штатского с равнодушным лицом, по которому трудно было определить не только возраст этого невнятного господина, но и то, зачем он мог сюда теперь пожаловать.
— Полковник Шуг, — представился между тем казак, чуть склонив голову. — Генерал-полковник Уваров. У нас к вам, господин полковник, неотложное дело.
Николай Евграфович, уж, на что был человек совершенно штатский, хоть и обряженный в форму, да еще к тому же и смертельно усталый, при виде свитского генерала подскочил со стула и попытался вытянуться в струнку. Впрочем, вышло это у него неважнецки, но, как сразу же выяснилось, можно было и не стараться.
— Без чинов! — быстро сказал генерал-полковник вполне еще звучным баритоном и сделал два шага вперед, оставив так и не представленного Стеймацкому штатского у дверей. — К вам, профессор, должен был поступить сегодня один войсковой старшина[4]…
— Войсковой старшина? — переспросил озадаченный вопросом Стеймацкий и беспомощно оглянулся на Синицыну. — Вполне возможно… Вера Анатольевна, голубушка…
Но Синицыной объяснять ничего не пришлось.
— Сейчас, господин полковник, — отчеканила она и опрометью бросилась вон, что при ее росте и комплекции — а Вера Анатольевна была дамой не просто крупной, а очень крупной — выглядело весьма впечатляюще.
— Минуту, господа, — сказал Николай Евграфович, когда за Синицыной с треском захлопнулась дверь. — Сами понимаете… В разгар боев… Мы транспорты в тыл формировать не успеваем, а тут еще…
Он хотел было сказать про бомбежки, но в последний момент решил не касаться этой темы, но зато вспомнил наконец кто здесь хозяин.
— Присаживайтесь, господа, — предложил он, указывая на стулья. — Прошу вас, а про офицера вашего госпожа Синицына сейчас все разузнает. Она здесь старшая сестра, ей и карты, так сказать, в руки.
— Благодарю вас, профессор, — кивнул генерал и посмотрел на штатского. — Присядем?
— Пожалуй, — тихо ответил неназванный по имени человек в светлом партикулярном костюме и первым сел на стоявший у стены стул, а Николай Евграфович вдруг подумал, что мужчина этот должен быть гораздо старше, чем, кажется.
«Просто конституция такая», — неуверенно подумал он, с трудом отрывая взгляд от штатского и переводя его на успевшего между тем присесть к столу генерала.
— Приказать, чаю? — спросил Стеймацкий.
— Спасибо, — так же тихо ответил сразу за всех неизвестный. — Не надо.
«Ну не надо, так не надо…»
Полковник Шуг только хмыкнул и вытащил из кармана золотой портсигар.
— Здесь можно курить? — Спросил, игнорируя стоящую на столе пепельницу, полную окурков, и зажег спичку, только после кивка профессора. — Благодарю вас.
Садиться он не стал, но и стоять, как столб посреди ординаторской не остался, а пошел неторопливо к окну. Закурил и генерал-полковник.
Николай Евграфович с минуту постоял, переводя взгляд с одного на другого, потом мысленно пожал плечами и, взяв со стола початую пачку «Турана», закурил тоже. И только затянувшись, обратил наконец внимание на тот факт, что, кроме них четверых, в ординаторской не было ни души. Куда делись все остальные врачи, он не знал. Возможно, что их не было здесь уже тогда, когда пожаловали гости, но могло случиться и так, что господа армейские лекари — «и дамы», — добавил он про себя, вспомнив об анестезиологе лейтенанте Львовой — просто ретировались, обнаружив, кто посетил их «сумасшедший дом».
Ожидание затянулось, но никто поддерживать разговор не пытался. Молчал и Стеймацкий, сосредоточившись на своей папиросе и пытаясь между делом понять, откуда взялось неприятное чувство, будто все происходящее как-то дурно пахнет. Ответа он, разумеется, не нашел, однако интуиция как ни странно только обострившаяся от усталости и нервного напряжения, его не обманула. Как показали дальнейшие события, все так и обстояло, как примерещилось во время тех длинных минут, в течение которых они в молчании ожидали возвращения Синицыной.
Наконец дверь с шумом распахнулась и в ординаторскую влетела, тяжело дыша, раскрасневшаяся Вера Анатольевна.
— Ну? — Резко обернулся от окна полковник Шуг.
Спросил, как плетью огрел.
— Э… — опешила женщина.
— Я… — начал было полковник, но его перебил штатский.
— Подождите, полковник, — сказал он тихим ровным голосом. — Позвольте мне.
Полковник метнул на него быстрый взгляд, но смолчал, только весь как бы подобрался и подался вперед. А штатский встал со стула, сделал несколько быстрых, но без поспешности шагов к Синицыной и, подойдя почти вплотную, улыбнулся и неожиданно спросил:
— Вас как зовут-величают, сударыня?
— Вера Анатольевна Синицына, — совсем растерявшись, ответила женщина.
— Вы что-то узнали, Вера Анатольевна? — так же мягко продолжил расспросы мужчина.
— Д-да. — Напуганная казачьим полковником женщина, по-видимому, еще не вовсе пришла в себя.
— Итак, что же вам удалось выяснить?
— Войсковой старшина, —
