Дельгадо (СИ) [Аня Листопадова] (fb2) читать онлайн

====== Глава 1. Семейство Дельгадо ======

24 сентября 1821 год

Солнце поднялось на восходе и озарило своими лучами город окружённый пустынями. Этот городок раскинулся на возвышенности Мексиканского нагорья, который окаймляет горная цепь Съерра-Мадре. Воздух только начал накаляться от утреннего солнца, тем самым пробуждая Мехико от ночной тишины. Ах, Мехико, прекрасный и тем не менее опасный город Новой Испании. На главной улице, которая вела на торговую площадь Мехико, стали появляться мексиканцы. Хотя мексиканцев там было не так много. Большая часть на площади были метисы, так же можно было заметить индейцев и креолов, потомки первых европейских переселенцев на территории Мексики. Крестьяне расставляли свои палатки, а из одной улочки через площадь на другую мужчины перевозили повозки, запряжённые одной лошадью. Стук копыт по дороге стал таким привычным для ушей обычных крестьян. В такое раннее утро на уже оживлённых улицах Мехико можно было встретить только рабочий класс. Мексиканская аристократия, дворянины и кабальеро появлялись на жарких улицах ближе к полудню, а до того времени оставались в своей гасиенде, прячась от знойного солнца, которое так пекло только в Мексике.

Маленький мучачо пересекал торговую площадь, прикрываясь от палящего солнца сложенной газетой, которая замаралась от пыли, которую поднимали повозки лошадей. Пробегая под палатками, которые образовывали спасающую тень, мучачо свернул на узкую улицу. Ловко проскальзывая между людьми, паренёк свернул ещё раз и оказался на главной улице, которая в конце заканчивалась поместьем дона Гарсия.

Маленький мучачо остановился напротив двухэтажного дома, который находился посреди улицы среди таких же домов, напротив сапожной. Посмотрев наверх, мальчик увидел небольшую надпись «Дельгадо». Перед тем как постучаться, мучачо стряхнул со своих гуарачи пыль всё той же газетой, а затем стукнул по двери два раза.

Сначала было тихо, что можно было расслышать стук копыт лошадей и тихие переговоры двух сеньорит в переулке. После послышались приглушённые шаги, затем они стали более отчетливее, поэтому можно было расслышать стук каблуков ковбойских сапогов. Дверь распахнулась, и перед мальчиком предстала невысокого роста женщина в цветочном платье и с собранными тёмными волосами, которые были заколоты медной заколкой. Её смуглую кожу озарило утреннее солнце, а тёмные густые брови открыли небольшие карие глаза.

— Э, дорогой Фаустино, ты как раз вовремя, — женщина широко улыбнулась, обнажая свои зубы и поправляя заколку на волосах.

Фаустино улыбнулся в ответ.

— Конечно, сеньора Дельгадо. Моя мама просила передать вам сегодняшнюю газету, — мучачо переложил в пухлые руки женщины газету, которую ранее нес столь небрежно, спасаясь от солнца и пыли.

Паренёк уже развернулся и хотел уйти, как его остановил голос сеньоры.

— Фаустино, передай, пожалуйста, своей матери, чтобы забрала таскалате через несколько часов, когда проснётся сеньор Фернандо, — проговорила женщина и пару раз махнула газетой вокруг лица. Жаркий воздух уже проник в дом, поэтому было невыносимо сложно.

— Хорошо. Адьёс, сеньора, — после этих слов Фаустино скрылся в переулке, где недавно разговаривали две сеньориты.

Женщина напоследок осмотрела уже переполненную улицу, люди ходили из стороны в сторону.

— Ола, сеньора Дельгадо, — рядом с женщиной показалась другая женщина с платком грязно-бежевого цвета на голове, которая держала корзину с цветами.

— А, сеньора Алонсо, что же вы в такую рань несёте цветы? — поинтересовалась сеньора Дельгадо.

— Дон Гарсия попросил доставить до его гасиенды корзину розовой алламанды, — презренно проговорила женщина.

— Алламанды? И для чего ему этот куст? — рассмеялась сеньора.

— Нам, обычным крестьянам, не понять приходи дворян.

— Так до поместья дона Гарсия двадцать четыре кордели, поймайте хоть повозку, иначе умрёте где-то по дороге.

— Ой, не говорите о смерти, вы же знаете я потеряла сына в этой войне, — после некоторой паузы сеньора Алонсо добавила, — вы не слыхали последние новости, неужели мы дожили до этого дня, бог к нам милостив, — после этого женщина пошла по длинной дороге.

Сеньора Дельгадо пожала плечами и зашла в дом.

Как только женщина закрыла дверь, она развернулась лицом к просторной комнате. Эта харчевня была выполнена в коричневых, светло-жёлтых и бежевых тонах, но лишь стена, которая находилась за баром, имела грязный зелёный оттенок. Этот бар, выполненный полностью из дерева, охватывал почти всю длину стены, оставляя место за которым находилась лестница на второй этаж, а с другой стороны было служебное помещение, где хранили ящики с алкоголем. Справа от женщины была стена, завешанная коричневой тканью, которая создавала темноту в комнате. А слева находились окна, закрытые деревянными ставнями, но через дощечки которых проникал утренний свет. По центру комнаты располагались круглые столы.

Дом, в котором сейчас находилась сеньора Дельгадо, был таверной, принадлежащей всей семье Дельгадо, а на втором этаже находились жилые комнаты для всей семьи.

Женщина бросила газету на ближайший стол и подошла к стене, где находились окна. Женщина аккуратно раскрыла ставни на себя, и просторную комнату озарили лучи солнца. Пространство, которое до того было в тёмных коричневых тонах, преобразилось. Цвета стен преобразились в приятные для глаза тёплые бежевые и шоколадные оттенки. Женщина ещё раз осмотрела оживлённую дорогу и повернулась на скрип, кто-то по лестнице спускался со второго этажа.

— Буэнос диас, — в харчевне показался невысокий молодой человек.

Его рубашка была застёгнута лишь на 4 пуговицы, а длинные чёрные штаны волочились по полу, прикрывая гуарачи. Его такие же длинные чёрные волосы слегка растрепались, но всё равно были зачесаны назад, открывая большой лоб и длинную шею. А тёмные карие и уставшие глаза скрывались за чёрными густыми бровями.

— Сантьяго, ми вида, — женщина подошла к сыну и посмотрела в его глубокие большие глаза, — ты снова всю ночь не спал? — поинтересовалась сеньора Дельгадо.

— Я всю ночь прождал отца, но он видимо до утра выпивал с сеньором Сантана, — парень устало присел на стул и откинулся на его спинку. Сантьяго запустил длинные пальцы в смольные волосы и слегка растрепал их ещё сильнее, его карие глаза были прикрыты.

— Ай, твой отец заставил тебя всю ночь его ждать, пусть только проснётся мне, сразу же получит от меня по шее, — женщина замахнулась газетой, которую успела взять со стола, за которым сидел Сантьяго.

— Это принёс Фаустино? — парень потянулся к газете, которую держала сеньора Дельгадо.

— Да, кстати, сеньора Алонсо чуть ранее упомянула про какие-то новости, можешь взглянуть, что пишут в газете.

— Неужели? — парень удивлённо раскрыл глаза, а затем его лицо озарила прекрасная улыбка, — и почему же мы это узнаём спустя только месяц?

— Что там, Сантьяго? — женщина посмотрела на счастливое лицо сына.

— Тут пишут, что 24 августа испанская корона и Итурбиде подписали Кордовский договор, в котором Мексика признаётся независимым государством, — прочитав эти слова, парень посмотрел на свою мать.

Сантьяго был невероятно счастлив, но по лицу женщины так не скажешь.

— Мам, неужели ты не счастлива?

— Ты думаешь эти испанцы так легко нас отпустят? Дорогой, мы были их колонией почти 300 лет, они управляли нами, диктовали свои правила. Мой прадедушка погиб на рудниках, когда эти варвары наложили на него принудительную трудовую повинность, а потом просто кинули его тело в яму с другими трупами.

В этот момент вновь послышался скрип, в харчевне показались ещё два молодых человека. Один из парней был высокого роста с прекрасными чёрными кудрявыми волосами, которые переливались на солнце, словно шёлк. На торс парень небрежно накинул одну лишь жилетку, так как в таверне, как и на втором этаже, было невыносимо жарко, а его коричневые штаны доходили ему от силу ниже колена. Парень был обладателем самых приятных и мягких черт лица, которые по мнению многих сеньорит во круге, были словно бы дворянского происхождения. Мать, как и отец, не были красивыми мексиканцами, но всё же один из сыновей у них вышел красавцем как на подбор. Поэтому имя он и получил Альваро, потому что после рождения маленького мальчика, родители заметили его невероятно красивые глаза миндального оттенка, а его чёрные ресницы были длиннее, чем у любой девушки.

— О чём вы разговариваете? — поинтересовался другой молодой человек, который появился в харчевне одновременно с Альваро.

Это был второй по старшинству сын в этом большом семействе, и звали его Алехандро. Алехандро сначала посмотрел на Альваро, поправив свои чёрные короткие волосы, а затем устремил взгляд на мать и старшего брата.

— Сантьяго, что-то случилось? — ещё раз поинтересовался у брата Алехандро.

— Смотрите, тут говориться, что Мексика наконец получила независимость от испанской короны, — Сантьяго подлетел к своим младшим братьям и показал на листок бумаги.

Альваро и Алехандро пробежались глазами по буквам, и они оба одновременно улыбнулись, от чего на смуглой коже вокруг глаз появились морщинки.

— Это правда? — Альваро посмотрел на Сантьяго, — мы свободны?

— Но судя по маминому лицу, она так не считает, — Алехандро посмотрел на грустную женщину.

— Неожиданно я вспомнила свое детство, — начала сеньора, но её перебил скрип двери. В таверну с улицы зашёл ещё один сын этого семейства.

На парне была лишь ночная сорочка, заправленная в штаны оливкового цвета. Его кудрявые длинные волосы были собраны в хвост, а густые брови закрывали глаза, которые были такие же маленькие как у матери. Под правым глазом красовались две небольшие родинки, также и на носу была одна, почти незаметная. Лицо парня было достаточно длинным, что не делало из него красавца, коим являлся его старший брат-погодка Альваро. У парня не было даже красиво заточенных скул, что делали лицо более мужественным. В руке парень держал чёрную гитару, а красный ремень свисал на пол. Парень аккуратно протащил гитару в дверь и также аккуратно её закрыл.

— Чего вы здесь все собрались?

— Мигель, Мигель, читай! — к младшему брату сразу же подбежал Альваро, он выхватил из руки парня гитару и вложил в неё газету.

— Что происходит? — Мигель уставился на остальных братьев в ожидании ответа, но Альваро чуть ли не перед самым лицом маячил этой газетой, поэтому парень сфокусировался на тексте, — где читать?

— Вот, — Альваро тыкнул пальцев в текст, напечатанный большими буквами.

— 24 августа испанская корона и Итурбиде…- после этого парень ещё сильнее погрузился в текст и стал более внимательнее его читать, — независимость? Правда?

— Мигель, мы теперь свободны! — Альваро набросился на брата с крепкими объятиями, к ним подключился и Алехандро, затем, всё же, хоть и неохотно, но и Сантьяго обнял братьев.

— Мама! Мама, а папа знает, а Панчо? — Мигель резко обратился к женщине.

— Я пойду разберу ящики с алкоголем, и вы тоже не прохлаждайтесь, дел сегодня больше, чем в запряжённой лошади, — сеньора Дельгадо развернулась к бару, — и разбудите этого прохвоста, — после этих слов женщина скрылась в комнате за стенкой.

— Что-то случилось, а я не знаю, почему мама такая грустная? — Альваро посмотрел на своих братьев.

— После того, как мама узнала эту новость, она не очень то и обрадовалась, ладно, это не наше дело. Давайте работать, Мигель разбудишь Панчо, Алехандро займись завтраком, а ты Альваро за столики, — проговорил Сантьяго и направился к бару.

— Почему мне опять столики? — возмутился Альваро.

— Хочешь будить Панчо? Я буду не против, — Мигель выхватил гитару у брата и стал подниматься вверх по лестнице.

— Сам буди этого остолопа, — после этого парень пошёл за барную стойку, где взял старую тряпку.

Мигель поднялся вместе с Алехандро на второй этаж, только старший брат пошёл приготовить на всю семью завтрак, а сам же Мигель пошёл будить самого младшего брата в семействе.

Парень зашёл в свою комнату, которую он делил вместе с Альваро, бросил гитару на кровать и направился прямиком к маленькой каморке брата. Панчо жил один, поэтому комната ему и досталась на одного. Маленькое пространство без окна, может поэтому он всегда спал дольше всех, потому что жаркое солнце не будило его.

— Панчо, вставай! — Мигель постучал в комнату брата, но ему никто не ответил, — Панчо! Я вхожу! — парень открыл дверь и увидел, как его брат лежал в кровати и до сих пор спал.

Мигель с большим трудом пробрался через лежащие в кучах вещи брата к его кровати и толкнул пару раз младшего в бок.

— Как ты можешь ещё спать, амиго? Солнце уже давно встало, — парень забрал из-под головы брата подушку, от чего Панчо наконец открыл глаза.

— Мигель? — сонным и хриплым голосом проговорил парень, — что ты делаешь в моей комнате, и вообще отдай мою подушку, — Панчо вялым движением захотел забрать свою вещь из рук брата, но тот лишь ударил его этой же подушкой, — эй, за что?

— Думаешь, если есть собственная комната, можешь спать сколько хочешь? Давай вставай, кто работу в таверне будет выполнять?

— Не хочу, мы и делаем, что только работаем, надоело. Мне совсем недавно стукнуло 18, а я уже чувствую себя сорокалетним мужиком, который всю свою жизнь пашет! — Панчо наконец принял вертикальное положение, он пригладил свои чёрные волосы и посмотрел на брата тёмно-карими бездонными глазами.

— Чувствуешь ты себя сорокалетним, посмотрите-ка на него, когда заимеешь семью и детей, тогда и почувствуешь, а пока ты просто чувствуешь лень! Одевайся и идём на завтрак, — после этого Мигель покинул компанию своего младшего брата.

Панчо лишь что-то поворчал, но всё рано накинул на торс сорочку. Она оказалась ему довольно мала. Мама купила ему эту сорочку только в том году, но за последнее время Панчо очень сильно подрос и стал выше всех своих старших братьев, но его лицо всё рано ещё было детским и наивным.

На так называемой кухне были уже все: Сантьяго, Алехандро, Мигель, Альваро и сеньора Дельгадо.

— Отец не подоспеет к завтраку? — Алехандро посмотрел на свою мать, пока та усаживалась на пол за низенький столик.

— Нет, он вчера перебрал вместе с сеньором Сантана, поэтому он до сих пор спит, — проговорила женщина.

— Сантьяго, ты разве не решил вчера дождаться отца? — поинтересовался Альваро у старшего брата.

— Да, только я уснул раньше, чем пришёл отец, — ответил Сантьяго и тоже сел за стол.

— Надо было идти спать, отец не маленький, как-нибудь бы и поднялся до комнаты, — сказал Мигель и налил себе воды.

— Просто было уже довольно поздно, я подумал, что будет лучше его подождать, — проговорил парень.

На кухне показалась высокая фигура самого младшего из братьев Дельгадо. Панчо, почёсывая затылок и зевая, прошёл ко всем остальным.

— Буэнос диас, — Панчо присел за стол.

— Мучос грасьяс, что вообще проснулся, — сеньора Дельгадо отвесила подзатыльник своему сыну.

— За что? Я же проснулся! — Панчо схватился за место, которое недавно ударила мать.

— Вообще-то это я тебя разбудил, сам бы ты не проснулся, — вставил и свои слова Мигель.

Женщина ещё раз ударила сына.

— Да за что?

— Все быстро завтракаем и спускаемся вниз, — проговорила женщина и взяла кукурузную лепёшку с фасолью и перцем чили.

Всё семейство, кроме отца, быстро позавтракали и снова разошлись по своим делам.

Дневное солнце стало ещё сильнее припекать и накалять землю так, что даже в обуви ходить по ней было невыносимо. Люди искали своё спасение только в тени, хотя даже и она мало чем спасала. Работа кипела полным ходом, несмотря на жаркую и знойную погоду. На улице так каждый день, поэтому это не повод отлынивать от работы. Особенно если от твоего труда зависит твоя жизнь, а что самое важное жизнь твоей семьи. Движение за независимость Мексики от испанской короны началось ещё в 1810 году, и с того дня идёт до сих пор. Эти постоянные войны сильно ударили по и так слабой экономики Новой Испании, поэтому и политический и общественный строй был сильно расстроен. Поэтому на территории Мексики к 1821 году зажиточно жили только мексиканская и испанская буржуазия, которая имела свою собственность.

По бизнесу семьи Дельгадо этот экономический спад сказался также негативно. Из-за убытков многие мексиканцы больше не посещали таверну так часто, как того хотели бы. Голодать приходилось не так часто, но были и такие случаи, когда доставалась шкатулка с накопленными песо на чёрный день.

В таверне был всего один посетитель. Мужчина сидел за столиком около стены, которая была завешана коричневой тканью, и тихо пил свой 4 стакан текилы.

— Алехандро, неси ещё стакан текилы! — мужчина поднял голову со стола и устремил взор на парня, который мыл пол рядом с входной дверью.

— Сеньор Диего, это будет уже ваш 5 стакан за сегодня, пора остановиться, — парень отбросил дело, которым он занимался, и подошёл к мужчине.

Сеньор Диего почесал лицо, которое заросло густой бородой, и продолжил говорить.

— Неси ещё, у меня горе, — после этого мужчина взял в свои грязные руки стакан и стал тыкать им в Алехандро, — ты же знаешь я потерял сына в сражении на подступах к Мехико у Аскапоцалько. Сегодня прошёл месяц, как его не стало, нужно помянуть сына.

— Сеньор Диего, ваш сын погиб 19 числа, сегодня уже 24 сентября, вы что-то поздно решили выпить за сына, — Алехандро всё же смог забрать стакан у мужчины и поставить его обратно на стол.

— Как 24? Недавно же 19 было, — сеньор Диего почесал грязные волосы и предпринял попытку взять стакан в руки, но его быстро забрал парень.

Алехандро аккуратно взял под руку мужчину и проводил его до выхода из таверны. Выйдя на улицу, мужчина что-то пробормотал себе под нос и пошёл, шатаясь, вдоль улицы.

— Осторожнее с повозками, смотрите на дорогу, — крикнул мужчине Алехандро.

Парень хотел уже было зайти обратно в таверну, как заметил рядом своего младшего брата, тот мило переговаривался с молодой сеньоритой, дочерью местного сапожника, который работал через дорогу. Девушка мило хихикала, смотря в миндальные глаза Альваро и слишком часто поправляла свой белый платок на голове.

— Альваро, — Алехандро позвал своего младшего брата, но тот его совсем не заметил, — Альваро, — чуть повысив голос, повторил парень.

Парень услышал зовущий голос брата и повернулся на него, за ним же повернулась и молодая сеньорита.

— О, Алехандро, — Альваро мило улыбнулся, — ты же помнишь Марселу?

Девушка улыбнулась на ласково произнесённое свое имя и помахала маленькой ручкой Алехандро, тот же устало выдохнул.

— Ты не собираешься работать?

— Работать? Брат, в таверне никого, или ты хочешь, чтобы я выпроваживал пьяного сеньора Диего, который уже 5-е сутки напивается? — сказал Альваро и хотел продолжить разговор с Марселой, но Алехандро тоже нашёл, что ответить брату.

— Если нет работы, я найду её тебе, — парень взял брата под руку и силком затащил в таверну. Альваро только и успел бросить что-то мимолётное Марселе, как дверь в таверну закрылась.

— Как я буду искать себе жену, если вы мне даже поговорить с милыми сеньоритами не даёте, — Альваро обиженно сел на ближайший стул и откинулся на его спинку.

— Общайся сколько хочешь, с Марселой, с Эленой и ещё с кем-то, только не в рабочее время, — проговорил Алехандро и взял швабру в руки.

— Брат, тебе всего 23, а ты ведёшь себя, так же как и Сантьяго. Вы жить то ради себя хоть собираетесь, или дальше таверны ничего и не видите?

— Брат, на первом месте семья, на втором развлечения. А сейчас иди помоги Мигелю перебрать свежие авокадо, — и Алехандро продолжил своё занятие.

Альваро обиженно встал со стула и ушёл на второй этаж к брату, видимо сегодняшние слова ещё долго будут доходить до ушей Алехандро.

— Буэнос диас, Алехандро, — в харчевне показался невысокий мужчина хрупкого телосложения с тёмными волосами и чёрной, местами седой, бородой. Мужчина спускался вместе с Сантьяго, который нёс глиняный кувшин с водой.

— Уже давно день, отец, — парень улыбнулся и перебрался ближе к столикам.

— Мы с Сантьяго встретили злого Альваро, что случилось? — мужчина спустился и сразу же встал за барную стойку.

— Просто он ещё слишком молод, чтобы понять то, что я пытаюсь до него донести, — не поднимая глаз с полу, проговорил парень.

— Так ты тоже ещё совсем молод, Алехандро, поучись у братьев младших, живи проще, — мужчина рассмеялся, а затем выпил стакан воды, который предложил ему Сантьяго.

После слов сеньора Дельгадо, в таверну зашёл высокий мужчина.

— А, Фернандо! — мужчина прошёл через всю харчевню и подошёл ближе к сеньору Дельгадо, протягивая свою загорелую руку.

— Ола, Хосе, — мужчина пожал руку друга.

После сеньор Хосе пожал и руки Сантьяго с Алехандро.

— Ай, красавцы у тебя, Фернандо, сыновья, вон каких вырастил, — сеньор Хосе завидным взглядом оглядел старших братьев, а затем вновь посмотрел на главу семейства, — мой бы Фаустино таким вымахал, гляди и жёнушку быстрее в дом бы привёл и таких же красивых внуков мне надел бы, — сеньор Хосе заливисто засмеялся.

— Ну, что есть, то есть, — гордо проговорил сеньор Дельгадо.

— Твоему старшему же уже 26 стукнуло? — поинтересовался мужчина.

Сантьяго утвердительно кивнул.

— Ну что, говори, где невеста?

Сантьяго слегка смутился от такого неожиданного вопроса, поэтому на его смуглых щеках появился еле заметный румянец.

— Шучу, амиго, шучу, — сеньор Хосе дружески ударил Сантьяго по плечу и снова засмеялся, привлекая на свою сторону и Фернандо, — время сейчас не спокойное, не до женитьбы. Хотя всё обещает идти к лучшему, — мужчина игриво подмигнул братьям.

— О чём ты, амиго? — поинтересовался сеньор Дельгадо.

— А ты не слышал, амиго? Мексика стала независима от Испании.

Сеньор Дельгадо аж подавился водой, которую решил допить, затем посмотрел на своих сыновей, те утвердительно кивнули.

— Ну ты даёшь, Фернандо, мой Фаустино ещё утром принёс вам газету.

— Неужели? Ай, какой повод сегодня выпить, амиго! Приходи вечером, угощаю, и жену зови, такой праздник! — сеньор Дельгадо подпрыгнул на месте и сорвался к мужчине за крепкими объятиями.

— Не, амиго, у сеньора Лопеса сегодня родилась дочь, всех соседей зовёт к себе, отмечать будем.

— Так сегодня два повода, тогда закроемся пораньше и к сеньору Лопесу, поздравлять будем! — мужчина не знал куда деть резко прилившую к телу энергию.

— Вот, вот бери жену, бутылку виски, праздник же такой!

— Спасибо, что предупредил, амиго, так бы и не узнал.

— Так я к тебе направился и встретился с сеньором Лопесом, он мне «так и так, приходи сам и Дельгадо приглашай», — сказал сеньор Хосе и посмотрел на мужчину.

— А ты зачем ко мне шёл? — поинтересовался сеньор Фернандо.

— Так я за таскалате, не уж забыл уже? — мужчина вновь засмеялся.

— А таскалате, подожди минутку, — сеньор Дельгадо прошёл мимо своих сыновей и подошёл к лестнице.

— Панчо! Захвати таскалате и спускайся сюда, а то наверное опять там бездельничаешь?

— Хорошо ты со своими, — сеньор Хосе снова рассмеялся в свои густые усы.

Через некоторое время послышались шаги Панчо, а после и в харчевне показался молодой человек, в руках он держал кувшин с таскалате, который сеньор Фернандо приготовил из какао и жаренной кукурузы, приправленной острым перцем.

— Буэнос тардес, сеньор Хосе, — Панчо жизнерадостно поздоровался с мужчиной, отдавая кувшин с напитком.

— Панчо? Ничего себе махина, а так, встретив на улице, и не скажешь, что выше меня будешь, — проговорил мужчина, — иди сюда, мериться будем.

После этого сеньор Хосе повернулся спиной к молодому человеку, Панчо повторил тоже самое.

— Ничего себе, почти на 10 сантиметров меня выше, — мужчина улыбнулся, смотря вверх на парня.

— Я своим ростом горжусь, — гордо проговорил Панчо и убрал прядь чёрных волос за ухо.

— Это единственное, чем он гордится, — тихо проговорил Сантьяго, но этого хватило, чтобы его услышали все.

— Нарываешься? — Панчо разъярённо направился к своему старшему брату.

— Панчо! Сантьяго! Прекратите! Не позорьте меня перед другом, — сеньор Дельгадо встал между своими сыновьями.

— Да, вижу, амиго, тебе с ними не скучно. А где ещё два твоих? — поинтересовался сеньор Хосе.

— Они разбирают авокадо по приказу Алехандро, — ответил Панчо и посмотрел на своего другого старшего брата.

Алехандро лишь угрожающе прищурился.

— Ну ладно, в следующий раз поздороваюсь, не забудь, Фернандо, про вечер, сеньор Лопес ждёт тебя и жену твою, — после этих слов сеньор Хосе покинул таверну семьи Дельгадо.

Вечер потихоньку спустился на Мехико. Жара больше не преследовала этот город, а, наоборот, в прохладный вечер отдавала своё тепло. Сеньор Дельгадо перевернул табличку «Открыто» на «Закрыто» и зашёл в таверну. Внутри на первом этаже было всё семейство, все устало расселись за столики. Мигель массажировал матери плечи, пока остальные расслаблено откинулись на спинки стульев.

— Ми вида, обязательно ли идти к сеньору Лопесу, я сегодня так устала, да ты и так вчера весь вечер пил, — укоризненно проговорила сеньора Дельгадо.

— Дорогая, у Лопеса родилась дочь, знаешь сколько они её хотели, а тут такая драгоценность, невежливо, да и он всех соседей зовёт. Я тут слышал от сеньоры Алонсо, что девочку назвали Эсмеральда, как изумруд, красиво ли, неправда? — мужчина расплылся в довольной улыбке, от чего и на лице женщины появилась лёгкая улыбка.

— Ну ладно, только недолго, завтра рано вставать.

— Мам, посидите, расслабьтесь, мы завтра сами откроем таверну с утра, — Сантьяго посмотрел на свою мать.

— Ну уж нет, ты и так сегодня всю ночь просидел из-за своего непутёвого отца, — женщина ещё раз посмотрела на своего мужа, тот лишь виновато улыбнулся и зашёл в комнату с алкоголем. Выйдя оттуда с бутылкой виски, сеньор Дельгадо стал поторапливать свою жену.

Как только сеньора и сеньор Дельгадо покинули таверну, ребята устало раскинулись по харчевне.

— Предлагаю и нам отметить такой день, — Панчо резко поднялся со стула.

— Предлагаешь отмечать рождение малышки Эсмеральды? — поинтересовался Мигель, расстёгивая ещё одну пуговицу на рубашке.

— Не совсем то, братья, Мексика стала независимой, всё снова придёт в норму, и мне не придётся батрачить в этой таверне каждыми днями, — после этого Панчо скрылся в каморке с алкоголем.

— Ты только и думаешь, что только о себе, а если это всего-лишь слухи? — устало проговорил Алехандро.

— Слухи не могут звучать настолько правдиво, так? — Панчо вновь показался в харчевне с бутылкой текилы.

— Я согласен с Панчо, нам лучше верить в лучшее, почему нам просто нельзя порадоваться за долгожданную свободу? — проговорил Альваро, откидывая с глаз свисающую прядь кудрявых волос.

— Плюс, родителей нет дома, — Панчо игриво подмигнул и направился к бару.

Все братья пошли за ним. Альваро и Панчо разместились за баром, наливая текилу в стаканы. Мигель принёс оливки со второго этажа и сел рядом с Алехандро и Сантьяго напротив Альваро с Панчо.

Когда текила была налита, каждый из братьев получил по стакану.

— Тогда, давайте выпьем за независимость Мексики! — Альваро протянул слово «Мексика» и поднял стакан с текилой над столом.

— За Мексику! — братья дружно чокнулись стаканами, проливая половину содержимого на барную стойку.

— Тогда давайте ещё выпьем, за отдых! — громко проговорил Панчо, убирая назад волосы, — мне кажется после сегодня, я ещё долго буду пахнуть авокадо.

Ребята дружно рассмеялись.

— Тогда давайте за то, чтобы наша таверна процветала, — тихо сказал Сантьяго, после чего послышались радостные возгласы согласия.

Смех 5-ти братьев раздавался из полупустой таверны, где свет создавался лишь одной свечой. Было уже давно за полночь. Братья Делгадо уже закончили с выпивкой и дружно хотели расходиться по своим комнатам, но тут в тишине раздался стук. Кто-то настырно стучался в дверь в таверне.

— Кто это может быть так поздно? — поинтересовался Алехандро и посмотрел на дверь.

— Может родители? — Сантьяго первый из братьев подошёл к закрытой двери, все смотрели на парня, уже с лестницы, так как собирались иди спать.

Сантьяго открыл дверь и увидел запыхавшегося Фаустино, который стоял на крыльце и пытался отдышаться.

— Фаустино? Что ты здесь делаешь так поздно? — поинтересовался Мигель и начал спускаться по лестнице.

— Сеньор Сантьяго, в-в-вашим родителям стало плохо в доме сеньора Лопеса, меня позвали за всеми вами, — проговорил Фаустино и снова отдышался.

— Что? Что случилось? — Панчо бросился с лестницы к двери.

— Поспешим, — после этого мучачо движением руки позвал братьев Дельгадо за собой, а ребятам ничего не оставалось, как быстро закрывать дверь в таверну и спешить к дому сеньора Лопеса.

====== Глава 2. Начало ======

25 сентября 1821 год.

Была уже давно глубокая ночь. Улицы Мехико пустовали, только иногда по дорогам пробегали дворовые собаки в поисках пищи. Сейчас на пустых улочках было слышно только собак, которые лаяли, образовывая небольшие стаи, и тихий приглушённый свист, издаваемый пьяницами в переулках. Луна тоже тихо и незаметно красовалась на почти беззвездном небе. Пять братьев, которых сопровождал Фаустино, направлялись к дому сеньора Лопеса. Дом уже был совершенно близко, но звуков празднования дня рождения было совсем не слышно, что заставляло Сантьяго напрячься ещё сильнее, тревога совершенно его не покидала.

Фаустино забежал на крыльцо и приоткрыл дверь, пропуская братьев Дельгадо первыми в дом. Как только ребята оказались в доме, они увидели толпу людей, которые столпились у старого подобия дивана.

— Мама, отец, — беспокойно протянул Алехандро, привлекая к себе внимание всех гостей.

— Алехандро? — послышался женский голос из глубины столпотворения.

Все немного разошлись, открывая ребятам обзор. На диване сидели сеньор и сеньора Дельгадо, каждый держал в своей руке по стакану воды.

— Что вы тут все делаете? — поинтересовался Фернандо у своих сыновей.

— Это я отправил Фаустино за ними, — из всех гостей показалась высокая фигура сеньора Хосе, — Фернандо, амиго, ты с женой серьёзно нас напугали. Никто не падает в обморок на пустом месте, — сеньор Хосе подошёл ближе к своему другу.

— Что случилось? — поинтересовался Мигель и тоже подошёл ближе к родителям, последовав за Сантьяго и Алехандро.

— Вам стало плохо? — Альваро присоединился к братьям.

Панчо так и остался стоять, как вкопанный, у дверей.

— Всё нормально, Альваро, — женщина встала с дивана и облокотилась на старшего из братьев Дельгадо, — мне кажется, мы просто перетрудились.

— Ваша мать права, — мужчина скромно и устало улыбнулся, — зря только вас потревожили, вы там, наверное, тоже не спать пошли, — сеньор Фернандо встал с дивана и подошёл к жене.

— Ой, амиго, а чего же ты не сказал, что так устал на работе, я бы вас тут не задерживал, — послышался голос невысокого хозяина этого праздника, сеньора Лопеса.

Его смуглое лицо выглядело бледнее обычного, видимо, бедный сеньор очень сильно испугался за своих соседей.

— Да что ж это я буду праздник портить, такое же событие.

— Сеньор Дельгадо, ну не нужно так, — из всей толпы показалась сеньора Алонсо, — здоровье сейчас на первом месте.

— Мам, пап, пойдёмте домой, вам нужно отдохнуть, — Сантьяго взял под руку мать и отца и повёл к двери дома.

— Поздравляю с рождением Эсмеральды, наша семья очень рада за вас, — тихо проговорил Алехандро, останавливаясь напротив сеньора Лопеса, а после поспешил за своей семьей.

Именно так закончилась эта ночь для семьи. Сантьяго вместе с Мигелем уложили родителей в спальне и сами тоже отправились досыпать последние часы до утра.

В Мехико наступил новый день. На этот раз он радовал жителей тем, что солнце не пекло так сильно, как в обычные дни. Солнце скрылось за серыми тучами и не показывалось, но пока было лишь раннее утро.

Этим хмурым утром сеньора Дельгадо направлялась на главную площадь мексиканской столицы. Пласа-де-ла-Конститусьон была главной административной и самой большой площадью не то что в Мехико, но и во всей Мексике. Ветер подул в сторону невысокой женщины, поэтому её старый цветочный платок слетел с головы. Женщина наступила на платок подошвой потёртых кожаных гуарачи, чтобы платок не улетел дальше, после женщина наклонилась, чтобы поднять головной убор.

— С дороги, старуха! — сеньора Дельгадо подняла голову и увидела мужчину 30-ти лет, который управлял несущейся повозкой лошадей.

Женщина отскочила в сторону и упала на землю.

— Не видишь, здесь люди ходят! — сеньора Дельгадо разъяренно крикнула уезжающему мужчине, поднявшись с земли и отряхнувшись от пыли, женщина повязала платок на голове и пошла дальше по площади.

Сеньора встала напротив высокого здания и подняла глаза на возвышавшуюся перед ней христианскую церковь Саграрио Метрополитан, которая вместе с Национальным дворцом образует величественный ансамбль центральной площади мексиканской столицы. Архитектура церкви была особо прекрасна для Мехико, это был микс ренессанса, барокко и неоклассицизма. Пятинефная базилика в плане имеет форму латинского креста, которая увенчана массивным куполом. Сама святыня была построена из серого камня и белого гранита. Все четыре фасада церкви выполнены в разных стилях и украшены богато оформленными порталами и скульптурами. Эта церковь была одним прекрасным из немногого, что создали испанцы, так как первый камень в основании церкви был заложен лично испанским конкистадором Эрнаном Кортесом, который захватил Мексику и сделал из неё колонию испанской короны. Может поэтому сеньора Дельгадо никогда не приходила в эту церковь. Женщина подошла ближе к церкви и подняла глаза наверх. Над высокими двустворчатыми дверьми был изображён самый знаменитый горельеф — Успения Девы Марии.

Сеньора Дельгадо встала напротив дверей и перекрестилась один раз от левого плеча к правому, после женщина дёрнула дверь, нарушая тишину в храме. Звук открывающейся двери разнёсся по всей церкви. Внутри церковь была такая же прекрасная и захватывающая, как и снаружи. Интерьер храма был выполнен в стиле испанского ренессанса и поражал богатством отделки: стены, свод, колонны покрыты позолотой, слоновой костью и перламутром, витражные окна тёмно-жёлтых тонов, роскошные барочные алтари, главный из которых — Алтарь Отпущения.

Внутри церкви почти никого не было. Лишь одна женщина сидела перед алтарём и тихо молилась. После того как она закончила, женщина встала, ещё раз перекрестилась и покинула церковь. Сеньора Дельгадо повернулась и заметила рядом с входом мраморную чашу. Опустив туда пальцы, женщина коснулась холодной воды, а после ещё раз перекрестилась. Сеньора направилась прямиком к алтарю, где недавно находилась другая женщина. Шаги глухим звуком раздавались по церкви, можно было уловить прерывистое дыхание и звук капающих капель святой воды с смуглых пальцев сеньоры. Женщина подняла глаза и уставилась на большой крест, после она села на одну из лавочек, которая располагалась в ровных рядах таких же деревянных молитвенных скамеек. Женщина подправила грязный от пыли платок, закрыла глаза и, сложив руки перед лицом, хотела начать читать молитву.

— Впервые вижу вас в этом приходе, — в темноте закрытых глаз послышался тихий и размеренный голос взрослого мужчины.

Сеньора Дельгадо открыла глаза и увидела фигуру священника, который был облачён в сутану чёрного цвета до пят с длинными рукавами католического духовенства. Стоячий воротник, куда была вставлена белая колоратка, закрывал смуглую кожу мужчины.

— Падре, — женщина оторвалась от своего занятия и посмотрела в карие уставшие глаза старика, который стоял перед ней, — я впервые здесь.

Священник прошёл перед женщиной и сел рядом, смотря прямо на алтарь.

— Что же вы тогда, сеньора, делаете в этом приходе? Пришли помолиться?

— Если быть честной, падре, я давно не ходила в церковь молиться и пропустила несколько обрядов богослужения, — сеньора Дельгадо отвернулась от священника и тоже посмотрела прямо, словно бы смотря мимо алтаря.

— У всех в последнее время много проблем, кто-то забывает про бога в куче бытовых дел, а кто-то наоборот ищет в нём спасение. Католичество не заставляет людей приходить молиться, это выбор самого человека.

— Падре, я хочу помолиться за благополучие моей семьи, — женщина сложила руки перед своим лицом.

— Если вы желаете. Сюда приходят многие просить здоровья или благополучия.

— У меня прекрасная семья, любящий муж и любимые сыновья, — сеньора расплылась в довольной улыбке.

— Сколько у вас сыновей? — поинтересовался падре.

— Пять. Самому старшему двадцать шесть, а младшему негодяю недавно восемнадцать стукнуло, — женщина ещё раз улыбнулась, — они ещё совсем молодые, я не хочу, чтобы они свою молодость погубили на работе, хочу чтобы они пожили. Пусть общаются с друзьями, встречаются с молодыми и красивыми сеньоритами, хочу, чтобы они не жалели о своей жизни, — женщина подняла глаза на крест.

— Сейчас всем нелегко, я надеюсь, что ваши сыновья счастливы рядом с вами. Сеньора, я оставлю вас, здесь вы можете говорить, что желаете нужным, — после этих слов священник прошёл мимо молитвенных скамеек и вышел из церкви через главный вход.

— Грасьяс, падре, — это было всё, что успела сказать сеньора Дельгадо, перед тем, как мужчина покинул церковь.

Женщина закрыла глаза и тихо, почти шёпотом, молилась. Слов было сложно разобрать.

— Я не многого прошу, просто хочу, чтобы мои мальчики были счастливы, особенно сейчас.

Погода стала налаживаться, точнее потихоньку стало появляться солнце. Крестьяне только сейчас выходили на свою работу, только сейчас начинался рабочий день, хотя он совсем не имел каких-либо границ. Все просто пытались выжить в это сложное время.

Женщина показалась рядом со своей таверной, как её заметил Мигель, который оказался в переулке напротив, держа в руках свою любимую гитару.

— Мама? — парень подбежал к своей матери, — почему ты встала?

— То есть встала? Я ещё не такая старая, чтобы целый день лежать в постели, кто же будет работать? — женщина изобразила улыбку, но отчётливая усталость читалась на её лице.

— Сантьяго давно бы поднял шум, если бы увидел тебя так рано на улице, — Мигель тоже улыбнулся женщине. Улыбка парня была точь-в-точь, как и материнская. Но, если губы сеньоры показывали усталость и мудрость пережитых лет, то у Мигеля была ещё юношеская наивность.

— А ты почему так рано встал? — женщина ласково и аккуратно убрала прядь чёрных волос парня за ухо, а затем опустила глаза на чёрную гитару.

— Я по утрам играю, — мягко проговорил Мигель, — конечно только свиньям в загоне сеньоры Маркес, но им вроде нравится.

Женщина заливисто рассмеялась, придерживая старый платок на голове.

— Свиньям сеньоры Маркес нравится даже когда, сеньор Бланко покрывает их трёхэтажным матом, когда по пьяне наступит на их испражнения, — после женщина ещё раз рассмеялась, а когда успокоилась, добавила, — надеюсь, мы с отцом и твоими братьями услышим твои песни.

— Думаю когда-нибудь, — парень мило улыбнулся, из-за чего на его щеках показались две миленькие ямочки, — пойдём в дом, Сантьяго должен скоро проснуться.

Женщина кивнула головой, взялась за руку сына, а затем вместе с ним направилась в таверну. Внутри было чуть прохладнее, чем на улице, это не могло не радовать. Женщина первым делом подошла к окнам и открыла их. Золотой свет сразу же наполнил харчевню, внутри стало только более уютно.

— Мама? Ты уже встала? — на первом этаже показалась фигура Алехандро. Парень небрежно закатал рукава своей белой гуаберы, а затем посмотрел на мать и младшего брата.

— Всё хорошо, ми вида, — сеньора подошла ксвоему сыну, — надо поскорее открываться. Мигель, иди разбуди своих братьев, у нас много работы, — женщина указала в сторону лестницы. Парень лишь кивнул и быстро поднялся по ней.

— Мам, мы сами справимся, иди отдохни, — Алехандро приобнял женщину и посмотрел в уставшие глаза своей матери.

— Да чего мне лежать, я полна сил, — сеньора Дельгадо пару раз стукнула ногой и взмахнула цветочным подолом юбки, а затем посмотрела на сына.

— Мам, почему ты не купишь себе новые сандалии? — поинтересовался Алехандро, смотря на старые гуарачи матери, — смотри, кожа на ремешках уже потрескалась, а пряжка давно оторвалась.

Женщина опустила глаза и посмотрела на свои сандалии из тёмно-коричневой кожи. Которая действительно потрескалась из-за постоянного ношения, а медная пряжка на левой ноге отсутствовала, поэтому ремешки привязывались к ноге с помощью хлопчатобумажного шнура.

— Всё хорошо, под юбкой мою обувь не видно, а денег на новую пару обуви у нас нет.

— Ну не говори так, — парень обиженно опустил глаза, — я заработаю для тебя много денег, поэтому в следующий раз ты купишь для себя туфельки, как у молодых дворянок.

— Ай, Алехандро, тогда куда я в них буду выходить? — женщина рассмеялась.

На лестнице показался Сантьяго, который устало спускался по ступенькам. Спал он от силы часов 5, так как, после того, как уложил вместе с Мигелем родителей, каждые 15 минут на протяжении часа ходил и проверял, как они чувствуют себя.

— О, Сантьяго, я думал ты ещё поспишь, ты вчера поздно лёг, — проговорил Алехандро, привлекая внимание своего брата.

— Всё нормально, — парень посмотрел на стоящую рядом с братом мать, — ты опять так рано встала? — сведя вместе брови, поинтересовался Сантьяго.

— Она, только встала, — перебив мать, произнёс Алехандро, — сейчас всё равно все станут, ты же знаешь у мамы чуткий сон.

— Да, пожалуй ты прав.

— Ты чего встал на лестнице? — со второго этажа стал спускаться Альваро, с которым также спускался Мигель, — проходи, не стой, — скомандовал Альваро.

— Ты как со мной разговариваешь? Я вообще-то тебя старше, — возмутился Сантьяго и развернулся к младшему брату.

— Чего стоим? — со второго этажа послышался голос Панчо, хотя сеньора Дельгадо и Алехандро его совершенно не видели, — спускаемся, — и младший стал проталкиваться вниз, заставляя своих братьев валиться вниз, после чего можно было увидеть сонное лицо и самого Панчо.

— Панчо, осторожнее! — проскулил Мигель, летя с лестницы.

— Ну что вы тут устроили? — женщина рассмеялась, смотря на всех своих сыновей, — ваш отец ещё не встал?

— Нет, он уже на кухне, готовит ранчерос, — сказал Панчо, взъерошивая свои чёрные волосы.

— Боже, надеюсь он на этот раз не переборщил с перцем чили, — и женщина побежала на второй этаж следить за своим непутёвым мужем.

Было уже около одиннадцати часов утра, но солнце пекло, как в послеобеденное время. Да, небольшие тучи с утра совершенно не спасли обычную ситуацию в жарком Мехико. В таверне было два человека. За своим привычным столиком сидел сеньор Диего в саране терракотового цвета, а рядом на соседнем стуле лежало его потёртое сомбреро. На этот раз сеньор не выпивал, как делал в этой таверне обычно, на этот раз Алехандро настойчиво отказывал ему в обслуживание, поэтому мужчина решил хотя бы перекусить, поэтому сеньора Дельгадо сделала ему превосходный тамалес с мясной начинкой, аккуратно завернутую в кукурузные листья. Женщина даже скинула пару песо по просьбе Алехандро, так как мужчина переживал трудные времена. За столиком напротив окна сидела сеньора Маркес, которая сначала пришла просто продать семье Дельгадо своё лучшее свиное мясо в округе, но она не смогла уйти, не попробовав кесадильи сеньора Фернандо, которые славились в Мехико своим ярким ароматом, а начинка из мягкого сыра таяла во рту.

— Вот сеньора Маркес, — мужчина поставил на деревянный стол, за которым сидела женщина, тарелку с двумя кесадильями, тортильи куда был завёрнут сыр, имели аппетитный золотистый оттенок, — с вас всего 15 песо, — проговорил Фернандо.

— Всего? — женщина удивлённо уставилась на мужчину.

— Я вам скинул, потому что вы всегда продаёте нам самое свежее мясо.

— Но, но, Фернандо. За мясо вы уже расплатились, вам тоже сейчас приходится сложно. Вам ещё кормить жену и сыновей, я заплачу сколько надо будет, — сеньора Маркес улыбнулась и принялась за вкуснейшие кесадильи. Мужчина благодарственно улыбнулся и оставил сеньору Маркес.

— Буэнос диас, сеньор Диего, — в дверях таверны показался Альваро, который держал в своих руках соломенную корзину.

— А, Альваро, — заговорщически протянул сеньор Диего, кладя в рот кусок тамалеса, а затем подозвал загорелой рукой парня к себе.

— На этот раз вы не со стаканом текилы, аж непривычно вас таким видеть, — проговорил Альваро, но всё же подошёл к мужчине.

— Я как раз по этому поводу, иди сгоняй, принеси мне стаканчик, — шёпотом проговорил мужчина.

— Альваро, не неси ему ничего, — рядом откуда не возьмись появился Алехандро, вытирая мокрые загорелые руки об свою хлопчатобумажную рубашку, — сеньор Диего, я же запретил вам пить, какой вы уже день пьёте? Четвёртый? Пятый? Шестой? Да вы, наверное, и не помните. Если ещё у кого-то из моих братьев попросите принести вам стаканчик, мне придётся вас выставить отсюда. Вы же собственноручно роете себе могилу, а сейчас доедайте и идите по своим делам, — грубо проговорил Алехандро, нахмурив свои густые чёрные брови.

— Да ничего я не просил, чего сразу ворчать то? — после этого мужчина насупился и продолжить доедать свой завтрак.

Тем временем Альваро, отвёл в сторону к бару своего старшего брата.

— Брат, ты чего так с сеньором Диего? — поинтересовался парень.

— Он же не понимает по другому, придётся один раз сказать по грубее, чем несколько раз без толку. У него же никого нет, кто его хоронить собирается? — проговорил Алехандро, смотря на спину сеньора Диего, который встал из-за стола и поспешил покинуть таверну.

— Ну может ты и прав.

— А зачем тебе эта корзина? — поинтересовался Алехандро и указал на соломенную корзину, которую Альваро держал в руках.

— Ты чего уже забыл? Панчо сказал, что ты попросил отнести чилакилес сеньоре Лопес, которая после родов пока не встаёт с постели, — ответил Альваро и достал из кармана брюк 16 песо и 50 сентаво, которые отдала сеньора Лопес за завтрак, — кстати, малышка Эсмеральда такая миленькая, такая светлая кожа, а глаза…- но альварино восхищение малышкой Лопес, перебил Алехандро.

— Это конечно хорошо, но отнести завтрак для сеньоры Лопес я просил именно Панчо, — проговорил парень.

— Но он сказал, что ты попросил меня, — после до Альваро дошло, что младший просто одурачил его, поэтому парень нахмурил брови, — ах, этот поганый…

— Где сейчас Панчо? — поинтересовался Алехандро.

— Откуда мне знать? Может в своей комнате?

Алехандро заметил выходящего с коробкой из комнаты за баром Мигеля, поэтому окликнул его.

— Мигель, ты видел Панчо?

— Да, где этот мелкий? — разъярённо проговорил Альваро, швыряя корзину за бар.

— Что он успел натворить? — поинтересовался Мигель, но никто из братьев ему не ответил, — не знаю, может на улице? Хотя там сейчас так жарко, — после Мигель поставил коробку на пол и снова скрылся в комнате.

— Молодые люди, вы кого-то ищите? — поинтересовалась сеньора Маркес, закатывая рукава.

— Си, сеньора Маркес, мы ищем нашего младшего брата, Панчо, — проговорил Алехандро, смотря в лицо женщины.

— Который самый высокий из вас, да? Ну с такой причёской? — и женщина провела рукой по своей голове, на которой частично красовались редкие чёрные волосы.

— Си, си, это он! Где вы его видели? — спросил Альваро.

— Да он только что проходил на улице, я его видела через окно, он шёл по улице, которая ведёт к банку, — и женщина указала рукой на окно по направлению движения парня.

— Альваро, останься здесь и уберись за столиком, за которым сидела сеньора Маркес, а я пойду схожу за этим прохвостом, — после этого Алехандро направился на выход, — и да, грасьяс, сеньора Маркес.

— Ой, да ладно, кто из нас не имел младших братьев, я до сих не пускаю своего к себе на порог, — женщина тоже покинула таверну.

Альваро быстренько протёр столик и убрал грязную тарелку от кесадильи.

Алехандро, надев светло-бежевую шляпу на свою голову, которая прикрывала короткие чёрные волосы, покинул таверну и направился по улице, которая вела к зданию банка. На улице было уже достаточно много народа, поэтому заметить даже высокую фигуру парня было достаточно сложно. Алехандро аккуратно пробирался через людей, как заметил своего брата, который нёс что-то в своей руке, после тот свернул в небольшой переулок, который ввёл на улочку прямо за таверной семьи Дельгадо. Алехандро поспешил за своим младшим братом.

После того, как и Алехандро свернул на улочку, он заметил группу ребят, которая состояла из троих мальчишек и одной девочки, каждому было не больше десяти лет.

— Смотрите, я принёс каждому по буррито, — после этого Панчо раскрыл белый платок, куда были завёрнуты 4 тортильи с начинкой из курицы с красной фасолью, — сказав это, парень раздал каждому по угощению.

— С фасолью? Я не люблю фасоль, — мальчишка, который был самым старшим из ребят, отрицательно покачал головой, отдергивая себя от буррито.

— Значит не будешь? — Панчо уставился на маленького мучачо, а затем добавил, — тогда я съем за тебя.

Мальчик испугано уставился на парня, не веря, что тот действительно съест его угощение.

— Ладно, я съем, только потому что, у тебя вкусное буррито, — мучачо всё же согласился и протянул свои маленькие ручки к заветной еде из красной фасоли.

— Только потому что у меня вкусное буррито, — Панчо рассмеялся, его смуглое лицо озарила солнечная улыбка, а рядом с карими глазами показались мимические морщинки, словно старший брат смотрит на младшего. Панчо нашёл и для себя братьев, которых нужно защищать. Как защищает их всех Сантьяго. Старший из братьев Дельгадо готов положить жизнь за свою семью, жаль вечно непоколебимый и ветреный Панчо совершенно этого не замечает.

— Панчо? — в переулке, напротив парня с ребятами, показался Алехандро, который стоял и удивленно смотрел на своего младшего брата.

— Алехандро? Брат, что ты тут делаешь? — Панчо развернулся и увидел брата, тот стоял в переулке, напротив солнца, поэтому он был полностью в тени, из-за этого нельзя было даже увидеть выражение старшего брата.

— Это я хочу у тебя поинтересоваться? — парень подошёл ближе к брату и трём мальчишкам с девочкой.

— Буэнос диас, сеньор Алехандро, — перед парнем предстала маленькая девочка с двумя косичками, которые были покрыты платком горчичного оттенка.

— Буэнос диас, — бросил парень, а после подошёл к брату и отвёл его в сторону, немного поодаль ребят.

— Ты чего? — Панчо посмотрел на карие глаза своего брата, которые немного закрывала шляпа.

— Я что просил тебя сделать? Отнести чилакилес сеньоре Лопес, а что вместо этого делаешь ты? — Алехандро указал на ребят, которые весело смеялись и доедали своё буррито.

— А что тут такого, брат? — проговорил Панчо, — ты же знаешь, сейчас они переживают сложные времена. Сеньор Гомес днями напролёт трудиться на шахте, они даже не видят отца, а сеньора продаёт гуаберы за жалкие 10 песо за одну рубашку, как думаешь сколько их семья получает выручки?

— Панчо, а кому сейчас легко? Ты же знаешь, война за независимость ударила по всем.

— Брат, но эти дети едят только одну миску риса с фасолью в день уже месяц. Я просто принёс им буррито, в этом нет ничего плохого, — Панчо нахмурил брови, и посмотрел на брата свысока, тот лишь отодвинул шляпу с головы и усмехнулся, прикрывая глаза.

— Брат, а кто говорит, что это плохо? Я лишь прошу предупреждать меня в следующий раз. Помогать другим в такое сложное время, это благородно дело, брат, — Алехандро положил руку на жилетку брата, которая была пошита из грубой ткани наподобие мешковины, — но ты знаешь, как устроена работа в нашей таверне, родители дают нам поручения, которые мы должны выполнять. Нет ничего сложного, чтобы просто предупредить, в следующий раз не надо самовольничать.

Панчо улыбнулся и обнял брата.

— Пошли, у нас много работы, — Алехандро указал на дорогу, которая вела к таверне.

— Опять работать? — снова заныл Панчо.

— Что такое? Ты сегодня даже не работал.

— Я пошутил, брат. Ты уже такой старый, что даже не понимаешь мои шутки.

— Ты кого назвал старым? , — Алехандро попытался ударить своего брата в плечо, но тот лишь отвернулся.

Работа в таверне кипела полным ходом, сегодня, не смотря на то, что был будний день, посетителей было достаточно. Кто-то перекусывал, а кто-то спасался от жары, попивая самые простые безалкогольные напитки или даже обычные соки из томатов или апельсинов. Ребята работали не покладая рук. В основном они были заняты, работая как официанты, только иногда помогали родителям на кухне.

В таверну зашли двое молодых загорелых парней, они осмотрелись и заметили Мигеля, который вытирал деревянный столик, который был испачкан в сальсе.

— Мигель, амиго, — ребята пошли к парню.

Дельгадо же обернулся на своё имя и улыбнулся, узнав в этих ребятах своих друзей.

— Томас, Васко! Какими судьбами? — Мигель обнял своих друзей.

— Вот решили заглянуть к тебе, — проговорил Томас своим низким голосом, — ты позавчера устроил фурор на дне рождении Васко своей игрой на гитаре.

— Да, это точно, — подтвердил другой парень, — о тебе даже спрашивала Мария, ну ты помнишь, та красотка с красным платком на голове, — игриво проговорил Васко.

— Правда? — поинтересовался Мигель у своего друга.

— Отвечаю, амиго, а когда она узнала, что твой брат Альваро, даже заинтересовалась ещё больше, — Васко рассмеялся и по-дружески ударил Мигеля по плечу.

— Думаю, амиго, ты ей понравился. Сеньоритам нравятся парни, которые играют на гитаре, — проговорил Томас.

Мигель лишь улыбнулся и покачал головой.

— Ребят, может вы чего-нибудь хотите? — поинтересовался Мигель.

— Ну раз уж мы здесь, можешь нам чего-нибудь и принести, — сказал Васко, и они с Томасом присели за столик, который до этого протирал Мигель. Парень быстренько пошёл на кухню, которая располагалась дальше каморки.

Альваро устало откинул волосы назад, после того, как снова появился в харчевне. Клиентов сегодня было действительно много, например только сейчас парень принёс заказ двум молодоженам, как заметил двух друзей.

— Васко, Томас, амигос, вы пришли к Мигелю? — Альваро подошёл к двум парням и присел рядом, ставя железный поднос на их столик.

— Альваро? Да, мы к Мигелю, — проговорил Томас, пожимая крепкую руку Дельгадо.

— Как твой день рождения, Васко? Я слышал от сеньоры Алонсы, что было довольно шумно, — парень устало улыбнулся и откинулся на спинку стула.

— Было очень весело, особенно порадовал Мигель, — ответил Васко, снимая своё полосатое пончо и вешая на спинку стула.

— А как же, он в течение двух недель по вечерам играл на гитаре в нашей комнате, мне кажется, что теперь даже я смогу сыграть эту песню, — усмехнулся Альваро, — он очень боялся, что не сможет сыграть перед твоими друзьями.

В это время в харчевне показался Мигель, который нёс на подносе две миски.

Альваро попрощался с друзьями и продолжил свою работу.

— Вот, мой отец приготовил очень вкусное посоле, — проговорил Мигель и поставил на стол две миски с супом на основе соуса чили, бульона, специй и мяса, которое ещё сегодня с утра принесла сеньора Маркес.

— О, я как раз хотел чего-нибудь жиденького, — сказал Томас и принялся за посоле, приготовленное сеньором Дельгадо.

Ребята вкусили невероятный приятный и острый посоле, что, возможно, в такую жаркую погоду было не самый лучшим решением, но всё же было очень вкусно. Васко пережевал кусок мяса, после чего заговорил.

— Кстати, вы знали, что дочь дона Гарсия вернулась в Мексику.

— Которая? — поинтересовался Томас, смотря на своего друга.

— Которая единственная, — сказал Васко и ударил своего друга, после чего тот уронил медную ложку в миску с супом, эта ситуация только повеселила Мигеля.

— Разве у него не двое детей? — ещё раз спросил Томас.

— Да, но у него старшая дочь и сын, — проговорил Мигель.

— Да, она пять лет назад уезжала учиться в Америку, а теперь вернулась навестить дона Гарсия, — сказал Васко, отодвигая в сторону свой закончившийся суп.

— Америка? Серьёзно? — удивившись, проговорил Мигель, — а я даже и не знал.

— Да, говорят она жила в Нью-Йорке, так что теперь она не только богатая, но и образованная, — произнёс Васко.

— Зато теперь она будет ходить и унижать нас, необразованных, — подметил Томас.

— Да и пусть, зато тебя будет унижать такая красавица, — проговорил Васко.

— Ты видел её? — спросил Мигель.

— Да, вчера, на главной площади. Такой красоты я ещё в нашем Мехико не видел, высокая, аристократичная, элегантная, — мечтательно проговорил Васко, вспоминая вчерашний день, — кожа белая, платье дорогое, сразу видно американский стиль, не то, что наши девушки.

— Да ладно тебе, скажешь ещё, — протянул Мигель, — они богатые все одинаковые, особенно семья дона Гарсия, его сын Пабло тот ещё человек, по любому брат от сестры не далеко ушёл, — продолжил парень.

— Вот именно, в Мексике такие беды, а дон Гарсия ещё умудряется дочь отправить за границу, когда мексиканцы даже простое образование получить не могут, — грустно добавил Томас, — деньги развращают людей.

Мигель огляделся по сторонам и заметил, что людей стало ещё больше, поэтому попрощавшись с друзьями, продолжил свою работу в таверне.

Панчо бросил грязную тряпку в ведро с водой, которое стояло за барной стойкой. Парень не спешил к работе, он устало взлохматил свои волосы и присел на пол. Он уставился на бар, где стояли бутылки с различными видами алкоголя, начиная от мезкали и заканчивая красным вином. Панчо пнул ведро, от чего оно опрокинулось и вода разлилась за барной стойкой. Парень посмотрел на растекающуюся воду и устало закрыл глаза.

— Сколько же мне ещё работать?

— Что здесь произошло? — поинтересовался Сантьяго, появившись рядом с сидящим Панчо и уставившись на воду.

— Я случайно разлил воду.

— А я разве не вижу, я спрашиваю, почему ты продолжаешь дальше сидеть? — спросил брат, убирая длинные волосы за ухо.

— Как-нибудь уберу.

— Сейчас же, — проговорил Сантьяго.

— А что если я не хочу, я устал, могу ли я себе позволить хоть на минуту присесть? — Панчо встал с пола и встал рядом со своим старшим братом. Встав рядом, Панчо оказался аж на целую голову выше Сантьяго, из-за чего последнему пришлось поднять голову вверх, чтобы увидеть возмущённое лицо брата.

— Ах, ты устал. Алехандро мне рассказал, за сегодня ты не так уж и много сделал, чтобы просить минуты. Почему тебе нужно обязательно указывать на работу, которую тебе нужно сделать. Убери со стола, вытри воду, которую ты же разлил. Панчо, тебе уже 18, ты не ребёнок, учись думать самостоятельно, родители не вечно будут бегать за тобой и указывать, что тебе нужно делать.

— А мне и не нужно указывать, брат, — грубо проговорил Панчо.

— Отлично, я надеюсь, ты когда-нибудь вырастишь из детского поведения, а пока сходи на рынок и купи кукурузы, — Сантьяго достал из кармана штанов 30 песо и отдал их брату, — я надеюсь, это то ты выполнишь?

— Отлично, ты продолжаешь мне указывать, — Панчо забрал деньги и собирался направиться на выход, как его остановил старший брат.

— Но сначала убери за собой, — проговорил Сантьяго и указал на ведро с водой, а затем покинул компанию брата.

Панчо как можно медленнее и дольше убирал за собой, а после вышел из таверны, прихватив соломенную корзину, с которой до этого ходил Альваро, и направился по дороге, которая вела к торговой площади, где располагался самый большой рынок в Мехико. Этот рынок был не только самым большим, поэтому он занимал почти всю площадь, но и самым главным, поэтому если хочется купить качественный товар, лучше придти сюда. На этом рынке можно было купить всё от одежды и тканей до фруктов и овощей. Панчо лениво проходил мимо палаток с тканями, изредка посматривая на товар, парень лишь проходил под самим навесом, чтобы спасаться от жары. Подождав, пока проедет повозка, парень перешёл через дорогу к другому ряду, там как раз продавались овощи. Дельгадо пристроился к одной палатке из этого ряда и стал рассматривать товар.

— Говорю же, я не продам вам полкило фасоли только за 23 песо, он стоит 25 и не меньше, — сеньора, которая стояла за палаткой разговаривала с другой сеньорой, лицо которой закрывал платок.

— А если я докину 50 сентаво, — проговорила женщина в платке.

— Если не можешь заплатить, иди к другой палатке. Я и так продаю эту фасоль за гроши, иди отсюда, — раздраженно бросила женщина и отправила покупателя восвояси.

— Ола, сеньора Кастро, — Панчо пристроился рядом с женщиной и мило ей улыбнулся.

— Дельгадо, — женщина радушно улыбнулась и подняла с глаз сомбреро своего мужа, — и чего тебе младшенький, ко мне в основном сеньора ходит.

— Вот меня Сантьяго отправил, — обиженно проговорил Панчо.

— А, старший из братьев Дельгадо. А ты мне тут сопли не распускай, старший брат это опора семьи, слушай его. По себе знаю, у меня трое сыновей, — проговорила сеньора Кастро, — так зачем ты тут? Рис, кукуруза, авокадо, хикама?

— Я за кукурузой, — проговорил младший из Дельгадо и передал женщине свою корзину.

— Тебе сколько? — сеньора подошла к кукурузе.

— Не знаю, но у меня только 30 песо, — сказал Панчо и достал из кармана деньги.

— Как можно идти, мой амиго, на рынок и не знать, сколько тебе нужно. Ладно давай, сама соображу, — женщина забрала 30 песо и сложила их в свою сумочку, позже она переложила несколько початков кукурузы в корзину, — вот примерно пол килограмма кукурузы и сдача 60 сентаво, доволен?

— Грасьяс, сеньора Кастро, — парень забрал свою корзину и монеты.

— Ну ступай с богом, — женщина проводила парня глазами, а после переключилась на молодую сеньориту, которая подошла за гуанасом.

Панчо вновь направился к таверне.

— Смотрите, это же Панчо, — рядом с палаткой сеньоры Кастро показались три парня, они заметили своего друга, который направлялся к переулку, который вёл на главную улицу.

— Точно, пойдёмте к нему, — сказал другой парень, который был ниже двоих других.

— Панчо, Панчо! — ребята побежали за своим другом.

Услышав позади знакомые голоса, Панчо развернулся и увидел знакомые лица.

— Амигос, — Панчо обнял каждого друга.

— Ты куда пропал, амиго, — проговорил один из парней, которого звали, Чиро.

— Вот именно, мы в последние дни совершенно тебя не видели, пропал там в своей таверне и всё, — также отозвался Джоаким.

— Да на меня братья с родителями столько всего взвалили, лишний раз не вздохнёшь, — ответил Панчо, — вот даже сейчас отправили за кукурузой, — в доказательство парень показал на корзину с кукурузой.

— Слушай, а пойдёмте ко мне домой, — проговорил последний из друзей, Фонс, — мои родители поехали к бабке с дедом в деревню, за Мехико, так что дом свободный на ближайшие два дня это уж точно.

— Хорошая идея, амиго, — проговорил Чиро и похлопал друга по плечу.

— Сейчас? — поинтересовался Панчо, — но мне нужно отнести кукурузу обратно в таверну.

— Ай, да ладно тебе, Панчо, твоя таверна никуда не пропадёт, — обиженно проговорил Фонс, — ты сам то от неё не устал?

— Вот именно, тебе там даже и минуты отдыха не дают, — поддакивал Джоаким, посматривая на Панчо.

Дельгадо уставился на землю, обдумывая слова друзей.

— Тем более мы не надолго, твои братья даже и не заметят, — подлил масла в огонь Чиро.

— Отличная идея, — всё же отозвался Панчо, — я тоже должен отдыхать.

— Так держать! — ребята обняли своего друга и направились в противоположенную часть торговой площади.

На конце улицы послышался топот, который поднимал столб пыли, и тихое ржание коней. После рядом с таверной показались две лошади. Эти лошади были благородной и красивой породы фриза, выведенные в нидерландском регионе Фрисландии. Обе изысканного чёрно-угольного цвета с густой ниспадающей локонами гривой. Их фигура была особенно мощной и красивой.

— Тише, Густаво, тише, мальчик мой, — лошадь аккуратно пристроилась рядом с сапожной, из-за чего грива поднималась в воздух.

На Густаве восседала молодая сеньорита, которая посмотрела за собой, рядом пристроился на другой лошади молодой юноша.

— Пабло, ты уже почти догнал меня, ты становишься лучше, — мило проговорила девушка, посмотрев на своего брата.

— Ну конечно, Милагрес, ты уехала, когда мне было только 13, — проговорил Пабло, поправив свой жакет приятного бордового цвета, на котором были вышиты красивые узоры золотой нитью.

— Ты для меня до сих пор мой маленький братик, — сказала Милагрес и спустилась с высокого Густаво.

— Почему мы остановились именно здесь? — спросил Пабло, осмотревшись.

Милагрес подправила подол своего платья нежно-кремового оттенка, а после добавила:

— Я увидела, что здесь есть бар. Я хочу выпить чего-нибудь прохладного.

— Бар? — Пабло ещё раз осмотрелся и заметил таверну семьи Дельгадо, — это в Мексике называется таверной, и прошу, давай только не сюда.

— Почему? — весело рассмеялась Милагрес, посмотрев на брата, — я очень устала, и посмотри, там вроде очень мило, — после этого сеньорита подвела лошадь к таверне, и привязав её, прошла ко входу в дом.

Пабло нехотя последовал за сестрой.

— Дельгадо, — тихо прочитала Милагрес, а после рукой, на которой была надета белая кружевная перчатка, открыла деревянную дверь.

Внутри пахло многим чем, можно было отделить мясо со специями или соус гуакамоле, в котором отчётливо выделялся сок лайма. Все посетители тихо переговаривались, хотя ближе к вечеру их стало намного меньше. Милагрес осмотрелась и отметила про себя очень уютную атмосферу, после, когда в таверне показался недовольный Пабло, сеньорита заняла столик у окна.

— Не знаю, почему тебе здесь так не нравится, здесь очень красиво, не так, конечно, как в барах Нью-Йорка, но очень даже по-мексиканскому, — проговорила девушка, осматривая бар за своей спиной.

Из кухни вышел Альваро и, заметив новых клиентов, сразу же направился к ним. Но чем ближе он подходил, тем больше понимал, что за столиком сидел Пабло Гарсия. Окончательно убедившись в этом, у Альваро больше не было энтузиазма обслуживать этого богатого сыночка дона Гарсия.

— Чего тебе Пабло? — поинтересовался Альваро, встав за спиной сеньориты напротив парня.

Милагрес услышала за своей спиной голос и аккуратно повернулась, чтобы посмотреть, кто так грубо разговаривает с её братом. Но повернувшись, сеньорита заметила красивую и высокую фигуру парня. Его лицо с острыми скулами озаряло вечернее солнце, из-за чего он казался более вымышленным и нереальным. А смольные кудрявые волосы свисали на сверкающие большие глаза, в которых можно прочитать всю вселенную. Милагрес просто сидела и смотрела на Альваро, незаметно улыбаясь и не говоря ни слова. Альваро перевёл взгляд с Пабло на сеньориту, после чего девушка сразу же улыбнулась своей белоснежной улыбкой, но парень лишь хмыхнул и снова повернулся к Пабло.

— А что, Альваро? Мы уже не можем зайти в вашу таверну? — нахально проговорил парень и посмотрел на Дельгадо, откидываясь на стул.

Альваро недолго посмотрел на Пабло, а после снова заговорил:

— Осторожнее со стульями, ты можешь своим дорогим жилетом зацепиться за спинку.

Пабло сразу же брезгливо отпрянул от стула и посмотрел на деревянную спинку, смотря не оставил ли он там волокна дорогой ткани.

— Уходи отсюда, — грубо проговорил Альваро, — тебе здесь не рады и девушку свою забирай, — после этого Дельгадо покинул компанию Пабло и Милагрес Гарсия.

— Чего это он снова у нас забыл? — поинтересовался Альваро у Мигеля, который протирал бокалы от вина за барной стойкой.

— Снова зашёл поиздеваться? Ты же знаешь Пабло, — проговорил Мигель.

— В основном он приходил со своими дружками, а тут с какой-то странной девушкой, она так уставилась на меня, мне аж страшно стало, — парня передёрнуло от своих же слов.

— Это наверное его сестра, — ответил Мигель.

— Сестра?

— Да, которая уезжала в Америку, Васко сказал, что она недавно вернулась.

Алехандро выбросил пищевые отходы, чтобы они не скопились на кухне, и снова направился в таверну, как у входа заметил две красивые лошади.

— Что такие красавцы забыли здесь? — поинтересовался Дельгадо, обращаясь к лошадям.

Парень аккуратно подошёл к одной лошади и также аккуратно коснулся её морды.

— Вот так вот, — тихо прошептал парень, поглаживая чёрную морду лошади, — жаль у меня нет ничего для вас.

Лошадь на удивление вела себя очень покладисто, позволяя прикасаться к себе.

Алехандро мило улыбнулся, смотря в чёрные глаза лошади. После парень перевёл взгляд на седло, на котором аккуратными буквами было выведено «Гарсия».

— Так вот откуда такой дорогой конь здесь, и как же тебя зовут мучачо?

— Густаво, — проговорила Милагрес, появившись рядом с Алехандро.

Парень обернулся и увидел перед собой элегантную сеньориту.

— Извини, — Дельгадо отстранился от лошади.

— Ничего страшного, ты видимо ему понравился, Густаво редко кого к себе подпускает, — проговорила Милагрес, подходя к скакуну.

— Правда? Фризы вроде очень даже добрые создания.

— Ты знаешь эту породу? — удивившись, поинтересовалась сеньорита.

— Ну да, очень редкая порода, в Мексике мало у кого есть такая лошадь, — ответил Алехандро, — но у дона Гарсия понятное дело есть деньги на такую породу.

— Милагрес, поехали, — проговорил Пабло, уже поднявшись на свою лошадь.

— Милагрес, — проговорила сеньорита, протягивая руку Дельгадо.

— Алехандро, — парень тоже протянул свою загорелую руку девушке и пожал её.

Сеньорита опешила, ожидая, что парень следуя хорошему тону поцелует руку дамы, но после Милагрес рассмеялась и поднялась на Густаво. Пабло и Милагрес Гарсия быстро, поднимая пыль, ускакали к своей гасиенде.

Вечер незаметно подкрался к Мехико. Всё семейство Дельгадо за всеми хлопотами по таверне даже и не заметили, как день подошёл к концу.

Из кухни в харчевню пришёл глава семьи и присел на стул, устало откинувшись на спинку.

Сыновья тоже присели рядом с отцом.

— Хорошо сегодня поработали ребята, вы молодцы, — сказала сеньора Дельгадо спускаясь со второго этажа, но, только успев закончить свои слова, у женщины закружилась голова и сеньора упала на ступеньки, покатившись по лестнице.

— МАМА! — ребята сразу бросились к своей матери, забыв про свою усталость, сейчас было самое главное проверить, не пострадала ли женщина.

— Ми вида! — сеньор тоже поднялся со стула, но как только он встал, то тоже рухнул на пол.

— Отец! — сейчас ребята были рядом со своими родителями, которым нужна была срочная помощь.

Пабло шёл по сумеркам с одной единственной корзиной с кукурузой в руках. Сейчас он понимал, что схлопотает выговор от Сантьяго. Парень напрочь потерялся во времени в доме друга, веселясь и забыв про свои обязанности.

Парень подошёл к таверне и открыл дверь, там горел свет от свечи. На первом этаже сидели все сыновья кроме Сантьяго. Парень прошёл в таверну и осмотрел встревоженные лица своих старших братьев. Алехандро сидел на стуле и смотрел на одну точку. А Альваро с Мигелем ходили из стороны в сторону, иногда поглядывая на лестницу.

— Что-то случилось? — Панчо нарушил тишину, показавшись в таверне.

— Панчо! — Алехандро поднялся со своего места и подбежал к брату, — где ты был?

Первым что увидел младший из Дельгадо на лице своего брата — слёзы. Это было так непривычно, видеть в таком состоянии вечно спокойного Алехандро. Но не успел Панчо ответить брату, как со второго этажа спускался Сантьяго с мужчиной, который держал в своей руке маленький кожаный чемоданчик.

— Доктор, что там? — поинтересовался Альваро у мужчины.

— Доктор? — тихо спросил Панчо, недоумевая, что же здесь происходит.

— У меня для вас плохие новости ребята, — проговорил доктор, — на самом деле я точно не уверен, чем заразились ваши родители, но это отдалёно напоминает серьёзную стадию гриппа, может даже ещё хуже. Головокружение, утомление, вскоре о себе дадут знать сильный кашель и рвота.

Мигель вцепился в руку Альваро и продолжил смотреть на мужчину.

— Но есть и хорошие новости, если следовать постельному режиму и вовремя лечиться, то они поправятся. Не скоро, может только через несколько недель и им будет безумно плохо, но в конце концов им будет легче. Позаботьтесь о своих родителях, если что зовите за мной, — мужчина попрощался с ребятами и покинул таверну.

— Ч-что тут происходит? — поинтересовался Панчо.

Сантьяго подошёл к своему брату и дал ему пощёчину. Глухой удар ладони о юношескую кожу раздался в тишине таверны. Остальные братья дрогнули от действия Сантьяго, но остались на своих местах, а Панчо так и не повернул голову к брату.

— Сантьяго, зачем же так? — поинтересовался Альваро, разрезая нагнетающую тишину.

— Что тут происходит? Что тут происходит? Ты нашёлся спросить только про это? — прикрикнул Сантьяго, — повернись, когда я с тобой разговариваю.

Панчо осторожно повернул голову и посмотрел на старшего брата слегка влажными глазами.

— Если бы ты был здесь, то знал, что родителям стало только хуже, пока ты где-то был. Сейчас родители могут только лежать в своей постели, надеясь, что им станет только лучше. А единственное, что можем мы так это помогать в таверне, чтобы заработать хотя бы на лекарства, чтобы, когда они снова встали, они увидели нашу таверну процветающим местом. С этого момента всё возлагается только на нас, и каждому из нас теперь нужно повзрослеть. Завтра все спускаемся сюда ранним утром, — Сантьяго оглядел каждого брата, — а ты, — парень указал на Панчо, — проваливай в свою комнату, чтобы до завтра я тебя не видел.

====== Глава 3. Песня о любви ======

26 сентября 1821 год.

Солнце вновь стало на восходе, а в принципе, ничего нового. Лучи солнца показались за горной цепью и надвигающимся вихрем стали покрывать Мехико. Город проснулся уже в который раз. Он снова вдохнул света и дал понять, что он жив. Песок пустыней, которые окружали Мехико, стал подниматься, перемещаясь с одного места на другое. Позже живые лучи солнца стали скрывать тучи, пришедшие с запада.

На улицах даже в такое раннее время уже были люди. Именно сегодня, после происшествия с родителями, Алехандро встал вместе с солнцем. Он не мог никак уснуть, а его старая подушка была мокрая от слёз. Алехандро, как и Сантьяго, казался очень сдержанным и никогда не показывал свои эмоции, но, когда его не видели, он мог себе позволить пустить слезу. В книгах, которые парень очень любил читать по ночам, мужчины всегда оставались сильными ради своих семей. Алехандро хотел быть таким же как и они. Сильным, невозмутимым и может быть немного грубым, а лишь для того, чтобы не показывать свои слабости. Но Дельгадо не мог таковым быть, может Сантьяго, но не он. Парень всегда искал справедливости и честности, а если что-то шло не так, то все эмоции можно было прочитать на его лице.

Сейчас парень возвращался снова в таверну, после долгой прогулки. Алехандро никак не мог привести мысли в порядок. Он являлся вторым по старшинству сыном этого семейства, поэтому он тоже должен занять свою роль в этом мире. Алехандро знал наверняка, что Сантьяго, как самый старший водрузит на свои плечи управление таверной, не давая никому эту тяжёлую ношу. Тогда Алехандро нужно взять на себя братьев. Они ещё малы и неопытны, как и сам парень. Они все впятером ещё дети, которые не могут изменить свою жизнь за один день. Но парень читал книги, много книг. В одном автобиографическом произведение никому неизвестного автора Иглесиаса главный герой, будучи единственным сыном в семье, женился на представительнице низшего дворянского рода уже в 20 лет. И уже тогда он начал тяжело работать на благо своей семьи.

Алехандро прошёл дворами и оказался на площади Пласа-де-ла-Конститусьон.

— Отпустите, ироды! — послышалось из столпотворения, — отпустите моего сына!

Отовсюду слышалась мольба о помощи и просьбы о защите.

— Отойди, женщина! Иначе и тебя заберём! — басом крикнул мужчина.

Алехандро сразу направился прямиком в центр происшествия. Последнее время в Мехико было довольно тихо, ничего страшного не происходило. Женщины стали гурьбой выводить маленьких детей из этого сборища, а те мексиканцы, что были моложе, спешили узнать из-за чего весь этот сырбор. Алехандро подошёл в самый центр и заметил несколько офицеров в испанских мундирах. На фоне бедных мексиканцев, которые носили простые хлопчатобумажные рубашки и обычные штаны с сандалиями на ногах, мундиры испанских офицеров выглядели очень ярко и презентабельно. Укороченный камзол яркого синего цвета с красным воротником и манжетами, а на груди была нашита эмблема испанской армии. Также на камзолах красовались эполеты с медной отделкой и бахромой. Чёрные кожаные сапоги доходили до колен.

Эти офицеры вели за собой группу людей. Все они были мужчинами. Там были и мужчины лет тридцати, и были достаточно взрослые, те кому было и пятьдесят, но были и совсем молодые. Кажется, многие из них были даже моложе самого Алехандро. Человек было двадцать. Также Алехандро заметил через мелькающие тела что-то, что почти ползало по земле, от этого зрелища хотелось отвернуться и не смотреть. Что же на этот раз сделали мексиканцы, что испанцы решили вновь проявить свою силу? Все эти люди были в потрёпанной и рваной одежде, которая была вся грязная от дорожной пыли. Все двадцать шли связанные по рукам, как в одной упряжке.

— Куда вы их ведёте? — женщина вышла из толпы других таких же женщин и схватилась мёртвой хваткой в голую и грязную руку молодого парня.

Но все были связаны воедино, поэтому стоило лишь потянуть вначале этой кучи, как все поддавались этим действиям. Сын с матерью расстались. Но женщина бросилась к молодому человеку, она держала его руку так крепко, как только могла. Она своими иссохшими губами целовала руку сына, совершенно не собираясь отпускать своего родного человека этим извергам. Один из офицеров схватил своими руками, которые скрывались за белыми перчатками, руки женщины и из всех сил вырвал руку сына от рук матери, затем он, схватившись за дырявый красный платок женщины, который висел на её плечах, оттолкнул женщину в толпу.

— Это приказ вице-короля! На этих жалких отбросов общества за неуплату налогов налагается принудительная трудовая повинность. Теперь они обязаны работать на королевских рудниках. Если не хотите отпускать своих мужчин работать, тогда мы их просто убьём! — резко крикнул всё тот же офицер, яростно глядя на слёзы женщин, — они не так важны. Мы убьём этих и найдём новых!

Алехандро с ужасом уставился на этого офицера и заметил, что его рука уже лежала на головке рукояти сабли, которая находилась в ножнах.

— Чем же нам платить за налоги? Денег совершенно нет! — в толпе одиноких и разбитых от горя женщин показался падре, — ваш король не только грабит нас, так ещё и забирает наш народ!

Вокруг установилась тишина, все замолчали. Точнее каждый ждал, что же ответят испанцы на слова святого отца. Офицер лишь рассмеялся.

— Падре, поосторожнее со своими словами, — уже грубее проговорил испанец, — король никого не грабит. Не можете платить, будете работать на королевских рудниках.

— Побойся гнева господа бога за свои слова, — падре подошёл ближе к офицеру и посмотрел на него из-под своих седых бровей глазами полными разочарования.

— Да пусть ваша душа горитв аду за ваши деяния! — мать, которая всё время до этого сидела на земле, бросилась на офицера и вцепилась в его саблю, желая своими слабыми руками выхватить холодное оружие.

Началась потасовка. Все женщины, которые были на площади бросились на рожон. Кто вцепился в одеяния офицеров, кто из-за всех сил старался спасти своего мужчину из лап кровожадных негодяев. Все так резко начали предпринимать что-то, что Алехандро даже не сразу сориентировался, из-за чего был сбит с ног разъярёнными женщинами.

Послышался выстрел. Уши Алехандро были заложены после громкого звука. Он на секунду выпал из реальности. После того как парень понял, что произошло, Дельгадо вжал свою голову в плечи и закрыл глаза, не желая смотреть прямо. Алехандро казалось, что прошёл час, может больше. Но не прошло ни минуты, парня открыть глаза вынудили громкий плач. Посреди площади лежала женщина, которая только недавно боролась за свободу своего сына. Её кровь стала растекаться по каменным плиткам, прямо к Дельгадо. Всё ещё стоял другой офицер с вытянутой рукой, который держал револьвер. Его указательный палец до сих пор лежал на спусковом крючке. Сын этой самой женщины упал на колени, он пытался доползти на них до своей матери, всё время путаясь в ногах других мужчин.

— Так будет с каждым, кто попытается мешать нам, — проговорил мужчина, убирая свой револьвер в кожаную кобуру.

После этого он оттолкнул тело женщины ногой, и схватив мужчину, который начинал ряд, повёл всех по площади к повозкам.

Женщина из последних сил схватила руку своего сына, она хотела положить в неё старый серебряный кулон, но парня потянули раньше, чем он успел приблизиться к окровавленному лицу своей матери. Он изо всех сил кричал и вырывался, но так он только дальше отдалялся от женщины, которая через приоткрытые глаза смотрела, на то, как её сына погружали в повозку, его закинули туда как вещь, как чью-то собственность.

Алехандро быстро подполз к издыхающему телу бедной женщины. Он взял её лицо в свои руки и посмотрел на него.

— Зачем же вы бросились на верную смерть? — голос Алехандро дрожал. От страха или от грядущих слёз?

— Я не могла стоять в стороне, когда моего сына забирали, — женщина посмотрела пустыми глазами на парня, она положила в руки Алехандро, которые были испачканы в её крови, тот самый серебряный кулон, который она не смогла отдать своему сыну, — это ноша любой матери. Жизнь ребёнка превыше всего.

Женщина закрыла глаза и пустила одну одинокую слезу, которая была последняя в её жизни.

Сантьяго тоже проснулся ранним утром, но уже тогда Алехандро не было в комнате. Парень посмотрел на небрежно заправленную кровать брата и сел на свою. Желания просыпаться сегодня совсем не было. Сантьяго запустил свои пальцы в чёрные длинные волосы и слегка растрепал их. Позже он убрал их со своих глаз и поднялся с низкой кровати. Набросив на себя рубашку, которая висела на изголовье кровати, старший из братьев спустился вниз по ступенькам в харчевню. Сантьяго вышел на улицу и вдохнул приятную свежесть утреннего Мехико. Пахло чем-то сладким. Сеньор Рамирес вышел из своей маленькой сапожной напротив таверны. Надев на свою голову сомбреро, мужчина хотел пойти прямо по улице, но, заметив старшего из братьев Дельгадо, сеньор Рамирес приснял сомбреро, а после удалился.

Сантьяго вздохнул и выдохнул, а затем хотел зайти обратно в таверну, но его окликнул женский голос. Парень обернулся и заметил высокую девушку. Она была в коричневой блузе и юбке белого цвета, подол которой доходил до земли. Её чёрные запутанные волосы были собраны в тугую косу, которая доходила девушке до пояса. Девушка держала двумя руками небольшой букет цветов. Её красивые глаза светло-миндального оттенка улыбались и светились от счастья. Переложив букет цветов в одну руку, она поправила подол юбки, а затем помахала Сантьяго, который уставился на девушку, осматривая её с головы до ног. Рядом с девушкой бродил старый пёс, шерсть его была белая с чёрными пятнами, а глаза уже слегка помутнели, поэтому он ни на шаг не отходил от молодой девушки.

— Ола, Сантьяго, давно не виделись, — проговорила девушка, отвлекая парня от своих мыслей.

— Рэмира, — тихо проговорил парень, но девушка его услышала, от чего на её лице вновь появилась улыбка.

Сантьяго тоже улыбнулся и посмотрел на Рэмиру, но после его взгляд привлёк старый пёс.

— Пинч! — Сантьяго широко открыл глаза и сел на одно колено.

Собака медленно повернулась на свою кличку, парень ещё раз позвал пса, тот, услышав знакомый голос, поднял уши и прислушался. После Пинч радостно завилял хвостом и медленно подбежал к парню. Дельгадо прикоснулся к псу так аккуратно, как-будто боялся, но, увидев, что собака трётся о его ноги, принялся чесать за ушами.

— Он всё ещё тебя помнит, Сантьяго, — мягко проговорила девушка, подходя ближе к парню.

— Да уж, а прошло почти десять лет, — после этого Сантьяго поднял глаза на Рэмиру и вновь поднялся на ноги.

— До того, как мы с моей семьёй переехали в другую часть города и потеряли с вами связь, — всё так же мягко говорила девушка.

— Что ты здесь делаешь, Рэмир? — Сантьяго посмотрел в глаза своей давней подруги, продолжая гладить пса.

— Мы с Пинчем впервые за долгое время выбрались в парк Аламеды, — сказала Рэмира.

Этот парк Аламеды Сентраль является основной и живописной зелёной зоной Мехико. Как говорят местные мексиканцы, все дороги Мехико ведут к центру, где и располагается тот самый парк.

Сантьяго мило улыбнулся, вспоминая своё детство.

— Ну и как там сейчас?

— Так же, — кратко ответила Рэмира, — разрушено.

Пинч почувствовал грусть в голосе своей хозяйки, поэтому подошёл к её юбке и стал тереться о её ноги.

— Отец рассказывал, что, когда он был маленьким этот парк по решению графа Ревильягигедо был ограждён от простого люда, но после туда можно было зайти всем. Там было очень красиво. Изумрудная листва тополей, которая переливалась на солнце, а также красивые фонтаны богато украшенные во французском стиле. Редкие цветы росшие вдоль тропинок. Война всё погубила, — тихо закончила Рэмира.

— Не грусти, Рэмир, твоя мать всё так же разводит цветы? — поинтересовался Дельгадо.

— Нет, к сожалению её здоровье не позволяет ей, поэтому этим теперь занимаюсь я, — девушка мило подмигнула.

— А отец так же…- но не успел парень закончить фразу, как его перебила девушка.

— Он погиб на руднике пять лет назад.

— Прости.

— Не надо. Не люблю, когда меня жалеют. За пять лет я смирилась, что отца больше нет, всё хорошо.

— Где он похоронен? Я, когда будет свободное время, навещу сеньора…

— Его тело даже не искали после обрушения шахты. Просто собрали кучу тел всех погибших и скинули в яму к другим таким же телам.

Сантьяго замолчал, чувствуя вину. Вину, за то, что пять лет жил, не зная таких подробностей про семью своей подруги детства.

— Что привело тебя ко мне? — поинтересовался Дельгадо.

— Я слышала о твоих родителях, — тихо проговорила Рэмира.

Сантьяго вновь замолчал, а затем всё же выдавил из себя:

— Они не умирают, чтобы говорить так, словно что-то случилось, — парень изобразил улыбку, но это ему не сильно помогло.

— Я просто принесла эти цветы для сеньоры и сеньора Дельгадо, чтобы им стало намного лучше, — Рэмира протянула небольшой букет и положила его в руки Сантьяго.

— Флор де Майо? — поинтересовался парень, разглядывая цветы в своих руках. Цветки состояли из пяти лепестков, которые имели округлую форму и были немного, но необычно закручены. Их малиновый цвет переходил в оранжевый ближе к сердцевине. Аромат не только сладкий, но и чарующе свежий. Цитрусовые нотки, чуть-чуть жасмина, карамель и ещё что-то.

— Я надеюсь, твоим родителям понравится. Вообще-то считается, что это любимый цветок Девы Марии.

— Моей матери точно понравится, она любит эти цветы, за их сладкий аромат.

— Вообще-то мало кому они нравятся, многие считают, что они как чужаки в наших краях.

— Грасьяс, Рэмира, ты пришла как-никак вовремя, — проговорил Сантьяго и вдохнул приятный аромат цветов.

После того, как Сантьяго распрощался с Рэмирой, пообещав ей ещё обязательно встретиться, он зашёл в таверну и увидел Мигеля, который собирался идти играть на гитаре, как он делал каждый день. Парень перекинул гитару через плечо и подошёл к брату.

— Не сейчас, Мигель, — тихо отозвался парень.

— Но, брат, — проговорил Мигель, но, посмотрев на старшего брата, парень лишь опустил свою голову и направился в комнату, чтобы положить гитару на место.

В это время по лестнице спускался Альваро, который встретился взглядом с Мигелем, парень сразу понял, что там внизу стоит либо Сантьяго либо Алехандро.

— Откуда цветы, брат? — поинтересовался Альваро, застёгивая пуговицы на своей рубашке, которая была большевата для довольно хрупкого телосложения нашего Альваро.

— Мне их дала Рэмира, — проговорил Сантьяго, — и вообще-то это гуабера Панчо, — указывая на рубашку Альваро, которую он застёгивал до этого.

— Чёрт с этой гуаберой, — Альваро заинтересованно подкатил к старшему брату, — Рэмира, эта та девушка, что жила со своей семьей в доме ниже по улице?

— Да.

— И что?

— Что «и что»?

— Почему она появилась спустя десять лет?

— Она принесла эти цветы для мамы и отца. А сейчас поставь их в воду и отнеси их родителям. Я приготовлю завтрак и поднимусь к ним.

В этот момент по лестнице в сопровождении Мигеля спускался Панчо с поникшим и опухшим лицом, словно бы он плакал всю ночь.

— Мигель и Панчо, дождитесь Алехандро и сделайте то, что он скажет, — сухо проговорил старший из Дельгадо.

После этих слов Сантьяго удалился на кухню. Альваро поставил небольшой букет тех самых цветов в старый глиняный кувшин и поднялся на второй этаж. Постучавшись, Альваро сразу же зашёл в комнату родителей. Те ещё спали, тихо и мирно, лишь отец тяжело дышал.

— Доброе утро, — проговорил Альваро, поставив кувшин на небольшой столик рядом с родительской кроватью. Позже парень открыл ставни на окнах, и мягкий свет проник в комнату. Женщина сразу же открыла глаза, а повернувшись заметила прекрасные цветы малиново-оранжевого цвета.

— Ах, — тяжело вздохнула сеньора Дельгадо, — это же Флор де Майо? Откуда они у тебя? — женщина постаралась встать, но ей было тяжело это сделать, поэтому Альваро помог своей матери. После этого проснулся и глава семьи.

— Доброе утро, отец.

Мужчина ласково улыбнулся, но потом начал тяжело кашлять, из-за чего он тотчас отвернулся, закрывая лицо руками.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался Альваро, после того как сел на кровать.

Парень приобнял женщину и посмотрел в её уставшие глаза.

— Всё хорошо, ми вида. Чувствую себя намного лучше чем вчера. Думаю, я смогу работать, — женщина попыталась встать, но её попытку сразу же пресёк Альваро.

— Матушка! Отдыхайте с отцом, врач сказал, что вам нужен только постельный режим, и вам станет лучше. Мы с братьями справимся, не волнуйтесь за нас.

Алехандро медленными шагами зашёл на порог таверны. На первом этаже сидели Панчо и Мигель, они, как и сказал Сантьяго, ждали своего старшего брата.

— Брат, — начал Мигель, как только завидел парня в таверне, но, увидев, его грустное и потерянное лицо, слегка замялся, — что-то произошло? Где ты был?

Алехандро откликнулся на голос Мигеля, он поднял пустые глаза на своих братьев.

— Что? Ты что-то спросил? — поинтересовался Алехандро.

— Что-то случилось? Что с тобой? — спросил Мигель, подходя ближе к брату, Панчо тоже подошёл.

— Сантьяго сказал, чтобы мы дождались тебя, — аккуратно проговорил Панчо.

— Да? А зачем?

— Он сказал, что ты скажешь, что нам нужно делать, — продолжил младший из Дельгадо.

— А, да. Подождите, я сейчас подойду.

После этого Алехандро направился на второй этаж. Зайдя в его с Сантьяго комнату, он облокотился на дверь и закрыл глаза. Дельгадо достал из кармана своих штанов серебряный кулон. Посмотрев на него, он аккуратно положил его под свою подушку. Уже открывая дверь, парень задался одним вопросом.

«Почему реальная жизнь так сильно отличается от рассказов?»

Сантьяго оказался на кухне, которая располагалась на втором этаже таверны. Кухней на первом этаже, которая находилась за маленькой каморкой, семья Дельгадо пользовалась только для приготовления блюд клиентов. А своя маленькая кухня на втором этаже нужна была для того, чтобы готовить лишь для большой семьи Дельгадо. Через некоторое время Сантьяго снял котелок с огня. В котелке всё ещё приятно кипел суп менудо. Его острый аромат от чили наполнил кухню. Достав из супа говяжий рубец и свиные ножки, которые уже успели развариться в похлёбке, Сантьяго переложил их в отдельную тарелку, а похлёбку с луком, маисом и чили парень разлил в две миски. Эта жидкость от супа будет как-раз для завтрака родителей. Отнеся им завтрак, Сантьяго вернулся на кухню и на скорую руку сварил рис.

Все братья Дельгадо были за столом на кухне. На столе стояла небольшая тарелка с мясом от супа и большая порция риса в общей миске.

— Это наш завтрак? — поинтересовался Альваро, рассматривая «богатство» сегодняшнего стола.

— Я вроде видел, что ты готовил менудо? — спросил Алехандро, накладывая в свою тарелочку немного говяжьего рубца.

— Похлёбку я отнёс родителям, врач сказал, что это будет полезно для них, а мясо оставил нам, — сказал старший из братьев, положив в свой рот ложку с рисом.

— Брат, так не делается. Кто сначала показывает красивый костюм чарро, а потом отдает от него лишь бахрому? — проговорил Мигель, пережёвывая свиное мясо, которое успело лишь впитать небольшой вкус чили и чеснока.

Панчо всё время молчал, хотя ему явно не нравился сегодняшний завтрак. Просто он пока не хотел, что-либо говорить своему брату. Может его ошибка была не настолько огромной, чтобы Панчо никак не разговаривал с Сантьяго. Просто не сейчас.

Сантьяго быстро пережевал кусочек мяса, а после встал из-за стола.

— Сегодня работаем, как обычно. Кто-то будет работать на кухне, кто-то в харчевне, будем через какое-то время меняться. Тогда доедайте и вниз, — после этого Сантьяго направился на первый этаж.

— Братья, что это с ним сегодня? — поинтересовался Альваро, отодвигая от себя тарелку.

— Он просто хочет взять всё в свои руки, как-будто вы Сантьяго не знаете? — проговорил Алехандро.

— Но что-то он слишком серьёзно отнёсся к этому, — тоже сказал Мигель, поддерживая Альваро.

— Потому что всё достаточно серьёзно, Мигель, — всё также отвечал Алехандро.

— Вроде с утра он был в хорошем настроение после встречи с Рэмирой, — проговорил Альваро.

— Рэмира? — отозвался Панчо, — Рэмира Торрес?

— Конечно Торрес, какую ещё ты Рэмиру знаешь? — сказал Альваро.

— А ты разве её помнишь? — поинтересовался Алехандро, — тебе было вроде 8, когда она с семьёй переехала.

— Конечно помню, она угощала меня гуанасом в тайне от Сантьяго и от родителей, — вспомнив гуанас, который был больше похож на маленькие пучки винограда, Панчо поморщился и отодвинул от себя сегодняшний завтрак.

Работа в таверне началась, как обычно. Ребята разделились по своим обязанностям. Старшие братья, Сантьяго и Алехандро, отправились на кухню, чтобы готовить для клиентов. Младшие же, Альваро, Мигель и Панчо, должны были работать в харчевне. Погода сегодня совершенно не радовала. Солнце скрылось за тучами, а ветер завывал на улице, то и дело срывая одежду, которая сушилась на улице. В такую погоду, когда песок и городская пыль мешали спокойно передвигаться по улицам Мехико, а платок совершенно не спасал ситуацию, мексиканцы почти не ходили по улицам, только по очень важным делам, которые не предполагали заглядывание в таверну, чтобы просто выпить или перекусить.

Посетителей почти не было, от силы совсем. Только в полдень к ребятам заглянул пожилой креолец. Конечно же важную роль в жизни колонии играло и креольское население. Этот мужчина занимал должность среднего уровня административного аппарата, поэтому он выглядел чуть более аккуратнее, чем обычные мексиканцы. Этот мужчина заказал горячий пиноль, но после первого же глотка отодвинул от себя стакан. Он что-то пробурчал себе под нос, но Альваро, который принёс ему заказ, всё же его услышал. «Эти мексиканцы совершенно не умеют готовить горячий пиноль, чтобы он освежал». Мексиканцы и не умеют готовить? Поверьте, только мексиканцы могут приготовить мексиканскую еду, чтобы это была еда. А есть один единственный секрет. Готовить нужно просто со страстью, со страстью которая присуща горячей мексиканской крови.

Креолец бросил пятнадцать песо на стол и поспешил удалиться из таверны Дельгадо.

Альваро яростно свёл челюсть, но после всё же забрал деньги со стола и поспешил вернуть напиток на кухню.

После того как Сантьяго понял, что много клиентов не намечается, он поднялся в свою комнату разделить и подсчитать расходы и доходы. Мигель и Панчо одиноко сидели в совершенно пустой таверне.

— Ну вот и пришло время, когда тут никого не будет, — грустно подметил Мигель и убрал прядь кудрявых волос со своих глаз.

— Это же хорошо, не придётся работать, — проговорил Панчо и положил голову на деревянный столик.

— Было бы хорошо, но нам же нужно закупать продукты, — ответил младшему брату Мигель, всё таким же тихим и размеренным тоном.

— Нету клиентов, не надо для них готовить, не надо закупать продукты, — разъяснил Панчо.

— А на какие песо мы будем хотя бы есть, а лекарства родителям, не подумал об этом? — с кухни пришёл Альваро и стал невольным свидетелем разговора своих младших братьев.

После Альваро тоже присел рядом.

— Чтобы у нас были деньги, нам нужны клиенты, — сказал Панчо, поднимая голову со стола.

— Сейчас у многих проблемы, поэтому никто и не идёт в нашу таверну, — проговорил Алехандро, который тоже показался в таверне.

— Тогда нам нужно что-то сделать, чтобы они здесь оказались, — предложил Мигель.

— Что? Как можно заставить человека придти, если у него этого и нет в планах? — поинтересовался Альваро, приподнимая густые брови.

— И вообще-то Алехандро прав, — подметил Панчо, — у всех наших соседей проблемы, у многих нет лишнего песо, не говоря уже о том, чтобы посетить нас.

— Поэтому нужно, чтобы люди пришли с других улиц, — неожиданно на лестнице появился Сантьяго, он подошёл к ребятам, которые сидели за соседними столиками. Все братья Дельгадо вновь были вместе.

— Что ты имеешь в виду, брат? — Алехандро повернулся и посмотрел на Сантьяго, тот небрежно завязал свои чёрные волосы в хвост, а как только подошёл к братьям, вновь заговорил:

— Мехико — это большой город, в нём есть не только наша улица.

— И что ты хочешь, чтобы мы сделали? — поинтересовался Альваро.

— Надо рассказать мексиканцам, что есть такое место, как наша таверна, — Сантьяго уверенно закатал рукава своей гуаберы, — Альваро, Панчо и я, мы отправимся рассказывать о нашей таверне, а ты с Мигелем останетесь на случай, если придут клиенты, — воодушевлённо проговорил старший из братьев Дельгадо.

— И как это будет выглядеть? Вы просто будете говорить, никто не захочет остановиться и послушать вас, — скептично произнёс Алехандро.

— Мы не будем говорить, мы будем кричать, брат, — Сантьяго потянул Альваро и Панчо за собой, — кому-нибудь придётся по душе наша таверна, — с этими словами дверь захлопнулась. Мигелю осталось лишь пожать плечами, а Алехандро недовольно вздохнул.

Три брата вышли из таверны и направились вверх по улице. Ветер завывал на улицах Мехико. Вокруг было достаточно пусто. Бродили лишь дворовые никому не нужные собаки, они перебирались по каменным дорогам в поисках пищи. Также здесь сидели маргиналы. Эта небольшая улочка, которая соединяла главную улицу Мехико, где располагалась таверна семьи Дельгадо, и улицу, где находились в основном дома кобальеро, так называемый светский слой, который имел большое влияние в Мексике. Но эта улочка совсем отличалась от аристократичной. Она была известна тем, что как раз на этой маленькой улице в основном ютилось обедневшие население. Они давно опустились на край своего существования, но они желают выжить в этом жестоком мире, как минимум они хотят есть. Поэтому они сидят на прогретой от солнца дороге и просят милостыни. Панчо грустно осмотрел этих мексиканцев в порванной и грязной одежде, но Альваро и Сантьяго спокойно прошли мимо. У Панчо даже не было лишнего песо в карманах его штанин, он пощупал нагрудный карман своей жилетки, которая была его последней надеждой. Пожилой мексиканец, лицо которого уже полностью скрывали отросшие волосы и грязная борода, слегка шевельнул глазами, а после махнул головой в сторону уходящих Сантьяго и Альваро, рекомендуя парню поспешить и догнать своих братьев. Панчо чуть приподнял уголки губ, а после поспешил за ребятами. Парень склонился, пройдя под красным навесом, а после догнал своих братьев.

Через некоторое время три брата оказались на светской улице.

— Что мы здесь забыли? — поинтересовался Панчо, оглядывая улицу, которая совсем немножко, но всё же отличалась от простых и забитых улиц Мехико.

— Кто из этих богатых выходцев общества захочет придти в нашу таверну? — Альваро повернулся в сторону своего брата, который тоже оглядывал улицу.

— Нам нужны клиенты, а также нам нужно откуда-то начинать, — тихо проговорил Сантьяго, — так почему не с тех людей, которые в эти времена сможет заплатить за еду?

— Ты, конечно, прав, брат. Но всё же нашей таверне не нужны эти кабальеро, — продолжал говорить Альваро, высказывая свою точку зрения, — мы готовим для обычного народа, который ещё не забыл вкус настоящей мексиканской еды.

— Также здесь живёт много испанцев, — тихо добавил Панчо, — зачем мы им, и вообще они проиграли.

— Испанцы, мексиканцы, богатые дворянины и кабальеро, это просто слова. Мы все люди, — после этих слов Сантьяго направился прямо по улице в поисках людей.

— Зачем ты так с нами, брат, — почти шёпотом проговорил Альваро, но всё же тоже поспешил выполнить то, зачем братья пришли сюда.

Днём, когда солнце пекло так ярко и убивающе, представители высшего слоя особенно редко появлялись на жарких улицах. А сегодня, когда солнце давало отдохнуть, но ветер мешал передвигаться, их тем более не было видно на улице.

Вот из своего дома вышла высокая статная женщина лет 40. На ней было дорогое платье из ткани, которую можно найти только за границей, и название которой Сантьяго даже не знал. Прекрасное платье приятного кораллового цвета слегка открывало изящные плечи, а рукава были вышиты золотыми нитями. Шею закрывало громоздкое украшение, а отчётливый стук каблучков можно было легко расслышать. Женщина шла, прикрывая лицо бежевым платком, поэтому ничего на её лице не было видно, кроме её взрослых ярко подведённых глаз.

Сантьяго быстро подошёл к женщине, которая размеренным шагом передвигалась по каменной дороге.

— Буэнос тардес, сеньора, — старший из братьев слегка поклонился, чтобы выказать уважение женщине старшего поколения, — моя семья держит маленькую таверну на главной улице Мехико. Вкуснейшие и настоящие мексиканские блюда приготовлены только из свежих продуктов и только по традициям Мексики…- но не успел Сантьяго договорить свои слова, как женщина подняла свою левую руку, останавливая парня. Её глаза высокомерно пробежались по старшему из братьев Дельгадо, она тщательно осмотрела парня, а после подняла свои глаза и посмотрела прямо в лицо. Её лица всё ещё не было видно из-за платка, но можно было легко понять, что женщина подняла один уголок своих губ, а после, отведя взгляд, покинула компанию Сантьяго. От неё пахло чем-то непривычным, дорогим. Сантьяго посмотрел вслед уходящей фигуры. Возможно именно так уйдёт их последний шанс помочь таверне вновь подняться, постукивая дорогими туфлями.

Альваро чуть ниже спустился по улице, оглядывая красивые дома. Перед ним предстал двухэтажный дом яркого жёлтого цвета, так ярко, прямо как любят испанцы. С первого этажа почти до самой крыши были выступы, которые имитировали квадратные колонны, эти колонны напрямую не несли свои опорные функции, они являлись лишь декоративным решением. На небольших балкончиках на втором этаже росли красивые цветы, которые свисали на стены. Альваро залюбовался на этот дом, что совершенно забыл, зачем он и его братья сюда пришли.

Из двери вышел низкий и толстый мужчина, в классическом костюме тройки. Однобортный жакет и жилетка были сшиты из тонкой шерсти сапфирового оттенка, что подчёркивало положение мужчины, но совершенно не подходило по фигуре, потому что пуговицы на жилетке еле сдерживали не малый живот мужчины. На шее у него был повязан шёлковый красный платок.

Мужчина первым делом заметил Альваро, который оглядывал цветы на окнах второго этажа и ещё не успел увидеть сеньора. Мужчина пробежался глазами по одежде парня. На нём была простая гуабера из тонкого хлопка и штаны, которые полностью закрывали ноги.

— Кто ты такой, мучачо? — бросил мужчина и приблизился к Альваро.

Парень опустил глаза на голос мужчины.

— Буэнос тардес, сеньор, — Дельгадо пригладил свои кудрявые волосы.

— Что ты тут забыл? — мужчина свирепо уставился в миндальные глаза парня.

Альваро открыл рот, чтобы начать свой небольшой монолог, но мужчина в ту же секунду снова заговорил.

— Зачем ты осматриваешь мой дом, хочешь его ограбить? Не получиться, мучачо, внутри он оснащён лучшей системой безопасности, — сразу же налетел мужчина.

— Что вы, сеньор, зачем мне грабить ваш дом? — Альваро свёл густые брови, а его голос стал серьёзно низким.

— Тогда что такой как ты, тут забыл? Твоему классу тут не место! — мужчина непозволительно близко приблизился к Альваро и ещё раз оглядел его с головы до ног.

— Моему классу? Почему же простому человеку из среднего класса нельзя ходить по улицам Мехико?

— Ходи на своих улицах, где воняет отходами, а люди спят на голой земле! — мужчина ухмыльнулся в свои чёрные усы.

— Не забывайтесь, сеньор, — Альваро чуть сжал свои кулаки, но после привёл свои мысли в порядок, — я вам ничего плохого не сделал.

— Мне не забываться? — мужчина вспыхнул и схватил Альваро за воротник его белой гуаберы, — да ты знаешь кто я такой? Это ты, малец, не забывайся! — его ноздри то расширялись то сужались из-за гнева, но выглядело это более чем смешно.

— Отпустите моего брата! — неожиданно рядом с Альваро и низким мужчиной показался Панчо. Он схватил пухлую руку мужчины и резко сорвал её с рубашки брата. Панчо был на целую голову выше сеньора. Он оттолкнул мужчину и встал между ним и братом. Мужчина упал на дорогу, из-за чего его пиджак порвался под подмышкой, так как ткань уж очень сильно прилегала к руке.

— Вы что бандит, чтобы хвататься за одежду? — слегка прикрикнул Панчо, — хватайте так своих глупых друзей богатеев, а нас оставьте в покое!

Мужчина продолжал закипать от наглости этих братьев, вставая с земли.

— Да, да ты знаешь кто я такой?!

— Нет, а почём мне знать? Просто один разжиревший на чужих бедах кабальеро, думаешь мы не знаем таких?

— Да я с такими как вы разбираюсь в два счёта! — продолжал кричать мужчина.

— По моему, он серьёзен, — прошептал на ухо брату Альваро, — нужно уходить отсюда.

— Подожди, — так же тихо ответил Панчо, а потом чуть приблизился к низкому мужчине.

— Вы бы боялись меня, если бы знали, кто я такой!- продолжал кричать кабальеро.

— Да хоть сам вице-король! Не был бы я мексиканцем, если бы боялся вас, — после этого Панчо плюнул мужчине в лицо, — бежим!

Панчо схватил удивлённого Альваро за руку и они побежали вверх по улице.

— Куда вы бежите? — на пути братьев встретился Сантьяго, но те лишь тихо пробежали, забирая его с собой.

Мигель и Алехандро остались в таверне. Днём клиентов не было также, как и утром. Только уже ближе к трём часам, погода стала ещё хуже, ветер поднялся сильнее. Алехандро грустно уставился в окно, он только что покормил родителей, которые сразу же легли спать, они целый день чувствовали усталость и сонливость. Мигель же был наверху, там он в одиночку тихо играл на гитаре.

Алехандро услышал ржание коня, поэтому он подошёл к окну и заметил, как на Густаво к таверне подъехала Милагрес. Девушка привязала коня, а после зашла в таверну. Она как всегда была женственна и элегантна. Её красивое белое платье покрывал кружевной платок такого же цвета. Чёрные гладкие волосы были собраны в косу.

— Буэнос тардес, Алехандро, — Милагрес плавно зашла в таверну.

— Сеньорита Милагрес, рад вас снова видеть, — Алехандро подошёл к девушке.

— Ах, я хотела сегодня поездить по Мехико, но погода, видимо, мне не позволяет, — сеньорита посмотрела в окно, а после присела за столик.

— Можно мне что-то выпить, в тот раз у меня это не получилось.

Алехандро быстро сходил на кухню и на скорую руку приготовил напиток, в котором семена чиа смешиваются с сахаром, водой и лимоном.

— Мучос грасьяс, — Милагрес приняла напиток из рук Алехандро, — ты здесь один?

— Нет, — тихо ответил парень, — мой брат Мигель наверху, а также там мои родители.

— А остальные? Я слышала вас, братьев, в семье пять, если я не ошибаюсь.

— Всё верно, остальные вышли зазывать посетителей в нашу таверну.

— Зазывать посетителей? — Милагрес посмотрела на Алехандро.

— Да, сейчас не очень стабильно в Мексике, все выживают как могут.

— Мне очень нравится ваше место, — мило проговорила сеньорита и осмотрела таверну, — в Америке нет таких мест, это как объединение бара и ресторана.

— Почему ты решила вернуться в Мексику, не думаю, что сейчас это было лучшее решение.

— Я соскучилась по дому. В Мексике лучше. Тут так красиво, такие яркие улицы и люди, так много зелени и цветов. В Нью-Йорке всё такое серое, и дома и люди, даже дети, а здесь и жёлтый, и красный, и оранжевый. Там много дождей, поэтому становится очень скучно, а тут солнце и тепло, — девушка широко улыбнулась.

— Не многие мексиканцы согласятся с тобой, тут очень жарко и душно.

Диалог Милагрес и Алехандро прервал Мигель который спустился со второго этажа с чёрной гитарой в руке.

Мигель посмотрел на девушку и признал в ней Милагрес Гарсия, почему это брат так мило с ней общается, мог бы подумать парень, но сейчас его мысли были не об этом.

— Мигель, познакомься, это…- Алехандро захотел представить сеньориту, которая совсем недавно вернулась из-за границы, поэтому не каждый мог её знать.

— Я знаю, много кто и что говорят на улице, — грустно и отстраненно проговорил парень.

— Брат, что-то случилось?

— Просто совсем нет настроения, даже играть на гитаре не хочется, — парень поставил гитару на пол, а сам облокотился на стол.

— От чего же? Тебе всегда поднимает настроение игра на гитаре, — Алехандро посмотрел на своего брата.

— Я обещал матери, что она услышит мою игру, но видишь, как всё складывается, — Мигель поправил свои чёрные волосы и осмотрел пустую таверну, — так ещё и посетителей нету.

— Так почему же не совместить два дела? — Милагрес посмотрела на двух братьев.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Алехандро у девушки.

— В Америке есть такие заведения, где люди могут наслаждаться вкусной едой и одновременно слушать прекрасную музыку.

— Одновременно? Ты предлагаешь мне играть, когда люди едят? — Мигель скептически посмотрел на сеньориту.

— Да, в Америке это называют живой музыкой, разве это не что-то интересное для Мексики?

— Да интересное и дикое, — Мигель закрыл глаза и отвернулся от девушки.

— Почему же? Что-то новое привлечёт людей.

— Это всё же привилегии аристократии, употреблять пищу, когда играет оркестр, — добавил Алехандро, — мы- не они, и никогда ими не будем.

— Да, нет смысла зазнаваться и пытаться походить на вас, — Мигель резко открыл глаза.

— Мигель, — строго проговорил Алехандро, — думай, о том, о чём ты говоришь.

— Ничего страшного, — спокойно проговорила Милагрес и поправила съехавший платок с плеч, — все знают, что у богатых людей играют целые оркестры, это удовлетворяет всех богатых гостей и поднимает хозяина в глазах других. А для того, чтобы поднять настроение всем, вам нужен лишь один человек и одна лишь гитара.

В таверне наступила тишина.

— Сантьяго это не понравится, — тихо проговорил Мигель, смотря на своего старшего брата.

— Я с этим разберусь.

В Мехико только наступил вечер. Солнце садилось, окрашивая Мехико и так в красные оттенки. Все братья были в таверне. В основном они сидели внизу, убивая свободное время, кроме Сантьяго, который всё же пытался придумать, как спасти таверну. Как только наступило шесть часов вечера, многие мексиканцы уже стали расходиться с торговой площади или просто заканчивать свои дела, потому что погода была просто отвратительной и продолжать работать в такое время, просто нет смысла. Алехандро вышел из таверны и заметил, что улица оживилась, так как многие возвращались по своим делам. Парень взял один стул, который стоял за столиком и поставил его в центр комнаты. Другие братья, слегка расставили столы, чтобы из-за каждого можно было бы увидеть музыканта.

— Я всё равно думаю, что это плохая идея, — проговорил Альваро, расставляя стулья.

— А мне это просто кажется провальной идеей, — ответил старшему брату Панчо, — и очень плохо, что Сантьяго вообще про это не знает.

— Алехандро сказал, что сам со всем разберётся, но Сантьяго же совсем взбесится.

Как не были бы не рады парни, они всё же продолжали работать. Мигель очень аккуратно разместился на стуле и стал настраивать гитару, уже в который раз.

Алехандро открыл дверь и припёр её большой коробкой, чтобы можно было на улице увидеть, что происходит внутри. После он медленно кивнул и Мигель, выдохнув, положил свои длинные пальцы правой руки на струны гитары, а левую руку на гриф. Пальцы сначала стали неуверенно двигаться, но после его затянула музыка. Пальцы плавно двигались, создавая музыку, которая расслабляла плавностью и уединённостью. Лицо Мигеля было, как никогда, серьёзным. Если братья, которые сидели рядом, улыбались и закрывали глаза, погружаясь в музыку, то Мигель был серьёзен, но и также он уже не был здесь. Он слушал то, что создают его пальцы, прокручивал в своей голове и наперёд знал, какой следующий шаг будет.

Сантьяго услышал музыку на первом этаже и поспешил спуститься вниз. На первом этаже были все братья, а в центре на чёрной гитаре играл Мигель, его чёрные длинные волосы спадали на глаза, но тот этого упорно не замечал.

— Что здесь происходит? — как только Сантьяго оказался на первом этаже, он сразу же поинтересовался происходящим. Альваро и Панчо посмотрели на недоумевающего брата, а Мигель ничего не замечал, он продолжал плавно передвигать пальцами, так чтобы кисть не двигалась, от этого зависит чистота звука и правильность.

— Брат, не отвлекай его, — Алехандро сразу же подошёл к Сантьяго и отвёл его в сторону.

— Тут что-то происходит, а я не знаю? — Сантьяго набросился на своего брата с вопросами, но тот лишь спокойно посмотрел на спину умиротворённого Мигеля и с братской улыбкой, обратно повернулся к Сантьяго.

— Мы делаем тоже что и ты.

— И что же по вашему я делаю?

— Ты пытаешься спасти таверну, мы тоже.

— Нет, Алехандро, эти детские игры, которые вы затеяли, ничем не помогут. Я думал, что хоть ты поймёшь всю серьёзность ситуации, — Сантьяго посмотрел на своего брата и положил свою руку на его плечо, — и вообще для чего это? — парень указал на играющего Мигеля.

— Брат, ты так и не понял. Это не игры, я верю, что в Мигеле наше спасение. Ты же сам сказал, что мы, люди, делаем для людей. Разве не в этом наша цель?

Пока Алехандро разговаривал с Сантьяго. Музыка уже во всю заволакивала, а Мигель начал петь, помогая себе гитарой. Приятный и завораживающий голос превосходно сочетался с мелодией. Спокойный, такой плавный и нежный. Сладкий, словно ты ходишь по чему-то мягкому. Вот такими словами можно описать Мигеля. Звук стал выходить наружу, разрывая обычные будни, а в особенности сегодняшний день.

Альваро и Панчо с большим удовольствием слушали брата, что совсем не заметили, как в таверне показалось несколько мексиканцев, которые услышали музыку на улице.

— Если не Мигель, брат, то кто? — Алехандро заметил, что в таверне показались люди, он расплылся в улыбке, — ты? — после этого парень покинул старшего из братьев, и направил младших работать.

Все столики уже были заняты, когда Милагрес зашла в таверну. Девушка удивлённо ахнула, но после стала искать Алехандро глазами. Тот только что принёс заказ молодой паре.

— Я вижу, у вас всё получилось, — девушка мило улыбнулась, а после посмотрела на Мигеля, который увлечённо играл на гитаре на этот раз более весёлую и быструю песню. Сейчас он не был настолько серьёзным, он весело оглядывал публику, а потом мило смущался и продолжал поглядывать на струны гитары.

— Всё благодаря тебе, — Алехандро осмотрел увлечённую публику, — ты многому научилась в Америке, я оставлю тебя.

Алехандро вернулся на кухню, а Милагрес огляделась и в толпе заметила фигуру Альваро. Он очень аккуратно поставил тарелку на столик к пожилой мексиканке, а затем, улыбнувшись своей роковой улыбкой, отошёл к другому столику. Милагрес решила не мешать парню работать, а лишь издали наблюдала, как он работал. Его кудрявые волосы весело подпрыгивали, когда он обходил танцующую пару, которые танцевали и помогали Мигелю чувствовать отдачу от людей. Милагрес сама улыбалась, мечтательно подпирая голову рукой.

— Тебе ничего не светит, — мысли сеньориты разбил голос Панчо, который подошёл к девушке.

— Почему это? — поинтересовалась Милагрес, не отводя взгляда от Альваро.

— Ну во-первых, встань в очередь, — усмехнулся Панчо, из-за чего девушка перевела на него взгляд, — а во-вторых, ему не нравятся такие богатые сеньориты, как ты.

— Как я, — повторила девушка.

— Ну, а в-третьих, ты Милагрес, дочь дона Гарсия, не обижайся, но мы его недолюбливаем.

— И почему же это? Потому что мы богаты?

— Именно, а люди правы, ты достаточно умная, — после этого Панчо продолжил работать.

Когда уже давно спустились сумерки, Мигель пообещал исполнить последнюю песню. Он поудобнее сел на стул, и снова заиграла песня. Она была не просто спокойной, а достаточно грустной. Про любовь, которая длится веками. Это была особенно любимая песня Мигеля, он её ценил, он ею жил.

Алехандро и Сантьяго спускались по лестнице, помогая родителям, аккуратно спуститься. Первым, что услышала сеньора Дельгадо, это была песня, которую она напевала, как колыбельную для каждого из своих сыновей. Сеньор и сеньора увидели своего сына, который сидел в центре таверны и плавно напевал песню. Он пел также, как и чувствовал. Влюблённо. Сеньор держался за своего старшего сына, но, смотря на него, он видел его снова маленьким, который бегал по таверне и слушал не идеальный и некрасивый голос матери, который всегда казался волшебным. Сеньора и сеньор ещё немного послушали своего сына, но усталость дала о себе знать, поэтому они ушли до конца песни.

====== Глава 4. День Независимости Мексики ======

27 сентября 1821 год.

В гасиенде семьи Гарсиа было достаточно оживлённо. Точнее оживлённей обычного. Женщины лет тридцати понесли бельё, чтобы повесить его на заднем дворике. Сегодня погода была намного лучше, чем вчера. Утреннее солнце приятно освещало живописные сады, которые радовали глаз своими яркими оттенками и приятным соединением цветов и листьев. В этих садах гармонично сочетались внутренние дворики и террасы с фонтанами. Эти самые фонтаны тянулись по всему периметру двора, а по обе стороны возвышались изящные арки, которые украшали цветы. В дом можно было попасть только преодолев тосканскую колоннаду. Проходя одну колонну за другой и не спеша заходить в дом, гуляла Милагрес. Её ещё одно белое лёгкое платье очень хорошо сочеталось с белым камнем, плиты которого облицовывали стены поместья. Девушка держала небольшой букет цветов, который собрала в саду, онамедленно шла, поглядывая на бархатные лепестки и напевая себе под нос лишь одну строчку из песни. Она слышала её всего лишь один раз в жизни, и она впала ей в душу.

— Наша любовь связана вечными словами о мечтах, — тихо пропела Милагрес, мысленно замечая, что у Мигеля голос намного более приятный. Что же поделать, если все влюбляются в проникающий в душу и ласкающий голос молодого человека?

Пабло вышел из дома в поисках своей старшей сестры. Пабло как никто другой рад снова видеть сестру тут рядом, в Мексике. Тех писем, которые посылал отец, было недостаточно. Старшая сестра была для Пабло самым близким человеком на этом свете, даже отец не так был важен, как она. Но пять лет он рос без неё, тех пяти лет хватило, чтобы понять, как легко потерять что-то такое довольно родное. Милагрес всегда была предметом подражания для Пабло. Не ради отца, а ради сестры парень много обучался и старался превзойти всех во всём. Потому что его старшая сестра, родная кровь смогла уехать в другую страну, такую близкую, но совершенно другую. Пабло всегда хотел походить на девушку, чтобы доказать, что они родные друг другу, кровь гуще воды, не так ли? Планка, которую подняла их семья никогда не упадёт до обычных людей, не сейчас, пока её держат брат и сестра Гарсия. А сейчас она здесь, так близко, но так далеко. Не успела Милагрес вернуться в свою страну, как стала пропадать в таверне тех самых Дельгадо. Эта фамилия и раньше заставляла улыбку Пабло искривляться в гадкой усмешке, а сейчас и подавно. Они слишком просты и ничтожны, чтобы девушка могла с ними общаться. Но почему же тогда она продолжает находиться где-то рядом с этими пятью парнями? Пабло знает слишком много, ну или так он думает. Он видел, как вчера сестра зашла в переполненную людьми таверну и весело танцевала под песни гитары. Там царила такая странная атмосфера. Люди просто, стоя, пили текилу и продолжали танцевать. Разве так удобно? Женщины, спины которых ужасно болели в течение дня, весело танцевали, двигаясь под музыку и поддерживая подол своих юбок. Их ничего не сдерживало, не сковывало. Они поддались страсти, с которой пел Мигель, и просто через танец показывали всё то, что скопилось за множество сложных и не самых простых лет. Мужчины громко бились рюмками и с быстрой скоростью опустошали содержимое, оставляя половину на своей бороде. Внутри было жарко, душно и пахло чем-то острым.

Пабло этого не понять, хотя он и не хотел. Всё, что происходило там, было не для него, ему было это противно. Но единственное что он не понимал, почему же сестре всё это нравится.

— Пабло! Ола! — рядом с младшим братом оказалась Милагрес.

— Ола, — парень вышел из раздумья, посмотрев на девушку.

— Разве сегодня нехороший день? — Милагрес посмотрела на чистое небо, а после вновь перевела взгляд на своего брата.

— У тебя есть какие-то планы на сегодня? — поинтересовался Пабло.

— Пока не знаю, но сегодня у меня такое прекрасное настроение.

— Я хотел тебя попросить больше не приходить в таверну этих Дельгадо.

Милагрес удивлённо уставилась на Пабло, прокручивая его слова в своей голове.

— И почему же это?

— Ты их не знаешь, как знаю я. Сестра поверь, они — это дурная компания.

— Да? И что же тогда ты знаешь, что не знаю я?

— Я просто предупреждаю, они всё равно не подпустят тебя слишком близко, — после этого Пабло покинул компанию Милагрес, скрываясь в доме.

В таверне семьи Дельгадо было тихо, снова. Но почему-то именно эта пустота больше не казалась такой давящей. После вчерашнего вечера ребята убедились, что всё в их руках. И всё что они сделают в дальнейшем только принесёт удачу в их дом. Казалось, они нашли и свою удачу, сейчас родители могут спокойно поправляться, чуть позже они вернуться в прекрасное процветающее место, имя которого таверна Дельгадо.

Сантьяго и Алехандро сидели в харчевне, одиноко поглядывая в окно и допивая апельсиновый сок. Младшие братья отдыхали в своих комнатах, они слишком много работали в последнее время. Сегодня можно.

Сантьяго постоянного поглядывал на брата, желая что-то сказать, но, видя расслабленное лицо Алехандро, старший вновь отворачивался к открытому окну.

— Я же вижу, что ты хочешь что-то мне сказать, — проговорил Алехандро, делая последний глоток сока из своего стакана.

— Ничего такого, — Сантьяго чуть смутился, — просто хотел извиниться за вчера.

— За вчера?

— Си, мне кажется, вчера я слишком много думал, поэтому не хотел принять твою с братьями помощь.

Сантьяго не был тем человеком, который признает свою ошибку, особенно если, он, как старший был, не прав. Казалось, он должен уже знать и уметь очень много, но по правде он тоже только растёт и учится.

— Точно, ты вёл себя, как придурок, — Алехандро посмотрел на Сантьяго и мило улыбнулся, — ты же знаешь, что нас пять. У тебя есть братья, которые тоже желают помочь.

— Брат, ты конечно прав, но они ещё дети. Ни ты ни я не хочешь вмешивать их во всё это.

— Раньше не хотел, вчерашний день всё изменил. Ни ты ни я не заметили, как они выросли, как превратились в мужчин. В мужчин, достойных нашей фамилии. Панчо конечно ещё только растет, но если мы и его направим в правильном направлении…

— Этот ребёнок неисправим, он слишком ветрен.

Разговор ребят перебила открывающая дверь таверны. В харчевню зашла сеньора Гомес.

— Буэнос тардес, сеньора Гомес, — Алехандро поднялся со стула и подошёл ближе к женщине.

Сеньора Гомес подправила жёлтый платок на голове, а после пробежалась глазами по небольшой харчевне.

— Здесь всё так, как я помню, — проговорила женщина, продолжая осматриваться.

Сантьяго тоже поднялся со своего стула и подошёл к младшему брату.

— Мы с братьями давно не видели вас, сеньора Гомес. Как поживают ваши дети, сеньор Гомес до сих пор работает на шахте? — старший из братьев Дельгадо пригладил свои чёрные волосы и поцеловал в щёку сеньору.

— Куда же ему деться, сами понимаете, сейчас сложно где-то устроиться, — женщина грустно опустила глаза на деревянный пол, но вскоре снова подняла их на братьев.

-Ола, сеньора Гомес, — со второго этажа спустился Панчо, он перепрыгнул несколько последних ступенек и быстро оказался рядом с братьями, прямо напротив сеньоры.

Женщина ласково посмотрела на Панчо, а после взяла его руки в свои грубые ладошки.

— Грасьяс, Панчо.

Парень посмотрел в карие глаза сеньоры, женщина смотрела на парня и улыбалась, поэтому рядом с её уставшими глазами появились морщинки.

— Да что ж вы, сеньора Гомес, — младший Дельгадо посмотрел на своих братьев, которые тоже удивленно смотрели на женщину.

— Палома, дочь моя, сказала, что вы всегда так добры к моим детям, — женщина погладила мягкие руки парня, тем самым благодаря за помощь.

— Это всего лишь буритто, сеньора Гомес, я счастлив, если ребята тоже счастливы.

— Но, Палома также сказала, что вы сделали так чтобы Сильвио съел фасоль, даже я не могу заставить его это сделать.

— Сеньора Гомес, я просто сделал то, что считал нужным, — женщина обняла парня, поглаживая того по спине и сдерживая слёзы, которые подступали на глаза. Каждый из братьев Дельгадо делал счастливыми людей, просто каждому стоило найти этот путь.

— Пусть ваши дети растут здоровыми и сильными, — Сантьяго посмотрел на женщину, которая отпрянула от младшего и вытерла слёзы рукавом своей гуаберы.

— Вы пришли поблагодарить Панчо? — поинтересовался Алехандро.

— Ах, точно, — женщина задумалась, вновь отводя взгляд на пол, — я хотела спросить вас про сеньора Диего.

— Сеньора Диего? А что с ним? — Алехандро вышел чуть вперёд.

— Он заходил ко мне 25, хотел купить гуаберу, но память уже подводит старика, он забыл деньги, поэтому пообещал зайти на следующий день, — начала свой рассказ женщина, — я так заработалась в последние дни, поэтому совсем и не заметила, что сеньор Диего так и не зашёл ко мне.

— Мы тоже не видели сеньора Диего два дня как, наверное, — Сантьяго тоже задумался.

— Да, последний раз, когда я его видел, было числа 25, тогда я его выгнал из таверны, — сказал Алехандро, а после замолчал слегка смутившись.

— Выгнал? — Сантьяго повернулся на слова своего брата.

— Ну не то чтобы выгнал, просто сказал доедать и идти дальше по своим делам, чтобы он ничего не заказал из выпивки, — уже тише проговорил парень.

— Брат, Алехандро поступил правильно, — заступился за брата Панчо, — сеньор Диего что и делал в последние дни, так это выпивал, нашего бара на одного него будет мало.

— Хоть у него и умер сын на войне, своей смертью он себе не поможет, поэтому я его отправил. А за эти два дня сеньор Диего так и не зашёл в таверну, — проговорил Алехандро, аккуратно поглядывая на Сантьяго.

— Может он дома, вы у него были, сеньора Гомес, — поинтересовался старший из братьев, после чего ребята перевели взгляд на женщину.

— Я только от него, — сказала сеньора, — никто не открыл мне дверь, поэтому я пришла к вам, ребята. Сеньор Диего часто заглядывал к вам.

— Где же он может быть, если не дома? — проговорил Алехандро.

Все замолчали, но женщина всё же попрощалась с ребятами поспешила удалиться, так как у неё тоже много работы.

Алехандро поднялся на второй этаж и взял своё сомбреро, после чего снова спустился в харчевню.

— Ты куда, брат? — поинтересовался Панчо.

— Пойду пройдусь до дома сеньора Диего, может он просто спал, поэтому не услышал сеньору Гомес, — Алехандро направился на выход их таверны.

— Алехандро подожди, я с тобой, — Сантьяго накинул жилетку, которая висела на спинке стула и тоже поспешил на выход.

На улице было жарко, хотя не удивительно, ведь день был в самом разгаре. Алехандро посмотрел на палящее солнце и посильнее натянул сомбреро на свои глаза. Дойдя до торговой площади, Сантьяго и Алехандро свернули на небольшой переулок, который должен был вывести сразу к дому сеньора Диего. Перед ребятами предстало невысокое двухэтажное здание, на первом этаже которого жил пожилой мужчина.

Сантьяго трижды постучал в деревянную дверь, которая с большим трудом держалась на петлях.

— Сеньор Диего, это я Сантьяго, Дельгадо который, — крикнул парень, чтобы его можно было услышать внутри дома.

— Может он просто вышел? — спросил Алехандро, но его плеча коснулась низенькая старушка. Парень повернулся и посмотрел на женщину. Она убрала платок со своих глаз и с удивлением уставилась на двух ребят.

— Кто такие, и почему стучитесь в дом Диего? — женщина слегка прищурилась, оглядывая молодых парней.

— Ола, сеньора, — начал Алехандро, — вы знаете сеньора Диего?

— Си, а что вам нужно от него?

— Меня зовут Сантьяго, мы знакомые сеньора Диего, последние дни мы его совершенно не видим, что-то случилось? — парень взял инициативу в свои руки.

— Ну, а как же не случиться, слёг сеньор Диего, совсем, — проговорила женщина, грустно вздохнув.

— Слёг? Что вы имеете в виду? — поинтересовался Алехандро, поравнявшись с братом.

— Заболел ваш Диего, вот два дня из дома не выходит, всё лежит, даже встать не может.

— Заболел? Как так? Как он себя чувствует? — Сантьяго посмотрел на старушку, но та лишь отмахнулась.

— Сами и спросите, — женщина поднялась на небольшое крыльцо, а после открыла дверь, которая сразу же поддалась, — и вот, возьмите, я это купила для Диего, — сеньора отдала корзину с овощами и фруктами братьям, а после покинула их компанию.

Сантьяго, приняв корзину, аккуратно зашёл в дом сеньора Диего. Его дом был небольшой. Мужчина лежал в своей кровати, громко дыша, видимо ему было сложно.

— Ола, сеньор Диего, — произнёс Алехандро, как только увидел мужчину, лежащим в своей кровати.

Мужчина открыл глаза и затуманенным взглядом разглядел два силуэта, понять кто это он не мог.

— Кто это? — прокряхтел сеньор, севшим голосом.

— Сеньор Диего, это Алехандро Дельгадо и Сантьяго, — Алехандро присел рядом на кровати, а Сантьяго поставил корзину на столик рядом с кроватью, а сам сел на старую табуретку.

— А, ребята, это вы, — мужчина попытался встать, но его действия сразу же прекратил Алехандро.

— Лежите, отдыхайте.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался старший из братьев Дельгадо, оглядывая бледные губы и кожу мужчины.

— Сегодня лучше, — тихо ответил сеньор Диего, — вчера я совсем не мог разговаривать.

— Как давно вы заболели? — спросил Сантьяго.

— Точно не уверен, может со дня рождения малышки Эсмеральды, после того вечера я стал чувствовать слабость, — проговорил мужчина, закончив свои слова громким кашлем.

— Сеньор Диего, вы пьёте какие-то лекарства? — продолжал расспрос старший из братьев.

— Нет, что ты, откуда у меня деньги на эти дорогие штуки.

Сантьяго хотел ещё что-то спросить, но его остановил Алехандро, который укрыл сеньора Диего одеялом.

— Отдыхайте, а мы с братом, пока что-нибудь вам приготовим, сеньора принесла для вас овощи с рынка.

Ребята ненадолго остались рядом с сеньором Диего, пока суп готовился на огне, Алехандро и Сантьяго прибрались в доме и постирали грязные вещи мужчины, потому что сейчас он не был в состояние сделать это самостоятельно. А после того, как мужчина пообедал и уснул, братья покинули дом сеньора Диего, надеясь на его скорейшее восстановление. Его симптомы очень похожи на симптомы родителей, видимо все они были заражены в тот день. Теперь ребята позаботятся и о сеньоре Диего, так как больше некому, и он и их родители вскоре вновь встанут на ноги.

Альваро, Мигель и Панчо сидели на первом этаже, смотря в окно и дожидаясь своих братьев. Они все вместе хотели пойти на рынок и купить что-нибудь приятное для родителей. Но Сантьяго и Алехандро совсем пропали из-за поисков сеньора Диего.

— Куда же пропал сеньор? — поинтересовался Альваро, — вроде два дня назад ещё сидел и хотел выпить в тайне от Алехандро, эх… Главное чтобы он не наделал ничего плохого, а то после смерти сына сеньор Диего совсем потерялся в этом мире.

— Это понятно, у него был только сын, а тот умер раньше отца, — Мигель посмотрел на брата, а потом перевёл взгляд на окно. Мимо таверны пробежали друзья Мигеля, Томас и Васко. Те сломя голову пробежали рядом, а после, как вихрь, забежали в таверну.

— Что вы тут сидите? — чуть ли не кричал Васко, смотря на братьев, которые ничего не понимали.

— Васко, что произошло? Куда вы так бежите? — поинтересовался Мигель, вставая со своего стула.

— Быстрее, там на Пласа-де-ла-Конститусьон, там такое, — еле говорил Томас, пытаясь отдышаться.

— Что там? — спросил Альваро.

— Там освободительная армия вошла в Мехико.

На площади толпилось почти всё население Мехико. Негде было упасть даже яблоку. Каждый мексиканец ждал, когда армия, вошедшая в Мехико, покажется на административной площади. Этого ждали все, ещё с 1810 года, когда конфликт начавшийся с крестьянских волнений со временем вылился в общенациональное движение за независимость от Испании, которое возглавил священник Мигель Идальго-де-Костилья. Эти триста лет колонизации полностью опустошили мексиканский народ, но он всегда был уверен, что победа будет уж точно не за Испанией. Эта борьба за независимость не только спасла Мексику, но и объединила народ в этой разрозненной стране. В далёком 1810 году в ночь с 16 сентября возле дома священника в селении Долорес собралась группа патриотов. Это были родственники и друзья священника, рабочие местных мануфактур и несколько жителей Долорес — всего около трех десятков человек. Этих героев было не много, но благородную цель, которую они преследовали, подхватили очень много мексиканцев. В 5 часов утра Идальго велел ударить в колокол и с церковной паперти обратился к толпе с вдохновенным призывом «Независимость и смерть испанцам!», вошедшим в историю под названием «Клич Долорес».

На его призыв откликнулись сотни людей. Это были простые крестьяне, обычные горнорабочие или просто бедняки. С того дня история начала меняться.

Сантьяго и Алехандро, завидев огромное количество народа, тоже пришли на площадь. Пробираясь через мексиканцев, которые громко кричали и радовались, братья продвигались ближе к центру.

— Что происходит? — поинтересовался у брата Алехандро, Сантьяго лишь пожал плечами и стал всматриваться в толпу.

— Братья! Братья! — в толпе звуков, Сантьяго услышал отчётливый голос Панчо, который звал их.

Повернувшись ребята, увидели Мигеля, Альваро и Панчо, которые с большим трудом пробирались через тела мексиканцев.

— Что тут происходит? — ещё раз спросил Алехандро, пытаясь перекричать голоса рядом с собой.

— Что? — Альваро попытался склониться над братом, чтобы услышать, что тот говорит, но это вызвало большие трудности.

— Я спрашиваю, что тут происходит?! — продолжал Алехандро.

— Брат, сам смотри, — проговорил Альваро и за плечи развернул парня в противоположенную сторону.

Послышались шаги коней, стук которых раздавался по каменной дороге. На площадь зашли армии Трёх Гарантий, возглавляемые Агустином де Итурбиде. Первыми шли войны, которые восседали на лошадях, те подняли руки, встречая свой народ. Их смуглые лица украшали самые широкие улыбки на этом свете. За войнами на конях шли пешком другие войны. Они держали в своих руках пики, дубинки, мачете или луки, которые также величественно были подняты над головой. Везде раздавался свист людей, которые слишком долго ждали этого момента. Под громкий клич войска прошли до центра площади, продолжая махать мексиканцам, которые расступились, пропуская своих героев идти с высоко поднятой головой. Агустин де Итурбиде, который шёл самым первым в этом освободительном строю, дернул поводья, тем самым останавливая свою лошадь. Он остановился напротив национального дворца, а после развернулся к своему народу. Мужчина поднял руку в перчатке, призывая всех его послушать. На площади установилась тишина.

— С этого дня Мексика полностью освобождена от правящей короны Испании, — крикнул всадник, так громко как только мог.

После чего площадь буквально разорвалась от ликования мексиканцев. Счастье читалось на лицах каждого, по площади летали сомбреро в знак свободы.

— Мы объявляем эту войну законченной! Этот день 27 сентября теперь будет считаться днём независимости Мексики!

====== Глава 5. Декларация независимости ======

28 сентября 1821 год.

С самого утра на административной площади толпились мексиканцы, все стояли напротив Национального дворца. Каждый уже довольно долго ждал. Повсюду доносились громкие разговоры. Большая часть населения Мехико вновь находилась на этой площади, поэтому улицы столицы были полностью пустыми. Братья Дельгадо так же были здесь, как бы они могли пропустить столь важнейшее событие?

— Сантьяго! Дельгадо! — в толпе мексиканцев послышался знакомый голос, парень поднял бока своей шляпы и увидел перед собой фигуру молодой девушки. Рэмира стояла прямо напротив него, сведя руки за спиной и заглядывая в тёмно-карие глаза Сантьяго. Она как всегда мило улыбалась, а её волосы всё также были собраны в тугую косу и спрятаны под розовым платком, что придавало девушке большую невинность. Именно в таком образе помнил Сантьяго свою давнюю подругу детства. Эти черты шестнадцатилетней девушки, которая вечно улыбалась, навсегда врезались в голову молодого человека. А сейчас перед ним стояла всё та же девушка, только с глубоким и уставшим взглядом.

1811 год

— Буэнос тардес, сеньора Дельгадо, — на пороге таверны стояла молодая шестнадцатилетняя девушка. Её чёрные волосы были собраны в две косы, а в руках лежал небольшой букет из красных роз.

— Рэмира, ми вида, — сеньора Дельгадо вытерла руки о подол своей жёлтой юбки, а затем широко улыбнулась на приятную улыбку молодой девушки, — как поживает сеньора Торрес? Ты пришла к Сантьяго? Проходи, не стой, как не родная.

Рэмира прошла в харчевню, в которой на этот раз пахло чем-то пряным.

— Сантьяго наверху, я позову его, — сеньора Дельгадо быстро поднялась по лестнице на второй этаж.

Рэмира стояла посреди пустой таверны и послушно ждала своего лучшего друга, пока не заметила в самом углу таверны молодого тринадцатилетнего Алехандро, который сидел на стуле и читал книгу, полностью погрузившись в неё.

— Алехандро, — девушка мило улыбнулась мальчику и подсела к нему.

— Буэнос тардес, сеньорита Рэмира, — Алехандро слегка склонил голову, встречая гостя.

— Можно просто Рэмира, — девушка потрепала чёрные волосы Алехандро, — что читаешь, мучачо?

— «Чёрная пустыня» Иглесиоса, — пролепетал мальчик и показал потёртую обложку книги.

— А не маленький? — задорно рассмеялась Рэмира, но затем заметила изменение в лице Дельгадо.

— Только никому не говорите, — тихо проговорил Алехандро, — мама просила, чтобы я никому не показывал книгу.

— Да? И почему же? — Торрес слегка склонилась над мальчиком.

— Отец Иглесиаса испанский дворянин, а мать мексиканка, — проговорил паренёк, — мама говорит, мексиканцы не любят испанцев, даже если они только наполовину.

— Твоя мать права, милый Алехандро, людям такое не нравится. Интересно хоть? — девушка подправила две косы и посмотрела на книгу.

— Очень, я хочу научиться фехтовать, а также хочу оседлать лошадь, прямо как главный герой, — мечтательно проговорил мучачо, прижимая к груди книжку.

— Что ты, дорогой Алехандро. Фехтовать умеют только аристократы, нам всё это чуждо. Да и фехтование совершенно скучное занятие. Как например покидать камни во дворе. Сантьяго тебе не говорил, но, когда я была твоего возраста, я кидала камни лучше всех мальчишек на улице. Меня даже называли Рэмира-Соколиный глаз.

— Прямо соколиный? — Алехандро с большой радостью уставился на девушку.

— А ну как же, — гордо проговорила Торрес.

— А ты на лошади ездить умеешь?

— На лошади не умею. Но осла сеньора Сантана оседлать смогу. Научить? — девушка бойко посмотрела на мальчика, который немного потерял интерес к её рассказам.

— Осла сеньора Сантана и я оседлать могу. А я хочу, чтобы было красиво. Хочу носить красивый редингот, и лошадь чтобы была большая и высокая, с длинным хвостом и гривой.

— Но, но. Нельзя слишком много мечтать, милый Алехандро, обойдёшься ослом.

— Ола, Рэмира, — со второго этажа вместе со своей матерью спустился Сантьяго.

Его короткие чёрные волосы мило подпрыгивали, когда тот с большим увлечением переступал через ступеньки.

— Сеньора Дельгадо, совершенно забыла, — девушка положила в руки мексиканки небольшой букет роз, — это подарок от моей матери, просила поблагодарить за тыквенный хлеб, уж очень вкусный он был.

— Не за что благодарить, мы же соседи, — сеньора приняла букет, но вытащила из него две розы. Одну она положила на стол, а другую отдала Сантьяго.

Парень сразу же подарил алый цветок своей подруге, заправляя его в шелковистые волосы Рэмиры.

— Грасьяс, Сантьяго, но это ваш подарок, — девушка стеснительно подправила выбившуюся чёлку, а затем посмотрела на друга.

— Мой подарок, это твой подарок.

Рэмира и Сантьяго направились прямо по улице, они весело переговаривались, пока солнце потихоньку окрашивало небо в красные и оранжевые оттенки.

— Сантьяго, я пришла сегодня, чтобы кое-что тебе сказать, — Рэмира слегка повернулась к своему другу.

— Да? И что же?

Но девушку остановил женский плач, напротив своего дома сидела пожилая женщина. Она плакала так громко и горько, что никто не мог понять, что вызвало это. Хотя причина могла быть одна. Война. Других причин, вызвавших такой плач, просто не могло быть. Прошло чуть больше года, как началось восстание за освобождение от испанской колонизации.

— Что же вы плачете, сеньора? — к одиноко сидящей женщине подошёл Сантьяго, помогая ей подняться с прогретой земли, но женщина снова падала на неё, не прекращая при этом плакать. Платок в её руках был полностью мокрым от слёз.

— Матушка, — к женщине из дома выбежал молодой человек лет тридцати. Тот бросился к матери, обнимая старую женщину и пытаясь успокоить, — матушка, я просил тебя не плакать, это ничем нам не поможет.

— Карлито, дорогой Карлито, — женщина продолжала звать и смотреть в небо, каждый раз кланяясь и целуя землю.

— Что-то случилось? — поинтересовалась Рэмира, смотря на мужчину.

— Моя мать лишилась сына, — тихо ответил сеньор, пока женщина продолжала кланяться и горько плакать, вытирая бесконечные слёзы мокрым и ненужным платком.

— То есть вашего брата? — спросил Сантьяго.

— Си, мы сейчас собирали его вещи, но матушка не выдержала, — мужчина погладил женщину по спине.

— Он недавно умер? — продолжали спрашивать Сантьяго и Рэмира.

— Си, мы с братом воевали под Гвахалахарой, когда нас осадили испанские войска, — грустно проговорил мужчина, — наши войска потеряли слишком много повстанцев. Я смог выйти от туда живым, но вот Карлито, — после этого брат пустил слезу.

Сантьяго опустился перед ним, кладя руку на всхлипывающие плечи мужчины.

— Матушка так и не увидела Карлито перед смертью, — мужчина продолжал плакать над склонившейся женщиной, которая затихла, но не желала поднимать своё красное от слёз лицо.

Рэмира тоже присела рядом, всматриваясь в мужчину. Тот слишком часто всхлипывал, вытирая слёзы правой рукой, а левой касаясь живота.

— Вас там ранили?

Мужчина без слов поднял свою гуаберу и показал ребятам небрежно зашитую рану на животе, которая казалась очень глубокой.

— Рана от пики, болит сильнее чем выглядит.

— Война уносит слишком много мексиканцев, — проговорил Сантьяго, когда они с Рэмирой покинули мать с сыном.

— Разве мы заслужили таких страданий? — девушка угрюмо свела чёрные брови вместе, — разве любой мексиканец на этой улице готов терять своего любимого человека…

— За освобождение, — тихо проговорил Сантьяго, — к большому сожалению Мексика платит за свободу человеческими жизнями.

— Надеюсь, что больше никто не потеряет свои близких. И весь этот ужас скоро закончится. Как же я боюсь, что не дождусь этого дня.

— Не бойся, Рэмира, я всегда рядом, — Дельгадо приобнял свою подругу, — ты хотела мне что-то сказать?

— Я так не хочу этого говорить, — Торрес потупилась, а затем подправила розу, аккуратно вложенную Сантьяго.

— Пожалуйста, не пугай меня.

— Сантьяго, мы с семьей переезжаем в противоположенную часть Мехико, — тихо проговорила Рэмира, опуская голову, боясь смотреть на своего друга, — боюсь мы будем видеться намного реже.

Сантьяго уставился, рассматривая виноватое лицо подруги, потом он резко обнял её, крепко прижимая к себе.

— Я ни за что не потеряю тебя, поэтому я каждые выходные буду бегать к тебе, как бы далеко это не было.

— Грасьяс, Сантьяго. Я не сомневалась в тебе, ты же носишь фамилию Дельгадо.

1821 год

— Сантьяго! Дельгадо! — парень был невероятно рад видеть свою подругу детства.

— Рэмира.

— Сантьяго, неужели я дождалась! Никто больше не потеряет своих близких! — Торрес радостно крикнула и обняла Дельгадо.

Сантьяго мог вечность любоваться такой широкой улыбкой девушки и таким огоньком в её взрослых глазах.

— Я рада видеть тебя.

— И я.

— Рэмира! — рядом с ребятами показался Алехандро, — как давно не виделись!

Парень оглядел девушку и радостно вскинул бровью, из девчушки с двумя косами, Торрес превратилась во взрослую женщину.

— Алехандро, — Рэмира радостно обняла парня и весело потрепала его чёрные волосы.

Альваро одиноко стоял один в толпе и рассматривал мексиканцев. Все здесь были такими разными, но всех объединяло одно лишь желание. Каждый хотел, чтобы всё закончилось, и когда это пришло, никто не мог не радоваться. Вдалеке в толпе пробежали Сильвио и Палома, а сразу же за ними шли сеньор и сеньора Гомес. Затем Альваро также заметил сеньора Рамиреса, который шёл в сопровождении своей дочери, красавицы сеньориты Марселы. Затем с изучающим взглядом Альваро встретился взгляд сеньора Лопеса. Сеньор приснял своё сомбреро, на что Альваро кивнул головой, а затем слегла поклонился сеньоре Лопес, которая держала на руках маленькую Эсмеральду.

— Буэнос диас, — рядом с Альваро пристроилась Милагрес. Девушка убрала со своего лица белую кружевную мантилью, накидку которая закрывала прекрасное лицо девушки, затем сеньорита взглянула в лицо Альваро.

— Не знал, что вы тоже ходите на такие собрания, — Альваро даже не взглянул в изучающее лицо Милагрес.

— Дорогой, Альваро, то что я училась в Нью-Йорке, не делает из меня американку. Я тоже уроженка Мексики, почему же события, которые сейчас происходят, не должны радовать меня?

— Во-первых, ты не была в Мексике, когда твой народ страдал, а, во-вторых, сеньорита, я тебе не дорогой, — Альваро убрал кудрявую прядь со своих глаз и всё же удосужился взглянуть на Милагрес.

— Ты хотя бы посмотрел на меня, это уже хорошо, — девушка гордо хмыкнула, — не смотреть на человека во время общения, это признак дурного тона.

— Уж извините, что я такой безграмотный, сеньорита Милагрес.

— Не обязательно быть грамотным, чтобы знать обычные признаки вежливости.

— Не тебе, Гарсия, учить меня вежливости.

— Вы только посмотрите кто здесь, — рядом с Панчо и Мигелем показался Пабло вместе со своими друзьями Арсенио и Тэо.

— Гарсия, — Панчо подправил свою жилетку и тоже подошёл к Пабло, — неужели есть то, что может вырвать тебя из своей прохладной гасиенды?

— А тебе видимо завидно, разве не так Дельгадо? — Пабло взмахнул своей ладонью в белой перчатке.

— Конечно это так, — подал свой голос Арсенио.

— И чему же я по твоему завидую, Гарсия? — Панчо подходил всё ближе, несмотря на то, что Мигель останавливал его как мог, — тому что ты богат? Ой прости, я хотел сказать, что богат твой отец. Или всё же тому, что вы жили, как короли, пока обычные люди страдали?

— То что мы богаты, это не преступление! — Пабло тоже подошёл вплотную к Дельгадо. Оба парня были почти одинакового роста, только Пабло всё же проигрывал. Хотя молодой сеньор носил кожаные сапоги, которые помогали ему быть одним ростом с Панчо, который носил обычные гуарачи на плоской подошве.

— Неужели ваши ссоры не остановит даже сегодняшний день? — Мигель всё же оказался между братом и Гарсия, когда на балконе Национального дворца показался Агустин Итурбиде, государственный и военный деятель Мексики.

На площади установилась полнейшая тишина.

— Дорогой народ Мексики! — уверенно начал мужчина, — вчера 27 сентября 1821 года спустя ровно одиннадцать лет и одиннадцать дней после Грито де Долорес (восстание в селении Долорес 16 сентября 1810 года) Мексика может считаться полностью свободной страной! — по площади прошло ликование.

— Неужели, — тихо прошептала Рэмира, закрывая глаза, чтобы всё это не ушло как сладкий сон, всё это не укрылось от глаз Сантьяго. Парень приобнял свою подругу, продолжая смотреть на фигуру мужчины на балконе Национального дворца. Погоны на мундире мужчины приятно блестели на солнце.

— А сегодня 28 сентября я могу с большой гордостью предоставить вам, мой народ, эту декларацию независимости мексиканской Империи, — после Агустин представил бумагу, которая называлась декларацией, так величественно и может не так понятно для простого люда, но она была нужна им больше, чем они могли себе представить.

Днём от 28 сентября члены Временного Совета встретились в Национальном дворце, чтобы спроектировать Декларацию независимости недавно независимой Мексики. Документ в его конечной форме был предоставлен Хуаном Хосе Эспиносой де лос Монтеросом, секретарём Совета. Декларацию подписали 35 членов временного правительства из 38, поэтому документ вступил в действие.

— В этом документе мексиканцам предоставляется три гарантии: установление конституционной монархии, равенство прав крелов и испанцев и сохранение привилегий католической церкви, а также независимость Мексики!

Вся площадь оживилась. Что такое конституционная монархия? Знал не каждый. Равные права креолов и испанцев мало кого волновали. Но лишь два знакомых слова могли поднять каждого на этой площади. Независимость Мексики!

— По поводу такого события сегодня вечером на главной улице Мехико пройдёт фиеста! — после этих слов Итурбиде скрылся в стенах Национального дворца.

— Матушка, отец! — ребята ворвались в таверну и сразу же побежали в комнату родителей.

Сеньор и сеньора Дельгадо отдыхали в своей комнате, но после того, как они услышали восторженные крики своих детей, мужчина и женщина проснулись ото сна.

— Что случилось? Почему вы так кричите? — сразу же поинтересовался сеньор Дельгадо, поднимаясь и облокачиваясь на спинку кровати.

— Мы только что с собрания на площади перед Национальным дворцом, — начал говорить Мигель, но его перебил Панчо.

— Итурбиде официально объявил Мексику независимой…

— Си, только что была обнародована декларация на площади, — закончил Альваро, перебивая своего младшего брата.

— Так что, матушка, никакие больше испанцы нам не закон, — проговорил Алехандро, присаживаясь рядом с матерью.

— Это прекрасная новость, не так ли, ми вида? — сеньор Дельгадо посмотрел на свою жену, которая широко улыбнулась и пустила слезу по щеке.

— Матушка, я надеюсь, ты теперь счастлива? — поинтересовался Сантьяго.

— Матушка, ты плачешь? — Панчо бросился к женщина, отталкивая Алехандро, — ну что ты, это же такая прекрасная новость?

— А ты всё такой же глупый? — Альваро ударил младшего по голове, — не видишь, матушка плачет, потому что счастлива.

Панчо пожал плечами и посмотрел в счастливое лицо женщины.

— Ах, Панчо, — сеньора Дельгадо вытерла слёзы, — раз уж такое дело, тебе с братьями нужно навестить могилу прапрадедушки.

— Могилу? — Панчо посмотрел на мать, а потом недовольно заканючил, — ну это же за городом, это так далеко.

— Хватит жаловаться, — Алехандро подключился к Альваро и тоже ударил брата, — дедушка погиб за страну, мы обязаны навестить его и обрадовать.

— А разве его тело не было скинуто где-то рядом с рудниками? — но после Панчо вновь схватился за голову, так как следующим на этот раз был Сантьяго.

— Могила же существует, чтобы дедушка был похоронен хоть где-то, — Сантьяго разъяснил самому младшему, а затем поторопил всех оставить родителей отдыхать.

— А как же фиеста? — поинтересовался Мигель, когда ребята были готовы покинуть таверну.

— Не бойся, до вечера мы успеем, — проговорил Алехандро, складывая в соломенную корзину букет цветов.

Пять братьев вышли на оживлённую улицу, после они пошли прямо вверх.

— Сеньор Сантана, сеньор Сантана! — Сантьяго окликнул мужчину, который вёз повозку, восседая на лошади.

— Что вам парни? — поинтересовался сеньор, приподнимая сомбреро, которое закрывало лицо от палящего солнца.

— Подвезите до конца города, — продолжил Сантьяго.

— Садитесь, — скомандовал сеньор Сантана и махнул в сторону повозки.

— Давайте быстрее, — проговорил Алехандро и помог братьям подняться в повозку, а после сам сел.

Сеньор ударил по коню и повозка двинулась прямо по улице. Путь был долог, ребята даже устали сидеть, а ноги сильно затекли, так как в небольшой повозке было не так много места для пяти взрослых парней. Как только ребята и сеньор выехала из Мехико, мужчина остановил лошадь. Ребята распрощались с сеньором Сантана и пошли по небольшой дорожке. За городом можно было прекрасно разглядеть горную цепь Съерра-Мадре, которая величественно возвышалась над городом.

Дельгадо ещё немного прошли и оказались перед одиноко стоящим деревом, под которым можно было разглядеть одну могилу, крест которой стоял на могиле.

— Буэнос тардес, — тихо прошептал Сантьяго и положил на могилу два цветка, а затем сел на колени перед могилой.

Каждый из братьев повторил за Сантьяго. Ветер поднимал пыль за спинами ребят, пока листья развивались в воздухе. Все молчали, сидя перед могилой прапрадедушки.

— Жаль, что это не случилось раньше, разве не так дедушка? — тихо почти шёпотом говорил Сантьяго, иногда разрывая тишину, которая окружала Дельгадо.

Слов у каждого из ребят было не так много, наоборот было больше мыслей. Точно ли всё закончилось? Точно ли не ждать подвоха? Или ещё чего-либо?

— Дедушка, — продолжил Сантьяго, — ничто не забыто, никто не забыт.

Вечер очень быстро спустился над Мехико. На улицах было очень людно и шумно. Музыка доносилась с каждого переулка и двигалась прямо до Пласа-де-ла-Конститусьон. Сегодня праздник должен быть ярче и краше любого события.

— Пойдёмте, а то всё пропустим! — крикнул Мигель и поторопил братьев потушить свечи и поспешить на улицу.

Дельгадо вышли из таверны и ахнули. Улицы разрывались от такого количества людей. Народ двигался в сторону площади с флагами в руках и в национальных костюмах, которые даже в сумерках били своей яркостью и красочностью. Повсюду слышалась музыка. Было слышно трубы, барабаны и гитары. Праздник был в каждой ноте, сыгранный на музыкальных инструментах.

— Вот они! — Мигель радостно вжался в руку Альваро и указал на оркестр.

Мариачи, которых было четыре человека, шли по широкой улице. Одеты они были в чёрно-серые костюмы чарро, что было традиционно для певцов мариачи. Короткая куртка была вышита серебряными нитями, а шею украшал красный шёлковый платок.

— Разве они не крутые? — поинтересовался Мигель у брата, не спуская глаз с певцов.

— Брат, ты не хуже каждого из них, — проговорил Альваро.

— Не говори ерунды, мне ещё так далеко до них.

Все братья Дельгадо пошли за народом, который весело танцевал в большом хороводе, который тянулся до самой площади. Широкие юбки девушек и женщин кружились в такт музыки. А рюши на блузах подпрыгивали создавая ощущение, что хозяйка вот-вот взлетит.

На площади были почти все мексиканцы.

— Сейчас будет! — сказал Панчо и посмотрел вглубь площади.

— Что будет? — поинтересовался Алехандро у младшего брата, который с большим нетерпением что-то ждал.

— Я слышал, что прозвучит колокол, как одиннадцать лет назад.

Не успел Панчо закончить свою мысль, как толпа на площади стала отсчитывать.

— Три! Два! Один! — кричали мексиканцы, Дельгадо были среди этого движения.

После последнего слова по городу пронёсся звон колокола часовни, который в народе называют «колокол свободы». Чистейший звук разнёсся, после чего площадь разрывалась от криков и свиста вперемешку с хлопками и овациями. Весь этот шум разрывали громкие крики простого народа.

— Вива, Мексика!!!

— Вива, свобода!!! — доносилось отовсюду.

— Пусть славятся герои, погибшие за Родину!!! — люди кричали лозунги, не боясь потерять свои голоса, кто-то потерял больше.

— Вива, Мексика!!! — крикнул Панчо и обнял своих братьев.

— Ты чего, Панчо? — через смех поинтересовался Альваро, но всё же обнял своего младшего.

Было уже за полночь, но праздник всё так же продолжался.

— Алехандро, — обратился к своему брату Сантьяго, — следует проверить сеньора Диего. Он возможно так и не знает недавние новости.

— Я с тобой, — сказал Алехандро, а затем повернулся к Мигелю и попросил не терять его и Сантьяго.

Алехандро и Сантьяго вышли на пустую улицу, крики и музыка доносилась за их спинами. Ребята в прекрасном расположении духа продолжили свой путь до дома сеньора Диего. Повернув на улицу, где располагался дом пожилого мужчины, братья заметили ту самую сеньору, и ещё двое мужчин.

—Ола, сеньора. Что-то случилось? — поинтересовался Сантьяго, вставая перед женщиной, которая сидела на крыльце перед домом.

Сеньора подняла своё лицо и посмотрела на двух ребят.

— Ай, какое горе, какое горе, — женщина продолжила плакать, — такой день зачем же его очернять.

class="book">— Что же случилось, сеньора? Сеньору Диего стало хуже? — поинтересовался Алехандро.

— Ах, если бы. Умер сеньор Диего, умер, — после чего женщина вновь расплакалась.

— Умер? — переспросил Алехандро, не веря своим ушам, — как?

— Я только отошла в свой дом за тёплым одеялом, а как вернулась, Диего так и не открыл глаза.

Сантьяго задумался, все мысли запутались, но всё же одна цепочка в них прослеживалась. Конец которой не должен радовать никого. Сантьяго бросился по улице, Алехандро сразу же за ним, успевая лишь кричать, что такого не может быть.

Альваро, Мигель и Панчо не спеша шли к своему дому, весело переговариваясь по поводу фиесты. Такого праздника уже давно не было в Мехико.

— Сантьяго, Алехандро? — Альваро заметил бежавших к их таверне старших братьев. Сантьяго, не сказав ни слова, с каменным лицом пробел рядом с ними, забегая в таверну, чуть ли не выбивая дверь с петель.

— Что-то случилось? — поинтересовался Мигель.

Сразу же за Сантьяго мимо братьев пробежал Алехандро только уже со слезами на глазах. Парень уже глотал солёные слёзы, также врываясь в таверну. Братья переглянулись между собой и поспешили за братьями. Сантьяго забежал в таверну и сразу же бросился на второй этаж, его ноги спотыкались на каждой ступеньке, а руки забывали цепляться за перила. Дверь в комнату родителей была закрыта. Парень с большим трудом открыл дверь, так как дважды ошибочно тянул дверь на себя. Но когда всё же Сантьяго оказался в комнате, он упал на пол. Алехандро забежал сразу же за братом. Женщина лежала на кровати, а её руки безжизненно свисали на пол. Мужчина же лежал на спине и безмятежно смотрел в потолок с закрытыми глазами.

— НО! — Алехандро подбежал к женщине, хватая ту за руку, — матушка проснись! — но женщина так и продолжала лежать, не двигаясь.

В эту секунду в комнату забежали младшие из Дельгадо.

— Что т-тут п-происходит? — всё же поинтересовался Мигель, смотря на старшего брата, который сидел на коленях перед кроватью родителей, и Алехандро, который без остановки плакал, держа в своих руках руку матери.

— Матушка и отец…- начал Сантьяго, но его перебил Альваро, он схватил старшего брата за ворот его гуаберы и поднял с пола.

— Только попробуй это сказать! — через слёзы проговорил Альваро, — если ты это скажешь, я лично тебя убью! — после Альваро сразу же обнял брата, который пустил слезу по своей щеке. Панчо бросился из комнаты и побежал по лестнице вниз, но сразу же запнулся на первой ступеньке. Панчо кубарем полетел по лестнице. Как только младший из Дельгадо оказался на полу харчевни, он даже не встал. Он так и продолжал лежать на деревянном полу, постоянно выкрикивая извинения.

Этот счастливый день теперь навсегда помечен чёрным цветом в календаре одиноких Дельгадо. Они остались одни в этом большом и опасном мире. Теперь осталось только пять Дельгадо, и каждому из них нужно заботиться о себе, не забывая про семью, которую, оказывается, можно потерять в один миг. Ничто не забыто, никто не забыт.

====== Глава 6. Могила под жезлом ======

1 октября 1821 года.

Сеньорита Рэмира шла по главной улице с букетом в руках, медленно передвигая ногами. Девушка оглядывалась по сторонам, погода сегодня была просто замечательная, может это был знак к лучшим изменениям? Рэмира была через один дом от таверны Дельгадо, когда заметила сеньора Рамиреса, который открыл свою сапожную. Мужчина как и всегда огляделся по сторонам и увидел молодую девушку.

— Буэнос диас, сеньорита Торрес, — мужчина почесал почти лысую голову и собирался зайти обратно, как его остановила сеньорита.

— Сеньор Рамирес, как там ребята? — поинтересовалась девушка и посмотрела на закрытую дверь таверны.

Мужчина обреченно вздохнул:

— Эх, сеньорита, в последние дни я их совершенно не вижу, — проговорил сеньор, — как только они похоронили родителей, дверь больше не открылась. Бедные дети.

После сеньор Рамирес скрылся в своей сапожной.

— Они что, так и не вышли? — сеньорита обречённо вздохнула и направилась к закрытой двери таверны.

Девушка поднялась на невысокий порог, а затем посмотрела на вывеску помещения. «Дельгадо» было написано так красиво и как-то одиноко. Девушка переложила букет в левую руку и дважды постучалась в деревянную дверь. Прислушавшись, девушка совершенно не заметила, что кто-то двигался в её сторону. Рэмира хотела ещё раз постучать, но затем приняла решение сначала сходить на рынок к сеньоре Кастро за свежими фруктами и овощами.

— С вас, сеньорита, 50 песо, — проговорила сеньора Кастро и уложила свежие помидоры с авокадо в небольшую корзинку, которую она любезно предоставила Рэмире, так как у той ничего с собой не было.

— Грасьяс, сеньора Кастро, сдачу оставьте себе, — девушка аккуратно переняла корзину.

— Ну как там эти детишки? Дельгадо, которые, — невзначай поинтересовалась женщина складывая монеты в свою старую сумочку.

— Сама пока не знаю, думаю, что им одиноко, — тихо проговорила Рэмира.

— Но, но, они есть друг у друга, пусть не забывают это, — после этих слов сеньора Кастро махнула рукой, провожая сеньориту, затем к женщине подошёл пожилой мужчина с початком кукурузы.

На этот раз Рэмира шла более настроено в таверну, желая помочь свои младшим и Сантьяго справиться с любой бедой.

Не успев вновь подойти к двери таверны, сеньорита услышала настойчивый девчачий голос.

— Кто-нибудь есть внутри? — на пороге стояла молодая девушка в красном платье и с зонтиком над головой, та стучала в дверь и ждала ответа.

— Кто вы такая, сеньорита? — Рэмира уверенной походкой подошла к девушке, — у хозяев случилась беда, не стоит так настойчиво и громко стучать.

— То что у хозяев беда, я знаю. Я лишь не знаю, кто вы такая, — девушка подошла чуть ближе к Рэмире, оглядывая ту с головы до ног.

— Я так и не услышала от вас этот ответ, сеньорита, — Рэмира покрепче схватила корзину и не уверенно покосилась на девушку перед собой.

Сразу же после этого, дверь таверны открылась и перед молодыми девушками предстал второй по старшинству из братьев Дельгадо. Его волосы были небрежно зачесаны назад, а рубашка чёрного цвета была также небрежно заправлена в штаны.

— Алехандро! — обе девушки были рады увидеть молодого человека.

— Рэмира, Милагрес? Что вы тут делаете?

Алехандро аккуратно поставил на стол два стакана с апельсиновым соком, а сам присел рядом.

— Простите, сеньорита Милагрес, — Рэмира взяла в руки стакан и передала его молодой сеньорите, — я и не знала, что дон Гарсия отправлял вас учиться за границу, и вы только недавно вернулись, я правильно поняла?

— Си, сеньорита Рэмира. И вы меня простите, я только вернулась из Нью-Йорка, никого ещё толком не знаю, — Милагрес подняла упавший на пол зонтик и приняла стакан апельсинового сока.

Сделав глоток напитка, Рэмира повернулась к слегка потерянному Алехандро.

— Дорогой, Алехандро, как скоро вы снова откроете таверну? — поинтересовалась Рэмира и аккуратно коснулась плеча Дельгадо.

Парень опустил голову и задумался, затем он перевёл свой взгляд на коричневую ткань, которая висела с правой стороны таверны. Там на некоторое время находился невысокий столик, на котором стояла миска с сухими финиками и ананасами, а также ваза с любимыми цветами матери. Рэмира последовала за взглядом Дельгадо.

— Не надо мне отвечать, дорогой Алехандро, — тихо проговорила Рэмира, — лучше скажи, твои братья в таверне?

Милагрес тоже посмотрела на Алехандро, который долго обдумывал вопрос Рэмиры, а затем заговорил.

— Мы вчера похоронили сеньора Диего, поэтому только сегодня дошли до вещей родителей, — парень с большим трудом проговорил последнее слово, — братья наверху.

— Вы занимались похоронами сеньора Диего, а его сын? — продолжала Рэмира.

— Он погиб к подступам в Мехико 19 числа августа месяца. Так что у сеньора никого не было.

— Если я могу чем-то помочь, только скажите, — проговорила Рэмира, её сразу поддержала Милагрес, заглядывая в пустые и грустные глаза Алехандро.

— Но, грасьяс. Мы с братьями справимся сами, вам лучше идти, — после этого парень встал и подошёл к двери, — я правда благодарен за вашу поддержку, но нам с братьями лучше побыть одним.

— Алехандро, уже первое число. Пожалуйста не пропадайте в своих проблемах, — но поток слов Милагрес, перебила Рэмира. Она мягко коснулась плеч девушки, и поторопила выйти из таверны. Только до этого, девушка поменяла старые цветы в вазе на новые, которые сегодня принесла из своего магазина.

После того, как сеньориты покинули таверну, Алехандро посмотрел на новые и свежие цветы, он легонько коснулся оранжево-малиновых лепестков и тяжело вздохнул. Алехандро ещё немного постоял у невысокого столика, а затем поспешил на второй этаж.

В комнате родителей, дверь которой была широко открыта, находились все: Сантьяго, Альваро, Мигель и Панчо. Альваро медленно и отвлечёно расстилал родительскую постель, чтобы постирать бельё. Младшие же братья вместе со Сантьяго собирали родительские вещи в коробки. Алехандро тихо зашёл в комнату и хотел помочь Альваро с постелью, как тишину разорвал Сантьяго.

— Панчо, — проговорил старший Дельгадо.

Панчо сначала не услышал брата, но когда его из своих мыслей вывел Мигель, тот повернулся на старшего брата.

— Сантьяго, ты звал меня? — поинтересовался Панчо.

— Иди в свою комнату и собирай свои вещи, — не отвлекаясь от своего дела, сказал Сантьяго.

— Вещи? Зачем?

— Теперь ты будешь спать в комнате родителей, а в твою каморку мы перетащим коробки, — ответил Сантьяго.

Все Дельгадо удивлённо повернулись на своего старшего брата.

— Сантьяго, как ты можешь такое говорить? — грубо проговорил Алехандро, уставившись на безэмоциональное лицо Сантьяго, — мы только похоронили родителей, а ты у же поскорее хочешь занять их комнату?

— Да, брат, это как-то не правильно, — подключился Альваро.

— Это их комната, как я могу её просто так забрать? — проговорил Панчо, — она слишком большая для меня одного.

Сантьяго резко поднялся с пола, на котором складывал вещи в коробку.

— Если комната будет пустовать, то от этого будет больнее, — сказал Сантьяго и осмотрел каждого из своих братьев, — Панчо ты меня слышал, иди собирай свои вещи.

После Сантьяго вышел из комнаты родителей и спустился на первый этаж.

— Алехандро, — тихо проговорил Панчо, посмотрев на старшего брата.

— Ты слышал Сантьяго, делай, как он говорит, — после этого Алехандро продолжил свою работу, а младший поспешил собрать свои вещи в комнате, которых было не так уж и много.

Работы в комнате было ещё достаточно, когда Алехандро решил приготовить для братьев перекусить, так как они целый день ничего не ели. Молодой человек поставил воду на огонь и поспешил закинуть туда кукурузу с острым перцем, затем, бросив в будущий суп дольки сладкой тыквы, Алехандро вспомнил про томаты, которые принесла сеньорита Рэмира. Поэтому пока тыква варилась, а острый перец насыщал куриный бульон, Дельгадо спустился на первый этаж, где он оставил корзину с овощами.

— О, они такие сочные, — тихо восхитился Алехандро, рассматривая красные округлые и большие помидоры, когда в таверну постучали.

Парень слегка испугался, так как ни он ни братья никого не ждали.

— Сеньор Хосе? Буэнос тардес, что вас привело? — Алехандро открыл дверь и увидел на пороге высокого мужчину.

— Алехандро, ола, дорогой мой, — проговорил сеньор Хосе и вместе с парнем зашёл в таверну.

Сперва он огляделся, а затем повернулся на Алехандро, который прикрыл за собой дверь.

— Чем вы сейчас занимаетесь, мои мальчики? — поинтересовался мужчина, а затем крепко обнял парня.

— Убираемся в комнате родителей, — тихо проговорил Дельгадо, — кстати, грасьяс, сеньор Хосе, что ваша семья помогла нам с похоронами родителей. Сами бы мы не справились.

— Ничего, ничего, дорогой Алехандро. Вы же мне как сыновья, — мужчина ласково погладил парня по плечу, затем сеньор всмотрелся в молодое лицо, — подожди, дорогой Алехандро, мне кажется, или ты схуднул?

Алехандро удивлённо уставился на сеньора, а затем еле заметно коснулся впалых щёк.

— Ну что вы, сеньор Хосе, — проговорил Дельгадо.

— Смотрите вы тут у меня, чтобы хорошо питались, если нужна помощь, я всегда рядом, — сеньор ласково и широко улыбнулся, от чего улыбнулся и Алехандро.

Сеньор Хосе засобирался к выходу, когда резко остановился.

— Ах да, точно, дорогой Алехандро, — проговорил мужчина и развернулся к парню, — сеньора Алонсо сказала, что кто-то у неё спрашивал молодого человека похожего на тебя.

— На меня? Сеньора Алонсо уверена? — поинтересовался Алехандро, — кто же будет меня искать? — это уже сам себе проговорил парень.

— Я точно не уверен, ты же знаешь сеньору Алонсо. Она сказала, мужчина не с этой улицы, поэтому он точно не уверен. Он передал ей, что у человека, которого он ищет, есть его вещь, — сеньор Хосе задумался.

— Не с нашей улицы? А что за вещь?

— Серебряный кулон.

Алехандро быстро распрощался с сеньором Хосе и поспешил на второй этаж. На его пути встретился Мигель.

— Мигель, последи, пожалуйста, за супом, — проговорил Алехандро и отдал парню помидоры.

— Ты куда-то спешишь, брат? — поинтересовался Мигель.

— Я скоро вернусь, — бросил Алехандро и скрылся в своей комнате.

В комнате было достаточно грязно и не прибрано, хотя Сантьяго и Алехандро не любят грязь, но в последние дни было не до уборки.

— Где же он? — Дельгадо осмотрел свою кровать, но так и не нашёл серебряный кулон под своей подушкой.

— Алехандро, — в комнату зашёл Сантьяго, аккуратно открыв дверь, — Мигель сказал, ты куда-то спешишь. Что-то случилось?

— Нет, брат, всё хорошо, — проговорил Алехандро, отодвигая старый матрас, — кстати, Сантьяго, ты не видел серебряный кулон.

— Кулон? Но, не видел, — после этого старший из братьев вышел, закрыв за собой дверь.

— Вот где ты, — проговорил Алехандро, смотря под свою кровать.

В глубине, ближе к стене, лежал серебряный кулон, который слегка поблёскивал от света, который проходил через деревянные ставни. Парень достал кулон и стёр с него небольшой слой пыли. Кулон представлял из себя простую серебряную пластину округлой формы, на которой было выгравировано мужское имя «Серджио» и дата « 6 декабря 1802». Серебро уже немного почернело от времени и выглядело очень старым. Алехандро сложил кулон в нагрудный карман своей чёрной рубашки, надел сомбреро и вышел из таверны.

— Ола, сеньора Алонсо, — Дельгадо спустя почти пол часа поисков сеньоры наконец нашёл старую женщину рядом со зданием банка.

— Ах, Дельгадо, буэнос тардес, — проговорила женщина, убирая со своих глаз синий платок.

— Сеньор Хосе сказал, что кто-то спрашивал у вас про меня, это так?

— Си, дорогой мой, но я не уверена тебя ли он искал.

— Как выглядел этот мужчина?

— Ну он был достаточно высоким. И он был молодым, думаю даже младше тебя, я бы не дала больше двадцати.

— Что он вам сказал? — поинтересовался Алехандро, смотря на женщину.

— Этот незнакомец сказал, что ищет парня, который был на площади 26 сентября. Затем он описал, как выглядел тот парень, мне показалось, что его описание очень похоже на тебя.

— Где вы с ним разговаривали?

Сеньора Алонсо слегка задумалась.

— На административной площади.

— Сеньора, почему вы сразу не отправили его ко мне? — слегка осуждающе проговорил Алехандро.

— А если он не тебя искал. И вообще мало ли он какой-нибудь бандит, откуда мне знать?

— Хорошо, сеньора. Грасьяс, больше не буду отвлекать вас, — после этого Дельгадо распрощался с сеньорой Алонсо и поспешил на Пласа-де-ла-Конститусьон.

На площади было людно, достаточно часто проезжали повозки, которые мешали Алехандро осматриваться и искать молодого незнакомца. Рядом с Национальным дворцом стояла небольшая группа, которая тихо переговаривалась между собой, возможно это была мексиканская буржуазия, так как рядом стояло несколько небольших карет, а их костюмы не состояли только из одной рубашки и брюк. Рядом с Алехандро рабочие загружали мешки в большую телегу, которая была запряжена двумя лошадьми. А чуть поодаль несколько маленьких ребят бегали и играли, перепрыгивая через каменные плиты.

— И как мне искать его здесь? — поинтересовался Алехандро, разглядывая людную площадь, затем он развернулся и столкнулся с парой глаз, которые были спрятаны под соломенной шляпой.

— Это вы! — сказал молодой человек и осмотрел Алехандро с ног до головы. Парень действительно был очень молод. Его юные черты слегка закрывала еле заметная щетина, а над тёмными карими глазами нависали густые брови, цвет которых был чуть светлее его тёмных кудрявых волос. Одна из бровей была рассечена и пока что не зажила.

— Это ты меня искал?

Молодой человек радостно улыбнулся и кивнул головой.

— Получается это твоё, да? — Дельгадо достал из кармана серебряный кулон и протянул его незнакомцу.

днями ранее

Алехандро быстро подполз к издыхающему телу бедной женщины. Он взял её лицо в свои руки и посмотрел на него.

— Зачем же вы бросились на верную смерть? — голос Алехандро дрожал. От страха или от грядущих слёз?

1 октября

— Мучос грасьяс, что сохранили его для меня, — молодой человек перевернул кулон провёл большим пальцем по гравировке.

— Тебя зовут Серджио?

— Си, сеньор…

— Меня зовут Алехандро, и не надо называть меня сеньор, я не намного старше тебя, — проговорил Дельгадо и посмотрел на счастливого Серджио.

— Этот кулон очень важен для меня, — начал молодой человек, — мой отец ушёл ещё до того, как я родился. Поэтому я был единственной опорой матери. Она бы не выдержала жизни без меня, если бы меня отправили на королевские рудники.

Алехандро спохватился и очень мягко поинтересовался.

— А разве вас не тогда не отправили на рудники, как ты оказался здесь?

— После того, как подписали декларацию, временное правительство вернуло домой всех мужчин, которые были насильно отправлены на рудники.

— Твоя мать героически сражалась за твою свободу, — Алехандро положил свою руку на плечо молодого Серджио, который прижал серебряный кулон к своему сердцу.

— Алехандро, вы не знаете, где похоронена моя мать? — поинтересовался молодой человек еле сдерживая подступающие слёзы.

— Я не знаю. Падре сказал что сам займётся похоронами.

— Падре церкви Саграрио Метрополитан? — и Серджио посмотрел на собор, который располагался в северной части площади.

— Си, Серджио.

— Буэнос тардес, молодые люди. Что привело вас сюда? — на выходе из церкви Алехандро и Серджио встретил падре.

— Буэнос тардес, святой отец, — проговорил Дельгадо и слегка поклонился мужчине, Серджио повторил за Алехандро.

— Чем я могу помочь вам?

— Падре, тут такое дело. Моему другу нужна ваша помощь, — начал Дельгадо, но его перебил мужчина, он посмотрел на Серджио и аккуратно проговорил.

— Вы пришли из-за матери?

Сержио сначала посмотрел на Алехандро, а потом не уверенно кивнул святому отцу.

— Я помню вашу мать, вы найдёте её на кладбище Мехико, рядом со статуей архангела Гавриила.

Кладбище Мехико было особо пустым и мрачным, по сравнению со всем красочным и ярким мексиканским городом.

Могила матери Серджио находилась рядом с гранитной статуей архангела Гавриила. Ангел изображался в хитоне и гиматии с жезлом в левой руке. Под жезлом, который был чуть отведён в сторону, находилась столь невзрачная и незаметная могила.

— Ола, матушка, — тихо прошептал Серджио и сел на колени, положив на могилу небольшой букет свежих цветов, — давно не виделись.

Алехандро отошёл в сторону, чтобы не мешать его новому знакомому разговаривать с матерью. Сейчас он как никто другой понимал, как это важно и необходимо. Дельгадо лишь иногда от пустых глаз Гавриила переводил взгляд на плачущего Серджио, который сидел на земли и что-то говорил через поток бесконечных слёз. Его он не мог услышать, в принципе Алехандро и не хотел. Он понимал, что хочет сказать сын своей умершей матери.

— Мучос грасьяс, Алехандро, — проговорил Серджио дрожащим голосом, когда наконец подошёл к одиноко стоящему Дельгадо, — за всё что ты сделал.

— Не за что, дорогой Серджио, — ласково проговорил Алехандро и слегка растрепал кудрявые волосы парня.

Молодой человек ещё раз повернулся на могилу матери.

— Наконец через столько дней я нашёл тебя, моя матушка, — тихо проговорил Серджио, — я ещё вернусь, — после ребята направились по узкой дорожке к выходу с кладбища.

— Что ты сейчас будешь делать? — поинтересовался Алехандро, когда парни вышли к улице.

— Я пока сам не знаю, может быть благоустрою могилу матушки, — проговорил молодой человек, надевая соломенную шляпу на голову.

— Я имел в виду, что ты будешь делать дальше? Как будешь жить? У тебя же больше никого нет?

— Мой троюродный дядя живёт в другой части Мехико, он меня уже звал к себе.

— Если тебе будет нужна моя помощь

— Мучос грасьяс, Алехандро. Ты и так слишком много сделал для незнакомца.

— Если будет время, заходи в мою таверну, Серджио. Буду рад тебя снова увидеть.

====== Глава 7. Братский портрет ======

2 октября 1821 год

Панчо проснулся с обеспокоенным чувством посреди ночи. Он схватился за ночную гуаберу и крепко сжал ткань в своём большом кулаке. Парень поднялся с постели и подошёл к деревянным ставням. Открыв их, молодой человек почувствовал лёгкий свежий ветерок, который следовал с севера. Панчо редко и тяжело дышал, иногда выглядывая в окно и делая глубокий вдох. Кажется ему иногда не хватало воздуха, он стал чувствовать эту нехватку немаловажного ресурса со смерти родителей. Словно бы сеньор и сеньора просили воздух для себя, они хотят дышать, там в земле им этого не хватает. Панчо хотел отдать им весь воздух, которым пытался дышать сам, потому что чувствовал за своими плечами самый большой грех. Безразличие, которое обошлось ему доверием старшего брата. Всегда нужно выбирать. Либо одно либо другое. Панчо тогда выбрал неправильно, в тот момент он выбрал не тот путь следования, из-за чего молодой человек до сих пор связан по рукам и ногам. Панчо, его имя означает «свободный». До этого момента парень считал, что это имя полностью описывает его, но сейчас он ощущает лишь, как эта свобода связала его. Руки адски болят от тугих верёвок, которые не позволяют свободно двигать красивыми руками юного парня, которые сеньора с большой аккуратностью гладила в детстве и берегла до своего последнего дня.

Панчо в последний раз посмотрел на беззвёздное небо, которое заволокли тяжёлые грозовые тучи, и закрыл ставни. В комнате было очень темно, но просторно. Это как раз то, к чему парень не привык больше всего. В комнате родителей было достаточно пусто, так как вещей у юного Дельгадо было не много. Панчо уже в третий раз проснулся за эту ночь. У него не было ещё такого, если после похорон родителей молодой человек совершенно не мог уснуть, а тут усталость и сон заволакивали. Но всё же Панчо уже в третий раз сидит на деревянном подоконнике и пьет тёплую воду из стакана. Дельгадо чувствует беспокойство, находясь в этой комнате один. Всё просто. Комната ждёт своих хозяев.

По Мехико пронёсся оглушительный звук раскатов грома, а яркая вспышка молнии заставила Панчо Дельгадо проснуться уже теперь только ранним утром. Молодой человек переоделся и подошёл к небольшому зеркалу, которое стояло на старом деревянном комодике. Его чёрные пряди волос торчали в разные стороны, не разрешая пригладить себя. Парень в безнадёжности просто растрепал волосы и ещё раз посмотрел в отражение. Перед ним стоял высокий молодой человек, кожа которого была достаточно смуглой, как у отца. Нос был длинным и острым, такая же острая и точёная линия подбородка была исполнена в квадратной форме, из-за чего у Панчо очень хорошо выделялся небольшой подбородок. Вообще юный Дельгадо- точная копия своего отца в молодости, точно такие же плачущие тёмно-карие глаза, внешний уголок которых смотрел вниз, делая его взгляд очень грустным. Панчо подправил ворот своей рубашки и спустился на первый этаж, в харчевню.

Внизу находился лишь Альваро, который через приоткрытые ставни смотрел на улицу. Снаружи уже во всю лил дождь, размывая разгорячённые дороги столицы. С самого утра, как только он начался, дождь усилился, поэтому было даже сложно рассмотреть, что происходит на противоположенной стороне улицы. Лужи, которые превращались в длинные ручьи, стекали по дороге. Иногда игривый поток воды тревожили повозки, колёса которых разбрызгивали грязную воду на тротуары.

Альваро закрыл ставни, так как дождь во всю попадал в таверну.

— Буэнос диас, — проговорил младший из Дельгадо, на что старший брат повернулся на голос.

— Буэнос диас, Панчо, — Альваро отошёл от окна и посмотрел на немного красные глаза своего брата, — почему ты выглядишь таким уставшим?

— В последнее время мне плохо спится, — честно ответил Панчо.

Альваро внимательно взглянул в уставшие глаза и очень мягко улыбнулся.

— Нам всем в последнее время плохо спится.

— Брат, мне кажется, что родители смотрят на меня, — Панчо чуть поднял голову и посмотрел наверх, — а так же они очень разочарованы.

Панчо склонил голову и, слегка пошатнувшись, сел на стул, который стоял рядом с ним. Его руки непроизвольно вцепились в ничем не повинные пряди. Альваро пригладил волосы брата, заправляя те за уши, а затем сел на корточки, взглянув в еле закрытые карие глаза брата.

— Не говори так, Панчо, — Альваро вытер слезу, которая появилась в правом глазу, — мы все любим тебя, нам не в чем в тебе разочаровываться.

— Но…

— Никаких «но», дорогой брат, — Альваро широко улыбнулся, показывая свои ровные зубы, — давай не будем оборачиваться назад. Всё, что было в прошлом, останется в прошлом, как воспоминания. Несмотря на то, какие это воспоминания, приятные или нет. От этого всё равно не уйти. Панчо, попытайся двигаться дальше.

На лестнице послышались шаги, поэтому Альваро поспешил встать с корточек. Молодой парень выпрямил спину и ещё раз подошёл к окну.

— Ах, какая ужасная погода! Видимо посетителей сегодня точно не будет, — громко сказав это, парень обернулся и увидел спускающихся Сантьяго и Алехандро.

Парни вдвоём спустились на первый этаж и посмотрели на Альваро, который стоял рядом с окном, и Панчо, который был явно чем-то обеспокоен, его выдавали уставшие глаза и бледный цвет кожи.

— Буэнос диас, братья, — ярко улыбнулся Альваро, приковывая взгляд своих старших братьев к себе.

— Все уже здесь, где Мигель? — поинтересовался Сантьяго, проходя в центр таверны, но в эту же секунду в таверну Дельгадо вбежал молодой человек с чёрной гитарой в руке. Мигель распустил хвост, в который были собраны чёрные пряди его волос, и провёл длинными пальцами по мокрой шевелюре. Затем молодой человек смахнул капли дождя со смуглых и румяных щёк. Видимо проливной дождь помешал любимому занятию Мигеля.

— Дождь льёт как из кувшина, хоть ходи воду собирай, — проговорил Мигель.

— Отлично, раз уж все здесь, тогда можно приступать к работе, — сказал Сантьяго и оглядел каждого из братьев, — этот простой плохо скажется на нашем бизнесе. Тогда Альваро и Мигель вам нужно забрать и привезти ящики с вином у сеньора. Он ждёт вас в северной части торговой площади через две дороги по западному направлению.

— Зачем покупать алкоголь у сеньора так далеко, нет нигде ближе? — взревел Альваро, умоляющим взглядом уставившись на Сантьяго, который доставал сложенный лист бумаги из кармана своих потёртых на коленях штанов оливкового цвета.

— У сеньора вино самое дешёвое в Мехико, и да, нужно также забрать бочку пива у сеньора, у которого мы раньше заказывали вино. Лучше вам записать, — Сантьяго подошёл к барной стойке, там стояла запасная баночка с чернилами цвета сажи.

— Но это же в противоположенной части от первого сеньора, — безнадёжно проговорил Мигель.

— И да, не покупайте у второго сеньора ничего больше, он обязательно предложит вам текилу, — строго проговорил Алехандро, пока Сантьяго аккуратно писал на бумаге, — она у него палённая, и у сеньора больше нет лицензии на производство крепкого алкоголя, поэтому только пиво.

— Хорошо, Алехандро, — Альваро и Мигель приняли бумагу у старшего брата с точным списком продуктов и поспешили на выход.

— Лучше позаимствуйте телегу у сеньора Сантана, так будет проще вести, и аккуратнее на дороге, там такой дождь, — продолжал причитать Алехандро, пока братья-погодки не скрылись за дверью таверны.

Алехандро сегодня направился с двумя стульями в ремонт, спинки которых нужно заменить на новые, так как старые уже сломались, и своей древесиной цепляли одежду посетителей. Сантьяго сначала не хотел отправлять брата в такой дождь, но тот всё же настоял на своём под предлогом того, что в следующий раз он обязательно про них забудет, поэтому они так и продолжат стоять в самом дальнем уголке таверны.

Работа Панчо была самой непыльной, продолжать дожидаться посетителей и работать как обычно, хотя мало кто захочет выйти на улицы Мехико под проливной дождь. Сантьяго же будет на кухне, в перерывах подсчитывая и расписывая сколько из дохода и на что пойдёт.

Панчо уже в который раз прошёлся уже сухой тряпкой по бару, когда дверь таверны открылась. На пороге стояла низкая женщина, которая укрывалась тёмно-бардовым пончо. Когда женщина убрала пончо со своих плеч, за её спиной показалась хрупкая и очень тощая фигура молодого мучачо лет десяти. Женщина аккуратными и почти невесомыми движениями встряхнула капли дождя с пышной и кудрявой копны волос мальчика. Мучачо лишь слегка поморщился и ещё раз тряхнул головой из стороны в сторону. Панчо, завидев посетителей, чуть ли не летящей походкой оказался рядом с женщиной и, по видимому, её сыном.

— Буэнос тардес, сеньора, — Панчо широко улыбнулся, смешно закидывая голову, — вы можете сесть здесь, — и молодой человек указал на ближайший стол среди множества пустых столов.

Мучачо посмотрел на Дельгадо взглядом исподлобья и движением руки попросил женщину наклониться к своему уху.

— Мы пожалуй сядем к окну, — мягко проговорила сеньора, поглаживая мокрые волосы своего сына, — можно же?

— Си. Присаживайтесь куда хотите, — и Панчо провёл рукой по всей таверне.

— Куда ты хочешь сесть, дорогой Ренато? — мать посмотрела на своего сына, тот неуверенно провёл взглядом своих золотистых глаз таверну и двинулся к столу, который располагался прямо напротив одного из окон.

Мучачо слегка наклонил голову на бок и подошёл к деревянному стулу.

— Давай я тебе помогу, Ренато, — женщина последовала за сыном.

Когда мальчик сел на стул, тот сразу же уставился на закрытые ставни окна. Мальчик лишь открыл свои тонкие губы, издал подобие звука и указал пальцем на окно.

— А можно открыть ставни? — поинтересовалась женщина, посмотрев на Панчо.

— Си, конечно, сеньора, — Дельгадо подошёл к деревянным ставням, — как широко их открыть?

— А можно открыть их полностью? — Панчо исполнил просьбу женщины, после чего мучачо тихо восхитился и дважды хлопнул в ладоши. Он трижды моргнул и улыбнулся, у мальчика отсутствовал правый боковой резец, но он всё равно широко улыбался, внимательно следуя глазами за повозками с лошадьми на улице.

— Что вы желаете? — после небольшой паузы, во время которой он наблюдал за поведением мальчика, поинтересовался Панчо.

— Ренато, ми вида, что ты хочешь кушать? — женщина подправила подол своего платья и посмотрела на сына, но мальчик лишь что-то промычал и продолжил наблюдать за окном.

Женщина вздохнула и повернулась на ожидающего Панчо:

— Вы готовите рис с мясом? — поинтересовалась женщина.

— Си, сеньора.

— А какие овощи добавляете?

— Ну в основном немного кукурузы, фасоль, дольки сладкого или острого перца.

— А можно без кукурузы, но побольше сладкого перца, — женщина, задумавшись, коснулась своих морщинок, а затем добавила, — и без фасоли желательно, но с перцем.

— Я могу предложить вам энчиладу со свининой и сладким перцем, — проговорил Панчо, — энчилада легка в приготовлении, поэтому вы сможете покушать уже скоро.

— Ох, мучос грасьяс, молодой человек, — женщина скрыла свои глаза за щеками, которые появились от широкой улыбки, — тогда нам, пожалуйста, две порции энчилады.

Панчо пообещал поторопиться и скрылся на кухне, где Сантьяго пропал в бумагах и подсчёте.

Через некоторое время младший Дельгадо появился на кухне с двумя большими тарелками на которых лежало блюдо из тонких пшеничных лепёшек с мясной и сырной начинкой под овощным соусом с дольками сладкого болгарского перца.

Панчо со стороны бара наблюдал за этой небольшой семьёй. Мучачо за всё время не произнёс и слова, лишь постоянно кивал и уплетал энчиладу за обе щёки, возможно иногда забывая пережёвывать. Панчо на это лишь улыбался, смотря, как женщина аккуратно вытирала овощной соус с щёк своего сына небольшим бежевым платочком.

— Что-то ещё будете? — поинтересовался у женщины Панчо, когда отнёс тарелки под энчиладу на кухню и вновь вернулся.

— Но, мучос грасьяс, было ну уж очень вкусно, — женщина широко улыбнулась, а после посмотрела на своего сына, — Ренато, дорогой, поблагодари этого доброго мучачо.

— Гра-си-ас, — с большим трудом проговорил мальчик, а затем его уголки губ чуть поднялись, а верхняя губа спрятала нижнюю, закусив ту маленькими зубками.

Женщина надела на свои плечи бордовое пончо и, взяв за руку Ренато, собиралась покинуть таверну, продолжая путь под проливным дождём, но она резко остановилась и посмотрела на спину Панчо.

— Молодой человек.

Дельгадо обернулся на голос женщины.

— Си, сеньора?

— Вы не знаете как пройти к банку, мы с Ренато так долго ходили, но видимо потерялись. Ах, Мехико действительно большой, как говорят, — сеньора растерянно посмотрела на Панчо, но тот лишь улыбнулся.

— Вы не из Мехико? — поинтересовался Дельгадо, подойдя чуть ближе.

— Си. Мы из деревушки, что находится восточнее от Мехико. Тут недалеко, чуть более ста корделей за чертой города, — проговорила женщина и подправила длинную косу из чёрных волос, которые были частично седыми.

— И зачем же вы приехали в Мехико? — спросил Панчо, ставя железный поднос на стол, а сам присаживаясь на деревянный стул. Женщина тоже устало присела на стул, но Ренато недовольно заканючил и хотел было что-то сказать, но он просто дёргал женщину за мокрое бордовое пончо.

— Подожди немного, Ренато, ми вида, — женщина погладила мучачо по его кудрявым волосам, но того это не устроило.

— Ренато, ты любишь рисовать? — ласково поинтересовался Панчо, наклоняясь и всматриваясь в золотые глаза маленького мальчика.

Ренато слегка успокоился и отстал от пончо матери, но заметив интересующее лицо Панчо, тот лишь икнул и спрятался за женщиной.

Дельгадо слегка рассмеялся и подошёл к барной стойке. За ней находились листы и чернила с пером для срочных записей. Молодой человек аккуратно поднёс бумагу к Ренато и также ласково заглянул в глаза, присаживаясь на корточки.

— Хочешь порисовать?

Ренато посмотрел на расслабленное лицо женщины и осторожно приблизился к Панчо, тот протянул ему бумагу и усадил мальчика за стол, а сам повернулся к женщине.

— Мучос грасьяс, молодой человек. Ах, я даже не знаю твоё имя.

— Панчо. Сеньора, можете звать меня Панчо. Вы, сеньора, приехали в Мехико, потому что вам нужно в банк?

— Си, Панчо. Вообще я в Мехико с самого рождения не была, сюда по делам приезжал только муж, а после его смерти мой старший сын, поэтому мне ехать не было необходимости, — начала свой рассказ сеньора.

— Что же вынудило вас всё же приехать?

— Ах, мой старший сын теперь прокармливает нас с Ренато, но недавно он повредил ногу, поэтому некоторое время не может работать. Моя подруга сказала, что с недавних пор правительственные банки выплачивают пособия для семей, которые потеряли кормильца. Я приехала встать в очередь на эти пособия.

— О, а я даже не слышал об этих пособиях, — отозвался Панчо, — не бойтесь, сеньора, банк тут недалеко, стоит лишь пройти вдоль улицы и на ближайшем перекрёстке свернуть направо. Там посреди улицы будет стоять здание, на нём будет написано «банко», так что вы не перепутаете.

— Мучос грасьяс, Панчо, — женщина уже в который раз улыбнулась, — но у меня есть к тебе небольшая просьба. Можно я оставлю в таверне моего Ренато. Он мальчик впечатлительный, поэтому без него путь будет чуть быстрее, да ещё и этот дождь, — сеньора посмотрела на всё ещё не закончившийся дождь, который можно было увидеть через открытые ставни.

— Си, сеньора. Ренато вроде интересно, — и Дельгадо перевёл взгляд на мучачо, который с большим интересом макал перо в чернильницу и выводил какие-то линии на пожелтевшем листе бумаги, — сколько ему лет?

— Тринадцать, — тихо проговорила сеньора, но заметив удивлённое лицо Панчо, продолжила, — выглядит и ведёт себя лет на десять, не так ли? — женщина грустно выдохнула, — Ренато такой с рождения. Мучачос в нашей деревне с ним не общаются, говорят, что он проклят богом, поэтому он всегда один. Лишь мой старшенький с ним играет, они всегда бегали по нашему ранчо, а тут такое несчастье, поэтому он почти всегда сидит в доме.

— Не бойтесь, сеньора оставьте его со мной.

Женщина благодарственно кивнула головой и вышла из таверны. Панчо повернулся и посмотрел на молодого мучачо, который, кажется, совершенно и не заметил ухода матери. Дельгадо хотел рассмотреть, что же такое рисует Ренато, но тот постоянно закрывал лист бумаги своей небольшой ручкой.

— Ола, Ренато, меня зовут Панчо, приятно познакомиться, — парень протянул свою большую ладонь к мучачо, мальчик оторвался от своего занятия, поэтому Панчо смог всё же разглядеть, что же там Ренато так усердно выводил.

— Я посмотрю, — Дельгадо аккуратно своими карими глазами указал на листок бумаги и ласково улыбнулся, складывая руки на колени и дожидаясь ответа мальчика.

Мучачо посмотрел на ожидающего Панчо, на его лице не читалась ненависть или страх такого, как Ренато, как у детей с его двора, поэтому мальчишка медленно убрал свою руку с бумаги, поэтому парень смог с лёгкостью взять рисунок в свои руки.

На пожелтевшем листе бумаги аккуратными и плавными линиями был выведен портрет. Крепкое и большое лицо, которое наполовину было закрыто чёрной густой бородой, орлиный нос с явно выраженной горбинкой и потрясающими глазами, которые жили отдельно от уже и так живого портрета. Глаза, окружённые пушистыми ресницами, словно блестели на солнце, отображая весь свет и тень, которые могут таиться в человеческих глазах. Такие же, как и у Ренато, кудрявые волосы, местами были размазаны, потому что мучачо задел рисунок рукой, но это придавало им большей графичности.

— Ах, Ренато! — восхитился Панчо и посмотрел на мальчика, — это твой брат?

Ренато почти незаметно кивнул головой и посмотрел на Панчо, желая что-то ещё сказать, но он молчал.

— Это просто превосходно, Ренато! — парень продолжал восхищаться рисунком, пока в харчевне не показался старший изДельгадо.

— Панчо, в таверне есть посетители? — Сантьяго осёкся, когда посмотрел на пустую таверну и сидящих Панчо с мучачо, — откуда здесь ребёнок?

— Брат, познакомься это Ренато, — Панчо подошёл к своему брату и подвёл запутавшегося парня к мальчику.

— Буэнос тардес, — бросил Сантьяго, посмотрев на испуганного мальчика, а затем всё же перевёл взгляд на своего младшего брата, — где его родители?

— Не переживай, брат. Сеньора отошла в банк и попросила проследить за Ренато, она скоро вернётся.

— Что за сеньора?

— Ты с ней не знаком, они не из Мехико.

— Зачем ты взялся следить за ребёнком?

— Сантьяго, посмотри какой там дождь, не мог же я отправить женщину с ребёнком снова на улицу. А так сеньора сама быстро сходит, решит все дела, а там уже гляди и дождь закончится. Ренато, хочешь чего-нибудь сладкого? — Панчо повернулся на мальчика, который сразу же радостно захлопал в ладоши и быстро закивал головой.

После этого младший Дельгадо сразу же скрылся на кухне, оставляя Сантьяго с Ренато.

Через некоторое время Панчо вновь показался на кухне, неся на глиняной тарелке дольки ананаса и манго.

Парень поднёс тарелку счастливому мучачо, который сразу же взял в свои небольшие ручки дольку сладкого и сочного манго. После Панчо повернулся к брату и поднёс угощение к нему, предлагая взять что-нибудь. Сантьяго сначала сурово посмотрел на парня, но потом всё же также предпочёл манго. Когда уже десерта не оказалось на тарелке, дверь в таверну открылась, и на пороге показалась мать Ренато. Женщина расстроено прошлась до столика, а затем, взявшись за плечи своего сына, грустно и тяжело выдохнула.

— Как всё прошло, сеньора? — сразу же поинтересовался Панчо.

— Ах, я и не знала, что эти пособия могут получать только те, кто проживает в Мехико. Знала бы, не ехала в такую даль, ещё этот дождь, — сеньора опустила глаза и подправила мокрое бордовое пончо.

— Сеньора, вы о пособиях, которые выплачиваются государством семьям, которые потеряли кормильца? — неожиданно для женщины поинтересовался молодой человек, которого она ещё не видела в этой таверне.

— Си, молодой человек.

— Тогда это очень странно. Ещё вчера сеньора Маркес хвасталась, что её знакомая будет получать деньги, только потому что у той умер муж. Но знакомая вроде не из Мехико, хотя точно не из Мехико. Потому что сеньора Маркес говорила, что та сеньора обязательно на эти деньги купит ещё одну лошадь для ранчо.

— Сеньора, вас же по чистому обманули, как же вы этого не заметили? — Панчо резко встал с деревянного стула.

— Да откуда же мне было знать, а что теперь делать? — женщина убрала мокрую прядь волос, которая неприятно прилипла ко лбу.

— Нужно идти разбираться!

Через мгновение Панчо уже спешил к зданию банка, что женщина не успевала поспевать за молодым парнем, постоянно запинаясь об своё платье. Сантьяго же остался с Ренато, который опять погрузился в свои рисунки, совершенно не замечая ничего вокруг.

— Что это за надувательство такое! — Дельгадо как вихрь ворвался в банк, чуть ли не сбивая старую деревянную дверь, которая с большим трудом держалась на заржавевших петлях.

Все, кто находился в банке, обернулись на громкие замечания молодого человека, благо народа было не так много. За высокой железной решёткой сидел довольно пухлый мужчина, который округлил свои глаза от действий разгорячённой крови Дельгадо. Панчо, завидев мужчину, очереди к которому не было, поспешил подойти к свободному окошку.

— Почему вы обманываете простых людей? — продолжал причитать Панчо, размахивая мокрыми рукавами своей красной хлопковой гуаберы, женщина же смущённо стояла рядом, не решаясь вмешиваться в происходящее.

Мужчина еле заметно отодвинулся от железного окна вытер подступивший пот с широкого лба.

— Прошу сначала тебя успокоиться! — проговорил мужчина, — мальчик, не видишь здесь работают люди.

— Я вижу, как вы работаете!

— Панчо, прошу вас, — тихо проговорила сеньора, которая до того тихо стояла в стороне.

— Говорите, вы предоставляете пособия для семей, которые потеряли кормильца? — на одном дыхании выпалил Дельгадо и быстрыми движениями спрятал за уши намокшие пряди смольных волос.

— Конечно, это нововведения от временного правительства…- но не успел мужчина договорить, как его сразу же перебил Панчо.

— А есть какие-либо ограничения по месту жительства для этого закона?

— Но, ничего такого нет.

— Тогда почему вы не представляете их этой сеньоре, — Панчо вновь прикрикнул на мужчину.

— Не может быть такого, — мужчина вжался в свои плечи и стал как-будто меньше рядом с яростным восемнадцатилетним юношей.

— Сеньора сказала, что вы ей отказали, потому что она является жительницей деревни под Мехико. Как это понимать! — Панчо уже начал тяжело дышать, смотря, как мужчина в панике своими пухленькими ручками потянулся к каким-то бумагам, которые лежали рядом с ним, но тот совершенно не знал, что искать.

— Ола, сеньора я помню вас, — рядом с распаниковавшимся мужчиной, показался другой сеньор.

Панчо чуть опустил свои глаза и за всё той же решёткой увидел низенького и худощавого мужчину в коричневой жилетке.

— Сеньора, вы наверное неправильно меня поняли, я сказал вам, что не могу поставить вас в очередь за пособиями, потому что у вас не было бумаги на смерть своего мужа, — мужчина хитро улыбнулся и пригладил гладкие жиденькие волосы на своей голове.

— Ах, да как же, — женщина быстро нырнула в карман своего платья и вытащила оттуда бумажку, которая была сложена в четыре раза, — вы её даже не попросили.

— Вы бы так и сказали, что она у вас есть, — мужчина принял бумагу у сеньоры под сжигающим взглядом Панчо, — сеньор Херреро, сразу же поставит вас в очередь, не переживайте. Не зачем было так громко поднимать пыль.

— Не следовало обманывать простой люд, думаете, что мы постоять за себя не можем? — Дельгадо быстро дёрнулся с места, из-за чего этот пухлый сеньор Херреро уронил перо с чернилами.

Мужчина как можно скорее заполнил нужные бумаги и вернул бумагу сеньоре, а этот документ отправил в стопку на очередь.

— Всё прекрасно, сеньора. Через пять дней можете вернуться за пособиями, — проговорил тот низенький мужчина.

После этого Панчо лишь искривил свои губы в недовольной усмешке и поторопился вывести сеньору из злосчастного банка.

— Мучос грасьяс, дорогой Панчо, если бы не ты, — проговорила женщина держа за плечи Ренато.

Женщина и мальчик стояли на крыльце таверны, когда закончился этот проливной дождь. Все дела в столице были сделаны, поэтому можно и вернуться домой.

— Ничего такого, сеньора. Был только рад помочь, — Панчо широко улыбнулся, Сантьяго, который тоже стоял рядом, обнял своего брата и потрепал того за всё ещё влажные волосы.

— Обязательно было лезть на рожон? — усмехнувшись, проговорил Сантьяго, — в следующий раз попробуй сначала спокойно поговорить, — адьос, сеньора, адьос Ренато.

После того, как Сантьяго попрощался, он вернулся в таверну, в которой уже появилось несколько посетителей.

— Была рада с тобой познакомиться, Панчо, — женщина поцеловала молодого человека в обе щёки и повернулась к своему сыну, — Ренато, попрощайся с Панчо.

Ренато на этот раз более уверенно направился к Дельгадо. Панчо сел на одно колено и посмотрел в золотые глаза мучачо.

— А-ди-ос, Панчо, — проговорил Ренато и обнял крепкие плечи парня.

Панчо тихо рассмеялся и приобнял мальчика за его хрупкую талию. Ренато медленно отстранился и подошёл к женщине. Сеньора с мальчиком направились по дороге, которую покрывали многочисленные лужи, как Ренато резко остановился и повернулся в сторону заходящего Дельгадо.

— Панчо! — мучачо, аккуратно и постоянно сильно опускаясь на правую ногу, подбежал к Панчо и вытащил перед ним лист той пожелтевшей бумаги из кармана своих коротеньких штанишек. Молодой человек раскрыл лист бумаги и увидел ещё один портрет. На нём был запечатлён Панчо, который широко улыбался, а рядом с ним стоял Сантьяго, ласково смотрящий на своего младшего брата.

— Мучос грасьяс, Ренато, — проговорил Дельгадо и ещё раз обнял мальчика.

Когда мучачо подошёл к матери, он помахал своей маленькой ручкой парню, на что тот сделал также.

— Сеньора, когда будете в Мехико, обязательно заходите в нашу таверну. Вам здесь всегда рады.

====== Глава 8. Невестка ======

3 октября 1821 год

— Сеньора, подождите ещё немного, — проговорил Альваро, аккуратно и как можно быстрее подбираясь к круглому столику, который находился дальше всего от кухни, ближе к двери, — ваш тамале с ананасами и миндалём только готовиться.

Альваро убрал мешающуюся кудряшку с глаз и поставил на соседний стол тарелку с куриной похлёбкой для сеньора Маркеса, который уж очень давно не выходил из своего дома, занимаясь только что родившимися поросятами.

— Молодой человек, мы просили тамале без миндаля, — проговорила сеньора, отвлекая Дельгадо от столика сеньора Маркеса.

— Хорошо, сеньора, я сейчас передам на кухню, — после этого Альваро вновь скрылся из виду посетителей.

Посетителей в таверне сегодня было достаточно много, это не могло не радовать братьев, которые уже давно работают себе в минус. Когда всё же так называемый обед у большей части населения Мехико закончился, люди поспешили покинуть таверну, поэтому в ней стало чуть свободнее. Мигель оставил столики и оставшихся клиентов на Альваро и Алехандро, а сам направился мыть грязную посуду, которая скопилась в достаточно большую гору, на огне как раз согрелась вода.

— Можно пожалуйста стакан воды, — донеслось с одного из столиков.

Крупный мужчина повернулся на своём стуле в сторону Альваро и указал на свой столик.

— Си, сеньор, — Альваро сразу же направился в сторону кухни, но его остановил Алехандро, который оказался ближе.

— Брат, я принесу, — Алехандро отодвинул бежево-жёлтую ткань, которая свисала в проходе, как его окликнул один женский голос.

Сеньора настойчиво попросила принести холодный зелёный чай с цедрой апельсинов.

Когда Альваро унёс две пустые тарелки Мигелю, молодой человек вернулся в харчевню. Дверь в таверну уже который раз открылась и на пороге показалась невысокая фигура молодой девушки. Её прямые чёрные, как смоль, волосы были собраны в низкий хвост, а чёлка была отрезана до глаз, закрывая высокий лоб девушки. Этой девушкой была Марсела Рамирес, дочь местного сапожника, мастерская которого располагалась напротив таверны Дельгадо, через дорогу. Девушка была полностью в своих мыслях, поэтому, когда сеньорита закрыла за собой дверь, клочок подола цветочного платья молодой девушки остался зажатым тяжёлой деревянной дверью. Из своих раздумий Марселу вывел звук порванной ткани, платье слегка порвалось, частично отрывая оборку на подоле юбки.

— Теперь ещё и платье, — девушка без какого-либо желания открыла дверь, убрала юбку и эмоционально захлопнула дверь обратно.

Посетители таверны обернулись на громкий звук, созданный расстроенной сеньоритой.

— Ах, сеньорита Марсела, дверь ни в чём не виновата, — Альваро усмешливо улыбнулся и подошёл к молодой девушке.

— Альваро, неси текилу, — Марсела посмотрела в миндальные глаза парня, которые в эту же секунду округлились, а густые брови поднялись от удивления.

— Если ты так из-за платья, то оно того не стоит, — Альваро слегка отшутился, но всё же усадил девушку за столик.

— Моему сердцу так больно, дорогой Альваро, — Марсела приложила руку к груди и села на стул, подправив платье и вновь поднимая свои тёмно-карие большие глаза.

На немой вопрос парня девушка слегка вздохнула и подправила чёлку, которая смешно зашевелилась под хрупкими и длинными пальцами девушки.

— Так ты принесёшь мне текилу?

— Алкоголь не залечит все раны, дорогуша, — проговорил Альваро, но отвлёкся на голос посетителя, который желал заплатить за тушёную свинину, — я принесу тебе только сок, а потом ты мне всё расскажешь.

Марсела лишь надула пухлые накрашенные в красный цвет губы и начала тихо себе под нос что-то причитать, что Альваро конечно же не услышал, но его всё это рассмешило.

Вернувшись к сеньорите с соком из свежевыжатых ананасов, Альваро присел рядом.

Марсела сделала несколько глотков тёплого сока, но пока что не начинала свой рассказ.

— Ну, Марсела, рассказывай, что у тебя произошло? — проговорил Альваро и посмотрел на сеньориту.

Девушка действительно не спешила делиться с Дельгадо своей грустной историей, поэтому она постоянно подправляла свою гладкую чёлку.

— Ах, матушке действительно не понравится, что я порвала платье, — наконец заговорила девушка.

— Марсела, если ты пришла молчать, то лучше не занимай просто так столик, — молодой человек поднялся со стула.

— Ладно, ладно, дорогой Альваро. Тебе совершенно меня не жалко, — девушка быстрыми движениями руки, на которой висело три тонких бронзовых браслета, приказала Дельгадо вновь сесть на место, — Альваро, милый, ты тоже считаешь, что я плохая кандидатка в жёны?

— С чего такие мысли, Марсела, или уже под венец решила пойти? — Альваро посмотрел на серьёзное лицо сеньориты Рамирес, которая свела свои аккуратные тонкие чёрные брови вместе.

— Си, дорогой Альваро, решила.

— Правда? Поздравляю, дорогая, — Дельгадо взял мягкую руку своей собеседницы в свою большую ладошку и еле заметно прикоснулся к ней своими чуть красноватыми от природы губами.

— Ах, если бы было с чем поздравлять, — сеньорита взяла руку Альваро и, сжав её, положила на деревянный столик, Дельгадо также положил вторую руку, накрывая тем самым крохотные ладошки девушки своими.

— Что же тебя тогда беспокоит? Жених не так красив, как я?

— Ах, Альваро, нет никого прекраснее тебя. Но мой Энрико, ах, у него добрейшее сердце, — Марсела прикоснулась кончиками пальцев груди, а затем широко улыбнулась, от чего на её щеках показались две глубокие ямочки.

Альваро так же широко улыбнулся, смотря на сверкающие глаза Марселы, но в эту же секунду девушка резко погрустнела, что не укрылось от изучающих глаз молодого человека.

— Если дело не в женихе, значит дело в его родителях?

— Именно так, дорогой Альваро, сеньору и сеньоре я совершенно не нравлюсь.

После этого девушка замолчала, не зная, что сказать дальше.

— Дорогая Марсела, расскажи всё что у тебя на сердце.

— Мы познакомились с Энрико где-то с год назад…

август 1820 года

Сеньорита Марсела прогуливалась по торговой площади в поисках палатки, которая продавала бы дешёвый перец чили. В последнее время перец слишком подорожал, если раньше за пучок из шести перцев чили можно было отдать не больше тридцати песо, в зависимости от палатки, которая торгует товаром, то сейчас пучок с таким же количеством перца продают за сорок пять песо. Сеньора Кастро, которая всю жизнь торгует овощами и фруктами, грустно разводит руками и устанавливает цену в сорок семь песо, но для знакомых может скинуть пятьдесят сентаво, не больше. Марсела нервно крутит косу в руке и пробегает глазами по постоянно сменяющимся палаткам.

— Вор! Остановите вора! — доносится со стороны.

Сеньорита поворачивает голову в сторону громким криков старой сеньоры и видит, как от одной из палатки отбегает быстрый и ловкий силуэт. Молодой человек, его сразу же выдавало телосложение, был одет в чёрную рубашку, поверх которой была накинута старая дырявая ткань грязно бежевого цвета в виде плаща, который завязывался на шее. На голове вора располагалась старая шляпа с широкими полями.

Молодой человек выхватил потёртую сумочку у сеньоры, которая стояла за палаткой и бросился вдоль ряда, расталкивая людей которые прибывали в шоке. Вор быстро и верно приближался к сеньорите. Марсела понимала, что её маленькая и хрупкая фигура не сможет остановить даже если и молодого, но всё же крупного мужчину, поэтому, девушка не долго раздумывая, взялась за небольшую деревянную табуреточку, которая стояла за лавкой с дорогими тканями. Схватившись за две ножки, так чтобы можно было удобно ударить вора без каких-либо последствий, Марсела расставила ноги на ширине плеч, нахмурила брови и стала выглядывать вора в толпе.

Молодой человек с старой сумочкой в правой руке показался прямо напротив сеньориты, которая вышла из своего укрытия, которое представляло из себя высокий железный каркас в виде человеческого силуэта, на котором висело несколько тканей. Но неожиданно для самой сеньориты Рамирес и для людей, которые стояли рядом, на вора набросился высокий молодой человек, рост которого превышал 185 сантиметров, что было достаточно редко для низких мексиканцев. Но Марсела уже замахнулась злосчастной табуреткой, и этой самой табуреткой прилетело прямо по левой руке неожиданного героя. Силы в крохотной сеньорите Рамирес было предостаточно, так как она всё детство и юность помогала отцу в сапожной.

Молодой человек схватился правой рукой за место удара, поэтому выпустил чёрную рубашку вора. Вор же так испугался неожиданного для него нападения со стороны сеньориты с табуреткой, поэтому просто выпустил сумочку из своих грязных рук и побежал напролом куда подальше.

— О боже, вы в порядке? — когда Марсела осознала, что она сделала, она сразу же села на колени перед молодым человеком и схватилась за его больную руку.

— Пор фавор, сеньорита, — больше парень ничего не сказал, а лишь указал на больное место.

Девушка отпустила руку молодого человека и сразу же извинилась. Украденная сумочка досталась бедной сеньоре, которая поспешила поблагодарить молодого человека в спасении её итак малого имущества. А Марселу же старушка отругала, а не за чем бить таких хороших людей. Сеньорита Рамирес униженно опустила голову и хотела поскорее уйти с торговой площади, как голос сеньоры перебил тот самый молодой человек.

— Сеньорита также хотела помочь вам, как и я. В основном спасение вашей сумочки — это её заслуга, — Марсела сразу же подняла опущенные глаза и посмотрела в лицо человека, которого она покалечила. Эти добрые и сверкающие глаза она не забудет никогда.

3 октября 1821 год

Альваро так громко смеялся, что привлёк внимание почти всех посетителей, которые были в таверне. Дельгадо прикрывал рот рукой и старался не скатиться со стула прямо под стол.

— Альваро! — Марсела обиделась на своего друга и быстро ударила того в плечо.

— Аккуратнее, сеньорита, а то ещё и я пострадаю от твоей руки, — Альваро всё же успокоился и посмотрел на сеньориту Рамирес, которая раздражённо подправляла чёлку своими тонкими пальчиками.

— Я тут вообще-то пришла к тебе выговориться, дорогой Альваро, а ты смеёшься.

— Прости, дорогая Марсела, просто я не ожидал, что ты настолько жестока, что бьёшь людей табуретками. А такая миленькая снаружи.

— С каждым такое может случиться.

— Хорошо, дорогая Марсела, я услышал твою историю, так какая проблема с сеньорой и сеньором?

Сеньорита Рамирес хотела продолжить свой рассказ, как в таверну зашло, громко открыв и так бедную дверь, трое людей. Первой в харчевне показалась полная сеньора средних лет, которая быстрыми движениями подправила длинную косу и оглядела всех присутствующих. Позже показался мужчина, который был немного моложе сеньоры, он поставил мощные руки на пояс и также оглядел помещение. Сразу же за ними показалась высокая фигура молодого человека, в отличие от первых двоих он аккуратно зашёл в помещение и взгляд свой остановил на Марселе, которая, как и все, повернулась на шум.

— Энрико, дорогой, — Марсела встала со своего стула и посмотрела на молодого человека, который желал подойти к девушке, но его сразу же остановила сеньора.

— Ты подойдёшь к ней только через мой труп, Энрико, — женщина свела брови на переносице и так же посмотрела на Марселу.

В таверне ненадолго повисла тишина.

— А что я тебе говорила, ми вида, — женщина тяжело вздохнула и пухлой ладошкой указала на испуганную Марселу, — эта прошмандовка опять ошивается рядом с этим парнем, — после тяжёлый взгляд сеньоры переключился на полностью ошарашенного Альваро.

— Извините, сеньора, — Дельгадо удивленно изогнул бровь.

— А ты, малец, не фамильярничай, для тебя она сеньора Суарес, — в разговор сразу же вклинился, видимо, отец этого семейства.

— Вот, посмотри, Энрико, — женщина продолжала гнуть своё, — ты ей даром не сдался, люди же говорят, что у этой девки тайный роман с одним из этих сирот.

— Что вы сказали? — Альваро чуть дёрнулся от слов этой сеньоры, но его вовремя остановила Марсела, которая стояла рядом.

— Не надо, Альваро.

— Вот, правильно. Держи своего любовничка, а в жизнь моего Энрико не лезь, поняла меня?! — проговорила сеньора и подняла свою голову.

— Ну что ж вы такое говорите, матушка, — Марсела сделала шаг навстречу к сеньоре и сеньору Суарес.

Сеньора сделала шаг назад:

— Я тебе не матушка, а ты мне не дочь, знай своё место.

Энрико хотел уже сказать что-то в сторону своей матери, но его еле заметным движением руки остановила Марсела.

— Что это вы такими словами разбрасываетесь, сеньора Суарес? — проговорил Альваро, — сеньорита Марсела вам скоро невесткой станет.

— Я такую невестку в страшном сне видела, — сеньора Суарес грозно подняла голову, — мне невестка надёжная нужна. А что с этой взять, гляди одна ссора, так сразу же к первому красавцу убежит, а про мужа и вовсе забудет. Смотри у меня, дочь сапожная, ещё раз к Энрико моему подойдёшь, волосы твои повырываю!

— Мама, не желаю больше ничего слушать в сторону Марселы, — несмотря на все уговоры Марселы, в разговор вклинился Энрико.

— Пусть за эту прошмандовку её любовник сиротский заступается, — женщина перевела взгляд на своего высокого сына, — а мы тебе жену и получше найдём.

— Любовник сиротский? Я вот этого не понял сейчас? — в харчевне так не вовремя для семьи Суарес появился Панчо, который поменялся местами по работе с Алехандро.

Разгорячённый Дельгадо быстрыми шагами оказался рядом с сеньорой.

— Повторите-ка, сеньора, я видимо плохо вас расслышал, — младший Дельгадо убрал влажные волосы, которые лезли в глаза, двумя руками, тем самым открывая лоб.

Сеньора осмотрела Панчо с головы до ног.

— Ты кто такой, мальчик? — проговорил сеньор Суарес, перебивая насупившуюся супругу.

— Если сирота, так и не человек уже? — Панчо грубо поднял густые брови и посмотрел исподлобья, убирая ещё влажные от мытья посуды руки в карманы коричневых коротких штанов.

— А мы и не с тобой разговариваем, а с этим вот любовничком. Так что не лезь не в своё дело, — продолжал причитать мужчина.

— Если он, — Панчо быстрым движением руки указал на Альваро, — любовничек, то кто же тогда любовница?

— Вот эта охотница за сердцами, — женщина, на этот раз перебивая своего мужа, размахалась своими пухлыми руками, указывая на сеньориту.

Панчо посмотрел на Марселу, которая слегка спряталась за плечом Альваро.

— Марсела? — Дельгадо сразу же громко рассмеялся, пока сеньора непонимающе посмотрела на парня, — так! Пошли вон из нашей таверны, пока ваш сын не остался сиротой! — Панчо заметно гаркнул и указал на закрытую деревянную дверь.

— Да кто ты такой, чтобы нам указывать? — но разгорячённую супругу стал уводить в сторону двери сеньор Суарес, — запомни, Марсела, моего сына ты просто так не получишь!

Энрико тихо по губам проговорил сеньорите Рамирес, что он придёт вечером, и семейство Суарес покинуло таверну Дельгадо.

— Что это за ублюдки такие? — как только в таверне стало тихо, Панчо повернулся к Альваро за ответами.

— Поаккуратнее со словами, — Альваро по-братски замахнулся на младшего брата, как Марсела обречёно проговорила:

— Это родители моего жениха, — девушка упала на стул и тихо заплакала.

Альваро посмотрел на Панчо и, тихо прошептав «стакан воды», отправил того на кухню.

Дельгадо быстро вернулся со стаканом воды.

— Видимо, не быть мне с Энрико, — Марсела всхлипнула и сделала один глоток воды.

Панчо ободряюще коснулся плеча сеньориты Рамирес и продолжил работать, он, восемнадцатилетний юноша, мало чем мог бы помочь.

— Да что ты такое говоришь, дорогая Марсела, — Альваро быстро присел на стул и ещё раз посмотрел на девушку, которая больше походила на красивую алую розу, которая быстро завяла без воды, — нам нужно лишь убедить сеньору и сеньора, что ты на других мужчин не смотришь.

— Ты, право, мало что знаешь, дорогой Альваро, — Марсела села поудобнее, подправив порванный подол платья, — сеньора Суарес придумает всякие разные причины, чтобы я не вышла замуж за Энрико, лишь потому что хочет женить своего сына на девушке дворянского происхождения.

В это время из кухни вышел Мигель, который сразу же поспешил подойти к Альваро и сеньорите Рамирес.

— Ола, Марсела, — Мигель мило улыбнулся, показывая свои ямочки, — мне Панчо всё рассказал, что у вас произошло?

— Сеньора хочет женить Энрико на девушке дворянского происхождения? Я правильно расслышал? — Альваро сначала посмотрел на своего брата-погодку, а затем вновь перевёл взгляд на Марселу.

— Это лишь, как косточка от авокадо, — девушка грустно вздохнула.

— То есть? — поинтересовался Мигель, который до сих пор не понимал, что здесь происходит.

— Энрико рассказывал мне, что его мать хочет себе в невестку не просто дворянку, а дочь грандов первого класса.

— Гранды первого класса? — Альваро аж открыл рот от удивления, — а не высоко ли для семьи среднего класса?

— Даже дон Гарсия занимает титул гранда третьего класса, — проговорил Мигель, посмотрев на своего брата, — и то, у него такой титул, потому что он владелец самого крупного золотого прииска Мехико.

В это время в таверну зашла Милагрес Гарсия. Её лицо закрывала красная кружевная мантилья, которую поддерживала высокая пейнета. Завидев среди небольшого количества людей предмет своего воздыхания, девушка поспешила к молодому человеку.

— О, помяни, как говорится…- Мигель привстал с деревянного стула.

— Что? — Милагрес подошла к столику, за которым все разместились.

— Ничего. Ола, сеньорита Милагрес, — Мигель, попрощавшись с Марселой, продолжил свою работу.

— Что тебе надо? Давай, правда, не сейчас, — Альваро бросил на Милагрес раздражённый взгляд, а затем сразу же посмотрел на Марселу.

Милагрес надула слегка подкрашенные губы и осталась стоять в стороне.

— Да, дорогой Альваро, это выше, чем даже предлагала я. Сеньора Суарес даже подыскала девушка этого происхождения, — Марсела отодвинула стакан и хотела вновь заплакать, но её сразу же остановил Дельгадо.

— Ты знаешь, кто эта девушка?

— Мэриэнела Монтеро, — тихо проговорила сеньорита Рамирес.

Милагрес задумалась, а затем аккуратно прислушалась к разговору, а затем всё же поинтересовалась.

— Вы говорите про дочь дона Монтеро, гранда первого класса?

— Си, — Марсела посмотрела на Милагрес.

— Почему вы говорите про сеньориту Монтеро?

— Это девушка, которую подыскала для своего сына мать. Её сын это мой жених, — после этого девушка вновь всхлипнула, Альваро ласково погладил Марсела по спине. Милагрес тихо рассмеялась и перевела взгляд на бедную сеньориту.

— Не переживайте, сеньорита, ваш жених не сможет выйти замуж за сеньориту Монтеро. Так что он полностью ваш.

— Почему ты так уверенна? — Альваро посмотрел на уверенный взгляд Милагрес.

— Потому что сеньорита Монтеро уже является невестой Пабло.

Марсела и Альваро удивлённо переглянулись между собой, а затем вновь перевели взгляд на Милагрес.

— Почему мы ничего не знаем?

— Потому что это ещё не было объявлено нашими семьями, глупый, — сеньорита Гарсия мило улыбнулась на нахмурившееся лицо Альваро, — Пабло лишь недавно исполнилось восемнадцать лет. А теперь можно официально объявить о помолвке.

— А не слишком ли сеньорита стара для Пабло, она вроде на шесть лет старше твоего брата? — Альваро продолжал задавать вопросы.

— Ты знаешь кто такая сеньорита Монтеро? — Марсела с Гарсия перевела взгляд на Дельгадо, тот лишь пожал плечами

— Все в Мехико знают дочь дона Монтеро, но, право, никто не знает, как выглядит сеньорита.

— Верно, сеньорита Монтеро редко покидает свою гасиенду, — Милагрес продолжила, — а отвечая на твой вопрос, нет не стара, если это дипломатический брак. Пабло сам никогда не видел сеньориту Монтеро.

— Зачем дон Гарсия навязывает парню такие проблемы? — Альваро закатил глаза.

— У богатых, как ты сам говоришь, свои проблемы.

Среди ребят повисла тишина, пока вновь не прекратила Марсела.

— А что с того, что сеньорита Монтеро женится на другом, пока об этом не объявят официально, мне не подойти к Энрико, — Марсела была уже ни живой ни мёртвой.

— Зачем тебе жених с такими родителями? — Милагрес посмотрела на сеньориту.

— Я люблю его.

— Тогда сделаем так, — Альваро резко поднялся со своего стула, — сеньорита Монтеро сама пресечёт мечты сеньоры Суарес о богатой невестке.

— Что ты задумал? — Милагрес с недоверием посмотрела на Дельгадо, — даже не думай о чём ты подумал.

— Ты же знаешь, где живёт дон Монтеро? — Альваро заставил всех подняться со своих стульев, — Марсела мы вернём тебе жениха, пойдём.

Альваро схватил двух сеньорит за руки и поторопил к выходу, бросив братьям об их уходе.

Через полчаса поездки в повозке сеньора Сантана, компания была напротив большой гасиенды дона Монтеро.

Гасиенда расстилалась так далеко, что Альваро удивлялся тому, что здесь можно было бы поставить два домика в придачу с маленьким участком для нуждающихся. Дом возвышался в глубине гасиенды аж в три этажа. Он был так высок и величествен, что мимоходом забываешь, что это дом лишь гранда, а не самого вице-короля. Дон Монтеро лишь являлся единоличным владельцем всех банков Мехико, а жил краше и роскошнее многих грандов и кабальеров.

К гостям вышла низенькая женщина индейского происхождения, сеньора подправила юбку и вышла из-за высокого забора.

— Ола, чем могу помочь?

— Ола, сеньора. Передайте пожалуйста сеньорите Монтеро, что к ней пришла сеньорита Милагрес Гарсия, дочь дона Гарсия.

— Сейчас же передам, сеньорита Гарсия, — женщина сразу же скрылась за высоким забором.

К окну на третьем этаже подошла фигура молодой девушки в сюрко бледно-розового цвета, сеньорита заправила длинную прядь волос за ухо и посмотрела в окно. В нём она заметила три фигуры, которые стояли напротив забора. Девушка изучающе пробежалась глазами, а затем повернулась к своей слуге.

— Госпожа Монтеро, к вам пришла дочь дона Гарсия, Милагрес Гарсия, — сеньора низко поклонилась, а затем также перевела взгляд на окно.

Сеньорита взмахнула сюрко и направилась вдоль коридора к лестнице.

Служанка вновь показалась на улице и подошла к воротам.

— Госпожа Монтеро попросила передать вам то, что она не ищет встречи с вами, — проговорила всё та же служанка, а затем, зайдя на участок, закрыла за собой ворота высокого забора.

— И это что всё? — Альваро посмотрел на удивленное лицо Милагрес, которая продолжала смотреть на закрытые ворота.

— Она в скором времени станет моей невесткой, а она даже не удосужилась впустить меня в свою гасиенду? — Милагрес тяжело дышала от возмущения.

— Теперь ты понимаешь, почему мы не любим богатых, — победно улыбнулся Альваро, смотря на возмущённое лицо Милагрес, но затем перевёл взгляд на Марселу, — что теперь будем делать?

— Ничего, дорогой Альваро. Оставим всё как есть.

Солнце село за горизонт. Мехико погрузился во мрак. Этот день кажется длился всю вечность, ну уж так точно думал Альваро. Его целый день не покидало чувство тревоги, он не знал что делала Марсела, так как сеньорита больше не попадалась на его глаза.

— Альваро, можешь повернуть табличку и закрывать таверну, — Сантьяго передал ключ Альваро, а сам продолжил мыть полы вместе с Алехандро.

— Си, брат, — Дельгадо взял единичный ключ и направился к двери, как на пороге таверны показалась счастливая Марсела. Она оглядела всю таверну и, заметив всех братьев вместе, хитрым движением руки попросила всех выйти на улицу.

Альваро лишь проговорил имя девушки, как сеньорита скрылась за дверью. Братьям Дельгадо ничего не оставалось, как последовать указаниям сеньориты Рамирес.

Как только Альваро вместе с братьями оказался на улице, он увидел, что напротив своей сапожной стояли сеньор Рамирес вместе со своей женой и высокий молодой человек, никто иной, как Энрико.

— Что происходит, Марсела? — первым проговорил Альваро, не успев даже поздороваться.

Марсела мягко улыбнулась и, обняв Энрико, отошла в сторону, за спиной семьи Рамирес стояла небольшая телега, запряжённая ослом сеньора Сантана.

— Что это значит? — продолжал расспросы Альваро.

— Мы с Энрико сбегаем, дорогой Альваро, — чуть смутившись, но гордо проговорила сеньорита, продолжая находиться в объятиях своего жениха.

— На глазах родителей? — поинтересовался Панчо, но его быстро заткнул Алехандро, посмотрев на всё ещё широкую улыбку Марселы.

— Ахаха, дорогой Панчо, мы сбегаем от родителей Энрико.

— Куда вы сбегаете? — поинтересовался Сантьяго, скрестив руки на груди.

— К тётушке Марселы, она живёт в другом городе, — проговорил Энрико.

— Мы там сыграем свадьбу, а через несколько лет вернёмся в Мехико, сеньора и сеньор Суарес больше ничего не смогут нам сказать.

Братья стали прощаться с молодожёнами и успокаивать расчувствующуюся сеньору Рамирес, а Альваро не надолго выкрал невесту.

— Сбегать не обязательно, мы ещё раз поговорим с сеньорой, мы что-нибудь придумаем.

— Ничего не поможет, дорогой Альваро. Мы с Энрико уже пол года пытаемся добиться расположения сеньоры Суарес, мне право всё это надоело.

— Я вижу, сейчас, дорогая Марсела, ты улыбаешься, поэтому я не могу удерживать тебя здесь, там где ты несчастлива, — Альваро поцеловал Марселу в обе щёки.

Невеста вернулась к семье и, ещё раз попрощавшись с родителями, села в телегу.

Альваро пожал руку Энрико и попросил Марселу наклониться к нему.

— Дорогая Марсела, возвращайся скорее в Мехико. Вновь зайди в мою таверну. Мы с братьями будем ждать тебя здесь.

====== Глава 9. Мексиканский приём ======

4 октября 1821 год

— Амиго, позови того, кто тут у вас старший, — мужчина, рост которого не превышал 170 сантиметров в тридцать лет, подозвал к себе Мигеля, который стоял за баром и собирался открыть бутылку дешёвого вина для молодой пары.

Мигель обещал сделать это в скором времени, но мужчина сказал, что это очень срочно. Мигелю ничего не оставалось делать, как позвать к себе Панчо, который проходил рядом.

— Панчо, принеси бутылку за вон тот столик, — Мигель указал на ближайший столик, а сам поспешил на второй этаж.

— Ола, сеньор. Вы меня искали? — рядом с баром показался Сантьяго, который устало зачесал волосы назад.

Мужчина оглядел Сантьяго с головы до ног и отрицательно качнул головой.

— Но, амиго. Я ищу хозяина этой таверны, сеньора Фернандо Дельгадо.

— На данный момент я хозяин таверны, — молодой человек подправил мешающийся ворот гуаберы и посмотрел на слегка замешкавшегося сеньора.

— У меня письмо на имя сеньора Фернандо Дельгадо, — мужчина достал из коротких штанов, на правом колене которых была слегка потрёпанная заплатка, письмо, сложенное в конверт.

— Я старший сын сеньора Фернандо, Сантьяго Дельгадо.

— Старший сын — это хорошо, амиго, — мужчина сделал небольшой шаг и протянул письмо Сантьяго, — это письмо лично от дона Кармона.

Мигель и Панчо, которые оказались рядом с Сантьяго, удивленно уставились на письмо, на котором красовалась печать дома сеньора Кармона. А всё потому, что не было человека, который не знал добрейшее сердце сеньора. Уроженец из небольшого городка Окойоакак, в штате Мехико. Его семья перебралась в Мехико, когда сеньору Кармону исполнилось лишь восемь лет. А в Мехико дона любят за то, что будучи дворянином, мужчина не забыл какая кровь течёт в его жилах. Быть мексиканцем — это не только быть рождённым мексиканцами. Бескорыстная помощь простому народу при высоком статусе считается высшим проявлением доброты среди мексиканцев.

— Это письмо от дона Кармона? — Мигель подошёл к письму и желал взять его в свои руки, но мужчина, что являлся слугой в поместье дона Кармона, резко отдёрнул руку.

— Всё нормально, это мой брат, — тихим и глубоким голосом произнёс Сантьяго, а затем принял письмо.

Слуга сразу же после этого покинул таверну.

— Брат, что нужно было дону Кармону от нашего отца? — Мигель повернулся на старшего брата, который с интересом изучал письмо.

— Что ты стоишь? Быстрее открывай, — Панчо жадно уставился на лист бумаги.

Сантьяго ещё раз посмотрел на печать и аккуратно открыл письмо. Молодой человек пробежался глазами по тексту, аккуратно выведенному чёрными чернилами.

— Сеньор пишет, что желает видеть отца поваром на балу в честь дня рождения его дочери Аделиты Кармон.

— Поваром? Отца? Но отец не умел готовить изысканные блюда для гостей дона Кармона, — Мигель бросил интересующий взгляд в сторону старшего брата.

— Но, сеньор уточняет, что хочет видеть на балу мексиканские закуски. Так он узнал о хозяине таверны, — пояснил Сантьяго.

— Но отца больше нет, нам отказаться или самим заняться закусками? — Панчо оглядел своих братьев. Старший из Дельгадо сначала задумался, но затем всё же проговорил.

— Мы не можем отказать дону Кармону. Он лично написал письмо в нашу таверну. При этом у сеньора нет времени искать другого повара. Праздник будет проходить завтра.

— Завтра? — Мигель удивленно уставился на брата, — почему же нас извещают так поздно?

— Наверное у дона Кармона слишком много дел, поэтому он совершенно забыл отправить нам письмо. Мигель, Панчо сообщите братьям, — после этого Сантьяго поспешил вернуться на второй этаж.

5 октября 1821 год

Этот длинный и воистину тёплый день подходил к вечеру, а кухню в таверне «Дельгадо» можно сравнить с местом самого настоящего сражения. Соусы, томатный сок и различные крошки были по всей кухне, но пахло всё же просто великолепно. На небольших столиках на подносах от бабушки Дельгадо, которые доставались из сундука только по очень важным причинам, лежали различные мексиканские закуски. Небольшие кесадильи, буррито, салаты в тарталетках и такос выглядели просто превосходно и аппетитно.

Сеньор Сантана вместе со своей телегой уже ждал на улице.

— Куда же столько еды, мучачос? — интересовался сеньор, смотря на то, как братья погружали в телегу подносы, накрытые белой тканью.

— У дочери дона Кармона день рождение, — проговорил Алехандро, который сидел рядом с сеньором Сантана, чтобы помогать в дороге, хоть сеньор и знал Мехико лучше кого-либо.

— И это подарки? Еда для дворянской дочки? Вы явно, мучачос, прогадали с подарком, — мужчина подправил своё сомбреро и дёрнул поводья. Старенькая кобылка двинулась вдоль улицы.

— Но, сеньор Сантана, — возмутился Альваро, — мы по просьбе дона накрывает праздничный стол.

— Ах, вот оно что. Рад за вас, ребята.

Телега с братьями Дельгадо и сеньором Сантана остановилась рядом напротив гасиенды дона Кармона.

Слуга, увидев письмо от господина, проводил братьев в сад, где будет проходить торжество.

Парадный вход был украшен прекрасными красными и розовыми цветами, которые обвивали арку. В саду уже были расставлены столы, где стояли вазы с цветами, а освещение создавалось большим количеством подсвечников и факелов. Сад в буквальном смысле горел празднеством, которое превращало этот вечер во что-то волшебное. А это ещё не играет музыка, и не видно горячихтанцев гостей.

— Ого, тут очень красиво, братья, — Панчо первый показался в саду. На парне была надета белая простая гуабера, которая от света факелов окрасилась в красные цвета, и штаны, которые плотно прилегали к длинным ногам молодого человека. На ногах Панчо были хоть и старые, но кожаные сапоги, которые парень носил очень редко. Братья также были одеты очень строго и красиво. Даже если они только и привезли закуски на праздник, но перед доном Кармоном не хотелось показаться в простой рубашке и коротких штанах, которые они носили в жаркие дни.

— Буэнос ночас, — перед братьями предстал хозяин этой гасиенды, дон Кармон.

Одет он был богато и по-дворянскому роскошно. Синий костюм прекрасно сидел на немного пухленькой фигуре сеньора. На фраке красовались шесть золотых пуговиц с крошечным изображением орла. Широкую шею дона закрывал кружевной ворот его рубахи и красный шёлковый платок.

— Вы сыновья сеньора Дельгадо? — мужчина пригладил зачёсанные назад воском волосы и посмотрел на пять молодых парней, — прошу прощение за такое недоразумение. Письмо было отправлено вам очень поздно. Признаюсь, моя ошибка и вина. Надеюсь, это не предоставило вам больших хлопот.

Сантьяго, как самый старший вышел и встал напротив дона Кармона. Парень поклонился мужчине, а затем поднял голову и заговорил.

— Но, дон Кармон. Это совершенно не составило нам какие-либо хлопоты, — затем Сантьяго чуть запнулся, не зная, что сказать дальше. Он редко разговаривал с высокопоставленными людьми, поэтому не знал, как правильно подбирать слова.

— Мой брат хочет поблагодарить вас за то, что доверили нам такую ответственную работу. Это мы надеемся вас не разочаровать, — к Сантьяго подошёл Алехандро, который среди братьев имел более подвешенный язык.

Дон Кармон весело рассмеялся в свои чёрные усы и указал братьям куда поставить закуски.

— Я откланяюсь, но прошу вас остаться на торжестве. Буду рад, если вы сможете немного развлечься. Также с большим удовольствием познакомлю вас со своей дочерью, — затем сеньор поспешил ко входу, где потихоньку стали появляться гости.

Братья сначала хотели всё же покинуть праздник, это не то место, где они могут позволить себе быть. Но больше всего они не хотели отказывать дону Кармону, потому что тот пригласил их. Хоть их и пугало общество богатых семей Мехико, но такой шанс выпадает раз в жизни. Плюс Панчо, который очень желал побыть на таком большом празднике, чуть ли не на коленях ползал перед Сантьяго и Алехандро, которые всё же согласились, когда завидели гостей дона Кармона.

Заиграла музыка, которая в момент, когда гости только появляются, была тихой. В саду появлялись кареты, откуда выходили богатые дамы и их ухажёры, знаменитые кабальеро и их прекрасные жёны. Все выглядели богато, как и хозяин торжества, а маленькой «причины» этого праздника ещё не было видно.

Молодые сеньориты и сеньоры, помахивая красочными, словно бабочки, веерами, разговаривали, собирая различные сплетни. Основу последних сплетен, конечно же, составляли политические новости, но молодым девушкам это в скором времени быстро наскучивало, поэтому они переключались на обсуждение моды. Сеньоры и молодые люди высшего общества, напротив, с большой охотой разговаривали о политике и предлагали громкие заявления.

— Что же будет после этой долгой войны? — интересовался толстый кабальеро, потихоньку отпивая красное вино из бокала.

— Я слышал, что правительство Мексики хочет завладеть территориями Калифорнии, — проговорил молодой дворянин, присоединяясь к разговору, — если я не ошибаюсь это уже на обсуждении у правительства.

Альваро подправил отцовскую серебряную цепочку, которая красовалась на чуть смуглой и изящной шеи. Прекрасную кожу молодого человека украшала красная рубаха, которая глубоким вырезом, открывала крепкую грудь Альваро. Дельгадо прошёлся до Мигеля, который стоял вдали от музыкантов, в одиночку наслаждаясь медленной и мелодичной музыкой.

— Эти дворяне разговаривают только о политике, это так скучно, — Альваро шепнул на ухо брату.

— Гитара не может выдать игру трубы, — также тихо проговорил Мигель, — не таким как мы с тобой это сейчас очень даже актуально обсуждать, чтобы не упасть в глазах общества.

— Почему ты здесь один стоишь, где братья? — Альваро огляделся.

— Не знаю, они все куда-то разошлись, — Мигель вновь перевёл взгляд на музыкантов.

— Жаль ты не взял с собой гитару, можно было бы чуть развеселить такую скучную атмосферу, — Альваро улыбнулся своей обвораживающей улыбкой брату.

— От чего же не взял?

— Ты её взял? И где же ты её оставил, что даже я не заметил?

— Я поставил её в саду за кустами с розами. Там её никто не заметит.

— Может тогда…

— Но, брат. Это не наше торжество.

— Что же это вы скучаете? — рядом со старшими братьями появился Панчо, который весело растрепал волосы и приобнял братьев за плечи.

— Как я вижу, ты уже нашёл стол с вином, — улыбнулся счастливому брату Альваро.

— Но, брат. Они его тут разносят сами, представляешь.

Мигель с Альваро рассмеялись. Видно сразу, что Панчо, как в принципе и все Дельгадо, на таком мероприятии впервые.

— Смотрите, дон Гарсия тоже здесь, — Мигель посмотрел в сторону цветочной арки и завидел большую карету из которой вышел высокий и статный мужчина в бордовом фраке и чёрных штанах с белыми лампасами. Сразу же за отцом вышли Милагрес и Пабло.

— Они тоже здесь, — Альваро и Панчо одновременно возмутились и покинули общество Мигеля.

Милагрес успела увидеть Альваро, который уходил вглубь праздника, кажется, он вновь уходит от неё. Сеньорита резко погрустнела, но быстро натянула улыбку и стала здороваться с уважаемыми людьми, с которыми знакомил её отец. Этот праздник был первым публичным выходом молодой девушки, после приезда в Мексику. Отделавшись от сеньор и сеньоров, Милагрес застала Алехандро, который тоже одиноко стоял у столика с десертами.

— Ах, Алехандро. Буэнос ночас, — сеньорита убрала волосы за открытые плечи и широко улыбнулась Дельгадо.

— Буэнос ночас, сеньорита Милагрес. Превосходно выглядите, — Алехандро поздоровался с девушкой и оглядел её пышное красное платье с объёмными воланами на груди и длинными рукавами, расписанными золотой вышивкой.

— Я бы так сказала про тебя, — Милагрес изумленно подняла бровь и тоже оглядела чуть более скромный костюм молодого человека. На Алехандро были чёрные штаны, заправленные в чёрные кожаные сапоги, которые доходили до колен, а гуабера была спрятана под коричневым фраком с двумя бронзовыми пуговицами, — ты оказывается такой стройный, — девушка ещё раз взглянула на коричневый фрак, который был заужен в области талии, показывая достаточно токую талию молодого человека.

— Разве это хорошо? Фигура Альваро выглядит более мужественной, — Алехандро провёл рукой по ткани фрака.

— Такой как ты нравится сеньоритам. Но всё же, ты не видел Альваро? — девушка смущающе заправила длинную прядь волос за ухо.

— Альваро? Я видел, как он направлялся в дом. Вы сможете найти его там, — Алехандро ободряюще и мило улыбнулся, а Милагрес поблагодарила парня и направилась к дому.

Панчо стоял рядом с столиком с вином и наслаждался мексиканской музыкой, которая стала более энергичной. Настроение молодого человека было на высоте. Он еле заметно дёргал плечами в такт музыки и смотрел, как гости танцуют.

— Что такой как ты забыл здесь? — Панчо развернулся и увидел Пабло Гарсия. Молодой человек подправил ворот своего синего фрака и неспешно, постукивая каблуками своих сапог, прошёлся до Дельгадо, который знатно напрягся.

— Как видишь, я такой же гость, как и ты, — ответил Панчо и сделал быстрый глоток вина.

Пабло поднял уголок своих узких губ и тоже взял бокал красного вина.

— Тогда за хозяина торжества, — Пабло быстро осушил бокал и повернулся к Дельгадо, — потому что именно он пригласил отвечать тебя за закуски. Ты, Дельгадо, здесь как слуга, который обхаживает таких как я.

— Это даже не твой праздник, а ты ведешь себя, как хозяин. Не стыдно ли, Гарсия? — Панчо взмахнул головой, убирая волосы с глаз.

— Попрошу обращаться с приставкой «дон», — Пабло рукой, на которую была надета белая перчатка, поставил стакан на стол.

— Только тогда, когда Испания вновь завоюет Мексику, — Дельгадо сделал шаг в сторону своего врага и угрожающе прищурил глаза.

— Если, для того чтобы ты обращался ко мне уважительно нужно, чтобы Мексика была завоёвана, поверь, она будет, — Гарсия не уступал Дельгадо.

— Ах, как можно спорить в такой день, — рядом с Панчо и Пабло показалась маленькая девочка одиннадцати лет. Её длинные чёрные волосы были собраны серебряной заколкой, а на шее красовалось шикарное ожерелье.

— Сеньорита Аделита Кармон, — Пабло улыбнулся и взял маленькую ручку хозяйки этого торжества в свою ладонь, — какой прекрасный вечер. Разрешите представиться, Пабло…

— Гарсия. Я знаю, — девочка слегка улыбнулась и, сделав небольшой реверанс, посмотрела на другого молодого человека, — а ваше имя мне не знакомо.

— Панчо Дельгадо, сеньорита. Я не из этого круга, поэтому вы меня не знаете, — ответил Панчо, поклонившись сеньорите Кармон.

— Теперь я знаю вас, Панчо Дельгадо.

Девочка оглядела двух молодых людей и положила свои крохотные ручки на широкий пояс, который обвивал тонкую талию маленькой сеньориты.

— Сегодня мой день рождения, и отец устроил для меня такой праздник, — Аделита обвела рукой, на который был надет тонкий золотой браслет, людей, которые весело танцевали и смеялись, — я хочу, чтобы всем было весело и комфортно.

— Поспешу заметить, сеньорита Аделита, мне максимально комфортно и приятно на вашем торжестве, — Пабло качнул рукой в воздухе и поспешил показать свою белоснежную улыбку.

— Но разве это веселье? — в их разговор вклинился Панчо, он подправил ремень на брюках и продолжил свои рассуждения, — ваш отец пригласил столько высокопоставленных донов и кабальеро. Но вы же ребёнок, вам нужно веселиться и играть со своими сверстниками, а не переодеваться, как кукла, на эти приёмы. Вам это станет интересно, когда вы вырастите, а сейчас будьте, как все дети в вашем возрасте.

— Дельгадо! — Пабло резко выставил свою ладонь в белой перчатке перед лицом Панчо, — не путай свой класс, который жил и рос на улице, с высшим классом, у которого всё иначе.

— Дети есть дети всегда! — Панчо также резко ответил на надменный тон его собеседника.

— У детей из богатых семей другие хлопоты и обязанности, заруби себе это на носу, Дельгадо, — но перепалку молодых парней вновь прервала маленькая сеньорита.

— Не желаете ли станцевать? — поинтересовалась девочка.

— Приму за честь, сеньорита Аделита, — Пабло отвлёкся от грозного лица Панчо и подал руку молодой сеньорите Кармон.

— Я пригласила вас обоих. Отец говорит, что музыка превращает злейших врагов в самых настоящих товарищей. Давайте же проверим это! — Аделита звонко рассмеялась и, схватив руки и Дельгадо, и Гарсия, повела тех в самый эпицентр танцев и веселья.

— Милагрес, куда ты так спешишь? — рядом с сеньоритой, которая спешила найти Альваро, показалась высокая фигура её отца, дона Гарсия.

— Я решила немного отдохнуть в поместье дона Кармона, говорят у него есть прекрасная коллекция старинных испанских ваз, — девушка убрала выбившуюся из сложной причёски прядь волос и посмотрела на отца, не зная, поверит ли он в её ложь.

— Прибыл дон Монтеро, — послышалось из сада, и, действительно, в поместье заехала карета.

— Пойдём поздороваемся с доном Монтеро, — мужчина взял под руку свою дочь и поспешил к цветочной арке.

Дон Монтеро стоял рядом с доном Кармоном, опираясь на свою трость. Его невысокая, даже маленькая фигура излучала небывалое величество и могущество. Его уже седые бакенбарды были ровными и симметричными, а глаза закрывались седыми густыми бровями. Его красный фрак опоясывался чёрным поясом с золотой пряжкой, на которой было изображение герба семейства Монтеро.

— Буэнос ночас, дон Монтеро, — дон Гарсия медленно подошёл до фигуры сеньора и встал рядом, к этому моменту дон Кармон оставил гостей наедине.

— Дон Гарсия, рад видеть вас в эту ночь, — сеньор кашлянул в свой платок цвета слоновой кости, а после протянул руку для дружеского рукопожатия, — а это ваша прекрасная дочь, сеньорита Милагрес?

Девушка поклонилась и вежливо улыбнулась старику.

— Она также красива, как и её мать, — сеньор Монтеро поцеловал руку Милагрес, — а где же мой будущий зять?

Дон Гарсия еле заметно улыбнулся на такие ласкающие слух слова «будущий зять», а затем всё же ответил:

— Дорогая, где же Пабло?

— Не знаю отец, я тоже пойду, оставлю вас наедине.

— Дорогая, так не вежливо уходить на середине разговора.

— Ничего страшного, дон Гарсия. Пусть дети веселятся, — дон Монтеро скрипуче рассмеялся и пригладил свои бакенбарды.

— А где же ваша дочь, сеньорита Мариэнела?

— Не знаю, появится ли она вообще. В последнее время она часто сидит дома, но всё же она обещала придти.

Милагрес удалилась, сразу же как услышала о том, что сеньорита Монтеро не спешит на это торжество. Девушка быстро, придерживая пышное платье, забежала в поместье. В доме мало кто был, так как само веселье проходило на улице, была просто чудесная погода.

— Что ты тут делаешь один? — Милагрес тихим голосом обратилась к Альваро, который одиноко стоял на балконе поместья и смотрел на другую часть сада, которая была погружена в кромешную тьму и тишину.

— Хочу побыть один. Как видишь, ты этому мешаешь, — Альваро повернулся в сторону девушки, а затем всё же развернулся обратно и облокотился на перила балкона.

— Здесь тихо, не так ли? — Милагрес медленно подошла к молодому человеку.

— Здесь лучше, чем внизу, — тихо проговорил парень.

— Тебе явно не по нраву такие мероприятия, почему ты здесь? — сеньорита также облокотилась на перила и посмотрела вдаль.

— Я считаю, моим братьям нужно отвлечься. Панчо любит веселиться, а Алехандро не равнодушен к такому роду мероприятиям, хоть он и никогда на них и не был. Хоть я и больше предпочитаю тишину, я здесь из-за братьев, другое тебя не должно волновать, — молодой человек развернулся к юному лицу сеньориты и устремил свои миндальные глаза в её тёмные, почти чёрные глаза.

Девушка почувствовала некого рода смущение, поэтому отдёрнула голову.

— Тебе очень идёт красный, — говоря про красную рубаху, которая покоилась на крепком торсе Альваро, проговорила Милагрес.

— Мне всё к лицу. Ты тоже неплохо выглядишь.

— Подожди, ты только что сделал мне комплимент без иронии и сарказма? — сеньорита вновь перевела взгляд на парня, который чуть рассмеялся.

— Если девушка хорошо выглядит, я скажу ей это.

— И как много девушек эти слова убаюкивали?

— Так скажем, ты не первая.

Милагрес звонко рассмеялась, её смех в этой тишине разносился очень далеко. Энергичная музыка на торжестве сменилась плавной и мелодичной.

— Не хочешь станцевать со мной? — сеньорита повернулась к Дельгадо и наклонила голову, изучая его красивое лицо.

— Мне это нужно?

— Альваро, я прошу тебя о танце. Так да или нет?

— Хорошо, — Альваро схватил изящную белую ручку Милагрес и вложил её в свою. Затем, слегка коснувшись талии, он притянул хрупкую фигуру Гарсия к себе.

— Что-то эти цветы мне напоминают, — Сантьяго также одиноко бродил по другой части сада, разглядывая цветочные композиции на арках гасиенды.

— Угадай, кто это? — глаза Дельгадо закрыл неизвестный для него человек, но этот сладкий голос он узнает из многих.

— Рэмира? — Сантьяго был так счастлив увидеть знакомого человека среди всех этих богатых людей из высшего общества. Особенно он был рад видеть Рэмиру.

— Сюрприз! Что ты тут делаешь? — девушка убрала с плеча чёрную длинную косу и посмотрела на парня.

— Я с братьями отвечал за закуски, поэтому дон Кармон разрешил нам остаться на празднике.

— Ах, я сразу же узнала вашу руку, — Рэмира и Сантьяго теперь уже вместе пошли гулять по саду, — я здесь, так же как и вы.

— Вот почему красные и розовые цветы показались мне такими знакомыми. Ты любишь сочетать их вместе, — на слова парня девушка рассмеялась, хватая его за руку, дальше они продолжили идти так.

— Ты слишком хорошо знаешь меня.

— Рэмира, ты выглядишь сегодня превосходно, — Сантьяго оглядел белое платье девушки с белыми кружевными разлетающимися рукавами.

— Как же я выгляжу тогда в обычные дни, дорогой Сантьяго? — Рэмира перевела ярко подведённые глаза на парня.

— Ещё лучше.

Резвая музыка стала потихоньку угасать, а затем совсем сошла на нет. Её заменила музыка для медленного танца.

— Хочешь чтобы я тебя пригласил? — Сантьяго провёл смуглыми пальцами по чёрным волосам и повернулся на сеньориту, которая недовольно поморщилась.

— Ах, ты же знаешь, Сантьяго, я не умею танцевать. На празднике дона Кармона много молодых сеньорит, которые намного лучше меня, — Рэмира подняла голову вверх, — но я неплохо умею плясать.

Девушка схватилась одной рукой за подол платья и стала наворачивать круги по своей оси, умело передвигая ногами.

— Тут и уметь ничего не надо, надо лишь почувствовать музыку.

— Вот за это я тебя и люблю, Рэмира, — Сантьяго мягко и по-домашнему улыбнулся девушке, которая наконец остановилась.

— Я знаю, Дельгадо, — но позже сеньориту привлекло то, что находилось на балконе поместья.

Девушка перевела взгляд и увидела знакомые черты лица Альваро. Рядом с ним, прижавшись к фигуре молодого человека и положив голову на плечо, медленно танцевала Милагрес Гарсия.

— Это наш Альваро? — Сантьяго последовал за глазами Рэмиры и тоже увидел своего брата, — как они мило танцуют в тишине романтики, разве это не так?

— Здесь нет ничего романтичного, Рэмира, — Сантьяго нахмурил густые брови и свёл их на переносице.

— Как это нет? Смотри, они танцуют в уютном одиночестве, это уже навевает романтику.

— Не хочу, чтобы Альваро влюбился в эту сеньориту, — Сантьяго опустил глаза, — они могут оставаться друзьями, но не больше. Ему лучше держаться подальше от дона Гарсия.

— Дорогой Сантьяго, сердцу, особенно чужому, нельзя приказывать.

Алехандро откусил небольшой кусочек от буррито, и сам же похвалил руки Панчо. Только этот малец делал самые лучшие буррито. Здесь так много людей и все они принадлежат к дворянским семьям. Всё как и представлял себе Алехандро, читая многотомные романы.

— Дон Кармон однозначно постарался на славу, это лучший приём за этот месяц, — рядом со столиком с закусками показался высокий молодой человек.

— Я полностью с вами согласен, — Алехандро повернулся в сторону своего собеседника и застал рядом с собой молодого дворянина лет двадцати пяти. Его точённый и острый подбородок обрамляла немного отросшая щетина. В его тёмно-каштановых волосах играли огоньки света от факелов, а также красно-жёлтым блестели золотые погоны на его мундире.

— Думаю маленькая сеньорита Аделита веселится на славу, — проговорил молодой человек, поглаживая щетину, — разрешите представиться, капитан Дамиан Родригес, сын старшего полковника мексиканской армии сеньора Родригеса из рода Родригеса.

— Буэнос ночас, капитан Родригес, — Алехандро неуверенно протянул руку.

— Из какого же рода вы, амиго? — капитан полностью развернулся и уставился на Алехандро, который стал, как кажется, в два раза меньше.

— Алехандро Дельгадо из рода Дельгадо, — тихо ответил парень.

— Дельгадо? Не слышал о таком роде. Извините мне такую беспардонность, я недавно вернулся из Франции, мог о вас не слышать, амиго.

Алехандро выдохнул с таким облегчением, он был рад, что капитан не узнал, что он не принадлежит к какому-либо дворянскому роду.

— Любите ли вы фехтование, амиго? — капитан Дамиан сделал глоток вина и посмотрел на Дельгадо.

— Фехтование есть искусство наносить удары, не получая их. Необходимость тронуть противника, избегая его ударов, что делает искусство фехтования чрезвычайно сложным, ибо к глазу, который видит и предупреждает к рассудку, который обсуждает и решает, к руке, которая выполняет, необходимо прибавить точность и быстроту, чтобы дать жизнь оружию, — медленно проговорил Алехандро, делая акценты на некоторые слова.

— Это же Мольер. Впервые слышу, чтобы молодой дворянин цитировал бы его. Мы явно подружимся, амиго, — капитан Родригес, по-дружески хлопнул Алехандро по плечу, что тот немного качнулся.

Дальше капитан Дамиан стал рассказывать, как он учился фехтованию на сабле у лучших мастеров Франции. Алехандро же с интересом слушал своего собеседника, постоянно что-то комментируя.

— У вас была возможность сражаться на самой настоящей сабле, амиго?

— Но, капитан. Я ни разу не держал саблю в руке. Она мне лишь интересна, но боюсь, я слишком труслив для такого холодного оружия.

— Вы удивительны, мой амиго, — капитан весело рассмеялся, он хотел что-то ответить Алехандро, но его привлекла молодая сеньорита, которая стояла за спиной Дельгадо, — какой же праздник без дам, не так ли друг мой?

Алехандро удивленно уставился на капитана Родригеса, а затем повернулся и заметил за своей спиной молодую красавицу. Её кудрявые тёмно-русые волосы спадали на открытые плечи, а на руках висело красное сюрко. Тёмное бардовое платье облегало фигуру и имело глубокий вырез на длинной юбке.

— Буэнос ночас, мадмуазель, — капитан Дамиан подошёл к молодой сеньорите и желал продолжить с той разговор, но девушка подняла медовые глаза, обрамленные ресницами, и чуть заметно подняла уголок пухлых красных губ. Посмотрев на капитана, она многозначительно махнула рукой и покинула компанию молодых людей.

— Ай, разве не красавица, амиго? — Родригес слегка присвистнул, а Алехандро перевёл взгляд на уходящую фигуру сеньориты, — я запомнил тебя Дельгадо, — Дамиан хлопнул Алехандро по плечу и тоже поспешил оставить того одного.

— Смотрите, что это? — проговорил друг Пабло, Арсенио, и достал из-за кустов розы чёрную гитару с красным ремнём.

Пабло удивленно подошёл к другу и посмотрел на музыкальный инструмент.

— Здесь написано «Дельгадо», — проговорил третий в этой компании, Тео.

— «Дельгадо»? — Пабло протянул руки в белых перчатках и взял гитару, — зачем ему гитара на таком мероприятии?

— Надеюсь, он не планирует играть. Иначе его мечты разрушатся также быстро, как и построятся, — Арсенио гадко улыбнулся.

Пабло вернул ему гитару:

— Верни её на место, мне её даже держать не хочется.

— Да ладно тебе, Пабло. Смотри, — Тео быстро перехватил гитару у друга и вложил в свои руки. Затем его пальцы легли на струны и пробежались пару раз. Тео и Арсенио рассмеялись.

— Он что возомнил себя мариачи, этому оборванцу ещё далеко до них.

— Ладно, Тео, верни гитару и пойдёмте танцевать под нормальную музыку, — Пабло всё же настоял на своём.

— Ладно, Арсенио, держи, — Тео хотел передать чёрную гитару, но Арсенио не удержал музыкальный инструмент и он полетел вниз.

Гитара была уже старой, поэтому коснувшись каменной дорожки, она сразу же разлетелась вдребезги. Гриф старой гитары держался лишь на струнах.

— Что вы сделали? — Пабло поднял гитару с земли и посмотрел на своих друзей.

— Всё нормально, это же просто гитара, — Тео нервным голосом попытался успокоить друга.

— Просто положи её на место и всё. Эта развалина и так скоро бы сломалась, — поддержал друга Тео.

Пабло трясущимися руками положил поломанную гитару за куст роз, и трое друзей дали дёру оттуда.

Мигель продолжил стоять в одиночестве.

— Все бросили меня, как посмели? — Дельгадо видел, как его старший брат с большим интересом с кем-то переговаривался.

Мигель держал бокал у своего лица и пытался не попадаться кому-либо на глаза. На место, где выступали музыканты, вышла небольшая группа из четырёх человек. В народе Мехико они были известны, как легендарные мариачи. Мигель аж поперхнулся красным вином, как увидел своих кумиров. В поместье заиграла музыка, она так успокаивала и настраивала танцевать, но никто не отворачивал взгляд от мариачи, которые с великой страстью отдавались музыке. Мигель помнил каждую ноту их песни, он уже слышал её в живую на площади конституции, но на этот раз это намного ближе. На этот раз знаменитые мариачи исполняют мексиканскую музыку словно для одного Мигеля. Они исполнили лишь несколько песен, но для Дельгадо этого было достаточно, чтобы влюбиться в их музыку вновь. Вот поэтому они и легендарные.

Гости взорвались аплодисментами, а затем продолжили что-то обсуждать в своих небольших компаниях. Вечер продолжился как обычно.

Мигель был настолько рад, что не знал куда себя деть, поэтому не сразу заметил, что четыре музыканта вместе подошли к его персоне.

— Ола, амиго, — к Мигелю подошёл молодой человек лет тридцати и приснял свою шляпу, которая блестела от серебристого цвета.

— О-ола, — проговорил дрожащим голосом Дельгадо.

— Это же ты играл пару дней назад в таверне? Мы слышали твою игру, это просто великолепно, — проговорил второй мариачи, держа гитару в руках.

— С-си, — Мигель продолжал нервничать, — это таверна моей семьи, поэтому я и играл в ней.

— Мы с амигос сразу же видим талант, знай, ты один из таких, — басом проговорил третий человек.

— Меня зовут Бернардо, а это: Марио, Николас, и Серхио, — ребята один за другим присняли шляпы, — а как тебя зовут, амиго.

— Мигель, Мигель Дельгадо, — парень стал нервно крутить хвост в своих руках.

— Ну что ж Мигель Дельгадо, не хочешь ли исполнить свою песню на этом торжестве? — поинтересовался Серхио.

— Я бы с удовольствием, — эти слова непроизвольно вырвались изо рта Мигеля, но он сразу же одёрнул себя и закрыл рот рукой.

— Видно настоящий музыкант, — пробасил Марио.

— Мы тогда договоримся с доном Кармоном, есть ли у тебя с собой твоя гитара, Мигель? — поинтересовался Бернардо.

— Си, она у меня с собой.

— Тогда неси её, а мы тебе поможем, — улыбнулся Николас и указал на свою трубу.

Радости Мигеля не было предела. Он не только познакомился с легендарными мариачи, так ещё те похвалили его игру. А сейчас через какое-то мгновение он сам сыграет с ними. Он? Мальчишка со двора? Мигель никак не мог скрыть своей улыбки. Молодой человек быстрым шагом подошёл к кусту роз и достал оттуда чёрную гитару. Её грифель беспомощно висел на тонких струнах.

— Что это? — Мигель аккуратнее взял в свои руки чёрную гитару и провел рукой по красному ремню. Слёзы сразу же подступили на глаза.

Дельгадо недолго думая поспешил на выход из сада и прямиком к воротам поместья. Его вечер на этом закончился.

====== Глава 10. Болезнь из заграницы ======

6 октября 1821 год

— Мигель, выйди, пообедай хоть, — Сантьяго постучался в дверь своего младшего брата.

В комнате было очень тихо.

— Брат, выходи! Ты сегодня даже не ел, — Панчо также стоял у двери и настойчиво пытался докричаться до брата.

— Ладно, пошли Панчо, пусть он побудет один, — Сантьяго последний раз бросил взгляд на старую деревянную дверь и поспешил с братом на первый этаж.

Мигель лежал под жёлто-бежевой простынёй на кровати, погруженный в свои мысли. Точно таким его видел Альваро, когда проснулся ранним утром, он даже не шевелился, когда Альваро вышел из комнаты на работу в таверну.

Мигель чувствовал себя поникшим и опустошённым. Его чёрная гитара была не просто музыкальным инструментом, она была самой музыкой. Которая лечила раны, которая спасала жизни. Не придумали ещё того, что лечило бы самого спасителя. От этого Мигель и грустил, он, словно бы, потерял частичку себя, которая теплилась где-то в глубине и так глубокой души молодого человека.

Лучи послеобеденного солнца медленно заползли в комнату через открытые ставни, поэтому Мигель наконец за сегодняшний день поднялся с кровати. Он опустошёнными глазами посмотрел в своё отражение и, сделав тугой хвост, вышел из комнаты. Мигель желал поскорее извиниться перед братьями за своё ребяческое поведение. Он, никому не сказав, сбежал с приёма в честь дня рождения, что братьям пришлось долго его искать, а сейчас оставил их одних работать в таверне. Это поведения недостойно Дельгадо. Он должен быть уже взрослым как Сантьяго и Алехандро и понимать, какая ответственность лежит на его плечах. За пределами комнаты было тихо. Это немного напрягло молодого человека, потому что в это время шум и гам всегда доносятся с первого этажа. С каждым шагом становилось совсем не по себе. Мигель, медленно передвигая ногами, спустился вниз и понял, почему так тихо. В харчевне совершенно никого не было. Не было ни посетителей ни братьев. Мигель в непонимании поднял глаза на второй этаж и вновь перевёл взгляд в пустую харчевню. Ставни были плотно закрыты, а внутри тихо и чисто, словно бы никого сегодня и не было.

Молодой человек сглотнул и, оглядываясь, направился к двери. Открыв старую деревянную дверь, Мигель посмотрел на широкую улицу и удивленно открыл глаза. Перед таверной собралась группа людей. Мигель знал каждого, потому что это были соседи братьев Дельгадо. С правой стороны стоял сеньор Хосе вместе с женой и сыном Фаустино, рядом с ними, опираясь на трость, расположилась сеньора Алонсо. Сеньора Маркес вместе с мужем и сеньором Сантана стояли слева от Мигеля. Рядом с ними также стояли семьи Рамирес и Гомес, также в одиночку стоял молодой отец, сеньор Лопес. Ближе к центру расположились лучшие друзья Мигеля: Томас и Васко, прямо за ними стояли две молодые девушки: Рэмира и Милагрес. А в самом центре, прямо напротив молодого человека, который ничего не понимал, стояли братья Дельгадо. Мигель ничего не успел спросить, как Сантьяго вышел чуть вперёд.

— Мигель, меня с братьями расстраивает факт того, что ты грустишь, — начал старший из братьев.

— Простите, — тихо проговорил Мигель и аккуратно закрыл за собой дверь, так что деревянная дощечка с красивой надписью «Дельгадо» качнулась.

— Мы знаем, как тебе была дорога твоя гитара, — добавил свои слова Альваро, ласково посмотрев на своего младшенького брата.

— Ты знаешь, у нас сейчас не очень хорошо с деньгами, но и тебя оставить мы просто так не могли, — также добавил Алехандро.

— Да что вы так долго рассусоливаете? — Панчо взвыл от долгого вступления, — это тебе от нас и всех наших соседей! — младший из Дельгадо достал из-за своей спины гитару.

Она была выполнена из дуба и имела приятные глазу нарисованные цветы на самом корпусе, а вниз свисал чёрный ремень.

— Да зачем же? — пробормотал Мигель, прежде чем взять новую гитару в свои руки. Она приятно блестела от покрытия.

— Но, дорогой мой, тебе это сейчас очень нужно, — проговорил сеньор Хосе, при обнимая свою жену, которая мило улыбнулась Мигелю.

— Если собирать с каждого деньги, это вышло совсем немного, — выйдя немного вперёд, произнёс сеньор Лопес.

— Мучос грасьяс, — Мигель бросился обнять своих братьев.

Пока молодой человек высказывал слова благодарности каждому, на широкую и главную улицу прискакала лошадь благородной породы. Молодой дон, что восседал на коне, дёрнул поводья и остановился чуть поодаль от сборища соседей, которые весело переговаривались между собой. Пабло слез с лошади и отвёл её в сторону. Он устремил свои карие глаза на сборище людей и заметил среди них братьев Дельгадо, затем того привлёк один из них. Это был счастливый Мигель, который держал в своих руках гитару, и она явно была новой. Пабло убрал шляпу с глаз и вспомнил вчерашний вечер. Он вспомнил как сломанный гриф старой гитары лежал в его беспомощных руках. Гарсия сжал руку в синей перчатке, а затем, тяжело выдохнув, закрыл глаза. Он хотел извиниться, но что-то внутри ему не разрешало. Сверху давил его статус, такой тяжёлый и не поднимаемый. Парню с этим не справиться.

Пока молодой человек справлялся со своей совестью, переминаясь с ноги на ногу, на которых были надеты дорогие кожаные сапоги, Пабло заметила его сестра. Девушка повернула голову и поспешила к своему брату. Младший Гарсия заметил сестру, которая стала аккуратно пробираться через соседей Дельгадо, и поспешил запрыгнуть на своего коня.

— Пабло! Пабло! — рядом с конём встала Милагрес и взяла того за поводья, не позволяя продолжать движение.

Пабло обеспокоенно посмотрел на свою сестру, что его ноги невольно стали раскачиваться в стременах.

— Куда ты так спешишь? — поинтересовалась Милагрес, чуть прикрывая свои глаза длинными ресницами.

— Я здесь не проеду, как видишь, — голос Пабло дрожал, хоть он и пытался держаться уверенно.

— Знаешь, почему здесь все собрались?

— Откуда мне это знать? — Пабло продолжал неуверенно отвечать на вопросы сеньориты.

— Соседи собрали деньги и подарили Мигелю новую гитару.

— Меня это не волнует. Сестра, дай проехать, — Пабло быстро дёрнул поводья, но Милагрес продолжила стоять на своём месте.

— Тебя это ещё как волнует, Пабло. Я видела тебя тем вечером, — девушка подняла голову и устремила глаза в изменившееся лицо своего брата, — зачем ты это сделал?

— Я ничего такого не делал.

— Не стоит мне врать, Пабло. Будь, пожалуйста, взрослым человеком, чтобы признать свою ошибку, — Милагрес убрала руку с поводьев.

Молодой человек продолжил смотреть на свою сестру, которая прожигала его своим взглядом.

— Ничего не случилось, это была случайность, — Пабло буквально выдавил из себя эти слова.

— Если случайность, просто объясни и извинись.

Парень не нашёл, что ответить, поэтому просто ударил по коню и, произнеся «вперёд», поспешил вдоль улицы к гасиенде.

7 октября 1821 год.

День сегодня был просто ужасный. Ветер бушевал по улицам Мехико, поднимая залежавшуюся пыль с земли. Зелёные листья под натиском срывались с деревьев и летали по воздуху. Мужчины, что перевозили повозки, закрывали свои лица платками и, придерживая соломенное сомбреро, с большим трудом пересекали улицы. Женщины же, которые работали в основном на рынке или на улице спешили собрать вещи и покинуть места своей работы. Ветер мешал работать всем.

Сантьяго закрыл деревянные ставни, которые качались от сильных порывов ветра, и зажёг свечи. Тёплый свет наполнил помещение и создал нужную атмосферу, совершенно иную, которая отличалась от той, что бушевала на улице. Кажется, время здесь остановилось. Таверна продолжала работать, просто народу было не так много. В основном сегодня люди лишь немного выпивали, без желания наполнять свои желудки едой, лишь закуски, поэтому работы у братьев Дельгадо было не много.

Дверь открылась и в таверну зашла сеньорита. Её длинное тёмно-синее платье лёгкими волнами спускалось к полу и волочилось по нему. Молодая девушка, придерживая синюю ткань у лица, осмотрелась вокруг. Альваро, Панчо и Алехандро весело переговаривались между собой у бара, когда младший из Дельгадо заметил нового посетителя.

— Смотрите, к нам зашла молодая сеньорита, — Панчо указал на девушку, которая, решив, где ей сесть, медленной и плавной походкой прошла к круглому столику. Её волосы были скрыты под платком, но пару русых кудрявых прядей вылезли из-под него, потому что погода сама решает, что хочет делать.

Девушка села на стул и перевела свои ярко подведённые кошачьи глаза в сторону братьев. Сеньорита убрала платок от лица и подперла острый подбородок маленькой ручкой, которая была скрыта под чёрной кружевной перчаткой.

— Альваро, подойди к девушке, ты лучше умеешь общаться с такими красавицами, — Панчо указал на столик, и Альваро, ехидно улыбнувшись, поспешил к молодой сеньорите.

Панчо и Алехандро посмотрели в сторону уходящему брату. Девушка, не отводя взгляда от других братьев, что-то бросила Альваро, молодой человек в недопонимании вернулся к бару.

— Сеньорита сказала, что хочет чтобы к ней подошёл ты, Алехандро, — Альваро повернулся в сторону своего старшего брата, тот удивлённо открыл глаза.

— Я? Почему именно я? — Алехандро посмотрел на сеньориту, которая до сих пор пристально смотрела в их сторону, и резко перевёл взгляд обратно, — она что-то сказала?

— Она сказала, что хочет, чтобы к ней подошёл парень в коричневой жилетке.

Алехандро опустил взгляд и с ужасом заметил только на себе коричневую жилетку с одиноким покоящимся карманом на груди.

— Брат, поспеши, не заставляй сеньориту ждать, — весело проговорил Панчо, смотря, как старший брат напрягся.

Алехандро неуверенно двинулся в сторону столика, за которым сидела загадочная девушка.

— Что, Альваро, теряешь свои флюиды? Молодые сеньориты теперь заглядываются на других, а не на тебя, — Панчо посмотрел за пристальным взглядом Альваро.

— Очень смешно, Панчо, — изобразив улыбку, проговорил молодой человек.

Тем временем Алехандро подошёл к сеньорите, которая сразу же перевела взгляд на него. Она оглядела его с головы до ног и остановилась на тёмно-карих глазах.

— Я могу вам чем-то помочь? — более уверенно начал Алехандро.

— Я хочу кушать, — девушка проговорила эти слова очень тихо.

— Тогда скажите, что вы желаете, сеньорита.

Девушка, не отводя взгляда от глаз Алехандро, задумалась.

— Я закажу то, что вы скажете.

— Вы хотите, чтобы я посоветовал вам что-то?

— Но. Я просто закажу то, что вы хотите, — сеньорита убрала руку от подбородка и медленно откинулась на спинку стула.

— Вы, сеньорита, ставите меня в тупик. Я же не знаю, что вы хотите есть, — Алехандро от удивления принялся незаметно дёргать свою коричневую жилетку.

— Как вас зовут? — тёмно-бордовые губы девушки расплылись в улыбке.

— Алехандро.

— Тогда, что вы хотите, дорогой Алехандро?

— Я, я могу предложить вам чай.

— Чай, замечательно. Принесите мне чай, — радостно и блаженно проговорила сеньорита и вновь закрыла лицо тёмно-синим платком, оставляя лишь ярко подведённые глаза.

Алехандро поспешил на кухню. Быстро заварив чёрный чай и налив его в большую чашку, молодой человек вновь появился в харчевне.

— Вот, ваш чай, — Алехандро собирался поставить чай прямо на стол, но его опередила сеньорита.

Девушка аккуратно взялась своими длинными пальцами в чёрных кружевных перчатках за кружку, накрывая смуглые пальца Алехандро своими.

— Мучос грасьяс, — пропела сеньорита, переведя взгляд на смутившегося молодого человека.

— Приятного аппетита, — бросил Дельгадо и поспешил к барной стойке, за которой до сих пор стояли Альваро и Панчо.

— Вижу ты очень понравился сеньорите, — игриво протянул Альваро, как только Алехандро оказался рядом с ним.

— Сеньорита очень странная, — проговорил второй по старшинству Дельгадо и перевёл взгляд на девушку, которая медленно пила свой чёрный чай.

— Если ты ей понравился брат, это не значит, что она странная, — весело проговорил Панчо.

— Вот именно. Если ты не хочешь искать жену, значит она сама найдёт тебя, — поддержал младшего брата Альваро и хлопнул Алехандро по плечу.

— Какая жена? Давайте сначала разберёмся с одной, — проговорил Алехандро, смущённо приглаживая свои чёрные волосы.

— С одной? Это же с кем? — Панчо удивленно уставился на брата, который немного улыбнулся.

— Ах, ну ты и дурак! — возмутился Альваро, — брат говорит про Рэмиру.

Панчо качнул головой, соглашаясь со словами брата.

— Но всё же, вам не кажется её внешний вид странным? — Алехандро вновь перевёл взгляд на загадочную девушку.

— Ты говоришь, про её платок на голове? — Альваро также перевёл взгляд на молодую девушку и посмотрел на тёмно-синий платок, который не только полностью покрывал голову, но и частично закрывал лицо.

— И не только, — Алехандро же пробежался по её синему платью и чёрным перчаткам, которые закрывали руки до локтя, а из-под длинной юбки платья виднелиськожаные сапоги, — в Мехико молодые сеньориты одеваются не так.

— Может она из деревни? — предположил Панчо.

— Ты видел ожерелье на её шеи, оно явно очень дорогое, — проговорил Альваро, — да и ткань явно не с нашего рынка, а из-за границы.

— Да и говор явно столичный, — подтвердил Алехандро, который дольше всех разговаривал с сеньоритой.

— И что тут такого? Значит сеньорита просто богата, — Панчо наскучили эти бессмысленные наблюдения.

— Я просто надеюсь, чтобы она не была испанского происхождения, — проговорил Алехандро.

Братья посмотрели в его сторону.

— К чему ты клонишь, брат? — Панчо с большим удивлением посмотрел на задумавшегося старшего брата.

— Сейчас мексиканское правительство снимает с должностей и сажают в тюрьмы всех, кто имеет испанское происхождение, — ответил Алехандро, — также они отлавливают испанскую буржуазию и под любым предлогом отправляют тех за решётку.

— Ты думаешь эта сеньорита принадлежит испанскому дворянству, которое проживает в Мехико? — Альваро тоже задумался, — поэтому она сейчас скрывается от правительства?

— Я просто предполагаю, но я не уверен.

— Вот к чему такие одежды, — Панчо почесал длинные волосы.

— Ты думаешь, если её поймают, у нас будут проблемы? — Альваро в мгновение ока сделал серьёзное лицо.

— Если её найдут в нашей таверне, могут без разбирательств посчитать, что мы её скрываем у себя.

— Да что вы тут страшилки рассказываете? — Панчо хлопнул брата по плечу, — вы даже не уверены, а так напряглись. Это просто красивая сеньорита, которая пришла выпить чаю, — после этого молодой человек поспешил к столику.

— Панчо прав, мы ничего толком не знаем, а уже столько придумали. Если бы она была испанкой, она бы поспешила покинуть Мехико, — Альваро тоже продолжил работать.

Алехандро в последний раз бросил взгляд на девушку и последовал примеру младших братьев.

С улицы послышались какие-то приглушённые звуки. Сантьяго убрал прядь волос с глаз и посмотрел на закрытую дверь.

— Мигель, подержи мой поднос, — молодой человек отдал железный круглый поднос своему младшему брату и подошёл к деревянной двери.

Сантьяго аккуратно приоткрыл дверь, и в его лицо сразу же ударил ветер, который был перемешан с городской пылью. Глаза непроизвольно резко закрылись, а чёрные ресницы зашевелились. Когда Сантьяго всё же открыл глаза, то он увидел, что ветер перекатывал всё то, что валялось на земле, начиная листьями и заканчивая чьим-то сомбреро. Деревья на другой стороне улицы раскачивались так, что кажется, вот-вот и они упадут. Колёса телеги, что стояла напротив дома, что был выше по улице, стали крутиться, приводя деревянную телегу, в которой перевозили фрукты и овощи, в движение. Телега с небольшой скоростью двинулась вдоль улицы, заезжая на тротуар и чудом проезжая открытую дверь таверны «Дельгадо».

— Мучачо! Заходи в дом и не выходи! — крикнул кто-то с противоположенной улицы, быстро складывая бельё в корзину, — объявили штормовое предупреждение! В доме будет безопаснее! — после этого женщина скрылась в узком переулке.

Сантьяго поспешил закрыть дверь. Он развернулся лицом к таверне и обратился к Мигелю, который до сих пор стоял рядом.

— Мигель, нужно предупредить всех, чтобы на улицу пока никто не выходил, — Сантьяго быстро проскочил до ставней и закрыл те более плотно.

Погода не позволяла кому-либо покинуть таверну. Ветер бушевал на улице, диктуя там свои правила. Три сеньоры обеспокоенно встали напротив окон и, смотря в щели между дощечками, переговаривались между собой, иногда закрывая рот рукой с мозолями и тяжело охая. Двое мужчин, что сидели вместе за столиком, продолжили свой разговор, больше они ничего не могут сделать в этом замкнутом пространстве. И рядом с коричневой тканью, что висела с правой стороны таверны сидела одиноко всё та же сеньорита. Братья тоже ничего не могли делать. Сантьяго сидел рядом с Алехандро и Панчо, трое братьев пили апельсиновый сок, иногда перебрасываясь парой фраз с Альваро и Мигелем, которые сидели за соседним столиком.

— Сегодня просто ужасная погода, разве не так, братья? — Панчо оглядел почти пустую таверну и пару раз стукнул длинными пальцами по деревянному столу.

— Так неудачно, я хотел сегодня вечером поиграть на закате, — Мигель обиженно надул узкие губы и запустил пальцы в длинную шевелюру.

— Алехандро, твоя красавица хочет тебя видеть, — Альваро посмотрел за спину брата и изогнул бровь.

— Алехандрина кто? — Сантьяго последовал за глазами младшего брата и заметил молодую сеньориту, которая сидела за соседним столиком. Девушка аккуратно подняла руку в чёрной кружевной перчатке в воздух, привлекая к себе внимание.

— Не слушай его брат, — Алехандро махнул рукой и поднялся со стула.

Не успел молодой человек дойти до столика сеньориты, как услышал за собой какой-то шум.

— Ах, ты гад! — мужчина, что сидел рядом с другим сеньором, резко поднялся и схватил того за ворот рубахи, — если бы не такие, как вы!

Сеньор, который беспомощно болтался в могучих руках второго сеньора, схватился за своё горло, пытаясь высвободиться. После он был отпущен, но взамен мужчина получил сильный удар в область челюсти.

— Чтобы вы перевелись, ироды такие!!! — сеньор тяжело дышал, и закатывал рукава своей гуаберы всё выше, открывая смуглые руки.

Сантьяго и Панчо сообразили быстро. Панчо подбежал к мужчине, который был зачинщиком этой драки, так как молодой человек был выше и сильнее всех своих братьев. Сантьяго же помог подняться маленькому и хиленькому сеньору, который вцепился в руку старшего Дельгадо и, вытирая кровь с уголка рта, наконец встал на ноги.

— Что вы здесь устроили, сеньор?! — Сантьяго сурово посмотрел на мужчину, помогая усаживаться на стул второму сеньору.

— Замолчи, щенок! — мужчина громко рявкнул и отошёл от удерживающих рук Панчо. В этот момент молодая сеньорита с большим испугом вцепилась в руку Алехандро, а три сеньоры, которые стояли у окна, быстро начали переговариваться между собой, постоянно повторяя слова друг за другом.

— Не смей разговаривать так с моим братом! — Панчо выставил грудь перед сеньором и свёл густые брови вместе.

— Вы устраиваете драку в нашей таверне, думаете, мы не будем вмешиваться?! — Сантьяго бросил грозные слова и посмотрел мужчине в глаза, — уходите отсюда, если желаете продолжить!

Мужчина подправил ворот своей гуаберы и с раздражением вновь сел за стол. Он сделал большой глоток содержимого, что находился в его стакане и замолчал.

— Вы не пострадали? — Сантьяго посмотрел на сеньора, который сидел на стуле, продолжая поглаживать челюсть.

— Но, мучачо, со мной всё в порядке.

— Обратитесь к врачу, как только закончится ветер, — продолжил Сантьяго.

— Да я сам врач, так что не переживайте.

— Врач, который убивает людей! — резко в разговор вклинился мужчина, постукивая пустым стаканом по столу.

— Ваши обвинения не обоснованы! — крикнул сеньор и спрятался за спину Сантьяго.

— Мой друг мёртв! Какие обвинения тебе ещё нужны! — крепкий мужчина развернулся и угрожающе посмотрел на врача, который скрывался за спиной старшего Дельгадо.

— Пациенты умирают, такое бывает. Сеньор Диего погиб не по врачебной вине!

— Не оправдывайся, хмырь врачебный! Ты и такие как ты умеют работать только на деньги богатых кабальеро! — мужчина поднялся со своего стула, перед ним сразу же появился Панчо.

Сантьяго с большим удивлением посмотрел в сторону мужчины.

— Вы были знакомы с сеньором Диего Ортис? — молодой человек взглянул в яростные глаза сеньора, которые сразу же поменялись в настроение.

— Вы знаете Диего? — мужчина изменил голос с грубого на более спокойный.

— Я и мои братья очень хорошо были знакомы с сеньором Диего, он часто заходил в нашу таверну.

— Ах, вот оно что, — грустно проговорил сеньор и медленно сел на стул, — наверное он часто заказывал текилу.

— Кем вы приходились сеньору Диего? — тихо поинтересовался Альваро, который сидел через столик от сеньора.

— Давним другом, — подтвердил мужчина, — мы с ним уже давно не виделись. Лет наверное пять, если не больше.

— Вы не знали, что сеньор Диего умер? — спросил Панчо, тоже присаживаясь на стул.

— Но, я даже и не догадывался. Я знал, что Диего любил приложиться к бутылке, но… в общем я не переживал за него. А тут я приехал в Мехико, а сеньора, что живёт по соседству сказала, что Диего умер от болезни неделю назад, — мужчина замолчал, сжимая кулак, — точнее его убил этот непутёвый ублюдок, который смеет называть себя врачом!

— Я никого не убивал! — сеньор, который всё это время сидел за спиной Сантьяго, поднялся со своего стула.

— Да успокойтесь, сеньор! — Панчо взвыл, — сейчас разберёмся! Сеньор, почему вы считаете, что этот сеньор убил Диего.

— Да потому что, этот «врач» сказал Диего, что у того просто грипп и что он скоро поправится. Но он умер!

— Сантьяго, у наших родителей тоже был грипп, — Алехандро осторожно подошёл к месту переговоров, — ну то есть так сказал доктор.

— И что с вашими родителями? — сеньор грозно посмотрел на Алехандро.

— Они погибли.

— Видите, этим врачам нельзя верить! Они работают только на богатых, а про нас обычных людей совершенно забывают, — мужчина в который раз поднялся со своего стула.

— Да что вы такое говорите! Я врач! Я клялся помогать людям, без разницы есть у них деньги или нет! — более храбро проговорил сеньор, но всё же продолжая прятаться за Сантьяго.

— Как ты смеешь называть себя врачом?! — мужчина замахнулся, но его вовремя остановил Панчо.

— Сеньор, дайте сеньору сказать, — Сантьяго посмотрел на мужчину, который подправив ворот своей рубахи, оглядел всех.

— Признаю, я выписал сеньору Диего диагноз «грипп», но на то указывали симптомы. Высокая температура, головная боль, боли в мышцах или суставах, затем усталость и сонливость. Я написал ему список лечебных трав, которые можно купить на рынке, и настоятельно рекомендовал оставаться в своей постели. Через несколько дней он должен был пойти на поправку. Где-то за день до смерти сеньора Диего, я заглянул к нему, и он сказал, что чувствует себя намного лучше. А затем он неожиданно умер, но всё шло так хорошо, — мужчина схватился за свои жиденькие волосы и почесал виски.

— Вы не могли ошибиться с диагнозом? — Сантьяго озадаченно посмотрел на доктора, глаза которого хаотично забегали по деревянному полу таверны.

— Я ошибся! Си, си, я ошибся, — сеньор, посмотрел на врача чуть влажными глазами, — после смерти сеньора Диего, я долго пытался найти свою ошибку, я много читал и наконец нашёл, — мужчина поднял глаза на Сантьяго.

Панчо медленно подошёл к брату и сел на колени перед доктором, пытаясь держаться уверенно, но его выдавала напряженная челюсть, которая крепко сжала зубы.

— Я почти уверен, что это был не грипп, а вирус, который не известен мексиканской медицине. Мне неизвестна его природа, происхождение, а тем более лечение. Но я предполагаю, что он пришёл в Мексику с испанскими войсками, прямиком из Испании.

— Почему вы в этом уверены? — поинтересовался Алехандро всматриваясь в красные глаза доктора.

— Странники, которые прибывали в Мехико из Мадрида, описывали похожие симптомы у себя на родине, но это единственное, что я могу вам сказать. Сеньор, — доктор встал на колени перед крепким мужчиной, — я приношу прощение за вашего друга, я не смог излечить его от болезни, эта смерть лежит полностью на мне.

— Да плевать мне на ком лежит вина, главное, что Диего то больше не вернуть, — сеньор резко ударил кулаком по столу и отошёл в сторону.

Ветер ближе к вечеру утих. За всё это время ни сеньор, ни доктор, ни братья не произнесли ни слова. Доктор поспешил расплатиться за напитки и закуски и покинул таверну. Сеньоры, обсуждая недавние события, также отправились по домам. Молодая сеньорита также плавно пропала из виду Алехандро. Только сеньор допивал свой стакан текилы, наклонив голову. Бросив на стол пару песо, он встал из-за стола и медленно направился к выходу.

— Сеньор, подождите, — рядом с мужчиной показался Сантьяго.

— Чего тебе, малец, — сеньор вытер свои усы и уставился туманными от алкоголя глазами на Дельгадо.

— Я просто хотел сказать вам, что мы все скучаем по старине Диего. Я всё ещё ищу глазами его старое сомбреро, которое сидит за дальним столиком. А за этим сомбреро прячутся добрейшие глаза, которые в последние дни были постоянно красными от слёз по сыну, который погиб на войне.

Сеньор пустил одинокую слезу, которую сразу же вытер ладонью.

— Я хочу сказать, что сеньор Диего умер не одиноким. Он всегда был окружён соседской любовью.

— Пожалуй, меня больше ничего не держит в Мехико, — спустя какое-то время проговорил сеньор, пряча мокрые глаза.

— Если вы заглянете в Мехико, навестить могилу сеньора Диего, заходите в мою таверну. Тут всегда будет ждать вас бутылочка любимой текилы сеньора Диего.

====== Глава 11. Деньги, которые дурно пахнут ======

8 октября 1821

Колокольчик на двери ярко и звонко зазвонил, и деревянная дверь в небольшую лавку открылась. Раннее утреннее солнце падало на драгоценные камни, и их цвет отливался на деревянные стены. Синий, красный, жёлтый и фиолетовый цвета весело переливались и искрились. Сантьяго неуверенно зашёл внутрь и прошёлся по крохотной лавке. Он никогда не был в этой части города, не говоря уже про эту лавку, владелец которой был искусным ювелиром. Металл и драгоценные камни под его руками оживали и радовали новых обладателей своей красотой и изящностью. Сантьяго заправил длинную прядь чёрных волос за ухо и наклонился к кольцам, которые аккуратно покоились на красной бархатной подушке.

— Буэнос диас, — к Сантьяго вышел невысокий пожилой мексиканец, который надел старые кожаные перчатки на руки и подправил очки на своей переносице, — я могу вам чем-то помочь, мучачо?

Сантьяго также неуверенно взглянул на мужчину и указал на золотые кольца с тонким ободком и белым драгоценным камнем.

— Вы ищете обручальные кольца? — мужчина встряхнул головой, так что его кудрявые местами седые волосы, собранные в хвост, спрятались за крупной спиной, — какие вам кольца нужны, мучачо?

Сантьяго спрятал руки за спиной и, ничего не говоря, задумался и ещё раз осмотрел обручальные кольца.

— Вы уже сделали предложение своей избраннице? — поинтересовался мужчина.

— Но, сеньор, — тихо ответил Сантьяго.

— Это же хорошо, мои кольца как раз не оставят шанса вашей сеньорите сказать «но», — сеньор весело хохотнул и положил перед Дельгадо красную бархатную подушечку с кольцами, — так что же вы ищете?

— Я не знаю, сеньор, — Сантьяго поднял на мужчину свои глаза, а затем вновь направил их на предмет его проблем.

— Ничего страшного, мучачо, — сеньор снял кожаную перчатку, — какие кольца нравятся вашей сеньорите?

Сантьяго задумался и надолго уставился в одну единственную точку.

— Мучачо? — мужчина пару раз махнул рукой перед лицом Дельгадо.

— Я не знаю, сеньор, — в который раз проговорил Сантьяго, но в этот раз его голос казался более потерянным и обеспокоенным.

— И такое бывает, не переживайте, — завидев потерянное состояние Сантьяго, сеньор положил в свою ладонь небольшое золотое колечко с тонким ободочком и бриллиантом в один карат, который мирно покоился на изящной ранте, — как вам такое? Или вас больше устраивает серебро?

Дельгадо перевёл пустые глаза на золотое кольцо и в который раз задумался. Он не знал, что понравиться Рэмире. Любит ли она золото или серебро? Или ни то ни другое? Он знал девушку очень хорошо, но в таких мелочах он не был уверен. А на этих мелочах всё строится. Сантьяго, извиняясь, попрощался с сеньором и поспешил покинуть ювелирную лавку. От этих дум у Сантьяго болела голова, а глаза сами пытались найти выход из этой сложной ситуации. Отец всегда говорил не сбегать от проблем, которые встретились на пути. А Сантьяго сейчас делает именно это, сбегает, как последний трус. Он предпочитает думать, что сейчас не лучшее время для замужества. Он в первую очередь должен думать о братьях. Так убеждает себя молодой человек, забывая, что братья уже давно выросли и повзрослели.

Панчо взял метлу в свои руки и поспешил на выход из таверны.

— Панчо, ты куда с метлой? — на пути самого молодого из Дельгадо встретился Альваро, который спускался со второго этажа.

— После вчерашнего там такой ужас твориться на улице, — проговорил Панчо и направился к двери, огибая своего старшего брата.

После того, как Панчо вышел из таверны, он увидел, как на улице даже в такое раннее время было очень много людей. На дороге вперемешку с пылью лежали листья, цветы, чьи-то вещи и цветочные платки, которые зацепились за сухие ветки дерева. Жители домов, которые располагались на главной улице спешили и подметали дорогу, чтобы повозки могли поскорее пересечь улицу.

Панчо старательно махал метлой напротив своей таверны, собирая зелёные листья в одну кучу.

— Буэнос диас, сеньора Рамирес, — рядом с женщиной, которая собирала улетевшие корзины, показался Алехандро, который вернулся в таверну после того, как унёс пищевые отходы за таверну.

Поздоровавшись с сеньорой, молодой человек повернулся к двери таверны и заметил своего младшего брата.

— Вижу, Панчо, работаешь, — Алехандро улыбнулся.

Панчо не поднял глаза на голос брата, а лишь кивнул головой и махнул рукой, прося его не отвлекать.

— Я сейчас тебе помогу, — забежав в таверну и оставив в ней глубокую глиняную тару, Алехандро поспешил вновь на улицу.

Завидев, что брат продолжает возиться с листьями, Дельгадо стал собирать красивейшие алые розы, которые почему-то лежали посреди этой пыльной дороги чуть поодаль от таверны. Алехандро собирал их в охапку, придерживая стебли терракотовым пончо, которые цеплялись своими шипами за шерстяные нити.

— Мучос грасьяс, — рядом с парнем показалась пожилая женщина, которая собирала эти алые розы в свою соломенную корзину.

Она убрала бордовый платок со своих глаз и протянула корзину ближе к молодому человеку.

— Я рад вам помочь, сеньора, — Алехандро переложил несколько роз к остальным и взглянул на низкую сеньору, которая сразу же огляделась по сторонам, высматривая алые цветы на пыльной земле, — сеньора, почему вы не срежете шипы с роз?

Женщина поглядела на свои розы, маленькие шипы которых покрывали весь стебель цветка, а затем перевела глаза в сторону молодого человека.

— Мне нравятся они такими, какие они выросли в моём небольшом саду, — сеньора провела сморщенными пальцами по красным лепесткам и вдохнула мягкий и нежный аромат, — разве они с шипами не прекраснее?

Мигель посмотрел в корзину.

— Но без шипов они не доставляют хлопот.

— Мой сын любит, чтобы розы были с шипами, — продолжила сеньора, — красивая и ароматная для ближнего друга и опасная для врага.

— Вижу вы любите своего сына, доброго вам дня, сеньора, я продолжу работать, — Алехандро попрощался с милой женщиной с розами и поспешил помочь Панчо, который уже почти закончил с дорогой перед таверной.

Младший из Дельгадо кропотливо перекладывал кучу из листьев в соломенную корзину, когда Алехандро заметил грустного Сантьяго, который шёл вниз по улице к таверне, о чём-то задумавшись.

— Где ты был, брат? — поинтересовался Алехандро, убирая волосы с глаз.

— Да так по делам ходил, — тихо ответил Сантьяго, посмотрев на своего брата, — помнишь мы хотели поговорить с сеньором по поводу увеличения порции муки, которую мы у него покупаем?

— Ты с ним поговорил?

— Но, Алехандро, его не было дома.

— Понятно, брат, — Алехандро осмотрел Сантьяго с головы до ног и мысленно ухмыльнулся. Сантьяго не умеет врать, у него это не получается от слова совсем. Это знал каждый, кажется, кроме него самого. Ещё со вчерашнего вечера они договорились, что Мигель с утра наведается к этому сеньору. Поэтому ещё с восходом солнца Алехандро поручил это задание Мигелю, наказав, чтобы тот успел решить всё с сеньором до обеда. Но чтобы не скрывал брат, Алехандро знал, если Сантьяго молчит, значит это его личное, которое вскоре всё равно откроется.

— Беда! Беда! — рядом с Дельгадо показался сеньор Сантана, на его голос на улицу сразу же вышли остальные братья, Альваро и Мигель.

Мужчина, завидев братьев Дельгадо, подошёл к ним и облокотился на руку Альваро.

— Сеньор Сантана, что произошло? — поинтересовался Сантьяго, посмотрев на обеспокоенные глаза мужчины, — что за беда?

— Вчерашний шторм разрушил соседние поместья и постройки в нескольких корделях от Мехико, — с трудом проговорил сеньор, глотая горячий воздух своим ртом, — были серьёзно разрушены надгробия могил ваших родителей и прапрадедушки.

— Как же так? — Алехандро зачесал длинные волосы назад.

— Так в чём же беда? — Панчо удивленно посмотрел на Алехандро, который стал нервно зачёсывать волосы, смотря на Сантьяго, — могилы же не пострадали, нам нужно просто поставить новые кресты.

— Не всё так просто, Панчо, — проговорил сеньор Сантана, — Сантьяго, ты знаешь?

— Си, сеньор, — тяжело выдохнул старший из братьев.

— Что знает Сантьяго? — поинтересовался Мигель, который тоже не понимал, что тут происходит.

— Тут такое дело, — начал неуверенно Алехандро, — временное правительство выпустило закон о том, что теперь все захоронения проходят на учёте у правительства и обязательно на территории городского кладбища.

— Что? — Альваро удивлённо уставился на Сантьяго и Алехандро, — вы знаете сколько стоит место на городском кладбище? Нам это выйдет в кругленькую сумму.

Сантьяго, Алехандро, Альваро, Мигель и Панчо сидели в комнате старших братьев и подсчитывали их денежные возможности.

— Сто двадцать, — отсчитал Сантьяго и отложил песо в ещё один мешочек, — в общей сумме двести пятьдесят песо.

— Должно хватить, — проговорил Алехандро, осмотрев грустные лица своих братьев, — просто придётся немного экономить.

— Ничего нового, брат, — угрюмо сказал Альваро и откинулся на спинку стула.

— В этом месяце нельзя будет рассчитывать на крупные покупки, итак будем сводить концы с концами, — поддержал брата Мигель.

— Пойдёмте тогда работать, — Панчо быстро поднялся с пола и закатал рукава своей гуаберы, — нам только это и остаётся.

Все братья поднялись со своих мест и поспешили вниз. Сантьяго спрятал мешочки с песо в тайном месте, а затем надел на голову соломенное сомбреро. Алехандро остаётся в таверне за главного, пока Сантьяго решит все вопросы с захоронением на кладбище в государственной канцелярии.

— Одни проблемы за другими, — проговорил Мигель, грустно подперев голову рукой.

Альваро поставил железный поднос и попросил налить две стопки виски.

— И не говори, — молодой человек оглядел таверну, в которой, слава богу, было достаточно много людей, — и как Сантьяго со всем управляется?

— Ему очень сложно, — Мигель поставил две рюмки с виски на поднос, — после смерти родителей он почти не спит.

Панчо устало подошёл к братьям и размял свои плечи.

— Они с Алехандро хотят решить всё в одиночку, — Панчо оглядел своих братьев, — нам остаётся только работать, чтобы не разочаровать их.

— Панчо, — Альваро игриво протянул имя своего брата, — когда это ты успел так повзрослеть?

— Я всегда таким был, — Дельгадо устало улыбнулся и повернулся в сторону открывающейся двери.

В таверне ещё никто не зашёл, но уже было слышно отчётливый стук каблуков мужских сапогов. Чуть позже в таверне показалось двое мужчин. Они оба носили мундиры мексиканской полиции. Их длинные кафтаны были сшиты из тёмно-синей шерсти и опоясывались кожаным ремнём с серебряной пряжкой. Высокие ковбойские чёрные сапоги, скрывались длинными брюками, так что виднелись лишь стальные шпоры. Мужчина, что носил шляпу с широкими полями, которая скрывала длинные тёмно-русые волосы, достал свёрток бумаги из своего кафтана и, раскрыв его, громко произнёс:

— Я ищу Панчо Дельгадо. Есть ли здесь такой? — мужчина убрал лист бумаги и оглядел таверну, — мне повторить вопрос?

— Но, сеньор, вас все прекрасно слышали, — Панчо игриво поднял одну бровь и развернулся полным корпусом к мужчине.

— Кто таков, чтобы дерзить мексиканской полиции?

— Панчо Дельгадо, по моему вы меня ищите, — Панчо убрал волосы за ухо, — зачем же я понадобился мексиканской полиции?

— Вы арестованы за нападение и применение физической силы по отношению к другому человеку, — полицейский направился к удивлённому молодому человеку.

Панчо раскрыл глаза и, сведя брови на переносице, быстро развернулся к Альваро и Мигелю, которые в свою очередь тоже переглянулись.

— Что вы сказали? — поинтересовался Мигель и поспешил обойти барную стойку.

— Вы ошиблись человеком! — Альваро быстро закрыл Панчо собой, но полицейский отодвинул того в сторону.

— Если перед нами Панчо Дельгадо, то нет никакой ошибки, — второй полицейский, что был намного полнее своего напарника, облокотился на деревянный стол и устало зевнул.

— Я ничего не делал! — Панчо пытался вырваться из крепких рук мужчины, которые были покрыты белыми перчатками.

— Отпустите этого бедного мучачо. Он же говорит, что это не он, — пожилой сеньор, что сидел за одним из столиков, смело подал голос, его сразу же поддержали остальные посетители таверны.

— Этот мальчишка избил человека, это вам не шутки, — полицейский, что держал за руки Панчо, бросил грозный взгляд в сторону пожилого сеньора.

— Вор всегда кричит «Держите вора!» — отстранёно проговорил второй полицейский и, махнув рукой напарнику, направился на выход из таверны.

— Стойте! Отпустите моего брата! — Мигель бросился в сторону трём уходящим фигурам.

На улице ярко светило солнце, а напротив таверны стоял полицейский кортеж, который был запряжён одной лошадью. Панчо в последний раз бросил испуганный взгляд на Мигеля, прежде чем его погрузили в телегу.

— Отпустите! Мой брат невиновен! Отпустите, кому говорю?! — Мигель бросился под лошадь на пыльную землю, закрывая лицо руками. Лошадь, испугавшись, отпрянула в сторону, что её чёрная грива взлетела в воздух, а после поспешила вдоль улицы.

Панчо сидел в одиночной камере, напротив которой располагался стол шерифа. В его камере была одна лишь разваливающаяся голая лавка, а где-то в углу валялась железная миска, как-будто здесь держали не человека, а дикое животное какое-то. В том же углу, рядом с миской, лежали остатки заплесневевшего хлеба, которые больше походили на пищевые отходы. Известняковые стены уже давно почернели и покрылись плесенью и мхом, которые появились там из-за избыточной сырости. А всё потому что по нуждам ходили на всё те же известняковые стены, которые за десятки лет полностью пропитались этим противным запахом. Панчо одиноко сидел, не решаясь облокотиться на стены. Все истории про тюремные камеры, которые переходили из уст в уста пьяными посетителями таверны, казались ему особо дикими и неправдоподобными. Сейчас молодой человек на своей шкуре испытывает всё то, что раньше только рассказывалось. Ему не хотелось быть здесь, хотя какому невиновному бы это хотелось? Он видел перед своим лицом разочарованные и испуганные лица своих братьев, которые как можно скорее направляются в этот удалённый полицейский участок. В этом отвратительном месте Панчо провёл лишь час, а кажется луна сменяла солнце уже как минимум раза три. За столом шерифа сидело двое нам уже знакомых полицейских. Тот что был пополнее и являлся шерифом полиции, а его напарник — это никто иной, как помощник шерифа. Шериф, закинув свои короткие ноги на стол, с большим интересом слушал своего помощника.

— Можно мне стакан воды? — поинтересовался Панчо, подходя ближе к железным прутьям решётки.

Шериф поднял свои карие глаза на этого наглого мальчишку и желал что-то ответить, но его остановила открывающаяся дверь.

— Братья! — Панчо прижался к решётке, аккуратно обхватывая прутья той своими крупными руками.

В небольшом полицейском участке показались остальные братья Дельгадо. Сантьяго испуганно взглянул в сторону своего младшего брата и, убедившись, что тот цел, повернулся к двум мужчинам.

— За что задержали моего брата? — Сантьяго бросился в сторону двух сеньоров, с таким выражением на лице, как-будто хотел избить их.

— Кто позволил вам так разговаривать с шерифом полиции? — полный сеньор пригладил жирные волосики, которые изредка красовались на его голове.

— За что задержали моего брата, сеньор шериф? — пуще и грознее прежнего проговорил Сантьяго, но его вовремя остановил Алехандро.

— Если хочешь оказаться за решёткой, как и Панчо, то продолжай оскорблять полицейских, — Алехандро закрыл собой своего старшего брата, — но знай, оттуда ты Панчо не поможешь.

Сантьяго тяжело выдохнул и, закатив глаза, отошёл в сторону.

— Вы сказали, что наш брат избил человека? — Альваро посмотрел в сторону полного шерифа мексиканской полиции.

— Си, мучачо. На твоего брата поступила жалоба, — проговорил помощник шерифа и показал жёлтую бумагу, которая до того покоилась на столе.

— Кто же написал это? — Мигель с жалобными глазами уставился на злосчастную бумажку.

— Это был я, — в комнату зашёл невысокий полный мужчина в красной атласной блузе и чёрной жилетке поверх неё, после него зашёл ещё один мужчина. Сеньор, хитро прищурив свои маленькие глаза, прошёлся до центра комнаты.

— Это же вы, — тихо послышалось со стороны тюремной камеры.

— Вот, вы уже узнали этого сеньора, а говорите, что не виноваты, — весело проговорил шериф полиции.

— Я его знаю, но это не значит, что я что-то с ним сделал! — Панчо прошёлся по камере и подошёл к месту, где было ближе всего к столу шерифа.

— Он же вам ничего не сделал, зачем же вы наговариваете на честного человека? — Альваро тоже вспомнил в этом человеке богатого кабальеро, которого они встретили напротив своего жёлтого дома с балкончиками, увитыми красивыми цветами, на богатейшей улице всего Мехико пару дней назад, когда желали зазвать посетителей в свою таверну.

— Ах, шериф, этот мальчишка, — толстый сеньор указал на Панчо, — он повалил меня на землю, а потом добивал ногами несчастного меня. Я уже не в том возрасте, чтобы противостоять такому крупному молодому человеку.

— Такого не было! Что же вы врёте?! — Альваро поддался вперёд, прямиком к богатому сеньору, но его остановил Мигель. Мужчина же чуть пошатнулся, но, подправив ворот своей атласной блузы, присел на деревянный стул.

— Шериф, накажите этого негодяя по всем законам, — жалостно протянул мужчина.

— А разбирательств не будет? — проговорил Алехандро, вклинившись в разговор.

— Какое разбирательство? Все улики на лицо!

Полный и богатый кабальеро победно поднял свою голову и встал с деревянного стула. Достав жёлто-охристый платок из нагрудного кармана своей жилетки, мужчина вытер пот со своего лба и мелкими шажками прошёлся до Панчо, который всё ещё стоял, прислонившись к решётке.

— Я наконец добрался до тебя. Обещаю, я сделаю так, чтобы ты гнил здесь до конца своей недолгой и жалкой жизни.

Дельгадо вышли из полицейского участка без своего младшего брата.

— Он действительно этого не делал, — Альваро повернулся на своих старших братьев, — я лично видел, что случилось тогда. Этот сеньор уж очень неправдоподобно врёт.

— Мы это знаем, но самое главное, что шериф верит не нам, — Алехандро положил руку на плечо Альваро.

— Он верит деньгам, — сведя свою челюсть, проговорил Альваро.

— Ну и что будем делать? — Мигель посмотрел на Сантьяго, который погрузился в свои мысли.

Ребята на несколько секунд обдумывали свои дальнейшие действия в полной тишине, пока Алехандро резко не заговорил:

— А что, если мы попросим помощи у сеньориты Милагрес, — пробежавшись глазами по братьям, молодой человек продолжил, — сеньорита однозначно стоит выше этого кабальеро, разве шериф захочет связываться с доном Гарсия?

— Разве это не низко использовать статус дона Гарсия? — Мигель с недоверием посмотрел на старшего брата.

— Не низко, если кабальеро тоже использует свой статус. Погубим сеньора своим же оружием, — Альваро победно улыбнулся и положил руку Алехандро на плечо, тем самым благодаря того за очень хорошую идею.

— Другого выхода у нас всё равно нет. С деньгами нужно бороться деньгами, — произнёс Сантьяго.

Братья Дельгадо уже хотели поспешить к дому сеньора Гарсия, лишних минут у них ну никак нет, но их остановил Сантьяго:

— Братья пообещайте, после того, как мы вытащим Панчо из полицейского участка, больше не связываться с богатыми. Оставаясь подальше от них, вам же всем будет только лучше, и я буду спокойнее. Это особенно касается тебя Альваро.

— О чём ты говоришь брат? — Альваро встряхнул кудрявыми волосами и посмотрел на Сантьяго.

— Просто пообещай.

— У нас нет времени препираться брат, давайте поспешим, — сказал Альваро, проигнорировав властный тон брата, и пошёл вдоль забитой улицы.

— Как сеньориты Милагрес нет дома, где же она тогда? — Альваро бросил прищуренный взгляд на сеньору, которая вытирала руки о свой бежевый фартук.

— Нет сеньориты, нет, — ответила молодому человеку женщина.

— Как скоро сеньорита вернётся? — Сантьяго выглянул из-за спины Альваро.

— Только поздним вечером, — безразлично проговорила сеньора, — сеньорита Милагрес вместе с доном Гарсия отправились в загородную виллу к старому приятелю сеньора.

— Как далеко эта загородная вилла от Мехико? — Мигель отчаянно взглянул на женщину.

— Далеко. В ста корделях от городской черты.

— Действительно далеко, — Сантьяго оглядел своих братьев и бросил взгляд на выход, — мучос грасьяс, сеньора, что уделили нам время.

— Может вам сможет помочь сын дона Гарсия? — женщина быстро остановила ребят, пока те не успели уйти, — Пабло остался в поместье, и господин сейчас здесь.

— Мы не будем беспокоить господина, грасьяс, сеньора.

— Сеньор, прошу вас войдите в наше положение, — Сантьяго полетел на пыльную землю, выставленный из дома кабальеро.

— Не желаю видеть вас в своём доме! — сеньор, схватив и Алехандро за запястье, вытолкнул того из дома, — я ещё тогда сказал, что ваш глупый брат пожалеет, что связался со мной!

— Прошу, сеньор. Он ещё совсем ребёнок, — Сантьяго подполз на коленях до сеньора и упал тому в ноги.

— Простите его в этот раз, и мы больше не побеспокоим вас, — Алехандро присоединился к старшему брату.

— Простить? Чтобы я простил этого мальчишку! Да вы знаете кто я такой! Пусть гниёт в тюрьме! — мужчина подправил жилетку на пузе и поднял руку вверх, замахиваясь на Сантьяго и Алехандро, которые сидели перед ним на коленях.

В нескольких метрах собралась небольшая толпа, которая наблюдала за этой сценой. Сеньоры закрывая лицо своими шелковыми платками, слегка смеялись. Кабальеро же гордо поднимали головы и указывали пальцем на несчастных бедняков, которые сидят на пыльной земле, пачкая свои порванные штаны.

— Если хотите, чтобы вашего брата выпустили, заплатите залог! Сейчас в наше время так делается! — сеньор присел на корточки, всматриваясь в пыльные лица братьев, — как думаете сколько стоит моё прощение?

— Вот возьмите это! Это всё что у нас есть! — Сантьяго вытащил из кармана своих штанов два мешочка с песо, которые братья хотели отдать за могильные места своих родителей, — только позвольте Панчо выйти.

Мужчина громко засмеялся и посмотрел в старые мешочки.

— И это всё?! Идите отсюда! — сеньор отдал мешочки своему человеку и встал на ноги, — я возьму эти деньги, только потому что знаю, что они у вас последние.

Забрав Панчо из полицейского участка, братья вернулись в свою таверну только поздним вечером. Панчо шёл опустив свою голову, что его глаз совершенно не было видно.

— Сантьяго, — младший из Дельгадо сел на колени на пол, не решаясь посмотреть на старшего брата.

Мигель и Альваро хотели поднять того, но он резко оттолкнул их.

— Но, Панчо, встань, — Сантьяго развернулся на Панчо и увидел, как плечи того стали подниматься и опускаться. Тот явно плакал.

— Брат, я опять подвёл тебя, — Панчо вытер лицо грязной рукой, — а сейчас мы остались без денег, мы не можем перезахоронить родителей, мы не можем знать что будет завтра, и всё это опять из-за меня.

— Если бы это было из-за, ты бы больше не зашёл в эту таверну. Поэтому теперь встань, — Сантьяго поднял Панчо и ласково пригладил его растрепавшиеся волосы, — мы всё еще вместе, поэтому мы не пропадём.

В это время в таверну опять кто-то зашёл.

— Извините, мы закрыты, — Алехандро повернулся к двери, но резко осёкся, в таверну зашёл тот самый толстый кабальеро.

Тот имел потрёпанный вид, его одежда была пыльная, а жилетка порвана в области груди, где нашивной карман висел на нескольких стежках. Мужчина попытался пригладить растрепавшиеся жиденькие волосы своими грязными от пыли полными руками. Сеньор прошёлся до Панчо и упал ему в ноги, целуя его грязные гуарачи.

— Что вы делаете? — Сантьяго оттолкнул оторопевшего Панчо.

— Я пришёл к вам извиниться, — мужчина испуганно поднялся с пола и посмотрел на всех братьев, — я поступил очень неправильно с вашим братом, я очень раскаиваюсь. Вот держите, это ваши деньги. Я их возвращаю, — сеньор протянул три мешочка с деньгами, а на немой вопрос Сантьяго быстро продолжил, — я немного докинул, за моральный не устой.

Сеньор испуганно посмотрел на Панчо, а затем, низко поклонившись, поспешил покинуть таверну. Панчо заметил страх в его глазах, поэтому он пошёл за ним, пока его братья решили пересчитать монеты.

— Почему вы сделали это? — Панчо догнал сеньора на улице, сумерки уже спустились на Мехико.

— Сделал что? — сеньор вздрогнул и повернулся в сторону Дельгадо.

— Вы знаете. Зачем вы пришли? Вы были так серьёзно настроены оставить меня в тюрьме и ограбить мою семью, оставив ни с чем. Что заставило вас передумать? — Панчо уверенно подошёл к мужчине, в его глазах буквально горела ярость.

— Почему же ты не сказал, что знаком с Пабло Гарсия? — сеньор поднял голову, чтобы разглядеть грозное лицо молодого человека.

— Что? При чём он тут?

— Вот спрашивай это у него, а ко мне больше не подходи, — сеньор медленно пошёл вдоль ночной улицы, — не хочу иметь что-то общее с этой семьёй. И с вашей семьёй тоже, раз уж вы тесно знакомы с доном Гарсия.

— Зачем они пришли сюда? — рядом с женщиной в бежевом фартуке показалась фигура Пабло Гарсия.

Он подправил ворот своей шёлковой рубахи, который показывался из-под чёрного кафтана, и посмотрел на служанку.

— Они искали сеньориту Милагрес, — женщина поклонилась молодому господину.

— Зачем им нужна была моя сестра?

— Я не поняла, господин. Кажется они что-то говорили про то, что их брат, Панчо, попал в полицию. Или что-то такое. Скоро будет готов ужин, господин, — после этого женщина скрылась с глаз Гарсия.

Пабло задумался, подправляя свои гладкие волосы, которые были зачёсаны назад и закреплены воском. Чувство вины перед этой семьёй грызло и напоминало о себе где-то в глубине сознания. Это чувство убивало, раздавливало, а что самое главное, молодой человек потерял авторитет перед своей старшей сестрой, сделав лишь один маленький но неверный шаг. Шаг в море алчности и жестокости.

— Господин, мы не будем вмешиваться? — поинтересовался высокий мексиканец, всматриваясь вдаль улицы.

— Подождём ещё немного, — Пабло махнул рукой в белой перчатке и посмотрел на конец улицы, где располагался жёлтый дом богатого сеньора.

— Мы так и оставим их сидеть на коленях? — второй мужчина тоже поинтересовался у господина Пабло, переведя взгляд с двух фигур братьев Дельгадо, которые сидели на коленях перед наглымкабальеро.

— Я сказал ждём! — Пабло свёл густые брови вместе и перевёл взгляд со своих людей на сцену у дома.

Пабло смотрел на то, как Сантьяго и Алехандро подстилаются под этого сеньор, сидя перед ним на коленях и кланяясь так низко, что их длинные волосы касались пыльной земли.

— Простите, простите, дон Гарсия, — мужчина полетел из своего собственного дома так быстро и сильно, как могли выкинуть того двое крупных мексиканцев.

— Простить тебя? — Пабло подправил свой кафтан и, выйдя из дома кабальеро, остановился на крыльце, — найди хоть одну причину, чтобы я тебя простил, — молодой господин махнул рукой, и один из его людей пнул мужчину в его толстый живот.

— Я ничего не сделал, дон Гарсия, — мужчину пнули второй раз, так что его вязкая слюна оказалась на дорогих сапогах Пабло.

Молодой человек медленно наклонился и вытер кожу на сапогах своим платком. За это мужчину ударили и в третий раз.

Пабло прошёлся до лежащего кабальеро, который сразу же сжался, пряча голову. Молодой человек присел и схватил мужчину за дорогую жилетку, поднимая того на себя.

— Слушай меня внимательно, чтобы ничего не забыть. Прямо сейчас ты идёшь к Панчо Дельгадо и возвращаешь тому его деньги.

— К Дельгадо? К тому мальчишке? — мужчина испугано взглянул в лицо Пабло.

За это он получил уже по ноге. Сеньор скривился от боли, но он не смог схватиться за ногу, так как того всё ещё крепко держал за жилетку Гарсия.

— Я повторять дважды не буду. Ты не только вернёшь деньги, но и накинешь сверху, — Пабло бросил мужчину на землю и поднялся, выпрямляя спину и демонстрируя прекраснейшую осанку, — также ты должен целовать его ноги.

— Не посмею вам отказать, — сеньор быстро перевернулся со спины и сел на колени перед ногами Пабло.

— Если ты ещё раз подойдешь к Дельгадо, мы с тобой встретимся ещё раз, — после этого Пабло со своими людьми скрылся с глаз кабальеро.

====== Глава 12. На подступах к Мехико ======

9 октября 1821 год

— Панчо! Панчо! — по лестнице на второй этаж стал подниматься Алехандро.

Молодой человек постучал в дверь, а затем зашёл в просторную комнату. Панчо стоял напротив окна и смотрел вдаль, на рассвет, застёгивая пуговицы на своей гуабере цвета шоколада. Панчо перевёл свои тёмные глаза в сторону зашедшего брата и поспешил заправить рубаху в чёрные штаны.

— Что-то случилось, брат? — Панчо наконец закончил одеваться, — что могло случиться в такую рань? Меня опять разыскивает полиция?

— Но, — Алехандро махнул головой и перевёл взгляд на дверь, — внизу тебя спрашивает какая-то сеньора, говорит, что знает тебя.

— Сеньора? Что за сеньора?

— Она с ребёнком, точнее мальчиком. Он тоже тебя зовёт, если я, конечно, правильно понял его речь, — Алехандро сложил руки в карманы свою широких штанин, — ах, бедный ребёнок, как бог проглядел и заставил, бедного мучачо страдать.

— Мучочо? — Панчо на секунду задумался, а после резко сорвался из своей комнаты вниз.

На первом этаже, напротив барной стойки, стояла невысокая сеньора с длинной косой и всё в том же бордовом пончо. Рядом с женщиной, держа ту за руку, стоял маленький мучачо, который оглядывал таверну в поисках кого-то.

— Ах, сеньора, — Панчо широко улыбнулся, — рад вас снова видеть.

— Ах, Панчо, — сеньора тоже улыбнулась, посматривая на молодого человека, который подошёл к ней.

Мучачо, что стоял и держал женщину за руку, подбежал к Панчо и обнял того за ноги, так как рост не позволял сделать больше.

— Ренато, — Дельгадо быстро сел на колени и перевёл взгляд на мальчика, золотистые глаза которого искрились от счастья, — рад тебя видеть, амиго, — молодой человек пригладил пышные кудряшки мучачо и всё же встал с пола.

— Ты не представляешь, как он хотел тебя увидеть, — проговорила женщина, после того как поцеловала Панчо в обе щёки. Ренато весело закивал головой и улыбнулся, открывая свои зубы, ещё не все на месте.

— Что вы здесь делаете, сеньора? — поинтересовался Панчо, приобнимая Ренато за плечи и прижимая того к себе.

— Мы приехали в Мехико за пособиями, которые нам одобрили, — сеньора достала конверт из своей старой жилетки, которая покоилась под бордовым пончо, — я и не предполагала, что будет так много.

— Ах, точно, сеньора. Я и забыл совсем, — Панчо встряхнул своими длинными волосами, — рад за вас. Как ваш сын, сеньора?

— Ему уже лучше, Панчо, — женщина подправила длинную косу, — мой сын просил передать вам слова благодарности за вашу помощь, — женщина ещё раз поцеловала своими сухими губами юные щеки Дельгадо.

— Я ничего такого не сделал, сеньора. Не за что разбрасываться такими словами, — Панчо весело рассмеялся и посмотрел на широкую улыбку Ренато.

— Но, мучачо, но, мой дорогой, — женщина пригрозила своим пальцем, — если бы не ты, я бы и не увидела эти деньги. Поэтому мой сын и благодарен. Он рад, что в столице ещё остались честные мексиканцы.

— Хорошо, сеньора. Я рад, что смог вам помочь.

Ещё немного пообщавшись с сеньорой, Панчо всё же попрощался с ней и маленьким Ренато и, пожелав тем хорошей дороги, проводил на улицу.

— Куда ты направляешься, брат? — поинтересовался Панчо, когда, зайдя вновь в таверну, заметил старшего брата.

Сантьяго спустился со второго этажа, надевая на свою голову сомбреро.

— Ничего такого, сегодня годовщина со смерти отца Рэмиры. Я обещал, что навещу вместе с ней могилу сеньора.

— Это хорошо, брат. Иди, не заставляй невестку, ой… Рэмиру ждать.

— Надеюсь в моё отсутствие, никто из вас не окажется в тюрьме, — после этих слов Сантьяго посильнее натянул сомбреро на глаза и пошёл по направлению дома сеньора Сантана, Рэмира живёт далеко, на своих двоих туда теперь не дойти.

Работа кипела полным ходом. Каждый из братьев был занят своей работой, которую Алехандро раздал каждому. Он был прекрасным человеком, который умеет правильно всё рассчитывать, планировать и знать наверняка. Даже старший Дельгадо не может похвастаться таким талантом. Но у Сантьяго после смерти отца появись власть старшего мужчины в семье. Такого человека должны уважать и слушаться при любых обстоятельствах. Может быть в некоторых случаях даже бояться ослушаться. Его слово закон. Такие правила существуют в семьях Мексики. До того, как были живы сеньор и сеньора Дельгадо, было всё не так критично. Примерные правила сохранялись, но их границы были стёрты. Сантьяго такой же, он хочет быть как отец, но с какого-то времени он стал думать, что его братьям нужен строгий контроль, чтобы никто не пострадал ни физически ни эмоционально. Большего даже такой сильный внутри человек как Сантьяго не переживёт. Не говоря уже о юном и вспыльчивом Панчо, эмоциональном Мигеле, держащим всё в себе Альваро и уж слишком наивном Алехандро.

— Приятного аппетита, — Алехандро широко улыбнулся и, заправив за ухо волнистую прядь чёрных волос, поспешил оставить сеньора со своим томатным супом с соусом табаско.

Развернувшись, молодой человек врезался в юную сеньориту, которая проходила мимо Дельгадо. Алехандро поспешил извиниться, убирая железный поднос в сторону, но её образ кого-то ему напомнил. Длинное зелёное платье с красными вышитыми цветами на его юбке. Чёрный платок, что покрывал её волосы, открыл кудрявые тёмно-русые волосы. А её ярко подведённые глаза улыбнулись и посмотрели прямо в глаза Алехандро, который стоял достаточно близко.

— Сеньорита, — Алехандро, смутившись, отступил на один шаг, вспомнив в этой девушке ту самую сеньориту, которая была в таверне совершенно недавно, — вы что-то хотите?

— Тебя, — девушка подняла уголок своих ярких красных губ.

— Вы хотите, чтобы я вам опять что-то порекомендовал? — Дельгадо посмотрел в медовые глаза девушки, которые смотрели прямо на него.

— Но, дорогой мой, ты меня не понял, — сеньорита прикрыла свои волосы всё тем же чёрным платком, — скажи мне, когда ты свободен. Мы можем погулять или…

Алехандро поспешил остановить молодую сеньориту, так как понял к чему она клонит. Парень ещё раз оглядел девушку с головы до ног. Она выглядела также подозрительно, поэтому Алехандро никак не мог отделаться от чувства, что эта девушка не та, кого хочет изображать. Богатая и сбежавшая испанка подходило ей как ни кстати. Ни испанка ни сбежавшая и уж тем более ни богатая не могло радовать парня. Всё в её происхождении не давало Алехандро повода чувствовать себя с ней комфортно. Особенно учитывая последние события с Панчо. Они доказали, что богатым нет оправдания. Сантьяго прямо и точно дал понять, что связываться с такими будет себе же дороже, и что он не одобряет подобного рода общение.

— Простите, я не могу с вами погулять или…

— Почему же? — сеньорита нахмурила свои тёмные брови, — я тебе не нравлюсь?

— Си, — Алехандро понял, что это было уж очень грубо, поэтому поспешил исправиться, — то есть я не знаю вас…

— Меня зовут Инесса.

— Какие милые молодые люди, — рядом с сеньоритой и Алехандро показался невысокий пожилой сеньор, который, подправив своё широкое пончо, удобно устроился за соседним столиком. Его полностью седые волосы были собраны в тугой хвост, а на длинном носу с горбинкой покоились очки с толстыми линзами в тонкой оправе.

— Но, сеньор, вы не правильно поняли, — Алехандро посмотрел на мужчину, который продолжал смотреть на них.

— Но? Но я вижу, что вы стоите так близко друг к другу, — после этого сеньор кивнул головой, а Алехандро, смутившись, сделал ещё шаг в сторону от сеньориты. Девушка лишь улыбнулась и развернулась лицом к пожилому сеньору.

— Знаешь, мучачо, смотря на вас, хищную изящную красавицу и молодого неопытного молодого человека, я вспоминаю одно произведение…

— В ущелье Съерра-Мадре, — Алехандро опередила сеньорита, назвав обоим им известное произведение, — Иглесиас.

— Ты знаешь эту книгу? — Дельгадо удивленно посмотрел на девушку, которая изящно подняла одну бровь.

— Это моя любимая книга, — почти шёпотом проговорила сеньорита.

— Так вы оба знаете моё произведение? Это очень даже льстит, что такие молодые люди читают мои книги, — мужчина гордо пригладил свои гладкие волосы, а затем вновь подправил очки, которые немного съехали с носа.

— Ваши книги? — Алехандро резко повернулся в сторону сеньора, который уже заинтересовался томатным супом, что доедал сеньор по соседству, — вы говорите, что вы Альфонсо Иглесиас? Знаменитый писатель испано-мексиканского происхождения?

— Ну не такой уж я и знаменитый, — смущённо проговорил Иглесиас и в который раз подправил маленькие очки.

— Я прочитал столько ваших книг, ну то есть, которые смог достать, — Алехандро нервно зачесал волосы назад и присел рядом с писателем, — их конечно не так много, но я вырос на ваших рассказах.

— Благодарю, мучачо, — Альфонсо весело рассмеялся.

— Я прочитала все ваши произведения, даже переписанный рассказ «За гранью колонии», — сеньорита также присела рядом.

Алехандро обиженно поджал свои узкие губы, так как он даже не читал оригинальную версию этого рассказа, не говоря уже о переписанной. В его детстве не было лишних денег на книги, то что не считалось таким важным и необходимым для ребёнка. Поэтому книги он получал лишь в его дни рождения или даже находил где-то оставленными на улице, а может быть даже и не оставленные. В общем у этой сеньорите явно были деньги, чтобы приобретать такое сокровище, как книги.

— Молодые люди, можно я закажу что-нибудь поесть, — сеньор перевёл взгляд на Алехандро, который быстро встрепенулся и встал на ноги.

После того, как Иглесиас заказал энчиладу с сыром и томатами, он удобно устроился на деревянном стуле. Поедая горячую и вкуснейшую энчиладу, Альфонсо перекидывался несколькими фразами с Алехандро и сеньоритой, которые живо интересовались всем, что приходило в голову.

— Моя матушка привила мне любовь к вашим рассказам. Она всегда в детстве говорила, что вы мыслите отдельно от всего остального мира. Ваш взгляд на жизнь и наше существование были так схожи со взглядами моей матушки. Она любила свою жизнь, но она была очень тяжёлой, до такой степени, что терялась нить смысла в её жизни. Но ваши взгляды заставляли её искать воду в сухой и бесконечной пустыне, — сеньорита грустно подправила платок на своей голове и перевела взгляд на сеньора Иглесиаса.

— Любила? Почему ты говоришь как-будто в прошлом, дорогая? — сеньор через толстые линзы посмотрел на грустные глаза молодой девушки, которые были ярко подведены.

— Она погибла, когда мне было двенадцать лет.

Алехандро сочувствующе опустил голову.

— Хотите, я расскажу вам о своём новом произведение, которому я посвятил бОльшую часть своей жизни, — сеньор Альфонсо достал из своей старой кожаной сумки толстую книгу с потёртыми страницами, — она называется «На подступах к Мехико», — и мужчина указал на первую страницу, где аккуратным и каллиграфическим почерком было выведено интересное название.

— Она будет про мексиканскую войну? — поинтересовался Алехандро, рассматривая предмет на столе.

— Именно, мучачо, — сеньор утвердительно кивнул и перелистнул страницу, — я писал всё то, что видел собственными глазами за последние одиннадцать лет.

— Расскажите пожалуйста, — сеньорита подправила юбку своего платья и, подперев острый подбородок, посмотрела на мужчину.

— Эта книга посвящается народу Мексики, который умеет бороться за свои права. Именно этот народ, борется за свободу, не жалея собственной жизни. Было пролито много крови, но ещё больше слёз, оплакивающих матерей, которые не дождались своих сыновей. Этот рассказ про храбрость и смелость горячей мексиканской крови, которая довела нас до победы прямиком к миру. Никому не было страшно умирать, но всем было страшно не дойти до победы. Мне повезло застать то, как этот величайший поступок зарождался. Я оказался в нужном месте в нужное время. Я помню этот день, как-будто он был вчера. Это было 16 сентября 1810 года в небольшом поселение Долорес.

Всё началось с того, как в Испанию вторгся Наполеон и сверг испанского короля. После этого момента в испанских колониях начались массовые восстания.

«Хватит!» — говорили они, требуя и желая долгожданной свободы.

Не исключением стала и Мексика. Объявление независимости Мексики предполагалось провозгласить на большой ярмарке в Сан-Хуан-де-Лос-Лагос в декабре 1810 года. Военным командиром восставших на случай сопротивления был назначен Игнасио Альенде — капитан испанской армии. Капитан сочувствовал движению за независимость.

— Капитан Альенде, — в палатке испанского командира показался один из подчинённых молодых лейтенантов.

Капитан Альенде повернул голову в сторону лейтенанта и отвлёкся от карты Мексики, которая была порвана в одном углу.

— Капитан, испанские власти прознали про заговор, — молодой лейтенант прошёлся ближе к капитану, тот пригладил свои бакенбарды рукой в кожаных перчатках, — что теперь будем делать?

— Отправляемся в Долорес, — скомандовал Игнасио Альенде, — на рассвете.

Так Альенде с самыми близкими соратниками смог бежать в сторону небольшого поселения Долорес, где на данный момент располагалась повстанческая армия. Там их уже ранним утром 6 сентября ждал сельский священник Мигель Идальго-и-Костилья.

Альенде ступил на сухую и пыльную землю, выходя из старой телеги, которая была завешана порванной и грязной тряпкой. Капитан и священник встретились глазами. Чуть позже в городе были пойманы и арестованы все испанцы.

— Друзья мои и соотечественники, — Мигель обратился к прихожанам своей церкви, — для нас не существует больше ни король, ни подать. Этот позорный налог, который должен распространяться лишь на рабов, тяготел над нами в течение трёх веков как символ тирании и порабощения… Настало время освобождения, пробил час нашей свободы, — в конце своей короткой речи он воскликнул: «Да здравствует независимость! Долой дурное правительство!»

Напротив церкви прошлись возгласы прихожан, которые состояли из беднейшего стоя населения, включая также индейцев и метисов, которые являлись лишь рабами в это время.

— Смерть гачупинам! (так в Мексике называли людей родившихся в Испании).

С этого «Крика Долорес» началось движение за независимость под предводительством Мигеля Идальго и Игнасио Альенде.

— Генерал-лейтенант, разрешите войти, — в дверь кабинета Альенде постучали, а затем в небольшую комнатку, которая располагалась в церкви, зашёл младший лейтенант и Идальго, который с этого момента являлся капитаном повстанческой армии.

— Что-то случилось? — Альенде отвлёкся от писем, переведя взгляд на вошедших людей.

— Мне доложили, что вице-король Новой Испании объявил награду в 10000 песо за живых или мёртвых главарей повстанческого движения.

— Глупцы! — Игнасио ударил двумя руками о деревянный стол, что чернильница перевернулась и чёрные чернила разлились по бумагам.

— Значит свобода Мексики оценивается в 10000 песо, — многозначительно проговорил Идальго, — значит мы предложим больше.

В течение нескольких дней, восстание охватило большую часть Мексики. Разросшаяся до больших размеров армия повстанцев заняла Сан-Мигель и Селайе. Из Селайи армия восставших, пополнившаяся рабочими серебряных рудников, начала наступление на Гуанахуату. Под шквалом артиллерийского огня индейцы Идальго и Альенде взяли город.

— У нас есть провиант и оружие, — Идальго оглядел приближённых из своей армии, — значит можно выдвигаться на Мехико.

Альенде подтвердил, что армия достаточно оснащена, чтобы попытаться выхватить крупную рыбку, поэтому в конце октября повстанческая армия двинулась на Мехико. Навстречу повстанцам двинулся семитысячный отряд под командованием подполковника Трухильо. 30 октября произошла жестокая битва, в которой восставшие заставили Трухильо отступить в Мехико. Испанцы, охваченные паникой, с минуты на минуту ожидали появление армии Идальго у Мехико, но вопреки требованиям Альенде, Идальго не пошёл дальше.

— Армия Трухильо отступила, нам нужно выдвигаться! — кричал Игнасио Альенде, находившись в небольшой комнате с Идальго, который сидел в стареньком кресле и прочитывал письма своих сподвижников, — если мы сейчас отступим, наши противники успеют набраться сил, и в следующий раз нам так не повезёт!

В нервозности Альенде стал расхаживать по комнате, нарушая тишину стуком своих каблуков.

— Силы наших повстанцев на исходе, — проговорил Мигель, наконец вставая с кресла и поворачиваясь к генерал-лейтенанту, — нам не хватает оружия и снаряжения, чтобы захватить хорошо укреплённую столицу! К тому же, на помощь Мехико с войсками идёт генерал Кальеха, — после своих слов Идальго бросил под ноги Альенде письмо.

Игнасио поднял письмо и, пробежавшись по тому глазами, поспешил покинуть компанию священника.

С того момента пути Мигеля Идальго и Игнасио Альенде разошлись. Идальго в одиночестве вернулся в Вальядолид, а оттуда в Гвадалахару.

Шёл 1811 год, колониальные власти решили покончить с повстанцами, но сделать это было нелегко.

— Выдвигаемся в Гвадалахару, — Альенде взмахнул генеральской шинелью и сел в телегу.

После его нескольких неудач принял решение присоединиться к Идальго, чтобы продолжить этот сложный и тернистый путь вместе.

— Капитан, генерал-лейтенант, — рядом с Мигелем и Игнасио показался низкий мужчина, — от вице-короля.

— Требую сложить ваше оружие и выйти из Гвадалахары, взамен обещаю разоружившимся амнистию, — прочитал Альенде охрипшим голосом и разорвал письмо пополам.

— Мы не оставим народ Мексики! — крикнули повстанцы на жест своего генерал-капитана.

— Капитан, рядом с городом были замечена армия под командованием Кальехи, — в палатке Альенде и Идальго показался запыхавшийся повстанец, — также говорят, что с севера видно отряд бригадира Круса из Вальядолида.

— Нужно отступать, — проговорил Альенде и повернулся к капитану.

— Но, атакуем армию Кальехи на подступах к городу, проведём генеральное сражение.

— Мы не справимся против двух армейских отрядов, — Альенде ударил по столу ладонью.

— У нас численный перевес. Выдвигаемся на восток от Гвадалахары и занимаем оборонительные позиции на берегах реки Лермы, у моста Кальдерон, — после того, как Идальго отдал приказ, проигнорировав совет Альенде, он поспешил на выход из палатки, — удача будет на нашей стороне.

Битва у моста Кальдерон была сложной для повстанцев под командованием Идальго.

— Отступаем! Отступаем! — кричал генерал-лейтенант Альенде, задыхаясь в дыму.

Снаряд, попавший в повозку с боеприпасами спровоцировал сильный взрыв, и впоследствии пожар, а ветер перенёс огонь по сухой траве в ряды восставших. Ослеплённые дымом и испуганные пожаром повстанцы бежали на север в Сакатекас.

Испанцы по пятам преследовали отходившие на север остатки главных сил повстанцев. Альенде и Идальго даже в такой тяжёлой ситуации не собирались прекращать борьбу. В марте мексиканская армия повстанцев вновь получила предложение властей об амнистии, если восставшие сдадутся.

Идальго схватил перо и бумагу и быстро написал ответное письмо от имени своего и Альенде.

«Амнистия предназначается преступникам, а не защитникам родины, мы не сложим оружия до тех пор, пока не свергнем угнетателей, мы полны решимости не вступать ни в какие переговоры, пока не будет признана свобода нации»

— Подполковник, мы узнали следующий шаг повстанцев, — в кабинет подполковника правительственных войск Игнасио Элисондо, зашёл высокий, но худой паренёк в форме. Элисондо повернулся к тому, туша сигару и подходя ближе к столу, — нам нужно выдвигаться в Монклаву, там мы им и устроим засаду.

Подполковник Элисондо утвердительно кивнул и распорядился собирать войска в путь.

Альенде и Идальго, не ожидавшие засады, были схвачены южнее Монклавы, а затем закованных в кандалы их перевезли в Чиуауа.

Повстанцев объявили предателями своей страны и приговорили к немедленному расстрелу. После долгого допроса, который ничего не дал властям, Альенде, Идальго, а также многих рядовых участников восстания, около трёхсот человек, осудили и одного за другим расстреляли в течении двух месяцев.

Казнь Идальго была назначена на утро 30 июля. Перед расстрелом 29 июля над ним публично совершили акт снятия с него духовного сана.

Двое высоких мужчин привязали Мигеля к столбу во дворе госпиталя и завязали тому глаза.

— Мигель Грегорио Антонио Игнасио Идальго-и-Костилья-и-Гальяга Мондарте Вильясеньор по приказу вице-короля за измену родине приговаривается к публичному расстрелу, — проговорил мужчина и махнул рукой.

В толпе людей, которые стояли во дворе госпиталя, послышался громкий плач. Все плакали, не желая отдавать этого святого человека извергам, убийцам. Из-за слов проклятия в их сторону двое солдат, которые должны были расстрелять священника, никак не могли прицелиться из-за дрожащих рук, поэтому после первого залпа Идальго был лишь ранен, но он всё ещё был жив, сжимая в своей ладони распятие и тихо нашёптывая слова молитвы. После двух последующих залпов Идальго был сильно ранен и изнеможён, но оставался живым человеком, который глотал свой последний воздух. Тело долореского священника было под защитой самого бога, так говорили люди, что стояли и смотрели на то, как испанцы пытаются убить святого. Лейтенанту, который командовал расстрелом, это надоело, поэтому он приказал стрелять в упор, прямо в горячее и ещё сжимающееся сердце.

Расстрелянные и обезглавленные трупы вождей революции были выставлены на всеобщее обозрение, как предупреждение всем мятежникам. Но это не произвело ожидаемого эффекта. Потому что ничто не забыто, никто не забыт.

Иглесиас закрыл книгу и вытер слёзы на своих глазах платком.

— Вы всё это застали? — поинтересовался Алехандро после тяжёлого рассказа сеньора.

— Я видел почти всё, был почти во всех горячих точках. Я не мог принять во всём этом участие, но я точно видел, как горели глаза всех этих мятежников. Они были полностью убеждены в победе, они этого хотели, они молились об этом. А лишь чтобы все эти страдания наконец прекратились. Идальго был сильнейшим человеком, которого я когда-либо видел в своей жизни. 30 июня, я был в тот день на его казне, это было самым тяжёлым, что я видел за всю свою жизнь.

Сеньорита хотела что-то спросить у Иглесиаса, но на улице послышались звуки выстрелов.

— Что там происходит? — спросил кто-то в таверне.

— Господи, да там стреляют, — сказала сеньорита, которая первая подошла к окну, — там же дети!

Алехандро поднялся со стула и подбежал к двери. На улице светило солнце, а посреди дороги стояли вооружённые полицейские, которые пытались обезоружить небольшую группу людей. Но у них это не получалось, потому что при любых попытках полиции действовать, они стреляли в воздух или по земле. Женщины пытались увести с улицы, маленьких детей, которые стояли в самом эпицентре событий, закрывая голову руками.

— Уйдите с нашей дороги, — послышалось со стороны небольшой группы.

Рядом с Алехандро появилась сеньорита, которая испуганно закрыла рот рукой, смотря на это зрелище. Девушка хотела двинуться в сторону двух маленьких девочек, которые спрятались за телегой и не могли двинуться из-за страха, но её остановил Алехандро. Любое действие может вызвать у вооружённой группы панику, и они начнут стрелять.

— Мы хотим лишь мирно покинуть Мексику, — сказал один сеньор, который держал старый револьвер в своей руке.

— Распоряжение временного правительства отловить всю испанскую буржуазию, — проговорил полицейский, что сидел на коленях, целясь в мужчину.

— Просто так мы вам не сдадимся! — сказал вооружённый испанец.

— Расстрелять! — послышалась команда внутри группы полицейских. И с небольшой заминкой они исполнили приказ.

Послышались звуки выстрелов, а дым вперемежку с пылью ограничивал просмотр. Но и испанцы открыли огонь, пытаясь спасти свои жизни. Алехандро схватил сеньориту за руку и повалил на землю, закрывая собой. Через некоторое время дым рассеялся, и посреди улицы можно было увидеть шесть мёртвых тел, которые лежали в одной большой куче. Алехандро посмотрел в испуганное лицо девушки, которая зажмурила глаза и с большой силой схватилась за гуаберу молодого человека, прижимая того к себе.

— Всё закончилось, — Дельгадо коснулся лица сеньориты, поэтому та открыла глаза, оглядываясь по сторонам, но единственное что она видела это взволнованное лицо Алехандро.

Девушка постаралась встать, но увидела, что рядом с ними кто-то стоял, — сеньор!!!

И действительно в проходе стоял, оперевшись на деревянный косяк, сеньор Альфонсо Иглесиас. Мужчина прикрывал живот рукой. Алехандро последовал испуганным глазам девушки, которые потихоньку стали наполняться слезами. Молодой человек повернулся и увидел, как мужчина убрал руку от живота, и на его ладони были пятна густой алой крови.

Алехандро медленно подполз к сеньору, который стал потихоньку сползать на пол, цепляясь руками за косяк.

— Вы слышите меня? — Алехандро стал в панике зажимать ранение руками, — сеньор, сеньор, не отключайтесь! Говорите со мной, говорите.

Мужчина еле еле держал свои глаза открытыми, а сила в теле стала покидать его, поэтому его рука упала на деревянное крыльцо.

Сеньорита тоже подползла к раненому сеньору Альфонсо, цепляясь нитями платья за дощечки.

— Подождите, не умирайте, — девушка взяла бледное лицо мужчины в свои маленькие ладошки, — пожалуйста ответьте мне, вы знаете сеньору Розиту Хименес?

Мужчина наклонил свою голову, которая всё ещё покоилась в руках молодой сеньориты.

— Не закрывайте глаза! Не закрывайте! — Дельгадо продолжал сжимать рану, оглядываясь по сторонам, — кто-нибудь! Кто-нибудь может помочь! — но люди вокруг лишь охали и закрывали лица руками.

Сеньор Иглесиас слабой рукой указал внутрь таверны.

— Книга, моя книга! — мужчина кашлянул, так что вокруг его рта на бледной коже показались капли крови, — забери её себе. Оставь и храни её, — после этого Альфонсо закрыл глаза и безжизненно уронил руку на деревянный пол.

====== Глава 13. Амигос, я просто хочу жить, хочу молиться ======

10 октября 1821 год.

Мигель поднялся с первыми лучами солнца. Осенний ветер проносился по Мехико, касаясь зелёных листьев на деревьях и шатая старые деревянные ставни в комнате двух братьев Дельгадо. Послышался неприятный скрип старых петель, и Мигель поднялся со своей кровати. На скорую руку набросив широкую гуаберу и надев серые хлопчатобумажные штаны, Мигель собрал свои кудрявые волосы в хвост. Альваро ещё мирно спал в своей кровати, свесив руку. Младший брат подошёл к молодому человеку и накрыл брата-погодку одеялом, которое тот всегда скомкывал и отпинывал в дальний угол постели. Мигель улыбнулся и положил руку брата на его грудь, но тот что-то сонно пробормотал и отвернулся от Мигеля к стене. Молодой человек ещё раз взглянул на брата и, схватив новую гитару, поспешил на выход из комнаты.

Все Дельгадо ещё спали в своих комнатах, готовясь подняться в скором времени. За это время Мигель успеет сходить в своё любимое место и поиграть для души, как он делал каждое утро. В последнее время он стал реже выбираться из таверны, что не очень радовало молодого Дельгадо. Единственное утешение в этой жизни что у него осталось, это музыка и его братья. Но помогая братьям в таверне, у Мигеля почти не осталось времени на музыку.

Дельгадо аккуратно и бесшумно спустился на первый этаж и, придерживая колокольчик над дверью, вышел на улицу. Ветер разносил по улице запах цитрусов и роз, что росли у сеньоры недалеко. Мигель вдохнул полной грудью и поспешил в переулок, что находился между сапожной сеньора Рамиреса и соседним домом. Пройдя этот переулок, который был достаточно длинным, Дельгадо пересёк неширокую дорогу и вышел к парку. А прямо за парком была длинная дорога, которая вела к городским холмам, которые открывали прекрасный вид на пейзажи Мехико.

Сев на промозглую землю, которая была частично покрыта засохшими кустами и травами, Мигель удобно разложился, вытягивая длинные ноги. Стопы в старых тканевых гуарачи раскачивались из стороны в сторону, а кудрявые пряди смольных волос шевелились под лёгким утренним бризом. Посидев так несколько минут, наслаждаясь одиночеством над такой огромной и возвышенной столицей, Мигель всё же взял гитару в свои руки. Пальцы неосознанно пробежались по натянутым струнам, а правая стопа отбивала какой-то бит на сухой земле.

Амигос, я просто хочу жить, хочу молиться

Для всех существующих и несуществующих богов,

И над телами моих родителей склониться,

Чтобы услышать зов братских голосов.

Голос Мигеля звучал особо тихо и отстранёно, он почти что шептал, еле касаясь длинными пальцами струн гитары. Молодой человек не просто пел, он проговаривал эти слова, иногда протягивая окончания слов.

— Звучит очень одиноко, — рядом с Мигелем показался Серхио и остальные три мариачи.

Бернардо сел рядом с Мигелем, присаживаясь на камень, а Марио и Николас спустились чуть ниже и сели там, тоже вглядываясь в уединённые и тихие пейзажи Мехико.

— Но звучит интересно, — пробасил Марио, приподнимая широкие бока своей шляпы и смотря на восходящее солнце, — хоть и грустно.

— Мне не очень нравиться, — проговорил Мигель, убирая руку от гитары.

— Нельзя так говорить про песни, — обидчиво проговорил Николас, а затем, прокашлявшись, рассмеялся, — они тоже умеют обижаться.

— Мне ещё сложно писать то, что я чувствую, — сказал Мигель.

— Так это твоя песня? — Бернардо удивлённо посмотрел на молодого человека, но тот сильно засмущался и попытался скрыть красные щёки под смуглой кожей кудрявыми волосами, которые, как на зло, были собраны в тугой хвост.

— Песни всегда должны содержать твои чувства и воспоминания. Эта энергия впитывается в песню, поэтому слушатели чувствуют тебя, твою песню. Ты должен быть полностью открыт, — проговорил Серхио, садясь на землю, которая стала потихоньку прогреваться от ночной прохлады.

— То что чувствуешь ты, почувствуют и люди. Через твою музыку, — Николас тоже внёс свой вклад в обучение ещё неопытного мальчика.

— Но я не знаю, как вложить чувства в песню.

— Мы тебе поможем, — проговорил Марио, — закрой глаза и слушай нас.

Мигель послушался приказам мариачи и медленно прикрыл свои глаза.

— Просто слушай ветер, который проносится здесь, — Бернардо оглядел холм и повернулся к Дельгадо, который чуть поморщился от касания ветра, — что ты слышишь?

— Тишину, — проговорил Мигель, открывая глаза, но заметив на себе требовательный взгляд Николаса вновь прикрыл глаза.

— Тогда что тебе приходит на ум, если я спрошу, какое твоё любимое воспоминание связанное с музыкой.

— Когда отец подарил мне первую гитару, — отозвался Мигель, улыбнувшись и открывая глаза.

— Расскажи, — попросил Серхио.

Дельгадо сначала задумался, а затем всё же начал свой рассказ.

25 июня 1812 год

Сеньора Дельгадо и сеньора Алонсо сидели за деревянным столом и собирали свежие букеты из цветов, что принесла ранним утром сеньора Алонсо. Женщины сидели и весело складывали небольшие букеты, связывая их простой бечёвкой, и иногда перебрасывались парой фраз.

На втором этаже послышались громкие шаги, которые никак не могли успокоиться.

— Что, мучачос веселятся? — проговорила сеньора Алонсо, подправляя подол юбки и поднимая упавшую белую розу.

— Ах, Фернандо ушёл с Панчо к плотнику, и Сантьяго с Алехандро куда-то ушли, оставив меня с этими негодяями одну, — сеньора Дельгадо убрала ещё незаконченный букет в сторону и развернулась к лестнице, — Альваро, Мигель, идите сюда!

Через некоторое время на первый этаж прибежали два мальчика двенадцати и одиннадцати лет.

— Матушка! — Мигель обиженно подбежал к женщине и стал дёргать ту за рукав её гуаберы, — Альваро сказал, что я слишком низкий!

— Альваро, — сеньора укоризненно взглянула на своего сына, но тот тоже подошёл к столу.

— Матушка, я лишь сказал, что тот низкий, а он сразу же кинул в меня подушкой! — Альваро маленькой ладошкой убрал кудрявую прядь с лица и посмотрел в сторону младшего брата, — но он же действительно низкий!

Мигель обиженно надул губы и побежал за старшим братом. Два мучачо стали наворачивать круги вокруг двух сеньор, которые сидели за столом.

— Прекратите, — сеньора Дельгадо грозно взглянула на мальчиков, но завидев слёзы на глазах Мигеля весело рассмеялась, — Мигель, ми вида, ты плачешь?

Слеза одиноко скатилась по щеке.

— О, мучачо, разве мужчины плачут по таким пустякам? — поинтересовалась сеньора Алонсо, всматриваясь в карие глаза мальчика.

Мигель отрицательно покачал головой и вытер слёзы на глазах.

— Правильно! Плакса! Мигель — плакса! — Альваро весело указал смуглой рукой на своего младшего брата и запрыгал на месте.

— Ох, Альваро, кто же обижает своего младшего брата? — сеньора Дельгадо убрала чёлку с глаз и строго посмотрела на своего сына.

Дверь в таверну открылась, и в харчевне показался высокий сеньор Фернандо с маленьким девятилетним Панчо на руках.

— Отец, отец, — Мигель расстроенно подбежал к отцу и уткнулся тому в ноги, которые закрывали длинные штаны, — Альваро называет меня плаксой!

Мужчина ловкими движениями поставил Панчо на деревянный пол и присел на колени перед своим сыном, который вытирал свои мокрые смуглые щёки.

— А ты плакал? — сеньор усмехнулся в свои усы, но сразу же принял строгий вид.

— Плакал, — тихо проговорил Мигель, — но чуть-чуть.

— Мужчины не плачут, — проговорил сеньор и ущипнул мучачо за мягкую щёку.

— Но Альваро назвал меня низким! Я не низкий, я ещё расту! — Мигель гордо выставил грудь, тем самым вызвав улыбку на лице сеньоры Дельгадо.

— Ну конечно же ты растёшь, ми вида, — сеньор весело потрепал кудрявые волосы своего сына.

— Тогда я тоже расту! — подхватил маленький Панчо, — я буду выше вас всех! — маленький Панчо гордо похлопал себя крохотным кулачком и поднял выше подбородок, думая что так он будет выше всех здесь присутствующих.

— Тогда я буду самым красивым, — утверждающе проговорил Альваро, приглаживая короткие волосы, которые были подстрижены сеньорой Дельгадо в том месяце.

— Тогда я буду… я буду…- Мигель на минуточку задумался, придумывая в чём он будет лучше всех своих старших братьев и Панчо, но в голову ничего не лезло. Он тоже хотел быть самым высоким и самым красивым.

— Ты будешь самым талантливым, — сеньор ласково посмотрел на своего сына и достал из-за спины маленькую гитару, которая висела на стареньком ремне и имела заметно меньшее количество струн.

— Отец, это же гитара, — маленький Мигель принял подарок у мужчины и пробежался по музыкальному инструменту глазами.

— Сеньор Томас сказал, что струны очень сильно натянуты, поэтому звук будет очень плохой. Но мы с твоей матушкой накопим больше песо и купим тебе самую настоящую гитару. Как насчёт чёрной? Я думаю будет смотреться эффектно, — сеньор задумавшись, потёр свою чёрную бороду, а затем вновь перевёл глаза на сына, который с большим увлечение осматривал свой подарок.

— Мигель надень ремень, — Альваро весело подошёл к своему брату и помог тому перекинуть старенький ремень через плечо.

Мучачо пробежался пальчиками по деревянному барабану гитары и весело поднял глаза на отца.

— Будешь ещё плакать? — поинтересовался сеньор Дельгадо.

— Но, отец, но, — Мигель обнял мужчину, и три брата побежали наверх пробовать гитару в действии.

10 октября 1821 год

Я помню, как говорила мне сеньора:

«Мучачо, ты только не бойся, не переживай».

Но эта боль не скрылась от нынешнего взора,

Хоть все вторя и говорят: «не отступай!»

— На самом деле, эта гитара издавала просто ужасные звуки, — проговорил Мигель, вглядываясь вдаль, — и она была очень старой, а ремень тот оторвался, как только я с братьями поднялся в комнату. Но этот подарок самый ценный в моей памяти.

Мариачи тихо сидели и слушали рассказ Дельгадо, не пытаясь вставить свои слова. Его голос стал надрываться, а к горлу подступил ком, потому что эти воспоминания вызвали болезнейшие чувства, которые Мигель пытался подавить в себе.

— Отец вместе с матушкой верили в меня, они очень долго копили на мою первую гитару и всё же сдержали своё обещание. Я так хотел порадовать их своей игрой на ней, но, — Дельгадо замолчал, делая глубокий вдох.

— Ты ещё можешь порадовать их, — тихо проговорил Бернардо, на слова которого Мигель повернулся, — кто сказал, что они не смотрят на тебя с небес?

— Ты можешь радовать не только их, — поддержал своего друга Серхио.

— Давай, мы будем честны с тобой, — проговорил Марио, смотря на ничего не понимающего молодого человека.

— Что вы имеете в виду?

— Война закончилась, Мигель, — начал Николас, — Мексика обрела независимость. Это событие она ждала на протяжении многих лет.

— Мы хотим принести людям Мексики праздник, — проговорил Серхио, кладя свою смуглую руку на хрупкое плечо Дельгадо.

— И это не только Мехико, амиго, — продолжил Бернардо на повисшую тишину, — мы хотим объехать всю Мексику.

— И почему вы говорите это мне? — Мигель оглядел всех мариачи.

— Понимаешь, у Николаса скоро родится ребёнок, поэтому он не может на так долго покинуть свою семью, — пробасил Марио, подправляя пончо на своих плечах.

— Вы хотите, чтобы я отправился с вами? — проговорил Мигель.

— Си, амиго, — ответил Серхио, — ты превосходный певец, который должен найти свою публику. Не теряй себя и помоги найти себя людям, которые потеряли больше в этой войне.

— Люди в это сложное время нуждаются в празднике, втроём нам будет сложно, — Бернардо протянул руку Мигелю, вставая с камня.

— А как же мои братья? Я не могу бросить их, — растерянно проговорил Дельгадо.

— Твои братья уже взрослые люди. Подумай наконец о себе и сделай шаг на встречу к мечте, — Серхио тоже поднялся сземли.

— Ты не хуже нас знаешь, что музыкант погибает, если долго находится без музыки, — Марио посмотрел на запутавшееся лицо Мигеля, который стал двигать глазами из стороны в сторону, обдумывая слова мариачи.

— Мы не торопим тебя с ответом, но знай. Этот ответ решит дальнейшую твою жизнь, — Николас положил руку на плечо Дельгадо, и мариачи покинули компанию Мигеля, оставляя того наедине со своими мыслями.

Они во многом правы, думал про себя Мигель, запуская длинные пальцы в пушистую шевелюру. Музыкант не может долго находиться без музыки. Это убивает изнутри, медленно и мучительно. Но у Мигеля, как у носителя фамилии Дельгадо, есть обязанности, которые он не может оставить, не может бросить, думая только о себе. Эти противоречия в его душе скребли изнутри. А мысли одна за другой разбивались о такое громкое слово, как реальность.

И пыль взлетит над горными хребтами,

И озарение придёт, что я не тех кровей.

А тихий, мирный голос покроется слезами,

Амигос, я хочу сказать: «дышать становиться сложней».

====== Глава 14. День рождения Сантьяго ======

11 октября 1821 год.

— Алехандро, почему ты уже на ногах? — Сантьяго устало зевнул и обратился к своему брату, который сидел перед открытым окном в их небольшой комнате.

— У меня такой же вопрос, — Алехандро повернулся к старшему брату, который появился в их комнате, Алехандро, как и Сантьяго, выглядел устало и сонно.

— Мне нужно было рассчитать наш бюджет, вчера вечером я обнаружил ошибку, поэтому пришлось встать пораньше, — отмахнулся Сантьяго и прошёлся до брата, который вновь повернул голову к открытому окну.

Мехико мирно и безмятежно наполнялся солнечными лучами, которые показывались из-за горного хребта Съерра-Мадре.

— А ты точно вставал раньше или вообще не спал? — тихо проговорил Алехандро и посмотрел на лицо Сантьяго, который закрыл глаза, позволяя лёгкому ветерку щекотать кожу.

— А разница? — без каких-либо эмоций проговорил старший Дельгадо, — слишком много дел, чтобы спать.

— С днём рождения, брат, — в этот момент уставшее лицо Алехандро тронула лёгкая улыбка.

— Мучос грасьяс, — Сантьяго тоже улыбнулся, но буквально через секунду эта улыбка быстро скрылась серьёзностью парня, — в последнее время столько проблем, увы, совершенно не до праздника.

— Но, брат, это же день рождения. Хотя бы на один день забудь о проблемах и просто наслаждайся своим двадцатисемилетием, — Алехандро положил свою руку на плечо брата, — как думаешь Рэмира придёт тебя поздравить?

Сантьяго рассмеялся и слегка толкнул своего брата, вставая с деревянного подоконника.

— У Рэмиры тоже много дел, ей сейчас не до меня, — Сантьяго открыл дверь, чтобы выйти из комнаты, но в этот момент он застал Мигеля, который возвращался в свою комнату.

— Мигель, ты ходил играть? — к Сантьяго присоединился Алехандро, — почему тогда без гитары?

— Я просто гулял, — ответил Мигель, — хотел побыть один, — после этих слов молодой человек скрылся в своей комнате.

— Со вчерашнего дня он ведёт себя очень странно, — Сантьяго посмотрел в след уходящему Мигелю, и они с Алехандро спустились на первый этаж.

Пабло помог Милагрес подняться в карету, а после и сам сел внутрь. Кучер громко ударил поводьями, и карета выехала с территории гасиенды дона Гарсия.

— Почему ты не поехала на Густаво, как делаешь это обычно? — поинтересовался Пабло, смотря через бордовые шторки на просторы Мехико.

— Я потянула запястье в загородной вилле у папиного приятеля, оно болит уже второй день, — Милагрес тоже смотрела через открытые шторы, которые пропускали лучи солнца, — это хороший шанс нам с тобой поговорить. Мы с тобой так давно не разговаривали просто так. Может ты хочешь что-то мне сказать? — сеньорита перевела взгляд на лицо брата, который продолжил безмятежно смотреть в окно.

— Но, сестра, но. Мне нечего тебе сказать, — Пабло громко сглотнул и также перевёл взгляд на сестру, — нам лучше поехать в тишине.

Милагрес не нашла ничего больше, чтобы сказать, поэтому отвернулась, после чего Пабло тоже повернулся в свою сторону. В карете повисла удушающая тишина, которая иногда нарушалась громким голосом кучера.

В таверне ещё почти не было посетителей, хотя это неудивительно, включая в расчёт, что сейчас раннее утро. Колокольчик над дверью зазвонил, и в таверне показалась фигура молодой девушки в длинном чёрном платье. Завидев сеньориту, что стала оглядываться по сторонам, Сантьяго подошёл к посетителю.

— Чем я могу вам помочь, сеньорита? — Сантьяго подошёл к девушке, стуча своими ковбойскими сапогами, которая сразу же отвлеклась на его голос. Сеньорита перевела взгляд ярких кошачьих глаз медового цвета на Сантьяго и пробежалась по нему глазами.

— Значит вот какой старший из братьев, — бархатным голосом проговорила девушка, продолжая осматривать молодого человека с головы до ног.

— Вы что-то сказали? — Сантьяго удивлённо уставился на сеньориту, но рядом показался Альваро, который остановился рядом, бросив взгляд на молодую девушку.

— Вы, сеньорита, наверное ищите Алехандро? — проговорил Альваро, убирая железный поднос за спину.

— Си, где я могу его найти? — девушка заметно улыбнулась и полностью развернулась к Альваро, теряя интерес к Сантьяго.

— Это знакомая Алехандро? — старший Дельгадо тоже развернулся к младшему брату.

— Ну, если можно так сказать, — Альваро положил руку на плечо молодого человека и, бросив короткое «сейчас его позову», скрылся из виду Сантьяго и сеньориты.

Алехандро неуверенно вышел в харчевню с кухни и сразу же завидел молодую сеньориту, что продолжила стоять в центре таверны. Сантьяго к большой радости Алехандро уже не было в харчевне, поэтому молодой человек поспешил подойти к девушке.

— Что вы здесь делаете, Инесса? — поинтересовался Дельгадо, сеньорита вновь изучающе пробежалась глазами по фигуре молодого человека и остановилась на глазах.

— Всё, что есть у меня дома, душит меня, — тихо проговорила Инесса, еле отрывая друг от друга свои яркие бордовые губы.

— Я не хочу, чтобы мой старший брат видел вас.

— У вас в семье все такие красивые, как ты или твой старший брат? — лёгкая ухмылка тронула смуглое лицо сеньориты.

— Но, то есть си. То есть это не должно вас волновать, — Алехандро обречённо встряхнул головой.

— Я не хочу оставаться одной, зная, что жизнь можно потерять просто так, — сеньорита поправила прядь кудрявых тёмно-русых волос, — я просто хочу выпить чай и узнать что-нибудь о тебе.

— Тогда может скажете что-то о себе, например, кто такая Розита Хименес? — Алехандро посмотрел в ярко-подведённые глаза, которые резко округлились от удивления.

— Розита Хименес — моя мать, — с большим трудом проговорила Инесса, выдержав буквально секунду.

— Тогда, кто же вы такая?

Инесса взглянула прямо в тёмно-карие глаза молодого человека, когда дверь в таверну открылась. На пороге появилась Милагрес, которую сопровождал Пабло.

— Буэнос диас, Алехандро, — сеньорита плавной походкой прошла к Дельгадо, который отвлёкся от загадочной сеньориты.

— Сеньорита Милагрес, буэнос диас, — Алехандро мило улыбнулся, смотря на широкую улыбку и лёгкий румянец Гарсия.

— Кто эта сеньорита? — Милагрес перевела взгляд на девушку, что стояла рядом с молодым человеком.

— Это Инесса, — проговорил Дельгадо.

— Очень приятно познакомиться, — Милагрес поклонилась девушке, придерживая своё кружевное сюрко, — меня зовут Милагрес Гарсия, это мой брат Пабло Гарсия, — девушка указала в сторону своего брата.

Пабло вежливо и учтиво поклонился, придерживая правую руку на бронзовых пуговицах своего жакета.

— Гарсия, — протянула Инесса, оглядывая роскошный и богатый наряд Пабло, — я знаю кто вы. Очень рада увидеть вас.

— Какая ваша фамилия, Инесса? Вы явно из дворянского рода, — тоже оглядев дорогое платье девушки, проговорила Милагрес, — возможно наши родители знакомы…

— Не знакомы, — резко отрезала Инесса, — кто я такая, чтобы стоять на ровне с доном Гарсия?

— Не так уж мы и высоко стоим, чтобы говорить такие громкие слова, — Милагрес смущённо заправила прядь волос за ухо.

— Но, сестра, — резко проговорил Пабло, вглядываясь в черты лица сеньориты, а позже переключаясь на Алехандро, — если не напоминать людям кто мы такие, они могут забыть с кем они общаются. Оставляю вас одних, — после этого Пабло, взмахнув ладонью в белой перчатке, поспешил покинуть таверну Дельгадо.

Пабло вышел из таверны и хотел продолжить свой путь до антикварной лавки, ради которой он приехал с сестрой в центр Мехико, но сестра как всегда бросила его ради этих Дельгадо. Гарсия раздражённо пнул деревянную бочку, после чего его окликнул возмущённый голос.

— Если сломаешь, придётся платить, — Пабло развернулся и увидел перед собой Панчо, который держал в своей руке что-то, что было завёрнуто в белую ткань.

— Если надо будет, заплачу, Дельгадо. Поверь, деньги у меня на это есть.

— А я и не про деньги, — Панчо хмыкнул и прошёл мимо Гарсия прямо в переулок.

— Что ты имеешь в виду, Дельгадо? — Пабло нахмурил брови и направился прямо за младшим из братьев.

Но Панчо не захотел ему отвечать, вместо этого он в тишине направился в узкий переулок, удаляясь всё дальше от Гарсия. Дельгадо очень уверенно передвигался в таких узких пространствах, что молодой дворянин отдалялся всё дальше от шустрого парня. Мысленно ругаясь, Пабло не понимал, зачем он вообще идёт за этим Дельгадо, но ноги сами двигались дальше.

— Дельгадо, если ты сейчас же не остановишься…- Пабло, наконец, вышел из узкого переулка и, оказавшись на небольшой улице, увидел Панчо в компании с тремя ребятишками.

— Зачем ты шёл за мной? — Панчо подошёл к Пабло, который не знал, что ответить.

— Никто не смеет уходить, когда я с ним разговариваю, — проговорил Гарсия, пытаясь держаться уверенно.

— А ты со мной разговаривал? Мне кажется ты просто пинал бочку рядом с моей таверной.

Пабло уже хотел что-то ответить на едкие подколы Дельгадо, когда к двум парням подошли двое мучачос.

— Панчо, это твой друг? — поинтересовался один из мальчишек, — буэнос диас.

— Вам не обязательно с ним здороваться, — проговорил Панчо и посмотрел в сторону Гарсия.

— Мама говорит, что нужно всегда здороваться с людьми, — Палома тоже подошла к своим братьям.

— Правильно, сеньорита, — Пабло ехидно улыбнулся и сел на одно колено перед дочерью Гомес, — твоя мать правильно тебя воспитала.

— Мучос грасьяс, — Палома стеснительно поправила платок в красный горошек на своей голове.

— Панчо, Панчо! Ты что-то нам принёс? — один из мальчишек стал игриво вертеться вокруг Дельгадо, поднимая пыль с пыльной земли, — что там? Что там?

Панчо весело хохотал, держа буррито над своей головой и смотря на то, как мучачос пытались прыгать как можно выше, но допрыгнуть выше груди молодого человека ребята не могли. Не даром Панчо самый высокий из своих братьев, и он чертовски этим гордится.

— Вы нам не поможете? — Палома перевела взгляд от своих никчёмных братьев на тоже достаточно высокую фигуру Пабло.

Гарсия удивлённо посмотрел на девочку, указывая пальцем в белой перчатке на свою персону. Один из мальчишек победно засмеялся и весело подбежал к Гарсия, предчувствуя горький проигрыш Панчо. Пабло сначала посмотрел на Дельгадо, который незаметным движением головы указал на мучачо, а после поднял ребёнка и усадил на свои широкие плечи. Мальчик весело рассмеялся и помахал своему брату, показывая как высоко он находится. Второй мучачо же не остался в стороне, он подбежал к ногам Пабло и стал двигать их в сторону Панчо. Гарсия стал медленно передвигаться, пытаясь не уронить мальчика, что сидел на его плечах, так же стараясь не наступить на крохотные ножки второго братика в стареньких гуарачи.

Панчо игриво покрутил бурито перед лицом мучачо на плечах Пабло и шустро отошёл в сторону. Через несколько таких выходок Дельгадо, Гарсия стал более увереннее, поэтому обхватив маленькие ножки мальчика посильнее, он стал быстрее догонять Панчо. Палома весело смеялась в стороне, наблюдая за этой интересной картиной и каждый раз поправляя платок на голове, который постоянно сползал на высокий лоб.

— Всё! — Панчо устало сел на каменные ступеньки, облокачиваясь на голую стену, — я устал, можете забирать буррито!

Пабло победно хмыкнул и снял мальчика со своих плеч. Два брата весело набросились на Дельгадо, отнимая буррито и прижимаясь к смуглой коже его щёк.

— Ты наконец принёс нам буррито! — Палома взяла своё угощение.

— Извините, что меня давно не было.

В этот момент послышался голос сеньоры Гомес, поэтому детишки попрощались с Пабло и Панчо и поспешили к своей матери.

— Значит, ты умеешь быть человеком? — Дельгадо повернулся в сторону Гарсия, который смотрел вслед убежавшим ребятам.

— Что ты имеешь в виду, Дельгадо?

— Ты умеешь смеяться и помогать другим, — Панчо начал загибать пальцы, когда его перебил Пабло.

— Если богатый, значит не умею веселиться? — Гарсия повернулся к Панчо, который на секунду задумался, придумывая колкий ответ, но не успел младший из Дельгадо открыть рот, как его перебил чей-то голос.

— Панчо? — в нешироком переулке показались три фигуры молодых людей.

— Чиро, Фонс, Джоаким? Что вы тут делаете? — Панчо поднялся с каменных ступеней и подошёл к своим друзьям. Пабло так же поднялся, отряхивая свои дорогие чёрные брюки.

— Проходили мимо твоей таверны, вот решили зайти позвать покататься на лошадях на ранчо дяди Чиро, — проговорил Джоаким, пожимая руку Дельгадо.

— Си, амиго. Мы слышали, о твоих родителях, — Фонс положил руки на широкие плечи Панчо, — так ты свободен?

— Простите, амигос, братья ждут меня в таверне.

— Да ладно, Панчо. Сегодня семейный праздник, все будут дома со своими семьями, никого не будет в вашей таверне, — Джоаким заглянул в глубокие глаза Дельгадо.

— Но сегодня день рождения Сантьяго, я не хочу оставлять братьев одних, — Панчо виновато поднял глаза.

— Да ладно, амиго. Твои братья же не маленькие, без тебя не умрут, — Фонс продолжал сжимать плечи своего друга.

— Вы глухие? Он же сказал, что будет с братьями, — Пабло устало закатил глаза и подошёл к компании ребят.

— Гарсия? — Чиро удивленно уставился на молодого дворянина, который скрестил руки на своей груди, — и что же такой как ты здесь делает?

— Си, Панчо, — Джоаким тоже посмотрел на Пабло, — с каких это пор ты якшаешься с богатеньким Гарсия?

— С тех пор, как вы не пришли на похороны моих родителей, — прорычал Дельгадо и скрылся из виду всех, кто находился в переулке.

— Мигель, Альваро! — двух братьев, которые возвращались с рынка, окликнул женский голос.

Рэмира, придерживая подол длинной юбки, сломя ноги, неслась к мучачо.

— Рэмира? — Альваро улыбнулся девушке, которая чуть не сбив мужчину с тележкой, встала рядом с ребятами, — что ты тут делаешь?

— Что значит «что я здесь делаю»? — поинтересовалась девушка, заправляя пряди волос в косу, — сегодня день рождение Сантьяго.

— Ты пришла его поздравить? — спросил Мигель.

— Если быть честной, — сеньорита невинно улыбнулась, — я хочу сделать ему сюрприз и украсить таверну цветами и приготовить его любимый тыквенный хлеб, который готовила сеньора Дельгадо.

— Ах, какая замечательная идея, Рэмира, — Альваро поцеловал девушку в обе щёки.

— Только это должен быть сюрприз. Нужно заставить его покинуть таверну на некоторое время.

— Это легко, — проговорил Альваро, — нам нужно забрать новые бокалы у стекольщика, отправлю Сантьяго за ними, да сам навяжусь с ним, прослежу за старшим братиком.

— Ах, представляю, как он обрадуется, — сеньорита радостно захлопала в ладоши, — так, а теперь пойдёмте за цветами.

— Они в твоей лавке? — удивлённо поинтересовался Мигель.

— Но, дорогой Мигель. Они в телеге, которую я оставила у палатки с фруктами, чтобы добежать до вас, — девушка взмахнула косой и потянула братьев Дельгадо за собой.

— Брат, — Альваро с Мигелем, как сразу же появились в харчевне, подошли к Сантьяго, — ты не забыл? Мы должны забрать наши новые бокалы, — проговорил Альваро.

Сантьяго, задумавшись, сразу же вспомнил, поэтому устало потёр переносицу двумя пальцами.

— Вы с Мигелем не сходите? — поинтересовался старший из Дельгадо, — у меня столько дел в таверне.

— Но, брат, — резко отрезал Альваро, привлекая к себе внимание Алехандро и Панчо, которые работали рядом, — тогда это ты заказывал бокалы у сеньора, боюсь без тебя он мне их не отдаст.

— Также платил ты и знаешь заказ именно ты, — Мигель, схватив брата за руку, проводил к выходу.

— Я пойду с тобой, чтобы помочь, — Альваро мило улыбнулся.

— Можно я тоже с вами пойду, — Милагрес поднялась с деревянного стула, поправляя подол жёлтой юбки, — хочу прогуляться, на улице такая прекрасная погода.

Сантьяго подозрительно посмотрел на девушку, но предпочёл пока ничего не говорить, ну или как минимум не при всех.

Как только Сантьяго с Альваро и Милагрес покинули таверну, в неё сразу же зашла Рэмира, радужно встречая удивлённые взгляды Панчо и Алехандро.

— Значит, вот кто зачинщица всего этого, — мягко проговорил Алехандро, переводя взгляд на гордую фигуру сеньориты.

— Амигос, меньше болтаем, больше работаем, — девушка взмахнула тугой косой чёрных волос и показала на старую деревянную дверь.

Алехандро, Панчо и Мигель, единственные из братьев, кто остался в таверне, поспешили на улицу к телеге Рэмиры, где лежали красивейшие цветы из лавки Торрес.

Рэмира же, оставшись в харчевне, стала осматривать просторное помещение, когда остановила свой взгляд на девушке, что сидела за одним из столиков.

— Буэнос тардес, сеньорита, — Торрес поклонилась, — если вам не сложно, вы бы могли закончить на этом свою трапезу.

— Сегодня день рождение у старшего из братьев? — поинтересовалась Инесса, подходя ближе к Рэмире.

— Вы знакомы с братьями?

— Можно и так сказать. Я могу чем-нибудь вам помочь? — Инесса улыбнулась, показывая свои белоснежные зубы, которые выделялись на фоне смуглой кожи.

В этот момент в таверну зашли братья Дельгадо, которые занесли большие коробки с цветами. Алехандро заметил Инессу, которая разговаривал с Рэмирой, поэтому поспешил подойти к двум сеньоритам.

— Инесса, сейчас не лучшее время. Ты можешь идти, — Алехандро взял девушку за запястье, но на этот жест Инесса скрестила их пальцы, покрывая большую ладонь молодого человека своей ладошкой в чёрной кружевной перчатке.

Дельгадо быстро отдёрнул руку, на что девушка лишь улыбнулась, а Рэмира пробежалась глазами по этой паре.

— Сеньорита, чем же я могу вам помочь? — Инесса повернулась в сторону Торрес, — я ни на чём не настаиваю, лишь хочу побыть подольше с Алехандро.

Дельгадо смущённо опустил голову и покинул компанию девушек.

— Можешь помогать мне делать цветочные композиции, буду рада помощнице, — Рэмира ласково улыбнулась Инессе и схватилась за первую коробку.

Работа в таверне закипела полным ходом. Времени у ребят было не так много, Сантьяго и Альваро могли вернуться в любую минуту. Пока Панчо возился с тыквенным хлебом на кухне Мигель и Алехандро развешивали цветочные гирлянды по таверне.

— Инесса, отнеси это, пожалуйста, Мигелю, пусть поставит этот букет на столик, — девушка приняла красивейший букет в свои руки и поспешила к молодому человеку, что стоял у бара.

— Ну что нужна ещё помощь? — поинтересовался Алехандро, подходя к сеньорите.

— Но, дорогой Алехандро, мы уже почти закончили, — Торрес стала аккуратными и длинными пальцами заплетать тонкие стебельки в цветочный венок, — сеньорита Инесса очень милая девушка.

— Что? — Алехандро отвлёкся от рук девушки и переключился на её глаза.

— Я спрашиваю, откуда ты знаешь эту сеньориту?

— Она просто появилась в нашей таверне.

— Она очень миленькая, но странная, — Рэмира перевела взгляд на задумавшегося Алехандро, а затем вновь опустила глаза на венок, — она явно не из нашего круга.

— Я тоже так думаю, — отозвался Дельгадо, — поэтому пытаюсь держать дистанцию, ты же знаешь Сантьяго…

— При чём тут Сантьяго? — девушка положила цветочный венок на стол.

— Он не примет богатых, никого из них, — Алехандро потрепал свои кудрявые волосы, — поэтому ему не нравиться, что Альваро общается с сеньоритой Милагрес.

— Ах, Сантьяго. Что же ты делаешь? — тихо прошептала Рэмира, — Алехандро, послушай меня, — рука сеньориты легла на хрупкое плечо молодого человека, — Сантьяго не может распоряжаться вашими жизнями. Он хочет защитить вас, но он слишком чёрств, чтобы услышать чужие сердца.

— Он делает это всё для нас.

— Милагрес — прекрасная девушка, разве она заслуживает такого отношения? Боюсь, в конце концов именно она прольёт горькие слёзы.

— Рэмира, я рад, что ты здесь, — тихо проговорил Алехандро, как только девушка замолчала.

— Я тоже рада быть здесь, — сеньорита обняла молодого человека, Алехандро уткнулся в плечо Торрес.

— Пожалуйста, не покидай его. Боюсь, второго расставания с тобой он не переживёт.

Сантьяго, Альваро и Милагрес возвращались от стекольщика с небольшой коробкой, в которой в тканях лежали новые бокалы под вино. Погода радовала ярким солнцем, видимо само солнце улыбается в честь дня рождения Сантьяго.

Альваро улыбался, а его кудряшки мило подпрыгивали, когда он наступал на сухую землю, держа в своих руках коробку. Молодой человек переговаривался со своим старшим братом,

иногда отвечая на вопросы Милагрес. Девушка же смеялась, слушая интересные и искренние ответы Дельгадо.

— Раз уж ты пошла с нами, — проговорил Сантьяго, убирая прядь смольных волос, чтобы разглядеть черты лица Милагрес, — хочу напрямую поговорить с тобой.

— Брат, — резко отрезал Альваро, остановившись, — не нужно, брат.

— Что-то случилось? — поинтересовалась Милагрес, заметив грозный Альварин взгляд, которым он смотрел на старшего брата.

— Я делаю то, что считаю нужным, — Сантьяго вновь перевёл взгляд на Гарсия, — сеньорита Милагрес, не поймите меня неправильно. Вы мне очень симпатичны. Вы милы и благородны, но всё же я хочу, чтобы вы больше не приходили в нашу таверну.

Улыбка с лица Гарсия стала потихоньку пропадать, девушка стала водить глаза от Альваро на Сантьяго, не зная что ей ответить.

— Это, потому что я Гарсия? — вежливо поинтересовалась Милагрес, смотря на серьёзное лицо старшего Дельгадо.

— Меня не волнует дон Гарсия, и все кто связан с ним. Меня лишь волнует, что когда-нибудь произойдёт неизбежное, и первыми пострадают мои братья.

— Я понимаю вас, — Милагрес уверенно улыбнулась, — я слышала, что случилось с Панчо.

— Тогда, я надеюсь, вы понимаете, почему я поступаю так, — Сантьяго кивнул молодой дворянке и пошёл вдоль улицы.

Альваро стоял рядом с Милагрес, которая подняла улыбающееся лицо на молодого человека. Она поторопила Дельгадо идти за братом, иначе весь сюрприз пройдёт без него. Альваро заметил за широкой улыбкой девушки грустный взгляд. Но он знал, что Милагрес из тех сеньорит, которые стоят на своём, и что слова Сантьяго лишь шокировали, но не огорчили молодую девушку. Гарсия сильнее, чем кажется.

Вечерняя прохлада стала потихоньку наползать на знойный Мехико, который горел без шансов на прохладный ветерок, так как столицу окружала горная цепь. Сантьяго заметил телегу у своей таверны, поэтому посчитал, что кто-то приехал по душу братьев Дельгадо. Парень махнул Альваро и первым зашёл в семейную таверну. Как только Сантьяго медленно открыл деревянную дверь, он зашёл внутрь. Но там его ждал неожиданный сюрприз. Панчо, Алехандро, Мигель во главе с Рэмирой в унисон крикнули «с днём рождения!», когда увидели потерянное лицо молодого человека. Сразу же за Сантьяго в таверне показался Альваро, который положил свою руку на плечо брата и проводил того в центр таверны.

— Что это такое? — поинтересовался Сантьяго, принимаю большие букеты цветов от Панчо с Мигелем.

— Ты думал, что останешься один в этот день? — Рэмира водрузила цветочный венок в её любимой красно-розовой гамме на чёрную макушку Дельгадо, после она дважды поцеловала щёки именинника.

— Зачем же это всё? — Сантьяго всё еще пребывал в шоке, счастливом шоке. Цветы валились из рук, а голова была украшена не только прекраснейшим венком, но и широкой улыбкой, которая и не собиралась покидать смуглое лицо молодого человека.

— Брат, — в харчевне показался Алехандро, который нёс на серебряном подносе любимый Сантьягин тыквенный хлеб, который раньше с большой любовью пекла сеньора Диего.

Алехандро прошёл к старшему брату и поднял на него свои глаза.

— Брат, пожалуйста, будь самым счастливым человеком на этом свете, — начал парень, глядя прямо в искрящиеся от счастья глаза брата.

— Я буду счастлив, когда все вы будите счастливы, — проговорил Сантьяго, смущённо поправляя цветочный венок на своей голове, — это моё заветное желание.

— Тогда, давайте станем счастливыми для брата, чтобы, наконец, он смог стать счастливым, — прокричал Панчо, после чего остальные братья поддержали младшего.

Милагрес тоже аккуратно пробралась в харчевню, поддерживая дружные крики, которые поздравляли именинника с его днём рождения. Девушка осталась стоять у дверей, смотря на то, как братья, как одна большая семья, счастливы быть вместе. Она понимала, что они друг для друга, как спасительный воздух. Он важнее любых денег, любого самого ценного золота, что добывали на прииске семьи Гарсия. Девушка была зла на слова старшего Дельгадо, но, увидев эту картину, поняла, что он имел в виду. Милагрес в последний раз бросила взгляд на братьев, и, мысленно попрощавшись, вышла за дверь.

Альваро обнимал Мигеля за плечи и смотрел на то, как брат рассматривал свой цветочный венок, как заметил движение у двери. Он знал, что это Милагрес, и она уходит.

— Милагрес! — парень окликнул сеньориту, которая поспешила покинуть улицу.

Девушка остановилась, но не повернула головы. Она боялась, что, когда увидит лицо Дельгадо, то слёзы предательски потекут из глаз, оставляя мокрые следы. Она уже попрощалась с его лицом, зная, что больше не увидит его. А если и увидит, то из далека или в спешке, прогуливаясь по этой уже родной улице.

— Почему ты уходишь? — молодой человек подошёл к сеньорите, смотря на её спину, — если это из-за слов Сантьяго, то не слушай его. Он просто запутался.

— Но, дорогой Альваро, — голос предательски дрогнул, а на лице появилась плохо скрываемая фальшивая улыбка, — твой брат прав.

— Ты же в это не веришь? — Альваро пытался заглянуть в карие глаза девушки, но она умело прятала своё лицо.

— Вы с братьями должны оставаться вместе, — тихо проговорила Гарсия, — кровь гуще воды. Истинный смысл этой фразы я осознала благодаря вам, дорогой Альваро.

Дельгадо хотел что-то сказать, но его остановила сеньорита, беря в свою крохотную ладошку руку молодого человека.

— Ты с братьями научил меня верить в себя. Но сейчас, я не верю, что, находясь рядом с вами, не навлеку больше проблем. Больше всего на свете я желаю, чтобы никто не делал тебе и твоим братьям больно. Поэтому я оставлю вас, как и хотел Сантьяго, — Милагрес подошла к Альваро, кладя свою ладонь на горячую щёку Дельгадо, — прощай, дорогой Альваро.

После этих слов Гарсия, позволяя одинокой слезе скатиться по бледной коже, развернулась и направилась вдоль улицы.

В этот день были и радость и грусть одновременно. Кто-то страдал, а кто-то был счастлив, как никогда. Но стоит лишь сделать небольшой штрих, и всё может повернуться по другому. Потому что чтобы быть счастливым, нужно страдать. Но, как говорится, за ночью всегда следует рассвет. Вопрос лишь в том, когда он наступит?

====== Глава 15. День семейного прощения ======

12 октября 1821 год

Альваро протирал барную стойку, глубоко задумавшись и прибывая в своих мыслях. Вчерашний день никак не выходил из мыслей молодого человека. Казалось, что всё скоро вернётся на свои места, но с каждым днём жизнь братьев становилась только сложнее. А самое главное для каждого из братьев была уготовлена своя судьба, радостная или грустная, никто знать не мог. Альваро тоже. Он понимал, что ему не так плохо, чтобы страдать, но именно сегодня он почему-то почувствовал одиночество, поэтому яркие миндальные глаза резко потускнели

Молодая сеньорита, в сопровождении молодого человека, на котором было соломенное сомбреро, пару раз позвала Альваро, но тот всё продолжать протирать барную стойку. Девушка ещё раз помахала крохотной ручкой перед лицом Дельгадо, но её терпение лопнуло.

— Ах так, дорогой Альваро, — знакомый голос молодой сеньориты вывел парня из своих мыслей.

Альваро поднял свои глаза, обрамлённые длинными ресницами, и увидел перед собой улыбающееся лицо сеньорита Марселы.

— Марсела! — Дельгадо быстро обошёл бар и подошёл к молодой девушке, хватая обе её руки, которые прятались в кожаных перчатках, — как же я рад тебя видеть! — Альваро обнял сеньориту и так крепко прижал девушку к себе, на что Рамирес лишь широко улыбнулась, не ожидая такой реакции.

— Дорогой Альваро, меня не было в Мехико лишь девять дней, — сеньорита весело рассмеялась и наконец выбралась из крепких объятий Дельгадо. После чего Альваро с такой же широкой улыбкой пожал руку Энрико, который стоял чуть поодаль.

— Всего девять, а кажется что прошло больше времени, — молодой человек ещё раз взял руку сеньориты Рамирес и ласково посмотрел в счастливое лицо девушки, которое закрывала красивая ровная чёлка из чёрных смольных волос, а что самое главное здоровый румянец на лице и счастливые искрящиеся глаза.

— Марсела? — рядом с молодоженами неожиданно показался Мигель, он также обнял молодую девушку.

— Мигель, как же я рада тебя видеть, — сеньорита Рамирес, отстранившись от хрупкой фигуры, потрепала его длинные волосы, которые были вновь собраны в тугой хвост, — боже, как я рада быть дома!

— Почему вы вернулись так рано? — Альваро оглядел Марселу, которая слегка растрогалась, осматривая знакомую таверну, — что-то случилось?

— Но, дорогой Альваро. Ты забыл какой сегодня день?

— Сегодня двенадцатое… Ах, как я мог забыть, — Альваро похлопал себя по голове и посмотрел на Мигеля, который кажется так и не вспомнил.

— День семейного прощения, — проговорила Рамирес, после чего Мигель тоже вспомнил традиционный мексиканский день.

День, который является днём прощения членов семьи друг друга. В этот день отступают все разногласия и обиды, а на первое место приходит семья. Как самое главное, что есть у человека в этом грешном мире. По традиции те, кто просит прощение, должен преподнести ореховый пирог.

— Мы с Марселой приехали к моим родителям, — проговорил Энрико, приобнимая Марселу за тонкую талию.

— Вы уверены в своём решении? — поинтересовался Альваро, поэтому сеньорита резко задумалась, — вы не просто так сбегали из Мехико.

— Марсела с того дня плохо спит, — продолжил Энрико.

— Как только мы уехали из Мехико, я смогла вдохнуть полной грудью и почувствовать свободу, но спустя некоторое время я поняла свою ошибку.

— Нашу ошибку, — поправил невесту молодой человек, снимая соломенное сомбреро, — ты не одна принимала это решение.

— Мы разлучили сына с семьёй, не подумав, что будут чувствовать родители. Хоть они до сих пор мне неприятны, но они такие же люди, которые умеют грустить. Я надеюсь преподнести им ореховый пирог и попросить прощения за свои действия. Надеюсь, что праздник сделает своё дело, и сеньор и сеньора примут меня в семью. Дорогой Энрико говорил, что его родители сильно верующие, — Марсела мягко улыбнулась и взяла руки Альваро в свои.

— Ты пришла ко мне, чтобы я тебя благословил? — Дельгадо усмехнулся, на что сеньорита резко толкнула его в бок.

— Но, дорогой Альваро, но, — девушка подправила длинную коричневую юбку, — помоги мне приготовить вкуснейший ореховый пирог, чтобы сеньора не смогла бы мне отказать.

— Си, амиго, — Энрико подошёл к невесте, — Марсела постоянно твердит, что вы печёте самые вкусные пироги во всём Мехико.

— Дорогая Марсела преувеличивает, она не объехала весь Мехико, чтобы говорить наверняка, — Альваро весело рассмеялся, закрывая свои красивейшие глаза, — проходите на кухню, я позову Мигеля и Панчо вам помочь, они лучшие в плане выпечки среди всех, кого я знаю.

— Дорогой Альваро, а ты нам не поможешь? — Марсела подняла удивлённые тёмные глаза на молодого человека.

— Но, у меня есть кое-какие дела.

Альваро поднял миндальные глаза на небо и закрыл ладонью палящее солнце, которое уже было достаточно высоко. На небе не было ни облачка, а ярко-синее небо, ровной гладью красиво растеклось по небосводу, застилаю всё в округе, до самых гор, которые виднелись вдали, на горизонте. Альваро подправил холщовую жилетку карамельного цвета и направился вдоль улицы, аккуратно проходя большой поток людей. В такой праздник многие семьи гуляли по улицам и направлялись в старый тополиный парк. Дельгадо же в одиночку оглядывался по сторонам, ища нужный дом. Через некоторое время на тихой улочке, что была в тени, из-за высокого трёхэтажного здания банка, взору Альваро показался низенький слегка покосившийся домик из известняковых блоков, что были раньше покрашены в оранжевую краску, что со временем потускнела.

— Сеньора, — Дельгадо заметил пожилую сеньору, что вышла из соседнего дома с соломенной корзиной цветов, — вы не подскажете, в этом доме живут сеньор и сеньора Суарес?

Альваро, как только завидев сеньориту Марселу в своей таверне, сразу же заподозрил неладное. Он был знаком с молодой девушкой достаточно много лет, чтобы знать наверняка, что она не сможет так много жить со спокойной душой, зная, что сеньор и сеньора возможно будут искать своего сына, поэтому Марсела приедет как можно раньше. Этот день выпал на день семейного прощения, в силу случайного совпадения. Альваро лишь переживал, что этот праздник может не очень хорошо закончиться для сеньориты. Он знал Энрико и его семью не так долго, как он знал Марселу, поэтому в первую очередь он будет переживать именно о девушке.

— Си, мучачо, — пожилая женщина грустно обернулась в сторону низенького дома и, подправив старенький цветочный платок, вновь посмотрела на Дельгадо, — зачем вам семья Суарес?

— Мне нужно их увидеть, — проговорил Альваро, чувствуя в голосе сеньоры очень подозрительные нотки.

— Если это не так важно, то лучше не приближайтесь к их дому, — подозвав поближе к себе, сказала сеньора.

— Что-то случилось? — Альваро обеспокоенно бросил взгляд на покосившийся дом и вновь перевёл взгляд на сочувствующие глаза пожилой женщины.

— Если вы знакомы с сеньорой Суарес, то вы знаете её пресквернейший характер. Даже я бы от такой матери сбежала, поэтому я всего навсего уверена, что бедный Энрико сбежал. Но сеньора, она уверена, что её сын погиб, — начала сеньора в цветочном платке.

— Погиб?

— Си, мучачо. После того, как сбежал Энрико, сеньора Суарес стала потихоньку сходить с ума. Всё ходит по улице, да просит у бога, вернуть ей её мёртвого сына. Но на следующий день уже ходит у дома да брызжет святой водой, освещая эту сухую землю, чтобы Энрико был счастлив и богат в загробной жизни.

Альваро стал потихоньку понимать, на что он подтолкнул Марселу.

— А что с сеньором Суарес? — поинтересовался Дельгадо, на что старушка безнадёжно выдохнула.

— Сеньор Суарес безнадёжно любит свою жену, поэтому он долго пытался спасти сеньору, но вот незадача, это оказалось невозможно. А что делать в этом случае, сеньор стал потихоньку спиваться. Без бутылки его теперь на улице не встретишь, — сеньора закрыла сморщенной рукой лицо и грустно посмотрела в сторону грязно оранжевого дома, — лучше не попадайтесь сеньоре на глаза, иначе она начнёт сразу же просить помолиться за благополучие сына на том свете.

После этого старушка покрепче взялась за соломенную корзину и поспешила выйти в переулок. Как только сеньора скрылась с глаз Альваро, тот заметил, что дверь у старого оранжевого дома открылась, поэтому молодой человек поспешил спрятаться за высоким тополем.

Альваро выглянул из-за толстого ствола и посмотрел на деревянную дверь. На улице показалась сеньора Суарес в старом жёлтом платье с длинной юбкой, воланы которой были порваны. Женщина закрыла глаза старым сомбреро и села на сухую и горячую землю перед домом. Сеньора огляделась по сторонам, из-за чего Альваро быстро спрятался за ствол, надеясь, что женщина его не заметила. Но сеньора вновь перевела глаза на пыльную землю и стала чуть полноватой ручкой гладить землю, посматривая на еле пробивающуюся зелень, что уже засыхала, но женщина этого явно не замечала.

— Дорогой, Энрико, я вижу ты посылаешь мне эти дары, — полненькие и суховатые пальцы сеньоры пробегают по пожелтевшим сморщенным травинкам, а затем вновь возвращаются к земле, — как же я буду жить без тебя, ми вида, любовь моя.

Женщина резко срывается на слёзы, от чего Альваро вздрагивает. Поведение сеньоры, что ещё буквально несколько дней назад кричала на тебя и проклинала, а сейчас горько плачет, пугало Дельгадо и настораживала до дрожи. Словно бы холодный ветерок пробежался по спине, касаясь горячей кожи. Альваро прислонился к коре тополя, проклиная себя и свои неосторожные действия, но его упрёки прервал грубый голос сеньора Суарес.

— Женщина, встань с земли, — властно проговорил мужчина своей супруге, — если кто-то увидит тебя, подумают, что муж бьёт, — мужчина выбросил пустую бутылку из-под текилы на землю и поспешил зайти в дом, захлопнув за собой дверь, от чего та слетела с петель.

Альваро быстро покинул улицу, где располагался дом семьи Суарес и поспешил к себе в таверну, где Марсела и Энрико готовили ореховый пирог, совершенно не догадываясь о случившимся с родителями.

Делгадо шёл полностью в своих мыслях, он не знал, что ему следует делать. Теперь он понял, как счастье одних может испортить жизнь других. А незнание приводит к непорядку и наведению собственных мыслей в неправильном направлении. Если и помогать одним, то нужно не забывать и о других. Какие бы не были цели, они не оправдывают средства. Альваро знал, что если он скажет об этом, Марсела сразу же сорвётся к родителям Энрико, совершенно не подумав. Она тоже будет страдать и винить только себя. И эти страдания приведут сеньориту к депрессивному состоянию, при котором не захочется жить. Лишь потому что ты собственными руками, строя своё счастье, разрушил чужие жизни. Альваро понимал, что Марсела этого не переживёт, она бросит Энрико, чтобы тот остался с родителями, и вернётся в сапожную Рамирес, забыв про своё собственное счастье. Дельгадо хочет помочь, но не знает как.

На горизонте появилась таверна Дельгадо, но молодой человек совершенно не спешил заходить, оставшись немного поодаль, Альваро стал думать. Думать, как исправить всё, всё что случилось. Случилось благодаря Марселе, но и Альваро также причастен ко всему этому. Он тот, кто, по словам сеньоры Суарес, является разлучником и любовничком, который вообще не заслуживает жить. Но Альваро хочет стать тем самым мостом, который соединит родителей Энрико с Марселой, но он не знает как.

— Марсела, у тебя так хорошо получается убираться, — проговорил Панчо, сгребая муку на полу в одну кучу, — а вот к пирогам тебе лучше не прикасаться.

Сеньорита весело рассмеялась и стала мокрой тряпкой протирать деревянный стол на кухне.

— Си, у Энрико получается намного лучше, — Мигель убрал грязную посуду в глубокую чугунную ёмкость.

— Надеюсь, моим родителям понравится пирог, — Энрико вытер вспотевший лоб и облокотился на деревянный сервант.

— А где пирог? — Марсела огляделась по сторонам, но не смогла найти десерт на кухне.

— Я вынес его, чтобы мы его случайно не задели во время уборки, — проговорил Панчо, убирая мохнатуюшвабру в сторону, — сейчас принесу.

Марсела махнула Панчо и, как только тот скрылся с кухни, прилегла головой на плечо Энрико. Она была уверенна, что все эти старания обязательно будут не напрасны.

— Его там нет, — Панчо быстро вернулся на кухню и стал оглядываться по сторонам, может он оставил его где-то здесь.

— Что значит его там нет? — Мигель посмотрел на младшего брата и потуже затянул хвост из кудрявых волос.

— Это значит, что его там нет, брат, — Панчо обескураженно перевёл глаза на старшего брата.

— Куда он мог подеваться? — сеньорита замельтешила на месте, хотя она мало, что могла сделать.

— Вы что-то ищите? — на кухне показался Алехандро, который зашёл с железным подносом в руках.

— Си, брат, — Панчо сразу же налетел на молодого человека, — ты видел ореховый пирог из грецких орехов?

Алехандро оглядел встревоженные взгляды присутствующих, но с неким спокойствием ответил:

— Си, я видел как его взял Альваро.

— Альваро? — удивленно переспросила Марсела.

— Он сложил пирог в корзину и поспешил на выход.

— Что же он делает? — задал всех интересующий вопрос младший из братьев Дельгадо.

И действительно что же задумал Альваро?

Альваро, прикрыв горячий ореховый пирог, направился прямиком к дому семьи Суарес.

У дома больше никого не было, да вообще было достаточно тихо, но Дельгадо же надеялся, что сеньор и сеньора дома. Постучавшись в деревянную дверь, которая была просто приставлена к проходу, огляделся. Было действительно тихо, почему-то именно это настораживало молодого человека. Никто так и не открыл дверь, поэтому Альваро потянулся постучать еще раз, но в этот момент дверь сдвинулась со своего места.

Перед молодым человеком пристала сеньора Суарес, которая убрала длинные волосы со своих глаз.

— Ты! — узнав знакомые черты лица, женщина схватилась за ворот белой гуаберы Альваро и потянула его с крыльца, — как посмел явиться ко мне домой!

Дельгадо бросил пирог в корзине на пол и взялся за сухие руки сеньоры, которые крепко сжимали хлопчатую ткань рубахи.

— Сеньора, выслушайте меня, — протянул Альваро, но женщина с яростью в глазах сильнее сжимала ворот в своих, оказывается, крепких руках.

— Дорогая, — в этот момент рядом с женщиной показался сеньор Суарес, он выхватил руки своей жены, освобождая бедного Альваро, — что ты делаешь?

— Ты! Ты — причина того, что Энрико покинул нас! Как ты посмел явиться ко мне? — женщина кричала, постоянно встрёпывая свои длинные волосы.

Альваро быстро сел на колени перед семьёй Суарес, протягивая им ореховый пирог соломенной корзине.

— Я прошу у вас прощения, — Дельгадо низко поклонился, касаясь землю своим лбом.

Но женщина только разозлилась, она пнула землю рядом с Альваро ногой, от чего она поднялась рядом с молодым человеком, покрывая кудрявые волосы пылью.

— Энрико нет, а ты приносишь этот пирог? Как жалко! Вали отсюда, дитя дьявола! — сеньора пнула также и пирог, отчего корзина отлетела и перевернулась, но Альваро так и не поднял головы, продолжая кланяться.

— Дитя дьявола? Я правильно расслышал? — рядом с семьёй Суарес и Дельгадо показалась высокая фигура в чёрной сутане. Падре лёгкой походкой, пряча руки в рукавах чёрного одеяния, прошёлся до покосившегося домика.

— Падре! Падре! — женщина отстала от руки своего мужа и бросилась к ногам падре, — спасите меня и мою семью! Умоляю, спасите нас!

— Я слушаю вас, — тихим басовым голосом проговорил святой отец и поднял женщину с земли.

— Этот дьявол убил моего сына. Он лишил меня моего драгоценного дитя, — женщина расплакалась, мёртвой хваткой цепляясь за чёрную ткань сутаны.

Падре, задумавшись, подправил белую колорадку в вороте своего одеяния и посмотрел на грустнейшие глаза Дельгадо, которые были наполнены отчаянием.

— Убийство — это грех, — многозначительно проговорил высокий мужчина, — по вашему этот молодой человек заслуживает наказания за свои деяния?

Сеньора упала на колени и стала кланяться мужчине.

— Накажите его, падре. Он заслуживает гореть в аду, — женщина продолжала плакать, вытирая слёзы грязными от пыли руками.

— Лишь бог может решить, будет ли этот человек наказан за свои действия. Давайте же послушаем бога, который вынесет свой вердикт, — падре такой же медленной и лёгкой походкой прошёлся до сидящего на коленях Альваро.

Святой отец снял с себя крест с распятием и повесил его на загорелую шею молодого человека, что-то нашёптывая в свою поседевшую бороду.

— Если ты виновен, ты будешь наказан. Если же нет, то тебя помилуют.

После слов падре наступила тишина. Сеньора сложила руки и стала молиться, чтобы этого грешного человека наказали за смерть её сына.

Падре украдкой взглянул на Альваро и быстрым движением снял деревянный крест.

— Виновен, — тихо бросил святой отец и поднялся с земли, подправив длинный подол сутаны.

Женщина рассмеялась и стала благодарить Господа Бога за столь приятный подарок для неё, её милейший сын наконец сможет найти покой.

— Но вы, сеньора,- неожиданно падре обратился к сеньоре Суарес, которая подняла на него постаревшие глаза, — уверены, что этот мучачо заслуживает такой участи?

— Сын за сына, — яростно проговорила женщина хватаясь за горло, — смерть за смерть.

— Готовы ли вы саморучно погубить этого наивного мальчика, за его столь неосторожные действия? — святой отец положил руку на плечо сеньоры, которая сжала свои узкие губы.

— Мой сын тоже был мальчиком.

— Этот молодой человек тоже чей-то сын, мать которого ждёт его дома, — падре продолжал свои слова, пытаясь посмотреть не в глаза сеньоры, а прямо в душу.

— У этого дьявола нет матери. Она умерла, как и умер мой сын.

— Его мать не мертва, она смотрит на него. Она видит каждый шаг своего сына, который лишь оступился. Вы, как мать, лишите мать сына.

— Мать, я мать, — женщина схватилась за длинные волосы, а затем посмотрела в глаза Альваро, которые были наполнены болью.

Падре поднялся на ноги, смотря куда-то вдаль.

— Если вы простите ошибки этого молодого человека, если вы с искренним сердцем отпустите этого мальчика, явится тот, кого вы потеряли. Умерший сын восстанет из мёртвых. Сын за сына. Жизнь за жизнь, — после своего пророчества падре надел на себя крест и отошёл в сторону.

Сеньора Суарес заплакала. Навзрыд, теряясь в реальности. Она хочет вернуть себе сына. Но сможет ли она простить того, кого она считает виновным в смерти своего дитя?

— Я прощаю, всё прощаю, — тихо через слёзы проговорила сеньора Суарес, закрывая своё красное от горьких слёз лицо.

— Матушка! — женщина услышала спасающий зов и подняла голову.

Сеньор Суарес, который до этого тихо сидел и выпивал в стороне, тоже услышал родной и до боли в сердце знакомый голос.

Взору родителей предстал их умерший сын, который стоял перед ними и дышал, а его глаза горели и искрились живостью.

— Сын! — женщина на коленях поползла в сторону своего сына, позабыв обо всём. Ткань на жёлтом платье рвалась, а колени стирались в кровь, но мать никогда не остановиться.

— Матушка! — Энрико тоже подбежал к женщине и упал у её ног.

Глава семейства тихо плакал в стороне, не веря своим глазам.

— Я тут, я больше никогда вас не брошу, — Энрико тоже плакал, уткнувшись в плечо матери, и крепко обнимая ту за талию.

В конечном итоге вся семья Суарес сидела на горячей земле и плакала втроём.

— Не оставляй нас больше, — пробасил сеньор, срываясь от слёз на половине фразы.

— Никогда, отец никогда. Мы же семья. Но…- Энрико поднял свою голову с плеча матери и посмотрел в глаза родителей, — я хочу чтобы наша семья была полной, — Энрико смахнул слезу и посмотрел в сторону, туда, где стояла Марсела.

— Бог явил нам тебя, — тихо проговорила сеньора Суарес, успокаивающе вдыхая больше воздуха, — такого его веление. Я с отцом благословляю вас.

Марсела услышала такие важные слова и тоже медленно подошла к сеньоре и сеньору, чтобы поцеловать руки будущих родителей.

— Разве это не настоящее чудо? — поинтересовался святой отец у Альваро, наблюдая за образованием новой семьи Суарес.

— Вы не могли явиться раньше, падре? — Дельгадо обиженно посмотрел на мужчину, поглаживая кожу на своей шее, — мы же договаривались, что вы появитесь сразу же, как я преподнесу семейный пирог.

— Я лишь хотел посмотреть на сколько расстроена эта женщина.

— Посмотрели? — и Альваро указал на красные следы на своей шее, — ещё бы чуть-чуть и действительно могло бы случиться «смерть за смерть».

Падре ничего не ответил на слова Альваро, а лишь тихо рассмеялся в свою седую бороду и поспешил покинуть переулок.

Марсела оставила своего жениха и поспешила подойти к Альваро.

— Как ты посмел так необдуманно действовать? — сеньорита ударила крохотным кулачком руку Альваро.

— Я просто хотел тебе помочь, — Дельгадо мягко улыбнулся и посмотрел в карие глаза сеньориты Рамирес.

— Я знаю, — Марсела обняла молодого человека, утыкаясь в его крепкую грудь, — ты сделал слишком много для меня.

— Такого была воля моих родителей. Они хотели, чтобы я с братьями помогал тем, кто приходит в мою таверну за помощью. Всегда помогал тем, кто нуждается в этом.

Слеза тихо и одиноко скатилась по смуглой щеке сеньориты.

— Ох, дорогая Марсела, ты больше никогда не плач. Просто приходи в мою таверну всегда, когда тебе нужна будет моя помощь.

====== Глава 16. Золотое клеймо ======

13 октября 1821 год

— Братья, вы не видели мои сапоги? — поинтересовался у Альваро и Мигеля Панчо, заходя в комнату старших братьев.

— Посмотри там, где их оставил, — совершенно безразлично проговорил Альваро, на что Панчо обиженно насупился.

— Если не видели, так и скажите, — после этих слов младший из Дельгадо вышел из небольшой комнаты братьев.

Альваро посмотрел в след Панчо и усмехнулся, зная, что тот как всегда оставил свои сапоги на кухне. Ему как всегда становиться жарко, поэтому Панчо каждый раз снимает их на кухне под конец рабочего дня, а до комнаты бежит босиком, забывая старенькие кожаные сапоги рядом с печью.

— Альваро, — к старшему брату-погодке обратился Мигель, который всё время неуверенно заправлял кудрявые чёрные волосы за уши, — я кое-что хочу тебе сказать.

— Си, Мигель, говори, — Альваро посмотрел на молодого человека, переводя глаза на того.

— Я право не знаю как даже начать, — промямлил Мигель.

— Почему ты так неуверенно говоришь? Что-то случилось? — Альваро действительно забеспокоился, когда его младший брат стал неуверенно отворачивать глаза.

— Ты помнишь Марио, Серхио, Николаса и Бернардо, мариачи, с которыми я познакомился на приёме в честь дня рождения сеньориты Аделиты Кармон?

— Си, конечно, я их помню. А что? Они позвали тебя к себе? — Альваро широко улыбнулся и стал застилать свою постель после сна.

— Вообще-то так и есть, — быстро проговорил Мигель и сглотнул вязкую слюну.

— Что? — старший брат резко обернулся на младшего и так же быстро заключил того в свои объятия, — тогда, чего же ты молчишь, Мигель? Такая прекрасная новость! — Альваро посмотрел в тёмные и глубокие глаза брата, но в них не читалась радость, — почему ты такой грустный? Разве ты не об этом мечтал всю свою жизнь?

Неуверенность передалась и Альваро, поэтому он плавно присел вновь на незаправленную кровать, которую молодой человек так и не успел застелить.

— Я правда счастлив, ты просто не представляешь как, — Мигель склонил голову над своими коленями и запустил длинные пальцы в кудрявую шевелюру.

— Тогда я не понимаю в чём дело.

— Они зовут меня отправиться с ними.

— Отправиться? — Альваро резко напрягся.

— Си, брат. Объехать города Мексики, выступать там, где ранее не было музыки. Мексика независима, они хотят показать нашему народу, какой он был до того, как сюда пришли испанцы.

— Ты не уверен, ехать или нет?

— Си.

— Езжай, — Альваро отвернул свою голову, чтобы Мигель не увидел в его глазах неуверенность в своих же словах.

— Но сейчас столько проблем. Я не хочу бросать вас, — Мигель глубоко задумался, ведь он столько всего обдумал с того дня, и всё это тогда приходило к одному, его неуверенности. Он не уверен, сможет ли он оставить братьев, бросить всё, к чему был привязан столько лет?

— Мигель, послушай меня, — Альваро ободряюще положил свою бледную руку на плечо брата, — проблемы будут всегда, а такой шанс единожды. Не оставляй свою мечту из-за меня с братьями. Мы не заслужили такой жертвы с твоей стороны.

— Но…

— Никаких «но», Мигель. Действуй, — лёгкая улыбка тронула лицо Альваро, этот мексиканец прекрасный актёр, потому что Мигель даже не заметил, что Альваро скрывал за ней. Неуверенность. Он не знает, сможет ли отпустить своего брата так легко. Эта поездка может занять не день, не два и не месяц, это гораздо больше. А братья Дельгадо никогда не расставались на так долго. Но Альваро подавлял в себе ответ «нет», зная, что Мигелю нужно уехать и найти себя в этом большом мире. В мире, который не крутится вокруг таверны «Дельгадо».

— Нужно ли рассказать Сантьяго?

— Конечно, или хочешь сбежать, как сеньорита Марсела, и вернуться через девять дней? — Альваро шутил, главное, чтобы Мигель больше не спрашивал «а точно ли надо уезжать?», иначе Альваро ответит «останься».

— Будут ли братья рады?

— Мы всегда будем рады тебе, — Мигель и не заметил, как Альваро уже в этом ответе мысленно отправил младшего брата, словно бы готовясь расстаться с ним навсегда.

После этих слов два брата поспешили на первый этаж, где были все Дельгадо. Мигель спускался настроено, но резко в таверну зашёл поникший Сантьяго. Что-то случилось, потому что ещё с раннего утра старший из братьев уходил в государственную канцелярию.

— Сантьяго, что они сказали? — на брата налетел Алехандро с расспросами, — почему родителей до сих пор не похоронили?

Все Дельгадо удивлённо посмотрели на старшего брата, и ведь действительно с момента урагана прошло достаточно много дней.

— Городское кладбище переполнено, — отозвался Сантьяго, — правительство будет освобождать земли, выкапывая старые, засохшие деревья, но это займёт время.

— Как они смеют томить мёртвых, даже после их смерти. Душам наших родителей давно пора уйти на покой, — раздражённо проговорил Панчо.

— Пожалуйста, не опозорьте меня, — тихо проговорил дон Гарсия, всматриваясь в окно.

— Си, отец, — в унисон проговорили Пабло и Милагрес, смотря на отвёрнутое лицо отца.

На его лице было сложно что-то прочитать. То ли оно показывало безмятежие и спокойствие, но в эту же секунду глаза горели какой-то детской игривостью и возбуждённостью.

— Пабло, с этого дня ты не можешь больше вести себя, как ребёнок. Ты уже мужчина, поэтому пытайся соответствовать своему будущему статусу.

— Си, отец, — холодно отозвался Пабло, подправляя уложенные волосы и тяжело вздыхая.

Милагрес посмотрела на своего грустного младшего брата, кажется он бледнее обычного, а его губы незаметно дрожали. Он ещё слишком молод, чтобы проходить через всё то, через что он проходит в данный момент.

— Господин, вдали виднеется гасиенда дона Монтеро, — прокричал кучер, дёрнув поводьями и поворачивая карету с лошадьми на узкую дорогу, что вела прямиком к высоким воротам гасиенды гранда первого класса.

Дон Гарсия надел на свою голову чёрный цилиндр и стал смотреть в окно. Как только роскошная карета заехала на территорию гасиенды, один высокий лакей поспешил открыть дверь кареты. Первый по правилам вышел дон Гарсия, придерживая высокий цилиндр и прячась от палящего солнца. Вторым на подножку ступил Пабло, что напряжённо вдохнул горячий воздух, оглядывая большой, как дворец, дом семьи Монтеро. Пабло ступил на землю новыми чёрными кожаными сапогами, что доходили молодому человеку до колена, и повернулся обратно к карете. Прогнав лакея, Пабло протянул большую ладонь в белой перчатке своей старшей сестре, что третья появилась на улице перед домом гранда первого класса. Девушка тоже оглядела высокий белоснежный дом и сады, что росли на длинных балконах с позолоченными ограждениями, где располагались золотые изображения сокола, как герб семейства Монтеро.

— Дон Гарсия, — из высоких дверей в виде округлой арки вышла невысокая фигура дона Монтера, приглаживающая ровные седые бакенбарды. Мужчина одной рукой в бордовой перчатке подправил золотой шелковистый платок, который покоился на короткой шее, а другой опирался на трость с серебряным наконечником.

— Дон Монтеро, — дон Гарсия крепко сжал руку гранда и отступил, чтобы показать своих красивых детей.

— Сеньорита Милагрес, — мужчина аккуратно коснулся сухими губами мягкой ручки девушки и переключил свой взгляд на особо важную для него фигуру, — поздороваемся без перчаток.

Дон Монтеро аккуратно снял со своей руки бордовую перчатку, показывая сморщенную от времени кожу. Пабло еле заметно «кивнул» глазами и поспешил исполнить просьбу сеньора Монтеро. Пабло быстрым и ловким движением оголил юношескую руку и протянул её мужчине, принимая крепкое рукопожатие.

Дон Гарсия гордо осмотрел своего повзрослевшего сына и переключился на нахмуренную Милагрес. Девушка поспешила улыбнуться отцу, натягивая широкую улыбку.

— Пройдёмте, — довольно проговорил дон Монтеро и указал рукой внутрь своего огромного особняка.

Приезда дона Гарсия со своими детьми: красавицей дочерью и будущим мужем сеньориты Мариэнелы Пабло, ждала абсолютно вся прислуга. Молодые креолки в красивых костюмах с белыми фартуками стояли в огромной приёмной, где был накрыт роскошный стол.

— Прошу, — дон Монтеро первым сел за стол, приглашая важных гостей сесть за ним.

Длинный стол из дуба сочился от обилия всевозможных мексиканских угощений. Здесь также были и иностранные деликатесы, привезённые из Европы.

— Благодарим за ваше гостеприимство, дон Монтеро, — проговорил сеньор Гарсия, укладывая кремовую салфетку на свои чёрные брюки. Милагрес и Пабло признательно кивнули, желая оставить слова при себе.

— Прошу отведайте это белое вино 1790 года сбора, которое я привёз из Италии, — проговорил дон Монтеро, и молодые дамы поспешили наполнить бокалы гостей.

— Прекраснейшее вино, дон Монтеро. Откуда вы говорите его привезли? Италия? Ах, как интересно, — Милагрес поставила хрустальный бокал на стол и посмотрела на мужчину.

Гранд, задумавшись, свёл свои широкие седые брови:

— Если я не ошибаюсь, это было где-то под Венецией.

— Говорят, там приятный мягкий климат. Тёплая зима и вовсе не жаркое лето, — поддержал беседу Пабло, хоть ему вовсе и не было интересно.

— Си. Там намного лучше, чем в Мехико. Здесь так жарко, — сеньор вытер подступивший пот к лицу кремовой салфеткой, — отправлю вас с Мариэнелой в Венецию после свадьбы.

— Очень признательно со стороны сеньора, но я всё же хочу остаться с семьёй, — Пабло низко склонил голову, на что дон Монтеро весело рассмеялся, беря в свою ладошку серебряную вилку.

— Это же не на всю жизнь, Пабло, — строго проговорил дон Гарсия, посмотрев на сына, — будь благодарен дону Монтеро.

— Но, отец, — Пабло желал тихо возразить мужчине, но тот нахмурил брови, а после, вытерев рот салфеткой, вновь посмотрел на хозяина особняка.

— Дон Монтеро, где же ваша прекраснейшая дочь?

— Мариэнела должна скоро появиться, — проговорил сеньор.

— Я здесь, отец, — послышался тихий мелодичный голос молодой девушки.

Со второго этажа, по золотой витиеватой лестнице спускалась молодая девушка в белом платье. Её бледно-розовое сюрко плавно спускалось вместе с воздушным платьем и волочилось за ногами, пока девушка спускалась по лестнице. Кудрявые тёмно-русые волосы были собраны в аккуратную причёску, которую обвивали алые цветы, а медовые глаза пробежались по присутствующим. Кажется сеньорита здесь самый ожидаемый и самый неожиданный гость.

— Дорогая, — дон Монтеро быстро поднялся со своего стула и подошёл к дочери, которая не отводила взгляда от её будущей семьи. В свою очередь Милагрес проводила взглядом грациозную фигуру своей будущей невестки, яростно сжимая серебряную вилку в своей руке.

— Буэнос тардес, дон Гарсия, — Мариэнела присела в глубоком реверансе, придерживая своё сюрко, — сеньорита Милагрес, Пабло, — как-то слишком насмехающе произнесла сеньорита, от чего Милагрес злилась ещё больше.

— Вот, наконец, вы познакомились с моей дочерью, — дон Монтеро опять сел за стол, кивая своей дочери, которая села рядом со своим будущим женихом, — теперь можно обсудить детали свадьбы.

— Сеньорита Мариэнела, или мне называть вас Инессой, — Милагрес подкараулила сеньориту Монтеро у уборной комнаты, куда первая отлучилась ненадолго.

Ах, и ведь правда. С этими кудрявыми волосами и глазами с пышными ресницами сеньорита уже встречалась. Неужели это и есть та самая загадочная незнакомка, которая нагло называла себя Инессой, пряча истинный облик.

— Меня зовут Мариэнела Монтеро, и я дочь дона Монтеро из рода Монтеро, — сеньорита подправила выбившуюся прядь волос, смотря своими медовыми глазами на молодую Гарсия.

— Но, сеньорита Монтеро, вам больше подходит «обманщица», — Милагрес грозно приблизилась к молодой девушке, вдавливая ногти в тонкую белую кожу.

— Никто не смеет называть меня «обманщицей».

— Тогда кто же вы, если не она? Инесса? Ах, бросьте, как это глупо! — Милагрес насмехающе оглядела сеньориту Монтеро с головы до ног.

— Для вас я сеньорита Мариэнела, большее вас не касается!

— Не касается? Это касается Дельгадо! Это касается Алехандро! — Милагрес повысила голос, теряя контроль над своими словами, — разве у вас есть воля Бога обманывать Алехандро? При чём так бесстыдно, притворяясь совсем другим человеком?

— Повторюсь, — сеньорита Монтера сделала шаг назад, от Милагрес, — что я делаю и говорю никак не относится к вам, сеньорита Гарсия.

— Вы вообще понимаете, кто вы? Дочь дона Монтеро, гранда первого класса, выше которого только вице-король. И с таким статусом вы имели совесть приблизиться к Дельгадо? Ваша власть разрушит их!

— Да кто бы говорил, сеньорита Милагрес, дочь дона Гарсия. Вы же понимаете, чтобы остаться с Дельгадо, вам нужно отказаться от дворянского статуса? — девушка посмотрела на Милагрес, которая отвернулась от молодой сеньориты, — сможете ли вы это сделать? Но. Я задам другой вопрос, сможете ли вы пойти против отца?

— Вот поэтому я вовремя остановилась. Чтобы в конце концов не смешать золото с медью, — тёмные карие глаза Милагрес наполнились яростью, но это была ярость к себе.

— Вы считаете этих братьев слишком ничтожными, называя их медью? Это низко!

— Слишком много людей ошибочно считают золото драгоценнее меди, — после этих слов Милагрес оставила сеньориту Мариэнелу наедине, спускаясь к званному обеду.

Сколько бы не спорили сеньориты между собой, их объединяла одна вещь. Золото прекраснее, когда оно обработано и блестит, а медь нужна человеку, несмотря на свой вид. Эту простую истину познали две девушки с высоким статусом, которые больше напоминали необработанное золото.

Пабло ковырял вилкой в средне жареной говядине, пока дон Гарсия и дон Монтеро переговаривались между собой. Сеньориты тоже молчали, иногда перебрасываясь между собой поникшими взглядами. Пабло же было скучно и одиноко, он чувствовал, что он не там где должен быть. Почему-то в эту секунду всплыл смутный высокий силуэт, который звал за собой. Но Гарсия был связан по рукам и ногам, золотой нитью, что вела к золотым приискам отца. В этой пугающей реальности отец гордо стоит рядом с сыном. Его сын высокий человек в этом ничтожном обществе. С одной стороны золото отца, а с другой стопки денег, что принадлежат банкам дона Монтеро. Где-то в куче всех этих песо стоит ему не любимая женщина, что утягивает на дно своей знаменитой и громкой фамилией, а где-то позади сестра, что пытается вернуть своего младшего брата к себе, но против фамилии не пойти. Гарсия — это власть, что убивает. Пабло лишь недавно исполнилось восемнадцать. В этом возрасте мексиканские юноши познают первую и неловкую любовь, а также чувство окрылённой свободы. Но то, через что сейчас проходит Пабло, не связывается с понятием мексиканской свободы. Панчо, это то, с чем ассоциировалась свобода у Пабло. Он молод, прост и любим. Всё то, чего не хватает Пабло. Гарсия завидовал всему тому, что имел этот никчёмный Дельгадо. Ему никто не указывает, не требует, не заставляет, упрекая в ребячестве и детской наивности. Да, Пабло ещё ребёнок, который желает жить своей жизнью, на которой не стоит клеймо, как на блестящем слитке золота. Клеймо или по простому знак соответствия той или иной пробе.

— Тогда, думаю мы договорились, — дон Монтеро уверенно поднялся со своего стула, подходя ближе к дону Гарсия, который в свою очередь тоже поднялся из-за стола.

— Эта свадьба свяжет наши семьи, — проговорил мужчина, протягивая руку дону Монтеро.

Сеньор пригладил свои седые бакенбарды и желал пожать руку, закрепляя это соглашение, но неожиданно со своего места встал Пабло.

— Отец, — Пабло резко положил свою ладонь на стол, привлекая к себе внимание всех присутствующих на этом званом обеде, — я не согласен.

— На что ты не согласен? — дон Гарсия повернулся к сыну, убирая руку в сторону.

— На свадьбу, отец.

— Это не тебе решать.

— Как раз таки мне. Прости, отец, в этот раз я ослушаюсь тебя, — после этого Пабло взял свои белые перчатки со стола и быстро направился на выход, под удивлённые взгляды присутствующих.

Дверь в таверну аккуратно открылась, привлекая внимание Панчо ко входу.

— Что ты здесь забыл? — поинтересовался Дельгадо, смотря на Пабло, который немного неуверенно прошёлся внутрь таверны.

Но всё же Пабло огляделся и сел за деревянный столик, который располагался у окна, через которое проникало яркое солнце. Гарсия сел за стол, бросая белые перчатки на соседний стул и откидываясь на спинку стула. Молодой человек взъерошил свои аккуратно уложенные чёрные волосы и перевёл взгляд на младшего из Дельгадо.

— Можешь принести мне текилу? — поинтересовался Пабло, бросая взгляд на Панчо.

— В такое время то, Гарсия? — усмехнулся Дельгадо, но Гарсия был не в самом лучшем расположении духа. Панчо не дурак, он видел дорогой костюм с сине-золотым фраком Пабло, а это может значить, что что-то происходит у дона Гарсия. Вопрос лишь в том, что Пабло забыл в таверне, месте, куда молодой человек не пришёл бы даже под дулом револьвера?

— Просто неси, не нужно лишних вопросов.

Через некоторое время Панчо принёс Гарсия его текилу и рюмку для неё.

— Так смешно, — усмехнувшись, проговорил Пабло, после того как осушил первую рюмку текилы, — я бы раньше ни за что не пришёл бы в твою таверну, Дельгадо, но сейчас это единственное место, где я могу спрятаться.

— Спрятаться? Неужели, что-то произошло в семье великих Гарсия? — поинтересовался Панчо, на что Пабло лишь рассмеялся и налил себе вторую рюмку.

— Вот именно что великих, — тяжело вздохнув, ответил молодой человек.

— Слушай, амиго. Ты много не пей, иначе до своей гасиенды не доедешь, — проговорил Панчо, отходя от столика одиноко пьющего Пабло.

— Я не хочу даже туда возвращаться, зачем мне париться по поводу таких мелочей.

Младший Дельгадо бросил интересующийся взгляд на Гарсия, но он так и не мог прочитать, что же такое могло произойти в семье дона Гарсия, чтобы Пабло пил в одиночестве, не желая возвращаться к себе. Но из своих мыслей Панчо вывел звук открывающейся двери. В таверну в буквальном смысле ворвался дон Гарсия, оглядывая пространство небольшого помещения.

— Отец, — испуганно проговорил Пабло, вставая со своего деревянного стула и убирая из трясущихся рук рюмку спиртного напитка.

— Ах, ты не благодарный щенок! — сеньор разъярённо бросился к своему сыну, хватая того за ворот шёлковой рубахи.

— Отец, о боже, отпустите его! — Милагрес тоже появилась в таверне и, увидев отца, который чуть ли не душил её младшего брата, подбежала к мужчине.

— Я тебя для этого растил, чтобы ты шёл против отца! — продолжал кричать дон Гарсия, сжимая ворот в своих руках ещё сильнее, Пабло с большим трудом цеплялся за крепкие руки отца.

Посетители таверны, которых к большому счастью было не так много, стали потихоньку отходить к открытой двери и покидать таверну, чтобы они не застали гнева дона Гарсия.

— Отец, отпустите Пабло, вы же делаете ему больно, — умоляюще проговорила Милагрес, тоже хватаясь за руки своего отца, но дон совершенно не слышал свою дочь.

Панчо среагировал быстро и, схватившись за руки Гарсия старшего, оттолкнул мужчину от бедного молодого человека.

— Так вот как богатые разбираются со своими проблемами, насилием? — Панчо встал между Пабло и сеньором, пока первый пытался отдышаться.

— Уйди с моей дороги! — скомандовал дон Гарсия и махнул рукой, но Дельгадо продолжил стоять на своём месте, закрывая Пабло своей широкой спиной.

— Чтобы вы опять напали на своего собственного сына? Ни за что!

— Да кто ты такой, малец, чтобы так со мной разговаривать? — прокричал сеньор, грозно стукнув кулаком по столу, — уйди, пока сам не пострадал. Это разборки сына и отца!

— Разборки, в которых вы причиняете вред своему сыну? Вы что, всегда так поступаете, дон Гарсия?

— Уберите его, — скомандовал мужчина своим людям, которые стояли в дверях. Крепкие мужчины подправили свои кожаные перчатки и направились прямиком к высокому Панчо. Тот слегка стушевался и сделал шаг к Пабло, который испуганно схватился за руку Дельгадо. Люди дона Гарсия в несколько секунд оказались рядом с молодыми людьми, пытаясь оттолкнуть Панчо.

Алехандро с Мигелем и Альваро показался в харчевне и сразу же заметил подозрительных и пугающих людей Гарсия, которые в свою очередь имели не только сильно загорелую кожу, но и шрамы на всё лицо. Зрелище оставляло желать лучшего.

— Ей вы! Отпустите Панчо! — прокричал Альваро, и Дельгадо бросились выручать своего младшего брата.

Людям Гарсия ничего не оставалось, как приняться за подошедших братьев, оставляя Панчо и Пабло в покое.

— Что здесь происходит? — послышался громкий голос старшего Дельгадо, который пришёл в свою таверну и застал такую картину.

Люди сеньора отпустили молодых людей и отступили к своему господину.

— Дон Гарсия, если вы пришли сюда доставлять проблемы, то убирайтесь. Вам здесь не рады, — грозно проговорил Сантьяго, приближаясь в центр происшествия.

— Знай, с кем разговариваешь, мучачо, — ответил сеньор, подправляя шёлковый платок на своей шее, — я пришёл за своим сыном, мне проблемы не нужны.

— Отец, я никуда не пойду с тобой, — отозвался Пабло, выпрямляясь, — я всё сказал. Мне надоело жить так, как хочешь ты!

— Ты не знаешь, что ты говоришь, Пабло, — стиснув челюсть, проговорил дон Гарсия.

— Вы вообще слышите своего сына? — поинтересовался Панчо, смотря на тяжело дышащего сеньора.

— Панчо! Помолчи, — проговорил Сантьяго, — это тебя не касается.

— Но, брат…

— Но, Панчо прав, — смелее сказал Пабло, — мне надоело молчать, словно бы меня не волнует собственная жизнь.

— У тебя нет права слова, ты должен выполнять сыновий долг! — прокричал дон Гарсия, разрезая воздух вокруг себя, так что его чёрные волосы упали и закрыли глаза.

— То есть мой долг заключается в том, чтобы ты через мою женитьбу поднялся по социальной лестнице? Для этого тебе нужен сын? А Милагрес? Ты бы и её кому-то отдал? Кому? Просто любому у кого есть деньги и власть? — Пабло вышел вперёд, всматриваясь в разъярённые глаза отца.

Дон Гарсия зачесал свои волосы назад и подправил запонки на манжетах своей рубахи, прежде чем найти властный и громкий ответ для своего сына.

— Слишком много слов для тебя. Просто слушайся меня, мы возвращаемся домой, — сеньор тяжело вздохнул и, махнув своим людям, развернулся к двери.

— Не спешите, дон Гарсия, — к порогу таверны плавной походкой подошёл полноватый шериф мексиканской полиции, — вы арестованы в тайном заговоре с испанской буржуазией против действующего правительства Мексики.

14 октября 1821 год

Пабло и Милагрес сидели на длинной деревянной скамье в небольшом здании суда на первом слушание по делу их отца. Милагрес вытирала красное и опухшее от слёз лицо носовым платком с вышитой на ней буквой своего имени. Пабло же крепко обнимал свою сестру за плечо, стараясь держать все эмоции в себе.

Сантьяго, Алехандро, Альваро, Мигель и Панчо аккуратно проникли в зал и сели на последнюю скамью, смотря на одинокие фигуры детей дона Гарсия, которые молчали в гордом одиночестве, когда никого не было рядом. В это же мгновение дальние двери открылись, и оттуда появились две фигуры высоких мужчин, что за руки вели дона Гарсия к скамье признаний. Сразу же после заключённого появился судья в длинном коричневом холщовом одеянии.

— Отец, — Милагрес, как завидев мужчины, хотела подойти к нему, но её остановило невысокое железное ограждение.

— Дон Джуан Иль Гарсия сидит на этой скамье перед Богом, так как им был нарушен закон, что писан для каждой живой души. И нарушение которой, влечёт за собой суровое наказание. Начнём, — проговорил сеньор подправляя длинное одеяние и присаживаясь на высокий стул за огромным столом.

— Дон Гарсия обвиняется в заговоре против действующей государственной власти. Соглашаетесь ли вы дон с обвинениями, которые выдвигает вам суд?

— Без доказательств я чист, судья, — насмехающе проговорил мужчина.

— Гарсия! Всё кончено, слышишь ты, ублюдок! — высокие тяжёлые двери открылись, и в зал забежал полноватый лысый мужчина с чёрными усами и маленькими глазками, которого держали за руки двое охранников, что вели этого заключенного в соседний зал суда, — я один на дно не пойду! Слышишь! Ты будешь тонуть вместе со мной! Я всё им рассказал, про нас, про дона Педро Кабреро, про всех! Они нашли письма, так что ты не отвертишься! Будешь гнить в решётке до конца своих дней, тебе не спастись!

После этого толстого кабальеро вывели из зала, захлопывая тяжёлые двери.

— Дон Джуан Иль Гарсия признаётся изменником своей родины, и в силу серьёзных доказательств наказывается пожизненным лишением свободы, и до конца своих дней проведёт за решёткой тюрьмы «Субурбано». Суд снимает с его совершеннолетних детей: Милагрес и Пабло Гарсия дворянский титул, а золотой прииск семьи дона Гарсия отходит государству, как конфискованное имущество для возмещения ущерба. Всё остальное движимое и недвижимое имущество, а также накопленные денежные ассигнации переходят в распоряжении детей дона Гарсия. На этом наше заседание завершается.

— Отец, но, отец! Скажи, что это не правда! — Милагрес бросилась к отцу, которого поспешили вывести из зала суда.

Пабло остановил рвущуюся к мужчине сеньориту и обнял сестру, что вновь начала горько плакать. Молодой человек поглаживал трясущиеся плечи Милагрес, пустив одинокую скупую слезу, что медленно скатилась по смуглой коже.

Тёплый вечер медленно спустился на Мехико, когда Милагрес и Пабло вернулись в уже почти пустую таверну Дельгадо.

— Сеньорита Милагрес? Пабло? — Алехандро протирал столики, когда завидел брата и сестру в харчевне, — вы что-нибудь хотите?

— Но, дорогой Алехандро. Мы просто пришли, потому что сидеть дома слишком нагнетает, — отозвалась грустно девушка, посмотрев на молодого человека.

— Пабло, — обеспокоенно проговорил Панчо со второго этажа, услышав, что кто-то разговаривает внизу.

— Эй, вы пришли, — тоже мягко проговорил Альваро, показавшись в харчевне вместе с Мигелем.

Кажется каждый из Дельгадо был уверен, что эти двое обязательно придут сюда.

— Вам разрешили видеться с отцом? — аккуратно поинтересовался Мигель, всматриваясь в грустные лица детей Гарсия.

— Раз в месяц, — отозвалась сеньорита, натягивая улыбку, — я думала, нам не дадут больше увидеться.

Альваро ласково обнял бедную Милагрес за плечи, ободряюще улыбаясь.

Вот что происходит, когда золото тускнеет. Оно больше не радует глаз, а что самое главное оно более никому не интересно. И даже клеймо, что стоит на нём лишь жалкое напоминание того, что это было чем-то драгоценным ранее.

— Сеньорита Милагрес, — в дверях показалась фигура кучера, — вам просили передать письмо от дона Монтеро.

— От дона Монтеро? — переспросил Пабло, смотря на письмо, что лежало в белом конверте с большой ало-бордовой печатью.

Милагрес переняла письмо и как можно быстрее его открыла.

— В связи с тем, что дон Гарсия признался государственным изменником, а с Пабло Гарсия сняли дворянский титул, я, дон Монтеро, разрываю устное соглашение о союзе моей дочери Мариэнелы Монтеро с сыном изменника.

====== Глава 17. Религия идиотов ======

15 октября 1821 год

Сантьяго проснулся ранним утром, чтобы поскорее приступить к работе. Сразу же за молодым человеком поднялся Алехандро, который сонно потягивался, вставая с низкой кровати. Сантьяго расчесал свои запутавшиеся волосы и открыл деревянные ставни, впуская свежий ветерок утреннего Мехико в душную небольшую комнату.

— Ты собирайся, Алехандро, а я пойду разбужу братьев, — после этих слов Сантьяго оставил Алехандро одного и поспешил к соседней комнате, где ещё, наверное, спали Альваро и Мигель.

— Братья, встаём, — Сантьяго быстро открыл деревянную дверь, но вместо лежащих и мирно спящих младших братьев, Дельгадо встретили бодрствующих молодых людей, которые застилали свои постели.

— Буэнос диас, брат, — проговорил Альваро, — вы с Алехандро уже встали?

— Си, — опешив, ответил Сантьяго, — ладно, спускайтесь в харчевню, я пойду разбужу Панчо.

— Не нужно, брат, — Мигель сел на низенький стул и взял старенькие кожаные гуарачи, — Панчо нас разбудил и уже поспешил спуститься на первый этаж, чтобы открыть таверну.

Сантьяго кивнул братьям и, скрывая улыбку, тоже поспешил на первый этаж. Его младшие братья выросли и стали ответственнее. Теперь он без угрызений совести может оставить таверну в руки своих братьев. Он знает, теперь всё будет хорошо. Когда, кажется, все проблемы отступили, он сам может начать строить своё счастье, позволяя братьям делать тоже самое. Сантьяго уже давно думает об этом, чтобы оставить таверну на попечительство Алехандро, а сам он сделает предложение руки и сердца Рэмире. Придётся переехать к его избраннице, чтобы следить за её небольшой цветочной лавкой, попутно заботясь о пожилой и одинокой матери Рэмиры.

Сантьяго уверенной и лёгкой походкой спустился на первый этаж и сразу же застал Панчо, который зашёл в таверну с большим деревянным ведром.

— Буэнос диас, брат, — проговорил Панчо, закрывая за собой дверь, — я принёс воды, пока у родника не образовалась очередь.

— Мучос грасьяс, Панчо. Но нужно было дождаться кого-нибудь из братьев, ведро ведь очень тяжёлое.

Жизнь в таверне кипела полным ходом. Посетителей наконец было достаточно, чтобы братья были заняты каждую секунду. Но эта загруженность им нравилась, лучше работать на износ, зная, что тебе больше не придётся экономить на всём и страдать, как это было ранее.

— Ваш фахитас, — проговорил Сантьяго, ставя перед сеньором Хосе и Фаустино два небольших глиняных горшочка.

— Выглядит превосходно, Сантьяго, — восхитился крупный сеньор, пряча широкую улыбку в отросших усах, — вижу у вас, амигос, идёт всё замечательно.

— Си, сеньор, даже лучше, чем можно себе представить.

— Ваши родители бы гордились вами, — грустно улыбнулся сеньор Хосе, — кстати, амиго, почему их ещё не похоронили? Моя жёнушка уже успела выкинуть два букета цветов, которые она хотела положить на могилы.

— Ах, сеньор Хосе, я и сам с братьями негодую, но остаётся только ждать.

— Сантьяго, ты забыл принести сеньору иФаустино их апельсиновый чай, — Алехандро поставил два стакана с охлаждённым апельсиновым чаем на стол, а дальше поспешил к столику, за которым сидела сеньора Алонсо со своей давней знакомой.

— Си, моя дорогая, — охнула сеньора Алонсо, подправляя цветочный платок на своей голове, — дона Гарсия просто отправили за решётку, даже не разбираясь. Изменник и всё! А ты говоришь деньги всё решают, тут то они не помогли!

— Ох, и неужели? — охала в ответ подруга, что сидела напротив.

— Сеньора Алонсо, как всегда рассказываете всё, что слышали на улицах? — Алехандро широко улыбнулся пожилой сеньоре.

— Вся столица говорит об аресте дона Гарсия, чем я хуже? — гордо улыбнулась сеньора Алонсо, пряча свои маленькие глаза в глубоких морщинах.

— Ах, а что с его детьми? У него же дочь только приехала из-за границы, — продолжала возбуждённо спрашивать пожилая сеньора, смотря на Алонсо.

— Я тут слышала от одной сеньоры, что живёт на соседней улице, её подруга работает в доме дона Гарсия…

— Ох, и что же? И что же?

— Ну ничего, всю прислугу увольняют, а дом, она слышала, они хотят продать и переехать в центр, — продолжала с большим интересом рассказывать сеньора Алонсо, а Алехандро поспешил продолжить работать, рассуждая, правдивы ли все эти слухи.

Сантьяго предупредил Алехандро и, выйдя из таверны, поспешил вдоль улицы. Кажется, на улицах впервые пахло приятным кислым лаймом вперемешку с пряной мятой и нежнейшим запахом лепестков красной розы. Солнце приветливо укрывало своим светом улицы, а с горных хребтов прилетал горный ветер, что приветливо играл в смольных волосах Сантьяго.

Старший из Дельгадо убрал соломенное сомбреро со своих глаз, осматривая большую и просторную Пласа-де-ла-Конститусьен, которая как всегда была полна мексиканцами. Подождав, пока проедет повозка, Сантьяго направился вдоль вымощенной камнями площади Конституции.

— Амиго, подожди, — к Дельгадо подошёл высокий сеньор с чёрной кудрявой бородой, — у тебя есть секунда?

— Си, амиго, — Сантьяго посмотрел на лицо мужчины, которое сразу же озарилось улыбкой, а в чёрных глазах блеснул заговорщический огонёк.

— Амигос, сюда, сюда! — мужчина оглядел площадь Конституции и подозвал к себе мексиканцев, что были разбросаны по всему периметру.

Не успел Сантьяго одуматься, как его окружило человек десять. Среди всех этих людей были и мужчины и женщины, были совсем молодые и достаточно взрослые. Тут были и мексиканцы, и креольцы, и индейцы, что своими глазами жадно смотрели на ничего не понимающего Сантьяго.

— Амиго, скажи, ты католик? — поинтересовался все тот же сеньор, доставая из своей старой везде зашитой холщовой сумки толстую потёртую Библию.

— Католик. А кто же ещё? — Сантьяго стал немного недоверчиво относиться к этой странной группировке.

— И ты веруешь в кого, в бога? — поинтересовалась женщина, которая почти полностью закрыла лицо, Сантьяго стало точно не по себе, так как люди окружили его со всех сторон, подходя почти в плотную, что дышать становилось сложнее.

— Конечно в бога, почему вы это спрашиваете? — Сантьяго огляделся и понял, что в каждых глазах читалось безумие.

— Тогда и ты принадлежишь к религии идиотов, — проговорил первый сеньор, скрепя зубами.

— Религия идиотов? — Сантьяго хотел отступить немного назад, но ему не давал пожилой сеньор, что опирался на старую трость и дышал прямо в спину Дельгадо.

— Си, амиго, религия идиотов. Я со своими амигос больше не принадлежим к этим глупым убеждениям, что вкладывались в наши умы с рождения. Бога нет и никогда не было.

— Были ли у тебя трудные времена в жизни, амиго? — поинтересовался другой сеньор.

— Я вам не амиго, — отозвался Сантьяго, предпринимая попытку отойти назад, — а даже если и были, какое вам дело до этого?

— Видишь, видишь, видишь, — замельтешил сеньор, тыча пальцем в грудь Сантьяго и оборачиваясь на каждого из своей группировки, — если бы бог был, он бы не допустил всех этих проблем. Я лишился сына и жены, когда моя любимая рожала. Бланка потеряла брата, которого задавило камнями, когда она жила в небольшом поселении у гор, а Антонио, наш художник, лишился обоих рук в пожаре. Каждый из нас так легко потерял самое ценное в своей жизни, что от этого жить не хочется. Но мы не пали духом и нашли друг друга. Больше мы не верим в кого-то, кого не существует, свои жизни мы доверяем только друг другу.

— А церковь это место, где с прихожан собирают их последнее песо, чтобы обеспечивать себе безбедную жизнь. Религия идиотов! — прокричала Бланка, после чего каждый из этих людей согласился с ней и поддержал.

— Но у каждого не может всё идти гладко, потому что бог не может уследить за каждой одинокой душой, а наша жизнь должна состоять из хорошего и плохого, каким бы плохим это не было, — проговорил Сантьяго.

— Религия идиотов! — прошипела женщина и скрылась в толпе своих сподвижников.

— Присоединяйся к нам, амиго, мы хотим принести счастье для каждого мексиканца, — более спокойно проговорил сеньор.

— И как вы это хотите сделать? — поинтересовался Дельгадо.

— Церковь бездействует, — выбросил кто-то за спиной Сантьяго.

— Правильно, — поддержал сеньор, — если бы она хотела, она бы уже давно закончила начинания своего сподвижника.

— Сподвижника? Вы вообще о чём?

— Начинания священника Мигеля Идальго-и-Костилья, за которые он отдал жизнь.

— Долореский священник? При чём он? Он же был верующим, — Сантьяго продолжал не понимать и слова из уст этих странных людей.

— Он верил, а в конечном итоге закончил на столбе для казнённых, — продолжал говорить сеньор, всматриваясь в непонимающие глаза Сантьяго.

— Ты, амиго, надеюсь, не глупый, — проговорил безрукий Антонио, — знаешь ради чего было начато движение Идальго и Альенде?

— Они хотели независимости, — ответил Дельгадо, но этот Антонио только рассмеялся.

— Независимость хотели все. Но есть небольшое различие между целями Идальго и Итурбиде. Итурбиде провозгласил Мексику конституционной монархией. Для империи нужен император. Временное правительство пока не даёт ответ, но ты уже знаешь кто будет правителем Мексики, — продолжил Антонио.

— Итурбиде, — тихо, задумавшись, прошептал Сантьяго.

— Вот именно, амиго, — гордо и заговорщически протянул Антонио, — а ты знаешь ради чего Идальго начинал движение за независимость? Он хотел, чтобы Мексика была независимой республикой.

— А что в реальности? — проговорила Бланка, — нас опять обманули. Корона перешла от одного никчёмного правителя к другому.

— Ещё хуже, что они обманывали нас во всём, чтобы добиться своих целей, — вновь заговорил первый сеньор, наклоняясь ближе к Сантьяго, — чтобы Декларация Независимости вступила в действие, её должны были подписать тридцать пять из тридцати восьми членов Временного правительства. Нам известно, что в реальности Декларацию подписало лишь тридцать три члена, а не тридцать пять, как они говорят нам. Хуан О’Доноджу не подписывал Декларацию, но на месте его подписи стоит его имя. А также Хуан Хосе Эспеноза де лос Монтрос подписался дважды в каждом акте, как член Совета и как секретарь, чтобы наконец получить тридцать пять подписей.

— Как вы можете быть в этом уверены? — поинтересовался Сантьяго.

— А ты знаешь почему три оставшихся членов Временного правительства, Гвадалупе Виктория, Висенте Герреро и Николас Браво, не подписали декларацию? Нам всем говорят, что причина не известна, но очевидно, что они хотели республику, а не империю.

— Получается то, ради чего мы все сейчас живем, это лишь ложь и иллюзия, с которой мы не готовы смириться, — протянул сеньор, сжимая руку в кулак.

— Мексика независима лишь на словах и на сфальсифицированной бумаге. У мексиканцев нет ничего, опять.

Сантьяго ничего не ответил движению против религии идиотов, поэтому, когда сеньор увидел новую жертву, все перебежали к ней. Дельгадо продолжил путь до своего места назначения. Христианская церковь Саграрио Метрополитан возвышалась перед маленьким Сантьяго. Только недавно прошла послеобеденная служба, поэтому внутри пока никого не было, кроме некоторых монахинь, что молились у алтаря. Молодой человек опустил пальцы в мраморную чашу и, перекрестившись, прошёл внутрь. Сев на самую дальнюю скамейку, Сантьяго стал оглядываться.

— Вы Дельгадо? — поинтересовался кто-то, кто был за спиной Сантьяго.

Молодой человек обернулся и увидел перед собой падре в чёрной сутане.

— Си, падре, — проговорил Сантьяго, поклонившись мужчине, — откуда вы знаете, падре?

— Твои младшие братья очень похожи на тебя, — святой отец мягко улыбнулся и сел рядом с старшим из братьев, — право не знаю, чем вы похожи. Нос? Глаза? Но вы, амиго, явно пошли в мать.

Сантьяго повернулся и, ничего не понимая, посмотрел на мужчину, после чего падре весело рассмеялся. Его мягкий и беззлобный смех эхом отдался в церкви.

— Мне удалось познакомиться с твоей матерью и ещё двумя братьями.

— Вот как.

— Зачем же ты пожаловал в церковь?

— Мне не у кого просить благословения на свадьбу, падре, — тихо отозвался Сантьяго.

— Поэтому ты пришёл сюда?

— Не знаю, поступаю ли я правильно, но я хотел сделать всё по правилам, — Дельгадо бросил взгляд на алтарь, что находился вдали, — мне нужно разрешения.

— Ты в этом уверен?

— Как никогда, падре.

— Тогда, если это не запрещает церковь, я даю тебе благословение, — святой отец взял руки Сантьяго в одну свою ладонь, а второй крестил от левого плеча, — тогда желаю тебе счастливой и праведной жизни в браке.

— Мучос грасьяс, падре, — Сантьяго поклонился святому отцу, после чего направился прямиком на выход.

Не успел молодой человек выйти на улицу, как услышал за дверью громкие провокационные крики.

— Что это может быть? — Дельгадо открыл тяжёлую дверь и увидел, как группа из десяти человек стояло в центре площади Конституции, а уже знакомый сеньор с кудрявой бородой возвышался над сподвижниками, стоя на повозке.

— МЫ ХОТИМ БЫТЬ СВОБОДНЫМИ! — кричал сеньор, размахивая мексиканским флагом, — ХВАТИТ ПРАВИТЕЛЬСТВУ ПУТАТЬ НАШИ ГОЛОВЫ!

— Мы заслуживаем правды! — поддержал кто-то из толпы.

Группа привлекала к себе слишком много внимания.

— Во всё, что мы верим, это не правда! — продолжал кричать сеньор, — РЕЛИГИЯ ИДИОТОВ!

— Ах, что же они натворили? — падре прошёлся до Сантьяго и тоже выглянул наружу.

— Вы знаете их?

— Они ходят по площади последние три дня, но до этого они не показывали себя так публично, — проговорил святой отец, всматриваясь в Национальный дворец, который находился за высокими воротами.

— Они называют католичество религией идиотов, как вы к этому относитесь, падре? — поинтересовался Сантьяго.

— Они не католичество называют религией идиотов, а веру в то, что считается правильным, точнее которое хочет считаться.

— Вы про Декларацию Независимости? Но разве это не бессмыслица?

— Нам сейчас не об этом нужно думать, сын мой, — серьёзно проговорил святой отец, захлопывая массивную дверь.

— Вы о чём, падре? — Сантьяго бросил взгляд на закрытую дверь, а затем посмотрел на серьёзного мужчину.

— Их движение перешло в открытый мятеж, сын мой.

— Вы считаете, что войска придут с ними разбираться, — Сантьяго от нервов стал почёсывать голову.

— Их главной ошибкой было выступать на Пласа-де-ла-Конститусьон. Эти люди в открытую противостоят действующему правительству. Их либо заключат за решётку до конца дней, и это самое мягкое. А второе…

— Смертная казнь. Но они же не заслуживают такой смерти, они просто лишённые смысла люди.

— Поэтому ты нужен мне, чтобы спасти их жизни.

Святой отец взял за руку Сантьяго и повёл того через всю базилику прямиком к восточному фасаду, где располагался запасной выход.

Мужчина вместе с Сантьяго прошли мимо монахинь, что стояли у алтаря, и поспешили к крылу церкви, где была закрытая дверь.

— Я ожидал, что этим всё может закончиться, — быстро говорил падре, придерживая чёрное одеяние и доставая из-под сутаны большой ключ, что висел на серебряной цепи, — мне пришлось быстро кое-что предпринять.

— Куда мы идём? — поинтересовался Сантьяго, но после того, как мужчина открыл дверь, Дельгадо понял, что это запасной выход из церкви в противоположной её части.

— Если пройдёшь здесь немного, то увидишь высокий забор, что окружает национальный дворец, там в нём есть дырка.

— Дырка? Падре, вы хотите, чтобы я проник на территорию национального дворца?

— Си, сын мой. Чуть поодаль от забора я сложил кучу из старых сухих брёвен. Возьми это, — падре взял в свои руки факел, что до этого спокойно покоился на стене церкви, — подожги эту кучу. Это отвлечёт армию, потому что нужно будет спасать Национальный дворец.

— Вы в этом уверены, падре? — Сантьяго неуверенно оглядел горящий огонь в своих руках.

— Жизнь этих невинных людей в твоих руках.

После этих слов Сантьяго быстро поспешил на улицу, а святой отец слегка прикрыл дверь и направился прямиком к главному входу, чтобы посмотреть на предстоящее представление.

Буквально в ту секунду, когда падре вновь показался на улице, послышались звуки из ружья, что были направлены в воздух.

— Временное правительство требует вас сложить оружие! — выкрикнул кто-то из мексиканской армии.

— Мы безоружны, — гордо проговорил Антонио, — но у нас есть сила слова.

— За клевету и неразрешённую деятельность вы будете арестованы! — продолжал говорить всё тот же капитан армии, — сдавайтесь!

— Все уже сдались веря в прогнившие слова про свободу, но мы не такие! — ударив себя по груди дважды, проговорил сеньор с бородой и спустился с повозки.

— Если вы сейчас же не сдадитесь, нам придётся применить силу, чтобы арестовать вас!

Армия убрала оружие в кобуру и стала наступать на безоружную группировку, которая стала убегать в противоположную сторону от солдат.

— Пожар! Пожар! Национальный дворец горит! — послышалось со стороны высоких ворот, после чего армия развернулась и увидела серый дым, что поднимался столбом вверх.

— Все к Национальному дворцу! — крикнул капитан, и армия ретировалась.

Участники группировки оглядели друг друга и хотели уже покинут площадь, когда к ним подбежал падре. Мужчина кивнул всем и сказал следовать за ним. Группировка под предводительством святого отца быстро покинули площадь Конституции, скрываясь в переулке, что вёл к небольшой улице.

Сантьяго тоже, как только поджёг кучу деревянных брёвен и, пока не появился дым, что станет быстро подниматься в воздух, скрылся с территории Национального дворца. Дельгадо закрыл дверь запасного выхода на ключ, что оставил падре, и поспешил на выход через главный выход. Сантьяго в последний раз бросил взгляд на столб дыма и скрылся в переулке, куда убежали сподвижники вместе с падре.

Показавшись на небольшой улочке, Дельгадо сразу же заметил повозку, на которую поднималась та самая группа людей.

— Пожалуйста уезжайте отсюда, — проговорил падре, держа за руку того самого сеньора с кудрявой бородой, — вы ничего не можете сделать. За вас всё сделает время, научитесь терпению.

— Мучос грасьяс, падре, — мужчина низко поклонился и последним поднялся в повозку.

После этого мужчина, что сидел в этой повозке ранее, дёрнул поводья, и лошадь поспешила вдоль улицы, заворачивая у оранжевого двухэтажного дома.

— Вы думаете, они смогут снова верить? — поинтересовался у святого отца Сантьяго.

— Они только что получили шанс на жизнь, думаю они многое обдумают.

— Думаете, мы все действительно принадлежим к религии идиотов? — продолжал спрашивать Дельгадо.

— Я думаю, что всё это только начало, сын мой, — тихо проговорил святой отец, скрещивая руки на груди, — история Мексики на этом не заканчивается.

Сантьяго полностью в раздумьях зашёл в таверну уже ближе к вечеру.

— Брат, где же ты был всё это время? — к старшему брату подбежал Панчо, когда тот показался на пороге таверны.

— Я просто ходил в церковь, — проговорил Сантьяго, но сразу же в эту секунду заметил Рэмиру, что сидела за деревянным столом, держа в своих руках стакан с апельсиновым соком.

— Нас пришла навестить Рэмира, она так долго ждала тебя, — отозвался Альваро, ударяя старшего брата в плечо.

— Ой, да ладно вам, — Рэмира весело рассмеялась, подходя ближе к Сантьяго и беря того за руку, — что ты делал в церкви, дорогой Сантьяго? Молился?

— Просил благословения, — отозвался Сантьяго, — на наш брак, дорогая Рэмира.

— Брак? — сеньорита отпустила руку молодого человека, смотря ему в глаза.

Старший Дельгадо медленно опустился на правое колено и перевёл взгляд на свою любимую.

— Дорогая Рэмира, получив благословение падре, я прошу твоей руки и сердца, — молодой человек выдержал небольшую паузу, после чего вновь заговорил, — у меня правда нет с собой кольца…

— Си, дорогой Сантьяго, и мне не нужно никакое кольцо, чтобы сказать тебе «си».

Сеньорита обняла Сантьяго за шею и поцеловала обе его щеки, что покрылись заметным румянцем. Братья Дельгадо в унисон выкрикнули слова поздравления и весело захлопали в ладоши, больше смущая молодожёнов.

— Новости! Новости! Горит Национальный дворец! Новости! Новости! — послышалось с улицы, отвлекая Дельгадо и Рэмиру.

— Национальный дворец? — Панчо отвлекся и подошёл к открытым ставням, но Альваро, ударив младшего брата, вновь переключил на важнейшее событие за сегодняшний день.

Мигель сверлил деревянный пол своим взглядом, а позже, взвесив все «за» и «против», отвлёк всех от обсуждения будущей свадьбы.

— Если Сантьяго сделал предложение Рэмире, то я тоже хочу кое-что сказать.

— Си, Мигель, говори, — радостно проговорила Рэмира, приобнимая Сантьяго за талию.

— Я уже сказал это Альваро, поэтому хочу сказать это всем. Меня пригласили присоединиться к мариачи и отправиться вместе с ними по городам Мексики.

— Правда? — Панчо посмотрел на старшего брата, — это же просто прекрасно, брат! Две счастливые новости за сегодняшний день! — Панчо быстро обнял Мигеля, взъерошивая его длинные волосы.

— Я рад за тебя, Мигель, — проговорил Сантьяго, тоже обнимая брата.

— Письмо братьям Дельгадо! — на пороге таверны показался низенький мужчина, тот поднял сомбреро на своей голове и, передав письмо в руки Алехандро, поспешил покинуть таверну.

— Письмо? Нам всем? — Альваро посмотрел на своего старшего брата, который повертел конверт в своих руках.

— Это из государственной канцелярии, — проговорил Алехандро, поднимая свои глаза на братьев.

— Открывай быстрее, это может быть по поводу похорон родителей.

— Прошу явиться братьев Дельгадо напрямую в государственную канцелярию шестнадцатого октября в полдень. Опоздание или полное отсутствие не принимается.

====== Глава 18. Финальный аккорд ======

16 октября 1821 год

Яркое оранжевое солнце появилось на верхушке небосвода, показывая свои лучи из-за высокого здания государственной канцелярии Мексики. Высокое здание величественно возвышалось над пятью братьями во все свои три этажа. Рядом с входом, который был выполнен в виде арки, стояло два растения с широкими зелёными листьями, что доставали до небольшого балкона на втором этаже. Такие же небольшие окна, деревянные ставни которых были открыты, располагались на всех этажах. Рядом пробежало несколько дворовых собак. Народу здесь было всегда много, так как такой орган, как канцелярия, работал постоянно и надобности в нём было, как в запряжённой лошади.

— Братья, поспешим, — Сантьяго поторопил своих братьев, и все Дельгадо зашли в просторный холл.

Сантьяго, как и все ребята, спешил закончить со всем этим, и, наконец, похоронить родителей на городском кладбище. Со смерти родителей Дельгадо прошло без двух дней две недели, а кажется, что прошли месяца. Ребята выросли и стали понимать всю суть ответственности. Здесь и сейчас есть только ты и братья, на которых можно положиться. Жизнь никогда не была повёрнута к братьям лицом, поэтому они сами старались продолжать жить, не падая духом.

— В той комнате в конце коридора я решал дела с родительским захоронением, — Сантьяго указал загорелой рукой на дальнюю комнату.

Алехандро первым оказался у закрытой двери, поэтому молодой человек аккуратно постучал и зашёл в просторный кабинет. Остальные Дельгадо решили не мешаться там и не заходить, они знали, что долгим этот разговор не будет. Но Алехандро вышел быстрее, чем ожидали молодые люди.

— Что они сказали, брат? — поинтересовался Альваро, но ему сразу не понравилось запутанное лицо брата.

— Нас ждут не в этом кабинете, а на втором этаже, через две двери от лестницы.

— Пойдёмте быстрее, какое у них к нам может быть такое важное дело? — быстро бросил Панчо и поспешил к широкой лестнице, что вела на следующий этаж.

Младший Дельгадо поднимался быстро, иногда переступая две ступени вместе, остальные братья не отставали и, спеша, поднимались по гранитной лестнице чёрно-красного цвета. У двери, что находилась через две комнаты от лестницы, никого не было, поэтому Сантьяго постучался трижды.

— Заходите, — послышалось из кабинета, и братья поспешили зайти внутрь.

Кабинет был достаточно просторным. А лучи обеденного солнца проникали внутрь через открытые балконные двери. Лёгкий ветерок игрался в ярких красных шторах, что чуть развивались от порывов горного воздуха. За столом сидел высокий мексиканец, что перебирал кучи жёлтых бумаг.

— Буэнос диас, сеньор, — проговорил Сантьяго и, пройдя чуть глубже в кабинет и впуская братьев, наступил на тонкий шерстяной ковёр.

Мужчина отвлёкся от бумаг и осмотрел своих гостей. Затем он блаженно улыбнулся и снял очки с толстыми линзами. Его короткие кудрявые волосы были зачесаны на затылок воском, который уж очень жирно блестел, отражая дневное солнце.

— Дельгадо? — поинтересовался сеньор своим низким басовым голосом, поглаживая немного отросшую щетину.

— Си, сеньор, — продолжал говорить Сантьяго, — меня с братьями вызвали, есть какие-то проблемы?

— Проблемы? — усмехнувшись, протянул сеньор, — у вас, мучачо, большие проблемы.

Братья знатно напряглись, так как считали, что у них более нет никаких проблем. За день до этого Алехандро с Сантьяго долго не могли заснуть, обсуждая, как можно обновить таверну, чтобы она выглядела внешне лучше. Это однозначно привлечёт больше посетителей. Сантьяго предложил накопить больше денег и поставить красивые витражи в окна, которые уже давно не привлекают глаз, а, на минуточку, они занимают почти всю стену. Алехандро весело смеётся и соглашается со своим старшим братом, хваля за хорошую идею, но подмечая, что слова брата звучат, как хорошая идея Рэмиры. Сантьяго не находит, что ответить, поэтому улыбается, и братья погружаются в сон, с большим удовольствием ожидая следующий день и дни после него.

Высокий мексиканец устало потирает широкую переносицу и хватает бумагу со своего стола.

— Семейство Дельгадо задолжало выплаты за землю на целых полгода, и также не была продлена лицензия на содержание заведения с продажей крепких алкогольных напитков, — сеньор отвлёкся от бумаги и посмотрел на ничего не понимающие лица братьев Дельгадо.

— Это какая-то ошибка, — резко проговорил Сантьяго, — родители всё оплачивали вовремя.

— Никакой ошибки быть не может, — устало и раздражённо протянул мужчина и вновь уселся на деревянный стул за свой стол, который был завален большим количеством всеразличных бумаг, — вам придётся в кратчайший срок заплатить за все долги, а также выплатить штраф за отсутствие лицензии.

— И как много нам нужно выплатить? — поинтересовался Альваро, нервно теребя кисть, что свисала с ворота его гуаберы.

Сеньор задумался и, надевая свои очки обратно на лицо, погрузился в поиски нужной ему бумаги.

— Учитывая долги, лицензию и выплату штрафа вам нужно заплатить десять тысяч песо.

— Десять тысяч песо? — Панчо резко округлил глаза и озвучил мысли каждого из братьев, — у нас нет таких денег!

— Если в ближайшие несколько дней вы не сможете заплатить долг, банку придётся конфисковать ваше имущество, чтобы заплатить государственной канцелярии.

— Но у нас не так много имущества, что же заберёт банк? — тихо поинтересовался Мигель, заправляя прядь смольных волос за ухо.

— Самое дорогое и единственное, что может конфисковать банк, это ваша таверна, — сеньор довольно улыбнулся и расстегнул верхнюю пуговицу на своей рубахе, — земля, на которой стоит ваша таверна, перейдёт государству.

Панчо испуганно обхватил руку Альваро, который также испуганно посмотрел на спину своего старшего брата, что стал немного трястись.

— Но почему нас извещают так поздно? — проговорил Алехандро, положив руку на трясущееся плечо Сантьяго, — мы не сможем собрать такую большую сумму за столь небольшой срок.

— Государственная канцелярия в течение полугода каждый месяц отправляла письма по вашему адресу, предупреждая, что были задолжены выплаты и что будет, если вовремя не выплатить всю сумму, — мужчина вальяжно откинулся на спинку стула, — последнее письмо было отправлено вам в числах двадцатых предыдущего месяца.

— Это однозначно какая-то ошибка, — твёрдо, но неуверенно проговорил Сантьяго, — мы принесём вам бумаги, что всё было уплачено вовремя.

— Быть такого не может, — проговорил Сантьяго и упал на пыльный деревянный пол, держа в руках стопку писем.

Все братья Дельгадо поспешили в свою таверну и, поднявшись на второй этаж, направились прямиком в комнату Панчо, которая теперь предназначалась для сборища вещей, которые пока не нужны Дельгадо. Среди этих вещей были и вещи их родителей. Сантьяго достал из большого сундука небольшую шкатулку, в которой сеньора Дельгадо хранила старые письма.

— Родители действительно влезли в долги, — тихо проговорил Сантьяго, протягивая письма Алехандро.

Молодой человек пробежался по бумагам, на которых числилась сумма, которую должны были выплатить Дельгадо, но с каждым месяцем сумма увеличивалась, а в банк не переводилось ни песо.

— Родители были не способны оплатить даже месяц, — сказал Сантьяго, просматривая книжку отца, в которой он вёл учёт прибыли, — поэтому они пропустили оплату, но с каждым месяцем становилось только хуже.

— Почему они ничего нам не говорили? — поинтересовался Альваро, всматриваясь в вещи родителей, — как они думали решать эту проблему?

— Видимо они уже давно планировали продать таверну и купить ранчо за пределами Мехико, — Алехандро резко разрезал тишину и указал на старое письмо, что писала их мать своей старой подруге.

— А мы ничего и не знали, — тихо протянул Мигель, присаживаясь рядом с Сантьяго, — прямо до самого конца.

В этой небольшой каморке повисла тишина, которую никто не хотел разрушать. Каждый из братьев молчал, погружённый в свои мысли, которые путались всё сильнее и сильнее с каждой секундой. Братья жили каждый божий день этих полгода в неведение. Возможно, их родители просыпались каждое утро каждого дня и вставали, и продолжали улыбаться, словно бы всё было хорошо, словно бы так и надо. Каждый новый день напоминал им их собственный ад, из которого они хотели выйти самостоятельно, чтобы их родные и такие драгоценные дети ничего не узнали. Как сказала когда-то сеньора, они лишь молодые люди, которые должны весело и беспечно прожить свою юность и молодость.

Эту удушающую тишину разрушил мягкий голос, который принадлежал Рэмире.

— Сантьяго? Есть кто-нибудь?

— Это Рэмира, — Сантьяго узнал голос своей возлюбленной и поспешил на первый этаж. Братья поспешили прямиком за старшим братом.

Внизу стояла Рэмира, придерживая цветочный платок на своих плечах и осматриваясь вокруг. Также рядом с сеньоритой стояли Милагрес и Пабло Гарсия, что присели на деревянные стулья. Они столкнулись с Рэмирой на крыльце, и та любезно пригласила их зайти, сказав, что ребята уже должны были вернуться из государственной канцелярии.

— Что? Десять тысяч песо? — Рэмира случайно выпустила стакан из своих рук, — почему так много?

— У вас есть возможность выплатить долги родителей? — поинтересовалась Милагрес, поглаживая юбку цвета молока.

— У нас и близко нет таких денег, — проговорил Альваро, присаживаясь на стул рядом с Милагрес.

— А как насчёт наших ассигнаций, что достались нам от отца? — поинтересовался Пабло.

— Мы сможем начать ими распоряжаться только через месяц, это слишком много, — грустно отозвалась Милагрес.

— Я могу продать свою цветочную лавку, — проговорила Рэмира, мысленно подсчитывая деньги в своей голове.

— Я тебе не позволю продать свою лавку, — резко и грубо отрезал Сантьяго, смотря в глаза светло-миндального оттенка.

— Таверна сейчас дороже, — также грубо ответила сеньорита.

Эти двое ещё даже не поженились, а уже ссорятся как пара, что прожила вместе лет двадцать.

— Сеньорита Рэмира, нет смысла идти на такие жертвы, — отозвался Мигель, привлекая к себе внимание, — не думаю, что деньги с продажи вашей лавки покроют наши долги.

— А что насчёт нашей гасиенды? — поинтересовался Пабло, поворачиваясь лицом к своей старшей сестре, — эти деньги однозначно покроют всё.

— Ах, Пабло, — мягко отозвалась сеньорита, аккуратно положив ладонь младшего брата в белой перчатке в свою, — пока мы продадим нашу гасиенду, пройдёт столько времени, боюсь, банк не будет столько ждать.

— У нас совершенно нет времени, — тихо проговорил Алехандро, видимо, всё же конец таверне настанет именно так.

Пабло поник и опустил свой взгляд на чёрные брюки, ещё неделю назад он бы и не подумал, что ему будет дорога судьба этой несчастной дыры. Эта дыра — это то место, в которое он хочет возвращаться, место, которое, кажется, спасёт от всех бед и невзгод. Пабло приложил свою ладонь к груди, но в эту же секунду почувствовал записную книжку во внутреннем кармане.

— Постойте-ка, — проговорил Гарсия, доставая записную книжку своего отца.

— Это книжка отца? — Милагрес пригляделась к небольшой записной книжке, что была обтянута красным бархатом, — откуда она у тебя?

— Взял с рабочего стола в отцовском кабинете, — отозвался молодой человек, заглядывая внутрь.

— Чем нам может помочь записная книжка твоего отца? — поинтересовался Панчо, подходя ближе к Гарсия и заглядывая внутрь.

— А вот чем, — Пабло открыл нужную страницу и показал её всем здесь присутствующим, — отец записывал фамилии людей, что должны ему деньги.

— Здесь есть одно имя, — проговорила Милагрес, вглядываясь в фамилию, что была выведена чёрными чернилами на жёлтом листе записной книжки.

— Дон Сев Гальеро, — Пабло поднял густые чёрные брови.

— Владелец виноградных плантаций Гальеро близ Мехико? — Альваро слегка ухмыляется, поднимая уголок своих красноватых губ, — неужели он должен деньги дону Гарсия?

— Не просто деньги, а целых двадцать тысяч песо, — после этого Пабло закрыл отцовскую записную книжку и убрал её во внутренний карман.

Дон Гарсия, даже находясь в тюрьме, может быть очень полезным.

— Двадцать тысяч — это же просто баснословные деньги, — присвистнул Панчо, хлопая Пабло по плечу.

— Можем ли мы увидеть дона Гальеро? — поинтересовался Пабло у прислуги, что открыла им дверь.

Пабло вместе с Панчо отправились к небольшой гасиенде дона Гальеро, попутно захватывая долговую расписку, которую подписывали обе стороны, что заключали эту сделку.

— Зачем вы хотите видеть господина? — поинтересовалась старенькая низенькая сеньора.

— У нас к нему дело, — деловито протянул Пабло, гордо вглядываясь в черты лица женщины.

— Тогда проходите, господин в своём кабинете.

Двое молодых людей зашли в поместье и сразу же направились за низенькой женщиной, что повела их на второй этаж, где располагался рабочий кабинет дона Гальеро.

Женщина кивнула головой на высокую дверь из дуба и поспешила постучать.

— Господин, к вам сын дона Гарсия, дон Пабло, — женщина впустила две фигуры внутрь, а сама поспешила на первый этаж, продолжать свою работу.

Сеньор повернулся на нежданного гостя и поставил на свой стол бокал белого вина. Пабло зашёл первым и сразу же поприветствовал хозяина гасиенды низким поклоном. Панчо последовал примеру Гарсия, хоть и не видел надобности в таких действиях, они лишь пришли забрать деньги у должника.

— Пабло, рад тебя видеть, — натянуто проговорил мужчина, обходя свой стол и приближаясь к камину, в котором слабо горело пламя. Дон Гальеро взял с каминной полки новенькую трубку и быстро сложил табак в табачную камеру, — я слышал новости про твоего отца, соболезную.

Сеньор быстро закурил трубку, так что дым в считанные секунды наполнил комнату.

— Ну что вы, дон Гальеро, — Пабло пробежался глазами по расслабленной подтянутой фигуре сеньора, — мой отец ещё не умер, его лишь посадили в тюрьму, нет надобности соболезновать.

— Вот как, — проговорил сеньор, поворачиваясь от красивого камина к двум молодым людям, — тогда чем же я могу помочь тебе?

Панчо отдал бумагу Пабло, который поспешил развернуть её перед доном Гальеро.

— Узнаёте? — поинтересовался Гарсия, заблаговременно зная ответ, — надеюсь, вы не забыли про свой долг?

— Долг? Который? — наигранно поинтересовался сеньор, выпуская дым из своего рта.

— Вы уже и не помните? Вы брали у отца двадцать тысяч песо год назад. Какая жалость, половину вы отдали полгода назад, а вот вторую часть отдавать не спешите.

Сеньор Гальеро резко засмеялся, вытряхивая табак из камеры. Пабло и Панчо переглянулись. Что они такого смешного сказали?

— Сначала отдайте деньги, потом будете смеяться, — грозно проговорил Панчо, всматриваясь в крохотные чёрные глаза хозяина поместья.

— Значит, вы пришли за деньгами? — бросил мужчина, переставая смеяться, — я верну долг непосредственно только твоему отцу и только в его руки, ах как жаль, что его упекли за решётку до конца его дней.

— Как вы смеете? — взбесился всегда спокойный Пабло, — сейчас же верните деньги моего отца! У меня есть бумага, если не вернёте так, я пойду с этой бумагой в банк! — Гарсия протянул лист, в котором стояла подпись Гальеро и восковая печать семьи дона Гарсия.

Сеньор быстро выхватил лист бумаги и, разорвав его на две части, бросил в камин. Яркое пламя в считанные секунды охватило лист бумаги. Пабло расширил свои глаза и бросился к камину, но больше ничего он не смог сделать. Дон Гальеро затянул дым и подошёл вплотную к молодому человеку.

— У тебя больше нет ни денег ни статуса, — тихо прошептал на ухо Гарсия сеньор, — сейчас же покиньте мою гасиенду! — дон Гальеро указал на дверь, а сам прошёлся обратно до своего стола.

Панчо и Пабло поспешили выйти из просторного кабинета в коридор.

— Да как он смеет со мной так разговаривать? Даже если у меня больше нет статуса, до этого же мой отец был в сто раз могущественнее, — громко причитал Пабло, пока двое молодых людей спускались по мраморной лестнице на первый этаж. Здесь было тихо, даже прислуга не ходила, поэтому Гарсия мог говорить, что хотел.

— Видимо мы не сможем вернуть деньги твоего отца, — Панчо от злости ударил кулаком по подиуму, на котором стояла высокая мраморная статуя богини в красивом струящемся одеянии.

— Аккуратнее, — проговорил Пабло, отодвигая подальше ничего не понимающего Дельгадо, — ты знаешь, сколько стоит эта статуя Афродиты?

— И что, очень много?

— Конечно, в Мексике не так много мастеров по мрамору.

Дон Гальеро сделал последний глоток вина и поспешил спуститься на первый этаж к обеду. Улыбка не сходила с его лица, ведь не каждый день ему удастся поставить на место одну из самых влиятельных фигур в мексиканской буржуазии. Сеньор спустился на первый этаж, и его взгляд сразу же привлёк бардак. Куски мрамора валялись вокруг высокого подиума. От изысканного тела откололись обе руки и голова, что покоилась на тонкой и хрупкой шее.

— Моя Афродита! — испуганно пискнул дон Гальеро и подбежал к бездыханному телу богини, — кто это сделал?

Сантьяго с Алехандро и Рэмирой в полной тишине сидели в пустой таверне. Эту тишину разрушал только стук кожаных сапог Сантьяго, который расхаживал из стороны в сторону, постоянно поглядывая на открытые ставни, что показывали заполненную улицу. Через некоторое время на пороге показались Альваро, Мигель и Милагрес. Алехандро воодушевлённо повернулся в их сторону, но поникший взгляд сеньориты, заставил молодого человека вновь грустно уместиться на деревянном стуле.

— Никто более не хочет помогать мне, — тихо отозвалась Милагрес, она была печальна как никогда, ведь она так хочет помочь этой семье.

— Ни на кого из отцовского окружения больше нельзя надеяться, — проговорил Пабло, после того как он и Панчо тоже показались в таверне.

— Но почему? Что мы сделали им? — Милагрес присела на стул, а Рэмира ласково обняла сеньориту и погладила её хрупкие плечи.

— Им всегда были интересны лишь его деньги и статус, — Пабло пробежался по всем, — сейчас же в городе нет ни отца ни его власти.

В таверне вновь наступила тишина.

— Значит, пришло время сказать эти слова, — проговорил Сантьяго, но в какое-то мгновение осёкся, ему как и братьям не хочется смотреть в глаза реальности, но от судьбы не убежишь.

Алехандро ободряюще положил свою ладонь на плечо старшего брата, как дверь в таверну открылась. В харчевню сразу же зашли трое худощавых мужчин с листами бумаги. Они в считанные секунды разбежались по периметру помещения, оглядывая каждый квадратный сантиметр.

— Не забудьте всё осмотреть и записать, — в таверне показался высокий худой сеньор, он поглаживал тонкие усы над верхней губой и осматривал небольшую харчевню.

Трое мужчин продолжили работать, иногда останавливаясь и делая пометки в бумагах угольными карандашами, которые постоянно смазывались, поэтому постоянно приходилось повторять предыдущие записи.

— Ты, — сеньор с усами указал на мужчину в чёрной гуабере, — иди на второй этаж. А ты, — второй мужчина отвлёкся от своих пометок, — посчитай стулья и столы.

— Что здесь происходит? — Альваро подошёл к, как он понял, главному сеньору и поднял на него грозный взгляд миндальных глаз.

— Мы пришли из банка, проводим учёт имущества, — сеньор оглядел молодую фигуру Дельгадо, — всё что здесь находится, перейдёт банку, чтобы выплатить ваш долг государственной канцелярии.

— Нам дали несколько дней, — отозвался Мигель, вспоминая слова мужчины из канцелярии.

— Чем раньше банк начнёт свою работу, тем меньше её будет потом, — вяло проговорил сеньор, — ваша земля всё равно перейдёт нам. Должники почти никогда не могут выплатить всю задолженную сумму. Смиритесь. Ты, — мужчина продолжил свою работу, раздавая указания, — осмотри бар.

Панчо стал закипать сразу же с того момента, как увидел эти противные усы. Те кто является носителем такого «украшения» на лице, всегда является скользкими и противными людьми. За столь большой опыт Панчо благодарен именно таверне, она научила различать разные характеры в совершенно разных по внешности людях.

— У нас есть несколько дней! — крикнул Панчо, показываясь из всей толпы.

— Я же сказал, не мешайте мне выполнять свою работу, — сеньор недовольно в который раз пригладил реденькие усы и повернулся на источник шума. Голова мужчины поднялась в соответствии с немалым ростом Панчо, поэтому тот слегка стушевался и сделал шаг назад. Такого обижать себе дороже.

— А я сказал, у нас есть время, — Панчо взялся за грубую ткань рубахи противного сеньора, — валите отсюда.

Через секунду мужчина уже валялся на пыльной земле напротив таверны, сразу же за ним были выставлены трое других мексиканцев.

— Чтобы я здесьвас больше не видел! — крикнул Панчо и выкинул листы с пометками на дорогу, после дверь с грохотом захлопнулась.

Время может у братьев и было, вот только силы в нём не было. Такая большая сумма не возьмётся просто так из ниоткуда. Деньги не приносят низенькие толстые и добрые сеньоры, как раньше в далёком детстве думал Сантьяго. Хотя возможно сейчас эта небольшая сказка, рассказанная матерью, могла спасти их таверне жизнь.

После того, как подозрительные люди были выставлены Панчо, на пороге их таверны показались сеньор и сеньора Рамирес, сразу же после этого зашла сеньора Маркес, что как всегда принесла свежую свинину.

— И неужели ничего нельзя сделать? — интересовалась сеньора Маркес, поглаживая от нервов и так реденькие чёрные волосы.

— Если каждый понемногу сложится, мы сможем собрать нужную сумму, — громко говорил сеньор Рамирес, уже желающий бежать до сеньора Хосе.

— Десять тысяч — это очень много, — тихим голосом признавал Алехандро, беря за руки сеньору Рамирес, — пожалуйста, никому не рассказывайте. После того, как мы соберём вещи, мы сами со всеми попрощаемся перед отъездом.

Сеньора Маркес пускает одинокую слезу, которую сразу же вытирает рукой, что до того держала огромную тушу свиньи.

— И куда же вы? — причитала сеньора Рамирес, оглядывая братьев Дельгадо, — вы же совершенно одни.

— Родители уже давно это предвидели, — проговорил Сантьяго, — они считали, что таверна разорится, поэтому уже внесли три платежа на покупку небольшого ранчо в тридцати корделях от Мехико.

— Нам останется внести последнюю часть суммы, — закончил за брата Алехандро.

— Тогда подождите, — сеньор Рамирес ударил себя по лбу и сразу же сорвался со своего места на улицу.

Через некоторое время мужчина вновь показался в таверне, заглядывая в небольшой мешочек, в котором аккуратно гремели медные монеты.

— Мы с женой откладывали на свадьбу дочери, — проговорил сеньор Рамирес, протягивая мешочек в руки Сантьяго, — но как вы видите, церемония была очень скромной. Возьмите, что у нас осталось.

— Мы не можем этого принять, — проговорил Альваро, подходя ближе к сеньору.

— Марсела бы очень хотела, чтобы мы так сделали, — сеньора Рамирес ласково улыбнулась и положила свою смуглую ладонь на горячую щеку Альваро, — вы сделали для Марселы куда больше.

Сеньора Маркес тоже отдала тушу свиньи, совершенно ничего не взяв, и вместе с семьёй Рамирес, сеньора которой вытирала старым платком подступающие слёзы, покинули таверну, не желая верить в правду.

— Зачем же уезжать? — поинтересовалась Милагрес, как гости покинули таверну.

— Это единственное, что мы можем сделать, — проговорил Алехандро, — со сбережениями, что у нас остались, мы не сможем себе позволить приобрести дом в Мехико.

— Си, здесь очень дорогие земли, — подтвердил Мигель.

— Думаю, нам стоит уехать, на ранчо будет спокойнее, — сказал Альваро.

— А как же сеньорита Рэмира? — поинтересовался Пабло.

— Я, наверное, задержусь ненадолго в Мехико, разберусь с лавкой, со своими клиентами, а затем вместе с матушкой приедем к вам, — весело проговорила сеньорита, но не возможно было не заметить её грустное лицо за этой широкой и красивой улыбкой, — вам, мужчинам, будет нужна женская рука.

Тёплый вечер стал потихоньку приходить в Мехико, окрашивая небо в яркий красный цвет. Рэмира, как и Милагрес с Пабло, оставили братьев одних, и каждый направился по своим делам. Алехандро в последний раз осмотрел оживлённую улицу, погода на которой до сих пор была тёплой и приятной, и, закрыв дверь, зашёл в таверну.

— Давайте начнём собирать наши вещи, — скомандовал Сантьяго, как только деревянная дверь закрылась, — а ты, Мигель.

— Я? — молодой человек указал на себя пальцем и посмотрел на старшего брата.

— Иди и поговори со своими мариачи, — проговорил Сантьяго, подходя ближе к лестнице и вставая на первую ступень, — я думаю, они ждут лишь тебя, чтобы уехать.

— Брат, я не могу сейчас уехать, — сразу же проговорил Мигель, но его резко оборвал Сантьяго.

— Можешь и поедешь. Возможно, эта поездка обозначит твоё будущее, и ты будешь жить дальше лучше, чем мы с братьями, — грубо отрезал старший из Дельгадо и, скрывая подступающие слёзы, поспешил подняться на второй этаж.

19 октября 1821 год. Последний день в таверне Дельгадо.

Панчо проснулся от того, что ставни в его комнате открылись из-за пронёсшегося ветра. Молодой человек лениво поднялся с кровати и подошёл закрыть деревянные ставни. Повернувшись обратно, Дельгадо обнаружил пустую комнату, которая открылась перед его взором. Вещи, что ранее лежали в высоком шкафу, были сложены в старенький чемодан, а красивые красочные шторы, которые были под потолком рядом с большим окном, больше не висели здесь, изящно развиваясь от порывов ветра.

Сон больше не возвращался, да и, по-честному, спать Панчо больше совершенно не хотелось. Никто из братьев не мог нормально спать эти последние три дня. Отъезд был назначен на сегодняшний день, сразу же после того, как Мигель уедет вместе с мариачи. Младший Дельгадо одиноко спустился на первый этаж и с ужасом обнаружил страшную картину. Все стулья были придвинуты поближе к столам, и все они были завешаны грязного белого цвета холщовой тканью. Небольшой столик с вазой, где всегда стояли цветы для родителей, был спрятан Сантьяго глубоко в сундук, чтобы потом найти ему новое место в небольшом будущем домике Дельгадо. Панчо грустно оглядел такую пустую таверну и провёл ладонью по пыльной барной стойке, взгляд его остановился на деревянной дощечке, что мирно покоилась там. Молодой человек взял её в руку и перевернул. Красивые буквы «Дельгадо», что были выведены с такой аккуратностью и дотошностью сеньорой Дельгадо, украшали старую дощечку. Панчо слабо улыбнулся, но в туже секунду его глаза наполнились слезами, и они одна за другой большим потоком стали катиться по смуглым щекам молодого человека. Панчо продолжал плакать в одиночестве в пустой харчевне, пока на его широкое плечо не легла чья-та рука. Это был Альваро, что также не мог уснуть, поэтому решил спуститься на первый этаж, как делал всю свою жизнь, когда не мог больше спать. Альваро ничего не сказал, он лишь аккуратно улыбнулся и притянул плачущего Панчо к себе.

День приблизился к полудню, когда небольшая повозка остановилась рядом с таверной. Мигель выглянул в открытые ставни и, убедившись, что это были мариачи, повернулся к своим братьям.

— Пожалуйста, веди себя хорошо и не доставляй больших проблем, — ласково проговорил Сантьяго, поглаживая плечи младшего брата.

— О нас не волнуйся, — Альваро тоже подошёл к Мигелю, — мы, как освоимся на новом месте, сразу же напишем тебе письмо.

— Вот, возьми это, — Алехандро протянул мешочек с монетами своему брату, — это немного, но я думаю, ты заработаешь неплохие деньги.

Панчо ничего не проговорил, он лишь обнял Мигеля и быстро отстранился, чтобы тот не заставлял долго ждать мариачи.

Мигель потуже затянул хвост из длинных кудрявых волос и, в последний раз оглядев таверну, вышел на улицу, где уже вовсю пекло солнце. Как только Мигель скрылся в повозке, лошадь тронулась, поднимая пыль с сухой земли. Мариачи радушно встретили Дельгадо, всё ещё радуясь и благодаря, что тот смог к ним присоединиться, пока Николас готовился к рождению ребёнка. Мигель широко улыбается, пытаясь скрыть грусть в своей мимике. Это то, что он хотел, это то, к чему он стремился долгие годы. Тогда почему Мигель сейчас несчастен? Серхио радостно положил ладонь на хрупкое плечо молодого человека и попросил его сыграть что-нибудь на его гитаре.

— Знаешь, — задумчиво протянул Серхио, — что-то такое игривое, но не заводное. Может быть расслабляющее, но не скучное.

Мигель вежливо отказывается, желая услышать игру его старших наставников. Марио громко рассмеялся и взял гитару в свои смуглые руки, обращая внимание, что не обязательно называть их наставниками.

Плавная мелодия плавно наполняет телегу своим красочным звучанием. Это впервые, когда Мигель совершенно не наслаждается этим прекрасным творением человека. Музыка — это то, что всегда спасало его в самые сложные дни. Она поднимала его работать и радоваться жизни. Она обволакивала, ласкала. Но всё же, музыка лишь создавала желание и настроение, пока братья были рядом. Рядом физически. Панчо всегда так аккуратно обнимал брата, словно бы боялся сломать его, как хрупкий хрустальный бокал. Альваро же обнимал, как-будто в последний раз, сильно сжимая в своих красивых руках. Алехандро обнимал Мигеля, как обнимала мать, так ласково и нежно, легко касаясь пальцами горячей кожи. А Сантьяго обнимал просто и чуть сухо, но это было достаточно, чтобы понять, что это с любовью. Братской любовью.

— Мы покидаем пределы Мехико, — проговорил кучер, что управлял упряжкой.

— Стойте! — громко проговорил Мигель, чтобы его точно услышали. Возможно впервые в своей жизни, — пожалуй, я здесь сойду.

— Куда? — поинтересовался Бернандо, смотря, как Мигель ловко перекидывает ноги за пределы телеги и спрыгивает на сухую землю, где еле-еле пробивались жёсткие растения.

Дельгадо перекинул через плечо маленькую сумку и взял дорогую для сердца гитару в свою руку.

— Простите, что не смог сдержать своё обещание. Мне правда жаль, что я вас так бросаю, но я думаю, это всё же не моё, — после этих слов Мигель пожелал удачи мариачи и направился по дороге, что вела вновь в Мехико. Как бы он не хотел покинуть этот город, Мехико его не отпустит.

— Сеньор, подвезёте? — проговорил Мигель, останавливая пожилого сеньора, что проезжал мимо.

— Си, мучачо. Тебе куда? — сеньор поднял со своих глаз соломенное сомбреро, показывая загорелую сморщенную кожу.

— Я сойду в центре.

— Тогда залезай.

— Это что Мигель? — поинтересовался Алехандро, пока братья спускали свои сумки со второго этажа.

— Что он тут делает? — тоже удивился Панчо, — он же уехал.

— Видимо вернулся, — отозвался Альваро и перевёл взгляд на открывающуюся дверь.

— Но, братья, — Мигель показался на пороге таверны, — если радоваться, то всем вместе, если переживать тяжёлые времена, то тогда всем пятерым.

Никто не мог противостоять желанию Мигеля остаться вместе с братьями Дельгадо. Это его семья, они единственные, кто остался у него. Таким не разбрасываются, такое берегут, как самое дорогое сокровище.

— Мигель с нами, — радостно протянул Альваро, крепко обнимая брата-погодку и поднимая над землёй, — куда же мы без твоих песен по ночам?

— Братья, — Сантьяго прервал тёплое братское воссоединение, — давайте поскорее спустим все вещи, нам нужно как можно быстрее освободить таверну.

Дельгадо грустно соглашаются и, опустив головы, направляются к лестнице, когда дверь в таверну широко открывается.

На пороге появляется высокий полноватый мужчина, что быстро пробежался глазами по таверне. Когда сеньор заметил братьев внутри, он с лёгкостью выдыхает и выпрямляет спину, от чего он кажется ещё выше.

— Успел, — проговорил сам себе мужчина и достал из внутреннего кармана фрака лист бумаги, — сегодня ваш долг в общей сумме десять тысяч песо был погашен. Банк более не имеет притязания на ваши земли.

Братья Дельгадо переглянулись между собой, переваривая поступившую информацию.

— Погашен? — Сантьяго, наконец, повернулся к мужчине, который уже собирался уйти, — могу ли я узнать кем.

— Ваш долг был погашен доном Монтеро, — после этого мужчина развернулся к двери, но в проходе столкнулся с молодой сеньоритой, — госпожа, не знал, что вы лично придёте.

— Мучос грасьяс, Фабио. Можешь идти.

После того, как сеньор покинул таверну, братьям предстала молодая сеньорита, что гордо и эффектно держала осанку и поднятую голову. Её кудрявые русые волосы были заплетены в аккуратную косу. А руки в кружевных чёрных перчатках поддерживали длинные рукава бардового сюрко. Альваро узнал в этой молодой госпоже предполагаемую сбежавшую испанку Инессу и удивлённо перевёл взгляд Алехандро, который как вкопанный стоял. Видимо, его старший брат ничего не знает, подумал Альваро и вновь посмотрел на сеньориту.

— Я пришла сегодня к отцу в банк и обнаружила ужаснейшую ошибку, — мило проговорила Мариэнела, — братья Дельгадо задолжали банку сумму в десять тысяч песо.

— Это не ошибка, сеньорита Монтеро, — проговорил Сантьяго, подмечая про себя, что её черты лица очень знакомы ему. Хоть никто в городе и не знает как выглядит молодая госпожа Монтеро.

— Стойте, — резко проговорил Панчо, тоже вспомнив черты лица сеньориты, — мы с вами уже не встречались?

— Если бы мы встречались, вы бы меня запомнили, — тихо протянула девушка, проходя ближе к таверне.

— Зачем дону Монтеро, такому влиятельному человеку в Мексике, платить за наш долг? — поинтересовался Сантьяго, чувствуя плохую игру в глазах молодой госпожи.

— Потому что его попросила дочь.

— Тогда зачем сеньорите Мариэнеле это нужно? — продолжил мысль брата Альваро.

— Считайте, я заплатила за самое дорогое блюдо в вашей таверне, — проговорила сеньорита, осматривая братьев Дельгадо и задерживая взгляд на Алехандро, — её существование.

— Я не могу принять у вас такие деньги, — строго проговорил Сантьяго, даже если он беден, он имеет гордость, — меня отец с детства учил отвечать за свои действия.

— Меня отец учил делиться властью, что я имею, — в такой же манере сказала Мариэнела, вставая напротив невысокой фигуры старшего Дельгадо, — нас отцы учили по-разному, мы жили в совершенно разных социальных слоях. Но все мы выросли людьми, что способны падать и подниматься, принимать помощь и отдавать её. Поверьте, этому я научилась совершенно не у отца. Это объяснили мне вы, — загадочно проговорила сеньорита Монтеро, поднимая ткань, под которой стояли столы и задвинутые стулья.

Девушка выдвинула стул и аккуратно разместилась на нём, подправляя подол пышной юбки платья.

— Что вы хотите этим сказать? — наконец, вымолвил слова и Алехандро, совершенно не ожидавший этой странной сцены.

— Я воздаю за ваши заслуги, дорогой Алехандро.

24 октября 1821 год

— Альваро, отнеси этот томатный суп сеньору в сомбреро, — проговорил Сантьяго, показываясь в харчевне, — он ждёт уже очень долго, поторопись.

— Брат, я работаю не один, — устало протянул Альваро, принимая железную миску, — где вообще Панчо носится?

— Двадцать початков кукурузы, три килограмма томатов и килограмм авокадо, — проговорил Панчо и отдал старшему брату соломенную корзину, — я однозначно заслуживаю отдых.

— Лучше иди помоги Алехандро с посудой, — улыбнувшись, сказал Сантьяго, — он уже вечность моет посуду.

— По вечерам, всегда так много народу, — жалостно протянул Панчо, завязывая фартук на своей талии, — особенно в то время, когда играет Мигель, — после этого младший Дельгадо скрылся на кухне.

— Мигель, поторопись, — Алехандро закрыл ставни и посмотрел на брата, что ещё сидел на стуле с гитарой в руках.

— Вы не забыли купить цветы? — Мигель, наконец, отложил гитару и направился на выход, где стояли все братья Дельгадо.

Братья закрыли дверь и направились вдоль улицы. Ветерок приятно проносился по вечернему Мехико, колыша зелёную траву рядом с могилами сеньоры и сеньора Дельгадо.

— Ола, матушка, отец, — улыбнувшись, проговорил Сантьяго.

Панчо поклонился родителям и положил два букета красивых цветов, что собрала братьям Рэмира. Панчо приложил лоб к горячей земле, а после встал, отстранившись.

— Прекрасные цветы, для прекрасных людей, — буквально пропел Альваро и тоже сел на колени перед могилами.

— Как ваши дела, матушка? Всё же хорошо, отец? — спросил Мигель, тоже присаживаясь рядом, — о нас не волнуйтесь, у нас всё хорошо.

— Я, наконец, женюсь, как ты и хотел, отец, — Сантьяго погладил землю на могиле сеньора Дельгадо, — Алехандро больше не надо переживать о братьях, Альваро, как всегда не слушает меня, но всё равно выполняет. Мигель исполнил свою мечту, создавая музыку, а Панчо, наконец, вырос и повзрослел.

— И в таверне всё очень хорошо, матушка, — Алехандро коснулся лепестков алых роз, — я бы очень хотел, чтобы вы вновь зашли в нашу таверну.

Вот так заканчивается история братьев Дельгадо длиною в месяц. За это время они потеряли очень много, но приобрели куда больше. И куда важнее, это ещё не конец. Их ждёт прекрасное будущее, наполненное запахом острого соуса и свежих пшеничных лепёшек. Ничто не забыто, никто не забыт. Ничто не забудется, никто не забудется.

Ты, друг мой, в таверну Дельгадо зайди,

Почувствуй, вдохни и в сердце впусти.

Может это то место, что ты так долго искал,

Может это та дверь, в которую ты так долго стучал?

Знай, там бокал вина создаст свой комфорт,

И гитара издаст свой финальный аккорд.