«Вы ведь будете восстанавливать Орден, мастер-джедай?» — как-то спросила его Мон Мотма вскользь поздно вечером на фуршете после очень формального приема, а Люк, тогда думавший только о том, что за половину стоимости этого фуршета можно было переоснастить родную эскадрилью, кивнул. Даже не возмутился титулом «мастер-джедай». И только потом, три месяца спустя, смотря на уже подписанный приказ, — свою, назовем вещи правильно, отставку — вспомнил. Прохлопал ушами такую простую интригу. Какой молодец.
Из армии ему уходить не хотелось. Улетать непонятно куда с Корусанта и бросать Лею в политической бойне — тем более. Да и как «восстанавливать Орден» он понятия не имел.
Дома, после грандиозной отвальной пьянки, Люк рухнул на постель не раздеваясь и уставился в серый потолок. Это была казенная квартира, приписанная флоту, завтра следовало съезжать на цивильную. Ее нашла Лея, и Люк так там и не побывал еще. Да и какая разница. Там будет много ненужного места. Наверняка растения. Огромные окна, столь здесь любимые. У Люка до сих пор не укладывалось в голове, что можно искренне любить солнце и приглашать его в дом добровольно.
И на что должен походить новый, заказанный правительством Орден? В голову ломилась Дагоба. Джунгли, болото, воняющая грязь и гнус, для которого человеческая кровь была ядом, но такая мелочь боевую мошкару не останавливала. И все еще живой Учитель учителей. Вредный, вздорный и мудрый. Совсем не человек. Девятьсот лет… Был ли вообще Орден без Йоды? Знать бы хоть, на что настоящий Орден был похож… Хотя зачем? Он-то сам далеко не Йода.
Йода ему не врал — и Бен ему не врал. И в то же время простить их такую удобную правду Люк не мог до сих пор. До конца, всем собой по-настоящему простить, и не был уверен, что сможет. Разве что когда замолчит вечная литания в глубине головы: «а что, если бы, если бы, если бы… если бы тогда я, если бы…». Если он сможет забыть даже не смерть отца, не опустевшее родное лицо — а то, как укладывал тело Вейдера на сиденья шаттла и как левая рука его выскользнула из ремней, тяжелая и инертная. То, как возвращал на место маску и шлем, касаясь холодной кожи, и все ждал, ждал, что толкнется под пальцами пульс, что отец очнется. Понимая невозможность, ждал все равно. Если это забудется и потухнет, если сны перестанут переигрывать случившееся, тогда, наверное… Впрочем, какое им дело, Бену и Йоде, там, в глубинах Силы. Отец мертв. И вернулся к Свету. Наверное, в этом весь смысл. Надо бы радоваться. Ну да, и приводить будущим джедаям в пример. Вот, даже Вейдер смог вернуться с Темной стороны, поэтому… что-нибудь. Правильное. Тьфу.
Люк потер лицо ладонями. А когда отнял их, рядом стоял призрак.
— Надрался? — спросил Энакин Скайуокер. Кажется… одобрительно?
— Меня из флота выперли, — пожаловался Люк, жадно всматриваясь в отца. То же лицо, только здоровое, без шрамов, те же глаза. Та же полуулыбка. Люк улыбнулся в ответ.
— Хороший повод, — отец кивнул. — Оспаривать и мстить собираешься, или пошли они?
— Ты чего, — Люк улыбался уже во весь рот, — я джедай, мне нельзя. Темная сторона, все такое…
— Восстановление справедливости никак не может быть Темной стороной, — заявил отец. — Но ты в чем-то прав: в нынешнем флоте, — он скривился, — тебе делать нечего. И по какому поводу ты тогда страдаешь на всю Силу?
— Орден, — сказал Люк. Очень осторожно сел на кровати, потер виски и рассказал подробности.
Отец слушал его молча и не двигаясь, а когда Люк закончил, медленно кивнул.
— От тебя хотят отряд бойцов со сверхъестественной реакцией. Преданных режиму в лице Героя Восстания.
— Мон это совсем не так формулировала…
— Уж прости старого циника.
— …Но я согласен с тобой, — сказал Люк. — Я бы на ее месте точно хотел много-много меня. Чтоб хорошо стреляли и чтоб идеалисты.
— И как ты с высоты своих лет и обретенной мудрости, — отец ухмыльнулся, а Люк фыркнул, — собираешься этого избежать?
— Улететь на Дагоба и ждать, пока мне на голову не начнут валиться ученики, — буркнул Люк. Нормальных мыслей у него не было. — У Йоды работало. Может, так и надо?
— Саботировать прямой приказ, когда отдавший его имеет заложника, потеря которого недопустима, — не слишком разумный путь.
Люк нахмурился. Отец имел в виду, что Лея и Хан — заложники у Мон?
— В Республике другие отношения между людьми, — сказал он твердо. — Но, понимаешь, на Дагобу мне не хочется. Если иначе никак, тогда конечно, но, может быть, иначе все-таки можно?
— Конечно, можно.
Отец сел рядом, коснулся плеча — и Люк, напрягшийся в предвкушении и надежде, едва сдержал разочарованный вздох. Прикосновение полупрозрачных пальцев не ощущалось никак. Отец улыбнулся ему с сожалением, отвел руку — но Люк поймал ее живой ладонью. Кожу чуть защипало, когда их руки наложились друг на друга, и в душе потеплело. Хоть что-то. Хоть как-то. Не «ничего».
— Видишь ли, в старом Ордене начинали учить очень рано…
Отец говорил, Люк слушал. Их руки лежали на одеяле, одна в другой.
Не уходи, думал Люк. Не уходи, не уходи, не уходи никогда.
***
В приюте на трехсотом ярусе семидесятого индустриального сектора Люка приняли поначалу с настороженным энтузиазмом. Когда же он смог объяснить, что это не пиар-акция и не благотворительность, энтузиазм исчез, а по окончании его рассказа директор приюта и вовсе смотрела на него, как имперец на повстанца.
— Я не собираюсь устраивать здесь лабораторию, — заявила она. — Это не зоопарк. То, что здесь живут неблагополучные дети, не дает вам никаких прав на эксперименты.
Кабинет у нее был маленький, серый и очень простой. Ничего лишнего, как на флоте. Там она была бы сержантом как минимум.
Люк наклонился вперед.
— Некоторым из ваших подопечных скучно, и они нарываются, — сказал он. — Экстремальные развлечения, все смертельно опасно, но им везет. Им везет постоянно. Старшим из них запрещают играть в саббак на деньги. Подозревали в мухляже и били, но так и не смогли доказать. Они иногда отвечают на занятиях вашими словами, их невозможно поймать на списывании, и ваши облавы по поиску у них запрещенных веществ и оружия всегда проходят впустую…
Директор поджала губы. Но Люк, даже не читая ее, по глазам видел — попал.
— Это везение.
— Это Сила. Они одаренные. Я…
— Вы собираетесь дать им вместо простой удачи — стардестроер. — Она качнула головой. — Здесь, мистер Скайуокер, нет детей с моральными нормами. Я вас уверяю, они немедленно воспользуются вашей наукой во вред. И хорошо, если обойдется без убийств.
— Необученность — не гарантия, что этого не произойдет. Люди часто открывают в себе способности сами и, разумеется, молчат. — Люк поколебался, но решил немного забежать вперед. — Кроме того, обученность гарантирует им занятость в силовых структурах правительства.
Никто такого пока еще не гарантировал, Мотма и о статусе будущего Ордена говорила очень обтекаемо, но официальную бумагу он из нее выбьет. Не будет ей тайной правительственной армии.
— Ни времени на ваш спецкурс, ни денег у нас нет. — Упоминание о структурах директору явно не понравилось. Что-то личное? Зря он не пробил ее по базам безопасников. А ведь отец советовал.
— У вас есть вакансия преподавателя физической подготовки, — сказал Люк.
— И вы займете ее за стандартную зарплату? — Директор заметно удивилась.
— Да, разумеется. И, конечно, я оплачу все расходы на приведение вашей спортивной инфраструктуры в рабочий вид…
— Я не собираюсь принимать…
— И, само собой разумеется, водопровод и синтезаторы еды также будут починены. Физическое состояние очень важно для овладения Силой.
Директор поизучала его молча еще пару минут и с неохотой кивнула.
— Зачисление в штат у моего секретаря. Завтра в восемь приходите.
— Уже… работать? — уточнил Люк. Ничего себе скорость.
— Уже работать. — Директор усмехнулась. — У нас упрощенная процедура найма, мистер Скайуокер. Когда через месяц вы отсюда уйдете, вы оцените ее преимущества.
***
Пришел Люк к шести. Сел на внутренней стоянке пятого пилона семидесятой башни, прошел сканирование и взобрался вверх на этаж по металлической лестнице. Техническая стоянка в вентиляционной шахте пилона изначально была не рассчитана на частный транспорт, но выбирать не приходилось: это был единственный выход приюта во внешний мир, кроме личной стоянки директора, на которую Люка пригласили вчера. Арендовать нормальную стоянку и для сотрудников им было явно не по средствам.
Согласно заученному Люком плану занимал приют два этажа когда-то чисто технических секторов башни. Он не знал, чего ожидать, но, выйдя в коридор, решил поначалу, что ошибся и угодил на склад. Отделки здесь не было никакой: серые стены, серые потолки, голые трубы коммуникаций.
Люк следовал за полустертой синей линией на полу, оглядывал пустые глухие стены и чувствовал себя, как ни странно, все свободнее.
Линия привела его к двери со знаком радиации, надписью «Только для сотрудников» и замком-сканером. За ней оказалась комната с кафной машиной, холодильной камерой, пищевым синтезатором — заклеенным желтой лентой поперек дверцы — и тремя полками с разноцветными кактусами. У машины рядком стояли разномастные чашки. Шесть штук. Негусто в приюте с кадрами.
— Свою-то не забыл? — спросил отец из-за плеча.
Люк улыбнулся, достал из рюкзака свою — металлическую, с икс-вингами — налил себе кафа и прошелся по комнате.
— Похоже, они тут и живут.
Часть посуды и приборов явно были личные. И в шкафчиках в стене четко выделялись сектора: кто-то любил сладкое, кто-то соленые орешки, а кто-то вел очень здоровый образ жизни и ел страшного вида смеси, о которых Люк слышал от Леи. Недешевые, кстати. Неплохо для получающих стандартную зарплату.
— Деликатесы, — сказал отец, и Люк обернулся. Энакин стоял посреди комнаты, заложив руки за спину, и оглядывал помещение с полуулыбкой.
— Как дома, — ответил он на взгляд Люка. Вопросов, что именно отец считал домом, у Люка не возникло. То же, что и он сам.
— На «Палаче» офицеры тоже хранили сушеные фрукты?
— Всем хочется иногда почувствовать себя живыми людьми.
— И ты позволял?
— Санитарные нормы едины для всех, а остальное меня не волновало. Или ты думаешь, я им завидовал? — Отец фыркнул, а Люк почувствовал себя глупо. Ну да, лорду Вейдеру было больше нечем заняться.
— Как насчет поработать, сын?
Отец кивнул на пищевой синтезатор. Люк почесал в затылке. Директору он, конечно, обещал, но, честно говоря, рассчитывал просто нанять техников.
— Я еще ни разу не чинил синтезаторы.
Отец отмахнулся.
— Я чинил. Ничего там нет сложного.
Впрочем, инструмент все равно в рюкзаке, как и спас-пакет, — по пилотской привычке таскать с собой все необходимое — так что почему бы и нет. Да и нужно же что-то делать, пока все не соберутся и не введут его в курс дела. Кто бы мог подумать, что «приходите в восемь» значит — именно в восемь. Отвык он от цивильной жизни.
Когда директор вошла в кухню полчаса спустя, половину пола покрывали детали синтезатора.
***
— И вы уверены, что сможете собрать его заново?
Директор заняла стул в углу, под полками с кактусами, потягивала каф из серой кружки с имперской символикой и смотрела на сидевшего на полу Люка с исследовательским интересом. Осуждения от нее он не чувствовал — и то радость.
— Конечно, смогу. — Люк почесал в затылке спаннером. Собрать — дело нехитрое. Понять, что не так, — вот в чем вопрос вопросов. Все, вроде, было в порядке. Но вместе не работало. А отец лишь смотрел на его попытки, усмехаясь.
«Джедаи, — послал Люк в его сторону, — должны помогать ближнему!»
— Почувствуй Силу, Люк, — отозвался отец не своим голосом, и Люк едва удержал смешок. Ну да, ну да.
— А еще лучше забудь, что это не двигатель твоего убожества, и подумай как следует.
— Я думаю, — буркнул Люк.
— Не о том и не так.
— Мог бы и подсказать.
— Если ты сам не умеешь учиться, как ты будешь учить других?
— Сейчас немного не тот момент, тебе не кажется?..
Если седьмой блок не подает импульс в пятый, это что значит? Это значит, значит…
— Простите, Люк. — Люк вздрогнул и обернулся. Директор, обняв кружку ладонями, наклонилась вперед и смотрела на него пристально. Нет. Не на него. Чуть вбок. — Мне кажется, или вы с кем-то разговариваете?
Банта пудуу. Это он что, вслух?..
— Э…
— Вам не кажется, — сказал отец.
Директор отшатнулась к стене и выпустила кружку из рук. Но та повисла в воздухе.
Люк обернулся на отца. Тот стоял во весь рост, демонстративно вытянув вперед руку. Жесты ему были вообще-то не нужны, это Люк уже знал. Директор переводила взгляд расширившихся глаз с его руки на кружку и обратно и молчала.
— Как она может тебя видеть? — выпалил Люк.
— Потому что я так хочу.
Кружка опустилась на столик рядом с директором.
«Это лучше, чем если бы она стала считать тебя безумцем. Скептиков сложно убедить словами».
— Это мой отец, — сказал Люк.
— Каким образом… — Директор потерла лоб. — Невидимость? С какой целью? Вы…
— Я — призрак, — сказал отец.
— Что?
— Я решил немного помочь моему сыну.
— Помочь, — произнесла директор без выражения.
— Слушай, — сказал Люк с пола, — как насчет правда помочь? Мне кажется, в ближайшие полчаса нам будет не до синтезатора.
Отец вздохнул.
— У передаточого четвертого блока сбилась калибровка. Очевидно же.
Люк поморщился. Ну да. Действительно. Подтянул к себе четвертый блок. Еще четверть часа на корректировку и сборку — отсрочка неприятного разговора. На директора он старался не смотреть.
Скрипнул стул. Директор подошла к ним — подошла к отцу. Посмотрела снизу вверх, вытянула палец и очень медленно и аккуратно, под насмешливым отцовским взглядом, ткнула его в плечо. И отдернула руку, будто обжегшись.
— Призрак, — повторил отец.
— Боги верхние и нижние. — Директор перевела дыхание. — Вы…
— Я мертв, именно так.
Она сглотнула, кивнула.
— Х-хорошо. Очень хорошо.
— Если вы против моего присутствия…
— Вы инженер? — спросила она неожиданно деловым тоном, и отец склонил голову к плечу.
— В частности.
— Специализация на синтезаторах?
— Двигатели малых кораблей.
— Ремонт?
— Дизайн, — отец усмехнулся. — Вам нужен инженер широкого профиля?
— Мне нужен преподаватель систематики для старших детей, — заявила директор. — И введения в робототехнику для младших. И у меня нет ставки.
— В таком случае вам повезло, — сказал отец. И протянул руку. — Энакин.
— Кора, — сказала директор и коснулась его ладони.
***
К изумлению Люка собравшийся на кухне к четверти восьмого преподавательский состав воспринял присоединение к ним призрака с совершенным равнодушием. Починенный синтезатор же произвел фурор.
— Ну что ж, — сказала директор, пролистав Люков учебный план, — я надеюсь, вы не собираетесь этим руководствоваться.
Люк поначалу вообще-то собирался, но в процессе написания пришел к выводу, что в школе, вероятно, все устроено почти как в армии.
— Главное иметь план битвы, — ответил он. — Потом его можно и выкинуть. В зависимости от оперативной обстановки.
Заявление это занятые синтезированием йогуртов учителя встретили смешками и улыбками. И Люк ощутил волну тепла. Кажется его приняли на испытательный срок.
— У меня вопрос, — преподаватель точных наук воздел вверх ложку. — Распространяются ли правовые нормы на призраков?
— У нас немного другие законы, — ответил отец от стены.
Директор вскинула голову.
— Я вам запрещаю убивать учеников, — отчеканила она.
Люк напрягся. Не могла же директор понять… Или могла? Но…
— Да я и не собирался, — лениво ответил отец. — Есть много иных средств воздействия.
— Пытать их я вам тоже запрещаю.
Учителя разочарованно и в унисон вздохнули.
— Кора, — вкрадчиво сказал «научник», — но это же пойдет им только на пользу!
— Провокаторы, — сказала директор. — И тунеядцы.
— Истинно, истинно, — покивала преподаватель языкознания. — Но все же жаль.
— Все настолько плохо? — спросил Люк. Шутить о том, чтобы пытать воспитанников…
— Еще хуже, — сказала директор. — Впрочем, я полагаю, вы освоитесь. Как с вами контракт заключать, мастер Энакин? Хоть и фиктивно, но вы должны быть зачислены в штат.
— Подпись кровью подойдет, — ответил отец и ухмыльнулся.
***
Так называемый физкультурный зал перестроили из шахты тяжелого подъемника, и при высоте в два полных сектора основание было лишь чуть больше преподавательской кухни. В одном углу лежали мячи, а стены на полтора роста вуки вверх покрывала импровизированная гимнастическая стенка, сваренная из кусков труб. Чем в этом помещении можно было заниматься с группой большей шести человек, кроме как стоять и смотреть друг на друга, Люк представлял не слишком. И мысленно разодрал свой учебный план. Контакта с боевой обстановкой тот, очевидно, не выдержал.
Ученики — четверо, самая старшая группа, пятнадцать лет — ввалились в зал и завертели головами. Им уже сказали, что у них новый преподаватель, сказали, кто именно, — и, как Люку сообщили уже дважды, кроме презрительного смешка реакции не получили. Эти дети не собирались восхищаться Героем Восстания. Вот и замечательно.
— Ну и где этот типа Герой? — рявкнул Дел Кир, предводитель группы. Тощий высокий мальчик в дорогой одежде — личные средства явно позволяли. Три побега, причем в последний раз он вернулся сам, снизошел. Неофициальный победитель неофициального турнира по саббаку среди приютских. Наверняка и не среди приютских. Последнего преподавателя, который хотел заставить Дела прыгать с мячиком, избили явно по его приказу. Прямо ситх, судя по рассказам, а не ребенок. Столица иногда казалась Люку слишком наивной.
— Он что, испугался и не явился?
— Ну ты и нахал, — Люк улыбнулся.
Дети задрали головы, увидели его и остолбенели.
Люк сидел на бывшей направляющей подъемника высоко над ними и болтал ногами.
— Я вот что думаю, — сказал он. — Внизу у нас места будет мало, а наверху — вполне достаточно. Тут, конечно, хорошо бы сделать поудобнее — но вы ребята сильные, поможете. Заодно и зачет получите без того, чтобы с мячиками прыгать.
— Да щаз, — отмер Дел и скрестил руки на груди. Позу тут же скопировали остальные. — Это ты нас хочешь как рабскую силу попользовать, что ли?
— Типа того.
— Я против, — заявил Дел. — Права ребенка и все такое. И что ты сделаешь, а?
— Ну что ж, — сказал Люк. — Значит, сегодня будут мячики.
Дети заухмылялись.
— Мы тут тогда полежим. — Дел шлепнулся на пол и демонстративно достал карты. — А ты там сиди, так уж и быть. Я разрешаю.
Направленный Люком мяч врезался ему промеж лопаток и опрокинул прямо на разложенную было колоду.
— Что за?..
— Берегись!
Дети вскочили, озираясь. Вокруг них в воздухе кружили мячи. Пять штук из семи, больше Люк на полном контроле легко удержать пока не мог.
— Дверь! — взвыл Дел, уворачиваясь от мяча — и снова упал, когда еще один подрезал его под колени. — Живо!
Его послушались. Люк усмехнулся.
— Заперто! — закричала Арита Тели, единственная девочка в группе и получила мячом в плечо. — Э! Меня нельзя!
— У нас равноправие, — сообщил ей Люк. — А также свобода выбора.
— Чего?
Люк пожал плечами.
— Не хотите работать — будут мячики. Весь академический час.
— Выдохнешься! — заорал Дел.
— Не рассчитывай.
К концу первой четверти часа дети тяжело дышали и еле ползали по залу. Мячи они начали предугадывать чуть получше — усталость помогала, это Люк знал по опыту, рассудок Силе только мешает. Но даже от угаданных мячей уворачиваться у них получалось не всегда.
— Вы просто в отвратительной форме.
— Да ты… ты б так… — Дел цеплялся за ступеньки гимнастической стенки.
— Да я и не так, — сообщил ему Люк. — Еще полчаса.
— С-ситх, — Дел сплюнул. — Гадина.
— Мы не продержимся, — прохрипела Арита. — Может…
— Ша! Меняем тактику. Один отдыхает, остальные отбивают.
Молодец, парень. Но если бы ты это раньше предложил, было бы больше толку. С избитыми плечами много не наотбиваешь. Еще через пять минут до Дела это явно дошло.
Он глянул на Люка, поманил к себе своих, увернулся от мяча — и дети зашептались. Прыгая по залу куда бодрее, чем вначале. Второе дыхание пришло, замечательно. И что же они задумали?..
«Правая рука» Дела метнулся через зал к оставшимся мячам, и Люк мысленно поаплодировал. И кого же ты пошлешь меня сбивать?..
Дел послал Ариту. А сам вышел на центр зала и разразился хаттской бранью. В адрес Люка и всей родни его. Приглаженный хаттский с корусантским акцентом звучал очень смешно. Люк завертел вокруг Дела и его круга обороны все мячи, а сам следил за лезущей по стене Аритой. Добраться до его насеста у нее не получится — не с мячом прыгать на арматуру. Но если она попытается — то ее нужно успеть подхватить. А если она швырнет в него мячом с самого удобного для этого места, то нужно успеть тем более: сорвется обязательно.
Она и сорвалась. Но брошенный ей мяч лишь едва не долетел до Люка. Какая молодец.
Вскрик сорвавшейся Ариты оборвал ругань Дела, дети рванулись вперед — и замерли. Левитация людей в первый раз воспринимается почему-то гораздо сильнее, чем предметов. Хотя, казалось бы, какая разница.
Пока дети глазели на медленно опускающуюся на пол Ариту, Люк отправил мячи в угол и спрыгнул с насеста.
— Неплохо для первого раза, — сказал он. — Но вы наделали ошибок. Сказать каких?
— Надо было Ариту подстраховать. — Дел шагнул к Люку, сжимая кулаки. — Но ты б тогда заметил.
— Я и так заметил. Ты должен был попытаться сбить меня сразу, а не терять силы в обороне. И атаковать с двух сторон.
— Чтоб тебя, — сказал Дел.
— В следующий раз попробуете. — Люк пожал плечами. — На сегодня все.
— Еще ж пятнадцать минут.
— Да толку-то сейчас от вас.
— Ну, — протянул «правая рука», потирая плечо, — так, может…
— Ну да, — сказал «левая рука». — Ты как, Дел?
— Да чтоб вас всех, — вздохнул Дел. — Давайте поработаем, что ли. Ладно. С-ситх.
— А мы будем еще летать? — Арита пробилась вперед, глаза ее сияли. — Это было круто. Вообще ух.
— Да наверняка, — сказал Люк. — Но если сами прыгать будете, я вас ловить не стану.
— Совсем? — огорчилась Арита.
— Только по договоренности.
— А… — открыл было рот «правая рука», глянул на Дела и замолчал.
Дел застонал, закрыл лицо ладонью и махнул рукой.
— Делайте что хотите вообще. Детский сад…
— Слушай, Дел, — сказал Люк вкрадчиво. — А сам-то ты полетать не хочешь? Прямо сейчас?
— Чтоб тебя. — Дел скривился. Сплюнул. И добавил: — Хочу.
***
В найденную Леей квартиру Люк так и не попал. Вещи у него были с собой, он как раз сдал старое жилье и собирался после работы закинуть пожитки в новое — а теперь и не пришлось. Директор выделила ему помещение в жилом отсеке для персонала, и Люк, упав на узкую кровать в комнате, где не было ни одного окна, почувствовал себя дома. Отзвонил Лее («Да, я сильно замотался, так что доберусь… ну как размотаюсь. Ага, Хану привет, я тебя тоже».) и вытащил из сумки деку.
Дети его укатали. Причем не старшие — со старшими можно было сыграть «в мячики». Младшие. Которые видели в нем «того самого героя», которых не хотелось разочаровывать и которые не умели ничего, даже правильно дышать. Не иначе как чудом Силы он нащупал с ними правильный тон, и очень самостоятельные и совсем-совсем взрослые малыши весь урок слушались его беспрекословно — но завтра придется повторить это чудо. И послезавтра. И после-после-после…
— Во что я вообще ввязался, — простонал Люк. Включил деку. Экран расплывался перед глазами, но анатомию следовало срочно повторить. А то он тут научит…
— Дальше будет проще. — Отец вышел из стены, улыбнулся Люку.
— Тебя они слушаются все, — пожаловался Люк. — Даже Дел.
— Привычка к власти. Они чувствуют.
— А ты ведь их даже не душил…
— Сын, — отец присел у кровати. Будь он живым, Люк бы чувствовал его дыхание. — Ты действительно думаешь, что мои подчиненные меня всего лишь боялись?
— А разве нет?
— Двадцать лет ни один страх не выдержит. Люди сорвутся куда раньше и прикончат тебя, одарен ты или нет. Видишь ли, власть по большей части иллюзия. Тебе добровольно отдают право решать за себя, основываясь, в основном, на том, как ты себя ведешь. Как имеющий право — или нет.
— Не может быть так просто.
— При этом ты должен знать, что делаешь, иначе иллюзия долго не продержится. Но я знаю.
— А я нет.
Отец неодобрительно качнул головой.
— Не кокетничай. Ты прекрасно ладишь с этими детьми.
— А завтра они попытаются съесть меня на обед.
— Чтобы послезавтра приносить тебе деликатесы и подлизываться. И так по кругу, пока они не поймут, что ты не изменишься и никуда не денешься. И вот тогда с ними можно будет работать.
— Ты был учителем? — Люк вгляделся в лицо отца. — Чего я еще о тебе не знаю?
— В войну много кем пришлось быть. И меня учили, и я учил. В первую гражданскую, — пояснил отец. — Я вырос на войне. И хорошо, что ты об этом не знаешь.
Люк не был согласен, но отец явно не хотел дискуссии, и Люк промолчал.
***
Первый месяц Люк потом вспоминал только обрывками.
— …А вот когда мы убегаем, то мы убегаем втроем, да? И нас тогда нельзя ловить, но вот если мы разделимся… — Ли-рыжая, пятая группа, десять лет, стоит на одной ноге и жестикулирует.
— Не пойдет, — качает головой ее сосед. — А если не разделитесь?
— Тогда мы втроем, когда убегаем, то прыгаем, и одинаково. Если собьемся, тогда нас можно ловить. Ага?
Люк кивает, поправляет детям стойку и записывает: запомнить вечно изменяющиеся правила в «догони меня» невозможно.
…Он стоит на приваренной вчера балке и поднимает в воздух вторую секцию лестницы седьмого уровня. Дети двух старших групп — с инструментом и в масках — висят над его головой на страховочных тросах и изображают истребители. Со звуковыми эффектами.
…Дел, лезущий по стене без страховки — «это для слабаков!» — срывается, и Люк подхватывает его у самого пола. Дети аплодируют: «Это вы правильно, мастер, нечего выпендриваться!» У Люка вечером дрожат руки. Отец выслушивает его истерику и вместо утешения посылает к производителю страхующих полей для строительства. Поле устанавливают на следующий же день. Дети разочарованы.
…Тридцатый за час прыжок в поле с высоты перегружает генератор, и поле, хоть и сильно замедлив, пропускает Ариту. У Ариты трещина в плече, и две следующие недели она горделиво ходит с бакта-повязкой. Эпидемия прыжков в поле на этом прекращается, и дети без возражений цепляются к страховке. Люк, позволивший Арите упасть, плохо спит первые два дня. Потом чувство вины выключается от усталости.
…Он помнит, как читал за столом с большой кружкой кафа. Но просыпается утром в постели — пусть и одетым. Он совсем не помнит, как туда попал. Отец только пожимает плечами: «Не то странно, что не помнишь, а странно, что заснул не на полу». Люк вспоминает, что отец легко левитирует предметы — и молчит.
***
Утро началось как обычно: Люк приполз на кухню в шесть, сделал йогурт, налил себе кафа, сел в углу под кактусами и уткнулся в планы на день. В половину седьмого пришла директор со своими датападами, а к без четверти подтянулись и остальные. Отец возник последним, о чем-то заговорил с «научником» — и гул утренних разговоров обвился вокруг Люка теплым коконом. Он так уже привык к утреннему фону, что не сразу услышал директора. А когда услышал — не разобрал вопроса.
— Люк, — сказала директор. — Вы не хотите уволиться?
— Так дети только начали нормально работать, когда мне еще и увольняться? — ляпнул Люк, не поднимая головы от датапада, и озадаченно моргнул, услышав гогот коллег. Вспомнил сказанную директором фразу и поднял таки голову, нахмурившись:
— Вы недовольны моей работой?
— Что вы, — директор улыбалась во все зубы. — Но нужно же дать вам свободу выбора. Не хотите, значит? Замечательно. В таком случае, я полагаю, можно включить вас в дежурства.
Коллеги зааплодировали.
Надо же, вот и испытательный срок прошел. И чувствовалось это почти как в первый раз — когда его по-настоящему приняли в эскадрилью. Вот только когда при этом спать?
— Почему бы вам вообще не отменить дежурства? — спросил отец. — Мне отдыхать не нужно, я присмотрю за наличным составом.
— Я не могу переложить ответственность за детей на потусторонний феномен, — сухо ответила директор. — А если вы исчезнете посреди ночи?
— Не исчезну, — отец усмехнулся. — Пока Люк хочет меня видеть, я никуда не денусь.
— Вот именно, — сказала директор. — «Пока». Запретить вам ходить ночами, я, разумеется, не могу. Но обеспечивать безопасность будут те, кто несет реальную ответственность. Итак, Люк, ваш день — второй…
То есть, сегодня.
— …Инструкции я вам выдам, но, если вкратце, вы должны предотвращать местный конец света…
— Как в прямом, так и в переносном смысле, — добавил «научник».
— …останавливать войны и поддерживать мир, — закончила директор. — Четко по вашему профилю, или я ошибаюсь?
— Ничуть, — ответил Люк.
— И я вам очень советую повторить правила саббака. Репутация преподавателей должна оставаться на высоте.
— Об этом, — Люк переглянулся с отцом и улыбнулся, — не беспокойтесь.
***
На саббак его позвали практически официально: делегация старших классов явилась к Люку, когда он, уложив мелких, осматривал приютский запасной генератор. Конец света в прямом смысле им пока не грозил, но проверить следовало: свет был меньшей из возможных проблем, без энергии им нечем будет дышать.
Отец пообещал проконтролировать младших — наверняка ведь не будут спать, аккумуляторы двуногие, — и чуть ли не выпихнул Люка на саббак.
— Иди, поддержи джедайскую репутацию.
Люк полагал, что джедаям в азартные игры играть не полагалось, но пошел. Преподаватели, снобирующие саббак, тут надолго не задерживались.
В спальне старших не спал никто. Между двухэтажными кроватями на полу лежали одеяла, и на другой стороне игрового поля Люка ждал Дел. Зрители облепили кровати, возбужденно переговаривались и явно рассчитывали на схватку века. Люк размял пальцы, мысленно поблагодарил Хана — и всех нарушавших распорядок пилотов эскадрильи — и решил их не разочаровывать.
— Вы мухлюете! — заявил Дел спустя полчаса. Люк ухмыльнулся. Расклад у него получался вполне себе — даже с учетом тройной подмены карт противником. Теперь еще б дожать, Дел смухлюет еще раз и наверняка спутает расчеты. У него в голове и так семь вариантов развития — еще парочка, и мальчик их не удержит. Не тот пока уровень. Хотя хорош, очень хорош. Для обычного человека.
— Тебе ли об этом говорить?
— Вы мысли читаете! — возмутился Дел.
— Во-первых, это не так просто, — сказал Люк, выкладывая «кулак». — Во-вторых, зачем? Я тебя и так побью.
Дел закусил губу и полыхнул глазами.
— Это мы еще посмотрим.
И, как Люк и ожидал, через еще четверть часа обсчитался.
— И как вы это сделали? — Дел швырнул карты на поле. Зрители зааплодировали — даже те, кто явно ставил не на Люка, и из-за его спины подсказывал Делу расклад.
Люк пожал плечами.
— Я с Татуина, — сказал он, будто это все объясняло.
— О-о-о… — уважительно протянули вокруг.
— Ну и я держу больше комбинаций, чем ты. Намного больше.
Дел мотнул головой.
— Люди больше десяти не удерживают, я читал. У меня девять.
— Обычные люди, — сказал Люк.
— Ну да, — Дел скривился. — Конечно. И чего вы тогда всех в галактике не раздели еще?
— Во-первых, — Люк оглядел заинтересованную аудиторию, — зачем? Денег мне пока хватает. Во-вторых, если я начну всех обыгрывать, меня запомнят и запретят играть — а зачем терять источник дохода на черный день?
Дети заулыбались.
— Ну и, в-третьих… Если чем-то заниматься профессионально, это занимает много времени, а на саббак мне времени жалко.
— А на нас, значит, не жалко? — насмешливо спросил сверху знакомый голос. Арита.
Люк поднял голову, посмотрел прямо на нее.
— Нет, — сказал он очень серьезно. — На вас — совсем не жалко.
— От нас не будет толку, — Арита подалась вперед, свесившись с верхней кровати. — Нас отсюда через год выпрут на соцпособие, и что? Мы не станем вашими джедаями, мы не успеем.
— Значит, через год вы будете приходить заниматься индивидуально, — Люк пожал плечами. — Если захотите, конечно. Я договорюсь. Придумаем что-нибудь.
Стало тихо.
— Вы… сейчас серьезно? — спросила Арита.
— Важнее разумных, — сказал Люк, — нет ничего. Мы и Сила, в конце-концов, единственное, что есть в этом мире вечного. Так что да, я серьезно.
— Перебор философии, — заявил Дел после паузы. — У меня аж мозги закоротило.
Дети рассмеялись, и Люк вместе с ними.
«Правая рука» — Тир Алер — принес на всех — как ни странно, не пиво, которого ожидал Люк. Шипучку дико-голубого цвета в ярких бутылках с аляповатыми надписями. Деликатес из внешнего мира. Очень редкий, судя по уважению на детских лицах. Люк такое не любил, но не стал ломаться и бутылку взял. Казалось, что вокруг — праздник, хотя он не понимал причин. Он ведь только сказал очевидную банальность, неужели и этого хватило?
— Еще партию? — спросил Люк, попробовав шипучку. Приторно-сладкую, с травянистым привкусом. Первый глоток — неплохо, от второго слипаются челюсти. Зато спать совсем расхотелось. Вот оно что…
— Вся ночь впереди! — Дел отсалютовал ему бутылкой. — Сдавайте!
Когда Люк час спустя уломал старших попробовать поспать — без особых иллюзий, что его послушают, — и зашел проведать мелких — там тоже не спали.
Фигура отца мягко светилась в темноте. Он сидел на полу — а вокруг на кроватях теснились в одеялах дети и сверкали глазами, приоткрыв рты. Слушали.
— …И тогда Ритт пошел в атаку.
— Один? — ахнул кто-то.
— Конечно же нет. Кто помнит характеристику противника?
— Такой… как танк! Только живой!
— Почти живой, это… генномодифицированный. С броней.
— И плазмой!
— И грави… гравимешателями, вот.
— Компенсаторами. Правильно. Большой, бронированный дракон. А еще?
— Дроиды! — пропели дети и зашушукались, толкаясь локтями.
— Очень хорошо. Вопросы?
— А покажите дроида? — попросило несколько голосов в унисон.
— Бу. — Отец выбросил вперед руки — не человеческие, а металлические протезы, со всеми ясно видимыми искусственными мускулами. Дети восторженно взвизгнули.
— А еще про дроидов? — протянул кто-то. На него зашикали.
— Завтра на уроке. Еще вопросы есть?
— Нет!
— Итак, характеристика противника не позволяла пойти на него в одиночку. Поэтому…
Люк, замерев в дверях, слушал, как отец рассказывает про организацию атаки пехоты на превосходящего противника с преимуществом в воздухе, и не мог перестать улыбаться. Хотя, конечно, это была еще та сказочка на ночь. Наверное, не стоило бы такое рассказывать детям — но, судя по ощущениям в Силе, дети ни капли не боялись. Переживали за главного героя и отряд его, поддерживали, советовали шепотом и встретили убийство дракона тихим радостным воплем.
— А теперь всем отбой, — скомандовал отец, поднимаясь, и дети прыснули от него в стороны. — Кто завтра будет спать на уроке, не получит домашнего задания.
— У-у-у, — ответили дети, повозились еще с минуту и затихли. Отец прошел мимо Люка в коридор, Люк тихо закрыл дверь.
Шагов двадцать они молчали.
— И давно ты им… сказки рассказываешь? — спросил Люк.
— Месяц, — ответил отец. — Не одобряешь?
— Им такое не рано? Война же…
— Им на войне жить, — отец пожал плечами.
— Я надеюсь, что нет.
— Ты всерьез думаешь, что Республика принесет мир в галактику хотя бы на одно поколение?
— Иначе зачем тогда мы боролись с Империей, — сказал Люк.
Отец промолчал. Шел рядом, заложив руки за спину, и в синеватом ночном освещении казался не больше призраком, чем сам Люк.
Если бы, если бы, если бы…
— Мы же джедаи, — добавил Люк, когда не смог больше ждать ответа. — Если не верить, что мир возможен, то какой смысл в нашей работе? Какой вообще смысл?
Отец кивнул, все также молча. Люк закусил губу. Он был прав, ведь верно? Отец был джедаем, он должен был согласиться — но почему казалось, что еще немного и что-то между ними сломается?
— Слушай, а как ты им «дроида» показал? Ты так можешь в кого угодно?..
— Только в себя.
Люк сглотнул.
— В протезах, — отец смотрел на него с непонятной горчащей иронией, — нет никакой темной стороны. Не стоит так переживать. Ничего плохого я мелким не сделаю.
Люк мотнул головой и коснулся призрачного плеча.
— Я им завидую, — сказал он.
Отец усмехнулся.
— Тебе сказок не расскажешь.
— Ты знаешь, я не против. Даже если там не будет ни одного настоящего имени или обстоятельства. Совсем не против.
Неощутимая ладонь взлохматила ему волосы, и Люк улыбнулся.
— Посмотрим.
***
— У меня, господа, неприятная неожиданность, — сообщила директор неделю спустя. Когда все закончили обедать и только расселись с кружками кафа. — К нам едет комиссия.
Коллеги переглянулись и почему-то уставились на Люка.
— Это неожиданно? — спросил Люк. — И я тут ни при чем.
— К сожалению, скорее всего при чем, — директор вздохнула. — Проверка жилищных условий от самого министерства. Кто-то наверху о вас волнуется.
Да не может быть. Он, конечно, рассказывал Лее, как здесь живется, но она никогда бы не натравила на них министерство.
— И они особенно хотят поговорить именно с вами.
А. Понятно. Министерство, надо же…
— Это не министерство, — Люк поморщился. — Это мой… куратор интересуется. Может, и к лучшему.
Может, Мон денег даст.
Директор прищурилась и медленно кивнула.
— Постарайтесь произвести благоприятное впечатление.
Да уж. Генератор бы поменять — да и ремонта в детских спальнях давно не было…
— Приложу все усилия.
Комиссия явилась на следующий день, мужчина и женщина, люди. Улыбались, смотрели остро и въедливо. Люк провел их по приюту, от генератора («Какого, говорите, он года? Хмм…») до жилых помещений. И до классов.
Люк думал, что отец сегодня отменит уроки — однако тот, конечно же, и не подумал. Призрак, правда, выглядел, будто синяя голограмма бюджетного — или же военного — качества. Класс не обратил на них с комиссией никакого внимания. Проверяющие послушали пару минут, покачали головами и вышли.
— Дети учатся удаленно?
— К сожалению, лектор не может присутствовать лично.
— И поэтому дети смотрят записи. Совершенно неприемлемо.
Люк прикусил губу, промолчал и повел проверяющих к себе. Всю дорогу до зала они обсуждали нужды детей, и Люку все больше казалось, что настоящих детей — живых, не из пособия — они никогда не встречали. Особенно в критических количествах.
Еще пустой зал заставил их наконец-то замолчать и завертеть головами. Люк позволил себе гордо улыбнуться. Он ведь не сам все этостроил.
Только вчера они закончили наконец-то последний, «черный», маршрут. Как же не гордиться такими учениками.
— Что это? — взмах руки женщины охватил все — и высоту потолка, и лабиринт из лестниц, труб и тросов, покрывающий стены.
— Тренажерный зал и полоса препятствий, — ответил Люк.
— На стенах?
— Так внизу места нет.
Ему казалось, что это очень логичный довод, но проверяющие покачали головами.
— Вы рассчитываете, что опасность на тренировках повысит их способности?
Люк вовремя вспомнил о нужде в финансировании и смиренно согласился.
— И что вы думаете о… человеческом материале? — спросил проверяющий, наклонившись к Люку поближе.
— Дети очень способные, — ответил Люк. Внутри него бурлили раздражение глупостью и неприязнь. Проверяющий отодвинулся. Почувствовал?
— Все дети?
Если говорить о возможных джедаях, то одаренных в Силе, явно и сильно, среди учеников Люка было шестеро. Но…
— Все, — произнес он твердо.
Вечером отец был беспокоен, хмурился, ходил из угла в угол и наконец сказал:
— Пробей эту комиссию по базам.
Люк поднял брови.
— Ты думаешь, они не из министерства?
И это заговор с целью… какой? Украсть у нищего приюта помирающий генератор?
— Из министерства, я уже проверил. Через Кору, — пояснил отец. — Нет, я про базы СИБ, или как это теперь называется.
Даже так.
— У меня нет туда доступа.
— У твоей сестры есть наверняка.
Люк улыбнулся.
— Что тебя, собственно, беспокоит? Они выглядели подозрительно? Непрофессионально?
Отец качнул головой и поморщился.
— Скорее, слишком по-министерски.
— То есть, тебе не понравилось, что чиновники выглядят как чиновники, — Люк фыркнул. — Может, в Империи это и было из ряда вон, но теперь…
— Ты понятия не имеешь о том, как было в Империи, — резко бросил отец, и Люк дернулся. Агрессии на шутку он совсем не ожидал — будто по лицу хлестнули.
Отец отвернулся. И паузу спустя добавил:
— Извини.
Не хотел обижать, перевел про себя Люк. Но мнения не изменил. Можно было возразить — об Империи он знал все-таки многое, но зачем?
— Ты прав, — сказал он примирительно. — Изнутри правда не знаю. Но ты зря волнуешься.
И тем не менее Лее он написал и попросил проверить. Вдруг у отца настоящее предчувствие?
«Они не украдут у вас генератор, — ответила сестра. — Им хорошо платят, да еще Мон доплачивает. Не параной».
***
Конец света настал через три дня.
Без воя тревоги, тихо. В один момент пала темнота, и даже еле слышный гул вентиляции смолк. Люк и старшая группа висели на нижних секциях «синего маршрута», только начали подъем — и замерли.
— Ничего, — сказал Люк громко и спокойно. Не дать детям запаниковать. Это самое главное. От очень плохого предчувствия холодило спину. — Висим, не дергаемся, скоро починят.
— Воздуха нам точно хватит, — хохотнул Дел.
— Можно и наощупь подняться, — предложил сверху «правая рука». — А чего, даже забавно.
— Запутаешься в кабеле, — это Арита, — и будет тебе забавно.
— Да я этот кабель паял! Чего ты вообще понимаешь? Сейчас как пну!
— Пнет он, послушайте его только…
Нужно спуститься вниз, понял Люк. Спуститься, запереть дверь. Встать сторожем. Они висели здесь будто подарок снайперу.
…Откроется дверь, войдут четверо в боевых визорах, с винтовками — и ничего он не сможет сделать, не успеет. Даже убить не успеет. Делу прострелят голову, Арите — грудь, и она захлебнется кровью, и…
Нет. Нет и нет, их не коснется, их он убережет.
Спуститься. Закрыть дверь.
— Начинайте подниматься, — сказал Люк. — Очень осторожно, до конца лестницы. Помните, где площадка для отдыха? Отлично. Дел, Арита, вы ведете остальных. Я вниз.
— Вы низ-то найдете, мастер? — спросил Дел, остальные захихикали.
— Я же джедай, — пафосно заявил Люк, отцепляя страховку. Он помнил, как поднимался, да и ощущался верный маршрут совсем иначе: к ступеням руки тянулись сами, будто намагниченные.
— А что, джедаи видят в темноте?
Если бы…
— Мы вообще велики и могучи.
— А летать джедаи умеют? Ай!
— Ну глупых вопросов-то не задавай, ты ж видел, как он прыгает.
— Так то прыгает…
Люку бы хотелось уметь летать. О да.
Он закрыл глаза — так было спокойнее. Так можно было представить, что он на тренировке, в медитации, так проще было уцепиться за волну Силы, окунуться в свет невидимый. Главное забыть о зрении, забыть о том, как все должно выглядеть, и довериться…
Он успел слезть.
Он даже успел подойти к двери, когда они вошли. Четверо. Холодных, молодых, уверенных.
Ровное ледяное горение. В них не было никаких сомнений, и они шли убивать. Не брать заложников, не ставить условия — убивать его учеников.
Они не ожидали его увидеть, на мгновение замешкались, поднимая оружие, — Люк кинулся вперед, выставив вперед руки. Он точно знал, что остановит выстрел. Что сможет увернуться — еще от двух.
Третий его достанет.
Но он успеет убить двоих. И, может быть, третьего, до того как четвертый прострелит ему голову.
Первый выстрел ударил в центр защищенной Силой ладони, растекся по нервам, Люк оскалил зубы, поднырнул под второй…
— Мастер, мы идем!
…Нет, нет, нет!
Четвертый поворачивался уже на детские голоса, поднимал оружие — и Люк не успевал, не успевал, первый уже лежал на полу со сломанной шеей, но он смог выстрелить, и Люк увернулся — а это значит, что следующий выстрел сейчас его достанет, и время выходит, и выстрел четвертого уже ушел вверх, но Дел уклонился — и это в последний раз, последний…
Несшийся сквозь Люка поток настоящего-будущего оскудел так резко, что Люк замер, на мгновение ослепнув в Силе. Не зная, не видя, не ощущая вокруг ничего.
Темнота нахлынула на него. Холод.
Гнев.
Тяжелый, огромный, как песочная буря, он навалился на Люка, выжал воздух из его груди, притиснул к полу — и оставил, когда уже нестерпимо хотелось вдохнуть.
Вокруг него остывали мертвые, отзвук их ужаса еще горчил в Силе.
— Вставай, — произнес глухой голос. Память доносила эхо тяжелого дыхания.
Сила, как же холодно.
Люк поднялся на ноги. Повернулся — к лорду Вейдеру. Черное на черном, провал в космос посреди темноты. Ледяная глыба. Черная дыра.
— Мастер!
Люк вздрогнул.
— Не подходите! — вырвалось первым, против воли. «Опасность! — кричала память голосом Леи на Беспине. — Это ловушка!» Люк сглотнул.
— Все в порядке, — крикнул спокойнее. Уверенней. — Оставайтесь на маршруте, не спускайтесь…
— Вы их всех замочили? — Арита.
— Все в порядке, — повторил Люк. — Я закрою дверь и пойду проверю…
— Мы с вами! — крикнул Дел.
Люк открыл было рот, но ледяная рука ухватила его за плечо — и он онемел. Пошел за лордом Вейдером безвольно, и лишь за дверью понял, что вновь может говорить и двигаться сам.
Щелкнул замок. Что-то мягко упало на пол. Стукнулось глухо.
— Нельзя оставить их одних с трупами! — воскликнул Люк. Услышал смешок — и понял наконец, что это был за мягкий удар. Отец выволок тела убийц из зала.
Отец. Лорд Вейдер.
Позже. Все позже.
— Сколько нападавших?
— Десять. Мертвы. Идем, нужно запустить генератор.
— Дети…
— Все живы.
— Коллеги…
— Все.
Люк ненужно кивнул. И наконец-то смог осознать, как тихо в пустых коридорах. Где крики? Где взрослые с фонарями и дети с нелегальными зажигалками? Где плач и истерики?
— Им незачем знать, что произошло, — произнес Вейдер ровно. — Особенно детям.
— Ты их усыпил?
Вейдер не ответил.
— Спасибо, — сказал Люк.
В зале генератора было темно и тихо. Люк завертел головой, пытаясь сориентироваться, а потом мир посерел. Тени бежали от мягкого голубоватого свечения, оно казалось даже ярким, хоть и доставало недалеко.
Что-то щелкнуло — Люк вздрогнул, всмотрелся — увидел, как сам собой поворачивается рубильник. Генератор вздрогнул и загудел — но свет так и не вспыхнул.
— Основной блок, экран впереди тебя, — произнес отец из-за спины. — Положи на него руку.
— Он же включен, — сказал Люк, касаясь экрана. — Почему не работает?
Инструкция не упоминала, что нужно делать хоть что-то: «В случае потери напряжения в основной сети генератор включается автоматически».
— Потому что сделан идиотами.
«Ошибка, — стояло на экране. — Дата и время не выставлены! Введите дату и время».
Люк фыркнул. Сдерживаясь, кусая губы, ввел, промахиваясь мимо тактильной клавиатуры, дату и время — ошибся наверняка, но какая разница — а когда загорелись лампы и темнота бежала — рассмеялся в голос.
Звучало это наверняка истерически.
Он должен был умереть полчаса назад. В мирное время, на мирном Корусанте. В мирной Республике.
— Десятеро, — сказал Люк, успокоившись. Смотрел он по-прежнему на экран, уперевшись ладонями об основной блок. — Не только на меня, значит… Но на кого?
— Атаковали они детей.
— И ты успел?
Спасти всех?
…Убить всех?
— В Силе нет расстояний.
Люк повернулся.
Призрак перед ним был в черном доспехе, но без шлема. Шрамы покрывали его безволосую голову, а такое знакомое лицо больше не казалось ни молодым, ни здоровым.
Люк видел отца таким только раз. Живым. Но множество раз — мертвым. Наяву, и во сне. Так часто во сне.
Светлого покоя в стоящем перед ним не было ни проблеска.
— Почему ты мне врал?
И ты тоже, хотел сказать Люк. Не сказал. Не смог.
Отец качнул головой. Лицо его оставалось бесстрастно.
— Я никогда не говорил тебе, что стал джедаем. И что вернулся на Светлую сторону.
— Ты сказал мне, что я был прав!
Вейдер усмехнулся.
— Я же не уточнял, в чем именно. Не тот был момент, чтобы говорить о философии.
Теплый взгляд, мягкая улыбка — и пустеющее лицо. Меньше минуты. Наверное и воздуха уже не хватало. И сил.
Потраченных, чтобы уверить его, Люка, что он был прав.
Что все хорошо.
— Ты не мог бы уточнить сейчас, — слова приходилось вытаскивать из горла через силу. — В чем же именно.
— В том, что отрицать собственное имя было ошибкой. Я не собираюсь больше отрицать ни одно из моих имен.
Ни одно.
Вот как.
— Если ты не хочешь больше меня видеть, — продолжил Вейдер спокойно, — скажи об этом.
— И ты уйдешь.
— Если ты захочешь.
— И не вернешься.
Вейдер кивнул.
Люк отвернулся. Смотреть на черную фигуру было невыносимо. Почему-то тянуло в груди.
— Какой ты настоящий? Я тебя вообще таким видел?
— Я не могу выглядеть не собой, сын.
Спокойный голос. Усталый. И… смирившийся?
— Ты думаешь, я захочу, чтобы ты ушел.
— Джедая Энакина Скайуокера давно уже нет. Если он и был когда-то таким, каким он тебе нужен. В чем я сомневаюсь.
Люк помолчал.
Настоящий джедай и настоящий наставник будущих джедаев должен кивнуть, приказать Темному лорду уйти. И никогда об этом не сожалеть. Так ведь правильно. Как же иначе.
— Я джедай, — сказал Люк тихо. — Как мой отец до меня.
Как давно он сказал эту фразу. Как недавно. Как часто желал никогда не говорить ее. Поступить иначе. Чтобы все было — иначе.
Он повернулся, посмотрел на отца прямо.
— То есть, насколько я понимаю, плохой из меня джедай. Мне нужен Энакин Скайуокер, мой отец. Или — лорд Вейдер, мой отец. И ничего больше мне не нужно.
— Я — один человек, Люк, — негромко произнес отец. — У меня слишком много имен, пожалуй. Но человек я один.
Люк шагнул к нему. И широко улыбнулся.
— Реклама утверждает, что «два в одном» — это наилучший выбор.
Вейдер расхохотался, протянул ему руку, Люк поймал ее в ладони и прижал к щеке.
***
Среди убитых оказались члены той злополучной комиссии. Вейдер молчал, но Люк все-таки буркнул:
— Я просил Лею проверить. Но она ничего не нашла!
— Этому есть по крайней мере два объяснения, — сказал отец. — И самое вероятное мне очень не нравится.
Но когда Люк открыл рот, покачал головой. И был, конечно, прав: времени на разговоры уже не было.
Мертвых они перенесли в пустующее складское помещение, Люк закрыл дверь, и Вейдер пробудил спящих.
Последующие пять часов общения с коллегами и с полицией Люк предпочел бы забыть.
— То есть, вы утверждаете, что убили всех десятерых?
— Я защищал детей.
— Но всех десятерых?
— Вы видите кого-нибудь еще, кто мог это сделать?
— Один?
— Сила милостива ко мне.
— Но все же, вы утверждаете, что…
Потом явилась Лея с кипой датападов, и Люка отпустили.
— Я всегда говорила, что ты силен! — заявила сестра в спидере. — Твоих террористов я сдала безопасникам. Ты уверен, что они не собирались брать заложников?
— Они собирались нас всех убить, — сухо ответил Люк.
— Жаль, что ты не оставил хоть одного в живых… Шучу я. Шучу.
И усмехнулась так знакомо, что Люк внутренне вздрогнул от неожиданности.
Надо же, он никогда не думал, что Лея хоть чем-то похожа на отца. Ошибиться было радостно. Жаль, что ей об этом не сказать….
В приюте старшие всем растрепали о неудачной террористической атаке, даже тем, кто ее не помнил, — и когда Люк прошел по спальням, на него смотрели с большим уважением. И даже самые «мне не нужны ваши идиотские игры» дети выразили желание попробовать стать джедаями. Раз джедаи такое могут. Люк прикусил язык, скромно улыбался и соглашался, что попробовать непременно стоит.
До своей комнаты он добрался шатаясь и уже успел забыть, что личности террористов его вообще когда-то интересовали. Хотел он только спать.
Тяжело сел на кровать, оперся спиной о стену. Посмотрел вверх на нависающего над ним Вейдера.
— Пусть безопасники разбираются. Это же их работа.
— Тем, из комиссии, платила Мотма, — сказал отец. — И на них ничего не нашли. Тебя это совсем не удивляет?
Люк потер гудящий лоб.
— Слушай, я сейчас не в состоянии оценить риторических вопросов. Ты подозреваешь Мон? С какой стати?
— Нет, разумеется. Она тебя послала восстановить орден, в тайне, замечу. Ее врагам это наверняка не понравилось. Если ты спросишь, как они узнали, я сильно разочаруюсь в твоем уме.
— Разведка, разумеется, — Люк вздохнул. Потер лицо руками. — Инфильтрация в аппарат. Почему это не может подождать ночь? Ты их убил.
— Люк, — укоризненно сказал отец.
— Хорошо, хорошо. Не их. Исполнителей. Не найдут же они новых за ночь.
— Если информация дойдет до них быстро, уложатся в пару часов. Это легко.
Это тебе было бы легко, хотел возразить Люк. Хотя… Хотя что он вообще знал про рынок наемников на Корусанте? Вот именно.
— Безопасники сказали, что у дела полная секретность, и… Ты подозреваешь инфильтрацию в Службу безопасности?
— Я, сын, подозреваю масштабный заговор. И наверняка не один. Пока ты сидел тихо, ты не был никому интересен. Ты совсем не интересуешься властью и лоялен Лее, а Лея пока лояльна Мотме. Но если ты берешься создавать оружие, то интерес закономерно повышается.
Люк потряс гудящей головой.
— Ты считаешь нас — оружием?
— Мы убиваем мыслью, — сказал отец с выражением «объясняю в последний раз для идиотов».
— В Республике, — начал было Люк — и осекся. Вздохнул. — Хорошо. Ладно. Я понял твою точку зрения. Но если из нее исходить, никому нельзя доверять.
— В неконтролируемых структурах — нежелательно.
— Я не собираюсь ничего контролировать! — воскликнул Люк. — Мне не нужна власть.
— У тебя не будет выбора, — отец пожал плечами. — Впрочем, об этом мы поговорим потом.
— Я не сменю позиции.
— Потом, сын. Сейчас нужно понять, откуда ждать удара. И нанести превентивный.
— Убить заказчиков, — перевел Люк.
— Ты против?
— Если это хотя бы отсрочит появление следующих убийц, то нет. Но я их не найду. И если ты хочешь подключить Лею, то я против.
Отец улыбнулся.
— У меня есть для тебя подарок.
Люк поднял бровь.
— Наследство, если хочешь. Люди, которые работали со мной. Основной костяк команды жив и в столице. Свяжись с ними, они тебе помогут.
— Команда? — переспросил Люк. — Твоя? Ты уверен, что они послушают меня? Сейчас?
— Ты мой наследник. Мы с ними это обговаривали.
— Я республиканец.
И я тебя убил. Пусть и не прямо, но об этом только ленивый из пропагандистов не орал.
— Это мои люди, — повторил отец. — Не Империи. И они тебя послушают.
Его люди. Его команда — его новая эскадрилья?
Посмотрим.
Люк кивнул и набрал номер.
