====== Явление первое ======
Мы все связаны красной нитью судьбы. Я это давно поняла. Идёт человек, и за ним длинная красная нить тянется. Это так странно. Нити образуют причудливые узоры, удивительный алый ковер – цвета крови, роз и заката. Цвета нежности и страсти.
Связи людей – одна из самых удивительных вещей в этом мире. Идёт ругающаяся пара, и их мизинцы крепко связаны красной нитью. Она удлиняется, когда они удаляются друг от друга, но никогда не рвётся. Никакие ножницы её не разрежут.
Человек, с которым ты связан, может быть похожим на тебя, словно близнец, или же совершенно другим, противоположным, словно из другого мира. Вас разделяет стена, через которую протягивается красная нить, и только от вас зависит, разрушите ли вы её или нет.
Что же остается? Покориться судьбе? Я всегда считала, что если человек к тебе жесток – значит, он не твоя судьба. Потому что любовь не должна причинять боль, она не убивает, а воскрешает. Ты и раб, и господин. Да... Любить должно быть легко.
Не знаю, повезло ли мне видеть красную нить или нет. Может, в неведении мне было бы лучше. Думая о том, с кем я связана, я испытывала смешанные чувства. Я опасалась, что этот человек мне не понравится, что он окажется мерзавцем. Да и вообще не хотела быть с кем-то связанной. И в то же время я сгорала от нетерпения увидеть его. Всё гадала, какой он. Белокурый юноша, похожий на сказочного принца, имеющий классическое гуманитарное образование? Веселый студент-выпивоха с кожей оливкового цвета? Ленивый мажор с жеманными манерами и шлейфом аромата дамасской розы и мяты? Может, это вообще противный старик с сальным взглядом.
Вы могли бы подумать, что я хочу сказать, что каждый человек связан с кем-то. Это не так. Я встречала людей без нити. Их было значительно меньше, чем обычных людей. Свободные, словно ветер, они мне напоминали ангелов с двумя крыльями. А у остыльных одно крыло было оторвано, и они могли летать только сцепившись с кем-то за руки. О, одиночки всегда были. Только вот свобода означает и ответственность. Лишенные возможности излить всю свою любовь одному человеку, они окутывали ею всё человечество. Такие чаще всего сгорали, чтобы осветить другим путь. Сгорали, превращаясь в пепел, от которого все отмахивались, забывая имя того, кто подарил им свет. И они знали о своей судьбе, но не отрекались от неё. Вот кто такие люди без красной нити.
Увы, мне тоже хотелось стать такой. Как Данко, который вынул своё горящее сердце, чтобы осветить другим путь. Что угодно, лишь бы не быть связанной с непойми кем. Глупой я была, в общем-то. Глупой, потому что боялась неизвестности.
Итак, я ждала Того, Кто На Другом Конце Нити всю школу. А потом – весь институт. На половине обучения мне пришлось всё бросить. Не потянула финансово и морально. А ещё поняла, что так больше продолжать не могу – чувствовала себя не на своём месте, героиней, случайно попавшей не в свой роман, неуместной и оттого несчастной. Моя семья была в ярости. Ещё бы – таких трудов стоило поступить туда. Мне и моей семье. Огромные деньги потрачены на оплату, на репетиторов и курсы. А потом – на литературу, вебинары... И тут я заявляю, что ухожу. Деньги выброшены на ветер. Никого не интересовало, что к концу второго курса я ненавидела свою специальность и всё, что с ней связано, всеми фибрами души.
В итоге я осталась на своей работе, перейдя на полную ставку, а дома выслушивала лекции от родных, отмечая про себя, что нового на этот раз они сказали. А потом через знакомых отца мне предложили вакансию работницы в какой-то гостинице. Так, горничная, которая иногда подменяет и прачку. Сама гостиница была довольно бедная и была в уютном деревенском стиле, располагалась на цветочном луге. Я училась у старших работниц, убиралась, стирала, а потом приходила домой вконец измученная, но довольная.
Итак, это был мой очередной рабочий день. Я шла через поляну, на которой рос шафран, клевер, вереск, ферулы, на клумбах источали тонкий аромат камелии и розы. В воздухе стояло полуденное марево, бельё на веревках развевалось, словно флаг. Моя кожа загорела на солнце и теперь блестела, походя на бронзу, а выгоревшие волосы были прикрыты полинявшей косынкой, пахнущей старым порошком с запахом эфирных масел. Жужжание пчел и запах крема для загара предвещали очередной день, полный жары, раскаленного воздуха, желанных брызг автоматической поливалки и потной усталости.
Я шла по коридорам, стуча тапками о дерево. В руках у меня была груда грязного постельного белья. Я направлялась в прачечную, чтобы всё это постирать. Я думала о чем-то своём, и потому не заметила парня, идущего прямо на меня и, судя по всему, даже не думающего сворачивать. Мы столкнулись и упали, постельное бельё разлетелось.
- Фу! – воскликнул он, когда наволочка приземлилась на его лицо, – Кто-то явно давно не мыл голову. Уж не твоё ли это, грязнуля?
- Это из номера! – возмутилась я.
- Ага, конечно, – хмыкнул он, оглядывая меня с ног до головы, – Ты, видимо, высококвалифицированная горничная, хорошо знающая своё дело для столь юных лет.
- Что-то не нравится? – спросила я, склонив голову набок.
- Во-первых, ты не смотришь, куда идёшь, а потому сбиваешь с ног клиентов и вынуждаешь их нюхать аромат немытых тел, – назидательно поднял он палец вверх, – Во-вторых, как ты вообще выглядишь? Чепец покосился, вся измазана чем-то красным... Ага, хозяйское варенье лопаешь?
- Это казеное!
- Ага, ага. Классные усики.
Он похабно улыбнулся. Я покраснела с ног до головы.
- Чего краснеешь? Решила таким образом следы варенья скрыть? Не получится, детка. И к тому же, тебе не идёт.
Он подмигнул мне и удалился. Даже не помог мне собрать бельё или хотя бы подняться. И вдруг я с ужасом заметила, что от него ко мне тянется красная нить. Это что, это он моя судьба?! Ну уж нет, не бывать этому!
====== Явление второе ======
Следующая встреча произошла таким же жарким днем. Я бегала с тряпкой, вытирая пол в общем зале. Снаружи стояло летнее марево. Помимо жары, дул тёплый ветер, приносящий с собой пыль, запах роз и свежего дерева.
- Пятно пропустила, – услышала я знакомый противный голосок за спиной.
Парень ткнул ногой в красное пятно на полу, судя по всему, от вина. Я поспешно вытерла его.
- И ещё.
Я вытерла и его. Так повторилось несколько раз.
- Очень плохо моешь, – цокнул он, – Плохая из тебя хозяйка.
- Тебе-то что?! – вспылила я, – Иди, куда шел.
- Что за грубость, – состроил обиженную мину он, – Так ты общаешься с тем, кто хочет тебе помочь?
- Да ты просто издеваешься, а не помогаешь.
- Да ну? Если бы я не помог, то пол остался бы грязным. Клиенты бы пожаловались на тебя, и админинстратор сделала бы тебе выговор. А я не хочу, чтобы ты пострадала, малышка.
Он снова пахабно улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. они смотрелись особенно белоснежно на фоне загоревшей кожи.
- Спасибо за твою безграничную доброту, – отвесила я саркастический поклон, – Вовек её не забуду. Я так счастлива, что в нашем мире ещё остались люди, неравнодушные к чужой беде.
- О да, я знаю. Так трудно быть таким добрым в этом жестоком обществе, – живо подхватил он, – В иной раз и спасибо не скажут, а ведь я им оказал просто неоценимую помощь.
- Ты просто широчайшей души человек! Как я могу отблагодарить тебя?
- Половина твоей зарплаты.
Он подмигнул мне. У меня задергался глаз.
- Это ты сейчас серьёзно?
- Да нет, конечно, – захохотал он, – Делать мне нечего, кроме как у ребенка деньги отбирать. Давай, работай, сейчас шеф придет. А она сейчас в просто ужжжаааасном настроении!
Я испугалась и принялась быстро домывать оставшийся участок. Уж я-то знаю, какова админинстратор в гневе. Придерется к крохотной точечке на потолке. Парень какое-то время с ухмылкой понаблюдал за мной, указывая мне на пропущенные пятна, которых значительно поубавилось, а потом ушел восвояси.
К приходу админинстратора пол сиял чистотой. В нём отражалась и я, и уставшая женщина. Она хмуро на меня посмотрела и повалилась в кресло. Я поспешила уйти. Сейчас лучше ей не попадаться на глаза.
Начался купальный сезон. Наш город мог немногое предложить: небольшой участок пляжа на берегу моря, ужасную жару, аквапарк и ряд ресторанчиков под навесом. И множество торговых рядов со всякими безделушками. И палатки, предлагающие рисунки хной, афро-косички и детский боди-арт на лице с животными принтами.
В общем, это самый обычный южный курортный городок. Пыльный, с минимальным количеством деревьев, летом, весной и в начале осени тут так жарко, что можно задохнуться. А зимой льют дожди.
Наша гостиница наполнилась туристами. Они приносили с собой акценты, диалекты, ароматы чужих городов и готовность к переменам. А наша гостиница была довольно популярна: приветливый персонал, красивый вид из окон на цветущую поляну и уютная атмосфера деревенского домика. А это значит, что работы у нас прибавилось. Из отпуска вернулась вторая горничная и приняли на работу прачку, так что мне не приходилось выполнять работу за троих, чему я была несказанно рада.
В общем, с утра я приходила и убирала номера. Потом мы обедали в соседнем кафе под навесом, пили кофе, ели булочки с корицей и сплетничали. Потом меня гоняли особо капризные посетители. Впрочем, таких было немного. Но всё равно. Короче, до вечера я выполняла свои обязанности, а потом шла домой и валилась на кровать без сил.
Иногда со мной контактировал этот человек, с которым я, по закону подлости, связана нитью судьбы.
- Неправильно чистишь ковер, детка.
- В том номере лампочка перегорела, как не стыдно?
- Посетитель только что осушил бутылку вискаря. Почему не зарегестрировала?
- Детка, горничной не следует носить волосы распущенными. Понимаю, они у тебя красивые, но всё же.
- Ну и зачем ты надела эти каблуки, перед кем красуешься этими ножками? Горничной следует носить классические туфли на невысоком каблуке.
Уууух, как он меня бесит!!!
А потом приключилось вот что. Я решила встретиться с университетскими подругами и выпить, погулять, повеселиться, в общем. Мы сидели в антикафе, которое открылось совсем недавно и было одно на весь город, пили, девочки курили, парни обнимали их и похабно шутили, я сидела в обнимку с бутылкой водки. Ребят конкретно разнесло, а я почувствовала себя одинокой. Почти все тут связаны красными нитями.
- Я люблю его, – ныла мне в ухо Джессика, – А он ваще на меня не смотрит. Я не в его вкусе.
Я покосилась на Джо, по которому она ещё с первого курса сохла. От её мизинца к его тянется красная нить.
- Признайся ему, – сказала я.
- Ага, чтобы он меня послал?
- Я уверена, он к тебе что-то испытывает.
- Откуда ты знаешь?
- Чувствую. Да и по поведению заметно. Да и вообще, лучше сейчас признаться и быть отшитой, чтобы потом не мучаться.
- И то верно! – приободрилась Джессика.
Она осушила бокал шампанского и потащила Джо в сторону. Я неодобрительно цокнула. У неё аллергия на алкоголь, и, судя по всему, меня её здоровье волнует больше, чем её саму.
Мы ещё так посидели, а потом разъехались. Один из парней вызвался меня провожать, но я заверила его, что сама дойду.
Ну и дура! Лучше бы пошла с ним. Пусть он мне не очень нравится и от него разит водкой больше, чем от меня. Он-то хоть знает эти места. Наверное. А я не знаю.
Казалось, дома обступили меня, чтобы посмеяться. В глазах всё двоилось и расплывалась. Я брела куда-то, думая, что скоро окажусь в знакомых местах, но забредала в такие, о существовании которых я и не подозревала.
- Ха! Заблудилась, ягодка?
Опять он. Внутри меня всё начало закипать от злости. Парень высунулся из окна машины, насмешливо сощурив тёмно-зелёные глаза.
- Опа, да ты пьяна, – присвистнул он, – Сколько ты выхлестала?
- Отвали, – сказала я.
- Водка? – поморщился он, – Серьезно?
Я зашагала быстрее, чтобы он от меня отстал.
- Ты вообще знаешь, куда идти? – крикнул он.
- Я че, своего адреса не знаю?
- А вдруг забыла по пьяни? Мне казалось, ты где-то на восточной стороне живешь.
- Какое тебе дело?!
Я ускорила шаг ещё больше, практически перейдя на бег. Совершенно не представляла, куда идти. Но делала вид, что всё в порядке и всё под контролем.
- По-моему, ты вообще не представляешь, куда идёшь, – поравнялся он со мной.
Я поспешила прижаться к дому. Увы, тротуар был слишком узок.
- Знаю, – огрызнулась я.
- И куда?
- К автобусной остановке.
- На какой автобус сядешь?
- На сороковой! Всё, отвали от меня.
- Ахаха! Я так и знал! Остановка с сороковым автобусом находится на другой стороне улицы, дура!
Я пришла в окончательную ярость. Кроме того, я почувствовала, как заливаюсь предательской краской. Чувствуя себя полной дурой, я повернула в другую сторону и побежала. Найдя остановку, я села прямо на асфальт. От злости я аж протрезвела. Было уже темно и тихо. Я казалась себе девочкой из “Мой сосед Тоторо”, которая тоже так стояла на остановке посреди ночи. Только я была одна, взрослая, пьяная и без зонтика. И дождя не было. Только жара, которая значительно спала по сравнению с днем, но асфальт всё ещё хранил её остатки. Машин не было, свет в окнах домов был погашен. Как будто в городе-призраке, внезапно подумалось мне.
Я услышала звук подъезжающей машины. Сначала мне показалось, что это был автобус, и я встрепенулась, подойдя к краю тротуара. Но вместо желанного транспорта я увидела знакомую ярко-красную машину, из окна которой высунулось его лицо.
- Уже поздно, ягодка, – хмыкнул он, – Автобус уже давно в парке дрыхнет.
Я была раздосадована, но решила не показывать этого.
- Че теперь делать будешь? – не отставал он.
- Такси вызову, – невозмутимо ответила я.
- Деньги хоть есть?
Я порылась в кошельке. Совсем немного. Даже на совсем паршивое не хватит.
- Есть, – соврала я.
- Да ну? – сощурил он, – Сейчас цены подняли. Хватит хоть?
Он вышел из машины и отобрал у меня кошелек, оставив без внимания моё возмущение. Пересчитав деньги, он сокрушенно покачал головой.
- Нет, не хватит. Даже самое дешевое сейчас почти в два раза дороже.
- Пешком дойду, – уверенно заявила я.
- На это уйдет три часа, – поднял брови домиком он.
- И что?
- И то. Свалишься. Тем более, мало какая сейчас шпана бегает. А ты у нас пьяненькая, в короткой юбчонке и накрашенная, как кукла.
- С чего это тебя вдруг забеспокоила моя юбка?
Он внимательно на меня посмотрел, прикусив нижнюю губу.
- Садись в машину.
- Ну уж нет!
Я решила не принимать помощь от этого типа. Даже если мне придется идти пешком три часа.
- И что ты будешь делать? Ты вообще знаешь, куда идти?
- Знаю!
- Да ну? Ты даже не знаешь, где эта остановка находится.
- Я просто...
- Хорошо, допустим, ты знаешь. Тогда скажи мне маршрут.
- Ну... По этой улице прямо и до парка...
- Уже неправильно! Сворачивать надо на первом повороте. То есть там, где перекресток. За парком уже крайний район. Не самый благополучный, если что.
Я сердито засопела. Гордость не позволяет мне принять от него помощь. Вдруг он воспользуется тем, что я буду в долгу у него?
- Давай, садись. Не бойся, порядочный, обижать не буду.
- Спасибо, обойдусь без твоей помощи.
- Ты дура? Ты останешься одна, в незнакомой части города, без денег и пьяная. Что, ночевать под мостом будешь? К утру дождь обещали.
В общем-то, он был прав. Скрепя сердце, я села на заднее сидение машины. В салоне было чисто, пахло хвоёй и лимоном. И тихо играла бразильская музыка. Он тихо подтанцовывал ей в такт. А потом заиграла “освобожденная песня”.
- О, моя любовь, моя дорогая, – выводил парень, повернувшись ко мне, – Я так соскучился по твоим прикосновениям.
- На дорогу смотри, – процедила я.
- Хочешь, покажу одно классное место? – спросил он.
- Я хочу домой.
- Оно по пути к твоему району.
Он свернул в холму, на вершине которого росло несколько деревьев. Мы поднялись на его вершину. Там была скамейка с кем-то забытым пледом. Отсюда хорошо просматривался город и далекая линия моря. А внизу была крыша дома. Можно было спрыгнуть на неё, не получив особого увечья.
- Спорим, что ты не замечала его? – лукаво прищурился он.
- Замечала, – соврала я.
- Классно, да?
- Нет. Я хочу домой.
Он тяжело вздохнул.
- Как знаешь.
Он отвел меня обратно в машину и мы доехали, храня молчание. Он уже не подпевал песням, но иногда отпускал язвительные комментарии. Увидев знакомые места, я попросила его высадить и дошла до своего дома сама.
====== Явление третье ======
Я наткнулась на него в коридоре гостиницы. На нём была гавайская рубаха, шлёпанцы и какое-то нелепое сомбреро, которое как будто было снято с великана. Я поспешила обойти его, не встречаясь с ним взглядом, но не тут-то было. Его рука обняла меня сзади, привлекая к себе.
- Куда намылилась? – горячо прошептал он мне на ухо, – А “спасибо” сказать своему спасителю?
- Спасибо, – процедила я.
- Благодари яростнее.
Я отвесила ему поклон по пояс.
- Благодарю Вас, господин, за Ваше безграничное милосердие и доброту, век перед Вами в неоплатном долгу буду! О, мне жизни не хватит, чтобы отблагодарить Вас за столь бескорыстный поступок!
- Да ладно, всего лишь один ужин, – усмехнулся он.
- Чего? – переспросила я.
- Накормишь меня ужином, – пояснил он, – Не бойся, тем, что в кафе. Я ещё не настолько отчаянный, чтобы твою готовку пробовать.
- Я очень хорошо готовлю, если что, – процедила я, – Так что не ехидничай.
- Если ты даже пол нормально протереть не можешь, то я боюсь представить, насколько “хорошо” ты готовишь.
Внезапно он хитро сощурился. В его глазах заиграли шаловливые огоньки.
- А чего это ты так занервничала? Хочешь пригласить меня к себе? Я буду хлебать твой суп, а ты будешь рядом мило улыбаться, приговаривая “кушай, милый”...
Я покраснела до ушей.
- Вот ещё! Так, обедом я тебя накормлю. Не хочу это признавать, но ты действительно мне помог тогда. Встретимся в конце моей смены, а заканчивается она через три часа. Кстати, чего ты тут постоянно ошиваешься? Ты явно не из персонала.
Он гордо вскинул подбородок.
- Я сын админинстратора.
У меня отвисла челюсть. Но я тут же совладала с собой.
- Окей, но это ничего не объясняет. Почему ты не в универе? Или не в колледже? Или, на худой конец, не на работе?
- Я помогаю маме.
- Да? И как же? – теперь пришел мой черед ехидничать, – Пристаешь к новеньким?
На секунду в его глазах промелькнула обида. Я поняла, что задела его, и решила не останавливаться.
- Просто признайся, что ты бездельничаешь. Наверняка из универа исключили, на работу никто не принимает, вот и маешься от скуки.
Он нахмурился и сделался очень страшным. Но потом ухмыльнулся во весь рот.
- Я на заочном, дурко. И, в отличии от некоторых, я хоть не ушел.
Я отшатнулась от него. Потом резко развернулась и убежала. И до конца смены решила не попадаться ему на глаза.
- Ага, хочешь ускользнуть от меня незаметно?
Он снова обнял одной рукой меня сзади.
- Ты попала в капкан, детка.
Кажется, у него было приподнятое настроение. Шляпу свою дурацкую он снял, и теперь я могла вблизи лицезреть его загорелую кожу, веснушки и тонкий вздёрнутый нос.
- Чего уставилась? – поймал он мой взгляд, – Я знаю, что трудно оторваться от моей поразительной красоты, но я хочу есть.
Мы вышли из гостиницы. На небо набежали тучи, но по-прежнему палящее солнце освещало улицы. Мы направились к уличному кафе. Он заказал... суп-пюре, такос, спагетти с сырным соусом, греческий салат, мясо по-французски. На десерт – маффин и кекс с вишней, а в качестве напитка – кофе с вишнёвым сиропом. Я горько вздохнула, поняв, что на свою порцию мне денег не хватит.
- Ты че, все это есть собрался? – спросила я с дергающимся глазом.
- А что тебя так удивляет?
- Ты не лопнешь?
Вместо ответа он принялся хлебать суп.
- Ну ты и обжора! – воскликнула я.
- А ты че не заказала? – спросил он с набитым ртом.
- Я не голодна, – солгала я.
И тут же в качестве опровержения моих слов заурчал живот. Громко так, как стадо голодных китов. Сын админинстратора заржал.
- О да, вижу я, как ты не голодна.
Он обеспокоенно посмотрел на меня. Потом схватил за подбородок и заглянул прямо в глаза. Я поразилась. Какие они у него зелёные, с ума сойти. Околдовывают. Стоп, что это я несу?
- Рыба моя, ты вообще ела сегодня? – озабоченно спросил он.
- Тебе-то что? Ты что, моя мама?
На самом деле я вчера просто не успела поесть. В кафе я только пила, а кроме того, еще прошлым утром я поссорилась с родителями и отказалась с ними завтракать. А пообедать со всеми я не успела: я встретила ревущую Джессику, которую отшил этот Джо, и я ломала голову над тем, какого хрена он так тупит, если они связаны красной нитью.
Но, разумеется, ему всё это незачем знать.
- Я сейчас серьёзно, ты очень побледнела и взгляд какой-то дикий.
В животе ещё больше заурчало. Парень вздохнул и пододвинул мне тарелку со спагетти.
- Ешь, – кивнул он, – Отказ не принимается.
Живот болел. Гордость сейчас была неуместна. Я помню опыт голодовок в средней школе и не хочу переживать это снова, так что решила поесть. Тем более, я люблю спагетти. Он с улыбкой смотрел, как я с наслаждением набиваю пузо. Потом пододвинул мне свой кофе.
- А как же ты?
- Обойдусь, – отмахнулся он, – Ты-то, видимо, целый день не ела. На обеде я тебя не видел. Че случилось, кстати? С персоналом поссорилась?
- Просто не успела, – буркнула я.
- Кстати, меня Пол зовут.
- Для меня ты останешься Эйтымерзскийтип.
Он многозначительно хмыкнул. Вдруг телефон завибрировал. Это была Клара.
- Лизи, ты можешь забрать Джесси?
- Что такое?
- Она мертвецки пьяна, а у меня прав нет.
- А у меня машины нет!
- В смысле “нет”? Нафиг тогда на права сдавала? Ой, не могу...
Парень заинтересованно на меня посмотрел.
- Я подвезу, – шепнул он.
- Лизи, блин, что делать?! Мы одни в незнакомом районе, без машин и денег, а Джесси, к тому же, ещё и пьяна! Ты ведь знаешь, ей нельзя пить!
Я закатила глаза.
- Сейчас подъедем. Где вы сейчас?
- Не знаю!
- Ну, бар как называется?
- “Колченогая бочка”!
Я фыркнула. Ну и название.
- А за окном какой пейзаж?
- Ну, там деревья и домики такие красивые, на одном рисунок оленя. Слушай, у меня сейчас деньги закончатся на счету, короче, приезжай скорей!
Она бросила трубку. Я пересказала ему слова подруги.
- А, я знаю, где это, – кивнул он.
Он подвел меня к своей машине. Какое-то время мы ехали молча.
- Подобное притягивает подобное, – вдруг сказал он.
- В смысле?
- Интересно, ты от подруг научилась напиваться в незнакомом месте, или это твоё дурное влияние?
- Отвали, – разозлилась я, – Это не смешно. Её парень бросил, вообще-то.
И я не понимаю, почему. Мы с Джо и Джессикой дружим ещё с начальной школы. И сколько я себя помню, они были сладкой парочкой. А потом в средней школе как-то отдалились друг от друга. У Джо появилась девушка, Джессика стала сохнуть по какому-то певцу. А потом на выпускном они танцевали медляк, а потом Джо, будучи пьяным, изливал ей душу, а она, не менее пьяная, гладила его по голове. На следующий день она заявила мне, что чувствует, как возродилось давно забытое чувство. Вот так и сказала. Да и Джо иногда на неё жадно поглядывал. И я не понимаю, какого чёрта он так тупит!!!
Джо, за что ты так с Джессикой?
Блин, Лизи, нашла когда спросить. Я вообще не уверен, что она мне нравится. Знаешь,
все эти обещания... “Я на тебе женюсь” и т.д.... Мы тогда были детьми.
Омг, чувак. В чём твоя проблема? Дело только в том, что в прошлом вы голые купались на озере, или че?
Лизи, блин. Как ты не понимаешь? Она мне нравилась в детстве, но то была ДЕТСКАЯ влюбленность. Я уже вырос.
В начале ты сказал, что не уверен.
Я не так выразился. Мы оба изменились.
Чувак, эта девушка любит тебя 4 года. И она согласна принять и твою дебильную привычку жрать прямо в кровати, оставляя там крошки, и твою дурацкую фамилию, которая похожа на итальянское слово “жопа”, и твою шелушащуюся кожу на ногах. Нет, серьёзно, какого хрена ты ломаешься? Уж я-то вижу, что что-то ты к ней испытываешь. Это заметно по твоему поведению. Просто не хочешь это признавать, потому что гордый осел.
Ты понимаешь, что встречаться с ней – это как встречаться с собственной сестрой?
Что ты несёшь?
Он не ответил. Я тяжело вздохнула. Всё-таки люди такие сложные.
А тем временем мы подъехали к пресловутому бару.Тем временем оттуда вышла Клара, которая тащила на себе уже совсем никакую Джессику.
Парень неодобрительно цокнул. Я злобно на него покосилась и открыла дверь в машине, чтобы впустить туда девушек. Джессику расположили на заднем сиденье, а мне пришлось сесть на переднее.
- Сколько она выпила? – шокированно спросила я, глядя на её безжизненную тушку.
- Много, – буркнула Клара, – Когда я на неё наткнулась, она была уже пьяной.
- У неё ведь аллергия на алкоголь! – рявкнула я, – О чём она вообще думала?!
- Мне плохо, – пробормотала Джессика.
- Да забудь ты этого придурка Джо! – кипятилась я, – Будто он последний парень на земле, блин. Он не стоит твоего здоровья, идиотка!!!
- Физически плохо, коза ты драная, – простонала Джессика, – Голова раскалывается.
Она закашлялась. Потом принялась задыхаться. Клара дрожащей рукой набрала скорую. Пол остановил машину и проверил пульс Джесси.
- Анафилактический шок, – диагностировал он, – Пульс учащенный. Может инфарктом закончиться.
- Заткнись, – вспылила я, – А то мы без тебя не знаем, что у неё анафилактический шок.
- Скорая приедет через 20 минут, – сказала Клара.
- Да она за это время окочурится! – возмутилась я.
Пол опустил вбок голову Джессики.
- Освободите ей грудную клетку, – сказал он, – Ей нужно обеспечить приток кислорода.
Клара ослабила туго затянутый пояс на платье. Джессика побледнела, губы посинели. Я открыла двери в машине. В салон ворвался прохладный ветер.
В общем, мы довольно долго прождали скорую. За это время Джессика уже потеряла сознание. Врачи погрузили её на носилки, мы отправились в отделение экстренной помощи.
Тикание часов. Плачущая Кларисса. Я, нервно прикусывающая губу. Я почувствовала, как рука Пола чуть сжала мою. Я удивленно повернулась к нему.
- Её спасут, – сказал он, – Хорошо, что вы грамотно действовали. Иногда таких теряют именно из-за неправильно оказанной первой помощи.
- Откуда ты всё это знаешь?
- Я на фельдшера учился.
- Бросил?
- Да, – усмехнулся он, – Не потянул. Короче, мы в одной лодке, детка.
- А сейчас на кого учишься?
Он замялся.
- Эээ... На финансово-экономическом.
- Какая специальность?
- Логистика... Короче, сейчас эта тема неуместна. Давай думать о Джессике.
Из палаты интенсивной терапии высунулся врач. Мы, как по команде, бросились к нему.
- Вы её родственники?
- Да, – горячо закивала я.
- Она пришла в сознание, – сказал врач, – С ней всё будет хорошо. В её медкарте написано, что у неё аллергия на алкоголь, какого черта вы ей дали напиться?
- Не досмотрели, – всхлипнула Клара.
- Лучше надо смотреть за ней, – строго сказал врач, – Вы понимаете, что у неё очень слабое сердце и дело может закончиться инфарктом?
- Да, – сконфуженно сказала Клара, – Больше никакого алкоголя.
- Один из вас может зайти к ней, – сказал врач.
- Ты иди, – сказала Клара.
Я открыла дверь, ведущую в палату, наполненную пищащими механизмами, трубочками и проводами. На кровати лежала как-то сразу осунувшаяся Джессика.
- И что это было? – скрестила я руки на груди.
- Не знаю... – просипела Джессика, – Мне стало грустно. Я хотела напиться до полусмерти.
- И вот, ты напилась до полусмерти. Причем в буквальном смысле. Джесс, парни парнями, но ни один из них не стоит твоей жизни. Даже если у тебя депрессия, глуши её каким-нибудь другим способом. Только не наркотиками, пожалуйста.
- Но он так жесток... Джо... Как же я его ненавижу.
- Забудь о нём. Завтра будет концерт одной знакомой группы. Там солист такой лапа. Знаю, он в твоём вкусе. Сходим к ним? В клубе “Сентябрь” будут выступать.
- Лизи, не пытайся меня отвлечь. Нельзя разлюбить или полюбить кого-то по своему желанию. Чаще всего ты вообще влюбляешься против своей воли, в человека, с которым ты при иных обстоятельствах ни за что не связала бы свою жизнь.
Отчего-то я покраснела.
- Чушь не неси. Что касается Джо... Он просто дурак, который сам не знает, чего хочет.
Врач деликатно покашлял в дверях. Медбрат ехидно на нас посмотрел. Выходя, я заметила, что он связан с Кларой красной нитью, и так истерически смеялась, что Пол с Кларой смотрели на меня, как на дуру.
- Ниче такой медбрат, а, Клара? – подмигнула я.
Клара покраснела.
- Это он за мной ухаживал, когда я... Ну, с гастритом здесь лежала.
- Мир тесен, – похабно улыбнулась я, – Может, это судьба, а?
- Мне стыдно приглашать на свидания того, кто держал мои волосы, пока я блюю, – пробормотала Клара.
- Детка, он видит это каждый день и привык, – усмехнулся Пол, – Поверь мне, как тому, кто чудом избежал участи стать медицинским работником.
- Одно дело – незнакомые, и другое дело...
- Мне пол курса держало волосы, пока я блюю, – фыркнула я, – И на половину этой самой половины я по пьяни...
- Окей, обойдемся без подробностей, – запротестовала Клара.
- Всё равно пригласи его, – сказала я, – Подумаешь, видел, как ты блевала. Пусть привыкает, что не в сказку попал.
Пол отвез Клару в её дом. Потом мы остались с ним вдвоём. И заржали.
- Ничего себе ситуация, – сквозь смех сказала я, – Влюбиться в медбрата! Это ж надо умудриться!
- А тебе правда полкурса держало волосы? – изогнул бровь Пол.
- Естественно, – фыркнула я, – Ты что, не был на студенческих пьянках? Я пила больше всех. Меня называли Пивной Бочкой.
- Ничего себе ты горячая штучка, – присвистнул Пол, – А выглядишь такой хрупкой девушкой с милым платьем в цветочек.
- Привыкай, – сказала я.
Вдруг телефон зазвонил.
- Ало? Лизи?
Это был голос Джо.
- Что случилось, Джо?
- Я тут подумал... Да, наверное, я люблю её.
- Вовремя. Потому что она чуть не умерла из-за тебя.
- Что?!
====== Явление четвертое ======
Джо, как только узнал о том, что случилось с Джессикой, тут же помчался к ней в больницу. Прямо посреди ночи. После выписки выходили они уже вместе, в обнимку. За этих я могла быть спокойна.
Пол теперь последовал примеру одногруппников и называл меня Пивной Бочкой. Только он не учел, что им можно, а ему нельзя, и это его, похоже, мало волновало. Что за тип!
Я стала работать ещё больше из-за небывалого наплыва клиентов. Админинстратор купалась в деньгах и истерически смеялась от внезапно привалившего счастья. А нам, горничным, разгребай.
В один из таких загруженных дней мне позвонила Клара. Она что-то бессвязно лепетала и без конца повторяла моё имя.
- Так, Клара. Теперь успокойся, сделай глубокий вдох и расскажи, что случилось, – сказала я тоном, не терпящим возражений.
- Я опять в больнице! – воскликнула она, – И опять он за мной ухаживает! Нет, нормально ваще?!
- В смысле в больнице? – обалдела я.
- Ну, обострение, – сказала она так небрежно, будто разговор был о покупке нового постельного белья, – Я попала в реанимацию. Теперь он мной занимается. А я краснею, блин. Как же стыдно!
- Какое обострение, Клара? Что ты опять сотворила с собой?
- Да ничего особенного!
- Что значит “ничего особенного”?! Ты опять этими своими голодовками балуешься?! Ты вообще помнишь, до чего они тебя довели в старшей школе?!
- Ой, блин, так и знала, что тебе не стоит звонить. Достала уже со своими лекциями.
- Погоди, погоди. А че с медбратом-то? Что тебя так смущает?
- Ты че, стебёшься?! Он мне катетеры ставил в послеоперационной!
- Да ладно... Я уверена, ты не первая такая. Он медик, он привык. Кстати, это поэтому тебя с того случая с Джесс не слышно?
- Да.
Она отключилась. Я тяжело вздохнула. Как с ней тяжело. Настроение испортилось и будет таким ещё долго.
До конца смены я была хмурая, но посетителям натянуто улыбалась. Какой-то дурак сломал унитаз, я совершенно не представляю, как он это сделал, но туалет затопило и мне пришлось там убирать, а потом вызывать сантехника. В итоге дело кое-как замяли.
К концу дня я была в паршивом настроении. Телефон разрядился, позвонить Кларе я не могла. Живот подводило от голода, кожа на лице начала облазить. Я провела весь обеденный перерыв перед зеркалом с арсеналом кремов. Но всё равно было заметно. Да ещё и болела, блин. И жарко было ужасно. Вся спарилась в платье горничной. Морской климат – это ужас, хоть холодный, хоть тёплый. Во влажных районах и летом и зимой одинаково хреново.
Я хотела выскользнуть незаметно. К вечеру жара спала, небо затянуло тучами. Дул ветер. Такого дистрофика, как я, сильным ветром часто сдувает. Вот и сейчас. Хуже всего то, что я была на шпильках. Н-да, день явно не задался.
- И куда ты на таких каблуках собралась, рыба моя? – услышала я знакомый напев.
Позади меня стоял Пол, засунув руки в карманы.
- Тебе-то что? – процедила я, – Учти, я не в настроении.
- Ты что, не слышала, что штормовое предупреждение объявили? – вопросительно приподнял он бровь.
- Отлично! – рыкнула я и топнула ногой, – Ещё дождя не хватало!!!
- Не просто дождя, а дождя с ураганом, – поправил меня Пол, – Может, даже град будет.
В подтверждение его слов я почувствовала прикосновение первых капель. Подняла голову. Заморосило. Ветер едва не сбил меня с ног. Недолго думая, я сняла туфли.
- О да, какое облегчение, – простонала я.
Ноги касались прохладного влажного асфальта. Каменистая поверхность приятно массировала мои босые ноги. Давно я не ходила босиком. Ни с чем не сравнимое ощущение.
Тем временем дождь участился. К нему прибавились крупинки града. Ветер только усилился и дул мне прямо в лицо.
Над моей головой показался кусок кофты. Я посмотрела вверх. Пол улыбался мне с высоты своего роста. Внезапно он мне показался не таким уж и плохим. Вообще, он довольно мил, пока не открывает рот.
- Прогноз погоды надо смотреть, дурко, – фыркнул он.
И тут же очарование спало. Я насупилась.
- Некогда было. Кроме того, у моей семьи нет радио и телевизора.
- Что, денег нет?
- Денег хватает! – рявкнула я, – Не строй из себя мажора только из-за того, что ты сын админинстратора отеля! Просто... Моя семья не любит всё это. Говорит, что по телеку одна чушь. По радио тем более.
- Но ведь по телеку и интеллектуальные шоу, – удивился Пол, – Почему обязательно чушь? Так... Давай переждём под навесом.
- Мне надо телефон зарядить, – сказала я.
- Можешь воспользоваться моим. Пойми, сейчас идти по улице – самоубийство. Ты в одних шортах и майке. У тебя даже машины нет. Простудишься ещё и синяки набьёшь от градин.
- Я не помню её номера, – вздохнула я.
- Серьёзно? – приподнял он бровь, – Как можно не помнить номера подруг?
- Не помню, и всё. Я свой с трудом запомнила.
- Чудная ты. Что делать будешь?
- Пойду в больницу к ней. Если ей разрешают пользоваться мобильным телефоном, то и посетителей, наверное, пускают.
- Ты серьёзно? – рассмеялся Пол, – Ты собираешься заявиться к ней на ночь глядя? Да тебя прогонят просто, вот и всё.
- Тогда что делать предлагаешь?!
- Ну, моя машина сейчас в ремонте. Так что, увы, будем ждать.
Град стучал по навесу. Кроме нас, тут были ещё посетители, которых застала непогода. Кто-то уехал на машине, кто-то остался здесь. Заиграла итальянская музыка. Я поёжилась от холода.
- Сама судьба нас сталкивает вместе, – усмехнулся Пол, притягивая меня к себе.
- Ещё чего захотел, – отпрянула я от него, – Ты же сам ко мне клеешься.
- Тебе холодно, – заметил Пол, – Дать кофту?
- Я лучше пойду внутрь, – пробормотала я.
Мы с Полом зашли в кафе. В полутьме его лицо приобрело более резкие очертания, в глазах отражался свет ламп. Его рука обнимала мои плечи. Мы сели у окна и заказали по чашке чая.
- Ты что, кожу меняешь? – фыркнул от смеха Пол, разглядывая моё лицо.
- Хватит издеваться, – взмолилась я, – всего два раза забыла кремом намазаться, и вот...
- Змейка, – ласково сказал Пол, – Ты полна сюрпризов, детка.
- Отвали.
- Змейка, – повторил он, зарывшись носом в мои волосы.
- Пьяный, что ли?
Я принюхалась. И правда, довольно сильный запах виски.
- Немного, – признался он, – Я совсем чуть чуть выпил. Не тебе меня упрекать, Пивная Бочка!
Он подмигнул. Я закатила глаза.
- Поешь, – вдруг сказал он, – Ты же опять обед пропустила, да? Ешь.
- Я не голодна.
- Как прошлый раз? – ухмыльнулся он, – Если это из-за денег, то я заплачу.
- Хватит на меня тратиться. Мне некомфортно из-за этого.
- Да ладно, что такого? – развел руками Пол, – Это нормально, что иногда кто-то за кого-то платит и кто-то кому-то помогает. Не надо строить из себя суперсамостоятельную тетку.
- Я не нахлебница. Меня так воспитали. Не брать в долг, не быть обузой. Принимать помощь, только когда это действительно необходимо, и не злоупотреблять этим.
- Хорошие родители, – кивнул Пол, – Но всё-таки. Хотя, если ты так хочешь вернуть долг...
В его глазах заплясали веселые огоньки. Но у меня не было никакого настроения как-то реагировать. Я так распереживалась из-за Клары, что пропал аппетит и разболелся живот. Да и вообще, никак не могла усидеть на месте.
- Да тут розетки есть, чего ёрзаешь?
Пол указал на розетку возле нашего стола. Потом со смехом смотрел, как я с третьей попытки вставила зарядку в розетку. Злобно на него зыркнув, я принялась ждать. За это время Пол заказал мне крем-суп и сказал, что я поем и это не обсуждается. А когда я отказалась, принялся кормить меня с ложки.
- Давай, Лизи, ложечку за маму...
- За маму я уже две канистры таких супов выхлебала, – буркнула я.
Не успела я закрыть рот, как он засунул мне ложку.
- Горячо! – воскликнула я.
- Ты меня захвалишь сейчас, – хмыкнул Пол.
Я закатила глаза и отобрала у него ложку, чтобы доесть самой. За это время телефон зарядился, так что я смогла наконец его включить. У меня было 20 пропущенных от Клары и 40 смс, примерное содержание которых – это “я не могу пригласить его на свидание”.
И тут она позвонила.
- Алло? Я сейчас иду к пляжу.
- Ты что, сбежала?!
Да, с ней очень-очень трудно. Ещё со средней школы она обожала влипать в переделки.
- Ты не понимаешь!!! Там ужасно кормят! Кен, блин, самолично следит, чтобы я всё съела!!! Как это можно есть?! Он ужасный человек, и почему я запала именно на него?!
- Погоди, погоди, Клара. Кто такой Кен?
- Медбрат!!! Лизи, не тормози, пожалуйста!
- А сейчас ты где?
- Пытаюсь перелезть через забор.
- Там же охрана! Ой, дура... Я сейчас подойду.
Я сбросила вызов. Пол вопросительно посмотрел на меня.
- Я пойду. Моя подруга влипла в очередную историю.
- Этому она от тебя научилась? – хмыкнул тот.
Вместо ответа я покинула кафе. По-прежнему дождь и ветер. Даже стало ещё холоднее. Пол ехидно смотрел на меня.
- И как ты собираешься идти с такой погодой? – склонил он голову набок, – У дураков мысли схожи, так? От себя добавлю, что их ещё и тянет друг к другу.
- Не твоё дело, – гаркнула я.
Меня колотило от холода. Ногти посинели, мышцы напряглись, волосы лезли в лицо. Пол вздохнул и накинул мне на плечи свой джинсовый жакет. А сам оказался в простой майке.
- Тебе не холодно будет? – недоверчиво спросила я, – Чего из себя джентельмена строишь?
- Я с детства закалялся, – ответил он, – Но мне приятно, что ты обо мне заботишься, детка.
- Да я...
Я покраснела. Перед глазами постоянно маячит эта красная нить. Бесит.
Я резко развернулась и зашлепала босыми ногами по лужам. Ржущий Пол плелся позади, придерживая меня, чтобы я не упала. Несмотря на жакет, хранящий тепло его тела, мне всё равно было холодно, и я мысленно ругала на чём свет стоит Клару, которой приспичило сбежать.
- И где она?
Я снова набрала номер Клары. Нет ответа. А за стеной манило море. Манило переливами волн, криками чаек и шелестом деревьев. Зная Клару, я могла предположить, что она уже перелезла через забор и сидит на пляже. Или вообще купается. Делать нечего. Я принялась карабкаться по кирпичной стене, цепляясь за выступы.
- Ты что, в детство впала? – фыркнул Пол.
Я шикнула на него. Поблизости охрана, так что лучше не шуметь.
Я спрыгнула на мягкий песок. Он был уже прохладным – дневное тепло вытеснили холодный ветер, дождь и крупинки града. Следом за мной спрыгнул Пол, но уже не так удачно, как я, что меня порадовало. Но ненадолго: между деревьями я увидела горящий свет.
- Что это? – шепотом спросил Пол, указывая туда.
- Я откуда знаю? – огрызнулась я.
Мы осторожно приблизились. Возле костра сидело три силуэта. Безмолвные, их волосы трепал ветер, принося нам запах мандарин, кунжута и ванили. И всё бы ничего, но Пол наступил на сук, и они, как по команде, обернулись.
- Ребята, – раздался недовольный шепот Клары, – Давайте тише, ок? Я не хочу, чтобы нас спалили.
- Настолько, что разожгла костёр, – хмыкнул Пол.
Я с удивлением заметила, что дождь закончился. Но ветер всё равно был сильным.
- Холодно же, – сказала Кейт.
- Точно, – ответил Барри.
Кейт и Барри встречались со старшей школы. Кейт училась в математической школе, а Барри – в школе искусств. У обоих была нагрузка по самое не хочу, так что встречались они ночью. И самое забавное было то, что они не были связаны красной нитью. Знаете, я начинаю сомневаться в нужности этой самой нити.
- Клара, ты хоть поела? – спросила я, – Пожалуйста, поешь. Я не хочу, чтобы у тебя была язва.
- Она три дня не ела, – охотно заявила Кейт, – Смывает еду в унитаз, пока Кен не видит.
- Лучше бы ты молчала, Кейт.
Клара сделала страшные глаза. Но Кейт это, похоже, мало волновало.
- Кен – единственный, кого действительно волнует, поела она, или нет, – добавил Барри, – Жандармом над ней стоит. Но она всё равно умудряется обмануть. Коварная женщина!
- У меня на практике попалась одна такая, – вспомнил Пол.
- Ей вырезали язву? – спросил Барри.
- Нет, ей удалили часть кишечника, – хмыкнул Пол, – А потом проделали дырку в животе и вставили туда трубку.
- Фу! – скривилась Кейт.
- Ну и мерзость, – поддержала я, – Мог бы обойтись без подробностей.
- А старший, с которым я работал, рассказывал, что другой девушке, увлекающейся диетами, вырезали язву и теперь она всю жизнь будет питаться кашами, – с довольным видом продолжил Пол, – Кроме того, у неё половина зубов шатается, волосы выпадают и вообще с гормонами сбой. Может, даже бесплодие будет.
Я нахмурилась. Клара уже была похожа на авитаминозного дистрофика.
- А ещё у неё был голодный обморок. Но никто не заметил. Она тогда гуляла на заднем дворе. Её какой-то мальчик откачал, – добавила Кейт.
Я совсем растерялась. А потом разозлилась. Барри разогревал примус. Поймав мой взгляд, он понимающе улыбнулся.
- У меня заварная лапша есть, – сказал он.
- Даже не знаю, что хуже – голодать или есть вот эту дрянь, – процедила Кейт.
- У тебя есть идея получше? – спросила я.
- У меня есть печенье, – сказала Кейт и сунула коробку прямо остолбеневшей Кларе в руки.
- Нет-нет-нет, я не буду, – помотала головой она, – Даже не просите. Это не обсуждается.
- Выпадающие зубы, – начал перечислять Пол, – Выпадающие волосы. Слоящиеся ногти. Атрофия мышц. Ослабшее зрение. Торчащие кости. Язва желудка. Язва кишечника. Голодные обмороки. Бесплодие.
- И че? – парировала Клара.
Я уже окончательно потеряла терпение. Всё, с меня хватит. Взяв коробку, я достала оттуда печенье и засунула его Кларе прямо в рот. Он принялась отбиваться.
- Жри давай, дура, – проорала я, – Жри, я сказала! Хочешь сдохнуть от голода, а?! Я лично не хочу!!! Что за дурь ты себе вообще вбила в голову?!
- Но меня тошнит, – простонала Клара, – И живот, как только я поем.
- У неё же диета должна быть, – сказал Пол и отобрал у меня печенье, – Тем, у кого гастрит, нельзя есть печенье. И если ей действительно плохо, как только она поест, то у неё язва может быть. Лизи, не надо её заставлять.
- Предлагаешь позволить ей голодать?!
- Для начала её надо вернуть в больницу. Пусть её осмотрят врачи. Думай головой хоть немножко.
Клара обмякла в его руках. Она как-то странно побледнела и закатила глаза.
- Что же делать?! – испугалась Кейт.
- Позвоните в больницу, – сказал Пол.
Знакомая сцена. Подруга, лежащая без чувств. Пол, оказывающий ей первую помощь и раздающий команды. И другая подруга, дрожащей рукой держащая телефон. А я сидела в стороне, не зная, что предпринять.
Её вновь забирают, мы оказываемся в тесном и душном салоне. В том же самом салоне. Клару тошнит, а Кейт пугается, потому что видит кровь. Врачи хмурятся. Один из них грозит, что если она продолжит пререкаться, то её придется положить в психиатрическую больницу, и мы с ребятами одновременно содрогаемся, представляя её в пижаме среди психов.
Её отвозят в реанимацию. Кейт рыдает на плече у Барри, я сама едва сдерживаюсь, чтобы не разреветься. Не хочу показывать свою слабость перед всеми. Тем более перед ним.
Проходит мучительный час ожидания. Высовывается врач.
- Вы кем ей приходитесь?
- Родственники, – хором произносим мы.
- Что с ней? – добавляю я.
- Язва, – сказал врач, – Мы удалили часть желудка. Ей теперь придется всю жизнь придерживаться строгой диеты и не заниматься тяжелым физическим трудом. Если она не будет исполнять рекомендаций, то язва снова откроется.
- Хорошо, – киваю я.
Хорошо, что волосы закрывают мои виски. Ребята не увидят, как слезы блеснули в моих глазах.
- Её можно навестить? – спросила Кейт.
- Пока её лучше не беспокоить, – сказал врач, – Мы Вам позвоним и скажем, когда её можно будет навестить.
Он вновь скрывается в палате реанимации. Я без сил опускаюсь на скамейку. Пол осторожно трогает меня за плечо.
- Поплачь, – шепнул он, – Легче станет.
И тут, к своему стыду, я действительно разрыдалась. Он обнял меня, прижал к себе, гладил мои волосы и чуть покачивал, как ребёнка. Я вдыхала запах орхидеи и мяты, чувствовала тепло его тела сквозь мокрую от дождя майку, а потом у меня нос забило соплями. Когда я выбилась из сил и оторвалась от Пола, то Кейт и Барри уже не было.
- Давай кофе возьмем, – предложил Пол, ткнув в автомат.
Не дожидаясь ответа, он сунул туда монетку и стал ждать, когда приготовится кофе. Латте с молоком. Мой любимый.
- Как ты догадался? – обалдела я.
- Просто я его тоже люблю, – хмыкнул Пол, – Ну что, проревелась, дитя?
- Перестань издеваться, – мгновенно вспылила я, – Это сейчас вообще неуместно. Моя подруга почти что инвалид. Причем по своей тупости. Я жалею, что в старшей школе в неё насильно еду не впихивала.
- Я и не думал издеваться, – удивился Пол, – Не переживай так из-за своей подруги. Язва – не приговор. Если у неё есть голова на плечах, то она остановится.
- Это я виновата, – упрямо повторила я.
Пол дал мне дымящийся стакан с кофе. Лицо согрел пар, пальцы – кипяток.
- И что, ты должна была стоять над ней с ложечкой? Ты не можешь контролировать каждый её шаг. По идее, её питанием должны заниматься родители.
- Они заставляли её есть в детстве. Она рассказывала, что она плакала, давилась, а они кричали, чтобы она ела. Она просто всегда с недобором веса была. Родители беспокоились за неё.
- Наверное, это послужило одной из причин... Короче, понимаешь, она больна. Наверное, в глубине души она это понимает, но без помощи психиатра ей не справиться. А ты не психиатр. Ты не можешь знать, что у неё, откуда и как с этим бороться.
- Я не психиатр, но подруга. Это моя обязанность – заботиться о ней, но я плохо с этим справляюсь. И с Джесс было так же. Я плохая подруга.
- Лизи, раз ты так переживаешь об этом, то очевидно, что ты хорошая подруга, – улыбнулся Пол, – Плохая подруга бы сказала, что это не её дело.
Он потрепал мои волосы. Я смутилась и принялась пить кофе. Язык обожгло от боли, и я зашипела.
- Ну вот, теперь ты видишь, что я не такой уж и противный? – хмыкнул Пол.
- Если только немного, – буркнула я.
Он засмеялся и обнял меня. Причем так крепко, что я чуть не задохнулась и не расплескала кофе. А я задумалась, откуда же у меня к нему такая неприязнь?
====== Явление пятое ======
Я мчалась по городу. Опять лили дожди, но ветра не было. На этот раз я оделась потеплее и обувь надела удобную Долгожданный выходной обещал быть наполненный нервами, потому что мне разрешили навестить Клару, которая стала инвалидом по собственной тупости и частично из-за меня, что бы там не говорил Пол.
И вот, я вхожу в палату. Она лежит там, на одеяле лежат её худые руки, из одной тянется трубочка капельницы. Глаза закрыты.
- Доигралась? – спросила я.
- Сначала Кейт, теперь ты, – устало ответила Клара, – Мне кажется, что даже если бы меня убили, вы бы всё равно меня обвиняли.
- Что?.. Но у меня и в мыслях не было...
- Да, я знаю. Вы не виноваты. Кейт срывалась из-за Барри, ты на работе устаешь. Одна я виновата, что такая дура. Не ем, гублю своё здоровье, не могу признаться парню, который мне нравится. Недостаточно ответственна, недостаточно трудолюбива, недостаточно красива, недостаточно здорова, недостаточно хороша, чтобы работать, недостаточно умна, чтобы учиться. Ходячая недостаточность.
Я погладила её лоб. Бедная, многострадальная Клара. Мне стало стыдно, что я на неё кричала. А ещё – что не замечала, как ей тяжело.
- Тебя исключили, а я вообще бросила учебу. Но не брось я, меня бы всё равно отчислили. Я не потянула. И теперь работаю горничной. Самая младшая сотрудница там.
- Но у тебя зато работа есть.
- Я устроилась по знакомству. Иначе меня бы туда не взяли. Когда я только начинала работать, я даже нормально пыль вытереть не могла. Надо мной установила шефство прачка и только благодаря её усилиям я начала хоть что-то понимать в хозяйстве.
- Зато ты здорова!!! А я теперь останусь калекой на всю жизнь. Если бы была возможность повернуть время вспять...
- Не так уж я и здорова. У меня по жизни недостаточный уровень гемоглобина. А ещё предрасположенность к инсульту. Обе бабушки много инсультов перенесли.
- И что? Это уже будет в старости. И не факт. А я теперь всю жизнь буду мучиться с язвой.
- У тебя будут ограничения на физический труд, но ты итак ведёшь малоподвижный образ жизни и тебя всё устраивает. Конечно, ты не сможешь есть ни острое, ни слоеное тесто, ни жаренное. Но ты итак еду не особо любишь. Могу дать рецепты несколько диетических блюд. Вкусно и полезно.
- Да... Теперь я не смогу отвертеться от еды.
- Конечно. Не бойся еды. Она нужна, чтобы ты была сытой и здоровой.
- Ха!
- Окей, сытой и живой. Если не поешь – вот это всё повторится.
- Ну и пусть... Тогда он снова будет за мной ухаживать. И ночью, когда я буду мучиться от болей, успокаивать меня. И держать мою руку перед операцией.
- Клара!!!
Она усмехнулась.
- Да, я дура. Полная.
- Я думаю, тебе прежде всего нужно подумать о себе. И компанией парня наслаждаются где-нибудь на пикнике на пляже, или в кафе, или в кино. Но никак не в послеоперационной! Короче, как только восстановишься, познакомься с ним. Я уверена, он даже не помнит, что держал твои волосы, пока ты блевала и так далее. В любом случае, попытка не пытка, детка!
- Да... Хорошо, – устало сказала она.
К нам вошел Кен.
- Мисс надо отдохнуть, – сказал он, – Извините, Вам придется покинуть палату.
Я, сощурившись, посмотрела на него. Доброе лицо, ласковые карие глаза. Такие не могут быть злодеями. Он красив, но явно не пользуется этим. Скорее всего, даже не замечает этого.
- Хорошо, – кивнула я, – Клара, кушай.
Улица пропахла мокрой зеленью и асфальтом, мёдом, карамелью и топлёным шоколадом. Скоро должен быть наш городской фестиваль, так что на каждом шагу был стихийный концерт. Это уже давно стало визиткой нашего города. Старые дома, в которых давно не было ремонта, пыли больше, чем цветов и зелени, жара, редко сменяющаяся бушующими ливнями и музыка. И горы позади.
Кто-то перепел Kasabian. Из окна чьей-то квартиры доносятся звуки Касабланки. О, южное лето, невыразимо скучное и невыразимо романтичное. Картину только омрачает ревущая Кейт, сидящая на ступеньках крыльца.
- Что случилось? – спросила я.
- Я видела Барри с другой, – провыла она, – Тоже мне, лохудра рыжая! Тоже мне, на скрипке играет! Видали и получше!..
- Он изменил тебе?
- Нет, блин, они по-дружески целовались прямо в губы! Он по-дружески трогал её талию и бёдра!
- Ну и козёл.
- И не говори...
Она достала бутылку виски и откупорила её. Рядом валялась такая же, только пустая бутылка.
- Хватит с тебя, – попыталась я отобрать у неё бутылку, – Тоже хочешь анафилактический шок?
- У меня нет аллергии на алкоголь, – сказала Кейт и осушила половину несколькими глотками, – Не ты одна хлебаешь алкашку канистрами.
- Решила меня с пьедестала спихнуть? – усмехнулась я.
- Ну, ты же на пенсию вышла. Дорогу молодым, старушка!
- Эй, я тебя всего на год старше!
Кейт засмеялась и выпила ещё больше. Казалось, ей никакой алкоголь нипочём. У меня от него сносит крышу, а ей хоть бы хны.
- Знаешь, если он так с тобой поступил, то не пошёл бы он в зад? – спросила я.
- Точно! – вскочила Кейт, – Пошел в зад, Барри! Ничего, получше парней найду! Сегодня будет фестиваль, и Рэй на нём будет выступать!
Рэй был нашим школьным другом. Он решил последовать примеру великих рок-групп и бросил школу, чтобы репетировать в гараже и выступать в местных забегаловках. Правда, его не приметил какой-нибудь крутой продюсер. Но Рэй не унывает, поскольку не ищет большой славы. По крайней мере, делает вид. Но в этом году его группу пригласили выступать перед всем городом и туристом на фестивале.
Близилась ночь. Зажигаются фонари и гирлянды. Начинается шествие. Мы присоединяемся к идущим и танцуем ламбаду прямо до пляжа. Там нас проверяют на наличие пригласительных.
Наш фестиваль – это всегда ларьки с масками и сувенирами, тиры, боди-артеры, художники, рисующие карикатуру и обычные портреты, женщины, предлагающие сделать замысловатые прически, и множество сладостей. А ещё берег моря, звёздная ночь и тёплый песок. Люди тут на одну ночь забывают о заботах и просто веселятся. Спадают языковые барьеры, границы культур и социальных статусов. Но больше тут, конечно, молодёжи. Они танцуют, поют, обнимаются и раздают цветы. А в этом году тут народу очень много. Согрели своими дыханиями прохладный ночной воздух.
- Веселитесь, девочки?
Руки с черными блестящими рукавами и с браслетами схватили нас, обняв. Пахнуло ментолом и ананасами.
- Рэй! – обрадовались мы с Кейт.
Он поочередно подхватил нас на руки и закружил.
- Круто, да? Я выступаю на фестивале!
- Ещё бы! – кивнула я, – Давай, зажги толпу.
- Ну, девок-то он точно зажжет, – усмехнулась Кейт, – С такой смазливой мордашкой и обаянием.
- Накидалась уже, что ли? – фыркнул Рэй, – Шалунья ты моя.
Он потрепал её волосы. Кейт расплылась в глупой улыбке. И я вслед за ней, потому что увидела, что их связывает красная нить.
- Ну, я пошел, – кивнул Рэй, – Не скучайте без меня.
Он отправился за кулисы. На сцену вышел ведущий и начал что-то говорить, а толпа вторить ему.
- Пошли, пробьемся вперед, – сказала Кейт, – Я не хочу смотреть на чужие спины. Гребаные полтора метра.
Я засмеялась и мы принялись пробиваться через танцующую толпу. Чудом удалось подойти вплотную к сцене.
- А сейчас выступает группа “Солнечные тюлени”! – громогласно объявил ведущий.
Толпа взревела. Ребята уже успели полюбиться жителям за песни и редкостное обаяние солиста.
Среди искусственного тумана и вертикальные феерверки показались фигуры участников. Рэй эффектно махнул чёрными волосами и запел.
- Я помогала ему писать эту песню, – с гордостью сказала Кейт, – О, помню, как мы долго спорили из-за этой строчки. Я говорила, она она неграмотная и её вообще надо убрать, а он настаивал на том, что надо оставить. В итоге она стала чуть ли не их девизом. Фаны даже выпустили футболки с этими словами... Эх, такие времена были!
- Они ещё не прошли, – прокричала я, – Его будут любить ещё десять лет, как минимум!
Мы с Кейт танцевали, как ненормальные. Живот заболел, ноги заныли, но мне было всё равно. На пятой песне Рэй рывком поднял Кейт на сцену под одобрительный рёв толпы. Они хором запели, Кейт виляла бедрами, её длинная цветастая юбка вздымалась, обнажая загорелые колени. Внезапно я почувствовала себя одинокой. Танцующие задевали меня и толкали. Все с компаниями, а я одна. Одной танцевать скучно. Толпа меня теснила назад. С упавшим настроением я отошла назад, к ларькам. Даже продавцы танцевали со своими друзьями, громко переговариваясь. И все переплетены нитями, образующими странный ковер. Одна я неприкаянная душа.
- Че скучаешь? – раздался голос Пола над ухом.
- Я не хочу танцевать.
- Врунишка!
Пол развернул меня к себе и отвесил щелбан.
- Танцуй, Лизи!
Схватил меня за руки и закружил.
- Но я не...
- Давай, танцуй так дебильно, насколько можешь!
Сам он, видимо, был в отличном расположении духа и бодренько так танцевал, то притягивая меня к себе, то отталкивая.
- Эх, была не была, – пробормотала я.
Действительно, какого хрена?!
Спустя минуту мы оба дебильно танцевали под Дэвида Гетту, включенного диджеем. Группа Рэя с Кейт уже куда-то ушли, видимо, миловаться в кулисах.
- Эй, Лизи!
Мы с Полом обернулись, не прекращая танцевать. Ко мне бежала Джессика с Джо, махая мне рукой. Джо обняв её, когда она остановилась перед нами.
- Ты видела?! Нет, ну ты видела?!
- Что? – удивилась я, – Сейчас я вижу только одно, стоящее внимания. А именно то, что вы встречаетесь.
- Это как раз ерунда, – махнула рукой Джесс, – Рэй только что сделал ей предложение! Прямо на сцене!!!
У меня отвисла челюсть.
- Что он сделал?!
- Ты че, не видела?! Ну ты вообще! Короче, они танцевали под эпичнейшее саксофонное соло, и тут он резко сел на одно колено и достал коробку с кольцом!!! Мы просто охренели тут все! Блин, вот Кейт везёт вообще!
При последней реплике Джо деликатно кашлянул.
- Да причем тут ты вообще, – отмахнулась Джесс, – Я говорю в общем. Лизи, ты бы видела лицо Барри! Он обжимался с этой своей рыжухой, и тут вот это! Его так перекосило!
- Так ему и надо, – мстительно сказала я.
- Ой, ну ты там продолжай, прости, что отвлекла. Просто меня так переполняют эмоции!!! Слушай, ты реально не видела?
- Ну, я слышала, что толпа взревела, но...
- Ты слишком была поглощена любовными плясками, – похабно улыбнулась Джесс, – Всё с тобой понятно.
- Эй-эй-эй, это вообще не... – запротестовала я.
- Взрослеет девочка, – не обращая внимания, продолжила Джесс, смахивая невидимую слезу, – А ведь ещё вчера мы с тобой обсуждали мальчиков, рекламирующих мужское нижнее бельё...
- Джесс!!! – ультразвуком завизжала я, заливаясь пунцовой краской с ног до головы.
- Ой, ну прости-прости, – усмехнулась Джесс, – Ничего, вы должны знать тёмные секреты друг друга. Например то, что она внимательно следит за коллекциями мужского нижнего белья, потому что обеспокоена его качеством, разумеется.
- Джесс!!! – беспомощно пропищала я.
- Ой, лучше держи её подальше от фотосессий с Кельфин Кляйн Джинс. Это её слабость. А вообще, у тебя наверняка тоже красивое и привлекательное тело. Твоя одежда очень хорошо подчеркивает это. Охохо, молодец, подруга!
- Он не мой парень!!! – тщетно пыталась перебить я.
- Хорошо, я учту, – сказал Пол, обнимая меня сзади, – Буду держать себя в форме, чтобы Лизи не перешла на тёмную сторону моделей, представляющих коллекцию мужского нижнего белья.
- Уж постарайся, – пропела Джесс.
Обнимаемая Джо, она ушла в толпу, громко скандирующую слова из популярной песни.
- Че это было?! – резко обернулась я, – Что ещё за “я буду держать себя в форме”?
- Действительно, зачем? – задумался Пол, – Я и так красавчик. Без всяких спортзалов.
- А ещё очень скромный, – проворчала я, пытаясь освободиться из его цепких объятий.
- Твоя подруга сечет фишку, – страстно прошептал он мне на ухо, – Слушай мудрую женщину.
- Я же не умею мыть пол, – отодвинулась я, – Что уж говорить о готовке?
- Я уверен, миссис Курли тебя научила, – хмыкнул Пол.
- Я ничего не умею, кроме как валяться в кровати с телефоном.
- Я тоже, – сказал Пол.
- Ну вот. Мы погрязнем в нищете. Будем голодать.
- Хор голодных желудков. Мечта, а не жизнь, – пропел Пол, закружив меня.
- Я рыгаю.
- И?
- А ещё я ненавижу мыть посуду.
- А я люблю.
- Я воняю.
- Не ври мне, детка. Ты пахнешь детским мылом.
- Ты не понравишься моей матери.
- Я всем нравлюсь.
- Я не буду с тобой встречаться!!!
- А кто тебя спрашивать станет, а?
Он подмигнул мне. Я закатила глаза и снова предприняла попытку освободиться.
- Не так быстро, малышка. Ещё вся ночь впереди.
Вдруг зазвонил телефон. На дисплее высветилось “мама”. Я нервно сглотнула, поёжившись от плохого предчувствия.
- Алло?
- Лизи, это ты? Лили возвращается из Израиля.
====== Явление шестое ======
— Мне нужно домой, — твёрдым голосом я сказала Полу и наконец отстранилась от него.
— Зачем? — спросил Пол, — Мамочка ругает, что гуляешь допоздна?
— Мне сейчас не до шуток. Это важно.
— Конечно, важно. Иначе мама ремня надаёт.
Он продолжал похабно улыбаться. Спокойно, Лизи, он не знает.
— Моя мама разрешает мне не ночевать дома с шестнадцати, — холодно сказала я.
— А я бы не разрешал. Это не самый безопасный город.
— Он туристический.
— Вот именно.
— Ну вот раз понимаешь, то отпусти меня. Мало какой сброд тут. Ты должен заботиться о моей безопасности.
— Я и забочусь, — воспользовался случаем, чтобы обнять меня Пол, — Я защищу тебя, если что.
— Мне нужно домой, — с металлическими нотками в голосе повторила я, — Как ты не понимаешь? Срочно нужно.
— Хотя бы скажи, в чём дело.
— Отпусти меня.
— Не отпущу, пока не скажешь, — Пол нахмурился. Кажется, я впервые видела его таким серьёзным, — Я имею право знать, почему ты прерываешь свидание.
— Если ты не знал, то о свидании заранее договариваются, — процедила я, — А мы не договаривались. И я бы не согласилась.
— Нет, это свидание, — отрезал Пол, — И нам было хорошо, пока тебе не приспичило свалить. И теперь я хочу знать, почему.
Я вздохнула. Понятно, с этим спорить бесполезно.
— Сестра возвращается из Израиля.
— И? — изогнул бровь Пол, — Твоя мама не может сама её встретить?
— Она возвращается после полуторагодовалого лечения.
— Ой…
Пол сконфузился и отпустил меня. Этого хватило, чтобы я пулей бросилась в сторону выхода, расталкивая окружающих.
Я бежала по песку, освещаемая фонарями, прожекторами и звёздами. А потом я бежала по нагретому асфальту, и в лицо мне дул ветер, приносящий с собой запах рыбы, соли и пыли. Кто-то пел «меланхоличного человека». Я подняла голову. Гитарист сидел на крыше трёхэтажного здания, болтая ногами. Мы встретились взглядами, и мне захотелось заплакать.
Но нужно думать о том, как побыстрее добраться до аэропорта. Пожалев, что не смогу дослушать песню, и тут же устыдившись этого, я побежала ещё быстрее. На улицах было пусто, город окутала тишина. Почти все были на фестивале. И только печальные одиночки сидели в своих полутёмных квартирах и смотрели на звёзды. Или спали. Эхом разносилась песня про печального человека.
Аэропорт был не так уж далеко. Но бежать пришлось прилично. На полпути меня догнала машина с родителями.
— И нафиг? — высунулась из окошка мать, — Могла бы к нам прибежать.
Я вздохнула. Машина остановилась, и я села на заднее сиденье. В колонках играл джаз. Мы гнали к аэропорту на приличной скорости.
Вот, она идёт, в платочке, тёмных очках и длинном бесформенном платье, её вещи тащит наш дядя, весь загорелый и увешенный сувенирами. Мы не выдерживаем и кидаемся обнимать Лили.
— Я же говорила, ты выкарабкаешься, — сказала я, — Видишь, как хорошо? Ты победила рак! Ты показала ему, кто тут главный!
— Но какой ценой? — сдавленным голосом спросила Лили и сняла очки.
Нарисованные брови. А вот отсутствующие ресницы ей скрыть не удалось.
— Отрастут, — беззаботно ответила мать, — А пока можешь носить очки.
— А я не хочу носить очки! — вдруг закричала Лили и бросила их на землю.
Я успела их поймать.
— Не срывайся на очках, они не виноваты, — миролюбиво сказала я, надевая их.
— Я тоже не виновата! — парировала Лили, — Какого чёрта я должна стыдится последствий болезни?! Нет, я не буду носить ни очков, ни платка, и брови рисовать тоже не буду! И шрамы я закрывать не буду! Это будет мой вызов миру!
Она сорвалась на плач. Я обняла её.
— Всё хорошо, Лили, — сказала я, — Никто не говорит, что ты должна стыдиться этого.
— Я имела ввиду, что лучше тебе пока скрывать всё это, чтобы избежать ненужных взглядов и вопросов, — мягко сказала мать, — Тебе же будет не комфортно от этого. Тебе даже от взглядов врачей было не комфортно.
— Пойдём, поедим, — сказала я, — Готова поспорить, ты давно нормально не ела.
— Мне придётся ещё долго соблюдать диету, — упавшим голосом сообщила Лили и протянула нам бумажку.
Мы принялись изучать её. Диета была действительно очень строгая.
— Ничего, у Клары примерно такая же, — сказала я.
Мы всей семьёй сели в машину и поехали обратно. И я была счастлива: наконец-то мы все в сборе. И Лили живая, а это самое главное.
Когда мы вернулись домой, Лили первым делом побежала в свою старую комнату. С тех пор, как она уехала, мы её не трогали. Оставили такой, какой есть, даже бардак не стали убирать.
— Как странно, — тихо сказала она, — Как будто время остановилось.
Она подошла к своей кровати и легла. Я легла рядом с ней.
— Помнишь, как я бегала к тебе ночью, когда мне снились кошмары? — спросила я.
— Это было странно, — невесело усмехнулась Лили, — Я же младше. Это я должна была к тебе бегать.
Я достала коробку с журналами из-под кровати.
— Помнишь свой тайник? — спросила я, доставая Playgirl, — Ты его так старательно прятала от родителей.
— Я его читала только из-за сплетен, — задумчиво сказала Лили, — А вот ты любила пугать меня полуобнаженными мужиками.
— Ты так смешно краснела, — хихикнула я, — А Рэя помнишь?
— О да. Мы вдвоём по нему сохли, — фыркнула Лили, — Как он сейчас?
— Сегодня был фестиваль, и он со своими «тюленями» на нём выступал, — охотно поделилась я, — и прямо посреди выступления сделал предложение Кейт.
— Кейт? — охренела Лили, — Да они же спорили столько, сколько я помню своё знакомство с ними.
— Ну вот, добранились до свадьбы.
— Ничего себе, сколько я пропустила, — поникла Лили, — На полтора года выпала из жизни. Даже больше. На два.
— Ничего. Вклинишься.
— Знаешь, в больнице был такой добрый персонал. И в санатории тоже. От этого я сильнее чувствовала своё одиночество.
— Да ладно тебе… У тебя есть мы.
— У меня даже друзей нет. Кому я такая нужна?
— Что ты такое говоришь? Не парься насчет волос, они отрастут.
— А шрамы?!
— Да пофиг тут всем на шрамы. На пляже и не такие тётки попадаются, и ничего.
— Я и раньше не блистала внешностью, а теперь совсем уродка.
— Не говори ерунды.
— Мне от родителей все недостатки достались. А вот достоинства нет.
— Бред.
— А теперь я лысая, тощая, со шрамами, почти инвалид, и к тому же нахожусь в зависимости от лекарств. Я даже такос поесть не могу!
— Клара тоже не может.
— Она есть никогда и не любила. А я вот люблю!
— Я могу тебе готовить суп с плавленным сыром. А ещё пюре.
— Я…
— Толченую картошечку со сметаной.
— Молодую картошечку в маслице, с зеленью.
— Нельзя.
— Окей. Морковку. Брокколи. Ты же это любишь? Салатик с огурцами и помидорами.
— Ладно.
— А вообще, давай прямо сейчас пойдём и купим тебе какой-нибудь крутой парик!
— А давай!
Мы с Лили мигом вскочили с кровати и вышли на улицу. Пока мы шли к магазину, сестра жадно ловила каждое впечатление, каждый звук и дуновение ветерка, каждое окно и покатую крышу. Издалека доносилась песня того же гитариста, который пел «печального человека», только теперь это была другая песня.
Никто не знает, какого это —
Быть плохим человеком,
Быть грустным человеком,
Пряча всё за голубыми глазами.
— Грэг? — хрипло спросила Лили, пятясь назад.
Теперь я поняла, отчего голос мне показался таким знакомым. Грэг дразнил её в средней школе. Да уж, наверное, эта песня очень ему подходила. Интересно, он поумнел с тех пор? Впрочем, это было неважно, потому что Лили его до сих пор боится. Укоряемая совестью, я слушала песню, завороженная. И невольно начала подпевать.
— Ты чего? — дёрнула меня за рукав Лили, — Он же козёл! Пойдём отсюда!
Я не отвечала. По щеке скатилась слеза, и я с удивлением её смахнула, стараясь действовать незаметно.
Закончив петь, Грэк спрыгнул с крыши.
— Хоть бы что-нибудь сломал, — процедила Лили.
— Спокойно, — сказала я.
Он подошел к нам, пряча гитару в чехол. Улыбнулся. Знакомая похабная ухмылка. Только эта была с ямочками.
— О, Лили? — он жадно на неё посмотрел, — Чего пропала надолго? Ага, понятно, ты ушла в буддисткий монастырь.
Я удержала Лили, чтобы она ему не врезала.
— У неё был рак, — холодно сказала я, — И она лечилась в Израиле.
Не дожидаясь его ответа, мы развернулись и ушли.
— Но мои мечты — они не пустота, — пропела я.
— Как, кажется, моя совесть, — подхватила Лили.
У меня были часы, наполненные лишь одиночеством.
Моя любовь — это месть,
Которая никогда не успокоится.
— Такую красивую песню испортил, — вздохнула Лили.
— Помнишь, как мы её пели? — спросила я, — Она была твоей любимой.
— Причем именно оригинал, — кивнула Лили, — Я даже пыталась сыграть её на гитаре.
И вот, мы увидели магазин с париками. Там были не только парики, но и одежда и аксессуары. Мы кинулись набирать всё, что попадётся под руку и примерять. Я недавно получила зарплату, так что гуляем!
В конце концов выбор Лили остановился на платье-халате и радужном афро-парике.
— Ты что, собираешься это носить? — ахнула я, тыкнув на парик.
— Раз уж всё равно буду привлекать внимание, — пожала плечами Лили.
А у меня была дилемма между платьем в горошек и кремовым платьем с плиссированной юбкой. В конце концов я выбрала второе. И ремешок к нему. Из магазина мы вышли довольные.
— А фестиваль всё ещё идет? — спросила Лили.
— Конечно, — удивилась я, — Он же до рассвета был всегда.
— Тогда гуляем! — воскликнула Лили.
— Вот, теперь я узнаю свою сестру! — вскричала я.
Мы засмеялись и побежали к пляжу. Её лицо озарилось светом, в глазах, кажущихся на осунувшемся лице огромными, отражались фонари. До нас доносилась очередная популярная песня, крики толпы и подначивания ведущего.
— О да, наконец-то я чувствую себя живой, — сказала Лили, вклинившись в толпу перед сценой, — Расступитесь, сосунки, Большая Лысая Мамочка идёт!
— Как-как ты сказала? — заржала я.
— А че, нет, что ли? — фыркнула Лили.
Песня закончилась.
— На сцену приглашается «Лунный плащ»! — объявил ведущий.
Толпа оживленно зашепталась. Вышел… Грэг с какой-то девушкой, несущей барабаны. Лили нахмурилась. Он поймал её взгляд, кинутый исподлобья, и подмигнул.
— Нет, он ещё и издевается! — возмутилась Лили, — Прицепился, как банный лист! Ненавижу! Лизи, пойдём отсюда, давай лучше купим что-нибудь.
Мы подошли к киоскам. Там продавали коктейли, сладости, варёную кукурузу и сладкую вату. А ещё сувениры, аксессуары и шляпки. И именные футболки. Я купила Лили венок, а себе сладкую вату. А потом мы пошли в кабинку для фото и проторчали там минут двадцать, корча рожи и цепляя на себя усы и смешные очки с накладными носами. Лили надела парик, а я спрятала её платок в сумку.
Вышли оттуда довольные и с порцией новых фото.
— Жаль, что мне нормально потанцевать нельзя, — вздохнула Лили.
— Можешь танцевать ненормально, — фыркнула я.
— А эту песню я посвящаю одной девушке, — вдруг услышали мы голос Грэга, — Она перенесла рак. Поддержим Лили!
Лицо Лили потемнело. Она покраснела, потом побледнела. Я перепугалась.
— Тихо, спокойно, — сказала я, — Всё хорошо.
Грэг запел что-то про борьбу и «никогда не сдавайся». Лили закатила глаза.
— Я его убью, — прошептала она, — Просто убью.
К нам подбежали Кейт с Рэем и его группой.
— Лили! — завизжала Кейт и повисла на её шее.
— Молодец, Лили, — сказал Рэй и обнял её, подняв на руки и закружив, — Ты справилась, малышка. Ты крута!
— Не я, а врачи, — сказала Лили с дёргающимся глазом.
— Тут ещё и от настроя зависит, — возразил Рэй.
— Тогда я бы умерла, — парировала Лили, — Потому что я не верила, что выживу.
— Ну… — смутился Рэй, — Главное, что это всё в прошлом. Теперь ты здесь!
К нам присоединились Джессика с Джо. Джессика поцеловала мою сестру в обе щеки, вытирая растёкшуюся тушь со своих щёк, а Джо потрепал её по голове.
— Ты молодец, — нежно прошептал он, — Я всегда знал, что ты сильная.
— Я слабая, — тихо сказала Лили, — Я никогда себя не чувствовала такой слабой, как тогда.
— И, я надеюсь, не почувствуешь, — сказал Джо.
— Это нормально, — сказала Джессика, — Я бы сошла с ума на твоём месте.
К нам подошел Барри. Он был без своей новой девушки. Он от души пожал Лили руку.
— Не буду говорить, что ты сильная и ты молодец. Потому что знаю, что ты перенесла настоящий кошмар.
— Спасибо, — горячо поблагодарила его Лили.
— Я думаю, не стоит ей больше напоминать об этом, — вставила Кейт, — Лучше отвлечь её от этих дурных воспоминаний.
— Точно, — улыбнулась Джесс, шмыгнув носом, — Давайте танцевать, веселиться и горланить песни!
— Я Грэгу подпевать не буду, — процедила Лили.
— Сейчас он закончит играть, — сказал Барри.
— Грэг просто идиот, забудь о нём, — махнула рукой Кейт.
— Забудешь тут, как же, — ввернул Барри.
— Заткнись, Барри, — покосилась на него Кейт.
— Успокойтесь, — остановила их я.
Тем временем песня закончилась и Грэг с девушкой удалился со сцены. Заиграла Никки Минаж.
— Опа! Как я по ней скучала! — заорала Лили.
Она схватила меня и мы принялись танцевать, виляя задницами. Ребята присоединились к нам. Лили улыбалась, сверкая рядом пломбированных зубов, щурила глаза от улыбки, постоянно поправляла скашивающийся парик.
Кто-то тронул меня за плечо. Лили остановилась и оскалилась.
— Опять ты лезешь? Почему ты не можешь просто исчезнуть из моей жизни? — возмущенно начала она.
Я обернулась. Перед нами стояли Грэг и Пол.
— Вы друзья? — удивилась я, — Да уж, неудивительно. Вы друг друга стоите.
— Мы братья, — сказал Пол, — Правда, клево? Я с тобой, а он с твоей сестрой. Одна большая дружная семья!
— Он издевался надо мной в школе, — злобно сказала Лили.
— Но сейчас я тебя поддержал, — возразил Грэг.
— Поддержал? — кипятилась Лили, — Зачем было привлекать столько внимания? Что это за «вдохновение»?! Я не хочу быть «вдохновением»!
— Я поддержал тебя, как мог! — перебил её Грэг.
— Мне надо было чуть не сдохнуть, чтобы ты отвалил от меня? — язвительно спросила Лили, — Ты всю жизнь меня за дерьмо считал, унижал любыми доступными способами, и теперь ждёшь, что я так просто забуду? Пошёл ты! И жалость мне твоя не нужна! Насмотрелся жалостливых фильмов и лезешь теперь со своей лестью!
Пол обнял Лили и прижал её к себе.
— Грэг сначала делает, а потом думает. Он уже пожалел, что дразнил тебя. Ты не заслуживаешь издевательств. Ни когда ты была угловатым прыщавым подростком, ни сейчас.
— У меня и в мыслях не было дразнить тебя сейчас, — осторожно прибавил Грэг, — Поверь, я исправился.
Он протянул руку к ней. Лили изо всех сил шлепнула её.
— Тогда верни мне четыре года, которые я потратила на дикие комплексы, депрессию и чёрную зависть к сестре, — процедила Лили.
— Грэг, уйди, — сказала я брату Пола, — Ей нужно время. Сразу она тебя не простит.
— Я никогда его не прощу! — заорала Лили.
Грэг растерянно посмотрел на меня.
— Уйди, — повторила я.
Он, опустив голову, ушел. К нам подошли ребята.
— Че произошло? — спросила Джесс.
— Грэг произошел, — сказал Пол.
— Просто на него даже последняя лохушка не посмотрит, не то что Лили. Вот и бесится! — развела руками Кейт.
— Может, влюбился в тебя? — фыркнул Барри.
Кейт отвесила ему подзатыльник.
— А на Грэга не обращай внимания, — весело сказал Пол. — Его тоже судьба потрепала. Его выгнали из школы и бросили друзья.
Лили заулыбалась. А у меня сердце кровью обливалось. Знаете, почему? Они с Грэгом связаны красной нитью.
====== Явление седьмое ======
- Как это трогательно! – воскликнула мама.
- Отвратительно, – сказала Лили.
- Думаю, он действительно переживает об этом, – сказал отец.
- Он что, думает, что она так просто простит его? – спросила я, скривившись.
Наше крыльцо было украшено цветами. К нитке шариков была привязана записка. Я раскрыла её и стала читать:
Я пойму, если ты не простишь меня, но знай, что я жалею о том, что причинял тебе боль. Если кто и урод, так это я. Причем моральный, что ещё хуже.
Грэг.
Мы с Лили вышли из дома. Небо затянуло тучами, дул холодный ветер. Мы кутались в одинаковые бежевые плащи. Голову Лили украшал платок с кошками.
- Меня ещё вот что удивило, – сказала она, – Пол был со мной таким милым. А раньше он всегда ржал, когда мы с ним и его братом пересекались на улице, и Грэг отпускал язвительные комментарии в мою сторону. Иногда что-то от себя добавлял.
- Ещё бы он не подобрел, – буркнула я, – Если бы они и сейчас над тобой издевались, то я бы их собственноручно придушила.
А про себя я подумала, что ни капельки не удивлена этой новостью. Лили проводила меня до гостиницы, а сама ушла гулять. Я снова принялась за работу. Пола сегодня не было, и я была этому несказанно рада.
У одного посетителя было жесткое похмелье, так что он меня дёргал каждые пять минут, обзывая меня некомпетентной. Стиснув зубы, я настраивала протекающий кран, устанавливала мухобойку, вытирала пыль с итак блестящей мебели и выполняла прочие поручения. Кроме того, после одной семейки мне пришлось несколько часов восстанавливать убитый номер. Обедала я с сотрудниками молча, под дождём, в паршивом настроении, а к концу дня я валилась с ног от усталости.
В следующий день был выходной, и я решила навестить Клару. Что-то давно её не слышно было. На пляже была какая-то очередная вечеринка с барбекю, коктейлями и “тюленями”. Давно я не купалась. Наверное, пойду, поплаваю, как только закончу с Кларой. Буду плавать на спине под звёздами, как в детстве. Только теперь за мной не прибежит мама и не укутает меня полотенцем, строго отчитывая.
- Куда идёшь?
Лили схватила меня под локоть.
- Клару навещать, – улыбнулась я, – Прикинь, она втрескалась в медбрата!
- И почему я не удивлена? – заржала Лили, – Ну, между ними точно не будет дистанции.
- Интересно, сколько ему лет? – задумалась я.
- Ну, в медицинском учатся долго. Так что, я думаю, он её прилично старше.
- Может, он практикант?.. Ладно, пофиг. Главное, чтобы не отшил её. А то ещё наестся с горя.
- Значит, мы с ней в одной лодке! – хохотнула Лили, – Какая приятная смерть – от передозировки бургеров и курочки из KFC!
Болтая подобным образом, мы доехали до больницы. Автобус был переполнен, было не протолкнуться и даже не вздохнуть. Две женщины громко спорили. Одна подхватывает простуду от одного сквозняка, другая падает в обморок в душных помещениях. В итоге ко второй присоединились другие, и первая сдалась под их натиском, и мы все смогли наконец-то вдохнуть прохладного вечернего воздуха. Когда автобус наконец остановился, мы с Лили с облегчением вышли.
- Нет, даже лысина не даёт мне никаких привелегий, -выдохнула Лили, – Я чуть не померла прямо в салоне, пока стояла 20 минут! Да, по сравнению с нашими автобусами химиотерапия меркнет!
- Это ещё не полдень, – ухмыльнулась я, – Вот тогда там действительно ад. Духота, потные тела, забитость...
- Прекрати пугать ребёнка! – возмутилась Лили.
Возле больницы был стихийный концерт. Во дворе, где росли инжиры и кипарисы, окруженный больными и врачами, сидел Грэг и пел “yesterday”. Рядом стоял Пол. Мы с Лили одновременно закатили глаза.
- Так, меня здесь нет, – пробормотала я.
- Меня тем более нет, – подхватила Лили.
Мы тихонько засеменили к парадному входу, стараясь быть незаметными. Оказавшись в приемном покое, мы одновременно прыснули.
- Че это было? – сквозь смех проскрипела Лили, – Грэг в окружении больных ребятишек... Че за сюрреализм?
- Что-то не верю я в это его внезапное исправление, – цокнула я, – Может, он что-то задумал?
- Зная его, могу сказать, что он точно что-то задумал, – процедила Лили, – Причем явно нехорошее. Ладно, хватит им забивать голову. Пошли к Кларе.
Мы отметились в отделе регистрации и пошли к лифту. На втором этаже к нам завезли больного, лежащего на передвижной кровати. Видимо, его везли на операцию. Нам с сестрой пришлось прижаться к стене, чтобы все поместились. На третьем этаже мы всей гурьбой вышли.
- Лилиииии!!!
Клара выбежала к нам навстречу и они с Лили крепко обнялись.
- Надрала зад раку? – подняла она кулак.
- Почему теперь это первое, на что обращают внимание при встрече? – закатила глаза Лили, – Лучше бы спросили, как там в Израиле.
- И как там? – сощурилась Клара.
- Не смотри на меня так ехидно, я не подцепила медбрата, – фыркнула Лили.
- Лизи, блин, не умеешь держать язык за зубами, – фыркнула Клара.
- Кстати, че у тебя с Кеном? – спросила я.
- Ну, мне здесь ещё неделю торчать, – потянулась Клара, – А потом, как выпишут, приглашу его на свидание.
- Ага. В кафе, – заржала Лили.
- На стадион, – подхватила Клара, – Или нет, на море! Поплаваем!
- На танцы живота! – не унималась Лили.
Мы хором заржали. Потом пошли в игровую комнату. Хотя по сути это был зал с ковром, шкафами с книгами и телевизор с двумя приставками.
- О, наша игра!
Лили с довольным видом помахала диском. Вставила его.
- Спорим, я тебя уделаю? – спросила она Клару, – Даже после перерыва в два года.
Девочки принялись играть. Вокруг нас столпились другие пациенты. Кто-то болел за Клару, кто-то за Лили. Как и ожидалось, Лили победила, чему была несказанно рада.
Завибрировал телефон. Кейт пишет:
Будешь подружкой невесты? Слушай, у меня столько планов!!! Прости, что я тебе не писала, просто я была занята свадьбой! Я думаю, мы будем праздновать её на теплоходе. Надеюсь, у тебя нет морской болезни???
Я печатаю:
Вы че, прям сейчас её будете организовывать?
Да почему обязательно сейчас? Где-то через неделю или две. Как раз тогда Клару выпишут. Так что раскошеливайся, подруга, хехехе.
- Че такое? – склонилась ко мне Клара.
- Кейт готовится к свадьбе, – сказала я с довольным видом, – Я типа подружка невесты.
- О, здорово! – обрадовалась Лили, – Рэй хороший парень, она с ним будет счастлива!
- Надеюсь, свадьба будет не на теплоходе, – простонала Клара, – Потому что у меня морская болезнь.
- На теплоходе, – мрачно кивнула я.
- Блин! – воскликнула Клара, – Придется опять таблетки глотать. Которые не факт, что помогут.
К нам подошел Кен.
- Скоро часы посещений закончатся, – сказал он, – Думаю, вам пора на выход.
Он позвонил в колокольчик и закричал:
- Всех, кому надо, прошу подойти к сестринскому посту, чтобы принять вечернюю порцию лекарств!
Мы попрощались с Кларой и спустились вниз.
- Тут классный кафетерий, – сказала Лили, – Даже меню для тех, у кого проблемы с ЖКТ, есть.
Лили когда-то лежала здесь. До того, как её отправили в Израиль. Мы зашли в просторное помещение. Стеклянные окна на всю стену открывали вид на улицу. Серые дома, редкий кусты и пыльный асфальт. Светили фонари и фары машин, зияли тёмные провалы окон. А внутри было тепло и уютно, пахло жаренным и кофе. Мы с Лили заказали по порции супа. Я ела острый, она – диетический. Кроме нас, почти никого не было, только запозднившиеся навещающие.
И всё бы ничего, только к нам подошли Грэг и Пол и шлепнули подносы.
- Мы не разрешали вам садиться сюда, – сухо сказала я.
- Молчание – знак согласия, – парировал Пол.
- Да вы нам сказать ничего не дали! – возмутилась я.
- Не надо слов, – усмехнулся Пол, приложив свой палец к моим губам.
Я отпрянула от него. Грэг смотрел на Лили и улыбался. Лили тоже смотрела на него с дёргающимся глазом.
- У тебя щека грязная, – сказал Пол.
Он взял салфетку, потянулся ко мне и вытер. Я замерла. Наполовину закипала от злости, наполовину ощущала себя героиней романтический комедии. Глаза резал красный цвет нити судьбы, связывающей наши мизинцы. А я ненавидела предопределенность с тех пор, как увидела, как такая же нить связывает мизинцы Грэга и Лили. Как они могут когда-нибудь стать парой? А мы с Полом?..
Когда жива была бабушка, я рассказала ей о странной ярко-красной нитке, которая связывает людей. Она мне и поведала о японской легенде про красную нить судьбы. Сказала, что тоже её видит. Нить, тянущуюся сквозь время. Нить – след последнего прикосновения перед смертью, сладостное ощущение первого поцелуя и старости, проведённой на осеннем крыльце.
- Не можешь оторвать взгляд от моей неземной красоты? – вывел меня из транса ехидный голосок Пола.
- Отвали, – сказала я.
Когда плачущая Лили убегала от смеющегося Грэга, то между ними тянулась эта нить. И мне казалось, что вот-вот она перестанет растягиваться и она не сможет убежать. А он будет приближаться и приближаться...
- Не отвалю, – похабно улыбнулся Пол, – Я столько раз тебе помогал. Я заслужил свидание.
- Значит, ты помогал только из-за этого? – склонила голову набок я, – Всё понятно.
- Я сейчас имею ввиду тот случай, когда ты стянула портвейн у администратора, – фыркнул Пол, – Помнишь, она тебя не наругала? Я заменил его на новый.
- Спасибо за столь бескорыстный поступок, – бросила я, – Но на свидание с тобой я не пойду.
- Пойдёшь, – отрезал Пол.
- Если пойду, отвалишь?
- Нет.
- Что мне сделать, чтобы ты отвалил?
- Стать моей на всю жизнь.
У меня отвисла челюсть.
- Нет, – отрезала я, – Одно свидание. Одно. Свидание. И ты исчезаешь из моей жизни. И твой брат исчезает из жизни моей сестры. Договорились?
Лили заулыбалась. Грэг поник.
- Нет, – во весь рот улыбнулся Пол, – Не договорились. Пошли, поплаваем. Может, даже дельфинчика увидим.
Ну, в море от него уплыть можно. Я хорошо плаваю. И ныряю не хуже.
- Договорились! – вскочила я.
- Лизи, не бросай меня с ним! – взмолилась Лили.
- Грэг, не вздумай её доставать, – строго сказала я.
- Хорошо, – миролюбиво согласился тот, – Лили, тебе хоть есть на чём вернуться домой?
- Я поеду на автобусе, – процедила Лили.
- Поздновато для автобуса, – задумался Пол.
- Нет, как с тобой не прокатит, – отрезала я, – Сороковой всё ещё ходит. Лили, у тебя деньги есть? Помнишь, где остановка?
Сестра горячо закивала. Она вскочила и побежала наружу. Пол обнял меня и потащил вслед за ней.
Я будто снова погружаюсь в детство. Снова дышу ночным воздухом, солью, водорослями и рыбой. Слышу крики чаек, шум прибоя и шелест деревьев. Босые ноги проваливаются в нагретый солнцем песок. Небо усыпано мириадами звёзд. Только сопящий сзади Пол всё портит.
Я побежала к берегу. Плеск воды, прохладное прикосновение моря. Я захожу всё дальше.
- Куда намылилась? – слышу я сзади, – Прямо в одежде собираешься купаться, рыба моя?
Я не слушаю его. Загипнотизированная, иду дальше. Приятно потом было вернуться в кровать и заснуть, вся солёная и с мокрыми волосами, после обтираний полотенцем и стакана горячей воды.
Вода по пояс, по грудь, по шею. Я плыву, рассекая волны, море качает меня, словно колыбель. Меня уносит всё дальше и дальше, огни города удаляются. Я ныряю, руки касаются песчаного дна. Я дрейфую среди толщи воды, легкие разрывает. Чувствую прикосновение рук. Пол хватает меня за плечи, гладит щеки, убирая волосы назад. Его губы касаются моих лишь на секунду, и этого хватает, чтобы я оттолкнула его и пулей вылетела наверх. Я закашлялась, продирая слезящиеся от соли глаза. Пол выныривает следом. Снова держит меня за лицо и целует, уже более уверенно и страстно. Я уже потеряла всякое желание сопротивляться. Будь что будет.
А с побережья доносятся знакомые строки The Beatles.
Так и быть, так и быть, так и быть, так и быть, –
Шепот мудрых слов, –
Так и быть.
====== Явление восьмое ======
В окне был виден кусочек неба. Этот кусочек неба – первое, что я видела, просыпаясь, и последнее, что я видела перед тем, как закрыть глаза. Когда я была маленькая, я часто болела, и постоянно меняющийся лоскуток небес служил моим личным счётчиком времени. Бабушка держала меня за руку, меняла компрессы и давала чай с малиновым вареньем. Хорошо было. А потом её сдали в дом престарелых. Я сначала возмущалась, но потом увидела, что окно её комнаты выходит на море.
И вот, я проснулась и увидела небо, затянутое серыми тучами. Подошла к окну и распахнула его. На асфальте было написано:
Лили, ты самая лучшая!
Нетрудно было догадаться, кто это написал. Интересно, Лили уже прочитала?
Раздался крик... Да, Лили только что прочитала. Я бросилась к ней. Она стояла у открытого окна, вся дрожа от злости.
- Как всё прошло? – обернулась она с наигранной улыбкой.
Я скривилась, вспомнив поцелуй.
- А у тебя? Не доставал? – в свою очередь спросила я.
Она точно так же скривилась.
- Он всё-таки увязался меня провожать, – процедила она, – Сказал, что в последнее время участились преступления в это время суток. Проводил меня до самого дома. Тогда я наконец отвязалась от него. И то с трудом.
- Я поговорю с ним, – вздохнула я.
Я оделась, накрасилась, собрала волосы и вышла на работу, от всей души надеясь не встретить Пола. Ха, как бы не так! Стоило мне войти через служебный вход, как он налетел сзади, закрыв мне руками глаза.
- Жан, это ты? – спросила я.
- Кто-кто?
- Мой любовник.
- Но меня Пол зовут.
Я прыснула. Могла бы и предвидеть. Он обнял меня сзади, коснувшись губами моей шеи. Горячее дыхание обжигало нежную кожу.
- Ты думаешь, я какая-нибудь легкодоступная потаскуха? – устало спросила я.
- Нет, конечно, – удивился Пол, – Я люблю тебя.
- Да ты меня едва знаешь! – возмутилась я, – Нет, спасибо, я не увлекаюсь курортными романами.
- Я тебя знал ещё со средней школы. Правда, ты меня не знала, – засмеялся Пол, – Ты была такая бойкая. Мутузила моего брата, как могла. Тебе даже местные авторитеты были не указ. Настоящая дикарка и заботливая сестра. Все знали, что сестра тебя отчаянно завидовала, и ты это знала, но тебя это, похоже, мало волновало. Ты всё равно не давала её в обиду и заботилась о ней. В какой-то степени ты была примером для меня, потому что брат из меня никудышный.
Он остановился, чтобы перевести дух. Я могла бы в это время освободиться и убежать, но не стала этого делать.
- Ты помогала отцу на работе с пятнадцати лет, помогала матери по хозяйству, ухаживала за больной бабушкой. Я даже посуду не мог помыть.
- Откуда ты всё это знаешь?
- Так тебя наша классная хвалила постоянно. Твоя мама ведь в родительском комитете состояла. Постоянно хвасталась тобой. А мне было стыдно. Такая... идеальная. Ты казалась миражом, чем-то нереальным. И причем всегда приветливая, и видно было, что не из холодной вежливости. И общительная. Хорошо разбиралась в людях. Как будто видела их насквозь.
- Значит, ты мысленно воздвиг меня на пьедестал? А как ты поступишь, если узнаешь, что я совсем никудышная дочь, которая бросила универ, в поступление в который мои родители вложили кучу денег и сил?
- Знаешь, у меня такая же история. Я хотел поступить на фельдшера, и моя мать тоже этого хотела. Знаешь, она сама нас с братом растила. Тоже кучу денег и сил вложила в колледж. Но я не потянул. Не смог. Тупой был слишком и ленивый. Ты-то хоть работаешь, а я нахлебник.
- Допустим. Разве я хорошая сестра? Мы и ссорились, и дрались. Конечно, я её не обижала и она меня. Но когда родители ставили меня в пример перед ней или хвалили меня за счет её унижения, я не заступалась.
- Но ты её любила, и она это знала. У нас с братом всегда были натянутые отношения. Соперники, так сказать. Я хотел быть во всем лучше.
- Да уж.
- Сейчас я исправился. Поверь, я не обижу тебя.
- А мою сестру, значит, можно? – всхлипнула я, – Я знаю, что ты вместе с Грэгом издевался над ней. Ей надо было едва не умереть от рака, чтобы вы одумались.
- Мы были детьми!
- И че?! – раздраженно спросила я, – Это давало вам право безнаказанно издеваться над другими?
- Ни он, ни я не задумывались над последствиями своих поступков.
- Это ещё хуже. Вы ведь и до чего-нибудь похуже, чем депрессия, довести можете, не задумываясь.
- Нет, ты не так поняла. Мы не думали, что это её так заденет. Дети ведь часто не задумываются над сильными душевными метаниями и не владеют причинно-следственной связью. Мы просто думали, что она смешно злится и нас это забавляло. Возможно, мы отыгрывались на ней за всё. А Грэг...
Пол пригнулся ко мне и прошептал на ухо:
- Честно говоря, она ему нравилась и он решил немного подразнить её. Просто игра слишком далеко зашла.
- Вы знали, что из-за вас она боялась школы и ей снились кошмары почти каждую ночь?
- Нет, не знали... Простишь ли ты нас, Лизи?
- Ты не передо мной извиняйся, а перед Лили. Пока она тебя не простит, я даже не стану задумываться о том, чтобы встречаться с тобой. Иначе это будет предательство по отношению к ней.
- Вот за это я тебя и люблю. Самая лучшая сестра.
Он поцеловал меня в макушку, потрепал мои волосы и ушел. А я принялась за работу...
Вскоре выглянуло солнце. Снова стало жарко и уютно. Дети ловили бабочек, стрекотали цикады, шумела трава на лугах подобно морю. А я снова вытирала пыль, меняла лампочки, постельное белье и проверяла сантехнику, ставила средство от насекомых. Одна тётка сгорела на солнце, так что мне пришлось бегать за кремом. Более того, она заставила меня намазать его ей. Другая горничная говорила, что я слишком мягкотелая, а я не хотела иметь дело с администратором, которой нажалуются клиенты.
Потом мы с персоналом сидели на крыльце, подставив ноги летнему солнцу, и негромко сплетничали, наблюдая за тем, как садовник стрижет кусты. Прачка принесла корзину с ягодами, и мы быстро всё слопали.
Ближе к вечеру завибрировал телефон. Кейт.
Итак, дата свадьбы назначена. 10 июля!!! Надеюсь, к тому времени Клару выпишут.
Давай, заказывай платье. Около твоего дома находится классное ателье, я тоже там заказывала. Только смотри, не закажи платье красивее моего, хехехе!
Я была довольна. Это лето обещает быть прекрасным. Обожаю теплоходы. Настрочила Кларе:
Тебя когда выписывают?
Ориентировочно 8 июля, а что?
Просто 10 июля у Кейт свадьба.
Ой, я же не успею заказать платье! И к Памелле не попаду. Знаешь, какой она классный визажист? К ней месяц наперед записываются, такая огромная очередь!
Да не бойся, я тебя накрашу! И платье куплю классное! У тебя же XS, да? Я недавно в магазине шикарное платье видела. Даже сфоткала.
Я прислала ей фотку. Простенькое, но очень изящное вечернее платье в ретро-стиле. Ей такое нравится.
О да, идеально!!! Ты знаешь меня, детка!
- Работай давай, а не с женихом переписывайся, – шутливо шлепнула меня газетой работница кухни.
- Это не жених, а подруга. Мы обсуждаем, что надеть на свадьбу.
- Ты выходишь замуж?!
- Не я, – рассмеялась я, – А наша общая подруга.
- Выйди уже замуж, а? – недовольно цокнула кухарка, – Сын миссис Фрей на тебя уже месяц сальными глазками пялится. Надоел сюда захаживать, честное слово!
- Нет уж, за него я не выйду замуж, пока семья не одобрит, – рассмеялась я.
- Семейные узы – это святое, – одобрила кухарка, – Жаль, что молодое поколение этого не понимает.
- Понимает, – улыбнулась я, – Всё мы понимаем, только выпендриться любим.
- Это уж точно, – проворчала работница кухни.
Я с легким сердцем приступила к работе. На этот раз я проработала дольше обычного. Очень много недовольных клиентов. А потом присутствовала на собрании по улучшению гостиницы. Я была одной из тех, кто голосовал за то, чтобы оставить уютную атмосферу деревенского домика, но улучшить коммунальные условия. В итоге мы пришли к компромиссу. Небольшой ремонтик никогда не помешает.
- Ух ты, да ты потолстела! – почти с восторгом сказала миссис Лангрейд, снимая мерки.
- Спасибо, – пробурчала я.
- Ты что! – всплеснула руками женщина, – Это же чудо! Совсем недавно ты была похожа на тощую бездомную кошку, а сейчас такая толстенькая и кругленькая!
- Да ну Вас, – рассмеялась я.
- Итак, пожелания? – озабоченно поинтересовалась миссис Лангрейд.
- Пастельного оттенка. Приталенное, длинное, без глубокого декольте. Такое струящееся. И очень красивое и стильное!
- Да, светлые оттенки выигрышнее всего смотрятся на тебе, – кивнула она, – Они оттеняют твой загар. Блин, как же всё-таки он ровно на тебе ложится, я завидую!
- Ну, цвет слоновой кости всегда считался признаком аристократизма.
- Тогда почему это я тебя одеваю, а не ты меня? – рассмеялась модельер, – А ткань какую?
- Да без разницы. Только давайте без помпезности, я боюсь за свой кошелек.
- Хорошо, – кивнула она, – Скромно, но красиво. Стильно, но дешево. Ничего так у тебя запросы. Круче тебя только Кейт.
- А Кейт что выкинула?
- Хотела платье сексуальное, но не откровенное. Традиционное, но необычное. Отдающее стариной, но соответствующее моде этого сезона. И чтоб много рюшек, оборок и всяких женственных атрибутов, чтобы все видели, что перед ними женщина, а не какой-нибудь глупый подросток. И чтобы выглядело дорогим, но стоило нормально.
- Типичная Кейт, – присвистнула я, – Нет, у меня полегче запросы. Когда готово будет?
- Через неделю, – пожала плечами миссис Лангрейд, – Совсем ничего не успеваем. Столько клиентов!
- Как раз к свадьбе, – улыбнулась я.
Он поджидал меня вечером. Весь довольный, загорелый, он сидел возле моего дома и пил коктейль.
- Ну что? – спросила я, подойдя к Полу.
- Я поговорил с ней, – ответил он, – Выложил всё как есть. Без глупых оправданий, без дешевых отмазок и перекладывания вины. Она это оценила. Видимо, твоя сестра очень любит честность.
- Это так, – кивнула я.
- А я тоже люблю честность. Я понял, каким был лицемером. Понял, что ей нужны не красивые слова, а поступки. Сейчас я смотрю на Лили и вижу девочку, которая перенесла много ужасных вещей. Я вижу ребенка. Ей же сейчас должно быть 17, правильно? Она выглядит на 13, и это пугает.
- Она простила тебя?
- Не сказал бы, что она простила меня, но она сказала, что даст мне шанс. Вот я и докажу и ей, и тебе, что я изменился.
Я улыбнулась, села с ним рядом и обняла его. Он зарылся носом в мои волосы, вдыхая их аромат. А я чувствовала тонкий шлейф его духов – мята, ментол и эвкалипт.
- Когда она уехала, то мы с Грэгом долго искали её, – прошептал Пол, – Хотели извиниться. Но не нашли. Ты к тому времени уже выпустилась, а я не знал, где тебя искать. И, честно говоря, боялся.
- Грэг правда был в неё влюблен?
- Правда. Он этого не говорил, но я видел. Он просто дурак, и не мог выразить свою любовь иначе. А она ещё, к тому же, была такой смешной и забавной. И смешно бегала. А недавно он сказал, что всё это время любил только её, но думал, что она никогда не вернется. А когда увидел её, то сказал, что как будто она сошла из детских воспоминаний. Вернулась первая любовь, как будто и не исчезала никогда. Что может быть прекрасней? Как будто это сказка.
- Прямо так и сказал?
- Ну, последнее я от себя добавил.
Он оторвался от меня. Провел пальцем по щеке. Дрожащая улыбка, насмешливо сощуренные глаза, глядящие с нежностью. Он мне напомнил Рэя. Когда-то он так же смотрел на нас с Лили. Только его нежность была дружеская, а нежность Пола – несколько другая. Зрелая, но не менее невинная.
Мы снова поцеловались, и на этот раз без “так и быть”. Куст сирени цвел над нами, истончая удивительный аромат – аромат первой любви и романтики летних ночей.
====== Явление девятое и последнее ======
- Я... Я... Я... Я действительно... Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПРИГЛАСИЛА ЕГО НА СВИДАНИЕ!!!
Клара с упоением скакала вокруг нас. Мы были на улице. 8 июля, день выписки.
- Осторожно, язва раскроется, – проворчала Джессика.
- Он согласился? – спросила я.
- Да, – улыбнулась Клара, – Наконец-то моя любовь взаимна! Но перед этим поинтересовался, что об этом думают мои родители.
Мы с Джесс одновременно прыснули. Клара действительно выглядела, как школьница.
- Хорошее чувство юмора – залог здоровых отношений, – назидательно подняла палец вверх Джесс.
- Это уж точно, – усмехнулась я.
- А знаешь, что мне рассказала Лили? – с широченной улыбкой повернулась ко мне Джесс, – Что ты там говорила про то, что вы не встречаетесь с Полом? Аааа?
- Я была опьянена летней ночью и запахом сирени, – по привычке заартачилась я.
- В чем твоя проблема? – всплеснула руками Джесс, – У него такое красивое тело... Ты должна рассмотреть каждый его квадратный сантиметр!
- Джесс!!! – завизжала я, залившись краской, – Что я тебе говорила насчет нецеломудренных шуток?!
- Прости-прости, – мигом посерьёзнела Джесс, – Только приличное поведение и целомудренные шутки, отличающиеся особым изяществом и тонкостью. Как английский чай.
К нам со всех ног бежала Лили.
- Простите, я опоздала, – закричала она.
- Ну ты вообще, – фыркнула Клара, – Нифига не изменилась со школы. Наверное, и на собственные похороны опоздаешь.
- Можешь не сомневаться в этом, – заржала Лили.
Клару и Лили объединяет черный юмор и больной желудок. Так что я не удивлена, что они спелись.
- Куда идём сначала? – спросила я.
- В парикмахерскую, – не унималась Лили.
- Девочки, – закатила глаза я. – Я нас записала на маникюр.
- Ура! – подпрыгнули мои подруги.
- Ох ты ж блин, это идеально! – зааплодировала я. – Я даже в мыслях не представляла своё платье таким идеальным!
Платье и вправду превзошло все мои ожидания. Кремовое, с плиссированной юбкой, на бретельках и декольте, открывающим только ключицы. Лили ограничилась скромным розовым платьем с юбкой-солнцем и платком в тон.
- Подожди, подарки! – спохватилась сестра. – Мы до сих пор не купили подарки! Что она сейчас любит?
- Косметику.
- Набор косметики из Кореи подарит Джессика. Надо быть оригинальными, – сказала мама.
- Хм... Парфюмерию?
- Клара уже совершила набег на парфюмерный магазин.
- Точно! Она любит музыку! Надо подарить ей гитару или что-то в этом роде.
- Джо уже выбрал ей дорогую акустическую гитару.
- Одежду?
- Родня ей надарит всякие платья.
- Восточные сладости! Она любит восточные сладости!
- Кузина ей привезет рахат-лукум, чурчхеллу и прочие сласти со страшными названиями.
- Посуду?
- Бабушка.
- Откуда ты всё это знаешь?
- Оттуда. Помогаю свадьбу организовывать.
- Тогда сама предложи.
- Ты её подруга. Ты должна хорошо знать её предпочтения.
- Диски? – предложила Лили.
- Да кто ими сейчас пользуется? – фыркнула мама, – К тому же, это слишком скромный подарок.
- Путевку на море! – обрадованно воскликнула Лили.
- Ты че, серьёзно? – покрутила пальцем у виска мама, тыкнув в море за домами.
- Ну... – смутилась Лили, – В Италию или Грецию.
- Дорого, – возразила мама.
- На горнолыжный курорт! – осенило меня, – Они с Рэем давно хотели покататься на лыжах.
- Дорого, – повторила мама.
- Тогда лыжи и ботинки для лыж, – пожала плечами я.
- Идеально, – хором сказали сестра и мама.
- Ну вот сами и дарите, – фыркнула мама, – А мы с отцом им дорогую выпивку подарим. Итальянскую, многолетней выдержки. От сердца отрываем.
- Только вы можете дарить молодоженам бухло, – усмехнулась Лили.
- Не бухло, а выпивка, – поправила мать, – Знай разницу.
В общем, мы с Лили ушли в спортивный магазин, а мать отнесла наши вещи домой.
- Дорого, – цокнула Лили, указав на лыжные ботинки.
- У меня есть деньги, – сказала я.
- Поздравляю, – фыркнула Лили, достав свои.
- Откуда? – удивилась я.
- Работаю, – пожала плечами Лили, – Пока что официанткой. Как накоплю, поступлю в текстильный колледж. А потом устроюсь в ателье. Шить буду.
- Я рада, что ты нашла своё призвание, – честно сказала я, – Честно говоря, когда я только устраивалась работать горничной, я думала, что это будет временно, пока я не найду колледж. А потом мне понравилось.
- Понравилось драить полы? – хохотнула Лили, – Я тебя не узнаю, сестра!
Мы подошли к кассе. Поскольку обе не умеем нормально сосчитать деньги, оказалось, что нам не хватает. Мы расстроенно переглянулись. От обиды хотелось плакать и мне, и, судя по всему, ей.
- Я доплачу, – раздался ласковый голос.
Грэг подошел к нам и положил деньги. Мы с благодарностью на него посмотрели и через минуту вышли пакетом с коробками новеньких лыж и палок и ботинок для лыж.
- Вы любите лыжи? – увязался за нами Грэг.
- Нет, – буркнула Лили, – Мы выбираем свадебный подарок.
- Забавно, потому что мы с Полом решили подарить им путевку на горнолыжный курорт, – улыбнулся Грэг.
- У дураков мысли сходятся, – прыснула я.
- Скорее, гении мыслят одинаково, – поправил меня Грэг.
- Это ты-то гений? – фыркнула Лили, – Ты самый настоящий придурок. Пошли, Лизи. Поговорим о бритье ног.
Мы с Лили обнялись и нарочито громко стали обсуждать депиляцию, прибавив ходу. Грэг от нас отстал.
- Значит, свадьба завтра? – потянулась Лили, – Я не засну.
- И пойдёшь с синячищами под глазами, – фыркнула я, – Нет, мы сначала пойдём к косметологу и посидим с масками, а потом пойдём отсыпаться. И это не обсуждается, ясно? Потом спасибо мне скажешь, когда я тебя в 7 утра поднимать буду.
- Нет, за подъем в 7 утра я спасибо точно не скажу, – ядовито заметила Лили.
И вот, этот день настал. Для начала я минут 10 пыталась добудиться Лили, которая называла меня мисс Черли и говорила, чтобы она отвалила от неё со своими уколами. А потом проснулась, и такого облегчения, как у неё, когда вместо лица медсестры она увидела моё, я ни у кого не видела.
- Всё, забудь о больнице, – сказала я, – Теперь ты будешь жить здесь, ходить по магазинам и спа-салонам, плавать, загорать и веселиться на вечеринках. А ещё будешь работать и учиться в колледже. А потом шить в ателье.
- Да поняла я, поняла, – сонно улыбнулась сестра, – Спасибо, Лизи.
- За что? – опешила я.
- За всё.
Она вскочила, потянулась и мы обе побежали в ванную умываться и чистить зубы. Надели платья. Ближе к вечеру за нами заехал Пол и мы поехали в салон красоты делать укладку и макияж. Пол обнимал меня, пел мне в ухо “Oh, darling” и был невообразимо счастлив. Я просила его нормально рулить, но безуспешно. Впрочем, он и так хорошо водил, даже доставая меня.
В салоне мы просидели несколько часов. Из-за окна Пол кривлялся и корчил нам рожи. Мы с сестрой одинаково закатывали глаза, а он строил глазки парикмахершам и визажистам. Когда я погрозила ему кулаком, он перестал.
- Что поделать, я не виноват, что такой обаяшка, – скромно опустил ресницы он, встречая нас на выходе.
- Вот и строй глазки кому угодно, – буркнула я, – Я не буду тебя удерживать своей ненужной ревностью, свободный-самец-который-сейчас-лишится-девушки.
- Да ладно тебе, – дружески похлопал меня по плечу Пол, – Я же просто позлить тебя хотел.
- У тебя получилось, – процедила я.
- Окей, больше не буду, – выставил он руки вперед, – Знаешь, как было бы круто, если бы сейчас отмечались три свадьбы одновременно?
- Чьи? – хором спросили мы с Лили.
- Кейт с Рэем, – начал перечислять Пол, – Я с Лизи, и Лили с Грэгом.
- Ты за словами следи, – тут же взвилась Лили.
Так мы и доехали. Вскоре к нам подсел и Грэг, причем рядом с недовольной таким поворотом событий Лили. В зеркало я видела, как он ей застенчиво улыбался, а та жалась к краю кресла. Пол хорошо сумел разрядить напряженную атмосферу, в очередной раз дебильным голосом подпевая Уитни Хьюстон.
Сначала было венчание в церкви. Кейт плыла между рядами, словно лебедь. Шлейф белоснежного платья, вуаль, оттеняющая кожу оливкового цвета, драгоценные камни в завитых волосах и дрожащие ресницы. Совершенство и апогей невинности. И это было правдой. Уж я-то знала. Барри жадно на неё смотрел, явно сожалея о том, что потерял её. А вот рыжая улыбалась. Было видно, что она была искренне рада за Кейт. Их с Барри мизинцы связывала красная нить, и я почувствовала лёгкое раздражение. Что, нормально никак нельзя было расстаться?
Потом началось торжественное шествие на теплоход, который поджидал нас на пристани, гостеприимно заманивая своими огнями. Мы взошли по трапу, присоединившись к другим гостям и сложив подарки на специальном столе.
Сколько знакомых лиц... Клара под ручку с Кеном, в платье, которое я выбрала для неё. Джессика и Джо в бордовых одеждах. “Тюлени”, такие непривычные в строгих костюмах. Девушка, которая играла на скрипке с Грэгом. И кузина Кейт, вся загорелая, до неприличия кудрявая и дикая. И... в таком же платье, как у Клары! Они встретились взглядами.
- Оооо, у кого-то шикарный вкус, – щелкнула пальцами в её сторону кузина, которую звали Элис.
- Сестра по платью! – взвизгнула Клара, – Дай пять, сис!
Я с облегчением выдохнула. Клара почти не умела злиться. Тем более на такую ерунду. И всё-таки...
А теплоход всё плыл, качаясь на волнах, звёзды освещали нам путь. Казалось, и ветер стих специально ради нас, и просто нежно качал корабль, как мать дитя. Я оперлась о борт и посмотрела вдаль. На фоне синего горизонта дельфин выпрыгнул из воды и тут же плюхнулся обратно, подняв брызги солёной воды.
Голоса стихли, до меня донеслась песня, которую Грэг написал специально для молодоженов. Я подошла к Лили и Полу. Грэг закрыл глаза и мягко улыбался. Сейчас он совсем был непохож на себя прежнего. Может, действительно изменился? Я покосилась на Лили. Она недоверчиво на него смотрела. Сейчас у неё были такие же глаза, как тогда, когда она была тощей школьницей, гонимой его шайкой.
- А эту песню я написал для Лили, – вдруг объявил он, когда закончил петь, – Ещё давно, когда я учился в школе. Лили, ты тогда уехала, а я очень скучал, не зная, как тебя найти.
- Скучал по моим тощим коленкам, – мрачно улыбнулась Лили.
- Можешь называть меня наглецом, но я надеюсь, что когда-нибудь ты простишь меня, – посмотрел на неё Грэг, – Все слова в этой песне – чистая правда, и тогда, и сейчас, спустя 4 года, и останется правдой даже через 50 лет.
Ты похожа на мимолетный сон – только утром ты не исчезаешь, превращаясь в дым.
Ты похожа песню с виниловой пластинки – даже спустя 50 лет ты останешься прекрасной.
Ты похожа на лето 2005 года – цветущая, чистая и теплая, разгоняющая дожди и побеждающая печаль.
Ты похожа на лист липы, малиновое варенье и тёплый кленовый сироп – потому что ты всё это любишь, потому что я люблю тебя.
Ты похожа рисунок кота на желтой странице, песню про паука на гитаре и неосторожно кинутый мяч на физкультуре.
Ты похожа на танец иголки, управляемой пальцами с розово-зелёным лаком, стёртым на большом пальце.
Ты похожа на невытянутый фальцет и пораненную коленку 7 мая в 2 часа дня.
Ты похожа на резиновые сапоги с уточками и дождливое апрельское утро, настолько прекрасное, что не жалко опоздать на урок.
Ты похожа на самолет, чей светлый след рассекает небо – я не могу оторвать от тебя глаз.
Ты похожа на рекламу магазина “У Боба”, потому что, заглядевшись на тебя, я бросаю всё,
потому что тебя больше нет.
Ты похожа на Человека Из Шкафа, потому что я кричу твоё имя в небо посреди ночью, потому что мне снится твой ненавидящий взгляд.
Ты похожа на цветок, потому что я люблю тебя, так люблю, что хочу срывать, хотя надо было поливать.
Чем дольше длилась песня, тем больше менялось лицо Лили. Кажется, она впервые посмотрела на него другими глазами. Присутствующие вопросительно на неё посмотрели, когда Грэг помолчал.
- Мне не нужны красивые слова, – сказала она, – Мне не нужны эти песни. Я им не верю.
- Да ты радоваться должна! – закричал Ди, бывший одноклассник Лили, – Кому ты ещё нужна такая?!
Лили вздрогнула. Её губы задрожали.
- Такая – это какая? – спросила она непослушными губами.
- У тебя всегда было завышенное самомнение, – скрестил руки на груди Ди, – Ты ведь не блещешь внешностью. Думаешь, Грэг тебя из-за этого дразнил? Нет, он дразнил за не соответствующую действительности самооценку.
- Радовалась бы, что на тебя такой парень обратил внимание, – прибавила бывшая одноклассница Лили, которую звали Джинни, – Нет, серьёзно, он тебе душу изливает, а ты её топчешь.
- Да уж, вы с сестрой друг друга стоите, – поддержала её Лана, тоже бывшая одноклассница Лили.
Мама с папой напряглись, чтобы вступиться за детей. На Лили было жалко смотреть: она опустила голову, слезы катились по щекам. Я уже собиралась им поочередно накостылять, но тут вмешался Грэг.
- Ди, ты на себя посмотри, – насмешливо фыркнул он, – Может, напомнить тебе, как ты на последнем году обучения средней школы на концерте станцевал в костюме зайчика?
Остальные заржали.
- Ой, это было что-то, – сквозь смех сказал другой одноклассник Лили, – “Я маленький зайчонок, прошу, любите меня”! Помогите, я сейчас умру от смеха!
- Чего застеснялся, Райбитли? – довольно оскалился Грэг, – Или, правильнее будет сказать, Рэббитли? У тебя как раз тогда зубки так трогательно торчали. Ну прямо зайка-зайка!
Он повернулся к Джинни.
- Джинни, Джинни. Мне тебе напомнить, как ты пыталась подражать Леди Гаге? Придти в школу в купальнике из газет! Смастерить платье из куриных крылышек из KFC! Кстати, тогда попытка была провалена.
Молодёжь умирала от смеха. О да, они это помнили. Городок маленький, большинство в одну школу ходили. А те, кто не ходили, всё равно ржали, представляя себе эту нелепицу.
- О, милая Лана, – осклабился Грэг, – Хочешь, спою песенку Арти, которую он посветил тебе?
- Не надо, – взмолилась Лана.
Но Грэга уже было не остановить. Забренчала гитара, и фальшивым фальцетом музыкант выводил:
О, милая Лана!
Ты похожа на подована!
О, любимая и милая!
Твоя котлета такая красивая!
У тебя с жирафами колготки,
В общем, ты четкая!
Тут уже все полегли.
- Как тебе, а? – подмигнул он, – Я могу соперничать с ним в написании песен. Герой-любовник, а?
- Кто бы говорил, – процедила Лана.
- Ну вот, мы квиты, – нахально сказал Грэг, обняв смеющуюся Лили.
Обведя глазами толпу, он громко произнёс:
- И так будет с каждым, кто посмеет обидеть Лили. Я был ребенком, который в неё втюрился, и уже тысячу пожалел, что дразнил её. А у вас какие оправдания?
Он подмигнул сконфуженным одноклассникам Лили. Мои родители улыбались. Взрослые выглядели умилившимися, а молодёжь осуждающе смотрела на одноклассников.
- Ладно, хватит, – вдруг сказала Лили, – Давайте забудем о них.
- Прости нас, – сказал Ди.
Девочки согласно закивали.
- Я не держу на вас зла, – улыбнулась Лили.
- Видите, какая она добрая? – грозно спросил Грэг, – Да, они с сестрой действительно друг друга стоят!
Он повернулся к ней, положив руки на плечи.
- А меня ты простишь? – с надеждой спросил он.
- Видимо, от тебя не отделаться, – вздохнула Лили, – Окей, прощаю.
Она немного подумала и улыбнулась.
- Нет, честно, прощаю. Ты, блин, помнишь мой маникюр 4 года назад. Всё-таки не такой уж ты и придурок.
- Это у вас семейное, – повернулась я к Полу.
- Благородство и неземная красота? – усмехнулся Пол.
- И ослиное упрямство, – кивнула я.
Мы с Полом рассмеялись. Грэг и Лили целовались. Не страстно, как мы с Полом, а робко, нежно и трепетно, по-юношески неуклюже. Он держал её руку, как нечто драгоценное, она выглядела освободившейся от многолетнего груза. Да, теперь моя сестра не одинока. Грэг её не бросит. А если бросит, то я самолично накостыляю ему, как в школе.
Этой ночью соединилась не одна пара сердец, а три. И дело было не вкрасной нити. Скорее она – следствие этой ночи. Как говорила бабушка, красная нить тянется сквозь время. И это замечательно.
