Кто такой монк
– Сегодня по плану мы осматриваем достопримечательности острова – водопады, сад орхидей, храмы, аквапарк, и еще надо на слонах покататься, – докладывает Андрей.
Наш соотечественник, конечно, в ковбойской шляпе, тайских штанах-"фишерманах" и цветастой рубашке со слоном во все пузо, – туристический такой видок. Все через это проходят.
– А мумифицированного монка поедете смотреть? – интересуюсь я.
– Обязательно, и не одного – их там несколько. Мы должны посмотреть всех, – деловито заверяет Андрей. – У меня прямо на карте все подряд отмечены.
– У монка, который в храме Ват Кхунарам, очень интересная история, – пытаюсь я приподнять его над суетой. – Он ушел в нирвану двадцать лет назад во время молитвы…
– Стоп! При чем тут молитва? – настораживается Андрей. – Это же монк!
– А монк, по-твоему, кто?
– Обезьяна! Монк – это же обезьяна, – вываливает Андрей свои искаженные познания в английском.
Я принимаюсь истерически хохотать.
– Обезьяна – это манки, а не монк.
– Фу ты! А я-то думаю, чего это они обезьян мумифицируют! – вторит мне Андрей. – Кстати, на фотографии он выглядит, как настоящая обезьяна, – оправдывается он.
– Я посмотрю, как ты будешь выглядеть, – защищаю я монка.
…– Ну что, были у монка? – спрашиваю я вечером Андрея с Леной.
– Ну, заехали мы в храм к этому монку, сфотографировались с ним, – скучным голосом рассказывает Андрей. – Сидит такой, в черных очках, ничего особенного.
– А пророчество-то получили?
Посетители храма имеют возможность, встряхнув пучок пронумерованных палочек и вытянув одну, получить по номеру пророчество от монка на бумажке, напечатанное на трех языках – на тайском, китайском и английском.
– Да на хрена мне его пророчество! – отмахивается Андрей. – Думай потом! А ко второму мы так и не поехали. Я подумал, а чем он принципиально отличается от первого? Обезьяна и есть обезьяна.
Сад бабочек
Задняя дверь нашего бунгало выходит на заросший пустырь, посреди которого высится огромное дерево с множеством птиц.
Андрей, стоя на пороге, наблюдает, как кот Тигра поедает пойманную бабочку.
– Триста бат сожрал, – констатирует он.
– Какие триста бат? – переспрашивает Саша.
– Вчера с Леной ездили в Сад бабочек – вход триста бат.
– Ты что, специальный любитель бабочек?
– Не то чтобы очень, но надо же все посмотреть! Действительно – сад, обнесенный сеткой, скамеечки. Мы с Леной уселись на скамеечку, смотрим-смотрим – ни одной бабочки! Подумали, может, неправильно сидим? Может, сесть где-то в другом месте! Пересели – бабочек нет! Походили, поискали… Тут сели, там сели… Подхожу на ресепшн – куда все бабочки подевались? Ни одной нет! Тайка говорит: может, они спят? Ну так разбуди! Зачем нам этот сад без бабочек? А ну верни нам наши деньги обратно!
– Неужели вернула?! Тайцы ох как не любят возвращать деньги, – включаюсь я в разговор.
– Мне все вернула! Она позвонила своему боссу, и тот велел отдать деньги. Еще и извинилась перед нами за отсутствие бабочек.
– Просто все бабочки здесь, у нас. Вон! И вон! – похвасталась я. – А ну гони триста бат!
Вечеринка Полной Луны
Андрей с утра появился у нас в ярко-оранжевой рубашке в «пальмочку».
– Что это? – спросил Саша. – Ты в ней похож на какого-то стилягу, на прощелыгу!
– Что?! Я ее на острове Бали купил – это настоящий батик, ручная работа.
– Выглядишь, как глупый фаранг, – приговорила его я.
– А где мне ее еще носить? И потом – сегодня мы все едем на Фул Мун Пати. Я уже договорился насчет дисконта за билеты на спидбот.
– Даже я уже стара для Фул Мун, – засмеялась Саня, которой чуть за тридцать, в отличие от нас. – Туда едут, чтобы пару найти на Ночь Полной Луны, а вы куда втроем?
– Ну нет, мы обязаны это посетить! Галочку поставить, так сказать.
На соседнем Ко Пангане ежемесячно проходит всемирно известная пляжная дискотека при полной луне. Сюда на одну ночь прилетают со всего мира, а утром, едва протрезвев, прямо в мокрых купальниках загрузившись в самолет, разлетаются по домам.
Дурная слава этого растаманского острова даже увековечена в культовом фильме “Пляж” с Леонардо ди Каприо.
Андрей с Леной и Ирой уплыли на Панган. Поплясали, посмотрели файер-шоу, выпили «ведерко» местного коктейля
