Я не сдамся, Красавчик (СИ) [Аида Остин] (fb2) читать онлайн

Аида Остин Я не сдамся, Красавчик

Глава 1. Дебют

— Давай, малыш, давай сделаем это.

— Я не могу, я не умею.

— Ну, что ты, что тут уметь. Все очень просто, поверь мне.

— Ты этим уже занималась? Почему-то я не удивлен.

— Какого же ты обо мне мнения?! Сейчас обижусь и ты один останешься, да еще и в таком виде.

— Конечно, довела меня, а теперь сматываешься? Нет, останешься со мной.

— Вот и славненько. Чем быстрее начнем, тем быстрее все закончится. Приступай!

Мамочки, какое блаженство я сейчас испытываю, кто бы знал. Воскресенье, двенадцать часов дня, а я стою на центральной площади нашего родного города и с умилением наблюдаю, как мой враг номер один высрядившись бомжем, стоит с протянутой шляпой и жалобно выводит:

— "У Курского вокзала

Стою я молодой.

Подайте Христа ради

Червонец золотой.

Вот господин какой-то

А рядом — никого…

Цепочка золотая

На брюхе у него…

Эх, его бы да на "Голос" отправить. Какая выгода будет и для меня и для его поклонниц. Он еще и фанаток обретет больше, чем сейчас, а моя жизнь вернется с головы на ноги. Не голос — голосище.

— …Куда спешишь ты мимо?

Послушай, не греши -

Отдай цепь-цепь-цепочку,

А после уж спеши."

У меня от его пения слезы на глаза наворачиваются. Милота!!! Не удивлюсь, если у него они тоже где-то в горле застряли, только пролиться им не дает эдакая мужская гордость. Ну да ладно, не мои проблемы. Кстати о проблемах. Не было у меня их до недавнего времени, а теперь появились и всему виной этот певец-самоучка. Будь он поумнее, сто раз бы подумал, прежде чем переходить мне дорогу. Так что, как говорится аукнется, так и откликнется.

А ему идет новый образ, такой стильный и…и жалкий. Вылитый беспризорник с грустными глазками, в поношенной одежонке. А еще тупой, как валенок.

Пока его разглядывала, жалостливая песня подошла к своему финалу, а в шляпу паренька упала очередная горстка монет. Ни — че- себе, да он тут разжился с моей легкой руки.

— Поздравляю с дебютом. Ты талантище!

Не могу спрятать ехидную улыбку, она мне душу греет, как горячая батарея зимой.

— Заткнись и гони компромат.

— Ути-пути, а чего мы такие злые? На, держи и не дуйся. Тебе не идет, когда ты бровки сводишь, парниша.

— Не зли меня.

— А ты меня.

Флешка моя с интересными снимками перекочевывает в его загримированные грязью ручонки. Надо бы упомянуть, чтобы вернул вещицу, когда удалит запись.

— Ты мне чистую верни, когда в школу явишься. Ну, сотри все что не понравится и протереть стерильной салфеткой не забудь.

— Обойдешься, это будет частичной компенсацией за материальный ущерб, а вот о моральном возврате я тебя извещу позже.

— Чего?

— Того. Думаешь, твоя идея сойдет тебе с рук? Как бы не так.

— Не я первая начала.

— Правда? Это наверное я пялился на тебя по шесть уроков в день плюс перемены. Нечего было таращиться в мою сторону во все свои огромные глазищи. В связи с этим финальный выход остается за мной. Поняла?

Подмигнул лиловым от фальшивого синяка глазом, развернулся и потопал в сторону остановки, отплясывая и припрыгивая в рваных кедах. Придурок!

Беги, беги, жди и надейся, что тебя в маршрутку или автобус пустят в таком виде.

— Финальный говоришь? За тобой? А как на счет твоего сегодняшнего выступления на более широкую аудиторию? А что? Нечего было мне угрожать, урод дегродированный.

Пам-пам-пам и запись с супер песенкой бомжа-обаяшки разлетается на телефоны всех наших общих знакомых. Ура! Вершим справедливость! Жека рулит! Прячься, красава.

Глава 2. Компромисс

Несколько дней назад.

Сижу и никого не трогаю. Что?! Я хочу побыть одна и мне не нужна компания. Ни чья! У меня есть дело, очень личное и очень опасное. Да, сижу под дверью в мужской раздевалке. Ничего особенного, я не собираюсь подглядывать, ну, в том плане, что не хочу увидеть того, чего не хочу. Ладно, сейчас выйдут наши пацаны из душевой, вот тогда все и начнется. До начала урока пятнадцать минут и у них не будет времени, чтобы все успеть вовремя, а успеть им нужно многое. Особенно двоим. Например, о, я даже предположить не успела, что именно нужно будет успеть, как шоу началось. Ау, секунды, на старт!

Одна, две, тр…

— Че за херня, где моя одежда?

— И моей нет. Эй, какой урод спер все мои вещи?

— Я слышал, как дверь стукнула, сюда по любому кто-то заходил.

— Найду того, кто это сделал, башку оторву.

Вот, раздался голос из помойки. Ничего, секунда и…

— Мих…ну-ка открой свою сумку.

— Зачем?

— Затем.

— Пацаны, вы чего, думаете, что это я?

— Нет, конечно.

Вжик, замочек открывается. И?

— Мих, а как в твоей сумке все оказалось?

— Откуда я знаю.

Возня, разговоры и вот, смех на всю раздевалку. Что же, понеслась народная лексика из Мишкиных уст, а я понеслась по родному школьному коридору. Нате, любуйтесь моими сверкающими пятками, если успеете. Это моя очередная месть. А все просто, нечего было одному придурку при всех болтать лишнего. Молчал бы и было б ему счастье. А так, ну, как-то так.

В принципе, придурок этот, как и все нормальные люди, ничем особенным не отличается. Мозгами не обделен, манерам воспитанного человека обучен, а так же имя и фамилию имеет. Но, зато он полностью лишен чувства самосохранения. Однажды, ляпнул, что я буду следующей жертвой, которая упадет к его прекрасным ногам, моля о милости его величества, дабы он снизошел до такой простой смертной, как я, мечтающей о свидании с ним. Я же говорю, что он придурок. А кто еще рискнет своей шкурой, выдавая такие заявления? И вот, с того памятного дня прошло несколько месяцев, в течении которых, я из-за него, подвержена постоянному наблюдению со стороны других учеников нашей школы. При чем, самых противных и болтливых. У меня скоро нервный тик начнется от того, что я в каждом шушуканье девчонок слышу «вы знаете, а она…». А в разговорах парней «кто ставит, на Миху, он…». И так каждый день.

Из-за чего я не могу больше входить в родные стены школы, без оглядки. А учусь я здесь с первого класса, в отличии от пресловутого «Михи», который всего-ничего, как приперся к нам. Вот, как увидела его, так сразу поняла, что не просто так турнули пацанчика из другой школы, скорее всего, там он тоже звездил своей не земной красотой и напускной скромностью. Ниче, ниче, поживем, увидим, кто к кому на коленях приползет, или я к Михе или Миха ко мне, моля о пощаде.

М-м-м…забыла маленькую деталь, должна покаяться, что были моменты, когда я действительно засматривалась на него, даже больше того, думала, что влюбилась. Но это было временное помутнение рассудка и хвала небесам оно закончилось так же неожиданно быстро, как и началось. Вот дура! Хватит о прошлом и грустном.

Итак, добежав до класса, останавливаюсь у двери и стараюсь отдышаться, улыбочку на милое и наивное личико, чтобы ни кто не догадался о моих проделках. Да, не забыть добавить заботы на лицо, ведь у нас литература и мы читаем Толстого, а сегодня и сочинение по «Войне и миру» писать начнем. Прохожу к своей парте в первом ряду и спокойно занимаю свое место. Учебничек раскрываю, тетрадочку, ручечку вытаскиваю из пенала с красивой наклейкой в виде собачки и готовлюсь к уроку. Я прилежная ученица, мне нужны положительные оценки и эмоции, а Миха портит мой настрой на позитив, своими «Смирись, уже скоро» и «Давай, крошка, сдавайся». Еще чего, я не сдамся, красавчик. Эх, а были дни, когда я о нем не думала так плохо, как сейчас. Признаю, в тот день, когда этот мальчишка, появился на пороге моей школы подобно лучу солнечного света в пасмурный день, я была поражена в самое сердце. Еще подумала о стреле Амура, но, как позже выяснилось, это был скорее удар молотка Одина по бедной моей голове. Миха обогнал меня у ворот, играючи и, дурачась, взбежал по ступенькам на крыльцо и даже придержал дверь для маленьких девчонок из начального класса. Это естественно, что они и не обратили на него внимания, так как были заняты своими разговорами, а вот я, медленно плелась позади них и во все глаза наблюдала за парнем. Кто он? Откуда и зачем пришел в нашу школу? Куча вопросов вертелась на языке, но задать их я, конечно же, не решалась. Все стало ясно чуть позже, когда начался урок и он, вошел к нам в класс. Со своей радостной и супер обаятельной улыбкой, поздоровался, назвал свое имя и занял свободную парту в дальнем ряду. Жаль, а возможно и к лучшему, что я не могла его видеть, иначе всем стало бы ясно, какие кардинальные изменения произошли во мне с появлением новенького. Ни для кого не секрет, что я не та, кто предпочитает отношения ради того, чтобы было с кем провести время и сходить в кино, не боясь прослыть девчонкой без парня в старших классах. Да, у меня нет и не было пары, но я не переживаю. Ну, не встретила я еще своего принца, какие мои годы? Так обычно говорят? И вот, с его появлением я поняла, что принц мой явился, не запылился. Честное слово, лучше бы совсем не видеть его. Уже третья четверть, как он учится со мной в одной школе, в одном классе и сидит за спиной решая со мной один и тот же вариант на контрольных.

Нужно ли говорить, что половина девчонок школы в восторге от его красоты и манер, а пацаны с ходу приняли за своего? Как так получается? Кто-то годами не может найти себе друзей, а кто-то сходил на физкультуру, поиграл в футбол, побесились мальчики последние минут пятнадцать до конца урока и все, друганы на всю жизнь. Сплошное «бро» и ржач на весь коридор. Хотя, что тут думать, им легче, у них нет привычки рассматривать наряд, косметику, и искать скрытый смысл в комментариях, как обычно бывает у девчонок. Вот сказала она правду о моей прическе или покривила душой? Ай, ой, действительно она так думает или ей нужно от меня что-то? Да, как ни крути, а в нашем случае все куда сложнее, чем у парней. Вот, на прошлой неделе, все девчонки нашего класса, успокаивали одну бедняжку, после того, как выяснилось, что лучшая подруга увела ее парня. Дружили с детства, вместе ветрянкой переболели, а влюбились в одного парня и про дружбу забыли. Вначале поссорились, затем помирились, снова поругались, но помириться уже не получится. Почему? Да потому, что мы девушки можем «типо» все забыть, но на самом деле у каждой из нас память отличная и чуточку злая, так как жизнью побитая. Даже в шестнадцать. Исходя из этого, стараюсь не сближаться на столько, чтобы доверять свои тайны кому-то еще, кроме себя. Так и живу с огромным секретом в сердце, надеясь, что мучиться мне недолго осталось. Вздохну свободно, когда школу закончу и уеду на Север. А что? Все либо в Москву, либо в Питер и Казань рвутся, а я на Север поеду. Наверное. Я не уверена, но мне хочется так думать и точка.

Звонок. Что-то отвлеклась я от темы. Ха-ха, учительница входит в класс, а наших мальчиков нет. Где же они? А у них одежда в сумке Михи спрятана, еще и узлами перетянута. Кстати, пока их школьные отглаженные брючки узлами завязывала, два ногтя сломала, а ведь я записана на маникюр завтра, придется отменить. Еще один должок за красавчиком.

— Здравствуйте, а где все остальные.

Догадки и предположения девчонок сыплются со всех сторон, но, ни одна из них не верна.

— Странно, они никогда не задерживались, очень не хорошо так поступать в десятом классе.

Да, Любовь Петровна, я с вами полностью согласна, не хорошо так поступать. Стук в дверь объявил о появлении чертей из преисподней.

— Извините, можно войти?

— Входите, рассаживайтесь и приступим к уроку.

Входите, входите, не споткнитесь. А я в окно поглядываю. Ах, какая там красота, кругом небо затянуло, видимо дождь собирается.

— Любовь Петровна, можно мне пересесть за другую парту?

— Что-то не так, Михаил?

Озабоченным голоском учительница пробегает глазками из-под очков по лицам парней и ищет на них следы борьбы. А о чем еще ей думать, если один из них сидел-сидел на одном месте, а тут они задержались и он решил перебраться на другое местечко?

— Все нормально, только я сегодня линзы забыл. Не хочу напрягать глаза.

— А, ну, раз дело в этом, то прошу.

Эй, какие к черту линзы, он их никогда не носил, сама знаю, что видит Михаил лучше некуда, на собственном опыте усвоила, что на глаза ему попадаться не надо, особенно, когда у того настроение «поиграть» и он настроен во что-либо ни стало добиться победы. Ау, стопэ, стопэ, а куда он садиться собрался? Поближе все занято, кроме места рядом со мной. Нет. Нет. Нет. Не пушу. Под стук его шагов ногой задвигаю соседний стул под парту и раскладываю ручки по краям стола.

— Можно?

С ума сошел? Сам подумал о чем и у кого спрашиваешь?

— Нет, здесь занято.

— Кем? Или ты собираешься сидеть на двух стульях?

— Тебя не касается.

Солнечная улыбка и резкий рывок несчастного стула, которому не посчастливилось встать между нами.

— Ошибаешься, теперь касается.

И садится рядышком, двигая меня на край. Любовь Петровна расписывает во всех красках историю Наташи Ростовой, а у меня зуд в одном месте, от нетерпения. Хочу, чтобы урок скорее закончился. Очередной взгляд с надеждой на часы. Черт. Еще двадцать минут мучений. Я тут вся, как на иголках, а этому ничего не делается, сидит себе спокойно и записывает умные высказывания учительницы. Вот кому терпения не занимать. И как так у него получается? Да, на такую реакцию я совсем не рассчитывала.

— Опять?

Вздрогнув от его голоса, вопросительно поворачиваюсь к нему.

— Че?

— Не чекай, не правильно так говорить.

Неправильно травмировать мою детскую психику своими выпадами.

— Иди к черту.

— Уже.

— Что?

— А ты не безнадежна, мгновенно усваиваешь.

Он надо мной издевается? Глупый вопрос.

— Отвали.

— Тогда не пялься на меня. Снова.

Ах ты, гад. Сейчас бы повернуться и ткнуть его ручкой в бок. Пока картину эту себе представляла, он протянул свою руку и что-то выронил мне на тетрадь.

— Даже не думай отпираться.

О, нет! Мой нокоть! Как он…ах да, я же сломала два ноктя пока узлом его штаны перевязывала со штанами Петрова. Или когда замок застегивала или…

Размышления мои были прерваны шипением змия ползучего.

— Молчиш-шь?!

— Докажи.

Смотрю на его харю довольную, а сама думаю, если не прокатит, то мне крышка.

— Тут и не нужно ничего доказывать, все поверят, что это ты. Кроме тебя мне никто пакости не устраивает.

— Да? А как на счет твоих брошенных пассий?

— Им ни одной и в голову не придет шариться в моих вещах. Чекнутая.

— Ах так? Тогда я тебя предупреждаю, если ты хоть кому-нибудь растреплешь о своих бредовых подозрениях я всем твоим друзьям покажу кое-что.

Ага, задумался и испугался? Правильно делаешь, недоумок.

— Скоро урок заканчивается, надеюсь, у тебя хватит мозгов больше не связываться со мной.

Для пущей убедительности демонстративно достаю из кармана телефон и, пока Любовь Петровна нахваливает Пьера, открываю запись с ну, о-о-очень интересным видео. Под партой поворачиваю экран к Михе и жду секунду.

— Ну, че скажешь?

— Стерва.

Фу, какие словечки не хорошие.

— Следи за языком, красава.

— Отдай.

— Не-а.

Злится. Думает, что со мной сделать. Гаденыш, а нечего было языком трепать. Звонок. Ура, я на свободе. А он…

— Женька, не играй со мной.

— А ты забери свои слова обратно.

Вот так. Домой лечу, как на крыльях и, когда вхожу в квартиру, на телефон приходит сообщение от задаваки.

— Ну, что ты мне предлагаешь? Ух, ты, нет, не прокатит, миленький. Я не подкупная. Меня нельзя купить за цветочки и шоколадки.

Спокойно ручки помыла, обед разогрела, с аппетитом покушала и сделала уроки, чтобы освободить вечер для переписки с друзьями. Так завершился первый день, когда ситуация была полностью в моих руках. Затем, в течении трех дней я пребывала на верху блаженства, когда видела злую моську крсавчика. Красотище!

К концу недели он не выдержал и первым заговорил.

— Пойдем, выйдем.

— Нет.

— Р-р-р..

Чего это с ним? Рычит? Серьезно?

— Отпусти меня.

А он не слушает и тащит в сторону уголка темного, под лестницей.

— Слушай сюда, крошка. Ты девочка красивая, но не очень умная. Зачем играть в опасные игры, если можешь пострадать?

Твою ж за ногу. Я в первые вижу, чтобы он таким злым и страшным был. Может, может, может я действительно перестаралась, а?

— Отвали..

— Либо отдаешь пленку, либо я всем расскажу, что мы встречаемся с тобой. Да, еще я каждому буду говорить, что встречаюсь с тобой из жалости. Как тебе такая фишка?

— Никто тебе не поверит, да и я не буду с тобой встречаться

Отхожу к стеночке, а он, с улыбкой маньячной, ко мне идет.

— Не поверят? Тогда я опишу им наш с тобой первый поцелуй, с языком.

Ай, не надо руки ко мне свои тянуть. Фу, фу, брысь от меня и язык спрячь. Уйди, противный.

— Отдашь или будем целоваться?

Нет, я конечно мечтала о поцелуе с ним, первые несколько дней, когда он появился, но этот кошмар в прошлом.

— Хэй, парниша, руки от меня свои убери. Ну-ка, отвали, я…мне…я…хорошо…я все сотру и никому не буду показывать, а ты…

— А я не буду никому ничего рассказывать.

— Хор…

— Но поцеловать я тебя должен, на всякий случай. Вдруг соврешь?

Как же близко ко мне его лицо. Красивый гад, но гад, как ни крути.

— Еще чего. Давай так, вечером я скину тебе условия, ты их выполнишь и я верну флешку.

Глаза красивые. Черт, я как под гипнозом. Еще немного и сама потянусь за поцелуем. Надо бежать.

— Че молчишь?

Молчит и пялится на мои губы?! Рот открыл. Зачем?

— Не чекай, бесит.

И че его так мои словечки бесят?

— А меня ты бесишь.

Вгляд как у наркомана под кайфом. Что с ним?

— Хорошо.

Кивает и отходит. Уф, полегчало.

— Че?!

Упс, у бедняги от моего "че" глазки закатываются. А я не раздумываю и сбегаю, у меня куча дел и идей на воскресенье. Держись, красавчик.

Глава 3. Придет война, попросишь помидорку. Красава, блин

Нужно было артистичнее давить на жалость этим утром, тогда бы мама поверила, пожалела дочь-неудачницу и оставила дома. Снова. Третий день подряд. Что?! Нет видимых признаков простуды? Но это совсем не значит, что у меня ничего не болит. Очень даже наоборот. Гордость моя страдает, вот я и отсиживалась дома, переживая страшные времена. А все он, придурок. Эх, а как все хорошо было. Компромат отдала на своих условиях, чем Мишку довела до истерики. В общем, я очень была рада, что все у меня вышло. Но, из-за его слов не удержалась и снова на него рассердилась. Сам виноват и это его замечание, типо последнее слово всегда за ним. Ну, че, блин, ему неймется, а? Договорились же, каждый должен получить свое, разбежались бы и жили дальше. Всего-то и нужно ему было пару раз упомянуть в разговоре с болтливыми, что он совсем не думает обо мне, как о сопливой слабачке страдающей излишним романтизмом и способной приползти к нему на коленях, и т. д. и т. п. Долго было так сказать? Вместо этого он, угрожая расправой и намекая на компенсацию за моральный ущерб, прислал целый список, что я должна сделать для того, чтобы он меня простил. Он?! Меня! Мля, парень, ты оборзел совсем.

После не удачной попытки уговорить маму и отсидеться дома, я поплелась в школу. Один взгляд на Мишку и я поняла, что злить его не нужно было. Вот, совсем не нужно. От его прищуренных глаз по спине мурашки пробежали, как табун диких мустангов. Не смотрит, а прям проникает в душу. Ну, на, смотри, только там ничего хорошего о себе не узнаешь, так как я о тебе совсем не лучшего мнения и это мягко сказано. Подняв голову выше, прохожу мимо и больше не оглядываюсь на него. Пошел он. Уроки прошли относительно спокойно и мне, было чем заняться потому, как я пропустила новые темы. До обеда времени не осталось на размышления о недоумке, после обеда вновь уроки и вот, шестым у нас физкультура.

Перекличка, упражнения, взрывы хохота, когда кто-то падает или делает не так, как надо. У меня с физрой порядок, да и двигаться я люблю, в основном танцевать, но это уже детали. Почти успокоилась, решила, Мишка передумал и забыл о своих требованиях, но этот черт подкрался со спины и задышал в затылок.

— После звонка останься в зале, есть разговор.

— Нет.

Полные легкие воздуха, резкий оборот, а эта обезьяна уже ускакала с мячиком в обнимку. Фигушки, не буду я оставаться и говорить с ним, обойдется.

Как показала практика, ослушаться, значит, понести наказание. Так он еще и тиран в дополнение к любителю ролевых игр. «Я сказал, а ты делай!» В господина и рабу поиграть собрался? Только не со мной, у меня привычка с детства сдачи давать, осторожнее. Бе, все как я и предполагала, Мишка оказался обычным шовинистом. Не на ту напал, лапуля, мне отступать в лом. Характер у меня такой. Да нет, по сравнению с другими нрав мой сказочный, но минус есть, не терплю, когда прессуют. Даже зная, что могу получить по шапке, все равно пру с упрямством бараньим.

— Евгения, когда вы уже спуститесь на грешную землю?

— Никогда, пока ты там.

— Куда же я по-твоему должен уйти.

— Обратно в ад. Свали и дай мне спокойно жить дальше.

У парней может быть мелодичный смех? Нет? Тогда истеричный или припадочный. Или это у меня истерика и я прислушиваюсь к его смеху, сравнивая со смехом других ребят. В чем отличия? Ни в чем! Но этот мне больше нравится. А-а-а, я с хожу с ума? Точно, этот гад вынудил меня спасаться бегством, в результате я сижу на самой высокой перекладине шведской стенки. В то время, как он сидит нога на ногу внизу и ковыряется в своем телефоне.

— С чего ты взяла, что твои проблемы во мне?

— А с чего ты решил, что у меня проблемы? У меня нет проблем, но есть ты и ты мне не нравишься. Знаешь почему?

— Даже и не догадываюсь.

Как же, не догадывается он. Вот нарцисс, он просто сидит и ждет комплиментов. Говорю же — извращенец.

— Короче, Куприянов, сваливай и дай мне уйти.

Вот она, улыбка дьявола. И пальчиком манит для пущей убедительности. Хочешь, чтобы я поверила в твою безопасность? Не-а, забудь. Ноги до сих пор трясуться от стометровки за четырнадцать секунд.

— Иди ко мне, крошка.

— Крошками будешь своих вешалок называть.

Черт. Черт. Черт. Руки затекают и держаться все труднее. Когда же он свалит или кто-то войдет в спортзал. Че, в школе нет ни одного желающего погонять мяч после уроков?

— Не твое дело, как и кого я называю. Но я с тобой вынужден согласиться, на крошку ты не тянешь. Снизу вид на твою попку очень даже впечатляющей. Мой тебе совет, займись спортом.

— Че?!

Он сказал, что моя…ах, он…козел…да у меня самая…сволочь…прид…

— Не чекай, в который раз тебе повторять?

— Да пошел ты.

От злости в глазах покраснело, сейчас спущусь вниз и врежу. Достал. Сейчас, еще немного и…

— Ай!

Ладони вспотели, до пола метра два и я с криком падаю вниз. Лечу, кричу, приземляюсь. Да лучше б на пол головой, чем на грудь Куприянова. Весь воздух вышел из легких и сказать много чего хочется, а не могу. Зато он, может. Хрипленько, но так же гаденько.

— Я же говорил, что ты упадешь к моим ногам, а не свалишься на меня, как мешок с цементом.

Все. Лопнуло терпение мое, лови презент за комментарии. Размах и фингал Мишке обеспечен, только на этот раз он будет настоящим, а не нарисованным. А я бегом в коридор, там больше возможности затеряться и переждать бурю. Мама, лучше бы я дома осталась. Что же завтра будет?

Глава 4. Безумству храбрых поем мы песню

Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда энергетический вампир со мной.

И как меня угораздило нажить врага в лице Мишки Куприянова? Если разбираться с самого начала, то это он первым меня публично оскорбил. Моя же «мстя» была менее заметной для посторонних. В отличии от него, я не стремилась собрать аудиторию вокруг нашей тихой вражды, переросшей в подобие пин-понга. Если я раскидала по знакомым видео с его воскресным выступлением, чисто из принципа, то ему здорово повезло, так как никто и не узнал исполнителя, а я подписала видео как «жжет, парнишка». Лайков набрала, комментариев смешных и все. А он, в отместку ультиматумами засоряет мой почтовый ящик. Я терпела. Долго и тщательно подбирала оправдание его выходки под лестницей, в спортзале, даже в столовой, когда он, вынырнул из-за моей спины и стащил румяный сочень со словами «тебе нельзя». Но, после его угрозы перейти к более серьезным действиям, если я не приступлю к выполнению его безумного плана, подумала, что можно немного и уступить. Тем более, погода благоприятная, а мое нервное здоровье резко пошатнулось в последнее время.

На часах семь пятнадцать, а его еще нет.

— Хэй, гды ты, чудище лесное? Выходи и сразись со мной, коли не боишься.

Это ничего, что я стою во дворе дома этого придурка и ору на всю округу, еще и в воскресенье? Ничего? Тогда дальше.

— Петя, Петя, петушок, выгляни в окошко, дам тебе горошка.

Весна! Горожане спали, но уже просыпаются от моих воплей. Вот узнают, Мишка, твои соседи, что это к тебе приходили, получишь. Сам виноват. Видите ли решил поквитаться со мной путем совместных тренировок. Заявил, что для моей пятой точки полезно. Лучше бы про мой мозг подумал, для него каждая наша встреча, как ядерный взрыв. Ладно, адрес назвал, а номер квартиры нет, еще и телефон его не отвечает. А, точно, он же у него сломан, так сказать раздавлен моим падением. Ох, и о чем только думал, когда заявил "Теперь, ты будешь меня развлекать". Ах, да, он же мой господин, а я его слуга. Тогда…

— "Взвейтесь кострами, синие ночи!

Мы пионеры — дети рабочих.

Близится время светлых годов.

Клич пионера: "Всегда будь готов!"

Радостным шагом с песней веселой

Мы выступаем за комсомолом.

Близится время светлых годов.

Клич пионера: "Всегда будь готов!"

Грянем мы дружно песнь удалую…"

И так я разошлась, что не услышала, как дверь подъезда открылась, и из нее выскочил он. Глаза безумные, лицо бледное, а руки, как у человека с больными суставами.

— Чекнутая!

— Не чекай!

Ага, лови камешек в свой огород.

— Слезай оттуда. Что за привычка лазить там, где не надо?

— Это нормально, когда тянет к запретному.

Хотела блеснуть, а Мишка весь смысл моих слов переиначил.

— Поэтому ты от меня не отстаешь? Слезай, время идет. Или хочешь подольше побыть со мной?

— Еще чего.

И кто от кого не отстает? Ладно. Так и быть, по детской горке скатываться не буду, а то совсем меня засмеет, но удержаться от прыжка с каната не могу.

— Ну ты и ребенок. Тебе точно шестнадцать?

— А тебе?

Дальше пошли молча. Вначале он ускорял шаг, потом перешел на легкий бег, к тому времени, как мы подбежали к стадиону, я ног своих почти не чувствовала. Куприянов с легкостью по кругу рванул, а я на скамейку. На дворе почти апрель, сухо и тепло. Почти тоже. Отдышалась, глазки закрыла и мечтаю о продолжении моего нарушенного Мишкой сна. Мечты разлетелись, как брызги воды из-под колес внедорожника, когда услышала над собой сердитый голос.

— Подъем!

Морщась, приоткрыла один глаз и помотала головой.

— Нет. Я устала. Давай, ты там побегаешь, а я не буду тебе мешать, давай?

Ну, че ты там думаешь? Соглашайся и всем будет хорошо. Что же ты такой несговорчивый уродился. И как тебя родители терпят?

— Ты не забыла, по какой причине оказалась здесь?

Мотаю головой.

— Да, помню, но это не значит, что…

— Это значит, что из-за тебя я остался без своего любимого и нового телефона. Между прочим, именно поэтому я не могу слушать музыку, когда бегаю. Хотел, чтобы ты меня развлекала песнями, но лучше лягушек слушать чем тебя.

— Да…ты…

— И заметь, я хотел извлечь сегодня выгоду для нас обоих, слышишь? Мне компания, тебе спортивная фигура. Так что, подъем, большая крошка.

Его последнее замечание вынудило меня подняться и сбежать за ним по ступенькам. Два круга он наслаждался эпитетами в свой адрес, а я снова слушала его смех. Даже пару раз позабыла зачем обзываюсь. На третий круг меня не хватило, но не потому, что я сдалась. Все оказалось куда трагичнее.

— Ай!

Снова «ай» и снова я падаю, только в этот раз не на теплого Мишку, а на холодную землю.

— Ты чего?

— Нога.

— Подвернула?

— Нет. Не знаю. Нет.

— Где болит?

— Везде.

И уже реву по-настоящему. Самой себя жалко, а от боли судорогой сводит все тело. Смотрю сквозь слезы, как Мишка мой кроссовок осторожно снимает, а там…

— Ай, как больно.

— Черт, возьми, Женька. Ты хоть что-то нормально делать можешь? Потерпи, я сейчас посмотрю.

— Ай, ай, ай, не надо.

Не слушая моих протестов, Мишка стянул ставший красным мой бывший еще утром белый носок. Гвоздик. Перевернув кроссовок, удостоверилась, что острый гвоздик присутствует и из-за него я буду хромать. Нет, это все не из-за гвоздя, а из-за Куприянова. Не появись он в моей жизни, я бы ничего подобного не переживала. А еще, а еще, а еще, я бы никогда не увидела, каким он может быть трогательно-заботливым и терпеливым. Он бы не поднял меня на ручки, не отнес в такси, не держал бы за руку, когда его мама-врач обрабатывала мне ранку. И мне бы никогда в жизни не показалось, что я ему нравлюсь. Вот, почету-то так я думала, когда Мишка, закусив губу, ласково смотрел на меня и сжимал мои пальцы, во время перевязки.

— Вот и все. Скоро все заживет и будешь бегать дальше.

— Спасибо, мам.

— Спасибо, вам.

Мама Мишке волосы потрепала, мне улыбнулась и ушла выкидывать испачканные бинтики. А Мишка пересел в кресло напротив и весь тот абсурд на счет того, что я могу ему нравиться или то, какой он милый и хороший, вылетели в открытую форточку.

— Еремина, а ты можешь не привлекать к себе неприятности или ты с ними всегда на одной волне?

Обидно. Обидно, когда разочаровываешься в людях. Но мне это не грозит, так как этого человека я слишком хорошо знаю.

Глава 5. "Тема:"

Тема недели: я и мое настроение. Я это я, а настроение мое — Рlacebo, Сплин, Нim и все такое, в стиле депресняк.

— А-а-а-а, как мне плохо. Кто-нибудь, спасите мою душу.

Бум! Это моя бедная головушка в очередной раз ударилась о стол. Затуманенный слезами взгляд ловит циферблат настенных часов, которые отсчитывают оставшееся до концерта времечко. Два часа и пятнадцать минут до начала выступления группы, той самой, послушать которую я мечтала целый год, даже билет купила два месяца назад, что бы спасть спокойно и не переживать. А теперь, что мне теперь делать, когда не отпускают. Видети ли, куда я поскачу на одной ножке?

— А-а-а-а-а, почему все это мне?

Бум! Будет синяк, но мне не важно. Важно, что я пропущу концерт, и это разбивает мое сердце. Часы отшагали пятнадцать минут, приближая начало представления. Молча, сижу и вздыхаю, глядя на билет. Кручу его пальцем, стираю с уголка упавшую слезу и всхлипываю вновь. Концерт будет для всех, кроме меня, я не могу пойти и насладиться зрелищем. Всхлип и…

— А-а-а-а, за что?!

Бум! Уже не чувствую боли, мне по фиг, что лоб и глаза стали одинаково красными, мне плохо, у меня душа болит и сердце ноет. Это трагедия всей моей жизни, я хочу умереть!

Бум!

Из-за проткнутой ноги, два дня в школе пропустила, в больнице дали освобождение от физкультуры, но не от учебы. В школу значит ходить можно, а идти на концерт мама не разрешает. Не судьба! Не справедливо! В школе не пришлось врать с три короба, история про ногу и гвоздик прошла на бис. Куприянова не упоминала, упаси боже произносить его имя и свое в одном предложении. А Мишка стоял недалеко и слушал, что я говорила. Скорее всего следил, чтобы лишнего не сболтнула. Конечно, бегать в воскресное утро да еще с кем, с Ереминой! Походу ему мой рассказ чем-то не понравился, не знаю чем, только он, как услышал мою версию, так вскочил злющий и вышел из класса.

Плевать. Не хочу о нем думать, хочу на концерт.

— А-а-а-а, как так, а-а-а-а?

Бум! И следом тук-тук-тук.

— Жень, можно к тебе?

Мама пришла, молочка принесла. Да, она в курсе моего состояния и в этом есть часть ее вины. Но она старается поднять мне настроение с помощью теплого молока и печенек. Не хочу молоко, хочу на концерт.

— Нельзя ко мне, меня больше нет, я умерла.

Видимо мама не поверила и вошла.

— Если тебя нет, то у кого я буду спрашивать, можно ли впустить к нам молодого и очень симпатичного человека?

Зачем маме молодой и симпатичный, когда у нее есть любящий папа. Ай! В голове и без того полное разложение от утраты моей мечты, а тут еще мама со своими ребусами.

— Какой человек?

Скривившись от абсурдного описания и немыслемых выдумок родительницы, отрываю битую об стол головушку и взираю злым вампирским взглядом на маму.

— Женьк, ты чего?

Того, я реву третий час, разочаровавшись в жизни. Развожу руками типо «а сама не понимаешь?»

— Дочь, я думала ты у меня уже взрослая, а ты совсем ребенок.

И тянет руку к голове, чтобы погладить.

— Ай-щь! Не надо меня жалеть, лучше на концерт отпусти.

Насупившись и еле сдерживая слезы, кошусь на нее, скрестив руки на груди.

— Но твоя нога, она же…так, совсем меня заговорила. К тебе пришли, выйдешь?

— Нет, скажи, что я не в настроении принимать визитеров. У меня траур.

— Не груби. Там парень пришел и топчется под дверью, между прочим, он очень симпатичный, ты мне ничего о нем не рассказывала. Кто такой?

Она серьезно? Это не я открывала дверь и я понятия не имею, кто там такой. А мама хитро подмигивает мне и пританцовывает. Ох, тыж, эк ее поразил красавчик на лестничной площадке. Красав…стопэ, а кто ко мне мог придти, если все мои друзья на концерт отправились? Прислали сообщения с обещаниями все заснять и рассказать подробности, после, а кроме них нет ник…

— А он не сказал, как его зовут?

— Михаил и он такой…

Махнув рукой на маму, отворачиваюсь и падаю на стол, мыча от досады.

— Не надо о нем. Скажи, что у меня нога болит и мне нельзя ходить, поэтому я не могу выйти и поговорить с ним.

— Жень, что за глупости? Ты в школу же ходишь.

— В школу хожу, а на концерт ты меня не отпускаешь.

Всхлипнув, кулаком стираю с глаз злые слезы и хлюпаю носом.

— Не сравнивай школу и толпу фанатов. Что будет, если тебя толкнут?

Серьезно? А в школе нет толпы и меня там ни разу не толкнули. Издевается? Да в нашей школе….а, бесполезно ей объяснять, она меня не услышит.

— Мам, уйди, прошу.

Мое «Бум!» продолжило мамино «Ой!». Дверь закрылась и я осталась одна. Стрелки отсчитали еще пятнадцать минут моей убитой горем жизни.

Тук-тук-тук!

— Ты человек-паук?

Мама с неестественно-приторной улыбкой заглядывает ко мне и говорит.

— Нет, но у меня есть к тебе разговор. Думаю, он тебе понравится.

Кто? Скептически смотрю на нее, ожидая продолжения. Что это с ней, то строгая, то уговаривает, а то выступает с интересными предложениями.

— У нас был один разговор и у меня после него голова разболелась. Может не надо?

Голова, скорее всего, от крышки стола болит, но не только опилки прессованные тому виной и мама в курсе дела.

— Этот тебе понравится.

— Откуда такая уверенность?

Подозрения поползли, цепляясь за остатки разума.

— Понимаешь, тот симпатичный мальчик, что к тебе пришел, он сидит у нас в гостиной и…

— Че?! Мам, я же сказала, что…

— Чш-ш! Не кричи так громко! Они там с папой разговаривают. Так вот, вы же вместе хотели идти на концерт, но ты постеснялась признаться мне. Сказала бы сразу, что у тебя появился парень, что вы хотите погулять, сходить послушать музыку, я бы сразу тебя отпустила. Милая, не надо стесняться и рассказывать о своих чувствах мне. Я всегда тебя выслушаю и пойму.

Не помню, в каком фильме видела похожую сцену, только там оба родителя стояли и смотрели на дочь и лица у них были, как при разговоре с душевнобольным человеком. Еще фразочка эта «мы тебя слышим и мы тебя понимаем». Хм, самое главное, что мама все так представила в виде логической цепочки, и так у нее это гладко вышло, что нельзя не поверить. Поверила бы, не знай я всей правды. И с чего она взяла, что мы с ним куда-то собирались идти вместе? И еще, значит, с друзьями нельзя, а с симпатичным и не знакомым можно?

— В гостиной говоришь, сидит, с папой? Ага, счаз я выйду.

— Хорошо, пойду, предупрежу его.

Иди, предупреди, ему это понадобится.

— Ай!

Как только дверь за мамой закрылась, встала из-за стола и тут же плюхнулась назад. Забыла о больной ноге на секунду, вот и поплатилась. Отдышалась и зашагала в зал. В прихожей у нас зеркало большое висит, так вот, я в него специально не посмотрелась, знаю, что выгляжу ужасно, так пусть и Мишка меня такой увидит, это из-за него я так плохо выгляжу.

Ага, сидят и болтают с папочкой, а мамочка чаек с плюшками предлагает. Эх, мама, мама. Купилась на улыбку и глаза.

— Че пришел?

— Женя!

— Евгения!

Строгие замечания родителей пропускаю и не спускаю глаз с Куприянова. Я то, вон, вся горем подавленная и не причесанная, а он весь такой красивый, как на свидание собрался. И рубашка не рубашка, и джинсы модные и прическа, как с обложки.

— Привет, Жень.

— Угу.

Нервничая, сцепила пальцы за спиной, но выражения лица не меняю. Да, я не довольна и че?

— Мы можем с тобой поговорить?

— Угу.

Кивнув головой, показываю на выход из квартиры.

— Женечка, дочь, зачем выходить? Мы с папой на кухню пойдем, чай поставим, а вы говорите. Окей?

Окей? С каких пор моя мама так говорить стала? Ладно, мама с папой сбежали, а мы с Мишкой стоим в большой комнате и буравим друг друга пристальными взглядами.

— Че те надо?

— Не чекай, сколько раз повторять?

— Ни сколько, не утруждай себя. Говори, че приперся и иди куда шел.

Ухмыльнувшись, Мишка руки в брюки и ко мне направился. Наклонился ближе и расплылся в лучезарной улыбке. Знаю, за этим последует гадость.

— Какая ты страшная и жалкая. Не хочешь умыться и макияж подправить?

Сволочуга поганая. Что б у него прыщ на языке вылез от таких комплиментов.

— А ты? Давно ли сам с тональным кремом распрощался?

— Я и не пользовался им, я носил очки. Да и твой кулачек не нанес мне большого вреда, так, маленькое пятнышко было.

Ах, ты ж, не задумываясь, размахиваюсь и целюсь точнее, наверняка. Секунды понадобились мне, чтобы дотянуться до Мишкиной физиономии, а ему и того меньше, чтобы поймать мою руку, скрутить ее за спину и прижать меня, прыгающую на одной ноге, к стенке.

— Не дергайся и не кричи. Там твои родители. Будешь пищать, они прибегут и придется объясняться с ними.

— Вот и расскажешь им, как руки мне заламывал.

— И о том, что ты меня бьешь не первый раз, тоже рассказать?

— Я…

— Бьешь.

— Че…

— Не чекай.

Стоит не моргнет, а мне дышать тяжело. Чего так таращится, будто я ему что-то обещала и не выполнила. Потом руки убрал, я свободна, а он отошел в сторонку и поднял с кресла свою куртку. Порылся в кармане и вытащил что-то. Чем-то мне не понятным, оказался билет.

— Я пришел к тебе с миром, а ты так не хорошо меня встретила.

— Ну и не приходил бы.

— Чш-ш.

Из-за моей мамы, которая я уверена, стоит у двери в кухню и подслушивает, приходится говорить шепотом. Об этом и Куприянову известно.

— Откуда ты знаешь, что я собиралась на концерт идти?

— Слышал, как ты ныла кому-то по телефону, что тебя мама не отпускает. Вот, решил придти на помощь, а тут ты, да еще и с кулаками. Нормально общаться совсем не умеешь, как и разговаривать?

— Отвали.

— М-да, вопрос снимается. Так что, идем?

— С тобой?

Стою и ушам своим не верю. Что мне с ним на одном концерте делать?

— Ну, видимо твоим друзьям у родителей доверия нет, раз не отпустили с ними, почему так обстоят дела я и спрашивать не буду, зная тебя. А вот со мной, отпустят.

— У меня хорошие друзья, в отличии от некоторых.

Че вот брови свои вверх задирает? Стоит себе, красуется и выеживается. Вот, рукав рубашки отодвинул и на часы посмотрел. Блестящие, дорогие, наверное. Пальцем в циферблат ткнул и вопросительно на меня смотрит.

— Если не успеем, это будет не моя вина.

Что делать? Идти в его компании совсем не хочется, как и упускать возможность. А что, если…точно…с ним уйду из дома, а там…правильно, так и сделаю.

— Не выйдет.

— Че?

Глазки свои прикрыл, пальцами переносицу сжал, тяжко вздохнул и выдохнул.

— Я говорю, что у тебя не выйдет сбежать от меня во время концерта. Либо ты идешь со мной и ведешь себя хорошо, либо я иду один. Нет желания стоять и отчитываться перед твоими предками.

— А?

Разинув рот от такой наглости и напористости, стою, молча и взираю на Куприянова. Диктатор, блин.

— Вот и отлично. Беги переодевайся, умывайся и волосы причесать не забудь. Да, никаких юбок коротких, не хочу отвлекаться, на разборки с неадекватными парнями, которые будут к тебе приставать.

— Ко мне? К страшной и жалкой?

— Фу, Еремина, не передергивай.

В шоке разворачиваюсь и шагаю в ванную умываться. Видимо, пережитые переживания не дают в полной мере радоваться тому, что я все-таки попаду на выступление любимой группы. В чудеса тоже не верю. Но знаю заранее, что вечер без приключений не останется. Может отказаться и не ходить никуда?

— Женька, судьбу испытываешь, твои встречи с Куприяновым не заканчиваются хорошо. Подумай!

Но отражение молчит. Эх, была не была, кони рвут удела.

Глава 6. Темнота не лучший друг

— Еремина, тормозни здесь и подожди меня минут пять, я скоро. Никуда не уходи и ни с кем не разговаривай, я за тобой слежу.

И знак этот дурацкий пальцами «глаза в глаза».

— Вали куда собрался.

Смеясь, махнула ему рукой, но все веселое настроение пропало, когда увидела "куда" Мишка направился. «Мечты сбываются и не сбываются. Любовь приходит к нам порой не та-а-а-….» Почему-то именно эта песня пришла на ум, когда я увидела Куприянова в объятиях симпатичной девчонки с длинными фиолетовыми волосам. И вспомнила я не Юрия Антонова, любимого исполнителя моей бабушки, (слушая его, бабуля попутно приучает меня к нормальным песням), а исполнение этого же шлягера в мультике о трех богатырях и морском царе. Вспомнила и такая тоска вселенская на меня напала, что одновременно плакать и ругаться захотелось.До этого момента все было прекрасно и я, продолжала радоваться жизни, но, как говорится, счастье вечным не бывает. Да, я попала на концерт, подпевала и «подкрикивала» любимые песни, танцевала в полторы свои ноги и половину Куприяновской, тот по доброте душевной разрешил опереться на его нижнюю конечность, и ни о чем плохом не думала. Даже Куприянов, не смотря на свое идиотское условие «либо остаешься здесь со мной в фанзоне, либо уходишь к друзьям, но я делаю полный отчет о твоем плохом поведении родителям», вел себя сносно. Ненормальный, какая ему разница, где я нахожусь? Единственное логическое объяснение его такого поведения — это свойственная ему одному извращенная вредность. Подумав немного, я решила, что ближе к сцене куда лучше, чем ближе к выходу, а с друзьями я разберусь завтра. Что поделать, ради такого шанса быть ближе к звездам и Куприянова потерпеть можно.

Да, еще радость, это мой наряд и Мишкино молчание. Видимо, оценил он его по достоинству, так как промолчал и ничего не прокомментировал, что мне показалось странным, учитывая его недавние наставления. На самом деле, я очень тщательно готовилась к выходу, уж больно задели слова о моей внешности невзрачной и не подходящей, мягко говоря. И так захотелось быть самой красивой, что я рискнула и накрасилась, самую малость, но эффект получился впечатляющим. Мама присвистнула увидев меня, вышла в коридор следом и прошептала «класс!» Н-да! Оделась я в черную широкую юбку, сиреневую водолазку с белым узором на плече и серое пальто, а рваные джинсы и кожаную куртку с толстовкой, в которые собиралась наряжаться до этого, решила оставить на следующий раз. Пойду в любимой одежке без компании Куприянова.

Сегодняшний же мой конвоир довез нас до клуба на такси, ссылаясь на мою ногу и его нежелание тащиться со мной на автобусе. Вел он себя вполне нормально, если не брать в расчет его постоянное нытье на счет моей беспечности и невнимания. Видите ли я, слишком много смотрю по сторонам и не слушаю его пламенные речи о том, как должна вести себя девушка на рок-концерте. Ха! Три раза ха-ха-ха! Зануда да и только. Шаг влево, шаг вправо и прыжки рассматривались, как попытка смотаться. Придурок.

Эм, вот еще один минус совместного выхода с Мишкой. Если бы не знала, каково наше с Куприяновым отношение друг к другу, подумала, что идем на свидание. Видела отражение совместное в витринах магазинов, загляденье! Красивая мы парочка, однако. Бред, конечно, но мысль эта не отпускает, наоборот, она вгрызается в подкорки головного мозга и точит-точит «классно смотритесь». Меня не отпускает эта мысль, а Мишку не отпускает девчонка с сияющей, как и у него самого улыбкой.

Стою. Жду. Ни с кем не разговариваю. Ассоциация с верной собачкой, велели сидеть на месте и дожидаться своего хозяина, вот и исполняю команду. Абсурд.

Вон, снова обнялись, рассмеялись, вот Мишка телефон свой достал и они, сделали пару совместных снимков. Распрощались, не забыв обняться, и разошлись в разные стороны. А Куприянов не идет, а прыгает от счастья. Клоун.

— О, Еремина, пошли скорее, тебя домой отвезу.

Сказал будто только вспомнил обо мне.

— Спасибо, но нет. Я в твоем обществе почти три часа, а для моей психики это передоз. Еще рано и я одна доеду, на автобусе. Пока, Куприянов.

Махнула рукой и…и… Ого! Все краски счастья слетели с рожи Куприяновской. Неужели обиделся на замечание мое?

— Я такси вызвал, машина ждет и я обещал твоим родителям, что привезу их дочку домой. Пошли.

Лапку мою хвать и вниз по лестнице, а я молча следом иду, прихрамывая. Че не так на этот раз? Машина была на месте. Молча всю дорогу доехали до моего подъезда, молча Мишка расплатился с водителем, пожертвовав довольно крупную сумму денег. Злится, что далеко живу или чем другим не доволен? Фу, капризный. Швырнув в меня молнией из сердитых очей, вышел следом. Такси уехало, а Мишка остался.

— Зачем машину отпустил?

— У меня дела здесь, недалеко.

— А-а, понятно.

Понятно, какие у него дела, да и телефончик вон, ожил и Мишка улыбаться начал. Понятно.

Хотела просто развернуться и уйти, но вежливость не позволила. Как-никак, а поблагодарить Куприянова надо.

— Миш, спасибо тебе. Если бы не ты, меня бы не отпустили.

Бы. Бы. Бы. Бесит. Да, если бы не он, я бы на здоровой ноге и с друзьями веселилась.

— Если честно, то я пришел не по доброте душевной, а из-за твоей ноги. Это в какой-то степени моя вина, что ты поранилась. Вот и все.

В какой-то степени? Это действительно было «ВСЁ!» Это означало, что я сама по себе ему совершенно не интересна, что он испытывает гребаное чувство вины и жалость, и что провести со мной вечер для него обязанность. Твою ж за ногу, какое унижение. Сцепив за спиной кулаки, чтобы не поддаваться гневу и обиде, улыбаюсь из последних сил, хочу попробовать оставить последнее слово за собой.

— Вот и прекрасно, а то я уж грешным делом подумала, что нравлюсь тебе. Но, после твоих слов у меня словно камень с души свалился. А так, все норм, Куприянов. До встречи в школе.

Разворачиваюсь под молчание и иду к подъезду, вытаскиваю ключ, открываю дверь и захожу. Вместе со мной заходит Мишка. Точнее не совсем заходит, он остановился и держит дверь.

— С чего ты взяла, что нравишься мне?

Ай, чего бы ему не провалиться к своей девчонке, с которой обнимался? Зачем идет за мной и задает эти вопросы? Злость и обида в комплекте с ревностью и мне не дают молча уйти.

— Ну, а как же иначе? Придти ко мне домой, познакомиться с моими родителями, идти вместе на концерт и не испугаться, что твои друзья и знакомые увидят нас весте. Еще немного и я подумаю, что ты бегаешь за мной.

В подъезде тускло лампочка светит, жаль, не могу по достоинству оценить выражение Мишкиного лица. Одно понимаю четко, каким бы Мишка не был, все равно он красивый. Даже злой. Даже с прищуренными глазами и нахмуренными бровями. Шаг и я отступаю. Второй шаг и оступаюсь. Запнулась за ступеньку и села на нее, а Мишка надо мной завис с протянутой рукой помощи.

— Ты же понимаешь, что я сейчас могу подумать?

Понимаю, думаешь, что вот и настал тот момент, когда я оказалась у твоих ног. Не на ту напал, Куприянов.

— Одно я поняла точно, все это ты затеял, чтобы выиграть. Это всего лишь ступенька, Миш, и я случайно споткнулась, а не упала перед тобой на колени.

Игнорируя его руку, встаю, опираясь на стенку. Нога ноет, домой хочу, на глазах слезы, а в душе плохо, плохо, плохо! Иду к лифту, жду, вхожу в открытые двери и поворачиваюсь лицом к Мишке. Вот он, стоит и смотрит. Следующий мой вопрос сорвался с губ непроизвольно, о чем я тут же пожалела.

— Че?

Мишка в двери и кнопку моего этажа нажимает. Злой, как черт и глаз с меня не сводит. Нервирует, честное слово.

— Не чекай.

— Да пошел ты! Че тебе от меня надо? Чего привязался ко мне?

— Я?! А не ты ли первая начала со своими детскими выходками? Скажи, зачем ты спрятала вещи всех пацанов в моей спортивной сумке?

— Да, если бы ты при всех не сказал, что я очередная бегающая за тобой дурочка, я бы и не подумала ничего подобного делать.

— А видео? Ты извратила все, что было на само деле. Это мой друг и у него проблемы. Да, он плакал, ему было плохо и я просто обнял его, чтобы поддержать, но ты увидела в этом черте что и шантажом заставила петь. Да еще и условия поставила идиотские.

Другу было плохо? Совесть у меня оказывается есть, но я с ней позже дома пообщаюсь, у меня серьезный разговор назрел. Либо мы сейчас все с Мишкой выясним, либо у нас этот дурдом и дальше продолжится.

— Как хорошо, что ты вспомнил об условиях. Если бы не одно из них, моя нога бы не пострадала. "Будешь меня веселить на пробежках!" Ха! Совсем рехнулся? А дальше так, вообще, отпад. Ты сам до всего додумался или с психически больными советовался, "как правильно вынести мозг нормальному человеку?" "Пройтись в воскресенье по магазинам. Вместе!" Куприянов, мы не должны быть вместе, тем более в магазинах! Чекнулся?

— На себя посмотри…

— Че?!

— Сколько можно повторять не че…

"Не че" там он хотел сказать я так и не услышала. Темно. Как только потух свет и лифт остановился, до меня дошло, что мы стоим и орем друг на друга. Точнее, стояли и орали. А теперь, в полной тишине и беспросветной тьме, отчетливо слышно, как сбилось наше дыхание. Видимо, не на шутку разошлись, раз не заметили ничего. Вспомнила, как мама упоминала вчера, что соседка на лифт жаловалась и хотели вызвать мастера. Н-да, мастер так и не дошел до нас. Везуха!

— Так и знала, что ничем хорошим этот вечер не закончится.

— Какое совпадение. Я такой исход тоже прдчувствовал.

Ар-р-р, достал. Тыканье кнопок ничем не помогло. На стук и крики о помощи никто не откликнулся. На сотовых, почему-то связь пропала. Это судьба! Злой рок и расплата за пренебрежение интуицией. Так повезти только мне может и только в компании с Куприяновым. Нет, почему это во мне проблема? Она в Мишке! Придя к такому выводу, тихо сползла по стенке на пол и присела в уголке. Бог даст, кто-нибудь вспомнит о нас и поможет. А Куприянов не сдается, все стучит в двери и причитает помочь. Понимаю, мне тоже совсем не хочется оставаться наедине с ним в таком маленьком и замкнутом пространстве.

— Жень, попробуй свой телефон проверить.

— У меня батарейка еще в такси села. Если ты не забыл, я снимала выступление своих кумиров.

— Как же, тут забудешь. Всю ногу мне оттоптала, пока прыгала. Ты где?

— Здесь.

Вот пакость, а.

— Судя по голосу, снова к ногам моим упала.

— Да пошел ты.

Нет настроения с ним пререкаться и спорить. На смену злости пришли усталость и разочарование. По фиг, пусть что хочет, то и думает. С завтрашнего дня я с ним и здороваться перестану.

— Куда я могу уйти из закрытого лифта?

А мог бы значит, то ушел? Вот, опять обидно.

— Еремина, ты что, на полу сидишь?

Легкое дуновение ветерка известило о том, что Мишка руками размахивает и меня ищет. Еще немного и по голове заедет.

— Че размахался, здесь я.

Тот на корточки присел и ручище свои мне плечи положил.

— Ты как. Нормально?

Издевается? А, понимаю, снова заботушка на него свалилась. Конечно, я же до родителей пока не добралась.

— Не переживай, твоей вины нет в том, что лифт сломался. Это все она.

— Кто?

— Девочка с куклой.

— Кто-кто?

А дальше фантазия моя разыгралась на полную. Я нашла выход своей грусти, а Мишка, судя по тому, как все ближе и ближе ко мне придвигался, не был в восторге от моей истории о девочке-привидении. Значит, я была на верном пути. Счастье мое вернулось.

— Так вот и бродит она у нас в доме. А по ночам, то тут, то там слышится ее гневный голос.

«Отдайте мне ее, отдайте!» Не успокоенная душа девочки потерявшей куклу, постоянно напоминает о себе, особенно в темноте.

— Еще историю расскажи, пожалуйста, я почти заснул.

— Что?

Я, тут, понимаете ли, страх и ужас на него навожу, а он дрыхнуть собрался. Решила от страха прижался к плечу моему, а он вообразил что на подушку привалился. Ткнула Мишку пальцем в бок, но тот лишь расхохотался.

— Эй, я щекотки боюсь.

— Да? Ты! Че?!

Хэй, парниша, зрят ты мне такие сведения выдал. Не жалея врага тянусь ручками к Мишкиным бокам под курткой, а тот от меня уползает. Я ему и сделать ничего не успела, а он заливается.

— Еремина, не вздумай, я…я…не отвечаю за себя, если…стой говорю…ай…Женька…черт, я кусаться буду…хватит…

И вот под «ай», «ох» и «хрю-хрю», сама не заметила, как мы оказались на полу.

— Попался?

— И ты попалась. Теперь моя очередь.

Руки мои перехватил и прижал к себе. Сглотнув, осознала, что лежу на Мишкиной груди.

Снова. Но на этот раз в темноте. Неуверенность вернулась. Как так, почему я не могу спокойно на него реагировать? Вкусно пахнет. Чуть дыша ловлю его запах и запоминаю. Хочу вспоминать, когда останусь одна.

— Жень…

— Кхм…отпусти.

Тяну руки, а он пальцы наши переплел. Дурак. Зачем он это делает? А я что буду делать, если вернется то чувство, которое накрыло меня волной, когда я Мишку первый раз увидела? Нет, спасибочки, я почти исцелилась и нет желания у меня пускать слюну при каждом взгляде на Кцуприянова, мне и сегодняшних воспоминаний надолго хватит. А зачем он это делает я так и не узнала. Резко включился свет, ослепляя нас и двери открылись. Проморгавшись, я смотрю на родителей лежа на Мишке, а Мишка, закатив глаза снизу вверх смотрит на мастера. Явился таки, халтурщик!

— Мам, пап, это не то о чем вы подумали.

Папа прокашлялся и отвернулся, мастер потирает шею рукой и намек его понятен, а мама не смогла промолчать. Ну, мама!

— Правда? Тогда, дочь, отпусти парня.

Да ладно, вы еще меня в чем-нибудь обвините. А Куприянов ржет, рукой прикрываясь. Вскочил, мне подняться помог, за спинку придержал, пока из лифта выходили. Сверлю его взглядом и ушам своим не верю.

— Вот, как и обещал, в целости и сохранности.

— Спасибо, Мишенька.

Мастер приступил к делу, папа махнул рукой в сторону лестницы, а мама подмигнула Мишке. Не поняла, чего это они переглядываются? Я не поняла, а мама так с энтузиазмом…

— Че?

Лишенная каких-либо здравых мыслей и хоть мало-мальсих объяснений маминого поступка, похрамала вслед за отцом, а Мишка вниз сбежал. Надо было дома оставаться. Точно, именно так и нужно было поступить. Серьезно?! Сама себя спрашивала тысячу раз за ночь правильно ли поступила? Так и не найдя правильного ответа уснула, вспоминая Мишкины глаза и запах. Ох, как же мне тяжко, кто бы знал.

Глава 7. Нестыковка

Я убью Мишку Куприянова. Нет, не так. Однажды, наступит момент и я, избавлюсь от моего самого надоедливого одноклассника. А может попробовать сбежать? А что? Его еще нет, хотя сам в приказном порядке велел явиться к одиннадцати часам в торговый центр. Почему велел? Очередной маневр, плюс благотворительная помощь от моей мамы. Эти двое, как сговорились, один не дает выспаться, а другая изводит своими вопросами целую неделю. Лишь папочка на моей стороне оказался, не дает дочь в обиду. Семь дней было кому за меня заступаться, а сегодня вот некому. Папа вчера уехал по работе и вернется во вторник, а мама, мало того, что вечерами учиняла расспросы «как у вас дела с Мишей?», «почему Миша к нам не заходит?» или «Женечка, почему вы гулять никуда не идете?», так еще и сегодня вытолкала из дома со словами «да-да, нужно ножку размять». Хоть бы раз спросила «Евгения, как обстоят дела с алгеброй?», так нет, ей информацию о моих делах с Куприяновым подавай. Куда подевалась моя мама, а? Если честно, то отвечать на ее вопросы было проще простого, то есть никак. В тот же вечер, когда я с концерта вернулась, поставила родителей в известность, что с Куприяновым у нас чисто вражеские отношения и далеко не любоФ. Папа скептически брови поднял, а мама сделала вид, что поверила. Ну, не хочет верить, как хочет. А с Мишкой я действительно всю неделю почти не пересекалась. Так, только на уроках, когда от скуки головой вертела по сторонам цепляла на себе его непонятные взгляды и все. А на переменах звезда наша восхищала своим чудным видом всю женскую половину школы. Чего тогда на меня пялится? Чтоб ему пусто было, валенок.

— Че спишь? Вдруг деньги сопрут или мобилу. Не боишься?

— Че?

Открыв слипающиеся глаза смотрю на присевшего напротив пацанчика лет тринадцати.

— О, да ты своя.

— В смысле?

Оглядываюсь по сторонам в поиске Мишки. Пока он, черте где шляется, ко мне туту малолетка клеится.

— Мишку ищешь? Скоро придет, его Лиска поймала. Давай знакомиться, я Серый.

Прыснув от названных имен, машу рукой на парнишку, типо не в тебе дело, или не совсем в тебе. Не принимай на свой счет, ага. Либо он догадливым оказался, либо привык к такой реакции при упоминании их имен.

— Зря смеешься, когда мы трое сходимся, с нами лучше не связываться.

— И не собиралась. Извини, честное слово не хотела обидеть. Но Мишка, Лиса и Серый это…это жесть.

— Ага, жесть. Это твое? Можно?

Не дожидаясь разрешения, Серый колу мою забрал и выпил половину стакана. Н-да, он не из стеснительных. Отрыжка не заставила себя ждать, а он не потрудился ее спрятать.

— Вкусно?

— Ага. Че такая грустная?

— Я?

— Ну не я же. Нет, лучше скажи, как вы с Мишкой пересеклись, ты не совсем похожа на его обычных девчонок.

— А на кого они похожи?

Боюсь услышать сравнение из уст этого младенца. Как чувствовала, не надо было спрашивать.

— Ну, в основном они похожи на скулящих и лающих собачат, которые вьются рядом с ним, ожидая, хозяйской ласки.

— Грубо. Очень.

— Зато правдиво. Терпеть не могу приставучих и подхалимов. Ты другая.

— С чего ты взял? Вот Мишка появится и я, высунув язык, буду ловить каждое его слово.

Серый на меня хитро посмотрел из-под длинной косой челки и ничего не ответил. Вместо этого придвинул к себе мою не допитую им же колу и выпил остатки.

— Сомневаюсь. Вон, смотри, они идут.

— Кто?

«Они» это Куприянов и та девчонка, которая висла на нем неделю назад. Сегодня она была в короткой юбке и джинсовой безрукавке поверх черной футболки, а ее неестественно фиолетовые волосы, заплетены в длинную косу. Красивая. Куда мне до нее. И она тоже не вписывалась в секту поклонниц Куприянова.

— Привет, вы че так долго?

Мишка на пацана цыцкнул и обосновался на соседнем со мной стуле, потирая лоб пальцами.

— Ваше «че» меня скоро доконает.

Бинго! А я думала, с чего вдруг мне пацан приглянулся сразу, если не брать в расчет его сравнения девушек с собаками.

— Чье именно? Привет, я Лизавета, а ты? Видела вас с Мишей на концерте. Зря тогда не познакомились, но мне было не до вас.

В курсе. Интересно, а Мишка, не сильно ли задержался, когда в лифте со мной застрял?

— Женя.

— Приятно. Уверена Серый уже познакомился с тобой.

Серый нагло улыбнулся всем и навалился на спинку пластикового стула, потирая живот.

— Познакомился и выдул всю ее колу. Мих, ты для чего нас собрал в такую рань? Кроме Лизки, которой никогда не спится, есть и нормальные люди.

— Ты еще скажи, рабочие. У всех нас каникулы, сегодня выходной и нечего просто так тратить время впустую.

— Твои предложения.

Трое рассуждают о делах и предложениях, а я сижу и перевожу взгляд с одного на другого. Какие все разные и мне очень интересно, как они связаны между собой. У Куприянова нет родных сестер или братьев, может, двоюродные? Серый весь из себя неформал с длинными волосами и серьгой в ухе. Его куртка, штаны и кеды, даже рюкзак и тот черный. Лиза наоборот вся разноцветная. Волосы фиолетовые, юбка розовая, а джинсовая безрукавка расшита красными и желтыми цветами. На ней все очень гармонично смотрится и не кажется смешным или вульгарным. Куприянов же отличается от нас всех сидя в наглаженных синих брюках, серой рубашке и ботинках, словно только что купленных в дорогом бутике. Может так оно и есть. А его прическа, манеры и все эти взгляды с поволокой и какой-то проницательной ленцой сведут меня скоро с ума. Нет, не вписываюсь я рядом с ним, так как сижу в чуть ли не домашних джинсах и растянутой футболке с потертой наклейкой «Пилот». В принципе, если разобраться, в этом почти и нет моей вины, это все он виноват, Куприянов. Вот и вернулась я к тому, о чем думала несколько минут назад, когда пыталась не уснуть, поджидая Мишку. Я не виновата, что он отправил свое «приглашение» мне вчера в одиннадцать часов вечера, когда я сидела в интернете и совсем не смотрела на телефон. Как было сказано выше, у нас каникулы, вот я и решила посмотреть очередной сезон «Сверхов», так, серий пятнадцать за ночь. Уснула где-то часа в четыре, а в десять мама меня разбудила, видите ли пошла она по магазинам и ей скучно идти одной. Сказала, что давно день и пора вставать. Не поверив, я схватила сотовый, чтобы взглянуть на часы, тогда и увидела непрочитанное сообщение. Вообще-то, сообщений было два. В первом меня вежливо приглашали в торговый центр, во втором напрашивались в гости, если я не приду. С мамой бежать в магазин отказалась, спросонья упомянула Мишку, а та и рада помочь. Иди, говорит, заодно и ножку разомнешь. Ага, а то засиделась я дома за день каникул.

— Жень, что скажешь?

— О чем?

Мишка с Лизой переглянулись, а Серый ухахатывается. Вот подобрали же компанию.

— Жека, тебя Михей в кино зовет.

Серый в меня пальцем тычет, а сам рюкзак схватил и куртку. Бежать, значит, собрался.

— Я всех приглашал. Не с места.

Ух, ты, кто-то любит командовать.

— У меня дела. Я не смогу пойти и ты об этом знаешь. К тому же, мне нужна твоя помощь.

Лиза так категорично высказала свое решение, что отвертеться у Мишки по любому не получится. Вздохнув, он согласился, но с нас глаз не сводит.

— Знаю, А вы, двое, пойдете смотреть фильм. Я к вам позже присоединюсь. Слышали?

На стол упали два билета, как приговор, который обжалованию не подлежит.

— Погодь, братан, но…

— Нет. Берешь Женю и идете в зал. Никакой колы тебе больше, ясно?

Серый кивнул, Лиза усмехнулась, а во мне взыграла жажда справедливости.

— А ты меня спросить не забыл?

— Я спрашивал, но ты дремала. Ты чем ночью занималась?

— Тебе скажи.

О-па, неприятно получать такие ответы, можно подумать мои уши радуются, когда слышат дурацкие вопросы. Сидим, глядим и ни один уступать не хочет.

— Вот, Мих, я же говорю, что она не такая, как…

— Мелкий, помалкивай и иди в зал. А ты, Женя, с тобой мы позже поговорим. Возможно, у тебя дома.

Еще чего, не собираюсь я обсуждать с ним свои дела и поступки. Тем более дома. Приторно улыбнувшись, наклоняюсь ближе к нему и шепчу. А куда деваться?

— Надеюсь, фильм будет намного лучше, чем сегодняшнее утро.

Знаю, уверена, насквозь вижу, что сказать ему было что, но Мишка сдержался и промолчал. Молодец мужик, правильно делаешь, что молчишь. Куприянов с Лизой, как выяснилось все они родственники, ушел в сторону мужских магазинчиков, а мы с Серым потопали в зал смотреть не пойми что.

Через пятнадцать минут после начала фильма, мы с Серегой храпели не стесняясь. Да, такой пакости от Куприянова я не ожидала. В стране «Вия» показывают, а он нас на какую-то интеллектуальную фигню подсадить решил. Скривившись от досады, мы хотели сбежать, но подумали и решили совместить приятное с безопасным. То есть и Мишку послушались и выспаться получилось. Почти.

— Эй, вы чего, совсем обнаглели?

Чем ему наш сон помешал, не понятно. Остальную напутственно-нравственную чепуху мы слушали, когда шли к остановке. Видите ли, Мишеньке мама позвонила и ему пора домой, значит, он должен нас проводить и ехать. Серому повезло больше, так как он вышел раньше меня на три остановки.

— Миш, а зачем ты меня из дома вытащил?

Сижу привалившись к его плечу и пытаюсь не уснуть. Вот он, парень моей мечты, от которой я из гордости отказалась, а я дрыхну, упуская возможность нормально с ним пообщаться.

— Хотел поговорить.

Наши мысли иногда одинаковы. Чудеса!

— Где, в зале с самой скучной киношкой?

Вспомнила, чем встречи наши заканчиваются и возблагодарила Мишкину маму за своевременное вмешательство в судьбу детей.

— Некоторые специально идут на такие фильмы, чтобы сюжет не отвлекал.

— От чего?

Ох! Вот дурында, это ж о чем таком он хотел со мной поговорить в темном зале? В немом онемении поднимаю голову и встречаюсь с его смеющимися глазами. Прикалывается?!

— Стоп. Прежде чем начнешь делать выводы, хочу внести ясность, что мы были там не одни. Серый, он же Мелкий, он же мой братишка по маминой линии, нуждается в компании и паре уроков нормальной речи. А так как его родителям катастрофически не хватает на это время, я иногда занимаюсь с ним.

— Ясно. А меня ты тоже хотел поучить «нормально» разговаривать?

— Ну, с тобой все проще, к тебе у меня одна претензия, это твоя реакция на меня. Ни как не пойму, что ты ко мне испытываешь. Очень похоже на неприязнь и отвращение. Но, иногда в твоих глазах такая тоска и нежность, что мне кажется, я не далек от разгадки истины.

Холодный липкий пот противно стекает по моей спине. Нет, только не это!

— Тебе кажется. И да, первый вариант был верным.

Ужас! Неужели, правда я на него смотрю с нежностью и тоской? Кошмар, я выдала себя и я обречена.

— Согласен.

Что? Не понимая, о чем именно он говорит, хлопаю глазами, глядя на Куприянова и прям вот, мечтаю, разгадать его заумные загадки.

— Я не выспалась и плохо соображаю, не объяснишь подробнее?

И зачем спросила?

— С удовольствием.

Склоняется ко мне и в глаза смотрит, как гипнотизирует. Ближе и ближе, почти носами соприкоснулись. Стоп!

— Эй, Куприянов, ты мне че на ухо шептать будешь?

Непонимание, шок и разочарование были в Куприяновском тяжелом вздохе.

— Уже нет.

— А че так?

Но, тут озвучили название остановки моей и нам, пришлось распрощаться. Обещав объявиться вечером, Мишка подмигнул и уехал дальше, а я потопала домой, ломая голову над странным поведением парнишки.

— Хм, чего ради выспаться не дал?

Придя домой, отсыпалась я долго, дня три, так как сериал интересный и я, поставила себе цель просмотреть его за каникулы. Мишка писал несколько раз, но я его игнорировала, ссылаясь на помощь маме по дому или долги по урокам. Пусть будет лучше так, чем очередная встреча и испытание моей воли при его близком появлении. Кажется, я немного разгадала его планы и мысли и мне они ой, как не понравились.

Глава 8. Прогулка

Вот он, ритм моей души. Никто не сможет запретить слушать любимую музыку и погрузиться в тайный и известный лишь мне одной фантастический мир иллюзий. Там нет ничего похожего на порождение страха, паники, отвращения и безнадежной любви. Мой мир, где все плохое и реальное остается за чертой, пересечение которой строго запрещено. Это место, куда нет входа всяким там Мишкам Куприяновым с безумными идеями и непонятными намеками.

— Девушка, вы берете это или нет? Девушка?! Да снимите вы свои наушники, когда с вами разговаривают! Посмотрите, какая очередь за вами выстроилась.

Зато вот такие вот бабульки запросто вламываются без стука. Дернув за провод, лишаюсь краткого счастья быть «вне» и возвращаюсь в страшный мир «тут».

— Простите, вы со мной говорите?

И тут пожилая тетка разошлась не на шутку. Приплела все свое недовольство современной молодежью и вывалила это варево на меня, чуть ли не под аплодисменты десятка зевак-покупателей в супермаркете. Спасибо! Благодарна до слез. Хочу особенно отметить, что ее «безкультурщина» и «кровососы», очень оптимистично прозвучало. На счет первого я бы еще поспорила, а второе ее сравнение меня, мягко говоря, загнало в тупик. Так бы я и стояла, разинув рот и с пакетом апельсинов, если бы не появился мой спаситель-избавитель в полтора метра ростом. Серый действовал точно, соответствуя своему имени и парой фраз поставил женщину на место, так сказать клацнул зубами и напугал бабушку. Грубовато, но с успехом. Мал, что говорится да удал.

— Пошли, чего рот разинула?

Утянул меня за рукав пальто к выходу, отбросив мои так и не купленные апельсинчики. Потащил к стоянке, ругая мое недоумие и излишнее внимание к мнению посторонних. Когда же слушать о своих умственных недостатках поднадоело, выдернула ладошку и строго спросила.

— Если ты считаешь меня такой бестолковой, зачем встрял? Стояла бы я там и набиралась жизненного опыта. И, вообще, куда ты меня тащишь?

Серый хитро улыбнулся и плечами пожал. Потом заговорил спокойно так, будто я не на него кричала.

— Кататься. Лизка машину у отца отвоевала на три часа, покатаемся и развеемся. Чего? Как тебя увидел, сразу подумал, что девчонке нужна смена обстановки. Не парся, она нам всем нужна, пошли.

— А кому еще она нужна, ну, крое нас двоих?

— Лизке. Ты тормозишь, у меня проблемки с родителями, а Лизка у нас влюбилась. Только она пока не может любовь свою к рукам прибрать, вот и бесится. Заодно и нас изводит. Особенно Михе достается, но он терпит. Мишка вообще у нас самый терпеливый. Видела бы ты его в прошлом году, не узнала. Да, изменился наш братик. Кстати, как так получилось, что он тебя к себе подпустил?

— Меня? Подпустил? В смысле?

Вынуждена согласиться с мальчишкой, так как действительно чуток торможу и ничего не могу понять. То есть, он сейчас говорит о том, что других Куприянов с родственниками не знакомит? Эге-ге, нет, меня не проведешь. Скорее всего, тактика у него такая, не иначе. Думает, с родней познакомлю, в доверие влезу, а потом она и сдастся. К ножкам упадет, а я перешагну. Так Мишенька? Не-е-е, не выйдет.

— Забудь, Женька. Мне итак в прошлый раз попало от него. Типо, не суй свой нос, куда не следует.

— Понятно. Так почему ты не хочешь старшего брата послушаться и снова завел этот разговор?

— Какой?

— Ну, типо я не такая, как другие? И не надо больше твоих сравнений, не порти настроение.

Серый оскалился, вот на самом деле оскалился и показался мне куда старше своих лет. Странный он, вроде бы мальчишка, а рассуждает по взрослому. Все его одногодки, с которыми я знакома, кажутся детишками малыми по сравнению с ним.

— Слушаться? Еще чего, я сам за себя отвечаю.

Действительно? Окей! Да кто их поймет, семейку эту загадочную? И я вот, никак не могу понять, что их брат задумал и отчего ведет себя относительно странно в последнее время. Относительно чего, дурости? Что у него на уме? Зачем ему я, когда рядом с ним вон какой штат поклонниц? Эх, походу не надо было связываться с ним, а Мишкин воскресный номер с песней на публику долго мне аукаться будет.

Тем временем мы подошли к огромному внедорожнику супер зеленого цвета и с тонированными стеклами.

— Вау!

— Ага! Прыгай.

Открыл мне дверь и сам следом запрыгнул. За рулем сидела Лизавета и что-то строчила в телефоне. Буркнула нам «Привет» и больше не отвлекалась, пока не открылась передняя пассажирская дверца, минуты через три. Все это время меня знакомили с наваротами автомобиля. Н-да, уже мечтаю о таком красавце в будущем.

— Чего так долго?

— Думаешь, что все делается быстро, особенно твои запросы? О, здорово, Серый. Так, а ты у нас кто?

Симпатичный парень, что сел вперед, обернулся к нам и осчастливил радостной улыбкой на загорелом лице.

— Я Женя.

— Ясно, а я Паша. Я друг этих двоих, а ты?

Кто я им? Знакомая, с которой они виделись примерно час почти две недели назад? Что я делаю в этой машине с родственниками Мишки? Ах, да, меня пригласили прокатиться и сменить обстановку. В принципе ничего необычного, кроме необычной компании.

— Э…я…

— Она девушка Михи. Ну или почти его девушка. Только они оба пока этого не знают, поэтому ведут себя словно дети малые. Не поверишь, но они так прикольно и почти правдиво отнекиваются от этого факта.

Мой вздох возмущения и негодования потонул в смехе Паши и Серого. Лизавета тоже отвернулась от экрана телефона и посмотрела на мое красное лицо, при этом хитро улыбаясь. Но она и не подумала остановить поток небылицы, с которой выступил ее младший брат и в следующую секунду вновь стала серьезной, перевела свой взгляд с моего пылающего лица на телефон, нахмурилась, отмахнулась от братишки и посмотрела в окно.

— Ну, и где наш Ромео?

В смысле Ромео? Еще и какой-то Ромео развеиться должен?

— Мы еще кого-то ждем? Просто мне сказали, что здесь только Лиза.

Подозрения снова зашуршали своими длинными щупальцами. А Паша подмигнул Лизе, та Серому, а тот расплылся в ухмылке глядя на меня и пожимая плечами.

— Я не сказал? Мы Мишку ждем. Когда он придет, первым делом спрошу о ваших отношениях, чтобы не путаться и не смущать тебя. Эй, ты чего? Шутка, смешно же.

Видимо то, что он увидел на моем лице, ему не понравилось, как и мне не понравилась его шутка.

— Кому как. Все, приятно было познакомиться.

Не смотрю на них, открываю дверь, не слушая извинения Серого, вылезаю на улицу прямо под дождь. Да, весна в этом году сошла с ума. Ага, а вместе с ней и я, раз меня угораздило попасть в такую нелепую ситуацию. Как глупо и стыдно. Они попросту меня высмеяли. В целом, если быть честной, то все началось с Мишкиным появлением в моей жизни, только от этого не легче. Топаю по тротуару и стараюсь не анализировать сегодняшний день, ничего хорошего от этого не будет. Как я докатилась до того, что чувствую свою вину там, где ее и быть не может? Кошмар, что со мной стало. Сначала влюбилась, потом меня грубо вернули с небес на землю, теперь вот окольными путями стараются отомстить и прижать к стеночке. И все, что мне остается делать, это спасаться бегством, чтобы не попасться на крючок, так как наживка уж больно красивая и заманчивая. И ей это хорошо известно, наживке растреклятой.

— Жень, Женька, постой! Ну, извини меня. Ты чего надулась?

Серый забежал вперед и перегородил мне дорогу, раскинув руки в стороны.

— Дай пройти.

— Подожди. Откуда я знал, что ты обидишься? И, что еще я мог подумать, когда Миха нас с тобой познакомил? Ты первая девчонка, с которой он пришел на нашу встречу. Ты, прости, если че.

— Если че это че?

— Ну, если ты обиделась или, если назвал девушкой моего брата. Или, если мой брат еще не предложил тебе стать его девушкой. А, нет, за последнее пусть сам извиняется. Жень, нам реально просто хотелось с тобой прокатиться и пообщаться. Просто так. Да и Лизке помочь надо, а ты единственная девчонка, с кем она общается без мата и кулаков. Мне ты тоже нравишься, с тобой просто общаться. Пойдем? Ты классная.

Не верю я ему, хоть и глаза у него честные. Еще и подлизывается, подхалим. Вот черт, от этой семейки все что угодно ожидать можно. Я с ними мало знакома и вообще, мне апельсины купить надо. Только об этом подумала, как увидела на другой стороне улицы магазин продуктовый, а рядом с ним на тротуарчике Куприянова, в компании очередной распрекрасной мамзель. Вот и Ромео нарисовался.

— Спасибо тебе Серый за теплые слова, но мне домой пора. Лизе с Пашей привет передавай.

Серый за взглядом моим проследил и выругался похлеще портового грузчика.

— …кабель!..шафка…футбол.

— Ам-м…?

Обомлев я Серого выслушала и полностью с ним согласилась. Ну, с упоминанием собак, опять таки, а вот с футболом связь не уловила. Ладно, мне скидка, так как я не фанат спорта и да, торможу. А на пешеходном переходе зеленый загорелся и Мишка, со своей дивой потопали в нашу сторону. Идут, она его под ручку держит, вцепилась и глаз с него влюбленных не спускает. И постоянно в лицо ему преданно смотрит, со всем соглашаясь. Фу!

— Бе, омерзительно! А ты другая, видишь? Я же тебе говорил, что ты другая. Думаешь, наша Лизка с такой фифой сможет подружиться? А ей компания нужна и очень.

Говорил, но это ничего не меняет.

— Серый, ты извини, но я пойду, а компания у вас и без меня есть. Пока.

Так, теперь куда? Назад? Там Лиза с Пашей, впереди Куприянов с кралей и Серым. Точно, срежу по диагонали. Ничего, весна только обороты набирает и газон я не испорчу. Все, сегодняшний день это полный «Капец» с большой буквы. С утра проспала и пришлось бежать в школу без завтрака. На русском был тест, про который я совсем забыла и не подготовилась. Очень надеюсь на тройку или четверку, пятерки точно не будет. Н-да, надо было хоть дня два каникул посвятить учебе, а не сериалу. В столовой снова пересекалась со странными взглядами Куприянова. Между прочим, он сидел не один и очень рисковал, когда на меня вот так открыто поглядывал. Сначала всю неделю каникул докучал незатейливыми сообщениями, почти дружескими и смешными, они сбивали с толку, а сегодня, на каждой перемене, словно нарочно мельтешит перед глазами с разными девчонками. Но все также на меня смотрит. Ну, вот, чего он этим добивается, а? Внимания? Ревности? Куприянов, блин, откуда ты такой сложный и непонятный выискался на мою голову? Думаешь, мне не ясно, что ты затеял? А подойти и сказать ему об этом нельзя. Сама первая к нему ни за что не приближусь, он тоже первым с этим вопросом не подходит. Как же просто у нас все было до каникул. Он меня бесит, я отвечаю тем же. Он бесится сильнее, а мне это в радость. Все ясно и почти все довольны. А теперь что? Хотел, чтобы я за ним бегала? Так не будет этого и он прекрасно об этом осведомлен. А я? Что будет со мной? Ничего! Погрущу и забуду. Как-то ведь жила до этого. Эх, существовала. Продолжу любоваться его красивыми глазками со стороны и будь, что будет. Я ведь стараюсь и у меня все получится. Верить надо.

Сзади кто-то подбежал и взял меня за руку. прервав на самой душераздирающей мысли. Вот приставучий.

— Серый, я же тебе сказа…

Обернулась, а там и не Серый совсем, а косолапый. Ну, в смысле, Мишка.

— Мне ты ничего не говорила. Еремина, выручай, прошу, очень нужно. Я там не один, но мне очень надо остаться одному. Можешь помочь?

О-фи-геть, как я рада его видеть.

— Тебе уже ничем не поможешь.

— Что я так плохо выгляжу?

— Наоборот, но это не мои проблемы.

— Будут твоими, если откажешь. Жень, притворись больной, а я тебе помогу.

Че?

— Куприянов, больной у нас один — это ты!

Дернув свободной рукой, покрутила пальцем у виска и заглянула ему за спину, чисто из любопытства. Ага, краля на месте топчется, закусывая ноготками.

— Женя, пожалуйста.

— Фиг тебе, а не Женя. Развел подруг вот и разбирайся с ними сам. Все, я ушла.

Крутанулась и вперед, к остановке. Чокнуться можно. Еще немного с ним пообщаюсь и смело могу пополнить ряды шизофреников. Иду, пыхчу и назад не оглядываюсь. Не хватало мне видеть, как он со своей очередной девушкой разбирается. Ха, еще и меня призвать на помощь хотел. Подлетаю к остановке, а там ярко-зеленым машина Лизаветы светится с открытой дверцей. Меня поджидают? Уйти! А, там за спиной Мишка догоняет, куда интересно свою благоверную подевал? Сам больным прикинулся?

— Быстрее.

Обдумать возможные версии не дал, снова за руку меня схватил и за собой к машине. Сказать ничего не успела, как оказалась на заднем сиденье и рядом с Мишкой. Серый многозначительно подмигнул и отвернулся от греха подальше. Паша поднял вверх большой палец не понятно к кому обращаясь, а Лиза спрятала смеющиеся глаза за стеклами темных очков. Это в то время, как на улице идет дождь. Кого она обмануть хочет?

— Мих, мы на задание, вы с нами?

— Конечно. Только заглянем кое-куда. Лиза, ты как?

Какое еще задание? Вы, ребятки, во что меня впутываете?

— Нормально.

А Серый не молчит, все продолжает поясничать, паршивец мелкий.

— Жек, ты не бойся, мы закон нарушать не собираемся. Все чисто в рамках романтики.

— Это как?

И все заулыбались своему не сказав мне ни слова. Пришлось самой догадываться, когда подъехали к школе в другом конце нашего города. Лизавета вся прям сползла под руль, вздыхая от безнадежности. Паша в зеркале прическу поправил, Серый защелкал в телефоне, а Куприянов открыл дверь и вежливо пригласил прогуляться.

— Мы куда?

— Пойдем, я тебя с друзьями познакомлю.

Что сказать? Школа, как школа, ученики обычные, но на чужих везде косо смотрят. И я заинтригованная.

— Ты здесь раньше учился?

— Да.

Губы пожевала, но рискнула задать вопрос. Давно он меня мучил, че скрывать.

— А зачем ты к нам перевелся?

Усмехнулся, за пальцы мои ухватился и промолчал. К тому моменту, когда мы входили в ворота, еле слышно ответил.

— Была причина, веская.

Уже не очень хочется о ней расспрашивать. То ли тон мне его «мрачно-загадошный» не понравился, то ли его пальцы теплые отвлекли. Не знаю. Мы остановились у крыльца, стоим. Одно не понятно, с чего вдруг Миша меня сюда притащил и зачем я ему это позволила. Теперь вот стою и думаю, как этот сюжет развиваться дальше будет и в чью пользу.

— Куприянов, предупреждаю сразу, если ты пакость какую-то выдашь, я тебе врежу.

И кулак для достоверности к боку его прижала. Да-да, нечего тут посмеиваться и глазки свои неотразимые строить. Не куплюсь, так как…так как…так как давно тебя знаю. Айщ, нафига в глаза ему посмотрела? Очередная бессонная ночь обеспечена. Да и он хорош, чего улыбается так, будто мы дружим и у нас прекрасные отношения?

— Ты опять на меня так смотришь.

— Как?

Ай, вот зараза. От досады пальцы свои выдернула и руки в карманы пальто спрятала, чтобы соблазна у него не было мои руки трогать.

— Еремина, ты очаровательна в гневе.

Приколист. Стоит и ерничает. Жаль, что место общественное и врезать ему не получится.

— Иди ты…

— Вместе пойдем.

И рукой к себе так, раз и прижал. Обнял крепко за талию, а у меня и руки в карманах, оттолкнуть его не могу. Пока слова подбирала, открылась дверь и из школы гурьбой вывалились пацаны. Они над чем-то громко смеялись, чем-то понятным только им. Мальчишки везде мальчишки, как ни крути. Иногда думаю, что им и повод не нужен, чтобы поржать и поприкалываться, они и без него справятся. И мы вот так и предстали перед ними, в обнимку. Вот Мишка, вот паразит. Приветственные крики, рукопожатия и обмен «как ты? с тобой?» «норм. да.», а я так и стою, вдыхая аромат Мишкиной водички на черной рубашке под курткой. Так бы и стояла, млела, радуясь собственному безумству, избегая разума, как чумы.

Но, вдруг от толпы отделился один парень. Ого! Да он довольно эм…, какой там к черту довольно, он один из самых красивых парней, которых я видела в своей скромной жизни. Весь его вид кричал об уверенности в себе, о том, что он в курсе своей привлекательности и знает что с этим делать. К такому нельзя просто подойти и познакомиться, при взгляде на такого разумно понимаешь, что нам, обычным девчонкам, не судьба оказаться рядом.

— Еремина, тебе так смотреть только на меня можно.

— Кто это сказал?

Ха, вот, Куприянов, потерял ты одну из поклонниц красоты своей неземной, то есть меня.

— Женька, я предупредил, будешь на него так смотреть, Лизка тебя покусает.

— Че? Зачем Лизе меня кусать?

Пока великолепие с черными глазами на нас надвигалось, я обернулась к Мишке. Ох, и так спокойно стало вдруг. Вот он, к его симпатичности я давно привыкла, но полюбоваться ею еще раз никогда не упускала возможности, да и находиться с ним рядом легко. Почти. Все ж-таки вредный, но свой. Тоже, почти.

— Не чекай. Цыц, потом расскажу.

Тем временем к нам подошел он, как выяснилось лучший друг и соратник в клубных тусовках.

— Здорово, каким ветром к нам?

— Попутным. Вот, проходили не далеко от вас, решил заглянуть и поздороваться. ЭтоЖеня, мы вместе учимся.

— Здравствуйте, очаровательная Евгения, с которой учится Михаил, меня зовут Егор.

— П…привет.

Ай, вот балда! Давай, Еремина, в краску еще ударься, раз уж заикаться начала. А Куприянов, как чувствует, что мне не по себе, при обнял крепче, точно поддержать хочет, ты мол Еремина не стесняйся, я с тобой.

— Что нового?

Это уже не ко мне, а к Мишке? А Мишка весь подобрался, а потом как-то расслабился, вон, даже за спину мне зашел и подбородок свой на макушку мне «бац». Эй, мы с тобой не парочка влюбленных, нечего ко мне прижиматься. Мне бы возмутиться, но я стою и млею.

— Ничего. Все также глухо.

И глаза у Егора стали печальные-припечальные.

— Ясно. Ты не переживай сильно и не отчаивайся.

— Угу. Мой дядя кучу народу перепроверил, сегодня звонил мне и сказал, что есть кое-что, сейчас еду к нему. Составите компанию?

— Извини, но мы гуляем.

— Нет, это вы меня извините. Сказал не подумав.

— Ничего.

Егор еще что-то сказать хотел, но у него телефон зазвонил. Мишка наконец-то от меня отцепился и руку другу протянул.

— Удачи тебе, мы пойдем.

— И вам.

Как вошли за ручку, так и ушли мы со школьного двора. К машине вернулись, сели и сидим в полной тишине, пока Серый не спросил.

— Ну, Женька, как тебе Лизкин парень?

Че? Так вот почему меня Мишка предупреждал и говорил не смотреть на его друга. Понятно, а я уж было размечталась, что ревнует.

— Миш, что у него нового?

— Говорит, что дядя позвонил и пригласил к себе приехать.

— Зачем?

Куприянов помолчал, вздохнул, а потом с сочувствием посоветовал.

— Лиза, пора избавиться от машины, если не хочешь, чтобы он тебя нашел.

По взгляду Лизы я понимала, что та совсем и не против, чтобы ее нашли, но, видимо были веские причины быть не найденной. Но, тут взял слово Паша.

— Миха прав, либо меняй тачку, либо иди к парню и расскажи все о себе. Сколько еще ты сможешь прятаться?

Расправив плечи, Лизавета перекинула свою фиолетовую косу вперед.

— Не долго. Что ж, тогда по домам.

Мой дом был ближе всех, а так как Серый сегодня оставался на попечительстве у старшего брата, они ехали к Куприянову. Меня же высадили у подъезда, Мишка выпрыгнул, освобождая мне дорогу, проводил до двери, придержал оную и меня за компанию.

— Позвони мне вечером.

Не вопрос, утверждение. Да и прозвучало, как предупреждение, нельзя ослушаться.

— Зачем?

Странный день странная прогулка. Странные разговоры и знакомые. А вместе с ними странное желание Куприянова пообщаться со мной вечерком.

— Узнаешь.

Сверкнул обворожительной улыбкой, глазками стрельнул и утопал к родственникам своим. А я домой.

Дома никого не было и я, слонялась часа три одна, пока не пришла мама и не отвлекла меня от тяжких мыслей, предложением попить с ней чайку. Сели, попили, пирожное умяли за четверых, поболтали о всяком разном и я ушла к себе. Настроение мое, после маминых рассказов о смешных случаях на работе улучшилось и я села за уроки. Так алгебра, физика, биология, к десяти были сделаны.

— Ура!

От радости отвлек телефон, бзынькая пришедшим от Мишки сообщением. Взяла, открыла, прочитала. Хорошо, что пирожное съела давненько, иначе не избежать бы мне несварения. Чуть подумала и набрала его номер.

— Не спиться, Еремина?

— Нет, потому что не пью. А вот ты, кажется, не в трезвом уме или не в здравой памяти.

Хриплый и тихий смех был мне ответом. За сим последовал тяжелый вздох и нежное, повторяю нежное «Женечка, в чем-то ты, несомненно, права», отчего я чуть не свалилась со стула.

— Э…и в чем же?

Снова смех и почти не слышное…

— Спокойной ночи.

И отключился. А я сижу и в тысячный раз перечитываю сообщение его дурацкое. «Ты не позвонила мне, плохая девочка. Итак, Еремина, завтра на истории идем в музей, а так как с нами будут еще несколько классов, мне нужна твоя помощь. Все, что от тебя требуется, это находиться рядышком. Ты так свирепо иногда смотришь, что ни одна девушка не посмеет отвлечь меня от интересного рассказа экскурсовода. Да, спи спокойно и не переживай за тест по русскому.» Добил меня смайлик, который ржет. Что? Что еще в голову Мишкину затесалось, а?

Глава 9. Истерические факты

Что можно сказать о высоком искусстве? Многое, если питаешь любовь к этому самому искусству. А если нет? Ну, в смысле нет ее любви этой особой, что тогда скажешь? Правильно, ограничишься банальными «Да, прекрасный портрет!», «Конечно, никто не сможет сравниться с…» это самое «С» может быть бесконечно, как и наше знакомство с знаменитыми творцами прекрасного. ПФ-ф.

— А здесь у нас картины более позднего творчества художника восемнадцатого века….

Бла-бла-бла. Все, сил моих больше нет записывать имена и фамилии этих знаменитых художников имеющих историческую значимость в нашей стране и во всем мире. Что вы, не смотря на «всякое в жизни бывает», я очень хорошо отношусь к великим, но частенько не везучим и с тяжелой судьбой творческим людям, даже по памяти могу многих художников и музыкантов перечислить, но это так, под настроение и «если надо». В обыденной жизни это тоже самое, что слушать музыку одного исполнителя. Вот этот певец и музыкант мне нравится, но слушать его больше пяти песен я не могу, так как идут они почти на одной волне, потому и приедаются. А вот группу этих исполнителей, я могу слушать сутками, даже засыпаю под их песни и ничего, что родители в ужасе, просто у нас у всех вкусы разные, но мы стремимся к пониманию. В общем, это тоже бла-бла-бла. Кто-то восхищается улыбкой «М. Лизы», кто-то в восторге от «Черного квадрата», а мне больше нравятся космические картины Рериха. Почему так бывает, а не иначе это дело каждого человека по отдельности. Вот и пример. Стоит, значит, этот пример под фамилией Куприянов, и второй час внимает голосу симпатичной тетеньки лет пятидесяти, которая с воодушевлением и огромной любовью к собственной работе, примерно в миллионный раз в своей жизни пересказывает одно и тоже. Как можно с таким вниманием слушать монотонный голос искусствоведа или кто она там? Меня это усыпляет.

— Еремина, хватит спать, записывай основное.

Блин, кто спугнул мою сонливость? А, это все он, понятно.

— Знаешь что? Я твое основное уже два часа записываю. У тебя совсем с памятью проблемы? Склероз накрыл раньше времени, Куприянов?

Ткнула ему в бок ручкой, чтобы не будил, а Мишка потряс перед моим носом пальцами в бинтах и запыхтел. Обиделся? Как я рада. Все, теперь давай, не разговаривай со мной до конца экскурсии.

— У меня с пальцами проблемы, Евгения, а у тебя с состраданием. Давай сюда, сам буду писать. Больной рукой.

И тянет к тетради, свою здоровую и не покалеченную левую руку, в отличие от покалеченной неизвестно где правой. Именно по причине выхода из строя правой рабочей руки Куприянова, я делаю эти важные так сказать заметки в его тетради. Делать то делаю и замечаю, что:

— во-первых, кроме меня этого никто больше не делает

— во-вторых — я исписала почти половину тетради, и мои пальцы также плохо работают, как и у Куприянова.

И еще, я шла на экскурсию с мыслью, что ни за что на свете к Мишке близко не подойду. Пусть бы он прилюдно меня умолять начал, все равно бы не подошла. Естественно. Делать мне нечего, что ли, кроме как отпугивать от него девчонок? Они чьи, мои? Нет, вот сам с ними, пусть и разбирается. Так я думала, когда с классом входили в зал, в итоге, как только вошли, Мишка мне свои письменные принадлежности в руки «бамц» и припечатал «Еремина, выручай», даже, пожалуйста, приплел и правой ручкой забинтованной помахал, отфутболивая мои вопросы на кончике языка вертящиеся. Мол, сама все понимаешь и бровками вверх-вниз и глазками по сторонам. Видишь, Еремина, мне плохо и одна на тебя надежда, так как ты для меня безопасна в плане приставаний и надоеданий, со стороны девичий половины, а остальное сама додумывай. О да, его взгляд кота из «Шрека» был неподражаем. Вообще, зря такого котяру придумали, многие его уловкой бесплатно пользуются и еще больше народу этот взгляд подкупает. И ведь идут наивные на встречу не конкретно человеку, который коту подражает, а коту, которого изображает льстивый и ищущий себе выгоду человек.

Вот я вот Мишке не поверила, вначале, но, после того, как он с парнями из класса поздоровался левой рукой и весело о чем-то рассказывал, прижимая к груди пострадавшую правую ручонку, пришлось сдержаться и промолчать. До сих пор молчу. Молчала. Почти. Зато я очень старалась и Мишке не понять, каких усилий мне стоит не сорваться и не накричать на него.

— Ну и забирай свою писанину.

Отдаю ему его же тетрадь, но тут же ее забираю обратно. Эх, добрая я душа на свою же голову. Еще пожалею об этом и не раз.

— Ну, так отдавай.

— Нет. Еще в газете объявление опубликуешь, что у меня отсутствует сострадание, и я ближним не помогаю. От тебя, Куприянов, чего угодно можно ожидать.

— Ты такого плохого мнения обо мне?

Улыбаюсь ему приторно, так как высказать все, что я о нем думаю, в том числе и мое личное мнение на его счет, будет не слишком вежливо по отношению к одноклассникам и учителям.

— Еремина, Куприянов, делиться впечатлениями на уроке будете.

Вот, еще и от учителя попало. Пыхчу, но открываю тетрадочку его злополучную и ныряю с головой в прослушивание очередной биографии очередного великого человека. Минут через десять над нами сжалились и отпустили погулять. Ха, на их условиях. То есть пройтись по залам и выбрать картину, по которой к следующему уроку нужно написать доклад и строго своими словами. Пилюлю подсластили отличной оценкой в конце четверти, если мы сдадим работы вовремя. Пятерка по истории? Да я впереди всех лечу за ней. Уже практически бегу по коридору к цели, примеченной мною ближе к выходу, когда слышу учителя.

— Так, не разбегаемся. Предлагаю работу делать парами. Для вас это будет и легче и быстрее, к тому же добавит опыт в общении и решении совместных вопросов.

И тут голоса как-то разделились на «за» и «против», удивительно, что воздержавшихся совсем не было. Зато был девятый класс и одиннадцатый, в которых в отличии от нашего десятого громких возмущений не было. Я стою с теми, кто «против» чисто из принципа. Что? Сейчас подключат мне троечника и делай за него все. Так? Нет уж, спасибо. В конце концов, учитель наш не выдержал и взмахнул рукой, как волшебной палочкой дирижер.

— Тихо.

Все замолчали, но коситься друг на друга не перестали.

— Начну с того, что картин на всех не хватит, а слушать биографию одного и того же художника будет скучно и вы же первые мне об этом скажите. Для того, чтобы избежать так называемого бунта, я сам назначу для вас напарника.

Ага, по несчастью. Пока наш учитель открывал свой блокнот со списком учеников, в зале прошлась волна возмущения младших и разбавленная смехом старших. Наша золотая середина многозначительно сохраняла мирную мину при плохой игре. А я бочком, бочком приближалась к свой цели. Рерих, да! Никому не отдам. В это время в зал вошла другая группа учеников, весело и с интересом вертящих головами по сторонам. Ура, значит нас мучить закончили, раз к ним другие жерт…эм… посетители подоспели. Вон, какие свеженькие и энтузиазмом заряженные. А это у нас кто? Вау! Среди них я увидела Егора, того самого друга Мишки, с которым он меня вчера познакомил. Сегодня друг выглядел немного по-другому, как-то спокойнее и мягче, да и одет в обычные школьные брюки и свитер с рубашкой, что не вязалось с его вчерашней черной кожаной курткой. Да и прическа другая. Хм, я бы даже сказала, что сегодняшний Егор — сама правильность, рассудительность и покой. А вчерашний Егор — это полный хаос, противоречие и буйная палитра, состоящая из нескольких стихий. А этот падающий свет из высокого окна, он делает его похожим на вышедшего из книжки хорошего парня, который пришел в наш мир дарить людям радость и надежду. Эй, Еремина, стопэ-стопэ. С какого перепуга на эмоциональность пробило?! Или это два часа в культурном кругу и прослушка хорошей и правильной речи так сказываются? Бр-р, вот, что с детьми музеи и выставки делают. «Эт» конечно «гуд», но немного перебор и нагрузка для нервов. Между тем хороший и правильный сегодняшний Егор, подошел к красивой девочке с огненными волосами и обнял ее за плечи, вместе они посмеялись над чем-то своим и она его поцеловала. При всех. Не стесняясь. О-фи-геть.

— А…а, как же Лиза?

— Что?

Я вслух разговариваю? Хорошо, что рядом Куприянов со мной стоит, а не кто-то другой. Вот только вчера были мысли расспросить его о бедной влюбленной Лизе и ее почти парне, но постеснялась. Вспомнила про Варвару с длинным носом и ее судьбу горькую, вот и промолчала. Сегодня же повод для вопроса не нужен, все итак на глазах. У всех.

— Миш, а твой друг, с которым ты меня вчера познакомил, он…

— Даже не думай, он Лизкин.

И смотрит Мишка на меня, как на врага народа.

— Подожди, я не… просто он такой…

— Еремина, последний раз предупреждаю, не заглядывайся на него, он не свободен. И ты…

Блин, достал, перебивает.

— Я уже поняла это. Но…

— Вот и молодец, что поняла. И никаких «но». Лучше бы нам картину выбрала?

— Че? Кому «нам»? Хочешь сказать, что наше с тобой общее знакомство с искусством продлится и после выхода из этого здания? Фигушки.

По-моему у меня левый глаз дергаться начал. Приветствую тебя нервный тик, не стесняйся и присоединяйся к нащему веселому обществу. Здесь и паранойя и немного шизофр…

— На тебя совсем не влияет место, где ты находишься? Женя, мы в музее, насквозь пропитанном культурой.

Окей, позже познакомимся.

— И?

— И вести себя нужно соответствующе.

— Правда? А твой друг так не считает и вовсю целуется с девчонкой.

— Что?

— То!

За плечи Мишку развернула в сторону его дружочка с рыжей подружкой и жду реплик Куприяновских. Что он там говорил о культуре? Жду, жду, так и не дождалась. Как так, это ведь его сестра безумно влюблена в парня, а этот парень-друг целуется с другой напротив нас, а Мишка стоит и молчит. Бесстыжая же парочка перекочевала за угол и смылась от всех, всё также не расцепляясь, а Мишка и слова не сказал.

— Жень, а ты зачем за ними подсматриваешь? И только не чекай.

— И не буду.

Тон у него какой-то разочарованный. Интересно почему? И тут, совесть моя взыграла. Вот, у Мишки ведь и без того рука болит, а тут еще друг не один, а с девушкой. А в друга сестра влюблена, что ему делать? Выбирать между дружбой и интересами сестры? И я хороша, какое мне дело до их семейки. Пусть себе живут дальше, как-то ведь и я жила без интереса к их делам. До поры до времени. Что, мне уже есть дело до них? Видимо так. За Серого я точно переживаю, учитывая его прямолинейный характер и отсутствие друзей-ровесников. Лизку мне, как девчонке девчонку жалко, солидарность у нас и все такое. А Мишку, почему жалко? Ну, у Мишки рука сегодня болит. Так что мое ему сочувствие, как возврат долга в случае с моей поврежденной ногой.

— Вот и не надо.

Куприянов так резко развернулся и зыркнул на меня, что я дар речи потеряла. Что-то во взгляде его такое было, отчего мне стало жутко и немного страшно. А это "что-то" промелькнуло быстро и также быстро исчезло. А у меня осталось противное ощущение, что я сделала, что-то не так и мне за это попадет. Я даже шагнула назад от греха подальше. Мишка тоже самое проделал. "Па-че-му?"

— Эм…а тебе не приходило в голову, что наше близкое общение может навести на кучу ненужных вопросов со стороны наших одноклассников? Вдруг начнут прикалываться и кто-то ляпнет, что ты бегаешь за мной?

Вот дурында, ничего лучше не придумала?

— Скажу, что сделал тебе одолжение и уделил полторы минуты внимания.

Вот как-то сразу обидно стало и грустно. Значит, приглашать в кино и знакомить с друзьями и родственниками нормально, а вместе поговорить на глазах у всех — одолжение сделать.

— Уделил? Тогда вали дальше.

Еще шаг в сторону, а Мишка ко мне, но ему дорогу учитель перегородил, на которого чуть не наступили.

— О, Куприянов и Еремина, вы у меня одни остались. Картину выбрали?

— Да!

Общий ответ и синхронно на стену указали, не сводя друг с друга глаз.

— Молодцы, мне нравится ваш выбор. Жду хорошей работы, не подведите.

Учитель уходит, за ним Куприянов, а следом я поплелась, бессмысленно пытаясь разгадать, чем Мишке не угодила. А тот остановился и обернулся. Тетрадочку свою забыл, да? Хвать ее из моих рук и дальше молчит и смотрит. Приготовилась произнести свое коронное слово, от которого у некоторых все желание дальнейшего общения со мной пропадает, рот открыла, а он мне как прорычит.

— Только попробуй чекни, бесишь.

— Я?

— Нет, твоя несуществующая логика.

Я воздух хватаю раскрытым ртом, а Мишка топает к выходу. Ну и плевать на него. Подумаешь, выискался умник. До дома было далековато, но я прошлась пешком. Думать и анализировать сегодняшний день не хотелось, зато хотелось апельсинов. Я за ними два дня охочусь, все никак купить не могу. В магазине, помня о вчерашней тетке говорливой, долго не задержалась. К апельсинам купила две плитки молочного шоколада с орехами, как допинг к поддержке хорошего настроения и пачку печенья со сгущенкой. Перебор? Нет, самое то. Главное принимать в меру, тогда порядок будет.

Дома никого еще часа три не будет, а жаль, придется побыть еще немного наедине с собой и поразмышлять о жизни и ее несправедливости.

Потом был обед, пришли родители, был ужин и выполнение домашней работы. А перед сном музыка. Много музыки, но сон так и не приходил. Измучившись, взяла телефон и отправила сообщение Куприянову. Ничего, что почти двенадцать, я посмотрела, он сетях интернета ползает.

«Я не засматривалась на «почти» парня твоей сестры. Можешь не верить, но мне искренне ее жаль. Очень обидно, когда ты любишь, а тебя нет.»

Ответ пришел минут через пять, когда я уже отчаялась и в тоже время надеялась, что Мишка проигнорирует мое сообщение.

«Согласен.» А ниже фото, где стоят два Егора и один из них рядом с девушкой, а второй рядом с Куприяновым. Это что же получается, их двое? Точно, один взгляд на выбор одежды говорит о том, что я правильно все поняла.

«А сразу сказать не мог, что их двое? Куприянов, зажал простое объяснение?»

«Не было настроения.»

«А теперь есть?»

«Теперь есть. Спокойной ночи, Чекалка.»

И сбежал паршивец из всех сетей и зоны доступа, ну и ладно. Кто его поймет, этого Мишку. Как уснула не помню, но быстро и почти сразу, как прочитала последнее сообщение.

Утро тоже наступило быстро и закрутило в вихре забот-хлопот. А еще день был скучным, так как мой вчерашний культурный напарник не явился в школу. Интересно, куда он делся?

Сегодня обновила обложку. Очень благодарна Юлии Фокс, которая мне помогла с этим важным делом. Юля гениальна и знает свое дело, с ней приятно работать. Обратите внимание на ее книгу "Моя единственная слабость". Я читаю и мне все нравится.

Глава 10. Мишкина каша и др. угощения для Женьки

Все мои наиглупейшие безумства за шестнадцать лет жизни меркнут на фоне сегодняшнего поступка. Что я здесь делаю? «Зачем», а главное «как» я здесь оказалась? Ну, допустим «как» знаю, на маршрутке приехала. А вот «зачем?», это вопрос дня. Одно дело, когда «мысль промелькнула глупая», так откинь и забудь, другое дело воплощать эту самую «мысль не умную» в реальность и идти у нее на поводу, с намерением довести безумство до конца. Ох, и к чему приведут меня мои же глупости под давлением сентиментальности, вежливости и сострадании к окружающим? Да и без любопытства тоже не обошлось, чего уж.

А к катастрофе приведут, потому как другие варианты невозможны, особенно, если дело касается Куприянова.

— Уф, Евгения, делай поворот на сто восемьдесят градусов и топай в сторону дома, как мама говорит. А маму надо слушаться, мама всегда права.

Сама себя пытаюсь убедить по быстрому свалить с того места, где мне быть попросту запрещено. А то вон, утомленные ноги так и просят прибегнуть к услугам качелей на детской площадке. А знакомые такие скамейки, на коих я уже имела счастье посидеть и попрыгать, словно зазывают «иди к нам, Еремина, иди, мы тебя помним». Бр-р. Лишь одна здравая капля рассудка удерживает меня на месте, напоминая, что однажды, ранним утром, я туточки уже была и не очень красиво повела себя. Тем самым утром я и песенки попеть умудрилась в семь утра и в воскресенье, чуть позже, в тот же день познакомилась с Мишкиной мамой, в этом самом доме проживающей, а бонусом от знакомства с этим местом и общения с некоторыми, послужила целая неделя хромоты. В общем, валить надо. Ясно же, как день «не надо доходить до фанатизма». Итак, поворот и…и мама Мишкина с улыбкой на радостном лице идет мне на встречу. Ее-то только и не хватало. Может, не заметит или узнает?

— Ой, здравствуй, Женя. Ты к Мише пришла? Как хорошо.

Узнала. Ойе-ей. И дальше делать что?

— Здрасте…я только…

Только «что»? Только на ваш дворик взглянуть пришла или мимо проходила? Пока соображала, что придумать за меня все итоги подвели.

— Только пришла? О, ты, наверное, звонила, а Миша не открывает. Так у нас домофон иногда не работает. Идем, я дверь открою. А Михаил, когда дома остается и в школу не ходит, то сотовый свой отключает, а я ему на домашний звоню. Поможешь? Ключи достану, вечно спрячу их на дне сумки, а потом ищу. Держи пакет.

Я человек без эмоций и мыслей. Я робот исполняющий команды. Я жалкое подобие разума. Во мне даже костного мозга не осталось. А-а-а-а-а-а!

А Мишкина мама сунула мне в трясущиеся руки пакет и ведет к двери. Сжимаю в руках ее сумку с продуктами и чего-то жду, вместо того, чтобы сказать «извините, но мне пора» и бежать без оглядки.

— Что ж такое, где они у меня?

— Послушайте, я д…

— Да, конечно. Вот.

Я хотела сказать «послушайте, я домой иду», а меня проигнорировали. Вдобавок, сунули в руки еще один пакет и тетя-доктор та, что Мишкина мама, стала с усиленным рвением искать злополучный ключ от двери. Ключ нашла, радостью со мной поделилась, открыла дверь, но входить не стала, так как отвлеклась на звонок своего телефона, зато меня легонечко в двери протолкнула «не стой, заходи». Собеседника своего слушала серьезно, иногда вежливо и почти ласково смотрела на меня застывшую, потом ответила согласием кому-то там на другой стороне линии и сделала шаг назад. Еще один и вышла обратно за порог. Вот честно, ее отступление смахивало на сцену из фильма, когда наивная жертва попадает в ловушку, а хитрый охотник уходит, при этом смотрит взглядом таким «извини, ничего личного». И тут я понимаю, что «все Еремина, ты попалась».

— Женечка, меня срочно на работу вызвали. Ты отнеси, пожалуйста, пакеты в квартиру и Мише скажи, что я надолго, у меня серьезная операция, это срочно. Там кексы и котлеты, чай попейте, хорошо? Еще я кашу Мишину любимую купила. Пусть прямо сейчас обязательно ее сварит.

— Э…ку…куда?! А я?!

Хлоп и дверь захлопнулась, оставив меня внутри тускло освещенного подъезда. Меня, два пакета с продуктами и кашей для Мишки Куприянова. Ого, Еремина, да ты рулишь! Вон, любимому однокласснику поневоле организовала бесплатную доставку провизии. Предел мечтаний. Злость накатила не предупредив.

— Вот черт косолапый, это все из-за тебя.

И зыркаю в потолок, пытаясь просочиться сквозь бетон, чтобы испепелить взглядом некоего местного жильца. Было желание скидать пакеты в угол и свалить отсюда по-быстрому. Нет, ну, а как я буду выглядеть со стороны, когда появлюсь перед Мишкой вся такая сама доброта и забота? «Вот, Мишенька, пришла тебя покормить твоей любимой кашкой и узнать о твоем самочувствии, так как в школу ты сегодня не изволил явиться и на звонки мои не отвечал». Так, да? Бред из области фантазии умалишенного. Он ни одному моему слову не поверит, еще приплетет кучу всякой чепухи.

— Ай, Куприянов, чего с тобой всегда так сложно? Почему бы тебе не оказаться обыкновенным парнем с кучей недостатков и прыщами на носу? Но нет, тебя угораздило получить всего один недостаток и ни какой-нибудь, а завышенное самомнение. Эх, подвинуть бы лопатой корону на твоей голове.

Дальнейшие мысли мои и желания движимые в кровожадном направлении расквитаться с кое-с кем, были пресечены совестью и состраданием в компании воспитанного в традициях хорошей семьи долгом перед ближними. Хотя, какой на фиг долг, когда всему виной мое любопытство и желание воспользоваться случаем. Вот ведь только вчера в очередной раз устраивала разборки самой себе по поводу влюбленности не в того парня, а сегодня уже прибежала к нему. Даже то, что я хотела уйти не оправдывает моей глубоко скрытой радости от встречи с Мишкиной мамой. Одно дело появиться с ней на его пороге и совсем другое с пакетами напичканными провизией.

— Ну и, на каком этаже у нас берлога?

Хорошо, что лифт работает, и пешком топать не пришлось. А квартиру я помню, хозяева на дверь смешного домовенка приклеили, мне еще тогда показалось, что как-то не вяжется этот дедок косматый с жителями, не тот стиль. Та-а-ак, а дверь открыта почему? Заходить или сначала позвонить? Зайду без предупреждения, Мишку шокирую. Тогда звонить? А как, носом в кнопку тыкнуть, если дотянусь? Черт, руки заняты, пакеты туда-сюда какой смысл кидать, если можно два шага шагнуть и поставить их на стол в прихожей. И чего я церемонюсь? Раз уж пришла, то войду, спрошу, как дела и почему в школе не был. Про пакеты правду расскажу, к тому же у меня есть, веское основание для визита. Как-никак, а его появление в день выступления моих любимых рок-исполнителей было кстати. Вот.

Дверь приоткрыла, прокралась в дом и встала в коридорчике скромненько. Стою и жду у моря погоды. Крикнуть его что ли? Айщ, страшновато, стыдновато и безумно неуютно себя чувствую. Все-таки сомнения штука иногда не хорошая. И больше всего интересует, как этот балбес на мое появление отреагирует? Ну, не убьет же он меня за вторжение?

С пятки на носок и с одной ноги на другую переступаю, еще лихорадочно из крайности в крайность кидаюсь, решая важный вопрос «дальше то че?». В конец измучившись, прошла вперед и на всю квартиру, ка-а-ак крикну:

— Медведь, ты где? Сова пришла.

Ботинки скинула, хорошо, что они у меня без замков и шнурков и топ — топ погромче, а там и на кухню притопала, продукты на стол «бряк», хех, надеюсь, яиц не было. А ничего так у них, уютненько и светло, цветочки в горшочках на подоконнике и шторки симпатичные.

Кошмар, о чем я думаю и, где этот олух прячется? Ой, кружка стоит на столе синенькая, а подписанная-то «Мишутка».

— Фыр-фыр, чуфыр. Сейчас умру от смеха, какая милота.

Выдаю нечто напоминающее несдержанное хрюканье, рассматривая пухлого медвежонка. На кружке с одной стороны белый мишка нарисован, а с другой стороны рисунка не видно и это жуть, как подогревает мой интерес. Беру, поворачиваю и…

— Какого черта ты здесь делаешь?!

…и роняю кружку на пол от грозного рыка, раздавшегося за спиной. Та падает, издает последнее жалобное «бзям», я вместе с ней «ой» и смотрю, как разлетаются несколько крупных осколков по комнате. Осколки, они как моя надежда уйти отсюда без повреждений в детской и такой хрупкой в последний год психики. Вот, один злющий взгляд Куприяновский чего стоит. Сверкнул своими глазюками из-под сведенных к переносице бровей и даже побелел от злости. Завмдую девочке из сказки про медведей, ей удалось сбежать, чего мне видимо и не светит. Этот гризли, если не убьет, то не факт, что не покалечит и не докажешь, что вины моей почти нет, просто и в этот раз он сам во всем виноват. Что? Я же не просила меня пугать.

— Ты что наделала?

— Я…

— Это была моя любимая кружка, мне ее мама на пять лет подарила.

— У-у…а-а…й-а…

— Как я буду жить без нее?

— Че?

— Не чекай, сколько раз повторять?!

Сглотнув, отступаю назад и к подоконнику подальше от разгневанного парня. Впервые вижу его таким расстроенным и это нереально впечатляющее зрелище. Меня он так впечатлил, что я мечтаю стать невидимкой и больше не пересекаться с ним еще лет десять. Так, отступаем и продумываем дальнейший план бегства. За спиной балкон и дверь приоткрыта, буду прыгать, если что. Тяну дверцу на себя в надежде смотаться или просто спрятаться за хрупким стеклом. Кто знает, вдруг его еще уговорить получится.

— Миш…я…ты извини…

Назад и назад отступаю, а мне надежду и ту обломали.

— Стоять!

Еще чего! Когда я чужим приказам подчинялась? И ведь бочком в проем почти проскользнула, так Мишка меня за руки схватил и вернул туда, откуда я сбежать мечтала.

И вот, стоим мы напротив друг друга двое, каждый настаивая на своей правоте, смотрим глаза в глаза, дышим часто-часто и молчим. Молчим и смотрим. Дышим уже через раз, но смотрим и все также молчим. Молчание затягивается, а мое дыхание затрудняется в отличии от Мишкиного. А еще больше затрудняется оно по мере осознания того, что походу Мишка, только из ванной вышел и стоит сейчас передо мной в одном полотенце. Эм-м, вообще-то, почти в двух, но второе еле держится на левом плече и скоро упадет, если не поправить. А прозрачные капельки воды медленно стекают с густых темных волос, касаются шеи, капают на грудь и убегают вниз. Вниз и вниз, туда, где полотенце обернуто вокруг…ох… Моргнуть что ли? Или сначала рот закрыть от удивления раскрытый? Нет, еще немного нагло полюбуюсь на идеальное тело парня, а потом будь что будет. Когда мне еще вот так повезет и я, увижу парня мечты на половину прикрытого? Н-да, не зря на него все девчонки заглядываются, тут действительно есть на чем любоваться. Да и я из всех именно его выбрала на свою голову. Бессовестная? Пусть. Мне, как не имеющей совершенно никакого представления каково это находиться так близко к совершенству, по крайней мере физическому, такое любопытство простительно. Еще бы, шестнадцать лет, а даже не целовалась ни разу, ну, так чтобы «ух».

Какое-то странное и интересное состояние на душе, как можно чувствовать одновременно приятное тепло в груди и жуткое смущение скручивающее все внутри? И в тоже время так спокойно, хорошо, словно и нет ничего необычного в данной ситуации, и это не я внушала себе забыть его, сваливая на нашу несовместимость. Глупо, но приятно. Эх, это только мне везет до такой степени. Не иначе, как у меня сегодня открыт безлимит на безумства.

— Насмотрелась?

— А? Я не…

Глазки вверх, а там нечто сродни стихийному бедствию напоминающее о нашем с Куприяновым разговоре в темном уголке школы. Тогда я тоже видела этот взгляд, а он хотел меня поцеловать, точнее угрожал этим. А сейчас почему так смотрит? Не хочет же он…или?

— Что Жень? Что «не»?

Голос его упал до хриплого шепота, полотенце с плеча упало на пол, а я чуть не упала в обморок от переизбытка новых и тоже не испытанных ранее чувств паники и ожидания чего-то большего. А Мишка вцепился в мои плечи и резко притянул к себе, оставив между нами, мизерные миллиметров пять. Его руки на моих плечах, а мои ладони на его голой груди. Как не привычно и неестественно чувствовать пальцами чужое тело. И приятно. Стоп.

— Эй, парень, ты стараешься меня напугать или соблазнить?

В голосе бравада, а в голове пустота и шум. Что со мной происходит? Чего я несу?

— Еще немного и буду.

Не совсем поняла о чем это он. Смотрю в его напряженное лицо, на сжатые в тонкую линию губы и потемневшие глаза.

— Ты злишься?

Почему я шепчу? Почему он говорит тихо?

— Угадала. Настроение ни к черту, а ты как раз вовремя появилась. Поможешь мне успокоиться, крошка?

Вот, получай ушат реализма, Еремина, в виде презрительно-довольного произведенным впечатлением Куприянова. Издевается.

— Иди к черту.

Хочу стряхнуть с себя его руки, хочу забыть этот день. Дура! Знала, что ничего хорошего не выйдет из моей затеи и все равно пришла.

— Уже.

— Пусти.

Стараюсь не опускать глаза, в которых от обиды скапливаются слезы. Глупая, с кем связалась?! Только сейчас поняла, что наши с ним встречи проходили более и менее нормально потому, что мы не оставались вдвоем. Его родственники, наши одноклассники, мои родители или его мама, во всех этих случаях он вел себя сносно. А сегодня с нами никого нет и все его презрительное отношение ко мне вернулось. Мне ничего не простили и не забыли. Смотрю на него и понимаю, что я сейчас похожа на одну из тех собачек, о которых говорил Серый. Вот, не увидела день и сама прибежала. Как просто все.

— Зачем ты пришла?

Перехватив мои руки, Мишка завел их за спину и сжал одной своей рукой, вторую свою лапу положил на мой затылок и тихонько потянул за волосы вниз. Не хочу с ним говорить и тысячу раз пожалела, что появилась на его пороге. Жалею, что в тот день во дворе школы увидела его и влюбилась в красивого мальчика с солнечной улыбкой. И сейчас пожалела, что не смогла устоять и позволила себе взглянуть на него еще раз. Я не знаю, не понимаю его, не могу разобраться в том, что вижу на его лице, но злости там больше нет.

— Тебя сегодня не было в школе.

Сглотнув приготовилась услышать очередные насмешки.

— А какая тебе разница?

В его голосе больше слышна обида, чем недовольство. Что не так?

— Просто ты на телефон не отвечаешь, вот я и подумала…

Его пальцы прошлись по моим распущенным волосам, это так приятно и отвлекает от нашего разговора, и совершенно не вяжется с нами сейчас.

— Подумала, что?

Подумала, хочу знать, что с тобой ничего не случилось, хотела тебя увидеть. Но это та правда, о которой ты не узнаешь.

— Подумала, что нет ничего особенного в том, чтобы поинтересоваться здоровьем своего одноклассника.

Его сорвавшийся с губ смех вызвал бурю эмоций, приструнять которые я так и не научилась. Наоборот, как и много раз до этого момента я прислушалась запоминая.

— И все?

— …я…

Руки свободны, зато Мишкины обе зарылись в мои волосы и осторожно тянут к себе мою голову. Его лицо, оно так близко и в глазах больше нет насмешки и холода. Всего несколько сантиметров между нами, чувствую его дыхание на своих щеках, все так перепуталось, и я теряюсь в собственных ощущениях. Кто-нибудь остановите головокружение иначе…

— Смотри на меня.

Все, больше нет разделяющих нас сантиметров, нет преграды, нет моей осторожности с лозунгом "не поддавайся!" Они исчезли, как только его руки крепче сжали мою голову, как только его губы коснулись моих, как только я почувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Легкое, как перышко первое прикосновение, второе и уже более уверенное мое, руки на его плечи, дыхание чаще, а дальше…дальше последовал бы долгий горячий первый и самый настоящий мой поцелуй, если бы мы не услышали голоса.

— Миха, ты где?

— Мы пришли тебя лечить, доставай приставку!

— Ага, пицца у нас с собой, с тебя фанта.

Мишкины друзья и наши одноклассники! Они вошли в открытую дверь и будут через секунду здесь, а тут я стою в объятиях Мишки, а тот в одном полотенце. Увидят и разнесут сенсационную новость на всю школу. Если бы можно было послать всех к черту и остатьсч здесь. Мечты, мечты…

— Пусти меня.

— Нет.

Еще крепче сжимает руки и мне уже немного больно. Надо вернуть его в реальность. Если для него нормально быть застукнутым пацанами в компании девчонки, то для меня это полный капец.

— Миш, ты сам подумай, что они скажут, когда нас увидят? Будут подсчитывать, кто и сколько выиграл? А тут еще ты в одном полотенце. Нет, я не хочу с ними встречаться. Все мои да и твои объяснения никто не примет.

— Да плевать. Я сейчас их выпровожу, а ты стой здесь.

— Миш…пожалуйста.

— Я сказал, стой здесь, мы с тобой еще не все обсудили.

— …но…

— Все.

Быстрый поцелуйчик, как замок на мой рот и косолапый ушел к ребятам. И совсем не косолапый он, вон, девчонки многие могут позавидовать таким стройным ножкам, между прочим. А я? Я не могу оставаться здесь. Где гарантия, что наши упертые одноклассники свалят с пустой хаты, когда есть возможность вдоволь поиграть и поржать? Выход из квартиры был через коридор полный народу, комнаты в том же направлении, оставались ванная и туалет. Но там прятаться я не хотела. Что ж, остается балкон. Шаг и "хэй, да здесь есть где разгуляться!" В отличии от многих захламленных балкончиков у Куприяновых царил полный порядок. Прохладно конечно из-за не полностью застекленной лоджии, но все-таки лучше, чем под столом на кухне или в холодильнике. Вот, а на этом стульчике я буду отсиживаться.

Судя по пройденным десяти минутам, Мишке не удалось отделаться от приятелей, зато у меня было время раз сто перемотать в голове весь сегодняшний день. Шла спросить как дела, получила нагоняй за разбитую кружку и поцелуй. Только пока не разобралась, последнее тоже рассматривать, как наказание?

— Жень?

Шепот с боку и Мишкина взъерошенная голова просунулась в дверь.

— Че?

— Не чекай. Я не могу их выгнать. Пока мамы нет они так и будут торчать у меня дома. Пошли, ты не сможешь здесь долго просидеть, холодно.

Что? Пока мамы нет? А ее и не будет до ночи.

— Нет, я не пойду.

Какой-то вздох у него получился обреченный и вон, по глазам вижу, что-то соображает. Обернулся по сторонам и опять ко мне, но с довольной улыбочкой.

— Ты пришла ко мне с продуктами?

О, пакеты заметил!

— Еще чего. Я твою маму встретила, она все купила, а меня просила передать, что ее вызвали на работу. Да, ее не будет очень долго, ты там кашу свою любимую свари, Мишутка.

Ха-ха, вместе с Мишкиным настроением вернулось моя вредность. Чувствовать себя влюбленной и в объятиях парня мечты хорошо, но в привычной шкуре куда лучше и спокойнее.

— Еремина, теперь ты знаешь мою тайну, что мне сделать, чтобы ты не разболтала мой секрет посторонним?

Пока честно думала чего б такого запросить, желудок меня опередил, громко напомнив, что я не ела с самого утра, не считая маленькой шоколадки и сока.

— Свари кашу, я есть хочу.

Смешно так брови вверх поднял и округлил глаза. Ох, совершенно не привычно его таким расслабленным и веселым видеть рядом с собой.

— Хорошо.

И сговорчивым.

— Ну и ладушки, иди, вари давай.

Махнула рукой на него и привалилась к стеночке. Потом достала телефон, вошла на свою страницу и стала лазить по группам. В общем, занималась всем, чем можно, чтобы не заснуть. Но я заснула, о чем позже чуть не пожалела. Почти.

Глава 11. Кошмарный сон с продолжением

Как хорошо и тепло, и пахнет вкусно. М-м…блинчики! Мама наверное печет, значит, пора вставать. Потянувшись и довольно улыбаясь в предчувствии сладкого воскресного завтрака, открываю глаза и…и снова их закрываю. Вместо моего белого потолка, к которому я привыкла за шестнадцать лет своей радужной жизни, пришлось уставиться в нечто не понятное и серое. Это как стенку заштукатуренную не покрасить, а сами стены сплошной кирпич и тоже весь такой заброшенный, местами побитый, но кое-где прикрытый плакатами с изображением рок-звезд или других не знакомых мне знаменитостей. Вместо люстры канделябры в стены воткнуты и даже меч в углу висит. Как у Ильи Муромца, но в миниатюре урезанной до полутора метра. Сглотнув, понимаю, что мало чего понимаю и меньше того догадываюсь, где это я так могла уснуть. Самое удивительное, что лежу под знакомым пледом и на широкой кровати, которая в этот не дострой, не очень вписывается, со своим дорогим покрывалом и бельем золотого цвета. Или это свет так играет?

— Смотрю на тебя и думаю, что же такого мне с тобой сделать?

Мрачный и серьезно настроенный детский голос девочки, откуда он доносится? О, напротив, в тусклом освещении разглядела кресло похожее на королевский трон, а в нем девчонку лет семи или около того. Хотя, с темными волосами и пристальным взглядом на смуглом лице, ее черные глаза казались неестественными впадинами и оттого жуткими, прибавляя пару лет. Или она в тени, поэтому и выглядит так? Вся в темной одежде и сидит нога на ногу, не шелохнется, как кошку поглаживая что-то лежащее на коленях.

Откинув плед сажусь ближе к стенке. В памяти мысли-таракашки на цыпочках прокрались в мой заспанный и напуганный мозг, извещая, что последнее мною запомненное это Мишкина физиономия и его обещание сварить кашу. Точно, я ж голодная и мне домой пора! Подождите, что сказал этот маленький монстр?

— Что ты имеешь в виду?

На детском лице промелькнуло довольное выражение, реально пугающее. Пора валить отсюда.

— Ну, если ты так и не определилась, то я домой.

Ножки с кроватки на…на что?! А на пушистый белый ковер! Н-да, тот, кто здесь дизайном занимался, чуток увлекся смешивая краски, настоящий талантище.

— Иди.

Девчонка расплылась в улыбке и на меня таращится. Так мозги, просыпайтесь и спасайте свою хозяйку. Быстро!

— Кто ты?

— Мое имя тебе ничего не даст.

— Понятно. Может, тогда подскажешь, где мы?

Медленно поднимаюсь на ноги и оглядываюсь по сторонам в поисках двери. Стенка, стенка, кирпичи! А дверь? А ее нет! Есть стены кирпичные, есть плакаты и афиши старые, даже дурацкий флаг не понятно какого государства размером с наш обеденный стол есть, а двери нет. Не веря вскочила и пробежалась по комнате в поисках выхода, но пришлось вернуться обратно, так ничего и не найдя.

— Что-то подсказать?

Маленькая чертовка. Выставила на показ четыре верхних зуба и теперь напоминает мне зайца с улыбкой маньяка, в предчувствии большой охоты. Кошмар, какие мысли у меня возникают глядя на нее.

— Эм…да, когда обедать будем?

Вот тебе! Что, смыло улыбочку, а? Не поняла, она ревет? Ага, как бы не так, вместо того, чтобы поразиться моему спокойствию и идиотскому вопросу, она трогательно ресничками поморгала и стерла несуществующую слезинку.

— Бедняжка.

— Кто? Я?

— Конечно. Ты еще ничего не поняла. Мне жаль тебя, но уже ничего нельзя поделать, смирись.

С сочувствием головкой поматала и вздонула. Что я должна понять?

— Та-ак, а вот отсюда подробней. И начни с тог где мы. Как я сюда попала и кто ты такая.

Как-то ноги сами подкосились от дурных предчувствий и я, плюхнулась обратно на кровать. Нет, вот ведь знаю, что наши с Мишкой встречи добром не заканчиваются и все равно иду к нему. Ненормальная. А, хотя, кто нас влюбленных поймет? Летим, как мотыльки на свет, а потом умираем.

— Ты умерла.

— Че?!

Чет сразу руки-ноги не чувствуются, отчего и мыслей не возникаетподвергать сомнению ее слова.

— Смирись. Ты прожила достаточно, чтобы насладиться тем миром.

— Каким? Подожди…а мы сейчас где?

— Чистилище.

А прозвучало, как название курорта в районе Боро-Боро.

— А че так обстановку кардинально поменяли?

— Можно подумать ты была здесь раньше.

Ее противный смех режет мой слух или это шум в голове и скрежет натруженных шестеренок. Стоп. Какое к черту чистилище, если я чувствую, как бешено бьется мое сердце?! Я могу дышать и чувствовать!

— Иллюзия.

— Что?

Я не говорила вслух, откуда она знает, о чем я подумала?

— Слушай, хватит мне заливать про загробный мир и т. д, т. п., лучше скажи, как выйти.

— Хорошо. Я скажу, когда ты ответишь мне на несколько вопросов.

С чертями можно договариваться? А окна нет? А, точно, чистилище. Лучше бы я не просыпалась.

— Ха! Напоминаешь Змея Горыныча с тремя загадками. Если отвечу правильно, то попаду в рай?

Пауза, пристальный и невероятно нервирующий меня взгляд. И че она постоянно гладит там? Никак не получается разглядеть, что лежит у нее на коленях, но это точно не животное, не шевелится. Или оно мерт… брось. никаких мерт…

— В рай ты в любом случае уже не попадешь.

Вот и приговор, интересно, чем это я так и кого разгневала, что рай в моем случае не рассматривается? Может, старушку через дорогу не перевела?

— Поясни, на что я могу расчитывать со своей грешной душой?

Что ж за место такое без окон, без дверей? Ищу логическое объяснение, как-то не хочется верить в собственную смерть и потусторонний мир. Или у тех, кто в подобной ситуации оказывается, тоже такие заблуждения возникают? И дверь, должна быть дверь, даже в чистилище. Вот, вот снова навеяло запах блинчиков, как может чистилище блинами пахнуть и откуда проникает запах?

— Ты влюбилась.

Ик! Откуда она знает? А влюбляться нельзя, от этого умирают?

— Да ладно?! Я что-то пропустила, наверное, и правила в мире поменялись? Хочешь сказать, что до меня никто не влюблялся?

— Нет, не скажу. Но твой выбор оказался неправильным.

А то я сама не знаю. Ну и что, умирать?

— Допустим я с тобой согласна. Не поделишься подробностями того, как я умерла?

Спрашиваю и к блинам принюхиваюсь. Смерть и блины наводят на мысли о поминках. Вот черт, только не это! А сердце быстрее стучит, того гляди чего-нибудь перемкнет и оно остановится.

— Ты отравилась.

Буэ!

— Чем? А хотя нет, не говори, я сама догадываюсь.

Мишкина каша! Сварил гад и подмешал туда яда крысиного в отместку за чего-нибудь, а уж за что он придумает. Мало ли каких пастей я ему делала раньше, да и кружку его любимую разбила. Точно. А поцелуй его был отвлекающим маневром. Ай, глупая я, глупая. Дурой себя обозвать язык не поворачивается, помню, как бабушка говорила «о покойниках либо хорошо, либо никак».

— Значит, ты готова?

Нет, конечно.

— К чему?

— К ответу.

Не зная подробностей?

— На что?

— На главный вопрос в твоей жизни.

У меня их миллион.

— Какой?

Только не про лагорифмы, у меня с ними тоже проблемы.

— Почему ты влюбилась не в того парня.

Лучше лагорифмы.

— Думаешь, в реальной жизни так везет и все влюбляются в того кого надо?

— Нет, ты не первая.

Удивила.

— И не последняя. И че дальше?

Вот только нравоучений мне не хватало.

— Поиск ответа.

— Какого?

— Как ты это исправишь.

— И?

— Есть шанс вернуться, если ты готова исправиться.

— А я готова?

— Не знаю, от тебя зависит.

— Думаешь, я знаю? Хотя стой, я готова, говори че делать надо.

У нее улыбка Люцифера, жесть. Плевать, пойду на сделку с маленьким дьяволенком, что бы к маме с папой вернуться и не чувствовать запах блинов.

Если выберусь. никогда к ним не прикоснусь.

— Поклянись, что забудешь его.

— Кого?

— Парня, в которого влюблена.

— Мишку?

Господибожемой!!! Такого перевоплощения в детях я раньше не видела. Она только что сидела и улыбалась, а как только услышала меня, нахмурилась и смотрит, точно в душу проникает.

— Мишу-у-у-у-у.

Еще и шипит. Ого, не надо злить ее. Ладно, не буду.

— Окей, Мишу, так Мишу. Я его забываю, а ты меня отпускаешь, так?

Молчит. Молчит. Молчит. Че не так?

— Клянись.

— Ладно, ты только не злись.

Если выживу, то больше никогда не буду смотреть фильмы про вампиров, зомби и любые другие ужастики с участием детей, моя нервная система не выдержит повтора.

— Клянись!

А что, поклянусь и дело сделано. Рот открыла, приготовилась слово заветное произнести, а не могу. Вот, как будто застряло оно в горле и ни «а» ни «б».

— Кхм…кхм…

Сижу и рыбу изображаю с открытым ртом. До этого момента крохи сомнений по поводу реальности происходящего были, после моей внезапной немоты, они испарились. Что, я даже попытаться не могу? А эта сидит напротив и шипит на меня поторапливая.

— Клянись, клянись…

И вперед наклонилась и в глаза смотрит, и я замечаю, как с ее колен что-то упало на пол, оказавшись в свете. Мишкина кожаная куртка! Нашивка в виде белой совы с правой стороны на рукаве, такой больше ни у кого быть не может, так как он ее сам пришивал. Я о ней услышала еще осенью, когда он перед девчонками хвастался. Что, куртка тоже в чистилище попала и случайно этой мелкой под руку попала? Вот чесслово не удивлюсь, если эта мелочь тоже окажется поклонницей косолапого. О, а вот и знакомая спортивная сумка с дурацким заедающим замком, из-за которого я ногти поломала. Плохо ты ее спрятала, девочка. Так-так-так, Еремина, развела тебя малолетка, как лошару. Фу!

То, что у Куприянова интерьерчик такой миленький, конечно удивляет, а вот то, что у него такие знакомые, ни капельки. Прем дальше.

— Я тебе клятву, а ты мне правду.

Ха, зубками от досады скрипишь, мелочь. Правильно делаешь.

— Сделку хочешь? Не получится.

— Что ты, какая сделка может быть в моем случае? Так, доверительный разговорчик.

Ну, давай, соглашайся.

— Хорошо.

Ее улыбка не сулит мне ничего хорошего, а поднятая на колени куртка и прижатая к груди девчонки, подтверждает теорию о поклонении мелкой заразы своему кумиру. И зараза эта готова на многое, чтобы устранить соперницу. Дурдом и сплошной фанатизм.

— Скажи, если за последние сутки кое-что изменилось, но до вашей конторы слухи еще не дошли, можно внести изменения и поправки?

Интерес и озабоченность на маленькой мордашке чудовища удалось развить. Верно двигаемся, Евгения.

— Какие изменения?

— Понимаешь, ты думаешь, что я влюблена не в того парня, а на самом деле я уже несколько дней влюблена в совершенно другого.

Ничего что будь на самом деле это правдой, то парень, о котором я говорю, тоже мягко говоря не тот? Да мне совсем не везет, кругом не те.

— Хочешь сказать, что ты больше не любишь Мишу?

Ой, а какой голосок у нее на самом деле приятный и ласковый, заслушаешься. И не подумаешь, что она его меняет, как избалованная девица свое настроение.

— Да.

Ладошки вверх и улыбку в тридцать два.

— Ты можешь назвать его имя?

— Это обязательно?

— Не очень, но желательно.

Какие-то правила у нее не правильные. Если уж выдает себя за посланницу нравственных сторон, то играла бы до конца.

— Без проблем.

Девчонка голову приподняла и в ее черных глазах отразился свет, заставив меня отклониться в сторону. Что бы ни было, а она меня реально пугает, хоть и улыбается.

— Тогда произнеси громко, четко и ясно, что ты больше не любишь Мишу и назови имя того, кого любишь на самом деле.

— И ты откроешь мне дверь?

— Да.

Игнорируя ее оскал, больше воздуха в легкие набрала и пальцы за спиной скрестила. Вру ведь, как-никак. По сути я могу ничего ей не говорить, но сидеть здесь больше не хочу, а Мишки нет и не известно когда появится.

— Ты же понимаешь, что я сильнее тебя и могу вытрясти правду любой ценой?

Хотела напугать, но проиграла. Откуда у девчонки столько храбрости и уверенности в себе? Завидовать остается такому безумству.

— Ты же понимаешь, что я могу долго ни в чем тебе не признаваться?

Я понимаю, что не хочу иметь ее в рядах своих врагов.

— Окей. Я не люблю Куприянова, я влюбилась в другого парня и его зовут…Егор.

Вот, получи фашист…шаг за спиной и такой знакомый голос.

— Не могу сказать, что новость была неожиданной, но у меня оставались сомнения.

Миша? Девчонка довольная спрыгнула с трона, но куртку из рук не выпустила, стоит и свысока на меня смотрит. Холодея, я обернулась назад, а там Мишка с тарелкой каши в руках, а за ним Егор ошарашено на меня смотрит черными, как у девчонки глазами. Еще у них за спинами коридорчик знакомый и Мишкина мама в придачу, с полотенцем в руках.

— Я…я…

Ужасная девочка меня перебила, заговорив чарующим детским языком. И в свете нормального освещения из коридара, она оказалась одета в синий сарафан и бордовые лосины, что точно не вязалось с образом дьяволенка.

— Вот видишь, Миша, всего пара минут и правда открыта. А Серый говорил, что она другая. Нет, тоже самое. О, кашка моя любимая, давай сюда.

Девчонка тарелку забрала, обошла застывшего Куприянова и злого Егора, маму Мишкину за собой потянула, за ними Егор ушел, а мы с Куприяновым остались вдвоем. Черт возьми, Женька, такой фигни в твоей жизни еще не было.

— Миш…

— Не надо. Твои вещи в коридоре, Еремина, до дома дорогу знаешь.

— Но…

Я почему-то реву, а Мишка развернулся и утопал. Гадство! Любое мое объяснение будет глупым оправданием. Само оправдание уже звучит унизительно и мерзко, а мне по сути и оправдываться не в чем. Или есть?

— Миш, подожди.

Бегу за ним, а он уже вышел из квартиры. Я следом с одеждой и ботинками в руках и так до первого этажа. Старалась, но не успела. Мишка сбежал. Сел в машину и угнал, а я осталась одна с разбитым сердцем и босиком.

— Но ведь это же глупо и смешно. Те мои слова, они не правда. Мишка, почему ты такой сложный?

Хлюпая носом обулась и поплелась к остановке. На улице восемь часов вечера, на телефоне батарейка разрядилась, а дома предстоит разговор с родителями. Н-да, не плохо обернулась мне забота о ближних. Эх, Куприянов, что мне с тобой делать?

Не спала долго, все прокручивала произошедшее и думала, как исправить. Одно успокаивало, теперь я знаю, что не безразлична парню с самой солнечной улыбкой на свете.

Глава 12. В погоне за счастьем

Еще никогда раньше я так не мечтала о чашечке горячего какао. На улице холодно и сыро, солнце на минутку показалось и снова скрылось за серыми облаками, оставив жителей нашего города без своих ярких лучей. Ветер продолжает гонять по кругу, разбрасывая собранную дворниками прошлогоднюю листву, или бьет порывами в лицо, закрывая мне глаза разметавшимися волосами. Холодно и одиноко. Привет тебе, май месяц. Ты как, помнишь, что ты весенний и теплый должен быть?

Все мои выходные прошли впустую, так как я отложила планы на развлечения в сторону, потратив время на ожидание хоть какой-то новости о сбежавшем Куприянове. Напоминаю себе брошенного зайку под скамейкой и дождем, только у меня еще и сердце разбито. А Мишка уехал. Не знаю надолго ли, но его уже неделю нет дома и никто не говорит мне, где он. Мишкина мама постоянно на дежурстве была, когда я к ним приходила, а больше спросить о нем не у кого. Вернее есть, но те, что двое из ларца, одинаковы с лица, постоянно от меня ускользают. Серый, как в воду канул и Лизка вместе с ним. Вчера решила идти к Егору в школу и подкараулить у ворот. Навязываться Куприянову, у меня желания никакого нет, а вот поговорить со мной ему все равно придется. Но, чтобы это сделать, надо выловить его дружочка.

Еще бы найти ту девчонку, которая так красиво врать умеет, к ней у меня тоже парочка вопросов найдется.

Ох! Стою, вздыхаю и по сторонам поглядываю второй час. Слева направо и наоборот. Затем еще раз и обратно. Так, а вот это, что-то новенькое. Не сказать, что я с этим раньше не сталкивалась, но сейчас эта штука очень вовремя появилась. Крадусь, прячась за машинами, и не высовываюсь, пока не останавливаюсь у знакомого внедорожника зеленого цвета. Щелчок и я в теплом салоне.

— Как ты сюда попала?

— Н-да, Лизавета, двери надо блокировать, если никого не ждешь.

— Я не хочу с тобой разговаривать, вали отсюда.

— Не удивила. Твой брат тоже не хочет, вот, из города свалил.

— Откуда ты знаешь, что его нет в городе?

— А, так он никуда не уехал? Тогда, где прячется?

— Я не говорила, что он не уехал. Жень, иди куда шла.

Черт, как они меня достали своим дурным обидчивым характером! Что, трудно поговорить и во всем разобраться? Нет, им не дано такое простое решение проблем, им драму подавай и кучу не нужной суеты.

— Отлично, я как раз шла к Егору. Раз ты не против, то я пойду?

Или я ее или она меня. По-другому не разберемся.

— Зачем? Решила на него переключиться?

— Кто знает, вдруг он окажется не таким обидчивым и слабохарактерным.

А зубами скрипеть у них семейное?

— Ну, ты и нахалка! Сначала за моим братом бегаешь, устраиваешь ему пакости, чтобы привлечь внимание. Потом втираешься в доверие, даже ногу проткнула, чтобы к нему в дом пробраться. После всего строишь из себя независимую и равнодушную, что естественно не оставляет без внимания Мишку. Хитрый план, молодец!

Я ее выслушала и поняла, что по-хорошему мы не договоримся, судя по сложившейся оценке моего нравственного воспитания и отношению к ее брату. Обидно. И разговаривать с ней в доверительной форме больше не хочу. Да и времени у меня свободного мало. С тех пор, как Мишка в школу не ходит, с уроками проблемы начались, а на дворе конец учебного года.

— Послушай, я сейчас у тебя спрашиваю, где твой брат и ты мне отвечаешь. Если не скажешь, то я пойду к Егору и расскажу ему о тебе. Так понятно? А еще лучше найду ту маленькую паразитку, которая мне несколько дней жизни испоганила и ей выдам твою тайну, пусть она тебя проверяет. Ты и не представляешь, какие у нее методы. У такой, как она есть все шансы отвадить от парней таких влюбленных дурочек, как мы с тобой.

После минуты молчания Лизавета спросила.

— Ты не думала, может Мишка специально ее позвал и весь этот цирк устроил, чтобы от тебя избавиться?

— В первую очередь. Но он не такой. И не спрашивай откуда я это знаю. Просто знаю и все.

Что-то Лиза притихла и сникла. Вот, мне тоже не хорошо живется с грузом чужой вины на душе. Мудрые люди говорят, что легкий путь он не всегда безопасный. Как и моя ложь.

Лиза молчит и думает, а я ее молчание не прерываю. Я молчание с некоторых пор рассматриваю, как знак свыше. Нет слов и не надо.

— Девочку зовут Аня, она младшая сестра Егора.

— Правда? Поэтому они так похожи? Ну, внешне похожи, а не по характеру.

— Ну да, а Егор самый лучший. Его брат талантлив, Анютка у них и не такое выдать может. Еще младший брат Ваня есть, они двойняшки с Анькой. Егор так и называет их «Ань-Вань».

Ясно, сегодня день насыщен информацией о родственниках "почти" парня Лисы. Тайну мне еще откройте, где Мишка мой прячется. Ну, который тоже "почти" моим мог стать.

— Лиза, мне правда Миша нравится, а про Егора я соврала. Понимаешь, его сестра так достоверно вела себя, я сама удивляюсь, что поверила во всю ту чушь, которую она несла. А сказать то, что Аня хотела услышать, это была возможность быстрее свалить от нее. И все, честно.

— Почему именно Егор?

Вот именно, почему именно Егор?

— Ну, просто он такой…такой симпатичный, не симпатичнее Мишки, конечно, но назови я кого другого, она бы не поверила.

— Аня не знает других твоих знакомых парней.

— Да, но я и не знаю других хотя бы на половину таких же симпатичных, как твой брат.

Чем это я ее рассмешила?

— Ты попалась.

— Да?

Оглянувшись, просмотрела все углы в машине. Не удивлюсь, если она наш разговор записывала. Я сразу поняла, что семейка эта ненормальная и ничего хорошего от них ждать не следует. Но я надеялась.

— Да.

— Да и все?

— Поймешь сама потом. Знаешь, почему я приезжаю сюда и украдкой смотрю на Суворова?

— Кого?

— На Егора.

— Это его фамилия? Редкая.

— Точно.

— И почему?

— Мой отец занимается, мягко говоря, не честным бизнесом.

— А причем здесь ты?

— А Мишкина мама хирург. А знаешь, кто отец Серого?

Отрицательно качаю головой. Вспоминая вид мальчишки и манеры разговаривать, боюсь предполагать, кем могут быть его мама с папой.

— Полицейский. Мой дядя работает с дядей Егора и пресекает все попытки Руслана Маратовича найти моего папашу или меня. Сегодня расстаюсь с этой машиной, вот и приехала на ней в последний раз. Грустно. Поездка на этом зеленом монстре единственное, что было у нас с моим «почти» парнем.

— Понятно.

Эй, кто снимает мыльные оперы, айда за слезливой мелодрамой! Лиза достала телефон и кому-то отправила сообщение. Он такая несчастная, что шантажировать ее у меня желание пропало. На Серого надежды нет, если и он поверил в мою влюбленность в не того парня. Итак, остается продолжить поиски Мишки или сидеть и ждать, когда он появится у своего подъезда. Но сдаваться я не собираюсь.

Поправив волосы, берусь за ручку двери и смотрю на Лизу.

— Я пойду. И…передай ему, если он захочет поговорить со мной, то я буду рада.

Но Лиза опять промолчала. Я вышла из машины и пошла домой, раздумывая о несправедливом расположении моих звезд. Что им стоило выстроиться чуть конкретнее, чтобы я смогла избежать непоняток с одним конкретным парнем?

А вечером мои родители отправились в гости и я осталась одна. Сидела в комнате с выключенным светом и смотрела в окно. Кружка горячего шоколада грела руки, мысли о том, что мы с Мишкой поймем друг друга, согревали душу. Потом долго смотрела на проезжающие по дороге машины, считала фонари, людей спешащих по домам и думала о чем угодно, только бы не расплакаться. Не выдержала, когда вспомнила наш поцелуй у него дома. Как так получилось, что все мои попытки не влюбляться в него всерьез, испарились от одного поцелуя? Как-то отмелись все сомнения и я готова была прятаться на холодном балконе, пока он выпроваживает своих друзей. И это его улыбка, она меня сводит с ума, заставляя простить ему все, что угодно. А Мишкина комната, уверена, что он отнес меня туда на руках, когда я уснула, и не разбудил, а ушел варить свою кашу.

Н-до, и заварилась каша, как у Машеньки из мультика. Так заварилась, что досталось всем.

Сотовый подмигнул пришедшим сообщением, отвлекая. На часах почти двенадцать и переписываться с друзьями нет никакого желания. Лишь надежда получить новости от одного конкретного и упрямого человека, заставила меня взять в руки телефон.

— Куприянов?

Не веря, вспотевшими от волнения руками подняла сотовый и провела по экрану.

«Встретишься с самым симпатичным парнем?»

— Че?!

Ну, Лизка, ну и лиса!

Ха-ха, три раза. Вот она женская логика и ее поступки. Пока не было ни слуху, ни духу от парня-мечты, я была готова на все ради того, чтобы с ним поговорить. Сейчас же, когда он сам объявился, рассматриваю варианты нашей встречи с выгодой для себя. В первую очередь хочу донести весь смысл его ошибочного мнения обо мне. Во вторую добиться извинений за бегство. В третью получить гарантию того, что я не ошиблась и действительно небезразлична ему.

А в принципе какая разница, когда я ему устрою промыв мозга, главное сейчас помириться. Но, на моих условиях. Где там мой горячий шоколад?

«Со мной решили поговорить?»

«Думаю, это наше общее желание. Или я ошибаюсь?»

«Нет, ты прав. Когда и где?»

«У твоего дома, сейчас.»

«Так поздно?»

«Твоих еще нет, ругаться не будут.»

«Откуда ты знаешь?»

«Просто знаю.»

Интересно, как давно он пришел? Не обращая внимания на пижамные штаны и разношенную футболку, прыгнула в кеды и побежала на улицу, только на первом этаже поняла, что надо было и куртку взять с собой.

Мишка стоял у подъезда. Я так давно его не видела и безумно соскучилась. Скучала по этим глазам, по его улыбке, по растрепанным отросшим волосам. И по его рукам. Сколько раз он неожиданно брал меня за руку и тянул за собой в столовую или через дорогу? А в музее? Его левая рука буквально поселилась на моем плече, пока он заглядывал в тетрадь проверяя все ли я записала. И конечно в его квартире. Жар его пальцев на коже лица не сравнится ни с чем и мне уже этого не хватает.

— Привет.

— Привет.

— Где ты был?

— В городе.

— Понятно. Ты говорил с Лизой?

— Да.

— Ясно. Потребовалось ее вмешательство, чтобы ты поверил мне.

— Не совсем.

Я уже не понимаю отчего меня начинает трясти. Нервы, холодный воздух или то, как он на меня смотрит. Раньше я не видела его таким. То привычное выражение расслабленности и покоя на лице, оно исчезло. Скулы выступили вперед и кажется, что он похудел. А в глазах немой укор и обида.

— Миш…

— Я пришел раньше. Я каждый день приходил сюда и ждал тебя. Знал, что сидишь у моего дома, но намеренно оставался здесь. А потом возвращалась ты и я уезжал.

— П…почему?

— Я не хотел повторения.

Не понимаю его. Это как говорить со знакомым и в тоже время с совершенно посторонним человеком. Есть общие темы, но вы не понимаете друг друга.

— Объяснишь?

Рукой проходит по волосам и отворачивается от меня. С запозданием вспоминаю его слова, что он знает, как это, любить без ответа.

— Не сейчас.

Окей, не буду настаивать, но прятаться за маской загадочности не дам.

— Хорошо, тогда я домой, а ты приходи тогда, когда созреешь до нормального разговора. Или не приходи совсем. Миш, я не знаю, что между нами происходит, но это "что-то" есть. Во всяком случае у меня. Было бы глупо отрицать, да я и не хочу. Я вижу, как ты злишься и, если дело во мне, то я прошу прощения.

Куприянов резко развернулся и пошел ко мне, остановившись в нескольких сантиметрах. Злость и гнев бушевали в его глазах, скрывая привычную улыбку.

— Откуда ты взялась на мою голову? Почему не оказалась такой же, как другие? Чего тебе стоит переключиться на другого и оставить меня одного? Почему ты столько времени потратила на мои поиски? Зачем я тебе нужен, когда вокруг столько других парней?

Вариантов ответов было много. И можно было бы расписать ему в красках мое мнение о его дурацких вопросах. Но все не то. Долой страх и сомнения, наружу чувства и тепло, сейчас не нужны долгие рассуждения, только мы. Прикасаюсь к его холодным щекам и запускаю пальцы в темные волосы. Заново знакомлюсь с грустными глазами. Мечтаю увидеть любимую улыбку. Хочу услышать едкое замечание. Любое, но до боли родное. Понимаю, что мы не будем прежними, но действительно ли я этого хочу, забыть несколько дней сомнений и тревоги?

— Я всегда была здесь и я не смогу изменить своих чувств к тебе, так же, как и не могу променять тебя на другого. Тебе не повезло, парниша, я не знаю как это влюбиться и разлюбить по желанию. За меня все решает сердце.

Только не уходи, не отталкивай, не прячься от меня. Рискуя еще больше, по миллиметру сокращаю расстояние наших губ, я помню, что не мне одной было хорошо от нашего поцелуя. Когда между нами почти не осталось пространства, Мишка прошептал несколько слов, услышав которые я застыла.

— Поклянись, что ты настоящая.

— А ты проверь, но предупреждаю сразу, что щекотку как и ты не очень приветствую.

Что сказать? Я испортила или наоборот подправила «наш идеальный момент», так как Мишка рассмеялся и сжал меня в своих медвежьих объятиях, пряча замерзший нос в моей падинке на ключице.

— Ты замерз.

— Согрей.

Пришлось помочь согреться, для этого залезла к нему под куртку и обняла руками, прижимаясь к уже знакомой груди и наслаждаясь любимым запахом его воды. Хочу такую же. Нет, лучше буду вот так Мишку обнимать. Ха, понятно теперь, почему в прошлый раз, когда мы с мамой по магазинам ходили, я больше крутилась в мужском отделе, видимо подсознательно вынюхивала знакомый запах.

— Прости, что не стал тебя слушать.

— Простила.

— Я тогда с Егором о тебе говорил, а его сестренка с нами была, даже не подумал, что она на такое способна.

— Да? А ты заметил, как она твою куртку прижимала? Не удивлюсь, если все было подстроено с намерением устранить предположительную соперницу в моем лице.

Мишка рассмеялся, а я его еще крепче обняла, намекая, что не отпущу.

— Дело не в тебе. Она у нас фанатка кожи и крутой одежды. У Гора все куртки перемерила и до моей добралась. Я из вредности ей ее мерить не даю, всегда интересно, что она выкинет, добиваясь своего.

Ему интересно! Кошмар какой! А я при чем?

— Хочешь сказать, что это было ее местью?

— Нет. Она сказала, что не очет, чтобы меня обижали.

— Проявление заботы?

— Да. Девушка, по вашей милости я остался без куртки.

А девчонка не промах. Буду с ней дружить.

— А почему в твоей комнате такая мрачная обстановка?

— Осталось от прошлых жильцов, а я не захотел ничего менять. Мама давно уговаривает обои поклеить и сменить светильники, но я не хочу.

— Похоже на пещеру.

Подняв голову, смотрю на вернувшуюся радость в Мишкиных глазах и горжусь, что я тому причина.

— Жень?

— М?

— Берлога.

— ? А…нет, пещера.

— Берлога.

— Пещ…

Фиг с ней, пусть будет пещера. Если он меня так постоянно целовать будет, то я соглашусь с чем угодно и спорить буду постоянно.

— Женя?

— Миша? Кхм…кхм…, молодые люди, не поздно для прогулки?

Лучше бы мы были в пещ…в берлоге, тогда бы нас не потревожили мои родители.

С их приходом пришлось в считанные секунды распрощаться с Куприяновым и бежать домой. А ночью переписываться с ним почти до утра и, если бы меня не сморил сон в пятом часу, я бы ответила на его последнее сообщение.

«Будешь моей девушкой, Еремина?»

Глава 13. Реальность бывает жестока

— Мам, а я красивая?

Ору из ванной на всю квартиру, задавая самый важный вопрос. Нет, вопросов поважнее у меня миллион, но сегодня этот лидирует. Как-то смотрела на свое отражение шестнадцать лет и всем была довольна. Лицо маленькое, довольно миленькое, глаза большие синие, брови красивой формы и темные, губки сердечком, рост средний, фигура в норме, грудь второго размера. Все отлично? Да, без сомнений! Но душа требует подтверждения.

— Мам, ты меня слышишь?

Открыв дверь, как была в розовой майке и коротких синих пижамных шортах, так и вышла в коридор. Еще и босиком, так как тапки вчера не помню куда закинула. Сегодня у нас выходной, проснулась я почти в двенадцать, дрыхла дольше обычного из-за нашей переписки с Мишкой, и сразу проверила телефон. Правда, перед этим пришлось постель вверх дном перевернуть, чтобы сотовый найти. Удивительно, как я могла его под кровать уронить, если оставляла рядышком и на подушке? А вот, когда уже нашла и прочитала Мишкино сообщение, даже удивляться не стала своему умению засыпать в самый не подходящий момент. Вот ведь дуреха! Парень спрашивает, хочу ли я быть его девушкой, а я слюни на подушку пускаю.

Двадцать минут, как проснулась, умылась, в зеркало на себя насмотрелась и все думаю, что делать, писать ему ответ или подождать до вечера? А вечером что изменится? Хочу ли я быть его девушкой? Конечно! Можно подумать, что передумаю. Да с тех пор, как я увидела его шагающим по школьному двору, мечтаю заполучить статус девушки самого классного парня. Ох, вздыхаю, судорожно представляя, как буду Мишке звонить и разговаривать с ним, скажу, что согласна, объясню, что уснула, поэтому не ответила вовремя и меня пригласят на свидание. Точно.

Кстати, он сам мог бы мне позвонить и поинтересоваться, что это я так долго ему не отвечаю. В конце концов, он не замуж зовет, да и я не из тех, кому нужно время подумать. Ну, не мог же он обидится? Или мог? Фуф, как сложно складывается в последнее время моя личная жизнь. Убьет, не убьет? Нравлюсь, не нравлюсь? Дальше любит или не любит? И мамы, как на зло нет, поплакаться и то некому. Куда она у меня внезапно делась не предупредив? С папой понятно, он к дяде уехал с утра пораньше и вернется только к вечеру, а мама где?

— Мам, ма-а-а-ам?! Скажи, что я самая красивая девочка в мире. Понимаешь, мне очень нужно быть самой лучшей, очень нужно. Если это не так, то я не смогу остаться с тем, кого…

— Женечка, а мы как раз тебя ждем.

Быть с тем…

— …кого прибью.

Я помидор! Я свекла! Я краснее самого красного цвета в мире! Я хочу провалиться сквозь землю, а еще больше хочу накричать на свою маму. Понимаю, что так нельзя и все такое, но очень уж хочется отчитать родительницу за такую подставу. И одному молодому человеку добавить, дабы впредь неповадно было так делать. Сидит довольный в кресле и голову подпирает.

— Привет, Жень.

— Угу.

Еще и пальчиками так "тинь-тинь-тинь".

— Ну, я пойду чай поставлю. Ты, Миша, посиди здесь, а Женя пойдет, переоденется. Правда, дочь?

— Правда, мамочка.

Передразниваю мамин приторный заботливый голосок и припечатываю ее взглядом.

Мы обе выходим из зала, где расположился гость желанный и почти бежим до моей комнаты. Стоило двери закрыться, как я набросилась на маму с вопросами.

— Какого черта он делает у нас дома? Почему ты мне ничего о нем не сказала? Мама, ты не должна была так со мной поступать! Понимаешь, он теперь подумает, что строю планы на наше с ним будущее! Мне так стыдно, ты даже не представляешь, как мне стыдно!

Сползаю по стеночке на пол и умираю от стыда, а мама рядом садится и пытается меня успокоить, заверяя, что ничего страшного не произошло. Как же, не произошло! У меня трагедия всей жизни произошла, моя гордость задета, и чувство собственного достоинства ущемлено.

— Мам, он же теперь знает обо мне все.

— Прости, но мне кажется, что ты усложняешь. Вы с ним так мило смотритесь вместе, а после вчерашнего вашего поцелуя, уверена, Миша рад, что услышал о себе такие слова. Знаю я твой характер, выпьешь из мальчишки половину крови, пока он будет ухаживать за тобой.

Я так предсказуема? А мне что теперь делать, когда столько планов по выносу мозга потеряно? И еще, почему меня не отчитывают за поцелуй и все такое?

— Хочешь сказать, что ты не против, если мы с ним будем встречаться? Даже не скажешь, чтобы я была осторожной доверяя такому парню, как он, который привык видеть вокруг себя самых красивых девчонок и всегда разных?

Мама улыбается, а я узнаю этот ее взгляд, сейчас скажет…

— Какая же ты у меня еще маленькая, хоть и мать переросла.

Ага, а потом последует поцелуй в макушку, обнимашки и моя обида на нее пройдет. И буду я искать поддержки в маминых объятиях, попутно выискивая выход из сложившейся не в мою пользу ситуации.

— Мам, а у нас остался торт в холодильнике?

— А у нас был торт?

— Вот именно, у нас даже торта в холодильнике нет. Все, иди и скажи этому, который гостиную нашу аккупировал, чтобы сбегал в магазин и купил мне торт. Нужно же мне компенсировать потраченные нервы.

Поднимаюсь и иду переодеваться, а мама охает и причитает над моим быстро меняющимся настроением, намекая на увеличение пятой точки. Ерунда, с такой жизнью нельзя не подпитываться калориями, помрешь.

Что мне нацепить на себя сегодня? Юбку, платье, брюки или так идти? Пожалев маму, одела любимые синие джинсы и желтую футболку с длинным рукавом, волосы замотала в пучок на макушке и, о радость, под столом нашла свои тапки. Вооружившись телефоном, пошла к двери. Сжав кулачки вздохнула, настроилась если что на бой и потопала Куприянова воспитывать, чтобы в будущем, если жив останется, не смел подслушивать то, что для его ушей не предназначено.

Пришла, а его еще нет. Вернулась к маме на кухню и села в уголочке притихнув. Весь пыл испарился.

— Нам с папой твой Миша очень нравится, очень хороший мальчик и воспитанный. И прическа ему новая идет, выглядит взрослее и серьезнее конечно, но красиво.

— Че? Да он прическу с начала года не менял, как хлопал своими ухоженными прядями по глазам, так и продолжает.

Мама протянула руку и забрала у меня из рук сотовый, подсунув деревянную доску и нож для нарезки хлеба.

— Делаю скидку на твой шок.

— В смысле?

— В смысле ты не рассмотрела своего парня сегодня. Если в прошлый раз он был одет в рубашку и больше походил на интелегентного человека, то сегодня его можно спутать с рок-звездой, которые так и пестрят на экране. И еще, это не мое дело конечно и Миша потрясающе смотрится в своем новом образе, но на мой взгляд пирсинг, это…эм… Хотя, не слушай меня, вы молодые, в ваши годы все хочется попробовать и экспериментировать это норма. Признаюсь, что сама думаю сделать тату. Что скажешь?

Вернув взлетевшие брови на место, положила нож на стол от греха подальше и к маме за пояснением обратилась.

— Ма-ма, какой к черту пирсинг? Мы сейчас вообще, о ком говорим?

Мама на меня с опаской обернулась и посмотрела, как на слабоумную.

— О парне твоем,

— А у меня пока нет парня, тем более такого, о котором ты мне тут рассказываешь. И папа твою татуху не одобрит.

Сижу и думаю, после того, как я Мишкиного друга Егора перепутала с его братом, промелькнула мысль, что и у Мишки может быть двойник, ну, или похожий на него брат. А мама как-то уже и сама в сомнения подалась, призадумавшись уставилась в открытый холодильник, ничего оттуда не извлекла, дверцу осторожно закрыла и на меня посмотрела. Потом рукой махнула, выдав «Да, ну, тебя!» и снова в холодный шкаф полезла.

Я подняла телефон и отправила Мишке сообщение, нужно же мне разобраться в этой неразберихе.

«Срочно возвращайся, нужно поговорить.»

Ответ не заставил себя ждать.

«Не поверишь, но я за этим и пришел.»

— Ладно, умник.

«Че там на счет пирсинга?»

Можно было бы его дождаться, но я никогда усидчивостью не отличалась, а в подобном случае тем более не смогу долго терпеть неизвестность.

«Тебе понравится. И не чекай, Еремина.»

— Уф, хоть что-то осталось как раньше.

Прикрыв глаза от облегчения, что никаких двойников различать мне не предвидится, привалилась головой к крышке стола.

— Женя, хлеб сам себя не порежет.

Н-до, от маминых некоторых слов я иногда прихожу в ужас. Надо Куприянову намекнуть, чтобы не требовал от меня лишком правильной речи с такими вот потрясными изречениями родителей.

— Естественно, ему это не надо.

Взяв нож, продолжила распиливать хлеб на ровные и тонкие кусочки. За хлебом последовали сыр и колбаса. Яблоки мама поставила в сторонке, признав, что если захотим, съедим целиком.

— Стол накрыт, осталось чай разлить, ты не знаешь, какой Миша любит?

А я, кроме того, что он кашу какую-то там любит, ничего из его предпочтений в еде не знаю. Что сказать? Плохая из меня поклонница.

— Черный.

Мы с мамой враз обернулись на Мишкин голос и, если мама с улыбкой такой ласковой к нему обратилась…

— Ой, Миша, ты уже вернулся?

То я, тупо-глубо и с огромной порцией удивления смотрела на вроде бы и знакомое лицо.

Вместо вчерашних отросших волос на голове у вошедшего был стильный полубокс, отчего сильно бритые виски выглядели через чур непривычно. Скулы на лице заострились, а в глазах было больше нахальства, чем вины. Таким вот не привычным, в черной обтягивающей майке с коротким рукавом и на широких плечах, в узких и тоже черных джинсах, я его сегодня увидела. Еще он криво ухмылялся, прищурившись, качая коробку с тортиком в руке.

— Как заказывали.

— Так, Евгения, проводи Мишу в ванную, пусть руки помоет, а потом чай пить.

А Евгения не хочет Мишу в ванную провожать. Хотя… возможно… конечно же, без сомнений, холодная вода будет кстати и поможет смыть эту улыбочку с его лица.

Приторно и гостеприимно улыбаясь ему, я вышла из-за стола и проскользнула мимо, кивнув следовать за мной. Шла, затылком ощущая его взгляд и предчувствуя, что ничем хорошим задумка моя не закончится, но отказываться не собиралась. Открыла дверь ванной, пропустила гостя вперед, тысячу раз жалея, что не собрала свое белье с вешалки, и мне снова пришлось покраснеть.

— Люблю кружево.

Мою взметнувшуюся вверх руку, которой я хотела стянуть свой лифчик, поймали в воздухе и прижали к боку. Я и не заметила, как оказалась развернутой и рассматривающей рисунок на кафельной стене.

— Т…ты с ума сошел?

— Угу.

Черт, его пальцы нежно и осторожно прикоснулись к моему животу и чуть надавили. На шее теплое дыхание, отчего волосы щекочут шею и вторая его рука присоединяется к первой, еще сильнее сжимая талию.

— Пусти.

— Не хочу.

Влажное прикосновение губ к щеке и я не знаю хочу ли на самом деле свободы.

— Миш…

Чувствую, как меня начинает накрывать потрясение от новых ощущений, а также предчувствую, как отреагирует мама, если застукает нас.

Руки пропали и стало прохладно. И одиноко. И хотелось вернуть их обратно. На негнущихся ногах развернулась и с потрясением смотрю, как Мишка преспокойно эти самые руки моет, на меня поглядывая в зеркало.

Руки помыл, вытер и щелкнул тихонько мне по носу, тут же поцеловав его.

— Пошли пить чай, Евгения Еремина, у меня к тебе еще разговор серьезный, не отвлекай.

Я? За ручку меня хвать и повел на кухню. Дальше было чаепитие. Что я могу сказать о нашем чаепитии? Ничего! Так как мало что запомнила и все время улетала в собственные раздумья, чередуя их с любопытством и разглядыванием сидящего рядом парня.

— Если хотите, посмотрите фильм, а я к подруге схожу, она меня давно в гости зовет.

Что? Мама сбегает?

— Нет, мы хотели погулять, правда, Миш?

И попробуй только отрицать, Куприянов.

— Да, мы погуляем по городу.

Маму еще больше порадовало наше дружное желание погулять.

— Ну, как хотите. Миш, ты проследи, чтобы Женя не ела много сладкого, у нее может сыпь появиться.

Че?! У меня скоро появится желание сбежать на Тибет от сегодняшних откровений.

— Конечно, я прослежу, не переживайте.

Одежда, обувь, хлоп и мы за дверью.

— Ты…

— Тихо! Потом будешь мной восхищаться.

— Еще чего.

Под смех Мишкин мы побежали вниз по лестнице, игнорируя лифт. На улице он мне и слова сказать не дал, по сторонам посмотрел и потащил дальше. Когда мы подошли к серой не известной мне марке автомобиля, открылась задняя дверь и выскочил Серый.

— Капец, Михей, ты чего к ней жить перебрался?

— Садись, мы поехали.

Серый залез обратно, мне, пытающейся что-то сказать и возразить, помогли сесть с ним рядом, а потом и сам Куприянов уселся, захлопнув дверь.

— Погнали.

За рулем был Павел, рядом с ним Лиса, которая мне улыбнулась и подмигнула. Вот в этой компании мы и выехали за город.

— Куда мы?

Смотрю на нового и непривычного Мишку и отчего-то чувствую себя не в своей тарелке. У меня был год, чтобы привыкнуть к его красивой внешности и всего час приглядеться к лицу типичного крутого, но плохого парня. С его новым видом не вяжутся манеры аристократа с правильной речью и я не представляю, как будет он смотреться в школьном пиджаке с проколотой бровью.

— Веселиться.

На миг появилась знакомая солнечная улыбка, благодаря плохому освещению из-за тонированных стекол.

— А поговорить?

Он сплел наши руки и откинул голову назад, все так же глядя на меня.

— Там и поговорим.

Хорошо я подожду. Но…

— Миш…ты вчера…

— Давай позже. Вдруг ты, когда увидишь меня настоящего, передумаешь?

Смеется, а у самого пальцы сильнее сжимают мои. Нервничаешь? Уверена, не больше меня.

— Начинаю думать, что ты жалеешь о заданном вопросе.

Зря сказала. Убедилась сразу, как только последний слог слетел с губ. Не знаю, как это у него получается, но за сегодняшний день он второй раз шокирует меня своими молниеносными движениями со мной в руках. Оказаться у него на коленях и быть зацелованной, когда мы в машине не одни, это…это…это не важно, когда так целуют, а вот улюлюканье и пошлые шуточки раздражают.

— Эй, вы не одни, ведите себя поскромнее.

— Мих, может нам притормозить?

— Послушай братец, веди себя аккуратно и благородно.

Я прячу свое вновь полыхающее лицо на его плече, а он прижимает меня к себе. Качаю головой не веря, что все происходит на самом деле. Успокаиваюсь, когда вдыхаю знакомый и ни с чем несравнимый запах воды.

— Еще есть сомнения?

Откуда? Мотаю головой и еще сильнее прижимаюсь к нему, устраиваясь удобнее в его руках.

Больше мы не говорили, а скоро уже приехали на какое-то поле. Машин вокруг было много, люди столпились возле нескольких автомобилей с номерами громко обсуждали что-то.

— Это гонки?!

Мы пошли туда, где было больше всего народу. В основном все одеты так же, как Мишка в черное и кожу. Кто-то, наоборот, выделялся цветной одеждой.

— Да.

— И они запрещены.

— Чуть-чуть.

Подмигнув мне, Куприянов здоровается с парнями намного старше себя, здесь были и дяденьки с бородой на байках, но больше всего было девушек. Лиса с Павлом обсуждали новый двигатель чьей-то машины, Серый сбежал и залез на ветхую вышку, откуда открывался вид на все поле. Но вот Мишка затерялся в толпе, а я осталась одна. Мне стало страшно. Все кажется чужим и не моим. Это не тот мир, где бы я хотела быть. Здесь нет ничего, что меня может заинтересовать. Гонки это опасность. Это риск. Это страх потерять близкого человека. И я не хочу здесь оставаться.

Работая локтями, пробралась в самую гущу и увидела знакомую спину. Нужно его остановить.

— Миша?!

Но это не мой голос. Это не я кинулась на шею застывшему парню. Это не я его целую в губы совсем недавно целовавшие меня. И не меня он отталкивает, но не отпускает. Не в мои глаза смотрит так изумленно. Не с моего лица не сводит глаз.

— Как я рада тебя видеть, ты себе не представляешь.

Вокруг шумно приветствуется их поцелуй, слышу одобрение воссоединению бывших влюбленных. Это не выносимо.

А вот он виновато оглядывается на меня. Голоса сливаются, оставляя мне рассыпавшиеся осколки сегодняшней надежды.

— Ну и не очень было нужно, Куприянов.

Шепчу себе и убегаю. Бред! Страшный сон. Я хочу, чтобы он закончился.

— Женя, подожди!

— Убери от меня свои руки.

Отталкиваю его от себя и отхожу в сторону.

— Стой. Не смей ничего себе придумывать. Женя…

— А у меня и не осталосьместа для воображения.

Злость, обида, чувство, что тебя обманули и вытерли ноги.

— Жень, что мне сделать, чтобы ты выслушала меня? Она мне никто.

Что нужно? А ничего. Я не смогу тебя слушать.

Вижу, как за его спиной появляется та, что по его словам ничего для него не значит. Улыбается и облизывает полные губы.

— Я хочу домой. Миш, мне кажется, что в последнее время все события происходят слишком быстро. Я не верила, что ты обратишь на меня внимание, а ты меня поцеловал. Думала, что мы не сможем быть с тобой, а ты сам пришел. Все еще было терпимо и правдоподобно, но на этот раз, перебор. Мне нужно подумать.

Смотрю на него, а он отходит в сторону и кусает кулак. Кивает. Молчит. Пинает камень и разворачивается ко мне спиной. Сомнения. Вдруг я поспешила с выводами? Его взгляд на стоящую рядом с нами девушку. Ее довольная улыбка и его смех. Нелепость ситуации. Но это было, как знак или предупреждение. Надо остыть. Мне нужна пауза. Я не готова к таким перепадам.

Ухожу к машине и слышу шаги за спиной. Надежда и снова крах.

— Миша просил отвести тебя в город.

Павел? Он не смотрит на меня и обижен за друга. Всю дорогу я пыталась прогнать из головы сцену с поцелуем моего любимого парня и какой-то девушки. Уже во дворе нашего дома, когда открывала дверь, я решилась спросить.

— Он ее любил?

Что ж, молчанье знак согласия.

Хорошо, что мамы дома не было, но выплакаться я не смогла. Сжатое обидой горло давило, душа выворачивалась наизнанку и я, мечтала уйти в забытье.

Мама не возвращалась и я оставалась наедине со своей трагедией. Предательство горько.

Потом послышались шаги в коридоре, мама заглянула проверить, как я, пришлось притвориться счастливой и попросить оставить меня в покое. К вечеру сил сдерживаться не осталось.

— Мам, можно я завтра в школу не пойду, у меня горло болит.

— Так и знала, что наешься мороженого. Температуру измеряла?

— Еще нет.

— Пойду принесу градусник.

В прихожей послышалась трель звонка и мама попросила открыть дверь.

— Жень, это отец, открой, пожалуйста, он ключи не взял с собой.

Плетусь и открываю дверь, забыв о папиных словах «Евгения, прежде чем открывать, посмотри в глазок».

Хочу закрыться, но стою и боюсь шевельнуться.

— Не убегай от меня, пока не выслушаешь, не убегай.

В мокрой куртке, со следами грязи на лице и царапинами на лбу, насупившись, Куприянов стоял напротив меня. Руки спрятаны в карманы, немигающий взгляд и решимость на усталом лице. Выслушать его? А это поможет изменить сегодняшний день?

Глава 14. Лавина

Сидеть на подоконнике и разглядывать ночной город, у меня скоро войдет в привычку. Только вчера, почти в это же время, я думала о том, как мне поговорить с Куприяновым и донести до него всю глупость ситуации произошедшей в его комнате с участием маленькой чертовки. Сидела и не гадала, где мне его найти. Вскоре он объявился сам и мы, поговорили. Да, пусть и не очень откровенно, как выяснилось, но и времени у нас было не достаточно, чтобы хорошо узнать друг друга и открывать самое сокровенное. Сначала я, ослепленная своей влюбленностью в него, сходила с ума, кидаясь от любви к ненависти, затем он, с неожиданными и непонятно откуда взявшимися чувствами ко мне свалился на мою и без того загруженную голову. Мне до сих пор не верится, что мы с ним как бы вместе. Что все у нас было по-настоящему. И поцелуй, и ревность, и признания. Замечу, что в действительности очень трудно разделять реальность и розовые мечты, куда проще отдаться порывам большой и первой любви, не замечая преград, чем пытаться попробовать разобраться в поступках некоторых людей. Вот зачем Мишке понадобилось притворяться равнодушным и испытывать мое терпение, разгуливая туда-сюда в школе с разными девчонками? Хотел быть замеченным мною! Так я его с первого сентября заметила, в отличие от него, который только в третьей четверти стал обращать внимание на меня. И, если бы не тот случай в раздевалке со связанной одеждой, а так же не его феноменальное выступление в парке, после которого, как он мне признался, весь вечер сначала проклинал меня, а потом удивлялся, почему это вспоминая противную девчонку, у него рот расплывается в улыбке? Странный. Значит, чтобы он на меня обратил внимание нужно было всего лишь вывести его из себя? Да легко! Только дайте гарантию, что я не получу по шее.

Перейдем от приятного и веселого к отвратительному и грустному. Например, бывшая девушка Куприянова, имя которой я просила не произносить вслух. Мало ли, вдруг моих подруг или одноклассниц зовут так же, еще начну косо смотреть на них, не осознанно.

Эта девушка та причина, по которой Мишка перевелся в нашу школу. И на поле, она не просто так появилась и набросилась с поцелуями на Куприянова, она это сделала намеренно, для того, чтобы еще больше его унизить и со мной поссорить. Сейчас, когда я знаю историю Мишкиной первой и так разочаровавшей его любви, мне очень жаль парня, я никому не пожелаю испытать подобное. Другая сторона истории, это избавление Мишки от алчной и расчетливой девицы.

На часах почти половина второго, мои родители ушли к себе, им завтра на работу. Но, мне кажется, что в тишине я слышу мамин шепот, что вполне может быть правдой с ее-то тягой к новостям. Или это Мишка сопит? Бедняжка, захватил наш диван и дрыхнет себе на здоровье.

Такой смешной, сложил лапки под подушкой, ноги с дивана свисают, а мне не дают покоя его короткие волосы. Как-то привыкла я не к такой вот брутальной стрижке и немного смущает обтягивающая широкие плечи майка. В целом, мне придется полностью пересмотреть свои на него взгляды и привыкать видеть Куприянова чуточку другим. Нельзя сказать, что мне теперь он не нравится, наоборот, но познакомилась-то я с этаким лощеным и воспитанным любителем дамского общества, а не с парнем с проколотой бровью и участвующим в гонках.

Сегодня, с самой первой секунды, когда его увидела, не могу принять произошедшие в нем перемены и не только внешние. Его характер, манеры речи, поведение и дикая уверенность в себе и моем ответе на его поцелуи. Это тоже послужило причиной, почему я не осталась с ним, а сбежала, когда увидела его бывшую.

Я могла бы остаться и выслушать, возможно, понять, но я испугалась. Это страшно, когда понимаешь, что вот он, тот момент, когда ты можешь лишиться своего призрачного и долгожданного счастья быть рядом с любимым человеком. Лучше сбежать, чем услышать отказ. А еще мне грустно от того, какой трусихой я стала. Раньше, что бы не случилось, даже зная, что могу получить выговор и не только, я до последнего настаивала на своем, а сегодня вот не смогла. Своей неуверенность я не только себя проявила, как трусиху, но и Мишку подставила под расстрел издевательских шуточек его бывшей девушки.

За окном мелькнули фары подъехавшей машины. Вот она остановилась, фары моргнули и потухли, открылась дверь и темный силуэт прошел к подъезду. Мишкина мама. Надо наконец-то с ней познакомиться, а то совсем неудобно получается, не могу же я ее постоянно «Мишкиной мамой» называть?

Я спрыгнула на пол и осторожно пошла открыть дверь, пока не позвонили и не разбудили мне всех. Затем, вернулась в зал и присела возле дивана, с улыбкой рассматривая своего спящего и грустного медвежонка. Осторожно прошлась по колючему ежику коротких волос на затылке, прикоснулась к теплому и гладкому плечу, не удержалась и зацепила ворот майки, сгорая от любопытства почувствовать его кожу на спине.

— Миш? Просыпайся.

Куприянов глаза открыл словно и не спал совсем. Смотрит на меня пристально, а я понимаю, что не могу ему ничем помочь, кроме, как оставаться рядом до тех пор, пока он сам этого хочет. Страх, что я веселая замена и отвлекающий от грустных воспоминаний забавный человечек, конечно, присутствует, но его перебарывает надежда, на то, что я могу стать чем-то большим, ради чего Мишка останется со мной.

— Ай! Ты…

Очередное резкое движение и я лежу на нем, руки Куприяновские путают мои волосы, а я растворяюсь в сладком поцелуе. Нет. не хочу с ним расставаться, никогда.

— Кхм…кхм…

Нас преследует этот кашель что ли? Брынк-с и мы скатились с дивана, встали рядышком и сейчас помрем от смеха и смущения. Такое возможно? Нет? Ну, тогда мы будем первопроходцами.

Мишка за моей спиной сплетает наши руки, мама открыла рот, чтобы что-то нам сказать, но не успела, так как открылась дверь и вошла, да-да, Мишкина мама!

— Извините, что так поздно. Мы сразу же уезжаем. Миша…

Поворот головы и женщина зажимает рот рукой. Ее глаза, вначале расширяются от удивления и шока, затем зажмуриваются и из них текут слезы. Я не знаю что происходит. Это ее реакция на стрижку сына? Моя мама тоже смотрит на нас, ожидая объяснений. А Куприянов оставляет меня и идет к матери, обнимая ее и прижимая к себе.

— Ты же обещал, что это больше не повторится. Ты мне клялся! Почему ты не сдержал своего слова?! Ты …ты снова участвовал в …

На последнем слове голос женщины задрожал.

— Мам, все нет так.

— Да? Тогда объясни мне, что с тобой происходит? Почему ты в таком виде и не дома? Почему мне звонит твоя девушка и просит не беспокоится от тебе? Что случилось?

У-у-у, так вот в чем дело. Не мне одной неформальный видок Куприяновский не по душе.

Что поделать, надо спасать парнишу, разве не это я себе обещала, когда приняла жестокую правду о последствиях бывшей любви своего парня?

— Эм…простите, но это не его вина. Это все я.

— Ты?!

Понятно, когда мамы наши задают этот вопрос, а ты то чего лезешь? Сверлю Куприянова взглядом недовольным и прошу подвинуться в сторону, идет супер-героиня ночного новостного обзора, дабы сохранить психику взволнованных матерей.

— Да, я. Понимаете, у меня есть плохая привычка иногда говорить вместо «что» — «че», а Мише это не нравится. Вот я и сорвалась, накричала на него, обвинила в излишней воспитанности, обозвала напыщенным индюком. Еще сказала, что он выглядит, как препод в институте, ну, когда одевается так чопорно и со вкусом. Нет, это совсем даже и не плохо, но прибавляет лет пять, то есть делает его старее. Тогда он переоделся вот в это и доказал, как сильно я ошибаюсь. Вот!

— А откуда синяк на лбу?

— Эм…простите, но это тоже я. Очень не хочется признаваться, но иногда, я бью вашего сына. Но, он сам нарывается, честное слово.

Вот так Евгения Еремина хорошие люди и погибают. Если у женщин после нескольких секунд молчания промелькнула искорка догадки и подобие одобрения логичности моего разъяснения в рукоприкладстве, то в темных глазах Михаила полыхали молнии, каждая из которых была предназначена мне. Че не так?!

— Понятно. Что ж, простите нас, мы пойдем, уже очень поздно.

Женщина потянула сына за руку, моя мамочка ему курточку с вешалки подала и до двери проводила, почти захлопнула ее, а я почти вздохнула с облегчением. А вот Мишка развернулся и громко спросил:

— Жень, а расстроился то я из-за чего?

Все! Аут! Капут! И еще куча подобных слов обозначающих провал моей версии. Я не я буду, если не выпутаюсь. Забыл, Мишутка, что я никогда не сдаюсь?

Под заинтересованными взглядами наших мам и Куприянова, руками развела и выдала.

— Тебе одного синяка мало?

Хлоп и дверь в нашу квартиру закрылась. Это Мишка ее ногой пнул, уверена. Мне смешно, а мама вздыхает качая головой.

— Бедный мальчик, столько всего ему пришлось выстрадать.

Подозрений не нужно итак понятно, что мамочка моя в курсе всей Мишкиной истории.

Я возмущена, но не удивлена.

— Мам, а зачем ты меня учила не подслушивать чужие разговоры, если сама все наоборот делаешь?

— Когда у тебя дочь растет, на многое мнение пересматриваешь. Пошли чай попьем?

— В два часа ночи?!

— Как хочешь. А горло твое как?

— Ну, вроде бы прошло.

Идти в школу или не идти вопрос отпал. Естественно пойду, нужно же кому-то проконтролировать, что Куприянов завтра не уснет на уроках.

— Замечательно.

За чаем мы семью Куприяновых.

Родители у Мишки развелись, когда ему семь лет было. Мама постоянно на дежурствах, папа работал в какой-то фирме и тоже вечно пропадал на работе или в командировках. Вначале все было терпимо, но однажды, он признался жене, что влюбился в другую, на десять лет его моложе и ушел. До развода дело у них не дошло, а сын остался жить с матерью. По словам Миши отец приезжал не часто и никогда не звал его к себе. Дяди заменили парню отца, только вот каждый из них давал парнишке что-то свое. Отец Серого учил жить правильно, а отец Лисы учил быть правильным пацаном. Вот и сложилось в Куприянове два образа, резко отличающихся друг от друга.

Год назад, к ним пришел его отец. Он долго о чем-то говорил с женой и в ту ночь остался у них ночевать. Мать Мишки ушла на дежурство, а отец с сыном как-то попробовали найти общие темы для беседы. Мишка и сам не понял, почему попытался его простить и простил. Утром пришла его мама и он предложил родителям еще раз попробовать сохранить семью. Как сам он говорит, нет ничего лучше, чем настоящий дом и родители рядом. Согласна с ним и не представляю, что он испытал, когда снова лишился отца.

Куприянов учился в девятом классе, когда на него обратила внимание девушка из выпускного класса. Она тогда уже подрабатывала моделью, к ней подкатывали многие и не только из школы, но и более старшие парни. А тут он, младше ее на два года и не особо выделяющийся в толпе. Цветы и конфеты, так же, как и кино закончились быстро. Скоро, она уже стала оставаться у него ночевать, и Мишка верил, что это любовь на всю жизнь. Пока однажды не застал ее ночью лежащей на кухонном столе в объятиях отца.

Мишка сам никогда не был ей нужен, она охотилась за деньгами его отца, за его должностью и связями, с помощью которых мечтала быстренько построить свою карьеру. Банальщина.

Утром, когда мать пришла домой с пакетами набитыми продуктами для сына и вернувшегося в семью мужа, то увидела разгромленную кухню, синяк под глазом у Мишки и пустые полки в шкафу.

Затем Мишка сорвался и ушел с головой в гонки. Бросил учебу, спорт, дом, старался изо всех сил забыть о предательстве. Все его идеи быстро закончились страшной аварией. Переломы, сотрясение и шесть часов в операционной, в дежурство матери.

Со временем душевная боль притупилась. Вернулся в школу и поклялся, что больше никогда не сядет за руль гоночного автомобиля. На последний звонок не пошел намеренно, не хотел смотреть на бывшую, которая, как шептались одноклассники, нашла себе «папика» и не переживает за свое будущее. Тогда Куприянов попросил отца Лисы помочь ему в одном деле, в итоге девушка попала в черный список всех модельных агенств, что поставило жирный крест на ее карьере. Последний день школы стал для Куприянова действительно последним именно в той школе. В выпускной, когда он собирался уходить домой после торжественной части, бывшая остановила его в пустом коридоре и наговорила кучу гадостей, обвинив в своих неудачах. В конце концов он не выдержал и накричал на нее. К тому моменту в коридор высыпалось пол школы и все они стали свидетелями их разговора. Мишка обозвал ее подстилкой отца, а она поклялась, что не оставит его в покое.

— Мам, ей кто-то рассказал о нас, вот она и заявилась, а Мишка просто растерялся.

— Думаешь? Мне не хочется тебя разочаровывать и я хотела бы быть уверена, что Мишка твой не обманывает, но, понимаешь, мужичины устроены не так, как мы. Если нам, женщинам, хочется стабильности, то у них адреналин бьет в голову при виде наглости и доступности. Учитывая то, что она его первая любовь и расстались они не по его инициативе, вполне возможно, что он захочет последним поставить точку в их отношениях. Пусть не сейчас, но позже. Просто такие, как она, это вызов, который не каждый может проигнорировать.

Эй, мама, не рассказывай мне на ночь глядя страшилок о порочных мужиках и их извращенных желаниях быть главным во всех вопросах.

— Ладно, дочь, пошли спать.

Спать то мы пошли, но уснула я куда позже, чем собиралась, из-за чего утром было очень тяжело просыпаться.

Глава 14. "Женя + Миша"

Утро сегодня как-то быстро наступило, еще быстрее закончилось и перешло в дли-и-и-инный и удивительно напряженный день, наполненный кучей вполне ожидаемых и не очень событий. Подъем был, как обычно, а вот от завтрака, прически с укладкой, косметики, «стояния у открытых дверей шкафа» в раздумье «че сегодня надеть?», а так же привычного полупустого автобуса пришлось отказаться. Кое-как влезла в переполненную маршрутку, на ходу дожевывая бутерброд и приглаживая торчащие на затылке из неряшливого хвоста волосы, одежду так же выбрала, привычно-обычную школьную. По дороге вспомнила, что телефончик мой остался лежать в прихожей на столике забытый и одинокий, куда его я бросила, чтобы «не забыть», пока завязывала шнурки на кедах. В приступе гнева на свою дырявую память, дотошно перебрала в уме какое у нас сегодня расписание, и совпадают ли с ним учебники в моем рюкзаке. Оказалось, что совпадают и я, даже прихватила обязательный реферат по истории. Я молодец! Но я опаздываю.

В школу уже не вбегала, а влетала, резко притормаживая на поворотах и пропуская «встречку» из начальных классов. Дальше к лестнице, но и там пришлось задержаться и пятиться назад. Черт. Обходить и подниматься на третий этаж с другой стороны коридора времени нет, а идти прямо на компанию парней состоящих из набора «выше, круче, сильнее», что учатся в нашем классе и не только, еще и с Куприяновым в центре, я не имела абсолютно никакого желания. Вернее перехотела сразу же, как представила, что вот прохожу я мимо, а Мишка на меня и не смотрит, или еще хуже, скосит взгляд и, как это было раньше, бегло пройдется с головы до пят и вновь вернется к прерванному разговору.

Может…может притвориться, что я их не заметила? Ладно, пошли. Подняла папку с рефератом повыше и прикрываюсь ей, типо я не я, а тень моя. Иду, по сторонам не смотрю, голову выше и мимо, мимо шагаю. На втором пролете лестницы не сдержалась и посмотрела вниз. Картина в принципе не изменилась, все так же стояли, болтали о своем и понятном лишь настоящим парням, вот только Мишка, усмехаясь, смотрел на меня, прищурив хитрые глаза. А еще, он продемонстрировал мне свой сотовый, но уже вопросительно глядя. Звонил мне? Черт, черт, черт. Я пожала плечами, что еще я могу сделать? Тут, кто-то рядом с ним проследил за его движением и взглядом, потом обернулся к лестнице, я не стала дожидаться, как дальше будут развиваться события, а понеслась дальше. Нет, ну, у меня, как камень с плеч свалился от того, что Мишка переживал мое отсутствие, но все равно, вначале нам нужно поговорить еще раз обо всем, а уже потом вести себя, как настоящая пара влюбленных. Или я не права? В конце концов, мы же с ним так и не обсудили, как будем держаться в школе, да и я так и не ответила ему «буду ли его девушкой». То, что было вчера, начиная с его прихода ко мне утром и заканчивая нашим ночным разговором, это одно, а вот мы в школе и куча поклонниц в один миг потерявших своего идола, совершенно иное.

Когда вошла, в классе было шумно и душно. Кто-то додумался открыть окно и проветрить помещение, из-за чего с учительского стола полетели всякие там разные листочки. Окно я закрыла, разбросанную бумагу трое нас собирали, после чего стали готовиться к уроку. Я быстро нужное приготовила, сегодня нам грозились диктантом по русскому, вот и сижу, рассматриваю улицу за окном, настраиваясь на отличную оценку. Листочки на деревьях распустились, птички поют, и так захотелось каникул, будто я в этот год училась больше, чем в прошлый. Да, оказывается, на любовь куда больше сил и нервов уходит, чем на сдачу экзаменов, это нужно учесть и не бояться в выпускном классе. Сижу, мечтаю, подсчитывая горстку оставшихся дней до конца учебного года и тут, шепот девчонок наших привлек мое внимание. Прислушалась, догадалась, о чем речь, вернее о ком и обреченно вздохнула, предчувствуя серьезный разговор с Куприяновым после уроков. Реакция девчонок понятна, своей новой прической этот гламурный мачо, еще больший переполох устроил в наивных девичьих головках. Хорошо, что пиджак не променял на футболку с черепом и кольцо из брови оставил дома. Хотя, если признаться, то немного жаль, что сегодня я не смогу полюбоваться его широкими плечами под черной майкой.

Размечталась. Звонок вернул с небес на землю. В класс ввалилась остальная сильная половина наших одноклассников, заглушая шумом выдвигаемых стульев и переговорами шумное обсуждение.

Сижу, чуть дыша, теряясь в догадках, откуда свалилась на меня эта нервозность. Все как обычно, я здесь, Мишка за спиной, на перемене мы немного поговорим и все. Зачем так волноваться? Но сердце слушаться и успокаиваться не хотело, что грозит ошибками в диктанте и двойкой в журнал.

Наконец, в класс вошла учительница и напомнила о диктанте. Я, понемногу прихожу в себя, а Мишка подходит к моему столу и складывает на него свои пожитки.

Слова застряли в пересохшем горле от его уверенности в себе.

— Я пересяду?

Учительница на него взглянула, что-то вспомнила, кивнула и выдала.

— О, Михаил, вы снова забыли линзы? Конечно, присаживайся, хотя под диктовку можно писать и с твоего места. Итак, начнем?

Итак, начнем?! Мне вот совсем не смешно, а Мишка сидит довольный, на стуле развалился и, внимает голосу учителя. Затем мы приступили к работе. Сорок пять минут я честно старалась не обращать внимания на сидящего рядом парня. Сама себе бы не верила, что буду мечтать оказаться где угодно, но не здесь. А все потому, что из-за некоторых я не могу сосредоточиться, а запах его воды навевает воспоминания о поцелуях во дворе, в машине и в моей квартире. Всё, у меня впервые за десять лет учебы будет двойка. И это он виноват, Куприянов.

Время вышло, звонок, сдаем работы, собираемся и идем в другой класс. Топчусь у двери, не оглядываясь и дожидаясь, когда смогу пройти, а с плеча рюкзак снимают. Вот десятый класс, а шутки, как в пятом.

— Эй? Ты…

Ой, а это Миша.

— Давай, помогу.

— Нет. Спасибо, не надо.

Отворачиваюсь от него и выхожу. Не жалея «ласковых» слов, награждаю себя званием вселенской и совершенно не умной девушки.

— Жень, может поговорим?

— Позже.

— Когда?

Держит за руку, но я не смотрю. Мне действительно нужно немного прийти в себя.

— Не знаю, но не сейчас.

— Ясно. Считай, что я тебя услышал.

Руку отпустил, прошел мимо, а мне посчастливилось стоять на месте и лицезреть, как к нему подплывают девчонки с заинтересованными глазками на милых личиках. Вот бы сейчас осмелиться и подойти к нему, сунуть ему в руки свой рюкзак и поманить пальчиком за собой, чтобы всем стало ясно с кем он. Но, я так не могу поступить, я же уважаю гордую мужскую личность по фамилии Куприянов, вот и хочу уберечь нас с ним от злых завистников и глупых насмешек. Наивная и не умная.

Второй урок закончился и, всю следующую перемену я тупо пряталась в туалете. После третьего урока было желание не ходить в столовую на обед, но отсутствие завтрака, плюс обеда и в комплекте с нервной перегрузкой, грозило обернуться обмороком.

В столовой очередь, как обычно и никто не пропустит. Пришлось честно становиться последней и ждать. Как-то подзабыла, что в последний месяц почти всегда Куприянов меня опережал и был в первых рядах, мне оставалось подойти и встать рядом, еще поняла, что никто особо и не придавал этому значения. Значит, не думали, что у нас могут быть хоть какие-то отношения кроме дружеских, и никто не рассматривал вариант меня, как его девушки? Кошмар. Мы шокируем всех. Осмотрелась. Хорошо, что Мишки нет, немного расслабилась. Или это плохо, что он пропускает обед? Куда он делся? Даже, когда мы не очень ладили, он ходил рядом и я, постоянно чувствовала его присутствие, а сейчас нет.

За столом сидела одна. Намеренно ушла за дальний столик и медленно пережевывала салат, огорченно вздыхая.

— Не думай много, это вредно.

Ехидный голос косолапого отвлек от грустных мыслей и мне сразу стало тепло.

— Где ты был так долго?

Ой, сдала себя с потрохами, а этот радуется моей болтливости. Ладно, что с него возьмешь.

— Соскучилась?

Врать не хочу, хочу настоящего и искреннего.

— Да.

Пусть даже с краской на лице.

— Тогда зачем пряталась?

Салат забыт, компот отодвинут в сторону, Мишкина рука двигается к моей, но я не готова к демонстрации наших отношений.

— Миш, послушай…

— Скажи честно, ты передумала со мной встречаться?

Что? Вот всегда он так, если ему нужно, накинет на себя облик серьезного типа и будет ждать конкретного ответа, не давая времени поразмышлять.

— Н…нет, но…

— Но что? Жень, скажи, в чем дело?

Черт, почему так сложно, когда начинается все всерьез. Еще раздражает его тугодумие.

— В тебе. В наших одноклассниках. В учителях, что будут приглядываться к нам. Миш, ты помнишь свои слова? Ты сам при всех заявил, что я приду к тебе и упаду на колени, моля о свидании. Теперь ты настаиваешь просто так ходить по школе и держаться за руки?

— А что предлагаешь ты?

Почему он так спокоен?

— Не знаю, давай подождем до конца учебы, пусть подумают, что мы начали встречаться на каникулах.

Что? Версия же отличная.

— Окей, а мне что делать?

— М..м…например?

— Например, мне сегодня предложили сходить в кино, вечером в бар, у кого-то свободная квартира и родителей не будет до утра. Дальше перечислять?

Мотаю головой в ужасе от настырности и нахальства, некоторых особо упертых особ.

— Не надо, я догадываюсь.

— Вряд ли. Я тебе рассказал самые скромные предложения и варианты провести не скучно вечер, были куда интереснее и круче.

Задело. То ли его слова, сказанные равнодушным тоном, то ли моя ревность вновь подняла свою зеленую голову.

— Действительно? Что же ты тогда сидишь здесь со мной?

Блин, глупости говорить получается, а сдержать едкие слова не могу.

— Догадайся.

Хвать и моя рука в его руке. И вновь спокойно так стало, словно все пазлы встали на свои места и собралась полная картинка нас двоих, как той самой влюбленной пары, сидящей в кафе за столиком.

— Жень, будешь моей девушкой?

Улыбка и ласковый взгляд на меня. Не могу сопротивляться.

— Конечно.

Переплетенные пальцы, моя смущенная улыбка и довольный Мишка напротив. Одно тяготит.

— Миш, давай пока без этого.

Освобождаю руку и прячу под стол, сцепив дрожащие пальцы на коленях. Нет, это совершенно не свойственно мне, сидеть и стесняться, путая слова. Нужно. что-то делать.

— Без чего?

— Ну, без всех этих нежностей при посторонних.

— Да? Почему?

— Пока никто же не знает о нас, вот пусть и не строят догадок.

— Хорошо. Я дам тебе немного времени. Но немного.

— Отлично.

Добившись своего, приступаю к обеду. М-м-м, какой вкусный остывший картофель. Я съела все, Куприянов половину.

— Пойдем?

— Да.

Поднимаемся из-за стола, и Мишка берет мой рюкзак.

— Стоп, я сама могу его нести.

Пожав плечами, отдает мне мое добро.

— Хочешь сказать, что времени прошло не достаточно?

— Че?

Оставив меня стоять на месте, мой парень доходит до дверей столовой, останавливается, разворачивается и идет обратно. Затем, не спрашивая, забирает мой многострадальный рюкзак и вешает его себе на плечо, подталкивая меня в спину.

— Все, время вышло.

В коридоре куча наших. Столпились и на нас с интересом смотрят.

Перехватив мою руку, Куприянов остановился рядом с ними. Пауза получилась, как в театре "ожидание".

— Ром, извинись за меня перед ребятами, но я не смогу сегодня придти в зал.

— Почему? Ты же сам назначил на сегодня.

— Я помню, но планы поменялись.

— А-а-а…Понятно с тобой.

Гадкие улыбочки и переглядывания парней были мне понятны. Вот он, тот момент, которого я хотела избежать.

— Отпусти.

Шепчу и дергаю рукой.

— Нет.

Дождавшись, когда притихнут наши одноклассники, Куприянов прямо посмотрел каждому в глаза и четко произнес.

— Я иду в кино со своей любимой девушкой, услышу хоть одну пошлую шутку или хоть слово о дурацком споре, говорить буду не так ласково. С каждым.

Видимо его все поняли и дополнительных разъяснений не потребовалось. В отличии от меня. Я до конца уроков не верила, что все только и делают, что обсуждают нас. "Сенсация! Миша и Женя вместе?!"

— Ты злишься?

Мы стоим у моего дома, к которому шли в полной и напряженной тишине. Мотаю головой, так как, чего-чего, а злиться я на него пока не научилась и могу многое простить, в том числе и его поведение в классе, когда он садился спиной и прижимался к моему плечу подбородком, но руки всегда держал на виду и подальше от меня, за что я была признательна.

— Нет.

— Тогда поцелуй.

— Че?!

— Ай, Еремина, меня коробит от твоего «че», пора вас с Серым отправить на очередной урок правильной речи.

— А если поцелую, то не отправишь?

— Торгуешься?

Оглянувшись в поисках зрителей, подбираюсь ближе к Куприянову и киваю.

— Именно.

Пристав на носочки, опираюсь на его плечи и тянусь к губам. Я соскучилась. Мне хорошо и спокойно, когда он рядом. Важны ли для меня сплетни, когда я с ним? Нет. Ведь я верю ему, я доверяю.

Поцелуй, еще один, пытается перехватить инициативу? Как хочет, я совершенно не против, только бы родители мои вновь не объявились. А вечером у нас свидание, пойду прихорашиваться.

Глава 15. Как же все бывает не просто

Наслаждаюсь каникулами, сидя в тенечке и неторопливо попивая ледяную воду. На улице жара, изредка дует приятный теплый ветерок в лицо, щекоча шею выбившимися из пучка прядями волос, и освежает, даря несказанное наслаждение. Сидишь себе и радуешься, понимая, что жизнь удалась. Н-да, музыку погромче, чтобы заглушить лишний шум и полностью погрузиться в себя. И глаза закрыть. Отстаньте все, я отдыхаю. Музыка, я, продолжение отдыха в парке.

Как хорошо!

Было хорошо, но стало еще лучше, еогда рядом со мной упало тело моего измученного тренировкой и бегом парня. Любуюсь его симпатичной, но почему-то мокрой головой нагло обосновавшейся на моих голых коленях. Скинуть бы на дорожку эту ухмыляющуюся морду, но я опоздала. Мишка меня руками обхватил и в живот мне уткнулся, не переставая смеяться.

— Куприянов, ты с ума сошел? Смотри, что ты наделал, как я теперь ходить буду в мокрой футболке?

За уши оттащила от себя свалившееся и смеющееся счастье и пытаюсь пробиться в его радостное сознание, давя на совесть.

— Я выгляжу, как мокрая ворона и все из-за тебя.

— Сравниваешь себя с пернатой? Как можно, Евгения?!

— А как ты можешь так…

Не подобрав нужное слово, тычу пальцем в темное пятно на белом.

— Легко. Жарко же, твоя футболка быстро высохнет. Чего переживать?

— Да? Все так просто?

— А зачем усложнять? Хотя, если присмотреться повнимательнее, то…

Вот он весь в этом. Откуда столько наглости у одного человека? Кивает на ставшую прозрачной футболку, под которой мое любимое кружевное белье и плотоядно облизывает губы.

— Хэрэ наглеть, Куприянов.

— Почему? Жень, а может, ты, как и я, под брызги фонтана?

Лоб его рукой проверяю, ни капельки не сомневаясь, что солнышко наградило моего парня хорошей порцией удара.

— У-у-у, Мишенька, пора в больничку.

— Считаешь? А мы своими силами не обойдемся?

Капец, проще застрелиться, чем разговаривать с ним, когда на него находит такое вот веселье. Не жалея больше бестолкового, резко встаю со скамьи, оставляя Мишку одного.

Тот в свою очередь, ударяется головой о дерево. Издается характерный звук двух деревяшек, что и требовалось доказать.

— Не умничай. И вообще, нам пора в магазин, забыл?

Многострадальный стон и очередные причитания Мишкины, на меня не действуют. После просьбы его мамы, которую, кстати, зовут тетя Эля, я вторую неделю уговариваю не желающего менять хоть что-то в своей берлоге медведя, пройтись по магазинам и выбрать ему новые и более светлые обои.

Только хотела маму его упомянуть, рот открыла и приготовилась надавить сильнее аргументами, как у него сотовый забасил музыкой тяжелого рока. Перевернувшись на скамейке, как на мягком и удобном диване, Мишка руку под головой у себя устроил и на меня взглядом таким «тихо, девушка, у меня сейчас серьезный разговор» зыркнул.

Да очень надо!

— Внимательно…

Уф, ну, это надо талант иметь, так быстро перевоплощаться из образа беззаботного балбеса в делового стратега.

— Когда? А ты? Конечно… давай. Счастливого плавания. Ага…конечно приедем. Все, будем обязательно.

Резко сел, улыбки нет, брови нахмурены и кому-то звонит.

— Миш, что-то случилось?

— А? Нет, подожди…Алло, Лиза? Слушай сюда, Егор уплывает. Сегодня…откуда я знаю куда? Нет, надо быстро все оформить. Еще чего…нет, я сам с ним поговорю.

Дальше мы бежим из парка, Мишка на бегу говорит с Павлом, потом с матерью, затем звонит снова Лизе. Как я узнала раньше, Павел этот им тоже родственником приходится, но их родители по не известной мне причине не общаются. Не удивлюсь, если у него папаша судья или того хуже, какой-нибудь отец крестный. Тьфу-тьфу-тьфу. О, есть версия, что его родители пластические хирурги. Ну, тоже полезные навыки.

— Куприянов, что вы задумали?

Тут к гадалке не ходи, сразу понятно, что в этой семейке все серьезные вопросы решаются сообща. Вот, он даже Серого подключил, для большего эффекта.

— Мы с тобой едем в порт, проводим моего друга и Лису.

— Куда?

— В море.

— Что? Лиза с Егором вместе уплывают и вы мне ничего не сказали?

— Они не вместе, но у моего друга нет шансов сбежать, тем более с корабля. Идем.

Через несколько часов мы стояли на причале и смотрели вслед уплывающему огромному белоснежному пассажирскому лайнеру. Ранее меня познакомили с братом Егора и его девушкой, надо заметить очень милой и веселой. Пересеклась взглядом со старой знакомой Анной и ее братом Ваней, полной противоположностью сестры. Мне показалось или он правда выглядит немного уставшим от проказ сестрицы? Надо отдать должное мальчишке, он не сдается и пытается остановить девчонку, когда у той глаза загораются, а это признак очередной скорой неприятности для кого-то из окружающих. По собственному опыту знаю.

— Никогда не плавала на таком корабле.

— Легко исправить. Окончим школу и первым делом поплывем в кругосветное плавание.

— Так просто?

С удивлением в глазах поворачиваюсь в его руках и заглядываю в лицо.

— А зачем усложнять?

Завидую его позитивному настрою. А вот у меня, как выяснилось «просто», ничего не бывает, а если будет, то я обязательно усложню, чего мелочиться. Сколько не пытается донести Мишка мне прописную истину «чем проще, тем лучше» никак не пойму. Еще бы «мы не ищем легких путей» и «брямс» опять у нас споры-разговоры и решение проблем. Либо я его на прочность испытываю, не нарочно, либо этот мой недостаток никому кроме него не показывается.

— Миш, мы с тобой знакомы меньше года, вместе и того меньше, а ты мне предлагаешь сбежать в кругосветку?

— Да!

— Не думаешь, что это слишком самонадеянно?

— Лучше поцелуй и не ворчи. У тебя год есть, подумаешь.

Вот глаза мои на лоб иногда лезут от его наглости и уверенности в моей безотказности. В школе «поцелуй», фигня, что мы в коридоре полном учеников и учителей. Так и шокировали бедных всю последнюю неделю учебы, пока от классного руководителя выговор не получили. На остановке тоже самое «иди сюда, принцесса, целовать буду», а старушки нам по боку, у нас люБовь! Домой ко мне приходит «алгебру вечером будешь делать, а сейчас со мной целоваться», а мама моя на кухне топ-топ-топ. Не смущает? И в его берлогу я заходить боюсь. И не потому, что Мишка приставать начнет, нет, он дальше поцелуев и ниже поясницы не заходит, просто меня реально так из равновесия выбивает его поведение в последнее время. Вот он улыбается, улыбкой своей соблазняя, вот он целует меня и моя душа улетает в розовые дали, а вот он уже оставляет меня никакую и одну. Пристально смотрит в глаза, отчего я в последнее время схожу с ума, не зная, как реагировать на его странный взгляд. В том плане, что моментами напоминаю себе фарфоровую куклу, которую поставили на полку и любуются ею, даже больше, преклоняются. Кто-то скажет радоваться надо такому вниманию, но этот кто-то точно не я.

Сверлю взглядом довольного Мишку и кулак ему показываю, когда он губы свои в трубочку вытягивает.

— Нет. Мы с тобой так и не попали в магазин и не купили новые обои для украшения твоей комнаты.

— Я не виноват, что тренировку перенесли и друг уплыл.

А раскаяния в голосе ноль.

Косой взгляд на наручные часы, что-то для себя быстро решил, и мы бежим к остановке.

Видимо новые обои купить сегодня еще успеваем.

— Миш, а что будет Лиза делать, если Егору она уже разонравилась. Ну, или он ее подзабыл с зимы?

— Вопрос снимается.

— Почему?

Забегаем в автобус, падая на последнее сиденье.

— Почему снимается?

— Потому, Евгения, что мой друг сам на протяжении полугода ее разыскивает.

— И?

— И Лиза это знает. Мне немного жаль друга, но и Лиса мне сестра, плюс ко всему она очень хороший человек. Не без капризов конечно, но, кто из нас идеальный?

Понятно.

***

— Жень, там Миша пришел, ты готова?

— Мгм-ага…

Еще один взгляд в зеркало, полюбоваться отражением. Немного не в своей тарелке себя чувствую в таком коротком платье, но его даже мама одобрила. Что ж, послушаем мнение моего парня, когда выйду. Что-то мне подсказывает, что ему понравится. Волосы собрала на затылке, чтобы не было жарко, косметики минимум, не хочу переживать и заглядывать в зеркало лишний раз, проверяя все ли в порядке. И еще раз покрутиться, любуясь стройностью длинных ног. Да, это голубое платье на мне сидит идеально.

Если бы не стук в дверь и привалившийся к стенке Миша, вполне возможно я бы так и продолжила крутиться перед зеркалом.

— Если хочешь, можем никуда не ходить и остаться дома.

— Хочу. Тем более с таким красавчиком, как ты.

Довольный, словно выиграл миллион или победил в споре, Куприянов блещет белоснежной улыбкой на загорелом лице. Волосы его немного отросли и я, просила не возвращаться к прежней прическе, так что завтра он идет постригаться. Да, я привыкла к его новому образу, если это возможно, то еще сильнее влюбилась, а если быть честной, то мне намного легче, когда смотрю на него и понимаю, что это и есть он настоящий.

— Тогда пошли.

— Пошли.

А сами стоим рядом, и ни один из нас не двигается с места. Тону в его глазах, душа довольная ликует, а сердце бьется с бешеной скоростью.

— Иди ко мне.

И я иду. Осторожно, чтобы не спугнуть очаровательный миг нашего поцелуя. Медленно, чтобы запомнить этот вечер. Трепетно, чтобы впитать в себя всю нежность его губ. Я не хочу, чтобы это прекращалось. Никогда.

Но мама из коридора поторапливает нас, намекая, что времени на танцы остается все меньше и меньше.

Да, а сегодня я буду в босоножках украшенных черными стразами. Смотрится офигенно, особенно на мне.

В клубе, куда мы приехали, было много наших общих знакомых, вечер проходил весело и домой никто уходить не собирался. К часу зал переполнился и мне, стало душно, из-за чего очень хотелось выйти на свежий воздух. Мы приехали часа два назад, меня познакомили со многими интересными ребятами, а сейчас мы танцуем с девчонками и одна из них девушка Павла. Музыка затягивает, ритмичная, взрывная и соответствующая моему настроению. Но мне тяжело. Нужно выйти.

Осматриваюсь по сторонам и не вижу Куприянова. Где это мой парень, когда он мне так нужен?

Жестами изображаю, куда и зачем иду, чтобы меня поняли и не теряли. За нашим столиком остались парни, но они не видели, куда Миша отправился.

Ладно, осмотримся. Много лиц, громкая музыка, страшная теснота. И моего парня нет. Может, вышел? Протискиваюсь к выходу, почему то замечая обращенные на меня взгляды. Безумие, я их не знаю и вообще первый раз сюда пришла. До этого старалась избегать подобных мест, наверное, подсознательно знала, что мне не очень понравится такая обстановка. У двери еще раз оглядываюсь. Нет, мне показалось и на меня никто не смотрит. Все же нужно выйти.

На улице куда теплее, чем в клубе, но довольно тихо и я успокаиваюсь.

Шорох машин по дороге, несколько голосов и вот я слышу громкий, срывающийся на крик чей-то обиженный голос. Вижу ее. Она стоит на тротуаре, а рядом с ней темная фигура парня, в чью сторону летят слова обвинений.

Невольно я стала свидетельницей их ссоры. Хотя и кроме меня народу хватает.

Ее слова режут слух, это гнусно и не красиво вот так выяснять свои отношения. Мне всегда стыдно в такие моменты больше, чем тем, кто так поступает. Не хочу слушать и возврашаюсь обратно.

— Жень, ты зачем вышла?

— О, Паш, а ты парня моего не видел? Я, начинаю думать, что он от меня сбежал.

Шучу, но Павел шутку мою не поддерживает. Смотрит мне за спину и настойчиво тянет за руку.

— Куда он от тебя денется. Наверное ушел в комнату для мальчиков. Пошли, ты танцевать, а я проверю.

Не знаю, что больше мне в его поведении не понравилось, его настойчивость утащить меня в клуб или его злое лицо, обращенное к дороге.

— А твоя Даша, она…

Я не успела договорить, меня перебил тот же голос расстроенной девушки у дороги.

— Скажи, что мне сделать, чтобы ты мне поверил?!

Тишина и за ней слезное «Миша, я не хотела!».

Моя рука, Паша сильно тянет меня за руку и хочет увести, а я упираюсь и оглядываюсь назад. Туда, где мой любимый человек стоит и выясняет отношения со своей бывшей девушкой.

Я поняла, что это они, когда их осветили фары проезжавшей мимо машины.

Я должна быть там. Я должна увести его от нее, чтобы она не сделала ему еще больнее.

— …Жень, не надо, не ходи туда. Сейчас он придет и все тебе объяснит.

— Придет? А почему он с ней вообще говорит? Паш, пусти меня.

Злость и страх, липким и противным обручем сковывают мое сознание. И голос, голос предавшей Мишу девушки, он не смолкает, вгрызаясь сомнениями в мое сердце.

— Нет! Ты хотел отомстить мне и ты этого добился. Твой уход из школы, твои все эти девки, что окружали тебя, я все поняла. Хватит! Ты хотел меня наказать, отомстить и ты добился своего. Остановись! Неужели ты думаешь, чтосможешь спрятаться за невинную дурочку, которой внушил будто влюблен в нее? Миша, она очередная не смышленая девчонка и готова на все ради того, что бы ты ее не отшил.

Хочу злости и гнева, но их нет. Есть боль. Есть чувство, что меня использовали и предали. Есть желание сбежать. А вот злости и гнева не достаточно.

— Женя, она не стоит того.

— А разве я не стою того, чтобы все это прекратить и уйти? Почему он стоит и слушает ее?

Вот они, мои спутники в борьбе за справедливость. Я не та, с кем можно так поступать и я могу за себя постоять. И не только за себя.

— Женя…

— Да отпусти меня, говорю.

Вырвав руку, сбегаю по ступенькам вниз и прямо к стоящим у дороги с вопросами.

— Что здесь происходит спрашивать не буду мне итак ясно. Меня интересует другое, почему это так долго продолжается?

Куприянов злой. Стоит сцепив челюсти и спрятав руки в карманы брюк. А его бывшая смотрит на меня с высока и посмеивается. В ее нервном смехе, больше похожем на истерический, проскальзывает горечь.

— Кто ты такая, что бы спрашивать?

— Не говори со мной так. Миш…

— Оставь ее, идем.

Что, просто так возьмем и уйдем? Видимо да.

— Не хочешь рассказать ей, что на самом деле происходит?

— А ничего не происходит. Езжай домой и проспись.

Понятно, она еще и пьяная. Мишка держит меня за руку и мы уходим. Вот так бы и уйти, найдем тихий уголок и обсудим вечер, но мне же не надо «просто», мне нужно все усложнить.

— Миш, подожди секунду.

Срываюсь обратно, а Миша следом, но я быстрее. Его бывшая, имя которой я предпочла не знать, стоит и подкуривает сигарету дрожащими руками. Нам нужно поставить точку в этом деле и это сделаю я. Пока Куприянов не успел подойти.

— Послушай меня, если ты еще раз посмеешь подойти к моему парню, я тебе гарантирую, что ты об этом сильно пожалеешь.

— Да? И что ты со мной сделаешь?

Выкидывает не заженую сигарету и поворачивается ко мне с перекошенным от злости лицом.

— Пока не знаю, но уверена, что тебе в любом случае не понравится.

— Тогда тебе тоже не понравится узнать о том, что Миша все еще меня любит, а ты так, бледная замена.

— Твои слова похожи на последние попытки спасти свою потасканную шкуру. Я тебя предупредила.

Разворачиваюсь и иду обратно. Вот он, мой парень, моя мечта, моя головная боль, от которой я добровольно не собираюсь отказываться.

А за спиной смех и быстрые шаги, сопровождаемые гневными словами.

— Кто ты такая, чтобы мне угрожать?!

Успела обернуться, но не успела ничего сделать, чтобы удержаться. Сильный толчок в грудь, отчего перебивает дыхание и я делаю шаг назад.

— Ты никто!

Еще один и я оступаюсь. Куприянов бежит к нам, протягивает руки…

— И зовут тебя «никак». А Мишу мой! Поняла?!

Снова толкает. Миша отталкивает ее, а я лечу на дорогу. Свет фар, визг тормозов, сигналы машин и холод металла на ладонях. Все это затихает и меркнет, когда я падаю. Больно. Страшно. Темно. Я не хочу оставаться одна.

Глава 16. Розовый дождь признаний

Кома. Иногда, когда смотрела слезливую мелодраму или фантастику, или фильм, напичканный фэнтезятиной, задумывалась, а как бы я повела себя в том случае, если бы впала в кому, а потом раз и очнулась?

Радость на лицах родных и шок в глазах не верящих в улучшение врачей, приготовившихся отключать пациента от аппарата искусственного дыхания?

Можно представить сцену с пробуждением, где враг номер один заносит над тобой топор, а ты «хоба» и открываешь глаза «О-па, нежданчик!».

Да, и нельзя обойти сцену с убитым горем любимым человеком, плачущим над спящей девушкой. Сидит такой и причитает, моля ее проснуться. Ручки целует, слова разные шепчет, «душувыворачивающие и слезывызывающие». Потрясающе.

Ладно, все эти картинки хороши, каждая по-своему. Мой же случай иной. Комы у меня, слава богу, никакой нет, чему несказанно рады и родственники, и врачи, и особенно мой парень.

Вот он-то, почти час как в отличии от выдуманного, не плачет, не просит прощения, а марширует из угла в угол, то и дело зажимая голову руками. Остановиться, посмотрит в окно, ссутулится и упрется лбом в стекло. Что-то пробурчит свое и лишь ему понятное, затем, снова начинает мерить шагами палату. Ровно пять шагов в одну сторону, пять обратно, затем два к кровати, где я лежу, чуть дыша и, старательно изображаю спящую красавицу. Постоит надо мной с грустной миной и очи к потолку со вздохом. Молится что ли? Ах, нет, молитва в его исполнении о моем здоровье, во всяком случае, в сегодняшний вечер, это тоже из области фантастики. Скорее просит небеса послать ему еще терпения и не свернуть мне хрупкую шейку. Ага, он и рычит по этой же причине. Н-до! Хорошо, что скоро домой смогу уехать и не придется оставаться на ночь в больнице с ним один на один, плюс его мама сегодня дежурит. Моим родителям пыталась рассказать сказку о случайно подвернувшейся ноге, и это была прекрасная идея, чем она ему не понравилась я не знаю. Пока в машине Паши ехали, Куприянов, молча, скрипел зубами, а когда прибыли, то говорил лишь с тетей Элей, затем устроил разборки в стиле «я за правду!» и сдал меня с потрохами, когда я маме с папой про подвернутую ногу рассказала. В итоге Миша хороший, а Женя «что-то не договаривает, так не хорошо».

Думаю, Мишка больше всего нервничает и на меня сердится за вмешательство в его разговор с бывшей. Глупая и напрасная моя попытка донести до безумной девицы правду, чуть не закончилась трагедией. Согласна. А я вот сержусь на него из-за того, что Куприянов на меня сердится. В общем, все как обычно. Блин, ну хватит ходить туда-сюда, как маятник, чесслово. Ну толкнули, ну упала, но ведь успел он вовремя выдернуть меня из-под колес железного монстра иностранного происхождения. Все в порядке, что не так?!

Ох, не могу больше, и за себя обидно и его жалко. Может спящей притвориться, глядишь, и по-настоящему засну, и на сегодня не будет у нас выяснений, кто прав, а у кого искаженное представление о правде. С другой стороны можно и поговорить. Ой, безумная идея, лучше я посплю. Глазки закры-ы-ываем…

Эх! Не сплю. Не судьба. В палату вошла тетя Эля, хмуро глянула на сына, тот помотал отрицательно головой и снова к окну отправился. Мама его, что-то на тумбочку рядом с моей кроватью положила и к сыну подошла. Я не расслышала ее слов, но, после них Мишка мать крепко обнял и уткнулся ей в плечо, подозрительно всхлипнув.

Окей, открою глазки, как только его мама выйдет, а то сама расплачусь. Вечер, давно перешедший в ночь, был напряженным, стресс и все такое оставили неизгладимое впечатление надолго в моем и без того подвергнутом душевным испытаниям сердце.

Тетя Эля вышла и в палате выключила свет. За окном фонари, да и из коридора достаточно попадало желтого освещения и мне было хорошо видно, как Куприянов отошел от окна. Оттолкнулся кулаками от подоконника, стянул с широких плеч куртку, бросил ее на стул и остался в одной футболке.

Красивый.

Его темный силуэт на фоне белой стены не мог оставить меня равнодушной. Впрочем, как и всегда.

Высокий.

Худощавый, но крепкий и я знаю, что в этих руках достаточно силы, чтобы вместе со мной, прижатой к его груди, вбежать на третий этаж.

И нервный.

Он постоянно цепляется за свои короткие волосы на макушке и с сожалением рычит, не зная, как справиться с расшатанными нервами.

Идет ко мне.

С шумом переводит дыхание и снимает ботинки. Осторожно, чтобы не задеть мою пострадавшую и многострадальную ногу, ту самую, что познакомилась с гвоздем на пробежке по стадиону, ложится рядом. Я не делаю вид, что сплю, смотрю в его печальные глаза и, меня переполняет нежность. Не могу сердиться на него, просто не хочу.

— Прости меня.

— Чш-ш…

Не хочу говорить. Слова лишние. Пусть они будит завтра, через неделю, но не сейчас. Дрожащей рукой прикасаюсь к его теплым губам, и его рука оказывается на моей. Поцелуй достался каждому пальчику, ладони, запястью с усиливающимся пульсом, и ко мне возвращает покой. Спасибо.

— Прости. Я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя на дороге.

— Не надо.

— Не останавливай. Мне нужно тебе кое-что рассказать, пока твои родители не приехали.

— Звучит интригующе.

И пугает. Немного, но это есть. Мы говорим шепотом, лежим очень близко друг к другу и, если бы была возможность, я бы прижалась к нему еще ближе. Не хочу его отпускать, не смогу без него. Целую гладкую кожу плеча, ласкаюсь щекой, дышу им. Настоящий. Здесь. Рядом. Обнимаю его за руку и закрываю глаза, с запоздалой реакцией понимая, что не так уж и далеко я была от беды. Страх. Прогоняю его и улыбаюсь, заглядываясь на Куприянова.

— Ну, начинай.

Я улыбаюсь, а Мишка грустный. Подняв руку осторожно поправляет мне волосы, гладит по щеке и проводит большим пальцем по губам. Да, пошли к черту все эти разговоры и поцелуй меня, помоги поверить, что я жива.

— Я люблю тебя.

Пауза в мыслях. Пауза между ударами сердца. Жизнь на паузе и память делает скриншот.

Что-то щекочет щеку, это слеза, она скатилась и впиталась в подушку, оставив после себя соленую дорожку. Что же я молчу? Почему не говорю тех же слов в ответ? А, ну, да, паузу надо снять.

Тихие шаги по коридору за дверью, где-то детский плач, шум лифта и открываются двери, с улицы доносится звук сирен скорой помощи. А я шепчу, подражая его интонациям.

— Люблю тебя.

Перебазировал меня к себе на ручку, обнял крепко и в макушку мою носом зарылся. О, что-то снова рычит. Пора завязывать ему с родным языком медведей, когда он со мной.

— Это было вступление?

— Угу.

— Понятно.

— Что тебе понятно?

Отпустил, нежно так в нос клюнул и усмехнулся, когда я притворно поморщилась.

— Вот так ты морщишься, когда в столовой на перловую кашу смотришь.

— Да?

— Ага. И удивляешься вот так, когда тебе оценку ставят выше, чем ты рассчитывала.

— Да ладно?!

— Точно. А такое выражение лица у тебя в моменты перед спором. Нахмуришься и не моргаешь. Ты похожа на воина, из японских фильмов, где один против всех.

— Че?!

— Не веришь?

И смеется. Можно подумать, что я похожа на японца. Ха, блин, Куприянов, ну и фантазия у тебя!

— А ты…

— А я понял, что ты мне нравишься, когда стал искать глазами твою красивую фигурку в толпе.

— В толпе окружающих тебя девушек?

Вздох, поглаживает по спине и снова вздох.

— Они были для меня фоном. Чтобы утвердиться, поддерживать самооценку и доказать, что я могу получить любую.

Ого! Вот это все не ново, но я как-то не думала, что подтверждение моих догадок будет таким болезненным.

— Ты ей хотел доказать?

— Да. Я дурак и понял это почти сразу, когда надоело изображать из себя всеобщего любимчика.

В памяти всплыли обрывки разговоров или сплетен, распространяемых самыми ярыми поклонницами красавчика «О, он такой классный, когда целуется», «Знали бы вы, каким он бывает по утрам», «Ах, после его нежных слов ночью, я не представляю на его месте другого», и т. д. и т. п.

Что ж, мужчине, вроде бы как говорится, нужна практика и навык, делаем вывод, что практиковался он успешно.

Ревную? О, да!

— Знаешь, а ты на пятерку справился.

Сползает ниже ко мне и берет в ладони мое лицо. Уверена, со стороны кажусь ревнивой и это так и есть. Пусть что хочет, то и думает.

— Я не играл, когда был с тобой. Даже в тот день, на площади, когда стоял и пел ту песню, все было по-настоящему. Моя реакция на тебя, такую живую и вредную, мое желание еще раз поговорить с тобой, чтобы убедиться «да, она та, с которой тебе нельзя быть, иначе она пострадает». Жень, мне было очень сложно бороться с собой за каждый наш разговор. Видеть тебя в школе, проходить мимо и знать, что не смогу предложить ничего, кроме погулять вечером. Так бы и было, не заметь я твоего взгляда на меня. Я понимал, что могу ошибаться и ты на самом деле мной не интересуешься, но я надеялся на другой ответ. Даже в тайне от самого себя. Тогда я решил проверить, что ты сделаешь, если я при всех скажу те ужасные слова. Поверь, даже если бы ты и подошла ко мне первой, я бы ни за что на свете не стал над тобой смеяться. Я ошибался и уже через неделю понял, что нужно что-то предпринимать самому. Голову себе сломал, как выкрутиться и не показать себя слабаком. Твоя выходка в раздевалке стала началом. Позже было много сомнений, судя по твоему отношению ко мне, как-то не верилось и иногда было обидно, что ты не кидаешься мне на шею, каждый раз, когда я подхожу ближе. И только после той недели, которую я провел под твоими окнами, в миллионный раз ругая себя за тупую подозрительность к тебе, до меня дошло, что ты самая лучшая девушка в мире и я уже не представляю себе жизнь без тебя.

Странно это все и не реально. Словно смотрю на нас со стороны и не верю. Вечер, признания, пустая голова без единой здравой мысли. Именно так должна себя чувствовать девушка в момент признаний парня? Не думаю. Так что же со мной не так? Ах, да, я же все усложняю, именно поэтому я задаю не самый умный вопрос.

— А ты уже разлюбил ее, когда первый раз поцеловал меня?

Мне нужны доказательства? Мне нужны подтверждения и факты? Мне нужно видеть на его лице раскаяние или … Нет, я все же глупая.

— Чш…ш. Забудь, не отвечай, прости меня. Я знаю, как для тебя все было сложно и не должна была спрашивать. Ты прав, я считала тебя тем еще крутым мачо, вращающимся в обществе красоток. Прости. Мне не нужны ответы я их знаю, я видела твои глаза, они не лгут…Поцелуй меня.

Не сдержалась и всхлипнула. Вот они, эмоции, лавиной скатились на мой мозг и поглотили целиком. Это прекрасно. Это не сравнить ни с чем, когда ты так откровенно можешь доверять. Это значит, что я больше не одна и мне есть с кем разделить такие минуты. Легко. Как же легко, когда я больше могу не скрывать своих чувств, когда не буду думать и сомневаться, когда я спокойно могу доверить ему свое сердце.

Поцелуй затянулся. Все больше и все откровеннее, чувственней, чем обычно, горячее и дыхание сбитое и холод на открытой коже живота. Жарко. Вздох полной грудью и прикосновения его рук к спине. Воздух, лечу и падаю на него, прижимаясь к твердым губам.

— Люблю тебя.

— Люблю…

Слова теряются в поцелуях, мысли давно сбиты и не препятствуют, только мы, ночь, страсть…и телефон. Будь он не ладен.

— Не отвечай.

— Жень, там твои родители приехали.

Поцелуи утешения и тихий Мишкин смех, когда я сказала, что не отцеплюсь от него и так и останусь спать на нем.

— Пусть. Не хочу домой, хочу остаться с тобой.

— Останешься, когда подрастешь.

— Че?!

— Маленькая еще. Давай, отцепляйся и тогда я тебя возьму на ручки.

Ну, на ручки так на ручки, сам сказал, что я маленькая, пусть на руках тогда носит.

Дальше были дом, утро и Мишка с кашей на пороге, неделя хождения с палочкой и наша разлука почти на месяц, когда мы с родителями отправились в отпуск на море, а Мишка мой остался дома ждать нашего возвращения.

Одиннадцатый класс пролетел не заметно, за исключением экзаменов. Надо сказать, что я волновалась, но не больше, чем в моменты не определенных отношений с Куприяновым. На нас давно все смотрят, как на идеальную пару и пытаются копировать наши отношения, но им не понять, что самые искренние чувства невозможно изобразить. Их нельзя сыграть или подделать.

На выпускном мы стали победителями в номинации «Образец для подражания», а позже поехали встречать рассвет на Мишкиной машине. Подаренной Лизаветой. Выехали за город, устроились на самом высоком холме и ждали, когда встанет солнце нашего первого дня, когда мы уже взрослые.

Было солнце, были в памяти напутственные слова учителей и родителей о взрослой и самостоятельной жизни, были мои намеки на эм…ну, раз мы стали старше, то…

— Нет. Маленькая еще.

И снова нежно клюнул в нос, засмеялся и вернул нас домой. Так и жили, каждый при своем мнении. До поры до времени, пока однажды, в общем это было так…

Глава 17. Сюрприз!

— Вставайте и можете одеваться, затем присядьте сюда.

Дрожащими руками застегиваю джинсы и понимаю, что они совсем новые, я их купила три дня назад и вот, они скоро будут лежать в шкафу не нужными. Хотя, вполне возможно, что я еще смогу их надеть, но не сразу, а…

— Замужем?

— А? Н…нет.

— Гражданский брак?

— Нет.

— Учитесь?

— Да.

— Курс?

— Четвертый.

— Место учебы указано правильно?

— Да.

— Нужны данные отца, сможете предоставить?

— К…конечно.

— Тогда все. Если передумаете, не тяните. Направления и дату следующего обследования возьмете у медсестры.

— Хорошо.

— До свидания.

Дверь закрылась и я попала в коридор полный располневших женщин. На их фоне моя бледнота качественной поганки кажется неестественной. О, слышу, как поползли предположения о моем состоянии. И токсикоз у меня, и не желательная беременность, и вообще я брошенная подружка женатого мужика. Интересно, а я в таком состоянии тоже буду сплошной негативной мыслью? Упаси Бог!

Улица и свежий воздух. Иду в парк в полном замешательстве, как дальше быть. На часах четыре, я в это время обычно прихожу домой, но сегодня задержусь. В четырех стенах мне будет еще хуже. Ой, сотовый звонит. Миша? Что сказать? Я сама не готова к такому, а он тем более.

— А-ало?

— Привет. Ты в институте? Я подъехал и жду тебя.

— Э…нет, я ушла раньше.

— Да? Скажи куда мне приехать?

— Я… не надо приезжать. Миш, я скоро домой пойду, давай завтра встретимся. Пока.

Отключаю телефон, чтобы больше не врать и не знаю, что хуже, молчание или вранье. По мне так все одно.

Ухожу из парка и брожу по улицам родного города. После школы мы никуда не поехали. Я поступила в театральный, что было на удивление легко и неожиданно. Особенно для родителей. А Куприянов в след за другом своим Суворовым, поступил в военное. Мы видимся каждый день, в нашей жизни все отлично и нет никаких изменений, но мы не переживаем. Ну, не о чем было переживать, до сегодняшнего дня.

Когда я устала ходить по улицам, то пришла в кафе. Аппетита ноль, настроение соответствует аппетиту, а в рюкзаке сотовый, который я не должна была отключать. Нет, не могу, не готова.

Снова иду на улицу. Весна и тепло, природа навевает на мысли о шашлыках и отдыхе, куда мы собирались с родителями в эти выходные. Вот, и родителям как сказать радостную весть, я не знаю.

Иду в кино. Фильм скучный и совсем не нравится мне. А в зале смеются, кто-то выражает восторги, после просмотра, а мне не понравился. Со мной что-то не так? Ах, да, я беременна.

Почти двенадцать и меня уже потеряли, я уверена, но не хочу включать телефон. В конце концов, у меня шоковое состояние, оно послужит оправданием, если что.

Мой дом. Скамейка и я на нее буквально валюсь от усталости. Сил нет подниматься и заходить в квартиру. Сейчас, еще пять минут на готовность к разговору и я соберусь.

— Обычно, когда говорят, что скоро придут домой, то так и делают.

— ?

Мишка. Я и не заметила его сидящим у двери прямо на бетонном покрытии. Поднимается и идет ко мне. Не садится рядом, а смотрит сверху вниз и в глазах столько подозрительности. Фу, брось, мне только твоей ревности и подозрений не обоснованных не хватало. И вынь руки из карманов, что за примитивная привычка?!

— Не хочешь рассказать, что с тобой происходит?

— Хочу.

— Так поделись.

Бесит его тон. Вот никогда раньше не бесил, а сейчас бесит. Что, уже гормоны бушуют? Тогда надо папаше будущему посоветовать, чтобы не придирался с дурацкими вопросами.

Молча открыла рюкзак и вытащила новенькую карту будущей мамы.

— На, просвещайся.

— Что это?

— Ну, ты же у нас умный, сам догадаешься.

Умный это я к тому, что он частенько приходит к выводу, что его решения самые правильные, а мои более эмоциональные, вот мы и ищем компромисс. Пока мирно, что дальше будет, не знаю.

Шелест страниц и Мишкино «Че?!»

— Не «чекай», Куприянов, не подавай дурной пример.

Замерев жду его реакции, до этого момента не осознавала, как это страшно "ждать", что же он скажет. Да, я перебрала многие варианты и от некоторых хотелось плакать. А вот видеть, как любимый человек, только узнавший, что скоро станет отцом, уходит твердой походкой к машине, открывает ее, садится за руль, падает на сложенные на этом самом руле руки и сидит на месте, уже минуты две, как сидит, такую версию я не представляла.

Что, мне самой к нему идти? О, поднимает голову к потолку, что ищет в бардачке и я надеюсь это не пистолет, затем выходит и идет обратно. Сел рядом со мной, вложил в мои холодные ладони бархатную коробочку и привалился к спинке скамейки.

— Что это?

— Ну, ты же у нас человек творческий, с воображением, сама подробности обрисуешь.

В коробке было кольцо. Красивое, белое с голубым камешком. Еще оно ярко сверкало, в свете фонаря.

— Допустим, представила, что дальше? Как проверить правильность моих догадок?

Столько лет вместе, а я не могу привыкнуть к своим неожиданным перемещениям с места на его колени. Все в стороне, только я и он, тонем в поцелуях и признаниях, в ласках, обещаниях, любви.

— Больше ничего от меня не скрывай. Ты себе не представляешь, чего я только не передумал, пока ты ходила грустная и потерянная эти две недели. Самое страшно, что мог тебя потерять. Слышишь, больше не отпущу тебя никуда.

— Так ты решил сделать мне предложение, чтобы понадежнее к себе приковать?

— Не совсем. Всегда считал это проявлением слабости и надежды, кидаться в магазин и покупать кольцо, когда понимаешь, что можешь потерять любимую девушку. Я проиграл. Купил кольцо, надеялся, что ты ответишь согласием и сделаешь меня самым счастливым человеком в мире. Глупая гарантия на сохранение отношений.

— Почему глупая?

— Нельзя подкупить. Ты выйдешь за меня замуж?

Самые желанные слова, еще один важный момент в нашей жизни. Сижу и наслаждаюсь.

— Да.

— Вот черт, к чему такие паузы?

И снова поцелуй. Томительный, жадный, собственнический.

Был, пока мама не вышла.

— Женя, что происходит? Ты время видела? Я понимаю, что вы взрослые, но ты еще живешь с нами, вот и будь добра не отключать телефон. Миша, скажи, что я права.

Ох уж эти двое, так и строят из себя пример для подражания, иногда хочется сбежать от их нравоучений.

— Обязательно. И скажу и прослежу, буду контролировать всю оставшуюся жизнь. Вера Григорьевна, у вас скоро появится внук и с сегодняшнего дня Женя будет жить у меня. Еще у нас свадьба, но об этом мы с вами и моей мамой поговорим завтра. Доброй ночи.

Пока моя мама не пришла в себя, Мишка меня за руку утянул к машине и мы поехали к нему. Ночь. Притихший город и мы, счастливые и довольные.

— Подожди.

Отцепляется от моей руки и звонит, включает громкую связь и мы, слышим бодрый голос Егора Суворова.

— Извини, что поздно, есть разговор.

— Выкладывай.

— Ты говорил, что есть возможность подработать, можешь меня с собой взять?

Хрум-хрум и мой желудок отзывается трелью.

— Не поздновато для ужина в двенадцать часов ночи.

— О, Евгения, привет. Нет, самое время перекусить яблочком. Это еще ничего, я сейчас еще и ванную принимать буду, всю ночь.

Пожав плечами, мы с Мишей переглянулись.

— Гор, мы приглашаем вас с Лизой к нам на свадьбу и просим быть крестными родителями у нашего ребенка.

Судя по звукам, Суворов подавился яблоком.

— Я …простите, я сейчас…

То, как просто и открыто Мишка говорит о нашем будущем, наполняет меня надеждой. Значит, все у нас правильно?

— Спасибо тебе.

Пока светофор горит красным, мы успеваем поцеловаться и обменяться признаниями. Да, Гор прокашлялся.

— Ты поэтому хочешь на работу устроиться?

— Да.

— Нет проблем.

На заднем плане послышались крики и шум, словно кто-то пытается выбить дверь.

— У вас там все в порядке?

— Угу.

И снова хруст, а мы уже вполне понятно слышим Лизины вопли и обещания убить Суворова.

— Друг, что ты ей сделал, давай я твою версию в начале послушаю.

— Да нормально все. Просто твоя сестричка не очень обрадовалась, когда я ей рассказал, про службу по контракту. Заявила, что поедет со мной и будет жить в палатке, если понадобится.

— А ты?

Здесь надо иметь железные нервы, когда слушаешь спокойный голос Егора и его разумные разъяснения безумных поступков.

— А я сказал пусть сидит дома и заботится о нашем ребенке.

— Что?!

Мы с Мишей в один голос спросили и даже остановились у обочины.

— Лиза тоже беременна?

Откуда эта радость, что я не одна такая?

— Надеюсь. Всего час прошел, интересно, этого времени достаточно?

Так, как говорится каждый дурак по своему с ума сходит. Мне уже не весело, а Мишка головой качает.

— Егор, я тебе утром наберу, так на всякий случай, вдруг придется у кого другого на счет работы спрашивать.

— Давай. Ну, пока. Милая, я принимаю ванну, хочешь со мной? Нет? Ну….

И хоть бы капля раскаяния или печальки. Нет, все как так и надо. Безумцы!

Домой к Куприянову приехали поздно. По дороге еще остановились у магазина, закупили продуктов и решили сообща прогулять завтрашние занятия.

Тетя Эля была на работе и мы были одни. Мама прислала сообщение, что еще не совсем осознала новость, но уже примеряет на себя новый статус бабушки. Папа поздравил от обоих. Спасибо, что у меня такие родители. Спасибо, что однажды в нашу школу пришел мальчик с солнечной улыбкой и покорил мое сердце. Спасибо, сломавшемуся светофору, из-за которого в тот день я немного опоздала и смогла встретить свою настоящую любовь.

— Спокойной ночи.

— Спокойной.

— Жень, а пока мы еще не поженились и не стали жить вместе, можно попросить тебя об одном обещании?

— Конечно.

Вот, уже сожалею, что так доверчива.

— Когда я буду ворчать по утрам, ты на меня не кричи, я очень впечатлительный.

— Не буду.

Капец.

— А вечером, когда я смотрю бокс, то мне очень трудно оторваться от экрана.

— Правда?

И мы собираемся воспитывать ребенка!

— Да. И еще…

— Куприянов, я сейчас подумаю, что ты от свадьбы собственной решил отказаться и ищешь повод.

На этом жалостливые признания закончились и наступила наша первая «добрачно-предсвадебная» ночь любви.

— Я люблю тебя.

— А я люблю тебя.

Я уже говорила, как счастлива? Ах, да, всем желаю большой и крепкой любви.

Конец

Оглавление

Глава 1. Дебют

Глава 2. Компромисс

Глава 3. Придет война, попросишь помидорку. Красава, блин

Глава 4. Безумству храбрых поем мы песню

Глава 5. "Тема:"

Глава 6. Темнота не лучший друг

Глава 7. Нестыковка

Глава 8. Прогулка

Глава 9. Истерические факты

Глава 10. Мишкина каша и др. угощения для Женьки

Глава 11. Кошмарный сон с продолжением

Глава 12. В погоне за счастьем

Глава 13. Реальность бывает жестока

Глава 14. Лавина

Глава 14. "Женя + Миша"

Глава 15. Как же все бывает не просто

Глава 16. Розовый дождь признаний

Глава 17. Сюрприз!