Назад в Орегон (ЛП) [Jae] (fb2) читать онлайн

========== Индепенденс, Миссури. 27 апреля 1851 год ==========

Заслышав грубый смех и стук сапог по дощатому порогу, Тесс Свенсон обернулась.

– Солдаты, – простонала рядом Флёр, прежде чем кто-либо из вышеупомянутых успел войти.

За три года работы на Тесс, она многое узнала о мужчинах, даже научилась распознавать их род деятельности по шагам.

– Не ехидничай, девочка, – мягко упрекнула Тесс. – Прошлый раз они оставили тебе хорошие чаевые.

– В прошлый раз они оставили мне хороший фингал под глазом.

Тесс кивнула. После долгих месяцев жизни в ветхих бараках отдаленного форта, выполняя свои обязанности по службе и плохо питаясь, солдаты после возвращения, как правило, немного одичалые. Она будет приглядывать за ними.

Дверь распахнулась. Громкие голоса и свежий воздух проникли в городской бордель. На мгновенье дым в заведении рассеялся.

Тесс шагнула вперёд кокетливо поприветствовать прибывших, но отработанная с годами рабочая улыбочка тут же сменилась радостным смехом, как только увидела как идущего последним мужчину подталкивают в помещение его товарищи:

– Так-так-так, неужели лейтенант Лука Гамильтон почтил своим присутствием дом с дурной репутацией. Наконец-таки стало одиноко, солдат?

Посетитель снял шляпу и улыбнулся Тесс:

– Я больше не солдат.

– Что? – Тесс только заметила, что вместо привычной тёмно-синей униформы Лука одет в гражданское.

– Я подал в отставку, – ответил Лука. – Мои солдатские деньки сочтены.

Тесс удивленно моргнула. Она не могла представить Луку Гамильтона никем кроме солдата. Лука уже был драгуном, когда они впервые встретились пять лет назад.

========== Индепенденс, Миссури. Июнь, 1846 год ==========

Мысленно проклиная прокуренный тускло освещённый зал и жестяной звон пианино, Тесс навострила уши, наблюдая за своими девочками и их клиентами, развалившихся на уединённых нишах или диванах, стоящих у длинного бара из красного дерева.

После общества охотников и эмигрантов, уже покинувших Индепенденс, Тесс и её девочки привыкли к более спокойным, менее хаотичным вечерам, но сегодня бордель битком набит солдатами.

Стоя у подножья лестницы, она опытным взглядом изучала каждого клиента, направляющегося наверх, предполагая, от кого ждать неприятностей, а от кого нет. В воздухе чувствовалось напряжение. Сегодня мужчины смеялись громче, пили больше и упрямее боролись за внимание девушек.

Завтра они по приказу отправятся на юг, завоёвывать Нью-Мексико. Страх порождённый предстоящей войной, стал очень прибыльным для бизнеса Тесс, но также и более опасным. Каждый солдат желал провести последнюю ночь с женщиной, прежде чем уйти на войну на которой, вероятно, будет убит. Им нужно показать себя, продемонстрировать силу, доказать себе и остальным, что они ещё живы, дики и бесстрашны.

Некоторые были немногим старше дворовых мальчишек. Покачивая головой, Тесс увидела молодого солдата, которого тянут и подталкивают в салун смеющиеся сослуживцы. Мужчины уже вошли в бордель, но он остановился у дверей стряхнуть грязь с сапог. Тесс наблюдала, как он махнув рукой отослал товарищей прочь, а сам занял угловой столик, усевшись спиной к стене.

Одна из её девочек подошла с бутылкой виски в одной руке, а другой соблазнительно провела по плечу молодого солдата. Тот без улыбки на неё посмотрел и, наклонившись, прислонился стулом к стене, невзначай прерывая физический контакт. Стопку виски он принял, но отрицательно покачал головой, отказываясь от других услуг женщины.

Тесс не раз видела напуганных и скованных посетителей, но что-то ей подсказывало, что этот молодой человек отличается от привычных ей клиентов. Она отошла от лестницы, чтобы рассмотреть его поближе.

Ни поза, ни униформа, ни поношенные сапоги не отличали его от сослуживцев. Он невысок и по сравнению с некоторыми громилами друзьями, его худощавая фигура не особо впечатляет, но тем не менее в нём есть что-то, что привлекло её внимание.

Даже не орден на рукаве тёмно-синего мундира, указывающий на звание сержанта, хотя она не могла представить, как в столь юном возрасте он добился такого продвижения по службе. Нет, что действительно выделяло этого молодого человека так это его движения. Он двигался плавной походкой кошки, сочетание силы и бессознательной грации, когда как она, напротив, ожидала увидеть неуклюжую неловкость парнишки, только достигшего половой зрелости.

Агрессивный голос, доносящийся из бара, заставил Тесс обернуться. Красномордый клиент схватил одну из её девочек за горло и начал трясти.

– Эй! – Сорвавшись с места, Тесс мгновенно позабыла о молоденьком солдате.

Рассерженный мужчина её ударил. Лицо пронзила боль. Она ударилась о стойку бара и какое-то время не могла даже вздохнуть. Краем глаза она увидела нанятого ею бармена по имени Чарли, державшего в руках револьвер на случай обострения ситуации. В пределах видения Тесс появилась ещё одна пара рук. Не мускулистые, а длинные и тонкие, но достаточно сильные чтобы вмешаться, не подвергая себя опасности. Руки схватили солдата и отбросили подальше от Тесс и задыхающейся женщины.

С рёвом озлобленный пьяный солдат кинулся на обидчика с кулаками. Только когда дикая боль прошла, Тесс подняв голову, поняла, что её спасителем оказался никто иной как тот парнишка, сидящий за угловым столиком. Он был на полголовы ниже и весил значительно меньше пьяного супостата, но тем не менее сделав шаг вперёд, нанёс противнику удар. Чем больше тот его бил, тем злее становился дебошир.

Одна из девушек вскрикнула, а часть мужчин закричали, подбадривая бойцов и шустро принимая ставки, сколько щупленький парнишка продержится против железных кулаков своего противника.

Тесс потянулась к маленькому револьверу, спрятанному в подвязке под юбкой. Но не успела она коснуться оружия, как громила уже стоял неподвижно, глядя на револьвер в руках парнишки.

– Лучше бы вам протрезветь, капрал, в противном случае мне придется посодействовать мексиканцам и покончить с вами здесь и сейчас! – Голос молодого человека оказался низким и тихим, но холодные серые глаза не оставляли сомнений в его намерениях.

Капрал поднял дрожащую руку, вытирая с губы кровь, но не отрывая взгляда от обидчика. Молчаливая битва взглядов продолжалась несколько секунд, затем он отвёл глаза и выдохнул:

– Ладно, ладно, я протрезвел.

Молодой человек убрал оружие обратно, но пристальный взгляд не покидал противника.

– Думаю, вам следует извиниться перед дамами, капрал.

– Что? – Уставился на него солдат. – Я не буду…

Серые глаза сузились:

– Ты хотел сказать «Да, сэр»? – Он стоял рангом выше пьяного солдата и не побоялся блеснуть званием.

Тесс слышала скрежет зубов здоровяка друг от друга.

– Так точно, сэр, – выплюнул он.

Парнишка указал в сторону Тесс, заставляя мужчину обернуться и посмотреть ей в глаза.

– Я…извиняюсь.

– Извинения не склеят мои очки, которые ты разбил, отбросив меня на барную стойку, – сказала Тесс, уже держа в руке свой маленький револьвер.

Как управляющая борделем, она была очаровательной хозяйкой, подобием матери для своих девочек и в особенности жестокой бизнес-леди.

– Заплати ей, – сказал сержант с серыми, словно сталь, глазами.

Ворча, капрал бросил несколько монет на барную стойку и ушёл прочь.

Сержант смотрел ему в след, затем положив на стойку ещё одну монету, последовал за ним.

– Постой! – Тесс поспешила за ним.

Молодой человек нехотя обернулся. Краем глаза он всё же поглядывал на дверь, будто желая как можно скорее покинуть заведение.

– Да, мэм?

– Из твоего носа, – Тесс указала на его лицо. – Идёт кровь. Следуй за мной и позволь обработать рану, – она протянула руку.

Но молодой солдат решил отклонить предложение:

– В этом нет необходимости, мэм. Кровотечение само скоро остановится.

– Но остановится быстрее, если я обработаю. У меня много опыта с пострадавшими в драках, – Тесс полна решимости оказать помощь упрямому юнцу.

– Да, брось, Лука! – Крикнул один из солдат, пришедших с сержантом. – Ни один мужик в здравом уме не откажет мисс Тесс, когда она зовёт к себе в комнату! Будь мужиком, иди за ней!

Уголок губ парнишки чуть дёрнулся вверх, некий намёк на усмешку, первый, что видела у него Тесс. Прежде чем тот успел отказать ей ещё раз, она взяла его за руку и повела наверх, не обращая внимания на посвистывания от остальной части компании сержанта.

– Садись, – Тесс похлопала по кровати, занимавшей большую часть комнаты. – Она не укусит и я тоже, – добавила она, замечая панику в глазах молодого человека.

Он нехотя присел на край кровати, сжимая в руках фуражку. Выглядел как провинившийся мальчуган. Трудно поверить, что он - тот бесстрашный боец, стоявший лицом к лицу с пьяным дебоширом несколько минут назад.

Тесс повернулась к нему с хрустальным графином в руках и налила порцию виски.

– Домашний, – добавила она, когда он отказался принять стакан.

Стакан он взял, но пить не торопился.

– Выпей, – сказала Тесс, ища чистую ткань. – Будет больно.

С тряпкой в руке, она встала между его ног и наклонилась, чтобы поближе осмотреть нос. Она коснулась его тряпкой, вытирая кровь, и мягко положила руку на шею, наклоняя голову немного на бок.

– Кажется, он сломан.

Почувствовав его дрожь, на секунду списала это на боль из-за разбитого носа, но затем посмотрела в глаза молодого человека. Тесс улыбнулась. Она проработала тут достаточно долго, чтобы точно знать, что это реакция не на боль, а на физическую близость. Её полуобнажённая грудь касалась его плеча, от чего серые глаза потемнели.

Убрав руку с шеи, женщина коснулась его гладковыбритой щеки.

– Сколько тебе лет, солдат?

Парнишка увернулся от её прикосновения и стал отодвигаться назад, пока не коснулся спинки кровати:

– Достаточно взрослый, чтобы воевать.

Тесс посмотрела на него сверху вниз. Выглядит он очень молодо, но усталость в серых глазах поведала ей, что он видел и делал больше вещей в своей жизни, чем большинство мужчин гораздо старше его. Перед ней сидит вовсе не невинный мальчик, но, всё же, есть в нем нечто такое, что заставляло её думать, что он никогда не был с женщиной.

‘Пора это менять’, подумала про себя Тесс.

Он отличается от большинства клиентов – вежлив, чист, трезв.

– Достаточно взрослый для этого? – Она пододвинулась ещё ближе и, придавив паренька к кровати, накрыла его губы своими.

Тонкие, но сильные ладони сомкнулись на запястьях, останавливая её.

– Нет.

– Нет? – Тесс не смогла припомнить, когда последний раз слышала это слово из уст клиента. – Если беспокоишься о деньгах, не стоит. Я не приму их от тебя. Это лишь способ отблагодарить за помощь с пьяным ублюдком.

Парень продолжал стискивать её руки.

– Нет, нет. Я… Это не то, чем кажется. Я…я…

Тесс ему улыбнулась:

– Расслабься, я знаю кто ты.

Не сложно было догадается, что перед ней девственник.

Серые глаза расширились:

– Вы… вы знаете? Откуда…?

– У меня достаточно опыта с мужчинами, чтобы знать о таких вещах.

Парень удивленно на неё смотрел:

– И, несмотря на это, вы всё равно пригласили меня в комнату?

– Конечно, – Тесс не понимала, что в этом удивительного.

Каждой шлюхе известно, что клиент девственник – это лёгкие деньги.

– И предприняли попытку поцеловать, зная, кем я являюсь? – Парень всё ещё не верил в происходящее.

Тесс озадаченно на него смотрела: ‘Неужели он думает, что первый девственник в моей постели. Шлюха ложиться в постель с мужчиной не ради удовольствия, а ради денег.’

– И продолжу целовать, если ты отпустишь мои руки.

Сжатые запястье лишь на малую долю секунды вздрогнули.

– Вы…вы предпочитаете…женщин?

– Что?

Около секунды они смотрели друг на друга, затем парень, то есть девушка, насколько поняла Тесс, вскочила с кровати и, ругаясь, ринулась к двери.

– Стоять! – Тесс поспешила за таинственной гостьей и положила руку на дверь, не давая покинуть комнату. – Минуточку. Что здесь происходит? Кто ты?

Девушка медленно повернулась к ней лицом и молча, посмотрела на Тесс. Мышцы челюсти сжаты.

Тесс сделала шаг ближе. Она изучала худощавое, но мускулистое тело и по-мальчишески красивое лицо. Девушка выше ростом большинства знакомых Тесс женщин. Даже теперь, зная правду, она не наблюдает никаких женских округлостей.

– Кто ты? – Повторила она вопрос.

– Лука Гамильтон, – незнакомец, то есть незнакомка, исправила себя Тесс, в мужском приветствии протянула ей руку.

Женщина взяла её за руку, подмечая крепкое рукопожатие мозолистых пальцев. Всё что она видела, слышала и чувствовала, заставляло её поверить, что перед ней стоит молодой человек. Она не могла перестать глазеть на гостью.

– Не этим именем родители нарекли тебя при рождении, так ведь?

– Нет, - осторожно ответила девушка. – Не этим.

На мгновенье, Тесс захотелось узнать её настоящее имя, но передумала. У девушки нет никаких оснований доверить ей свою самую большую тайну, да и выглядела она так, словно готова сбежать в любой момент.

– Вернись и сядь на место, – Тесс похлопала по кровати.

Девушка неподвижно стояла рядом с дверью:

– Мне пора идти.

– Твоих друзей не впечатлит, если ты выйдешь отсюда через три минуты, – с улыбкой сказала Тесс. – А теперь присаживайся и поведай мне о том, как девушка стала драгунским сержантом.

Лука колебалась:

– Это долгая история. И я буду очень признателен, если вы не будете обращаться ко мне как к девушке. Я живу жизнью мужчины.

Тесс с соблазнительной улыбочкой откинулась на кровати:

– Во всех аспектах?

На загорелом лице появился намёк на румянец:

– Почти.

– Хм, значит, не позволишь мне тебя отблагодарить? – Тесс кивнула на свою грудь, скрываемую за корсажем.

Лука Гамильтон моргнула.

– Я… Вы знаете кто я. Это невозможно… Ведь так?

– Оу, очень даже возможно, дорогой, уверяю тебя, – Тесс поднялась с кровати и начала похаживать вокруг своей гостьи, обольстительно виляя бёдрами. – Хочешь, чтобы я продемонстрировала?

Она ожидала очередного румянца, но на сей раз, девушка посмотрела ей в глаза.

– Я против проституции. Ни мужчина…, ни женщина… не должны пользоваться услугами женщины продающей своё тело чтобы выжить.

Хозяйка борделя заглянула в серые глаза. В них не было ни осуждения, ни презрения, только честность. Тесс была очарована.

– Ты не веришь в проституцию. А в дружбу веришь?

Тёмные ресницы часто заморгали. Очевидно, Лука не ожидала от неё такого вопроса.

– Так веришь? – Переспросила Тесс, ожидая от Луки ответа.

– Я…я не знаю. У меня никогда не было друга.

– Ну, если хочешь, у тебя может появиться один, – Тесс сделала паузу. – Если, конечно, ты не возражаешь быть замеченным рядом с женщиной дурной репутации.

На сдержанном лице промелькнула небольшая ухмылка:

– Полагаю, ваша компания только поспособствует моей репутации.

Смеясь, Тесс поднялась на цыпочки и поцеловала гладкую щёку:

– Хорошо… мы друзья.

========== Индепенденс, Миссури. 27 апреля 1851 год ==========

Тесс изучала женщину перед собой. Луку Гамильтон уже никак нельзя назвать девушкой. Вернувшись после войны из Мексики, около года назад, с ранением, дослужившая до боевого звания лейтенанта и более замкнутая, чем когда-либо. Война её изменила. Тесс упорно пыталась пробиться под этот щит горькой отчуждённости, но даже не смотря на то, что Лука делила с ней постель в послевоенный период, она никогда не делилась своими мыслями и эмоциями.

– Ты больше не драгун?

Тесс не имела ни малейшего представления, как Лука пришла к таким радикальным изменениям, и на мгновение ей даже стало больно, но потом она напомнила себе о своей роли. Она приходится Луке лишь подругой и случайной любовницей, не более.

Лука покачала головой:

– Теперь я сам по себе.

Для Тесс больше не кажется странным, что Лука говорит о себе в мужском лице. Порой она сама, вспоминая свою подругу, в мыслях использовала местоимения мужского рода.

– Так чем планируешь заниматься в дальнейшем?

Лука посмотрела вниз, изучая носки потёртых ботинок:

– Через несколько дней выдвигаюсь на запад.

– На запад? Только не говори, что тоже заразился золотой лихорадкой?

Лука улыбнулась:

– Господи, нет. Я предпочитаю лошадей и копание в грязи. Согласно закону «О землепользовании» каждому гражданину мужского пола предоставляется 160 акров земли. – Она усмехнулась своей подруге. – И я слышал, что территория Орегона является отличным местом для коневодческого хозяйства.

– Значит, ты уезжаешь навсегда? – Тесс чуть прикусила губу.

Грустно осознавать, что Лука покидает город, ведь подруга была одной из тех немногих, кто всегда относился к Тесс уважительно, как к порядочной женщине.

– Да. Как только трава поднимется так высоко, чтобы волы по пути не померли с голоду. Парни притащили меня сюда для «памятного прощания». Так, ты свободна сегодня вечером?

Серые глаза смотрели на Тесс сквозь тёмные ресницы, а на губах Луки появилась редкая застенчивая улыбка.

Тесс потёрла лоб и со вздохом ответила:

– Нет, занята.

– Оу. Ладно, – Лука живо спрятала разочарование поглубже, как всегда стараясь не выдавать своих эмоций.

Тесс тут же коснулась её руки, устанавливая телесный контакт и не давая подруге от неё отстраниться.

– Извини. Если бы я могла иначе…

– Не надо, – Лука на мгновенье сжала её руку. – Тебе не за что извиняться. Тебе нужно зарабатывать на жизнь. Я понимаю.

Подавив очередной вздох, Тесс подала сигнал бармену, чтобы тот налил Луке виски.

– Я должна идти изображать радушную хозяйку. Увидимся позже, хорошо?

Тесс направилась в дальний конец комнаты, приветствуя клиентов то по левую, то по правую стороны от себя. Несколько золотых долларов сунутые в ладонь заставили её остановиться.

– Извини, но я занята сегодня вечером. Почему бы тебе…

Бородатый солдат засмеялся:

– Я прошу не для себя. Я хочу чтобы ваша лучшая девочка обслужила вон того моего друга, – он указал на барную стойку. – Через несколько дней он уезжает из города, и я хочу, чтобы проводы запомнились ему надолго.

Тесс посмотрела на деньги в руке:

– Особенный друг, – произнесла она с заученной кокетливой улыбкой.

– Он дважды спас мне жизнь. Так возьметесь?

Тесс кивнула:

– Покажи мне его, и я обо всём позабочусь.

Солдат повернулся и указал… на Луку Гамильтона.

‘Замечательно!’ Тесс мысленно закатила глаза. ‘Как мне помочь тебе из этого выпутаться, подруга?’

Она была единственной кому Лука доверила своё тело и тайну, именно поэтому Тесс не могла отправить её “к одной из своих лучших девочек”. Но и игнорировать просьбу бородатого солдата, тоже не могла. Любой неженатый мужчина в городе не откажется от возможности бесплатно провести пару часов со шлюхой, особенно если месяцами не был в обществе женщин. Если же она откажется от столь щедрого предложения, это может вызвать подозрения и поставить тайну Луки под угрозу. Да Тесс и сама не прочь поддержать незабываемые проводы подруги.

Глубоко задумавшись, как ей всё провернуть, она посмотрела прямо перед собой…и встретилась с глазами цвета зелёного леса проходящей мимо девушки.

‘Вот оно!’

– Флёр! – С озорной усмешкой позвала она.

Из двенадцати работающих на неё девочек, Флёр она доверяла больше всех. Двадцатилетняя Флёр на десять лет её моложе, но Тесс относилась к ней как к дочери. С огненно-рыжими волосами и милым невинным личиком она была популярна среди мужчин и приносила хорошие деньги, но в тайне Тесс надеялась, что однажды та покинет это заведение, чтобы начать новую жизнь. Ей искренне нравилась эта девушка.

Флёр небрежно высвободилась из рук клиента, который лапал её пока та наливала спиртное, и повернулась к Тесс.

– Да?

– Поднимемся наверх?

Флёр посмотрела на своего клиента уже переключившегося на другую девочку:

– Почему бы нет.

Тесс секунду колебалась и заглянула в зелёные глаза. Ей известно, что Флёр очень сдержана. Никогда не обсуждает происходящее наверху и не выдаёт секреты клиентов, которые, те обычно разбалтывают в порыве страсти. Девушка достаточно добра, чтобы не смеяться над Лукой, и достаточно опытна, чтобы не бегать по заведению с воплями. А Лука, несомненно, оценит неброскую красоту и женственные изгибы. В этом отношении, её подруга не особо отличается от мужчин, которым подражает.

– Есть клиент, которого тебе нужно развлечь. За него уже заплатили.

Флёр слишком хорошо знала свою хозяйку и сразу поняла, что тут всё не так просто:

– Уверена, что сама не хочешь им заняться?

– Хочу, но этим вечером я развлекаю городского чиновника, – Тесс обменялась с рыжей многозначительный взглядом.

Обе знали, что местные власти готовы их крышевать за пару приятных ночей. По большей части, Тесс как хозяйка борделя, сама может выбирать клиентов и обслуживать особых гостей, но сегодня у неё нет выбора. Сегодня, она должна самолично убедиться, что городские чиновники продолжают закрывать глаза на её бизнес.

– И кого мне нужно обслужить? Он постоянный клиент? – Расспрашивала Флёр.

Тесс кивнула:

– Да. Думаю, я могу назвать его своим другом.

Флёр посмотрела в сторону бара, куда смотрела Тесс:

– Темноволосый, худощавый, сидит один у барной стойки? Он не похож ни на одного из особенных клиентов.

На губах Тесс появилась улыбка:

– О, он очень особенный, поверь мне, - затем уже серьёзно обратилась к Флёр. – Помнишь первое правило, которому я тебя учила?

– Не лямзить твоё серебро? – С озорной усмешкой спросила Флёр, которая не исчезла с её лица после трёх лет работы в борделе.

– Конфиденциальность, - напомнила Тесс, подавив собственную усмешку.

Рыжая бровь удивленно поднялась, но спрашивать не стала, что в её сегодняшнем клиенте настолько секретно. Но спустя несколько секунд всё же не удержалась от волнующего её вопроса:

– Должна ли я вести себя осторожно? – В зелёных глазах вспыхнул проблеск страха .

– Нет! – покачала головой Тесс. – Нет причин его бояться. Он настоящий… джентльмен.

– Хорошо.

Тесс поняла, что Флёр ни на секунду ей не поверила, но не подав виду рыжая направилась к барной стойке.

– Надеюсь, я сделала правильный выбор, – прошептала Тесс, провожая взглядом свою подопечную.

***

Направляясь к своему потенциальному клиенту, Нора с опаской на него смотрела. В нем нет ничего общего с мужчинами, с которыми, как правило, проводит время Тесс. По потрёпанной, широкополой шляпе в руке и изношенной фланелевой рубахе вряд ли можно сказать, что у него имеются деньги, которые он может потратить на виски и женщин. А его синие штаны с бегущей жёлтой полоской по швам явно часть военной формы. Он обычный бывший солдат, а не один из богатых, влиятельный клиентов, которые делят кровать с Тесс время от времени.

Даже его поза отличалась. Напряжение в худощавой фигуре можно заметить с другого конца комнаты. В то время как другие мужчины в заведении смеялись, сжимая в руках стакан виски и распуская руки лапая женщин, он спокойно сидел, потягивая свой напиток. Не позволяя себе расслабиться, он был начеку.

Нора поморщилась. Ей не нравились клиенты такого типа – никогда не знаешь, что ожидать, когда те расслабляются и перестают себя контролировать.

Выпрямив плечи, она опустила взгляд, проверяя, что лиф выставляет напоказ, достаточно, чтобы вызвать интерес, но недостаточно, чтобы его удовлетворить. Делая глубокий вдох, Нора остановилась рядом с мужчиной, не касаясь его. Отдаленность, исходящая от него дала понять, что тот против фамильярностей.

– Здравствуй, – она придала своему голосу нотки соблазна.

Мужчина поставил стакан на стол и повернулся. В нем не было того, чего ожидала Нора. Она автоматически сравнивала его с большинством своих повседневных клиентов с обросшими волосами, спутанными бородами, прокуренными зубами, в грязной одежде провонявшей перегаром, дымом и потом. У этого мужчины тёмные короткие волосы, концы которых касаются воротника выцветавшей рубашки. Одежда немного изношена, но чиста, а на брюках видны острые отутюженные складки. На загорелом лице нет даже намёка на бороду или щетину – либо он хорошенько побрился перед визитом в бордель, либо ещё младше, чем кажется.

Приблизившись к нему на полшага, Нора была приятно удивлена почуяв запах мыла и лошади. Может этот клиент и правда джентльмен, каковым считает его Тесс. Одного взгляда было достаточно, чтобы Нора поняла - он молод и неопытен, возможно, даже девственник. Вероятно, именно поэтому Тесс передала ей этого клиента.

Каждый раз, войдя в бордель посетитель, который выглядел наивно, как правило, это молодой человек или солдат с жалованием в кармане, ему предлагали провести ночь с девственницей и брали за услугу двойную стоимость. Поскольку девственницами в борделе не пахло, в каждом подобном заведении есть милая, невинно выглядящая девушка и Нора идеально подходившая под описание таковой является официальной «девственницей» работающей у Тесс.

– Меня зовут Флёр, – Нора назвала свой псевдоним, так как уже три года держит свою личность в секрете.

Почти все женщины здесь использовали псевдонимы и прозвища, поэтому дома дурной репутации кишат именами Роуз, Мэри и Дейзи.

Клиент молчал. Не то что бы Нора жаждала узнать его имя. Да даже если тот представится, его имя будет забыто через несколько дней. Он всего лишь один из множества других клиентов.

– Ты выглядишь одиноко, сидя вдалеке от всей шумихи. – Нора похлопала ресницами, изображая невинную простушку, каковой когда-то являлась. – Я тут подумала и решила составить тебе компанию этим вечером.

Молодой человек, молча, окинул её взглядом сверху донизу. Серые глаза заставили Нору содрогнуться, хотя в них не было ни жестокости, ни вожделения. Что-то в его взгляде раздражало её отточенные инстинкты, но она их проигнорировала. Она просто не может себе позволить сегодня не работать. Очаровательно улыбнувшись, Нора просунула ладонь в изгиб его руки, будто она леди, а он ухаживающий за ней кавалер.

Мышцы под её пальцами были напряжены.

– У меня нет…на это денег.

– Тише, не стоит об этом беспокоиться; всё уже оплачено. – Нора погладила его по руке. – Может, уединимся в моей комнате, там тихо и можно немного пообщаться?

Темноволосый парень покачал головой:

– Нет, спасибо. Я допью и уйду.

Нора изо всех сил старалась не пялиться. Ни один мужчина, не входит в бордель, чтобы просто насладиться выпивкой, и она уверена, что этот не исключение.

– Почему бы тебе не допить виски наверху? Там обстановка гораздо лучше, нежели здесь.

– Нет, спасибо, – он был непреклонен. – Я устал и должен …

– Устал? – Нора улыбнулась и потянула его за руку, пытаясь заставить идти в сторону лестницы. – Тебе повезло, у меня наверху очень мягкая и удобная кровать.

Ничего подобного. Кровать не была удобной. По крайней мере, не для Норы. Она её ненавидела, как и то чем была вынуждена заниматься каждую ночь, но не имея других профессиональных навыков, семьи или мужа, который бы о ней заботился, это было необходимостью. Не помирать же от голода. Лучше подняться наверх с этим странным, но вежливым молодым человеком, чем с одним из пьяных дикарей, бросающих на неё жадные взгляды с разных сторон комнаты.

– Эй, лейтенант, ты ещё здесь? – Бородатый солдат прислонился к бару рядом с Норой и её потенциальным клиентом. Он окинул взглядом Нору. – В чём дело, девка не по вкусу?

Нора поджала губы, стараясь не показывать унижение, которое испытала, слыша, что о ней говорят, будто о скотине покупающую на базаре. Однако её и правда заинтересовало, это ли послужило причиной нежелания клиента подняться с ней наверх. Может, он предпочтёт ей любую другую девушку?

Но он отрицательно покачал головой:

– Нет. Она мне нравится. Но…

– Тогда иди и наслаждайся! – Усмехнулся бородатый солдат, по-дружески хлопнув парня по плечу. – Ты же не хочешь меня оскорбить, отказавшись от прощального подарка?

– Нет, - принимая поражение, выдохнул клиент.

Воспользовавшись моментом, Нора повела его сначала к лестнице, а затем и в комнату наверху. Открыв дверь, она наблюдала, как клиент окинул взглядом безвкусный ковёр, висящую на стене картину с изображением обнажённой женщины и большую латунную кровать посреди комнаты. Закрывая за собою дверь, Нора на секунду прислушалась к приглушенным звукам рояля и грубому смеху доносящихся с первого этажа, затем сделав глубокий вдох, повернулась к мужчине.

– Если есть желание, я могу принести горячей воды и сообразить ванну, – предложила Нора.

Вероятно, это лучшая стратегия, которая может побудить, по всей видимости, неопытного молодого человека раздеться первым.

На секунду он перевёл на неё стальной взгляд:

– В этом нет необходимости. Я чист.

Нора склонила голову в знак смирения. Она не хотела его злить:

– Да, конечно, я имела ввиду совсем не это, я просто…

– Всё нормально, – быстро успокоил её он.

Воодушевлённая его добротой, Нора подошла поближе. Наверное, придется ненадолго снять маску девственницы и самой сделать первый шаг.

– Хочешь меня раздеть?

– Нет!

‘Прекрасно. Начало не очень.’ Не собираясь сдаваться Нора принялась сама себя раздевать.

Он схватил её за руку, которая потянулась развязывать тонкие ремешки, державшие её шёлковое платье.

– Не надо!

Замешательство Норы росло. Чего он от неё ждёт? Что бы она ни делала, ему не нравится. Каждый клиент находил её сексуальной и пытался как можно быстрее избавить от одежды. Почему он не считает её привлекательной?

‘Может он стеснительный’, предположила она.

Она наклонилась вперёд, ожидая, что он переключится на её декольте, но серые глаза упорно не покидали её лица. Запрокинув голову назад, она обнажила светлую кожу шеи, а рыжие волосы каскадом упали на обнажённые плечи. Движение автоматически привлекло внимание мужчины, и Нора чуть ли не ощутила его взгляд на веснушках посыпающих её плечи и заканчивающиеся в глубоком вырезе декольте платья. Там его взгляд остановился и снова вернулся на её лицо. Но даже этого беглого взгляда было достаточно, чтобы Нора убедилась, что ему интересна.

– Ненужно бояться. Я не… ты не причинишь мне вреда. Я знаю, ты будешь нежен. Я, правда, рада, что мой первый раз…

– На надо этого, – сказал он. Прежде чем Нора успела что-либо сказать, он продолжил: – Ты не должна со мной притворяться. Я знаю, ты этим на хлеб зарабатываешь, поэтому не нужно.

Нора уже смотрела на него с заинтересованностью.

‘Ха, значит, не так наивен и невинен как я полагала?’

Подняв голову, она кокетливо и одновременно с наивным любопытством девственницы, которой притворялась, ему улыбнулась.

– Так ты…у тебя уже была женщина?

Парень не ответил, он просто смотрел на неё своими серыми, словно остриё копья глазами.

– Мне известно, что ты, по всей вероятности, не девственница.

Нора изо всех сил старалась сохранить на лице улыбку. Многие мужчины, прекрасно понимая, что она никак не может быть девственницей, ей подыгрывали, чтобы воплотить свои фантазии в реальность. Но не он.

– Также, я прекрасно знаю, что ты меня не хочешь, – продолжил он. – Не хочешь делить со мной постель.

‘Нет. Наивный – это точно не про него.’ Нора прикусила губу. ‘Хотеть?’ Она подавила горькую усмешку. ‘Я обязана.’

Ей нужно зарабатывать деньги, чтобы выжить, а этот парень делает это невозможным. Очередной этот его взгляд и она решила отказаться от притворства.

– Я должна зарабатывать на жизнь, а ты похож на приличного человека, так что… – она указала на кровать.

Когда тот отвернулся, она услышала шуршание его одежды.

С мрачным удовлетворением, Нора начала расстегивать лиф. Теперь, когда он, наконец, соизволил раздеться, она больше не намерена тратить ни секунды.

Но когда тот развернулся обратно, одежда все ещё была на нем. Мужчина молча протянул ей десять долларов.

Нора не сделала ни движения на встречу, не собираясь принимать деньги.

– Что это?

– Ты сказала, тебе нужны деньги, вот… – он снова протянул монеты.

– Нет, – Нора отстранилась. – Я не нуждаюсь в твоей жалости. Я беру деньги только за свои услуги, ни центом больше.

Она знает, гордость не та блажь, что может себе позволить проститутка, но на данный момент она слишком зла и напугана, а в голове сплошная путаница. Её волновало, что этот молодой человек отказывается от её тела и не поддаётся попыткам соблазнения. Ежу понятно, что он делил постель с Тесс более одного раза, значит тут не пахнет неприязнью к проституткам в общем, только к ней. Её жизнь зависит от способности очаровывать мужчин, и теперь она начала в себе сомневаться.

– Ладно, – убрав деньги, он направился к двери.

Перед глазами промелькнула надпись, висевшая в гостиной борделя: «Гарантия удовольствия или возврат денег». Если он сейчас уйдёт, то ей навряд ли удастся вообще что-либо сегодня заработать, ведь если судить по звукам доносящимся сквозь тонкие стены большинство клиентов уже развлекаются с другими девушками.

– Пожалуйста, – она не знала, что ещё сказать.

Обернувшись, он взглянул на неё через плечо, и на секунду она увидела в серых глазах нечто похожее на сожаление. Затем, одев на голову шляпу, он удалился. Громкий хлопок, раздавшийся при закрытии двери ещё долго стоял в ушах Норы.

========== Индепенденс, Миссури. 29 апреля 1851 год ==========

Лука похлопывала пятнистую кобылу масти Аппалуза, заставляя двигаться быстрее, желая добраться до относительной безопасной и спокойной платной конюшни, где держала свою лошадь. На главной улице Индепенденса творился хаос.

Вокруг, одни мужчины-торговцы орали восхваляя свои товары, в то время как другие кричали, проклиная своих волов и мулов с которыми не могли справиться. Мулы взревели в раздражении, когда две повозки врезались друг в друга. Но ещё громче был непрекращающийся звон и ковка, исходящие из кузнечных мастерских, где потенциальные эмигранты ремонтировали свои крытые повозки и подковы для волов.

Проживая по соседству в форте Ливенворт, Лука неоднократно бывала в Индепенденсе и с трудом могла поверить, что это тот самый сонный город, в котором ей несколько недель назад выплатили жалование. Каждую весну Индепенденс пробуждается от спячки. Эмигранты начинают прибывать на пароходах или крытых повозках, а к концу апреля, тут находятся уже тысячи человек, придавая вид осаждённого города. Палатки и поспешно построенные лачуги заполонили холмы вокруг города и илистые берега реки Миссури в трёх милях к северу. Салуны, игорные притоны и бордели, казалось, переполнены каждую ночь.

К началу мая, когда прерии достаточно озеленены, чтобы прокормить скот, эмигранты в спешке покидают Индепенденс, стараясь поскорее преодолеть расстояние в две тысячи миль, прежде чем на высокие горные перевалы начнёт падать снег. Тогда Индепенденс снова превращается в сонный город, но на этот раз, Лука не станет всему этому свидетелем.

Послезавтра, она сама присоединится к обозу, направляющемуся на запад. Обшарпанные казармы каждый раз меняющихся фортов были единственным домом, который она когда-либо имела, но теперь Лука хочет иметь собственное жильё, где будет отвечать только за себя.

‘Впереди две тысячи миль, которые ещё предстоит преодолеть’, вернула она себя из грёз о лошадином ранчо, которое мечтает построить в Орегоне.

Её немного пугало проживание в непосредственной близости с другими членами обоза в течение шести месяцев. Там не будет практически никакого личного пространства, поэтому придется постоянно быть начеку. Она уверена, что никто не рассекретит её истинную половую принадлежность, со стороны наблюдая за её движениями и речью. Лука жила жизнью мужчины так долго, что больше это не вызывало проблем. В собственных мыслях, она бывший лейтенант Лука Гамильтон, а не женщина. Но действия и мысли это одно, реальность же, совсем другая штука. Купание или удовлетворение своих физических потребностей будет реальной проблемой; хорошие места разбивки лагерей всегда переполнены, и она будет в постоянной опасности быть обнаруженной.

Приближаясь к конюшне, Лука засунула свои боязни в тайные глубины подсознания. В передней части здания плясали языки пламени. Это кузнец работающий с мехом выдувал тысячи искр. Спрыгнув с седла, Лука повела лошадь в сторону дверей платной конюшни.

Владелец конюшни вышел откуда-то изнутри и молча, потянулся за поводьями. Кто-то маленького роста, появился из-за угла и врезался в Луку. Напуганная кобыла заржала и запрокинув голову, попыталась освободиться от захвата хозяина конюшни, вырывая из рук поводья и чуть ли не сбивая того с ног.

Автоматически, Лука словила маленькое тельце, которое о неё стукнулось и взглянула на ребёнка, схватившего её за руку чтобы не упасть. Врежься в неё собака или даже лошадь, Лука бы знала что делать, но дети, с детьми у неё нет никакого опыта. Она жила одинокой жизнью, в которой не было детей.

Широкими, испуганными глазами на неё смотрела маленькая девочка, бережно прижимающая к груди куклу.

Прежде чем Лука успела сообразить, что сказать или сделать, хозяин конюшни грубо схватил девочку за руку и принялся на неё орать.

***

Нору разбудил стук в дверь. Перекатившись с боку на бок, женщина спросонья прищурившись заморгала солнцу заглядывающему в окно. Она спала около двух часов, и был соблазн закрыть глаза и продолжить смотреть сны, но в дверь снова постучали.

– Флёр? Флёр?

Она тут же среагировала на имя, которое к настоящему моменту было так же привычно как имя данное родителями при рождении, и откинула с себя одеяло. Приоткрыв дверь лишь на пару сантиметров, она выглянула в коридор:

– Салли!

Увидев женщину, стоящую на пороге, Нора распахнула дверь. Когда-то Салли сама была проституткой, но ей уже 40 лет, а это не подходящий возраст для торговли своим телом. Больше в борделе не было женщин её возраста. Многие погибли из-за насилия, наркомании, болезней или самоубийства, так и не заработав достаточно денег, чтобы покинуть это место. Когда Тэсс стала хозяйкой борделя, она предложила Салли должность повара для своих девочек. Также Салли присматривала по утрам за Эми, пока Нора отсыпалась.

– Эми не с тобой? – Спросила Салли, заглядывая в комнату Норы.

Нора удивленно на неё посмотрела:

– Я думала она с тобой!

‘Господи, и где мне теперь искать дочь?’

Салли покачала головой:

– Я месила тесто, а когда закончила, малявки уже не было. Я подумала она пошла к тебе немного вздремнуть.

– Нет. Я её этим утром вообще не видела.

Дрожащими руками Нора потянулась за длинной юбкой и кофтой с высоким воротником, которые носила за пределами борделя. На улице она должна была выглядеть прилично, иначе рискует нарваться на разъярённых порядочных городских леди.

Салли наблюдала как та переодевается, обе женщины уже давно потеряли всякое стеснение при виде обнажённых тел, а затем последовала за Норой на кухню.

– Я уже проверила кладовку, – сказала она, когда Нора открыла дверь. – Малявки там нет.

Нора и не думала отвлекаться:

– Я считаю яблоки, а не ищу здесь Эми.

Салли кивнула и тоже принялась считать:

– Кажется, одного не хватает.

Не теряя ни секунды, Нора подобрала с пола подол юбки и побежала. Она абсолютно уверенна, что знает, где сейчас находится дочь. Недостающее яблоко подсказало ей - Эминаверняка пошла к ближайшей конюшне. Девочка любит лошадей, и они частенько бывали в конюшне вместе, но одной Эми опасно там появляться. Нора боялась не только лошадей, которые могут навредить дочери, но и грубияна владевшего конюшней. Он ненавидит детей, частенько пугает или даже бьет тех, кто рискнет подойти к его лошадям. Буквально на прошлой неделе, он бросил соседского мальчика в навозную яму, и Нора даже боится представить, что тот может сделать, заметив на своей территории дочь шлюхи.

Петляя между наездниками и повозками на оживленной главной улице, она чуть не упала, запнувшись о юбку из-за непривычной ей длины. Но даже споткнувшись, не сбавляла темп. Задыхаясь от бега, она обогнула последний угол, как раз в тот момент, чтобы увидеть, как дочь врезалась в мужчину стоящего рядом с владельцем конюшни. Нора на мгновенье зажмурилась. В этом мужчине она узнала отчужденного незнакомца отказавшегося от её услуг пару дней назад. Она сжала руки в кулаки, уверенная, что неприступный мужчина вовсе не добродушно отреагирует на налетевшего на него ребёнка.

Открыв глаза, она увидела, как тот поднял руку.

– Нет!

Нора бросилась вперёд, собираясь защитить своё дитя, даже если придется самой подставиться под удар.

***

Когда девочка закричала от грубой хватки конюха, Лука пришла в себя. Быстро подняв руку, она схватила его за запястье, заставляя отпустить ребёнка. Девочка убежала, но её плачь эхом разносился по двору.

Мужчина ринулся за девочкой, но Лука снова его остановила:

– Моей лошади не помешала бы чистка.

Она протянула ему 25 центов и посмотрела в глаза, не отводя взгляда, пока не убедилась, что его жадность перевесила гнев. Когда тот завёл кобылу масти Аппалуза в конюшню, Лука обернулась и посмотрела на ребёнка.

Всё ещё всхлипывая, девочка стояла уткнувшись лицом в юбку женщины.

Секунду колеблясь, Лука наклонилась, затем подошла, как она предположила, к матери с ребёнком.

– Мэм, – она вежливо приподняла край своей шляпы. – Кажется, ваша дочь кое-что обронила.

Она протянула руку, в которой лежало подобранное с земли яблоко.

Женщина подняла голову, но её рука защищено лежала на спине девочки.

Лука часто заморгала в надежде, что воображение с ней играет. Довольно часто, она вспоминала проститутку, которую бросила в той уединённой комнате. Каким-то образом, эта девушка с настороженностью в глазах цвета леса, произвела неизгладимое впечатление.

– Ты…у тебя ребёнок?

Без сомнения эта маленькая рыжеволосая девчушка является дочерью Флёр.

Прижав ребёнка к себе, Флёр обошла её, встав между девочкой и Лукой.

– Да, – зеленоглазая с вызовом смотрела на Луку.

Лука внимательно её осмотрела. Сегодня на лице женщины не было румян, и она в них не нуждалась, будучи привлекательной даже с тёмными кругами под глазами. Лука понимала, что работа ночами и уход за ребёнком в течение дня, означает вечное недосыпание.

Лука перевела взгляд за плечо женщины. Владелец конюшни стоял в дверях, сверля враждебным взглядом Флёр и её ребёнка.

– Могу я проводить вас до дома?

‘Если это место вообще можно так назвать’.

Флёр посмотрела на вежливо протянутую руку, затем пробежалась взглядом по улицам и набережной. Уже несколько элегантных женщин глазели на них.

– Будет лучше, если тебя не будут видеть в моей компании. Люди начнут судачить.

Лука усмехнулась, но не от забавы:

– Меня не заботят сплетни. Я сопровождал тебя до комнаты два дня назад, поэтому откажись я сейчас тебя провожать, это будет лицемерием с моей стороны, так ведь?

Обе молчали несколько секунд, затем Флёр медленно покачала головой:

– Ты странный.

Обычно умело скрывающая свои эмоции, Луке пришлось потрудиться, чтобы сохранить нейтральное выражение лица. Её захлестнуло множество эмоций. Удивление, потому что она была более странным «мужчиной», чем Флёр могла предположить. Честность женщины нравится ей гораздо больше, чем её образ девственной шлюхи. И страх от того, что на секунду она подумала, что Флёр имела дело со слишком многим количеством мужчин и с легкостью смогла понять, в чём именно её «странность». Но затем Флёр просунула ладонь в изгиб её руки, и Лука откинула все сомнения.

Чувствуя тёплые пальцы на своём локте, она повела их в сторону борделя.

***

– Ты сделаешь, как я скажу сука!

Нора изо всех сил пыталась вырваться, но только порвала лиф, который с неё клиент стаскивал железной хваткой. Изо рта вырвался глубокий вдох.

Он воспользовался моментом и сунул язык в её рот, подавляя крик о помощи.

Нора не могла дышать. В отчаянии она прикусила его язык.

Клиент одной рукой жёстко схватил её за волосы, отдёргивая голову назад, а другой как бы нехотя ударил кулаком по лицу. А затем харкул в неё слюной смешанной с кровью.

– А шлюха то с характером!

Казалось, сопротивление, только ещё больше его возбуждает, поэтому Нора перестала бороться и решила позволить ему делать всё что захочет, в то время как она подумает о том, что намного больше заботит. Например, сколько понадобиться денег, чтобы заменить порванное платье или сколько нанести румян, чтобы замаскировать ушибы на лице.

========== Индепенденс, Миссури. 30 апреля 1851 год ==========

– ФЛЁР? – Сквозь закрытую дверь раздался голос Салли.

Нора нехотя подняла своё больное тело с кровати и приоткрыла дверь на несколько сантиметров.

– Тише, Салли, – прошептала она. – Я только уложила Эми спать.

Салли понизила голос до шепота, но дразнящая ухмылка не покинула её губ:

– Моя девочка, кажется, я недооценила качество твоих услуг! Должно быть, ты просто невероятна в постели! Твой клиент вернулся и хочет увидеться с тобой прямо сейчас!

– Который был прошлой ночью?

– Ох, нет, девочка, не волнуйся это не он, – поспешила успокоить Салли.

Нора покачала головой, раздражённая, прерыванием её личного времени проводимого с дочерью. Она пообещала Эми, что когда та проснётся, она будет рядом и намеренна, сдержать обещание.

– Салли, кем бы он ни был, прогони его. Ты же знаешь, я никогда не вижусь с клиентами днём.

Скрип лестницы привлёк внимание Норы, заставляя посмотреть вверх. На верхней ступеньке, неуверенно положив руку на перила, стоял молодой человек, который вчера спас Эми от хозяина конюшни.

Нора нахмурилась, от чего кожа на ушибленной щеке натянулась, причиняя боль. Последние и единственные две встречи с этим странным мужчиной, приводили её в замешательство, и сейчас она даже не может предположить чего ему от неё понадобилось.

– Не волнуйся, – сказал он, будто прочтя её мысли. – Я здесь не для… Я здесь не как клиент. Просто хочу поговорить.

За последние три года избиений и страданий от рук клиентов, только вчерашний день научил её осторожности. Отсутствие растительности на лице может и выставляет его молодым и безобидным, но Нора предчувствует, что в его случае внешность обманчива. Хотя его тело и выглядит худым, но в нём присутствуют мышцы и мускулы, вдобавок к настороженности в глазах.

– Это не займёт много времени, – сказал парень, видя её колебания. Он кивнул на полуоткрытую дверь, но с места не сдвинулся, ожидая её решения. – Обещаю, я не причиню вреда.

Наконец, Нора кивнула. Если бы он хотел её тело, то взял бы его три дня назад. Кинув взгляд на Салли, как бы прося, чтобы та держала ухо в остро и не спускала с комнаты глаз, она открыла дверь, впуская его внутрь.

Она наблюдала за ним, пока тот осматривал чистую, с любовью обставленную комнату с разбросанными вокруг безделушками и игрушками.

– Это не та комната, в которой… – начал комментировать незнакомец, но быстро спохватившись, неловко откашлялся.

Так и есть. Та комната была холодной и рабочей, пропитанная желаниями клиентов. Здесь же, она пыталась создать безопасный дом для дочери.

– Можно подумать, что это пустая трата денег, но я отдельно плачу Тесс за эту комнату. Не хочу, чтобы моя дочь росла там, где я… – не закончив свою мысль, Нора покачала головой. Встав между посетителем и мирно спящей дочерью, она вызывающе подняла подбородок. – Неважно. Зачем ты пришёл?

Он шагнул к ней, двигаясь медленно и безобидно. Пристальный взгляд остановился на её лице.

На этот раз Нора смогла осмотреть его в лучах полуденного солнца. Впервые она заметила, слабые морщины в уголках глаз и небольшую шишку на переносице, которая говорила о старом переломе. По-видимому, он на самом деле старше, чем она думала.

– Я здесь, чтобы предложить… – немного колеблясь, он на мгновение отвёл взгляд в сторону, но затем серые глаза вновь встретились с зелёными. – Я хочу на тебе жениться.

Тишина.

Нора моргнула раз, потом ещё раз, а затем гнев вырвался наружу:

– Кто из твоих дружков-полудурков до этого додумался?

– Что? Нет, это…

– Если ты думаешь, что это забавно, высмеивать меня вот таким образом…

– Я не смеюсь над тобой, а хочу на тебе жениться, - сказал он.

Нора уставилась на него. Сначала он отказывается спать с нею, а теперь делает предложение? Она недоверчиво хихикнула:

– Хочешь на мне жениться?

– Да, – ответил он, будто они уже стояли перед алтарём.

– Это смешно! Я даже твоего имени не знаю!

Она никогда не спрашивала имён у клиентов и не называла своего.

Он спокойно улыбнулся:

– Я тоже твоего не знаю,… сомневаюсь, что «Флёр» твоё настоящее имя.

Этот мужчина знает о жизни в борделе больше, чем она ожидала.

Нора продолжала на него пялится, но своего настоящего имени не сказала. Она не доверилась ни одному мужчине за последние три года, и не видит смысла начинать сейчас.

Казалось, у него тоже некоторые проблемы с доверием, поэтому прошла минута, прежде чем он протянул руку.

– Лука Гамильтон.

Нора минуту колебалась, затем с осторожностью пожала руку. Ладонь его на ощупь была грубой по сравнению с её мягкой, и немного влажной, доказывая, что он вовсе не так спокоен, каким хочет казаться.

– А теперь, мистер Гамильтон, пожалуйста, объясните мне, откуда взялась нелепая мысль сделать мне предложение?

– Я собираюсь присоединиться к обозу и отправиться на запад. Большинство эмигрантов уже состоят в браке или путешествуют семьёй, поэтому я подумал, что лучше взять с собой жену, – ответил Лука Гамильтон.

Он не пытался её впечатлить своим ответом, что на самом деле порадовало Нору. Она не испытывала никаких романтических иллюзий по поводу брака или любви, и давно не ждёт прекрасного героя, который ворвётся в её жизнь и перевернёт с ног на голову.

– Я понимаю, почему ты хочешь взять с собой жену, но почему я? Я не тот тип женщины, который мужчины берут в жёны. Ты…статный мужчина, и полагаю, имеешь достаточно денег, чтобы обеспечить семью. Тебе без труда удастся найти… незапятнанную женщину.

Она прекрасно осведомлена, что хоть мужчины и наслаждаются её компанией, всё равно предпочитают нетронутых невест.

– Мне не нужны девицы из высшего общества, которые будут ныть и жаловаться на каждом шагу пока мы будем две тысячи миль добираться до Орегона, – он посмотрел девушки прямо в глаза. – Я предполагаю, ты пережила достаточно трудностей в жизни, чтобы не сдаться при первой возникнувшей проблеме.

Нора всё ещё не была удовлетворена ответом.

– Почему я? – Снова спросила она, махая рукой в сторону двери, за которой находился коридор. – Ты мог постучаться в любую дверь на втором этаже, и уверенна, получил бы незамедлительное «да» в ответ от каждой из девушек. Так почему постучал именно в мою? Почему обратился к не желанной проститутке с чужим ребёнком? – Внезапно её глаза расширились. – Ты же не думал, что я брошу Эми здесь?

– Конечно, нет. Я могу обеспечить твою дочь и дать ей свою фамилию.

С каждым словом, Нора всё меньше понимала причину, почему тот остановил свой выбор на ней. При первой встрече он ясно дал понять, что не желает находиться в её компании.

‘Что я могу предложить такому мужчине? У меня даже приданного нет! Что ему от меня надо?’

Опыт подсказывал, что за всё в этой жизни нужно платить. Разумеется, мужчины вроде него не станут без веских на то причин, женится на падших женщинах.

– Почему я? – Повторила она. – Только не говори, что внезапно в меня влюбился.

– Нет, – Гамильтон не испытывал к ней чувств. – Это не имеет никакого отношения к любви. Мы будем вроде…бизнес-партнёров, - пояснил он. – Я хочу начать в Орегоне новую жизнь, и подумал, что ты со своей дочерью можете сделать то же самое.

Его слова казались искренними, и в первые за долгое время, Нора действительно позволила себе об этом задуматься. Каждую весну эмигранты покидали Индепенденс, и она в тайне желала отправиться с ними в путешествие. Ходили слухи, что на Западе мужчины менее требовательны. В новом, развивающимся городе усадеб, ранчо и шахт, люди меньше задают вопросов о прошлом приезжих. Но владельцы большинства обозов отказывались брать с собой одиноких женщин, да даже если бы вдруг ей дали добро, у неё не было средств на это путешествие и дальнейшие выживание на Западе. Так она и осталась здесь, больше идти не куда, не смотря на то, что ей уже давно порядком надоело терпеть ежедневные унижения в руках незнакомцев.

‘Но ведь лучше исполнять прихоти и желания одного мужчины, чем многих? А можно и из сковороды попасть в огонь, девочка.’

Он сделал шаг вперёд, чтобы стоять перед женщиной на расстоянии вытянутой руки, и аккуратно коснулся пальцем её ушибленной щеки.

Нора вздрогнула. Не потому что прикосновение причиняло боль, это не так, а потому что поняла, он видит её без обычно тщательно нанесённых румян и фасадом формальностей. Она так устала прятать синяки, разбитую губу и другие издержки работы от дочери. Чем старше становится Эми, тем труднее приходится скрывать её род занятий. Выйди она замуж за этого мужчину, стала бы порядочной женщиной, а у дочери было бы будущее, которое она заслуживает.

‘Может это твой шанс’, сказала она себе. ‘Через несколько месяцев ты, скорее всего, даже работать не сможешь,…что тогда будешь делать?’

Да, они с Тесс подруги, но как хозяйка борделя она не может себе позволить содержать не работоспособную женщину. А если она не сможет зарабатывать, их с дочерью выгонят на улицу, бросив на произвол судьбы.

– Итак? Каков твой ответ?

Серые глаза были почти равнодушны, он просто ждал ответа, будто это не имело особого значения.

Нора понимала, что выбора у неё нет.

– Ты уверен, что после не пожалеешь об этом?

– Нет. Ни капли не уверен.

Честный ответ удивил Нору, и она в очередной подумала какой этот мужчина странный.

– Признаю, это одна из самых безумных вещей, которые я делал.

‘Одна из самых безумных… Он делал ещё более сумасшедшие вещи? Хотела бы я знать что именно!’

Она чувствовала на себе его взгляд, напоминающий, что он всё ещё ждёт ответа.

– Да, - ответила она.

– Да, это безумие или да, ты выйдешь за меня? – Вопросительно поднял он бровь.

– И то, и то.

– Хорошо, - кивнул он с такой лёгкостью, будто заключил коммерческую сделку. – Ты будешь готова через час?

Теперь настала очередь Норы поднять брови.

– Через час? – Эхом переспросила она.

Как можно менять свою жизнь так резко, за один короткий час?

– У нас мало времени. Мой обоз отправляется завтра в семь утра, я уезжаю на нём с вами… или без.

Нора кивнула.

‘С нами’, для себя решила она, полна решимости изменить свою жизнь.

– Ладно. Тогда тебе пора начинать упаковывать ваши личные вещи, - сказал Гамильтон.

– Вещей немного.

Он осмотрел комнату, будто подсчитывая их немногочисленные пожитки, а затем направился к двери.

– Я вернусь через час с судьёй и кольцом.

Нора оцепенело кивнула. Мысль о том, что она через час станет замужней женщиной, всё ещё казалась нереальной.

В дверях он остановился и посмотрел на неё искренними серыми глазами:

– Так ты скажешь мне своё имя, или обращаться к тебе «дорогая»?

Нора улыбнулась. По крайней мере, у будущего мужа есть чувство юмора. Она колебалась ещё секунду, затем решила ему довериться. Хотя бы чуть-чуть.

– Зови меня Нора, – сказала она. – Нора Маколи.

– Нора Гамильтон, – бросил он через плечо и вышел, закрыв за собой дверь.

***

– Лука? Лука, это ты?

Лука не успела дойти до лестницы. Её остановил голос Тесс. Она со вздохом обернулась, не глядя вперёд и не горя желанием объяснять старой подруге, что днём делает в борделе.

– Здравствуй, Тесс, – попробовала беспечно ответить она.

Скрестив руки на груди, Тесс неторопливо приближалась.

– Тебе же известно, что я обычно не позволяю посетителям мужского пола подниматься наверх в дневное время?

На её губах был слабый намёк на улыбку при упоминании представителей «мужского» пола, но тем не менее поза Тесс всё ещё была угрожающей. За пределами спальни, она всегда относилась к Луке как к другим своим клиентам, с которыми водила дружбу. Да Лука и сама не хотела никаких привилегий.

– Я… – Лука откашлялась. – Я знаю. Просто на минуту заскочил к ней поговорить.

Ещё минуту Тесс гипнотизировала его взглядом, затем, наконец, расслабилась и ухмыльнулась:

– Значит, тебе понравилось…общаться с ней, да? – Она подмигнула Луке. – Я надеялась, что не ошиблась, познакомив тебя с Флёр.

‘Значит, Флёр… Нора не рассказала, что я отказалась с ней спать.’ Хорошо знать, что будущая жена знает значение слова «конфиденциальность». ‘На всякий случай.’

– Всё совсем не так.

– Конечно же, нет. – Тесс продолжала усмехаться, явно не веря словам Луки. – Ты заявился днём к ней в комнату, чтобы просто поговорить, ага.

Вздохнув, Лука решила бросить попытки объяснить. Беглый взгляд на разбитые карманные часы напомнил, что нужно поторапливаться, если хочет застать судью на месте до окончания его рабочего дня. Внезапно она вспомнила, судья может потребовать свидетеля для проведения церемонии бракосочетания. Она присутствовала на одной или двух военных свадьбах, и если её не обманывает память, там всегда были шафер и подружка невесты. Делая глубокий вдох, она повернулась лицом к Тесс.

– Я сделал ей предложение. Не могла бы ты оказать мне честь и побыть нашей свидетельницей, когда придет судья? – Протараторила она.

Тесс на неё вылупилась:

– Ты сделал предложение?

– Да.

Лука сама с трудом могла в это поверить.

– Женщине?

Постепенно смысл слов Тесс начал до неё доходить. Лука кивнула. Она никогда не рассматривала другие варианты.

Глаза Тесс расширились, и она перевела взгляд на комнату, из которой вышла Лука:

– Ты сделал предложение Флёр?

Лука расправила плечи:

– Норе. Не Флёр, - исправила она.

Одна из причин, по которой она сделала рыжей предложение – это шанс оставить позади старый псевдоним вместе с жизнью.

Мгновение Тесс молчала, явно удивлённая, что Нора сказала Луке своё настоящее имя, а затем вздохнула:

– Лука, я не думаю, что это хорошая идея. Знаю, в порыве страсти всё кажется…

– Не было никакой страсти, – сказала Лука. – Я никогда с ней не спал. Она даже… Она не знает…обо мне.

– Ты в своём уме? – Тесс озвучила вопрос, который Лука сама себе задавала сто раз сегодня. – Ты попросил её руки, осознавая, что она понятия не имеет, что ты…

– Тесс!

Лука огляделась по сторонам, удостоверится, что их никто не слышит.

Тесс уже шепотом, но всё же продолжила свою мысль:

– …совсем не то, чего можно ожидать от мужа? – Хозяйка борделя засмеялась: – Уверена, Нора считает, что как проститутку её уже ничего не удивит брачной ночью, но, Боже, тело скрывающееся под этой мужской одеждой… - Тесс покачала головой. – Ты не сможешь этого от неё скрыть.

– Нет, смогу, – сказала Лука. – Нет причин ей знать об этом. Я не собираюсь спать с ней ни в брачную, ни в любую другую ночь. Мы договорились, что наш брак будет неким деловым партнёрством.

– Деловым партнёрством? – Брови Тесс поднялись. – И какая тебе польза от подобного партнёрства?

Лука пожала плечами:

– Ну, для начала, моей репутации не повредит брак с красивой женщиной. Люди будут думать, что я женат, даже ребёнок есть, никто не усомнится в моей мужественности.

Несколько секунд они пристально смотрели друг на друга, затем Тесс высказала своё мнение:

– Я всё ещё считаю, что ты должен рассказать всё Норе и позволить ей решить выходить за тебя замуж или нет.

Для Луки это не вариант. Ей не верится, что какая-либо женщина, узнай, кто она на самом деле решит провести с ней жизнь. Даже отчаявшаяся проститутка.

– Так ты будешь свидетельницей у нас на свадьбе? – Спросила она вместо ответа.

– Я должна ответить тебе «нет». Ведь ты намереваешься украсть мою лучшую девочку, – Тесс пригрозила своей подруге указательным пальцем.

‘Лучшую девочку?’ Лука сглотнула, прогоняя от себя мысли о талантах своей будущей жены.

– Так будешь?

– Буду, – выдохнула Тесс.

========== Индепенденс, Миссури. 30 апреля 1851 год ==========

‘Вот и настал день моей свадьбы…’

Точно не о таком Нора мечтала в детстве. Ни украшенной цветами церкви, ни белого свадебного платья, ни предсвадебных репетиций. Вместо этого, она одетая в своё лучшее приличное тёмно-синее платье стоит со своими пожитками рядом с нетерпеливым судьёй. Если бы в волосах не было венка сплетённого из оранжевых цветов, никто бы не узнал в ней невесту.

У неё не было ни времени, ни денег на что-либо ещё.

Судья открыл священную Библию.

- Мы собрались сегодня здесь перед этими людьми, – он поднял глаза и окинул брезгливым взглядом проституток, которые являлись единственными гостями, – … чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака, обладающего почётом и торжественностью, в который не должны вступать не обдуманно и опрометчиво. Если здесь есть кто-то знающий причину, почему эти двое не могут быть вместе, пусть скажет сейчас или молчит вечно.

Тесс кашлянула, и на мгновенье Нора подумала, что она хочет возразить, но хозяйка лишь вздохнула.

– Согласен ли ты, Лукас Гамильтон, взять эту женщину в законные жёны; будешь ли любить, почитать и лелеять её пока смерть не разлучит вас?

Судья повернулся к Луке, стоявшему рядом с серьёзным выражением лица.

Тот пошаркал по полу начищенными на скорую руку сапогами и перевёл взгляд на Нору.

– Согласен, – его голос звучал немного неуверенно.

– А ты, Нора Маколи, берёшь ли этого мужчину в мужья; согласна любить, почитать и лелеять его пока смерть не разлучит вас?

Теперь настала очередь Норы отвечать:

– Беру, – в её голосе проскользнула дрожь.

‘Больше нет пути назад’.

– Кольца, – нетерпеливо скомандовал судья, спеша как можно быстрее удалиться в свой кабинет.

Нора посмотрела на руку, державшую её ладонь и почувствовала мозоли на своей коже.

‘Трудолюбивый. Сильный. Надёжный.’

Пока Лука надевал простенькое золотое кольцо ей на палец, Нора надеялась, что руки могут рассказать правду о человеке.

– Полномочиями, данными мне штатом Миссури, объявляю вас мужем и женой, - на этом судья захлопнул Библию. Звук разнёсся по комнате, придавая его словам завершённость. – Можете поцеловать невесту.

Нора подняла голову и посмотрела на теперь уже своего мужа. На секунду, она встретила его испуганный взгляд, затем он опустил голову и коснулся губами её щеки.

‘Странный он,’ – снова подумала Нора.

Другой бы на его месте заявляя на неё свои права, потребовал от жены страстного поцелуя, а этот лишь быстро клюнул в щёку. Когда он сделал шаг назад, Нора попыталась взглянуть ему в глаза, но тот тут же переключился на подписание свидетельства о браке.

Тесс шагнула к ней и заключила в сестринские объятья:

– Полагаю, вас можно поздравить, миссис Гамильтон.

Несколько мгновений Нора никак не реагировала на незнакомое ей обращение, а затем, упрекнув себя, покачала головой.

‘Теперь ты чья-то жена. Миссис Лукас Гамильтон. Благородная женщина.’

– Значит, уезжаешь уже утром, да? – Тесс кивнула на упакованные вещи.

Нора пожала плечами. Она кивнула на Луку, который платил судье за церемонию.

– Ты ведь знаешь: «Куда бы ты не шёл - я за тобой, где бы ты не жил - я с тобой.»

– Я буду скучать, но я рада, что ты уезжаешь и начнёшь новую жизнь.

– Я тоже.

На протяжении трёх лет, она ругалась и ссорилась с некоторыми девушками, боролась за самых щедрых клиентов, но как бы то ни было они стали семьёй и ей будет их не хватать.

Когда Тесс отвела взгляд в сторону, Нора поняла, что рядом с ней молча стоит Лука Гамильтон.

Тесс подалась вперёд и обняла его:

– Мои поздравления.

Она ласково коснулась губами его губ. Этот жест, вероятно, должен был вызвать у Норы ревность, но он лишь заставил задуматься насколько на самом деле были близки хозяйка и бывший солдат.

– Вы будете готовы завтра к шести утра? – Будто с деловым предложением обратился Лука к Норе.

Нора кивнула:

– Будем.

– Хорошо, – он аккуратно протолкнул свидетельство о браке за пояс. – Увидимся утром.

– Ты не останешься у меня сегодня вечером?

Она предположила, что он захочет провести их брачную ночь в комфортабельных условиях её комнаты.

Лука отрицательно покачал головой:

– Я должен остаться с волами и всё проверить.

– Мне пойти с тобой?

– Нет, – снова покачал он головой. – Ты останешься здесь наслаждаться последней ночью в нормальной постели. Я заеду за вами завтра утром.

Он зашагал к выходу, не сказав больше ни слова своей новообретённой жене.

– Ох, юные влюблённые, – с кривой усмешкой прокомментировала Тесс.

========== Индепенденс, Миссури. 1 мая 1851 год ==========

Нора пробиралась по грязной главной улице, в одной руке полу неся, полу волоча переполненную дорожную сумку, в другой сжимала подол платья пытаясь спасти от грязи. Свои элегантные и изысканные туфельки она обменяла на простенькое ситцевое платье и прочные ботинки, и не хотела их испортить. По крайней мере до того как начнётся путешествие.

То как эмигранты готовились к отъезду, было похоже на хаос. Площадь, на которой располагалось здание суда, забита повозками. Улицы Либерти и Лексингтон переполняли блеющие мулы и медлительные волы. Пока мужчины, заканчивая запрягать волов, ругались и орали, женщины пытались втиснуть семейные реликвии в переполненные повозки. Дети бегали между повозками, считая опасное путешествие некой игрой.

Чуть склонившись, Нора взяла Эми за руку, собираясь держать дочь подальше от толпы людей и нервных животных. Сделав шаг вперёд, она споткнулась о подол своего платья и чуть не упала.

‘Мне нужна третья рука.’

– Мистер…Лука! – Она позвала своего новообретенного мужа, не заметившего, что они отстали.

Он остановился и посмотрел на неё.

– Не мог бы ты…

Лука уже нёс одну из её сумок и она не могла попросить, чтобы он тащил ещё одну, поэтому она кивнула на дочь:

– Не мог бы ты взять её за руку, пожалуйста? Не хочу, чтобы она потерялась в этом хаосе.

Он взглянул на неё так, будто она просила подержать гремучую змею. Нервно сглотнув, он поднял чемодан, закинул его за плечо, и подойдя ближе, медленно протянул руку ребёнку.

– Эми.

Нора легонько подтолкнула дочь в его сторону, но та не двинулась с места. Лишь ещё крепче сжала юбку матери, отказываясь даже смотреть в сторону Луки.

Переминаясь с ноги на ногу, Лука явно нервничая оглянулся через плечо на городскую площадь, там уже начал формироваться обоз. Нет времени останавливаться посреди улицы.

Нора наклонилась, чтобы поторопить дочь и та ей прошептала:

– Мама?

– Что, сладкая?

Заметно, что Эми чего-то боится, но непонятно чего именно.

– Кто этот дядя? – Дочь выглянула из-за юбки Норы, указывая куклой на Луку.

Нора нервно сглотнула. Не знала, что сказать. Соглашаясь выйти замуж за Луку, она позволяла себе думать только о положительных последствиях этого союза для будущего Эми. Больше никогда её дочь не будут высмеивать соседские дети из-за отсутствия отца, никогда больше хозяин магазина не откажет ей в продаже конфетки из-за матери проститутки, и больше никто на улице не назовёт её отродьем. Нора думала только о том, что появление у Эми отца будет значит для окружающих, а не о том, как объяснить это дочери.

Эми никогда не видела человека, который её зачал. В её жизни вообще никого не было для выработки определённого образца мужского поведения. Жизнь в борделе и гулянье на улице, где все знали, что её мать – проститутка, научила Эми остерегаться мужчин. Как же Норе объяснить, какую роль с этих самых пор в их жизни будет играть Лука Гамильтон?

‘Я даже не знаю, чего он сам хочет! Он согласился взять Эми с нами, но это вовсе не означает, что он готов сыграть роль отца ребёнка проститутки.’

– Это… – она посмотрела на Луку, в надежде, что он сам закончит предложение, не смея приписывать ему роль, которую тот не желает.

Лука застыл на месте как вкопанный. Нора надеялась, что он присядет на корточки, чтобы быть на одном уровне с Эми, но он этого не сделал. Мужчина явно не привык к общению с детьми.

– Лука, – наконец представился он.

– Он наш друг, - добавила Нора. – Он покатает нас на своей повозке. Хочешь её увидеть?

Нехотя, девочка кивнула, но подходить к Луке не стала. В одной руке держа подол юбки и руку дочери, в другой сумку, Нора добралась до повозки, которая в течении следующих шести месяцев будет им домом.

‘Ну, одно я знаю наверняка: он не понесёт меня на руках до порога дома,’ подумала она, смотря на крытую повозку.

На прямоугольной повозке размером 3x1,4 метра, дуги которой покрыты белым брезентом защищающим от сквозняков, находились все их вещи. Нора наклонилась у входа повозки и откинула бортик, чтобы заглянуть внутрь.

Повозка была набита аккуратно выстроенными ящиками и котомками. Даже на тенте были вшиты карманы, а с деревянных дуг свисали кастрюли и сковородки. В конце приделан курятник, в котором кудахчут куры. Снаружи прикреплены инструменты и бочки с водой.

‘Интересно, где мы будем спать?’

Наступив на дышло, Лука залез в повозку и стал перетаскивать мешок муки и бочку огурцов, освобождая место для вещей Норы.

– Ты когда-нибудь вела стадо волов? – Повернувшись к ней лицом, задал он вопрос.

Нора посмотрела на шестерых волов впряжённых в переднюю часть повозки. Огромные звери встретили её взгляд без особого интереса. Она занервничала.

– Я?

Она предполагала, что Лука возьмет скот на себя.

Казалось, он прочёл её мысли:

– Мне понадобится твоя помощь с упряжкой, пока я буду зарабатывать несколько лишних долларов, помогая капитану с его скотом.

– Но, как же моя дочь?

Эми всего три года, поэтому она не могла оставить ребёнка без присмотра.

– С ней всё будет в порядке в повозке или на земле. Волы передвигаются медленно; тебе нужно будет просто приглядывать за ней, чтобы не угодила под копыта, – сказал Лука.

Нора пыталась не показывать эмоции, смотря на мощные ноги волов. Выросшая, единственной дочерью в богатой семье восточного побережья, ей никогда в жизни не приходилась заниматься физическим трудом, и разумеется, ей никогда не приходилось управлять стадом волов, но она не боялась попробовать. Всё лучше, чем работать в борделе.

Она решительно кивнула:

– Где поводья?

Лука отрицательно покачал головой:

– Волов не запрягают в поводья. В их ртах нет удил, - он указал на деревянные хомуты вокруг шей волов. – Тебе нужно идти рядом: подгонять и махать хлыстом, чтобы не останавливались.

Пальцы Норы сомкнулись вокруг кнута, который протянул ей Лука.

В передней части обоза, бородатый мужчина на чёрном коне поднял руку в воздухе и его крик «В Орегон» был повторён по всей линии повозок. Повозка прямо перед ними начала двигаться вперёд за остальной частью обоза.

– Твоя очередь, – кивнул ей Лука. – Давай расшевелим этих мальчиков!

Немного понаблюдав за погонщиками, Нора подняла руку и попыталась подражать точным взмахам хлыста.

– Вау! – Лука увернулся. – Тебе нужно только растормошить их, дорогая жена.

Нора прищурилась и вновь рассекла хлыстом воздух.

Волы не сдвинулись с места.

– Эй, Гамильтон! – Окрикнул мужчина, усаживаясь на свою повозку позади их. – Нужна помощь с волами или с женщиной? – Засмеялся он.

Лука холодно на него взглянул, но не стал заморачиваться над ответом. Нора ждала, что он возьмет хлыст и покажет пример, но тот не стал.

– Попробуй снова, – сказал он.

– Пошёл! – Крикнула Нора, тыкая ведущего вола наконечником кнута.

С возмущённым мычанием волы шагнули вперёд, и Нора вновь рассекла кнутом воздух, чтобы держать их в движении.

– Как думаешь, справишься? – Спросил Лука, вглядываясь в зелёные глаза.

Нора быстро вытерла выступившие на лбу капельки пота:

– Конечно.

Она была полна решимости доказать, что станет работящей женой и полезным партнёром этому мужчине.

– Хорошо, тогда я оставлю тебя с твоими новыми друзьями.

Отвязав свою лошадь, привязанную к задней части повозки, он ловко вскочил в седло и ускакал.

Дойдя до края города, Нора оглянулась. Глаза быстро нашли двухэтажное здание, которое на протяжении последних трёх лет было её домом. Позади доносился плачь чьих-то родственников провожающих покидающих город родных. Но среди них не было никого, кто бы прощался с Норой и Эми.

Друзья и коллеги Норы отсыпались после ночной работы, а что касается родни Луки…

‘У него есть семья или друзья?’ Нора не знала. ‘Я вообще ничего не знаю о собственном муже,’ поняла она.

Оставленные на минуту без присмотра, волы начали потихоньку замедляться. Отделавшись от ненужных мыслей, Нора тут же рассекла хлыстом воздух. Она не уверенна, что сможет в одиночку сдвинуть их с места, если животные вдруг остановятся.

– Мама! – Пропищала рядом Эми. – Не делай коловкам больно!

Нора подавила стон:

– Это не коровы, сладкая. Они коровы, но мужского пола, таких называют «волами». И я не делаю им больно, правда. Просто погоняю, чтобы шли быстрее.

– Мама, а куда мы едем?

– Мы направляемся в место под названием Орегон.

Нора только поняла, ей не известно точное место назначение. Даже если бы Лука сказал ей точное название города, в котором планирует осесть, это ничего бы ей не дало. Ведь она ни разу не была на западе от Индепенденса, и абсолютно ничего не знала о тех далёких местах.

Эми смотрела на неё зелёными невинными глазами:

– Это же холошо?

Мимо них пробежала орава детей, избавляя Нору от вранья дочери о красивых пейзажах Орегона.

Эми с тоской проследила за ними взглядом:

– Мама, можно мне поиглать с ними?

Нора колебалась. У Эми никогда не было друзей, с которыми можно было бы поиграть, потому что соседи не позволяли своим детям даже заговорить с «незаконнорожденным отродьем» проститутки. Она хочет, чтобы дочь начала заводить друзей, но будет ли она в безопасности, бегая среди кучи повозок, мулов, волов и лошадей?

– Всё будет в порядке, – к ней подошла темноволосая женщина лет на пятнадцать старше её. – Моя Ханна за ней присмотрит. С ней всё будет хорошо.

Нора медленно отпустила руку дочери:

– Держись подальше от животных.

Она наблюдала, как Эми убегает с девочкой приблизительно лет восьми.

– Она ваш единственный ребёнок, да? – Спросила темноволосая женщина.

Нора кивнула, продолжая смотреть вслед убегающим детям.

– Держу пари, ненадолго.

Нора повернулась и посмотрела на женщину.

Та усмехнулась.

– Я видела твоего мужа, – подмигнула она.

Нора немного расслабилась. Да, её муж молодой, здоровый мужчина, а в долгом пути и без свободных женщин, ей не придется долго ждать, когда муж разделит с ней ложе.

– Бернис Гарфилд, – представилась женщина, протягивая руку.

Переложив хлыст в левую руку, Нора поприветствовала новую знакомую:

– Нора М…Гамильтон.

***

У Луки было время поразмыслить, пока погоняла небольшое стадо коров, лошадей и запасных волов, тащившихся за строем из повозок. Время подумать и побранить себя.

– Какого чёрта ты творишь?

Никогда бы не подумала, что отправится в это путешествие, будучи замужним «отцом». Со дня побега из дома и начав переодеваться мужчиной, она точно знала, что ей суждено прожить жизнь в одиночестве. На протяжении многих лет ей порой хотелось найти себе партнера и своё место в жизни, но всегда знала, что у неё никогда не будет любви или семьи.

‘И до сих пор нет,’ напомнила она себе. ‘Она моя жена только формально.’

– С чего я вообще взяла, что это сойдёт мне с рук? – Качая головой, пробормотала Лука.

Повстречав молодую проститутку, она действовала инстинктивно и импульсивно. Было в Норе и её дочери что-то от чего ей захотелось изменить их жизнь к лучшему. Но сейчас Лука начала сомневаться в своей способности играть роль мужа и отца. Мужчины, коим она не является.

Находиться рядом с Норой было немного не комфортно. В её присутствии она не могла расслабиться, боялась выдать себя или выглядеть неуклюжим дураком не знающим как вести себя с женщиной.

‘А я и не знаю,’ передразнила себя она.

Лука прожила большую часть своей жизни без женщин. Единственная представительница женского пола, с которой у неё был опыт - это проститутка. А Нора больше таковой не является.

– Эй, Лукас!

Капитан обоза, Абнер МакЛафлин, остановил своего мерина следующего за кобылой Луки и смотрел на неё сверху вниз.

Кобыла Луки хоть не из высоких пород, зато вынослива и хорошо обучаема, и Лука уверена, однажды лошадь станет частью успешной программы разведения.

– Лука, – исправила она. – Никто не зовёт меня Лукасом, с тех пор как восемь лет назад я разбил дорогие фарфоровые тарелки матери.

Никто никогда не называл её Лукасом, а у матери не было посуды из фарфора, но капитану ни к чему об этом знать.

МакЛафлин кивнул и указал на последнюю повозку:

– Вон та, твоя дочь?

Лука моргнула. Ей долго придется привыкать, что девочку теперь будут считать её дочерью. Седло под ней скрипнуло, когда она приподнялась и встала на стремена, чтобы получше рассмотреть девочку, о которой говорит капитан.

– Тебе лучше как можно быстрее забрать её оттуда. Она слишком близко подошла к корове Поттеров, – сказал МакЛафлин.

Рыжая девочка, бегая и играла со старшей новой подругой, не замечая ничего вокруг и не обращая внимания, что оказывается всё ближе и ближе к нервной корове, привязанной в задней части последней повозки.

Лука открыла рот, чтобы выкрикнуть предупреждение, но тут же закрыла, мысленно проклиная себя за то, что даже имени девочки не знает.

‘Ради всего святого! Назвалась отцом, а понятия не имею, как зовут ребёнка!’

Сейчас девочка находилась в опасной близости от задних ног коровы. С криком, Лука пришпорила лошадь, погнала её вперёд, и склонившись в седле, схватила девушку от греха подальше.

Глаза девочки расширились, и около секунды просто смотрела на Луку. Затем, осознав, что находится в руках незнакомца, начала плакать и вырываться из крепкой хватки мужчины.

Теперь настала очередь Луки таращиться. Даже в детстве, она мало времени проводила среди своих сверстников, так что понятия не имеет как успокоить ребёнка.

– Эй, эй.

Девочка продолжала плакать.Лука нервно осмотрелась по сторонам. Кто-то может решить, что она вредит ребёнку.

– Если ты не прекратишь брыкаться, то упадешь с лошади!

Девочка фыркнула и мокрыми от слёз глазами посмотрела вниз, только замечая, что сидит на лошади. Она тут же расслабилась в руках Луки.

– Эми едет на лофадке!

‘Эми! Точно, её так зовут.’ Лука наблюдала как девочка, протянув маленькую ручку, погладила кобылу. ‘Отлично! Меня она терпеть не может, зато мою лошадь любит.’

Эми наклонилась, прислоняясь мокрой щекой к шее кобылы. Оставляя на гриве лошади небрежный поцелуй, девочка хихикнула, когда белые и коричневые волосы защекотали её подбородок.

– Как его зовут? – Спросила она, глядя на Луку большими глазами.

– Это она, и у неё нет имени.

Лука всегда звала свою кобылу «девочкой», но не позволяла себе быть сентиментальной и давать животному кличку. Не хотела, чтобы товарищи подумали, что она мягкотелая.

– Нет имени? – Эми смотрела на неё с недоверием.

Лука почесала затылок:

– Ну, может, ты дашь ей имя?

Девочка впервые улыбнулась. От слёз и след простыл.

– Я знаю! Малгалитка! Класивое имя!

‘Маргаритка?’ Лука старалась не показывать своё недовольство. ‘Это разрушит мою репутацию’

– Кажется, в стаде уже есть одна Маргаритка, мы же не хотим их потом путать, да?

Эми кивнула, но уныло опустила голову.

– Ты смышленая девочка; уверен ты знаешь ещё какое-нибудь красивое имя, – поспешила добавить Лука, прежде чем ребёнок снова начнёт плакать.

Девочка снова посмотрела вверх. От застенчивой улыбки на пухлых щёчках появились ямочки.

‘Держу пари, она получала мало похвалы и комплиментов от «мужчин» в своей жизни,’ печально подумала Лука.

Немного подумав, Эми пробормотала:

– Коль.

– Что?

– Коль, – снова повторил ребёнок.

– Ты имеешь ввиду «Моль»?

Девочка замотала головой:

– Коль, – повторила она.

В данный момент, казалось, что Лука и девочка говорят на разных языках.

– И что означает Коль?

– Я болела осенью и у меня осталась вава. Смотли.

С серьёзным выражением лица, Эми оттянула воротник своего платья немного вниз и показала на небольшой шрам под ключицей.

Лука посмотрела вниз на белые пятна, покрывающие заднюю часть спины кобылы, и чуть не рассмеялась. У Эми безупречная логика.

– Корь!

– Да.

Эми смерила невежественного взрослого взглядом «я так и говорила».

‘У моей ценной кобылы будет кличка как у заразной болезни. Может Маргаритка не такой уж плохой вариант.’

Но Лука не смогла отклонить второе из предложенных Эми имён.

– Корь, – повторила она. – Это очень… уникально. Ни у одной из лошадей нет такого смышленого имени.

– Коль не пелепутать, – гордо произнесла Эми.

– Нет, не перепутать, – подавляя вздох, согласилась Лука. – У неё появилось своё особенное имя.

‘Повезло же лошади’.

Она направила только что получившую кличку кобылу вдоль повозок, пока не добрались до своей.

– Мама, – завизжала Эми, увидев мать всё ещё погоняющую волов. – Мама, смотри! Я катаюсь на Коли!

Нора обернулась. Глаза расширились от удивления, а рука коснулась рта, когда она увидела дочь в неловких объятьях Луки.

‘Она и впрямь, думает, что я могу навредить ребёнку?’ Задалась вопросом Лука, наблюдая, как Нора со всех ног помчалась к ним. ‘Дети меня чертовски раздражают, но я никогда не причиню вреда ни одному из них!’

– Эми! Что случилось? Ты в порядке?

Лука наблюдала, как девочка счастливо прыгнула в объятья матери.

‘Кто бы мог подумать…из проститутки вышла заботливая мать.’

– С ней всё хорошо, - заверила она Нору. – Моя лошадь, возможно, немного травмирована, но в остальном всё замечательно.

Нора поцеловала дочь в щёчку и посмотрела на кобылу:

– Что не так с лошадью?

– Её имя, – поморщилась Лука.

– Коль! – Взвизгнула Эми.

– Она назвала её Корь, – перевела Лука, указывая на кобылу. – Из-за пятен, я полагаю.

Запрокинув голову назад, Нора расхохоталась.

Лука чувствовала, как собственные губы поднимаются в малознакомой улыбке. Развернув Корь вокруг себя, она поскакала обратно к задней части обоза.

***

Ноги Норы ныли и болели, но не взирая на вес спящей на руках дочери, она упрямо шла, полная решимости не отставать. Она прошла сегодня двадцать четыре километра, а по ощущениям, будто все восемьдесят. Когда Лука взял управление волами в свои руки, Нора с радостью забралась в повозку, на некоторое время полегчало, но вскоре она отказалась от этой идеи.

Со всеми запасами и инструментами сложенными доверху негде было присесть. Беспружинная повозка подпрыгивала и раскачивалась на ухабистой дороге. Внутри было душно и пахло разными продуктами питания, добавляя к укачиванию тошноту.

Как и большинство женщин из обоза, Нора предпочла идти большую часть дня. Первые несколько часов, она разговаривала с Бернис Гарфилд и Эмелиной Ларсон, застенчивой девушкой из повозки за ними. После нескольких лет проведённых в борделе, Норе нравилось находиться в кругу уважаемых женщин, интересующихся её мнением. Но день близился к вечеру, километры тянулись, и лёгкая болтовня постепенно прекратилась. Теперь слышен только скрип повозок, вопли погонщиков и лязг цепей. Иногда, когда повозка наезжала на камень или яму, горшки и кастрюли висевшее внутри издавали лязг, ударяясь друг о друга, а куры в курятнике начинали поднимать шум.

Вдалеке, Нора увидела три больших кирпичных здания и выдохнула с облегчением. Должно быть, это тот самый Шони Мэседист Мишн о котором рассказывал капитан, когда они останавливались на часовой перевал в полдень. Здесь они разобьют свой первый лагерь после Индепенденса.

Как только солнце зашло за горизонт, капитан объявил о привале и изобразил руками большой круг.

Нора наблюдала, как повозки образовали круг, да так чтобы дышло одной повозки находилось под задними колёсами другой. Цепями мужчины связали повозки вместе, пока не остался только один проход.

Нора повернулась к Луке, снимающему с волов ярмо.

– Это, правда, необходимо? – Она указала на круг из повозок. – Я думала, индейцы здесь в Мишн не враждебны.

Ходили слухи о свирепых нападениях индейцев и что они вытворяют с пленёнными ими женщинами. Нора старалась об этом не думать. Грубые руки мужа на удивление нежны с животными, и она надеялась, что когда придёт время с ней он тоже будет нежен.

Лука обернулся:

– Я знаком со многими людьми, распускающими разные слухи, но думаю, индейцы будут одной из меньших бед в нашей поездке. У большинства племён торговля пользуется большим спросом, нежели стрельба.

– Тогда зачем круг из повозок?

– Не затем, чтобы отразить атакующих индейцев, – сказал Лука, в серых глазах читалась уверенность. – Круг это своеобразный загон для животных, только и всего.

Не сказав больше ни слова, он повёл волов к воде.

Нора осталась позади и беспомощно огляделась. Она никогда не жила жизнью женщины первопроходца. Никогда раньше не нужно было готовить, разводить огонь или доить коров. Несколько секунд, она растерянно стояла, не зная с чего начать и что делать. Потом увидела, что делают соседи.

– Пойдём, Эми. Соберём хворост для костра.

Пока Нора прилагала все усилия, пытаясь разжечь костёр из преимущественно сырой древесины, другие женщины уже направились с погнутыми котелками к протекающей не далеко речушки, чтобы приготовить для семей ужин. В животе заурчало, когда миссис Гарфилд накладывала своим детям вкусно пахнущее рагу. Её уставшие руки снова и снова ударяли кремень о сталь, но не выходило ничего, кроме дыма.

– Мама, – раздался рядом сонный голос Эми. – Я куфать хочу.

Нора закусила губу:

– Скоро, Эми, скоро.

На неё упала чья-то тень, закрывая лучи заходящего солнца, и Нора с раздражением посмотрела наверх.

Закончив ухаживать за животными, Лука вернулся в лагерь и стоял, смотрел на неё сверху вниз.

‘О, нет,’ запаниковала она.

Остальные мужчины уже наслаждаются своим ужином и вечерним кофе, греясь у огня, пока она тут возится. Она слышала, как мистер Ларсон орал на свою робкую жену, за то, что та слишком медлительная. Возможно, Лука тоже на неё разозлиться? Он женился на ней, чтобы она готовила, стирала, следила за порядком в доме, а на деле выходит, что она даже не может развести огонь.

Нора почувствовала, как он опустился рядом на колени. Дрожащими руками, она хотела передать ему кремень и сталь, но он отрицательно покачал головой.

– Нет. Если разожгу я, ты ничему не научишься. Пробуй ещё.

Нора со всей силы ударила и получила искру, которую Лука тут же поймал клочком сухой травы, и стал терпеливо ждать. Когда траву, наконец, начали поедать языки пламени, он подбросил веток и дров, и посмотрел на Нору.

– Ты росла не на ферме, так ведь? – Вздохнув, сказал он, но в голосе не было злобы.

Нора смотрела на пламя:

– Это настолько очевидно, да?

– Либо ты будешь учиться, либо сдашься, поворачивая назад, – как ни в чём не бывало, заявил Лука.

Он направился к задней части повозки, и открыв дверь, взял коробку с посудой. Воткнув по обе стороны костра две раздвоенные палки и положив сверху их ещё одну, он повесил чайник с водой.

Нора поспешно принялась перемалывать кофейные зёрна.

– Мама, – позвала Эми, сося во рту большой палец. – Пожалуйста, давай велнёмся домой.

На глазах Норы появились слёзы, и она не знала, как ответить. У них больше нет дома.

– Сладкая…

– Почему бы перед едой нам не прогуляться и не пожелать Кори спокойной ночи? – Предложил Лука.

Впервые за несколько часов Эми улыбнулась, и забегала глазами от Норы к Луке.

Нора мешкала. Она никогда раньше не доверяла дочь никому, кроме Тесс и Салли, и, разумеется, никуда не отправляла её с мужчиной, которого не знала. Посмотрев в серые глаза незнакомца, ставшего ей мужем, она кивнула.

Лука посмотрел на свою ладонь. Несколько долгих секунд он колебался, затем протянул руку.

Эми столь же нерешительно вложила свою маленькую ручку в его большую и пошла вместе с ним.

Нора перестала смотреть им в след, только когда за спиной кто-то кашлянул.

Позади стояла Бернис Гарфилд, держа в руках дымящийся горшок:

– Не хочешь отведать тушёного мяса со своей семьёй?

– О, нет, спасибо. Я сама приготовлю, – по крайней мере, она на это надеялась.

Оставив дом своих родителей, Нора всегда полагалась на себя и никогда не брала ничего у других, если не могла за это заплатить. Вот и сейчас включив гордость, решила делать всё сама.

– Ты окажешь мне услугу, – с улыбкой сказала миссис Гарфилд. – Я наготовила слишком много, и мы всё не съедим, а если ты откажешься, то еда пропадёт зазря.

Нора закусила губу. Гордость не наполнит дочери желудок. Наконец, она кивнула.

– Спасибо, – чуть слышно поблагодарила она.

***

Нора с завистью смотрела на огонь Гарфилдов, вокруг которого собралось большинство мужчин с трубками для курения и замусоленной колодой карт, готовясь играть в «Пинокль». Пока мужчины отдыхали после обеда, женская работа сама собой не делалась. С небольшим наставлением миссис Гарфилд, Нора подоила и накормила двух коров, вымыла оловянные тарелки, заварив чайник замочила на завтрашний обед бобы. И под конец, взяла несколько ящиков провизии, стряхнула с них пыль, отскоблила плесень и соорудила в повозке кровать для Эми.

Только она присела заштопать немного дырявый подол юбки, как скрипки и банджо заиграли оживлённую мелодию. К ним присоединились мужчины с самодельными губными гармошками. Вскоре вокруг костров затанцевали молодые пары.

Нора отложила иголку с ниткой и посмотрела на Луку. Тот сидя у костра помешивал угли для поддержания огня. Весь вечер он держался особняком от других эмигрантов. Он явно не многословен, но Нора заметила, как его сапог постукивает в ритм музыке. Она через силу подняла своё протестующее тело и подошла к нему.

– Хочешь присоединиться к танцующим?

– Я не танцую, – в цвете костра его глаза выглядели тёмными и таинственными. – И тебе лучше поберечь энергию и ложиться спать.

Настроение танцевать и общаться тут же пропало. Нора повернулась, забрала предметы шитья и заставила свои больные конечности подняться в повозку. Несколько минут сквозь приоткрытый кусок лоскута, заменяющий тюль, она пыталась сосчитать костры, затем засмотрелась на спящую дочь.

Скрип повозки предупредил, что кто-то поднимается. Лука отодвинул лоскут и скользнул внутрь. Не произнеся ни слова, он стоял и смотрел на неё.

Она немного заволновалась, и автоматически стала отползать назад, пока не напомнила себе: ‘Он твой муж, и это его повозка. Он имеет право здесь находится.’

– Снимай платье, – сказал он, продолжая стоять на месте.

Нора была крайне удивлена. Она знала, что этот момент когда-нибудь настанет, но время и место её удивили.

‘Вчера, когда он мог взять меня в чистом помещении на мягкой, удобной кровати, он отказался. А теперь, когда от меня воняет потом, и я буквально валюсь с ног от усталости, он захотел меня.’ Она подавила вздох. ‘Он мой муж, а это цена, которую мне придётся платить. Это не должно быть настолько плохо.’

Она снова примерила на себя роль Флёр.

– Почему бы тебе мне не помочь? – соблазнительно сказала она.

– Нора, – в голосе прозвучало предупреждение.

Со стоном, Нора подняла руки и попыталась снять лиф платья. Болел каждый сантиметр тела, а мышцы, затёкшие от ходьбы и махания кнутом, протестовали против любого движения. Зная, что завтра всё тело будет болеть, она решила, что Лука не услышит от неё ни одной жалобы. Она на столько соблазнительно обнажила свои плечи, на сколько позволила боль в мышцах, но когда посмотрела на Луку, увидела что тот отвёл взгляд.

– Ложись, – сказал он.

Нора вздохнула.

‘Ему не нужно представление. Только сам акт.’

– Позволь мне попросить миссис Гарфилд погулять с Эми.

– Что? – Он удивленно смотрел на её лицо, не опуская глаз вниз на полуголое тело. – Зачем?

– Я не хочу, чтобы она проснулась и увидела…

– Увидела что? – Нахмурился он.

Нора выжидающе на него смотрела.

– О! Нет, нет, нет, нет! – Лука сделал шаг назад, чуть ли не вываливаясь из повозки. – Это не то зачем я… Я не ожидаю от тебя… Никогда.

Нора не понимала его, и, конечно же, не верила. Она смотрела на него в замешательстве.

– Я просто хотел помассировать тебе спину, – тихо добавил Лука.

У Норы вырвался недоверчивый смешок. ‘Пришёл потереть мне спину?’ Она прищурилась, пытаясь прочесть по его лицу в почти тёмной повозке. ‘Это что какой-то фетиш?’

– Я знаю, о чём ты подумала, но я здесь не для…этого. Я делаю это из практических соображений. Если сейчас не расслабить мышцы, то завтра ты не сможешь пошевелиться, а мне нужно чтобы ты снова помогла с волами, – сказал Лука.

Ошеломлённая Нора продолжила раздеваться.

Лука наклонился, ища что-то в одном из мешков, а когда выпрямился из-за тесноты повозки случайно задел рукой обнажённое плечо.

– Извини, – пробормотал он.

Он опустил голову, но Нора уверена, что заметила румянец на его щеках.

– Ложись, – уже грубее сказал он.

Ещё раз на него взглянув, Нора уложила своё больное тело на матрац.

– Подвинься.

Лука опустился рядом с ней на колени, и она услышала, как он открывает консервную банку. Через пару секунд она почувствовала, как его мозолистые руки плавными движениями аккуратно наносят мазь на кожу.

Нора поёжилась, не совсем уверенная, что послужило тому причиной. Прохладная мазь или странная, непривычная мягкость грубых рук. Когда его пальцы начали разминать напряжённые мышцы, она издала протяжный стон.

Неподалёку, в одной из повозок раздался ответный стон. Одна из пар занимались любовью.

Лука отдернул руки от её спины и нерешительно поёрзал на месте.

‘Вот оно, он вовсе не недотрога, каким хочет казаться.’

Будучи проституткой, Нора научилась угадывать потребности своих клиентов, и стала в этом профи. Она не гордится, но это помогло ей с Эми выжить, когда у неё отсутствовали какие-либо другие навыки. Она не умела разводить огонь; не могла подоить корову; не была хорошим поваром и никогда не сможет стать этому мужчине преданной и любящей женой, которую он заслуживает, но есть кое-что, в чём она действительно хороша.

Нора перевернулась на спину, схватила Луку за руку и прижала её к своей груди.

Его пальцы дрогнули на её коже. Пару секунд он смотрел на неё сверху вниз, затем с рычанием отдернул руку:

– Я же сказал, я не жду, чтобы ты делила со мной постель!

Нора всё ещё могла чувствовать тепло исходящее от его тела и видела напряжённость в худощавом теле.

‘Зачем он себя сдерживает?’

– Если ты боишься, что я забеременею пока мы в дороге… – Нора слышала, что женщины беспокоятся о рождении ребёнка в пути, вдали от медицинской помощи. – Не волнуйся. Благодаря моей работе, я знаю все способы предотвращения беременности. Помимо элементарного воздержания.

Она снова попыталась притянуть его к себе, но Лука сопротивлялся:

– Не в этом дело.

– А в чём тогда? – Нора не понимала.

Она вообще не понимала этого человека. За последние несколько лет, её взаимодействия с мужчинами были не из приятных, но с ними было намного проще. Всегда было ясно, чего они от неё хотят. С Лукой же наоборот всё сложно. Она не знает, чего он от неё ждёт, чего хочет от брака. Если бы он женился на ней чтобы иметь дешевую кухарку или горничную, то был бы явно недоволен и разозлён отсутствием этих навыков. И он явно не женился на ней для задушевных разговоров, потому-то став мужем и женой, они обменялись только парой вежливых слов во время еды.

‘Чего мужчины хотят от брака? Мне больше нечего ему предложить.’

Почему он не находит её привлекательной? Почему не поддаётся на попытки соблазнения? Вдруг в голову пришла догадка.

– Может дело в том, что ты…предпочитаешь мужчин?

Глаза Луки расширились.

Нора знает, что любой другой мужчина на его месте, вероятнее всего, ударил бы её по лицу за такое предположение, но даже плохо зная своего мужа, интуиция подсказывала ей, что он не жестокий человек.

Его внезапный смех её удивил.

– Нет, – с загадочной улыбкой произнес он. – Я определённо предпочитаю женщин.

– Но не меня, – горько подытожила Нора.

Лука поднялся и направился к выходу:

– Ложись спать. Спокойной ночи.

Оставив её комментарий без ответа, он вышел на улицу и исчез в темноте.

***

Стянув с ног сапоги, Лука легла на одеяло, которое расстелила под повозкой. Долгое время, лёжа без сна, она прислушивалась к звукам. Из соседней повозки раздавался громкий храп, внизу ближе к ручью щебетали сверчки, а вдалеке одинокий койот звал свою подругу.

Не звуки послужили причиной её бессонницы и не грубое одеяло, от которого мало толку на твёрдой земле. Лука лежала со скрещенными под головой руками, смотря на доски повозки над собой.

Из-за смолы, делавшей повозку водонепроницаемой, было не возможно увидеть Нору, но зато можно услышать, как та ворочается или стонет, пытаясь размять ноющие мышцы.

‘Я правда ей помогаю? Или наоборот усложняю жизнь?’

Она чувствовала себя виноватой, даже пытаясь вести себя как «джентльмен». Давным-давно Лука поклялась себе, что не воспользуется женщиной, которая в силу обстоятельств, вынуждена продавать тело, и не собиралась нарушать клятву, не смотря на реакции собственного тела. Она знает, что Нора сейчас её не хочет, а узнай она, кем Лука Гамильтон является на самом деле, тем более не захочет.

Со вздохом, Лука перекатилась на бок и закрыла глаза.

========== Шони Мэседист Мишн. 2 мая 1851 год ==========

Нора проснулась. Она огляделась по сторонам, не понимая, где находится, потом вспомнила: ‘Обоз. Мы направляемся в Орегон.’

Со стоном поднеся ладонь к лицу, она потерла сонные глаза. Не привыкшая вставать столь рано, ей казалось, будто она только легла спать. Каждая мышца в теле запротестовала, когда она повернулась, ища глазами Эми.

В задней части повозки было пусто.

– Эми?

– Она с Гарфилдами, – раздался голос Луки с правой внешней стороны повозки. – И тебе лучше встать, если хочешь успеть позавтракать, прежде чем мы отправимся в путь.

Через силу Нора вытащила своё уставшее тело из-под одеяла и натянула на ноги ботинки.

Солнце поднялось, озаряя розовый рассвет, а в лагере уже каждый занимался своими делами. Мужчины, приведя волов и мулов, надевали на них ярмо и прицепляли к повозкам. Женщины успели подоить коров, собирать яйца и приготовить завтрак, а теперь убирали посуду и загружали в повозки.

– Мы выдвигаемся в семь, - сказал Лука, не отрывая глаз от крепления, которое проверял.

Нора не знала, что ему сказать. После прошлой ночи, молчание между ними стало неловким.

Она обрадовалась, когда подошла миссис Гарфилд вместе с Эми.

– Он позволил тебе сегодня выспаться, да? – Сказала Бернис, помогая Норе сложить одеяла в повозке.

Улыбочка на её лице, сказала Норе, что та слышала стоны, раздающиеся из их повозки прошлой ночью, но перепутала стоны от боли со страстью. В обозе нет никакой личной жизни. Девочки в борделе уже давно бы требовали от неё интимных подробностей, но Нора знала, что как «замужняя дама» она не должна никак комментировать то, что происходило на их брачном ложе.

‘Как же хорошо, что мне ненужно ничего отвечать.’

Лука позволил ей выспаться. Судя по всему не только. Он также приготовил на завтрак бекон с бобами и подоил коров. Переделал дела, от которых большинство женатых мужчин бы отказались. Но Нора знала, что это не один из романтических жестов влюблённого мужа. Он просто избегает лишнего взаимодействия с ней, так как, что он, что она чувствуют себя рядом друг с другом неудобно.

Со вздохом, Нора присела по-быстрому позавтракать.

***

Лука прислонилась к повозке, скрывающей её в тени и посмотрела в темноту. Костры уже погасли, и в лагере стояла тишина.

Все спали, изнурённые двадцатью милями, которые осилили за сегодняшний день. Лука тоже очень устала, но не могла пойти спать пока не позаботится кое о чём. Ежемесячном напоминании о том, что она женщина.

Рядом с обозом мужчины наспех вырыли яму для справления нужд, но Лука не могла спрятаться там, чтобы сменить нижнее бельё, иначе все кому ночью приспичит сходить по нужде, могут на неё наткнуться и спалить с потрохами. Вокруг лагеря нет деревьев, за которыми можно укрыться. Даже вывеска названия палаточного лагеря «Одинокий вяз» пала жертвой топоров эмигрантов, не нашедших поблизости дров.

Поэтому Лука подождала наступления темноты. И когда охранник занявший позицию снаружи круга из повозок, отвлекшись на вой одинокого волка, посмотрел направо, Лука тихонько выскользнула из лагеря.

Здесь в палаточном лагере «Одинокий вяз» трава достигает талии взрослого человека. Такой высоты Луке достаточно, поэтому сделав свои дела, она отправилась обратно в лагерь. Ползя вперёд на локтях и коленях, она остановилась, заметив, что охранника нет на месте. Может, уснул?

Раздвинув перед собой кусты, она попыталась определить его точное местоположение.

Выстрел разрушил тишину. Кожу будто опалило огнем, и Лука со стоном упала на траву.

***

– Миссис Гамильтон? Миссис Гамильтон? Проснитесь, Миссис Гамильтон!

Когда кто-то коснулся плеча Норы, та резко села на матрасе.

– Что?

Мутными спросонья глазами, она смотрела на бородатое лицо капитана МакЛафлина, отстраняясь от его прикосновения.

– Ваш муж, – сказал капитан, серьёзным выражением лица смотря на неё сверху вниз.

Нора сощурилась от света керосинового фонаря капитана, освещающий палатку, которую Лука купил у одного из эмигрантов повернувшего назад в Индепенденс. Эми спала рядом, а Лука в очередной раз предпочёл спать снаружи.

– Его здесь нет, – озвучила она очевидное.

МакЛафлин мрачно кивнул:

– Его подстрелили.

– Что? – Нора окончательно проснулась и вылезла из-под одеяла. – Что случилось? Нас атаковали? Он…? С ним…?

Откидная дверь палатки открылась:

– Я в порядке, – грубо сказал Лука. – Не нужно было её будить, капитан.

Даже в тусклом свете была видна бледность на загорелом лице. Выражение его лица было мрачным, но Нора не знала точно, от боли, гнева или же от того и другого.

– Что случилось? – Снова спросила она.

– Один проклятый фанатик-новичок «захотевший поиграть в охранника» выстрелил в меня, думая, что я атакующий индеец; вот что случилось! – Проворчал Лука. – Можешь себе представить весточку домой? Бывший лейтенант и герой войны Лука Гамильтон был подстрелен, когда следовал зову природы!

Нора чуть было не засмеялась от облегчения, но быстро подняла руку, чтобы это скрыть.

Лука резко вздёрнул голову. Казалось, он хочет пронзить её мрачным взглядом.

– Ты находишь это забавным?

Капитан МакЛафлин решил откланяться:

– Думаю, я больше здесь не нужен, – и торопливо пошёл прочь от палатки.

Нора молча смотрела на Луку, пока тот продолжал на неё хмуриться.

– Тебе больно?

Лука начал рыться в своих седельных сумках:

– Моя гордость пострадала больше всего, – сказал он, не поднимая глаз.

Норе пришлось скрыть очередную улыбку:

– Что ж, с этим я не могу тебе помочь, но могу обработать рану.

– Нет необходимости.

С бинтами и маленькой бутылочкой в руке, он подошёл к двери палатки.

Нора перегородила ему вход.

– Я твоя жена. Позволь мне помочь.

– Это пустяк, – сказал Лука. – Пуля меня лишь задела.

Он указал на плечо, на котором под белым рукавом рубашки выступала кровь.

Много времени прошло, с тех пор как Нора перестала быть брезгливой девочкой, но не смотря на ранение её желудок взбунтовал при виде крови Луки. Несколько сантиметров правее и пуля…

– Это не пустяк! – Отрезала она. – Ты мог умереть!

Лука просто стоял и смотрел на неё.

– Ты мог умереть, – повторила Нора, но на этот раз шёпотом. – И что бы тогда стало со мной и Эми? Женщина и ребёнок одни, а впереди двести тысяч миль? Даже если бы мы добрались до Орегона, мы бы не смогли в одиночку построить лачугу и пережить зиму!

Лука сглотнул. Само собой он об этом не подумал. Да жениться то он на ней женился, но совсем не думая об ответственности, которая пришла с ролью мужа и отца.

– Мама, – прибыл голос Эми из темноты.

Нора опустилась на колени рядом с дочерью:

– Всё хорошо, сладкая. Давай, ложись спать.

Но девочка уже проснулась и смотрела на мать широко открытыми глазами.

– Почему ты кличишь?

– Я не кричу. Просто разговариваю с Лукой, - сказала Нора, поправляя рыжие волосы дочери.

– Лука, – повторила Эми. Оглядываясь по сторонам, она с улыбкой искала отчима.

Последние два дня, Нора видела, как дочь проходит путь от страха и недоверия Луке к видению в нём героя. Девочка по-прежнему настороженно к нему относилась, но этот новый человек в её жизни, казалось, завораживал её, и не только из-за лошади, как неоднократно высказывался Лука.

– Привет, малышка, – тихо произнёс Лука. Он прикрыл ладонью рану на левой руке, скрывая кровь от глаз ребёнка, за что Нора была признательна. - Делай, как говорит мама, ложись спать.

– Пошли, пожелаем Коли спокойной ночи, - потребовала девочка.

Лука отрицательно покачал головой:

– Она уже спит.

– О, – нижняя губа Эми задрожала от разочарования.

Лука неловко откашлялся, до сих пор не имея понятия как успокоить начинающего плакать ребёнка:

– Но она передала мне, что ты можешь навестить её завтра, если будешь хорошей девочкой и прямо сейчас ляжешь спать.

Эми послушно закрыла глаза, и спустя несколько секунд уже спала.

– А теперь дай мне взглянуть на рану, – сказала Нора.

– Пустяки, просто царапина. Сам справлюсь.

Нора скептически подняла бровь. ‘Почему мужчины такие упрямцы?’

– Одной рукой? Позволь мне помочь, – она взяла бинт из рук всё ещё протестующего Лука и надавила на здоровое плечо, чтобы тот уселся на одеяло. – Снимай рубашку, - скомандовала она, когда он сидел на месте смирно.

Лука начал закатывать левый рукав.

– Нет, – покачала головой Нора. – Так я не смогу добраться до раны.

Она терпеливо ждала, пока Лука возился с верхней пуговицей рубашки, но так и не расстегнул. За день она очень устала и поскорее хотела залезть обратно под одеяло.

– Извини, конечно, но я не ослепну. Я прежде видела обнажённых мужчин и не паду в обморок при виде твоей голой груди.

Уголок рта Луки изогнулся в циничной усмешке, и он пробормотал что-то похожее на «Очень сомневаюсь». Но он всё-таки стянул подтяжки, расстегнул пуговицы рубашки и снял с себя левый рукав. Под низом оказалась майка.

– Рукавов нет, – сказал он. – Можешь обработать рану.

‘У него кровь, так прекращай глазеть и начинай помогать,’ напомнила она себе.

Взяв в руки чистую тряпку, она аккуратно обтёрла кровь вокруг раны. Пуля его только задела, но оставила глубокий порез на предплечье.

– Думаю, будет лучше зашить рану.

Брови Луки взлетели вверх:

– А ты умеешь?

– Ты хотел спросить, настолько ли я плоха в этом как в выполнении других походных задач? – С улыбкой сказала Нора.

Лука усмехнулся:

– Настолько?

– Сейчас узнаешь. Выпьешь виски?

Спиртное было запрещёно на обозе, но в каждой семье было немного, на случай если понадобится медицинская помощь.

Лука отрицательно покачал головой. Ещё в борделе Нора заметила, что он не особо злоупотребляет виски, а после клиентов-пьяниц, она была этому очень рада.

Она не отводила взгляда с его лица, пока очищала рану тряпкой обмоченной в травяном настое. По опыту, знала, что жидкость щиплет, но выражение лица Луки оставалось спокойным.

Нора сделала стежок, представляя, что зашивает иголкой рваную рубашку, а не чью-то плоть. Она делала это уже несколько раз, но от этого не легче. К тому времени как она закончила, завязала нить и закрыла стежки лёгкой повязкой, голова закружилась, а к горлу подступила тошнота.

Тяжело вздохнув, она посмотрела ему в лицо:

– Ты в порядке?

– Да, а вот ты немного побледнела.

Надевая рубаху обратно, он следил за выражением её лица.

Нора решительно убрала иглу и нить:

– Пустяки.

– Когда я тебе это сказал, ты тоже мне не поверила.

Того не желая, Нора ответила на его улыбку своей собственной.

– Пустяки, - повторила она потерев возмущающийся живот. – Не в меня стреляли.

Лука застигнул манжет рубашки:

– Ты должна быть этому рада, потому что я обращаюсь с иглой и нитью вдвое хуже тебя. – Он кивнул на свою раненую руку: – Спасибо.

– Ты же не будешь сегодня снова спать под повозкой, да? – Спросила Нора, когда он шагнул к выходу из палатки.

– Буду, – ответил он, не останавливаясь.

Сейчас, когда куплена большая и хорошая палатка, Нора не видит причин, по которым он и дальше должен продолжать спать отдельно от них. У неё нет никакого желания делить с ним постель, но она прекрасно знает, что если так будет продолжаться, люди начнут судачить. После трёх лет в борделе, она не хотела снова стать предметом обсуждения.

– Люди начнут шептаться, ты же знаешь.

Его рука уже собиралась отодвинуть в сторону заслонку, но он остановился и развернулся:

– Ты правда боишься разговоров о нас?

– Боюсь? – Нора вдумалась в это слово. – Нет. Но неприятно, когда на тебя смотрят свысока.

Лука покачал головой:

– Никто не будет на тебя смотреть свысока только потому, что я предпочитаю спать на улице вместо душной палатки.

‘Он правда настолько наивно видит человеческую натуру? Конечно же, люди начнут сплетничать!’

– Я твоя жена, и меня судят потому, насколько я делаю тебя счастливым.

Он даже не попытался сказать, что это не так. Было итак понятно, что Лука сам себе хозяин и для счастья ему никто не нужен. Со вздохом, он посмотрел в темноту сквозь открытую заслонку.

– Если сегодня я останусь спать внутри, это сделает тебя счастливой?

‘Счастливой?’ Нора давно не надеялась найти человека, который бы делал её счастливой. ‘Это единственное, что у нас есть общего.’

Она уже давно не стремиться к личному счастью, но будет довольствоваться спокойной жизнью и хорошим будущим своей дочери. Разумеется, она не могла ему этого сказать, поэтому решила скрыть мрачное настроение за улыбкой.

– Ну, если ты останешься внутри, по крайней мере, это уменьшит вероятность того, что тебя снова подстрелят.

– Твоё чувство юмора, однажды выйдет тебе боком, - проворчал Лука и, взяв одеяло, устроился в дальнем краю палатки.

Нора задула фонарь, пряча в темноте улыбку.

========== Голубой холм. 4 мая 1851 год ==========

‘Почему именно Орегон?’ Нора кинула обиженный взгляд на мужа ехавшего прямо перед ней. ‘Почему бы не найти хорошее место в Миссури? Где хорошо и сухо!’

Уже несколько часов Нора уставшая, и несчастная плетётся по дороге. Дочь спит в перегруженной повозке, а ей не охота добавлять лишний груз, который придется тянуть волам. Животные итак кажутся такими же несчастными как и она сама.

Дождь неустанно моросил с самого утра, пока они сворачивали лагерь. Он превратил каждую тропинку в грязевое препятствие, каждое из которых повозкам преодолевать было всё сложнее и сложнее.

Нора выпустила тяжёлый вздох, когда повозки перед ними остановились из-за того что одна из повозок снова застряла в грязи. Ругаясь, мужчины начали копать и толкать застрявшую телегу. С повторным вздохом, Нора отжала свою мокрую дамскую шляпку.

Она никогда не была тщеславной, но её внешний вид за последние несколько дней изменился в худшую сторону и ей это пришлось не по душе. Последние три года её внешность была средством завлечения клиентов и заработка, и её беспокоило, что это средство может постепенно исчезнуть. Когда-то её кожа была фарфоровой теперь стала загорелой и посыпанной веснушками; когда-то нежные руки превращались в мозолистые и грубые; грязь летящая со всех сторон перепачкала всю юбку, а некогда элегантные рыжие волосы свисали мокрыми прядями.

‘Самое то, в то время как Лука не находит меня привлекательной!’

Нора перестала рассматривать мозолистые руки, когда повозки снова тронулись с мест. Она рассекла кнутом воздух, и шесть волов гремя цепями, ринулись вперёд.

– Давай, Золушка! Пошевеливайся, Белоснежка!

Увидев как Лука сморщился, заслышав клички, которые Эми дала волам, на губах Норы появилась усталая улыбка.

– Что это? – Она указала вперёд, где стоял холм, покрытый деревьями и возвышающаяся над полем окружающим её.

– Голубой холм, – ответил Лука.

Нора ждала дальнейших объяснений, но так и не услышала:

– Мы поднимемся на него, узнать, что впереди?

Ей хотелось хоть как-то отвлечься от монотонного путешествия по бесконечной прерии.

Лука отрицательно покачал головой:

– У нас нет на это времени. Если в ближайшее время мы не доберёмся до реки Вакакуса, то долгое время не сможем её пересечь.

– Ты же говорил что Варакуса узкая река с легко проходимым потоком?

– Как правило, но после дождя… – он пожал плечами, смотря на неё сверху вниз. – Нам лучше поторопиться. Хочешь немного проехаться верхом?

Нора взглянула на кобылу. «Корь» хорошо обучена и плавно шла под опытным наездником, но Нора никогда не скакала верхом на лошади – такого не позволяли себе леди в её благовоспитанной семье.

– Нет, спасибо.

– Знаешь, гордость это роскошь, которую мы не можем себе позволить в этом путешествии.

‘О, теперь он читает мне нотации, когда как пару дней назад был слишком горд, чтобы позволить мне обработать рану?’ Пока муж не видит, Нора закатила глаза.

– Это не гордость, – сделав глубокий вздох, она засунула свою гордость куда подальше и сказала: – Я не умею ездить верхом.

Лука удивленно на неё посмотрел, затем передвинулся вперёд в седле и вынул ногу из левого стремени:

– Тогда почему бы тебе не поехать со мной?

Ноги болят, и она слишком устала, чтобы спорить. Схватив протянутую руку, она сунула ногу в стремя. Когда тот потянул руку на себя, Нора подпрыгнула и уселась позади него.

– Удобно? – Лука повернул к ней голову.

Нора посмотрела вниз на землю. Отсюда лошадь выглядела намного меньше.

– Да, - выдохнула она.

Лука толкнул кобылу вперёд, и Нора тут же обняла его, чтобы не упасть. Она почувствовала, как тело под её руками напряглось, но тот не сказал, ни слова. Нора быстро отодвинулась, подозревая, что случайно надавила на ещё не зажившую рану.

– Прости! Твоя рука! Я её…?

– Нет. Нет, не задела. Она отлично заживает. Это просто… – Лука откашлялся. – Не люблю обниматься.

Она посмотрела вниз на свои руки обхватывающие крепкие бёдра.

– Это не объятие, – возмутилась она. – Я держусь за тебя, чтобы не упасть с лошади!

Нора тоже не любительница объятий и физической близости, по крайней мере, точно не с мужчинами. Вынужденная находится в обществе мужчин, ей всегда приходилось терпеть их нежеланные знаки внимания, но к собственному удивлению, она поняла, что не находит близость с Лукой отталкивающей.

Ранее плетущиеся волы быстрой рысью шли рядом.

Лука кивнул:

– Вот и река.

Нора посмотрела на крутые, илистые берега реки, овеваемые ветром и известняковые скалы. Как ранее предполагал Лука, некогда малая река поднялась из-за дождя:

– Брод уже слишком глубоко?

– Да, похоже на то.

– Как же мы переберёмся через реку?

Парома видно не было, но они не могли позволить себе дожидаться, пока река успокоиться, потому что с каждым днём рискуют быть пойманы в горах метелью.

Лука спрыгнул с лошади и помог Норе спуститься.

– Думаю, мы построим плот и переплывём реку поперёк.

Нора помогала разгружать повозки, пока мужчины рубили деревья и строили плот. С повозок поснимали колёса и с помощью верёвок не спеша переправляли их на другой берег. Лучшие пловцы обоза переплыли на другой конец берега с одним концом веревки, которая была привязана к плоту. Загрузив первую повозку на плот, одни мужчины с помощью верёвок начали перетягивать его на другую сторону, а другие, удерживающие плот длинными шестами, помогали толкать его в правильном направлении.

Это очень медленный процесс, и уже почти стемнело, когда наступила очередь Норы переправляться на плоту. Она посадила Эми на середину, дабы не подвергать опасности, а сама устроилась ближе к краю.

Рядом Лука и ещё несколько мужчин начали изнурительную работу, переправляя повозки на другой берег.

Они уже почти пересекли реку, когда огромный сундук, выпавший из соседней повозки, упал на их плот, грозясь его перевернуть. Нора перестала держаться за плот, пытаясь спасти любимую куклу Эми, и потеряла равновесие. Когда плоты столкнулись друг о дружку, она, размахивая руками, упала за борт.

Холодная вода накрыла с головой, лишая дыхания. Бурный поток уносил тело по течению, а тяжесть промокшей одежды тянула вниз.

Началась паника. Лёгкие горели. Нора пинала и со всех сил била воду, пока, наконец, со вдохом не вырвалась на поверхность. Воздух! Хватая воздух, она наглоталась воды и чуть снова не ушла под воду.

Женщина диковращала головой, ища, за что можно зацепиться. Она видела как Лука удерживаясь за плот наклонился вперёд, и что-то крича протягивал ей руку, но не умея плавать, Нора не могла до него добраться.

Лука беспомощно наблюдал, как её уносит прочь по течению.

Вещи, повыпадовавшие из повозок, тоже плыли вниз по течению и врезались в Нору, которая изо всех сил старалась держать голову над водой. Она закричала, когда по правую сторону что-то хрустнуло, думая, что сейчас в неё врежется очередной сундук.

Но сквозь промокшую чёлку на неё смотрели серые глаза Луки.

Обхватив руками за шею, она прижалась и вцепилась в него жёсткой хваткой

Они стали тонуть. Лука пытался отцепить пальцы женщины со своей шеи. Задыхаясь и кашляя, они всплыли на поверхность.

– Отпусти! – Кричал он сквозь потоки волн. – Отпусти, иначе утонем!

Борясь со страхом, Нора ослабила хватку и почувствовала, как Лука схватил её под руки. С помощью мощных ударов ног и однорукой гребле, он медленно отбуксировал их к берегу. Наконец, они достигли другой стороны, но время, проведённое в воде, казалось, ей часами.

Кашляя и отхаркивая воду, Нора выбралась на илистый берег.

– Эми, – задыхалась она.

Лука плюхнулся в грязь рядом с ней.

– С ней всё в порядке, – сказал он, убирая с лица волосы. – Я попросил МакЛафлина присмотреть за ней. Они должны уже быть на берегу.

Нора посмотрела вверх, где едва ли можно было разглядеть повозки.

– Как давно ты живёшь в Индепенденсе?

– Что?

– Как давно ты живёшь в Индепенденсе? – Повторил вопрос Лука.

‘Именно сейчас он решил покопаться в моём грязном прошлом?’

– Чуть более трёх лет, – ответила она, стуча зубами от холодной воды и шока.

– Ты жила рядом с Миссури больше трёх лет и за это время не научилась плавать? – Не веря своим ушам, спросил он.

Нора опустила взгляд на свои промокшие сапоги:

– У меня не было времени на уроки плаванья.

Не зная, что сказать, Лука несколько минут просто молчал, а затем откашлявшись сказал:

– Почему ты не сказала, что не умеешь плавать?

– Не думала что это важно, – пробормотала Нора.

– Не думала?

Нора пожала плечами, чувствуя, мокрый лиф прилипший к коже:

– Я не планировала сегодня плавать.

Лука вздохнул:

– Пошли, – он помог ей подняться. – Нужно вернуться в повозку. Тебе пора сменить одежду, иначе окочуришься.

Им на встречу шёл капитан МакЛафлин, неся одеяла и ведя за ручку плачущую Эми.

– Я в порядке, сладкая.

Нора заключила рыдающую дочь в объятия. Когда Лука неловко накинул одеяло ей на плечи, она с благодарностью кивнула.

К тому времени, как они добрались до места привала, все повозки уже были благополучно переправлены через реку, и Нора отправилась искать свою, чтобы в ней переодеться в сухую одежду.

– Лука? – С Эми на руках она повернулась к мужу, поняв, что он не идёт следом за ней. – Ты идёшь? Тебе тоже нужно переодеться.

Двумя пальцами он оттянул от себя прилипшие к коже мокрую рубашку и жилетку, но отрицательно покачал головой.

– Я должен вернуться, помочь переправить через реку рогатый скот. Нет смысла переодеваться, если всё равно промокну.

От взгляда Норы не утаилось, что муж смотрел только ей в лицо, и она сильнее натянула на плечи одеяло, осознавая, что к собственному телу тоже прилипла одежда.

– Мама, – пробормотала Эми напротив её плеча. – Лози упала в воду.

Она смотрела на мать печальными зелёными глазами.

– Знаю, сладкая.

Попытка спасти Рози, любимую куклу Эми, и стало причиной, по которой Нора упала за борт плота.

– Мы скоро купим тебе другую куклу, хорошо?

Она знала, что это практически невозможно. К тому же у неё нет денег на дорогущие игрушки, которые продают на фортах по дороге в Орегон. Со вздохом, Нора забралась в свою повозку.

***

Запах пороха, крови и пота проникали в нос Лука. Она снова и снова жала на курок револьвера «Кольт Уолкер», но мексиканцы продолжали наступать. После щелчка, холостой патрон упал на землю. Матерясь, Лука выхватила из ножен седла карабин Холла. Когда она подняла ствол, дым артиллерии и ружей на мгновенье развеялся, и она мельком увидела своего друга сражающего рядом.

– Берегись! Оглянись! – закричала она, но он, по всей видимости, её не слышал. – Пригнись, Нейт! Пригнись!

Раздался выстрел.

– Нет! – Лука села, тяжело дыша.

Вытерев вспотевший лоб, она вслушивалась в темноту. Не было слышно рёва роты, ржания лошадей, криков ужаса, лишь звук непрерывного дождя, постукивающий о холст палатки.

Лука опустилась на одеяло. ‘Боже’ Давно ей не снились сны о войне. ‘Может всему виной мокрая галета на ужин,’ пыталась пошутить она про себя.

Из-за непрекращающегося дождя развести огонь было невозможно, поэтому их ужин состоял из холодных бобов, сухарей и солёных галет, которые были основной едой во время мексиканской войны.

Конечно, Лука знает, что ночной кошмар не имеет ничего общего с едой. Наблюдение за тем как та за кого она ответственна в опасности навеяло вспоминания о смерти Нэйта. Сжимая ладони в кулаки, она вспомнила, как чувствовала себя беспомощной, наблюдая как Нору уносит прочь быстрый поток воды.

Она повернулась на бок, лицом к другой стороне палатки, на которой спала Нора, намереваясь успокоить своё дыхание и вновь провалиться в сон. Но Лука заметила, что у Норы не ровное дыхание и услышала, как зубы женщины стучат от холода.

Лука взяла одеяло, заменяющее ей подушку, и на цыпочках перешла на другую сторону палатки. Укрывая Нору, она заметила, что спящая женщина уже была закутана в три одеяла. Тем не менее, заметно дрожала под этой грудой.

– Нора? – Прошептала она.

Нора открыла глаза и посмотрела на неё сквозь темноту. А Лука сомневалась, спала ли женщина вообще.

– Эй, как ты? – спросила Лука.

– Н-немогу со-со-согреться.

Лука смотрела на неё сверху вниз:

– Ты под четырьмя одеялами.

– В-всё р-равно м-мёрзну.

‘Надеюсь, она не предложит разделить тепло наших тел, чтобы согреться!’

– У тебя шок, – попыталась её успокоить Лука.

Не раз бывавшая в бою, она не понаслышке знала, как страшно побывать в шаге от смерти.

Нора не ответила, но зубы не переставая стучали друг от друга.

‘Я совсем плоха, когда дело касается заботы.’

Со вздохом Лука протянула руку и коснулась щеки Норы.

– Господи Иисусе! – Она отдёрнула руку от удивления. – Ты вся горишь!

– Э-Эми?

– С ней всё хорошо.

Кроме стука зубов из-под одеял в палатке ничего не было слышно.

– Пойду, сделаю тебе чаю, – сказала Лука, но не ведая, как осуществить задуманное вовремя дождя.

Не зная чем еще можно помочь, она вышла на улицу в поисках какой-никакой полусухой древесины для разведения огня.

– Лука? Это ты? – Джейкоб Гарфилд поднялся с места, откуда нёс караул.

– Да, я.

Лука посмотрела на небо. Пока капли дождя молотили по лицу, в голову пришла идея.

– У твоей жены случайно нет зонта?

Гарфилд удивленно на неё посмотрел:

– Зонта?

– Не для меня, – быстро добавила Лука. Не хотела, чтобы он подумал, что она тяготеет к женским аксессуарам. – Нора заболела, хочу сделать ей чаю, но не могу развести костёр в такой ливень.

Через час Лука вернулась в палатку. Её руки были завалены различными лекарственными средствами. Опустившись на колени рядом с все ещё дрожащей Норой, она передала чашку горячего чая в холодные руки.

– Вот. Это чай из коры ивы. Должен помочь с лихорадкой.

Она опустила взгляд на припарки из варёного лука, который миссис Гарфилд наказала разместить вокруг шеи Норы, но она все не решалась к той прикоснуться.

‘О, да ладно тебе, Гамильтон! Это касается помощи, а не отношений!’

Нехотя, она убрала рыжие волосы с шеи Норы и в течение секунды задержала взгляд на светлой коже, затем быстро наложила компресс. Лука забрала из рук женщины пустую кружку и помогла лечь обратно.

– Х-холодно! – Возразила Нора, когда Лука убрала одеяла с её ног.

– Это ненадолго, – сказала она.

Нагретые углями горячие камни она завернула в свою старую рубашку, дабы согреть ноги Норы. Но только Лука собралась ими воспользоваться, как увидала влажные от дождя чулки. Горячие камни бесполезны, если Нора будет спать с мокрыми ногам.

– Не возражаешь, если я сниму с тебя чулки? Они мокрые.

Лука не хотела снимать любой предмет одежды без её разрешения.

Нора слабо кивнула.

Немного приподняв юбку, Лука сняла черные хлопковые чулки. На долю секунды она позволила себе полюбоваться стройными и нежными икрами Норы, затем наклонилась, чтобы высушить тканью её лодыжки. Она сделала паузу, увидев на ступнях мозоли, часть из которых уже полопались.

‘Ауч, должно быть больно!’

Лицо Норы было бледным. Не смотря на боль при ходьбе, которую, по всей видимости, ощущала, она ни разу не пожаловалась и не попросила помощи. Нора явно из женщин привыкших сами о себе заботится. Внезапно, у Луки возникло желание проявить поддержку и позаботиться о женщине.

Потянувшись к седельной сумке и достав оттуда мазь, она нанесла толстый слой на ступни Норы. Затем достала из чемодана жены сухие чулки, переодела её в них и снова накрыла одеялом.

Когда горячие камни начали согревать ноги, Нора, наконец, перестала дрожать.

– Лучше? Как думаешь, сможешь заснуть?

Лука не понаслышке знала, что сон сейчас станет лучшей медицинской помощью.

Кивнув, Нора закрыла глаза.

========== Река Варакуса. 5 мая 1851 год ==========

Нора приподнялась на локтях. В голове гудело. Приняв сидячее положение, она неподвижно ждала пока в глазах не проясниться. Оглядев палатку, поняла, что Лука уже проснулся.

– Ладно, – пробормотала она. – Вставай. Пора дела делать.

В теле ныла каждая косточка, но стиснув зубы, она заставила себя подняться. Игнорируя жжение в ногах, натянула на себя сапоги.

Эми выползла из-под одеяла, тоже намереваясь покинуть палатку:

– Мама? Я с тобой!

Не в настроении отказывать энергичной дочери и отвечать на шквал бесконечных вопросов, Нора кивнула и опустилась на колени, помогая Эми надеть платьице. Затем она подняла с земли погнутый чугунок, который они использовали для переноски воды. Даже будучи пустым, он казался гораздо тяжелее, чем обычно, и Нора приложила усилия, чтобы не кряхтеть, пока несла его через весь лагерь.

Наконец, дойдя до реки, она со стоном нагнулась. Наполнив чугунок, она попыталась его поднять, но под тяжестью воды тянувшей её вниз чуть не упала в реку. Тяжело дыша, она наполовину отлила с чугунка воды и снова попыталась поднять. В голове зашумело, и она начала потеть.

Вдруг, чугунок схватила чья-то рука. Слишком большая, для того чтобы принадлежать Эми.

Нора вздрогнула от неожиданности. Пошатывающиеся ноги поскользнулись на илистом берегу. Размахивая руками, она начала падать.

Сильные руки схватили её за талию и подтянули спиной к тёплому телу.

– Что ты, чёрт возьми, делаешь? – Прозвучал раздражённый голос Луки.

Нора оттолкнулась от него и отошла подальше. Если он захочет к ней прикоснуться, то это будет на её условиях: быстро, формально и с чётким распределением ролей, а не полурассерженное, полувзволнованное объятие.

– Набираю воду для завтрака, – с вызовом сказала она.

Лука фыркнул:

– Ты едва-ли на ногах стоишь, не говоря уже о таскании чугунка и готовке завтрака. Сегодня ты останешься в повозке.

Нора мечтала сейчас залезть под одеяло и кутаться в нём весь день, но знала, что этому не суждено сбыться. Ей нужно собирать яйца, доить коров и готовить завтрак, затем мыть посуду и упаковывать кухонные принадлежности. Также необходимо замесить тесто, чтобы вечером испечь хлеб.

– Я в порядке, просто немножко не в форме только и всего, - сказала она, закашляв в конце.

– Чушь! Ты однозначно не в порядке! Иди и приляг в повозке. Иначе твоё состояние только ухудшиться, – сказал Лука.

Нора колебалась. Он, конечно же, прав, но это не отменяет того факта, что у неё много дел, которые следует сделать, прежде чем позволить себе отдых.

– Мне удавалось не умереть от голода до встречи с тобой, – сказал Лука, будто прочитав её мысли. – Сегодня я возьму на себя всю твою работу.

– Но… – Нора сглотнула, в горле першило от ангины. Она посмотрела на Эми, которая слушала их с широко открытыми, испуганными глазами. – Что насчёт Эми? Я не могу весь день пролежать в постели. Кто-то должен присматривать за ней, я не могу снова просить об этом миссис Гарфилд.

Откашлявшись, Лука посмотрел на ребёнка. На мгновенье он выглядел беспомощным, затем пожал плечами:

– Хм. Думаю, я могу за ней присмотреть.

– Думаешь? – Нора приподняла бровь. – Лука, либо ты смотришь за ней, либо нет. Тут не о чём думать.

Она не примет никаких сомнительных обещаний, когда дело касается безопасности дочери.

– Я присмотрю за ней, – уже более решительно сказал Лука. Затем добавил: – У меня нет абсолютно никакого опыта с детьми, но я тренировал упрямых мулов, диких лошадей, а также сотни новобранцев, поэтому думаю, с этой задачей я тоже справлюсь.

Нора открыла рот, чтобы возразить, но чих сотряс её тело и она вздрогнула. Никогда раньше она не позволяла никому кроме ближайших подруг присматривать за Эми, тем более мужчине. Но сейчас у неё нет выбора, кроме как начать доверять человеку являющимся её мужем.

– Только на несколько часов, – всхлипывая, согласилась она.

И передав чугунок Луке, поплелась в повозку.

***

– Я не хочу больше баиньки!

Лука устало провела пальцами по волосам:

– Эми…

– Нет! – Девочка топнула ногой и надула губки.

‘Господи, пошли мне самого упорного мула, самую дикую из лошадей, десяток новобранцев и всё сразу! Кого угодно, но только не ребёнка!’

После получаса бесполезных дискуссий у Луки закончились аргументы. Девочка начала тереть глаза и зевать, пришло время полуденного сна, но не смотря на это продолжала упорствовать, отказываясь последовать советам взрослого и отправиться в повозку спать вместе с матерью. Через час Лука попыталась снова, на этот раз, придавая голосу приказной тон.

И когда Эми в очередной раз отказалась идти спать, Лука не знала, как реагировать на такое вопиющие нарушение субординации. Пробыв большую часть жизни солдатом, она привыкла к чёткой военной иерархии. Отдавать и выполнять приказы, было для неё самым обычным делом.

Но Эми не солдат, а трёхлетний ребёнок, и её приказы явно не работали. Девочке не нужен сержант-инструктор; она нуждается в человеке, который сможет её успокоить.

‘Ты её отец…вторая мать, неважно, а не командир.’

В этом то и проблема. Лука отлично знала, какого быть солдатом и офицером, но понятия не имела, что значит быть родителем.

‘Не то чтобы у меня был хороший пример для подражания.’ Она ущипнула себя за нос. ‘Ты же женщина, забыла? У тебя должны быть встроенные материнские инстинкты, так используй их!’

Делая глубокий вдох, она прислушалась к своим материнским инстинктам, авось чего услышит. Первой панической мыслью пришедшей ей в голову было просто взять ребёнка на руки и засунуть к матери в повозку. Но, это вероятно плохая идея, так как она пообещала Норе заботиться о ребёнке, пока той нездоровится.

‘Сейчас она под твоей ответственностью’, упрекнула она себя. ‘Ты ответила согласием и взяла её под свою опеку.’

Лука резко выдохнула:

‘По-видимому, я не всё продумала.’

Она думала только о том, что со стороны люди будут видеть в ней отца, несомненно, ведь этого стоит ожидать от мужчины, но не задумывалась, что придется изо дня в день заботиться о ребёнке.

Лука почесала голову, когда врожденное материнское чувство не ответило.

‘Ладно. Думай. Чтобы сейчас сделала бы Нора или миссис Гарфилд? Обе хорошо ладят с ребёнком. Каковы их действия?’

В памяти всплыл образ Норы сжимающей в объятиях плачущую дочь, но это вовсе не способ общения с людьми. Чтобы скрыть свою истинную половую идентичность, она взяла в привычку держать людей на расстоянии не только физически, но и эмоционально. Стремясь слиться с толпой и создать образ настоящего мужчины, она забыла, каково быть женщиной, как показывать свои чувства и любовь. Настолько боясь показаться женоподобной и слабой, она похоронила свою мягкую сторону где-то глубоко внутри. После того как она из года в год действовала жёстко и мужественно, теперь ей сложно быть нежной и мягкой с ребёнком и её больной матерью.

Лука взглянула на всё ещё дующуюся девочку, в глазах которой стояли слёзы. ‘Чего она от меня хочет?’ Она попыталась вспомнить своё детство, но это не особо помогло. Её мать была не из заботливых.

‘Ладно. Теперь поставь себя на её место. Маленькая девочка, которую забрали из единственного дома, который у неё был и от людей, которые были ей друзьями. Вынужденная смотреть, как чуть не утонула собственная мать, а теперь та заболела и поручила незнакомцу о ней заботиться. Она не непослушная, она просто боится,’ поняла Лука.

– Эми?

Девочка отвернулась, отказываясь на неё смотреть.

Лука вздохнула. ‘Ладно. Последнее средство… старая, добрая взятка.’

– Хочешь покататься на Кори? – Ей удалось произнести имя кобылы не сморщившись.

Эми медленно развернулась и с опаской посмотрела на взрослого.

Лука бодро ей улыбнулась:

– Давай же, она ждёт нас.

Поручив Уэйну, старшему сыну Гарфилдов, временно взять бразды управления волами в свои руки, она наклонилась и подняла Эми на руки. Когда маленькие ручонки обвились вокруг её шеи, она осталась с трёхлетней девочкой наедине.

– Я дам тебе подержать поводья, – сказала Лука, чувствуя себя неуверенно под молчаливым взглядом ребёнка.

На лице Эми появилась довольная улыбка. Она подалась телом вперёд и оставила влажный поцелуй на щеке Луки.

Её руки рефлекторно сжали платье девочки, но затем она заставила себя расслабиться и обняла ту в ответ. Подняв руку, она погладила рыжие шелковистые волосы и несколько секунд просто стояла, вздыхая их свежий аромат.

– Коль?

– Точно.

Лука будто очнулась от транса. Отвязав лошадь от задней части повозки, она сначала усадила Эми, а затем сама вскочила в седло, устроившись позади ребёнка.

Когда Лука пустила кобылу быстрой рысью, девочка подскочила в седле и взвизгнула от восторга. Вскоре лошадь уже шла прогулочным шагом. Медленная, ритмичная походка и тёплые руки Луки сделали Эми сонной. Много времени не понадобилось, пока маленькие ручки ослабили хватку на поводьях, и зевнув она облокотилась на грудь Луки.

– Лози? – Пробормотала она.

– Хм?

‘Лози? Это её подружка? Или одна из подопечных Тесс?’

– Лози, – Эми приоткрыла печальные зелёные глаза и посмотрела на Луку. – Она упала в воду.

Лука внезапно вспомнила. Рози – имя куклы Эми.

– Мы найдём тебе другую игрушку. А сейчас спи.

Эми прижалась головой к плечу взрослого и последовала его совету.

========== Юнионтаун. 7 мая 1851 год ==========

Раздался скрип повозки, предупреждая о человеке взбирающемся внутрь. Нора распахнула глаза, её веки по-прежнему тяжелы.

– Привет. – В поле зрения появилось лицо Луки. – Как ты?

– Лучше, – прохрипела Нора.

Слова были ложью, и оба это знали. Последние два дня она провела в постели, чувствуя то слабость, то жар. Сильный озноб вызывал головную боль.

Лука присел рядом с ней:

– Вот. Тебе нужно немного поесть.

Нора даже не взглянула на белую жидкость, которую он ей протягивал.

– Я не голодна.

– От этого тебе станет легче, – сказал он.

Нора устало подняла голову и посмотрела на предлагаемое:

– Что это?

– Сырой лук в уксусе с огурцами и хлеб с маслом. Миссис Гарфилд говорит, что это поможет справиться с простудой. Давай, – он призывно поднёс хлеб к её рту.

Нора перевела на него взгляд. ‘Для человека обделённого эмоциональностью, он не плохо справляется с ролью няньки для своей жены.’

Она не понимала, действительно ли его заботит её здоровье или он просто с нетерпением ждёт, когда она сможет снова взять на себя обязанности по уходу за Эми. Женщина нехотя открыла рот и откусила кусочек. Глотать было больно, и Нора пережевав пищу откинулась обратно.

– Мы остановились на ночёвку?

– Нет. Мы добрались до парома у канзасской реки города Юнионтаун и ждём своей очереди, чтобы её пересечь.

– Юнионтаун? – Повторила Нора.

Лука кивнул:

– Он не больше торгового поста, но единственный город среди тысяч миль.

У Норы забегали глазки:

– Мы можем выбраться в город и купить Эми новую куклу?

Может покупка заставит её дочь снова улыбнуться. Трёхлетнему ребенку, оказавшемуся в незнакомой среде с больной матерью, не способной о ней позаботится, приходится нелегко.

– Не думаю. Город восстанавливают; сомневаюсь, что у них продаётся что-то кроме предметов первой необходимости.

До Норы смысл слов доходил медленнее, чем обычно.

– Во-восстанавливают? – Эхом произнесла она.

Лука мрачно кивнул:

– Из-за холеры в прошлом году город был сожжен дотла.

‘Холера’, поморщилась Нора.

– Как думаешь, как скоро я встану на ноги?

– Не знаю.

Нора подняла брови. В голове загудело, а сердце забилось в бешеном ритме. Впервые Лука не знал ответа на заданный ею вопрос. Казалось, у него очень большие познания о том, что может произойти по дороге.

‘Он, правда, не знает ответа, или бережёт меня от правды?’ с внезапным испугом подумала она.

Нора не глупа. Как и многие другие женщины обоза, она видела наспех вырытые могилы вдоль тропы, которые служили постоянным напоминанием о хрупкости человеческой жизни. За несколько лет только одна треть иммигрантов покинувших Индепенденс достигли конечного пункта назначения. Многих подкосили холера, грипп, инфекции и ряд других заболеваний, или же они умерли в результате несчастных случаев или перестрелок.

– Я ведь выздоровею, да?

– Конечно, выздоровеешь, – тут же ответил Лука.

От его уверенности в голосе, лучше не стало. Даже если она победит болезнь, нет никаких гарантий, что её не будет угрожать любая другая опасность поджидающая их впереди. Она итак чуть не лишилась жизни, упав в реку Варакуса не умея плавать. Внезапно Нору охватила паника, подавляя страх собственной смерти.

‘Что станет с Эми, если со мной что-нибудь случится?’

Лука, конечно, взял на себя такую ответственность на несколько дней, но не на постоянной же основе.

Лука склонился, чтобы посмотреть ей в лицо:

– Тебе больно?

– Я… - Нора колебалась.

Проработав три года проституткой, она научилась скрывать такие эмоции как отвращение и страх, но не хотела лгать мужчине, делавшему всё возможное, чтобы позаботится о её дочери.

– Я боюсь.

– Боишься? – Переспросил Лука, будто эта эмоция была ему чужда.

Затем его глаза расширились, и он отпрянул от неё.

– Нет! – Нора на секунду закрыла глаза.

Для уверенного в себе человека, он был на удивление нерешителен, когда дело касается человеческих взаимоотношений.

– Я не тебя боюсь. Просто…мне пришло в голову насколько опасной может быть эта поездка.

Лука прищурился:

– Ты боишься умереть.

Тяжело было выдержать устойчивый взгляд серых глаз.

– Я боюсь не за себя, а за Эми. Случись что со мной, она останется совсем одна, – прошептала она, будто произнеся в слух, заставит это случиться на самом деле.

Лука потёр небольшую горбинку на носу, которая свидетельствовала о старом переломе. Это явно был жест нервозности.

– У неё буду я, – тоже шёпотом произнёс он.

Нора не знала, как на это реагировать. Не осмеливаясь отвергнуть предложение мужчины взять на себя ответственность по уходу за Эми, но и не решаясь принять его. Она его не знала и не доверяла настолько, чтобы позволить растить своего ребёнка.

Пока она молча на него пялилась, Лука отвёл взгляд:

– Хочешь, чтобы я повернул обратно? Мы в пути всего неделю. Я могу отвести вас обратно в Индепенденс.

Нора прожигала взглядом его спину.

‘Отвести нас обратно,’ мысленно повторила она. Он явно не намеревается оставаться в Индепенденсе с ними. ‘Он оставил бы нас там без колебаний. Этот вынужденный брак, очевидно, ничего для него значит. А как же «Пока смерть не разлучит нас?»’

– Нет, – покачала она головой. – Нам не к чему возвращаться.

– Хорошо, – Лука встал. – Спи. Я разбужу тебя, когда подойдёт наша очередь.

========== Перекрёсток Рок-Крика. 11 мая 1851 год ==========

Нора присела на дышло повозки, давая больным ногам отдохнуть. Она впервые была так сильно истощена за последние десять дней. Не думала, что трудности в дороге будут для неё такими тяжёлыми, ведь не привыкла жить на земле без лавок, в которых можно было многое приобрести. Или, быть может, постоянная усталость является симптомом чего-то другого?

Длинную траву, посыпанную полевыми цветами, колыхал мягкий майский бриз. Они двигались вдоль Маленькой Голубой реки на северо-запад, путешествуя по холмистой степи, где вода, деревья и травы легкодоступны. По большей части, началось путешествие хорошо, и управлять быками она привыкла, но их сопровождали грозы и ливни, из-за которых вода в ручьях и реках прибывала, что очень осложняло путь.

Ещё вчера переход вброда через Рок-Крик был труден. Дорога здесь становилась холмистой с крутым спуском в долину и не менее крутым на скалистом берегу на другой стороне. Волы втащили повозки вверх по берегу, но когда исчерпав силы они сделали привал, повозки начали скатываться вниз. Мужчинам пришлось объединиться и толкать повозки вперёд, пока узкая тропа ближе к берегу не стала шире.

Впервые, капитан МакЛафлин решил сделать продолжительный привал и остаться в воскресенье в лагере. За неделю до этого, после долгих дискуссий, они двинулись вперёд, боясь, что потеряв день, они могут попасть в метель на западном конце пути.

В то время как мужчины отправились на охоту, больше из спортивного интереса, чем для добычи пропитания, женщины занялись стиркой. Вдоль крутого склона Рок-Крик были разведены костры, разложены котелки и груды грязной одежды.

Миссис Гарфилд подошла и села рядом с Норой на дышло повозки. Обе женщины ждали, пока нагреется вода.

Нора пробежала глазами по новой подруге, а порой и наставнице. Старшая женщина тоже выглядела уставшей, но на лице по-прежнему была дружелюбная улыбка. Бернис Гарфилд вытянула ноги и вытерла руки о белый фартук, завязанный на полной талии. Нора взглянула на её руки, которые столь же грубы и красны, как свои собственные. Холодная вода, солнце и грубое дегтярное мыло сказались на обнажённой коже.

Стирка, во время которой ты трёшь одежду о стиральные доски или камни, а затем тащишь тяжёлый трос и протянув его между повозками развешиваешь бельё - очень изнурительный труд.

Эмелина Ларсон, молоденькая женщина из повозки следующей сразу за их, нерешительно подошла к ним и молча уставилась на огонь.

– Эй! – Миссис Гарфилд выглядела удивлённой. – Что с твоим глазом?

Эмелина смущённо прикоснулась к потемневшей, опухшей коже вокруг глаза.

– Я споткнулась с чайником и ударилась о вашу повозку, - ответила она, не смотря им в глаза.

Не нужно быть гением, чтобы понять, что она лжёт. Нору не раз избивали озлобленные, пьяные клиенты, поэтому ей легко распознать признаки.

‘Он её муж!’ напомнила она себе. ‘То что он с ней делает, тебя не касается.’

– Тебе нужно помазать ушиб, – сказала миссис Гарфилд.

Эмелина кивнула и продолжила смотреть куда угодно, только не на них.

– Твой муж, – почти шёпотом сказала она, обращаясь к Норе, – очень милый.

– Да, – поддакнула миссис Гарфилд. – Тебе повезло с мужем.

Нора повернула голову и посмотрела в том же направлении, что и Эмелина. Сидя на камне у края реки, Лука аккуратно придерживал Эми у себя на коленях. В руках у них была удочка, и Нора восхитилась его терпением, ведь маленькие ручонки больше мешали, чем помогали.

‘Ну, да, в каком то смысле мне повезло.’

В отличие от мужа Эмелины, Лука не пьёт, не курит и не жуёт табак. Она никогда не видела его принимающего участие в драках, теряющего контроль или поднимающего голос. Лука всегда вежлив и почтителен по отношении к женщине, к которой обращается. Он даже помог ей с женскими делами, которые любой другой мужчина посчитал бы оскорбительными, и начал хвалить её готовку, даже когда в тесте попадались комары или мясо подгорало. Это стало странным для Норы опытом. За всю жизнь ни один мужчина не выразил ей никакой благодарности за всё, что она делала, за исключением её навыков в спальне. Лука по-прежнему не особо демонстрирует привязанность, но никогда не заставляет её чувствовать себя бездарной или бесполезной, как часто делали родные отец и братья.

‘А самое главное,’ подумала Нора, улыбаясь при виде Эми заснувшей на коленях Луки, ‘он изо всей сил старается стать отцом для Эми, даже не смотря на то, что она ему не родная.’

Даже во сне Эми сжимает в кулачке деревянную лошадку, которую вырезал для неё Лука, украсив маленькими точками, чтобы игрушка напоминала Корь. Нора усмехнулась, когда голова дочери безвольно упала на плечо Луки, и девочка начала пускать слюни на его одежду. Выражение на его лице было бесценным.

Даже Эмилин Ларсон заулыбалась:

– Думаю, тебе придется выстирать этот пиджак.

========== Альков-Спрингс. 14 мая 1851 год ==========

– Мы должны пересечь реку прямо сейчас, – сказал Джейкоб Гарфилд, указывая в направлении глубокой Большой Голубой реки.

– К чему спешка? – Спорил Билл Ларсон. – Это лучший лагерь, что у нас был. Я считаю, мы определённо должны остаться здесь до завтра.

Лука огляделась по сторонам. В Альков Спрингс действительно их самый идиллический лагерь. Повсюду растет густая трава и полевые цветы. Чистая, холодная родниковая вода каскадами бьётся об утёсы и обрушивается в озеро двадцатью футами ниже. На валунах вокруг водоёма выцарапаны имена и даты прошлых эмигрантов. Можно понять, почему многие из попутчиков и в том числе сама Лука наслаждались пребыванием в этом месте и хотели остаться.

Многие уже разбили лагерь, и большинство желали остаться здесь на несколько дней, прежде чем продолжить путь на запад. Дороги из Сент-Джозеф и порта Левенворт соединялись в одну к северу от Альков-Спрингс, что делает это место излюбленным для путешественников. В прошлом году Лука возглавила военную экспедицию в Скалистых горах, и видела тысячи эмигрантов останавливающихся в Альков-Спрингс. В этом году, эпидемия холеры 1850-го года распространялась и, обескураживая многих потенциальных эмигрантов. Поэтому трасса менее людна, и Луку не могло это не радовать.

– Вода быстро прибывает. Если начнётся ливень, то мы долгое время пробудем на этой стороне пока вода не уйдёт.

Ларсон закатил глаза:

– Старый ворчун! Слышал, рядом есть паром, так что нам не придется самим переправляться по реке.

– Да, если у тебя достаточно денег. Пять долларов за повозку!

Впереди много рек, платных мостов и паромов, а у Гарфилдов и многих других эмигрантов нет денег, чтобы заплатить за переправу.

Остальные подтянулись и стали высказывать своё мнение, и вскоре, начался громкий спор.

Лука прислонилась к скале спиной и молча слушала.

Ругань - обычное явление среди эмигрантов обоза. Казалось, мужчины спорят о каждом решении, которое они должны принять в пути: насколько быстро или медленно двигаться, когда и где разбить лагерь, стоит ли сокращать путь, сколько охранников ставить ночью на посту.

Не то чтобы у Луки не было своего мнения; оно было, но драки и ругань не были её фишкой. Частью её успешной маскировки было правило – не привлекать к себе внимания. Она избегала неприятных личностей, и по большей части старалась не заводить друзей, чтобы ни у кого не было оснований повнимательней к ней присмотреться и узнать поближе.

Когда вспыльчивый Билл Ларсон замахнулся на одного из своих соперников, Лука решила отойти подальше в поисках более спокойного места. Она прогуливалась вдоль скалистого берега, где плескались и играли дети эмигрантов. Один из мальчишек Гарфилдов позвал Луку, чтобы та присоединилась к ним, на что она отмахнулась и пошла дальше. После двух недель в дороге, она мечтала искупаться, но придется подождать. Возможно, появится шанс помыться, когда стемнеет. С этой привлекательной мыслью, Лука отправилась искать более уединённый источник.

Оставив позади разборки в лагере, она бродила по лесу, пока не забрела в долину, где преимущественно росли кедры, дубы и ясени. Сквозь деревья, было слышно нежное журчание воды. Раздвинув ветви, она взглянула на свою, возможно, сегодняшнюю «ванну».

Но вместо этого она полюбовалась чем-то другим… вернее кем-то.

Там, посередине небольшого, природного водоёма, стояла обнажённая Нора, моющая голову хихикающей дочери.

Долгие годы Лука придерживалась имиджа джентльмена, но теперь просто не могла отвести взгляд. Только единожды или дважды она видела обнажённую женщину, но не одна из них не была настолько красива. Нора не выглядела усталой и чрезмерно накрашенной, как типичные проститутки. Лука пробежала глазами вверх по стройным ногам Норы, полу скрытых под темной водой, останавливаясь на слегка округлом животе, дабы полюбоваться кремовой кожей. Затем подняла взгляд выше к огненно-рыжим волосам, свободно спадающим на слегка обвисшую после родов полноватую грудь.

Пальцы машинально опустили ветви вниз, но она продолжала смотреть, пока одна из веток не ударила по подбородку, заставляя отвести взгляд от не подозревающей о подглядывании женщины.

‘Хватит пялиться!’ приказала она себе. ‘Ты не пятнадцатилетний пацан!’

От осознания того, что женщина в воде является её женой, закружилась голова, и сердце забилось чаще.

Когда Нора с дочерью стали выходить из воды на берег, где лежала их одежда, Лука тут же попятилась назад и поспешила поскорее вернуться в лагерь.

========== Нэрроуз. 21 мая 1851 год ==========

Глаза Норы сузились, как и тропа перед ними. Маленькая Голубая река, вдоль которой эмигранты следовали уже несколько дней, протекала с одной стороны тропы, а с другой стороны простирались скалистые утёсы возвышающиеся высоко над ними.

Всякий раз, когда обоз ускорял темп, дабы избежать пыли, передние повозки рвались вперёд, но здесь тропа становилось настолько узкой в некоторых местах, от чего погонщики были вынуждены сильно замедлить животных и выстроить повозки в линию.

Нора наблюдала, как Лука направил к ней свою кобылу. В отличие от неё, он выглядел как прирождённый наездник. Поводья свободно лежали в его руках, поэтому складывалось впечатление, что управляет он лошадью только движениями худощавого тела. Когда мужчина спустился с кобылы, и взглянул на неё, Нора тут же отвернулась.

– Возьмешь бразды правления в свои руки? – Спросила она, когда он зашагал рядом с нею.

Передав в его руки хлыст, Нора направилась в повозку, посидеть с дочерью. За ними, Билл Ларсон уже давно забрал у жены кнут, абсолютно уверенный, что та не сможет аккуратно провести волов по такой узкой тропе. Но Лука даже не пошевелился, чтобы забрать у неё хлыст.

– Не, – сказал он. – Ты хорошо с ними справляешься. И, кажется, нравишься им больше чем я.

Нора обернулась, и посмотрела на него с подозрением. Он издевается? Но Лука смотрел на неё спокойно без какого-либо намёка на усмешку. Он не насмехается, а действительно верит в свои слова. Ошеломлённая, Нора снова ударила хлыстом. Она заметила, что Лука не уклонился, боясь лишиться уха. Возможно, она действительно стала хороша в этом.

– Эми! – Нора повернулась к дочери, когда та заёрзала в повозке. – Сиди смирно, иначе ты…

Девочка начала падать.

Нора бросила хлысты и ринулась назад, в надежде поймать дочь.

Но прежде чем она успела добраться до Эми, девочку подхватили ловкие руки Луки.

– Видишь! Ты чуть не упала! Твоя мать сказала тебе сидеть смирно!

Нора испустила прерывистый вздох. Только на прошлой неделе, один из детей Мэйсонов выпал из повозки и попал под тяжёлые колёса. В течение часа мальчик скончался. Нора содрогнулась при мысли о том, что подобное могло произойти с её дочерью.

Эми заплакала, и Нора забрала её из рук Луки, который продолжал ругал девочку.

– Перестань! Ты её пугаешь.

Серые глаза удивленно на неё взглянули.

До Норы дошло, что он вероятнее всего, тоже вспомнил о сыне Мэйсонов и был очень напуган падением Эми. Он просто не знал, как справиться со своими эмоциями, и что предпринять, чтобы подобного больше не повторилось.

– Эми, – серьёзно обратилась она к дочери, но тон не повышала, – посмотри на меня, – она подождала, когда зелёные глаза встретятся с её собственными. – Упасть с повозки очень, очень больно. Ты могла пораниться. В повозке ты должна сидеть очень тихо на своём месте, а если захочешь спуститься вниз, то попроси меня, а не пытайся слезть самостоятельно. Хорошо?

Эми на секунду задержала взгляд, затем кивнула и отвернулась.

– Хорошо. А теперь, почему бы тебе не пойти поиграть с Ханной?

Она указала на восьмилетнюю дочку Гарфилдов и наблюдала, как Эми побежала к ней. Повернувшись к Луке, она повторила слова сказанные им ранее:

– Ты находишь с ней общий язык.

Лука на неё покосился, а потом рассмеялся. Но в этом смехе не было юмора, он был полон сарказма.

– Я чуть не напугал её до смерти.

– Ну не настолько. И ты в очередной раз спас ей жизнь.

Ей захотелось податься вперёд и поцеловать его в щёку, за спасение самого ценного в своей жизни, но что-то в его напряжённой позе подсказывало ей, что тот не готов принять благодарность.

– Ну, так и должно быть, ведь я тот, кто за неё отвечает в этой опасной поездке, - пробормотал Лука и отвернулся.

Прежде чем Нора сумела придумать ответ, Лука сорвался с места. Она в замешательстве смотрела ему в след, но её глаза расширились, когда увидела Эмми нагнувшуюся подобрать то, что по её мнению должно было быть палкой.

– Эми! Нет! – Закричала она и побежала за Лукой.

Нэрроуз кишит змеями. Одна из ядовитых рептилий выбралась из своего убежища и угрожающе зашипела, от чего девочка попятился назад.

Лука подбежал к Эми прежде, чем змея собралась сделать выпад вперёд, чтобы укусить. Поблизости не оказалось никакого камня или палки, а оружие осталось в повозке. Не медля, Лука кинулся вперёд, пытаясь раздавить гремучую змею сапогом.

Змея вывернулась, и вонзила клыки в ногу Луки, прежде чем другой ботинок раздавил её голову.

Ругаясь, Лука осмотрел песчаную почву на наличие других гремучих сородичей. Никого поблизости не заметив, он опустился на землю и снял с себя ботинок.

Нора завернула плачущую Эми в свои объятия.

– Она укусила тебя? – Спросила она, прижимая к груди лицо дочери.

– Да.

Закатав штанину, Лука обнажил две маленьких ранки от укуса находившиеся вверху у самого края ботинка. Сняв с головы бандану, он завязал её вокруг верхней части икры и со стоном плотно затянул. Без колебаний, он провел ножом поперёк ранок, придавая им форму креста.

Когда он сжал раны обеими руками, и оттуда брызнула кровь, Нора издала стон, а к горлу подступила тошнота. Она тяжело сглотнула.

– Это плохо?

– Нет, если я сейчас высосу яд, – пробормотал Лука, не поднимая глаз.

Нора наблюдала:

– Я не понимаю, как ты собираешься это сделать, если только ты не акробат.

– И что?

– Ты не сможешь дотянуться до раны. Позволь мне это сделать.

–Нет! – Он оборонительно обвил руки вокруг ноги, не давая Норе осуществить задуманное.

– Не время для детских дискуссий!

Нора спустила Эми на землю, опустилась на колени и убрала его руки. Затем аккуратно положила свою руку на его икру. На ощупь кожа была горячей и начинала отекать. Склонив голову, Нора рассеянно заметила мелкие чёрные волосы, покрывающие гладкую кожу ноги.

Когда её губы коснулись его кожи, она почувствовала, как по телу Луки пробежала дрожь. Его дыхание участилось и стало глубоким, на лбу выступил пот.

‘Этот яд быстро проникает в кровь! Он уже в его системе.’

Нора не раз видела как люди умирали от укусов змей, и поняв, что не время мешкать, сделав глубокий вздох, начала отсасывать яд.

Вкус крови и горечь яда вскружили голову. Желудок начал бунтовать, и она быстро оторвала рот от раны, выплевывая кровь и яд.

Лука застонал.

– Оох, тебе понравилось, да? – Она подмигнула ему, пытаясь поднять настроение, несмотря на то, что сие действие вызывает у неё отвращение и пугает до смерти.

Хотя это было на половину шуткой. Стон казался довольно чувственным.

– Это не было стоном удовольствия! Я испытываю боль! – Проворчал Лука.

Нора снова припала к ране губами.

Эми попыталась подобраться к маме поближе, и посмотреть, что та делает, но Бернис Гарфилд перехватила её по пути и притянула к себе.

– Мама целует ваву! Вава скоро заживёт! – Сказала девочка.

Нора чуть не сплюнула кровь на свою одежду. Потрёпанные нервы начали сдавать, и она чуть не засмеялась в голос.

Джейкоб Гарфилд протянул ей небольшую фляжку с виски и бинт, чтобы та обработала рану мужа.

Пока она открывала фляжку, руки немного дрожали, затем полила спиртным рану.

Лука застонал, но продолжал мужественно держаться.

– Извини, – прошептала Нора.

Лука поднял голову и посмотрел на неё. Его обычно серо-серебристые глаза теперь потемнели, словно небо перед грозой.

– Всё в порядке; просто немного жжет.

– Я не это имела ввиду, - сказала Нора, кивнув на флягу в руке. – Ты пострадал, спасая Эми…второй раз за сегодня.

Лука неловко откашлялся:

– Лучше уж я, чем она. Не думаю, что ей бы понравилось, если бы я ей ножом сделал на ноге порез.

Нора вздрогнула и обхватила себя руками. Живот снова замутило, а язык начал неметь от яда. Тело прибывает в шоке, и только ответственность за дочь не даёт ей потерять рассудок.

– Давайте, поможем ему добраться до повозки, – миссис Гарфилд взяла командование в свои руки. – А ты малышка, будь рядом с отцом, чтобы такого больше не произошло!

Нора в оцепенении поплелась следом, даже не потрудившись исправить слова миссис Гарфил, о том, что Лука не является отцом Эми.

========== Между Маленькой Голубой рекой и рекой Платт. 22 мая 1851 год ==========

Лука поудобнее уселась в седле и уставилась в ночную темноту. Услышав шаги, она схватила лежавший на коленях карабин. Когда из тени вышла Нора и подошла к костру, Лука опустила оружие.

– Что ты здесь делаешь? – Грубо спросила она, в основном, чтобы скрыть за грубостью испуг из-за молчаливости Норы.

– Я принесла тебе поесть, – Нора протянула белую чашку как флаг мира. – Ты едва коснулся своего ужина.

Лука была слишком уставшей для еды.

Покинув границы кишащего змеями Нэрроуз, подошли к концу также пределы Маленькой Голубой реки, вдоль которой передвигались в течении нескольких дней. И пробирались через низкие песчаные холмы - напряжённые двадцать миль без каких-либо ручьёв, воды и деревьев для необходимого привала. После бессонной ночи, пропотев от лихорадки, у Луки не было абсолютно никакого аппетита. Она, как и любой другой эмигрант уже устала от ежедневного рациона, состоящего из бобов и солёной свинины.

Но когда Нора поставила перед Лукой тарелку, та поняла, что в ней вовсе не остатки ужина.

– Что это? – Пробормотала она, глядя на вилку с кусочком еды.

– Поджаренные сушёные яблоки с корицей, – с гордой улыбкой сказала Нора.

Хоть и никогда не признается в этом, но Лука та ещё сладкоежка, поэтому быстро расправилась с десертом. Наконец, она протянула Норе пустую тарелку.

– Спасибо. После постоянного рациона из бобов и свинины это настоящий праздник.

Нора взяла в руки тарелку, но уходить не спешила. Вместо этого она присела рядом с Лукой.

‘Что это значит? Чего ей от меня надо?’ она нервно глядела на Нору из-под шляпы.

Из огня летели искры, и обе женщины наблюдали, как они опускаются на землю.

– Как нога? – Нарушила молчание Нора.

– Нормально, – ответила Лука.

Нора смотрела на неё, ожидая более развёрнутого ответа.

– Опухоль медленно, но сходит, – добавила она.

– Ты чувствуешь себя уже достаточно хорошо, чтобы нести караул? – Нора пристально всматривалась в её лицо, и Луке это не понравилось.

Лука не привыкла, чтобы кто-то о ней беспокоился. Она не знала раздражённой быть или благодарной.

– Я же сказал; всё нормально. Я не могу сначала настоять, что нужно удвоить охрану, а сам отказыватся принимать пост.

– Билл Ларсон отказался, – сказала Нора.

От отвращения к Ларсону, Лука еле сдержалась от плевка в огонь. Билл всегда является зачинщиком драк, избегает самых сложных мужских работ таких как резьба по дереву из-за поломки по дороге и ночных караулов, и если Лука не ошибается, избивает свою жену.

– Я бы не хотел уподобляться Ларсону.

Взгляд Норы встретился с её собственным, и она с уверенностью могла сказать, что Нора знает о ежедневных избиениях, которые вынуждена переживать Эмелин Ларсон и молчаливо терпеть побои.

‘Бедняжка, наверное, считает, что как муж он имеет право ударить ее, когда сочтёт нужным.’

Громкий вой прервал затянувшееся молчание.

Прищурившись, Нора вглядывалась в темноту, пытаясь определить источник воя:

– Волки?

Во время путешествия вдоль Маленькой Голубой реки, эмигранты привыкли к компании волков по ночам. Но в этот раз, Лука не была уверена в том, кому принадлежит вой.

– Или Павнисс.

– Павнисс? – Зелёные глаза расширились. – Хочешь сказать, индейцы издают такие звуки?

Лука пожала плечами:

– Возможно. Между Маленькой Голубой и Платтом простирается территория племени Павнисс у которых вошло в привычку обворовывать проезжающих.

– Обворовывать?

Индейцы, с которыми им уже приходилось сталкиваться были так сказать «цивилизованными». В племенах Шауни и Потаватоми люди являлись фермерами, говорили на английском и знали обычаи белых людей.

– Увлечение молодых храбрецов. Они нападают не сразу. Они умны и тихи, поэтому до утра никто не заметит, что не хватает лошадей, – сказала Лука. – Слышал, они могут выкрасть лошадь из-под всадника.

– Тогда зачем нужен вой?

‘Умная девочка’, подметила Лука.

– Они создают шум, чтобы скрыть своё наступление. Когда воют волки, никто не обращает внимания на шелест травы или треск веток.

– Так вот зачем создавать круг из повозок и держать скот внутри, – сообразила Нора.

Лука кивнула.

Нора повернула голову и посмотрела ей в глаза. От такого взгляда Луке захотелось съёжиться.

– Откуда тебе всё известно о дороге до Орегона?

Лука пожала плечами:

– Оу, я уже…

– Тебе не нравится говорить о себе, да?

Это был не совсем вопрос, поэтому Лука отвечать не стала.

– Могу я всё-таки тебя спросить?

Лука вздохнула, но улыбку сдержала. На первый взгляд Нора покорная женщина, желающая угодить мужу, от которого теперь зависит. Именно этого ожидаешь от прошлой работницы борделя. Но если узнать её поближе, можно разглядеть мужественную и заботливую женщину.

– Я против, но задать можешь.

– Что заставило тебя бросить карьеру военного и покинуть Штаты? Я имею ввиду…что тебе делать в Орегоне?

Лука не привыкла объясняться за свои те или иные поступки. Будучи офицером, ей не приходилось ни перед кем отчитываться за отданные приказы, и до вступления в Драгуны, все принятые ею решения касались только её и никого другого.

‘Ты больше не одна. Она твоя жена,’ напомнила себе Лука. Слова всё ещё звучали странно. ‘Она имеет право знать, зачем ты тащишь её с ребёнком через всю страну.’

– Я понял, что Драгунам нечего мне больше предложить.

Присоединяясь к отряду военных, она жаждала порядка, последовательности и стабильности в своей жизни, но становясь старше и уверенней, потребность в товарищах стала постепенно исчезать. Сейчас, ей хочется осуществить задуманное самостоятельно.

– Я был в Орегоне, когда возглавлял экспедицию после войны в Кайюсе, там в долине Уилламетт хорошая земля и плодородная почва.

Нора нахмурилась:

– Ты фермер?

Очевидно, Нора не могла представить Луку занимающуюся сельским хозяйством. Многие их попутчики были фермерами, но не Лука.

– Нет. Я хочу разводить лошадей, а не зерновые культуры. Планирую построить лошадиное ранчо.

Нора отвела взгляд, поднимая с земли ветку:

– Значит лошади, да?

– Ага.

Нора сломала ветку пополам и швырнула в костёр.

– В таком случае, возможно, ты выбрал худшую жену для жизни на ранчо.

Это правда. У Норы нет абсолютно никакого опыта с лошадьми; она даже в седле держаться не умеет, но это не беспокоит Луку. Она никогда не думала о том, что будет, когда они доберутся до Орегона. Жена никогда не была частью её планов. В своих мечтах, она всегда была одна, когда размышляла о строении временного бревенчатого дома, о том, как выроет колодец, и когда родится первый жеребёнок. Она не могла представить, что разделит жизнь с кем-то, не имея желания открываться и рассказывать, кем является на самом деле. Но не смотря на это, она не могла бросить Нору и Эми на произвол судьбы, когда они прибудут в Орегон. Неопытная женщина и ребёнок в одиночку не переживут первую зиму.

‘Возможно, ей удастся встретить кого-то, кто будет ухаживать за ней,’ убеждала себя Лука. ‘В Орегоне много холостяков, которые отдадут правую руку за такую красавицу как она.’

– Постепенно ты узнаешь все, что необходимо для выживания, - сказала она.

Нора повернула голову и снова на неё посмотрела. Её глаза казались почти чёрными в свете медленно потухающего огня.

– Как всегда.

Лука неловко откашлялась. Ей стало неудобно от намёка Норы на свою бывшую работу в качестве проститутки. Ясное дело, Нора всё ещё думает, что её и Эми выживание зависит исключительно от неё. Часть Луки хотела успокоить женщину, сказав, что женщина может на неё положиться, а другая понимала, что не может давать подобные обещания – не будучи абсолютно уверенной, что Нора от неё отвернётся, как только тайна Луки будет раскрыта.

Из темноты снова раздался вой. Нора поёжилась.

– Я пожалуй пойду.

Лука провожала рыжую взглядом, пока та не скрылась в ночи.

========== Река Платт. 25 мая 1851 год ==========

Когда повозка поднялась на гору, Нора приостановила волов рядом с остальной частью обоза и посмотрела вниз на прерию. С этого расстояния, она смогла разглядеть белые силуэты другого обоза и широкую мутную реку, протекающую в форме буквы S.

После долгих миль лицезрения прерий и песчаных холмов, река Платт радовала глаз. Касалось, волы ускорились, только почувствовав воду.

Как только эмигранты направились к реке Нора с любопытством начала рассматривать долину Платт, по которой они направятся на запад и будут следовать около месяца. Широкая, неглубокая река, мирно огибает края многочисленных островков. Нора услышала, как капитан пошутил, что Платт «шириной в милю и глубиной в дюйм», а Джейкоб Гарфилд добавил, что река «слишком грязная, чтобы из неё пить, и слишком мелкая, чтобы по ней плыть». Цвет больше напоминал кофе, чем питьевую воду.

Равнины по обе стороны реки покрыты травой, гарантируя еду для скота, но не увидев поблизости ни одного дерева, Нора задалась вопросом: «Как им вечером разводить огонь?»

Снова щёлкнув кнутом, женщина усмехнулась. Всего несколько недель назад, она бы просто наслаждалась видом, не думая о таких бытовых вещах как корм для скота и дрова для костра.

– Мама, смотри! – Эми выглянула из повозки и указала вперёд. – Там живут пиаты!

Нора посмотрела в ту сторону, в которую указывала дочь. Один островок на реке был в разы больше чем остальные. Он простирается на мили в сторону запада, покрыт зелёной травой и густыми лесами.

‘Оу, на острове есть деревья!’

Женщина позабыла о комментарии Эми, пока Лука объехав повозку, не подскакал на кобыле к ней и спросил:

– Пиаты? Это здешнее племя, о котором я не знаю?

Нора усмехнулась:

– Думаю, она имеет ввиду «пиратов». Прошлой ночью я читала ей сказку о пиратах, живущих на острове.

– Боюсь, в Гранд-Айленде нет никаких пиратов, зато на западном конце есть форт, – Лука подмигнул девочке в повозке.

Шелестя юбкой, к ним подошла миссис Гарфилд, за которой кротко следовала Эмелин Ларсон.

– Ты уже слышала?! – Бернис улыбалась от уха до уха. – К вечеру мы будем у форта! Можем вместе прогуляться, посмотреть, что есть на рынке! Если там есть свежие яблоки, можно будет испечь пирог!

Нора улыбнулась, заслышав энтузиазм в голосе старшей подруги. Она перевела взгляд на Луку, понимая, что должна получить разрешение мужа.

Тот кивнул без всяких колебаний.

– Великолепно! – Бернис Гарфилд захлопала в ладоши. – Мы идём!

Нора перевела взгляд на стоящую рядом Эмелин, с опущенной головой:

– Эй, не переживай если нет денег. По большей части мы будем только смотреть. У нас мало чтобы много тратить.

Эмелин ответила, не встречаясь с ней взглядом:

– Дело не в деньгах. Билл не хочет, чтобы я шла с вами. Он сказал, что я останусь здесь присматривать за повозкой.

– Что? – Бернис скрестила руки на своей широкой груди. – Но никто не останется здесь кроме парочки охранников, больных и стариков!

– Он не хочет, чтобы я шла с вами, – шёпотом повторила Эмелин.

Бернис всё не унималась:

– Но почему?

Эмелин теребила края фартука:

– Не знаю. Он не сказал.

‘Зато я знаю, почему он не хочет, чтобы ты выходила в форт’, мрачно подумала Нора. ‘Такие как он предпочитают полный контроль.’

Она повидала много мужчин вроде Билла Ларсона, с тех пор как оставила родительский дом.

– Я могу поговорить с твоим мужем, – неожиданно заговорил Лука. – Предложу сопровождать вас леди до форта и назад, если он считает, что отпускать вас одних не безопасно.

Нора посмотрела на него и увидела искренность в серых глазах, впервые замечая у век маленькие морщинки.

‘Это мило. Глупо, но мило.’

– Плохая идея, Лука.

Он удивлённо моргнул:

– Почему?

Женщина вздохнула. Как объяснить подобное благородному мужчине, который никогда не предпримет попытку ударить жену ради тотального контроля над ней? Нора прекрасно понимает, что любая попытка вмешательства в защиту Эмелин лишь больше осложнит жизнь застенчивой женщины. Билл Ларсон весь свой гнев направляет на жену.

‘Лука - мужчина. Он никогда не задумывался над тем, что муж управляет своей женой силой, потому что принимает это как должное. Билл Ларсон муж Эмелин, и имеет право решать. Мы ничего не можем с этим поделать.’

– Пожалуйста, не надо, – умоляла Эмелин.

Она схватила Луку за рукав, затем опомнившись, быстро отпрянула от мужчины и попятилась назад.

– Всё в порядке. Я в любом случае не хотела идти. Кажется, у нас будет ребёнок, – сказала она шёпотом, через силу заставляя себя улыбнуться.

‘Ребёнок?’ Нора уставилась на неё, прибывая в ужасе от данной новости, хотя реакция должна быть противоположной.

Она не может себе представить Билла Ларсона любящим отцом, но знает, что у Эмелин нет выбора.

– Что ж, – произнесла Бернис прерывая затянувшееся молчание, - тогда мы принесём тебе из форта немного красивой ткани для одежды ребёнка.

***

Пока Бернис Гарфилд и большинство остальных женщин обоза радовались, словно дети, впервые пришедшие в цирк и увидевшие там слона, голову Норы не покидала мысль о Эмелин и будущем ребёнке, который вскоре появится в семействе Ларсонов.

Форт оказался не таким впечатляющим, каким она его представляла, поэтому не смог отвлечь от мрачных мыслей. Форт Керни вовсе не производил впечатление «гордых врат великих равнин», чего ожидали многие эмигранты. Вместо мощной фортификации перед ними было что-то вроде высокого прочного деревянного забора, парочка безликих зданий, магазины, небольшое почтовое отделение, кузня и невзрачная лечебница. Большинство солдат с растительностью на лице и в обмундировании, а некоторые истосковавшиеся по дому юноши.

Цены как оказалось слишком высоки для Норы и остальных, чтобы закупаться. Но они планируют дождаться других обозов и поторговаться или совершить взаимовыгодный обмен.

– Ну, по крайней мере, здесь есть почтовое отделение, - сказала Бернис Гарфилд. – Можно написать домой и сообщить нашим семьям, что мы живы и здоровы.

В отличие от других эмигрантов семья Норы не ждёт от неё вестей, но она написала письмо Тесс с девочками. Затем повернулась к Луке. В то время пока каждый второй мужчина и женщина вчера вечером писали письма домой, он занимался резьбой по дереву, делая для Эми деревянных животных.

– Ты не хочешь написать семье?

– Нет.

– А друзьям? Знаю, Тесс хотела бы получить от тебя известие.

Нора не понимает, почему он постоянно старается держаться особняком от остальных.

– У меня нет времени на сантименты! – Отрезал Лука.

Всего несколькими неделями ранее, Нора бы испугавшись его гнева, быстро извинилась, но за это время она поняла, что у мужа мягкий характер, и больше его не боится. Обычно он вёл себя грубо из-за неуверенности в себе. Она наблюдала, как сунув руки в карманы штанов, он быстро зашагал прочь.

– Подожди! – Немного приподняв юбку, Нора пыталась поспевать за его длинными шагами.

Нехотя, он замедлил шаг, но на женщину так и не взглянул.

– Ты не умеешь писать, – с пониманием сказала она.

– Я очень хорошо умею писать! – Проворчал он.

Родившись в обеспеченной семье, Нора получила хорошее образование. Вероятно, он чувствует себя глупцом рядом с ней.

– Я знаю, что ты можешь написать свои инициалы, – сказала она, вспоминая, как в день свадьбы он подписывал свидетельство о браке. – И для большинства людей это единственное, что нужно уметь писать.

Когда-то Нора мечтала стать учительницей, прекрасно зная, что отец этого никогда не допустит. Будучи человеком старой закалки, он считал, что ни одна из женщин Маколей не должна работать пока находится на его обеспечении. До тех пор пока не выйдет замуж, тогда эту роль возьмёт на себя её супруг. Мать всегда говорила, что мужчины не любят женщин умнее себя. Выбирая жену, они обращают внимание на красоту, покорность, хозяйственность, а вовсе не на интеллект. Отец кричал на неё всякий раз как ловил с книгой в руках, обвиняя в излишней мечтательности. За последние три года она убедилась в правдивости слов родителей: клиенты борделя хорошо платили за красоту и покорность, и большинство уж точно не нуждались в умном и начитанном собеседнике.

Сама не зная почему, но что-то заставляло её надеяться, что Лука отличается от других мужчин. Он женился на ней не для того, чтобы иметь красивую партнёршу в кровати или опытную домохозяйку, так что, возможно, он оценит другие её таланты. Колеблясь, Нора подняла голову и посмотрела на Луку.

– Если хочешь, я могу научить тебя писать и читать.

– Посмотрим, – сказал Лука. – Сомневаюсь, что у нас будет на это время.

Нора решила промолчать, не собираясь на него давить. Она даже не заметила, как они дошли до почтового отделения, пока Лука не предупредил, что собирается сходить к кузницу. Подняв дочь на руки, она вошла в здание следом за Бернис.

Перед прилавком образовалась длинная очередь. Нора огляделась, пытаясь отвлечься от боли в ногах. На побеленной глиняной стене перед ними весел плакат, и дабы скоротать время Нора начала читать. Там сообщалось о законе землепользования, который вступил в силу прошлой осенью. Каждый белый мужчина подавший заявление получит 160 акров земли на территории Орегона. Женатый мужчина может претендовать ещё на 160 акров, которые полагаются его супруге. Нора зачиталась, позабыв о письме в руке.

‘Мужчина может получить вдвойне больше земли, если он женат?’ Норе об этом ничего не известно, так как она практически ничего не знала о жизни в Орегоне. ‘Поэтому Лука женился на мне? Чтобы получить больше земли для своей лошадиной фермы?’

Внезапно, всё встало по своим местам. Зачем ещё мужчине жениться на женщине, не имея даже мимолётного интереса в постели? Он женился на ней строго из практических и эгоистических соображений. Нора с самого начала это предполагала, но отказывалась верить, что Лука не питал к ней никаких романтических чувств. Теперь же, когда она знает наверняка, что мягкий, заботливый муж её использует, как любой другой из бывших клиентов, Нора очень в нём разочаровалась.

‘Почему ты позволяешь себе думать, что он отличается от остальных? К настоящему времени ты уже должна знать мужиков как облупленных!’ упрекнула она себя.

В голову пришла пугающая мысль: ‘А что если он разведётся и бросит меня как только получит землю?’ Когда в голову пришла другая мысль её глаза расширились ещё больше. ‘Он даже не должен будет разводиться! Брак может быть аннулирован, потому что мы никогда не исполняли супружеского долга! Вот почему он отказывался спать со мной! Он планирует бросить нас с Эми на произвол судьбы, как только мы приедем в Орегон?’

Всё волнение о прибытии в форт исчезло, зародилось беспокойство о своём будущем. Она начала лихорадочно придумывать пути, которыми могла бы предотвратить любую попытку аннулирования брака.

Комментарий к Река Платт. 25 мая 1851 год

Отпуск. Проду выложу только 29 июля.

========== Река Платт. 26 мая 1851 год ==========

Оставив кобылу, Лука на цыпочках кралась по траве, внимательно прислушиваясь. Она уже находилась достаточно далеко от повозки, чтобы слышать что-то кроме завывания ветра.

После форта Керни, обоз продолжил путь в сторону горы вдоль песчаного берега по левой стороне реки Платт. Сейчас уже почти стемнело, и по обе стороны реки виднелись огни костров. В кожу въелись пот и песок, от чего та безумно чесалась. Одежда пропахла дымом и буйволовым навозом, который они использовали в качестве топлива из-за отсутствия древесины. Туча комаров делала её ещё более несчастной.

Когда они разбили на ночь лагерь рядом с Двадцатью Островками, где на воде расположены около двух десятков островов разных размеров, Лука решила рискнуть и по-быстрому искупаться в реке сегодня вечером. Это может оказаться её последним шансом, впереди ещё долгие километры безлесья, где не за чем будет спрятаться.

Стянув с себя сапоги и брюки, Лука вошла в желтоватую воду Платта. Обойдя маленький островок, она укрылась за деревьями и кустарником. Удостоверившись, что за ней не следят, она продолжила раздеваться. Сняв рубашку, она повесила её на ветку, чтобы не намокла. На секунду, Лука снова прислушалась, не идёт ли кто, затем начала снимать с груди бинты.

Оглядывая собственное тело, она провела руками по широким красным линиям, которые остались на коже от туго завязанной ткани. Плеснув на себя воду, Лука наблюдала, как капли стекают по маленькой груди.

Порой она могла целыми днями не вспоминать, что является женщиной, пока моменты вроде этого не напоминали, кем она является на самом деле.

Последний месяц в дороге показал ей, что она определённо не та кем прикидывается. Она старалась держаться подальше от мужчин с обоза, особенно от тех, кто втайне от капитана предавался пьянству и азартным играм. Она не мужчина, но и не хочет жить жизнью женщины. Казалось, что она застряла где-то посередине, не ассоциируя себя полностью ни одним, ни другим полом. Нора и Эми немного скрасили её одиночество, но она всё ещё не могла расслабиться в их присутствии, и сомневаеться, что это когда-либо изменится. До тех пор, пока она будет вынуждена скрывать большую часть своей жизни, не бывать никакой подлинной пусть даже только эмоциональной близости. А раскрываться она не планирует ни перед Норой, ни перед кем-либо ещё.

Корь негромко заржала.

Лука с тревогой в глазах оглянулась. Руки автоматически начали оборачивать бинтами грудь, крепко затягивая. Заслышав звуки приближающихся шагов, она спряталась за кустарник. Лука достаточно долгое время прожила с лошадьми, чтобы понять, что кто-то приближается. Лошади, как правило, мало что могли сказать своим хозяевам, но довольное ржание Кори, скорее всего, означает, что кобыла надеется на вкусное угощение от знакомого ей человека.

‘Нора,’ поняла Лука.

Для женщины, не имеющей опыта с лошадьми, Нора питала слабость к верным животным. Схватив с дерева рубашку, Лука быстро надела её на себя.

Сначала раздался всплеск воды, а затем голос Норы в темноте:

– Лука? Ты здесь?

После нескольких секунд колебаний, Лука ответила, так как не хотела пугать женщину своим молчанием.

– Да, я тут.

Прошлёпав обратно по мелководью, она присоединилась к Норе на берегу реки. Затем быстро натянув на себя штаны, застегнула верхнюю пуговицу на рубашке.

– Что ты делаешь здесь совсем один?

Нора взяла Луку под руку, как будто они покинули лагерь ради прогулки вдоль реки.

– Этот же вопрос я могу задать тебе, - сказала Лука, не отвечая на её вопрос.

Она не намеревалась подчеркнуть свою мужскую доминирующую позицию и заставить Нору чувствовать себя ущемлённой, но в данный момент это необходимо, ведь мужчина может пойти куда угодно и делать то, что заблагорассудится. Нора должна отвечать на вопросы мужа, а не наоборот.

Тёплая ладонь Норы, пробежала по её руке.

– Искала тебя. Я соскучилась.

Лука подозрительно прищурилась. Довольно часто замечая перемену в поведении, она поняла, что Нора снова примерила на себя роль проститутки.

‘Какого чёрта она вытворяет? Я думала, мы с этим покончили!’

– Мне нужно было искупаться, - сказала она.

– Кажется, я нашла тебя вовремя, чтобы предложить свою помощь.

Пальцы Норы заскользили по плечу Луки и начали расстегивать первую пуговицу рубашки.

– Я уже помылся, - быстро добавила Лука.

Но Нора не слушала. Подавшись вперёд, женщина прижалась губами к открывшейся коже.

Ключицы Луки обдало жаром.

– Нора! - Вышло полу предупреждение, полу стон.

Не обращая внимания на предупреждение, Нора стала приближаться всё ближе и ближе, пока Лука не почувствовала тело женщины прижатое вплотную к своему собственному.

Глаза Луки чуть было не закатывались от наслаждения. Её разум боролся с физическими инстинктами, которые практически кричали, чтобы она обернула руки вокруг Норы и притянула ещё ближе к себе. Будто в тумане, она почувствовала, как Нора расстегнула ещё одну пуговицу.

Мягкие губы опускались ниже, лаская кожу верхней части грудной клетки.

Лука покачнулась. Дразнящий язык, опускался всё ниже, оставляя за собой пылающий след, и она застонала от отчаяния, зная, что вопреки желанию должна остановить женщину.

Умелые пальцы Норы легонько царапали шею, прослеживая путь от чувствительного уха до губ.

Лука застонала от ласкового прикосновения, но пересилив себя, оттолкнула женщину.

– Постой!

Расстегни Нора ещё одну пуговицу, женщина бы увидела бинты, которые определённо вызовут подозрения.

– Зачем? Здесь только ты и я. Эми спит у Гарфилдов.

Нора одним шустрым шагом вторглась в личное пространство Луки и снова принялась расстегивать пуговицы.

Лука уклонилась и схватила женщину за запястья, осторожно, стараясь не причинить вреда.

– Остановись, Нора! Я серьёзно!

Как обиженный ребёнок, Нора прикусила нижнюю губу и опустила голову. На мгновенье, Лука подумала, что женщина развернётся и уйдёт, но когда Нора подняла голову, в глазах стояли слёзы.

– Почему? Я твоя законная жена, Лукас Гамильтон! Назови мне хотя бы одну серьёзную причину для этого!

‘Нет, ты не жена Лукаса и я сомневаюсь, что есть хоть что-то законное в этом браке,’ мрачно подумала Лука, но не смогла придумать не одной причины для отказа спать с Норой. Она в растерянности и понятия не имеет, что говорить.

– Нора…

– Это потому…? Потому что тебя ранили во время войны? – Спросила Нора.

Вопрос застал Луку врасплох.

‘Какое война имеет к этому отношение? И откуда она знает, что я сражалась во время войны? Тесс ей рассказала? И что она ещё ей рассказала обо мне?’

– Откуда ты знаешь, что я воевал в Мексике? – Она подозрительно следила за реакцией Норы.

Нора опустила взгляд и, помяв в руках юбку, ответила:

– Ну, иногда ты вскрикиваешь и разговариваешь во сне.

Лука застыла. ‘Я разговариваю во сне? Это очень, очень плохо!’ Что если она во сне случайно откроет свой секрет? Глубоко вздохнув, она перестала паниковать, сосредоточившись на словах Норы.

– Ранили? – С опозданием переспросила она.

– Да, эм… - Нора жестом указала на тело Луки, кивая на выпуклость у неё между ног. - Возможно, ты получил травму…очень важной части тела? Но даже если это так, есть другие способы, которыми можно доставить удовольствие женщине, тебе об этом известно? И я могу стать превосходным учителем.

Она распутно усмехнулась, Лука сотни раз видела данный способ соблазнения в разных борделях.

В течение нескольких секунд, она, молча, смотрела на женщину. Нора привыкла действовать напрямую, а не исподтишка, по сравнению с офицерскими жёнами из форта Ливенворт, и Лука пока не поняла хорошо это или плохо. В данной ситуации, её прямолинейность очень смущает.

– Нет, - выпалила она. – Ни один из моих важных органов не пострадал на войне.

– Хорошо, - медленно кивнула Нора. Зелёные глаза внимательно изучали Луку. - Что тогда?

Лука подавила стон. ‘Чёрт! Нужно было сказать, что всё из-за ранения и покончить с этим! Но нет, твоя псевдо мужская гордость этого не позволила, да?’ Она понятия не имеет, как ответить на вопрос Норы, не раскрывая при этом свою половую принадлежность, поэтому решила воспользоваться своим супружеским положением.

– Я не хочу. Это всё, что тебе нужно знать. Конец дискуссии.

– Так или иначе, я уже знаю настоящую причину, - прошептала Нора, садясь на землю.

Лука сглотнула подступивший к горлу ком. Неуверенна, что Нора знает истинную причину отказа, но сердце безумно застучало, отдаваясь в ушах, пока рыжая не продолжила.

– Ты…ты собираешься аннулировать наш брак, как только мы окажемся в Орегоне. Я видела плакат.

– Плакат?

Лука была слишком ошеломлена, чтобы выдавить из себя что-то кроме повторения последнего слова сказанного Норой. Она покачала головой, приходя в себя.

– Ты видела плакат, на котором написано, что я собираюсь аннулировать наш брак в Орегоне?

Нора шаркала носком сапога о грязный берег.

– Там написано, женатый мужчина получает вдвойне больше земли, нежели холостяк.

Возможно, Нора обычная шлюха из пограничного городка, но она умна и образованна.

‘Она, должно быть, прочла акт о землевладении и сразу предположила, что это та причина, по которой я сделала ей предложение. А разве не так?’ задала себе вопрос Лука. ‘Ты безусловно бы не отказалась от ещё 160-ти акров земли, да? Это был бы приятный побочный эффект к бракосочетанию с Норой.’ Это было не единственной причиной их замужества, но она не могла обвинить Нору в таком выводе. ‘Она, должно быть, подумала: как только я заграбастаю себе землю от её имени, то тут же брошу её с ребёнком, оставив землю себе.’

Мысль об аннулировании брака никогда не приходила ей в голову, потому что она никогда не загадывала так далеко. Никогда не думала, что будет, когда они доберутся до Орегона. Всякий раз, думая о будущем, она не представляла себя живущей с кем-то, делящей постель или пищу, даже если это ожидается от мужа и жены.

– Может, аннулирование брака не такая уж плохая идея, - осторожно предположила она.

Глаза Норы расширились, когда она поняла, что её худшее опасение подтвердилось.

– Но… но что будет со мной и Эми? Мы не сможем самостоятельно выжить на чужой, дикой земле!

– Нет. Я не это имел в виду. Я не оставлю вас, пока вы будете во мне нуждаться.

Лука замолчала, решив послушать, что та скажет.

‘Я нужна им.’

– Пока будем в тебе нуждаться? – Недоверчиво повторила Нора. – Мы всегда будем в тебе нуждаться! Запад не место для одинокой женщины с ребёнком!

Лука знала это как никто другой. Если бы кто-либо усомнился в её половой принадлежности, она никогда не смогла бы построить на Западе новую жизнь. Одинокой женщине для выживания необходимо обзавестись мужем или устроиться работать учительницей или швеёй. Но вряд ли работодатели наймут незамужнюю женщину с внебрачным ребенком на руках. Без мужа, Нора очень быстро вернётся к проституции.

– Если мы аннулируем брак, ты будешь свободна и найдёшь себе другого мужа. С твоей-то внешностью и численностью холостяков в Орегоне, тебе не составит труда его отыскать, - сказала Лука.

‘Кто-то может сделать тебя действительно счастливой, кто-то кто разделит с тобой постель и даст тебе ребёнка, кто-то кто не будет хранить от тебя секреты.’

Нора отрицательно покачала головой. Зелёные глаза в замешательстве смотрели на Луку.

– Зачем мне другой муж? Я уже состою в браке с тобой. Другая женитьба не улучшит моё положение.

Лука сдержалась, чтобы не улыбнуться практичности Норы. Женщина не связывает брак с любовью. Всё чего ей нужно это что бы кто-нибудь позаботился о ней и был добр к её дочери.

‘С точки зрения Норы я - идеальный муж. Она не хочет рисковать и выходить замуж за мужчину, который будет относиться к ней неподобающе.’

Это обсуждение ни к чему не приведёт. Вздохнув, она взяла поводья Кори.

– Нам пора возвращаться в лагерь, иначе рискуем быть подстреленными своими же охранниками.

Оглянувшись через плечо, она увидела, как Нора молчаливо следует за ней. Лука знает, что женщина предпримет ещё не одну попытку её соблазнить. Соблазнение долгое время было основным средством её выживания, поэтому не знает другого способа убедить Луку в своей ценности в качестве жены и женщины. Путешествие в Орегон будет действительно долгим.

========== Переправа через Саут-Платт. 10 июня 1851 год ==========

Нора посмеивается, наблюдая, как дочь играет, собирая буйволовый навоз. Поскольку в Платт нехватка древесины, они вынуждены прибегнуть к сборке кизяков для разведения огня. Пейзаж сменился сразу после того как иммигранты покинули форт Керни. Длинная зелёная трава уступила место короткой коричневой, а дорога стала песчаной. Лес заменили полынь и остроконечная юкка.

Эми с девочками бегали вокруг лагеря, пытаясь наперегонки заполнить горючим мешки, привязанные к повозкам. Нора весь день по дороге собирала навоз, прекрасно зная, что он быстро прогорит, а для приготовления обеда его понадобится много.

Она усмехнулась про себя, ведь всего несколько недель назад на отрез бы отказалась прикасаться к сухому помёту буйвола своими гладкими руками, чего требовала бывшая профессия. Теперь, когда её ладони огрубели и покрыты мозолями, она без колебания подбирала навоз, в шутку называя его «bois de vache» или «сухие бычки», подражая Бернис Гарфилд.

Пока она рыла небольшую канаву, чтобы не дать ветру потушить навоз и спокойно разжечь огонь при помощи кремня и стали, женщина вспоминала свои первые жалкие попытках развести костёр.

Благодаря настойчивости Луки и помощи Бернис, она многому научилась в дороге. После последней неудачной попытки соблазнить мужа, она утроила свои старания. Нора решила стать лучшей женой, которую только можно представить, стать для него незаменимой, чтобы он и думать забыл об аннулировании брака.

В то время пока Билл Ларсон из соседней повозки постоянно жаловался, что еда, приготовленная его женой на вкус похожа на обувную кожу, Лука неоднократно хвалил блины Норы и всегда просил вторую порцию рагу.

Учиться готовить на костре оказалось гораздо сложнее, чем она думала. Её первые попытки испечь хлеб приводили к тому, что снаружи тесто подгорало, а внутри оставалось сырым. Но постепенно она начала осваивать технику приготовления.

Нора игнорировала крики, снова раздающиеся из повозки Ларсонов, пока нарезала кусочки мяса антилопы и добавляла их в кастрюлю к кипящим бобам. В конце, она заправила еду диким луком, который нашла по дороге.

Намазав кусочек хлеба свежим сбитым маслом, протянула его дочери.

Держа в руках хлеб с маслом, Эми побежала к берегу. Нора сначала напряглась, но быстро успокоилась, увидев, что там Лука разговаривает с другими мужчинами. Изначально отсутствующие у него отцовские инстинкты за последние несколько недель улучшились. Нора с облегчением наблюдала, как он поймал Эми, прежде чем та успела поскользнуться и упасть в грязь. Лука поднял девочку на руки, игриво откусил кусочек хлеба, а затем отправил обратно к повозкам.

Порой он всё еще чувствует себя неуклюже и неудобно рядом с ребёнком, но в тоже время очень терпелив и нежен. Нора никогда не видела, чтобы мужчина так вёл себя с чужим ребёнком. Она чувствовала, что за грубой, отчуждённой внешностью скрывается чуткий человек.

Нора не любит его, и сомневается, что когда-нибудь полюбит, но убеждена, что вряд ли сможет найти мужа лучше, поэтому настроена его соблазнять, пока тот не сдастся. Если работа в борделе Тесс её чему и научила, это быть проницательной и угадывать желания мужчин, которых обслуживала. Той ночью у реки она почувствовала, что он вовсе не равнодушен к её женским чарам.

Увидев, что мужчины возвращаются в лагерь, она стала накладывать тушеное мясо в жестяные тарелки.

Джейкоб Гарфилд и трое других мужчин взяли тарелки у своих жён, но затем направились к костру Гамильтонов.

– Эта переправа не должна оказаться особо сложной, - произнес один из мужчин. – Как думаешь, Лука?

Перестав есть трое мужчин, подняли глаза от своих тарелок, ожидая ответа.

Лука зачерпнул ложкой побольше бобов и отправил их в рот тщательно пережевывая, будто тянул время.

Раньше Нора частенько замечала, что муж держится особняком от попутчиков, не принимая участия в собраниях. Никогда не понимала его стремление держать людей на расстоянии. После того как она избегала граждан в Индепенденсе и вела отстранённую жизнь в борделе, теперь ей нравилось быть частью общества.

В дороге не имеют значение статус и респектабельность, когда вы все вместе боретесь за выживание. Будучи женой Луки, она даже наслаждалась определённым положением на обозе. Не смотря на попытки мужа отделиться от остальных, люди обращаются к нему за советом. Казалось, он даже больше капитана знает о дороге до Орегона и обо всем, что встречается на их пути. С каждым километром он становится для них всё большим лидером.

Нора наблюдала за ним, пока он ел с мужчинами. Ростом он не выше остальных, но прямая, хоть и скромная осанка его выделяла. Он немногословен, но когда начинал говорить, все слушали. Нора гордится своим супругом.

– Не недооценивай Саут-Платт, - произнёс Лука.

– Гамильтон, ты трус! – Билл Ларсон подсел к огню, и смотрел на Луку с отвращением. – Ты испугался той речушки? Она мелкая с пологим берегом и слабым течением. Но, конечно, если ты струсил, я могу переправить твою повозку с твоей женой.

Мужчины вокруг костра напряглись, а Лука даже головы не поднял. Он продолжил есть, будто не слышал слова Ларсона.

Часть Норы радовалась, что муж уравновешен, умеет держать себя в руках, и не вестись на провокацию. В борделе она была свидетельницей многих драк, но никогда не видела в них героизма. А другая часть не понимала, как он может спокойно сидеть, слушая оскорбления Ларсона. Он проигнорировал дажезавуалированную угрозу увести Нору.

Женщина вздрогнула, её желудок бунтует даже при мысли об этом.

– Я только предупреждаю, что нужно быть осторожными, - сказал Лука, не повышая голоса и не смотря на Билла Ларсона. – Дно реки как зыбучий песок, и если повозки не засосёт…

Нора перевела взгляд на обманчиво безобидную реку. Она научилась доверять словам Луки, именно поэтому стала бояться пересекать реку, но иного выбора у них всё равно нет. В этом месте река Платт разветвлялась на северную и южную стороны, и им придётся переправиться через Саут Платт, чтобы получить доступ к северной ветви реки, которая должна вывести их на запад.

После полуденного обеда, подняв повозки на несколько сантиметров, мужчины поставили их на деревянные брусья. Нора надеялась, что этого будет достаточно, чтобы вещи и еда находящиеся внутри оставались сухими.

Повозка Билла Ларсона была первой на очереди. Объединив усилия, шестеро мужчин потянули повозку через реку. Железной рукой Ларсон погонял волов по мутной реке, крича и баламутя воду.

Когда повозка оказалась на середине реки, Ларсон повёл волов вверх по течению, чтобы, наконец, достигнуть другой стороны берега. Остановившись на мгновенье, Билл бросил триумфальный взгляд на Луку, наблюдающего с берега.

Затем Ларсон снова ударил кнутом. Волы потянули упряжки, но не смогли сдвинуть повозку с места. Колёса всё глубже и глубже засасывало в зыбучие пески русла реки. Чем больше Ларсон орал, чем больше волы баламутили воду, пытаясь освободиться, тем глубже их засасывало. Вода стала затапливать повозку, почти опрокидывая её. Волы замычали.

– Их засасывает, - крикнул Лука.

Без колебаний, он вошел в реку и начал кричать мужчинам, чтобы те бросили верёвку. Нора с беспокойством наблюдала, как муж по грудь в воде двигался по течению. Когда он поплыл, она схватила Эми за руку.

– Мама, - Эми смотрела на неё испуганными глазами.

– Всё будет хорошо, сладенькая, - Нора нежно погладила рыжие волосы дочери. – Лука скоро вернётся. С ним всё будет хорошо.

Она молилась, чтобы слова оказались правдой.

Лука позволил течению пронести его рядом с повозкой. Проплывая мимо, он резко ухватился за отвес и привязал к нему верёвку.

При помощи дюжины волов другого обоза с противоположного берега повозку удалось вытащить.

Нора облегчённо вздохнула, когда Лука, наконец, выбрался из воды, падая на землю в мокрой одежде. Подняв дочь на руки, она пошла ему на встречу. Она планировала предложить ему сухую одежду, но вместо этого сказала совсем другое.

– Почему ты рисковал жизнью ради него? – Она сердито дёрнула головой в сторону Билла Ларсона, который уже благополучно добрался до другой стороны. – Всего час назад он назвал тебя трусом на глазах у всего обоза, а теперь ты… - Нора замолчала, внезапно осознав, что со дня знакомства она ни на йоту не стала лучше понимать своего мужа.

Конечно, ему не понять, как она боялась. Случилось с ним что-то, они бы осталась с Эми без защитника и проводника.

Подняв глаза, уставшей рукой он убрал со лба прилипшую прядь мокрых волос.

– Нет, - сказал он, поднявшись с земли, и шаткой походкой устремился вперёд.

Нора смотрела на него с недоверием.

– Я сделал это не для Ларсона, - сказал Лука – А для его жены.

Она пошла следом за мужем.

– Ты бы не поплыл его спасать, если бы Эмелин не было в повозке?

Лука не ответил.

Ему и не нужно было. Нора уверенна, что уже знает ответ.

‘Он бы попытался спасти Ларсону жизнь. Просто он такой человек.’

Она не была точно уверенна хорошо это или плохо.

– Тебе нужно переодеться в сухое, - сказала Нора, когда они дошли до своей повозки.

Лука отрицательно покачал головой:

– Нет смысла. Я снова намокну, потому что нам нужно пересечь реку, - он заглянул в повозку. – Нужно оставить некоторые вещи здесь, чтобы повозка стала легче. Из-за лишнего веса мы можем застрять.

Нора тяжело сглотнула. Брошенные вещи на тропе были обычным явлением. По пути им попадались печи, трубы, наковальни, фарфоровые тарелки и даже еда, всё это, чтобы облегчить ношу усталых волов. Но впервые ей самой придется оставить свои вещи.

Повернув заслонку, она заглянула внутрь, внимательно изучая каждый предмет. В отличие от большинства других эмигрантов, Лука упаковал вещи грамотно, не перегружая повозку, поэтому сейчас она в полной растерянности, что можно оставить, а что нет.

Нора не решилась выбросить мешки или бочонки с продуктами. Посуда, оружие Луки, постельные принадлежности и одежда тоже необходимы. Также понадобятся инструменты, когда они доберутся до Орегона.

Вздохнув, Нора взяла в руки изысканное постельное бельё, которое подарила им Тесс на свадьбу, также вытащила тяжёлый чемодан, который брала с собой в дорогу и оставила их на песчаную землю. Секунду поколебавшись, она положила сверху дневник в кожаном переплёте. Дабы не передумать, она быстро отошла подальше.

Садясь вместе с Эми в повозку, сердце Норы бешено колотилось. Женщина смотрела вниз, когда их повозка достигла берега реки и начала передвигаться по движущейся массе песка лежащего на дне реки. Вода становилась всё глубже и глубже, как только они стали пересекать реку по диагонали вниз по течению. Она с тоской смотрела на другой берег, расстояние до которого более три четверти мили.

Пару раз она почувствовала, как колеса забуксовали в песке, но Лука продолжал погонять волов. Оба прекрасно понимали, остановись животные хоть на секунду, колёса увязнут в песке.

Эми пискнула, когда волна окатила её ноги. Наконец, преодолев половину пути, Лука повернул волов, заставляя их идти против течения. Спустя сорок бесконечных минут, повозка достигла противоположного берега.

К этому времени уже все повозки благополучно досюда добрались. Волы и мулы исчерпали свои силы. Каждое животное по несколько раз использовали для перегонов повозок. Как только последняя повозка оказалась на берегу, капитан МакЛафлин дал добро разбить лагерь на остаток дня.

Лука залез в повозку, а Нора начала разводить огонь. Заваривая в котелке кофе, она услышала извинения Эмелин Ларсон:

– Ох, я…извини. Я не знала. Просто пришла…

Обернувшись, она увидела, как Лука выпрыгивает из повозки, на ходу застёгивая верхнюю пуговицу рубашки и накидывая на себя жилет. Эмелин смущённо отвернулась. Нора усмехнулась, наблюдая как оба краснеют, и спрашивая себя была ли она когда-нибудь такой невинной.

– Я…я пришла тебя…поблагодарить, - запиналась Эмелин, всё ещё не поднимая глаз на Луку. – Ты спас сегодня нашу повозку…и возможно наши жизни.

Лука теребил в руках шляпу:

– Мэм, не стоит меня благодарить.

Нора наблюдала, как опустив взгляд, муж изучает кончики своих сапог. Казалось, он смущён благодарностью Эмелин. Не знай, насколько спокойными и уверенным он бывает, Нора бы подумала, что он стесняется. Она в очередной раз задалась вопросом, много ли у него было опыта с женщинами. Нора всё ещё сомневается, что он когда-либо делил постель с женщиной.

– Вот, - проворчал Лука, пихая что-то в руки Норы, и отошёл позаботиться о волах.

Посмотрев вниз, Нора увидела, что держит в руках свой дневник в кожаном переплёте, который оставляла на том берегу. Поглаживая кожаную обложку, она вопросительно посмотрела на Луку.

Казалось, Лука почувствовал её взгляд.

Пожав плечами, он кинул через плечо:

– Вместо него я выбросил две банки персиков.

‘Консервированные персики.’ Нора прижала дневник к груди. ‘Он не умеет читать, так что дневник для него не имеет никакого значения, но он променял его на консервированные персики.’

Это большая жертва для сладкоежки.

- Он хороший мужчина, - прошептала рядом Эмелин Ларсон.

Нора видела тоску и печаль в глазах женщины. Она кивнула.

‘Лучше твоего, ты имеешь ввиду.’

Со вздохом, она вернулась к готовке.

========== Калифорния Хилл. 11 июня 1851 год ==========

У Норы появилась одышка. Изо всех сил она старалась не отставать от Бернис Гарфилд, поднимаясь за женщиной вверх по длинному, высокому склону. После переправы через Саут-Платт, пейзаж резко изменился. Успев привыкнуть к ровной, открытой прерии, Нора нашла поднятие по крутому склону, усыпанному глубокими равнинами весьма утомительным.

‘Это первая холмистая местность, после Голубого холма. Пора начинать привыкать’, сказала она себе.

Сначала она ехала в повозке, но постоянная тряска вызывала у неё тошноту, поэтому она предпочла идти пешком. Убирая со лба влажную прядь волос, лезущую в глаза, женщина оглянулась через плечо и кивнула Луке. Она обрадовалась, когда он предложил нести Эми, потому что если честно, она сомневалась, что сможет нести на себе какой-либо груз в гору.

Для Норы, казалось, прошло несколько часов, когда местность, наконец, превратилась в плоскую равнину. Она с благодарностью приняла фляжку, которую протянула ей Бернис.

– Спасибо.

Сделав большой глоток, она передала флягу обратно. Когда прохладная вода прошла по горлу, женщина чуть было не подавилась.

– Можешь ещё немного попить, - предложила Бернис.

– Нет, не надо.

Нора вытерла ладонью рот, надеясь, что желудок, наконец, успокоится:

– Лука сказал,что нам не попадётся водоём с пресной водой, пока мы не доберёмся до Норт Платт.

Бернис сжала её за локоть и развернула лицом к себе.

– С тобой всё хорошо?

Когда старшая женщина прижала ладонь к её щеке, Нора, на мгновенье, позволила себе насладиться материнской заботой.

– Я заметила, что ты не притронулась к завтраку.

Нора сглотнула. Её живот сворачивался только при одной мысли о еде.

– Я в порядке.

Подруга прищурилась:

– Живот болит?

Нора со вздохом кивнула, но произнесла:

– Не всё так плохо. Скорей всего из-за бобов.

– Тошнит? – Спросила Бернис.

Нора медлила с ответом. ‘Кого бы не затошнило после тряски в душной повозке?’

– Судороги?

– Что?

– Диарея?

Нора покачала головой. Что бы с ней не происходило, но точно не это.

– К чему ты клонишь?

– Ну, помнишь, нам рассказывали о холере.

Когда Нора резко дёрнула головой, её накрыло волной головокружения.

– Думаешь, у меня холера?

– А ты уверена что нет?

Бернис Гарфилд смотрела на неё с беспокойством.

– Абсолютно уверенна, - сказала Нора.

Какое-то время она себя не очень хорошо чувствовала, а жертвы холеры обычно несколько минут испытывали сильную боль и часто умирали в течение нескольких часов.

Бернис с облегчением выдохнула. В обозе все боялись холеры.

– Что же тогда?

У Норы была долгая, внутренняя борьба с самой собой, пока они путешествовали по нагорью. Прикусив губу, она повернулась посмотреть, где находятся Лука и Эми, и удостоверилась, что те не в пределах слышимости. Наверняка Лука специально отошёл, давая женщинам побыть наедине и посекретничать. Нора никогда не встречала столь инстинктивного и чувствительного мужчину к женским потребностям.

Нахмурившись, Бернис проследила за её взглядом в направлении Луки.

– Между вами с мужем всё в порядке? – Нерешительно спросила она.

Нора знала, сколько смелости потребовалось женщине, чтобы задать подобный вопрос. Отношения между мужем и женой, как правило, не обсуждались с другими, даже если он или она не счастливы в браке. Нора сжала руку Бернис. Женщина стала ей доброй подругой, первой с кем она подружилась на обозе.

– Всё в порядке, - она мысленно молилась, чтобы этого не изменилось, если её подозрение подтвердиться. – Моё состояние не имеет отношение к моему браку.

Ей не хотелось, чтобы Бернис подумала, что Лука такой же плохой муж как Билл Ларсон.

Беспокойство всё не покидало лицо Бернис:

– Что же тогда? С тобой точно что-то не так.

Нора не могла отрицать этого, даже если бы попыталась заниматься самообманом.

– Я не совсем уверенна.

Она не хотела озвучивать свои подозрения, возможно, потому что тогда это может оказаться правдой.

Бернис кивнула, поощряя продолжать:

– Расскажи мне.

– Я ещё не уверенна, но… - Нора оглянулась убедиться что, ни Лука, ни какой другой эмигрант не услышит их разговора. – Ну, возможно… Есть вероятность, что я…беременна.

– Ребёнок! – завизжала Бернис, а когда Нора на неё шикнула, понизила голос. – Ребёнок! Это потрясающе.

Нора подавила гримасу разочарования.

‘Это было бы так, если бы ребёнок был от мужа,’ горько подумала она.

В этом месяце не было месячных, она постоянно чувствовала себя уставшей, периодически испытывала тошноту и головокружение с того дня как они покинули Индепенденс, но эти симптомы она списывала на побои от рук последнего клиента и нелёгкий путь. Но в последние несколько недель Нора прибавила в весе, чего нельзя объяснить плохим качеством их еды, поэтому Норе пришлось свыкаться с фактом новой беременности.

– О, давай, девочка! – Бернис заключила её в крепкие объятия. – У тебя есть причины радоваться! Почему такое хмурое лицо?

Нора облизнула пересохшие губы. Как объяснить подобное добросердечной женщине, утаивая события прошлого? Она снова повернулась в сторону Луки.

Бернис проследила за её взглядом:

– Что он сказал? Готова спорить, он…

– Он не знает.

Нора до сих пор не смогла смириться с тем, что её жизнь, которая только вошла в правильное русло, снова изменится, как только она раскроется мужу.

Бернис удивлённо моргнула:

– Что? Почему ты ему не сказала? – Она непонимающе смотрела на Нору. – Ты всерьёз думаешь, что он не обрадуется второму ребёнку? Он явно обожает свою дочь. Только представь, как он обрадуется сыну!

Нора потёрла нос. Это не так просто.

‘Ничего в моей жизни не бывает просто. Может я не предназначена для тихой, счастливой жизни.’

Да, Лука женился на ней, уже зная, что у неё есть дочь, но на другого ребёнка, не являющегося его собственным, он не подписывался, когда делал ей предложение. Она всё ещё не понимала, почему он отказывается делить с ней постель, хотя вовсе неравнодушен к женским прелестям. Самая правдоподобная догадка в том, что мужчина хочет избежать привязанности к жене и ребёнку на неопределённый срок. Нора почти уверенна, что он попытается уйти от ответственности, когда узнает о ребёнке.

– Всё сложно, - сказала она Бернис.

– Сложно? – Бернис подняла кустистые брови.

Ей определённо не понятно, чего сложного может быть в беременности.

– Да… - Нора притихла, не зная как объяснить.

– Но ты же ему расскажешь, верно? Ты не можешь этого скрыть от собственного мужа!

Нора вздохнула. Долго скрывать, действительно не получится. Скоро, её беременность станет заметна даже для самого недогадливого мужчины, который не столь проницательный к женским проблемам как Бернис. У неё нет другого выбора, кроме как сказать мужу правду, но не хватает смелости.

Она всё ещё подыскивает подходящие слова, которые могли бы волшебным образом отбить у Луки желание сбежать, как только тайное станет явным, а это случится когда они доберутся до плоскогорья.

Повозки остановились у края крутого склона, откуда плоскогорье спускалось к реке Норт Платт. Нора посмотрела на Лебёдочный холм. С нарастающим беспокойством, она собирала дрова и ветки, попадающиеся по дороге. Смогут ли они, без последствий, спустится вниз?

Она нашла взглядом Луки, надеясь на его уверенность и практические советы. Когда тот повернулся к ней, она незаметно пощипала себя по щекам, придавая им немного цвета. Не хотела, чтобы муж догадался о её самочувствии.

Лука подошёл к ней, снимая с плеч брыкающуюся Эми.

– С тобой всё в порядке?

Нора вздрогнула, борясь с нарастающей внутри паникой.

‘Это простой вопрос,’ успокаивала она себя. ‘Он ни о чём не догадывается.’

Тем не менее, она заметила, что время от времени Лука проявляет удивительную наблюдательность.

– Я в порядке, - ответила она. – Меня просто волнует, как мы будем спускаться. Бернис сказала это Лебёдочный холм. Нам, правда, понадобиться лебедка, чтобы спуститься вниз?

– Нет, - с небольшой улыбкой сказал Лука. – Мы снимем колёса и будем спускать повозки при помощи верёвок.

Нора наблюдала за тем, как мужчины делали это, подтверждая слова Луки. Тормоза установлены, а колёса сзади прикреплены к повозкам. Мужчины привязали к повозкам длинные верёвки, каждый встал позади, и надев перчатки сжимали в руках концы верёвок.

Затем погоняя волов, мужчины, держась за веревки, спускали повозки вниз по крутому холму. Нора видела как каблуки сапог Луки зарывались в землю, руки напрягались, снижая скорость и замедляя спуск повозки. Иногда им приходилось и вовсе снимать колёса, чтобы облегчить путь по каменистым породам. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем первая повозка, наконец, спустились в каньон.

Отвязав цепи и верёвки, мужчины поплелись обратно по склону холма, чтобы начать спуск следующей повозки.

Повозки аккуратно спускали по крутому склону. Наблюдая, как они медленно путешествуют по холму, Нора немного расслабились. Другая повозка почти благополучно добралась до низа, когда один из мужчин оступился, споткнувшись о камень, и верёвка вырвалась из его рук. Повозка рванула вперёд, таща за собой остальных мужчин державшихся за верёвки.

Мужчины кричали, женщины визжали, а волы, которых тащило вниз по холму, ревели.

Поднялась пыль и крышка набирающей скорость повозки, закрывала Норе взор, но затем она увидела, как Лука решился на отчаянный шаг. Он бросился вниз за повозкой, отказываясь отпустить верёвку.

Но затем один за другим мужчины попадали, и верёвку пришлось выпустить из рук, чтобы та на головокружительной скорости не утянула их за собой. Лука упал и исчез за облаком пыли.

Нора замерла. Сжимая руку Эми в своей собственной, она беспомощно наблюдала как повозка падает с холма и разбивается на тысячи щепок. В горле встал ком, когда услышала стон боли, прибывший из облака пыли. Буквально через несколько секунд появился Джейкоб Гарфилд и принялся спускаться вниз по холму. Пыль немного улеглась, и Нора увидела сидящего на земле мужчину, матерящегося и отплёвывающегося.

Это был не Лука.

– Мама, - услышала она взволнованный голос Эми.

– С Лукой всё хорошо, сладкая, - сказала Нора, моля, чтобы слова оказались правдой. – Он просто…прилёг отдохнуть.

Она подошла ближе к краю равнины, но всё ещё не могла разглядеть Луку. Горечь подступила к горлу. Перед глазами начало темнеть. В ушах зазвенело. Нора поняла, что сейчас упадёт в обморок.

– Эй!

Надёжное прикосновение к локтю, вернуло её к реальности.

Без колебания, Нора прильнула к покрытой пылью одежде мужа.

– О Боже, Лука!

Она уцепилась за его спину так, будто ей он был дороже всего на свете. Его мужественное спокойное тело успокаивало её дрожащее собственное.

– Что? Что случилось?

Наконец, Луке удалось ослабить её железную хватку, отступить назад и посмотреть в зелёные глаза.

Нора уставилась на него:

– Я думала ты…ты…

Она указала в сторону холма, у которого женщины и мужчины пытались спасти то немногое из вещей, что уцелело, успев вылететь из уже разбитой повозки Бэннетов.

– Ты же не всерьёз за меня волновалась, верно? – Его губы скривились в сомнительной улыбке.

Нора не знает чего хочет больше: поцеловать супруга или влепить пощёчину. До него по-прежнему не дошло, насколько важна для неё и Эми его жизнь. И отнюдь не из-за сентиментальных соображений, а потому что они нуждаются в кормильце и защитнике. Когда к горлу снова начала подбираться тошнота, она от него отвернулась.

– Нора? – Лука наклонился и посмотрел ей в лицо. – Ты в порядке? Ты позеленела.

Нора попыталась выпрямиться, но её накрыло ещё одной волной тошноты, и женщина потеряла, то немногое, что съела в полдень. Наконец, проблевавшись, она почувствовала нежное поглаживание по спине. Обернувшись, держась за живот и немного покачиваясь, она встретила обеспокоенные серые глаза Луки.

Эми прижалась к ноге матери, вцепившись руками в подол её юбки.

– Мама, ты заболела? - девочка смотрела на неё широко открытыми глазами.

Одной рукой Нора успокаивающе погладила дочь по голове, другую оставила на бурлящем животе.

– Просто болит живот. Скоро пройдёт.

Конечно, это ложь, но она не хотела пугать Эми, да и Лука стоит рядом.

– Почему ты не сказала, что заболела?

Бессознательно, его рука обвилась вокруг её талии, поддерживая.

Обычно Нора избегала мужских прикосновений вне работы, но тут сопротивляться не стала.

– Я не больна, - ответила она, почти жалея, что на самом деле не больна. – Я в порядке, просто расстройство желудка вот и всё.

Лука внимательно на неё смотрел. По выражению его лица, Нора поняла, что он не поверил не единому её слову. С самого начала, он быстро рассекретил её актерские способности.

– Возможно, тебе стоит переложить свои дела на…мужские плечи, - с полуулыбкой предложил он.

– О, да, потому что твои посильнее моих будут, - сказала она, кивая на его ладони.

Натянутая верёвка разорвала его перчатки, и Нора сквозь дыры видела волдыри и содранную кожу.

– Позволь мне обработать, - сказала Нора.

Лука покачал головой:

– Не время для этого. Наша очередь спускать повозку по склону. Будем зализывать раны, когда сделаем все дела. Ты справишься?

Нора выпрямилась и расправила плечи. Она полна решимости доказать, что является вовсе не нежным цветочком, а сильной выносливой женщиной.

– Конечно.

На секунду задержав на ней интенсивный взгляд, Лука кивнул:

– Хорошо. Тогда пойдем, закрепим всё в повозке.

Нора забралась в повозку. Из-за горячего воздуха к горлу снова начала подбираться тошнота, но она тут же подавила её и начала привязывать к повозке каждую вещь.

– Давай, я тут закончу, а ты пока приготовишь волов? – предложила она, видя как Лука разминает изрезанные пальцы.

Она ожидала, что из гордости он отклонит её предложение помощи, но тот без колебания кивнул.

Спустя несколько минут, Лука подвел скот к краю и начал спускать повозку с крутого холма.

Нора с тревогой наблюдала, как повозка ударяется о камни. Веревками мужчинам едва удавалось сдерживать её от падения.

Когда Нора начала спускаться с холма, Бернис присоединилась к ней. Нора опустила Эми на землю, поиграть с детьми Гарфилдов.

– Как Джейкоб? – спросила Нора.

– Повредил ногу, а в остальном хорошо. Что там с Лукой?

Нора наблюдала, как её худенький муж натягивает верёвку, тормозя движение повозки.

– Его руки все в ссадинах и мозолях.

– Ты ему сказала? – Бернис с улыбкой ждала от неё ответа.

От мысли открыть Луке правду Нора начинала паниковать, но Бернис об этом знать не нужно. Она огляделась по сторонам, убедиться, что Эми и младшая дочь Гарфилдов не услышат их разговор. Ей не нужно, чтобы дочь повторила услышанное при Луке.

– Нет, я…я жду подходящего момента.

– Ах! – Бернис рассмеялась. – Хочешь устроить романтику, да?

– Что вроде того, - пробормотала Нора.

– Я так рада за вас с Лукой! – Бернис сияла как гордая будущая бабушка. – Вы такая прекрасная пара.

Нора заставила себя улыбнуться. Она любит Эми, любит детей, и при других обстоятельствах была бы рада своему положению.

‘Всё было бы замечательно, если бы это был ребёнок Луки.’

Но Нора знала, что скрывать это долго не сможет, и Лука скоро узнает о беременности. Им никогда не стать счастливой маленькой семьёй, о которой Нора всегда мечтала.

Когда повозка спустилась в долину, она выдохнула с облегчением.

Они разбили лагерь в Эш Хеллоу, лесном каньоне, названном в честь преобладающего здесь дерева - ясеня. После напряженного, пыльного спуска с Лебёдочного холма место всем казалось оазисом с прохладными источниками, высокими деревьями и ягодными кустами. Пышная трава выглядела словно ковёр с полевыми цветами. Нора глубоко вдохнула аромат роз и жасмина, которым пропитан воздух.

– Ну, похоже на романтическое место, которое ты ищешь, - подмигнула ей Бернис. – Хочешь остаться с мужем наедине? Я могу приглядеть за Эми.

Нора поморщилась. Каким бы романтичным это место не было, она не собирается ничего рассказывать Луке в ближайшее время. Также она не готова впустить в этот мир новую жизнь.

– Спасибо, но нет. Думаю, я ещё пару недель подожду, прежде чем скажу Луке. Никогда не знаешь, что может пойти не так. Не хочу, чтобы он волновался.

Нора гуляла с Эми по лугу, собирала ягоды. Подойдя к прозрачному пруду посреди поляны, чтобы отмыть лицо Эми от ягодного сока, они обнаружили у воды Луки готовящегося помыть свои руки.

– Вкусные ягоды? – спросил Лука, с нежностью наблюдая, как девочка забирается к нему на руки.

– Осень вкусные! Мама сделает пилог!

– Я планирую испечь пирог из крыжовника, - сказала Нора. – Не вытирай лицо о рубашку Луки, дорогая!

Подняв протестующую дочь на руки, Нора отпустила её на землю подальше от Луки и вымыла ей лицо.

– Теперь твоя очередь! – Повернулась она к Луке.

От улыбки обычно серьёзное, гладко выбритое лицо Луки сделалось на несколько лет моложе.

– Я не ел ягод.

– Я твои руки имею ввиду. Позволь мне их обработать.

Нора вытянула руку, ожидая, пока Лука положит в неё свою ладонь. Аккуратно сняв с его рук ткань, отдалённо напоминающую перчатки, она пристально посмотрела на протянутые ладони. Тонкие, но сильные, способные в равной степени: и запрягать волов, и подковывать лошадь, и укладывать её дочь спать. Нора тщательно обработала волдыри и царапины, а затем машинально нагнулась и поцеловала мозолистую ладонь.

Лука резко дернул рукой.

– Что ты делаешь? – Грубо спросил он.

Нора подняла голову. По полузлому, полу-искушённому выражению лица Нора поняла, её жест он воспринял как попытку соблазнения. Но нет. Это не было запланировано. Даже если хотела интима, она была слишком напугана, что обнародует свою беременность во время полового акта. Это был лишь жест милосердия, сочувствия, благодарности и сдержанной привязанности. К собственному изумлению, она заметила, что покраснела под его взглядом.

– Извини, я не подумала. Просто, я делаю так, когда у Эми бо-бо.

Он отдернул и размял руку.

– Ну, тогда я выздоровел. Спасибо.

Благодарно кивнув, Лука быстро ушёл.

========== Эш Холлоу. 12 июня 1851 год ==========

Лука уставилась в темноту бурлящей реки Эш. Все уже спали, за исключением неё, вызвавшейся нести караул. Она откинулась на своё седло, держась подальше от пламени огня. Скрывая свой силуэт, чтобы не стать мишенью врага, вдруг затаившегося во тьме.

Она по опыту знала, что племя Сиу часто располагается неподалёку от Эш Холлоу, поэтому не стала рисковать. Будучи солдатом, её жизнь была постоянной чередой скучной рутины и угрожающих жизни опасностей. Сражаясь в войнах и схватках, она никогда не боялась умереть. Единственное, чего она боялась это получить травму, настолько опасную, что если бы понадобилась хирургическое вмешательство, её половая принадлежность была бы раскрыта армейским врачом и товарищами.

Но теперь, с каждым километром отдаляясь от Индепенденса, возможность собственной смерти приобретала иной смысл. Реакция Норы всякий раз, когда жизни Луки угрожала опасность, была далеко не безразличной. Да и Лука не была столь наивной, чтобы поверить, что это из-за бескорыстной любви к “мужчине” за которого женщина вышла замуж шесть недель назад. Нору волновало своё будущее и её дочери.

С каждым днём Лука всё больше понимала, что её жизнь неизбежно переплетается с женщинами Маколей.

‘По крайней мере, до тех пор, пока мы ни приедем в Орегон,’ размышляла она. ‘А к тому времени я что-нибудь придумаю.’

Не может она провести всю оставшуюся жизнь с Норой, хоть ей и симпатизирует мужественная женщина, сумевшая сохранить теплоту и дружелюбие, несмотря на бывшую профессию.

Нора оказалась намного умнее и культурнее любой среднестатистической проститутки, и это одна из причин по которой Лука пыталась проводить с ней меньше времени, чем положено молодожёнам.

В противном случае рано или поздно Нора все равно раскроет её секрет. Здесь, в дороге, она может спать отдельно от Норы и Эми, даже может освежиться в укромном уголке у ручья. А живи они под одной крышей, Нора бы ожидала, что они будут делить совместную кровать и ванну, которые она бы готовила для своего “мужа”. Недолго ей осталось скрываться.

Лука встряхнулась от мрачных мыслей, заслышав звук шагов. Когда в свет огня шагнул Джейкоб Гарфилд, она опустила карабин.

Присев рядом, он посмотрел на Лука с широкой, можно сказать даже жуткой улыбкой. Обычно она была не той, кто прерывает неловкое молчание, но от этой улыбки она начала нервничать.

– Как нога?

– Думаю, несколько дней она всё же будет доставлять мне проблемы, но могло бы быть хуже.

Мужчина сунул руку в карман куртки, вынул небольшую фляжку с виски и протянул ей.

Лука отрицательно покачала головой:

– Я на посту.

– Ой, да брось, парень! – Он по-дружески хлопнул её по спине. – В этот раз можно сделать исключение! У тебя есть повод отпраздновать!

Лука пожала плечами. Антилопа, которую она подстрелила во второй половине дня не причина для празднования, но приятная замена ежедневной соленой свинины и бобов.

Джейкоб Гарфилд сделал глоток спиртного.

– Будем надеяться, что в этот раз будет мальчик, да?

‘Мальчик? Он ведь говорит не об антилопе, да?’ Лука уставилась на него в смятении.

– Не понимаю, о чём ты.

– Ой, вот только не надо скромничать! Моя жена не сможет сохранить секрет в тайне, даже если от этого будет зависеть её жизнь. Так что, знаю точно, что успел с поздравлениями!

Джейкоб снова протянул ей фляжку.

Лука не стала брать.

– Поздравления? – Медленно повторила она, надеясь понять, о чём речь. – С чем?

Гарфилд рассмеялся:

– Вот только не говори, что не знаешь о жене с ребенком.

– Что? Ч-что ты подразумеваешь под…ребёнком?

– Рождение ребёнка…полная семья…деликатное положение…беременность, - сказал Джейкоб, с каждым словом его улыбка становилась шире.

Он определенно наслаждался её замешательством, но за время путешествия она неплохо его узнала, чтобы определить, что он не шутит. Джейкоб не из тех, кто любит подшутить над товарищем.

– Нора…беременна?

Мужчина кивнул, продолжая усмехаться.

Лука уставилась на него, явно ничего не понимая:

– Н-но…как…?

– Полагаю, самым обычным способом, - Джейкоб засмеялся от души. – Давай, парень, будь мужиком!

Лука нахмурилась. ‘Я не мужик!’ хотела закричать она. ‘И это не мой ребёнок!’ Но, разумеется, она промолчала, хотя в голове крутилась масса вопросов. ‘Кто отец ребёнка? Клиент? Тайный ухажёр из Индепенденса? Кто-то из здешних эмигрантов? Она наставила мне рога?’

Лука посмотрела в сторону повозки, пытаясь представить, как Нора резвится в ней с мужчиной. Нора всегда со всеми дружелюбна, но Лука никогда не замечала, что та ведёт себя не надлежавшим образом с каким-либо мужчиной из обоза. Тем более, что почти все здешние мужчины женаты.

‘Она выходила за меня замуж уже будучи беременной? По этой причине она так быстро приняла моё предложение? Поэтому она пыталась меня соблазнить? Хотела, чтобы я поверила, что этот ребёнок мой?’ Лука иронически фыркнула. ‘Что мне делать?’

Из-за ситуации, в которую попала, она чувствовала себя загнанной в угол. Никогда даже не предполагала, что окажется в подобной ситуации. Она планировала как можно скорее покончить с фиктивным браком, а не брать на себя ещё больше обязательств.

– Ну? Чего ждёшь? Вперёд! - Джейкоб добродушно хлопнул её по спине, указывая в сторону палатки в которой спит Нора.

Ей стоило больших усилий не отводить взгляда от мужчины. Он не должен понять, что она вовсе не радостный, гордый отец, чего Джейкоб от неё ожидает.

– Я на посту, - проворчала она.

– Я подежурю за тебя оставшееся время, - сказал Гарфилд. – Ступай и проведи время с женой.

Лука хотела отказаться. Пребывание с Норой в тесной, маленькой палатке последнее, чего она желает, но в то же время ясно, что в их сплоченной общине вскоре вызовет подозрения, если она будет сторониться женщины якобы носящей её ребёнка.

– Хорошо.

Наклонившись, она подняла с земли седло, не особо торопливо, так как не горит желанием как можно быстрее очутиться в палатке.

Медленно отодвинув заслонку палатки, она на цыпочках вошла внутрь. Было тихо, и Лука выдохнула с облегчением. Нора спит, а это значит, что не сейчас ей придется столкнуться с реалиями сложившейся ситуации.

Она тихо прилегла на свою подстилку, уже зная, что в эту ночь ей не удасться поспать. Одеяло Норы зашевелилось, и Лука быстро зажмурила глаза, притворяясь спящей.

Сквозь полуприкрытые веки, она увидела как Нора резко откинув одеяло, прошла мимо неё к выходу. Едва оказавшись на улице, Лука услышала, как женщину стошнило.

Не отрывая взгляда от заслонки, она помассировала виски. Хотелось натянуть одеяло на уши и игнорировать издаваемые снаружи звуки, и то, что они подтверждали, но время шло, а Нора все не возвращалась обратно. Лука села и прислушалась.

Снаружи стояла тишина. Ни звуков рвоты, ни шагов.

Лука с неохотой поднялась и вышла на улицу.

– Нора? – Позвала она.

– Ох. – Нора откашлялась. – Я..я здесь.

Когда глаза Луки привыкли к темноте, она смогла рассмотреть Нору сидящую скорчившись на земле и обхватившую себя руками.

– С тобой всё хорошо?

Вопрос прозвучал глупо, но тысячи других вопросов в её голове гораздо запутанней, и она пока не готова их задать.

Нора вытерла рот.

– Я в порядке. Просто не могла уснуть и вышла подышать свежим воздухом.

‘Да мы похожи. Также убедительно врёт, как и я.’

И тут Лука поняла, что больше не может слушать ложь.

– Не думаю, что свежий воздух тебе поможет, - сказала она.

Нора выпрямилась и посмотрела на Луку. В широко распахнутых зелёных глазах затаился испуг.

– Ты случаем ничего не хочешь мне рассказать?

Лука увидела как женщина, стоявшая перед ней, затаила дыхание. Она хотела услышать правду от первоисточника, всё ещё надеясь, что Джейкоб ошибся.

Нора тяжело сглотнула и отвела взгляд от Луки:

- Ты…ты ведь уже всё знаешь, не так ли?

Лука на мгновенье закрыла глаза. ‘Значит это правда.’ Она кивнула.

– Откуда? – Прошептала Нора.

Лука фыркнула:

– Именно это я и хочу знать. Откуда взяться ребёнку, если у нас с тобой не… - она замолчала.

Нора понятия не имеет, насколько абсурдна мысль об отцовстве Луки.

Рыжая опустила голову:

– Он не твой, - тихо произнесла она.

– Само собой. Чей этот ребёнок? – Спросил Лука.

Внезапно её захлестнуло волной ревности.

– Я…я не знаю.

– Чего…?

Лука хотела ещё раз переспросить, но передумала, поняв, что Нора не намеренно скрывает личность отца ребёнка - она правда не знает кто он.

– Клиент, - с внезапной яростью выдала она.

Нора подняла голову и с мольбой в глазах посмотрела на Луку:

– Я ни с кем не была, после того как вышла за тебя замуж. Знаю, ты не поверишь словам проститутки, но я не…

– Я тебе верю, - сказала Лука.

Нора продолжила смотреть на неё с опаской, ожидая подвоха.

Делая глубокий вздох, Лука задала мучающий её вопрос.

– Когда ты узнала, что беременна? До или после того как вышла за меня?

– Я долго не была уверенна. Думала, что истощена, а тошнота из-за напряжённой поездки.

– Посмотри на меня, - Лука подождала, когда зелёные глаза встретятся с серыми. – Ты не сейчас это поняла, а начала беспокоиться, когда пропустила первый месячный цикл.

Лука достаточно знала о жизни в борделе, чтобы верить в обратное. Детям нет места в жизни проститутки; они - потеря дохода.

– Какой срок?

– Не уверенна, но могу предположить, что пятый месяц, - пробормотала Нора, снова опуская глаза.

Лука окинул взглядом стройное тело женщины.

– Пять месяцев? Быть такого не может!

Нора прикусила губу:

– Уверяю тебя, может. Ты не видел меня обнажённой, а эта юбка и передник хорошо скрывают мой живот. Так уже было во время моей беременности Эми… я скрывала сей факт до шестого месяца.

‘Ей приходилось скрывать беременность?’

Лука начала было думать об отце Эми, но тут же остановила себя. На данный момент у неё есть проблема поважнее.

– Ты согласилась выйти за меня и пройти две тысячи миль через горы, пустоши, реки будучи беременной? О чём ты думала?

– Думала? – Впервые Нора встретилась с Лукой взглядом без толики покорности. – Я не думала – я выживала!

– Пытаясь выдать бастарда клиента за моего ребёнка? Поэтому ты так безрассудно пыталась со мной переспать?

Лука покраснела от злости.

Нора же наоборот. Промелькнувший проблеск гнева умер в её глазах.

– Я…я не знаю. Правда, не знаю. Я не хотела тебе врать, но…

– Тогда почему? Почему не сказала мне сразу? – Спросила Лука, а про себя подумала: ‘Ох, кто бы говорил о доверии и правде, Лука Гамильтон!’

Нора, держа оборону, уперла руки в бока:

– А зная это, ты бы на мне женился?

Обе знали ответ, вот только причины у Луки были не те, о которых, вероятно, думала Нора. Дело не в том, что она боится ответственности за беременную женщину, а после за ребёнка, отцом которого не является. Она не хочет подвергать беременную женщину опасности, которая может встретиться им на пути. Лука вздрогнула, вспоминая рассказы о выкидышах и смертях во время родов, которые слышала по дороге.

– И что теперь? – Наконец чуть слышно произнесла Нора.

Пару секунд Нора молча на неё смотрела, затем нашла в себе мужество задать вопрос:

– Я имею в виду… что будет со мной и этим ребёнком? – она мягко коснулась круглого живота. - С нами? – Теперь указывая на себя с Лукой.

Лука покачала головой:

– Не знаю, и не хочу сейчас об этом думать, - она потёрла пульсирующие виски. – Дай мне время, хорошо?

Не дожидаясь ответа, она направилась обратно в палатку искать корень имбиря.

========== Судная скала. 15 июня 1851 год ==========

Моргая, Нора сонно подняла голову с подушки. Бледный свет рассвета начал просачиваться сквозь ткань палатки. Она разглядела Луку обернутого в одеяло и лежащего к ней спиной. Его поза точно отображала расстояние, возникшее между ними. Не то чтобы они до этого были особо близки, но за пятьдесят миль пути от Индепендеса между ними появилось товарищество и взаимное уважение. Нора держалась за эту настороженную дружбу, ведь раньше даже предположить не могла, что у неё будут подобные отношения с мужчиной. Но теперь…

Прошло три дня, с тех пор как он узнал о её беременности, но они так и не поговорили о будущем. Его молчание с каждым часом все больше её пугало. Она прижала ладони к середине живота в надежде успокоить будущего ребёнка. Два дня назад он начал толкаться, но радость момента была омрачена постоянным страхом и опасением за своё неопределённое будущее.

Покинув Эш Холлоу, тропа начала медленный, но верный подъём, и чем выше они поднимались, тем холоднее становились ночи. Вдали порой виднелись проблески заснеженных гор Ларами. Нора знала, что они уже прошли точку, на которой Лука мог её отправить обратно в Индепенденс - по крайней мере, не одну. Каждый раз, когда им на пути встречалась семья или золотоискатели следующие на Восток, сердце пронизывалстрах, видя как Лука с ними разговаривает. И каждый раз, она боялась, что он договаривается, чтобы она вернулась с ними обратно, но этого не происходило.

Лука держал дистанцию, но не был недружелюбен. Он даже не наорал, когда не был готов завтрак, потому что с утра её тошнит от запаха еды. Напротив, он спокойно сам пожарил бекон и отправил её обратно в повозку отдыхать.

Что же касается её деликатного положения, он никому не сказал, что ребёнок не его. Всякий раз, когда кто-то из обоза поздравлял его с отцовством, он поджимал губы и смущённо пожимал плечами. Никто даже не подозревает, что он не отец ребёнка. Все до сих пор относятся к Норе с уважением, но она боится, что вскоре всё изменится и она снова останется одна.

Со вздохом, она поднялась с матраса, дабы начать выполнять свою работу.

Повернувшись, она бросила взгляд на место на где спала Эми и замерла. На подкладке никого не было. Эми пропала.

В панике Нора бросилась к заслону палатки, но резко остановилась рядом со спящим Лукой.

Дочь спокойно спала рядом с мужем. Рыжие кудри выглядывали из-под одеяла, которым, по-видимому, Лука её заботливо накрыл. Она прижималась к нему как к большой кукле.

Нора уставилась на этих двоих. Она поняла, что если Лука от них откажется это разобьёт сердце её дочери. Сердце Норы под щитом жизненного опыта, но вот сердечко Эми без какой-либо защиты. Впервые в жизни девочка доверилась мужчине, и Нора не хотела видеть, как это доверие растопчут. Она не понаслышке знала насколько это больно.

Нора наблюдала, как Эми завошкалась во сне, прижимаясь ближе к рубашке Луки.

Из-под одеяла появилась сильная рука и оборонительно легла на спину девочки, сохраняя тепло и давая чувство безопасности.

Нора прикусила губу. Она никогда не допускала мысли, что сможет доверить благополучие дочери кому-нибудь из мужчин, но только сейчас поняла, что на Луку можно положиться. Несмотря на его неопытность с детьми и недоверие Эми к мужчинам, за последние несколько недель пути у них возникла взаимная привязанность.

Сейчас в её жизни всё идеально, но Нора боится, что если позволит себе быть по-настоящему счастливой, появится преграда, которая разрушит это счастье. Что сейчас и произошло.

Бросив последний взгляд на спящих, Нора покинула палатку. Оказавшись на прохладном утреннем воздухе, она поёжилась и отправилась разводить огонь. Наклоняясь за погнутым чайником, она услышала шаги позади себя.

– Доброе утро, - раздался охрипший от сна голос Луки.

Нора обернулась и приняла из его рук зевающую дочь.

– Доброе. Я ведь тебя не разбудила?

Она не желала злить его ещё больше, чем есть уже, из-за сокрытия факта своей беременности от другого мужчины.

– Нет, - ответил Лука. – Давай помогу.

Он взял из её рук чайник и направился к реке.

Эми начала барахтаться в руках матери, требуя, чтобы её опустили на землю:

– Эми тоже идёт!

Нора отпустила дочь и посмотрела на её ноги. Утренняя роса уже успела смочить её ступни.

– Нет, Эми, ты промочишь ноги в траве, поэтому останешься со мной.

Эми склонилась и посмотрела на росу. Нижняя губа девочки задрожала.

– Зато ты сможешь помочь мне с твоим любимым завтраком, - предложила Нора, не дожидаясь, когда ребёнок пустит слезу.

Эми перестала дуться:

– Блины с яблоком?

– Яблок у меня нет, но блины можно сделать.

Нора уверенна, что её желудок справится с запахом блинов. Она опустила руку Эми и показала, как смешивать муку и молоко.

Вокруг них женщины начали разжигать костры и готовить мужьям завтрак.

Нора поджала губы, стараясь не замечать запахи бекона, фасоли, хлеба, лука, гуляющие вокруг. Тошнота подобралась к горлу. Отвернувшись на секунду от Эми и блинов, она сделала глубокий вдох.

Когда она развернулась обратно, увидела, что блинное тесто валяется на земле, а Эми несётся по траве к реке.

– Эми! Эми Гамильтон! Сейчас же вернись обратно!

Но Эми почти добежала до Луки, возвращающего с чайником воды.

– Папа, - кричала она, мчась ему навстречу.

Нора замерла. Она видела, как чайник чуть не выскользнул из рук внезапно огорошенного Луки. Тот тоже замер на месте и смотрел на Эми с выражением от которого Нора едва сдержала смех, несмотря на нагнетающую ситуацию.

– Эми! – Она быстро догнала свою дочь. – Не называй так Луку, дорогая.

Навязывать ему этот статус, значит заставить принять на себя роль отца, каковым он не является ни для Эми, ни для будущего ребёнка. Нора не хотела, чтобы Лука подумал, что это она подговорила дочь называть его “папой”, даже притом что яснее ясного, что тот с неохотой принимает эту роль в своей жизни.

Эми, до этого вприпрыжку бегущая к Луке по траве, остановилась. Развернувшись, она растерянно посмотрела на мать. Дрожащая нижняя губа - явный признак того, что девочка сдерживает слёзы.

– Пласти, - пробормотала она.

Нора закусила губу, уверенная, что дочка даже не догадывается, за что извиняется. Эми понимает, что в чем-то провинилась, но понятия не имеет, почему нельзя называть Луку папой. С самого рождения Эми была дочерью проститутки, и рассматривалась окружающими как таковая. Эми не редко слышала крики и неодобрение со стороны “добропорядочных” граждан. Даже сейчас, находясь в окружении людей обращающимися к ней как с любым другим ребёнком рождённым в браке, она осталась слишком щепетильна к неодобрению.

Вздохнув, Нора опустилась на колени рядом с дочерью.

– Сладкая, ты не сделала ничего плохого. Ты же знаешь, - она подняла глаза вверх и умоляюще посмотрела в глаза Луки. – Должно быть она услышала как здешние дети так называют своих отцов, вот и решила… Эми, сладкая, Лука не…

– Нет, - Лука поднял руку, обрывая её на середине предложения. – Всё… - он откашлялся. – Всё нормально.

Нора была ошеломлена:

– Нормально? – Повторила она.

Что это значит? Все нормально, если Эми обращается к нему как к отцу?

– Твоим детям нужен отец, и я готов исполнять эту роль пока ты не найдешь себя мужчину получше, - сказал Лука.

‘Мужчину получше?’ Нора испытывала желание смеяться и плакать одновременно. ‘Тогда ты останешься их отцом до конца своих дней, потому что чем больше я тебя узнаю, тем больше уверенна, что ты лучший мужчина какого я когда-либо могла себе желать.’

Она медленно поднялась с земли и положила руку на плечо Эми.

– Ты уверен? Ты сможешь принять этого ребёнка как своего?

Нора не смогла скрыть надежды таящейся в глазах.

Лука пожал плечами, будто бы это пустяк.

– Пока ты моя жена, твои дети – мои дети.

Нора удивлённо моргнула и ошеломлённо покачала головой.

‘Его жена, его дети… Для него, действительно, всё так просто?’

Она не могла себе даже представить, что кто-либо из мужчин, встречавшихся в её жизни, так отреагирует. Некоторые могут смириться с тем, что вместе со своими детьми приходится воспитывать их сводных сестёр и братьев, но никогда не встречала мужчину как Лука Гамильтон, гордо принимающего чужого ребёнка как своего.

В душе начали зарождаться сомнения. Пессимистические мысли и тревоги закрались в сознание, но затем Нора увидела, как Лука поднимает Эми с росистой травы на руки. Мокрый подол платья замочил его рубашку, он вздрогнул в прохладе утреннего воздуха, но Эми обратно на землю не отпустил.

‘Возможно…’

Нора позволила робкой надежде забраться в сердце, следуя за ними к костру.

========== Трубчатая скала. 15 июня 1851 год ==========

Лука оглянулась через плечо, и увидела, что повозка семейства Бьюкенен замедлилась, а затем и вовсе остановилась. Она подняла руку и выкрикнула предупреждение Джейкобу Гарфилду, чья повозка шла перед остановившейся. Тот в свою очередь повторил это предупреждение следующему, пока сообщение не дошло до последней повозки. Команда о прекращении движения повторялась до тех пор, пока все повозки не остановилась у каменистого склона уходящего почти на пятисот футов в высоту.

Трубчатая скала одна из скал, возвышающихся с равнины над берегами реки Норт-Платт. Местные достопримечательности, такие как скалы Котхаус или Трубчатая, маячили на горизонте уже несколько дней и всегда казались намного ближе, чем располагаются на самом деле. Некоторые эмигранты отклонялись на три или четыре мили от своего пути, чтобы подняться на конус, и выгравировать свои имена на песчанике. Но для остановок были и другие причины.

Этим утром миссис Бьюкенен захворала и с трудом могла передвигаться. К полудню капитан послал всадников к другим обозам в поисках врача.

Лука взглядом отыскала Нору, убедиться, что с ней все хорошо. Это успело войти в привычку с того дня как она узнала о беременности женщины.

Благодарная за передышку, Нора присела на дышло повозки и вытянула опухшие ноги, вместе с остальными ожидая вестей из повозки Бьюкененов.

Теперь, когда Луке стало известно о беременности, она стала замечать немного округленный живот. Эмоции всё ещё мечутся между ужасом и трепетом при мысли, что она скоро станет “отцом” новорожденного.

Мистер Бьюкенен покинул свой фургон с лопатой в руках и принялся копать яму.

Лука поджала губы, молча схватила свою лопату и пошла ему помогать. Не было необходимости спрашивать, и без того понятно, что миссис Бьюкенен скончалась. Врач из другого обоза сказал, что это холера и смерть - самый вероятный её исход.

Холера унесла больше жизней иммигрантов, чем любые другие препятствия на пути. Она видела, как ещё утром человек весело насвистывает мелодию, к полудню корчится в агонии, блюёт и мучается от диареи, а к вечеру отходит в другой мир.

Лука молча копала плечом к плечу с Джейкобом Гарфилдом и Томом Бьюкененом. Билл Ларсон, чья повозка шла следом за повозкой Луки, так и не покинул своей повозки. Ранее он предсказал быструю и ужасную смерть тем, кто будет помогать хоронить заражённое тело.

Лука не верила, что холера заразна. В прошлом году она стала свидетельницей гибели многих людей у реки Платт. Из чего сделала вывод: холерой заболевают из-за низкого качества воды в неглубокой реке. У неё не было тому подтверждения, но суеверного предположения Билла Ларсона было недостаточно, чтобы заставить её бросить своего соседа, когда тому необходима помощь. Копать могилу на слежавшимся грунте довольно сложно, но Лука знала - другой альтернативы нет, пока они на далёком западе.

Дымчатая гора поставила точку на их странствии по плоским равнинам и положила начало путешествию по горам. Картинка сменилась с пышной зелени на сухую траву. На территории нет деревьев, а это значит, им не построить гроб для миссис Бьюкенен.

Лука наблюдала, как мистер Бьюкенен завернул тело жены в одеяло и опустил его в неглубокую могилу, которую им удалось выкопать вдоль тропы. Остаётся надеяться, что постоянная езда повозок по могиле уничтожит запах и замаскирует месторасположение могилы, чтобы на слежавшейся земле тело не смогли отыскать индейцы, грабители или падальщики.

Наконец, эмигранты встали в полукруг у свежей могилы. Когда капитан начал читать Библию, Нора встала рядом с Лукой.

Краем глаза, Лука заметила, как Нора всхлипнув, смахнула с лица слезу и помогла Эми сложить ладони в молитве.

Луке плохо были знакомы молитвы, что остальные бормотали под нос, поэтому наблюдая за остальными, она шевелила губами в такт.

Мистер Бьюкенен стоял склонив голову, а его уже повзрослевшие дети понимающие необратимость случившегося не скрывали слёз.

Внезапно, в голове возникла картинка Норы и Эми оплакивающих её у могилы. Она сжала губы, осознавая всю плачевность положения Норы, если её не станет. Если Лука умрёт или получит тяжёлую рану, её личность будет раскрыта и ни Нора, ни Эми не получат никакой поддержки от эмигрантов. Ни у кого не вызовет сострадания женщина ставшая женой ошибки природы. Никто не поверит, что она ни о чем не догадывалась и никогда не делила постель с мужем.

Лука окинула взглядом собравшихся эмигрантов. Если до этого дойдёт, без сомнения, Нора будет одна стоять у одинокой могилы.

‘Это если она простоит у моей могилы дольше, чем требуется для плевка.’

А если бы на похоронах все же были присутствующие, они бы шептались и пускали сплетни за спиной Норы, так же как болтали за спиной Луки в раннем детстве.

Лука давно к этому привыкла. Она научилась держаться от других обособленно. Её никто не заботит, как никто не заботится о ней и что с ней случается. Она привыкла отвечать только за себя.

Теперь всё изменилось. Внезапное желание взять Нору за руку, её пугало. Это позволено делать мужу или возлюбленному, но она была супругом Норы только на словах. Нет смысла позволять себе или Норе надеяться на то, чему никогда не быть.

Как только молитва закончилась, она зашагала готовить волов к дальнейшему пути.

– Ты в порядке? – Послышался позади голос Норы.

Лука не стала поворачиваться.

– Конечно, – она небрежно пожала плечами. – Я даже не был знаком с миссис Бьюкенен.

Нора встала рядом, и погладив одного из волов, произнесла:

– Она была хорошей женщиной. В самом начале пути, когда я не умела печь хлеб, она не раз делилась им со мной.

Лука переминалась с ноги на ногу, глядя, как Нора утирает слёзы. Хоть она и пытается держаться от эмигрантов обособленно, Нора пытается стать частью этого небольшого сообщества. Она не нашла, что сказать, чем утешить.

– Прости, – пробормотала Нора, замечая, как неудобно стало Луке, при столь открытом проявлении эмоций. – Думаю всё из-за этого… - она указала на растущий живот. – Это делает меня более эмоциональной.

Лука кивнула. Последние дни она тщательно старалась избегать тему беременности Норы, предпочитая пока её просто игнорировать. В очередной раз, уклоняясь от разговора, она отвела взгляд от Норы и заметила, как Эми кладёт собранный по дороге маленький букет полевых цветов на свежую могилу.

– Ты хорошая мать, – не задумываясь произнесла она.

Нора удивлённо моргнула. В бессознательном жесте её руки опустились на округлённый живот.

– Ты правда так думаешь? - В голосе смешались надежда и сомнение.

– Да.

Лука никогда бы не подумала, что скажет подобное женщине ранее работавшей проституткой, но вне сомнений Нора любит свою дочь и ради неё делает все возможное.

Последняя капля скатилась с щеки Норы и она улыбнулась Луке. Казалось, золотистые блики замерцали в зелёных глазах, а очаровательные мелкие веснушки на носу и щеках, затанцевали на образующихся ямочках.

Мысленно упрекнув себя за то, что подмечает такие неуместные детали во внешности Норы, Лука отвернулась и погнала волов вперед.

========== Недалеко от Трубчатой скалы. 15 июня 1851 год ==========

Нора облизнула сухие губы, потрескавшиеся за время долгого путешествия по песчаной дороге. В воздухе повисли облака пыли, создавая иллюзию тумана. Кожу покрывал тонкий слой грязи, поэтому купание в небольшом ручье, рядом с которым они разбили лагерь, было в радость. Даже Лука вернулся с мокрыми от воды волосами с очередной из своих одиноких прогулок.

После ужина, наконец-то, пошёл дождь. Облака пыли осели и превратились в грязь. Эмигранты укрылись в своих палатках.

Её язык прошёлся по потрескавшейся губе, когда при тусклом свете палатки она начала вдевать нитку в иголку. Когда дело было сделано, она стянула с себя платье и взглянув на протертый манжет пронзила ткань иглой. Пока она вытягивала нить, её взгляд упал на Луку.

Тот быстро отвернулся, отчего Нора поняла, что он за ней наблюдал.

Нора опустила взгляд на свою тонкую сорочку и на губах появилась еле заметная улыбка. Подобные моменты были целебным бальзамом для её неуверенности в способности соблазнить мужа своими женскими прелестями.

Остальные мужья в обозе уже занимались со своими жёнами кое-чем другим, нежели просто тешили свой взор. Судя по звукам, раздававшимся из палаток вокруг, многие пары воспользовались плохой погодой снаружи и занимались любовью под темными холстами палаток. Работая в борделе в военное время, Нора узнала, что служивые таким образом радовались жизни, убеждая себя и остальных в том, что они ещё живы и здоровы.

– Ты же знаешь, что я не против.

Лука не поднял взгляда:

– Не против чего?

Голос звучал грубо, но Нора знала, что таким образом он скрывает свои эмоции.

– Не против, чтобы ты смотрел на меня, моё тело, – ответила Нора. – Ты мой муж, тебе можно.

Лука мимолётно на неё взглянул, но промолчал.

– Тебе разрешено больше, чем просто смотреть, – добавила Нора.

Подойдя ближе, она взяла его за руку. Сразу почувствовала, как его рука дёрнулась в её руке, но Нора продолжила мягко прижимать её к животу. Сквозь тонкую ткань сорочки, она чувствовала мозоли, а благодаря лёгкой дрожи пальцев создавалась приятная вибрация. Этот признак уязвимости обычно уверенного в себе человека, Норе симпатизировал. Она не почувствовала никакого отвращения, которое обычно возникало при прикосновении мужчины.

Сначала он попытался отдёрнуть руку, но затем его пальцы нерешительно прошлись по растущему животу, будто пытаясь общаться с ещё не родившимся младенцем.

К собственному удивлению, Нора почувствовала, как расслабляется от ласкового прикосновения. За последние три года она терпела сотни мужских касаний, но это почему-то отличалось. В палатке мало места, это заставило их сесть ближе друг к другу, и она глубоко вдохнула ненавязчивый запах кожи, лошади, и уловила тот, что принадлежал Луке. Без колебаний, она медленно повела его ладонь вверх и прижала к своей полуприкрытой груди.

Лука замер. Его взгляд упал на Эми.

– Не волнуйся, – прошептала Нора. – Она крепко спит и сейчас не проснётся.

– Угу, – промычал Лука. – Потому что мы не дадим ей повода. Я же сказал, что не намерен делить с тобой постель.

Он убрал свою руку с её груди.

Нора была почти уверенна, что он снова ей откажет, но все равно осталась немного расстроенной. Каждый раз она надеялась, что между ними наступит, наконец, близость, но он вновь и вновь от неё отдалялся.

– Но почему? Ведь нет никакого риска. В конце концов, я же не могу забеременеть дважды, – усмехнулась она.

Лука сжал руки в кулаки:

– Эта договоренность была бы проще для нас обоих, если бы ты, наконец, перестала меня соблазнять.

– Договорённость? – Медленно повторила Нора. От этого слова появилась горечь во рту. – Договорённость, это то, что было между мной и моими клиентами. А у нас с тобой брак, Лука.

Все ещё концентрируя свой взгляд на коленях, Лука сложил руки на груди.

– Я дал тебе и Эми свою фамилию и шанс начать новую жизнь. Делаю всё возможное, чтобы обеспечить и защитить вас. Я согласился быть отцом твоих детей, пока ты не повстречаешь кого-нибудь другого. Разве не этого ты хотела от нашего брака? Чего тебе ещё от меня надо?

Нора сглотнула подступивший к горлу ком. Заиметь кормильца и защитника, было её первоначальной целью в замужестве. И если быть честной с самой собой, то Лука превзошёл все ожидания. Он относится к ней с добротой и уважением, качества, которые надолго пропали из её жизни. Проявляет больше интереса и терпения к Эми, чем в детстве для Норы её родной отец. Так чего же ещё ей от него ожидать? Чего ещё она хочет?

Крики снаружи прервали раздумья Норы. Заслонка была отодвинута, и капитан МакЛафлин заглянул внутрь. Толстые капли дождя стекали с его седых волос и бороды.

– Сворачивайте палатку! – Крикнул он, перекрикивая проливной дождь. – Мы убираемся отсюда, прямо сейчас!

Затем он так же быстро исчез, как появился. В потрясённом молчании они услышали, как капитан повторил своё предупреждение обитателям соседней палатки.

Удивлённо моргнув, Нора посмотрела на Луку.

Оправдав её ожидания, тот сразу взял ситуацию под контроль:

– Разбуди Эми и собери постельное бельё. Палатку я беру на себя. Увидимся в повозке.

– Эми! Эми, просыпайся! – Она потрясла спящую дочь.

Эми открыла глаза и спросонья часто заморгала. Со стоном протеста девочка стала разворачиваться на другой бок, чтобы снова погрузиться в сон.

– Нет, Эми, пора просыпаться. Нам нужно уходить.

Пока дочь села на подкладку и нехотя начала снимать с себя нагретое телом одеяло, Нора убрала свои и Луки постельные принадлежности.

Схватив Эми в одну руку так, чтобы дочь опиралась на её бедра, во второй держа постельные принадлежности, Нора выбежала на улицу. Укрывая лицо от мощных капель дождя и порыва ветра, она склонила голову. Костер давно погас, поэтому весь лагерь погружён во тьму.

Нора едва могла разглядеть нечеткие очертания повозок, понятия не имея, какая из них принадлежит им. Грязь прилипала к сапогам. Каждый шаг давался труднее, предыдущего.

Вокруг царил хаос. Все кричали, спеша к своим повозкам держа за руку детей и прижимая к груди скудные пожитки.

Нора замерла. Остановившись, она обернулась, пытаясь сквозь проливной дождь разглядеть очертания. Но не найдя своей палатки, она понадеялась, что Лука уже успел её свернуть. ‘Может его подождать?’ Казалось, он может найти выход из любой ситуации, в какой бы они не оказались, и Нора поняла, что рядом чувствует себя в безопасности. ‘Нет,’ сказала она себе. ‘Я должна справиться с этим самостоятельно. Лука не может одновременно помогать мне и складывать палатку.’

Наклонившись, защищая собой Эми от дождя, Нора поспешила вперед.

Молния зигзагом ударила по небу, на мгновение, освещая повозки. ‘Вот она’. Нора свернула на право, и, наконец, оказавшись на месте, выдохнула с облегчением. Запустив дочь внутрь, Нора залезла в повозку следом и начала раскладывать мокрые подкладки.

По небу прошлась зигзагом ещё одна молния, освещая небольшой ручей, у которого эмигранты остановились. ‘Небольшой?’ Нора задержала взгляд. Он больше не похож на тот тихий ручей. Совсем рядом, вокруг обоза разбушевалась река грозясь опрокинуть повозки, если те задержаться здесь ещё хоть на минуту.

– Нора, – голос Луки практически проглотил раскат грома.

Нора отодвинула в сторону лоскут, закрывающий внутренности повозки от дождя:

– Здесь! Мы в повозке!

Благодаря её голосу, он добрался до повозки и, не теряя времени начал привязывать крепления к бортам повозки.

– Оставайтесь здесь, я сбегаю за волами, - сказал Лука, протягивая ей сложенную палатку.

Нора только могла представить, насколько животные напуганы молнией и громом. По тому, сколько они уже находятся в пути, ей известно, что паника у волов может вспыхнуть в любую секунду.

– Лука! – Раздался её крик в звуках дождя и грома, когда тот только начал отворачиваться.

Он развернулся лицом к ней. В слепящем свете молнии, Нора смогла разглядеть, насквозь промокшую рубашку на его теле, и на секунду ей показалось, что грудь мужа обмотана повязкой под полупрозрачной тканью. Затем обоз снова погрузился в темноту. Нора подумала, что ошиблась и выкинула эту мысль из головы.

‘Он ведь сообщил бы мне если б поранился?’

– Что? – Спросил Лука.

– Просто… – Нора сглотнула. – Будь осторожнее, хорошо?

– Буду, – сказал он и исчез в темноте.

Заставив себя отойти от лоскута, Нора укутала Эми в сухое одеяло и позакрывала задвижки на окнах.

– Эми, – обратилась она, к дрожащему ребёнку пытаясь казаться спокойной. - Мне нужно выйти на улицу, помочь Луке. Жди здесь. Не покидай повозку, я скоро вернусь, хорошо?

Дождавшись кивка дочери, она вышла наружу. Дождь все не прекращался, но игнорируя его, она начала готовить деревянные хомуты, чтобы помочь Луке со сборами.

Когда Лука вернулся с брыкающимися волами, всё было уже готово. Они молча продолжили собираться: запрягая волов и погоняя их дальше от опасной реки. Их повозка покинула лагерь первой, но Нора увидела, как остальные медленно, но следуют за ними. Крепко сжимая поводья, Лука вёл их за собой в кромешной темноте.

Нора старалась шагать, ступая нога к ноге, чтобы не споткнутся или не застрять в грязи. Она чуть не упала, когда Лука резко остановил волов.

– Аккуратней! – Рука Луки ловко поймала её, но увидев, что она твёрдо стоит на ногах, он тут же отстранился. – Думаю, мы достаточно далеко убрались от реки. Можно остановиться тут на ночь. Не безопасно путешествовать в такое время суток.

Капитан дал добро, и промокшие эмигранты расположились на ночь в своих повозках.

Между чемоданами, мешками с мукой, бобами и бочонком солёных огурцов в их повозке оставалась не так много места. Нора устроилась между мешком и маслобойкой, обнимая Эми, согревая себя и дочь. Глаза то она закрыла, но вот уснуть не могла.

Крыши повозок были протёрты льняным маслом. Это делало их водонепроницаемыми. Но ночной ливень оказался слишком сильным, и теперь они протекали. Большая капля упала на плечо Норы, и она отодвинулась чуть правее, чтобы избежать ещё большего промокания своей одежды. Она снова закрыла глаза, но в этот раз, дождевая вода начала капать на ноги.

Только она смирилась с предстоящей ночью без сна, тут почувствовала, как их с дочерью тела накрывает ещё одно одеяло, а затем на крышу палатки устанавливается непромокаемый козырёк.

Не говоря ни слова, Лука занял своё место в конце повозки и, уставившись на дождь снаружи, прислонился спиной к мешку с мукой.

– Спасибо, – прошептала Нора. Она попыталась, но не смогла разглядеть в темноте его лицо. – Присоединишься к нам в нашем маленьком гнёздышке? – Приглашая, она подняла край одеяла.

– Нет места, – ответил он.

Аккуратно, пытаясь не разбудить Эми, Нора поднялась и убрала маслобойку на бочонок огурцов, а мешок отставила в сторону.

– Теперь есть, – опустившись на подстилку, она снова приподняла угол одеяла в приглашении.

– Нет, обойдусь, – сказал Лука. – Мне всё равно через час идти, нужно посмотреть за стадом.

В этот раз Нора решила настоять на своём. Сегодня Лука заботился обо всех, теперь настала её очередь.

– Этот час тебе необходимо отдохнуть, а не сидеть и мёрзнуть. Да ладно тебе, здесь становится холодно. – Она помахала краем одеяла, будто заманивая.

Лука нехотя подошёл к ним. Он прилёг, спиной прижимаясь к бочке с огурцами, пытаясь держаться от Норы так далеко насколько возможно.

– Двигайся ближе, одеяло короткое, - сказала Нора.

Немного поколебавшись, он чуть-чуть пододвинулся.

Чувствуя исходящее от него тепло, Эми во сне прижалась к нему.

Слишком близко. От взгляда Норы не утаилось выражение его лица, а заметив румянец на щеках, у неё вырвался сдавленный смешок. Она накрыла его одеялом, создавая кокон тепла.

‘Он все-таки разделил со мной постель,’ торжествующе подумала она, усмехаясь.

– Что ещё? – Немного раздражённо спросил Лука.

Нора прижала ладонь к губам:

– Ничего.

– Мы были вынуждены собрать лагерь, в противном случае могли утонуть, наша повозка протекает, в любую секунду среди эмигрантов может начаться паника. Боюсь представить, как мы продолжим завтра свой путь по колени в грязи, а ты тут хихикаешь просто так? – Он легонько толкнул её в плечо, от чего у Норы вырвался смешок. – Рассказывай, – поднял он палец в шутливом жесте угрозы.

Если бы на его месте другой мужчина поднял на неё руку или голос, угрожая, Нору это до смерти бы напугало, но с Лукой, её отточенные инстинкты подсказывают, что ей не о чем беспокоиться.

– Ну, мне вдруг стукнуло в голову, что… ты, в кои-то веки, разделил со мной ложе.

Теперь, без малейшего хихиканья, она смотрела в его лицо затаив дыхание в ожидании её реакции.

Лука фыркнул:

– Это не совсем то, на что ты меня подбивала, да?

‘Так ли это?’

Внезапно, Нора поняла, что вовсе не уверенна, чего на самом деле хотела. Ранее она никогда не получала удовольствие от секса с мужчинами, а три года работы в борделе вовсе отбили желание иметь с ними какие-либо отношения. Да, она хотела разделить постель с Лукой, но вовсе не для плотских утех. Единственное, чего она хотела это приблизиться к мужу. Близость, которая обеспечила бы ей с Эми безопасность и крышу над головой.

– Нора? Ты спишь? – Так и не дождавшись ответа, прошептал Лука.

– Нет, думаю.

Вблизи его глаза похожи на серебряные зеркальца, в свете луны выглядывающие из-за хмурых облаков.

– О чем? – Спросил он, после минуты молчания.

Нора колебалась. С раннего детства, её учили тому, что женщины не должны высказывать свои мысли вслух. Жизнь в борделе только подтвердила это. И сейчас её первым инстинктом было: держать свои мысли при себе и ничего ему не рассказывать. Затем покачала головой. Она начинает новую жизнь, становится уважаемой женщиной. Нет необходимости придерживаться старых привычек.

– Думала о том, чего от тебя хочу.

Она услышала вздох Луки. Он так долго молчал и Нора начала опасаться, что разозлила его. Только она открыла рот, чтобы его успокоить, он спросил:

– И чего же ты хочешь?

Это был вопрос, на который Нора не знала ответа. У неё не было чёткого представления о том, чего она от него хохочет; лишь понимала, что дело не только в защите.

– Я…я хочу… быть ближе к тебе, - на мгновение она закрыла глаза, осознавая искренность сказанного. - Я чувствую, что совсем не знаю самого главного человека в моей жизни. Взрослого человека, - добавила она, глядя на спящую дочь. - Я ничего о тебе не знаю.

Раннее расслабленное лицо Луки снова напряглось:

– Тебе уже известно все необходимое. Почему ты хочешь знать больше?

– Потому что я…

– Гамильтон? – Крик с улицы прервал откровения Норы. – Эй, Гамильтон, ты здесь? Нам нужна помощь со скотом!

Нора узнала голос. ‘Билл Ларсон. Ещё одна причина его ненавидеть,’ подумала она, наблюдая как Лука вылезает из под одеяла. Она знает, что муж больше не вернётся к обсуждению этой темы. Со вздохом, она откинулась назад, поглаживая рукой рыжие волосы Эми.

– Спи, малышка.

‘Хоть кто-то из нас должен поспать этой ночью.’

========== Скоттс Блафф. 17 июня 1851 год ==========

Из под краёв шляпы, Лука взглянула на высокие скалы, маячащие словно бастион над равнинами. Около часа назад с вершины массивного утёса она заметила индейцев, следящих за их обозом.

Эта территория принадлежит племени Сиу, так что они имеют полное право следить за чужаками. Время от времени индейцы пристально наблюдали за эмигрантами, в основном не показываясь на глаза. Да этого и не нужно, потому что в отличие от Судной и Трубчатой скал в Скоттс Блафф огромные препятствия для прохождения обоза.

Овраги и размытые пустоши тянулись от утёса к реке, что делало невозможным дальнейший путь вдоль Норт Платт. Лука и два других разведчика отправились на поиски прохода через утёс.

С их стороны утёс казался непроходимым барьером, но Лука знала из своих военных экспедиций, что в нескольких милях к югу есть менее скалистые места.

Ларсон и ещё несколько мужчин ворчали об обходном пути, но в конце концов капитан дал добро на прохождение по перевалу Робиду вместо более короткого, но крутого и опасного перевала Митчелл.

Лука вытерла пот со лба. После ливня прошедшего два дня назад погода сменилась на гнетущую жару. Мужчины и скот в равной степени страдали под палящим солнцем и тучами москитов. К счастью, подъём был постепенным впредь до последней полумили перед восхождением на вершину, где им пришлось удвоить в упряжках волов, чтобы пройти эту сотню футов.

На гребне эмигранты сделали перевал, дабы отдохнуть в тени, которую создавали высокие кедровые деревья, и пополнить запасы воды. Лука с благодарностью приняла у Норы ковш прохладной, чистой воды. А пока пила, воспользовалась моментом чтобы осмотреться.

Вдалеке, на горизонте к западу свисала слабая тень Черных холмов. Покрытый снегом пик Ларами, казалось, достаёт до облаков. Лука заметила, как Нора смотрит на запад: с тревогой и неким трепетом.

Лука не могла её винить. Пик Лорами оповещал о начале их восхождения в горы. Впереди их ждёт сложный ландшафт. Дрова, вода и даже навоз будут очень скудными. А когда начнут пересекать Скалистые горы, им придется оставить на дороге большую часть имущества, чтобы хоть немного разгрузить волов.

Лука снова погрузила ковш в бочку с водой. Когда она подняла его, краем глаза заметила полдюжины индейцев племени Сиу, идущих в сторону их обоза.

– Индейцы! – Билл Ларсон тоже их увидел и выхватил оружие из рук своей хрупкой жены.

– Нет! – Лука выскочила вперёд, выхватывая винтовку у Ларсона.

Билл отказывался отпускать. Они перетягивали оружие друг у друга словно канат.

– Пусти, глупец, иначе мы все тут подохнем! – Рявкнул Ларсон и пользуясь своим положением сидя на возвышенности повозки, пытался оттолкнуть Луку.

Воспользовавшись моментом, Лука подалась назад, стаскивая Билла с повозки. Она и не думала отпускать винтовку, прекрасно зная, чем в итоге эта оплошность всем может аукнуться. Лакота, как называло себя племя Сиу, до сих пор не напали на эмигрантов, но с недоверием смотрели на поток белых людей путешествующих по их земле и оставляющих за собой убитых буфалло. У них гордое, мощное племя, и при нажатии на курок нежданных странников, они отреагируют агрессивно.

– Прекратите! Вы оба! – Капитан МакЛафлин встал между ними. – Мы должны предстать перед индейцами сильными и сплочёнными. Тут борьба между своими не поможет!

Лука нехотя опустила винтовку Ларсона. Капитан прав. Она выпрямилась, наблюдая, как шестеро храбрецов ведут лошадей к обозу.

– Будьте на чеку, – бросил через плечо Эйб МакЛафлин. – Но не вздумайте поднимать оружие без моего приказа!

Он вышел из тени повозки Ларсона и поприветствовал представителей племени Лакота на их языке. Время от времени он оборачивался и переводил суть сказанного для остальных эмигрантов.

Луке перевод не требовался. За восемь лет с драгунами, она завела не особо много друзей, особенно после смерти Нейта, и постоянно держась особняком. Она проводила много времени в компании других аутсайдеров, в том числе с местными разведчиками. В результате она начала понимать многие слова из полдюжины языков. Она уловила, что индейцы хотят торговаться прежде, чем МакЛафлин перевел это предложение для остальных эмигрантов.

– Торговаться? – проревел Бил Ларсон заливаясь саркастическим смехом. - Мне не нужны вонючие индейские одеяла! Пошли их!

– Эйб, – позвала Лука, прежде чем капитан смог вернуться назад, чтобы озвучить отказ Ларсона. – Если мы откажемся торговаться, они будут преследовать нас неделями, а по ночам будут пытаться украсть наши припасы. Давайте торговаться. Дадим им что-нибудь из одежды или кофе. Это всё, чего они могут попросить.

Капитан кивнул. Он повернулся и сообщил лидеру с бочкообразной грудью о согласии.

Высокий представитель племени Лакота указал на единственную женщину, пришедшую с ними, затем перевел пальцем на Корь.

Лука не раздумывала ни секунды. Она не станет менять свою лошадь, и уж точно ни на индианку.

Когда капитан перевёл предложение, Билл Ларсон засмеялся:

– Гамильтон с женой то не может справиться, на кой ему ещё одна девка сдалась?

Лука проигнорировала шутку.

‘Всё я справляюсь.’

– Очень щедрое предложение, – медленно произнесла она на языке племени Лакота. – Но у меня уже есть жена.

Высокий Лакота пристально смотрел интенсивным взглядом чёрных глаз на Нору, медленно приближающуюся к Луке.

Он смотрел на неё гораздо дольше, чем следовало. Лука повернулась к Норе, дабы понять, что так привлекло внимание лидера индийцев. Теперь, когда Нора больше не скрывает своей беременности, к удивлению Луки, женщина стала только краше. Офицеры, с которыми она служила, часто превозносили красоту своих беременных жён, но Лука всегда списывала это на глупую сентиментальность. Теперь она вынуждена с ними согласиться.

Кожа Норы больше не идеального фарфорового цвета, какая у неё была в Индепендесе, но несмотря на это она остаётся самой светлокожей среди эмигрантов. Палящее солнце окрасило её кожу до сливочного, золотистого цвета. Отдыхая в тени, она сняла шляпу, и теперь её рыжие волосы переливались на свету и прекрасно контрастировали с глазами морского оттенка.

Представитель племени ловко спустился с лошади и протянул Луке плетённые кожаные поводья.

– Это самый ужасный пони из всех, что я видел! – Вновь засмеялся Билл Ларсон. – Всё ещё хочешь торговаться, Гамильтон?

Лошади местных племён в разы меньше, чем у белых переселенцев. По сравнению с крупным черным мерином капитана серая кобыла лидера племени выглядела крошечной. Но Лука знала наверняка, что кобыла ни в чем кроме роста не уступала мерину. Она пробежалась взглядом по бокам, ногам и груди кобылы. Без сомнения лошадь выносливая, быстрая, хорошая альпинистка, способная жить на одной траве и не привыкшая к баловству МакЛафлина.

– Что попросишь за кобылу?

Представитель племени без колебания указал на Нору.

Луку охватила волна ярости, от которой даже уши покраснели. Она почувствовала, как Нора прижалась к её спине. Она успокоительно сжала дрожащие пальцы обхватившие её. Сквозь сжатую челюсть она дала свой ответ:

– Нет.

Она твердо смотрела главному в глаза, не оставляя сомнений в непоколебимости своего решения.

Но Лакота не сдавался. В этот раз он предложил три лошади за “Красновласку”.

Лука поняла: представитель индийского племени очарован рыжими волосами.

– Она моя жена. Я не стану ею торговаться.

Главарь Лакоты толкнул в её сторону девушку.

– Три моих лучших лошади и она. У тебя будет новая жена для удовлетворения прихотей, - сказал он на своем языке.

– Нет. У меня уже есть жена, другой мне не надо. И я не буду ей торговаться, что бы вы мне не предложили, – твёрдо сказала Лука.

Предводитель племени развернулся к своим храбрецам. Один из них покорно склонил голову, и Лука увидела, как его коричневая рука коснулась старого гладкоствольного мушкета.

Эмигранты тоже похватались за оружие.

– Проще будет отдать её, - пробормотал Билл Ларсон.

Прежде чем Лука успела к нему повернуться, представитель племени вышел вперёд:

– Не хочешь торговать Красновлаской, отдай ребёнка.

Лука посмотрела в направлении, в котором он ей указывал. Из задвижки повозки выглядывали огненно-рыжие кудряшки Эми. Бормоча под нос проклятия, Лука снова повернулась к главарю Лакоты. Она понимала, что нужно быстро что-нибудь придумать, прежде чем ситуация обострится. Сначала, она подумала всё же отдать ему Корь, но потом у неё появилась другая идея.

– Женщина – никудышная хозяйка, – она сжала ладонь Норы в молчаливом извинении. – А девчонка слабая и больная. У меня есть идея, я могу вам предложить кое-что получше.

Предводитель племени стоял и молча слушал, по выражению его лица ничего нельзя было понять. Медленными шагами, держа руки наполовину поднятыми, так чтобы её действия нельзя было принять за угрозу, Лука повернулась к повозке и открыла багажник. Вытащила из него тёмно-синий драгунский китель. Подавив вздох, она вернулась обратно и протянула его храбрецам. Она указала на ряд тщательно отполированных латунных пуговиц и эполеты, обшитые позолоченной нитью. Представитель племени подошел ближе и протянул руку, с почти детским любопытством, пробегая пальцем по блестящей пуговице. Со стороны, казалось, что предложение его заинтересовало, но потом он поднял голову и снова посмотрел на Нору.

Прежде чем тот мог озвучить, что “Красновласка” лучше старой, военной куртки, Лука снова порылась в багажнике и вытащила из него саблю. Она продемонстрировала Лакоте как доставать её из ножен, затем передала оружие в его руки.

Главный тщательно проверил остроту сабли и с мрачным удовлетворением кивнул, подняв в воздух порезанный палец.

– Лука, – прошептала Нора, сжимая сзади её рубашку.

Казалось, она поняла, как много значит для Луки сабля и униформа.

– Все в порядке, – ответила Лука, настолько тихо, чтобы было слышно только Норе.– Я обещал заботиться о тебе и Эми, пока ты не найдешь себе другого мужа. Ты же не хочешь выйти за него? – Она кивнула в сторону вожака.

Пальцы крепчевцепились в рубашку Луки.

– Нет.

– Ты снабжаешь индейцев оружием? – Проворчал Бил Ларсон. – Хочешь, чтобы они нас всех перерезали?

Лука даже не удосужилась повернуться в его сторону. Она не сводила глаз с главаря племени, всё её державшего в руке саблю.

– Сабля - опасное оружие в руках обученного драгунского офицера, но отважный боец Лакоты не выстоит вооруженный ею против белых людей с заряженными револьверами и винтовками.

Это правда. Она была свидетельницей того, как добровольцы Мексиканской войны учились обращаться с саблей. Поэтому в первые месяцы войны в их роте было много лошадей с обрезанными ушами.

Она сделала шаг вперёд, протягивая ножны сабли представителю племени:

– Так будешь торговаться?

В последний раз, взглянув на Нору, вожак кивнул и передал Луке поводья своей кобылы. Без слов, он взял саблю и китель, и вскочил на одну из лошадей, которыми ранее торговался.

Через минуту эмигранты остались на гребне одни.

========== Форт-Ларами. 20 июня 1851 год ==========

Казалось, Лука услышала коллективный вздох облегчения, когда на горизонте появились пятнадцати футовые глиняные стены форта-Ларами, увенчанные деревянным палисадом. Кто-то поговаривал, что дойти до форта всё равно что преодолеть половину пути до Орегона, но Лука не понаслышке знала, в действительности они прошли лишь треть.

После пересечения глубокой реки Ларами, капитан решил разбить лагерь в двух милях от форта. Они проведут здесь несколько дней. Мулам и волам необходимо восстановить силу, прежде чем продолжить путь на скалистые горы.

После ухода за скотом, большинство эмигрантов решили заглянуть в форт.

Форт-Ларами располагающийся в предгорье Скалистых гор, но далеко от слияния рек Ларами и Норт-Плат, выглядит более впечатляющим, чем форт Кени. В двух углах и над главными воротами были возведены блочные бастионы.

Как только эмигранты приблизились к главному входу, Лука заметила представителей племени Лакота за пределами форта торгующих мокасинами из бисера и кожаными лосинами. Некоторые из них разлеглись на низких крышах зданий, лениво окидывая взглядом прибывших.

Лука почувствовала, как рядом стоящая Нора напряглась. После перевала Робиду, они временами замечали маленькие группировки племени Лакота, следующие за ними в течение двух дней после того случая, в надежде, что Лука передумает и отдаст им “Красновласку” жену и ребёнка. Нора все это время оставалась в повозке, страдающая от постоянной тряски и гробовой тишины.

– Не бойся, – сказала она, слегка притянув Нору ближе к себе. – Это не те люди, и волос твоих под шляпой почти не видно. Всё будет хорошо.

Нора взяла Луку под руку, но промолчала.

Как только они прошли через главные ворота, Нора облегченно выдохнула. Лука улыбнулась, наблюдая, как женщина с восхищением взирает на двухэтажные каркасные дома со светлыми крыльцами, кузню, повозочный рынок, аптеку, три пекарни и сад.

– Как в городе! – Восторгалась Нора.

– Тут есть конфеты? – Эми завошкалась слезая с бедра матери.

Лука рассмеялась:

– Пошли, поищем мятных конфет, пока твоя мама отправляет письмо.

Без колебаний, девочка схватила её за два пальца и замахала сжатыми кулаками вперёд-назад, таща Луку через площадку.

Как и любой другой предмет на рынке, конфеты стоили ужасно дорого. Лука стиснула зубы, но монету отдала. В дороге Эми вынуждена обходиться без удобств, которыми наслаждались дети в городах востока. Развлечений у девочки тоже особых не было, да и ни у Луки, ни у Норы в пути не хватало на неё времени. У них нет ни возможностей, ни денег, чтобы купить Эми новую куклу. Теперь ей хотелось порадовать ребёнка.

После секундного колебания, она насчитала ещё один доллар за фунт чая, что нравился Норе. Покинув рынок, взгляд Луки упал на деревянный знак, вывешенный на небольшом здании. Она поняла лишь, что что-то в нём стоит доллар.

Одна из двух дверей открылась, и из здания вышел мужчина.

Эми явно нервничая, сделала шаг назад, прячась за ногой Луки.

Незнакомец остановился и посмотрел на неё с улыбкой.

– Не бойся, малышка. Я старик, а не бабайка. Я даже вымылся.

Лука защитно положила руку на плечо Эми. Окинув взглядом незнакомца, она не увидела в нем ничего угрожающего безопасности девочки. Высокий, спортивного телосложения, его чёрные волосы аккуратно подстрижены и влажные от недавнего купания. Он смотрел на Эми с усмешкой в глазах.

– Вымылись? – Повторила Лука, глядя на дверной знак, на котором кроме цифры ничего не понимала. – Эту услугу там предлагают?

– Ага, – незнакомец потёр чисто выбритый подбородок, который смотрелся заметно бледнее верхней половины лица. – Единственная баня в радиусе сотни миль.

‘Баня. Уединенность. Не нужно торопиться из-за страха быть пойманной.’ Райски звучит. Она опустила взгляд на Эми, которая всё ещё одной рукой держалась за её ногу, а второй грызла конфету. ‘Чёрт. Баня подождёт’. Она ответственна за девочку, поэтому не может отправить её искать мать одну.

Когда они продолжили путь к почтовому отделению, Лука оглянулась через плечо.

‘Позже,’ пообещала она себе.

***

С письмом в руке, Нора ждала своей очереди в почтовом отделении. Ночью ей потребовалось пару часов, чтобы решить, что написать. Тесс для неё больше чем просто работодатель. Женщина стала единственным настоящим другом, который когда-либо у Норы был, и между ними никогда не было секретов. Нора даже рассказала ей о том, по какой причине устроилась в бордель.

Но теперь… Нора не стала затрагивать в письме волнующую её тему.

Она начала письмо с постоянно меняющихся пейзажей. Также написала о попытке представителей племени Лакота обменять её с дочерью на трёх лошадей. Затем отложила перо в сторону, и длительное время решала, о чём ещё можно написать. Закончила письмо она словами “Я снова беременна.”

Она не стала дописывать, что муж не является отцом этого ребёнка. Факт, о котором она хотела поскорее забыть. Не потому что стыдилась - однако гордится тут тоже не чем - просто старалась не терять сна из-за того, что в прошлом делала ради выживания. Но Лука тоже является для Тесс другом, а то что Нора забеременела от другого мужчины уже будучи замужем, выглядит как предательство. Опасаясь, что Тесс тоже может так подумать, она написала о беременности лишь два предложения, прежде чем убрать его в конверт.

Продолжая думать об отправленном на восток письме, Нора вышла наружу. Бесцельно блуждая по двору, она ждала Луку и Эми.

Но остановил её совершенно другой голос:

– Эй.

Она давно привыкла к этому приводящему в ужас оклику. Нора натянула на лицо улыбку. Затем вспомнила: она больше не леди на ночь. Ей больше не нужно улыбаться через силу. Расправив плечи, она обернулась.

На неё сверху вниз смотрел высокий, гладко выбритый мужчина:

– Мы знакомы?

– Уверена, вы меня с кем-то спутали, – старалась говорить с достоинством Нора.

Тёмно-серые глаза, казалось, вот-вот проделают в ней дыру:

– Не думаю. Ты определённо выглядишь…

– Нет, – отрезала Нора. – Мы не знакомы. Не думаю, что мы виделись раньше, - она смотрела на незнакомца, сама пытаясь понять, где его раньше видела.

Обычно, если к ней подходил мужчина, он являлся её клиентом или просто видел в борделе, но сейчас она точно не уверена. За более чем три года было слишком много клиентов, и Нора старалась как можно быстрее забыть об их совместных приватных встречах.

К ней подбежала Эми и гордо показала свою конфету, Нора вздохнула с облегчением. Чувствуя поддержку Луки стоящего рядом, она позволила себе расслабиться.

– Это Лукас Гамильтон - мой муж, – представила она.

Это была одна из причин, по которой Нора согласилась выйти за Луку. Разумеется, незнакомец больше не посмеет её побеспокоить. Возможно, он даже подумает, что действительно перепутал её с другой проституткой востока, теперь, когда он узнал, что она женатая, добропорядочная женщина.

– Мы уже виделись, – сказал Лука, протягивая незнакомцу руку.

Нахмурившись, Нора наблюдала за их беседой. Это её воображение или Лука ведет себя с незнакомцем дружелюбнее, чем обычно? За время путешествия она узнала, что муж не особо общительный. В то время как эмигранты по вечерам играли в карты, танцевали, рассказывали истории, он обычно наблюдал за происходящим со стороны. Сейчас же он вел активную беседу об их путешествии, и о том, что их ожидает впереди. Вероятно, с её бывшим клиентом!

– Поговори с нашим капитаном Эйбом МакЛафлином, – сказал Лука.

Нора посмотрела на мужа с тревогой в глазах. Большую часть их разговора она прослушала, поэтому теперь боялась худшего. ‘Какие дела могут быть у него с капитаном, кроме желания присоединиться в обозу? Боже, нет! Пожалуйста, только не это. Не тогда, когда я начала строить новую жизнь. Если он вспомнит, откуда меня знает, то все испортит! Неужели этому нет конца?’

– Конечно, поговорю, – незнакомец приподнял шляпу и ушёл.

***

Лука с кривой усмешкой вошла в дверь с надписью “мужчины”. Комната, в которой находилась баня, делилась на две секции, делящиеся на мужскую и женскую.

Она заперла дверь и несколько раз проверила, чтобы никто посторонний не смог войти. Только теперь она смогла осмотреться. Комнатка оказалась небольшой, в ней пахло мылом и дымом. Одну стену занимали полотенца и банки солей для ванн. Над оловянной ванной стоящей посреди комнаты парил пар. Она с удовлетворением отметила, что в комнате нет ни одного окна.

Намереваясь наслаждаться каждой оплаченной минутой, она ещё раз проверила дверь и шагнула к ванной. Окунув палец в воду, она обнаружила нужную ей температуру.

Не медля, Лука стащила с себя носки с сапогами. Шляпа и бандана заняли своё место на табурете. Стянув с плеч подтяжки, она сняла штаны и пару раз их встряхнула.

Замерев посередине комнаты, она взглянула на себя. Рубашка свисала с бёдер, прикрывая их, поэтому всё, что она видела, это ноги. Они были мускулистыми и покрыты темными тонкими волосками.

‘Не так уж я и отличаюсь от мужчины,’ размышляла она, сложив руки на рубашку и начиная расстегивать пуговицы одну за другой.

Наконец, хлопок скользнул по её рукам. С движениями, практиковавшимися тысячу раз, Лука начала разматывать повязку вокруг груди, пока та не оказалась на полу. Взгляд опустился вниз.

‘Вот теперь совсем другое дело’.

Туго завязанная повязка оставила на её коже красный перекрестный отпечаток. Лука провела по ним руками. Касание мозолистых ладоней, вызвало в голове образ любовницы, женщины касающейся в этом месте. Последние несколько недель она часто мечтала о подобных прикосновениях, но в действительности никогда не позволяла дотрагиваться до себя там без повязок. Даже Тесс.

Она покачала головой, прогоняя фантазии прочь.

‘Хватит мечтать и принимай ванну - часы тикают.’

Лука медленно ступила в ванну и опустилась вниз, пока вода не накрыла плечи. Откинувшись назад, тело охватила приятная дрожь. Вода попала ей в уши, заглушая все звуки раздающиеся снаружи. Лука закрыла глаза, позволяя себе расслабиться, впервые за несколько недель или даже месяцев. Мир и её сложная жизнь сейчас отошли на задний план.

Спустя несколько минут, она вздрогнула, распрыскивая и выплёскивая из краёв воду. Шея заболела от лежания на краю жестяной ванны, но остальная часть тела была безвольной и расслабленной. Замечая, что вода начала остывать, Лука нехотя села и выловила небольшой кусок лавандового мыла лежащего рядом с ванной.

Заправив волосы за уши, она намылила руки, наслаждаясь сливочными мыльными пузырями на коже. Потерев руки, она скользнула мыльными ладонями по груди, затем по животу и завиткам между ног.

От ощущений тело начало покалывать. Порой ей казалось, что собственное тело ей не принадлежит. И дело не в ненависти к нему. Просто у неё не было возможности узнать и полюбить его.

‘И здесь не время и не место навёрстывать упущенное,’ напомнила она себе.

Время практически закончилось, да и в лагере ждёт много работы. Лука неохотно вышла из ванны и тщательно обтёрлась. Последнее обтирание полотенцем гладкой кожи груди, затем снова оборачивание её в повязку.

Лукас Гамильтон вернулся.

========== Горячие источники. 22 июня 1851 год ==========

Нора сунула в рот последнюю ложку холодной еды из бобов и мяса буйвола, приготовленную ею утром. Из-за вездесущей пыли, казалось, она пережёвывала кору дерева.

С тех пор, как эмигранты покинули Форт-Ларами, они поднимались в гору по твердым, песчаным дорогам, до сих пор следуя за своим постоянным спутником Северной рекой Платт. Вот только теперь она расширилась, вода стала ясной и текла гораздо быстрее. Течение её становилось все больше похожим на горный ручей. Тогда как пейзаж становился все более скудным. Повозки подпрыгивали на камнях и кочках, качаясь то вверх, то вниз по крутым оврагам. Эмигранты больше не могли передвигаться, не задыхаясь от пыли, создаваемой повозками, ехавшими впереди.

Губы Норы потрескались, кожа стала чесаться, а глаза покраснели. Со стоном, она дотянулась до опухших ног. За последние несколько недель утренняя тошнота почти исчезла, и ей начало становиться лучше. Только растущий живот не позволял забыть о “деликатном положении”.

‘Живот не единственное, что увеличивается в размерах.’ Она с полуулыбкой посмотрела на грудь. ‘Не то что бы Лука не замечает и не ценит этого.’

– Ты в порядке? – Спросил Лука, убирая последнюю вымытую посуду и начиная подготавливать повозку.

– Ах, да, конечно, – Нора тут же выпрямилась, немного смущённая тем, что её застали врасплох. – Только глаза побаливают.

Лука достал что-то из багажника повозки. Немного поколебавшись, он подошёл к Норе:

– Давай, – сказал Лука.

Нора подставила лицо, бессознательно задерживая дыхание, когда кончики пальцев мужа касались её лица. Потребовалась секунда, понять, что он размазывает мазь сульфата цинка на покрасневшую кожу вокруг глаз.

– Лучше? – Мягкость во взгляде противоречила тону его голоса.

Нора пришлось прогнать данную мысль из головы.

‘Должно быть показалось из-за пыли,’ подумала она, а в слух произнесла:

– Да, спасибо.

– Я тоже хочу! Мне тоже! – Эми прыгала рядом с повозкой, жаждая получить индивидуальное лечение от отчима.

Нора наблюдала, как он наклонился. Улыбка заиграла на его губах, когда он начал наносить мазь на глаза Эми.

– Готово. – Он стал выпрямляться, но Эми схватила его за край рубашки, удерживая в прежней позе.

– Папе тоже надо!

Нора с улыбкой подметила, что он всё ещё краснеет от нового титула. Она наблюдала как он неподвижно склонившись стоит на месте, пока неуклюжие руки Эми втирают мазь в большую половину его лица.

– Эм, спасибо.

Он дождался, пока Эми убежит искать друзей, а затем начал поспешно вытирать лицо от избытка мази.

– Стой, позволь мне помочь, – Нора поднесла руку к его лицу.

Делая шаг назад, Лука покачал головой:

– Нет, все в порядке; я уже сам справился.

По-видимому, плохо. Белые полосы мази всё ещё покрывали его лоб и левую скулу.

– Ты распугаешь всех волов, – сказала она с лёгкой улыбкой и снова подняла руку.

Она прикоснулась к его лицу, кончиками пальцев вытирая белую мазь. На долю секунды она позволила себе восхититься гладкостью его кожи, пока вопль Джейкоба Гарфилда не нарушил тишину, и повозка, стоявшая перед их, сдвинулась с места.

Лука тут же от неё отвернулся. Хлыст в его руках разрезал воздух с большей силой, чем требовалось.

Со вздохом Нора поплелась рядом с ним.

Через несколько минут из передней повозки высунулась Бернис Гарфилд. Кивнув на правую сторону дороги, она ухмыльнулась Норе:

– Не хочешь принять горячую ванную?

– Боже, да. – Нора жаждала смыть пыль и пот со своего тела. – Но не думаю, что приму её в ближайшее время. Если только у вас в задней части повозки нет ванной наполненной горячей водой, – с печальной улыбкой сказала она Бернис.

– Она и не понадобится. Джейкоб сказал, что впереди горячие источники, и мы остановимся рядом на ночь.

Глаза Норы сами собой закрылись, когда она начала представлять, как погружается в приятную тёплую воду.

– Мммм. Жду не дождусь.

***

С растущим с нетерпением она выполняла в лагере свои обязанности, ожидая своей очереди в природную ванную.

Наконец, на следующие полчаса, термальные источники перешли полностью в её распоряжение. Схватив драгоценный кусок мыла, она взяла Эмми за руку. Резко остановившись на месте, она оглянулась через плечо и обратилась к Луке:

– Хочешь пойти первым?

– Нет, нет, ступайте, – отмахнулся он.

– Не хочешь к нам присоединиться?

Лука отрицательно покачал головой:

– Я принимал ванную в Форте-Ларами. Идите, не тратьте время, Ларсоны уже ждут своей очереди.

‘Для мужчины, от которого всегда хорошо пахнет, он слишком часто избегает купания.’ Ещё раз взглянув на Луку, Нора повела дочь к горячему источнику.

Эми завизжала при виде пара исходящего от каменистой ванны.

Чем ближе эмигранты приближались к Скалистым горам, тем холоднее вечерами становился воздух, поэтому пузырящаяся ванна наполняла воздух паром. После того как Эми благополучно ступила в ванную, Нора сняла с себя одежду и тоже шагнула в воду.

– О, как здорово!

Нора помогла скачущей на месте от нетерпения Эми снять с себя одежду, затем взяв за руку повела её по камням.

Эми плеснула в мать водой.

От неожиданности Нора часть воды машинально проглотила, а часть выплюнула обратно.

‘Тьфу’. Вода в роднике неприятна на вкус. ‘Сидеть в ней гораздо приятней, чем пить’

Эми хихикнула, скорчив рожицу.

– Ах, значит, ты хочешь брызгаться, юная леди? Тогда получи!

Захлестнув рукой воду, она обрызгала ею свою визжащую дочь. Которая, в свою очередь, начала бить по воде руками и ногами, забрызгивая Нору с головы до ног.

– Ох, ох, ох посмотрите на это! Шлюха и её дочь, картина быта!

Нора чуть было не поскользнулась на скользком камне. Перед ней стоял Бродерик Коуэн, мужчина, который, вероятно, в прошлом являлся её клиентом. Она не стала возражать, когда капитан спросил эмигрантов, не против ли они того, что Коуэн к ним присоединится. Она просто не придумала повода для возражения, без рассказа о своём бывшем месте работы.

Он подмигнул, с улыбкой пуская блуждающий взгляд по обнаженному телу.

Нора скрестила руки на груди, стараясь не выглядеть испуганной. Она знала, что это немного урезонит такого мужчину как он.

– Оставь нас в покое. Тебя не должно здесь быть, – сказала она, пытаясь сдерживать эмоции, чтобы голос не дрожал.

– Не должно, да? А кто меня остановит? – Коуэн сделал шаг ближе.

Нора загородила Эми собой. Она не хотела, чтобы дочь знакомилась с Коэном, или с кем-нибудь другим из её клиентов.

– Мой муж…

– Ах, да, чуть не забыл! – Коуэн засмеялся. – Ты завела себе доверчивого муженька. Он знает, что ты раздвигаешь ноги для всех мужчин с серебром в руках?

Нора плотно сжала зубы. Заслышав об его выводах о Луке, она покраснела, но сейчас не время и не место для гордости. За последние три года она научилась скрывать боль или унижение, испытывающие на данный момент.

Коуэн сделал ещё шаг вперед. Теперь он стоял прямо у края каменистого бассейна. Нора отошла назад как можно дальше, не переставая рукой защитно приобнимать дочь. Она окинула нервным взглядом по сторонам, но не от кого было ждать помощи, как и не подвернулась возможность спрятаться, или убежать.

– Пожалуйста.

– Он знает, что твоё огромное пузо не его заслуга? – Продолжил дразнить Коуэн. – Черт возьми, этот бастард может быть даже от меня!

Глаза Норы расширились. Каждый мускул в теле напрягся. Язык окутал металлический привкус страха. На мгновенье стало трудно дышать. Рука не обнимающая дочь защитно легла на живот. ‘Боже, не дай ему рассказать об этом всем!’. Худшее в данной ситуации то, что она даже не может исключить возможность его отцовства. Она не вела книгу посещений своих клиентов, стараясь как можно скорее забыть о их визитах. Поэтому нет возможности узнать, когда именно они делили кровать.

– Это…это не правда. Этот ребёнок моего мужа, - сказала она с решимостью, на которую только была способна.

– Миссис Гамильтон? – Раздался издалека голос Билла Ларсона. – Ваше время вышло!

Нора никогда бы не подумала, что будет так рада присутствию в обозе Ларсона.

Бродерик Коуэн ушёл с ехидной улыбкой на лице.

На дрожащих ногах, Нора подняла на руки покрытую мурашками Эми из каменистой ванны. Быстро обтерев себя и дочь, они оделись. Боясь снова оказаться наедине с Коуэном, она направилась прямиком к повозке и Луке.

– Быстро вы, – сказал Лука, сидя у костра, не отводя взгляда от сковородки в которой готовил.

– Там был плохой дядька! – Ляпнула Эми.

‘Эми, не надо!’ Хотела крикнуть Нора, но было уже поздно.

Лука убрал с огня сковородку и повернулся. Он опустился на колени так низко, чтобы был на уровне глаз с Эми:

– Плохой дядька?

Девочка закивала головой:

– Осень плохой! Он напугал нас с мамой!

Всё ещё стоя на коленях, он поднял взгляд на Нору:

– Что случилось? Кто вас напугал?

– Никто, – чересчур быстро ответила Нора.

Не хотела она, чтобы Лука узнал о незваном посетителе, ведь это дало бы ему ещё один повод отправить её с дочерью обратно. Сложилось такое впечатление, что одна из причин по которой он на ней женился - это соответствие другим эмигрантам обоза. Каждый из переселенцев брал с собой семью, чтобы жена заботилась о его потребностях. Но даже с женой и ребенком Лука был белой вороной среди эмигрантов, и Нора чувствовала, что является связующим звеном между ними. И чтобы не потерять свой статус, ей необходимы рамки приличия.

– Никто? – Лука поднял брови, явно не веря её словам.

– Просто… Мистер Коуэн немного её напугал. – Нора преуменьшила произошедшее. – Он застал нас за купанием. Мы не ожидали и испугались, только и делов.

– Хм, – кивнув, Лука вернулся к готовке.

Нора с облегчением выдохнула. На этот раз слепое доверие Луки к Бродерику Коуэну пригодилось. По непонятной ей причине, Луку впечатлил Коуэн, и доверчивый муж никогда бы не подумал, что тот посмел угрожать его жене и ребёнку. К счастью, Эми успокоилась, и Нора помолилась, чтобы дочь поскорее позабыла об этом инциденте. ‘И чтобы дальше этого инцидента не пошло.’

========== Природный мост. 26 июня 1851 год ==========

– Мы близко, – бросила Лука через плечо.

Винтовка, покачиваясь, висела на сгибе локтя, пока она шла по дороге. Лука и Броди Коуэн отправились на охоту. Они наткнулись на стадо антилоп, но животные заметили всадников, и ускакали подальше из предела видимости. Охота их привела к ручью Бридж, где охотники оставили лошадей и рискнули попытать удачу у воды, куда животные приходят утолить жажду.

Чуть ранее Лука исследовала местность вокруг ручья и присмотрела особое место недалеко от водопоя. Её спонтанным решением было показать его Броуди, что очень удивило Луку.

Она не понимала, отчего ей так нравился пожилой мужчина. Быть может, потому что Броди тоже воевал в Мексиканской войне, и также как Лука, не изъявлял желания делиться этим опытом. Многие эмигранты, встречавшиеся им по пути, травили байки у костра, как чуть ли не в одиночку выиграли войну. Но Лука могла бы поклясться, что большинство из этих хвастунов никогда не были в Мексике. Только не воевавшие люди считают войну героическим приключением.

Броди не бахвалился своим военным опытом. Возможно, именно поэтому вызывал у Луки некую симпатию.

‘Ох, прекращай, Гамильтон! Настолько привыкла водить за нос весь мир, что начала врать самой себе? Ты знаешь наверняка, откуда такая привязанность!’

Повзрослев, она часто спрашивала мать и сама задавалась вопросом, кто её отец. Хорошим ли он был человеком? Высоким? Серый ли цвет глаз как у неё? Любил ли он лошадей? Вскоре мать устала от её расспросов и запретила спрашивать об отце. Но в голове вопросам никогда не было конца. Сначала в годы работы конюхом, затем вступив в ряды Драгунов и воюя в Мексике, всякий раз, встречая взрослого мужчину со схожими чертами лица, она задавалась вопросом: “Ни мой ли это отец?”.

Черных волос и серых глаз Броди хватило, чтобы вопросы снова полезли в голову. В детстве она мечтала, что в один прекрасный день придет отец и заберёт её с собой. Пока не осознала, что даже если он когда-нибудь и узнает о её существовании, ему, скорее всего, будет всё равно. Тем не менее, фантазии и надежду трудно потушить.

– Итак, где это место? – Прозвучал сзади голос Броди.

– Там, – Лука остановилась и указала в нужном направлении.

Перед ними, на скрытом от посторонних глаз красном каньоне, через ручей тянулся природный мост, возникший в результате совместной работы четырёх стихий.

– Вау! – Удивлённо присвистнул Броди.

Сквозь заросли, по огромным камням, они пробирались ближе. Войдя по лодыжки в воду, они стояли прямо перед каменной аркой, возвышающейся над водой на тридцать футов. Пение птиц исходящее из гнезд вокруг них раздавалось эхом.

– Идиллия, да? – Лука автоматически понизила голос, дабы не нарушить спокойную атмосферу маленького каньона.

– Ага, недурно. Но, пора начинать выслеживать наш ужин и возвращаться к остальным до наступления темноты.

‘Хм, видно он не из тех, кто останавливается, чтобы насладиться ароматом цветов.’

Подавив вздох разочарования, Лука вышла на берег и двинулась вперёд, раздвигая заросли.

Так они и бродили вокруг, пока не дошли до водяной скважины.

– Гляди! – Броди указал стволом своей винтовки и усмехнулся. - Кажется, твоя жёнушка сегодня вечером будет тушить мясо буйвола!

‘Жёнушка?’ Луке подобное обращение не понравилось, но она промолчала.

Не было желания ругаться со стариком. Вместо этого она посмотрела в сторону, на которую он указывал.

Одинокий буйвол стоял у ручья, утоляя жажду. Морда его была погружена в воду.

Несколько лет назад, когда Лука впервые переправлялась через реку Платт, эти большие лохматые звери без боязни бродили по прерии. Порой солдатам приходилось на несколько часов делать привал, пока стадо не пройдёт.

В этом путешествии подобные стада им на глаза не попадались. Вместо этого долина Платт была усеяна черепами буйволов. Всякий раз, когда эмигрантам встречались на пути небольшая стая буйволов, мужчины хватались за ружья и стреляли. Не ради еды, а для потехи.

Лука положила руку на ствол винтовки Броди:

– Это старый бык – мясо очень жёсткое. Дождемся антилопы.

Броди отрицательно покачал головой:

– Мы можем долго её тут прождать. Я воспользуюсь моментом. Не хочу возвращаться в лагерь с пустыми руками.

Он хмуро перевёл взгляд на ладонь, всё ещё лежащую на его винтовке.

Лука неохотно убрала руку.

Аккуратно, дабы не спугнуть добычу, Броди медленно поднял ствол и прицелился. В голову он целиться не стал, слишком толстая кость. Поэтому, на мушку взял плечо животного. На выдохе Броди нажал на курок.

Буйвол поднял от воды голову и бросился бежать. На втором шаге его ноги подогнулись, и он рухнул на землю. Только массивная туша упала вниз, в стороны полетели песок и камни.

Животное неподвижно лежало на земле.

========== Пересечение Норт-Платт. 29 июня 1851 год ==========

– Ты же знаешь, что я могу помочь, да? – Вновь напомнила Нора, наблюдая как Лука умело зашивает порванную штанину.

Эта помощь из разряда той, которую она могла предложить в обмен за их с дочерью защиту.

Головы от шитья он не поднял:

– Нет, спасибо. Я делаю это уже много лет. Не стоит сейчас менять привычки.

Трава, растущая вдоль тропы, уступила место шалфею и тернистому жировому дереву, но Нора знала, что со временем дороги будут ухудшаться, так что остается надеяться, что в следующий раз ей представится возможность зашить брюки мужа.

Сегодня они наткнулись на изгиб Норт-Платт. Река резко сворачивала на юг, преграждая им путь, пришлось её пересечь. Норт-Платт печально известен быстрым течением и глубокими водами. Им не представилось иного выхода кроме как заплатить завышенную пошлину запрошенную мормонами за паром.

Капитан предупредил, что пресную воду они увидят только через двадцать миль от их местонахождения, поэтому эмигранты решили разбить лагерь в Уиллоу-Спринг , а завтра уже продолжить путь.

Пока Эми была под присмотром старших детей Гарфилдов, Нора не хотела ни на шаг отходить от Луки. Она поняла, что у Бродерика Коуэна хватает наглости приставать к ней пока мужа нет поблизости, а когда Лука рядом, тот всегда вежлив. Это её убедило, что странная привязанность Луки к пожилому мужчине продлится ещё долго, но, по крайней мере, пока она будет рядом с мужем, ей будет спокойно.

Нора облокотилась на повозку и занялась шитьём детской одежды, наблюдая, как муж подогревает в чайнике воду для умывания. ‘Да неужели?’ Удивилась Нора. ‘Он при мне решился побриться? Что-то новенькое!’ Она продолжила наблюдать сквозь полу прикрытые глаза.

Лука поставил умывальник на язычок повозки, взял лезвие и принялся затачивать его о кожаный ремень. Проворные пальцы начинили мылом бритвенную щётку, и нанесли густую пену на щёки и подбородок.

– Зачем ты каждый день бреешься? – Спросила Нора. – Почему не отпустишь бороду как остальные эмигранты?

‘Заметь, я не жалуюсь!’

Её не заботили не стриженые волосы и заросшие бороды мужчин.

Лезвие на щеке Луки замерло на полпути:

– Неприятно чувствовать себя неопрятным пьяницей.

– Ты бы так не выглядел, даже если бы не брился каждый день. Для темноволосого мужчины твоя щетина почти незаметна.

Когда она впервые заметила мягкий пушок на щеках Луки, подумала, что он молод и неопытен.

Выражение на лице Луки потемнело. Очевидно, он не любил когда ему напоминают о мальчишеском внешнем виде.

– У всех мужчин моей семьи на лице не было зарослей. Ничего особенного.

– Конечно, нет, – поддержала Нора.

‘Ауч! Кажется, я ударила по больному.’

Она молча наблюдала, как он продолжил бриться, тщательно удаляя пену вместе с маленькими волосками растущими на лице.

Когда на лице не осталось пены, Нора к нему обратилась:

– Тебе бы подстричься.

Лука поднял руку, застенчиво касаясь волос на затылке.

– Могу я тебе помочь?

‘Да!’ Нора ликовала. Наконец-то, нашлось то, чего он сам сделать не в силах. ‘Он не сможет подстричься, не рискуя потерять ухо или выглядеть как плешивый буйвол.’

– Хорошо бы.

В ответе была слышна нерешительность, поэтому Нора не стала дожидаться, пока он передумает.

Она обошла его, подошла к багажнику, в котором находились кухонные принадлежности, и вытащила оттуда ножницы, предназначенные для кройки и шитья. Нора подошла к нему на расстоянии руки. Запустив руку ему в волосы, она удивилась их шелковистости.

– Как хочешь?

– Ч-что?

Закатив глаза, Нора усмехнулась. Она часто задавала этот вопрос только в совершенно ином контексте, и Лука, похоже, об этом вспомнил.

– Волосы. Как мне их состричь?

– Коротко.

Придвинувшись ближе, Нора поднесла ножницы к его шее.

– Расслабься, – шепнула она ему на ухо.

Ей хотелось провести руками по напряжённым плечам и мышцам спины, дабы его успокоить, но зная, что это вызовет противоположный эффект, решила сконцентрироваться на своей задаче. Перебирая пряди волос, она любовалась играющим на них солнечным светом. Локоны сияли, словно мех пантеры, которую она однажды видела на картинке в книге.

Лука повернул голову, посмотреть, чем она занята:

– Ты будешь использовать ножницы или нет?

Нора мягко развернула его голову назад:

– Не двигайся.

Она начала с темных волн, подающих на воротник рубашки мужа. Как только она состригла до нужной длинны, женщина наклонилась вперед чтобы состричь волосы вокруг ушей. Округлый живот прижался к его плечу, и они оба на секунду замерли.

– Это…? – Лука обернулся и смотрел на Нору широко распахнутыми глазами.

Детский трепет на обычно стоическом лице на мгновенье лишил Нору дара речи:

– Ага. Он сегодня шибко активен и часто пинается.

– Он? – Переспросил Лука. – Откуда знаешь, что будет мальчик?

Нора засмеялась. Для зрелого человека, он был на удивление слишком наивен в некоторых вещах. Но к собственному удивлению, она находила это привлекательным.

– Нет никакой уверенности. Я ведь не могу заглянуть внутрь, – она усмехнулась, увидев смущение на его лице. – Тут пятьдесят на пятьдесят, однако, насколько мне известно, большинство мужчин хотят мальчика. Сына.

Последние слова она произнесла с осторожностью, наблюдая за его реакцией. Примет ли он ребёнка как своего, теперь, когда его наличие не просто абстрактное понятие и с каждым днём становится все более реальней?

– Это не про меня, – ответил Лука после продолжительных секунд молчания.

Тяжело сглотнув, Нора моргнула, борясь с угрожающими вырваться наружу слезами. Она начала отворачиваться, но слова Луки остановили её:

– Мне нравятся девочки, забыла? – Подмигнул он ей.

Волна облегчения смела последние остатки её самообладания. Она подалась вперёд и ударила его по плечу. Нора смеялась пока не почувствовала, как по лицу стекают горячие слёзы.

– Эй, эй, – он поймал её, не давая споткнуться о позади стоящий камень и рухнуть на землю.

Нора зарылась лицом в его шею, глубоко вдыхая его запах и мыла для бритья.

– Ты чего? – Произнёс он. – Я просто пошутил. Я буду заботиться как о мальчике, так и о девочке. Пол не имеет значения. Пока ты не найдёшь себе другого мужа, я буду заботиться обо всех вас.

Нора отступила назад, шмыгая носом. Она не знала, как себя оправдать за излишнее проявление эмоций.

– Как думаешь, сможешь закончить? – Лука провел пальцами по волосам над правым ухом. – А то будет смотреться неравномерно.

С улыбкой, Нора вернулась к работе.

========== Содовое озеро. 2 июля 1851 год ==========

– Фу! Папа, тут не вкусно пахнет! – Сморщила нос Эми.

Лука улыбнулась девочке сидящей перед ней в седле.

‘Господи, никогда не думала, что меня будут называть “папой”! Придётся привыкать.’

– Да, Эми, не вкусно пахнет, это ещё слабо сказано. Запомни, никогда не пей эту воду.

С тех пор как эмигранты свернули от реки Платт, тропа становилась только хуже. Пришлось сражаться с крутыми холмами и не плодоносящей землёй, на которой почти не росла трава. Тучи комаров вокруг были настолько большими, что Джейкоб Гарфилд даже пошутил, что принял одну за индюшку. Но самое худшее - это запах болота, через которое они проходили. Почва здесь пропитана солью, щёлочью и серой от которых вода стала не пригодной для использования.

Лука объезжал вокруг стада запасных волов, коров и лошадей пытаясь уберечь испытывающих сильную жажду животных от ядовитой воды. Выцветшие кости вокруг давали не двусмысленный намёк на то, что произойдет, если скот выпьет из этого источника.

– Тут ещё одно есть, – сказал Джейкоб Гарфилд со спины своего мерина и указал на левую часть дороги.

Лука повернулась в седле, удерживая Эми рукой. Перед ними простиралось ещё одно маленькое озеро. На окружающем его берегу образовалось желтая корочка.

– О, наконец-то! Это Содовое озеро. Пойдем вдоль, дойдём до реки Суитуотер.

– Содовое озеро? – Переспросил Джейкоб.

– Да. Видишь щелочную корку на берегу? Это сода, - объяснила Лука. - Скажи своей жене, пусть соберёт немного. Сода хороший заменитель порошка для выпечки.

Лука наблюдала, как впереди повозки шла Нора, кнутом погоняя уставших волов. Скот чуть ли не полз по песчаной земле, их головы устало покачивались из стороны в сторону.

Наконец, взору эмигрантов открылась широкая долина. Волы перешли на неуклюжую рысь.

Перед ними явилась сверкающая полоса реки Суитуотер, прозрачная, шириной в сто футов.

Они сделали привал, чтобы напоить животных, но затем сразу отправились дальше.

Спустя час, эмигранты добрались до большого гранитного холма, маячившего перед глазами в течение трёх дней. Он простирался на сто тридцать футов от долины Суитуотер, и походил на гигантскую черепаху.

У подножия гигантского валуна протекает река, и травы для пропитания скота тут хватит на несколько дней. Капитан Маклафлин решил, что они останутся здесь на два дня, отпраздновать День Независимости у одноимённой скалы, как делали другие эмигранты.

Обойдя повозки, они установили палатки у высоких кедров и сосен рядом с рекой. Как только мужчины закончили ухаживать за животными, большинство эмигрантов отправились на скалу Независимости. Уэйн, старший сын Гарфилдов, начал подниматься вверх с двумя девушками, обещая вырезать их имена на вершине скалы.

Лука не так давно сама туда поднималась. Она собственными глазами видела стены покрытые тысячами имён эмигрантов, охотников, исследователей, от чего скала заработала себе прозвище «Большая пустынная регистрация».

– Мам, я тоже туда хотю! – Умоляла Эми, дёргая Нору за фартук.

– Прости, милая, – Нора одной рукой потрепала рыжие кудряшки, а другой погладила свой живот. – Я слишком устала, чтобы лезть на гору, а ты ещё маленькая, чтобы я пускала тебя одну.

– Эми осень большая! – Сказала девочка.

Нора вздохнула:

– Эми.

– Всё в порядке, – сказала Лука. – Я могу взять её с собой.

Увидев обеспокоенный материнский взгляд Норы, она попыталась её убедить:

– Подъём там не из трудных, и я обещаю за ней хорошо приглядывать.

– Я пойду с папой! – Эмма запрыгала на месте.

Большие детские глаза молили мать о разрешении.

– Хорошо, – согласилась Нора.

Эми подскакала к Луке и взяла её за руку. Подъём и вправду оказался лёгким, но она была рада, что Нора осталась в лагере. С тех пор, как Лука узнала о беременности, любой, даже крохотный риск для женщины, заставлял её чертовски нервничать. Она оглянулась через плечо.

Нора стояла внизу, наблюдая, как они уходят, с выражением страха на лице или, быть может, печали.

‘Жалеет, что не может пойти с нами?’

– Подожди секунду, – обратилась она к Эми, затем развернулась и крикнула: - Как пишется имя «Нора»?

– Что? Зачем тебе?

– Раз ты не можешь, подумал, что смогу сам нацарапать твоё имя, - объяснилась Лука.

Улыбка, появившаяся на губах Норы, была довольно застенчивой для женщины в прошлом работающей в борделе.

– Мне бы очень хотелось. Спасибо тебе, - она взяла палку и принялась выводить буквы на песчаной почве.

– А имя «Эми» как пишется?

Нора начертила на земле ещё три буквы:

– Запомнишь?

Лука усмехнулась:

– Ну, даже если я перепутаю буквы, Эми меня не выдаст, а ты никогда не узнаешь.

– Нееет! – Хихикнула девочка, качая головой, хотя было ясно, что она не ведает, о чём говорят взрослые.

– Хорошо, пойдём.

Лука крепко держала девочку за руку, пока они медленно пробирались наверх. С вершины она увидела реку Суитуотер, блуждающую по окрестным прериям, пока ей не перегородили путь Дьявольские врата - следующая достопримечательность, встречающаяся им по пути на запад.

– Папа, смотри! Маленькие, осень маленькие повоски!

Лука опустилась на колени и положила руку на плечо девочки, дабы удостовериться, что она не подойдёт близко к краю. Только потом она посмотрела вниз. С вершины горы Независимости повозки, приближающиеся к Пресной воде, выглядели крошечными, словно детские игрушки.

– Я вижу, Эми.

Но по правде говоря её больше заботило то, как доверчиво Эми спрятала свою маленькую ручонку в еёбольшую.

Устав наблюдать за повозками снизу, девочка повернулась, чтобы рассмотреть имена, даты и инициалы, высеченные или нарисованные с помощью осевой смазки.

– Больше нет места! – С тревогой сказала она.

– Найдём, – с улыбкой сказала Лука. – Эми и Нора – короткие имена. Места хватит.

В голове она повторяла буквы, которые Нора выводила на песке, в надежде, что правильно их запомнила.

Эми посмотрела на неё:

– «Папа» же тоже короткое имя?

‘Ха, папа Гамельтон?’ Лука подавила усмешку.

– Да, короткое. Здесь для всех хватит места, – подталкивая Эми, чтобы та держалась подальше от края, Лука вытащила нож и начала выцарапывать на скале букву «Н».

В сравнении с более мягким песчаником Реестр Клифф, ещё одним «природным реестром», что встречается эмигрантам, путешествующим на Восток, эта природная порода гораздо жестче. На лице начали появляться капельки пота, но она продолжила работу, выполняя обещание вырезать на скале имена матери и дочери.

– Готово.

На сером валуне рядом друг с другом красовались три имени: Нора, Эми и Лука Гамильтон.

‘Высечены на камне,’ повторила про себя Лука, глядя на имена с внезапным и пугающим осознанием. Она не планировала связывать свою судьбу с женщиной и её ребёнком, но теперь они так или иначе связаны. ‘Это просто ничего не значащий камень, а не предсказание гадалки.’

– Папа?

– Да? – Она повернулась к девочке, но половина внимания всё ещё была сконцентрирована на именах, высеченных на скале.

Эми ласково прижалась к её ноге:

– Я люблю тебя.

Лука принялась переубеждать себя, что дыхания её лишила нехватка горного воздуха. Она провела ладонью по глазам.

‘Чёрт, пыль повсюду, даже здесь!’

Мокрыми покрасневшими глазами, она посмотрела на девочку, которая глядела на неё с надеждой. Луке захотелось промолчать и вообще сменить тему разговора, во избежание обещаний, которые рискует не сдержать. Но в то же время в памяти ещё свежи были воспоминания из собственного детства. Несчетное количестве отказов и игнорирование собственной матерью, сильно на ней сказались.

Эми всё ещё смотрела на нее, не моргая. Секунды бежали, а Лука пока не вымолвила не слова. Надежда во взгляде девочке начала тускнеть. Её сменили страх и разочарование.

– Я… – Лука кашлянула, прочищая сухое горло. – Эми. – Она искала подходящие слова, но быстро осознала, что есть только один ответ на признание Эми в дочерней любви. – Я тоже тебя люблю, малышка.

На лице Эми появилась широкая улыбка.

Немного скованно, Лука протянула руку, и потрепала волосы девочки, в попытке прогнать прочь эмоциональность момента.

– Хорошо. А теперь давай спускаться вниз, пока твоя мама не начала волноваться.

***

– Он зелёный, – сказала Нора, держа в ладони буханку свежеиспечённого хлеба.

Бернис Гарфилд перевела взгляд от собственного теста на хлеб подруги:

– Зелёный, как ирландский клевер, – с усмешкой согласилась она.

– Мой тоже, – Эмелина Ларсон с ужасом смотрела на свою буханку хлеба.

– Ой, да не расстраивайтесь вы. Просто переборщили с содой, вот и всё. Он будет слегка горьковатым, но всё же съедобным, – пожала плечами Бернис.

Нора кивнула. Зелёный хлеб однозначно не впечатлит Луку, но и не убьёт его.

– Я не могу показать его Биллу!

– Ой, да ладно, он не хуже наших булок. Здесь все вынуждены есть то, к чему не прикоснулись бы дома. Он либо ест, либо остаётся голодным, - сказала Бернис.

Эмелине сделать это не так просто. Муж Бернис добродушный и спокойный, чего не скажешь о муже Эмелины. Зёлёный цвет хлеба даст Ларсону лишний повод избить жену – не то чтобы он нуждался в поводах. Казалось, его раздражает даже её дыхание.

Нора вздрагивала всякий раз, думая о том, что могла выйти замуж за подобного мужчину. Ей повезло, но она всегда будет помнить, что легко может оказаться на месте Эмелины.

– Знаешь что? Я помогу тебе испечь новую буханку, но на этот раз, мы добавим меньше соды. Билл не узнает.

– О, спасибо, большое спасибо! Это так мило с твоей стороны.

Нора встала и подошла к повозке, чуть смутившись благодарностью Эмелины. ‘Дам ей немного муки из наших запасов. Ларсон контролирует каждый её шаг. Уверена он точно знает, сколько муки в их мешке.’ Обойдя повозку, она столкнулась с мужчиной, прислонившегося спиной к стене внутри их повозки.

‘Бродерик Коуэн!’ Появился страх, парализовавший её на несколько секунд.

– Что…?

Она хотела занять гордую позицию, хотела потребовать ответа, что он делает в их повозке, но не решилась. Нора даже не смогла посмотреть ему в глаза.

– Ах, вы только взгляните, – ухмыльнулся он, но в глазах не было ни намёка на юмор. – Нора Гамильтон…или я должен обращаться к тебе шлюха Флёр?

Нора ахнула. Уже больше двух месяцев её так не называли. Она думала, что ей удалось оставить часть своей жизни позади, но её настигло прошлое в виде Бродерика Коуэна.

– Что? Думала, не вспомню? – Коуэн рассмеялся. – У нас была незабываемая ночь в Индепенденсе, я бы не посмел. Представляешь, как я рад повстречать тебя здесь, вдали от цивилизации? Грешным делом подумал, что не видать мне женщины, пока мы не доберёмся до Орегона.

Мысли и эмоции переполняли голову Норы:

– Я…теперь я замужем! – Это всё, что она смогла произнести.

Коуэн фыркнул:

– Тебе не удастся обмануть меня. Ты не уважаемая женщина, замужем ты или нет, не имеет значения. Шлюха однажды, навсегда шлюха.

Схватив её за руки, он притянул её к себе и грубо захватил рот поцелуем.

Чувство чужого тела прижатого к её округлённому животу и грубая щетинистая щека, прижатая к коже, заставили её внутренности сжаться. Нору окутала паника, но инстинкты, давно привыкшие к подобному обращению, заставили прекратить борьбу. Она стояла неподвижно, в надежде, что унижение скоро закончится, и никто из обоза об этом не узнает и не поставит под сомнения её рассказы о прошлом.

‘Шлюха однажды, навсегда шлюха. Может он прав.’

– Нора? Можешь одолжить мне немного муки? – С другой стороны повозки, в нескольких шагах от них раздался голос Эмилины Ларсон. – Нора?

Коуэн оттолкнул Нору от себя, и женщина споткнулась, чуть не упав. В последнюю секунду она успела ухватиться за край повозки, предотвращая падение, но сцарапывая в процессе руки. Дрожащими пальцами, она вытерла губы и попыталась привести волосы в порядок. Продолжая держаться за повозку, она шагнула к Эмилине.

– Да, конечно, можешь взять, - ответила она, надеясь, что голос не дрожит.

Эмелина обошла повозку:

– Это был Броди Коуэн? Чего он хотел?

‘Меня.’ Нора прижалась обеими руками к животу, почувствовав нервный трепет, когда ребёнок зашевелился.

– Он…я…Думаю, он хотел поговорить с Лукой.

– О чём? - Раздался голос Луки позади неё.

Нора чуть не упала во второй раз за минуту.

‘Нет! Почему он вернулся именно сейчас?’ Она не была готова встретиться с сильным, серым взглядом.

– Мама, мама, я досла до большого камня! Сама! Папа чуть-чуть помог!

Дочь стала радостным отвлечением.

– Это здорово, милая. Я горжусь тобой. Вам удалось вырезать имена на камне? – Нора пыталась раствориться в разговоре, и забыть о неприятной встречи с Бродериком Коуэном. Два месяца назад, это было обычным делом.

Пока Эми рассказывала, Нора чувствовала на себе взгляд Луки.

– С тобой всё в порядке? – Чуть слышно спросил он.

Нора закусила губу. Неужели она стала так плохо скрывать свои чувства за столь короткое время? Или это он стал лучше её понимать?

– Со мной всё хорошо, – ответила она.

– У тебя кровь на руках, – в серых глазах Луки читалось беспокойство, в отличие от Броди Коуэна у которого с мужем был один цвет глаз.

Нора опустила взгляд вниз. Руки всё ещё лежали на животе, поэтому ранки были заметны.

– Просто царапина. Я споткнулась и схватилась за повозку, чтобы не упасть; только и всего.

Эмелина смотрела на неё широко открытыми глазами.

Нора быстро покачала головой девушке, молчаливо умоляя ничего не говорить.

– Ты споткнулась? Думал, у тебя уже перестала кружиться голова, - Лука неловко указал на её округлый живот, пару недель ставший причиной головокружения.

– Так и есть. Просто запнулась каблуком о камень.

Умение врать и актёрские таланты были частью её прежней работы, и она надеялась, что не растеряла их.

– Может, тебе немного отдохнуть, - предложил Лука.

От искренней заботе в его голосе сердце Норы застывшее от страха начало оттаивать:

– Отдохну, как только закончим с выпечкой.

Лука кивнул:

– Хорошо. Тогда пойду, узнаю, чего хотел Броди.

Нора чуть было не прокусила губу и не ощутила на вкус горький вкус меди. ‘Нет. Держись от него подальше.’ Но не сообразила, что сказать. И прежде чем смогла что-либо придумать, Лука уже ушёл.

***

В поведении Норы было что-то не так. Лука это чувствовала, но не имела, ни малейшего представления, что происходит. ‘Может дело в ребёнке.’ Она никогда раньше на протяжении длительного времени не находилась рядом с беременной женщиной, поэтому не знала чего ожидать, когда беременность прогрессирует. ‘А может женщины становятся неуклюжими, во время беременности.’

Она встряхнулась от беспокойных переживаний, и заметила сидящего у огня курящего трубку Броди.

Тот улыбнулся, когда она присела рядом, и предложил ей трубку.

Луке не нравилось баловаться табачком, но он был частью цены, которую она платила за жизнь в бегах. Курение и употребление алкоголя – часть мужских посиделок, и если она хочет, чтобы её считали мужчиной, не стоит отклонять подобные предложения.

Вздохнув про себя, она взяла протянутую трубку и начала медленно вдыхать дым.

– Итак, – начал Броди, забирая трубку. – Как подъём на гору Независимости?

Лука пожала плечами:

– Неплохо.

Со временем она узнала, что большинство мужчин не шибко красочно описывают красоту матушки природы, поэтому и сама не роняла слов на ветер.

– Не слишком высоко для твоей дочери?

Перед глазами возник образ Эми, храбро вышагивающей по скале, и она почувствовала улыбку, расползающуюся на собственных губах:

– Нет, самое то. Она очень энергичная.

– Как и её мать, да? – Спросил Броди, глядя на неё сквозь занавес дыма.

Лука нахмурилась. Энергичность не первое качество, которое приходило на ум, когда она думала о Норе. Если бы было необходимо охарактеризовать женщину, на которой она женилась, этим словом было бы “выживание”. Нора быстро приспосабливалась и делала всё необходимое для благополучия дочери. Лука, на собственном опыте, узнала, что мужчины посещающие бордель любят, чтобы женщины были покорными, поэтому Нора научилась скрывать свою злость, ум и остроумие. Только теперь, когда Лука ей неоднократно давала понять, что ей нужна жена с собственным мнением, она стала замечать, как Флёр постепенно превращается в Нору.

Судя по наблюдениям, Норе не комфортно рядом с Коуэном. Женщина с недоверием поглядывала на нового друга Луки и, как правило, держалась от него подальше, поэтому Лука понятия не имела, как реагировать на комментарий Броди.

– Энергичная? – Переспросила она, пытаясь сквозь дым разглядеть выражение на лице Броди.

Тот пожал плечами, но объясняться не стал, почему считает её таковой:

– Как вы с ней познакомились?

Лука нахмурилась. Никто никогда не спрашивал её о браке, поэтому она понятия не имела о каких деталях рассказать людям. О мнимой первой встрече или ухаживаниях?

– Ну, знаешь… как обычно…

– И как именно? Я никогда не был женат, так что давай поподробнее, - с ухмылкой сказал Броди.

– Мы вроде как… наткнулись друг на друга возле платной конюшни, и я предложил проводить её домой, – Лука не хотела врать новому другу, а это хотя бы соответствовало действительности.

Коуэн выпустил в воздух кольца дыма:

– Это конюшня принадлежала её семье?

‘Зачем он задаёт такие вопросы?’

По опыту, мужчины редко подробно расспрашивали об отношениях, но по какой-то неведомой ей причине Броди, похоже, проявлял к Норе особый интерес.

– Нет, она… работала неподалёку оттуда. Швеёй, – добавила она, прежде чем тот успел задать вопрос.

– Швеёй? Это она тебе так сказала?

Под ногами Луки хрустнула ветка, когда она, выпрямившись, повернулась всем телом к Броди. Несмотря на осторожную дружбу, которую она с ним вела, она почувствовала, как на руках встали волосы дыбом:

– В чём дело?

Броди постучал трубкой о срубленный ствол дерева, на котором сидел:

– Не думаю, что должен тебе рассказывать. Не хочу ссорить вас с женой.

– Не поссоришь.

Что бы Броди не рассказал о Норе, она уверенна, что сказанное её не удивит, но ей нужно знать, что именно ему известно о прошлом жены и что необходимо предпринять, чтобы не стать объектом для сплетен.

Броди наклонился вперед, пристально наблюдая за Лукой:

– Что ж, это будет для тебя шоком, но… у меня есть все основания полагать, что твоя жена - проститутка.

Лука почувствовала, как к лицу прилила кровь, заливая щёки краской - не от смущения, а гнева. Она заставила себя остаться сидеть на месте и разжать кулаки, прежде чем с резкостью в голосе ответить:

– Ничего подобного. Она моя жена, хорошая мать и порядочная женщина.

– Я понимаю, ты не хочешь мне верить…

– Я знаю, кем она была, но это прошлое, которое теперь не имеет значения, - сказала Лука.

Броди, вероятно, с хороших побуждений, просвещал её о прошлом Норы, думая, что делает ей одолжение, но Лука не хотела, чтобы подобные сплетни распространялись по лагерю.

– Ты знал, что она работала…?

– Да.

Броди в замешательстве покачал головой:

– И думаешь, это не важно? Для тебя не имеет значения то, что она делила койку с тысячами мужчин до тебя? Плевать, что ты, по всей вероятности, не имеешь никакого отношения к неродившемуся бастарду, отцовство которого она пытается на тебя повесить?

В теле Луки застыла каждая мышца. Она почувствовала в себе защитные инстинкты, о которых даже не подозревала.

– Этот ребёнок не бастард, и Нора не пытается его мне всучить! – Замечая, как другие эмигранты смотрят в сторону их костра, она понизила голос. – Знаю, ты рассказал мне из благих намерений, но для меня не будет никакой выгоды, если ты продолжишь поднимать прошлое Норы. Прошу тебя об этом помалкивать. Пожалуйста.

Много времени прошло с тех пор, как она кого-нибудь о чём-нибудь просила, но защита Норы важнее собственной гордости.

– Ты бросаешься на рожон, сынок, – Броди указал на Луку мундштуком своей трубки. – Какую порчу она на тебя навела? Знаю, она соблазнительная женщина, но…

– Стоп, – Лука всю жизнь ждала, когда кто-то назовёт её сыном или дочерью, и проявит отцовскую заботу, но сейчас подобное обращение её раздражало. Это очень горький опыт. – Мне известно её прошлое, и если оно не имеет значения для меня, то и другие не должны акцентировать на нём внимание. Так что, пожалуйста, держи язык за зубами.

– Если это то, чего ты хочешь, – Броди опустил трубку и поднялся с места. – Но ты задумаешься над моими словами, когда наивное увлечение пройдет, – не дожидаясь ответа, он ушёл.

========== Скала Независимости. 4 июля 1851 год ==========

Нора облокотилась спиной на колесо повозки, медленно покусывая нежное мясо перепёлки и слушая живую музыку.

Вокруг смеялись попутчики, пели и танцевали, празднуя День Независимости. Нора наблюдала, как Уэйн Гарфилд сменяет в танцах девушек одну за другой. Даже Бил Ларсон грубо вывел свою жену на середину круга.

– Эй, – Бернис Гарфилд наклонилась к ней, предлагая кусок свежеиспечённого хлеба. – Почему бы тебе не присоединиться к остальным? Ты так молода, почему не танцуешь с мужем?

Нора перевела взгляд на Луку. Тот сидел, наблюдал за происходящим вокруг, сложа руки. После резкого отказа на холме, за день до того как они покинули Индепендес, она не посмела пригласить его снова.

– Я беременная и уставшая, мои ноги распухли, – сказала Нора.

– Ох, ерунда! – Бернис подтолкнула её в сторону танцующих. – Ни одна из беременностей не мешала мне плясать! Меня утаскивали с танцев в ночь, когда я родила Уэйна.

– Я помню это немного иначе, – вставил Джейкоб Гарфилд, но Бернис шикнула на него, не давая закончить.

– Вы двое должны станцевать следующий вальс, – сказала Бернис.

Джейкоб похлопал Луку по плечу, когда оркестр из троих человек заиграл нотки вальса.

Волоча ноги, Лука пытался избежать неизбежного, но капитан поспособствовал Гарфилду в его усилиях, и он, наконец, подошёл к Норе.

– Могу я пригласить тебя на танец? – Он неловко протянул руку.

Нора вложила свою ладонь в его немного влажную, несмотря на прохладу ночного воздуха. Видно танцевал он не со многими женщинами.

‘Не думаю, что у него хоть в чём-то есть опыт с большим количеством женщин.’

– Ты умеешь танцевать? – Тихо спросила она.

Может именно по этой причине он отказывался с ней танцевать.

Уголок рта Луки пополз вверх:

– Боишься, отдавлю ноги?

Нора почувствовала, как вернула ему улыбку:

– А стоит бояться?

– Я был офицером, – с притворным возмущением сказал он.

– Довольно упираться, Лукас Гамильтон! – Обратилась к ним Бернис. – Потанцуй со своей супругой!

Нерешительно, Лука встал на шаг ближе к ней и положил руку на талию. Так осторожно, что Нора едва могла чувствовать его ладонь. Он соблюдал дистанцию, выводя её в круг.

Ладонь Норы легла на его плечо. Она чувствовала, как напрягаются мышцы под рубашкой, и следила за его движениями, чтобы не сбить шаг. Нежное давление его рук направляло её в танце без применения силы.

Пальцы, державшие её, подрагивали, а его взгляд часто ускользал вбок, ясно давая понять, как не комфортно он себя чувствует. ‘Не понимаю. Мне с ним довольно комфортно,’ осознала она. На самом деле, Нора не могла вспомнить, когда чувствовала себя настолько уютно в компании мужчины.

Даже в присутствии отца или братьев, она не чувствовала себя такой расслабленной, как будто могла только в присутствии Луки действительно быть самой собой.

Она часто танцевала с клиентами борделя, но то было совсем не похоже на танец с Лукой. Клиенты постоянно пытались прижать её к себе, блуждали руками по спине и хватали за бёдра или пользовались близостью, чтобы поглазеть на декольте. Лука ничего из этого не делал. Даже когда её выпирающий живот тёрся о его паховую область, он не предпринял попыток притянуть её ближе. Единственной его реакцией стал румянец, заливший его лицо и шею.

‘Он, правда, не похож ни на одного из мужчин, которых я знала.’ Она вздохнула. ‘И он, как не странно, единственный кто сопротивляется моим чарам.’

– Ты как? – Спросил Лука. – Я ведь не наступил тебе на пальцы?

Нора быстро избавилась от мыслей и оторвала взгляд от того места, где её живот касался его тела:

– Нет. Нет, с ними всё хорошо.

Лука кивнул, но она почувствовала, как он притянул её чуть ближе к себе, будто пытаясь защитить от боли и грусти.

Рядом танцевала другая пара, слишком близко, чуть ли не вызывая столкновение. Нора почувствовала как качнулась и потеряла бы равновесие, если бы Лука не придерживал её. Она посмотрела в серые глаза. В серебристых ирисах что-то промелькнуло, и Нора уверенна, то это точно не блик света костра.

Она не знала, как так получилось, и откуда взялось мимолётное желание, но она внезапно обнаружила, что целует его. Его мягкие губы, двигались в такт её губ в нежном как шепот движении. Нора притянула его за плечи, совершенно позабыв, что они танцуют.

Впуская в лёгкие воздух, Лука сделал шаг назад и держась от жены на расстоянии вытянутой руки. При свете огня его лицо выглядело шибко раскрасневшимся.

– Я…я не могу.

Головокружение окатило Нору словно волной.

Лука, в который раз, успел её поймать, прежде чем она могла упасть.

Она на секунду прикрыла глаза, наслаждаясь теплом тела супруга и вдыхая прохладный воздух.

– Я говорила Бернис, что вальсировать, будучи беременной, не очень хорошая идея, – пробормотала она в ткань его рубашки, хотя сомневалась, что беременность имеет хоть какое-то отношение к шатким ногам.

– Пошли, я отведу тебя домой… в палатку, то есть, – исправился он.

‘Домой.’ Не сказать, что палатка и повозка похожи на комфортабельный дом, но со временем они стали для неё тем, с чем она его ассоциировала.

Они, молча, вошли в палатку, в которой уже спала Эми.

Пока Нора раздевалась, Лука отвернувшись, накрыл ребёнка ещё одним одеялом.

– Лука, – в темноту сказала она.

Он отозвался не обернувшись:

– Да?

– Почему…?

Она запнулась, не зная, как продолжить. Между ними накопилось слишком много вопросов, и Нора не знала с какого начать.

Вздох Луки отозвался в темноте эхом:

– Это сложно.

Такой ответ она и предполагала услышать. С их первой встречи между ними ничего не было легко и просто.

– Тогда попытайся, пожалуйста, объяснить, потому что, по правде говоря, я не понимаю твоих действий – хотя очень хочу. – Она подошла ближе, пытаясь разглядеть в темноте его лицо. – Тебе понравился тот поцелуй.

‘Как и мне,’ добавила она уже про себя, предпочитая это не озвучивать.

Мать учила, что добропорядочная женщина не должна никак реагировать на возникшее сексуальное желание к своему мужу. Напротив, должна терпеть его желания с единственной целью – забеременеть.

Лука долго молчал. Но когда ответил, его слова были едва слышны:

– Да, но…

– Тогда почему остановился?

– Это неправильно.

– Неправильно? – Повторила Нора, неверие его словам отразилось в голосе. – Мы женаты, Лука. Что в этом может быть неправильного?

Тень, пробежавшая по крыше палатки, дала понять, что Лука запустил руку в свои волосы.

– Ты не понимаешь всей ситуации!

– Нет, определённо, не понимаю, – Нора была разочарована.

– Нора, я…

– Мама? – Эми сидела на подстилке, накрытая двумя одеялами.

Нора не знала, радоваться стоит или злиться их внезапному прерыванию. Расстроенная беседой, она опустилась рядом с дочерью на колени.

Эми незамедлительно потянулась к ней:

– Мама.

– Я здесь, сладкая, – она прижала девочку к себе, осторожно, чтобы не сильно надавить на растущий живот. – Плохой сон приснился?

Эми кивнула, со вздохом облегчения прижимаясь к матери:

– Мама? – Через минуту обратилась она, маленькими пальчиками трогая живот Норы. – У тебя в животике ребёнок растёт?

Нора погладила рыжие волосы дочери:

– Да, сладкая. Скоро у тебя будет сестричка или братик.

‘Не в ближайшие дни, конечно, но скоро.’

– Как он туда попал? – Эми провела пальцем по животу, проверяя на прочность.

Нора какое-то время боялась услышать этот невинный вопрос. Она слышала, как одна беременная мать объясняла своим детям возникновение беременности: когда мужчина любит женщину, они женятся и… Но её муж не является отцом ребёнка, и, само собой, тот не был зачат в любви.

За спиной Лука неловко прочистил горло, явно смущённый вопросом девочки.

– Папа! – Эми отцепилась от матери, переползла к нему на колени и быстро уснула.

– Уфф! – Лука посмотрел на спящую девочку. – Спасённые сном, да?

– Она спросит ещё, – сказала Нора.

Лука встал и аккуратно положил Эми под одеяло:

– Тогда тебе придется придумать что-нибудь. Я понятия не имею, что ей на это ответить.

– Думаешь, я знаю?

Лука пожал плечами:

– Ты её мать.

– Думаешь, материнство - сто процентная гарантия ответов на любые вопросы ребёнка? Ну, нет. Я тоже не имею представления, как объяснить ей это. Она слишком маленькая, чтобы понять, кем я работала – и я молюсь, чтобы она об этом никогда не узнала.

– Не узнает, – свирепо сказал Лука.

Путешествуя с таким человеком как Бродерик Коуэн, Нора не была так уверена в этом, но вслух беспокойства не высказала.

========== Дьявольские врата. 5 июля 1851 год ==========

– Дьявольские врата. Чёрт, звучит заманчиво, – пробормотал Броди Коуэн.

Чтобы взглянуть на него, Луке пришлось развернуться в седле:

– Это не так уж плохо. Нам не придется проходить через них; обойдём вокруг.

Прямо перед ними, недалеко от скалы Независимости, располагались Дьявольские врата. Огромная узкая расщелина, которую река Суитуотер делила на две высокие гранитные скалы. Расщелина всего тридцать футов в ширину, где Суитуотер пустила трещину, слишком узкую для переправки повозок, поэтому они вынуждены обходить скалы через южную сторону.

Некоторые эмигранты оставили свои повозки, чтобы подняться на вершину одной из скал, постоять у самого края, полюбоваться на это зрелище сверху или посмотреть, можно ли пробраться через Дьявольские врата по реке.

Как бы сильно Лука не хотела к ним присоединиться, чтобы ненадолго скрыться от пристального взгляда Норы и почувствовать себя хоть немного отдохнувшей, ей нужно было следить за надвигающимися тучами и держаться рядом с обозом и стадом.

Время от времени, она давала Норе передохнуть от управления повозкой, и вскоре поняла, что не может смотреть ей в глаза после вчерашнего поцелуя.

‘Ты идиотка,’ сказала она себе. ‘Ты чего натворила, а?’ Чувство вины и смятение полночи не давали ей уснуть. Она вновь и вновь твердила себе, что не следовало целовать Нору, даже если казалось правильным. Нора не подозревает, кто она на самом деле, и Лука абсолютно уверенна, что узнай она правду, то и не подумала бы целовать её. ‘Целуя человека в неведении, ты лишаешь его выбора! Ты сделала в точности то же, что и клиенты, от которых хотела её спасти.’

Над ними нависала тяжёлая гряда облаков такая же тёмная, как и её настроение, закрывая собой солнце, и бросая тени на холмистую прерию. Ветер поднял и принёс с собой запах влаги, навеянный скорым дождём. С каждой минутой небо становилось всё темнее. Лука уже даже не могла разглядеть скалу Сплит с расстояния пушечного прицела, по которой они всё время ориентировались, двигаясь на Южный перевал.

С передней части обоза подали знак разбить лагерь. Мужчины поспешно установили палатки и поставили повозки кругом, вбив колья в землю, они тяжёлыми цепями привязали их к колёсам.

Не успели они даже подумать о том, чтобы разжечь огонь, как с неба упали первые капли дождя, и в течение нескольких секунд пошёл ливень.

Лука закрутилась вокруг, ища глазами Нору, и нашла, пробирающейся по грязи, чтобы отпустить волов.

– Идите с Эми в палатку! – Раздался громкий крик Луки посреди хаоса в лагере. – О волах я позабочусь.

Не желая, чтобы Нора поскользнулась и упала в грязь, она взяла на себя её обязанности.

– Но…

– Ступай!

Без дальнейших протестов Нора схватила Эми за плечи и поспешила к палатке.

Лука быстро сняла с волов деревянные хомуты и отвела в загон из повозок. Когда она добралась до палатки, то была уже промокшей до костей. Сняв с себя шляпу, Лука затрясла головой.

Эми захихикала, когда капли дождя стали разлетаться во все стороны:

– Фу! Как собаська!

– Вот.

Нора подошла с полотенцем в руках и начала вытирать волосы Луки.

– Я сам могу.

Лука попыталась забрать у неё полотенце, но Нора не выпускала его из рук.

Она спускалась по шее, аккуратно обтирая полотенцем лицо и уши Луки. От нежных прикосновений по телу Луки пробежала дрожь.

– Раздевайся, – скомандовала Нора.

Несмотря на промокшую одежду, сначала по телу Луки пробежала волна тепла, и только потом охватило паникой. Она стала дико оглядываться по сторонам, в поисках любого повода покинуть палатку.

Закончив обтирание полотенцем, Нора нагнулась и отыскала в одной из сумок сухую рубашку.

– Ай! – Она замерла в движении, обеими руками хватаясь за живот.

Лука сделала большой резкий шаг вперёд к Норе, и вытянула руку, чтобы коснуться и убедиться, что с женщиной всё в порядке:

– Что с тобой? Ребёнок?

Нора, которая всё ещё стояла склонившись, выронила рубашку из рук. Её лицо было бледнее белья, когда она смотрела на Луку испуганными зелёными глазами.

– Больно, – сквозь стиснутые зубы простонала она.

– Мама! – Эми бросилась вперёд с вытянутыми руками, чтобы по привычке схватить мать за юбку.

– Нет! – Лука быстро остановила девочку, схватив за руку. – Не трогай маму, малышка. У неё болит живот.

Почувствовав, как рука Эми задрожала в её хватке, на секунду, она была полностью обескуражена, не зная, что делать. Затем сделала глубокий вдох.

‘Не время паниковать! Они надеются на тебя.’

– Может, тебе прилечь? – Предложила она.

Прижимая одну ладонь к животу, Нора протянула дрожащую руку.

Аккуратно придерживая мать за локоть, Лука попробовала успокоить её дочь.

– Эми, – спокойно произнесла она. – У меня к тебе очень важное поручение. Беги в палатку Гарфилдов и позови сюда Бернис. Сможешь?

Девочка кивнула со слезами на глазах.

– Хорошо. Я горжусь тобой.

Лука направила Эми к выходу из палатки, подальше от испытывающей боль матери.

– И побудь пока с Джейкобом, хорошо?

Как только плачущая Эми покинула палатку, Лука опустилась на колени рядом с Норой.

– Нора… - Она мягко коснулась влажного лица, и погладила рыжие волосы. – Что я могу для тебя сделать?

– Я…я не знаю. Я не знаю что со мной.

В теле была напряжена каждая мышца.

– Это похоже… Кажется, у меня такое было, когда я рожала Эми. Слишком рано, Лука, слишком… Боже, как больно!

Страх охвативший Луку был настолько сильным, она не испытывала такого даже на войне с мексиканцами. Горячие слёзы обожгли глаза от ужасающей мысли, что Нора может потерять ребёнка. Она опустилась на землю и притянула Нору к себе, чтобы та лежала на её коленях, в объятиях.

– Если я… ребёнок…

Лука нежно коснулась пальцем губ Норы:

– Ну, тише-тише, всё будет хорошо. С вами обоими. Всё будет хорошо, отдохни, расслабься, я с тобой.

Она прижалась губами к макушке Норы, которая находилась прямо под её подбородком. Взгляд сосредоточился на полупрозрачной коже, на крошечных волосках на лице Норы. Внезапно всё в Норе для неё стало хрупким и драгоценным.

– Лука…

– Всё хорошо. Всё будет хорошо, – успокаивала Лука, надеясь, что всё так и будет.

Она почувствовала, как Нора задрожала в её объятиях, и прижала к себе. Лука долгие годы не молилась, предпочитая держать судьбу в своих руках, но сейчас, когда в устрашающей тишине они сидели и ждали, она почувствовала, как губы двигаются в молчаливой молитве.

– Эта коробка… – тело Норы тряслось от рыданий. – Я не должна была вытаскивать её из повозки. Если…

Лука снова зашептала:

– Ты наговариваешь на себя. В твоих действиях не было ничего плохого.

Проведя кончиками пальцев по лицу Норы, она успокаивающе спустила ладони вниз по рукам, и остановилась, положив руку на круглый живот, молчаливо прося ребёнка успокоиться.

Нора накрыла руками ладонь Луки и сжала в мёртвой хватке.

Ждали Бернис они в молчаливой тишине. Слышно было лишь капли дождя барабанящие о палатку. Время от времени громыхал гром, с каждым разом раздаваясь всё ближе и ближе. Палатка стала протекать, и внутри начали образовываться лужи. Дождевая вода насыщала почву. Лука чувствовала как и без того мокрые штаны пропитываются водой. Но проигнорировав эту мелочь, притянула Нору выше, усаживая себе на колени, чтобы разделить тепло своего тела и чтобы одежда на женщине оставалась сухой.

Маленькая вселенная, включающая лишь их двоих и общий страх, была разрушена, когда открылся вход в палатку.

– Что случилось? – Вошла Бернис Гарфилд в промокшем пальто.

– Не знаю! Я наклонилась, и внезапно тело пронзила острая боль. Теперь у меня колики. Думаю, это ребёнок!

Пальцы Норы вонзались в предплечья Луки. Но та молчаливо терпела, будто отнимая боль у Норы и перенося её на себя.

Бернис опустилась на колени.

Радуясь, что, наконец, дождались помощи, Лука попыталась отодвинуться и встать, чтобы освободить палату и дать Бернис осмотреть жену, но Нора её не отпускала:

– Пожалуйста, останься.

Бернис кивнула и продолжила её осматривать.

С тревогой наблюдая за подругой в ожидании заключения Бернис, Нора прижалась щекой к плечу Луки.

– Секундочку, – пробормотала Бернис и покинула палатку. Через минуту она вернулась с чашкой чая в руках. – Выпей.

– Что это? – Спросила Лука, взяв в руку чашку и поднося её к губам Норы.

– Смесь трав, – ответила Бернис. – Должно помочь с резями.

Нора скривилась, но храбро сделала первый глоток. Опустошив всю чашку, она опустила голову обратно на плечо Луки.

Все в палатке ждали, пока травы подействуют.

– Лука? – Из лоскута служившего палатке дверью появилось лицо Броди Коуэна. – Капитан тебя ищет.

Лука поднял глаза, взглянув на ожидающего Броди, затем опустила обратно на Нору, смотревшую на неё с болью в глазах. Всю жизнь она следовала приказам и уважала старших по званию, поэтому в этот раз Лука ответила без колебаний:

– Не сейчас.

– Но…

– Что бы там ни было, это подождёт, – сказала Лука. – Я не оставлю свою жену одну.

– Ты… ты можешь идти. Со мной всё будет в порядке, – храбро сказала Нора, но её сжатые пальцы лежащее на шее Луки говорили об обратном.

Лука не сдвинулась с места, продолжая обнимать Нору:

– Найди кого-нибудь другого, кто сможет тебе помочь, Броди. В данный момент я занят.

С ворчанием, Броди развернулся и ушёл.

Когда травы подействовали, и рези стали проходить, пальцы Норы, уже сжимающие спину Луки постепенно начали расслабляться.

– Как ты? Лучше стало? – Заметила Лука. Она шептала, боясь повысить голос.

Когда голова Норы легла на её плечо, она почувствовала слабый кивок:

– Устала.

– Это травы, – сказала Бернис. – Они расслабляют, останавливают рези и от них клонит в сон.

Она взяла пустую чашку и встала.

Лука поняла, что Бернис собирается вернуться к своей семье и оставит их с Норой наедине.

– Бернис, – с тревогой обратилась она к пожилой женщине, смотря на сонную жену на своих коленях. – С ней всё будет хорошо?

– Да, думаю, что да. Сейчас ей необходим отдых.

– А ребёнок? Это…? – Лука не смогла закончить предложение. Слишком боялась озвучить свои беспокойства.

Бернис беспомощно пожала плечами:

– Мы не узнаем наверняка, пока ребёнок не родится. Но на данный момент с ним всё в порядке. Схватки прекратились. Будем надеяться, что сегодня всё пройдёт, и нам не придется снова посреди ночи разбивать лагерь. Это будет плохо для Норы.

Лука мрачно кивнула, наблюдая, как та идёт к выходу:

– Бернис? – Она подождала, когда женщина обернётся и посмотрит на неё: – Спасибо, что прибежала, чтобы нам помочь.

– Всегда пожалуйста. Эми может остаться с нами на ночь, если хотите, – предложила Бернис.

Лука посмотрела на уже дремавшую Нору. Она вполне могла бы сама позаботиться о жене. Но потом подумала, какого будет Эми если они оставят её с Гарфилдами. В памяти были свежи воспоминания из детства, когда сама оставлялась с ночёвкой у других людей, и всю ночь лежала, глядела в потолок, размышляя, где сейчас мама.

– Нет, спасибо. Думаю, будет лучше, если она останется с нами. Она должна убедиться, что с мамой всё хорошо.

Бернис кивнула:

– Ты прав. Я приведу её.

Когда Бернис ушла, Лука встала и стала поднимать Нору на руки:

– Держись за меня.

Со стоном она подняла жену и отнесла к своей подстилке. Аккуратно, она опустила женщину и накрыла одеялом.

– Тебе всё-таки следует переодеться, - глядя на неё, пробормотала Нора.

Лука пощупала свой рукав. Ткань за это время уже подсохла.

– Уже высохла. Нам нужно переодеть тебя в ночную рубашку.

Она копалась в чемодане Норы пока не нашла что-то сухое, не успевшее промокнуть под дождём. Затем она посмотрела на Нору, в надежде, что та уже разделась, но Нора лежала без движения, а глаза были полузакрыты. Прикусив губу, Лука начала расстегивать её лиф.

Нора никак не отреагировала, но её взгляд последовал за пальцами Луки, когда та расстегивала крючок за крючком, и, наконец, сняла лиф и юбку.

На секунду, Лука кончиками пальцев осторожно коснулась живота Норы.

Их взгляды встретились.

– Я так испугалась, – прошептала Нора.

Лука взяла её за руку и сжала:

– Да, я тоже.

– Правда?

Лука кивнула. Она не знала, как объяснить всё то, что чувствовала в те ужасные минуты.

– Мама? – Снаружи раздался голос Эми.

Лука в темпе надела через голову Норы ночную рубашку и потянула в низ. В палатку вошла Бернис с девочкой.

Нора вытянула руки. Рыдающая Эми окунулась в объятия матери.

Лука приобняла девочку за спину и благодарно кивнула Бернис.

Бернис ответила кивком и покинула палатку.

– Ляжешь с нами? – Спросила Нора, повернувшись и посмотрев Луке в глаза.

Лука потёрла переносицу. Она помнила, что должна пойти помочь капитану, который в ней нуждался, но не могла заставить себя оставить Нору. Она неловко опустилась вниз, пока не расположилась на краю подкладки.

Эми тут же устроилась между ними и, со вздохом, уснула.

Зная, что не сможет заснуть сегодня, Лука лежала с открытыми глазами, смотрела на маленькое тельце Эми прильнувшее к матери.

Веки Норы опускались, но она боролась со сном, глядя на Луку.

– Спи, давай, – прошептала Лука.

– Лука? – Раздался громкий голос капитана за пределами палатки. – Ты здесь?

Кинув на Нору взгляд полный сожаления, Лука повернулась:

– Здесь.

Она поднялась и пошагала к выходу. Не хотелось, чтобы он вошел и нарушил покой в палатке.

Эйб МакЛафлин стоял под проливным дождём. С его бороды стекали струи воды, а в глазах была дикость:

– Лука, ты нам нужен. Стадо само не своё в такую погоду, и я не доверю бездельникам и недорослям приглядывать за ними. Одно неверное движение, и стадо их затопчет.

Со вздохом, Лука оглянулась через плечо. В почти кромешной темноте, она увидела взгляд Норы направленный на неё и вынужденный кивок.

– Хорошо. Сейчас буду.

Под предлогом забрать шляпу, она вернулась в палатку и опустилась на колени рядом с Норой.

– С тобой всё будет в порядке?

Нора нашла в темноте её руку и сжала:

– Со мной всё будет хорошо. Пожалуйста, будь там поосторожней.

С мрачным кивком, Лука надела на голову шляпу, развернулась и вышла под дождь.

***

Она направила Корь по краю, держась от стада на определённом расстоянии. В небе вспыхнула молния, освещая обеспокоенных волов, мулов и лошадей. Одна из коров подняла голову, в глазах мерцал блеск, и отражалась паника.

По другую сторону стада, едва заметного сквозь занавес дождя, Уэйн Гарфилд отважился приблизиться к нервным животным. Сжимая сильнее поводья, Лука попыталась подать ему знак уйти, но Уэйн даже не взглянул в её сторону. Она хотела крикнуть, предупредить об опасности, но зная, что любой крик может вызвать у скота паническое бегство, просто смотрела на происходящее с растущей тревогой.

Ещё одна вспышка молнии зигзагами пронеслась по небу, на секунду освещая прерию белым светом. Затем прямо над ними прогремелгром.

Стадо понеслось во тьму ночи, не заботясь о том, что стоит на его пути.

‘Вот дерьмо!’ Лука увидела, что скот несётся прямо на неё. Чёрный погон смотрелся как одна большая, непроницаемая стена, приближающаяся всё ближе и ближе. Лука отреагировала инстинктивно. Она погнала Корь вперёд, и кобыла помчалась впереди стада.

Мгновенный взгляд через плечо дал понять, что стадо следует за ней, и она с облегчением вздохнула – пока не вспомнила, в каком направлении неслась. Она направлялась к ограждению из повозок и палаткам, в миле от неё.

Лука могла разглядеть фонари в некоторых палатках, но движения в них не заметила. Она даже не видела охранника. Все, кто не приглядывал за стадом, вероятно, спали и отдыхали, ничего не подозревая.

‘Похоже, они думают, что рёв в воздухе вызвал гром, а не паникующее стадо.’

‘Нора! Эми!’

Не было ни времени, ни места, чтобы позволить стаду разбежаться. Если они не сменят направление, то пробегут прямо по палаткам и спящим в них эмигрантам.

Даже если кто-то и заметил приближающееся стадо, то поспешно покинули свои палатки. Но это не относится к Норе. Бернис Гарфилд предупреждала, что она может потерять ребёнка, если не отдохнёт сегодня вечером.

Вместо того, чтобы увести стадо в лево, Лука поскакала прямо. Рукой она вытащила свой Уокер Кольт, несколько раз стрельнула в воздух, чтобы отпугнуть животных от лагеря.

Небо осветил очередной луч света, давая ей рассмотреть о паникующую массу животных, бегущих на неё. Они не сменили направления. Звуки выстрелов смешались с грохотом грома и копыт, не поспособствовав замедлению стада.

‘Чёрт!’ Сжимая зубы, Лука вытащила из ножен винтовку, и развернулась в седле. Теперь она держалась в седле только ногами. Подняв винтовку, она передвинула цилиндр.

В темноте было практически невозможно разглядеть животных в сплошной черной массе. Тьму разрушила мгновенная молния.

Времени колебаться не было. Лука нажала на курок.

Большой лидер МакЛафлинов упал. Сбитый с толку крупный рогатый скот, следующий за ним, слегка свернул в сторону.

‘Этого недостаточно!’ Они почти добрались до лагеря.

Лука снова нажала на курок. Вол, ведущий за собой остальных, споткнулся и упал, от чего его собратья ещё сильнее отклонились от курса.

Затем, откуда ни возьмись, появились Уэйн и Броди. Лука замедлила свою кобылу, и все трое стали уводить скот за собой в сторону. Они промчались всего в десяти ярдах от лагеря.

Всадники уводили их влево, пока те не вернулись в широкий круг из повозок.

Кашляя и задыхаясь, Уэйн Гарфилд спрыгнул с лошади.

Он заметно дрожал, глядя на Луку:

– Мне очень жаль, я…

Лука была слишком потрясена, чтобы что-либо сказать. Мысль о том, что она чуть было не потеряла Эми и Нору, единственное, что крутилось у неё в голове. Она кивнула молодому человеку, и не сказав ни слова, направила свою кобылу к палаткам.

– Лука? – Нора часто заморгала, когда та тихонько проскользнула в палатку. – Дождь до сих пор не кончился? Мне показалась, я слышала…

– Да, дождь ещё идёт, – сказала Лука. – Но думаю, сейчас станет тише.

Нора вытянула руку, осторожно касаясь плеча Луки:

– Твоя рубашка снова мокрая.

Она посмотрела вниз. Мало того, что её рубашка была мокрой, вдобавок она была ещё покрыта грязью и травой. Зная, что ни у неё, ни у Норы недостаточно энергии для ещё очередной перебранки из-за переодевания, Лука обернулась и во тьме палатки, сменила мокрую рубашку на новую, надеясь, что Нора не заметит, что та тоже уже влажная.

– Ты больше не нужен капитану?

– Нет. – Стадо утихомирилось и слишком вымоталось для ещё одной давки. – Не нужен.

– Хорошо, – прошептала Нора. – Потому, что ты нужен мне.

Внезапно, Луке захотелось выскочить под дождь и в панике помчаться, куда глаза глядят. Она не знала, что, но что-то между ними определённо изменилось. Оставаться в стороне и быть объективной – уже не вариант. Подыскивая правильные слова, но ни найдя таковых, она легла рядом с Норой, так, чтобы Эми лежала между ними. Она закрыла глаза и сосредоточилась на боли в мышцах ног, в попытке отвлечь себя от мыслей о женщине рядом и что с ней могло случиться сегодня вечером. Но явно в этом не преуспела, тем более, почувствовав, как рука Норы её обхватила.

– Не против? Не думаю, что смогу заснуть без…

Лука провела большим пальцем по тыльной стороне ладони Норы:

– Не против.

В тусклом свете она рассматривала тонкие пальцы, рабочие шероховатые ладони и тонкий изгиб запястья.

– Эй, что это?

Она нежно потёрла зеленоватое, почти исчезнувшее пятно на запястье Норы. Его легко заметить из-за бледного цвета кожи.

Нора развернула руку, скрывая синяк:

– Ничего. Один из волов немного переусердствовал, когда я его кормила, только и всего.

– Даже данная одному из них кличка Белоснежка, не сделало его покладистым, да? – Лука ей улыбнулась и закрыла глаза.

Впервые в жизни она заснула, держа кого-то за руку.

========== Три переправы. 6 июля 1851 год ==========

– Я скоро возненавижу эту реку. – Бернис вздохнула , обиженно глядя на реку Суитуотер. – Мы уже в сотый раз должны её пересечь.

Нора устало улыбнулась. Не в сотый, конечно, но близко к этому числу. Суитуотер получила известность тем, что вода из неё никуда не вливалась. Несмотря на своё недовольство, эмигранты вынуждены раз за разом её переплывать.

– Вроде кто-то упоминал, что мы можем избежать трёх переправ, если двинемся по глубокому песчаному маршруту, – вспомнила Нора.

– Ага, могли бы, но после прошлой ночи волы слишком истощены, чтобы тянуть вагоны через глубокий песок, – ответила Бернис, отрывая взгляд от обеда, который готовила.

‘После прошлой ночи?’ Нора нахмурила лоб, но старшая дочь Бернис отвлекла её от расспросов.

Шестнадцатилетняя девочка села рядом с Норой и опираясь подбородком на руки, мечтательно смотрела на Луку, который воспользовавшись полуденным перерывом смазывал ось повозки.

– Боже, он изумителен, - вздохнула она.

Нора сдержанно ей улыбнулась. Примерно в таком возрасте она забеременела Эми, но едва могла вспомнить, чтобы была столь наивна и невинна.

‘Но должна признать, если бы я тратила время, вздыхая и восхищённо глядя на кого-то, этим кем-то был бы Лука.’

– Он настоящий герой! Уэйн рассказал, как он, рискуя своей жизнью, отогнал взбесившееся стадо от лагеря! – Восторгалась Мэри Гарфилд.

Сковородка чуть не вывалилась из рук Норы и не упала в огонь.

Мэри, наконец, отвела взгляд от Луки.

– Вы не знали?

Теперь Нора посмотрела на мужа:

– Нет, очевидно же, что не знаю. Что случилось?

– Прошлой ночью стадо запаниковало и табуном помчалось прямо к лагерю, и только Лука был там, чтобы это предотвратить! Он находился так близко к ним, что мог даже коснуться! Они чуть было не добрались до нас, когда он начал палить из ружья, заставляя стадо повернуть в другую сторону! – Глаза Мэри искрились от волнения.

Нора же напротив не разделяла восторга девушки, услышав, что Лука рисковал своей жизнью и даже не рассказал ей об этом.

– Очень глупый поступок, – сказал Бил Ларсон со своего места у костра.

Нора в ужасе на него посмотрела. Она знает, что её уравновешенный супруг не стал бы рисковать жизнью, если бы был другой способ изменить направление стада. Но сейчас не время и не место, чтобы спорить с мужчиной.

– Ему следовало просто вырваться вперёд и предупредить нас об опасности, вместо того, чтобы стрелять в нашего лучшего рулевого, – проворчал Ларсон.

– Нам не хватило бы времени убрать лагерь, – сказала Бернис.

Нора задумалась. ‘Убрать лагерь?’ В голове всплыли слова Бернис и прошлой ночи: «Будем надеяться, что сегодня всё пройдёт, и нам не придется снова посреди ночи разбивать лагерь. Это будет плохо для Норы». Она смотрела на Луку, вылезающего из под повозки. ‘Поэтому он рисковал жизнью, уводя стадо как можно дальше от лагеря? Из-за меня?’

Прошлая ночь определённо изменила её мнение о муже. Наблюдая за его поведением во время вероятности выкидыша, страх в серых глазах, говорил больше, любых заявлений о принятии ребёнка как своего. Она всё ещё могла ощутить на себе его нежные руки успокаивающие её тело, содрогающееся от судорог.

Прежде, она никогда ни чувствовала себя в такой безопасности, такого утешения рядом с мужчиной. Некоторые из клиентов были добры и нежны; некоторые даже признавались ей в любви, но ни с кем из них Нора никогда не чувствовала близости. Находясь в компании Луки, она чувствовала себя не так как с любым другим мужчиной. Временами она задумывалась, какие обстоятельства сделали Луку таким особенным, но все предположения оставались просто предположениями.

– Думаю, твои бобы уже готовы, – прервала её мысли Бернис.

Нора живо подскочила с места и сняла с огня чайник.

– Эй! Погоди, позволь мне помочь! – Лука подошёл и забрал чайник из её рук. Когда он увидел изумлённый взгляд Норы, добавил: – Не поднимай тяжести, когда я рядом.

После долгих лет заботы о себе, было трудно зависеть от кого-то.

– Но это несправедливо, у тебя есть свои обязанности, – сказала она.

В самом начале путешествия, она поклялась себе, что станет достойной женщиной-первопроходцем, а не избалованной городской женой.

– А у тебя самая важная, – сказал Лука, указывая на живот.

Машинально руки Норы легли на живот. Она сжала губы, почувствовав отсутствие движения, которого не было с прошлой ночи.

– Кстати, если ты хочешь чем-то заняться, можешь сводить свою дочь к реке и умыть, – с усмешкой сказал Лука.

– Я помогала папе! – Перепачканная смазкой сказала Эми.

Нора засмеялась:

– Вижу. Пошли, приведём тебя в порядок.

Пока она вела Эми к берегу реки, она чувствовала на себе взгляд Луки. Он весь день находился рядом с ней, что по определённым причинам облегчало ей работу. Вдобавок к её заботам о ребёнке, ей не нужно было беспокоиться о Броди Коуэне, поскольку Лука всегда рядом.

Когда она опустилась на колени у края реки, от приличного удара в животе она чуть не упала в воду. Размахивая руками в стороны, она пыталась удержаться в сидячем положении.

– Нора! – Лука перепрыгнул костёр и бросился вниз по берегу. – Что такое?

– Ребёнок! – Нора чувствовала, как по щекам стекают горячие слёзы.

Глаза Луки в панике расширились. Он помахал рукой Бернис.

– Не надо! Он толкается! Я с той ночи его не чувствовала! – Нора засмеялась от восторга.

Она схватила Луку за руку и приложила к животу. В этот момент ребёнок сделал второй удар, затем третий.

Лука сам чуть не свалился с ног от облегчения:

– Слава Богу!

Они прижались друг к другу в спонтанном объятии. Рука Луки не покидала живота Норы.

Нора обвила руки вокруг его шеи, вдыхая свойственный лишь ему успокоительный запах.

– Мама, я тоже хочу потлогать лебёнка! – Прокричала рядом Эми.

Лука тут же ослабил хватку, явно смутившись переполняющих его эмоций.

Эми заняла его место, жадно касаясь маленькими ручками живота Норы.

Пока от ребёнка со вчерашнего вечера не было вестей, Нора поклялась, что никогда больше не пожалуется ни на один пинок среди ночи.

========== Битый лёд. 7 июля 1851 год ==========

Лука вытянула больную руку и вновь ударила хлыстом, сигнализируя волам начать движение. Большие животные напрягли шеи и цепи зазвенели. Они двигались ещё медленнее, чем пару дней назад в мучительную жару. Темп был настолько ленив, что невозможно было уклоняться от облаков пыли, поэтому та покрывала их одежду и кружила над стадами волов и лошадей.

Даже рыжие брови Норы стали почти белыми под слоем пыли. Лука заметила, что женщина часто чихает и облизывает пересохшие губы.

Лука прищурилась от яркого солнца и посмотрела вперёд в надежде отыскать место для передышки Норы и остальных. За ними простирались лишь мили изогнутой тропы, но впереди она увидела маленькую неглубокую впадину, покрытую различной болотной растительностью. В воде отражались отблески солнца.

– Придержите волов, - крикнула Лука хозяевам других повозок. – Тут вода с щёлочью.

Нора с тоской смотрела на воду, а затем, после предупреждения Луки, со вздохом поплелась дальше.

– Не хотите ли вы двое выпить по стаканчику лимонада со льдом? – Спросила Лука, ухмыляясь Норе и её дочери.

– Как не стыдно, Лукас Гамильтон! – Сказала Нора. – Дразнить тем, чего так хочешь, но не получишь – ужасная пытка!

Лука подняла руку, посылая сигнал временной остановки:

– Пойдём. Посмотрим, дразнюсь я или нет.

Она взяла в одну руку лопату и другую руку Норы, чтобы та ненароком не споткнулась о болотистую землю. Нора протянула другую руку Эми, и все трое побрели по маленькой долине.

Через некоторое время Лука остановилась и принялась лопатой раздвигать болотную траву. Затем она несколько раз копнула землю. С усмешкой, она подняла лопатой небольшую глыбу льда.

– Вуаля, мадам. Лёд к вашим услугам, как я и обещал.

Эми с энтузиазмом схватила кусочек льда и сунула в рот.

– Не волнуйся, - успокоила Лука, завидев встревоженный взгляд Норы. – Лёд чист. В нём нет щелочи.

Нора медленно подняла кусочек льда и коснулась им потрескавшихся губ.

– Откуда он взялся, здесь в жаркий июль, посреди бесплодной земли?

– Вода из прудов и ручьёв зимой замерзает. Гобелены из болотных трав и осок изолируют и сохраняют лёд замороженным до лета, - объяснила Лука.

Она обнаружила, что ей нравится баловать Нору и Эми, даже если это просто бокал ледяного лимонада.

Пока Нора и Бернис готовили обещанный лимонад, Лука вместе с остальными мужчинами откапывали куски льда и опускали в бочки с водой, чтобы та оставалась прохладной для дальнейшего путешествия.

После получасового отдыха они двинулись дальше. Лука поручила командование волами Норе, а сама поскакала вперёд подыскивать место для разбивки лагеря на ночь.

Она продолжила путь на запад вдоль берега Суитуотер, временами дремая в седле под палящим солнцем.

Внезапно земля под ними прогнулась. Корь содрогнулась, фыркнула и упала животом на песок. Когда мир перед глазами Луки поехал в бок из рук выпали поводья, и она перелетела через голову кобылы. Она попыталась перекрутиться в воздухе, чтобы смягчить падение, но земля уже была слишком близко.

С ударом из лёгких вышел воздух. Острый камень распорол её предплечье, только она успела коснуться земли. Лука лежала неподвижно. Затем аккуратно пошевелила сначала рукой, затем ногой. Части тела оказались в рабочем состоянии.

Со стоном Лука начала стряхивать пыль с одежды. Когда она повернулась, чтобы отыскать глазами Корь, сердце ускорило ритм. Лошадь беспомощно била конечностями, тщетно сражаясь с засасывающим её зыбучим песком. Она уже по живот погрязла в земле, а от сопротивления засасывало всё глубже.

Лука бросилась к ней, стараясь самой не наступить в зыбучий песок. Схватив поводья, она потянула на себя. Бесполезно. Она не может помочь брыкающийся кобыле.

А тем временем Корь всё больше погружалась в песок.

Лука оббежала вокруг и снова потянула за шею, но эта попытка также не увенчалась успехом.

Джейкоб Гарфилд бросил верёвку вокруг шеи кобылы и затянув петлю вместе со своими сыновьями начал тянуть, в то время как Том Бьюкенен, Броди и Билл проделали то же самое но с другой стороны.

Нора поспешила вперёд, чтобы помочь.

– Нет! – Лука убрала одну руку с верёвки, жестикулируя ей. – Не надо. Оставайся на месте. Тут уже достаточно помощи.

Она не станет рисковать малышом, даже если это означает, что придется лишиться Кори.

На секунду Лука могла разглядеть на лице женщины обиду, прежде чем та успела её спрятать за маской, которую приобрела, работая в борделе. Она пожалела о резком тоне, но не было времени приносить извинения и успокаивать Нору. Упираясь пятками в песок, она потянула изо всех сил.

Откуда-то появилась третья верёвка цепляясь за седло, и совместными усилиями испуганную кобылу дюйм за дюймом вытаскивали из земли. Наконец, она стояла у края воды, бока вздымались от частого сердцебиения, а длинные ноги дрожали.

Лука тоже ощутила дрожь в собственном теле. Корь являлась ключевым элементом её планов по строительству ранчо, но значила для неё гораздо больше. Кобыла много лет была её спутницей, преданно перенося длительные экспедиции и дюжину сражений. Теперь она была близка к тому, чтобы потерять верного друга. Очень близка.

Если бы она была одна, как часто бывала во время экспедиций, кобыла была бы уже мертва. Её спасла бескорыстная помощь эмигрантов. ‘Может, быть частью сообщества, и строить дружеские отношения не так уж плохо.’

На шатких ногах она подошла к Норе, держащей на руках плачущую Эми.

– Прости, – извинилась Лука. – Не хотел на тебя кричать, но я также не хочу, чтобы что-то случилось с тобой или ребёнком. Я не хотел спасти Корь ценой ваших жизней.

Нора застыла на несколько секунд. Она смотрела на Луку через голову Эми.

– Я…я не подумала. Как только я увидела Корь…

Луке стало ясно, что Нора не привыкла, чтобы перед ней извинялись. Раньше люди ранили её, не замечая и не заботясь о её чувствах.

– Всё хорошо. Никто не пострадал. Ни ты, ни Корь. Остальное не важно.

Нора испустила дрожащий вздох. Не произнеся больше ни слова, она отвела Эми, чтобы та поцеловала Корь.

========== Южный Перевал. 12 июля 1851 год ==========

– Где Эми? – Встретила её Бернис, гуляющая со своей младшей дочерью.

Нора указала на горизонт:

– С Лукой и Корью.

– Эта девочка очень любит своего папу, – с ласковой улыбкой подметила Бернис.

Нора вздохнула:

– Да, так и есть.

Она посмотрела вдаль на нависающие заснеженные вершины. Их бело-коричневые бока похожи на шоколадные торты, посыпанные сахарной пудрой.

– Так как тебе Сара?

‘Сара?’ Она прослушала всё, что Бернис до этого говорила:

– Какая Сара?

В обозе есть три женщины с таким именем.

Бернис закатила глаза, но продолжала улыбаться:

– Я говорю об именах. Для твоего ребёнка, помнишь? Ты уже думала, как назвать?

На самом деле, Нора не думала. Рождение ребёнка не за горами, но она долгое время привыкала к мысли, что у неё появится второй ребёнок. Только после того как Лука пообещал относиться к ребёнку как к своему, она с нетерпением начала ждать его рождения.

– Я пока не уверена, – ответила она.

– Может, есть какие-нибудь красивые имена в фамильном древе Луки? – Спросила Бернис.

Нора сглотнула. Этого, как и многих других сведений о своём муже она не знала.

– Нужно спросить, может у него есть любимые имена. – Ища способ отвлечь Бернис, она указала на два близлежащих впереди холма. – Это Южный перевал?

– Не думаю. Я представляла себе Скалистые горы с крутым спуском.

– Тогда у вас очень богатое воображение, миссис Гарфилд, – прибыл мужской голос сзади.

Норе даже не нужно было оборачиваться. Броди Коуэн ошивается вокруг их повозки с тех пор как Лука с Эми ушли.

– Южный перевал – не крутой, как вы предполагали. Нет резко поднимающихся гор по обе стороны; это просто широкая долина, больше напоминающая луг, чем горный перевал. – Броди указал на ветреный, покрытый шалфеем склон впереди, но его взгляд не покидал Норы. – Если двигаться вперёд, можно оказаться на другой стороне Скалистых гор и ступить на территорию Орегона.

– Пожалуйста, мама! – Дочь Бернис потянула её за руку. – Пойдём! Я хочу первой побывать на той стороне!

Вдохнув и пожав плечами, Бернис позволила отвести себя к их повозке, где находилась лошадь.

Нора задрожала, но это не имело ничего общего с прохладным воздухом на перевале. В ужасающей тишине, она смотрела вслед уходящим Гарфилдам.

– Ну вот мы и одни, – Коуэн криво ей усмехнулся, но в стальных серых глазах не было ни капли юмора и доброты.

– Оставь меня в покое, – сказала Нора.

К собственному удивлению, она обнаружила, что вместо обычного голоса изо рта вышел шёпот.

Коуэн потянулся к ней:

– Что за веселье в этом? Не волнуйся, я заплачу и даже оставлю тебе хорошие чаевые. Ты ничего не потеряешь.

Норе не нужны его деньги. Она ничего от него не хочет, но не может найти в себе силы чтобы сказать ему об этом. Слишком долго ей непозволительно было говорить «нет» или вообще высказывать свои желания.

– Мистер Коуэн…

– Можешь звать меня Броди, – сказал он.

– Нет, я…

– Думаешь, сейчас ты слишком хороша для меня, мм? – Он схватил её руки своими широкими лапами. Грубым рывком он притянул её к своему телу. – Давай посмотрим, так ли ты будешь думать, когда я с тобой закончу. Тебе понравится, подожди и сама в этом убедишься.

Нора боролась, но была также бессильна против его сильной хватки, как Корь против зыбучего песка.

– Броди? Нора? – Смущённый голос Луки прервал планы Коуэна. – Что происходит?

– Ничего, – спокойно ответил Коуэн отпуская Нору. – Просто разговаривали, правда?

Он по-дружески положил ладонь на плечо Норы, но она отшатнулась, избегая его прикосновения.

Она видела, как взгляд Луки мечется между ней и Коэном.

– Нора? – Обратился к ней муж.

Впервые кто-то спрашивает её мнения, и собирается верить её слову, а не мужчине стоящему выше неё по статусу. ‘Скажи ему!’ Убеждал внутренний голос, и в то же время предостерегал: ‘Если скажешь, Коуэн отомстит. Он будет утверждать, что невиновен, а если Лука поверит человеку, которым восхищается? Кто, по-твоему, в итоге останется за бортом?’

– Нора? – Повторил Лука. – Объясни мне, пожалуйста, что происходит.

Нора отошла от Коуэна, ища утешительное присутствие Луки. Страх немного ослаб, когда она посмотрела в знакомые серые глаза мужчины, за которого вышла замуж. Её взгляд упал на Эми, сидевшую в седле перед Лукой. Воротник её платьица испачкан рвотой.

– Эми! Сладкая, что случилось? – Нора забыла о собственных проблемах и бросившись вперёд потянула руки к дочери.

– Её стошнило, – озвучил очевидное Лука. – Мы не так уж быстро ехали, честно. Должно быть, она съела что-то не то.

Нора отнесла Эми к повозке, спиной чувствуя, что Лука следует за ней.

Броди Коуэн поспешно ушёл, когда она начала заботиться о своей дочери.

– Нора? – Лука через её плечо взглянул на девочку накрытую одеялом.

– В этом нет твоей вины, – сказала Нора. – Такое бывало и раньше. Порой у детей просто болит живот. Немного отдыха и ей станет лучше.

– Нора? – Повторил Лука.

Со вздохом она повернулась к нему. Нора смотрела на воротник рубашки, не желая глядеть ему в глаза.

– Нора, посмотри на меня. Пожалуйста.

Она подняла голову. Серые глаза не осуждали, а выжидали:

– Что произошло между тобой и Броди?

‘Ничего из того, что не случалось раньше. И уверенна, случится ещё не раз, где бы я ни была.’ Нора колебалась. Часть её хотела сказать Луке правду, чтобы, наконец, нарушить затянувшееся молчание. Но прошлые жалобы и чувства несправедливости, которые она испытывала, никогда не помогали. Страдать в тишине – стало её философией.

Лука подошёл ближе. Он дотронулся пальцем до её подбородка, не отводя взгляда:

– Ты его боишься?

Порой Лука слишком проницателен.

– Он…приставал ко мне. Пытался приласкать и поцеловать.

Загар на лице Луки заметно побледнел.

Нора стиснула зубы, боясь, что муж не поверит, что его друг к ней приставал. По какой-то неизвестной ей причине он не замечает недостатков этого мужчины.

– Почему ты от него не отбивалась? Или, хотя бы, не обратилась за помощью? – Спросил Лука.

Нора беспомощно пожала плечами. По крайней мере, он ей поверил, но она не знала, как ему всё объяснить.

– Почему ты просто стояла, позволяя к себе прикасаться? – В голосе Луки слышен не сдерживаемый гнев.

– Я…не знаю. Я не знала, что делать, – запиналась Нора.

Лука закрыл глаза и сделал глубокий вздох. Когда он вновь их открыл, в них уже было спокойствие:

– В этом нет твоей вины. Мне известно, что в прошлом тебе не разрешено было сопротивляться. Терпение и страдание в тишине долгое время были твоим методом выживания. Но та часть твоей жизни кончена. Теперь ты можешь дать отпор, если кто-то пожелает тебя коснуться без разрешения.

‘Можешь дать отпор.’ Эти слова для Норы понятны лишь в теории, хоть она и рада их услышать от Луки. Она не может сопротивляться такому высокому и сильному мужчине как Броди Коуэн.

– Я не знаю, как дать отпор, – сказала она, смущённо отводя от него взгляд.

– Тогда подойдёшь ко мне и расскажешь. Я постараюсь защитить тебя, во что бы то ни стало, – пообещал Лука.

В серых глазах была серьёзность.

– Но ты не всегда рядом. Он умён. Выжидает, когда ты уйдёшь, и только после ко мне подходит.

Выражение на лице Луки поменялось:

– Он не первый раз к тебе пристаёт?

Нора наклонила голову.

Лука принял это за подтверждение своих слов.

– Ты могла рассказать мне об этом раньше, знаешь же, - проворчал он.

Нора слабо кивнула:

– Да, знаю.

– Тогда почему не рассказала?

– Я…я не знала, мне ты поверишь или Броди Коуэну. – Увидев, что он открыл рот, чтобы выразить протест, и быстро добавила: – И не хотела ставить тебя в неловкое положение.

– В данной ситуации всё просто. Ты моя жена и…

– Он был для тебя вроде отца. По крайней мере, тебе этого хотелось, – высказала своё предположение Нора.

Она день за днём наблюдала за поведением Луки, особенно когда тот находился рядом с Броди Коуэном, видела, с каким уважением он относился к старшему товарищу. Он как правило уважал мнение Коуэна и прислушивался к его советам, ожидал от того только хорошего. Норе стало понятно, что у мужа должно быть было счастливое детство с его отцом, намного лучше её собственного. Отец никогда не уделял ей внимания; единственное, что являлось для него важным – бизнес и трое сыновей. Когда его амбициозные планы выдать дочь замуж за своего делового партнёра канули в лету, ему от неё больше не было никакой пользы, и он бросил её на произвол судьбы.

Лука смотрел на исчезающие красные отпечатки пальцев на запястье Норы.

– Нет, если он домогается моей жены.

Нора тяжело сглотнула, прежде чем посмотреть ему в глаза. Несмотря на то, что он неоднократно ей повторял, что хочет, чтобы она нашла себе «достойного мужчину» в Орегоне, сейчас в его взгляде было нечто похожее на собственничество.

– Что, если он не остановится?

Несколько мгновений Лука просто молчал.

Нора заметила, что он пытается жить спокойно. Со дня отъезда из Индепенденса почти каждый в обозе успел поучаствовать в драке и как минимум в дюжине споров. Но не Лука. Сколько бы его не провоцировали и не пытались втянуть в конфликт, он тихонько обходил их стороной. Нора не могла назвать его трусом, но и не была уверена, что он не попытается избежать стычки с Броди. Так же как и не знала, хочет ли этого сама.

– Ну, я могу научить тебя защищаться, – наконец, предложил Лука.

‘Научить драться такую малявку как я?’ У Норы были сомнения, но, с другой стороны, научиться защищать себя и дочь было бы полезно. Никогда не знаешь где и с кем окажешься рядом.

– Ты не шутишь?

Лука покачал головой.

‘Ещё один поступок, который он делает ради меня.’

– Взамен, я могла бы научить тебя читать и писать, - предложила она.

Он неоднократно отклонял другие её «предложения», а это то, что она может для него сделать, не прибегая к навыкам бывшей работы.

Он пожал плечами:

– Посмотрим. Твои уроки сейчас на первом месте. Итак, как насчёт начать сегодня вечером, после того как Эми уснёт?

– В самый раз.

Это было самое странное рандеву, которое у неё когда-либо было.

========== Тихоокеанские источники. 12 июля 1851 год ==========

Лука прислонилась спиной к повозке и, поднеся ладони к лицу, начала греть своим дыханием. Сегодня во второй половине дня они пересекли хребет Скалистых гор. Поднялись и спустились с Южного перевала. Настолько медленно, что эмигрантам не верилось, что они пересекли Континентальный водораздел, пока не достигли Тихоокеанской весны. Зелёного оазиса в суровом восточном регионе Орегона.

Животные паслись, эмигранты отмечали пересечение границы Орегона. Никто не кинется их искать. Тем более Бернис пообещала присмотреть за Эми, пока они выбрались на «романтическую прогулку» вдоль ручья.

Она приложила ухо к повозке и прислушалась к рассказу, который внутри Нора читала Эми. Рассказы Норы – одно из невинных удовольствий, что она позволяла себе каждый вечер. Собственная мать никогда не рассказывала ей ни одной из этих сказок, приключений и легенд.

Наконец, Нора перешла к заключительной части истории «жили они долго и счастливо» и поцеловала дочь на ночь. Спустя несколько секунд, она вышла из повозки, и застыла на месте, заметив мужской силуэт.

– Это я, – поспешила успокоить Лука.

Нора заметно расслабилась и двигалась так, будто совсем не боялась.

Лука пообещала себе, что изменится, и Нора больше не будет жить в страхе.

В тишине, они отошли подальше от ограды из повозок и направились к ручью, пока не оказались так далеко от лагеря, чтобы их не могли увидеть или услышать.

Лука остановилась и начала закатывать рукава.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказала Нора.

Лука подняла взгляд от манжетов, в молчаливом вопросе встречаясь с зелёными глазами.

– Я хотела сказать…Я не смогу победить Коуэна. Он намного выше, крупнее и сильнее меня.

– Тебе и ненужно побеждать, – сказала Лука. – Ты должна ему противостоять, достаточно долго для того, чтобы убежать или позвать на помощь. Как думаешь, справишься?

Нора расправила плечи:

– Учи меня.

– Хорошо. Я буду Броди, а ты…самой собой. Итак, что он обычно делает?

– Он…он хватает меня.

Перед глазами Лука промелькнула красочная картина. Она чувствовала, как в теле закипает гнев, окрашивая щёки в красный:

– Как?

– За запястья. – Нора продемонстрировала как именно, обхватив своё пальцами правой руки.

Лука схватила Нору за оба запястья:

– Так?

– Нет, он одной рукой сжимает оба запястья, так чтобы ни одна моя рука не была свободна… Хватает намного грубее и сжимает сильнее, - исправила Нора.

Кивнув, Лука сложила запястья Норы напротив друг друга, и сжала их в своей левой ладони. Сложно было сделать надёжную хватку. Не потому что ладони меньше чем у Броди, а потому что не хотела причинить вреда Норе.

– И? Что дальше?

– Он притягивает меня к своему телу, как можно ближе. Прижимает к себе так, что я чувствую его дыхание на своём лице… – Нора вздрогнула.

Лука смотрела на неё с беспокойством:

– Нам не обязательно это повторять.

– Нет. Нет, обязательно. Я хочу знать, как его остановить.

Лука посмотрела в зелёные глаза. Она никогда не думала, что однажды восхитится бывшей проституткой, но мужество Норы заслуживает уважения.

– Хорошо.

Теперь настала её очередь смущаться. Медленно, она притянула Нору к себе.

– Ближе, – прошептала Нора. – Он держит меня так близко, что я не могу двигаться.

Она приблизила Нору к себе ещё на дюйм ближе. Потом ещё на один. Теперь она чувствует, как живот прижимается к её бедру. Чувствует тепло её кожи против собственной и дыхание на шее. Она заставила свои мысли вернуться к происходящему.

– Каковы твои действия, когда он держит тебя вот так?

– Я пытаюсь вырваться, но от моего сопротивления он сильнее стискивает руки.

Нора продемонстрировала своё сопротивление, от чего их тела стали ещё ближе друг к другу.

‘Бог мой.’ Глаза Луки чуть ли сами не закрывались.

– Что дальше? – Её голос стал грубее.

– Потом он обычно пытается меня поцеловать.

Нора перестала сопротивляться и посмотрела на Луку.

‘Воссоздать действие было плохой идеей,’ подумала она, но не могла оторвать взгляда от губ Норы. Её рука поднялась, и машинально коснулась гладкой щеки.

Нора не отпрянула. Она стояла на месте, продолжая смотреть ей в глаза.

Их губы соприкоснулись, и Лука потеряла контроль над запястьями Норы и реальностью. Бросило в жар. Она чувствовала, как пальцы Норы скользят то по шее, то по волосам. И удерживая голову на месте, женщина углубила поцелуй.

Язык Норы дразнил её нижнюю губу, прося о входе, который Лука не раздумывая, предоставила.

Она не страдала от недостатка воздуха, но внезапно почувствовала слабость в теле. Со вздохом, она оторвала губы от Норы.

– Прости, не этому я хотел тебя обучить, – с одышкой в голосе сказала она.

– Ну, это намного лучше, чем подвергнуться жестокому обращению, – сказала Нора с дразнящей улыбкой, той, которая была коронной для каждой проститутки.

Но в её глазах Лука видела такое же замешательство, в котором прибывала сама. Когда Лука не ответила улыбкой, её лицо снова стало серьёзным.

– Нам не стоит этого делать, – Нора использовала те же слова, что говорила ей раньше Лука.

– Тебе нужно обучиться самозащите, – сказала Лука. – Давай, ещё раз.

Сделав над собой усилие, она снова взяла запястья Норы в свою руку и прижалась к её телу. Сделав глубокий вздох, она пыталась держать себя в узде и вынуждала себя не реагировать на близость.

– Когда он так тебя держит и пытается поцеловать, самое лучшее, что ты можешь сделать, это укусить его. Затем зарядить в пах, так сильно, чтобы боль заставила его ослабить хватку… Не думаю, что мне нужно учить тебя этому. – Она смотрела на Нору с мрачной улыбкой.

Нора сжала губы в тонкую линию:

– А если я буду настолько напугана, что не смогу этого сделать?

– За этим мы здесь. Ты должна тренироваться. Итак, теперь попробуй этот приём на мне.

У Норы округлились глаза:

– Хочешь, чтобы я врезала тебе между ног? – Её взгляд блуждал по телу Луки.

Лука сглотнула и явно нервничая, ухмыльнулась. Она переборола внезапное желание защитить руками определённую часть тела, которой у неё нет. Ей известно, что когда прилетает между ног, это причиняет боль не только мужчине.

– Может ты сжалишься и не будешь бить в полную силу? – Попросила она. – И кусать за губу меня тоже не надо.

– Хорошо.

Нора глубоко вздохнула и опустив взгляд, стала прицеливаться Луке между ног.

– Не смотри вниз, – сказала Лука. – Ты должна его удивить, а это предупредит его о твоих планах.

Нора сосредоточено прикусила губу. Она так явно не старалась смотреть вниз, что это было само по себе подозрительно.

Лука ничего ей об этом не сказала. Не хотела обескураживать женщину. Она поморщилась, когда подошва ботинка Норы ударила по голени, а затем чуть не раздавила мизинец.

– Здорово, – ахнула она. – Ты молодец. А теперь, сделай вид, что пинаешь в то место. Не стесняйся. Необходимо его пнуть, пока он отвлёкся на боль в ноге.

В попытке пнуть её ногой, Нора споткнулась.

Лука быстро сориентировалась и поймала её, поддерживая пока та не обрела равновесие.

– Не пытайся его пнуть, ты споткнешься о юбку. Особенно сейчас, когда твой центр равновесия немного смещается, – она указала на растущий живот Норы. – Постарайся его ударить.

Они заняли свои позиции. Нора снова ударила по голени, и Лука мысленно готовилась хромать весь завтрашний день. Нога Норы, а точнее её колено, прижалось к её паху в мягкой имитации удара.

Лука застонала – не от боли, а от удовольствия. Она попыталась прервать телесный контакт но, казалось, что нога Норы удерживает её на месте.

– Довольно! Хватит практики!

Когда Нора отошла, Лука сделала пару глубоких вздохов.

– У меня хорошо получилось?

‘Ты даже не представляешь насколько!’

– Ага. Если ты используешь всю силу, Броди отвлечётся на боль в теле, а у тебя будет время убежать. А теперь для полной уверенности… - она вытащила из кобуры револьвер.

Это оказался не тяжёлый Кольт Уолкер, а его уменьшенная и более лёгкая версия.

Глаза Норы округлились:

– Хочешь, чтобы я его застрелила?

– Нет. Хочу, чтобы ты сделала всё возможное, чтобы себя защитить. У тебя есть право решать с кем целоваться, а с кем нет.

Нора посмотрела на её губы, от чего Луке стало немного не по себе, а затем взяла маленький револьвер.

Лука встала за её спину и обхватила её руки своими руками, собираясь продемонстрировать как держать оружие. Но мгновенье она остановилась, подмечая насколько интимна их позиция. Практически объятия.

– Чтобы его зарядить нажми на цилиндр. Помести патроны в каждый отсек, затем сзади одень на каждый ударный колпачок.

– Для чего они нужны? – Спросила Нора, пытаясь подражать движениям Луки.

– Как только нажмёшь на спусковой крючок, молоток расположенный внизу щёлкнет и ударит по крышке. Он взорвётся, искра зажжёт порошок в патроне и вылетит пуля, – пояснила Лука. – Давай, пробуй. Нажимай большим пальцем на цилиндр.

Нора сделала, как сказано.

Лука кивнула:

– Теперь направь револьвер на тот большой камень в ручье.

Нора повернула голову, чтобы взглянуть на неё. В зелёных глазах было сомнение.

– Продолжай. Он пока не заряжен. Мы не можем рисковать, иначе Броди узнает или ещё кто-нибудь кто услышит звук выстрела.

Наконец, Нора подняла оружие и навела его на камень, не поднимая от уровня глаз.

Лука с мрачным удовлетворением улыбнулась:

– У тебя очень хорошо развита зрительная и двигательная координация.

Нора перевела взгляд на свою руку:

– Правда?

– Да, действуешь как первоклассный стрелок.

– Издеваешься, – надулась Нора.

Лука обошла её так, чтобы они смотрели друг другу в глаза. Во взгляде была серьёзность:

– Нет. Немного практики и пистолет станет твоей третьей рукой.

– Серьезно? Ты сделал такой вывод просто взглянув как я направляю оружие на камень?

Нора все ещё сомневалась в своих возможностях. Её уверенность в собственных навыках с каждым вздохом была все слабее.

‘Слишком долго её ценили лишь за мастерство в кровати,’ предположила Лука.

– Я обучал достаточное количество новобранцев, чтобы научиться оценивать возможности с одного взгляда. Ещё парочка “романтических прогулок” за предел слышимости эмигрантов, и тебе больше некого будет бояться, - пообещала Лука.

Это самый лучший подарок, что она может сделать Норе. Часть её жалела об этом, потому что самой хотелось быть той кто сможет защитить Нору. Она протянула руку, чтобы забрать оружие. На сегодня.

Но вместо того, чтобы вставить в руку Луки револьвер Нора сунула в неё свою ладонь:

– Спасибо тебе.

Лука тяжело сглотнула:

– Всегда пожалуйста.

========== Разветвление путей. 14 июля 1851 год ==========

Нора убрала руки с лица, но смотреть особо было не на что. Лука говорил, что прямо здесь, посреди покрытой полынью равнины, главная точка для принятия решения. Тропа раздваивалась. Следы от колёс повозок вели и в правую, и в левую сторону, а куда именно не видно.

– Я говорю, мы не меняем направления и идём по дороге в Форт Бриджер, – сказал Том Бьюкенен, указывая на левую тропинку.

У него оставалось мало запасов, и младший ребёнок снова заболел, поэтому Нора не могла его винить в том, что он выбрал безопасный маршрут, проходящий через Форт Бриджер и на котором будут встречаться водоёмы.

– Делай, что хочешь, а я пойду через Саблетт Катофф, – сказал Билл Ларсон, направляя своих муловнаправо. – Это сократит нам дорогу на пятьдесят миль.

Нора уставилась на правую дорогу. ‘Пятьдесят миль?’ Это бы сократило их путешествие на два-три дня, что учитывая её переутомление, казалось почти вечностью.

– Да, но это означает путешествие по пустынной местности, – добавил Джейкоб Гарфилд. – Без воды, с малым количеством растительности, ужасной дорогой и щёлочной пылью в воздухе.

Эмигранты спорили друг с другом, но к единому мнению прийти не могли. Нора взглянула на Луку. Как обычно, её супруг стоял в сторонке, не высказывая своего мнения. Он, хмурясь, переводил взгляд от одной дороги к другой.

– Похоже, нам придется разделиться. Я пойду коротким путём. Те из вас, кто не хочет рисковать, отправляйтесь с Томом в Форт Бриджер, – подытожил капитан.

‘Разделиться?’ Нора прикусила губу. ‘Разве это не ослабит нашу защиту, если мы столкнёмся с индейцами или ворами?’ Но в то же время, внутри начала теплится надежда. Она была уверенна, что такой искатель приключений как Броди Коуэн выберет короткий путь. Если Лука решит ехать через Форт Бриджер, на что она рассчитывает, Коуэн навсегда исчезнет из её жизни.

Лука подошёл к ней:

– Что думаешь? – Спросил он, указывая сначала на левую тропу, а затем на правую.

Нора удивленно моргнула. Вне сомнений Лука тот, кто знает о дороге больше остальных, и он спрашивает её мнения, проститутки ни разу не бывавшей к западу от Индепенденса? Большинство остальных мужчин с обоза даже не удосужились посоветоваться со своими жёнами.

– Не знаю. В припасах мы не нуждаемся, поэтому заезжать в форт не обязательно, но пятьдесят миль через пустыню…

– Думаю, надо рискнуть, – сказал Лука и сжал губы в мрачную линию.

– Ты серьёзно?

Раньше Лука делал всё возможное только бы не подвергать Нору и Эми опасности, а теперь отказывается от безопасного маршрута?

– Да. Два-три дня могут стать решающими, родишь посреди метели в Каскадных горах или в Орегоне в кабинете врача, – Лука посмотрел на круглый живот, и перевёл взгляд на лицо Норы.

Нора прижала к животу ладони. ‘Значит, принимая решение, Лука всё же думает о нашей безопасности. Я должна была догадаться.’

Эмигранты начали выстраиваться по две стороны, каждый у выбранной им тропы.

Нора с тоской посмотрела на левую. Семейство Гарфилдов направило свою повозку в эту сторону, предпочтя более безопасный маршрут. Взглянув направо, она увидела, что Броди Коуэн присоединился к капитану и Биллу Ларсону у таблички Кратчайший Путь.

– Ну, в какую сторону мы направимся? – Снова спросил Лука.

Нора отвела взгляд от Гарфилдов и посмотрела на свои пыльные сапоги:

– Как скажешь.

– Нет. Не такого ответа я жду, – сказал Лука.

В его серых глазах чуть ли не сверкала решимость.

Нора подняла голову и посмотрела на мужа:

– А к-какого тогда?

– Ты моя жена, а не служанка. Я не хочу, чтобы ты беспрекословно выполняла мои приказы, я хочу знать твоё мнение. Это один из тех вопросов, который мы должны решить вместе.

Временами Норе казалось, что с каждым шагом на запад она не только познаёт новые земли, но и узнаёт новое о своём муже. ‘Неужели я была настолько изолирована в борделе? Есть ли ещё похожие на него мужчины, или это просто я слепа?’

– Итак? – Напомнил о себе Лука.

Нора сделала глубокий вдох:

– Тогда мы пойдём по короткой тропе. Мысль о рождение ребёнка посреди метели никак меня не привлекает.

Но думала она совсем иначе. Нора не хотела выбирать короткий путь, из-за предстоящего деторождения. Пусть эта дорога действительно сократит им путь, но она не хочет платить эту цену присутствием в своей жизни Броди Коуэна.

– Уверенна? – Пристальный взгляд Луки метнулся к Коуэну, затем вернулся к Норе.

Пальцами Нора сжала маленький револьвер, спрятанный в одном из карманов её фартука:

– Да, – твёрдо сказала она.

С кивком Лука отвернулся, чтобы сообщить капитану, что они присоединяются к его группе.

Нора побрела к повозке Гарфилдов.

Бернис встретила её взглядом:

– Вы ведь не едете с нами, да?

– Нет, не едем. – Внезапно Норе пришлось сдерживать слёзы, грозящиеся политься с глаз. Бернис стала ей первой подругой, которую она повстречала в начале путешествия и в пути была для неё, чуть ли ни матерью или старшей сестрой. – Думаю, настала пора прощаться.

– Да, – всхлипнула Бернис и погрузила Нору в тёплые объятия. – Позаботься о себе и малыше, слышишь? – Она нежно коснулась живота Норы.

– Джейкоб всерьёз решил сменить направление на Форт Бриджер? – На всякий случай спросила Нора.

Она надеялась, что Бернис будет рядом, если роды начнутся в дороге. У неё не было настолько близких отношений ни с одной другой из женщин с обоза. Эмелине Ларсон своих проблем хватает, и нет времени помогать Норе.

Бернис последний раз сжала её в объятиях:

– Нам это нужно. Запасы сами собой не пополнятся.

К ним подошёл Джейкоб. Он неловко похлопал Нору по плечу, вместо объятия.

– Жаль слышать, что мы вынуждены разделиться. Нам нужен такой парень как Лука.

Будто услышав, что говорят о нём, подошёл Лука. Он пожал руку Джейкобу и вежливо кивнул Бернис, пока Нора прощалась с детьми Гарфилдов.

С энтузиазмом всех обнимавшая Эми, расплакалась, когда они направились к своей повозке, понимая, что объятия были прощальными и их дороги с Гарфилдами разошлись.

Нора прикусила нижнюю губу. Она не подумала, что выбор пути отразится на Эми. Дочери тоже пришлось проститься с нравившимися ей людьми. Бернис ей была как бабушка или добрая тётя, а её младшая дочь стала хорошей подругой. Теперь она вновь будет одиноким ребёнком.

Ровно на секунду Нора засомневалась в своём решении и захотела обернуться, сказать Луке, что передумала, пока не увидела, как тот позывает волов вперёд. Не оглядываясь, его взгляд был устремлён только вперёд на тропу, ведущую на запад. С тяжёлым вздохом Нора последовала за ним. Достичь Орегона до того как выпадет первый снег, сейчас самое важное; остальное непозволительная роскошь.

========== Большая Песчаная Река. 14 июля 1851 год ==========

Облокотившись на мешок с мукой, Нора сидела, размышляя и прикусывая конец пера.

В полдень они дошли до большой песчаной реки и решили разбить лагерь, чтобы немного отдохнуть. Ветер поднимал облака пыли, лишая любой возможности развести огонь или установить палатку, поэтому все семьи остались в своих повозках, натянув плотнее тенты.

Эми уснула, а Лука ушёл с остальными мужчинами разогнать скот по холмам, где растёт трава. Нора осталась наедине со своим дневником и мыслями.

Сидя в повозке, пока снаружи завывал ветер, лупя по тенту, Нора чувствовала себя изолированной и одинокой, чего не было уже долгое время. Бернис, единственная подруга в пути, была уже, вероятно, за много миль отсюда. ‘Единственная.’ Она смотрела на пустой лист дневника. ‘Бернис. Действительно ли она мой единственный друг? А что насчёт Луки?’

За последние несколько месяцев, Нора научилась доверять ему, как никогда раньше не доверяла ни одному мужчине. Во время путешествия он не раз спасал жизнь ей и Эми, каждый раз подтверждая поступками, что достоин доверия. Но она не только уважала его за навыки и восхищалась честностью. ‘Да брось, он тебе нравится.’

Крышка в конце повозки отворилась, прерывая мысли.

В повозку забрался Лука.

Нора тут же отложила в сторону дневник и поднялась, чтобы принести мужу тарелку хлеба и холодных бобов.

– Сиди. – Лука жестикулировал, чтобы та расслабилась. – Тебе не нужно меня обслуживать. Закончи своё письмо.

Со вздохом облегчения, Нора снова откинулась на мешок муки. С каждым днём её беременность прогрессировала, ноги становились более распухшими, а спина вчера болела меньше, чем сегодня.

С тарелкой в руке, Лука присел на единственное свободное место в повозке – рядом с Норой, прислонившись к тому же самому мешку с мукой, служившему Норе опорой.

– Не можешь придумать, о чём написать? – Через какое-то время спросил он, указывая вилкой на пустую страницу.

Нора вздохнула. Как раз наоборот, её голову переполняло слишком много мыслей. Она закрыла дневник в кожаном переплёте.

– Этим вечером не могу подобрать слов. Как насчёт уроков чтения и письма? Слишком ветрено, чтобы учиться стрелять по мишеням, так что настала моя очередь быть учителем.

Лука тщательно пережёвывал, не спеша с ответом. Затем, произнёс:

– Я слишком стар для обучения.

– Чушь! Учиться никогда не поздно. Не сдавайся, даже не попробовав.

Он сунул в рот ещё вилку, а затем отложил тарелку в сторону:

– Хорошо. Я попробую.

Нора аккуратно вырвала чистый лист из обратной стороны своего дневника. Она вывела несколько букв алфавита и показала их Луке:

– Это, – она указала на первую букву. – Это буква «А», с неё начинается слово «Алкоголь».

Лука взял в руки листок, изучая букву. Их руки коснулись, и оба одновременно отвели взгляд.

– Почему буквы «А» две?

– Заглавную букву «А» пишут в именах и названиях населённых пунктов, а «а» прописную в обычных словах, - Нора обвела буквы по разу.

Лука изучал другие неизвестные ему буквы на странице:

– Многому придется учиться.

– Да, но у нас ещё много времени до того как мы прибудем в Орегон. Занимаясь по часу или по полчаса каждый день, ты сможешь самостоятельно написать письмо друзьям, сообщив в нём, что добрался до Орегона.

Тем не менее, Лука бы настроен скептически:

– Если прежде у тебя не кончится терпение.

– Ты никогда не терял терпения со мной, почему должна я? – Нора не отводила от него взгляда. – Я говорила, что мечтала стать учителем? Ты ведь не можешь быть хуже восьмилетнего?!

Лука рассмеялся:

– Будем надеяться, нет. По крайней мере, я уже умею считать и писать цифры.

– Умеешь?

Нора ничего не знала о его прошлом. Если он родился в бедной семье, как родители могли отдать его в школу? А если всё-таки смогли, почему он научился только считать?

– Уметь считать деньги было важно для… – Лука сделал паузу. – Для места в котором я вырос.

Нора отложила перо в сторону:

– Расскажи мне об этом. Где ты вырос?

Лука опустил взгляд на свои карманные часы:

– Давай закончим на сегодня. У нас будет больше времени, когда доберёмся до Грин-Ривер.

Вздохнув, Нора потянулась за пером.

========== Грин-Ривер. 15 июля 1851 год ==========

Лука огляделась вокруг, и убедившись, что за ней никто не наблюдает, выплюнула изо рта пыль. Может, это и мужской жест, но Луке не нравилось постоянно прилюдно плеваться. Не смотря на то, здесь рядом с Грин-Ривер, это необходимость.

Они наполнили водой каждую шкатулку, каждую свободную ёмкость в Большой песчаной реке, прежде чем начали своё путешествие по пустынной пятидесятимильной местности. Мужчины шли впереди повозок, неся фонари, показывая женщинам, погоняющим волов, дорогу. Путешествовать ночью холоднее. Повозки тормозили за счёт щёлочной пыли и песка.

Всю ночь они пробирались сквозь глубокий песок, крутые ущелья и высохшие щёлочные озёра. С восходом солнца они всё ещё не достигли Грин-Ривер, но не смотря на это, точно знали что не потерялись. На тропе были следы повозок и кости мёртвого скота.

К полудню, под палящим солнцем, волы стали замедляться. Утренняя роса, единственная жидкость для скота, уже испарилась. Рядом нет никакой травы; только полынь скудно росла в песчаной почве.

Пока палило солнце, эмигранты решили сделать получасовую передышку. Лука аккуратно опустила оловянную чашку в бочку с водой, подсчитывая количество воды для каждого животного. Проверив их копыта, она обнаружила, что у Белоснежки нет подковы. На одной из передних ног копыто в любой момент может расколоться на сухом, горячем воздухе и неровной тропе. Лука воспользовалась перерывом, чтобы горячей смолой замазать трещину на копыте.

– Готово.

Подошла Нора и протянула ей жестяную банку, в которой лежали два кусочка персика.

Лука облизала сухие губы, но банку не взяла. Она подняла руки измазанные смолой:

– Съем позже.

– В банке будет больше песка, чем персиков, если не съесть их сейчас, – Нора обошла ведро со смолой и протянула кусочек персика.

Лука тяжело сглотнула, но не из-за аппетитно выглядящего персика, а потому что Нора предлагала съесть фрукт из своей руки:

– Нет, я потом…

– Да ладно, в такую жару он быстро пропадёт, – Нора снова протянула фрукт.

Лука, неохотно, наклонила голову, и осторожно взяла кусочек зубами. Её взгляд встретился со взглядом Норы, и она полностью проглотила этот кусок, слишком отвлечённая, чтобы его прожевать. То же самое она проделала со вторым.

Подавившись, она прокашляла:

– Спасибо.

Нора отвернулась и с улыбкой ответила:

– Всегда, пожалуйста.

Несколько часов спустя первая повозка стала отставать.

Эми и другие дети каждые несколько минут просили воды, и Лука начала с беспокойством следить за Норой. Её лодыжки опухли, и беременная женщина постоянно прижимала руку к спине.

– Нора, – позвала Лука, привлекая к себе внимание. – Не хочешь немного прокатиться? – Она указала на Корь, следующую за повозкой.

Несколько часов назад наездники послезали с лошадей, избавляя их от лишнего веса.

– Нет, я в порядке, – отважно ответила Нора.

В этот момент волы, которые только что еле-еле плелись с высунутыми языками и застеклённым взглядом, начали набирать темп. Пройдя около десятка метров, они перешли на неуклюжий бег.

Со вздохом облегчения Лука посмотрела вниз с обрыва. Там шумел широкий, стремительный поток Грин-Ривер. Вода, поблёскивавшая на солнце, была настолько прозрачной, что было видно форель и другую рыбу. Вдоль берега выстроились тополя, под которыми паслись горные бараны, пощипывая пышную траву.

Большинство эмигрантов, исполнив победные танцы, поспешно направились вниз к реке.

Лука спешить не стала, зная, что они преодолели только одну проблему, и сейчас их поджидает другая. В отличие от большинства других рек, с которыми они сталкивались, Грин-Ривер не должна была стоять у них на пути, она протекала между северной и южной стороной Орегонской тропы, деля её пополам. Им ничего не остаётся кроме как пересечь Грин-Ривер, которая считается самой трудной переправой по дороге к Орегону. И дюжина могил вниз по течению свидетельствовали об опасности.

Паромом управляют мормоны, переправляющие эмигрантов на шкивах, но они берут около восьми долларов за повозку и дополнительный за каждую голову скота.

– В июле вода не сильно поднимается, – произнесла Лука, глядя вниз на реку. – Но, не смотря на это, не думаю, что нам стоит экономить. Лучше нанять сопровождающего.

Она знала, что каждый доллар, который они сейчас сэкономят, поможет им начать в Орегоне новую жизнь и пережить первую, холодную зиму.

– Ха! Доверишь наши жизни и повозки грязному индейцу? – Сплюнул Билл Ларсон, чуть было не попав на плечо Луки.

Лука напряглась, но оставалась спокойной. Со временем она научилась не реагировать на подобные провокации. Почувствовав мимолётное прикосновение к спине, она резко выпрямилась, зная, что Нора молчаливо её поддерживает.

– Шошоны дружелюбный народ и знают Грин-Ривер лучше любого из нас. Мы будем глупцами, если откажемся от их помощи.

– Он прав, – поддержал капитан. – Индейский сопровождающий не возьмет с нас столько сколько Мормоны, и нам не придётся ждать на пароме своей очереди.

Не ожидая прекращения протестов Ларсона, Лука начала раскручивать болты, скрепляющие ходовую часть повозки и прикрепляя её к верхней.

Вскоре, двое шошонов начали переправлять по реке двухместные повозки.

– Хочешь взять управление в свои руки? – Нора протянула ей кнут.

– А ты хочешь, чтобы я это сделал? – Ответила вопросом на вопрос Лука.

Одна маленькая оплошность погонщика может опрокинуть повозку, и вся их провизия понесётся вниз по течению. Страх и неуверенность в глазах Норы, говорили, что она тоже об этом догадывается.

Нора сжала челюсть, затем медленно расправила плечи:

– Думаю, у меня получится… если ты, конечно, доверишь мне управление.

Лука не колебалась:

– Ты же знаешь, что доверю. Мальчики всё равно выбрали бы тебя, – кивнула она на волов.

Они уже привыкли к мягкому обращению с ними Норы, но не менее уверенному.

– Тогда ладно.

Крепко сжимая в руке хлыст, Нора пошла в сторону реки, призывая волов следовать за ней.

Взгляд Луки последовал за ней. Она не смогла скрыть гордую усмешку, растянувшуюся по губам. Приятно видеть, как Нора постепенно начинает доверять самой себе и своим новоприобретённым навыкам. Развернувшись в седле, она двинулась следом, приглядывая за Норой и выглядывающей из повозки Эми.

Река глубокая, и она услышала крик Эми, когда волна первый раз ударилась о повозку. Но их проводники не колебались, и уже через час почти все эмигранты благополучно перебрались на другую сторону.

Пока они дожидались последнего из своих попутчиков, Лука прогулялась с Норой и Эми к серому песчаному утёсу, в нескольких сотнях ярдах от них. Многие эмигранты уже оставили свои имена на Холме Имён, и Лука с нетерпением ждала, как будет вырезать имя Норы там, где женщина попросит.

Нора с гордостью наблюдала, как Лука ножом выцарапывала на камне её имя:

– Ты помнишь буквы. Видишь, я же говорила, что ты будешь хорошим учеником.

========== Содовые источники. 24 июля 1851 год ==========

Нора оглянулась через плечо. На прошлой неделе они путешествовали по крутым горным хребтам и пересекали чистые ручьи, такие как Хамс Форк. Теперь они добрались до зелёной Медвежьей речной долины. Здесь две развилки, выбранная ими соединялись с другой из Форта Бриджер, но тут не было никаких признаков другой части обоза. Нора знала, что Гарфилды и остальные их спутники всё ещё отстают от них на много миль, но не могла не оглядываться назад.

– Мама, здесь воняет, - пожаловалась Эми со своего места в повозке.

Нора кивнула. Воздух пропах стойким запахом тухлых яиц.

– Да, воняет, – она пальцами зажала свой нос.

– Это Серные источники, – сказал Лука. – Один из них протекает вдоль берега Медвежьей реки.

Нора видела разочарование на лицах женщин. ‘Мы не сможем искупаться в этом источнике.’ Она не знала радоваться ей или печалиться. Последнее купание в горячем источнике в обществе Броди Коуэна вызывали у неё смешанные чувства по поводу принятия ванны. Уставшее, беременное тело жаждало погрузиться в горячую ванну, но она настолько боится Коуэна, что вряд ли сможет расслабиться. ‘Может, даже хорошо, что мы не можем здесь покупаться.’

Но как оказалось её вывод опрометчив. Обогнув изгиб Медвежьей реки, они оказались на ландшафте наполненным конусами, кратерами, бурлящими источниками и гейзерами. Источники делились на холодные, тёплые и горячие. Мужчины собрались вокруг одного, и объявили, что вода в нём на вкус словно пиво. Попробовав, Лука сказал, что она похожа на ржавчину, и ушёл.

Нора принялась собирать всю грязную одежду, решив использовать один из тёплых источников для стирки.

– Эй, эй! – Лука перегородил ей путь и взял из её рук бельё. – Тебе нельзя таскать тяжёлую, мокрую одежду!

– Но бельё нужно выстирать.

Нора не занималась тяжёлой работой. Страх потерять ребёнка постоянно кружил в голове. Но теперь, когда рядом нет Бернис, всегда приходившей на помощь, ей ничего не остаётся, кроме как заняться стиркой самой. Она поклялась себе быть максимально осторожной.

– Тогда это сделаю я.

Нора шокировано на него уставилась, пока тот от неловкости не начал переваливаться с одной ноги на другую.

– Что?

– Ты хочешь сам постирать бельё? – Недоверчиво спросила она.

Ни один мужчина в обозе не предлагал своей жене взять её обязанности на себя.

Лука пожал плечами. Румянец осыпал его шею.

– Ты сама сказала: сегодня нужно заняться стиркой. А ты, чёрт возьми, не можешь в своём положении этого сделать. Поэтому сделаю я.

– Ты знаешь как?

- Думаешь, до нашей с тобой встречи я не стирал свою одежду? – Прозвучало как мягкий упрёк. А усмешка вытравила яд из его слов.

– Нет, я так не думаю.

Она должна признать, что по сравнению с другими мужчинами, Лука всегда чист и опрятен.

Лука забросил кучу грязного белья в один из тёплых источников:

– Можешь наблюдать и поучать меня, если желаешь.

Нора села на скалу и наблюдала. Трудно сидеть неподвижно, пока вокруг женщины занимались своей стиркой. Даже Эмелина Ларсон, будучи беременной и с новыми синяками на руках, настирывала рубашки мужа.

Время от времени женщины украдкой поглядывали на Луку. Молодые захихикали, увидав, как он натирает одну из сорочек Норы.

Лука же каждый раз краснел, но не останавливался. Наконец, он повесил мокрую одежду на верёвку натянутую между повозками.

Нора взглянула на Эми, с любопытством наблюдающую за своим отчимом. ‘Какой женщиной она станет, если вырастет в обществе Луки?’ размышляла она. На мгновенье она вспомнила презрительные слова, которые говорили в её семье в адрес суфражисток и феминисток. Затем расправила плечи. ‘Она превратится в женщину, которая не будет думать, что бесполезна только потому, что она не сын, которого так ждал её отец.’

Она смотрела, как Лука занимался своими делами, ухаживая за волами и лошадьми. Не выполняя никакой работы, она чувствовала себя бесполезной:

– Я могу… – начала предлагать Нора.

– Почему бы тебе не пойти и не принять ванну, пока не заняли лучшие горячие источники.

Нора с грустью смотрела на женщин, идущих с полотенцем и мылом в руках:

– Может, позже.

– Почему не сейчас? Позже, я буду вынужден попросить тебя помочь с готовкой, потому что, по правде говоря, повар из тебя лучше, чем из меня.

В который раз Нора удивилась, с какой непринуждённостью он делает ей комплименты. Ранее ни один мужчина не хвалил её навыки за пределами спальни. Она не смогла удержаться от довольной усмешки, сложившийся на её губах, но тут вспомнила, что должна ответить на вопрос и улыбка тут же исчезла с лица.

– Это из-за… - Лука огляделся по сторонам, убедиться, что его никто не слышит, – Броди? Боишься, что он застанет тебя одну, купающейся и беспомощной?

Он догадался о её мыслях, прежде чем она успела их озвучить. Ладонь Норы нащупала в переднике револьвер:

– Боюсь, в моём купальном костюме нет карманов.

Его лица коснулся румянец.

Нора снова улыбнулась. ‘Значит, ему известно, что мой купальный костюм состоит только из моей обнажённой кожи. Интересно, он попытался меня представить.’

– Думаю, мне лучше остаться здесь с тобой, где он не попытается ничего предпринять. Купание того не стоит.

– Но это неправильно! – Голос Луки прозвучал громче и грубее обычного. – Не честно, что ты должна жертвовать ванной только потому…

Нора коснулась его руки. Сжатые кулаки, делали его мышцы твердыми словно камень:

– Всё хорошо.

– Нет, это не так. – Лука в раздумьях смотрел на землю. Затем поднял голову и сказал: – Ну, ты можешь принять ванную пока я смотрю…буду присматривать за Броди, конечно, если ты не против. Потому что я бы не стал подглядывать… Никогда…

Его бессвязная речь, заставила её улыбнуться:

– Я знаю, что ты джентльмен.

‘Даже в ситуациях, когда того не требуется.’

– Итак, ты хочешь принять ванну? Я могу посидеть на скале. Отвернусь в противоположную сторону, и… ну, у нас же сегодня урок чтения…

Нора колебалась. Наконец, посмотрев на свою пыльную одежду и кожу, кивнула. Сейчас она хотела ополоснуться в горячей ванне больше чем когда-либо, да и с Лукой стоящим на страже она меньше боялась. Даже мысль о том, что Лука может увидеть её голой, не пугала.

Повесив на плечо полотенце, она схватила лавандовое мыло и прервала «беседу» Эми с Корью. Взяв дочь за руку, они пошли искать свободный горячий источник.

Несколько ярдов Лука следовал за ними, стараясь держать дистанцию, несмотря на то, что Нора ещё и не была раздета.

Нежданно-негаданно, откуда-то впереди раздался продолжительный гудок.

Эми подпрыгнула на месте и прижалась к юбке Норы:

– Мама, что это?

– Точно не знаю. Но очень похоже на… – Она повернулась и обратилась к Луке: – Разве посреди пустыни есть место пароходу? – Гудок очень напомнил ей сигнал парохода, на котором она три года назад приплыла в Индепендес.

Лука усмехнулся:

– Нет. Но ты не далека от истины. Это Стимбот Спрингс, - он указал на плоскую скалу посреди рощи у берега реки.

Подойдя ближе, Нора услышала журчащие и шипящие звуки, раздающиеся из-под земли. Будучи от природы любопытной, она сделала шаг вперёд.

– Нет. – Лука тут же подбежал к ней и мягко коснулся плеча, останавливая. – Не приближайся.

Четырёхфутовый гейзер выстрелил из щели в скале, вновь издавая пароходный гудок.

Эми хлопала большими глазами и стояла с открытым ртом, и Нора не могла сказать, что со стороны не выглядит также:

– Как…как это работает?

– Думаю, этот газ. Он собирается под скалой, - начал Лука, – вода на несколько минут подступает, обволакивает газ, и выталкивает его наружу. Звук взрыва похож на звук раздающийся из трубы.

Трое мальчишек из обоза встали позади них и тоже пялились на гейзер. Когда взрыв прекратился, ребята заткнули выходное отверстие горсткой дёрна.

Эми в восторге захлопала в ладоши, когда шипящий газ подкинул траву вверх.

Нора позволила ей несколько минут понаблюдать, а затем взяла дочь руку:

– Эми, пойдём, продолжим поиски нашего идеального источника.

– Нет! Смотли! – Эми потянула её за руку назад.

Её глаза были направлены на маленький гейзер и игру мальчишек с дёрном.

– Хорошо. Ещё один раз, – она подождала пока гейзер произвёл ещё один выстрел. – А теперь… – Нора попыталась снова заставить Эми отойти, но девочка не сдвинулась с места. – Эми, пошли!

– Нет!

Эми не часто проявляла характер, поэтому Норе редко приходилось проявлять строгость к практически всё время послушной дочери, и сейчас она не решалась забрать её от гейзера применяя силу. В дороге так мало развлечений для ребёнка её возраста, и теперь, когда Гарфилды больше с ними не путешествуют, Эми потеряла своего единственного друга. Справедливо ли сейчас уводить девочку от этого чарующего гейзера только потому, что ей захотелось понежиться в горячем источнике? Она перевела взгляд на Луку в немом вопросе.

– Нужно идти, пока не стемнело. Иначе вас сожрут москиты во время купания, – сказал он.

– Эми…

– Не хочу ванну! Хочу блызги!

Нора вновь посмотрела на Луку:

– Как думаешь, её можно оставить здесь одну?

Лука удивлённо моргнул, очевидно, испугавшись, что у него появилось право голоса в вопросе воспитания Эми:

– Слишком опасно. Вода здесь очень горячая.

– Ты слышала, Эми? Брызги очень опасны для детей, поэтому тебе придётся пойти с нами. Обещаю, перед сном, мы снова на них посмотрим. Согласна?

Не похоже, что слова матери убедили Эми. Нижняя губа задрожала, брови нахмурились, а руки крепко прижались к телу.

‘Ой-ой!’ Норе знакома эта поза. На собственном опыте она убедилась, что проще сдвинуть с места булыжник, чем в данный момент переубедить дочь. Глубоко вздохнув, Нора приготовилась уводить Эми от гейзера.

– Эми, я рассказывал тебе, что раньше бывал у Стимбот Спринг? – Тихий голос Луки удивил её.

Он заговорил с Эми по-взрослому, и это заставило ребёнка поднять глаза.

Девочка отрицательно покачала головой, но ничего не сказала. Губы всё ещё были плотно прижаты друг к другу.

– И когда я здесь был, одна семья наблюдала за гейзером. У них был сын чуть старше тебя. Пока его мама ушла купаться, он опустился на колени и сделал глоток воды из лужи. Знаешь, что с ним тогда случилось?

Эми внимательно слушала.

– Не знаю, – пробормотала она с широко открытыми глазами. – Мальчик упал в лужу?

– Нет, но он сильно обжёгся, потому что вода оказалась очень горячей.

– У-у!

Лука серьезно кивнул, от чего Нора чуть было не засмеялась. Она затаила дыхание, наблюдая за их взаимодействием.

– Ты знаешь, почему это плохо? – Спросил Лука.

– Больно!

– Да, действительно было больно. Но не это самое страшное. – Лука не стал преподносить всё на блюдечке. Он заставлял её ждать и задавать вопросы.

Наконец, Эми спросила:

– А что самое стлашное?

Лука нацепил на лицо печальное выражение:

– Из-за обожженного языка он не смог выпить вкусный лимонад, который вечером из газированной воды приготовила его мама. Мальчик был вынужден наблюдать, как пьют другие дети, в то время как ему нельзя.

Тело Эми полностью расслабилось, когда она повернулась к Норе:

– Мама, можно мне лимонада? Пожалуйста?

Норе пришлось скрыть улыбку:

– Ну, это зависит от…

– Пожалуйста! – Дочь потянула мать за юбку.

– Тогда тебе не стоит рисковать и обжигаться, да?

Эми отошла от бурлящего источника и взяла Нору за руку:

– Я пойду с тобой.

Когда Нора повела дочь на поиски источника, то усмехнулась Луке через плечо:

– Да вы манипулятор, мистер Гамильтон! Когда ты научился так обращаться с непослушными детьми?

Всего три месяца назад маленькие дети чуть ли не пугали его, а сейчас он так спокойно справился с ситуацией, будто всю жизнь это делал.

– Ну, что ж, я учился у лучшей из лучших, миссис Гамильтон, – подмигнул он ей.

– У меня? – Нора указала на свою грудь, стараясь выглядеть возмущённой. – Я не манипуляторша!

***

Лука рассмеялась:

– Ещё какая.

Манипуляции и обольщение основные средства выживания проститутки. Либо они учатся манипулировать клиентами, либо с треском вылетают из салуна. И судя потому откуда она забрала жену, Нора не исключение. ‘Когда мы познакомились, она притворялась девственницей, хотя у неё уже был ребенок, и она была беременна вторым!’

Но всё же Лука верила, что после неудавшихся причин соблазнения в первые дни путешествия, Нора была и остаётся честна с ней. Да, сокрытие беременности от Луки не было ярким примером честности, но она уверяла себя, что ложь была вынужденной, потому что Нора боялась её реакции.

Все мысли о честности Норы испарились, когда та, подойдя к горячему источнику, без всякого стеснения сбросила с себя лиф и юбку.

‘Без предупреждения!’ Лука быстро, но получилось не очень, отвернулась и начала всматриваться в впереди стоящий кедр.

Невозможно было не заметить гладкую, светлую кожу, которую обычно прикрывала одежда. Живот Норы был более выпирающим, чем она помнила, когда женщина купалась в Альков Спрингс, чуть более двух месяцев назад. Но Лука находила её тело привлекательным.

Опустившись на землю и скрестив ноги, её взор начал блуждать по холмам и деревьям, пытаясь отвлечься от шелеста одежды, а затем от чувственного стона Норы и брызг, когда та погрузилась в тёплую воду.

По мере продолжительности беременности, стало чуть проще воспринимать Нору как мать, и пытаться избавиться от мысли о привлекательности женщины. Но сейчас даже мимолётный взгляд на полуобнаженное тело женщины, ей не представлялось возможным не бросить. Она всё ещё остаётся красивой женщиной, а не только матерью.

Позади раздались брызги воды и возбуждённый писк Эми:

– Папа, смотли!

Лука напряглась:

– Очень мило, Эми, – сказала она, не оборачиваясь.

– Смотлиии! – Потребовала девочка.

Лука взглянула через плечо, стараясь смотреть только на Эми, на голове которой выложен венок из мыльной пены. Ей пришлось откашляться перед ответом:

– Очень мило, – повторила она.

– Что правда, то правда, – прибыл посторонний голос. – Ооочень мило!

Она развернулась и замерла, увидев, как пристально Броди Коуэн смотрит на Нору. Лука надеялась, что Коуэн изменит своё неуместное поведение по отношению к её жене, тем более когда «муж» в курсе. ‘Очевидно, он ничего менять не собирается. Когда в моей жизни хоть что-то было легко?’

Заметив Броди, Эми заплакала.

Сжимая челюсть, Лука поднялась с земли, и подошла, закрывая Нору и Эми от взгляда мужчины. Ей не хотелось затевать драку. Всю свою жизнь она избегала неприятностей. Каждая перепалка, каждая драка в которой она участвовала, несла в себе риск проигрыша в результате которого её могли раскрыть. Она просто избегала подобных ситуаций, в то время как другие офицеры хватались за оружие и отстаивали свою честь.

Но в этот раз она не могла просто уйти. На карту поставлено больше собственной чести и выбранного образа жизни.

– Я предлагаю тебе развернуться и уйти, – потребовала Лука.

Она говорила как можно тише, не желая привлекать внимания остальных эмигрантов.

– Зачем? – Броди бросил взгляд на Нору. – Её хватит на нас обоих. Видел, как она обслуживала двух клиентов сразу.

‘Чёртов ублюдок!’ Всё уважение и почитание Броди как героя вмиг исчезло смытое волной ярости. Не раздумывая, она сделала три шага в направлении Коуэна, прежде чем вспомнила своё правило. ‘Никаких драк.’

– Я её муж, а не клиент, – сквозь стиснутые зубы прошипела она. – И не собираюсь делиться! А теперь пошёл прочь, в противном случае я расскажу капитану, и попрошу, чтобы тебя изгнали из обоза!

Броди небрежно сложил на груди руки:

– И что ты ему скажешь? Что твоя жена была самой востребованной шлюхой Индепенденса? Из-за этой новости тебя попрут с обоза, а не меня, – насмешливо сказал он.

Хуже всего то, что он, по всей вероятности, прав. По крайней мере, частично. Узнай капитан о прошлой профессии Норы, он бы не выгнал их с обоза, но за этим бы последовали негативные последствия. Женщины, с которыми у Норы сложились дружеские отношения, начали бы судачить за её спиной. Некоторые мужчины могут даже начать относиться к Норе как Броди. А Эми снова назовут бастардом. Значит, о доносе капитану не может быть и речи. Ей придётся самой разбираться с ситуацией.

– У меня к тебе предложение. – Взгляд Коуэна всё ещё был устремлён на Нору.

Лука прокляла тот факт, что Броди на несколько дюймов выше неё, и может заглядывать через плечо. ‘Настоящий мужчина не позволил бы своей жене так унижаться! Мужчина застрелил бы его или, по крайней мере, точно ударил!’

– Мы не будем ни о чём договариваться, так что иди мойся, и оставь нас в покое, - устало сказала она.

Нора и Эми поспешно оделись, и Лука защищено обернув руки вокруг своих девочек, провела их мимо Коуэна обратно в лагерь.

Смех Броди несколько часов не смолкал в её ушах.

========== Содовые источники. 24 июля 1851 год ==========

Нора смотрела на тент, являющийся стеной палатки. Уже давно за полночь и она устала, но всё же заснуть не могла. Она лежала неподвижно, стараясь не разбудить остальных обитателей палатки, но её разум жил своей жизнью. Мысли о Броди, своём прошлом и неопределённом будущем не давали покоя.

Впереди недели путешествий, а это значит, что ей долго придётся терпеть присутствие Коуэна. Ей попадались жестокие клиенты, которые были не прочь её унизить, но, по крайней мере, на следующий день исчезали из её жизни. Броди же завтра никуда не денется.

Нора надеялась, что почувствует себя в безопасности хотя бы рядом с Лукой, но не тут то было. Коуэн не во что его не ставит, а Лука не собирается требовать к себе уважения силой. Нора этого и не ожидала. Она не думала, что у её худощавого мужа есть хоть какие-то шансы на победу против крепкого на вид Броди. Лука трудолюбив и вовсе не слаб, но в нём нет грубости, которой обладают большинство мужчин.

Ей всегда нравилась мягкость, просматриваемая под маской силы, но теперь она начала переживать за Луку.

Хлопнула пола палатки.

Голова Норы взметнулась вверх. Каждый сантиметр тела обдало холодом. ‘Это Броди Коуэн пытается пробраться внутрь?’ Она вглядывалась в темноту, пытаясь что-нибудь разглядеть.

Пола приоткрылась, и в палатку проник свет луны.

Нора расслабилась. Это не Броди, а всего лишь Лука покинул палатку. ‘Наверное природа зовёт,’ предположила она. Нора отвернулась и закрыла глаза, но сон всё не приходил. Она долго ждала. Казалось, прошёл час, а муж всё не возвращается. Последние остатки сонливости испарились, ведь теперь ей есть о чём беспокоиться.

‘Где Лука? Почему его так долго нет?’ Перед глазами появился образ Луки лежащего в луже крови убитый Коуэном скрывающимся во тьме. Со вздохом, она села и начала одеваться, прекрасно зная, что не уснёт, пока не вернётся муж. Она проверила спящую Эми, подоткнула под маленькое тельце одеяло, и вышла наружу.

Нора свернула направо, куда ходили справлять нужду мужчины, в то время как женщинам выделили для этого левую сторону. ‘Луки здесь нет.’ Территория вокруг наспех вырытой ямы была пуста. ‘Может мы разминулись в темноте?’ Она развернулась и побрела обратно в лагерь. Тишина. Лишь громкий храп раздавался из палатки Билла Ларсона. ‘Может он не смог уснуть и пошёл проверить Корь.’

Она шла к открытому пространству посреди круга из повозок, где паслись и спали лошади. Корь в знак приветствия фыркнула и прижалась мордой к фартуку Норы.

– Прости, девочка, но сегодня я без гостинца. Ищу тут твоего хозяина. Ты его не видела, да?

Нора со вздохом развернулась и ушла.

– Стой! Кто здесь? – Рядом с тусклым костром на краю лагеря стояла фигура. Это оказался Элайджа Роджерс, сегодняшний страж обоза.

– Эл, это я, Нора Гамильтон, – шёпотом крикнула она.

Элайджа присел обратно у костра:

– Что ты тут бродишь в такой час?

– Не могла уснуть и вот решила прогуляться, - ей не хотелось говорить истинную причину ночной вылазки. Может потому что, в глазах других это будет означать, что они с мужем не делят одно одеяло. – Кому-нибудь ещё не спится?

Эл рассмеялся:

– Шутишь? Завтра нам предстоит передвигаться по ужасной дороге к реке Портнёф. Все пользуются случаем и отсыпаются этой ночью.

‘Значит, Лука ему на глаза не попадался. Тогда где он?’ По крайней мере, это означает, что Броди Коуэн не поджидает где-то в темноте.

– Хорошо. Тогда я немного прогуляюсь и тоже пойду спать. Спокойной ночи, Эл.

Она вышла за круг повозок и направилась в сторону реки.

В ночной тишине она услышала, как в глубине кедровой рощи кто-то плескается. По коже побежали мурашки. Она крепче сжала в кармане передника револьвер. Внезапно ей захотелось оказаться в относительной безопасности своей палатки, но глубоко вдохнув Нора на цыпочках, двинулась вперед.

Брызги становилась громче.

Она тихонько подкралась ближе, и спряталась за кедром, прислонившись к грубой коре. Мысленно досчитав до трех, она выглянула из-за дерева.

Кто-то купался в реке, стоя обнаженной спиной к Норе.

‘Это Лука? Зачем принимать ванну посреди ночи? Вода должно быть ледяная!’

Когда человек обернулся, она смогла распознать женские очертания.

‘А нет, не Лука. Где же он в таком случае? И почему сегодня вечером никто не предупреждает охранника, прежде чем покинуть лагерь? Что происходит?’

Женщина в реке умывалась, ополаскивая лицо холодной водой. Её плечи подергивались, и Нора не могла с уверенностью сказать от холода или от плача. Спустя несколько минут выходя на берег, женщина споткнулась о корягу и упала на колени.

Нора услышала всхлипывание, и уже было хотела выйти из своего укрытия, чтобы успокоить, но неожиданно рядом с женщиной появился мужчина, опустился на колени и приобнял за плечо.

Женщина испуганно вскрикнула.

В следующую секунду Нора смогла распознать её лицо. ‘Эмми! Это Эмми Ларсон. Со вторым подбитым глазом и разбитою губой.’Она подавила тошноту подбирающуюся к горлу. Давно известно, что Билл Ларсон избивает свою жену - все в обозе об этом знают, но не вмешиваются, потому что он её супруг, а пойти против него никто не может. Нора надеялась, что теперь, когда Эмелин забеременела, Ларсон больше не будет её трогать, но очевидно, ему нет дела до собственного ребенка.

Эмелин смотрела на мужчину, стоявшего перед ней на колеях, в любое мгновенье готовая сорваться с места и сбежать.

Нора услышала шепот, и увидела, как тот утешительно положил ладонь на плечо женщины. В данный момент у неё Норы не осталось никаких сомнений относительно местонахождения своего мужа. Она практически уверенна, что это Лука сидит на коленях в грязи.

На мгновенье полуобнаженное тело Эмелин замерло под его прикосновением, но затем она зарылась в его руки и принялась бесконтрольно рыдать.

Нора могла только наблюдать со стороны. Глаза, уже привыкшие к темноте разглядели, как Лука выводит маленькие круги на спине Эмелин. Он мягко поглаживал её волосы, нашёптывая утешительные слова, пока рыдания женщины не прекратились, перерастая во всхлипы похожие на икоту.

Нора начала хватать ртом воздух, так как задержала дыхание, засмотревшись на какое-то время на мужа. Никогда раньше не видела мужчину успокаивающего женщину вот таким образом. Казалось, Эмелина чувствовала, что он отличается от других мужчин, и именно поэтому позволила себе расслабиться в его объятиях. Нора уверенна, будь на его месте кто-нибудь другой, женщина бы убежала. Нора гордилась тем, что Лука утешал Эмелину, но в то же время внутри начала разгораться искра ревности, наблюдая как он сжимает полуголую женщину в своих объятиях.

Лука помог Эмелине подняться с земли, подождал, пока она оденется, и под руку повел её по берегу. Нора быстро развернулась и поспешила обратно в лагерь, опережая их и боясь быть замеченной. Оказавшись в палатке, она тут же залезла под одеяло. Нора приводила дыхание в порядок, а заслышав как открылась пола, попыталась притвориться спящей.

Лука замер у входа в палатку. Нора сквозь полуприкрытые веки смогла разглядеть, как он проверяет Эмми, затем его голова повернулась в её сторону и она тут же закрыла глаза. Было слышно, как Лука на цыпочках проходит в палатку и опускается на свою подстилку.

Любопытство сжигало изнутри. Хотелось спросить: что этим вечером случилось с Эмми, почему он был у реки, и почему решил утешить плачущую женщину? Всего несколько месяцев назад Нора ни за что бы не осмелилась спросить - жена подчиняется своему мужу, а не наоборот. Это то, чему её с детства учили, и во что верила всю свою жизнь. Но Лука, похоже, не соблюдал строгих традиционных правил брака. Он поощрял её иметь собственное мнение и высказывать его.

Нора робко прочистила горло:

– Лука?

Он завошкался:

– Ты не спишь?

‘Разве это не очевидно? Я никогда не разговариваю во сне.’

Нора поняла, что он тянет время. Не хочет, чтобы она его расспрашивала.

– Не могу уснуть.

Лука приподнялся на локтях. Нора чувствовала на себе его взгляд.

– Ребёнок? Она снова пинается?

Нора почувствовала, как губы растягиваются в улыбке. Сам того не осознавая он всегда говорит о ребёнке в женском роде.

– Нет, не в этом дело. Ребёнок сегодня тихий. Не могла уснуть, размышляла.

– Беспокоилась, - понял Лука.

Нора прикусила губу:

– Да. Тебя долго не было в палатке…

– Я прогулялся по лагерю, проверил Корь, - сказал Лука.

Ложь. ‘И я должна закрыть на это глаза?’

– Нет, – уже громче сказала она.

– Нет?

– Я ходила, проверяла Корь, когда ты долго не возвращался в палатку. Тебя там не было.

Лука сел.

– Ты меня в чём-то обвиняешь? – Его тон не был сердитым, но в нем присутствовала осторожность.

Другая обвинила бы его в романе с Эмелиной Ларсон, но Нора знала, что это не так. Хоть в объятиях Луки и была нежность, но абсолютно отсутствовала страсть.

– Нет. Я просто хочу знать, где ты был. Не первый раз ты покидаешь лагерь посреди ночи.

Нора помнила ту ночь, когда его подстрелил охранник. И подозревала, что тогда он не просто отлучился по нужде.

– Что я делаю и куда хожу, тебя не касается, – проворчал Лука.

Нора удивленно моргнула и закрыла рот. ‘И этот человек хочет, чтобы я делилась с ним своим мнением.’ Она отвернулась от Луки. Ей казалось, что она успела привыкнуть к унижениям и оскорблениям, но этот резкий упрёк от Луки, задел сильнее, чем ожидала.

Она вздрогнула от неожиданного прикосновения к плечу.

– Нора… Прости, – протянул Лука. – Прости, пожалуйста.

Нора взглянула в серые глаза. В них легко читается сожаление.

– Всё хорошо.

– Нет, не хорошо. Просто… – Лука вздохнул. – Я не привык оправдываться. И чтобы кто-то переживал, где я и что делаю. Я был на берегу реки. Там же была Эмелин Ларсон. Её проклятый муж снова её ударил, и она пришла туда смыть слёзы и следы побоев с тела.

Лука оказался честен. ‘Ну, по крайней мере, частично. Он все ещё не объяснил, почему шатался на берегу реки среди ночи.’ Нора решила не спрашивать. Хотелось верить, что он сам расскажет, когда будет готов.

– Знаю, – сказала она, решив ответить честностью на честность.

– Что? Знаешь? Откуда?

– Ты долгое время не возвращался в палатку, и я отправилась на поиски. Там на берегу реки я нашла тебя и Эмелин Ларсон. - Задержав дыхание, Нора ждала реакции мужа.

Лука нахмурился:

– В таком случае, почему ты не подошла к нам? Мне не помешала бы помощь, знаешь ли.

– Не знаю. Думаю, мне не хотелось вас прерывать. В этом было что-то такое… К тому же, если судить по тому что я видела, ты вовсе не нуждался в моей помощи. – Нора смотрела на него с восхищением. – Ты был хорош. Никогда бы не подумала, что Эмелин позволит мужчине себя утешить. И это после того, как с ней обращается Билл.

Лука неловко пожал плечами:

– Каждый, умеющий сострадать, так бы поступил на моём месте.

‘Ага, как же. Продолжай убеждать себя в этом. Я то знаю, что ты особенный, Лука Гамильтон.’

– Давай спать. Завтрашний день будет тяжёлым. – Мягко сжав её плечо, Лука пополз к своей подстилке.

========== Овечья скала. 25 июля 1851 год ==========

– Нора, сядь, пока не упала. – Лука взяла сковородку из рук жены и указала на упавшее бревно. – Вы тоже, миссис Ларсон. Я обо всём позабочусь.

Она подбадривающе кивнула Эмелин, но женщина колебалась, не привыкшая сидеть без дела у огня, пока мужчина выполняет за неё работу. Норе пришлось потянуть её вниз, усаживая рядом с собой.

– Бобы, – простонала Эми, озвучивая то, о чём думали большинство взрослых.

– Ну, если ты настаиваешь, я могу подстрелить одну из тех “миленьких овечек”, которых мы недавно проезжали. – Лука указала на небольшую возвышенность, которой эмигранты дали название «Овечья скала». Горные овцы бродили у самого края. – Тогда тебе не придётся есть бобы.

– Нееет! – Эми поспешно принялась уплетать еду.

Нора хихикнула. Даже Эмелин не смогла сдержать улыбки.

Удовлетворенная, Лука раздала тарелки с фасолью двум беременным женщинам.

– Спасибо, – прошептала Эмелин, не встречаясь с ней глазами. – И за вчерашнее.

– Что, чёрт возьми, это значит? – От рёва Билла Ларсона все прекратили есть. Он внезапно появился за спиной своей жены. – Думаешь, можешь сделать меня рогоносцем? А, ты, насмешка над мужчиной?

– Билл, пожалуйста, он не…

Ларсон пригрозил жене пальцем:

– Заткнись. С тобой я разберусь позже.

Лука сжала челюсть. Изнутри разрывало от желания бежать без оглядки и одновременно оторвать палец, угрожавший Эмелин, или даже руку.

– И чтобы преподать урок, я набью тебе морду! – Ларсон поднял кулаки и занял боевую позицию. – Давай же, Гамильтон. Давай, чёртов трус!

Лука знает, у неё все шансы на победу - сначала она училась драться в захудалых кварталах, а затем в казармах. Но всё же Ларсон в разы больше и тяжелее её, и ей выиграет бой без собственных ран и ссадин. Любая травма или проигрыш легко раскроют её тайну.

– Я не из тех, кто решает проблемы кулаками, – сказала она, бросив взгляд на синяки на лице Эмелин.

– На что ты намекаешь? – Ларсон сделал шаг к Луке.

Она не отводила от него взгляд.

– Сам знаешь на что, – понизив голос, сказала Лука.

– Что тут происходит? – За ними раздался голос капитана. – Почему так долго? Народ, пора двигаться дальше!

Ларсон пристально смотрел в глаза Луки, тыкая в неё толстым пальцем:

– Я с тобой ещё не закончил!

‘Замечательно! Теперь у меня двое врагов в обозе.’

Теперь сбежать из лагеря, дабы искупаться или справить нужду становится труднее. Со вздохом, она отправилась запрягать волов.

========== Форт Холл. 29 июля 1851 год ==========

– Письмо! – Нора триумфально помахала потрёпанным конвертом. – Тесс мне письмо прислала!

Лука ухмыльнулась. Рада снова видеть улыбку Норы. Всего час назад, прибыв в Форт Холл, она не могла скрыть своего разочарования. С десяток домов видавших лучшие времена за бревенчатым забором не то, чего она ожидала.

Эми с хмурым взглядом плелась по якобы парадной площади. Даже обещание поесть сегодня свежие овощи и фрукты, которых они не ели уже продолжительное время, её не подбадривало.

– Она просто сварливая, – пояснила Нора. – Ей нужно поспать, когда вернёмся в лагерь.

То, с каким трепетом Нора сжимает конверт в обеих руках, заставило Луку улыбнуться.

На щеках женщины появился румянец.

– Просто… Это такой сюрприз! Не думала получить весточку от Тесс, пока мы не доберемся до Орегона. Я даже представления не имею, как это письмо попало в Форт Холл.

Лука пожала плечами:

– Скорее всего, она отправила его с каким-нибудь золотоискателем или офицером военной экспедиции. На лошадях люди передвигаются гораздо быстрее, чем наши медлительные волы тащащие повозки. Многие мужчины заходят к Тесс перед отправлением на Запад.

Она сделала паузу, вспомнив, кому это объясняет. Норе ли не знать, сколько народу посещает бордель.

– Прости. Не хотел тебе напоминать…

– Ничего, всё в порядке. Я не стыжусь своего прошлого и содеянного за то время пока… - Нора взглянула на дочь, и шепотом продолжила свою мысль: - пока жила в Индепенденсе. Больше не стыжусь.

Лука не знала, что сказать, поэтому просто кивнула. Шли они в палатку в полной тишине.

Как только они устроились на ночь, и все дела были переделаны, Нора села почитать письмо. Улыбка не покидала лица, пока она открывала конверт.

Лука тоже была рада получить известие от Тесс, но эта радость несравнима с радостью Норы. По правде говоря, её немного беспокоит содержание письма. Только бы Тесс не упоминала её, используя женские местоимения, если вдруг предположила, что за месяцы в пути Лука уже успела раскрыть Норе свою тайну.

Не желая смущать Нору, пытаясь разобрать на листке буквы и сложить их в слова, Лука заставила себя отвести взгляд и приступила к своему новому проекту. Со вчерашнего дня она заниматся обработкой бревна чуть длиннее руки взрослого человека.

– Это ведь не новое ярмо для волов? – Спросила Нора, глядя поверх своего письма.

– Нет, не оно. – Лука немного смутилась, признаваясь: - Это колыбель.

Письмо упало Норе на колени:

– Колыбель? Для моего ребёнка? – Рука машинально коснулась живота.

Лука неловко переложила нож из руки в руку. Она понимает, что вводит Нору в заблуждение. То говорит искать себе другого мужа в Орегоне, то строит колыбель, будто ожидая, что в ней вырастут потомки Гамильтонов.

– Ну… – она пожала плечами, и попыталась озвучить свои мысли: – Я подумал, что малышке она понадобится. Как Тесс? – Она решила как можно быстрей уйти от темы.

Нора снова взяла в руки письмо:

– У неё всё хорошо, только жалуется, что с бизнесом проблемы…уже несколько месяцев.

‘С тех пор как Нора уехала,’ переформулировала Лука.

Она достаточно знала о жизни в борделе, чтобы догадаться, что такая рыжеволосая красавица как Нора пользовалась там большим спросом. Лука стиснула зубы и попыталась направить свои думы в другое русло. Она всё время старается оградить себя от мыслей о способностях Норы, которыми та в совершенстве овладела, работая на Тесс.

– А в остальном, с Тесс все в порядке, да?

– Да. – Нора большим пальцем потерла строки на бумаге. Взглянув на Луку, она продолжила: – Она спрашивает…

Лука опустила нож, чтобы не ранить себя, если вдруг Тесс втянет её в неприятности.

‘Очень надеюсь, что не об этом самом!’

– О чём? – Спустя несколько секунд всё-таки спросила она.

– Она спрашивает: как нам живётся в браке? – Нора медленно подняла глаза от листа.

Лука обнаружила, что смотрит в яркие зелёные глаза. Во рту пересохло. Внезапно, ей самой отчаянно захотелось узнать ответ на данный вопрос. Что Нора думает об их браке? Считает ли его фарсом?

– Что ты ей ответишь?

– А что ты хочешь, чтобы я написала?

Луке не хочется, чтобы в письме было написано о них как о традиционной семье. Не хотела быть кем-то вроде Билла Ларсона, который пытается контролировать каждый шаг своей жены.

– Правду, – ответила она.

Нора продолжала на неё смотреть:

– Тогда я напишу, что ты трудолюбивый, добрый муж и хороший отец для Эми… и боишься довериться кому-либо, даже мне.

Нора опустила взгляд, будто бы боясь, что сказала лишнее.

‘И не зря,’ подумала Лука. ‘Ты больше не станешь так обо мне отзываться, если узнаешь правду.’

Не дождавшись от Луки ответа, Нора нарушила тишину:

– Тесс хочет знать, как ты отреагировал… на мою беременность.

Лука напряглась. Тесс знает, что этот ребёнок не может быть от неё, поэтому не стала спрашивать Нору, кто отец. Остаётся надеяться, что это не вызовет у Норы подозрений.

– Может, сам ответишь на этот вопрос? – Нерешительно предложила Нора.

– Я ещё не достаточно хорошо освоил письмо.

Чувства Луки относительно второго ребёнка ей самой ещё непонятны, чтобы дать точный ответ. Порой, перед сном она мечтала, как построит для Норы, Эми и новорожденной дом, в котором они заживут счастливой семьёй, но затем, при свете дня напоминала себе, что этой мечте не суждено сбыться.

Нора приняла ответ со вздохом и снова погрузилась в письмо. Лука с облегчением потянулась за ножом и вернулась к колыбели.

– Лукия, – внезапно произнесла рыжая.

Нож выскользнул из рук, полоснув ладонь Луки, но она едва ли почувствовала боль глядя на Нору.

‘Что, чёрт возьми, Тесс там написала?’

– У тебя кровь, – сказала Нора.

Лука смотрела на неё не моргая, слишком шокированная именем, которого не слышала уже много лет.

– Что?

Нора указала на её ладонь:

– Ты порезался.

‘Почему она говорит о моей ладони? Почему такая спокойная?’

В горле пересохло, но ей всё же удалось спросить:

– Что ты только что сказала?

Нежные пальцы Норы подняли её ладонь, и прижали ткань к порезу:

– Ты порезался, – повторила она, обмакивая кровь с раны.

– Нет. Перед этим… имя, которое ты…

– Лукия?

Снова слышать это имя было больнее, чем ощущать порез на ладони. Лукия - имя беспомощной девочки без каких-либо жизненных перспектив, в то время как Лука - имя мужчины, который может делать все, что вздумается. Она слабо кивнула.

– Тесс спросила, задумывалась ли я уже об имени ребёнка, – сказала Нора, зажимая ладонь Луки. – Кажется, ты хочешь девочку, и я подумала, может назовем её Лукией, или Лукасом-младшим, если родиться мальчик. Что думаешь?

Лука почувствовала как пальцы Норы слегка дрогнули в её и без того шаткой руке. Она расслабилась, поняв, что Нора не подозревает, что имя “Лукия” когда-то было её собственным. Затем до неё дошло, что вопрос всё равно несет для неё опасность. Назвать ребёнка в свою честь означает дать согласие поднять этого ребёнка как собственного сына или дочь, а не просто побыть временным вторым родителем. Лука прикусила губу, обдумывая ситуацию, в которой оказалась. Не хотелось разочаровывать Нору, тем более сейчас, когда она постепенно заслуживает доверия женщины и учится полагаться на кого-то кроме себя, но Лука также не хотела давать ложных надежд. Она не знала, как долго пробудет с Норой и её детьми, но знает точно, что не хочет, чтобы в доме упоминалось имя “Лукия”. Мало того, оно напоминает о периоде в жизни, о котором она предпочла бы забыть. Также не хочется рисковать, если вдруг инстинктивно будет реагировать на имя, которое когда-то давно было её собственным. Но, конечно же, она не может сказать обо всем этом Норе.

– В твоей семье нет никого, в честь кого ты бы хотела назвать ребёнка? Твоя мать или отец?

Давление, на зажимающую Норой рану, увеличилось:

– Нет.

– Никого? Может в честь брата, сестры, кузины…

Нора покачала головой:

– Я никогда не была близка ни с кем из членов моей семьи.

Луке трудно поверить, что тот, у кого есть семья, находится вдали от неё.

Выросшая безнадзорным единственным ребёнком, она мечтала о любящих родителях, братьях и сестрах.

– Ты не хочешь, чтобы я назвала ребёнка в твою честь, так ведь? – В голосе Норы присутствовали нотки печали.

Лука взяла ткань из рук Норы и приоткрыла рану, осматривая порез.

– Дело не в этом, – пробормотала она.

– В чём тогда?

– Я не настолько люблю своё имя. Есть другие, более приятные имена.

Казалось, теперь Нора немного расслабилась:

– Какое твоё любимое?

‘О, нет. Я не буду давать ребёнку имя, пока не удостоверюсь, буду ли присутствовать при её взрослении!’

– Не думаю, что оно у меня есть.

– Как насчет имён…Натаниэль, Нэйт или Натали? – Спросила Нора.

Пальцы Луки сжали ткань. Одно имя из перечисленных, кое-что для неё значит. Удача или просто совпадение, что из всех имён Нора предложила именно его?

– Почему именно эти имена? Они что-то для тебя значат?

– Они что-то значит для тебя, – тихо произнесла Нора. – Иногда, ты зовёшь во сне Нейта. Он твой друг?

На несколько мгновений Лука решила не отвечать на заданный вопрос. Она никогда никому не рассказывала о Нейте. Но быстро передумала, ведь Нора заслужила её доверие. Она не осмелится рассказать ей правду о себе, но об этом рассказать может:

– Да, он был моим другом. Мы вместе сражались в Мексике. Домой он не вернулся.

‘Вся жизнь Нейта сократилась до трёх коротких предложений.’

– Мне очень жаль. Если он был хорошим человеком и другом, это было бы хорошим именем для ребёнка, да? – Нора с нежностью коснулась её рукава.

Лука вела внутреннюю борьбу с самой собой. Закрыв глаза, она на выдохе ответила:

– Да.

– Отлично. – Нора с улыбкой посмотрела на живот. – Ты слышал? Твоим именем будет Нэйт или Нэтти.

Эми начала бормотать и пыхтеть во сне. Она перевернулась на подстилке, в процессе сбрасывая с себя одеяло.

Находясь к девочке ближе, чем Нора, Лука потянулась, накрывая Эми одеялом.

– Нора? – Нахмурившись, обратилась она к женщине. – Пощупай, Эми. Она ведь не всегда такая горячая, когда спит?

Письмо тут же было позабыто. Нора склонилась, проверить дочь. Опустив ладонь на лоб Эми, глаза матери расширились:

– Она вся горит! А рубашка насквозь промокла.

Горяче - холодные волны паники пронеслись по телу Луки. Она не знала чем лечить больного ребёнка.

– Что нам делать? – Она беспомощно смотрела на раскрасневшееся лицо девочки.

Эми вошкалась под одеялом, пока маленькое тельце не содрогнулось от кашля.

На мгновенье, в глазах Норы промелькнула та же паника, что и во взгляде Луки, но затем она расправила плечи:

– Давай попробуем дать ей немного чая и напоим луковым сиропом.

– Чай. Понял.

Лука поднялась на ноги, схватила горшок и быстрым шагом вышла из палатки.

В лагере стояла тишина. Билл Ларсон и его друзья все ещё сидели в салуне Форт Хилла, а большинство других эмигрантов уже спали в своих повозках и палатках. Сейчас ей бы не помешала помощь или совет Бернис.

Она подбежала к реке Снейк и зачерпнув в горшок воды поспешила обратно в лагерь. Без всяких объяснений она повесила горшок над огнём ночного сторожа.

– Что ты делаешь? – Как только тот заговорил, Лука поняла, что на посту сегодня Броди Коуэн.

– Мне нужна горячая вода. Эми заболела. – В данный момент у Луки не хватит терпения для перебранки.

‘Бог ему в помощь, если он попытается меня остановить!’

Но Броди лишь поудобней уселся на месте. Помогать ей он не стал, но и останавливать тоже. Уже с горячей водой Лука зашагала обратно в палатку.

Нора также сидела на коленях рядом с Эми. Она переодела дочь в сухую одежду и накрыла ещё одним одеялом.

– Горячая вода есть, - сказала Лука, понизив голос почти до шепота. - Какой чай нужен? Сассафрас?

– Да, и добавь сахара. Нужно подсластить иначе она его не выпьет.

Луке не нужно было повторять. В очередной раз она помчалась по лагерю и быстро вернулась из повозки с сахаром в руках. Она щедро положила целую ложку в кружку протянутую Норой.

Мать посадила дочь на колени, прижимая к груди, тем самым немного приподнимая. Она сделала предварительный глоток, прежде чем терпеливо, по чуть-чуть влила жидкость в рот Эми.

Время бежало за неоднократным подогревом чая, сменой холодных компрессов и попытками заставить Эми выпить луковый сироп. Когда солнце встало, девочка погрузилась в беспокойный сон.

Нора посмотрела на Луку покрасневшими от усталости глазами:

– Она не может путешествовать в таком состояние. Эта поездка станет для неё смертельной.

Лука посмотрела сквозь приоткрытый лоскут палатки вдаль на горы. Снежные вершины напомнили о необходимости продолжить своё путешествие и как можно быстрее. Если они сейчас потеряют много времени, значит все ещё будут в дороге, когда выпадет первый снег.

– Может, я останусь в Форт Холле, пока Эми не станет лучше, – предложила Нора, не дождавшись от неё ответа. – Я могу попытаться устроиться на работе в салуне или…

– Нет, – отрезала Лука. – Тебе никогда больше не придётся работать в салуне. Я пообещал это, когда брал тебя в жены, и сдержу обещание. Мы оба останемся здесь, пока Эми не поправится.

Нора удивленно моргнула. Слезы задрожали на её ресницах.

– Но обоз… Остальные ведь не станут нас дожидаться…

– Нет, скорее всего, нет. Но, быть может, через несколько дней мы присоединимся к другому обозу. Здоровье Эми - вот, что сейчас важно.

Она поднялась с места, чтобы сообщить капитану о своём решении.

========== Форт Холл. 5 августа 1851 год ==========

Нора бесконтрольно плакала. Тело сотрясалось от рыданий.

– Боже, никогда бы не подумала…

– Не плачь. Я-то думала, ты будешь рада снова меня увидеть. – Краем передника Бернис Гарфилд вытерла слёзы с глаз своей подруги.

Нора рассмеялась сквозь слезы:

– Я рада! Просто… Я думала, что никогда больше тебя не увижу, а потом Эми сильно заболела, и нам пришлось остаться тут, в то время как все остальные продолжили свой путь.

Она сделала глубокий вздох, пытаясь успокоиться.

Остальные эмигранты покинули Форт Холл почти неделю назад, оставляя позади Гамильтонов и Ларсонов потому что Билл был слишком пьян для дальнейшего путешествия. К собственному дискомфорту Норы Броди Коуэн тоже решил остаться. Не успела она подумать, что продолжит путешествие в компании двух мужчин, которых ненавидит, как в Форт Холл прибыли их старые друзья, выбравшие длинный маршрут через Форт Бриджер.

– С малышкой ведь всё в порядке? – Практически с бабушкиной заботой, спросила Бернис.

Нора развернулась посмотреть на Эми отдыхающую рядом с огнём в объятиях Луки.

– Да, теперь с ней всё хорошо.

Закрыв глаза, она про себя помолилась.

– Лука тоже был болен? – Спросила Бернис.

Взгляд Норы сосредоточился на муже. За последнюю неделю он немного похудел, а темные круги под глазами свидетельствовали о бессонных ночах, проведённых у подстилки Эми. Лука пытался спрятать свои эмоции под маской безразличия, но Нора уже достаточно хорошо его знала, чтобы это распознать. Он беспокоился об Эми не меньше её самой.

– Эта неделя была трудной для всех нас, - со вздохом произнесла она.

Джейкоб Гарфилд встал со своего места у костра и поднял чашку кофе в тосте:

– Мы только что проголосовали, – провозгласил он. – Лука, тебя избрали капитаном нашего маленького обоза.

Лука замахал свободной рукой, и вовсе не от радости.

– Я даже не просился в капитаны! – Запротестовал он.

Джейкоб рассмеялся и хлопнул его по плечу:

– Поздравляю.

========== Американский водопад. 8 августа 1851 год ==========

Нора аккуратно пробиралась через трехфутовую полынь по острым словно бритва камням, стараясь в темноте не споткнуться, не потерять равновесие и не упасть на растущий не по дням, а по часам живот. При виде чёрных лавовых камней она остановилась и с облегчением вздохнула. В последнее время она часто задыхалась от ходьбы, и знала, что в последние месяцы беременности станет только хуже.

Она посмотрела со скалы вниз. Там протекала река Снейк, вода которой хлестала зубчатые стены ущелья лавы. Спуститься вниз было невозможно.

Сегодня вечером Лука отвел измученных волов к реке по обрывистому берегу. Сама Нора этого сделать не могла. Она слишком измотана после дневного путешествия по самой худшей дороге с момента выезда из Индепенденса. Крутая тропа проходила через острые скалы, о которые волы резали себе копыта. В воздухе царили удушающая пыль и куча комаров. После полудня волы начали валиться с ног прямо перед повозками. Эми была безутешна, когда им пришлось оставить вола по кличке “Красная роза” позади.

Теперь, разбив лагерь на ночной привал, Нора, наконец, могла бы отдохнуть, но нет. Ритмичные подергивания в животе не давали уснуть. Она гладила ладонью по животу, зная, что этим никак не сможет повлиять на икающего внутри ребёнка, поэтому просто сидела и слушала звуки ночи.

А точнее рёв Американского водопада, который они прошли за час до привала. Раздались звуки, заглушающие мирное падение воды. Гневный крик, удар плоти о плоть, а после приглушённое хныканье. Нора прекрасно понимала, откуда доносятся эти звуки. ‘Эмми. Он снова поднял на неё руку.’ Стиснув зубы, она сжала челюсть до боли.

Вместо того чтобы утихомириться, что обычно через какое-то время делал Билл, звуки, доносящиеся из повозки Ларсонов не прекращались, напротив, стали ещё громче. Раздался громкий удар, словно что-то тяжёлое ударилось о борт повозки, а затем крик боли.

Нора сделала глубокий вздох. Она слышала приглушённое хныканье Эмми более десятка раз за путешествие. И как бы ни хотела вмешаться, не делала этого, считая, что у неё нет на это прав.

Каким-то образом её мнение поменялось за последние месяцы и недели. Больше она не была уверенна, что свидетельство о браке даёт Биллу Ларсону право терроризировать свою жену.

‘Это всё Лука,’ поняла Нора. ‘Он установил для меня новые стандарты. Он относится ко мне как к человеку, а не как в вещи или рабыне, которой можно распоряжаться. Не как к шлюхе, которой можно в любое время пользоваться для удовлетворения своих потребностей.’

Она коснулась маленького револьвера в кармане передника и, кончиками пальцев почувствовав холодный метал, облегчённо выдохнула. С колотящимся сердцем и шаткими коленями, Нора направилась к повозке Ларсонов.

– Здравствуй, сладкая, – остановил её голос из темноты. – Что ты тут бродишь в полном одиночестве? Меня дожидаешься?

Услышав и увидев Броди Коуэна выходящего из-за повозки, Нора застыла на месте. Желая помочь Эмми, она совершенно забыла о своём преследователе.

– Н-нет. Я возвращаюсь в палатку…к Луке. Он ждёт меня.

Броди усмехнулся:

– Держу пари, он даже не заметил твоего отсутствия.

Не заметил. Он спал, когда Нора на цыпочках выбралась из палатки. Её взгляд заметался по сторонам.

Она по-быстрому попыталась обойти Броди и скрыться в темноте.

Крепкие руки Коуэна сжали её будто в железные оковы. Он прижал её к своей вздымающейся груди.

Почувствовав губы на своей шее, Нора вздрогнула и начала сопротивляться.

– Отпусти!

Она попыталась использовать приёмы, которым обучил её Лука, но Броди только что-то недовольно проворчал, когда она пнула его по голени. Хватка ничуть не ослабилась.

– Я буду кричать! – Начала угрожать она.

– Ха! Чтобы каждый узнал о твоём грязном прошлом? – Его тело затрясло от собственного смеха.

Нора воспользовалась возможностью и освободила одну из рук. Пальцы нырнули в карман и коснулись револьвера. Ствол задрожал в ладони, когда она направила его на Броди.

– Хорошая игрушка, – ухмыльнулся Броди. – Ты хоть знаешь, как им пользоваться?

Норе пришлось сглотнуть подступивший к горлу ком, прежде чем ответить:

– Знаю.

– А знаешь, какого это - выстрелить в человека? Стоять прямо перед ним и нажать на курок: будет много крови, и вся на твоих руках. Думаешь, сможешь, взглянуть в глаза умирающего, зная, что в этом твоя вина?

Внезапно его рука взметнулась вверх и выхватила револьвер из руки Норы.

– Да, так я и думал. Итак, на чём мы остановились?

– Эмелин? Это ты? – Голос Бернис Гарфилд прозвучал всего в нескольких ярдах от неё. – Я услышала чей-то крик и…

Нора и Броди замерли. Схватив её за волосы, он грубо оттянул её голову назад так, чтобы её глаза встретились с его жестокостью во взгляде.

– Тебе лучше об этом помалкивать, иначе я сам позабочусь об этом!

Она чуть не упала, когда он резко её отпустил.

– Нора? – До них добралась Бернис. – Ты слышала… Эй, что с тобой случилось? – По-матерински она пригладила взъерошенные волосы Норы, затем пристально посмотрела на Броди. – Мистер Коуэн, что вы делаете наедине с молодой женщиной, которая не является вашей женой?

Нотки защиты в её голосе подействовали как бальзам на душу Норы. Никто никогда за неё не заступался.

‘Никто, кроме Луки.’ Приятно видеть, что и у женщины есть мужество противостоять мужчине.

На лице Броди Коуэна появилась усмешка, от которой буквально разит превосходством:

– Просто гулял, миссис Гарфилд.

– Нора? – Было ясно, что Бернис ему не поверила. – Он…беспокоит тебя?

Нора затаила дыхание. Наступил момент, когда ей необходимо принять решение как жить дальше. По дороге в Орегон от неё не этого не требовалось. Капитан, Лука и другие мужчины сами выбирали какой дорогой передвигаться и где разбивать лагерь на ночь. Её обязанностью было - выживание, своё и дочери. Обеспечение выживание никогда не было таким лёгким. Приходилось просто молча терпеть, пока они не доберутся до Орегона и Броди не исчезнет из её жизни.

Но неожиданно появились другие вещи, которые стали для неё важны. Одного выживания уже недостаточно, не тогда, когда приходится приносить в жертву остатки её достоинства. Если Нора хочет окончательно покончить со своей прошлой жизнью, ей придется останавливать мужчин подобных Броди Коуэну, и не позволять с собой обращаться как с проституткой.

– Да, – прошептала она.

– Да? – Переспросила Бернис, наклонив голову, будто не была уверенна, правильно ли расслышала.

– Да, он меня беспокоит, – на этот раз громче повторила Нора.

Бернис положила руки на свои широкие бёдра:

– Мистер Коуэн, думаю, вам лучше уйти прежде чем я решу разбудить моего и её мужа. – Она указала на Нору.

Броди ухмыльнулся:

– О, не волнуйтесь, она привыкла к такого рода “беспокойству”, я ведь прав, Флёр?

Не дожидаясь ответа, он подмигнул Норе и ушёл.

Бернис смотрела ему в след, пока тот не исчез во тьме. Затем она развернулась и в смятении посмотрела на Нору:

– Что происходит? О чём это он?

– Ни о чём, – сказала Нора.

Для неё Бернис - воплощение уважаемой, трудолюбивой женщины, и Нора не хочет терять хорошего друга, расскажи она сейчас о своём прошлом.

– Почему он назвал тебя Флёр?

Нора надеялась, что Бернис пропустила это имя мимо ушей, но не тут то было. Она поджала губы, придумывая ответ.

У Бернис округлились глаза:

– Ты ведь не в бегах?

– Нет. – На лице Норы пропорхнула усталая улыбка. У неё нет сил лгать подруге. – Флёр - псевдоним, который я использовала… на своей прошлой работе.

– Работе?

Нора вздохнула. Она надеялась, что больше никогда не произнесет этого вслух:

– Я работала в борделе.

Обычно невозмутимая Бернис теперь шокировано на неё пялилась.

– И Броди Коуэн? – Она жестикулировала, не подобрав слов, чтобы спросить напрямую.

– Да, один из моих бывших клиентов. – Нора закрыла глаза. Не хотелось видеть на лице Бернис отвращение к себе. – И теперь он рассчитывает, что я окажу ему ту же услугу.

– А твой муж? – Спросила Бернис после продолжительного молчания. – Лука знает… что ты… работала в борделе? – Почти шепотом произнесла она.

– Да, знает. Там мы и познакомились.

Она открыла глаза, посмотреть на реакцию Бернис.

Бернис всё ещё ошарашено на неё смотрела.

– Он был одним из твоих…?

– Нет, – быстро сказала Нора.

Внезапно, защита чести Луки, стала важнее её собственной.

– Он отказался от моих услуг, но после вернулся и попросил выйти за него замуж.

– Даже зная, чем ты зарабатывала на жизнь? – Удивилась Бернис. – Наверное, это была любовь с первого взгляда.

Нора знала, что это не так, но промолчала. Она даже не знает, как объяснить подруге, почему он женился на ней, потому что сама до сих пор этого не понимает. Она посмотрела на Бернис, в ожидании негативной реакции на свои откровения, но её не было. Подруга продолжала смотреть на неё с материнской теплотой.

– Ты до ужаса неплохо это приняла, – приглушённо сказала она.

Бернис рассмеялась:

– А чего ты ждала? Чтобы я наорала и отвернулась от тебя?

– Ну…да, – призналась Нора.

– Кто я такая, чтобы судить, что люди вынуждены делать для собственного выживания, а что нет? – Бернис покачала головой. – Ты хорошая мать, трудолюбивая жена и верная подруга. Ты заслуживаешь шанса начать всё заново, без вмешательства таких людей как Броди Коуэн.

Колени Норы ослабли и она пошатнулась.

Бернис подхватила её в свои материнские объятья.

– Ты и в правду боялась моей реакции.

Нора кивнула, прижавшись лицом к пухлому плечу.

– Я была так рада твоему присутствию в моей жизни, и не хотела рисковать и терять нашу дружбу. Ты для меня стала большей мамой, чем была когда-то моя собственная мать.

– Господи, теперь я чувствую себя старой!

Комментарий вызвал у Норы улыбку, и она смогла, наконец, расслабиться.

Бернис взглянула на круглый живот, прижатый к ней в объятии:

– Ребёнок, – сказала она с широко раскрытыми глазами. – И Эми? Получается они не…?

– Не Луки? – Нора прикусила губу. Как бы сильно она не хотела поверить в обратное, это не правда. – Нет, не его.

Она не стала добавлять, что двое её детей от клиентов, считая, что подруга умная и сама догадается.

Бернис покачала головой:

– Ни за что бы не подумала, глядя на их с Эми взаимодействие. Никогда не видела, чтобы мужчина так заботился о ребёнке, не являющимся его плотью и кровью.

Неторопливые, шуршащие шаги прервали ответ Норы. Она отпрянула от Бернис и быстро потянулась за револьвером, который после ухода Броди спрятала обратно в карман передника.

Но оружие ей не понадобилось. Вместо Броди Коуэна перед ними появилась побледневшая Эмелина Ларсон.

Она остановилась и наклонилась, сжимая живот.

– Эмми! – Позвала её Нора.

Эмелин опустилась на колени и легла на бок. Когда она взяла протянутую руку Норы, та увидела на своей ладони кровь.

– Мой ребёнок, – плакала Эмелин. – Как больно.

– Давай, отведём её в палатку, – предложила Бернис.

Подняв кровоточащую женщину так, чтобы она была между ними, они побрели в потёмках, направляясь к ближайшей палатке.

Лука сел на подстилку, как только они вошли. Уже, будучи полностью одетым - одна из маленьких причуд мужа, которую Нора только заметила.

– Что случилось? – Спросил он, огрубевшим ото сна голосом.

– Думаю, она теряет ребёнка, – прошептала Нора.

Она мысленно вернулась к той ночи, когда у самой чуть не случился выкидыш.

Встретившись с мужем взглядом, они оба разделили ужасающие воспоминания о той ночи. Стоны Эмелин вырвали Нору из мыслей.

Опустившись на колени, она почувствовала за спиной тепло Луки поднявшегося с постели:

– Что мне сделать, чтобы хоть как-то помочь? - Спросил он.

Нора открыла рот, собираясь сказать, чтобы он не мешал, но передумала. Лука был так добр с ней, когда она сама чуть не потеряла ребёнка. Он был скалой, за которую она цеплялась; был ласков и утешителен. Не вел себя как все мужчины; не стоял рядом, чувствуя себя беспомощно и не комфортно.

– Если позволит, можешь попытаться её успокоить.

Нора помогла рыдающей женщине раздеться и накрыла одеялом, а Бернис побежала собирать травы, останавливающие схватки. Когда Нора подняла глаза, Лука держал Эмелин за руку, вытирая потное лицо влажным куском ткани.

Троица почти час не отходила от Эмелин, но ни схватки, ни кровь между ног не останавливались. Схватки становились всё сильнее и сильнее, пока Эмелин не издала пронзительный крик. Несколько бесконечных секунд спустя женщина упала обратно в руки Луки.

Со слезами на глазах Нора смотрела на крохотное, безжизненное тельце в руках Бернис. Лука бросил на жену вопросительный взгляд.

Кусая губу до боли, чтобы не зарыдать, Нора покачала головой.

– Мой малыш, – слабо пробормотала Эмелин.

Она попыталась сесть, посмотреть на своего ребёнка, но Лука нежно притянул её обратно, прижимая к своей груди.

– Мне очень жаль, – прошептала Нора. – Слишком рано. Ребёнок не был готов родиться.

Вопль Эмелин нарушил ночную тишину, разбудив остальную часть лагеря.

– Черт побери, женщина, закрой пасть! Как я, по-твоему, должен спать с таким ором? Что, чёрт возьми, здесь происходит?

Билл Ларсон споткнулся, всё ещё будучи пьяным, и чуть было не ввалился в палатку. Он стоял и смотрел на убитую горем жену и мертворождённого ребёнка, не проявляя никаких эмоций.

– Что происходит? Что здесь происходит? – В неверии повторила Нора.

В данный момент она не думала о собственном выживании и о последствиях выступления против насильника. Сейчас она слишком зла, чтобы думать.

– Твоя жена только что потеряла ребёнка благодаря тебе и твоему пьяному рукоприкладству.

Ларсон сделал угрожающий шаг вперёд и потряс мясистым кулаком в сторону Луки.

– Заткни свою жену, или я сделаю это за тебя!

Лука мягко вытащил руку из-под Эмелин. Он медленно встал и подошёл к Ларсону, так близко, пока между ними не осталось пространство в несколько дюймов. Билл на пол головы выше его, но Лука смотрел в его глаза, будто не замечая этого.

– Моя жена может говорить всё что хочет, и ни я, ни ты не вправе ей мешать. И не то чтобы я хотел, потому что она права, а теперь пошёл вон отсюда, – спокойно сказал он.

В спокойном тоне Луки не было ни капли спокойствия. Нора чувствовала смертельную опасность, исходящую от него. Обычно добрые серые глаза сейчас напоминали острую сталь.

– Что? – Гнев, забава и замешательство слились в одну эмоцию на лице Ларсона уставившегося на Луку.

– Сворачивай свою палатку, готовь повозку и убирайся отсюда. Тебебольше не рады в этом обозе, – не повышая голоса, произнёс Лука.

Ларсон рассмеялся, но этот звук больше походил на рёв животного:

– Ты мне не указ, слабак. Я остаюсь здесь столько, сколько захочу.

Лука покачал головой:

– Таково моё решение как капитана этого обоза. Уходи.

– И кто меня заставит? Ты?

– Я бы сказал, дробовик мистера Гарфилда будет более убедителен. – Лука указал взглядом за спину Билла Ларсона.

Когда Ларсон стал поворачиваться, Лука сократил расстояние между ними, одним быстрым движением вытащил револьвер из кобуры пьяницы и ударил его же оружием по затылку.

Билл со стоном упал на землю.

Нора наблюдала, как муж спокойно смотрит на своего павшего врага. В палатке были всё те же без намёка на Джейкоба Гарфилда и его дробовик.

Лука принялся связывать запястья мужчины прибывающего в бессознательном состоянии.

Как только она поняла, что Лука себе нажил смертельного врага, который его убьет, когда проснётся, по телу Норы побежала дрожь.

– Скоро развилка. На реке Рафт разделятся дороги в Орегон и Калифорнию, – сказал Лука. – Позади нас следует обоз в Калифорнию. Я попрошу их взять Ларсона с собой и бросить, как только мы уйдём на достаточно большое расстояние.

Всхлипы Эмилин стали ещё громче:

– Пожалуйста, не делай этого. Со злости он и вовсе убьёт меня.

– Не сможет - ты отправишься с нами, – сказал Лука. Затем оторвал взгляд от тела Билла и посмотрел в глаза Эмелин: – Если ты, конечно, этого хочешь, – уже более мягко добавил он.

– Н-но… как я буду жить? Я ни за что самостоятельно не доберусь до Орегона, а даже если у меня получится, я не переживу эту зиму одна, без мужа обеспечивающего меня! – Эмелин заплакала от отчаяния.

– Ты не одна. В этом обозе у тебя есть друзья. – Лука кивнул на Нору и Бернис, затем неохотно указал на себя.

Эмелин быстро завертела головой:

– Вы все будете заняты строительством своих домов.

– Да, верно, – согласился Лука. – Строительство ранчо - долгая и сложная работа - и мне не помешала бы помощь. Что скажешь, не хочешь на меня поработать? Не обещаю платить много, но…

Эмелин удивленно на него смотрела, и Нора поймала себя на том, что делает то же самое. Он неоднократно ей повторял, что временно берёт на себя роль мужа и отца, и чтобы по приезду в Орегон Нора искала себе другого мужа. ‘И теперь он берёт на себя ответственность за ещё одну женщину?’

– Зачем тебе это? – Прошептала Эмелин.

Серый взгляд пробежал по лицу Норы, будто бы ища там ответ.

‘Может..,’ размышляла Нора. ‘Может, он подумал, что на месте Эмми могла оказаться я. И если бы Лука не был таким добрым, мой ребёнок мог бы умереть ещё до рождения.’

Лука смутился, поняв, что его добрые намерения оказались в центре внимания.

– Женщина, молча сносила побои своего дебошира мужа и никто не пришёл на помощь… Так быть не должно. – Он отвернулся и направишься к выходу из палатки. – Пойду, разбужу Джейкоба, мне понадобится его помощь с этой посылкой. – Через плечо он указал на связанного Билла Ларсона и вышел.

– Он не обязан этого делать, – прошептала Эмелин. – Из-за меня вы все в опасности. Будет лучше, если я останусь с Биллом. Может я смогу его убедить не следовать за вами и не мстить.

Всего несколько месяцев назад Нора бы сказала то же самое. Она молчаливо терпела жестокость от клиентов, потому что не думала, что может быть иначе. Но после отъезда из Индепенденса многое изменилось. Лука научил её не только давать отпор, но и отстаивать собственное мнение.

– Эмми. – Она опустилась на колени рядом с бледной женщиной и посмотрела ей в глаза. - Ты хочешь остаться с Биллом?

– Так будет лучше…

– Ты хочешь этого? – Повторила Нора, пристально смотря ей в глаза.

Эмелин отвернулась. Из уголков глаз потекли слёзы:

– Нет.

– Тогда поедешь с нами. – Нора встала и обратилась к Бернис. – Пойдём, нам нужно приготовиться к похоронам.

========== Тысяча источников. 17 августа 1851 год ==========

Лука переместилась в седле, пытаясь получше рассмотреть каждую мелочь в округе.

С другой стороны реки от стены каньона разливались множество мелких водопадов, образующих линию белых пенящихся каскадов вдоль темной лавовой скалы. Лука не понимала, почему не смотря на то, что тут проливаются тысячи водопадов, земля остаётся бесплодной.

Но живописные водопады не та причина, по которой Лука была начеку. После того как она сбросила Билла Ларсона на другую группу эмигрантов направляющихся в Калифорнию, она не спала больше одного или двух часов подряд. Не могла уснуть из-за постоянного беспокойства.

Она уже чувствовала, что дни становятся короче, а мулы и волы теряют свои силы. Ответственность за небольшой обоз полностью лежала на ней. Но борьба со временем не единственное, что её волнует.

Здесь, вокруг водопадов кишащих лососем бродят индейцы. Они понастроили у реки себе жилища и промышляют рыбной ловлей. Большинство из них, а в особенности Шошоны довольно дружелюбны и продают свежий и сушёный лосось. Но известно, что Банноки, также живущие у реки Снейк, с подозрением относятся к белым эмигрантам. Теперь, когда их группа слишком маленькая, несколько разгневанных храбрецов представляют для них опасность.

Получается, Лука всё время выискивала угрозу во враждебно настроенных индейцах, искала признаки того, что Билл Ларсон следит за ними, также не спускала глаз с Броуди Коуэна. В минуты покоя она подумывала, что, возможно, откусила больше, чем может пережевать.

‘Да, а потом ты выползла вперёд и взяла на себе роль покровительницы беспомощных женщин!’ Корила она себя. ‘Ты загнала себя в ловушку ответственности, из которой никак не можешь выкарабкаться! Куда, черт возьми, делось правило “Никогда ни во что не вмешиваться’?

Она трижды путешествовала этим путём до Орегона, но в этот раз она открывала не новые ландшафты, а саму себя. Всю свою жизнь она думала о себе как о мужчине, но тут обнаружила в себе женские черты. Она сочувствовала ситуации Норы и Эмелин больше чем любой другой «мужчина» обоза, и мысль о заботе о маленьком ребёнке больше не пугала. Времяпровождение с Эми стало одним из самых ярких моментов дня.

‘Вот тебе и ирония судьбы. Теперь, уже будучи женатым и “отцом”, я больший мужчина чем была когда-либо, но мне все ещё присущи женские черты!’

Порой не на шутку беспокоило, что женитьба на Норе её смягчила, да на столько, что, казалось, однажды Лука раскроет ей свою тайну.

Заслышав приближающийся топот копыт, она развернулась в седле. Рука уже лежит на прикладе винтовки. Но узнав Тома Бьюкенена, чья лошадь зашагала в ногу с Корью, Лука расслабилась.

– Хочу поговорить с тобой, – серьёзно сказал Том.

Она кивнула, настороженно ожидая дальнейших слов.

– Об Эмелин Ларсон.

Лука ожидала этого разговора. Она подозревала, что мужчины обоза будут критиковать её вмешательство в брак Ларсонов. Броди Коуэн уже внёс свою лепту заявив, что Билл имеет право обращаться с женой так, как хочет, и Лука была не права сплавив его другим эмигрантам.

– Слушаю, – нетерпеливо сказала Лука.

Она полна решимости отстаивать своё мнение.

– Ты не сможешь позаботиться в дороге о младенце, дочери и двух женщинах, – заявил Бьюкенен.

Лука расправила плечи:

– Я не отправлю её обратно к мужу, если это то, к чему ты ведёшь.

Том в отступлении поднял руки:

– Не к этому. Я сам не шибко жаловал Ларсона. Но, думаю, у меня к тебе предложение получше.

– Слушаю.

– Ну, я ужасный повар, и мне необходим человек, который бы обстирывал и приглядывал за моими детьми. Я потерял жену, а миссис Ларсон мужа. – Том ждал от неё ответа. – Что ты об этом думаешь?

Лука усмехнулась:

– Ты просишь у меня руки Эмелин Ларсон?

– Нет! – Сорокалетний мужчина покраснел. - Нет, конечно, нет. Это были бы взаимовыгодные деловые отношения.

‘Деловые отношения.’ Размышляла Лука. ‘Это то, что я сказала Норе, делая предложение. Только взаимовыгода и ничего больше.’

– Звучит неплохо, но решать не мне, – сказала она. – Поговори с Эмелин.

Том кивнул:

– Хорошо.

***

– Добрый день, – официально поприветствовал Том Бьюкенен, чуть наклонив переднюю часть шляпы. – Миссис Гамильтон. Миссис Ларсон.

Нора щёлкнула хлыстом, поддерживая волов в движении, и с неким любопытством перевела на него взгляд. Она видела как мужчина разговаривал с Лукой, и судя по телодвижению, муж немного нервничал.

– Добрый день, – ответила она, после застенчивого кивка Эмелины.

Молодая женщина сидела рядом с Эми на краю повозки, будучи слишком слабой для пешего пути.

– Чем мы можем вам помочь, мистер Бьюкенен? – Не дождавшись от Тома ни слова, спросила Нора.

– Я только что разговаривал с вашим мужем, миссис Гамильтон. – Он сделал паузу и обратился к Эмелине. – У меня есть для вас предложение. Вам нужен кто-то, кто защитит вас и обеспечит, а мне кто-то, кто будет помогать мне по дому и заботиться о детях, - он выжидающе на неё смотрел.

Глаза Эмелины удивлённо расширились, а руки беспомощно комкали передник. Она бросила вопросительный взгляд на Нору.

Нора узнала этот взгляд. Она не раз так смотрела на Бернис, молчаливо прося совета. Настал момент, когда в роли наставника выступает она. ‘Давай, ты справишься! Это не шибко должно отличаться от переговоров с клиентом!’

– Вы ведь понимаете, что Эмелина всё ещё замужняя женщина? И если она согласится, у вас не будет никаких супружеских прав.

Том снял с головы шляпу и принялся мять её в руках:

– Конечно. Я не…

– Ты освободишь ей место в палатке, пока сам будешь спать в повозке?

– Да, я могу это сделать, – незамедлительно ответил Том.

– А что будет потом? Когда мы доберёмся до Орегона?

– Мне всё ещё будет нужна домработница. Разумеется, она останется со мной.

Нора кивнула.

– Домработница… Значит ты будешь платить ей за работу?

Том оттянул воротник пальцем, будто рубашка вдруг стала слишком тесной.

– Я не смогу платить много, но небольшую сумму я ей определённо выделю.

– Отлично. – Нора повернулась к Эмелине, изучая бледное лицо. – Что думаешь? Ты можешь согласиться или отказаться, нас устроит любое твоё решение.

Нора надеялась, что она согласится. Забота о детях Тома поможет ей пережить потерю собственного дитя, а заработная плата, даст ей хоть какую-то независимость. Но молча ждала решения Эмелины.

Эмелина долго колебалась, затем застенчиво посмотрела на Тома:

– Я согласна.

========== Пересечение двух островков. 23 августа 1851 год ==========

‘Ещё одно трудное решение - и я та, кто должен его принять.’ Лука скрестила ладони на седельном рожке и посмотрела с холма вниз на извилистую реку Снейк.

Река делала изгиб, вырываясь из высоких стен каньона. Это их единственный шанс пересечь Северные берег, что позволит им проделать путь к Форту Бойс с достаточным количеством питьевой воды. Если не пересечь реку сейчас, они будут вынуждены следовать по южному маршруту вокруг изгиба через сухую, бесплодную пустыню.

Лука смотрела на два маленьких острова располагающиеся бок о бок в реке и разделяющие её на три ветви. В её последней экспедиции на Орегон острова были покрыты травой, а в настоящее время вся она съедена. Пересекая реку, можно использовать острова в качестве ступеней, но дорога всё равно будет непростой.

– Что такое? – К ней подошла Нора и нежно коснулась одной из ладоней. – Ты хмуришься?

Лука посмотрела на руку на своей руке. Она противилась желанию накрыть её ладонь своей второй. Всю свою жизнь она избегала прикосновений людей, но теперь, когда дело касается Норы, казалось, её тело перестало сопротивляться.

– Не уверен, стоит ли нам пересекать реку, – сказала она, возвращая взгляд к воде.

– Выглядит, вроде, неплохо.

Лука кивнула:

– Да, но передвигаться будет намного хуже, чем кажется.

Чистый поток реки Снейк со стороны видится не таким сложным, как некоторые из рек, которые остались позади. Именно её ясность была настолько обманчивой, и казалась гораздо мельче, чем есть на самом деле. В сочетании со стремительным течением и неровным руслом река Снейк считается самым коварным речным переходом на всей Орегонской тропе.

– Тем не менее, альтернатива мне нравится намного меньше, – уже тише произнесла Нора.

Луке тоже не нравилось. Сегодня утром умерла одна из их лучших коров, и сухой южный маршрут, несомненно, убьет ещё не одну.

Она похлопала Нору по ладони, радуясь, что, наконец, услышала её собственное мнения без боязни упрёка:

– Согласен. Давай рискнём.

Их повозка оказалась первой на очереди. Сто ярдов до первого островка преодолеть оказалось очень легко, даже не смотря на то, что Луке пришлось держаться за ярмо, чтобы не унесло быстрым течением. После минутного отдыха она погнала волов на второй островок длинной в семьдесят пять ярдов.

На этот раз волам пришлось больше бороться с потоком. Русло реки оказалось неравномерным, со множеством коряг и ям. Ведущая пара волов плыла по шеи в воде, в то время как замыкающая пара плелась по мелководью.

Достигнув второго острова, Лука приподняла боковую часть повозки ещё на несколько дюймов и установила ещё одно ярмо для волов. Последний отрезок не только самый длинный, но и самый сложный для переправы.

Они сражались с каждым дюймом быстрого течения. Будучи по шею в воде Лука чувствовала, насколько волы стали медлительнее. Очередной удар волны по вагону и повозка начала наклоняться в сторону. Ругаясь, Лука заглянула внутрь вагона, готовясь в любую секунду вытащить Эми, если повозка начнёт переворачиваться.

Тем временем на противоположном берегу появилось несколько мужчин из обоза, пересёкших реку ранее. Двое из них перебрались к ней и помогли привязать верёвки к деревянным хомутам, затем попутчики, ожидающие их на берегу принялись тянуть.

Лука выдохнула с облегчением, когда повозка, наконец, оказалась на земле. Она тут же протянула руку близстоящему из своих спасателей.

Молодой брюнет с улыбкой пожал ей руку. В его лице было что-то знакомое, но в то же время, Лука уверена, что не встречала его раньше.

– Лука Гамильтон, – с благодарным кивком представилась она.

– Бен Маколи.

Лука схватилась за ярмо, чтобы удержаться на ногах. ‘Маколи?’ Внезапно она поняла, где видела эту улыбку и эти зелёные глаза. ‘Боже, это отец Эми!’ Она предполагала, что Эми тоже рождена от клиента Норы, но вне всяких сомнений у них общая улыбка, цвет глаз, и даже фамилия. ‘Нора никогда не упоминала, что разведена! А если так и есть… Может она просто от него сбежала!’

В этот момент Нора откинула дверцу и не спеша вылезла из повозки. Женщина замерла, увидев мужчину стоящего рядом с Лукой.

– Б-Бен?

Глаза цвета мха округлились от удивления:

– Нора?

Оба колебались, топчась на месте.

Незнакомец сделал шаг вперёд, а Нора продолжала смотреть на него со смешанными чувствами. Лука успела разглядеть вспышку радости в её глазах, прежде чем та сменилась настороженностью. Однако свои собственные чувства ей было сложно назвать настороженными. Она почувствовала, как её охватило волной зависти. Волоски по всему телу встали дыбом, и вовсе не из-за мокрой одежды.

Чувство стало более интенсивным, когда повозка закачалась, и из неё выглянула Эми.

Бен Маколи уставился на девочку, затем его взгляд вернулся к Норе. Было ясно, что он заметил между ними внешнюю схожесть. Без сомнения в них все видели мать и дочь.

Лука поняла, что собственная ревность распространяется не только на Нору, но и на Эми. До сих пор она была единственным “отцом”, который у Эми когда либо был, но вот внезапно появился тот, кто может претендовать на этот титул и роль в жизни девочки.

– Это…? – Маколи всё не сводил взгляда с Эми.

Нора подошла к дочери и притянула маленькое тельце ближе к себе:

– Да, это Эми. Моя дочь.

– И ты…? – Бен указал на круглый живот Норы.

– Я беременна, – сказала Нора, Лука подметила в её голосе защитные нотки. – Снова, – чуть ли не вызывающе добавила она.

Бен Маколи, наконец, отвел взгляд от Эми, и оглянулся через плечо, разглядывая мужчин обоза:

– Ты ведь не с Рафаэлем Джеймисоном?

– Нет. Но я замужем, – тут же добавила Нора. Её рука нащупала ладонь Луки, ища поддержки. – Это Лукас Гамильтон, мой муж. Лука, это Бенжамин Маколи, мой брат.

‘Брат? Значит он Эми не отец!’ Лука закашляла от удивления. С опозданием, она пожала протянутую ей Беном руку, и слабо её потрясла.

– Рад знакомству, – пробормотала она, косясь на Нору.

Она не знала, что у Норы есть брат, и не могла понять, почему они не обнимаются, радуясь семейному воссоединению.

– Лука! – Крик Тома Бьюкенена заставил её посмотреть вперёд.

Его повозка достигла середины реки и нуждалась в помощи.

Она повернулась к Бену Маколи:

– Если вы остановитесь недалеко от нас, можете присоединиться к нам за ужином, – предложила она, не желая упускать возможность узнать больше о семье Норы, и дать жене шанс пообщаться с братом.

Маколи согласно кивнул, протягивая ей верёвку:

– Я буду.

***

– Зачем ты это сделал? – Сорвалась Нора, как только последнюю повозку переправили на другую сторону.

Лука со стоном наклонилась и сняла с себя сапоги, выливая из них воду. Со своего места, сидя на задней части повозки, она посмотрела на Нору, стоявшую, упираясь руками на округлые бёдра, от чего-то на неё злясь.

– Что сделал?

– Позвал на ужин моего брата!

– И? – Лука не видела в этом проблемы.

Нора топнула ногой, напоминая этим жестом Эми. Лука с трудом подавила усмешку.

– Ты даже не поинтересовался, хочу ли я его пригласить! Ты всё время напоминаешь мне, чтобы я говорила, что думаю, и имела своё мнение, а теперь, когда дело касается моей семьи, ты даже не посоветовался со мной!

Лука поставила на землю ботинки. Она беспомощно смотрела на мокрую резину, не зная, что сказать в своё оправдание.

– Прости. Я не знал. Думал, ты будешь счастлива, провести больше времени с братом.

В детстве, Лука всегда мечтала о брате или сестре, поэтому не могла даже предположить, о нежелании Норы провести время с братом.

Со вздохом, Нора присела на щит повозки рядом с Лукой. Казалось, её гнев рассеялся и сменился смирением.

– Ты не ладила с братом? – Мягко спросила Лука.

– Мы не проводили много времени вместе, чтобы подружиться. В основном братья меня игнорировали. За исключением, конечно, издевательств надо мной и высмеиванием перед своими друзьями, когда им заблагорассудится. – Нора пожала плечами, притворяясь, что её больше это не волнует, но горечь в голосе, подсказала Луке, что чувства женщины всё ещё задеты.

– Братья? – Она попыталась продолжить разговор. – У тебя больше одного?

Нора кивнула:

– У меня их трое, но ни один не вступился, когда отец выгонял меня из дома.

– Что случилось? – Поинтересовалась Лука, прежде чем смогла себя остановить. Она прикусила губу, понимая, что не имеет права спрашивать о прошлом Норы, не имея желания открыть завесу над собственными тайнами. – Ты не обязана отвечать. Если не хочешь.

Изумрудно-зелёные глаза смотрели в её собственные.

Лука едва сдержалась, чтобы не съежиться, под интенсивным взглядом женщины.

– Ну, так как я тебе ещё не рассказывала, что привело меня к работе на Тесс и замужеству, полагаю, ты имеешь право знать, – сказала Нора.

Лука покачала головой:

– Нет. Твоё прошлое - твоё дело. Ты не должна со мной делиться, если не хочешь.

Нора опустила взгляд на свои руки, нежно поглаживающие округлый живот. Затем сквозь полуприкрытые веки посмотрела на Луку.

– Я никому не рассказывала, кроме Тесс, но даже она не знает подробностей.

– Если тебе больно говорить об этом…

– Я тебе доверяю, – сказала Нора, наконец, полностью подняв глаза.

‘Боже, обязательно было это говорить?’

Луке хотелось сбежать. Убежать от доверительного взгляда Норы, зная, что не сможет ответить доверием на доверие, ни под страхом разрушить собственную жизнь.

– Ты никогда не спрашивал об отце Эми. – Голос Норы практически перешёл на шёпот, стал настолько тихим, чтобы никто в лагере не услышал её откровений.

Лука отлепил влажную ткань брюк, прилипшую к её бёдрам.

– Думал, ты не знаешь, кто он или не хочешь мне о нём рассказывать.

– Я точно знаю, кто её отец. Я не всегда была проституткой. - На лице Норы появилась горьковато-сладковатая улыбка.

Луке пришлось отвести взгляд:

– Уже догадался.

Она всегда предполагала, что отец Эми, как и будущего ребёнка Норы, был безымянным клиентом. В какой-то степени, она даже рада узнать, что отцом Эми был не незнакомец, заплативший, за ночь с Норой. Затем она замерла, когда в голове возникла другая картина возможного развития событий.

– Ты же… ты не была…? Отец Эми тебя не…?

Голова Норы вопросительно склонилась:

– Меня не, что?

– Он…он не…принуждал тебя?

Лука знала больше одной женщины, вынужденную заниматься проституцией после изнасилования. Семьи отрекались от них, больше не считая своих дочерей “порядочными”. Она задержала дыхание, ожидая ответа Норы.

Нора коснулась рукой ладони Луки и нежно сжала.

– Нет, не принуждал.

Лука сплела их пальцы вместе и с облегчением выдохнула.

– Его звали Рафаэль Джеймисон. Он был авантюристом с несбыточными мечтами и отсутствием всякой чести. – Нора вздохнула. – Мой отец запретил ему за мной ухаживать, так как хотел, чтобы я вышла замуж за сына его партнёра по бизнесу, а не за пустомелю без гроша за душой. Но Раф обещал мне достать луну с неба, а я была наивна и влюблена. Я встречалась с ним втайне от своей семьи. Последний раз, я его видела, когда сообщила ему, что беременна.

Лука поняла, что бессовестно пялиться на Нору:

– Он просто исчез?

Она не могла себе вообразить, как можно бросить такую женщину как Нора.

‘О, ты тоже на словах мастерица! Бросить её - это именно то, что планируешь сделать, как только доберешься до Орегона, забыла?’

– Он сказал мне, что не женится. – В голосе Норы появилась пустота.– Я три месяца скрывала беременность от своей семьи, пытаясь найти способ заставить их понять и принять ребёнка. Но нет.

Лука провела большим пальцем по ладони Норы, но промолчала.

– Отец недвусмысленно дал понять, что у его дочери не будет внебрачного ребёнка. Что ему не нужна “запятнанная” дочь, которую нельзя выдать замуж за одного из своих влиятельных друзей. Для него только моё тело и чистота, представляли интерес. Его никогда не заботила я, моё мнение и мое счастье.

– А что твоя мама? – Спросила Лука, откашлявшись.

Нора поморщилась:

– За семнадцать лет жизни под отцовской крышей, я ни разу не слышала её мнения, кроме согласия с тем, что отец высказывал первым. Она со слезами на глазах наблюдала за тем, как он вышвыривает меня из дома, но не проронила ни слова.

Лука поняла, что в детстве Нора была так же одинока как и она сама. Даже не смотря на большую семью.

– Куда ты пошла? – Тихо спросила она.

– Я работала швеёй в маленьком городке, но когда моя беременность стала заметной, портниха меня уволила, отыскав замену. Я спала в конюшнях, и попрошайничала, когда познакомилась с Тесс.

В следующем вопросе не было необходимости. Лука прекрасно смогла представить себе ситуацию, в которой оказалась Нора. Чтобы обеспечить жизнь себе и дочери, у неё не было другого выбора, кроме как согласиться на работу, которую Тесс предложила ей в своём борделе.

– Хочешь, чтобы я сходил к повозке твоего брата и сказал ему держаться от вас подальше? – Спросила она.

Нора спустилась с повозки и повернулась лицом к Луке.

– Нет. Он всё ещё мой брат, и помог нам с повозкой сегодня. Меньшее, что я могу для него сделать, это предложить горячую еду.

***

– Давай пройдёмся, покурим, – предложил Бен Маколи после того как съел последний кусок ужина приготовленный сестрой.

Он поднялся со своего места у костра и выжидающе смотрел на Луку.

Лука нацепила на лицо спокойное выражение, старательно скрывая гримасу отвращения. У неё нет привычки курить трубку или жевать табак. Но не в этом дело. Маколи хочет отойти с ней подальше от огня, чтобы поговорить как мужчина с мужчиной. Лука оценила иронию момента.

Она подняла с коленей Эми, которая, как и Нора, весь вечер держалась подальше от странного “дяди”, и усадила её рядом с мамой. Бросив взгляд на жену, она последовала за Беном к краю лагеря.

– Итак, – Маколи остановился поджечь свою трубку, – ты мужчина, женившийся на моей сестре.

‘Этот разговор из разряда: “каковы твои намерения в отношении моей сестры”?’ Задумалась Лука. ‘Немного поздновато.’ Она кивнула.

– Очень благородно с твоей стороны. Я имею ввиду… – Бен указал трубкой в сторону лагеря, – взять в жёны женщину, которая до тебя знала другого мужчину, и растить ребёнка, не твоей крови…

‘Ты и половины не знаешь, юнец!’ Но озвучивать это не стала. Она не собиралась рассказывать Маколи, что его сестра работала в борделе и сейчас беременна ребёнком клиента.

– Она хорошая жена и замечательная женщина, – вместо своих дум, сказала Лука.

Бен пожал плечами:

– Тем не менее, я хочу поблагодарить тебя от имени моей семьи. Мой отец довольно плохо воспринял весть о том, что она носит ребёнка, но, думаю, теперь он станет гордиться тем, что Нора стала женой бывшего заслуженного офицера.

С одной стороны, хорошо получить одобрение от родственников супруги, но с другой, её изнутри просто распирало от гнева. Маколи до сих пор не интересовало счастье Норы. Они не хотели знать, каким человеком она стала; всё что имеет для них значение - замужество дочери за уважаемым мужчиной.

– Знайте, вам обоим рады в нашем доме. Почему бы вам не отправиться со мной, когда я буду возвращаться на восток? – Предложил брат Норы. – Ты мог бы заняться семейным бизнесом.

Луке даже не пришлось обдумывать предложение, так как давно решила не быть ни солдатом, ни у кого-то в подчинении. В Орегоне у неё будет собственное дело.

– Решать не мне, – сказала она. – Нора должна определиться, хочет ли она жить под крышей своего отца.

Рыжие ресницы дрогнули. Бен Маколи явно не привык, что мужчины позволяют своим жёнам принимать столь важные решения. Наконец, он пожал плечами:

– Хорошо. Дашь мне знать, ладно?

Лука кивнула, глядя на заходящее солнце. Возможно, это решит вопрос с Норой, когда они доберутся до Орегона. Может, она решит вернуться домой с братом, теперь, когда отец захочет её принять. Так или иначе, от этого на душе не становилось радостней.

***

– О чём он с тобой разговаривал?

Все дела были переделаны, и Эми уже уснула. Теперь Нора не могла удержаться от расспросов.

Выражение его лица было спокойным, поэтому не было понятно, что он думает об этом предложении.

Нора задумалась. Три года назад она была бы вне себя от радости, если бы появилась возможность вернуться в отчий дом, и с радостью бы подчинилась правилам отца. Теперь же, после почти четырёх месяцев жизни с Лукой, она не может себе представить жизнь под отцовской крышей. Но больше всего, она не хотела такой жизни для дочери. Эми никогда не станет для них любимой внучкой. Родители никогда не станут считать её полноценным членом семьи, лишь будут терпеть прибывание в доме, как незаконнорожденного бастарда.

– Что ты ему ответил? – Поинтересовалась она.

– Ничего. Сказал, что решать тебе.

Нора засмеялась:

– Держу пари, Бена устроил твой ответ.

Лука ухмыльнулся, и на мгновение между ними возникло молчаливое заговорщическое понимание:

– Он чуть не проглотил свою трубку.

Улыбка постепенно стала исчезать с лица Норы, когда она поняла, что Лука всё ещё не высказал своего мнения о данном предложении.

– Ты хочешь согласиться? Мой отец - один из самых богатых людей Бостона, он может платить тебе гораздо больше твоей выручки от разведения лошадей.

Лука чуть облокотился на стенку палатки:

– Богатство переоценено.

Её нижняя челюсть отвисла в изумлении, и она некоторое время просто удивлённо на него пялилась. Затем её накрыло волной заливистого смеха. Она никогда не слышала, чтобы кто-то просто так отказался от денег и власти её семьи.

– Боже, ты потрясающий.

Нора наклонилась над своей подстилкой и нежно поцеловала мужа в щёку. Почувствовав жар под губами, она поняла, что его щёки залило краской. На мгновенье возникло желание накрыть каждый сантиметр этого румянца своими губами, но напряжённость в теле Луки заставила её вернуться на своё место.

Он потёр рукой щёку.

– Вовсе нет, – проворчал Лука. – Мне просто не нужны деньги твоей семьи. Но это вовсе не означает, что ты не можешь вернуться в Бостон. Можешь сказать родителям, что поживёшь у них до тех пор, пока я не построю для нас дом в Орегоне. После, я могу попросить кого-нибудь написать письмо о моей внезапной смерти. Ты продолжишь жить с ними, но уже как уважаемая вдова.

– Да ты уже всё спланировал, – Нора не знала сердиться ей, или удивляться.

Лука пожал плечами:

– Всего лишь предложение. Можешь либо согласиться с ним, либо оставить всё как есть.

– Тогда я оставлю всё как есть, если ты не против. Если я когда-нибудь вернусь в Бостон, это не будет визит к семье, – решительно сказала Нора.

– Отлично.

Он прилёг на свою подстилку, и на минуту в палатке воцарилась тишина.

– О чём Бен ещё говорил?

– Он не особо многословен. Официально поблагодарил меня от клана Маколи, – сказал Лука.

Нора нахмурилась. Её семья даже не знает Луку, за что тогда его благодарить?

– За что?

– Ну, он сказал, как благородно с моей стороны взять в жёны женщину с ребёнком, и растить его как своего собственного. – Лука потёр шишку на переносице.

Жест, сигнализирующий о смущении.

На этот раз, Нора согласна со своим братом.

– Это действительно благородно. Он прав, – чуть слышно произнесла она.

– Нет. Эми хорошая девочка, – Лука с любовью посмотрела на спящего ребёнка. – Любой мужчина с гордостью назвал бы её своей дочерью.

‘Да,’ с гордой улыбкой признала Нора, ‘Эми хорошая девочка.’ Она нравилась каждому мужчине в обозе, но отважиться стать ей отцом совсем другое дело.

– Да, но думаю, тебе совсем не просто, когда есть такие люди как Броди Коуэн, напоминающие, что она не является твоей дочерью, и, что вскоре родившийся ребёнок тоже будет не от тебя.

– Не важно. Мне плевать на мнение людей вроде Броди.

Он продолжает повторять это вновь и вновь, но Норе всё же трудно в это поверить. Зная, что твоя жена носит в себе ребёнка от другого мужчины, заплатившего за ночь с ней, очень тяжело для гордого мужчины.

– Но что если однажды… у нас появится ребёнок. Ребёнок, который будет твоей плотью и кровью…

– Этого не будет, – отрезал Лука.

Стало ясно, что он хочет закрыть тему, и Нора вздохнула в отчаянии. Она не могла так просто забыть об этом. Чем больше близился срок рождения ребёнка, тем больше она беспокоилась о будущем своих детей.

– Ты уверен, что однажды не затаишь обиду на появление моих детей? – Шепотом спросила она.

– Уверен.

Нора снова вздохнула. Ответ, состоящий из одного слова не смог её успокоить.

– Ладно, – Лука сел и повернулся к ней лицом. – Послушай. Я знаю, какого это быть нагулянным ребёнком проститутки. И я последний, кто когда-либо скажет хоть слово против этих детей.

В полной тишине, Нора услышала собственное сердцебиение:

– Ты… твоя мать?

– Да, была проституткой. – Лука пытался говорить без эмоций, но Нора уловила вибрации в его голосе.

‘Так вот откуда обширные познания о жизни в борделе. Он вырос в одном из них. Его мать была проституткой. Была,’ вдумалась Нора. ‘Значит, она умерла.’ Это не было бы для Норы неожиданностью. Она лучше чем кто-либо другой знала, что большинство проституток не доживают до того дня, пока накопят достаточно денег, чтобы покинуть бордель и начать новую жизнь. Многие погибли от рук жестоких клиентов или во время драки. Некоторые умерли от чахотки, сифилиса или в результате неудачных абортов. Другие напивались до смерти или стали жертвой лауданума. Нора не решалась спросить.

Тем временем, Лука, вероятно, прочёл молчаливый вопрос по её глазам:

– Она была пьяницей. В какой-то момент, приняла больше допустимого, и скончалась.

Нора почувствовала, как собственные глаза горят от подступающих слёз. Но она смахнула капли, только те успели появиться, вспомнив, что Лука не выносит сочувствия к себе.

– С-сколько тебе было лет?

– Двенадцать.

Слишком молод, чтобы постоять за себя.

– Кто о тебе заботился?

– Никто. Я сам, – ответил Лука.

‘В двенадцать лет?’

– А как же твой отец?

Лука не ответил. Не было необходимости - по его взгляду всё стало ясно.

‘Мать была проституткой, а отца он никогда не знал, потому что тот был лишь клиентом, которому всё равно, в кого впрыснуть своё семя.’ Нора посмотрела на свой живот, затем на Луку. Параллель очевидна.

– Поэтому ты на мне женился? – Задала она откровенный вопрос. Он научил её открыто выражать свои мысли, теперь пусть столкнётся с последствиями. – Чтобы Эми не росла как ты?

Серые глаза взглянули в её собственные, затем Лука быстро отвёл взгляд.

– Да, это была одна из причин, – сказал он, выглядя чуть пристыжённым.

Но по отношению к Норе, ему нет нужды стыдиться.

– Спасение Эми от участи вырасти бастардом проститутки, стало и одной из моих основных причин замужества на тебе, – призналась она в ответ.

Их взгляды встретились.

– Что ж, тогда, кажется, мы оба получили то, что хотели от этого брака.

‘На тот момент, да. Но сейчас, я хочу большего.’ Нора удивилась внезапно пришедшей в голову мысли. Сделав глубокий вздох, она направила свои размышления в другое русло.

– Если ты сам рос в борделе…

Она колебалась. Как любую юную леди её учили не обсуждать физическую близость между мужчиной и женщиной, даже со своим мужем. Когда придет время, ей пришлось бы смериться с желаниями мужа, но никогда не обсуждать их. Но Нора больше не леди, которую воспитала её мать. Сейчас ей больше привычны грубые сплетни о сексе женщин из салуна.

– Зачем ты решил снова прийти в бордель?

– Не то чтобы я проводил там каждый вечер. Я не был постоянным клиентом. Я наведывался туда пару раз, в основном, когда мои сослуживцы не принимали ответ “нет”, - напряжённо сказал Лука.

Нора с нежностью коснулась его руки. Мышцы под её ладонью были тверды как сталь.

– Не стоит держать оборону. Я не обвиняю. Просто хочу понять. Я хочу сказать… ты добрый, благородный и хорош собой. Ты легко мог бы найти красивую, нетронутую девушку, которая бы с радостью вышла за тебя и разделила с тобой постель.

Каких-то три года назад, прежде чем она поклялась себе никогда больше не быть невинной простушкой, ослеплённой любовью, Нора легко бы в него влюбилась. Что-то в его лишенной грубости силе являлось очень привлекательным, и судя по тому, как дочь Бернис и застенчивая Эмилина по нему вздыхают, не одна она такого мнения.

– Зачем платить проститутке с детства зная особенности её работы?

Лука снова отвёл взгляд и сжал уголок своего одеяла. Он так долго молчал, и Нора была уверенна, что он не станет обсуждать с ней эту тему, но Лука всё же ответил:

– Я никогда не был с другими девушками. Только… только с Тесс.

Ответ не удивил Нору. С первой встречи, она подозревала, что он делил постель только с Тесс, и он никогда не пытался переубедить её в этом. Но теперь, услышав это от него, ей стало не по себе.

‘Это не ревность,’ убеждала она себя. ‘Просто представление моего мужа и лучшей подруги в одной постели… Мне неловко, только и всего.’ Это заставило её задуматься, почему он неоднократно делил постель с Тесс, но каждый раз отказывается лечь с ней.

– Ты.. ты был…влюблён в неё?

Лука вырвал из одеяла несколько болтающихся нитей.

– Она мой друг и очень привлекательная женщина, – сказал он, не поднимая глаз.

– Это да или нет? – Уточнила Нора.

– Нет, – ответил Лука. – Я с самого начала знал наши роли. В наших отношениях не было места любви. Она предлагала свою дружбу и тело, и это всё, что я был готов от неё принять.

Нора поняла, как и она сама, он по опыту знал, что любовь не постоянна и может навредить. Он не ждёт, что когда-нибудь обретёт любовь, и точно не в объятиях проститутки. ‘И не в моих.’ Со вздохом она успокоилась.

– Спокойной ночи, Лука.

========== Форт Боис. 29 августа 1851 год ==========

– Вот оттуда я буду двигаться дальше, – сказал Бен Маколи, указывая на три блочных дома в форту Боис. – Я доставлю провизию и вернусь в штат. Точно не хочешь отправиться со мной?

Нора без раздумий ответила:

– Нет.

Бостон давно уже перестал быть её домом. Все надежды и мечты сейчас только об Орегоне.

– Ладно. Скажу матери, что ты замужем за бывшим заслуженным офицером, который к тому же является капитаном обоза. Это должно сделать её счастливой. – Бен потянулся к поводьям. – Хочешь, чтобы я ещё что-нибудь ей передал?

– Скажи ей, что у меня замечательная дочь и добрый муж. – Нора надеялась, что для матери эти слова будут значить больше, чем служебные звания её мужа. – Передай, что я счастлива.

Бен быстро кивнул, больше никак не отреагировав на услышанное. Сила и статус всегда были для него важнее, нежели доброта. Он пожал Луке руку и сжал сестру в грубом, безличном, секундном объятии. Затем наклонился к Эми.

– Давай же, девочка, обними своего дядю Бена, – потребовал он.

Эми обхватила своими ручками ногу Луки. Спрятав лицо за тканью штанов отца, она одним глазом поглядывала на Бена.

Мужчина насмешливо фыркнул. Он предупреждающе указал пальцем на Луку:

– Если у тебя родится сын, – Бен кивнул на живот сестры, – тебе лучше воспитать его не таким трусом!

Догадываясь, что взрослые говорят о ней, Эми крепче вцепилась в ноги Луки.

Нора поджала губы. Бездумные, жестокие слова, которыми он описал Эми, причиняли ей боль. Точно также, мужчины её семьи, говорили когда-то с нею.

Лука наклонился и поднял Эми на руки.

– Если у меня будет сын, – медленно произнёс он, глядя Бену в глаза, – я буду невероятно горд, если он будет так же умён как Эми, и будет обнимать меня, а не незнакомца, которого до этого никогда в жизни не видел.

С робкой улыбкой, Эми обняла его за шею. Бен нахмурился, и покачав головой, поскакал прочь.

Взгляд Норы не провожал брата; он так и остался на Луке. Она восхищалась его способностью заставить Эми почувствовать себя особенной. Так же он относится и к ней, с тех пор как они покинули Индепенденс.

– Спасибо, - шепотом произнесла она.

Лука повернулся к ней и их взгляды встретились.

– Не стоит благодарить меня за правду. Ладно, почему бы нам сейчас не отправиться в форт? Может, там даже продаются конфеты, – сказал он, улыбаясь Эми.

Нора последовала за ними, всё ещё не отводя взгляда от мужа.

***

С Эми на руках, Лука подошла к маленькой парадной площади форта Боис. Форт был смоделирован по образцу форта Холл, только меньшей площадью. Он был построен Компанией Гудзонского Залива, но теперь, когда бобры стали редко встречаться в этой области, КГЗ покинула этот район, и форт с каждым годом всё больше и больше приходит в негодность. Сегодня в тени блочных домов им встретились только несколькофранцузов и парочка шошонов.

Найти здесь конфеты не представлялось возможным. Может, ей хотя бы удастся купить для Эми ожерелье из разноцветных бусинок. Она подошла к одной из шошонок, торгующих украшениями, как вдруг кто-то схватил её за плечо и грубо развернул.

Она пошатнулась, пытаясь удержаться на ногах и не потерять равновесие. Удар выбил землю у неё из под ног. Падая, Лука услышала крик Норы. Прижимая Эми к своему телу, она не могла защищаться руками.

Как только она оказалась на земле, сразу получила пинок по рёбрам, но на этот раз Лука была готова. Схватив ботинок неизвестного нападающего, она потянула его на себя, пока не почувствовала, что тот тоже свалился с ног. Это дало ей время передать Эми в руки матери. Когда она развернулась, нападавший уже поднялся на ноги.

‘Билл Ларсон!’

Он замахнулся на неё своими мясистыми кулаками.

Лука откатилась в сторону и почувствовала лишь, как костяшки его пальцев коснулись её уха. Успев схватить его за руку в середине броска, повинуясь импульсу она воспользовалась моментом, вновь сбивая его с ног.

Поднимался с земли он с фырканьем разъярённого быка. Вены на шее выпирали.

– Я научу тебя не лезть в чужие дела, ублюдок! Ты серьёзно думал, что я позволю тебе увести мою жену?

Он бросился вперёд, замахиваясь одновременно обеими кулаками.

Лука ловко уклонилась от атаки, а когда Ларсон пролетел мимо неё, ударила его кулаком по задней стороне шеи.

Тот рухнул на живот и снова поднялся, уже более яростный, чем прежде.

Лука настороженно начала кружить вокруг противника. Драку нужно закончить быстро, прежде чем он сможет её утомить. Билл физически сильнее, выше и тяжелее её, тогда как единственным её преимуществом является ловкость.

Она передвигалась вперед и назад, уклонялась от его ударов, пинков и хватки, пока лицо Ларсона не стало красным от гнева и напряжения.

– Дерись как мужчина, трус! – Крикнул он ей.

Лука не придала его словам значения, давно научившись сохранять хладнокровие во время боя. Она ушла влево, и когда он переместил свой вес, чтобы блокировать удар, она подножкой сбила его с ног.

Валяясь на земле, он стал хватать её за ноги.

Лука встретила его ударом по рёбрам. Услышав, как одна из его костей хрустнула, она замешкала перед следующим ударом.

С пронзительным воплем Ларсон повалил её вниз.

Голова ударилась о землю. На секунду, она не видела ничего кроме размытых белых кругов.

Затем Ларсон оседлал её, своим весом выбивая воздух из лёгких. Кулак ударил по лицу. Левой. Правой. И снова левой.

Кровь начала стекать по глазам. Лука пыталась нащупать на земле камень или столкнуть с себя мужчину, но Ларсон оказался в разы тяжелее, не позволяя ей сдвинуться с места.

‘Без паники!’ Она ткнула пальцем ему в глаз. Когда тот потянулся, защищая уязвимую область, Лука изо всех сил ударила его по кадыку.

Ларсон с удушающим стоном схватился за горло.

Следующий удар пришёлся по его треснутому ребру, и Лука смогла его с себя сбросить. На этот раз она не повторит ошибку, проявляя сострадание. Развернувшись, она уселась коленями на его грудь, нанося удары то правой рукой, то левой.

– Сдаешься? – Она поднесла кулак к его лицу.

– Никогда! – Простонал Билл.

Ещё раз врезав ему по челюсти, Лука остановилась. С её рук текла кровь, и в её планы не входило избивать его до смерти. Рёбра и нос Ларсона уже были сломаны, но он смотрел на неё остекленевшим взглядом. Она не думала, что он в таком виде будет представлять для неё угрозу.

Лука поднялась на ноги и с опущенными руками подошла к Норе, крепко прижимающей к груди Эми. На лице женщины застыла гримаса ужаса, и Лука подбадривающе ей улыбнулась.

Что-то ударило её в плечо.

‘Почему я на земле?’ Подумала Лука. ‘Я победила!’ Она медленно опустила взгляд.

На рубашке расплывалось красное пятно. Медленно пришло осознание того, что кто-то её подстрелил. ‘Забавная штука. Я даже не чувствую боли.’ Лука с интересом наблюдала, как по земле растекается кровь.

В поле зрения появился Ларсон, в его руке свисал револьвер.

– В этом обозе ещё не перевелись мужики, признающие права мужчины как супруга, – с насмешкой произнёс он. – Спасибо, Броди.

Броди Коуэн бросил Биллу патрон. Ларсон поднял револьвер, и Лука мельком взглянула в его дуло.

Она закрыла глаза.

Раздался характерный щелчок откидывающего цилиндра.

– Отпусти пистолет, – раздался женский голос, откуда-то позади Билла.

‘Нора.’ Лука открыла глаза. ‘Боже, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не делай этого! Не давай ему повод в тебя выстрелить !’

– Или что? – Не оборачиваясь, усмехнулся Ларсон.

– Или я тебя пристрелю! – Сказала Нора.

Голос был тихим, но решительным. Лука приподняла голову, чтобы на неё взглянуть.

Эми по близости видно не было. Нора стояла одна, в обеих руках сжимая маленький револьвер. Ствол нацелен на Билла Ларсона, но заметно дрожит.

Несмотря на собственное затруднительное положение, Лука почувствовала, как на лице растянулась гордая улыбка.

– О, не волнуйся, Билл, она не нажмёт на курок. У неё нет яиц, чтобы убить кого бы то ни было, – насмешливо произнёс Броди Коуэн. – Когда она тыкала в меня своей игрушкой, я с лёгкостью отобрал её у неё.

Кивнув, Ларсон снова поднял револьвер, направляя ствол между глаз Лука. Прозвучал выстрел.

Лука не почувствовала боли. Она посмотрела на Ларсона, тот стоял на том же месте.

‘Он промахнулся,’ слабо в это веря, подумала Лука.

Из рук Билла выпало оружие. Он рухнул на колени, и широко раскрыв глаза, с удивлением и болью сжал грудь. Ларсон покачнулся и упал лицом на землю.

Лука показалось, что она услышала ещё один выстрел. Зрение затуманилось, вокруг потемнело, и наступила тишина.

***

Нора позволила дымящемуся револьверу выпасть из вялых объятий рук. Она уставилась на лежащее на земле неподвижное тело Билла Ларсона, затем повернулась посмотрела на Броди Коуэна схватившегося за свой живот. Револьвер в его руке был позабыт, когда мужчина понял, что умирает.

От его криков агонии, у Норы закружилась голова. Тошнота подобралась к горлу. ‘Я убила двух человек!’ Она посмотрела вниз, ожидая увидеть кровь на своих руках, но те оказались чистыми.

Чего не скажешь о рубашке Лука. Большое красное пятно увеличивалось на глазах, оно уже охватывало не только грудь, но и плечо.

Тошнота вновь начинала подступать. Нора наклонилась, тяжело дыша.

Когда кто-то оттащил умирающего Броди Коуэна, Нора медленно выпрямилась. ‘Позже будешь сожалеть, а сейчас помоги Луке, пока он не скончался от потери крови!’ От одной только мысли о смерти Лука в теле появилась дрожь, но на этот раз она отложила панику на потом и опустилась на колени рядом с мужем.

– Лука? – Прошептала она, прижимая передник к его правому плечу, дабы остановить кровотечение.

Ответа нет. Его глаза закрыты. Только слабое дыхание давало понять, что он ещё жив.

Когда она потянулась к пуговицам его рубашки, чтобы рассмотреть рану, его веки распахнулись.

– Что ты делаешь? – Невнятно выдохнул он.

Нора прикусила губу.

– Пытаюсь спасти твою жизнь. А теперь лежи смирно и дай мне…

– Нет.

– Что ещё? – Уставилась на него Нора.

– Просто царапина, – пробормотал Лука.

У него галлюцинации? Норе захотелось ударить его, чтобы вразумить.

– Это не просто царапина, упрямый ты идиот! У тебя сильное кровотечение, и ты умрёшь, если не позволишь мне себе помочь!

– Ты остановила кровотечение? – Раздался сзади голос Бернис.

Нора убрала промокший передник.

– Кажется, оно немного замедлилось.

Бернис заглянула поверх плеча Норы:

– Что с раной? Пуля прошла на вылет?

– Я бы знала, если бы этот упрямый безумец дал на неё взглянуть!

Беспомощное недоверие, исходящее от супруга, сводило Нору с ума.

– Лука, пожалуйста, позволь мне тебе помочь! Пожалуйста, я не хочу становиться вдовой!

Лука попытался поднять голову, но не смог.

– Хорошо, – пробормотал он. – Но не здесь. В повозке.

– Джейкоб, Том! – Через плечо позвала Бернис. – Помогите перенести его в повозку.

С помощью двух мужчин, они перетащили Луку через площадь в повозку, стоящую прямо у ворот в форт.

Сказав несколько успокаивающих слов Эми, которая сопротивлялась надёжной хватки Эмелин, Нора забралась в повозку и опустилась на колени рядом с Лукой. Здесь её уже ждала Бернис.

Посмотрев вниз, она увидела, что муж потерял сознание. Нора провела ладонью по неестественно бледному лицу, на котором уже начали выделяться синяки под глазами. Сделав глубокий вздох, она начала расстегивать окровавленную рубашку. Она с интересом разглядывала упругие мышцы на стройном теле, но быстро себя в этом упрекнула. Сейчас не время и не место любоваться телом мужа.

– Что это? – Бернис указала на бинты, плотно обернутые вокруг тела Луки. – Он уже был ранен?

– Нет. По крайней мере, я об этом не знала.

‘Как это типично для Луки. Героически срывать любые травмы, которые получал по дороге.’ Взглянув на кровь, просачивающуюся откуда-то из под бинтов, Нора быстро начала их срезать.

Последние сантиметры и бинты разошлись, обнажая…

Нора ахнула, зажмурила глаза, а потом снова взглянула прямо перед собой. Картина не изменилась. Вместо волосатой мужской груди, она смотрела на гладкую женскую грудь. Хоть та и была маленькой, её всё равно нельзя спутать с мужской.

– Господь милосердный! Ч-что же это? – Бернис, казалась, такой же удивлённой, как и Нора. – Что всё это значит? О-он…он…женщина?

Нора ничего не ответила. Не смогла. Единственное, что она могла делать, это молча пялиться. ‘Женщина? Нет, нет, нет, этого не может быть.’

– Ты…ты не знала? – Через некоторое время произнесла Бернис.

Нора шокировано покачала головой.

Обе какое-то время смотрели на полуголую, истекающую кровью незнакомку.

– Давай попробуем обтереть его…её рану, – наконец, предложила Бернис. – Позже это обсудим.

И все же, Нора просто наблюдала, как подруга вытирает кровь и изучает рану.

– Давай же, – подтолкнула её Бернис. – Помоги мне перевернуть его… её на грудь. Нужно убедиться, что пуля прошла навылет и не застряла внутри.

Бернис взялась за неповреждённое плечо, а Нора колебалась, стесняясь прикасаться к бледному телу, и боясь случайно задеть обнажённую грудь.

Лука застонал, но не проснулся. Звук боли вырвал Нору из оцепенения. Сосредоточившись только на ране, ни на какой другой части тела Луки, ей удалось взять себя в руки и помочь Бернис обработать рану.

Лука вздрогнул, когда они полили виски на рану, но не проснулся.

Спустя полчаса им удалось остановить кровотечение и наложить на рану тугую повязку.

Бернис накрывала одеялом вялое тело, в то время как Нора бросала неверящие взгляды на контуры груди Луки.

– Теперь рассказывай, как такое возможно, – потребовала Бернис, облокачиваясь спиной на бочку с солёными огурцами. – Как так получилось, что ты вышла замуж за женщину, сама того не зная?

– Не знаю, – прошептала Нора. – Я вообще больше ничего не знаю. Когда я, наконец, начала думать, что зажила жизнью, которой хотела… Я должна была догадаться, что произойдёт что-то такое, что отнимет у меня счастье.

– Значит, я так понимаю, нет никаких шансов, что Эми и малыш дети Луки? – Спросила Бернис.

Нора покачала головой, всё ещё прибывая в шоке:

– Теперь я понимаю, почему он говорил, что у нас никогда не будет совместных детей.

Она не могла скрыть горечь от предательства в своём голосе.

– Вы никогда…? – Бернис неловко жестикулировала между Норой и женщиной находящейся в бессознательном состоянии.

На щеках появился румянец.

– Нет. Он говорил, что не ждёт этого от меня.

Многое в поведении Луки теперь становилось понятным для Норы. Например, почему отказывался делить с ней подстилку и не позволял видеть себя обнажённым. И даже в самые жаркие дни, никогда не снимал рубашку. Только сейчас Нора поняла, почему он каждый день брился. Скрывал факт отсутствия растительности на лице.

‘Поэтому, казалось, что он понимает меня лучше, чем кто-либо когда-либо.’

Бернис поднялась и со стоном выпрямилась:

– Кажется, тебе нужно какое-то время побыть наедине с собой. Я пойду, скажу остальным, что Лука ещё жив.

Нора молча кивнула. Бернис уже вылезала из повозки, когда до неё дошёл смысл сказанного.

– Бернис! – Окликнула она.

– Да? – Оглянулась подруга.

– Не могла бы ты…? Я хотела тебя попросить… пожалуйста, никому не говори о… о Луке. По крайней мере, пока. Пожалуйста?

Нора уверенна, никто не поверит, что она не ведала, что её муж вовсе не мужчина. Если попутчики узнают, что их капитан на самом деле женщина, нельзя предугадать их дальнейших действий. Возможно, некоторые на горячую голову даже попытаются убить Луку, или, по крайней мере, прогнать с обоза. В таком случае, Норе тоже не позволят остаться. Они решат, что она совершала противоестественные действия с женщиной, которая по бумагам является её мужем. Нора поняла, что ей необходимо скрывать тайну Луки, потому что её собственная судьба тесно с ним переплетена.

– Хорошо. Пока я буду держать язык на замке. И позабочусь об Эми этим вечером.

Затем Бернис ушла, оставляя подругу наедине со своими мыслями и множеством вопросов без ответов. Нора посмотрела на Луку выискивая в спокойном лице признаки женственности. То же лицо, что и прежде. Тёмные ресницы выделялись на загорелом, теперь побледневшем лице. Лучшее слово, которым Нора смогла описать его губы “чувственные”, сжатая челюсть и упрямый подбородок, не позволяет назвать их слишком женственными. Нос слегка искривлен от старой раны, о которой Нора всегда хотела спросить, так как не знала, что Лука участвует в драках. Тонкие морщинки вокруг закрытых глаз, свидетельствовали о жизни, проведённой на улице под палящим солнцем. Нора без труда может вспомнить, как линии становились чётче, когда он улыбался.

‘Она,’ исправила себя Нора.

Медленно и нерешительно, она потянулась и коснулась пальцем щеки Луки. Кожа такая же гладкая, как её собственная.

‘Почему я раньше этого не замечала?’ Задалась она вопросом. ‘Я знаю мужчин лучше любой другой женщины в обозе. Я была с молодыми и старыми, богатыми и бедными, толстыми и худыми, но никто из них не был похож на Луку. Почему я не смогла увидеть в ней женщину? Я должна была догадаться в тот момент, когда она отказалась делить со мной постель!’

Снова начали закрадываться собственные сомнения и страхи.

Нора часами наблюдала за бессознательной женщиной, теряясь в мыслях и сомнениях. Ей казалось, что она только начала узнавать Луку, что он сам только начал раскрывать перед ней своё внутреннее “я”, но теперь поняла, что ничего не знает об этом незнакомце.

‘Почему он…она посещала бордель являясь женщиной? Чтобы другие не ставили под сомнение её принадлежность к мужскому полу? Но зачем ей вообще выдавать себя за мужчину? И зачем попросила меня за неё выйти замуж, прекрасно зная, что это фарс? Боже, что мне теперь делать?’

Накопилось множество вопросов, и она знала, что не получит ответов, пока Лука не проснётся. ‘Если он… она вообще проснётся и поправится.’ Нора была разочарована и ранена предательством ещё одного человека в своей жизни, но не желала Луке никакого вреда. Часть её всё ещё уверена в благородных намерениях Луки.

Когда хмурый серый рассвет окрасил небо, Нора погрузилась в беспокойный сон.

***

Тук. Тук. Тук. Боль окутывала всё тело с каждым ударом сердца. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она лежит на спине в повозке. ‘Билл Ларсон. Мы подрались. Нора его застрелила!’ Вспомнила она. ‘А он подстрелил меня,’ напомнила боль, пронзившая плечо.

Затем, с совершенно иной волной боли, пришло осознание того, что Нора, вероятно, уже раскрыла её секрет. Последнее, что Лука помнила, это как её тащили в повозку. С дрожью в левой руке, она приподняла покрывало укрывающее её тело.

‘Чёрт, чёрт, чёрт!’ На ней нет рубашки. Повязка стягивала её правое плечо и половину груди, но это не бинты, которыми она обычно связывала свою грудь. Обе её груди были обнажены, и она быстро натянула на них одеяло, в попытке спрятать. ‘Слишком поздно. Нора уже знает, кто ты.’

Первым инстинктом было найти одежду, сбежать как можно дальше отсюда, начать новую жизнь, где никто бы не знал, что она не та за кого себя выдаёт. Но только попытавшись сесть, она поняла, что осуществить это не так то просто. Волна головокружения заставила опуститься обратно на подстилку. Ощущая боль с примесью чувства безысходности, она закрыла глаза.

Шорох, раздавшийся рядом, заставил глаза распахнуться.

В нескольких дюймах от неё спит Нора, расположившись между мешком муки и бочкой солёных огурцов. На побледневшем лице женщины выделяются несколько рыжих прядей высвободившись из тугого пучка на затылке.

‘Она всё ещё здесь.’ Лука несмела надеяться, что это означает, что Нора простит и примет её. Она даже представления не имела, как будет смотреть ей в лицо.

В этот самый момент Нора потянулась и открыла глаза. Внезапно, они осознали, что смотрят друг на друга.

Казалось, в зелёных глазах Норы в один миг отразилось столько эмоций, что Лука не смогла отделить одну от другой. В какой-то момент, Лука не смогла больше выносить повисшее в воздухе молчанье.

– Я не знаю, что сказать, – прошептала она.

Нора, похоже, тоже не знала, с чего начать.

– Что случилось после того как Ларсон в меня выстрелил? – Наконец, нашлась, что спросить Лука.

Возможно, было бы проще начать с чего-то другого, не затрагивая открытие, которое столь шокировало Нору.

Прежде чем ответить, Нора продолжительно на неё смотрела:

– Броди Коуэн попытался закончить начатое Ларсоном. Я выстрелила в него прежде, чем он успел в тебя прицелиться.

– Спасибо, – Лука потянулась, намереваясь сжать руку Норы в знак благодарности, но та вздрогнула, прежде чем их ладони соприкоснулись.

– Не благодари меня, – грубо сказала Нора. – Я убила двоих людей; это вряд ли стоит слов благодарности.

Лука по собственному опыту знала, как тяжело забирать жизнь. Это всё меняет, в том числе собственные чувства. ‘Добавь к убийству открытие, что она состоит в браке с женщиной, и не удивляйся, что Нора не на шутку запуталась.’

– Я не благодарю тебя за их убийство. Я благодарю за спасение моей жизни. Конечно, теперь, когда тебе стало известно кто… кто я на самом деле, ты можешь подумать, а стоило ли меня вообще спасать.

Она внимательно изучала реакцию Норы.

Однако лицо женщины не выражало никаких эмоций. На своей бывшей работе, она научилась скрывать свои чувства.

– Раньше ты спасла мне жизнь, так что справедливо, что я спасла твою, – сухо ответила Нора.

‘Значит долг уплачен, и теперь она больше мне ничего не должна, это она хочет мне сказать?’

Лука задумалась.

– Ты… ты кому-нибудь сказала?

– Нет.

Лука с облегчением выдохнула. Значит, есть шанс, что она сможет вернуться к своей жизни и роли капитана обоза, или, хотя бы у неё будет время оклематься, залечить рану без участия разъярённой толпы выжидающей, пока она исцелится достаточно для того, чтобы вышвырнуть её из обоза.

– Но Бернис… она видела твоё тело, когда мы обрабатывали рану, – добавила Нора, разбивая надежды Луки.

Она закрыла глаза тыльной стороной ладони. ‘Замечательно.’ Лука застонала. ‘Уже весь обоз, наверное, в курсе!’ Она приподнялась на левом локте и попыталась сесть.

– Какого чёрта ты творишь? – Сорвалась Нора.

– Где моя одежда? – Она попыталась оглянуться, но видение начало расплываться.

Нора нахмурилась:

– Она вся в крови. Но не суть, сейчас она тебе не понадобится.

– Понадобится… если ты не хочешь, чтобы я шарахалась по лагерю в таком виде. – Лука кивнула на грудь, прикрытую одеялом.

– Я вообще не хочу, чтобы покидала повозку. Тебя убьют!

‘Её всё ещё заботит, жива я или мертва?’ Удивилась Лука.

Левая рука начала дрожать, силы иссякли, и она со стоном упала обратно на подстилку. Когда в глазах прояснилось, и она взглянула в зелёные глаза.

– Знаю, должно быть, ты сердита, смущена и обижена…

Нора не позволила ей объясниться:

– Ты понятия не имеешь, что я чувствую! Я даже не знаю, что должна чувствовать!

Лука вздохнула. Дружба, которая медленно зарождалась между ними, казалось, навсегда потеряна. Им трудно даже говорить друг с другом.

– Ты можешь расторгнуть брак, как только мы доберёмся до Орегона, – предложила она.

– Сомневаюсь, что вообще понадобится его аннулировать - этот брак не законный, – голос Норы пропах горечью. – Но всё не так просто. Развод не решит всех моих проблем связанных с тобой. Если кто-нибудь узнает, что ты… – она колебалась, прежде чем произнести это слово, – женщина, не только твоя жизнь и твоё будущее будет разрушено. Мою репутацию тоже может это затронуть. Никто не поверит, что я прожила с тобой четыре месяца, так и не догадавшись, что ты не мужчина. Я не смогу найти себе другого мужа в Орегоне, если станет известно, что я была замужем за женщиной!

– Прости. Я вовсе не хотела…

– Я не хочу ничего слышать! Не могу говорить об этом сейчас!

Резким движением Нора подскочила с места и выскочила из повозки.

***

Нора смотрела на прозрачную воду реки Боис. Она склонилась, тщательно стараясь держать равновесие, что было нелегко из-за растущего живота, и подняла с земли плоский камень. Обхватив его большим и указательным пальцами, она размахнулась и бросила его в воду. Тот дважды проскакал по поверхности прежде чем утонуть. Нора наблюдала, как расплываются круги по воде, вспоминая тот день, когда Лука учил Эми делать “лягушку”.

В то время жизнь казалось такой совершенной, а теперь её надежды на счастливую семейную жизнь исчезли как тот камень в воде.

– Как там Лука… или как там её зовут?

Нора дёрнулась от испуга, не услышав шаги подошедшей к ней сзади Бернис.

– Проснулась полчаса назад. Думаю, жить будет.

– Что она сказала? Объяснила почему…

– Мы об этом не разговаривали, – оборвала Нора.

Если быть откровенной, с подругой говорить об этом она тоже не хотела.

Бернис обошла маленькую иву, вставая перед Норой и смотря ей в глаза:

– Разве тебе не любопытно? Не интересно, почему она скрывается? Почему сделала тебе предложение?

На мгновенье Нора задумалась. Да, ей любопытно, но есть другие чувства, которые тревожат её гораздо больше.

– Что бы изменилось, если бы я изначально знала правду?

Карие глаза Бернис сузились.

– Что бы изменилось? – Переспросила она.

– Да. Он… она такая, что сделано, то сделано. Ничего, что скажет Лука или я, не изменит того факта, что она никогда не сможет быть мне мужем, о котором я мечтала. – Норе пришло в голову, что сейчас она скорбит, как жена навсегда потерявшая мужа.

– Невероятно. Я всегда думала, что Лука был идеальным мужем, – покачивая головой, произнесла Бернис.

Нора прикусила губу, да так, пока не почувствовала во рту вкус крови. Всё было иллюзией.

– Хочешь, я сама с ней поговорю, – предложила Бернис.

– Нет, – отрицательно покачала головой Нора.

Создалось впечатление, что Лука не хочет, чтобы её видели слабой, в полураздетом виде. Она поморщилась, замечая, что даже после произошедшего желает защитить Луку.

– Пойду, посмотрю как она там.

Вернувшись в повозку, Нора старалась не шуметь, надеясь найти Луку спящей. Легче смотреть на спящую женщину, чем в до боли знакомые серые глаза.

Глаза Луки были закрыты.

Нора выдохнула с облегчением. Она молча присела и уставилась на бледное лицо.

Лука пошевелилась во сне и застонала от боли. Одеяло немного сползло вниз обнажая плечо, которое было гладким и мускулистым, не таким громоздким как у большинства мужчин.

Нора смотрела на светлую кожу и, на половину её прикрывающую, повязку. ‘Нужно поменять повязку до того как она проснётся.’ Луке будет нелегко позволять смотреть на своё тело в состоянии бодрствования, да и Норе тоже.

Медленно, не прикасаясь к Луке больше, чем это необходимо, Нора приподняла одеяло. Рука сжимала край одеяла, пока она смотрела вниз. Живя в борделе, она каждый день видела полураздетых женщин, но по какой-то причине Лука отличалась.

Когда по светлой коже Луки побежали мурашки, и соски поднялись от прохладного воздуха, Нора вздрогнула, вырывая себя из состояния оцепенения и начала заниматься делом. Она опустила руку на перевязанное плечо Луки.

– Ч-что..?

Рефлексы Луки, поразили женщину, ведь она только вчера была при смерти. При первом же лёгком контакте, Лука отпрянула от прикосновения Норы, одной рукой притягивая к груди одеяло, другой инстинктивно ища револьвер.

– Это я, – шепотом сказала Нора.

Лука откинулась на спину, но одеяла не выпускала:

– Что ты делала?

Нора почувствовала, как к щекам приливает кровь. ‘Отлично! Теперь она думает, что я на неё пялилась!’

– Нужно сменить тебе повязку.

– Я-я смогу это сделать, – пробормотала Лука.

Другие случаи, когда Лука отказывалась от её помощи в перевязке ран, стали понятны.

– Я уже видела твоё тело. Нет смысла больше стесняться. Я работала в борделе, и бессчетное количество раз видела обнажённых женщин, - решительно сказал она.

Лука с явным нежеланием отпустила одеяло, откидывая его назад, предоставляя доступ к повязке.

Нора сосредоточилась исключительно на своей задаче. Размотав повязку, она почувствовала, что тело под её пальцами стало жёстким и неподвижным.

– Дыши, – сказала она. – Хочешь потерять сознание?

Лука резко вдохнула, затем снова замерла:

– Ну как там?

Нора изучала рану. Область вокруг опухла и побледнела. Замечая, что собственный взгляд последовал за одним из синяков, исчезающим под одеялом, Нора отвела глаза.

– Лучше, чем я ожидала.

– Папа? – Раздался тихий детский голос у повозки.

‘О, Боже!’ Нора и Лука переглянулись. Занятая лечением раны Луки, а затем пытаясь держать под контролем собственные чувства, Нора не подумала, что это будет значить для дочери.

– Нет! – Глаза Луки расширились, когда судя по звукам, Эми пыталась залезть к ним в повозку. – Быстро! Помоги мне, я не хочу, чтобы она видела меня такой.

Нора даже боялась представить, что будет с Эми, если она узнает, что её любимый “папа” на самом деле женщина. Она быстро замотала рану и плотно накрыла Луку по шею одеялом.

– Папа!

Эми поднялась на ноги и в спешке перешагивала все встречающиеся на пути мелкие предметы добираясь до Луки.

– Пожалуйста, сладкая, аккуратнее, – предупредила Нора. – У Луки вава.

Она не смогла заставить себя назвать Луку “папой”.

Эми остановилась и смотрела на полулежащую женщину.

– Плохая вава?

– Не очень. Я скоро поправлюсь, – пообещала Лука.

‘Она лучшая из всех лжецов, а Бог свидетель, я встречала немало обманщиков в борделе Тесс.’ В этот раз она была рада маленькой лжи, потому что для почти четырёхлетнего ребёнка она слишком сильно волновалась. Ей больше не стоит переживать за жизнь “отчима”.

– Я поцелую и станет лучше, – сказала Эми.

Прежде чем Лука смогла её остановить, девочка шагнула вперёд и схватила одеяло, желая открыть достаточно кожи, чтобы нанести на “ваву” живительный поцелуй.

Нора среагировала первой. Быстро, прежде чем одеяло могло оголить грудь Луки, она прижала одеяло обратно к телу, удерживая на месте. Только заметив, что Лука лежит без движения, она поняла, что её ладонь находится на верхней части женской груди. В панике ей захотелось отдёрнуть руку, но, подумав, что Эми может воспользоваться моментом и подняв одеяло, увидеть больше, чем ей хотелось, Нора решила держать руку на месте.

– Прости, – произнесла она.

– Всё в порядке, – краснея от смущения, ответила Лука.

– Сладкая, видишь тот большой синяк на лице Луки? – Нора указала на один из ударов, нанесённых кулаками Билла Ларсона. – Думаю, тебе стоит поцеловать его, потому что, я уверенна, он очень болючий.

Не так уж трудно использовать мужские местоимения по отношению к Луке, но всё же ей стыдно врать ребёнку.

Эми выпустила одеяло из рук и поцеловала “папу” в щёку.

– Вот. Уже лучше, – повторила Эми услышанные ранее от матери слова.

– Спасибо, дорогая.

Лука потянулась дрожащей рукой и с нежностью пригладила выбившуюся прядь на голове девочки.

Может в словах Луки и много лжи, но её чувства к Эми подлинные. Нора знает наверняка, какими бывают поддельные чувства, и это не они.

– Пойду, соберу цветы для папы! – Объявила Эми и спустилась с повозки.

Нора отдёрнула руку от груди Луки. Тишина внутри стала неловкой.

– Я даже не знаю твоего имени, – пробормотала она.

– Нет, знаешь, – дерзко сказала Лука. – Меня зовут Лука Гамильтон.

– Твоя фамилия может и Гамильтон, но родители не называют своих дочерей именем “Лука”, – сказала Нора.

– Моя мать назвала. Ну, может не совсем этим именем… – Лука понизила голос до шепота. – Моё настоящее имя Лукия, но большинство людей звали меня Лука. У меня нет приятных воспоминаний связанных с именем Лукия.

Нора понимающе кивнула. Растя в борделе, нельзя назвать приятным опытом.

– Поэтому ты не хотела, чтобы я назвала ребёнка Лукия.

– Да, что-то в этом роде. Я оставила в прошлом эту часть своей жизни, и не хотела, чтобы мне о ней напоминали.

Нора изучала Луку. В серых глазах была открытость, никакой фальши. Наконец, Нора осмелилась спросить:

– Почему ты так живёшь? Маскируешься, скрываешь своё истинное “я”?

Лука окинула себя взглядом сверху донизу.

– Моё истинное “я”? Маскируюсь? – Повторила она скорее для себя, чем для Норы, и отрицательно покачала головой: – У меня не было другой жизни. В таком образе я чувствую себя максимально комфортно.

Немного поразмышляв об этом, Нора обнаружила между собой и Лукой некую параллель. Работая “леди на вечер”, Норе приходилось притворяться и скрывать внутри часть себя. Но на этом сходство заканчивается. Она не может себе даже представить, как можно добровольно выбрать жизнь, в которой ей постоянно приходилось бы скрываться. Похоже, Лука предпочла прожить свою жизнь как мужчина.

– Ты… – она нервно сглотнула, – …думаешь о себе как о мужчине?

Лука неловко пожала плечами. В результате движение потянуло рану, она застонала и схватилась за плечо.

– Кажется, по большей части, да. Я просто знаю, что не похожа на всех остальных женщин.

– Нет, не похожа, – в голосе Норы не было отвращения. – Но ты также не похожа на других мужчин.

Лука опустила голову:

– Послушай, я знаю, что не должна была просить тебя выйти за меня, и ты имеешь полное право…

– Так зачем тогда?

Лука непонимающе моргнула:

– Что зачем?

– Зачем сделала мне предложение? – Закатив глаза, спросила Нора.

Зачем женщине жениться на другой женщине, осознавая, что совершаешь большой грех в глазах Божьих?

– Из-за того что можешь получить вдвое больше земли будучи женатым мужчиной?

– Нет. Земля тут не причём. Она лишь хороший побочный эффект, – без колебания ответила Лука. – Я знала, что с женой и ребёнком в обозе мужчины примут меня за своего. А самое главное, я не хотела, чтобы Эми росла как я. Ты заботливая мать, в отличии от моей, и я хотела дать вам шанс начать в Орегоне новую жизнь.

Если эти слова искренние, Лука действительно очень благородный человек, как Нора считала ранее.

– Как долго ты так живёшь?

– С двенадцати лет. Я была одна, без семьи, без друзей, которые помогли бы мне себя обеспечить. Я знала, что никто не даст двенадцатилетней девочке работу, если только в качестве “девочки на ночь”, - с горечью в голосе сказала Лука. - Поэтому, переодевшись в мальчишку, я говорила работодателям, что мне пятнадцать. Устроилась конюхом на ранчо, а через четыре года присоединилась к Драгунам.

– Значит, ты стала переодеваться мужчиной, чтобы не стать проституткой? – Это Нора понять может.

– Да. И нет. Для меня переодевание не только достижение цели. Так я чувствую себя комфортнее, – сказала Лука.

Нора не понимала, как можно чувствовать себя комфортно живя во лжи?

Лука вздохнула:

– Знаю, я странная. Мне уже говорили это раньше.

Нора приподняла голову:

– Есть другие люди, которые знают о…тебе?

– Только Тесс и Нейт.

– Нейт? Твой друг, погибший на мексиканской войне?

‘В честь которого я хотела назвать ребёнка?’

Лука кивнула.

– Ты сама ему рассказала? – Спросила Нора.

– Нет. Он узнал так же, как ты. Я была ранена, а он пытался мне помочь.

Лука подсунула концы одеяла под себя, будто хотела отгородить себя от воспоминаний.

‘Значит, кто-то уже был в подобной ситуации? Ну, может не точь-в-точь, но все же…’ Нора хотела знать больше. Возможно, это поможет ей самой справиться со столь необычной ситуацией.

– Как он отреагировал?

– Где-то через пару недель, привык. Он понял, что узнав мой настоящий пол, ничего не изменилось. Я была для него тем же другом, что и раньше, – сказала Лука.

‘Это намёк?’ Нора задумалась. ‘Другом..’, мысленно повторила она, пытаясь представить Луку и ещё одного молодого человека в форме, сражающихся и спящих бок о бок. ‘Мужчина и женщина, живущие в тесном помещении во время войны?’ По собственному опыту, Норе известно, что война часто усиливает эмоции и разжигает страсть.

– Нейт и ты…вы когда-нибудь…

Лука вопросительно подняла бровь:

– Что?

– Были любовниками? – Понизив голос, спросила Нора.

Лука закашляла от удивления, и тут же схватилась за раненое плечо.

Нора ждала, когда внезапный приступ кашля закончится.

– Извини. Я не должна была об этом спрашивать.

– Нет, нет, всё в порядке. У тебя есть право знать. Я доверила тебе свой самый большой секрет, поэтому и в остальном должна довериться, верно?

‘Доверилась? Разве осталась хоть капля доверия между нами?’ Задалась вопросом Нора. С самого начала было слишком много лжи. Каждый раз, когда между ними возникал хоть намёк на доверие, кто-то подводил доверие другого, и им приходилось снова его восстанавливать. ‘Сколько раз нам придется заслуживать доверие друг друга, пока не соберём все осколки вместе?’

– Нейт был моим лучшим другом, – раздался голос Луки в тишине, воцарившейся в повозке. – Единственным другом до знакомства с Тесс. Он был мне как брат, и нет, между нами больше ничего не было.

Казалось, Лука искренне удивленна вопросу, будто сама никогда об этом не думала.

– Но, если он был единственным, кто знал твою тайну, значит, ты никогда ни с кем не была близка?

Нора все больше казалось, что у Луки жизнь была более одинокой, чем её собственная. У неё хотя бы была Эми, Тесс и дюжина других молодых особ, которых она могла назвать своими подругами. И временами, она делила кровать с нежным клиентом, который, казалось, искренне о ней заботился.

Лука подняла голову вверх и уставилась на крышу повозки, но Нора успела разглядеть румянец появляющийся на лице женщины. ‘Зато её жизнь была более защищённой, нежели моя,’ с развлечением подумала Нора. Проработав несколько недель проституткой, она перестала краснеть при обсуждении плотских утех.

– Я этого не говорила, – пробормотала Лука.

Нора удивилась. Она мысленно повторила свой вопрос, на который запоздало ответила Лука.

– Но кто… если кроме Нейта никто не знал о твоём секрете, и если это действительно так, как ты могла делить с кем-то постель?

Лука опустила взгляд и начала крутить пальцами торчащую из одеяла нить.

– Я сказала, не знал никто кроме Нейта и Тесс, – приглушённо поправила она.

– Да, но Тесс… – Нора села на бочку с соленьями. – Ты…ты хочешь сказать…

‘О, Господи, точно!’ Вдруг вспомнила Нора. ‘Он…она говорила, что была с Тесс, когда мы разговаривали о том, почему Лука решилась прибегнуть к услугам проституток после проведённого среди них детства!’

– Так это правда? Ты сказала это не чтобы укрепить свой мужской образ?

Лука продолжала избегать её взгляда.

– Всё, о чем я тебе рассказывала, правда. Я врала только о своём поле, больше ни о чём.

Нора прикусила нижнюю губу. Она не знала, что сказать на это откровение. Будучи проституткой, любые плотские утехи не были для неё чужды. Она слышала, о людях предпочитающих компанию своего пола, но никогда об этом не задумывалась. Для неё это была лишь теоретическая возможность, не имевшая значения в её повседневной жизни.

Она с любопытством изучала Луку.

– Значит, ты платила Тесс за…

– Нет. Между нами никогда не стояло вопроса о деньгах, – сказала Лука. – Я была ей другом, а не клиентом.

– Тесс знала, кто ты и чего хочешь, когда ты впервые оказалась в её кровати? – Нора не смогла удержаться от вопроса.

Внезапное откровение породило в головне кучу мыслей и вопросов. Ей хотелось навести там порядок, и чтобы та перестала кружиться.

Лука вздохнула. Было понятно, что она не чувствует себя комфортно, но всё же считает себя обязанной ответить на вопросы Норы.

– Да, знала.

‘И не смотря на это, впустила Луку в свою постель, при этом, не взяв ни копейки!’ Тесс была не только хозяйкой борделя, но и расчётливой бизнес леди. Она никогда не ложилась с кем не хотела, если только не имела из этого прибыль. ‘Она спала с Лукой, потому что хотела!’ Сделала Нора вывод. ‘В таком случае, зачем отправила меня с ней наверх? Думала, мне тоже понравится спать с женщиной?’ Вместо того обуздать свои мысли и чувства, те стали ещё более запутанными.

– Понимаю, тебе это кажется странным и шокирующим, – произнесла Лука, глядя на крышу повозки. – И, это не то, чем я горжусь, но и не то, что я могу изменить. Поверь, я пыталась.

Нора смотрела на стиснутую челюсть, ровную спину и отвёрнутое лицо. В данный момент Лука Гамильтон - воплощение стыда. Тем не менее, Нора не готова, попасться на крючок и сменить тему разговора. Ей хотелось понять.

– Ты всегда предпочитала женщин, или это только потому что живёшь жизнью мужчины?

Лука неловко пожала плечами:

– Не уверена. Я носила мужскую одежду, когда будучи уже взрослой, у меня стали возникать плотские желания. Не могла представить себя с мужчиной… и не могу, – она вздрогнула при мысли об этом.

Знакомясь с новыми особенностями Луки, Нора попыталась представить её в постели с мужчиной, но воображение просто не показывало никаких картин. Привыкнув к Луке как к мужчине, ей казалось неправильным представлять её с мужчиной. Зато в голове ясно всплыл образ Луки в страстных объятиях Тесс. Теперь настала очередь Норы краснеть.

Кто-то снаружи прочистил горло, прямо у их повозки, предупреждая о своём присутствии.

– Нора? Лука? – Голос принадлежал Бернис. – Ты…одет?

Лука ещё сильнее подоткнула одеяло под себя, скрывая свои женские формы.

Нора высунула голову из повозки. Для Луки будет лучше, если Бернис останется на улице.

– Где Эми?

– Она с Джейкобом, – ответила Бернис. – Он отвёл детей к реке, посмотреть, как переправляют повозки. – Послушай, нам нужно собираться и двигаться дальше. Нельзя больше ждать.

Бернис права. Сентябрь не за горами, и эмигранты обеспокоены тем, что снег выпадет раньше, чем они окажутся в горах. Каждый мужчина и женщина с обоза слышали историю о Донне Пати, околевшей в горах до смерти и прибегшей к каннибализму, когда их группазастряла в снегах. Эта история преследовала всех путешественников, чей путь лежал на запад.

– Что ты собираешься делать? – Спросила Бернис, кивая на повозку, в которой находится Лука.

– Не знаю. – Нора устало смотрела на подругу. Впервые с начала путешествия, ей говорили “ты”, а не “мы”, будто она больше не часть группы. – Не думаю, что Лука достаточно сильна, чтобы продолжить путешествие.

Также, она не уверена, что остальные эмигранты захотят, чтобы Лука путешествовала с ними.

– Ты ведь знаешь, что всегда можешь присоединиться к нам. Мы выделим тебе и Эми место в нашей повозке, – с доброй улыбкой сказала Бернис.

‘Для меня и Эми, а что насчёт Луки?’ После вчерашнего, сначала Норе вообще больше никогда не хотелось видеть Луку, но переночевав с этой мыслью, злость начала медленно угасать, оставляя только горе, смятение и страх за своё неопределённое будущее. Всего несколько дней назад её жизненный путь казался таким ясным. Она мечтала о том, как будет растить своих детей с добрым мужем и любящим отцом. Теперь эта мечта разбилась.

Но не смотря на это, она не могла бросить здесь Луку, раненую и беспомощную. Это единственное, в чём она абсолютно уверенна; всё остальное в своём будущем кажется ей неопределённым и пугающим. Она не может представить свою дальнейшую жизнь без Луки, прекрасно зная, что самостоятельно не сможет обеспечить Эми и будущего ребёнка. Но какое будущее может быть у двух женщин и двух маленьких ребятишек? Всем будет известно, что они не являются полноценной семьёй. Её детей считали бы такими же бастардами, как если бы она продолжила работать в борделе.

Вдруг Нору осенило. ‘Никто ведь не знает, что мы обе женщины! Остальные до сих пор считают Луку мужчиной. Все кроме Бернис.’ Она обратилась к своей подруге:

– Бернис, я не могу её тут бросить, – прошептала она, ведь Лука находится всего в несколько дюймах от них и всё слышит. – Она спасала жизнь мне и Эми больше, чем я могу на пальцах сосчитать, и я…

– Я могу поговорить с остальными, – предложила Бернис. – Может, если Джейкоб замолвит за неё словечко, ей позволят остаться.

Нора покачала головой:

– Нет. Она не сможет так жить, да и я тоже.

Ей не понаслышке известно, каково чувствовать, когда на тебя бросают косые взгляды, слышать резкие замечания, которые люди говорят за спиной. Лука привыкла к роли офицера, капитана и уважаемого мужчины. Нора сама бы не стерпела, если бы к ней относились как к не от мира сего. Вот и Лука, если их попутчики узнают, что она женщина, покинет обоз и начнёт новую жизнь как только физическое состояние улучшится. Оставляя Нору и детей в прошлом.

Она взглянула на Бернис со стальной решимостью.

– Мне нужно, чтобы ты притворилась, будто никогда не видела обнажённого тела Луки.

– Что?

– Просто относись к Луке, как раньше, – попросила Нора.

Бернис закачала головой:

– Но…но… она не мужчина.

Нора прикрыла глаза.

– Да знаю я. Но, только так мы в Орегоне сможем начать жизнь с чистого листа. Одинокая женщина не может претендовать на участок земли. Я была бы зависима от мужчин. Мне пришлось бы выйти замуж за первого встречного нашедшего меня привлекательной.

Надеяться, и молиться, встретить доброго человека было бы неплохо месяца так три назад, но сейчас это слишком рискованно. Не может так повезти дважды. Такой муж как Лука, встречается лишь раз в жизни. ‘О, Лука.’ Нора оглянулась на женщину в повозке. ‘Если бы ты была тем мужчиной, каким притворяешься, было бы идеально.’ Она вздохнула. ‘Ирония судьбы.’

– Не думаю, что это хорошая идея, Нора, – сказала Бернис.

– Пожалуйста. Прошу тебя, дай мне шанс.

Нора смотрела в карие глаза, будто желая загипнотизировать подругу.

Бернис вздохнула.

– Неужели нет другого варианта? Ты действительно хочешь и дальше с ней жить?

Нора почувствовала, как по коже побежали мурашки. Ей не понравилось, что подразумевает под своими словами Бернис.

– Лука по-прежнему остаётся моим другом и капитаном обоза, если, конечно, вы не изберёте другого. Ничего не изменилось, понимаешь? – Она повторила то, как Лука преподнесла ей реакцию Нейта.

– Дело не в этом, – успокаивающе сказала Бернис. – Я не считаю её плохим человеком. Просто… как думаешь, как долго вы сможете это скрывать? В любой момент её смогут снова раскрыть, и кто знает, может другие отнесутся к её секрету менее терпимо, чем мы с тобой.

– У неё долгое время получалось. Лука живёт жизнью мужчины с двенадцати лет, и за это время только единожды была раскрыта. Ты должна признать, что она довольно убедительна в роли мужчины.

Даже Нора, у которой больше опыта в общении с мужчинами, чем с женщинами, не предполагала, что её муж на самом деле женщина. Лишь почувствовала, что Лука отличается от других мужчин, но никогда не подозревала чем именно.

Бернис неохотно кивнула.

– Ох, да, тут я согласна. Одному Богу известно, как часто мне приходилось выслушивать воздыхания моей дочери по Лукасу Гамильтону.

– Значит, будешь молчать? – Спросила Нора.

– Ты никогда не найдёшь себе мужа, если все будут думать, что ты замужем за Лукой, - предупредила Бернис.

Нора пожала плечами:

– Мне всё равно.

Ей не нужен другой муж. Единственное, чего ей хотелось - сохранить мир, который она обрела в качестве жены Луки, даже если они никогда не были супругами, в прямом смысле слова.

– Ладно, – всё-таки согласилась Бернис. – Я помолюсь, чтобы ты не пожалела о своём странном положении.

Неодобрительно покачав головой, подруга ушла.

Нора вернулась в повозку, закрыв за собой дверцы. Она колебалась, перед тем как повернутся лицом к Луке.

Лука смотрела на неё. Серые глаза искали в зелёных ответ.

– Зачем ты это сделала?

Нора замерла.

– А ты разве не этого хотела?

Мысль о том, что Лука не хотела продолжать жить подобной жизнью, даже не приходила Норе в голову. Может, Лука хотела воспользоваться возможностью, и избавиться от жены с двумя детьми, которые мешали жить так как она того хочет.

– Я не ожидала, что ты её попросишь, – сказала Лука. – Я была уверенна, что ты с криком сбежишь от меня, как только узнаешь, что замужем за женщиной.

– О, я хотела поступить именно так, – с улыбкой сказала Нора. – Но это состояние продлилось час или два.

Бежать не так просто, когда ты на восьмом месяце беременности.

Лука понимающе кивнула:

– Ты остаешься из-за детей.

Нора думала об этом. ‘Зачем ещё мне оставаться?’

– Ребёнок и Эми часть всего этого.

Было бы жестоко лишить Эми человека, единственного отца, который когда-либо у неё был.

– Я по-прежнему немного сердита и смущена, но в основном я чувствую себя… преданной. Да, именно так. Ты обманом связала меня узами брака. После нескольких месяцев проституции, я перестала мечтать о белом рыцаре, который бы ворвался в бордель Тесс и спас меня. А затем пришла ты, и оказалась таким чудесным мужем и отцом, о котором я не смела даже мечтать. И вот теперь… это, – прикусив губу, она жестом указала на тело Луки.

Лука виновато опустила голову.

– Также, я остаюсь потому что всё ещё надеюсь, что с тобой у меня будет лучшее будущее, – сказала Нора. – Мне пришло в голову, что брак не должен быть построен только на романтике и физической близости. Как ты сказала, делая мне предложение - мы будем деловыми партнёрами. Я буду изображать послушную жену, и заставлю остальных поверить, что ты самый мужественный мужчина в мире. – Она подмигнула Луке. Та, наконец, не усмехнулась и расслабилась. - А ты, заставишь людей поверить, что я самая примитивная жена с целомудренным прошлым и двумя рождёнными в браке детьми.

Серые глаза нашли зелёные. Медленно, Лука протянула руку Норе.

– Договорились…партнёр.

Нора пожала предложенную руку, ладонью чувствуя трудовые мозоли, заработанные в результате тяжелой мужской работы.

– Если ты однажды встретишь настоящего мужчину, которого полюбишь, обещаю, что не стану мешать, – сказала Лука, отпуская руку Норы.

Взмахом руки Нора отмахнулась от подобного предложения:

– Не волнуйся, этого не случится. Любовь - это не для меня.

Лука понимающе кивнула:

– Думаю, и не для меня.

И все же, Нора чувствовала себя обязанной пообещать Луке то же самое:

– Если ты однажды встретишь…

Когда она смутилась, Лука шепотом продолжила:

– Женщину…

Нора робко кивнула:

– Ага. Если ты однажды встретишь женщину, которую полюбишь, я тоже мешать не стану.

На лице Луки промелькнула грустная улыбка. Стало ясно, что она не верит, что подобное может произойти.

Звук блеющих мулов и движущихся повозок заставил Нору со стоном подняться с места.

– Оставайся здесь. Я займусь нашими мальчиками.

***

Она смогла сесть, не теряя при этом сознания. Лука восприняла как хороший знак и потянулась к седельной сумке, чтобы отыскать там чистую рубашку и брюки. Мельком взглянув на закрытые двери повозки, она сбросила с себя одеяло.

Процесс перевязки груди, превращал её в мужчину. С самого детства это было что-то вроде ежедневного ритуала для Луки. Она смогла бы сделать это даже в полной темноте. Но не сегодня.

Когда она попыталась обернуть бинты вокруг груди, обнаружила, что не может без боли завести руку за спину. Она продвигала руку дюйм за дюймом, сжимая челюсть, чтобы заглушить стон. Через несколько секунд на лбу выступил пот, и на мгновенье она прислонилась к стенке повозки, ожидая, когда боль утихнет.

– Лука! – Голос Норы заставил её вздрогнуть и натянуть на себя одеяло. – Что ты делаешь?

Краем одеяла Лука вытерла пот с лица.

– А на что похоже? – Пробормотала она. – Одеваюсь.

– Смотрю, безуспешно, – подметила Нора. – Хватит, ложись, отдыхай.

Лука больше ничего и не желала, но не могла оставаться в повозке, пока беременная женщина выполняет и свою, и её работу.

– Нет, все нормально. Я смогу.

Она выжидающе смотрела на Нору, молчаливо призывая выйти и позволить ей переодеться.

Но Нора не сдвинулась с места.

– Лука, – начала она, применяя ту же интонацию, что и по отношению к Эми, когда та вела себя неразумно, – ты ранена. Ложись обратно в постель.

– Лягу. Но сначала поговорю с Джейкобом, – сказала Лука.

– Если тебе и правда нужно с ним поговорить, я позову его сюда. Тебе не обязательно вставать.

Лука тут же схватилась за край передника, не давая Норе уйти.

– Это не очень хорошая идея. Он не должен видеть меня такой, – она махнула на своё тело, прикрытое одеялом.

– Оу.

– Ага. – Лука смущённо ей улыбнулась.

Нора посмотрела на свои руки.

– Ну тогда… я могу помочь тебе одеться.

Лука замерла.

– Эм…

Спустя несколько секунд молчания, Нора мягко улыбнулась.

– Ты не первая обнаженная женщина, которую я вижу. И я не прихожу в ужас при виде твоего тела.

‘Но, может, именно моё тело тебя испугает!’ Лука беспомощно покачала головой. Никто кроме Тесс никогда не видел её голой, если только она не находилась между жизнью и смертью или была без сознания. При одной только мысли, что Нора её увидит, сердце ускоряло ритм, отдаваясь в раненом плече.

– Давай. Я обещаю, что не буду смотреть.

Нора вырвала рубашку из слабой хватки Луки.

– Эм… – Лука кашлянула. – Надеть рубашку не проблема.

Она подняла одеяло, показывая отсутствие бинтов, делавших её грудь похожей на мужскую.

Глаза Норы округлились.

– Ох. И правда. – Она сделала глубокий вздох. – Что ж, предложение о помощи всё ещё в силе.

При мысли о том, что Нора будет обматывать её грудь, по телу Луки побежали мурашки. Она вздрогнула, но не могла понять, то ли от страха, то ли от предвкушения прикосновений Норы.

– Ну же, нет времени для размышлений. – Нора указала на дверцы повозки, за которой эмигранты разбивали лагерь.

Но Лука не шелохнулась.

– Лука. – Теплые пальцы дотронулись до её руки, мягко сжимая. – Не нужно бояться Ты всегда была добра ко мне, и у меня нет причин относиться к тебе иначе.

Медленно, пальцы Луки опустили одеяло, прикрывающие обнажённое тело.

– Пожалуйста, поторопись, – прошептала она, глядя на дверцы, являющиеся единственным барьером от внешнего мира.

От неё не утаился взгляд Норы, пробежавший по всему её телу. Наконец, Нора посмотрела на широкие бинты, которыми нужно обмотать грудь Луки.

– Подними руки, – сказала она.

Лука попыталась, но не смогла поднять правую руку над головой.

– Подожди, – пальцы Норы сомкнулись на её запястье. – Не вреди себе. Я попробую сама.

Одной рукой она прижала один конец бинта к лопатке Луки, удерживая его на месте, а другой начала обматывать ткань вокруг груди.

Тёплые руки, неоднократно касающиеся боков её груди, заставляя Луку потеть и дрожать.

– Туже, – буркнула она.

Голос был хриплым, но боль не имела к этому никакого отношения. Луку предавало собственное тело.

Нора остановилась. Руки лежали на бинтах, удерживая повязку на месте.

– Разве я не сделаю тебе больно, если завяжу покрепче?

– Не важно. Завязано должно быть плотно, – сказала Лука, сжимая зубы от двойного ощущения боли и удовольствия.

– Я всё ещё не понимаю, почему ты выбрала делать это каждый день своей жизни, – пробормотала Нора.

Большим пальцем Нора неосознанно потерла верхнюю часть груди Лука, где остался красный след от прошлой перевязки.

Лука накрыла её руку своей, держа неподвижно, с опозданием подмечая, что привлекла ненужное внимание к тому, о чем Нора даже не догадывалась.

– Ой. Извини. – Нора тут же отдёрнула руку и закрепила повязку.

– Это единственный способ жить жизнью, которой я хочу, – сказала Лука, отвечая на вопрос Норы.

Она быстро натянула рубашку на плечи, а когда попыталась застегнуть, заметила, что пальцы дрожат.

Нежно, но решительно, Нора оттолкнула пальцы Луки и сама принялась застёгивать пуговицы.

Лука засмотрелась на проворные пальцы, застёгивающие её рубашку. По какой-то причине, она нашла сие действие очень интимным. Будто жена, заботливо делает это для своего мужа.

Теперь она одета.

– Видишь? – Нора с удовлетворением кивнула. – Это было не так уж и плохо, правда?

‘Напротив - в этом то и проблема.’ Конечно, Лука не сказала этого вслух. Вместо этого просто кивнула.

Нора пригладила рукой воротник рубашки. Взгляд скользнул по телу Луки, изучая её преобразование.

– Потрясающе, – прошептала она.

– Что? – Лука напряглась под оценивающим взглядом Норы.

На лице Норы затанцевала смущённая улыбка:

– Минуту назад я видела тебя голой, а сейчас, смотря на тебя, не могу поверить в то, что видела у тебя под одеждой.

Лука посмотрела в зелёные глаза:

– Для нас обеих будет лучше, если ты забудешь об этом.

– Мне бы хотелось, – Нора ответила, не раздумывая, и испуская вздох сожаления.

Лука поняла, что Нора всё ещё скорбит по “мужу”, которого потеряла.

‘Это то, что я никогда не смогу ей вернуть, как бы не пыталась.’ Издавая нечто средне между вздохом и стоном, она подалась вверх и поднимаясь на шаткие ноги.

Прежде чем она смогла выбраться из повозки, Нора открыла дверцу и высунула голову наружу.

– Джейкоб? – Крикнула она.

– Да? – В повозку заглянуло покрасневшее, обветренное лицо Джейкоба Гарфилда.

– Лука хочет с тобой поговорить, – сказала Нора и вышла на улицу, оставляя их наедине.

Темные глаза Джейкоба смотрели прямо на Луку, и она не могла не задаться вопросом, смотрит ли мужчина на нее иначе, чем несколько дней назад. ‘Он знает? Бернис ему рассказала?’ В конце концов, Бернис его жена, и у неё не должно быть секретов от мужа.

Но выражение лица Джейкоба было нейтральным и не передавало никаких мыслей.

– Рад видеть тебя на ногах. Как ты?

– В норме. Не это меня беспокоит. – Лука кивнула на переднюю часть повозки, за которой Нора проверяла язвы на спинах волов. – Джейкоб, знаю, у тебя и без того полно дел, но, я, по всей видимости, на несколько дней вышел из строя, а Нора не может выполнять всю работу будучи в положении.

Джейкоб хлопнул её по неповреждённому плечу:

– Не волнуйся. Мы с Уэйном поможем, пока ты не поправишься.

========== Прощальный изгиб. 5 сентября 1851 год ==========

Нора медленно потянулась, выпрямляя натруженную спину, и ладонью сделала козырек над глазами, в последний раз бросая взгляд на реку Снейк. В этот момент они отдалялись от широкой реки, продолжая своё путешествие по пыльным холмам к опасному Сожженному речному каньону.

Казалось, в теле болит каждая мышца, каждое сухожилие и кость, но она не решалась пожаловаться, предвидя, что при первой же жалобе, Лука тут же выскочит из повозки и возьмёт волов на себя.

Как любой типичный больной, Лука раздражительно относилась к своему выздоровлению, людям, пытавшимся ей помочь, и к своей собственной слабости. Нора внимательно следила за ней в течение последних нескольких дней – не только потому, что её приходилось постоянно уговаривать оставаться в постели, но также и потому, что хотела её изучить, посмотреть заметит ли она какие-либо изменения в поведении Луки, теперь, когда знает её настоящую половую принадлежность.

До сих пор, различия которые она заметила, были незначительными, что всё больше убеждало её в том, что Лука не просто притворяется мужчиной, а живет так, как удобно. Тем не менее, Нора заметила некоторые небольшие изменения в её поведении по отношению к себе.

Расстояние, на котором они держались друг от друга с того дня как покинули Индепенденс исчезало с каждой пройденной милей. После первоначальной неловкости последовавшей после раскрытия истинного пола женщины, наедине Лука понемногу начала показывать свою более мягкую, тёплую сторону. Нора понимала, что в Луке эти качества были с самого начала, но та не осмеливалась это показать, боясь, что со стороны это покажется вовсе не мужественным.

Когда начался подъём на холм, к ней присоединились Гарфилды.

– Через несколько дней мы впервые увидим Голубые горы, – с усмешкой сказал Джейкоб двум женщинам.

Нора кивнула. С одной стороны она разделяла радость Джейкоба от того, что скоро их путешествие подойдёт к концу, а с другой - её беспокоила мысль о прохождении через горы. Теперь, когда им как никогда нужно собрать все силы, из-за беременности она чувствовала постоянную усталость, а Лука всё ещё не оправилась от раны.

– Ох, не волнуйся, девочка. – Джейкоб похлопал её по руке. – Я не допущу, чтобы с вами что-то случилось, пока твой муж сам не сможет позаботиться о вас и повозке.

Последние несколько дней, Джейкоб и его старший сын Уэйн помогали ей с палаткой и волами. Они были весьма любезны и дружелюбны, но Нора всё равно желала, чтобы Лука поскорее взяла свои обязанности на себя. Путешествовать с мужчинами Гарфилдов было приятно, но не то же самое. Порой они брали на себя обязанности, которые Лука позволяла ей выполнять самой, чтобы чувствовать себя полезной. Лука относилась к ней как к равной, что вне сомнений поднимало её самооценку, и сейчас ей этого не хватает.

– Где Эми? – Спросила Бернис, когда Джейкоб вернулся к своей повозке.

Концом кнута Нора указала на повозку.

– Внутри, вместе с Лукой. Они дремлют.

Это был единственный способ заставить их обоих успокоиться и немного отдохнуть.

Бернис сняла шляпку и посмотрела на повозку Норы.

– У тебя нет опасений на счёт времяпровождения Эми с Лукой?

Нора мягко подтолкнула Белоснежку, заставляя вола свернуть влево. Она всё ещё не полностью смирилась с тем фактом, что её муж оказался женщиной, но ничуть не сомневается в общении Луки с Эми.

– А должны быть? Бернис, ты видела их вместе. Неужели ты думаешь, что Эми с ней что-то угрожает? – Ей не верилось, что Бернис вообще могло такое прийти на ум.

– Что? Нет, нет, я не об этом. Просто…ты не боишься, что Лука может…плохо на неё повлиять? Я хочу сказать…даже слепому очевидно, что Эми от неё без ума. А что если Эми начнёт ей подражать?

– Тогда я буду гордой матерью.

Ей бы не хотелось, чтобы Эми выбрала жизнь, в которой ей приходилось бы скрывать часть себя, но она бы не отказалась, если бы дочь переняла такие черты Луки как доброта, мужество и благородство.

Бернис шокировано подняла брови.

– Я росла с постоянно унижающим меня отцом, это когда он вообще обращал на меня внимание, поскольку я не была мальчиком. Я уверенна, что Лука никогда бы так не поступила… - Нора сделала паузу. Она чуть не ляпнула с «нашими» детьми. Пришлось потереть лицо, чтобы избавиться от румянца. - …с Эми и моим будущим ребёнком.

– Ты взаправду планируешь позволить им расти в неведении, представляя Луку их отцом? – Бернис неодобрительно покачала головой.

– Не знаю. В данный момент я…у меня нет никаких планов, – сказала Нора.

Она избегала мыслей о далёком будущем, не думая о том, что ждёт её по прибытию в Орегон.

‘И как я могу, если даже не знаю, чего хочет Лука? Самое главное в жизни Луки – это чтобы её считали мужчиной. Не думаю, что она готова рисковать этим живя с двумя маленькими детьми, которые не поймут важность хранения тайны.’

Бернис указала на округлённый живот Норы.

– В таком случае пора начинать их строить. Этот ребёнок не будет ждать, пока ты со всем разберешься.

Застонав, Нора закрыла лицо обеими руками:

– Да знаю я, знаю.

– Нора? – Лука выглянула из повозки. – С тобой всё в порядке?

Нора опустила руки и посмотрела в обеспокоенные серые глаза.

– Эм…да, со мной всё хорошо.

– Уверенна? – Обеспокоенный взгляд спустился к животу Норы. – Я возьму волов на себя, если ты…

– Нет. Я же сказала, что в порядке. Эми ещё спит? – Спросила Нора.

Обычно активная дочь молчала с тех пор как залезла в повозку к Луке.

– Нет. Мы читаем историю, – явно смущаясь, ответила Лука.

Нора поняла, что вовсю на неё пялится.

– Ты ей читаешь?

Она не уверенна, что находила более удивительным: то что Лука захотела почитать или то что смогла.

– Ну, так как читать я ещё не могу, приходится импровизировать. Эми не против.

Лука растерянно потёрла плечо.

– Прекращай чесаться! – В сотый раз за день сказала Нора.

– Но оно зудит словно… – она мельком взглянула через плечо на Эми и перефразировала: - Просто сильно чешется.

Нора кивнула.

– Это значит, что идёт процесс исцеления, а твои почёсывания только помешают ране затянуться. Я её проверю, как только мы остановимся на ночь.

Не сказав больше ни слова, Лука исчезла в повозке.

– Для женщины, которая не хотела даже прикасаться к Луке, когда та истекала кровью, ты принимаешь это до ужаса хорошо, – прокомментировала Бернис. – Так часто проверяешь рану, что должно быть у неё она самая чистая.

Нора опустила голову, в надежде, что шляпка от солнца скроет её румянец.

‘Говорит так, будто намекает, что мне нравится лечить Луку…тем более, когда она полуобнажена!’

– Я просто не хочу, чтобы было заражение, – защищалась она. – Если доверить ей самой обрабатывать рану, Лука будет менять повязку раз в неделю, если вообще будет.

С каждым разом требовалось больше времени, чтобы убедить Луку снять рубашку, нежели уходило на обработку и перевязку раны. Нора всё ещё не могла понять, то ли Луке неудобно в собственном теле, то ли просто её стесняется.

– Другими словами – типичный мужчина, – сказала Бернис. Её взгляд вернулся к повозке, в которой скрылась Лука. – Всё ещё трудно поверить, что это не так…

‘Как будто мне просто.’

Иногда Нора просыпалась среди ночи, и когда засматривалась на Луку спящую неподалёку, вполне могла убедить себя, что всё это было сном. Однажды или дважды, когда её сомнения становились слишком нереальными, она касалась щеки спящей женщины, ощущая гладкость и отсутствие щетины, словно щека её собственная. Возможно, это одна из причин, почему она настаивала на ежедневной смене повязки - каждый раз это возвращало её в реальность происходящего.

Холм, на который они поднимались, становился всё круче и круче, и Нора на некоторое время перестала разговаривать и думать, пытаясь сосредоточиться исключительно на управлении повозкой.

========== Флагстафф Хилл. 9 сентября 1851 год ==========

Дыша на ладони, чтобы хоть немного согреться Лука смотрела на ночное небо. В лагере стоит тишина. Не спали только она и несколько женщин. Она добровольно вызвалась вести караул, одна из немногих задач, которые она может выполнять, несмотря на ранение.

Она увидела, как Эмми Ларсон снимает с огня горшок с бобами, приготовленными на завтрашний обед. Первым инстинктом Луки было – подняться с места и взять эту задачу на себя, прекрасно зная, что горшок довольно тяжёлый, тем более для женщины недавно потерявшей ребёнка. Но Норе уже дважды приходилось зашивать рану из-за того, что как выразилась Нора, ей нравилось «строить из себя джентльмена», и Луке не хотелось бы, чтобы это произошло в третий раз. Поэтому она осталась сидеть на месте, наблюдая за работой женщин.

Чуть позже, ей пришло в голову, что женщины не нуждаются в её помощи. Каждое утро они встают в четыре часа ночи – за час до мужчин – чтобы приготовить завтрак, подоить коров и собрать яйца. И каждую ночь продолжают работать, пока их мужья отдыхают у костра.

За исключением детства проведённого в борделе, Лука никогда раньше не жила в обществе женщин. Работая на ранчо, а после служа у драгунов, она жила только среди мужчин и видела женщин лишь издали. Во время путешествия у неё появилось уважение к женщинам-первопроходцам, ведь те без всяких жалоб следуют за своими мужчинами. Впервые она поняла, какими сильными бывают женщины. Они вовсе не слабые, беспомощные создания, каковой она боялась стать, если когда либо перестанет притворяться мужчиной. Большинство здешних женщин храбры и мужественны, и Лука восхищается их нежной силой.

И Лука призналась себе, что Нора женщина, которой она восхищается больше всего.

В течении последних нескольких дней они передвигались вверх по реке Бёрнт, одной из самых сложных дорог на Орегонской тропе. Следуя по каменистой дороге, им приходилось девять раз пересечь реку и частенько пробивать путь через заросли. Один из их волов упал замертво прямо в ярме.

Нора спрятала свои слёзы, молча отцепила умершего и на его место впрягла одного из запасных волов, которые двинулись дальше оставляя позади своего павшего товарища. Нельзя было позволить себе отставать. Даже когда они забрались на холм Флагстафф и любовались на прекрасную долину Бэйкер, покрытую фиолетовым шалфеем и красочными полевыми цветами, Нора не позволила себе присесть, чтобы успокоить свои уставшие, опухшие ноги. Она до сих пор не спала, готовя еду на завтра.

– Хватит, – сказала Лука проходящей мимо трудолюбивой жене. – Если сегодня вечером ты ещё возьмешься что-то делать, я встану и начну тебе помогать, наплевав на проклятую рану. Садись и отдыхай.

– Но стирка…

– … никуда до завтра не денется. Нора, ты беременная, уставшая и хмурая. Тебе нужно отдохнуть.

Со стоном Нора сдалась и села рядом с Лукой. Стала наклоняться, пытаясь дотянуться до ног, чтобы их помассировать, но безуспешно.

Какое-то время Лука наблюдала за её попытками похожими на акробатику. Живот постоянно мешал, как бы Нора не старалась дотянуться до ступней.

– Давай. – Она махнула на ноги женщины. – Я помогу.

– Нет, нет, ты не обязана этого делать.

– Ты носишь моего ребёнка, это наименьшее, что я могу для тебя сделать, – подмигнула ей Лука.

Нора слегка улыбнулась и положила одну ногу на колени Луки.

– Господи, – простонала она, – судя по тому, сколько я хожу в последние несколько месяцев, малышка пойдет, как только родится!

– Малышка? – С усмешкой переспросила Лука. Она аккуратно начала пальцами массировать ступню Норы. – Думала, ты уверенна, что родится мальчик? Или ждёшь близнецов?

Нора перекрестилась:

– Упаси Господи, нет. И с одной новорожденной в первую зиму Орегона будет очень трудно.

Лука кивнула и, скользнув пальцами по лодыжке Норы, начала разминать голень. Она перевела дыхание, когда Нора застонала от облегчения, заставляя себя перестать думать о нежной коже под пальцами.

– Н-да. Меня один то ребёнок уже пугает, - вернулась она к теме разговора.

– Ой, ну не знаю. – Улыбка, появившаяся на лице Норы, в миг прогнала усталость с лица. – Стань ты отцом близнецов – это бы очень укрепило твою мужественность в глазах других.

В ответ Лука шутя её ущипнула, и усмехнулась. Пришло в голову, что впервые, кто-то высмеивал её притворство, и она могла без опаски разделить шутку. Услышать такое от Норы, не означало насмешку или презрение, просто у них появился ещё один общий секрет. И вместо того, чтобы разлучить их, чего так боялась Лука, тайна начала их сближать.

– Думаешь, у нас получится?

На произнесённый шёпотом вопрос, Лука повернула голову, чтобы посмотреть на Нору.

С лица женщины исчезла улыбка. В зелёных глазах цвета леса было видно неподдельное беспокойство, когда она смотрела на запад в сторону заснеженных Голубых гор, видневшихся вдалеке, а руки защитно лежали на животе.

Лука боролась с желанием наклониться и поцеловать ногу, лежащею на своих коленях. Вместо этого, она её погладила, пытаясь хоть немного этим утешить.

– Да, мы сможем. – Она смотрела Норе прямо в глаза, позволяя той увидеть свою решимость.

– Как ты можешь говорить с такой уверенностью?

– До этого я трижды путешествовала по Орегонской тропе, и каждый раз получалось, – сказала Лука.

Нору это не успокоило.

– Да но в прошлые разы с тобой не было беременной женщины и ребёнка.

– Также у меня не было особой мотивации, чтобы добраться до Орегона. – Лука произнесла это прежде, чем обдумала свои слова.

Она не хотела говорить ничего из того, что заставило бы женщину поверить, что они могут зажить в Орегоне одной дружной семьёй, не будучи уверенной, чего хочет Нора. Да она даже не знает, чего сама хочет.

– Я хотела сказать…на этот раз капитан – я. Весь обоз от меня зависит, – быстро добавила она.

– Да, весь обоз. – Нора убрала Ногу с коленей Луки. – Я устала. Пора отдохнуть.

Лука удивленно моргнула, наблюдая за уходящей женщиной. Не ждала она такого резкого окончания разговора. Постепенно одна за другой женщины уходили в свои повозки, пока Лука не осталась одна сидеть у костра.

Внезапные шаги позади, заставили её дёрнуться и схватится за винтовку.

– Спокойно, спокойно! Это я, Бернис Гарфилд, – прибыл из темноты голос пожилой женщины.

Лука опустила ствол и вздохнула. С прошлой недели она не только постоянно выискивала враждебно настроенных индейцев и ждала природных опасностей, но также следила за своими попутчиками, опасаясь, что жена Джейкоба раскроет её тайну.

И вот теперь к ней подошла именно Бернис. После своего ранения, Лука избегала встреч с подругой Норы. Поначалу было легко, поскольку она почти всё время проводила в повозке, но теперь, когда рана начала медленно заживать и Лука снова встала на ноги, стало намного сложнее избегать людей знающих её главный секрет.

Пока ей удавалось не общаться только с Бернис, но не с Норой. Каждую секунду каждого дня приходилось быть объектом оценивающего взгляда Норы. Всё время её мучил вопрос, что женщина видит, о чём думает, глядя на неё. Слишком страшно доверять кому-то, кто должен хранить её тайну. Её жизнь. Она затаила дыхание, когда Бернис села лицом к ней.

Лука взглянула ей в глаза и тут же отвернулась.

– Каковы твои планы после прибытия в Орегон? – Спросила Бернис, не утруждая себя светской беседой о погоде или фортах, ожидающих их впереди.

– Собираюсь строить лошадиное ранчо среди зелёной холмистой местности в нескольких милях к юго-западу от Орегона. Хочу разводить лошадей масти Аппалуза,… таких как Корь, - уточнила Лука, указывая в направлении своей кобылы.

Но пристальный взгляд как был сосредоточен на ней, так и остался.

– Я говорю не о лошадях, а о Норе и её детях. Что будет с ними? Женщине в её положении нужна стабильность, дом, муж, а не это… эта путаница.

Лука подкинула ветку в огонь с большей силой, чем было необходимо:

– Знаю.

– Нора мне как младшая сестра, и я не позволю ей страдать из-за такой как ты, – сказала Бернис.

‘Из-за такой, как я?’ горько повторила про себя Лука. Тем не менее, она оценила попытку Бернис защитить Нору.

– Я не причиню ей вреда, – мягко сказала она.

– То, что ты притворяешься мужчиной, уже вредит ей! – Бернис понизила голос до шёпота, чтобы ни одна живая душа в округе не услышала.

Лука прикусила губу.

– Я не могу этого изменить.

– Вот именно. Тогда зачем продолжаешь пытаться? Зачем изображать из себя мужчину, если таковым не являешься? – Бернис неодобрительно покачала головой.

– Бернис. – Нора вошла в свет огня, заставляя Луку и Бернис вздрогнуть. – Я ценю твою заботу, но… оставь её в покое. Лука такая, какая есть, и если я не могу уважать её решение, это мне лучше оставить её и жить одной.

Бернис повернулась лицом к Норе:

– Но ты не можешь! У тебя есть ребёнок и второй на подходе – одной тебе не выжить! Она загнала тебя в тупик, где тебе приходится выбирать между голодом и пребыванием в этой более чем неловкой ситуации!

– Всегда есть третий вариант. Всегда, - приглушённо сказала Нора. – Я могла бы вернуться на восток вместе с братом, или договориться со вдовцом, как Эмми. Это только мой выбор. Лука не принуждает меня остаться.

– Тогда почему остаёшься? – Бернис явно не понимала подругу.

‘И я тоже. Почему она не воспользовалась случаем и не бросила меня?’ – Удивлялась Лука.

– Я не доверю своё будущее и своих детей незнакомцу или людям, которым на нас наплевать, – ответила Нора.

Бернис сердито возразила:

– А она что не незнакомка?

– Нет, не незнакомка. Я приняла решение довериться ей, когда согласилась выйти за него замуж…за неё, и с тех пор, она ни разу не дала мне повода пожалеть о своём решении.

– Но…но…но она лгала тебе всё это время!

Нора повернула голову, чтобы взглянуть на Луку:

– Да, но только потому что боялась, что я не сохраню её секрет в тайне.

Лука с облегчением ей кивнула, радуясь, что женщина поняла – решение ни о чём ей не говорить, не имело ничего общего с предательством.

Но Бернис не могла так легко отпустить:

– Но…но она женщина!

– Я тоже, – просто сказала Нора.

– Дело не в этом. Ты не женишься на других женщинах!

Нора посмотрела на кольцо на пальце. А когда подняла взгляд, на губах играла улыбка:

– Ну, по-видимому, уже женилась на одной.

Лука подавила смешок. Не хотела злить Бернис ещё больше.

– Бернис, – начала Нора, – знаю, ты не понимаешь жизнь, которую выбрала Лука. Честно говоря, я сама не уверена, что понимаю. Но это не отменяет того факта, что она хороший человек. Когда Эми выпала из повозки, она тут же её подхватила и даже рисковала своей жизнью, спасая мою дочь от гремучей змеи. Прыгнула в реку, чтобы спасти меня. Её чуть не убили, когда она связалась с двумя мужиками, которые злоупотребляли своей силой против беспомощных женщин. Она – основная причина того, что у нас гораздо меньше жертв по сравнению с другими обозами. И теперь ты ведёшь себя так, будто всё вышеперечисленное не важно. Будто она жестокий человек и может причинит мне боль, только потому что ты узнала, что она женщина.

К горлу подошёл ком. Лука сглотнула. Никто никогда раньше так её не защищал. В то время как она пристыжено опускала голову и отводила взгляд от обвиняющих глаз Бернис, Нора боролась, оправдывая её честь.

Бернис молчала, явно не находя подходящих слов.

– Ладно. Я возвращаюсь в постель. Я вообще вышла затем, чтобы напомнить тебе о перевязке, – сказала Нора Луке. – Ты идёшь? – Бросила она, обернувшись через плечо, и пошла обратно к повозке.

Лука осталась сидеть на месте. Она повернулась к Бернис практически смущённая страстной защитой Норы. Лука не считает, что заслуживает такого отношения к себе, зная свою жизнь и сложную ситуацию, в которой вынуждена находиться Нора, и как она может навредить женщине и детям.

– Господь всемогущий! – Прошептала Бернис, всё ещё глядя в том направлении, в котором ушла Нора. – Кто эта женщина, и куда подевалась та застенчивая девушка, которая так боялась противостоять Бродерику Коуэну, мучавшему её неделями?

– Она повзрослела и научилась верить в себя, – сказала Лука, осторожно коснувшись плеча женщины. – И я думаю, ты внесла в это важный вклад.

Бернис закрыла глаза, и когда через мгновенье их открыла, сердитое выражение исчезло с её лица:

– Нет, в этом твоя заслуга. Она поверила в собственную ценность, потому что ты относилась к ней с уважением, как к любой другой женщине обоза.

– Я, правда, не причиню ей вреда, Бернис, – прошептала Лука. – Если когда-нибудь придёт время и моё присутствие в жизни Норы начнёт ей мешать, я исчезну, оставив ей ранчо. Также если однажды меня снова раскроют, я уйду. Не позволю ей жить с таким позором.

Ничего на это не сказав, Бернис встала и направилась к своей повозке.

========== Гранд-Ронд. 12 сентября 1851 год ==========

‘Не знала, что подъём дастся мне так тяжело!’ Подумала Нора, слишком уставшая, чтобы высказать свою жалобу вслух. Подъём на скалистый холм был долгим и утомительным, но спуск был вообще убийственным. Тропа была настолько крутой и каменистой, что им пришлось привязать повозки к дереву и медленно зигзагами спускать вниз.

Только когда их повозка благополучно добралась до низа, Нора воспользовалась моментом, чтобы полюбоваться идиллической долиной Гранд-Ронда. Здесь у подножья Голубых гор, эмигранты, наконец, оставили позади песчаные полынные равнины. Это место было похоже на Орегон, каким Нора себе его представляла. Пышная долина окружена высокими, сосновыми горами. По ней протекал чистый, прозрачный ручей, вдоль которого растут ивы, тополя и ольха. Перепачканное красным лицо Эми дало понять, что поблизости есть ягодные кустарники.

Вокруг обоза бродили индейцы, предлагая еду и лошадей в обмен на одежду и другие предметы быта.

Нора улыбнулась, увидев, как Лука смотрит на красивых пони, окраской похожих на Корь. Однако самой ей не хотелось ни лошадей, ни ягод. Последние несколько миль она жила мыслью о возможности искупаться в одном из многочисленных источников, разбросанных по всей долине. При мысли о том, что её беременное тело будет невесомо плавать на воде, Нора с мечтательным стоном закрывала глаза.

Она схватила чистую одежду и мыло.

– Эми? – Позвала Нора. – Пойдём купаться!

Эми подняла глаза от ягод, которые насобирала:

– Нет, я хочу делать кекс.

– Пусть остаётся со мной, – сказала Бернис. – Я и её, и своих умою, когда закончим с готовкой.

– Отлично, – улыбнулась Нора.

Значит, она может по полной насладиться ванной, а не пыхтеть, очищая свою чумазую дочь от слоя ягодного сока.

– Нора! – Её остановил крик Луки.

Она нехотя обернулась, больно не терпелось добраться до источника.

– Не советую тебе идти одной, – сказала Лука. Она указала на индейцев, бродивших по лагерю. – Не-персе и Кайюсы - безобидные племена, но как только ты снимешь свою шляпку, рыжие волосы будут манить их как пчёл на мёд.

– Но… – Нора бросила грустный взгляд на водопад, который видно с того места, где она стоит. – Моя ванна…

Лука потёрла переносицу:

– Я не сказал, что ты не можешь помыться. Просто не ходи одна.

– Сходишь со мной?

Она вспомнила, как однажды Лука стояла на страже, пока они с дочерью принимали ванну. Но в то время она считала Лукумужчиной. ‘Так что в том, что она увидит меня голой сейчас, нет ничего страшного, так ведь? Мы ведь обе женщины…’ Живя в борделе, в переодевании или купании перед другими не было ничего необычного. Но почему-то казалось, что в присутствии Луки, она будет чувствовать себя иначе.

– Только если это не доставит тебе неудобств.

Нора указала на своё беременное тело покрытое слоем пыли:

– Неудобно мне прямо сейчас. Я бы убила ради ванны.

Лука рассмеялась:

– Не придётся. Ладно, пойдём.

Она взяла свою винтовку и пошла за Норой, выбирающей место для купания. Тут в поле зрения появился водопад с небольшим бассейном.

Когда Нора начала расстегивать лиф, Лука тут же отвернулась, и занялась проверкой своего оружия. Осторожно перешагнув скалистый край бассейна, Нора ступила в прохладную воду.

– Оооо.

– Холодно? – Не оборачиваясь, спросила Лука.

Нора посмотрела на неё:

– Прохладно, но это даже замечательно.

Она входила в воду, пока не оказалась в ней по самый подбородок. Медленно её мышцы и сухожилия, слишком напряжённые по причине беременности и длительного путешествия, начали расслабляться. Не смотря на это, тело оставалось напряжённым. От присутствия Луки кожу покалывало, но она постаралась это игнорировать и начала плавать. И плавала до тех пор, пока кожа на пальцах не начала сморщиваться.

Не открывая глаз, Нора потянулась к мылу. Она чувствовала, что стоит на устойчивом скалистом выступе, а ищущей рукой ощущала только твёрдые камни и щекочущую траву. Нора открыла глаза. Мыло лежало рядом с одеждой, но далековато. Со стоном она приготовилась вылезти из воды.

– Что-то не так? – Лука обернулась через плечо, но увидев обнажённую кожу Норы, повернулась обратно.

– Нет, просто не могу дотянуться до мыла.

Одной рукой закрыв глаза, Лука повернулась и вслепую начала искать мыло.

– Лука! – Нора не смогла сдержать смеха из-за её выходки. – Можешь открыть глаза. Если ты не будешь осторожной то…

С всплеском Лука упала в воду рядом с ней.

– …упадёшь, – поздно, но закончила Нора предупреждение.

– Прости! Я не хотела. – Брызгая по сторонам и бормоча, Лука пыталась нащупать почву под ногами, чтобы подняться и выбраться из воды.

– Лука! Эй, Лука! Не паникуй! – Нора схватилась за её мокрую рубашку. – Раз ты уже с ног до головы мокрая, почему бы тебе не принять ванну?

Она почувствовала, как мышцы руки Лука напряглись под её пальцами:

– Ты знаешь, почему я не могу этого сделать. Здесь не слишком отдаленное место и меня могут увидеть.

– Тогда наслаждайся водой не раздеваясь. Твоя одежда не станет мокрее, чем есть уже. Я могу помыть тебе волосы, – предложила Нора.

– Нет.

Если сначала Лука смотрела ей в глаза, стараясь не касаться тела женщины, то теперь вообще развернулась и начала выходить из воды.

‘Ей стыдно, противно или она смущена?’ Нора взглянула на собственное тело.

Всего каких-то пять месяцев назад её тело было товаром, которым она зарабатывала себе на жизнь. В какой-то степени она даже гордилась тем, что ей платили больше, чем остальным девушкам салуна Тесс. Теперь же у неё круглый живот, грудь в растяжках, а ранее гладкая кожа в комариных укусах. Нора поняла, что мужчины больше не находят её желанной. Даже Луке, которая восхищается женскими формами, явно разделяет мнение мужчин.

Она вздохнула:

– Я выгляжу ужасно, да?

– Что? – Лука обернулась, и вновь посмотрела Норе в глаза.

– Моё тело. – Нора махнула рукой вниз. – Хорошо, что я больше не работаю в борделе. Никто не заплатил бы мне даже цента, чтобы увидеть обнажённой, не говоря уже о большем. Знаю, это не то о чём я должна жалеть, но… думаю, я просто немного горделива.

Лука решила повременить с выходом из воды. На долю секунды её взгляд скользнул по телу Норы, по той части, что не скрыта водой, затем снова сконцентрировался на зелёных глазах.

– И вовсе ты не ужасно выглядишь. Ты прекрасна.

– Ты говоришь так, чтобы успокоить обиженную беременную женщину? – Нора сомневалась, что в её положении, её даже мужчина не сочтёт красивой, не то что женщина.

– Нет. Я просто не думала…

– Не думала что? – Спросила Нора, когда Лука прервалась на середине предложения.

Та покачала головой:

– Эм. Ничего. Это неважно.

– Я хочу знать.

Лука перевела взгляд на небольшие волны, избегая взгляда Норы.

– Никогда не думала, что сочту беременную женщину привлекательной, - пробормотала она.

Нора затаила дыхание.

– Но я тебе понравилась?

Лука кивнула, но взгляд всё ещё блуждал по воде.

– Спасибо, – прошептала Нора.

Лука удивлённо подняла голову:

– Ты на меня не сердишься?

Бернис и любая другая уважаемая женщина с обоза, вероятно, закатила бы скандал из-за комплимента женщины, притворяющейся мужчиной. ‘От женщины предпочитающей других женщин’ напомнила себе Нора. Но всё же, она уверенна, что теплота появившаяся в районе живота – не возмущение.

– Нет, не сержусь, – медленно произнесла она. Нора сделала глубокий вздох, пытаясь избавиться от смущающих чувств. – Не могла бы ты… – она прочистила горло. – Пожалуйста, передай мне мыло.

Она наблюдала как Лука, положив руки на край скалы, одним плавным прыжком вытащила тело из воды .

Вода стекала с одежды, а рубашка и брюки прилипли к коже. Нора не могла не пробежаться глазами по телу под мокрой одеждой.

Лука наклонилась, чтобы поднять мыло, и Нора обратила внимание на сильные бёдра и прочный зад.

‘Ты куда пялишься?’ ругала себя Нора. ‘Только из-за её слов о моей привлекательности не означает, что я должна вернуть благосклонность! Она женщина, ради всего святого, а ты не…такая.’ Она глубоко вздохнула. ‘От того, что я привыкла думать о ней как о мужчине, не делает её таковым,’ напомнила она себе.

– Нора? Держи мыло, – голос Луки вернул её в настоящее.

– Спасибо. – Она взяла мыло из протянутой руки Луки.

В глубоких раздумьях она начала отмывать свое тело от пота и грязи.

========== В Голубых горах. 14 сентября 1851 год ==========

– Чёрт! – Вырвалось у Луки, когда она залезала в свою повозку.

Она ударилась ключицей о коробку с припасами, от чего вспыхнула боль в повреждённых мышцах.

Покинув долину Гранд-Ронд, они плелись по таким крутым тропинкам, что в некоторых местах приходилось прикреплять к ярму до десяти волов, чтобы хоть как-то передвигаться по склонам.

Кроме того Голубые горы покрыты непроходимым лесом. Частенько повалившиеся огромные сосны и ели перегораживали узкую тропу. Эмигрантам приходилось либо их долго обходить, либо прокладывать себе путь сквозь чащи.

Каждый переселенец был измотан, утомлён и измучен, и Лука не была исключением. Ещё не полностью оправившись, она весь день размахивала топором. Но в отличие от остальных, Лука знала, что они не могут позволить себе сделать привал на день.

Далеко впереди можно было разглядеть заснеженные вершины Каскадных гор и стратовулкан Маунт-Худ, самый высокий горный пик в штате Орегон. Ожидающие их впереди горы выше и круче предыдущих, и Лука чувствовала в воздухе морозный запах приближающейся зимы. Страшась снега, который может завалить дороги горных перевалов и заманить их в ловушку, заставлял уставших эмигрантов поторопиться.

Их обоз остановился на ночлег на крошечной поляне. Голоса путешественников из других обозов эхом раздавались в лесу, но увидеть их просто невозможно. На извилистых дорогах через непроходимый лес увидеть можно было только повозку ехавшую прямо перед твоей. Даже небо над ними загораживала листва деревьев, от чего создавалось ощущение, что они изолированы от остального мира.

Нора ютилась в конце повозки, прижимая к себе уже спящую дочь. Лука чувствовала, что женщина боится. Та вздрагивала каждый раз, когда в тёмном лесу эхом раздавался выстрел.

– Очередной эмигрант охотится, – попыталась успокоить её Лука.

Нора прикусила губу, кивнула, но вовсе не расслабилась.

Медленно, стараясь не разбудить Эми и не трясти больные мышцы, Лука присела рядом с ней. Уже вблизи, она заметила, что Нора дрожит.

– Эй. – Она протянула руку, и на мгновенье засомневавшись, осторожно коснулась руки Норы. – Не нужно так бояться.

– Я не боюсь, – ответила Нора. – Сегодня холодно.

Так и есть. Ночами повозки покрывались инеем, а к утру на вёдрах с водой образовывалась корочка льда. Тем не менее, Лука успела неплохо узнать Нору, чтобы понять, что дрожит она не только оттого что замёрзла. Очень медленно, готовая в любое время остановиться, если Нора вздрогнет от отвращения, Лука скользнула ладонью по её плечу, и мягко приобняла.

– Лучше? – Прошептала она в золотисто-рыжие волосы.

Нора прижалась к тёплой куртке из овечьей шкуры:

– Угу.

Лука потянула другую руку и тоже обернула её вокруг Норы. Движение заставило её застонать от боли, когда она задела больные мышцы.

– Твоё плечо! – Сонные глаза Норы в тревоге расширились. – Рана снова открылась?

– Нет, нет. – Лука прижала её к себе, не давая отпрянуть. – Я в порядке, просто немного напряжена. Целый день не выпускала из рук топор.

Нора поднялась на колени и указала на подстилку перед ними:

– Снимай рубашку.

– Зачем? – Лука сделала вид, что не понимает.

– Снимай рубашку, – терпеливо повторила Нора. – Я помассирую тебе плечи.

Лука покачала головой:

– Ты не должна. Выглядишь такой же уставшей как я.

– Тогда можешь отплатить мне тем же и сделать массаж спины, – ответила Нора, в этот раз уже решительнее кивая на подстилку.

После девяти лет службы, Лука хорошо знала, когда терпела поражение и была вынуждена капитулировать. Повернувшись к Норе спиной, она быстро стащила с себя куртку и рубашку.

Когда ладони Норы легли на её плечи, Лука, развернувшись, легла на живот.

– Их тоже, – Нора зацепила пальцем бинты вокруг груди Луки. – Пока они на тебе, от массажа не будет никакого проку.

Лука замерла. Разве Нора не понимает, как тяжело ей это даётся? Снятие с себя бинтов и превращение из мужчины в женщину – это то, что она делает наедине с собой.

– Нора… – она закрыла глаза, подбирая правильные слова, которые бы заставили Нору понять, что бинты для неё не просто дополнительный слой одежды. – Раздеться перед кем-то…мне не так просто, как тебе.

– Но я не «кто-то». Я твоя жена. – Напомнила Нора без какого-либо презрения или поддразнивания.

– Да, именно об этом говорится в нашем свидетельстве о браке, но мы обе знаем, что на деле нашим отношениям не так легко дать определение.

Нора с интересом наклонила голову. Зелёные глаза её изучали:

– Тогда какое определение ты дала бы нашим отношениям?

Последние несколько дней, Лука часто задумывалась над этим вопросом:

– Мы…друзья.

Прозвучало больше похоже на вопрос, чем на утверждение.

– В таком случае, почему ты мне не доверяешь? Ты доверяла Тесс достаточно, чтобы она тебя видела без них, разве нет?

В голосе Норы слышалась горечь. Лука понимала, что Нора, вероятнее всего, думает, что по какой-то причине ей доверяют меньше чем Тесс. Временами Нора по-прежнему склонна приписывать некоторые вещи к своим недостаткам.

– Это другое, – неохотно ответила Лука.

Нору такой уклончивый ответ не устроил:

– Что значит другое?

Лука потёрла усталые глаза. Ещё один вопрос, на который ей не хотелось отвечать подробно:

– Тесс была мне не просто другом в традиционном смысле этого слова. Я несколько раз делила с ней постель.

Это не то чем она гордится, но это часть её прошлого, и то, что делало её дружбу с Тес необычной.

– Оу. – Нора несколько секунд молчала. – Я совсем об этом забыла. Снова.

Редкий румянец припорошил щёки Норы.

Складывалось впечатление, что Нора с охотой забывала тот факт, что страстные чувства Лука испытывает только к женщинам. По большей части, Луку устраивает её отрицание, но не тогда когда приходится прояснять некоторые вещи на эту тему, прежде чем они обе снова смогут об этом забыть.

‘С моей стороны стоит хотя бы попытаться.’

Нора долгое время сидела тихо, и Лука было подумала, что тема закрыта. Она снова надела на себя рубашку и начала застёгивать.

– Значит, чтобы сделать массаж спины, я должна с тобой переспать? – Спросила Нора.

Пальцы Луки промахнулись мимо пуговицы, и она чуть не оторвала следующую:

– Что? Нет! Конечно, нет.

– Тогда снимай бинты и ложись, - сказала Нора. – Если тебе сегодня не сделать массаж, то завтра для обоза ты будешь абсолютно бесполезна.

Лука закрыла лицо руками:

– Боже! – Простонала она. – Ты всегда была такой упрямой или только со мной?

– Недавно приобретенное качество, – пробормотала Нора.

Руки замерли на покрытой бинтами груди, и Лука удивлённо посмотрела на Нору:

– Хочешь сказать, я тебя этому научила?

– Я задавала вопросов о массаже больше, чем это требуется от послушной жены. Думаю, это о многом говорит, разве нет? – Нора даже не пыталась скрыть ухмылку.

Лука вздохнула.

– Лука… – Нора перестала ухмыляться и уже серьёзно к ней обратилась. – Могу себе представить, как нелегко тебе это даётся, но мы обе должны научиться жить с такой реальностью. Как только доберёмся до Орегона и начнём строить ранчо у друг друга будем только мы. Рядом не будет ни доктора, ни священника, ни друзей. Я буду для тебя и доктором, и другом, и священником, а ты для меня.

Лука не хотела этого признавать, но она была впечатлена маленькой речью. Нора права. Необходимо учиться ей доверять. Безмолвно, Лука снова сняла с себя рубашку. Она решила подождать, когда Нора отвернётся, но этого не произошло, и повернувшись к ней спиной Лука начала снимать с груди тугие бинты.

Нора на коленях подползла к ней. Лука услышала позади глубокий вздох, будто Нора мысленно готовится к трудной задаче. Она уже собралась открыть рот, чтобы сказать женщине, что в этом нет необходимости, но ровное дыхание сбилось, как только она почувствовала ладони на обнажённой коже спины.

Опытные пальцы Норы быстро отыскали узел между лопатками и принялись над ним работать. Через некоторое время прикосновения двинулись выше и стали мягче, когда приблизились к области недавнего ранения. Лука почувствовала, как живот Норы начал тереться о спину, когда та над ней наклонилась. Она сжала в кулаках простынь.

– Расслабься, – прошептала Нора.

Тёплое дыхание обдало ухо, заставляя Луку вздрогнуть.

Она отпустила простынь и попыталась заставить себя расслабиться. Однако её успех продлился недолго, потому что вскоре массаж Норы превратился в ласку. Кончики пальцев пробежали вдоль позвоночника и гладили лопатки. Тёплые руки прошлись над бёдрами и обвели талию, затем поднимаясь вверх, задели бока её груди.

– Нора! – Простонала Лука. Она поняла что задыхается, испытывая что-то между сильным возбуждением и панической атакой. – Что ты делаешь? Не могу я так расслабиться, – сквозь зубы прошипела она.

Нора ничего на это не ответила. Казалось, будто женщина не услышала услышала её слов или сделала вид, желая, чтобы Лука тоже сосредоточилась на изучении собственного тела.

– Твоя кожа… – пробормотала Нора, – такая нежная, напоминает бархат над сталью. Не похожа на мужскую.

Часть Луки показалось, что женщина над ней фантазирует, пока не почувствовала, как губы Норы прижались к её шее. Смущённая, она обернулась и удивлённо посмотрела на женщину перед ней.

– Нора…

Глаза той безотрывно смотрели на её тело.

Лука быстро прикрыла грудь руками. Она не подумала, что повернувшись покажет свою обнажённую грудь.

Нора положила ладонь на руку Луки. Её пальцы находились всего в нескольких дюймах от обнажённой груди.

– Не надо, – шёпотом произнесла Нора. – Не скрывай от меня своё тело.

– Н-но оно…

– Прекрасно. Ты прекрасна.

Нора перевела на неё взгляд, и Лука увидела в зелёных глазах искренность.

– Нора. – Казалось, на этом слове её словарный запас иссяк.

Она даже не поняла, просила ли Нору прекратить или наоборот продолжить нежные прикосновения.

Нора и не думала, что-то говорить. Её губы были заняты другим делом. Женщина склонилась и поцеловала её в щёку, затем в челюсть, и наконец, губы скользнули по губам Луки.

Лука в миг позабыла о своих протестах. Забыла все причины, по которым происходящее было плохой идеей, поскольку тело отреагировало на близость и нежные прикосновения. Руки скользнули по спине Норы, притягивая к себе настолько близко, пока тёплый, успокаивающий круглый живот не коснулся её собственного. Большим пальцем Лука ласкала щёку Норы, пока снова не нашла губы женщины.

Опьянённая ощущениями и вкусом Норы, Лука потерялась в поцелуе.

– Мама?

Сонный голос Эмми стал для обеих ведром ледяной воды, которой их окатили откуда-то сверху.

Женщины оторвались друг от друга.

Лука быстро натянула на себя рубашку, прикрывая грудь.

Сердце Луки от испуга колотилось в груди, а Нора в это время развернулась лицом к дочери.

– Эми, милая, почему ты не спишь? Тебе нужно отдохнуть.

– Ты заболела? – Невнятно пробормотала Эми из-за большого пальца во рту.

Глаза Норы округлились:

– Что? Нет. С чего ты взяла, милая?

– Ты стонала, – сказала Эми. – И разбудила меня.

Лука почувствовала, как щёки залило краской. Было смертельно стыдно за то, что их застукал четырёхлетний ребёнок. Не зная как после такого смотреть Норе и Эми в глаза, она застегнула рубашку и чуть слышно выскользнула из повозки. Лука вновь добровольно возьмет на себя обязанность сторожить лагерь, даже две смены в подряд, если придется. Ей нужно много, много времени, чтобы побыть с собой наедине и всё обдумать.

========== Кроуфорд Хилл. 15 сентября 1851 год ==========

Нора смотрела вниз на реку Уматилла удаляющуюся куда-то на запад. Сейчас они находятся высоко в горах, но голова у Норы гудит вовсе не из-за низкой плотности воздуха.

Разум не покидали мысли о прошлой ночи. Теперь, при свете дня, произошедшее между ними казалось нереальным, но Нора знала наверняка, что это был не сон. И поведение Луки тому доказательство.

Лука всё утро её избегает; едет впереди обоза под предлогом поиска лучшего пути.

Нора, вроде как, совсем не против. Это избавило её от необходимости самой избегать Луку. Ей необходимо обдумать произошедшее, прежде чем это обсуждать. Нужно найти объяснение собственным действиям, прежде чем объяснять их Луке.

‘Так зачем ты касалась её тела, и полезла целоваться?’ Да, Нора и раньше пыталась соблазнить Луку, но это было до того как она узнала, что муж – женщина. В начале путешествия, она считала, что тело – единственное, что она может предложить «мужу» в обмен на защиту. Теперь Нора поняла, что может предложить гораздо больше. ‘Хранить секрет Луки, заставляя остальных верить, что она – мужчина; вот твоя часть сделки. Ты не обязана давать ей что-либо ещё. Так зачем же, ради всего святого, ты это сделала? Боже, а если бы Эми не проснулась, ты переспала бы с ней?’

Нора не знала. Не могла дать объяснения своим действиям. Пыталась убедить себя в том, что отреагировала так только по той причине, что привыкла думать о Луке как о мужчине. Даже сейчас, Лука продолжает вести себя по-мужски, поэтому трудно относиться к ней как к женщине.

Нора вздохнула и покачала головой.

‘Ты годами лгала клиентам, Эми, эмигрантам, горожанам, не начинай врать самой себе!’ Она прекрасно осознавала, что Лука - женщина, когда обнимала и целовала её. Спала с мужчинами она только за деньги, вчера же Нора не думала о них и других корыстных соображениях. Она вообще не думала – она доверилась своим чувствам и инстинктам.

‘И это было неплохо,’ призналась себе Нора. После неприятного внимания со стороны грубых, пропахших алкоголем клиентов, экспериментальные прикосновения Луки были… Её глаза машинально закрылись, когда она начала вспоминать их мягкость и нежность.

– Нора? С тобой всё хорошо? Что-то с ребёнком?

Нора застонала. Конечно, Лука выбрала именно этот момент, чтобы, наконец, вернуться к повозке. Открыв глаза, она встретила застенчивые серые.

– Да, со мной всё хорошо.

‘По крайней мере, физически.’

Она попыталась оценить настроение Луки.

– Ох. Ладно, хорошо тогда, – Лука отвела взгляд, и мимолётно кивнув, снова собралась уходить.

Нора несколько секунд сомневалась, но всё же решила не откладывать неизбежное:

– Лука, думаю, нам надо поговорить.

Лука остановилась. Плечи резко упали, и она медленно развернулась, избегая взгляда Норы.

‘Чем она так расстроена?’ Задумалась Нора. ‘Она ведь и раньше делила постель с женщиной, или между нами это было по-другому.’

– Я должна извиниться, – пробормотала Лука.

Было бы проще обвинить во всём Луку, которая, по-видимому, итак уже чувствует себя виноватой, но честным это никак не назовёшь.

– Зачем ты извиняешься за то, чего даже не начинала? Я поцеловала тебя первой, забыла?

– То была тёмная ночь, отрезанная в горах от всего мира. Ты боялась, переутомилась за день, хотела, чтобы мне стало лучше…

– Нет.

Нора не могла согласиться с объяснениями Луки, даже если так было бы проще.

Глаза Луки округлились:

– Н-нет?

– Да мне было страшно, и я была уставшей, и хотела, чтобы тебе стало лучше, но не по этим причинам я тебя обнимала и целовала, – сказала Нора.

Они смотрели друг на друга, пока Лука не отважилась спросить:

– Тогда зачем…зачем поцеловала?

– А ты зачем ответила на поцелуй? – На этот раз Нора ушла от ответа.

Лука отвела взгляд, пристально изучая спины волов:

– Ты же знаешь, мне…нравятся женщины.

– То есть если бы с тобой в повозке была Бернис или Эмми и поцеловала тебя, то ты бы ответила?

Обидно думать, что она Луке настолько безразлична, что та может легко найти ей замену, но Нора быстро выкинула эту мысль из головы. Она не может представить Луку целующейся с кем-нибудь ещё. Ей даже не хочется вспоминать, что она была близка с Тесс.

– Нет! Нет, конечно, нет.

– Но на мой ответила, – сказала Нора.

Она и сейчас может в деталях вспомнить, как мягкие губы ложились на её собственные, как будто они целовались минуту назад.

Лука выдохнула:

– Да.

– Зачем? – Вновь спросила Нора.

– Этого больше не повториться. Давай закроем эту тему, хорошо?

‘Что, если я хочу повторения?’ Нора замерла. ‘Откуда подобная мысль? Ты не такая! Ты делила постель с большим количеством мужчин, чем любая из женщин обоза, забыла?’ Затем ей пришла в голову другая мысль. ‘Может именно по этой причине поцелуи и прикосновения Луки для меня были настолько хороши? После долгого подчинения мужским прихотям, твое тело больше не может расслабиться под ними?’

– Нет.

Во взгляде Луки смешались страх и надежда.

– Игнорирование не заставит недоговорённость между нами исчезнуть. Мы планируем совместное будущее, и не можем позволить себе недопонимание, – сказала Нора.

– Вот как? – Лука скрестила руки на груди. Впервые она смотрела Норе в глаза с неким вызовом. – Считаешь, что мы не можем игнорировать это? Почему я должна отвечать на твои вопросы, в то время как ты пропускаешь мои мимо ушей? Или думала, я не замечу?

Норе не нужно было спрашивать о каком вопросе речь. Ведь именно он не давал ей заснуть всю ночь, и беспокоил весь день.

– Не знаю, – ответила она. – Лучшее объяснение, которое приходит мне в голову это то, что после всех лет работы на Тесс и изнурительного путешествия… - Нора пожала плечами. – Наверное, вчера ночью я захотела сделать что-то для себя. И мне было хорошо.

– Правда…правда хорошо?

– Ты так не считаешь?

До этого она ни разу не получала жалоб от своих сексуальных партнёров. Интим - единственная область, в которой у неё никогда не было сомнений в своих навыках. Странно было обнаружить, что нашлась ещё одна область, где она неопытна и невежественна как девственница.

Лука закрыла глаза. Тёмные ресницы на внезапно побелевшей коже делали её уязвимой и женственной, какой Нора никогда не видела её раньше.

– Это было божественно, – настолько тихо прошептала Лука, что Нора едва cмогла разобрать слова.

Нора приложила над собой усилия, чтобы успокоить окатившую её волну эмоций.

– Итак, подводя итог: нам обеим это понравилось, и мы по-прежнему намерены строить совместную взаимовыгодную жизнь вместе. Всё верно?

Лука чуть заметно кивнула, и затаила дыхание, недоумевая, к чему ведёт Нора. По крайней мере, вариант, что Нора нарушит своё обещание и с отвращением от неё сбежит, отпадает.

– Тогда у нас нет причин разрывать нашу сделку, – заключила Нора. – Мы обе пережили трудные времена, так что время от времени можем дарить друг другу немного утешения…

***

Лука отчаянно схватилась за угол повозки. Никогда в жизни она не падала в обморок, а в данный момент, казалось, что в считанные секунды наверстает упущенное. Она шокировано и в недоумении смотрела на Нору. Слова звучали не как предложение, а как очевидный факт. Неожиданно, но так и есть. Лука мечтала об этом последние несколько недель, но ни на секунду не осмелилась позволить себе предположить, что Нора тоже может быть в этом заинтересована. На первый взгляд может показаться, что мечта Луки осуществилась, но не было никакой радости. Продление сделки вовсе не то, чего она хотела. Лука резко развернулась и пошла прочь.

– Лука! – Сначала Нора последовала за ней, но быстро опомнилась, вспомнив, что всё ещё погоняет волов и не может отходить от повозки. – Лука! Я тебя обидела?

Гнев и разочарование овладели Лукой. Обернувшись, она крикнула:

– Если бы я хотел, я мог бы… – Лука резко себя оборвала, сглотнула, собирая терпение в кулак, и понизив голос, произнесла: – Я бы могла заплатить и переспать с тобой ещё в Индепенденсе.

Нора виновато перевела взгляд на спины волов. Внезапно расстояние стало не всем, что их разделяет. Между ними будто земля раскололась. После долгих секунд молчаливого взгляда Лука развернулась и ушла.

========== Река Уматилла. 16 сентября 1851 год ==========

Индейские земли остались позади. Нора с нетерпением ждала встречи с белыми поселенцами, быть может даже появиться возможность отужинать в первом каркасном доме, который они увидят после отъезда из Миссури. Вместо этого они разбили лагерь недалеко от последней индейской деревни, обнаружив там сухую траву для измученного скота.

Внезапно, Нора была вынуждена бороться с угрожающими пролиться слезами. Она пыталась себя убедить, что всё дело в пыли, но знала истинную причину. Её беременное тело на грани. Поход по Голубым горам исчерпал не только её, но и всех животных и людей в обозе. И это был ещё даже не самый трудный участок тропы, худшее поджидает впереди. Каскадные горы на западе кажутся непроходимой голубой стеной, а гора Худ поднимается так высоко, что её верхушка выглядит как неподвижное белое облако.

В сердце Норы зарождался страх, что они никогда не доберутся до своего нового дома. Кроме того, она чувствовала, что потеряла единственного человека, свой основной источник силы и поддержки во время путешествия. Лука уже третий день с ней не разговаривает, и на этот раз Нора не решалась заговорить первой. Она не знала, что такого ей нужно сказать, чтобы исправить ситуацию.

‘Да и что говорить, если я не знаю, что она хочет от меня услышать? Я думала, Лука меня хочет, но она была так зла, так…разочарована.’

Нора поудобнее уселась на большом камне у берега реки Уматилла, достаточно близко к повозкам, чтобы слышать Эми если та проснётся среди ночи, но в тоже время на приличном расстоянии, чтобы побыть наедине с собой. С поникшими плечами, она смотрела в темноту реки.

– Привет.

Тихий голос Луки заставил её поднять голову. На мгновенье она встретилась глазами с бушующим серым взглядом, а затем снова опустила голову.

– С тобой всё хорошо? – Поинтересовалась Лука. – Ты выглядишь…

– Обессиленной. – Закончила за неё предложение Нора.

Лука покачала головой:

– Я собиралась сказать – грустной.

Нора вздохнула, но ничего не ответила.

Через секунду она почувствовала, как Лука присела на камень рядом с ней.

– Я не должна была кричать на тебя и два дня игнорировать.

– Так почему это делала?

Замявшись, Лука пошаркала подошвой ботинка о речные гальки:

– Не хочу быть для тебя очередным клиентом, обменивающим физическую близость на защиту и обеспечение.

Нора резко подняла голову.

– Это не так, – яростно запротестовала она.

– Сама сказала, что хочешь «продлить сделку», – напомнила Лука.

Нора устало потерла лоб. Если быть честной с самой собой, касания Луки она не считала частью сделки. Да, она выдала это за деловое предложение, ведь так проще объяснить, почему вдруг решила лечь с женщиной. Нора пыталась себя убедить, что подобный секс не будет отличатся от привычного ей секса с клиентами, но в глубине души знала, что с Лукой всё будет по-другому. Плечи снова поникли, и она взглянула на Луку сквозь занавес ресниц.

– Я не знала другого способа…

Лука напряглась, но в то же время с любопытством спросила:

– Чтобы?

– Чтобы объяснить, почему я так хочу…близости с тобой.

От неловкости и чтобы занять руки, Нора нагнулась, подняла камень и бросила в реку. Она наблюдала за кругами на воде, лишь бы не смотреть на сидящую рядом молчаливую женщину.

– Ты…ты, правда, хочешь? – Прозвучало испуганно, и в то же время смущённо, что в точности описывало чувства самой Норы. – Хочешь быть со мной?

Всё ещё не поднимая головы, Нора кивнула.

Она услышала, как Лука сделала глубокий вздох:

– Тебе не нужно объясняться. Если ты просто хочешь быть рядом, мне этого достаточно.

Лука подняла ближайшую к Норе руку, предлагая молчаливое объятие.

Нора не смогла сдержать улыбку. Это не совсем та близость, которую она имела ввиду. В чём-то опытный, закалённый в боях капитан обоза по-прежнему остаётся невинным. С забавой покачав головой, Нора развернулась и крепко обняла Луку.

Через несколько секунд они расслабились и прижались друг к другу, и уже без стеснения и зажимок обнимались. Нора уткнулась носом в шею Луки, вдыхая индивидуальный запах её кожи.

‘Боже, как приятно.’ Нора поняла, что уже много лет так не обнималась.

– Приятно, – озвучивая её мысли, прошептала Лука.

– Мхм, – согласно промурлыкала Нора, даже не думая разрывать контакт.

Последние несколько лет прикосновения шли рука об руку с болью и унижением. Чувство покоя которое она испытывала касаясь Луки, стало для неё сюрпризом. Нора положила голову на верхнюю часть груди Луки и закрыла глаза. Отсутствие зрения усилило другие органы чувств. Она услышала сбивчивое дыхание и учащённое сердцебиение. Под грубоватой тканью рубашки Луки Нора ощущала плотные повязки. Разум тут же представил небольшую грудь, на которой лежала её щека.

Нора полностью отключила мозг. Расслабленная и немного сонная, она подчинилась своим инстинктам.

Подняв руку, она с любопытством провела по участку тела обёрнутого бинтами.

Когда Лука сделала глубокий вздох, грудь под ладонью Норы поднялась, невольно прижимаясь к её пальцам.

– Нора! – Простонала Лука.

Нора посмотрела в серые, чуть потемневшие глаза. Её рука также неподвижно лежала на груди Луки, но та тоже не отстранилась. Ситуация напомнила о том, как несколько лет назад она впервые обнаружила в себе власть, благодаря которой могла управлять мужчинами. Лука казалась такой же беспомощной под её прикосновением. Вот только на этот раз Нора не планирует использовать своё тело для обеспечения их с Эми выживания. Лука уже пообещала обеспечить их всем необходимым, поэтому сейчас она возьмёт то, чего сама хочет.

– Нора! – Лука попыталась убрать с груди, нежно поглаживающие пальцы. – Думала, мы договорились, что тебе не нужно этого делать.

Убрав руку, Нора пристально посмотрела ей в глаза:

– Знаешь, что мне в тебе понравилось с первого дня нашей встречи?

Лука тяжело сглотнула, явно смущённая быстрой сменой темы. Она с любопытством склонила голову в бок:

– Ч-что? Что тебе понравилось?

Нора посмотрела на свои руки:

– Ты никогда, ни разу, не относилась ко мне как к проститутке. Пожалуйста, не начинай сейчас.

В серых глазах вспыхнула ярость:

– Это не так! Именно по этой причине я не…

Нора снова подняла руку, прижимая палец к губам Луки, заставляя её замолчать. В очередной раз она поразилась мягкости этих губ.

– Если ты избегаешь моих прикосновений только из-за моего прошлого, если игнорируешь моё право решать, с кем я хочу делить постель, ссылаясь на свободу воли, то ты относишься ко мне именно как к проститутке.

Губы под её пальцами вздрогнули, но ничего не произнесли вслух.

– Разве ты не думаешь, что бывшая проститутка, вправе сама решать с кем делить постель… как распоряжаться собственным телом… без достижения какой-либо цели?

– Вот именно! Конечно, именно…именно в этом и дело. – Лука разочарованно покачала головой. – Просто мне трудно поверить, что кто-то, а тем более такая красавица как ты, захотела бы лечь со мной…

– А что насчёт Тесс? – Нора озвучила первое, что пришло в голову. – Она легла с тобой, и ты никогда не платила ей за секс.

Лука вздохнула:

– Вместо денег у неё была моя дружба и защита.

– Лука, я знаю, ты гордишься своим званием, которое по праву заслужила, но ты была лишь лейтенантом. О какой защите может идти речь? Ты не думаешь, что она могла бы переспать с генералом, если бы ей действительно нужна была серьёзная защита? – Нора покачала головой. – Ты ей нравилась, именно поэтому она с тобой спала. И по этой же причине этого хочу я.

Губы снова вздрогнули, Лука без сомнения готовится в очередной раз начать протестовать. Почему Лука, которая убедила Нору в собственной ценности как женщины и человека, не может понять, что сама может быть для кого-то привлекательной и желанной? Она решила положить конец дискуссии, переходя от слов к действиям. Когда Лука открыла рот в попытке возразить, Нора обняла её, накрывая губы своими.

Лука в полсилы попыталась оттолкнуть женщину от себя, но под решительной атакой умелых губ сопротивление быстро утихло. Мозолистые, но нежные руки заблуждали по спине Норы, прижимая ближе к своему телу.

– Нора?

Нора чуть было не свалилась с камня заслышав внезапный посторонний голос позади себя. Работая в борделе Тесс, она со временем научилась быть внимательной к происходящему вокруг, в то время пока сама развлекает клиента. Даже во время страстных поцелуев она была в курсе происходящего с другими девочками. Но в данный момент она забыла обо всём кроме Луки. Судя по рукам, спасшим её от падения, но сразу убранным с её тела, по обыкновению бдительная Лука тоже была погружена в их поцелуй.

Когда Нора обернулась, то увидела стоящую позади Бернис. Старшая подруга стояла уперев руки в боки, а обычно тёплое, дружеское лицо сейчас было хмурым:

– Можно тебя на минутку?

Нора неловко поднялась с камня. Она не торопилась начинать разговор, зная, что речь точно пойдёт не о погоде или планах на завтрашний день.

– Я, пожалуй, вернусь в лагерь, посмотрю, нужна ли Джейкобу моя помощь с разбуянившимся волом, – пробубнила Лука.

Она поспешно исчезла в темноте.

‘Трусиха!’ Сжав ладони в кулаки, Нора повернулась лицом к Бернис. Слов от старшей подруги долго ждать не пришлось.

– Ради всего святого, что ты творишь? – Бернис с упрёком покачала головой.

Каждое слово, вылетевшее из её рта, и язык тела чуть ли не вопили о неодобрении.

Норе вспомнились многочисленные ссоры со своими родителями. Те тоже во всё вмешивались. И что бы она не говорила или не делала, Нора никогда не находила у них одобрения или поддержки.

– Я целовалась с человеком, за которого вышла замуж, – с внезапным неповиновением ответила она.

Глаза Бернис шокировано округлились:

– Нора! – Она вытянула руку и несильно потрясла Нору за плечо, будто пытаясь разбудить. – Она - женщина! Или ты успела об этом позабыть?

Восстание Норы немного поутихло.

– Нет, я помню, – пробормотала она.

– Тогда зачем так поступаешь? Это неестественно! Грех! – В тёмных глазах Бернис пылали гнев, печаль и недоумение.

– Неестественно,… грех, – повторила Нора.

Родители говорили так же. Для Норы нет ничего удивительного в том, что её считают грешницей. Последние три года именно этим словом плевали в неё жители Индепендеса и словно от прокажённой поспешно перебегали на другую сторону улицы. В сердце всегда тлела надежда, что такое отношение к ней может измениться, когда она повстречает благородного, доброго человека, который будет готов на ней жениться. И вот когда это случилось, её всё ещё называют грешницей.

– Да, – сказала Бернис. – Почему ты позволила ей себя поцеловать?

Нора поморщилась. Конечно, Бернис подумала, что именно Лука стала инициатором поцелуя. Ведь в глазах Бернис Лука – странное, неестественное существо, ведущее жизнь, которую ей не понять. Поэтому вполне логично, что для неё Лука та, кто принуждает Нору делать то, что она считает своей обязанностью.

‘Она ещё никогда не была столь далека от правды.’

– Лука ни к чему меня не принуждала, – сказала она.

Бернис сложила руки на вздымающейся от возмущения груди:

– Не выгораживай её! Я знаю, что видела!

– Я её не выгораживаю, – тихо, но в то же время решительно сказала Нора. – Ты не знаешь нашей ситуации.

– Мне известно достаточно, чтобы понять, что в конце концов ты пострадаешь. Если бы кто-нибудь другой, а не я, увидел вас целующимися… – Бернис на мгновенье закрыла глаза, будто пытаясь представить описанную катастрофу.

Нора отрицательно покачала головой:

– Все остальные всё ещё считают Луку мужчиной. Никто бы ни о чём таком не подумал, увидев целующимися мужа и жену.

– Ладно, – сказала Бернис. – Но ты, ты то знаешь. Тебе известно, что неправильно разделять с ней подобную близость.

– Так ли это?

В течение последних нескольких недель она в этом же себя убеждала, но каждый раз, находясь рядом с Лукой, чувствовала, что это очень даже правильно. Впервые в жизни рядом есть человек уважающий и поддерживающий её, несмотря ни на что. Тот, кто стал ей верным другом и «отцом» Эми. Как физическая привязанность к такому человеку может быть смертным грехом, в то время как жестокое обращение со стороны клиентов всего лишь незначительное преступление допустимое обществом?

Бернис протянула руку и нежно коснулась её щеки, встречаясь с Норой взглядом:

– Нора, не оскверняй свою душу подобными вещами.

– Бернис, я не святая. Если моя душа осквернена, то она была таковой ещё до встречи с Лукой. Тебе известно кем я работала и чем занималась. Я бы и сейчас продолжала этим заниматься если бы не Лука, – сказала Нора.

– Значит, ты делаешь это из благодарности?

– Нет.

– Тогда почему? – Спросила Бернис.

Нора вздохнула. Как объяснить Бернис то, чего она сама до сих пор не понимает? Внезапно, её стало это раздражать. Она пожала плечами, не желая сказать то, что может обидеть подругу. Она знала, что женщина хочет ей добра.

– Рискуешь своей жизнью не зная зачем? Нора, пожалуйста, думай, прежде чем это затянет тебя в пучину! – Бернис не отводила от неё взгляда. – Если не думаешь о себе, подумай о детях. – Она мягко коснулась круглого живота Норы.

Это не так. Несмотря на всю её неуверенность в их с Лукой отношениях, Нора была уверенна в другом: для её детей Лука станетлучшим вторым родителем, другую такую не найти. Она отказывается думать, что присутствие Луки в их жизни хоть как-то навредит детям.

– Я иду спать, – сказала она, ставя точку в обсуждении.

– Надеюсь не с Лукой.

Нора резко развернулась. Две женщины пристально смотрели друг на друга. Казалось, Бернис сама в шоке от произнесённых ею слов.

– Прости, – после долгих секунд молчания произнесла Бернис. – Я не хотела тебя поучать. Знаю, ты намаялась со своими родителями, но…

Нора коснулась предплечья старшей подруги:

– Знаю, ты не понимаешь. Да как ты можешь, если я сама не до конца понимаю. Я просто знаю, что Лука…она моё будущее. Мне кажется, я сделала правильный выбор, выйдя за неё замуж.

– За женщину?

– Да знаю я, знаю. Я не могу этого объяснить, но это то, что я чувствую.

Бернис вздохнула. Как и Нора, она знала, что им не решить этот вопрос сегодня.

– Ладно, девочка, иди, ложись спать.

Как только Нора залезла в повозку, она тут же почувствовала присутствие Луки. От пристального взгляда серых глаз кожа начала покалывать.

– Чего хотела Бернис? Она нас видела? – Смиренно спросила Лука.

– Бернис – мать, она всё видит, – сказала Нора.

– Она отругала тебя, да? Прости.

Терпение Норы подошло к концу.

– Прекращай уже извиняться! Почему все вокруг считают, что ты несёшь ответственность за мои действия? Поцеловать тебя – мой выбор.

– Прости. – Повторила Лука, но увидев выражение лица Норы, быстро добавила: – Не за то, что я ответила на твой поцелуй, а за то, что считала, что ты не могла самовольно меня выбрать.

Нора улыбнулась и потихоньку стала расслабляться. Вспомнив о стоящей рядом повозке Гарфилдов, она не стала касаться Луки. Закрывая глаза, она знала, что долго не сможет уснуть этой ночью.

Комментарий к Река Уматилла. 16 сентября 1851 год

С наступающим Новым годом! Здоровья Вам и Вашим близким, успехов по жизни и новых увлекательных произведений)

========== Залив Фифтинмил. 30 сентября 1851 год ==========

Комментарий к Залив Фифтинмил. 30 сентября 1851 год

С Новым годом! Глава маленькая, сами понимаете - новогодние праздники) Приятного, хоть и короткого, чтения.

Измученные волы едва ли не ползли вверх по крутому оврагу. Животные притормозили сразу же, как только хозяйка остановилась и опустила кнут. Лука оглянулась посмотреть на свою повозку. Её состояние не лучше чем у скота. Пол под провизией провисает, чуть ли не касаясь земли.

Лука подождала пока к ней подойдёт Нора. Беременность уже стала всем заметна, и походка женщины больше была похожа на утиную, что очень беспокоило Луку. Она указала на развилку перед ними.

– Дорога, что справа ведёт в Даллес через Колумбию, а уходящая влево в Барлоу. Есть пожелания?

Вчера эмигранты уже успели обсудить варианты за ужином. На данный момент путешествие по Каскадным горам закончилось, и впереди их ждала либо переправа по опасной реке Колумбия на плотах и лодках, либо предстояло отправиться по южной стороне на Барлоу через гору Худ, славившейся самой ужасной дорогой на всей Орегонской тропе.

– При одной только мысли сесть на плот, меня начинает тошнить, – пробормотала Нора. – Но, и не то чтобы меня привлекала мысль штурмовать опасную гору.

Лука подбадривающе погладила её по плечу, но увидев, что за ними из повозки наблюдает Бернис, тут же отдёрнула руку.

– Ты молодец. – Поморщилась она. – Лучшая женщина в обозе.

Нора устало усмехнулась:

– Но вовсе не леди. Именно поэтому Бернис следит за мной словно ястреб.

Несмотря на печальное утверждение, Лука не смогла сдержать усмешки.

– Ты большая леди, чем любая другая знакомая мне женщина. Снобизм не прилагается дамам с добрым сердцем.

– Эй, капитан! – К ним подошёл Джейкоб Гарфилд. – Нашептывание нежностей своей жене не поможет нам перебраться через Каскадные горы.

Это дружелюбное поддразнивание дало понять Луке, что Бернис всё ещё хранит её секрет. ‘Да. Но как долго?’ Нельзя не заметить подозрительные взгляды, которые Бернис на неё постоянно бросает, когда Лука находится рядом с Норой. Расправив плечи, она повернулась к Джейкобу.

– Думаю, стоит остановить свой выбор на платной дороге. Она конечно не без сюрпризов, но не такая экстремальная, как плыть по водоворотам Колумбии.

Джейкоб кивнул, и без дальнейших обсуждений они ринулись проходить последнюю, самую трудную часть пути.

========== Большой Лавровый холм. 7 октября 1851 год ==========

‘О, Боже!’ Нора уставилась на высокий холм. Подъём на него хотя бы постепенен, а спуск как она слышала, должен быть чуть ли не вертикальным. Им придется спускать повозки вниз по склону, но она не могла себе представить, как это можно сделать, чтобы те не разбились о дно, скатившись вниз. Лавровый холм настолько крут, что полностью оправдывает своё название. А усугубляет ситуацию сильный холодный дождь, делающий дорогу очень скользкой.

А пока перед ней дорога, которая настолько поросла кустарниками, что в некоторых местах Нора не может разглядеть повозки и волов, будто те передвигаются вовсе не по пересохшему руслу ручья. Лука и другие погонщики пробирались по вязкой грязи на берегу, в то время как Нора с остальными женщинами несли на руках своих детей высоко поднимая ноги и обходя валяющиеся на пути брёвна.

– А мы-то думали, что малый Лавровый холм тяжко нам дался, – проворчала рядом Бернис.

Для Норы подъём на Каскадные горы стал сущим кошмаром. Она боролась с крутыми холмами, торчащими из земли корнями, бьющими в лицо ветками, поваленными деревьями, грязевыми ямами и пенными потоками. Всё это время Лука с сочувствием на неё глядела, но не решилась позволить долго отдыхать в горах, зная, что если начнётся шторм, то уничтожит все их припасы.

И вот забравшись на холм, Нора наблюдала, как мужчины, чтобы замедлить спуск повозок, закрепляют колёса и привязывают к деревьям верёвки. Лука мрачно покачала головой и дала мужчинам наказ привязать к повозкам длинный ствол дерева для дополнительного торможения. Когда начали спускать первую повозку, ветви дерева оставляли на мокрой земле глубокие борозды. Нора крепче сжала ладонь Эми и медленно начала спускаться по крутому холму.

На этот раз их повозку спускали с холма последней, держа Нору в постоянном напряжении. От сердца отлегло, когда повозка уже почти была внизу. Но внезапный треск заставил её в ужасе задержать дыхание.

С практически человеческим стоном древесина одного переднего колеса на глазах смялась вдвое. Кастрюли и сковородки загремели, одна из уцелевших куриц закудахтала в знак протеста, когда передняя часть повозки рухнула на землю. Волы повалились с ног, когда ярмо потянуло их назад. Внезапно наступила тишина.

Только когда Лука её приобняла и аккуратно притянула к себе, Нора только заметила, что упала на колени.

– Не волнуйся, – прошептала Лука. – Сломалось колесо, а не ось. Уверена, я смогу починить повозку. Только придется её разгрузить и поднять, чтобы я смогла заменить колесо.

Нора расслабилась, прильнув к успокаивающему, тёплому телу. Она рада предусмотрительности Луки. Дополнительное колесо сейчас бы пришлось как нельзя кстати.

– У нас есть на это время? – Обеспокоенно спросила она.

Сейчас темнеет рано, и через каких-то полчаса не увидишь того, кто находится в метре перед тобой.

Руки Луки сжали её чуть крепче в объятиях, затем отпустили:

– Нет. Придется ждать до рассвета. – Она подошла к Гарфилдам. – Джейкоб, покомандуй остальными повозками и уведи их к реке Зигзаг. Разбейте там лагерь, отдыхайте и ждите нас.

– Нет. – Джейкоб и стоящие рядом эмигранты отрицательно покачали головами. – Мы останемся с вами, а завтра все вместе продолжим путь.

Нора с надеждой посмотрела на Луку. Несмотря на то, что раньше она жаждала уединения, теперь ей совсем не хотелось оставаться одной в негостеприимных горах.

– Прости, – сказала Лука Джейкобу, и перевела взгляд на Нору, – но это плохая идея. Скот измучен и голоден, а тут нет ни травинки. Здесь, нам бы пришлось всю ночь пристально за ними наблюдать, чтобы они не уняли голод ядовитым лавром, растущим здесь повсюду. У Зигзаг реки лучшее место для разбивки лагеря.

Джейкоб взглянул на уставших волов и кусты лавра, а затем снова посмотрел на Луку:

– Ладно, увидимся завтра. – Он повернулся к своей повозке.

– Джейкоб? – Окликнула его Лука. – Можешь взять с собой Нору и Эми?

– Нет! – Сжав ладонь Луки, сказала Нора, прежде чем Джейкоб успел ответить. – Других ты можешь отсылать, но не меня. Не нас. Мы твоя семья, и не бросим тебя тут одного.

Она бросила дерзкий взгляд в сторону Бернис, ожидая, что подруга попробует возразить. Но встретившись с ней взглядом, Бернис промолчала.

Лука посмотрела жене в глаза, будто оценивая её решимость. Затем вздохнув, кивнула.

Нора наблюдала, как повозки медленно двигаются на запад. Когда последняя повозка исчезла из вида за стеной из елей и сосен, чувство страха лишило её дыхания.

***

– Пошли. – Лука подняла плачущую Эми на руки, мгновенно останавливая поток слёз. – Давай устроим тебе в повозке милое уютное гнёздышко.

Повозка стояла на трёх колёсах, один угол наклонён и опирается о землю. Внутри провизия и инструменты перекатились на повреждённую сторону, так что осталось достаточно места для сна одного человека.

Нора приготовила для дочери спальное место между бочонком солёных огурцов и мешком муки, а Лука в это время нарубила в лесу для волов веток ольхи.

В тишине, они установили рядом с повозкой палатку.

Лука развернула, положила вместе две подкладки и накрыла их одеялами. Снаружи всё ещё шёл дождь, по стукам напоминающий небольшой град. Развести огонь не представлялось возможным.

Лука легла на подстилку и похлопала по свободному месту рядом с собой.

– Ложись рядом. Сегодня это единственный способ согреться.

Уже дрожа от холода, Нора скользнула под одеяло. Почувствовав теплоту, исходящую от тела Луки, она придвинулась ближе.

Лука приобняла Нору, а та в ответ прижалась к талии Луки.

Через какое-то время зубы Норы перестали стучать.

– Может и к лучшему то, что остальные в милях от нас. Если бы Бернис видела нас сейчас, ей бы это не понравилось, - пробормотала Лука.

Нора прижалась ещё ближе, в тёплых объятиях чувствуя себя как дома:

– Нет, не понравилось бы, зато я довольна.

Щека Лука прижалась к её макушке, и Нора услышала, как та вдыхает запах её волос:

– Мхм, я тоже.

Нора облокотилась на локоть, чтобы посмотреть в серые глаза, и заметила, что её вторая рука лежит на груди Луки. Она чувствовала под пальцами туго затянутые повязки, скрывающие женскую грудь.

– Разве это удобно? Проживать в ловушке этих бинтов каждый день своей жизни?

– Эта цена и она того стоит.

Нора провела пальцами по плоской груди:

– Ну, это безусловно делает твою маскировку более убедительной. А что насчёт…? – Прикусив губу, она умолкла.

– Чего? – Голос Луки звучал низко и интимно рядом с её ухом.

Нора понимает, что между ней и Лукой уже сформировалось доверие, и она может задать свой вопрос, но вот подобрать слов не может. Вместо этого её рука скользнула с груди Луки, прошлась по упругому животу, останавливаясь на сильном бедре.

– Что ты используешь…, чтобы эта часть тела выглядела убедительной, – она мягко прижала ладонь к упомянутой области.

– Ммм.

От низкого стона Лука по коже Норы побежали мурашки.

Лука неуверенно накрыла руку Норы своей. Будто не знала, что должна сделать: убрать или прижать.

– Осторожно, – простонала она.

Нора сопротивлялась желанию пощупать то, что у неё под рукой:

– Это что-то вроде…протеза?

Она слышала что-то об этом от девчонок из борделя Тесс.

– Нет. Просто подкладка, которую я вшила в штаны. – Опытный капитан обоза покраснела как юная девица. – Не могла бы ты…убрать руку, пожалуйста, – голос Луки стал прерывистым и хриплым.

Выпуклость, которую она искусно всем демонстрировала, оказалась всего лишь мягкой тканью, поэтому касание Норы не могло ей навредить, но всё же Лука вздрагивала и начала потеть. Вес круглого живота надавил на руку, лежащую на промежности Луки.

Та с рычанием подалась вперёд и в грубом поцелуе захватила губы Норы. Железный самоконтроль, которым всегда восхищалась Нора, наконец, рухнул. С почти отчаянной интенсивностью рот Луки лишил дыхания, а руки блуждали по телу, будто пытаясь сразу побывать везде.

– Помедленнее. – Нора отпрянула назад, изучая дикое выражение лица Луки.

Лука тут же отдёрнула руки и села, прекращая все телесные контакты между ними:

– П-прости, я…

– Да брось ты! – Нора схватила её за плечо и притянула к себе. – Давай уже покончим с этим танцем: шаг вперёд к друг другу, два назад. Я больше не позволю Бернис или социальным нормам диктовать каждое моё действие. Ты учила меня, что у меня есть право выбирать как и с кем мне жить. Так что это моё решение. – Она сделала паузу. – Если, конечно, только ты этого не хочешь…не хочешь меня.

Ответом стали губы Луки, которые вновь накрыли её собственные, но в этот раз без отчаянности в движениях, а с нежной страстью.

Сначала у Норы автоматически включилась реакция бывшей проститутки, но Лука не позволила ей относиться к себе так, как к безымянным клиентам из прошлого. Серые глаза пристально смотрели в зелёные, не оставляя сомнений, где она сейчас, и кто дрожащими пальцами борется с крошечными пуговицами лифа Норы.

Годы работы в борделе вытравили из разума стеснение своей наготы. Тело было самым главным её инструментом. Но в то время Нора не была на девятом месяце беременности, и в объятьях той, чьё тело по её мнению было намного ближе к совершенству чем собственное. Она уже видела полуобнажённое тело Луки, кода та была ранена и слаба, но даже тогда Лука напомнила ей портрет древней богини охоты, который когда-то висел над камином в доме отца. Сильное, мускулистое тело, с лёгким намёком на мягкость, мешало Луке казаться жесткой и неуступчивой. В ней было что-то необузданное, но в глазах таилась такая нежность, не дающая Норе слишком долго об этом думать.

Она затаила дыхание в ожидании реакции Луки, когда та избавила её тело от лифа и юбки, обнажая круглый живот.

Склонившись над ней, Лука обеспокоенно замерла, почувствовав, что Нора напряглась.

– Что с тобой? Это ведь не навредит ребёнку, так ведь?

Пальцы Норы скользнули в тёмные волосы Луки, с любовью перебирая мягкие, прохладные пряди:

– Не волнуйся, с ней всё будет в порядке.

– Ребёнок ведь не заметит, если мы…ну, когда… - Лука неловко указала на себя и Нору.

– Не думаю, что он или она может видеть сквозь моё тело, но даже если что-то и почувствует, по крайней мере, будет знать, что родится в любящей семье, – с ухмылкой сказала она.

Лука хмыкнула, но её нервозность была слишком очевидна.

– Успокойся. Несмотря на то, что Бернис об этом думает, я пришла к выводу, что нам не чего стыдиться. – Нора скользнула пальцами по её плечам: – Позволь мне…

Нервная сдержанность Луки быстро испарилась. Опираясь на локти, она нависла над Норой, стараясь не слишком давить на живот. Губы скользнули по шее Норы, плавно переходя на ключицы, затем мимолётно словно крылья бабочки прошлись по груди, пока не добрались до выпуклого живота скрытого под тонкой тканью сорочки.

Нора никогда не отличалась большим терпением по отношению к неуклюжим, неуверенным в себе клиентам, но почувствовав небольшую дрожь в руках Луки, когда те спускались по юбке к бёдрам, она нашла это милым и в какой-то степени приятным. Не думала, что такое когда-нибудь станет возможным, но всё в этом опыте казалось таким новым и свежим, будто бы она прежде и вовсе, ни с кем не делила постель.

Она вздрогнула от холодного горного воздуха, когда Лука через голову сняла с неё сорочку, но в следующую секунду снова стало тепло, ведь та снова к ней прижалась. Сильное бедро прижалось к центру Норы, и она подавила стон.

Длинные пальцы Луки нашли ладонь Норы и большой палец начал рисовать круги во внутренней стороне ладони. Другая рука нежно обхватила полную грудь. Она смотрела на грудь так, будто это было чудом природы. Взгляд Норы последовал туда же, чтобы понять, что так разглядывает Лука. Из-за беременности кожа вокруг сосков потемнела, а синие растяжки больше похожие на вены портили светлый цвет кожи.

Мягкие губы легли на гиперчувствительный сосок, и Нора мгновенно забыла о самокритичном исследовании собственного тела. Пальцы беспомощно потянулись к затылку Луки, притягивая ближе.

Свободная рука Луки скользнула вдоль нижней стороны её груди, заставляя затаить дыхание в ожидании того, где эта рука окажется. Грубые мозоли на ладони Луки, свидетельствующие о многолетней тяжёлой работе образовали контраст с мягкостью прикосновения, которое Нора нашла странно заманчивым.

Когда эта ладонь начала нежно массировать кожу, Лука оторвалась от груди, и поцелуями проложила дорожку до живота Норы.

Нора прогнулась вверх, когда игривый язычок окунулся в пупок. Руки Луки проделывали тот же путь, что и губы.

– Лука… – Нора почувствовала, что собственное дыхание стало прерывистым.

– Тссс. Пришла пора расслабиться. Не волнуйся, со мной тебе нечего бояться.

От шепота Луки кожу начало приятно покалывать. Внезапно Лука от неё отпрянула, но лишь для того чтобы избавить волосы Норы от ненужной ленты. Она залюбовалась рыжими волосами, опустившимися на плечи женщины, что делало ту невинной и в то же время соблазнительной.

– Ты прекрасна, – прошептала Лука.

Норе сложно было поверить в то, что кто-то может счесть её красивой на девятом месяце беременности и пылью покрывающей тело, но трепет в голосе Луки не оставлял сомнений в искренности её комплимента.

Лука смотрела в зелёные глаза, одной рукой убирая со лба странствующую прядь волос, а другой рисовала чувственные круги вокруг пупка Норы. Взгляд был настолько интенсивным, и Нора подумала, что закрыв глаза она сможет ощутить его на себе.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Нора удивлённо моргнула. Размышлять и отвечать стало трудно из-за отвлекающих прикосновений Луки:

– Ч-что?

– Чего ты хочешь? Как тебе нравится? – Прошептала Лука.

Годами ей не задавали подобных вопросов, если вообще когда-нибудь задавали. Она улыбнулась Луке:

– Как хочешь.

– Нет. Как ты хочешь. Итак, что тебе нравится? Я сделаю всё, что захочешь…ну, конечно, за исключением некоторых очевидных действий. – Лука смотрела на неё со смесью смущения и сожаления.

Нора сразу поняла, что Лука имеет ввиду тот факт, что не является мужчиной. Очевидно, она предполагает, что их занятие любовью будет уступать тому, что она могла бы испытать с мужчиной. Нора протянула руку и коснулась щеки Луки, наблюдая, как ресницы той трепещут при прикосновении.

– Я была вынуждена «наслаждаться» этим актом последние несколько лет. Поверь, я не буду по нему скучать.

Лука всё ещё нависала над ней:

– Значит, тебе не нравиться…? – Она сделала паузу и жестикулировала, будучи слишком смущена, чтобы закончить предложение.

– Лука, – Нора решила остановить неудобную дискуссию, – судя по всему, ты всё ещё женщина.

Серые глаза чуть ли не шокировано на неё глядели. Лука не произнеся ни слова ждала, куда приведёт Нору её поток мыслей.

– Когда дело доходит до этого, в наших телах фактически нет никаких различий, – сказала Нора. – Ты знаешь, что тебе приятно, так почему не предложишь мне тоже самое?

Лука глубоко вздохнула. Она всё ещё нервничала, но, наконец, твёрдо кивнула и её губы снова опустились к Норе. Глаза всё ещё были устремлены на Нору, когда она не спеша расшнуровала шнурки на сорочке женщины и сняла с неё нижнее бельё. Смотря на обнажённое тело, серые глаза сверкали от любопытства и чего-то ещё, чему Нора не могла дать определение.

Нора вздрогнула под пристальным взглядом.

Посчитав, что причиной этому послужил холодный горный воздух, Лука накрыла её своим телом. Одеяло, покрывающее плечи Луки, закрывало их обеих, отделяя от остальной части мира.

Кончиком пальца Лука ласково погладила щеку Норы, затем поцеловала в изгиб шеи. Теплое прикосновение губ Луки исследовало дугу её ключиц, а затем пробежались по верхней части груди пока не захватили сосок Норы, но в этот раз без сорочки.

Нора вздрогнула. Пальцы сжали плечи Луки, притягивая её вплотную к себе.

Лука отодвинулась на несколько дюймов и с беспокойством на неё посмотрела:

– Я ведь не сделала тебе больно?

Слова, произнесённые рядом с кожей Норы, усилили у женщины дрожь.

– Нет, – ответила она, наклонившись, чтобы пригладить прядь непослушных тёмных волос упавших на лоб Луки. – Но, но из-за беременности, они очень чувствительные.

– Оу. – Лука с нежностью погладила грудь сбоку. – Я этого не знала.

– Это вовсе не означает, что нужно остановиться. Мне очень приятно, – поспешила заверить Нора.

На губах Луки начала появляется улыбка. Но Нора быстро потеряла её из виду, поскольку глаза закрылись от нежности прикосновений.

Лука медленно спустилась по её телу, останавливаясь у живота Норы. Она положила обе ладони на выпирающий живот, будто пытаясь установить контакт.

Нора предполагала, что Лука проигнорирует её живот, и любыми способами будет избегать тем с беременностью. От благоговейных поцелуев, которыми Лука осыпала её живот, на глазах появились слёзы, но Нора быстро их смахнула, прекрасно зная, что Лука начнёт беспокоиться, как только их увидит.

Лука приложила щёку к животу Норы, прижимаясь ухом к коже.

– Что ты делаешь? – Нора подняла голову с подстилки.

Глядя на Луку, она не могла сдержать улыбки. Физические отношения никогда не были для неё такими. С любым из других её сексуальных партнёров половой акт уже должен был закончиться, но Лука ещё даже не коснулась её интимной зоны, и, кажется, ни особо с этим спешит.

– Тише. – Ухо Луки всё ещё прижато к животу Норы, а на лице напряжённое выражение. – Я разговариваю с твоей дочерью.

Нора тяжело сглотнула внезапно подступивший к горлу ком.

– И что она говорит? – Хрипло прошептала она.

Лука усмехнулась:

– Она жалуется.

– На что?

Лука притворилась, что слушает в животике ответ:

– Говорит, её временный дом всё время качается и трясётся… и это не даёт ей уснуть.

– Ну, передай ей, что придется немного потерпеть, - теперь она сама притянула Луку ухом к своему животу.

– Прости, малышка, – прошептала Лука животу. – Твой временный домик, говорит, что тебе придётся чуть-чуть потерпеть. После, ты сможешь ей отомстить, за то, что она не давала тебе спать одну из ночей в этом году.

После последнего поцелуя в живот, Лука двинулась дальше, поцелуями переходя к бедру Норы.

– Всю ночь? – Ахнула Нора, когда губы проделали дорожку к колену и прижались к чувствительному месту.

Лука промычала о своём согласии в бедро Норы. Гладкой щекой она потёрлась о лодыжку Норы, что очень напомнило женщине о большом мурлыкающем коте, а затем мимолётно поцеловала в волдырь, образовавшийся на её пятке.

Поцелуи не прекращались до тех пор, пока Нора не почувствовала, что обожествлён каждый сантиметр её кожи. Даже несмотря на то, что Лука полностью одета, создавалось впечатление, что она любила всё тело Норы, а не только ту частью на которой концентрировались мужчины.

‘Интересно, с женщиной так всегда?’

Все её раздумья улетучились, когда губы Луки коснулись части её тела, которую всё это время обходили стороной.

Её глаза распахнулись.

– Ч-что… что ты делаешь?

Мягкие волосы защекотали бедро Норы, когда Лука подняла голову. В серых глазах видна неуверенность.

– Тебе не нравится?

– Нет. Я не это хотела сказать. Я..думаю, я…получала от этого удовольствие.

‘Господи, а я то думала, что из нас двоих я самая опытная! А она была в интимной связи только с одним человеком, и всё же заставляет меня дрожать и заикаться, словно девственницу в первую брачную ночь.’ Вдруг подумалось ей.

Лука протянула руку, прослеживая улыбку на губах Норы, не в силах удержаться от собственной.

– Ты чего улыбаешься?

Нора поцеловала её пальцы.

– Ну, мне просто пришло в голову, что это можно считать нашей первой брачной ночью.

Нора почувствовала, как тело Луки вздрогнуло от удивления, но не прошло и секунды, как она засмеялась. Звук смеха, казалось, пронёсся сквозь Нору от чего по её телу побежали мурашки.

– Замечательно! – В шутку нахмурилась Лука. – Теперь ты заставляешь меня нервничать.

Нора провела пальцами по волосам Луки.

– Тебе не о чём беспокоиться. Ты отлично справляешься, – сказала она правду.

Кажущиеся бесконечными мгновенья они смотрели друг другу в глаза, а после их губы сплелись в страстном поцелуе.

Нора первая прервала поцелуй. Ей потребовался воздух, когда рука Луки скользнула ей между ног. Бёдра подались навстречу нежному прикосновению.

– Как тебе? – Спросила Лука, продолжая лёгкие, медленные, едва ощутимые касания.

Нора ошеломлённо смотрела ей в лицо. В вопросе Луки не было никакого самодовольного поддразнивания, чем отличались её бывшие сексуальные партнёры. Она просто просила совета. Дыхание Норы участилось.

– Д-да. Это… Боже правый! – Она застонала под умелыми пальцами Луки. – Это здорово.

Лука наклонилась ближе, прижимая губы к пульсирующей вене на шее Норы.

Одно движение и пальцы окунулись в Нору.

Из приоткрытых губ Норы вырвался стон. Она сжала вторгающиеся пальцы Луки внутри себя.

– Нормально? – Лука попыталась отодвинуться, но Нора крепко прижала её к себе.

– Не останавливайся! – Задыхалась Нора, уже чувствуя, как внутри нарастает давление.

Лука возобновила движения пальцами, всё ещё мучительно медленно исследуя, и вовсе не спеша доводить Нору до оргазма.

Нора резко замотала головой и задвигала бёдрами сильнее, пытаясь заставить Луку ускорить темп, но безрезультатно.

– Расслабься и наслаждайся. – Прошептала Лука, обдавая горячим дыханием ухо Норы. – Нам некуда торопиться. – Она вынула пальцы, а затем медленно всунула их обратно.

Нора встретила это движение стоном. Живот и гиперчувствительная грудь тёрлись о одежду Луки. Изнутри тела будто разгорался и ненадолго потухал огонь.

– Кажется я, – простонала она. – Лука…

– Ммм? – Лука экспериментально большим пальцем погладила клитор.

– Лука! – Голова Норы откинулась назад, когда тело снова обдало жаром.

Губы Луки продолжили пытки. Прикусив горло Норы, она начала посасывать чувствительное место под ухом, пока пальцы продолжали непоколебимо медленные движения.

Нора обернула ноги вокруг ног Луки, притягивая ту ближе.

– Пожалуйста, – выдохнула она.

Движение мгновенно прекратились. Лука посмотрела в полуприкрытые глаза Норы:

– Скажи, что именно ты от меня хочешь.

В её голосе всё ещё присутствовал намёк на неуверенность, несмотря на то, что тело Норы недвусмысленно давало понять, что Лука всё делает правильно.

Нора смотрела на неё, впервые собираясь дать волю своим тайным желаниям. Она даже не уверенна чего именно хочет. Медленные и нежные прикосновения Луки сводят с ума, но в то же время, она хочет быстрее получить желанный оргазм. Нора не спеша приподнялась, стараясь не потерять связь между их телами, пока не оказалась сверху Луки. Она выжидала, не зная, понравится ли Луке находиться в покорной позиции снизу. ‘Сверху – традиционно мужская позиция, и если Лука…’ Мысли и заботы улетучились, когда Лука снова задвигала внутри неё пальцами.

Нора выпустила очередной протяжный стон. Сидя верхом на мускулистых бёдрах Луки, она начала раскачиваться на длинных нежных пальцах.

Лука подняла свободную руку и положила на поясницу женщины, чтобы стабилизировать ту на месте, прижимая ближе к себе.

Нора подалась вперёд, отыскала губы Луки и простонала ей в рот. Бёдра начали покачиваться быстрее, и на этот раз Лука охотно отвечала темпу, который задавала женщина сверху.

В ушах забурлила кровь, и Нора не могла разобрать слов, которые нашёптывала ей Лука.

Лука притянула её ближе и села так, чтобы Нора оказалась на её коленях.

Грубая ткань рубашки скользнула по чувствительной груди. Нора ахнула и начала раскачиваться быстрее.

– Лука. – Простонала она, когда шар удовольствия, назревавший в нижней части живота лопнул, разливаясь по всему телу. Нора запрокинула голову назад.

Губы Луки накрыли её вздымающуюся грудь, кончиком языка нежно коснувшись соска.

Нора вонзила пальцы в спину Луки, удерживая себя на месте, когда глубоко внутри начались пульсирующие толчки. Со стоном она всем телом откинулась назад, и только твёрдая хватка Луки удерживала её от падения.

Словно находясь на неопределённом друг от друга расстоянии, Нора слышала, как Лука откуда-то издали её зовёт:

– Нора, – шептала она снова и снова, – Нора.

Звучало словно молитва. Лука целовала капли пота поблёскивающие в темноте на груди и лице женщины.

– Эй, с тобой всё в порядке?

Лука убрала с её лица влажные волосы.

В ответ Нора смогла только кивнуть. Она легла раскрасневшейся щекой на скрытую под слоем одежды грудь Луки. Безумный стук соответствовал биению её собственного сердца.

‘Боже, это было…’ Нора позволила себе несколько минут насладиться бушующими внутри чувствами, а затем строго покачала головой. ‘Ты ведёшь себя как влюбленная дурочка! Это, конечно, гораздо приятнее, чем спать с клиентом, но как будто это стало для тебя неожиданностью.’

Секс с Лукой оправдал все её ожидания. Она так и думала, что та будет действовать нерешительно, но очень нежно и страстно. Так собственно и случилось. Чего Нора не могла предсказать, так это собственную реакцию.

Дело не только в том, что Лука сумела довести её до оргазма, пусть этого и никогда не случалось в прошлом. Проститутка-реалистка в ней знала, тут всё дело в технике. Её удивили эмоции, которые пробуждали в ней прикосновения Луки. Испарилась дистанция, которую она держала с бывшими клиентами. Впервые за много лет она не была Флёр, деля с кем-то постель и своё тело. Она была самой собой.

Лука нежно поцеловала её в щёку, будто не была уверенна, что после окончания физической близости ей всё ещё позволителен поцелуй в губы .

– Была ли я…этого было достаточно? – Поинтересовалась она.

Всё это время её взгляд не покидал лица Норы.

Нора чуть ли не телом ощущала волны неуверенности исходящие от Луки. Она не понимала истинную причину сомнений в способности той угодить ей в постели. То ли это из-за отсутствия мужского «достоинства», то ли из-за очевидного недостатка опыта по сравнению с партнёршей.

– Довольна? – Повторила она, еле сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. – Боже, Лука, я больше чем просто довольна. Секс между женщинами всегда такой?

Большинство встречающихся ей мужчин считали, что женщина существует исключительно для того, чтобы сделать их жизнь более комфортной, но Лука сейчас сосредотачивалась именно на удовольствии Норы.

Лука покрыла лицо Норы лёгкими, мгновенными, словно моросящий дождь, поцелуями. Впервые за несколько месяцев на её лице была беззаботная улыбка.

– Ну, не сказать, что у меня был большой опыт с женщинами. Я была только с Тесс, и нет, между нами никогда такого не было.

Из-за интимной связи с Тесс Луку всегда терзало чувство вины. Да, она пользовалась талантами Тесс, но в глубине души всегда пылало вопиющие убеждение, что неправильно и неестественно женщине иметь физическую близость с другой женщиной. Теперь, после занятия любовью с Норой, это убеждение пошатнулось. Это было искренне, потрясающе и, кажется, таким правильным.

***

Нора лежала в тишине, чувствуя, как ритм сердца потихоньку приходит в норму, а дыхание становится беззвучным. Спустя некоторое время она приподнялась, и опираясь на локоть стащила второй рукой подтяжки с плеч Луки и принялась расстегивать рубашку.

– Не обязательно это делать, – остановил её хриплый голос Луки.

Нора игриво пихнула её в плечо:

– Помолчите, мистер Гамильтон.

Лука лёжа на неё смотрела:

– Ты ведь помнишь, что под этой одеждой «мистером» даже не пахнет? – Шепотом напомнила она.

Нора поцеловала ключицу, которую только что обнажила.

– Я бы этого не делала, если бы не хотела.

– Ты серьёзно? – Лука смотрела на неё с недоверием. – Ты…ты хочешь прикоснуться к моему телу несмотря ни на что?

Нора опёрлось подбородком на свою руку, и посмотрела на Луку.

– Почему тебе так сложно в это поверить? Ты ведь сама предпочитаешь мужскому телу женское?

– Да, но меня едва ли можно назвать нормальной, а ты…

– …а я узнала, что в этом отношении не особо-то от тебя и отличаюсь, – закончила Нора. – Меня так долго не привлекали мужчины, и меня очень удивило то, что я нахожу в моём муже нечто очень привлекательное. – Она ухмыльнулась. – Но теперь я узнала, что делает его настолько «особенным».

Она вытянула руку, чтобы расстегнуть вторую пуговицу, но руки Луки её остановили.

– Нора…

– Не поступай так со мной, – тихо произнесла та.

– С тобой? – Переспросила Лука.

– Именно. Ты доставила мне огромное удовольствие, и я хочу ответить тебе тем же.

Лука неловко поёжилась:

– Я не уверена, что смогу…или должна. Что если…

– Лука, ты доверила мне своё оружие, волов, повозку. Даже свою тайну и жизнь. Прошу, доверься и сейчас.

– Уверена, что хочешь это сделать?

– Я бы не стала инициатором, если бы не была уверена. Лука, я не невинная, наивная девчонка. Я знаю тебя, и прекрасно знаю себя. – Нора положила ладони на напряжённые плечи. – Я не удивлюсь и не возненавижу твоё тело. Тебе не нужно притворяться мужчиной. Не со мной.

Лука смотрела на неё с почти детским изумлением. Но вдруг печально покачала головой.

– Ты хочешь заняться любовью с женщиной, но я не знаю как. Я большую часть своей сознательной жизни выполняла роль мужчины.

– Я не хочу, чтобы ты вела себя как женщина или же, как мужчина. Просто будь собой, хорошо?

Лука неуверенно кивнула:

– Ещё бы знать кто я.

Нора поднялась на колени. Живот упирался в бок Луки, пока она расстегивала пуговицу за пуговицей. Наконец, она сняла рубашку с сильных плеч.

– Подними руки, – скомандовала она, и помогла Луке снять майку через голову с едва зажившего плеча.

Обе сидели и смотрели на бинты скрывающие грудь Луки.

Первым желанием Норы было сорвать их как можно быстрее, но она не торопилась. Будучи на её месте Лука позволила ей самой решать, каждый раз убеждаясь, что она чувствует себя комфортно. Теперь пришло время Норы сделать для неё то же самое.

– Тебе будет комфортнее, если мы пока не будем их снимать? – Нора кивнула на толстые слои бинтов, скрывающих женскую грудь.

– Будет ли мне комфортнее? Ещё как. – Во вздохе облегчения слышалась дрожь. – Я никогда никому не позволяла касаться себя здесь, и не уверена, что смогу…

– Эй. – Нора поднесла мозолистую ладонь к своим губам и поцеловала. – С моей стороны не будет никакого ожидания или давления. Я хочу тебя видеть и ласкать, всю тебя, но если для тебя это трудно, просто скажи об этом, и мы будем искать другой способ.

Лука колебалась. Она желала всего связанного с этой женщиной, желала испытать все, что может доставить ей удовольствие. Мечтая заняться любовью с Норой, она никогда не думала, что та захочет ответить ей тем же. Лука медленно расправила плечи.

– Я доверяю тебе. Давай их снимем.

Нора потянула руки, но вдруг резко остановилась.

– Хочешь сделать это сама?

Может Лука будет меньше нервничать, если будет всё контролировать.

Лука кивнула и неловко начала искать конец повязки.

Круг за кругом, она раскручивала слои бинтов, обнажая участки обнажённой кожи.

Нора наблюдала за процессом. Она изучала маленькую, но гораздо более упругую и подтянутую грудь, чем её собственная. Ранее скрываемая кожа была намного светлее загорелой шеи, лица и рук. Взгляд пробежал по мускулам живота, высоким плечам, пока не вернулся к сильным, но нежным рукам.

Лука поразительно сочетала в себе мужские и женские черты. Нора уверенна, что последующие любовницы Луки, если таковы будут, найдут в ней то, что нужно: нежного мужчину и сильную женщину. Отчаянно нуждающаяся в любви, Лука сыграет любую требующуюся от неё роль.

Сначала Нора и сама была такой. Она жаждала найти верного мужа и доброго отца для своей дочери, и Лука стала для неё и тем, и тем. Теперь, когда она захотела заняться любовью с женщиной, Лука открыла ей свою женскую сторону. Всю жизнь, чтобы выжить, она играла роль, и со временем стала столь искусной в этом, что не может определить, где роль, а где она сама.

Нору пообещала себе, что не будет пытаться заставить Луку выбирать между мужским и женским, а примет её такой, какая есть.

Чем дольше Нора сидела и смотрела на Луку, тем больше та чувствовала себя неудобно от столь пристального внимания. Она скрестила руки, прикрывая обнажённую грудь.

Нора отвела взгляд от её тела и посмотрела в серые глаза.

В глазах цвета ели Лука не видела осуждения, наоборот, из них исходило восхищение, привязанность и намёк на желание. Несколько офицерских дочерей из форта Ливенворт поглядывали на неё подобным образом, но Лука всегда знала, что их взгляд прикован к иллюзии, которую она являла миру, и не касается её личности. Она никогда бы не подумала, что кто-то сможет смотреть на неё вот так без маскировки.

– Не бойся, – прошептала Нора. – Я не причиню тебе вреда.

Это заверение чуть успокоило Луку, но в то же время заставило нервничать ещё больше, потому что стало ясно, что они поменялись ролями. Теперь Нора стала её защитником, а Лука оказалась напуганной женщиной.

Нора потянулась к руке Луки и поцеловала ладонь, затем каждый из пальцев, некоторое время назад принёсших ей столько удовольствия. В следующую секунду её губы ласкали крошечные волоски на предплечьях Луки, перемещаясь мгновенными поцелуями к изгибу локтя. Ладони скользнули по напряжённым плечам, массируя их, затем спускаясь к основанию шеи. Это место показалось ей настолько женственным и Нора прижалась к нему в ласковом поцелуе.

Она чувствовала как под руками и губами завибрировали мышцы. Нора посмотрела в глаза Луки и произнесла:

– Скажешь, если для тебя это слишком.

Нора медленно провела пальцами одной руки по рёбрам Луки, а пальцами другой коснулась груди.

Лука напряглась. Она вздрагивала и чуть ли не задыхалась от прикосновений Норы, и женщина это чувствовала. И эта реакция была вызвана не только возбуждением. Прикосновение к ней, как к женщине, давалось Луке нелегко, и всё же ей удалось перебороть себя, чтобы не отвернуться и не начать одеваться.

От доверия, которое она увидела в дымчато-серых глазах, у Норы перехватило дыхание.

– Как оно? – Поглаживая грудь, прошептала она.

- Не могу решить, хочу убежать или схватить тебя за руку и прижать сильнее к себе, - хрипло ответила Лука.

Нора наклонилась, обдавая горячим дыханием твёрдый сосок:

– Ну, я отдаю свой голос в пользу второго варианта, но есть и другие способы заняться сексом, если прямо сейчас для тебя это слишком. Просто скажи, чего ты хочешь. Что делала Тесс…

– Нет. – Лука коснулась её губ, заставляя замолчать. – Мы не в борделе, ты не Тесс, а я не твоя клиентка. Только ты и я.

Нора кивнула. Такой ответ её порадовал, но говорить об этом она не стала.

– Итак, открываем для себя новую страницу, да?

‘Новая земля, новая жизнь, новые роли.’

– Давай, попробуем. Думаю, нам обеим не помешают перемены в нашей жизни.

class="book">– Что ж, тогда давай я помогу тебе избавиться от одежды, - сказала Нора, пытаясь с помощью флирта ослабить напряжённую ситуацию.

Сексуальность не доставляла ей такого удовольствия в последние годы. Она была лишь средством достижения цели, а иногда даже вопросом жизни и смерти. А рядом с Лукой это было замечательно и весело. Ей нравились маленькие шуточные жесты типа разговора с ещё не рождённым ребёнком, который Лука завела, чтобы она немного расслабилась. И Нора попыталась ответить ей тем же.

Не спеша она расстегнула пуговицы на штанах Луки и начала стаскивать их с узких бёдер. Стянув их с лодыжек Луки, Нора с любопытством посмотрела на фаллоимитирующую подкладку, вшитую в промежность штанов.

– Я впечатлена, – с ухмылкой сказала она.

– Не такой уж он и большой.

Нора засмеялась, опускаясь на подкладку:

– Не размером…я впечатлена твоим навыком шитья.

– А, ты об этом, – Лука покраснела, и на этот раз Нора смогла проследить за румянцем, пока тот не дошёл до груди.

‘Боже, какая она милая,’ подумала Нора.

– Ляг со мной, – с улыбкой сказала она.

Подождав, пока Лука снова опустится на постель, Нора повернулась на бок, лицом к ней. Последние два месяца беременности она не могла долго лежать на спине. Но, несмотря на то, что сегодня спина тоже болит от перенапряжения, Нора проигнорировала собственный дискомфорт, и сосредоточилась исключительно на Луку. Она прижалась телом к телу Луки, тоже лежащей на боку, так близко насколько позволял выпирающий живот.

Долгие секунды они без движения пролежали прижимаясь друг к другу. Упругий торс Луки прекрасно очерчивал мягкие изгибы Норы. Когда их груди коснулись друг друга, Лука глубоко вдохнула. Раньше она никогда подобного не испытывала.

Она сосредоточилась на своих ощущениях, пока Нора не подняла ногу, прижимаясь коленом к её промежности. Из губ Луки вырвался стон, но ей удалось немного расслабиться. Первый раз она испытала подобное ощущение во время встреч с Тесс.

Но Нора не стала довольствоваться тем, что хватало Тесс. Она начала покрывать поцелуями шею Луки, спускаясь вниз по плечу, а затем всё чаще кругами вокруг одной из грудей. Рыжие волосы, словно занавес упали на грудь Луки, закрывая ей видение.

Лука тут же потянулась и отбросила рыжие пряди. Ей необходимо видеть, чтобы полностью осознать, что именно с её телом Нора занимается любовью.

Губы Норы свернулись в чувственную букву «о», накрывая сосок Луки. Нежное посасывание заставило бы Луку потерять почву под ногами, если бы она сейчас стояла. Она беспомощно замотала головой в разные стороны.

– Нора, – простонала она.

Будучи с Тесс она всегда ненавидела контролировать беспомощную потребность в своих стонах, потому что это заставляло чувствовать себя уязвимой. Эффект, который оказывала Нора на её тело и разум, был гораздо мощнее, что позволяло той увидеть человека скрывающегося за грубой, контролируемой внешностью.

Нос Норы коснулся нижней части второй груди, когда она на неё переключилась.

Мягкие вздохи и стоны удовольствия, вырывающиеся из уст Норы, когда она целовала и покусывала грудь Луки, были такими же удивительными, как и сами прикосновения. Лука никогда не думала, что женщины получают такое удовольствие от ласкания груди. Ей всегда казалось это раздражающим. ‘Господи Иисусе!’ Лука выгнула спину, когда Нора мягко укусила сосок.‘Смотрю, она взяла на себя смелость изменить моё мнение!’

Нора проделала тёплую дорожку, передвигаясь вниз чувственными облизываниями, игривыми покусываниями и поцелуями. Мышцы под её губами содрогнулись, когда она окунула язык в пупок Луки, а затем мягко всосала кожу на дюйм ниже.

Она проследила ногтями по дорожке из тонких волосков, идущую от пупка Луки. Пальцы остановились, добравшись до тёмных лобковых кудряшек. Нора подняла глаза, посмотреть на реакцию Луки и вопросительно подняла бровь.

Лицо Луки покраснело, но она согласно кивнула, чтобы Нора продолжала.

С неким намёком на недоверие Лука наблюдала, как тонкие пальцы гребнем пробежали по кудрям между её ног. Никогда бы не подумала, что Нора сделает это за пределами её мечтаний. Она вздрогнула, когда пальцы коснулись чувствительной плоти чуть ниже. Лука опустила голову, чтобы посмотреть на Нору, и прочитала на её лице изумление.

‘Для неё это так же ново, страшно и одновременно прекрасно как для меня,’ поняла она.

Осознание того, что Нора хочет и желает её, было ошеломляющим. Лука никогда не думала, что на свете есть другие женщины предпочитающие женщин, одна из которых возможно когда-нибудь её полюбит. Когда Нора надавила пальцами чуть сильнее, голова Луки вновь откинулась на подстилку.

Тёплые, несмотря на холодный воздух, губы Норы, стали осыпать поцелуями руки Луки. Она вздохнула запах тёмных кудрей, затем поцеловала нежную кожу бедра.

Нуждаясь в постоянном контакте с Норой, Лука мягко положила ладонь на рыжие волосы.

Тёмно-зелёные глаза посмотрели на нее, и Лука почувствовала, как под этим жарким взглядом сердце начинает биться чаще. Тесс всегда смотрела на неё с любовью и говорила, что ей нравится время от времени быть с женщинами, но Лука никогда не видела в ней столь необузданного желания.

Теперь она его увидела. Нору определённо нельзя назвать эмоционально отрешённой участницей этой близости.

Когда губы Норы стали блуждать по внутренней части бедра, боясь причинить ей боль, если потеряет контроль, Лука выпустила из ладони её волосы. Она не хотела сделать что-то, что могло оставить неприятные впечатления об этом опыте или пробудить плохие воспоминания о грубых клиентах в борделе. Вместо этого она пальцами вцепилась в подстилку.

Сделав глубокий вздох, Нора непреднамеренно вдохнула мускусный запах, и ахнула от неожиданности. К собственному удивлению, она не нашла ничего отвратительного естественном запахе Луки. Вдохнув ещё раз, она опустила голову и поцеловала самое интимное место Луки, так, будто это губы. Ранее она сказала Луке заниматься с ней любовью так, как, как по её мнению, ей самой приятно, и теперь решила последовать собственному совету. Ей понравилось, когда Лука поцеловала её между ног.

Будучи с клиентами, Нора всегда чувствовала отвращение, когда должна была использовать свой рот во время полового акта. Пусть некоторые из клиентов были добры и нежны с ней, но всё же, этот жест был очень интимным, чтобы наслаждаться им с незнакомцем. Но когда Лука от удовольствия изогнулась, подаваясь навстречу её губам, по телу Норы пронеслась волна радости.

Экспериментально, она щелкнула языком по набухшей части плоти находящийся над половыми губами и напоминающей очищенный кедровый орех. Сильные ноги под её руками напряглись, когда Лука взмахнула бёдрами.

Нора вытянула руку, нежно призывая пальцы Луки отпустить подкладку и обвиться вокруг её пальцев. Игриво потерев носом о внутреннее бедро, она почувствовала, как оно вздрогнуло, когда тёплое дыхание коснулось центра Луки. Язык снова скользнул в складки женщины, пробуя её на вкус.

Бёдра Луки задвигались вверх вниз, то приподнимаясь, то опускаясь на её рот, и Нора обхватила их руками, удерживая на месте. Ощущения от вкуса Луки на губах и сильное тело движущееся напротив её губ, были одурманивающими. Нора казалось, что она опьянела от радости и власти.

Бёдра Луки плотно прижались к её ушам, заглушая стоны и лишая дыхания.

Нора обхватила губами клитор Луки, на секунду удерживая его во рту и почувствовала мягкую пульсацию.

– Нора! – простонала Лука. – Боже, Нора.

Её свободная рука прижалась к щеке Норы, не отталкивая и не таща наверх, а лишь устанавливая между ними ещё одну физическую связь.

Нора моргнула, смахивая подступившие к глазам слёзы. Она снова накрыла клитор губами и начала посасывать.

– Хорошо, – прервавшись, прошептала она обдавая половые губы своим дыханием.

Лука не переставала дрожать под ней.

– Я…это…ммм! Нора!

Поток бессвязных слов перестал исходить из её рта, когда подсасывание продолжилось. Лука беспокойно оторвала вторую руку от подстилки, и коснулась лица Норы.

В собственном животе началось приятное пульсирование, как только Нора почувствовала своим языком судорожные толчки.

Лука напряглась. Ноги сжались вокруг Норы, прижимая голову женщины ещё ближе к себе. С хриплым криком она упала на подстилку.

Нора с нежностью ещё раз поцеловала пульсирующий комок нервов, а затем поднялась, и живот коснулся влажного от пота тела. Она прилегла рядом с Лукой, опираясь головой на локоть, и принялась её изучать. Лука лежала неподвижно, лишь грудь беспорядочно вздымалась. Глаза закрыты. Через какое-то время серые глаза распахнулись и посмотрели на Нору. В их глубине одновременно отражались дикость и нежность. Лука так быстро оказалась в сидячем положении, что Нора даже не успела вздохнуть, не то что увернуться от объятия.

– Нора, – прижимая её к себе, произнесла Лука.

Сердце Норы ускорило ритм, и она не знала, что оказало на неё такой эффект, то ли интенсивность произнесённого имени, то ли близкие объятия. А может, и то, и то? Поцеловав Луку в висок, она крепко обняла её в ответ. Она буквально чувствовала волнение прижимающейся к ней женщины.

– С тобой всё в порядке?

Она притянула Луку ближе к себе, наслаждаясь ощущением плотно прижатых друг к другу обнажённых тел.

Лука кивнула. Подавшись вперёд, она накрыла губы Норы в томном медленном поцелуе, затем резко отдернулась, ощутив свой вкус, но через долю секунду снова углубила поцелуй.

– Я люблю тебя, – прошептала она в губы Норы.

Настала очередь Норы отпрянуть.

– Лука, – медленно протянула она.

Разомкнув крепкие объятия, она держалась от Луки на расстоянии вытянутой руки, и физически, и эмоционально.

– Могу себе представить, каким ошеломляющим был для тебя этот опыт, и знаю, то в пылу страсти…

– Я полюбила тебя вовсе не в порыве страсти, – начала Лука. – Страсть у меня была и с Тесс, но к ней я никогда не испытывала подобных чувств. Я полюбила тебя, не потому что ты разделила со мной постель, своё тело и эту невероятную ночь. Я полюбила тебя потому что… – Она на секунду задумалась, а затем покачала головой. – Всех причин не сосчитать. Нора, ты замечательная женщина, и то как ты проявила себя во время нашего путешествия…у меня просто дух перехватывает. Мои сердце и душа подсказывают, что ты испытываешь ко мне подобные чувства. Разве ты не чувствуешь связь между нами?

Она отчаянно смотрела в зелёные глаза, молчаливо моля о взаимности.

Нора коснулась её щеки, желая успокоить, и Лука тут же прильнула к ласковой ладони.

– Конечно, чувствую, – ответила Нора. – Я согласна, что за последние месяцы между нами возникла особая дружба. Но любовь? Я думала, мы согласились, что любовь не для нас. Ещё на реке Бойс, помнишь?

– Моё мнение изменилось. Ты его изменила, – с грустной улыбкой сказала Лука.

Больно осознавать, что Нора не ответила взаимностью, даже не смотря на то, что Лука никогда на неё особо не надеялась. Лишь на секунду она позволила себе поверить, что невозможное может стать возможным. ‘Глупо, а ведь знала же. Позволила себе понадеется, что такая прекрасная женщина как Нора, полюбит кого-то вроде меня?’

С болезненным выражением на лице Нора прижала к животу руки:

– Ай.

Глаза Луки расширились от волнения:

– Что случилось? Ранее я сделала тебе больно?

– Нет, конечно, нет. Во всяком случае, тебе есть чем гордиться.

– Гордиться?

Наблюдая, что Нора явно не испытывает ничего, кроме боли, Лука не понимала чем в данный момент она должна гордиться.

Нора натянуто улыбнулась:

– Оргазм был довольно интенсивным. У меня внутри всё ещё пульсирует. – Она снова потёрла нижнюю часть живота.

Лука прикусила губу и отвела взгляд, скрывая в нем боль и разочарование. Она была рада, что смогла доставить Норе удовольствие, но без любви это удовольствие для неё мало что значит. Несмотря на то, что она только что лежала в объятиях Норы, ей вдруг стало одиноко. Она села и начала обматывать бинтами грудь. Но привычные защитные слои не смогли защитить сердце от боли.

Со вздохом Лука накрыла их обоих одеялами и закрыла глаза, в попытке заглушить свои мысли. Ей резко захотелось уснуть, увидеть сон о их с Норой взаимной любви, и забыть о произошедшем.

Нора прижалась к Луке, положив голову ей плечо. Она тоже закрыла глаза, но Лука чувствовала, что её тело напряжено.

– Лука, – через несколько минут позвала Нора.

Ей не хотелось больше это обсуждать, но всё же ответила:

– Да?

– Кажется, у меня родится ребёнок.

Одеяло взлетело вверх, когда Лука резко села.

– Что? Хочешь сказать…она родится сейчас?

– Боюсь, что да. – Нора нахмурилась. – У меня болит спина, и живот ритмично сжимается. Уже не думаю, что это имеет отношение к оргазму, иначе пульсация уже бы стихла, а не становилось всё чаще.

Лука накинула на плечи рубашку и дрожащими пальцами начала застёгивать пуговицы:

– Я за помощью! Приведу сюда Бернис.

Нора вцепилась в штаны, которые Лука только хотела на себя натянуть.

– Нет. Если ты уйдёшь, я останусь одна в этих богом забытых горах. В этой кромешной темноте ты не найдёшь путь назад и не приведёшь помощь во время. Лука, я не смогу родить в одиночку.

Лука на мгновение закрыла глаза, прогоняя свои чувства в глубины разума. Позже будет время разобраться в произошедшем между ними. Когда она открыла глаза, в них была решимость.

– Тогда я останусь и сделаю всё, что потребуется.

– Ты когда-нибудь присутствовала на родах?

– Мм да. Более дюжины раз.

Нора удивлённо выпучила глаза, не ожидая такого ответа.

– Правда?

– В основном, я просто сидела и наблюдала, но раз или два мне приходилось залазить внутрь и…

– Внутрь?

Нора стиснула зубы, когда тело окатило ещё одной волной боли.

Лука мгновенно натянула на себя штаны и опустилась на колени рядом с Норой.

– Да, когда у кобылы были проблемы с…

– У кобылы? – Со стоном выплюнула Нора. – О чём ты вообще?

– Я много лет была конюхом и драгуном. Приходилось помогать кобылам, когда те не могли прородиться.

Нора пригрозила ей указательным пальцем:

– Я не жду жеребёнка!

Джейкоб Гарфилд её предупреждал, чтобы никогда не спорила с беременными женщинами. По-видимому, это правило вдвойне распространяется на рожениц. Лука решила, что в этом случае держать язык за зубами станет необходимой частью доблести.

– Что мне делать?

– На данный момент, то же самое, что со своими лошадьми: сядь и смотри, - с некой досадой, из-за сравнения со скотом, и толикой юмора сказала Нора.

Подобная судороге боль снова ударила в нижнюю часть спины, а затем отдало в животе.

Лука смотрела, как Нора стискивала в кулаках одеяло, пока боль не уменьшилась. Ей было не по себе быть в роли наблюдателя, не имеющего возможности помочь.

– Я точно, ничем не могу тебе помочь? Может принести стакан воды?

После положительного кивка Норы, она поспешила к повозке. Пальцы дрожали, когда она открывала бочку с водой, и ей пришлось сосредоточиться, чтобы не пролить её на обратном пути. Лука опустилась на колени и помогла Норе маленькими глотками попить воды.

– Лука, успокойся. – Нора погладила пальцы сжимающие кружку. – На это уйдёт немало времени, и ты мне нужна спокойной.

– Немало это сколько? Сколько длятся людские роды? – Спросила Лука, борясь с нарастающей паникой.

‘Она должна была благополучно родить в Орегоне или, хотя бы, в окружении обозовских женщин, а не здесь и сейчас, с незнающим, что делать изрядно нервничающим бывшим солдатом.’

Нора пожала плечами:

– Когда я рожала Эми, схватки продолжались около восемнадцати часов.

– Восемнадцать часов?

– Не смотри на меня так! Думаешь, я этого хотела? Если бы Бог спросил моего мнения, прежде чем принять решение о деторождении, я бы посоветовала заказывать детей по почте как газеты. К тому же, помнится, повитуха сказала, что вторые роды не такие продолжительные как первые, - Нора попыталась успокоить Луку и себя заодно.

– Думаешь?

– Тогда я не особо внимательно слушала, – ответила Нора. – После восемнадцати часов боли я решила, что Эми будет моим единственным ребёнком.

В последующие несколько часов Лука начала понимать, она рада, что взаправду не является мужчиной, потому что не хотела бы, чтобы Норе вновь, когда-нибудь пришлось выносить эти муки. Схватки стали чаще и продолжительнее, пока, казалось, между ними вообще не стало пауз.

Лука перепробовала всё, чтобы хоть немного облегчить боль. Массировала поясницу, где Нора больше всего ощущала боль, вытирала пот смоченной прохладной тканью, пробралась в густой лес, насобирала там сухих веток и развела огонь.

Когда первый предрассветный свет осветил небо, схватки были чуть ли не каждую минуту. Лука стала сильнее беспокоиться. Нора выглядела истощённой.

Она вскрикнула от боли, когда очередная схватка пронзила тело. Когда боль немного поутихла, Нора откинулась головой на подстилку, тяжело дыша, и ожидая следующей.

– Это ты во всём виновата! – Сквозь сжатые зубы сказала она.

Лука замерла с вытянутой тяпкой в руке. Она сглотнула подступивший к горлу ком. Джейкоб предупреждал, что Нора может сказать что-то подобное во время родов, но он то думал, что жена беременна от мужа.

– Я? Не я отец этого ребёнка, – в свою защиту сказала она.

– Нет, но ты доставила мне оргазм, который вызвал схватки! – Прошипела Нора.

– Оу.

Лука прикусила губу и решила просто заткнуться.

При следующей схватке, Нора издала громкий крик.

– Боже, как всё горит.

Она ахнула и сделала глубокий вздох, когда боль отступила.

– Пожалуйста, скажи, что уже видно головку!

Лука, сидя на коленях, оцепенело покачала головой.

– Чтобы что-то увидеть, нужно туда посмотреть! – Чуть ли не кричала на неё Нора.

Замешкавшись, Лука откинула одеяло накрывающие согнутые колени Норы и заглянула. Глаза мгновенно округлились, и ей пришлось опереться ладонями о землю, чтобы не упасть.

– Я…я вижу головку! – Она посмотрела на Нору, изо всех сил стараясь её приободрить. – Осталось совсем немного потужиться.

– Мама? Папа? – Из повозки раздался испуганный голос Эми.

Её разбудили стоны и крики.

В эту же секунду Луку захлестнула паника. Тяжело справляться со всем одновременно. Выдохнув, она расправила плечи и успокаивающе кивнула Норе.

– Я её успокою и вернусь.

Пять шагов - этого ей хватило, чтобы добраться до повозки и скрыть свою нервозность. Она с улыбкой посмотрела на испуганную девочку.

– Привет, милая, тебе надо поспать.

– Можно мне поспать с тобой и мамой? – Спросила Эми.

Нельзя позволить Эми покинуть повозку. Если она увидит, как мать в муках корчится от боли, это её испугает. ‘Видит Бог, как это пугает меня!’

– Давай завтра, хорошо? Если ты сейчас ляжешь спать, обещаю, что когда проснёшься, тебя будет ждать большой сюрприз.

Эми неохотно залезла обратно под одеяло.

– Хорошая девочка, – с облегчением выдохнула Лука.

Она с нежностью поцеловала ребёнка в лоб. Болезненный стон Норы, заставил из обоих посмотреть на дверь повозки.

– Мама! – Эми начала снова вылезать из-под одеяла.

– Нет, нет, нет, малышка. Ты останешься здесь. – Лука нежно погладила её по спине. – У мамы болит живот, но скоро ей станет лучше.

‘По крайней мере, я на это надеюсь!’

– Лука! – Снаружи раздался стон Норы.

Лука напоследок взглянула на Эми.

– Пожалуйста, побудь здесь. Как только я помогу твоей маме, тут же вернусь за тобой.

Она поспешила назад и опустилась на колени перед тяжело дышащей Норой.

– Как Эми? – Сквозь стиснутые зубы спросила Нора.

– Хорошо. Через какое-то время должна уснуть, – солгала Лука.

Она не хотела добавлять Норе переживаний. Беспокойство об одном ребёнке для неё вполне достаточно. Лука снова заглянула под одеяло.

– Ты молодец! Голова почти вышла. Думаю ещё толчок и дело сделано.

Начав снова тужиться, Нора зарылась пятками в подкладку вдавливая ту в землю. Лицо покраснело. Она словно в тисках сжала ладонь Луки. А вторую руку прижала ко рту в попытке сдержать крик.

Ощущалось, будто кости пальцев соприкасаются друг с другом. Лука поморщилась, но вырывать руку не стала, будучи уверенной, что эта боль ничто по сравнению с той, которую сейчас испытывает Нора. Она снова заглянула под одеяло.

– Нора! Отпусти мою руку!

Голова ребёнка, наконец, полностью вышла, но покрытая цельным плодным пузырём, которая лишает ребёнка возможности дышать. Лука видела подобное у новорожденных жеребят. Она аккуратно ущипнула пузырь, который тут же лопнул, выпуская жидкость.

Одной из чистых тканей, что она приготовила раньше, Лука вытерла маленькое личико.

– С ребёнком всё хорошо? – Сквозь зубы спросила Нора.

– С ней всё отлично. Ещё разок и сама сможешь в этом убедиться, – пообещала Лука.

Когда Нора снова начала тужиться, Лука аккуратно придерживала головку ребёнка. Дрожащими пальцами она вынула первое плечо, а затем поймала скользкого новорождённого, как только тот выскользнул из утробы матери.

Нора рухнула спиной на подстилку.

Лука перерезала пуповину, как ранее ей сказала Нора, затем быстро завернула ребёнка в последнюю чистую рубашку. Повернувшись к Норе, она уставилась на крошеный свёрток в руках. Мгновенно на глазах появились слёзы. Боясь уронить ребёнка, если попытается встать, она поднялась на колени и передала ребёнка в руки матери.

Указательным пальцем Нора провела по личику ребёнка, прослеживая крошечные черты лица, с тем же выражением удивления на лице, что и у Луки. Она немного развернула рубашку, чтобы сосчитать пальцы на руках и ногах.

– Девочка, – с хрипотой и дрожью в голосе произнесла она и перевела взгляд на Луку.

– Ага. Она красавица.

‘Как и её мать.’ Даже с покрытым красными пятнами лицом и мокрыми от пота волосами, Лука считала Нору великолепной.

Нора опустила взгляд на свою новорожденную дочь. Лицо ребёнка было немного синеватым, но постепенно приобретало нормальный цвет. Малышка моргнула своей матери опухшими, слабо сфокусированными глазами. Тем не менее, Нора полностью согласилась с оценкой Луки.

– Да, так и есть. Посмотри на эти тёмные волосики. – Она погладила мягкий пушок на голове ребёнка. – Она похожа на тебя, – с улыбкой сказала она Луке.

Лука тяжело сглотнула, но промолчала. Она так хотела быть частью этого ребёнка, стать частью её жизни, но не была уверена, что это желание когда-либо исполнится.

Новорожденная начала прижиматься к Норе, и та притянула её к груди.

Лука с трепетом наблюдала, как ребёнка начали кормить грудью. Она никогда не видела ничего прекраснее.

– Боже, – прошептала она, что если повысит тон, испортит момент. – Я люблю тебя.

Нора закрыла глаза.

– Лука, не говори так. Не тогда, когда я не могу тебе ответить взаимностью.

Лука беспомощно пожала плечами. Она и не думала о взаимности. Если бы это было так, то выставила бы себя дурой во второй раз. Она произнесла это подавшись эмоциям, не задумываясь. Впрочем, она не может отрицать свои чувства, даже если Нора никогда не будет испытывать к ней нечто подобное.

Рядом с ними кто-то покашлял, привлекая к себе внимание.

Лука неохотно отвела взгляд от матери и ребёнка, ожидая увидеть там вылезающую из повозки Эми.

Вместо этого она встретилась с неодобрительным взглядом Бернис Гарфилд.

– Бернис! – Нора радостно улыбнулась старшей подруге. – Взгляни, кто решил не ждать, пока мы доберёмся до Орегона. – Она приподняла свёрток вверх с усталой, но гордой улыбкой.

Стальное выражение на лице Бернис смягчилось.

– У меня было предчувствие. Именно поэтому я заставила Джейкоба привести меня сюда при первом же намёке на рассвет. Было такое чувство, что я бросила тебя тут одну.

– Я была тут не одна, – сказала Нора. – Лука составила мне компанию, и прекрасно справилась.

Когда Бернис оглянулась посмотреть на Луку, на лице не было и намёка на улыбку.

Лука чувствовала, что женщина слышала её признание любви Норе, и не одобряет его.

– Может для этого невинного ребёнка будет лучше, если ты не будешь вмешиваться в её жизнь? – Понизив голос произнесла Бернис.

– Что ты хочешь этим сказать, Бернис? – Прогремел позади голос Джейкоба. Он подошёл к жене сзади и услышал её последнее предложение. – Твои слова не имеют смысла. Конечно, Лука будет частью жизни этого ребёнка! Ради всего святого, он его отец!

Сделав глубокий вздох, Бернис открыла рот. Лука не хотела этого слышать, потому что знала, о чём пойдёт речь. Несколько слов Бернис уничтожат её жизнь и отнимут единственную семью, что у неё когда либо была.

– Джейкоб, пожалуйста, я…я вовсе не имела ввиду то, о чём ты подумал. – Попыталась оправдаться Бернис.

Джейкоб ждал от жены объяснений:

– Что тогда?

Бернис сжала кулаки, но молчала.

Пожилая женщина поднялась в глазах Луки. Никогда не возникало сомнений в её неодобрении, но сейчас она рисковала прогневить мужа, защищая чужую тайну.

– Объяснись, жена! – Потребовал Джейкоб.

Было ясно, что без объяснения причины он никуда уходить не собирается.

– Ты слышал слова Норы, – обратилась к Луке Бернис. – Нора не…Она тебя не любит. Она…

– Что ты несёшь? – Нахмурился её муж. – Тут даже слепому ясно! Ты видела, что он сделал. А когда Нора чуть не потеряла ребёнка, ты сама сказала…

Бернис неохотно кивнула.

– Я помню свои слова. Но тогда я не знала…

– Не знала чего? – Продолжил нажимать Джейкоб, когда супруга резко замолчала.

Бернис покачала головой, отказываясь отвечать.

Лицо её мужа стало как перезрелый помидор.

– Тогда она не знала, что ребёнок не мой, – сказала Лука, прежде чем ситуация могла обостриться. – Нора уже была беременной, когда я на ней женился.

Неполное признание стало небольшой ценой за сохранность секрета и помощи отчаявшейся Бернис.

Джейкоб взглянул на новорожденную, затем на Нору, и снова посмотрел в глаза Луки.

– Я бы также её любил, будь она моей крови. И ты готов растить ребёнка как родного?

Лука без колебания кивнула.

– Я бы также её любил, будь она моей крови.

Эти слова были произнесены не только для одобрения Джейкоба. С самого начала, держа новорождённую на руках она почувствовала, как любовь которую она испытывает к матери ребёнка распространяется и на девочку.

Джейкоб пристально посмотрел на жену.

– Тогда что за чушь ты несёшь, говоря, чтобы он держался подальше от ребёнка? Разве не ты сказала, что считаешь мужчину отцом, если он обеспечивает и заботится о ребёнке, даже не являясь его родителем по крови? Резко переменила мнение?

– Нет, нет, это не так…Я вовсе не это имела ввиду. Просто…он… – Бернис отчаянно жестикулировала, указывая на Луку, но не могла объяснить сути, не раскрывая секрет.

Джейкоб даже дослушивать не стал.

– В таком случае может ты хочешь, чтобы и я исчез из жизни Уэйна? – Его обычно спокойный голос вибрировал от эмоций.

Лука стреляла взглядом от Джейкоба к Бернис и обратно, не понимая, что сейчас происходит.

Похоже внезапно разговор переключился на них самих, и больше не ограничивается Лукой и Норой.

После продолжительных минут напряжённого молчания Джейкоб повернулся к Луке с каменным выражением лица:

– Я не был Уэйну отцом, но всегда считал и продолжаю считать его своим сыном. Думал Бернис такого же мнения, но, по-видимому, это не так.

***

Бернис осталась стоять на месте. По лицу стекали слёзы, капая на землю, но казалось, женщина этого даже не замечает. Её ладонь прижалась к губам, чтобы заглушить последующие рыдания. Она резко развернулась и убежала.

Взгляды Луки и Норы встретились над головкой кормящегося ребёнка, но испытывая чувство вины, Лука тут же отвела глаза. По её мнению, Гарфилды всегда были лучшей парой в обозе. ‘И теперь они поссорились из-за меня.’

– Ай! – Нора поморщилась и протянула Луке ребенка. – Подержи её немножко.

– Почему? Что такое? – Лука испуганно посмотрела на новорождённую.

До этого дня она никогда не держала на руках столь крохотного ребёнка, и не считала, что сейчас самое время начинать практиковаться. Не тогда когда можно с лёгкостью причинить вред девочке в своём-то взволнованном состоянии.

Нора ждала, когда она возьмёт ребёнка.

– Потому что у меня схватки! – Прошипела она.

– С-схватки? Хочешь сказать у тебя…двойня? – Лука не знала радоваться этому или удивляться.

Нора засмеялась, но тут же поморщилась от дискомфорта.

– Нет, это послеродовые схватки. Возьми её, пожалуйста.

– У меня мало опыта с детьми.

‘Даже не пытайся!’

– Ты не причинишь ей вреда, – сказала Нора. – Чуть ранее ты отлично это продемонстрировала. Просто поддерживай одной из рук её головку и шею.

Лука подсунула одну из ладоней под голову ребенка, а другой придала форму импровизированной колыбели.

– Так?

– Да, хорошо получилось.

Нора потёрла внизу живота.

– Мама? – Раздался из повозки голос Эми.

Лука посмотрела на Нору, не решаясь оставить её одну.

– Иди, – сказала Нора. – Это ничто по сравнению с тем, через что я прошла ранее.

Очень медленно и аккуратно Лука поднялась с колен и с младенцем на руках направилась в сторону повозки.

– Эми, иди сюда. Познакомься со своей младшей сестрёнкой.

Девочка выкарабкалась из-под одеяла и нетерпеливо бросилась к Луке. Взглянув на сестру, она нахмурилась.

– Но она такааая маленькая! Я не смогу с ней иглать. Можно мне вместо неё лошадку?

Лука сдержалась, чтобы не засмеяться, боясь, что если позволит себе расслабиться, потеряет контроль над своими эмоциями и заплачет. Этой ночью был эмоциональный скачок - страх, неуверенность, желание, радость, любовь, паника, печаль, разочарование и чувство вины. До встречи с Норой, Лука жила обычной жизнью, в которой редко давала волю чувствам. За исключением удовлетворения и порой лёгкой досады. Сейчас же она испытала весь спектр всевозможных эмоций за одну ночь.

– Когда она подрастёт, ты сможешь с ней играть, – сказала она, а про себя задумалась, будет ли она ещё в жизни девочки, когда новорождённой исполнится три года, как сейчас Эми.

Она быстро избавилась от подобных мыслей, так как они причиняли слишком сильную боль.

Успокоив и уложив Эми, она оставила новорожденную с Норой, которой Бернис с каменным лицом помогала приводить себя в порядок. Она решила отправиться на поиски Джейкоба. ‘Лучше попрошу его помочь мне с колесом сейчас, пока Бернис ему всё не рассказала. Иначе он откажет, бросив меня замерзать рядом со своей сломанной повозкой!’

Лука вошла в густой лес, наслаждаясь тишиной вдали от маленького лагеря, в котором в эту ночь произошло так много всего. Наконец, она наткнулась на Джейкоба сидящего на упавшем бревне, вновь и вновь пронзающего ножом кору дерева.

– Джейкоб?

– Я не хочу об этом говорить, – отрезал тот.

‘Вот и хорошо. С меня достаточно страданий на сегодня.’

– Можешь помочь мне с колесом? – Спросила она. – Хочу как можно скорее отвезти Нору с детьми в Орегон.

Джейкоб поднялся с бревна:

– Тогда давай починим его.

***

Нора смотрела на мирно спящего ребёнка в своих руках. Болела каждая мышца в теле, и нельзя сказать, что она жаждет продолжить путешествие в повозке как только Лука и Джейкоб закончат ремонт колеса. Шум и кочки не назовёшь чем-то приятным, и ей остаётся только надеяться, что несмотря на тряску ребёнку удастся уснуть.

– Как ты её назовешь? – Поинтересовалась Бернис, помогая ей натянуть на себя лиф после кормления младенца.

– Натали…Нетти, – с улыбкой ответила Нора. – Мы назовём её в честь Нейта, друга Луки, погибшего на мексиканской войне.

При упоминании Луки, на губах Бернис тут же исчезла улыбка. За последние несколько часов, она ни словом не обмолвилась с Лукой и Джейкобом, и супруг её тоже первым заговаривать не думал.

– Я не знала…про Уэйна. Не знала, что он не сын Джейкоба, – прерывая неловкое молчание, произнесла Нора.

Бернис вздохнула:

– Никто не знал. Никто, кроме меня и Джейкоба.

– Даже Уэйн?

– Нет. – Бернис медленно покачала головой. – Мы никогда не думали ему рассказать. Джейкоб – его отец во всех смыслах. Только это и имеет значение.

Нора посмотрела на младенца и задумалась о собственных детях. Скажут ли они им когда-нибудь, что Лука не их отец? Не говоря уже о истинной половой принадлежности их «отца»? Пробудет ли Лука с ними так долго, чтобы они вообще начали задумываться над этими вопросами?

Нора ощутила всю боль и печаль, испытанную Лукой после безответного признания в любви. Тяжело было видеть боль в её глазах, прежде чем Лука возвела вокруг себя защитный барьер. Зато возводимые годами стены Норы рухнули в то же мгновение. Но хватило и доли секунды понять, что Лука приняла отказ как подтверждение того, что никто никогда не сможет её полюбить.

‘Дело не в ней,’ с сожалением подумала Нора. ‘Дело во мне. Это я не могу позволить себе полюбить. Привязанность, страсть, да, но не безусловная, всепоглощающая любовь.’ Однажды она полюбила, и это чуть не разрушило всю её жизнь. Нора не станет снова рисковать. Она больше не та наивная девушка, а взрослая женщина с двумя детьми, жизнь которых зависит полностью от неё. Она не может себе позволить пустить всё на самотек, доверившись столь непостоянному чувству, как любовь, и снова вести себя как влюблённая дурочка. Нора давно решила, что все её решения будут приняты только твёрдым разумом, а не бесхребетным сердцем.

Она не позволила себе долго раздумывать о последствиях того, как её слова отразятся на Луке. Переключая свои мысли в другое русло, она начала расспрашивать Бернис о её жизни.

– Сколько лет было Уэйну, когда ты познакомилась с Джейкобом?

Ей всё ещё трудно поверить, что Джейкоб не отец Уэйна. Парень уже практически мужчина и похож на Джейкоба во всём кроме внешности.

– Тогда он ещё даже на свет не появился. Отец Уэйна… мужчина, который его породил, обещал взять меня в жёны, но сбежал, как только узнал, что я забеременела, - сказала Бернис.

Нора с сочувствием кивнула. У подруги до боли знакомая история.

– Джейкоб жил по соседству и был сыном друзей нашей семьи. Он помог мне пройти через это. Поэтому когда он сделал мне предложение, я не задумываясь, согласилась. Для меня не имело значения, была я в него влюблена или нет, – продолжила Бернис. – Я была влюблена в своего жениха, и посмотри, к чему это меня привело. Всё что мне было нужно это друг и отец для моего будущего ребёнка.

Нора удивлённо моргнула. ‘Она, правда, сейчас говорит о себе? Это могла бы быть историей моей жизни.’ От параллелей их жизней становилось жутко.

– Значит, ты живёшь с ним, делишь постель и растишь детей, без любви? – Шепотом спросила она.

От этого на душе стало немного легче, ослабляя чувство вины, которую она испытывала по отношению к Луке. На свете есть другая женщина – женщина, которую она глубоко уважает и ценит, всё это время живущая с мужем, не признаваясь ему в своей безмерной любви.

– Нет, – ответила Бернис, прогоняя прочь облегчение на душе подруги. – Я этого не говорила. Я не любила его, когда соглашалась выйти за него замуж. Но сегодня могу сказать положа руку на сердце, что люблю его больше, чем когда-то глупая девушка полюбила того незрелого юнца, кровного отца Уэйна.

– Ты полюбила его со временем, потому что он оказался хорошим отцом детям и надёжным другом, – больше для себя произнесла Нора.

Эти качества абсолютно безопасны, и она может с уверенностью сказать, что нашла то же самое в Луке. Это приобретенная, дружеская любовь, которая легко поддается контролю.

Но Бернис отрицательно покачала головой.

– И это тоже, но мои чувства к нему намного глубже. Он может заставить меня смеяться, краснеть, рвать на себе волосы от разочарования и простить ему все обиды из-за одной только улыбки. Я люблю его всем сердцем и знаю, что моя жизнь рухнет в тот же час, если я его потеряю, – сказала она, с грустью поглядывая на мужа, который во время работы демонстративно не поворачивался к ней лицом.

‘На этом параллели между нами кончились,’ решила Нора. ‘Я никогда снова не отдам свою жизнь, сердце и душу одному человеку.’ Возможность потерять Луку, настолько реальна, и она не может потерять смысл жизни, если это случится. Её дети, вот причина жить дальше, а не какая-то там любовь.

– Ты пыталась с ним поговорить? – Спросила она, вновь направляя свои мысли на подругу.

– И что, по-твоему, я могу ему сказать? Единственное объяснение, которое он примет, это правда. Но эта правда перевернёт всю твою жизнь верх тормашками. – Бернис посмотрела ей в глаза. – Хочешь, чтобы я рассказала?

Нора отвернулась:

– Нет.

Бернис со вздохом поднялась.

– Всё готово. Давай перенесём тебя и малышку в повозку.

========== Река Сэнди. 9 октября 1851 год ==========

Вздрогнув, Лука проснулась. Темно. Опираясь на локти, она со стоном приподнялась. Мышцы ныли от спускания повозок по перевалу Барлоу. Также им пришлось зигзагообразно спускаться по крутому склону, и снова пересекать реку Зигзаг. Так они добрались до реки Сэнди.

Дороги не стали лучше, теперь из-за проливного дождя обычные ямы превратились в грязевые. Нора без жалоб терпела нескончаемые кочки, но Лука заметила, что женщина устала и испытывает боль.

Из повозки, под которой Лука устроилась на ночь, раздалось хныканье. ‘Малышка. Наверное, она меня и разбудила.’ Тихое похныкивание становилось всё громче, перерастая в нервный плач.

Она выкатилась из-под повозки. Заглянув внутрь, она поймала на себе взгляд раскрасневшегося ребёнка. Маленькая девочка не прекращала плакать, а вымотанная за день мать продолжала спать мёртвым сном.

Лука смотрела на ребёнка, желая чтобы плач прекратился, чего разумеется не произошло. Она не имела представления,что делать. Нора всегда сама заботилась о Нетти, успокаивала её, а Лука с радостью отказалась от любых связанных с ребёнком задач, опасаясь, что из-за своей неопытности может ей навредить.

Но теперь деваться не куда. Лука не хотела будить Нору, представляя себе, как та устала от усилий, связанных с недавними родами и потерей крови. Ей необходим отдых. Лука забралась в повозку, наклонилась над Норой и аккуратно взяла ребёнка на руки.

Девочка на секунду умолкла, а потом заплакала ещё громче.

– Тише, тише!

Выбравшись наружу, Лука как можно быстрее ушла подальше от повозок со спящими в них людьми. Она прижала ребёнка к груди, защищая от холодного ветра. Лука изучала крошечное лицо и вслушивалась в плач Нетти, пытаясь понять его причину.

Нора же, казалось, всегда знала точно. Она легко могла различить плач «я хочу есть» от «мне нужно поменять пелёнки», а Лука, к сожалению, в этом невежда. После двух обходов по периметру лагеря, ребёнок всё ещё плакал. Наконец, она решилась проверить пелёнку, потому как помочь ей с «поздним ужином» она не могла.

Вернувшись в повозку, она взяла одну из чистых тряпок, служивших Нетти пелёнками. Аккуратно прижимая ребёнка к груди, она расстелила ей постель на сухой траве. Затем, вспомнив слова Норы, она придерживая головку, положила Нетти на импровизированную временную кроватку. Плач усилился, и Нетти задрыгала крошечными конечностями в знак протеста, против того, что её оторвали от тёплого тела.

Лука развернула маленькое детское одеяльце.

– Ууу! Малышка, тебе определённо пора поменять пелёнку. – Она на секунду задержала дыхание. – Ладно, – пробормотала она, ужеобращаясь к самой себе. – Ты сможешь.

Ранее она видела как Нора и Бернис меняли ребёнку пелёнку, и со стороны, казалось, в этом нет ничего сложного. Сделав глубокий вдох, Лука сняла грязную пелёнку. Сморщив нос, она связала концы в аккуратный шарик.

Ребёнок не прекращал плакать. Лицо стало красным от пролитых слёз, и Лука решила как можно быстрее протереть девочку и одеть. И вот она взяла на руки чистую ткань, которая сейчас станет новой пелёнкой для Нетти. Она и так, и так старалась подсунуть её под ребёнка, пока не вспомнила, что Нора немного приподнимала дочку за лодыжки.

Лука мешкала. Она не хотела навредить ребёнку. Страшно быть ответственным за кого-то столь маленького и уязвимого. ‘Давай,’ подбадривала она себя. ‘Не будь желторотиком! Ей нельзя долго лежать голенькой в такую погоду!’ Аккуратно приподняв нижнюю половину туловища ребёнка, она просунула ткань, завязала уголки, и отодвинулась назад, полюбоваться своими трудами.

Это безусловно не выглядело так аккуратно, как запеленала бы Нора. Облегчённо усмехнувшись, что с горем пополам справилась, Лука подняла девочку и прижала к своему телу.

– Почему ты всё плачешь? – Успокаивающе зашептала она. – Теперь всё хорошо и ты чистенькая, что не так, а?

На третьем круге вокруг лагеря, Нетти всё же успокоилась, прижимаясь тельцем к тёплой перевязанной груди Луки.

Лука почувствовала, как покраснели собственные щёки.

– Прости, малышка, – пробормотала она смущённо, но с улыбкой. – Я родитель, который не может тебя покормить.

‘Родитель.’ Лука остановилась и посмотрела на крошечную девочку в своих руках. Ребёнок и ответственность за всех троих женщин, немного её пугали, но никогда раньше она не была так уверена, что то, что она чувствует к Норе, есть любовь, пока не увидела мать, держащую на руках дочь.

Она хочет жить вместе с ними, хочет быть рядом, наблюдать за взрослением девочек. Порой это кажется таким реальным и достижимым, что она могла отчетливо себе представить как они вчетвером сидят на крыльце ранчо, которое она построит своими руками. А иногда, она представляла на своём месте мужчину, сидящего рядом с Норой. Мужчину, которого Нора смогла бы полюбить.

– Лука? Это ты? – Крикнул сидящий у костра Джейкоб.

Он вызвался дежурить вторую ночь подряд, так ему легче избегать общества жены.

– Да. Я и Нетти.

С драгоценным узелком в руках Лука села рядом, стараясь держаться подальше от огня.

Джейкоб наклонился вперёд, посмотреть на завёрнутого в одеяльце младенца. В его глазах было так много эмоций, не трудно было догадаться, что мужчина вспомнил Уэйна в этом возрасте.

– Кажется, прогулка её успокаивает, – нарушила Лука тишину. – Должно быть, находясь в теле Норы, она привыкла к постоянной ходьбе.

– Из всех моих детей Уэйн своим характером, своими делами больше всех похож на меня, – не обращая внимания на слова Луки, произнёс Джейкоб. – Как такое возможно?

– Ты его отец, – ответила она. – Именно ты научил его всему, что он умеет.

Лука поправила одеяло на спящем младенце. Мысль о том, что Эмми и Нетти когда-нибудь будут похожи на неё, одновременно радовала и пугала.

Джейкоб засмотрелся на огонь. Свет освятил его тёмные круги под глазами.

‘Ему больно, как и Бернис.’

Чувство вины как свинец растеклось по телу Луки. Гарфилды хорошие люди, и ей не хочется, чтобы из-за неё их брак распался. Она пообещала себе, что уйдёт, если её тайна будет вредить Норе и детям, и теперь Лука почувствовала, что это самое обещание должно распространятся на друга, которого у неё не было многие годы. Вот только в этом случае её уход вовсе не разрешит ситуацию.

Сделав глубокий вдох, она открыла рот, но засомневавшись тут же закрыла. ‘Нет. Сначала нужно поговорить с Норой. Это касается её и детей, так что она имеет право участвовать в принятии этого решения.’

***

Под одеялом рука Норы потянулась в сторону, где она уложила спать ребёнка. Как только она не почувствовала на этом месте Нетти, она резко села на подстилке. Ей казалось, что во сне она слышала детский плач, но в повозке стоит тишина.

‘Может её забрала Бернис, чтобы дать мне немного поспать?’ Нора была бы благодарна за это. Она медленно потянулась, чуть разминая больное тело, и прежде чем вылезти из повозки проверила спящую Эми. Всё ещё прибывая в сонном состоянии, она побрела к повозке Гарфилдов и заглянула внутрь.

Бернис ворочалась под одеялом, один из её детей кашлял, но не было никаких признаков Нетти. Тут Нора окончательно проснулась.

– Бернис, – прошептала она.

Подруга тут же открыла глаза. С тех пор как они с Джейкобом поругались, женщина плохо спала.

– Нетти не было, когда я проснулась. Она…

– Она с Лукой, - прошептала Бернис. – Я видела, как она где-то с час бродила по лагерю с ребёнком, пока Нетти не уснула. Кажется, она даже подгузник сменила.

– Оу. – Об этом Нора даже не подумала.

Ещё бы, Лука всё время так нервничала и неловко себя вела рядом с новорожденной.

– Она же вроде как папочка, – сказала Бернис.

Нора почувствовала, как по коже побежали мурашки.

– Бернис, – с предупредительными нотками в голосе произнесла она. – Ты добрая, душевная женщина. Почему не можешь просто смириться с её ролью в нашей с детьми жизни? Ты сама говоришь, что Джейкоб – отец Уэйна, потому что всегда был рядом с ним, но…

Бернис стряхнула с себя одеяло и села.

– Так и есть! – Встала она на защиту мужа. – Он лучший отец, которого Уэйн мог себе пожелать.

– Я в этом не сомневаюсь. Просто не понимаю, почему ты не можешь признать, что из Луки вышел прекрасный родитель.

– Это не то же самое! – Бернис старалась не повышать голос.

– Разве? Почему нет?

– Потому что это противоестественно! Это лишь причинит тебе боль и разобьёт сердце, – прошептала Бернис.

Нора с грустью смотрела на подругу.

– В данный момент больно мне делаешь ты, – прошептала она. – Ты не позволила природе диктовать тебе условия в отношении Джейкоба и Уэйна, тогда почему она должна мешать любить Луку мне и моим детям?

– Ты говорила, что не любишь её, – напомнила Бернис.

Нора закрыла глаза.

– Я…я не люблю. Я… – Она растерянно потёрла висок. – Мне лучше пойти, спасти Луку. Она должно быть уже нервничает, находясь столько времени наедине с ребёнком.

Нора выбежала из повозки прежде, чем Бернис успела что-то сказать. Она шла по лагерю, не позволяя себе ни о чём думать.

У края лагеря она резко остановилась, увидев костёр. Рядом с задумчивым Джейкобом сидит Лука, обеими руками придерживая ребёнка лежащего на коленях. Из-под одеяльца была высунута рука младенца, сжимающая в кулачке большой палец Луки.

Нора улыбнулась. Дочь спокойно спала, и Лука тоже, кажется, вот-вот заснёт. Она старалась не спускать глаз с ребёнка, но веки постепенно закрывались. Тихо Нора подошла к ним, пока не почувствовала тепло исходящее от огня.

Краем глаза заметив движение, Лука открыла глаза. Инстинктивно, она притянула ребёнка ближе к собственному телу.

– Нора! Эй, с тобой всё хорошо?

– Да. – Она тут же смахнула слёзы, которые начали собираться в глазах при виде Луки с младенцем на руках. – Это из-за дыма. Хочешь, чтобы я забрала её?

Нора кивнула на ребёнка, спящего на коленях Луки.

– Нет, с ней тоже всё в порядке. Она, наконец, уснула, – с улыбкой произнесла Лука.

Джейкоб резко поднялся с места.

– Моё время вышло. Лука, можешь на время взять караул на себя? Через полчаса Брайан тебя заменит.

Лука кивнула.

Нора смотрела ему вслед, спрашивая себя, не её ли присутствие заставило его столь скоропостижно удалиться. Медленно присев рядом с Лукой, она кивнула на ребёнка:

– Прости, я должна была услышать её плач. Должно быть, я спала как убитая.

– Ничего. Мне в любом случае, пора потихоньку начинать за ней приглядывать. Мои навыки пеленания нуждаются в практике, – ответила Лука.

В свете огня серые глаза казались зеркалом. Стало облегчением услышать, что Лука готова взять на себя заботу о ребёнке. Остаётся только надеяться, что это означает, что Лука не против и всё ещё готова взять на себя постоянную роль отца в жизни её детей. Она чуть наклонилась, и когда Лука не отстранилась, легла головой на её плечо. Нора выдохнула с облегчением, так как боялась, что Лука обиделась на неё и больше не подпустит близко к себе.

– Прости, – прошептала она.

– Ты уже извинялась, – напомнила Лука.

Нора покачала головой:

– Не за то, что уснув не услышала плач Нэтти. Я прошу прощения, что сделала тебе больно.

Лука пожала плечами. Она не смотрела на Нору, зато не спускала глаз с ребёнка на руках.

– Ты не можешь заставить себя, меня полюбить.

‘Это точно. Как и ты не можешь заставить себя разлюбить меня.’ Нора быстро избавилась от этой мысли. ‘Я не была влюблена в Луку как в мужчину, а узнав, что она на самом деле является женщиной, я тем более не могу её полюбить!’

– Я просто хочу, чтобы ты поняла, что в этом нет твоей вины. Ты очень привлекательная.

Лука фыркнула.

– Это правда! – Настаивала Нора. – Ты замечательная, и ты заслуживаешь найти человека, который будет смотреть на тебя и касаться с любовью.

– Я так и думала, – прошептала Лука. – В ночь перед рождением Нетти…когда мы занимались любовью…

Она сделала паузу, ожидая, что Нора возразит против слова «любовью».

Но Нора этого не сделала, лишь вздохнула.

– Дело не в том, что ты мне безразлична. Не думай так, пожалуйста. Это не так. Просто я…я… – Она зажмурила глаза, чтобы сдержать, угрожающие пролиться, слёзы. – Я пойму если тебе этого недостаточно, но, пожалуйста… – в голосе появилась дрожь.

– Недостаточно? – Повторила Лука. – Нора, этого более чем достаточно. Я никогда не сомневалась, что проживу свою жизнь в полном одиночестве. А теперь у меня есть жена, которая принимает меня такой, какая я есть, и две красивые маленькие девочки. Чего мне ещё желать?

‘Любви,’ подкинул ответ разум Норы. Лука вела себя так, будто спокойно приняла её отказ, но в Норе до сих пор осталось чувство некой неудовлетворённости. Она даже не знала, от чего так расстроена. ‘Разве ты не этого хотела? Чтобы Лука осталась, и довольствовалась тем, что имеет, а не ожидала от тебя вечной, не поддающейся здравому смыслу, любви?’

– Послушай, – обратилась к ней Лука, когда затянувшееся молчание стало в тягость. – Я собираюсь принять важное решение, которое точно изменит мою жизнь. Оно затронет и тебя с детьми, поэтому я подумала, будет честно для начала узнать твоё мнение.

Холодок, пробежавший по коже Норы, не имел ничего общего с низкой температурой в горах.

‘Сама виновата,’ с замиранием сердца осуждала себя она. ‘Оттолкнула её, своим упрямым отказом ответить ей взаимностью. Теперь она уйдёт!’

– Мне не нравится разлад между Джейкобом и Бернис. Если в ближайшее время они не помириться их брак начнёт рушиться. Будет больше криков и ругани, и только вопрос времени, когда Уэйн узнает, что Джейкоб не его отец. Я не хочу, чтобы это было на моей совести, – сказала Лука.

– И что ты намерена делать? – С ужасом спросила Нора, уже предполагая какой сейчас услышит ответ.

Лука прикусила губу.

– Я могу сделать только одно, что наверняка их помирит.

– Побег – не выход! – В гневе пресекла Нора.

– Я говорю не о побеге, хотя, мои действия, скорее всего к нему и приведут. – Лука посмотрела вниз, прижимая девочку ближе к себе. – Думаю, я должна объяснить Джейкобу, истинную причину того, почему Бернис не хочет, чтобы я была в жизни ребёнка.

– Но это означает, что тебе придётся себя раскрыть.

– Да, – медленно произнесла Лука. – Придётся.

Их взгляды встретились.

Обе знали последствия. Джейкоб, вероятно, отреагирует так же, как его супруга, и вскоре каждый эмигрант в обозе будет знать, что их капитан женщина, выдающая себя за мужчину. Те почувствуют себя преданными и униженными, и по большей вероятности, попросят Луку покинуть обоз. А если они этого не сделают, начнутся постоянные разборки. Одни начнут относиться к Луке с презрением, другие с отвращением, как к какой-то прокаженной. Но преобладающее большинство будут держаться подальше от Луки и её семьи, и скорее всего если понадобится даже откажутся помочь им в дальнейшем пути.

Нора вздохнула:

– Ну, я дала клятву быть с тобой в горе и радости. Должно быть за пределами долины Вилламетт тоже есть красивое место, чтобы построить там ранчо, – она пыталась говорить восторженно, но не совсем получилось.

После долгих месяцев создания дружеских отношений и чувства товарищества трудно всё бросить и начинать заново.

Лука аккуратно переложила ребёнка на изгиб одной своей руки. Свободную руку она потянула к Норе и мягко сжала пальцы женщины в жесте благодарности.

– Они предложат тебе остаться с ними, – сказала она Норе.

Нора стала отрицательно качать головой, но Лука подняла руку, жестом прося дать закончить.

– Сначала выслушай меня и хорошо подумай, прежде чем принять решение. В обозе у тебя появились друзья, нелегко будет с ними проститься.

– Значит не такие уж они и друзья, если не смогут принять тебя такой, какая ты есть, – сказала Нора.

Она будет скучать по своим подругам, но не так сильно, как по Луке, если та их покинет.

– Значит, ты тоже считаешь, что я должна это сделать? Рассказать всё Джейкобу? – Спросила Лука.

– Я не хочу этого, – ответила Нора, – но это правильно.

Лука снова сжала её руку.

– Скорее всего, рано или поздно Джейкоб всё равно бы узнал об этом. Удивительно, что Бернис до сих пор хранит мой секрет. Не думала, что она меня поймёт.

– Она тебя не понимает, но всё равно не хочет ломать тебе жизнь.

– А я не хочу разрушать её, – произнесла Лука. Она вздохнула, увидев приближающегося Брайана. – Пошли. Нужно немного поспать. Утро не за горами.

Взяв Луку под локоть, Нора поднялась и они направились обратно к повозке.

========== Хребет дьявола. 10 октября 1851 год ==========

Концом хлыста Лука подтолкнула одну из своих коров, заставляя быстрее следовать за смешанным стадом волов, коров и мулов. Стадо передвигалось не торопясь, в прерии травы больше, чем рядом с лагерем.

Брайан и Том пасли своё стадо неподалёку. Уэйн и ещё несколько парней ехали на лошадях впереди, давая Луке возможность поговорить с Джейкобом. Она ускорила шаг, чтобы догнать Джейкоба, и пробубнила приветствие в истинно-мужском стиле. И тут вспомнила, что судя по тому, о чём хочет рассказать Джейкобу, ей больше нет смысла демонстрировать свою мужественность.

Джейкоб поднял глаза:

– О, неуловимый капитан Гамильтон! Весь день тебя не видел.

Лука прикусила нижнюю губу. Весь день она провела нервничая и подбирая в голове подходящие слова, которые заставили бы Джейкоба её понять.

– Угу, сегодня я не отходил от повозки. Нора пока не может сама погонять волов по грязи и нескончаемым ямам.

Слова нельзя назвать ложью. Не абсолютной. Хребет дьявола представляет собой три очень крутых холма, которые они недавно преодолели. Название соответствовало, и хребет был труден для недавно родившей женщины.

– Надеюсь, с Норой и ребёнком всё хорошо? – С искренним беспокойством произнёс Джейкоб.

Лука не могла ни улыбнуться, когда подумала о новом члене своей семьи, но тут же посерьёзнела, напоминая себе, что она здесь не для обсуждения Нетти.

– С ними всё хорошо. Послушай, Джейкоб, мы можем поговорить?

– Думал, сейчас именно этим мы и занимаемся.

– Да, но я хочу поговорить на другую тему, – сказала Лука.

Джейкоб повернулся к ней лицом.

– О чём? – Поинтересовался он.

– О Бернис.

Гарфилд резко отвернулся:

– Я не желаю о ней говорить.

– Тогда не говори, просто выслушай. Джейкоб, ты же знаешь, она хорошая женщина. Она не хотела, заставить тебя чувствовать, что ты не являешься Уэйну отцом, - уже тише произнесла Лука.

Может, ей удастся вразумить Джейкоба, не раскрывая своего секрета.

– Как я по-твоему должен себя чувствовать, когда она напрямую говорит, что тебе нельзя быть отцом ребёнка? Это что должно было вызвать у меня восторг и душевное спокойствие от моей особенной роли в жизни Уэйна? – Огрызнулся Джейкоб.

Лука вздохнула. Не получилось. Другого выхода нет.

– То, что Бернис сказала мне, не имеет никакого отношения к тебе и Уэйну.

Джейкоб фыркнул и ударил одного из мулов:

– Ну да. Скажи еще, что не видишь параллели.

– Наши ситуации, твоя и моя, не так похожи, как ты думаешь, - сказала Лука.

Джейкоб ничего не сказал, но по выражению его лица можно было прочесть, что он не верит не единому её слову.

Лука вдохнула и медленно выдохнула. Простого намёка недостаточно, чтобы переубедить Джейкоба.

– Бернис хочет, чтобы я держался подальше от ребёнка не потому, что я ей не отец. Она, правда, верит, что мужчина, который заботится о ребёнке и растит его, считается ему отцом.

Она сделала акцент на слове «мужчина», но знала, что Джейкоб не придаст этому значения.

– Точно.

Мул получил очередной неслабый удар кнутом от Джейкоба.

Лука вздохнула. ‘Лучше скажу ему сейчас, пока бедное животное не осталось без шерсти!’

– Помнишь день, когда меня подстрелили?

На лице Джейкоба появилась полуулыбка:

– Как это можно забыть? Это была отличная драка, а потом появилась твоя жена, словно ангел-мститель с револьвером в руках…

– Помнишь, Бернис помогала Норе лечить моё плечо?

– Конечно. Она так долго пробыла у вас в повозке, что мы было подумали, что ты уже покойник, и она утешает безутешную вдову, – сказал Джейкоб.

Лука нахмурилась. ‘Мило. Буду надеяться, что он не сменит милость на гнев, когда я ему всё расскажу, иначе Нора действительно станет безутешной вдовой!’

– Её так задержало, не только лечение раны, – продолжила она. – Она узнала обо мне то, что заставило её поверить, что будет лучше, если меня не будет в жизни детей.

– И какая такая для этого должна быть причина? Детям нужен отец, и это не изменится только потому, что Бернис не устроила в тебе какая-то мелочь! – Прорычал Джейкоб.

– Вот именно; это не просто какая-то «мелочь».

Лука сжала пальцы на рукоятке кнута. Настал момент истины, от которой она бежала всю свою сознательную жизнь. Она мысленно приготовила себя к любой реакции: неверию, гневу, отвращению. Может даже Джейкоб решит использовать на ней свой кнут. Ещё один глубокий вздох, и она медленно разжала челюсть.

– Бернис узнала кое-что фундаментальное обо мне. Джейкоб, я…

***

Нора сложила жестяные тарелки обратно в деревянную коробку, прикрепленную к задней части повозки. Взглядом пробежалась по посуде, инструментам и провизии, просматривая, чтобы всё было хорошо закреплено, если вдруг им в спешке нужно будет отправиться в путь. ‘Это точно правильно?’ Задумалась она переводя взгляд на спящую Нетти, затем на Эми, сидящую на краю повозки, болтая ногами в воздухе.

На данном этапе пути не опасно отделяться от группы и продолжать свой путь самостоятельно. Завтра они доберутся до фермы Фостера, где пополнят запас провизии, а через день или два окажутся в Орегоне. На пути не будет таких препятствий, которые они не смогут самостоятельно преодолеть.

Но, тем не менее, было бы неплохо иметь рядом друзей и добрых соседей, пока они строят новый дом и зимуют первую зиму. Ей хотелось бы, чтобы дочери росли вместе с другими детьми обоза, и чтобы у них самих были друзья, с которыми можно было бы поделиться своими проблемами или успехами.

‘У тебя уже есть подруга, с которой ты можешь поделиться всем этим – Лука,’ напомнила она себе.

Она вздохнула, и дважды перепроверила плотно ли закреплены палаточные колья к краям повозки.

– Нора? – Из-за спины раздался голос Бернис. – У тебя всё нормально? Ты кажешься сегодня такой…беспокойной что ли.

Нора выпустила из рук палаточный кол и обернулась. На мгновенье ей захотелось соврать Бернис, сказать, что заново привыкает быть матерью младенца, но всё же решила сказать правду. Это хотя бы даст им с подругой время попрощаться, если это станет необходимым.

– Лука сейчас с Джейкобом, скорее всего, – сказала она.

– Да, знаю. Они нашли участок с хорошей растительностью и пасут скот, – сказала Бернис. – Нет причин для беспокойства; на том участке им ничего не грозит.

– Я не поэтому волнуюсь. Лука хочет рассказать Джейкобу.

Бернис нахмурилась:

– Рассказать ему что?

Нора косо взглянула на подругу.

– Что? Хочешь сказать…? – Бернис понизила голос. – Она хочет сказать ему, что она…?

Нора серьёзно кивнула.

– Ради всего святого, зачем? И это после многолетнего сокрытия своей половой принадлежности? – Озадаченно завозмущалась Бернис.

Нора посмотрела в карие глаза.

– Ради тебя. Она не хочет, чтобы из-за её выбора пострадал ваш с Джейкобом брак.

Бернис смотрела на неё с гримасой ужаса на лице.

– Я хотела, чтобы она оставила тебя и детей в покое, и не отнимала у друзей! И я уж точно не хотела, чтобы с ней произошло несчастье.

– Несчастье? – Повторила Нора.

– Ты, правда, столь наивна, девочка? – Покачала головой Бернис. – То, что у тебя есть нездоровое влечение к Луке, не означает, что другие положительно отреагируют на раскрытие её секрета. Ты, всерьёз, думаешь что худшее, что с ней могут сделать это прогнать с обоза? Да её убить за это могут!

– Убить? – Ахнула Нора. – Джейкоб же не станет…

– Джейкоб её не тронет. Он слишком уравновешен и мягок, чтобы навредить женщине, но если об этом услышит Брайан или ещё кто с горячей головой, никто не сможет предугадать их действий.

‘Брайан.’ Нора перевела взгляд на повозку Стентонов, в которую жена Брайана складывала вымытую посуду. Брайана поблизости не было. ‘Он что ушёл пасти скот с Лукой и Джейкобом?’ Её охватило паникой. По спине побежали мурашки, а пульсация стуками отдавалась в ушах.

– Бернис! – Ахнула она. – Возьми Нетти! Пожалуйста!

Она аккуратно передала дочку в руки Бернис и вытащила из повозки винтовку.

– Нора! – Закричала Бернис в след убегающей подруге.

Но Нора не слушала. Она бежала, одной рукой придерживая юбку, а во второй крепко сжимая винтовку.

Покинув лагерь, Нора остановилась, сделала пару глубоких вдохов, а проследила за следами копыт, которые вели на холм.

– Мэри, приглядывай за Эми! – Наказала дочери Бернис.

И развернулась, пустилась вслед за подругой.

Нора не стала её дожидаться. Резко сорвавшись с места, она ринулась на холм. И чуть не упала, когда ботинки прилипли к грязи. Она остановилась немного перевести дух, положив дрожащие ладони на бёдра. ‘Лука! Нужно срочно добраться до Луки, пока не стало слишком поздно!’ вопил её разум, но ослабевшее после родов тело отказывалось ему подчиняться.

– Нора! Что ты творишь? Тебе нельзя бегать всего спустя два дня после родов! – Бернис догнала и схватила подругу за локоть, поворачивая лицом к себе.

– Пожалуйста, прошу тебя, помоги мне, Бернис! Мне нужно найти Луку! – Нора смотрела на старшую подругу дикими, покрасневшими глазами.

Бернис успокаивающе погладила её по плечу.

– Я не хотела тебя так сильно напугать. Ситуация, конечно, может обостриться, но не думаю, что её пристрелят на месте.

Только она закончила говорить, раздался выстрел.

Страх окутал Нору с головы до пят. К горлу подступила тошнота. Никогда в жизни она так не боялась, даже оставаясь наедине с жестокими клиентами.

– О, нет! Нет, нет, нет! Только не Лука!

Она снова сорвалась с места. Грязь, разлетаясь по сторонам, забрызгала её юбку, ветки деревьев встречающихся на пути царапали кожу, но в спешке Нора не замечала ничего.

– Нора! Нора, сбавь темп иначе поранишься! – Отставая, с маленьким ребёнком на руках, вдогонку кричала Бернис.

– Поранюсь? – Закричала Нора в ответ. – Они стреляли в Луку! Может быть она уже… – Нора остановилась, не в силах произнести слово вслух, боясь, что если озвучит свои мысли, те станут реальностью. – Боже, это я виновата!

Бернис догнала её.

– В этом нет твоей вины. Лука взрослая, и сама приняла решение.

Нора сердито взглянула на подругу.

– Почти всё, что она делала в этом путешествии, она делала для меня! Лука решила всё рассказать Джейкобу из-за тебя, потому что ты моя подруга, и она знает, что мне больно видеть как ты страдаешь!

– Эй, не перекладывай вину на меня; не я вызвала весь этот беспорядок! – Засопела в ответ Бернис.

– Я не виню тебя. Только себя. Я была напугана и глупа, а теперь уже может быть слишком поздно.

Она двинулась дальше, и остановилась только когда увидела внизу долину.

По небольшому ручью в их сторону галопом неслась лошадь. Нора не могла разглядеть всадника, зато увидела в его руке винтовку, от чего крепче сжала в ладони свою. Она позволила себе поверить, что люди в обозе стали друзьями и не в коем разе им не навредят, но теперь она полна решимости бороться за свою семью, если это станет необходимым. Ради спасения жизни Луки.

– Это Уэйн! – Ахнула рядом Бернис. – О, Господи, надеюсь с Джейкобом всё в порядке.

Всадник уже почти доскакал до них, и Нора, наконец, его разглядела. Им действительно оказался Уэйн.

Лошадь остановилась рядом с ними.

Уэйн в знак уважения откинул шляпу, и Нора увидела на его руке кровь. Она тут же подняла винтовку. Ствол затрясся в воздухе от страха и гнева, когда Нора направила его на сына подруги.

– Что ты сделал с Лукой?

Глаза Уэйна округлились, когда он посмотрел на дуло. Парень начал поднимать своё оружие.

– Уэйн, нет! – Между ними встала Бернис и положила руку на ствол винтовки сына. – Где твой отец?

– Там, – пробормотал Уэйн, указывая в нужном направлении.

Нора промчалась мимо него, а следом и Бернис.

***

– Джейкоб, я… – Лука нервно откашлялась. – Бернис узнала, что я…

– Сидел в тюрьме, – прервал её голос.

Джейкоб и Лука обернулись.

– Что? – Спросили они одновременно.

Оба были удивленны, но по разным причинам.

– Что всё это значит? – Потребовал Джейкоб объяснений.

‘Да, мне тоже интересно.’ Лука смотрела на тяжело дышащих, по-видимому, от бега, женщин и младенце в руках Бернис. Взгляд остановился на Норе, стоявшей рядом с Бернис, и крепко сжимающей в руке винтовку. По раскрасневшемуся лицу текли слёзы, и Луке пришлось сделать над собой усилие, чтобы не подойти и не обнять женщину.

– Когда я помогала лечить его рану, увидела на его теле клеймо осуждённого преступника, – сказала Бернис. – Он сидел в тюрьме, потому как по молодости участвовал в ограблении банка.

Джейкоб повернулся лицом к Луке, и глаза его полыхали от гнева:

– Это правда?

Лука замешкалась, но знала, что есть лишь один ответ, который не перевернёт её жизнь вверх тормашками. ‘Какие странные люди. В их глазах лучше, если я окажусь преступником, чем женщиной.’

– Да.

– Ты что не могла мне сразу рассказать об этом? – Обратился Джейкоб к своей жене.

– Я не хотела рушить мир, который Лука и Нора для себя построили. И из-за Уэйна, – ответила Бернис.

Джейкоб понимающе кивнул, а Лука и Нора растерянно на них смотрели. Причём тут сын Гарфилдов?

– Младшего брата Джейкоба Уэйна убили в возрасте одиннадцати лет. Шальная пуля грабителя банка попала в его спину, – объяснила Бернис. – В его честь мы назвали нашего сына.

– Тогда зачем говоришь мне об этом сейчас? – Проворчал Джейкоб.

Бернис задумалась, придумывая ответ, который бы убедительно звучал.

– Потому что я только что ей рассказала, что Лука ни в кого не стрелял и никому не угрожал, – тут же вмешалась Нора. – У него даже оружия не было. Он был всего лишь мальчишкой, который согласился постоять, подержать по просьбе взрослых поводья лошадей.

Джейкоб повернулся к Луке:

– Ты сидел в тюрьме?

– Да.

Касательно этого утверждения, Лука не считала его полностью неправдой. Вся жизнь была для неё тюрьмой, в которой она заперта из-за отказа общества принять её такой, какая она есть, и позволить ей жить своей жизнью. Только появление в её жизни Норы освободило Луку от оков и заставило начать жить, а не просто волочить своё жалкое существование, боясь кому-то довериться и быть раскрытой.

Джейкоб коротко кивнул.

– Хорошо, значит, ты уже заплатил за содеянное, и я не вправе тебя судить. – Он подошёл к Бернис и посмотрел ей в глаза. – В следующий раз просто говори мне правду. А теперь пойдём, наш сын только что подстрелил оленя. Сегодня у нас пиршество.

– Подожди. Прежде чем мы уйдём, я должна кое-что сказать, – обратилась к своему мужу Бернис, но взгляд был прикован к Луке. – Я всё ещё не понимаю тебя и принятых тобой в жизни решений, и не думаю, что когда-нибудь смогу понять, но должна признать, ты самый порядочный человек, которого я когда-либо встречала. Ты был готов рискнуть своей жизнью ради моего семейного счастья, и я этого не забуду.

Прежде чем Лука могла произнести хоть слово, Бернис подошла ближе и протянула ей Нетти, в подтверждение того, что она одобряет её участие в жизни детей. Затем она взяла мужа за руку, и они вместе отправились обратно в лагерь.

Лука смотрела им вслед, а затем хмуро повернулась к Норе.

– Что за… – она воздержалась от ругательства, мельком взглянув на ребёнка в руках. – Что случилось? Почему ты бегаешь с моей винтовкой?

Краснота сошла с лица Норы, и Лука увидела, что та смертельно бледна.

– Мы услышали выстрел и подумали…

Нора закрыла глаза, и с опущенных ресниц упала слеза:

– Я подумала, он застрелил тебя.

Лука с самого начала понимала, что собственная смерть один из возможных вариантов следствия раскрытия свой истинной половой принадлежности, в то время как Нора, казалось, поняла это только сейчас.

– Не плачь.

Ей всегда тяжело было видеть слёзы Норы, и невыносимо осознавать, что это она стала причиной этих слёз. Предложив ребёнка в правую руку, она обняла жену левой, аккуратно притягивая к себе.

– Я чуть было не потеряла тебя, – хмыкнула Нора и прижалась к Луке. – Я имею полное право поплакать.

– Угу, но уже всё наладилось. Нам даже не придется покидать обоз, да и Гарфилды помирились.

Лука мягко погладила женщину по спине в попытке утешить.

– Ещё секунда и всё могло быть по-другому, – сказала Нора. – Я не понимала, насколько ситуация могла обостриться, пока Бернис мне не напомнила, какая горячая голова у Брайана. А когда по долине эхом прозвучал выстрел…

Лука выводила успокаивающие круги на пояснице женщины, а Нетти уютно грелась между их телами.

– Это Уэйн подстрелил наш ужин, – пыталась она успокоить Нору.

– Но я ведь этого не знала! – Нора казалась отчаянной, будто пыталась заставить Луку что-то понять.

– Страшно было, – призналась Лука. – Слава Богу Бернис спасла ситуацию. Я, правда, не ожидала, что она войдёт в моё положение и поможет выкрутиться.

Нужно учиться доверять людям, а не только Норе. Она не планировала никому раскрывать свой секрет, но Бернис узнала, и мало того что помогая Норе спасла Луке жизнь, но и доказала, что ей можно доверять. Она перевела взгляд на всё ещё бледную Нору.

– Ты бы, правда, выстрелила в Джейкоба?

Нора стала ещё бледнее.

– Если бы это спасло тебе жизнь…да.

Лука не знала, что на это сказать. От огня горевшего в зелёных глазах повысилась собственная температура тела. Лука была одновременно взволнованна, смущена, тронута и немного возбуждена. Тогда, она встряхнулась и прогнала мысли прочь.

– Давай вернёмся в лагерь и установим палатку. Нужно хорошенько выспаться, чтобы восстановить силы.

Скоро они доберутся до Орегона, и начнутся новые приключения.

========== Ферма Филиппа Фостера. 11 октября 1851 год ==========

Нора бродила по огороду и фруктовому саду. Остановившись перед уютным бревенчатым домом, она представила себе сладкий запах сирени, которая весной зацветёт на переднем дворе. Пройдя две тысячи миль по практически бесплодной местности, по крутым холмам и через бурные реки, это место казалось ей райскими кущами.

Мэри Шарлотта Фостер, женщина лет сорока, гордо ступала рядом с Норой, показывая им с Лукой двухэтажное здание и зелёные пастбища на которых уже пасётся скот.

– В следующем году, как только наступит весна, мы построим здесь школу, – сообщила миссис Фостер. – Правительство наконец-то дало Филиппу разрешение, так как теперь у нас имеется двадцать восемь ребятишек.

Нора перевела взгляд на детей, бегающих по саду с обозовской детворой. Восемь из них принадлежат Фостерам. ‘Восемь,’ мысленно повторила она, зная, что у неё никогда не будет настолько большой семьи. Даже если они останутся вместе, у Луки не будет сыновей, которые бы унаследовали её ранчо.

Услышав её вздох, Лука перевела на неё взгляд от участка на который указывала миссис Фостер.

– Придёт время, когда нашим детям тоже понадобится школа. Тогда мы будем нуждаться в компетентном учителе, – Лука пристально смотрела на Нору.

Норе потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить сказанное:

– Ты…ты сейчас обо…мне?

– Конечно. Ты была со мной очень терпелива, и справилась. Обучение маленьких детей не должно быть настолько сложно как со мной, - с усмешкой сказала Лука.

Нора задумчиво улыбнулась. Обучение детей было её старой мечтой, но она не стала возлагать напрасных надежд, ведь на ранчо будет много работы и не будет хватать времени на другие занятия.

– У меня не будет на это времени. Моя помощь понадобится тебе на ранчо.

– Найдём, не беда, – сказала Лука. – Ранчо обойдётся без твоей заботы пару часов в день.

Нора широко улыбнулась. В то время как она загружала себя мрачными мыслями о том, что никогда не сможет подарить Луке сына, наследника, та искала в их совместном будущем только положительные стороны. ‘Кто знает,…может одна из моих дочерей станет первой женщиной владеющей ранчо!’

– У нас остался домик, который сдаётся на ночь, – сказала миссис Фостер, и указала на Нетти в руках Норы. – Уверена, что с новорожденным ребёнком и падением ночью температуры ваша жена будет рада снова спать под крышей.

Лука кивнула.

– В этом нет необходимости, – протараторила Нора. – Я могу поспать и в повозке, осталось всего несколько ночей.

Ферма Фостеров может и рай на земле, но за всё нужно платить.

Лука отрицательно покачала головой.

– Для Нетти будет лучше спать в помещении. Да и палаточный лагерь уже занят другими обозами. Мы возьмём хижину. – Она пересчитала деньги и протянула их миссис Фостер.

========== Орегон. 13 октября 1851 год ==========

Нора перевернулась на спину. Открыв глаза, она посмотрела на потолок небольшой комнатки. Последние два часа, она проворочалась, но так и не смогла уснуть. ‘Какая ирония,’ подумала она. ‘Я месяцами мечтала о мягком матрасе на настоящей кровати, а теперь, когда я на ней лежу, не могу уснуть!’

Сегодня они, наконец, добрались до Орегона, и Лука снова сняла для них комнату. Нора была абсолютно истощена не только из-за длительного пятимесячного путешествия, но и от прогулки по Орегону. Этот городок оказался длинным и узким, который простирался вдоль реки Уилламетт волнами бьющейся о скалистый каньон. Здесь есть церковь, газетная контора, шляпник, серебряник, мастерская краснодеревщика, два салуна и несколько портных. За городом, по притоку Уилламетт, сплавляются лодки в реку Коллумбия, а водопад снабжает электричеством лесопилки и мельницы.

Это развивающийся город с блестящим будущим, поэтому большинство их попутчиков решили поселиться в Орегоне или где-то поблизости.

Нора изначально знала, что Лука не будет в их числе. Городская жизнь не для неё. Слишком велика опасность быть частью сплоченного общества. Люди вечно суют нос в чужие жизни, и её тайна всегда будет в опасности раскрытия.

Поэтому Нора не удивилась, когда Лука вышла из Земельного управления с документом, в котором написано, что Лукас Гамильтон объявлен новым владельцем ста шестидесяти акров земли в месте под названием “прерия Бейкер”. По рассказам Луки это прекрасная зелёная долина, окружённая реками, пологими холмами и высокими горами, а находится всего в семи милях к юго-западу от Орегона.

Стараясь не разбудить остальных обитателей маленькой комнаты, она села и огляделась по сторонам. Рядом, на маленьком столике, лежат документы, в котором их планы на ближайшее будущее. На одной из страниц Нора увидела своё имя. Лука подала иск ещё на сто шестьдесят акров земли на её имя. Никогда в жизни у Норы не было места, которое она могла бы назвать своим домом. А теперь она вдобавок будет являться совладелицей ранчо.

Всё ещё немного поражённая этим фактом, Нора отвела взгляд от стола и документов. Нетти мирно спала в кроватке, которую Лука для неё смастерила. Нора вытянула руку и нежно коснулась белки, изображение которой Лука выстрогала в лесу на деревянной доске. Пальцем она коснулась пушистого хвоста и провела до кончика уха.

Взгляд Норы упал на кровать Эми. Она нахмурилась, разглядев, что спальное место пусто, а одеяло валяется на полу. Прежде чем начать паниковать, Нора перевела взгляд на кровать Луки. Эми спала рядом с ней. Маленькие пальчики сжимали в кулачке рубашку Луки, как раньше сжимали во сне Рози, куклу, утонувшую в реке Варакуса. Казалось, будто бы это было вечность назад.

Нора подошла к ним. Привыкшие к темноте глаза начали изучать лицо Луки. Пальцы заныли от желания коснуться крошечного бугорка на переносице Луки, а губы закололо, так захотелось поцеловать каждую морщинку на лице.

‘Прекращай эти глупости!’ Приказала она себе. ‘Возвращайся в кровать и спи!’ Но в этот раз Нора не смогла заставить себя прислушаться к голосу разума. Она села на край кровати, продолжая смотреть на Луку. С завтрашнего дня у них начнётся новая жизнь. ‘Жизнь с этой женщиной.’ Нора давно решила, что хочет именно этого, зная, что Лука позаботится о том, чтобы у неё с детьми всегда была крыша над головой и еда на столе. А несколько недель назад, она признала, что эти материальные ценности не единственная причина, по которой она хочет остаться с Лукой; а также потому, что она ей нравится.

‘Нравится?’ Крутился вопрос в голове. ‘Раньше ты не паниковала, когда в опасности был тот, кто тебе просто нравился.’ Она вспомнила те страшные минуты на Хребте дьявола, когда думала, что мужчины обоза могут убить Луку. Нора бы так не волновалась, если бы это означало только потерю защитника и кормильца своих детей.

‘Могу ли я снова позволить себе так думать? Так чувствовать?’ Мучила она себя вопросами. ‘Не будет ли сейчас безопаснее забрать своих детей и уйти?’

Потребность защитить собственное уязвимое сердце была подавляющей. После того как её бросил Рэйф Джеймисон, мнимая любовь всей её жизни, чтобы выжить в этом мире, она научилась возводить вокруг сердца стены. А проработав некоторое время проституткой, она почувствовала, что притворство стало её второй натурой.

Нора поднялась с кровати.

***

– Лука?

Лука точно знала, кому принадлежит этот голос. Его владелица часто приходила к ней во снах, поэтому она улыбнулась и продолжила спать.

– Лука? – Голос стал громче.

– А? – Лука разомкнула сонные веки. – Что-то с ребёнком?

Кровать под ней немного опустилась, когда Нора села рядом. Лука почувствовала пальцы в своих волосах, но не понимала, реальность это или часть сна.

– Нет, Нетти пока спит, – прошептала Нора.

Лука помотала головой, пытаясь избавиться от тумана в ней. Потерев сонные глаза, она огляделась по сторонам. Ночью Эмми перебежала к ней на кровать, а сейчас Нора присела на край, и смотрит на неё сверху вниз.

– Что в этой кровати такого, от чего она притягивает вас, женщин Маколи, как магнит? –Спросила Лука, заставляя себя улыбнуться.

Ей не нравится серьезное выражение лица Норы и то, что оно может значить.

– Не в кровати дело, – произнесла Нора. Она сделала паузу и перевела взгляд на свои руки. – Лука, послушай. Мне есть, что тебе сказать. Я приняла решение.

Внезапно Лука порадовалась, что она сейчас лежит. Каждая мышца в теле обмякла. Она вздрогнула, когда в районе груди пробежал холодок.

‘Мы в Орегоне. Путешествие окончено. Я ей больше не нужна. Она хочет остаться в городе, выйти замуж за учителя или что-то в этом духе.’

Лука сжала челюсть, решив не кричать и не плакать, когда женщина произнесёт обидные слова.

– Я люблю тебя, – сказала Нора.

‘Господи, из-за задержки дыхания у меня галлюцинации начались.’

Лука моргнула и выдохнула:

– Что?

– Я люблю тебя.

– Вот так просто? – Лука смотрела на неё с удивлением и раздражением.

Малая часть её хотела принять признание Норы в любви за чистую монету, но большая часть оставалась скептиком.

– Ты вдруг решила полюбить меня? Нора, любовь - это не какое-то там решение. Она должна идти не от сюда, – она указала на свою голову, – а отсюда, – Лука положила ладонь на своё сердце.

Нора положила свою ладонь на ладонь Лука, и их пальцы сплелись на колотящемся сердце.

– Я не решила полюбить тебя; это случилось само собой несколько месяцев назад. Но, только чуть не потеряв тебя, я позволила себе рискнуть и признаться. Я всегда думала, что потерять тебя будет легче, если я буду отрицать собственные чувства, я заставляла себя верить, что не люблю тебя. Но как только я услышала выстрел, поняла, что обманываю себя.

Лука непрерывно на неё смотрела:

– П-почему ты говоришь мне об этом сейчас? Тот инцидент произошёл три дня назад.

– Мне удалась снова похоронить это чувство в глубине души. Но завтра для нас начнётся новая жизнь, и я не хочу начинать её со лжи. Не хочу больше обманывать ни тебя, ни себя. – Нора сглотнула и произнесла, но на этот раз громче: – Я люблю тебя, Лука.

Лука зажмурила глаза, и снова открыла. Нора всё ещё сидела на месте. Это происходит на самом деле. ‘Со мной. Это происходит со мной!’ Лука всю свою сознательную жизнь уверяла себя, что её никто по-настоящему не полюбит, но теплота в зелёных глазах сказала ей, что невозможное случилось. Во рту пересохло.

– Я не знаю, что сказать, – пробормотала она.

– Ответь ты «и я тебя», было бы неплохо, - прошептала Нора.

Лука подняла руку приобнимающую Эми, схватила Нору за ночную сорочку и потянула её к себе страстно целуя в губы. После долгих минут, когда их губы рассоединились, переведя дыхание она произнесла:

– Люблю тебя.

========== Ранчо Гамильтонов. Прерия Бейкер, Орегон. 27 апреля 1853 год ==========

Заслышав смех и стук сапог, Нора оторвала глаза от письма, лежащего на коленях. В её сторону шла Лука с Эми сидящей на её на плечах. Обе в пыли, сене и пене, после купания лошади.

– Папа! Папа! – Играющая у ног Норы Нетти подскочила с места и зашагала к Луке так быстро насколько позволяли короткие ножки. – Нетти тоже хосет катася на лосадке.

Лука сняла с плеч смеющуюся пятилетнюю Эми, уже слишком взрослую, чтобы носить на руках и подняла с земли Нетти.

– Может быть в следующем году, малышка, – с ребёнком на руках она подошла к Норе.

– Приветик, ковбой*, – протянула Нора, вкладывая в свой голос унцию соблазнения, как когда-то учила Тесс.

Ей нравится какой эффект этот приём оказывает на Луку, и каждый раз им пользуется.

Лука отпустила младшую дочь на землю и подошла ближе.

– Мы не разводим коров, – игриво сказала Лука, указывая на маленькое стадо лошадей масти Аппалуза.

Ещё одни существа, знающие, что её «муж» не мужчина, и помалкивающие об этом. Как и Нора, везде кроме спальни. Она усмехнулась. ‘Позже,’ пообещала она себе.

Улыбка на лице Луки подсказывала, что её намёк понят правильно.

– Письмо от Тесс? – Спросила Лука, наклонившись, взглянуть на листок, лежавший на коленях Норы.

Нора воспользовалась моментом и застегнула пуговицу на рубашке, по-видимому расстегнувшуюся в загоне.

– И, – зашептала Лука ей на ухо, – я не мальчик вовсе.

Нора засмеялась и поцеловала её в губы. Приятно видеть насколько Луке спустя два года стало комфортно с принятием этого факта. Она провела руками по спутанным чёрным волосам.

– Нет. Это приглашение на свадьбу. Уэйн Гарфилд зовёт нас засвидетельствовать, как он свяжет себя узами брака в следующем месяце.

– Вау! – Присвистнула Лука. – Он уже женится? Шустрый парнишка!

– Шесть месяцев – не так уж и быстро. Ты сделала мне предложение через три дня после нашего знакомства, – понизив голос, прошептала Нора.

Серые глаза хитро прищурились, когда Лука улыбнулась жене:

– Ага, а соблазнить ты меня пыталась и того раньше.

– Полагаю, у нас всё вышло с точностью наоборот, – сказала Нора.

Женились они абсолютно друг друга не зная, со временем стали друзьями, и только через какое-то врем полюбили друг друга.

– Н-да, – сказала Лука, наклонившись, чтобы вновь поцеловать супругу. – Но мне нравится, чем в конце нашего путешествия всё в итоге обернулось

КОНЕЦ 1-Й КНИГИ

*С английского слово ковбой дословно переводится как cow — «корова» и boy — «мальчик». Отсюда и расшифровка Луки.

Комментарий к Ранчо Гамильтонов. Прерия Бейкер, Орегон. 27 апреля 1853 год

Вот и закончена первая книга. Меняю статус на “закончен”, но далее буду выкладывать здесь шесть коротких историй (глав) о жизни персонажей происходящих до и после событий описанных в книге «Назад в Орегон». Вообще автор опубликовал эти истории отдельной книгой, но так как эти главы небольшие я посчитала уместным выложить их сюда.

Всем большое спасибо за подарки, отзывы и лайки. Приятно читать, получать и очень стимулирует. Отдельное спасибо всем читателям, за исправление ошибок в тексте.

========== Галена, Иллинойс. 24 ноября, 1838 год ==========

Лукия Гамильтон прижалась щекой к ободранным коленям, крепко обхватывая голени руками. Холодный ветер подул со стороны реки, колыхая её поношенный плащ и принеся с собой зловоние из соседнего переулка. Она опустила голову и уткнулась носом в складки юбки.

Время от времени она поднимала шелушащиеся руки ко рту и дышала на них, согревая замёрзшие пальцы. Спина будто онемела, и она решила немного подвигаться, перемещаясь на самую верхнюю ступеньку лестницы.

Откуда-то издалека доносились звуки оживлённого речного городского порта, где кричали друг на друга докеры и ревел свисток парохода. Лукия представляла, как в трюм загружают свинец из городских шахт, а после отвозят его далеко в Сент-Луис.

Она прислушалась, пытаясь расслышать в доме шаги. Безуспешно.

‘Почему сегодня так долго?’

Подняв голову, Лукия посмотрела на ночное небо, пытаясь угадать, как долго она тут сидит. Луна исчезла около часа назад, и постепенно стали различимы очертания борделя и соседних домов. Оранжевый кирпич зданий в полумраке выглядел серым. ‘Уже почти рассвело.’ От широкого зевка заболела челюсть, и она потёрла сонные глаза.

Неужели после ухода последнего клиента мать спьяну уснула, в очередной раз, позабыв о ней?

Она поёрзала на месте и отрицательно покачала головой. Нет, мать скоро должна её позвать. Осталась совсем немного подождать. ‘Может она готовит мне сюрприз? Может она уговорила Кейт, и та позволила ей испечь на кухне пирог на День благодарения? Или она накопила на целую индейку?’

От таких мыслей у неё заурчало в животе, и она облизнула замёрзшие губы.

Дверь за ней распахнулась.

‘Наконец-то!’ Лукия так резко вскочила с места, что чуть не упала, настолько окаменели от сидения и холода её ноги. Но когда она обернулась, то увидела перед собой незнакомца.

Мужчина в длинном чёрном пальто прошёл мимо и поспешно спустился по лестнице. Год или два назад Лукия считала это забавной игрой в прятки, пока не поняла, что мужчины крадутся через чёрный вход, потому что бордель считается позорным местом.

‘Не думай об этом.’ Она попыталась отвлечь себя выдуманной игрой, в которой нужно угадать, кто был клиентом на этот раз. Шахтёр? Фермер? А может капитан парохода? Куда он направляется? Спешит домой, чтобы отпраздновать со своей семьёй День благодарения или на церковную службу?

Лукия не ходила в церковь. Даже если бы её мать захотела туда пойти, жители Галены не горят желанием делить скамью со шлюхой и её бастардом.

Может сегодня ей хотя бы удастся ускользнуть ненадолго из борделя и посмотреть соревнования по стрельбе, а если повезёт - даже скачки.

Она села обратно, не сводя глаз с двери.

Металлический звук расстроенного пианино проник через тонкое дерево и смешался с топотом.

Когда дверь снова открылась, Лукия подняла голову.

Вышел ещё один мужчина, одной рукой прижимая к себе Роуз . Спускаясь по лестнице, он провёл рукой по заду женщины.

Она поднялась со ступеньки и отошла в сторону, пропуская их и, пока те не исчезли, стояла, опустив взгляд на свои сапоги.

Роуз поднялась по лестнице и села рядом на верхнюю ступеньку. Две монеты звякнули в руках, когда она стала их засовывать в свой пышный лиф, заставляя Лукию задуматься о том, что под ним ещё скрывается.

Она тут же прогнала эту мысль из головы.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Роуз. – Опасно находиться здесь одной.

– Не опаснее чем внутри, да? По крайней мере, тут тихо.

Роуз вздохнула:

– Давно ты тут сидишь? Только не говори, что Лилли, будь она неладна, снова забыла о тебе.

– А, нет, она меня позовёт, как уйдёт последний гость.

Полные губы Роуз дёрнулись, но она ничего не сказала. Она разгладила руками юбку, которая была настолько короткой, что жена владельца магазина на прошлой неделе устроила из-за этого скандал.

– Пойдём, дорогая, – сказала она Роуз и поднялась с места. – Составишь мне ненадолго компанию.

После долгого нахождения на холоде, от тёплого воздуха в борделе щёки Лукии стало жечь, словно от москитных укусов. В коридоре она запнулась о ковёр, который пять лет назад, когда она его впервые увидела, был красным. Теперь же цвет поблек и стал ржаво-коричневым.

Пока они поднимались по лестнице, с первого этажа доносился звон стаканов и крики клиентов.

– Уже почти утро, – сказала Лукия. – Почему мужчины не уходят домой?

– Кейт не будет закрывать бордель сегодня и завтра, – пожала плечами Роуз. – Сказала, что толпа, хлынувшая сюда на День благодарения, принесёт дополнительные деньги.

Плечи Лукии поникли. Сколько времени ей ещё бодрствовать, прежде чем она сможет заползти в постель и хотя бы несколько часов поспать?

Роуз открыла дверь своей комнаты и потянула её за рукав внутрь.

– На сегодня с меня хватит. Можешь лечь со мной. – Она хихикнула, демонстрируя свой сломанный передний зуб. – Не думала, что снова скажу это сегодня вечером.

Щёки Лукии осыпал румянец, и она отвернулась, присаживаясь на край кровати. Как и в комнате её матери, здесь не на чём больше было сидеть.

Звук брызг воды заставил её поднять голову.

Роуз взяла с умывальника тряпку и протёрла ею лицо. После слоя румян оно казалось бледным.

Как ни старалась, Лукия не могла заставить себя не пялиться, даже когда Роуз повернулась и посмотрела на неё. Она всегда считала Роуз подругой матери. Ну не совсем подругой, конечно, а той, с кем она поделилась своей историей. А теперь, увидев её без румян, Лукия поняла, что Роуз около пятнадцати или шестнадцати лет. Но Лукия худенькая и плоскогрудая, а Роуз элегантна и приятно округлена. Усталое выражение лица говорило о том, что Роуз видела и делала вещи, о которых Лукия слышала только через закрытые двери.

‘Через три, четыре года на её месте могу оказаться я.’ От подобной мысли она вздрогнула.

– Что? – Положив руку на бедро, спросила Роуз.

Лукия отвела взгляд:

– Ничего.

– Ничего значит? – Роуз брызнула в неё водой. – Тогда почему смотришь на меня так, будто я двухголовая корова?

– Да просто… – По подбородку стекала пара капель воды, и Лукия вытерла их тыльной стороной ладони. – Ты красивая.

Роуз засмеялась. В этом смехе не было фальши, которую Лукия слышала, когда та соблазняла мужчин. Это был искренний смех, который разливался по комнате как очищающий дождь.

– Спасибо, милая, – сказала Роуз. – Ты просто милашка. – Её улыбка потускнела, и она покачала головой. – Твоя мать не должна была приводить тебя сюда. Тебе не место в этой адской дыре.

Лукия до боли сжала руками спинку кровати и, не сводя взгляда с костяшек пальцев, произнесла:

– Знаю. – Мельком взглянув на Роуз, она отвернулась. – Как и тебе, и любой другой женщине здесь.

– Я здесь только до тех пор, пока не заработаю достаточно, чтобы начать новую жизнь, – сказала Роуз.

В горле Лукии появилось жжение, пока не исчезло где-то в районе живота. Не впервые она слышит эти слова. Мать их повторяет чуть ли не в каждом городе, каждом новом борделе, но Лукия по-прежнему каждую ночь ждёт её под дверью комнаты.

‘Давно я этого от неё не слышала.’ Со временем мать перестала говорить о новом начале. Теперь её больше заботят покупки виски и лауданума, чтобы пережить ночь.

– Давай. – Роуз сняла с себя яркую юбку, узкий обтягивающий лиф и положила руки на талию. – Пора спать.

– Эм. – Лукия зажмурила глаза.

При мысли о том, что придется спать с Роуз, она почувствовала себя неловко. Почему-то это казалось не тем же самым, что спать с матерью.

– Я…я пойду, посмотрю, закончила ли мама на сегодня.

Она выбежала из комнаты прежде, чем Роуз смогла её остановить.

Блуждая по коридору, она игнорировала всякие шумы – храпы, пыхтения, стоны – доносящиеся почти из-за каждой двери. Она остановилась у их с матерью комнаты и прижалась ухом к двери.

Тишина.

Не слышно ни кряхтения, ни сбившегося дыхания, ни пьяного храпа матери.

Лукия глубоко вдохнула. Может, у матери появилась свободная минутка, и она сможет уделить ей немного времени. Возможно, она даже уже искала Лукию. Девочка приоткрыла дверь на дюйм, готовая тут же её обратно закрыть, если клиент ещё находится в комнате.

Тишина.

Она вошла внутрь.

В нос ударила тошнотворная смесь спиртного, пота и дешевых духов.

Закрыв ладошкой рот, Лукия ринулась открывать окно. В тусклом свете она чуть не споткнулась о пару сапог. На поцарапанном комоде тускнел огонёк в масляной лампе, в которой почти не осталось масла.

Она повернулась и посмотрела на мать.

Лилли лежала на кровати, наполовину накрытая смятым фиолетовым покрывалом. Красные оборки юбки были задраны до бедра, обнажая подвязку. Бутылка виски валялась на полу в луже своего содержимого.

Лукия быстро подбежала, нагнулась и подняла бутылку. На данный момент, та была пуста.

Выпрямившись, она подняла взгляд на пустой пузырёк, что сжимала в руке её мать. Принюхавшись, она сморщила нос, уловив в воздухе запах лауданума. ‘Только не снова.’ Лукия вздохнула.

Сегодня вечером матери явно не до разговоров с ней. Лилли отпраздновала День благодарения в вялом забвении, позабыв о своей дочери.

Она решила нормально укрыть мать. Схватившись за уголок одеяла, Лукия почувствовала под пальцами холодную кожу.

– Мама? – Прошептала она и наклонилась ближе.

Её мать не двигалась. И не дышала.

Лукию охватил страх, сковывая до тех пор, пока в лёгких не стало хватать воздуха.

– Мама! – Она потрясла мать за плечо. – Мама, пожалуйста!

Пустой пузырёк выскользнул из безвольной руки и упал на пол.

Дрожащими пальцами Лукия нащупала вену.

Пульса нет.

Она прижала руку ко рту, сдерживая рыдания. Когда дрожащие ноги начали подкашиваться, она опустилась на пол и облокотилась спиной о кровать.

– Господи, мама, что ты наделала? Зачем?

Тело словно онемело, будто не мать, а она употребила лауданум. Она потёрла красные глаза, но слёз в них не было.

Когда солнце показалось из-за горизонта, Лукия поднялась на ноги. Стоя, она смотрела на мать, затем подняла руку и провела пальцем по покрытым румянами щекам и нарисованным бровям – телесная близость, которой мать при жизни ей не позволяла.

Снаружи хлопнула дверь.

Лукия вздрогнула. Выпрямившись, она отвернулась от матери и пошла рассказать обо всём Кейт.

***

Кейт читала вслух, запинаясь чуть ли не на каждом слове. Наконец, она произнесла «аминь» и закрыла Библию.

Разжав губы, Лукия тоже прошептала «аминь». Большую часть молитвы Господней она не знала, хоть и несколько раз была на похоронах. В прошлом месяце они схоронили Фанни, жившую в комнате с ними по соседству. Её задушил клиент.

И вот теперь полдюжины работниц борделя вылезли из постелей, дабы попрощаться с Лилли. Пастора здесь не было. Он отказался хоронить Лилли на священной кладбищенской земле, поэтому Кейт кому-то заплатила, чтобы выкопали яму рядом с одиноким перекрёстком на окраине города.

Лукия смотрела на деревянный крест на свежей могиле своей матери. Гранитную надгробную плиту она себе позволить не могла, поэтому кто-то выстрогал крест и вырезал на нём инициалы. Теперь Лукия знала, как пишется имя матери.

Лилли Гамильтон.

Это её настоящее имя? Лукия не знала. Большинство женщин в борделе не использовали своих настоящих имён, там часто встречались повторяющиеся псевдонимы, такие как Дейзи, Роуз и Лили. Если её мать когда-то и звали по-другому, никто из присутствующих об этом не знал.

Рука, опустившаяся на плечо Лукии, заставила её вздрогнуть от неожиданности.

– Что ты собираешься делать? – Спросила Кейт.

Взяв Лукию под руку, она повела её обратно к борделю.

Лукия до боли впилась зубами в нижнюю губу:

– Не знаю.

– У тебя нет родственников, у которых можно пожить?

– Нет.

Её отец был одним из многих безымянных клиентов, деливших с матерью постель, а бабушку с дедушкой она никогда не знала. Теперь она осталась одна. При этой мысли внутренности будто сжались в клубок от беспокойства.

Сразу за поворотом в поле зрения появился оранжевый кирпичный фасад борделя.

– Сколько тебе сейчас? – Спросила Кейт.

– Недавно исполнилось двенадцать.

Кейт оглядела её словно кусок бекона, который собиралась купить.

– Знаешь, а ты ведь можешь остаться. Если тебя подрумянить и подложить в корсет ткань, клиенты найдут тебя довольно симпатичной.

Лукия посмотрела на хозяйку борделя и увидела в её глазах заинтересованность. Она поджала губы, будто попробовала на вкус что-то горькое. Даже слой румян не смог скрыть синяки на носу и щеках Кейт.

– Нет, – выдохнула Лукия.

‘Нет. Только не это. Ни за что.’

Кейт пожала плечами.

– Дело твоё. Только не возвращайся потом в слезах, поняв, что в одиночку девушке не прожить.

***

Лукия упаковала в сумку своё единственное сменное платье и положила сверху расчёску. Флакон духов матери она решила оставить здесь. Когда она закрыла сумку, взгляд упал на осколок зеркала, лежащий на комоде. Несколько месяцев назад его разбил клиент, а у Лилли не было денег купить новое.

Снаружи раздавался топот копыт лошадей, а всадники кричали на них, погоняя, пытаясь выиграть конкурс на День благодарения. Многих она знала в лицо. Большинство из них были постоянными клиентами борделя. Лукия всегда завидовала свободе, которая была у мужчин. Никто не осуждает их за посещение борделя, за участие в скачках. Они делают, что хотят.

«В одиночку девушке не прожить». - эхом прозвучали в голове слова Кейт.

И эти слова были правдой. А какие ещё у неё варианты? Лукия не умеет ни читать, ни писать, ни даже рукодельничать. Единственное, что у неё хорошо получалось - это ухаживать за двумя лошадьми, которых Кейт держала в городской конюшне.

Вот только никто не наймёт девочку на работу в конюшне. Все конюхи – мальчишки.

‘Девушку.’

Она провела руками по длинным чёрным волосам. Несколько лет назад молодые проститутки восторгались, расчёсывая волосы Лукии, будто бы та была куклой. И хоть ей и нравилось внимание, она никогда не любила свои длинные волосы.

‘А что если…?’ Она собрала сзади волосы в пучок и посмотрела на себя в разбитое зеркало.

Долго не раздумывая, Лукия взяла в руки ножницы.

Чёрные локоны упали на комод, и она представила, что, избавляясь от волос, она избавляется от горя, гнева и стыда своего прошлого. Закончив, она стряхнула с зеркала пряди волос и посмотрела на худого, бледного мальчика отражающегося в нем. Коснувшись обнажённой кожи своей шеи, она скользнула ладонями по плоской груди.

Может это сработает? Сможет ли она заставить людей поверить, что она мальчик, а не девочка?

Она попробовала изобразить мужскую позу, длинными пальцами зарываясь в карманы воображаемого жилета, но это выглядело смешно и не уместно, потому что на ней было платье. В голову пришла другая мысль, которая заставила улыбнуться. Когда она посмотрела в зеркало, мальчик в нем ответил ей улыбкой.

Лукия открыла сундук матери. Под полупустыми бутылками виски она нашла мужскую рубашку и брюки. Один из клиентов матери любил, когда Лилли переодевалась в парня.

Сняв через голову платье, она натянула на ноги брюки и подвернула слишком длинные штанины. В поясе было слишком свободно, поэтому она была благодарна подтяжкам, которые удерживали брюки на узких бёдрах. Рубашка оказалась слишком широкой в плечах, зато скрывала её девичью фигурку.

Она снова взглянула в зеркало и, пару раз моргнув, в неверии покачала головой. ‘Это я?’

Казалось, она впервые себя видит.

Пробежав глазами по комнате и оставляя ее образ на задворках памяти, она взяла сумку и, развернувшись, пошла к выходу.

***

Только Лукия собиралась прекратить стучать, как дверь открылась. Роуз, закутанная в короткий халат, сонно моргала и щурилась.

– Ради всего святого, сейчас полдень. Возвращайся вечером. – Закрывая дверь, она спросила: – Разве ты не слишком мал, чтобы спать с женщиной?

– Что? – Лукия не сразу сообразила о чём речь, но успела вытянуть руку и не дать двери закрыться. – О. Нет, нет. Я пришла не по этому… Роуз, это я.

Дверь резко распахнулась, и Лукия воспользовалась замешательством женщины, чтобы войти внутрь. Роуз стояла от неё на расстоянии вытянутой руки и приглядывалась.

– Лукия?

Та кивнула и, пытаясь придать своему голосу грубости и мальчишеской уверенности, произнесла:

– Зови меня… Лука.

– Лука? – Брови Роуз взлетели вверх. – Зачем тебе это?

Непривычная телу рубашка будучи слишком большой заскользила по коже, когда она расправила плечи:

– Начинаю новую жизнь.

– Как мальчик? – Подведенные брови Роуз вопросительно изогнулись.

– Это кажется правильным.

Роуз взглядом окинула тело Луки, заставляя ту краснеть.

– Выглядит неплохо, – качая головой, произнесла она. – За исключением…

– Чего? – Лука посмотрела на себя, но не нашла никаких недостатков. По её скромному мнению, она похожа на мальчишек Галены.

– Ну, ты упустила одну немаловажную деталь.

Лука провела ладонью по затылку и волосам:

– Шляпу?

– И её тоже, – усмехнувшись, ответила Роуз. – Снимай штаны.

Щёки Луки покраснели:

– Что? Чего тогда не хватает?

Она обхватила и крепко сжала в кулаках подтяжки.

Роуз закатила глаза. Она отвернулась и начала что-то искать в комоде, затем подошла к Луке. И прежде чем девочка успела среагировать, засунула руку ей в штаны.

– Роуз! – Она попыталась вытащить руку, но женщина оказалась сильнее. – Ч-что ты делаешь?

– Успокойся. Больно не будет. Готово.

Наконец, Роуз убрала руку и, сделав шаг назад, окинула Луку оценивающим взглядом, и в итоге удовлетворённо кивнула.

Сердце заколотилась в рёбрах, когда Лука проследила за взглядом Роуз.

Из промежности штанов чуть выпирал мягкий предмет. Лука осторожно его коснулась. Кончики ушей начали гореть.

– Ч-что это такое?

– Не бойся, – рассмеялась Роуз. – За интимное место это тебя не укусит. Обычный свёрнутый чулок. Теперь тебя точно примут за мальчика. – Она покачала головой и посмотрела в глаза Луке. – И к тому же красивого.

Щёки Луки покраснели ещё больше. ‘Мальчик не стал бы краснеть из-за этого. Если ты хочешь, чтобы это сработало, пора перестать вести себя как девчонка.’

– Уходишь, значит? – спросила Роуз.

Лука кивнула:

– Попробую устроиться конюхом.

– Хорошая идея, – пробормотала Роуз. – Но ты будешь взрослеть. Начнёт расти грудь, и пойдёт кровь. Что тогда будешь делать?

Мать рассказывала Луке об этих вещах, но по какой-то причине более странно было представлять себя взрослой женщиной, чем носить мужскую одежду. Она прикусила нижнюю губу.

– Что-нибудь придумаю. – Она протянула руку. – До свидания, Роуз.

Вместо того чтобы ответить на рукопожатие, девушка крепко её обняла.

– Береги себя, – на ухо прошептала она. – Я рада, что ты уходишь отсюда. По крайней мере, тебе есть за что быть благодарной в День благодарения.

– Ты можешь пойти со мной, – предложила Лука.

Вместе с Роуз покидать бордель и Галену будет не так страшно. Она даже представила себе, что заработает достаточно денег на индейку к следующему Дню благодарения.

– Не думаю, что мою грудь будет также легко спрятать, - усмехнулась Роуз.

– Тебе не придётся, – Лука показала рукой на мужскую одежду, покрывающую её тело. – Я смогу позаботиться о нас обеих.

Полуулыбка Роуз превратилась в настоящую:

– Спасибо, дорогая. Ты уже настоящий джентльмен. Как бы я ни ненавидела жить здесь, не думаю, что я создана для жизни, которую ты планируешь. Всё время скрываться… – покачала она головой.

Лука кивнула, но, что странно, она не чувствовала себя в таком обличье не в своей тарелке. Впервые в жизни она не опускала головы.

Спустившись, она направилась на выход через парадную дверь вместо привычного заднего входа. Около барной стойки всё ещё стояли несколько клиентов в окружении дам на ночь, празднуя День благодарения. Лука надеялась, что однажды ей тоже будет за что благодарить.

========== Индепенденс, Миссури. 15 июня 1847 год ==========

Вилы, зачерпнувшие конский навоз и огрызки яблок, чуть не ударили по лицу.

– Эй! – Тесс прижалась к одному из стойл. – Смотри, куда бросаешь!

Конюх Вилли окинул её равнодушным взглядом.

– Извините, – буркнул он, даже не стараясь, чтобы слова звучали искренно.

Мимолётно на неё взглянув, он продолжил убирать стойла.

Пальцы Тесс в перчатке сжались в кулак. Не первый раз Вилли ведёт себя с ней грубо. Он никогда не приводит ей лошадь, никогда не помогает сесть в седло или спуститься, даже не приветствует, когда она входит в конюшню. Видимо, он считает, что, будучи падшей женщиной, она не заслуживает уважительного к себе отношения.

Когда Тесс шагала по центральному проходу между двумя рядами стойл, на ее губах появилась улыбка.

‘Всё потому, что он не догадывается, что это я плачу ему зарплату.’ Когда она проходила мимо одного из стойл, ее взгляд упал на корыто с водой. Вместо чистой пресной воды там была грязная, с плавающей в ней соломой и навозом.

‘Похоже, лошадей он уважает не больше, чем меня.’ Она косо посмотрела на молодого человека. ‘Глупец.’ Тесс решила сделать еще одну остановку и нанести визит своему деловому партнеру. И до конца дня Вилли станет безработным глупцом.

Это было последней каплей. Она не раз говорила с Абрамсом о небрежной работе Вилли, но каких бы действий ни предпринимал её деловой партнёр, очевидно, этого было недостаточно, чтобы улучшить трудовую этику работника.

Тесс продолжила прогулку, проверяя состояние лошадей и стоил, многие из которых были пусты. Дела шли не очень, не только в конюшне, но и в борделе. Масса эмигрантов, держащих путь на запад, покинули город несколько недель назад, а солдаты размещены в ближайшем форте Ливенворт, для дальнейшего участия в мексиканской войне.

В голове промелькнул образ серых глаз, и Тесс тут же взмолилась в надежде, что Бог услышит мольбу шлюхи. ‘Пожалуйста, пусть опасность обходит Луку стороной.’

Но быстро избавилась от подобных дум. В её жизни нет места сентиментальности.

Только она потянула руку к двери стойла своей кобылы, как что-то привлекло её внимание.

Недалеко от неё, в конце прохода, там, где не было лошадей, зашуршала солома.

‘Наверное, мышь решила полакомиться кукурузой.’

Ощутив предупреждающее покалывание в затылке, Тесс не стала открывать дверь стойла, она доверяла своим инстинктам.

‘Там!’

Снова зашуршало. Что-то царапнуло о деревянный бортик стойла.

Тесс напряглась. Она нащупала маленький револьвер, покоившийся на её бедре под юбкой для верховой езды.

Кобыла Тесс дёрнула ушами, тоже услышав посторонние звуки, но встревоженной не выглядела. Кто бы ни был в том стойле, лошадям он был знаком.

‘А, может, там кошка.’

В два быстрых шага Тесс подошла к нужному стойлу и заглянула внутрь.

Глаза, уставившиеся на неё, принадлежали вовсе не кошке. В одном из углов стойла к лошадиной кормушке прижималась девушка.

Рука Тесс потянулась к груди. Она открыла рот, вот-вот готовая закричать.

– Не надо, – прошептала девушка. – Пожалуйста, не выдавайте меня. Мне больше некуда идти.

– Поэтому ты живёшь в моей конюшне и крадёшь еду у лошадей? – Тесс указала на коричневатую морковь, зажатую в руке девушки.

Девушка опустила голову. Огненно-рыжие волосы свисали из-под соломенной шляпки и смотрелись словно занавес вокруг её лица.

Заслышался топот тяжёлых ботинок.

– С кем вы разговариваете? – крикнул ей стоящий в проходе Вилли.

Девушка тут же подняла голову и в ужасе посмотрела на Тесс. Слегка полноватые губы сформировали безмолвное «О, нет».

Тесс спокойно обернулась:

– Сама с собой. Ну, знаешь, женские штучки.

Вилли выплюнул изо рта соломку и согласно хмыкнул. Напоследок бросив на неё взгляд через плечо, он схватил за ручки телегу и покатил её из конюшни.

Как только он исчез за углом, Тесс обернулась и поманила рыжеволосую девушку, всё ещё цепляющуюся за кормушку.

– Выходи оттуда, девочка.

– Пожалуйста, не прогоняйте меня, – взмолилась та, не покидая своего укрытия. – Дайте мне одну ночь. Обещаю, к завтрашнему утру меня здесь не будет.

– И что потом? – спросила Тесс. – Куда деваться будешь?

Она покачала головой. ‘Тебе-то какое до неё дело? Не о чём больше беспокоиться?’

Тонкие плечи на мгновенье опустились, затем она резко выпрямилась.

– Не знаю, но я что-нибудь придумаю, – в глазах поблёскивала решимость.

‘Придумает она…’ В таком городе, как Индепенденс, у женщин не так много вариантов для самостоятельного существования. Кому как не Тесс об этом знать? За последние годы она приняла на работу в бордель столько девушек, что даже если попытается, не сможет всех их сосчитать.

‘Но не сейчас.’ В данный момент она не может себе позволить взять под свою крышу ещё один голодный рот.

Девушка повернулась боком, и опираясь на кормушку, стала приподниматься.

Взгляд Тесс упал на её круглый живот. ‘О, Боже.’ Вздрогнула она. ‘Или два голодных рта.’

Ей стало интересно, как беременная девушка в одиночку добралась до Индепенденса. Манера разговора подсказывала Тесс, что она родом с востока и вовсе не из бедной семьи. Даже поношенная одежда и голодный взгляд девушки не смогли замаскировать её манер и образованности.

‘История стара как мир,’ со вздохом подумала Тесс. ‘Бьюсь об заклад, семья вышвырнула её из дому, только прознав, что у дочери будет внебрачные ребёнок.’

Не похожие на рабочие, руки защитно легли на живот, как только девушка заметила, куда смотрит Тесс.

– Вы сказали «моя конюшня». Она взаправду принадлежит вам? – в голосе смешались страх и скептицизм.

Тесс утомлённо кивнула. ‘Интересно, наступит ли когда-нибудь время, когда люди не будут удивлённо поднимать брови при мысли о женщинах, владеющих своим бизнесом?’

Девушка подошла ближе, но при этом соблюдая дистанцию примерно на расстоянии вытянутой руки.

‘Что же с тобой стряслось, раз ты в столь юном возрасте перестала доверять людям?’ Тесс задумалась. Какое-то время она и сама считала, что после стольких лет работы в борделях она утратила способность заботиться о ком-то кроме себя, но появилась Лука, доказала обратное. Впрочем, Тесс понимала, что лучше не спрашивать о прошлом незнакомки. Может именно поэтому девушка приехала на Запад. Как правило, люди здесь особо не задают вопросов.

– Если вы владелица конюшни… - в глазах девушки заплясали искорки надежды, - быть может, вам требуется рабочий, чтобы подметать пол или…

– Девочка, – перебила её Тесс. – Хоть я и нуждаюсь в новом конюхе, эта работа не для женщины, тем более беременной.

Жители Индепенденса никогда не доверят женщине ухаживать за их лошадьми, а этот бизнес и так на мели.

– Тогда может…

– Единственная работа, которую я могу тебе предложить, не из уважаемых, - предупредила Тесс.

Зелёные глаза загорелись решимостью:

– Я согласна на любую работу, – сказала она, прижимая руки к животу.

Тесс окинула опытным взглядом рыжие волосы, симпатичное личико и фарфоровую кожу. Под слоем грязи и залатанной одеждой красивое тело жаждало своего часа. Девушка принесла бы борделю хорошую прибыль, после того как родит.

– Нет, – произнесла Тесс. – Не на любую.

– Да, – стояла на своём девушка. – На любую.

Обнадёживающий взгляд, которым незнакомка на неё смотрела, разозлил Тесс:

– Не смотри на меня так, будто я твоя спасительница. Ты что, не знаешь, кто я? Кем работаю? Не понимаешь, почему конюху сошло с рук бросание в меня яблока вперемешку с навозом?

Девушка удивлённо моргнула.

– Ой да, ради Бога, девочка, ты правда не понимаешь? Я - шлюха. Владею борделем, и это единственная работа, которую я могу тебе предложить.

У неё уже есть кухарка и прачка, две постаревшие проститутки, больше не способные ублажать мужчин. Она не может позволить себе набирать женщин, которые не в состоянии зарабатывать себе на жизнь.

Красновато-коричневые ресницы опустились, и на светлой коже появился румянец:

– Оу.

Почувствовав горечь во рту, Тесс сглотнула:

– Вот именно. Оу.

Когда румянец рассеялся, девушка подняла взгляд и посмотрела на Тесс. В этом пристальном взгляде не было ни отвращения, ни шока, который Тесс ожидала там увидеть.

– На любую работу, – повторила девушка.

Тесс охватило чувство вины, не в силах смотреть в глаза незнакомки, она отвела взгляд. Как можно обречь совсем ещё юную девушку на такую жизнь? А с другой стороны, спать в конюшне и красть еду разве лучше? Если кто-то вроде Вилли найдет её здесь, нельзя предугадать, что случится с беззащитной девушкой. По крайней мере, если Тесс возьмёт её под свою опеку, у ребенка появится шанс выжить.

Тесс сделала шаг ближе, и на этот раз девушка не отошла, оставаясь стоять на месте.

– Хорошо, – сказала Тесс. – Но раз ты работаешь на меня, есть определённые правила. – Она заставила себя войти в роль хозяйки борделя.

– Не красть ваше серебро? – На лице девушки появилась озорная улыбка, но тут же исчезла, в ожидании реакции Тесс на шутку.

Тесс улыбнулась. ‘Чувство юмора ещё при ней, и это хорошо.’ Это поможет ей выжить в борделе.

– Хранение секретов – вот что даёт власть над клиентами. Излишняя болтливость может тебя убить. Так что поосторожней.

Девушка серьезно кивнула, и Тесс кольнул ещё один приступ вины.

– Также тебе лучше не мечтать о романтической связи с клиентом. О том, что он в тебя влюбится и подарит шанс на новую жизнь. Такое случается крайне редко.

Девушка снова кивнула. Губы сомкнулись в тонкую линию сожаления, но быстро расправились, когда она поняла, что её будущий работодатель все ещё за ней наблюдает.

‘Из неё выйдет хорошая шлюха. Может, даже слишком.’

– Об этом не стоит волноваться, – произнесла девушка. – Любовь - это не для меня.

Тесс уже это слышала. Лука сказала ей тоже самое, когда Тесс предупредила, чтобы та в неё не влюблялась только потому, что они спят друг с другом.

– Это хорошо. – Тесс грустно улыбнулась и открыла дверь загона, которая всё ещё их разделяла. – Даю тебе последний шанс передумать.

Вместо ответа девушка открыла дверь и вышла в проход. Одна её рука всё ещё лежала на животе.

– Я согласна на эту работу, – вновь повторила она.

Тесс вздохнула:

– Тогда пошли, пока Вилли не вернулся.

Она схватила девушку за локоть и повела её на выход.

Прежде чем они вышли на улицу, девушка остановилась и еле слышно произнесла:

– Спасибо.

– Не благодари меня. Я абсолютно уверена, что не сделала тебе одолжения.

Тесс уже начала сожалеть о принятом решении. На неё легло ещё одно бремя ответственности. Возможно, на время, пока не родится ребёнок, получится обеспечить девушку лёгкой домашней работой, но после родов другие работницы борделя выживут её оттуда, если она не начнёт принимать клиентов.

В голове замелькали лица завсегдатаев борделя, но она мысленно их перечеркнула как слишком грубых. На мгновенье она вспомнила о Луке, и на её губах появилась еле заметная улыбка. ‘Ты ни о чём не забыла?’ Нет, лучше держать эту девочку подальше от Луки. Никому нельзя доверять её секрет.

Только когда они остановились перед проезжающей повозкой, девушка протянула руку.

– Нора Маколи, - представилась она.

– Тесс Свенсон. – Тесс ответила на необычно твердое рукопожатие. – Думаю, – продолжила она, ведя девушку к её новому дому, - тебе подойдёт имя “Флёр”.

– Флёр? Почему Флёр?

Конечно, не по причине утонченности джентльменов, являющихся клиентами борделя и свободно владеющих французским, но Норе не нужно этого знать.

– Может потому что “цветок” звучит заманчивее, чем “солома”, – предположила она, вытаскивая жёлтый стебель из рыжих волос девушки.

Нора улыбнулась:

– Значит, буду Флёр.

Эта улыбка была очень заразительная, и в Тесс поселилось желание, чтобы блеск в глазах Норы никогда не исчезал.

– Давай прибавим шагу, – поторапливала она, переходя улицу. – Мне ещё конюха нужно уволить.

========== Ранчо Гамильтонов. Прерия Бейкер, Орегон. Декабрь 1852 год ==========

Порыв ветра ударил по смазанной маслом бумаге, заменяющей окну стекло. Снег спускался по дымоходу, заставляя огонь мерцать и шипеть.

Лука ринулась к камину и подбросила в очаг бревно, благодарная за то, что появилось, чем себя занять.

Из спальни снова раздался приглушённый кашель. От сдавленного звука у Луки защемило в груди, словно это она, а не Нетти, кашляла и чихала последние два дня. Она думала о том, чтобы вернуться в спальню и понаблюдать за больной дочерью, но поняла, что больше не может смотреть, как крошечная грудь тяжело вздымается, хватая воздух.

Внезапно у Луки перехватило дыхание. Стены маленькой хижины будто давили на неё со всех сторон.

Она схватила шинель и бросилась к двери.

– Папа! – Эми отложила в сторону своих деревянных животных и вскочила со своего места рядом с очагом. – Можно мне с тобой?

Пятилетняя девочка привыкла повсюду ходить с отцом, и обычно Лука была только за, дочь всегда находилась под её присмотром и потихоньку перенимала её опыт. Но не в этот раз, не в такую погоду. Не стоит рисковать, ведь Эми тоже может заболеть.

– Нет,– ответила она грубее, чем собиралась. – На улице очень холодно. Передай маме, что я ушёл чистить крышу.

Не произнеся больше ни слова, она выбежала из хижины.

Холод окатил её словно приливной волной, но Лука его проигнорировала, прямиком направляясь к конюшне. Два шага и она по колени оказалась в снегу. Сжимая кулаки в карманах шинели, Лука пробиралась по белым сугробам.

Войдя в сарай, полдюжины лошадей поприветствовали её радостным ржанием. Лука через силу заставила себя не смотреть на пустые кормушки. Протянув руку над дверью загона и погладив Корь по спине, она почувствовала, что кости позвоночника лошади стали более ощутимы, чем раньше.

– Прости меня, девочка. Позже я схожу в лес и наберу тебе мха.

Но сначала ей нужно очистить снег с крыш дома и конюшни, до того как те обвалятся под тяжким грузом. Зимы в Орегоне по обыкновению были дождливыми и не особо суровыми, поэтому строя себе жилище, Лука не рассчитывала на такое количество снега. В любом случае маленький домишко лишь временное убежище. На бревенчатых стенах растёт лишайник, и чуть ли не каждое утро Норе приходится отскабливать грибы с грязного пола.

Лука планировала положить лучший пол, в их новом доме, который собиралась построить в их первое лето в Орегоне. И вот лето позади, а на ранчо было столько работы, что на хижину времени не оставалось.

«Не забивай себе голову.» Сказал ей как-то Джейкоб Гарфилд, живущий со своей семьёй в соседнем городе. «Построишь новый дом в следующем году. Не все ведь сразу. В конце концов, ты единственный мужик в семье.»

Мозолистая рука прошлась покрасневшим от накопившихся слёз глазам. ‘И вовсе я не мужик.’ В прошлом году она постепенно смирилась с этим фактом, но теперь снова почувствовала себя неудачницей. Будь она настоящим мужчиной, вероятно, изначально бы построила дом с настоящими окнами, печью, и Норе не пришлось бы готовить на огне. Может быть, тогда и Нетти не болела бы всё время. Без необходимости хранить свой секрет, они могли бы жить в городе, рядом с соседями и врачом, вместо того чтобы прозябать в изоляции от остального мира.

Временами на Луку накатывало чувство вины, считая, что Норе здесь одиноко без друзей, соседей, да вообще людей живущих за многие мили от них. Даже почтового отделения поблизости нет, чтобы отправлять письма Тесс.

Стропила крыши над ней заскрипели, прерывая поток мыслей.

Лука вынесла на улицу лестницу, и руками, пальцы которых, казалось, окоченели от холода, стала лопатой сбрасывать вниз снег, освобождая крышу конюшни от лишнего груза. Снег падал на воротник пальто и попадал за шиворот, охлаждая голую шею, но игнорируя мурашки по телу, Лука продолжала работать. Каждая лопата снега, казалось, весит тонну, и пот смешивался с тающим на коже снегом.

Очистив крышу от большего количества снега, она спустилась обратно вниз. Казалось, руки в буквальном смысле онемели, когда она тащила лестницу по глубокому снегу обратно в конюшню.

Во дворе ранчо все было белым-бело.

Лука нахмурилась и замерла на месте. ‘Это не снег. Господи! Это что перья?’

Она разглядывала алые капли, омрачающие снежную невинность. Лестница выскользнула из трясущихся рук. Склонившись, Лука коснулась одного из пятен, убеждаясь, что это на самом деле кровь.

Страх постепенно овладевал ею, пока она шла за угол по кровавому следу. Она точно знала, куда он её приведёт. ‘Нет, пожалуйста, нет. Только не это.’ Войдя в курятник, её встретила мрачная тишина.

Пусто.

На полу валялся лишь клок окровавленных перьев и яичная скорлупа. На насесте растрёпанный петух беспомощно взмахнул крыльями.

Желчь подкралась к горлу Луки, и она тяжело сглотнула.

– Ты должен был лучше заботиться о своей семье, – произнесла она. – Это твоя работа, тупой ты петух.

Петух закукарекал.

– Твою ж мать! – Простонала Лука.

Она потёрла ладонями замёрзшее лицо, пока щёки не начало жечь.

Кайот и раньше захаживал в курятник, но то было в прошлом году, когда зима была не столь суровой. Этот год принёс самую морозную зиму на памяти орегонских поселенцев. Река замёрзла, а пастбище покрыл восемнадцати дюймовый снег. Табун и две дойные коровы голодали. Неделю назад у Гамильтонов закончилась мука, и даже если бы дороги не были непроходимыми из-за снега, не дающего возможности добраться до города, Лука понимала, что при ужасающем подъёме цен они не могут позволить себе купить больше нескольких фунтов.

Остаётся надеяться на раннее наступление весны.

Она резко дёрнула на себя доску вероломно распахнутую койотом и покинув курятник потопала по снегу обратно к брошенной лестнице. Не было времени думать, что для них значит потеря кур, и что на это скажет Нора, услышав такую весть. Крыша их хижины плоская, поэтому сам снег вниз не скатывается, а копится, становясь всё выше и выше пока под его тяжестью не прогнётся или обрушится.

От гнева её силы только поприбавилась, а кровь в теле кипела, пока она раскидывала снег с кедровой крыши хижины. На несколько секунд Лука сделала передышку, и держась за лестницу, опустила взгляд на снег покрытый перьями и каплями крови.

***

Нора распахнула настежь дверь и крепче укуталась в болтающуюся на плечах шаль.

– Лука? – Крикнула она в окутанный белым покрывалом замёрзший мир.

«Муж» пробыл снаружи уже слишком долго и она начала волноваться.

– Я здесь, – отозвалась Лука. – Вернись в дом. Я буду через минуту.

Её голос звучал до странного приглушённо, и дело вовсе не в снеге искажающим слышимость.

– Лука? – С большей настойчивостью позвала Нора.

Она вышла из дверного проёма, плотно закрывая за собой дверь. Теперь ей стало видно лестницу, прислонённую к хижине.

Лука поспешно спустилась по лестнице. Её щёки раскраснелись от холода.

– Что-то с Нетти…?

– Нет - нет, с ней всё хорошо, – поспешила успокоить Нора. – Лихорадка, наконец, спала, кашель прекратился. Вскоре она… – слова застыли на губах, когда она заметила слёзы, скатывающиеся с покрасневших глаз Луки. Сердце замерло. – Ты…ты плачешь?

Почти за два года, что они знают друг друга, преодолевая вместе множество тяжёлых испытаний, Нора ни разу не видела Луку плачущей. Даже когда одна из лошадей наступила ей на мизинец, чуть было не раздавив его, Лука мужественно стерпела соответствуя выбранному образу. Изо рта сыпались проклятия, но не проронила ни слезинки. До этого момента.

– Нет, – вытирая глаза, произнесла Лука. – Конечно, нет. Тут такой лютый мороз, аж глаза слезятся.

Попытки Луки скрыть свои чувства от Норы, ранили женщину так же сильно как видеть её страдания, но она решила пока не затрагивать эту тему. Сейчас важнее удостовериться, что с Лукой всё в порядке.

– Что случилось? – Спросила она, касаясь ладони Луки.

Нежная сила этих рук успокаивала и дарила ей любовь на протяжении многих месяцев, но в этот раз пальцы Луки не обвили её в безмолвном общении. Замёрзшие пальцы не дрогнули.

Нора в замешательстве опустила взгляд и увидела красные пятна на рукаве Луки.

– Господи! Тебе больно.

Внутри всё сжалось, и она снова потянулась к руке Луки.

– Нет. – На этот раз пальцы Луки переплелись с пальцами Норы, инстинктивно желая успокоить. – Это не моя кровь. Это… – Лука закрыла глаза, а когда снова их открыла, взгляд был направлен в сторону курятника.

Молчание всё сказало.

– Куры, – прошептала Нора. – Они все…?

– Все, кроме бестолкового, бесполезного петуха.

Нора глубоко вдохнула.

– Ну, – произнесла она, заставляя себя улыбнуться, – готова спорить, он будет не так бесполезен, когда дело дойдёт до готовки. Можно подать его с картошкой, парой тыкв и репой.

Это все продукты, что остались в кладовке, правда ещё там спрятана банка персиков, которую Нора берегла ко дню рождению Луки.

Её слова не произвели желаемого эффекта. Лука не улыбнулась. Даже не посмотрела Норе в глаза.

– Как только снег немного растает, ты с девочками переедешь в город, – сказала Лука. – Уверена, Гарфилды приютят вас на некоторое время.

– Что?

– Только до наступления весны. – Под не верящим взглядом Норы Лука преступила с ноги на ногу скрепя снегом. – Пока я не построю дом получше.

От тяжёлого вздоха перед лицом Норы образовалось паровое облачко:

– Лука, мы уже обсуждали это. Мой ответ не изменился.

– Но раньше мы не теряли всех кур и двух коров, – сказала Лука.

Нора отрицательно покачала головой. Теперь, когда она нашла себе дом и любимого человека, Нора не оставит ни то, ни другого.

Снег продолжал идти, когда Лука в отчаянии пнула один из сугробов.

– Что должно произойти, что заставит тебя одуматься и уехать? – Обычно мягкая и спокойная Лука сейчас кричала.

– Тебе тоже придётся уехать, – спокойно произнесла Нора. – Либо мы уезжаем, либо остаёмся, но все вместе. Я не оставлю тебя здесь одну. В радости и горе, забыла?

Серые глаза отказывались на неё смотреть. Глядя на кружащийся снег Лука пробормотала в воротник своего пальто:

– Ты дала это обещание человеку считающего мужчиной, который сможет позаботиться о тебе и детях.

– Я не о наших с тобой брачных обетах, – исправила Нора.

На тот момент она ничего не знала о любви. Она вышла замуж за Луку, чтобы обеспечить своим детям лучшее будущее на новом месте. Но где-то там среди двух тысяч миль от Миссури до Орегона Нора влюбилась.

– Помнишь, как в том году мы стояли со скотом на том холме и смотрели на это самое место. Ты помнишь, что я тогда сказала?

Лука перевела взгляд на холм, спрятанный под тяжёлым снежным покровом, затем посмотрела на Нору. На мгновенье перед глазами пронеслись воспоминания, и на губах появилась еле заметная улыбка.

– Ты сказала, что будешь любить меня всегда, в горе и в радости, до скончания наших дней.

– И я верна той клятве. Пусть, – Нора махнула рукой на белый пейзаж, – погода в последние дни оставляет желать лучшего, но это не повод её нарушать.

Она потянулась и коснулась щеки Луки, ощущая влагу пота, снега и слёз.

– Лука, что всё это значит? Что происходит? – Нора провела рукой по тёплой шинели и положила на одну из перевязанных грудей.

Две холодные ладони сомкнулись на запястье Норы.

– Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности. Тебе и девочкам лучше жить в настоящем доме, где мука, яйца и молоко в достатке. Прямо сейчас, я не могу обеспечить вас этим. – Лука опустила руки и отвернулась.

– Думаешь, городские и сельские жители не в убытке этой зимой? У большинства наших соседей полегло больше скота, чем у нас.

Несколько дней назад Лука нашла двух мёртвых коров Бьюкененов на северном пастбище. По крайней мере, это обеспечит несколько семей мясом, на какое-то время.

– Не всё можно контролировать. Ты ничего не смогла бы с этим поделать, даже будь ты мужчиной. Или думаешь Джейкоб или Том могут топить снег своими мужскими взглядами.

– Разумеется, нет, – сказала Лука, но решимости в глазах не прибавилось.

‘Боже. Почему мне суждено было выйти замуж за такого упрямого человека?’ Нора про себя улыбнулась. ‘Может именно поэтому она такая любящая и порядочная.’

– Всё не так плохо, Лука. Пусть нам и придется больше предполагаемого жить на одной репе, картошке и пшенице. У нас более чем достаточно еды, чтобы перезимовать. Просто наша пища не будет разнообразной. – Она пихнула Луку в плечо, в попытке добиться зрительного контакта. – А когда у нас кончится говядина, ты сможешь пойти поохотиться. Слышала, здешние койоты неженки и охочи до чужого.

Серые глаза смягчились и на напряжённом лице появилась неуверенная улыбка.

– К тому же здесь, в Орегоне, весна приходит рано, – поспешила добавить Нора. – К новому году снег может уже сойти, тогда станет проще.

Дверь хижины со скрипом отворилась.

– Мама? Папа? – Донёсся до них тревожный голос Эми.

– Мы здесь, – откликнулась Нора.

Эми подалась вперёд обеими руками вцепившись в дверной проём и глядела на родителей, не выходя за порог. Ей запретили без разрешения выходить из дома, и Эми отнеслась запрету серьёзно. Её глаза округлились, когда она увидела выражение лица своего «отца».

– Папа, с тобой всё в порядке?

– Да, милая, я…

Нора знала, что ответит Лука. Она слышала эти утешительные слова тысячи раз, и хотя она частично согласна, что чтобы дети не беспокоились можно им приврать, но также она не хотела, чтобы Лука притворялась сильной и постоянно говорила им неправду.

– Папа грустит, потому что у нас не стало кур, – определилась с ответом Нора.

– О, нет! – Маленькое личико Эми нахмурилось. – Что с ними стало?

– Я расскажу тебе об этом позже, – пообещала Нора. – А теперь возвращайся в дом. Будь умницей и присмотри за сестрой. Мы будем через минуту.

После секундного колебания дверь закрылась.

Лука и Нора остались стоять на месте, смотря друг другу в глаза. На плечах Луки понасыпало снега и Нора его стряхнула.

– Ты трудолюбивый, замечательный родитель и лучший супруг, которого я когда-либо могла себе пожелать, – сказала Нора. – Но я хочу, чтобы ты знала, я не жду от тебя ответов и решений всех проблем. Я не стану думать о тебе хуже, если ты время от времени не будешь знать, что делать. Тебе не нужно всё время быть сильной.

– Но если не я…

Палец прижался к посиневшим губам Луки.

– Мы разберёмся с этим вместе, хорошо? – Убрав руку, она ждала ответа.

Лука резко вздохнула, отчего пар её дыхания смешался с паром Норы.

Эта картина заставила Нору улыбнуться и, преодолев расстояние между ними, она прижалась губами к губам Луки.

– Так договорились? – Переспросила она.

– Ладно, – прошептала ей в губы Лука.

***

Прислонившись к двери, Лука рукой крепко обнимала Нору и наблюдала за Нэтти. Ритмичное движение детского одеяльца успокаивало её сердце. Наконец, она позволила себе поверить в то, что всё будет хорошо. Она поклялась себе начать строительство нового дома, как только растает снег и подсохнет земля.

– Папа, – позвала рядом стоящая Эми. – Вот. Это тебе.

В свободную руку что-то вложили, и она инстинктивно сжала это пальцами. Лука посмотрела в серьезные зелёные глаза дочери.

– Не расстраивайся из-за кур, папа. Можешь взять одну из моих зверюшек.

Лука подняла деревянное животное, чтобы рассмотреть в тусклом свете комнаты. Это оказалась не просто вырезанная ею игрушка. Её пальцы пробежали по крошечным пятнам на боках лошади.

– Корь, – произнесла Лука.

Это первая игрушка, которую она вырезала для Эми. Пятнистая лошадь всё ещё остаётся любимицей дочери, и теперь, чтобы подбодрить, Эми отдаёт её ей.

В горле пересохло. Мягкое пожатие от Норы подтолкнуло её к действию. Лука отпустила Нору и опустилась на колени, чтобы быть на одном уровне с ребёнком.

– Спасибо тебе, Эми, – произнесла она. Собственный голос дрожал, и в ту же секунду она мысленно обругала себя за это, но тут Лука почувствовала ладонь Норы на своём плече. “Тебе не нужно всё время быть сильной.” Вспомнились ей слова. “Я не стану думать о тебе хуже.” – Но я не могу принять твою лошадь, – продолжила Лука.

Эми протянула руку, чтобы забрать маленькую лошадку обратно, но вдруг остановилась, бегая глазками, то на Луку, то на деревянную игрушку:

– Но я не хочу, чтобы ты грустил.

– Знаешь, от чего мне станет лучше?

– От объятия?

Лука кивнула:

– От очень крепкого объятия.

Эми с визгом обняла Луку.

Тёплое тельце доверчивой девочки заставило Луку в спокойствии закрыть глаза. ‘Быть может,’ подумала она, прижимаясь щекой к мягким рыжим кудряшкам Эми. ‘Может, с меня вышел действительно хороший «отец» и кормилец. Должны же мы что-то сделать правильно раз у нас растёт такая дочка.’ Открыв глаза, она улыбнулась улыбающейся ей Норе.

На какое-то время они забыли о снеге, курах и нехватке муки. В маленьком домишке витала только любовь.

========== Ранчо Гамильтонов. Прерия Бейкер, Орегон. Апрель 1854 год ==========

Нора поставила горшок на печь. В ожидании, пока закипит водя для мытья дощатого пола, она приглядывала за Нетти.

Её младшая дочь свернулась калачиком в любимом кресле Луки с грифельной доской на коленях. Писать девочка ещё не умела, но срисовывала она с большой уверенностью. Темноволосая, с серо-зелёными глазами и сосредоточенным хмурым взглядом, она выглядела как двухлетняя копия Луки.

– Где твоя сестра? – Спросила Нора.

Некоторое время назад, перед тем как начать подметать спальню и протирать окна, Нора усадила Эми за грифельную доску, чтобы та училась писать первые буквы алфавита. Как и ожидалось старшая дочь, быстро утратила интерес к письму.

Не поднимая глаз, Нетти пожала плечами и пробормотала:

– С лофадками.

Не трудно было догадаться. Нора ещё не забыла прошлое исчезновение дочери. В тот раз они нашли Эми спящей в стойле одной из лошадей.

Снаружи залаяла собака охраняющая курятник.

Это был вовсе не яростный лай, спровоцированный нежданным визитом. Узнав собачье приветствие, Нора улыбнулась. Лука вернулась домой.

– Тише, Бэр, – окликнула она пса.

Лай собаки заглушил внезапный крик Эми.

Улыбка исчезла с лица Норы. Сердце учащенно забилось в груди. Она никогда не слышала, чтобы Эми так обиженно кричала. Сняв горшок с печи, Нора выбежала на улицу.

Лука уже спрыгнула с седла, и хмурясь, держала на руках раскрасневшуюся и шмыгающую носом Эми.

– Что случилось? – Нора подлетела к Эми, ощупывая каждый дюйм тела дочери.

Эми перестала плакать, но всё ещё всхлипывала.

– Она забралась на верхнюю перекладину стойла… – начала Лука.

Нора убрала руку с плеча дочери и сжала ладонь Луки.

– Она упала? – Перебила она.

– Нет, – ответила Лука. – Она попыталась оседлать годовалого жеребёнка.

– Что? – Будучи ещё маленькими, жеребята непредсказуемы и энергичны, что, разумеется, небезопасно для шестилетнего ребенка. – Что произошло?

– Её сбросили с седла, – ответила Лука. – Она перелетела через ограждение.

Ужас от увиденной картины отразился в встревоженных серых глазах.

Руки Норы снова принялись изучать тело дочери.

– Ты ушиблась?

Рыжие локоны затряслись в протесте.

– С ней всё хорошо, – поспешила успокоить Лука, но в голосе была слышна еле заметная дрожь. – Она упала на стог сена. Я заставил её пошевелить руками и ногами, осмотрел и только после позволил подняться. На ней нет ни царапины.

– Тогда почему она плакала?

– Не из-за боли, – пояснила Лука. Опустив девочку на землю, она стала помогать Норе, стряхивать с одежды сено. – Она плакала, потому что я не позволил ей повторно оседлать того жеребёнка.

Нора перестала пытаться успокоить дочь. Она закрыла глаза, и в полном неверии в услышанное, безмолвно покачала головой. ‘Вот в кого она такая?’ Точно не в мать. Нора всегда осторожна с лошадьми, а поначалу их даже побаивалась.

Зелёные глаза распахнулись и посмотрели в серые. Хоть Нетти только внешне похожа на Луку именно Эми досталась её страсть к лошадям.

– Эми, я знаю, ты помнишь, что папа говорил тебе о лошадях.

Нора смотрела на Луку, ожидая, что та снова даст девочке урок.

– Лошади выглядят сильными, но их очень легко напугать, – без раздумий начала Лука. – Они так же очень тяжёлые животные и если они на тебя побегут, ты можешь сильно пострадать.

– Но они мои друзья, – шмыгая носом, запротестовала Эми.

– Помнишь, как ты сбила с ног Нетти, когда вы наперегонки бежали погладить щенка? – Спросила Лука, прежде чем Нора успела придумать, что сказать.

Нора улыбнулась. Ещё два года назад Лука оставила бы её саму поучать ребёнка, а сама ушла ухаживать за лошадьми. Теперь вся неловкость и боязнь детей испарились. И Лука научилась разговаривать с детьми на понятном им уровне.

Эми кивнула.

– Ты ведь тогда не хотела обидеть сестру, правда? – Спросила Лука.

– Нет. – Громкое всхлипывание почти заглушило ответ Эми, и когда она была в состоянии говорить, продолжила: – Зато теперь у неё есть шишка как у тебя. – Она указала на нос Луки, да так будто завидовала. Как будто маленькая горбинка была знаком чести.

– Вот видишь? – Лука наклонилась и постучала по носу Эми. – Значит, лошади тоже могут причинить тебе боль сами того не желая, только потому, что они больше тебя. Не входи в конюшню без разрешения. И тем более не пытайся оседлать лошадей. Договорились?

– Ладно.

– Обещаешь? – Лука протянула ей руку.

С серьезным выражением лица, Эми вложила свою маленькую ручку в ладонь Луки.

– Обещаю. Можно мне пойти понаблюдать за Корью? – Как только рукопожатие закончилось, спросила Эми.

Лука переглянулась с Норой и кивнула:

– Только не входи в стойло. Не выводи её из себя.

Когда Эми убежала гладить Корь, Нора подошла ближе к “супругу” чтобы поприветствовать поцелуем, но вдруг резко отшатнулась.

– Фу. Я думала, это от Эми так несёт, а нет, от тебя.

Вместо помеси запаха кожи, лошади и естественного Луки, пахло навозом.

Лука скомкала часть рубашки и оттянула её от кожи:

– Я выскочила из седла, дабы поймать Эми. И кажется, вляпалась во что-то дурно пахнущее.

– Думаю, да, – согласилась Нора, но всё же поцеловала Луку. – А теперь дуй переодеваться.

***

Лука задержала дыхание, пока стягивала с себя грязную рубашку. Налив в таз немного воды, она смочила в ней тряпку. По привычке она решила поспешить с омовением, пусть даже они с Норой не раз говорили детям - без стука в родительскую спальню не входить. Однако тяжело избавиться от преследующей её всю жизнь привычки.

Пройдя в другой конец комнаты, она вытащила из ящика чистую рубаху.

– Лука!

Дверь распахнулась без предупреждения и в спальню влетела Нора.

Сердце Луки ускорило ритм. Она притянула рубаху и прижала к перевязанной груди.

Нора глядела на неё также испуганно, как и сама Лука.

– Прости, – пробормотала она.

– Нет, ты прости. – Лука указала на дверь, а после на своё оголенное тело. – Просто… это естественная реакция, и если что-то меня пугает, я не могу ей воспротивиться.

Заставляя себя не торопиться, Лука убрала рубаху от груди и натянула её через голову. Нора заслужила её доверие, а значит не нужно ничего скрывать, в том числе тела.

Сверкающие зелёные глаза изучали её тело, следя за сползанием рубахи вниз.

Привыкнет ли она когда-нибудь к подобному взгляду Норы, интимно её изучающему? От этого кожа становилось теплее, и начинала покалывать, но также она испытывала неудобства под столь интенсивным взглядом.

– Что? – спросила она, чувствуя себя не в своей тарелке под пристальным взглядом “жены” рассматривающей её тело.

Нора подняла глаза и встретилась со взглядом Луки. Краска прилила к её щекам.

– Порой, днём я забываю, что у тебя под одеждой, – шёпотом произнесла Нора.

Онемевшими пальцами Лука дернула вниз кожаные шнурки, завязывающие её рубаху.

Один решительный шаг и Нора уже стояла в метре от неё. Рыжеволосая медленно заправила концы рубахи в брюки Луки, в процессе позволяя своим ладоням ласкать тело.

– Но это не то, о чём мне хотелось бы забывать, – произнесла она.

За последние годы Нора научилась распознавать настроение “мужа” и замечать её неуверенность в себе.

– Знаю, большинство людей сочли бы это неправильным, – начала Нора и наклонилась к Луке, чтобы шёпотом продолжить, – но мне правда нравится, что у тебя под одеждой.

Тёплое дыхание коснулось уха, и Лука вздрогнула. Положив руки на бедра Норы, она притянула женщину к себе.

Их губы встретились в страстном поцелуе, и когда Нора отстранилась, то тяжело дышала.

– О! – Нора ошеломлённо моргнула. – Ты умеешь отвлечь. Я прибежала сообщить тебе, что Корь родила жеребёнка, пока мы ругали Эми за её маленькое приключение.

– Уже?

Лука сорвалась с места и выбежала за дверь. На этот раз, не удосужившись надеть жилет поверх рубахи.

Несколько кур отскочили в сторону, возмущенно хлопая крыльями.

Петух закукарекал.

– Да знаю я уже, знаю, – отмахнулась от них Лука.

Она предполагала, что Корь с минуты на минуту должна родить. А точнее, когда Луки не будет рядом. Как и многие другие кобылы, Корь предпочла произвести на свет потомство в гордом одиночестве. Роды у лошадей могли длиться несколько дней, если те чувствовали себя неуютно под наблюдением хозяев.

Она бросилась в конюшню, не дожидаясь Нору, которая остановилась, чтобы взять на руки Нетти.

Неделю назад Лука переселила Корь в стойло побольше, находящееся в дальнем конце сарая, где было заметно тише. Любопытные лошади повысовывали носы из дверей стоил, когда она чуть ли не бежала по центральному проходу.

– Папа! – Громко прошептала Эми. - Смотри!

Девочка уже усвоила, что нельзя кричать в конюшне, чтобы понапрасну не волновать лошадей. Она обеими руками вцепилась в дверь стойла, стоя на цыпочках на перевернутом ведре и заглядывая внутрь.

Лука остановилась рядом с ней и тоже заглянула в стойло.

Глазам понадобилось ровно секунда, чтобы приспособиться к тусклому свету, и она смогла разглядеть контуры уже стоящий на ногах Кори. Кобыла теребила мягкими губами жеребёнка, лежащего на соломе.

– Папа, смотри! У неё такие же рыжие волосы, как у меня. – Эми возбуждённо заёрзала на ведре, едва его не опрокинув.

Лука подняла её на руки. Девочка стала уже совсем взрослой, чтобы долго держать её на весу.

– Вижу, – без особого энтузиазма сказала она.

Хоть гнедая шерсть и была хороша, Лука надеялась на чёрно-белого жеребенка. Первеница Кори родилась без пятен.

Корь заржала на своё дитя.

Жеребёнок растопырила ноги в разные стороны и, пошатываясь, поднялась с сена.

Лука усмехнулась.

Маленькое белое одеяльце, усеянное красным горошком, прикрывало заднюю часть жеребёнка.

Нора встала рядом с Лукой, держа на бедре Нетти.

Теперь четыре пары глаз наблюдали как новорожденный жеребенок, пошатываясь, передвигалась по стойлу, пока не нашла материнские соски и не принялась сосать.

Сердце Луки растаяло. Она обняла Нору и прижала к себе. Что может быть лучше появления на свет новой жизни?

– Папа, – нарушил уютное молчание голос Эми. – Можно жеребёнок будет моим? Я всему её научу, как ты Корь.

От удивлённого кашля Лука чуть не уронила девочку.

– Хм… – она посмотрела на жену.

Нора тоже посмотрела на неё, и обратилась к дочери:

– Милая, тебе всего шесть лет. Ты слишком мала, чтобы ухаживать за лошадью, не говоря уже о том, чтобы чему-то её обучить.

В молящих зелёных глазах заблестели слёзы.

Единственное, к чему Лука ещё не привыкла – это видеть слёзы своих девочек.

– Ты можешь помогать мне с дрессировкой жеребёнка, – предложила она. – И если у тебя будет хорошо получаться, через пару лет, когда этот жеребёнок вырастет и у неё появится свой жеребёнок, он будет твоим. Хорошо?

Она пообещала себе, что никогда не скажет Эми или Нетти, что они чего-то не могут только потому, что слишком молоды или родились девочками.

Маленькие ручонки обвились вокруг её шеи в удушающем объятии.

– Лука Гамильтон! Эта девочка обвела тебя вокруг пальца, – сказала Нора, но вместо упрёка, в голосе была ласка, и посмотрела на свою младшую дочь. – Они обе.

Лука наклонилась и поцеловала жену в щёку:

– Все трое.

– Папа? – На этот раз за рукав её потянула младшая дочь.

– Чего малышка?

– Хотю либёночка, – потребовала Нетти.

Стон Норы заставил Луку усмехнуться:

– Тоже хочешь жеребёночка? – Переспросила она.

Нетти отрицательно покачала головой.

– Что тогда?

Луке часто было легче понять потребности и интересы Эми, чем её младшей сестры. Никогда не видела столь разных братьев и сестер.

Эми закатила глаза:

– Она хочет маленькую сестрёнку, потому что ей не с кем играть.

Жар залил шею и щёки Луки. Потерев переносицу, она беспомощно посмотрела на Нору.

Такая же красная от смущения, Нора рассмеялась.

– Вот испортил их, теперь получай. Попробуй теперь из этого выкрутиться.

– Ну, спасибо, – пробормотала Лука.

Она посмотрела в серо-зелёные глаза Нетти, которые в ожидании смотрели в её серые.

– Эм… как насчёт завести котёнка?

Нора так громко рассмеялась, что даже Корь оторвала взгляд от своего новорожденного дитя.

– Шшш, мама! – Эми легонько толкнула её в плечо. – Нельзя шуметь в конюшне.

– Да, мама, – совершенно серьёзно поддакнула сестре Нетти.

К счастью, она, казалось, позабыла о своём желании завести младшую сестрёнку. По крайней мере, пока.

‘Фух.’ Лука вытерла вспотевший лоб.

Дитя - единственное, что она никогда не сможет дать своей семье, как бы усердно не старалась.

– Эй, – прошептала ей на ухо Нора. – Не заморачивайся ты так. Думаешь, кто-то из нас может выдержать третьего малыша? Давай вырастим этих двоих, не сойдя с ума, хорошо?

Лука повернулась, чмокнула Нору в губы и пообещала:

– Сделаю всё возможное.

========== Индепенденс, Миссури. 12 сентября 1856 год ==========

‘Интересно.’ Фрэнки Каллаган снова взглянула на карты в руке. ‘Десятка, валет, дама, король, и все червовой масти. Каковы шансы, что я соберу флэш-роял, если вытяну туза? Мне часто фартит…ну, довольно часто.’ Она подавила вздох и сбросила карты.

– Я пас, – объявила она мужчинам, игравшим с ней в покер.

Сидящий справа седовласый мужчина хлопнул её по плечу.

– Парень, может за другим столом тебе повезёт больше, – с добродушной усмешкой предположил он.

‘Не в везении дело,’ подумала Фрэнки, но мужчине кивнула.

Она здесь не ради победы. Сорви она банк флэш-рояллем, это привлекло бы к ней ненужное внимание. По крайней мере, сброс карт дал ей возможность оглядяться, пока большинство мужчин занято игрой.

Фрэнки посмотрела на барную стойку из красного дерева и сидящего за ней мужчину. Джеффри Абрамс, человек ответственный за визит Фрэнки в Индепенденс, оживлённо беседовал со златовласой красавицей, владелицей сего заведения. Не составило труда узнать хозяйку борделя Тесс Свенсон. Не только потому что она старше всех здешних женщин, в её взгляде было спокойствие и уверенность, подсказывающие Фрэнки, что она привыкла к занимаемой должности.

Тесс Свенсон встала и поправила утягивающий корсет с глубоким вырезом, демонстрирующий стройную фигуру. Она взмахом руки указала Джеффу Абрамсу на лестницу.

Для всех наблюдателей, это выглядело так, будто проститутка пригласила клиента в свою комнату.

Фрэнки к обычным наблюдателям не отнесёшь. От намётанного глаза не укрылось, что в поведении Тесс не было ни покорности, ни попытки соблазнить. Тонкие пальцы указали на лестницу командным жестом. Тесс Свенсон чуть ли не приказывала Абрамсу подняться наверх.

‘Он не просто клиент,’ сделала вывод Фрэнки. ‘И знают они друг друга не только в библейском смысле.’

Тесс Свенсон последовала за ним. Дойдя до лестницы, она обернулась. Бдительным взглядом снова пробежала по комнате, проверяя, всё ли в порядке с её подопечными.

Не желая быть замеченной, Фрэнки тут же отвела взгляд. Прячась за стаканом, она принялась допивать своё пиво, пока Тесс не отвернулась.

Старик, сидящий рядом с Френки, улыбнулся.

– Положил на неё глаз, да? Тут тебе тоже не повезло, парень.

Каллаган определённо не сводила глаз с Тесс Свенсон, но те по той причине, на которую намекал старик.

***

– Исчезли? – Повторила Тесс. Она с прищуром смотрела на своего делового партнёра. – Как пять тысяч долларов могли просто исчезнуть…второй раз за месяц?

Джефф Абрамс пожал плечами:

– Когда мы запирали ящик на замок, всё до цента было на месте, а когда дилижанс прибыл в Солт-Лейк-Сити, денег внутри не было.

Тесс поняла это ещё когда Абрамс рассказал ей об этом в первый раз, но прикусила язык и подавила свою нетерпеливость. Она не может себе позволить враждовать с Джеффом. За исключением борделя, его имя указанно во всех документах предприятий, которыми неофициально владеет Тесс.

У него нет деловой хватки, и он не зарабатывает даже половины от их дохода, но Тесс он нужен не для этого. У неё самой достаточно средств и она умеет вести дела. Единственное, для чего он ей нужен – это его имя. Тесс известно, что никто в городе не захочет иметь дел с женщиной, особенно хозяйкой борделя, поэтому для всех Джеффри Абрамс является единственным владельцем конюшни, пансионата и лучшего ресторана в Индепенденсе.

– Есть предположения, что случилось с деньгами? – Стараясь сохранять спокойствие, спросила Тесс.

– Между Индепенденсом и Солт-Лейк-Сити большое расстояние, а за двадцать дней пути многое могло случиться, – ответил Абрамс.

Тесс изначально знала, что отправлять деньги почтой дилижанса небезопасно. Иногда ящики теряются, но два раза подряд… Это точно не простое совпадение.

– Ты посылал вооружённого охранника сопровождать дилижанс, как я тебе советовала?

– Я отправил двух своих лучших людей. Бесполезно. К тому времени как дилижанс прибыл в Солт-Лейк-Сити деньги исчезли, – в третий раз повторил Джеффри. Он казался растерянным.

– А что насчёт кучера дилижанса и управляющих станциями? Ты им доверяешь? – Хотела знать Тесс.

Абрамс провёл рукой по своим редеющим волосам.

– Я не так хорошо их знаю, чтобы доверять или не доверять.

Тесс посмотрела на свои ладони. ‘Что теперь?’ Абрамс явно ждёт от неё решения. Тесс молча обдумывала варианты. Обратиться за помощью к шерифу, сразу отпадает. Бордель итак как заноза в заднице шерифа, а если он обнаружит, что она является ещё и совладелицей других предприятий…

– Я что-нибудь придумаю, – пообещала она. – А пока не отправляй больше ни денег, ни товаров.

Абрамс кивнул. Он снял пальто и принялся расстегивать пуговицы на штанах.

– Нет. – Тесс взяла пальто и вернула его владельцу. – Не сегодня, Джеффри.

Она и раньше делила постель с Абрамсом, не потому что считала его желанным, а дабы обеспечить преданность. Но сегодня у неё нет времени и не хватит терпения услуживать ему.

Джеффри сжал челюсть и натянул пальто.

– В любом случае будет лучше, если ты не будешь много времени проводить в моей компании, – сказала Тесс, пытаясь его успокоить. – Мы же не хотим, чтобы шериф или твоя жена узнали о нашем партнёрстве.

– Верно, – неохотно согласился Абрамс.

Тесс подошла к нему и поправила воротник пальто, мимолётно скользя ладонью по его груди.

– Как только найдём наши деньги, мы это отпразднуем, – пообещала она.

‘Дать ему стимул сейчас самое верное решение,’ размышляла она.

Абрамс облизнул губы и покинул комнату.

Комментарий к Индепенденс, Миссури. 12 сентября 1856 год

Поздравляю кого с Наступающим, кого уже с наступившим Новым годом! Хороших завершённых историй, понимания, уважения, здоровья и любви Вам в 2020 году.

========== Индепенденс, Миссури. 13 сентября 1856 год ==========

– Какой чудесный цвет, Фрэнки, – прокомментировала Сара Абрамс, наклоняясь над столом, поближе взглянуть на вышивку Фрэнки.

Та завязала французский узел в центре крошечного цветка и сделала паузу, зажав иглу между большим и указательным пальцем.

– Мой покойным муж привёз шёлк для вышивки из своей последней командировки. Он любил радовать меня маленькими дарами, - с серьезным выражением лица произнесла Фрэнки.

Она никогда не была замужем, и никогда не интересовалась подачками со стороны мужчин, но трое женщин в гостиной миссис Абрамс этого не знали.

Миссис Абрамс отложила в сторону спички и с сочувствием погладила Фрэнки по руке.

– Я бы хотела, чтобы мой супруг был столь щедр, – пробормотала одна из подруг миссис Абрамс. – Он никогда ничего мне не привозит из дальних поездок.

Две другие женщины согласно кивнули.

– Никогда? – переспросила Фрэнки.

Она переводила взгляд с одной женщиной на другую и, наконец, остановилась на миссис Абрамс. Ответы двух других женщин её не интересовали.

– Джеффри как-то привёз мне из Солт-Лейк-Сити новый фартук, – ответила Сара.

‘А вот это уже интересно!’ Подумала Фрэнки.

Она изящно подтягивала чай, скрывая свой интерес.

– Ваш муж часто ездит в Солт-Лейк-Сити? – Спросила она.

– Нет, – покачала головой миссис Абрамс. – За последние несколько лет ему почти не удавалось попутешествовать.

Фрэнки отвела взгляд от крошечного оливкового листочка, который вышивала.

– Надеюсь, это не означает, что дела у него идут плохо? – Полюбопытствовала Фрэнки, изображая дружеское беспокойство.

– О, нет, вовсе нет. – Миссис Абрамс гордо подняла голову. – Насколько я могу судить, дела у него идут очень даже хорошо.

‘Насколько я могу судить,’ мысленно повторила Фрэнки, осознавая, что дружба с Сарой Абрамс была пустой тратой времени. ‘Пока денег хватает, ей всё равно, откуда они берутся. Уверена, она даже никогда не интересовалась деталями его работы.’ Она смотрела на свою вышивку, не видя её. ‘Итак, если жена Джеффа не знает, может, стоит сблизиться с его любовницей… Вопрос только как?’

В этом конкретном случае собственная половая принадлежность ставит её в невыгодное положение. Тогда как в другие разы это в основном играло ей на пользу предоставляя шансы, которых не было у её коллег мужчин. И если её женские чары достигнут предела она всегда может перевоплотиться в обаятельного Фрэнка Каллагана. В роли молодого человека она также убедительна, как и в роли богатой вдовы. Но на этот раз переодевания будет недостаточно. Сблизиться с куртизанкой, чтобы больше о ней узнать, неизбежно означает разделить с ней постель. ‘И как бы приятно это не было, интимная связь наверняка меня разоблачит.’ Переведя взгляд на иголку, Фрэнки начала придумывать план.

========== Индепенденс, Миссури. 14 сентября 1856 год ==========

Тесс плотнее укуталась в шаль и высоко подняла голову, игнорируя брезгливые взгляды горожан возвращающихся из церкви. Мужчины, что сейчас не обращают на неё никакого внимания и соглашаются с каждым словом проповеди священника, сегодня вечером охотно попытаются разделить с ней постель.

С годами Тесс к этому привыкла и научилась не замечать, но в глубине души её всё ещё терзает обида. Двинувшись дальше, она завернула за угол, направляясь к дому кучера дилижанса. Завтра дилижанс снова отправиться в Солт-Лейк-Сити, а у Тесс есть вопросы не терпящие отлагательств.

Только рефлексы помешали ей столкнуться с Сарой Абрамс и тремя её подругами.

Миссис Абрамс презрительно на неё взглянула и пробормотала что-то, чего Тесс даже не хотела расслышать.

Две молодые девушки из окружения миссис Абрамс склонили друг к дружке головы и начали перешёптываться, без сомнения делясь последними сплетнями о Тесс. Затем, как все «приличные» горожанки, они поспешно перешли на другую сторону дороги.

Тесс несколько секунд смотрела им вслед. Она окинула взглядом миссис Абрамс, одну из своих злейших врагов в городе.

‘Интересно посмотреть на твою реакцию узнай ты на сколько хорошо я знаю твоего мужа…или может ты уже наслышана, и именно по этой причине так сильно меня ненавидишь?’

Она только хотела продолжить путь, но тут новая подруга миссис Абрамс, стройная, совершенно обычная женщина с каштановыми волосами обернулась и посмотрела на неё.

Тесс расправила плечи, готовясь к очередному враждебному взгляду, но вместо этого тёмные глаза смотрели на неё с сочувствием, уважением и на губах был слабый намёк на улыбку.

Тесс отудивления в неверии зажмурила глаза. А когда их снова открыла, и посмотрела на женщину, та уже отвернулась, поспешно догоняя своих подруг.

На секунду Тесс почти поверила, что это ей почудилось, но она всё ещё ощущала на себе пристальный взгляд тёмных глаз, каким бы коротким тот не был. Давно на неё никто так не смотрел. ‘Пять лет,’ точно посчитала она, когда перед глазами возник образ Луки с добрым взглядом зелёных глаз Норы. ‘Надеюсь, у вас всё в порядке друзья мои.’ Она искренне рада, что Нора смогла завязать с работой в борделе, покинуть город и начать с Лукой новую жизнь, но с тех самых пор как чета Гамильтонов обосновалась в Орегоне, Тесс не заводила столь близких друзей, и порой она очень по ним тосковала.

Но она не могла себе позволить зацикливаться на прошлом и на том, чего у неё нет, поэтому заставила себя вернуться в настоящее к новой подруге миссис Абрамс. ‘Она в городе новенькая,’ напомнила себе Тесс. ‘И очевидно не знает кто я. В следующую нашу встречу, она будет смотреть на меня как её подружки, если вообще будет. Миссис Абрамс просветит её о моей развращённости’

Вырываясь из мрачных мыслей, Тесс постучала в дверь кучера.

***

Тесс не спеша шла по коридору, останавливаясь перед каждой дверью, и прислушиваясь. Из комнаты Молли раздавалось пыхтение и стоны, а из комнаты Роуз храп. Убедившись, что все её девочки вне опасности, Тесс продолжила путь в свой кабинет.

Вечер выдался спокойным, поэтому Тесс ушла раньше обычного. Беспокойно себя чувствуя, она решила подняться наверх и начать писать письмо Гамильтонам, как она частенько делала, когда ей необходимо было поговорить с кем-то, кому она действительно доверяет.

Она открыла дверь кабинета, подождала, пока глаза привыкнут к темноте, затем прошла в комнату к рабочему столу, чтобы зажечь стоящую на нём керосиновую лампу. Ощупав поверхность стола, она нашла спички и подняла стеклянную лампу.

Внезапный звук помешал ей зажечь спичку. Тесс замерла на месте и прислушалась. Прямо под окном снова раздался шаркающий звук.

Тесс выбрала опасную жизнь, которая научила её быть внимательной и недоверчивой. Проститутка не доживёт до тридцати шести лет, если не будет осторожной.

Она как можно тише поставила лампу обратно и спряталась за стол.

Тишина. Только собственное дыхание эхом раздавалось в ушах Тесс. Через несколько секунд Тесс стала подумывать, что ослышалась, но затем снова раздался скребет.

Тесс задержала дыхание. Слышен еле уловимый глухой звук удара метала о дерево.

Маленькое окошко медленно отворилось.

Она прижалась к столу. Руки потянулись вниз к маленькому револьверу, спрятанному в одной из подвязок. Из своего укрытия Тесс услышала приглушённый стук сапог, когда незваный гость забрался на подоконник и спрыгнул, приземлившись в ярде от неё.

Тесс не дала вору время сориентироваться. Ему понадобится несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте. Она выскочила из-за стола оказавшись рядом с ним.

Громкий щелчок прервал тишину, когда Тесс взвела курок револьвера.

– Не знаю, кто ты, вор, но если шевельнешься, умрёшь на месте, – пригрозила Тесс.

Голос был таким же твёрдым и холодным, как ствол, который она прижимала к боку нарушителя спокойствия.

Злоумышленник застыл как вкопанный. Его руки медленно поднялись вверх, показывая Тесс, что тот безоружен. Он не произнёс ни слова. Его спина не давала лунному свету проникнуть в маленькую комнату, а посему Тесс представления не имела кто перед ней.

Держа в одной руке револьвер, Тесс вернулась к столу, быстро подожгла фитиль керосиновой лампы и подняла вверх.

В мерцающем свете она не узнала незнакомца.

‘Даже если я его и видела раньше, всё равно не вспомню.’ В мужчине перед ней не было ничего запоминающегося.

– Кто ты? – Спросила Тесс и взмахом револьвера потребовала ответа на свой вопрос.

– Я не вор, – произнёс незваный гость.

Даже голос его был обычным, ни глубоким, ни высоким.

– Ах, да неужели? Тебе меня не одурачить, – по какой-то неведомой ей причине Тесс не чувствовала угрозы со стороны взломщика, но тем не менее была на стороже. – Для “не вора”, ты слишком хорошо умеешь лазить по стенам и вламываться в дома.

Незнакомец кивнул, будто Тесс сделала ему комплимент.

– Спасибо, – с усмешкой произнёс он. – Я впервые пойман. Вы в этом хороши.

– Именно так говорят посетители, посещающие это заведение, – ответила Тесс. – Однако у большинства из них хватает порядочности входить через дверь. – Она слегка приподняла револьвер, целясь ему между глаз. – Кто ты и что тебе нужно?

Вор молчал, не обращая внимания на направленное на него оружие. Будто знал, что она не будет ни стрелять, ни вызывать шерифа для ареста взломщика.

Теряя терпение, Тесс сделала резкий шаг вперёд и свободной рукой сбила шляпу с головы вора, открывая его лицо. ‘Я его где-то видела!’ У неё хорошая память на лица, это помогает ей долгие годы.

Она попыталась вспомнить, где его раньше видела. ‘Не он ли играл с доком в покер на этой не деле?’

Тесс не была точно уверена. Стараясь не дать ему возможности отобрать у себя револьвер, она сделала шаг ближе. Сунув дуло ему под подбородок, Тесс заставила его поднять голову и посмотреть ей в глаза.

Тесс ахнула и сделала шаг назад.

– Это ты!

Касаемо цвета карие глаза ничем не примечательны, но во взгляде незнакомца было что-то необычное. Тесс сразу поняла, в чём дело и жизненный опыт напомнил, что такое вполне возможно.

‘Это женщина, гулявшая с миссис Абрамс!’

Таинственный незнакомец переминался с ноги на ногу. Утверждение Тесс и её широко распахнутые глаза сделали то, чего не смог сделать револьвер: заставили его или её нервничать.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я тебя видела! – утверждала Тесс.

Незнакомец пожал плечами:

– Ладно. Да, я уже бывал в твоём заведении. Играл в покер с…

– Нет, – прервал Тесс. – Я видела тебя с Сарой Абрамс. Вот только тогда на тебе было платье.

– А, ты о моей сестре-близнеце, Френсис.

Незнакомец рассмеялся, но для натренированного слуха Тесс это прозвучало фальшиво и нервно.

Тесс задумалась. ‘Это самое логичное объяснение,’ размышляла она себе. Тем не менее, что-то не складывалось. ‘У близнецов могут быть одинаковые волосы, глаза, но не взгляд. Нет.’ Она решительно покачала головой. Те глаза смотрели на неё с уважением, а не презрительно как Сара Абрамс и её свита.

– Тебе меня не обмануть, – сказала она взломщику. – Я встречала подобных тебе.

– Подобных мне? – Переспросил незнакомец.

Теперь его или её замешательство стало настоящим.

– Женщину, предпочитающую скрываться под маской мужчины, – пояснила Тесс.

Незнакомец уставился на неё:

– Я не понимаю о чём вы, – заявила он или она. – Я не женщина, это просто смешно.

– Смешно? – Тесс подошла ближе, стараясь держать вора под прицелом.

– Да, очень…

Тесс не дослушала. Её свободная рука взметнулась вверх и прижалась к груди незнакомца.

От удивления незнакомец попытался отскочить назад, чтобы уклониться от руки Тесс, но та оказалась слишком быстрой.

Ловкие пальцы Тесс скользнули под куртку.

– Что ж, это определённо самая прекрасная грудь, которая когда-либо была у мужчины, – прокомментировала она, немного запыхавшись из-за борьбы с сопротивлением.

Её пальцы мягко сжали перевязанную грудь, которую она чувствовала под мужской рубашкой.

Незнакомка замерла. Грудь тяжело вздымалась под ладонью Тесс.

– Тесс? – Раздался из коридора голос Молли. Шаги раздавались всё ближе и ближе. – Этот ублюдок Билли отказывается платить и…

Тесс полуобернулась и крикнула:

– Не входи! – Она не хотела, чтобы одна из её девочек оказалась в потенциально опасной ситуации. – Я спущусь через…

Сильные руки оттолкнули Тесс назад.

Свенсон ударилась бедром о край стола, так как отказываясь выпускать из одной руки оружие другой не смогла остановить столкновение. Стиснув зубы, Тесс обернулась с револьвером наготове ожидая следующей атаки.

Но её не произошло.

Место, на котором стояла незнакомка, оказалось пустым.

– Твою мать! – Тесс бросилась к открытому окну.

Пьяный клиент, шатаясь, шёл по улице, а таинственной незнакомки нигде не было видно.

– Тесс? – снова позвала Молли. – У тебя там всё в порядке?

Свенсон вздохнула. ‘Нет. Кажется, слова порядок и моя жизнь не сочетаются.’ Она решительно закрыла окно и вышла в коридор.

– Всё хорошо, Мол.

========== Пансионат Абрамсов. Индепенденс, Миссури. 15 сентября 1856 год ==========

Тесс заглянула в приоткрытую дверь конюшни. Последний час она не спускала глаз с пансионата через дорогу, хотя по меркам Тесс было ещё рано, и она слишком поздно уснула, улаживая конфликты между девочками и их клиентами.

Дверь пансионата уже несколько раз открывалась. Входили жильцы, но среди них не было женщины, ворвавшейся вчера ночью в её кабинет.

Тесс знала, что незнакомка точно остановилась именно там. Не трудно это выяснить, когда ты являешься совладелицей пансионата и имеешь доступ к регистрационной книге.

Неделю назад молодой джентльмен зарегистрировался там как Фрэнк Каллаган. Швейцар рассказал Тесс, что молодой человек путешествует со своей сестрой - богатой вдовой.

– Богатая вдова, – пробормотала Тесс. – Держу пари всё её богатство и якобы покойный муж такие же фальшивые, как и всё в ней!

Дверь пансионата снова открылась, и из здания поправляя шляпу вышла таинственная незнакомка. Для всего мира она выглядела как настоящий джентльмен.

‘А она хороша,’ вынуждена признать Тесс.

В движениях незнакомки не было ничего женственного. Её походка и жесты были уверенными, будто она с детства переодевается в мужчину и чувствует себя так довольно комфортно.

Тесс подождала пока женщина, называющая себя Фрэнком Каллагеном, скроется из виду, и быстро направилась в пансионат. Сказав несколько слов швейцару, одному из немногих знающих кто на самом деле выплачивает ему зарплату, и в руке у неё появился ключ от комнаты Фрэнки Каллаган.

Она поспешно проскользнула в комнату, и заперев за собой дверь, огляделась.

Кровать застелена, кругом чистота и порядок. Нет никаких личных вещей, которые бы выдавали какого пола их хозяин.

Тесс заглянула под кровать и порылась в ящиках. Ничего. В шкафу висели два платья и мужской костюм. Она провела рукой по пиджаку, признавая в нём тот, что вчера был одет на взломщице. Вдруг она почувствовала внутри пиджака что-то тяжёлое.

– Что у нас тут? – пробормотала Тесс и сунула пальцы во внутренний карман.

Это оказалась маленькая записная книжка. Владелица, очевидно, забыла переложить её в костюм в котором покидала пансионат.

Тесс быстро открыла записную книжку. На первой же странице она нашла подробную информацию о расписании отправления дилижанса, перевозящим деньги и товары из Индепенденса в Солт-Лейк-Сити и обратно. Всё от времени отправления и станций до имён кучеров дилижансов были написаны чётко, жирными чернилами.

– Я так и знала! – Тесс взмахнула в воздухе записной книжкой.

Она подозревала, что это не может быть просто совпадением: приезжая женщина набивается в подружки Сары Абрамс, снимает у неё в пансионате комнату, вламывается в кабинет хозяйки борделя.

‘Она крадёт мои деньги! Теперь вопрос, она работает одна… и что планирует делать дальше?’

Тесс перевернула страницу. Судя по информации, что она там увидела, незнакомка уже довольно продолжительное время наблюдает за Джеффри Абрамсом. Там записаны подробности о его доме, жене, где предпочитает есть покидая дом, и как использует свой обеденный перерыв. Тесс стала пролистывать страницы в поисках ещё какой-нибудь важной информации, и вдруг на одной остановилась. Прямо здесь в середине записной книжки были описаны интимные подробности её жизни. Список мужчин, которые сопровождали её до комнаты на прошлой неделе; время, когда она направлялась к себе в рабочий кабинет. «Фрэнк» Каллаган даже заметила, что пока Тесс угощала посетителей напитками в баре, у самой в стакане был холодный чай, внешне схожий с цветом виски.

Там был даже нарисованный карандашом рисунок её лица, похожий на плакат о розыске преступника, только вместо подобной надписи было подписано “красавица”.

Нахмурившись, не зная, что обо всём этом думать, Тесс сунула записную книжку обратно в карман пиджака и продолжила осматриваться. В глубине шкафа была спрятана сумка.

Открыв её, Тесс обнаружила внутри полдюжины разноцветных париков, румяна, очки, накладные усы, несколько шарфов, шляп и другие аксессуары. Было похоже на сумку с содержимым актёра или мошенника.

Внезапный звук поворачивающегося в замке ключа прервал осмотр комнаты.

Тесс быстро захлопнула дверцу шкафа и огляделась в поисках укрытия, но было уже поздно.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла женщина назвавшаяся Фрэнком Каллаганом. На мгновение застыв в дверях, она произнесла:

– Итак, мы снова встретились.

Женщина достала пистолет и как бы случайно навела его на Тесс.

Она сняла шляпу и сделала реверанс, причём оружие в её руке даже не вздрогнуло.

– Должна отдать должное; вы очень настойчивы и находчивы.

Пинком захлопнув дверь, женщина подошла ближе и посмотрела на Тесс сверху, оказавшись выше её лишь на пару дюймов. Несмотря на пистолет в руке, пристальный взгляд был не угрожающим, а любопытным.

‘Может у неё и есть что-то общее с Лукой, но пусть это не вводит тебя в заблуждение. Ей нельзя доверять,’ мысленно предупредила себя Тесс.

– Моя очередь спросить: что ты здесь делаешь? – потребовала ответа незнакомка.

Тесс вызывающе подняла подбородок:

– Хочешь - верь, хочешь - не верь, но когда-то меня учили быть леди. Мать всегда твердила мне, что леди обязательно должна нести ответный визит своим гостям.

Женщина перед ней рассмеялась:

– А ты забавная, но играешь нечестно. Как ты сюда попала? – более требовательно спросила она.

Стук в дверь прервал любой ответ, который могла дать Тесс.

– Мистер Каллаган? – За дверью раздался голос Сары Абрамс.

– Чёрт, – пробормотала Фрэнки.

Тесс смотрела то на женщину, то на окно. Следует ли ей воспользоваться возможностью и сигануть через окно, как прошлой ночью поступила воровка? Вот только она не была уверена, что безопасно спустится на землю. А если кто-нибудь увидит, как она крадётся из окна пансионата и сообщит шерифу? Тот с большой радостью арестует её.

Сара Абрамс снова постучала в дверь:

– Мистер Каллаган, вы там? Я не могу найти вашу сестру, поэтому решила прийти и лично сообщить вам хорошую весть, – кричала она через дверь. – Мой муж согласился дать вам работу.

‘Похоже все её наблюдения оправдались,’ подумала Тесс. ‘Она обманом заставила Абрамс доверять ей, но теперь, когда она поняла, что со мной такой приём не сработает, попытается от меня избавиться!’ Тесс поняла, что должна действовать быстро. Она побежала и распахнула дверь, прежде чем удивлённая подобными действиями женщин смогла её остановить. При миссис Абрамс Фрэнки в неё точно не решится стрелять. Оказавшись за дверью, она спокойно поприветствовала жену своего бизнес-партнёра.

Сара Абрамс застыла перед дверью как вкопанная и в ужасе на неё уставилась.

– Ты…ты…эта женщина была…у вас в комнате? – От возмущения запиналась миссис Абрамс.

Тесс слышала негодование в её голосе, когда поспешно проходила мимо неё.

– Что? Нет! Это не то о чём вы подумали! – защищалась удивленная Фрэнки.

Тесс хмыкнула. ‘О, да, это оправдание помогает всем благородным мужам, пойманных в компании падшей женщины!’ думала она, спускаясь по лестнице.

Последнее, что услышала Тесс, было потрясенное восклицание миссис Абрамс:

– О, что скажет ваша бедная сестра, когда узнает об этом!

========== Индепенденс, Миссури. 15 сентября 1856 года ==========

Фрэнки привязала последний багаж к крыше дилижанса. Спустившись на землю, она украдкой бросила взгляд на сундук с деньгами, который кучер сунул под сидение. Судя потому, как он ставил ящик в нём должно быть много денег, золота и других ценностей.

– Так значит ты новый охранник? Как думаешь, справишься? – Спросил кучер дилижанса, как только она села рядом с ним.

Он кивнул на пистолет на бедре Фрэнки и винтовку, которую та держала в руке.

Френки уверенно улыбнулась. Она росла с пятью братьями, и обращаться с оружием умеет лучше любого из них.

– А вы справитесь? – Вопросом на вопрос ответила она, кивая на вожжи в мозолистых ладонях кучера.

На мгновенье тот выглядел оскорблённым, но затем рассмеялся:

– Вот пассажиры усядутся, и я продемонстрирую, как управляюсь с лошадьми!

Фрэнки кивнула, наблюдая как грузный бизнесмен, пожилая женщина с сыном, и одна из подруг миссис Абрамс со своим ребёнком занимают места в дилижансе.

И все же кучер никуда не торопился.

– Ждём последнего пассажира, – ответил он на вопросительный взгляд Фрэнки.

К ним спешила женщина, придерживая концы длинной юбки, чтобы не споткнуться.

Только когда та остановилась рядом с кучером и протянула ему билет, Фрэнки её узнала. Тесс Свенсон! В длинной юбке, целомудренном лифе и золотыми волосами, заколотыми под шляпкой Фрэнки её не узнала.

Тесс смотрела на неё с тревогой, явно не ожидая увидеть в дилижансе.

‘Я нарушила твои планы?’ задумалась Фрэнки.

Она спрыгнула на землю, по-джентельменски помочь Тесс Свенсон сесть внутрь.

– Что ты задумала? – Прошептала Тесс, позволяя проводить себя к дилижансу.

Фрэнки в наигранно невинном жесте коснулась своей груди.

– Я? Это ты что задумала? – Открывая дверцу, увильнула она от ответа.

– О, нет! – Завопила женщина сидящая внутри. – Я с ней не поеду!

– Я купила билет, как и все вы, – спокойно произнесла Тесс.

Фрэнки заметила, как Тесс выпрямилась, и не могла, не восхитится тем, как высоко та держит голову под презрительным взглядом женщины.

– Я не собираюсь сидеть рядом…со шлюхой! – Стояла на своём подруга миссис Абрамс.

– Решайте скорее, дамы, – потребовал кучер. – Я тронусь во время, с вами или без вас.

Фрэнки быстро нашла решение:

– Можете занять моё место, – предложила она Тесс, указывая на сидение рядом с кучером. Это лучшее место в дилижансе. Оббитые тканью сидения может и выглядят лучше, зато впереди меньше трясёт и укачивает. – Мне будет комфортно на крыше.

Тесс ошеломило это предложение помощи.

Было заметно, что она не привыкла к бескорыстному дружелюбию по отношению к себе.

Пронзительный взгляд искал в её глазах мотив.

‘Какого чёрта ты творишь?’ Спрашивала себя Фрэнки. ‘Тебе стоило воспользоваться возможностью, чтобы она осталась здесь в Индепенденсе!’

– Во всяком случае, сверху вид лучше. Легче следить за грабителями дилижансов, – объяснилась она перед собой и Тесс, глядя в глаза удивлённой женщины.

Фрэнки протянула руку и вежливо помогла Тесс подняться на сидение рядом с кучером. На губах играла приятная улыбка, не смотря на то, что Тесс глядела на неё так, будто метала кинжалы.

В течение нескольких следующих часов пока дилижанс мчался по пыльной дороге у Фрэнки была возможность понаблюдать за Тесс Свенсон. Она догадывалась, что женщина ощущает на себе её взгляд, но ни разу не обернулась. Тесс всю дорогу просидела с высоко поднятой головой, расправив плечи ни разу не пожаловавшись на пыль, тряску и неудобное сидение. ‘Какая странная женщина,’ подумала Фрэнки против собственной воли оказавшись заинтригованной. До недавнего времени никто и не догадывался, что она на самом деле женщина, и Фрэнки до сих пор не поняла, как об этом узнала Тесс.

‘Что меня выдало?’ Задалась она вопросом.

Когда они добрались до станции, где остановятся на ночь, Фрэнки ещё не нашла ответа на волнующий её вопрос.

Пока подруга миссис Абрамс громко причитала на глиняную посуду и обычную еду, состоящую из бобов, хлеба и солёной свинины, Тесс Свенсон не проронила ни слова.

Начальник станции подошел к столу, наполняя их жестяные кружки неважным кофе.

– Мне не хватит комнат для всех, – извиняющимся тоном, объявил он. – Дамам придётся жить в одной комнате.

– Что? – Вскочила со своего стула подруга миссис Абрамс – Да как вы смеете предлагать мне жить в одной комнате с этой… с этой женщиной. – Она смотрела то на начальника станции, то на Тесс.

И снова Фрэнки пришла на помощь Тесс прежде чем смогла себя остановить.

– Можете занять мою комнату, – предложила она Свенсон. – Я буду спать в конюшне и присматривать за грузом.

Она осознала, что это вполне себе разумный план - держаться ближе к сундуку с деньгами, но принимая решение, точно этим не руководствовалась. Пусть Тесс и хитрая манипуляторша, и возможно не чистая на руку хозяйка борделя, всё равно не хотелось, чтобы с ней так обращались.

– В этом нет необходимости. Я сама буду спать в конюшне, – решила Тесс.

Фрэнки внутренне фыркнула ‘Как будто я оставлю тебя наедине с деньгами!’

– Нет, – возразила она. – Спите в комнате. Мне не привыкать спать в конюшне.

Тесс открыла рот, без сомнения, чтобы возразить.

– Позвольте молодому человеку побыть джентльменом, – прервал её смотритель. – В конце концов, ему за это платят.

Тесс выглядела недовольной, но всё же кивнула.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила она, но холодный взгляд, направленный на Фрэнки, говорил о другом.

Фрэнки пришлось скрыть усмешку:

– Всегда пожалуйста.

========== Перевалочная станция. 16 сентября 1856 года ==========

Скрестив в замок за головой пальцы, Фрэнки лёжа смотрела в потолок.

Слева зашуршала солома, и Фрэнки выкатилась из-под одеяла вытаскивая револьвер.

Тихое фырканье и топот копыт подсказали, что одна из лошадей решилась на поздний ужин.

Вместо того, чтобы снова забраться под одеяло, Фрэнки направилась в дальний конец конюшни, где стоял сундук с деньгами и другие предметы багажа. Она опустилась на колени рядом с деревянным ящиком и провела рукой по его поверхности, проверяя замок на прочность.

Позади снова зашуршала солома.

Фрэнки обернулась.

Рукоятка револьвера направленная на её голову, ударила по плечу на мгновение парализовав руку, и заставляя выронить оружие из ладони.

Фрэнки отчаянно схватила нападавшего за руку, и почувствовала, как тот схватил её в ответ. Обеими руками Фрэнки мощно сбила с ног атакующего.

Оба приземлились на солому, борясь за оружие.

В темноте Фрэнки не могла разглядеть лица нападающего, но на столь близком расстоянии, когда в борьбе их тела тесно прижимались друг к другу, она точно знала, с кем борется.

– Сдавайся, Тесс, – прорычала она.

– И позволить тебе уйти с деньгами? Ни за что!

Тесс тяжело дышала.

Боль в плече, наконец, утихла, и Фрэнки удалось схватить Тесс за запястья. Перекинув их за голову Тесс, она придавила их собственными руками.

– Сдавайся говорю! – Повторила она, удерживая Тесс на месте своим весом.

Тесс извивалась под ней, пытаясь освободиться.

– Ты только зря теряешь время, – сказала ей Фрэнки.

Крепко сковывая запястья Тесс, она знала, что у той нет шансов вырваться. Воспитание в семье с пятью братьями научило её многим трюкам.

Тесс отказывалась сдаваться, всем телом отталкивала Фрэнки, пытаясь сбросить её с себя. Грудь плотно прижималась груди. Прядь светлых волос высвободилась и защекотала щёку Фрэнки.

Губы Тесс накрыли её собственные, и Фрэнки потеряла контроль над запястьями, полностью погрузившись в поцелуй.

‘Так, стоп!’ После нескольких опьяняющих секунд сказала себе Фрэнки. ‘Прекрати сейчас же! Это непрофессионально!’ Она медленно неохотно прервала поцелуй, но было уже поздно.

Что-то твёрдое прижалось к её боку, и громкий щелчок отводимого курка подсказывал, что это вовсе не палец Тесс.

Фрэнки беспомощно сжала руки в кулаки. ‘Тупица, какая тупица!’ Проклинала она себя. ‘Твои братья не научили тебе этому маленькому приёму, да? Ты должна была это предвидеть; долго ведь за ней наблюдала, могла бы догадаться! Ради всего Святого, она работает в борделе, так что ты не могла всерьез подумать, что поцелуй это ни что иное как отвлекающий манёвр!’

– Слезь с меня! – Холодно приказала Тесс.

Стиснув зубы, Фрэнки откатилась в сторону.

Тесс тут же подскочила на ноги. Револьвер по-прежнему был направлен на Фрэнки, пока она медленно шла к сундуку с деньгами.

Понимая, что нужно немедленно её остановить, Фрэнки принялась искать в соломе свой револьвер, который выронила, пока боролась. Не нашла.

‘Вот тут-то всё и усложняется,’ торжествующе подумала Фрэнки. ‘Ящик слишком тяжёлый чтобы она могла самостоятельно его унести, а если решится выстрелить в замок, разбудит всех в доме.’ Пульс ускорился при виде того, как Тесс проведя рукой по груди запустила её под платье. ‘Что она задумала?’

Рука Тесс медленно вынырнула обратно. Бледный лунный свет, проникавший в конюшню, осветил что-то блестящее в ладони Тесс.

Когда крышка деревянного ящика открылась, Фрэнки поняла, что Тесс достала из под платья ключ, который на данный момент должен находиться в Солт-Лейк-Сити или Индепенденсе. ‘Боже!’ Фрэнки могла только поражаться женщине. ‘Она гораздо изобретательнее, чем я думала!’

Тесс резко обернулась и пошла прямо на неё. Одной рукой она схватила Фрэнки за воротник рубашки, а другой сунула дуло револьвера ей под подбородок. Их лица разделяло расстояние в два дюйма. Тесс впилась в неё взглядом и прошипела:

– Где они?

Фрэнки смотрела в голубые глаза, в темноте кажущиеся серыми.

– Где что?

– Где, – протянула Тесс, сильнее вдавливая дуло револьвера в кожу Фрэнки, – мои, – напор с которым она давила заставил Фрэнки опуститься на колени, – деньги?

Она смотрела на Фрэнки сверху вниз, словно ангел мести.

Фрэнки тяжело сглотнула, не понимая, от чего у неё перехватило дыхание, то ли от приставленного к горлу оружия, то ли от огня во взгляде Тесс.

– Твои деньги? – Повторила она.

– Не притворяйся дурой! – Тесс сердито наклонилась к ней, коленом грубо прижимаясь к промежности Фрэнки. – Как ты спёрла деньги не вскрывая замок?

Фрэнки неловко заёрзала, пытаясь избавиться от неприятного давления между ног, изо всех сил пытаясь собраться с мыслями и понять, что происходит.

– Погоди! Погоди минуту, – на выдохе протараторила она. – У меня нет денег. Я думала, что ты…

– Похоже, что они у меня?

Наконец, Тесс отодвинулась в сторону достаточно, чтобы Фрэнки смогла увидеть перевернутый ящик с ценностями. Тот был пуст.

– Где мои деньги? – Снова спросила Тесс.

Фрэнки покачала головой:

– Думаешь, я была бы здесь, если бы их украла? Я бы оседлала одну из лошадей, и ноги бы моей здесь уже не было.

– Похоже, твой маленький план не сработал, да? – Прокомментировала Тесс.

– Похоже на то, что твой тоже, – парировала Фрэнки. – Все усилия, потраченные тобой на поиски ключа, напрасны. Как оказалось, есть воришки умнее и хитрее тебя.

Тесс нахмурилась.

– Воришки? – Повторила она. – Намекаешь, что я не чиста на руку?

Фрэнки мрачно улыбнулась:

– А иначе, зачем ты явилась сюда посреди ночи? Как бы хорошо я не целовалась, ты определённо пробралась сюда не для того, чтобы чмокнуть меня на ночь.

– Я пришла сюда убедиться, что ты не сбежала с моими деньгами! – Резко ответила Тесс.

– Твоими деньгами? – Фрэнки уже несколько раз слышала эту фразу. – Ящик был полон. Откуда у тебя столько денег? – Может бордель и прибыльное заведение, но настолько же.

Работницы борделя Тесс были лучше накормлены и одеты чем в большинстве других публичных домов, в которых бывала Фрэнки, поэтому точно не все деньги сыпались в карман Тесс.

– Эти деньги я заработала благодаря конюшне, ресторану, салуну…, кстати, большое спасибо за твой вклад в доходы пансионата, – с усмешкой закончила Тесс.

Фрэнки речь не особо впечатлила:

– Врешь, – сказала она, и глазом не моргнув, когда дуло револьвера перенаправили на её голову. – Я видела документы о земельном управлении. Джеффри Абрамс - единственный владелец пансионата, ресторана и всего остального. Это его деньги.

– Не всё написанное на бумаге, правда, – произнесла Тесс. – Абрамс владелец всего перечисленного только на бумаге. Единственный его взнос в наши деловые отношения - его имя и репутация честного бизнесмена.

Фрэнки опустила голову на солому и несколько мгновений смотрела в никуда. Её учили быть придирчивым скептиком, но по какой-то причине она верила Тесс. Внезапно её осенило:

– Похоже не такой уж он и честный!

– Кто?

– Джеффри Абрамс, – объяснила Фрэнки. – Похоже, не такой уж он и честный бизнесмен как ты говоришь.

Тесс склонила голову на бок и скептически посмотрела на Фрэнки:

– Вот как? Значит, теперь ты обвиняешь его?

– Кто бы не украл деньги, у него должен быть ключ от сундука, и он или она должны были им воспользоваться до того как мы покинули Индепенденс, – рассуждала Фрэнки. – Мне на ум приходит только один человек…

– Да, – прорычала Тесс. – Ты! Ты та кого я подозреваю в первую очередь! Ты неделями шпионила за Абрамсом и мной; ты прокралась в мой кабинет; ты манипулировала Абрамсом, чтобы он дал тебе работу охранника; ты ловко замаскировалась под мужчину, и всё ради того…

– И всё ради того, чтобы… – перебила Фрэнки, – отыскать вора. Я детектив Пинкертона, нанятый дилижансом.

Некоторое время, они молча смотрели друг на друга пока Тесс не рассмеялась.

– Ну да, конечно! – С сарказмом сказала она. – Женщина-детектив из Пинкертона. Скажи ещё, что вас сотни!

– Не сотни, а несколько, – исправила Фрэнки.

– Также как и деловых женщин, владелиц салунами, ресторанами, пансионатами и конюшнями.

Тесс медленно опустила револьвер, но по-прежнему держала его направленным на Фрэнки.

– Никогда не слышала о женщинах детективах из Пинкертона, – всё ещё не веря, заметила она.

– Джеффри Абрамс тоже не слышал, и в этом моё преимущество, – объяснила Фрэнки. – Люди подобные ему не видят во мне угрозы, поэтому не особо осторожничают, раскрывая карты в моём присутствии.

– И какие же тайны поведал Джефф?

Фрэнки по голосу слышала, что женщина всё ещё не до конца убедилась в том, что она говорит правду. Фрэнки немного смущённо пожала плечами:

– Не так много как хотелось, – призналась она. – Я должна была быть настойчивей и внимательней, но отвлеклась.

– Отвлеклась на что?

– Подумала, что ты украла деньги.

Тесс горько фыркнула:

– О, да, я же шлюха, а нам и воровками быть не зазорно, лишних денег ведь не бывает!

– Это не имеет ничего общего с тем, что ты… чем ты зарабатываешь себе на жизнь, – искренне сказала Фрэнки. – Поднявшись на колени, она посмотрела Тесс в глаза. – Это было самое логичное объяснение. Ты общаешься с Джеффри Абрамсом, поэтому я предположила, что возможно он рассказывает тебе о деньгах, когда вы…когда у него развязан язык; и потом вместо того чтобы натравить на меня шерифа, после того как я проникла в твой кабинет, ты пробралась в мою комнату. А теперь скажи, что не видишь в этом ничего подозрительного.

– Думаю, это действительно немного подозрительно, – призналась Тесс. Она пристально смотрела в глаза Фрэнки. – Чем докажешь, что ты детектив, а не мошенница пытающаяся меня обмануть и ограбить?

Фрэнки сунула руку во внутренний карман своего жилета.

– Эй! – Тесс снова направила на неё револьвер.

– Спокойно! – Быстро сказала Фрэнки, вытягивая свободную руку вперёд. – Я просто хочу предъявить доказательства.

Она медленно вытащила из кармана значок и протянула его Тесс.

Продолжая держать Фрэнки под прицелом, Тесс сделала шаг ближе и взяла предлагаемый значок. Пальцы обвели выгравированные буквы.

– «Национальное детективное агентство Пинкертона», – прочитала она и посмотрела на Фрэнки. – Значит ты взаправду леди-детектив?

Фрэнки усмехнулась:

– Ну, я определённо детектив, а вот насчёт леди – вопрос спорный.

Тесс ошеломлённо на неё смотрела, а потом вдруг рассмеялась.

– Я никогда не встречала людей, похожих на тебя, – качая головой, произнесла она.

– Разве? – Приподняла бровь Фрэнки. – Ты вроде говорила, что повидала таких как я.

– Я ошиблась, – пробормотала Тесс.

‘Это хорошо или плохо?’ Подумала Фрэнки. Она сглотнула, наблюдая, как Тесс задирает платье, чтобы спрятать в подвязку свой револьвер.

– Итак, – произнесла Тесс, когда подол её платья коснулся лодыжек. – Что нам теперь делать?

Фрэнки некоторое время поразмышляла над этим.

– Сделай Абрамсу предложение, – наконец, предложила она. – Скажи, что хочешь продать ему свой бизнес.

– Нет! – Яростно запротестовала Тесс. – Ничего я не продам, тем более ему!

– Тебе и не придётся, – заверила её Фрэнки. – Достаточно того, чтобы Абрамс поверил, что ты это сделаешь. Назначь цену, которая была бы достаточно низкой, чтобы он смог позволить себе его купить, но и достаточно высокий, чтобы эта покупка стоила всех его денег.

Понимая, к чему та клонит, Тесс улыбнулась:

– Ему придётся вложить украденные у меня деньги, чтобы собрать всю сумму. И когда он пойдёт считать свои сбережения…

– …я прослежу за ним, и найду его тайник, – закончила её мысль Фрэнки. – Ну, что скажешь? Поработаем вместе?

– При одном условии, – ответила Тесс.

– Продолжай.

– Назови мне своё имя, – в приказном тоне сказала Тесс. – Своё настоящее имя.

Фрэнки рассмеялась от настойчивости женщины.

– Фрэнсис Каллаган. – С улыбкой она протянула Тесс руку. Мягкие пальцы крепко сжали её ладонь. – Но ты можешь звать меня Фрэнки.

========== Индепенденс, Миссури. 18 сентября 1856 года ==========

- Хочешь продать? - Со смутным недоверием, написанным на лице, уставился на неё Джефф Абрамс. - Я сотни раз предлагал выкупить твою долю, но всегда получал отказ. Почему сейчас?

Тесс пришлось придумать правдоподобное объяснение, да такое, чтобы он не заподозрил неладное.

- Я кое-кого встретила, - сказала она, и натянула на лицо мечтательную улыбку. - И хочу начать новую, достойную жизнь, но не могу сделать это в Индепенденсе.

- Ты кого-то встретила? Того кто захотел на тебе жениться? - С насмешкой переспросил Абрамс. - Где вы познакомились?

Тесс снова улыбнулась:

- Ну, вообще-то… мы познакомились здесь.

Она жестом указала на комнаты борделя, располагавшиеся этажом выше. А в мыслях вернулась в тот день, когда Фрэнки Каллаган пробралась в её кабинет.

Абрамс неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал.

- Итак? - Протянула Тесс. - Тебе интересно моё предложение или мне искать других покупателей?

- Разумеется, я заинтересован, но мне нужно время, подсчитать и придумать, как собрать всю запрашиваемую тобой сумму, - сказал Абрамс.

Тесс нужно было заставить его как можно скорее перекупить свою долю. Нельзя было давать ему время всё обдумать и придумать, как себя обхитрить.

- Деньги мне нужны уже завтра.

- Завтра? - Шокировано переспросил Абрамс.

- Да, послезавтра я покину этот город. Мой возлюбленный хочет отправиться со мной в медовый месяц! - Мечтательно прижимая руки к груди, объявила Тесс.

Хоть Абрамс и закатил глаза, но всё же кивнул:

- Посмотрим, что я смогу придумать за такой короткий срок.

Когда Джеффри ушёл, Тесс подошла к окну и помахала рукой.

Фрэнки Каллаган отошла от двух дам, с которыми разговаривала. В этот раз на ней было платье, и она выглядела такой же непринуждённой, как в мужской одежде.

‘Она не такая как Лука,’ подумала Тесс, наблюдая, как Фрэнки идёт за Абрамсом по улице. ‘Она не похожа ни на кого из тех, кого я когда-либо встречала.’

Джеффри, а за ним и Фрэнки, исчезли за углом.

Ей оставалось только сидеть и ждать, сложа руки.

Тесс вздохнула. Сидеть без дела и ждать, никогда не было её сильной стороной. Она спорила об этом с Фрэнки всю дорогу обратно в Индепенденс. В итоге Тесс согласилась остаться и позволить Фрэнки самой разобраться с Абрамсом, зная, что если он заметит её преследующей его, их план провалится.

И всё же Тесс это не нравилось. Всю свою жизнь она сама принимала решения и действовала самостоятельно. Она никогда ни от кого не зависела. Доверять другим для Тесс было не лёгкой задачей, но что-то во Фрэнки Каллаган заставило её рискнуть.

Она не сомневалась в честности и компетентности Фрэнки.

Тесс воочию убедилась, что Фрэнки может постоять за себя в драке как и её коллеги-мужчины. Тем не менее, она не могла не волноваться. Что если Абрамс заподозрит неладное и застрелит Фрэнки? Что если Фрэнки лежит сейчас где-нибудь раненая, истекает кровью, и некому ей помочь, пока Абрамс покидает город с украденными деньгами?

Тесс покачала головой. ‘Прекрати! Перестань думать о том чего ещё не случилось! Фрэнки может с этим справиться.’ Сделав глубокий вздох, Тесс попыталась успокоиться и приготовилась ждать.