Оглядываясь назад (СИ) [Bevolsen] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 “С Рождеством!” ==========

Хогвартс. 1981 год.

- Ну что Вы от меня хотите, профессор МакГонагалл?!

Кажется, он начал терять терпение. Стоящая перед ним женщина гневно сверкнула глазами, устремив на собеседника недовольный взгляд серых, словно туманная шотландская дымка, глаз.

- Чтобы Вы соблюдали установленные дисциплинарные меры, когда наказываете учеников.

Опять за свое, и ведь не надоедает же ей каждый раз поднимать одну и ту же тему. Как будто других занятий нет.

- Они нарушили школьные правила и понесли за это наказание, - отрезал он, показывая тем самым, что разговор окончен.

Но, похоже, прожигающая его яростным взглядом женщина не была настроена так просто сдаваться. Упрямая гриффиндорка. Минерва МакГонагалл всегда была такой, сколько он ее помнил. А знакомы они были с одиннадцати лет. Впервые они встретились в Хогвартс-экспрессе. Северус тогда слонялся по вагонам в поисках свободного купе и столкнулся в проходе с девочкой-первогодкой. Ее длинные черные волосы были заплетены в две толстые косы, а чересчур серьезный взгляд серых глаз был устремлен в толстенный учебник по истории магии. Если бы Северус тогда не посторонился, она бы точно на него налетела – чтение так увлекло ее, что она едва ли замечала что-то вокруг. И ведь даже не извинилась, просто прошла в купе, захлопнув не глядя за собой дверь. Естественно Северуса возмутило столь пренебрежительное поведение, и он решил, что эта девчонка зазнайка, холодная и высокомерная. В тот же вечер он поспорил с одним из своих приятелей, что ее распределят на Гриффиндор – там таких воображал всегда было много. И он оказался прав, причем не только насчет факультета. Очень скоро Минерва МакГонагалл, а именно так звали эту невыносимую девицу, стала лучшей ученицей своего курса, затем старостой факультета, наконец, старостой школы. К тому же ей не было равных в игре по квиддичу, в команде за свой факультет она начала играть со второго курса (ее прошение о принятии в команду на первом курсе было отклонено в силу возраста и школьных правил). И ведь она вполне могла бы продолжить карьеру игрока и после окончания Хогвартса, если бы не досадная травма на седьмом курсе во время матча со Слизерином, навсегда закрывшая ей путь в профессиональный спорт. А жаль! Тогда ему, возможно, не пришлось бы сейчас выслушивать ее недовольство, игнорируя яростный взгляд серых глаз. Хотя глаза у нее красивые… особенно когда она злится.

В общем, Минерва МакГоналл всегда была для него неким раздражающим фактором: умная, успешная, пользующаяся популярностью у сверстников… чересчур прямолинейная, упрямая, гордая шотландка с прекрасными глазами, точеной фигурой и весьма острым язычком. Учитывая частые столкновения между их факультетами, которые ей, как старосте приходилось улаживать, Северус успел неплохо ее узнать. Больше всего раздражала ее любовь к правилам, ни шагу в сторону. Наверное, за семь лет учебы в Хогвартсе, она их ни разу не нарушала. Всегда правильная, серьезная, требовательная к окружающим. Так откуда же ей знать, какие наказания лучше всего отобьют у нерадивых студентов желание пренебрегать установленными нормами? Нет, он, конечно, тоже никогда не слыл хулиганом, но в его школьной жизни случалось разное. Особенно благодаря Поттеру и его шайке Мародеров.

И вот теперь уже повзрослевшая профессор МакГонагалл стоит перед ним, недовольно поджав и без того тонкие губы, скрестив на груди руки, и ждет, что он признает ее правоту. Вот только, как говорится, черта с два. Это он прав, и точка!

- Северус, им всего одиннадцать, а Вы отправили их в Запретный лес. Они могли пострадать!

- Кентавры постоянно патрулируют окрестности. Да и Хагрид бы за ними присмотрел. Зато теперь они подумают дважды, прежде чем пытаться заколдовать рыцарские доспехи. У Филча чуть инфаркт не случился, когда они вдруг начали отплясывать джигу у него на глазах. Лязг стоял на весь коридор. И заметьте, снимать перепуганную миссис Норрис со шкафа пришлось потом именно мне, - по его губам скользнула ехидная улыбка. – Но если желаете, в следующий раз я вызову Вас, профессор. В конце концов, будет справедливо, если последствия от вреда, нанесенного студентами, будет исправлять их декан. Гриффиндор всегда отличался пренебрежительным отношением к дисциплине.

При этих словах глаза женщины яростно сверкнули. Кажется, он задел ее за живое.

- Будь на их месте слизеринцы, уверена, наказание не было бы столь суровым, - желчно проговорила она.

- Факультет Слизерин возглавляет профессор Слизнорт, - ровным голосом произнес Северус, игнорируя пронзающий, словно кинжал, взгляд его собеседницы. – Для меня нет абсолютно никакой разницы, учеников какого факультета я наказываю.

- Да неужели? - кажется, в ее голосе послышался сарказм. – Помнится, Вы питали особые чувства к некоторым студентам Гриффиндора в свою бытность учеником. А учитывая, как часто студенты моего факультета попадают под Ваши наказания, Ваша беспристрастность оказывается под сомнением.

Она знала, что упоминание Мародеров – это удар ниже пояса, но сознательно шла на это. Взгляд Снейпа вдруг сделался ледяным, так что Минерва невольно передернула плечами, но упорно продолжала с вызовом смотреть ему в лицо. Черта с два она теперь отступит! Пусть бесится. По крайней мере, хоть какие-то эмоции на его вечно спокойном, словно восковая маска, лице.

Северус Снейп всегда казался ей не таким как все, еще со школьных лет. Замкнутый, мрачный, возможно слишком надменный, впрочем, как и большинство слизеринцев, но не в пример умнее своих однокурсников, и гораздо талантливее большинства из них. Минерва всегда ценила в людях ум, а у этого черноволосого юноши его было с избытком. Как-то на сдвоенном уроке зельеварения она случайно заглянула в его учебник и поразилась количеству пометок на полях, многие из которых показались ей весьма толковыми. И немудрено, учитывая, что обладатель учебника был лучшим по этому предмету, что уязвляло Минерву, привыкшую всегда получать высшие отметки (хуже ей давалось только прорицание). В лице Северуса Снейпа она встретила достойного противника, и очень быстро между ними установилось негласное соперничество, которое возможно когда-нибудь могло перерасти в дружбу, если бы Снейп не увлекся темными искусствами, связавшись с Малфоем и его дружками. В конце концов, это привело его в ряды Пожирателей смерти, окончательно отдалив от тех немногих людей, которые еще питали к нему теплые чувства. Особенно это касалось Лили Эванс. Нетрудно было догадаться, какие чувства Снейп питал к этой веселой рыжеволосой девушке, и почему его отношения с Джеймсом Поттером были столь сложными. Но даже любовь, которую он питал к Лили, не позволила ему удержаться на краю и не оступиться в бездну тьмы, созданную Волдемортом.

Наверное, Минерва могла бы испытывать жалость к этому человеку, но для нее, всегда придерживающейся четких моральных принципов, оставалось абсолютно непонятным, что могло заставить разумного человека (а Северус, безусловно, был именно таким) поддаться сказкам темного волшебника и обагрить свои руки кровью невинных людей. И уж тем более для нее оставалось загадкой, зачем Альбус Дамблдор, чьим гением она всегда восхищалась, защитил его на суде, а затем вернул в Хогвартс, предложив должность на кафедре Слизнорта. Бывший Пожиратель смерти в школе, полной детей!

И хотя Северус показал себя как первоклассный специалист, в качестве преподавателя, по мнению МакГонагалл, работавшей здесь уже два года, он был просто ужасен. А его нежелание слушать советы коллег, куда более опытных в этом деле, ужасно раздражало.

- Осторожней, профессор, - прошипел Снейп, приближаясь к Минерве практически вплотную и нависнув над ней словно скала. – Вы переступаете черту.

От его холодного, тихого голоса что-то шевельнулось внутри. Мгновение они смотрели друг другу в глаза – обжигающее пламя и столь же обжигающий лед.

- Не пытайтесь угрожать мне, Северус, - она первой отвела взгляд и едва слышно фыркнула. – И Ваши уловки на меня не действуют. Своим мрачным видом пугайте студентов.

- Это не угроза, - он не сводил с нее пристального взгляда, - а предупреждение. В конце концов, кто знает, что может оказаться в Вашем бокале с тыквенным соком сегодня за ужином.

Минерва едва не задохнулась от возмущения, собираясь обрушить на ненавистного зельевара поток негодования, но Северус прошел мимо нее, едва не задев плечом, и стремительно скрылся за поворотом. Она почувствовала, как тело забило мелкой дрожью, и на мгновение прикрыла глаза, стараясь взять себя в руки. Невыносимый, наглый грубиян! А еще от него так приятно пахнет травами.

Шотландия всегда считалась суровым краем. И зима здесь вступала в свои владения гораздо раньше. Первый снег, укрывший землю белоснежным покрывалом, очень быстро перерос в настоящие снегопады, укутав Хогвартс в пушистую искрящуюся на солнце шубу. Наступало Рождество.

На каникулы почти все студенты и часть преподавателей разъехались по домам, и в замке стало тихо. Северус любил это время: никакого детского гомона, надоедливых разговоров, косых взглядов ему вслед. Можно было обойти хоть весь замок и не встретить ни единой живой души, только призраков, неторопливо проплывающих прямо сквозь стены. В отличие от живых обитателей школы, для них не существовало преград.

- А, Северус, мой мальчик, вот Вы где! – послышался добродушный голос. – А я Вас везде ищу.

Гораций Слизнорт показался из-за поворота, переваливаясь словно переполненная бочка. Его пышные, делающие его похожим на моржа, усы переливались инеем, что явно свидетельствовало о его недавней прогулке на свежем воздухе.

Снейпу он никогда особо не нравился. Первоклассный специалист, но слишком много внимания уделяет личному комфорту и налаживанию дружеских связей со студентами, которые в будущем могут оказаться для него полезны. А его Клуб слизней вообще вызывал у Снейпа приступы тошноты.

- Чем могу помочь, профессор? – он замер посреди коридора, дожидаясь, когда его начальник наконец его догонит.

- Мадам Помфри просила сварить несколько медицинских снадобий к началу семестра, а я завтра уезжаю до конца каникул. Я надеялся, Вы не откажитесь помочь.

Можно подумать, у него есть выбор!

Получив утвердительный кивок, Слизнорт похлопал Снейпа по плечу, кажется, не замечая, как неуловимо изменилось выражение его лица. Столь панибратских отношений он тоже не одобрял. Северус привык, что большинство обитателей Хогвартса относились к нему с подозрением, учитывая его темное прошлое. И хотя на суде он был оправдан, благодаря стараниям Дамблдора, не всех объяснения директора о роли Северуса в качестве тайного агента убедили. Что ж, в конце концов, они правы. Он бывший Пожиратель смерти и ничто этого не изменит.

Порой он пытался представить, как бы сложилась его жизнь, если бы он выбрал другой путь. Была бы у него семья? Жена? Дети? Каким бы он был человеком? Он пытался вообразить такую жизнь, но у него не получалось. Он не тот, к кому можно испытывать симпатию. Да и сам он, похоже, разучился любить.

- Надеюсь увидеть Вас вечером на праздничном ужине.

Голос Слизнорта вырвал Северуса из тумана размышлений. Он не сразу понял, о чем говорит руководитель его кафедры. Традиционно на Рождество в Большом зале ставили единый стол для учеников и преподавателей, оставшихся в Хогвартсе, и устраивали небольшой праздничный ужин с рождественским пуншем и танцами.

- У меня были другие планы, профессор. Я работаю над новым аконитовым зельем, и хотел бы в этот вечер заняться испытаниями.

- Но мой мальчик, - воскликнул Гораций, - это же Рождество! Нельзя нарушать традиции! Нет, нет, это совершенно неприемлемо. Вы обязательно должны прийти. Считайте, что это мой приказ, как Вашего руководителя. Я буду весьма, весьма раздосадован, если Вы ослушаетесь.

Северус мысленно вздохнул. И почему люди столько внимания уделяют каким-то глупым праздникам?!

- Хорошо, профессор. Я приду.

- Вот и славно, мой мальчик, - Слизнорт с довольной улыбкой снова похлопал его по плечу и засеменил в сторону лестницы, ведущей в подземелья. – Увидимся вечером, - донесся до Снейпа его удаляющийся голос.

Северус лишь коротко вздохнул, мысленно оплакивая заранее загубленный вечер. Он ненавидел праздники.

Как и весь замок, Большой зал в Рождество украсили гирляндами и мишурой. Хагрид установил двенадцать огромных елей, наряженных всевозможными шарами, конфетами и зачарованными свечами. С потолка тихо падал снег. Факультетские столы, как и стол преподавателей, убрали, вместо него появился всего один, за которым к моменту появления в зале Снейпа сидели почти все обитатели Хогвартса, не разъехавшиеся на каникулы. Местные повара явно постарались на славу – стол буквально ломился от всевозможных яств, при виде которых у Северуса невольно заурчало в животе. Только сейчас он понял, что не ел почти весь день, погруженный в свои исследования.

- Как хорошо, что Вы решили присоединиться к нам, Северус, - добродушный голос Альбуса Дамблдора заставил Снейпа отвлечься от созерцания богато украшенного стола.

По левую руку от директора еще не были заняты два кресла, и Северус опустился в одно из них. Помимо директора за столом сидели Аргус Филч в старом потертом камзоле, несколько преподавателей, включая Слизнорта, и человек пятнадцать студентов, среди них Снейп заметил семикурсника-гриффиндорца Генри Мортона. Парень сидел молча, уткнувшись в свою тарелку, и то и дело бросал на Снейпа хмурые взгляды. С первого дня появления Северуса в Хогвартсе, Мортон вел себя с ним вызывающе, а порой даже грубо, и Снейп прекрасно понимал почему. Родители Генри, Майлз и Элоиза Мортон, были убиты Пожирателями смерти в самом конце войны. И Генри, будучи прекрасно осведомленным о прошлом Снейпа, воспринимал его как человека, имеющего отношение к гибели его семьи.

- Почти все в сборе, - улыбнулся Дамблдор, окидывая собравшихся веселым взглядом.

В этот вечер директор сменил свою обычную мантию на праздничную – сиреневую, расшитую звездами. Остальные тоже явно готовились к торжеству: женщины были в вечерних платьях, а мужчины носили праздничные робы или сюртуки, так что на их фоне черные одеяния Северуса казались еще более мрачными.

- А где Минерва, господин директор? – спросила мадам Помфри, которую с трудом можно было узнать без неизменной медицинской одежды и чепца.

- К ней прилетела сова со срочным письмом. Думаю, она скоро к нам присоединится. Ее последняя статья в журнале «Трансфигурация сегодня» о вариативности в анимагии произвела настоящий фурор в научном сообществе, так что теперь ей ежедневно поступают десятки писем с предложениями о сотрудничестве, - директор вздохнул наигранно-грустно. – Как бы мы не лишились нашего преподавателя, некоторые предложения весьма заманчивы.

Северус едва сдержался, чтобы не съязвить, но вовремя прикусил язык. Глупо было отрицать, что, несмотря на вполне еще молодой возраст, Минерва МакГонагалл была первоклассным специалистом, даже сейчас уже мало кто мог сравниться с ее воистину широкими познаниями в области трансфигурации. Глядя на ее успехи, Северус невольно ощущал зависть, что еще больше его злило. Ему с его прошлым о таком не стоит и мечтать. Будь он хоть семи пядей во лбу, черная метка на его предплечье никогда не позволит ему добиться успеха.

Обсуждение научных вопросов, поднятых в упомянутой директором статье, прервало появление автора. Оторвав взгляд от своей тарелки, Северус невольно замер, будучи не в силах отвести взгляд от вошедшей в зал женщины. Минерва была прекрасна. Длинное шелковое платье темно-синего цвета с оголенными плечами, поверх которого накинута накидка без рукавов с растительным орнаментом в сине-желтых тонах, прекрасно оттеняли светлую, цвета слоновой кости, кожу и черные, чуть вьющиеся волосы, обычно заплетенные в косу, но сейчас свободно струящиеся по спине. Разговоры за столом моментально стихли, все словно завороженные наблюдали, как она прошла вдоль стола и грациозно опустилась в последнее свободное кресло между Снейпом и Дамблдором.

- Прошу простить мне мое опоздание, - извинилась МакГонагалл. – Надеюсь, я не заставила вас ждать слишком долго.

- Ожидание того стоило, - тут же откликнулся Слизнорт, подмигивая Дамблдору. – Господин директор, пожалуй, Вы абсолютно правы – как бы Гриффиндор не лишился своего декана. Дорогая Минерва, Вы у нас не только умница, но еще и красавица, - с этими словами он поднял свой бокал, отсалютовав покрасневшей от смущения МакГонагалл.

- Благодарю Вас, профессор, - улыбнулась она.

На сидящего рядом Снейпа она не обратила ни малейшего внимания, очевидно, предпочитая не замечать его присутствие рядом с собой. В день отправки студентов домой на каникулы они снова поспорили, да так, что Северус едва сдержался, чтобы не выхватить палочку. Положение спас Слизнорт, прервавший их спор. С тех пор Минерва демонстративно его игнорировала.

Несмотря на некоторое напряжение между двумя профессорами, ужин проходил в непринужденной атмосфере, в основном благодаря беззаботной болтовне Слизнорта и Дамблдора, и, конечно же, рождественскому пуншу. Студенты чувствовали себя несколько сконфуженно, сидя за одним столом с преподавателями, но когда настало время танцев, даже они немного расслабились, не без удовольствия отдавшись музыке. Дамблдор танцевал с мадам Помфри, МакГонагалл – со Слизнортом. Северусу, после настойчивых знаков Флитвика, пришлось пригласить на танец профессора Граббли-Дёрг. Правда, их танец, который больше походил на топтание на месте, к счастью продлился недолго.

- О, Северус, позвольте мне украсть у Вас Вильгельмину. Взамен вручаю Вам украшение нашего сегодняшнего вечера.

Снейп даже среагировать толком не успел, как не менее растерянная, чем он сам, МакГонагалл оказалась в его объятиях, а явно довольный собой Слизнорт закружил по залу профессора Граббли-Дёрг, которая тоже явно не ожидала такого поворота.

- Вы не обязаны этого делать, - тихо проговорил Северус, пока они с Минервой медленно перемещались по залу в такт музыке.

- Переживу.

Кажется, ей удалось произнести это не разжимая губ. При этом она смотрела куда угодно только не на Снейпа. Северус чувствовал волны напряжения, исходящие от нее. Ей настолько неприятно? Это злило. Как всегда высокомерная и гордая. Внезапная волна обиды вдруг захлестнула его. Ну ничего, он расквитается.

То ли он выпил слишком много пунша за ужином, то ли просто, что называется, накипело, но Снейпу захотелось преподать МакГонагалл урок, чтобы не вела себя с ним так, словно он пустое место. В следующую секунду он сильнее прижал женщину к себе, закружив ее по залу более уверенно. Он почувствовал, как она вздрогнула от неожиданности. Ее щеки залил яркий румянец, она попыталась ослабить его хватку, но Северус не собирался отступать, лишь теснее прижимая ее к себе. Ее лицо было настолько близко, что он мог видеть собственное отражение в ее полных удивления и смущения глазах. Ее кожа пахла спелыми яблоками и корицей, и этот аромат дурманил ничуть не хуже, чем пунш. Ее смущение придало Снейпу храбрости. К собственному удивлению он вдруг осознал, что ее попытки высвободиться не столь яростны, как он ожидал. Зная ее вспыльчивый нрав и строгое воспитание, такое его поведение должно было вызвать в ней куда более сильную бурю возмущений.

- Северус, что Вы делаете? – сбивчиво зашептала Минерва, оглядываясь по сторонам, но никто, казалось, не обращал на них внимание.

- Танцую, - как ни в чем не бывало ответил Снейп, игнорируя все слабые попытки МакГонагалл высвободиться из его объятий. – Вы имеете что-то против?

Румянец Минервы стал еще ярче, вызвав на лице Снейпа ухмылку. Так-то лучше!

- Вы позволяете себе лишнее, - кажется, ей наконец удалось взять себя в руки и она нахмурилась, одарив партнера по танцу строгим взглядом.

- Еще даже не начинал, - усмехнулся Снейп.

Глаза МакГонагалл яростно сверкнули, но сказать она ничего не успела – музыка смолкла, и все зааплодировали. Минерва тут же скинула руку Снейпа со своей талии, прожигая его испепеляющим взглядом, но Северус знал, что таким образом она всё еще пытается скрыть смущение.

- Профессор МакГонагалл, у Вас всё в порядке?

Рядом с ними возникла долговязая фигура Генри Мортона. Гриффиндорец с подозрением смотрел на Снейпа, готовый в любую минуту заступиться за своего декана.

- Всё в порядке, Генри, не волнуйтесь, - поспешила успокоить своего студента МакГонагалл. – Мы с профессором Снейпом просто… танцевали.

- Это не было похоже на танец, - упрямо произнес гриффиндорец. – Профессор, если он к Вам приставал…

- Следите за языком, Мортон, - тихим ровным голосом проговорил Северус, отвечая на взгляд юноши не менее мрачным взглядом. – Или мне снова придется снять с Вашего факультета баллы в качестве наказания.

Лицо парня стремительно побледнело, а в глазах зажегся гневный огонек. Минерва среагировала мгновенно, вовремя встав между Снейпом и бросившимся на него студентом, которого уже начинало трясти от ярости.

- Мортон, прекратите немедленно! – она схватила парня за руку, не давая тому достать палочку. – Вам разве не говорили, что с учителями следует разговаривать почтительно?!

- Он не учитель! – презрительно бросил гриффиндорец. – Он Пожиратель смерти и убийца. Его место в Азкабане!

Минерва тихо ахнула, на мгновение потеряв дар речи.

- Мортон, немедленно извинитесь перед профессором Снейпом, - строго проговорила она, продолжая держать юношу за руку. – Иначе я сама сниму с Гриффиндора баллы, а Вы будете наказаны.

- Наказывайте, - зло бросил Генри, вырываясь из рук своего декана. – Мне плевать. Я сказал лишь то, что и так всем известно!

С этими словами он развернулся и направился прочь. Минерва кинулась его догонять, но Северус едва ли слышал ее слова, обращенные к стремительно удаляющемуся юноше. Мортон прав – он лишь озвучил то, о чем и так все думали. Внезапно Северус осознал, что все, кто был в зале, смотрят на него. Музыка так и не заиграла, и всё сказанное Генри прозвучало в практически полной тишине. Молчание затягивалось, никто не знал, как исправить ситуацию.

Ну и плевать! На них на всех!

Не говоря ни слова, Северус резко развернулся и стремительно вышел вон из зала. Чертов вечер! Чертово Рождество! Не надо было слушать Слизнорта и приходить, он только всё испортил. Снова!

Коридоры Хогвартса встретили его гробовым молчанием. Слышно было лишь как воет за окнами снежная вьюга. Раздобыв на кухне бутылку огневиски, он долго бродил по безмолвным переходам, слушая эту протяжную зимнюю песню, пока не нашел пристанище на широком подоконнике в одном из коридоров первого этажа, где еще долго смотрел, как заметает снегом внутренний двор. На душе скребли кошки, и падающий за окном снег напоминал пепел сгоревших надежд, что сейчас осыпался в его собственной душе.

- Северус.

Сперва ему показалось, что это вьюга за окном прошептала его имя, но голос повторился, на этот раз настойчивее, заставляя Снейпа поднять глаза от наполовину опустевшей бутылки огневиски. Перед ним стояла МакГонагалл. На ее миловидном лице играл едва заметный румянец – может следствие танцев, а может выпитого пунша, Слизнорт на любом празднике пытается всех напоить.

- Что Вам нужно?

- Мне – ничего, - пожала она плечами. – Вы сидите напротив моих комнат, я думала, это Вы что-то хотели.

Только сейчас Северус понял, что действительно просидел всё это время практически у нее под дверью. Угораздило же из всех подоконников замка выбрать именно тот, что располагался напротив ее личных покоев. Похоже, у судьбы своеобразное чувство юмора.

- Могу пересесть на другой, если так Вам будет легче.

Он хотел было сделать глоток огневиски, но МакГонагалл неожиданно быстрым движением перехватила его руку и забрала бутылку.

- Сидите, где хотите, - проговорила она, глядя на него сверху вниз, а потом вдруг тяжело вздохнула и опустилась рядом, сделав глоток прямо из горла бутылки. Северус удивленно приподнял брови.

Какое-то время они просто молча сидели в полумраке коридора, передавая пустеющую бутылку друг другу. Легкий снежок за окном давно превратился в настоящий снегопад, укутывая заснувший замок в снежное одеяло. Северус потерял счет времени, сосредоточившись на бутылке огневиски и сидящей рядом женщине.

- Не сердитесь на Мортона, - вдруг произнесла она. – Мальчик потерял родителей, он злится.

Честно говоря, слабое оправдание. А Северусу что делать? Отвечать за грехи каждого, кто в свое время поддержал Темного Лорда? Он даже не знал о существовании родителей этого парня, не говоря уже о причастности к их гибели. Но для этого молокососа он всё равно виноват. Где, спрашивается, логика? Как тут не сердиться?

- А Вы? Вы тоже кого-то потеряли?

Минерва не спешила отвечать, словно раздумывая, стоит ли вообще рассказывать ему что-то. Северус не торопил ее, просто наблюдая. Странно было видеть ее такой, тихой и задумчивой. Обычно она деловая и напористая, а тут такая спокойная, и даже расслабленная что ли. Лунный свет освещал ее лицо, делая его удивительно нежным, смягчая острые скулы, разглаживая наметившуюся морщинку меж бровей (это из-за того, что она часто хмурилась). Северус вдруг почувствовал острое желание коснуться ее бархатной кожи, почувствовать тепло, исходящее от нее. Словно убедиться, что она настоящая, а не дивное видение ночи. Все-таки она красивая.

- Младшего брата, - после непродолжительной паузы проговорила она и снова сделала глоток, на этот раз гораздо более долгий.

- Не увлекайтесь, эта штука быстро ударяет в голову, - Снейп забрал у нее бутылку и залпом допил остатки, чувствуя, как жидкость обжигает внутренности, погружая разум в дурманящий туман. – Вот видите, все кого-то теряют. Но никто ни на кого не кидается, - он бросил на сидящую рядом женщину насмешливый взгляд. - Или Вы, как и Мортон, считаете, что в смерти Вашего брата виноват я?

- Я так не считаю, - от выпитого алкоголя ее язык немного заплетался, - я просто пытаюсь понять.

- Что именно?

- Вы умный человек, Северус, у Вас были огромные перспективы, Вы могли стать кем угодно. Но вместо этого выбрали Темного Лорда и стали Пожирателем смерти. Вы убивали людей, невинных людей! Просто за то, что они думают иначе! Потому что в их венах не течет чистая волшебная кровь!

- Что плохого в том, чтобы блюсти чистоту крови? Мы волшебники, они – маглы, им не понять нас. Так зачем смешивать два мира, которые по сути своей несовместимы? – он не заметил, как перешел с Минервой на «ты», хотя никогда с тех пор, как они окончили Хогвартс, не позволял себе подобного. - Посмотри на них, они мелочные, жадные, завистливые существа, которые боятся всего, чего не понимают. Всё что ими движет, это жажда власти, и как бы урвать для себя кусок пожирнее. Так что плохого в том, чтобы оградить наш мир от их влияния?

Минерва слушала его и не могла поверить. Неужели он действительно верит в то, что говорит? В глубине души она надеялась, что его поступки продиктованы детской обидой, желанием доказать, что он тоже на что-то способен. Его семью нельзя было назвать благополучной. В Хогвартсе он постоянно подвергался нападкам со стороны Джеймса Поттера и его дружков. Девушка, в которую он был влюблен, в конце концов, вышла замуж за его врага. Всё это, возможно, и могло бы объяснить его дальнейшие поступки. Но действительно верить, что чистокровные волшебники выше маглов…

- Как можно такое говорить, - прошептала Минерва, поднимаясь с подоконника и подходя к двери своей комнаты. От выпитого алкоголя ее немного вело. Взявшись за дверную ручку, она вдруг словно передумала ее открывать и повернулась к Снейпу, вперив в мужчину возмущенный взгляд. – Твой отец был маглом. Разве для тебя это ничего не значит?

- Значит, - он тоже поднялся со своего места и теперь стоял перед замершей у двери женщиной. – Я стыжусь своего отца, стыжусь того, каким человеком он был. И если бы он не умер раньше, в конце концов, я бы сам его прикончил. За то, что он превратил жизнь моей семьи в ад. Я не горжусь тем, что мне приходилось делать, когда я был Пожирателем смерти. Но Темный Лорд всего лишь хотел очистить мир волшебников, сделать его лучше, сильнее.

Извечная тема – зло во благо. Темный Лорд был не первым, кто сделал своей целью чистоту крови. И явно не будет последним. И что такого, если кто-то, даже он, Северус, думает также? Он долгие годы жил с маглами бок о бок и знал, что они из себя представляют. Ему не было их жаль. Или было?

Годы служения Темному Лорду текли для него словно в тумане, окутывающем его сознание. Он упивался властью, пусть и не своей собственной. Но он чувствовал себя частью чего-то большего, сильного, чего окружающие боялись и перед чем трепетали. Сила и власть затуманили его сознание. Когда же он очнулся, было уже слишком поздно.

Действительно ли он верит в то, что говорит сейчас? Или это всего лишь стремление противоречить этой женщине? Их вечная борьба.

- Он убивал полукровок! И ты делал тоже самое! – не выдержала Минерва.

- Только когда это было действительно необходимо.

«Мерлин, что он несет! Эта женщина сводит его с ума! Как ей удается вытягивать из него такое, о чем он и подумать-то боялся!»

- Послушай, - он попытался говорить спокойнее, но внутри него уже закипала привычная ярость, - я не горжусь той страницей своего прошлого. Но и игнорировать ее было бы глупо.

Их разговор явно зашел не в ту степь, и он не знал, как его закончить. Минерва никогда его не поймет. Черт, да он сам не в состоянии понять всего, что с ним происходило. Что это было: наваждение, обида, желание отомстить, попытка доказать себе, что он тоже на что-то способен? Он не знал. А теперь и не хочет знать. Но МакГонагалл, сама того не ведая, разбередила его душу, вытащив на свет все то, что он упорно прятал в самых дальних, самых темных уголках своего сознания.

Она не боялась спорить с ним, не отводила взгляд, когда он смотрел на нее, приближаясь все ближе, пока между ними не остались всего пара десятков сантиметров. Смелая, упрямая гриффиндорка. Девчонка с большими, как у олененка, серыми глазами, глядящими на него с вызовом. Что-то шевельнулось внутри него, когда он смотрел на нее. И этот ее аромат яблок с корицей, он снова его ощущает. И он дурманит, лишая последних крох самообладания.

- Я полукровка! – гордо проговорила она, решительно глядя ему прямо в глаза. – Меня бы ты тоже убил, если бы возникла необходимость?

Ее лицо было так близко, что можно было ощутить ее дыхание на своей коже. Она тяжело дышала, он слышал стремительное биение ее сердца сквозь тонкую ткань платья, соблазнительно обтягивающего ее стройную фигуру. Черт, она была хороша, глупо это отрицать. Он вдруг вспомнил, как держал ее в объятиях во время танца, прижимая к себе, ощущая дрожь ее тела. И от осознания того, что она снова так близко, что он может коснуться ее, по телу разливался распаляющий чувства огонь. Выражение ее глаз вдруг неуловимо изменилось. В них больше не было презрения или той надменности, что он всегда видел… или ему казалось, что он видел. Что если она всегда на него так смотрела? Вызывающе, будто бы дразня.

Ее губы манили, и противиться накатывающему, словно цунами, желанию больше не было сил.

- Нет, - прошептал он, сокращая и без того крошечную дистанцию между ними.

Кажется, он совсем потерял контроль, просто перестал думать, полностью отдавшись инстинктам. Она не оттолкнула его, когда он сжал ее плечи, лишь вздрогнула от его смелых прикосновений. Он плохо соображал, что делает. В этом хмельном, качающемся мире его жадный рот раздвинул ее дрожащие губы, по нервам побежал ток, будя в нем ощущения, которых он раньше не испытывал и не думал, что способен испытать. Он чувствовал прикосновения ее рук, как ее пальцы погружаются в его волосы, притягивая его ближе, словно в попытке слиться с ним в единое целое. С ее губ сорвался тихий стон, от которого внутри него все словно забурлило, окончательно лишая здравого смысла. Она хотела того же, чего и он. Теперь он был в этом абсолютно уверен.

Он плохо помнил, как они оказались в ее спальне, срывая друг с друга одежду. Это больше напоминало безумие, чем любовные ласки. С глухим стоном он бросил ее на постель, чувствуя, как она тает, трепещет под его уверенными руками. И это возбуждало куда больше, чем поцелуи и тихие почти бессвязные нашептывания в темноте. Терпеть больше не было сил, и в следующее мгновение он ворвался в нее, жестко, безудержно. Она застонала, выгибая спину, требовательная, откровенная. Торопливые движения в унисон друг другу, тихие стоны, перерастающие в крик, и наконец, кульминация, яркая как тысячи фейерверков и лишающая сил, заставляющая два тела, объятых граничащим с болью наслаждением, льнуть друг к другу в жадных объятиях. Никаких мыслей, никаких чувств, лишь голые инстинкты и удовольствие.

Много позже, лежа в темноте, едва балансирующий на грани сна и реальности, омываемый каким-то медленным, ласковым потоком ощущений и неторопливых мыслей, Северус успел подумать, что давно позабыл, как это приятно – засыпать, баюкая в своих объятиях женщину, которая еще мгновение назад была полностью его.

Яркий луч утреннего солнца проник в комнату сквозь незашторенное окно, медленно перемещаясь по стене, пока не достиг широкой кровати под балдахином и, пробежав по кромки одеяла, наконец, замер на лице мирно спящей женщины. Ее густые черные ресницы задрожали, и она открыла глаза, сонно потягиваясь. Было позднее утро, за окном радостно чирикали воробьи, возвещая о наступлении нового дня.

Отвернувшись от назойливого солнца, светившего ей прямо в лицо, Минерва перевернулась на другой бок, подтягивая к себе вторую подушку. Она пахла травами – аромат мужчины, с которым она провела прошлую ночь… Внезапное осознание произошедшего заставило сердце в груди пропустить удар. Прошлая ночь…

Минерва резко села в постели и тут же поморщилась, почувствовав пульсирующую боль в висках. Чертово похмелье! Но сейчас мигрень была последним, что ее волновало. По спине пробежал холодок от осознания того, какую ошибку она совершила. Переспать с Северусом Снейпом? Неужели она действительно это сделала? Какой позор…

Ей вдруг стало нестерпимо страшно. Что теперь делать? Как она будет смотреть ему в глаза? Что он о ней подумает? Расскажет ли кому-нибудь? Она будет опозорена?

Мысли неслись в голове со скоростью локомотива, который вот-вот грозил раздавить остатки ее гордости и самообладания. Наверное, было бы проще, если бы она проснулась рядом с ним, тогда бы все стало ясно сразу, но Снейпа в спальне не было, как, впрочем, и в гостиной. Очевидно, он ушел, пока она спала. Зачем он это сделал? Действительно хотел провести с ней ночь, или это лишь действие выпитого алкоголя и простое желание переспать с женщиной, неважно какой?

Она не ожидала, что ее собственное тело так среагирует на его ласки, ведь она никогда не думала о нем, как о мужчине. Ну ладно, иногда думала, но редко… ну, не совсем редко…

Его трудно было назвать красавцем, хотя было в нем что-то неуловимо притягательное: в блеске черных глаз, пронзающих тебя насквозь, в мрачном спокойствии, граничащим с безразличием, в уверенной всегда стремительной походке. Но разве этого достаточно, чтобы оказаться с этим мужчиной в постели?

Может она чего-то не заметила? Что-то упустила? Например, искру, которая пробегала между ними всякий раз, когда они спорили. То, как неуловимо менялся его взгляд, когда он смотрел на нее… Нет, глупости. Всё это глупости. Жалкие попытки оправдать собственное поведение прошлой ночью.

И к тому же, всё это не решает главного вопроса – что теперь делать?

Идти на завтрак в Большой зал было ужасно страшно. Но от голода никуда не денешься. Да и не может она вечно сидеть в своей комнате. Рано или поздно ей придется взглянуть в глаза Снейпа. Она никогда не была трусихой. Так какого Мерлина она сейчас так боится?!

В Большой зал она входила с чувством глубокого стыда и страха, с которым никак не удавалось справиться. К счастью, Снейпа там не оказалось. Кроме парочки студентов и Дамблдора с Флитвиком за столом никого не было.

- Доброе утро, Минерва, - лучезарно улыбнулся директор, галантно отодвигая для МакГонагалл стул. – С Рождеством!

- С Рождеством, господин директор, - она с трудом выдавила из себя улыбку, пододвигая к себе тарелку с яблочным пирогом.

- Праздник вчера явно удался, - весело пропищал Флитвик. – Держу пари, Гораций сейчас в своих подземельях варит похмельное зелье. Оно многим сегодня придется весьма кстати.

- Гораций всегда считал, что на любой вечеринке спиртное должно литься рекой, - улыбнулся Дамблдор, наливая себе и МакГонагалл чай. – Но боюсь, если он не появится до обеда, придется идти за ним, иначе он опоздает на свой поезд в Лондон. Кстати, Минерва, Вы не видели Северуса?

При упоминании Снейпа, Минерва невольно поперхнулась чаем.

- Нет, директор, - откашлявшись, проговорила она, чувствуя, как ее щеки заливает румянец. – Откуда мне знать, где он?

- Бедный мальчик, - то ли Дамблдор не заметил ее смущения, то ли сделал вид, - очень некрасиво вчера получилось. Надо бы с ним поговорить. Может, Вы это сделаете, Минерва?

- Я? – удивилась МакГонагалл.

- Он всегда старался брать с Вас пример. К тому же вы с ним учились вместе. Думаю, Вам скорее удастся найти к нему подход.

- При всем уважении, директор, - Минерва аккуратно отставила в сторону чашку с недопитым чаем, - думаю, Вы ошибаетесь. Мы с профессором Снейпом никогда не были друзьями, да и сейчас редко сходимся во мнениях. Вряд ли он станет обсуждать со мной свои чувства. Как впрочем, и с кем-либо еще. Он весьма замкнутый человек.

- Это верно, - вздохнул Дамблдор, пряча улыбку за чашкой с чаем. – Так всегда бывает, если ты одинок.

Минерва украдкой взглянула на директора, но тот уже был увлечен дегустацией блинчиков с вареньем, переключившись на обсуждение с Флитвиком последнего матча по квиддичу в Высшей лиги. Минерва и сама с удовольствием обсудила бы с ними игру, но слова Дамблдора окончательно выбили ее из колеи. Даже есть расхотелось.

Весь день она пыталась заниматься рабочими делами: подготовкой программы занятий на следующий семестр, отчетами и прочей бумажной работой, которой, казалось, не будет конца, но события прошлой ночи и слова Дамблдора никак не выходили у нее из головы. Глупости, Снейп никогда не брал с нее пример. Да, между ними существовало негласное соперничество во времена их учебы в Хогвартсе, но она никогда не была для него образцом. Наоборот, он считал ее зазнайкой и зубрилой. И сейчас между ними нет ничего общего. Они ведут разные предметы, она – декан факультета, а он - простой преподаватель на полставки. Они еще ни разу не сошлись во мнении ни по одному вопросу. Так почему Дамблдор так сказал? Ведь он не знал, что между ними произошло.

Противоречивые мысли вновь роились в ее голове, мешая сосредоточиться на работе, и, в конце концов, Минерва поняла, что если не поговорит со Снейпом, то попросту сойдет с ума. В подземелья она спускалась медленно и долго, как можно дольше оттягивая страшный момент. Перед дверью кабинета зельеварения она минут пять стояла в нерешительности, пока, наконец, не взяла себя в руки и не постучала. Дверь открылась сама, и Минерва осторожно проскользнула внутрь.

В нос сразу же ударил едкий запах, заставив ее поморщиться. В дальней части класса, в клубах зеленоватого дыма она различила очертания мужской фигуры в черных одеждах. Послышались приглушенные ругательства, которые почти сразу же стихли, стоило ей сделать несколько шагов.

- Вас стучать не учили? – Снейп вынырнул из дыма, словно приведение, заставив Минерву отступить на шаг.

Его очередной эксперимент закончился неудачей, и его это явно злило. Остро захотелось развернуться и убежать подальше от этого раздраженного взгляда, но Минерва мужественно поборола это желание.

- Я стучала. Дверь оказалась не заперта, – она с ужасом почувствовала, как к щекам снова приливает румянец. – Вас не было ни на завтраке, ни на обеде. И я подумала…

- Я был занят, - оборвал ее Снейп.

По его лицу трудно было что-либо понять. Минерва попыталась поймать его взгляд, но он так ни разу на нее и не взглянул, делая вид, что очищает с пальцев сок дремоносных бобов.

- Что ж, тогда я, пожалуй, пойду, - пробормотала она, вконец растерявшись, и повернулась, направившись к двери.

- Как пожелаете.

Северус бросил на нее быстрый взгляд исподлобья, но тут же вновь опустил глаза, когда она резко обернулась.

- Вы ничего не хотите мне сказать?

На ее лице была написана решимость, и Минерва в душе очень надеялась, что голос у нее звучит уверенно, хотя внутри всё трепетало от страха.

- С Рождеством, профессор МакГонагалл.

- Что? – она удивленно моргнула.

- Я поздравил Вас с праздником, - пожал плечами Снейп. – Вам что-то еще нужно?

На его побледневшем лице застыла маскаравнодушия. И это начинало злить.

- Мне кажется, нам стоит обсудить то, что произошло между нами, - в ее голосе стали звучать возмущенные интонации. - Вы меня поцеловали.

- И не только, - усмехнулся Северус, но тут же посерьезнел, заметив гневный взгляд серых глаз. – Или Вы запомнили лишь это?

- Я всё прекрасно помню, - борясь со смущением, проговорила Минерва. – Я лишь хочу знать, чем были продиктованы Ваши действия, Северус. Если у Вас есть чувства ко мне…

- Чувства? – переспросил он, и Минерве послышалось удивление в его голосе.

Она едва заметно кивнула, вглядываясь в его лицо. Он медлил с ответом, словно о чем-то задумавшись, и это молчание словно раскаленная игла впивалось ей в душу, лишая возможности дышать. Минерва вдруг поняла, что затаила дыхание, глядя на стоящего перед ней человека. Неужели то, что он ответит сейчас, так для нее важно?

- Разве обязательно испытывать чувства к женщине, с которой решил провести ночь? Открою Вам тайну, Минерва, люди порой спят друг с другом, просто чтобы получить удовольствие. И не более того.

Кажется, она едва заметно вздрогнула. Ее взгляд вдруг сделался пустым и холодным, словно крошечный живой огонек, всегда освещавший ее глаза, внезапно потух.

- Или Вы решили, что после этого я предложу Вам выйти за меня замуж?

- Разумеется, нет, - тихо ответила она, но через мгновение с достоинством вскинула подбородок, гордо глядя ему в глаза. – Будь Вы последним мужчиной на этой планете, Северус Снейп, я бы ни за что не согласилась стать Вашей женой.

Больше не говоря ни слова, она резко развернулась и вышла из класса, громко хлопнув за собой дверью. Северус вернулся к столу, где тихо попыхивал котел с остатками зелья. С минуту он молча резал бобы, но потом вдруг отшвырнул нож в сторону и яростно ударил по столешнице кулаком, отчего добрая половина склянок и ингредиентов дружно подпрыгнули.

- Идиот! – тихо прошептал он.

Комментарий к Часть 1 “С Рождеством!”

Прошу прощения у автора заявки, если где-то что-то получилось (или получится в будущем) не совсем так, как представлялось.

========== Часть 2 “Аист или капуста” ==========

Зимние каникулы текли серо и однообразно, подобно бесконечной снежной пурге за окнами школы, нагоняя на Минерву тоску. Со Снейпом они почти не виделись: большую часть времени он проводил в подземельях. Может, действительно был занят своими исследованиями, а может, таким образом, избегал встреч с МакГонагалл. Впрочем, одно совершенно не исключало другое.

С началом семестра стало легче, она смогла, наконец, с головой окунуться в работу и времени на размышления о том, что же между ними произошло в рождественскую ночь, почти не осталось.

Обида постепенно сменилась равнодушием, и Минерва стала смотреть на произошедшее более спокойно. Очевидно, Снейп не собирался никого посвящать в их тайну, и, хотя в его присутствии она все еще чувствовала себя неуютно, она больше не ощущали смущения. Ничего личного, просто удовольствие? Что ж, пусть будет так.

— Профессор Стебль, Ваше прошение о расширении теплиц удовлетворено. Только прошу Вас, никаких опасных растений. Бубонтюбер вполне достаточно, не стоит пугать наших студентов еще больше, — размеренный голос Альбуса Дамблдора разносился по учительской, обволакивая, словно теплый плед. — Хагрид Вам в этом поможет. Кроме того, вчера доставили свежую партию метл, модели не самые новые, но это лучше, чем прежние.

Мадам Трюк удовлетворенно кивнула. Ей пришлось забросать Министерство магии и Попечительский совет школы тоннами писем и прошений, прежде чем, наконец, ее мольбы были услышаны и школьный инвентарь, наконец-то обновили. Теперь студенты будут довольны.

— И раз уж мы заговорили о метлах… Приближается матч по квиддичу между Гриффиндором и Слизерином, — директор тактично кашлянул, окинув собравшихся на педсовет коллег многозначительным взглядом. — Насколько мне известно, вчера на поле во время тренировки уже возник первый конфликт.

Сидящий на диване Слизнорт состроил прискорбную мину, всем своим видом демонстрируя, как сильно его огорчает произошедшее. Студенты его факультета веревки вили из своего декана, а он всё спускал им с рук. Вот и сейчас он делал вид, словно его ученики вовсе не были зачинщиками конфликта. Минерву это всегда возмущало, но Слизнорт оказался непробиваем в своей мягкой манере увиливания от проблем и прямого выяснения отношений. Как уж на сковородке, даром что выпускник Слизерина.

— Невозможно нормально тренироваться, когда тебя постоянно отвлекают, — устало вздохнула МакГонагалл, нервно постукивая пальцами по подлокотнику кресла, в котором сидела. — Я уже не раз предлагала ограничить доступ на стадион в дни, когда команды тренируются перед матчами, чтобы никто их не отвлекал.

Каждый раз одно и то же. Соперничество двух факультетов тянется издавна, и всё, что можно было сделать, это постараться минимизировать последствия постоянных столкновений студентов. Сколько раз она пыталась вбить в головы своих львят, что не стоит отвечать на провокации слизеринцев. Но разве их удержишь? Вот и вчера всё закончилось потасовкой и двумя разбитыми носами. Хорошо еще не додумались применить магию.

— Дорогая Минерва, мы не можем запрещать студентам наблюдать за тренировками, — примирительно улыбнулся Слизнорт. — Это помешает духу соревнований.

— Вы хотели сказать подсматриванию за тактикой соперников, — хмыкнула МакГонагалл, невольно поморщившись.

Эти извечные споры ее утомляли. В последние дни на нее столько всего свалилось: проверка из Министерства, написание пары десятков служебных записок в купе с отчетами в связи с необходимостью внесения изменений в план занятий для пятого курса. А теперь еще и подготовка матча по квиддичу. Квинс Малрой, капитан команды Гриффиндора, практически ночевал под дверью ее кабинета, выпрашивая у нее разрешение тренировать команду чуть ли не ежедневно. Всё это выматывало, и по прошествии всего месяца с начала занятий, Минерва уже чувствовала себя разбитой и уставшей. Да еще это дурацкое отравление. В прошлые выходные она встречалась с женой брата в Хогсмиде, где Мэри уговорила ее попробовать новое блюдо в Трех метлах. Судя по всему, это было ошибкой. С тех пор Минерву то и дело подташнивало.

— Вы перегибаете палку, — Слизнорт сделал вид, что оскорблен замечанием коллеги. — Мои студенты никогда ни за кем не шпионят. Они играют честно.

Минерва лишь махнула рукой, показывая тем самым, что подобного рода замечания в отношении учеников факультета Слизерин просто смешны.

— Полагаю, профессор МакГонагалл иного мнения, — послышался ровный, тихий голос.

Кое-кто из преподавателей невольно вздрогнул, оборачиваясь к его источнику. Северус редко участвовал в обсуждении насущных вопросов, предпочитая оставаться сторонним наблюдателем, и высказывал свое мнение лишь когда с вопросом обращались непосредственно к нему. В остальное время он вел себя настолько тихо и незаметно, что некоторые из его коллег попросту забывали о его присутствии. Но, кажется, в этот раз он решил изменить своей привычке.

— Разумеется, я иного мнения, — с вызовом произнесла Минерва, чувствуя, как внутри нее закипает раздражение. В висках противно застучало, и она ощутила, как тело забило мелкой дрожью. Почему он вечно пытается с ней спорить?! — И тому было уже достаточно доказательств. Вы присутствовали на последней игре с Когтевраном и прекрасно видели, как О’Генри совершил подсечку, чтобы помешать охотнику забросить квоффл. И это не единичный случай. Слизерин славится нечестной игрой.

— Может у Вас просто предвзятое отношение? — усмехнулся Снейп.

— На что это Вы намекаете? — Минерва с трудом справилась с накатившей дурнотой.

Сидящая в соседнем кресле Помона Стебль наблюдала за ней со смесью волнения и страха.

— Минерва, успокойся, — прошептала она подруге. — Ты побледнела. Тебе нехорошо?

— Я в порядке, — процедила МакГонагалл, прожигая сидящего в углу мужчину гневным взглядом. — Потрудитесь объясниться, профессор Снейп.

— Извольте, — пожал он плечами и медленно поднялся со своего места. — Ни для кого не секрет, что на седьмом курсе во время матча со Слизерином за кубок школы Вы упали с метлы. Сбившего Вас игрока дисквалифицировали, но полученная в результате падения травма навсегда перечеркнула для Вас карьеру в профессиональном квиддиче. Думаю, именно с тех пор Вы питаете особо «трепетные» чувства к игрокам Слизерина. Всему виной Ваши детские обиды, профессор.

— Да как Вы смеете!

Минерва вскочила на ноги, собираясь обрушить на голову ненавистного зельевара поток негодования, но видимо ее движения оказались слишком резкими. В глазах потемнело, заставив женщину покачнуться. Где-то рядом послышался испуганный вскрик Помоны, но Минерва едва его расслышала — все звуки в комнате вдруг сделались приглушенными, словно доносились сквозь плотный слой ваты. По телу разлилась непривычная слабость, и в следующее мгновение она почувствовала, что падает. Последнее, что она успела запомнить, было бледное, как полотно, лицо Северуса Снейпа.

Когда она пришла в себя, то с удивлением обнаружила, что лежит на одной из кроватей в Больничном крыле. Витавший в воздухе аромат лекарственных настоек ни с чем невозможно было перепутать. Несколько минут она не двигалась, пытаясь восстановить в памяти последние события. Кажется, она спорила с Северусом о квиддиче, а потом вокруг вдруг всё потемнело. Всё случилось так неожиданно, что она ничего толком не успела понять.

Тихие шаги, сопровождавшиеся шуршанием больничной мантии, заставили ее чуть приподняться. Мадам Помфри осторожно поставила на прикроватную тумбочку поднос со стаканом воды и небольшим пузырьком, очевидно с каким-то лекарственным зельем.

— Наконец-то ты пришла в себя, — в голосе колдомедика явственно слышалось облегчение. - Ну и заставила же ты меня поволноваться.

Она помогла Минерве сесть в постели, заботливо подложив ей под спину еще одну подушку. Минерва с удивлением отметила, что обычно деловая и в какой-то степени немного ворчливая Поппи, сейчас вела себя подозрительно спокойно.

— Что случилось?

— Ты потеряла сознание. Вот, пей, это поможет тебе быстрее прийти в себя, — женщина протянула ей стакан, в который уже успела добавить несколько капель снадобья. — Ты всех так напугала. Я чуть с ума не сошла от страха, когда Снейп появился в дверях с тобой на руках.

— Снейп? — Минерва едва не поперхнулась лекарством.

— Помона сказала, он успел подхватить тебя, когда ты потеряла сознание на педсовете, и сам принес тебя сюда. Ты была такой бледной… — женщина на мгновение замолчала. Снова этот пристальный взгляд, от которого Минерве сделалось не по себе.

Она залпом допила лекарство, вернув стакан назад на тумбочку.

— Столько дел навалилось в последние дни, наверное, я просто переутомилась, — она виновато улыбнулась. — Впредь буду внимательнее.

— Причина не в этом, — покачала головой мадам Помфри, заметив, как при этих словах нахмурилась МакГонагалл. — Ты не замечала других симптомов? Тошноту, например?

Зарождающаяся было тревога моментально улетучилась, и Минерва почувствовала облегчение. Теперь ясно в чем дело.

— Ты про отравление? Меня подташнивало пару дней, но это пройдет. В субботу приезжала Мэри, жена моего брата. Мы ходили в Три метлы, и Розмерта заставила нас попробовать это новое жуткое блюдо — фагот. Соус мне сразу не понравился, но не хотелось обижать Розмерту…

Она не договорила, заметив выражение лица мадам Помфри.

— Минерва, милая, — Поппи осторожно присела на краешек ее постели и взяла МакГонагалл за руку, — ты не отравилась, — ее губы тронула едва заметная улыбка, хотя в глазах светилась тревога. — Ты беременна.

Краска схлынула с лица Минервы. В первую секунду она подумала, что должно быть ослышалась. Ведь такого не может быть. Совершенно не может. Но выражение лица мадам Помфри говорило само за себя. И вот тогда, с осознанием того, что это не шутка, не дурацкий розыгрыш и не ошибка, ей стало страшно. По-настоящему страшно.

Верно оценив ситуацию, мадам Помфри кинулась за новой порцией зелья. Пока она бегала за водой, Минерва сидела в постели не шелохнувшись, уставившись прямо перед собой невидящим взглядом. Ее пальцы судорожно сжимали край одеяла. Осознание всего масштаба катастрофы нахлынуло на нее словно цунами, затягивая в пучину отчаяния. Ее карьера, ее репутация, ее жизнь… всё летело под откос из-за одной единственной ошибки, слабости. Она беременна. У нее будет ребенок.

— Поппи, ты уверена? — тихо спросила она, когда мадам Помфри вернулась в палату и вручила ей еще один стакан с зельем.

— Уверена. Вижу, ты не рада. Значит, Вы с отцом ребенка это не планировали.

Минерва горько усмехнулась. Забавно это звучит — они с Северусом не планировали заводить детей. Можно только представить выражение его лица, если он узнает, что скоро станет отцом. Она вдруг поймала себя на мысли, что совершенно не знает, какой будет его реакция. Будет ли он удивлен? Зол? Напуган, как сейчас она сама? А вдруг он будет рад? Хотя вряд ли…

— Что ты собираешься делать?

Голос мадам Помфри вырвал ее из пучины размышлений. Минерва подняла взгляд на старшую женщину. Первый шок постепенно проходил, и способность мыслить рационально постепенно к ней возвращалась. Она молода, у нее впереди такие перспективы, у нее впереди вся жизнь. Ребенок лишит ее всего, чего она добивалась с таким трудом.

— Пока не знаю, — покачала головой МакГонагалл, откидываясь на подушки и устремляя взгляд в окно, за которым ярко светило зимнее солнце, пуская солнечных зайчиков на белоснежном снегу. — Я не уверена, что ребенка стоит оставлять.

Поппи тихо охнула, но тут же прикрыла рот ладонью, будто из опасения, что Минерва ее услышит.

— Не стоит принимать поспешных решений. Тебе нужно всё как следует обдумать, время еще есть.

— А я пока не приняла решение. Я лишь обдумываю варианты, — она сама удивилась, насколько спокойно прозвучал ее голос. — Но мне кое-что понадобится. Я знаю, у тебя есть зелье, которое поможет прервать беременность, если я решу не оставлять этого ребенка.

— Минерва, послушай меня, — начала было мадам Помфри, но МакГонагалл прервала ее взмахом руки.

— Я еще ничего не решила, Поппи, — проговорила она. — Но я не хочу тянуть, если всё же решусь избавиться от ребенка.

С минуту мадам Помфри всматривалась в лицо сидящей перед ней молодой женщины, еще такой юной. Она никогда и представить не могла, что именно с Минервой МакГонагалл она будет обсуждать такие вещи. Всегда правильная, строгая, целеустремленная. Как же так получилось, что именно она оказалась в такой ситуации?

В мире магов растить ребенка вне брака считалось плохим тоном. На таких женщин смотрели косо, хоть и не высказывали вслух. Впереди ее ждали лишь трудности, и хотя Минерва была бойцом по натуре, даже ей придется очень тяжело. Может она и права, что рассматривает все варианты. В конце концов, в ее возрасте еще можно забеременеть и не раз.

Не говоря ни слова, мадам Помфри подошла к небольшому шкафчику и, достав маленький пузырек с темно-синей жидкостью, протянула его Минерве. Та приняла его молча, сжав в похолодевших ладонях. Вот оно — решение ее проблемы.

— Но подумай хорошенько, — напутствовала колдомедик. — Тебе придется жить с этим всю оставшуюся жизнь.

Минерва сильнее сжала склянку, глубоко вздохнув.

— Я знаю, Поппи. Я знаю.

Следующие несколько дней стали самыми сложными в ее жизни. Никогда ни до, ни после ей не было так трудно принять решение. Часами она стояла перед зеркалом в своей комнате, разглядывая свой пока еще плоский живот. Пока ничего еще не было заметно, но пройдет всего несколько месяцев, и скрыть беременность уже не удастся. И что тогда? Преподаватель Хогвартса, декан факультета родила ребенка вне брака? Это бросит тень не только на нее, но и на всю школу. Чему она может научить детей, если за собой уследить не в состоянии?!

Но что если рассказать Снейпу? Что если новость о ребенке, его ребенке, заставит его измениться? И хотя разум подсказывал, что Северус Снейп не из тех людей, которых можно изменить, сердце шептало «попробуй, расскажи». Но, видит Мерлин, как трудно было на это решиться. Всякий раз, когда она сталкивалась со Снейпом в Большом зале или в учительской, язык словно прилипал к небу, не давая возможности сказать хоть слово. Несколько раз она ловила на себе вопросительные взгляды мадам Помфри, но колдомедик больше не поднимала эту тему, благоразумно решив не вмешиваться. Минерва знала, что она сохранит ее тайну при любом исходе. Поппи умела хранить секреты. Оставалось лишь самой решиться довести дело до конца.

И вот, после недели метаний и мучительных раздумий она всё же решилась поговорить со Снейпом. В конце концов, он отец ребенка и имеет право знать. Она больше не могла нести эту ношу одна. Улыбаться коллегам, делать вид, будто ничего не происходит, носить маску… всё это не для нее. Всё это слишком тяжело для нее одной.

В подземельях было темно и сыро. Ее шаги гулко разносились под сводами, замирая где-то в отдалении. Минерва невольно поежилась. Она никогда не любила спускаться сюда. Унылые мрачные стены навивали тоску, пробуждая в душе чувство безысходности. И как слизеринцы могут тут жить?!

Свернув в один из боковых проходов, она невольно замедлила шаг. Впереди сквозь щель неприкрытой до конца двери класса зельеварения пробивалась узкая полоска света. И доносились приглушенные голоса.

— … Вам стоит быть чуточку помягче с ними, Северус. Они всего лишь дети, — кажется, это говорил Слизнорт. Его мягкий тембр, который частенько раздражал МакГонагалл, трудно было с кем-то перепутать.

— Они ленивые, высокомерные и абсолютно бездарные, — послышался холодный спокойный голос. — Во всяком случае, большинство из них. Как можно постоянно терпеть их глупости?

Минерва в нерешительности застыла перед дверью, ее рука замерла в паре дюймов от деревянной поверхности, так и не постучав. Подслушивать было не в ее правилах, но разворачивающийся в кабинете разговор привлек ее внимание.

— Мой мальчик, Вы так говорите, потому что у Вас пока еще нет своих детей. Дети — это цветы жизни. Однажды, Вы это поймете. Когда возьмете на руки своего первенца. Поверьте, нет ничего приятнее.

— Прошу прощения, профессор, но я с Вами не соглашусь, — фигура Снейпа мелькнула перед дверью, на мгновение заслонив свет и заставив Минерву отпрянуть. Но, кажется, она всё еще оставалась незамеченной для находящихся в классе мужчин. — Как можно любить этих вечно орущих, все хватающих и ломающих существ? Они постоянно во все влезают, пытаясь обратить на себя внимание. Им вечно что-то надо. Если они чем-то недовольны, то сразу ударяются в слезу и начинают вопить. Нет уж, увольте. Я готов терпеть их в школе, это моя работа. Но что до меня лично, то я никогда не заведу детей.

Кажется, Слизнорт пытался ему возражать, но остаток разговора Минерва уже не слышала. Сердце в груди болезненно сжалось. Какая она дура, что хотела всё ему рассказать. Глупо было надеяться, что Северус Снейп, этот всегда мрачный, недолюбливающий весь мир человек вдруг обрадуется маленькой жизни, зародившейся внутри нее. Нет, этого человека уже ничто не изменит. Его душа слишком искалечена, чтобы ее можно было излечить.

Она едва ли помнила, как добрела до своих комнат. Ее душили слезы, и как только она закрыла за собой дверь, силы покинули ее, и она медленно сползла по стене на пол, больше не пытаясь сдержать рвущиеся из нее рыдания. Рука сама потянулась в карман, где лежал маленький пузырек с зельем, что дала ей Поппи. Всего один глоток, и проблема будет решена. Она вернется к прежней жизни и забудет об этом, как о кошмарном сне… Забудет ли? Разве можно забыть убийство собственного ребенка, пусть и не родившегося? Пальцы судорожно сжали прохладное стекло бутылька.

За окном медленно опускались сумерки, а она всё продолжала сидеть на холодном полу, сжимая в руках то ли свое спасение, то ли проклятие. Слезы давно высохли, она размышляла, тщательно взвешивая все за и против. Ребенок разрушит ее жизнь, ее карьеру, ее надежды. Ей придется отказаться от всего, о чем она мечтала. Ее жизнь навсегда изменится. Хочет ли она этого? Готова ли принести такую жертву?

Ее рука мягко легла на живот. Минерва прикрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям, и на короткий миг ей показалось, что она почувствовала ее — крошечную жизнь внутри себя, еще слабую, едва уловимую, но уже такую родную. И этого оказалось достаточно, чтобы всё встало на свои места. Решение всегда было перед ней, просто она боялась признаться себе в этом.

— Директор, я увольняюсь. Понимаю, это неожиданно, и сейчас лишь середина учебного года, но, боюсь, я вынуждена так поступить по причинам… личного характера.

Дамблдор отложил в сторону лист пергамента с заявлением и внимательно посмотрел на стоящую перед ним молодую женщину. Она не выглядела взволнованной или расстроенной. Казалось, она приняла для себя решение и теперь собирается следовать ему до конца. Такой была Минерва МакГонагалл, его лучшая ученица. Сильная духом, смелая, не боящаяся сложностей. Но был у нее один недостаток — она никогда не просила помощи, предпочитая встречать трудности в одиночку.

— Должно быть эти причины крайне серьезны, Минерва, раз ты решила покинуть Хогвартс столь неожиданно, — он поднялся из-за стола и подошел к ней. — Если это то, чего ты действительно желаешь, я не стану тебя отговаривать. Но я должен спросить, не хочешь ли ты что-нибудь рассказать мне?

Внимательный взгляд голубых глаз, казалось, пронзал насквозь, заглядывая в самую ее душу. Минерва почувствовала, как по спине пробежали мурашки. В голове вдруг забилась паническая мысль, что он всё знает, но она усилием воли заставила себя успокоиться.

— Нет, сэр, — как можно спокойнее проговорила она. — Ничего.

— Что ж, — после секундной паузы произнес Дамблдор и мягко, по-отечески, улыбнулся ей. — В таком случае, я желаю тебе удачи, Минерва. Мне жаль лишаться такого специалиста как ты, но и удержать тебя здесь я не в силах… да и не вправе. Но я хочу, чтобы ты помнила — в Хогвартсе тебе всегда рады.

— Спасибо, директор, — улыбнулась Минерва.

Когда она выходила за ворота школы, она чувствовала грусть. Здесь она оставляла свои мечты, частичку себя прежней. Той, кем она уже никогда не будет. Она не знала, что ждет ее впереди. Но она готова ко всему. Как всегда. Она справится. Обязательно справится.

========== Часть 3 “Долгая дорога домой” ==========

Комментарий к Часть 3 “Долгая дорога домой”

Досрочно написала))) надеюсь, не поторопилась))

Здесь и далее могут встречаться отрывки из оригинальных книг и фильмов.

Кейтнесс, Шотландия. Лето 1993 года.

Крошечная чечётка, весело щебеча, бойко перепрыгнула с ветки на ветку небольшого куста ракитника, не спуская своих глаз-бусинок с извивающегося в траве червяка. В лучах яркого июньского солнца темные пятнышки на ее спине и крыльях отливали иссиня-черным. Как и волосы притаившейся в соседних кустах маленькой охотницы. С минуту птичка выжидала, словно чувствуя опасность, но желание полакомиться червяком, в конце концов, взяло верх, и она, расправив крылья, сорвалась с ветки, устремившись к добыче. Но в тот момент, когда крошечные коготки впились в податливое тело червя, откуда-то сверху упала тень, и птичка забилась в тисках грязного куска мешковины, накрывшего ее целиком.

— Попалась! — победно улыбнулась маленькая охотница, осторожно сжимая в руках возмущенно щебечущий сверток. — Тихо, тихо, только не повреди себе ничего. Ты мне нужна здоровой, иначе я не смогу выменять на тебя камень удачи.

Артур МакКолен, мальчик из соседней деревни, утверждал, что кусок зеленого шотландского мрамора, что отдал ему старший брат на прошлой неделе, приносит удачу, потому что его нашли в одной из пещер горы Уэдли, а там по местным поверьям обитают фэйри. МакКолен сказал, что отдаст камень тому, кто принесет ему живую птицу (чтобы он мог посадить ее в клетку, кормить и ухаживать за ней, как за настоящим домашним питомцем). Задачка оказалась не из простых, но кто же в здравом уме откажется от камня, приносящего удачу! Поэтому большую часть последних нескольких дней пришлось провести в поле за домом, выслеживая местных пташек, но поймать их оказалось не так просто. Особенно когда тебе десять лет и использовать магию запрещено. И кто придумал это дурацкое правило! Ведь с волшебной палочкой жить гораздо проще, особенно ребенку!

— Лея! — послышался из распахнутого окна голос матери. — Обед готов!

Девочка состроила недовольную гримасу, с сожалением глядя на всё еще пищащий в руках сверток. Ну почему так не вовремя! Три часа упорного выжидания в кустах, лежа в траве, полной всяких насекомых, коту под хвост! А ведь она была почти у цели.

Если она покажется на пороге их дома с живой птицей в руках, маму это вряд ли обрадует. А злить ее, что называется, себе дороже. Нет, мама ее очень любит, но спуску никогда не дает. Вот отец ее всегда баловал.

— Повезло тебе, — вздохнула Лея, развязывая сверток.

Чечетка тут же выпорхнула на волю, стремительно взмыв в голубое небо, и скрылась из виду.

— Лея! — во второй раз голос матери прозвучал уже строже.

Испытывать судьбу не было никакого желания, и девочка поспешила по петлявшей среди кустов вереска тропинке прямиком к дому.

Их небольшой кирпичный домик с черепичной крышей и симпатичным палисадником располагался в паре миль от деревеньки под названием Дорнхольд, на самом краю усыпанного вереском поля. Они с матерью переехали сюда из Лондона пять лет назад после смерти отца. Укус ядовитой тентакулы — до обидного нелепая смерть. Мама тогда сказала, что хочет вернуться в дом, где она выросла, и Лея не стала возражать, понимая, как ей тяжело находиться в их лондонском доме после смерти мужа. Они с отцом друг друга очень любили.

Лее нравилась жизнь в деревне: лазить по деревьям, плескаться в речке или нежиться на теплом солнышке, лежа на берегу и наблюдая, как проплывают над головой пушистые облака. Будучи общительным ребенком, она быстро подружилась с местными ребятами, обзаведясь целой кучей друзей. Но были у нее и враги. Взрослые даже не подозревали о постоянно заключаемых и разрываемых соглашениях, союзах и распрях, наполнявших казалось бы незамысловатую жизнь ребятни в округе. Дети играют, и хорошо. Ведь это так мило и невинно!

Но никто и не подозревал, какие порой здесь разворачивались баталии. Лея и ее друзья из Дорнхольда вели настоящие войны с ребятами из другой деревни — Килирока. Распря была давней и приносила глубокое удовлетворение обеим сторонам. Постоянные засады и дележ территорий был у них в порядке вещей. Как правило, такие стычки заканчивались парочкой ссадин и разодранной одеждой, но зато полностью удовлетворяли детский азарт. Но если на кого-то из них нападали дети из Комри, все обиды разом забывались, обе деревни объединялись и вступали в битву с противником. В прошлом месяце схватка произошла на бывшем карьере, где раньше добывали глину. Дорнхольдцы и килироковцы забросали обидчиков глиняными бомбами, а потом долго валяли в грязи, пока и побежденные, и сами победители не превратились в стаю вопящих големов.

Первое время мама очень сердилась, не уставая повторять, что такие игры не для девочки из приличной семьи, но, в конце концов, махнула рукой, лишь прося дочь быть осторожнее. В этом была вся Лея — веселая, добрая, немного непоседливая и наивная. Но никогда не дающая в обиду ни себя, ни своих друзей.

Вбежав в кухню, девочка с разбегу плюхнулась на стул, машинально протянув руки к миске с только что испеченными булочками. Их она любила больше всего, особенно со стаканом молока и если булочку намазать маслом.

— Сперва вымой руки, — не оборачиваясь от плиты, проговорила ее мать, не переставая помешивать закипающий в кастрюле суп.

— Но они и так чистые, — Лея вытянула перед собой руки, демонстрируя матери почерневшие от копания в земле пальцы и тихо ойкнула, удивленно разглядывая черные разводы на коже и застрявшую под ногтями грязь.

Женщина обернулась к дочери, придирчиво осматривая представленные на обозрение детские ладошки.

— И это ты называешь «чистые»? — вздохнула она.

Ну что за ребенок?! Каждый раз одно и то же. Под строгим взглядом матери Лея виновато опустила глаза.

— Они испачкались совсем чуть-чуть, когда я взбиралась на холм за амбаром.

Глаза матери сердито блеснули при упоминании холма, куда Лее было строго настрого запрещено ходить до конца недели в качестве наказания. Но отчитать дочь она не успела — с улицы донесся хлопок трансгрессии, и в следующую минуту со стороны входной двери послышался деликатный стук. Лея облегченно выдохнула, понимая, что на этот раз ей явно удалось избежать взбучки, и украдкой взглянула на мать.

— Марш в ванну, — сдвинув брови, проговорила она и пошла открывать дверь.

Лея опрометью бросилась наводить чистоту. Когда она вернулась на кухню, то обнаружила там гостя. Перед столом стоял, наверное, самый необычный человек, какого только ей доводилось встречать. Он был высок и худ, а еще очень стар. Его белоснежная борода была такой длинной, что казалось, ее можно заправить за пояс. Он был одет в длинный сюртук и лиловую мантию. Когда Лея вошла, старик посмотрел на нее, чуть склонив голову на бок, отчего напомнил старого филина. Его глаза за стеклами очков-половинок казались яркими и необычайно живыми. Лее он сразу понравился. Она ощущала волны тепла и спокойствия, исходившие от него. Даже не зная, кто он, ему хотелось довериться и всё-всё рассказать.

— Лея, — сказала мать, которая явно была рада гостю, — познакомься, это профессор Дамблдор, директор…

— Хогвартса, — пораженно выдохнула девочка, чувствуя, как замирает в груди сердце. — Вы пришли пригласить меня в школу? — с надеждой спросила она.

Она уже месяц ждала письмо, и уже начала волноваться, что в этом году ее не возьмут на учебу. Ведь одиннадцать ей исполнится только в октябре.

— А она у тебя смышленая, — усмехнулся Дамблдор, доставая из складок мантии заветный конверт и передавая его девочке. — Вся в мать.

Минерва МакГонагалл мягко улыбнулась, не без гордости наблюдая, как дочь с трепетом читает адресованное ей послание. Она так об этом мечтала.

В свои почти одиннадцать лет Лея была гораздо умнее и сообразительней большинства сверстников. В свое время Минерва с мужем, Элфинстоуном Урхартом, приложили к этому немало усилий, особенно Элфи. Ему нравилось заниматься с Леей. Именно он привил ей любовь к книгам, учил ее пользоваться магией, впервые посадил на метлу. Глядя, как он по вечерам читает маленькой Лее сказки, Минерва всякий раз убеждалась, что сделала правильный выбор, согласившись выйти за него замуж. Все считали, что Лея его родная дочь, да Элфинстоун так к ней и относился. У них была прекрасная семья. И хотя Минерва так по-настоящему и не смогла полюбить своего мужа, она была с ним очень счастлива. И Лея тоже, ведь у нее был любящий отец.

К сожалению, идиллия продлилась недолго. Лее было шесть, когда Элфинстоун умер. Минерва, неожиданно для себя самой, тяжело переживала кончину мужа. Оставаться в Лондоне, где всё напоминало ей об Элфи и о тех шести годах, что они прожили душа в душу, ей не хотелось, и, забрав дочь, она вернулась в дом своей семьи в Кейтнессе, где они с Леей теперь и жили. И жили вполне счастливо. Лее здесь нравилось. На бескрайних шотландских просторах она могла выплеснуть свою неуемную энергию. А Минерва могла спокойно заниматься научными изысканиями, заодно продолжать готовить дочь к учебе в Хогвартсе. Девочка явно пошла по ее стопам, проявляя поразительные способности в трансфигурации. А что она творила в небе, сидя на метле!

Но было в ней и кое-что от отца… от ее настоящего отца, о котором Минерва никогда ей не рассказывала. Порой, глядя на дочь, она невольно сравнивала ее с Северусом: та же глубина взгляда, чуть заостренные, аристократические, черты лица, черные прямые волосы, она даже хмурилась так же. И с возрастом всё больше становилась на него похожа. Однажды, когда Лее было четыре, Минерва застала ее за приготовлением зелья. Малышка сидела посреди комнаты, разложив перед собой найденные на улице листики и веточки, и по очереди бросала их в игрушечный котел. При виде этой картины у Минервы внутри всё оборвалось. И как она не старалась отвлечь дочь на что-то другое, любовь Леи к зельеварению заглушить так и не удалось. Радовало лишь то, что характером девочка явно пошла не в отца.

— Мам, когда мы поедем покупать мне волшебную палочку? — кажется, Лея успела дважды прочитать письмо и теперь пронзала мать умоляющим взглядом.

— Посмотрим на твое поведение, — многозначительно приподняла брови Минерва, пряча улыбку.

Лея ей уже все уши прожужжала, какую палочку она хочет: какой она должна быть длины, какого цвета и формы. Можно было лишь догадываться, как сильно Лее хотелось научиться колдовать по-настоящему.

— Я буду себя хорошо вести, — тут же затараторила дочь. — Честно-честно! Если хочешь, я даже не стану участвовать в налете на ребят из Комри в субботу.

— Лея Александра Макгонагалл! — ахнула Минерва, но добродушный смех Дамблдора не дал ей возможности отчитать дочь.

— Думаю, в Хогвартсе тебе понравится, — улыбнулся старик, весело глядя на ребенка.

— Мне там обязательно понравится, — кивнула Лея с самым серьезным видом, словно уже всё и так знала наперед.

— Главное, чтобы Хогвартс пережил эту ходячую катастрофу, — вздохнула Минерва. И хотя на лице ее все еще было строгое выражение, в глазах плясали веселые искорки.

После обеда Лея унеслась на улицу — ей предстояла встреча с друзьями под старым дубом. Нужно было разработать план по защите территории от отряда противника. И Минерва с Дамблдором наконец остались одни.

По мановению волшебной палочки обеденная посуда исчезла со стола, а на ее месте возникли две фарфоровые чашки и корзиночка со сладостями, среди которых были и так любимые Альбусом лимонные дольки.

— Не забываешь пристрастий старика, — довольно улыбнулся он, разлепляя две слипшиеся дольки и передавая одну МакГонагалл.

— Я никогда Вас не забывала, — улыбнулась Минерва, отправляя дольку в рот.

На несколько минут за столом воцарилась тишина. Дамблдор словно о чем-то размышлял, не торопясь переходить к истинной цели своего визита. Минерва хорошо его знала, и прекрасно понимала, что его присутствие в ее доме отнюдь не связано с принесенным им письмом.

— У тебя замечательная дочка, — неожиданно проговорил Дамблдор. — Жаль Элфинстоун не видит, как она растет. Он очень ею гордился.

— Как и я, — вздохнула Минерва, поднимая на Дамблдора внимательный взгляд своих серых глаз. — И мне, безусловно, очень льстит, что Вы посетили нас сегодня, но с каких это пор директор Хогвартса лично доставляет письма будущим студентам?

— Это скорее исключение, чем правило, — улыбнулся Дамблдор. — Но ты права, я здесь не только для того, чтобы пригласить твою дочь в Хогвартс, — взгляд голубых глаз вдруг сделался серьезным, и Минерва поняла, что шутки кончились. — Я прошу тебя, Минерва, также вернуться в школу.

На краю стола лежал свежий выпуск «Ежедневного пророка», почти всю передовицу занимало фото человека в тюремной робе. На исхудалом, осунувшемся лице лихорадочно блестели темным безумием глаза, длинные волосы спутались и свисали грязными паклями. Подпись под фото гласила: «Блэк всё еще на свободе!».

— Полагаю, ты уже в курсе?

Минерва молча кивнула, невольно передернув плечами. Она помнила Сириуса со времен их учебы в Хогвартсе. Лучший друг Джеймса Поттера. И виновник его гибели. Никто тогда и представить не мог, что он способен предать лучшего друга. Ведь они с Джеймсом были не разлей вода.

— В Хогвартсе сейчас учится Гарри Поттер, — спокойно произнес Дамблдор, задумчиво разглядывая фотографию в газете.

— И вы думаете, Блэк придет за ним? — сразу догадалась Минерва, чувствуя, как холодеет в груди. — Думаете, он собирается закончить начатое Темным Лордом и попытается убить сына Джеймса?

— Всё может быть, — уклончиво ответил Дамблдор. — Гарри попал на Гриффиндор, как и его отец. И мне было бы гораздо спокойнее, если за ним присмотрит человек, которому я доверяю.

— Вы хотите, чтобы я вернулась на должность декана? — удивилась Минерва.

— Не только. Должность преподавателя трансфигурации также будет твоей, — мягко улыбнулся Дамблдор и через секунду добавил: — Как и место моего заместителя. Тяжело управлять школой в одиночку. А твой предшественник…скажем так, мы с ним не сходились во мнении по ряду вопросов.

— Но, Альбус, я не преподавала одиннадцать лет, — Минерва даже не пыталась скрыть своего скептицизма.

— Ты прекрасно справлялась со своими обязанностями, — ободряюще похлопал ее по плечу директор. — Не вижу причин сомневаться, что что-то будет иначе теперь. К тому же все эти годы ты продолжала заниматься научной работой, я следил за твоими публикациями, они блестящи.

— Спасибо, — Минерва была явно польщена похвалой своего бывшего учителя и наставника.

И все же она сомневалась. Одиннадцать лет назад она распрощалась с Хогвартсом и всем, что было с ним связано. Возвращение в школу могло стать большой ошибкой.

Глаза Дамблдора хитро блеснули за стеклами очков.

— И Лея будет под присмотром, — как бы между прочим добавил он, делая вид, что поглощен своим любимым лакомством.

Против этого аргумента ей нечего было возразить. Макгонагалл подняла на директора внимательный взгляд. Если Дамблдор окажется прав, и Сириус Блэк действительно попытается добраться до Поттера, все кто окажется рядом с ним, будут в опасности. А она не может допустить, чтобы Лея пострадала. Отправлять дочь в школу одну в то время, когда поблизости рыщет сбежавший убийца? Какой она после этого будет матерью!

Но был и еще один нюанс, который ее волновал.

— Профессор Снейп еще преподает? — ее голос прозвучал равнодушно, можно даже сказать, буднично, но испытывающий взгляд серых глаз впился в сидящего рядом старика, словно клещи.

— Он сменил Горация на посту профессора зельеварения и декана Слизерина несколько лет назад, — ответил Дамблдор, бросив на нее мимолетный взгляд и незаметно улыбнувшись в бороду.

Минерва коротко вздохнула. Оказавшись в Хогвартсе, Лея столкнется со своим настоящим отцом. И когда это произойдет, будет лучше, если она окажется рядом с дочерью. Тайна не должна быть раскрыта. Во всяком случае пока.

— Хорошо, директор, — после непродолжительной паузы осторожно произнесла Минерва. — Я согласна вернуться в Хогвартс.

Вокзал «Кингс Кросс» встретил их шумом и суетой. Отовсюду звучали сигналы клаксонов, людские голоса и стук колес по рельсам. Поезда прибывали и отправлялись с десятков путей, меж вагонов сновали носильщики и пассажиры. После тихой станции в Уике, откуда они и отправились в Лондон, вокзал «Кингс Кросс» напоминал растревоженный пчелиный улей.

— Лея, не отставай. «Хогвартс-экспресс» отходит через десять минут, — торопила Минерва, ловко лавируя в потоке пассажиров. — Сколько же здесь маглов, — пробормотала она, оглядываясь на дочь.

Лея, пыхтя не хуже паровоза, сильнее уперлась в тележку с громоздким чемоданом и совиной клеткой, с трудом набирая скорость. Лавировать в такой толпе маглов оказалось для нее делом не из простых.

— Нам сюда.

Минерва указала дочери на кирпичную стену между 9 и 10 платформами, как раз рядом с билетной кассой. Лея в нерешительности замерла, не понимая, что делать дальше. Сбоку, спиной к ним, стоял станционный смотритель и копался в маленькой записной книжке.

— Тебе нужно пройти прямо сквозь стену, — заметив смятение в глазах дочери, с улыбкой шепнула Минерва. — Не бойся.

Лея судорожно кивнула, чувствуя, как напрягается каждая клеточка ее тела. Если что-то пойдет не так, она превратится в лепешку — десятилетние девочки, как правило, не могут пробить кирпичные стены.

Несколько секунд она собиралась с духом, а потом храбро покатила свою тележку навстречу стене. Кирпичная кладка стремительно приближалась, и в последний момент Лея зажмурилась, ожидая удара. Но столкновения не произошло, и девочка открыла глаза, с удивлением оглядываясь по сторонам. Она стояла на забитой людьми платформе, но она не была похожа на ту, где они с матерью стояли минуту назад. До Леи доносились голоса, скрип груженых чемоданами тележек, уханье бесчисленного количества сов. Позади, вместо стены, отделяющей эту платформу от других, магловских, возвышались кованые ворота с табличкой, которая гласила: «Платформа номер девять и три четверти».

У края перрона ожидал,пуская клубы пара, паровоз алого цвета с красивыми вагонами, украшенный красным орнаментом и надписью «Хогвартс-экспресс».

— Вот мы и на месте, — Минерва появилась прямо позади удивленно замершей Леи. — Идем, нужно найти себе места.

Несмотря на то, что первые несколько вагонов были уже битком набиты школьниками, свободное купе обнаружилось довольно быстро. Лея плюхнулась на мягкое сиденье и теперь с интересом наблюдала за столпотворением, все еще царящем на перроне. Родители давали последние наставления своим детям, а те радостно махали им на прощание, кто-то никак не мог найти сбежавшего домашнего питомца.

Раздался последний гудок, и поезд тронулся, постепенно набирая скорость. За окном замелькали дома, но вскоре городской пейзаж сменился сельским: бескрайними полями, перемежавшимися с живописными рощами и блестящими лентами рек.

«Хогвартс-экспресс» держал курс на север. Погода за окном помрачнела, небо заволокло тучами. Все реже стали появляться поля и фермы. Студенты стали потихоньку выходить в коридор. Пару раз мимо их купе проехала тележка со сладостями. После полудня зарядил дождь, за окном проплывали расплывчатые очертания холмов.

— Мам, — Лее наскучило сидеть в купе без дела, пока ее мать изучала какие-то пергаменты с печатью Хогвартса, — можно я немного осмотрюсь?

— Только недолго, — предупредила Минерва, не отрываясь от чтения, но когда девочка выходила в коридор, всё же взглянула на дочь. — И постарайся не влипнуть в историю.

Зная Лею, просьба была актуальной. Ее дочурка с готовностью кивнула и унеслась в сторону первого вагона. Минерва скрутила очередной пергамент с расписанием уроков по трансфигурации, который учтиво прислал ей Дамблдор несколько дней назад, и со вздохом откинулась на спинку дивана, постепенно погружаясь в размышления. За последние дни она всё чаще думала о Снейпе. Каким он стал? Изменился ли? Покинув Хогвартс, она больше ничего о нем не слышала. И теперь, от одной мысли, что он снова будет рядом, ей становилось страшно. Больше всего она боялась, что он каким-нибудь образом узнает о Лее. И хотя он ее настоящий отец, Минерва не считала его таковым. Лея ее дочь, и только ее. А Северуса Снейпа она просто будет держать на расстоянии. Всё, что было между ними, осталось в далеком прошлом. Ничего личного. Он никогда не был частью ее жизни. И никогда не станет.

За окном быстро смеркалось, мерный стук колес убаюкивал, и кажется, она задремала. Внезапно поезд дернулся, замедляя ход, заставив Минерву открыть глаза. Леи в купе по-прежнему не было. Взглянув на часы, МакГонагалл невольно нахмурилась. До приезда на станцию в Хогсмид оставалась еще по меньшей мере пара часов. Тогда почему поезд сбавляет скорость?

В коридоре послышались удивленные голоса, но их заглушал вой хлеставшего за окном ливня. Поезд снова дернулся и резко замер. Послышался грохот падающих с багажных полок вещей. Неожиданно погасли все лампы, погружая поезд во мрак, освещаемый лишь редкими вспышками молний за окнами.

— Люмос! — прошептала Минерва, достав палочку.

Тусклый свет осветил купе, и она осторожно вышла в коридор, где тут же чуть не столкнулась с кем-то из учеников.

— Что происходит? — послышался мальчишеский голос. — Почему мы остановились? Разве мы…. Ай!

Кто-то налетел на него сзади, послышалась приглушенная возня.

— Вернитесь в свои купе, — строго прикрикнула на них МакГонагалл, освещая нерадивым студентам путь. — Пока не покалечили друг друга.

— Мам, это ты?

Дверь одного из купе впереди приоткрылась, и в коридор выглянула Лея, тоже с зажженной палочкой. Увидев мать, она помахала ей рукой.

— Мы уже приехали? — взволнованно спросила она, выходя в коридор и направляясь к матери. — А правда, что первокурсников повезут на лодках через озеро? Мне Грейвис сказал…

Она оборвала фразу на полуслове, умолкая. Стены коридора прямо на глазах вдруг стали покрываться инеем. Сделалось нестерпимо холодно. И тоскливо. Словно вся радость вдруг невообразимым образом испарилась, уступив место беспросветному унынию. Лея удивленно замерла на месте, не понимая, что происходит. Будто почувствовав что-то, она медленно обернулась. В коридор из соседнего вагона вплыла высокая темная фигура, закутанная в плащ с глубоким капюшоном. Медленно подплыв к ближайшему купе, существо замерло. Из-под плаща показалась рука: серая, вся в слизи и струпьях, словно у долго находящегося в воде утопленника. Рука потянулась к дверце купе, но внезапно остановилась.

Словно почувствовав взгляд Леи, существо медленно повернуло к ней скрытое капюшоном лицо и вдруг медленно поплыло по направлению к девочке. Лея невольно попятилась, с ужасом наблюдая за приближающейся фигурой. К горлу подкатил неприятный комок, перехватив дыхание. От пробирающего до костей мороза тело забило мелкой дрожью.

Существо нависло над ней, протягивая к девочке свои гнилые руки.

— Экспекто патронум! — раздался словно откуда-то издалека голос матери.

Яркая вспышка озарила вагон, и в следующую секунду небольшая кошка, сотканная из серебристого света, бросилась на существо, заставляя того отпрянуть. Послышалось недовольное шипение, и существо скрылось из виду, исчезая в тамбуре.

В тот же миг в мир вернулись краски и звуки. Кто-то схватил ее за плечи, резко разворачивая лицом в противоположную сторону.

— Лея, ты в порядке? — она не сразу узнала взволнованное лицо матери.

Минерва смотрела на дочь со смесью тревоги и облегчения.

— Кажется, да, — тихо проговорила Лея, постепенно приходя в себя. — Что… что это было?

— Дементор, — в голосе Минервы МакГонагалл отчетливо сквозили нотки негодования. — Здесь, в поезде, полном детей. Министр магии совсем выжил из ума?!

— Кто такие дементоры? — тут же с любопытством спросила Лея.

Первый шок прошел, и в ней вновь пробудилось природное любопытство.

— Потом расскажу, — коротко ответила Минерва, подталкивая дочь в сторону их купе. — Подожди меня внутри. Пойду, поговорю с машинистом.

Лея попыталась что-то возразить, но встретившись с суровым взглядом серых глаз матери, решила не спорить.

Свет в вагонах вновь зажегся, и до первого вагона Минерва добралась без происшествий. Она как раз подходила к будке машиниста, когда ей навстречу шагнул мужчина в поношенной, множество раз штопанной, но чистой и аккуратно выглаженной мантии. На изможденном, бледном лице в обрамлении светло-каштановых волос, едва тронутых сединой, светились ясные карие глаза.

— Римус! — ахнула Минерва.

Мужчина тепло улыбнулся, заключая ее в дружеские объятия.

— Рад снова тебя видеть, Минерва. Давно не виделись.

— Целую вечность.

Когда-то они вместе учились на Гриффиндоре. Всегда тихий и учтивый, Римус Люпин ей очень нравился. С ним было интересно вести беседы, а еще он обладал неплохим чувством юмора. В школьные годы они неплохо общались, но после окончания школы потеряли друг друга из виду.

— Что ты здесь делаешь?

Минерва оглядела старого друга с ног до головы. Римус выглядел неважно: осунувшееся лицо, землистый оттенок кожи и безграничная грусть во взгляде. Он был таким и в школе, вечно болел, пропуская занятия, так что Минерве порой приходилось заниматься с ним, чтобы помочь не отставать от школьной программы. Джеймс и Сириус вечно из-за этого над ним подтрунивали.

— Я буду вести Защиту от темных искусств, — смущенно улыбнулся Люпин. — А ты? Снова решила вернуться к преподаванию.

Минерва коротко кивнула. Как бы ей не хотелось подольше поговорить с Римусом, сейчас ее волновали совершенно другие вопросы. И по выражению ее лица Люпин это сразу понял.

— Дементоры ищут Блэка, — коротко пояснил он. — Я только что разговаривал с машинистом — больше поезд досматривать не будут.

— Это просто неслыханно! — негодующе воскликнула Минерва. — А если бы они напали на кого-нибудь из учеников? Фадж совершенно выжил из ума!

— Да, это довольно рискованно, — согласился Люпин, но тут же примиряющее улыбнулся. — Но главное, что всё обошлось. Идем, — он галантно пропустил Минерву вперед, — до Хогвартса осталось совсем немного.

На станцию в Хогсмид поезд прибыл два часа спустя, когда на улице уже совсем стемнело. Из поезда выгружались долго и шумно.

— Первокурсники, сюда! — громыхнул басовитый голос.

Лея невольно вздрогнула, расширив глаза от удивления, чем вызвала на лице Минервы улыбку. Да, Хагрид всегда производил неизгладимое впечатление.

— Увидимся позже, дорогая.

Минерва поцеловала дочь в макушку, наблюдая, как нестройная толпа первогодок семенит за возвышающимся точно скала лесничим.

— У тебя милая дочь, — рядом с ней остановился Люпин. — Ну что, идем?

Вместе с другими студентами они дошли до дороги, где их ждали кареты, запряженные невидимыми большинству людей фестралами. Римус распахнул дверцу ближайшего экипажа и помог Минерве забраться внутрь. Здесь попахивало навозом и соломой. Карета едва заметно вздрогнула и тронулась в путь. Они миновали чугунные ворота, по бокам которых возвышались каменные колонны, увенчанные крылатыми кабанами, и покатили по извилистой дороге, ведущей к школе. Минерва выглянула в окошко, невольно любуясь утопающими в огнях башнями древнего замка, выплывающего из-за леса.

— Я и забыла, как он величественен, — прошептала она, чувствуя в душе какой-то детский трепет.

— Не думал, что когда-нибудь вновь увижу Хогвартс, — усмехнулся Люпин, откинувшись на спинку сиденья и прикрывая глаза.

— Я тоже, — тихо проговорила Минерва. — Кажется, я снова дома.

========== Часть 4 “Добро пожаловать в Хогвартс!” ==========

Комментарий к Часть 4 “Добро пожаловать в Хогвартс!”

Часть писалась под эту композицию - https://youtu.be/EWR1oR1Rits

Наверное для меня она станет лейтмотивом всего фф.

Большой зал утопал в свете сотен свечей, парящих под потолком, в точности повторяющим ночное небо над Хогвартсом. Сквозь гостеприимно распахнутые двери лился поток только что приехавших учеников. Громко переговариваясь, они рассаживались за четырьмя столами факультетов. Сидя за столом преподавателей, Северус украдкой наблюдал за этим крикливым копошащимся муравейником. Когда Слизнорт уходил с поста декана Слизерина, передавая Снейпу эту, по его же собственным словам, почетную и весьма ответственную должность, он предостерег коллегу, что справиться с целым факультетом будет не просто. Дети всегда дети: непослушные, порой слишком самоуверенные, и уж точно не жалующие школьные правила. Северус тогда промолчал, ограничившись коротким обещанием приложить все силы, чтобы не разочаровать своего наставника. И он приложил. Очень быстро студенты осознали, что новый декан змеиного факультета не даст спуску никому. Всего за каких-то пару месяцев Северус навел среди своих подопечных едва ли не идеальный порядок, установив жесткие дисциплинарные рамки. В тот год Слизерин впервые за много лет выиграл Кубок школы и добился прекрасных результатов в квиддиче. И с тех пор не уступал пальму первенства никому. Правда, с появлением в школе Гарри Поттера удача стала изменять Слизерину. Но Северус всё еще рассчитывал отыграться. Пока факультетом Гриффиндор руководил Гарольд Кречтер, преподававший в Хогвартсе последние одиннадцать лет трансфигурацию, план казался Снейпу вполне выполнимым. Но в конце прошлого года после событий связанных с открытие Тайной комнаты Кречтер подал в отставку, будучи не согласным с возвращением Дамблдора на пост директора школы, но имя нового преподавателя и главы Гриффиндора директор упорно держал в секрете. И это путало Снейпу все карты. Не то, чтобы он испытывал удовольствие от необходимости возиться с детьми, но раз уж ему поручили управление факультетом, он сделает всё, чтобы его подопечные были лучшими в Хогвартсе. А для этого нужно знать расстановку сил в школе. Флитвика и Стебль он знал как облупленных, а вот новый декан Гриффиндора пока оставался темной лошадкой.

Весьма досадной была и еще одна несправедливость. Директор вновь отказал Северусу в его прошении занять должность профессора по Защите от темных искусств. За последние годы ни один преподаватель не продержался на этой должности дольше года. Интересно, кому «повезет» на этот раз?

Стоило ему об этом подумать, как в толпе мелькнуло знакомое лицо, заставив Снейпа едва заметно дернуться. Взгляд его черных всегда глядящих с холодным равнодушием глаз переменился, когда в зал вошел невысокий мужчина в старой мантии. Протолкавшись сквозь бурлящий поток студентов, он поднялся на возвышение, где располагался стол преподавателей, и уселся в одно из незанятых кресел. Заметив отвращение, с которым смотрит на него Снейп, Римус Люпин покачал головой и приветливо ему улыбнулся, но в ответ Северус лишь скривил губы и демонстративно отвернулся. Очевидно, Дамблдор окончательно выжил из ума, раз пригласил Люпина. Вот только какую из двух вакантных должностей он займет? Неужто возглавит Гриффиндор? Деканами факультетов, как правило, становились их же выпускники. Если это так, то львам не позавидуешь. Волк во главе стаи львят — опасное сочетание. К тому же Люпин, по мнению Северуса, всегда был излишне мягкотелым. Ему не под силу будет справиться с целым факультетом.

— Я слышал, профессор Люпин будет преподавать Защиту от темных искусств, — послышался приглушенный голос Флитвика, сидящего по другую сторону от директорского кресла. — Интересно, кого Дамблдор пригласил на должность преподавателя по трансфигурации?

— Я спрашивала его об этом, — также тихо проговорила Помона Стебль, — но он не ответил, сказав лишь, что это будет сюрпризом для всех нас. Ох уж эти вечные тайны!

Северус лишь мысленно фыркнул. Тоже мне сюрприз. Лично он будет искренне сочувствовать любому, кому выпадет печальная доля возглавить факультет Гриффиндор. За последние годы гриффиндорцы стали практически неуправляемы, всё что мог делать Кречтер, это поддерживать призрачную видимость дисциплины, да и только. Чего стоят одни близнецы Уизли! Про Поттера и его друзей вообще говорить не приходится. А Долгопупс — настоящая ходячая катастрофа.

Тем временем, вошедший в зал Дамблдор, приветливо улыбаясь, занял свое место в высоком резном кресле директора Хогвартса и взмахнул рукой — в зале тут же воцарилась тишина.

— Поздравляю всех с началом нового учебного года, — его добродушный голос без всякой магии разносился под сводами зала, достигая самых отдаленных его уголков. — А сейчас давайте поприветствуем наших первокурсников и пожелаем им удачи на церемонии распределения.

Двери Большого зала вновь распахнулись, и в зал вошли смущенные первогодки, оглядывающиеся по сторонам со смесью страха и восхищения. В ту секунду, когда Северус поднял взгляд, чтобы посмотреть, кто из преподавателей их сопровождает, сердце в его груди, кажется, пропустило удар. В первое мгновение ему подумалось, что это игра его собственного воображения. Но он очень быстро понял, что это не так. Всё происходящее было правдой. Впереди идущих парами детей шла женщина, которую Северус и не надеялся увидеть вновь. Минерва МакГонагалл, кажется, стала еще прекраснее, чем он запомнил ее. Высокая, стройная, в изумрудной мантии, развевающейся при каждом ее шаге подобно крыльям сказочной птицы. Горделивая осанка выдавала в ней человека сильного духом и решительного, впрочем, такой она была всегда. Черные как смоль волосы собраны в тугой пучок, придававший ее точеному лицу непривычную строгость (помнится, раньше она носила косу). Взгляд всегда казавшихся Северусу необычайно теплыми глаз смотрел на удивление колко и живо. Что-то в ней неуловимо изменилось за прошедшие годы. Вот только Северус никак не мог понять что. Сказать, что он был ошеломлен ее появлением, значило не сказать ничего.

Взойдя на возвышение, где на высоком табурете уже ожидала Распределяющая шляпа, Минерва повернулась к столпившимся перед ней детям. При этом ее взгляд мимолетно скользнул по преподавательскому столу, на мгновение встретившись со взглядом Снейпа. Трудно сказать, какой реакции он ожидал, но к его удивлению он не увидел в ее глазах ничего кроме равнодушия, словно они и не были никогда знакомы. Конечно, они расстались отнюдь не друзьями, да и времени прошло не мало, но всё же он ожидал хоть какого-то проблеска эмоций. В груди медленно зашевелилась обида.

Между тем Минерва развернула пергамент и окинула притихших студентов строгим взглядом. Из первого ряда на нее смотрели расширенные от волнения глаза дочери, и Минерва коротко кивнула ей, едва заметно улыбнувшись уголками губ.

— Тот, чье имя я назову, должен выйти вперед, и я надену ему на голову Распределяющую шляпу. Она определит вас на факультет, — она на мгновение опустила глаза в пергамент. — Бенджамин Грейвс.

Невысокий пухлый мальчик, едва не споткнувшись, подошел к табурету, опасливо косясь на Шляпу, которую Минерва держала в руке.

— Ну же, — поторопила мальчика МакГонагалл, — она не кусается.

Бенджамин тяжело вздохнул, словно его ждала казнь, и уселся на табурет.

— Пуффендуй! — почти сразу же провозгласила Шляпа, и паренек облегченно заулыбался, бросившись к столу своего факультета.

— Мэри Льюис… — тем временем продолжала МакГонагалл.

Стоя спиной к преподавательскому столу, она чувствовала на себе взгляд черных глаз. Мерлин, каких усилий ей стоило сохранять хладнокровие, пока она вела первокурсников через весь зал. Он смотрел на нее, она это знала. И потом, когда их взгляды на мгновение встретились… в его черных, словно ночь, глазах было столько эмоций, хотя лицо по-прежнему оставалось спокойным. Он не ожидал увидеть ее, это совершенно точно. Значит, Дамблдор не сказал ему, что она согласилась вернуться в Хогвартс. И его это ошеломило. Почему? Он не проявил ни капли участия, когда она покидала школу одиннадцать лет назад, лишь пожелав ей удачи на прощальной вечеринке, которую устроили тогда Помона с Филиусом. Казалось, тогда ему было абсолютно всё равно, но сейчас…

— Лея МакГонагалл.

Краем глаза она заметила, как дернулся в своем кресле Снейп, впиваясь взглядом в толпу первокурсников. Ее дочь храбро шагнула вперед, деловито взобравшись на табурет, и Минерва надела ей на голову Распределяющую шляпу, чувствуя, как сердце в груди замирает от волнения.

«Только не Слизерин, — мысленно молила она. — Только не Слизерин, прошу».

Шляпа медлила, и МакГонагалл невольно вспомнила свое собственное распределение. Тогда Шляпа думала почти пять минут, пока, наконец, не вынесла решение. Но в тот раз выбор стоял между Гриффиндором и Когтевраном. Сейчас же выбор мог пасть на Слизерин, родной факультет отца Леи. И хотя Шляпа всегда основывала свой выбор на внутренних качествах ребенка, а не прошлом родителей, Лея, чего уж греха таить, унаследовала и некоторые черты характера своего отца, что могло стать поводом для нежелательного вердикта. Минерва не переживет, если Лея попадет на факультет Снейпа.

— Что ж, — наконец проскрипела Шляпа после нескольких минут размышлений, — пусть будет… Гриффиндор!

Лея радостно заулыбалась, глядя на мать, и Минерва не удержалась и потрепала дочь по голове, чувствуя безграничное облегчение. Кажется, самым страшным ее кошмарам не суждено сбыться.

Когда церемония распределения подошла к концу, со своего места вновь поднялся Альбус Дамблдор.

— Поздравляю наших новых учеников, уверен ваши факультеты будут вами гордиться, — улыбнулся директор. — А теперь я бы хотел сказать несколько слов, прежде чем мы все приступим к нашему великолепному пиршеству. Во-первых, я рад приветствовать профессора Люпина, вашего нового преподавателя Защиты от темных искусств.

Римус встал со своего места и учтиво поклонился под дружные аплодисменты зала. Не хлопал лишь один Снейп, даже не пытавшийся скрыть своего истинного отношения к новому коллеге.

— Как известно, — продолжал между тем Дамблдор, — профессор Кречтер, ваш преподаватель по трансфигурации и декан факультета Гриффиндор, подал в отставку по причинам… личного характера. К счастью, могу сообщить, что его место займет не кто иная, как Минерва МакГонагалл. Уверен, что многие из вас хорошо знакомы с ее блестящими работами в области трансфигурации и анимагии. Также профессор МакГонагалл любезно согласилась взять на себя обязанности моего заместителя, — зал взорвался бурными овациями. — С возвращением в Хогвартс, профессор.

Минерва сдержанно улыбнулась, чуть склонив голову в знак признательности, и величественно опустилась в кресло по правую руку от директора, который тем временем рассказывал студентам о дементорах, призванных охранять школу до тех пор, пока опасный преступник Сириус Блэк не будет пойман. Сидевшие по другую сторону директорского кресла Стебль и Флитвик радостно помахали Минерве.

— Очевидно, Вы рады вернуться, — выдавил из себя Снейп, совершенно не зная, что еще сказать сидящей рядом женщине.

Все мысли вдруг куда-то разбежались. Почему-то он чувствовал себя неловко в ее присутствии, и его это раздражало.

— Вы же знаете, директору трудно отказать, — пожала плечами Минерва, наливая себе бокал тыквенного сока. — К тому же он привел аргумент, против которого мне нечего было возразить, — с этими словами она посмотрела за стол своего факультета, где Лея весело болтала с новыми друзьями.

— Ваша дочь, — на короткий миг ей показалось, что голос Снейпа дрогнул. Этот его голос: низкий, спокойный, уверенный — всегда приводил ее в трепет. Северус невольно всмотрелся в улыбающееся лицо девочки. — А ее отец? — неожиданно спросил он, переводя взгляд своих черных глаз на МакГонагалл.

На мгновение Минерву охватила паника, но усилием воли она заставила себя успокоиться.

— Умер пять лет назад, — ровным голосом произнесла она, мужественно выдержав пристальный взгляд Снейпа, обращенный к ней. — Несчастный случай.

Северус смотрел на нее, невольно сравнивая ее с той Минервой МакГонагалл, какой он запомнил ее одиннадцать лет назад. Она всё также держалась гордо и независимо, как и прежде. Гриффиндорская львица. Но, вглядевшись в ее лицо, Северус вдруг понял, что именно в ней изменилось. Ее природная мягкость, которую она всегда пыталась скрыть за завесой деловитости и напористости, исчезла. Она больше не юная девушка, делающая свои первые шаги в качестве преподавателя. Перед ним сидела молодая женщина, за плечами которой уже была жизнь, закалившая ее характер. Она лишилась мужа. И у нее была почти взрослая дочь. Пожалуй, он совершенно не знает эту, новую Минерву МакГонагалл.

— Мне жаль.

— Бросьте, Северус, — ее губы изогнула пренебрежительная усмешка. — Не стоит пытаться изображать сочувствие. Всем прекрасно известно, что Вы лишены этого чувства. Как, впрочем, и многих других.

На мгновение его лицо словно потемнело. Больше не говоря ни слова, Северус резко отвернулся, потеряв к МакГонагалл всякий интерес. Наверное, с ее стороны это прозвучало слишком грубо, но зато помогло пресечь дальнейшие расспросы. Минерва молилась, чтобы он больше не спрашивал ее о Лее.

За весь вечер Северус не произнес и десяти слов, и даже попытки Дамблдора разговорить его не увенчались успехом. Иногда Минерва бросала на него мимолетные взгляды, невольно сравнивая его с тем человеком, каким она его помнила. Он изменился за прошедшие годы: из озлобленного на весь мир юноши, которого Альбус когда-то привел в Хогвартс, Северус Снейп превратился в мужчину, мрачного и молчаливого, но уверенного в себе и даже немного надменного. Его саркастические замечания в адрес Люпина были полны желчи и презрения, что, безусловно, не укрылось от внимания Минервы, и она тут же встала на защиту друга. В результате они со Снейпом едва не поругались. Наверное, действительно, есть в мире вещи, которые даже с годами не меняются.

В тот вечер Минерва покидала Большой зал с четким осознанием того, что в дальнейшем ей еще не раз придется схлестнуться в словесной дуэли с деканом Слизерина. И она оказалась права.

— Вы действительно считаете это разумным — доверять тринадцатилетней студентке маховик времени?

От его ровного, лишенного эмоций голоса ей сделалось не по себе. Снейп смотрел на нее так, будто она сама еще студентка и вот-вот совершит серьезный проступок, за который ее непременно накажут.

— Мисс Грейнджер лучшая ученица Хогвартса. Маховик времени — ее единственная возможность посещать все занятия, которые ей необходимы. К тому же она поклялась никому о нем не рассказывать.

— Особенно своим друзьям, Поттеру и Уизли, — в голосе Северуса явственно послышался сарказм. — Полагаю, есть и иные гарантии сохранения тайны, помимо клятвы ребенка?

— Я лично поручилась за нее перед Министерством магии, — гордо произнесла Минерва, чувствуя, что начинает терять терпение. Как же он ее бесит! — Этого вполне достаточно. Профессор Дамблдор со мной согласен, — она приблизилась к замершему у камина коллеге, пронзая его решительным взглядом. — И если Вы не в курсе, Северус, порой для детей клятвы значат куда больше, чем для взрослых, — взгляд ее серых глаз замер на его лице. — Впрочем, откуда Вам это знать.

— Возможно, Вы забыли, профессор, что я возглавляю факультет полный детей, — ни один мускул на его лице не дрогнул, только в глазах на мгновение вспыхнул холодный огонек. — И смею заметить, что мои студенты не пользуются привилегиями, своими силами справляясь со всеми трудностями, в том числе и в учебе.

Сидящие на диване Стебль и Флитвик растерянно переглянулись, не зная, стоит ли вмешиваться в разгорающийся спор двух профессоров. Возвращение Минервы в Хогвартс действительно стало для них сюрпризом, и весьма приятным. Поэтому утром, до начала занятий, они затащили ее в учительскую, где устроили настоящий допрос, и Минерве пришлось рассказать им всё (ну или почти всё) о своей жизни за последние одиннадцать лет. Самым большим удивлением для всех, естественно, стала Лея. Минерва с гордостью рассказывала о дочери, пока ее рассказ не был прерван появлением Снейпа. Задерживаться в учительской он не собирался, но в этот момент к Минерве прилетела сова из Министерства с разрешением выдать студентке ее факультета маховик времени. Обязанности ставить в известность весь педагогический состав школы у нее не было, но Минерва всё же решила предупредить деканов остальных трех факультетов. Помона и Филиус, естественно, не были против, зная, что Минерва и сама, будучи студенткой Хогвартса, использовала его по разрешению Дамблдора. Но вот Снейп проявил сомнение. Чему, в общем-то, Минерва не удивилась. Но всё же попытки декана Слизерина во всем ей противоречить ужасно раздражали.

— О, я успела это заметить, — язвительно заметила Минерва. — Особенно это касается игры в квиддич. Удивительно, но в расписании тренировок на ближайшие два месяца за командой Слизерина закреплено самое хорошее время. Остальным же приходится тренироваться либо рано утром, либо по вечерам, чуть ли не в темноте.

— Совпадение, — и бровью не повел Северус.

— Весьма несправедливое, смею заметить, — усмехнулась МакГонагалл. — Поэтому я поговорила с директором, и мы внесли изменение в график тренировок. Отныне все команды будут тренироваться в равных условиях. Думаю, Вы не будете против. А сейчас простите, но мне пора — не хочу опоздать на свой первый урок. Хорошего дня.

Кивнув на прощание Флитвику и Стебль, так и сидящим на диване с раскрытыми ртами, Минерва с самым независимым видом покинула учительскую. Кажется, Снейп пытался что-то возразить ей вслед, но ей уже не было до этого ровным счетом никакого дела. Когда она шла по коридору в сторону класса трансфигурации, на ее губах играла победная улыбка.

— Эй, осторожно! Это по меньшей мере неучтиво, — послышался возмущенный голос призрака, сквозь которого она только что пробежала, но Лея едва ли обратила на него внимание.

Она стремглав неслась по коридорам школы, которая сейчас больше напоминала девочке лабиринт, чем учебное заведение. Неужели так трудно было повесить указатели?

Утром она задержалась на завтраке, поспорив с парнем с Когтеврана, что сможет заколдовать чашку его брата так, чтобы та меняла цвет в зависимости от температуры налитой в нее жидкости. Заклинание оказалось не таким простым, как она рассчитывала, и на его реализацию ушло больше времени. В результате, когда она спохватилась, то поняла, что безбожно опаздывает на свой первый урок. И самое страшное было то, что этим уроком была трансфигурация. Мама будет недовольна. Она терпеть не может, когда кто-нибудь опаздывает.

Повернув за угол, Лея резко затормозила, глядя на возвышавшуюся впереди статую горгульи. Кажется, она уже пробегала здесь сегодня. Неужели она ходит кругами? Отчаяние захлестнуло ее. Она совершенно не знала, что делать. Кроме нее в коридоре больше никого не было — все уже были на уроках, и попросить помощи было просто не у кого.

Так, прежде всего надо успокоиться. Она только что пробегала большой перекресток. Может, стоит попробовать свернуть там налево? Кажется, тогда она должна вернуться к башне Гриффиндора. А там можно попробовать еще раз найти класс трансфигурации. Ох, как же мама будет недовольна!

Развернувшись, она бросилась было назад, но на ближайшем повороте столкнулась с непредвиденным препятствием. От неожиданности Лея не успела затормозить и со всего размаху налетела на возникшего словно из ниоткуда студента. Послышался болезненный вскрик, а сама Лея едва не упала, чудом устояв на ногах.

— Ты чего подкрадываешься? — недовольно буркнула она, потирая ушибленный лоб.

— Я не подкрадывался. Ты появилась из-за угла слишком неожиданно. Нечего носиться по школе сломя голову.

— Раз ношусь, значит надо, — огрызнулась Лея, поднимая взгляд на обидчика.

Она могла бы еще много чего ему сказать, благо за словом в карман ей лезть точно было не нужно, но увидев, кто стоит перед ней, Лея на несколько секунд лишилась дара речи. Шрам в виде молнии у него на лбу ни с чем невозможно было перепутать.

— Ты Гарри Поттер?! — наконец выдохнула она.

Каждый ребенок в волшебном мире знал это имя. А ей еще и повезло учиться с ним на одном факультете. О таком везении Лея не смела и мечтать. Ребята из Дорнхольда умрут от зависти. Да и из Киллирока тоже.

Стоящий перед ней парень молча кивнул, удрученно рассматривая свои очки, которые держал теперь в руках. Удар от столкновения со лбом Леи пришелся ему точно в переносицу, и оправа очков в этом месте треснула.

— Прости, — виновато проговорила она, глядя на его очки. — Я не хотела. Давай починю.

Прежде чем он успел сказать хоть слово, Лея достала свою волшебную палочку и, направив ее на несчастные очки, громко произнесла:

— Окулус Репаро!

Послышалось легкое шипение, и две половинки очков соединились воедино.

— Неплохо, — похвалил ее Гарри, водрузив очки обратно на нос. — Так гораздо лучше.

Лея невольно заулыбалась, чувствуя, как щеки заливает румянец.

— Прости, я не спросил, как тебя зовут.

— Лея, — торопливо ответила девочка и гордо добавила, указывая на значок на груди: — Я тоже с Гриффиндора.

— Это я заметил, — Гарри огляделся по сторонам, но кроме него и Леи в коридоре больше никого не было. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не должна быть на уроке?

— Я заблудилась, — ей было стыдно в этом признаться, но Лея находилась на грани отчаяния.

— Какой у тебя сейчас урок? — быстро спросил Поттер.

— Трансфигурация. Я уже на несколько минут опаздываю. Мама будет в ярости.

— Ты дочь профессора МакГонагалл? — вскинул брови Поттер. — И как она, как преподаватель?

— Расскажу, если попаду к ней на урок, — Лея устремила на парня полный надежды взгляд. Верно истолковав ее немую мольбу, Гарри снова улыбнулся.

— Тогда нам лучше поторопиться. Идем. Я провожу тебя.

С этими словами он направился дальше по коридору, призывно махнув Лее рукой.

— А разве тебе не надо на урок? — с опозданием спросила она, ускорив шаг, чтобы догнать своего неожиданного спасителя.

— У меня сегодня свободное утро, — пожал плечами Гарри. — Вообще-то я собирался потренироваться в полете на метле, пока стадион свободен, но лучше провожу тебя, чтобы ты снова не заблудилась. В коридорах Хогвартса можно долго плутать. Я сам не раз тут терялся.

Только сейчас она заметила, что Поттер был одет в красно-золотую факультетскую форму для игры в квиддич.

— Я тоже неплохо летаю, — слова вырвались у нее прежде, чем Лея успела сообразить. — Мама говорит, что в следующем году мне стоит поучаствовать в отборочных соревнованиях в команду Гриффиндора. Я могла бы быть охотником.

— Почему бы и нет. Нам нужны хорошие игроки.

Пока Гарри вел ее по коридорам школы, Лею так и подмывало задать ему миллион вопросов, но она мужественно старалась подавить в себе этот неуемный порыв, стараясь вести себя тихо и воспитанно. Как мама учила. Но видимо ее истинные намерения были написаны у нее на лице, потому что несколько минут спустя Гарри коротко вздохнул, бросив на свою спутницу быстрый взгляд.

— Ладно, задавай свои вопросы.

Остаток пути до класса трансфигурации они проделали в непрерывной беседе, и когда Лея вошла в кабинет, на ее лице светилась счастливая улыбка.

— Какая радость, что мисс МакГонагалл, наконец, осчастливила нас своим появлением, — строгий голос ее матери моментально привел девочку в чувства. Пришлось изобразить на лице глубочайшее раскаяние. — Вы опоздали. Возможно, Вам неизвестно во сколько начинается урок?

Минерва МакГонагалл недовольно сдвинула брови, глядя на застывшую в дверях Лею. Весь класс молча взирал на нее с явным сочувствием. В начале урока Минерва произнесла суровую речь, после которой всем стало ясно — на ее уроках лучше сидеть смирно. Но затем на глазах у всего класса она превратила свой стол в свинью, а затем обратно в стол, и все стали изнывать от желания скорее начать практиковаться. О том, чтобы заниматься на ее уроке посторонними делами ни у кого и мысли не возникло. В этот момент урок и был прерван появления опоздавшей студентки.

— Я заблудилась, — виновато пробормотала Лея, опуская взгляд в пол.

— Возможно, мне стоит превратить Вас в карту, чтобы Вы больше не опаздывали? Надеюсь, таковая Вам не понадобится, чтобы найти свое место? — Минерва махнула рукой, указывая на свободный стул за партой в последнем ряду, и вновь повернулась к доске, на которой писала заклинания для превращения спички в иголку. — Минус пять очков с Гриффиндора, — не оборачиваясь, добавила она.

Лея обиженно шмыгнула носом, уткнувшись в толстенный учебник по трансфигурации. Услышать такое от собственной матери было по ее мнению ужасно несправедливо.

После урока трансфигурации в расписании значилась сдвоенная пара по зельеварению. Боясь опоздать и туда, Лея решила в этот раз не отставать от сокурсников и на урок попала вовремя.

После залитого ярким сентябрьским солнцем класса ее матери, кабинет зельеварения, располагавшийся в подземелье замка, показался ей мрачным и темным. А от учителя, который вел этот предмет, у нее мурашки бежали по спине. Профессор Снейп, одетый во всё черное и с мрачным выражением лица, начал урок с того, что открыл журнал и стал знакомиться с классом. Дойдя до фамилии Леи, он на мгновение остановился, но затем, как ни в чем не бывало, продолжил зачитывать фамилии остальных учеников.

После вступительной речи их разбили на пары и дали задание приготовить зелье, исцеляющее от фурункулов. Профессор Снейп кружил по классу, шурша своей черной мантией, развивающейся у него за спиной, словно крылья летучей мыши, и непрерывно критикуя, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступах змеиные зубы. Остановившись рядом с котлом Леи, он долго наблюдал за ее движениями, но так ничего и не сказал. Впоследствии оказалось, что Лея была единственной из всего класса, кто в тот день не удостоился критической оценки учителя, а сваренное ею зелье было признано лучшим. Правда ни одного балла для своего факультета она так и не заработала.

Остаток дня прошел на удивление спокойно, и утренние неудачи постепенно стали забываться. После ужина Лея заглянула в класс трансфигурации, чтобы немного побыть с матерью. Минерва сидела за своим столом и что-то писала на свитке пергамента. В кабинете царил полумрак, лишь пара свечей горели на ее столе, освещая ровные стопки книг и письменные принадлежности.

— Ты еще на меня сердишься? — осторожно спросила Лея, приближаясь к учительскому столу.

Минерва отложила в сторону перо и откинулась на спинку кресла. С минуту она молча смотрела на дочь, а потом внезапно улыбнулась. Встав из-за стола, она пересела на широкий подоконник и поманила Лею к себе. Усадив дочь рядом с собой, она тепло обняла ее, целуя в макушку.

— Ну разве я могу на тебя сердиться? — со вздохом проговорила она, поглаживая мягкие волосы дочери, заплетенные в две толстые косы. — Но я хочу попросить тебя больше не опаздывать на мои уроки. Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, и требует максимальной степени собранности и железной дисциплины. К тому же я не хочу, чтобы кто-то думал, будто бы у тебя есть послабления только потому, что ты моя дочь.

— А у меня есть послабления? — прищурилась Лея, поднимая на мать хитрый взгляд.

Минерва улыбнулась дочери, многозначительно изогнув правую бровь.

— Как прошел твой первый день? — наконец тихо спросила она.

— Профессор Флитвик очень забавный. Он присудил мне десять очков за то, что я смогла первой слевитировать перо. На самом деле это не так трудно, мы с папой так делали, — Лея на мгновение запнулась, — когда он был жив.

В классе ненадолго повисла тишина. Минерва почувствовала, как девочка тяжело вздохнула. Прошло пять лет, но Лея все еще скучала по Элфинстоуну. Они были очень близки, как настоящие отец и дочь. Впрочем, так оно и было.

— А еще сегодня было зельеварение. Мне кажется, я не нравлюсь профессору Снейпу. Он ни разу меня не похвалил, хотя в конце урока сказал, что я сварила свое зелье почти без ошибок. Даже баллов не начислил. И вообще он какой-то мрачный, и всё время так на меня смотрел…

— Как смотрел? — Минерва невольно напряглась.

— Как будто я его чем-то обидела. Но ведь я ничего не сделала, и на урок не опоздала. Впрочем, говорят, он никого не любит.

— В этом ты права, — вздохнула Минерва, крепче прижимая к себе дочь. — Профессор Снейп никого не любит, — она приподняла Лею за подбородок и с улыбкой чмокнула дочь в лоб. — Ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю?

— Я тоже люблю тебя, мамочка, — улыбнулась в ответ Лея.

Они еще долго сидели в полумраке пустого класса, наблюдая, как за окном тихо опускаются на замок вечерние сумерки. Минерва ласково гладила дочь по голове, но мысли ее были обращены к одному конкретному человеку. На душе у нее отчего-то было неспокойно.

========== Часть 5 “Черная полоса” ==========

Постепенно учебные будни захватили ее, унося в круговороте дней, сменяющих друг друга подобно листам календаря. За сентябрем пришел октябрь. Приближался Хэллоуин. На праздник по всему замку расставили тыквы с горящими внутри свечами и развесили зачарованные чучела летучих мышей, которые забавно шевелили крыльями всякий раз, когда кто-нибудь проходил мимо.

В праздничный вечер столы в Большом зале ломились от всевозможных яств. Студенты весело болтали, наблюдая как в центре зала внезапно появившиеся из стен привидения разыгрывают сцены о том, как они собственно и сделались привидениями. Огромный успех имел Почти Безголовый Ник, привидение башни Гриффиндор, изобразивший собственное убийство, пожалуй, чересчур реалистично.

Сидя за преподавательским столом, Минерва украдкой наблюдала за Леей, беззаботно болтающей со своими однокурсниками. Кажется, они умудрились заколдовать несколько лакричных палочек, и теперь те, словно червяки, ползали наперегонки взад-вперед по столу под одобрительные крики учеников.

— Она выглядит весьма довольной, — улыбнулась сидящая рядом Помона.

— Так и есть, — подтвердила Минерва. — Она рада, что, наконец, попала в Хогвартс. Если бы ты знала, сколько лет она выпрашивала волшебную палочку и просила научить ее колдовать.

— Я слышала, многие учителя весьма высоко отзываются о ее способностях. Думаю, еще пару лет, и она даст фору мисс Грейнджер.

— Это вряд ли, — усмехнулась МакГонагалл, наблюдая, как Лея радостно подскочила на месте, когда ее лакричная палочка финишировала первой. — Ей не хватит терпения столько заниматься. Но ты права, у нее богатый потенциал.

— Вся в мать, — улыбнулась Помона, легонько подтолкнув МакГонагалл локтем.

После окончания застолья все не спеша потянулись к выходу в холл. Убедившись, что ее студенты никуда не свернули, а направляются точно в башню своего факультета,Минерва направилась в сторону собственных комнат, но стоило ей повернуть за угол, как до нее долетели обрывки приглушенного разговора.

— Не думайте, что я испытываю удовольствие от необходимости помогать Вам, — этот ледяной, полный отвращения голос она бы ни с кем не перепутала. — Я лишь выполняю поручение директора. Для меня остается загадкой, что сподвигло его на этот столь недальновидный поступок — принять Вас на должность преподавателя.

— Полагаю, об этом Вам лучше спросить самого профессора Дамблдора, Северус. Он как никто сможет объяснить Вам свои мотивы, — Люпин как всегда держался вежливо и спокойно.

Порой Минерва поражалась, с какой мягкой настойчивостью он терпел все нападки со стороны Снейпа, бывшие порой весьма болезненными. Что касается самого Северуса, то хоть он и стал на одиннадцать лет старше, но в некоторых вопросах, по мнению Минервы, так и остался ребенком. Школьные обиды держали его в рабстве, мешая двигаться по жизни дальше. И это было весьма печально. Люди, живущие в плену собственных воспоминаний, всегда вызывали у нее сожаление. Впрочем, Северус Снейп скорее раздражал своей надменностью, чем вызывал сочувствие. Правда иногда она замечала, как меняется его взгляд и появляются настоящие человеческие эмоции. Но эти “вспышки” были крайне редки и длились недолго, вновь уступая место холодному равнодушию и убийственному сарказму.

В глазах Снейпа на мгновение вспыхнули молнии, но он сдержался, лишь холодно процедив сквозь плотно сжатые губы:

— Не забудьте завтра зайти ко мне в кабинет за своим зельем. Я сварил для Вас целый котел.

— Вы очень любезны, профессор, — вежливо улыбнулся Люпин, полностью игнорируя полный ненависти взгляд черных глаз. — А, Минерва, добрый вечер, — его улыбка стала шире, когда он заметил наблюдавшую за ними МакГонагалл.

Деваться было некуда, и ей пришлось присоединиться к устроившей обстрел колкостями парочке. На мгновение по лицу Снейпа скользнула тень, но в следующую секунду лицо его вновь напоминало восковую маску.

— Прошу меня извинить, — тихо проговорил он, стремительно направившись в сторону лестницы, ведущей в подземелья.

Он был как раз на полпути к своей цели, когда услышал взволнованный голос Почти Безголового Ника, вынырнувшего точно из стены рядом с о чем-то тихо переговаривающимися МакГонагалл и Люпином.

— Беда, профессор! — воскликнуло приведение, страшно вращая глазами. — В башне Гриффиндор случилась беда!

Минерва и Люпин бросились к ближайшей лестнице практически одновременно. За ними по пятам следовал Снейп. Лестница ведущая ко входу в гриффиндорскую гостиную оказалась заполнена испуганно перешептывающимися студентами. Кое-как протолкавшись через образовавшийся затор, Минерва увидела опередившего их Дамблдора. Директор школы рассматривал полотно с портретом Полной Дамы. Стоящий позади Минервы Люпин изумленно выдохнул. Полная Дама исчезла, ее холст был искромсан, а пол вокруг усеян оторванными лоскутами.

— Профессор МакГонагалл, — Дамблдор окинул внимательным взглядом обезображенную картину и повернулся к замершей у него за спиной Минерве, — прошу Вас найти Филча. Пусть он немедленно осмотрит все портреты в замке. Нужно розыскать Полную Даму.

Минерва коротко кивнула, ища взглядом Лею. Дочь стояла в первом ряду учеников, у самой стены и наблюдала за произошедшим с не меньшим изумлением. Минерва невольно выдохнула. Слава Мерлину, с ее девочкой всё нормально.

— Вы ее непременно найдете, — послышался откуда-то сверху кудахтающий голос.

Все одновременно подняли головы — под потолком парил полтергейст Пивз, выделывая одно сальто за другим.

— Что ты хочешь сказать, Пивз? — спокойно спросил Дамблдор, и Пивз невольно замер. Кого-кого, а Дамблдора он побаивался.

— Она спряталась от стыда, ваше директорское величество, — полтергейст моментально сменил тон голоса. — У нее теперь ужасный вид, — он улыбнулся от удовольствия и с сомнительной жалостью добавил: — Бедняжка.

— Она не сказала, кто это сделал? — все также спокойно спросил Дамблдор.

— Как же, — Пивз исполнил очередной кульбит в воздухе и торжественно произнес: — Сириус Блэк!

Минерва невольно охнула и растерянно оглянулась на замершего рядом Люпина. Кажется, он был поражен не меньше ее. Их взгляды встретились, и он дружески сжал ее плечо, стараясь хоть немного ее подбодрить. Этот, казалось бы, простой жест не укрылся от внимательного взгляда черных глаз. Северус невольно скривился, чувствуя, как внутри медленно поднимается волна негодования. Чертов волчонок!

— Северус, известите, пожалуйста, остальных учителей. Замок нужно немедленно обыскать, — голос директора заставил его отвести взгляд от ненавистной парочки.

Снейп молча кивнул и сбежал вниз по лестнице — всё еще толпящиеся вокруг ученики молча расступались перед ним, испуганно вжимаясь в стены.

Дамблдор велел гриффиндорцам немедленно вернуться в Большой зал. Минут через десять к ним присоединились ученики остальных факультетов. Сперва никто ничего толком не мог понять, но новость о том, что Сириус Блэк был замечен в Хогвартсе, быстро облетела зал, повергнув многих в шок.

— Мы тщательно обыщем весь замок, — объявил Дамблдор, пока Минерва вместе с Флитвиком запирали двери в Большой зал. — Боюсь, эту ночь безопасности ради придется провести здесь. Старосты факультетов и учителя будут по очереди охранять двери в холл. Обо всех происшествиях немедленно сообщать мне, — директор немного подумал и добавил: — Да, вам еще вот что нужно.

Он легонько взмахнул волшебной палочкой, факультетские столы сами собой встали у стен, а весь пол устлали пухлые фиолетовые спальные мешки.

— Спокойной ночи, — пожелал профессор, закрывая за собой двери.

Ученики тут же возбужденно загалдели, обсуждая недавние события.

— Все быстро по спальным мешкам! — строго прикрикнула на них Минерва, одаривая распоясавшихся студентов грозным взглядом. — Через десять минут свет будет погашен.

Она нашла взглядом Лею и поманила дочь к себе.

— Ты переночуешь в моей комнате. Там безопаснее всего, — тихо шепнула она, намереваясь вывести дочь из зала, как только остальные улягутся спать.

— Но я хочу остаться здесь, — неожиданно заупрямилась девочка, обиженно дуя губы. — Вдруг я пропущу еще что-нибудь интересное.

— Лея Александра МакГонагалл… — начала было Минерва, но вовремя осеклась, заметив, как в ее сторону семенит Флитвик. — Ладно, спи здесь, — увидев, как засияло лицо Леи, она припечатал дочь строгим взглядом. — Только без глупостей, юная леди. Я буду регулярно заходить. Не приведи Мерлин, если тебя не будет в спальном мешке.

Девочка с готовностью закивала, подхватила спальник и унеслась на другой конец зала.

— Я побуду с ними, — пискнул подошедший Флитвик, наблюдая, как старосты факультетов укладывают своих подопечных по спальным мешкам.

Минерва молча кивнула и вышла в холл. Убедившись, что двери в Большой зал надежно заперты, она присоединилась к остальным преподавателям, осматривающим школу. Пока все обыскивали этажи, она решила спуститься в подземелье. Если бы она была на месте Сириуса Блэка, то скорее всего попыталась бы укрыться именно там.

Здесь как и всегда было мрачно и сыро. Ее шаги тихим эхом отдавались под низкими сводами, уносясь вдаль и замирая в глубине бесконечных коридоров. От этого места у нее всегда мурашки бежали по коже. И как слизеринцы умудряются здесь жить? Может поэтому у большинства из них такой скверный характер? Развешанные по стенам факелы испускали тусклый свет, бросая на пол причудливо извивающиеся, точно клубок змей, тени. Откуда-то потянуло сквозняком, и как будто запахло мокрой псиной, заставив МакГонагалл поморщиться.

Внезапно позади нее послышались приглушенные шорохи. Словно кто-то тихо ступал по каменным плитам, подкрадываясь в темноте. Минерва резко обернулась, поднимая палочку и пристально вглядываясь в полумрак коридора. Ей показалось, что где-то там, в глубине мелькнула чья-то неясная тень, но прежде чем с ее губ успело сорваться заклинание, из темноты ей навстречу шагнула высокая фигура, облаченная в черную, как сама ночь, мантию.

— Неразумно бродить здесь в одиночку, когда Блэк рыщет где-то поблизости, — тихий голос звучал ровно и как всегда с холодцой.

Северус бросил на замершую от неожиданности женщину чуть насмешливый взгляд, на ходу опуская свою палочку, которую до этого держал поднятой, будучи также готовым к атаке.

— Не думаю, что Сириус Блэк еще в школе, — Минерва попыталась скрыть дрожь в голосе и гордо вскинула подбородок. — А будь он здесь, я бы с ним справилась. Сомневаюсь, что годы заключения в Азкабане пошли на пользу его навыкам дуэлянта.

Столь внезапное появление Снейпа выбило ее из колеи, но она быстро взяла себя в руки и привычно нахмурилась.

— Уверена, поиски ничего не дадут.

— Весьма любопытно, как он сумел проникнуть в Хогвартс, миновав дементоров, — пройдя мимо застывшей точно изваяние МакГонагалл, Северус, вновь подняв палочку, первым двинулся дальше. — В одиночку такое тяжело проделать, — донесся до Минервы его тихий голос.

— На что Вы намекаете? — она несколько раз моргнула, словно смысл сказанного Снейпом не сразу достиг ее сознания, и бросилась догонять коллегу, быстро поравнявшись с ним. Теперь они шли рядом, едва не касаясь друг друга плечами.

— Я уже высказывал директору свои соображения относительно назначения на должность преподавателя профессора Люпина…

— Римус не стал бы помогать предателю, — не дав ему договорить, резко перебила Минерва, обрывая тем самым зарождающуюся дискуссию. — Никто в Хогвартсе не стал бы.

Северус невольно бросил на идущую рядом женщину быстрый взгляд. Лицо напряжено, губы плотно сжаты, крылья носа слегка побелели и едва заметно раздуваются, словно она из последних сил сдерживает раздражение. Интересно, это его присутствие ее так разозлило? Или она волнуется из-за произошедшего? Так и подмывало спросить, но Снейп сдержал порыв любопытства. Лучше не злить ее еще больше. Как говорится, себе дороже.

Вдруг едва различимый шорох достиг чуткого уха зельевара. Не говоря ни слова, Северус схватил Минерву за локоть, прикладывая палец к губам и призывая тем самым к молчанию. Она хотела было возмутиться, но тут и до нее, наконец, долетели отдаленные отзвуки шагов. Кто-то приближался к ним из глубины коридора.

Северус машинально шагнул вперед, прикрывая собой застывшую с поднятой палочкой МакГонагалл. От нее волнами исходило напряжение, но страха он не чувствовал. Она была готова к бою. Похоже, он ошибся, и Блэк не покинул пределы Хогвартса, что было весьма глупо с его стороны. Впрочем, друг его заклятого врага никогда не отличался особым умом. Его коньком, скорее, было безрассудство. И везучесть.

Минерва стояла так близко, что он чувствовал ее прерывистое дыхание на своей шее. От этого мысли почему-то начинали разбегаться, будя в памяти воспоминания одиннадцатилетней давности, но Северус усилием воли заставил себя сосредоточиться на главном - в этом коридоре они были не одни.

Шаги становились всё ближе и громче, пока из темноты не вынырнула знакомая фигура в старой мантии.

— Римус, — тихо выдохнула МакГонагалл, опуская палочку, и Снейп отчетливо услышал облегчение в ее голосе.

Люпин резко дернулся, явно не ожидая встретить здесь еще кого-то. Его рука, также сжимающая волшебную палочку, на мгновение приподнялась, но практически сразу же опустилась, затерявшись в складках мантии.

— Вижу, нас троих посетила одна и та же мысль, — на его бледном изможденном лице промелькнула тень улыбки. — Но вынужден вас разочаровать — Блэка здесь нет. Я осмотрел всё подземелье. Здесь пусто, — его взгляд замер на палочке Снейпа, которую Северус всё еще держал поднятой. — Я не представляю угрозу, профессор.

— Это мне решать, — чеканя каждое слово, холодно проговорил Северус, но палочку опустил.

Смерив Люпина полным презрения взглядом, он молча прошел мимо коллеги, едва не задев того плечом.

— Я же сказал, кроме нас здесь больше никого нет, — повторил ему вслед Люпин.

— Позволю себе усомниться, — донесся из полумрака коридора недовольный голос.

Римус лишь покачал головой, печально улыбнувшись всё еще молчаливо стоящей МакГонагалл.

— Он никогда не забудет старые обиды. Жаль.

— Да, — задумчиво проговорила Минерва, глядя вслед растворившемуся в полумраке коридора мужчине. — Не все способны справиться с призраками прошлого.

Возможно, она тоже?

Инцидент с нападением на портрет Полной Дамы всколыхнул весь Хогвартс. Из Министерства магии прислали целый отряд мракоборцев. Они обыскали каждый дюйм территории школы, но следов Сириуса Блэка так и не нашли.

В коридорах то и дело слышались тихие перешептывания студентов о событиях того злополучного вечера. Минерва ходила мрачнее тучи, напряженная и как никогда раздражительная. Не трудно было догадаться, что она использует любой повод, чтобы лишний раз зайти в гостиную своего факультета и убедиться, что всё в порядке.

Пока полотно Полной Дамы реставрировали специалисты, вход в факультетскую гостиную охранял портрет сэра Кэдогана, ранее висевший на площадке восьмого этажа. Средневековый рыцарь был рад новой «работе», но, пожалуй, больше никто его радости не разделял. Он придумывал довольно несуразные пароли, беспрестанно их меняя. За постоянной сменой уследить оказалось довольно тяжело, и однажды даже вышел конфликт. Профессор МакГонагалл, оказавшись не осведомленной об очередном изменении, не смогла попасть в гостиную. В результате они с сэром Кэдоганом препирались минут двадцать, пока декан Гриффиндора не пригрозила позвать Филча, чтобы он вернул портрет рыцаря назад на восьмой этаж. Сэр Кэдоган заявил, что никогда еще его так не оскорбляли, но профессора всё же пропустил. После этого целую неделю пароли менялись раз в день.

С каждым днем погода портилась всё больше, словно чувствуя настроения, витающие в Хогвартсе. Приближался день первого в этом учебном году матча. По первоначальному плану должны были играть Гриффиндор и Слизерин, но за несколько дней до игры выяснилось, что играть гриффиндорцам придется с Пуффендуем. Ловец Слизерина, Драко Малфой, так и не восстановился после несчастного случая с гиппогрифом на одном из занятий по уходу за магическими существами. Все понимали, что это лишь предлог, чтобы не играть в такую плохую погоду, но поделать никто ничего не мог.

В день матча Лея проснулась ни свет ни заря. Ее разбудили звуки настоящей бури за окном. Дождь лил как из ведра и, казалось, останавливаться не собирался. Порывы ветра гнули деревья, завывая, как целая стая озлобленных волков.

Промаявшись в постели почти целый час, девочка решила спуститься в гостиную. Ей нравилось сидеть в тишине в мягком кресле у камина, наблюдая, как потрескивают в огне дрова. Часы показывали половину шестого утра, и Лея не рассчитывала встретить кого-то в гостиной, но к ее удивлению ее любимое кресло оказалось занято.

— Это мое место, — нарочито обиженно произнесла девочка, наблюдая, как от неожиданности подскочил расположившийся в кресле студент ее факультета.

Гарри Поттер резко обернулся, при этом с его колен, недовольно шипя, скатился рыжий пушистый кот. Кажется его звали Живоглот, кот подруги и сокурсницы Гарри Гермионы Грейнджер. Лее она казалась приятной девушкой, но порой чересчур зазнайкой.

Заметив недоумение на лице парня, Лея заливисто рассмеялась и плюхнулась на диван напротив.

— Тоже не спится? — спросила она.

— Меня Пивз разбудил, — пожаловался Гарри. — Да еще эта гроза. Игра сегодня будет не из легких.

— Буду болеть за тебя, — улыбнулась Лея. — Так что, не подведи.

— С такой поддержкой ничто не страшно, — усмехнулся Поттер.

Лее нравилось болтать с ним. Гарри был очень добрым и открытым. У них нашлась целая куча общих тем для разговора, но в то утро они в основном обсуждали квиддич. Когда же настало время идти на завтрак, Лея была как никогда уверена в одном — на следующий год она обязательно попытается попасть в команду Гриффиндора по квиддичу. А еще Гарри ей очень нравился.

Даже погода не могла испортить ей настроение. Такого ливня не было давно. А ветер просто сшибал с ног. Оглушительные раскаты грома заглушали крики собравшихся на трибунах болельщиков. Стоя среди своих сокурсников, Лея поискала глазами мать. Минерва сидела в директорской ложе рядом с Ли Джорданом, комментатором матча, и давала тому последние наставления. Поговаривали, что Ли частенько отвлекался во время комментирования матчей на пространные разговоры о метлах или личных качествах некоторых игроков, особенно слизеринцев.

Между тем на поле собрались обе команды. Мадам Трюк поднесла к губам свисток, сквозь шум дождя раздался далекий-далекий свист, и четырнадцать игроков взмыли в воздух. Игра началась.

Лея усиленно пыталась рассмотреть хоть что-то за пеленой дождя. Голос комментатора было почти не расслышать из-за воя ветра. Над полем вместо игроков носились неясные тени, о том чтобы рассмотреть Гарри нечего было и мечтать. Пока Гриффиндор вел в счете, но как можно было в такую погоду поймать снитч, Лея решительно не понимала. Неужели им придется играть до ночи?

Прозвучал свисток судьи, возвещая о перерыве. Оказалось, капитан команды Гриффиндора взял тайм-аут. Не в силах сидеть и просто смотреть, Лея пробралась к лестнице и устремилась вниз трибуны, где на краю поля столпилась команда ее факультета.

— Из-за этих очков я ничего не вижу, — послышался отчаянный мальчишеский голос. — Вода заливает.

— Я кое-что придумала, Гарри. Дай мне твои очки.

Лея довольно бесцеремонно вклинилась меж игроками, забирая у удивленно замершего Поттера его круглые очки.

— Импервиус! — она три раза стукнула палочкой по очкам, после чего вернула их законному владельцу. — Держи. Они теперь водоотталкивающие.

Кажется, все в команде готовы были ее расцеловать, и на трибуну Лея вернулась вполне собой довольная. Это заклинание отец частенько использовал, когда они с Леей гуляли под дождем. Он почти всегда носил очки, а под дождем они с дочерью гуляли часто, чем всегда вызывали недовольство Минервы, опасающейся, что так Лея схватит простуду.

Игра возобновилась. Игроки метались по полю, стараясь принести своим командам как можно больше очков. Но всё зависело от двух конкретных людей и одного маленького золотого шарика. Лея неотступно следила за Гарри. После ее заклинания летать ему явно стало легче, и это вселяло в ее душу гордость. Она помогла знаменитому Гарри Поттеру! Зависший было над стадионом ловец Гриффиндора вдруг резко дернулся и устремился вниз, туда где среди потоков дождя и вспышек молний мчался Седрик Диггори, ловец команды Пуффендуй. С замиранием сердца Лея наблюдала, как стремительно сокращается между ними расстояние. Кажется она даже успела заметить золотой отблеск снитча. Но внезапно всё изменилось. На стадионе вдруг воцарилась гробовая тишина, словно кто-то невидимой рукой выкрутил до упора регулятор громкости. Леденящая волна ужаса прокатилась по полю, заставляя болельщиков испуганно жаться друг к другу. Никто не понимал, что происходит. Словно мир вдруг потерял свои краски, превратившись в серое унылое пятно.

А потом Лея увидела их. Дементоров. Они летали над стадионом, словно высматривая кого-то в толпе замерших от ужаса студентов, а потом резко устремились вверх к застывшей среди туч одинокой фигуре на метле. Мгновение ничего не происходило, а потом Лея испуганно вскрикнула. Словно в замедленной съемке она видела, как Гарри свалился с метлы и полетел вниз, к земле. Послышались испуганные возгласы — все решили, что он вот-вот расшибется. Но появившийся на поле Дамблдор взмахнул волшебной палочкой, и падение Гарри замедлилось, пока он осторожно не опустился на мокрую траву. Еще один взмах, и в сторону дементоров поплыло серебряное облако, заставляя тюремщиков Азкабана скрыться из виду.

Со стороны директорской ложи к месту трагедии уже спешили профессора. Лея разглядела свою мать, она склонилась над всё еще лежащим без сознания Гарри и что-то быстро заговорила стоящему рядом Люпину. Позади них Лея разглядела мрачную фигуру профессора Снейпа. Он оставался в стороне, но взгляд его черных глаз неотступно следовал за ее матерью. Лея невольно нахмурилась, но сейчас куда больше ее заботило состояние Гарри.

Не желая оставаться в неведении, они поспешила к месту событий. Тем временем Гарри подняли с земли и понесли в сторону школы.

— Куда его несут?

Лея успела перехватить мать у самой кромки поля.

— В Больничное крыло. Он без сознания, но мадам Помфри сумеет поставить его на ноги, — голос Минервы МакГонагалл слегка подрагивал то ли от волнения, то ли от недовольства, вызванного появлением на поле дементоров. Как и директор, она была категорически против того, чтобы стражники Азкабана приближались к студентам или преподавателям.

— Я пойду с Вами.

— Нет. Возвращайся вместе со всеми в гостиную своего факультета.

— Но мам, Гарри мой друг, — начала было ныть Лея, но ее мать была непреклонна и явно не настроена на долгие препирательства с дочерью.

— Я сказала нет, — отрезала она и больше не оборачиваясь поспешила за Дамблдором и остальными.

Лея обиженно шмыгнула носом, но спорить было бы бессмысленно. Придется дожидаться новостей вместе со всеми.

К счастью, всё обошлось, и с Гарри всё было в порядке. Правда его метлу отнесло к Гремучей иве, и теперь «Нимбус -2000» напоминал груду щепок и поломанных прутьев. И в добавок ко всему они проиграли Пуффендую.

***

Ей нравились уроки зельеварения. И даже мрачный вид профессора Снейпа не мог испортить удовольствие, которое она испытывала всякий раз, когда склонялась над котлом, аккуратно помешивая кипящее зелье, или готовила ингредиенты. Сам процесс, тонкий, четкий, не терпящий ошибок ее завораживал. К середине учебного года Лея успела едва ли не наизусть выучить все рецепты из своего учебника. Ей хотелось чего-то более сложного, но дальше программы первого курса зайти не удавалось.

— Что это Вы делаете, мисс МакГонагалл?

Лея невольно вздрогнула от неожиданности. Она так увлеклась процессом приготовления, что не заметила, как к ее столу подошел Снейп. С минуту он молча наблюдал за ее вполне ловкими манипуляциями, пока не задал, наконец, свой вопрос. Стоящие рядом однокурсники с опаской косились на зельевара.

— Мне нужен сок дремоносных бобов, сэр. Но у меня не получается их нарезать, — в этот момент у одного из студентов за соседним столом боб вывернулся из-под ножа, едва не угодив в Снейпа, тот вовремя успел перехватить его в паре дюймов от своего лица. — И я подумала, что раздавить их лезвием ножа плашмя будет гораздо удобнее, так сок идет лучше.

Она подняла на Снейпа испытывающий взгляд, словно в ожидании его вердикта. На мгновение их взгляды встретились. Странно, все, кроме слизеринцев, отзывались о нем до крайности плохо, но Лея не питала к нему ненависти или отвращения. Скорее наоборот, ей было любопытно узнать, что он за человек, и почему всегда такой мрачный. А еще ужасно хотелось заслужить его похвалу. Чтобы он заметил, как она старается.

— Неплохо, — вдруг произнес он и, повернувшись к ней спиной, принялся отчитывать студента Когтеврана, который уже минут десять играл с очередным дремоносным бобом в игру с ножом.

На лице Леи зажглась счастливая улыбка. Из уст профессора Снейпа даже одно это слово, сказанное сухим тоном, звучало как самая яркая похвала.

С тех пор Лея стала замечать внимательные взгляды учителя зельеварения. Каждый урок он наблюдал за ней, иногда украдкой, когда ему казалось, что она не замечает этого, увлеченная процессом приготовления очередного зелья, иногда прямо и открыто, стоя у нее за спиной. Порой она удостаивалась коротких комментариев или подсказок. И хотя тон, с которым они озвучивались, больше походил на критику, отчего-то Лея знала, что он доволен ее успехами.

Окончательно она в этом убедилась на Рождество, когда среди подарков обнаружила небольшой сверток пергамента — внутри оказалась книга по зельеварению. И хотя записки или открытки вместе с ней не оказалось, Лея знала, от кого она.

Вот только мама почему-то побледнела, когда радостно улыбающаяся Лея продемонстрировала ей этот подарок.

========== Часть 6 “Оборотни и гиппогрифы” ==========

— Недостойное трюкачество! — лицо Минервы МакГонагалл выражало крайнюю степень возмущения. — Минус пятьдесят очков Слизерину. Я буду говорить с профессором Дамблдором о вашем поведении.

Четверо слизеринцев, путаясь в длинных черных балахонах, барахтались на траве в попытке встать на ноги. Матч по квиддичу между Когтевраном и Гриффиндором закончился несколько минут назад победой последних. И даже попытка вывести из игры ловца гриффиндорцев не смогла помешать львам одержать победу. Негодованию Минервы не было предела. Это ведь надо было додуматься переодеться дементорами и выйти на поле. Расчет был ясен как белый день — все прекрасно помнили чем закончился для Гарри Поттера его последний матч с Пуффендуем, когда дементоры неожиданно появились на поле. Тогда их появление едва не стоило Гарри жизни. В этот раз были предприняты все возможные меры, чтобы не допустить этих жутких существ на матч. Но никто не предполагал, что кто-то из студентов опустится до столь подлой попытки помешать честной игре. Впрочем, то, что это были именно слизеринцы, Минерву не удивляло.

— Немедленно отправляйтесь в гостиную своего факультета и подумайте о своем поведении, — она сурово сдвинула брови, пронзая гневным взглядом освободившихся, наконец, из пут мальчишек, обиженно зыркающих на нее исподлобья. — Я сегодня же напишу вашим семьям, и вы будете наказаны.

— Думаю, снятых с них баллов более чем достаточно, — раздался спокойный голос.

Минерва стремительно обернулась, моментально забывая о присутствии четырех студентов, которые, впрочем, воспользовавшись моментом, поспешили ретироваться.

— Достаточно?! — возмущенно воскликнула она. — Да это же попытка вывести из игры гриффиндорского ловца. Трусливая и подлая попытка. А Вы их защищаете, Северус?!

— Я лишь указываю на необходимость соблюдения соразмерности проступка и следующего за ним наказания, — казалось, лицо профессора зельеварения превратилось в восковую маску, ни единый мускул не дрогнул, пока МакГонагалл прожигала его испепеляющим взглядом.

— Кто бы говорил! — она не удержалась от саркастической улыбки. — Вам ли рассуждать о соразмерности?!

— Каждый бал, снятый с Вашего факультета, снят заслуженно, — спокойно произнес Снейп, уже понимая, что встал на опасную дорожку.

— Заслуженно! — взвилась МакГонагалл.

Давно Северус не видел ее настолько разозленной. Губы плотно сжаты, крылья носа побелели и слегка трепещут, когда она судорожно вздыхает, всё еще стараясь удержать последние капли самообладания. Минерва всегда была импульсивна, хоть и пыталась это скрывать, держа себя в жестких рамках профессионализма и вежливой отстраненности. Но есть вещи, которые она стерпеть не в силах. И несправедливое отношение к ее гриффиндорцам — одна из них. Поэтому сейчас, в эту самую минуту, в ее прекрасных глазах горел опасный огонек чисто женского бешенства. Северус это очень хорошо понимал. Как, впрочем, и сама Минерва.

Она на мгновение прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки, и уже спокойнее продолжила.

— Интересно, чем же заслужил мистер Долгопупс снятые на прошлой неделе десять баллов?

— Он взорвал котел на моем уроке. Снова.

— Мистер Говарт на прошлой неделе и в этот вторник?

— Не способен отличить аконит от волчьего боба.

— Грейнджер?

— Просто зазнайка.

Брови МакГонагалл возмущенно приподнялись. Она приблизилась к Снейпу почти вплотную, так что Северус невольно почувствовал исходивший от нее едва уловимый аромат лилий, словно окутывающий его тонким флером чувственности и волшебства.

— С каких это пор мы наказываем студентов за их ум? — в ее голосе отчетливо слышался сарказм.

— Мисс Грейнджер не может сдерживать себя во время уроков и очевидно весьма гордится тем, что является невыносимой всезнайкой.

Казалось, на короткий миг Минерва лишилась дара речи от переполнявших ее эмоций, которые явно были далеки от положительных. Но возразить Снейпу она не успела. Осторожное покашливание заставило ее отвести взгляд от лица Северуса. Она так увлеклась спором, что не заметила, как к ним подошла Лея. Девочка смущенно переступала с ноги на ногу, не зная, как прервать ссору матери и учителя по зельям.

Как ни странно, появление дочери помогло Минерве вернуть самообладание.

— Думаю, будет справедливо, если степень наказания для мистера Малфоя и его друзей решит директор, — уже спокойнее проговорила она, отступая от Снейпа на несколько шагов. — Что же касается остального, то…

— Я оставляю за собой право решать достоин студент снятия баллов на моих уроках или нет, — бесцеремонно перебил ее Снейп.

Прежде чем Минерва успела хоть что-то возразить, он пронесся мимо застывшей словно каменное изваяние Леи, даже не удостоив девочку взгляда.

— Он просто невыносим! — всё еще кипя праведным гневом, выдохнула Минерва, глядя вслед стремительно удаляющейся фигуре коллеги.

— Может ему просто стыдно за своих студентов? — пожала плечами Лея. — И он не знает, как себя вести из-за этого?

— Простых извинений было бы достаточно, — хмыкнула МакГонагалл. — А ты вообще что здесь делаешь? — вдруг спросила она, переводя на дочь строгий взгляд. — Ты должна быть в замке вместе с остальными.

— Я хотела поговорить с тобой, — кажется, Лея стушевалась еще больше. — Насчет Гарри.

Минерва удивленно приподняла брови.

— Поттера?

Лея коротко кивнула. Наконец, собравшись с духом, она подняла на мать решительный взгляд.

— Маглы, с которыми он живет, не подписали ему разрешение посещать Хогсмид. Но ведь ты декан нашего факультета. И заместитель директора. А значит, можешь ему разрешить.

Признаться, Минерва была удивлена такой просьбе. Когда это ее дочь успела подружиться с Гарри Поттером, что теперь просит за него? На мгновение у нее мелькнула мысль, что Поттер сам попросил Лею поговорить с ней. Но Минерва быстро отмела эту идею — Гарри хороший мальчик, хоть и попадает вечно в неприятности. И использовать Лею в своих целях точно бы не стал.

— Разрешение дают родители или опекун. Я не имею права подписывать эту бумагу.

— Но ведь ты же…

— Лея, я уже сказала, что не могу. Таковы правила. И мистеру Поттеру об этом прекрасно известно.

Еще в начале учебного года он подходил к ней ровно с той же просьбой. И как бы Минерве не было жаль мальчика, решение свое она менять не собиралась.

— Но ведь я хожу в Хогсмид, — в глазах дочери зажегся знакомый упрямый огонек. Она стояла насупившись и смотрела на мать исподлобья. Минерва хорошо знала этот взгляд. Взрывной характер и упрямство Лея явно унаследовала от нее.

— Ты ходишь туда исключительно вместе со мной, — Минерва почувствовала, что снова начинает раздражаться. Ну что за несносный ребенок!

— Но ведь это нарушение школьных правил, — не унималась Лея. — Значит, для меня ты правила нарушаешь, а для Гарри не можешь?! Он мой друг, так почему ты не хочешь сделать для него исключение?! Он не виноват, что его семья маглов — идиоты.

— Лея, прекрати немедленно! — строго прикрикнула на нее Минерва.

В чем-то Лея была безусловно права. Поттеру действительно не повезло с магловской семьей, в которой его оставил тринадцать лет назад Дамблдор. Минерва была там, в ту ночь, когда директор передал завернутого в плед малыша семье Дурслей. И она была против этого. Но разве Дамблдор кого-то слушает, если свое решение уже принял?!

Но в конце концов, директор оказался прав. Решение оставить Гарри в мире маглов оказалось верным. Но легче от этого пареньку не стало. Естественно, Лея этого не понимала. Но даже это не оправдывает ее теперешнее поведение.

— Раз Вы, юная леди, считаете, что я нарушаю школьные правила, беря Вас с собой в Хогсмид, — сухим официальным тоном проговорила Минерва, глядя на негодующую дочь строгим взглядом, — в таком случае, отныне Вы отправитесь туда лишь на третьем курсе. И то, если я дам свое разрешение.

Краска схлынула с лица девочки. Мгновение она не знала, что сказать, просто открывая рот, но потом вдруг сжала кулачки и гневно выкрикнула, глотая слезы обиды:

— Ну и пожалуйста! Ты… ты… я тебя ненавижу!

— Лея, — ахнула Минерва, но девочка уже бежала прочь от нее.

Никогда ее дочь ей такого не говорила. Они и прежде спорили и даже ссорились, Минерва наказывала ее, а Лея за это на нее дулась. Но никогда еще она не произносила столь страшных для МакГонагалл слов.

Радость от победы ее команды окончательно растаяла, уступив место подавленности и тянущей где-то в груди печали. А ведь день так хорошо начался.

Это Снейп виноват, и его слизеринцы, — разозлил ее. И когда она научится держать себя в руках рядом с этим человеком? Почему всякий раз, когда они сталкиваются, их разговор заканчивается спором?! Проклятье какое-то, честное слово!

Ей нравилось приходить на Астрономическую башню — отсюда открывался потрясающий вид: на горизонте безбрежным океаном шумел Запретный лес, лучи солнца весело блестели на глади Черного озера, и даже избушка Хагрида была вида. Когда лесничий был дома, из трубы тонкой струйкой вился дымок. Правда сейчас, как поговаривали, он больше времени проводил в Лондоне, обивая пороги Министерства магии в попытках добиться оправдательного приговора для своего гиппогрифа, напавшего на Драко Малфоя во время занятия по уходу за магическими существами. Судебная коллегия приговорила это прекрасное животное к казни, что весьма опечалило Хагрида. Зато этот поганец Малфой ходил улыбаясь ярче солнца. Чертов слизеринец. Глядя на него и его дружков, Лея прекрасно понимала, почему гриффиндорцы не любят Слизерин. А после сегодняшней их выходки во время матча по квиддичу им бы вообще стоило устроить хорошую взбучку. Лея даже было заикнулась об этом, когда они с друзьями покидали трибуны после окончания игры, но ее тут же от этого отговорили, напомнив, что профессор МакГонагалл вряд ли обрадуется, если узнает, что студенты ее факультета затеяли драку. А учитывая, что она мать Леи, девочке уж точно не поздоровится. Зная характер ее матери, Леи пришлось согласиться. Она не любила, когда нарушают правила. Но еще больше она не терпела несправедливости. Поэтому-то Лея и пошла к ней, чтобы попросить помочь Гарри. Ей было тяжело видеть, с какой грустью он смотрит на друзей, когда те уходят в Хогсмид. Естественно, ему хотелось быть с ними. И тогда Лея решила ему помочь. Ведь должны же быть у нее хоть какие-то плюсы от того, что ее мать декан факультета, да еще и заместитель директора школы. Но Лея ошиблась. И теперь была не просто разочарована, она откровенно злилась на мать. Ведь она никогда у нее ничего не просила, а тут одна крошечная просьба. Да кто бы вообще обратил внимание, что она позволила Гарри посещать магическую деревню! А теперь она и Гарри не помогла, и себе только навредила. Иногда ее мать бывает настоящим снобом. Будь они на Слизерине, профессор Снейп точно добился бы разрешения. Он всегда прикрывает своих студентов. Вон, даже Малфоя сегодня защищал. Правда, отчего-то Леи казалось, что он это делал скорее по привычке, чтобы позлить ее маму. Сто процентов Малфою еще достанется от него.

Лея подошла к самым поручням и, слегка перегнувшись, глянула вниз. С приходом весны снег почти растаял, обнажая черную землю, кое-где уже пробивалась молодая зеленая трава, создавая ощущения скорого прихода лета, а с ним и теплых солнечных деньков. Лея любила лето, когда ласковое солнце нежно греет кожу, и мир вокруг тебя словно переливается яркими сочными красками.

Мимо башни пролетела сова, неся в когтистых лапах перевязанное ярко-алой лентой письмо. Тихо ухнув, птица сделала в небе красивый пируэт и устремилась дальше в сторону хижины Хагрида. Лея с задумчивым видом следила, как медленно исчезает её силуэт на горизонте, растворяясь в мареве Запретного леса. Внезапно ее внимание привлекло движение на опушке. Что-то двигалось по самой кромке леса. Присмотревшись, Лея различила очертания громадной черной собаки. Сперва она решила, что это тени играют с ней злую шутку, но пес на мгновение остановился, словно высматривая что-то, а затем потрусил дальше, скрываясь из поля зрения. Странно, за весь год Лея ни разу не видела, чтобы у кого-то из учеников или преподавателей была такая собака. Стараясь не упустить животное из виду, она перегнулась через поручень сильнее, высовываясь наружу едва ли не по пояс.

Внезапно кто-то с силой схватил ее за плечо, больно впиваясь в кожу, и дернул назад. Лея едва удержалась на ногах, чуть не растянувшись от неожиданности на каменном полу.

— Обычно студенты помышляют о самоубийстве во время экзаменов.

Лея подняла взгляд на возвышавшегося над ней словно коршун мужчину. Никогда еще ей не доводилось видеть профессора зельеварения таким бледным. Его черные глаза метали молнии, хотя голос как всегда был холоден и спокоен. Интересно, он вообще способен на проявление хоть каких-нибудь эмоций?

— Вовсе я и не думала о самоубийстве. Просто хотела рассмотреть собаку получше.

— В школе нет собак, мисс МакГонагалл, — Снейп скептически изогнул бровь.

Кажется, он ни на йоту ей не поверил. Под его пристальным взглядом Лее сделалось не по себе. Иногда ей казалось, что он способен читать ее мысли, так внимательно он порой наблюдал за ней, во время уроков зельеварения, словно пытался заглянуть в ее душу.

— Нет же, сэр, я совершенно точно видела пса, большого и черного. Вон там, — и она указала в сторону лесной опушки.

На короткий миг по лицу Снейпа скользнула тень подозрения. Он приблизился к перилам и всмотрелся туда, куда указывала девочка, но опушка уже была пуста. Лея заметила, с какой силой он сжал поручень. Но всё это длилось лишь короткое мгновение. Через минуту перед ней был всё тот же профессор Снейп.

— В любом случае, сейчас там никого нет, — он вновь устремил на девочку взгляд своих черных глаз. — А Вам лучше вернуться в гостиную своего факультета. Не то пропустите всё веселье. У Вашего факультета сегодня праздник, — сухо добавил он.

Лея молча кивнула и понуро побрела к двери, ведущей на лестницу.

— Я видел Вашу мать только что, — тихий голос донесся до нее, когда Лея уже открывала дверь. — Она чем-то расстроена. Вы, видимо, тоже.

— Мы поругались, — не оборачиваясь, произнесла Лея, замирая у двери.

— Тогда вам стоит помириться.

Лея удивленно обернулась. Снейп дает ей совет?!

— Ваша мать весьма импульсивна, но она очень Вас любит. Ваша с ней ссора гнетет ее точно также, как и Вас, — он на мгновение замолчал, и Лея с удивлением отметила, что его голос звучит как-то иначе, с теплотой кажется. — Смею предположить, что ближе матери у Вас никого нет?

Лея молча кивнула.

— Глупо отталкивать близких Вам людей. Так Вы рискуете остаться совсем одна.

— А у Вас есть близкий человек, профессор? — вопрос сорвался с ее губ прежде чем Лея успела это осознать.

На мгновение она испугалась, что Снейп на нее рассердится за столь личный вопрос, но к ее удивлению этого не произошло.

— Своего человека я оттолкнул. И теперь жалею об этом.

— Разве нельзя помириться?

Ей вдруг стало жаль этого мрачного, замкнутого человека. Почему-то подумалось, что на самом деле он совсем не такой. Просто в его жизни было мало любви и заботы. Странно, но она словно чувствовала какую-то связь с ним, тонкую, едва различимую ниточку, соединяющую их души.

— Слишком поздно, — отрывисто произнес Снейп.

Та теплота, что почувствовала Лея, вдруг ушла из его голоса также внезапно, как и появилась. Профессор пронзил ее мрачным взглядом, от которого у Леи всегда всё холодело внутри, и отрывистым взмахом руки указал на дверь.

— Вам пора, мисс МакГонагалл. Не смею Вас больше задерживать.

Лея пулей вылетела с площадки Астрономической башни, устремившись вниз по широкой винтовой лестнице. Опомнилась она лишь у портрета Полной Дамы. Праздник по случаю победы над Когтевраном был в самом разгаре. Столы в гостиной ломились от всевозможных яств, оглушительно играла музыка, гриффиндорцы смеялись и танцевали, не переставая восхвалять своего ловца. Гарри счастливо улыбался, принимая поздравления. Заметив вошедшую Лею, он широко улыбнулся ей, отчего на душе девочки стало тепло. Жаль, что ей не удалось помочь ему с этимзлосчастным разрешением. Но по крайней мере она попыталась.

— Лея, иди к нам, — помахала ей Гермиона, и девочка с радостью уселась рядом с подругой на широком мягком диване у камина. — Ты где была?

— Да так, — уклончиво ответила Лея, — были кое-какие дела. Вообще-то я хотела найти маму. Кажется, мне стоит попросить у нее прощение за свое поведение сегодня после матча. Я кое-что ей сказала, о чем теперь очень жалею.

— Ну так скажи ей, — улыбнулась Гермиона, указывая куда-то в сторону входа в гостиную, — вон она.

Лея обернулась как раз в тот момент, когда Минерва входила в комнату.

— Профессор МакГонагалл, — к ней тут же подошел Оливер Вуд, капитан сборной. На щеках юноши играл радостный румянец. — Присоединяйтесь к нашему маленькому веселью.

— Не такому уж маленькому, — многозначительно приподняла брови Минерва. — И уж точно не тихому. Хорошо, додумались чары неслышимости навести.

Вуд невольно стушевался, но улыбаться не перестал. В этот вечер его буквально распирало от гордости за свою команду. Как впрочем, и Минерву.

— Ладно, мистер Вуд, веселитесь, — Минерва потрепала парня по плечу. — Вы заслужили.

Она поискала глазами Лею. Ее дочь сидела в компании друзей и молча наблюдала за ней. Их взгляды встретились, и Минерва едва заметно улыбнулась ей, тихонько поманив в сторону спален для девочек. Стоило им покинуть гостиную, как звуки праздника стихли, сдерживаемые незримым магическим барьером. В спальне было пусто. Минерва медленно прошлась по комнате, невольно чувствуя ностальгию. Когда-то и она жила в этой самой комнате. С тех пор здесь ничего не изменилось. В памяти всплыли бессонные ночи накануне экзаменов, бесконечные девичьи разговоры допоздна, вечер, когда к ее подруге попытался прокрасться ее ухажер, но лестница, ведущая в их спальню, вдруг превратилась в горку, и несчастный влюбленный кубарем скатился вниз, набив себе не одну пару шишек. Ох и смеху тогда было!

— Я должна перед тобой извиниться…

— Прости меня, пожалуйста…

Мать и дочь посмотрели друг на друга и дружно рассмеялись, чувствуя, как возникшее было между ними напряжение стремительно тает.

— Я не хотела тебя обидеть, — проговорила Лея, подходя к матери и обнимая ее. — Я очень тебя люблю.

— Знаю, милая, — улыбнулась Минерва, поглаживая дочь по голове. — Я тоже тебя очень люблю, — она приподняла Лею за подбородок, мягко заставляя ее поднять на нее глаза. — Ты лучшее, что есть в моей жизни. И так будет всегда.

— Я просто хотела помочь другу, — виновато потупилась Лея. — Гарри очень хороший.

Заметив на лице матери многозначительную улыбку, Лея с ужасом поняла, что краснеет.

— Я поговорю с профессором Дамблдором, — мягко произнесла Минерва. — Возможно, мы сможем что-нибудь сделать для решения проблемы мистера Поттера.

Лицо ее дочери засияло ярче солнца.

— Спасибо, мамочка! — она заставила мать нагнуться и поцеловала ее в щеку. — Ты самая лучшая!

— Вот и не забывай об этом, — Минерва щелкнула дочь по носу и с улыбкой подтолкнула к двери. — А теперь ступай, веселись с друзьями.

— А ты с нами не останешься?

— Нет, — мягко улыбнулась Минерва. — Это ваш праздник. Я только буду смущать твоих друзей, — она строго посмотрела на дочь. — Только никаких глупостей. А то накажу.

Лея игриво вытянулась по струнке, по-солдатски отдавая честь, и пулей вылетела из комнаты. Минерва лишь с улыбкой покачала головой, глядя вслед скрывшейся за дверью дочери. Вот ведь неугомонная! Она со вздохом обвела опустевшую комнату взглядом и на мгновение прикрыла глаза. И все-таки неплохой сегодня день! С Леей они помирились. Ее команда выиграла матч. По сравнению с этим даже ссора со Снейпом вдруг показалась ей мелкой и незначительной.

Вот бы утереть ему нос, выиграв Кубок школы по квиддичу. Дамблдор рассказывал, что ее факультет не выигрывал Кубок вот уже семь лет. Если в этом году удастся сломать эту, безусловно ужасную традицию, это станет отличным завершением ее первого года в Хогвартсе в качестве декана Гриффиндора. Снейп точно лопнет от злости!

Минерва невольно улыбнулась собственным мыслям. И почему она вообще думает о Снейпе?

Весна пролетела незаметно. Приближалась пора экзаменов, а с ней и финальный матч по квиддичу. Пока лидировал Слизерин, и чтобы победить, Гриффиндору нужно было набрать больше двухсот очков. А это означало, что главная задача ложилась на плечи гриффиндорского ловца. И Гарри это чувствовал как никогда ясно. Предстоящий матч буквально свел всех с ума. Оливер Вуд словно с цепи сорвался, постоянно таская всех на тренировки. Он даже умудрился уговорить половину преподавателей снизить количество домашних заданий, чтобы члены команды могли больше тренироваться. Минерва поначалу была возмущена, но затем дух соперничества со Слизерином и неуемное желание добыть победу Гриффиндору взяли над ней верх, и она сама последовала примеру коллег, чем естественно вызвала недовольство и постоянные саркастические замечания со стороны Снейпа. Впрочем, поговаривали, что он делал то же самое в отношении игроков своей сборной.

Еще ни один матч не приближался в такой накаленной атмосфере. В коридорах то и дело возникали мелкие стычки, вылившиеся в конце концов в грандиозное сражение между четверокурсником из Гриффиндора и шестикурсником из Слизерина. В результате обоих пришлось отправить в больничное крыло — у них из ушей полез лук-порей.

Хуже всего приходилось Поттеру. Слизеринцы подставляли ему подножки, да так, чтобы он обязательно упал. Друзья Малфоя пытались атаковать его куда бы он ни пошел, но, увидев его в окружении друзей-гриффиндорцев, тут же отступали. В результате Вуд распорядился, чтобы Гарри никуда не ходил один, на случай, если слизеринцы решат вывести его из игры накануне матча.

Постоянные столкновения между двух факультетов не могли не отразиться на отношениях их деканов. Никогда еще Минерва со Снейпом столько не ругались. Даже Дамблдор не мог утихомирить двух профессоров. Остальные же, только лишь почуяв начало очередного спора, старались незаметно покинуть зону конфликта. Все отчетливо понимали, что конец этому безумию наступит лишь с финальным свистком судьи.

Утром в день матча, когда сборная Гриффиндора вошла в Большой зал, их встретили оглушительными аплодисментами. Причем аплодировали не только свои, но и студенты Когтеврана и Пуффендуя. Минерва невольно улыбнулась, но нервное напряжение, охватившее ее еще накануне, не отпускало. Волнение за итог игры не дал ей сомкнуть глаза прошлой ночью, а теперь она так и не притронулась к еде. Сидящий неподалеку Снейп выглядел бледнее чем обычно и тоже как-то слишком вяло ковырял вилкой свою порцию омлета.

Три четверти зрителей, расположившихся на трибунах, размахивали алыми флагами с изображенным на них львом, эмблемой Гриффиндора, или транспарантами с надписями типа «Вперед, Гриффиндор!» и «Кубок — львам!». Занявшая свое привычное место рядом с комментатором матча, Ли Джорданом, Минерва взволнованно следила, как обе команды выходят на поле. Свою обычную изумрудную мантию она сменила на алую, в тон цветов ее факультета.

— Капитаны, пожмите друг другу руки! — скомандовала мадам Трюк.

Вуд и Флинт, капитан команды Слизерина, схватили друг друга за руки. Со стороны казалось, что каждый из них пытается сломать другому пальцы.

— Седлайте метлы! — распорядилась мадам Трюк. — Раз… два… три!

Это был самый грязный матч за многие годы. Разъяренные тем, что сборная Гриффиндора сразу вышла вперед, слизеринцы пытались овладеть мячом любыми средствами. Один из загонщиков ударил охотника Гриффиндора битой и объяснил мадам Трюк, что перепутал его с бладжером. Джордж Уизли в отместку ударил того локтем в лицо. Мадам Трюк в очередной раз назначила два пенальти, и Вуд в зрелищном броске снова спас свои ворота. Разрыв увеличился до тридцати очков в пользу Гриффиндора.

Потом Кэти Белл забросила еще один мяч, и счет стал пятьдесят — десять. Фред и Джордж Уизли, подняв биты, окружили ее на тот случай, если кто-то из слизеринцев захочет отомстить ей за успех. Загонщики Слизерина тут же воспользовались этим и направили оба бладжера в Вуда, едва не сбив того с метлы. К счастью, он не разжал руки и потому не упал на землю, просто повиснув на метле.

Минерва была вне себя от ярости, напрочь забыв о необходимости контролировать комментатора. Ее глаза гневно блестели, неотступно следя за мечущимися над полем игроками. Сидящий на соседней трибуне Северус украдкой наблюдал, как она потрясает кулаком, что-то яростно выкрикивая и не замечая, что ее остроконечная шляпа упала на землю. Поднявшийся легкий ветерок играл с выбившимися из неизменного строгого пучка прядками, но она, кажется, ничего этого не замечала, увлеченная стремительно развивающейся игрой. На какое-то время он забыл о своих слизеринцах, и о матче вообще, полностью поглощенный дивным видением. Даже в гневе Минерва казалась ему удивительно красивой.

Поразительно, как эта женщина раздражала и манила одновременно. Порой, во время их бесконечных споров, она так его бесила, что хотелось ее придушить. Но в тоже время, когда он смотрел в ее бездонные серые глаза, такие живые и выразительные, где-то внутри него начинало пробуждаться давно забытое чувство, которое, как казалось Снейпу, он похоронил много лет назад.

Сколько раз за прошедшие одиннадцать лет он корил себя за трусость. Та ночь, одна единственная ночь, что он провел в объятиях этой женщины, заставила его осознать, что его сердце живо, что он способен любить. Но что он мог предложить ей? Бывший Пожиратель смерти — клеймо, которое будет преследовать его всю жизнь. Без четких перспектив на будущее, с тяжелым характером. Разве такого может полюбить хоть одна женщина? Узнай она его ближе, непременно бы разлюбила. Как сделала когда-то Лили.

И вот он испугался. И оттолкнул.

— Мяч у Слизерина, Слизерин атакует, Монтегю забрасывает мяч, — простонал в магический микрофон Ли Джордан. — Семьдесят — двадцать в пользу Гриффиндора…

Минерва воинственно взмахнула рукой, подбадривая своих игроков, и Снейп невольно усмехнулся, с трудом заставляя себя отвести от нее взгляд и сосредоточиться на игре.

Пронесшись над трибунами, Гарри Поттер устремился на сгрудившихся у своих ворот слизеринцев, пытающихся не подпустить удерживающую квоффл Анджелину Джонсон. Сборная Слизерина разлетелась в разные стороны, и Анджелина устремилась вперед.

— Она забила! Она забила! — завопил Джордан. — Гриффиндор ведет со счетом восемьдесят-двадцать!

Северус невольно скривился, явно недовольный тем, что его команда проигрывала. Вдруг он заметил, как парящий над полем Малфой резко развернул метлу и устремился вниз. Через мгновение за ним последовал Поттер. Присмотревшись, Северус различил крошечный золотой мячик, зависший в метре над землей. Малфой опережал соперника, но Гарри быстро нагонял его. Вот они поравнялись…

Поттер всем телом резко наклонился вперед, отрывая от метлы обе руки. Одной он ударил Малфоя по тянущейся к мячу руке, а другой…

— ДА!

Он вышел из пике, вскинув руку в воздух, и стадион взорвался аплодисментами и криками. Гарри взмыл над ревущими трибунами, демонстрируя неистовствующей толпе зажатый в руке золотой снитч. Со всех сторон на него налетели игроки его команды. Сборная Гриффиндора превратилась в многорукое и многоногое чудовище, и, хрипло вопя, опустилось на землю.

Северус нашел взглядом МакГонагалл. Минерва откровенно плакала от счастья, вытирая лицо огромным флагом Гриффиндора. Никогда еще она не казалась Северусу столь прекрасной.

Эйфория от завоевания Кубка растянулась на целую неделю. Казалось, ликовала даже погода — с наступлением июня дни стали жаркими и безоблачными. Природа словно приглашала прогуляться по окрестностям школы или просто поваляться в траве на берегу озера. Но никто и помыслить о таком не смел — надвигались экзамены.

Вместо того, чтобы наслаждаться прекрасной погодой, Лея безвылазно сидела в замке, отчаянно пытаясь сосредоточиться на учебе. Конечно экзамены в конце первого курса — ничто по сравнению с СОВ и уж тем более ЖАБА, но тоже попортили Лее нервы. Не волновалась она лишь по поводу трансфигурации и зельеварения. Минерва настояла на дополнительных занятиях по своему предмету, подготовив дочь настолько хорошо, что та теперь с легкостью сдала бы и экзамен для второкурсников. Зелья она тоже знала на отлично, зато с травологией было немного хуже, а с историей магии совсем беда. Подхрамывала и астрономия. Так что дни она проводила в библиотеке за чтением книг, а вечера на астрономической башне, изучая карту звездного неба.

В один из вечеров, когда сил сидеть в библиотеке больше не осталось, Лея решила прогуляться вокруг замка, чтобы немного проветрить голову. Быстро смеркалось, и дневная жара спала, уступив место приятной ночной прохладе. Она долго сидела на берегу Черного озера, наблюдая, как Гигантский кальмар лениво рассекает зеркальную гладь, пока, наконец, не решила, что пора возвращаться. После наступления темноты студентам-первокурсникам было запрещено покидать замок. А нарваться на Филча желания не было никакого, ведь тогда отделаться одними снятыми баллами не получится.

Решив срезать, Лея свернула от озера через небольшой мост. Так до главного входа в замок было короче, но зато ее путь пролегал мимо Гремучей ивы. Странное дерево, никого не подпускает близко. Весь год Лея откровенно недоумевала, зачем его тут посадили, ведь оно может причинить вред кому-нибудь из студентов. Она даже как-то спрашивала об этом мать, но Минерва отговорилась пространными фразами, так толком ничего и не объяснив.

На окрестности замка опустилась темнота, и только полная луна освещала путь. Вдалеке приветливо горели огни замка. Лея достала палочку, собираясь подсветить себе дорогу, чтобы в темноте не споткнуться о какой-нибудь торчащий из земли корень. Не хватало еще нос разбить накануне экзаменов.

Внезапно со стороны Гремучей ивы послышались чьи-то крики и звуки борьбы. Недолго думая, Лея бросилась туда. Она успела различить очертания гигантского черного пса; тот затаскивал в широкий провал меж корней ивы отчаянно упирающегося Рона Уизли. Парень пытался ухватиться за торчащие из земли корни, но его голова и полтуловища уже сползли в дыру.

— Рон!

Лея увидела, как Гарри кинулся на подмогу другу, но здоровенная ветвь беспощадно просвистела в воздухе, отшвырнув парня назад. В нескольких метрах от него в темноте мелькнул еще один силуэт — Гермиона. Вместе с Гарри они метались вокруг размахивающей ветвями Гремучей ивы, пытаясь пробиться к чернеющему провалу, где минуту назад исчез их друг.

— На помощь, на помощь, — отчаянно крикнула Гермиона. — Хоть кто-нибудь…

Внезапно между ног девушки мелькнула рыжая тень. Ее кот по-змеиному скользнул меж свирепых ветвей и передними лапами уперся в какой-то нарост на стволе ивы. В ту же секунду дерево замерло, словно окаменев.

Не теряя ни минуты, друзья бросились вперед, один за другим исчезая в темноте тоннеля. Лея кинулась следом, но не успела. Ветви вновь ожили, и ей пришлось резко затормозить, уходя от столкновения с несущейся ей навстречу плетью. Как ни пыталась она проскользнуть к стволу, ей это не удавалось. Кричать было бессмысленно — вряд ли Гарри и Гермиона ее услышат. Ни одно из известных ей заклинаний тоже не помогли утихомирить дерево. Лея почувствовала, как ее охватывает паника. Нужно было что-то делать. И срочно!

Когда очередная попытка пробиться сквозь рассекающие воздух плети окончилась неудачно, она окончательно уверилась, что прийти на помощь друзьям ей не удастся. Оставалось лишь одно.

Развернувшись, Лея со всех ног кинулась к замку. Нужно найти мать, она поможет. Но как назло ее не было ни в ее комнате, ни в кабинете, ни даже в учительской. Лея потеряла счет времени, мечась по этажам Хогвартса и совершенно не понимая, что делать дальше.

— Лея, ты что тут делаешь так поздно?

Никогда еще Лея не была так рада видеть мать. Минерва строго нахмурилась, ожидая, пока лестница, на которой она стояла, закончит двигаться, но заметив панический блеск в глазах дочери, моментально забыла о нарушении школьного правила.

— Что случилось? — севшим от волнения голосом коротко спросила она.

Всё более менее внятно объяснить Лее удалось лишь со второго раза. Минерва слушала молча, но с каждой минутой тревога в груди росла всё сильнее. Черный пес, Гремучая ива…. Глупые дети, вечно попадают в передряги. Дамблдор ее предупреждал, что Поттер и его друзья каждый год умудряются вляпаться в неприятности. А тут еще этот Сириус Блэк.

— Отправляйся к себе, и чтобы не смела даже нос показывать за пределы гостиной Гриффиндора, — приказала Минерва.

Лея попыталась возразить, но мать припечатала ее таким строгим взглядом, что девочка не решилась с ней спорить. Ей вдруг стало страшно, она еще никогда не видела мать такой бледной и взволнованной.

Минерва со всех ног бросилась вниз по лестнице, выбежала на крыльцо школы. Кто-то окликнул ее, но она не обратила внимания, стремясь добраться до Гремучей ивы как можно скорее. Где-то на задворках сознания на мгновение вспыхнула мысль, что нужно было предупредить Дамблдора, но времени на это не было. Придется полагаться на собственные силы. Как утихомирить иву она знала — Дамблдор рассказал ей о секрете Люпина и о причинах появления этого дерева на территории школы. Не понимала Минерва лишь одного — откуда взялся пес. Судя по описанию Леи, собака была необычной. Ей казалось, она что-то упускает, какую-то деталь, без которой все части головоломки никак не могут встать на свои места. Почему собака напала на Уизли? И зачем утаскивать его в тоннель под деревом.

Где-то впереди послышался протяжный вой, и у Минервы внутри всё вдруг оборвалось. Сегодня полнолуние.

«Римус. Только не это!»

Она достала на бегу волшебную палочку. Со стороны Гремучей ивы уже слышались звуки борьбы, словно дрались два зверя. Выбежав на поляну, она успела лишь заметить, как по другую ее сторону в высоких зарослях папоротника мелькнула чья-то тень.

— Профессор МакГонагалл!

К ней бежала перепуганная Гермиона. Позади Минерва заметила Снейпа, склонившегося над распростертым на земле Роном Уизли. Похоже мальчик был ранен и находился без созниния.

— Что произошло? — срывающимся после долгого бега голосом коротко спросила Минерва.

— Профессор Люпин оборотень. Он превратился, — тараторила девушка. — Сириус Блэк помешал ему напасть на нас, но кажется он ранен… Гарри побежал за ними в лес.

— Сириус Блэк, — ахнула Минерва.

Теперь всё стало ясно. Тот пес… Блэк анимаг. И как она сразу не догадалась! Поттер в опасности. Глупый мальчишка.

— Мисс Грейнджер, помогите профессору Снейпу доставить мистера Уизли в больничное крыло, — она изо всех сил старалась, чтобы голос звучал уверенно. Девочка и так напугана, не стоит пугать ее еще больше. — Я найду Поттера.

— Исключено, — послышался холодный голос. К ним подошел Снейп. Минерва с удивлением заметила, что его мантия порвана в нескольких местах, а на лице видны следы запекшейся крови. — Вам не справиться с оборотнем и опасным преступником в одиночку.

— Блэк не преступник, — горячо возразила Гермиона, прожигая профессора гневным взглядом. — Во всем виноват Петтигрю.

— Питер Петтигрю? — удивилась Минерва. — Он же погиб.

— Да…

— Нет! — перебила Снейпа Гермиона. — Это он предал родителей Гарри, он тоже анимаг — крыса, все эти годы жил в семье Рона.

У Минервы голова пошла кругом. Она решительно перестала понимать что происходит.

— Хорошо, мисс Грейнджер, с этим мы разберемся позже. Сейчас куда важнее найти Поттера, — она на мгновение запнулась. — И профессора Люпина.

— Думаю, Грейнджер под силу доставить Уизли в школу самостоятельно, — Северус поднял из травы свою палочку. — В конце концов, заклинание левитации она изучала еще на первом курсе.

Гермиона молча кивнула и, взмахнув палочкой, заставила бесчувственное тело Рона воспарить над землей. Не желая больше терять ни минуты, Минерва решительно направилась туда, где в последний раз видела Поттера. Через мгновение ее нагнал Снейп. Лицо коллеги всё еще было бледно.

— Вы в порядке? — на всякий случай спросила она. Не хотелось бы, чтобы Снейп вдруг потерял сознание. — Кажется, Вы ранены.

— Царапина, — не глядя на нее, буркнул Северус. — Ваши студенты запустили в меня тремя оглушающими.

Минерва невольно охнула, но промолчала. Тем временем они спустились с холма. Следы на земле указывали им путь и вели прямиком в Запретный лес.

— Северус, — Минерва на мгновение остановилась, взяв Снейпа за руку. Он удивленно вскинул брови, явно не ожидая подобного жеста от коллеги. — Я знаю, ты недолюбливаешь Римуса, но мы не должны ему навредить.

За весь год она ни разу не позволила себе перейти на «ты» в разговоре с ним. Но сейчас, глядя в ее полные волнения глаза, Северус вдруг осознал, что скучал по этому обращению. Как будто коротенькое местоимение ненадолго сблизило их.

— Скорее это он навредит нам. Если ты забыла, он оборотень.

— Он мой друг, — упрямо проговорила Минерва. — Пообещай, что не убьешь его.

С минуту они молча боролись взглядами, но, в конце концов, Северус сдался.

— Ладно. Обещать не буду, но постараюсь.

Лес встретил их гробовой тишиной. Лишь ветер шумел высоко в кронах, создавая ощущение, словно деревья тихо шепчутся в темноте. Северус невольно замедлил шаг, напряженно вслушиваясь в звенящую тишину. Никогда еще здесь не было так тихо. Словно лес знал о скрывающейся тут угрозе.

Меж деревьев земля была плотной и слежавшейся, так что следы стали практически незаметны. Отыскать верный путь в темноте было почти невозможно. Минерва опустила палочку, освещая землю вокруг себя в поисках следов, когда Снейп вдруг резко схватил ее за руку и рывком оттолкнул к ближайшему дереву, буквально вжимая ее в шершавый ствол собственным телом. Его ладонь легла на ее рот, лишая возможности возмутиться. Медленно и бесшумно он прислонил палец второй руки, сжимающей палочку, к собственным губам, показывая тем самым, чтобы она вела себя тихо. Глаза МакГонагалл гневно блеснули в темноте, но она лишь коротко кивнула, после чего Снейп, наконец, убрал руку, но остался стоять всё также близко к ней.

С другой стороны широкого ствола, за которым они прятались, послышались тяжелые шаги огромных мягких лап и тихое голодное рычание. Оборотень осторожно крался меж деревьев, втягивая воздух. Словно учуяв что-то, он резко остановился всего в нескольких метрах от того места, где прятались двое профессоров. Округу огласил протяжный вой. Минерва почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Подняв глаза, она увидела перед собой лицо Снейпа. Он старался незаметно выглянуть из-за их укрытия, чтобы не упустить Люпина из вида. Нападать на оборотня он не решился, очевидно надеясь, что тот уйдет глубже в лес, а они тем временем найдут Поттера и Блэка. Даже вдвоем справиться со взрослым оборотнем — задача непростая.

Откуда-то издалека послышался еще один призывный вой, и Люпин, навострив уши, бросился на звук, растворившись во мраке леса. Северус облегченно выдохнул и повернулся, чтобы взглянуть на Минерву. Она молча смотрела на него, и в ее широко распахнутых глазах читалось волнение. Только сейчас Снейп осознал, что все еще тесно прижимает ее к стволу дерева. От близости ее стройного тела его вдруг бросило в жар. Всё повторялось, как тогда, в темном коридоре Хогвартса в ночь Рождества одиннадцать лет назад, когда он совершенно потерял голову, отдавшись чувствам. Она не двигалась, только грудь равномерно вздымалась при каждом вздохе. На мгновение ему показалось, что ее взгляд неуловимо изменился, скользнув по его губам. Сам до конца не осознавая, что делает, Северус осторожно положил руку на ее талию, чувствуя, как ее тело начинает дрожать под его прикосновениями. Ее губы были так близко. Достаточно лишь чуть склонить голову и можно их коснуться. Он почти забыл их вкус, сладкий, почти приторный, сводящий с ума. И запах ее духов — лилии. Или это вовсе не духи, а аромат ее тела?

Ему вдруг сделалось страшно. Что если оттолкнет? Он медлил, отчаянно пытаясь обуздать сомнения. Он никогда в жизни ничего не боялся. А тут трусит. Снова. Почему ему так страшно признаться ей? Боится снова быть отвергнутым?

— Северус, — послышался тихий, но твердый голос, — мне кажется, опасность миновала. Можешь меня отпустить.

Всё. Момент упущен. Молодец, Снейп!

Он медленно, словно нехотя отстранился, избегая смотреть на МакГонагалл. Кажется, она тоже смущена, как и он. Детский сад, ей богу!

— Идем, нужно найти Поттера.

Она первой двинулась дальше, высоко подняв палочку, освещающую им путь. В нескольких метрах дальше начинался пологий спуск, он должен был привести их на берег небольшого лесного озера. Земля здесь была мягче, и следы собачьих лап и человеческих ног вновь стали отчетливо видны.

— Кажется, мы близко, — прошептала Минерва.

Оглушительный рык застал их обоих врасплох. Грязная тень метнулась из кустов, сбив Минерву с ног, и кинулась прямиком на Снейпа. Человек и зверь, сцепившись в клубок, полетели кубарем по земле. Грянула вспышка заклятья, и оборотень отлетел на несколько метров, жалобно скуля. Северус пытался подняться на ноги, но перед глазами всё плыло. Когда они с Люпином катились по земле, он здорово приложился головой о торчащий из земли корень. Оборотень оправился раньше. Тело его напряглось, готовясь к прыжку. Словно в замедленной съемке от земли оторвались сначала передние лапы, затем задние, оставляя в рыхлой почве глубокие борозды от когтей. Зверь взмыл в воздух, стремительно приближаясь. Северус успел лишь подумать, что на этот раз это точно конец, но грянула еще одна вспышка. Синий всполох заклинания ударил оборотня точно в голову, и обмякшее тело зверя рухнуло всего в метре от Снейпа.

Опираясь о ствол дерева, с земли медленно поднималась МакГонагалл. На ее щеке темнела небольшая ссадина, но в глазах горела решимость. Она снова взмахнула палочкой, и, появившиеся из воздуха веревки крепко оплели тело лежащего без сознания оборотня.

— Теперь он никуда не денется, — на лице МакГонагалл мелькнула вымученная улыбка, но она практически тут же погасла, когда ее взгляд остановился на Снейпе.

Она помогла Северусу подняться с земли. От пережитого удара, его немного шатало.

— Он успел тебя ранить?

— Кажется, нет, — все еще кривясь от боли в затылке, проговорил Снейп, осматривая себя на предмет повреждений. — Задета только моя гордость.

Было приятно видеть на ее лице облегчение. Значит, она за него испугалась. Несмотря на сумерки, он мог поклясться, что заметил румянец смущения на ее щеках. Но Минерва быстро отвернулась, избегая смотреть на Снейпа.

Вместе они поднялись на гребень, откуда начинался спуск к озеру. Картина, представшая их глазам, заставила обоих замереть от изумления. У самой кромки воды лежали двое: мужчина в лохмотьях, бывших некогда тюремной робой, и мальчик. А по глади озера, прочь от них, галопом уносился сотканный из серебристого света олень. Достигнув противоположного берега, благородное животное остановилось, а затем медленно растворилось в воздухе. На глазах обоих профессоров, больше не в силах оставаться в сознании, Гарри уронил голову на траву и лишился чувств.

Было глубоко за полночь, когда они вернулись в замок. В дверях их встречала целая процессия во главе с Дамблдором и Корнелиусом Фаджем, министром магии. Гарри сразу же отправили в больничное крыло, где мадам Помфри уже хлопотала над его другом Роном. Сириуса Блэка, который всё еще был без сознания, заперли в одном из кабинетов. Будучи свидетелем большей части событий, Северус был вынужден подчиниться требованию Фаджа и проследовал за министром в отдельный кабинет для дачи показаний.

— Мама!

Лея в халате, накинутом поверх пижамы, сбежала по лестнице, буквально повиснув на Минерве. Из глаз девочки градом лились слезы.

— Всё хорошо, милая, — Минерва обняла дочь, чувствуя, как все пережитые за эту ночь ужасы, наконец, отступают. — Всё хорошо.

— Гермиона сказала, что профессор Люпин оборотень, — шептала Лея, уткнувшись лицом в складки изумрудной мантии. — Я так испугалась, что он мог… — она не договорила. Даже сама мысль о возможном исходе событий приводила ее в ужас.

— Со мной всё хорошо, — улыбнулась Минерва. На нее вдруг навалилась страшная усталость.

— Профессор МакГонагалл, Вам нужен отдых, — добродушный голос директора, отвлек Минерву от дочери. — Ступайте-ка отдыхать. А завтра Вы расскажете, что произошло. Мне бы хотелось выслушать и Вашу версию.

— Хорошо, господин директор.

Спорить не было ни сил, ни желания. Всё, на что она была способна, это дойти до своих комнат и, приведя себя немного в порядок, лечь в постель. Лея свернулась калачиком рядом и практически тут же засопела. В эту ночь Минерва решила не отсылать дочь в спальню Гриффиндора. Иногда правила можно и нарушить.

Следующий день встретил ее удивительными новостями. Сириус Блэк сбежал. Как и гиппогриф Хагрида. Фадж был в ярости, как и Снейп, давший, несмотря на возражения Гарри, Рона и Гермионы, обвинительные показания против Блэка. Кажется, никто не поверил в то, что Питер Петтигрю жив и на самом деле является предателем. Никто, кроме Дамблдора. Минерва совершенно четко это поняла, стоило ей посмотреть в глаза директора. Но для Блэка это ничего не меняло. Он по-прежнему находился в бегах. Но отчего-то Минерва была уверена, что больше для Гарри он не представляет угрозы.

Северус выглядел мрачнее обыкновенного. Он был уверен, что в побеге Блэка виновен Поттер, но доказать ничего не мог. В отместку он как бы случайно проговорился о том, что Римус оборотень. Для Люпина в качестве преподавателя это было сродни приговору. Минерва была вне себя от ярости и несколько дней отказывалась вообще говорить со Снейпом.

Результаты экзаменов были объявлены в последний день семестра. Лея успешно справилась со всеми предметами, особенно отличившись в трансфигурации и зельеварении, получив от Снейпа отметку «превосходно». Минерва невольно гадала, было ли это честное признание способностей ее дочери или попытка помириться с самой Минервой. Для нее по-прежнему оставалось загадкой то, что произошло между ними тогда в лесу. Она могла поклясться, что Северус готов был ее поцеловать. От одного этого воспоминания сердце в груди начинало стучать как сумасшедшее, и Минерва настойчиво гнала прочь любые мысли об этом. Ведь они оба сделали свой выбор давным давно.

Когда на следующее утро она провожала дочь на станцию, где в клубах пара уже ожидал студентов «Хогвартс-Экспресс», то к собственному удивлению обнаружила там Снейпа. Он стоял чуть в стороне, наблюдая, как ученики с шумом грузятся по вагонам.

— Я приеду через пару недель, — напутствовала дочь Минерва. — А пока ты поживешь с дядей Робертом.

Заметив грустное выражение на лице Леи, Минерва поинтересовалась, что ее печалит.

— Не хочу уезжать, — насупилась Лея.

— Ты очень скоро вернешься в Хогвартс, — улыбнулась Минерва, целуя дочь в щеку. — Вот увидишь, лето пролетит незаметно.

Взгляд Леи скользнул куда-то за спину матери, и она с улыбкой помахала кому-то на прощание, после чего еще раз поцеловала Минерву и скрылась в вагоне. Поезд выдал оглушительную трель, послышался тихий стук колес, и «Хогвартс-Экспресс» отправился в очередное путешествие до Лондона.

А Минерва так и стояла на перроне, наблюдая, как поезд медленно исчезает за поворотом.

— Я редко такое говорю, — рядом с ней встал Снейп, также провожая поезд взглядом, — но вынужден признать, Вы воспитали прекрасную дочь, профессор. Ее способности в зельеварении впечатляют.

Минерва коротко усмехнулась, и пошла по дорожке назад к замку. На мгновение она обернулась, взглянув на всё еще глядящего вслед поезду Снейпа.

— Это у нее от отца…

========== Часть 7 “Турнир Трех Волшебников” ==========

Хогвартс. 1 сентября 1994 года.

— Итак, — Минерва на мгновение опустила глаза в пергамент, что лежал перед ней на столе, и быстро сделала несколько пометок, — новые спальни оборудованы в западной и восточной башнях; в Большом зале установлены дополнительные столы для студентов из Шармбатона и Дурмстранга, а также для гостей и представителей Министерства магии; программы занятий согласованы с учетом особенностей и дополнительных предметов, изучаемых в зарубежных школах… — она на мгновение замолчала, сверяясь с записями. — Ах да, и с русалками договорились, они присмотрят за кальмаром, чтобы он держался подальше от дурмстранговского корабля. Не хватало, чтобы он из любопытства случайно его разрушил, — на мгновение оторвав взгляд своих серых глаз от пергамента, она взглянула на своего начальника. — Когда они прибудут, директор?

Стоящий у окна Дамблдор протер краем мантии неизменные очки-половинки и водрузил их обратно на свой крючковатый нос.

— Как раз к началу банкета по случаю начала семестра. Филч и Хагрид их встретят.

— Ну и столпотворение начнется, — вздохнул кто-то из преподавателей.

Это был последний педсовет перед началом учебного года, чтобы утрясти последние организационные моменты. К вечеру ожидалось прибытие «Хогвартс-Экспресса» со студентами. Но в этом году они будут не единственными учениками Хогвартса. Министерство магии выбрало школу местом проведения легендарного события — Турнира Трех Волшебников, магического состязания, в котором издавна принимали участие три крупнейшие европейские школы. А это означало, что очень скоро Хогвартс наводнят иностранные студенты, их наставники, а также бесчисленное количество сотрудников британского Министерства магии и специально приглашенных на столь знаменательное событие гостей. Можно только представить, какой тут начнется хаос.

Работа по подготовке была проделана колоссальная. Но Минерва, будучи заместителем директора Хогвартса, прекрасно понимала, сколько всего еще предстоит сделать. Ей пришлось потратить на решение организационных вопросов половину лета, из-за чего они с дочерью провели вместе слишком мало времени. Во всяком случае, по мнению самой Минервы — она никогда еще не видела дочь так редко, как в последние месяцы. Спасибо брату, который согласился присматривать за племянницей, пока ее мать тратила драгоценное время на то, чтобы внести «неоценимый вклад в развитие международных отношений и налаживание межгосударственных связей», как постоянно повторял Людо Бэгмен, глава Департамента магических игр и спорта.

Новость о Турнире не афишировали, но Лея всё равно узнала, случайно услышав обрывок разговора Минервы с Помоной Стебль, когда профессор травологии и декан факультета Пуффендуй несколько дней гостила у них в доме по пути к родственникам в Ирландию. Ох, и визгу тогда было. Лея два дня носилась по дому, заваливая Минерву самыми разнообразными вопросами, начиная с того, какие состязания ждут участников, и заканчивая цветом формы студенток из Шармбатона. Она даже чуть не уговорила мать взять ее в Хогвартс на две недели раньше начала занятий, чтобы быть в курсе последних приготовлений, но Минерва вовремя взяла себя в руки, едва не поддавшись умоляющему взгляду дочери, и Лея была отправлена к дяде Роберту ожидать конца летних каникул, в то время как сама Минерва отправилась в Хогвартс, чтобы помочь Дамблдору подготовить школу не только к началу семестра, но и к приезду гостей. Недели, надо сказать, выдались напряженными, и, признаться честно, Минерва была рада, что приготовления, наконец, завершены. Во всяком случае, первая их часть.

— Что ж, раз всё готово, — весело хлопнул в ладоши Дамблдор, — тогда пойду, пожалуй, встречу делегацию из Министерства, они вот-вот должны прибыть. Минерва, присоединишься?

МакГонагалл молча кивнула и поднялась из-за стола, пряча пергамент в складках своей изумрудной мантии.

— Помона, — она протянула коллеге второй пергамент, что лежал рядом, — это план рассадки гостей в Большом зале. Будь добра, проследи, чтобы домовики всё правильно расставили.

Профессор Стебль с готовностью кивнула, наблюдая, как следом за директором ее подруга скрывается за дверью.

В коридоре они столкнулись с профессором Снейпом. Как всегда мрачный и немногословный. Когда он стремительно шел по коридору, его черная мантия эффектно раздувалась за спиной, придавая ему сходство… впрочем, здесь мнения разнились: одни сравнивали профессора зельеварения с летучей мышью, другие — с дементором. Лично Минерва считала оба этих утверждения отчасти верными.

— А, Северус, — приветливо улыбнулся Дамблдор, — полагаю, вопрос с кентаврами решен?

Минерва непонимающе воззрилась на директора.

— Да, — медленно ответил Снейп, скользнув по МакГонагалл быстрым взглядом. — Они выделили поляну недалеко от опушки, где мы сможем разместить… груз.

— Какой еще груз? — Минерва переводила непонимающий взгляд с одного мужчины на другого, уже предчувствуя, что ответ ей не понравится.

— Ты не читала последнее письмо мистера Бэгмена, которое он прислал с совой сегодня утром? — как ни в чем не бывало поинтересовался Дамблдор.

— Мне каждое утро приходит от него по пять писем, — фыркнула МакГонагалл. — Если бы я читала их все, мы никогда в жизни не управились бы к началу семестра. Так о чем речь?

Дамблдор любезно перевел взгляд своих теплых голубых глаз на Снейпа, давая тем самым тому право ввести Минерву в курс дела. Их с Северусом взгляды на мгновение встретились. После того случая в Запретном лесу в конце прошлого учебного года Снейп как будто избегал ее. Впрочем, возможно ей это только казалось. В конце концов, у них обоих хватало дел, и их редкие встречи, даже с учетом, что оба находились в одном замке, могли оказаться результатом плотного графика подготовительных мероприятий и всевозможных поручений, свалившихся на обоих в связи с предстоящим международным событием. Дамблдор привлек всех, не взирая, как говорится, на чины и звания.

— Утвержден окончательный список испытаний, — спокойно произнес Северус, как будто они обсуждали прогноз погоды на ближайшие пару дней. Казалось, даже такое грандиозное событие как Турнир Трех Волшебников, абсолютно его не волнует. — Первое состязание — схватка с драконом. За три дня до испытания их доставят сюда из Румынии.

Брови МакГонагалл медленно поползли вверх. Только драконов им тут не хватало.

***

Поезд медленно подкатил к небольшой железнодорожной станции и, издав предупреждающий гудок, мягко остановился. На улице почти стемнело, но, несмотря на поднимающийся промозглый ветер, вечер всё еще был по-летнему теплый.

Лея выскочила из вагона одной из первых и с наслаждением втянула наполненный ароматами воздух. Здесь даже пахло не так, как в Кейтнессе или Лондоне. Как будто каждая молекула воздуха была наполнена волшебством. Наконец-то она вернулась в Хогвартс.

Она с нетерпением ждала начала нового учебного года. И не только потому что ей предстояло вновь увидеть друзей и окунуться в дебри магических знаний, но и потому что этот год обещал стать гораздо интересней и захватывающей по одной простой причине.

Как же ее распирало рассказать друзьям о Турнире, но она дала матери слово, что не проговорится. Благо ждать оставалось недолго. На банкете директор сам обо всем расскажет.

А пока пора было отправляться в школу. Не хватало еще опоздать на праздник. Пока все тряслись в каретах, в небе полыхнула молния, а последовавший за ней раскат грома возвестил о стремительно надвигающейся грозе. К тому моменту, когда ее карета достигла парадных дверей Хогвартса, начался настоящий ливень. Дождь бил с таким неистовством, что все, кто выходил из карет, моментально промокали до нитки.

Взбежав по каменной лестнице, Лея вместе с однокурсниками поскорее юркнула под спасительные своды освещенного факелами холла. Практически в ту же минуту тяжелый, полный воды шар упал с потолка у самых ее ног, обдав растерявшуюся Лею волной ледяной воды. Все, кто стоял рядом с ней, с криками принялись расталкивать друг друга, стремясь выбраться из-под обстрела. Под самым потолком парил полтергейст Пивз, его широкая противная физиономия выглядела как никогда сосредоточенной — он снова прицеливался.

— Пивз! — грянул сердитый голос. От неожиданности полтергейст едва не выронил свой снаряд, вовремя перехватив его. — Ну-ка спускайся немедленно!

В дверях Большого зала появилась профессор МакГонагалл, сердито глядя на выделывающего воздушные кульбиты полтергейста.

— Я ничего не делаю! — прокудахтал Пивз, запустив очередную бомбу в группупятикурсниц, которые с визгом тут же бросились в Большой зал. — Они все равно уже мокрые.

С этими словами он метнул еще один снаряд в только что вошедших Гарри, Рона и Гермиону. Гарри успел заметить глядящую на него Лею и даже махнуть ей рукой, но волна воды от бомбы заставила его переключиться на более насущные проблемы.

— Не испытывай мое терпение, Пивз, — в голосе Минервы зазвучали угрожающие нотки. — Иначе я позову директора.

Всем в школе было известно, как сильно Пивз боится Дамблдора. И Минерва частенько использовала этот козырь в борьбе с вредным полтергейстом.

Пивз высунул язык, швырнул, не глядя, последнюю бомбу, угодившую точно в макушку Невиллу Долгопупсу, и унесся прочь вверх по мраморной лестнице, хохоча как сумасшедший.

— Ну же, поторапливайтесь, — строго посмотрела на промокших студентов МакГонагалл. — Все уже собрались в Большом зале.

Она поискала глазами Лею и стремительно направилась к ней, но всего через несколько шагов поскользнулась на залитом водой полу, невольно взмахнув руками в тщетной попытке удержать равновесие. Внезапно чьи-то сильные руки подхватили ее, не давая упасть. Минерва почувствовала обжигающе горячие ладони на своей талии и такой знакомый аромат трав.

— Вам следует быть осторожнее, профессор, — прозвучал у самого ее уха спокойный тихий голос.

Одним легким движением, словно она весила не больше лебединого пера, Снейп поставил Минерву на ноги, при этом его руки задержались на женской талии на долю секунды дольше, чем того требовала ситуация. К собственному удивлению, его прикосновения не были для нее неприятны. Скорее наоборот, от ощущения крепких мужских пальцев, на короткий миг сжавших ее пусть и в случайных объятиях, Минерва почувствовала, как по телу пробежала приятная дрожь.

— Благодарю, Северус, — пробормотала МакГонагалл, с ужасом чувствуя, как щеки заливает румянец.

Она на мгновение прикрыла глаза, восстанавливая самообладание, и посмотрела на замерших вокруг студентов привычным строгим взглядом.

— Давайте-ка побыстрее!

Ученики тут же бросились в приветливо распахнутые двери Большого зала, кидая на двух профессоров любопытные взгляды.

— Директор просил сообщить, что карета из Шармбатона только что приземлилась. Корабль Дурмстранга тоже вот-вот причалит.

Снейп выглядел как обычно — мрачно и невозмутимо, так что Минерва почувствовала себя весьма глупо. Он просто проявил вежливость, не дав даме упасть, и теперь она мысленно проклинала собственное тело за столь «бурную» реакцию на его прикосновение. Как глупо с ее стороны! Она для него никогда ничего не значила, это Минерва уяснила еще двенадцать лет назад. Да и он ей никогда не нравился. Хотя с годами он возмужал, появился некий мужской шарм, который трудно увидеть, но невозможно не почувствовать. Что-то в Северусе Снейпе гипнотизировало ее. Может взгляд черных глаз, бездонных, словно тоннели, ведущие в неведомый ей мир, и в которые хочется погружаться всё глубже. Может его непоколебимая уверенность в себе в купе с ледяным спокойствием, заставляющие невольно верить в его надежность и чувство защищенности, когда он рядом. Но чтобы это ни было, на самом деле это ничего не значит, лишь ее воображение, сыгравшее с ней злую шутку сейчас и в конце прошлого года, когда они вместе искали Поттера и Блэка. Минерва много думала о той ночи, и в конце концов пришла к выводу, что Северус вовсе не собирался ее целовать. Зная Снейпа, он бы ни за что не стал бы этого делать. Во всяком случае с ней. Всё это глупые женские домыслы, на которые не стоит обращать внимание. Время, когда она надеялась, что у них может что-то получиться, давно прошли и канули в Лету. Теперь они просто коллеги, причем не слишком друг друга жалующие. Теперь, когда оба возглавляют противоборствующие факультеты, между ними, как никогда, чувствовался дух соперничества. И Минерве это даже нравилось — позволяло держать себя в тонусе и не отвлекаться на всякую амурную чушь.

— Здравствуйте, профессор Снейп.

К ним подошла Лея. Минерва отметила, что глаза ее дочери радостно заблестели при виде профессора зельеварения. Еще бы, она всё лето взахлеб читала подаренную Снейпом на Рождество книгу по зельям, и даже уговорила Минерву устроить небольшую лабораторию на кухне, где училась варить несложные зелья под руководством матери. И теперь девочке не терпелось продемонстрировать приобретенные знания и навыки своему учителю.

— Мисс МакГонагалл, — зельевар едва заметно кивнул в ответ и, резко развернувшись, скрылся в дверях Большого зала.

Лея грустно вздохнула, даже не пытаясь скрыть своего расстройства. Она действительно была рада видеть профессора зельеварения. Но ему, похоже, было всё равно. Еще бы, ведь у него столько студентов. Какое ему дело до одной конкретной второкурсницы-гриффиндорки?! Он и факультет-то ее не любит, потому и придирается вечно на занятиях.

— Идем-ка в зал, милая.

Заметив, как изменилось выражение лица дочери, Минерва попыталась отвлечь ее от грустных мыслей, увлекая в нарядно украшенный Большой зал, где уже собралась почти вся школа.

— Скоро прибудут гости. Если хочешь, после банкета я покажу тебе карету Шармбатона. Я слышала, их крылатые лошади пьют исключительно виски.

Глаза девочки загорелись от восторга, и Минерва невольно улыбнулась. Одной из ее любимых черт в характере дочери было неуемное любопытство. Она и сама была такой же в ее возрасте, когда весь мир тебе интересен, и нет такого уголка, куда бы тебе не хотелось заглянуть.

Большой зал был как всегда великолепен, сверкая и переливаясь в свете тысяч свечей, парящих над четырьмя столами факультетов, за которыми, оживленно переговариваясь, уже сидели студенты. На возвышении, за пятым столом, лицом к ученикам, восседали преподаватели. Лея с интересом отметила, что в этом году за столом сидело много незнакомых ей людей. Очевидно это были гости и представители Министерства магии, о которых рассказывала ей мать, съехавшиеся на Турнир Трех Волшебников.

Пробравшись меж факультетских столов, Лея уселась на свободное место рядом с Эриком Гилбером, ее однокурсником, с которым в прошлом году они неплохо сдружились.

— Привет, Лея, — улыбнулся чуть застенчивой улыбкой Эрик. — Как провела лето?

— Отлично, — девочка потянулась к ближайшему графину с тыквенным соком, — мне надо тебе столько всего рассказать.

Внезапно взгляд ее упал на противоположную сторону стола, и рука так и замерла над кувшином. Напротив нее сидел Гарри в окружении своих друзей, о чем-то с ними тихо переговариваясь. Заметив взгляд Леи, он приветливо ей улыбнулся. Лея улыбнулась в ответ, чувствуя, как радостно забилось в груди сердце.

— Ты будешь в этом году участвовать в отборочных состязаниях в команду по квиддичу? — спросил ее Эрик.

— Непременно, — выдохнула Лея.

Не зря же она тренировалась всё лето!

Но всё оказалось не совсем так, как она предполагала. После церемонии распределения со своего места поднялся профессор Дамблдор, и в зале моментально стало тихо. Помимо обычных ежегодных объявлений, директор сообщил новость, от которой по залу пролетел удивленный возглас.

— В этом году межфакультетского чемпионата по квиддичу не будет.

— Что? — ахнул сидящий напротив Леи Гарри.

Он оглянулся на Фреда и Джорджа Уизли, своих товарищей по команде. Те беззвучно разинули рты, явно шокированные услышанным. На капитане гриффиндорской команды Оливере Вуде лица не было — для него квиддич всегда был воздухом, светом и главной отрадой в жизни.

Дамблдор между тем дождался, когда страсти в зале немного остынут, и продолжил как ни в чем не бывало.

— Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продлятся весь учебный год. Уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году Хогвартс…

В этот момент грянул оглушительный раскат грома, и двери Большого зала распахнулись. На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в дорожный плащ. Освещенный вспышками молний, он откинул капюшон, тряхнул длинными с проседью волосами и поковылял к преподавательскому столу.

— Аластор Грюм, — прошептала только что севшая по правую руку от директора МакГонагалл. Она только что вернулась после того, как отнесла Распределяющую Шляпу назад в кабинет директора, где она хранилась в течение всего года. — Я думала, Дамблдор шутил, когда говорил, что подумывает предложить Грюму должность преподавателя.

Сидящий рядом Снейп наблюдал за коренастой фигурой самого известного мракоборца Британии с плохо скрываемым недовольством. Еще бы, ведь директор в очередной раз отказал ему в возможности занять должность преподавателя защиты от темных искусств, предпочитая пригласить на эту должность выжившего из ума охотника на темных магов.

Заметив изучающий взгляд Минервы, Северус поспешил спрятать лицо за бокалом с тыквенным соком. Каждый год он подавал прошение Дамблдору, но тот всякий раз отказывал, беря на должность преподавателя Защиты от темных искусств, по мнению Снейпа, дилетантов. Сначала Квирелл, вполне способный, но вечно всего боящийся. Да еще и с частицей Темного Лорда на затылке. Затем Златопуст Локонс, обычный врун, обманщик и балабол. Да к тому же абсолютно не умеет пользоваться магией, разве что парочкой простых заклинаний и заклятьем забвения. В прошлом году директор совсем выжил из ума, взяв на работу Люпина. Для Северуса появление в школе одного из Мародеров, было сродни красной тряпки для быка. К счастью, от волчонка удалось избавиться. Но в этом году Дамблдор превзошел сам себя. Мракоборец на пенсии Аластор Грюм, личность легендарная, но не способная преподавать.

— Возможно, директор не хочет, что бы с Вами что-нибудь случилось, профессор, — после непродолжительной паузы проговорила МакГонагалл, обращаясь к уставившемуся в свою тарелку Снейпу. — Никому еще не удавалось продержаться на этой должности дольше года. Уверена, что директор слишком Вами дорожит, чтобы подвергать опасности.

— Подвергать или нет свою жизнь опасности, по-моему, мое сугубо личное дело, — буркнул Снейп, наблюдая, как Грюм с помощью волшебной палочки утихомирил потолок и теперь о чем-то тихо перешептывался с директором.

Он заметил внимательный взгляд серых глаз Минервы, и его лицо моментально превратилось в восковую маску. Как же ему удается так тщательно контролировать эмоции? Вот она, Минерва, так не умела.

— Вряд ли директор с Вами согласится, — пожала она плечами.

— Позвольте представить вашего нового преподавателя по защите от темных искусств, — между тем радостно сообщил Дамблдор. — Профессор Грюм.

По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Всех остальных, очевидно, настолько поразило появление Грюма, что они могли только смотреть на него.

Дождавшись, когда Грозный Глаз усядется за стол, директор продолжил.

— Как я говорил, — он улыбнулся множеству студенческих лиц, все взоры которых были устремлены на нового профессора, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие. С огромным удовольствием сообщаю, что в Хогвартсе в этом году состоится Турнир Трех Волшебников.

Поднявшийся в зале гвалт заглушил собой даже бушевавший на улице ливень. Все возбужденно переговаривались, услышав столь неожиданную новость.

— Вот это да! — громко восклицал Эрик Гилбер. — Ты только представь, Лея, как это здорово, участвовать в Турнире! Вот это сюрприз так сюрприз!

— Не для меня, — невозмутимо пожала плечами Лея. — Я еще летом узнала от мамы.

— И ничего не написала?! — Эрик аж раскрыл рот от удивления и обиженно вздохнул. — Я думал, мы друзья.

— Я поклялась, что не раскрою тайну, — с важным видом проговорила Лея. — А я слово всегда держу. Это был вопрос чести.

Ее друг понимающе закивал, восхищенно глядя на Лею.

Все были настолько поражены новостью, что не сразу расслышали слова директора.

— … договорились о возрастном ограничении для претендентов. Лишь студенты в возрасте семнадцати лет смогут принять участие в Турнире. Я лично прослежу, чтобы никто из учеников с помощью какого-нибудь трюка не сумел обойти это ограничение, — его лучистые глаза за стеклами очков на мгновение вспыхнули, скользнув по непокорным лицам близнецов Уизли. — Так что настоятельно прошу — не тратьте понапрасну время.

По залу пронесся разочарованный гул, но никто толком не успел возмутиться. Двери Большого зала распахнулись, и одна за другой в зал вошли делегации из приглашенных к участию в Турнире школ. Лея смотрела затаив дыхание, как мимо грациозно пролетели девушки из Шармбатона, как за ними последовали грозные и суровые мужи из Дурмстранга. Сразу было видно, что это лучшие представители своих школ, а значит тому, кто будет избран участником турнира от Хогвартса, будет нелегко соревноваться с этими, без сомнения, умелыми волшебниками.

— Как бы мне хотелось поучаствовать, — мечтательно протянула Лея.

— А мне — нет, — вздохнул напротив нее Гарри. — По мне, так нужно быть либо сумасшедшим, либо гением, чтобы пройти все испытания и не погибнуть.

Но Лея едва ли его слышала, уже погрузившись в радужные мечты.

***

Дни летели незаметно, всё глубже затягивая в пучину учебной повседневности. Единственной отрадой было предвкушение от стремительно приближающегося дня избрания чемпионов. Настроение лишь портили профессора, словно специально задававшие всё больше домашнего задания. Профессор МакГонагалл неустанно повторяла, что они вступают в тот период, когда лишь от их усердия и прилежания будет зависеть станут ли они в будущем достойными волшебниками и волшебницами или так и останутся неучами. Остальные учителя не отставали. Профессор Бинс заставил их написать два больших свитка по магической революции 16 века, а профессор Стебль две недели заставляла их наизусть выучить все вредоносные растения, что росли у нее в теплицах.

Но больше всех задавал профессор Снейп. А на одном из занятий, рассказывая про универсальные противоядия, пригрозил, что к Рождеству непременно кого-нибудь отравит, чтобы проверить как студенты усвоили тему противоядий. Эрик потом несколько дней ныл, что отравят обязательно его и слезно просил Лею, если это случится, обязательно его спасти. На своем курсе она была лучшей по зельям. Во всяком случае, Снейп меньше всего к ней цеплялся, и за первый месяц учебы даже ни разу не снял с нее баллы.

В один из дней, после очередного урока по зельям, Лея намеренно задержалась в классе, делая вид, что что-то усердно ищет в своей сумке. Эрик, как обычно, крутился рядом, но поймав ее недовольный взгляд, поспешил ретироваться.

Убедившись, что все ее однокурсники покинула класс, Лея направилась в дальнюю ее часть, где за своим столом сидел профессор Снейп и что-то писал в журнале. Заметив приближающуюся ученицу, Северус отложил перо, вперив в неуверенно жмущуюся перед его столом девочку, пронизывающий взгляд.

— Чем могу помочь, мисс МакГонагалл? — отрывисто спросил он, явно недовольный, что его отвлекают.

— Простите, профессор, — пролепетала Лея. Почему-то ей было страшно задать так волновавший ее вопрос. Она репетировала множество раз перед зеркалом, но в нужный момент ей сделалось ужасно страшно. Вид мрачного зельевара всегда приводил ее в трепет. — Я лишь хотела спросить, нельзя ли записаться на Ваш факультатив для тех, кто хочет углубленно изучать зельеварение?

— Он для студентов, начиная с четвертого курса, — отрезал Снейп и вновь взялся за перо, опустив глаза в журнал.

— Мне это известно, сэр, — Лея сделала глубокий вдох, собирая всю свою храбрость в кулак. — Но я думаю, что смогла бы узнать много нового для себя. Я прочитала ту книгу, что Вы подарили на прошлое Рождество, и даже сварила несколько зелий по указанным там рецептам, — ее голос вдруг сделался тише. — Я правда хочу изучать зелья, и мне кажется, у меня неплохо получается.

— Вы действительно так думаете? — иронично усмехнулся Снейп, вновь пронзая стоявшую перед его столом ученицу пристальным взглядом. — Интересно, на основании чего Вы пришли к столь интересным выводам?

Признаться, Северус был удивлен, что она не просто прочитала его книгу, но и смогла изготовить хоть что-то из нее. То что у девчонки был явный талант, он понял еще в прошлом году. Но раскрывать ей сей факт он пока не собирался. А то еще зазнается и расслабится. Должно быть, Минерва ужасно злится, что дочь пошла в отца и явно собирается выбрать стезю зельевара. Интересно, кем был отец Леи? За весь прошлый год он так ни разу и не рискнул задать этот вопрос МакГонагалл. Новость о ее замужестве была для него полной неожиданностью. Да еще и рождение дочери. Впрочем, это вполне объясняло ее столь неожиданное увольнение и скорый отъезд из Хогвартса. Какому мужу понравится, если его жена будет большую часть года находится в Хогвартсе вдали от супруга?! Да и решение завести ребенка, видимо, было принято вскоре после свадьбы. И всё же, было в этом что-то странное. Минерва всегда была амбициозна в отношении карьеры и науки. Видимо, она действительно влюбилась, раз променяла стезю преподавателя на роль матери и жены. Северус всегда считал, что для нее это нетипично. Впрочем, с ролью матери она справлялась явно хорошо. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, как близки мать и дочь.

— Вы почти не критикуете мои зелья, что я варю на уроках, — с надеждой в голосе произнесла Лея, вырывая Северуса из пелены размышлений. — И мама говорила летом, что у меня неплохо получается.

— Ваша матушка никогда не была особенно хорошим специалистом в этой области, — фыркнул Снейп. С минуту он молча буравил Лею взглядом, мысленно наслаждаясь, как она всё больше тушуется под гнетом его взгляда, и, наконец, произнес: — Что ж, давайте проверим насколько велико Ваше самомнение, мисс МакГонагалл… и насколько оно оправдано, — он указал на пустой котел, стоящий на ближайшей парте. — Если сможете сварить мне отвар пергилия, то возможно я подумаю о досрочном включении Вас в список студентов. Но до тех пор ничего не хочу слышать. Вы можете приступать, ингредиенты — в шкафу, пятая полка.

Лея чуть не раскрыла рот от удивления, но вовремя спохватилась и кинулась искать нужные ингредиенты. Рецепт она помнила наизусть, но вот приготовить такой отвар, чтобы он понравился Снейпу было задачкой той еще.

========== Часть 8 “Ох уж эта молодость, превратности любви!” ==========

Так, корень златовласки, немного сока пиявок… затем половинку крыла летучей мыши, обязательно растолочь как следует… ах да, и главное не забыть добавить в конце три капли настойки горькой полыни и один листик горячительного дерева… От напряжения у Леи пот выступил на лбу. Никогда в жизни она так не волновалась. Даже когда ей пришлось сознаться матери, что она взяла ее палочку без разрешения и пыталась колдовать. Лее тогда было шесть, и в результате ее «экспериментов» половина посуды в доме оказалась перебита, а мебель переломана. Ох, и влетело ей тогда!

Она украдкой бросила взгляд в дальний конец класса — профессор Снейп по-прежнему что-то писал в журнале, не поднимая головы, отчего его длинные черные волосы практически касались поверхности стола. Лея думала, он будет неустанно следить за тем, как она варит зелье, но, кажется, профессор совершенно потерял к ней интерес, погрузившись в собственные дела. От этого Лея одновременно испытывала облегчение и волнение. С одной стороны, ей бы не помешал дельный совет, потому что цвет зелья явно выходил за рамки нормы, а значит, она всё же что-то делает не так. Но с другой стороны, если бы мрачный и строгий мастер зелий постоянно стоял у нее за спиной, Лея бы волновалась еще больше и точно ничего бы не сварила.

И все-таки, почему зелье получается светло-зеленым? Должно же быть темным…

Она вновь уткнулась в котел, методично помешивая тихо бурлящую жижу, источающую тонкий кисловатый запах.

— Мешать нужно по часовой стрелке, — раздался спокойный размеренный голос, — а не против.

Лея чуть не выронила ложку от неожиданности и снова оглянулась на Снейпа, но профессор по-прежнему сидел, склонившись над своей работой. Когда он успевает за ней наблюдать?

Она осторожно, чтобы не расплескать содержимое котла, принялась мешать в противоположном направлении, перебирая в голове список ингредиентов — ничего ли не забыла. Вроде всё правильно, и даже цвет зелье стало менять на более темный, как и должно быть.

Северус незаметно взглянул на склонившуюся над котлом девочку, и его губы тронула едва заметная улыбка. Она ужасно волновалась — это было заметно невооруженным глазом, но действовала при этом довольно точно, допуская лишь небольшие ошибки. Большинство студентов четвертого курса не в состоянии сварить зелье даже такого качества. При желании она может стать отменным зельеваром, что в нынешнее время большая редкость.

Закончив заполнять журнал и проверив домашние работы пятого курса пуффендуйцев, Северус медленно приблизился к столу, возле которого стояла Лея. Она сняла мантию и закатала рукава своей белоснежной рубашки, чтобы не испачкать их. Однако на груди все равно алели несколько пятнышек от сока смоковницы. Жаль, рубашка на выброс — этот сок ни одним заклинанием не выведешь, въедается намертво.

Сдув со лба непослушную черную прядь, выбившуюся из косы, Лея осторожно капнула в котел три капли настойки горькой полыни, наблюдая, затаив дыхание, как зелье медленно меняет цвет с темно-зеленого на грязно-желтый. Кислым тоже больше не пахло, теперь котел распространял по классу аромат, больше всего похожий на запах бергамота.

— Я закончила, профессор, — Лея задула горелку под котлом и повернулась к молчаливо наблюдавшему за ней Снейпу. В ее широко распахнутых глазах читалось волнение.

Северус медленно приблизился к столу и бросил на содержимое котла небрежный взгляд. Зелье имело практически идеальный цвет и запах.

— Что ж, — его тихий размеренный голос приглушенным эхом разносился под сводами комнаты, — для студента второго курса приемлемо, хоть и имеет большое количество огрехов, — на последних словах он опустил руку в небольшую плетеную корзиночку, стоявшую на самом краю стола и, достав оттуда крошечный листок горячительного дерева, небрежным движением руки отправил его в котел. Зелье на мгновение вспыхнуло золотым.

Глаза девочки стали еще шире, напомнив Снейпу маленького беззащитного олененка. Он бы наверное даже пустил слезу умиления, если бы был способен на подобного рода эмоции.

— Вы можете идти, мисс МакГонагалл, — с этими словами он повернулся к девочке спиной, намереваясь вернуться к прерванной бумажной работе.

— Но, профессор, — растерянно проговорила Лея, — Вы же обещали взять меня в свой класс, если я сварю хорошее зелье. Оно ведь неплохое, верно? И цвет, и запах, и консистенция — всё как по учебнику.

Северус на мгновение обернулся, пронзив стоящую позади него девчонку хмурым взглядом.

— Я сказал, что подумаю, — коротко бросил он. — Когда у меня будет время. А сейчас возвращайтесь в свою гостиную. Я слишком занят.

Судя по его тону, уговаривать было бесполезно, да Лея и не решилась бы — еще чего доброго разозлит его, тогда точно факультатива не видать. Собрав свои вещи и накинув мантию, девочка с грустным вздохом побрела к двери. Если бы эта история описывалась в книге, профессор непременно окликнул бы ее у самой двери и сообщил, что она принята в его класс. И обязательно улыбнулся бы ей. Когда ее рука потянулась к дверной ручке, Лея даже машинально напряглась, ожидая услышать его голос. Но в кабинете было тихо, слышно лишь как перо Снейпа поскрипывает о пергамент. Бросив на учителя полный грусти взгляд, Лея вышла в холодный промозглый коридор подземелий. Сколько теперь ждать решения? День? Два?

Но Снейп не вынес свой вердикт ни на следующий день, ни через неделю. На каждом уроке зельеварения Лея надеялась услышать решение, но профессор словно позабыл о данном ей слове, ведя себя как обычно: придираясь ко всем подряд и постоянно снимая баллы с ее факультета за малейшую провинность.

— Спроси у него сама, — шепнул ей как-то Эрик, когда они, разбившись по парам, варили очередное противоядие.

Но Лея так и не решилась.

***

Так пролетела половина осени. В один из вечеров в Большом зале устроили праздничный ужин — наступил день избрания чемпионов Турнира. Всё это время в зале был установлен старинный кубок, куда желающие принять участие в соревнованиях бросали кусочки пергамента с написанными на них своими именами. Вокруг Кубка огня был начертан круг, за который пройти могли лишь те студенты, кто достиг семнадцати лет. Все попытки обмануть магический рубеж успехом не увенчались. Даже близнецы Уизли потерпели полный крах, воспользовавшись зельем старения. В результате обоих отправили в больничное крыло — их волосы поседели, а лица покрыли старческие морщины и длинные седые бороды.

Лея с нетерпением ждала начала церемонии. Сидящий напротив Гарри Поттер как всегда о чем-то переговаривался со своими друзьями.

— Лея, — заметив сидящую перед ним девочку, он приветливо ей улыбнулся, — я видел вчера как ты летала на метле на уроке мадам Трюк. Это было блестяще. В следующем году в команде освободится несколько мест, ты могла бы попробовать пройти отборочные — думаю, из тебя вышел бы отличный охотник.

Сердце в груди радостно забилось, так что Лея чуть не пронесла вилку мимо рта. Ткнувший ее в бок Эрик быстро вернул ее в реальность.

— У меня проблемы с удержанием баланса на виражах, — со вдохом проговорила она. — Я даже пару раз слетела с метлы. Никак не получается удержать равновесие.

— Если хочешь, я могу позаниматься с тобой, — предложил Гарри. — Всё равно стадион теперь почти постоянно свободен. Как насчет четверга после занятий?

— Идет, — радостно кивнула Лея, даже не веря своему счастью. Ее будет учить летать на метле сам Гарри Поттер, ловец команды Гриффиндор!

Тем временем директор Хогвартса поднялся со своего места, и зал мгновенно затих. Сидящие по обе стороны от него профессор Каркаров и мадам Максим замерли в напряженном ожидании. Остальные профессора тоже выглядели серьезнее, чем обычно. Лея на мгновение встретилась взглядом с матерью. Минерва строго следила за столом своего факультета, чтобы все вели себя подобающим образом и помалкивали, пока директор произносил свою речь.

— Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор. — Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. — Он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.

Он вынул волшебную палочку и широко ею взмахнул, тотчас все свечи в зале, кроме нескольких, погасли. Зал погрузился в полумрак. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Но взгляды всех все равно были прикованы к Кубку.

Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.

Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, и громко отчетливо прочитал:

— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам.

Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.

Первый чемпион поднялся со своего места и вразвалку двинулся к Дамблдору, повернул направо и, миновав профессорский стол, скрылся за дверью смежной комнаты.

Постепенно шум стих, внимание всех опять было приковано к Кубку. Пламя вновь вспыхнуло, и Кубок выбросил еще один кусочек пергамента.

— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур! — возвестил Дамблдор.

Девушка, так похожая на вейлу, легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла меж столов Гриффиндора и Пуффендуя. Сидящие вокруг парни провожали ее мечтательными взглядами.

— Посмотрим, как она будет выглядеть после первого состязания, — фыркнула одна из сидящих рядом с Леей девушек-гриффиндорок.

Флер удалилась в соседнюю комнату, зал опять стих. Но напряжение, казавшееся осязаемым на ощупь, усилилось. Осталось узнать имя чемпиона Хогвартса!

Все опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий пергамент, и Дамблдор, поймав его, громко прочитал:

— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори!

Кажется, сидящий рядом с Гарри Рон Уизли был недоволен, что-то бормоча себе под нос, но его никто не слышал. Стол Пуффендуя взорвался радостными овациями и криками. Аплодисменты не смолкали долго. Дамблдор стоял и ждал, пока зал наконец угомонится, а новый чемпион не скроется за дверью.

— Превосходно! Теперь мы знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Дурмстранга и Шармбатона. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад…

Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему.

Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пергамент.

Дамблдор, не раздумывая, протянул руку и поймал его. Поднес к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Директор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:

— Гарри Поттер.

Гарри сидел как громом пораженный. Преподаватели, ученики — все смотрели на него изумленными глазами. Северус заметил, как побледнела МакГонагалл. Стремительно встав из-за стола и обойдя оторопело замершего Людо Бэгмена, она подошла к Дамблдору и что-то горячо зашептала ему. Директор школы нахмурился.

— Гарри Поттер, — сказал он, кивнув Минерве, — подойди, пожалуйста, сюда.

Гарри поднялся на ноги, запутался в полах мантии и, спотыкаясь, побрел к преподавательскому столу. Северус молча наблюдал, как растерянно оглядываясь по сторонам, он медленно бредет меж факультетских столов, провожаемый удивленными и настороженными взглядами. Конечно, кто бы сомневался, разве такое событие может обойтись без знаменитого Гарри Поттера!

— Тебе в ту дверь, Гарри, — без улыбки произнес директор.

Минерва смотрела на своего ученика со смесью сожаления и тревоги. Ее длинные изящные пальцы нервно теребили край изумрудной мантии. Это не к добру. Кубок не мог ошибиться, а Гарри не мог обмануть столь сильную защитную магию — это не под силу ученику четвертого курса. Даже старшекурсники вряд ли бы справились. Да и не стал бы он это делать. У Поттера, безусловно, были недостатки, но он никогда не искал славы и уж тем более не страдал от звездной болезни и чрезмерной самоуверенности.

Дамблдор велел всем расходиться по спальням, а сам направился к двери, за которой ожидали чемпионы Турнира. За ним последовали наставники иностранных школ и представители Министерства магии. Минерва поспешила следом, не желая оставлять своего студента без поддержки. В его невиновности она не сомневалась. Вопрос был в другом — кто и зачем пытается так подставить Поттера.

Северус молчаливой тенью вошел в дверь последним, плотно притворив ее за собой. Естественно, все были возмущены таким вопиющим нарушением правил.

— Дамблё-дорр, ч’то всё это значиит? — властно спросила мадам Максим, прожигая директора гневным взглядом.

— Я тоже хотел бы это знать, — поддержал коллегу Каркаров. — Два чемпиона от Хогвартса? Может я плохо знаком с правилами? — с его губ слетел ехидный смешок. — Мы были уверены, что Запретная линия допустит к участию только учеников старших курсов, — каменная улыбка не сходила с лица Каркарова. — Иначе мы привезли бы куда больше претендентов.

— Это всё проделки Поттера, — вкрадчиво произнес Снейп, его черные глаза зло поблескивали в полумраке комнаты. — Вины директора нет в том, что Поттер нарушил правила Турнира. Этот негодный мальчишка с первого дня появления в школе только и делает, что нарушает правила.

Минерва почувствовала, как ее охватывает ярость. Но сказать она ничего не успела — ее опередил директор.

— Благодарю, Северус, — отчеканил Дамблдор. — Но это преждевременное утверждение.

Снейп умолк и отошел в сторону, но глаза его продолжали метать злобные искры.

Между тем директор проницательно глянул на Гарри поверх своих очков-половинок.

— Гарри, ты бросал свое имя в Кубок?

— Нет, — под прицелом всех взглядов ответил Поттер.

Снейп ехидно хмыкнул, выразив недоверие части присутствующих, за что получил еще один яростный взгляд МакГонагалл.

— Ты просил кого-то из взрослых сделать это?

— Нет, сэр, — твердо ответил Гарри.

— Он в’хет! — взорвалась мадам Максим.

Снейп тряхнул головой, и по лицу у него расползлась змеиная улыбка.

— Определенно, — хмыкнул он.

— Гарри не мог пересечь Запретную линию, — вмешалась Минерва, прожигая зельевара яростным взглядом, — даже если бы захотел. В этом нет никакого сомнения.

— Тогда, наверное, ошибся сам Дамблё-дорр, — пожала могучими плечами мадам Максим.

— Наверное, ошибся, — согласился Дамблдор.

— Вы же прекрасно знаете, что не ошиблись, — вспыхнула Минерва. — Все это глупости. Гарри не подходил к Линии. Не обращался ни к кому из старших учеников. Дамблдор в этом уверен. Полагаю, этого объяснения достаточно! — и она смерила Снейпа презрительным взглядом.

— Мистер Крауч, — в голосе Каркарова засквозили льстивые нотки, — Вы несомненно лучше всех знаете правила Турнира. И Вы, конечно, согласны, что произошедшее противоречит правилам?

Крауч стоял в тени, в нескольких шагах от камина. Полумрак старил его, делая похожим на призрака, но заговорил он своим обычным брюзжащим тоном.

— Правила непреложны. А в них четко указано: тот, чье имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в Турнире, — его взгляд застыл на замершем от страха Поттере. — У мистера Поттера нет выбора. С сегодняшнего дня он чемпион и участник Турнира.

Минерва едва заметно ахнула, качая головой и беспомощно оглядываясь на замершего позади нее Дамблдора. Директор выглядел спокойным, но в голубых глазах не было привычной мягкости, вместо этого они смотрели со смесью тревоги и задумчивости.

— Это неправильно, — горячо зашептала МакГонагалл, когда все потянулись к выходу. — Вы же знаете, Дамблдор. Сначала Черная метка на кубке по квиддичу летом, теперь это.

Услышав ее тихий голос, Северус невольно замедлил шаг, прислушиваясь.

— Что ты предлагаешь, Минерва? — на серьезном лице директора теперь уже отчетливо читалась тревога.

— Положить этому конец! — воскликнула МакГонагалл, но тут же спохватилась и вновь понизила голос. — Запретить Поттеру участвовать. Нельзя подвергать его жизнь такой опасности.

— Ты слышала Барти — правила непреложны, — с сожалением вздохнул Дамблдор. Ему эта идея не нравилась точно также, как и МакГонагалл.

— Да наплевать на Барти и на его правила! — взвилась Минерва. — С каких это пор Вы, директор, потакаете прихотям Министерства? — в полумраке комнаты ее глаза гневно вспыхнули. — Ему нельзя участвовать, — с нажимом проговорила она. — И Вы это прекрасно знаете.

— Простите, директор, — вмешался Северус, бросив на Минерву быстрый взгляд. — Возможно, участие мистера Поттера действительно не является простым совпадением, — его голос звучал вкрадчиво и спокойно, как будто они обсуждали прогноз погоды, — но, тем не менее, если мы действительно хотим понять смысл этих событий, может… какое-то время… просто не вмешиваться?

На мгновение Минерва лишилась дара речи от возмущения. Ей было прекрасно известно насколько сильно Снейп ненавидит Поттера, но это уже переходит всякие границы.

— Бездействовать?! — гневно воскликнула она. — Использовать его как приманку?! Поттер мальчик, а не кусок мяса!

Благо в комнате они остались втроем, и никто больше не слышал их разговора. Только Грюм стоял на верхней ступени лестницы, вслушиваясь в их спор, а заодно наблюдая, чтобы больше никто не стал свидетелем этого разговора.

Ненадолго в комнате воцарилась гнетущая тишина. Снейп чувствовал волны гнева, исходящие от Минервы. Наверное, если бы она могла испепелять взглядом, профессор зельеварения уже превратился бы в горстку пепла.

— Я согласен, — наконец задумчиво произнес Дамблдор, — с Северусом.

Минерва тихо охнула, не веря, что директор мог согласиться на такое. Из комнаты она вышла первой, кипя от возмущения. Каждое ее движение, пока она стремительно шла через опустевший Большой зал, было наполнено раздражением.

— Вы ведь понимаете, что так будет правильно, — раздался у нее за спиной ровный, лишенный интонаций голос.

Снейп шел за ней следом, при этом его черная мантия раздувалась у него за спиной, словно крылья. Минерва резко остановилась, так что профессор зельеварения едва не налетел на нее.

— Да как Вы смеете, — зло прошипела она, поднимая на зельевара полный ненависти взгляд. — Вы ненавидите мальчика, и потому хотите, чтобы он страдал. Тот, кто сделал его участником Турнира, желает ему смерти, — в ее взгляде на мгновение мелькнуло подозрение. — И Вы только что уговорили директора развязать этому негодяю руки. Теперь Поттер в огромной опасности.

— А у нас появился шанс выяснить, кто этот злоумышленник, — спокойно парировал Снейп, игнорируя пронзающие его гневные взгляды коллеги.

Она злилась: прекрасные серые глаза потемнели, став почти черными, словно бездонная бездна, щеки раскраснелись от залившего лицо румянца, она тяжело дышит, словно только что долго бежала, и тонкие изящные губы были соблазнительно приоткрыты. Даже в гневе она выглядела необычайно притягательной.

— Молитесь, Северус, чтобы с Поттером ничего не случилось, — тихо проговорила она, приблизив свое лицо почти вплотную к Снейпу, так что он почувствовал уже знакомый аромат лилий. — Иначе Вы лично ответите мне за это.

Она смерила Снейпа презрительным взглядом и, резко развернувшись на каблуках, стремительно направилась прочь.

— Зря ты ее разозлил, — появившийся позади Аластор Грюм хлопнул Снейпа по плечу, так что профессор зельеварения слегка покачнулся. — Такая женщина страшна в гневе.

— Не впервой, — хмыкнул Северус, бросив на нового коллегу неприязненный взгляд.

Но кажется, Грюм оказался прав. В этот раз МакГонагалл обиделась по-настоящему. Она принципиально игнорировала любые попытки Северуса заговорить с ней, делая вид, что его просто не существует. Да и выглядела она куда напряженнее, чем обычно, постоянно кидая на Поттера встревоженные взгляды.

Надо сказать, Гарри выглядел не лучше. Никто не верил, что он не бросал свое имя в Кубок огня, считая его лгуном и мошенником. Весь Хогвартс болел за Седрика Диггори, а на Гарри едва не объявили травлю. Даже его лучший друг Рон Уизли перестал с ним общаться. Теперь всюду: в гостиной их факультета, в Большом зале, на уроках Гарри был один. Иногда к нему подсаживалась Гермиона, но было видно, что ей не по себе рядом с ним.

Лея наблюдала за его мучениями несколько дней, и, в конце концов, не выдержала. Она-то сто процентов верила в его невиновность, и ей очень хотелось поддержать Гарри и хоть немного отвлечь от печальных мыслей.

— Привет, Гарри, — приветливо улыбнувшись, Лея плюхнулась на свободное место возле ковыряющего вилкой свой завтрак Поттера, при этом игнорируя удивленные взгляды сокурсников. Ну их к черту! Гарри ее друг, и она его не бросит одного!

— Лея, — похоже он тоже не ожидал, что кто-то из студентов захочет с ним разговаривать.

— Ты обещал полетать со мной на метле, — онаналила себе чай и взялась за ложку, перед ней в тарелке аппетитно дымилась овсяная каша с сухофруктами. — Сегодня после уроков.

Мгновение на лице Поттера читалось недоверие, но очень быстро лицо его просветлело, и он радостно улыбнулся.

— Конечно, я помню. С удовольствием, — он немного помолчал, бросив взгляд на всё еще наблюдавших за ними студентов. — Лея, ты уверена, что хочешь этого? — уже тише спросил он. — Сама видишь, я теперь почти изгой. Общаясь со мной, ты тоже можешь попасть под удар.

— Можно подумать, меня когда-то волновало чье-то мнение, — хмыкнула Лея, уплетая кашу за обе щеки. — И вообще, я друзей не бросаю.

Она весело подмигнула Гарри. Остаток завтрака они провели в неторопливой беседа, обсуждая последние новинки в экипировке для игры в квиддич.

Тем же днем, когда Лея после обеда пришла на стадион, Гарри уже ждал ее. Он был облачен в спортивную форму команды их факультета, и надо признать, она ему очень шла.

— Ну что, готова? — он лихо оседлал свою метлу и чуть взлетел над землей, оглядываясь на замершую в восхищении Лею. — Не отставай.

Девочка села на метлу и посильнее оттолкнулась ногами, быстро набирая высоту. Они носились над стадионом, выписывая в воздухе головокружительные пируэты, до самой темноты. В тот день о своих бедах и невзгодах Гарри ни разу не вспомнил, лишь радуясь, что даже в такое время у него есть настоящий друг.

— Ты уже знаешь, какое испытание тебя ждет на Турнире? — спросила Лея, когда они покинули раздевалку и неторопливо брели в сторону школы.

Гарри отрицательно покачал головой. Для него это была загадка, так же как и для остальных чемпионов.

— Вот бы там можно было летать, — улыбнулась Лея. — Тогда бы ты точно победил. Я буду за тебя болеть.

— Спасибо, Лея, — тепло улыбнулся девочке Гарри, кладя руку ей на плечо. — И спасибо, что веришь мне. Ты настоящий друг.

В быстро сгущающихся сумерках он не заметил, как щеки девочки залил яркий румянец.

Чем ближе наступал день первого состязания, тем напряженнее становилась атмосфера в школе. И тем рассеяннее и молчаливее становился Гарри. В назначенный день Лея встала раньше всех и первой спустилась в Большой зал. За преподавательским столом почти никого не было, только Каркаров о чем-то беседующий с мадам Максим, да ее мать и профессор Снейп. Лея заметила, как учитель зельеварения что-то тихо сказал ее матери, но та лишь что-то коротко ответила сквозь плотно сжатые губы и демонстративно отвернулась. Она вела так себя со Снейпом с самой церемонии избрания чемпионов. Лея как-то пыталась выспросить почему они поссорились, но Минерва ушла от ответа, лишь пояснив, что профессор Снейп, очевидно, до сих пор не вырос, раз позволяет детским обидам руководить своими поступками, из-за которых может пострадать невинный человек. Лея тогда ничего так и не поняла, но переспрашивать не стала. Она очень любила мать, и профессор Снейп ей нравился, хоть она и считала, что он слишком мрачный. И ей ужасно хотелось, чтобы они с ним, наконец, поладили. Но порой ее мама может быть очень упрямой.

Гарри появился минут двадцать спустя, бледный и напряженный. Лее с трудом удалось уговорить его хоть немного поесть. Ей хотелось хоть чем-то помочь ему, но в данной ситуации она была, увы, бессильна. Накануне он рассказал ей, что его ждет на первом состязании, и Лея пришла в ужас — драконы! Да кто ж знает, как с ними справиться?! Это же верное самоубийство.

К счастью, Гермиона предложила использовать манящие чары, чтобы Гарри сумел призвать свою метлу, тогда, возможно, у него будет шанс дожить до конца задания. Ну или он всегда сможет махнуть на всё рукой и просто улететь подальше от этого ужаса.

Посмотрев на часы, Минерва поднялась из-за стола и быстрым шагом подошла к сидящим за факультетским столом Лее и Поттеру. Дочь подняла на нее встревоженный взгляд, но к сожалению, Минерве нечем было успокоить дочь. Она сейчас волновалась точно также.

— Поттер, чемпионы уже ушли. Пора готовиться к первому туру.

Гарри словно нехотя поднялся из-за стола, и вместе с Минервой они покинули зал. Ей тоже было не по себе. Лицо встревоженное, а в глазах тревога. Сошли по каменным ступеням, вышли в холодный ноябрьский день. Минерва осторожно положила руку ему на плечо.

— Не бойся, — чуть дрогнувшим голосом проговорила она. — Держись молодцом. На случай осложнений дежурят волшебники… Главное, сделай все, что сможешь, плохого о тебе не подумают… Ты как, в порядке?

Гарри что-то промычал в ответ. К загону с драконами шли опушкой леса. Когда достигли палатки чемпионов, Минерва остановилась.

— Войдешь сюда к другим чемпионам, — ее голос теперь дрожал гораздо отчетливее. — Будешь ждать своей очереди. Там мистер Бэгмен. Он объяснит, что делать… Счастливо тебе.

Минерва потрепала парня по плечу, чувствуя, как к горлу подступает ком, и молча пошла прочь. Она всё еще считала ужасной ошибкой разрешить Поттеру участвовать в Турнире. Но всякий раз, когда она пыталась заговорить об этом с Дамблдором, он напоминал ей, что для Гарри пути назад уже нет, и обещал, что за ним присмотрят.

Вокруг загона с драконами с помощью волшебства воздвигли высокие трибуны, откуда зрители могли беспрепятственно наблюдать за состязаниями. В противоположном конце загона уже поставили что-то вроде гнезда, в котором лежали золотые яйца — их и предстояло охранять драконам.

Поднявшись в директорскую ложу, Минерва обнаружила, что все места уже заняты, свободным оставалось лишь одно, между Дамблдором и Снейпом. По губам зельевара скользнула ехидная улыбка. Он одарил МакГонагалл насмешливым взглядом, словно спрашивая, что она теперь собирается делать. Она всё еще злилась на Северуса за его стремление подвергнуть Поттера опасности ради того, чтобы выяснить кто пытается ему навредить, но больше всего ее раздражало то, что, несмотря на ее возражения, он упорно считал себя правым, а к ее демаршу относился так, словно его устроил пятилетний ребенок, которого оставили за обедом без сладкого в качестве наказания за плохое поведение.

Гордо вскинув подбородок, она величественно опустилась рядом с зельеваром, демонстративно игнорируя его насмешливый взгляд.

— Вы так и будете дуться на меня до конца года, профессор? — поинтересовался он, делая вид, что рассматривает загон, куда только что выпустили первого из драконов. Турнир вот-вот должен был начаться. — Это по меньшей мере не профессионально.

— Мне не о чем разговаривать с человеком, готовым с легкостью подвергнуть опасности жизни моих студентов, — отрезала Минерва, недовольно поджимая губы.

Северус кисло поморщился, словно его только что заставили разжевать лимон.

— Детский сад, — негромко пробормотал он.

Но видимо недостаточно тихо, потому что Минерва тут же резко повернулась к нему, собираясь обрушить на него всё свое негодование, но в этот момент оглушительно заиграли фанфары, и из палатки чемпионов появился первый участник. Турнир Трех Волшебников начался.

Моментально забыв о Снейпе, Минерва устремила свой взгляд на арену. Ее пальцы нервно сжали деревянный поручень, служивший ограждением для тех зрителей, кто сидел в первом ряду. Зрелище, надо сказать, было завораживающее. Один за одним чемпионы выходили на арену, где им предстояло сразиться каждому со своим драконом, чтобы завладеть золотым яйцом, в котором была скрыта подсказка к следующему этапу Турнира. Схвати были одна зрелищнее другой. Комментаторы не переставали восхвалять мастерство и смекалку участников.

Первым трем чемпионам удалось, пусть и с определенными трудностями, заполучить заветные трофеи. Оставался последний участник. Когда Поттер вышел на арену, трибуны буквально взорвались шквалом аплодисментов. Минерва невольно подалась вперед, неотступно следя за каждым движением своего студента. Северус гадал, что он придумает, чтобы победить дракона. Поттера он всегда считал довольно посредственным учеником. Неплохой потенциал, но слишком много лени. Как, впрочем, и у его отца. Ему не тягаться с такими соперниками, как Крам или Диггори.

Но к его удивлению, Поттер проявил смекалку, использовав манящие чары и призвав свою метлу. Как только парень оказался в воздухе, стало ясно, дракону за ним не угнаться. Он носился над ареной, словно золотой снитч, выписывая замысловатые пируэты. И даже пару раз едва не схватил заветное яйцо, но дракон был начеку. Гарри взмыл вверх, готовясь пойти на разворот, чтобы вновь попытать удачу, но последовавший за ним дракон, видимо слишком натянул цепь, которой был скован, и одно из звеньев, не выдержав, лопнуло, цепь разорвалась, даря опасному животному полную свободу. Трибуны невольно ахнули.

Гарри едва увернулся от острых как бритва зубов дракона, уйдя в крутое пике. У самой земли он выровнял метлу и понесся по направлению к трибунам. Дракон не отставал. У стены парень снова взмыл вверх и, проскользнув точно над директорской ложей, вылетел с другой стороны трибун.

— Берегись! — закричал кто-то из болельщиков, когда над головами ахнувших профессоров пронеслась гигантская тень.

Северус успел заметить лишь драконий хвост с острыми словно кинжалы костяными шипами метровой длины, несущийся точно на них. Сидящая рядом с ним Минерва тихо вскрикнула, понимая, что шипы нацелены точно на нее. В следующую секунду крепкие руки Снейпа обхватили ее за плечи, увлекая куда-то в сторону. Северус прижал женщину к груди, повалив на пол и закрывая от осыпающихся градом деревянных щепок, в которые дракон превратил ограждение и их скамью — она оказалась вспорота ровно в том месте, где секунду назад сидела профессор трансфигурации.

От одной только мысли, что она могла только что погибнуть, Минерву начала бить мелкая дрожь, и она инстинктивно сильнее прижалась ко всё еще обнимающему ее мужчине. Вокруг них зашевелились постепенно приходящие в себя люди. Все были порядком напуганы, но, кажется, никто серьезно не пострадал.

— Ты в порядке?

Минерва подняла глаза и поняла, что находится лицом к лицу со Снейпом. Он всё еще прижимал ее к груди, обеспокоенно глядя на нее. В его глазах больше не было ехидства, он с тревогой разглядывал ее, пытаясь определить пострадала ли она или нет. Странно, она никогда прежде не видела, чтобы он проявлял столько заботы, как сейчас. Его тревога казалась такой искренней.

— Всё хорошо, — от осознания, что она вновь оказалась в его объятиях, ее бросило в жар. И когда она уже спокойно сможет к этому относиться? — Спасибо.

Она попыталась встать, и Северус нехотя разомкнул объятия. Они оба с головы до ног оказались усыпаны мелкой деревянной щепой. Какое-то время пришлось потратить на то, чтобы привести себя в порядок и восстановить трибуну. Минерва всё еще чувствовала легкое смущение от того, что только что произошло, и чтобы Снейп ни о чем не догадался, отвернулась к Дамблдору, который упорно старался выбрать все щепки из своей длинной седой бороды. В результате сделать это он смог лишь с помощью МакГонагалл и ее волшебной палочки.

Когда все вновь расселись по своим местам, Минерва бросила быстрый взгляд на Снейпа. Он сидел рядом, уставившись куда-то на арену, словно пытался кого-то загипнотизировать. На его лицо вернулась привычная маска равнодушия, так что Минерва невольно засомневалась, а не показалось ли ей, что всего несколько минут назад этот холодный и саркастичный человек смотрел на нее с тревогой и заботой.

Когда, наконец, из-за трибун появился Поттер, арена взорвалась оглушительными овациями. Он пронесся над трибунами и, эффектно спикировав вниз, схватил золотое яйцо, высоко подняв его над головой. Все рукоплескали. Минерва радостно всхлипывала, даже не пытаясь скрыть своих эмоций. В ту минуту, ее глаза светились таким неподдельным счастьем, что Северус невольно залюбовался ею. Наверное, впервые за последние четыре года, он был искренне рад, что мальчишка вышел победителем. Ведь это заставляло Минерву улыбаться. А у нее такая красивая улыбка.

Следующий этап Турнира должен был состояться в начале весны, а до тех пор обитателей Хогвартса ждало еще одно приятное событие — Святочный бал. По школе гуляли самые разнообразные слухи, начиная с того, что ради праздника Дамблдор закупил у мадам Розмерты восемьсот бочек хмельной медовухи, и заканчивая слухами, что для выступления на балу приглашена знаменитая группа «Ведуньи». Старшекурсники буквально посходили с ума в ожидании столь грандиозного события. Зато младшим курсам радоваться было нечему. По правилам, на бал могли пойти лишь студенты, начиная с четвертого курса. Для остальных единственным шансом попасть на праздник было стать танцевальным партнером кого-то из старших студентов.

Как Лея не упрашивала мать, Минерва наотрез отказалась нарушать правила, даже ради дочери и чуть не отправила Лею на рождественские каникулы к ее дяде в Лондон.

С Гарри они теперь виделись чаще, вместе садились в Большом зале, много тренировались в полетах на метле. Лея знала, что он так никого и не пригласил на бал, и в тайне была отчего-то уверена, что он обязательно пригласит именно ее. Ведь Гермиона, как оказалось, уже была приглашена, как и Джинни, младшая сестра Рона. А больше у Гарри не было близких друзей-девушек, кроме Леи. И она ждала, когда же он наконец решится.

В последний день перед каникулами на уроке зельеварения им предстояло приготовить целебный отвар. Лея никак не могла сосредоточиться, постоянно думая о Гарри и бале, так что ее зелье скорее напоминало плохо проварившийся суп, но ее это сейчас мало заботило.

— Я слышала, что бал будут открывать чемпионы и их пары, — донесся до нее приглушенный шорох голосов. За соседней партой сидели Элоиза Квинслет и Мария Спиннет, местные сплетницы, у которых всегда можно было узнать самые свежие новости школьной жизни. — Им придется танцевать у всех на глазах. Это так захватывающе, — восторженно прошептала Мария, бросая на подругу восхищенный взгляд. — Вот бы меня кто-нибудь пригласил, пусть даже Поттер.

— Ты что, не знаешь? — округлила глаза ее подруга. — Сегодня утром он пригласил Парвати Патил. Она была на седьмом небе от счастья. Вот везучая, — в голосе Элоизы явственно слышалась зависть.

Лея невольно замерла, чувствуя, как сердце в груди пропустило удар и ухнуло куда-то вниз. Мысли о целебном зелье вылетели у нее из головы. Гарри пригласил другую — это всё, о чем она могла сейчас думать.

— Мисс МакГонагалл, что это Вы делаете? — холодный голос рассек воздух словно удар хлыста, заставив юную ученицу вздрогнуть.

Профессор Снейп навис над ее котлом, словно коршун, с явным удивлением разглядывая его содержимое.

— Я… — Лея невольно запнулась, понимая, что понятия не имеет, что только что делала, и что делать дальше.

От последствий своей рассеянности ее спас звонок. Подхватив сумку, она заспешила к выходу, стремясь как можно быстрее оказаться подальше от однокурсников. Ей просто необходимо было побыть одной.

— Мисс МакГонагалл, задержитесь на несколько минут.

Голос Снейпа перехватил ее, когда Лея уже была уже почти в дверях. Она поймала сочувствующий взгляд Эрика, понимая, что кары за плохую работу на уроке ей всё-таки не избежать. Развернувшись, она со вздохом побрела назад.

— Ваше зелье никуда не годиться, — Снейп ткнул своей палочкой в остатки варева в ее котле с таким видом, будто перед ним стояло жутко воняющее помойное ведро. — Этим скорее можно убить, чем исцелить.

— Простите, сэр, — дрожащим голосом пролепетала Лея, гипнотизируя носки собственных туфель. Поднять взгляд на профессора зельеварения у нее не хватало смелости. — Мне сегодня трудно сосредоточиться.

— Я заметил, — с кислой миной на лице проговорил Снейп и внезапно добавил: — Могу я узнать, что Вас настолько выбило из колеи, что Вы оказались не в состоянии сварить элементарное для Ваших способностей зелье?

Лея удивленно подняла на учителя взгляд. Снейпа никогда не интересовала жизнь студентов. Но сейчас он смотрел на нее выжидательно, словно действительно хотел знать, что у нее случилось. И вдруг так захотелось ему всё рассказать. К горлу подступил комок, и Лея судорожно вздохнула, пытаясь удержать рвущийся из нее всхлип.

Северус невольно нахмурился. Кажется, девчонка вот-вот расплачется. Что же такое у нее произошло? На мгновение он испугался, что что-то случилось с Минервой, но затем отбросил эту мысль, он видел МакГонагалл каких-то два часа назад в учительской, вряд ли за это время что-то могло случиться. Значит, проблема в другом.

— Гарри не пригласил меня на Святочный бал, — срывающимся голосом вдруг проговорила Лея.

В первую секунду Северус решил, что ослышался. Но девочка смотрела на него таким серьезным взглядом, что он быстро понял, она не шутит и со слухом у него всё в порядке. Так она просто переживает, что парень не пригласил ее на танцы?! Сначала остро захотелось выругаться, а потом рассмеяться. Ну точно детский сад, третья группа вторая четверть.

— Нашли из-за чего расстраиваться, — хмыкнул Северус, мысленно радуясь, что ничего экстренного не случилось.

— Вы не понимаете, — моментально надулась Лея. — Мы с Гарри друзья… — заметив скептический взгляд Снейпа, она невольно замолчала, обиженно шмыгнув носом.

— Да. Куда уж мне такое понять, — Северус смерил притихшую девчонку внимательным взглядом. В глазах слезы, губы дрожат, ну точно сейчас расплачется. Как же тяжело с детьми, особенно маленькими девочками. Впрочем, со взрослыми тоже нелегко. По крайней мере, с одной точно. — Открою Вам страшную тайну, мисс МакГонагалл: люди порой совершают ошибки, иногда по незнанию, иногда из-за страха. Если Поттер не пригласил Вас на бал, у него были на то причины… — он выдержал паузу и пожал плечами. — Возможно, он просто испугался, что Вы откажете ему.

— Но я бы обязательно согласилась! — воскликнула Лея.

— Страх — сильное чувство, способное застить даже здравый смысл. Из-за страха получить отказ мы порой совершаем поступки, о которых потом сожалеем всю жизнь. Не стоит за это обижаться. Со временем он поймет свою ошибку.

Лея тяжело вздохнула, поднимая на Северуса свои большие серые глаза. Как у ее матери.

— Спасибо, профессор, — тихо и как-то робко проговорила она.

Удивительно, он никогда не позволял себе подобных разговоров со студентами, но отчего-то он беспокоился за эту своенравную и весьма умную девчонку. Возможно, потому что она ЕЕ дочь? А может потому что, как бы он не старался это отрицать, между ними установилась тонкая незримая связь? Северусу трудно было понять причину. Он знал лишь одно — судьба этой девочки ему не безразлична.

— А Вы, профессор, свершали ошибки из-за страха?

Она смотрела на него своими широко распахнутыми глазами, затаив дыхание. И это было не просто праздное любопытство. Она действительно хотела знать. Для нее это было важно. Важно понимать, что она не одна оказалась в такой ситуации, и что с этим действительно можно справиться.

— Да. Очень давно. И до сих пор жалею об этом.

В комнате повисла тишина, слышно было лишь как тихо булькает зелье в котле, под которым кто-то из студентов забыл погасить горелку.

— Но ведь Вас обязательно простят? — улыбнулась Лея. — Просто нужно больше времени, да?

— Надеюсь.

Кажется, ему удалось ее успокоить, вселить надежду. Поттер теперь у него в долгу. Снова. И что она нашла в этом бездаре?

Подхватив сумку, Лея направилась к двери. На ее лице играла едва заметная улыбка. Что ж, пусть Гарри ее и не пригласил, но они всё равно друзья. А попасть на бал она всё равно сможет, надо просто придумать план.

— Мисс МакГонагалл, — донесся до нее голос Снейпа. Лея невольно замерла. — После рождественских каникул жду Вас на факультативе по зельям. Занятия проходят по вторникам в четыре часа дня.

К Святочному баллу руководство Хогвартса проявило небывалую изобретательность. Замок никогда еще не выглядел так нарядно. Нетающие сосульки свисали с перил мраморной лестницы, традиционные двенадцать елей Большого зала увешаны светящимися желудями, живыми совами из чистого золота и другими волшебными игрушками. Рыцарские доспехи пели рождественские гимны.

В гриффиндорской гостиной яблоку было негде упасть. Старшекурсники готовились к баллу, а ученики младших классов им завидовали. Всем хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на праздник.

— Это очень рискованно, — с сомнением произнес Эрик.

Он, Лея и еще двое студентов с их курса сидели на мягком диване у камина и тихо переговаривались. Всю последнюю неделю Лея тренировала маскировочные чары и под конец у нее стало неплохо получаться. Надолго, конечно, не хватит, но чтобы хотя бы немного побыть на балу, может сработать.

— Да никто не обратит на нас внимание, — отмахнулась она. — Там будет полно народу, все будут веселиться. Ну же, соглашайтесь. Или вы трусите?

На лицах ребят появилось знакомое упрямое выражение, и Лея невольно улыбнулась. Всегда срабатывает. Стоит только заикнуться о трусости, как они соглашаются на что угодно, лишь опровергнуть данное замечание.

— Значит, решено. Операцию начнем ровно в десять вечера.

Парни согласно кивнули.

— Здравствуй, Лея.

Девочка невольно подпрыгнула от неожиданности, стремительно обернувшись. Позади нее стоял Гарри. На его лице было написано смущение.

— Можно поговорить с тобой? Наедине, — он покосился на сидящих рядом Эрика и его друзей.

Лея вспорхнула с дивана, и они с Гарри отошли к лестнице, ведущей в спальни мальчиков.

— Я думал, ты уедешь на каникулы, — начал издалека Гарри.

— И пропустить такое событие, — округлила глаза Лея. — Да никогда в жизни.

— Но ведь младшим курсам не разрешается идти на бал.

По лицу девочки скользнула хитрая улыбка.

— Ну, это мы еще посмотрим, — и она заговорщицки подмигнула парню Лея. — Правда, я думала, что кто-нибудь меня пригласит, но видимо не судьба.

Лицо Гарри залил пунцовый румянец.

— Прости меня, — проговорил он, уставившись в пол. — Я не подумал. Решил, что ты поедешь домой и вообще не захочешь идти на бал со мной. Надеюсь, ты не сильно на меня обиделась.

Лея мысленно вздохнула — Снейп был прав, какие же парни недалекие.

— Ладно, проехали. Не извиняйся, — она добродушно махнула рукой. — Кстати, тебе идет фрак.

Гарри действительно выглядел в нем очень мужественно и в тоже время элегантно. Даже его черные, вечно торчащие во все стороны, волосы сейчас были приглажены, отчего он выглядел куда более опрятно, чем обычно.

К ним подошла высокая черноволосая девушка в розовой мантии — это была Парвати Патил, спутница Гарри на Святочном балу. Лея смерила девушку оценивающим взглядом, но промолчала.

— Повеселись там, — улыбнулась она Гарри, наблюдая, как пара выходит из гостиной.

Ничего, если всё пройдет как надо, она тоже повеселится от души.

Большой зал был украшен как никогда красиво. Стены серебрились инеем, с темного, усыпанного звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них — сотня столиков, каждый человек на десять. На столиках уютно горят фонарики.

Северус занял свое место за одним из столов. Слева от него восседала Помона Стебль в ярко-салатовой мантии, а справа на пышной подушке профессор Флитвик. Из-за своего маленького роста, он едва был виден над поверхностью стола. Напротив расселись другие преподаватели. За соседним столиком уже весело болтали Дамблдор и Людо Бэгмен. Сидящий рядом с Бэгменом Барти Крауч был как всегда молчалив и нервно оглядывался по сторонам. Напротив чинно сидели мадам Максим и Игорь Каркаров. Директор Дурмстранга то и дело бросал на Снейпа испытывающие взгляды, но Северус упорно продолжал их игнорировать. Когда-то Каркаров был Пожирателем смерти, как и Северус, и все последние месяцы пытался поговорить со Снейпом о Темном Лорде, но пока Северусу удавалось избегать действительно серьезных разговор на эту тему.

Когда все расселись за столами, под общие аплодисменты в Большой зал вошли чемпионы Турнира со своими дамами и кавалерами. Впереди них шла Минерва МакГонагалл. Она выглядела ослепительно в изумрудном платье из тончайшего бархата, поверх которого была накинута легкая мантия в тон, струящаяся по ее стройной фигуре словно вода. Черные упругие локоны собраны в высокую прическу и заколоты заколкой в виде лилии с инкрустированным в центе изумрудом. Она вывела чемпионов в центр зала, где им предстояло открыть бал станцевав первый танец, и, убедившись, что все знают что им делать, вернулась за столик Дамблдора. Людо Бэгмен тут же осыпал ее комплементами, галантно поцеловав руку, чем вызвал у Снейпа неожиданный приступ ревности.

Заиграла музыка, и четыре пары танцующих заскользили по залу в медленных аккордах вальса. Вскоре к ним присоединились другие, и танцпол быстро заполнился людьми. Первый танец Минерва танцевала с Дамблдором, затем ее пригласил Бэгмен, а потом Крауч. Под конец даже Каркаров не устоял.

Со своего места Северус лишь молча наблюдал, как она кружится по залу в объятиях то одного, то другого кавалера. На ее щеках играл милый румянец, делая ее еще привлекательней.

— Почему Вы не танцуете, мой мальчик? — пропищал сидящий рядом Флитвик. — Вы могли бы пригласить Минерву. Уверен, она будет рада.

— Сомневаюсь, — буркнул Снейп, наблюдая, как после очередного танца Бэгмен вновь целует МакГонагалл руку. И чего он к ней привязался? Ведь старше нее почти вдвое! Северус невольно сжал кулаки под столом, пронзая сотрудника Министерства хмурым взглядом.

Сил смотреть у него больше не осталось и, встав из-за стола, он стремительно направился прочь из зала. В памяти вдруг всплыл их недавний разговор с Леей. Он рассказывал ей об ошибках, совершенных из-за страха оказаться отвергнутым. И теперь сам снова совершает ту же ошибку. Может вернуться и всё-таки пригласить Минерву на танец?

Он на мгновение остановился, но затем продолжил свой путь. Нет, глупости. Она не согласится с ним танцевать. Для этого даже не нужно быть прорицателем, чтобы понять.

В холле народу было меньше. Разгоряченные танцами, студенты спешили выйти на улицу, где можно было намного остыть. Северус окинул снующих туда-сюда учеников мрачным взглядом, когда его внимание вдруг привлекли две странных парочки: трое ребят и девушка.

Все четверо двигались очень медленно и осторожно и были Северусу не знакомы, хотя он всегда гордился тем, что помнил каждого студента в лицо. Присмотревшись повнимательнее, он заметил легкую, едва уловимую дымку, клубящуюся вокруг них. Всё сразу встало на свои места.

Подойдя ближе, он взмахнул волшебной палочкой, снимая с нерадивых студентов магический морок.

— Так-так, — растягивая слова, произнес он, с каменным выражением лица глядя на застывших от неожиданности студентов, — у нас тут нарушители. Мисс МакГонагалл, мистер Гилбер, мистер Лансен и мистер Фицрой. Надеюсь, вы четверо отдаете себе отчет, что теперь очень долго будете отбывать наказание за столь серьезное нарушение, — в его голосе явственно прозвучала угроза.

Все четверо смертельно побледнели, испуганно прячась за спины друг друга. В конце концов, перед Снейпом стояла только Лея, а трое парней упорно пытались укрыться у нее за спиной. Учитывая, что из всех четверых она была самой маленькой, выглядело это довольно комично, но Северус усилием воли сохранил на лице строгое выражение.

— Минус пятьдесят очков с Гриффиндора, — холодно произнес он, вызвав на лице маленькой МакГонагалл неподдельный шок.

— За что?! — ахнула она, раскрыв от изумления и без того огромные глазища. — Мы просто тренировали чары, чтобы порадовать профессора Флитвика в следующем семестре.

— Еще минус пять за вранье, — безапелляционно добил Снейп.

Лея открыла было рот, но стоящий позади нее Эрик схватил подругу за руку, призывая к молчанию.

— А теперь марш в свою гостиную, — Северус пронзил всех четверых фирменным мрачным взглядом, с удовлетворением отмечая, что эффект подействовал — парни были объяты ужасом, и только девчонка продолжала упрямо смотреть на него исподлобья. Такая же упертая, как и ее мать.

— Лея, пойдем, — Эрик потянул ее за руку, увлекая следом за остальными к лестнице.

— О Вашем поведении, мисс МакГонагалл, мне придется поговорить с Вашей матерью, — вытащил из рукава последний козырь Снейп.

И он сработал. На лице Леи отразилось смятение, смешанное со страхом. Она сбежала вниз по ступеням, напрочь забыв о своих «подельниках», и остановившись перед профессором зельеварения, устремила на него умоляющий взгляд.

— Прошу Вас, профессор, только не говорите маме, — в ее голосе отчетливо сквозили нотки отчаяния. — Она ужасно расстроится. А я не хочу, чтобы этот вечер оказался для нее испорчен, она так давно не веселилась, всё свое время отдавая мне. Папа рассказывал, что когда я была еще маленькой, они часто ходили на танцы — мама прекрасно танцует, но я никогда не видела, потому что потом папа умер, и она больше не танцевала. Я лишь хотела посмотреть, хотя бы одним глазком, — она виновато потупила взгляд, уставившись на кончики собственных туфель.

Северус молча смотрел на нее, не зная, что ответить. Впервые за очень долгое время ему действительно нечего было сказать. Эта девчонка своенравна и упряма, как тысяча ослов, но еще она умна, проницательна не по годам, и очень любит свою мать. Минерва воспитала прекрасную дочь.

Внезапно Лея изменилась в лице, стремительно бледнея. В ее широко распахнутых глазах мелькнул ужас. Северус резко обернулся, как раз вовремя, чтобы закрыть собой съежившуюся от страха девчонку. Из дверей Большого зала в холл вышла Минерва. На ее разгоряченном танцами лице играла счастливая улыбка.

— А, Северус, — она остановилась перед ним, оглядываясь по сторонам, — в зале стало так душно, я хотела немного подышать свежим воздухом. Вы здесь один?

Взгляд ее теплых, лучистых глаз остановился на зельеваре, и Минерва снова улыбнулась, приветливой, открытой улыбкой. Она смотрела на него так спокойно и дружелюбно, словно они никогда и не ссорились. Северус успел позабыть какого это, когда в ее взгляде нет недовольства и ставшей уже привычной строгости. В этот вечер она была необычайно красива. Словно все невзгоды, что свалились на нее за последние годы, волшебным образом исчезли. На одну короткую ночь она позволила себе забыть обо всем, просто отдавшись веселью. И с его стороны было бы нечестно лишать ее этой возможности.

— Один, — коротко ответил Снейп, положив одну руку на талию и отведя локоть в сторону так, чтобы его мантия надежно скрыла прячущуюся у него за спиной девчонку. — Я собирался пройтись по школе, проверить всё ли в порядке.

— Лучше возвращайтесь в зал и как следует повеселитесь, — улыбнулась Минерва, направляясь к парадному крыльцу школы. — Хотя бы попробуйте, Северус. Вдруг Вам понравится? Нельзя же вечно быть таким мрачным.

Когда она скрылась из виду, Снейп резко обернулся, отдернув подол своей мантии, и воззрился на всё еще стоящую позади него девочку. Никогда еще на лице Леи МакГонагалл не было столько раскаяния.

— Спасибо, сэр, — тихо проговорила она.

— А теперь отправляйтесь к себе, — строго проговорил Северус, наблюдая, как Лея, понуро опустив голову, плетется вверх по мраморной лестнице. — Завтра обсудим Ваше наказание, — крикнул ей вслед Снейп.

Он коротко усмехнулся, отметив про себя, что всё же наложенные ею маскирующие чары были не так плохи для ученицы второго курса. Флитвик был бы в восторге.

Из распахнутых дверей Большого зала продолжала литься музыка, отовсюду слышались радостные голоса и звон бокалов. Но Северус чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Кажется, он сказал Минерве, что собирался совершить обход по школе. Вот лучше этим и заняться.

Ведь он не умеет веселиться. Черт, он даже не смог пригласить на танец женщину, которая ему небезразлична! Но во всех своих бедах он виноват сам. Тринадцать лет назад он упустил шанс стать счастливым, позволив Минерве покинуть школу и свою жизнь. В прошлом году он совершил ту же ошибку, не решившись рассказать ей о своих чувствах, когда у него была такая возможность. Теперь она снова на него злится.

Кто он для нее? Просто коллега, раздражающий фактор. Человек, с которым она не переставая ведет словесные дуэли. Бывший Пожиратель смерти. Всё, что у него есть, это его работа в Хогвартсе и клятва, которую он когда-то дал Дамблдору. Что он может ей предложить? Ничего. Минерва достойна большего. Ее жизнь не была легкой, и она заслуживает настоящего счастья.

Ему всегда казалось, что они с ней в чем-то похожи. Оба одиночки, преданные работе. Профессионалы до мозга костей. И не вырваться из этого круга. Но ей удалось, Минерва смогла то, что Северусу оказалось не под силу. Она сумела пойти дальше, создать семью, добиться признания в научном мире. Ее окружают любящие ее люди, друзья, родные. Ей принадлежит всё, чего Северус оказался лишен, но о чем всегда мечтал в тайне. И она сама этого добилась. А вот он не смог.

Так нужен ли ей рядом неудачник?

— Северус, что Вы здесь делаете?

Тихий женский голос вырвал его из плена мрачных размышлений. Снейп поднял глаза и встретился со взглядом прекрасных серых глаза, глядящих на него с удивлением. Только сейчас он понял, что бродя по Хогвартсу в конце концов оказался на знакомом подоконнике напротив двери, ведущей в личные покои заместителя директора школы и декана факультета Гриффиндор. История повторялась. Рождество, ночь, за окном тихо падает снег, а на душе по-прежнему скребут кошки. И этот взгляд, ее взгляд. Теплый, нежный, дарящий успокоение истерзанной душе.

— Сижу. Вы имеете что-то против?

Вот дурак! Сейчас опять всё испортит.

По губам МакГонагалл скользнула едва уловимая улыбка.

— Сидите где хотите, — пожала она плечами и, подойдя к двери, тихонько открыла ее. — Праздник закончился, все разошлись. Возможно, Вам тоже стоит пойти спать.

В памяти всплыли воспоминания о той ночи. Ее теплое дыхание, блеск серых глаз, тихий шепот в темноте. Ее прикосновения обжигали, даря незабываемое ощущение легкости, разжигая в груди чувства, на которые он думал, что уже не способен. Эта женщина способна свести с ума одним лишь взглядом. И Северус почувствовал, что снова теряет самообладание.

Возможно, он еще не упустил свой шанс? Что если…?

Резко встав, он приблизился к замершей у двери женщине практически вплотную. Она едва ощутимо вздрогнула, когда его руки скользнули по ее талии, зарываясь в складках мягкого бархата. Ее лицо было так близко, и можно было утонуть в этих бездонных глазах…

— Северус, — тихий женский голос достиг его затуманенного сознания не сразу, — не нужно.

Она мягко, но настойчиво убрала его руки со своей талии, и, глубоко вздохнув, улыбнулась ему грустной, чуть смущенной улыбкой.

— Мы это уже проходили когда-то. Я не совершу туже ошибку во второй раз.

Ошибка. Для нее та ночь была всего лишь ошибкой.

Очарование ночи вдруг вдребезги разбилось об одно коротенькое слово, и Северус словно очнулся от наваждения. На самом деле они чужие люди. У них нет ничего общего. Их ничто не связывает.

И это полностью его вина…

Комментарий к Часть 8 “Ох уж эта молодость, превратности любви!”

Итак, в этом году это последняя глава. Но в году 2019 у наших героев история пойдет на взлет, обещаю))))

На новогодние каникулы я скорее всего прервусь по причине кучи дел и отсутствия нормального инета.

Поэтому поздравляю всех с наступающим! СПасибо, что были со мной в этом году. Без вашей поддержки я бы столько не написала, так что это, безусловно, ваша заслуга. Спасибо всем, очень вас всех люблю и обнимаю!)

Всем добрых свинок в наступающем году и до новых встреч)))

========== Часть 9 “Тьма сгущается” ==========

Комментарий к Часть 9 “Тьма сгущается”

Итак, надеюсь, все отдохнули и повеселились на праздниках. А мы возвращаемся к нашим баранам))) Поехали!)

Она умерла. Пронизывающий ее холод отступил, и вода больше не впивалась в кожу ледяными иглами. Она медленно погружалась в бездну, закрыв глаза и смирившись с неизбежным. Мутный полумрак вокруг нее сделался ослепляюще белого цвета. Она словно покинула тело, чувствуя незнакомое ей умиротворение. Больше не было страха, тревог, боли. Ее наполнило тихое счастье. И покой… оказывается, смерть — это не так страшно…

Несколькими часами ранее…

— Мам, а ты знаешь каким будет второе испытание для чемпионов Турнира?

Минерва смерила дочь подозрительным взглядом. Последним уроком на сегодня у Леи была трансфигурация, и она задержалась после ее окончания в классе, чтобы немного побыть с матерью. Все ее однокурсники спешили на улицу, чтобы насладиться замечательной погодой в этот на редкость ясный февральский день. Недавно в школе праздновали День Святого Валентина, и многие студенты до сих пор обсуждали полученные валентинки и приглашения на свидания. Лея тоже ждала заветную записку, но их оказалось несколько, и в результате она совершенно запуталась какая из валентинок от кого. Очень хотелось верить, что одна из них была от Гарри, но определить по почерку было очень трудно, тем более, что большинство были написаны при помощи магических перьев, изменяющих почерк.

— Естественно, я знаю, — Минерва открыла рабочий журнал второго курса Гриффиндора и сделала в нем несколько пометок.

Второе испытание было решено устроить завтра, и для этого на Черном озере возвели специальные помосты и трибуны для болельщиков, однако, дабы не разглашать суть испытания, их скрыли с помощью чар невидимости. Чемпионам предстояло за один час отыскать на дне озера и спасти близкого человека, друга или родственника. Сложность заключалась в том, как пробыть под водой целый час. Если участникам Турнира удалось разгадать загадку, спрятанную в золотом яйце, добытом каждым из них в битве с драконом, то у них появлялся реальный шанс пройти и второе испытание.

— Я тоже знаю, — радостно заявила Лея, явно гордясь тем, что она одна из немногих в школе, кого посвятили в эту тайну. — Мне Гарри сказал.

Минерва на мгновение подняла взгляд от журнала и приподняла бровь.

— Полагаю, мистер Поттер придумал, как ему пройти испытание? Вряд ли он способен задерживать дыхание на столь продолжительное время?

Раз Лея в курсе всего, значит, Поттер сумел разгадать загадку с яйцом. Что ж, это уже неплохо. После первого тура соревнований Минерва смирилась, что ему придется идти до конца и пройти все три испытания. Но волноваться за него меньше она не стала. Бедный мальчик, каждый год на него сваливается новая напасть. Умением попадать в неприятности он явно пошел в отца. Джеймс тоже постоянно влипал в передряги.

— Жаброводоросли! — восхищенно воскликнула Лея, едва не подпрыгнув на месте от переизбытка эмоций. — Гениально, правда? Я бы никогда не додумалась.

Минерва несколько удивленно покачала головой.

— Странный выбор, учитывая, как трудно их раздобыть. Не проще ли было использовать заклинание головного пузыря?

Довольная улыбка исчезла с лица ее дочери, уступив место сосредоточенной задумчивости.

— А ты раньше не могла об этом сказать? — недовольно буркнула Лея, за что получила многозначительный взгляд матери.

— А тебе на обед не пора? — Минерва взглянула на часы.

Как бы ей не хотелось побыть с дочерью, но через час ей предстояла весьма необычная встреча: организаторам Турнира предстояло утрясти последние нюансы второго испытания с русалками, живущими в Черном озере, которые должны были сыграть важную роль в предстоящем испытании. А до того Минерве еще нужно было разобраться с бумажной рутиной, являющейся, к сожалению, неотъемлемой частью ее работы.

Видя, что мать занята, Лея не стала канючить, аподхватила сумку с учебниками и, махнув Минерве на прощание, выбежала в коридор. В Большом зале за столом Гриффиндора ее уже ждал Эрик. После провала на Святочном балу они какое-то время не разговаривали, но, в конце концов, он сменил гнев на милость, и они с Леей помирились. Увидев мрачное лицо друга, Лея моментально напряглась.

— Что стряслось? — сходу спросила она, усаживаясь на свободное место рядом с ним и пододвигая к себе блюдо с мясным пирогом. Надо отдать должное, готовили в Хогвартсе отменно.

— Кларксон, — хмуро ответил Эрик. — Он назвал меня грязнокровкой из-за того, что мой отец магл, и я не сдержался. В результате, после обеда у нас дуэль на берегу озера у старого дуба, — он с надеждой повернулся к Лее, умоляюще глядя ей в глаза. — Пожалуйста, пойдем со мной. Ты же знаешь, дуэлянт из меня так себе, а Кларксон совершенно точно придет с дружками. Тогда мне без сомнения конец. Может, стоит рассказать профессору МакГонагалл?

— С ума сошел! — воскликнула Лея, уже представляя, что скажет ее мать, если узнает. — Сами всё уладим. Я знаю парочку атакующих заклинаний, — на ее лице появилась мстительная ухмылка. — Ему точно не поздоровится.

Эдвард Кларксон был третьекурсником-слизеринцем и за последние пару месяцев стал для Леи и ее друзей настоящей головной болью. Как и многие студенты с факультета Слизерин, Кларксон любил задирать нос, хвастаясь чистотой крови в своей семье, а заодно задирать учеников младших курсов. Естественно, обладая обостренным чувством справедливости, Лея пыталась защищать учеников от нападок Кларксона, из-за чего у них постоянно случались конфликты. Благо не обо всех из них знали учителя, иначе потерянных баллов было бы гораздо больше.

Эрик смерил подругу скептическим взглядом, но спорить не стал, понимая, что если Лея загорелась какой-либо идеей, отговорить ее уже не удастся.

В назначенный час они явились к старому дубу. Кларксон и двое его дружков уже поджидали их. Худой и нескладный, с короткими волосами мышиного цвета, Эдвард напоминал Лее кузнечика-переростка. Жаль только характер у него был не таким кротким.

— Я уж думал, не придешь, Гилбер, — он смерил Эрика и Лею презрительным взглядом. — Я смотрю, и подружку свою притащил. Что, одному страшно?

— Не дождешься, Кларксон. Я тебя не боюсь! — Эрик изо всех сил старался, чтобы голос не дрожал, но на последних нотах всё равно дал петуха.

Дружки Кларксона громко заржали, передразнивая тонкий голос Эрика.

— Извинись перед Эриком, — Лея решительно отодвинула друга в сторону и вышла вперед. — Ты оскорбил его отца.

— Я перед грязнокровками не извиняюсь, — надменно хмыкнул Эдвард, смерив сжавшегося позади Леи Эрика презрительным взглядом. Всем прекрасно было известно, что «грязнокровка» было крайне оскорбительным ругательством, не позволительным среди воспитанных волшебников, но Кларксона, похоже, это не волновало. Он намеренно желал задеть Эрика. — А тебе следует тщательнее выбирать себе друзей, МакГонагалл.

— Тебя спросить забыла, — моментально вспыхнула Лея. — Извинись, я тебе говорю.

— И не подумаю!

— Тогда я тебя заставлю, — угрожающе прошипела Лея, пронзая Кларксона испепеляющим взглядом.

Оба одновременно выхватили палочки.

— Что это они там делают? — Барти Крауч прищурился, глядя через плечо Дамблдора куда-то в сторону Черного озера.

Несколько минут назад они встретились с остальными членами делегации и теперь направлялись на встречу с русалками, которая должна была состояться на одном из помостов, собранных для завтрашнего состязания. Помимо Крауча и директора на встрече должны были присутствовать Минерва, Людо Бэгмен, Каркаров с мадам Максим и Снейп.

Минерва проследила за взглядом Крауча и невольно нахмурилась. Двое студентов с ее факультета и трое слизеринцев. Стоят против друг друга с поднятыми палочками на берегу озера под раскидистой кроной старого дуба. Явно готовые пустить палочки в ход. Попахивает дуэлью.

Присмотревшись, Минерва узнала дочь. Лея храбро вышла вперед, держа свою палочку в вытянутой руке, и что-то гневно выговаривала своему оппоненту. Кажется, это был Кларксон, третьекурсник-слизеринец. Недавно она уже отчитывала дочь за ссору с ним. В первый раз он пытался задирать первокурсников, и Лея вступилась, едва не наградив обидчика кактусами вместо ушей. Подоспевший вовремя Снейп успел заблокировать ее магию. Парень остался невредим, но явно затаил злобу. Потому что накануне за обедом в Большом зале они снова сцепились, когда он, проходя мимо, якобы случайно задел Лею, да так, что она едва не упала. В этот раз уже Минерве пришлось разрешать вспыхнувший конфликт. И вот теперь опять.

— Вот непослушная девчонка, — пробормотала Минерва, с самым решительным видом направляясь в сторону дуэлянтов. А ведь она строго настрого запретила Лее связываться с Кларксоном.

Снейп молчаливой тенью последовал за ней. Но он явно не торопился, предпочитая, очевидно, дать именно МакГонагалл возможность вмешаться первой.

Она была уже на полпути к дубу, когда с палочки Леи сорвался серебристый всполох. Щитовые чары Кларксона сработали практически мгновенно, и заклинание Леи отскочило назад, угодив в свою создательницу. Ее подбросило в воздух, и, несколько раз перевернувшись, словно тряпичная кукла, девочка с криком упала в ледяную воду озера.

— Лея!

У Минервы внутри всё оборвалось. Она на мгновение остановилась, пораженная произошедшим. Над поверхностью озера на короткий миг показалась голова ее дочери, Лея забила руками по воде, пытаясь плыть к берегу, но вокруг нее очень быстро появились пузыри, поверхность забурлила, и девочка, едва успев глотнуть воздуха, снова скрылась под водой.

Гриндилоу, — мелькнула в голове страшная мысль. В этой части озера не было полого склона, берег сразу же обрывался на глубину, где и обитали эти твари, здесь озеро ими просто кишело. Мерзкие создания с щупальцами, как у осьминога, маленькими рогами и острыми как бритва зубами. Налетают стаей, хватают жертву и утаскивают на дно.

Через мгновение Минерва уже со всех ног бежала к берегу, находу стаскивая с себя свою изумрудную мантию. Стоящие у самой воды студенты растерянно смотрели туда, где еще минуту назад виднелась голова Леи. Теперь там была лишь волнующаяся гладь озера. Услышав торопливые шаги, они молча расступились, пропуская МакГонагалл к самой кромке воды. Времени на раздумья не было, и, оттолкнувшись от берега, Минерва нырнула.

Ледяная вода обожгла словно огнем, лишая способности двигаться. В мутной воде трудно было что-то рассмотреть. Тишина давила на уши. Чтобы ноги и руки окончательно не онемели, Минерва сделала несколько мощных гребков, разгоняя кровь по венам, и поплыла вниз, туда, где в поднявшейся со дна взвеси и вихре воздушных пузырьков мелькали неясные тени. Плыть в мокром, а потому неимоверно тяжелом, платье было крайне трудно, но она едва ли могла думать об этом.

Лею она заметила практически сразу же. Ее дочь извивалась словно угорь, из последних сил пытаясь добраться до поверхности, но стая гриндилоу облепила ее со всех сторон, постепенно утягивая всё глубже. Минерва потянулась к рукаву за волшебной палочкой и с ужасом поняла, что оставила ее в мантии на берегу. Значит, придется справляться собственными силами.

Подплыв к дочери, она ухватилась за ближайшего гриндилоу, вцепившегося в мантию барахтающейся Леи, и потянула, что есть сил. Но отодрать его от дочери оказалось не так просто, как она рассчитывала. Тогда Минерва расстегнула ее мантию, и та медленно сползла с Леи, уплывая куда-то во мрак вместе с кучкой облепивших ее существ. На короткий миг девочка оказалась свободна, и МакГонагалл потянула ее за собой вверх, помогая всплыть. До поверхности оставалось совсем немного, когда новая волна гриндилоу облепила их. Минерва почувствовала, как мелкие острые зубы впиваются в ее тело, и невольно закричала, выпуская часть воздуха из легких. Она отчаянно отбивалась, пытаясь защитить дочь, но без магии справиться с таким количеством подводных тварей было невозможно. В голове пронеслась паническая мысль, что им не выбраться, но в следующий миг яркий луч прорезал подводный полумрак, и гриндилоу, яростно скаля мерзкие маленькие пасти, отскочили в стороны. Минерва почувствовала, как их с дочерью накрыла чья-то тень, закрывшая на мгновение слабо пробивающееся с поверхности солнце. Подняв голову, она увидела бледное, словно у мертвеца, лицо Снейпа. На нем не было привычной мантии и сюртука, вместо этого он был лишь в белоснежной рубашке, раздувавшейся словно парус, и брюках. Прежде чем нырнуть вслед за МакГонагалл он даже успел избавиться от обуви. Мощными гребками он стремительно приближался к ним, крепко сжимая в руке волшебную палочку. С ее кончика вновь сорвался яркий луч, заставляя оправившихся было гриндилоу снова отпрянуть.

Это дало им еще несколько спасительных секунд, но силы стремительно покидали ее. Ледяная вода делала свое дело, а тяжелое, словно весившее тонну, платье тянуло Минерву вниз. Она видела, что Лее тоже тяжело. В глазах дочери отчетливо читался страх.

Схватив дочь за талию, она из последних сил подтолкнула ее вверх, чувствуя, как тело словно наливается свинцом. Но этого последнего усилия хватило, чтобы Лея оказалась рядом со Снейпом. Северус на мгновение замешкался, и их с Минервой взгляды встретились — в ее глазах он прочитал немую мольбу спасти дочь. Ее не волнует, что станет с ней самой, главное, чтобы Лея выжила. На то, чтобы принять решение ему хватило секунды. Обхватив девочку одной рукой, он сделал мощный гребок, поднимаясь с ней на поверхность. Минерва последовала за ними, но почти сразу же почувствовала, как ее схватили за ноги. С десяток рогатых тварей, скаля желтые клыки, облепили ее, оплетая щупальцами руки и ноги, словно веревками, и утягивая за собой на дно. Она машинально забилась в их тисках, пытаясь высвободиться, но сил больше не осталось. Легкие жгло огнем, перед глазами всё плыло, то ли из-за того, что вода была мутной, то ли из-за нехватки кислорода. Тело сковал холод, ее движения, теперь больше напоминающие судороги, с каждой секундой становились всё медленней, пока, наконец, она не затихла совсем. Она больше не чувствовала боли, когда острые зубы впивались в ее тело, раздирая ткань платья, не ощущала, как холодная вода проникает в легкие, заполняя их. Грязный полумрак вдруг превратился в слепяще яркий свет, окутывающий ее. Она больше не чувствовала пронизывающего холода, ошеломляющей боли или страха. Казалось, ее собственное тело больше ей не принадлежит. Она понимала, что это конец. Но ей не было страшно. Последняя мысль, которая медленно вспыхнула на задворках затухающего сознания, была лишь о том, что ее дочь спасена. А это главное.

— Релассио! — мысленно произнес Северус, и стаю гриндилоу обдало струей кипятка, заставляя их броситься врассыпную.

При виде безвольного тела, парящего в мутных водах озера, ему сделалось страшно. Платье Минервы превратилось в лохмотья, разодранное десятками острых как бритва зубов. Сквозь маленькие ранки алыми разводами растекалась кровь. Мертвенно-бледное лицо сквозь завесу воды казалось восковым и каким-то ненастоящим. На густых ресницах плотно сомкнутых глаз, словно жемчужины, сверкают крошечные пузырьки воздуха. Она не двигалась, словно призрак, паря в темнеющей толще воды.

Выпустив в метавшихся вокруг гриндилоу еще парочку заклинаний, Северус подплыл к МакГонагалл и, обхватив ее поперек спины, устремился вверх. Гриндилоу плавали вокруг кругами, словно стая акул. Они отлично знали, что такое волшебная палочка, и что им против нее не выстоять. Поэтому им лишь оставалось злобно скалиться, наблюдая, как добыча ускользает от них.

Стало тяжелее дышать. Ноги сводило от боли. Помогая себе свободной рукой, Северус, выбиваясь из сил, упорно плыл вверх, туда, где сквозь всё еще мутную пелену неясно светило бледное февральское солнце.

К черту! Он так просто не сдастся. Вокруг постепенно светлело, и это придало ему сил. Он сильнее заработал ногами и, сделав последний отчаянный гребок, вынырнул на поверхность, судорожно глотая холодный свежий воздух. На берегу послышались радостные возгласы и одиночные хлопки.

Стоящий у самой кромки воды Дамблдор взмахнул волшебной палочкой, и Снейп почувствовал, как неведомая сила потянула их с Минервой к берегу, словно на буксире. Они достигли берега меньше, чем за минуту, и Северус осторожно положил бесчувственное тело МакГонагалл на промерзшую землю. Мысли неслись в голове с ошеломляющей скоростью. Сердце стучало так сильно, что казалось вот-вот выскочит из груди, подгоняемое страхом.

— Минерва, ты меня слышишь? — он с усилием тряс ее за плечи, похлопывал по щекам. — Открой глаза. Ну же, Минерва, открой глаза!

В его всегда звучащем ровно и спокойно голосе явственно прозвучали умоляющие нотки. Минерва не реагировала, лишь ее голова безвольно болталась, точно у куклы.

— Мама! — отчаянный крик Леи больше напоминал рыдание.

Явно перепуганный не меньше нее самой Людо Бэгмен пытался удержать вырывающуюся из его дрожащих рук девочку, пока Северус и Дамблдор пытались привести МакГонагалл в чувства. Дело было плохо. Неестественная бледность и посиневшие от долгого пребывания в холодной воде губы делали Минерву похожей на мертвеца.

— Она не дышит, — склонившись над ней, вдруг дрогнувшим голосом прошептал Северус, чувствуя, как его охватывает паника.

Взгляд его лихорадочно блестящих глаз метался между телом женщины, лежащим перед ним, и склонившимся над ней Дамблдором. Лицо директора было хмурым и сосредоточенным. Снейп невольно похолодел, заметив страх во взгляде его голубых глаз, спрятавшихся за стеклами очков-половинок. Никогда прежде ему не доводилось видеть страх в глазах Альбуса Дамблдора.

Директор провел волшебной палочкой над бесчувственным телом своей заместительницы, и с ее кончика, тускло вспыхнув, сорвалась маленькая искорка. Она пробежала по телу Минервы и исчезла меж неплотно сомкнутых губ женщины. Прошло несколько секунд, показавшихся Северусу бесконечно долгими. Вдруг ее спина выгнулась, изо рта хлынула вода, Минерва закашлялась и, судорожно втянув воздух, наконец, задышала.

Снейп облегченно выдохнул, тяжело усевшись рядом с ней на землю. Но взгляда от МакГонагалл не отвел. Ее лицо всё еще было очень бледным, но губы постепенно приобретали свой естественный оттенок. Она медленно открыла глаза.

— Лея… — прошептала она едва слышно. — Где Лея?

Девочка вырвалась из ослабевших рук Бэгмана и бросилась к матери. Минерва слабо обняла дочь, чувствуя, как их обеих бьет дрожь. Лея плакала, уткнувшись носом в складки ее промокшего, изодранного платья.

— Прости меня, — шептала она, содрогаясь от рыданий. — Прости…

А Минерва тихо гладила дочь по голове, чувствуя, как из ее собственных глаз текут слезы, от соприкосновения с ледяной кожей кажущиеся нестерпимо горячими.

— Всё хорошо, — тихо бормотала она, будучи не в силах произнести что-то еще. — Всё хорошо, родная.

Она посмотрела на сидящего рядом Снейпа. На его бледном лице читалось неподдельное облегчение. Со спутавшихся черных прядей всё еще капала вода. Он вернулся за ней, не дал ей погибнуть. Северус Снейп спас ей жизнь.

Дамблдор заботливо накинул ей на плечи ее же собственную мантию, и Минерва сразу поняла, как сильно продрогла. Всё тело болело от бесчисленного количества укусов, которыми наградили ее гриндилоу. Некоторые до сих пор кровоточили.

— Тебе нужно в больничное крыло, Минерва, — голос директора снова звучал тепло, а во взгляд голубых глаз вернулась знакомая лучистость. — И вам двоим это тоже не помешает, — он посмотрел на Снейпа и всё еще не желающую отпускать мать Лею. — Думаю, сегодня юная мисс МакГонагалл получила хороший урок.

Лея снова шмыгнула носом, поднимая на мать полные раскаяния глаза.

— Я никогда больше не буду ни с кем драться, — дрожащим голосом проговорила она. — Обещаю.

На лице Минервы зажглась усталая улыбка.

— Я бы на твоем месте не зарекалась, — слабо усмехнулась она. — Просто постарайся делать это не на берегу озера. Не уверена, что переживу еще один такой заплыв.

— Близко к воде больше не подойду, — клятвенно пообещала Лея под общий смех облегчения.

Минерва попыталась подняться с земли, но стоило ей встать на ноги, как она тут же пошатнулась. Всё тело нещадно болело, да и сил у нее практически не было. Замерший позади Дамблдора Каркаров машинально шагнул вперед, но его опередил Снейп. Не говоря ни слова, профессор зельеварения поднял МакГонагалл на руки и молча направился к замку.

— Не стоит, Северус, — слабо запротестовала Минерва, явно смущенная его действиями. — Я бы и сама…

— Верится с трудом, — буркнул Снейп, избегая смотреть на нее. Его лицо вновь превратилось в непроницаемую маску, но в голосе Минерва к собственному удивлению расслышала нежные нотки.

В его объятиях было так тепло и спокойно, что Минерва невольно прикрыла глаза. Мерный стук его сердца убаюкивал. Ее голова сама собой легла ему на плечо, и она не заметила, как провалилась в глубокий мягкий сон.

Проснулась она уже в больничном крыле. Сквозь приоткрытое окно вместе с ласковыми лучами полуденного солнца в комнату проникали отголоски радостных криков толпы и усиленный магией голос Людо Бэгмена, возвещающий о начале второго состязания Турнира Трех Волшебников. Кажется, она проспала почти сутки. Минерва села в постели, чувствуя себя вполне отдохнувшей и полной сил. Раны на ее теле оказались бережно обработаны и прикрыты повязками, на прикроватной тумбочке дымилась чашка с какао, предусмотрительно оставленная мадам Помфри. Сама лекарь Хогвартса, видимо, несла дежурство на соревновании на случай, если кому-то из участников понадобится помощь.

Минерва как раз допивала какао, когда дверь палаты тихонько скрипнула, и в дверях появилась высокая фигура профессора зельеварения, облаченного как всегда в неизменную черную мантию. На его мрачном лице застыла привычная маска равнодушия, и только в глазах можно было заметить незнакомый блеск.

— Северус, как хорошо, что Вы зашли, — Минерва отставила чашку на прикроватную тумбочку, поправив подложенную под спину мягкую пуховую подушку.

— Как Вы себя чувствуете? — взгляд Снейпа скользнул по ее фигуре и остановился на выглядывающих из-под рукавов ночной сорочки повязках.

Только сейчас Минерва осознала, что одета совершенно неподобающим образом, и машинально натянула край одеяла почти до подбородка.

— Вряд ли я увижу что-то новое, — заметив ее движение, хмыкнул Снейп, вызвав на лице женщины смущенный румянец. — Как Вы?

— Гораздо лучше, благодаря Вам. Надеюсь, мадам Помфри не станет долго держать меня здесь. Укусы гриндилоу уже почти не болят, разве что я теперь похожа на мумию из-за всех этих многочисленных повязок и бинтов.

— Было крайне неосмотрительно кидаться в воду без волшебной палочки, — кажется, он был недоволен ее опрометчивым поступком, но за мрачными интонациями Минерва явственно услышала и что-то еще, похожее на облегчение, словно он был действительно рад, что с ней всё в порядке.

— Вы правы, — глупо было с этим спорить. — Я не подумала, всё произошло так быстро. Северус, — она на мгновение запнулась, словно собираясь с мыслями, и решительно посмотрела на зельевара, — я благодарна Вам … за то что помогли Лее и спасли меня. Теперь я перед Вами в долгу…

— Не стоит, — он подошел к окну и всмотрелся вдаль, где на зеркальной глади Черного озера были установлены на высоких сваях трибуны для болельщиков. Состязание только что началось. — В конце концов, Вы спасли меня от Люпина в прошлом году, если помните.

Минерва совсем забыла про тот случай, когда в конце прошлого учебного года они со Снейпом искали в Запретном лесу Поттера и Блэка, а превратившийся в оборотня Римус напал на них. Минерве тогда удалось обездвижить его практически в последний момент. Допусти она тогда хоть малейшую ошибку, и Северуса могло сейчас уже не быть в живых. Или того хуже, он мог тоже стать оборотнем.

— Значит, мы квиты, — улыбнулась она, наблюдая за глядящим в окно коллегой. На фоне залитого солнцем оконного витража его профиль был едва различим, и трудно было разобрать выражение лица. Впрочем, по его лицу всегда трудно было понять какие эмоции им овладевают. — Простите, если я задерживаю Вас. Вы, должно быть, хотели присутствовать на состязании.

— Думаю, ныряний с меня достаточно, — Северус одним быстрым движением захлопнул окно и обернулся к наблюдавшей за ним МакГонагалл. На мгновение на его лице отразилась нетипичная для него неуверенность. — Если хотите, я могу составить Вам компанию. Мадам Помфри вернется нескоро, а Ваша дочь вместе с другими студентами наблюдает за состязанием. Ее вчера осмотрели, с ней всё в порядке.

Он резко умолк, продолжая внимательно смотреть на МакГонагалл, словно по ее лицу пытался понять прогонит она его или нет. С минуту Минерва молчала, раздумывая над его предложением, а потом ее губы тронула улыбка.

— Буду рада, — она указала на соседнюю незанятую койку, и Снейп молча сел, явно не зная, с чего начать разговор. Выглядел он в эту минуту довольно забавно, так что Минерва решила не мучить своего спасителя. — Лея говорила, Вы позволили ей посещать Ваш факультатив по зельям. Как у нее дела?

— Не в пример лучше, чем были у Вас в ее возрасте, — усмехнулся Северус, заметно расслабляясь. — Она может дать фору многим старшекурсникам в части приготовления зелий…

Впервые на ее памяти они со Снейпом просто беседовали. Не спорили, не пытались уязвить друг друга, а просто болтали… обо всем на свете. Время пролетело незаметно, и когда их беседа оказалась прервана вернувшейся мадам Помфри, Минерва с удивлением поняла, что в этот день она узнала Северуса Снейпа с совершенно новой стороны. И ей эта часть его характера очень понравилась.

***

Время бежало незаметно. Учебные дни сменяли друг друга, затягивая в круговорот нескончаемых дел. И в один прекрасный день, выйдя во двор замка, Северус вдруг отчетливо осознал, что в Хогвартс пришла весна. Ярко светило солнце, согревая своими лучами освободившуюся от снежного покрывала землю. Кое-где уже проглядывали побеги сочной молодой травы. На Гремучей иве набухли почки, она готовилась примерить свой зеленый наряд. Воздух казался свежим и по-весеннему теплым.

Пройдя по мосту, Северус свернул на широкую утоптанную сотнями студенческих ног дорожку, ведущую к домику лесничего. Хагрид порой собирал для него травы в дальних уголках Запретного леса, и Северус решил наведаться в его дом на случай, если у Хагрида найдется кое-что из тех ингредиентов, что в данный момент были необходимы Снейпу для приготовления зелий.

— Северус, как хорошо, что я тебя встретил.

Снейп недовольно скривился, услышав за спиной грубоватый голос Игоря Каркарова. Наставник чемпиона Дурмстранга догонял его, двигаясь по дороге широкими размашистыми шагами. С тех пор, как начался Турнир Трех Волшебников, Каркаров не раз пытался поговорить со Снейпом, но Северусу удавалось избегать нежелательного разговора. Но, по-видимому, в этот раз увильнуть не получится.

— Я несколько занят сейчас, — Северус всё же попытался отложить разговор, но Каркаров будто бы его не слышал.

— Это важно, — с нажимом произнес он, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что вокруг ни души. — Ты ведь тоже чувствуешь ее? — тихо проговорил он, вперив в Снейпа пристальный взгляд.

— Не понимаю, о чем речь, — спокойно произнес Северус.

На самом деле он понимал. Любой Пожиратель смерти, где бы он ни находился, на свободе или в Азкабане, чувствовал жжение в черной метке — знак, который многие из них носили и носят до сих пор с гордостью. За время, проведенное без Темного Лорда, она стала почти неразличима, словно выцвела на коже, но за последний год ее очертания стали всё более заметны. Северус не мог не понимать, что это означает. Дамблдор был встревожен. Но у них не было достаточного количества информации, чтобы делать хоть какие-то предположения. Затем последовали события на квиддичном матче, и стало ясно, те из Пожирателей смерти, кто еще оставался на свободе, ждут возвращения своего господина. Дамблдор был прав. Волдеморт вернется. Но как узнать, кто и как собирается помочь ему в этом. Темный Лорд уже дважды предпринимал попытки возродиться: сперва с помощью философского камня, затем — собственного воспоминания, запертого в дневнике Тома Реддла. Участие Поттера в Турнире Трех Волшебников тоже явно не совпадение, но как они с Дамблдором не старались, проникнуть в суть плана темных сил им не удавалось. И вот теперь Каркаров — явно паникует. Он всегда был трусом. Недаром, на суде именно он сдал многих своих же соратников. Благодаря ему в Азкабане оказался сын Барти Крауча. Этим он заслужил себе свободу, и даже смог найти пристанище в Дурмстранге. Естественно, теперь ему ни за что не хотелось лишиться всего этого. Северус его понимал. И очень хорошо.

— Думаю, ты прекрасно всё понимаешь, — прошипел Каркаров, почти вплотную приближая к Снейпу лицо, его глаза блестели лихорадочным огнем, почти безумным. Резким движением он засучил рукав своей мантии, обнажая покрытое шрамами предплечье, где на смуглой коже явственно был виден оскал черепа с выползающей из него змеей. — Это знак, Северус. И ты не хуже меня понимаешь его смысл.

Снейп машинально коснулся собственной метки, скрытой под одеждой, но тут же опустил руку. Он практически постоянно ощущал жжение. Сперва оно было слабым, едва ощутимым, но теперь становилось всё сильнее.

— Что ты хочешь от меня услышать? — холодно спросил он наставника Дурмстранга. — Мне ничего не известно.

— Не ври мне, — прошипел Каркаров. — Ты был близок к Темному Лорду, так же как сейчас ты близок к Дамблдору. Я должен знать, что происходит. Если Темный Лорд вернулся…

Он резко замолчал, скользнув взглядом куда-то за спину Снейпа. К ним приближались Людо Бэгмен и профессор МакГонагалл. Судя по каменному выражению лица Минервы, Бэгмен успел порядком ей надоесть. Он что-то упоенно рассказывал, активно жестикулируя.

— Вы бы видели их лица, Минерва, — донесся до Снейпа его голос. — Никогда не видел выражения, более глупого, — он громко рассмеялся, явно довольный финалом собственного рассказа. — А, профессор Снейп, профессор Каркаров, — заметив двоих мужчин, он учтиво кивнул им. — Тоже решили прогуляться в такой погожий день? Я вот не устоял, а профессор МакГонагалл учтиво согласилась составить мне компанию.

Северус заметил, как нервно дернулась щека у МакГонагалл, и едва заметно усмехнулся. Похоже, ее снова пора спасать.

— Боюсь, вынужден украсть у Вас профессора МакГонагалл, — игнорируя недовольный взгляд Каркарова, проговорил Снейп и обратился уже к Минерве. — Я как раз искал Вас, чтобы обсудить проблему с Долгопупсом. Вопрос не терпит отлагательств.

— Прошу меня извинить, Людо, — печально проговорила декан Гриффиндора, с трудом скрывая счастливую улыбку. — Вы же понимаете, студенты на первом месте.

— Конечно, конечно, — сокрушенно кивнул Бэгмен, тут же переключаясь на Каркарова. — Игорь, быть может, Вы составите мне компанию? Мне нужно обсудить с Вами некоторые моменты, касательно заключительного этапа Турнира. На озере Крам выступил блестяще….

С этими словами он потащил не успевшего даже возразить Каркарова дальше по дороге.

— Спасибо, — тихо проговорила Минерва, когда они со Снейпом не спеша двинулись назад к замку.

— Такими темпами спасать Вас войдет у меня в привычку, — хмыкнул Северус. — И если хотите знать, Долгопупс действительно провинился — взорвал котел на моем уроке, снова. Его соседа обварило кипятком, оба сейчас в больничном крыле.

— Сколько баллов Вы с него сняли? — со вздохом спросила МакГонагалл.

— Двадцать.

Минерва удивленно приподняла брови.

— Обычно Вы снимаете больше.

— У меня было хорошее настроение.

На лице МакГонагалл отразился явный скептицизм, но комментировать подобное объяснение она не стала.

— Каркаров хотел поговорить с Вами о Темном Лорде? — вместо этого неожиданно спросила она. — Я видела, как он показывал Вам свою метку, — ее голос вдруг сделался напряженным. — Вам что-то известно, Северус? О Темном Лорде.

— Ничего.

Он бросил на идущую рядом с ним женщину быстрый взгляд. Она не смотрела на него, делая вид, что рассматривает окружающий пейзаж. Но по тому, как поджались ее губы, Снейп понял, что ответом она недовольна.

— Вы мне не верите? — чуть насмешливо спросил он.

— Я этого не говорила, — после небольшой заминки медленно ответила МакГонагалл. — Но не стану скрывать, когда два бывших Пожирателя смерти обсуждают своего Повелителя в Хогвартсе средь бела дня, это вызывает некоторые опасения.

— Он не мой Повелитель, — кажется, он произнес это гораздо резче, чем хотел. Слова МакГонагалл его задели.

— Но был им, — пожала плечами Минерва.- К тому же, насколько мне помнится, Вы разделяли некоторые его взгляды.

В следующую минуту рука Снейпа с силой сжала ее запястье, заставляя женщину вскрикнуть от неожиданности. Грубым движением, Северус развернул ее к себе, так что их лица оказались в опасной близости друг от друга.

— У меня были мотивы присоединиться к нему, — тихо, но твердо проговорил Снейп, не спуская взгляда с расширившихся от удивления глаз МакГонагалл. Минерве его голос напомнил шипение змеи. — Но я отказался от них много лет назад. Я дал Дамблдору слово и намерен его сдержать, — его губы неожиданно скривились в насмешливой ухмылке. — Вы как-то сказали, что я живу старыми обидами, не желая замечать, что мир вокруг изменился. Задайте себе вопрос, Минерва — не делаете ли Вы то же самое?

Его взгляд скользнул по ее губам, но в следующее мгновение он также резко отпустил ее и стремительно направился в сторону замка. Мгновение Минерва стояла на месте, пытаясь прийти в себя.

— Я не хотела Вас обидеть, — крикнула она ему вслед. — Простите, если сделала это.

Снейп замедлил шаг и остановился.

— Не беспокойтесь, — произнес он обернувшись. — Чтобы по-настоящему обидеть меня, Вам надо сильно постараться, — он снова усмехнулся, но на этот раз в его улыбке не было обиды или разочарования. — Идемте, — он предложил догнавшей его Минерве руку, и она, на мгновение замешкавшись, взяла его под локоть. — Как только терпение Каркарова иссякнет, Бэгмену придется искать новую жертву. Будет лучше, если к тому времени мы окажемся подальше от него.

Минерва тихо рассмеялась, бросив случайный взгляд на руку своего коллеги, и лицо ее вновь сделалось серьезным. Там, под одеждой, был спрятан знак, который она никак не могла выкинуть из головы. Ее вдруг охватило чувство тревоги. Словно чья-то невидимая рука стягивает на их шеях смертельную петлю, а они мечутся, не понимая, что делать. Что-то определенно грядет. Нечто страшное. И ей остается лишь надеяться, что когда всё случится, они будут готовы.

***

Наступил июнь, и все в Хогвартсе снова заволновались в ожидании финального тура соревнований, который должен был состояться вечером последнего дня экзаменов. Гарри, как участник Турнира, был освобожден от этой ежегодной повинности, но остальным приходилось усердно готовиться. Предполагалось, что его друзья также должны были быть заняты подготовкой к зачетам, но вместо этого они почти всё свободное время проводили с Гарри, помогая ему готовиться к состязанию.

— За меня не волнуйся, — махнула как-то рукой Лея, когда Гарри в очередной раз пытался напомнить ей про экзамены. — Помогая тебе, я выучила заклинаний больше, чем за весь год по Защите от темных искусств. А с остальными предметами у меня проблем нет.

Каждый день они начинали с поиска подходящего места для занятий, а потом практиковались почти до самого вечера. Минерве, в конце концов, надоело натыкаться на них во всех углах и закоулках замка, и она позволила им заниматься в кабинете трансфигурации, когда тот был свободен. А один раз даже показала, как правильно использовать чары Помех. Когда же Лея намекнула, что она могла бы научить Гарри гораздо большему количеству полезных заклинаний, профессор МакГонагалл тут же вспомнила, что ее ждет директор и поспешила прочь из класса, заявив, что не имеет права помогать участнику Турнира. Правда выходя, она как бы невзначай упомянула, что Гарри может пригодиться Компасное заклинание, которое ставило волшебную палочку строго на север — с такой палочкой в ЛАБИРИНТЕ (?) не заблудишься.

И хотя список освоенных заклинаний с каждым днем становился всё длинней, Гарри всё больше нервничал по мере приближения заветного дня.

— У тебя всё прекрасно получится, — пыталась поддержать друга Лея. — И, в конце концов, неважно выиграешь ты или проиграешь, в любом случае Турнир закончится, и все волнения останутся позади.

В день Турнира во время завтрака за гриффиндорским столом было особенно шумно. Рита Скитер издала очередную статью о Гарри, поливающую его грязью. Но никто уже не обращал на это никакого внимания. Лея и Гермиона пытались уговорить друга хоть немного поесть, но из-за волнения Гарри никак не мог съесть даже малюсенький тост.

В конце концов, их прервала появившаяся профессор МакГонагалл и увела Гарри с собой, объяснив, что после завтрака к чемпионам приехали их семьи, чтобы день перед последним соревнованием они могли провести вместе. Лея откровенно недоумевала кто мог приехать к Гарри, не Дурсли же. Но вовремя появившийся Рон объяснил, что приехали его родители, мистер и миссис Уизли — они будут сегодня болеть за Гарри.

После окончания последнего экзамена все потянулись к стадиону. Поле для квиддича изменилось до неузнаваемости. По всему периметру поднялась плотная живая изгородь высотой метров двадцать. В обращенной к трибунам части изгороди зиял проем — вход в лабиринт. Коридор внутри него, образованный густым кустарником, уходил в черноту, от которой по коже неприятно бегали мурашки.

Воспользовавшись тем, что состязание еще не началось, Лея пробралась в самый низ трибун и, проскользнув за спинами о чем-то увлеченно беседующих Людо Бэгмена и Хагрида, подошла к Гарри.

— Волнуешься? — она попыталась ободряюще улыбнуться, но сама не находила себе места от волнения. — Ты справишься, вот увидишь.

Гарри молча кивнул, напряженно вглядываясь в чернеющий проем в изгороди. Тем временем трибуны уже почти заполнились болельщиками, и в центр вышел профессор Дамблдор в сопровождении Каркарова и мадам Максим. Лея поняла, что ей пора возвращаться на трибуну.

— Лея, — в последний момент окликнул ее Гарри, и девочка обернулась в ожидании, — спасибо тебе за всё. Ты права, не важно, кто сегодня победит. Я и так считаю себя в выигрыше, ведь у меня есть такой замечательный друг как ты.

С этими словами он шагнул вперед и на несколько секунд обнял стремительно краснеющую Лею. Кажется, она даже дышать перестала, не веря в собственную удачу.

— Мистер Поттер, — послышался строгий голос. К ним стремительно приближалась профессор МакГонагалл. — Сосредоточьтесь на задании, — сдвинув брови, она недовольно посмотрела на свою дочь, и та, что-то неразборчиво пробормотав себе под нос, поспешила занять свое место среди болельщиков.

Гарри виновато посмотрел на своего декана, но похоже она не собиралась развивать тему. Тем временем к ним присоединились остальные участники Турнира, а также Хагрид, профессор Снейп и профессор Флитвик.

— Мы будем патрулировать лабиринт снаружи, — сообщила участникам состязания профессор МакГонагалл. — Если кто-нибудь попадет в беду и почувствует, что требуется помощь, пошлите в воздух снов красных искр, и мы незамедлительно придем на помощь. Все ясно?

Четверо чемпионов одновременно кивнули.

Гарри делил первое место с Седриком Диггори, и им первым выпал жребий отправиться в лабиринт. За ними последовал Виктор Крам. Последней в лабиринт вступила представительница Шармбатона, Флер Делакур. Минерва с тяжелым сердцем наблюдала, как один за одним участники скрываются в коридоре. Когда туда вошла Флер, изгородь ожила, и проход моментально зарос, превратившись в сплошную стену.

Потянулись долгие минуты ожидания. Небо становилось всё темнее, зажглись первые звезды. Со своего места Минерве была видна массивная фигура Хагрида, маячащая на другом конце лабиринта. Ни Снейпа, ни Флитвика видно не было, но она знала, что каждый из них на своем посту, пристально наблюдает за небом над лабиринтом на случай, если кому-то из участников понадобится помощь. Минерва невольно прислушалась, но кроме шума на трибунах слышно ничего не было. Ни единый звук не проходил сквозь плотную стену зарослей.

Внезапный сноп искр, взметнувшийся над бескрайним зеленым морем, привлек ее внимание. Сердце в груди забилось учащенней. Кто-то из участников попал в беду. Минерва взмахнула волшебной палочкой, и перед ней в изгороди появился проход. Внутри оказалось еще темней, высоченная изгородь бросала на дорожку черную тень, почти полностью заслоняя собой звездное небо. Минерва пробежала несколько развилок, когда впереди на земле показались очертания чьего-то тела, человек лежал без сознания. Держа палочку наготове, она склонилась над телом. Это был Виктор Крам, чемпион от Дурмстранга. Впереди в проходе послышались чьи-то торопливые шаги, Минерва вскинула палочку, но вовремя узнала высокую фигуру Снейпа. На конце его палочки горел тусклый огонек, освещая профессору зельеварения путь. Заметив Минерву, он остановился, оглядываясь по сторонам.

— Мы нашли мисс Делакур, — коротко проговорил он. — Она без сознания, к ней применили Круцио, а когда она лишилась чувств, изгородь едва не поглотила ее. С ней сейчас Флитвик и Хагрид, — его взгляд упал на тело Крама.

— Его оглушили, — пояснила Минерва, чувствуя, как тело сковывает нервное напряжение. — Здесь что-то не так, Северус, — она подняла на коллегу встревоженный взгляд. — Ни Поттер, ни Диггори не стали бы нападать на других участников, и уж тем более использовать запрещенные заклятия, — она невольно огляделась по сторонам, словно ожидая, что кто-то притаился в темных зарослях, окружающих их.

— Что ты хочешь сказать?

Кажется, Северус думал о том же, но предпочитал не озвучивать свои мысли вслух. Их с Минервой взгляды на мгновение встретились.

И тут Крам открыл глаза. Резко, неожиданно, словно специально притворялся, что без сознания, ожидая, когда склонившаяся над ним МакГонагалл потеряет бдительность. Минерва успела заметить затянутые белесой пеленой зрачки, глядящие на нее безучастно, когда в следующую секунду крепкие руки Крама с силой толкнули ее в грудь, отбрасывая далеко от себя. Всё произошло так быстро, что она не успела среагировать. Ее отшвырнуло прямо в изгородь, которая тут же начала оплетать ее, втягивая в самые заросли. Минерва забилась, пытаясь освободиться, но упругие лозы лишь сильнее сжали ее запястья и лодыжки. Одна из веток скользнула по шее, медленно сдавливая ее и лишая возможности дышать. Краем глаза она заметила, как, вскочив с земли и подхватив свою палочку, Крам бросился на Снейпа, и между ними закипела схватка.

— Он заколдован! — прохрипела МакГонагалл, чувствуя, как лоза стискивает горло.

Ее всё глубже утягивало в изгородь. Чем больше она сопротивлялась, тем сильнее ее затягивало. Прикрыв на мгновение глаза, Минерва постаралась максимально расслабиться и почувствовала, как изгородь замерла. Ее рука всё еще крепко сжимала палочку. Этого ей было достаточно.

— Конфринго! — прошептала МакГонагалл.

С конца ее палочки сорвался желтый луч, и, угодив в изгородь, ослепительно взорвался, вырывая из живой стены целый кусок и поджигая остальное. В воздухе запахло паленой древесиной. Лозы и ветви тут же зашевелились, словно змеи уползая вглубь изгороди в тщетной попытке спастись от разгорающегося пожара, и Минерва почувствовала, что снова свободна.

Между тем бой Снейпа и Крама продолжался. Крам действовал очень уверенно, а нежелание Северуса причинить студенту Дурмстранга серьезный вред осложняло его положение.

Всё внимание Крама было сосредоточено на противнике, находящемся перед ним, так чтона оказавшуюся позади него МакГонагалл он не обратил внимания.

— Петрификус Тоталус!

Заклятье ударило Крама в спину точно между лопаток. В туже минуту всё его тело словно парализовало, руки сами собой прижались к туловищу, ноги будто склеились вместе, и, не удержавшись в вертикальном положении, он подобно бревну рухнул навзничь.

— Инкарцеро, — взмахнул своей палочкой Снейп, и в довершение всего Крама тут же опутали веревки, сделавшие его похожим на гусеницу. — На всякий случай, — перехватив взгляд Минервы, пожал плечами Снейп, переводя дыхание. — Ты в порядке? — он обошел лежащего на земле без движения юношу и приблизился к МакГонагалл. На ее щеке виднелся небольшой порез, видимо веткой изгороди задело. — Не двигайся, — он поднял свою палочку и осторожно провел над раной. — Вулнера санентур.

Минерва почувствовала приятное тепло, словно дуновение ветерка, и рана тут же затянулась, словно ее и не было.

— Спасибо, — Минерва машинально коснулась щеки, избегая смотреть на наблюдавшего за ней Снейпа. Вместо этого ее взгляд скользнул по Краму, и МакГонагалл невольно нахмурилась. — Кто-то наложил на него заклятье. Нужно сообщить Дамблдору, — она на мгновение умолкла, глядя куда-то вглубь лабиринта.

Северус безошибочно угадал ее мысли.

— Мы не имеем права вмешиваться, — он удержал ее за руку. — Без позволения организаторов Турнира.

— Но скорее всего именно Крам напал на Делакур, и кто знает, что с Поттером и Диггори. Мы не можем просто так бросить их. Они могут быть в опасности, — в ее глазах зажегся знакомый упрямый огонек. — Доставь Крама к остальным, а я попробую найти Седрика и Гарри.

— Нет, — не терпящим возражений тоном проговорил Снейп. — Ты доставишь Крама, а я найду остальных чемпионов.

Минерва открыла было рот, собираясь возразить, но в последний момент передумала и лишь коротко кивнула. Подняв тело Крама в воздух при помощи заклинания, она направилась в сторону выхода, стараясь держаться на середине дорожки и как можно дальше от изгороди.

Дождавшись, когда она скроется из виду, Северус направился дальше. С момента обнаружения Крама и Делакур прошло уже достаточно много времени. Значит, Поттер и Диггори должны быть уже где-то недалеко от Кубка. Нужно было торопиться. Пламя на конце его палочки колебалось, и тень, меняя очертания, прыгала по живой изгороди. Поворот, затем еще один. Кубок должен быть совсем рядом. Наконец, в конце дорожки забрезжил неяркий свет. И Северус увидел его: метрах в пятистах на невысоком постаменте переливалась серебристым чаша с витыми изогнутыми ручками.

Северус прибавил шагу, но вдруг свет на мгновение мигнул, и он увидел очертания двух фигур, замерших по обе стороны от него. Поттер и Диггори. Оба студента одновременно протянули руки к ручкам Кубка и коснулись его. В тот же миг вспыхнул яркий свет, заставив Северуса зажмуриться. Когда же он открыл глаза, ни Кубка, ни чемпионов в том месте уже не было.

Снейп почувствовал, как по спине сбежала капелька пота. Он со всех ног бросился к постаменту, но там действительно никого не было. Оба юноши исчезли. Но это не было частью состязания. Испытание должно было закончиться в тот миг, когда кто-то из чемпионов коснется Кубка.

Позади послышался приглушенный хлопок. Обернувшись, Снейп увидел Дамблдора. Директор был единственным в Хогвартсе, кто мог использовать трансгрессию на территории школы. За его руку держались Минерва и Грюм.

— Мы опоздали, — проговорил Северус, чувствуя, как внутри него растет тревога, а метка на руке начинает жечь сильнее. — Кубок был порталом. Я не знаю, куда их переместило.

Попытки найти исчезнувших чемпионов не увенчались успехом. Казалось, даже Дамблдор был бессилен. Флер и Крама отправили в больничное крыло. Чемпион Дурмстранга быстро пришел в себя, но хоть как-то прояснить ситуацию не смог, кроме того, что действительно напал на Флер, а затем на Седрика, но был остановлен им и Гарри.

Зрители с трибун ушли, вернувшись в замок. Остались лишь преподаватели и несколько сотрудников Министерства магии, включая Корнелиуса Фаджа. Минерва не находила себе места, нервно вышагивая вдоль опустевших трибун. Самое ужасное — это бездействовать. Нельзя было позволять Поттеру участвовать. А ведь она с самого начала предупреждала, что это может плохо кончиться. Что если он и Диггори убиты? Или вот-вот умрут, и никто не может им помочь?

— Мам, — послышался осторожный детский голосок.

Минерва резко обернулась. В проходе между трибунами стояла Лея и пыталась привлечь ее внимание. Позади нее с ноги на ногу переминались Рон Уизли и Гермиона Грейнджер.

— Вы что здесь делаете? — моментально нахмурилась МакГонагалл. — Всем студентам было велено вернуться в замок.

— Гарри еще не вернулся?

Если Минерва и собиралась наказать студентов, то услышав один единственный вопрос, не решилась. Вместо этого она тяжело вздохнула и лишь покачала головой. В глазах ее дочери стояли слезы, и Минерва обняла ее, крепко прижимая к себе в попытке хоть немного утешить.

Внезапно на краю лабиринта послышалась какая-то возня и чьи-то крики. Минерва стремительно обернулась, чтобы заметить материализовавшуюся словно из воздуха фигуру Поттера. Он шлепнулся лицом на землю и так и лежал с закрытыми глазами. Одной рукой он сжимал Кубок, а второй безвольное тело Седрика Диггори. У Минервы внутри всё оборвалось.

— Гарри! — вскрикнула Гермиона, зажимая рот рукой.

— Возвращайтесь в замок, немедленно! — приказала МакГонагалл встрепенувшимся было студентам и бросилась вместе с остальными к лежащему на земле Гарри.

Лицо мальчика исказила гримаса боли. Первым его достиг Дамблдор. Перевернув юношу на спину, он попытался привести его в чувство. Гарри отпустил Кубок, но лишь крепче прижал к себе тело Седрика. Свободной рукой он ухватил директора за запястье и срывающимся голосом прошептал:

— Он вернулся. Волдеморт вернулся!

Минерва на мгновение замерла, пораженная услышанным. Мимо нее пробегали люди, торопясь помочь Дамблдору. Где-то рядом что-то кричал Фадж. Что-то говорил Грюм. Но она едва ли могла расслышать всю эту какофонию. Она смотрела в мертвые, широко распахнутые глаза Седрика Диггори, чувствуя, как сердце сковывает страх. Самый страшный ее кошмар сбывался на глазах.

***

Она стояла у самого парапета, нервно сжимая холодный металл поручня Астрономической башни. Всё закончилось. Но не так, как все рассчитывали. Корнелиус Фадж отбыл в Лондон несколько минут назад, забрав с собой тело Барти Крауча-младшего, весь год выдававшего себя за Аластора Грюма. Пожиратель смерти был жив, но после поцелуя дементора человеком назвать его уже было сложно.

Гарри остался жив и сейчас находился под присмотром своих друзей и мадам Помфри в больничном крыле. Там же находился и настоящий Аластор Грюм. Дамблдор в своем кабинете вместе с профессором Стебль успокаивал безутешного отца Седрика Диггори. Смерть студента стала ударом для Хогвартса. Но еще страшнее были слова, сказанные Поттером. Темный Лорд возродился. Минерва в этом не сомневалась. У нее не было причин не доверять Гарри, равно как и поверившему ему Дамблдору. Да и Крауч все подтвердил.

Вопрос лишь заключался в том, что теперь делать. Фадж отказывался верить словам Поттера, а единственный свидетель лишился души по вине того же министра магии. Минерва не удивится, если окажется, что Фадж намеренно напустил на Крауча дементора. Если рассказ Поттера подтвердится, это посеет панику во всем магическом мира, и Министерство всеми силами попытается этого избежать.

От одной лишь мысли о Темном Лорде МакГонагалл невольно поежилась. Когда позади нее тихонько скрипнула дверь, и Северус осторожно приблизился и встал рядом, Минерва едва заметно вздрогнула, но не отвела взгляда от кромки Запретного леса. Солнце почти поднялось, и над верхушками вековых деревьев медленно разливался кроваво-алый рассвет.

— Я помню, каково это было, когда он пытался добиться власти в прошлый раз, — каким-то чужим, бесцветным голосом проговорила МакГонагалл, не спуская глаз с горизонта. — Весь тот ужас, бесчисленные смерти, кровь… Не хочу, чтобы Лея тоже прошла через это, — ее голос вдруг предательски дрогнул. — Не хочу, чтобы моя дочь чего-то боялась.

Рука Снейпа накрыла ее ладонь, заставив Минерву, наконец, посмотреть на него.

— Мы этого не допустим, — он старался, чтобы в его голосе звучало как можно больше уверенности. — Твоей дочери не придется проходить сквозь то, через что прошли мы. Обещаю.

Ей сейчас нужна была поддержка, он видел смятение в ее глазах. И пусть он сам не верит в то, что говорит. Главное, чтобы поверила она. Дамблдор прав, нет ничего сильнее надежды. И сейчас Северус пытался дать её стоящей рядом с ним женщине.

Мгновение Минерва смотрела в его глаза, а потом внезапно шагнула к нему и обняла, прижимаясь к его груди. На короткий миг Снейп растерялся, но затем его руки осторожно скользнули по ее спине, бережно сжимая в объятиях.

— Мне страшно, — донесся до него ее тихий голос.

Он не ответил ей, лишь сильнее прижал к себе, уже понимая, что пойдет на всё, лишь бы только она и Лея остались невредимы в надвигающейся войне.

А война будет… сомнений в этом уже не осталось. Горящая огнем метка у него на руке ясно об этом говорила.

========== Часть 10 “Перемены” ==========

Хогвартс. Конец августа 1995 года.

«Мальчик-который-выжил снова лжет» - гласил заголовок на первой странице свежего выпуска Ежедневного пророка. Далее следовала длинная статья об июньских событиях на Турнире Трех Волшебников и громкий вывод о том, что в результате слишком сложного задания и гибели в результате несчастного случая Седрика Диггори, психика Гарри Поттера не выдержала и мальчик едва не сошел с ума.

Северус мысленно хмыкнул, переворачивая страницу. Он уже сбился со счету сколько раз за это лето Министерство магии нападало на Поттера и Дамблдора. Сотрудники Ежедневного пророка не уставали строчить одну статью за другой, поливая директора Хогвартса и его студента грязью. Не то, чтобы ему было жаль Поттера, но не верить в возвращение Темного лорда было весьма глупо со стороны Фаджа.

Уже через несколько дней после событий на Турнире Дамблдор собрал их, чтобы предложить возродить Орден Феникса. В годы Первой магической войны эта организация действовала вполне успешно. Правда, тогда Северус не был ее членом, но уже тогда был о ней отлично наслышан.

Учитывая, какие гонения на Дамблдора объявил Фадж, похоже, в этот раз членам Ордена снова придется действовать тайно. Это усложнит работу, но быть может так даже лучше. Все пережившие прошлую войну члены Ордена подтвердили свое участие. Появились и новые, такие как Кингсли Бруствер, Нимфадора Тонкс… и Сириус Блэк.

От одной лишь мысли о давнем враге Северус невольно сжал злосчастную газету, которую всё еще держал в руках. Мало того, что Дамблдор принял Блэка в Орден, так еще и штаб-квартиру было решено устроить в доме Блэков на Площади Гримо в Лондоне. Теперь Северусу приходилось лицезреть этого мерзавца-беглеца на каждом собрании. Хорошо еще директор не додумался поручать им двоим совместные задания. Тогда бы они точно друг друга поубивали.

Впрочем, Дамблдор не часто привлекал Снейпа к делам Ордена, прекрасно понимая, что ему не до того. У Северуса другое задание, гораздо более важное. И опасное. Как и пятнадцать лет назад, он вновь стал шпионом в рядах Волдеморта. Учитывая, что в прошлый раз Северусу удалось избежать Азкабана благодаря заявлению директора, что он был его шпионом, доверие к Снейпу в рядах Пожирателей смерти сейчас было шатким. А значит, перед ним стояла важная и трудная задача – завоевать вновь доверие Темного лорда. И сделать это будет непросто. Даже не смотря на весьма сильный соблазн для Волдеморта иметь под носом у самого могущественного волшебника современности своего человека.

- Что Вы читаете, профессор? – девичий голосок отвлек Северуса от мрачных размышлений.

Он выглянул из-за разворота газеты, чтобы взглянуть на источник голоса и тут же натолкнулся на выжидательный взгляд серых глаз. Лея МакГонагалл нетерпеливо ерзала в кресле своей матери, явно надеясь на начало беседы. Но Северус лишь молча указал на название печатного издания и снова скрылся за газетой.

До начала учебного семестра оставалось всего несколько дней. В этом году Минерва приехала в Хогвартс раньше обычного и взяла с собой дочь. Оставлять ее в Лондоне с братом она опасалась – уже было несколько нападений на семьи волшебников и маглов. И хотя Министерство списало всё на обычных преступников, все в Ордене понимали, кто на самом деле стоит за всем происходящим.

Лея, судя по всему, не была против попасть в школу на несколько недель раньше. Вот только придумать занятие для этого неугомонного ребенка оказалось не так просто. Пробовали абсолютно все, но только Хагриду удавалось с ней справиться. Правда сейчас школьный лесничий отсутствовал, уехав по поручению Дамблдора, и Лея оказалась предоставлена сама себе. Минерва, как могла, пыталась занять дочь, но и у нее самой дел было невпроворот.

Естественно она также вступила в Орден Феникса, и теперь помимо административной работы в школе она то и дело куда-то исчезала по поручениям Дамблдора. Несколько раз Северус пытался выяснить что именно поручает ей директор, но всякий раз Минерва уходила от ответа. В конце концов, они со Снейпом даже поругались и она попросила его не вмешиваться в ее дела.

Неужели она не понимает, что он за нее беспокоится? Но нет, вместо того, чтобы принять его помощь, Минерва вела себя как истинная гриффиндорка, мол помощь ей не нужна, она сама со всем справится, как всегда. Эти ее попытки казаться независимой и самостоятельной порой ужасно раздражали. Но Северус старался не слишком на нее давить. За последние полгода их отношения явно стали налаживаться. Во всяком случае они стали относиться друг к другу гораздо терпимее, что сильно сократило количество ссор между ними. Да и Минерва перестала вести себя с ним холодно и отстраненно. И Северус всеми силами старался не разрушить то хрупкое перемирие, что воцарилось между ними.

- Где Ваша мать? – послышался его ровный голос.

Поникшая было Лея моментально встрепенулась.

- Скоро придет. Она сказала, что ей нужно привести себя в порядок после… - она запнулась, и Северус с интересом посмотрел на девочку, снова выглянув из-за газеты. – Вообще-то я не знаю, после чего, - растерянно пояснила Лея, ковыряя ложкой стоящую перед ней тарелку с кашей. - Кажется, у нее были какие-то дела, но она мне не рассказывает.

Она расстроено взглянула на своего учителя, но не встретила на его лице ни капли сочувствия. Профессор Снейп вообще не любил демонстрировать эмоции. Правда несколько раз Лея видела его сильно разгневанным. И надо сказать, выглядел он в те моменты очень страшно.

Двери Большого зала распахнулись, впуская в зал Минерву МакГонагалл. Северус невольно нахмурился, наблюдая, как она неспешно идет между пустых столов факультетов. Было лишь утро, а Минерва уже выглядела уставшей. Приблизившись к преподавательскому столу, она с удивлением приподняла брови. Под ее строгим взглядом Лея немного стушевалась.

- Мне профессор Дамблдор разрешил, - виновато проговорила девочка.

Несмотря на то, что в настоящее время Лея была единственным студентом в Хогвартсе, Минерва настояла, чтобы дочь ела за столом своего факультета. Иногда домовые эльфы приносили еду в комнаты Минервы, и тогда мать и дочь обедали или ужинали там. Но пустить студента за стол преподавателей – это, по мнению профессора МакГонагалл, было абсолютно неприемлемым.

- Сегодня такой чудесный день, - улыбнулся со своего места директор, лукаво глядя на свою заместительницу. – Разве можно допустить, чтобы кто-то наслаждался кулинарными изысками наших поваров в одиночестве.

Минерва недовольно поджала губы и величественно опустилась на соседний с директором стул.

- Как всё прошло? – донесся до Снейпа тихий голос Дамблдора.

Он бросил в их сторону внимательный взгляд.

- Есть кое-какая информация, - также тихо ответила МакГонагалл, склонившись как можно ближе к директору. – Нам нужно это обсудить после завтрака.

- Тогда буду ждать тебя в своем кабинете.

С этими словами директор поднялся из-за стола и, пожелав всем прекрасного дня, удалился.

- Мы пойдем сегодня в Хогсмид? – тут же набросилась на мать Лея. – Ты обещала.

На лице Минервы отразилась неуверенность, но Лея столь умоляюще на нее смотрела.

- Да, пойдем, - наконец со вздохом согласилась Минерва. – После того, как я поговорю с профессором Дамблдором, - она перехватила внимательный взгляд Снейпа и улыбнулась ему уголками губ. - Доброе утро, Северус.

- Доброе, - буркнул Снейп, складывая газету.

- Не хотите пойти с нами, профессор? – вдруг спросила Лея.

Минерва невольно поперхнулась чаем, удивленно взглянув на дочь. Надо сказать, Северус был удивлен не меньше.

- Вынужден отказаться, - как можно более равнодушно проговорил он, переводя взгляд с Леи на Минерву. – К тому же не думаю, что мое присутствие будет уместным.

Лея умоляюще посмотрела на мать. Минерва явно сомневалась.

- Да нет, я не против, - с запинкой проговорила она.

Девочка радостно заулыбалась и с удвоенным аппетитом принялась за свой завтрак. Выходя из-за стола, Северус украдкой взглянул на Минерву. Подперев щеку рукой, она понуро сидела, уставившись в пустую тарелку. Судя по встревоженному выражению лица, мысли ее явно не были столь же счастливыми, как у ее дочери.

Хогсмид в любое время года был похож на открытку. Сказочные домики под соломенными крышами, магазины с яркими вывесками, на дверях венки из цветов. Прежде Лея всегда бывала здесь лишь с матерью, так как студентам Хогвартса разрешалось самостоятельно посещать Хогсмид только начиная с третьего курса. И Лея с нетерпением ждала начала нового учебного года, когда она, наконец, сможет ходить сюда с друзьями самостоятельно. От одной только мысли об этом она чувствовала себя необычайно взрослой.

- А ты уже подписала мое разрешение на посещение Хогсмида? – на ходу обернувшись к идущей позади матери спросила она.

Они как раз спускались с холма, откуда открывался живописный вид на деревню, и Лея едва не споткнулась о торчащий из земли корень, из-за чего снова пришлось сконцентрировать внимание на дороге, а точнее – на том, что находится под ногами.

- Посмотрим на твое поведение, - как можно более серьезно проговорила Минерва, в очередной раз мысленно упрекая себя в забывчивости.

Бланк разрешения лежал у нее в кабинете, похороненный под кипой бумаг, и она постоянно забывала исполнить эту простую формальность. Бегущая впереди Лея снова обернулась к ней и сделала страшные глаза, вызвав на лице Минервы непроизвольную улыбку. Можно только представить, как ей не терпится отправиться сюда в компании друзей без родительского надзора. Прям-таки мечта любого ребенка.

- Да подпишу, - успокоила она дочь, и Лея отвернулась, кажется, полностью удовлетворенная ответом.

Впрочем, за следующие несколько дней она непременно задаст этот вопрос с десяток раз. И это будет продолжаться, пока бланк действительно не будет подписан. Эта девчонка при желании может достать кого угодно. Так что забыть об этой маленькой родительской обязанности Минерве точно не удастся.

При одной только мысли об обязанностях, МакГонагалл невольно вздохнула. Если у нее сейчас уже не хватает на всё времени, что будет, когда начнется семестр? Как совмещать ночные задания Дамблдора с преподаванием? Вряд ли студенты оценят, если их учитель заснет прямо посреди урока.

Стоило ей только подумать о сне, как организм моментально напомнил о накопившейся усталости, и Минерва едва подавила зевок. Это была третья бессонная ночь за неделю, и последствия ночного бодрствования скрывать становилось всё труднее. Даже Помона вчера заметила, что она скоро станет похожа на привидение, если будет так себя изматывать. Но разве она может отказать Дамблдору? Тем более в такое время?! Она дала слово, что сделает всё возможное, чтобы не допустить повторения событий пятнадцатилетней давности. И несколько бессонных ночей – небольшая тому цена.

- Вы выглядите уставшей, - погруженная в свои мысли, Минерва не сразу расслышала тихий голос идущего рядом с ней Снейпа.

Он уже несколько раз пытался выяснить, что за задания поручает ей Дамблдор и предлагал помощь, но Минерве, неукоснительно соблюдавшей договоренность с директором хранить всё в тайне (помимо них двоих знали только Кингсли Бруствер и Аластор Грюм), приходилось всякий раз уходить от ответа. Но Снейп проявлял поразительную настойчивость, и, в конце концов, ей пришлось в открытую попросить его не вмешиваться в ее дела. Кажется, его это задело, и какое-то время он в своей привычной манере игнорировал любые ее попытки исправить ситуацию. Минерву же вообще удивляло, что она пыталась помириться с Северусом Снейпом.

Их взаимоотношения заметно изменились за последние полгода. Минерва не чувствовала ставшей для нее привычной холодности и отстраненности в его отношении к ней. Скорее это напоминало некую заботу, не всегда заметную, а порой принимающую довольно своеобразную форму, учитывая тяжелый, нелюдимый характер Снейпа. Порой они подолгу беседовали, сидя в учительской или за завтраком в Большом зале, а пару раз он даже сопровождал ее на прогулку вокруг Черного озера. В такие минуты он словно становился другим человеком: неизменные черствость и угрюмость отступали, и сквозь эту треснувшую маску мрачного равнодушия проступали очертания остроумного, внимательного мужчины. Пожалуй, его даже можно было назвать обаятельным. И это совершенно сбивало Минерву с толку. В какой-то момент она поняла, что стена ненависти и обиды по отношению к этому человеку, которую она старательно выстраивала все эти годы, начала давать трещины. И это ее пугало.

- Тяжелая неделя, - со вздохом проговорила она, украдкой взглянув на коллегу.

Как всегда спокойный. Никакого проявления эмоций. Только взгляд черных глаз неотступно следует за идущей впереди Леей. Минерва невольно прикусила губу. Хоть Северус этого и не показывал, но он явно привязался к девочке. Скорее всего, он и на прогулку-то согласился лишь потому, что именно Лея это предложила.

Чем дольше Минерва наблюдала за их взаимоотношениями, тем сильнее в ней крепло сомнение, правильно ли она поступила, скрыв от Северуса правду о Лее. Что если она тогда ошиблась?

- Возможно, Вам стоит поговорить с директором, - продолжал между тем Снейп. – Ему не следует чрезмерно нагружать Вас делами Ордена.

- Это исключено, - тут же проговорила Минерва, возможно слишком жестко, поэтому добавила уже спокойнее. – Никто кроме меня не сможет этого сделать.

Северус изогнул бровь, не скрывая своего скептицизма.

- И что такого поручил Вам Дамблдор, что Вы столь незаменимы?

Обычно в подобных ситуациях в его голосе всегда можно было уловить отчетливые нотки сарказма, но сейчас их почему-то не было, и Минерва невольно всмотрелась в лицо идущего рядом с ней мужчины. Что это? Искренний интерес?

- Во-первых, Вам это знать вовсе не обязательно. А во-вторых, я не хочу обсуждать это сейчас, - безапелляционно заявила МакГонагалл, многозначительно косясь на идущую впереди Лею.

Судя по выражению лица Снейпа, он был не намерен прерывать «допрос», но упоминание девочки его убедило. Так что остаток пути до Хогсмида они проделали в молчании, погруженные каждый в свои мысли.

Но стоило им ступить на главную улицу деревни, как Лея тут же потащила их в сторону Сладкого королевства – любимейшее место всех студентов Хогвартса. Впрочем, по словам Флитвика, и некоторых преподавателей тоже.

- Мне нужно в лавку лекаря, пополнить запасы ингредиентов для зелий, - проговорил Снейп, наблюдая, как Лея, чуть ли не пританцовывая на месте, во все глаза рассматривает усыпанную сладостями витрину на другой стороне улицы.

- Боюсь, мы не сможем составить Вам компанию, - вздохнула Минерва, многозначительно приподнимая брови. – Но мы можем встретиться позже в «Трех метлах», - она указала на дубовую дверь паба напротив, украшенную венком из чертополоха.

Практически в тот же момент дверь распахнулась, и на пороге возникла фигура темнокожего мужчины в пурпурной мантии и с увесистой серьгой в правом ухе, делавшей его похожим на магловского пирата.

- Кингсли? – удивленно вскинула брови Минерва. – Что он здесь делает?

- Мам, ну пошли уже, - Лея потянула ее за руку, но Минерва больше машинально, чем осознанно вырвала руку из ладони дочери.

– Иди, я тебя догоню, - она на мгновение бросила взгляд на дочь и улыбнулась ей. – Подожди меня в магазине.

Девочка пожала плечами, мол, как скажешь, и поспешила скрыться внутри лавки сладостей.

Теперь ее оттуда за уши не вытащишь, - промелькнула в голове Минервы мимолетная мысль. Но сейчас ее куда больше заботил другой вопрос. Заметив их со Снейпом, Кингсли Бруствер приветливо помахал им.

- А, Минерва, здравствуй, - улыбнулся он, подходя к ним, и кивнул Снейпу. – Северус.

- Что ты здесь делаешь? – на лице МакГонагалл отразилась тревога, и Кингсли поспешил ее успокоить.

- Всё в порядке. Во всяком случае, пока, - он многозначительно посмотрел на коллег по Ордену. – У меня встреча с Дамблдором, но прежде хотел заскочить сюда, повидать друга, - и он указал на паб. – Он может оказаться нам полезен, Дериш Керинг, возможно вы его знаете, у него небольшой магазинчик котлов в конце улицы, - Кингсли понизил голос почти до шепота. – Дериш незарегистрированный анимаг, может превращаться в ворона. Если он согласится помогать нам, это позволит снять часть нагрузки с тебя, Минерва. К тому же, если следить за Яксли будут хотя бы двое, это снизит риск быть раскрытыми. Ты ведь знаешь, как мы ценим твою помощь, - с этими словами он с благодарностью взглянул на застывшую словно ледяное изваяние МакГонагалл. – Что ж, рад был повидаться, но, боюсь, мне пора. Не стоит заставлять Дамблдора ждать.

Снейп дождался, когда Кингсли отойдет достаточно далеко, и резко обернулся к МакГонагалл. И как он сразу не догадался! Минерва анимаг. Не считая Блэка, которому нельзя и носа высунуть из дому, потому что он до сих пор в розыске, в Ордене нет никого, обладающего анимагическими способностями, кроме нее. И естественно, Дамблдор не мог не использовать это.

- Ты шпионишь за Пожирателем смерти? – угрожающе начал он, чувствуя, как внутри всё закипает от гнева. Глупая гриффиндорка! Так рисковать! – Это твое задание для Ордена? Шпионить за Яксли? Ты хоть в курсе, что он один из самых опасных Пожирателей смерти? Он был в ближайшем окружении Темного лорда!

- Да, - она гордо вскинула подбородок, стойко выдержав взгляд Снейпа. – Нам нужно как-то добывать информацию. Это самый продуктивный способ. Яксли многое знает, и делится этим со своей женой. И во время таких разговоров, они не обращают внимание на сидящую под окном их дома кошку. К тому же мне удалось выследить его этой ночью, и теперь мы знаем одно из мест сбора Пожирателей смерти, о котором тебе не было известно. Если повезет…

- Ты хоть понимаешь, что тебя могут убить?! – перебил ее Снейп.

Удивительно, как ему хватило самообладания, чтобы не закричать в голос. Вместо этого, он схватил ее за руку, притягивая ближе к себе. На его побледневшем лице застыла маска ярости, смешанной с вполне откровенной тревогой. Минерва невольно вздохнула, явно не ожидая столь бурного проявления эмоций.

- Сейчас любого могут убить, - возразила она, пытаясь освободить руку из стального захвата Снейпа и оглядываясь по сторонам. Прохожие кидали на них недоуменные взгляды. – Идет война. И если я могу быть полезна Ордену, я готова рискнуть.

- И оставить дочь сиротой? – скривился Снейп, продолжая буравить ее взглядом.

Краска схлынула с лица МакГонагалл в туже секунду. Мгновение она смотрела в лицо Северусу, и тот с удивлением заметил смятение в ее взгляде, но она быстро взяла себя в руки.

- Со своей дочерью я сама разберусь. Вас это не касается, профессор, - убийственно ледяным тоном проговорила она, вырывая, наконец, руку из ладони Снейпа. – Вы, кажется, хотели зайти в лавку лекаря? Не смею Вас задерживать.

Бросив на Северуса гневный взгляд, она гордо прошествовала мимо, пересекла улицу и скрылась за дверью магазина сладостей. Северус на мгновение прикрыл глаза, что-то беззвучно прошептав себе под нос, и быстрым шагом направился в ближайший переулок. То ли он проклинал МакГонагалл за опрометчивость и безответственное отношение к собственной жизни, то ли себя за то, что не сдержался, вновь спровоцировав ссору между ними.

В лавке лекаря пришлось задержаться дольше, чем он рассчитывал. Мистер Спрот, местный целитель и фармацевт, разглядев в Снейпе явного знатока лечебных снадобий, никак не хотел его отпускать, предлагая всевозможные ингредиенты. Выбор у него оказался на редкость разнообразным, и в результате, покинув, наконец, лавку, Северус оказался обладателем такого количества всевозможных порошков, сушеных трав и измельченных в пыль костей магических существ, что мог бы, пожалуй, варить зелья не пополняя запасы целый год.

Минерва и Лея сидели за дальним столиком в пабе мадам Розмерты и о чем-то увлеченно болтали. Перед обеими стояли высокие бокалы с молочными коктейлями, бокал Леи был почти пуст. Кажется, впервые за последние несколько недель он видел МакГонагалл столь беззаботной и расслабленной, словно все тревоги, что так гнетут ее, вдруг волшебным образом отступили. Со дня смерти Диггори и возрождения Темного лорда она всё больше хмурилась, погрузившись в мрачную задумчивость. И Северус понимал почему – она волновалась за судьбу дочери. В ту ночь, на Астрономической башне, он пообещал себе защитить их с Леей, чего бы ему это не стоило. Но позволит ли Минерва ему сделать это? Она всегда стремилась к независимости. И хотя их отношения заметно потеплели с тех пор, Снейп всё еще чувствовал стену отчужденности, что она возвела между ними много лет назад. И сломать ее будет непросто. Словно испугавшись того чувства, что на короткий миг вспыхнуло между ними в ту ночь, она еще глубже спряталась за своей извечной броней профессиональной этики и вежливой отстраненности.

При появлении Северуса улыбка угасла на лице Минервы, уступив место напряженно-отстраненному выражению. Видимо, всё еще злится из-за их спора.

- Просите, что задержался, - он опустился на свободный стул, бросив быстрый взгляд на внушительных размеров сумку Леи, набитую всевозможными сладостями. – Вижу, времени вы зря не теряли.

Лея смущенно покраснела и начала усердно копаться в сумке, шурша разноцветными обертками.

- Вот, - с самого дна она выудила толстенный фолиант в кожаном переплете и протянула его Снейпу. – Мы купили это в книжной лавке – «Опасные яды и нейтрализующие эликсиры». Мне она показалась занятной.

- Решили от кого-то избавиться, мисс МакГонагалл? – приподнял брови Сней. – Столь сложные яды изучают на седьмом курсе, и то не все, - проговорил он, неторопливо пролистывая книгу. - Если мне не изменяет память, подобные книги были едва ли не настольными в магическом обществе восемнадцатого века, когда отравление неугодных было весьма распространено, - он вернул книгу ее новой владелице. - Видимо, кто-то Вам сильно не по душе.

Под его многозначительным взглядом Лея покраснела как рак.

- Вовсе нет, - испуганно залепетала она. – Просто мне стало интересно после прошлогоднего курса по противоядиям. Не подумайте, я не хочу никого отравить… Я просто… - она тяжело вздохнула. – Мне надо в туалет.

С этими словами она выскользнула из-за стола и поспешила скрыться за дверью в дальнем конце зала. Как только дверь за ней закрылась, Минерва тихо рассмеялась, откинувшись на спинку стула. Ее пальцы машинально поглаживали граненый бок бокала с недопитым вишневым коктейлем.

- А ведь я ее предупреждала, - поймав взгляд Снейпа, она легко пожала плечами. – Что с такой книгой под подушкой ее могут неправильно понять.

- Вы не опасаетесь, что она решит попробовать сварить одно из тех зелий? – признаться честно, Северус был удивлен столь спокойной реакции Минервы. Ее дочь только что приобрела книгу с рецептами самых опасных ядов, а она сидит спокойная и невозмутимая. Куда подевалась строгая и педантичная профессор МакГонагалл, которую он знал?

Вместо ответа Минерва взяла книгу в руки и, открыв ее на первой попавшейся странице, протянула ее Снейпу. Северус пробежал глазами ровные строчки, сопровождавшиеся схематичными иллюстрациями, и его брови непроизвольно приподнялись. Ради интереса и подтверждения собственной догадки, он пролистал несколько страниц с другими рецептами.

- Здесь не указаны основные ингредиенты, делающие отвары смертоносными, - он поднял глаза на всё еще хитро улыбающуюся коллегу. – Полагаю, они открываются лишь при использовании определенного заклинания, которое известно лишь Вам?

Минерва коротко кивнула.

- Эта книга заколдована специально для несовершеннолетних студентов, которые не могут дождаться седьмого курса. Так, даже если кто-то и попытается приготовить любой из описанных здесь ядов, такой отвар не будет представлять опасности.

Что ж, умно.

Он протянул книгу МакГонагалл и, когда она взяла ее, их пальцы на мгновение соприкоснулись. Минерва едва ощутимо вздрогнула, и Северус заметил, как ее щеки покрыл почти незаметный румянец.

- Я не хотел Вас обидеть, когда сказал, что подвергая свою жизнь опасности, Вы не думаете о дочери. Вы очень ее любите, это видно. И я сожалею о сказанном.

Мгновение Минерва молча смотрела на него, словно размышляя о чем-то, а потом на ее губах медленно расцвела улыбка.

- Не волнуйтесь, Северус, - усмехнулась она, одаривая зельевара насмешливым взглядом. – Чтобы по-настоящему обидеть меня, Вам надо сильно постараться.

Черт, а ведь она передразнивает его, вспомнив его же собственные слова, сказанные ей в прошлом году, когда он «спас» ее от назойливости Людо Бэгмена. Северус невольно усмехнулся, глядя в смеющиеся серые глаза и вдруг понимая, что мог бы смотреть в них вечно.

Возвращение в Хогвартс проходило в куда более непринужденной атмосфере. Минерва заметно повеселела, охотно участвуя в обсуждении особенностей приготовления зелья забывчивости. Она с интересом наблюдала, с каким воодушевлением Лея пыталась переспорить собственного преподавателя. Никто из учеников Хогвартса никогда не рисковал не то что спорить, даже просто возразить суровому и мрачному профессору зельеварения, прекрасно осознавая, к каким печальным последствиям это может привезти не только для самого студента, но и для факультета в целом. Но Лею, похоже, это совершенно не заботило – настолько она была поглощена обсуждением.

И надо сказать, Северус тоже. С Леей он вел себя совершенно иначе, чем с остальными студентами. В его голосе не было сарказма и привычной холодности, и даже взгляд черных, всегда глядящих с ледяным равнодушием, глаз сейчас излучал непривычное тепло.

Они были похожи, сейчас Минерва видела это, как никогда отчетливо. И от одной лишь этой мысли ей вдруг стало страшно. Сомнения и страхи, одолевавшие ее в последнее время, вновь вернулись.

Что же ей делать?

Дебаты утихли лишь, когда они вошли в вестибюль школы. Лея тут же унеслась в башню Гриффиндора разбирать покупки и клятвенно пообещав матери не перебивать себе аппетит перед обедом сладким. Северус же ненавязчиво увязался за Минервой, предложив проводить ее до ее комнат. На ее лицо вернулось задумчивое выражение, и он усиленно пытался придумать, как бы отвлечь ее от неприятных мыслей. Но к его удивлению, Минерва сама начала разговор.

- Лея порой бывает слишком назойлива, - проговорила она, когда они шли по галерее второго этажа. – Спасибо, что проявили терпение сегодня.

- Она не доставила неудобств, - пожал плечами Снейп. – А ее познания не перестают удивлять. Если она выберет стезю зельевара, то с большой долей вероятности добьется успеха.

- Не уверена, что хотела бы этого, - Минерва невольно покосилась на коллегу. – Почему Вы не женились, не завели детей? – вдруг спросила она.

Столь неожиданный вопрос несказанно удивил Снейпа.

- Полагаете, из меня вышел бы хороший муж и отец? – усмехнулся он.

- Я не знаю, - тихо ответила Минерва, останавливаясь возле двери, ведущей в ее личные покои. Она на мгновение замерла, положив ладонь на дверную ручку, но так и не открыв ее. От Снейпа не укрылось, как напряглись ее плечи, и в следующую секунду она резко обернулась, устремляя на зельевара полный решимости взгляд. – Северус, я…

- А, Минерва, вот Вы где.

Добродушный голос Альбуса Дамблдора заставил МакГонагалл замолчать. Спустившись с лестницы, ведущей в башню ЗОТИ, директор бодрым шагом подошел к замершим в ожидании коллегам и повел рукой в сторону своего спутника.

- Позвольте представить, профессор Айзек Бейли, любезно согласился преподавать у нас древние руны, пока профессор Бабблинг в отъезде. Айзек, это профессор Снейп, преподаватель зельеварения и декан факультета Слизерин, и…

Стоящий рядом с ним мужчина в коричневой мантии, расшитой золотой нитью, приветливо улыбнулся.

- Дайте угадаю, Вы Минерва, заместитель директора, - не дав своему новому начальнику договорить, он аккуратно взял Минерву за руку и слегка коснулся губами кончиков ее пальцев. – Профессор Дамблдор очень Вас хвалил.

- Профессор МакГонагалл, - машинально поправила Минерва, явно польщенная столь галантным обращением. – Я думала, Батшеда успеет вернуться к началу занятий, - она вопросительно взглянула на хитро прищурившегося Дамблдора.

Видимо опять что-то задумал.

- Она прислала сову с известием, что не вернется в Англию до середины следующего года. Семейные дела порой отнимают слишком много времени, - философски вздохнул директор. – Но, - его взгляд скользнул по МакГонагалл и Снейпу, - семья важнее всего.

У Дамблдора была особенность, которая порой приводила Минерву в трепет – его взгляд из-за стекол очков-половинок смотрел так, словно он видел душу человека насквозь, и мог прочитать самые сокровенные мысли. Вот и сейчас у нее возникло странное чувство, словно он знает о чем она думает… и что только что собиралась сделать.

Минерва отвела взгляд, украдкой рассматривая нового коллегу. Высокий, статный, с приятными мужественными чертами лица, только взгляд карих глаз, хоть он и улыбается, кажется немного надменным. Явно уверенный в себе человек. И должно быть хороший специалист.

- Я был бы Вам весьма признателен… профессор, - сделав небольшую, но заметную паузу, произнес Бейли, не спуская с Минервы внимательного взгляда, - если бы Вы согласились показать мне Хогвартс и его окрестности, - заметив удивленный взгляд МакГонагалл, он мягко улыбнулся. – Дело в том, что я здесь впервые. Мои учебные годы прошли в Дурмстранге, где моя семья жила долгое время, прежде чем вернуться в Англию.

Минерва неуверенно взглянула на директора, но получила едва заметный утвердительный кивок.

- Красивая пара, - как бы между прочим заметил Дамблдор, с довольным видом наблюдая, как Минерва и Айзек, о чем-то тихо беседуя, медленно идут по коридору в сторону парадной лестницы.

Стоящий рядом с ним Снейп молча сдвинул брови, чувствуя, как его рука, спрятанная в складках мантии, непроизвольно сжимается в кулак.

Комментарий к Часть 10 “Перемены”

Часть является вступительной перед наверное одними из самых важных событий в этой истории, поэтому не слишком емкая и содержательная, уж простите))

========== Часть 11 “Меж двух огней” ==========

— Это возмутительно!

Сидящие на диване профессора Флитвик и Синистра молча переглянулись, наблюдали за тем, как их коллега раздраженно вышагивала по комнате из угла в угол, похожая на разъяренную львицу. Несколько минут назад Минерва буквально ворвалась в учительскую, кипя от гнева, и добиться от нее мало-мальски вразумительного объяснения удалось не сразу. Причиной столь бурного негодования оказалась (кто бы сомневался!) Долорес Амбридж, новый преподаватель защиты от темных искусств, присланная Министерством магии следить за делами в Хогвартсе. Северусу она не понравилась с самого начала, когда во время речи директора на пиру по случаю начала учебного года позволила себе перебить его, а затем произнесла длинную пространную речь, после которой всем стало ясно — эта женщина принесет школе исключительно проблемы. Фадж явно прислал ее следить за Дамблдором и Поттером, но она развила настолько бурную деятельность по«наведению порядка в школе», что никто решительным образом не знал, как теперь это остановить.

Чаще других доставалось (и снова, кто бы сомневался!) гриффиндорцам, и Минерва, естественно, не могла оставаться в стороне, когда к ее студентам относились несправедливо. В результате это выливалось в частые ссоры между двумя профессорами и, в конце концов, привело едва ли не к открытому конфликту.

Северус несколько раз пытался вразумить МакГонагалл, она со вздохом соглашалась, и даже какое-то время действительно терпеливо сносила все придирки Амбридж, но хватало ее ненадолго, и через какое-то время споры возобновлялись.

В этот раз камнем преткновения должен был стать Поттер. Этот выскочка постоянно провоцировал Амбридж, и закончилось всё тем, что она применила к нему заколдованное перо, при использовании которого не требуются чернила, а всё написанное на пергаменте проявляется на руке пишущего, при этом процедура сопровождается всеми болевыми ощущениям как при порезах. Теперь, в дополнение к молнии на лбу, студент-гриффиндорец стал обладателем шрама на руке в виде короткой фразы: «Я не должен лгать». По словам мадам Помфри, шрам останется на всю жизнь. Не то, чтобы Северус сильно переживал за Гарри, в конце концов, парень сам виноват, что не в состоянии вести себя более осмотрительно с Долорес Амбридж, куда больше его беспокоила Минерва. Ее импульсивность могла сыграть с ней злую шутку.

— Она, как преподаватель, имеет право наказывать учеников, — спокойно произнес Снейп, наблюдая за мечущейся по комнате МакГонагалл.

Женщина резко остановилась, вперив в зельевара возмущенный взгляд.

— Но не такими же методами! — воскликнула она. — Может нам еще вернуть подвешивание за пальцы и розги!

— Если потребуется, — послышался от двери тоненький голосок с характерным придыханием, сопровождающийся неизменным «кхе-кхе», при звуке которого Северус невольно поморщился.

Все резко повернули головы — в дверях стояла Долорес Амбридж, окидывая присутствующих внимательным взглядом. При этом на ее жабьем лице играла слащавая улыбка. Она снова напомнила Северусу жабу: пухлая и приземистая, с глазами навыкате в обрамлении кожистых мешков.

Жеманно улыбаясь, она прошла в комнату, но остановилась в нескольких шагах от замершей, точно ледяное изваяние, МакГонагалл. Минерва даже не пыталась скрыть своего негодования.

— Простите, дорогая, — обратилась к ней Амбридж, — но мне показалось, возможно ошибочно, что вы недовольны моими действиями.

— Недовольна?! — моментально начала закипать Минерва, но тут же постаралась взять себя в руки, бросив быстрый взгляд на Снейпа. — Вы искалечили ученика!

— Не искалечила, а наказала за непослушание и нарушение дисциплины, — не переставая улыбаться, поправила ее Амбридж. — Полагаю, речь идет о мистере Поттере. Что ж, это даже хорошо, потому что я и сама собиралась обсудить с вами, профессор, поведение этого студента, учитывая, что он учится на вашем факультете, — она снова кхекхекнула.

Минерва демонстративно скрестила руки на груди, глядя на “коллегу” сверху вниз. По сравнению с высокой и стройной МакГонагалл, низенькая и пухлая Амбридж смотрелась совсем блекло.

— Боюсь, мистер Поттер совершенно не знаком с правилами поведения в школе в общем и на уроках в частности, — продолжала тем временем Амбридж, смерив МакГонагалл оценивающим взглядом. — Он постоянно пытается срывать уроки, ведет себя неподобающим образом, мешая другим ученикам получать столь необходимые им знания, — в этот момент Минерва едва слышно хмыкнула, но Амбридж, кажется, пропустила этот «укол» мимо ушей. — А теперь он еще к тому же бессовестно врет, пугая студентов, утверждая, что всем грозит смертельная опасность от некоего темного волшебника, — она наигранно рассмеялась, словно это была самая большая глупость, какую ей только доводилось слышать в своей жизни. — Мы взрослые люди и понимаем, что всё это, конечно же, неправда, но студенты напуганы.

— И вы решили, что вам позволено применять к ребенку физические наказания, да еще и систематически на протяжении целой недели?

— Да, позволено, — сказала Амбридж, улыбаясь так широко, словно только что проглотила на редкость сочную муху. — И если мистер Поттер продолжит распространять скверные и вредные истории в целях саморекламы, мне придется прибегнуть к еще более жестким мерам.

Губы МакГонагалл вытянулись в такую узкую линию, что были почти не видны. Темные брови нахмурены, крылья носа угрожающе раздуваются — Северусу она напомнила хищную птицу, готовую заклевать своего обидчика до смерти.

— Всё, довольно, — угрожающе процедила она, сверкнув глазами. — Я иду к Дамблдору.

Она с решительным видом обогнула стоящую перед ней женщину и направилась к двери, в которую как раз входил профессор Бейли. Заметив гневный взгляд Минервы, он растерянно замер, переводя непонимающий взгляд с одного коллеги на другого.

— Директор Вам не поможет, милочка, — лилейным голоском проговорила Амбридж, помахав в воздухе свитком пергамента, скрепленным свежей сургучной печатью.

— Что это? — подозрительно сощурилась МакГонагалл, не спуская глаз с пергамента.

Амбридж медленно, с достоинством развернула свиток и молча протянула его Минерве. На несколько минут в комнате повисла гробовая тишина. Глаза профессора МакГонагалл двигались то вправо, то влево, и чем дольше она читала, тем сильней они щурились.

— Абсурд, — пробормотала она, поднимая глаза на наблюдавшую за ней всё это время Амбридж. — Министерство магии не могло издать такой декрет.

Губы профессора ЗОТИ расплылись в слащавой ухмылке, а в крошечных глазках ярким огнем светилась победа.

— Вы сомневаетесь в подписи министра, Минерва?

По лицу МакГонагалл пошли красные пятна, кажется, ее уже трясло от гнева. Подошедший к ней Снейп молча забрал из ее дрожащих рук пергамент и быстро прочитал его. Так и есть, разрешение применять к провинившимся студентам физические наказания.

— Ваши методы средневековые! — возмущенно воскликнула МакГонагалл. — Это же школа, а не тюрьма, где к заключенным применяют пытки!

— Вы сомневаетесь в методах Министерства? — лицо Амбридж вдруг потемнело, словно кто-то невидимый одним быстрым движением стер с него улыбку. Теперь она смотрела на МакГонагалл с нескрываемой ненавистью. — Может, вы и в министре сомневаетесь? Учтите, Минерва, я не потерплю измену.

— Измену?! — чуть не задохнулась от возмущения МакГонагалл, нависая над Амбридж точно башня. — Да как вы…

Договорить она не успела. Подбежавший к ней Бейли схватил ее за руку, закрывая от прожигающего ее взгляда Амбридж.

— Ну же, дамы, не нужно ссориться, — примиряюще заговорил он, мягко, но настойчиво оттесняя горящую праведным гневом МакГонагалл к двери. — Мы все здесь делаем общее дело. Давайте не будем рубить сгоряча, — его рука как бы сама собой скользнула вокруг плеч Минервы. — Вам нужно успокоиться, а позже мы всё обсудим… спокойно… как цивилизованные люди. Идемте, Минерва, давайте-ка прогуляемся. Погода сегодня чудесная…

Не переставая болтать о всяких пустяках, он вывел МакГонагалл из учительской, и дверь за ними с тихим шорохом закрылась сама собой. Амбридж посмотрела им вслед с мрачным удовольствием и, забрав у всё еще стоящего рядом Снейпа свиток с декретом, уселась в одной из кресел, окинув притихших преподавателей строгим взглядом.

— Обстановка в Хогвартсе хуже, чем я предполагала, — надменно произнесла она. — Но ничего, я наведу здесь порядок.

Северус слушал ее вполуха, всё еще продолжая смотреть в сторону двери, за которой скрылись Минерва и Айзек. С первого дня появления в Хогвартсе, Бейли не переставал увиваться за МакГонагалл. И хотя она не отвечала на его ухаживания, сохраняя профессиональную дистанцию, Северус не мог не заметить, что они часто сидели рядом за преподавательским столом в Большом зале, а однажды он даже видел, как Бейли сопровождал Минерву на прогулке вокруг Черного озера. В тот день он едва сдержался, чтобы не наслать на ненавистного профессора древних рун какое-нибудь изощренное проклятье. Тогда он с удивлением понял, что ревнует. И это чувство вот уже несколько месяцев сжигало его изнутри. Но что он мог? Ведь, по сути, они с Минервой чужие друг другу люди. У него нет на нее никаких прав. Ухаживать за женщинами он не умеет, да и никогда в жизни Минерва не ответит на его ухаживания. Однажды она уже сказала, что не согласилась бы стать его женой, даже если бы он был последним мужчиной на земле. У него никаких шансов. Но ненависти к Бейли сей факт совершенно не умаляет.

***

Она ужасно волновалась. Руки предательски дрожали, сжимая древко метлы. Она готовилась к этому дню, она ждала его с нетерпением, а теперь ей было до ужаса страшно. Раздался стартовый свисток, и Лея оттолкнулась ногами от земли, взмыв над стадионом вместе еще с двумя кандидатами.

Сегодня проходили отборочные испытания в команду Гриффиндора по квиддичу, и Лея была в числе трех студентов, желающих занять вакантное место охотника. Надо признать, соперники у нее подобрались серьезные: Мэри Адамс училась на шестом курсе, заядлый игрок в квиддич, управлялась с метлой так, словно родилась с ней, а Квентин Торван, пятикурсник, своей массивной, накаченной фигурой ради квоффла мог сбить любого игрока команды противника. По сравнению с ними хрупкая Лея имела бледный вид. Анджелина Джонсон, сменившая Оливера Вуда на посту капитана сборной, вместе с еще несколькими игроками изображали команду-противника. Как только все были готовы, испытания начались.

Лея припала к древку метлы, быстро набирая скорость и закладывая головокружительный вираж, садясь на хвост Анджелине, у которой находился квоффл. Девушка быстро оглянулась, оценивая ситуацию, резко отклонилась от пронесшегося мимо Торвана, отпихнула ногой метлу Адамс, и устремилась к кольцам, но Лея не отставала. Поравнявшись с капитаном команды, она сделала обманный маневр, а затем, сжав метлу коленями и полностью освободив обе руки, выбила мяч из рук Анджелины. Она успела заметить удивление в глазах девушки и ее удовлетворенную улыбку. Эта маленькая победа придала Лее уверенности, страх быстро испарился, а в голове зазвучал голос Гарри Поттера: «никогда не сомневайся в себе, ты отлично летаешь… у тебя всё получится».

Пролетая над почти пустыми трибунами, она поискала его глазами, но Гарри там не было. И лишь позже Лея вспомнила, что сегодня был его последний день отбывания наказания у профессора Амбридж. Вот несносная жаба!

Задумавшись о Гарри, она не заметила подлетевшего Торвана. Сила, с которой он врезался в нее, едва не сбросила Лею с метлы. Квоффл оказался в руках Квентина, и Лея, проклиная свою беспечность, резко бросила свою метлу в крутое пике, вновь садясь на хвост сопернику. Черта с два! Она так просто не сдастся!

— Я победила! Я в команде!

Минерва невольно подпрыгнула от неожиданности, выронив из рук перо, которым делала очередную пометку в эссе Невилла Долгопупса, которое как раз проверяла. До ужина еще оставалась пара часов, и она рассчитывала за это время доделать всю бумажную работу. Но ее надеждам, очевидно, было не суждено сбыться — она поняла это в тот миг, когда счастливая до нельзя Лея ввалилась в ее кабинет, заливаясь радостным смехом и аж пританцовывая от переполнявших ее эмоций.

— В какой еще команде?

Минерва не сразу поняла, о чем речь. Но взглянув на календарь на рабочем столе, она быстро сообразила, о чем говорит Лея, и, выйдя к ней из-за стола, обняла дочь.

— Поздравляю, дорогая, — ласково проговорила она, целуя новоиспеченного охотника в макушку. — Я тобой очень горжусь.

Лея как всегда тараторила, рассказывая как проходило испытание и какие фигуры чуть ли не высшего пилотажа ей приходилось выделывать в воздухе, а Минерва с улыбкой слушала дочь. Лея совершенно точно пойдет по ее стопам, в этом она не сомневалась.

— Рон Уизли выбран вратарем вместо Вуда, — сообщила Лея.

— Но разве он хороший игрок? — нахмурилась Минерва, вспоминая, что на занятиях мадам Трюк младший из братьев Уизли показывал скорее средние умения. — Мисс Джонсон уверена, что сделала правильный выбор?

— Это лучшее из того, что было, — пожала плечами Лея. — Надеюсь, на матче со Слизерином он покажет себя лучше, чем сегодня. Да и Гарри обещал потренировать его. Мне он очень помог в том году, — Лея внезапно помрачнела. — Амбридж не позволила ему перенести сегодняшнее отбывание наказания, и ему пришлось пропустить испытание. Терпеть не могу эту ведьму!

— Лея, — укоризненно покачала головой Минерва. — Во-первых, «профессор» Амбридж, а во-вторых, учись держать себя в руках. С Долорес Амбридж шутки плохи. Постарайся не портить с ней отношения.

— Но ведь ты так делаешь, — удивилась Лея. — Все знают, что вы с ней постоянно спорите.

Минерва невольно прикусила губу. Отлично, показала ребенку дурной пример!

— Я ее коллега, и мы можем с ней не сходиться во мнении по некоторым вопросам.

— Мы с ней тоже не сходимся во мнении по некоторым вопросам.

— Ты ученица, а она — твой учитель, — Минерва тяжело вздохнула и внезапно улыбнулась, — пусть и не очень компетентный. Но ты всё равно должна относиться к ней с уважением, — она взглянула на дочь самым серьезным взглядом. — Я очень тебя прошу, милая, пообещай, что не станешь совершать тех же ошибок, что и мистер Поттер.

Под ее строгим взглядом Лея невольно стушевалась.

— Обещаю, — со вздохом проговорила она.

— Вот и славно, — улыбнулась Минерва. — Теперь остается самое важное.

Лея с любопытством посмотрела на мать. Губы МакГонагалл тронула многозначительная улыбка.

— Растереть в порошок команду Слизерина, — заговорщицким тоном проговорила она. - В этом году Гриффиндор должен получить Кубок школы по квиддичу.

***

За проливным октябрем пришли ноябрьские заморозки. Выпал первый снег, укрыв местами еще зеленую траву тонкой простыней белого инея. Утро матча выдалось холодным и ясным. Напряжение в воздухе витало страшное. Еще бы, ведь в прошлом году матчи не проводили, и все обитатели Хогвартса изнемогали от желания насладиться любимым зрелищем. Даже деканы факультетов, всегда пытающиеся сохранять хотя бы видимый нейтралитет, перестали задавать домашние задания своим студентам, намекая, что появившееся за счет этого свободное время им стоит проводить в тренировках. Профессор МакГонагалл практически открытым текстом заявила, что тот факт, что Кубок школы по квиддичу уже два года стоит в ее кабинете, ее полностью устраивает, и она рассчитывает, что так будет и впредь. Нельзя сказать, что это заявление как-то облегчило команде жизнь.

После окончания уроков все потянулись на стадион. Северус пришел одним из первых и занял место в первом ряду. Его цепкий взгляд пристально оглядывал стремительно заполняющиеся трибуны. Почти две трети болельщиков носили алые и золотые цвета, но перекричать фанатов его факультета всё равно оказалось не так просто.

— Прошу Вас, Минерва, — донесся до него знакомый голос.

Северус стремительно обернулся. На трибуну как раз поднялись Дамблдор, Бейли и МакГонагалл. Айзек учтиво пропустил Минерву вперед, так чтобы она смогла занять свое неизменное место рядом с комментатором. Ли Джордан что-то весело ей сказал, и она лишь молча кивнула, взволнованно окидывая стадион внимательным взглядом. Волнуется. Хочет, чтобы ее львята победили. Северус тоже этого хочет. В смысле, чтобы победил Слизерин, разумеется. Но если бы сейчас ему предложили в обмен на проигрыш его команды шанс избавиться от Бейли раз и навсегда, он бы не раздумывая согласился.

Их с Минервой взгляды на мгновение встретились, и она коротко кивнула ему в знак приветствия. А раньше улыбалась. Это всё Бейли виноват, не иначе. Северус невольно сжал кулаки, но в этот момент на поле показались обе команды, и пришлось переключить внимание на игру. Мадам Трюк дала команду к началу, и матч начался.

Битва на поле развернулась нешуточная. Игроки метались над стадионом, выделывая настолько замысловатые кульбиты, что наверное им позавидовали бы игроки профессиональных команд. Северус увидел Лею в форме охотника, которая очень ей шла.

Никогда прежде он не видел на лице девочки настолько сосредоточенного выражения. Ее чрезмерно серьезный вид почему-то его рассмешил, и он улыбнулся едва заметно, самыми уголками губ, невольно чувствуя гордость за этого ребенка. Сейчас она как никогда напоминала ему Минерву в студенческие годы, когда та тоже была охотником гриффиндорской команды.

— С мячом Джонсон, — комментировал между тем Ли Джордан, — она овладела квоффлом, какой игрок эта девушка, я годами это твержу, а она не хочет со мной встречаться…

— ДЖОРДАН! — раздался рядом возмущенный голос МакГонагалл.

— Биографический факт, профессор, для оживления репортажа… Она уходит от Уоррингтона, обводит Монтегю, она… ох… ее настигает бладжер от Крэбба, Монтегю перехватывает квоффл и устремляется к кольцам соперника… Отличный бладжер Джорджа Уизли, точно в голову Монтегю, он выпускает квоффл, мяч у Кэти Белл… пас назад Леи МакГонагалл. Новый охотник Гриффиндора уворачивается от бладжера и устремляется к кольцам Слизерина…

Минерва взволнованно подалась вперед, ее взгляд неотступно следовал за крошечной фигурой ее дочери, стремительно несущейся над полем. Комментарии Ли Джордана разносились над стадионом. Общий гам, улюлюканья толпы, крики и пение песен-кричалок.

— Лея пасует Кэти, та снова возвращает мяч Леи! — закричал Ли. — Лея… перед ней один только голкипер… БРОСОК…. А-а-а! Гол! Гриффиндор открывает счет!

Толпа взорвалась бурными овациями! Северус посмотрел на Минерву — она радостно аплодировала, в ее глазах стояли слезы радости и небывалой гордости за дочь. Сидящий рядом с ней Бейли что-то шептал ей на ухо.

Между тем мяч оказался у команды Слизерина, и их игрок устремился к одиноко парящей на противоположном конце стадиона фигуре Рона Уизли. Болельщики Слизерина во всю мощь орали унизительную песню, стараясь выбить Рона из колеи.

— С квоффлом Уорригтон, он приближается к кольцам, — комментировал Ли, стараясь перекричать песенку, — он уже недосягаем для бладжеров, перед ним только голкипер…

Трибуны Слизерина загрохотали еще громче.

— … это первое испытание для нового голкипера Гриффиндора, талантливого новичка команды… Держись, Рон!

Восторженный рев на трибуне Слизерина: Рон спикировал, растопырив руки, и квоффл пролетел между ними прямо в среднее кольцо.

— Слизерин сравнял счет! — раздался голос Ли среди воплей и свиста болельщиков. — Не унывай, Уизли!

Но все подбадривания оказались безрезультатными. Всего через полчаса игры счет был уже пятьдесят — двадцать в пользу Слизерина. Ситуация быстро становилась катастрофической. Единственная надежда была на Поттера.

Носясь над полем, Лея нашла взглядом Гарри. Он парил над стадионом, высматривая снитч, то и дело уворачиваясь от пущенных в него бладжеров. Метрах в десяти от него кругами летал Малфой. И вдруг Гарри резко спикировал…

Толпа взорвалась криками. Поблизости от слизеринских шестов парил крохотный золотой мячик. А слева, прильнув к метле, серебристо-зеленым пятном несся к земле Малфой.

Снитч обогнул подножие одного из шестов и полетел к противоположным трибунам; эта перемена курса была на руку Малфою — теперь он находился ближе. Гарри развернул «Молнию» и понесся следом, старясь как можно скорее нагнать ловца Слизерина.

— Он не успеет, — взволнованно прокричала пронесшаяся рядом Анджелина, напрочь забывшая о квоффле.

Казалось все на поле следят за этим решающим поединком. Лея раздумывала всего секунду. Развернув метлу, она помчалась навстречу преследующим снитч игрокам.

— Кэтти, — прокричала она, — дай мне пас! Дай пас!

Летящая с квоффлом Кэтти Белл удивленно обернулась к ней, не снижая при этом скорости и ловко увернувшись от нацеленного на нее бладжера. Мгновение на ее лице читалось абсолютное непонимание, но затем она разгадала план Леи и коротко кивнула. Обе девушки устремились к цели, перебрасывая мяч друг другу. Трибуны оглушительно кричали.

Размахнувшись, Кэтти со всей силы швырнула мяч, но в последний момент она едва не соскользнула с метлы, и квоффл отклонился от нужной траектории. Лея метнулась за ним. На мгновение перед глазами мелькнуло бледное лицо Драко Малфоя. Парень успел вильнуть в сторону в последний момент, чудом избежав столкновения. Драгоценные секунды для него оказались потеряны, и трибуны Гриффиндора разразились радостными криками в тот миг, когда пальцы Гарри сжали маленький, рвущийся на свободу снитч.

— Гриффиндор победил! — заорал что есть силы Ли Джордан.

И тут Бах!

Бладжер ударил Гарри точно в крестец, и он свалился с метлы. К счастью, высота была всего метра четыре. От удара о промерзшую землю Гарри едва не выпустил свою добычу. Он услышал пронзительный свисток судьи, возмущенные крики и свист с трибун, а потом панический крик Леи:

— Гарри, ты цел?

Она приземлилась рядом с ним и, отбросив метлу, кинулась к нему, чтобы помочь встать.

— Цел, конечно, — проворчал он и взял ее за руку.

Мадам Трюк реяла над одним из слизеринских игроков, что-то разгневанно крича.

— Это Крэбб, — зло зыркнула в их сторону Лея, — он запустил в тебя бладжером, когда ты уже поймал снитч.

— Не без твоей помощь, — улыбнулся ей Гарри. — Ловко ты помешала Малфою.

— Жаль, я не загонщик, — плотоядно улыбнулась Лея, — иначе ему бы не поздоровилось куда больше.

Ее глаза светились от счастья, ведь они победили в ее первом матче. Мгновение они с Гарри смотрели друг на друга, словно не решаясь сделать шаг навстречу.

— Что, Поттер, спас Уизли от позора? — послышался гнусавый голос. Позади них приземлился Драко Малфой. Белый от ярости, с деланной улыбкой на лице. — Хуже вратаря я не видел… но он же на помойке родился.

Гарри не ответил. Он повернулся к своим игрокам: они приземлялись один за другим с ликующими криками, молотили кулаками по воздуху — все, кроме Рона, который слез с метлы возле шеста и в одиночестве поплелся к раздевалке.

— Мы хотели еще пару песенок сочинить! — крикнул Малфой. — Но рифм не нашли к «толстой» и «уродине», хотели про его маму спеть. И к «бездарному тупице» — это про его отца…

Фред и Джордж, пожимая руки Леи, услышали эти сова и напряглись, повернувшись к Малфою.

— Не надо, — сказала стоящая рядом Анджелина и схватила Фреда за руку. — Он проиграл, вот и злится, ничтожество.

— Но ты ведь любишь эту семейку, Поттер? — продолжал издеваться Малфой. — Каникулы у них проводишь? Как только вонь эту выносишь. Хотя, пожив у маглов, небось и помойке рад?

Гарри и Лея одновременно вцепились в Джорджа, в то время как Анджелина и Кэти вдвоем удерживали Фреда, рвавшегося к Малфою, а тот смеялся им в лицо. Лея поискала глазами мадам Трюк, но та всё еще отчитывала Крэбба.

— А может, ты помнишь, как воняло в доме у твоей матери, — пятясь, продолжал Малфой, — и в свинарнике Уизли узнаешь родной запах?

Лея почувствовала, как Гарри отпустил Джорджа, и они оба одновременно рванулись к Малфою. Кто-то из девочек закричал, пытаясь их вразумить, но было слишком поздно. Кулаком, в котором всё еще был зажат снитч, Гарри со всей силы ударил Малфоя в живот. Парень упал, корчась от боли, а Гарри и Джордж наносили один удар за другим, пока внезапно их не отбросило назад силой заклятия.

— Вы что делаете!

С поднятой волшебной палочкой к ним бежала бледная профессор МакГонагалл. Малфой скорчился на земле, подвывая, словно побитый пес, из носа текла кровь. У Джорджа вспухла губа. Фреда насильно удерживали три охотницы, а позади хихикал Крэбб.

— Никогда в жизни не видела такого поведения! — Минерва пронзила поднимающихся с земли Гарри и Джорджа яростным взглядом. — Марш в мой кабинет! Оба! Немедленно! — рявкнула она.

Следом за ней они поплелись в замок. На декане Гриффиндора был шарф факультетских цветов, трясущимися руками она сорвала его с шеи и, скомкав, швырнула куда-то в угол, когда оба студента следом за ней вошли в ее кабинет.

Она зашла за свой стол, дрожа от ярости, и воззрилась на своих учеников, точно статуи замерших по другую его сторону.

— Ну? С подобным безобразием я еще не сталкивалась. Двое на одного! Объяснитесь!

— Малфой спровоцировал нас, — выдавил из себя Гарри.

В этот момент дверь кабинета приоткрылась, в образовавшемся проеме показалось взволнованное лицо Леи. Она нашла глазами свою мать и собиралась что-то сказать, но не успела.

— Закрой дверь! — рявкнула Минерва, и Лея, вздрогнув, исчезла. Она перевела взгляд обратно на двух учеников. — Спровоцировал? — выкрикнула она и так хватила кулаком по столу, что клетчатая жестянка соскочила с него и высыпала имбирных тритонов на пол. — Он только что потерпел поражение! Конечно, он хотел вас спровоцировать! Но что такого он мог сказать, чтобы вы вдвоем…

— Он оскорбил моих родителей, — прорычал Джордж. — И мать Гарри.

— И вместо того, чтобы предоставить мадам Трюк разбираться с этим, вы решили потешить публику магловским мордобоем? Да вы представляете себе, что вы…

— Кхе-кхе.

Гарри и Джордж разом обернулись. В дверях стояла Долорес Амбридж, закутанная в зеленую твидовую мантию, которая довершала ее сходство с гигантской жабой. На лице у нее была гнусная улыбка, не сулившая явно ничего хорошего.

— Не могу ли я вам помочь, профессор МакГонагалл? — спросила она самым ядовитым и одновременно ласковым тоном.

По лицу МакГонагалл пошли красные пятна.

— Помочь? — сдавленным голосом повторила она. — Что значит «помочь»?

Все с той же мерзкой улыбкой Амбридж вошла в кабинет.

— Я думала, вы с благодарностью примите помощь еще одного представителя руководства.

— Вы неправильно думали, — Минерва демонстративно повернулась к ней спиной. — А вы двое слушайте внимательно. Мне безразлично, как вас спровоцировал Малфой, пусть даже оскорбил каждого члена ваших семей. Ваше поведение отвратительно. В качестве наказания я на неделю оставляю вас после уроков. И если вы когда-нибудь еще раз…

— Кхе-кхе.

Минерва прикрыла глаза, словно моля небо о терпении, и повернулась к Амбридж.

— Я думаю, они заслуживают более сурового наказания, — сказала та, и улыбка на ее жабьем лице сделалась еще шире.

Минерва резко открыла глаза.

— К сожалению, — она попыталась ответить Амбридж такой же улыбкой, но она скорее напоминала судорогу, — здесь существенно, что думаю Я, коль скоро они на моем факультете.

— Вынуждена вас огорчить, дорогая Минерва, — просюсюкала Амбридж, роясь в своей сумке. — Сейчас вы убедитесь, что существенно как раз МОЕ мнение… да где же он… министр только что прислал… ах, вот он!

Она вытащила пергамент, развернула, неизвестно зачем откашлялась и начала читать:

— «Декрет об образовании номер двадцать пять…»

— Неужели еще один, — с досадой буркнула Минерва.

— Да-да, — с улыбкой подтвердила Амбридж. — Итак, кхе-кхе: «Отныне генеральному инспектору принадлежит решающее слово в определении наказаний, санкций, а также лишении привилегий, данных ученикам Хогвартса, и право изменять таковые наказания, санкции и ограничения привилегий, определенные преподавателями». Подписано: Корнелиус Фадж, министр магии, кавалер ордена Мерлина первой степени и т.д. и т.п. — Она свернула пергамент и, не переставая улыбаться, спрятала его в сумку. — Итак… я полагаю, нам придется навсегда запретить этим двоим играть в квиддич, — объявила она, глядя поочередно на Гарри и на Джорджа.

— Запретить нам? — словно не своим голосом прошептал Гарри, растерянно оглядываясь на своего декана.

— Да, мистер Поттер, я думаю, пожизненная дисквалификация будет вам наукой, — Амбридж улыбалась по весь рот, даже не пытаясь скрыть своего злорадства. — Но я не фанатичка, профессор, — снова обратилась она к МакГонагалл, застывшей, как ледяное изваяние. — Остальные члены команды могут продолжать играть. Они не проявили склонности к насилию. Ну… всего хорошего.

Когда дверь за ней закрылась, Минерва медленно осела в кресло.

— Профессор, — как-то совсем тихо позвал ее Поттер.

— Идите, — устало проговорила она, будучи не в силах посмотреть на своих учеников. — Вы ее слышали.

— Но…

— Идите, я сказала, — прикрикнула на них МакГонагалл.

Переглянувшись, оба студента понуро поплелись в коридор. Оставшись одна, она еще какое-то время молча сидела в кресле, не двигаясь, словно статуя, а затем подошла к окну и, распахнув его, прикрыла глаза, чувствуя, как ледяной воздух приятно холодит разгоряченное лицо.

Где-то позади снова тихонько скрипнула дверь.

— Мне жаль, — послышался приглушенный мужской голос, и Минерва почувствовала руку на своем плече.

— Поздравляю, профессор, — она обернулась и взглянула на стоящего рядом Снейпа ледяным взглядом. — Теперь у команды Слизерина прекрасные шансы взять Кубок школы. Должно быть, вы очень рады.

— Не особо, — всё также спокойно произнес он, продолжая смотреть на замершую перед ним женщину. — Но я обещаю, Малфой понесет наказание.

— Да брось, — отмахнулась от него Минерва. — Что толку.

Она попыталась обойти его, чтобы вернуться к столу, но Северус удержал ее за плечи.

— Мне правда жаль, — произнес он, заглядывая ей в глаза. Его голос звучал на редкость мягко и нежно.

Минерва всмотрелась в его лицо и вдруг судорожно вздохнула, словно в попытке сдержать рвущийся из груди всхлип.

— Я так надеялась… — прошептала она севшим голосом.

Не говоря ни слова, Северус притянул женщину к себе и нежно обнял. Она спрятала лицо в складках его мантии и тихо вздохнула, расслабляясь. Он чувствовал мерный стук ее сердца сквозь тонкую ткань мантии и как хрупкие нежные ладони легли ему на грудь, такие холодные, что ему захотелось немедленно согреть их своим дыханием.

— Я не помешал? — раздался от двери новый голос.

В туже секунду Минерва отшатнулась от Снейпа, заливаясь краской. В эту минуту Северус был готов убить входящего в кабинет мужчину. Айзек Бейли улыбнулся, как ни в чем не бывало, но тут же придал лицу выражение полнейшего сочувствия.

— Минерва, я только что узнал. Это ужасно несправедливо. Вы должно быть сильно расстроены, — он пересек комнату и остановился перед МакГонагалл и Снейпом, смерив Северуса равнодушным взглядом. — Я непременно поговорю с профессором Амбридж. Мы с ней неплохо ладим, возможно мне удастся уговорить ее изменить свое решение. В крайнем случае есть еще Дамблдор. Уверен, мы сможем что-нибудь сделать. Не расстраивайтесь, и помните, что всегда можете на меня положиться, — он коснулся ее плеча и улыбнулся. — Я всегда рядом, не забывайте.

— Я весьма благодарна вам, Айзек, — кажется, Минерва справилась с эмоциями, и теперь смотрела на обоих мужчин своим обычным деловым взглядом. — Но сейчас я бы хотела остаться одна. У меня еще куча работы.

— Минерва, я мог бы… — начал было Айзек.

— Не сейчас, профессор Бейли, — вежливо перебила его Минерва. — Прошу вас.

Оба мужчины молча кивнули и направились к двери.

— А вы, как я посмотрю, не теряете времени даром, — усмехнулся Бейли, когда они со Снейпом шли по коридору второго этажа после того, как МакГонагалл ловко выставила их обоих из своего кабинета.

— Не понимаю, о чем вы, — равнодушно бросил Северус.

— Да бросьте, — усмешка Бейли вдруг стала похожа на змеиный оскал. — Я же не слепой, я вижу, как вы на нее смотрите. Только у вас нет ни единого шанса, — он смерил коллегу презрительным взглядом. — Минерва слишком хороша для такого как вы.

— Хотите сказать, ей подходите вы? — изогнул бровь Северус.

— Не сомневайтесь, — самодовольно произнес Бейли. — Мне знаком такой тип женщин. Строят из себя недотрог, но, как правило, долгий процесс ухаживания с лихвой компенсируется… — он многозначительно ухмыльнулся. — Представляю, какая она в постели. Уверен, что страстная и…

Договорить он не успел. Схватив его за грудки, Северус буквально впечатал его в стену. Бейли попытался высвободиться, но разжать стальной захват Снейпа не сумел.

— Если хоть волос упадет с ее головы… — тихим ледяным голосом проговорил Северус, почти вплотную приблизив к Бейли лицо. Айзек невольно дернулся в попытке отстраниться, но лишь ударился затылком о каменную стену. — Я вас предупредил… профессор.

Смерив застывшего Бейли презрительным взглядом, он стремительно пронесся по коридору и скрылся за углом.

***

Пришел декабрь с обильными снегопадами и целой лавиной домашних заданий. С приближением Рождества обременительнее стали и обязанности старост, коими с этого года были назначены Рон и Гермиона. Они надзирали за украшением замка к празднику, следили за первокурсниками и второкурсниками, чтобы те не выбегали на мороз, и посменно патрулировали коридоры с Филчем, почему-то решившим, что предпраздничное настроение приведет к массовым дуэлям юных волшебников. В результате они оказались настолько заняты, что Гарри их практически не видел и почти всё свободное время проводил в компании Леи, чему она была несказанно рада.

Для девочки грядущие рождественские каникулы должны были пройти в Хогвартсе. Минерва наотрез отказалась отправлять дочь домой, заявив, что не сможет провести с ней достаточно времени из-за каких-то очень важных дел, а бросать ее на попечение брата, у которого и без того забот хватает, было бы неправильно с ее стороны.

К огромному сожалению девушки, Гарри, наоборот, планировал провести Рождество в доме Уизли, и сея новость совершенно не добавила ей праздничного настроения. Поэтому она старалась быть рядом с Гарри хотя бы сейчас, в эти дни, пока им никто не мешает, и он еще не уехал.

Минерва тоже оказалась погружена в работу. В первый день каникул на площади Гриммо было решено провести собрание Ордена Феникса, на котором присутствовали практически все: не было только Кингсли Бруствера, потому что он сопровождал магловского премьер-министра в какой-то поездке по областям, и Северуса. Пожиратели смерти снова повысили свою активность, и Снейп то и дело пропадал на их собраниях с Темным лордом. Минерва не могла не замечать, каким мрачным он обычно возвращался оттуда, но всякий раз, когда она пыталась поговорить с ним об этом, он уходил от разговора. Она больше не делала попыток рассказать ему о Лее, решив, что сейчас лишние потрясения ему ни к чему. Темный лорд сильный окклюмент, и, не приведи Мерлин, сумеет прочитать в мыслях Северуса о его дочери. Так рисковать Минерва просто не могла.

В сочельник Дамблдор, как всегда, устроил праздничный ужин. Факультетские столы, как и стол преподавателей, исчезли, а на их месте теперь стоял один единый стол для всех, кто остался в замке на каникулы. Минерва вошла в зал одной из последних. Айзек Бейли учтиво отодвинул для нее стул, и она села между ним и Дамблдором. Напротив сидел Северус, в его черных, как смоль, волосах поблескивала мишура из хлопушки — явно проделки директора. Его взгляд задержался на лице МакГонагалл, а затем скользнул по Бейли. Айзек лучезарно улыбнулся и налил Минерве бокал вина, что-то тихо рассказывая. Заметив, как она улыбается, Северус помрачнел еще больше. Он решил, что после их разговора в ноябре Бейли оставит Минерву в покое, но, похоже, профессор древних рун и не думал отступать. Он шутил, осыпал МакГонагалл комплиментами и даже умудрился затеять с ней шуточные дебаты по одной из ее последних статей в журнале «Трансфигурация сегодня».

— А не хотите ли потанцевать, Минерва, — он галантно подал ей руку, кивнув в сторону импровизированного танцпола, где уже танцевали несколько пар студентов, а также Дамблдор с профессором Стебль и Хагрид с профессором Синистрой. — Обещаю, что буду стараться не оттоптать вам ноги.

— Может быть чуть позже, — вежливо улыбнулась ему в ответ Минерва, то и дело бросая внимательные взгляды на дальний край стола, где ее дочь о чем-то увлеченно шепталась со студентом-когтевранцем.

По лицу Бейли скользнула тень, но он быстро взял себя в руки и молча опустился на стул рядом, бросив на сидящего напротив Снейпа быстрый взгляд.

— Похоже, магия вашего очарования не так действенна, как вы считаете, — Северус не удержался от саркастического замечания.

Минерва приподняла брови, удивленно глядя на Снейпа, но его взгляд был устремлен на Бейли. Однако Айзек был до раздражения невозмутим.

— Разве это преступление — пригласить красивую женщину на танец? Я глубоко уважаю профессора МакГонагалл как коллегу и как человека.

— Да неужели? — скривился Снейп.

— Северус, — ахнула Минерва, несказанно удивленная поведением зельевара. — Что вы себе позволяете?! Немедленно извинитесь перед профессором Бейли!

Ее строгий взгляд еще больше разозлил Снейпа. Какого черта она смотрит на него так, будто он провинившийся школьник!

— Не обращайте внимания, Минерва, — Бейли взял ее руку в свои и мягко сжал. — Вы очень красивы. Полагаю, что профессор Снейп просто ревнует.

— Вот еще! — фыркнул Северус, пожалуй, громче, чем рассчитывал.

По тому, как переменилось выражение лица МакГонагалл и по ухмыляющейся физиономии Бейли он понял, что только что угодил в ловко расставленную профессором рун ловушку. Несколько мгновений Минерва буравила его обиженным взглядом.

— Айзек, — наконец произнесла она, гордо вскидывая подбородок, — идемте танцевать.

Бейли с готовностью протянул ей руку, помогая выйти из-за стола. Он бросил на сидящего мрачнее тучи Снейпа победный взгляд и усмехнулся.

Остаток вечера Северусу пришлось наблюдать, как они с Минервой танцуют под нежные звуки музыки, и как он обнимает ее, что-то ласково нашептывая, почти касаясь ее щеки.

Чертово Рождество!

Он был рад, что праздник закончился, и потянулись серые будни рождественских каникул. В этом году отдыхать никому в Ордене не приходилось. Вновь возобновились нападения на волшебников и загадочные исчезновения маглов, будоражащие немагическое сообщество.

К огромному неудовольствию Снейпа Минерва снова возобновила свои полуночные наблюдения за приспешниками Волдеморта. Дериш Керинг, старинный друг Кингсли Бруствера, согласился помогать Ордену и теперь шпионил за Пожирателями смерти вместе с Минервой. Но даже получив помощь, она всё равно была очень занята. Северус большую часть времени проводил на площади Гриммо, занимаясь приготовлением зелий и рассказывая Грюму и остальным о планах Темного лорда, которые ему удавалось узнать после посещения Малфой-менора, где сейчас разместился Волдеморт. По предложению Дамблдора он раскрыл Пожирателям смерти некоторые данные, разумеется подложные, и отношение к нему среди приспешников Темного лорда заметно улучшилось.

Минерва же наоборот, любую свободную минуту старалась проводить в Хогвартсе с дочерью. Как-то раз Молли Уизли предложила перевести Лею на площадь Гриммо, где за ней могли бы присматривать члены Ордена, да и ей было бы не так скучно, но Минерва наотрез отказалась, считая Хогвартс самым безопасным местом для ее дочери. Что ж, с ней трудно было не согласиться. Но из-за этого Снейп почти ее не видел. После ссоры на рождественском ужине они мало разговаривали, и Северус чувствовал, что она всё еще на него злится. Но хотя бы Бейли рядом нет. На рождественские праздники он отправился к родителям в Дурмстранг, где те всё еще преподавали.

Закончив с приготовлением зелья, Снейп погасил огонь и быстрым движением волшебной палочки заставил котел очиститься от остатков густой темно-бурой жидкости. В последнее время он всё чаще варил лечебные снадобья, укрепляющие зелья и волчье противоядие для Люпина, но сегодня Молли Уизли попросила его сварить доксицид, чтобы вывести выводок докси, засевших на чердаке дома Блэков.

Прикрыв дверь в свою маленькую каморку, которую Сириус выделил ему в качестве лаборатории, Северус миновал узкий коридор прихожей с обшарпанными стенами, приводящими в уныние от одного только взгляда, и вошел в кухню, где уже собрались некоторые члены Ордена. Молли, как всегда, хлопотала у плиты, и по комнате уже разносился аппетитный запах кроличьего рагу.

— Проходи, Северус, — сидящий за столом Люпин приветливо улыбнулся, — ты как раз к ужину.

Молли на мгновение отвернулась от плиты, чтобы взглянуть на Снейпа, и Северус, помахав в воздухе колбой с доксицидом, поставил ее на небольшую тумбочку сбоку от двери.

Сидящий во главе стола Сириус Блэк наблюдал за ним исподлобья. Хлопнула входная дверь, и через минуту в кухню вошел Кингсли Бруствер. Сняв свою маленькую шапочку,он уселся за стол рядом со Снейпом. По его хмурому лицу сразу стало ясно, что что-то случилось.

— Сегодня днем пропало четверо маглов, — без предисловий начал он. — Премьер-министр пытается добиться встречи с Фаджем, но тот избегает его, ссылаясь на большое количество срочных дел.

— Еще бы, — Сириус презрительно усмехнулся, откидываясь на спинку стула, — ему нечего сказать на вполне закономерные вопросы маглов, вот он и прячется, как последний трус.

— Известно, что стало с маглами? — сразу же спросил Люпин, но Кингсли лишь отрицательно покачал головой.

— Возможно Минерва или Дериш смогут что-то разузнать, — проговорил он. — Они еще не возвращались?

— Пока нет, — покачал головой Люпин, невольно бросая взгляд на часы на стене. — Макентайн сказал, что Дериш сегодня следит за Яксли, а Минерва отправилась на Хайгетское кладбище — по нашим данным там сегодня соберутся Пожиратели смерти.

— Она отправилась туда одна? — тут же встрепенулся Снейп.

Сириус смерил зельевара насмешливым взглядом.

— Минерва взрослая девочка. И сильная волшебница. Если что, сумеет за себя постоять.

— Вот и отправился бы туда вместо нее, — ядовито бросил Северус. — Легко говорить, сидя здесь, в тепле и безопасности.

— Следи за языком, Нюниус, — угрожающе прошипел он.

— Пошел к черту.

Оба волшебника одновременно сжали кулаки, пронзая друг друга взглядами, полными ненависти, но от дальнейшей ссоры их спас Люпин.

— Давайте не будем ссориться. Минерва действительно рискует, — он укоризненно взглянул на друга и перевел взгляд на Снейпа, — но Сириус прав, она умеет за себя постоять. И к тому же она анимаг. Найти кошку в темноте на кладбище — задача не из простых.

Хоть Северус и был с ними не согласен, но спорить не стал. Но когда Минерва вернется, он обязательно с ней поговорит. Вдруг удастся ее вразумить.

Молли поставила в центр стола кастрюлю с аппетитно скворчащим рагу, и все принялись ужинать, обсуждая более приятные новости. Сириус постоянно подкалывал Люпина на тему его взаимоотношений с Тонкс, намекая, что им пора бы было уже и пожениться. Римус всё время увиливал от ответа, но в конце концов признался, что уже купил кольцо и теперь ждет подходящего момента. По большей части молчавший за ужином, Северус лишь наблюдал за этими людьми. Над ними нависла смертельная угроза, весь мир катится под откос, а они обсуждают будущую свадьбу оборотня и мракоборца. Уму непостижимо.

Внезапно в прихожей хлопнула дверь, в коридоре раздались тяжелые шаги, и через минуту в кухню ввалился Аластор Грюм. За ним по пятам следовала бледная от волнения Тонкс. Смех и разговоры за столом разом смолкли. Кингсли и Сириус одновременно поднялись со своих мест.

— Где Дериш и Минерва? — рыкнул Грюм, вращая своим волшебным глазом.

— Еще не вернулись, — Люпин снова бросил взгляд на часы. — Хотя уже пора бы было.

Грюм и Тонкс коротко переглянулись, и Северус сразу же почувствовал неладное.

— У нас проблема, — словно в подтверждение его мыслей прорычал Аластор. — Нас предали. Макентайн оказался под заклятием Империус. Он сообщил Пожирателям смерти, что сегодня двое наших будут следить за их людьми. Минерва и Дериш отправились в ловушку.

Северус почувствовал, как в груди что-то словно оборвалось. Это именно то, чего он так боялся.

— Я предупреждал, — сквозь зубы процедил он, кидая на Блэка полный ненависти взгляд.

Страшно побледневший, Сириус тем не менее ответил ему тем же. Все одновременно вскочили из-за стола, и на несколько минут в комнате воцарился хаос, пока Грюм со всего размаху не саданул по столешнице, так что посуда со звоном подпрыгнула. Все разом умолкли, глядя на мракоборца.

— Разделимся, — тут же принялся командовать Грюм. — Римус, Тонкс — вы отправляетесь за Деришем. Кингсли и я идем за Минервой. Остальные ждут тут на случай, если кто-то из них вернется сам.

— Я тоже иду, — тут же заявил Снейп.

— И я, — поддержал его Сириус.

Грюм криво усмехнулся, отчего его изуродованное шрамами лицо стало еще больше похоже на череп с оскалом.

— Куда ты пойдешь, ты и так в розыске, — тут же осадил он Блэка. — А тебе, Снейп, лучше не светиться. Ты ведь вроде как работаешь на Темного лорда. Если потребуется помощь, я пришлю патронус, и вы явитесь. Но до тех пор сидите здесь тише воды, ниже травы, — он обвел помрачневших соратников грозным взглядом и кивнул остальным. — Пошли.

Сириус упал назад на стул и с силой ударил по столу. Стоящая рядом Молли мягко положила свою ладонь ему на плечо. Она была напугана не меньше него. Но никто из них даже не предполагал, какая буря сейчас бушевала в душе Снейпа. Грюм был прав, если он выдаст себя Пожирателям смерти, весь план Дамблдора попросту рухнет. Но разве может он просто сидеть сложа руки и ждать новостей?!

Будучи не в силах сидеть на одном месте, он принялся мерить шагами комнату. Молли пыталась заниматься домашними делами, чтобы хоть немного отвлечься, но, в конце концов, села рядом с Сириусом, и теперь они вместе молча наблюдали за мечущимся по комнате зельеваром. Время тянулось до невозможности медленно. И с каждой минутой страх в груди Снейпа лишь возрастал.

Прошло больше часа, когда в прихожей послышались шаги. Северус бросился к двери, но его опередил появившийся в кухне Люпин, следом вошли Грюм с Кингсли. Увидев их мрачные лица, Молли тихо охнула и медленно опустилась на стул. В ее широко распахнутых глазах читался откровенный ужас, а губы что-то беззвучно прошептали. Северус страшно побледнел, ухватившись за спинку ближайшего стула.

— Дериш мертв. Убит Яксли возле его дома. Его явно поджидали, там была засада. Мы нашли его труп… вернее то, что от него осталось, — голос Люпина звучал глухо и как-то незнакомо. — Его пытали перед тем как убить, но он сопротивлялся до последнего.

— А Минерва? — спросил Северус, в душе боясь услышать ответ.

Кингсли и Люпин переглянулись.

— Мы не знаем, — ответил за них Грюм. — На кладбище явно была схватка, и притом жестокая. Мы нашли два трупа Пожирателей смерти и тела пропавших днем маглов, но никаких следов Минервы. В радиусе двух кварталов тоже ничего. Тонкс отправилась проверить дом Минервы в Кейтнессе, но вряд ли она там появится, — он на мгновение замолчал, обведя всех мрачным взглядом. — Если тела мы не нашли, то есть вероятность, что ее могли схватить.

Все понимали, что попасть в руки Пожирателей смерти живым было еще страшнее, чем умереть. Северус молча смотрел на всех этих людей и понимал, что они не знают что делать. Никто не знал. Но если Грюм прав, и Минерва у Темного лорда, никто кроме него не сможет ей помочь.

— Ты куда собрался? — Грюм перехватил Северуса, когда тот пытался пройти мимо него и Люпина.

— В Малфой-мэнор. Если ее схватили, то она скорее всего там.

— В одиночку ты ее не спасешь, — покачал головой Римус. — Только раскроешь себя.

— По крайней мере я попытаюсь, — Северус резким движением вырвал локоть из рук Грюма. — Лучше так, чем сидеть здесь и бездействовать.

— Мы не бездействуем, — рыкнул Грюм. — Нам нужен план.

— Пока вы будете его придумывать, она умрет, — Северус едва сдерживал ярость. Чертовы глупцы!

Грюм с громким звуком захлопнул дверь кухни прям перед носом Снейпа и направил на зельевара свою палочку.

— Ты никуда не пойдешь, — с явной угрозой в голосе проговорил он. — Я не позволю рисковать всем ради одного человека.

— Попробуй меня остановить, — прошипел в ответ Снейп, доставая свою палочку и направляя ее на мракоборца.

И тут дверь в прихожей снова хлопнула. Римус рывком распахнул кухонную дверь. Мгновение он всматривался в полумрак освещенного лишь несколькими масляными лампами коридора, и вдруг на его лице расцвела радостная улыбка.

— Минерва… — улыбка исчезла с его лица, когда он смог разглядеть женщину получше.

Выглядела она неважно. Вся в грязи и каменной пыли, платье в нескольких местах разодрано, на лице и руках ссадины, а всегда аккуратный пучок почти полностью развалился, отчего черные локоны спадали ей на плечи спутавшимися лохмами. Она устало привалилась к входной двери и, прикрыв глаза, медленно сползла на пол, тяжело дыша. В руке она всё еще сжимала покрытую грязью и засохшей кровью волшебную палочку.

Стоявший ближе всех к дверям Люпин первым подбежал к ней и осторожно опустился перед ней на колени.

— Минерва, — он с тревогой всматривался в бледное лицо женщины.

Она открыла глаза и едва заметно улыбнулась.

— Я в порядке, — ее голос звучал тихо и безгранично устало. — Помоги мне встать.

Вместе со Снейпом они отвели ее в гостиную и усадили на диван. Молли принесла из кухни воды. Несколько минут Минерва молча сидела, вглядываясь в потрескивающий в камине огонь. Когда она заговорила, ее голос звучал глухо и безжизненно. Северус заметил, что ее руки всё еще нервно дрожат.

— На кладбище было восемь Пожирателей смерти. Некоторых я узнала, лица других мне были незнакомы. Они обсуждали план по атаке на центр Лондона, а потом вывели из одного из склепов четырех маглов и долго мучили их, прежде чем убить, — ее голос предательски дрогнул. — Я хотела вмешаться, но они как будто знали, что я наблюдаю. Они атаковали неожиданно, но явно не желали меня убивать, рассчитывая захватить живой. Думаю, это меня и спасло. Мне удалось убить двоих, прежде чем я выбралась оттуда. Последние несколько часов я скрывалась в Лондоне, пытаясь запутать след. Когда стало ясно, что меня больше не преследуют, я вернулась сюда, — она подняла обеспокоенный взгляд на Грюма. — Это была ловушка, без сомнения. Их кто-то предупредил.

— Макентайн, — хмуро ответил Грозный глаз. — На него наложили Империус. Мы слишком поздно это узнали, а когда прибыли на кладбище, там уже никого не было.

— А Дериш?

Грюм молча покачал головой.

— О Мерлин, — прошептала Минерва, пряча лицо в ладонях.

— Тебе нужно отдохнуть, — мягко проговорил Люпин. — Идем, я провожу тебя, наверху есть свободная комната.

— Нет, мне нужно в Хогвартс. Лея там одна, — слабо запротестовала Минерва.

— Я проверю, как она, — проговорил Снейп.

Мгновение Минерва молча смотрела на него, но затем едва заметно кивнула. Римус мягко, но настойчиво заставил ее подняться с дивана и повел наверх. Когда они проходили мимо застывшего точно изваяние Снейпа, их с Минервой взгляды встретились. Заметив тревогу в его глазах, она едва заметно ему улыбнулась.

Рассказывать Лее о том, что случилось с ее матерью Северус, естественно, не стал, ограничившись короткой фразой, что в школу она вернется лишь завтра, и причин для беспокойства нет. Как это ни странно, но Лея ему поверила, лишь попросив передать матери, что она очень по ней скучает.

Убедившись, что с Леей всё в порядке, Северус вернулся на площадь Гриммо. Пока его не было, вернулась Тонкс. Девушка была несказанно рада узнать, что Минерве удалось выжить, и теперь они все, кроме МакГонагалл, сидели на кухне, вырабатывая план дальнейших действий. О том, чтобы позволить Минерве продолжать следить за Пожирателями смерти больше не было и речи, что не могло не порадовать Снейпа. Правда, зная ее упертый характер, она всё равно могла ввязаться в какую-нибудь авантюру.

Убедившись, что все заняты делом, он взял из своей лаборатории пузырек с зельем и тихо поднялся наверх. Из-под двери комнаты Минервы еще пробивался свет. Осторожно постучав, он вошел.

За окном была глубокая ночь. В камине жарко полыхал огонь. Минерва сидела на кушетке у окна. Перед ней в воздухе парило зеркало, а она пыталась обработать мазью ссадины, покрывавшие ее лицо и руки. За то время, что Северус отсутствовал, она успела привести себя в порядок и теперь сидела в длинной ночной сорочке и с распущенными, еще влажными после ванной, волосами. Северус на мгновение замер, любуясь ею. Он никогда прежде не видел ее с распущенными локонами. В прежние годы она заплетала волосы в косу, а теперь неизменной прической был строгий пучок. Отблески пламени в камине отражались в ее глазах, придавая им поистине магическую глубину, и когда она взглянула на него, Северус вдруг осознал, что его затягивает в этот серый омут.

— С Леей всё в порядке. Я сказал, что завтра вы с ней увидитесь.

— Я очень благодарна тебе, Северус, — она зачерпнула немного мази из лежащей у нее на коленях жестяной баночки и, морщась, коснулась очередного пореза на скуле. Заметив его вопросительный взгляд, она пояснила. — Когда меня атаковали, пришлось укрываться за надгробиями. Несколько из них Пожиратели смерти взорвали заклинаниями, и меня накрыло каменными обломками. Что это? — она кивком головы указала на склянку в его руках.

— Укрепляющее зелье, — он пересек комнату и опустился рядом с ней на кушетку, протягивая ей пузырек. — Выпей, поможет восстановить силы.

Она взяла у него пузырек и осушила его практически залпом.

— Ну и гадость, — поморщилась она, возвращая пузырек Снейпу. — Ты специально варишь его таким невкусным?

— Естественно, — усмехнулся зельевар. — Чтобы жизнь медом не казалась.

Отставив пузырек на столике рядом с кушеткой, он взял у Минервы мазь и стал сам обрабатывать ее раны. На мгновение на ее лице отразилось удивление, смешанное со смущением, но она не стала сопротивляться, лишь молча наблюдая за уверенными движениями Снейпа. Его прикосновения были мягкими и осторожными, словно он боялся причинить ей боль, и на мгновение Минерва потерялась в этих нежных ощущениях. Как тогда, на берегу Черного озера, когда он нес ее на руках. Рядом с ним всегда так спокойно.

— Пообещай мне кое-что, — звук его тихого размеренного голоса разрушил чарующую тишину, заставив Минерву очнуться от грез.– Пообещай, что больше не будешь так рисковать своей жизнью.

Он на мгновение поднял на нее взгляд и с удивлением увидел в ее глазах влагу. Заметив, что он смотрит на нее, Минерва судорожно втянула воздух и отвернулась, чтобы скрыть льющиеся по щекам слезы.

— Что с тобой? — он совершенно не понимал, что происходит и почему она плачет.

Минерва шмыгнула носом.

— Сегодня я поступила ужасно, — дрожащим от волнения голосом проговорила она. — Я… я совершила нечто ужасное.

Северус удивленно поднял брови.

— Я не понимаю, — честно признался он, не спуская с МакГонагалл пристального взгляда.

Совершенно ясно, что она говорит о событиях на кладбище, но что такого еще там могло произойти, чтобы эта сильная духом женщина могла себе позволить плакать в его присутствии.

— Я видела, как Пожиратели смерти убивают тех маглов, — глотая слезы, принялась рассказывать Минерва. — Я могла вмешаться сразу же. И тогда, возможно, кому-то из них удалось бы сбежать. Но я испугалась, — ее голос дрожал так сильно, что ей приходилось то и дело останавливаться, чтобы хоть немного взять себя в руки. Она устремила на Снейпа полный отчаяния взгляд. — Понимаешь?! Я испугалась, что если вмешаюсь, они убьют и меня, и я больше никогда не увижу свою девочку. Я не могла перестать думать о Лее… Я эгоистка и трусиха… — ее голос сорвался на шепот, потонув в рвущихся из груди рыданиях.

Она попыталась закрыть лицо руками, но Северус мягко, но настойчиво остановил ее, взяв ее руки в свои ладони. Когда он заговорил, его голос звучал на удивление мягко и нежно. Никогда прежде Минерва не слышала, чтобы он так с кем-нибудь разговаривал.

— Ты не эгоистка. И уж тем более не трусиха. Ты — мать, которая прежде всего думает о своем ребенке. И никто в мире не имеет права осуждать тебя за это. Подумай сама, ты одна против восьмерых Пожирателей смерти? Яксли в одиночку убил Дериша, а ты хотела противостоять восьмерым? Естественно, тебя бы убили или, что еще хуже, схватили бы и доставили к Темному лорду, где пытали бы долго и мучительно. И тогда пострадало бы куда больше людей, чем те маглы. Ты бы всё равно их не спасла. Поверь, я знаю. Я уже видел такое прежде. Ты всё сделала правильно. И поэтому завтра ты отправишься в Хогвартс и проведешь весь день со своей дочерью, потому что она очень скучает по своей матери. Не мучай себя, Минерва. В том, что случилось, твоей вины нет.

Он нежно провел рукой по ее волосам. Мерлин, как же ему хочется обнять ее. Утонуть в этих бездонных глазах, так доверчиво глядящих на него. Каким же глупцом он был. Как он мог оттолкнуть ее?

— Я хочу, чтобы ты знала, даже если с тобой что-то случится, Лея не останется одна. Я о ней позабочусь. Обещаю тебе, — тихо проговорил он, будучи не в силах отвести взгляд от ее прекрасных глаз. — Темный лорд начинает всё больше мне доверять, а значит скоро я вновь войду в круг его приближенных. И тогда мне будут известны все его планы. Никому не придется так рисковать, как тебе сегодня. Рисковать буду лишь я один.

— Но это несправедливо, — вдруг прошептала она. — Ты не должен делать это в одиночку.

Он коротко усмехнулся.

— Я сделал свой выбор много лет назад. И не откажусь от него.

На ее лице отразилась печаль. Она была права, ему не следует знать правду. Не сейчас, когда он так рискует, балансируя на острие смертельно опасного лезвия. Она не имеет права подвергать жизнь их дочери опасности.

— Спасибо, Северус.

В ее голосе было столько тепла и благодарности, что Снейп не удержался и обнял ее. Она прижалась к нему, тихо положив голову ему на плечо. Они сидели, в объятиях друг друга, в полумраке погрузившейся в тишину комнаты, пока усталость и тревоги прошедшего дня не взяли, наконец, над ней верх, и Минерва не заснула в его объятиях.

Тогда он бережно перенес ее на постель и, заботливо укрыв одеялом, осторожно, почти невесомо коснулся ее лба в нежном поцелуе. Она что-то пробормотала во сне и улыбнулась, согревая его холодную мрачную душу своим теплом.

Стараясь не издавать шума, Северус тихо вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. На лестнице он столкнулся с Люпином. Римус бросил быстрый взгляд на дверь за спиной Снейпа и усмехнулся.

— И когда ты уже скажешь ей о своих чувствах? — продолжая улыбаться, вздохнул он, будто ни к кому конкретно не обращаясь, и пошел дальше по коридору, тихо насвистывая какую-то незамысловатую мелодию себе под нос.

Северус проводил его хмурым взглядом и вздохнул. Можно подумать это так просто?!

Комментарий к Часть 11 “Меж двух огней”

Друзья, постараюсь до пятницы выложить еще главу, но если не успею до отпуска, то уже после. Извините за задержку.

========== Часть 12 “Воссоединение” ==========

— Да брось занудничать, Гарри! — весело отмахнулась от друга Лея, наблюдая, как ее серебристая белка весело скачет вокруг только что созданного Поттером оленя. — Посмотри только, как здорово!

— Они такие милые, — добавила стоявшая неподалеку Чжоу, любуясь своим лебедем.

— Важно не то, какие они милые, а то, что они способны защитить вас, — терпеливо вздохнул Гарри. — Нам бы сюда боггарта или что-то подобное. Я сам научился вызывать Патронус, только когда боггарт притворился дементором.

— У меня он точно превратился бы в паука, — поморщилась Лея. — Ненавижу пауков, — она невольно передернула плечами, чем вызвала на лице Гарри улыбку.

— Тогда может тебе лучше не Патронус тренировать, а как орудовать тапком? — начал было он, но тут же получил легкий тычок локтем под бок. — Ай! Я ж пошутил.

— Шути лучше, — усмехнулась Лея.

Они наконец-то приступили к работе над Патронусами, о чем все члены Отряда Дамблдора, или ОД, как они называли его между собой, давно мечтали. И хотя Гарри неустанно повторял, что в ярко освещенной и абсолютно безопасной Выручай-комнате создать Патронус гораздо проще, чем вызвать его при встрече с тем же дементором, все были в полном восторге. Правда у Невилла, как всегда, не всё получалось с первого раза… да и с десятого тоже.

— Ничего не получается, — грустно вздохнул он, отчаянно тряся своей палочкой. От напряжения у него аж пот на лбу выступил.

— Ты должен думать о чем-то действительно счастливом, — напомнила ему Лея.

— Я стараюсь, — вздохнул Невилл и в отчаянии снова затряс палочкой.

Когда стало ясно, что на уроках Долорес Амбридж они ничему не научатся, Гермиона предложила создать тайную студенческую организацию, где все желающие могли бы учиться практической защитной магии. Очень быстро выяснилось, что желающих более чем предостаточно. И естественно, учителем они выбрали Гарри Поттера, как самого опытного в этом вопросе. В конце концов он не только стал победителем Турнира Трех Волшебников в прошлом году, но и дважды сражался с Тем-Кого-Нельзя-Называть, и с Василиском.

Некоторое время пришлось потратить на поиски подходящего помещения. Лея даже хотела поговорить с матерью, чтобы она разрешила им тренироваться в классе трансфигурации, но Гарри быстро ее отговорил. Даже если профессор МакГонагалл и согласилась бы, что, впрочем, маловероятно, Амбридж бы этого не потерпела. Ситуацию спас Невилл, случайно натолкнувшийся на Выручай-комнату. Теперь их собрания проходили здесь каждую неделю и прерывались только на рождественские каникулы, когда большинство членом ОД разъехались по домам на праздники.

— Черт! — воскликнул Симус Финниган, которого Дин Томас привел сегодня с собой в первый раз. — Почти получилось! Клянусь, там было что-то волосатое. Может это…

Внезапный удар в стену заставил всех резко замолчать. Патронусы таяли сами собой, но никто уже не обращал на них внимание.

— Что это? — почти шепотом спросил Колин Криви, наблюдая, как по одной из стен пошла мелкая дрожь, а в ее центре начала разрастаться трещина, часть камня откололась и с грохотом упала ему под ноги, заставив парня попятиться.

Удар повторился, и трещина расширилась настолько, что стала видна часть коридора по ту сторону и чьи-то неясные силуэты, столпившиеся у стремительно образующегося проема. Лея почувствовала, как по спине пробежал холодок от неприятного предчувствия.

— Бомбарда Максима, — послышался слащавый голос, и стена вдруг взорвалась каменными осколками.

Отовсюду послышались охи, сопровождавшиеся удушливыми покашливаниями. Когда же пыль от взрыва, наконец, осела, в образовавшемся проеме показалась знакомая коренастая фигура в розовой мантии.

— Взять их, — злобно прошипела Долорес Амбридж сопровождавшим ее слизеринцам со значками инспекционной дружины на мантиях. Лицо Драко Малфоя расплылось в мстительной ухмылке…

***

— Значит, это правда…

Ему достаточно было взглянуть на мрачное лицо МакГонагалл, чтобы понять — слухи об отстранении и побеге из школы Альбуса Дамблдора правда. Северусу сообщил встретивший его в коридоре Флитвик, и Снейп сразу же поспешил в кабинет директора, но там никого не оказалось. Горгулья его даже не пропустила. Тогда он направился прямиком к МакГонагалл. Как заместитель директора, она-то уж точно могла опровергнуть этот нелепый домысел. Но всё оказалось правдой.

— Что произошло? — коротко спросил он, подходя к сидящей за своим рабочим столом женщине.

Минерва медленно сняла очки (когда она стала их носить?) и аккуратно положила их поверх пергамента, на котором что-то писала. Северус заметил перечеркнутые бесчисленное количество раз слова «прошение об отставке». Проследив за его взглядом, Минерва быстро скомкала лист и отправила его в мусорную корзину.

— Амбридж раскрыла нелегальную студенческую организацию, которую возглавлял Поттер, — со вздохом проговорила она, устало пряча лицо в ладонях, но затем вновь устремила взгляд своих серых глаз на замершего перед ней Снейпа. — Они называли себя «Отряд Дамблдора», — Северус невольно хмыкнул. — Альбус не хотел допускать исключения Поттера из Хогвартса и взял всю вину на себя.

Дальше можно было не продолжать, всё было ясно без слов. Встав из-за стола, Минерва отошла к окну, облокотившись о подоконник. Какое-то время она смотрела, как внизу по дорожке тянулась вереница студентов, торопящихся на свой первый в этом году экзамен.

— Не представляю, что теперь будет, — тихо прошептала она, продолжая напряженно вглядываться в пейзаж за окном. От внимательного взгляда Снейпа не укрылось, как она едва заметно вздохнула.

— Ты ведь это не серьезно? — он кивком головы указал на корзину для мусора, куда она выбросила свое прошение об увольнении.

Минерва на мгновение обернулась.

— Разумеется, нет, — в ее голосе явственно послышались раздражительные нотки. — Я не брошу Хогвартс, тем более теперь. Пусть эта жаба даже не надеется избавиться от меня так просто.

— Но она попытается, — вкрадчиво проговорил Снейп.

— Ей сейчас не до меня, — отмахнулась Минерва. — Хагрид — вот кто первый в ее списке. Мы должны помочь ему удержаться в школе, — она тяжело вздохнула. — Вот только ума не приложу, как это сделать.

— Не стоит недооценивать Долорес Амбридж, — Северус осторожно взял Минерву за плечи, разворачивая женщину лицом к себе. — Ты никогда не скрывала своего отношения к ней, и теперь она попытается отомстить. И вряд ли это будет простая попытка выгнать тебя из Хогвартса, как это было с Трелони. Прошу, будь осторожнее с ней.

По губам МакГонагалл скользнула ехидная улыбка.

— С каких это пор вы обо мне так заботитесь, профессор?

— Вам показалось, профессор, — в тон ей усмехнулся Снейп. — Просто не хочу, чтобы у нас поменялся преподаватель трансфигурации — я только начал привыкать к нынешнему.

Минерва с улыбкой покачала головой, но ответить ничего не успела. С улицы, сквозь распахнутое окно, до них долетели отдаленные звуки хлопков и многоголосье радостных детских голосов.

— Что там происходит? — Минерва распахнула окно пошире и выглянула наружу. Северус последовал ее примеру. — Глазам не верю, — только и ахнула она.

Во дворе царил настоящий хаос. Кто-то устроил в Большом зале, где сейчас проходил экзамен по чарам, настоящий волшебный фейерверк, который в настоящий момент выплеснулся на улицу. Драконы, состоящие из зеленых и золотых искр, с грохотом извергали пламя; ядовито-розовые огненные колеса с угрожающим свистом проносились мимо, как летающие тарелки; ракеты с длинными хвостами из серебряных звезд метались по двору, взрываясь ослепительными снопами искр; повсюду, куда ни глянь, точно бомбы взрывались хлопушки — и вместо того, чтобы сгореть и с шипением потухнуть, все эти пиротехнические штуки словно набирали силу и начинали вытворять что-то совсем уж немыслимое.

Посреди лестницы на крыльце школы, оторопев от ужаса, замерли Амбридж и Филч. Внешний вид новой директрисы Хогвартса был довольно растрепанный и закопченный — явный признак непосредственного столкновения с одной из шутих.

Под оглушительные аплодисменты и одобрительные крики выбежавших на улицу учеников, прямо над головой Амбридж пронеслись две рыжеволосые фигуры на метлах и взмыли в голубое весеннее небо. Естественно это были близнецы Уизли, можно было даже не сомневаться. Описав над двором круг почета и запустив еще по парочке шутих, которые тут же сложились в переливающуюся всеми цветами радуги букву «У», они взмыли в небо и вскоре исчезли вдали.

— Уму непостижимо, — буркнул Снейп, явно недовольный столь безрассудным поведением двоих студентов.

Минерва ничего не ответила. Она молча смотрела в след своим ученикам и едва заметно улыбалась. Никогда еще она так не гордилась Фредом и Джорджем Уизли.

Громкий уход близнецов наделал в Хогвартсе шуму. Всю неделю ученики только и обсуждали устроенный ими прощальный фейерверк. Огненные колеса и ракеты еще долго летали по коридорам школы, оглушительно взрываясь в классах и срывая экзамены. Амбридж с Филчем с ног сбились в попытках ликвидировать последствия сего действа. При этом никто из преподавателей не стремился им помочь, ссылаясь на то, что из-за большого количества новых правил, введенных директрисой, они просто не уверены имеют ли право делать что-то самостоятельно. Но в конце концов все фейерверки всё же были ликвидированы, и Хогвартс вновь стал погружаться в пучину экзаменов.

— Да не волнуйся, мам. У меня еще куча времени, — отмахнулась Лея.

— Экзамен по истории магии уже завтра, — сурово сдвинула брови Минерва. — А ты до сих пор путаешь имена предводителей восстания гоблинов 1765 года.

— Да как их вообще можно запомнить! — не выдержав, воскликнула Лея. — Элфрик, Эалфик, Улфрик… они же практически неотличимы! Кто вообще их помнит, кроме профессора Бинса?!

— Элфрик Нетерпеливый был королем гоблинов в эпоху Средневековья, Эалфик был братом основателя банка Гринготтс, Улфрик — искусный мастер холодного оружия, живший в восемнадцатом веке, а восстание гоблинов возглавляли Элрик Горделивый и Уорфин Бородатый, — пока Минерва говорила, лицо Леи всё больше вытягивалось от удивления. — Учи историю, — безапелляционно добавила МакГонагалл, пронзая дочь строгим взглядом. — Не заставляй меня краснеть перед коллегами.

Лея трагически вздохнула. Они с матерью шли по галереи третьего этажа. На улице уже стемнело, небо было чистым и звездным — то что нужно для экзамена по астрономии, который как раз в это время проходил на площадке Астрономической башни у студентов пятого курса Гриффиндора.

— Я всё выучу, обещаю. Только дождусь окончания экзамена по астрономии. Я хотела поговорить с Гарри.

Минерва едва заметно приподняла темные брови.

— Можно подумать вы с ним учитесь на разных факультетах. Почему ты не можешь поговорить с ним в гостиной Гриффиндора?

К ее удивлению Лея смущенно потупилась.

— Там вечно полно народу, и его отвлекают.

Под многозначительным взглядом матери девушка совсем стушевалась, чувствуя, как стремительно краснеет.

— Лучше бы об учебе думала, — вздохнула Минерва, пряча улыбку.

Поттер ей нравился, но ей совершенно не хотелось, чтобы дочь забросила учебу из-за дел сердечных.

— Что там происходит? — любопытный голос Леи отвлек ее от собственных мыслей.

Они остановились, глядя через окно на улицу. Вдалеке угадывались очертания хижины Хагрида, в окнах горел свет, освещающий лужайку перед ней. Внутри дома что-то с громким хлопком взорвалось, дверь распахнулась, и на пороге возникла массивная фигура школьного лесничего — он ревел от ярости и потрясал кулаками, а вокруг него кружили шестеро человек, пытаясь сразить его оглушающими заклятиями. Одна из фигур на мгновение попала в поток света, льющегося из окна хижины, и Лея сразу же узнала Долорес Амбридж.

— Негодяи, — ахнула Минерва и со всех ног бросилась к ближайшей лестнице. — Оставайся здесь! — крикнула она Лее.

Приникнув к холодному стеклу окна, Лея во все глаза наблюдала за разворачивающимися внизу у хижины Хагрида событиями. Краем глаза она заметила, что была уже не единственным наблюдателем. В соседние окна также смотрели студенты, на Астрономической башне, похоже, все совершенно забыли о том, что идет экзамен.

Между тем парадные двери замка открылись, и на темную лужайку пролился свет, в пятне которого угадывались очертания высокой гибкой фигуры в развевающейся мантии. Лея наблюдала, как ее мать мчалась к месту, где разгорелась нешуточная битва.

— Как вы смеете! — послышался ее возмущенный голос. — Немедленно оставьте его в покое! Он не сделал ничего, что могло бы послужить…

Кто-то рядом с Леей испуганно вскрикнул, когда люди у хижины одновременно развернулись и послали навстречу декану Гриффиндора по меньшей мере четыре оглушающих заклятия. На полпути между хижиной и замком красные лучи угодили в МакГонагалл, и Лея почувствовала, как сердце в груди пропустило удар. На мгновение фигура ее матери словно осветилась изнутри зловещим красным светом, ноги ее оторвались от земли, и она упала навзничь, больше не двигаясь. В наступившей зловещей тишине послышался разъяренный крик лесничего и тихий шелест ветра, перекатывающий по траве слетевшую с головы Минервы черную остроконечную шляпу…

— МАМА! — полный ужаса девичий вопль потряс стены школы.

Он черной тенью стремительно несся по коридорам школы, не обращая внимание на удивленные взгляды расступающихся на его пути учеников — в Хогвартсе, по-видимому, в эту трагическую ночь не спал никто. Несколько минут назад к нему в кабинет ворвался бледный как смерть профессор Флитвик и сообщил, что с Минервой случилась беда. Северус не дослушал его сбивчивые объяснения, лишь услышав, что МакГонагалл доставили в больничное крыло и ею сейчас занимается мадам Помфри. Сердце стучало с такой силой, что казалось, вот-вот проломит грудную клетку и вырвется из груди. Он редко испытывал страх. Но сейчас ему было страшно. По-настоящему страшно.

Вихрем влетев в больничное крыло, Северус замер в дверях, окидывая помещение лихорадочно блестящим взглядом. Дверь в комнату с больничными койками была плотно закрыта — знак того, что внутрь вход воспрещен до особого указания главного лекаря школы. В приемном покое — небольшой комнатке с деревянными скамьями вдоль стен — царил полумрак, и на первый взгляд было пусто.

— Профессор, — послышался откуда-то из темноты дрожащий голос.

Северус стремительно обернулся. Лея МакГонагалл забилась в самый угол комнаты, сжавшись в комок на широкой резной скамье. Сейчас она больше всего напоминала испуганного до полусмерти котенка.

Приблизившись, Снейп опустился рядом с ней на скамью. Девушку била крупная дрожь, губы предательски дрожали. Она подняла заплаканные серые глаза на профессора зельеварения, и из них вдруг снова полились слезы. Не говоря ни слова, Северус стремительно обнял ее, прижимая к себе и чувствуя, как она вздрагивает от сотрясающих ее беззвучных рыданий.

— Что произошло? — тихо спросил он, осторожно поглаживая ее по черным волосам, собранным в растрепавшуюся косу.

Лея всхлипнула, глотая слезы, но от Снейпа не отстранилась.

— Амбридж и несколько мракоборцев пытались арестовать Хагрида. Мама хотела вмешаться, а они одновременно ударили ее оглушающими заклятиями. Я видела, как она упала. Хагрид словно обезумел, ударил двоих так сильно, что они уже больше не встали, а потом скрылся в Запретном лесу. Когда всё закончилось, директриса даже не взглянула на маму, просто прошла мимо и скрылась в замке. Потом появились профессора Флитвик, Стебль и Бейли с Синистрой. Они принесли маму сюда, — дрожащей рукой она указала на закрытую дверь. — Мадам Помфри сказала, подождать тут, пока она ее осматривает.

— Где они сейчас?

— Пытаются успокоить учеников и поговорить с Амбридж, — сквозь слезы в голосе Леи явственно слышалась лютая ненависть. — Я убью ее, если мама… — она не договорила, снова всхлипнув, и подняла на Снейпа испуганный взгляд. — Я не знаю, что делать, профессор. Что если мама…

— Она не умрет, — перебил ее Северус, вглядываясь в ее широко распахнутые от страха глаза. — Запомни, с твоей матерью всё будет хорошо. Я знаю ее много лет, и не встречал человека более упрямого, чем она. Она обязательно поправится.

Чертова Амбридж! А ведь он предупреждал Минерву, чтобы не лезла на рожон. Что теперь делать? Четыре оглушающих, люди умирали и от меньшего.

В этот момент дверь стационарной комнаты отворилась, и к ним вышла мадам Помфри. Вид у женщины был уставшим и встревоженным. Заметив поднявшихся ей навстречу Северуса и Лею, она грустно вздохнула.

— Минерва пока жива, но состояние ее крайне тяжелое. Я вызвала специалиста из Больницы Св. Мунго для консультации.

— Она поправится? — Снейп напряженно вглядывался в испещренное морщинами лицо лекаря.

Мадам Помфри лишь развела руками.

— Трудно делать прогнозы, она едва жива.

Колдомедик появился минут двадцать спустя. Невысокий полноватый мужчина с серьезным лицом и пышными седыми усами, облаченный в лимонного цвета мантию с эмблемой Больницы Св. Мунго на лацкане. Мадам Помфри сразу же провела его к пациентке, и Северус с Леей снова остались одни. Минуты ожидания тянулись до невозможности долго. За следующий час в больничное крыло хотя бы один раз заглянули практически все преподаватели Хогвартса, и даже профессор Тофти, возглавлявший экзаменационную комиссию по СОВ, заходил справиться о состоянии МакГонагалл. По его яростно горящим глазам было ясно как сильно он возмущен действиями директрисы Хогвартса. Сама Амбридж ни разу так и не появилась, лишь прислав одного из домовых эльфов узнать как обстоят дела. Видимо старалась избежать конфликтной ситуации. Минерву в школе очень любили, и подобные действия мракоборцев, явно санкционированные Амбридж, могли стать поводом для серьезного конфликта. Особенно сейчас, когда всё только случилось. Не появился и профессор Бейли, хотя, по словам Леи, именно он был в числе тех, кто доставили Минерву в больничное крыло. Должно быть в состоянии близком к летальному Минерва профессора древних рун интересовала не сильно.

Желание отправиться в кабинет Амбридж и превратить эту мерзкую женщину во что-нибудь не менее темное и ужасное, чем ее душа, если она у нее вообще есть, было велико. Но Северус не хотел бросать Лею одну. Девочке нужна поддержка. Она уже потеряла отца, страшно подумать, что будет, если Минерва не выживет.

От одной только мысли об этом ему становилось страшно. За последние три года они с МакГонагалл столько всего пережили вместе: Сириус Блэк, Турнир Трех Волшебников, Черное озеро, лондонское кладбище — столько раз кто-то из них мог пострадать или погибнуть. Но сейчас ее жизнь действительно висела на волоске, а он ничего не мог сделать, чтобы хоть как-то помочь ей.

За дверью, ведущей к больничным койкам, послышались приглушенные голоса, и в приемный покой вернулись колдомедик и мадам Помфри, что-то тихо обсуждая. Лица у обоих были встревоженными.

— Как мама? — тут же бросилась к ним Лея.

Оба лекаря обменялись тяжелыми взглядами.

— Состояние крайне тяжелое, — приятным басом проговорил колдомедик. — Четыре оглушающих заклятия прямо в грудь — странно, что она вообще выжила.

При этих словах Лея невольно вздрогнула. Вставший рядом с ней Снейп мягко приобнял ее за плечи, устремив на врача укоризненный взгляд.

— Есть хоть какой-то шанс, что она оправится?

— Следующие несколько часов могут стать решающими, — объяснил лекарь. — Если профессор МакГонагалл переживет эту ночь, то скорее всего она поправится.

— Не волнуйся, милая, — мадам Помфри ласково погладила Лею по плечу, — твоя мама очень сильная, она справится. Тем более, у нее есть отличный стимул, чтобы бороться за свою жизнь.

— Какой? — подняла на нее печальный взгляд Лея.

Улыбка женщины стала чуть шире.

— Ты, — проговорила она.

— Тогда я хочу быть рядом с ней, — после короткой паузы заявила Лея, оглядываясь на замершего позади нее Снейпа. — Чтобы она чувствовала, что я рядом.

Оба лекаря молча переглянулись. Колдомедик явно не одобрял подобного желания, но мадам Помфри, как заведующая больничным крылом Хогвартса, разрешила Леи и Снейпу остаться. Когда их с Леей, наконец, пустили внутрь, и они увидели лежащую без сознания Минерву, Северус едва мог ее узнать. В лунном свете, льющемся из окна рядом с ее постелью, ее кожа казалась совсем бледной, точно у мертвеца. Под плотно прикрытыми глазами залегли глубокие тени, а бескровные губы превратились в тонкую линию. Поверх одеяла лежала безвольная рука, и Лея тут же коснулась ее.

— Такая холодная, — прошептала она, сжимая ладонь своей матери.

Ее голос снова задрожал. Чьи-то руки мягко легли на ее плечи. Обернувшись, Лея встретилась со взглядом черных глаз своего учителя. Никогда еще ей не доводилось видеть столько тревоги на его лице.

— Она справится, — тихо проговорил Снейп. — Она обязательно справится.

Он перехватил изучающий взгляд мадам Помфри, но она быстро отвела глаза, отвернувшись к шкафчику с зельями.

В эту ночь никто в больничном крыле не спал. Лекари проверяли состояние пациентки каждые полчаса, тихо перешептываясь. Северус пытался подслушать их разговоры, но у него ничего не вышло. Лея не отходила от постели матери ни на шаг, наотрез отказавшись возвращаться в башню Гриффиндора. В конце концов, мадам Помфри уговорила ее выпить чаю, куда школьный лекарь по-видимому подмешала сонное зелье, потому что после этого девушка быстро уснула, и Северус перенес ее на соседнюю койку, где она до сих пор мирно посапывала.

Сам Северус даже при помощи зелья вряд ли бы смог сейчас сомкнуть глаза. Страх потерять любимую сковывал сердце раскаленными тисками. Почему-то только сейчас он, наконец, нашел в себе смелость признаться самому себе, что любит Минерву. Она была ему дорога, он даже ревновал ее к Бейли, но никогда ни вслух, ни мысленно он не говорил, что любит ее. И вот теперь, когда она в шаге от смерти, он всё же сделал этот столь трудный для него шаг — признать, что в его жизни есть человек, которыйему по-настоящему дорог. Он обязательно скажет ей об этом. Лишь бы только не было поздно. Однажды он уже упустил свой шанс быть с ней, следующего пришлось ждать двенадцать лет. И вот теперь он снова может не успеть.

За окном медленно занимался рассвет. Первые лучи солнца осторожно заглянули в комнату, осветив лицо лежащей на постели женщины. Северус вгляделся в изящные черты ее лица и ему почудился едва заметный румянец, проступивший на ее щеках. Ее грудь равномерно вздымалась при каждом вздохе — ночью этого практически не было заметно, ее дыхание было слабым и прерывистым.

Дверь тихонько скрипнула, и в комнату вошли лекари. Шум их шагов разнесся по погрузившемуся в тишину помещению. Лея заворочалась на своей кровати и открыла глаза, сонно оглядываясь. Взгляд ее серых глаз остановился на постели матери, и она тут же встрепенулась.

Мадам Помфри и ее коллега склонились над лежащей неподвижно Минервой, на несколько минут закрыв ее собой. Лея невольно вытянула шея, стараясь хоть что-то разглядеть или хотя бы уловить обрывки их тихого разговора.

— Как она? — нетерпеливо спросил Северус, наблюдая за ними со смесью тревоги и раздражения.

Черт! Два первоклассных специалиста не в состоянии ничего сделать?

Колдомедик шепнул что-то мадам Помфри и выпрямился, утерев со лба несколько выступивших капелек пота.

— Думаю, кризис миновал, — наконец произнес он с явным облегчением в голосе. — Если всё и дальше будет так идти, то профессор МакГонагалл скорее всего поправится.

Лея радостно подпрыгнула, захлопав в ладоши. Оглянувшись, она нашла взглядом Северуса и неожиданно обняла его, что-то счастливо бормоча, уткнувшись носом куда-то ему в сюртук. Мгновение Снейп не знал, что делать от неожиданности, но затем мягко и как-то неуверенно обнял девушку в ответ. Обычно подобное проявление эмоций его раздражало, но сейчас всё происходящее казалось ему таким естественным, словно так и должно быть. Странно, но он вдруг почувствовал некую связь с Леей, словно они могли понимать друг друга без слов.

Мадам Помфри тихо наблюдала за ними с легкой улыбкой.

На Минерву наложили специальное заклинание, и следующие несколько дней ей предстояло провести погруженной в магический сон, чтобы процесс восстановления шел быстрее. Лею отправили в башню Гриффиндора, чтобы она как следует отдохнула. Профессор Бинс, вплывший в больничное крыло прямо сквозь стену, узнав, что состояние Минервы улучшилось, на радостях освободил Лею от сдачи экзамена. Но остальные учителя вряд ли будут столь же щедры, так что девушке предстояло еще много дел по подготовке. Во всяком случае Северус сразу пригрозил, что не даст ей никаких поблажек на своем экзамене. Лея обещала навещать мать каждую свободную минуту, после чего ушла к себе, радостно улыбаясь. Теперь в ее сердце жила надежда, а это было самым главным.

Экзамен по зельям она сдала на отлично, хоть и заработала несколько язвительных комментариев от Снейпа. Но теперь Лея совершенно не обращала на них внимание, зная, что все придирки профессора зельеварения и его мрачный вид — всего лишь маска, которую видят окружающие. И только она одна из всех студентов Хогвартса знала, каким на самом деле может быть Северус Снейп. Она была права с самого начала — этот человек совсем не такой, каким кажется. Но это была их тайна.

Экзамен по чарам тоже прошел вполне успешно. В конце профессор Флитвик даже ее похвалил, пожелав ее матери скорейшего выздоровления.

Сегодня утром ее вывели из магического сна, и Минерва впервые за последние несколько дней открыла глаза. Силы быстро возвращались к ней, сказывалась забота, которой окружила ее мадам Помфри. Школьный лекарь делала всё, чтобы как можно скорее поставить ее на ноги.

Несколько раз Лея видела в палате матери профессора Снейпа. Он тоже регулярно навещал ее, рассказывая последние новости из школьной жизни. Иногда они о чем-то тихо переговаривались — Лея была готова побиться об заклад, что дело касалось Ордена Феникса, членами которого они оба являлись. Гарри недавно всё ей рассказал, и теперь Лея понимала, куда весь год то и дело исчезала ее мать.

А еще Лея стала замечать, что профессор Снейп смотрит на ее мать совсем не так, как на других своих коллег. Похоже, она ему очень нравилась, что не могло не радовать саму Лею. По ее мнению, было бы очень здорово, если бы у них что-то получилось. Она прекрасно понимала, что после смерти отца, ее мать была очень одинока, хоть никогда и не показывала этого. В этом они с профессором Снейпом были похожи. Раньше Лея боялась, что однажды ее мать снова выйдет замуж, и их маленький мир рухнет. Но теперь, пожалуй, она будет даже рада. Но при условии, что на матери женится именно профессор зельеварения. Никого другого Лея ни за что бы не согласилась впустить в их семью. Особенно этого Бейли.

Гарри от такой идеи пришел в ужас, и следующий час они с Леей провели в жарких дебатах на тему подходит ли Снейп на роль мужа и отчима. Их взгляды оказались диаметрально противоположными. В общем, с Гарри они в тот день чуть не поругались.

Мысль о Гарри заставила ее взглянуть на часы. Они договорились встретиться после экзамена в Большом зале, но он опаздывал уже минут на тридцать. Собрав учебники, Лея отправилась в башню Гриффиндора в надежде найти друга там. Каково же было ее удивление, когда по дороге ей встретились Рон, Невилл и Полумна Лавгуд. Все трое носили явные следы драки: у Невилла под глазом наливался большой лиловый фонарь, губа Рона сильно кровоточила, а у Полумны на щеке красовалась глубокая царапина.

— Что с вами произошло? — ахнула Лея, разглядывая друзей.

За время участия в собраниях Отряда Дамблдора все они успели подружиться, и даже Полумна, всегда казавшаяся Лее весьма странной, оказалась на удивление милой и приятной в общении.

— Подрались с Малфоем и его прихвостнями, — небрежно бросил Рон и невольно поморщился от боли в губе. — Нам нужно найти Гарри и Гермиону, они повели Амбридж в Запретный лес.

— Зачем? — Лея решительным образом ничего не понимала.

— Пошли, — Рон призывно махнул ей, увлекая остальных к парадной лестнице. — Расскажем все по дороге.

Лея слушала его рассказ, открыв рот от удивления. Они собирались отправиться в Министерство магии спасать Сириуса Блэка, крестного Гарри, только потому, что Гарри приснился странный сон о нем. А она Полумну считала странной. Наивная.

Гарри и Гермиону они нашли быстро. Оказалось, самое интересное они, естественно, пропустили. Черт, Лея отдала бы очень многое, чтобы посмотреть (хотя бы одним глазком), как кентавры утаскивают Амбридж вглубь леса. Очень хочется верить, что там она и останется. Навсегда.

— Как ты планировал добраться до Лондона?

Все выжидательно уставились на Гарри, но тот лишь развел руками.

— Если честно, понятия не имею, — признался он, понимая, что их план по спасению Сириуса рушится, даже не начавшись.

— Придется нам полететь, — промолвила Полумна самым что ни на есть будничным тоном.

— Так, — раздраженно начал Гарри, — во-первых, никаких нас, Сириуса отправляюсь спасать я один. Во-вторых, у всех, кроме Рона, метлы стерегут прихвостни Амбридж…

— У меня есть метла! — воскликнула Лея.

— Есть, но ты никуда не летишь, — сердито осадил ее Гарри. — Это слишком опасно.

Услышав это, Лея едва не задохнулась от возмущения.

— Извини, но я тоже хочу помочь. Я на два года старше, чем был ты, когда сражался Сам-Знаешь-С-Кем за философский камень. Мы вместе были в ОД. Разве не для того мы его создали, чтобы сражаться с ним. Или, по-твоему, ОД — это была игра?

— Нет… конечно, не игра… — нехотя согласился Гарри.

— Тогда нам всем надо отправляться, — поддержал Лею Невилл. — Мы все хотим помочь.

— Верно, — поддержала его Полумна.

Гарри переводил беспомощный взгляд с одного своего друга на другого, но возразить ему было нечего.

— Всё это неважно, — наконец, вздохнул он. — Я всё равно не знаю, как попасть в Лондон.

— А я думала, это решено, — вмешалась Полумна. — Мы летим!

— Я же уже сказал, — терпеливо начал Гарри, — что наши метлы…

— Летать можно не только на метлах, — перебила его Полумна.

В эту минуту на нее с явным недоумением смотрели пять пар глаз.

Лея изо всех сил вцепилась в Гарри, с ужасом наблюдая, как под ними далеко внизу проплывают горы и ущелья. Они миновали территорию Хогвартса, потом Хогсмид. В наступающих сумерках маленькими гроздьями зажглись огни деревень; затем внизу показалась извилистая дорога с одиноким автомобилем, пробирающимся среди холмов…

Они летели на фестралах, кажется, так назвала их Полумна. До сего дня Лея считала, что кареты, которые доставляют учеников от «Хогвартс-экспресса» к школе, движутся сами по себе. Но оказывается в них запряжены невидимые для большинства людей животные, отдаленно напоминающие лошадей. Из ребят сейчас их видели только Гарри, Невилл и Полумна. Лея наотрез отказалась лететь на собственном фестрале, так что Гарри предложил лететь с ним, и теперь она сидела у него за спиной, и ей казалось, будто они просто парят в воздухе.

Сумерки сгущались; на ярко-фиолетовом, стремительно темнеющем небе загорелись крошечные серебряные звездочки. Теперь единственными ориентирами, по которым они могли судить о скорости и высоте полета, были огни магловских городков.

Внезапно фестрал, на котором они с Гарри летели, круто пошел вниз, и они даже сползли на сантиметр-другой ближе к его шее. Желтые огоньки под ними приближались, становясь все больше и круглее; уже можно было различить крыши домов, яркие фары автомобилей, бледно-желтые квадратики окон. Вдруг, совсем неожиданно, на них понеслась мостовая. Лея невольно съежилась за спиной Гарри, ожидая удара, однако фестрал коснулся земли легко, как тень, и ребята сразу соскользнули с его спины.

— Куда теперь? — спросила Полумна.

Гарри подвел их к телефонной будке. Набившись внутрь, словно сельди в банку, они кое-как набрали номер на циферблате, и пол у них под ногами пришел в движение.

«Добро пожаловать в Министерство магии», — раздался приятный женский голос.

Они медленно опускались под землю, и вскоре уже стояли посреди атриума. Гарри взял палочку наизготовку, но, похоже, кроме них шестерых, здесь больше никого не было.

— Пойдем, — тихо сказал Гарри, и все шестеро двинулись в конец зала.

Они миновали фонтан и прошли через золотые ворота к лифтам. Лее вдруг сделалось не по себе. Она никогда прежде не бывала в Министерстве магии, хотя ее отец работал здесь в Отделе магического правопорядка, но ей казалось странным, что их не встретил дежурный.

На лифте они спустились вниз, и прохладный женский голос возвестил: «Отдел тайн». Они выбрались в коридор, где все было неподвижно — только легкий порыв ветерка, поднятого лифтом, колыхнул пламя ближайших факелов. Гарри повернул к простой черной двери, и она сама распахнулась перед ними.

— Не нравится мне это, — пробормотал Рон, поднимая свою палочку.

Все последовали его примеру. Они оказались в зале, высоком, точно в соборе, где не было ничего, кроме бесчисленных стеллажей с маленькими, пыльными стеклянными шариками. Кое-где к полкам были прикреплены зажженные канделябры, и шарики тускло блестели в их лучах.

Лея шагнула вперед и осторожно заглянула в одни из сумрачных проходов между стеллажами. Здесь отчего-то было очень холодно.

— Ты говорил, нам нужен девяносто седьмой, — прошептала Гермиона, обращаясь к Гарри. - Возле него ты видел Сириуса?

Тот молча кивнул и указал на крайний стеллаж. Там, под канделябром с горящими синим огнем свечами, поблескивали серебряные цифры — тройка рядом с пятеркой.

— Держите палочки наготове, — тихо предупредил Гарри, но все и так это знали.

Лея чувствовала, как напряглась каждая клеточка ее тела. Ей было страшно, но еще было ужасно интересно. Почему-то вспомнилось лицо матери. Ох и разозлится она, когда узнает.

Они медленно двигались вдоль стеллажей, выискивая нужный. Вдруг Рон, задержавшийся у одного из них, окликнул Гарри.

— Кажется нашел, — он указал на цифры под канделябром — девятка и семерка.

— Но тут никого нет, — Лея огляделась по сторонам, но они по-прежнему были одни. — Гарри, здесь нет твоего крестного.

И тут, прямо за их спинами, раздался голос. Кто-то сказал спокойно, чуть растягивая слова:

— И никогда не было.

Черные силуэты, возникшие неизвестно откуда, обступили их справа и слева, отрезав все пути к бегству; глаза блестели сквозь прорези капюшонов, палочки с горящими кончиками были направлены прямо им в сердца. Лея машинально придвинулась ближе к Гарри, который тут же взял ее за руку.

— Где Сириус? — спросил он, когда одна из фигур в капюшонах приблизилась к ним. Человек взмахнул палочкой, открывая лицо — это был Люциус Малфой.

— Ты так и не научился отличать вымысел от реальности, — холодно произнес Малфой, и по его губам скользнула тень усмешки.

Несколько Пожирателей смерти рассмеялись, а затем грубый женский голос, принадлежавший одной из неясных фигур, сказал с мрачным торжеством:

— Темному лорду известно всё!

— Вы схватили его, — Гарри с усилием подавил волну паники, с которой боролся с тех пор, как они свернули в проход у девяносто седьмого ряда. — Он здесь, я знаю.

Женщина с жутким булькающим смехом передразнила его, и Гарри почувстовал, как стоявшая рядом Лея шевельнулась.

— Не надо, — тихо пробормотал Гарри. — Не сейчас…

Женщина хрипло расхохоталась.

— Слыхали? Нет, вы слыхали? Он еще дает указания, словно собирается драться с нами!

— Просто ты не знаешь Поттера так, как я, Беллатриса, — вкрадчиво сказал Малфой. — Он питает большую слабость ко всему героическому, и Темному лорду это прекрасно известно. Поэтому, показав ему видение о пленении его крестного отца, нам так легко удалось заманить его сюда. Посмотрим, что скажет Дамблдор, когда узнает, что его любимый Поттер, попал в руки самого Темного лорда. Да еще и с компанией.

Пожиратели смерти дружно захохотали, и в этом нестройном гомоне голосов вдруг раздался дрожащий девичий голосок:

— Не на тех напали! — выкрикнула Лея, вскидывая палочку. — Редукто!

Практически одновременно с Леей свои заклинания выкрикнули и остальные. Пять заклинаний вылетели из палочек в пяти разных направлениях, и полки соседнего стеллажа, в который они угодили, разлетелись на куски; сотня стеклянных шариков взорвалась одновременно, и все огромное сооружение пошатнулось. Послышался звон бьющегося стекла и ломающегося дерева, когда щепки вместе с осколками дождем посыпались на пол…

— Бежим! — закричал Гарри, и они, что есть сил, рванули мимо потерявших ориентацию в пространстве Пожирателей смерти. — Назад к двери!

Они мчались по проходу, а позади нарастал гул рушившихся стеллажей. Где-то поблизости раздавались крики Пожирателей смерти. Вдруг впереди замаячили очертания двери.

— Это не та дверь! — закричал Рон в тот момент, когда бежавший первым Гарри ухватился за большую круглую ручку.

— Неважно, — Лея втолкнула замешкавшегося Невилла в темнеющий проем и скользнула следом.

Она успела сделать всего несколько шагов, когда пол внезапно ушел у нее из-под ног, и она кувырком полетела по крутым каменным ступеням, ударяясь о каждую из них, пока не ударилась с такой силой, что из нее едва не вышибло дух. Судя по стонам рядом, остальных ее друзей постигла та же судьба.

Они оказались на дне каменной ямы, вокруг которой амфитеатром возвышались те самые каменные ступени. В центре ямы была установлена каменная платформа, на которой стояла покрытая трещинами каменная же арка. Проем арки был закрыт изорванным черным занавесом; несмотря на неподвижность воздуха вокруг, занавес слегка колыхался.

Вся комната задрожала от смеха Пожирателей смерти. Все они смотрели на замерших возле арки ребят. Вперед снова выступил Люциус Малфой. Он слегка запыхался, но еще сохранял свой неизменный аристократический вид.

— Ты проиграл Поттер, — растягивая слова, проговорил он, направляя на Гарри свою палочку. — Смирись.

— Никогда!

С конца палочки Гарри сорвался красный луч, но Малфой без труда отбил его. Кто-то из Пожирателей смерти выпустил заклинание, и яркий сгусток упал точно в центр между ребятами и с громким хлопком взорвался. Лея почувствовала, как невидимая волна подхватила ее, сбивая с ног, и она снова покатилась по каменному полу, больно ударившись головой о какой-то выступ. Перед глазами всё поплыло. Она видела, как к ним приближаются затянутые в черное фигуры, но сил сопротивляться у нее больше не осталось.

Это конец, — пронеслась в голове предательская мысль.

И вдруг высоко над ними снова распахнулась дверь, и в комнату вбежали еще пять человек: Сириус, Люпин, Грозный Глаз, Тонкс и Кингсли.

Малфой обернулся и поднял палочку, но Сириус уже послал в него заклинание, сбившее того с ног. Тело Пожирателя смерти подбросило в воздухе и отшвырнуло куда-то в мрак.

Пожирателей смерти ошеломило появление членов Ордена Феникса, но они быстро оправились, и схватка закипела с новой силой. Отовсюду слышались выкрикиваемые заклятия. Лея почувствовала, как кто-то схватил ее за плечи и силком поставил на ноги. Она не сразу узнала профессора Люпина.

— Ты в порядке? — он тяжело дышал, а на рукаве пиджака зияла дыра от заклятия.

Лея судорожно кивнула. Вдруг позади учителя она увидела внезапно возникшую фигуру в черном. Тело сработало быстрее, чем она сама смогла понять что делать.

— Остолбеней! — выкрикнула она, и Пожиратель смерти свалился на пол, его маска соскользнула — один глаз у него заплыл и налился кровью.

— Неплохо, — усмехнулся Люпин.

Схватив Лею за руку, он оттащил ее за колонну, в которую тут же прилетели несколько заклятий.

— Тебе и остальным нужно выбираться отсюда, — произнес он, находу отбивая одно заклинание за другим.

— Как это сделать, они повсюду, — в отчаянии воскликнула Лея.

И вдруг по залу словно пробежал электрический ток. Все одновременно подняли головы, забывая о сражении. Наверху каменных ступеней стоял Альбус Дамблдор — палочка его была поднята, лицо побелело от гнева. Он пронесся по ступеням вниз, мимо Леи и Люпина. Один из Пожирателей смерти попытался вскарабкаться по ступеням с противоположной стороны ямы. Дамблдор снял его заклинанием без особых усилий. Еще один получил заклинанием точно в спину, когда пытался скрыться за аркой. За какие-то пару минут он обездвижил почти всех Пожирателей смерти.

И в конце концов, лишь одна пара противников продолжала биться, не обращая внимания ни на что вокруг. На глазах у Гарри Сириус увернулся от красного луча, посланного Беллатрисой.

— Ну же, давай! Посмотрим, на что ты способна! — воскликнул он, и его голос раскатился эхом по огромной комнате.

Второй красный луч поразил его прямо в грудь. Улыбка еще не сошла с его губ, но глаза уже расширились от изумления.

Гарри неистово закричал, и Дамблдор, разделавшись с последним Пожирателем смерти, тоже обернулся к платформе, где сражались Сириус и Беллатриса.

Казалось, Сириусу понадобилась целая вечность, чтобы упасть: его тело выгнулось изящной дугой, прежде чем утонуть в рваном занавесе, закрывающем арку.

Лея успела заметить на изможденном лице смесь страха и удивления — и в следующий миг Сириус Блэк исчез в глубине древней арки. Занавес сильно заколыхался, словно от внезапного порыва ветра, и сразу же успокоился опять.

— НЕЕЕТ!!!

От отчаянного крика Гарри Лея невольно вздрогнула. Она видела, как он рвется к арке, пытаясь освободиться от цепких рук Аластора Грюма. Как хохочет Беллатриса Лестрейндж. Дамблдор послал в нее заклятие, но она отклонила его и устремилась прочь из комнаты.

— Гарри, стой! — закричал Люпин.

Но Гарри, вырвавшийся из рук Грюма, бросился следом за ней.

— Глупый мальчишка, — пробормотал Люпин, кидаясь следом.

Мгновение Лея стояла на месте, наблюдая, как они карабкаются вверх по ступеням, а потом побежала следом.

Кто-то окликнул ее, но она не слышала. Где-то позади звучали отдаленные звуки шагов, за ней следом кто-то бежал. Она пронеслась по уже знакомому коридору. Впереди показался лифт. Лея буквально ввалилась внутрь, нажимая кнопку атриума. Других предположений, где искать Гарри, у нее не было.

Когда она выбежала из лифта, от представшей ее глазам картины у нее перехватило дыхание. Посреди атриума над лежащим на полу Гарри возвышался человек. Высокий, худой, в черном капюшоне, жуткое змеиное лицо, бледное и иссохшее, багровые глаза с щелочками зрачков… Без сомнения, Лея понимала, кто перед ней — Лорд Волдеморт.

— Мне больше нечего сказать тебе, Поттер, — спокойно промолвил он. — Ты мешал мне слишком часто и слишком долго. Авада Кедавра!

У Леи с губ невольно слетел крик ужаса. Словно в замедленном времени она видела, как с палочки Темного лорда сорвался зеленый луч и полетел в Гарри, но на полпути он вдруг взорвался снопом ярких искр и погас.

— Дамблдор! — яростно воскликнул Волдеморт, озираясь вокруг.

— Глупо было приходить сюда сегодня, Том, — спокойно произнес Дамблдор. — Сейчас подоспеют мракоборцы…

— К этому времени меня здесь не будет, а ты будешь мертв! — рявкнул Волдеморт.

Он послал в Дамблдора очередное смертоносное заклятие, но промахнулся, и стол дежурного колдуна вспыхнул, как гора сухого хвороста.

Дамблдор сделал неуловимое движение палочкой; сила вырвавшегося из нее заклинания была так велика, что волосы у Леи встали дыбом. Чтобы отразить чары, Волдеморту пришлось сотворить из воздуха сверкающий серебряный щит. Заклинание, каким бы оно ни было, не нанесло щиту видимого ущерба — он лишь загудел, точно гонг, и от этого звука у Леи мурашки поползли по коже.

Воспользовавшись тем, что два сильнейших волшебника заняты друг другом, она подбежала к Гарри и помогла ему подняться на ноги.

— Ты как?

— В порядке, — кивнул он, не спуская взгляда с развернувшейся битвы.

Дамблдор продолжал наступать, словно ничто не свете не могло остановить его спокойную поступь. Еще один зеленый луч вырвался из-за серебряного щита. Но его приняла на себя внезапно ожившая статуя однорукого кентавра, проскакавшая точно перед Дамблдором, — он тут же рассыпался на сотни кусков, но не успели они коснуться земли, как Дамблдор отвел палочку назад и взмахнул ею, точно хлыстом. Из ее кончика вылетел длинный, тонкий язык пламени и обвил Волдеморта вместе со щитом. На мгновение Лее показалось, что победа за Дамблдором, но огненная веревка тут же обратилась в змею, которая сразу отпустила Волдеморта и, яростно шипя, повернулась к Дамблдору. В следующую секунду Волдеморт растаял в воздухе, змея поднялась с пола, готовая к броску…

Посреди зала блеснула вспышка, и в тот же миг Волдеморт появился снова — прямо над фонтаном, на постаменте, где совсем недавно стояла статуя однорукого кентавра. Новый зеленый луч полетел в Дамблдора, и змея бросилась на него…

Перед Дамблдором порхнул Фоукс и луч угодил в него. Феникс упал на пол и вспыхнул. Дамблдор сделал палочкой длинный, плавный жест — и змея, чуть было не вонзившая в него клыки, взлетела в воздух и растаяла струйкой черного дыма, а вода в фонтане поднялась и объяла Волдеморта, словно заключив его в кокон из расплавленного стекла.

В течение нескольких секунд Волдеморт — темная, неясная фигура с дрожащими расплывчатыми очертаниями — силился сбросить с себя эту дущающую массу…

Потом он исчез, и вода с шумом обрушилась обратно в бассейн — часть ее выплеснулась наружу, залив начищенный паркет.

— Мы еще встретимся, — прошелестел холодный голос и всё стихло.

В тот же миг отовсюду стали появляться люди. На полу отражались изумрудно-зеленые языки пламени, вспыхнувшего в каминах вдоль стен, и из них бесконечным потоком шли маги и волшебницы. Под сводами атриума перекатывалось эхо десятков голосов. Лея и Гарри всё еще стояли в обнимку, непонимающие, что всё закончилось.

— Как вы себя чувствуете?

К ребятам подошел Дамблдор и улыбнулся им.

Но ни Гарри, ни Лея не успели ответить.

— Он был здесь! — воскликнул один человек в алой мантии. — Я видел его, мистер Фадж! Клянусь, это был Вы-Знаете-Кто.

— Знаю, Уильямсон, знаю, — промямлил Корнелиус Фадж, которого под руки вели два домовых эльфа. — Я сам его видел…

Лея всё еще не могла поверить, что всё закончилось, и они остались живы. Хвала Мерлину, они живы.

Она сильнее сжала руку Гарри, улыбаясь ему. Но лицо ее друга было мрачно — он думал о погибшем сегодня Сириусе Блэке.

***

— Да как вы только додумались до такого!

Лея испуганно вжала голову в плечи. Никогда еще она не слышала, чтобы профессор Снейп так кричал. На его побледневшем лице застыла маска такого гнева, что ей сделалось страшно.

Сквозь созданный Дамблдором портал, они с Гарри вернулись в Хогвартс, где их уже ждали. Гарри отправили в больничное крыло, но Лея наотрез отказалась туда идти, прекрасно понимая, что таким образом встретится с матерью, которая устроит ей по истине грандиозную взбучку. Девушка надеялась оттянуть этот момент, но появившийся профессор зельеварения устроил ей выволочку ничуть не лучше.

— Это чудо, что вас там не убили. Сражаться с Пожирателями смерти и самим Темным лордом! — бушевал Снейп. — Вам что, жить надоело?! Подумали бы о своей матери. Она едва не умерла от ужаса, когда узнала, куда вы отправились!

Лея вскинула голову, устремив на учителя испуганный взгляд.

— Что с мамой? — срывающимся голосом спросила она.

— С ней всё хорошо, — уже спокойнее проговорил Снейп, пронзая ее недовольным взглядом. — Мадам Помфри пришлось напоить ее успокоительным зельем — она рвалась вас спасать. Завтра утром ее должны выписать.

Он подошел ближе, нависнув над Леей точно скала.

— Объясните, какого черта вы увязались за Поттером? Он никогда не ценил собственную жизнь, безразлично относясь к чувствам тех, кто за него беспокоится. Но вы, мисс МакГонагалл, производили впечатление здравомыслящего человека.

— Я не могла бросить друзей, — обиженно насупилась Лея. — И если потребуется, я отдам жизнь за любого из них.

Северус страдальчески вздохнул.

— Вы истинная дочь своей матери, — недовольно буркнул он. — Распределяющая Шляпа явно не ошиблась, определив вас на Гриффиндор, факультет упрямцев и самоубийц.

— Факультет чести и храбрости, — возразила Лея, но тут же потупилась под тяжелым взглядом черных глаз. — Разве вы поступили бы иначе на моем месте, профессор?

— Естественно, я бы поступил иначе, — Северус аж приподнял брови, глядя на Лею так, словно она сморозила несусветную глупость. — На вашем месте я бы для начала сообщил обо всем кому-нибудь из профессоров и попросил бы помощи, а не вламывался в Министерство магии, устраивая там погром.

Лея еще больше наклонила голову, признавая правоту профессора зельеварения.

— У нас было мало времени, — только и смогла проговорить она, прекрасно понимая, что это слабое оправдание.

— Сегодня вы поступили крайне неразумно, — холодно проговорил Северус. — Очень надеюсь, что для вас это станет хорошим уроком на будущее.

— Я всё поняла, — понуро пробубнила Лея.

— А сейчас ступайте в больничное крыло, — Северус кивком головы указал ей на дверь, но заметив панику в ее глазах, внезапно усмехнулся. — Не беспокойтесь, ваша мать проснется лишь утром, до тех пор вам ничто не угрожает. Пусть мадам Помфри вас осмотрит.

Лея понуро побрела к выходу из кабинета зельеварения. Когда дверь за ней закрылась, Северус облегченно выдохнул и устало опустился в кресло. Он слишком поздно узнал, что Лея отправилась в Министерство магии вместе с Поттером и остальными. И ведь угораздило же связаться именно с Поттером. Как будто других студентов на Гриффиндоре нет! Он чуть с ума не сошел, когда Люпин прислал ему патронуса. Сперва он не решился сказать Минерве, но по его встревоженному лицу она быстро поняла, что что-то случилось, и пришлось всё ей рассказать. Вместе с мадам Помфри им еле удалось ее успокоить. Повезло, что она еще до конца не оправилась от своего ранения, иначе бы справиться с ней было бы гораздо труднее. В результате Поппи погрузила ее в магический сон до утра. К счастью, Лея осталась невредима, а значит гнев декана Гриффиндора их с Помфри скорее всего не настигнет.

— Говорю тебе, с ней всё в порядке. Я лично ее осмотрела и отправила отдыхать в башню Гриффиндора, — в очередной раз проговорила мадам Помфри. — Пусть девочка отдохнет, ей столько пришлось пережить за прошлую ночь.

Минерва МакГонагалл стояла у окна в больничном крыле, чувствуя, как нервное напряжение постепенно отпускает ее. Поппи рассказала о прошедших событиях, уверив, что с ее дочерью всё в порядке. Минерва собиралась уже бежать к ней, но школьный лекарь ее отговорила, убедив, что Лее нужно время, чтобы отдохнуть, прийти в себя и подготовиться к разносу, который собиралась устроить дочери Минерва.

— Северус уже поговорил с ней, как только директор вернул ее и Поттера в школу этой ночью, — с легкой улыбкой проговорила мадам Помфри, явно гордясь вновь называть Дамблдора директором Хогвартса. Эта новость уже пестрела на первой полосе свежего номера «Ежедневного пророка».

Минерва удивленно вскинула брови.

— В каком смысле?

— В смысле провел с ней воспитательную работу. Кажется, он действительно переживает за девочку, — она немного помолчала и тихо добавила. — Как и за ее мать.

На щеках Минервы вспыхнул румянец.

— Не говори глупостей, — она отвернулась от окна и вернулась к своей койке, чтобы закончить сбирать вещи, накопившихся за ее почти недельное пребывание в больничном крыле.

— Когда ты собираешься сказать ему?

От проницательного взгляда мадам Помфри Минерве сделалось не по себе.

— Не понимаю, о чем ты, — она попыталась увильнуть, но Поппи была непреклонна.

— Когда ты скажешь Северусу, что Лея его дочь? — чуть насмешливо спросила она, заметив смятение в глазах МакГонагалл.

— С чего ты взяла?

— Я же не слепая, Минерва, — мадам Помфри мягко взяла женщину за руку и усадила рядом с собой на соседнюю кровать. — Лея очень похожа на своего отца, и с каждым годом это сходство становится всё более заметным. Очень скоро он и сам всё поймет. Думаю, он уже догадывается. Поэтому будет лучше, если он узнает это от тебя.

Минерва тяжело вздохнула.

— Я знаю. Но как сказать ему об этом! Здравствуй, Северус, помнишь Лею, мою дочь, она учится здесь уже три года? Так вот, ты ее отец, прости, что не сказала сразу, — она невольно поморщилась. — Он меня возненавидит.

— Он возненавидит тебя еще больше, если узнает правду от кого-нибудь другого.

Минерва понимала, что Поппи права. Но как же страшно было на это решиться.

— Я скажу ему, — наконец, проговорила она. — Обещаю.

Мадам Помфри по-дружески потрепала ее по плечу.

— Вот и правильно. И не затягивай с этим. Поверь старой умудренной годами женщине, повидавшей в этих стенах множество всевозможных историй.

В дверь бодро постучали, и в комнату вошел Айзек Бейли. При виде Минервы его лицо расплылось в радостной улыбке.

— Минерва, как я рад, что вы поправились. Я слышал, вас сегодня выписывают.

— Благодарю, профессор, — вежливо улыбнулась Минерва, обменявшись с Поппи понимающими взглядами. — Да, мадам Помфри считает, что мне уже можно возвращаться к работе.

— Только не переусердствуй, — наставительно заметила школьный лекарь. — Никакого засиживания за работой допоздна.

— О, не волнуйтесь, мадам Помфри, — клятвенно пообещал Бейли. — Я непременно за этим прослежу.

И он наигранно строго сдвинул брови. Мадам Помфри демонстративно хмыкнула и, поднявшись на ноги, гордо удалилась, кинув Минерве предостерегающий взгляд.

— Чем я могу вам помочь, Айзек? — между тем спросила Минерва, делая вид, что укладывает свои вещи в сумку.

— О! Это я пришел предложить вам помощь, дорогая Минерва, — Бейли склонился в галантном полупоклоне, но Минерва не обратила на него никакого внимания. — Ради вас я готов на всё.

— Неужели?

Лицо мужчины на мгновение потемнело.

— Зачем вы так, Минерва, — он приблизился к стоящей к нему спиной женщине, пока не оказался совсем рядом с ней. Его дыхание щекотало ей шею. — Я ведь к вам со всей душой, — его руки легли на женскую талию в попытке обнять МакГонагалл.

Она попыталась отстраниться, но мужские ладони лишь сильнее сжали ее талию.

— Не стоит меня бояться, - прошептал он, едва ли не касаясь губами ее уха.

— Вы в своем уме?! — Минерва резко развернулась, влепив не ожидавшему от нее такой прыти Бейли звонкую пощечину.

На мгновение мужчина отшатнулся, хватаясь за щеку. В его глазах вспыхнул яростный огонь.

— Вот значит как, — зло прошипел он. — Я весь год перед тобой стелился, терпел твою холодность, оказывал всяческие знаки внимания. С меня хватит. Пора платить по счетам.

Минерва не успела среагировать — он бросился на нее, схватив за плечи, и швырнул на больничную койку, наваливаясь сверху. Она забилась под ним в тщетной попытке освободиться. Прижав ее к кровати, он зажал ей рот одной рукой, а второй стал задирать подол платья. Минерва почувствовала его руку у себя между ног, и ее забила мелкая дрожь. Она забилась сильнее, но он лишь жестче вжал ее в матрас, впиваясь губами в ее шею. Краем глаза она заметила свою палочку, всё еще лежащую на прикроватной тумбочке. Кое-как высвободив руку, она потянулась за ней. Ей потребовалось несколько секунду, и вот пальцы судорожно сжали прохладное дерево рукояти.

Красный луч ударил в Бейли, и он, отлетев к противоположной стене, кулем рухнул на пол, едва не сбив с ног вошедшую в этот момент в комнату Лею. Девушка испуганно взвизгнула, шарахнувшись в сторону.

Минерва направила на тяжело поднимающегося с пола Бейли дрожащую в руке палочку. На ее побледневшем лице застыло решительное выражение.

— Вон отсюда, — ледяным тоном проговорила она, готовая в любой момент снова пустить палочку в ход. - Еще раз попытаешься коснуться меня, и я тебя убью.

Бейли пронзил ее полным ненависти взглядом и презрительно усмехнулся.

— Да кому ты нужна, разве что этому зельевару. Вы явно друг друга стоите, оба психи ненормальные…

Резким движением он оправил сбившуюся набекрень мантию и вышел прочь из комнаты, едва не сбив Лею с ног. Когда его шаги затихли в отдалении, Минерва, наконец, опустила палочку и со вздохом села на кровать, пряча лицо в руках. Ужасно хотелось расплакаться. Она еще ощущала его мерзкие прикосновения к своему телу, и от одной лишь этой мысли ей становилось дурно.

— Мамочка, — Лея выглядела не менее испуганной. Она осторожно села на краешек постели, устремив на мать такие же как и у нее самой серые глаза. — Ты в порядке?

Минерва судорожно кивнула, пытаясь унять дрожь. Мгновение она смотрела на дочь, и вдруг стремительно обняла ее, прижимая к груди.

— Мерлин, я так за тебя волновалась, — прошептала она, напрочь забывая, что хотела отругать и сурово наказать Лею. Главное, что она жива. А остальное не важно. Во всяком случае сейчас.

— Прости меня. Я не хотела причинять тебе столько волнений, — в голосе Леи явственно слышалось раскаяние. — Просто я так хотела помочь Гарри спасти его крестного, что не думала больше ни о чем. Ведь кроме Сириуса у него нет никого из родственников, кто бы любил его и заботился бы о нем.

Минерва ласково гладила дочь по голове, ощущая, с какой силой колошматится сердце в груди Леи. Мерлин, она могла бы вечно слушать этот звук. Стук родного сердца.

— Знаю, милая. Я понимаю, — она коснулась подбородка Леи и заставила дочь поднять на себя глаза. — Но я хочу, чтобы ты пообещала мне здесь и сейчас, что больше не станешь совершать такие дерзкие и необдуманные поступки.

— Обещаю, — с готовностью согласилась Лея. — Мне, правда, очень жаль.

Минерва поцеловала дочь в макушку, поглаживая ее по спине. Она бы не пережила, если бы с Леей что-то случилось. Но сейчас, когда ее дочь рядом, цела и невредима, она готова была простить ей всё.

— Мам, — она почувствовала, как Лея напряглась под ее ладонью, — профессор Бейли хотел… — она не закончила, но по ее напряженному молчанию, Минерва поняла, что она ждет ответа.

— Не забивай себе голову, — она старалась, чтобы ее голос звучал как можно более убедительно.

— Расскажи профессору Снейпу. Он Бейли на лоскуты порвет!

Минерва невольно усмехнулась, представляя Северуса, участвующего в типично магловском мордобое. Зрелище было бы забавное.

— Не думаю, что стоит приплетать сюда профессора Снейпа, — она позволила себе улыбнуться уголками губ.

— Но почему? — тут же встрепенулась Лея и устремила на мать пронзительный взгляд. — Ведь ты ему очень нравишься. Вот было бы здорово, если бы он сделал тебе предложение, правда?

— Лея, — невольно ахнула Минерва, совсем растерявшись.

— Я не вру, — с жаром возразила девушка. — Я видела, как он на тебя смотрел, пока ты болела. И до того тоже. Когда тебя только доставили сюда, он просидел рядом с тобой всю ночь, держал тебя за руку. Ведь он очень хороший. И я совсем не против, если вы поженитесь. Или, например…

Лея невольно осеклась, взглянув в лицо матери. По щекам Минервы катились слезы.

— Прости, — она тут же кинулась утешать мать. Лея гладила ее по руке, испуганно глядя, как Минерва пытается остановить слезы. Она вдруг поняла, какую ошибку совершила. — Я не хотела тебя обидеть. Я знаю, как ты любила папу. Профессор Снейп его не заменит, но зато тебе не будет так одиноко.

— Дело не в этом, — голос Минервы едва заметно подрагивал.- Ты не знаешь главное.

Лея непонимающе смотрела на ее, и Минерва решилась.

— Я любила Элфинстоуна. Мне понадобилось на это время, но он действительно был мне очень дорог. Мы были семьей, настоящей семьей, о какой я всегда мечтала, — она взяла дочь за руку и осторожно погладила гладкую теплую кожу. — Но он не был твоим настоящим отцом.

Лея изумленно ахнула. Широко распахнутыми глазами она смотрела на свою мать и пыталась осознать только что услышанное. Она помнила улыбающееся лицо, теплую улыбку, голос, по-мужски ласковый, с лукавыми нотками. Он почти никогда не ругал ее, потому что его она слушалась беспрекословно. Иногда Лее казалось, что с отцом она порой бывала ближе, чем с матерью.

— Я… я не понимаю, — она хотела улыбнуться, надеясь, что только что услышала шутку, но губы совершенно не хотели складываться в улыбку.

Минерва глубоко вздохнула.

— Я уже рассказывала тебе, что до твоего рождения несколько лет работала в Хогвартсе, — Лея медленно кивнула. На ее лице появилось напряженное выражение, как если бы она уже догадывалась, что услышит дальше. — Так случилось, что в то время я была близка с одним человеком, он тоже преподавал здесь…

— Профессор Снейп, — выдохнула Лея. — Мой отец — профессор Снейп?

Минерва на мгновение растерялась, но затем медленно кивнула.

— Да.

В комнате повисла гнетущая тишина. Минерва не знала, что сказать. Лея же пыталась осмыслить услышанное. Все эти годы она считала, что ее отец умер в результате несчастного случая. Потом в ее жизни появился профессор зельеварения: мрачный, язвительный, нелюдимый, но такой надежный. Ей казалось, они чувствуют друг друга. Ей казалось, что только она видит, какой он на самом деле. Добрый, заботливый, умный. Между ними определенно установилась незримая связь, которую они оба ощущали, но не могли понять что это. Теперь она понимает. Родственные узы — штука сильная и непостижимая.

Она не знала, что чувствует. Никогда еще ее не одолевали столь противоречивые чувства. Она столько лет прожила в неведении. Каждый день на протяжении трех лет она видела человека, которому обязана своим появлением на свет, и даже не подозревала об этом. А он? Он знал?

Видимо Минерва увидела этот вопрос в глазах дочери. За годы жизни она научилась читать Лею, как раскрытую книгу. А может вопрос просто был очевидным.

— Он не знает. Я не сказала ему.

Такой ответ несказанно удивил Лею.

— Мы не планировали начинать отношения, — уклончиво проговорила Минерва. Ну ведь не скажешь же ребенку, что она появилась в результате случайности, совместной ночи, которой не должно было быть.

— Вы не планировализаводить детей?

Впервые за тринадцать лет Минерва пожалела, что ее дочь выросла столь проницательной.

— Лея, ты должна понять, мы с твоим отцом были молоды… я испугалась, не знала, как он среагирует, и уволилась из Хогвартса. Решила, что буду растить тебя одна. А потом я встретила Элфинстоуна, он много лет за мной ухаживал и предложил выйти за него. Он растил тебя, как свою собственную дочь… да ты и была для него таковой. Он очень тебя любил.

— Я тоже очень его люблю, — тихо проговорила Лея, сидя рядом с матерью и разглядывая собственные руки. Ей было тяжело смотреть на нее.

Минерва осторожно коснулась щеки дочери, заставляя ее всё же поднять взгляд.

— Послушай меня, — мягко проговорила она. — Это неважно, кто твой настоящий отец. Главное, что для меня в этой жизни нет никого важнее тебя. Ты мое солнце, Лея, мой воздух, моя радость. Я безгранично благодарна небесам, что ты есть у меня. Ты моя дочь, и я люблю тебя.

Мгновение Лея просто смотрела на нее, вглядываясь в теплые серые глаза матери, а потом вдруг всхлипнула и обняла ее, прижавшись щекой к ее плечу и зарываясь лицом в складках ее изумрудной мании.

— Я тоже люблю тебя, мамочка, — прошептала она, сильнее прижимаясь к материнской груди. — Сильно-сильно.

Минерва сглотнула подступивший к горлу комок, изо всех сил стараясь снова не расплакаться. Чувство нежности захлестывало, подобно волнам цунами.

— Но он имеет права знать, — вдруг тихо проговорила Лея.

— Знаю, — вздохнула Минерва. — Знаю…

В этот полуденный час в гостиной Гриффиндора почти никого не было. Экзамены закончились, и студенты большую часть времени перед отправкой домой старались провести на улице, наслаждаясь ласковым июньским солнцем. Погода, надо сказать, стояла замечательная: теплая, тихая и по-летнему расслабляющая.

Именно поэтому Гарри и забрел в гостиную своего факультета — он надеялся, что здесь он, наконец, сможет побыть один. После гибели Сириуса, друзья старались ни на минуту не оставлять его в одиночестве. И он был им благодарен за заботу, но всякий раз, когда он оказывался среди людей, его неумолимо тянуло сбежать куда-нибудь подальше, где его никто не найдет. Таким местом, как он надеялся, могла стать гостиная Гриффиндора.

Но зайдя в комнату, он случайно заметил одинокую девичью фигурку, утопающую в мягком кресле пустого камина. Она сидела, поджав под себя ноги, и пристально смотрела в одну, только ей ведомую точку. Кажется, мысли ее витали где-то далеко за пределами гостиной, потому что когда Гарри позвал ее, Лея не откликнулась, продолжая всё также таращиться перед собой.

За этот год они сильно сблизились, и, признаться честно, Гарри это нравилось. Лея была удивительной девушкой, с ней было легко и приятно проводить время. И пожалуй сейчас она была единственной, от кого Гарри не хотелось сбежать. Но кажется, ее и саму терзали внутренние демоны.

При виде ее задумчивого, печального лица Гарри вдруг захотелось взбодрить ее, развеселить, чтобы она снова улыбалась своей открытой доброй улыбкой.

— Привет, Лея, — как можно более радостно проговорил он, но она не ответила, всё также погруженная в собственные мысли. — Эй, нам гол забили! Держи квоффл! — подойдя ближе, вдруг крикнул Гарри.

Лея непроизвольно дернулась, подскакивая на месте и оглядываясь с почти безумным взглядом. Но ни других игроков, ни квоффла, естественно, поблизости не оказалось.

— Дурак, — наигранно сердито буркнула она, наблюдая, как смеется ее друг. — Так ведь и до инфаркта довести можно.

— По-другому, твое внимание оказалось не привлечь, — продолжая улыбаться, пожал плечами Поттер и уселся в соседнее кресло. — Я собирался поиграть в волшебные шахматы, не хочешь составить мне компанию? Или может, полетаем на стадионе?

С уходом Долорес Амбридж его дисквалификация была отменена, и Гарри вновь мог играть в квиддич. Идея с полетом на метле показалась ему хорошей — ничто не позволяет забыть обо всех горестях так, как полет, быстрый и стремительный, когда свистящий в ушах ветер выдувает из головы все печальные мысли.

Но девушка отрицательно покачала головой. Ее лицо буквально на глазах вновь стало серьезным, и Гарри невольно напрягся.

— Что случилось? — напряженно спросил он. — Ты виделась с матерью? Профессор МакГонагалл наказала тебя за то, что случилось в Отделе тайн? Давай я поговорю с ней, и объясню, что это не твоя вина — пусть наказывает меня, ведь это я тебя втянул…

— Дело не в этом, — тяжело вздохнула Лея и бросила на друга растерянный взгляд. — Просто я кое-что узнала, и, если честно, не очень понимаю, что теперь делать.

— О чем ты? — непонимающе посмотрел на нее Гарри. — Что ты узнала?

— Ну, — кажется, она никак не могла решиться рассказать ему. Это было совершенно несвойственно той Лее МакГонагалл, к которой привык Гарри. И это лишний раз доказывало, что произошло что-то существенное.

— Эй, — он взял девушку за руку и легонько сжал ее ладонь, — ты можешь мне доверять. Ведь мы друзья.

Лея глубоко вздохнула. В этот момент мимо них прошли двое студентов-второкурсников и скрылись за портретом Полной Дамы. Теперь кроме Леи и Гарри в гостиной никого не осталось.

— Помнишь, я рассказывала, что мой отец умер в результате несчастного случая, — наконец, заговорила Лея, и Гарри молча кивнул. — В общем, я сегодня узнала, что он не был моим настоящим отцом. Мама вышла за него замуж, когда уже была беременна.

Глаза ее друга удивленно расширились.

— Лея, мне так жаль, — проговорил он.

— Нет, всё в порядке, — она слабо улыбнулась, видя растерянность на его лице. — Я все равно его люблю, и для меня он навсегда останется отцом, человеком, который меня растил. Просто всё это выбило меня из колеи.

В комнате на несколько минут повисла тишина. Каждый из них думал о своем. Гарри невольно снова вспомнил своих родителей, которых он никогда не знал, и Сириуса, по которому безумно скучал. За последние два года крестный практически заменил ему отца, и Гарри мечтал, что однажды его доброе имя будет восстановлено, и они смогут жить вместе, как одна семья. Теперь его надеждам уже не осуществиться.

— А ты знаешь, кто твой настоящий отец? — вдруг спросил он.

К его удивлению, Лея едва заметно вздрогнула.

— Знаю, — тихо проговорила она и еще глубже погрузилась в мягкое кресло, зябко поведя плечами, хотя в комнате было очень тепло — сквозь распахнутые настежь окна в гостиную лился полуденный зной. — Северус Снейп.

Нижняя челюсть Гарри Поттера медленно поползла вниз, а глаза, кажется, усиленно пытались принять форму идеального круга. Выглядел он в эту минуту довольно забавно, и Лея невольно улыбнулась уголками губ, хотя ей самой было совсем не до смеха. Она понятия не имела, как теперь вести себя с профессором зельеварения. Ее переполняло столько эмоций, что Лея совершенно запуталась. Ей было страшно, вдруг Снейп не захочет ее больше знать? Или он будет рад, и они будут общаться как отец и дочь, проводить вместе время? А что если он так и останется таким же мрачным и нелюдимым? Как тогда вести себя с ним? Ей столько всего хотелось рассказать ему о своей жизни, о своих желаниях, мечтах. Но что если ему всё это будет совершенно не интересно? Столько вопросов, что голова шла кругом.

Водоворот мыслей закружил ее, и Лея ненадолго забыла о том, что Гарри всё еще сидит рядом. Но, кажется, он и сам потерял связь с реальностью — настолько его поразила услышанная новость.

— Не знаю, что и сказать, — честно признался он, когда вновь обрел дар речи. — А он, ну, знает, что ты…?

— Нет. Пока нет, — покачала головой Лея. — Но мама обещала поговорить с ним. Не представляю, что будет дальше.

Гарри тряхнул головой.

— Это же Снейп, чего от него ждать, — на его лице читался явный скептицизм. — Не обижайся, Лея, но не думаю, что от него стоит ждать какого-то проявления отцовских чувств. Снейп всех ненавидит.

— Ты не прав, — покачала головой девушка, чувствуя острое желание защитить репутацию отца… отца… она назвала его отцом, пусть и мысленно. Это было так странно. И в тоже время неожиданно естественно. — Со мной он совсем не такой, как с другими учениками. Мне кажется, он даже пытался обо мне заботиться, по-своему.

Судя по выражению лица Поттера, он не разделял уверенности подруги, но из уважения к ней спорить не стал. В конце концов, Лее сейчас и так непросто.

— И что ты теперь собираешься делать? — спросил он.

Лея со вздохом откинулась на спинку кресла.

— Постараюсь придумать, что скажу ему при нашей следующей встрече, — она ненадолго замолчала, словно вспомнив о чем-то важном, и вдруг резко повернулась к Гарри. — Но сначала мне нужно кое-кому отомстить, — в ее глазах блеснул опасный огонек. Гарри прекрасно знал этот ее взгляд — он означала, что Лея МакГонагалл вышла на тропу войны. — Ты поддерживаешь связь с близнецами Уизли? Мне нужны кое-какие ингредиенты?

— Для чего? — напряженно спросил Гарри.

— Для зелья, разумеется, — улыбнулась Лея, и ее улыбка явно не предвещала ничего хорошего. — И мне понадобится твоя помощь, Гарри.

Сидя рядом с Эриком, уплетающим за обе щеки суп с потрохами, Лея украдкой наблюдала за преподавательским столом. Большинство учителей уже закончили обед, и за столом оставались лишь Флитвик, Снейп, мадам Пинс с Хагридом, и Бейли с профессором Синистрой, с которой он весьма мило о чем-то болтал. Наблюдая за его сияющей физиономией, Лея невольно сжала кулаки. Ничего, скоро ему будет не до смеха. Зато она повеселится от души. Она так была поглощена наблюдением за Бейли, что не могла думать даже о Снейпе. Судя по его спокойному лицу, он всё еще пребывал в неведении.

Пройдя мимо столов Гриффиндора и Слизерина, рядом с ней опустился Гарри. На ее немой вопрос он лишь коротко кивнул и, как ни в чем не бывало, принялся за еду. Лее пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не накинуться на него с расспросами. Но она сдержалась, делая вид, что внимательно слушает рассказ Эрика о новом хите волшебной музыкальной группы «Ведуньи», чьим фанатом он был уже не первый год.

Внезапно за преподавательским столом послышались удивленные возгласы и мужской испуганный крик. Шум студенческих голосов разом смолк, внимание всех, кто находился в зале, было приковано к столу учителей. И там действительно было на что посмотреть.

Профессор Бейли с совершенно паническим выражением на лице таращился на свои руки, которые стремительно приобретали насыщенно-фиолетовый оттенок. Надо сказать цвет меняли не только его руки. Всего за каких-то пару минут на глазах у всего зала он весь с головы до пят стал такого цвета, и теперь больше всего напоминал баклажан. Из его горла вырвалось жалобное бульканье, но ничего толком сказать он так и не смог, лишь растерянно хлопая глазами и переводя умоляющий взгляд с одного коллеги на другого. Сидящая рядом с ним профессор Синистра не без видимого опасения отодвинулась подальше.

В опустившейся на зал тишине за одним из ученических столов послышался приглушенный смешок, затем еще один, и еще…. В результате, через минуту хохотал уже весь зал. Зрелище действительно получилось забавное.

Бейли метался вокруг стола преподавателей, с ужасом что-то выкрикивая, но его никто не слушал. Комичность ситуации веселила абсолютно всех. Первым взял себя в руки Флитвик. Ухватив мечущегося по залу Бейли за подол мантии, маленький профессор, утирая слезу от смеха, потащил его прочь из зала, что-то пища про мадам Помфри и пытаясь заверить жалобно скулящего коллегу, что ему обязательно вернут нормальный цвет кожи, хотя фиолетовый ему тоже очень к лицу.

Никогда еще Лея так не гордилась своими навыками зельеварения. Сидящий рядом Рон никак не мог успокоиться, то и дело вновь начиная смеяться.

— Гениально, — веселился Гарри, когда они с Леей двадцать минут спустя покидали Большой зал. — Надо предложить Фреду и Джорджу взять твой рецепт на заметку.

— Поблагодари за меня Добби, ладно? — улыбнулась Лея. — Без него у нас ничего бы не получилось.

Незаметно подлить сваренное ею зелье в бокал профессора Бейли ни Лея, ни Гарри самостоятельно на глазах у половины школы не смогли бы. Поэтому пришлось попросить Добби, эльфа-домовика и друга Гарри, помочь им в этом. Эльфу, маленькому и незаметному, но обладающему магией, сделать это оказалось куда проще. И главное, никто никогда не узнает, кто это сделал.

— И сколько он теперь будет так ходить? — спросил Гарри, когда они оказались в холле перед центральной лестницей.

— Не уверена точно, — пожала плечами Лея, — но думаю, мадам Помфри придется потрудиться, чтобы вернуть ему нормальный цвет.

— Полагаю, потому что побочные эффекты от принятия внутрь сока тентакулы мало изучены и противоядия, как такового, не существует, — раздался позади них холодный ровный голос.

Оба заговорщика невольно подпрыгнули на месте и резко обернулись. Позади них черной скалой возвышался профессор Снейп. На его лишенном эмоций лице, как всегда, застыло мрачное выражение, и лишь в голосе звучали угрожающие нотки.

Очевидно, он слышал их разговор, выйдя из зала следом за ними, и отпираться теперь было бессмысленно. Черт, проколоться так обидно!

— Смею предположить, вам обоим известно, что подобного рода выходки заканчиваются для студентов Хогвартса плачевно, — он изогнул бровь, попеременно глядя то на Лею, то на Гарри. — Например, исключением из Хогвартса.

Лея резко вскинула голову, отвечая на взгляд профессора зельеварения не менее пристальным и открытым взглядом.

— Он непристойно вел себя с моей мамой, — с жаром выпалила она. — Он заслужил. И пусть меня исключат, но я не жалею о том, что сделала.

На мгновение по лице Снейпа пробежала тень, а в глазах, всегда кажущихся пустыми, блеснул гневный огонек.

— Что значит, вел себя непристойно? — медленно спросил он, кажется забыв, что еще минуту назад собирался наказать двоих студентов.

— Ну, — Лея невольно замялась, смутившись, — я видела, как он пытался к ней приставать, а она за это ударила его заклинанием. Он через все больничное крыло пролетел, — с гордостью добавила она, но тут же стушевалась под тяжелым взглядом зельевара.

— И потому вы решили, что можете попрактиковать на нем свои познания в зельях? — изогнул бровь Снейп, пронзая понурившихся студентов осуждающим взглядом. — Что ж, мисс МакГонагалл, полагаю, ваш отец был бы горд, знай он, что его дочь пошла по его стопам в изучении редких зелий и опасных растений.

— Мой отец не был знатоком зелий, — слова сорвались с губ Леи прежде, чем она успела сообразить, что в данной ситуации лучше помалкивать. — Он вообще никогда не любил зельеварение.

На мгновение на лице Снейпа отразилось удивление.

— Ваша мать говорила, что своими способностями в этом предмете вы пошли в своего отца.

— В своего настоящего отца, — тихо проговорила Лея, опуская глаза в пол.

Северус невольно нахмурился. С минуту он молча смотрел на стоящую перед ним девушку. Смутное ощущение непонятного, чуждого ему чувства, вдруг снова заворочалось где-то внутри. Всякий раз, когда он смотрел на Лею, он чувствовал словно какую-то связь с ней, как будто они с ней не чужие люди. Он старался не выделять ее из числа других студентов, но, видит Мерлин, это было нелегко. Было в ней что-то, что заставляло его обращать на нее внимание, помогать ей, заботиться о ней. У него в этом было крайне мало опыта, ведь всю жизнь он упорно выстраивал вокруг себя стену отчуждения и одиночества. Но, как оказалось, эта стена была не такой уж непробиваемой, как ему виделось. Взгляд серых глаз пробил в ней огромную дыру, через которую в его мир ледяного спокойствия и мрачной отчужденности хлынули волны простых человеческих эмоций, от которых он упорно закрывался все эти годы. И вот теперь стоящая перед ним девушка рушила этот барьер окончательно.

— И кто же ваш настоящий отец? — с едва уловимой запинкой спросил Северус, чувствуя, как сердце в груди начинает убыстрять темп.

Ему вдруг сделалось страшно. Мысли в голове неслись со скоростью локомотива. Одна единственная фраза вдруг перевернула весь его мир, сложив части пазла в совершенно иную картину. Муж Минервы не был отцом ее дочери… не был ее настоящим отцом. Значит, Минерва уже была беременна, когда выходила за него замуж. Но тогда…

Его вдруг бросило в жар.

— Мне кажется, об этом вам лучше поговорить с мамой, — тихо проговорила Лея, наконец, набравшись храбрости и взглянув ему в лицо. В его глазах она прочитала тоже смятение, что ощущала сама.

Дверь класса трансфигурации едва не сорвало с петель от удара. Минерва невольно вздрогнула, чуть не поставив на листе пергамента здоровенную кляксу. Ее тонкие изящные губы поджались, а на лице появилось знакомое строгое выражение.

— Вас что, не учили стучаться, профессор? — недовольно проговорила она, откладывая перо в сторону и поднимаясь навстречу стремительно несущемуся меж рядов парт Снейпу.

— Почему ты тогда уволилась из Хогвартса? — сходу спросил он, резко остановившись у ее стола и не спуская с Минервы пристального взгляда.

Она заметно побледнела.

— Не понимаю, о чем ты? — ее всегда уверенный голос сейчас отчего-то дрогнул. И вместе с ним дрогнуло и сердце Снейпа.

— Я спросил, почему ты уволилась из Хогвартса?

— Не хотела больше преподавать, — она еще пыталась сохранить на лице невозмутимое выражение, но ее выдал взгляд, прятавшийся за стеклами маленьких квадратных очков.

— Врешь. Ты всегда хотела здесь работать. Я жду ответа. Не ври мне, Минерва, — с нажимом проговорил он. — Ты ушла, потому что ждала ребенка и не хотела, чтобы об этом узнали.

Она медленно сняла очки, продолжая молчать и низко опустив голову, так что ему больше не было видно ее лицо. Но ее молчание было красноречивее любых слов. Силы вдруг покинули его, и Северус оперся о край стола. В классе вдруг сделалось нестерпимо душно.

— Лея ведь моя дочь? — тихо спросил он.

Вместо ответа Минерва подошла к окну и распахнула его — в комнату тут же ворвался прохладный ветерок, принося с улицы звонкие детские голоса и пение птиц.

— У тебя не было права скрывать это от меня, — проговорил Снейп, наблюдая за ней.

По губам женщины скользнула полная горечи улыбка.

— Ты помнишь, что сказал мне тогда? — от звука ее голоса он невольно вздрогнул — таким глухим и холодным он вдруг стал. — Разве обязательно испытывать чувства к женщине, с которой просто решил провести ночь? Я ничего для тебя не значила. И ребенок бы тоже ничего не значил. Тебе не нужны дети, Северус. Для тебя они обуза, раздражающий фактор, выбивающийся из привычного тебе мира логики и холодного равнодушия. Мне ничего не было нужно от тебя тогда. Не нужно и сейчас. Лея — моя дочь. Я ее выносила, родила и вырастила. Даже если бы я тогда рассказала тебе о беременности, ничего бы не изменилось.

Он слушал ее ровный, лишенный эмоций голос, и внутри него медленно закипала ярость. Она всё решила сама, из-за какой-то одной фразы, сказанной им сгоряча, просто выкинула его из своей жизни и жизни их дочери. Да, он сам виноват — повел себя как последний трус. Вместо того, чтобы еще тогда сказать, что чувствует к ней, он испугался этих чувств, испугался, что она оттолкнет его. И оттолкнул ее первым. Мерлин, если бы он только знал тогда…

— Ты должна была сказать мне.

— И что бы ты сделал? — вдруг закричала она, резко обернувшись и пронзая его гневным взглядом. — Повел бы себя как джентльмен и женился бы на нелюбимой женщине?!

В ее прекрасных серых глазах металось обжигающее пламя. Она злилась. Злилась на него, на себя, на весь мир. Упрямая гриффиндорка. Она привыкла сама справляться со всеми трудностями. Она привыкла быть одна. Как и он. Его страх довериться кому-то разлучил их на много лет, лишил его собственного ребенка. Это его ошибка. И только его. Она лишь заложница обстоятельств, созданных им. Но больше он не совершит той же ошибки.

— Нелюбимой? — скорее прорычал, чем проговорил он и, резко шагнув к застывшей у окна женщине, схватил ее за плечи и прижал своим телом к каменной стене.

Минерва тихо охнула от неожиданности, но в следующее мгновение он поцеловал ее. Поцелуй получился грубым, жестким и каким-то властным. Она попыталась высвободиться, впившись ногтями в его плечи, но он словно не замечал ее попыток, лишь углубляя поцелуй. Его руки заскользили по ее телу и легли на тонкую талию, скользнув под складки изумрудной мантии. Поцелуй постепенно смягчился, став нежнее. Теперь он словно исследовал ее, медленно, неспеша, наслаждаясь каждой секундой их близости.

Кажется, у нее закружилась голова. Вихрь эмоций захватил ее, лишая возможности мыслить здраво. Она хотела, чтобы он отпустил ее. И в тоже время безумно не хотела этого. Ощущение его сильных рук, ласкающих ее, сводило с ума. И в какой-то момент Минерва вдруг поняла, что больше не сопротивляется. Более того, она отвечает на его поцелуй. Ей вдруг стало страшно, и словно почувствовав ее смятение, он разорвал поцелуй, но не отстранился, а лишь заглянул в ее глаза и улыбнулся спокойной, теплой улыбкой.

— Спасибо, — до ее затуманенного сознания донесся его голос, звучащий с несвойственной ему теплотой и нежностью.

— За что? — прошептала она, боясь, что если попытается сказать хоть одно слово немного громче, ее собственный голос откажется повиноваться ей.

— За дочь.

Его руки всё еще покоились на ее талии, и она чувствовала, как он поглаживает ее сквозь ткань платья. Эти легкие, но в тоже время необычайно чувственные касания лишали последних крох здравого смысла. Он вновь потянулся к ней губами, и Минерва невольно прикрыла глаза, вдыхая аромат его тела.

Внезапный стук в дверь мгновенно разрушил царящую в комнате атмосферу. Северус резко обернулся, и Минерва, воспользовавшись ситуацией, выскользнула из его объятий, вернувшись за свой стол. Дверь приоткрылась, и в класс заглянул пятикурсник-когтевранец. Заметив обоих профессоров, он вошел в класс и откашлялся.

— Прошу прощения, профессор МакГонагалл, директор просил найти Вас — он ждет Вас в своем кабинете, — на лице юноши мелькнула веселая улыбка, но он попытался скрыть ее, напустив на себя ореол важности. — Кажется, это касается сегодняшнего инцидента с профессором Бейли.

— Какого еще инцидента? — невольно нахмурилась Минерва.

— Спроси у дочери, — хмыкнул у нее за спиной Снейп.

Ученик попрощался и покинул кабинет трансфигурации. Минерва собиралась направиться следом, что-то недовольно бурча себе под нос на тему того, что Лею нельзя ни на минуту оставить одну, но Северус остановил ее, мягко удержав за руку.

— Нам нужно многое обсудить, — проговорил он, продолжая сжимать ее руку, будто из опасения, что она вновь сбежит от него.

— Ты прав, — она накрыла его ладонь своей. — И мы обязательно поговорим. Но я хочу попросить тебя кое о чем, — она на мгновение опустила взгляд, но затем вновь посмотрела на Снейпа. — Давай не будем торопить события, — она заметила, как его лицо помрачнело, и сильнее сжала его ладонь. — Я не стану препятствовать вашему с Леей общению. Думаю, она будет только рада этому. Но что касается нас… — она глубоко вздохнула, словно решаясь на что-то, очень для нее трудное. — Начинается война, Северус. А это значит, что любой из нас может погибнуть. Пожалуйста, пойми меня правильно. Я однажды уже хоронила любимого человека, и это далось мне очень тяжело. Я не уверена, что хочу снова пройти через это.

Тонкие женские пальцы выскользнули из его ладони, подобно предрассветной дымке, таящей в первых лучах восходящего солнца. Она коснулась его щеки, печально улыбнувшись, и молча вышла, оставив его одного в пустом классе. Первым порывом было закричать, разнести комнату в щепки. Но он сдержался. Он ей небезразличен, он отчетливо это понял. Возможно, она даже любит его. А значит, надежда есть. Просто ей нужно больше времени. И он даст ей его. Мерлин, он пойдет на всё, лишь бы только больше не терять эту женщину.

Теперь у него есть надежда…

Рано утром все собрались на железнодорожной станции Хогсмида. «Хогвартс-экспресс», как всегда добродушно попыхивал, пуская клубы белого дыма. По вагонам рассаживались долго и громко.

Минерва поцеловала дочь на прощание, пообещав забрать ее от дяди Роберта через пару дней, как только закончит дела здесь, в Хогвартсе. Но Лея едва ли ее слушала. Взгляд девушки то и дело блуждал по лицам толкающихся на перроне студентов и профессоров. Она высматривала в толпе одного конкретного человека.

— Эй, — Минерва мягко коснулась подбородка дочери и заставила ее посмотреть на себя, — ты ведь помнишь, как сильно я тебя люблю.

Лея молча кивнула. По ее печальному лицу было видно, что она расстроена отсутствием ее отца. Накануне Минерва сообщила дочери, что они со Снейпом, наконец, поговорили, и теперь ему известно о Лее всё.

— Я думала, он придет проводить меня, — Лея даже не пыталась скрыть своего расстройства. — Мне казалось, он обрадуется, узнав, что у него есть дочь.

— Он очень рад, — Минерва нежно погладила дочь по голове и взглядом указала куда-то ей за спину. — Но не забывай, он волнуется точно также, как и ты. Просто не показывает этого.

Заметив ее взгляд, Лея стремительно обернулась. Сквозь толпу к ним уверенно пробирался Северус. Пытающиеся погрузить свои чемоданы и клетки с совами в вагон ученики то и дело задевали его, чем вызывали недовольное выражение на его лице.

— Совершенно никакой организации, — сварливо пробормотал он, останавливаясь рядом с Минервой и Леей.

Между ними возникла пауза. Северус явно не знал, как начать разговор. Впрочем, кажется, Лея тоже. Впервые на памяти Минервы ее дочь не знала, что сказать.

— Что ж, мы желаем тебе счастливого пути, — она улыбнулась, потрепав дочь по плечу. — Обязательно пришли сову, как только доберетесь с дядей Робертом до его дома. Не забудь, — наставительно добавила она, строго взглянув на дочь, и та послушно кивнула в ответ.

— А ты приедешь погостить к нам в Кейтнесс? — спросила она, обращаясь к Северусу, и тут же поспешно добавила: — Мама разрешила.

На лице Снейпа отразилось неподдельное смятение. Он бросил на Минерву испытывающий взгляд, словно искал поддержки, и она едва заметно кивнула в ответ.

— Что ж, думаю, я смогу навестить вас с матерью, — наконец, произнес Северус, и Лея радостно хлопнула в ладоши.

— Я буду ждать, — проговорила она и, подойдя, поцеловала Снейпа в щеку. — Увидимся… пап.

Помахав родителям на прощание, она впорхнула в вагон. Поезд издал гудок, колеса застучали по рельсам, и «Хогвартс-экспресс» отправился в свое путешествие. Несмотря на многие события, произошедшие с ней за этот учебный год, Лея могла с уверенностью сказать, что он стал лучшим для нее. Ведь она обрела отца.

Комментарий к Часть 12 “Воссоединение”

Ну вот как-то так)

Большая половина истории пройдена. Хотела бы уточнить один момент: начиная с битвы в Отдела тайн сюжет стал и будет продолжать понемногу отходить от оригинального, поэтому не удивляйтесь))

В задумке - подвести историю к несколько иному концу, чем был описан в книгах Роулинг. Но делать это я постараюсь постепенно и плавно, насколько это будет возможно.

========== Часть 13 “Лучшие дни в моей жизни” ==========

Комментарий к Часть 13 “Лучшие дни в моей жизни”

Простояв полдня в заснеженной автомобильной пробке, изнывая от скуки и наслушавшись всяких милых песенок по радио, автору захотелось ванильки))))

Так что ванильная часть в студию))

Кейтнесс, Шотландия. Начало августа 1996 года.

Он так не волновался со дня… впрочем, нет, он никогда в жизни так не волновался. Аппарировав на небольшой пригорок, покрытый ковром из разноцветного вереска, он еще долго стоял там, под раскидистой кроной дуба, наблюдая издали за небольшим домиком, примостившимся на краю поля. Легкий летний ветерок приносил с собой щебетание птиц и тихое журчание реки, серебристой лентой змеящейся среди соседних холмов. Здесь царила такая идиллия, что впору писать картину. Ничего общего с мрачным Паучьим тупиком в Коукворте, бедном районе Лондона, где уже много лет располагалось жилище семьи Снейпов. Оказавшись здесь, в Кейтнессе, он как будто попал в другой мир, светлый, добрый, мягкий, и теперь ему казалось, что одно его присутствие уже оскверняет это место.

Он оттягивал этот день, как мог долго. И не потому что не хотел быть здесь, а потому что боялся, что не оправдает ожиданий двух самых важных в его жизни людей. Он совершенно не представлял, как себя вести с дочерью, что ей сказать, что делать… он не понимал, что значит быть отцом, особенно для тринадцатилетней девочки, в жизни которой он не принимал прежде никакого участия. Оставалась лишь крошечная надежда, что Минерва подскажет, что делать. Потому что сам он вряд ли справится и скорее всего лишь всё испортит. А этого он хотел сейчас меньше всего.

Собравшись с духом, он решительно спустился с холма и, отворив маленькую калитку в утопающий в цветах палисадник, постучал в дверь дома. С минуту всё было тихо, но потом откуда-то из глубины дома послышался торопливый топот чьих-то ног, и дверь распахнулась, явив Снейпу запыхавшееся лицо его дочери. Лея смотрела на него во все глаза, и на ее лице постепенно расцветала радостная улыбка.

— Я так и знала, что ты сегодня приедешь, — радостно сообщила она, не спуская с Северуса взволнованного взгляда.

— Ты так говорила каждый день на протяжении последнего месяца.

В небольшой коридор, ведущий от входной двери вглубь дома, вышла Минерва, вытирая руки о кухонное полотенце. Она выглядела непривычно в простом льняном платье цвета небесной лазури, поверх которого был повязан передник. Несколько черных прядей выбились из свободного пучка, красиво обрамляя ее точеное лицо. Подойдя к Лее, она мягко отодвинула дочь в сторону, давая Северусу возможность войти.

— Ты как раз вовремя. Обед скоро будет готов. Лея, — обратилась она к дочери, — присмотри за супом, пока я покажу нашему гостю его комнату.

На лице девочки отразилось недовольство, но под строгим взглядом матери она лишь картинно вздохнула, как будто ее обрекли на вечную каторгу, и поплелась на кухню. Минерва проводила ее с легкой улыбкой и покачала головой, бросая на Северуса красноречивый взгляд.

— Она очень тебя ждала, — проговорила она чуть тише, чтобы Лея, скрывшаяся только что на кухне, не услышала. — Идем наверх, я покажу, где ты сможешь оставить вещи и отдохнуть.

Дом, в котором жили Минерва и ее дочь, изнутри выглядел также идиллически, как и снаружи. Небольшая гостиная, прихожая и кухня на первом этаже и три спальни на втором. Чувствовалось, что хоть дом и старый, за ним внимательно ухаживают, сохраняя ощущение по-настоящему домашнего тепла и уюта.

Минерва открыла одну из дверей спален на втором этаже и, пропустив Северуса вперед, вошла следом. Комнатка была небольшая, но уютная. Неширокая кровать в углу, рядом — небольшой письменный стол, на котором примостилась масляная лампа, комод, заставленный книгами, и шкаф для одежды — вот и вся мебель. Северус положил свой дорожный саквояж на кровать и огляделся.

— Это единственная свободная комната в доме, — немного смущенно проговорила Минерва. — Она небольшая, но зато из окна открывается чудесный вид на реку.

Да, по сравнению с его домом в Паучьем тупике, здесь просто идеально.

— У вас милый дом. Я успел рассмотреть, пока спускался с холма.

Отчего-то он не знал, что сказать. Обычно таких проблем у него не возникало, но сейчас им овладело какое-то смущение, как будто он попал сюда случайно, по ошибке, и все это понимают, но никто не решается выставить его вон. Кажется, Минерве тоже было неуютно, она так и стояла у самой двери, словно не решаясь пройти дальше в комнату. Возникшая между ними неловкость нервировала.

— Знаю, — улыбнулась она в попытке разрядить атмосферу, и в ее серых глазах на мгновение вспыхнул лукавый огонек. — Я видела тебя через окно кухни — ты простоял там почти сорок минут. Я уж было думала, ты никогда оттуда не спустишься.

Северус в очередной раз порадовался способности своего лица не выражать эмоции, когда ему это было нужно, иначе Минерва стала бы сейчас свидетелем его абсолютного и полного смущения со всеми вытекающими, как говорится.

— Что ж, не буду мешать. Ванная в конце коридора, если понадобится. Как будешь готов, спускайся на кухню, будем обедать, — она повернулась, собираясь выйти из комнаты, но на мгновение задержалась и оглянулась на Снейпа. — Я рада, что ты здесь, — тихо проговорила она и быстро вышла в коридор.

На лестнице зазвучали ее удаляющиеся шаги. Северус прикрыл дверь комнаты и с тихим вздохом упал на кровать, раскинув руки и закрыв глаза. Он совершенно не представлял, что делать дальше. Но первый шаг сделан, а значит, отступать уже поздно.

Когда Северус двадцать минут спустя вошел в кухню, разгоравшийся было там спор быстро стих.

— Умерь свой пыл, — донесся до него строгий голос Минервы, явно обращенный к дочери. — Ему и так не просто. Дай ему время привыкнуть…

Она резко замолчала, заметив входящего в кухню Снейпа, и быстро отвернулась к плите, занявшись обедом. Насупленная Лея сидела за столом, крутя в руках ложку. При появлении Северуса она устремила на него любопытный взгляд. Судя по всему, она едва сдерживалась, чтобы не забросать новоиспеченного отца кучей вопросов.

Северус молча опустился на стул, отчаянно пытаясь придумать, что сказать.

— Это мамино место, — тихо шепнула ему Лея.

— Пусть сидит, где хочет, — строгим тоном, не оборачиваясь, проговорила Минерва, снимая с плиты кастрюлю с супом и переливая часть его в изящную фарфоровую супницу. Поставив супницу на стол, она принялась разливать суп по тарелкам, после чего, наконец, села на оставшееся свободное место.

— Извини, — пробормотал Северус.

Постоянное чувство неловкости давило на нервы. А испытывающие взгляды, которые то и дело бросала на него Лея, совершенно не улучшали положение. Наверное, всё же нужно что-то сказать. Ведь он приехал, чтобы увидеть дочь. Будет по меньшей мере странно, если весь его визит пройдет в постоянном молчании.

— Как каникулы? — поразмыслив, задал он единственный всплывший в голове вопрос.

И похоже, он попал точно в цель, потому что следующие полчаса Лея взахлеб и в мельчайших деталях описала ему, как же проходят ее летние каникулы. Северус успел узнать о хулигане Тоби МакНамаре, которого она с друзьями вываляла в глине на прошлой неделе, о планах по разделу территории между отрядом их деревни, который сейчас возглавляли она и некий Дарен Глисмон, и отрядом из Киллирока. А еще у них намечается какая-то стычка с ребятней из деревушки под названием Комри. Ах да, у сына фермера МакКензи скоро день рождения, но Лея совершенно не хочет туда идти, потому что там будет рыжая Салли, а они с Леей вечно ругаются, потому что та ревнует Лею к Глисмону.

Под конец у Северуса голова пошла кругом от обилия совершенно непонятной ему информации. Минерва благоразумно помалкивала, с едва заметной улыбкой наблюдая за вялыми попытками Северуса вникнуть в рассказ дочери.

— Завтра я покажу тебе округу, — проглотив последнюю ложку супа, заявила Лея. - Можно поплавать в речке, она тут совсем недалеко. Я плаваю почти каждый день — в четверг соревнования по плаванию, так что мне нужно много тренироваться, если хочу опередить Малкольма Мактавиша. Хотя братья Фрейзер тоже хорошо плавают, — задумчиво проговорила она, похоже уносясь мыслями к предстоящему соревнованию.

Воспользовавшись моментом, Северус устремил на Минерву умоляющий взгляд.

— Лея, почему бы тебе не показать… — она на мгновение запнулась, — Северусу свою лабораторию?

Глаза их дочери тут же загорелись восторженным огнем.

— Лабораторию? — Северус непонимающе переводил взгляд с Минервы на дочь.

— У меня есть своя лаборатория в сарае, — тут же принялась объяснять Лея. — Помнишь, ты подарил мне книгу по зельям на Рождество? Так вот, я научилась готовить почти все зелья из нее, — она невольно нахмурила лоб, что-то припоминая. — Только с бодроперцовым зельем что-то не получается, оно постоянно меняет цвет на буро-желтый, хотя должно быть красным.

— Вот Северус тебе и поможет, — проговорила Минерва, красноречиво глядя на Снейпа.

Зелья… Гениально, Минерва. Их общее с Леей увлечение. Но поблагодарить МакГонагалл за подсказку он не успел, Лея вытащила его из-за стола и повела в сарай. Лабораторией, конечно, он бы это не назвал. Но для начала было вполне неплохо. Во всяком случае, все необходимое здесь было. Северус осмотрелся: небольшое одноэтажное строение, большая часть которого была заставлена садовым инвентарем. У дальней стены примостился деревянный стол и несколько старых шкафов из-под книг и полок, на которых стояли баночки с ингредиентами. На столе гордо возвышались два котла и несколько колб разных объемов. Как мастеру зелий, Северусу было смешно на это смотреть, но Лея явно гордилась своей «лабораторией».

— Конечно, это не то, что у тебя в Хогвартсе, — грустно вздохнула она. — Но зато я могу тренироваться в приготовлении хотя бы простых зелий. Мама не разрешает варить более сложные, потому что не хочет, чтобы я разнесла сарай, если что-то в процессе приготовления пойдет не так.

— Думаю, она не хочет, чтобы ты сама пострадала, — хмыкнул Северус, заглядывая в один из котлов, на дне которого поблескивала грязно-желтая жижа. — Противопростудное, я полагаю?

Лея смущенно кивнула.

— Что ж, — Северус снял сюртук, повесив его на вбитый в стену гвоздь, очевидно заменявший крючок, и закатал рукава рубашки, — думаю, пора привести это место в надлежащий вид.

Глаза Леи радостно загорелись.

В дом они вернулись уже затемно. Минерва сидела в гостиной, удобно устроившись в кресле с книгой в руках. При их появлении, она оторвалась от чтения и взглянула на вошедших отца и дочь поверх маленьких квадратных очков.

— Вижу, день прошел продуктивно, — ее взгляд придирчиво скользнул по пятнам как минимум пяти разных зелий, украшавших одежды обоих зельеваров.

— Теперь я умею варить бодроперцовое зелье, — гордо возвестила Лея, на чумазом лице которой сияла улыбка в тридцать два зуба. — И еще папа показал мне кучу всяких приемов, чтобы зелье получалось правильно. Там, оказывается, столько нюансов, но в книге они не описаны…

Минерва изогнула бровь, красноречиво глядя на дочь.

— Знаю, «марш в ванну и спать», — закатила глаза Лея и тут же умоляюще посмотрела на стоящего рядом Северуса.

— Даже не думай, — строго проговорила Минерва, быстро разгадав замысел дочери. Раньше, Элфинстоун всегда давал ей поблажки, и теперь Лея рассчитывала, что Снейп будет делать также, особенно пока пытается завоевать ее расположение. — Он здесь всего один день. У него пока нет права голоса.

Лее ничего не оставалось, как подчиниться. Пожелав родителям доброй ночи, она утопала наверх, а Северус не без удовольствия расположился на диване. Только сейчас он понял, как сильно вымотался за последние несколько часов.

— Она попытается вить из тебя веревки. Не поддавайся.

Минерва отложила книгу в сторону и сняла очки, аккуратно положив их поверх книги на журнальном столике рядом с креслом, в котором сидела.

— Никогда не понимал, как можно так много говорить, — честно признался Северус. — Она не замолкает ни на минуту.

— Это она от волнения, — рассмеялась Минерва. — Просто она очень хочет тебе понравиться.

— В этом мы с ней похожи, — усмехнулся Снейп. — Ты заметила, она назвала меня отцом.

В освещенной свечами комнате глаза Минервы мягко блеснули.

— Лея была шокирована, когда узнала, что Элфинстоун был ее приемным отцом, но, думаю, она обрадовалась, узнав, что ее настоящий отец ты. Бог знает почему, но она обратила на тебя внимание едва ли не с первого своего дня в Хогвартсе. Может это была интуиция, может — зов крови, не знаю. Но она постоянно говорила о тебе, старалась понравиться, ждала твоей похвалы.

— Она очень проницательная, — откинувшись на спинку дивана, Северус задумчиво рассматривал висевшую над потухшим камином картину. — И очень умная, — он перевел взгляд на Минерву и едва заметно улыбнулся. — Истинная дочь своей матери.

— Иногда мне кажется, она гораздо умнее меня, — усмехнулась Минерва.

Внезапнолицо Снейпа сделалось серьезным, он подался вперед, устремив на МакГонагалл испытывающий взгляд.

— Расскажи мне о ней. Ведь я ничего толком не знаю о собственной дочери. Как она росла. Какое у нее было первое слово. Что она любит, а что нет. Я хочу знать всё.

С минуту Минерва молча смотрела на него, чуть склонив голову на бок, а потом молча поднялась из кресла. Сейчас она напоминала Снейпу кошку, большую и грациозную.

— Рассказ будет долгим, — со вздохом улыбнулась она. — Так что заварю-ка я, пожалуй, нам чаю…

Они проговорили почти всю ночь. Зато теперь Северус знал о своей дочери почти всё. Оказывается, она боится пауков и обожает белок. Впервые на метлу она села в пять лет, и полет закончился сломанным запястьем. Ее первым словом было «да». Она любит гулять под дождем и что-то тихо напевать, когда о чем-то глубоко задумается. Ее любимый цвет — синий. И она мечтает стать великой волшебницей, как Дамблдор.

Стрелки часов медленно ползли по кругу, отсчитывая время, а Минерва всё говорила. И чем дольше Северус слушал ее, тем больше крепло в его душе незнакомое ему чувство привязанности. Впервые ему было не всё равно, он хотел знать о Лее всё. Он готов был на всё, лишь бы стать для нее хорошим отцом. Хоть пока и не очень понимал, как это сделать.

Радовало, что Минерва была рядом, мягко направляя его, порой подсказывая, что и как делать, как вести себя в общении с девочкой. За следующие несколько дней она явно успокоилась, привыкнув к тому, что в их с Леей доме появился еще один постоялец. Они много гуляли втроем, Северус помогал Минерве в уходе за садом, с Леей они подолгу пропадали в сарае. Летом, когда занятий в Хогвартсе не было, Северус выполнял заказы на приготовление зелий от сотрудников больницы Св. Мунго, и Лея с удовольствием помогала ему, совершенствуя свои навыки в зельеварении. Она больше не мечтала стать игроком шотландской сборной по квиддичу. Теперь она хотела быть зельеваром, как ее отец. Минерве эта идея не особо нравилась, но она не стремилась вступать в дискуссию, опасаясь нарушить ту идиллию, что воцарилась между отцом и дочерью.

Она никогда прежде не видела Снейпа таким… мягким, внимательным, заботливым. Порой, когда он был чем-то занят, не замечая ничего вокруг, она украдкой наблюдала за ним. Когда же их взгляды случайно пересекались, сердце у нее в груди вдруг начинало биться сильнее. Давно забытое чувство близости с другим человеком медленно просыпалось внутри нее, заставляя всё чаще думать о Снейпе.

Северус же думал о ней постоянно. По вечерам, сидя в их маленькой гостиной, он украдкой наблюдал, как она читает книгу, забравшись в глубокое мягкое кресло и подогнув под себя ноги. Ему нравилось, как легким движением она заправляет за ухо выбившуюся из прически прядь, как хмурит брови, если натыкается на какой-то особенно трудный абзац в книге; как она хлопочет на кухне, готовя обед, или собирает травы в поле, а ветер развевает подол ее легкого платья, играя с черными упругими локонами. Здесь, вдали от Хогвартса и дел Ордена Феникса, она казалась такой умиротворенной, такой живой, настоящей. Сколько раз, глядя в ее бездонные серые глаза, ему хотелось коснуться ее, обнять и никогда не отпускать из своей жизни. Но, несмотря на теплые отношения, воцарившиеся между ними, Минерва продолжала сохранять дистанцию, и это мучило Снейпа, но поделать он ничего не мог, как ни старался.

В один из дней, примерно через неделю после его появления в Кейтнессе, Северусу пришло письмо от Аластора Грюма с просьбой приготовить несколько порций сыворотки правды. Рецепт был не из простых, и ему пришлось надолго уединиться в лаборатории Леи, которую, к слову сказать, после непродолжительных споров с МакГонагалл и в результате с ее разрешения, он усовершенствовал, так что теперь и сам мог свободно готовить здесь практически любые зелья.

Когда он закончил, на часах было почти четыре дня, но солнце было еще высоко и нещадно поливало землю летним зноем. Выйдя из сарая, он огляделся, но ни Леи, ни Минервы в саду не оказалось. Не было их и в доме. Лея скорее всего гуляла с друзьями где-то в округе, но Минерва на памяти Снейпа редко отлучалась из дома, во всяком случае за те дни, что он провел в Кейтнессе. А если и уходила, например, в деревенский магазин, чтобы пополнить продуктовые запасы, всегда оставляла записку.

Проверив еще раз сад, он вернулся в дом и поднялся к себе в комнату. На столе все еще лежал вчерашний номер Ежедневного пророка, и Северус невольно пробежал глазами пугающие заголовки передовицы. Так странно, там в остальном мире начинается война, уже гибнут люди, но здесь царит такое умиротворение. Это действительно другой мир. Мир, в котором он, пожалуй, хотел бы остаться навсегда.

Из окна его комнаты действительно открывался чудесный вид. Край усыпанного цветами поля обрывался серебристой лентой реки, лениво несущей свои воды вдоль тенистых кустов ракитника и лабурнума и теряющейся где-то в покрытых вереском холмах. Яркое августовское солнце яркими бликами отражалось в прозрачной воде, пуская солнечных зайчиков. Присмотревшись, Северус заметил знакомую фигуру на берегу. Приникнув к окну, он с жадностью наблюдал, как Минерва медленно сняла платье, оставшись в одной лишь тонкой льняной сорочке, распустила длинные черные волосы и медленно вошла в речные воды. На мгновение ее голова скрылась под водой, но через несколько секунд она вынырнула уже дальше от берега и, делая ленивые гребки, медленно поплыла по течению, нежась в прохладной воде.

Сам не зная, зачем, Снейп спустился вниз и, выйдя из дома, направился в сторону реки. К тому времени, когда он достиг берега, Минерва отплыла на приличное расстояние. Опустившись на горячий песок, Северус молча наблюдал за ней. Он привык видеть ее в Хогвартсе, деловую, собранную, строгую. Но здесь она была совершенно другой: живой, необычайно женственной и по-женски мягкой. Он видел ее радушной хозяйкой, заботливой матерью, интересным собеседником… очаровательной женщиной, общества которой он всё чаще искал. Он и прежде знал, что любит ее, но теперь его чувства расцвели, подобно распустившемуся под лучами теплого ласкового солнца цветку. И сохранять дистанцию в их отношениях, держась в установленных ею же самой рамках, становилось для него всё труднее.

Минут десять спустя Минерва, наконец, заметила его и поплыла к берегу. Он наблюдал, как она медленно выходит из реки. Вода тонкими струйками стекала по ее длинным черным волосам, мокрая рубашка облепила стройную фигуру, повторяя соблазнительные изгибы женского тела. В эту минуту Минерва напомнила ему речную нимфу, таинственную и манящую. Наверное, он слишком откровенно ее рассматривал, под его пристальным взглядом она опустила глаза, теребя прядь иссиня черных волос.

— Перестань так на меня смотреть, — в ее голосе не было недовольства или раздражения, скорее он звучал смущенно.

— Ты очень красивая, — слова сорвались с его губ прежде, чем Снейп понял, что произнес их вслух.

Его рука едва заметно дрогнула в попытке коснуться ее, но Северус сдержал порыв, помня об их разговоре в Хогвартсе, в тот день, когда Минерва рассказала ему о дочери. Он дал себе слово не торопить ее, и намеревался это слово сдержать. Но Великий Мерлин, как же трудно это было сделать.

Словно разгадав его желание и не желая лишний раз провоцировать, Минерва опустилась на песок, сохраняя между ними дистанцию, и, достав из складок лежащего рядом платья волшебную палочку, принялась приводить себя в порядок. Пока она делала это, Северус старался не смотреть на нее, упорно делая вид, что окружающий пейзаж волнует его гораздо больше.

— Как твое зелье? — после нескольких минут молчания спросила она, закончив высушивать сорочку и надевая платье.

— Всё готово. Завтра отправлю Грюму, — Северус скосил глаза, чтобы взглянуть на Минерву и, заметив, что она уже полностью одета и теперь стоит, наблюдая за ним, тоже поднялся с песка. — Если бы он еще объяснил, зачем оно ему понадобилось.

— Не ворчи, — усмехнулась МакГонагалл. — Это же Грюм. У него всегда тайны.

Неторопливо они направились в сторону дома, беседуя о всяких пустяках. На крыльце их уже ждала Лея. Но она была не одна.

— Это еще что? — Минерва удивленно вскинула брови, глядя на тихо пищащий комочек рыжей шерсти, что дочь держала в руках.

— У Милсонов окатилась кошка, и мне подарили одного котенка, — Лея гордо продемонстрировала крошечное чудо с ясными голубыми глазенками и топорщащимися словно метелка усами. В подтверждение ее слов чудо громко мяукнуло. — Правда он милый?

Видимо вопрос о том, можно ли оставить котенка, у Леи просто не возник. Минерва и Северус одновременно переглянулись.

— Она и твоя дочь тоже, — пожала плечами Минерва, игнорируя растерянный взгляд Снейпа, — вот и разбирайся.

С самым невозмутимым видом она поднялась по ступеням и, пройдя мимо не менее удивленной Леи, скрылась в доме.

— Смотри какой хорошенький, — Лея протянула ему котенка и тот снова мяукнул, недоверчиво глядя на Снейпа.

Наверное впервые на лице зельевара отразилась неподдельная растерянность.

Котенка, естественно, было решено оставить. Весь вечер Лея придумывала ему имя, развлекая Северуса и Минерву самыми невероятными кличками, какие только могли прийти в голову тринадцатилетней девочке. Но, так и не приняв окончательного решения о том, как же будут звать ее нового питомца, она удалилась к себе в комнату вместе с пушистым комком, который, к слову, очень быстро освоился в доме и теперь вел себя, едва ли не как хозяин.

Северус выглянул из-за разворота газеты и бросил быстрый взгляд в сторону скрывшейся на втором этаже дочери.

— Что сложного выбрать имя животному? — недовольно проговорил он.

Сидящая в кресле Минерва мягко улыбнулась, не отрывая взгляда от вязания. Северус всё пытался понять, что же она пытается связать, но распознать что-либо конкретное в бесформенном сплетении зеленых нитей, оказалось невозможно. Похоже, владение спицами не было в числе умений МакГонагалл.

— Теперь она дня два будет этим занята. Поверь, мы не единожды еще услышим различные варианты. А в конце концов он окажется Рыжиком или на крайний случай Пушком, — она замолчала, увлекшись пересчитыванием петель, и на некоторое время в гостиной повисла тишина. — Сколько ты еще планируешь пробыть здесь? — вдруг спросила она, всё еще увлеченная вязанием.

Северус опустил газету, внимательно посмотрев на сидящую в кресле женщину. В груди что-то неприятно шевельнулось.

— Ты хочешь, чтобы я уехал? — он постарался, чтобы его голос прозвучал как можно спокойнее.

Минерва неопределенно пожала плечами, наконец, откладывая вязание в сторону. Кажется, она была не очень довольна результатом.

— Лея рада, что ты здесь, — она выглядела абсолютно невозмутимой, как если бы они обсуждали погоду.

— А ты?

Северус вдруг осознал, что ждет ответа, затаив дыхание. Прежде она не задавала такого вопроса. Может он что-то сделал не так, и теперь она хочет, чтобы он поскорее убрался из ее дома? Не нужно было так откровенно смотреть на нее сегодня у реки, и говорить, что она красивая тоже. Черт, опять он всё испортил!

— Я не против, что ты здесь, — пожала она плечами и, взяв с журнального столика плетеную корзинку и аккуратно сложив туда вязание, поднялась. — Ты можешь оставаться столько, сколько захочешь. Но я планировала вернуться в Хогвартс через пару недель и хотела взять Лею с собой, — она на мгновение замолчала, словно решаясь на что-то. — Мы можем вернуться туда вместе, если у тебя нет других планов.

— Буду рад, — он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал буднично, хотя в душе всё ликовало.

Минерва коротко кивнула.

— Уже поздно, я, пожалуй, пойду спать. Доброй ночи, Северус.

Она направилась к лестнице.

— Минерва, — окликнул ее Снейп, в последний момент вскочив с дивана и готовый последовать за ней.

Она обернулась, явно удивленная его порывистости. От ее недоуменного взгляда он смутился. Пришлось постараться и взять себя в руки. Что-то в последнее время его стало слишком легко смутить. Совсем, видимо, размяк.

— Спасибо, — как можно спокойнее проговорил он, но блеск черных глаз выдавал его с головой.

На короткий миг ему показалось, что она хотела вернуться в комнату. В мыслях вдруг возник яркий образ, как она подходит и целует его. Ему даже показалось, что он чувствует аромат ее тела, тот самый запах лилий и утренней росы, что он ощущал в школе, когда она изредка оказывалась в его объятиях. От одной только мысли, что она вновь может оказаться в его руках, его бросило в жар.

Тонкие женские пальцы незаметно сжали перила лестницы. Мгновение она смотрела на него, и в ее бездонных серых глаза Северус увидел нечто, чего прежде не замечал. В них светилась ласка.

Она мягко улыбнулась ему, едва заметно кивнув, и стала медленно подниматься по лестнице, вскоре скрывшись из виду. Оставшись один, Снейп вновь опустился на диван, пытаясь унять бешеный стук сердца. Черт, если так будет продолжаться и дальше, он действительно сойдет с ума. И причиной тому будет декан Гриффиндора.

Весь следующий день Лея действительно была занята придумыванием клички для котенка. В конце концов, Минерве это надоело, и она отправила дочь в деревню за молоком и кое-какими продуктами. Северус был отправлен с ней для помощи и контроля, чтобы дочь, повстречав кого-нибудь из друзей, случайно не отвлеклась на разборки с ребятами из соседней деревни или очередную попытку отловить боггарта в заброшенном доме, что стоял на окраине деревни. В последний раз это закончилось тем, что «охотники» едва ли не кубарем вылетели из дверей дома, вопя от ужаса. Причем член Отряда Дамблдора и участник битвы в Отделе тайн Министерства магии верещала едва ли не громче всех. Детский сад, ей богу!

Погода не заладилась с самого утра. Небо было затянуто тучами, и к вечеру они только сгустились, явно намереваясь пролиться на землю проливным дождем. Первые капли упали часам к шести, быстро превратившись в настоящий ливень, который изредка прерывался, но затем начинался с новой силой.

Минерва как раз занималась ужином, когда с улицы послышался радостный девчачий смех. Заколдовав деревянную ложку на помешивание аппетитно шкварчащего рагу в сотейнике, Минерва вышла на крыльцо, где ее глазам предстала неожиданная картина.

Радостно визжа, по дорожке к дому бежала насквозь промокшая Лея, широко разведя руки и подставив лицо льющимся с неба струям воды. Теплые капли летнего дождя стекали по ее лицу, отчего оно блестело в лучах изредка пробивающегося сквозь тучи заходящего солнца. Следом за ней, левитируя сумки с продуктами, шел не менее мокрый Снейп. Однако на его лице радости было в разы меньше.

— Вы же простудитесь! — при виде столь неожиданной картины Минерва даже растерялась, не зная, ругаться ей или смеяться — Северус выглядел весьма забавно в промокшей насквозь рубашке и с не менее мокрыми волосами, спутанными прядями, облепившими его худое лицо с неизменной аристократической бледностью. — Лея, быстро в дом! — она все же сурово нахмурилась, но на дочь это явно не подействовало.

— Дождь теплый, — отмахнулась Лея. — Мы поспорили, кто дольше продержится под дождем без применения защитных чар. — Она остановилась возле крыльца, всего в нескольких шагах от спасительной крыши. — Я проигрывать не собираюсь, буду стоять здесь, пока дождь не кончится.

— А ну марш внутрь! — строго прикрикнула Минерва, пронзая дочь возмущенным взглядом.

Лея невольно вздрогнула и без лишних разговоров юркнула в дом, кажется, напрочь забыв о споре.

— Ладно, она, ей всего тринадцать, — укоризненно покачала головой МакГонагалл, глядя на поднимающегося по лестнице Снейпа. — Но ты-то, Северус.

Он лишь пожал плечами.

— Она сказала, что в детстве они с Урхартом так играли. Я не хотел ее расстраивать, да и до дома уже было недалеко. Если хочешь, после ужина я сварю для нее укрепляющее зелье.

Собиравшаяся было возмутиться Минерва невольно промолчала. С тех пор, как Северус появился в их доме, Лея ни разу не вспоминала о своем приемном отце. Она безусловно была раду Снейпу, но скорее всего так или иначе сравнивала этих двух мужчин, и возможно пыталась найти в Северусе что-то, что напоминало бы ей о тех счастливых годах, что она провела с Элфинстоуном. А он, стремясь наладить отношения с дочерью, пытается соответствовать ее ожиданиям.

Какое-то время пришлось потратить на то, чтобы привести обоих спорщиков в надлежащий вид. За ужином Минерва почти не участвовала в разговоре, лишь наблюдая за взаимоотношениями дочери и отца. Лея, как всегда, болтала без умолку. Удивительно, как она еще при этом умудрялась есть. Кажется, сегодняшняя прогулка под дождем еще больше сблизила их со Снейпом. Да и Северус выглядел вполне довольным. Для Минервы было всё еще странно видеть его улыбающимся. Они с Леей беззаботно болтали, обсуждая всё: от зелий до квиддича, и глядя на них, Минерва вдруг поняла, что сейчас они, как никогда похожи на настоящую счастливую семью. Искренность, с которой Снейп интересовался Леей, не могла оставить МакГонагалл равнодушной, и постепенно ее страхи растворились в царящей за столом атмосфере тепла и настоящего семейного уюта. Заметив ее изучающий взгляд, Северус едва заметно улыбнулся ей, и от этой мягкой улыбки что-то в груди Минервы приятно шевельнулось, а в памяти почему-то всплыл их с Северусом поцелуй, заставив Минерву испытать приятное волнение.

После ужина они учили дочь играть в шахматы, устроив настоящее сражение: Лея с Северусом играли против Минервы и даже один раз победили. Так что спать девочка отправилась вполне довольная собой. Вскоре Северус тоже ушел к себе, сославшись на необходимость написать несколько писем, а Минерва еще долго сидела в погруженной во мрак гостиной, размышляя о последних днях, что они провели вместе. Успокоившийся было дождь, снова начинал моросить, предвещая ночную грозу.

Она думала о Северусе, о том, что за эти дни она узнала его совершенно с новой стороны. Прежде она даже не подозревала, что он может быть таким заботливым и добрым. То, с каким трепетом он относился к Лее, вселяло в сердце Минервы надежду, что однажды они могли бы стать настоящей семьей. Прежде она упорно гнала эту мысль прочь, не желая забывать прошлое. Но теперь всё было иначе. Взгляд, которым он смотрел на нее, заставлял ее трепетать. И тот поцелуй, в ее кабинете в начале лета, ясно говорил о его намерениях. Тогда она испугалась вновь оказаться обманутой. Но теперь она была готова поверить ему. Она хотела верить ему.

Он как раз заканчивал последнее на сегодня письмо, адресованное сотруднику больницы Св. Мунго, по заказу которого Северус работал над усовершенствованием формулы восстанавливающего зелья, когда в дверь его комнаты тихонько постучали. Он был несказанно удивлен, увидев входящую Минерву. Очевидно, она уже собиралась ложиться, успев сменить дневное платье на ночную сорочку, поверх которой был накинут клетчатый халат. Черные локоны, обычно собранные в пучок, сейчас свободно спадали ей на плечи, доходя почти до талии.

— Что-то случилось?

Он поднялся ей навстречу, напряженно вглядываясь в ее лицо, на котором сейчас явственно читались смущение и неуверенность.

Минерва отрицательно покачала головой, ища в комнате на чем бы остановить взгляд, но не найдя ничего подходящего, всё же взглянула на Снейпа.

— Прости, я не хотела тебя отвлекать, — ее пальцы, ставшим за последние дни привычным движением, теребили кончик иссиня-черного локона.

— Я уже закончил, — соврал Северус, убирая недописанное письмо в стол и закрывая чернильницу.

Теперь он молча наблюдал за замершей в нерешительности женщиной. Ему редко доводилось видеть Минерву такой. Обычно решительная и напористая, сейчас она выглядела крайне неуверенной и даже кажется растерянной.

— Я… — она сделала было шаг к нему, но остановилась. Несколько мгновений она хмурилась, словно о чем-то размышляя, а потом решительным движением закрыла дверь, чтобы с коридора их не было слышно, и взглянула на всё еще наблюдавшего за ней Снейпа. — Я не ожидала, что ты проявишь столько участия к жизни Леи… и я благодарна тебе за это. Я давно не видела ее настолько счастливой.

— Она моя дочь, — пожал плечами Снейп.

— Знаю. Просто я…

— Не ожидала, что мне будет не всё равно? — закончил за нее Северус, начиная догадываться, к чему она клонит. Что ж, возможно действительно настало время сказать всё как есть. — Послушай, Минерва, — он подошел к ней и взял ее руки в свои, — я знаю, что глубоко ранил тебя когда-то. Не знаю, смогу ли когда-нибудь загладить свою вину перед тобой, но я хочу, чтобы ты знала, та ночь четырнадцать лет назад не была для меня просто развлечением. И я хотел сказать тебе об этом, еще тогда, — он заметил, как изменился ее взгляд, теперь она смотрела на него настороженно, словно лань. — Я испугался тогда. И боюсь до сих пор. Боюсь, что разочарую тебя, — он усмехнулся, глядя на ее ладони, покорно лежащие в его руках. — Я далек от образа прекрасного принца, я нелюдим и мрачен и вряд ли смогу когда-нибудь измениться… Я бывший Пожиратель смерти, и всё, что у меня сейчас есть это должность в Хогвартсе, да маленький домик в бедном районе Лондона, никаких перспектив на будущее, особенно теперь, когда война вновь началась. Мне нечего предложить вам с Леей, кроме себя самого. Но я сделаю всё, чтобы защитить вас обеих, даже если это будет стоить мне жизни. Даю тебе слово. Я безмерно благодарен тебе за то, что ты позволила мне провести эту неделю в своем доме, дала возможность почувствовать себя частью твоей семьи. Эти дни стали лучшими за очень долгое время, возможно за всю мою жизнь, — он глубоко вздохнул, чувствуя неожиданное облегчение от того, что наконец смог сказать ей всё, что накопилось у него на сердце. — Ты не безразлична мне, Минерва. И никогда не была безразлична, я просто боялся признаться в этом, прежде всего самому себе. Я всё испортил тогда…

— Да, — на ее губах заиграла печальная улыбка. — Всё могло быть совсем иначе. Но это уже не важно, прошлого не воротишь. Мы можем лишь попытаться построить то будущее, какое сами захотим. Я говорила, что не хочу вновь проходить через ту боль, что испытала после смерти мужа, и это правда. Но еще я поняла, что совершу большую ошибку, если хотя бы не попытаюсь снова стать счастливой. Я много думала об этом, Северус, и решила, что готова попробовать, — проговорила она и закончила уже тише. — Если, конечно, ты всё еще хочешь этого, — она на мгновение замолчала, подняв на него взгляд своих теплых серых глаз, в которых всё еще светилась неуверенность, и торопливо добавила: — Разумеется, вне зависимости от того, как сложатся наши с тобой отношения, я в любом случае не стану препятствовать твоему общению с Леей, и если ты захочешь…

Договорить она не успела, Северус крепко прижал ее к себе, впиваясь в ее губы жадным поцелуем. Всё произошло так быстро и неожиданно, что она не успела среагировать. Стоя в его объятиях, она чувствовала биение его сердца, такое же сильное и частое, как и у нее самой. Его руки заскользили по ее плечам, спускаясь всё ниже, пока не нащупали узел пояса на ее халате. Пальцы едва заметно подрагивали от нетерпения, и с поясом удалось справиться не сразу. Следом за халатом на пол полетела его рубашка. Он чувствовал жар женского тела сквозь тонкую ткань белоснежной сорочки, едва уловимый аромат лилий кружил ему голову, лишая последних крох здравого смысла. Сейчас ему хотелось лишь одного — обладать этой женщиной, обладать полностью, безраздельно, ощущать ее своей, ощущать себя внутри нее.

Она тихо вскрикнула, когда он опрокинул ее на кровать, вжимая всем своим весом в мягкую перину. Он даже не разделся до конца, сгорая от нетерпения. Его руки ухватились за вырез ее сорочки, и ткань с глухим треском лопнула, открывая ему доступ к ее обнаженной груди. Она застонала, когда его губы коснулись охваченной жаром кожи, и от этого стона внутри него всё забурлило. Терпеть больше не было сил. Он раскинул ей руки, ухватив за запястья, и, раздвинув ее ноги коленом, вошел в нее одним мощным толчком — она задохнулась от такого удара.

— Ты моя, — тихо шептал он, стискивая ее еще крепче. — Теперь и навсегда.

Она вздрагивала и стонала, обхватив его руками, заставляя его проникать в нее всё глубже с каждым новым толчком. Они продолжались неумолимо, минута за минутой, поражали ее снова и снова, и каждый раз то была острая грань между страданием и наслаждением. Она словно растворилась в нем, уплывая на волнах окутавшего их безумия.

Капли пота стекали по его лицу. Их тела сталкивались в бешеном ритме, бедра терлись о бедра в сумасшедшем вихре наслаждения. Он с силой сжал ее тонкие запястья, так что казалось, они сейчас переломятся, но хватка его оставалась безжалостной. Его дыхание было горячим и частым. Все ее тело напряглось, она обхватила его ногами, стремясь усилить восприятие.

Он чувствовал ее отклик и лишь усиливал напор. Словно плотина, которую они возводили много лет, вдруг в одночасье рухнула, и бушующий поток сдерживаемой долгое время страсти смыл последние остатки целомудрия и нравственности. Бешеный ритм сводил с ума, она почти перестала понимать, что происходит, полностью растворившись в поглотившем их обоих чувственном наслаждении. Он схватил ее за волосы, откинув голову, и она увидела его глаза, бесконечно черные, сверкающие неистовым огнем. Она снова вскрикнула, и он зажал ей рот губами, но это был не поцелуй, а еще одно нападение. Она выгнулась под ним, принимая удар за ударом, ее ногти впивались в его спину, скользя сверху вниз от затылка до ягодиц, заставляя его в свою очередь рычать от смеси боли и наслаждения. Они мучили друг друга в отчаянной потребности, стараясь, каждый, вобрать в себя другого в неистовой жажде единения. Ее стон смешался с его, и наконец, оба они растворились друг в друге в последний завершающий миг.

Она медленно пришла в себя, лежа головой на обнаженной груди Северуса. Их тела были всё еще плотно прижаты друг к другу, так что она слышала, как у самого ее уха сердце ее любимого билось с той противоестественной разреженностью и силой, какие наступают после кульминации.

Почувствовав, что она очнулась, он притянул ее к себе, как если бы хотел продлить то единение, которого они достигли несколько минут назад. Она чуть приподнялась, рассматривая его лицо, и, приоткрыв глаза и встретив ее взгляд, он улыбнулся ей мягкой, расслабленной улыбкой.

— Теперь ты моя, — его голос всё еще звучал хрипло. — И я никому тебя не отдам, Минерва. Никогда.

Он снова притянул ее к себе, и их губы слились в долгом поцелуе. На этот раз Северус был необычайно нежен, как будто в его руках была хрупкая статуэтка — одно неверное касание, и она разобьется на миллион сверкающих осколков. И от этой чувственной нежности перехватывало дыхание.

Тишину комнаты разорвали отдаленные раскаты приближающейся грозы. На землю упали первые капли дождя. Он начинался медленно и осторожно, любовно лаская теплый воздух, целуя теплые уголки ночи… Этот дождь был наполнен нерастраченной страстью, вожделением, чувственностью; медленно и неторопливо, словно исследуя доселе неизведанную им землю, он опускался все ниже и ниже, с каждой минутой ускоряя свой темп, пока не превратился в неистовый ливень, безумный, неудержимый, настойчивый, в разнузданные яростные удары, ритм которых становился все быстрее и быстрее, пока, наконец, не взорвался бешеным раскатом грома. А потом всё стихло…

Много позже, ускользая на волнах сна, обессиленный, но счастливый, обнимающий мирно спящую в его объятиях женщину, Северус почувствовал едва уловимое жжение, растекающееся по его левой руке, в том месте, где на коже виднелись очертания черепа со змеей. Черная метка, дарованная ему когда-то Темным лордом, медленно проявлялась, становясь всё отчетливее…

========== Часть 14 “Тайны” ==========

Деревушка Литтл-Хэнглтон, Англия. Сентябрь 1996 года.

Несмотря на всё еще по-летнему теплую погоду, ей было холодно. Должно быть это от того, что в роще, где они сейчас стояли, царил полумрак, и было прохладно. Редко доводилось ей бывать в столь мрачных и унылых местах, как то, куда привел их этим поздним вечером Дамблдор - неподалеку от небольшой английской деревеньки, окруженной зелеными холмами. От главной дороги сюда вела давно заросшая, а потому трудно различимая в траве тропинка, поросшие мхом камни, устилавшие ее, давным-давно вросли в землю и были уже почти не видны. Впереди, за кустами, стояла обветшалая хибара, до окон заросшая мхом. Черепица с крыши давно осыпалась, в стенах виднелись несколько дыр. Когда-то это был хоть и маленький, но вполне добротный дом. Но годы не пощадили его, превратив в старые, прогнившие развалины.

От одного взгляда на эту хибару по спине бежали мурашки, и Минерва невольно поежилась, крепче сжимая в руке волшебную палочку. Альбус сказал, здесь могут быть магические ловушки, а значит, нужно быть начеку. Слева послышался тихий шорох шагов, почти неразличимый в шелесте поднявшегося ветра, и из-за угла дома показалась затянутая в черное фигура Снейпа. Его бледное лицо в обрамлении длинных черных волос, взъерошенных ветром, не выражало ничего, и лишь глаза напряженно блестели в полумраке стремительно сгущающихся сумерек.

- На дом наложены отводящие чары, явно чтобы отвадить любопытных маглов. Больше я ничего не обнаружил.

Минерва перевела выжидательный взгляд на директора. Дамблдор стоял в нескольких метрах от ветхой входной двери и задумчиво разглядывал прибитые к ней сгнившие останки змеи - старинный знак того, что здесь когда-то жила семья волшебников.

- В таком случае, думаю, ничего страшного не случится, если мы войдем, - он взмахнул волшебной палочкой. По дому словно пробежала рябь, и дверь с противным скрипом распахнулась. – Прошу вас быть предельно внимательными. Я не знаю, что может ждать нас внутри.

Подобные наставления отнюдь не добавляли оптимизма. А главное, не давали ответа на мучавший ее вопрос – что они здесь делают?

Несмотря на то, что учебный год уже начался, директор то и дело покидал школу, порой отсутствуя по несколько дней кряду. И как Минерва ни старалась, ей не удалось выяснить куда исчезает Дамблдор. На все ее вопросы директор отвечал неохотно, отделываясь пространными фразами, из которых ничего совершенно не было понятно.

Последние два дня его снова не было. Он появился лишь сегодня вечером после ужина и сразу же попросил Минерву и Снейпа подняться в его кабинет. Он попросил их о помощи в одном, по его словам, очень важном деле, о котором никому более знать не стоит. На вполне закономерный вопрос МакГонагалл что именно он от них хочет, директор ответил, что ему нужна помощь двух сильных волшебников, чтобы добыть одну вещь, которая, вполне возможно, поможет им в борьбе с лордом Волдемортом. Минерву такой ответ не сильно устраивал, но, как и Северус, она естественно согласилась. Пользуясь привилегиями должности директора, Дамблдор трансгрессировал вместе с двумя профессорами в это мрачное уединенное место.

Внутри дом оказался не менее унылым, чем снаружи. Никогда еще Минерве не приходилось видеть столько грязи. Потолок покрывала паутина, пол – глубоко въевшаяся сажа. На грубо сколоченном столе под многосантиметровым слоем пыли стояли несколько мисок и два подсвечника с оплывшими огарками свеч. Всюду виднелись крысиные следы.

Дамблдор снова взмахнул палочкой, и свечи в подсвечниках вспыхнули тусклым огнем. Минерва оглядывала комнату со смесью брезгливости и интереса. Что-то здесь было не так, в этом доме, вот только она никак не могла понять что именно.

- Может теперь вы нам, наконец, скажете, чей это дом и что мы здесь делаем? – в ее голосе явственно прозвучали раздражительные нотки. Это место ее нервировало, и ей хотелось поскорее покинуть его.

- Последним владельцем этого дома был Морфин Мракс.

От Минервы не укрылось, как побледнел Снейп. Похоже, это имя было ему знакомо.

- И кто такой был этот Морфин Мракс?

Дамблдор устремил свой взгляд на одну из стен, где когда-то висела картина, возможно изображавшая хозяина дома. Сейчас там виднелся лишь остов рамы, само полотно давно сгнило.

- История семьи Мраксов весьма трагична. Они ведут свой род от самого Салазара Слизерина. Как и многие семьи чистокровных волшебников, они блюли чистоту своей крови. Но так случилось, что наследница рода, Меропа, влюбилась в магла. Не получив взаимности, она околдовала его с помощью любовного зелья и заставила жениться. Когда же действие эликсира прошло, мужчина сбежал, бросив беременную жену. Вскоре после родов Меропа умерла, а ее сын, названный в честь отца, был отправлен в детский дом, где он жил до одиннадцати лет, пока не попал в Хогвартс. Позже он нашел своего отца и убил его и его родителей. Но вину за их гибель он возложил на своего дядю, брата матери, Морфина Мракса, не желавшего знать племянника-полукровку. Морфина отправили в Азкабан, где он и умер, так никогда и не узнав правду о том, что не виновен в смерти троих маглов.

- А его племянник? – спросила МакГонагалл, заинтересованно слушая рассказ Дамблдора. – Что стало с ним?

- О, - вздохнул директор, окидывая комнату внимательным взглядом, - он стал сильным волшебником, известным ныне как лорд Волдеморт.

При упоминании этого имени Минерва невольно вздрогнула. Ее взгляд метнулся к двери, словно в ожидании, что в нее сейчас войдет сам Темный лорд, но там естественно никого не было. В мире волшебников было не принято произносить это имя, и лишь Альбус Дамблдор позволял себе спокойно называть Темного лорда его именем.

- И что мы хотим найти в этом доме? – подал голос Снейп.

Судя по всему, ему эта история уже была известна, и его куда больше интересовало, с какой целью Дамблдор привел их сюда.

- В семье Мраксов хранилась вещь, которая, как я надеюсь, сможет помочь нам в борьбе с Волдемортом. Найти ее следы было непросто, но я почти уверен, что она спрятана где-то здесь. Артефакт наполнен темной магией, а любое зло оставляет следы, - он взглянул на переглянувшихся МакГонагалл и Снейпа. – Нам придется обыскать дом. Но будьте осторожны. Полагаю, Темный лорд сам спрятал эту вещь, а значит, темная магия может здесь быть повсюду.

Минерва невольно огляделась. Сама мысль о том, что придется копаться в этой грязи, приводила ее в ужас.

- Вы знаете, что конкретно мы должны найти? – севшим от напряжения голосом тихо спросила она.

- Полагаю, это кольцо. Древняя реликвия, передававшаяся в роду Мраксов сотни лет. Но возможно оно скрыто от глаз посторонних каким-нибудь темным заклятьем. Так что нам придется…

- Не темным, - вдруг проговорила Минерва.

Слова директора натолкнули ее на мысль. Кажется, теперь она поняла, что было не так в этом доме. Приблизившись к столу, она коснулась волшебной палочкой одной из покрытых пылью мисок и что-то тихо прошептала. В тот же миг миска подпрыгнула и превратилась в крысу, тут же попытавшуюся скрыться среди остальной столовой утвари, но стоило ей сделать всего несколько шажков, как очередное заклинание Минервы настигло ее, и она, подпрыгнув и издав тонкий писк, с легким хлопком превратилась в ложку.

- Здесь всё не то, чем кажется, - уверенно проговорила МакГонагалл, окидывая комнату пристальным взглядом и дивясь магическим способностям и смекалке человека, сотворившего такое. – К дому применены сложные трансфигурационные заклинания, это настоящая гремучая смесь из всех разделов магии превращений. Кольцо может быть где и чем угодно. Придется расколдовывать каждый предмет в доме, чтобы найти его. Это может занять часы, если не дни.

- Боюсь, у нас нет выбора, - спокойно произнес Дамблдор.

Минерва оказалась права. На улице давно стемнело, а они всё продолжали поиски. Радовало хотя бы то, что дом был небольшой. Иначе их поиски могли бы растянуться на месяцы. Минерва уже отчаялась что-либо найти в этом жутком хаосе грязи и пыли, как вдруг почувствовала нечто странное. В углу комнаты стоял небольшой полуразвалившийся от старости комод с небольшим зеркалом над ним, украшенное довольно жуткого вида барельефом, изображающем перевитых в клубок змей. Минерва не сразу поняла, что привлекло ее внимание, но затем, присмотревшись повнимательней, увидела небольшую странность – хвост одной из змей раздваивался, образовывая круг. За те часы, что они провели в этом доме, Минерва видела множество довольно странных вещей, но от этого барельефа волнами исходила опасность.

- Кажется, я что-то нашла.

Она сделала плавное движение палочкой, змея внезапно ожила и, соскользнув с барельефа на поверхность комода, рассерженно зашипела. В тусклом свете свечей блеснули два острых, сочащихся ядом, клыка. И в следующую секунду ее длинной упругое тело распрямилось в молниеносном броске. Минерва невольно вскрикнула, отшатнувшись, но змея повисла в воздухе, извиваясь в бесплодной попытке дотянуться до своей жертвы. Краем глаза Минерва заметила Снейпа с направленной на змею волшебной палочкой. Их с Северусом взгляды на мгновение встретились, и она едва заметно кивнула ему в знак благодарности.

Она прошептала очередное трансфигурационное заклинание, по телу змеи пробежала судорога, оно вдруг неестественно изогнулось, пытаясь принять форму круга и стремительно уменьшаясь. Через несколько мгновений перед ней в воздухе поблескивало золотое кольцо с небольшим черным камнем в центре, на котором было выбито что-то вроде печати. Знак показался Минерве знакомым, но она не смогла вспомнить, где же видела его. Ее вдруг охватило странное чувство, словно чей-то тихий шепот, звучащий у нее в голове, предлагал надеть кольцо. И трудно было противиться этому зову. Не спуская с кольца глаз, Минерва зачарованно протянула к нему руку.

Внезапно чьи-то пальцы перехватили ее запястье, не давая возможности коснуться кольца.

- Я бы не советовал, - раздался у самого ее уха ровный голос Дамблдора.

Директор заставил ее опустить руку и лишь после этого разжал пальцы, сомкнутые на ее запястье. Минерва несколько раз моргнула, прогоняя наваждение.

- Не понимаю, что на меня нашло, - извиняющимся тоном пробормотала она. – Словно кто-то подталкивал меня коснуться его.

- Кольцо пропитано темной магией, - проговорил подошедший Снейп, не спуская с артефакта пристального взгляда. – Это своеобразный защитный механизм. В кольце заключено сильное проклятье, разрушить которое будет не так просто.

- Об этом я подумаю после, - с этими словами Дамблдор создал прямо из воздуха небольшую шкатулку и спрятал кольцо в нее. – А сейчас будет лучше, если мы покинем это место.

Спорить никто не стал. Они трансгрессировали прямиком в кабинет Дамблдора в Хогвартсе, но вопреки ожиданиям МакГонагалл, директор, поблагодарив их со Снейпом за помощь, тактично попросил оставить его одного, сославшись на необходимость обдумать, что делать с кольцом дальше.

И это всё? Они, можно сказать, рисковали жизнью. Но в ответ лишь благодарность и никаких вразумительных объяснений. Дамблдор и раньше вел себя скрытно, но сейчас подобное поведение директора ужасно раздражало. И если бы не Северус, Минерва непременно бы высказала всё что она думает по этому поводу. Благо, Снейп, вовремя почувствовавший ее настроение, благоразумно увел ее из директорского кабинета.

- Это возмутительно, - кипела МакГонагалл, пока они со Снейпом шли по коридору третьего этажа. – Мы все члены Ордена Феникса, все боремся с Тем-Кого-Нельзя-Называть, но вместо того, чтобы поделиться с нами информацией, посвятить нас в свои планы, он действует в одиночку, а если и просит помочь, то ничего толком не объясняет. Как это кольцо может помочь в нашей борьбе? Почему его спрятали в том доме? Если оно такое важное, то почему Темный лорд держал его там?

Идущий рядом Снейп огляделся по сторонам.

- Не думаю, что коридоры школы - подходящее место для обсуждения подобного рода вопросов, - он изогнул бровь, устремив на МакГонагалл многозначительный взгляд.

Минерва недовольно поджала губы, но спорить не стала, и остаток пути до ее комнат они проделали в молчании. Маленькая уютная гостиная, отделанная в тонах факультета Гриффиндор, встретила их потрескиванием пылающего в камине пламени. Минерва сняла свою изумрудную мантию, одним небрежным движением отправив ее на спинку ближайшего стула, и принялась мерить комнату шагами. Каждое ее движение буквально сочилось недовольством.

- Тебе что-то известно о планах Дамблдора? – она внезапно остановилась, вперив в наблюдавшего за ней зельевара подозрительный взгляд. – Вы с ним то и дело запираетесь в его кабинете и что-то обсуждаете. Северус, что происходит? – ее последняя фразапрозвучала неожиданно умоляюще, почти испуганно.

Мужские ладони скользнули по ее талии, когда он вплотную приблизился к ней, так что она ощутила исходящий от него знакомый аромат трав. И хотя он уже не преподает зельеварение (эту должность отдали вернувшемуся в школу Горацию Слизнорту), запах ингредиентов для зелий всё еще преследовал его, въевшись в бледную кожу, запутавшись в длинных черных прядях. Ей нравился этот аромат, и сейчас она невольно прикрыла глаза, наслаждаясь им.

Он дразнил ее, склонившись к ее лицу, словно в желании поцеловать, его губы замерли в нескольких миллиметрах от ее, почти касаясь мягкой кожи. Так близко, и так далеко. Минерва открыла глаза, выжидательно вглядываясь в его черные, словно бездна глаза, но он лишь усмехнулся, продолжая играть с ней. Их отношения, начавшиеся в Кейтнессе, продолжали стремительно развиваться. Порой Минерве казалось, что это какое-то безумие. Вокруг них бушевала магическая война, гибли люди, Министерство магии практически признало свою полную беспомощность, и даже отставка Корнелиуса Фаджа не могла исправить катастрофического положения дел. А всё, о чем она могла думать, это прикосновения его рук, его теплое дыхание, щекочущее ее кожу, блеск бездонных глаз. Наверное, она эгоистка. Влюбленная эгоистка.

- Мы должны доверять Дамблдору, - тихо проговорил он, притягивая ее еще ближе к себе. – Это твои слова, забыла?

- Знаю, - с ее губ сорвался тихий вздох, и она осторожно положила голову ему на плечо, расслабленно прикрывая глаза и с наслаждением слушая, как бьется его сердце, спокойно и уверенно. – Просто я не люблю быть в неведении.

Он усмехнулся, заставив ее вновь посмотреть ему в лицо. Истинная гриффиндорка, он никогда не устанет это повторять.

- Мы всё узнаем, когда придет время, - проговорил он, наконец, целуя ее.

Ее тело моментально откликнулось на его ласки, но Минерва усилием воли заставила себя отстраниться.

- До рассвета всего пара часов, нам обоим стоит хоть немного поспать, - она нежно провела рукой по его груди и едва заметно улыбнулась, когда на его лице отразилось почти детское недовольство.

- Я мог бы остаться у тебя. Всё равно никто не заметит.

- Мы это уже обсуждали, - ее лицо вновь приобрело знакомое строгое выражение. Ей совершенно не хотелось возвращаться к их недавнему спору. – Сейчас не время афишировать наши отношения. Твоей легенде Пожирателя смерти вряд ли сыграет на руку роман с заместителем директора Хогвартса.

- Никто не узнает, - недовольно буркнул Северус.

- Никто не узнает, если мы будем осторожны, - наставительно произнесла Минерва, специально сделав ударение на последнее слово. – А если тебя увидят выходящим рано утром из моих комнат, вряд ли это поможет сохранить тайну. К тому же я устала, - примиряюще добавила она.

И это была сущая правда. Северус коротко вздохнул, всем своим видом демонстрируя полное несогласие с ее позицией, но дальнейший спор продолжать не стал. Они уже не раз это обсуждали, но переубедить Минерву ему так и не удалось. Самое раздражающее было то, что в глубине души он понимал, что она права. Но отказаться от хотя бы одной лишней минуты, проведенной в ее обществе, было выше его сил. Встречи украдкой, необходимость разыгрывать чисто профессиональные отношения на глазах коллег – всё это ужасно раздражало. Но Минерва права. У Темного лорда глаза и уши повсюду. Даже в Хогвартсе, где половина студентов факультета Слизерин так или иначе имеет отношение к верным сторонникам Волдеморта. Узнай они, что у их декана роман с ближайшей сторонницей Альбуса Дамблдора, эта новость очень быстро достигнет Темного лорда, и тогда вся работа, которую проделал Северус за последний год, может оказаться под угрозой. Не говоря уже о том, какой опасности он подвергнет Минерву и Лею.

С Леей было сложнее всего. За тот месяц, что Северус провел в Кейтнессе, они с дочерью очень сблизились, и теперь девушке приходилось прикладывать усилия, чтобы никак не выдать связывающие ее с профессором семейные узы. На первом в этом семестре занятии по защите от темных искусств, которые теперь вел Снейп, Лея чуть не назвала его отцом при всем классе, спохватившись в последнее мгновение. Пришлось провести с ней очередную беседу, во время которой она клятвенно пообещала следить за языком. Но зная его дочь, уверенности, что она случайно не выдаст их тайну, нет.

Минерва мягко подтолкнула его к двери, вырывая из пучины размышлений, и он нехотя разжал объятия.

- Увидимся за завтраком, - проговорил он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее на прощание, но мягкие женские пальцы остановили его, коснувшись губ.

- Обещаешь? – лукаво усмехнулась она и, убрав руку, сама потянулась к нему губами. – Готов ли ты, Северус, дать непреложный обет? – игриво прошептала она, целуя его в уголок рта.

Взгляд его черных глаз на мгновение изменился, но это было единственное мимолетное проявление эмоции, оставшееся к его облегчению незамеченным.

- Обещаю что угодно, если это позволит чаще видеть тебя, - он в последний раз поцеловал ее, после чего она с легким смехом вытолкала его за дверь.

Оказавшись в пустом коридоре, Северус невольно опустил взгляд на собственную руку. В памяти всплыло заплаканное лицо Нарциссы Малфой и холодный голос ее сестры. В тот злополучный день, предпоследний день лета, когда Северусу пришлось посетить свой дом в Паучьем тупике, он дал клятву помочь Драко Малфою исполнить волю Темного лорда.

И если он нарушит данный обет, проклятье мгновенно убьет его.

========== Часть 15 “Добрыми намерениями вымощена дорога… сами знаете куда” ==========

Никогда еще за четыре года, что она провела в Хогвартсе, кабинет защиты от темных искусств не выглядел настолько мрачно и страшно. Шторы плотно задернуты, так что ни единый лучик солнца не проникает внутрь, комната освещена лишь бесчисленным количеством свечей, отбрасывающих змеящиеся тени на стены, увешанные новыми картинами, при взгляде на которые по спине невольно бегут мурашки. В основном они изображали людей в мучениях, со страшными ранами и искаженными от боли лицами.

Дверь класса распахнулась, заставив тихо переговаривающихся студентов моментально умолкнуть, и в комнату вошел профессор Снейп. Он пронесся черной тенью меж стройных рядов парт и замер у преподавательского стола, обведя притихших учеников цепким взглядом, не предвещавшим явно ничего хорошего.

— За время вашей учебы в школе, у вас сменилось три преподавателя по этому предмету, что, если судить по вашей последней контрольной работе, не пошло вам на пользу, — он медленно двинулся вдоль первых парт, переводя колкий взгляд с одного понурого лица на другое. На Лее его взгляд задержался на долю секунды дольше. — Ваши знания обрывочны и во многом ограничены заученными по учебнику формулами. Вы не понимаете, что такое темные искусства, — тон его голоса неуловимо изменился. Теперь он говорил тише. — Насколько они многочисленны, разнообразны и изменчивы. Бороться с ними — все равно, что сражаться с многоголовым чудовищем. На месте отрубленной головы тут же вырастает новая, более сильная и опасная. А это значит, что и ваша защита, — чуть громче проговорил Снейп, — должна быть столь же изобретательной и гибкой, — дойдя до последней парты в первом ряду, он не спеша двинулся вдоль стены, обходя класс по кругу. Черная мантия развевалась у него за спиной, словно крылья черной птицы. Лея вдруг поймала себя на мысли, что едва дышит, слушая его размеренный голос затаив дыхание. — Полагаю, не все из вас знакомы с таким защитным заклинанием, как “Протего”, а также другими контрзаклятиями, — он снова бросил быстрый взгляд на дочь.

— Но, сэр, — поднял руку Эрик Гилбер, — нам еще рано изучать заклинания. В этом году мы должны проходить красных колпаков, боггартов и оборотней.

Снейп резко обернулся, пронзив вздрогнувшего ученика, пристальным взглядом. Он стремительно подошел к парте, за которой сидели Эрик и Лея, и навис над студентом, словно коршун. Его длинные черные волосы почти касались стремительно бледнеющего лица Гилбера.

— Сомневаюсь, что Темный лорд станет натравливать на вас боггарта или фонарника, мистер Гилбер, — тихий, лишенный эмоций голос звучал в напряженной тишине класса, подобно грому. — В мою же задачу входит научить вас, как противостоять темным заклятьям, способным убить вас мгновенно или заставить испытывать долгую мучительную боль, которая будет сводить вас с ума до тех пор, пока вы сами не станете молить о смерти. Учитывая обстоятельства, полагаю, для вас подобные знания могут оказаться куда полезнее, вы не находите?

Эрик шумно сглотнул, будучи не в силах отвести взгляд от лица профессора, и едва заметно кивнул.

— Прекрасно, — Снейп вернулся к преподавательскому столу и взмахнул палочкой — на доске справа стали сами собой появляться формулы заклинаний. — В таком случае, начнем с заклинания «Протего». Мисс МакГонагалл, продемонстрируйте классу, как его применять…

— Эх, жаль я не ходил на собрания Отряда Дамблдора, — грустно вздохнул Эрик, когда после окончания урока они с Леей шли по одной из бесчисленных галерей замка. На сегодня этот урок был последним, чему Лея была рада. У нее было еще одно важное дело, и она не хотела опоздать. — У тебя так здорово сегодня получалось отразить заклятья. Снейп даже начислил пять баллов Гриффиндору, не помню, чтобы прежде он так делал.

Лея хитро улыбнулась. Тут Эрик был прав — прежде профессор Снейп никогда не начислял баллы ее факультету. Но вряд ли причиной сегодняшней щедрости стали ее феноменальные умения, которые она по большей части приобрела в прошлом году благодаря Гарри Поттеру. Ее отец и так о них знал. Более того, почти весь август он тренировал ее, повысив ее мастерство еще больше. Так что ничего нового он сегодня не увидел. Тогда что же это было? Попытка поощрить дочь? Или таким незамысловатым способом он попытался повысить интерес студентов к изучению заклинаний, которые, вскоре возможно, помогут им защититься от последователей Темного лорда?

— Не расстраивайся, у тебя всё получится, просто нужно больше тренироваться, — Лея похлопала друга по плечу и ускорила шаг. — Ладно, увидимся позже. Я спешу.

— Ты не пойдешь со мной на обед? — удивился Эрик.

Девушка невольно покачала головой - даже если вдруг замок атакует сам Темный лорд, Эрик ни за что не пропустит трапезу.

— Не люблю летать на полный желудок, — улыбнулась она.

Попрощавшись с другом, Лея стремглав понеслась к стадиону, где вот-вот должны были начаться отборочные состязания в команду Гриффиндора по квиддичу. Кроме нее и Гарри, который теперь стал капитаном сборной, в команде осталась только Кэти Белл. Ну еще Рон, но ему сегодня предстояло снова участвовать в состязаниях, чтобы подтвердить свое право играть в команде в качестве вратаря.

Когда она двадцать минут спустя, облаченная в спортивную форму и с метлой, появилась на стадионе, там царило настоящее столпотворение. Поучаствовать в состязаниях пришла едва ли не половина факультета. Тут были все: от испуганно жмущихся друг к другу первокурсников, до широкоплечих выпускников, возвышавшихся над остальными словно башни. К собственному удивлению Лея заметила несколько студентов с других факультетов.

— Что тут происходит? — тихо шепнула она пытавшемуся перекричать разноголосый гомон Поттеру.

— Сумасшедший дом, — вздохнул Гарри, который, кажется, уже начинал злиться.

— А ну молчать всем! — неожиданно громко крикнула Лея, подражая манере своей матери.

Все испуганно замолчали, и даже стоящий рядом Гарри нервно дернулся, машинально оглянувшись по сторонам в поисках своего декана.

— Давайте начинать, — уже спокойно произнесла Лея и мило улыбнулась.

Как они с Гарри и ожидали, испытания заняли весь оставшийся день. Но, в конце концов, команда была набрана, и новоиспеченный капитан, переводя взгляд с одного улыбающегося лица на другое, даже заметил, что в этом году у них неплохие шансы выиграть Кубок школы.

Когда Лея покидала стадион, уже смеркалось, и вдоль дорожки, ведущей к школе, один за одним загорались фонари. Первую тренировку было решено провести в ближайший четверг, и ей уже не терпелось поскорее вновь сесть на метлу. За лето она ужасно соскучилась по квиддичу… и по их новому капитану.

— Лея, подожди.

От погруженный в полумрак стены раздевалки отделилась знакомая фигура, и в свете фонарей Лея увидела смущенное лицо Гарри Поттера. Похоже, он специально ждал ее.

— Я хотел еще раз поблагодарить тебя за помощь сегодня, — парень запустил руку в свою шевелюру, словно в попытке пригладить непослушные волосы. Он уже успел переодеться в обычную школьную форму.

— Ты же знаешь, я всегда рада помочь, — беззаботно пожала плечами Лея.

Гарри открыл было рот, собираясь что-то сказать, но не решился. Лее редко доводилось видеть его таким, нерешительным и кажется даже смущенным.

— Если ты не занята сейчас, может, прогуляемся? — вдруг выпалил он.

Брови Леи удивленно приподнялись, отчего она напомнила Гарри профессора МакГонагалл. Наверное, это из-за того, что у девушки были глаза матери, такие же теплые и серые, словно предрассветная дымка. Только их декан чаще смотрела на них строго и колко, а у Леи взгляд искрился весельем и лаской, особенно когда она смотрела на него. Раньше Гарри не обращал на это внимание, но перед концом прошлого года Гермиона обратила его внимание на этот небольшой нюанс. Лея была его другом, они вместе через многое прошли за последние несколько лет, и он безусловно доверял ей. Но прежде он никогда не смотрел на нее, как на девушку. И кажется, это было его упущение. Ведь Лея была умной, веселой, смелой и очень красивой. И почему он раньше этого не замечал?

Она внимательного на него посмотрела, чуть склонив голову на бок, и Гарри почувствовал, как сердце в груди забилось с удвоенной силой.

— Ладно, пошли, — просто ответила она и свернула на боковую дорожку, ведущую к Черному озеру. — Я слышала, ты проявляешь недюжинные способности в зельеварении на уроках у профессора Слизнорта — расскажешь, в чем твой секрет? — донесся до него ее удаляющийся голос.

— Да нет тут особо никаких секретов, — подхватив свою метлу, Гарри бросился догонять подругу…

***

— Чего это она всё утро улыбается?

Северус в очередной раз бросил подозрительный взгляд в сторону гриффиндорского стола. Его дочь о чем-то увлеченно шушукалась с Эриком Гилбером, при этом с ее лица не сходила счастливая улыбка. Зная Гилбера, вряд ли это он чем-то так ее обрадовал.

Сидящая рядом Минерва бросила на дочь быстрый оценивающий взгляд и вернулась к чтению «Ежедневного пророка», свежий выпуск которого она забрала у Снейпа десять минут назад.

— Ей четырнадцать. В этом возрасте невозможно угадать, что может ее обрадовать, а что расстроить. Просто радуйся, что она улыбается — это значит, что у нее всё хорошо. Вот если она загрустит, тогда можешь смело начинать паниковать, — добавила она, отодвигая в сторону чашку с недопитым чаем и показывая Снейпу разворот газеты. — Посмотри, еще два убийства, и снова сотрудники Министерства. Один из них — из личной охраны нового министра. Пишут, что его пытались подвергнуть заклятию Империус, но он сопротивлялся до последнего и, в конце концов, сам убил себя, чтобы не сдаться напавшим.

Минерва невольно передернула плечами. Страшно представить: тебя могут заставить убить самого близкого человека, а ты будешь только рад исполнить приказание. Это гораздо страшнее, чем Авада Кедавра или Круциатус. После первого падения Темного лорда многие волшебники и волшебницы утверждали, что действовали под заклятием Империо. Проблема заключалась в том, что доказать или опровергнуть этот факт практически невозможно.

— Интересно, Дамблдор в курсе? — она сложила газету и отложила в сторону.

— В курсе, — заметив удивленный взгляд Минервы, Северус пояснил: — Он вернулся в Хогвартс вчера поздно ночью и уже всё знал. Должно быть Скримджер сообщил ему.

— Ты его видел? Дамблдора? — судя по тону МакГонагалл, она собиралась устроить Северусу допрос с пристрастием.

— Да, — неохотно признался Снейп, уже понимая, что его ждет дальше. — Нужно было кое-что обсудить.

— Что? — цепкий взгляд серых глаз впился в него словно клещи.

— Я назначил Поттеру отработку на сегодняшний вечер, и директор попросил перенести ее, так как сегодня у него с Поттером индивидуальные занятия, — нашелся, что соврать Снейп.

При упоминании гриффиндорца Северус невольно поморщился, словно от зубной боли.

— Лея тоже говорила, что он проводит какие-то занятия с Гарри, — тон Минервы моментально изменился с недовольного на задумчивый, и Северус незаметно выдохнул — кажется, буря миновала. — Но чему он его учит?

— Истории Темного лорда. Директор считает, что Поттер должен знать, кто мечтает убить его и тем самым отомстить за свое поражение в прошлый раз, — Северус на мгновение замолчал, но затем лишь пожал плечами. — Своего врага нужно знать в лицо.

Его взгляд сам собой нашел за гриффиндорским столом мальчишеское лицо. Гарри, как всегда, сидел в окружении Рона Уизли и Гермионы Грейнджер и что-то с ними обсуждал. Внезапно, словно что-то почувствовав, он поднял голову, и их со Снейпом взгляды встретились. Северус тут же отвернулся.

— Что ж, — Минерва величественно поднялась из-за стола, швырнув газеты поверх пустой тарелки из-под омлета, — похоже, директор считает, что об этом мне тоже знать не полагается, - в последнее время Дамблдор действительно почти ничего ей не рассказывал, и Минерву это удручало. И злило. Будучи человеком действия, она не любила сидеть сложа руки. - Любопытно, чего еще я не знаю о его планах по борьбе с Темным лордом?

Последний вопрос скорее был риторическим, потому что ни говоря больше не слова, она вышла из-за стола и направилась к выходу из Большого зала с видом глубоко оскорбленной гордости. Северус проводил ее внимательным взглядом.

Она много чего не знала, и Северус надеялся, что и не узнает. Ради ее же безопасности.

— Министерство магии больше не в силах сдерживать Пожирателей смерти.

Резкий голос Аластора Грюма разносился по кухне, заставляя собравшихся лишь больше хмуриться.

— Вчера они устроили налет на один из районов Лондона, убиты две семьи маглов и один мракоборец, случайно оказавшийся неподалеку. Сотрудники Отдела магического правопорядка с ног сбились, разыскивая виновных, но и так понятно, что все их потуги тщетны. Я говорил с Робардсом, возглавляющим мракоборцев — он не знает что делать. Похоже, всё хуже, чем мы предполагали. Придется действовать самим, больше никого не посвящая в наши планы - в Министерстве полно предателей либо тех, кого подчинили с помощью Империо, — он обвел взглядом сидящих за столом людей.

С каждым месяцем ситуация лишь ухудшалась. Тучи сгущались, но никто не знал, что делать, как предотвратить надвигающуюся катастрофу. Дамблдор продолжал то и дело исчезать из Хогвартса, порой отсутствуя целыми неделями, и это отнюдь не вселяло уверенности. Северус ходил мрачнее тучи. Степень доверия к нему Темного лорда лишь росла, и ему всё чаще приходилось посещать особняк Малфоев, который темный волшебник сделал своей резиденцией. После встреч с Волдемортом, Снейп подолгу запирался с Дамблдором в директорском кабинете, что-то обсуждая. Минерву в свои беседы они не посвящали. Несколько раз она пыталась выведать у Северуса, что происходит, но он отделывался пространными фразами, явно не желая ничего ей рассказывать. В результате, после одного из таких разговоров они поругались. Впрочем, сердиться на Минерву было сложно. Она всем сердцем хотела помочь, волнуясь за Снейпа, но Северус упорно хранил молчание, не желая втягивать ее в столь мрачные дела еще больше. Рассказывать ей о данном им непреложном обете, который он не знал, как исполнить, он тоже не собирался. Ей и без того забот хватало. Он видел, как она волнуется за него, и осознание того, что действительно небезразличен этой женщине, согревало его мрачную душу. И заставляло его тревожиться за нее.

После очередного собрания в Малфой-мэнор, Северус принес дурные вести, и Грюм решил созвать собрание Ордена Феникса на площади Гриммо. Присутствовали все, кроме Дамблдора, который снова куда-то исчез.

— Начнем с проверки уже имеющейся у нас информации, — продолжал между тем Грозный Глаз. — Тонкс, Кингсли, Артур — на вас Министерство, выясните кому еще мы можем там доверять, только действуйте крайне осторожно. Римус, — он перевел взгляд на сидящего в углу Люпина, и тот уже заранее кивнул, зная, что ему поручат, — оборотни — по твоей части. Дедалус, вы с Дожем займетесь сбором информации в Лютном переулке, только не переусердствуйте. Можете подключить Наземникуса Флетчера. Если он попытается увильнуть, пригрозите, что я лично его попрошу, — с этими словами он плотоядно улыбнулся, и всем сразу стало ясно, что «такая» просьба Флетчеру явно придется не по душе.

Все согласно кивнули, неспешно поднимаясь из-за стола.

— А что делать мне? — послышался недовольный голос.

Магический глаз Грюма крутанулся в глазнице и остановился на всё еще сидящей за столом женщине. Минерва демонстративно скрестила на груди руки, выжидательно глядя на бывшего мракоборца.

— Учить студентов, — усмехнулся Грюм, явно стараясь разрядить стремительно накаляющуюся атмосферу. — Твоя помощь понадобится, Минерва, но не сейчас.

— И когда же она понадобится? — с нажимом спросила МакГонагалл.

Все как-то быстро заторопились к выходу, так что у двери в коридор даже образовалась небольшая давка. Грюм дождался, пока все не выйдут. Теперь кроме него и Минервы в кухне оставался лишь Снейп, который явно не собирался никуда уходить.

— Ты много сделала для Ордена, Минерва, — примиряюще начал Грюм, устремив на МакГонагалл оба своих глаза, обычный и волшебный, — но сейчас тебе лучше сосредоточиться на Хогвартсе.

— Никуда он не денется, — отмахнулась Минерва, наконец, поднимаясь со своего места. Облокотившись руками о стол, она устремила на Грюма пристальный взгляд. — Что происходит, Аластор? Орден больше мне не доверяет? Что я сделала не так? Я анимаг и могу собирать информацию, прежде ты с удовольствием принимал мою помощь. Так что изменилось?

Грюм бросил быстрый взгляд на Снейпа.

— Дамблдор попросил не привлекать тебя пока к делам Ордена, — неохотно признался он.

Минерва невольно раскрыла рот от удивления. Такого она не ожидала услышать. На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Слышны были лишь хлопки аппарации — члены Ордена постепенно покидали штаб-квартиру.

— Что ж, — справившись с эмоциями, Минерва резко развернулась, тоже направляясь к двери, — спасибо, что сказал, Аластор.

— Минерва, послушай, — окликнул ее Грюм, но она его уже не слушала.

Вылетев в коридор, она едва не сбила замешкавшуюся там Тонкс и, выйдя на крыльцо, тут же трансгрессировала. Она была полна решимости прояснить ситуацию, но сделать это можно было лишь одним способом - поговорить с Дамблдором.

Окрестности Хогвартса встретили ледяным декабрьским ветром. Резким движением она запахнула свою теплую накидку, решительным шагом направляясь в сторону ворот школы. Вскоре позади послышались торопливые шаги — ее кто-то нагонял.

— Минерва, подожди, — сквозь вой пурги до нее донесся голос Снейпа.

Но МакГонагалл лишь ускорила шаг, игнорируя попытки Северуса привлечь ее внимание.

— Минерва, — он схватил ее за руку, заставляя остановиться. — Не думай, что Дамблдор тебе не доверяет.

Ветер безжалостно трепал его волосы, и он плотнее закутался в шарф, скрывающий нижнюю часть его лица до середины подбородка.

— А это я узнаю у него самого. Пусть скажет мне все в лицо, — в ее голосе открыто сквозила обида. - Дамблдор ничего не делает просто так. Если он не хочет посвящать меня в дела Ордена, у него есть на то причина. И я хочу знать что это за причина.

Она решительно направилась дальше, но Северус вновь остановил ее.

— Это я попросил его, — вдруг произнес он, не спуская с Минервы взгляда своих черных глаз.

МакГонагалл удивленно заморгала.

— Я не понимаю, — растерянно проговорила она.

Северус приблизился к ней почти вплотную и взял ее похолодевшие руки в свои. С минуту он разглядывал ее ладони, а потом поднял на глядящую на него в ожидании объяснений женщину глаза.

— Я не хочу, чтобы ты пострадала, — наконец, проговорил он. — Война началась, и ставки взлетели до небес. Мы уже потеряли несколько членов Ордена, и скорее всего потеряем еще. И я не хочу, чтобы в их числе оказалась ты. Вспомни, что произошло на Хайгетском кладбище в прошлом году — ты едва не погибла тогда, — он сильнее сжал ее ладони. — Я не прощу себе, если с тобой что-то случится.

Мгновение она смотрела на него таким взглядом, словно не могла до конца поверить в его слова, а потом вдруг осторожно высвободила руки.

— Ты не имел права решать за меня, — хотя лицо ее было абсолютно спокойным, в голосе отчетливо прозвучали стальные нотки. Верный признак того, что она в бешенстве. — Это моя жизнь, и если я решила рискнуть ею ради Ордена, это мое дело.

Ну естественно, кто бы сомневался. Снова эта гриффиндорская жертвенность. Как же она его бесит!

— Подумай о Лее, — сделал еще одну попытку убедить ее Снейп, но, кажется, его слова произвели обратный эффект.

Глаза МакГонагалл яростно сверкнули.

— Не смей говорить мне о дочери, — угрожающе проговорила она, и каждое ее слово звучало точно удар хлыста. — Всё что я делаю, я делаю в том числе и ради нее. Я не допущу, чтобы она жила в страхе, чтобы прошла через то, что пережила когда-то я. И если мне придется отдать за это жизнь, я не задумываясь сделаю это. А ты…. — она прожгла Снейпа презрительным взглядом. — Ты эгоист, Северус.

Эгоист? Что ж, возможно. Влюбленный эгоист, не желающий подвергать опасности жизнь любимой женщины. Не желающий, чтобы его дочь осталась сиротой, если он потерпит неудачу. Но разве Минерве это объяснишь?!

— Думаешь, Лею будет волновать, за что ты сражалась, если тебя убьют? — он почувствовал, как в груди поднимается гнев. Глупая Гриффиндорка! — Ей нужна мать, Минерва, мать! А не воспоминание, которым можно гордиться. Спроси Поттера, каково ему живется сиротой. Или Долгопупса. Вряд ли они рады, что остались…

Звонкий удар пощечины на мгновение заглушил даже вой метели. Северус не сразу понял, что произошло. Только щеку вдруг обожгло точно огнем. Он медленно коснулся места удара, прикрывая пальцами покрасневшую кожу.

— Иди к черту, Северус, — полным ненависти и обиды голосом проговорила МакГонагалл и, круто развернувшись, стремительно направилась прочь. Пройдя несколько метров, она обернулась, пронзив застывшего словно изваяние мужчину гневным взглядом. — Если тебя так волнует судьба дочери, может тебе стоит перестать играть роль Пожирателя смерти? Ведь так ты рискуешь гораздо сильнее меня, — ее губы скривились в презрительной усмешке. — Впрочем, ты-то уж точно не станешь отсиживаться за стенами школы, верно? Конечно, ведь ты так любишь играть в героя. Только скажи мне, Северус, тебе не приходило в голову, что будет с Леей, если она лишится отца, которого только обрела?

Больше не говоря ни слова, она пошла прочь, и ее силуэт вскоре растворился в вечерних сумерках. А Северус всё так и стоял посреди снежного поля, будучи не в силах сдвинуться с места. Отличное завершение дня — пытался защитить любимую, а в результате оказался виноват. Молодец, Северус!

========== Часть 16 “Узы” ==========

Заляпанные мокрым снегом окна дребезжали от порывов ветра. В этом году зима выдалась на редкость сырой и промозглой. И даже несмотря на потрескивающий в камине огонь, в кабинете было зябко. В красных отблесках пламени на резном деревянном столе поверх черной бархатной подложки тускло поблескивало старинное серебряное ожерелье с опалами.

— Как себя чувствует мисс Белл?

Дамблдор совершил едва уловимое движение волшебной палочкой, ожерелье медленно поднялось в воздух и неторопливо закрутилось вокруг своей оси.

— Мадам Помфри удалось нейтрализовать действие проклятья, — стоящий у окна Северус бросил на директора быстрый взгляд. — Я считаю, она чудом спаслась.

— Полагаю, что это так, — задумчиво проговорил Дамблдор, разглядывая ожерелье. — Магия очень старая… и сильная, — он перевел взгляд на Снейпа, а ожерелье всё также медленно опустилось обратно на подложку. — Так значит, мисс Белл несла его мне?

Северус молча кивнул.

— Любопытно.

— Со слов ее однокурсницы, они были в Хогсмиде, в Трех метлах, мисс Белл пошла в туалет, вернулась уже со свертком и не переставая твердила, что очень важно доставить его вам. Минерва обещала поговорить с мисс Белл завтра утром, когда та придет в себя. Мадам Помфри погрузила ее в сон, чтобы организм быстрее восстановился.

Проклятое ожерелье, странное поведение ученицы — не нужно было быть гением, чтобы понять что происходит. Малфой начал действовать. Северус рассчитывал, что, узнав, что Снейп на его стороне, Драко непременно обратится к нему за помощью. Но похоже сын Люциуса решил действовать в одиночку. Не доверял Снейпу? Или в нем было сильно желание выслужиться перед своим темным господином?

— Она всё еще злится на тебя? — вдруг спросил директор, и в его голосе явственно послышались мягкие интонации.

Северус невольно поморщился, явно не ожидая, что директор поднимет эту тему. Они с Минервой не разговаривали уже почти две недели, с того самого вечера у ворот Хогвартса, когда он признался, что попросил директора держать ее как можно дальше от дел Ордена.

— Лучше так, чем объяснять мисс МакГонагалл почему ее мать предпочла сражаться с темными волшебниками и отдать за это свою жизнь вместо того, чтобы быть рядом со своей дочерью.

По мнению самого Северуса вся эта ситуация выходила за рамки разумного. Он ни минуты не сомневался в собственной правоте. А Минерва… что ж, она бывает чересчур упрямой и слишком самоуверенной. И еще эта ее извечная хваленая гриффиндорская храбрость и абсолютное пренебрежение здравым смыслом. И собственной безопасностью. Кому это только нужно! Ну вот что она пытается доказать? Что рискует жизнью ради будущего своей дочери? Похвально, жертвенно, храбро, в конце концов. Только вряд ли Лея обрадуется такому выбору.

— Ну, у девочки есть не только мать, но и отец, — словно прочитав его мысли, проговорил Дамблдор, глядя на Снейпа поверх своих очков-половинок. Заметив, как изменилось выражение лица его профессора защиты от темных искусств, директор весело улыбнулся. — Хоть зрение мое уже не так остро, как в былые годы, но всё же я еще неплохо вижу, — улыбка старика стала шире, а в глазах заплясали знакомые лучистые искорки. — Она очень на тебя похожа, Северус, — мягко добавил он.

Снейп едва слышно хмыкнул и отвернулся к окну.

— Полагаю, вы давно знали правду? — не оборачиваясь, спросил он.

— Догадывался, — всё еще продолжая улыбаться, признался директор. — Но в столь деликатные вопросы я предпочитаю не вмешиваться.

Конечно, кому захочется лезть в чужие семейные дрязги, — подумал про себя Северус.

— Рискну предположить, что про данный тобой Нарциссе Малфой непреложный обет Минерва тоже ничего не знает?

Снейп на мгновение прикрыл глаза.

— Нет, — он оглянулся на директора. Дамблдор всё также неподвижно сидел в кресле, откинувшись на спинку и молча наблюдая за ним. Улыбки, минуту назад освещавшей его испещренное морщинами лицо, уже не было и в помине, уступив место мрачной задумчивости. И Северус прекрасно понимал почему. Ожерелье стало первой попыткой убить директора Хогвартса, и лишь один Мерлин знает, сколько еще их будет, пока Драко Малфой не уверится в своей неспособности исполнить повеление Темного лорда. И вот тогда настанет черед Северуса. Либо он исполнит обет, данный Нарциссе, либо погибнет. Третьего не дано. Никому еще не удавалось избежать смерти за нарушение обета. — Я хотел бы попросить вас, господин директор, рассказать всё Минерве, когда я… — он не смог произнести этого вслух, — когда проклятье непреложного обета настигнет меня.

— Я охотно исполнил бы твою просьбу, — в глазах Дамблдора снова вспыхнули лукавые искорки, — но полагаю, ей будет куда приятнее услышать правду от тебя, — он на мгновение замолчал. — Когда всё закончится.

— Маловероятно, что я смогу это сделать, если буду мертв, — хмыкнул Снейп.

— Торопишься на тот свет? — полюбопытствовал Дамблдор.

Северус изогнул бровь, показывая тем самым, что оценил иронию.

— Думаю, мы оба понимаем, что мне не под силу убить вас. Если только вы сами не торопитесь в мир иной.

— О нет. Мне пока и здесь неплохо, — усмехнулся Дамблдор, и его голубые глаза загадочно блеснули за стеклами очков. — И тебе, Северус, не советую.

— Проклятье убьет меня практически мгновенно, — напомнил Снейп, отходя от окна и усаживаясь в кресло напротив директорского стола. — Так что, боюсь, моя участь предрешена.

Он знал, что умрет. И был готов к этому. Но сказать об этом Минерве так и не решился. Лея лишится отца, но допустить, чтобы она осталась и без матери Северус не мог. Вот почему он просил Дамблдора держать Минерву как можно дальше от дел Ордена, не позволять ей рисковать жизнью. Если Лее суждено вновь лишиться одного из родителей, пусть это будет он.

— Ты помнишь, что именно обещал Нарциссе? — неожиданно спросил Дамблдор.

Такое трудно забыть.

— Помочь Драко, когда он попытается исполнить волю Темного лорда, а если его постигнет неудача, сам совершить то деяние.

Тихий, подобно шипению змеи, голос Беллатрисы Лестрейндж до сих пор звучал в его голове. Вряд ли он когда-нибудь забудет его.

— Что ж, мы оба знаем, что Темный лорд приказал Драко Малфою убить меня. И его, кончено же, постигнет неудача, — Дамблдор резко подался вперед, и его правая рука легла на стол рядом с проклятым ожерельем, — а значит, у тебя нет иного выхода, кроме как попытаться убить меня.

— Я этого не сделаю.

Пламя в камине затрепетало, словно от сквозняка.

— Сделаешь, — неожиданно повелительным тоном проговорил Дамблдор, не спуская с сидящего напротив мужчины цепкого взгляда. — И не просто сделаешь вид, а приложишь все силы. Используй непростительное заклятье, если потребуется.

— Никто не в состоянии противостоять убивающему заклятию, — возразил Северус, всё еще не понимая, к чему клонит директор.

— Это уже моя забота, — без тени улыбки откликнулся Дамблдор. — Только использовав все свои силы и умения, и всё же потерпев поражение, ты сможешь избежать гибели, а данный тобою обет будет считаться исполненным. После этого доверие Темного лорда к тебе лишь возрастет, ты войдешь в его ближний круг, что несомненно сыграет нам на руку.

Северус смотрел на старика и не переставал удивляться его умению просчитывать ходы в столь длинной и запутанной игре. Он готов был биться об заклад, что Дамблдор задумал всё это сразу же, как Северус рассказал ему о просьбе Нарциссы, еще тогда, в последний день лета.

— Вы знаете, как справиться с заклинанием Авада Кедавра? — тихо спросил он, не спуская глаз с директора.

Дамблдор неопределенно пожал плечами.

— Я же сказал, что не тороплюсь на тот свет, — его глаза загадочно блеснули за стеклами очков. — А теперь ступай, Северус. Я и так уже слишком задержал тебя.

В чем-то он был прав. Часы на стене уже давно пробили полночь. В последнее время у них это вошло в привычку — полуночные разговоры, обсуждение планов, выстраивание стратегии. Вот бы еще все их попытки противостоять надвигающемуся злу не оказались тщетны.

— Позвольте спросить, директор, — Северус обернулся уже у двери. — То кольцо, что мы нашли в доме Мраксов, вы смогли снять с него проклятье?

Вместо ответа Дамблдор выдвинул верхний ящик стола и, достав оттуда уже знакомое Снейпу кольцо, осторожно положил его рядом с ожерельем.

— Это оказалось непросто, — после минутного молчания проговорил Дамблдор. — Мне помогла древняя магия, — его взгляд скользнул по стоящему на полке мечу Годрика Гриффиндора, реликвии факультета львов. — Как я всегда говорил, в Хогвартсе тот, кто ищет помощи, всегда ее находит.

Присмотревшись, Северус заметил, что в оправе кольца уже не было камня с печатью Певереллов. Либо он был уничтожен во время разрушения проклятья, либо Дамблдор специально вытащил его.

— Как оно поможет в борьбе с Темным лордом?

Помнится, Минерву очень интересовал этот вопрос.

— Пока не знаю, — кажется, директор едва заметно улыбнулся. — Но у меня есть кое-какие соображения, которые, впрочем, я пока хотел бы оставить при себе.

Если бы Снейп в меньшей степени уважал сидящего за столом старика, он бы непременно что-нибудь съязвил. Но в присутствии Дамблдора он редко позволял себе проявление подобного неуважение к этому, без сомнения, сильному и могущественному волшебнику.

— В любом случае, — продолжал Дамблдор, — теперь кольцо не опасно.

Снейп молча кивнул, собираясь покинуть директорский кабинет.

— Северус, — окликнул его Дамблдор, когда Снейп уже почти выходил из комнаты. — Надеюсь, мне не стоит напоминать, что никто не должен знать. Ставки слишком высоки, мы не можем рисковать, посвящая других в этот план.

Снейп молча кивнул.

Их с Дамблдором связывали особые отношения уже много лет, со времен первой магической войны. Дамблдор доверял ему. Северус исполнял любую его просьбу (директор никогда не приказывал, он просил, но не исполнить просьбу было невозможно). Их договоренности всегда хранились в тайне. Многие до сих пор недоумевали, почему самый могущественный волшебник современности доверяет бывшему Пожирателю смерти, защитив того от Азкабана. В ответ все эти годы Северус исправно играл свою роль. И готов был продолжать делать это. Если бы не одно но…

Теперь в его жизни появились Минерва и Лея. И от осознания необходимости врать им, ему делалось мерзко. Он должен был позаботиться о них, это его долг. Но как это сделать, не нарушая данное Дамблдору слово?

— Мистер Гилбер, да что с вами сегодня? — прохаживаясь по классу, Минерва в очередной раз остановилась возле парты, где сидели Лея и Гилбер, и сурово сдвинула брови. — Обычно у вас нет проблем с заклинанием исчезновения.

Эрик грустно вздохнул, наблюдая, как по парте медленно ползет улитка с наполовину исчезнувшей раковиной. Улитка сидящей рядом Леи исчезла практически полностью, был виден лишь едва различимый силуэт. У остальных в классе дела тоже обстояли на порядок лучше.

— Я безнадежен, — вздохнул парень, понуро наблюдая за несчастным брюхоногим.

— Любопытно, с чего вдруг столь критичный вывод? — слегка приподняв брови, поинтересовалась МакГонагалл.

Гилбер никогда не отличался выдающимися способностями, во всяком случае, по ее предмету, но и в числе отстающих не был.

— Предыдущим уроком у нас была защита от темных искусств, — объяснила Лея, бросив на друга ободряющий взгляд. — Профессор Снейп сказал, что с его способностями у Эрика нет ни единого шанса сдать в следующем году СОВ.

Профессор МакГонагалл демонстративно фыркнула.

— Я бы не стала считать профессора Снейпа истиной в последней инстанции, — она поправила свои квадратные очки, глядя на печальное лицо своего ученика. — Впрочем, профессор Снейп любит решать за других. Но это не значит, что он прав. Не забивайте себе голову глупостями, Гилбер. Мнение одного человека — не показатель. У вас хорошая успеваемость. А если у вас сложности с его предметом, то возможно проблема в учителе, а не в ученике.

Лея удивленно приподняла брови, глядя на мать, но Минерва с ледяным спокойствием выдержала ее взгляд.

— До конца урока еще пятнадцать минут, потренируйтесь еще, Эрик, — она вернулась к своему столу и опустилась в резное кресло. — Уверена, если вы приложите чуть больше усилий, у вас всё получится.

Когда звонок, наконец, прозвенел, все потянулись к выходу. Пробравшись сквозь толпу однокурсников к преподавательскому столу, Лея дождалась, пока все выйдут в коридор. Минерва, как ни в чем не бывало, делала какие-то пометки в журнале.

— Мам, почему вы с папой не разговариваете?

Минерва на мгновение оторвалась от своего занятия и подняла на дочь взгляд своих серых глаз, но затем снова вернулась к заполнению журнала.

— Потому что твой отец слишком много о себе возомнил.

Кажется, ей удалось это произнести практически не разжимая губ. Лея с тихим вздохом закатила глаза. Порой взрослые ведут себя совсем как дети. Она так и не смогла узнать о причине ссоры, но то что она влияла на настроение обоих ее родителей, сомнений не было. Минерва была чересчур раздражительной икатегоричной, какой Лея давно ее не видела. А Северус ходил мрачнее тучи, срываясь на учеников и снимая баллы с факультетов направо и налево. Впрочем, в его случае поведение не сильно отличалось от обычного.

И всё же это было несерьезно. Двое взрослых людей, а ведут себя как школьники! Даже Лея в ее четырнадцать лет это понимала.

— Не знаю, что он сделал, но может он поступил так, потому что тебя любит? — пожала плечами Лея. — Мне кажется, он просто пытается о тебе заботиться, — она осторожно коснулась руки матери, заставляя Минерву вновь взглянуть на нее. — Скоро Рождество… наше первое совместное Рождество. Было бы здорово, если бы мы встретили его вместе, как настоящая семья.

Лицо Минервы едва заметно изменилось. Кажется, слова дочери заставили ее задуматься.

— Ступай, а то на урок опоздаешь, — после небольшой паузы проговорила она, указывая Лее на дверь, но девушка не сдвинулась с места, продолжая выжидательно смотреть на мать. С минуту они с МакГонагалл молча боролись взглядами. — Ладно, я поговорю с ним, — наконец со вздохом сдалась Минерва, и Лея буквально засияла, словно до блеска начищенный самовар.

Подхватив сумку с учебниками, она легко пробежала меж рядов парт и, махнув матери на прощание, исчезла за дверью. Минерва покачала головой, снова возвращаясь к своему занятию. На ее губах играла едва заметная улыбка.

К Рождеству погода заметно улучшилась. Промозглые ветра, приносящие с собой мокрый снег, порой переходящий в настоящий дождь, утихли. Им на смену пришли обильные снегопады, быстро укутавшие Хогвартс в пушистую снежную шубу.

В последние дни перед рождественскими каникулами настроение в школе царило самое что ни на есть праздничное. И даже местный смотритель, мистер Филч, с чего-то решивший, что игра в снежки это разновидность немагической дуэли, а катание на коньках по замерзшему Черному озеру обязательно закончится травмой, не мог испортить ученикам настроение. Хотя, после того, как кто-то из учащихся попытался поставить на коньки миссис Норрис, правда неудачно, он совсем слетел с катушек, носясь по школе и наказывая всех подряд.

— На следующий день после возвращения в Лондон, мы уезжаем к маминой двоюродной сестре во Францию. Нас пригласили на Рождество, — Эрик ловким движением раскрыл коробку с шоколадной лягушкой, но та, тихо квакнув, выскользнула у него из рук и запрыгала по стене в попытке сбежать. Идущая рядом Лея почти машинально взмахнула волшебной палочкой, и лягушка опустилась в подставленную ладонь ее друга. — Мне кажется, мама просто не хочет, чтобы мы оставались на праздники в Англии, — Эрик тяжело вздохнул. — Думаю, она боится всего того, что сейчас происходит.

— Все боятся, — пожала плечами Лея.

«Ежедневный пророк» в каждом выпуске публиковал сводки нападений и таинственных исчезновений. Мракоборцы с ног сбились в тщетных попытках взять ситуацию под контроль. Новый министр магии из кожи вон лез, стараясь вселить в магический мир уверенность в победе, но кажется он сам в нее уже не верил. Вся надежда была, как считала Лея, на Дамблдора и Орден Феникса.

— А ты? — Эрику всё же удалось расправиться с шоколадным лакомством. — Тоже поедешь домой?

Лея отрицательно покачала головой.

— Мама думает, что мне лучше остаться здесь. Она считает Хогвартс самым безопасным местом.

— Потому что здесь Дамблдор, — авторитетно заявил Гилбер. — Ни один пожиратель смерти сюда не сунется, пока директор защищает школу.

— Если бы только он еще чаще здесь бывал, — вздохнула Лея. — Заметил, как часто в этом году пустует его место в Большом зале? Я слышала, как мама говорила — Дамблдор всё время покидает школу, куда-то исчезает то на несколько дней, а то и дольше. Но никто не знает почему.

— Думаешь, это как-то связано с Тем-Кого-Нельзя-Называть? — расширил глаза Эрик и невольно поежился.

Как и большинство волшебников, он боялся любого упоминания могущественного темного волшебника. Лея же считала это полной глупостью, но всё же произносить имя Темного лорда в открытую всё равно не решалась.

— Уверена. Может он собирает сторонников, а может пытается выяснить о планах пожирателей смерти. В любом случае без Дамблдора Министерству в войне не победить, это точно.

Они вышли из Большого зала, намереваясь вернуться в башню Гриффиндора. Эрику нужно было собрать вещи перед отправлением домой, а Лея собиралась захватить свою метлу и немного полетать на стадионе. Следующий матч состоится уже в новом семестре, но она не хотела потерять форму. Да и летать ей нравилось.

— Лея!

Через холл к ним шел Гарри Поттер. На его шерстяной мантии лежал еще не успевший растаять снег, а щеки покрывал румянец, какой бывает после долгого пребывания на морозе. У него за спиной о чем-то тихо переговаривались Рон Уизли и Гермиона Грейнджер. Помахав Эрику и Лее в знак приветствия, они, продолжая о чем-то беседовать, направились в Большой зал.

— Ладно, я, пожалуй, пойду, — верно оценив ситуацию, тут же засуетился Гилбер. — Мне еще вещи собирать. Увидимся позже, Лея. Привет, Гарри, — поприветствовал он Поттера и поспешил скрыться на лестнице.

— Привет, — Лея старалась, чтобы ее голос звучал буднично, но по искрящимся радостью глазам было понятно, как она рада видеть друга.

— Я слышал, ты остаешься в школе на каникулы, — Гарри стряхнул с мантии уже начавший таять снег, и на пол упало несколько капель. — Я думал сделать это в поезде, но раз ты остаешься, наверное, будет лучше, если я подарю его тебе сейчас.

— Что подаришь? — удивилась девушка.

Гарри порылся в карманах мантии и вытащил небольшую коробочку, перевязанную красной лентой.

— С Рождеством, — он вручил коробочку ничего не понимающей Лее и замер, напряженно наблюдая за ее реакцией.

Ее вдруг охватило необъяснимое волнение. Даже пальцы стали слегка подрагивать. Она сняла обертку и открыла крышку. Внутри лежал золотой кулон в форме снитча.

— Гарри, — изумленно выдохнула Лея, — он чудесный.

На лице парня отразилось неподдельное облегчение, и он радостно заулыбался.

— Он зачарованный, — быстро заговорил Гарри, помогая Лее достать кулон из коробочки. Он положил шарик на ее ладонь и прошептал заклинание: крошечные золотые крылышки затрепетали, и снитч взмыл в воздух, закружив по холлу.

Лея наблюдала за ним как завороженная. А Гарри наблюдал за Леей. Внезапно снитч сделал резкий поворот, закладывая лихой вираж, и со всего размаху врезался в спускающегося по главной лестнице человека, едва не угодив тому в глаз.

Не ожидавший удара, Северус невольно покачнулся, его нога соскользнула со ступени, и он едва не полетел кубарем вниз, в последний момент успев ухватиться за перила.

— Поттер, — прошипел он, — развлекаетесь, как я погляжу?

Побледневший Гарри открыл было рот, собираясь всё объяснить, но Лея его опередила.

— Это моя вина, профессор, — быстро проговорила она, смело глядя Снейпу в лицо. — Это подарок Гарри мне на Рождество. Простите, мне не следовало выпускать его здесь. Гарри не виноват.

На мгновение ей показалось, что в глазах ее отца вспыхнул ледяной огонек. Снитч продолжал виться вокруг замершего словно изваяние Снейпа. Неожиданно профессор сделал молниеносное движение рукой, и снитч оказался зажат в его ладони. Лея и Гарри невольно вздрогнули.

— Мисс МакГонагалл, — он протянул руку Лее и разжал ее, — вас хочет видеть директор. Советую вам поторопиться.

Лея схватила с его ладони снитч и, бросив на Гарри виноватый взгляд, опрометью бросилась вверх по лестнице. Как бы ей не хотелось остаться с Гарри, нельзя было заставлять директора ждать.

— Не так быстро, Поттер, — холодный голос настиг Гарри, когда тот уже сделал несколько шагов в сторону спасительных дверей Большого зала.

Тяжело вздохнув, парень исподлобья взглянул на пронзающего его мрачным взглядом профессора, уже понимая, что так легко он не отделается.

Спеша по освещенной дневным светом галерее этажа, Лея гадала зачем она понадобилась директору школы. Правил она не нарушала, ни в какие истории за последнее время не попадала. Да и вряд ли Дамблдор решил бы поздравить ее с Рождеством.

Директора она заметила еще издали. Он стоял в коридоре возле статуи горгульи, охранявшей вход в его кабинет, и о чем-то беседовал с местным лесничим. Заметив приближающуюся Лею, Хагрид приветливо помахал ей своей здоровенной ручищей. В лохматой шубе и с не менее всклокоченной бородой, закрывавшей большую часть его лица, он напоминал девушке медведя.

— Здравствуй, Лея, — тепло поприветствовал ее Дамблдор. — Вижу, профессор Снейп передал тебе мое послание, — получив утвердительный кивок, он указал ей на дверь своего кабинета. — Пожалуйста, подожди меня внутри. Я сейчас приду.

Прежде ей никогда не доводилось бывать в кабинете директора Хогвартса. Гарри рассказывал ей, что это весьма необычное место, но Лея не представляла насколько. Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов, назначение которых ей было абсолютно непонятно, стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены были увешаны портретами прежних директоров и директрис Хогвартса, которые мирно дремали в красивых золоченых рамах. В центре комнаты располагался громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на высокой книжной полке — потертая, латаная-перелатаная Волшебная шляпа, но в отличие от церемонии распределения, в этот раз она не двигалась, отчего напоминала просто старую потрепанную шляпу. На жердочке в углу дремала удивительной красоты птица. Лея сразу догадалась, что это Фоукс, птица-феникс. Мама рассказывала ей о фениксах, когда Лея была маленькой, но до сего дня видеть их вживую ей не доводилось. Движимая любопытством, Лея приблизилась к насесту, разглядывая прекрасную птицу. Фоукс открыл глаза и, чуть склонив голову набок, принялся рассматривать Лею в ответ. Девушка протянула руку, желая коснуться его, но в этот момент со стороны окна послышался приглушенный стук. Обернувшись, Лея увидела два круглых глаза, глядящих на нее сквозь стекло. Большая черная сова с белыми отметинами вокруг глаз громко ухнула и снова застучала клювом по стеклу.

Лея в нерешительности оглянулась на дверь, надеясь, что директор сейчас появится. Но очевидно Дамблдор всё еще беседовал с Хагридом в коридоре. Со стороны окна снова раздался стук, на этот раз более громкий. Сова смотрела на нее с укоризной, и Лея решилась. Открыв окно, она впустила сову внутрь, но к ее удивлению птица лишь опустила на подоконник небольшой сверток, развернулась и выпорхнула обратно на улицу. Лея оглядела сверток — ни записки, ни надписи, по которой можно было бы определить отправителя или содержимое, она не обнаружила. Фоукс продолжал с интересом наблюдать за ней. Заметив, что девушка взяла сверток в руки, феникс тихо каркнул.

— Не волнуйся, — успокоила его Лея. — Я не стану его вскрывать. Просто положу на стол профессору Дамблдору.

С этими словами она подошла к директорскому столу. Она уже хотела положить сверток поверх бумаг, которыми был завален стол, когда почувствовала тепло, исходящее от свертка. Упаковочная бумага с одной стороны оказалась порвана (видимо от когтей почтовой совы), и сквозь образовавшуюся прореху виднелись странные письмена на черной лакированной поверхности. Они едва заметно светились. Она невольно коснулась знаков, и их очертания вспыхнули ярче. В ту же минуту ее вдруг охватило странное чувство. Эмоции словно притупились, Лее казалось, что она очутилась во сне. Руки сами потянули за оберточную веревку, развязывая несложный узел. Где-то позади снова каркнул Фоукс, но Лея не обратила на него внимания, полностью увлеченная своим занятием. Сняв упаковочную бумагу, она увидела маленькую лакированную шкатулку. Всю ее поверхность покрывали незнакомые ей письмена, которые с каждой минутой горели всё ярче и ярче. Феникс уже верещал, не переставая, громко хлопая крыльями. Но девушка его уже не слышала. Всё ее внимание было сконцентрировано на шкатулке в ее руках. Она никогда не видела ничего прекраснее. Ужасно хотелось открыть ее.

Где-то на задворках погруженного словно в туман сознания вспыхнула ленивая мысль, что шкатулка предназначается не ей, и что нельзя открывать чужие подарки, но мысль эта затухла слишком быстро, чтобы Лея успела осознать, что делает. Ее пальцы коснулись изящного замка…

Она почти открыла крышку, когда кто-то с силой схватил ее за руку, буквально вырывая у нее шкатулку. И в тот же миг мир вновь обрел звуки. Громкий крик Фоукса, взволнованный бас Хагрида, радостные крики школьников, доносившиеся с улицы сквозь всё еще открытое окно — всё это словно водопад обрушилось на Лею, заставив ее на мгновение прикрыть уши ладонями. На несколько секунд она оказалась полностью дезориентирована, не понимая, где находится и что происходит.

Всё те же руки мягко обхватили ее за плечи и усадили в кресло. Она открыла глаза и тут же встретилась со взглядом голубых глаз, глядящих на нее с тревогой из-за стекол очков-половинок.

— Профессор, — слабо промычала Лея, постепенно приходя в себя.

Она огляделась, пытаясь понять, где находится. И тут воспоминания последних минут вернулись, и она испуганно взглянула на директора.

— Простите, профессор Дамблдор, — она почувствовала, как ее пробирает дрожь. — Я не хотела трогать вашу вещь… я просто… я… не знаю, что на меня нашло… Простите…

Несколько секунд директор разглядывал шкатулку, которую всё еще держал в руках. На мгновение Лее показалось, что он собирается открыть ее, но в следующую секунду Дамблдор взял со стола свиток пергамента и быстро завернул в него шкатулку. Лея почувствовала необычное облегчение, когда шкатулка скрылась с ее глаз.

— Что это такое, профессор? — спросила она, указывая на завернутую в бумагу шкатулку.

— Пока не знаю, — мрачно проговорил директор, передавая шкатулку лесничему. — Хагрид, могу я попросить тебя отнести эту вещь профессору Снейпу. Думаю, это по его части, — Хагрид молча кивнул. — Лея, — обратился к ней Дамблдор, — я прошу тебя подробно рассказать мне, как эта шкатулка оказалась у тебя.

Лея невольно сглотнула, собираясь с мыслями. Она совершенно не понимала, что происходит. Рассказ не занял много времени. После этого Хагрид ушел, а Дамблдор наколдовал для своей гостьи чашку какао. Лея сидела в кресле напротив директорского стола, уткнувшись в чашку и делая маленькие глотки, пока Дамблдор разбирался с бумагами и делал какие-то пометки. Потом он подошел к высокому резному шкафчику и, достав оттуда небольшую колбу, вернулся к всё еще сидящей в кресле девушке.

— Лея, — мягко обратился к ней директор, — ты знаешь, что такое омут памяти?

Девушка молча кивнула, отставляя опустевшую чашку в сторону и глядя на директора широко раскрытыми глазами.

— Моя просьба может показаться тебе необычной, — продолжал Дамблдор, — но я хотел бы попросить тебя поделиться со мной воспоминанием о том, что здесь сегодня произошло.

— Вы мне не верите, профессор? — испуганно взглянула на него Лея. Меньше всего она хотела, чтобы директор на нее рассердился.

Но к ее удивлению Дамблдор улыбнулся ей, и от его улыбки ей сразу стало спокойнее.

— Конечно, я тебе верю. Но шкатулка, которую ты видела, очень необычна. И мне нужно знать, как она попала сюда в мельчайших подробностях, которые ты могла заметить, но не обратить на них внимание. Ну так как, поможешь мне?

Лея молча кивнула. Мать показывала ей омут памяти, и даже однажды дала ей посмотреть одно воспоминание, но никогда не объясняла, как надо извлекать воспоминания.

— Только я не знаю, что надо делать, — виновато проговорила Лея.

— Закрой глаза и постарайся представить себе всё то, что здесь происходило, — мягко проговорил Дамблдор. — А остальное предоставь мне.

Лея послушно закрыла глаза. Она почувствовала легкое прикосновение к своему виску, которое длилось всего несколько мгновений, а потом директор разрешил ей открыть глаза. Она успела заметить, что флакон, который до того был пуст, теперь оказался полон. Внутри него переливалась некая серебристая субстанция. Дамблдор спрятал флакон в шкаф и плотно закрыл дверцу.

— Спасибо, Лея, — поблагодарил ее директор, возвращаясь за свой стол. — Думаю, тебе стоит пойти и немного отдохнуть. Я лишь попрошу тебя не рассказывать своим друзьям о том, что сегодня здесь произошло.

Лея встала из кресла. Охватившая ее было дрожь прошла, но она действительно чувствовала себя уставшей и разбитой. Уже у двери она вдруг обернулась.

— Простите, профессор, но зачем вы просили меня зайти?

Мгновение Дамблдор молча смотрел на нее, как будто не сразу сообразил, о чем она говорит. Но затем добродушно усмехнулся, стукнув себя по лбу.

— Профессор Слизнорт хотел бы взять себе помощника из числа студентов для выполнения несложной работы на кафедре зельеварения, — проговорил он. — Это хороший шанс улучшить свои навыки по его предмету и получить впоследствии рекомендации известного мастера зелий. Гораций выделил мистера Поттера и тебя из числа студентов, которым он готов предложить эту должность. Но Гарри не заинтересован в зельеварении, а ты, Лея, лишь на четвертом курсе, в то время как профессорам разрешается брать себе помощников лишь из числа студентов старших курсов. Но Гораций отзывался о твоих способностях весьма высоко, и я готов сделать исключение для тебя, если ты того пожелаешь.

Лея мысленно усмехнулась. Благодаря профессору Снейпу у Гарри теперь стойкая не любовь к зельям. И даже Слизнорт не смог изменить его отношения к этому предмету. Хотя в этом году навыки Гарри действительно улучшились. Гермиона рассказывала, что Гарри нашел старый учебник с массой пометок, который помогает ему варить отменные зелья. Лея несколько раз просила Гарри показать ей учебник, но он всякий раз увиливал от ответа, очевидно опасаясь, что Лея, как и Гермиона, попытается уговорить его избавиться от него.

У самой Леи проблем с зельями не было. И если раньше она черпала все свои знания из книг и практических занятий, но теперь ее персональным учителем был ее отец, чему Лея была только рада, но останавливаться на достигнутом явно не собиралась.

— Я с радостью соглашусь занять эту должность, профессор, — с легкой улыбкой проговорила она.

— Хорошо. Я передам твой ответ профессор Слизнорту, — кивнул Дамблдор. — А теперь ступай.

Возвращаясь в гостиную своего факультета, Лея никак не могла выкинуть из головы ту странную шкатулку. Интересно, что было внутри?

С кончика его волшебной палочки сорвался крошечным луч. Стоявшую на столе шкатулку на мгновение окутало серебристое сияние, письмена на ее поверхности вспыхнули, но тут же снова потухли. Северус тихо выругался. Он перепробовал уже все известные ему заклинания, но определить, что за смертоносная магия заточена в шкатулке, не получалось. То что там нечто темное и опасное стало ясно сразу. За последние несколько часов Северус снял с нее с полдюжины различных темных заклинаний, но добраться до сути так и не удалось. Тот, кто создал ее, был гением. А учитывая, что шкатулку доставили Дамблдору, не трудно было догадаться, кто создал этот темный артефакт. Темный лорд ни перед чем не остановится. Он не сомневался, что сову со смертоносным рождественским подарком директору отправил Драко, так же как и ожерелье, из-за которого пострадала мисс Белл. Девушке тогда повезло. В этот же раз повезло его дочери.

Узнав, что шкатулку чуть не открыла Лея, Северус пришел в ужас. В тот момент он был как никогда близок к тому, чтобы ворваться к Дамблдору и исполнить непреложный обет, не дожидаясь, когда Малфой снова потерпит неудачу. Но Хагрид успокоил его, убедив, что Лея в порядке и ей ничего не грозит. Будучи неосведомленным о родственных узах профессора ЗОТИ и студентки с Гриффиндора, лесничий был несколько удивлен столь бурной реакцией Снейпа, но вдаваться в детали не стал. Минерве они благоразумно решили пока ничего не рассказывать, дабы лишний раз не волновать. Она и так в последнее время была чересчур раздражительной и быстро выходила из себя. Страшно подумать, что она может сделать, если узнает, что ее дочь была на волоске от смерти по вине директора. Пусть Дамблдор сам ей расскажет, его она вряд ли сможет убить. Хотя, превратить во что-нибудь может и получится.

Сейчас же его больше волновала шкатулка. Испробовав все доступные ему методы, Северус пришел к одному единственному выводу — чтобы узнать, что внутри и окончательно расколдовать шкатулку, ее придется открыть.

Наложив несколько защитных заклинаний, Снейп отошел от стола и направил на шкатулку свою палочку. Замок тихо щелкнул, и в следующую секунду крышку едва не сорвало с петель, из недр шкатулки вырвался черный дымовой вихрь. Снейп резко дернулся, понимая, какую ошибку совершил, но было уже слишком поздно. Защитные заклинания оказались сломлены за одно короткое мгновение, а вихрь, вырвавшись на свободу и тут же превратившись в черные щупальца дыма, потянулся к Северусу.

С его палочки одно за другим сорвались несколько заклинаний, но все они растворились в стремительно расползающейся мгле, обволакивающей его. Северус рванулся к двери, но не успел. Черные щупальца дыма обвили его шею, лишая последней возможности произнести заклинание. Он попытался сделать вдох, но понял, что лишен возможности дышать. Палочка выпала из его слабеющих пальцев и с тихим стуком упала куда-то на пол. Осознание того, что именно было заключено в шкатулке, пришло лишь сейчас. Декадо инисимо — убивающая мгла, создана темным волшебником в четырнадцатом веке в Германии. Редкая и весьма сложная в создании субстанция, против которой существует лишь одно защитное заклинание. Если он сможет поднять палочку, то возможно будет спасен. Скосив глаза, Северус нашел взглядом свою палочку — она валялась у ножки стола, слишком далеко, чтобы дотянуться до нее рукой. Шею сдавило словно тисками, и он почувствовал, как картинка перед глазами начинает блекнуть, затягиваясь серой пеленой. Еще мгновение, и он задохнется. Какая ирония — Драко хотел убить директора, а в результате погубил единственного человека во всем Хогвартсе, который мог и должен был ему помочь.

С его губ слетел приглушенный хрип, и Северус почувствовал, как падает на холодный пол, делая последнюю отчаянную попытку вздохнуть. Внезапно хлопнула входная дверь, и чей-то взволнованный голос прокричал:

— Декадеро инфантате!

Белый вихрь окутал его, срывая опутавшие его тело черные щупальца дыма. Несколько мгновений над ним шел настоящий бой света и тьмы, мелькали ослепительные вспышки, а затем налетевший белый вихрь превратился в переливающуюся серебром сферу, внутри которой теперь билась, словно в капкане, тьма.

— Северус, — перед ним на колени опустилась бледная как полотно Минерва. В ее широко распахнутых глазах читался откровенный испуг. Она помогла Снейпу сесть, прислонив его спиной к письменному столу. Ее слегка подрагивающие от волнения пальцы коснулись стремительно наливающихся багровым синяков на его шеи. — Что это было?

— Очередная попытка убить директора, полагаю, — прохрипел Северус, морщась от боли в шеи. — Подарок на Рождество от неизвестного доброжелателя. Он попросил меня разобраться.

— И тебе это явно удалось, — Минерва облегченно выдохнула, понимая, что успела очевидно в последний момент, и вдруг села на пол рядом с ним, тяжело вздохнув и прикрыв глаза. — Еще минута, и я бы нашла лишь твое бездыханное тело.

— Повезло.

Она открыла глаза и подняла на него взгляд своих серых глаз.

— Повезло, что я успела вовремя, или повезло, если бы я не успела?

— Ну, это тебе решать, — усмехнулся Снейп и тут же невольно поморщился от нового приступа боли в шее.

— Тебе нужно к Поппи, — вздохнула Минерва с тревогой разглядывая его шею.

— Успеется, — он осторожно коснулся ее руки, в которой она всё еще сжимала волшебную палочку. — Спасибо, что спасла мне жизнь.

— У нас с тобой уже это вошло в привычку, — усмехнулась МакГонагалл, прислонившись затылком к столу, возле которого они теперь сидели.

— Раз ты спасла мне жизнь, это значит, ты снова со мной разговариваешь?

С минуту Минерва наблюдала за парящей над ними сферой, внутри которой клубился черный дым. Вообще-то именно за этим она сюда и пришла — чтобы помириться. Слова Леи не выходили у нее из головы, и, в конце концов, она решила, что дочь права.

— Я еще не решила, — проговорила она, как можно более равнодушно. — А жизнь тебе спасла на всякий случай. Вдруг решу в будущем больше на тебя не злиться.

— И на том спасибо, — хмыкнул Снейп, украдкой наблюдая за сидящей рядом женщиной. Она старалась держаться независимо, но лихорадочно блестящий взгляд выдавал ее тревогу. И смятение.

Наконец, она обернулась к нему, и на ее лице отразилась непривычная неуверенность. Такой он видел ее лишь однажды, летним вечером в ее доме в Кейтнессе, когда они, наконец, нашли в себе смелость открыто признаться друг другу в своих чувствах. Ту ночь Северус не забудет никогда.

— Возможно, я слишком остро среагировала на твои слова, — проговорила Минерва. Извиняться было для нее несвойственно, и она явно чувствовала себя неуютно. — Просто, я отвыкла, чтобы кто-то обо мне заботился. Обычно я сама исполняю эту роль.

— Знаю, — примиряющее проговорил Северус. — Но я тоже был неправ. Следовало сначала поговорить с тобой, а не решать всё в одиночку. Но я всего лишь хотел тебя защитить. Ты мне очень дорога, Минерва, и я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Она мягко улыбнулась, касаясь кончиками пальцев его щеки, а потом тихонько вздохнула и положила голову ему на плечо, позволяя обнять себя за плечи. Это было так приятно и волнительно, чувствовать его сильные руки на своих плечах. Ни с кем другим она не ощущала себя в большей безопасности, чем с этим человеком. Возможно, действительно пора отпустить себя и позволить сидящему рядом в эту самую минуту мужчине позаботиться о ней.

Тихий хлопок у двери разрушил воцарившуюся в комнате лирическую атмосферу.

— Профессор Снейп? — послышался скрипучий голосок с явными вопросительными интонациями.

— Я здесь.

Они с Минервой выглянули из-за стола одновременно. Появившийся у двери домой эльф удивленно захлопал своими огромными глазами-блюдцами, явно не ожидавший увидеть двух профессоров, сидящими на полу.

— Директор просил вас срочно подняться к нему в кабинет.

— Сейчас приду, — кивнул Снейп, и эльф с таким же тихим хлопком исчез.

Вот умеет же старик вмешиваться не вовремя. Поднявшись с пола, он помог Минерве встать. Она снова выглядела серьезной и задумчивой, и он невольно пожалел, что больше не видит этой нежной мягкости в ее прекрасных глазах.

Подойдя к одному из шкафов, он достал с полки небольшой стеклянный цилиндр и открыл крышку, направив его на сферу с бьющимся внутри нее темным проклятьем. Мгновение, и их затянуло в цилиндр, крышка закрылась сама собой, на секунду вспыхнув алым.

— Полагаю, директору следует знать, что за подарок ему прислали на Рождество, — Северус помахал в воздухе цилиндром и, подойдя к двери, распахнул ее перед Минервой.

Она вопросительно посмотрела на него, чуть склонив голову на бок.

— Предлагаешь мне отправиться к директору с тобой? — вскинув брови, спросила она.

— Признаю, лишать тебя информации о делах Ордена было неправильно с моей стороны. И хотя я до сих пор против твоего участия в заданиях, что поручает им Дамблдор, держать тебя в неведении я больше не стану.

Судя по выражению ее лица, Минерве ужасно хотелось съязвить, но она мужественно поборола этот порыв и, выходя мимо Снейп из его кабинета, лишь быстро поцеловала его в щеку.

Северус коротко усмехнулся, следуя за ней, но улыбка быстро пропала с его лица. Он снова был не до конца честен с ней. Ведь главного он ей так и не сказал.

В этом году на рождественские каникулы в школе практически не осталось студентов. В результате за праздничным столом в рождественскую ночь сидело всего двенадцать человек. Лея в новенькой праздничной мантии, которую Минерва купила ей в Хогсмиде два дня назад, чтобы хоть как-то поднять дочери настроение, сидела за дальним концом стола вместе с пятикурсником-когтевранцем и двумя второкурсниками-пуффендуйцами. Ее рука то и дело касалась висевшего на шее кулона в виде золотого снитча, подаренного ей Гарри Поттером. Она до последнего надеялась, что он решит остаться в школе, и они смогут встретить Рождество вместе, но Гарри предпочел не отказываться от ежегодного приглашения семейства Уизли. Официально они не были парой, но Лея чувствовала, что нравится Гарри. И сей, казалось бы, простой факт согревал ей сердце.

Сидевший рядом с Минервой Снейп то и дело бросал на дочь хмурые взгляды, чем вызывал на лице МакГонагалл улыбку.

— И что она в нем нашла? — тихо бурчал он, пока директор произносил свою ежегодную поздравительную речь. — Абсолютная посредственность, ленивый и бездарный, как и его отец.

Минерва лишь коротко усмехнулась, пряча улыбку за бокалом вина. Она находила Снейпа весьма забавным, когда тот начинал ворчать, не одобряя выбор их дочери. Кто бы мог подумать, что Северус может быть таким. Она до сих не переставала порой удивляться его способности скрывать себя настоящего за маской холодного равнодушия и ироничной отстраненности. Было в этом что-то волнующее, наблюдать, как рядом с ней он раскрывается, обнажая свою душу.

Ужин прошел на редкость удачно, и даже Лея под конец повеселела. В основном благодаря шуткам директора и забавным историям Хагрида, которые сыпались весь ужин, словно из рога изобилия. Гораций объявил, что с началом нового семестра Лея займет должность его помощницы, и все тут же бросились поздравлять новоиспеченную подмастерье. Лея отвечала на поздравления сдержанно, но было видно, как сильно она гордится.

После ужина студентов отправили по факультетским гостиным. Хагрид, Флитвик и Слизнорт, прихватив с собой пару бутылок огневиски, незаметно переместились в учительскую для продолжения празднования. Остальные же разошлись по своим комнатам.

— Не уверена, что брать Лею в помощники, было хорошей идеей, — проговорила Минерва, когда они с Северусом оказались в ее гостиной. — Ей бы следовало сосредоточиться на учебе, а не мыть котлы вместо Горация.

Ей не нравилось проводить время в его комнатах, она называла их слишком мрачными и унылыми. И если в другое время Северус готов был с ней поспорить, то в эту ночь, если бы Минерва это сказала, то была бы абсолютно права. Ее, хоть и небольшая, но очень уютная гостиная напоминала сказочную рождественскую открытку. В углу переливалась огнями настоящая живая ель, украшенная игрушками и зачарованными свечами, под которой были красиво уложены несколько коробок с подарками, перевязанными яркими лентами. В камине уютно потрескивал огонь, окутывая комнату мягким светом. Ночной мороз украсил окна зимним узором, делая их похожими на сказочные витражи.

— Лея сама согласилась, — пожал плечами Снейп, устраиваясь на диване и взглядом предлагая МакГонагалл последовать его примеру. — Значит, считает, что справится. Мы должны ей доверять, ты сама говорила.

Минерва состроила ему забавную рожицу, дразня, и медленно вытащила из волос последнюю шпильку. В ту же секунду водопад черных как смоль упругих локонов хлынул ей на плечи. Ему нравилось, когда она распускала волосы. В такие минуты строгие черты ее лица словно разглаживались, уступая место природной мягкости и женственности. И эти глаза, завораживающие, бездонные, глядящие на него с нежностью и лаской. Он бы отдал всё, лишь бы всегда смотреть на нее такую. Настоящую. Ему нравилось, что рядом с ним эта гордая и своенравная женщина становилась мягкой, нежной, заботливой. Вот уже несколько месяцев они исследовали друг друга, познавая всё новые и новые стороны, открывая потаенные дверцы душ.

Он уже не мыслил своего существования без этой женщины. Днем им приходилось играть роли, и лишь ночью, вдали от посторонних глаз, они могли по-настоящему насладиться друг другом. Но даже этого ему уже было недостаточно. Он желал большего. Они должны принадлежать друг другу полностью.

Никогда прежде он не помышлял о браке. Он смирился с одиночеством давным-давно. Но сейчас, глядя на стоящую перед ним женщину, он отчетливо осознал, что ему больше недостаточно тех отношений, что сложились между ними. Кажется, он готов сделать следующий шаг.

Пламя отражалось в ее бездонных глазах. Продолжая улыбаться, Минерва медленно опустилась на пушистый ковер у камина, протянув к Снейпу руку в призывном жесте. И он молча повиновался, будто завороженный не отводя взгляда от ее глаз. Его словно затягивало в эту серую бездну. Он сел рядом с ней, чувствуя жар огня на своей коже. Или быть может это жар женского тела, прильнувшего к нему. Она тихо положила голову ему на плечо, позволяя обнять себя за плечи. Он ощущал биение ее сердца, размеренное и спокойное, как и его собственное. Время словно остановило свой ход, и в этом безвременье не было ни тревог, ни забот, ни войны, ни обещаний. Были только они двое, и незримая ниточка, связывающая их души.

Наблюдая, как потрескивают в камине поленья, он теснее прижал Минерву к себе, словно боясь, что это лишь сон, и если он проснется, это дивное видение исчезнет, словно предрассветная дымка. Если бы можно было, он бы так и сидел здесь всю жизнь, рядом с ней, держа ее в своих объятиях и наслаждаясь их единением.

— Ты ведь знаешь, что можешь мне всё рассказать? — тихо проговорила Минерва, нежно водя рукой по его груди.

Ее слова прозвучали настолько неожиданно, что их смысл не сразу достиг его расслабленного, погруженного в негу сознания. Она приподняла голову, заглядывая ему в глаза. На мгновение ей показалось, что она увидела смятение.

— Северус, я же вижу, тебя уже давно что-то гнетет. Ты можешь мне рассказать.

Если бы она только знала, как сильно он и сам этого хотел. Но как сказать ей, что вскоре, возможно, он умрет? Или станет предателем, попытавшись убить самого могущественного волшебника в мире?

В ее взгляде было столько тревоги. Она заслуживает правды, но он дал слово. К тому же Дамблдор прав, никто не должен знать. Никто из членов Ордена не застрахован от плена и пыток, даже Минерва. А Темный лорд умеет добывать информацию из измученного, ослабленного разума своих жертв. Нет. Чтобы обезопасить их план, всё должно держаться в строжайшем секрете.

— Северус…

Кажется его затянувшееся молчание напугало ее. Вместо ответа он склонился и нежно коснулся ее губ. Минерва с готовностью ответила на поцелуй.

— Если ты думаешь, что таким образом сумеешь заговорить мне зубы, — усмехнулась она, — то сильно ошибаешься. Для этого тебе придется придумать что-нибудь пооригинальнее.

— Ты бы согласилась выйти за меня, если бы я спросил?

Слова сорвались с его губ прежде, чем он осознал, что делает. Это было скорее инстинктивное желание, чем осознанная мысль. Он прекрасно понимал, что сейчас для этого неподходящее время. Но черт возьми, он отчаянно хотел, чтобы эта женщина стала еще ближе. Чтобы она была его без остатка. Навсегда. Даже если это «навсегда» продлится совсем недолго. Эгоистично? Возможно. Даже наверняка. Но любовь вообще эгоистичная штука.

Минерва, явно обескураженная его вопросом, глядела на него широко распахнутыми от удивления глазами.

— Ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж? — наконец, тихо спросила она, кажется сумев совладать с эмоциями.

— Возможно. А ты бы согласилась?

Черт, как-то всё не так. И вопрос должен звучать иначе. Но ведь он никогда не делал предложения. Он даже никогда не рассматривал подобный вариант.

Она молчала, словно размышляя над его словами, и ему вдруг сделалось страшно. Так страшно, что, кажется, сердце в груди перестало биться. Он столько всего воображал, о чем никогда прежде не думал. Завтраки по утрам, совместные планы на день и долгие вечера у камина. Она бы непременно читала любимую книгу или что-нибудь вязала, сидя в кресле, а он бы любовался ею, украдкой ловя каждое ее движение: тихий вздох, движение губ, мановение руки, когда она заправляет выбившуюся из прически прядь. Он никогда прежде не представлял себе обычной, нормальной жизни, какую ведут большинство пар. Он никогда не думал, что рядом с ним может быть женщина… что кто-то способен его полюбить. Но после тех нескольких недель в Кейтнессе, он уже не мог выбросить эти мысли из головы. Они пугали и манили одновременно. И теперь, когда Минерва молча смотрела на него, не отвечая на его вопрос, его охватила паника. И зачем он только спросил?! Ведь он не собирался этого делать. Не сейчас, когда всё так неопределенно и висит на волоске. Какая глупость. Какая необдуманность действий, совершенно ему несвойственная. Но ведь и любить ему всегда было несвойственно. Он был влюблен однажды, когда-то давно, но то была не любовь. Не настоящая любовь. Вглядываясь в глаза сидящей рядом с ним женщины, он теперь понимал это как никогда ясно. Он был влюблен в Лили, это правда. Он хотел обладать ею. Но это было скорее желание получить недосягаемое. Победить соперника и получить приз. Да, она была лишь призом.

С Минервой всё было иначе. Он не думал о себе. На себя ему было плевать. Единственным его желанием было сохранить ее, уберечь, не дать ее сердцу разбиться. Не дать печали коснуться ее прекрасного лица. Она не была для него призом, она была святыней, которую он поклялся охранять.

И всё же он предлагает ей брак, хотя знает, что может принести ей лишь боль и разочарование.

— Может быть, — наконец, ответила она.

Кажется, на его лице отразилось замешательство. Может быть?! Что это значит, «может быть»?! Его замешательство насмешило ее, и она вдруг тихо рассмеялась, легким бархатистым смехом, который обволакивал, точно теплый плед студеной зимой. Такой простой и немного печальный.

— Сейчас не самое подходящее для этого время, — пояснила она. — Идет война…

Война? Идет война. Да к черту войну! К черту Темного лорда! К черту Дамблдора! К черту весь мир! Сколько еще он должен жертвовать собой ради людей, которые его ненавидят, которым он совершенно безразличен? Разве он не заслужил пожить хоть немного для себя? И для нее.

Все мысли, весь здравый смысл вдруг куда-то исчезли. Теперь ее «может быть» его не пугало, наоборот оно вселяло надежду. Оно заставляло сердце биться в груди с неимоверной скоростью.

— Есть обряд связывания, — быстро проговорил он, словно опасаясь, что она передумает. — Это конечно не узы брака в современном смысле слова, но…

— Не знала, что тебя интересуют древние шотландские ритуалы, — чуть приподняла изящные брови Минерва.

Северус неопределенно пожал плечами. Он и сам уже точно не помнил, откуда узнал о нем. Наверное, прочитал в какой-нибудь книге. В конце концов, почему бы и нет? Они в Шотландии. Его любимая женщина шотландка. Так с чего ему не интересоваться культурой этих храбрых и суровых горцев?

Обряд связывания был древним шотландским ритуалом, когда у мужчины и женщины не было возможности заключить официальный брак. Для него не нужны были свидетели. Его можно было провести где и когда угодно. Идеально для их ситуации.

— Ты действительно этого хочешь? — она больше не улыбалась. Смотрит на него так, словно пытается прочесть мысли.

Северус молча кивнул.

— Всем сердцем.

Пламя в камине освещало красноватым светом застывшие фигуры мужчины и женщины, стоящих на коленях друг напротив друга и держащихся за руки. Их глаза были устремлены друг на друга, а сердца бились в унисон. Рядом с ними, на ковре, соприкасаясь концами, лежали их волшебные палочки.

— В эту ночь я беру тебя, Минерва МакГонагалл, себе в жены, и обещаю любить тебя и заботиться о тебе. Я принимаю тебя со всеми достоинствами и недостатками и взамен прошу о том же. Я обещаю защищать тебя и помогать тебе, если ты будешь в том нуждаться, и готов пройти с тобой рука об руку всю жизнь.

— В эту ночь я беру тебя, Северус Снейп, себе в мужья. Я принимаю твою клятву и взамен прошу услышать мою. Я обещаю любить и уважать тебя как своего супруга. Оказывать тебе помощь и поддержку, когда она тебе понадобится. Я принимаю тебя со всеми твоими достоинствами и недостатками, и выбираю тебя, как человека, с которым хочу пройти рука об руку всю жизнь.

Пламя в камине вдруг ярко вспыхнуло, на мгновение осветив их лица, и тонкая огненная струйка, скользнула к их сцепленным руками, оплетая запястья. Оба одновременно опустили глаза — на коже каждого из них теперь тускло светились очертания браслетов. Еще мгновение древние письмена, вплетенные в сложные магические узоры, были видны, но затем растаяли, завершив тем самым ритуал связывания.

Минерва подняла глаза, вглядываясь в его лицо, освещенное пламенем. В его черных глазах играли блики огня, делая их живыми и необычайно теплыми. Он ласково провелрукой по ее щеке, прослеживая кончиками пальцев нежные изгибы ее лица, а потом склонился и осторожно поцеловал. Теперь они принадлежат друг другу полностью, без остатка. И это ощущение полноты волновало его истерзанную душу.

Где-то на задворках сознания вдруг раздался старческий голос, призывающий исполнить свой долг, сдержать данное слово. Но Северус не хотел об этом думать. Впервые он отверг логику и здравый смысл, сопровождавшие его всю жизнь. Сейчас, в эту самую минуту, когда он держал в объятиях эту женщину… свою жену, он не хотел думать о будущем. Он просто наслаждался настоящим.

***

— Северус!

От громкого неожиданного оклика его рука дрогнула, и в котел упало на несколько капель сока мандрагоры больше, чем того требовал рецепт. Зелье мгновенно поменяло цвет с прозрачного на болотный, и из котла повалил густой вонючий дым.

— Мерлин, что за отраву ты варишь? — Минерва смешно наморщила нос, пытаясь развеять рукой плотное облако смрада. — Пестицид для докси?

— Что-то в этом роде, — недовольно буркнул Снейп, понимая, что две недели кропотливой работы над животворящим зельем пошли насмарку, и теперь все придется начинать заново.

Несколько взмахов волшебной палочкой, и котел опустел, а густой запах тухлых яиц стал постепенно рассеиваться. Решительным шагом Минерва пересекла его кабинет и распахнула настежь окно, впуская в комнату свежий воздух, напоенный ароматами ранней весны. Зима, наконец, начала сдавать свои позиции, и теплое апрельское солнце ласкало своими лучами просыпающуюся после долгой зимней спячки природу.

— Надо поговорить, — сурово сдвинув брови, Минерва устремила на зельевара строгий взгляд. — Ты назначил Поттеру недельную отработку.

— Да, — не оборачиваясь от шкафа, в котором он раскладывая ингредиенты для зелий, спокойно проговорил Северус.

Хотя официально он больше не преподавал в школе зельеварение, заказы на приготовление тех или иных снадобий ему все еще поступали.

— Через две недели матч по квиддичу с Когтевраном, — кажется, его невозмутимость ее раздражала. Всем было прекрасно известно, как Минерва переживала за сборную своего факультета, и любые попытки, намеренные или нет, помешать членам команды готовиться к матчу, ужасно ее злили. — Что такого совершил мистер Поттер, что ты решил заставить его перебирать флоббер-червей всю неделю? Из-за этого ему придется пропустить две тренировки. А ведь он не только ловец, но и капитан команды!

— Он постоянно флиртует с нашей дочерью, — все также невозмутимо проговорил Снейп.

Минерва невольно раскрыла рот от удивления. Она успела привыкнуть, что Северус вечно придирался к мальчику, не желая отпускать детские обиды на его отца. Но, кажется, теперь его придирки вышли на совершенно новый уровень.

— Ты наказал его за то, что ему нравится Лея? — медленно проговорила она, наконец, обретя дар речи, и вдруг расхохоталась.

Никогда еще Северус не видел столь бурного проявления неприкрытого веселья. Несмотря на свою природную импульсивность, Минерва никогда не переступала черту профессиональной этики и уж тем более простой человеческой воспитанности в общении с окружающими. Но сейчас она откровенно веселилась, даже слезы на глазах выступили.

Снейп смерил свою жену мрачным взглядом.

— Не вижу ничего смешного, — недовольно проворчал он.

Но кажется Минерва была с ним не согласна. Она попыталась взять себя в руки, но ее губы все еще предательски дрожали, так и норовя расплыться в улыбке.

— Ты будешь наказывать подобным образом любого парня, который проявит интерес к нашей дочери? — в ее глазах плясали веселые искорки.

— Если потребуется, — вновь отвернувшись к шкафу, буркнул Северус, явно смущенный столь ярким проявлением эмоций на его элементарную заботу о дочери. Да любой отец на его месте поступил бы точно также! Поттер. Ну почему именно Поттер! Неужели в Хогвартсе мало нормальных парней?

Женские руки ласково обвили его плечи, и он почувствовал тепло женского тела, прильнувшего к его спине. Ее дыхание приятно щекотало шею.

— Какой строгий отец, — игриво прошептала Минерва, легко целуя его сквозь воротничок-стойку сюртука. — Кто бы мог подумать.

Удивительно, как она единым жестом, одним тихим словом могла разогнать его угрюмость и наполнить жизнь теплом и тихим счастьем. Легко улыбнувшись, Снейп внезапно развернулся, и Минерва, явно не ожидавшая столь резкого движения, тихо ойкнула, оказываясь в его объятиях.

— Пусть лучше сосредоточится на учебе, — наигранно недовольно проворчал Северус, чувствуя, как его затягивает в серую бездну глаз его жены. — Это гораздо полезнее.

— Гарри хороший молодой человек, — тихо проговорила она, прикрывая глаза, когда он потянулся губами к ее губам.

Но Северус остановился всего в паре дюймов от ее лица.

— За ним охотятся все Пожиратели смерти с Темным лордом во главе. Не думаю, что он удачная партия для Леи.

Минерва приоткрыла глаза и коротко вздохнула. На ее лице отразилось скептическое выражение, но ответить она не успела. В дверь кабинета постучали, и в комнату почти сразу же ввалился бледный как полотно Гораций Слизнорт. Его мечущийся взгляд остановился на паре, застывшей у дальней стены. Кажется, он не заметил, что секунду назад декан Слизерина обнимал свою коллегу-гриффиндорку.

— Северус, — на одном дыхании выпалил Слизнорт. Судя по загнанному дыханию, он пробежал не меньше половины школы. — Минерва, как хорошо, что ты тоже здесь, я как раз собирался идти за тобой. Мистер Уорли попал в Больничное крыло.

— Кто? — хором переспросили Снейп и МакГонагалл.

— Уорли… такой, рыжий гриффиндорец. Друг Поттера, — кажется, в голосе Слизнорта проскользнули осуждающие нотки, как будто его сильно огорчало, что декан Гриффиндора не знает своих студентов по именам.

— Уизли?! — ахнула Минерва. — Что случилось?

— Его отравили.

Подозрительная бледность на лице мастера зельеварения быстро сменялась пунцовым окрасом.

— Известно, кто это сделал?

Северус тут же достал из шкафа несколько склянок с противоядиями, но следующие слова Слизнорта заставили его замереть от удивления.

— Кажется, это сделал я…

— Так больше продолжаться не может. Сперва ожерелье, затем шкатулка, теперь — это, — Минерва резко взмахнула рукой, указывая на изящную бутылку медовухи, покоящуюся на столе директора.

Вместе с Дамблдором и Снейпом они поднялись в директорский кабинет после того, как убедились, что с Роном Уизли всё в порядке. По словам мадам Помфри, к завтрашнему утру он уже будет на ногах.

— Чудесный напиток, — директор повертел бутылку в руках, — с тонким ароматом корицы. Когда не осквернен ядом.

— Должен признать, — неохотно проговорил Северус, — Поттер в этот раз действительно превзошел себя.

Из бессвязных объяснений Слизнорта удалось узнать, что рано утром Поттер и Уизли пришли к нему за помощью. Рон случайно выпил любовное зелье, и профессор Слизнорт, по просьбе Гарри, сварил для него противоядие. А поскольку в этот день у Рона было день рождения, Гораций решил угостить ребят медовухой. Что было дальше, догадаться оказалось не трудно. Рон выпил первым, и яд подействовал мгновенно. Если бы не сообразительность Поттера, вовремя успевшего дать другу беозар, мистер Уизли наверняка был бы уже мертв.

— Никто не сомневается в героизме Поттера, — проговорила Минерва, бросая на Снейпа многозначительный взгляд, — но вопрос сейчас совершенно в другом, — она поднялась из кресла, в котором до этого сидела, и принялась мерить комнату шагами. Сидящий в своем кресле Дамблдор наблюдал за ней с легкой улыбкой. — Это уже третье покушение на вас, директор, — Минерва на мгновение остановилась, устремив на Дамблдора взгляд, в котором откровенно читалось волнение. — А мы до сих пор не знаем, кто за этим стоит.

— Волдеморт, — спокойно ответил Альбус, и Минерва невольно вздрогнула.

— Вы знаете, что я имею в виду, — с нажимом проговорила она.

— Вряд ли в ближайшее время мы узнаем, чьими руками действует Темный лорд, — вступил в разговор Северус. На его лице, как всегда застыла маска холодного спокойствия, и лишь взгляд черных глаз тускло мерцал в красноватом пламени камина.

— О, боюсь, я должен не согласиться с тобой, Северус, — легко усмехнулся директор. — Полагаю, что как раз скоро мы всё узнаем. Как верно заметила Минерва, это уже третья попытка и снова неудачная. А это значит, что моему недоброжелателю вскоре надоест терпеть поражение и он перейдет к более активным действиям.

— И сколько еще ждать? — недовольно поджала губы МакГонагалл. — Пока кто-нибудь действительно не погибнет? До сих пор всем, кто оказывался жертвой, везло. Но вряд ли это будет длиться вечно.

— Уверен, что нет, — вздохнул Дамблдор. — Но другого выхода я не вижу.

Взгляд его голубых глаз остановился на Снейпе, и Северусу вдруг показалось, что директор видит его насквозь.

— Минерва, могу я попросить тебя проведать Горация. Он кажется слишком удручен произошедшим. Ему сейчас не помешает поддержка.

МакГонагалл едва слышно хмыкнула. Слизнорт никогда ей особо не нравился, как, впрочем, и большинство выпускников Слизерина. Но ослушаться Дамблдора она не решилась.

Бросив на Северуса еще один многозначительный взгляд, она молча удалилась, оставив мужчин одних. Как только дверь за ней закрылась, добродушная улыбка спала с лица директора.

— У нас мало времени, Северус, — проговорил он, и Снейп явственно услышал тревогу в его голосе. — Гарри уже близок, но я боюсь, он может не успеть.

Он знал, о чем говорит Дамблдор. Возможно, он был единственным, кого директор посвятил в свои планы. Дамблдор не просто так вернул бывшего мастера зелий в Хогвартс, как и всегда он преследовал определенную цель. В этот раз его интересовали воспоминания Слизнорта, с которыми тот упорно не желал расставаться. И в данном случае Поттер мог стать тем самым заветным ключом, способным открыть истину, так рьяно скрываемую профессором зельеварения. Падкий на славу и известность, Слизнорт не сможет устоять перед знаменитым Гарри Поттером.

— Я уже предлагал сыворотку правды.

— О нет, — покачал головой директор. — Гораций должен добровольно отдать те воспоминания.

— Что если Поттер не справится?

— Я верю в Гарри, — Дамблдор едва заметно улыбнулся, откидываясь на спинку кресла. — К тому же, боюсь, другого выхода у нас попросту нет.

Северус едва слышно хмыкнул.

— Твоя информация очень помогла, Северус, — вдруг произнес директор.

На прошлой неделе Снейпу вновь пришлось посетить Малфой-мэнор, где ему удалось подслушать часть разговора Темного лорда со своим слугой, Питером Петтигрю. Исчезновение кольца из дома Мраксов стало для Темного лорда неприятным сюрпризом, и, обсуждая это с Хвостом, Волдеморт упомянул об еще одном предмете, заинтересовавшем Снейпа — медальоне, который когда-то Том Реддл забрал из дома Хепзибы Смит. Естественно, Северус сразу же передал полученную информацию Дамблдору, но с тех пор директор ни разу не упоминал о медальоне.

— Вы знаете, где он?

— Возможно, — неопределенно ответил директор. — Магия, особенно темная, всегда оставляет следы. Но нужно набраться терпения, чтобы пройти весь путь, — он ненадолго умолк. Северус подошел к окну. На улице начинало смеркаться. — Драко вскоре проявит себя, — послышался тихий голос директора, — и тогда тебе, Северус, придется исполнить обещание.

Снейп резко обернулся, устремляя на замершего в кресле старика взгляд своих черных глаз. Сколько раз за этот год они вот так смотрели друг на друга? Сколько раз обсуждали это? И всякий раз Северус чувствовал одно и тоже — предательство по отношению к Минерве и омерзение к себе самому.

— Вы никогда не думали, что просите слишком много? — слова сорвались с его губ прежде, чем он осознал это. Перед глазами вдруг возник сероглазый образ, и сердце в груди предательски сжалось. — Что если я больше не хочу играть в ваши игры?

— Неважно, думал я об этом или нет, — голос Дамблдора вдруг обрел стальные интонации, и Снейп невольно отступил на шаг. Во взгляде таких знакомых голубых глаз больше не было привычной мягкости. Они смотрели жестко, не давая возможности колебаться. — Я не намерен с тобой торговаться, Северус. Ты дал согласие. Пути назад нет.

Пути назад нет. Он давно ходит по краю бездны, готовый сорваться во мрак в любую минуту. Но теперь, пойдя на поводу у своих эгоистичных желаний, он потянет Минерву за собой. Что ее ждет? Смерть мужа-предателя, попытавшегося убить великого Альбуса Дамблдора, в одном случае. И живой муж-предатель, попытавшийся или даже убивший великого Альбуса Дамблдора, в другом. При любом раскладе это разобьет ей сердце. Единственный выход — предупредить, всё рассказать. Но Дамблдор не позволит. Он слишком печется о сохранности плана, ведь всё должно быть сыграно идеально. Все действительно должны поверить в предательство Снейпа. К тому же нужно исключить любую вероятность утечки информации. А если о плане будет знать хоть одна живая душа, пусть даже это будет Минерва, план может оказаться под угрозой. Пожиратели смерти знают о ее связи с Орденом, а это автоматически делает ее целью Волдеморта.

А значит, ему придется молчать. Ради победы. И ради нее самой.

Никто не должен знать.

Комментарий к Часть 16 “Узы”

Фух!)

Теперь можно, наконец, переходить к войне)))

========== Часть 17 “Самое темное время перед рассветом” ==========

Дом семьи Уизли «Нора», близ деревушки Оттери-Сент-Кэчпоул. 1 августа 1997 года.

Веселые звуки музыки разносились по округе графства Девон в этот теплый августовский вечер. В старом саду, примыкавшем к высокому нескладному дому, гордо носившему название «Нора», разбили огромный белый шатер, внутри которого развернулось настоящее празднество. На танцевальной площадке в окружении небольших столиков лихо отплясывали разодетые в праздничные наряды гости. Музыканты в золотистых костюмах играли одну мелодию за другой, останавливаясь лишь когда кто-то из гостей желал произнести тост в честь виновников торжества — Билла Уизли и Флер Делакур. В этот вечер невеста была особенно обворожительна, в простом белом платье, казалось, источавшем серебристое сияние. Обычно рядом с ее сияющей красотой обычные люди словно тускнели, но сегодня этот же свет делал всех более прекрасными. Даже Билл, когда держал свою молодую жену в объятиях, выглядел так, будто бы и не встречался с Фенриром Сивым.

Отовсюду слышались радостный смех и звон соприкасающихся в поздравительных тостах бокалов. Учитывая, как трагично началось это лето, столь светлый и радостный праздник пришелся очень кстати. Он помогал забыть обо всех бедах, что свалились на присутствующих на свадьбе людей за последнее время.

Римус Люпин, неторопливо потягивая сливочное пиво, оглядывал толпу веселящихся людей, пока Тонкс танцевала с Артуром Уизли, кружащим ее по танцполу как заправский хореограф. По другую его сторону за небольшим столиком о чем-то весело болтали Фред и Джордж, развлекая байками кузин Флер; неподалеку от них Чарли, Хагрид и какой-то коренастый чародей в лиловой круглой шляпе с загнутыми кверху полями распевали песню «Одо-герой».

Чем темнее становились опускающиеся на сад сумерки, тем более буйным становилось веселье. Но, кажется, магия сегодняшнего вечера действовала не на всех приглашенных.

Когда взгляд его карих глаз упал на одинокую фигуру, сидящую в углу за самым дальним столиком, Римус невольно покачал головой. За последний месяц он ни разу не видел улыбку на лице Минервы МакГонагалл. И даже в этот без сомнения радостный день она сидела с безучастным видом, сторонясь всеобщего веселья. И Римус понимал причину столь разительной перемены, произошедшей с ней.

События, произошедшие в начале лета на Астрономической башне Хогвартса, стали шоком для многих. Никто не мог поверить в предательство Снейпа, но сильнее всех это отразилось на Минерве. С той страшной ночи она изменилась, словно ушла в себя, отгородившись от друзей и близких. Она продолжала исполнять свои обязанности в школе и в Ордене Феникса, но между ней и окружающим миром будто бы выросла незримая стена. Она стала немногословной, порой чересчур раздражительной и жесткой, а еще безгранично печальной, хоть и пыталась это скрывать. И Римус догадывался об истинных причинах ее состояния. Он видел как они со Снейпом смотрели друг на друга, был свидетелем того, как отношения этих двоих из взаимной неприязни постепенно превращались в увлеченность, которая со временем вполне могла перерасти в более крепкое чувство. И естественно измена Северуса не могла не задеть МакГонагалл. Но Минерва, как истинная гордая львица, предпочитала держать все переживания в себе, не позволяя даже близкому другу помочь пережить терзающее ее горе. Возможно, предательство Снейпа ударило по ней сильнее, чем она сама предполагала.

Подхватив свой бокал, Римус пересек танцевальную площадку и уселся на стул рядом с МакГонагалл. Тонкие губы мгновенно поджались, но это была единственная реакция на его появление.

— Одиночество — плохой спутник, — мягко произнес Люпин, отпивая из бокала. — Тем более в такой день.

— Дамблдор просил присмотреть за Поттером, — Минерва бросила быстрый взгляд в сторону сидящих за столиком с противоположной стороны шатра подростков.

Лея с Гарри сидели рядом, на лицах обоих играли счастливые улыбки. В этот момент к ним подошла Гермиона, многозначительно улыбаясь, глядя, как ее друзья держатся за руки.

— Но это не означает, что нельзя совмещать дело и развлечение, — Римус взмахнул волшебной палочкой, и проплывавшая мимо бутылка с шампанским наполнила пустующий бокал, стоящий перед МакГонагалл.

— Я не в настроении веселиться, — Минерва даже не притронулась к шампанскому, в ее голосе всё отчетливее сквозили раздражительные нотки. — Может тебе стоит пойти поискать Тонкс?

— Она в надежных руках, — усмехнулся Люпин, кивком головы указывая на танцпол. — Тем более Артур танцует в разы лучше меня, а я совсем не хочу оттоптать ей ноги. Вот если бы ты преподала мне пару уроков, — многозначительно проговорил он. — Помнится, ты как-то обещала.

— В другой раз.

Между ними повисла тяжелая пауза.

— Минерва, — первым нарушил тишину Люпин, — ты же знаешь, что я всегда готов выслушать, если тебе захочется поговорить о том, что произошло.

Она резко обернулась, и на мгновение он заметил искорки ненависти в ее серых глазах, которые сейчас выглядели гораздо темнее обычного, то ли из-за освещения в шатре, то ли из-за ее настроения.

— Я не хочу об этом говорить, — отрывисто бросила она, и ее пальцы нервно сжали тонкий хрустальный бокал с шампанским. — Я поверила человеку, который оказался предателем. Здесь не о чем говорить.

— Мы все верили Северусу, — как можно мягче проговорил Люпин. — Даже Дамблдор.

— Грюм всегда в нем сомневался и оказался прав, — с горечью проговорила МакГонагалл. — Вот только ему это не помогло. Аластор мертв, и я уверена почти наверняка, что Северус причастен к этому. Бьюсь об заклад, это он рассказал Темному лорду о том, когда и как мы будем перевозить Поттера из Литтл Уингинга.

Операцию под кодовым названием «Семь Поттеров» Грозный глаз разрабатывал совместно с Кингсли Бруствером. План казался, если и не идеальным, то вполне осуществимым. И даже после того, как Снейп раскрыл себя, попытавшись убить Дамблдора, от плана решили не отказываться. Сам Альбус настоял на этом. В результате Гарри удалось доставить в безопасное место, но цена оказалась высока.

— Вы были близки со Снейпом? — тихо спросил Люпин.

По губам сидящей рядом женщины скользнула печальная усмешка.

— Близки? Можно и так сказать, — она откинулась на спинку стула и, расстегнув манжет на рукаве, показала Люпину запястье — на светлой коже отчетливо виднелись очертания браслета в виде переплетенных в сложный волшебный орнамент символов. Повинуясь мысленному сигналу, магическая татуировка тускло вспыхнула и тут же растворилась на коже.

— Что это? — невольно нахмурился Люпин.

— Результат магического обряда связывания. Его проводили в древности шотландские волшебники, когда не было возможности заключить официальный брак.

Римус даже не пытался скрыть своего удивления.

— Хочешь сказать, вы со Снейпом…?

Минерва коротко кивнула. Люпин молчал, не зная, что сказать. Только сейчас он стал понимать всю катастрофу сложившейся для МакГонагалл ситуации. Можно лишь представить какового ей находиться на свадьбе Билла и Флер, где всё напоминает ей о связывающих ее с предателем узах.

— Минерва, мне так жаль, — он накрыл ее ладонь своей, но МакГонагалл высвободила руку.

— Я же сказала, что не хочу об этом говорить, — твердо произнесла она, давая тем самым понять, что разговор окончен.

Как бы он хотел помочь ей. Но признаться честно, Римус понятия не имел, как это сделать.

Вдруг что-то большое и серебристое пробило полог шатра над танцевальным настилом. Грациозная, поблескивающая рысь мягко приземлилась прямо посреди толпы танцующих. Все лица обратились к ней, а люди, оказавшиеся к рыси ближе прочих, нелепо застыли, не завершив танцевальных па. Патронус разинул пасть и громким, низким, тягучим голосом Кингсли Бруствера сообщил:

— Министерство пало. Министр магии убит. Они уже близко.

Римус и Минерва сориентировались практически мгновенно, одновременно вскочив на ноги и выхватив палочки. Многие только теперь сообразили, что произошло нечто странное, лица еще поворачивались к таявшей рыси. Безмолвие холодными кругами расходилось от места, на котором приземлился патронус. А потом кто-то закричал.

Минерва молча бросилась в гущу запаниковавшей толпы. Гости разбегались во все стороны, многие трансгрессировали — чары, защищавшие «Нору», разрушились. Римус попытался последовать за ней, но его оттеснили мечущиеся по шатру люди.

Пока Минерва пробиралась в противоположный конец шатра, она заметила, как в толпе стали появляться фигуры в плащах и масках, потом увидела Тонкс и Артура Уизли, поднявших над головой палочки, и услышала, как оба крикнули: «Протего!» — и крик этот словно эхо отозвался отовсюду.

У нее над головой со свистом пронеслась вспышка света — то ли защитное заклинание, то ли что похуже, она не знала. Она почти машинально отбивала летящие в нее заклятья, упорно прокладывая себе дорогу сквозь толпу, туда, где в последний раз видела Лею. Кто-то упал прямо перед ней, сраженный заклинанием, и Минерва едва не упала, споткнувшись о бездыханное тело. В ее груди медленно разрастался страх за дочь.

Основная масса людей покинула место свадьбы, превратившееся теперь в поле битвы, но члены Ордена Феникса и кое-кто из гостей всё еще продолжали сражаться, давая отпор Пожирателям смерти. Минерва отбила очередное летящее в нее заклинание, с конца ее палочки сорвалась огненная струя, и возникший перед ней человек в балахоне вспыхнул, словно спичка, неистово закричав от боли. Стремительно превращаясь в живой факел, он бросился прочь из-под навеса, туда, где сад граничил с небольшим озером.

Как только он исчез из ее поля зрения, Минерва, наконец, заметила дочь в окружении Гарри и Гермионы. Все трое, стоя спина к спине, довольно неплохо отражали нападения двух пожирателей смерти. Удачно пущенное Поттером заклятье угодило одному из них точно в грудь, и нападавшего отбросило на несколько метров, так что он вылетел за пределы шатра. Его напарник что-то злобно прошипел, вскидывая палочку, но сделать ничего не успел — меткое заклинание МакГонагалл превратило его в таракана.

— Мама! — закричала Лея, заметив Минерву, и бросилась к ней.

В этот момент рядом с ними возник запыхавшийся Рон. По его круглым глазам было понятно, что он тоже действует скорее машинально, чем осознанно, плохо понимая, что происходит.

— Мисс Грейнджер, — Минерва схватила дочь за руку, заставляя ее встать себе за спину и тем самым прикрывая от возможного нападения, — вы знаете, что делать.

Гермиона коротко кивнула и, схватив растерявшихся Гарри и Рона за руки, тут же трансгрессировала вместе с ними.

— Куда они? — растерянно захлопала глазами Лея, выглядывая из-за спины матери.

— Туда, где им будет безопаснее всего, — проговорила Минерва. — Я надеюсь…

Договорить она не успела, в них с дочерью прилетело очередное заклятье, и Минерве пришлось сконцентрироваться на схватке. Благо дуэлянт из напавшего на нее Пожирателя смерти оказался не очень, и справиться с ним оказалось не трудно.

— Минерва, — к ним пробиралась Молли, держа палочку в одной руке и крепко сжимая ладонь упирающейся Джинни, ее младшей дочери, в другой. — Нужно уходить.

— Молли, — Минерва поставила очередные щитовые чары, и в них тут же ударилось несколько заклятий, — забери Лею. Трансгрессируйте в безопасное место.

— Я тебя не оставлю, — тут же уперлась Лея, яростно сверкая глазами. В эту минуту она как никогда была похожа на свою мать.

— Тебе еще рано сражаться, — строго посмотрела на нее Минерва, буквально впихнув руку дочери в пухлую ладонь миссис Уизли. — Ты будешь только мешать.

Лея попыталась вырваться, но Молли крепко держала ее за руку.

— Мы будем ждать вас в доме тетушки Мюриэлль, — проговорила она, и все трое тут же исчезли в водовороте трансгрессии. Кажется, Лея хотела что-то сказать, но Минерва не расслышала. Главное, что теперь ее дочь в безопасности.

Внезапно она словно что-то почувствовала и стремительно обернулась. Он стоял и смотрел на нее. Его палочка была поднята, готовая выпустить в нее заклятье, но он медлил, словно ждал чего-то. Минерва почувствовала, как ее затрясло. Перед глазами внезапно яркой вспышкой вспыхнули воспоминания месячной давности.

Хогвартс. 30 июня 1997 года.

В тускло освещенном коридоре стояла густая пыль, половина потолка обвалилась, разрушенная отражающимися от стен рикошетами заклинаний. Вспышки заклятий летели, казалось, со всех сторон. В клубах пыли метались неясные силуэты, так что не всегда было понятно дерешься ты с другом или с врагом. Никто не понимал, как Пожиратели смерти проникли в школу, всё произошло так неожиданно. И вот уже древние коридоры Хогвартса содрогаются от развернувшейся здесь битвы.

— Экспульсо!

Яркая вспышка взрыва озарила на мгновение испещренное шрамами лицо Пожирателя смерти, и в следующее мгновение его отбросило назад, со всей силы впечатав в каменную стену. Кажется, она даже расслышала хруст ломающихся костей. Минерва тут же обернулась, отбивая летящее в нее заклятье, и ударила в ответ, заставив нового противника искать укрытие от посылаемых ею молний.

— Берегитесь!

Предостерегающий крик Люпина перекрыл на мгновение другие звуки, но тут же потонул в оглушительном грохоте. Еще одна часть сводчатого потолка не выдержала, обрушившись на сражающихся людей дождем каменного крошева. Чьи-то руки схватили МакГонагалл за плечи, увлекая из-под камнепада и буквально впечатывая в стену. Она невольно охнула, чувствуя как в плече, принявшем на себя большую часть удара, что-то больно хрустнуло.

— Ты цела? — послышался взволнованный голос.

Она подняла глаза, встретившись со взглядом черных глаз ее мужа. Северус смотрел на нее со смесью тревоги и… страха? Она никогда не видела, чтобы он чего-то боялся. И уж тем более его не могла напугать горстка Пожирателей смерти, хоть и появившихся столь внезапно. Но очевидно Дамблдор предвидел это. Недаром он просил патрулировать коридоры школы в этот вечер, в то время как сам он вместе с Гарри Поттером вновь покинул Хогвартс. Никто не знал, куда они отправились, а когда в одном из коридоров, ведущих на Астрономическую башню внезапно появились черные фигуры в балахонах, стало уже не до того.

Минерва патрулировала другое крыло, и не сразу узнала о вторжении, но как только к ней явился патронус Люпина, прибывшего в школу в этот вечер по просьбе директора вместе с Тонкс и Биллом Уизли, сразу же поспешила на помощь. С ее появлением дела у защитников школы пошли лучше, но напор Пожирателей смерти оказался слишком силен.

— Они прорвались! — прокричала Тонкс, посылая одно заклятье за другим вслед скрывшимся на лестнице в башню четырем фигурам.

Северус резко дернулся, намереваясь последовать за ними, но почти сразу же остановился, вновь обернувшись к Минерве.

— Иди, — прошептала она. — Мы здесь справимся.

Не говоря ни слова, он склонился к ее лицу, впиваясь в ее губы жадным поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание. В груди что-то предательски сжалось, словно от предчувствия беды.

— Я люблю тебя, — донесся до нее тихий шепот.

В воздух взметнулась черными крыльями мантия, и Северус исчез на лестнице, ведущей в Астрономическую башню.

Бой закипел с новой силой. Теперь силы были равны: четыре на четыре. Минерва обезоружила своего противника удачно примененным заклинанием Экспелиармус, а затем добила заклятьем Остолбеней. В этот самый момент в коридоре послышались торопливые шаги, и из полумрака вынырнули новые действующие лица: Невилл Долгопупс, Джинни Уизли и Полумна Лавгуд. На мгновение Минерва испугалась, что Лея тоже с ними, но дочери среди подоспевшей «подмоги» не оказалось. Лишь позже она узнала, что Лея вместе с Гермионой Грейнджер оказались заперты в кабинете Снейпа, когда вместе с профессором Флитвиком пришли предупредить его о вторжении в Хогвартс.

Студенты с отвагой вступили в бой, и Минерва, понимая, что здесь битва вот-вот закончится победой членов Ордена Феникса, поспешила на башню. Краем глаза она заметила, что и Римус последовал за ней. Сверху доносились голоса.

Когда Минерва, а следом за ней и Люпин, ворвались на площадку башни, она не смогла поверить собственным глазам. У парапета в окружении Пожирателей смерти (она узнала Фенрира Сивого и Беллатрису Лестрейндж, лица остальных были ей не знакомы), за спинами которых маячила белобрысая фигура Драко Малфоя, стоял Дамблдор. На его совершенно бледном лице, однако, не было страха. Наоборот он выглядел на удивление спокойно. Впереди всех, направив на директора Хогвартса свою палочку, замер Снейп.

— Северус… прошу тебя…

С мгновение Снейп вглядывался в Дамблдора, резкие черты его лица казались пропитанными отвращением и ненавистью. А затем вечерний сумрак разорвал его ледяной голос:

— Авада Кедавра!

Глаза Минервы расширились от удивления и ужаса. Струя зеленого пламени вырвалась из волшебной палочки Снейпа и устремилась прямиком в грудь Дамблдора. В туже секунду в руке старого волшебника мелькнула его собственная палочка, из нее ударил ослепительно белый луч, устремившись навстречу убивающему заклятью. На середине пути оба заклинания столкнулись, и башня содрогнулась от мощного взрыва. Ударная волна сбила Минерву с ног, отшвырнув от двери, рядом с ней упал Римус, его палочка покатилась по полу и едва не соскользнула с края площадки. Пожирателей смерти тоже раскидало в разные стороны, кажется, кого-то даже перекинуло через ограждение, потому что снизу послышался глухой удар человеческого тела о землю. На несколько секунд на башне воцарилась полнейшая тишина, слышны были лишь завывания ветра.

Приподнявшись на локте, Минерва с ужасом устремила взгляд туда, где минуту назад стоял Дамблдор и к собственному удивлению увидела директора. Он был жив, но, кажется, незнакомое ей защитное заклинание, которое он применил против убивающего проклятья, отняло у него последние силы. На глазах МакГонагалл старик медленно сполз на пол, дрожащей рукой всё еще держась за парапет. На его посеревшем лице отчетливо проступили градины пота. Второй рукой он продолжал сжимать свою волшебную палочку, она заметно дрожала. Невозможно было представить силу волшебника и его палочки, способных противостоять убивающему заклятью. До сего дня Минерва считала, что это не под силу никому из ныне живущих колдунов и волшебниц.

— Неееет! — раздался вдруг исступленный женский крик.

Беллатриса первой оправилась от взрыва. Вскочив на ноги, она взмахнула палочкой и выкрикнула:

— Экспелиармус!

Волшебная палочка Дамблдора вылетела из его ослабевших рук и исчезла за парапетом. На лице Пожирательницы смерти зажглась победная улыбка.

— Я убью тебя, — зло прошипела она, но выкрикнуть заклинание не успела.

Быстро придя в себя, Минерва ее опередила, послав в нее оглушающее заклятье. Фигуру Беллатрисы окутало голубоватое свечение защитных чар, и Минерва заметила Снейпа, державшего свою палочку направленной на Пожирательницу смерти. Он только что защитил ее, спас от заклинания.

Он обернулся, на мгновение их с Минервой взгляды встретились, и весь ужас произошедшего вдруг обрушился на нее, точно лавина, лишая возможности двигаться и мыслить. Все ее мысли и чувства слились в одно коротенькое предложение.

Он предал их.

Всё остальное происходило словно в тумане. Она слышала торопливые шаги на лестнице, звуки боя, вновь вспыхнувшего, но в этот раз уже на площадке Астрономической башни. Пожиратели смерти теперь оказались в меньшинстве и спешно отступали, яростно отбиваясь. Кажется, Римус, отбивая летящие в него заклятья, умудрялся при этом еще и прикрывать Минерву, безучастно наблюдавшую за происходящим, но не видящую ничего кроме черных глаз, глядящих на нее так, словно их ничего в этой жизни не связывало…

— Минерва!

Где-то сбоку полыхнула яркая вспышка. Минерва стремительно обернулась, вскидывая палочку, но уже понимая, что не успевает отбить летящее в нее заклинание. За ярким всполохом она успела различить женское лицо в обрамлении длинных нечесаных волос, темные глаза из-под тяжелых век смотрели с яростью и ненавистью. В следующую секунду Минерву вдруг окутало голубоватое сияние щитовых чар, и рядом с ней возник Римус Люпин с поднятой палочкой. Его появление заставило Минерву очнуться от оцепенения, и, не сговариваясь, они с Римусом одновременно выкрикнули заклинания. Два огненных шара устремились в сторону Снейпа и Беллатрисы Лестрейндж. Римус ловко оттеснил Минерву в сторону, и ей пришлось сражаться с Беллатрисой, в то время как сам Люпин атаковал Снейпа. Заклинания между ними метались с такой сумасшедшей скоростью, что практически слились в одно сияющее пятно. Через несколько минут непрерывного боя Пожиратели смерти стали отступать под напором обрушившихся на них заклинаний. Сражение вокруг них постепенно стихало, приспешники Темного лорда, встретив столь яростный отпор, спешно покидали поле битвы. А может они просто потеряли свою цель — Гарри Поттера, и не видели более смысла сражаться и рисковать жизнями.

Очередное выпущенное Минервой заклятье едва не угодило в Беллатрису, и та, увернувшись в последний момент, яростно зашипела, скаля желтые зубы. Когда-то эта женщина была необычайно красива, но четырнадцать лет, проведенных в Азкабане, сильно сказались на ее внешности. Снейп что-то быстро проговорил, отбивая на ходу атаки Люпина. Лицо его напарницы исказила гримаса ярости, но очевидно она признала его правоту. Выставив щитовые чары, они стали отступать, и всё сразу стало ясно. Вокруг них один за другим трансгрессировали их сподвижники. Минерва на мгновение встретилась взглядом со Снейпом. Она не знала, что именно рассчитывала увидеть в его глазах: сожаление, ненависть, боль… но они оказались пусты, словно два черных тоннеля, бездонных и необычайно холодных. Ему всё равно, вдруг поняла она. Он просто играл роль, все эти годы. И она поверила его игре.

В груди вдруг вспыхнула холодная, плохо контролируемая ярость. Резким движением руки Минерва вскинула палочку и в какофонии битвы прозвучал ее яростный голос:

— Авада Кедавра!

Зеленый всполох сорвался с ее палочки, но прошил лишь темноту. Оба Пожирателя смерти успели трансгрессировать за секунду до того, как убивающее заклятье ударило в то место, где они стояли.

Люпин так и стоял с поднятой вверх палочкой. На его лице читалось изумление, но Минерве было всё равно. Она чувствовала, как ее душа разрывается на части от невыносимой, почти физической боли.

Кто-то пробежал мимо нее, и за пеленой стремительно надвигающихся слез она не сразу узнала Тонкс. Девушка обнимала своего любимого, что-то тихо нашептывая. Вокруг измученные битвой люди пожимали друг другу руки, осматривая царящие вокруг разрушения.

У нее не было сил смотреть на всё это, и Минерва молча направилась прочь от шатра. Кто-то окликнул ее, но она не обратила внимание. Ей нужно было побыть одной. Ей это было необходимо.

Так счастливо начавшийся день, закончился почти катастрофой. Римус медленно бродил меж развалин, в которые превратился свадебный шатер. Тонкс и еще двое мракоборцев извлекали из-под деревянных обломков столов и стульев тела погибших гостей. Артур Уизли, весь в синяках и разорванной одежде, тоскливым взглядом оглядывался по сторонам, словно не веря, что всё это произошло наяву. Встретившись с Люпином взглядом, он лишь покачал головой, разводя руками, и в изнеможении опустился прямо на траву.

— Артур, ты не видел Минерву?

После того, как Снейп и Беллатриса трансгрессировали, Римус ненадолго потерял МакГонагалл из виду. Ее состояние беспокоило его, ему не хотелось надолго оставлять ее одну. Но мистер Уизли лишь отрицательно покачал головой.

— Я видел, как она шла к пруду, — услышав вопрос Люпина, один из мракоборцев указал в направлении зарослей кустарника, скрывающего берег небольшого озерца, примыкавшего к саду дома Уизли.

Оставив остальных ликвидировать последствия битвы, Римус направился туда. Минерву он нашел быстро. Она нервно металась по краю поросшего травой берега, словно львица, запертая в клетке. Ее плечи заметно подрагивали.

— Минерва, — осторожно позвал Люпин.

Женщина вздрогнула, но не обернулась.

— Всё в порядке, Римус, — ее голос предательски дрожал. — Я… я сейчас приду, — она судорожно вздохнула, пытаясь сдержать рвущиеся из груди рыдания. — Мне нужна минута… я только…

Она вдруг резко остановилась, на мгновение закрыв лицо ладонями, но почти сразу же отдернула руки. Ее била дрожь.

— Я так больше не могу, Римус… — тихо прошептала она и, наконец, обернулась, устремив на Люпина свое лицо, в свете луны казавшееся неестественно бледным. — У меня больше нет сил…

Из ее глаз вдруг полились слезы. Ни всхлипов, ни истерики. Ничего. Она просто плакала, молча, не произнося ни слова. Она никогда не позволяла себе показывать слабость. И то, что сейчас он видел Минерву Макгонагалл плачущей, говорило ему о многом.

В следующее мгновение Римус стремительно шагнул вперед и порывисто обнял ее, позволяя ей спрятать лицо в складках его одежды и чувствуя, как намокает рубашка от ее горячих слез.

— Ты сильная, — шептал он, тихо гладя ее по голове. — Ты справишься. Как всегда.

Богато убранная комната старинного особняка, тускло освещаемая полыхающим в камине огнем, больше всего сейчас напоминала камеру пыток. На дорогом ковре лежал человек в старой поношенной мантии. Его старческое израненное тело сочилось кровью, расплывавшейся по ковру бурыми пятнами. Застывшие по обеим сторонам от него молчаливые фигуры скорее напоминали статуи, чем живых людей.

— Вы уже во второй раз подвели меня, — зловеще прошелестел голос, от которого кровь сворачивалась в венах.

Замершие перед ним люди испуганно втянули головы.

— Простите, мой Лорд, — послышался прерывающийся от волнения и страха голос Беллатрисы Лестрейндж. — Этого больше не повторится.

— Не повторится, — словно эхо повторил за своей последовательницей Волдеморт. — Гарри Поттер сбежал.

— Дамблдор предвидел, что мы станем охотиться на него, — попытался оправдаться один из Пожирателей смерти, но его голос так дрожал, что некоторые слова звучали неразборчиво. — Стоило нам появиться, мальчишка тут же трансгрессировал.

— Дамблдор… — выдохнул Темный лорд. — Если бы все мои приказы исполнялись…

— Мой сын… Драко… — дрожащим голосом попытался защитить своего отпрыска бледный как сама смерть Люциус.

— Не выполнил мой приказ, — перебил его Волдеморт, и в его голосе явственно прозвучали стальные интонации.

Люциус Малфой вздрогнул, бросив умоляющий взгляд на стоявшего напротив Снейпа.

— Мой Лорд, — тут же проговорил Северус, обращаясь к человеку, сидящему в глубоком кресле у камина. Позади него полыхал камин, отчего лица темного волшебника практически невозможно было разглядеть. — Никто из нас не предполагал, что Дамблдор способен противостоять заклятью «Авада Кедавра».

— И даже ты, Северус, проведя столько лет рядом с ним, — тонкие бледные губы исказило подобиеулыбки. — Однако, это весьма любопытно, — фигура в кресле едва заметно шевельнулась, и кроваво-красные глаза вспыхнули в полумраке комнаты, словно два уголька. — Альбус Дамблдор обладает весьма интересной волшебной палочкой. Когда-то он получил ее, победив в поединке сильного волшебника, Геллерта Грин-де-вальда. Я бы желал побольше узнать о ней, — его глаза остановились на скорчившейся на полу фигуре. — Полагаю, мистер Олливандер в состоянии нам о ней рассказать. Потому мы и пригласили его сюда.

Старик на полу вздрогнул и поднял голову, затравленно озираясь по сторонам. Но ни на одном устремленном на него лице он не увидел ни капли сочувствия.

— Итак, мистер Олливандер, — Волдеморт не спеша поднялся из кресла, приближаясь к застывшему от страха старику, — вам слово…

Покидая час спустя Малфой-мэнор, Северус пребывал в полном замешательстве. История, которую поведал под пытками мастер по изготовлению волшебных палочек, казалась ему совершенно невероятной. Но Темный лорд верил в нее. К тому же Снейп сам видел, на что способна палочка Дамблдора или, как назвал ее Олливандер, Бузинная палочка. Это заметно усложняло дело. Темный лорд не успокоится, пока не получит ее. С ней он определенно станет самым могущественным волшебником.

Их сегодняшнее нападение на Министерство, а затем попытка убить Гарри Поттера ясно свидетельствовали о том, что Волдеморт перешел к активным действиям. Больше не будет убийств под покровом ночи, запугиваний и прочего. Больше Пожиратели смерти не будут скрываться. Сегодня они ясно это показали.

И всё же нападение на «Нору» было глупым и безрассудным. Северус с самого начала не желал в этом участвовать, но Темный лорд был неумолим. Снейп боялся. Боялся, что оказавшись там, вновь увидит ее. И он не ошибся. Каких трудов ему стоило играть свою роль. От этого гнев на Дамблдора, заставившего его стать изменником, в первую очередь по отношению к собственной жене, забурлил в его груди с удвоенной силой. Он видел ее взгляд. Боль и смятение, в одночасье превратившиеся в лютую ненависть. Она ненавидит его, считая его предателем. И это разрывало ему душу. Но пути назад уже нет. Ему придется довести игру до конца. Ему придется сыграть свою роль.

— Ты не убил ее, — раздался позади змеиный шепот. Беллатриса, догнавшая его уже на крыльце, теперь смотрела на него, пронзая Снейпа ядовитым взглядом.

Она до сих пор сомневалась в его верности Темному лорду. Безумная фанатичка. От одного взгляда на эту сумасшедшую в своем слепом обожании женщину ему становилось противно.

— Кого? — ни единый мускул на его лице не дрогнул.

— Эту мерзкую собачонку Дамблдора — МакГонагалл. У тебя сегодня был шанс, но ты этого не сделал.

С их схватки на Астрономической башне Беллатриса затаила на Минерву обиду, ведь МакГонагалл едва не оглушила ее, когда та хотела добить Дамблдора. Если бы не Снейп, возможно, Беллатриса уже была бы мертва или вновь посажена в Азкабан. Защитив ее, Северус надеялся добиться таким образом ее расположения и усыпить бдительность, но самая верная сторонница Темного лорда всегда пребывала на стороже. И это сильно усложняло задачу.

Как и ее желание расквитаться с Минервой. Он не может позволить этому случиться.

— Для этого еще слишком рано, — спокойно проговорил Снейп, выдержав пристальный взгляд собеседницы. — Она еще может нам пригодиться.

========== Часть 18 “Тени войны” ==========

Хогвартс. Начало октября 1997 года.

— Прекратите! Немедленно прекратите!

Писклявый голос профессора Флитвика тонул в оглушительном гомоне детских голосов. Казалось, никто не обращал внимание на попытки преподавателя успокоить толпу студентов, сгрудившихся друг против друга, что называется стенка на стенку.

Лея крепче сжала волшебную палочку, приготовившись к еще одной атаке. Несколько минут назад, как раз перед появлением декана Когтеврана, она успела угостить одного из слизеринцев заклинанием, и теперь Эдвард Кларксон лежал за спинами своих дружков, завывая, как побитая собака. От вида скорчившейся на полу фигуры Лея испытывала плотоядное удовлетворение. С Кларкосоном у нее были давние счеты. Последняя их дуэль закончилась тем, что Лея чуть не утонула в озере, но зато теперь ей удалось сполна расквитаться с обидчиком. Правда, перед этим он всё же успел причинить вред. Лея на мгновение обернулась — позади нее, в окружении других гриффиндорцев, стоял ее друг Эрик. Парня поддерживали двое ребят, а сам он прикрывал рукой кровоточащие вырезанные на лбу корявые буквы, складывающиеся в единственное слово — «грязнокровка».

С началом учебного года слизеринцы совершенно распоясались, нападая и оскорбляя учеников других факультетов. Никто, даже директор, не могли найти на них управы. И все прекрасно понимали почему. Хоть Дамблдор еще и управлял школой, положение его было шатким. После убийства Скримджера пост министра магии занял Пий Толстоватый, явно поддерживающий позиции Пожирателей смерти и их темного господина. С этого времени для нечистокровных волшебников жизнь стала практически невыносимой. Многие родители боялись отпускать детей на учебу, и в этом году Хогвартс как никогда выглядел мрачным и пустым.

Ситуацию ухудшали двое новых преподавателей, назначенных Министерством магии. Брат и сестра, Амикус и Алекто Кэрроу, стали настоящим кошмаром для студентов. Никогда еще ученики не подвергались столь многочисленным и порой суровым наказаниям. Несколько раз Дамблдору приходилось вступать в открытый конфликт с Кэрроу, чтобы хоть как-то защитить своих студентов, но было понятно, что для новых преподавателей это лишь повод убрать директора из школы. Деканы факультетов не раз просили своих студентов не лезть на рожон, чтобы не провоцировать ситуацию, но порой сделать это было весьма трудно. И сегодня был как раз такой случай.

— Ты за это ответишь, МакГонагалл, — зло прошипел Забини. — И твоя мамочка тебе не поможет. Скоро и ее, и вашего хваленого Дамблдора вышвырнут из Хогвартса.

— Да пошел ты, — огрызнулась Лея, чувствуя, как напрягся стоящий рядом Невилл. — Мне не нужна помощь, чтобы отправить тебя в больничное крыло. Если думаешь, что за это тебе тоже подарят Черную метку, то сильно ошибаешься. Ты для этого мозгами не вышел. Впрочем, других в Пожиратели смерти ведь не берут, верно? Так что у тебя всё еще есть шанс.

Глаза Забини на мгновение вспыхнули нехорошим огнем. Натренированная на собраниях Отряда Дамблдора, Лея среагировала мгновенно. С палочек обоих студентов одновременно сорвались атакующие заклинания, устремившись навстречу друг другу, но на середине их пути между воюющими сторонами вдруг встал голубоватый барьер, и, ударившиеся в него заклинания отлетели назад, угодив в драчунов и отбросив их на несколько метров друг от друга. Послышались испуганные вскрики, все завертели головами, но тут же невольно пригнулись, когда по коридору, где и происходил весь сыр-бор, разнесся гневный голос.

— Что здесь происходит?!

Профессор МакГонагалл, всё еще держа палочку высоко поднятой, быстро спускалась по главной лестнице. Ее глаза грозно сверкали за стеклами очков. Если бы не брат и сестра Кэрроу, в этом году (в связи с отсутствием профессора Снейпа) она бы точно получила звание самого мрачного и строго учителя. Никто среди студентов, кроме Леи, не понимал столь разительного изменения в поведении декана Гриффиндора. Слухи ходили самые разнообразные: кто-то считал, что она расстроена событиями, происходящими в волшебном мире; кто-то утверждал, что профессор трансфигурации раньше просто сдерживала себя из-за Дамблдора, а теперь, видя, что директор управляет школой лишь номинально, наконец, может вести себя так, как ей всегда хотелось. Ведь она всегда слыла строгим преподавателем.

Остановившись на последней ступеньке и возвышаясь над притихшей толпой словно башня, она молча наблюдала, как медленно поднимаются с земли зачинщики драки.

— Минерва, как хорошо, что ты здесь, — к ней тут же засеменил профессор Флитвик, явно радуясь появившейся в лице коллеги поддержке. — Я никак не мог их успокоить…

Минерва даже не взглянула на него.

— Минус пятьдесят очков со Слизерина и Гриффиндора, — ледяным голосом возвестила она. — Всем немедленно разойтись по своим гостиным. Это школа, а не дуэльный клуб.

По толпе студентов пронеслось приглушенное перешептывание. Никто не ожидал столь скорого и сильного наказания. Она ведь даже не разобралась в ситуации. Даже Флитвик удивленно раскрыл рот. Остальные деканы старались решить вопрос миром и как можно тише, но Минерва этому негласному правилу не следовала, наказывая учеников отработками или снятыми баллами практически за любые проступки. Нужно правда заметить, что, несмотря на возвращение телесных наказаний за нарушение дисциплины, введенные декретом Министерства с легкой подачи Амикуса Кэрроу, Минерва никогда не выходила за рамки принятых ранее в школе дисциплинарных правил.

— Посмотри, что они сделали с Эриком! — вышедшая из-за спин товарищей Лея, подвела к матери упирающегося друга.

Схватив Эрика за руку, она силой заставила его показать кровоточащий лоб. На мгновение глаза Минервы вспыхнули искорками ярости, но она сдержалась. Лишь крылья ее точеного носа стали раздуваться сильнее, совсем побелев.

— Кто это сделал? — коротко спросила она.

Лея и несколько гриффиндорцев молча указали на всё еще ноющего у стены Кларксона.

— Почему он в таком состоянии? — тут же спросила профессор МакГонагалл, нахмурившись еще больше.

— Я угостила его оглушающим заклятьем, — гордо возвестила Лея и метнула в обидчика гневный взгляд. — Ему еще повезло, что я не…

— Кларксон, МакГонагалл, вы оба наказаны, — перебив дочь, вынесла свой вердикт Минерва. Лея раскрыла рот от удивления. — Кларксон, я отправлю записку профессору Слизнорту, как декану вашего факультета. Он определит вам наказание после того, как вас осмотрит мадам Помфри, — ее суровый взгляд остановился на Лее. — Что до вас, мисс МакГонагалл, то вас я жду вечером в своем кабинете на отработку. А сейчас проводите мистера Гилбера в больничное крыло, — она прошла меж учеников, и те невольно расступились перед ней. Достигнув другого конца толпы, она обернулась. — Почему вы все еще здесь? — послышался ее суровый голос. — Кажется, я сказала, чтобы все разошлись по гостиным своих факультетов. Или, выбивая друг другу мозги, вы разучились понимать человеческий язык?

Ученики в полном молчании стали расходиться, и коридор быстро опустел. Лишь профессор Флитвик всё еще стоял у подножия лестницы. На мгновение его с Минервой взгляды пересеклись, и Минерва едва заметно ему кивнула, после чего скрылась за поворотом. Лишь оказавшись одна, она смогла наконец выдохнуть и на мгновение прикрыла глаза. Ситуация накаляется с каждой неделей. Нужно как можно скорее поговорить с Дамблдором. Если так пойдет и дальше, студенты друг друга просто поубивают. И никакие суровые наказания, снятые баллы и отработки после уроков не смогу их удержать.

— Что это сейчас было? — Невилл оглянулся назад, будто бы хотел убедиться, что за ними никто не следит. — Что это нашло на твою мать? Она же всегда нас защищала, а теперь как будто даже не заметила, что эти говнюки сделали с Эриком.

— Я в порядке, — пробурчал Гилбер, всё еще закрывая лоб рукой. — Если бы не трое на одного, черта с два они бы со мной справились.

Лея скептически посмотрела на друга, но ничего не сказала. Дуэлянт из Эрика всегда был тот еще, но сейчас напоминать ему об этом было бы излишним. Она была удивлена поведением ее матери не меньше остальных. Профессор МакГонагалл, будучи преподавателем строгим, но справедливым, никогда не давала своих студентов в обиду. Да, Лея применила оглушающее заклятье к Кларксону, но ведь он сам всё спровоцировал. Его проступок куда серьезнее, чем ее, но профессор их практически уравняла. Такого не было никогда.

Лея прекрасно понимала, в чем причина столь разительной перемены в поведении матери. Предательство отца подкосило ее, но всякий раз, когда она пыталась поговорить об этом, Минерва закрывалась, находя любой повод, чтобы перевести тему, или напрямую заявляла, что не желает это обсуждать. Летом, после нападения Пожирателей смерти на свадьбу Флер и Билла, она обмолвилась, что Снейпа для нее больше не существует. Лее было больно это слышать, она любила отца, и не верила, что он способен на предательство. Она чувствовала, что он любит их с матерью. Но что заставило его пойти на такой шаг, для нее оставалось загадкой.

— Может ты поговоришь с ней? — не унимался Невилл.

Лея неопределенно пожала плечами.

— Попробую, но вряд ли из этого что-то выйдет.

Навстречу им прошли двое слизеринцев. Они бросали надменные взгляды на насупившегося Эрика и мерзко хихикали, о чем-то перешептываясь. Лея машинально схватилась за палочку, но рука Невилла тут же легла на ее локоть.

— Не надо, — прошептал он.

Лея возмущенно приподняла брови, но палочка осталась лежать у нее в кармане. Разумом она понимала, что нельзя поддаваться на провокации, но очень уж хотелось стереть эти ухмылки с их наглых лиц. Но в этот раз она сдержалась. Две дуэли за полчаса - даже для нее это перебор.

— На учителей вряд ли теперь придется надеяться, — проговорил Долгопупс, когда они снова остались одни в коридоре. — А значит, придется действовать самим.

— Что ты имеешь в виду?

Лея и Эрик одновременно приподняли брови. Невилл еще раз огляделся по сторонам и заговорщицки произнес:

— Думаю, пришло время возродить Отряд Дамблдора.

Звук ее каблуков эхом разносился под каменными сводами, когда она стремительно поднималась по лестнице директорской башни. Из-за необходимости в очередной раз разнимать гриффиндорцев и слизеринцев она теперь боялась опоздать. Времена сейчас были напряженными, а ученики, в особенности студенты ее же собственного факультета лишь сгущали краски, накаляя и без того взрывоопасную атмосферу. Как же ей всё это надоело!

Остановившись перед каменной горгульей, Минерва торопливо произнесла пароль и, не дожидаясь, когда статуя окончательно сдвинется в сторону, открывая проход, проскользнула в образовавшийся проем. Быстро постучав, она толкнула деревянную дверь с ручкой-кольцом в виде грифона. Ее уже ждали.

За своим письменным столом восседал Дамблдор, как всегда спокойный, только в голубых глазах больше не было привычной лучистости. Директор выглядел мрачным и недовольным, и Минерва невольно напряглась.

— Прошу прощения за опоздание, — извинилась она, закрывая за собой дверь. — Возникли неотложные дела.

— Ничего серьезного, я надеюсь? — послышался тонкий неприятный голос.

Минерва мгновенно повернулась на звук. У камина, облокотившись о деревянную полку, стоял невысокий человек в полосатом сюртуке. Его жиденькие черные волосы обрамляли тонкое лицо, отчего бледный цвет кожи казался совсем блеклым. Минерва уже видела это лицо в газетах — Пий Толстоватый, новый министр магии. Он служил в Министерстве много лет, а в прошлом году сменил на посту главы департамента магического правопорядка убитую Пожирателями смерти Амелию Боунс. Что ж, теперь, кажется, он достиг самой высшей точки в своей карьере. Учитывая, какую политику теперь проводило Министерство магии, не трудно было догадаться чьим человеком был новый министр. И кому он служил на самом деле.

От одной только мысли об этом Минерве сделалось не по себе. Прежде Хогвартс казался ей самым безопасным местом в Англии. А теперь Пожиратели смерти беспрепятственно ходят по коридорам школы, а человек лорда Волдеморта диктует условия Альбусу Дамблдору.

— Ничего серьезного, — эхом откликнулась Минерва.

Крошечные глазки с подозрением впились в нее, и она невольно передернула плечами, пытаясь подавить приступ отвращения к стоящему у камина человеку. Нужно держать себя в руках. Нужно держать себя в руках.

Альбус постоянно повторял ей, что время для активных действий еще не наступило. Они не могут открыто выступить против Темного лорда, пока не будет уничтожен последний крестраж. Только тогда Волдеморт будет по-настоящему уязвим. Минерва невольно подумала о Поттере и его друзьях. Она до сих пор считала решение директора отправить на поиски крестражей трех студентов, пусть и весьма искушенных в борьбе со темным волшебством, ошибкой. Лучше бы этим занялись члены Ордена Феникса. Черт, да она сама готова была помочь, лишь бы не сидеть сложа руки. Бездействие сводило с ума. Она пыталась погрузиться в работу в надежде отвлечься от мыслей, причиняющих невыносимую боль. Но и здесь ее ждало разочарование. Напоминание того, что совершил Северус, в лице брата и сестры Кэрроу, не давало забыть о предательстве. И от этого гнев в душе лишь усиливался, и сдерживать его становилось всё сложнее. Они должны победить. Им нужна эта победа… ей нужна победа. Победа над самой собой, победа над Темным лордом, победа над Северусом Снейпом.

— Итак, министр, — ровный голос директора заставил Минерву отвлечься от тяжелых мыслей. — Полагаю, вы прибыли сюда, чтобы обсудить мое последнее прошение?

— Верно. Но это не единственная причина, — Пий поправил галстук и сдул с рукава невидимою пылинку. — Боюсь, мне придется снова взывать к вашему благоразумию, Альбус.

— Вот как? — удивился директор, приподняв брови. — Давненько меня не обвиняли в неблагоразумии.

— О, нет-нет, — натянуто рассмеялся министр магии, — вас никто ни в чем не обвиняет, дорогой Дамблдор.

Минерва невольно поморщилась от столь фамильярного обращения. Так уж сложилось, что директор Хогвартса не пользовался популярностью среди руководства магического мира, но ни один министр магии на памяти Минервы не позволял себе столь неуважительного обращения к могущественному волшебнику.

Дамблдор так и сидел в своем кресле, откинувшись на спинку и сложив пальцы домиком, выжидательно наблюдая за гостем. От его пронзительного взгляда Пий невольно поежился.

— Так вот, — откашлялся он, явно стараясь придать голосу более уверенное звучание, — во-первых, Образовательный комитет, равно как и Совет попечителей отклонил ваше прошение о снятии с должностей профессоров Кэрроу…

— Они не обладают достаточными педагогическими навыками для того, чтобы обучать студентов, — спокойно произнес директор, но Минерва заметила, как на мгновение его глаза вспыхнули недобрым огоньком.

— Совет попечителей считает иначе, — холодно возразил Пий. — И уж вам-то, Дамблдор, грех рассуждать на тему педагогических навыков. Не вы ли несколько лет назад взяли на должность преподавателя защиты от темных искусств оборотня?

— И он был куда менее опасен для детей, чем Амикус Кэрроу, — фыркнула Минерва, за что тут же заработала предостерегающий взгляд директора.

На лицо Пия Толстоватого упала тень. Он зло зыркнул на Минерву, но та ответила не менее красноречивым взглядом.

— Вы играете с огнем, профессор МакГонагалл, — предостерегающе прошипел он. — Можно подумать, что безопасность учеников не имеет для вас значения.

— Да как вы… — начала было Минерва, но Дамблдор поспешно пресек поток ее возмущений.

— Безопасность студентов Хогвартса всегда была важна для любого преподавателя, — он чуть возвысил голос, лишая возможности и Минерву, и Пия начать спор, из которого МакГонагалл вряд ли бы вышла победителем. — Что еще вы хотели сообщить нам, господин министр?

Пий бросил на Минерву презрительный взгляд и, достав из кармана пиджака крошечный пергаментный свиток, скрепленный сургучной печатью, коснулся его волшебной палочкой — свиток тут же увеличился до нормальных размеров.

— Новый декрет об образовании, — он передал свиток Дамблдору, и тот тут же развернул его, пробежав глазами.

Минерва затаив дыхание наблюдала за реакцией директора. То что ничего хорошего ждать не приходилось, она не сомневалась. Оставалось понять насколько всё плохо.

— Я не могу это принять, — Дамблдор небрежным движением кинул пергамент на стол с таким видом, словно несчастный лист был вымазан пометом пикси.

Похоже министр ожидал подобной реакции, по его губам скользнула ехидная усмешка.

— У вас нет выбора, Дамблдор, — лилейным голосом проговорил он, победно глядя на сидящего в кресле мужчину. — Разумеется, если вы желаете сохранить свою должность.

Минерва решительным шагом подошла к директорскому столу и взяла пергамент. С минуту она вчитывалась в ровные, написанные явно с помощью волшебства, строчки, и брови ее непроизвольно нахмурились. К концу текста ее уже сжигало от возмущения.

— Министерство не могло такого издать! — воскликнула она. — Никто в здравом уме не разрешит применение запрещенных заклятий к студентам в качестве наказания. Этот декрет, — она помахала в воздухе пергаментом, — прямое нарушение основных законом нашего мира.

— Наш мир скоро изменится, — пожал плечами министр. — Как и весь мир в целом. Мы слишком долго позволяли портить волшебную кровь. Настало время исправить ситуацию, — он приблизился к замершей возле директорского стола МакГонагалл, не спуская с нее взгляда, в котором ясно светился триумф.

Он наслаждался своей победой. Было абсолютно ясно, что среди студентов обязательно найдутся несогласные с новыми порядками, и именно они станут первыми жертвами нового декрета. И никто не сможет ничего сделать. Бросить школу и ее учеников в знак протеста, будет означать развязать руки марионеточному Попечительскому совету и дать им возможность назначить на освободившиеся должности еще больше верных Темному лорду людей. Такого Дамблдор не допустит. А значит, он сам приложит все силы, чтобы сохранить в школе порядок. А порядок в данном случае означает покорность новому режиму, что и нужно сейчас Волдеморту.

— И вы, профессор, подчинитесь. Более того, как заместитель директора Хогвартса, именно вы будете следить за исполнением данного декрета, а при необходимости приводить наказание в исполнение, — министр криво усмехнулся. — Если ваши коллеги не смогут.

— Этого никогда не будет!

Глаза МакГонагалл гневно блеснули. За какие-то доли секунды в ее руке вдруг возникла волшебная палочка. Решимость в ее глазах напугала Пия, заставив его отшатнуться. В ответ он выхватил свою.

— Минерва, — повелительный голос Дамблдора заставил ее вздрогнуть. Директор величественно поднялся из кресла, в каждом его движении сквозила такая мощь, что и МакГонагалл и Пий невольно попятились. — Уберите свою палочку, профессор. Сейчас не время устраивать дуэль.

Минерва нехотя подчинилась. Ее оппонент, однако, не торопился следовать ее примеру.

— Что ж, профессор МакГонагалл, — прошипел он, пронзая Минерву надменным взглядом, — раз вы отказываетесь выполнять возложенные на вас обязанности, мне не остается ничего иного, кроме как освободить вас от должности заместителя директора Хогвартса. Думаю, с этой ролью прекрасно справится Амикус.

В комнате повисла гробовая тишина, казалось, даже огонь в камине перестал потрескивать. Минерва стояла словно пораженная громом, будучи не в силах поверить в услышанное. Только сейчас она, наконец, осознала в какую ловко расставленную ловушку угодила. Дамблдор на мгновение прикрыл глаза, едва заметно покачав головой.

— Распоряжение я пришлю позже с совой, — Пий поправил лацкан сюртука и, бросив на всё еще молчавшую Минерву, презрительный взгляд, направился к двери. — Всего хорошего, — у самой двери он обернулся, обратившись к Дамблдору. — А вам директор, я советую поговорить со своими подчиненными. Как я погляжу, в школе проблемы с дисциплиной не только у учеников.

Дверь за ним бесшумно закрылась. Минерва взглянула на Дамблдора. Директор всё еще продолжал стоять, облокотившись о край массивной столешницы, заваленной документами и книгами. Она ожидала увидеть раздражение, услышать упреки в свой адрес, вполне, надо сказать, обоснованные, но вместо этого услышала тихий усталый голос:

— Прости меня, Минерва.

Она вдруг увидела перед собой не величайшего волшебника, чьим гением всегда восхищалась, а просто старика, уставшего от бесконечных баталий, необходимости кому-то что-то доказывать, оберегать и заботиться. Лучистый взгляд потух, плечи опустились под грузом прожитых лет и безграничным весом ответственности за стольких людей. Ей вдруг стало нестерпимо жаль его. И постепенно эта жалость перерастала в отвращение к себе самой. В кого она превратилась за последние месяцы? В жалкое подобие человека, оплакивающую оскорбленную гордость и разрушенные мечты. Всё это время она жалела себя, лелея засевшую в сердце обиду, наплевав на всех и вся: на войну, на друзей, на школу и ее учеников, даже на собственную дочь. И на вот этого старика, продолжающего оберегать ее, помогать ей, даже когда она сама этого не замечает. Она поддалась отчаянию вместо того, чтобы с удвоенным рвением положить все силы для их победы. И к чему это привело? Теперь за каждым шагом Дамблдора в школе будет следить Пожиратель смерти, верный Темному лорду. И это полностью ее вина. Она собственноручно наказывала учеников, стремясь сдержать их порыв к сопротивлению, а сейчас сама же совершила туже самую ошибку.

— По-моему, это я должна извиняться, — виновато вздохнула МакГонагалл. — Я повела себя несдержанно и подвела вас, директор, — ее взгляд упал на злосчастный свиток пергамента. — Но этот декрет, профессор… непростительные заклятья… мы не можем его исполнять.

— Не можем, — покачал головой Дамблдор и, наконец, взглянул на свою протеже. — Но нам придется.

Минерва не смогла скрыть своего удивления. Кажется, мир действительно летит ко всем чертям, раз Альбус Дамблдор соглашается применять непростительные заклятья к собственным ученикам.

— Пока Гарри и его друзья не отыщут все крестражи, мы не можем начинать открытую войну с лордом Волдемортом. А он добивается именно этого. Как только Хогвартс откажется выполнять его распоряжения, сюда заявится его армия, чтобы усмирить нас.

Минерва молчала. После атаки на «Нору» директор рассказал ей о крестражах и о том, что для победы над Темным лордом им нужно найти и уничтожить все осколки его души. Только тогда темный волшебник будет по-настоящему уязвим, и может быть повержен. Раз и навсегда. Минерва не одобряла план директора отправить на поиски столь темных артефактов трех учеников, но в одном Дамблдор был прав однозначно: где-то там, на просторах Англии, Гарри было куда безопаснее, чем в Хогвартсе. Альбус дал слово, что присмотрит за ним и по возможности поможет, но особой уверенности Минерве это не добавило. Но поскольку всё уже свершилось, возражать было слишком поздно.

— Я говорила с Римусом. Вчера пропал еще один мракоборец, коллега Тонкс. Это уже третий случай за две недели.

— Знаю, - кивнул директор и жестом предложил МакГонагалл сесть.

— Олливандера тоже так и не нашли, - продолжала меж тем Минерва, опустившись в кресло напротив директорского стола.

— Думаю, что и не найдут, — вздохнул Дамблдор, взмахом волшебной палочки призвав на стол чайник и две чашки. Над столом запахло свежей заваркой и мятой.

Минерва взяла в руки чашку.

— Думаете, Темный лорд убил его?

— Такой исход нельзя исключать, — проговорил директор, задумчиво вертя в длинных пальцах кусочек мармелада. Минерва невольно улыбнулась: лимонные дольки были его любимым лакомством на протяжении уже многих лет, и даже в столь темные времена он не отказывал себе в маленьком удовольствии полакомиться любимыми сладостями. — Но мне кажется он еще жив.

— Зачем Темному лорду понадобился мастер волшебных палочек? — Минерва сделала глоток ароматного напитка, чувствуя, как внутри разливается приятное тепло.

— Том всегда интересовался легендами, — пожал плечами Дамблдор, — особенно, если они могут сделать его могущественным волшебником.

Минерва непонимающего взглянула на старика.

— Дары смерти, — просто ответил директор.

— Дары смерти? — нахмурилась МакГонагалл. Эту историю знал каждый волшебник: Бузинная палочка, мантия-невидимка и воскрешающий камень — подарки, подаренные Смертью трем братьям Певереллам. — Детская сказка? Я читала ее Лее, когда та была маленькой. Но причем тут… — ее взгляд упал на директора, и она невольно осеклась. — Хотите сказать, всё описанное в книге правда? Дары смерти существуют?

Ей вдруг сделалось нестерпимо холодно, даже горячая чашка в руках перестала греть. Глупости, такого не может быть. Если бы дары смерти существовали, об этом было бы известно. Но взглянув в лицо директора, Минерва вдруг поняла, что всё не так просто, как кажется.

— Не знаю насчет всего, что описано в рассказе барда Бидля, — спокойно проговорил Дамблдор, — но сами дары действительно существуют.

Он сидел в своем кресле, и свет от камина красноватыми отблесками играл на его лице, углубляя морщины и придавая ему какой-то зловещий вид. Минерва невольно поежилась. В комнате на несколько минут повисла тишина.

— Значит, он ищет их? — наконец, тихо проговорила она.

Дамблдор молча кивнул.

— Но вряд ли найдет, — добавил он. — Дело в том, что все они уже найдены и хранятся там, где Темному лорду до них не добраться.

Он видел, как меняется выражение лица сидящей напротив женщины. За что он всегда ценил Минерву МакГонагалл, так это за ее ум и способность быстро сопоставлять факты.

— Мантия-неведимка была у Джеймса Поттера, — проговорила Минерва, задумчиво глядя куда-то поверх головы директора. — Он пользовался ею во времена нашей учебы в Хогвартсе. Я тогда думала, он шутит, чтобы не раскрывать секрет, как ему удавалось бродить по ночной школе и не быть пойманным, — ее взгляд, подернутый дымкой воспоминаний, вдруг ожил и опустился на стол директора, где среди документов лежала его волшебная палочка. Дамблдор едва заметно усмехнулся, внимательно наблюдая за ее реакцией. — Никто не способен отбить убивающее заклятье, — прошептала Минерва, и глаза ее расширились, когда внезапная догадка поразила ее. — Если только волшебник не использует самую могущественную палочку в мире, — она взглянула на Дамблдора.

Он одобрительно кивнул.

— А воскрешающий камень?

— Надежно спрятан, — коротко проговорил Дамблдор.

— Значит, вы нашли его? — Минерва сама не заметила, как подалась вперед, жадно ловя каждое слово директора. Она с трудом могла поверить в происходящее.

— Вообще-то я был не один, — улыбнулся старик. — Помнишь кольцо Марволло Мракса?

Минерва коротко кивнула. С тех пор она ни разу не интересовалась у директора о судьбе того украшения.

— Кольцо было украшено камнем с печатью семейства Певереллов, — продолжил директор и многозначительно приподнял брови.

Минерва тихо ахнула, прикрыв рот рукой. Великий Мерлин, она держала в руках воскрешающий камень!

— И где он теперь?

— Как я сказал, надежно спрятан, — спокойно проговорил Дамблдор и, взмахнув палочкой, подлил ей чаю в чашку. — Лимонную дольку?

Минерва удивленно моргнула, не сразу сообразив о чем он. Но по взгляду мужчины поняла, что больше сегодня она ничего не узнает. Дамблдор всегда раскрывал лишь ту часть информации, какую человек должен был узнать в конкретный момент времени. Удивительно, что он вообще рассказал ей о дарах смерти.

Сидя в кресле Минерва невольно прокручивала в голове только что услышанное, и вдруг внезапная мысль поразила ее.

— Но профессор, — торопливо проговорила она, — если в доме Мраксов мы нашли воскрешающий камень, — она запнулась, не сразу найдя в себе силы произнести имя, до сих причиняющее ей нестерпимую боль, — Снейп может рассказать об этом своему господину.

Но к ее удивлению Дамблдор среагировал на ее слова крайне споконо.

— Не думаю, что стоит волноваться об этом, — как ни в чем не бывало проговорил он. — Северусу неизвестно что именно мы нашли в том доме. Как не было это известно и тебе до сегодняшнего дня. Более того, то кольцо было крестражем, из чего я могу сделать вывод, что Волдеморт, создавая его, также не был осведомлен о свойствах камня, украшавшего кольцо.

Голос мужчины звучал столь уверенно, что Минерва невольно успокоилась, и какое-то время они пили чай в молчании, погруженные каждый в свои мысли. Странно, но после их беседы она чувствовала себя иначе, не такой разбитой и потерянной. Словно посветив ее в некоторые тайны, Дамблдор вернул ей желание бороться. Он дал ей надежду.

— Ты выглядишь уставшей, — вдруг мягко произнес Дамблдор. — Прости, я слишком много взвалил на тебя в последнее время.

— Ничего, — она слабо улыбнулась. — Дела помогают не думать о… — она внезапно запнулась, — о другом.

Дамблдор внимательно посмотрел на нее поверх своих очков-половинок. Минерве был знаком этот взгляд, когда кажется, будто он видит тебя насквозь, проникая в самую душу. На мгновение ей показалось, что он хочет что-то ей сказать, но он лишь кивнул, словно в такт своим мыслям.

— И всё же отдохни, — как-то по-отечески проговорил он. — Впереди нас всех ждут тяжелые времена.

Она коротко кивнула.

Покидая кабинет директора, Минерва не могла отделаться от чувства, что извинялся он за что-то другое. За что-то, о чем она не знала.

Дверь тихонько скрипнула, заставив Минерву поднять голову. Последние два часа она провела за проверкой работ пуффендуйцев и совсем потеряла счет времени. Судя по сгустившимся за окном ее кабинета сумеркам, было уже около восьми вечера. В проеме показалась черноволосая голова ее дочери. Лея быстро прошмыгнула в кабинет и, преодолев расстояние между дверью и преподавательским столом, уселась за первую парту. Минерва приподняла брови, глядя на насупившееся лицо дочери.

— Что-то случилось? — спросила она, уже предчувствуя неладное.

Лея тоже приподняла брови, в точности копируя жест матери.

— Ты же сама назначила мне отработку сегодня. Помнишь? Из-за драки в коридоре. Кстати, если тебя это еще волнует, с Эриком всё в порядке. Мадам Помфри залечила его раны. Больше ему не придется ходить по школе с вырезанным на лбу ругательством.

Вызов, прозвучавший в словах Леи, ей не понравился, и Минерва нахмурилась.

— По-моему, вы забываетесь, юная леди, — строго проговорила она, пронзая дочь тяжелым взглядом.

Обычно это срабатывало, и Лея шла на попятную. Но в этот раз девушка ответила ей не менее решительным взглядом, гордо вскинув подбородок. С минуту они с матерью боролись взглядами. Наконец, Минерва сняла очки и устало потерла переносицу.

— Лея, давай поговорим, — тихо произнесла она и подняла на дочь взгляд своих серых глаз, в которых теперь светились безграничная усталость и тревога. — Я понимаю, чего ты и твои друзья добиваетесь. Правда, понимаю. И при определенных условиях я бы вас даже поддержала. Но сейчас, — она сделала небольшую паузу, — вы делаете только хуже. Министерство издало новый декрет, позволяющий применять к студентам, нарушившим школьную дисциплину, пыточные заклятия. А это означает, что у Кэрроу отныне развязаны руки. Меня сняли с должности заместителя директора, за то, что я выступила против этого декрета перед министром, и теперь мою должность займет Амикус Кэрроу. Не думаю, что мне нужно объяснять, кому он и его сестра служат на самом деле.

Глаза ее дочери удивленно расширились.

— Ты больше не заместитель директора? — кажется, остальное она пропустила мимо ушей.

— Я пытаюсь сказать, что не смогу как и прежде защищать тебя и твоих друзей, — терпеливо проговорила Минерва. — Если кто-то из преподавателей будет уличен в помощи провинившимся студентам, его тут же уволят, а его место займет очередной Пожиратель смерти. Думаю, ты понимаешь, чем это грозит школе и ее ученикам?

Лея молча кивнула, глядя на мать широко распахнутыми глазами.

— Поэтому я прошу тебя, поговори со своими друзьями. Не провоцируйте Кэрроу. Бороться можно и другими способами.

— Какими?

Минерва тяжело вздохнула и поднялась из-за стола. Лея наблюдала, как ее мать подошла к окну и какое-то время молча всматривалась в накрывшие школу сумерки. Кажется, даже ночи в этом году темнее, чем раньше, словно кто-то невидимый выкачивает из их мира свет.

Опустившись на подоконник, Минерва поманила дочь к себе. Ей вдруг вспомнился их с Леей первый учебный день в Хогвартсе, когда они вот так же сидели на этом самом подоконнике. Тогда она еще и не предполагала, что их ждет в будущем. Если бы она только знала…

Лея молча села рядом, позволяя матери обнять себя.

— Однажды один человек сказал мне, — тихо заговорила Минерва, поглаживая дочь по плечу, — что не обязательно лезть напролом. Порой гораздо мудрее затаиться, сделать вид, что ты подчиняешься, а когда противник потеряет бдительность, нанести удар, — она коснулась подбородка Леи, мягко заставляя ее поднять глаза. — Так вот, мы еще не готовы нанести свой удар, нам нужно время, чтобы собрать силы. И я прошу вас с друзьями дать нам это время.

Девушка молча вглядывалась в лицо матери. Впервые за последние месяцы она казалась Леи такой спокойной, такой родной… как было прежде. Словно стена, которую она выстроила вокруг себя, наконец, рухнула, и перед Леей снова сидела ее мать, любящая, чуткая, надежная. Волна нежности вдруг нахлынула на нее, и Лея порывисто обняла мать, прильнув к ее груди, как когда-то в детстве. Минерва, тихо улыбаясь, мягко гладила ее по волосам, чувствуя, как по щекам струятся горячие слезы. На душе вдруг стало легко и спокойно.

— Тебе это папа сказал? — вдруг спросила Лея.

Рука Минервы на мгновение замерла, едва заметно дрогнув.

— Да.

В комнате повисла тишина. Слышно было лишь как сверчок стрекочет где-то за окном.

— Мы справимся, — первой нарушила тишину Лея. — Обязательно со всем справимся. Вот увидишь. Я обещаю, — она подняла на мать глаза и улыбнулась ей. — Я люблю тебя, мам.

— Я тоже люблю тебя, милая, — Минерва поцеловала дочь в макушку, крепче прижимая ее к себе. — Ты права, мы справимся. Как всегда.

В объятиях матери было так тепло и спокойно, что Лея невольно прикрыла глаза. Мерный стук ее сердца успокаивал, вселяя надежду. И лишь одна мысль не давала девушке покоя.

Отряд Дамблдора…

***

Дни тянулись нескончаемой чередой — серой, пропитанной тоской и болью. Никогда еще Хогвартс не казался таким мрачным и унылым. Лее всегда казалось, что безопаснее места не найти. Но теперь это было не так. С назначением Амикуса Кэрроу на должность заместителя директора студентам стало совсем несладко. Брат и сестра Кэрроу обожали наказывать. За любой малейший проступок следовало жестокое и суровое наказание. Остальные преподаватели делали что могли, чтобы защитить учеников, выгораживая их перед дорвавшимися до власти Пожирателями смерти, но даже им было не под силу сдержать Кэрроу. Всё чаще в коридорах появлялись понурые лица со следами побоев. В дальней части подземелий устроили камеры для, как любили говорить Кэрроу, привидения наказания в исполнение. И камеры эти редко пустовали. Частыми гостями там были Невилл Долгопупс и Симус Финниган.

Двое гриффиндорцев всеми силами пытались защитить других учеников. Самой удачной их идеей оказалось прятать попавших в немилость к Кэрроу студентов в Выручай-комнате. Амикус и Алекто едва не лопались от ярости, раз за разом обыскивая все закоулки замка в поисках своих жертв, но все их потуги оказывались безрезультатны. А тем временем количество обитателей Выручай-комнаты лишь росло. Парвати Патил, после того, как и ей пришлось искать там убежища, заметила, что вскоре всему львиному факультету придется перебираться сюда.

С помощью профессора МакГонагалл они установили связь с членами Ордена Феникса, а затем и организовали тайный проход в Хогсмид, о котором не знали брат и сестра Кэрроу, перекрывшие все бывшие тайные ходы школы. Это помогло наладить снабжение беженцев всем необходимым для жизни. Благо помогал владелец Кабаньей головы. Когда Лея впервые увидела Аберфорда Дамблдора, она не смогла поверить собственным глазам. Словно сам директор Хогвартса стоял перед ней. Правда Аберфорд оказался куда ворчливее своего брата и менее приятным человеком, но выбирать не приходилось.

Лея была уверена, что узнав о возрождении Отряда Дамблдора, ее мать придет в ярость, ведь Лея дала обещание, что называется, сидеть тише воды, ниже травы. Но к ее собственному удивлению Минерва не стала сильно ругать дочь, скорее она ворчала больше для проформы, из чего Лея сделала вывод, что ее мать точно также не одобряет бездействие. Но сама она была скована должностными обязанностями и обязательствами перед Дамблдором. Поэтому ее помощь, хоть и была бесценной, всё же была редкой и чаще всего сводилась к устным советам.

От Гарри тоже не было никаких вестей. Лея несколько раз пыталась выведать хоть какую-то информацию у матери, но Минерва упорно хранила молчание, неустанно повторяя, что чем меньше Лея будет знать, тем ейбезопаснее. Естественно девушка была с этим в корне не согласна, но мать было не переспорить. Поэтому оставалось лишь штудировать каждый выпуск «Ежедневного пророка», да слушать радиопередачу «Поттеровский дозор», организованную Ли Джорданом на подпольной радиостанции.

Именно так осенью Лея узнала о нападении троих неизвестных на главу комиссии по учету маггловских выродков Долорес Амбридж. Никто так толком ничего тогда не понял, потому что мисс Амбридж осталась невредима (была лишь оглушена ненадолго) и ничего не пропало кроме медальона, который с ее шеи сорвал один из нападавших. Но зачем кому-то понадобился старое украшение, не имеющее особо никакой ценности, так никто не понял.

В следующий раз вести пришли от Ордена Феникса. Билл Уизли сообщил о дуэли, произошедшей в Годриковой впадине в канун Рождества. Члены Ордена были уверены, что дело не обошлось без Гарри. Но вести были печальны — была убита Батильда Бэгшот, автор знаменитого учебника по истории магии. Видимо старая волшебница пыталась помочь Поттеру, за что и поплатилась жизнью.

С тех пор о перемещениях Гарри Поттера и его друзей ничего не было известно. Оставалась лишь надежда, что профессор Дамблдор держит под контролем хотя бы эту ситуацию. Потому что то, что творилось в школе, большинство учеников отнюдь не радовало. Никто не понимал, почему директор терпит жестокости Кэрроу, а попросту не выгонит их из школы. И лишь немногие знали истинные причины такого поведения директора. Впрочем, уверенности это не добавляло. И даже приход весны, ознаменовавшийся солнечными, погожими деньками, не поднимал настроения.

— Итак, у вас осталось тридцать минут, — послышался голос профессора Слизнорта. — Через пятнадцать вы должны поставить мне на стол готовые образцы сваренных вами зелий.

Самого мастера зельеварения практически не было видно в клубах разноцветного пара, источаемого десятками котлов. Лея бросила быстрый взгляд на стоящего по другую сторону стола Эрика Гилбера, и тот едва заметно кивнул. Достав из баночки щепотку серого порошка, он незаметно кинул ее в свой котел. Повалил густой черный дым и бах! котел оглушительно взорвался, окатив незадачливого зельевара кипятком. Эрик закричал, прижимая к груди ошпаренную руку, на глазах сами собой навернулись слезы.

— Что случилось?

Из паров дыма вынырнул сначала живот, а затем и сам профессор Слизнорт. Увидев покрасневшего от боли и обиды ученика, мастер зелий побледнел, растерявшись и не зная, что ему делать.

— Профессор, — видя замешательство учителя, Лея тут же взяла инициативу в свои руки, — это несчастный случай. Прошу разрешения отвести Эрика в больничное крыло. Я всё равно уже сварила свой отвар.

С этими словами она всунула в руки Слизнорта приготовленную заранее склянку с отваром. Профессор растерянно посмотрел на нее и едва заметно кивнул.

— Да… да, мисс МакГонагалл, сделайте одолжение, — проговорил он, наконец, приходя в себя. — Мистер Гилбер, вам следует быть осторожнее.

— Простите, профессор, — пробормотал Эрик, всё еще прижимающий руку к груди.

Лея подхватила его за здоровый локоть и вывела из класса.

— Отлично сыграно, — победно улыбнулась она, когда они оказались в коридоре.

В ответ она получила не менее довольную улыбку. Эрик вытянул ошпаренную руку и коснулся покрывшейся волдырями кожи своей волшебной палочкой. Руку подернуло рябью и следы ожога исчезли. В чем-чем, а в маскирующих чарах Эрик за последний год явно преуспел, профессор Флитвик совершенно точно может гордиться своим учеником.

— Идем, у нас мало времени, — поторопила друга Лея.

Вместе они углубились в хитросплетение коридоров подземелья. Лее никогда здесь особо не нравилось, слишком мрачно и сыро, но сейчас у нее, что называется, мурашки бежали по коже. Казалось, сами стены здесь впитывают ужас и боль учеников, отправляемых сюда Кэрроу для отбывания наказания. Лея и сама недавно побывала здесь, после того, как имела неосторожность не согласиться с Алекто Кэрроу относительно роли магглов в новом мире волшебников. Левая рука, на которой профессор Кэрроу испытывала удлиняющее заклятье, ныла до сих пор, хотя кости уже несколько дней как вернулись к своим нормальным размерам.

— Нам сюда. Только тихо.

Лея и Эрик на мгновение остановились, прислушиваясь. Впереди за дубовой, обитой металлом дверью слышались приглушенные всхлипы. Кажется, узники были одни. Оба Кэрроу должны были сейчас вести уроки у пятого курса Слизерина и шестого Пуффендуя. А значит, за угодившими в передрягу первокурсниками никто не следит.

Их с Эриком план был прост: улизнуть с урока зельеварения (не составило особого труда), добраться до камеры с пленниками (сделано!), освободить их и незаметно переправить в Выручай-комнату. Последнее было самым сложным, но если успеть всё сделать до начала перемены, можно не попасться на глаза никому из обитателей школы. Основной опасностью в это время был Филч, неустанно следящий за коридорами школы и докладывающий обо всем, что происходит, Кэрроу.

Справиться с охранными заклятьями не составило особого труда — благо оба Кэрроу не отличались особым умом и магическими способностями, если дело не касалось физических наказаний. За запертой дверью оказалось двое первогодок с Когтеврана. Братья-близнецы Чарли и Фрэнк Колье одновременно подняли головы, задрожав всем телом, когда дверь с тихим скрипом приоткрылась. Заглянув внутрь и убедившись, что кроме перепуганных детей в комнате никого нет, девушка вошла в помещение. Эрик остался сторожить в коридоре.

Она прошептала заклинание, и тяжелые цепи, опутывающие ноги студентов, словно змеи, отползли к стене, освобождая пленников.

— Идти сможете? — с тревогой спросила она, оглядывая обоих ребят.

Мальчики молча кивнули, глядя на нее широко распахнутыми глазами, в которых читался откровенный страх. Лея зло сжала кулаки. Скорее бы уже начать действовать по-настоящему. Сколько еще им терпеть эти ужасы? Она больше не могла смотреть на измученные напуганные детские лица, блестящие от слез. Когда уже наконец придет их время дать отпор?!

— Ну что вы там застряли? — послышался снаружи приглушенный шепот Эрика. Он явно нервничал.

— Идемте, — Лея вывела братьев в коридор. — Не волнуйтесь, мы о вас позаботимся.

Вчетвером они стали пробираться назад к лестнице, то и дело замирая от каждого шороха. До лестницы добрались без происшествий. Теперь оставалось преодолеть восемь пролетов главной лестницы, а там уже и до Выручай-комнаты недалеко.

Они были в районе четвертого этажа, когда сверху, на движущейся лестнице послышалось приглушенное ворчание.

— Филч, — одними губами прошептал Эрик, в панике оглядываясь на свою напарницу.

Лея быстро осмотрелась по сторонам.

— Сюда, — она поманила ребят за собой в коридор четвертого этажа. — Укроемся в туалете для девочек, туда Филч не пойдет.

— Где? — начал было Эрик, но Лея заставила его замолчать одним лишь взглядом. Сейчас не до гендерных пристрастий.

Она только успела прикрыть за ними дверь, когда в коридоре послышались шаркающие шаги и тихое мяуканье. Лея затаила дыхание. Шаги замерли где-то совсем рядом с дверью, за которой они прятались. Лея услышала тяжелое, почти надрывное, дыхание школьного смотрителя. Братья Колье у нее за спиной испуганно переглянулись. Эрик выглядел не менее напряженным, дрожащими пальцами сжимая волшебную палочку.

Лея была готова. Если дверь сейчас откроется, у нее наготове было оглушающее заклятье. Филч даже ничего не успеет понять. Но к ее радости на этот раз им повезло. Вновь послышался шаркающий шорох шагов, удаляющийся дальше по коридору.

— Кажется пронесло, — облегченно выдохнул Эрик и весело подмигнул бледным как полотно братьям. — Ну что, пошли?

— Куда это вы собрались? — послышался позади них возмущенный голос.

Все четверо резко обернулись. Из одной из кабинок вышла невысокая полноватая девушка в черно-зеленой мантии факультета Слизерин. Она надменно оглядывала застывших у двери ребят, но когда ее взгляд упал на Чарли и Фрэнка она, кажется, о чем-то догадалась.

— Вас же наказала профессор Кэрроу, — визгливо воскликнула она, и в ее глазах вспыхнул ядовитый огонек.

— Их уже освободили, Нэнси, — попыталась убедить шестикурсницу-слизеринку Лея, хотя и понимала, что дело дрянь — они попались.

— Я не такая дура, МакГонагалл, — зло бросила Нэнси. - Ты их незаконно освободила. Я позову профессора Кэрроу. На этот раз ты так просто не отделаешься.

В следующую секунду Лея взмахнула волшебной палочкой, но Нэнси неожиданно ловко увернулась, в ответ тоже ударив заклятьем. Послышался грохот взрываемого за спиной Леи умывальника. Один из белоснежных кусков керамики угодил Лее под ноги, и, поскользнувшись, девушка полетела на пол, чувствуя, как палочка выскочила из рук и откатилась куда-то в сторону.

Нэнси победно вскрикнула и кинулась к поверженной противнице, нацеливая на нее палочку, но вдруг, резко споткнувшись, осела на пол. Лея перевела изумленный взгляд на стоящего позади Эрика. В широко распахнутых глазах друга она прочитала холодную решимость.

— Нужно уходить, — он помог Лее подняться и вручил ей оброненную палочку.

— Нет, — покачала головой девушка.

Как только Нэнси придет в себя, она расскажет Кэрроу о том, что произошло. А этого допускать было нельзя. Перехватив палочку поудобнее, Лея присела рядом с лежащей без сознания слизеринкой. Ей еще не доводилось испытывать такого рода заклинания на живом существе, но теорию она знала хорошо. Позади нее замер Эрик.

— Обливиэйт, — уверенным голосом проговорила Лея.

Их единственный шанс — стереть воспоминания Нэнси. Лежащая на полу девушка едва заметно дернулась, ее веки затрепетали, но глаза были по-прежнему закрыты.

— Получилось? — почему-то шепотом спросил Эрик.

— Думаю, да, — Лея быстро поднялась с пола, отряхивая покрытую белой пылью мантию. — Пошли, у нас мало времени.

Они как раз успели выбежать в коридор, когда за углом послышались торопливые шаги.

— Быстрее, бегите, — Лея подтолкнула Эрика и братьев к лестнице. — Я отвлеку внимание.

— Как?

В глазах друга она прочитала тревогу.

— Что-нибудь придумаю. Доставь ребят в Выручай-комнату.

Мгновение Эрик колебался, не желая оставлять ее одну, но затем молча кивнул, и все трое скрылись на лестнице. Лея глубоко вздохнула и повернулась навстречу выскочившей из-за угла профессору маггловедения. Алекто Кэрроу тяжело дышала, оглядывая пустой коридор подозрительным взглядом. Наконец взгляд ее маленьких поросячьих глаз остановился на Лее.

— Что это был за шум? Ты что здесь делаешь? — отрывисто спросила она, с подозрением оглядывая перепачканную мантию ученицы.

— Шла из больничного крыла. Небольшое происшествие на уроке зельеварения — котел взорвался рядом со шкафом ингредиентов. Мой однокурсник пострадал, и профессор Слизнорт попросил проводить его к мадам Помфри. Я как раз возвращалась в класс. Только сперва хотела зайти в туалет, привести себя в порядок. Негоже в таком виде по школе расхаживать.

Глаза Кэрроу недоверчиво сузились, отчего стали похожи на едва различимые щелочки.

— Что-то с трудом верится, — процедила она.

Лея невозмутимо пожала плечами.

— Спросите у профессора Слизнорта.

С минуту они с Кэрроу боролись взглядами. Лея незаметно сжала палочку, держа руку спрятанной в складках мантии. Но кажется, Кэрроу ей всё же поверила.

— Ладно, иди давай отсюда, — наконец произнесла она, прожигая студентку недовольным взглядом.

Лея лучезарно улыбнулась и направилась к лестнице.

— Профессор Кэрроу? — послышался растерянный голос.

Лея резко замерла, чувствуя, как по спине пробежал противный холодок. Из дверей туалета, пошатываясь, вышла Нэнси. На лице девушки застыло выражение полной растерянности, но ее внешний вид ясно говорил об участии в дуэли. Причем которую она явно проиграла.

Алекто резко метнулась к слизеринке и, оттолкнув ее в сторону, заглянула в туалет. Естественно она сразу же увидела взорванный умывальник и следы драки.

— МакГонагалл, — яростно прошипела она, оборачиваясь к замершей посреди коридора Лее, и девушка явственно услышала в ее голосе плохо скрываемый триумф. — Из больничного крыла, значит, шла? Решила привести себя в порядок? Да ты знаешь, какое наказание светит за нападение на студента?

«Смотря с какого факультета», — подумала про себя Лея.

В последнее время наказывали лишь за дуэли со слизеринцами. Если же те нападали на учеников других факультетов, им это сходило с рук.

— Я ни на кого не нападала, — как можно увереннее проговорила Лея, глядя на профессора маггловедения прямым открытым взглядом.

Та тут же обернулась к Нэнси. С минуту девушка молчала, переводя непонимающий взгляд с Леи на учители и обратно, но потом в ее глазах зажегся мстительный огонь, и губы растянулись в противной ухмылке.

— Это неправда, профессор, — она ткнула пальцем в Лею. — Она на меня напала в туалете. Я даже палочку не успела достать, — слизеринка скорчила жалостливую мину.

Она ни словом не обмолвилась об Эрике и братьях Колье, из чего Лея сделала вывод, что ее заклинание стирания памяти сработало. Просто Нэнси решила воспользоваться ситуацией и насолить Лее. Что ж, по крайней мере ее друзья в безопасности, и побег братьев пока не расскрыт.

Прозвенел звонок с урока, двери классов распахнулись, выпуская в коридор студентов. Заметив перепачканных пылью студенток Гриффиндора и Слизерина, и нависшую над ними Алекту Кэрроу, ученики останавливались, удивленно переглядываясь, и постепенно вокруг Леи образовалось плотное кольцо зевак. Она заметила знакомые лица гриффиндорцев. Один из них, узнав Лею, тут же исчез в толпе.

— Алекто, что здесь происходит?

Сквозь собравшуюся толпу к месту происшествия кое-как протолкался заместитель директора и профессор защиты от темных искусств. Амикус Кэрроу смерил Лею ледяным взглядом и повернулся к своей сестре, которая тут же что-то зашептала ему в самое ухо, бросая на Лею взгляды, не предвещавшие для нее ничего хорошего.

— Что ж, МакГонагалл, — по бледным губам Амикуса Кэрроу скользнула противная усмешка, — похоже на этот раз ты попалась с поличным. Нападение на мисс Фишер очень серьезный проступок. Сама знаешь, что тебя ждет, — с каждым словом в его голосе звучало всё больше триумфа. — Не будем оттягивать столь приятный момент. Позовите-ка сюда декана Гриффиндора…

— Я здесь, — раздался ледяной голос.

Толпа студентов безмолвно расступилась, пропуская Минерву в центр образовавшегося круга. У нее за спиной маячили встревоженные лица Невилла и Симуса.

— Чем обязана, профессор Кэрроу? — гордо спросила она, бросив на Лею быстрый взгляд.

— Ваша дочь напала на студентку Слизерина средь бела дня, — Алекто ткнула толстым, похожим на сардельку пальцем в сторону Леи. — И будет за это наказана!

— Это правда? — коротко спросила МакГонагалл, обращаясь к дочери.

Лея нехотя кивнула, потупив взгляд.

Мгновение Минерва молчала, глядя на дочь. Она усиленно пыталась придумать выход из сложившейся ситуации, прекрасно понимая, чем всё может обернуться. Но ее опередил Амикус Кэрроу.

— Согласно декрету Министерства магии № 56, декан факультета, на котором учится провинившийся студент, обязан привести наказание в исполнение, — расплылся в довольной усмешке Кэрроу. — Ваша дочь учится на Гриффиндоре, а значит, именно вы, профессор МакГонагалл, обязаны наказать ее. Наказание — заклинание Круциатус, — многозначительно добавил он.

Лея судорожно сглотнула, переводя испуганный взгляд с матери на Кэрроу. Она видела, как побледнела Минерва. Как растерянно переглядываются Невилл и Симус. Как победно усмехается Алекто.

— Я этого не сделаю, — прошептала МакГонагалл.

Ее лицо ничего не выражало, словно восковая маска. И Лее вдруг сделалось по-настоящему страшно. Если ее мать не подчинится, ее изгонят из Хогвартса. И тогда Лея останется одна. Дин сбежал, Полумна не вернулась после каникул, также как и Джинни. От Гарри вестей нет. У Дамблдора связаны руки. И вот теперь настала очередь ее матери?

— Мам, всё нормально, — она коснулась ледяной руки. — Просто сделай это. Я потерплю.

Минерва взглянула на нее так, словно перед ней стояла не ее дочь, а сбежавшая из Св. Мунго сумасшедшая.

— Нет, — одними губами прошептала она. — Я не могу.

Лея крепче стиснула ее пальцы.

— Можешь, — она старалась, чтобы ее голос звучал как можно более уверенно. — Ты должна. Помнишь, ты говорила, что мы должны подчиниться. Ты была права. Сделай это, прошу тебя.

Минерва судорожно замотала головой, вырвав руку из ладони дочери. Палочка в ее руке задрожала сильнее. Столпившиеся вокруг ученики затаили дыхание. Никто не знал, чего ждать в следующую минуту.

— Нет, — вдруг твердо произнесла она, поворачиваясь к Амикусу Кэрроу. В ее глазах неожиданно вспыхнула такая решимость, что Пожиратель смерти невольно отступил. — Если хотите кого-то наказать, наказывайте меня. Я декан Гриффиндора. И я несу ответственность за поведение моих учеников. Ищите виновного? Тогда это я.

По лицу Кэрроу скользнула презрительная ухмылка.

— Как жертвенно, — растягивая слова произнес он и снова усмехнулся. — Возможно, вы и правы, профессор, — он явно был доволен происходящим. — Но у меня идея получше. Пожалуй, сперва я накажу вас, — он перевел взгляд на Лею, — а затем вашу дочь. Так никому не будет обидно, а для остальных послужит уроком.

Прежде чем Минерва успела сказать хоть слово, он картинно взмахнул палочкой, но внезапно угодившее в него заклинание сбило его с ног, подбросив в воздухе, словно куль с картошкой. По толпе учеников пролетел удивленный шепот. Многие завертели головами, пытаясь определить, откуда прилетело заклятье. А потом толпа расступилась, и в центр вышел Альбус Дамблдор. Палочка его была поднята, а лицо казалось белым от гнева. Лея невольно выдохнула, понимая, что теперь-то они уж точно спасены.

Алекто вскинула палочку, но сделать ничего не успела. Дамблдор совершил едва заметное движение, и она сползла по стене, потеряв сознание.

— Дамблдор, — кинулась к нему Минерва, — что вы наделали! Они же теперь…

— Знаю, — голос директора прозвучал на удивление спокойно. Казалось, что еще немного, и он даже улыбнется. Гнева, который еще минуту назад искажал его лицо, не было и в помине. — Боюсь, теперь мне придется покинуть Хогвартс, — он ободряюще посмотрел на Лею и замерших у нее за спиной гриффиндорцев. — Но уверен, это ненадолго. Я лишь прошу всех соблюдать благоразумие. Пусть сегодняшний инцидент станет для вас уроком, — он перевел взгляд на МакГонагалл. — Минерва, позаботьтесь об учениках.

— Куда вы направитесь? — прошептала она, краем глаза заметив, как Амикус на полу шевельнулся, начиная приходить в себя.

— Этого я пока сказать не могу, — покачал головой директор.

Он на мгновение коснулся плеча женщины, после чего резко развернулся и стремительно направился прочь, быстро скрывшись за поворотом. Лея почувствовала, как кто-то незаметно потянул ее за рукав мантии. Позади нее стоял Невилл. Приложив палец к губам, он поманил девушку за собой. Ученики позади него бесшумно расступились, пропуская их. Благо с этой стороны слизеринцев не было, и они могли беспрепятственно раствориться в толпе, пока всё внимание присутствующих было сконцентрировано на других действующих лицах.

Всё было понятно без слов. После сегодняшних событий, Лее предстоит разделить судьбу тех, кто скрывается в Выручай-комнате. Она на мгновение обернулась, встретившись глазами с матерью, и Минерва едва заметно кивнула ей.

— Где он? — послышался сдавленный злобный голос. — Алекто? Алекто, ты меня слышишь?

Всё еще пошатываясь, Амикус склонился над сестрой, похлопывая ту по толстым щекам. Она что-то тихо пробормотала и открыла глаза, резко подскочив, словно он влепил ей пощечину.

— Где Дамблдор! — взвизгнула она, обшаривая коридор яростным взглядом.

Но ответом ей была тишина.

Амикус помог ей подняться. Его палочка уперлась в грудь МакГонагалл, но она даже бровью не повела, равнодушно наблюдая, как он бесится.

— Он сбежал, так ведь? И дочку твою прихватил с собой?

Минерва неопределенно пожала плечами.

— Вам их не найти, — спокойно проговорила она.

Пальцы Кэрроу непроизвольно сжались вокруг рукояти палочки, так что на короткий миг Минерве показалось, что сейчас он швырнет в нее заклинанием. Но Пожиратель смерти сдержался.

— Ты будешь следующей, — зло прошипела Алекто, оттолкнув брата и приблизив свое поросячье лицо практически вплотную к лицу Минервы.

— Жду с нетерпением, — холодно проговорила она.

Смерив Пожирательницу смерти презрительным взглядом, Минерва гордо прошествовала мимо, попутно подталкивая студентов и заставляя тех разойтись. Лишь оказавшись на достаточном расстоянии от брата и сестры Кэрроу, она смогла наконец выдохнуть. Ее вдруг охватил озноб. Дамблдора больше нет, школа и ее ученики отныне беззащитны. Хорошо еще, что Лее удалось сбежать. Теперь ее дочь в относительной безопасности, хотя бы ненадолго. Альбус постоянно повторял, что им нужно время. Но времени у них, кажется, совсем не осталось.

Она вдруг почувствовала себя безгранично уставшей. Сил хватило лишь на то, чтобы дойти до собственных комнат. В комнате царил полумрак, лишь одинокая свеча горела на столе, освещая разложенные аккуратными стопками бумаги. Окно в гостиной оказалось открыто, и еще по-зимнему морозный мартовский ветер трепал прозрачные занавески. Странно, ей казалось, что когда она утром уходила, окно было закрыто. Должно быть кто-то из домовых эльфов решил проветрить комнату, чтобы впустить сюда хоть немного кислорода. Отдернув тюль, она с наслаждением вдохнула холодный воздух.

— Здравствуй, Минерва, — раздался у нее за спиной ровный, лишенный эмоций голос, и в следующее мгновение из темного угла комнаты бесшумно шагнула затянутая в черную мантию фигура.

Комментарий к Часть 18 “Тени войны”

Простите, если получилось запутанно и сумбурно. Тяжелая неделя. Надеюсь, дальше будет легче))

Осталось недолго)))

========== Часть 19 “Крестраж” ==========

Яркий всполох резко сорвался с кончика ее палочки, но Северус, предвидевший возможное развитие событий, среагировал мгновенно, поставив щитовые чары, и один из книжных шкафов рядом с ним разлетелся в щепки от рикошета заклинания.

— Минерва, постой, я…

От следующего едва удалось увернуться. Он надеялся, что его появление обескуражит ее настолько, что у него будет время всё объяснить, но, кажется, он недооценил степень ее ярости. Впрочем, учитывая, что во время нападения на свадьбу Уизли она использовала против него убивающее заклятье, глупо было надеяться на более теплый прием. Но у него не было другого выхода. Кроме нее ему не к кому было обратиться, не раскрыв себя окончательно.

— Минерва, пикси тебя дери! Я пришел не драться!

Пришлось снова использовать щитовые чары, и, надо сказать вовремя. МакГонагалл посылала в него одно атакующее заклинание за другим с такой скоростью, что палочка у нее в руках превратилась в сияющее пятно. Помимо заклятий в Снейпа едва не угодил небольшой столик с вазой, пара витых подсвечников и толстенный том учебника по Высшей трансфигурации, которым, между прочим, можно было легко убить.

Отбив очередное заклинание, Северус длинным кувырком ушел с линии атаки, укрывшись за перевернутым креслом, в котором он в прошлом так любил проводить вечера, наблюдая, как его жена, устроившись на диване (сейчас изломанном ко всем чертям), читает свой любимый журнал «Трансфигурация сегодня».

По другую сторону в кресло тут же ударило заклятье, выбивая из несчастного предмета мебели куски обивки. Если так будет продолжаться и дальше, она убьет его прежде, чем он успеет объясниться. С нее станется.

— Я на вашей стороне! — выкрикнул Северус, уже ни на что особенно не надеясь и приготовившись к следующей атаке.

Но к его собственному удивлению в комнате воцарилась тишина. Неужели сработало?

— Минерва?

Он осторожно выглянул из своего укрытия. Последнее, что он запомнил, было несущееся ему точно в голову оглушающее заклятье. А потом наступила темнота.

Процесс возвращения сознания оказался медленным и малоприятным. Голова нещадно болела, а картинка перед глазами все время расплывалась. Северус хотел было протереть лицо, но к собственному удивлению осознал, что руки связаны. Всё его тело оказалось опутано магическими веревками. Он сидел на полу посреди остатков раскуроченной мебели, связанный и прислоненный для равновесия к остову дивана. Хозяйка комнаты стояла напротив, облокотившись о стену, и молча наблюдала за ним. Ее лицо ничего не выражало, превратившись словно в маску. По тому, как тяжело вздымалась ее грудь, Северус понял, что провел без сознания не так много времени, она даже дух толком не успела перевести после дуэли. Что ж, по крайней мере, она его не убила сразу, значит, шанс еще есть.

— Прости меня.

Тишина. Она даже не шелохнулась. Ледяная скульптура, не иначе. От нее даже холодом веет как от куска льда.

— Я не предавал Орден. Все это было лишь частью плана Дамблдора.

Едва уловимое движение бровей.

— Драко Малфою было приказано убить директора. Его мать, считая меня верным сторонником Темного лорда, взяла с меня непреложный обет, что я помогу ее сыну, а если он потерпит неудачу, сам выполню приказ. Естественно я сразу рассказал обо всем директору, и Дамблдор решил использовать это против Волдеморта. Он взял с меня слово, чтобы ни случилось исполнить обет. Только так я мог избежать смерти и заслужить доверие Темного лорда. Но никто не должен был узнать, иначе весь план мог оказаться под угрозой. Я столько раз хотел рассказать тебе…

Он взглянул в равнодушное лицо стоящей перед ним женщины и почувствовал, как в груди медленно поднимается паника. Эти поджатые губы. Подернутые холодком глаза. Она не верит ему. Ни единому его слову.

— Ты злишься, я понимаю. Но у меня не было выбора… Прости меня, Минерва.

Он сам удивился как тихо и умоляюще прозвучал его собственный голос. В ту ночь на Астрономической башне, когда его палочка была нацелена в грудь величайшего волшебника, он уже знал, что его ждет. Он чувствовал на себе взгляд серых глаз. Спиной ощущал весь тот ужас, что испытала Минерва в тот миг. И это заставляло его не просто злиться на старика, заранее всё распланировавшего, словно в шахматной партии. Его сжигала настоящая ненависть. В тот момент он ненавидел Дамблдора за то, что заставил Северуса отказаться от нормальной жизни, от любимой женщины, от дочери. И даже осознание того, что он делает всё это ради лучшего мира, в котором они обе будут жить, отнюдь не успокаивало. С тех пор не проходило ни дня, чтобы он не думал о Минерве, не вспоминал ее лицо. Они не виделись больше полугода, и сейчас, когда она стояла перед ним во плоти, такая реальная, близкая и в тоже время неимоверно далекая… это сводило с ума, выкручивало суставы, словно от воздействия Круциатуса.

— Как ты проник сюда?

Северус не сразу осмыслил суть вопроса. Он только что признался, что не предавал Орден Феникса, а играл роль агента в рядах Пожирателей смерти, а она интересуется, как он проник в Хогвартс?

— Через камин в кабинете директора. Дамблдор заколдовал его так, чтобы я мог беспрепятственно приходить к нему, когда у меня появлялась важная информация. Использовать патронус было слишком опасно. Я узнал нечто важное сегодня, и потому пришел. Но Дамблдора в кабинете не оказалось. Минерва, прошу приведи его сюда. Мне действительно нужно поговорить с ним.

— О чём? — все также спокойно спросила она.

Северус на мгновение заколебался. Он уже нарушил их с Дамблдором договоренность, рассказав МакГонагалл правду. Но, кажется, она до сих пор ему не верит. И он не знал, как убедить ее. Даже если он предложит ей увидеть его собственные воспоминания через омут памяти, она с легкостью может заявить, что они поддельны, особенно учитывая его способности легилимента. Нет, его единственный шанс убедить ее — рассказать всю правду, целиком.

— Чтобы получить бессмертие, — после минутной паузы заговорил Снейп. Сидя на полу со связанными руками и ногами он чувствовал себя явно не в своей тарелке, — Темный лорд создал несколько темных артефактов, хранящих осколки его души…

— Крестражи.

Северус удивленно приподнял брови.

— Дамблдор рассказал тебе?

Минерва молча кивнула. Прислонившись спиной к стене, она не спускала с него глаз, в одной руке сжимая собственную палочку, в другой — его. После столь яростного сражения было странно видеть ее настолько спокойной. И только когда его взгляд упал на ее руки, Северус вдруг понял, что она сдерживается из последних сил, — пальцы слегка подрагивали, с такой силой обхватив рукоятки волшебных палочек, что костяшки пальцев побелели.

— Продолжай, — приказала она.

— Сперва развяжи меня. Я не причиню вреда, обещаю.

— Продолжай.

На этот раз в ее голосе явственно прозвучала угроза. Северус коротко вздохнул. Нельзя было терять ни минуты.

— Всего крестражей семь. Один уничтожил Поттер на втором курсе — дневник Тома Реддла. Дамблдор сказал, что в прошлом году ему удалось уничтожить еще один, а в тот день, когда я пытался убить его на Астрономической башне, они с Поттером добыли третий крестраж — медальон Салазара Слизерина, но он оказался не настоящим. Не знаю точно как, но истинный крестраж хранился у Долорес Амбридж. Поэтому на нее было совершено нападение в Министерстве магии. Уверен, это был Поттер, — он понятия не имел, как этой троице удалось проникнуть в самое защищенное после Азкабана место в Англии, но то что именно Гарри и его друзья устроили там погром, Снейп не сомневался. — Итого три, — он сделал паузу, подняв на стоящую перед ним женщину взгляд своих черных, словно бесконечные тоннели, глаз. — И, кажется, я знаю, где спрятан еще один. Поэтому я и пришел сегодня к Дамблдору. Минерва, молю, приведи его. Темный лорд опасается за сохранность оставшихся осколков своей души. Сегодня ночью Петтигрю должен забрать крестраж из его хранилища и перепрятать. Если мы с Дамблдором не успеем…

— Директора нет в Хогвартсе.

Северус невольно запнулся.

— Что значит «нет в Хогвартсе»? Когда он вернется?

— Я не знаю, — покачала головой МакГонагалл. — Амикус хотел, чтобы я пытала Лею Круциатусом, я отказалась. Дамблдору пришлось наслать на обоих Кэрроу заклятье. Нападение на ставленников Министерства магии, да еще и Пожирателей смерти… — она тяжело вздохнула. — Ему пришлось покинуть школу. Он не сказал, куда отправляется.

— Что с Леей?

Мысли о крестражах, Дамблдоре, Волдеморте моментально улетучились из головы, вытесненные всего одной единственной мыслью — к его дочери хотели применить непростительное заклятье! Глаза застила красная пелена ярости, и если бы не путы, связывающие его, он бы в ту же минуту бросился на поиски Амикуса Кэрроу. Чертовы маньяки, он и его недалекая сестрица.

— С ней все в порядке. Благодаря директору. Она…в безопасности, во всяком случае насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах.

Взгляд МакГонагалл ожил, и теперь она испытывающе вглядывалась в лицо Снейпа, словно пыталась определить искренность его эмоций. Северус сделал глубокий вдох, чтобы вновь взять эмоции под контроль. Мало что в этой жизни могло выбить его из колеи, но единственное чего он, пожалуй, действительно боялся, это если что-то случится с Леей или Минервой.

— Ты можешь связаться с кем-нибудь из Ордена? Нужно успеть забрать крестраж до того как туда явится Петтигрю.

С минуту Минерва молча смотрела на него. Он почти физически ощущал, какая сильная борьба сейчас идет внутри нее. Она столько месяцев считала его изменником, предавшим не только Дамблдора и Орден Феникса, но и их чувства. А теперь он заявился к ней, как снег на голову, и утверждает, что на самом деле действовал по указке директора. В такое действительно трудно поверить.

— Прошу тебя, Минерва. Пожалуйста.

Не говоря ни слова, она подошла к камину и, бросив в огонь щепотку порошка, сунула голову в пламя. Несколько минут ничего не происходило, затем видимо по ту сторону кто-то ответил. Северус пытался уловить суть разговора, но Минерва говорила очень тихо, и расслышать ничего не получилось.

Наконец она закончила и, отряхивая с платья пепел, обернулась к Снейпу.

— Я смогла связаться лишь с Молли. Сейчас никого нет. Все на заданиях и соберутся лишь к рассвету.

— Тогда будет уже слишком поздно, — покачал головой Снейп.

Мозг лихорадочно соображал, пытаясь найти решение. Дамблдор недоступен, никого из Ордена тоже нет. А время стремительно истекает.

— Расскажи мне, где сейчас крестражах, — вдруг проговорил МакГонагалл.

Северус поднял на нее глаза и, встретившись с решительным взглядом, вдруг понял, что она задумала.

— Нет, — покачал он головой. — Это слишком опасно.

— Ты сам сказал, это важно, — спокойно ответила она. — Чем дольше мы спорим, тем меньше у меня будет времени. Подозреваю, что крестраж будет защищен, а значит, мне понадобится время на то, чтобы определить и разрушить его защитные чары.

— Вот именно! В одиночку никому не справиться, — он снова начал ерзать, стараясь избавиться от веревок. — Дьявол, Минерва, развяжи меня, я отправлюсь с тобой.

— Сама справлюсь, — в ее глазах снова мелькнул подозрительный огонек. — К тому же, если это окажется ловушка, пострадаю только лишь я.

— Я не отпущу тебя одну! — кажется, он начал раздражаться. Упрямая гриффиндорка! — Лучше я собственноручно отдам крестраж Темному лорду, чем позволю тебе так рисковать.

В его голосе звучала такая непоколебимость, что Минерва невольно отступила на шаг.

— Черт возьми, Минерва! Я не вру! Я дал слово Дамблдору, что останусь верен ему что бы ни случилось, если он защитит Лили. И я держу слово.

— Но он не сдержал, — вдруг тихо проговорила она.

В комнате повисла зловещая тишина. Они никогда не касались этой темы. Северус не хотел ворошить прошлое, а Минерва…что ж, ее мотивы были ему неизвестны. Может она считала эту тему закрытой, а может в душе боялась правды. Что если он еще любит Лили?

Северус и сам с трудом мог ответить на этот вопрос. Он любил ее много лет, пока они были подростками, продолжал любить и после. Но теперь, когда в его жизни появилась настоящая семья, любовь к зеленоглазой девушке из его прошлого превратилась в воспоминание. Он думал о ней лишь когда смотрел в глаза ее сына, но больше не испытывал ни боли, но сожаления. Осталась лишь память.

— Вины Дамблдора в ее смерти нет, — он сам удивился, как спокойно прозвучал его голос. — Никто не мог предвидеть предательства Петтигрю. Я не смог защитить Лили, но я помогаю ее сыну, как могу. И дальше намерен это делать. Я люблю тебя, Минерва. Я люблю нашу дочь. И сделаю все, чтобы защитить вас. Лея не заслуживает жизни в мире, где правит тьма.

Несколько минут, показавшихся Снейпу вечностью, она вглядывалась в его лицо. А потом медленно подняла руку, сжимающую волшебную палочку. Северус инстинктивно отодвинулся, вжимаясь спиной в остов дивана, готовясь принять последний удар, который скорее всего оборвет его жизнь, но в следующее мгновение веревки, опутывающие его тело, исчезли.

Он осторожно поднялся с пола, разминая затекшие конечности.

— Спасибо, — проговорил он, с благодарностью глядя на МакГонагалл.

— Попытаешься обмануть меня, — холодно проговорила Минерва, — и я убьют тебя.

Она протянула ему его волшебную палочку.

— Куда мы отправимся?

— В гробницу семейства Реддлов, что на кладбище близ деревни Литтл-Хэнглтона. Но сперва мне нужно заглянуть в свой дом и кое-что забрать.

Минерва невольно нахмурилась, и в ее глазах вновь вспыхнуло подозрение.

— Если столкнемся с Пожирателями смерти, нельзя, чтобы они узнали меня, — пояснил Северус. — И у меня есть идея, как этого добиться, — он на мгновение замолчал. — Но сперва нужно придумать, как незаметно выбраться из школы. Добираясь сюда от кабинета директора, я несколько раз едва не попался.

— Думаю, я знаю как это можно устроить, — усмехнулась МакГонагалл, и ее глаза загадочно блеснули в полумраке комнаты.

Ее усмешка явно не предвещала ничего приятно, и Северус невольно напрягся.

— Какая прелесть, — умиленно расплылся в улыбке профессор Слизнорт.

Он как раз направлялся к себе после очередного собрания Клуба Слизней, когда столкнулся с МакГонагалл на главной лестнице. Сидящий на руках Минервы черный кот презрительно фыркнул, и в воздухе перед носом мастера зелий, пытавшегося погладить нового питомца его коллеги, мелькнула лапа с острыми словно бритва когтями, заставив Слизнорта отпрянуть.

— Какой сердитый, — засокрушался Гораций, недовольно топорща свои моржиные усы. — Должно быть дикий. Где вы его нашли, Минерва?

— Да бегал тут. Наверное, кто-то из студентов принес из Хогсмида и бросил. Хочу вернуть назад в деревню. Нечего помоешным котам бродить по школе, — пожала плечами МакГонагалл, за что получила осуждающий кошачий взгляд.

— Верное-верно, — важно закивал Слизнорт, с опаской поглядывая на вновь появившиеся из мягких кошачьих подушечек коготки. — Ну что ж, удачи. А я, пожалуй, пойду, дорогая. Сегодня был тяжелый день.

— Это верно, — Минерва проводила коллегу взглядом и вышла на крыльцо школы.

В небе стали зажигаться первые звезды. Вечерний воздух встретил ее мартовской прохладой, и женщина невольно поежилась. Оглядевшись по сторонам, она спустилась по широким ступеням и спокойным размеренным шагом направилась по дорожке, ведущей к воротам школы. И лишь когда ей удалось миновать высокие колонны, увенчанные крылатыми статуями вепрей, она позволила себе перейти на скорый шаг. Сидящий у нее на руках кот нетерпеливо мяукнул.

— Еще рано, — коротко бросила Минерва. Ее взгляд пристально обшаривал окрестности, словно она ждала нападения.

Вскоре впереди показались черепичные крыши Хогсмида. Минерва свернула в первый же проулок, ведущий от центральной улицы, и, укрывшись в тени дома, опустила кота на землю. Один взмах волшебной палочки, и перед ней вновь предстал Северус Снейп. Вид у него был, надо сказать, взъерошенный и раздраженный.

— Как ты это выносишь — анимагическую форму, — недовольно буркнул он, придирчиво осматривая себя со всех сторон. — Так странно чувствовать себя с хвостом.

— К этому привыкаешь, — пожала плечами Минерва, и в стремительно сгущающихся сумерках Снейпу почудилась едва различимая улыбка на ее губах. — Куда теперь?

— В Паучий тупик, — Северус протянул ей руку, и после секундного колебания Минерва приняла ее.

В тот момент, когда их пальцы соприкоснулись, по ее телу пробежала приятная дрожь. Ей вдруг остро захотелось, чтобы Северус обнял ее, как прежде, но она усилием воли отогнала эти мысли прочь. Поймав на себе его пристальный взгляд, она лишь вопросительно приподняла брови, показывая тем самым, что его промедление ей непонятно. Он коротко кивнул, и черный водоворот трансгрессии в ту же секунду захватил их.

Последние лучи заходящего солнца скрылись за горизонтом, но небо еще продолжало медленно угасать алыми красками, словно кто-то неведомый разлил по небосводу кровь, и теперь она медленно стекала следом за скрывшимся солнцем. Они стояли посреди темного густо заросшего кладбища. Справа за огромным тисом чернел силуэт маггловской церкви, слева — холм, на склоне которого возвышался старый красивый особняк. Минерва узнала этот дом, она уже видела его прежде, в тот день, когда они с Дамблдором и Снейпом нашли кольцо Марволо Мракса. Тогда она еще и не предполагала, что однажды вновь вернется в это проклятое место.

Вспомнив тот день, Минерва невольно бросила взгляд на своего спутника. Она еще не успела привыкнуть к новому облику Снейпа. Стоило догадаться, что мастер зельеварения решит использовать оборотное зелье для маскировки. Волос Минерва добыла у одного из прохожих неподалеку от дома Северуса в Паучьем тупике. И теперь рядом с ней стоял высокий рыжеволосый детина с трехдневной щетиной в поношенных джинсах и куртке. Типичный английский работяга. Его крупные карие глаза всё еще выражали крайнюю степень недовольства. Когда превращение завершилось, нельзя сказать, что Снейп был сильно доволен новой внешностью, за что получил колкое замечание от жены натему своего нытья.

На первый взгляд на кладбище было тихо. Впереди сквозь опустившийся туман проступали очертания массивного сооружения из белого камня, украшенного довольно жуткого вида скульптурами. Одна из них изображала саму Смерть — худая высокая фигура в плаще с глубоким капюшоном и косой. От одного этого вида Минерва невольно передернула плечами.

— И где нам искать гробницу Реддлов? — тихо спросила она.

Северус молча указал направление. На кончике его палочки вспыхнул тусклый огонек, и он первым двинулся вперед. Минерва следовала за ним бесшумной тенью. Он провел ее меж старинных надгробий, пока они не остановились у того самого сооружения, что Минерва увидела сквозь туман. Теперь она отчетливо различала очертания гробницы, сложенной из мрамора, бывшего когда-то белым, но теперь потемневшего от времени и погодных осадков. Над небольшим входом, запечатанным массивной дверью, была выбита надпись: «Mortituri te salutant». «Идущие на смерть приветствуют тебя» — машинально перевела Минерва. Что ж, сейчас для нее это, пожалуй, как никогда актуально. Если Снейп привел ее в ловушку, она вскоре присоединится к тем, кто нашел свое последнее пристанище в этом склепе.

Ее мысли невольно вернулись в прошлое, на вершину Астрономической башни в тот теплый летний вечер, ставший для нее одни из самых ужасных в ее жизни. Она помнила перекошенное от ярости лицо Северуса, когда он направил на замершего у перил директора Хогвартса свою палочку. Никогда прежде она не видела столько злобы в ее глазах. Но чем она была вызвана? Ненавистью к Дамблдору и желанием услужить Темному лорду? Или пониманием, что одни своим действием он разорвет все нити, что связывают его с женой и дочерью?

И потом, на свадьбе Уизли, когда они столкнулись лицом к лицу, он не напал на нее. Не желал навредить? Пытался уберечь?

Она невольно всмотрелась в лицо стоящего рядом мужчины, но понять истинные эмоции Северуса Снейпа всегда было непросто, а сейчас особенно, когда он прятался под маской совершенно иного человека. Северус на мгновение взглянул на нее, и Минерве почудился привычный теплый блеск в карих глазах. Привычный? С каких это пор тепло взгляда стало привычным для мрачного профессора зельеварения?

Минерва невольно усмехнулась. За то время, что они провели вместе в прошлом году, он действительно изменился. Или, быть может, он всегда был таким: заботливым, чутким, нежным. Просто рядом не было той, кому он мог дарить эти чувства.

Северус резко взмахнул волшебной палочкой, заставив МакГонагалл моментально собраться. Вокруг склепа словно пробежала невидимая волна, искажая очертания строения. Минерва и Снейп переглянулись. Вход запечатан защитным заклятьем, довольно мощным.

— Отойди на всякий случай, — проговорил Северус, вновь поднимая палочку, но Минерва остановила его.

— Вдвоем будет быстрее. Сам говорил, у нас мало времени — Петтигрю может появиться в любой момент.

Северус мгновение смотрел ей в глаза, а затем коротко кивнул. Оба одновременно взмахнули палочками. Поднялся сильный ветер, протяжно застонал старый тис. Земля под ногами мелко задрожала, словно в предсмертной лихорадке. Защитный барьер вокруг склепа пошел волнами, прогибаясь под мощью двойного заклинания. Минерва почувствовала, как напряглась каждая клеточка ее тела. Магия струилась сквозь нее, концентрируясь на кончике ее волшебной палочки. Перед глазами поплыли круги, сознание стало медленно уплывать, но силой воли она заставила себя собраться. На лбу Снейпа выступили градины пота, он ощущал тоже самое. Его похолодевшие пальцы нашли ладонь Минервы и с силой сжали ее. С его губ сорвался тихий стон, свидетельствующий, что и его силы уже на исходе. И вдруг защитный барьер лопнул, словно мыльный пузырь. Неведомая сила вырвалась на свободу, отбросив обоих волшебников далеко назад. Минерва упала меж двух надгробий. Рядом с ней, задев плечом древний камень со стертой от времени надписью, приземлился Северус. Она услышала, как он тихо охнул от боли, но почти сразу же поднялся на ноги, готовый отразить нападение. Следуя его примеру, Минерва быстро поднялась с промозглой земли и огляделась. На кладбище они по-прежнему были одни. Лишь дверь в гробницу семейства Реддлов теперь оказалась распечатана.

Изнутри тянуло сыростью. Воздух здесь был затхлым, пропитанным пылью. В прямоугольной комнате с низкими потолками, украшенными осыпавшейся от времени лепниной, вдоль стен в нишах располагались покрытые паутиной и толстым слоем пыли гробы. Минерва коснулась палочкой небольшой чаши справа от входа, и в ней вспыхнул огонь, освещая помещение тусклым желтоватым светом.

— Великий Мерлин, — невольно выдохнула она, удивленно оглядываясь по сторонам.

Стены, пол, потолок, даже сами гробы — всё здесь украшали барельефы и рисунки, изображающие змей. Кажется, их были сотни. Они словно попали внутрь змеиного клубка, застывшего в камне. Некоторые были изображены схематично, другие — с поразительной реалистичностью.

— Ты знаешь, как выглядит крестраж?

Она вдруг поймала себя на мысли, что говорит шепотом. От этого мрачного места, пропитанного смертью и болью множества поколений семейства Реддлов, по телу бежали мурашки. Ей не хотелось задерживаться здесь ни одной лишней минуты. Но зная, что именно они ищут и кто спрятал это здесь, торопиться было нельзя.

Северус молча кивнул. Его взгляд обшаривал один гроб за другим. Он медленно двигался мимо ниш, заглядывая в каждую, пока не остановился у одной из последних. Укрытый здесь гроб выглядел не столь древним, как остальные. Лишь ткань, которая покрывала его, давно истлела, осыпавшись на каменный пол дряхлыми лоскутами. В камне рядом было выбито «Томас Дж. Реддл».

— Здесь лежит тело его отца? — тихо спросила Минерва, выглядывая из-за плеча Снейпа.

Северус молча кивнул. На его лице застыло напряженное выражение. Он ждал подвоха. Им с трудом удалось снять защитное заклинание со склепа, но вряд ли лорд Волдеморт ограничился лишь им. Но как Северус не старался, он никак не мог определить в чем здесь подвох.

— Может просто открыть его? — предложила Минерва, зябко передергивая плечами. — Если на гробу нет заклятий, быть может крестража внутри нет? Что если Петтигрю уже забрал его?

— Он внутри. Я уверен.

Минерва невольно нахмурилась. Северус так толком и не объяснил, как именно узнал о крестраже. Но отчего-то его уверенность ее настораживала.

— Давай я сама открою, — вдруг предложила она. — А ты подстрахуешь, если что-то пойдет не так.

Она начинала терять терпение. Если это ловушка, то пусть уже хоть что-то произойдет. Бездействие ее раздражало.

— Я сам, — коротко бросил Северус.

Отойдя на несколько шагов назад и прикрыв собой МакГонагалл, он медленно взмахнул палочкой. Крышка гроба затрещала и взмыла в воздух. Из-под нее вырвалось крошечное облачко взметнувшейся пыли, тускло поблескивающей в свете огня. Минерва и Северус одновременно вытянули шеи, стараясь рассмотреть, что внутри.

Накрытое еще одним полотном полуистлевшей ткани, в гробу лежало тело мужчины. Вернее это был скелет, одетый в лохмотья. Белые кости в отблесках огня казались неестественно желтыми. В иссохших пальцах был зажат кинжал с длинным узким лезвием из серебристого металла с богато инкрустированной драгоценными камнями рукояткой. Удивительно, но за столько лет ни одна пылинка не коснулась его, ни единого пятнышка грязи или ржавчины.

— Это он, — скорее утвердительно, чем вопросительно проговорила Минерва, разглядывая предполагаемый крестраж. — Чувствуешь?

Северус молча кивнул, вглядываясь в кинжал напряженным взглядом. Он ощущал волны темной энергии, исходящие от него.

— Думаешь, его можно взять?

— Только не голыми руками, — покачал головой Снейп и осторожно наклонился ниже, стараясь получше рассмотреть его. — Странно.

— Что именно?

— Я чувствую темную магию, но не могу определить конкретнее.

Он осторожно коснулся серебристого лезвия своей палочкой. В тот же миг кинжал ожил и, вздрогнув, вырвался из сжимавших его скелетных объятий. Северус успел отпрянуть в последний момент. Серебряной молнией лезвие мелькнуло у самого его лица и почти по самую рукоять вонзилось в стену, прошив древний камень, словно подтаявшее масло. Минерва изумленно выдохнула.

Северус почувствовал, как под рубашкой по спине сбежала капелька пота. Еще пара сантиметров, и кинжал проткнул бы его насквозь.

Послышался треск рвущейся ткани. Минерва оторвала кусок подола своего платья и, накрыв им рукоять кинжала, с видимым усилием вырвала его из стены. Северус невольно замер, ожидая, что сейчас сработает какое-нибудь изощренное проклятье, созданное Темным лордом для защиты своего крестража, но ничего не произошло. Минерва облегченно выдохнула и улыбнулась уголками губ.

— Давай, наконец, покинем это место, — она коснулась замотанного в ткань кинжала своей палочкой, и тот уменьшился до размеров перочинного ножика. — Надеюсь, Дамблдор знает, как его уничтожить.

Она спрятала кинжал в карман платья.

— Минерва, — вдруг тихо проговорил Северус, пристально глядя куда-то поверх ее плеча и медленно поднимая палочку.

— Что? — она хотела обернуться, но Снейп кивком головы остановил ее.

— Не шевелись, — почти одними губами прошептал он.

И тут она услышала. Тихое, едва различимое шипение. Что-то теплое и гладкое скользнуло по ее плечу, и в туже секунду с палочки Снейпа сорвался яркий луч. Щеку обожгло пронесшимся мимо заклинанием. Минерва почувствовала, как с ее плеча что-то сорвалось, упав на пол. Северус резко схватил ее за руку, притянув к себе как можно ближе. С его палочки сорвалось еще одно заклинание, и корчившаяся на по полу змея рассыпалась в прах.

— Откуда она взялась? — изумленно спросила Минерва, но ответ был и так уже очевиден.

Проявилось охранное заклятье крестража. Змеи, изображенные на стенах склепа, вдруг стали оживать, обретая форму. Они извивались, угрожающе шипя, соскальзывая на пол, свиваясь в клубки. Их были десятки. Очень быстро склеп заполнился шипением, от которого едва ли не закладывало уши.

Северус установил вокруг них с Минервой защитный барьер, но было понятно, что они оказались в ловушке. Единственный путь из гробницы оказался отрезан, пол вокруг их кокона буквально кишел ползучими гадами.

Снейп сильнее прижал Минерву к себе. Его взгляд метался от одной стены к другой в поисках выхода, и Минерва с ужасом увидела в его глазах тень отчаяния. Он всегда старался защитить ее, а теперь сам привел в ловушку, где им обоим суждено погибнуть.

Первая волна змей уже начала наползать на кокон. Их время стремительно таяло. Любые попытки прорваться к выходу неминуемо приведут к гибели — их всего двое, а ядовитых гадов тут десятки, если не сотни. Остаться под защитой кокона значит погибнуть от рук Пожирателей смерти, когда те нагрянут сюда.

— Прости меня, — прошептал Северус. — Не нужно было приводить тебя сюда.

— Еще рано сдаваться, — твердо проговорила Минерва. — У меня есть идея. Трансгрессировать мы не можем, на склеп наложены блокирующие чары. Но если я взорву стену, ты сможешь перенести нас отсюда?

Мгновение Снейп смотрел на нее непонимающим взглядом, но затем в его глазах вспыхнул знакомый огонек. Он быстро оценил обстановку, прикидывая в уме план МакГонагалл. Возможно, у них получится.

— По твоей команде, — коротко кивнул он.

Оба приготовились. Минерва подняла палочку, нацелив ее на ближайшую стену. У них будет всего одна попытка.

— Давай! — крикнула она.

Всё произошло практически мгновенно. Защитный кокон вокруг них взорвался яркой вспышкой, разбросав обвивших его пресмыкающихся по всему склепу, с палочки Минервы сорвался алый луч, ударившись в ближайшую стену и разнося ее на куски. Она почувствовала, как сильные руки Снейпа обхватили ее за талию, притягивая максимально близко к нему, темнота захватила их, и в следующее мгновение черная тень, извиваясь, не хуже копошащихся на полу змей, вылетела в образовавшийся проем.

Кладбище встретило их тишиной и ночной прохладой. Тень опустилась на землю, превратившись в мужчину, всё еще сжимающего в своих объятиях изящную женскую фигуру. Их взгляды встретились. В глазах Минервы отражался свет звезд в ночном небе, и Северусу показалось, что в мире нет ничего прекраснее этих глаз. Адреналин постепенно покидал ее тело, и он чувствовал, как Минерву начинает бить мелкая дрожь. Его пальцы сильнее сжали ее плечи. Ее губы слегка приоткрылись, словно в попытке произнести что-то, но она передумала и теперь просто смотрела на него не отрываясь.

Ему вдруг стало совершенно безразлично где они, и что опасность до сих пор не исчезла, что они только что добыли артефакт, хранящий в себе частицу души самого темного волшебника. Всё, о чем мог в эту минуту думать Северус, была женщина, которую он держал в своих объятиях. Ее взгляд затягивал, и будучи не в силах противиться соблазну, он медленно склонил голову, почти касаясь ее губ, вкус которых он вряд ли когда-нибудь сможет забыть.

Ближайшее надгробие вдруг с оглушительным грохотом взорвалась, разлетевшись на десятки каменных осколков. Один из них угодил Снейпу точно в плечо, сбивая того с ног. Вместе с Минервой они оба полетели на землю. Это их и спасло. Прямо над ними пронеслось еще два заклятья. Превозмогая боль в плече, Северус обернулся. Среди могил, везде, мелькали фигуры в капюшонах и масках. Один за другим они двигались вокруг склепа, постепенно окружая их.

— Они были в склепе! — вдруг взвизгнул один из них, коротышка чье лицо не было скрыто маской. Питер Петтигрю. — Схватите их! Немедленно!

С десяток заклятий одновременно устремились в их сторону, и мир вокруг превратился в обжигающий ад. Их спасали лишь надгробия, за которыми им приходилось укрываться. Но и они не могли служить надежным укрытием, разлетаясь на куски при каждом попадании. Минерва едва успевала отбивать прилетающие заклятья. На то, чтобы ответить, времени не было. С палочки Снейпа сорвалась огненная струя, преграждая Пожирателям смерти путь и даруя двум беглецам несколько спасительных секунд передышки.

Схватив Минерву за руку, Северус потянул ее за собой в сторону теряющейся во мраке церкви. Они были на полпути, когда позади них снова послышались голоса их преследователей, выкрикивающие заклинания. В дерево рядом с ними прилетела молния, поджигая сухую древесину. Минерва на бегу обернулась и, отбив летящее в них со Снейпом заклятье, послала в сторону преследователей другое. Одна из фигур в балахоне упала на землю, и кто-то из Пожирателей смерти, споткнувшись о него, тоже полетел в траву. Снейп толкнул Минерву за ближайшее дерево.

— Трансгрессируй в Хогвартс. Я их отвлеку, — задыхаясь и кривясь от боли, проговорил он, на мгновение выглянув из-за дерева и послав навстречу Пожирателям смерти парочку заклятий.

— С ума сошел! — воскликнула МакГонагалл. — Я не брошу тебя здесь одного. Трансгрессируем вместе. Ты ранен.

— Я не могу вернуться в Хогвартс. Действие оборотного зелья скоро закончится. Меня не должны узнать. Я еще нужен Дамблдору в рядах Волдеморта.

По другую сторону в ствол ударилось по меньшей мере три заклинания, выбивая деревянные щепки. Их преследователи приближались, прячась за кладбищенскими надгробиями.

— Тогда вернемся в Паучий тупик, — предложила Минерва. Заметив попытку Снейпа возразить, она пронзила его решительным взглядом. — Я сказала, что не брошу тебя. Либо мы вместе трансгрессируем отсюда, либо продолжаем сражаться. Выбор за тобой, Северус.

Мгновение он смотрел в ее полные решимости глаза, затем тихо чертыхнулся и, схватив ее за руку, трансгрессировал в тот момент, когда из-за дерева показалась затянутая в черный балахон фигура Пожирателя смерти.

Паучий тупик, унылые ряды полуразвалившихся кирпичных домов, над которыми возвышалась одинокая фабричная труба, встретил их полной тишиной. Ночной ветерок доносил запах грязной реки и тихое журчание воды. Убедившись, что вокруг действительно никого нет, двое беглецов бесшумными тенями скользнули к одному из домов. Северус быстро отпер дверь, и они с Минервой оказались в тесной прихожей. Прошлый ее визит сюда ограничился именно этим крошечным помещением, словно Снейп не желал, чтобы она увидела, как он живет. И теперь Минерва поняла почему.

Следом за Северусом она прошла в крошечную гостиную, производившую впечатление не то тюремной камеры, не то палаты в клинике для умалишенных. Полки по стенам были сплошь уставлены книгами, большей частью в старинных коричневых или черных кожаных переплетах. Потертый диван, кресло и колченогий столик стояли тесной группой в лужице тусклого света от люстры со свечами, свисавшей с потолка. Помещение выглядело неухоженным, как будто здесь давно никто не жил.

— Прости, я не ждал гостей, — быстро проговорил Снейп, убирая с дивана несколько книг и листы пергамента с записями.

Он явно чувствовал себя неуютно в присутствии Минервы. По сравнению с его убогим жилищем, ее дом в Кейтнессе был просто раем.

— Позволь, я взгляну на твое плечо, — ласково проговорила она, осторожно касаясь его руки.

Он взглянул на нее и, не увидев на ее лице ни брезгливости, ни разочарования, кажется, немного успокоился. Минерва усадила его на диван и помогла снять сначала куртку, а затем и рубашку. В тот момент, когда она коснулась его посиневшего плеча, по его лицу вдруг словно пробежала судорога. Бронзового оттенка кожа стала стремительно бледнеть, рыжие волосы почернели и удлинились. Всего через пару минут Минерва увидела перед собой прежнего Снейпа и поняла, что они покинула кладбище Литтл-Хэнглтона весьма вовремя.

— У тебя плечо вывихнуто, — проговорила она, закончив осмотр. — Его нужно вправить, иначе станет хуже. Лучше бы это сделала Поппи, но раз ты не хочешь возвращаться в Хогвартс…

— Ты же знаешь, я пока не могу, — спокойно проговорил он, не спуская с нее взгляда своих вновь ставших черными глаз.

Минерва коротко вздохнула. Удивительно, как быстро она перестала злиться на него за обман. Впрочем, нет, она всё еще злится, но радость от того, что он всё же на их стороне, и она не влюблена в предателя, который всего лишь использовал ее, грела сердце, вселяя надежду и даря утешение. Его чувства к ней правда, теперь она совершенно точно это знает.

— Сможешь вправить сама?

— Думаю, да, — неуверенно кивнула МакГонагалл, доставая волшебную палочку. — Я видела пару раз, как это делается. Но будет больно, — предупредила она.

Снейп молча кивнул, сжав челюсти и приготовившись.

— На счет три, — Минерва коснулась палочкой его плеча. — Раз…

Послышался тихий хруст, и сустав встал на место. Северус едва не взвыл от боли, хватаясь за плечо. Минерва бросила на него чуть насмешливый взгляд и со спокойным видом убрала палочку, поднявшись с дивана.

— Ты же сказала насчет три, — недовольно буркнул Снейп, потирая плечо. Боль постепенно стихала.

— Я солгала, — пожала плечами МакГонагалл и демонстративно изогнула бровь. — И поделом тебе.

По губам зельевара скользнула лукавая усмешка.

— Так это месть. Что ж, справедливо. Хотя уже тот факт, что ты запустила в меня убивающим заклятьем, как мне кажется, вполне делает нас квитами.

— И я не жалею о том, что сделала, — многозначительно вскинула брови Минерва. — Но я рада, что промахнулась, — с легкой улыбкой добавила она. — У тебя есть лечебные мази? Нужно смазать плечо.

— На кухне, — Северус указал на небольшую дверь. — Справа от входа. Нижняя полка шкафа.

Вернувшись в комнату с небольшой жестяной коробкой, Минерва быстро завершила обработку плеча, смазав его и наложив тугую повязку.

— Так-то лучше, — она удовлетворенно кивнула, осматривая результат своей работы.

— Спасибо, — тихо произнес Северус, беря ее за руку и нежно целуя прохладную кожу.

Минерва почувствовала, как сердце в груди учащенно забилось.

— Я скучал, — проговорил Снейп, и в тишине комнаты его голос прозвучал хрипло.

— Я тоже, — прошептала Минерва, чувствуя, как каждое его прикосновение заставляет электрический ток бежать по телу.

В следующую минуту Северус стремительно обнял ее, прижимая к себе. Его губы нашли ее в долгом страстном поцелуе. Охвативший их голод требовал немедленного удовлетворения. Мысли моментально улетучились из головы, уступив место желанию, непреодолимому, стремительно растущему, заставляющему сердце в груди колотиться с немыслимой скоростью.

Всё замелькало, закрутилось, словно в калейдоскопе. Как они поднялись наверх в крошечную спальню, как Северус раздевал ее, его тело, тесно прижатое к ее, его нетерпение и нежность, его страсть. Его уверенные пальцы, ласкающие ее, и стоны, которые невозможно было сдержать. И было почти нереально терпеть охватившее их, сводящее с ума наслаждение.

Ночь постепенно отступала, сменяясь предрассветными сумерками. Краешек горизонта за остроконечными, покрытыми красной черепицей, крышами Хогсмида начинал медленно светлеть, освещая силуэты домов и деревьев.

В одном из переулков послышался приглушенный хлопок, и две фигуры, мужчины и женщины, крепко держась за руки, появились словно из ниоткуда. Практически в тот же миг над спящей деревушкой разнесся оглушительный вопль охранного заклинания, призванного извещать Пожирателей смерти о появлении в деревне незваных гостей. Чары были наложены на случай, если в Хогсмиде появится Гарри Поттер, но после ночных событий на кладбище Северус не сомневался, здесь ждали и их появления. И хотя он сам скрывался под личиной маггла, Минерву, без сомнения, узнали.

МакГонагалл на мгновение выглянула из проулка. Откуда-то с соседней улицы уже слышались приглушенные крики.

— Уверена, что он ждет тебя? — в голосе Снейпа отчетливо звучало сомнение, но Минерва лишь улыбнулась ему.

— Я отправила ему патронуса. Аберфорт не подведет. Он свяжется с Орденом, передаст крестраж Дамблдору и поможет мне проникнуть в школу через тоннель, ведущий в Выручай-комнату. Кэрроу о нем не знают.

Вернуться в Хогвартс обычным путем ей не позволят Пожиратели смерти, наблюдающие за всеми входами и выходами из школы. Поэтому пришлось прибегнуть к хитрости. Но нужно было торопиться.

У них было не больше минуты на то, чтобы проститься. Северус провел кончиками пальцев по щеке жены, словно пытаясь запечатлеть в памяти каждый изгиб ее точеного лица, теплоту глаз, нежность улыбки. На мгновение она прижалась к нему, даря прощальный поцелуй.

— Будь осторожен, — прошептала она.

— Ты тоже.

Он нехотя разжал объятия, отступив на шаг. Минерва улыбнулась ему на прощанье. Через мгновение полосатая кошка, едва различимая в предрассветных сумерках, серой тенью скользнула через улицу. Остановившись возле двери кабака «Кабанья голова», она тихонько поскреблась. Дверь в ту же секунду приоткрылась, в проеме мелькнула седовласая голова мужчины, и кошка скрылась внутри.

Через минуту в конце улицы появились фигуры Пожирателей смерти. Они бежали вдоль домов, заглядывая в каждый проулок и что-то кричали друг другу. Северус отступил в тень дома. Когда один из Пожирателей смерти заглянул туда, освещая темный закуток волшебной палочкой, там уже никого не было.

Комментарий к Часть 19 “Крестраж”

Следующая глава выйдет где-то через неделю, предположительно числа десятого марта. Последняя и заключительная часть будет опубликована ориентировочно 17го марта.

Осталось недолго)))

========== Часть 20 “По ту сторону” ==========

Что мы знаем о смерти?

Это конец всего? Финальная остановка на дороге жизни, где мы, наконец-то, можем обрести покой? Или быть может это только начало? Начало нового пути, неизведанного и потому волнующего своей неизвестностью. А может это всего лишь возможность перевести дух и подумать о том, чего же мы всё-таки хотим на самом деле. Есть ли у нас причины быть здесь? Или мы готовы двигаться дальше, освободившись от тягот обязательств, тревог, любви… Что если, умирая, мы становимся свободными? Но нужна ли нам такая свобода? Готовы ли мы к ней? Что если наша битва еще не окончена и кто-то ждет нас там, позади? Можем ли мы вернуться? Хотим ли?..

Хогвартс. 1 мая 1998 года.

Огромная комната, освещенная десятками факелов, напоминала собой какой-то необычайно роскошный шалаш или невероятных размеров пароходную каюту. Разноцветные гамаки свисали с потолка и навесной галереи, вившейся вдоль сплошных, без окон, стен, обшитых темными деревянными панелями и украшенных яркими гобеленами. Здесь был золотой лев на алом фоне — герб факультета Гриффиндор, черный барсук Пуффендуя, вышитый на желтом, и бронзовый орел Когтеврана на лазоревой ткани. Не видно было лишь серебра и зелени Слизерина. Вдоль стен выстроились битком набитые книжные полки, несколько метел в углу, а в дальней части — большой радиоприемник в деревянном корпусе.

— Мы должны что-то сделать. Нельзя сидеть сложа руки!

Симус Финниган с силой сжал кулаки, посмотрев на притихших товарищей. Под его вызывающим взглядом многие отворачивались, кто-то понуро опускал головы. Все понимали, что он прав, но никто не знал, что делать. Надежда покидала их, и с каждым днем прятавшимися в Выручай-комнате студентами всё больше овладевало уныние.

— Мы делаем, Симус. Но ты же знаешь, наши возможности ограничены, — Лея смочила в маленьком тазике кусок белой ткани и приложила к порезу на руке второкурсника-когтевранца, которому они сегодня днем помогли скрыться от гнева Кэрроу. Мальчик сидел весь побитый, с разодранными в кровь руками. В его широко распахнутых глазах до сих пор читался ужас пережитого наказания. — Люпин просил не высовываться и не лезть на рожон, пока… — она не договорила, но все и так понимали, о чем идет речь.

Пока от Гарри Поттера и его друзей не появятся хоть какие-то вести. Вот уже несколько месяцев они ничего не знали о судьбе Мальчика-который-выжил. Сперва все ждали, что в Хогвартс вернется Дамблдор и изгонит ненавистных Кэрроу, но дни медленно сменяли друг друга, а ничего не происходило. Директор словно канул в неизвестность, забыв о томящихся в неведении, словно в тюрьме, студентах. Тогда они стали разрабатывать план, как самим избавиться от Кэрроу, но профессор МакГонагалл, узнав об их замыслах, объяснила, какими могут быть последствия столь опрометчивых действий. Как бы не хотелось им начать действовать по-настоящему, руки у них были связаны. И развязать их мог лишь один человек.

Все понимали, что всё зависит от Гарри.

Вновь потянулись месяцы ожиданий. А тем временем количество студентов в Выручай-комнате продолжало увеличиваться. Кого-то забрали родители, другие продолжали обучение в тайне ненавидя двух профессоров Хогвартса, взявших управление школой в свои руки. Но были и те, кто открыто пытался им противостоять. Естественно рано или поздно они оказывались в числе беглецов. В последнее время Отряд Дамблдора увеличивался едва ли не каждый день. Парвати Патил даже как-то пошутила, что если так пойдет и дальше, к концу учебного года в Выручай-комнате соберется вся школа.

— И сколько нам ждать? — недовольно воскликнул Симус. — От Гарри нет вестей и уже давно. Что если он вообще мертв?!

— Не говори так! — Лея сама не заметила, как оказалась на ногах. Сидящий рядом с ней когтевранец, кому она обрабатывала раны, испуганно дернулся. — Гарри жив!

Она с вызовом взглянула в глаза друга. Симус ответил ей не менее вызывающим взглядом. Напряжение между ними достигло такого уровня, что казалось, его можно разрезать ножом.

Внезапно чья-то рука легла девушке на плечо.

— Остыньте оба, — между ними встал Невилл. — Не хватало еще, чтобы мы все перессорились. Тогда Темный лорд точно победит.

Лее вдруг стало стыдно за свое поведение. Ее взгляд смягчился, и она взглянула на Симуса уже гораздо спокойнее. Он тоже явно чувствовал себя виноватым.

— Прости, — он сжал ей руку. — Я зря вспылил. Просто…

— Знаю, — Лея ответила на его прикосновение, тоже стиснув мальчишескую ладонь. — Мы все чувствуем тоже самое.

Она отлично помнила, как сама спорила о том же с матерью, как Минерва уговаривала дочь быть осторожнее. Нельзя воевать без плана, — так однажды сказал Люпин. Но проблема заключалась в том, что Лея не понимала их план. Если он вообще был. Ей казалось, что ее вместе со всем Отрядом Дамблдора пытаются оставить на обочине войны, в то время, как каждый из них рвался в бой. Их пытаются защитить, но ведь они уже не дети. Война, начатая Волдемортом, лишила их детства. Они хотят помочь. И они могут помочь. Только нужно дать им шанс. Но как объяснить это взрослым?

— Эй, смотрите! Кто это там? На картине!

Один из студентов удивленно указывал на единственную картину, украшавшую стену Выручай-комнаты. В конце изображенного на ней коридора появилась крошечная фигура, которая с каждой минутой увеличивалась, пока не превратилась в юную девушку. Взгляд ее голубых глаз замер на Долгопупсе, и она поманила его за собой плавным движением руки.

— Аберфорт просит о встрече, — нахмурился Невилл. — Странно, для передачи пайков еще рано.

Сложнее всего в убежище Отряда Дамблдора было с пропитанием. Очень помогали младший брат Дамблдора, хозяин «Кабаньей головы», и домовые эльфы Хогвартса, снабжавшие прятавшихся в Выручай-комнате студентов съестными припасами.

Картина медленно распахнулась, словно дверца в стене, и за ней обнаружился настоящий тоннель. Невилл приставил к краю проема приставную лестницу и ловко взобрался наверх. Картина бесшумно закрылась, и теперь явившаяся с нее девушка медленно уходила прочь. Рядом с ней виднелась спина Невилла.

— Интересно, зачем Аберфорт его вызвал? — в голосе Симуса засквозила надежда.

Лея ничего не ответила. Ее вдруг охватило странное предчувствие беды. В последнее время нервы вообще были ни к черту, и засевшая в груди тревога, постоянно давала о себе знать тупой ноющей болью где-то в области солнечного сплетения. Но сейчас чувство было другим. Как будто сквозь тебя прошел призрак, так что тело содрогается от лютого холода.

И словно в подтверждение ее ощущений, по комнате разнесся тихий скребущийся звук. Все закрутили головами в поисках его источника. По одной из стен побежали трещины, постепенно сплетающиеся в очертания двери. Одна из двух створ приоткрылась, и в комнату ввалился запыхавшийся Эрик Гилбер.

— Что случилось?

Лея шагнула к другу из-за спины моментально напрягшегося Симуса. В комнате повисла тишина, взгляды всех присутствующих были обращены к вошедшему студенту.

— Кэрроу собирают всех в Большом зале, — на бледном лице юноши читалось волнение. — Похоже, они что-то задумали. Что-то нехорошее.

Лея повернулась к замершему рядом с ней Финнигану.

— Мы должны там быть. Нужно узнать, что задумали Кэрроу.

Симус коротко кивнул.

Никогда еще Хогвартс не выглядел столь мрачно и пугающе. Следом за своими учениками Минерва вошла в распахнутые двери Большого зала, наблюдая, как напряженно молчащие студенты выстраиваются в ровные колонны перед преподавательским возвышением, на котором сейчас из стороны в сторону, словно две акулы, медленно выхаживали Амикус и Алекто Кэрроу, исполняющие обязанности директора школы и его заместителя. Хищный взгляд Амикуса неотступно следил за бледными лицами учеников. На мгновение их с Минервой взгляды встретились, и она заметила недобрый огонек, вспыхнувший в его водянистых глазах. Сердце в груди предательски сжалось в ожидании беды.

Когда последние студенты и преподаватели вошли в зал, двери позади них бесшумно закрылись. Ловушка захлопнулась, — невольно подумала Минерва.

— Уверен, многие из вас не догадываются, зачем вас сюда вызвали так поздно, — грубый, похожий на хриплое карканье ворона, голос Амикуса Кэрроу эхом разносился по погруженному в тишину залу. — Недавно мне стало известно, что в школе появилась группа студентов, которые считают себя выше установленных в Хогвартсе правил.

Стоящий рядом с Леей Симус криво усмехнулся.

— Он только недавно это понял? Черт, да он еще тупее, чем я думал.

Девушка бросила на друга предостерегающий взгляд. Они стояли в самой гуще гриффиндорцев, слушая речь нового директора. Окружавшие их студенты прикрывали двоих друзей, чтобы никто из слизеринцев или самих Кэрроу не узнали об их присутствии. Все, кто скрывался в Выручай-комнате, были объявлены в розыск, и если их поймают, ничего хорошего их не ждало.

— К моему сожалению, — продолжал между тем Амикус, — нарушители порядка не были найдены. Поэтому нам придется прибегнуть к более серьезным мерам воздействия, — с этими словами он достал из нагрудного кармана небольшой флакончик прозрачной жидкости. — Это сыворотка правды. Профессор Слизнорт любезно согласился приготовить достаточное ее количество, чтобы опросить всех студентов и профессоров школы на предмет их причастности к деятельности запрещенной организации, именующей себя Отряд Дамблдора.

Несколько человек обернулись в сторону съежившегося у стены Слизнорта. Судя по выражению его лица, «любезно согласился» было очень большим преувеличением со стороны Кэрроу.

— Итак, — хищный взгляд Амикуса скользнул по притихшему залу и замер на молча наблюдавшей за ним МакГонагалл. Минерва невольно выпрямилась, гордо вскинув подбородок, — чтобы не откладывать всё в долгий ящик и не дать причастным к нарушениям лицам возможности скрыться, мы проведем допрос сейчас. И первой, пожалуй, будете вы, профессор МакГонагалл.

По рядам гриффиндорцев пробежал тихий шепот голосов. Минерва невольно похолодела, тонкие пальцы с силой сжали край изумрудной мантии. Краем глаза она видела, как испуганно переглянулись Флитвик и Стебль, как побледнела мадам Помфри.

Будучи членом Ордена Феникса, Минерва знала не только о Выручай-комнате, ей были известны планы Дамблдора по борьбе с Тем-Кого-Нельзя-Называть. И если под действием сыворотки она расскажет всё Кэрроу, они погибли.

При виде ее замешательства на лице Амикуса зажглась плотоядная улыбка. Словно бешеный пес, почувствовавший запах крови своей жертвы, Кэрроу изнывал в ожидании скорее начать допрос.

— Ну же, — в его голосе послышались нетерпеливые нотки, — выходите, МакГонагалл. Или нам придется применить силу.

Выражение его лица ясно говорило, что ему не терпится сделать это. Любое промедление со стороны Минервы даст ему желаемую возможность применить к ней непростительное заклятье.

Не желая давать ему такую возможность, Минерва медленно взошла на помост, в эту минуту больше напоминавший эшафот во время казни. Ни один мускул на ее лице не дрогнул, лишь глаза лихорадочно блестели, выдавая ее волнение. Позади нее тут же возникла невысокая фигура Алекто с нацеленной ей в спину волшебной палочкой.

Амикус уже даже не скрывал своего триумфа, наверняка представляя, как наградит его Темный лорд, когда он передаст всю информацию, которую выболтает Минерва под действием сыворотки правды. От одной этой мысли ей сделалось нестерпимо противно. Черта с два она так просто сдастся.

«Простите, Альбус. Я как могла долго заботилась об учениках».

Она медленно, словно случайно, коснулась рукава мантии, где была спрятана палочка, но тут чьи-то сильные пальцы впились ей в предплечья и визгливый голос прошептал в самое ухо.

— Даже не думай, — это была Алекто.

Ее толстые пальцы сильнее впились в кожу, так что Минерва невольно поморщилась. Амикус шагнул к ним, на ходу откупоривая флакон. Минерва дернулась, но Алекто крепко ее держала.

— Ну же, профессор, — елейным тоном едва ли не пропел Кэрроу, — не заставляйте меня использовать заклятье Империус.

Минерва предприняла еще одну попытку освободиться из цепких рук Алекто. Она заметила, как одновременно вскинули свои палочки Филиус и Помона, но в следующее мгновение над залом разнесся звонкий девичий голос.

— Не тронь мою мать, мерзавец!

Нестройные ряды гриффиндорцев расступились, и вперед вышла Лея. Рядом с ней с волшебной палочкой наизготовку застыл Симус Финниган.

Глаза Амикуса Кэрроу злобно блеснули. Минерва почувствовала, как Алекто ослабила хватку, отвлекшись на появление Леи. Ей хватило секунды, чтобы выхватить из рукава палочку. Пожирательница смерти тут же отлетела к стене, сраженная ударившим ее в живот заклятьем. Но тех секунд, что Минерва потратила на Алекто, хватило ее брату, чтобы отразить выпущенное в него заклинание. Отшвырнув флакон с зельем в сторону, он бросился на Минерву, пуская в нее одно заклятье за другим. Толпа учеников расступилась, стремясь не попасть под рикошет заклинаний. Минерва ловко парировала, ища подходящую возможность ударить в ответ. Они с ее противником медленно перемещались по кругу, обмениваясь ударами. Глаза Амикуса пылали бешенством. Кажется, ему было наплевать, что он остался в меньшинстве. Единственным его желанием сейчас было победить стоящую напротив него женщину. Он ненавидел ее. Ее гордую осанку, ее надменный взгляд, когда она смотрела на него, когда кривила тонкие губы в презрительной усмешке. Как же ему хотелось проучить ее, отомстить, уронить к своим ногам, навсегда стерев с ее лица это надменное выражение. Он так близок к своей цели, Повелитель наградит его, если он принесет ему сведения о Дамблдоре и Ордене Феникса. И эта женщина может дать ему необходимые сведения. Осталось лишь победить ее…

Кажется, он отвлекся, на короткий миг, но Минерве этого хватило. Ловко уклонившись от летящего в нее заклятья, она сделала молниеносный выпад. С кончика ее палочки сорвался яркий всполох, ударив Кэрроу в область солнечного сплетения. Пожирателя смерти подбросило в воздухе, и он кулем упал на деревянный помост.

Минерва облегченно выдохнула, чувствуя в левом плече легкое жжение. Опустив глаза, она заметила неглубокую рану, из разодранного рукава тонкой струйкой стекала кровь. Видимо последнее заклятье Амикуса Кэрроу всё же зацепило ее.

— Профессор! — вдруг закричал кто-то из учеников.

Минерва стремительно обернулась, находу вскидывая палочку, но в тот же миг мимо нее пронеслись два алых всполоха, и уже направившая на нее было палочку Алекто снова рухнула на пол, а ее палочка откатилась далеко в сторону.

Толпа студентов удивленно расступилась, и Минерва увидела Лею с поднятой палочкой. Одно из двух выпущенных в Алекто заклинаний явно принадлежало ей. Девушка оглянулась назад, и глаза ее удивленно расширились. В распахнутых настежь дверях Большого зала в окружении членов Ордена Феникса и улыбающегося Невилла Долгопупса стоял Альбус Дамблдор. Его волшебная палочка также была направлено в сторону помоста. Лучистый взгляд голубых глаз скользнул по девушке, и та смущенно покраснела. Они с Дамблдором ударили по Алекто одновременно.

— Кажется, мы вовремя, — проговорил он и отступил в сторону, являя опешившим обитателям Хогвартса еще одно новое лицо.

— Гарри Поттер! — пронеслось по толпе. — Это же Гарри Поттер!

Зал взорвался шумными овациями. Пока ученики Слизерина, хмуро переглядываясь, стояли в стороне, учащиеся остальных трех факультетов окружили Гарри, пожимая ему руки, хлопая по плечам. Парень смущенно улыбался, но кажется он едва ли обращал внимание на толпящихся вокруг друзей и однокурсников. Его глаза искали одного конкретного человека.

— Гарри!

Лея с трудом протолкалась сквозь толпу. Оказавшись перед Поттером она смущенно замерла, но затем порывисто шагнула вперед и обняла его.

— Я так за тебя волновалась, — прошептала она куда-то в ворот его куртки.

Мгновение Гарри стоял не двигаясь, но потом его руки скользнули вокруг девичьей талии, и он притянул Лею к себе еще сильнее.

— Прости, что пришлось держать тебя в неведении, — тихо проговорил он, на мгновение отстраняясь, чтобы взглянуть в ее лицо. Их взгляды встретились.

Кто-то рядом многозначительно покашлял. Обернувшись, Лея увидела улыбающееся лицо Римуса Люпина. Он приподнял брови, выразительно глядя на молодых людей. Лея тут же залилась краской, смущенно выскользнув из объятий Поттера. Гарри выглядел не менее смущенным.

— Профессор Дамблдор.

Минерва легко сбежала с помоста и теперь быстро шла сквозь толпу студентов. На ее лице была написана тревога, и счастье от воссоединения друзей моментально улетучилось, уступив место заботам куда более насущным.

— Рад видеть тебя, Минерва, — кивнул ей Дамблдор.

Взгляд ее серых глаз скользнул по все еще державшимся за руки Леи и Гарри, но Минерва лишь повела плечами, переключив свое внимание на директора.

— Надеюсь, у вас была веская причина вернуться в Хогвартс, — проговорила она. — Когда Темный лорд узнает, что оба его злейших врага находятся здесь, он придет за вами.

— И нам придетсявступить с ним в бой, — спокойно произнес Дамблдор.

Глаза Минервы удивленно расширились.

— Значит, все крестражи уничтожены?

Гарри взглянул на директора.

— Не совсем так, профессор, — проговорил он. — Осталось два. Один из них спрятан здесь, в школе.

— В Хогвартсе? — вскинула брови Минерва. — Но как такое возможно?

— Рискну предположить, что Том спрятал его во время своего последнего посещения Хогвартса, — задумчиво произнес Дамблдор.

Судя по всему они с Гарри уже успели обсудить данный вопрос, и вывод, озвученный директором казался им наиболее правдоподобным.

— Когда просил место преподавателя защиты от темных искусств? — тут же догадался Люпин, обменявшись с МакГонагалл встревоженными взглядами. — Гарри, ты знаешь что это за предмет?

Парень отрицательно покачал головой.

— Это как-то связано с Когтевраном, — заметив недоуменные взгляды, Гарри торопливо пояснил. — Волдеморт использовал в качестве крестражей артефакты основателей Хогвартса: медальон Салазара Слизерина, чаша Пенелопы Пуффендуй, — он на мгновение запнулся, — в его мыслях я видел Хогвартс и статую Кандиды Когтевран.

— С именем основательницы Хогвартса связывают лишь один артефакт, — пропищал знакомый голос. К ним семенил профессор Флитвик. — Это диадема Кандиды Когтевран.

— Но она пропала много веков назад, — покачала головой Минерва. — Никто из ныне живущих не видел ее.

— Вот именно, — поднял вверх указательный палец Дамблдор, и его глаза загадочно блеснули за стеклами очков. — Из ныне живущих.

Все недоуменно переглянулись. Никто, похоже, не понимал, к чему клонит директор.

— Значит, нужно спросить того, кто мертв, — вдруг воскликнула Лея. Это же так просто! И как они сразу не догадались. Она повернулась к Гарри. — Нужно спросить у Серой Дамы, привидения башни Когтевран.

В глазах друга она увидела вспыхнувшее понимание.

— Отлично, этим и займитесь, — деловито проговорила Минерва, устремив взгляд на Дамблдора. — А нам нужно организовать оборону замка. Если Темный лорд появится у наших ворот, мы должны дать достойный отпор.

Дамблдор едва заметно кивнул.

— Но мы не сможем отражать атаки Сами-Знаете-Кого вечно, — возразил Флитвик.

— Нам нужно лишь выиграть время, — проговорил директор. — Как только все крестражи будут уничтожены, Волдеморт станет уязвим. И тогда мы сможем нанести удар.

Все обменялись мрачными взглядами, прекрасно осознавая, что впереди их ждет жестокая и кровавая битва. Еще несколько минут назад никто и не предполагал, что этот день закончится именно так. Битва, которую все так долго ждали и которой так боялись, вот-вот разразится.

— Предлагаю для начала установить вокруг школы базовую защиту. И еще нужно скорее эвакуировать из Хогвартса как можно больше учеников, — Минерва бросила быстрый взгляд на Лею, но та сделала вид, что не заметила его, о чем-то увлеченно перешептываясь с Гермионой. — Но если среди совершеннолетних студентов найдутся такие, кто захочет остаться и бороться вместе с нами, им, я полагаю, не следует чинить препятствий.

— Минерва, вы с другими деканами организуйте эвакуацию, — распорядился Дамблдор. — Остальные члены Ордена Феникса займутся защитой замка, — он поочередно обвел взглядом всех собравшихся. — Ночь будет долгой и трудной. Нужно приготовиться.

Гарри и Лея невольно переглянулись, и девушка почувствовала, как Гарри сильнее сжал ее ладонь.

Тут же поднялись шум и гам, деканы факультетов, стараясь перекричать гвалт, пытались навести порядок и организовать свои факультеты. Им помогали старосты. Многие ученики стояли в полном оцепенении. Наконец, на помост поднялась профессор МакГонагалл, и все разом смолкли.

— Прошу внимания, - окинув притихших учеников пристальным взглядом, начала Минерва. — Как вы уже слышали, в школе объявлена срочная эвакуация. Старосты, по моему сигналу вы организуете свои факультеты и в порядке доставите порученные вам группы к месту эвакуации.

Из-за стола Пуффендуя поднялся Эрни Макмиллан.

— А если мы хотим остаться и принять участие в битве?

Раздались бурные аплодисменты.

— Совершеннолетним можно остаться, — сказала профессор МакГонагалл. — Вокруг замка уже установлены защитные заклятья, но вряд ли они продержатся долго, если мы не предпримем дополнительных мер. Поэтому прошу вас двигаться быстро и организованно и слушаться старост…

Последние ее слова потонули в раскатах другого голоса, разнесшегося по Большому залу. Голос был высокий, холодный и ясный. Невозможно было определить, откуда он исходит: казалось, говорят сами стены.

— Я знаю, что вы готовитесь к битве.

В зале раздались испуганные вскрики, школьники в ужасе прижимались друг к другу и затравленно озирались, пытаясь понять, откуда доносится голос.

— Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я с уважением отношусь к преподавателям Хогвартса и не хочу проливать чистую кровь.

В зале теперь воцарилась полная тишина, та тишина, что давит на барабанные перепонки и распирает стены.

— Сдайтесь. Признайте меня своим Повелителем, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера и Альбуса Дамблдора, и вы будете вознаграждены. Даю вам на раздумья время до полуночи.

И снова зал погрузился в тишину. Все головы повернулись, все глаза собравшихся были устремлены на Гарри и Дамблдора. Потом из толпы слизеринцев вышла девушка, Лея узнала ее — это была Пэнси Паркинсон.

— Да вот же они оба здесь! Чего вы ждете?! Схватите их!

Гарри не успел произнести ни слова, как началось общее движение. Гриффиндорцы вокруг него все как один повернулись — но не к нему с Дамблдором, а к слизеринцам. За ними повернулись пуффендуйцы и почти одновременно когтевранцы. Все они стояли спиной к Гарри и директору, глядя ни на них, а на Пэнси. В воздух взвились волшебные палочки, извлекаемые из-под мантий и из рукавов.

— Благодарю, мисс Паркинсон, — холодно проговорила профессор МакГонагалл. — Вы первая покинете этот зал. За вами пойдут остальные ученики вашего факультета.

Послышался гул шаркающих ног, и слизеринцы толпой потянулись к выходу.

— Когтевранцы, ваша очередь! — крикнула профессор МакГонагалл.

Зал постепенно пустел. Слизеринцы ушли все, из Когтеврана осталось несколько старшекурсников. Еще больше осталось пуффендуйцев. А вот с факультета Гриффиндор в зале все еще оставалось больше половины студентов, так что профессору МакГонагалл пришлось сойти с возвышения и лично выпроваживать из зала несовершеннолетних.

— Криви, и речи быть не может, уходите! И вы, Пикс!

Пока Минерва разбиралась со своим факультетом, на возвышение поднялся Дамблдор.

— До полуночи осталось всего полчаса, поэтому нужно действовать быстро! Преподаватели Хогвартса и Орден Феникса возглавят отряды бойцов для участия в битве. Профессора Флитвик и Стебль поведут свои отряды на башни Гриффиндора и Когтеврана — оттуда открывается прекрасный обзор, отличная позиция для применения заклятий. Профессор МакГонагалл и Римус, — он указал на Люпина, — на вас Астрономическая башня. Кингсли, Артур — вы поведете свои группы на территорию вокруг замка. Остальные должны рассосредоточиться по замку и держать оборону наиболее уязвимых мест. И конечно же нужно организовать оборону проходов в школу…

— Это, похоже, работка для нас, — сказал Фред Уизли, показывая на себя и Джорджа, и Дамблдор кивнул в знак согласия.

— Прекрасно, а теперь давайте разделим наше войско.

Все оставшиеся в зале ученики и взрослые хлынули к возвышению получать назначения и инструкции.

— Поттер, — строгий голос профессора МакГонагалл пробился сквозь какофонию голосов. — Вы, кажется, собирались заняться поисками крестража.

— Эээ… да, профессор, — встрепенулся Гарри, под ее хмурым взглядом он невольно отпустил руку стоящей рядом Леи.

— Ну так идите, Поттер! За дело!

Гарри поспешил прочь из Большого зала, проталкиваясь через галдящую толпу студентов. Рон и Гермиона последовали за ним.

— Минуточку, юная леди.

Строгий голос матери заставил Лею остановиться. Она коротко вздохнула, мысленно готовясь к спору.

— Я хочу помочь Гарри и не покину Хогвартс.

Серые глаза Минервы недовольно сверкнули, но голос на удивление прозвучал спокойно.

— Когда армия Темного лорда ударит по нам, здесь станет очень опасно, — она положила руку на плечо дочери. — Ты очень храбрая, Лея, и сильная. Но я не хочу, чтобы ты пострадала. Ты моя единственная дочь, — ее голос на мгновение дрогнул, но Минерва глубоко вздохнула, словно собираясь с мыслями. — Ты поможешь Гарри найти Серую Даму, но потом ты должна покинуть Хогвартс.

— Но, мам…

— Обещай, Лея, — с нажимом проговорила Минерва.

В ее глазах было столько тревоги, что Лея не посмела ослушаться. Вместо этого она порывисто обняла мать.

— Обещаю, — прошептала она. — С последней группой я уйду.

Минерва улыбнулась, целуя ее в щеку.

— Вот и хорошо. А теперь ступай.

Она легонько подтолкнула дочь к выходу, и Лея не стала больше терять ни минуты. Гарри, Рона и Гермиону она нашла в холле у подножия главной лестницы. Она увидела, как Гарри передает друзьям Карту мародеров, после чего Рон и Гермиона нырнули в толпу снующих вокруг студентов. Заметив приближающуюся Лею, Гарри невольно улыбнулся, но улыбка тут же угасла, уступив место напряженной сосредоточенности.

— Тебе нужно уходить с остальными, — тут же начал он, как только Лея подошла к нему.

— Знаю, я обещала матери уйти с последней группой эвакуирующихся, так что у меня еще есть время. Идем, — она потянула Гарри за собой в сторону лестницы, явно выискивая кого-то в толпе. — Думаю, я знаю, кто поможет нам найти Серую Даму.

Вокруг них громко звучали звуки сотен шагов студентов, направлявшихся к Выручай-комнате, единственному выходу за территорию школы, которым еще можно было воспользоваться. Старосты выкрикивали инструкции, стараясь не упускать из виду учеников своих факультетов. Было много суматохи и толкотни. Многие младшие ученики плакали, а старшие отчаянно звали друзей, братьев и сестер.

Проталкиваясь сквозь толпу, Гарри вдруг понял, кого искала Лея. Жемчужно-белая фигура двигалась через вестибюль, паря в метре над головами студентов.

— Ник! Сэр Николас! — закричала Лея. — Постойте!

Гарри бросился следом за ней, протискиваясь сквозь толпу. До площадки, где их ждал Почти Безголовый Ник, привидение башни Гриффиндор, они с Леей добрались практически одновременно.

— Гарри! Как я рад, что ты вернулся! — радостно воскликнул Ник.

— Ник, ты должен нам помочь. Как нам найти Серую Даму? Ведь она привидение Когтеврана?

Почти Безголовый Ник посмотрел на него не то с удивлением, не то с легкой обидой.

— Дорогой Гарри, если тебе нужны услуги призрака…

— Нам нужна именно она, — перебила его Лея. — Вы знаете, где ее искать?

— Надо посмотреть…

Голова Ника закачалась на воротнике, он крутил ею во все стороны, вглядываясь в толпу.

— Вон она, вон та молодая женщина с длинными волосами.

Гарри и Лея одновременно повернули головы, следя за прозрачным пальцем Ника, и увидели высокую призрачную фигуру, которая, почувствовав, что на нее смотрят, приподняла брови и удалилась сквозь сплошную стену.

Кажется, Ник что-то прокричал им вслед, но ни Гарри, ни Лея, его уже не слышали, помчавшись вслед за улетающим призраком. Они нагнали ее в соседнем коридоре.

— Постойте! Не уходите!

Привидение остановилось, паря в воздухе. Наверное, она была красавицей при жизни, с длинными волосами и в развевающейся до пола мантии, но вид у нее был высокомерный и неприступный.

— Вы — Серая Дама?

Они осторожно приблизились к парящей полупрозрачной фигуре. Она молча кивнула.

— Привидение башни Когтеврана?

— Верно.

Тон у нее был не слишком ободряющий.

— Прошу вас…. Нам нужна ваша помощь, — выступила вперед Лея. — Расскажите нам все, что вам известно о диадеме Кандиды Когтевран.

Губы призрака искривились в холодной улыбке.

— Боюсь, — сказала она, поворачиваясь в явном намерении уйти, — что ничем не могу вам помочь.

— Подождите! Прошу вас! Я хочу уничтожить диадему!

Гарри не собирался кричать, но не мог больше сдерживать раздражение и панику. Серая Дама вновь остановилась, бросив на него взгляд через плечо.

— Вы ведь тоже этого хотите, разве нет? Или вы не хотите, чтобы мы победили Волдеморта?

Она не могла покраснеть, но ее призрачные щеки слегка помутнели, а голос зазвучал сердито.

— Разумеется, я… как вы посмели предположить…

— Тогда помогите.

Вся ее самоуверенность исчезла. Серая Дама замерла в воздухе, глядя на них с Гарри, и на Лею нахлынуло чувство безнадежности. Неужели они ошиблись? Если бы Серая Дама что-то знала, то, уж конечно, рассказала бы об этом профессору Флитвику или Дамблдору. Им ни за что не найти крестраж.

— Один уже клялся мне уничтожить ее много лет назад, — вдруг заговорила Серая Дама. — Странный мальчик со странным именем.

Лея почувствовала, как встрепенулся рядом Гарри.

— Том Реддл.

Серая Дама прикрыла глаза и кивнула.

— Но он соврал. Я знаю, что он сделал. Знаю, кто он такой. Он осквернил ее черной магией!

Она резко взмыла под потолок, и на мгновение Леи показалось, что она сейчас просочится сквозь древние камни и исчезнет.

— Я могу уничтожить ее раз и навсегда, — прокричал вдруг Гарри, и Серая Дама замерла. — Если вы скажите, где он спрятал ее. Скажите, мне. Пожалуйста.

Мгновение она парила под потолком, а затем медленно спустилась. Теперь ее лицо и лицо Гарри были почти на одном уровне. Глаза устремлены друг на друга. Лея видела, как тяжело вздымается его грудь. Как блестят призрачными слезами глаза Серой Дамы.

— Да, ты мне его немного напоминаешь, — проговорила призрак, всматриваясь в лицо Гарри. Внезапно она моргнула и отлетела от них, но ее взгляд продолжал неотступно следовать за Гарри. — Она здесь, в замке.

Лея почувствовала, как сердце в груди учащенно забилось.

— В том месте, где все спрятано. Если не спросить, никогда не узнаешь. Если знаешь, нужно лишь спросить.

Лея удивленно приоткрыла рот. Чертовщина какая-то. О чем она говорит. Девушка в недоумении взглянула на Гарри и с удивлением заметила на его лице улыбку.

— Спасибо, — проговорил он, склонив голову в знак благодарности.

Ничего не понимающая, Лея поспешила следом за ним прочь по коридору. Призрак Серой Дамы так и парил в воздухе, переливаясь в бледном свете луны, льющимся из окна.

По дороге в вестибюль она невольно бросила взгляд в окно: тонкие серебристые нити тянулись от земли к небу по всей территории замка, сливаясь под ночным небом в сияющий купол, медленно накрывавший Хогвартс. Гарри тоже остановился, заворожено разглядывая пейзаж за окном.

— Ты знаешь, где искать диадему? — Лея испытывающее посмотрела на друга, и Гарри молча кивнул. — Я помогу.

— Нет, — он взял ее за руку. — Тебе пора покинуть Хогвартс. Ты обещала, помнишь? Я сам найду диадему, но сперва дождусь возвращения Рона и Гермионы. Они отправились в Тайную комнату, чтобы раздобыть клык василиска, с его помощью диадему можно будет уничтожить.

— Я тебя не брошу, — упрямо качнула головой Лея.

В ее широко распахнутых глазах читалась тревога. Она волновалась за него, и в стремлении успокоить ее, Гарри стремительно обнял ее, прижимая к себе что есть силы.

— Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты в безопасности, — тихо проговорил он.

Она подняла голову, заглядывая ему в лицо. В ее глазах стояли слезы. Мгновение Гарри смотрел в ее прекрасные глаза, а затем осторожно коснулся ее губ в нежном поцелуе. Ее руки обвили его шею…

— Нашли время, — послышался недовольный голос.

По коридору к ним спешил Эрик Гилбер. Несмотря на сварливый голос, его губы украшала довольная улыбка.

— Эрик, — удивленно воскликнула Лея, — я думала, ты уже в Хогсмиде с остальными.

— Я не уйду без тебя, — покачал головой парень. — Я обещал профессору МакГонагалл, что прослежу, чтобы ты успела покинуть Хогвартс до начала атаки, — он с тревогой посмотрел в окно. — Битва вот-вот начнется. Я слышал, как кто-то из старшекурсников говорил, что на подступах к школе уже видели большой отряд Пожирателей смерти.

— Тогда вам стоит поторопиться, — Гарри подтолкнул Лею к Гилберу. — И мне тоже.

Лея почувствовала, как Эрик крепко взял ее за руку и теперь упорно утягивает за собой в сторону лестницы.

— Будь осторожен, — прокричала она бегущему по коридору в противоположную сторону Гарри.

Он на мгновение обернулся, махнув ей рукой, и скрылся за поворотом.

— С ним всё будет хорошо, — попытался успокоить ее Эрик. — Это же Гарри Поттер.

Но Лею его слова не сильно убедили. Этой ночью может случиться всё, что угодно. И даже самое страшное.

— Минерва, ты в порядке?

Она резко выпрямилась, попытавшись улыбнуться, но улыбка получилась какой-то жалкой и скорее вымученной, чем уверенной. Они с Кингсли только что закончили устанавливать защитные заклинания на Астрономической башне. Кингсли ушел с Артуром Уизли готовить отряды бойцов, с которыми им предстоит защищать территорию школы, и Минерва решила воспользоваться минутным перерывом, чтобы глотнуть свежего воздуха. В последние дни она чувствовала себя ужасно, но времени заняться здоровьем, чтобы подтвердить свои подозрения, совсем не было, а теперь это было уже не важно.

— Всё хорошо, Римус, — она глубоко вздохнула и взглянула на глядящего на нее с тревогой друга уже гораздо уверенней. — Просто последние дни выдались непростыми.

— То ли еще будет, — он встал рядом с ней, облокотившись о парапет. Большинство приготовлений были завершены, и Хогвартс погрузился в напряженную тишину ожидания. — Знаешь, я рад видеть тебя снова прежней.

Минерва невольно вспомнила те ужасные дни мрачной меланхолии и ненависти, завладевшие ею после предательства Северуса. Римус, пожалуй, как никто переживал за нее, стараясь хоть немного облегчить ее страдания. И Минерва была ему за это безмерно благодарна.

Заметив едва заметную улыбку на ее губах, Люпин недоуменно приподнял брови.

— Кое-что изменилось, — загадочно проговорила Минерва, шутливо толкая его в плечо. — Я тебе потом расскажу.

Внезапно темноту ночи осветили далекие вспышки, послышался странный воющий звук. Крошечные точки, которые можно было сперва принять за звезды, стремительно приближались и, наконец, обрушились на магический купол школы ослепительным потоком. Замок вздрогнул едва ли не до основания. Отовсюду послышались крики, топот бегущих ног, а в потемневших окнах отражались все новые и новые всполохи над территорией Хогвартса.

— Началось, — с какой-то обреченностью в голосе проговорила Минерва.

Ее взгляд был устремлен вверх, и переливающееся сияние атакующих заклинаний, обрушившихся на защитный купол, яркими бликами играло в ее бездонных серых глазах.

Замок то и дело содрогался от постоянных ударов, защитный купол над ним не выдержал всю мощь атакующих заклятий, по его поверхности побежали трещины, обнажая широкие кривые провалы, и вниз, словно пепел, полетели горящие ошметки. Древние стены, не выдерживая натиска, рассыпались в мелкое крошево. Бой шел уже не только во дворе замка, но и в коридорах. Сквозь проломы одна за одной в замок влетали черные тени Пожирателей смерти.

Бегущим по коридорам Лее и Эрику то и дело приходилось останавливаться, пропуская отряды защитников замка. Профессор Стебль в сопровождении Невилла и дюжины других учеников, все в наушниках-заглушках и с большими цветочными горшками в руках. Не узнать мандрагоры было невозможно. За следующим поворотом обнаружились Фред и Джордж Уизли в компании Ли Джордана и Ханны Аббот. Они стояли у опустевшего постамента, некогда заслонявшего тайный проход в школу, держа палочки наизготовку и прислушиваясь к шуму битвы.

— Веселая ночка! — крикнул им вслед Фред, когда замок вновь сотрясся от очередного удара.

В одном из соседних коридоров сражались с Пожирателями смерти Тонкс и Билл Уизли. Позади них маячила рыжая голова его матери. Миссис Уизли склонилась над лежащим на полу учеником, пытаясь привести того в чувства, но кажется тот был уже мертв. Первые жертвы этой битвы.

Из окна Лея видела, как на вершине Астрономической башни спина к спине сражаются ее мать и Люпин. Минерва дралась яростно, словно львица. Палочка в ее руке сверкала подобно огненному шару, посылая одно заклятье за другим, и как Пожиратели смерти ни старались, пробить ее защиту им не удавалось.

— Лея!

Крик Эрика заставил ее отвлечься. Впереди двое мракоборцев вступили в схватку с группой Пожирателей смерти. Лея узнала поросячьи лица Амикуса и Алекто Кэрроу. Видимо в общей суматохе о них забыли, и им удалось улизнуть. Они сражались вместе с еще тремя Пожирателями. Силы были явно не равно, и мракоборцы постепенно отступали. Один из них упал, сраженный заклятьем, и Лея увидела высокую смуглую женщину с копной черных нечесаных волос. Из-под тяжелых век безумным блеском горели темные глаза. Было видно, как она упивается смертью, царящей вокруг нее. Сразив и второго мракоборца, она дико захохотала, и тут взгляд ее упал на замерших школьников. Лея знала, кто эта женщина. Беллатриса Лестрейндж. Как сказал о ней как-то Гарри, Беллатриса обладала огромным магическим мастерством при полном отсутствии совести. И сейчас, видя фанатичный блеск в ее глазах, Лея невольно почувствовала, как по спине пробежал холодок.

— Так-так, — на ее губах появилась хищная ухмылка. — Кто это у нас тут… два потерявшихся пупсика?

Она лениво вскинула палочку. Лея почувствовала, как напрягся стоящий рядом Эрик. Палочка в его руке едва заметно подрагивала, но он храбро шагнул вперед, закрывая собой Лею.

— Двух зайцев одним ударом, — пропела Беллатриса, угрожающе надвигаясь на них.

Лея приготовилась к схватке. Вдвоем с Эриком им не выстоять против пятерых Пожирателей, но за дешево они свои жизни не продадут.

— Это же девчонка МакГонагалл, — вдруг вскрикнула Алекто Кэрроу, тыча толстым пальцем в Лею. — Я сама убью ее.

Она попыталась пролезть вперед мимо Беллатрисы, но та резким движением остановила ее. Под ее тяжелым взглядом Алекто невольно поежилась, вжимая голову в плечи и отступая назад под защиту брата.

— Дочка МакГонагалл, говоришь, — медленно, словно пробуя каждое слово на вкус, протянула она, впиваясь в Лею внимательным взглядом.

Лея почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Нехорошее предчувствие заворочалось где-то на задворках сознания.

— Ее надо убить! — злобно прошипела Алекто из-за спины брата.

— Молчать! — вдруг выкрикнула Беллатриса, и все невольно вздрогнули.

Ее некрасивое лицо исказила гримаса злости, а в глазах зажегся мстительный огонь. Взгляд ее темных глаз впился в хрупкую фигуру Леи, и Пожирательница смерти хищно прошипела:

— Девчонка моя.

Эрик первым осознал, что сейчас произойдет. С его палочки сорвался всполох оглушающего заклинания, и одновременно с ним парень прокричал, толкая Лея в сторону противоположного конца коридора:

— Беги, Лея!

Вокруг них засверкали вспышки заклятий. Все завертелось, словно в калейдоскопе. Она успела увидеть, как Эрика сбило с ног, а затем что-то неимоверно тяжелое ударило ее в плечо, и она кубарем полетела на каменный, усеянный крошевом, пол. Палочка выскользнула из ее пальцев, откатившись куда-то к стене. Лея попыталась ползти, дотянуться до не нее, но в следующий момент чьи-то цепкие пальцы сомкнулись на вороте ее мантии, и она почувствовала, как ее рывком ставят на ноги.

— Хотела сбежать, — прошипел в самое ухо мерзкий голос. — От меня не сбежишь… я буду убивать тебя медленно и мучительно… на глазах твоей матери, а когда остатки разума покинут ее, она последует следом за тобой.

— Лея! Нет!

С палочки Эрика сорвалось заклинание, но Беллатриса без труда его отбила.

— Авада Кедавра!

Зеленый луч ударил Эрика в грудь. Ноги его подкосились, и он рухнул на каменный пол. Вопль ужаса сорвался с губ Леи, она забилась в руках Беллатрисы, тщетно пытаясь вырваться, но Пожирательница смерти держала ее крепко. Ее надрывный смех звучал в ушах подобного набату, заглушая все остальные звуки. Кажется, ее куда-то поволокли, но Лея не понимала, что происходит. Весь мир вдруг перестал существовать, сузившись до широко распахнутых глаз Эрика Гилбера, ее лучшего друга. Глаз, в которых больше не было жизни… лишь угасающий огонек зеленой смерти.

Он стоял на холме, чувствуя, как поднявшийся ветер треплет полы его черной как наступившая ночь мантии, и наблюдал, как охваченный огнем Хогвартс доживает свои последние часы. Где-то там внизу сражались его коллеги, его ученики, их близкие и друзья, ценой собственных жизней защищая древние стены. Где-то там сражалась его жена. Она рисковала своей жизнью, а его не было рядом. Несколько раз он просил Темного лорда позволить ему вступить в битву, но Волдеморт упорно отказывал ему, приказав находиться подле него. Даже Беллатрисе Лестрейндж было позволено вести один из отрядов Пожирателей смерти.

Северус украдкой бросил взгляд на стоящих особняком Люциуса и Нарциссу Малфой. Глава древнего рода выглядел совсем понуро. Весь его шик и лоск испарились. На изможденном, покрытом трехдневной щетиной лице виднелись багровые следы от синяков и кровоподтеков — следы наказания за последний побег Поттера из Малфой-мэнора. Он не отрываясь смотрел на пылающий замок, и причина была ясна, как день. Где-то там был их сын, Драко.

Внезапно его взгляд изменился, и Люциус невольно попятился, уступая место медленно идущему меж рядов Пожирателей смерти Темному лорду. Следом за ним бесшумной тенью скользила гигантская змея. Остановившись на краю обрыва, Волдеморт какое-то время молча наблюдал за развернувшейся внизу битвой.

— Мой лорд, — из рядов его сторонников вышел Пожиратель смерти и склонился в глубоком поклоне. Его лицо и одежда носили следы битвы, — мы не можем взять замок. Дамблдор и его сторонники выставили мощную защиту. Наши ряды редеют…

— Как и их, — прошелестел холодный голос.

— Мой Повелитель, но Дамблдор…

Волдеморт сделал едва уловимый взмах палочкой, и Пожиратель смерти рухнул замертво.

Северус мысленно усмехнулся. Пока Дамблдор защищает замок, Хогвартс не падет. А Волдеморт не рискнет в открытую сражаться с волшебником, в чьих руках самая могущественная палочка в мире.

— К рассвету Хогвартса и его защитников не станет, — проговорил Волдеморт. — А Дамблдор…

Он внезапно замолчал на полуслове. Его красные глаза расширились, так что вертикальные зрачки стали почти круглыми. Бледные пальцы с силой сжали ворот мантии, словно, ему вдруг перестало хватать воздуха. Несколько ближайших Пожирателей смерти машинально шагнули к нему, но в страхе остановились.

В какой-то момент Северусу показалось, что Темный лорд сейчас упадет без чувств. Его и без того бледное лицо побелело настолько, что казалось теперь совсем прозрачным и неживым, словно у покойника. Огромная змея у его ног судорожно сжалась в комок и теперь жалась к ногам своего господина, словно побитая собака.

— Нагайна, — прошелестел глухой голос Волдеморта, и змея приподнялась, уткнувшись носом в подставленную бледную ладонь. — Мой друг… будь рядом… нам надо беречь тебя.

Северус смерил змею пристальным взглядом, и внезапная догадка поразила его. Вот он, последний крестраж! Змея! Змея Волдеморта! Никого он не держал так близко, как ее; никого не защищал с таким рвением, как это пресмыкающееся. Его неизменная спутница, самый верный его сторонник.

Темный лорд ослаблен, это видно. Видимо Поттеру удалось уничтожить еще один крестраж. И если Северус всё правильно подсчитал, остался один, последний — Нагайна. Его пальцы незаметно сжали скрытую в складках мантии волшебную палочку. Если ему удастся застать ее врасплох… если он убьет змею…

Темная тень мелькнула в черном небе, и на край утеса ступила Беллатриса Лестрейндж. Сердце Северуса на мгновение перестало биться, когда он увидел, кого Пожирательница смерти держала в руках. Бледное, испуганное лицо его дочери было залито слезами, в широко распахнутых глазах читался откровенный ужас.

— Ты привела к нам нового сторонника? — по губам Темного лорда скользнула насмешливая улыбка.

Его голос всё еще звучал глухо, но ни гордая осанка, ни злобный блеск в глазах больше не выдавали его слабости.

— Это дочь МакГонагалл, — глаза Беллатрисы хищно блеснули, и Северус невольно похолодел.

Она давно мечтала свести счеты с Минервой. Сперва за бой на Астрономической башне, а затем на свадьбе Уизли. И вот теперь ей представилась возможность. Чудо, что она не убила Лею сразу же. Видимо хочет, чтобы Минерва видела мучения дочери.

Лея вновь забилась в руках Беллатрисы, но та лишь сильнее сжала ей горло, и Лея натужно захрипела. Их со Снейпом взгляды встретились, и Северус едва заметно покачал головой, давая дочери понять, чтобы она вела себя тихо. Лея тут же успокоилась, только по щекам стекали крупные градины слез.

— Пусть увидит, как ее дочь будет умирать долго и мучительно, — прошипела Беллатриса.

Но кажется ее появление навело Темного лорда на мысль.

— Девчонка может нам пригодиться, — Волдеморт медленно приблизился и кончиком палочки убрал с лица Леи выбившуюся из косы прядь волос. Девушка невольно дернулась, чем вызвала на лице темного волшебника презрительную усмешку. — Ее мать поможет нам победить. В обмен на жизнь своего ребенка она принесет мне то, что поможет нам победить этой ночью.

На лице Беллатрисы Лестрейндж вспыхнуло удивление, смешанное с разочарованием.

— Но мой Повелитель! — воскликнула она, но Темный лорд мановением руки заставил ее замолчать.

— Будет так, как я сказал, — его ледяной голос разнесся над утесом, заставив всех поежиться. — Впрочем, — его взгляд остановился на Беллатрисе, и женщина почтительно опустила голову, ее пышные волосы заслонили на мгновение лицо Леи, — думаю, несколько увечий на теле ее дочери, покажут профессору МакГонагалл серьезность моей просьбы.

В глазах Беллатрисы вспыхнул мстительный огонек. Она прошептала «благодарю, мой лорд», и ее палочка с силой уперлась Лее в горло. Склонившись к ее лицу, Белла уткнулась носом в ее волосы, провела кончиком языка по щеке, с шумом втянув ноздрями воздух. Лею забила мелкая дрожь, то ли от страха, то ли от отвращения.

— Что же нам с тобой сделать, — певуче рассуждала Беллатриса, водя палочкой по телу Леи. — Может тебе не нужна рука или нога… а может отрезать тебе уши… эти миленькие ушки.

Северус незаметно достал палочку. Внимание всех было сосредоточено на Пожирательнице смерти и ее жертве. Лея или Нагайна. И убить змею, и спасти дочь он не сможет. Придется выбирать.

— Пожалуй, всё-таки уши, — наконец решила Беллатриса, и ее палочка заскользила вверх по плечу Леи.

Внезапно ночной полумрак прорезал яркий всполох, и в следующее мгновение точно выпущенное заклятье угодило в Беллатрису. От неожиданности она разжала руки, отлетев назад и врезавшись в столпившихся позади Пожирателей смерти. На несколько секунд образовалась суматоха. Никто не понимал, что произошло.

— Лея, беги! — закричал Северус, с его палочки одно за другим срывались заклинания, ударяя в Пожирателей смерти и расчищая ей путь с утеса.

Лея сориентировалась мгновенно. Через несколько секунд черноволосая голова его дочери мелькнула меж деревьев, скрывшись из виду. Северус успел выпустить еще несколько заклинаний, когда неведомая сила подхватила его, поднимая в воздух, и мир буквально взорвался невыносимой болью, пронзившей каждую клеточку его тела, точно раскаленными иглами, выкручивая суставы, разрывая сознание на части. Казалось, все мысли и чувства разом исчезли, осталась лишь боль, всеобъемлющая и всепоглощающая, сжигающая его изнутри. Тело свело жуткой судорогой. И казалось, что разверзшемуся вокруг него аду нет конца.

Боль исчезла также внезапно, как и появилась. Он продолжал парить в воздухе, тяжело дыша. Затуманенный взгляд выхватил из темноты перекошенное от гнева лицо с красными глазами. Волдеморт держал палочку поднятой, его взгляд метал молнии. Позади него Северус увидел, как пошатываясь поднимается с земли Беллатриса. Кто-то, кажется, Нарцисса поддерживала ее под локоть, но та лишь гневно оттолкнула сестру. Взгляд ее темных глаз замер на Снейпе, и он увидел удовлетворение на ее лице. Она никогда ему не доверяла, и вот теперь он раскрыл себя. Теперь он умрет. Но по крайней мере Лея спасена.

— Нет! Пустите меня! — послышался девичий голос.

Ряды Пожирателей смерти расступились, и двое из них, кажется Руквуд и Гойл, притащили отчаянно брыкающуюся Лею. Сердце Северуса словно упало. Не получилось. Он не смог спасти дочь.

— Северус, — холодный голос Волдеморта заставил его болезненно поморщиться, — я считал тебя верным сторонником. Я доверял тебе. А ты предал меня ради какой-то девчонки?!

— Я говорила вам, мой Повелитель, — закричала Беллатриса, — говорила, что он предан Дамблдору! Он обманул вас!

— Молчать! — неожиданно рявкнул Волдеморт, и все испуганно отпрянули. Его ледяной взгляд замер на Снейпе. — За свое предательство ты заплатишь жизнью, Северус.

Он взмахнул палочкой.

— Нет, папа! — закричала Лея.

Северус невольно зажмурился, но ничего не произошло. Над утесом повисла подозрительная тишина. Он осторожно открыл глаза. Все смотрели на Лею. Даже Волдеморт, кажется, был удивлен услышанным. Девушка судорожно втянула воздух, пытаясь подавить рвущиеся из груди всхлипы.

— Отец? — почти шепотом проговорил Волдеморт, медленно оборачиваясь к Снейпу. Постепенно на его бледном лице стало появляться понимание, и вместе с ним медленно уходила из сердца Снейпа надежда.

И тут тишину прорезал смех, высокий, холодный, заставляющий кровь сворачиваться в венах. Следом за ним в рядах Пожирателей смерти послышались неуверенные смешки, вскоре переросшие в настоящую лавину смеха. Отсмеявшись, Волдеморт взмахнул палочкой, и Севреус рухнул на землю. Тело еще ныло от пережитой боли, но он сумел подняться. Палочка Темного лорда была нацелена ему точно в грудь, и он знал, что сейчас его жизнь висит на волоске.

— Я был о тебе лучшего мнения, Северус, — кажется, в голосе Волдеморта прозвучало разочарование, смешанное с откровенным презрением. — Но ты всегда был слаб. Сперва эта грязнокровка Поттер, а теперь МакГонагалл… ты никогда не отличался хорошим вкусом. Впрочем, что взять с человека, чьим отцом был маггл. Ты никогда не был одним из нас, хотя твои навыки были весьма полезны.

— Пожалуйста, не убивайте его, — послышался тихий всхлип.

Волдеморт обернулся, снова рассмеявшись. Страх Леи веселил его, ее ужас дарил ему удовлетворение. Он упивался ее страхом.

— О нет, — прошипел он, подходя к Лее и вставая у нее за спиной. Его руки легли на вздрагивающие девичьи плечи, и он с силой притянул ее к себе. — Твой отец нужен мне живым… пока что.

Он резко оттолкнул от себя Лею, так что она упала на землю, тихо вскрикнув. Северус машинально дернулся, но направленные ему в грудь десятки палочек заставили его остаться на месте. Лишь блестящий взгляд его черных глаз неотступно следовал за дочерью. Вернувшись на край утеса, Волдеморт вскинул свою палочку, и в тот же миг над объятым огнем замком разнесся его высокий ровный голос.

— Вы сражались храбро. Но напрасно. Я не желаю вам гибели. Каждая пролитая капля волшебной крови ужасная утрата. Поэтому я приказываю своим войскам отступить. В их отсутствие достойно проститесь с вашими погибшими. Я даю вам час времени, чтобы еще раз подумать. Присоединяйтесь ко мне, и вы будете прощены. Присоединяйтесь ко мне, и вы будете вознаграждены.

В тот же миг десятки черных теней взмыли в воздух, уносясь прочь из замка. Вспышки заклятий стихли, и замок погрузился в скорбный полумрак, лишь догорающие пожарища освещали разрушенные стены.

— Северус, — обратился Волдеморт к Снейпу, — отправляйся в Хогвартс. Если Дамблдор откажется сдаться, ты и твоя грязнокровка принесете мне его палочку. Бузинная палочка в обмен на жизнь вашей дочери. Более, чем достойный обмен, — его глаза опасно блеснули в темноте. — Не задерживайся, мое терпение не бесконечно.

И словно в подтверждение его слов, Беллатриса медленно провела длинным черным ногтем по щеке Леи, оставляя на нежной коже кровавый след. Девушка дернулась, скривившись от боли. Она во все глаза смотрела на своего отца. Никогда еще Снейп не чувствовал себя настолько беспомощным. Он видел взгляды Пожирателей смерти, полные ехидства и ненависти, сожаление в глазах Нарциссы Малфой, триумф ее сестры. И холодную решимость красных глаз Волдеморта. Он убьет Лею не задумываясь, если не получит желаемое.

— Я вернусь за тобой, — проговорил Северус, глядя своей дочери в глаза. — Ничего не бойся.

Лея едва заметно кивнула, но страха в ее глазах не уменьшилось. В следующее мгновение черная тень сорвалась с края обрыва, устремляясь к замку.

До рассвета оставалось не больше часа, но тьма все еще стояла кромешная. Если бы не догорающие пожарища в разных частях замка, что происходит на улице невозможно было бы разобрать. В замке было неестественно тихо. Ни огненных вспышек, ни выстрелов, ни стонов, ни криков. На каменном полу в опустевшем вестибюле виднелись пятна крови. Драгоценные камни из факультетских часов раскатились по всей комнате вперемешку с осколками мрамора и щепками. Часть перил была снесена.

Она медленно спустилась с каменных ступеней парадного входа, окидывая разрушенный двор потухшим взглядом. Мимо нее выжившие защитники замка заносили внутрь погибших, и она с болью провожала взглядом тела ее собственных студентов.

Чья-то рука легла ей на плечо, и, обернувшись, Минерва встретилась с усталым взглядом карих глаз. Римус в порванной мантии, со следами битвы на лице, едва заметно улыбнулся в попытке подбодрить ее. Никто не ожидал, что Волдеморт объявит часовое перемирие. Все в замке слышали его голос, но ни у кого ни на секунду не возникла мысль сдаться. Дамблдор, сражавшийся наравне с остальными, хранил молчание. Но Минерва знала, он не сдастся. Никто из них не пойдет на условия Волдеморта. Скорее они все погибнут в сражении.

Мимо них с Люпином прошел мрачный Невилл Долгопупс. Он нес на руках хрупкое тело светловолосого мальчика, слишком маленького для старшекурсника. Присмотревшись, Минерва с болью узнала лицо Колина Криви, ее студента. Еще несколько часов назад она собственноручно выставила его из Большого зала, отправив вместе с другими студентами Гриффиндора в Выручай-комнату. Он сопротивлялся, пытаясь убедить ее разрешить ему остаться, чтобы сражаться вместе с его друзьями и учителями. И он остался. Теперь он навсегда принадлежит Хогвартсу.

Ей оставалось надеяться, что Лея оказалась более благоразумной и выполнила данное Минерве обещание покинуть школу до начала битвы. Гилберт должен был проследить за этим. Нужно отправить ей патронуса, чтобы убедиться, что ее дочь в безопасности. Минерва достала свою палочку, но голос Люпина заставил ее отвлечься.

— Что это там?

Проследив за его рукой, Минерва невольно напряглась. На фоне чернеющего неба к ним приближалась черная тень, не было сомнений, что это был один из Пожирателей смерти.

Со ступеней школы сбежали Артур Уизли и Кингсли Бруствер. Последний что-то шепнул стоящему у подножия лестницы Симусу Финнигану, и тот, коротко кивнув, опрометью бросился назад в школу.

Минерва и Римус одновременно вскинули палочки. Тень бесформенной кляксой опустилась на землю, принимая очертания человеческого тела. Порывы ветра трепали черную, как сама ночь, мантию мужчины. Его лицо застыло, словно посмертная маска. Оно было мраморно-белым и таким неподвижным, что Минерва вздрогнула, когда он произнес ее имя: казалось невероятным, что за этими невидящими глазами теплится жизнь.

— Предатель! — выкрикнул кто-то из мракоборцев, и все одновременно вскинули палочки, намереваясь ударить слаженным залпом заклятий, но неожиданный крик Минервы остановил их.

— Он на нашей стороне!

Все удивленно воззрились на нее. Даже Римус выглядел шокированным.

— Минерва, что ты говоришь? — зашептал Люпин. — Он пытался убить Дамблдора. Ты же сама была там, ты всё видела.

— Это правда, — раздался спокойный голос.

Все обернулись. По ступеням парадного входа неторопливо спускался Альбус Дамблдор. Рядом с ним шел Гарри. По сравнению с директором Хогвартса Поттер имел такой вид, будто он побывал в центре урагана. Если бы Римус собственными глазами не видел, как Дамблдор сражался с Пожирателями смерти, он бы вряд ли в это поверил — мантия директора выглядела как новенькая, в отличие от изодранной, покрытой пылью и кровью одежды остальных защитников замка.

— Северус действовал по моему указанию, — достигнув последней ступени, он коснулся поднятой палочки Кингсли Бруствера, заставляя того опустить оружие. С секундной заминкой остальные последовали его примеру. — Мне нужен был шпион в рядах Темного лорда, которому бы он безоговорочно доверял. А заслужить его доверие можно было лишь одним способом…

— Убить вас, — закончил за него Люпин.

Дамблдор молча кивнул.

— Ну или по крайней мере попытаться, — с легкой улыбкой добавил он. — Так или иначе, Северус хорошо сыграл свою роль…

— Сейчас это не главное, — перебил его Снейп.

В его глазах Минерва прочитала тревогу, близкую к панике, и почувствовала, как ее саму начинает бить мелкая дрожь. Снейпа трудно выбить из колеи, значит, произошло что-то действительно страшное.

— Темный лорд хочет, чтобы вы сдались, — его взгляд был устремлен на директора. — Ему нужна ваша палочка. Он думает, что это Бузинная палочка, один из даров смерти.

Кто-то из стоящих во дворе людей удивленно охнул, у других на лицах читался явный скептицизм.

— Дары смерти — миф, — проговорил Кингсли. — Это детская сказка.

Минерва невольно вспомнила, как всего несколько месяцев назад говорила ровно тоже самое, сидя в директорском кабинете. Но за это время она успела убедиться, что дары смерти существуют. И теперь Темный лорд не просто знает об их существовании, он желает заполучить один из них — самую могущественную палочку в мире. Если он получит ее, никто не сможет его победить.

— Полагаю, Том боится проиграть, понимая, что такой исход вполне возможен, учитывая, что Гарри уничтожил почти все осколки его души. Он отозвал свои войска, чтобы дать вам возможность увидеть весь масштаб разрушений, подсчитать число погибших. Он рассчитывает, что это заставит вас усомниться в нашей цели…

— Мы не отступим, — твердо проговорила Минерва. — Он глупец, если не понимает этого.

— У него Лея, — вдруг проговорил Снейп, и на его лице отразилась такая боль, словно его сердце только что пронзили насквозь.

На секунду Минерве показалось, что она ослышалась. Столь невероятными казались его слова. Но взглянув в его лицо, она поняла, что он говорит правду. Ее дочь в руках Темного лорда.

Мгновение она смотрела в лицо своего мужа, а затем к всеобщему ужасу пошатнулась. Если бы не Римус, успевший подхватить ее, она бы непременно упала.

— Этого не может, — слабо проговорила она, ее взгляд, потерянный, метался меж молча стоящих людей. Никто не знал, что сказать. — Лея должна была эвакуироваться вместе с остальными учениками, — ее голос совсем затих, звуча теперь едва слышно. — Она обещала…

— Мне не известно, как ее захватили, но я видел ее собственными глазами, — в голосе Северуса звучала та же боль, что сейчас разрывала на части ее собственное сердце. — Я пытался спасти ее, Минерва, клянусь тебе, но Пожирателей смерти было слишком много…

— И ты сбежал?! — вдруг выкрикнула она, отталкивая от себя Люпина. — Ты оставил ее там, а сам сбежал под защиту Хогвартса?!

На мгновение ей почудилась обида, вспыхнувшая в его глазах. Бледное лицо исказила гримаса ярости, но он быстро овладел собой, и его лицо вновь превратилось в маску.

— Я пытался помочь ей сбежать, но нас обоих схватили… Темный лорд, узнав… — Снейп на мгновение запнулся, смерив замерших в изумлении людей хмурым взглядом, — узнав, что все это время я шпионил за ним, хотел меня убить, но потом изменил свое решение и отправил меня сюда, чтообы я передал его условия, — он обернулся к замершему у ступеней школы Дамблдору. — Если вы откажетесь сдаться, он хочет, чтобы Минерва или я принесли ему вашу палочку в обмен на жизнь Леи. У нас есть ровно один час.

Во взгляде Минервы, устремленном на директора, он прочитал немую мольбу. Нет ничего страшнее для матери знать, что ее ребенку угрожает смерть. В этот момент она не могла думать ни о школе, ни о победе. Страх за дочь застил ее разум — это было видно по взгляду серых глаз, по нервно сжимающимся пальцам, стискивающим рукоять волшебной палочки.

— Мы должны что-то сделать, — из-за спины директора показалось взволнованное лицо Поттера, и Северус невольно вспомнил об еще одной своей догадке. — Мы не можем бросить Лею.

— И мы не бросим, — спокойно ответил Дамблдор. Улыбка исчезла с его лица, уступив место мрачной сосредоточенности. — Но мне нужно подумать. Волдеморт все еще не настолько уязвим, чтобы мы смогли победить его раз и навсегда.

— Но мы понятия не имеем, где искать последний крестраж, — впервые в голосе Поттера прозвучали нотки отчаяния. Северус вспомнил, как дорога ему была Лея, пока они учились в школе. Возможно, он всё еще питает к его дочери какие-то чувства. Но сейчас от этого не было никакого проку. Его влюбленность Лее никак не поможет.

— Это змея.

Все обернулись к Снейпу.

— Последний крестраж — это его змея.

— Ты абсолютно уверен в этом? — коротко спросил директор, от его цепкого взгляда, пронзающего насквозь, Северусу сделалось не по себе.

Это была лишь догадка, но отчего-то Снейп знал, что прав. Он привык доверять своим инстинктам, они еще ни разу его не подводили.

— Да.

Пожалуй, из всех крестражей, уничтожить этот будет сложнее всего.

— Значит, нам нужно убить змею Волдеморта, — подытожил Римус. — Отлично, и как нам это сделать?

Но никто не знал ответа на этот вопрос. Все взгляды были сейчас устремлены на Дамблдора. Но он молчал, очевидно, обдумывая услышанное.

— Время у нас еще есть, — наконец, произнес он. — Мне нужно подумать.

С этими словами он стал медленно подниматься по ступеням школы. Гарри последовал за ним, пытаясь что-то ему сказать, но директор жестом остановил его.

— Дамблдор! — окликнул его женский голос. Директор на мгновение обернулся. Минерва смотрела на него полным решимости взглядом. — Я не пожертвую дочерью.

— Знаю.

Больше не говоря ни слова, он скрылся в дверях школы.

— Минерва…

Северус коснулся ее ладони, но она отдернула руку, яростно сверкнув глазами.

— Это ты виноват! — вдруг выкрикнула она. — Ты был там! И не помог ей! Ты должен был защитить ее!

Каждое ее слово било словно удар хлыста, отдаваясь во всем теле почти физической болью. Не зная, что сказать, он разжал руки, позволяя Минерве вырваться из его объятий. В ее прекрасных глазах стояли слезы отчаяния, и это разрывало ему душу.

— Это твоя вина, — прошептала она срывающимся голосом и бросилась вверх по каменным ступеням, исчезая из виду, как и Дамблдор за несколько минут до нее.

— Минерва, подожди, — Северус хотел было последовать за ней, но крепкая рука Люпина легла на его плечо.

— Оставь ее, — тихо проговорил Римус. — Дай ей время успокоиться.

Северус с тревогой посмотрел ей вслед. Предчувствие надвигающейся беды не отпускало. Никогда в жизни ему еще не было так страшно.

Словно призрак она бродила по коридорам Хогвартса, отстраненно наблюдая, как выжившие защитники школы медленно проносят мимо тела павших, помогают раненным добраться до Большого зала, где сейчас, казалось, сконцентрировалась вся жизнь школы. Толпящиеся там люди утешали друг друга, старались залечить раны, прощались с умершими. Мимо нее двое когтевранцев пронесли прикрытое куском ткани тело своей сокурсницы. Задувший сквозь разрушенное окно ветер сдул с ее лица тонкую материю, и Минерва увидела устремленные на нее широко распахнутые глаза с застывшим в них предсмертным ужасом. Перед глазами вдруг встало лицо Леи, и Минерва почувствовала, как к горлу подступил комок. Сердце в груди предательски сжалось. Ее девочка, ее дочь погибнет, если она ничего не предпримет. Дамблдор ничего не сможет сделать. В этот раз он бессилен, хоть и не хочет этого признать. Он никогда не отдаст Бузинную палочку, даже в обмен на жизнь ее дочери. А значит, ей придется действовать самой.

Ту часть замка, где располагался директорский кабинет, битва практически не затронула. В полутемной комнате на своих постаментах всё также попыхивали диковинные приборы, на полках стояли книги в старинных кожаных переплетах, и только портреты директоров и директрис Хогвартса оказались пусты. Словно специально никто не хотел становиться невольным свидетелем тех событий, которые вот-вот должны были здесь произойти.

Минерва тихонько прикрыла за собой дверь, нервно сжимая волшебную палочку в подрагивающей от волнения руке. Она ждала сколько могла. Теперь пришел ее черед действовать.

На столе поверх каких-то бумаг лежала волшебная палочка Альбуса Дамблдора, отнятая им когда-то у побежденного им в дуэли Геллерта Грин-де-Вальда. Самая могущественная палочка в мире самого могущественного волшебника. Дрожащими пальцами она провела по гладкой отполированной рукоятке, прослеживая каждый изгиб, каждую неровность, и никак не решаясь взять ее в руки. Что она делает? Сражаться столько лет, рисковать жизнью… и ради чего? Мира, в котором не будет Леи? Разве нужен ей такой мир?

— Я ждал тебя, Минерва, — раздался мягкий спокойный голос.

МакГонагалл вздрогнула, резко обернувшись. Директор стоял у камина, задумчиво глядя на полыхающий за каминной решеткой огонь. Отблески пламени бросали на его лицо причудливые тени, углубляя и без того глубокие борозды морщин. Взглянув в его такое знакомое лицо, она вдруг осознала, насколько стар стоящий перед ней волшебник. Сколько всего он видел в этой жизни, сколько жертв принес, сколько видел смертей. Что ему еще одна жизнь? Жизнь молодой девушки, еще девочки, которая ничего для него по сути не значит.

— Я знаю, что вы скажите, Дамблдор, — она сама удивилась, насколько холодно прозвучал ее голос. — Но я лишь хочу спасти дочь.

Он поднял на нее свои голубые глаза, и Минерву словно пронзило насквозь. Он всё знает. Он знал задолго до того, как она решилась прийти сюда. Он всё это предвидел.

— Простите, Альбус, — прошептала она, и похолодевшие пальцы сомкнулись на сделавшейся вдруг теплой рукояти Бузиной палочки.

Замок был пуст, словно вымер. Северус шел по пустынным коридорам, заваленным каменным крошевом, покрытым остатками разбитых статуй, лоскутами иссеченных заклятьями картин, которые теперь были пусты. Он даже не предполагал, что смотреть на Хогвартс, почти превратившийся в руины, будет настолько больно. Но еще больше его сейчас заботило другое.

Он тщетно пытался отыскать Минерву. Зря он послушался Люпина. Нужно было сразу бежать за ней. Больше всего Северус опасался, что в стремлении спасти дочь, она может совершить опрометчивый поступок, который будет стоить жизни им всем. Бузинная палочка Дамблдора в обмен на жизнь его дочери. Дать в руки Темного лорда самое могущественное оружие, но спасти Лею. Равноценный ли обмен? Одна невинная жизнь за судьбы миллионов. Решиться на такое было непросто всякому…. Но не матери. Материнская любовь слепа. А значит, расчет Темного лорда окажется верным.

Северус удивился собственным мыслям. Он всегда считал, что пойдет на всё, ради безопасности своих жены и дочери. Но сейчас, когда жизнь Леи висит на волоске, он колеблется. Однажды он уже использовал против Дамблдора убивающее заклятье. Разве не может он сделать это снова? Что если в этот раз у него получится? Он отдаст Волдеморту Бузинную палочку, а тот вернет ему дочь… если вернет. Темный лорд никогда не отличался крепостью данного им слова. Северус уже видел, как он менял условия сделки, когда желаемое уже было у него в руках. Где гарантии, что сейчас он не поступит также? Ставки слишком высоки? Он побоится сам оказаться обманутым? Он не мог быть в этом уверенным. И потому Северус колебался.

Минерва бы его не поняла. Как и Поттер. Несколько минут назад он собственноручно поймал несостоявшегося героя, когда тот пытался тайком покинуть замок, чтобы отправиться спасать свою подругу. Решимость, написанная в глазах парня, к собственному удивлению Северуса, тронула его. Но не хватало еще, чтобы в руках Темного лорда оказался и Гарри Поттер. Пришлось позвать членов Ордена Феникса, чтобы присмотрели за парнем и не дали ему наломать дров. Так по крайней мере он не будет путаться под ногами какое-то время. Теперь оставалось найти Минерву и не дать ей совершить ошибку, о которой она потом будет жалеть.

Северус на мгновение остановился. Знакомая дверь кабинета трансфигурации сорвана с петель. Внутри переломанная мебель, опаленные огнем парты. Дальняя часть стены, точно за преподавательским столом, разрушена, и сквозь проем видна кромка Запретного леса на фоне ночного неба. Он медленно прошел меж поломанных парт, остановившись у провала. До отпущенного Темным лордом срока оставалось совсем мало времени. Нужно идти к Дамблдору, он скажет что делать. Он не допустит гибели невинного ребенка. Во всяком случае, Северус отчаянно пытался в это верить.

Внезапно какое-то движение привлекло его внимание. Одинокая фигура медленно двигалась по тропинке, ведущей к лесу. Присмотревшись повнимательней, он узнал знакомую изумрудную мантию, развевающуюся на ветру. Сердце в груди пропустило удар. Только не это! Мерлин, только не это.

Она больше не боялась. На нее снизошло необычное спокойствие. Такое бывает, когда точно знаешь, что тебя ждет. Каждая минута твоей жизни спланирована, каждый миг предсказуем. Ты просто движешься по спроектированной кем-то другим траектории, не боясь неожиданных поворотов. Весь ее путь лежал теперь перед ней, до самого конца.

Она на мгновение обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на величественные стены замка, ставшего для нее домом, нерушимой крепостью, которую она поклялась защищать. Сколько всего произошло здесь, сколько всего видели эти окна, сейчас пустые и потухшие. Сколько тайн хранят древние камни. Сегодня в этих стенах родилась еще одна тайна. Впрочем, скоро она перестанет быть таковой. Ждать осталось недолго.

Прохладный ветерок трепал ее волосы, и Минерва скорее машинальным, чем осознанным движением, выдернула последние пару шпилек из прически. Густые черные волосы водопадом хлынули ей на плечи. Она на мгновение прикрыла глаза, чувствуя, как ветер играет с упругими прядями, чувствуя, как с каждым порывом ветра выдуваются из ее мыслей сомнения. Ей больше не страшно. Она знает, что нужно делать. Пальцы в кармане мантии на мгновение сжали последний дар Альбуса Дамблдора. Как бы ей хотелось, чтобы всё было иначе. Но он не оставил ей выбора. Впрочем, как и всегда.

Впереди темной стеной возвышался Запретный лес. Медленно она пробиралась меж тесно стоящих старых деревьев с переплетенными кронами и шершавыми кряжистыми корнями, выпиравшими из земли неровными буграми. Всё дальше ей приходилось углубляться в чащу, не зная в точности где искать Волдеморта, но, не сомневаясь, что она найдет его.

Внезапно слабый шорох раздался у нее за спиной. Минерва обернулась как раз в тот момент, когда меж деревьев мелькнул черный силуэт. Она стиснула в руках волшебную палочку, но прежде чем заклинание успело сорваться с ее губ, из тени старого дерева к ней шагнула знакомая фигура в черной развивающейся мантии.

— Северус, — она на мгновение замерла, явно не ожидая увидеть его здесь. Ее рука начала было опускаться, но затем вновь поднялась, палочка уперлась ему точно в грудь. — Ты следил за мной?

— Не делай этого, — она никогда не слышала столько отчаяния в его голосе. — Минерва, ты погубишь всех. Вернемся в замок. Дамблдор поможет. Он не бросит Лею.

Мгновение она смотрела на него, и на короткий миг Снейпу показалось, что он сумел до нее достучаться. В ее глазах вспыхнули знакомые искорки, но также быстро угасли, уступив место холодной решимости.

— Ты зря пришел сюда, Северус, — каких трудов ей стоило смотреть ему в глаза. — Уходи. Возвращайся в Хогвартс. А я закончу начатое.

— Начатое? — его взгляд лихорадочно блестел в полумраке. — О чем ты говоришь? — он внимательно всмотрелся в ее лицо и внезапно побледнел, опуская глаза вниз, туда, где ее рука, скрытая складками изумрудной мантии, сжимала единственный шанс на спасение Леи. — Что ты сделала, Минерва? — одними губами прошептал он, и на его лице отразился неподдельный ужас.

— То, что должна была, — спокойно ответила она. — Я мать, Северус. А для матери нет никого важнее ее ребенка, — она повернулась и направилась вглубь леса. — Уходи отсюда, — донесся до него ее равнодушный голос. — Тебе нечего здесь делать.

Мгновение он наблюдал, как ее силуэт растворяется в полумраке леса.

— Нет, — неожиданно выкрикнул он, бросаясь следом за МакГонагалл. Нагнав ее, он схватил ее за руку, но она резко вырвалась, направив палочку ему в грудь.

— Не смей, — ее голос заметно подрагивал. — Ты не понимаешь…

— Ты совершаешь ошибку, Минерва.

— Ошибку? — кажется, она едва не расхохоталась ему в лицо. — Я спасаю дочь!

— И это весьма похвально, — раздался тихий, похожий на шипение змеи, голос.

Минерва и Северус одновременно обернулись. Из темноты леса к ним, тихо шелестя по глинистой, усыпанной сухим хворостом земле, скользили фигуры в черных балахонах. Среди них выделялась одна, высокая, худая, словно затянутый в кожу скелет, и лишь два красных глаза-уголька светились из-под глубокого капюшона. Лорд Волдеморт откинул капюшон, и в лунном свете его и без того бледное лицо показалось совсем белым.

Он внимательно разглядывал замерших перед ним людей, задумчиво поглаживая вьющуюся вокруг него гигантскую змею. От одного ее вида у Минервы побежали мурашки по спине, но в следующую минуту она забыла о Волдеморте, о змее, о Пожирателях смерти, медленно окружавших их со Снейпом. Позади Темного лорда она различила знакомую фигуру Беллатрисы Лестрейндж, цепко державшую за плечи тонкую девичью фигурку с растрепанными черными волосами. В глазах своей дочери Минерва прочитала немой ужас.

Увидев мать, Лея невольно дернулась, но пальцы ее тюремщицы с силой сжали худенькие плечи, заставляя девушку скривиться от боли.

— Лея!

Минерва бросилась к дочери, но Северус удержал ее на месте, вцепившись в ее руку. Взгляд его черных глаз был устремлен на Волдеморта, наблюдавшего за ними с какой-то тихой, хищной улыбкой. Так кот смотрит на мышь, прежде чем одним ударом когтистой лапы оборвать ее жизнь.

Ненадолго на поляне воцарилась тишина. Все замерли, лишь змея медленно свивала и развивала свои кольца. Северус машинально потянулся к своей палочке, но вовремя остановился. Змея — последний крестраж, но сейчас любая попытка убить ее, лишь спровоцирует Темного лорда.

— Я пришла за своей дочерью.

Голос МакГонагалл прозвучал ровно и громко, словно присутствие Леи придало ей сил. Она с вызовом посмотрела на Волдеморта, и странная безрадостная улыбка искривила его тонкие губы.

— Северус, признаться, я удивлен. Я думал, ты сам это сделаешь. Но, как вижу, ты не смог и этого…

— Неважно кто из нас, — перебила его Минерва, чем вызвала тихий вздох удивления, пронесшийся по рядам Пожирателей смерти. Никто не смел перебивать их темного господина. — Вы хотите получить Бузинную палочку или нет?

На короткий миг в красных, тускло горящих глазах Волдеморта вспыхнул злой огонек, но голос его звучал по-прежнему мягко, даже доброжелательно.

— Палочку за жизнь вашей дочери, профессор МакГонагалл.

Минерва вновь попыталась сделать шаг по направлению к замершему в центре поляны Волдеморту, но Северус крепко держал ее за локоть.

— Не делай этого, — зашептал он. — Дамблдор сможет…

— Дамблдор! — вдруг воскликнула Минерва. — Дамблдор ничего не сделал! И не собирался ничего делать. Ему плевать на нашу дочь, Северус! Все, чего он хотел, это победить в войне. А мы, мы всего лишь пешки в его игре. Неужели ты не видишь?

В ее глазах заблестели грозящие вот-вот пролиться слезы отчаяния. Все ее спокойствие вдруг куда-то испарилось, ее всю затрясло, словно тонкую осину под бушующими порывами ветра. Резким движением она вырвалась из его рук, отшатнувшись точно от огня.

— Неужели ты настолько слеп, Северус? — проговорила она. — Подумай сам. Он заставил тебя перейти на свою сторону в обмен на жизнь Лили. Но она всё равно погибла. В этой войне он вновь заставил тебя рисковать, сделал тебя предателем… Он разлучил тебя с твоей семьей, Северус. И готов был пожертвовать нашей дочерью, — в ее глазах вспыхнул какой-то безумный блеск. Она тяжело дышала, словно только что пробежала стометровку. — Я не могла этого допустить, — прошептала она, качая головой. — С меня довольно его лжи.

По змееподобному лицу Волдеморта скользнула хищная улыбка. Он понимал, что победил. И от этой улыбки Северусу стало страшно. Он с ужасом смотрел в лицо своей жены, и чувство почти животной паники медленно завладевало им.

— Минерва, — прошептал он, — где Дамблдор? Что ты сделала?

— У меня не было выбора, — из ее глаз хлынули слезы. — Я должна была.

Снейп похолодел от сковавшего его сердце ужаса. Он не мог поверить, но в следующую минуту Минерва достала из складок мантии знакомую до боли волшебную палочку.

Волдеморт больше не скрывал своего триумфа. Позади него дико захохотала Беллатриса, крепче сжимая за плечи перепуганную, растерянную Лею. Это был кошмар, который неожиданно стал реальностью.

— Что ж, — всегда ровный и спокойный голос Темного лорда звучал теперь громко и ясно, — кажется, у нас появился новый сторонник, — взгляд его красных глаз впился в волшебную палочку, что Минерва все также сжимала в руках. В нетерпении он протянул к ней руку, но Минерва отступила на шаг.

По лицу темного волшебника скользнула тень.

— Сначала моя дочь, — неожиданно твердо произнесла МакГонагалл. Ее пальцы сильнее сжали палочку. — Иначе я сломаю ее.

И в подтверждение своих слов она сильнее надавила на палочку. Волдеморт дернулся, но тут же остановился. В его глазах вспыхнул недобрый огонь, но голос все еще звучал мягко.

— Моя дорогая профессор, Вы столько лет выступали на стороне Дамблдора. Неужели вы действительно думаете, что просто так поверю вашим словам?

— Я дала слово, — спокойно проговорила Минерва, бросив на Лею быстрый взгляд. — Какое еще подтверждение нужно?

По поляне разнесся тихий шелест смеха, от которого по спине Снейпа пробежал холодок. Он тщетно пытался придумать выход из сложившейся ситуации, но он был в меньшинстве, его дочь по-прежнему в руках Беллатрисы Лестрейндж, а его жена вот-вот предаст всё, за что они сражались.

— Полагаю, пути назад у вас уже нет, профессор, — продолжал меж тем Волдеморт. — Вы сильная, умная волшебница. А я всегда ценил эти качества. Я предлагаю вам присоединиться ко мне. Если вы согласитесь, мы заключим сделку — ваша преданность в обмен на безопасность вашей семьи, — он улыбнулся, но улыбка эта больше походила на змеиный оскал. — По-моему честная сделка.

— Минерва, не делай этого.

Снейп схватил МакГонагалл за руку, рывком разворачивая ее к себе. Он тщетно пытался достучаться до нее, хотя понимал, что она уже приняла решение. Ее глаза, всегда живые и колкие, сейчас были пусты и безлики.

Она коснулась его щеки и, на мгновение прижавшись к его губам, тихо прошептала:

— Позаботься о нашей дочери, — ее взгляд на мгновение ожил, и Снейп увидел перед собой прежнюю Минерву МакГонагалл. — Я знаю, что делаю. Доверься мне.

Прежде чем он успел сказать хоть слово, она оттолкнула его и подошла к наблюдавшему за ними Волдеморту.

— Я согласна.

— Прекрасно, — усмехнулся темный волшебник, доставая волшебную палочку. — В таком случае, настало время клятвы. Вы дадите непреложный обет, это и будет ваша клятва верности.

Северус заметил, как побледнела Минерва, но в следующее мгновение она решительно вытянула перед собой руку, и длинные бледные пальцы с силой сомкнулись на манжете ее платья.

С ужасом Северус наблюдал, как языки пламени, словно огненные цепи, опутывают их запястья с каждым новым произнесенным словом клятвы. Минерва смотрела на них с какой-то затаенной обреченностью. На ее лице больше не было эмоций, как будто оно превратилось в маску. И лишь в глазах, сделавшихся вдруг темными, играли отблески огня. Наконец, последнее звено магической цепи обернулось вокруг их сцепленных рук и растаяло в воздухе.

Волдеморт протянул руку, и Минерва медленно положила в подставленную ладонь Бузинную палочку.

— Отпустите девчонку, — тут же приказал он.

Беллатриса нехотя разжала руки, и Лея, заливаясь слезами, бросилась к матери. Минерва обняла дочь, тихонько гладя ее по голове. По ее собственным щекам текли слезы.

— Всё будет хорошо, милая, — тихо шептала она. — Иди к отцу, он позаботится о тебе.

— Нет, — всхлипнула Лея. — Я останусь с тобой. Я тебя не брошу.

— Нельзя, — мягко проговорила Минерва. — Мой выбор сделан. Я не могу вернуться. Но тебе здесь не место.

— Прости меня, — Лея снова прижалась к груди матери, не желая ее отпускать. — Прости, что не послушалась тебя и не покинула школу. Эрик погиб из-за меня, и ты…

Минерва на мгновение замерла. Она не знала о гибели своего студента.

— Не вини себя, — она коснулась подбородка дочери, заставляя ее поднять глаза. — Вини тех, кто начал эту войну. Но не делай смыслом своей жизни месть за павших. Она плохой спутник, — она погладила дочь по голове, убирая с ее лица выбившуюся из косы черную прядь. — Будь сильной. И помни, я люблю тебя, — она мягко взяла дочь за руку, подвела к стоявшему в молчании Снейпу и вложила ее руку в его ладонь. — Забери ее отсюда, — проговорила она, глядя ему в глаза. — Немедленно.

Что-то неуловимо знакомое мелькнуло в ее взгляде, заставив Снейпа напрячься. Он пристально всмотрелся в ее лицо, но Минерва стремительно отвернулась. Пройдя мимо Волдеморта, она встала позади него. С другой стороны от него медленно сплетая и распуская кольца, тихо шипела змея. Ее взгляд неотступно следил за мужчиной и молодой девушкой, всё еще стоящих на краю поляны.

Бросив на Минерву последний взгляд, Северус потянул Лею за собой прочь от этого страшного места, но она внезапно закричала, забившись в его руках.

— Нет! Мама! Ты за это ответишь!

Прежде чем Снейп успел среагировать, она вырвала из его рук волшебную палочку. С ее кончика сорвался яркий луч, устремляясь к темному волшебнику, но, не долетев до него пары метров, растаял в воздухе.

— Глупо, — усмехнулся Волдеморт, в свою очередь вскидывая палочку.

Северус машинально прикрыл собой дочь, готовясь принять удар.

И тут Минерва сделала молниеносный выпад. Ее палочка рассекла воздух, и один из камней, что повсюду лежали на поляне, взмыл в воздух, на лету превращаясь в сияющее в лунном свете лезвие. Никто толком не успел среагировать. Клинок пронесся ослепительной молнией и вонзился в тело змеи точно у основания ее головы. Мощное тело дернулось, и отрубленная голова с обнаженными клыками, все еще сочащимися ядом, подлетела высоко в воздух. Рот Волдеморта раскрылся в яростном крике, которого никто, однако, не услышал, и тело змеи с глухим стуком упало на землю к его ногам. На мгновение все оторопели. Минерва еще раз взмахнула волшебной палочкой, но Волдеморт резким движением с легкостью отбил ее заклинание. В его глазах горела ледяная ярость. Снова и снова она посылала в него заклятья, но ни одно из них не достигло цели. Никто не двинулся с места, наблюдая за этой дуэлью.

— Неужели ты думала, что способна противостоять мне? — прошипел Волдеморт, пуская в МакГонагалл ответное заклятье, которое она едва сумела отразить. — Сейчас ты ответишь за свое предательство.

Она вытянула вперед руку, крепко сжимающую палочку, но неожиданно вскрикнула от боли. На ее запястье вспыхнули алые всполохи, повторяющие очертания тонкой цепи. По бледным губам Темного лорда скользнула мстительная усмешка.

— Похоже, мне даже не придется убивать тебя, — презрительно бросил он, наблюдая, как палочка выпала из ее дрожащей руки. — Проклятье непреложного обета сделает это за меня.

С тихим стоном Минерва упала перед ним на колени, держась за горящее точно огнем запястье. Ее лицо исказила гримаса боли. С трудом она подняла на нависшего над ней Волдеморта глаза, и губы ее растянулись в презрительной усмешке.

— Пусть я умру, — дрожащим от боли голосом проговорила она. — Но зато я выполнила то, зачем пришла.

— Нет! Мама!

Душераздирающий крик разнесся над поляной, и всё разом завертелось, словно в водовороте. Северус успел увидеть, как закрылись глаза Минерва, и она упала на землю у ног Волдеморта. Как забилась в его руках Лея. Со всех сторон в них устремились выпущенные Пожирателями смерти заклятья, но достигнуть цели им было не суждено. В тот же миг черная тень взмыла меж деревьев, растворяясь на фоне ночного неба. А ей во след летели яростные крики и проклятья.

Но вскоре их заглушил другой звук — где-то вдали запел феникс: потрясающей красоты горестный плач эхом разносился над просторами древнего замка, словно оплакивая ту, которая отдала свою жизнь ради победы.

========== Часть 21 “Рассвет” ==========

Вам, мои дорогие читатели, посвящается…

Ночь постепенно сменяли предрассветные сумерки. Из сереющей темноты проступали неясные очертания мрачной процессии, неспешно двигавшейся по мосту к распахнутым настежь дверям замка, из которых на разрушенные каменные ступени лился тусклый желтый свет. Впереди степенной поступью шел Волдеморт, плавными движениями Бузинной палочки расчищая путь. На его бледном змееподобном лице играла едва уловимая победная улыбка.

Постепенно в дверях Хогвартса стали появляться люди, собираясь на крыльце, настороженно разглядывая выстраивающихся в шеренгу Пожирателей смерти. По каменным ступеням медленно сошли Кингсли Бруствер и Римус Люпин, рука Люпина была наспех перебинтована и уложена в перевязь. У них за спиной, несколькими ступенями выше застыли выжившие члены Ордена Феникса. В разбитых окнах виднелись бледные, настороженные лица учеников и преподавателей.

Стоящий на верхней ступени Северус всматривался в нестройные ряды темных волшебников, молча глядящих на уцелевших защитников Хогвартса со смесью презрения и ненависти. Рядом с ним замерла притихшая Лея. С тех пор, как они со Снейпом вернулись из Запретного леса, девушка не произнесла ни слова. Гарри не отходил от нее ни на шаг, стоя сейчас рядом с ней и держа ее за руку, но даже на него она почти не реагировала, на любой вопрос отвечая лишь кивком головы или просто отводя взгляд. Она винила себя в смерти матери, и этот груз давил на нее непосильной ношей.

— Игра окончена, — разнесся по двору высокий голос Волдеморта. Он поднял Бузинную палочку, и все на мгновение зажмурились от яркой вспышки, полыхнувшей на ее конце. — И с этого дня вы будете подчиняться мне.

Он неторопливо выхаживал вдоль выстроившихся в ряд Пожирателей смерти, на его змеином лице играла победная улыбка. Он наслаждался отчаянием, читавшимся на лицах израненных, уставших людей, хмуро глядящих на него со ступеней Хогвартса.

— Пора вам признать меня, — он картинно развел руками, окинув притихших людей надменным взглядом. — Присоединяйтесь. Или умрите.

Во дворе повисло тягостное молчание. Слышно было лишь как протяжно завывает ветер, словно оплакивая павших этой ночью.

— Никогда! — раздался вдруг гордый мальчишеский голос. — Скорее ад замерзнет, чем кто-то из нас перейдет на твою сторону!

По ступеням Хогвартса сбежал, прихрамывая, Невилл Долгопупс. Выйдя вперед, он храбро взглянул в лицо усмехающегося волшебника.

— Сегодня погибло много хороших людей. Но они всё еще с нами. Память о них живет в наших сердцах. Они погибли не напрасно, — он с силой сжал кулаки, бесстрашно глядя на Волдеморта. — Они сражались за нас! За всех нас! Ничего еще не кончено!

Словно цепенящие чары, сковывающие замок, вдруг волшебным образом развеялись. Защитники Хогвартса зашумели, вскидывая палочки. По лицу Волдеморта скользнула тень, его глаза сузились от переполнявшей его злобы.

— Что ж, — холодно проговорил он, — вы сделали свой выбор. И ты, — он ткнул пальцев в Невилла, — первым встретишь свою судьбу.

С его палочки сорвался алый всполох, но, не долетев до студента около метра, он внезапно ударился о голубоватый барьер защитных чар.

— Я бы не был в этом так сильно уверен, — раздался знакомый голос.

По рядам Пожирателей смерти пролетел вздох удивления. По ступеням парадной лестницы Хогвартса неторопливо спускался его директор. На лице Альбуса Дамблдора застыло выражение безмятежного спокойствия и доброжелательности, словно он встречал делегацию, прибывшую в школу по приглашению на симпозиум, а не армию темных волшебников, стремящихся уничтожить Хогвартс и всех его обитателей.

По лицу Волдеморта скользнула тень ненависти, его глаза вспыхнули недобрым огнем, но он сдержался. Северус затаил дыхание, наблюдая, как директор миновал приготовившихся к бою Кингсли и Римуса, мягким движением руки заставил отступить в сторону Долгопупса, и теперь остановился напротив Волдеморта, лицом к лицу.

— Это ничего не меняет, — кажется, Темный лорд не сразу сумел оправиться от потрясения. И Северус его прекрасно понимал, он сам пережил схожие чувства, когда меньше часа назад увидел директора живым и невредимым. — Бузинная палочка теперь принадлежит мне, а твоя сторонница, предавшая тебя, мертва.

Директор тяжело вздохнул, качая головой с таким видом, словно перед ним стоял не самый темный волшебник современности, а неразумный ребенок, который нашкодил и теперь должен быть непременно наказан.

— Тут я тоже вынужден с тобой не согласиться, Том.

Он взмахнул волшебной палочкой, и Северус почувствовал, как пространство над замком неуловимо изменилось — спали чары, запрещающие трансгрессию. В тот же миг послышался хлопок аппарации, в землю ударил яркий поток света, и из сияющего сплетения энергий, точно посередине между застывшими в изумлении защитниками Хогвартса и Пожирателями смерти, шагнула женщина. Ее изумрудная мантия развевалась от порывов ветра точно крылья сказочной птицы. В прекрасных серых глазах светилась решимость. Свечение вокруг нее погасло, и двор погрузился в тишину. Никто не двигался с места. Даже Волдеморт выглядел пораженным до глубины души.

— Это невозможно! — вдруг взвизгнула Беллатриса Лестрейндж. — Она умерла! Все это видели! Никто не может восстать из мертвых.

По губам Минервы МакГонагалл скользнула насмешливая улыбка. Она величественно подняла руку, и с ее ладони, блеснув в лучах восходящего солнца, скатился небольшой черный камень с выбитым на его поверхности знаком треугольника, круга и линии. Она сделала несколько шагов и остановилась, кивнув Дамблдору, словно приветствовала старого друга. Ее взгляд скользнул по стоявшим в немом изумлении защитникам замка и остановился на муже и дочери. Стоящая рядом с Северусом Лея тихо вскрикнула, но прежде чем она успела сделать хоть шаг, Снейп крепко схватил ее за руку, отрицательно качнув головой. Он до последнего боялся, что план Дамблдора не удастся.

Перед глазами, ярким калейдоскопом, пронеслись воспоминания недавних событий.

Он распахнул дверь директорского кабинета. Внутри было тихо. Слишком тихо. Он сам не знал, что именно ожидал увидеть: следы сражения, бездыханное тело Дамблдора. Но ничего этого не было. Лишь от порывов ветра, проникающего в комнату сквозь не до конца распахнутое окно, тихо шелестели на письменном столе бумаги.

Северус невольно всмотрелся в пейзаж за окном — близился рассвет, край горизонта начинал розоветь, разливаясь по небосводу блеклыми красками, словно невидимый художник слишком сильно развел акварель водой.

— Полагаю, моя палочка в руках Волдеморта, — послышался спокойный голос.

Северус вздрогнул от неожиданности, резко повернувшись на звук. Директор сидел в углу комнаты на небольшом кожаном диване, рядом с ним на треножнике поскрипывал вертясь вокруг своей оси какой-то прибор, больше всего напоминающих астролябию. Директорский кабинет всегда был полон загадочных предметов.

— Вы живы, — прошептал Снейп и вдруг покачнулся, оперевшись о край стола. Страшная догадка поразила его в самое сердце.

Дамблдор мягко улыбнулся.

— Во всяком случае, мне так кажется. У тебя были сомнения на сей счет?

Он чуть склонил голову набок, отчего напомнил Снейпу старого филина. Но он не филин, нет. Минерва была права, все что сейчас происходит — для него игра, а они все лишь фигуры на шахматной доске в сложной, разработанной им многоходовке.

— Вы отправили ее на смерть. Дали ей умереть.

Он хотел закричать, но голос отчего-то отказывался повиноваться. Он хотел разнести комнату в щепки, но силы вдруг оставили его.

— Это был ее выбор, — к его удивлению в голосе Дамблдора прозвучало сожаление. — Минерва пожертвовала собой ради спасения дочери. И ради победы над Волдемортом.

— Ее больше нет!

Кажется директор вздрогнул от этого крика. Как никогда прежде Северус был готов выхватить палочку и положить конец всем хитростям старого интригана, разбить дымные зеркала раз и навсегда.

— Вы убили ее!

— Она знала, на что идет.

Директор медленно поднялся, и Снейп заметил, как сквозит усталость в каждом его движении. Он вдруг осознал насколько стар стоящий перед ним человек. Стар, мудр и могущественен. Подойдя к Снейпу, Дамблдор осторожно положил руку ему на плечо.

— Если Минерва все сделала правильно, — тихо проговорил он, — мы еще ее увидим…

Разъяренный, полный гнева крик Волдеморта прорезал звенящую тишину. Все разом завертелось. Начался полнейший хаос. Обе стороны одновременно выпустили друг в друга заклятья, и битва вспыхнула с новой силой. Северус успел заметить, как расталкивая сражающихся, Беллатриса бросилась на Минерву, и между ними вспыхнула схватка.

Пожирательница смерти больше не смеялась. Ее лицо исказила гримаса ярости. С каким-то бешеным звериным рыком она метала в МакГонагалл одно заклятье за другим, но пробить защиту Минервы ей никак не удавалось. Потоки пламени лились с обеих палочек, земля вздыбилась и раскалилась под ногами обеих волшебниц. С ужасом и восторгом окружающие смотрели за разворачивающейся дуэлью, дуэлью не на жизнь, а на смерть. Палочка в руках МакГонагалл вертелась с такой скоростью, что превратилась в сияющий всполох.

— Во второй раз тебе не удастся воскреснуть, — зло выплюнула Беллатриса, уворачиваясь от пляшущих вокруг нее заклятий Минервы. — А следом я отправлю твою драгоценную дочурку.

Глаза Минервы яростно сверкнули. Никто не успел ничего понять. Ее заклятье пронеслось под рукой Беллатрисы и ударило ее точно в грудь. Мгновение в широко распахнутых глазах Пожирательницы смерти еще светились удивление и злоба, а потом глаза ее закатились, и она рухнула навзничь. Толпа вокруг зашумела, а Волдеморт яростно вскрикнул. Его палочка испустила зеленый луч, но он прошил пустоту, пронесся дальше и угодил в не успевшего увернуться Пожирателя смерти. А тем временем серая кошка скользнула меж ног сражающихся и вновь превратилась в человека уже совершенно в другой части поля битвы.

На мгновение Северус потерял ее из виду. Все, казалось, смешалось в этом людском водовороте. Он видел, как Джордж Уизли и Ли Джордан повалили на землю Яксли, как Долохов пал от руки Флитвика, как Помона Стебль и мадам Помфри единым залпом отправили влет через все поле сражения Уодена Макнейра. Рон и Невилл сразили Фенрира Сивого, а Гермиона ударила Оглушающим заклятьем Руквуда. Артур и Перси Уизли одолели Пия Толстоватого, а Лея и Гарри вместе бились с братом и сестрой Кэрроу. И действовали они при этом так слаженно, словно всю жизнь только этим и занимались. На короткое мгновение Снейп невольно залюбовался дочерью. Ее глаза горели огнем, волосы развевались за спиной, а палочка в руках выделывала такие виртуозные кульбиты, каким мог позавидовать любой мракоборец. Выражение лица Алекто постепенно менялось с надменного на удивленное, и несколько минут спустя она уже неслась вскачь меж сражающихся, испуганно прикрывая голову, а следом ей летели выпущенные Леей молнии. Через мгновение за ней последовал и ее брат, но далеко сбежать они не смогли. Меткий выстрел двух заклятий нагнал их на середине двора, сбивая с ног. Больше ониуже не двигались.

Постепенно очаг борьбы остался лишь один, и внимание всех, кто находился в тот момент во дворе школы, оказалось сконцентрировано на его центр, где сошлись в смертельной битве два самых сильных волшебника. Наступила полная тишина.

— Это наша последняя встреча, Дамблдор, — багровые глаза с щелочками зрачков на бледном иссохшем лице сверкали от гнева. — Сегодня один из нас умрет. И это будешь ты!

— Раз ты этого желаешь, Том, — просто ответил Дамблдор, тон его был так небрежен, будто они собрались поболтать за кружечкой сливочного пива о всяких пустяках.

Медленно они двигались по кругу, описывая едва ли не идеальную окружность и сохраняя равное расстояние друг от друга.

— Тебе не победить, — прошипел Волдеморт, криво усмехаясь. — Я владею такими чарами, что тебе и не снились, а с Бузинной палочкой я теперь могу творить абсолютно любое волшебство. Отныне мне нет равных.

— Ты так ничего и не понял, — негромко отозвался Дамблдор, и в его глазах мелькнула почти искренняя печаль.

Глаза Волдеморта сузились от гнева. Он рассмеялся, и смех его звучал страшнее, чем крик. Холодный и безумный, он эхом разносился по двору.

— Я знаю всё, что мне нужно, — зло бросил он.

— Но ты не знаешь главного, — покачал головой Дамблдор. — Дело в том, Том, что Бузинная палочка тебе не принадлежит. Просто обладать ею недостаточно. От того, что ты держишь ее в руках и отдаешь ей приказы, она не становится по-настоящему твоей. Палочка выбирает волшебника, а не волшебник палочку. Разве Олливандер не сказал тебе — чтобы истинно завладеть Бузинной палочкой, нужно победить ее обладателя. В данном случае им был я, но Минерва, как ты уже наверное догадался, не побеждала меня в дуэли. Я просто отдал ей ее… на время. А она передала ее тебе в обмен на свою дочь. Но для палочки ее владелец так и не поменялся.

На мгновение в глазах Волдеморта мелькнул слепой ужас. Его грудь тяжело вздымалась, внутри него зрело заклятие, оно росло внутри палочки, направленной в грудь Альбуса Дамблдора. Тело Волдеморта напряглось, взгляд красных глаз стал неподвижен — точно змея перед броском.

Красно-золотое сияние вдруг разлилось по небосводу, и замерших в ожидании людей осветили первые лучи восходящего солнца. Лицо Волдеморта превратилось в сияющее пятно, оба волшебника одновременно вскинули палочки и прокричали заклинания.

Хлопок был подобен пушечному выстрелу. Золотое пламя взвилось в самом центре круга, по которому они двигались, — это столкнулись их заклятия. На глазах у всех зеленая вспышка Волдеморта слилась с заклинание Дамблдора, Бузинная палочка взмыла ввысь, чернея на фоне рассвета, пронеслась по воздуху и упала в подставленную ладонь Дамблдора. И в ту же минуту Волдеморт упал навзничь, раскинув руки, и узкие зрачки его красных глаз закатились. На земле лежали смертные останки Тома Реддла — слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Волдеморт погиб, убитый собственным обратившимся вспять заклятием, а Дамблдор стоял над его телом с двумя волшебными палочками в руках и с сожалением смотрел на поверженного ученика, которым когда-то был Том Реддл.

Какое-то мгновение вокруг еще стояла тишина. Потом двор словно очнулся ото сна и взорвался шумом, радостными криками и восклицаниями. Ослепительное солнце залило все вокруг. Все кинулись поздравлять друг друга, отовсюду слышался счастливый смех.

Минерва облегченно прикрыла глаза, чувствуя, как сердце в груди стучит тем самым размеренным стуком, какой бывает после тяжелого изнурительного испытания. Трудно было поверить, что всё закончилось.

— Мама!

Лея налетела на нее, словно ураган, вцепившись в нее так, словно боялась, что неведомая сила вновь разлучит их. Минерва мягко улыбалась, нежно гладя дочь по голове, покрывая ее лицо поцелуями. Из глаз обеих лились слезы, но теперь это были слезы радости.

— Всё хорошо, — шептала она, прижимая дочь к груди.

Лея тихо всхлипывала, зарывшись носом в складки ее мантии, и никак не хотела отпускать мать. Наконец, Минерва мягко отстранила ее, заглядывая в глаза, сияющие радостью и надеждой.

— Теперь всё будет хорошо, милая. Я больше никогда тебя не оставлю.

Лея улыбалась ей сквозь слезы, будучи не в силах произнести ни слова. Минерва погладила дочь по щеке, и тут взгляд ее упал на человека, стремительно пробирающегося к ним сквозь радостно шумящую толпу. Лея осторожно отпустила мать, тактично отступив назад, и в следующую секунду Минерва вновь оказалась в объятиях. Черные глаза смотрели на нее со смесью радости и волнения.

— Я думал, что потерял тебя, — прошептал Северус, притягивая МакГонагалл так близко, как только мог.

— Прости, что пришлось лгать тебе. Но слишком многое было поставлено на карту. Никто не должен был знать, иначе весь план мог оказаться под угрозой.

Северус невольно усмехнулся — она практически слово в слово повторила его собственные слова, сказанные им в ее гостиной каких-то пару месяцев назад.

— Дамблдор, — покачал головой Снейп.

— Дамблдор, — с улыбкой подтвердила Минерва.

Ее руки обвили шею Северуса, и он почувствовал биение ее сердца сквозь тонкую ткань мантии. Глаза его жены светились такой лаской, что у него перехватило дыхание. Если бы она погибла, он бы не смог жить без нее. Их души связаны отныне и навсегда, как и их сердца.

— Больше никаких тайн, — прошептал он, касаясь губ Минервы в нежном поцелуе.

Его руки уже привычным жестом скользнули по женской талии, и на несколько бесконечно долгих минут они потеряли связь с реальность, полностью отдавшись захлестнувшим их чувствам.

— Я, кажется, что-то упустил? — удивленно вскинул брови Слизнорт, наблюдая за обнимающейся парой.

— Я вам потом расскажу, профессор, — похлопал его по плечу Люпин, на изможденном лице которого сейчас играла счастливая улыбка. — Поверьте, эта история заслуживает быть рассказанной.

Солнце ярко освещало древние стены Хогвартса, и Большой зал, куда переместились защитники школы, был полон света и жизни. Директор вернул на место столы факультетов, но все сидели как попало, за столами смешались преподаватели и ученики, призраки и эльфы-домовики. Хагрид трепал по загривку растянувшегося у его ног Клыка, а рядом с ними на скамье уютно примостился Филч с миссис Норрис на руках. Кошка завхоза жмурила глаза от удовольствия и мурчала так громко, что даже заглушала веселое щебетание Джинни и Гермионы, сидящих напротив. Профессор Слизнорт громко делился впечатлениями с Дином Томасом и Симусом Финниганом, а неподалеку о чем-то тихо шушукались Невилл и Ханна Аббот. Альбус Дамблдор восседал в своем директорском кресле, с улыбкой наблюдая за весело шумящей толпой. Впервые за этот день его голубые глаза, прячущиеся за стеклами очков-половинок, излучали мягкий свет, чуть лукавый и удивительно добрый.

По другую сторону зала, прислонившись плечом к створе дверей, стоял Северус Снейп. На губах мужчины играла едва заметная улыбка. Чьи-то руки нежно скользнули по его плечам, и у самого уха прозвучал тихий нежный голос:

— Пойдем со мной?

Минерва потянула его за собой, и, держась за руки, они вышли из Большого зала навстречу новому дню, разливающемуся над Хогвартсом яркими теплыми красками. Мраморная лестница была полуразрушена, часть перил обвалилась, повсюду виднелись пятна крови и осыпавшаяся штукатурка. Где-то в глубине коридоров распевал свои веселые песенки полтергейст Пивз.

Шум веселья стих, как только они вышли на крыльцо. У подножия лестницы, обнявшись, тихо сидели Лея и Гарри. Голова девушки покоилась на его плече, и Гарри нежно поцеловал ее волосы, крепче обнимая возлюбленную.

— Тоже мне, нашли время, — тут же начал ворчать Северус, явно собираясь нарушить воцарившуюся идиллию, но Минерва мягко потянула его в противоположную сторону.

Взглянув в ее улыбающиеся глаза, Северус демонстративно хмыкнул.

— Ладно, — наигранно сварливо пробурчал он, — но я буду пристально следить за этим парнем. Если только попробует обидеть нашу дочь… — он не закончил, наблюдая за Леей, и в его глазах вдруг появилась печаль. Перехватив вопросительный взгляд Минервы, он лишь сильнее притянул к себе жену. — Она так быстро выросла.

— Это правда, — вздохнула Минерва, позволяя себе расслабиться в его объятиях.

Они миновали разрушенную галерею и оказались на мосту. Отсюда открывался завораживающий вид на Черное озеро. Какое-то время они молча стояли, наблюдая, как в искрящихся волнах весело плещется гигантский кальмар, выбрасывая в воздух столбы воды, подобно огромному киту.

— Порой я жалею, что пропустил то время, когда Лея была маленькой, — неожиданно проговорил Северус. — Какое это счастье услышать первое слово своего ребенка, увидеть, как он делает первые шаги, учить его познавать этот мир, подарить ему его первую волшебную палочку…

С его губ сорвался тихий вздох. Минерва подняла голову с его плеча и мягко улыбнулась.

— Скоро у тебя появится шанс испытать всё это, — лукаво проговорила она, и ее серые глаза загадочно блеснули в лучах солнца.

Она взяла руку Снейпа и осторожно положила себе на живот, и в тот момент он почувствовал, не физически, а скорее ментально — крошечную жизнь внутри нее, пока еще едва уловимую, но уже такую родную.

— Минерва, ты… — он не договорил, будучи не в силах справиться с охватившим его волнением.

МакГонагалл ласково улыбнулась, привстав на цыпочки и целуя его в уголок губ. Ее лицо было красноречивее любых слов.

— Да, — прошептала она. — Ты скоро станешь отцом, Северус…

Изумление на его лице постепенно сменилось радостной улыбкой. Он подхватил Минерву на руки и закружил. Его сердце переполняла любовь. Впервые он чувствовал себя безгранично счастливым.

Теперь всё будет хорошо. Он был в этом уверен…

КОНЕЦ