жонглировала их сердцами, игнорируя отголоски совести, что вторила девушке остановится, пока всё не обернулось против неё самой. Голос совести был созвучным с голосом Филлипо, а потому игнорировался упрямым — «у меня всё под контролем».
И всё могло быть под контролем, если бы одно разбитое сердце, своим осколком не ранило бы её. Один из парней решил во что бы то ни стало влюбить в себя Элеонору. Помыслы его были исключительно корыстливы и злые, хотя с ней он умел притворяться другим. Он заставил Элеонору верить, будто искренне любил её, а затем во имя любви заставлял её бросать ему под ноги свою гордость. Едва ли не каждый разговор он начинал с фразы «если ты меня любишь…», и она в доказательство искренности своих наивных чувств доказывала. Сперва всё начиналось с казалось бы невинного «напиши за меня реферат» или «сделай вместо меня проект», а закончилось тем, что он заставил заняться с ним любовью, невзирая на то, что ей этой близости вовсе не хотелось. С него началось её разрушение, но если бы только на нем оно и заканчивалось.
Это было худшее время её жизни. У Элеоноры не было подруг, что могли бы утешить её глупыми уверениями, будто скоро всё забудется, или хотя бы отвлечь походами по магазинах или за мороженым. Не было матери, что успокоила бы обычным поглаживанием по голове и приговариванием, что всё будет в порядке. У неё был один лишь Филлипо, и тот едва знал, как справиться с её горем, а потому оставался в стороне, пытаясь нарочно не нарушать больной темы. Он просто вел себя так, будто ничего не случилось, в надежде, что в один день Элеонора почувствует себя лучше.
Этого так и не случилось. Она стала терпимей к собственной ошибке и перестала винить во всем себя, но глаза на долгое время сохранили эту отстраненность, что питалась душой девушки короткий промежуток времени её свободного падения. Элеонора закалила характер, отбросив в сторону даже малейшее проявление доверия к кому-либо ещё, кроме самой себя. Она перестала быть чувственной, любое проявление нежностей стало ей чуждо. Лишь из привычки девушка продолжала заботиться о брате с грустным осознанием того, что кроме неё этого больше никто не сделает. Филлипо тоже заботился об Элеоноре, но по-своему. Он не умел делать этого, как она, но всё же сестра никогда не была ему безразлична.
И пока Филлипо недоумевал от того, что соблазнило его сестру на возврат к любовному безрассудству, она не испытывала себя подобными мыслями, легким, почти что невесомым шагом направляясь на встречу с Эвой.
Условились встретиться возле книжного. Эва хотела купить отцу на день рождения подарок и решила, что книга стала бы идеальным. Полагаясь на читательский вкус подруги, Эва была уверена в том, что покупка окажется удачной.
— Со мной впервые случается, что опаздываю не я, — Эва встретила её нежным объятием. — Не знала, что ты умеешь это делать.
— Тебе стояло бы уже убедится в том, что от меня можно ожидать чего-угодно.
— Ты в хорошем настроении. Как прошла прогулка с Алексом? — Эва взяла подругу под руку, когда они вошли внутрь книжной лавки. Элеонора уже и позабыла о его существовании, а потому улыбка её немного поблекла, когда девушка осознала, что после того вечера не слышала от парня и слова. Она не знала уехал ли он или просто решил оборвать все связи. И девушка не вспоминала о парне до того самого момента, пока Эва не спросила о нем.
Только с этим воспоминанием всплыло и другое. К её щекам прилила кровь, выдавая внутренний трепет, что окрылял с самого утра, ослепляя ярче солнца. Она чувствовала прикосновение его губ всё время с тех пор, но всё это оставалось фикцией до тех пор, как ей не приходилось вспоминать о том, что всё это было реальным.
— Он больше не звонил мне, — без тени сожаления произнесла Элеонора, поправив шелковистые волосы, что в этот день были несколько волнистыми.
— Всё было настолько плохо? — Эва не заметила, как они остановились напротив стенда с современной литературой. — Он был груб с тобой?
— Нет, он был даже чересчур вежливым. Нам просто было неловко друг с другом. Сложно было найти общий язык, — продолжала Элеонора, рассматривая книги одна за другой.
— Может, просто ему было сложно понять твой английский? — иронично спросила подруга.
— У меня вполне приличный английский. Вот держи! — она сунула ей в руки книгу о сумасшедших личностях Билли Миллигана, которые уживались в одном человеке лучше, чем Элеонора могла уживаться с Филлипо. — Иди расплачивайся, а я сейчас подойду.
Возле отдела классики было немного народу. Какая-то женщина средних лет, кажется, намеревалась дочитать попавшуюся в руки книгу до конца, а парень, которого ей быстро удалось узнать по копне кудрявых волос, будто выискивал какую-то особенную книгу. Она стала наблюдать за ним в нетерпении, что же он наконец-то выберет.
Стоило Эдоардо лишь обернуться, как её ловкие пальцы выхватили из его рук книгу, едва ли парень успел что-то понять. И, тем не менее, подобная дерзость не вызвала у него негодования, а напротив заставила улыбнуться.
— Ремарк «Триумфальная арка», — прочитала вслух девушка, став рассматривать книгу со всех сторон.
— Знакомая посоветовала французскую литературу, — гордо заявил Эдо, сложив руки на груди.
— Что ж, один из вас тогда невообразимая тупица, потому что Ремарк — немецкий писатель. Тем не менее, неплохой вариант. Для тебя это, конечно, может быть тяжеловато, но справишься даже ты, — через секунду он выдернул книгу из её рук, так же дерзко, как прежде это сделала она.
— Я не большой поклонник художественной литературы. Это всё всего лишь фикция. Этого никогда не было и никогда не случиться. Просто глупые истории, — он пожал плечами, будучи откровенно честным. Элеонора закусила нижнюю губу, слушая его. Эдоардо отметил, что она ни разу не перебила его и не высмеяла, хотя, вероятно, лишь потому, что публика для этого здесь была не подходящей.
— Так, ты не читаешь вовсе? — приподняв вопросительно брови, спросила девушка.
— По большей мере, что-то философское. Хотя, последний раз я читал ещё около месяца назад экономическую теорию Маркса для общего развития…
— Элеонора! Когда-то ты купишь себе в Париже целую библиотеку, а сейчас… О, Эдоардо! Здравствуй, — их милый диалог прервала Эва. Девушка и сама опешила, когда увидела эту картину, целостность композиции которой была нарушена одним неаккуратным мазком.
— Я, пожалуй, пойду. Пожалуй, прочту на досуге, — он задержал на Элеоноре долгий взгляд. Она будто за доли секунды побледнела, стыдливо опустив глаза вниз. Страх перед тем, что он даст самый малейший намек для уже разыгравшейся фантазии подруги, съедал чайной ложечкой всю прежнюю легкость. Ему бы немало польстило, если бы девушки переглянулись между собой, имея в виду полуночной разговор о нем, в котором Элеонора не могла удержать внутри себя бабочек, рожденных в их поцелуе. По крайней мере, девушка его не избегала, а это уже был хороший знак.
— До встречи, — прошептал он, проходя совсем близко. Эва этого не услышала, а Элеонору это нежное прощание совсем вогнало в краску. Она неловко улыбнулась парню, а через секунду встретилась с выжидающим взглядом подруги, что совершенно не понимала, что только что произошло.
Эта встреча оставила после себя смешанные чувства в душе Элеоноры. Ей казалось странным, как легко ей получилось вести себя в его компании, и каким занимательным собеседником Эдоардо был на самом деле. Ей казалось, что если бы не неожиданное вмешательство Эвы, они могли бы часами там стоять, разговаривая о книгах и прочем. И всё же она почувствовала стыд из-за того поцелуя, стоило появившейся Эве напомнить ей о том, что это оставалось большой тайной. Ведь каким бы сладким он не был, он заставил Элеонору дать слабину.
Она очнулась. Не вернулась к стадии необоснованной ненависти к Эдоардо, но и не считала всё происходящее правильным. Надо же ему было появится в её любимом книжном магазине. Будто других во всем Риме и не было. Ещё и искал французскую книгу по совету знакомой. Интересно, кем же была эта загадочная знакомая? Хотя, какая разница, у него их полным полно. Только её мнение должно быть действительно что-то для него и значило, если он всё же купил чёртову книгу.
Мысли никогда не упрощали жизнь. По крайней мере, её. Элеонора умела в них лишь тонуть, задыхаясь от беспомощности перед лицом собственных убеждений, что почти всегда казались ей верными.
Эва заметила в ней эту перемену, но не стала добивать расспросами. Хоть настроение Элеоноры переменилось, но всё же не разительно. Они болтали с Эвой о разном в перерывах между тем, как в её голове появлялось новое доказательство того, что для Эдо это всё была лишь игра, в чем Элеоноре легче было убедить себя, нежели поверить, что скрытых злых помыслов парень не имел в виду.
Они зашли в милую пиццерию во время обеда. Хотелось немного вредной пищи, количество которой Элеонора почти исключила из своего рациона. Есть что-то вредное в разы вкуснее, когда тебе навязывают здоровую пищу, но единственный взрослый в жизни девушки оставался ещё большим ребенком, нежели она сама, поэтому решение быть требовательной к своему питанию был её единоличным взрослым решением. И пусть еда, приготовленная ею, была не такой вкусной, как хотелось бы, Элеонора не покидала попыток, оставаясь стойкой к не полезным вкусностям.
Сытный обед оставил девушек ещё больше уставшими. Они ещё немного прошлись, болтая уже без прежнего энтузиазма. Обеим стало немного скучновато, но всё же Эва первой предложила разойтись, ссылаясь на ужин с родителями, к которому ей стоило прежде всего морально подготовится. Элеонора не возражала. Она бы и сама не прочь была прилечь и почитать что-то перед ранним сном. Былая легкость улетучилась. Вечер ранней весны с тяжестью лег им на плечи.
Домой Элеонора возвращалась неспешно. Невзирая на усталость, решила немного пройтись, не обращаясь за помощью к общественному транспорту. Она решила позволить себе эту прогулку, так как в последнее время стала замечать за собой, как всё время спешила, будто убегала от кого-то. Наверное, в некой мере так и было, но внутри появилось теплое чувство, что пора было остепенится.
Она думала об Эдоардо и своих чувствах к нему. Удивительным образом эти мысли обретали романтический характер, а фантазия уходила далеко за пределы ближайшего будущего. Может, ей хотелось, чтобы её любил хоть кто-нибудь? А он так вовремя попался под руку. Если бы Эдоардо оказался Сильвестром… Наверное, это заставило бы её рассмеяться, таким невозможным это казалось. Они ведь были такими совершенно разными по своей природе. Сравнивать их уже можно было назвать преступлением.
Вспомнив о своем анонимном друге, Элеонора уже хотела потянуться за телефоном, как заметила на другой стороне улицы Эдоардо, шагающего мило под руку с какой-то девушкой. В груди что-то кольнуло. Ноги вмиг подкосились. Это был без сомнений он. Её девушка не могла узнать.
Она замерла, когда они вдруг остановились прямо напротив неё. Девушка достала телефон. Они сделали несколько селфи, дурачась на камеру. Оба были так непринужденны. Казалось, им было легко вместе. Он целовал её в щеку, она играла с его волосами. Пока девушка смотрела на получившиеся фото, которые, Элеонора была уверена, были невероятно милыми, Эдоардо осматривался вокруг. Когда его глаза заметили Элеонору, она резко опустила голову и быстрым шагом пошла вперед.
Она дала своим чувствам волю, но, к счастью, вовремя остепенилась. Это была большая ошибка. И впредь девушка пообещала себе вырвать с корнями из себя даже признаки малейшей симпатии к этому парню. После того, как он повел себя с Сильвией, ей не стоило надеяться, что ради неё он будет каким-то другим. Эдоардо оставался прежним собой. Заядлым игроком, каких ей приходилось встречать прежде. Дважды совершить одну ошибку Элеонора не могла. Ей не хватало для этого духу.
Переступив порог дома, она закрылась в своей комнате. Пропустила ужин, приготовленный братом, что оказалось для него большим испытанием, которое он выдержал только ради неё. Притворилась, что спала, хотя уснуть не могла до полуночи. Элеонора просто лежала молча рассматривая серый потолок.
Не смогла она удержаться только от одного — отправить сообщение человеку, который, как ей казалось, смог бы понять её и отвлечь.
«Единственный, кого я буду любить до конца своей жизни — Орландо Блум»
«И к чёрту, если он не бросит ради меня дурацкую Кэти Перри»
«Уверена, мы созданы друг для друга»
Шутливый тон дался ей с трудом, но таковыми были все их разговоры. Быть несерьезным было легче для восприятия чего-либо. Ещё стало бы легче, если ответное сообщение пришло раньше следующего утра.
Комментарий к 7.
Спасибо всем, кто оставляет отзывы. Это очень важно для меня!
========== 8. ==========
«Тоесть я зря пересмотрел все фильмы с участием Леонардо ДиКаприо?»
«Ты хоть знаешь, сколько времени я на это потратил?»
«Теперь мне нужно проделывать всё ту же работу с Орландо Блумом»
«Тебе должно быть стыдно»
«Хорошо, что на него я хотя бы немного похож»
«По крайней мере, мне так говорили»
«Тебе всё это время врали»
«Ты не можешь этого знать»
«На самом деле даже и не хочу этого знать»
«Мне всё-равно, даже если ты будешь похож на Адама Сэндлера»
«Кто-то кажется не в духе»
«Плохи дела с Эдуардо?»
«Или как там зовут того парня?»
«Его настоящее имя «мудак», и он меня теперь меньше всего волнует»
Он почти был уверен, что она врала, поэтому её злость, кажется, только прибавляла ему больше энергии. Эдоардо по-прежнему не знал, кем была та девушка, но теперь его интерес вырос в разы, чем было с самого начала.
Она соврала ему о Венеции. Сам парень никогда там не был, и ни одна из его знакомых не была оттуда родом. Нельзя было исключать того, что она была одной из девушек, что безучастно наблюдали за ним, окружая в шумных школьных коридорах, существования половины из которых он никогда даже не замечал, но это имело бы больше смысла, если бы Венеция знала бы, кем на самом деле был её собеседник. Почему-то парень был более чем уверен, что это была одна из его знакомых, с которой у него могла быть интрижка или невинный флирт, воспринятый в неверном ключе. Только все те детали, что были у анонимной подруги, он не находил ни в одной девушке, с которой ему приходилось общаться, или же он был не весьма внимательным к ним.
Эта девушка занимала половину его мыслей, пока другую занимала Элеонора. Она так некстати увидела его с сестрой. В книжной лавке у них сложился милый диалог, что отдавал некой оттепелью, которая казалась невозможной. Её ледяное сердце, кажется, начало оттаивать после того самого поцелуя. И хоть Элеонора по-прежнему оставалась для него другой, совершенно не похожей ни на одну другую, она была всего лишь девчонкой, которой нужно было так мало — знать, что она кем-то обожаема, для кого-то важна и, более того, любима.
Всё изменилось за считанные секунды. Он только и успел увидеть её ошарашенное выражение лица, а когда махнул рукой, девушка быстрым шагом ушла прочь, спрятав глаза. Он молча смотрел ей вслед, так как сперва не мог понять, что могло послужить причиной этого резкого порыва. Затем Эдоардо попытался увидеть картинку её глазами, и всё встало на свои места. С одной стороны, ему вроде как льстило, что девушка приревновала его к другой. С другой стороны, их отношения были подобны хрустальной вазе, на которой по его вине появилась очередная трещина.
С Элеонорой ему казалось, будто он ступал по тонкому льду. Осторожность не была присуща парню, но ему пришлось о ней вспомнить после случайного знакомства с ней. Не привыкший к промедлениям по отношению ко всему, Эдоардо понимал, что Элеоноре нужно было время для того, чтобы она смогла привыкнуть к нему, довериться, полюбить. Каким-то образом это казалось самым важным, хоть и таким жутко непривычным.
«Похоже, он действительно оплошал»
«Ещё один бал в мою пользу»
«Кажется, я пропустила момент, когда ты начал вести счет»
«Уже 2.1 в мою пользу, детка»
«Ещё немного и этому парню стоит будет изменить имя на «лузер»
«Ты однозначно лучший»
Он вслух фыркнул. Знала бы она о том, что он и был тем самым пресловутым Эдоардо Инканти, о котором шла речь. Ему нравилось быть сторонним наблюдателем в беседе, что велась о нем самом и раздражало абсолютное незнание того, кто находился по другую сторону экрана.
— Разбиваешь сейчас чье-то милое влюбленное сердце, братец? — в гостиной появилась Паула. Девушка была в легком пастельных оттенков платье и кожаной куртке, словно облаченная в весну. Складывала в свою маленькую сумочку всё необходимое, готовая к выходу из дома.
— Куда собралась? — проигнорировав вопрос девушки, спросил Эдоардо.
— Встреча со старым другом. Филлипо Сава — моя первая любовь и первое разочарование. Кто мог подумать, что он…
— Сава? — парень принял сидячее положение, заинтересовавшись вдруг личностью этого парня. — У него случайно нет сестры?
— Была вроде бы. Не помню её имени…
— Элеонора, — едва слышно произнес парень, и глупая улыбка вдруг озарила его лицо.
— Да, кажется, так её и звали. Мне не довелось с ней видеться лично, но Фило рассказывал о ней немного. Вы должно быть с ней одного возраста. Ты знаком с ней? — его сестра говорила чрезвычайно быстро, даже когда не спешила, а теперь и подавно. Девушка уже успела обуться и только и ждала, чтобы упорхнуть из дома скорее, чем вернется мать.
— Да. Мы знакомы. Не знал, что у неё есть брат.
— Почти такой же потрясающий, как ты, — хихикнув, бросила девушка, и даже не попрощавшись, ушла.
У него в голове, будто сложился весь паззл. Он встретил Элеонору в книжном, и она вроде как неплохо разбиралась во французской литературе. У неё был брат, о котором он был немало наслышан. И только она одна не боготворила его, имея смелость считать «мудаком».
Это осознание пронзило его мозг, будто молнией. Это было невероятно и практически невозможно, но в то же время перспектива казалась такой реальной. И хоть факты указывали на то, что это была именно Элеонора, их было мало.
Хотя девушки были такими разными, что сеяло в его душе сомнения. Если бы он знал наверняка, что это была именно Элеонора, он бы её просто так точно не отпустил.
***
— Я чувствую себя глупо. Может, мне лучше будет оставить вас наедине? — шепотом произнес Федерико, когда Эдоардо выглядывал рыжую макушку девушки среди множества других людей, что сновали вокруг, как пчелы, прилетая и улетая из милой закусочной, находившейся близ дома Эвы, куда ей было удобнее всего прийти.
— Сколько раз я помогал тебе выбраться из разных передряг? — с упреком спросил Эдо, не удостоив друга вниманием.
— Это совсем другое, — пробурчал себе тихо под нос парень, оставаясь недовольным тем, что разрешил впутать себя в подобное. Его роль в плане Эдоардо была невелика, но и это казалось для парня слишком низким, и раз уж его друг позволил какой-то девушке вскружить ему голову, почему он должен был помогать тому запутывать себя в ещё большие сети. Он почти что ненавидел Элеонору за то, что она сделала с Эдоардо, и вместе с тем поражался тому, как он сам был не прочь пребывать под её гипнотическим воздействием.
— Должна признать, я полагала, что нас будет двое, — Эва появилась между ними весьма неожиданно. Хоть Эдоардо и усердно выглядывал её, но та сумела остаться незамеченой, невзирая на копну рыжих волос, что служили предупреждающим знаком о том, что она была где-то поблизости. Девушка окинула Эдо недовольным взглядом, и он набрал в грудь побольше воздуха, а вместе с ним и немного терпения, которого точно не помешало бы. Эва была настроена решительно оборонятся, а он — аккуратно настаивать на своем. — Федерико, что всё это значит?
— Обещаю оставить вас, как только ты расскажешь мне всё о своей милой подруге, — Эдо выдавил дружелюбную улыбку, хоть Эва и не была настроена на дружелюбный тон.
— Ты говоришь о той, что зовут Элеонора, которая опозорила тебе перед всеми? Или о той, что зовут Сильвией, которую унизил ты? Всего лишь, маленькое уточнение, — вот и начались словесные уколы.
— О первой, — сквозь зубы процедил парень.
— Что же, тогда у меня для тебя прискорбная новость. Я ничего тебе не расскажу, — девушка откинулась на спинку стула и сложила руки перед собой. Это всё было ничто иное, как влияние Элеоноры, которая могла гордиться подругой в этот момент.
— А если я исполню любое твоё желание, — предложил Эдоардо с пониманием того, что терять ему было нечего. Федерико насмешливо фыркнул, обратив на себя внимание девушки. Она была явно зла на него за устроенную ловушку.
— Три желания.
— Как чёртов Джин, — усмехнулся Эдо. — Что же, по рукам, — он протянул Эве ладонь для пожатия. С некой раздраженной брезгливостью она ответила на этот жест. Было всё же в ней посеяно семя предрассудков, что затмевали всю благопристойность намерений парня.
Возможно, Элеонора и сама того не понимала, но она давала ему шанс. Были в её более раскованном поведении знаки, что не позволяли ему просто опустить руки и сдаться. Она сама не хотела, чтобы он просто оставил её, хоть и твердила об этом без остановки.
Эва вела рассказ не весьма охотно. По большей мере, всё, что она сообщила о своей подруге, было уже известно парню, и Эдоардо лишь ставил условные галочки напротив интересов Венеции. Расспрашивая Эву, парень всё больше убеждался в том, что он знал Элеонору намного лучше рыжеволосой. Она не скрывала те детали, что Эдо держал при себе, как сокровенные секреты, разделенные в редкие секунды откровенных признаний, что девушка позволяла себе, а просто не знала о них. Кому ведь, как не понимающему незнакомцу можно было рассказать о себе больше, чем самым родным? Он и сам немало поведал девушке, чего не поведал бы ни сестре, ни лучшему другу. Что-то могло казаться таким неважным, но в то же время, имело значение, а что-то было важным настолько, что не хватало смелости поделиться с кем-то другим.
— Зачем тебе всё это? — спросила Эва, решив поставить на всем точку. Они оба были изрядно вымотаны этим разговором, а Федерико так вовсе уснул, откинувшись на неудобном стуле. Её голос звучал устало и вовсе без какой-либо злобы, растаявшей во времени.
— Ты не поверишь, но, кажется, я влюбился, — на чистоту признался парень. Это не звучало притворно сладко или фальшиво. Слова не царапали горло, не связывали его по рукам и ногам, обездвиживая тело. Это было честно и, наверное, даже приятно, как бы раньше он не презирал это чувство.
— Действительно, слишком сложно поверить в это, — Эва усмехнулась в ответ.
— Ты же не расскажешь ей об этой встрече? — аккуратно спросил Эдоардо.
— Ты же не причинишь ей боль?
— Разрешу тебе отрезать мою руку и скормить лабрадорам, если совершу нечто подобное. Можешь даже оставить меня истекать кровью и кричать от боли.
— В понедельник подготовлю письменное соглашение. Слова, произнесенные лишь вслух, нынче почти ничего не значат, — она поднялась с места и забросила на плечи рюкзак, готовая к уходу. — Передай Федерико, чтобы удалил мой номер телефона, — её взгляд снова стал жестким, когда Эва посмотрела на парня, что продолжал спать, будучи далеким от всего происходящего вокруг.
— Лично проверю, чтобы он сделал это, — Эдоардо отсалютовал, заставив Эву улыбнуться ему на прощание. Оба понимали, что Федерико не будет этого делать, напротив примется названивать девушке, пока та будет веселиться, всячески отвергая его, пока ей это не надоест.
Для Эдоардо это был большой сдвиг. Сомнений почти не оставалось, что загадочной Венецией была Элеонора. Всё это время она была у него, как на ладони. Так близко, почти что на расстояние вытянутой руки.
Парень решил не спешить с раскрыванием собственной личности. Скорее всего, скороспешное признание не привело бы ни к чему хорошему. Ему бы сперва стоило её подготовить к этому, расположить к Эдоардо, а не вымышленному образу, которым сама девушка оставалась на протяжении некоторого времени, которого хватило, чтобы привыкнуть к ней. Она нравилась ему, оставаясь безликой Венецией, а теперь он совсем в другой перспективе и ракурсе наблюдал за сложившейся ситуацией. Всё казалось немного сложней. Эдоардо сложно было представить, что можно было написать девушке теперь, вернувшись на волну непринужденного откровения. Она вроде бы оставалась той же, хоть и одновременно была другой.
И всё же он был рад, что правда раскрылась так неожиданно легко. Ещё бы с той же радостью сама девушка приняла бы тот факт, что общалась с тем самым человеком, о котором говорила и думала, лавируя между признанием к нему в нежных чувствах до противоположной ненависти. И что бы она не чувствовала, Эдоардо был уверен, что эта полигамность была частью её мятежной недоверчивой души, а не актом театрального представления. Она отлично отыгрывала безразличность, но на зубах скрипела фальшивость, брошенная с вызовом. Она сама не разрешала ему так просто отступить.
Он решил выждать. Выберет момент получше, когда Элеонора размякнет и признается незнакомцу, что влюблена в Эдоардо. И тогда он и скажет ей, что в него она и влюблена. Может, это и будет их счастливо начатое совместное будущее, которое вдруг стало таким ясным и светлым? По крайней мере, парень на это мог надеяться.
На месте, дожидаясь счастливого часа, Эдоардо тоже не хотел сидеть. Через неделю Элеонора получила посылку — книга одного из французских авторов с незамысловатой запиской:
«Почему ты соврала мне о Венеции?»
========== 9. ==========
Элеонора была напугана. Обнаружив в почтовом ящике книгу, завернутую в яркую бумагу, на которой были нарисованы лучшие достопримечательности родного Рима, девушка оглядывала её так, будто держала в руках бомбу. Сжатая в запотевших ладошках записка, была воспринята, как предупреждение о том, что она была, в конце концов, рассекречена, в отличие от парня, что нагло скрывал свою личность за маской незнакомца. Она скомкала её и сожгла, превратив слова в пепел, будто так они имели на неё меньшее воздействие. Саму книгу, что пришлась бы ей явно по вкусу, если бы Элеонора не была столь привередлива к подаркам знакомых анонимов, она спрятала на нижней полке шкафа. Для неё посылка оказалась ящиком Пандоры, что выпустила наружу её худшие опасения. Романтический шлейф вокруг фигуры Сильвестра был развеян его же неопрометчивым поступком.
На следующий день пришла ещё одна книга. Другой автор, но та же французская фамилия, напечатая на твердой картонной обложке. Эту книгу она читала к тому же с большим удовольствием, но и её Элеонора спрятала подальше от своих глаз, не испробовав излюбленного запаха свеженапечатанных страниц. Подобное происходило в течение недели, заставив девушку немало понервничать.
Она заблокировала номер парня, но ей продолжало казаться, будто тот всё время её преследовал. Каждый раз, открывая следующие двери, Элеонора испуганно оглядывалась, не следил ли за ней кто-нибудь. На улице она шла, грузно опустив голову вниз, прикрывая лицо волосами, хоть они ей и мешали. Несколько дней подряд она носила одну и ту же одежду, не обращая на этого никакого внимания. Спешила пораньше вернуться домой, упуская прогулки с подругами. Мало ела, избавлена аппетита.
В пятницу Элеонора возвращалась домой позднее обычного из-за очередного проекта, что должна была делать с Лучино, что всё время расспрашивал её о Сильвии, чем сильно тормозил роботу. С Мартино ей и то было легче, хоть тот и стал отличаться излишней требовательностью. С Лучино она не проделала и половины работы, потому что, не выдержав этой пытки, перенесла встречу с парнем на следующею неделю, что обещала быть не из легких. Перед тем, как вернуться домой, она решила зайти в супермаркет, чтобы купить немного еды хотя бы для Филлипо. По привычке оглянулась, но всем было на неё плевать.
У неё не было большого желания готовить что-то особенное. Элеонора лениво бродила по овощному отделу, с заметным испугом в глазах оглядывалась вокруг. Она бросала в свою корзинку привычный набор продуктов, не будучи особо разборчивой в своем выборе. Девушка переходила из одного отдела в другой, не теряя бдительности. И стоило ей на минуту отвлечься, чтобы найти на кефире нужные даты, как кто-то тронул её за плечо, из-за чего бутылка выпала из трясущихся рук девушки.
— Прости, я не хотел тебя испугать, — перед ней появился Эдоардо. Парень резко опустился вниз, подняв бутылку и поставив её на прежнее место. Элеонора вместо этого схватила её и аккуратно положила в корзинку, после чего развернулась на пятках и пошла дальше, игнорируя парня. Эдо тяжело вздохнул. Все его прежние старания пошли насмарку. Они вернулись к истокам.
— Послушай, это была моя сестра, — он стал идти рядом с ней. И хоть Элеонора ускорила шаг, у него всё равно получалось обгонять её. — Ты видела меня с сестрой тогда.
— Почему ты думаешь, что мне не всё равно? — девушка резко остановилась. Она снова оглянулась, но никто не обращал внимания даже на эту незначительную размолвку между молодыми людьми, что могли для этого найти место поукромней.
— Потому что сколько бы ты это ни отрицала, между нами что-то все же есть, — он наклонился над её ухом и прошептал эти слова. Это заставило Элеонору задержать дыхание. Она почувствовала, как его голос приятно обжигал внутренности, словно девушка попробовала на вкус красное полусладкое, приготовленное в лучшей винодельни Франции. Один маленький глоток, и голова уже кружится. Алкоголь всегда плохо усваивался в её организме. — Просто дай мне шанс.
— Никогда, — её голос видоизменился, прозвучал на октаву ниже, после чего пришлось прочистить горло. — Я не могу с тобой встречаться. Не после всех тех ужасных вещей, что ты сделал, — в этот раз прошипела девушка, пытаясь придать своему голосу больше злости, нежели тот мог отобразить.
Элеонора не чувствовала и тени злости. Рядом с парнем ей даже удалось позабыть о тревожности, что сопровождала её последние дни. Она просто чувствовала себя неуверенно рядом с ним. Будто он заставлял нарушать её невидимые границы личного пространства, не давая на то прямых приказов. Элеонора не доверяла себе, желая поцеловать Эдоардо больше, чем прогнать. Мимо его внимания не оставалось, как девушка пыталась спрятать глаза, сделать шаг назад, увеличив расстояние, или тяжело вздыхала, взбудораженная одним его присутствием. Он не хотел этим пользоваться. Нет, не в этот раз. Но ему это премного льстило.
— Элеонора, перестань! В конце концов, я же не убил человека, — он вскинул руками в воздухе, не выдерживая её упрямства. — Я даже извинился перед Сесилией.
— Её зовут Сильвия, — девушка закатила глаза. — Ты даже этого не удосужился запомнить.
— Зачем мне нужно запоминать её имя? Я не в неё влюблен, в конце концов, — он произнес эти слова, не подумав о том, какую силу они будут иметь. Эдоардо практически признался Элеоноре в любви, и если сперва его это ошеломило и испугало, не меньше, чем её саму, позже он подумал о том, что это было смело, как для него. Признаваться в чувствах и признавать их самому оказалось намного сложнее, чем хорошо учиться, поддерживая определенный статус, драться с другими парнями, защищая друзей, устраивать вечеринки, принимая в своем доме незнакомцев, справляться со своей жизнью, не находя в ней и половины того прекрасного, что в ней видели другие. Открыться и быть настоящим — вот что требовало усилий. И даже если Элеонора отвергнет и это, что ей тогда вообще нужно?
— У меня не времени на это. Прости, я спешу, — растерянно пролепетала девушка, забыв о былой уверенности и надменстве. Его слова её немало поразили. И вместо возмущения Элеонора почувствовала, как по всему телу разлилось приятное тепло. Как только она оставила парня стоять на месте, озадаченного неоднозначной реакцией, Элеонора позволила себе улыбку, которая весьма напоминала счастливую.
Опуститься с небес на землю пришлось, когда она обнаружила ещё одну книгу в почтовом ящике. В этот раз Элеонора не забирала её, оставив лежать на холодных ступенях, пока кто-то другой не заберет её.
«Перестань делать это!»
«Хвала небесам! Она разблокировала мой номер!»
«Ты заставила меня немало понервничать…»
«Я уже купил новый номер и дал себе шанс получить хоть одно сообщение до конца сегодняшнего дня»
«Ты издеваешься надо мной?»
«Ты чёртов маньяк!»
«Перестань присылать мне дурацкие книги!!!»
«Они тебе не понравились?»
«Мне не понравилось, что ты оказался чёртовым сталкером!»
«Кто ты такой???»
«А мне не понравилось, как ты соврала мне о том, кто ты»
«Тем не менее, я простил тебя за это»
«Как благородно с твоей стороны!»
«А теперь, пожалуйста, прояви хоть каплю уважения и оставь меня в покое»
«Иначе я буду вынуждена обратится в полицию»
«Ты первая мне написала, если не помнишь»
«Ты мне врала на счет того, где ты живешь»
«И это прежде всего ты скрывала свою личность»
«Поэтому…»
«Может, мне стоит обратиться в полицию?»
«Ты сводишь меня с ума…»
«Я слишком долго ждал этих слов»
Элеонора раздраженно заревела, точно приведенное в бешенство животное. Она заблокировала номер парня, спрятав телефон подальше, едва сдерживая себя от того, чтобы не разбить его. Как человек, которому она могла довериться больше, чем брату и подругам, вдруг стал для неё столь отвратительным. Ей не стоило рассчитывать на него. Не стоило рассказывать о себе так много.
***
Она и Лучино сидели в пустом классе химии после уроков. Сроки поджимали, а их проект не был готов даже наполовину. Парень сидел на одной из парт и беззаботно болтал ногами, донимая Элеонору вопросами о Сильвии, чем сильно отвлекал. Она уже несколько раз перепуталажидкости, из-за чего они сидели здесь больше двух часов, и нервы девушки уже были на пределе.
— Какие цветы её любимые? — спросил парень, и Элеонора тихо выругалась себе под нос. Она снова смешала не те жидкости, и можно ли было в этом винить лишь Лучино? У неё самой голова была забита совершенно другими вещами, что путали мысли, взывая к самым неопределенным чувствам.
Сильвестр перестал присылать книги, как она и просила. Это заставило девушку выдохнуть с облегчением и на время забыть о парне, как о чем-то неважном. Её перестал тревожить его призрак, что следил за ней по улицам, в школе и даже дома. Ей заметно полегчало, когда это безумие прекратилось, хоть и без него было не так весело.
В последнее время они много переписывались, и Элеонора даже успела привыкнуть к подобного рода легким и незамысловатым беседам, что не грузили её. Она находило нечто романтичное в том, что они были незнакомцами, что знали друг о друге больше, чем о том знал весь мир. Теперь стеклянный шар, что хранил эту непринуждённую таинственность, разбился, и Элеоноре только и оставалось, что доставать осколки из нежных пальцев.
Все мысли её были обращены к Эдоардо. Она пыталась убедить себя в том, что он продумал каждое слово, и произнесенное не имело для него никакой ценности. Его слова тавром выбились на её памяти. Элеонора мучилась, перематывая в голове этот момент снова и снова. Даже когда пыталась подумать о чем-то другом, у неё этого не получалось. И убеждения все скатывались на нет, потому что здравый рассудок твердил о том, что произнесено это было сгоряча, а значит от сердца. Оказывается оно у парня всё же есть.
Он по-прежнему не писал ей, и в этот раз Элеоноре стоило заметить, ей этого не хватало. Она проверяла его профиль по несколько раз в день, а затем выключала, смущаема собственной глупостью, что заставляла её делать это раз за разом. В подобные моменты она была не лучше Сильвии, что первая попалась на крючок тщеславия парня, что начинало таять на глазах, как сахар в кипятке. Пелена ограничила её дальновидность. Тяжело было не только думать, но и дышать, спать, что-либо делать. Все повседневные дела имели в себе частичку Эдоардо Инканти, что стоял бледной тенью за спиной измученной девушки.
Её утомляло быть любимой. Любовь изводила её. Умела бы Элеонора только, как следует любить. Рассказал бы ей кто-то, как это. Книгам она мало верила.
— Почему бы тебе самому не подойти и не спросить у неё? — не сдержавшись, выкрикнула девушка, нарушив благоговейную тишину. Казалось, будто по пустому коридору прошлось эхо. Лучино виновато поднял руки вверх, искривив лицо. — Прости. Я просто устала, — она поднялась с места и стала убирать со стола.
— Давай, я тебе помогу, — Лучино резко соскочил с парты и принялся помогать девушке, но это было бесполезно. Он опрокинул неудавшуюся жидкость на стол, разозлив сердитую Элеонору ещё больше.
— Можешь, просто идти домой. Я сама справлюсь, ладно? — сквозь зубы прошипела девушка.
— Но я…
— Оставь меня одну! — громко крикнула она, не оставив парню выбора. Он бегло попрощался, после чего исчез.
Оставшись наедине, Элеонора бессило опустилась на стул. Облокотившись о грязный стол, она спрятала лицо за ладонями. На следующий день кожа на локтях станет красной, и вечно предусмотрительная Элеонора никогда бы не совершила подобной ошибки, но сейчас ей было всё равно, даже если всё её тело оказалось бы в опухолях.
Девушка стала выдыхать через рот, считая до десяти между каждым вдохом и выдохом. Всё валилось с рук. Ничего не получалось. Даже чёртов школьный проект. Остался всего один день, и завтра ей придется заниматься всем одной до самого вечера, если она хотела успеть вовремя. Элеонора могла попытаться и дальше заниматься надоевшей наукой, задержавшись ещё на один час, но у неё не было для этого сил.
Из злости перекинув и все остальные пробирки, девушка собрала вещи и ушла. В планах у неё было заказать доставку суши, принять ванную, прочитать интересную книгу, может быть, поболтать немного с Эвой по телефону. Она даже положила у прикроватной тумбочки что-то из английской классики, предав бывшее предпочтение ветреным французам.
Следующим утром, когда Элеонора спешила ко второму уроку, забыв завести будильник, как обычно, она нашла в почтовом ящике конверт. Открыв его на ходу, девушка обнаружила готовые записи для проекта. С ними прилагалась и записка:
«Пожалуйста, дай мне ещё один шанс. Я докажу тебе, что меня не нужно бояться».
========== 10. ==========
«Так мы учимся в одной школе?»
«Ты пренебрегаешь моими чувствами… Блокируешь мой номер, а затем разблокируешь…»
«Детка, тебе стоит перестать играть со мной в эти игры»
«Просто ответь на чёртов вопрос»
«Ты забыла кое-что добавить…»
«Пожалуйста?»
«В нем не хватает немного раскаянья, но ладно…»
«Да»
«У нас есть общие уроки?»
«Могли быть, но я на год старше тебя»
«И ты соврал мне о том, что не знаешь ничего об Эдоардо Инканти…?»
«Ладно, ты сумела меня пристыдить»
«Я знаю Эдоардо»
«Отличный парень. Будь я тобой сам бы влюбился в него»
«Я не говорила, что влюблена в него»
«Ты имела это в виду»
«Ничего подобного!»
«А кто же та таинственная девушка любви, которой ты никак не можешь добиться?»
«Если я напишу её имя, ты снова заблокируешь меня»
«Почему?»
«Потому что это ты»
Элеонора оторопела, прочитав это. Она неуверенно оглянулась вокруг, но в школьном коридоре было достаточно учеников, что зависали в мобильных телефонах, каждый из которых мог быть её загадочным анонимом. Девушка пыталась поймать на себе чей-то взгляд, но её фокус был слишком размытым этим известием. Она вертела головой, как непослушная птичка, но поймала на себе лишь взгляд Марти и Нико, что кивнув ей, стали двигаться в её сторону, будто именно их она и выискивала.
— Мы видели Эву на первом этаже, — заговорил Мартино, удобно расположившись на подоконнике рядом с девушкой. Элеонора нахмурилась, удивленная тем, с чего они вообще взяли, что она искала именно Эву, но затем поняла, что лучше будет им поддакнуть, чтобы не оказаться в неловком положении.
— Странно, мы договорились встретиться с ней здесь, — девушка неловко улыбнулась, продолжая более сдержанно и осторожно рассматривать окружающую толпу. Она обнаружила одного человека, что наблюдал за ней, не скрывая того. Её глаза нашли Эдоардо, что кивнул ей головой в знак приветствия. На лице парня сверкала улыбка, что заставляла её чувствовать себя не в своей тарелке.
— В пятницу Федерико устраивает вечеринку. Вы идете? — спросил Нико, обращая внимание Элеоноры на себя. Она вздрогнула, будто её поймали на горячем, но быстро вернула себе непринужденный вид, поддерживать который было всё труднее.
— Опять? — Элеонора пыталась придать голосу возмущения, но тот дрожал. — Они устраивают их каждую неделю? — она снова краем глаза взглянула на Эдоардо. Тот уже что-то печатал в телефоне.
— Согласен, сумасшествие какое-то, — подтвердил Мартино, будучи искренним в своих возмущениях. — Только благодаря этим вечеринкам они и поддерживают свой статус.
— А ещё благодаря деньгам, которых у нас нет, — вторил Нико. Он нежно взял своего парня за руку в попытке успокоить, но механизм уже был запущен.
— Большое дело! Если бы у их родителей не было денег, вряд ли бы они были такими крутыми…
Она перестала слушать их, разблокировав телефон. В Инстаграмме ей высветилось сообщение от Эдоардо, которое она не медлила прочитать.
«Потеряла кого-то?»
Он видел, как она оглядывалась по сторонам, и наверняка подумал о том, что искала его. Элеонора улыбнулась лишь краешком губ, а затем стерла улыбку с лица, чтобы он не подумал, будто она предназначалась ему.
«Явно не тебя»
Она вышла из сети и хотела было спрятать телефон, как пришло сообщение от Сильвестра, что заставило её сердце биться ещё быстрее.
«Я всегда рядом»
Через доли секунды прозвучал звонок, сопровождаемый недовольным бурчанием уставших учеников. Мартино и Нико бегло с ней попрощались. Она стала выглядывать Эдоардо, но того больше не было на прежнем месте. Он исчез вместе с покоем Элеоноры.
«Ты сейчас в школе?»
Она расположилась за последней партой. Бросила небрежно рюкзак на пол, не удосужившись даже достать книгу. Урок уже начался, но Элеоноре было плевать. Деньги считать она умела, остальные уравнения ей вряд ли в жизни понадобились. По крайней мере, девушке удалось себя в этом убедить.
«Уроки закончились. Я на пути домой»
«Ты успела по мне соскучиться?»
— Сеньйорита Сава, спрячьте, пожалуйста, свой телефон и проявите ко мне хоть каплю уважения, — обратился к ней учитель. Все обернулись к ней, их взгляды разъедали кожу, но та была слишком толстой, чтобы кто-угодно мог под неё пробраться. Разве что рой мурашек, появлявшихся с каждым новым сообщением парня.
Она положила телефон на колени, поставила открытую книгу перед собой, закрываясь ею от других, как щитом.
«Мы должны встретиться на вечеринке у Федерико»
«Это будет твой последний шанс»
«Прости, не люблю, когда мне ставят условия…»
«А я не люблю, когда меня дурачат»
***
Элеонора намеревалась прийти на вечеринку пораньше, чего не было в планах у её друзей. Перед тем, как заявиться домой к Федерико, они встретились, чтобы выпить кофе и поговорить по душам, будто более подходящего времени для этого не было. Девушка заметно нервничала и почти не участвовала в задушевной беседе, всё время подгоняя всех, чем разрушала уютную атмосферу. Сана втайне надеялась, что они задержаться здесь достаточно надолго, чтобы не посещать пресловутую вечеринку вовсе, но Элеонора не унималась, хотя в любой другой день безоговорочно поддержала бы подругу в этом решении.
Сильвестр отправил ей несколько ироничных сообщений, упрекая в том, что на вечеринку он всё же пришел, а её там не было. Слова «я здесь только ради тебя» немало потешили её, но большей мерой девушка была взволнована личностью парня, которому так сильно доверилась.
Всю неделю она была сама не своя. Представляла себе, как всё это время он переписывался с девушкой, в которую был влюблен. И пусть он уверял её в том, что не подозревал с самого начала о том, кем она была на самом деле, Элеонора с трудом верила в это, хоть и много фактов подтверждали слова парня. Он следил за ней, а она в это же время давала ему советы о том, чтобы забыть её. Он думал о ней, а она почти призналась ему в чувствах к другому. Он был всё это время рядом, а для неё оставался так далеко.
Перемены в ней были заметны едва ли не каждому её другу. Витая всё время в облаках, Элеонора вздрагивала каждый раз, как кто-то мог окликнуть её, притронуться ненароком или задеть. Она избегала общих посиделок с девочками, ссылаясь на призрачные дела по дому, где на самом деле закрывалась в комнате, тревожа брата. Элеонора была чрезвычайно рассеяна в последние дни, у неё всё падало из рук, она спотыкалась едва ли не на каждом шагу.
Филлипо был обеспокоен состоянием сестры. Хоть в её глазах он не находил печали, снедающей душу, но дела обстояли гораздо хуже. Он находил у сестры признаки влюбленности, что подобно лихорадке завлекла её в танец, в котором вскружила голову до потери памяти. В болезни этой Элеонора не превращалась в трепетное нежное существо, жаждущее всё время большего, но её броня полностью пала, оголив душу перед неизведанным. Худшего для любимой сестры Филлипо и пожелать не мог. И всё же он снова бездействовал.
«Я здесь» — написала девушка, едва успела переступить порог роскошной виллы родителей Федерико. Людей здесь было уже достаточно много, чтобы можно было в мгновенье ока затеряться где-то между них, что, по ложному мнению Элеоноры, и сделал Сильвестр.
— Давайте найдем что-нибудь выпить, — предложила Эва, срывая голос только бы перекричать громкую музыку.
— Я подожду вас здесь, — крикнула ей в ответ Элеонора, совсем не намереваясь оставаться на месте. Она должна была найти парня, что изводил её своей излишней загадочностью, что переходила все границы. После получения первой книги Элеонора была напугана, а теперь раздражена тем, что шла у кого-то на поводу, не зная даже того, кем был затейник этой глупой игры, в которой она проигрывала. Девушка не привыкла быть той, кем управляли. И после последних отношений поклялась себе, что этого не повториться, но обстоятельства были против неё.
Сана осталась с ней, и Элеонора не могла подобрать слов, чтобы не слишком грубо отвязаться от подруги. Ей казалось, что парень решит подойти к ней только, если она будет ожидать его в одиночестве. Хотя, кто знал, что было у него на уме?
«Встретимся на втором этаже. На балконе в левом крыле»
Элеонора закусила нижнюю губу, читая сообщение. Она была в предвкушении их встречи, а потому не знала, что именно соврать подруге, чтобы оставить её в одиночестве.
— Думаешь, никто не замечает этого? — произнесла Сана, не успела Элеонора и рта успеть открыть.
— Чего? — в недоумении спросила девушка, хоть и прекрасно понимала, о чем шла речь.
— Ты и Эдоардо? Между вами же что-то есть? — Элеонора не могла поверить своим ушам. Девушка не смогла удержаться от смеха, что вырвался наружу вместе с осознанием того, что между ней и Эдоардо всё же что-то было, и это уже начали замечать и другие.
— С чего ты взяла?
Сана молча подняла глаза наверх. Эдоардо стоял на втором этаже прямо над ними, лениво опирался на перила и не сводил с неё глаз. Он быстро отвернулся лишь, когда поймал на себе её взгляд. На его безупречном лице выросла самодовольная наглая улыбка. Он не сдавался, как и она.
— Это совершенно не то, что ты… — только и успела произнести Элеонора, как разочарованно заметила, что Саны рядом с ней уже не было. Девушка взяла себе на заметку непременно найти подругу и объясниться перед ней, чтобы впредь подобные глупости не занимали ничьи умы, но сперва решила покончить с анонимом.
Уверенным шагом, пренебрегая вежливостью во время того, как она бесцеремонно толкала людей, что преграждали ей путь, девушка спешила к лестнице. Проходя мимо Эдоардо, она нарочно задела его плечом, задержавшись рядом на несколько секунд, чтобы произнести короткое — «Оставь меня в покое». И хоть боль отозвалась по всей её руке, Элеонора чувствовала облегчение от этого, хоть и осознавала, что большого веса её слова на его действия не имели.
В миг вполне объяснимой взволнованности перед встречей с незнакомцем, которому она открыла душу, Элеонора не заметила, как случайно свернула направо. Проследив взглядом за ней Эдоардо предположил, будто девушка решила найти туалет, что был в той стороне, а потому беспечно свернул налево готов к предстоящему урагану, когда она узнает, что всё это время она общалась с ним.
Но Элеонора прошла до конца коридора, где находились двери, что вели на балкон. Она остановилась перед ними, заметив силуэт парня, что был едва различим. Её волнение вдруг стало приятным, но в то же время по коже пробежал холодок. Её решимость испарилась одним дуновением весеннего ветра, что неприглашенным гостем пожаловал в дом, пробравшись через приоткрытую дверцу, за которой её уже ждали. Элеонору бросало то в жар, то в холод. Она переминалась с ноги на ногу, не решаясь увидеть того, кого требовала показать свое лицо. В голове в хаотичном порядке начали кружить мысли о том, что если она его знала, что если она разобьет его сердце, что если это сделает он? И каждая следующая была громче предыдущей.
— Иди уже сюда, — послышался хриплый голос парня, что заметил её фигуру за полупрозрачными тюлями. Здесь музыка играла намного тише, поэтому среди пения сверчков и шума деревьев, она отчетливо слышала его голос, что сливался с лунным сиянием холодной ночи.
Элеонора неуверенно зашла. Он продолжал стоять к ней спиной. В ноздри ударил сигаретный дым. Парень предлагал ей сигарету, но она отказалась, притронувшись холодными пальцами к его, отодвигая его ладонь от себя.
— Это ты? — неуверенно спросила девушка. Парень обернулся. Она застыла в ужасе.
— Чёрт, — выпалил он, узнав её в ответ. — Давно не виделись.
— Не самая твоя смешная шутка, Себастьян, — она дала ему громкую пощёчину, от чего парень пошатнулся на месте. — Не пиши мне больше свои чёртовы сообщения! — крикнула она, прежде чем убежать оттуда.
— Ты сошла с ума! — бросил ей вслед парень. — О каких сообщениях речь? — этого она уже не услышала.
Он был её кошмаром наяву. Оставался острым осколком давно разбившейся рамки, в которой была фотография счастливой пары задолго до того, как парень, так тепло обнимающий девушку, не разбил ей сердце. Он застрял под её кожей, не вытащить никак. Она сменила школу, номер телефона и половину гардероба, а он всё равно продолжал отдавать покалывающей болью в области сердца, что так боялось встретиться с ним снова.
========== 11. ==========
«Где ты?»
«Жду тебя здесь уже целый час»
«И я вроде как успел замерзнуть»
«Если ты уже в пути возьми мне, пожалуйста, плед»
«Ты издеваешься надо мной?»
«Себ, ты больной ублюдок!»
«Ты всё это время преследовал меня?»
«Тебе мало было просто растоптать меня?»
«Не знаю, кто такой Себ, но, похоже, мне придется его убить»
«Понятия не имею о чем ты, но я не он»
«Я жду тебя»
Эдоардо прислал девушке фото пейзажа, что развернулся перед ним. Он изрядно замерз, находясь здесь всё это время. Парень терпеливо ждал девушку, опасаясь её худшей реакции, но она всё не появлялась. Он даже предполагал, будто она успела заметить через приоткрытые двери его, а затем тихо сбежать, проникнувшись ещё большей ненавистью к нему, чем было до этого, но теперь он и вовсе был озадачен. Элеонора перепутала его с другим человеком. Но как? И кто такой Себ? Похоже, не самый приятный персонаж жизни девушки. Наверное, ещё хуже него самого. Хотя, кто знает, рада ли она будет узнать, что её анонимным другом был он, Эдоардо, а не тот самый Себ.
Он сжал в сухих холодных ладонях телефон, дожидаясь её ответа. Выдыхал теплый пар, вдыхая раскрасневшемся носом холодный воздух. Глухая ночь грела своей тишиной. Эдоардо слушал шум машин где-то далеко, приглушенную музыку и крики снизу, и пение первых вернувшихся с дальних теплых стран птиц. Весна была не самой его любимой порой, но парень умел получать наслаждение от мелочей, что делали жизнь хоть немного сносной. Чтобы перестать думать о плохом, иногда нужно было всего лишь остановиться, сделать глубокий вдох и вслушаться. Не будучи по своей натуре сентиментальным, Эдоардо умел замечать детали и любить их. У Элеоноры их было так много, что она сразу задела его глухую к порывам чувств душу. Любить кого-то оказалось сложнее, чем он мог предположить.
Раньше Эдоардо думал, что любить кого-то очень просто. Чего стоило одному человеку полюбить другого и жить с этим чувством, не зная других забот? Парень был убежден в том, что не был создан для этого причудливого чувства, а потому оставил попытки искать ту, что заденет за живое. Его друзья были похожи на него, а потому Эдоардо не был одинок в этом несовершенстве, присущему ему ещё с детства. Кроме сестры он не любил никого в этой жизни. Даже отец с матерью не были для него роднее её. Теперь у него появилась Элеонора. И хоть она была упряма в принятии его искренности, Эдоардо наверняка знал, что, в конце концов, она признает ответное чувство внутри себя, ведь его выдавали её глаза.
«Почему я должна тебе верить?»
«Я видела тебя своими глазами»
«Ты написал о том, что будешь ждать меня на балконе. Я пришла и там оказался Себастьян, тоесть ты»
«Может, хотя бы теперь перестанешь врать?»
Он с тяжестью выдохнул. Он устал. Эдоардо вернулся в дом. От резкой смены температуры парень почувствовал легкое головокружение, но это было неважно. Он так сильно волновался о реакции Элеоноры, её дальнейших действиях и словах, а она и вовсе не пришла.
«Клянусь, что я не он»
«Я ждал тебя всё это время»
«Может, ты вышла не на тот балкон?»
«В какую сторону ты свернула?»
«Не помню»
Отлично, и как ему теперь исправить ситуацию? Сегодня у него не было шанса. Может, это было и к лучшему.
Эдоардо спрятал телефон в задний карман джинс. Парень спустился вниз, где продолжалась вечеринка. Люди вокруг были уже изрядно пьяными. Они двигались совершенно не в такт музыке, большинство даже не удосужилось найти себе свободную комнату, а потому не стеснялись зажиматься по углах. Эдоардо тошнило от них. Ему было сложно представить, что и он сам был частью этого порочного грязного мира. Он хотел сбежать оттуда. Это был не он. Эдоардо подобное не было присуще. Он был другим. По крайней мере, хотел быть.
— Себастьян? — он обернулся так, будто это его кто окликнул. Эдоардо заметил, как навстречу девушки, что стояла рядом с ним, направлялся парень, что оглядывался вокруг, будто искал кого-то.
— Так ты Себ? — спросил Эдо, преградив парню путь. Тот кивнул ему в ответ. Он пытался узнать Эдоардо, но не мог этого сделать, потому что они не были знакомы. Но их знакомство длилось не слишком долго. — Даже не подходи больше к Элеоноре, — он притянул парня за ворот рубашки к себе, а затем что было силы ударил того по лицу, не щадя сил.
Девушка вскрикнула. Себастьян сплюнул на пол кровь, пошатнувшись на месте, как только Эдоардо его отпустил. Инканти знал, что за ними наблюдали все, но поспешил к выходу не потому, что эти испытывающие взгляды его волновали, а потому, что дольше он не мог оставаться среди этих людей.
Достав телефон, он с большим облегчением заметил сообщение от Элеоноры. Она скинула координаты своего местоположения, куда он поспешил, не терзая себя мыслями о том, что будет, когда она узнает, что всё это время это был он.
Она сидела на каменистом краешке старого фонтана, что в это время ещё не работал. Ела мороженое и, кажется, плакала (по крайней мере, об этом говорили подтеки туши). Вид у неё был совершенно разбитый, из-за чего Эдоардо решил осторожно подступить к ней. Он сильнее всего на свете хотел рассказать ей правду и заверить в том, что он был тем самым парнем, что искренне шутил с ней, понимал её и делился сокровенными чувствами, о которых никто не знал. Только едва парень дал Элеоноре знать, что ему известна её подлинная личность, как всё это разрушилось за считанные секунды. Он стал для неё преследователем, которого нужно было опасаться. И это было хуже всего.
— Привет, — он вышел перед ней. Лицо девушки вытянулось от удивления, но затем снова приобрело грустный вид. Она немного отвернулась от него, не способна выражать былой злости или агрессии, потому что те утонули в сокрушительной печали о совершенных в прошлом ошибках, о которых ей напомнила встреча с Себастьяном.
— Я здесь кое-кого жду. Кое-кого очень важного.
Он приоткрыл рот от изумления. Элеонора не догадалась о том, что Эдоардо и был тем самым, кого она ждала. Парень не знал, стоило ли раскрывать перед ней все карты сразу, а потому решил повременить, не став рисковать и без того шатким положением.
— Кого же? — он переминался с ноги на ногу, как неуверенный мальчишка, спрятав руки за спину.
— Какая тебе разница? — Элеонора бросила в него озлобленный взгляд. Она стала рассматривать его. Мороженое в руках таяло, но у неё больше не было аппетита. — Тебя это не касается, — она смешно сморщила нос, а затем всё же лизнула шарик мороженого, что начало подтекать.
— Я мог бы подождать с тобой, пока этот человек не придет. Затем обещаю уйти, — он поднял руки вверх, сдаваясь, а затем улыбнулся, вызвав у Элеоноры ответную улыбку.
— Ты не из тех, кто так просто сдается, правда?
— Разве тебе это не нравиться? — он сел рядом. Элеонора поежилась, когда их бедра соприкоснулись. Эдоардо немного отодвинулся.
— Могло бы. Я просто хочу, чтобы ты дал мне немного свободного пространства. Я не готова к новым отношениям независимо от того, как сильно доверяю тебе или любому другому парню. Мне нужно время на себя и свои чувства, которые нужно привести в порядок. Может, сперва дело и было в тебе, но теперь я понимаю, что просто не готова к новым отношениям. Я не хочу их, — плечи девушки немного расслабились. Она сама сдалась перед напускными эмоциями, что порядком надоели им обоим.
Эдоардо выслушал её и даже попытался понять. Она была честна с ним. И ему даже стало легче от того, что девушка всё это высказала ему, а не тому парню, что посылал свою призрачную поддержку в ничтожных сообщениях.
— Тогда, полагаю, мне остается только ждать, — он пожал плечами.
— О, ты перестанешь меня любить со временем. Ничто не вечно, — Элеонора улыбнулась, громко шмыгнув носом. На улице становилось всё холоднее.
— Из каждого правила есть исключение. До того времени мы могли бы дружить, — ненавязчиво предложил парень. Эдоардо скрестил за спиной пальцы, чтобы она согласилась.
— Ты начинаешь просить о слишком многом, — Элеонора соскочила с места. — Я приму твое предложение после тщательного обдумывания, на которое мне понадобится примерно три месяца, — она состроила смешную рожицу, изображая раздумывание.
— Мне кажется, я умру от ожидания. Может, если я дам тебе небольшую взятку в виде ещё одной порции мороженого, у тебя получится сделать выбор быстрее?
— Очень заманчивое предложение. Разве что, если ты пообещаешь, что будешь покупать мне мороженое каждый день.
— До конца жизни, — с ласковой улыбкой ответил он. — Ты не будешь ждать своего друга? — спросил парень, когда Элеонора позвала его за собой идти вниз по улице.
— Похоже, он уже не придет.
***
Она условилась с Саной встретиться в субботу в половину двенадцатого утра в кафетерии напротив школы за чашечкой кофе и теплой беседой. Воздух был пропитан весной. Деревья начали отцветать, наполняя воздух сладостью, что оседала пыльцой на кончиках любопытных носов. Солнце грело достаточно, чтобы можно было сменить тяжелую куртку на пальто (которое, по правде говоря, Элеонора не предала и в самые суровые холода), а также снять перчатки и шапки, чтобы забыть о них на долгое время. Элеонора пребывала в восторге от пьянящего тепла, что заставляло забыть о холоде чувств, которым она предалась. И, может, причиной всему была её ночная прогулка с Эдоардо, затянувшаяся ещё на два часа, но ей приятно было списывать все счета на погоду.
Сана уже ждала её, заняв один из столиков на улице. Девушка предварительно заказала две чашки кофе и пирожные, зная о привычке подруги покупать каждый раз одно и тоже. Элеонора была в некотором роде консерватором. Выбрав себе по вкусу что-то одно, она не изменяла своему выбору, не балуя себя разнообразием.
— Сегодня у тебя настроение получше, как я могу заметить, — Сана улыбнулась Элеоноре, приглашая девушку присесть напротив неё. Последняя потянула к себе тарелку с шоколадным брауни, смакую его с неприкрытым удовольствием. — Кажется, ты хотела поговорить.
— Да. Хотела обсудить с тобой то, что ты мне сказала…
— Будто между тобой и Эдоардо что-то есть? — девушка, как всегда, отличалась прямолинейностью, что вызывало к ней много уважения. Хоть Сильвию это и раздражало, но Элеонора восхищалась тем, как легко Сана могла говорить правду, не стесняясь ранить ею другого человека.
— Да. Точнее, хотела объясниться, что между нами на самом деле ничего нет. Мы всего лишь друзья, — бегло объяснилась Эль, попивая горячий кофе. — Я не хочу, чтобы ты думала, будто я дурачу всех вокруг, особенно Сильвию, потому что между нами, правда, ничего нет.
— И как давно вы друзья? — Сана выводила круги на горячей поверхности чашки, время от времени отхлебывая напиток.
— На самом деле со вчерашнего дня, — Элеонора неловко улыбнулась.
— Ладно, — подруга пожала плечами. — Это всё?
— Нет, есть ещё кое-что. Ты видела, как вчера я переписывалась с одним парнем. Я должна была с ним встретиться. Это был не Эдо, но кое-кто другой. Дело в том, что я не знаю на самом деле, кто он, но он знает, кто я…
— Подожди. Можешь рассказать всё по порядку? — Сана нахмурилась, пытаясь понять хоть что-то из невнятного лепета подруги. Она сразу поняла, что это и было то, что так долго тревожило Элеонору, а поэтому была готова к раздаче дельных советов, что у неё всегда были с собой в запасе.
Элеонора неловко улыбнулась. Провела взглядом пару, что проходила мимо них, а затем начала свой рассказ. Начала с того самого момента, как случайно ошиблась номером и до того, как они должны были встретиться вчера у фонтана. Она рассказывала живо, освобождая душу от оков этой тайны. Сперва их общение было для неё отдушиной, а затем превратилось в проклятие.
Разговор затянулся на несколько часов, а потому девушки успели заказать ещё по одной порции пирожных и кофе, отравляя себя лишними калориями.
Дослушав всё до конца, Сана некоторое время молчала. Она переваривала услышанное, изумляясь тому, как долго Элеонора держала всё в секрете, к тому же как тщательно она это делала.
— Это Эдоардо, — заключила девушка, заставив подругу подавится остывшим напитком. — Всё сходится.
— Я думала об этом, но это невозможно, — Элеонора живо замотала головой. — Они слишком разные.
— Тебе лучше знать. Но я бы на твоем месте проверила это.
Элеонора рассмеялась, сделав ещё одну неуверенную попытку опровергнуть это. И всё же в конце длинного дня, приняв горячую ванну, вкусно поев и почитав немного перед сном, девушка ворочалась в постели не в силах выбросить из головы мысль о том, что это действительно мог быть Эдоардо. Слишком много было совпадений.
Комментарий к 11.
Где-то на горизонте конец…
========== 12. ==========
Элеонора нехотя нарезала болгарский перец ломтиками, обратив рассеянное внимание на вид за окном. Из головы никак не выходил разговор с Саной. Извилины превратились в шестеренки, что безостановочно крутились вокруг догадки о том, был ли Эдоардо на самом деле её анонимным другом. У неё уже пар из ушей шел, когда сплетались воедино все случайности, вроде той встречи в книжном магазине или присланного сообщения на телефон, что так кстати продолжало её беседу с ним в сети. Девушка изводила себя бессонными ночами и омрачёнными незнанием днями, что длились медленнее обычного.
— Чёрт, — шикнула Элеонора, когда лезвие острого ножа коснулось её живой плоти. Она была так занята мыслями, что порезала палец. Алый цвет окрасил деревянную поверхность за считанные секунды, пока девушка не поднесла палец под струю холодной воды.
— Элеонора! Мы и так ничего не успеваем. Она должна прийти с минуты на минуту, — Филлипо не впервые ли разрывался на кухне, пытаясь приготовить обед. Ему пришлось возложить на себя эту ответственность, потому что с его сестрой дела были совсем плохи. У неё всё начало валиться с рук, едва она перешагнула порог кухни. У него не было надежды на то, что еда будет вкусной, но парень предвкушал проведение приятного семейного обеда, которого с большим нетерпением ждал.
— Она всё равно не придет, — тон девушки был безразличен. В отличии от брата у неё не было больших ожиданий, касающихся хотя бы одного из родителей. Они предали её однажды, и Элеонора навсегда похоронила их, как людей, что могли бы дать ей больше, чем определенную сумму, пересланную ежемесячно на банковский счет.
После развода мать часто выпивала, оставляя детей на самопопечение, пока вовсе не ушла, прикрываясь работой, что перенесла свое местоположение в отдаленный от Рима город, куда у них не было шанса добраться. Приезжала время от времени, если её новый ухажер имел дела где-то здесь, а затем снова убиралась, будто и не было её никогда. Отец исчез почти сразу. Он даже ни на что не претендовал. Канул в бездну, не оставив даже своего нового адреса. Однажды Элеоноре посчастливилось встретить его с новой семьей. Её же он даже не заметил, проходя мимо, или же искусно притворился в этом.
Мать обещала наведаться в гости. На обещания она не скупилась, а вот появлялась раз через раз. Месяц назад, как и тремя месяцами ранее, клялась проведать их, и всё ей что-то мешало. Элеонора знала, что это было — стыд перед ними, а вот Филлипо по-детски наивно верил в то, что это были важные дела, неозвучиваемые по телефону, будто её должны были отслеживать спецслужбы.
Слово «семья» не имело для Элеоноры значения, когда её брат лелеял его, наполняя собственными извращенными значениями. Он видел то, чего не было. Обладая живостью фантазии, представлял, будто так и должно было быть, хотя, на самом деле, какой прок был в отрицании действительности, если она была неизбежна?
— Ей плевать на нас. Нам самим на себя плевать, — Элеонора обмотала палец полотенцем, быстро покинув кухню. Девушка скрылась в своей комнате, оставив двери открытыми, будто бы приглашая брата, хоть и на самом деле просто не заботилась о личном пространстве, что в последнее время всё больше напоминало проходной двор.
Вокруг Филлипа всё кипело, воздух нагревался с каждой секундой. Внутри него тоже всё негодовало от слабости Элеоноры, которая в отличие от него никогда не верила в лучшее будущее. Она нарисовала мрачную картину своей жизни и даже не пыталась добавить хотя бы немного ярких красок. Глядя на сестру, парень и сам подумывал опустить руки и пустить свою жизнь на самотек, но она лишь подстегивала его быть полной противоположностью её печальной самобытности. И в этот раз Филлипо не хотел оставаться немым наблюдателем. Выключив разом все устройства, он вихрем ворвался в комнату Элеоноры.
— Что происходит? — он застал её развалившейся на кровати. На полотенце были следы крови, что переходили и на чистую постель, но девушке было плевать. Она подняла на него усталые глаза, стеклянные от поступающих слез и всё равно сделала попытку притворится, будто не понимала, о чем была речь.
— Филлипо, это безнадёжно. Она уже не первый раз нас бросает…
— Я не об этом, — парень мотнул головой в сторону, отгоняя мысль о том, что мать их кормила лишь пустыми обещаниями, что каждый раз лишь подтверждалось. — Что происходит с тобой? Если всё дело опять в этом мерзавце, то…
— О, с Себастьяном уже давно покончено, — она с тяжестью вздохнула, вспоминая их последнюю не самую милую встречу. Она спутала его с другим, в который раз выставив себя идиоткой в его глазах. — Его зовут Эдоардо. Эдоардо Инканти.
— Это не брат Паулы Инканти? — восторженно спросил парень, вспомнив о бывшей школьной подруге, что не оставляла попыток навязаться к нему в девушки. Элеонора перевернулась на живот, освобождая для него половину кровати, куда Филлипо и присел. — Она совсем недавно вернулась из Испании с матерью.
Это, в действительности, была его сестра. Элеонора вспомнила, как застала парня, разгуливающего с другой мило под руку, как они дурачились, фотографируясь, и ей стало так стыдно за то, что она приревновала Эдо в его же сестре. Тупица. Он ведь даже объяснялся перед ней, но она не хотела верить, отвергая его, обвиняя во лжи, что была чистейшей воды правдой.
— Если дело в нем, то я могу поговорить с Паулой и…
— Филлипо! Поэтому-то я к тебе и не обращалась. Это не то, в чем я нуждаюсь. Проблема не в Эдоардо, а во мне, — девушка уткнулась лицом в подушку и тихо зарычала, подавляя чувства, что разрывали её изнутри.
Филлипо сидел в растерянности. Он понимал, что дольше не мог игнорировать проблемы сестры, когда она дошла до такого отчаянья, что рассказала ему о собственных тревогах. Элеонора нуждалась в нем, и ему некуда было бежать от этого. Она оставалась единственным человеком, что остался в его жизни, хоть и выбора у неё особо не было. Элеонора была его семьей. Настоящей, а не той иллюзорной, что жила в глубинке детских воспоминаний. Она была единственным звеном, что связывало его со счастливым прошлым, напоминая о временах, когда им не приходилось безутешно ждать приезда матери или делать вид, будто отец был незнакомцем.
— Ты слишком рано сдалась, Элеонора. Стоило одному придурку втоптать тебя в грязь, как ты никак не можешь смыть её с себя. Почему ты не можешь пережить это? Дело никогда не было в тебе. Ты была милой девушкой, с которой очень плохо поступили. Парень воспользовался твоей наивностью, как ты вместе с ней убила в себе и всё остальное. Прояви же к себе немного уважения, полюби себя хотя бы немного больше, чтобы понять, что заслуживаешь всего того хорошего, что у тебя есть и чего ты так упорно не замечаешь. У тебя есть крыша над головой, друзья и насколько я понимаю парень, что вызывает к себе интерес. Если мы говорим о перечне этих вещей, то действительно то, что они они у тебя есть, касается исключительно тебя, а вот то, что ты потеряла малейшее доверие к кому бы то ни было — в этом вина Сэбастьяна, которого ты должна была забыть уже миллион лет тому назад, — он сделал паузу, чтобы перевести дыхание. — Мне самому страшно от того, что ты можешь снова влюбиться, а этот кто-то не оправдает твоих надежд, но нельзя изводить себя незнанием. Как твой старший брат я никогда не захочу видеть рядом с тобой кого-то другого, ведь мне нравиться наша жизнь вместе, и я не против, если бы ты до конца жизни готовила для меня и убирала дом, но если тебя настолько разрушает неизвестность, нарушь её наперекор страху. Пойди на этот риск. Сердца не разбиваются дважды. Просто в этот раз будь достаточно умной, чтобы вовремя отойти немного назад прежде, чем станет слишком поздно.
— А если уже слишком поздно…
Конечно, если Элеонора влюблялась, то всю себя оставляла в этой любви. Первый опыт это показывал, и у Филлипо не было оснований полагать, будто сестра не сможет влюбиться снова.
— Тогда ты дашь себе шанс попытать счастье снова. Не отказывайся любить, Элеонора, пока твоё сердце окончательно не окаменело, ведь затем тебе останется жить лишь сожалением о прошлом. Нарушь то, что не дает тебе свободу. Не позволяй страху сковывать тебя. В конце концов, ты же Сава! Это мы разбиваем сердца направо и налево, а не наоборот.
Элеонора грустно усмехнулась. Филлипо умел разбивать сердца. В этом ему цены не было. Когда-то ей хотелось, чтобы все любили её так же сильно, как его, но затем просто стала безразличной к этому. Зачем ей нужны были все, когда можно было обойтись фантастической четверкой незаменимых друзей, которых девушка действительно не ценила, как следовало бы.
— Ты даже не спросил о том, какой он. А ведь он такой неоднозначный… С ним не бывает просто, — произнесла Элеонора, снова остановившись на мысли о том, что Эдоардо мог быть Сильвестром.
— Если бы он был плохим человеком, ты бы не влюбилась в него, — Филлипо сжал её ладонь в своей. Ей стало немного спокойнее от того, что он был рядом. Парню тоже стало легче от этого разговора. Его душа наконец-то обрела покой.
Звонок в двери. Они неуверенно переглянулись между собой, а затем, как в детстве, оба вскочили с места и на перегонки побежали к дверям, чтобы первым открыть двери перед мамой.
***
«Я уезжаю в Верону, и в этот раз не вру»
«Моя мама жила там некоторое время, и теперь я перебираюсь к ней»
«Мне очень жаль расставаться с тобой»
«Хоть и в действительности мы не встречались…»
«А если и встречались, то об этом я уже не узнаю»
«КОГДА?»
Элеонора сидела на небольшом балкончике, небрежно перекинув ноги через перила. Улыбка не сходила с её лица, когда она быстрыми движениями пальцев набирала сообщения, чувствуя знакомый трепет собственного сердца.
«Завтра утром»
«Чёрт, меня даже нет в городе»
«Но к вечеру я вернусь»
«Мы могли бы встретиться»
«Не уверена, что у меня получиться»
«Почему бы тебе просто, наконец, не сказать, кто ты на самом деле, и мы могли бы покончить с этим?»
«Начинаю сомневаться в том, что ты действительно уезжаешь»
«Больше напоминает провокацию»
«Признавайся, кто тебя нанял?!»
Она вслух рассмеялась, едва не подавившись оливкой, которые поедала прямо из жестяной банки, купленной в супермаркете за углом. Даже сейчас он не оставлял своих глупых шуток. Элеонора напрягла память, чтобы вспомнить вечер, когда Сильвестр не заявился на встречу с ней, а вместо него заявился Эдоардо. Они гуляли по городу, пока парень провожал её домой. Он не спрашивал, куда нужно идти. Они много говорили и шутили. И все шутки его были подобно этой — беззаботными и невинными.
«Думала, будет лучше, расстаться на приятно ноте, но если ты мне не веришь…»
«Мне жаль»
Элеонора была в предвкушении того, что парень напишет дальше, но он медлил. Она слышала, как мама с Филлипо с чего-то безудержно смеялись, и девушка купалась в этом смехе, как в солнечных лучах, что тепло согревали её в этот весенне безоблачный день. Ей было легко. Впервые за долгое время Элеонора неиспытывала и тени беспокойства за что-либо. Она выбрала жить своей жизнью, полагаясь на случай. В конце концов, Элеонора была любительницей шампанского.
«Я приду завтра утром»
«И будь уверена, смогу уговорить твою мать, чтобы ты осталась.)»
От этих слов стало необычайно тепло на душе. Элеонора не стала подавлять ещё одну улыбку. Она дала волю бабочкам, разрешив тем щекотать её изнутри. Она закусила нижнюю губу, раздумывая над тем, стоило ей идти на тот шаг, на который она осмелилась пойти. Всё было слишком прекрасно. Но оставив сомнения в стороне, Элеонора осмелилась.
«Прощай»
«Спасибо за всё»
«Кстати, ты ведь не против, что я прозвала тебя Сильвестром?»
«Это ещё не конец»
«Ты будешь моей, Венеция»
Пока Элеонора готовилась к совершению своего плана «Х», Эдоардо задумался о том, что его трусость могла привести к тому, что он мог потерять её навсегда.
Комментарий к 12.
Скорее всего, следующая глава будет последней!)
========== 13. ==========
Элеонора не намеревалась оставлять всё, как было. Она хотела проучить Эдоардо, а вместе с тем и самой повеселиться. Они довели друг друга до края и теперь, когда и ей было всё известно (а если это и было не так, то Элеонора могла хотя бы лишний бы раз в этом убедиться, прежде чем начать снова ломать свою бедную голову), девушка решила самостоятельно расставить всё на свои места. Тянуть дальше было некуда. Окутанные серой дымкой две фигуры в тумане пытались найти друг друга. И если один уже успел разувидеть силуэт, то другая продолжала искать на ощупь, вытянув обе руки вперед.
Элеонора пыталась понять, что останавливало парня от того, чтобы наконец-то выйти на свет и показаться ей. В конце концов, он первым настаивал на обмене фотографий, голосовых сообщений и имен. Это она, Элеонора, держала всё в тайне, чтобы не подпускать парня ближе расстояния вытянутой руки. Она скорее просто завязала ему глаза, нежели отдалила, потому что тепло её чувств и прохлада потайных секретов была ощутима из-за запредельной близости. И вот узнав кем оказалась она, он пошел на по пятую, отдаляя её от себя всё дальше.
Если это, правда, был Эдоардо, девушка находила его неуверенности несколько объяснений, хотя и те наскребла с трудом. В конце концов, если это был тот самый Эдоардо Инканти, о котором галдела вся школа — от самой непопулярной ученицы до директора, то как его смогла спугнуть она — безразличная к школьным страстям, а поначалу и к нему самому, новенькая, единственной целью которой было благополучно дожить до выпускного, не попав в подростковые пустяковые передряги, из перечня которых она могла написать книгу. Она должна была действительно задеть всё богатство его чувств, не тронутых прежде другими, нарушить его покой, встревожить окаменелое прежде сердце. Элеонора не привыкла внушать парням опасения, скорее они тревожили её, а потому она так тщательно избегала Эдоардо и его навязчивые ухаживания. В этот раз она похоже встретилась лицом к лицу не с симпатией, вызванной сексуальной тягой друг к другу, а чем-то гораздо большим, чего она и сама раньше не знала.
Элеонора и сама начала надеяться на то, что это был Эдоардо. Она с улыбкой перечитывала сообщения, где он писал о жалких попытках завоевать хотя бы каплю внимания девушки, что была ею, а затем ей смешно становилось от того, как она втайне завидовала этой девушке.
На следующее утро Элеонора проснулась пораньше. Они с Филлипо снова остались вдвоем, и брат был не весьма рад такому же раннему пробуждению. Она ждала, что Эдоардо первым делом заявиться к ней домой, поэтому должна была предупредить Фило о своем «отъезде». Брат взглянул на неё с неким недоумением, но не стал перечить её незамысловатой просьбе, после чего выгнал из комнаты, намереваясь спать дальше, что ему не удалось сделать из-за рваных звонков в дверь.
Элеонора быстро спряталась в своей комнате, приоткрыв немного двери, чтобы подслушать каждое слово, а главное — узнать голос парня. Первый акт её представления начался с того, что раздраженный Филлипо без лишнего стеснения в одном нижнем белье, почесывая затылок и широко зевая, открыл двери. Элеонора затаила дыхание, как только двери со скрипом отворились.
— Я успел? — он запыхался, вероятно, из-за спешки. Её сердце замерло, как только узнало тот самый голос, что принадлежал Эдоардо. Девушка выдохнула с облегчением, а затем прижалась к двери ещё сильнее, подслушивая разговор.
— Прости, парень. Слишком поздно. Она уехала, — тон брата был скучающим. Почему он не мог придать ему хоть немного сожаления? Или это звучало бы слишком театрализовано?
— Чёрт, — Эдоардо с силой ударил кулаком по дверям, от чего её передернуло. — Как давно она уехала?
— Достаточно для того, чтобы ты не успел. Они уже должно быть в дороге.
— И что мне теперь делать? — обреченно спросил парень. Она закусила нижнюю губу так сильно, но и не заметила, как прокусила её, ожидая ответа Филлипо.
— Похоже на то, что тебе остается только сдаться. Понимаешь ли, моя сестра не такая уж простая…
— Дай мне её адрес, — потребовал парень, перебив Филлипо на полуслове. Это было не лучшей идеей. Её брат не был одним из тех, кто подчинялся чьим-либо приказам, особенно парня, имя которого даже не знал. В этих стены чары одного лишь имени Эдоардо Инканти рассеивались, оседая пылью на мебели.
— Я не буду этого делать. Если бы Эле хотела, то оставила бы тебе свой адрес. А теперь убирайся отсюда…
— Подожди, — похоже, Фило собрался захлопнуть двери перед самим носом парня, но тот не дал этому случиться. — Пожалуйста, — его голос стал мягче. Элеонора покачала головой, догадываясь о том, что её брата это не сломит.
— Прости, но ничем не могу помочь. Она уехала, — и вот наконец-то двери захлопнулись. Конец первого акта. — Ты моя должница! — крикнул парень на всю квартиру, а затем за ним с грохотом захлопнулась дверь и в его комнату, предупреждая о том, что лучше ей больше туда не соваться.
Из окна своей комнаты Элеонора проследила за Эдоардо, что сел в машину и отчаянно ударил кулаком по рулю. Она упивалась своим превосходством, чувствуя жар в груди, что растекался злым отчаяньем по жилам парня. Ещё несколько дней назад ему посчастливилось наблюдать за её недоумением при получении очередного подарка, а теперь их роли сменились, чему Элеонора была несказанно рада. Девушка не скрывала широкой улыбки, чувствуя, как внутри неё разрасталось нетерпение увидеть его лицо в конце дня, когда он поймет, как она сумела обвести его вокруг пальца.
Парень уехал, а Элеонора быстро собралась, чтобы отправиться в книжный. Дорога заняла некоторое время, но когда девушка оказалась на месте, то позволила себе вспомнить, как они случайно пересеклись в этом же месте несколько недель назад. Он покупал «Триумфальную арку», самонадеянно полагая, будто это была одна из её любимых французских книг. Ей стоило уже тогда всё понять, но какой же слепой она оставалась до этого же дня. Теперь Элеонора намеренно покупала книгу, которую сама так и не получила, ведь парень осмелился подкинуть ей, в конце концов, именно французскую книгу, оставив впечатленного Парижем немца в стороне.
Пока она находилась там, ей позвонила Эва. Подруга всерьез обеспокоена была новостью о том, что она уехала. Слухи распространялись быстрее, чем она могла себе подумать, но и это не удивило Элеонору так сильно, как-то, что Эдоардо связался с её лучшей подругой. И вообще, как давно они общались, и знала ли Эва о её переписке с Эдоардо, способствуя тому, что парень так быстро её рассекретил. Элеонора заверила подругу в том, что никуда уезжать не собралась, и та выдохнула с облегчением, что было немало приятно.
— Мы должны встретиться через час. Я не знаю, что ему сказать, — растеряно пролепетала Эва. Её озадачила ситуация в целом, но она верно решила, что сейчас было не самое подходящее время для расспросов. Внутри девушки уже зародился живой интерес, и появилась цель хоть силой, но вытащить из Элеоноры правду, что обещала быть захватывающе интересной.
— Скажи ему, что и сама ни о чем не знала. Соври ему что-нибудь.
— Ладно. Но запомни, ты моя должница, — кто бы мог подумать. Элеонора заранее знала, что её ценой будет ночевка у Эвы, где девушки за пиццей и горячим шоколадом будут с веселым смехом обсуждать этот самый момент.
— Где бы вы ни были, закажи себе, пожалуйста, утку в томатном соусе, — оглянувшись, девушка словила на себе несколько заинтересованных взглядов женщин, что в ранее время заявились в книжный магазин чёрт знает для чего. Нахмурившись, Элеонора смело смотрела на них, заставив зевак попятиться и стыдливо отвести взгляд. Нечего им было её подслушивать.
— Звучит, как гадость.
— Так и есть. Просто сделай это, пожалуйста.
— Ладно, но не обещаю, что буду это есть, — они обе тихо засмеялись.
Закончив короткий разговор, что взволновал её ещё больше, Элеонора, спрятав книгу в рюкзак, отправилась домой к Эдоардо, где уже была уверена, его не было. Она спрятала книгу в его почтовый ящик, а вместе с ней и тайное послание. А затем гуляла, ела мороженое, останавливалась возле уличных музыкантов и просила их сыграть свои любимые песни, пряталась от него и оставалась открытой перед всем миром. Казалось, она была свободна. Дышала в полную грудь и жила, чего не делала до этого.
Элеонора была всего лишь шестнадцатилетней девушкой, которой не повезло быть использованной. Обожглась единожды, но ожог ведь уже должен был излечиться временем, что неустанно двигалось исключительно вперед. Она заключила себя в клетке боли и разочарования, ограничив доступ к любви, одно название которой так тяжело оказалось вычеркнуть из головы. Элеонора была достаточно стойкой к вовлечению себя в разного рода занятия, что хоть и не были полезными, но давали некоторую отдушину. Бдительность не позволяла лишний раз выпить, закурить или вообще как-либо расслабиться.
В силу юного возраста она сумела излечиться относительно легко. Или, может, степень поражения оказалась не такой уж большой, чтобы Элеонора измучено лежала в постели, дожидаясь смертного часа, что избавил бы её от мук, а вместе с тем и от жизни, которую девушка и без того могла утратить. Риск потерять всё вместе с собой был слишком велик, а потому если бы не Эдоардо, что растопил весь лед её сердца, может, она бы навсегда потеряла остатки той доброй доверчивой девочки, что жила всё это время внутри, боясь подать голос, хоть и нуждалась в спасении.
Жизнь была далека от сказки, но чары были рассеяны. Элеонора не сломилась под гнетом обстоятельств. Стена отчуждения ото всех дала трещину сразу после того, как четыре разных самих по себе девушки появились в её жизни одновременно, окружив её заботой и теплом, которые она скупо отдавала им взамен. Затем ей повстречался Эдоардо. Слишком долго он боролся с ней, пока, наконец, не поборол самого себя, открыв в себе чувство, что, казалось, не имело шанса поселится внутри его очерствевшей души.
— Ты заставила меня немало поволноваться, — он появился, будто бы из ниоткуда, разорвав тишину тихим покашливанием. Элеонора, сидящая на крае каменной кладки старинного фонтана, улыбнулась, опустив глаза вниз. — Решила провести меня.
— Думал, что только тебе позволено пугать меня этими странным подарками, кормить обещаниями о встрече и прочей чепухи…
— Я был неуверен, — он стал напротив неё, загораживая весь вид. — С чего-то мне показалось, что ты меня ненавидишь, а потому… Думал, что мне удастся понравиться тебе благодаря этим мелочам, — Эдоардо рассматривал профиль девушки в ночном свете, пытаясь прочесть по выражению лица её реакцию. Краешки полных губ дернулись, он не смог сдержать улыбки в ответ. — Кажется, у меня неплохо получилось, — неуверенно произнес парень, пытаясь заглянуть в самую глубину зеленых глаз.
— Дурак, сработало не это, — она аккуратно взяла его теплую ладонь в свою и сжала. — Разве я похожа на ту, что можно завоевать подарками? — с театральной обидой в голосе спросила девушка.
— Если бы так и было, мы были бы здесь гораздо раньше, — Эдоардо присел рядом, не отпуская её руки. Переплетенные пальцы опустились на колено девушки. Ему нравилось ощущение того, как другой человек всецело принадлежал ему в ровной мере, как он принадлежал ей. — Когда всё изменилось?
— После поцелуя, — Элеонора сморщила нос, будто ей и сейчас было стыдно признавать её поражение.
— Не зря во всех сказках он способен развеять любые чары, — его лицо приблизилось к её. Горячее дыхание щекотало нежную кожу. Девушка закрыла глаза, когда он провел кончиком носа по её щеке, прежде чем его губы нашли её, что она приоткрыла в тихом вздохе. Он поцеловал её. Чувственно, нежно, будто боялся, что открой он глаза, как Элеонора исчезнет, испариться, словно привидение, иллюзия, сон. Она сама просила настойчивости, углубляя поцелуй, делая его жестче. Эдоардо не сдержал улыбки. Это происходило на самом деле.
— Разве не странно всё это? — девушка первой разорвала поцелуй, оставив между ними тонкую мокрую нить, что разорвалась, стоило ей облизать губы. — То, что мы так долго переписывались, не подозревая о том, что это были мы?
— Должен признать, было странно узнать, что это была ты. То есть я вроде бы признался тебе в чувствах, как… Давай, лучше продолжим то, что начали, — он снова потянулся за поцелуем, в чем Элеонора ему не отказала.
Они много целовались. За всё время Эдоардо так и ни разу не отпустил её руки. Они нашли друг друга, изменили и поверили в то, что перемены эти были к лучшему. И хоть в новинку было чувствовать теплоту искрящихся душ друг друга, но это позволяло странным образом им ощущать себя цельными, будто спустя долгое время скитаний они нашли наконец-то то, что так долго искали. Мятежные души нашли покой, посвятив себя самозабвенно друг другу. И даже если эта любовь не была обречена на обременяющую вечность, но у них было долгое «сегодня», растягиваемые на все нескончаемые «завтра», что у них были.
