Игра в дружбу (СИ) [Карина Фант] (fb2) читать онлайн

Игра в дружбу Карина Фант

Глава первая

— Милка, передай всем привет! Ну же, покажи свое милое личико!

Протестующе мычу, закрываясь от фронтальной камеры подруги свободной рукой. Вторая плотно прижимает к груди горшок с фикусом.

— Эй, бяка! Скажи «привет», — не отстает она.

Ну, ладно, сама напросилась! Набираю в легкие побольше воздуха и громко выпаливаю прямо в экран:

— Катя поет в душе песни Каспийского груза! И храпит ночью!

Катька округляет глаза и тут же убирает от меня телефон, явно не ожидая такой подставы. Громко хохочу, довольная своей выходкой. Пусть кого-нибудь другого в свою культуру посвящает, а с меня уже достаточно. В общем-то, ничего удивительного в этом нет: Катя у нас самая настоящая видеоблогерша. Еще не зазвездившаяся, но уже безумно гордая тем, что за какие-то три месяца сумела собрать аудиторию аж в пятьдесят тысяч человек, вынужденных раз в две недели лицезреть влоги из ее повседневной жизни. Поправочка: из нашей повседневной жизни. Мы с Катей, что называется, не разлей вода лет так с двенадцати. Семь лет проучились вместе в школе в Подмосковье, а потом рванули в столицу за новыми знаниями, поступив в один ВУЗ.

— …А куда мы направляемся, узнаете через секунду!

Катя скалится в экран и нажимает на паузу.

— Вроде неплохо вышло. Только тебя, вредину, вырежу, — пугает она, копошась в телефоне.

Игнорируя ее, сверяюсь по «Дубль Гису» с местом нашего скорейшего пребывания и деловито заявляю:

— Почти пришли.

Через двести метров за поворотом вырастает новенькая шестнадцатиэтажка. Мы набираем в домофоне номер последней квартиры и радостно сообщаем:

— Это мы!

— Домик-то шикарный, — присвистывает Катька, когда мы оказываемся в просторном зеркальном лифте. Согласно киваю и разглядываю наше отражение.

Мы с Катей примерно одного роста и телосложения, но внешне все равно нисколечко не похожи. У нее — черное каре с торчащей на макушке нелепой шишкой, зеленые глаза и вздернутый нос. У меня — собранные в два длинных колоска темно-ореховые волосы, густые брови и миндалевидные карие глаза. Катька предпочитает девчачий стиль, мне же по душе одеваться просто, но со вкусом. Да и, вообще, общего в нас не так уж и много. А еще сейчас у меня в руке горшок с фикусом, а у нее излюбленный смартфон, на который эта горе-блогерша уже успела сделать с десяток фоток. Встречаясь со мной взглядом, Катька виновато улыбается и прячет его за спину.

Лестничная клетка здесь просторная, хотя и рассчитана всего на две квартиры. Я нажимаю на кнопку звонка и замечаю, как Катя снова начинает снимать, правда, на этот раз не себя, а дверь. Уже через мгновенье та распахивается и на пороге объявляется виновник торжества в полурасстегнутой леопардовой рубашке с коротким рукавом и бежевых, в тон светлым пятнам, бриджах.

— Ну и кто это тут у нас?! — восклицает Петро и упирает руки в бока. На голове у него красуется шляпа с павлиньими перьями.

Здесь нужно кое-что прояснить. Настоящее имя этого гуру моды и по совместительству начинающего дизайнера, конечно, не Петро (с ударением на второй слог), а просто Петр. Но если вы вдруг назовете его так или, упаси господи, вообще, Петей, то он может принять это за самое настоящее оскорбление.

— Блин, Петро, весь кадр запорол! — вдруг недовольно выдает Катька. — Шляпа вообще не в тему! Можешь ее снять и заново нас встретить, а?

Он возмущенно вскидывает брови и, сощурившись, медленно закрывает дверь. Я наблюдаю за этой картиной со стороны, поражаясь, как до сих пор никто из нас не ударил Катьку по голове за ее вечные закидоны.

Когда мы, наконец, оказываемся в квартире, я торжественно вручаю Петро фикус и говорю:

— Теперь у тебя будет ребенок, поздравляю. Его зовут Леонид.

— Божечки, это самый оригинальный подарок на новоселье! — он картинно смахивает с щеки невидимую слезу и забирает у меня цветок. — Пойду, подыщу ему место. А вы пока проходите, осматривайтесь. Остальные в гостиной.

В начале осени Петро обзавелся новой двухкомнатной квартирой почти в самом центре Москвы. Не то чтобы раньше он жил плохо, просто, по его же словам, захотелось каких-нибудь перемен. Перемены оказались с окнами в пол и комнатами в десять на двадцать метров.

— Привет, девчонки! — весело кричит Соня, размахивая в воздухе трубкой от кальяна.

Рядом с ней сидят Костя и Леван, на лицах которых расцветают приветливые улыбки.

— Привет-привет! — улыбается Катька и запрыгивает к ним на диван. — Пропустите даму без очереди?

Это она про кальян. Я сажусь на табуретку у длинного стола и тут за закидываю в рот горстку сухариков. Осматриваю штук двадцать золотых гелиевых шаров под потолком и несколько початых бутылок с алкоголем и интересуюсь с набитым ртом:

— А где остальные?

— Скоро должны подтянуться, — отвечает мне Дима, орудующий пультом от проектора, прикрученного к потолку.

Компания у нас большая, веселая и исключительно разношерстная. Сонька с Костей в отношениях еще со времен их проживания в Самаре, то есть до непосредственного поступления в московские универы. Милые ребята, с которыми нас познакомил Руслан (он сегодня должен подойти попозже). Сам Рус из Питера, но учится вместе с Костей на четвертом курсе в Плехановке. Леван — москвич в третьем поколении, в прошлом году закончил юрфак в МГУ, хотя сам не понимает, как. Живет на родительские деньги и нисколько не переживает по этому поводу. Дима и Петро тоже родом из Москвы, но в каком именно поколении, история умалчивает. Они проучились вместе десятый и одиннадцатый класс, но поступили в разные ВУЗы, не перестав при этом общаться. Что очень странно: на фоне неординарного и даже несколько взбалмошного Петро Дима выглядит прямо-таки скалой с серьезной миной. Помимо всех собравшихся и Руслана есть еще художница Рита из Ростова, Герман, подрабатывающий фотомоделью благодаря своей ангельской внешности, рыжеволосая отличница-экономистка Майя и Фил. Фил самый младший из нас, только в этом году поступил в ГИТИС, но понтов у него побольше, чем у мажора Левана. Если честно, до сих пор не понимаю, как мы все вместе уживаемся.

Не успевает Петро вернуться в гостиную, как его останавливает трель домофона. Через секунду мы узнаем, что это Герман с Филом. Дима настраивает проектор, и на висящем на стене экране появляется картинка.

— Ну ты и берлогу себе выбрал, Петро! — с порога восхищается Герман и приходит к нам. — Здорова, пацаны!

Несмотря на жутко симпатичную мордашку и свои густые светлые кудряшки, собранные сейчас в шишку на затылке, Герман никаких совпадений с небесными созданиями больше не имеет. Он снимает с себя джинсовку, забрасывает ее куда-то в сторону дивана и тут же подходит к столу, с интересом рассматривая его содержимое.

— Чувак, во что ты опять вырядился? Стырил шмотки у бывшей подружки? — доносится из коридора голос Фила.

Ну, вот. Опять началось.

— Простите, люксовый мальчик, что не гонюсь за хайповыми брендами! — моментально ощетинивается Петро.

— Ой-ей, кажется, наш котик разозлился!

— Помолчал бы лучше, п#$&%к!

Беззастенчиво ржущий Фил вваливается в гостиную в своих «люксовых» шмотках, Петро перегоняет его и забирает пульт у вечно спокойного Димы.

— Окей, раз уж почти все собрались, можно…

Домофон вновь оживает, прерывая Петро на полуслове. Сложив губы трубочкой, он плывет в коридор, а потом громко нам сообщает:

— Ну, все, теперь точно все!

Кроме Руслана, он же опаздывает. Я держу эту мысль у себя в голове, наблюдая за тем, как все потихоньку начинают оживляться.

Через два часа за окном становится значительно темнее, а в квартире на шестнадцатом этаже — веселее. После нескольких алкогольных заходов в моей голове включается турборежим. Я пою несколько песен подряд, танцую вместе с Катей, когда очередь петь доходит до Петро (в караоке он всегда лидирует с отрывом), а потом остаюсь танцевать одна. Когда силы мои почти на исходе, плюхаюсь на диван и укладываю голову Катьке на плечо. От перепутавшихся мыслей даже решаю покурить кальян за компанию, напрочь забывая о том, что меня от него воротит. Майя, по глупости выпившая стакан виски с колой на голодный желудок, с воодушевлением поет в караоке «Цвет настроения синий», Леван у нее на подпевке. Мне нравится то, как они оба складно не попадают в ноты, и я начинаю весело смеяться. Но так тихо, что меня слышит только сидящая рядом Катька.

— Что, Милка, наклюкалась?

— Ничего подобного! — лыбясь, сопротивляюсь я. — Я просто отдыхаю.

Катя молодец, она вообще к алкоголю равнодушна.

— А ты чего не снимаешь? — интересуюсь, передавая трубку от кальяна дальше. Ну и гадость.

— Наснималась уже.

— А так бывает?

Катька пихает меня локтем в бок и усмехается.

Петро о чем-то горячо спорит с Филом. Соня сидит неподалеку и внимательно следит за их дискуссией, выполняя роль цепного пса. Костя с Герой курят на кухне, а Рита, заскучав, копается в своем телефоне. Она всегда довольно тихая и замкнутая, что, вообще-то, совершенно не вяжется с ее внешним видом. У Риты очень короткая стрижка, почти под мальчика, выбеленные волосы, две сережки в левой брови и ярко-голубые глаза. А руки! Руки у нее просто идеальные, как у пианистки. Хотя, наверное, у художников тоже должны быть такие длинные тонкие пальцы…

От мыслей о руках Риты меня отвлекает потопавший к двери Петро. Кажется, из всех нас он один услышал звонок домофона за орами самозабвенного дуэта. Сердце в груди мгновенно встрепыхается. Всю заказанную еду уже занесли, а это значит…

— Ну, наконец-то, этот хрен припер к нам свой зад! — подтверждает мою догадку Петро.

Майя и Леван переключились на рэп, но даже через их «Вокруг шум» я слышу щелчок открывающейся входной двери. Катя зевает и кричит:

— Привет, Рус! — хотя он даже не появился в поле нашего зрения.

Через несколько секунд счастливый Петро забегает в гостиную в восточных тапочках и орет:

— Отныне зовите меня султан Петро!

— Султан Петросян! — кричит в ответ Фил, но его шутку никто не оценивает по достоинству, потому что на пороге появляется улыбающийся Руслан.

Я даже не успеваю обрадоваться, как вдруг чувствую, как мое сердце падает прямиком в пятки.

— Ребята, минуточку внимания! Если кто еще не знаком с Максом, моим питерским другом, прошу любить и жаловать! Сегодня он потусуется с нами.

Я мигом трезвею, выпрямляюсь и покрываюсь холодным потом. Нет, нет, быть такого не может! На секунду даже пытаюсь уверить себя, что мне все только кажется и этот Макс не тот Макс, но реальность твердит обратное — слишком очевидно сходство. Пока Руслан поочередно здоровается с каждым присутствующим, в панике пытаюсь слиться с цветом дивана. Он, кстати, красный.

— Блин, Милка, а этот Макс симпатяжка! — доверительно шепчет мне на ухо Катька.

Мычу в ответ что-то нечленораздельное. И боюсь поднять взгляд, даже когда понимаю, что Руслан стоит совсем рядом.

— Эми, прием! Ты с нами? — смеется он, легонько поддевая пальцем мой подбородок.

Я тут же вскидываю голову и встречаюсь взглядом с бездонными голубыми глазами. Словно пуховым покрывалом накрывает. С головой. Неловко улыбаюсь, чувствуя себя в относительной безопасности.

— Что-то я немного задумалась…

Поднимаюсь и крепко обнимаю Руса, которого не видела почти все лето, а потом, наобнимавшись, нехотя сажусь обратно, оставив на груди кусочек его тепла. Но сладость момента вмиг сходит на нет, стоит мне только встретиться взглядом с человеком, которого я пожелала бы больше никогда не видеть. Резко отвожу глаза в сторону. Господи, надеюсь, он-то меня не узнает?..

Глава вторая

— Я курить.

Катька удивленно смотрит на меня, но ничего не говорит. Курю я крайне редко, лишь в особенных случаях, а сегодняшний как раз подходит под описание. Прежде чем улизнуть из гостиной, кошусь на Максима и понимаю, что тот больше не обращает на меня внимания. Неужели, мои молитвы сбылись? Выдыхаю почти облегченно и иду на кухню, попутно угощаясь парочкой сигарет у Левана. Чем меньше буду попадаться Максу на глаза, тем больше шансов, что он так и не вспомнит меня. Если ему, вообще, есть, что вспоминать. Потому что мне — да.

Дело было два года назад в одном из ночных клубов Питера. В культурную столицу я попала совершенно случайно: решила поехать на выходные за компанию с одногруппницами, да и Катьку с собой прихватила (учимся-то мы на разных направлениях). Правда, вечером подруге что-то резко поплохело, поэтому, вопреки моему недовольному сопению, она ночевала в номере гостиницы, в которой мы остановились. Так я осталась без своей поддержки и опоры, то есть, в принципе, практически нагишом. Но тогда я этого еще не понимала.

В клубе Максим был кем-то вроде ведущего: болтал с гостями, заманивал их к бару, кричал в микрофон, подогревая толпу двигаться и веселиться. Он сразу мне понравился, да и, вообще-то, не только мне. Красивый, харизматичный, взрослый парень, который, к тому же, периодически проявляет к тебе знаки внимания — что еще нужно для счастья нетрезвой первокурснице в незнакомом городе? Я легко попалась на его крючок, а потом и сама не поняла, как мы оказались вместе на заднем сиденье такси. Давать попятную было... стыдно. Да и не очень-то и хотелось.

Все было просто великолепно, особенно, для первого раза. Максим был внимателен и даже нежен. А на утро, не успев окончательно проснуться и ощутить себя на седьмом небе от счастья, я услышала холодное: «Малыш, тебе, кажется, пора». Не сказать, что я этого не ожидала. Просто, видимо, совсем забыла, чем обычно заканчиваются подобные эксперименты, за нежными объятиями и поцелуями. Не описать, как гадко было видеть безразличный взгляд, как тошно становилось от самой себя за содеянное. Глупая выходка на пьяную голову казалась теперь непростительной ошибкой.

Кате я рассказывать ничего не стала, хотя очень хотелось — благо, мои одногруппницы так и не поняли, что ночью я уехала не обратно в отель. Пришлось целый день вести себя как ни в чем не бывало (хотя подруга наверняка что-то заподозрила), а по приезде в Москву убежать на улицу и прореветь три часа на скамейке у незнакомого дома. Собственно, вот и вся история. Максима сейчас я ни в чем, конечно, не виню, но острый стыд до сих пор ощущаю, хотя и понимаю — не я первая, не я последняя. Если он меня не запомнил, будет даже лучше.

Ровно на этом моменте своих мыслей я вдруг чувствую взгляд, буравящий спину, и оборачиваюсь. Окурок едва не выпадает из ослабевших пальцев.

— Не против, если я тоже? — Максим, слабо улыбаясь, показывает пачку сигарет, стоя в паре метров от меня.

Деланно безразлично пожимаю плечами и нервно затягиваюсь, отворачиваясь к окну. Ох, как же я сейчас жалею, что несколько секунд назад решила приговорить и вторую одолженную сигарету. Если просто выброшу ее, это будет выглядеть как побег. Макс встает совсем близко и прикуривает. Осторожно наблюдаю за ним, чувствуя головокружение то ли от нашей близости, то ли от воздействия никотина. Он не сильно изменился, но теперь выглядит старше, чем при первой нашей встрече, да и темные волосы немного отрасли. Я вдруг понимаю, что даже не знаю нашу разницу в возрасте. Я ничего о нем не знаю, кроме имени. А разве должна? В клубе только я трепала языком.

— Ну, и долго ты будешь притворяться, что мы не знакомы, Эмилия?

Столбенею, едва не давясь дымом, и перевожу на Максима обескураженный взгляд. Он с легкой улыбкой подносит сигарету ко рту, внимательно наблюдая за моей реакцией.

Запомнил.

Молчу, не зная, что ответить. Такое у меня бывает редко.

— Да уж, не ожидал тебя здесь увидеть, — признается он, игнорируя мое безмолвие. — Бывают же в жизни совпадения, да?

— Я тоже… не ожидала, — наконец, выдавливаю я после пяти секунд ступора, и быстро тушу окурок о пепельницу.

Разворачиваюсь в попытке снова улизнуть, но Макс мягко перехватывает меня за локоть. Оборачиваюсь и перевожу напряженный взгляд с его лица на пальцы, удерживающие меня. Максим тут же убирает руку и прячет ее в карман джинсов, выглядя виноватым.

— Не уходи, — просит он.

— Я уже докурила, — говорю я, словно это все объясняет, и снова делаю несколько шагов к выходу из кухни, но вдруг останавливаюсь. Кровь стучит в ушах. — Никто не должен знать, что мы знакомы.

Я не смотрю на него, но все равно спустя недолгое молчание ловлю в ответ сухое:

— Понял.

И ухожу прочь.

Остаток вечера проходит напряженно. Макс больше не меня не смотрит, а у меня нет никакого настроения пить и веселиться дальше. С трудом уговариваю Катьку уехать пораньше, ссылаясь на завтрашние пары, и под вялые возмущения друзей махаю на прощанье ручкой уже полдвенадцатого ночи. Даже приезда такси не дожидаюсь, пулей спускаясь на улицу по лестнице. Катька догоняет меня в самом низу и почти кричит:

— Да что с тобой такое? Какая муха укусила?

Морщусь и обхватываю плечи руками — ночью прохладно даже в осеннем плаще. Катя какое-то время буравит меня взглядом, но вскоре устало выдыхает и отворачивается. Вот и поговорили.

Через минуту к подъезду подъезжает белая «Лада», мы садимся на заднее сидение, и я называю адрес. Катька молчит до тех пор, пока за нашими спинами не закрывается дверь однушки, которую мы снимаем, а потом напоминает:

— Я все еще жду ответ.

Я прохожу на кухню и наливаю стакан воды, оттягивая время. Про Макса я ей говорить не стану, это точно. Она ужасно разобидется, если узнает, что я соврала ей еще тогда, два года назад, и рассказала правду только сейчас. А еще мне дико не хочется, чтобы об этом знал кто-то еще кроме нас двоих. Поэтому я решаю сказать то, что ее удовлетворит:

— У Руса в Питере, кажется, подружка есть. Или была. Увидела его, и настроение пропало.

Катька вскидывает брови и немного молчит.

— Какая-то слабая отмазка.

— Это не отмазка! — протестую я.

— А почему раньше про это не говорила?

Жму плечами. Вообще-то, новость про девицу из Питера — правда. А не говорила я потому, что потом узнала, что это его двоюродная сестра. Катька хмурится и говорит:

— Ненавижу, когда ты что-то скрываешь.

— Да ничего я не скрываю! — искренно вру я, но подруга уже закрывается в ванной.

Устало плюхаюсь на стул и смотрю на противоположную стену. Во мне борются два голоса: один твердит, что стоит уже рассказать подруге правду, другой рекомендует с этим повременить. И я легко соглашаюсь со вторым. Нечего трогать старые раны, а Катька немного подуется да успокоится.

***

— Эмилия, привет!

Я отвлекаюсь от телефона и поворачиваю голову к усевшемуся рядом Скворцову. Тот подозрительно лыбится и смотрит на меня глазами преданного щенка. Наверняка, конспект с прошлой лекции собрался спрашивать, по другому поводу мы не общаемся. Стоит ли говорить, что сегодняшняя лекция — вторая за семестр?

— Привет.

Вова улыбается еще слаще.

— Слу-ушай, а ты на той неделе…

— Лекций у меня нет, — улыбаясь, вру я.

Скворцов тушуется и понятливо отваливает. Первый год я без проблем раздавала всем своим балбесам-одногруппникам переписанные под копирку лекции, во второй, осмелев, требовала шоколадки, а теперь и вовсе делиться не собираюсь. Вот такая я жадина. С другой стороны, не хочешь учиться, зачем сидишь в универе третий год? Да, знаю, на зубрилу я не очень похожа, но — сюрприз! — учиться люблю и вложенные в обучение деньги родителей не прожигаю почем зря. Наверное, совесть не позволяет. Учусь я, кстати говоря, на специальности «Информационная безопасность», поэтому, сюрприз номер два, еще и неплохо разбираюсь в компьютерах. Не девушка, а мечта!

На середине лекции по теории баз данных меня отвлекает звук пришедшего сообщения. Невольно улыбаюсь, читая вопрос от Катьки. «Хочу вечером поесть суши. Тебе как обычно?». Отправляю в ответ короткое «Да» со смайликом и с воодушевлением продолжаю конспектировать молодую лекторшу. Говорила же, что Катька долго обижаться не умеет.

Ухожу с пар в пятом часу и сразу иду на работу. Подрабатываю я репетитором, готовлю школьников в ОГЭ и ЕГЭ по информатике у них на дому и неплохо на этом зарабатываю. Даже если приходится объяснять будущим информатикам дедсадовскую программу.

— Ну смотри, если один байт — это восемь бит, а один килобайт равен тысяче двадцати четырем байтам, тогда сколько бит в одном килобайте?

С надеждой заглядываю в пустые глаза напротив.

— Восемь? — неуверенно выговаривает Толик и чешет нос, когда я неудовлетворенно поджимаю губы. — Да не знаю я!

— Так, не психуем! Восемь бит в одном байте, а не килобайте. Это понятно?

Девятиклассник кивает. Не очень осознанно, но все же.

— Килобайт больше байта и тем более бита. Бит — это, вообще, самая маленькая единица. И чтобы посчитать, сколько битов в одном килобайте, тысяча двадцать четыре надо на сколько умножить? Ну, если вспомнить, сколько битов в одном байте? — помогаю я, тыча в распечатанную таблицу на столе.

— На восемь?..

— Да! Верно, на восемь! Получается вот так… — пишу на тетрадном листе полученное уравнение. — Теперь сможешь посчитать количество битов в трех килобайтах?

Толик поднимает на меня испуганный взгляд, но все-таки берет в руки карандаш. Я внимательно наблюдаю за тем, как он старательно выводит на бумаге тройку и «Кбайт», пишет равно… А потом его уносит в такие дебри, что даже мне становится страшно за его будущие результаты по ОГЭ. Выхватываю карандаш из его пальцев и говорю:

— Ладно, пока так далеко заходить не будем. Давай лучше повторим с самого начала…

Заканчиваю ровно в половину седьмого, благо, на сегодня у меня только один ученик. Оксана, мама Толика, наедине со мной интересуется его результатами за первый день репетиторства. С чистой совестью говорю о том, что учиться придется много, но потенциал у ее сыночка есть. Собственно, как и у любого другого ученика, но знать об этом довольной Оксане не обязательно. Она передает мне обговоренную заранее сумму денег и договаривается о следующем занятии.

Довольная, выхожу на улицу и тут же отвечаю на входящий звонок:

— Милка, привет, ты уже освободилась? — жуя что-то, интересуется Катька.

Живот внезапно сводит от голода. После универа я так ничего и не поела, а во время пар перекусила в ближайшей кафешке. Чавканье подруги приходится совсем некстати.

— Ага.

— Тогда заскочишь магаз, купишь томатный сок?

— А сама? — вредничаю я.

— Я уже косметику всю смысла! Ну, пожа-алуйста!

Сдаюсь и нехотя выдыхаю:

— Ладно-ладно, только не ной.

Идти от метро до магазина не очень удобно, поэтому решаю заскочить сначала в ближайший супермаркет, а потом уже отправляться домой. Помимо сока прихватываю пирожок с картошкой и иду на кассу, с разочарованием наблюдая привычную для вечера картину в виде пяти (из десяти) работающих кассиров и длинных очередей. Встаю в одну из них, мечтая уже вцепиться зубами в ароматную выпечку, как вдруг совершенно случайно замечаю в соседней очереди знакомое лицо. Сердце пропускает удар.

Макс со сосредоточенным видом копается в своем смартфоне, держа в свободной руке корзину с продуктами, пока грузная женщина за его кассой пробивает покупки целого семейства азиатской наружности. Да быть такого не может! Подождите-ка, а что Макс до сих пор делает в Москве? Да еще и один, в супермаркете и с корзиной, полной «домашними» продуктами. Не успеваю хорошенько обмозговать эту мысль и отвлекаюсь на спорящую с азиатами кассиршу.

— Вы не те яблоки взвесили! Ноу эппл! Андестэнд?

Кажется, китайцы не андестэнд.

— Гоу энд возьмите нью эппл! Ноу ит!

На помощь приходит женщина, стоящая в очереди передо мной.

— Итс вронг эпплс! Ю хэв ту тэйк азер!

Горе-покупатели неуверенно переглядываются и махают рукой:

— Ноу эпплс!

— Не надо, что ли? — скептически уточняет кассирша.

— Не надо, не надо! — подтверждает довольная помощница.

Макс вдруг отрывается от своего телефона и с интересом поднимает голову. Да чтоб тебя! Резко отворачиваясь, судорожно принимаюсь рассматривать жвачки. Пока за соседней кассой с горем пополам рассчитывают бедных азиатов, на моей очередь стремительно продвигается вперед.

— Девушка, а у вас скидочной карты нет? — с надеждой спрашивает полиглотка передо мной.

Сконфуженно мотаю головой и вдруг вижу протянутую мужскую руку с ярко-зеленой картой.

— Вот, возьмите мою.

— Ой, спасибо, молодой человек!

По инерции смотрю дальше и натыкаюсь глазами на Макса. Он на мгновенье задерживает на мне взгляд, а потом, будто отмерев, как-то странно улыбается, говорит короткое «привет» и отворачивается к кассе. Он даже не удивился — видимо, все-таки заметил меня (на этом моменте мне почему-то становится особенно неловко). Теряюсь в чувствах.

— Девушка, рассчет по карте или наличными?

— По карте, — запоздало выдавливаю я и прикладываю смартфон к терминалу.

Потом быстро складываю сок в сумку и иду в сторону выхода, но, так и не дойдя до конца, оборачиваюсь. Макс спокойно складывает продукты в пакет. Внезапно мой телефон снова звонит, и я машинально прикладываю его к уху.

— Мил, купи еще персиков, а?

— Я уже расплатилась, Кать, — говорю и выхожу на улицу. Нахожусь в каком-то непонятном смятении.

— Как? Так быстро доехала?

— Потом расскажу…

Сбрасываю и, посмотрев на остывший пирожок в руке, безжалостно выбрасываю его в урну. Ну, вот — аппетит как рукой сняло.

Глава третья

А потом я решаюсь на безумие. Дохожу до угла супермаркета и, завернув за него, принимаюсь отсчитывать время. Через десять секунд осторожно выглядываю обратно и вижу отходящего от магазина Макса с пакетом в руках. Осторожно направляюсь следом. В данный момент мое любопытство сильнее чувства самосохранения.

В машину он не садится, что уже хорошо, иначе моя миссия закончилась бы, так и не успев начаться. Становится даже смешно. Чувствую себя ребенком-переростком, от безделья следящим за случайным прохожим. Но Макс — не случайный прохожий, и меня очень беспокоит то, что он до сих пор в Москве. Точно знаю, что в этом районе не живет ни один из моих знакомых. У него есть другие друзья? Родственники? В любом случае, я этого не узнаю — максимум, выясню место, куда он направляется.

Макс недолго разговаривает с кем-то по телефону, но из-за расстояния я ничего услышать, конечно, не могу. Потом он останавливается (у меня чуть сердце из груди не выпрыгивает), что-то вбивает на экране и идет дальше. Облегченно выдыхаю и продолжаю слежку. Если он меня заметит, я точно умру от позора… Не знаю, карма это или нет, но именно в при этой мысли телефон в моей сумке начинает истошно звонить. Покрываюсь холодным потом и, заскакивая за угол какого-то киоска, судорожно ищу его между тетрадками. Черт бы побрал эту Катьку и меня, решившую кинуть телефон в эту бездну! Сбрасываю и ставлю на беззвучный режим. Руки мои трясутся как у заправского наркомана.

Выдохнув, решаю обогнуть киоск и выйти с другой стороны, но уже через секунду понимаю, что делала это зря. Макс успел скрыться в арке дома. Ой-ей… Припускаю шагу и рысцой добираюсь до нее, пересекаю и смотрю по сторонам. Никого.

— Вот блинский! — ругаюсь я, понизив тон.

— А я думал, мне показалось.

Вздрагиваю всем телом и резко оборачиваюсь. Макс стоит возле стены и щурит на меня свои серые глаза, выпуская дым через разомкнутые губы. Матерь божья, этого мне только не хватало!

— Максим? — натурально удивляюсь я, подключая все свои актерские навыки. Три года в театралке ведь не прошли даром?.. — Уф, напугал!

— Не знал, что ты живешь где-то здесь.

Макс подходит ближе, и мне становится еще более не по себе.

— Не здесь, — признаюсь. — Я работала неподалеку. А теперь иду на остановку.

И зачем я перед ним оправдываюсь? Ах, да, я же только что следила за ним и не хочу, чтобы он это понял.

— А она разве не в другой стороне?

Его тон не звучит подозревающе, скорее, это искреннее непонимание.

— Мне на другую, — сдавленно отвечаю и переключаюсь на более интересную и безопасную тему: — А ты… решил остаться на несколько дней?

Макс улыбается и делает очередную затяжку.

— Скорее, на несколько месяцев. Или лет, но тут уж как пойдет.

А у меня внутри все переворачивается от его слов.

— Ого, — выдыхаю, переминаясь с ноги на ногу. — Понятно. Ну, ладно тогда, я пошла… Жутко устала сегодня…

— Может, зайдешь в гости?

Теряюсь и суетливо перебегаю взглядом от его лица к стене позади и обратно.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Ладно, — он жмет плечом и выбрасывает бычок в урну. — Может, в другой раз. До встречи.

Макс отворачивается, но я останавливаю его необдуманным окликом:

— Максим!

— Да? — оборачивается он.

Закусываю губу, чувствуя себя ужасно неловко. Ладно, обратной дороги нет.

— Ты… точно не рассказал ничего Руслану?

После этих слов Макс хмурится и смотрит на меня по-другому. Отчужденно. Говорит так, что мне становится зябко:

— Не волнуйся, я никому ничего не расскажу. Я ведь обещал.

— Спасибо, — выдыхаю после небольшой паузы, не зная, что еще ответить. — Пока.

Коротко кивая, Максим отворачивается и продолжает свой путь. А я, позабыв о своей лжи, бездумно иду обратно к арке. Он остается в Москве на несколько месяцев… А еще он друг Руса, и это значит только одно — постоянно избегать его у меня не выйдет. Хотя, как показывает практика, и без своих друзей я совсем не справляюсь с этой миссией. Горько усмехаюсь и поднимаю голову к темнеющему небу.

— За что мне это, а?..

***

Катька монтирует новое видео, а я крашу ногти на ногах бесцветным лаком, когда в дверь нашей скромной обидели кто-то начинает очень нескромно долбиться. Не поднимая головы, говорю:

— Ты открываешь.

Катя недовольно ворчит, но все-таки встает и через несколько секунд впускает в квартиру Германа. Сейчас — утро воскресенья, поэтому удивляемся мы обе.

— Ты чего, адрес перепутал? Тут не фотостудия! — острит Катька после взаимного приветствия.

— Я по делу.

Герман проходит ко мне и говорит в лоб:

— Эми, выручай. У меня ноут полетел.

— Я что, похожа на мастера по ремонту компьютеров? — офигеваю я, закрывая лак.

— Да глянь, чего тебе? Очень надо!

Если бы не его ангельское личико, точно дала бы от ворот поворот.

— Ты когда в последний раз его чистил? Ну и помойка! — копаясь в дорогущем ноутбуке, недовольствую я.

— Все очень важно, не смей удалять!

— Да здесь одного твоего лица штук миллион!

В общем, воюем мы так около получаса. За это время Катька успевает закончить с монтажом и зачем-то спрашивает:

— Гер, а ты Макса до позавчера знал?

Герман даже не отрывается от телефона, я вот едва не давлюсь мятной жвачкой. Нельзя же так людей пугать!

— Знал, тусовались вместе как-то в Питере.

— А нас почему с вами тогда не было? — негодует Катька.

— Это была чисто мужская тусовка, — пафосно заявляет он.

Подруга фыркает и бурчит:

— Друзья еще называются! Нет, Милка, ну ты прикинь: устроили без нас «чисто мужскую» тусовку в Питере!

Мычу что-то в ответ, делая вид, что безумно поглощена предоставленной работой. Может, закроем эту тему, а?

— А Рус с ним давно знаком?

— Хрен его знает. Вроде со школы.

— А Макс разве не старше?

— Так они не одноклассники.

— Откуда такой интерес? — не выдерживаю я.

Катя на секунду поджимает губы, но в следующее мгновенье отвечает с вызовом:

— Понравился, может.

Меня от этих слов словно током прошибает. А Герман смотрит на нее и усмехается.

— Эта акула тебе не по зубам.

— С чего это? — ну, все, Катька завелась.

— Просто не суйся, Кать. Это тебе мой дружеский совет.

Не зная, что ответить, подруга вновь фыркает и отворачивается к своему ноутбуку. Мы с Германом переглядываемся и тоже продолжаем свои дела.

Но я сейчас ни о чем другом, кроме как о словах Катьки, думать не могу. А что, если он ей, правда, понравился? Да это же катастрофа всемирного масштаба! Ну уж нет, я точно не допущу того, чтобы этот ловелас недоделанный еще и ее кинул! Я вдруг одергиваю себя и стыжусь своих мыслей. Разве это не я пару дней назад уверяла саму себя, что нисколько на него не злюсь?.. А вот и не злюсь! Я просто… просто Катьку люблю и не хочу, чтобы она обожглась так же, как и я.

С горем пополам заканчиваю я минут через двадцать и отдаю Герману его копилку фотографий. Друг обещает угостить меня как-нибудь обедом и уходит. Катя все это время так и не произносит ни слова.

— Чем сегодня займемся? Погода, вроде, ничего, — спрашиваю я, когда ее молчание становится невыносимым.

— Не знаю… — глухо тянет Катя, сидя в ноутбуке. — Наверное, посижу дома. Мне еще доклад по геополитике делать.

Ее что, так разговор о Максе расстроил? Почему-то чувствую себя виноватой.

— А покажи мне новое видео?

Катька не удивляется — я часто ее работы смотрю. Делает она качественно и со вкусом, видеомонтаж у нее вообще отличный, поэтому от просмотра я получаю настоящее удовольствие. Даже если периодически где-то на фоне мелькает мое перекошенное странными эмоциями лицо.

Так как влоги у нее двухнедельные, начинается все с прошлого вторника. В этот день мы ходили с Майей и Соней в парк недалеко от дома. Улыбаюсь, смотря на убегающую от голодных уток Соньку и на то, как Катя, засмотревшись на себя любимую с экрана смартфона, спотыкается и роняет на асфальт весь купленный попкорн. В пятницу мы с Германом, Филом, Петро и нашей влюбленной парочкой встречаемся у Майи дома и играем в «Свинтуса». Петро страшно злится, когда ему попадаются дурацкие карточки, а потом рассказывает, что ищет новую квартиру. Да, с этим вопросом он разобрался всего за неделю. В выходные мы вдвоем ходим по магазинам и покупаем новые осенние вещи, дурачась в примерочных. Потом Катя рассказывает на камеру о том, что переходит на правильное питание и показывает продуктовые покупки (продержалась она два дня). А заключительная часть с этой пятницы, на новоселье у Петро. Хм, а я думала, что неплохо пою… Или это на пьяную голову ору так, что совсем не слышу музыки? На последних кадрах мелькает Макс. Он, не отрываясь, смотрит на меня, а потом видео заканчивается. Я глупо пялюсь в экран.

— Круто, — говорю, когда пауза слишком уж затягивается. — Как и всегда…

Катя закрывает вкладку. Наверное, у меня горят уши, настолько красноречиво ее молчание.

— Так ты точно сегодня никуда не пойдешь?

— Вряд ли, — отнекивается она.

Киваю и возвращаюсь на диван. Кажется, это — бомба замедленного действия.

***

 «Во сколько сегодня заканчиваешь?»

Удивленно смотрю на сообщение от Руслана, досиживая последнюю пару.

«Через двадцать минут»

«Я заеду за тобой?»

Я начинаю невольно улыбаться, хотя совершенно не понимаю, для чего ему меня забирать.

«Конечно) Но через два часа мне на работу»

«Ничего, мне хватит ;)»

В положенное время стою у универа, а, завидев подъезжающий синий лексус, направляюсь к нему. В груди теплится приятное предвкушение.

— Привет! — я запрыгиваю на переднее сиденье и обнимаю Руслана за шею.

В машине он, к моему облегчению, один.

— Привет, — улыбается Рус. — Хорошо выглядишь.

— Ой, перестань! — смеюсь я и пристегиваюсь. — Так для чего ты за мной заехал?

Мы плавно отъезжаем от бордюра и едем в сторону… А черт его знает, куда. Меня это не волнует — главное, что Руслан рядом.

— После моего приезда мы даже не успели толком пообщаться. Я соскучился.

Оу… Его слова заставляют меня смутиться и немного занервничать. В хорошем смысле этого слова. Я признаюсь, не в силах сдержать улыбки:

— Я тоже соскучилась. Как отдохнул дома?

— Отлично! Жаль, что вы так и не смогли выбраться к нам.

— Ты же знаешь, я навещала родителей...

Мы болтаем обо всем и ни о чем минут сорок, не меньше. Я замечаю, что он подстриг свои русые волосы под «ежик» и, не удержавшись, провожу по ним рукой. Руслан, словно кот, начинает мурчать и просить еще, и меня это ужасно веселит. Как же с ним хорошо! И почему мы просто друзья?

Перед работой мы обедаем во встретившемся по пути кафе, а потом Рус отвозит меня к нужному дому.

— Спасибо, что решил встретиться, — искренне благодарю я. — Эти два часа при любом другом раскладе точно прошли бы намного скучнее.

Откинувшись на сидении, он внимательно смотрит на меня сощуренными глазами. Опускаю взгляд, чувствуя, как сильно стучит в груди сердце.

— Обращайся.

И снова молчание.

— Ну что ж, пока, — тяну я, не спеша открывать дверь.

— Пока, — улыбается Рус кончиками губ.

Сижу еще две секунды и, сглотнув, выхожу наружу. Еще раз натянуто улыбаюсь ему напоследок и закрываю дверь машины. Черт, черт, черт! Ну почему всегда так? Почему он никогда не переходит эту чертову границу?! Злясь на все на свете, звоню в домофон и, услышав долгожданное «Да?», с трудом давлю негодование и тяну вежливо и приветливо:

— Репетитор по информатике!

И только потом слышу звук отъезжающей машины.

Глава четвертая

— Давайте выпьем за рождение первого детища нашего Левана! Братан, пусть твои спонтанные идеи всегда находят такой материальный выход! — держа свободную руку на сердце, кричит Руслан и протягивает вперед бокал с виски.

Остальные дружно скандируют «Ура-а-а!» и чокаются с такой силой, что половина алкоголя выплескивается на стол. Я делаю небольшой глоток шампанского и, поправив юбку, сажусь обратно на диван. По телу бродит неприятная скованность.

Попробую немного прояснить ситуацию. Наш Леван, наконец, решил заняться собственным бизнесом и буквально на днях открыл ультрамодный рестоклуб, в котором мы сейчас и празднуем столь знаменательное событие. Новость эта долетела до нас с Катькой только позавчера и изрядно шокировала. Наверное, никто не ожидал, что Леван так неожиданно повзрослеет, хотя, судя по всему, занялся он этим проектом уже достаточно давно. Помимо нашей дружной компашки здесь еще куча народу, но за большим столом в ВИП-зоне умещаются только все «свои» и несколько друзей Левана, с которыми я прежде знакома не была.

Ах, да, еще здесь Макс.

— Я хочу пожелать, чтобы «BBL» жил лет… пять, хотя бы! Нормальные клубы дольше не живут! — еле перекрикивает долбящую музыку Фил и вскидывает руку с алкоголем вверх.

Счастливый Леван смеется и хлопает его по плечу. Всем весело. А я никак не могу расслабиться — чертова клубная энергетика буквально давит на меня неприятными воспоминаниями. Стараюсь лишний раз не смотреть на Максима, но этот гад уселся прямо напротив.

— Кать, пойдем танцевать? — ору подруге в ухо минут через пятнадцать.

Катька радостно улыбается и кивает. Взявшись за руки, мы протискиваемся в центр танцующей толпы и подстраиваемся под общий ритм. Закрываю глаза и пытаюсь отгородиться от мира вокруг, сконцентрировавшись только на музыке. На трезвую голову это сделать сложнее чем обычно, но получается у меня довольно неплохо. Понимаю это, когда даже не пытаюсь оттолкнуть кого-то, пристроившегося за моей спиной. Когда трек сменяется, чисто из любопытства оборачиваюсь и натыкаюсь взглядом на Руслана. Губы невольно растягиваются в счастливой улыбке.

— Привет! — кричу зачем-то, хотя мы уже здоровались.

— Привет! Не против?

Мотаю головой и танцую с большим рвением. Рус не предпринимает попыток как-то двусмысленно задеть меня или приблизиться на критическое расстояние (хотя здесь настолько людно, что расстояние между нами и так минимально), но я рада одному его присутствию рядом. Спустя какое-то время чувствую сухость во рту и, предупредив друзей, иду обратно к нашему столику. Там остались лишь единицы, среди которых я замечаю Макса. Он разговаривает с одним из друзей Левана, но, заметив меня, замолкает. Деланно безразлично подхожу ближе, делаю жадный глоток из своего бокала и собираюсь уходить, но Максим вдруг вырастает рядом и спрашивает так, что слышу его только я:

— Не хочешь покурить?

Отрицательно верчу головой, стараясь не встречаться с ним взглядом. От его близости меня бросает в жар, хотя единственное, что я должна чувствовать — это ничего.

— Я хочу поговорить, — настаивает Макс, нахмурившись. — Пожалуйста, это не займет много времени.

Нечаянно заглядываю в его глаза и… сдаюсь, коротко кивая. Максим едва заметно улыбается и идет в сторону гардероба, я за ним. Смотрю на танцпол и убеждаюсь, что мы остались незамеченными. Взяв вещи, мы выходим на оживленную улицу, где я пытаюсь незаметно отдышаться. Разговаривать не планирую — только слушать, хотя и без этого нервничаю так, что трясутся поджилки. Надеюсь, хоть на лице этого не написано.

Макс все-таки предлагает мне сигарету, но я снова отказываюсь. Он тянет будто специально и начинает говорить только после нескольких затяжек.

— Я знаю, что в прошлом поступил с тобой не очень красиво, поэтому хочу попросить прощения.

Я застываю в откровенном замешательстве. Молча жду продолжения, но его не следует — Максим смотрит на меня и тоже чего-то ждет.

— Я тебя поняла, — хрипло говорю я. — Но в этом нет необходимости, я не считаю тебя виноватым.

— Не ври, — легко фыркает он и улыбается, стряхивая пепел на асфальт. — Ты меня как огня сторонишься. Хочешь сказать, что прошлое здесь не при чем?

Я хмурю брови, уже не боясь смотреть на него прямо. Вот он — Макс, которого я помню из того питерского клуба. Самоуверенный, открытый и дерзкий. Настоящий крючок для неопытных девушек.

— Я сторонюсь тебя не потому, что обижена, — возражаю я. — А потому, что знаю, какой ты.

— Знаешь, какой я? Ну и какой же?

Сейчас все в нем то же, что и два года назад: мимика, улыбка, манера говорить. Будто Макс наконец скинул маску серьезного взрослого парня и снова стал тем весельчаком из клуба. Или, наоборот, он притворяется им, манипулируя мной? Признаться, у него отлично получается выбивать меня из колеи.

— Прекрати, — морщусь я, засунув руки в карманы плаща. — Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

Максим вдруг сдается и говорит:

— Ладно, к черту извинения. Если ты не злишься, это даже к лучшему, да? — не давая мне возможности ответить, продолжает: — У меня для тебя другое предложение. Давай просто забудем все, что было до прошлой пятницы ипопробуем стать, — он на секунду замолкает, будто бы взвешивая слова, — друзьями?

Сначала я просто замираю, пораженная услышанным, а потом начинаю громко и истерично смеяться. Правда, только в своей голове — в реальности же на моем лице не дергается ни единый мускул. Разве что бровь слегка выгибается в искреннем изумлении.

— Мы? Друзьями? — переспрашиваю, чтобы убедиться, не показалось ли мне.

Максим спокойно кивает. Подождите, он серьезно?

Нервный смешок удержать все-таки не выходит, а Макс будто этого и не замечает, углубляясь в свои рассуждения:

— Не знаю как ты, но я верю в дружбу между мужчиной и женщиной. Тем более, нам, вообще, друг в друге нечего скрывать!

Он выдает это с таким невозмутимым видом, что я с каждой секундой я все меньше верю в реальность происходящего.

— А мы не можем просто быть друг для друга никем? Забыть все я согласна, но друзья… это как-то слишком!

— Не получится, — отвечает Макс с видом знатока. — Либо мы друзья, либо бывшие любовники. В данном случае второе подразумевает вечную неловкость или даже неприязнь. Да ты и сама это понимаешь, — он снова улыбается.

— Какие бывшие любовники? — шиплю я, наклонившись ближе. — Мы переспали всего раз по пьяни! Меня это, вообще, ни к чему не обязывает! И тебя тоже.

Грозно смотрю в его лицо, окончательно закипев.

— Тогда почему бы нам хотя бы не попробовать стать друзьями? — спокойно спрашивает Макс. И зачем-то добавляет: — Вот видишь, ты злишься, когда я вспоминаю прошлое.

Да, злюсь, но не на него, а на саму себя. Я резко выдыхаю и говорю, игнорируя его последние слова:

— Ладно, давай попробуем! Если тебе так скучно живется… Теперь мне можно идти?

— Подожди, подружка, сейчас вместе пойдем. Я почти докурил, — говорит он и, увидев мое вытянувшееся лицо, начинает весело смеяться. — Я пошутил, не бей!

— А я еще думала, что ты повзрослел, — бурчу я, отвернувшись к оживленной дороге, но все равно жду его. Там возле входа какие-то незнакомые парни, лучше не рисковать.

Когда мы возвращаемся обратно, обстановка в клубе заметно меняется. Нет, на танцполе до сих пор весело и оживленно, но в ВИП-зоне творится что-то непонятное. Макс ускоряет шаг, замечая, как Леван предупреждающе встает между одним из своих друзей и незнакомым парнем, а я, наоборот, немного замедляюсь. За спиной незнакомца несколько других ребят, но за спиной Левана людей больше, тем более, он явный хозяин положения — кто пойдет против владельца клуба? Но в эту не развернувшуюся пока потасовку вдруг встревает Максим и говорит что-то обоим парням. Жмет руку незнакомцу. А потом, после недлинного разговора, вообще, уходит следом. Происходит все это так неожиданно, что я теряюсь. Ничего не понимая, подлетаю к нашему столику и спрашиваю у Левана:

— Что только что произошло?

Он хмурится и смотрит в ту сторону, куда ушел Максим.

— Какие-то уроды пристали к Игорю, а потом оказалось, что Макс их знает. Они зачем-то забрали его с собой.

— Забрали?..

Я удивленно прослеживаю взгляд Левана и понимаю — кажется, эти парни ушли из клуба. Вместе с Максимом. Непонятное волнения щекочет горло.

— В смысле… насильно?

— Сам нихрена не понял, — выплевывает Леван и плюхается на диван.

За столом по-прежнему не так много людей, но у всех настроение сделалось какое-то поганое. Что за ребята это были? Почему-то мне не дает покоя мысль, что Макс пошел за ними и даже ничего не объяснил. Тоже сажусь и спрашиваю у Игоря:

— Ты с ними знаком?

— Можно и так сказать, — морщится он. — Это брат моей бывшей. Но такое чувство, что он не ради меня сюда подошел.

Мне хочется спросить, почему они просто сидят на месте? Почему не пошли следом, хотя сами видели, что все это выглядело странно? Или только мне так кажется?

Вдруг к столу подбегает сияющая как начищенная лампа Катька и кричит мне:

— Милка, ты чего не танцуешь? Твоя песня любимая играет!

— Что-то я устала! — мотаю головой я. — Пойдем в туалет?

В уборной намного тише, и людей в разы меньше. Осторожно прикладываю смоченные холодной водой ладони к щекам и смотрю на свое отражение.

— Уф, классное все-таки место Леван намутил! А ты куда пропала-то?

— Курить ходила, — отвечаю первое, что приходит на ум.

Катя хмурится и спрашивает тоном расстроенной родительницы:

— Опять?

Жму плечами. Не говорить же ей правды?

Впрочем, подруга умеет быстро перескакивать с темы на тему. И снова на не желательную для меня.

— А ты Макса давно видела? Что-то я его не заметила за столом.

— Он ушел, — я отхожу от зеркала, уступая место незнакомой девушке, и прислоняюсь к стене спиной.

— Как ушел? — удивляется Катька.

— Взял и ушел с какими-то странными парнями. Молча.

— Капец… А это точно нормально?

— Ну, он взрослый мальчик, — говорю я то, что идет вразрез с клокочущим внутри волнением. — Раз пошел, значит, нормально…

Проходит чуть больше получаса, когда я понимаю, что хочу домой. Максим так и не вернулся, а от громкой музыки разболелась голова, и я даже не знаю, что беспокоит меня сильнее. Катька недовольно хнычет, когда я предлагаю ей снова уехать, поэтому я бросаю эти попытки и хмуро сижу за столом.

— Эй, Эми, — садится рядом Руслан. — Я сейчас домой, могу и тебя подбросить. Вижу, что ты уже устала.

Радостно соглашаюсь и, попрощавшись со всеми, выхожу с Русом на свежий воздух. Мы садимся в его лексус, и только там я спрашиваю:

— Не знаешь, с кем это ушел Макс?

Вижу, как он хмурится, и от этого комок в груди сжимается только сильнее.

— Без понятия. Это мне и не нравится.

В салоне повисает тяжелая тишина. Смотрю на уходящую под машину дорогу, теряясь в догадках. Вдруг на телефон Руслана приходит новое сообщение. Посмотрев на экран, он внезапно напрягается, сворачивает к ближайшей остановке и переводит на меня напряженный взгляд.

— Что там? — тихо спрашиваю, почему-то боясь услышать ответ.

— Адрес. От Макса.

— Адрес? И больше ничего? — я тянусь к его смартфону и сама получаю ответ на свой вопрос. Перевожу на Руслана растерянный взгляд. — И что это значит?..

— Наверное, он там.

После этих слов Рус вновь выезжает на трассу.

— Думаешь, ему нужна помощь? Ну, в смысле, дополнительные люди? — кажется, я начинаю понемногу паниковать. Это все вид Руслана сбивает меня с толку.

— Наверное, он бы написал об этом. Я тебя по дороге подброшу и туда.

— Нет! — выпаливаю слишком резко. — Я с тобой.

— Уверена? — удивляется он.

— Да.

Наверное…

Получив утвердительный, но не очень уверенный кивок, вновь выпрямляюсь в кресле и сжимаю пальцы в кулаки. Не хочется думать о том, зачем мне все это надо. Просто я чувствую, что не могу оставить Руслана одного, и все тут. Да и вроде как мы теперь с Максом… друзья. Снова устало улыбаюсь и закрываю глаза. Надеюсь, все обойдется.

Глава пятая

Ехать приходится далеко. От нетерпения и тревоги меня начинает понемногу колотить. На сообщения Руслана Макс не отвечает, а когда тот ему звонит, и вовсе оказывается, что его телефон отключен. Всю дорогу я молчу, так и не определившись, что лучше: не задавать лишних вопросов или попробовать как-то приободрить нужными словами. Руслан тоже не особо стремится наладить со мной диалог, угнетая обстановку тяжелым молчанием.

Наконец, мы заворачиваем в жилой двор, объезжаем несколько панельных многоквартирных домов и оказываемся у металлической двери в низком кирпичном здании. Оглядываюсь по сторонам — вокруг ни души. Даже фонарей никаких нет.

— Я пойду туда один, жди в машине, — отстегиваясь, подает, наконец, голос Руслан.

— Рус, ты серьезно? — нервно выпаливаю я. — Да это место выглядит как какой-то… притон!

Руслан хмурится и выдыхает.

— А что ты предлагаешь?

— Давай хотя бы позовем кого-то из наших? — прошу я. — Это же небезопасно!

— То есть, ты хочешь подождать еще минут сорок, а то и больше? Не зная, в каком состоянии сейчас Максим?

Я теряюсь.

— Эми, все будет хорошо. Сиди здесь.

С этими словами Руслан выходит из машины и направляется к неприметной двери. Напряженно наблюдаю за тем, как он дергает за ручку, а потом стучится и ждет, пока ему откроют. Тем временем я ерзаю на сиденье, то и дело метая взволнованный взгляд в разные стороны, но из-за кромешной темноты все равно практически ничего не вижу.

Сначала я послушно жду возвращения Руслана, настороженно вслушиваясь в каждый шорох, доносящийся с улицы. Затем, окончательно замучив себя придуманными страхами, решительно открываю дверь машины и так же решительно захлопываю ее обратно, испугавшись вышедших на улицу незнакомых парней. Те, впрочем, не обращают на меня никакого внимания и направляются прочь, громко о чем-то споря. Наконец, через несколько минут, показавшихся мне бесконечностью, наружу вываливается Руслан с ношей на плечах. Встрепенувшись, я тут же выпрыгиваю на улицу и несусь к нему, подставляя полуживому Максиму второе плечо. Он цел, но явно не невредим.

— Что с ним? — не узнаю свой голос.

— Помоги уложить его на заднее сиденье, — игнорируя мой вопрос, цедит Руслан.

Максим еле передвигает ноги, поэтому посадить его в машину удается с трудом. Рус открывает мне дверь и напряженно говорит:

— Поехали отсюда быстрее.

— Пожалуйста, скажи, что мы в больницу… — говорю я, стоит ему сесть на водительское место.

— Хочешь, чтобы его потом сразу в ментовку отправили за употребление наркотиков? — невесело усмехается друг.

В ужасе округляю глаза.

— Его накачали?!

— Вполне возможно. А может, и сам.

Сумасшествие какое-то… Ну, не мог же Макс сам принять наркотики, а потом отправить Руслану сообщение? Или он заранее все предугадал? Мне становится так жутко, что сдавливает горло.

— Но тогда ему точно надо в больницу! Вдруг он не очнется?

— Очнется, Эми. Поверь, я знаю, что говорю.

Почему-то от этой информации становится не легче. Подавив в себе ненужные вопросы, спрашиваю то, что тоже не дает покоя:

— Руслан, а что это было за место?

— Похоже на какой-то подпольный бар или клуб. Ты, в общем, была близка в своих предположениях — поганое место. Не понимаю, как Макса туда занесло.

Беспокойно оглядываюсь назад. Максим спит сном младенца, хотя в данной ситуации мне приходят на ум совершенно другие сравнения. Спрашиваю, переводя взгляд на Руслана:

— Отвезем его к тебе?

— Ко мне не получится. Можешь поискать у него ключи от квартиры?

Киваю, а потом отстегиваюсь и, повернувшись, забираюсь на кресло коленями. Совершать подобные маневры в короткой юбке совсем не комильфо, но выбора все равно нет. Шарю по карманам и нахожу связку ключей в кожаной куртке.

— Есть! — сажусь обратно и победно трясу их в воздухе. — Получается, едем к нему?

— Выбора-то все равно нет.

Возиться прежде с накачанными наркотиками людьми мне не приходилось. Максим снимает квартиру в десятиэтажке на шестом этаже, туда мы добираемся на лифте, а потом все вместе вваливаемся в просторную студию. От тяжести его тела у меня затекают плечи, но вместе с Русом я отважно доношу Макса до двуспальной кровати и сваливаю его туда. Устало сажусь рядом, утыкаясь лбом в ладони, и слушаю размеренное дыхание сбоку. Тем временем Руслан приносит к кровати пустой тазик и ищет что-то в полках на кухонном островке. Вдруг у него звонит телефон, и, подняв голову, я заинтересованно вслушиваюсь в разговор.

— Петро, ты прикалываешься? Какие менты, @%$?! — рычит Руслан в трубку после небольшой паузы. — Ладно, стойте там, сейчас буду. Идиоты…

Это уже не в телефон.

— Что там с Петро? — взволнованно спрашиваю, поднявшись с кровати.

— Этих пьяных дебилов стопанули ДПСники, — сердито выплевывает Рус, продолжая открывать полку за полкой. — Придется езжать к ним.

Дядя Руслана — полковник ГИБДД, и в подобных ситуациях Рус первый, чей номер набирают, желая улизнуть от наказания. Но сейчас эта новость меня не радует.

— И долго ты там будешь?

— Постараюсь закончить как можно быстрее… Ты ведь справишься?

Натужно улыбаюсь и киваю под его просящим взглядом. При мысли, что на какое-то время мне одной придется остаться с Максом, который, к тому же, пребывает в наркотическом опьянении, становится не по себе. Но разве у меня есть выбор? Не оставлять же его наедине с тазиком…

Руслан ставит на стол белую пластиковую баночку полисорба и спрашивает:

— Знаешь, как пользоваться?

— Да, — отвечаю, замешкавшись. — Но как мне влить это в него? Он же в отключке!

— Скоро очухается, — говорит Рус со знанием дела.

Пометка: надо будет обязательно расспросить его о таких подозрительных знаниях.

Перед выходом Руслан осторожно гладит меня по щеке и говорит:

— Спасибо, Эмилия, без тебя бы я не справился.

Кажется, за моей спиной вырастают маленькие крылышки, а все переживания уходят куда-то на второй план.

Пока Макс спит безмятежным сном, я в потемках осматриваю его квартиру и добираюсь до ванной. Отражение пугает: тушь растеклась под глазами некрасивыми черными пятнами, взгляд такой, будто я не спала неделю, да и весь вид буквально кричит о смертельной усталости. Это, наверное, от волнения меня так потрепало. Тяжело вздыхаю и умываю лицо с мылом — ничего другого в мужской ванной и не найдешь. А когда выхожу обратно, застаю Макса лежащем в обнимку с пустым тазиком.

— Максим, на, выпей это! — сую ему под нос стакан с раствором полисорба, пока снова не вырубился.

Макс разлепляет веки и поднимает на меня мутный взгляд.

— Эмилия?..

— Да, да, это я! Выпей, тебе надо вывести из организма эту дрянь!

Наконец, он слушается и, приподнявшись на локтях, осушивает стакан. Тяжело валится обратно и закрывает глаза свободной ладонью.

— Руслан вытащил меня?

— Да.

— Где он?

— Скоро будет. Сильно тошнит? — намекаю на тазик под его боком.

— Нет, но я сам пытался вызвать рвоту, — он сглатывает. — А ты что здесь делаешь?

— Помогаю тебе прийти в себя, если ты не заметил! — фыркаю я.

— А…

М-да, вот тебе и спасибо.

Судя по всему, Макс снова засыпает, а я чувствую, что проголодалась. Нахожу в холодильнике яйца, сыр и помидоры, в верхнем шкафчике — макароны и немного специй, и готовлю из этого незамысловатый поздний ужин. Очень-очень поздний ужин. И где пропадает Руслан? Помыв за собой посуду, звоню ему и попадаю на автоответчик. А через несколько минут получаю сообщение:

«Полная задница. Не знаю, когда вернусь. Извини»

В недоумении перечитываю одно-единственное сообщение несколько раз. Вдруг Макс резко склоняется с кровати, и его выворачивает в успешно поставленный на пол тазик. Прикладываю телефон к груди. Где-то наверху меня кто-то очень не любит.

За следующий час или два желание придушить Руслана растет в геометрической прогрессии. Я убираю за Максом тазики (поначалу он безуспешно пытается мне помочь, но едва не переворачивает его вверх дном), ношу ему стаканы с лекарством и выслушиваю откровенные маты на все и вся. Те, впрочем, вырываются не только изо рта потерпевшего.

Когда буря, наконец, стихает, укладываюсь на мягком диване и с головой накрываюсь найденным пледом. Дикая усталость разливается по всему телу. Сквозь полудрему слышу, как Макс тяжело доходит до ванной и, кажется, что-то там роняет или падает сам, но ничего не могу поделать — в сон уносит стремительно и беспощадно.

Просыпаюсь я минут через двадцать, но потом с удивлением замечаю, что за окном уже вовсю светит солнышко. Хочу подняться с нагретого места, но, выглянув из-за спинки дивана, несколько раз недоуменно моргаю. На кухне, тихо переговариваясь между собой, сидят Руслан и Максим. Оба живые и вполне себе свежие, правда Макс заметно бледноват. Вот ведь…

Резко скидываю с себя плед и поднимаюсь, тут же привлекая к себе внимание. Ну, вы сейчас у меня попляшете!

— Утро доброе, мальчики! — сладко улыбаюсь, подходя ближе.

Оба с опаской наблюдают за моим приближением и молчат, пока Макс не решает подать голос:

— Ну ты и поспать! Уже день на дворе.

Ошалело вскидываю брови, замерев на полпути.

— Эми, спасибо тебе за все! Не знаю, что бы без тебя делал… — спасает ситуацию и задницу друга Руслан, поднявшись мне на встречу.

— Ага, пожалуйста, — прожигаю Максима взглядом, доходя до стола. — А ты ничего не хочешь мне сказать?

— Спасибо, подружайка, — снисходит он. — Остальное скажу наедине.

И загадочно улыбается.

— Подружайка? — насмешливо переспрашивает Руслан, пока я, сжавшись до размеров молекулы, усаживаюсь на свободный стул. Посылаю Максиму убийственные сигналы, а он улыбается еще шире. — Ладно… Эми, кофе будешь?

Киваю и тянусь к своему телефону. Пять пропущенных от Катьки бьют обухом по голове. Я же ее даже не предупредила, где нахожусь! Еще и телефон на беззвучке… Как ошпаренная вскакиваю с места и, на ходу набирая номер подруги, отхожу подальше от парней.

— Катюш, я живая! Прости, что ничего не сказала! — сходу выпаливаю я, свободной рукой зарывшись в растрепанные волосы.

— Ой, как мы сразу заговорили-то, — ехидно сипит она в трубку, явно только что проснувшись. — Какого черта ты умоталась не пойми куда и ничего мне не сказала, а?!

А вот это уже на повышенных тонах. Приходится немного отставить телефон в сторону.

— Ну, прости-и, — скулю я. — История долгая…

— Да знаю я твою долгую историю! Макс-то живой?

Удивленно моргаю.

— Живой. А откуда ты…

— Догадалась позвонить Руслану, представь себе! Но и до него не сразу дозвонилась. Не ночь, а какой-то бесконечный стресс, блин… Если ты еще раз так сделаешь, я тебя в квартиру не пущу!

— Да мы ж ее вместе снимаем!

— Поговори мне тут…

Задобрив Катьку тем, что принесу домой ее любимые эклеры, возвращаюсь обратно за стол. Кофе немного остыл, пью его нехотя и только потому, что от недосыпа и усталости болит голова. Максим отошел говорить по телефону, поэтому на кухне с Русланом мы остаемся одни. Он отрывает голову от своего смартфона и с извиняющейся улыбочкой спрашивает:

— Сильно вчера намучалась?

— Один раз Катька траванулась в китайской забегаловке. Вот тогда я сильно намучалась. А вчера была, считай, лайт-версия, — бурчу я без особого энтузиазма.

— Да уж… — тянет Рус.

На языке вертится куча вопросов, но я стоически выжидаю подходящий момент. Наконец, Макс возвращается на кухню и садится напротив. Тут же демонстративно отодвигаю чашку с кофе в сторону и, откашлявшись, складываю руки в замок на столе. Парни поднимают на меня глаза.

— Итак, теперь я жду четких и ясных объяснений, — важно заявляю я. — Ты, — смотрю на Руслана, — рассказываешь, куда вчера пропал в самый неподходящий момент. Надеюсь, причина стоящая, иначе одним «извини» ты не отделаешься. А ты, — перевожу взгляд на Макса, — подробно описываешь, из какой задницы мы вчера тебя вытащили. А потом сердечно благодаришь меня за оказанную помощь. Все поняли? И прекрати так лыбиться, Макс, это напрягает.

Глава шестая

Руслан отмирает первым. Прочищает горло, переглядываясь со сдерживающим улыбку Максом, и говорит:

— Если вкратце, те ДПСники сообщили дяде Лене, что какие-то дебилы прикрываются его якобы племянником. А тот как раз оказался неподалеку, где стопанули Петро с Димой… Вот я и нарвался.

— А если не вкратце?

Макс начинает посмеиваться. Рус нехотя продолжает, уколов его взглядом:

— Меня тоже проверили на алкоголь, а вискарь еще не выветрился… Короче, бегали мы втроем вокруг какой-то школы, а Леня, что б его, снимал это все на телефон и ржал как конь. Потом еще и штраф нам всем выписал и… — Руслан резко кашляет, — и все. Вот.

— И ты вокруг школы всю ночь, что ли, бегал? — подозрительно щурюсь я.

Максим, не стесняясь, начинает ржать, опустив голову на сложенные на столе руки. Рус не сдерживает широкой улыбки (но тут же снова ее прячет) и старательно отводит от меня взгляд.

— Руслан!

— Ну, дядя Леня нас потом это… заставил поехать с ним в баню.

Я едва не давлюсь воздухом.

— Куда?.. Ты что, прикалываешься?

— Да блин, Эми, он бы отцу все рассказал, а тот у меня забрал бы тачку! Извини… — тут же одумывается он, ловя на себе уничтожающий взгляд.

— Ты ведь понимаешь, что причина очень, очень нестоящая? — на всякий случай уточняю я.

— Какая есть, — жмет он плечами.

Нет слов, одни эмоции! Бросил друга на произвол судьбы ради машины! И под другом я подразумеваю не только Макса. Пока я укладываю все это в голове, Максим успевает успокоиться и интересуется:

— Может, мне лучше даже не начинать? Моя история не такая смешная.

— Не поверишь, но я и в этой истории ничего смешного не вижу! — цежу я.

Может, в любой другой ситуации я бы посмеялась вместе с ними… Но вчера меня буквально выжали под ноль, и никакого настроения шутить и веселиться у меня сейчас нет.

— Как знаешь, — деланно безразлично бросает Макс и продолжает: — Те парни — мои старые знакомые. Ну, не совсем знакомые… У отца одного из них, Степанова Антона, несколько клубов и баров в Питере, и в этот бизнес других он пускает очень нехотя. Вот и с владельцем «Неолита» бывали… недопонимания.

— «Неолит» — это клуб, в котором работал Макс, — поясняет мне Руслан.

Туплю взгляд и переглядываюсь с Максимом. Он притворяется, что все нормально:

— Да. Так вот, теперь сам Степанов-младший решил обосноваться в Москве и продолжить бизнес отца.

— Подожди, а ты-то тут причем?

Макс спокойно поясняет:

— Я — не причем. А вот Леван теперь нажил себе возможных врагов, построив свое заведение чуть ли не впритык к клубу Степанова. Вчера они пронюхивали почву, а меня прихватили с собой для подробного расспроса.

— Да почему ты, вообще, пошел с ними? — негодую я. — Ты был на своей территории, и нас было больше!

Он сморит на меня как на малое дитя.

— Это не играло никакой роли. Леван хоть и хочет казаться человеком, всерьез занявшимся своим бизнесом, получается это у него хреново. По крайней мере, пока. А Степанов — слишком хищная акула, он сразу бы унюхал его слабость и неопытность и попытался бы этим воспользоваться.

— Хочешь сказать, ты подставил себя под удар? — тяну я, сомневаясь.

Максим жмет плечами, мол, думай, как хочешь.

— Ладно, что было дальше?

— Дальше мы поехали туда, откуда вы меня забрали. Я сам не знаю, что это было за место. Наверное, одно из заведений Степанова, если его так можно назвать. Мы выпили, немного поговорили и… — он мнется, — мне предложили «убойную вещь». Отказываться было нельзя.

— Дикость какая-то…

— Суровая реальность, Эми, — говорит Руслан.

— Мне вот интересно, откуда столько познаний в области наркотиков? — тут же переключаюсь я на друга.

— Всего лишь криминальное прошлое, — загадочно отвечает он.

Пораженно качаю головой.

— Ладно, на сегодня потрясений с меня хватит, — я встаю из-за стола. — Рус, отвезешь домой?

Он поднимается следом, но Макс его опережает и говорит:

— Давай, я отвезу? Руслану надо на работу заехать, там не по пути. Тем более, со мной ты больше намучалась.

— Ну… — тяну неуверенно, переглянувшись с другом.

— Все нормально, братан, я отвезу, — говорит тот и жмет Максу руку. — Давай, до скорого!

— Пока, — слабо улыбаюсь ему и спешно иду к входной двери.

Макс подходит, когда я уже собираюсь выходить в подъезд вслед за Русланом, и прислоняется плечом к стене.

— Я, честно, приятно удивлен, что вчера ты так со мной нянчилась, — останавливает он меня, улыбаясь. — Друг познается в беде, не забыла?

— Макс, любой бы на моем месте поступил так же, — отвечаю ему, тихо усмехнувшись. — Но ты можешь думать, как тебе угодно.

И выхожу из квартиры.

К моему удивлению, Катька дома оказывается не одна. Петро, одетый на этот раз в темно-синий джинсовый комбинезон и белую футболку с известным логотипом, появляется в коридоре следом за ней и тут же атакует взглядом коробку в моих руках.

— Ну, здравствуй, блудная дочь. А у нас ранние гости! — сообщает зачем-то мне Катя.

— Опаньки, эклерчики подъехали!

Хлопаю глазами.

— А ты чего тут забыл?

— Принес вам вещички померить. Новая коллекция, знаешь ли, не ждет!

Обольщаться и радоваться не спешу — это Петро, по своим же словам, так экономит на моделях, примеряя на нас свои новые наряды. Но мы-то с Катей знаем, что в экономии наш товарищ не нуждается, а вот в общении — да. Вздыхаю, скидываю с ног кеды и топаю на кухню, краем глаза замечая кучу вещей на нашем диване. Ну, приехали… Кажется, примерка затянется часа на два, не меньше.

— А не ты ли вчера вокруг школы отрезвлялся? — вспоминаю я.

— Ой, Эмилька, не напоминай… — картинно отмахивается Петро, садясь на стул. — Но способ эффективный, с этим не поспоришь. Чайничек поставишь?

Послушно нажимаю на кнопку и ухожу в душ. По возвращению застаю в коробке лишь один наполовину откусанный эклер и возмущенно смотрю на жующего Петро. Катька от смеха едва не давится чаем.

— Дорогая моя, о твой же фигуре забочусь! — выкручивается он и пытается отпрыгнуть, когда в него летит мокрое полотенце.

— Правильно, Милка, это все он сожрал! Мне только два досталось!

— Да идите вы, — рычу я и ухожу в комнату.

Через минуту Петро прибегает ко мне, чтобы защекотать и развеселить и едва не получает пяткой по носу. Но миссию свою выполняет исправно.

— А расскажи, что там у Макса случилось, — просит Катька, стоя в недошитом лиловом сарафане у зеркала.

Петро крутится рядом, то тут, то там делая какие-то пометки мелом и закрепляя разноцветные булавки. На секунду теряюсь, не зная, можно ли рассказывать всю правду.

— Да ему там что-то в алкоголь подмешали.

— Наркотики? Кошмар! — восклицает подруга. — А ты еще говорила, что все нормально будет...

— Петро, вот это? — игнорирую реплику подруги и достаю из кучи то, что вскоре должно стать черной шифоновой блузкой.

— Да-да, вон с той юбкой!

— А дальше что? Как вы его нашли? — не унимается Катька.

Одеваясь, продолжаю:

— Он отправил Руслану адрес, и мы сразу туда поехали. Потом к Максу домой. Ну, и все.

Катя качает головой.

— Так странно, что ты в эту историю замешалась.

— Чего странного? — тут же реагирую я, но быстро успокаиваюсь. — Мы же с Русом вместе были… Не повез же он меня домой бы!

— Ну, да…

— Хорош болтать, девочки! Работаем, работаем! — прерывает нас Петро, взмахивая руками.

— Эй, а ты не офигел? Работаем, блин! Заплатил бы хоть для начала… — бурчит Катька и снимает с себя сарафан.

— А вот и заплачу! Как коллекцию выпущу, подарю вам по парочке понравившихся вещей.

Подруга оценивает предложение у себя в голове и тянет, сощурившись:

— Ла-адно, так уж и быть. Что там следующее? Подавай.

— А если мне вещи не нужны? — криво улыбаюсь я, решая немного позлить Петро.

— Как это не нужны? Вещи нужны всем, тем более, мои! — важно фыркает он и проходится по мне снисходительным взглядом. — А юбку ты задом наперед надела, балда.

***

В среду день мы с Катей отправляемся на премьеру комедии, а на обратном пути, решив дойти до дома пешком, попадаем по ливень. Промокаем до нитки и обе мечтаем согреться под горячим душем, но в споре на су-е-фа побеждаю я, поэтому иду в ванную первой. Не знаю, по этой ли причине или потому, что Катька, в принципе, та еще болячка, на следующий день она сваливается с температурой.

— Милка, я, кажется, умираю… — кряхтит подруга утром.

Я смотрю на градусник — тридцать семь и шесть. Думаю, это только разгон. Да и аптечка как назло пустая.

— Не дрейфь, куплю я тебе все лекарства и днем занесу.

— А работа?

— Успеется, — отмахиваюсь я, а потом предупреждаю обоих учеников, что приду на час позже.

После пар, как и обещала, отношу больной таблетки, спреи и леденцы, и несусь репетиторствовать. Сперва еду к новенькой одиннадцатикласснице, а потом к Светке. Со Светой, будущей выпускницей, я работаю уже с середины десятого класса, поэтому урок с ней проходит легко и интересно. Правда, большую часть времени она рассказывает о своей поездке на Кипр и делится фотками новенького мальчика в их параллели. Если честно, до сих пор не понимаю, зачем ее родители выкладывают деньги на репетитора — Света за первые полгода нашей работы уже была готова сдать экзамен хоть на все сто баллов. Единственный минус во всей этой ситуации заключается в том, что ее семья живет на окраине города в частном доме и добираться до туда довольно проблематично. Но это компенсируется щедрой платой за мои труды, поэтому я и не жалуюсь.

— А у тебя какие новости? Парня себе нашла? — преспокойно интересуется Светка, выводя в тетрадке решение очередной задачи.

Их мы решаем чисто для того, чтобы потом было, что показать родителям в конце дня. Хотя частенько я прогоняю ее и по ультра сложным вариантам, чтобы не расслаблялась.

— Да какой там… — тяну я, вдруг вспомнив о Максе.

— А у меня брат из армии вернулся месяц назад. Ну, он туда после универа пошел, если что… Добровольно, прикинь?

— А такие существуют? — со смехом интересуюсь я.

— Вот и я сомневалась до последнего.

— Я ведь не знала, что у тебя есть старший брат. Почему раньше про него не говорила?

— Говорила! — протестует Света. — Ты забыла, наверное. Все о Руслане своем думала.

— Эй! — возмущенно хохочу. — Лучше покажи, что ты там нарешала.

Когда мы заканчиваем, часы показывают девятый час, значит, домой я вернусь ближе к десяти. Света идет меня провожать, но на первом этаже дома мы вдруг сталкиваемся с тем самым братом, о котором достаточно успели сегодня поговорить.

— Кирилл! Знакомься, это Эмилия, мой репетитор по инфе!

Осматриваю незнакомца в джинсах и кожаной черной куртке. Он коренастый, наверное, немногим выше меня, но крепкий и широкий в плечах. На лицо симпатичный, очень на Светку похож, и волосы такие же светлые, но коротко стриженные, почти как у Руса. Даже при всех этих факторах понимаю: не мой типаж. Особенно напрягает его пристальный взгляд. И зря мне Света про этого Кирилла весь вечер «невзначай» рассказывала.

— Очень приятно, — растягивает губы в улыбке он и подходит ближе, протягивая руку.

— Взаимно, — отвечаю на мягкое рукопожатие.

— В город собираешься? Могу подбросить.

Не знаю, что меня удивляет больше: его стремительный переход на «ты» или само предложение.

— Да не стоит, я уже такси заказала, — улыбаюсь, чтобы сгладить отказ, и в доказательство показываю экран телефона.

Кирилл вглядывается в дисплей и вдруг говорит:

— Машина не найдена!

— Как? — резво переворачиваю телефон обратно. — Ну вот, всегда так…

— Да я тоже в город, все равно по пути. Поехали?

Мнусь и оглядываюсь на зевающую Светку.

Умом понимаю, что предложение закономерное и не должно вызывать подозрений, но внутри что-то отчаянно протестует. Наверное, из-за его взгляда… Пристального такого и почему-то совсем не приятного. Ой, была не была!

— Поехали, — отвечаю, пока не передумала. — Пока, Свет!

— До следующей недели!

Сажусь на пассажирское сиденье рэндж ровера, пристегиваюсь и тихонечко выдыхаю, пока Кирилл обходит машину спереди. Потом называю ему адрес и жду шквала вопросов или историй из жизни, но, вопреки моим ожиданиям, почти всю дорогу он молчит, лишь в начале поинтересовавшись про успехи младшей сестры. Только тогда, когда до моего дома остается ехать не больше пяти минут, Кирилл решается задать вопрос:

— Эмилия, как ты смотришь на то, чтобы встретиться еще раз?

Вот именно этого я и боялась. Кошусь на него и, взяв себя в руки, пытаюсь отшутиться:

— Ну, ровно через неделю я снова буду у вас дома.

— Да, но я не об этом…

На этот раз я молчу, не зная, что ответить.

Кирилл останавливается у моего подъезда и поворачивается ко мне лицом.

— Спасибо, что подвез, — говорю я с натянутой улыбкой. — Пока!

— До следующей встречи, — мягко отвечает он.

Замираю на мгновенье, столкнувшись взглядом со светлыми голубыми глазами, и быстро выхожу из машины.

Глава седьмая

— Бли-и-ин! — тяну я и прикладываю экран телефона к сморщенному лицу. — Он меня в друзья добавил!

— Этот что ли? — интересуется Катька со своего спального места, просматривая комменты на ютубе.

— Угу.

Время десять, мы только проснулись и валяемся в кроватях. Подруга в универ не идет, а мне только к третьей паре. Всю сладость момента нарушает упомянутая ранее новость.

— Ну, не добавляй, — меланхолично предлагает Катя.

— Ага. А потом встречу его у Светы. Очень весело будет.

— Ну, тогда добавь! Что за детский сад?

— Да не нравится он мне! Вот прям вообще!

У меня такое бывает редко — обычно я к посторонним людям равнодушна, а тут прям отторжение какое-то. Наверное, потому что почувствовала интерес с его стороны и не могу ответить тем же. Катька тяжело вздыхает и смотрит на меня.

— Фотки его хоть покажи, — протягиваю ей телефон и жду реакции. — Да ничего так, нормальный вроде.

— Может, себе заберешь тогда?

— Ну уж нет! Со своими проблемами сама разбирайся, — фыркает подруга. Вот коза.

С тяжелым сердцем нажимаю «добавить» и встаю умываться.

За завтраком наблюдаю интереснейшую картину: Катька с мученическим видом принимает положенные лекарства и снимает все это дело на телефон. Не выдержав, начинаю над ней смеяться и в отместку оказываюсь заснятой с черной маской на лице. Пусть только попробует это в свое видео добавить!

Когда собираюсь идти на пары, получаю первое сообщение от Кирилла и едва не рычу от недовольства.

— Он спрашивает, что я делаю сегодня вечером! — кричу с порога, зашнуровывая кроссовки

— Скажи, что с парнем идешь гулять!

Хлопаю глазами.

— Катька, ты гений!

И как я сразу не додумалась откреститься выдуманным парнем? Прощаюсь с подругой и только на улице получаю ответ:

«Не знал, что у тебя есть молодой человек»

Ха! Сработало.

Правда, радуюсь я недолго и уже через пару мгновений читаю очередное сообщение:

«Может, завтра? Или вы каждый день видитесь?)»

Он серьезно? Пораженно качаю головой и строчу:

 «Не каждый. Но он будет против»

Потом немного думаю и добавляю:

«Да и я тоже»

«Мы же по-дружески) Хочу узнать про успехи сестры»

Да ты ж вроде вчера уже узнавал? Закатываю глаза и убираю телефон в сумку. Потом подумаю, что на это можно ответить…

Всю первую пару Скворцов подозрительно пялится на меня, но я старательно игнорирую его взгляды. Даже знать не хочу, что ему опять от меня надо — наверное, Вова один из потока не отчаялся просить у меня помощи.

— Эмилия, проси, что хочешь! — выдает Скворцов, пока вся группа неспешно движется в сторону соседнего здания.

— Интересное предложение, но мне надо подумать, — меланхолично тяну я, не отрывая взгляда от телефона.

Кирилл все не унимается.

— Взамен прошу помочь с контрольной. Метялина сказала, что доклады заставит писать всех, кто наберет меньше половины баллов… — проигнорировав мою реплику, продолжает он и смотрит глазами побитого щенка. — Блин, ты же знаешь, как хреново у меня получается писать доклады!

— Не знаю, Скворцов, и знать не хочу! — честно признаюсь я, взглянув на него.

— Да ладно тебе… Не много же прошу! А взамен — все, что угодно!

— Почему всегда я?! — восклицаю, окончательно замучавшись.

— Да кроме тебя эти алгоритмы никто толком не знает!

— А почему кроме тебя никто не просит помочь? — щурюсь.

Вова отводит взгляд.

— Боятся, наверное…

— А ты прям бесстрашный!

— Какой есть…

Фыркаю и качаю головой.

«Так что, завтра в пять?))»

И этот еще… Да с чего он, вообще, взял, что мы завтра встретимся? Уф!

— Как же ты меня бесишь! — выдыхаю на эмоциях.

— Да я ж по-человечески…

— Да не ты, Скворцов! И без тебя проблем хватает, — убираю телефон в сумку. Лучше его в руки до конца дня брать не буду.

— А с контрольной-то поможешь?

Кошусь на него. А взгляд-то какой! Полный надежд!

— Помогу-помогу... Ты ж по-другому не отстанешь.

Вова довольно скалится и отворачивается. А я задумываюсь. Может, и с Кириллом так нужно? Пока он свое не получит — не отстанет, а чего мне стоит разок сходить с ним куда-нибудь? Достаю телефон, пока не успела передумать, и строчу:

«Завтра не получится. Давай в субботу вечером?»

Зря я, наверное, ему про парня написала, сейчас даже немного неловко соглашаться. Но идея эта почему-то не кажется такой уж и абсурдной, и даже семенящий рядом Скворцов перестает раздражать. Ах, да, надо будет еще придумать, как использовать возможность попросить у него «все, что угодно». А вот возьму и представлю его как своего парня Кириллу! Хотя нет, это все-таки слишком. Мысленно усмехаюсь и захожу в любезно открытую Вовой дверь.

Все оставшееся время стараюсь выжать максимум из всех пар. Даже намеренно выключаю интернет на телефоне и убираю его подальше. Правда, Катя все равно находит способ со мной связаться и отправляет СМС.

«Срочно зайди ВК!» 

Приходится повиноваться, иначе она и позвонить может, если сильно приспичит.

Открываю пересланное сообщение и едва не выпадаю в осадок, увидев отправителя. Максим Власом надменно смотрит на меня с круглой миниатюры фотографии и улыбается своей фирменной улыбочкой.

«Привет, Кать! В эти выходные знакомые ребята устраивают панк-концерт, не хотите сходить? Будет весело, обещаю ;))»

Я не знаю, что меня поражает больше: то, что Макс написал именно Катьке, или то, что над его сообщением большими буквами напечатано «МИЛКА, ПОЙДЕМ!!!». К слову, Катя подобную музыку никогда не то, что не слушала, а в принципе не воспринимала как что-то музыкальное, поэтому становится ясно, что интерес ее направлен исключительно в другую сторону. А это очень, очень плохо.

Так вот, удивляюсь я так сильно, что не сразу замечаю несколько сообщений с красноречивыми знаками вопроса. Пишу, застигнутая врасплох смешанными чувствами:

«Ты уверена, что хочешь туда пойти?»

«Блин, ну прикольно же! А ты не хочешь, что ли?»

«Не знаю. Ты переписываешься с Максом?»

До меня не сразу доходит, что такой прямой вопрос подруга может воспринять как-то по-своему, но деваться уже некуда.

«Как видишь», — пишет она и добавляет несколько ржущих смайликов.

Опять не знаю, что ответить.

«Так что мне ему написать?»

Собираюсь с духом и строчу:

«Кать, мне кажется, с нас пока достаточно всяких тусовок… Да и я уже договорилась встретиться в субботу с Кириллом»

 «Ахаха, ты серьезно? А отказаться никак, что ли?»

Конечно, как! Но так писать я не спешу.

«По-другому он от меня не отстанет»

Катька молчит добрых две минуты, а потом строчит:

«Ну, ладно(( Напишу, что пойду одна»

Черт! Вообще-то, это совсем не то, что я ожидала! Использую последний аргумент:

«Ты же болеешь?»

«Выздоровею, у меня еще два дня есть!»

Ладно, панику раньше времени устраивать не стоит — я Катьку знаю, она еще сто раз передумать успеет. Но в душе все равно поселяется неприятное чувство, название которому придумать я еще не успела.

***

Возвращаюсь домой поздно и застаю Катьку за ноутбуком. Моего появления она не слышит — слишком поглощена прослушиваемой музыкой, даже не двигается почти, сосредоточенно вслушиваясь в каждую ноту (на такой громкости даже я слышу, что там играет). Аккуратно снимаю плащ, кроссовки и подкрадываюсь сзади.

— Ку-ку! — кричу ей в ухо, резко сняв наушники.

Катька испуганно вскрикивает и едва не падает со стула. Довольно смеюсь, смотря в ее перекошенное страхом и негодованием лицо.

— Дура! Зачем же так пугать?! — верещит подруга и хлопает меня по ноге, но потом быстро остывает и тоже начинает широко улыбаться. — А я вот новый репертуар изучаю.

— Да ну? — удивляюсь и наклоняюсь к экрану. Кажется, это те самые парни, на концерт которых позвал ее Макс. Вернее, позвал нас, но суть остается та же. Настроение мгновенно падает на несколько уровней. — Насильно прививаешь к себе любовь к панк-музыке?

— Почему же насильно? Мне нравится даже. Бодренько так…

— А-а-а… — тяну задумчиво.

Кажется, подруга настроена серьезно. Пока переодеваюсь в домашнюю одежду, слышу:

— Там на плите ужин. Не благодари.

Улыбаюсь и интересуюсь:

— А ты, я смотрю, на поправку идешь?

— Ну, я же сказала, что выздоровею! — усмехается она. А потом спрашивает: — Милка, ну, почему ты тоже пойти не хочешь? Прикинь, какие моменты там заснять смогу? Видео вообще крутым получится!

Честно, пригласи нас туда кто-нибудь другой, наверняка бы пошла. А тут Макс — и это словно кость поперек горла. Да и то, что написал он именно Катьке, отталкивает. Ничего не могу с собой поделать, но то ли врожденная гордость, то ли непонятная обида не дает согласиться. Да они даже не общались до этого! Или общались?

Набираю в грудь побольше воздуха и выдаю как можно более непринужденно:

— Не не хочу, а не могу, — ловлю ее скептический взгляд. — Ты просто не общалась с этим Кириллом. Это же какой-то танк, блин, непробиваемый!

— Ну, как знаешь… — выдыхает подруга. — Как думаешь, туда ведь и Руслан, наверное, пойдет?

Подлый ход. Жму плечами и иду на кухню ужинать.

Несколько раз проверяю сообщения, но Макс так мне и не написал. Интересно, он Катьке тоже дружбу предлагал, и поэтому пишет? Или тут дело в другом? Хочется запереть ее в субботу в квартире и не выпускать никуда. Жаль, что просто объяснить все не могу. Или не хочу. Неважно! Да и не мама я ей, чтобы так тщательно опекать. Даже от мыслей своих становится и смешно, и тошно.

Когда выключаем свет и ложимся спать, Катя говорит:

— Знаешь, оказывается, Макс работает в агентстве по организации концертов. Его из Питера к нам позвали, ну, он и согласился — говорит зарплата лучше, да и уровень выше чем там, где он до этого работал.

— Ничего себе, — удивляюсь вполне искренне, но на душе скребут кошки.

Признаться, именно в подобной сфере я и могу его представить. Максим Власов, сидящий в скучном офисе или работающий на автомойке, совсем не вяжется с его образом.

—Это он тебе рассказал?

— Ага.

Молчу. Видимо, они успели неплохо разговориться.

— Может, как-нибудь бесплатно пройдем на концерт какого-нибудь Элджея, — смеется Катька, а потом говорит: — Ладно, спокойной ночи, Мил. Ты все-таки подумай завтра насчет субботы, хорошо?

 — Хорошо.

Не говорю ей, что теперь я сомневаюсь в этом еще больше. В голове набатом бьют слова, просящиеся наружу, и я не выдерживаю:

— Кать, а ты не забывай слова Германа.

— Какие слова? — не сразу понимает она.

— Ну, те, про Макса… Что он тебе не по зубам.

Катька недолго молчит, а потом говорит приглушенно:

— С чего ты взяла, что я попытаюсь его раскусить?

И отворачивается к стене.

Глава восьмая

Что нужно знать девушке, идущей на нежелательное свидание? К этому вопросу я подошла со всей серьезностью, хотя носящаяся по комнате в поиске нужных вещей Катя значительно мешала данному процессу. Итак, во-первых, необходимо быть максимально незаинтересованной. Конечно, не стоит впадать в крайности и вести себя как законченная стерва, игнорируя все встречные слова, но и проявлять явный интерес нельзя ни в коем случае. Парни очень чутко реагируют на любое проявление внимания к своей персоне! Особенно, если дело касается их шуток. Во-вторых, не стоит рассказывать о себе. Вообще. Чем лучше он тебя узнает, тем сильнее может заинтересоваться, а это совершенно противоречит первоначальной установке! Так вот, рассказывать о себе не стоит даже какие-то мелочи типа любимого цвета, и я уже молчу про трогательные воспоминания из детства. В-третьих, если первые два пункта не помогают, можно подключить тяжелую артиллерию. А именно — говорить о других парнях. Например, между делом заметить, что у твоего друга такая же тачка. Или даже круче. Представляете, какой эффект это может произвести? Тем более, если подкрепить рассказ вашими совместными фотками на фоне этой самой машины.

Примерный план действий я уже проработала, остается только протестировать все это на практике.

Когда я выхожу из подъезда, Кирилл уже стоит возле своего рэндж ровера и держит в руках букет желтых маргариток. Наверное, он не замечает моей заминки, потому что улыбка его не меркнет ни на мгновенье. Собираюсь с духом и подхожу почти вплотную, тут же получая цветы. Миленько…

— Привет! — светится Кирилл.

— Привет, — отвечаю я.

— Выглядишь… — он рассматривает мои джинсы и дутую короткую курточку бежевого цвета, — хорошо!

— Спасибо.

— Поедем?

Не дожидаясь моего кивка, Кирилл открывает дверь пассажирского сидения и приглашающе машет внутрь. Поджимаю губы и послушано сажусь в прогретый салон. Пока он обходит машину, убираю букет на заднее сиденье и пристегиваюсь. Соберись, Эмилия! Дай бог, закончится это уже совсем скоро…

Кирилл замечает, как фривольно я поступила с его цветами, но ничего не говорит по этому поводу.

— Куда направимся в первую очередь?

Жму плечами.

— Значит, погуляем по набережной, — улыбается он.

Хочется напомнить Кириллу, что приглашал он меня в качестве «друга» (это что, мода какая-то?), но понимаю, что лучше уж пусть это будет свидание. Так эффект будет сильнее. Надеюсь.

— Кстати, зачем врала про своего парня? — хитро на меня поглядывая, интересуется Кирилл, стоит нам отъехать от моего дома.

— Я не врала, — преспокойно выдаю я.

— Как это? — не понимает он.

— Так это, —неосознанно передразниваю и тут же прикусываю язык. — Мы с ним просто немного… поссорились.

Кирилл молчит добрых вед секунды, а потом спрашивает:

— Ты пошла со мной, чтобы ему насолить типа?

— И чтобы поговорить об успехах твоей сестры, — киваю я, не смотря в его сторону.

Таким образом, я продвигаюсь на третий пункт вперед и мысленно радуюсь приближающейся победе. Да и к тому же, какому парню будет приятен тот факт, что на свидание с ним пошли чисто из мести? Впрочем, Кирилл остывает на удивление быстро, и уже через пять минут я с медленно зарождающимся ужасом понимаю, что первые два пункта в данной ситуации, кажется, совершенно недейственны. Потому что Кириллу ни мой интерес, ни моя личная жизнь совершенно не нужны — ему достаточно своих собственных.

— А вот тут мы с друзьями зависали постоянно, когда еще в школе учились. Там короче у пацана одного брат работал, вот нас и пускали. Потом один раз папка узнал об этом и люлей мне вставил! — ржет он.

Я молчу.

— Тебе музыка не мешает? Может, потише сделать?

И, не дожидаясь моего ответа, Кирилл убавляет звук и вновь пускается в рассказы, интересные только ему одному. Теперь приезда на набережную я жду даже больше, чем он.

За те полчаса, пока мы едем, я узнаю почти полную биографию нескольких его друзей, слушаю рассказы про армейскую жизнь (в частности то, как по ночам они бегали в соседний бар «цеплять телочек») и жизнь школьную, где-то даже проскальзывает плохая бывшая, не дождавшаяся бедолагу из армии, и, наверное, я бы успела выслушать еще с десяток нелицеприятных эпитетов по этому поводу, если бы машина, наконец, не остановилась на парковке.

Между делом я успеваю написать Катьке о своих муках и понять, что до конца вечера я, возможно, не доживу. Лучше уж самостоятельно перемахнуть через бортик прямо в речку, чем слушать все это снова…

Выскакиваю из машины первой и делаю глубокий вдох. Это оказалось сложнее, чем я думала. Кирилл тоже появляется на улице и наклоняется к машине.

— Бляха-муха, бордюр задел! — чертыхается он и садится на корточки, едва ли не ползая по земле. Наблюдаю за этим без единой эмоции. Правда, через минуту Кирилл, видимо, вспоминает цель своей поездки и выпрямляется. — Ладно, это подождет. Прогуляемся?

Это уже сказано мне, да еще и с такой улыбочкой, от которой по спине пробежали мурашки. И далеко не от удовлетворения.

Мы медленно шагаем по немноголюдной набережной — в такую погоду мало кто выбирается к воде. В самом начале Кирилл пытается взять меня за руку, но я даю понять, что этого не случится, и тогда он вроде бы даже немного расстраивается. По-другому описать его неожиданное молчание я не могу. Мы молча бредем вдоль реки, но неожиданно Кирилл перемахивает через низкое ограждение и оказывается на территории пляжа. Он разворачивается и подает мне руку, и я нехотя подчиняюсь — слишком уж просяще смотрят на меня водянистые глаза. Ноги тут же проваливаются во влажный холодный песок. А я ведь эти ботинки только второй раз надела.

— Давай встретим закат здесь? — предлагает Кирилл, ведя меня к бетонным плиткам у самого берега. Руку он мою так и не отпустил, поэтому приходится подстраиваться под его широкий шаг.

— Здесь прохладно, не находишь? — оглядываюсь я. Кроме нас на пляже никого нет.

— Могу обнять, если замерзла.

— Не замерзла!

Кирилл снисходительно улыбается и отворачивается к воде. Когда мы доходим до плит, он садится прямо на холодный бетон и приглашающе хлопает рядом.

— Я постою, — мотаю я головой. Еще простудиться не хватало.

— Ну, ладно, — спокойно жмет плечами он и вновь отворачивается.

Я даже не знаю, как на это реагировать. Складываю руки на груди и слышу звук пришедшего сообщения. Это Катя ответила.

«А я говорила, чтобы ты со мной шла! Тут, конечно, странно, но весело! И Руслан пришел»

Сцепляю зубы и плюхаюсь рядом с Кириллом. Он удивленно косится, но молчит.

— Молодец твоя Света. С первых наших занятий включилась в работу и выучила все, что было нужно. Поэтому за нее не беспокойся. А теперь, Кирилл, мне пора… Извини, — добавляю на всякий случай.

— Как пора? А как же ресторан?

— Ресторан? — переспрашиваю удивленно.

— Ну, да. Я уже столик заказал, — он смотрит на меня честными глазами. — Эмилия, не уходи… Дай мне еще шанс!

Если честно, я немного теряюсь. Кирилл вдруг переменился, даже глаза его не кажутся больше такими страшными… А этот взгляд! Наверное, только это послужило моему неожиданному кивку, потому что секундой назад я была намерена поскорее покинуть его общество и вернуться домой. Да, домой, а не к Руслану! То есть, к Катьке…

— Отлично! Сейчас тогда закат посмотрим и пойдем, — удовлетворенно заявляет мой спутник и берет меня за руку. Вот это клешни!

Тяжело вздыхаю и, отвернувшись, равнодушно смотрю на алеющее небо.

Место, куда привозит меня Кирилл после нашего романтического наблюдения за закатом, меня приятно поражает. Стоит нам только зайти, как услужливые работники гардероба тут же предлагают повесить нашу верхнюю одежду, а девушка на стойкой растягивает губы в фирменной улыбке и интересуется, на чье имя забронирован столик. Кирилл просит подождать и подходит к ней, пока я с интересом осматриваю красивый интерьер в бежево-лазурных тонах. Через полминуты их затянувшийся диалог меня порядком настораживает, и, обратив на них взгляд, я пораженно наблюдаю за тем, как Кирилл «незаметно» протягивает хостес крупную купюру. Так, значит, он столик забронировал…

— Эмилия, пойдем! — довольно зовет Кирилл, уверенный, что остался незамеченным.

Я вида тоже не подаю и, стараясь не смотреть в глаза провожающей нас девушки, иду следом. Наш столик оказывается в самом углу, прямо рядом со сценой, на которой уже во всю распевается молодой парень в клетчатом костюме. Кирилл галантно отодвигает мой стул и занимает свое место, и только тогда улыбчивая хостес покидает нас, пожелав приятного вечера.

— Выбирай все, что угодно, — на всякий случай говорит Кирилл.

Еще не хватает фразы «Денег у меня хватит». Подавляю в себе раздражение и утыкаюсь в меню. В связи с тем, что в подобных местах я уже раньше бывала, выбор блюда не занимает у меня много времени. Видимо, чтобы окончательно меня поразить, у подошедшего официанта Кирилл заказывает еще и бутылку вина.

— Я пить не буду, а ты за рулем. К чему это? — с легкой иронией в голосе интересуюсь я.

Кирилл на мгновенье теряется, но довольно быстро находится с ответом:

— Подарю певцу в конце вечера.

Ну-ну.

Так как к его нескончаемым рассказам я почти привыкла, ужин проходит в более-менее приемлемой обстановке. Мне везет вдвойне, когда выступающий парень начинает петь знакомые песни, потому что так отвлекаться от болтовни Кирилла становится еще проще. Перед тем, как официант приносит вторые блюда, я удаляюсь в дамскую комнату и пишу переживающей Катьке место моего нахождения. Она вроде успокаивается после моих слов о том, что ресторан вполне приличный, и говорит, что от громкой музыки и толпы людей у нее разболелась голова. Даже не знаю, кому из нас сейчас хуже. Мгновенно вспоминаю пристальный взгляд Кирилла. Хотя, нет, знаю…

Решено, сейчас я вернусь, поблагодарю его за вечер и уйду. И так это недосвидание длится дольше, чем я предполагала.

За то время, пока меня не было, Кирилл успевает заскучать. Но стоит мне появится в поле его зрения, он заметно приободряется и начинает улыбаться шире обычного. Я даже немного паникую от такой бурной реакции, но уже через мгновенье понимаю, что причиной ее была совсем не я.

— Гриха, сколько лет, сколько зим! — довольно ржет Кирилл и даже поднимается со своего места, чтобы поприветствовать прошествовавшего мимо меня парня.

Они по-медвежьи обнимаются и хлопают друг друга по спинам, отвлекая даже певца в клетчатом костюме. Замираю на месте, не зная, как поступить в данной ситуации. Вдруг Кирилл вспоминает о моем существовании и манит рукой к себе, нашептывая что-то своему другу. Оба начинают странно лыбиться. Мысленно закатываю глаза.

— Это Гриша, мой школьный друг, — гордо озвучивает Кирилл. — А это Эмилия, моя…

— Знакомая, — заканчиваю я.

Осматриваю щуплого высокого шатена, натянуто улыбаюсь и протягиваю руку, получая неожиданный поцелуй в тыльную сторону ладони.

— Очень приятно, Эмилия! — говорит он и вдруг заискивающе шепчет: — Слушайте, вы не против, если я немного перекантуюсь у вас? У нас сегодня с родителями семейный ужин, и мне уже осточертело слушать их разговоры про мое, кхым, туманное будущее…

Он переводит взгляд с меня на Кирилла и, получив, наконец, неопределённый кивок немного растерявшегося друга, радостно подзывает официанта и просит его принести еще один стул. Кирилл посылает мне непонятные сигналы, скрашивая все это недоразумение извиняющейся улыбочкой.

— Садись, не стесняйся! Все свои! — ободряюще зовет меня Гриша, стоит мужчине в форме принести дополнительный стул.

И я сажусь. Потому что теряюсь настолько, что перестаю нормально мыслить.

— Эмилия, помнишь, я тебе про него рассказывал? Мы с Гришей разбили витрину в магазине футбольным мячом!

— Да-да, точно! — хохочет он. — А помнишь, как мы гоняли на мопедах на поле недалеко от твоего дома? Были времена! Но сейчас не об этом, — он переводит на меня взгляд и интересуется с явным подтекстом: — Ну, рассказывайте, как давно вы… знакомые?

— Нет, братан, ты все не так понял. Мы с Эмилией друзья. Пока, — выделяет Кирилл последнее слово и смотрит на меня. — Эта наша первая совместная прогулка.

— Вон оно что… Первое сведения, значит?

Складывается такое чувство, что про мое здесь присутствие они нагло забыли. Зато я успеваю прийти в себя и почувствовать сильное раздражение.

— Кирилл! Мне кажется, наша совместная прогулка затянулась, — не выдержав, говорю я и поднимаюсь с места. — Спасибо за вечер, но…

— Привет, парни! — раздается над ухом знакомый голос и, вздрогнув, я резко оборачиваюсь назад.

Все тело обдает жаром.

Макс широко улыбается и фривольно приобнимает меня за талию. Школьные друзья оторопело пялятся и молчат. А для Кирилла это, прошу заметить, вообще, несвойственно. Но беспокоит меня совсем другое — какого черта тут делает Максим?!

— Ну, признавайтесь, кто из вас сегодня развлекал весь вечер мою девушку?

Я поражаюсь не меньше Кирилла.

— Ну, допустим, я, — наконец, с легким вызовом отзывается он.

— Спасибо, дружище! — Максим протягивает ему ладонь, и обескураженный Кирилл автоматом отвечает на рукопожатие. — В следующий раз можете встретиться через месяц. Может быть. А теперь нам пора!

Макс дает мне секунду на то, чтобы забрать свою сумочку, и ведет к выходу.

— Я понятия не имею, что ты здесь делаешь… — немного придя в себя, начинаю я.

— Но, признайся, что я вовремя?

— Очень вовремя! — охотно соглашаюсь и забираю свою куртку из гардероба. Мы выходим на улицу, сразу направляясь к черному форду. До сих пор не могу поверить своему счастью! — Это все Катька, да?

— Ну, информацию я узнал от нее.

— А чья же это была инициатива?

— Моя, — спокойно сообщает Макс и очаровательно улыбается. — Или не стоило приезжать? Вам там втроем, кажется, было весело…

— Стоило! — на эмоциях смеюсь я. — Уф, знал бы ты, что я пережила!

Я, правда, рада видеть Макса как никогда! И мне кажется, он тоже это понимает, потому и светится так ярко и довольно.

— По дороге расскажешь, — советует он и открывает машину.

Я притормаживаю у распахнутой двери.

— По дороге куда?

— Ну, мне кажется, на тусовку ты сейчас хочешь попасть меньше всего. Поэтому повезу тебя домой. Какие-то возражения? — изгибает Макс бровь.

Наверное, он умеет читать мысли.

— Никаких возражений! — улыбаюсь я и запрыгиваю на переднее сиденье.

В машине у Макса пахнет новой кожаной обивкой и мужским одеколоном. Стоит ему завести двигатель и спросить адрес, спусковой крючок моей выдержки отлетает с громким хлопком в далекие дали, и я выливаю на Максима все то, что копилось во мне весь сегодняшний вечер. Он слушает внимательно, с едва заметной улыбкой, периодически поворачиваясь ко мне лицом и вставляя редкие комментарии. И отчего-то его внимание так вдохновляет, что после своего душеизлияния я вдруг переключаюсь на рассказы о моей работе и учебе, говорю про жизнь с Катькой и жалуюсь на доставучего Скворцова. Наверное, от Кирилла заразилась, ей-богу! Заканчиваю только тогда, когда автомобиль плавно останавливается у моего подъезда, и вдруг понимаю, как устала. Но усталость это такая приятная, что мягкая улыбка никак не желает покидать моего лица.

— Я так заговорилась, что даже не спросила, как конкретно ты узнал о моей ситуации, — чуть смущённо добавляю я, оставаясь на месте.

Макс выключает двигатель и откидывается на сидении, поворачивая ко мне голову. Он тоже улыбается.

— Твоя Катя нечаянно проболталась, что у тебя встреча с каким-то мутным типом. И я решил узнать подробности.

— Зачем?

— Зачем? Не знаю... А почему не должен был? — он лукаво смотрит на меня.

— А почему должен был? — не унимаюсь я, перенимая правила этой игры.

— Хотя бы потому, что мы друзья, — серьёзно отвечает Максим.

Насмешливо смотрю на него и говорю чуть приглушенно:

— Тогда спасибо. Ты очень меня выручил.

— Любой бы на моем месте поступил так же.

Он внимательно вглядывается в мои глаза.

— Нет, не любой, — мотаю я головой и медленно открываю дверь, но вдруг замираю. — Мне вот одно интересно: ты называешь меня другом и при этом даже не удосужился написать отдельное приглашение!

Максим вскидывает брови и усмехается:

— Так в этом причина того, что ты не пришла?

— Нет! — отвечаю слишком резко. — Ты же знаешь, почему. И, вообще, не отвечай вопросом на вопрос.

— Уверена, что хочешь знать ответ? — нагнетает Макс. Недовольно сощуриваюсь. — Окей. Тогда проверь содержимое своего черного списка.

— Что? — глупо переспрашиваю я, чувствуя, как по щекам расползается горячий румянец.

Вот черт! Я и забыла, что заблокировала Макса еще два года назад. Как будто он тогда собирался мне писать...

Он издевательски смеется.

— Ладно, проехали, — бубню я. — Пока. И проследи, чтобы Катька ни во что не вляпалась!

Я выпрыгиваю на улицу.

— Не волнуйся, ее довезет Рус, я уже договорился.

Удивленно оборачиваюсь и киваю. После концерта там намечалась вечеринка для «своих» и благодаря Максу Катю тоже включили в этот список. Понятия не имею, насколько ее хватит…

Телефон начинает звонить прямо в руке. Надо же, только что Катьку вспоминала!

— Мил, тебя Макс забрал?

— Забрал, — смотрю на Максима, так и стоя у открытой двери.

— Ну и слава богу! А я домой уже еду, меня Руслан подвозит… Ой! Подожди…

Катька сбрасывает. Вдруг меня освещают фары машины, вывернувшей из-за угла, и, сощурившись, я пытаюсь вглядеться в яркий свет.

— Вот так совпадение! — смеётся подруга, выпрыгивая из синего лексуса Руслана.

— Ага! Особенно, если учесть, что живём мы в одном доме, — поддеваю ее я, улыбаясь.

Парни тоже выходят из своих автомобилей и становятся рядом с нами.

— Привет, — улыбается мне Руслан.

— Привет. Как концерт?

— Круто, конечно, но устала я пипец как, — жалуется Катя. — Да и не мое это всё-таки! Прости, Макс.

— Передо мной-то зачем извиняться? Это ты тем парням сердца разбила.

Одета подруга, к слову, в короткое желтое платье и сиреневое пальто. Не хватает бантика в волосах, и идеальный образ любителя панк-музыки готов. Катька хихикает и интересуется:

— Лучше расскажите, как избавились от Кирилла?

— Не хочу это вспоминать! — стону я.

— А мне вот интересно! — говорит Рус.

— Может, тогда у нас посидим? Холодно, — предлагает Катя.

— Я не против, — тут же отзывается Макс.

Все уставились на меня.

— Ну, пойдёмте... Я-то тут причём?

— Класс!

Катька бежит к домофону, и уже через несколько минут мы все вчетвером ютимся на нашей кухне и со смехом обсуждаем сегодняшний вечер. Удивляюсь — больше я не чувствую скованности и тревоги рядом с Максом. И то, что с Катькой они ведут себя не больше, чем друзья, позволяет облегченно выдохнуть. Кажется, все тихонько встаёт на свои места, и я не могу этому не радоваться!

Так думала я тем вечером. И не представляла, как сильно ошибалась на этот счёт.

Глава девятая

Катька начала плотно учить французский язык в седьмом классе. Не то, чтобы она вдруг начала сходить с ума от Эйфелевой башни или мечтала отведать настоящих французских круассанов, просто изучение английского показалось ей слишком примитивным. Подруга даже грезила перевестись в языковой лицей после девятого класса, но не прошла туда по баллам ГИА. Это событие в равной степени Катьку и огорчило, и вдохновило, отчего за бедный французский язык она взялась с двойной силой. Поэтому при поступлении все негодовали: почему вместо лингвистики Катя выбрала непонятный многим туризм? Я поначалу тоже задавалась этим вопросом и только сейчас, на третьем году обучения, разгадала эту загадку.

— Милка, угадай, кто самый счастливый человек на Земле? — вернувшись с учёбы, с порога кричит подруга.

— Точно не я! — вяло отвечаю, оторвав взгляд от учебника по языку программирования.

— Понятное дело. Потому что это — я!

Подруга забегает в комнату и с предвкушением прячет что-то за спиной.

— Хватит интригу развязывать, рассказывай, что случилось! — не выдерживаю я, заражаясь ее веселым настроем.

— Ладно! — быстро соглашается Катька и торжественно являет моему взору сложенный на три части цветной лист А4. — Та-дам!

— Что это? — не понимаю я и поднимаюсь с дивана.

— Прочитай!

Беру в руки плотную голубовато-белую бумагу, раскрываю ее и начинаю читать.

— Вслух, — добавляет она и довольно-предовольно улыбается.

— Кхы-кхым! Уважаемая Антипова Екатерина Дмитриевна! Мы рады сообщить Вам, что по результатам контрольного собеседования и мотивационного письма Вы выбраны для посещения месячной практики во Франции, в городе Страсбург… — на этом моменте я запинаюсь и переглядываюсь с едва ли не пищащей от восторга подругой. — Ваша практика будет проходить в отеле «Qualys-Hotel des Princes» и будет включать в себя совершенствование языка, обучение гостиничному делу и посещение курсов экскурсоводства… С ума сойти, Кать! Я даже не знала, что ты проходила какое-то собеседование!

— Да никто не знал кроме родителей! Я не хотела рассказывать раньше времени... А теперь я это сделала! Прикинь? Сама не верю до сих пор!

Катька мечтательно плюхается на диван, я сажусь рядом, не выпуская письма из рук. Нахожусь в непонятном смятении от ситуации: вроде и рада за подругу, но как-то все в голове не укладывается. Целый месяц без Катьки!

— И когда ты поедешь?

— Десятого октября, там же написано.

— Получается, осталось чуть больше недели?

Подруга улыбается и кивает, строча что-то в телефоне. Наверное, делится новостью. Потом вдруг отбрасывает его в сторону и вскакивает на ноги.

— Визу мне уже начали делать, загран есть…

— А деньги? Родители уже в курсе?

— В курсе, — отмахивается она. — Там зарплата все покрывает. Это почти как Work and Travel*, только упор больше не на учебу, а на повышение своей квалификации. А еще если ты за месяц им понравишься, могут и на все лето позвать, а потом, может, и навсегда…

— Ну, ты замечталась прям, — сдавленно усмехаюсь я.

— А почему нет? Во Франции миленько.

Катя в этой стране была раза три, не меньше, но всегда как турист. А теперь вот практически поселится там. С ума сойти!

— Ты как будто не рада за меня! — замечает мой растерянный вид подруга.

— Ну, если ты меня хотя бы предупредила о такой возможности, я бы, наверное, была не так удивлена!

— Ой, да ладно тебе. Я много раз об этом говорила.

— Да ведь это было несерьезно…

— Вполне серьезно!

Качаю головой и выдыхаю:

— Вау! Может, и мне попробовать? А то целый месяц одной жить как-то тоскливо.

Катя смеется и говорит:

— Да уж, Мил, с твоей любовью к языкам тебя разве что в Турцию отправить смогут. Да и то потому, что там половина персонала русский знает!

— Да иди ты! — усмехаюсь в ответ и замечаю с еидной улыбочкой: — Зато теперь смогу парней сюда водить…

— Это ты про тех, кто в этом году ЕГЭ сдавать планируют? — уточняет Катька.

Возмущенно хохочу и кидаю в нее удачно подвернувшуюся под руку подушку.

* Самая популярная программа международного студенческого обмена, целью которой является предоставление студентам дневной формы обучения высших учебных заведений и средне-специальных учебных заведений возможности непосредственного участия в повседневной жизни народа Соединенных Штатов Америки через путешествия и временную работу на срок до 4 месяцев во время летних каникул.

***

Света все занятие подозрительно посматривает на меня и даже не пытается перевести тему, что сразу наталкивает на правильные мысли — она о чем-то догадывается. Или даже знает историю нашего с Кириллом «свидания» во всех красках. Несмотря на мои предположения, напрямую спрашивать я об этом не спешу и упорно поддерживаю роль внимательного репетитора. Под конец девчонка все-таки не выдерживает и спрашивает:

— Значит, Кирилл тебе не понравился?

Наверное, описывать, насколько сильно, не стоит.

— Нет, — отвечаю я честно.

— Жаль… Видимо, вечно ему оставаться таким же оболтусом.

Из груди вырывается удивленный смешок.

— Ты слишком категорична к своему брату.

— Ага, заливай мне тут, — как-то устало выдыхает Светка и дорешивает последнюю задачу.

Когда наше время подходит к концу, я по обыкновению вызываю такси и спускаюсь вместе со Светой вниз. Кирилл, показавшийся на мгновение из кухни, быстро ретируется обратно, полоснув меня при этом напряжённым взглядом. О такой реакции я могла только мечтать! Светка фыркает и качает головой, а я не могу сдержать насмешливой улыбки.

Мы прощаемся, и я выхожу в их красивый освещённый двор. В этот же момент на подъездную дорожку вплывает серебристый внедорожник. Узнаю его — автомобиль отца семейства.

— Добрый вечер, Эмилия!

— Здравствуйте, Константин Валентинович! — приветствую я крепкого высокого мужчину, вышедшего из машины. Кирилл ростом пошёл явно не в папочку.

— Уже закончили? — спрашивает мужчина, подходя ближе. Одет он в элегантный коричневый костюм и чёрное пальто, светлые волосы уложены в незамысловатую прическу.

Если бы Кирилл хоть каплю походил на своего отца, цены бы ему не было! Улыбаюсь я киваю. Телефон в руке неожиданно оживает.

— Ой, у меня такси уже подъехало, — смотрю в экран. — Извините, мне пора!

Говорю я и вдруг поскальзываюсь на мокрой от дождя плитке, едва не падая на свою пятую точку — благо, Константин Валентинович успевает подхватить меня под локоть.

— Будьте осторожны, вы нам ещё нужны, — по-отечески смеётся он.

Стыдливо улыбаюсь и, поблагодарив его, выхожу за ворота. Такси послушно ждёт у входа. Запрыгиваю в машину, пристёгиваюсь и уже готовлюсь подтвердить озвученный адрес, как вдруг замираю на месте, уставившись в лобовое стекло.

— Стойте! — резко прошу таксиста.

Он удивленно застывает.

А я во все глаза наблюдаю за тем, как Макс в сопровождении парня, показавшегося мне смутно знакомым, идёт от соседнего дома к своей машине. Они о чем-то переговариваются по пути, и только тогда, когда их руки соединяются в рукопожатии, меня осеняет — да ведь этот парень увёз Макса из клуба Левана и накачал его наркотиками! Утверждать я не могу, но в прошлый раз все выглядело в точь так же, хотя, казалось бы, в рукопожатиях нет ничего необычного... Но тут было. То ли то, как отводил в сторону локоть незнакомый мне человек, то ли напряженное лицо Макса в этот момент. И это так сильно меня поражает, что я не могу найти увиденному достойное объяснение.

Наконец, Максим садится в машину и отъезжает от дома, и только тогда я позволяю недовольному таксисту вырулить на дорогу. Проезжая мимо соседнего дома, пытаюсь разглядеть в нем какие-то скрытые детали, но так ничего и не вижу. Дом как дом. Только живет там совсем не обычный человек... И мне ещё только предстоит выяснить, кто он такой.

Дома Катя пытается повторить по видео макияж французской видеоблогерши, заявляя, что он очень отличается от нашего, российского. А вот чем, известно только самым заядлым француженкам. Меня хватает лишь на вялый ответ — все мысли заняты другим. Не раздеваясь, беру ноутбук и прошмыгиваю на кухню пока Катя мажет левый глаз бесцветными тенями. Нахожу в друзьях Максима Власова и ищу у него друга по имени Антон Степанов. Таких оказывается трое. По фотографиям отметаю двух совершенно не подходящих под мое представление парней и захожу на страницу последнего. Родной город — Санкт-Петербург, год рождения — девяносто первый. Фото немного, на всех Антон боком или с закрытым лицом. Несмотря на это, выглядит все очень модно и стильно, и основные локации (чаще всего какие-то тусовки) отлично дополняют его образ «клубного» парня. Смущает только, что возраст у Степанова немного перевалил за клубный.

Просканировав его страницу и так и не найдя ничего интересного, с унылым видом плетусь в ванную. Спрашивать ничего у Макса не собираюсь — раз не сказал в первый раз, значит, и во второй не скажет. А может, и говорить там нечего, и оказался он у Степанова дома по нелепой случайности. Думаю над этим и мысленно смеюсь самым саркастичным смехом.

Перед сном не выдерживаю и снова пытаюсь найти хоть какую-то информацию об Антоне. С трудом вспоминаю адрес, откуда мы забирали полуживого Макса, и по навигатору узнаю, что это за место — ночной клуб «Кобра». Рейтинг у этого местечка совсем хреновый, но оно и понятно — тусуются там в основном наркоманы и еще не пойми кто… Но и этого я утверждать, конечно же, тоже не могу.

Думаю, какие еще могут быть зацепки. Может, Игорь? Ну, тот парень, из-за которого весы сыр-бор и начался. Спрашивать у Левана его фамилию как-то странно, а поиск среди почти тысячи людей успехом не увенчается, даже если учесть, что Игорей у него всего шесть. То ли я как-то неправильно его запомнила, то ли в друзьях у Левана он по непонятным причинам не числится.

Вдруг вспоминаю, что Игорь говорил о том, что он встречался с сестрой этого Степанова. Найти ее труда не составляет. Кристина, в отличие от брата, свое лицо показывать не стесняется, при чем, делает это в больших количествах. Понимаю из ее инстаграма, что девушка она довольно популярная, но только в городе проживания у нее числится не Москва, а Питер. Они что, с Игорем на расстоянии встречались?.. Или он тоже неместный? От этих расследований начинает болеть голова.

 Решаю, что на сегодня достаточно, и ложусь спать. Катька не отлипает от своего телефона.

— А ты знала, что во Франции за одну экскурсию хорошие гиды могут взять больше пятисот евро? Это почти сорок тысяч! — шепчет подруга.

— А в месяц сколько выходит? — интересуюсь я, чтобы ее не обидеть.

Она что-то объясняет, но я толком не слушаю. Потому что вдруг понимаю, что чувствую себя какой-то… уязвимой. Через неделю Катька уедет, и я останусь здесь одна. С Максом, у которого есть нехорошие (я в этом почему-то не сомневаюсь) тайны, с Русланом, которому кроме дружбы от меня ничего не нужно, с Петро и остальными ребятами, с которыми мы видимся слишком редко, чтобы скрасить унылые будни, или хоть с тем же Скворцовым, который только и умеет, что подлизываться перед контрольными… Ну вот, преждевременная депрессия подъехала. Чтобы поскорее избавиться от щемящего чувства в груди, старательно закрываю глаза и настраиваю себя на сон. Впрочем, сделать это удается только через пару часов бесцельного ерзания с бока на бок.

Глава десятая

— Я выбираю жить в ка-ай-иф! — дружно орем мы, проезжая километр за километром. — Я выбираю жить в ка-ай-и-иф!

Я сижу по центру, слева от меня уместилась Катька, справа Петро размахивает своими острыми локтями, за рулем гордо восседает вечно невозмутимый Дима, а рядом с ним — рыжеволосая Майя с огромным пакетом продуктов в ногах. Едем мы, прошу заметить, не абы куда, а в загородный дом Фила справлять его девятнадцатый день рождения. Словом «дача» назвать это место не поворачивается язык. Я бывала там уже пару раз, поэтому с уверенностью могу сказать, что шикарный трехэтажный домина, расположенный на участке под тридцать соток, заслуживает куда более уважительного названия.

Когда автомобиль останавливается у высоких кованых ворот, Дима опускает стекло и нажимает на кнопку звонка. Ворота тут же открываются, и мы въезжаем на участок, паркуясь рядом с темно-коричневым инфинити Левана. Не успеваем выйти из машины, как нас уже встречает виновник торжества, облаченный в белоснежные подвернутые брюки, такого же цвета дорогущие кроссовки и черный пуловер. Погода в эту субботу на удивление хорошая, хотя в одной водолазочке все равно далеко не убежишь.

— Ну, здравствуй, именинничек! — широко улыбается Майя и крепко его обнимает.

Дима с Петро жмут Филу руку, а мы с Катей звонко целуем в обе щеки, и тот едва не валится на землю от наигранного экстаза. Под общий смех заходим в дом. Там уже сидят Леван, двое незнакомых мне ребят и девушка, которых Фил представляет нам как своих университетских друзей.

Мы с девчонками сразу принимаемся за готовку, пригласив с собой одногруппницу Фила. Зовут ее, кстати, Виолетта.

— Получается, вы с Филиппом давно знакомы?

— Ну, где-то около двух лет, — отвечаю я ей, нарезая помидоры для салата.

— А как познакомились?

— Через Левана, — продолжает за меня Майя, улыбаясь. — Их отцы стали деловыми партнерами, а сами мальчики познакомились на званом ужине в доме Левана. Филюша тогда буйный был, они с Леваном из-за чего-то поссорились и едва не устроили драку на заднем дворе… Так и подружились.

— Он назвал мой костюм дешевкой! — вставляет выглянувший из-за угла Фил.

— Я назвал его «безвкусицей», не путай понятия! — тут же кричит из гостиной Леван.

— Мальчики… — со вздохом вставляет Майя.

— Ну, это ведь не все еще собрались? — уточняет Виолетта.

— Неа, скоро остальные подтянутся, — говорит Катька и поворачивает голову в сторону панорамного окна. — А, смотрите-ка, вот и они!

Мы вместе наблюдаем за тем, как во двор одновременно заезжают два автомобиля. Из первого навстречу Филу выходят Герман, Рита и наша вечная парочка Соня с Костей. А второй — форд Макса. Он первым покидает автомобиль, и я вдруг чувствую неприятную взволнованность.  Следом открывается задняя дверь, и на улице появляется Руслан. А за ним, неуклюже прижимая разлетающуюся от ветра юбку, выпрыгивает незнакомая мне девушка. Не успеваю удивиться, как слышу закономерный вопрос от Катьки:

— А это еще кто такая?

В следующее мгновенье Руслан приобнимает ее за плечи, захлопывает дверь машины и подходит к Филу, что-то говоря ему с улыбкой. Именинник картинно прикладывает руку к сердцу. Остальные ребята тоже странно косятся на неожиданную гостью, только Макс с интересом осматривается по сторонам. Вдруг его взгляд замирает на окне, из которого все мы молча следим за происходящим. Нет, не на окне — конкретно на мне, и только тогда я будто выхожу из минутного ступора.

— Вы как хотите, а я встречать гостей, — вытирая руки полотенцем, говорит Майя и вприпрыжку бежит в коридор, стоит делегации двинуться к дому.

Виолетта, взглянув на нас, направляется следом, а я встречаюсь взглядом с Катькой.

— Думаешь о том же, что и я? — спрашивает она.

Жму плечами и тоже иду к входной двери. А по чувствам — будто на гильотину.

Первым в дом заходит Фил в обнимку с вещающему ему что-то Германом. Затем — хохочущие Рита, Соня и Костя, прямо за ними Макс, при виде которого я почему-то на мгновенье отвожу взгляд. И вовремя, потому что замыкают колонну Руслан-плюс-один. Сглатываю и натягиваю на лицо улыбку.

— Товарищи, у нас пополнение! — оповещает всех Фил.

— В общем, — немного смущенно улыбается Рус. — Прошу любить и жаловать, Лика, моя девушка.

Повисает неловкая пауза.

— Ничего себе новости! — вдруг восклицает Петро.

Остальные парни подключаются и начинают довольно улюлюкать, девушки переглядываются, с удивлёнными улыбками рассматривая неожиданную гостью. И только я не знаю, куда деть свои глаза, в которых плещется неподдельное разочарование. Грудь сдавливает так, будто кто-то прошелся по ней в тяжелых берцах — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Но самое странное, что я будто и так знала, что рано или поздно это должно было произойти, но упорно надеялась на обратное. А теперь неожиданно узнала истину.

Наконец, заставляю себя поднять взгляд и смотрю на Лику. Она выглядит совсем юной, лет на восемнадцать, не больше. Соломенные волосы до лопаток, большие светлые глаза, средний рост — почти полная моя противоположность. По её бледным щекам растекается смущенный румянец от столь пристального внимания, но это не кажется мне милым. Все мое естество против того, чтобы она была здесь. Чтобы очаровывала всех этим румянцем на щеках или по-наивному открытым взглядом.

— Ребят, давайте пройдем уже в гостиную? — наконец, просит Фил.

Я разворачиваюсь одной из первых, но вдруг слышу отклик Руса. По позвоночнику пробегает волна электричества, и я скованно оборачиваюсь обратно. Он целенаправленно идёт ко мне, держа свою девушку за руку, и их сцепленные пальцы запечатляются в памяти неприятным пятном.

— Лика, познакомься, это моя лучшая подруга — Эмилия.

— Привет, — говорит она, смотря на меня с каким-то странным восхищением. — Руслан много о тебе рассказывал.

— Да? — теряюсь я, натягивая на лицо улыбку. Лучшая подруга, значит? — А вот про тебя он ничего не говорил.

Эта незапланированная шпилька воспринимается ею совершенно спокойно.

— Мы не хотели…

— Я не рассказывал никому по обоюдному согласию, — объясняет мне Руслан, сильнее сжимая тонкую ладонь. Лика кивает.

— Почему? — сдавленно спрашиваю я.

Скажи он сразу, все было бы совсем по-другому! Я бы не тешила себя ложными надеждами. Не искала бы в его действиях скрытых намеков или признаний. Меня берет кратковременная злость, но я успешно сглатываю ее и складываю руки на груди.

Они переглядываются. Я уже жду признаний вроде «она беременна» или «Лика — моя сестра», но слышу другое.

— Мне семнадцать, — приглушенно отвечает Лика.

Ещё раз оглядываю ее. Да, стоило догадаться... Но разве это причина? Мне даже становится смешно от всей их конспирации, но негативные эмоции не дают даже искренне улыбнуться — все силы уходят на то, чтобы не показать, как неприятно мне видеть их вместе.

— Понятно. Не думала, что кто-то из нас похож на ярых блюстителей закона, — говорю с иронией, но, поняв, что на то у них, должно быть, были свои причины, быстро перевожу тему: — Ладно, мне пора на кухню, ужин сам собой не приготовится.

— А можно… мне с тобой? — поймав мой взгляд, запинается Лика и отводит глаза.

Неужели, все было так красноречиво? Мне даже становится немного стыдно. Девчонка не виновата, что Руслан выбрал ее.

Втягиваю воздух через нос и говорю с натянутой улыбкой:

— Конечно, еще одна пара рук лишней не будет.

Лика снова поднимает на меня горящие глаза, коротко смотрит на Руслана и, получив его теплую улыбку, отпускает руку. Господи, какие они милые. Аж челюсть сводит.

На кухне все девочки с интересом поглядывают на Лику и прощупывают почву наводящими вопросами, отмалчиваемся только мы с Виолеттой. Но девчонка Руса, видимо, находит именно в моем лице незримую поддержку, поэтому везде старается не отставать и постоянно крутится где-то рядом. Это одновременно и раздражает, и забавляет.

Пока мы трудимся на кухне, Дима, Макс и Фил со своими друзьями жарят мясо на улице, Петро с Германом проверяют аппаратуру и кальяны, Костя помогает Руслану перетаскивать из гаража стулья для праздничного стола (решили праздновать по старинке), а Леван постоянно отвечает на телефонные звонки как самый настоящий бизнесмен. Эта атмосфера предстоящего праздника меня немного отвлекает — дышать становится капельку легче.

— Получается, вы познакомились с Русланом, когда ты училась в десятом классе? — с плохо скрываемым негодованием спрашивает Катька.

— Ну, да… — смущенно отвечает ей Лика.

— С ума сойти! И сколько вы вместе?

— Знакомы мы почти полгода, а в… отношениях два месяца.

— Почти полгода! И Руслан даже словом не обмолвился! А почему, если не секрет?

— Ну…

— Кать, прекрати. Значит, так было нужно, — зачем-то встреваю я.

Лика благодарно улыбается, а Катька негодует еще больше, но теперь молча.

Через пару минут на кухню заходит Макс и, найдя меня взглядом, спрашивает с легкой улыбкой:

— Не одолжите несколько больших тарелок?

Рита с Виолеттой стоят без дела, но смотрит он абсолютно точно на меня, поэтому приходится повиноваться, отложив нож в сторону.

— Хорошо, сейчас.

Девочки странно поглядываю, когда после выполненной просьбы Максим со своей самой соблазнительной улыбочкой произносит:

— Спасибо, подружка, — и уходит прочь.

До сих пор не понимаю: ему таким образом нравится меня нервировать, или от произношения этого слова (и разных его склонений) Макс получает истинное удовольствие?

Заканчиваем мы примерно через час и собираемся за накрытым столом. Руслан с Ликой сидят прямо напротив, и у меня возникает такое чувство, что делают они это специально. Благо, почти сразу Дима торжественно вносит в гостиную огромный картонный пакет с логотипом дорогущего бренда, переманивая все внимание на себя, и Фил застывает с открытым ртом.

— Не может быть!

— На, братан, не мерзни! — смеется Дима и протягивает ему наш презент.

Именинник тут же достает наружу огромный пуховик и матерится от счастья. Мы решили скинуться все вместе и подарить один общий подарок, зато какой! Такую курточку на рынке не купишь. Тем более, за те деньги, что мы выложили.

Затем сыплются бесконечные тосты, шутки и подколки. Когда от выпитого алкоголя, наполненных желудков и громких разговоров градус веселья заметно повышается, кто-то выкрикивает:

— Предлагаю поиграть в правду или действие!

И под одобряющие крики друзей я понимаю, что вечер обещает быть длинным.

Глава одиннадцатая

— Правда или действие? — горлышко пустой бутылки из-под вина указывает на Германа.

— Правда, — жмёт плечами он и смотрит на Петро.

Мы уселись в круг на огромном пушистом ковре у камина и положили самодельный указатель на пустую коробку из-под конфет, чтобы лучше скользила. Мне хорошо — перед игрой для смелости я выдула два полных бокала шампанского. А теперь никак не могу убрать с лица пьяную улыбку, наблюдая за происходящим, сложив голову на согнутые колени.

— Твоя самая грязная сексуальнаяфантазия?

На секунду Герман задумывается, а потом многозначительно тянет:

— Как-то раз я работал с одним молодым фотографом...

— Можешь не продолжать!

Со всех сторон раздаётся сдавленный смех.

— Сам спросил, — спокойно говорит он. — Окей, теперь моя очередь.

Герман двигается к центру и крутит бутылку. Сделав несколько поворотов вокруг своей оси, она вдруг останавливается на Лике, и я впервые за игру вынужденно смотрю в их сторону. Та испуганно округляет глаза и с опаской смотрит на блондина.

— Правда или действие?

— Правда...

— Вы уже спали с Русом? — в лоб спрашивает он.

Лика мгновенно вспыхивает и опускает глаза в пол, явно пытаясь судорожно подобрать ответ. А мне уже не так весело. Руслан молчит, но выглядит напряженным.

— Нет, — наконец, говорит девчонка.

— А если забыть, что ты несовершеннолетняя?

Она краснеет ещё больше и смотрит на хитро скалящегося Германа.

— Тоже нет.

— Ладно. Крути.

Лика незаметно выдыхает (и я, кажется, делаю это вместе с ней) и подползает к бутылке. В этот раз на крючок попадается Рита.

— Действие, — не дожидаясь вопроса, усмехается она.

Лика задумывается, закусывая нижнюю губу, а потом просит:

— Покажи на того, кого бы ты больше всего хотела нарисовать в этой комнате.

— Хитро, — смеётся Герман.

— Это больше похоже на правду, — ворчит Рита.

Лика жмёт плечами. Вздохнув, подруга осматривает всех собравшихся и вдруг останавливает свой взгляд на мне.

— Эмилию.

Не могу сдержать удивлённой улыбки.

— Правда? Когда приступим?

— Обойдёшься! — смеётся Рита.

Наигранно дуюсь. Но мне действительно очень приятно. Настроение вновь подскакивает вверх.

Следующей жертвой бутылочки становится Макс.

— Правда или действие? — спрашивает Рита с хитрой улыбочкой.

— Правда, — улыбаясь ей в ответ, говорит Максим.

Уже не в первый раз за вечер рассматриваю его, но только сейчас так внимательно, не боясь быть замеченной. Чёрные волосы небрежно зачёсаны назад, но несколько непослушных прядей все равно спадают на высокий лоб. Глаза блестят, на губах блуждает загадочная улыбка. Макс одет в чёрную футболку с треугольным вырезом, из которого выглядывает серебряная цепочка, и серые джинсы. А ещё он определённо самый сексуальный парень в этой комнате. И я бы ответила так же, не будь я под градусом. Даже если бы Руслан не привёл с собой Лику. Потому что с его сексуальностью спорить просто невозможно, а отрицать это на пьяную голову — бесполезно.

— В этой комнате есть человек, с которым ты уже успел переспать?

У меня от неожиданности сжимается сердце. Улыбка Макса слегка меркнет, он переводит взгляд на пальцы, в которых крутит зажигалку, но через секунду вновь смотрит на Риту и спокойно говорит:

— Нет. Пока.

Его ухмылка подтверждает истинность слов. Истинность лжи. В течении этого времени Максим ни разу не взглянул на меня, и я искренне ему благодарна. Что-то подсказывает, что Рита не просто так задала этот вопрос, и, видимо, он тоже это понимает.

— Пока? — многозначительно переспрашивает Рита.

Макс ничего не отвечает, загадочно ей улыбается и крутит бутылку. Горлышко указывает ровнёхонько на меня. Совпадение или карма?

— Правда или действие? — интересуется Максим, прожигая меня глазами. В них прыгают чертята.

— Действие.

Уголок его губ дёргается вверх.

— Выбери любого парня из этой комнаты и поцелуй его. Только без детского сада.

Секунду я сомневаюсь в том, что это хорошая идея, но уже в следующую то ли напускная смелось, то ли не отошедший от облегчения рассудок быстро дают о себе знать. Поднявшись на ноги, обвожу собравшихся взглядом и останавливаю свой выбор на одном из дружков Фила. Саша (кажется, именно так его зовут) удивленно вскидывает брови, когда я делаю шаг к нему. Но не успевает ничего предпринять — я стремительно подхожу, сажусь на колени и оставляю на его губах смачный поцелуй, а потом шепчу с улыбкой:

— Ничего личного, — и возвращаюсь на место.

Макс пораженно смеется:

— Вау! Интересный выбор. А вы, вообще, знакомы?

— Нет, — улыбаюсь шире, но не говорю, что в этом и весь смысл. По крайней мере, мне не будет стыдно смотреть в глаза друзьям. Точнее, тому счастливчику, на которого мог бы пасть мой судьбоносный выбор. — Ага, теперь моя очередь…

С энтузиазмом подползаю в центр и кручу бутылку. Через несколько крутых вращений она, наконец, тормозит, и я встречаюсь взглядом с Русланом.

Теряюсь на секунду, а потом заторможено произношу:

— Правда или действие?

— Правда, — отвечает он.

Только мне могло так повезти… Совершенно не знаю, что могу спросить. Что хочу — совсем другой вопрос. Задумчиво хмыкаю, чтобы не выглядеть уж слишком растерянной. От алкоголя мысли путаются, не дают сконцентрироваться и найти выход из сложившейся ситуации. Наверное, со стороны я выгляжу еще нелепее, чем чувствую.

— Я… не знаю, что спросить, — неловко улыбаюсь. — Рус, я знаю тебя как облупленного! Может, выберешь действие?

— Я уверен, у тебя есть, что спросить, — не сдается он, тепло мне улыбаясь. Какой-то диссонанс.

Да, у меня есть, что спросить! Например, нравилась ли я тебе когда-нибудь? И зачем ты не разубеждал меня в этом? Что ты на самом деле чувствуешь к Лике? Почему не рассказывал о ней даже мне, своей «лучшей подруге»?! У меня куча, огромная куча вопросов, но я стискиваю челюсти, чтобы ни один из них не выпорхнул наружу. Видит бог, дается мне это с большим трудом.

— Почему ты решил рассказать о вас именно сегодня? — наконец, спрашиваю я.

Надеюсь, это выглядит убедительно.

— Ну… Просто мы подумали, что нет больше смысла тянуть и скрывать дальше наши отношения. Тем более, вы же мои друзья. Вам я могу доверить самое важное, — он тепло улыбается Лике.

Поджимаю губы и киваю. Больше мне сказать нечего.

Остаток игры проходит смазано и нечетко, будто я вдруг впала в полудрему. Словно через вату до сознания доходит чужой смех, провокационные вопросы и ответы; я бесстрастно наблюдаю за тем, как Петро танцует тверк под ритмичную музыку, и Фил залпом выпивает четверть бутылки водки, а потом едва не валится с ног. Горлышко бутылки больше не решается остановить свой выбор на мне — и это только к лучшему.

— Нет, ну ты прикинь, на меня ни разу не попало! — негодует Катька после игры.

Все разбрелись по разным углам. Началась та часть вечера, когда можно делать, что душе угодно. Моей душе угодно медленно цедить надоевшее уже шампанское и думать, думать, думать.

— Лучше бы и на меня не попадало.

Катя смотрит с сочувствием.

— Ужасная ситуация получилась… Вообще, вся.

Согласно приподнимаю брови и, зажмурившись, допиваю остаток одним большим глотком. Выдыхаю:

— Хочу курить.

— Я с тобой! — удивляет меня подруга.

Мы выходим на заднюю террасу и присоединяемся к кругу таких же вредителей своему здоровью. Вообще-то, мне хочется постоять в одиночестве, но я прекрасно понимаю, чем это самокопание может закончиться. Макс тоже тут. И Рита, соблазнительно прикуривающая с его зажигалки. И Виолетта, наблюдающая за этим с интересом и недовольством одновременно. И Саша. Он пялится на меня как на прокаженную.

— Сигареты не найдется? — спрашиваю именно у него. Смешно же.

Парень поспешно достает пачку и протягивает мне. Беру две и предлагаю одну Катьке. Та качает головой, кутаясь в куртку, а я даже не подумала накинуть что-нибудь на плечи. Не успеваю поднести фильтр к губам, Саша тут же подносит зажигалку. Чувствую на себе взгляд стоящего по левую руку Макса и затягиваюсь так сильно, что начинает кружиться голова.

— Такими темпами и с ног свалиться недолго, — задумчиво тянет он, наблюдая за тем, как я уничтожаю сигарету затяжкой за затяжкой.

Коротко смотрю на Максима, выпуская изо рта струю дыма, и замечаю, как близко стоит к нему Рита. Кто-то, видимо, решил нарушить то самое «пока».

— А ты будешь этому только рад?

— Не сказал бы, — серьезно отвечает он.

Хмыкаю и отворачиваюсь. А через пару секунд с удивлением наблюдаю за тем, как Макс накидывает мне на плечи свою куртку и уходит в дом. Все странно смотрят на меня.

— Что? — спрашиваю, не выдержав.

— Вы неплохо ладите, — замечает Рита.

Жму плечами. После второй сигареты меня начинает мутить, но тянущая боль в груди не становится меньше — напротив, она будто выросла, заполнив собой все пустоту.

— Кать, — доверительно шепчу я, вернувшись в дом и без сил упав с ней в кресло. — Не хочу видеть больше ни чьи противные рожи… Хочу, чтобы мне снова было весело и хорошо… Может, напиться?

— Мил, да ты уже прилично наклюкалась… — с опаской смотря на меня, говорит Катя. — Может, не надо?

Задумываюсь. А потом говорю так, будто на кону стоит моя жизнь:

— Нет, надо.

Следующий час (или черт его знает, сколько времени) проходит будто в ускоренном режиме съемки. Я не помню, с чего начала и чем закончила — помню только ударяющие по барабанным перепонкам биты музыки и мечущуюся из угла в угол душу. Мне хочется плакать и смеяться, танцевать и валяться на полу, кричать и забиться в темном углу, захлопнув уши ладонями. Эмоции, копившиеся на протяжении последних нескольких дней, хотят выплеснуться наружу, и им абсолютно фиолетово, как это должно произойти…

Наверное, я бы все-таки закричала или, черт возьми, упала на пол, если бы мое запястье не перехватила чья-та рука за секунду до того, как я дотянулась до стеклянной бутылки. Секунда — и меня волокут куда-то через людей, туда, где тише музыка и громче мысли. Наконец, мы тормозим, и я оказываюсь прижата к стене дальнего коридора. С трудом фокусирую взгляд на лице Максима перед собой.

— Ну и что ты творишь? — цедит он сквозь зубы, прожигая меня своими серыми глазищами.

Смысл вопроса доходит с трудом. Я прикладываю холодную ладонь ко лбу и прикрываю глаза, за что меня грубо встряхивают за плечи.

— Эмилия, посмотри на меня! Что. Ты. Творишь?

— Это ты что творишь? — огрызаюсь я заплетающимся языком. — Какого черта ты меня сюда привел?

— Сколько ты выпила? — задает он еще один сложный вопрос.

— Не знаю… Какая разница?! Я отдыхаю!

— Это очень, очень нехороший способ отдыхать, запомни это, — тоном родителя наставляет меня Макс. В его голосе нет ни грамма смеха.

— А что же ты не говорил мне об этом два года назад? — саркастично цежу я.

И как мой мозг умудрился сгенерировать такую изощренную подколку? Даже Макс на секунду теряется и отстраняется на пару сантиметров. Делаю почти полный вдох и упираю ладони в его грудь. Теплый.

— Не знаю, что творится у тебя в жизни, но не губи себя. Тебе это не к лицу, — тихо произносит он, накрыв мою ладонь своей.

Меня будто прошибает током, по всему телу расплывается дурманящее тепло. Подаюсь вперед, но Максим резко отстраняется и не дает коснуться его губ. Боже мой, я в каком-то бреду. Совершенно не могу себя контролировать.

— Дай! — хнычу как ребенок.

Он вдруг улыбается и, посмеиваясь, говорит:

— Нет. Нельзя.

— Почему?!

— Мы же друзья, Эмилия. Не забывай.

Вцепляюсь в его футболку двумя руками и сжимаю ткань в кулаках. Меня лихорадит так, что я снова тянусь вперед и облизываю его шею, прикасаясь к ней губами. Макс напрягается и, должно быть, неосознанно сжимает мою талию, но уже в следующую секунду перехватывает пальцами подбородок и прижимает затылком к стене. Шиплю, потому что он явно не рассчитал силы.

— Перестань. Тебе это не нужно. И мне тоже.

Стискиваю зубы, прожигая его взглядом. Он так близко и так далеко одновременно, что меня это злит. Одна секунда, вторая, третья… Наверное, именно поэтому с языка слетает то, что я бы точно не спросила на трезвую голову:

— Что ты делал в доме у Степанова Антона?

Макс в шоке. Согласна, смена темы резкая, я и сама немного удивлена. Он хмурится и недоуменно вглядывается в мое лицо, видимо, надеясь, что ему всё-таки послышалось. Но даже несмотря на дико потяжелевшую голову и слабость в коленках, я настроена вполне серьезно. Для человека, с трудом соображающего, что, вообще, происходит.

— Эмилия, давай я попрошу Фила найти для тебя свободную комнату?

Я сердито мотаю головой и едва не валюсь на пол — Максим успевает придержать за плечи.

— Не надо мне никакой комнаты... Ответь, что там делал!

Господи, как спать хочется...

— Где? — явно пытается запутать меня Макс. Ничего у него не выйдет!

— У Антонова Степана! — рычу и тыкаю ему в грудь пальцем. — Говори, подлый лжец!

Максим молчит, а потом спрашивает:

— Уверена, что хочешь услышать это сейчас?

— Да! — говорю. И вдруг становится становится так жалко себя, что я не выдерживаю: — Вы все врете мне... друзья ещё, бл-лин, называются... Что Катька, что ты, что Руслан...

Макс не находится с ответом. Тру лоб ладонью и тоскливо вздыхаю:

— Да и я не лучше...

Вдруг чувствую, как он аккуратно проводит рукой по моим волосам, убирая прилипшие к лицу пряди.

— Давай ты сейчас ляжешь спать, а завтра утром мы это обсудим?

— Не обсудим, — отрезаю. — Ты все равно мне соврёшь.

Прикладываю все усилия, чтобы оттолкнуть Максима от себя и, пошатываясь, иду обратно. На углу сталкиваюсь с удивленной Виолеттой и прохожу мимо. Все равно, что она там подумает...

По дороге нахожу лестницу на второй этаж и, на раздумывая, иду на поиски свободной комнаты. Всё-таки прав был Макс — больше всего сейчас мне хочется провалиться в сон. И навсегда забыть этот день.

Глава двенадцатая

Отчасти мое желание воплощается в жизнь — на утро я мало что помню из событий прошлого вечера. Но только поначалу. Болезненно морщась, приподнимаюсь на локтях и оглядываюсь по сторонам. Сквозь окна в комнату пробиваются солнечные лучи, вокруг тишина. Рядом со мной на кровати спят Катька и Петро. Понятия не имею, когда они пришли — вырубило меня, видимо, знатно. А ещё здесь так душно, что от нехватки кислорода начинает кружиться голова.

Осторожно сажусь, свесив ноги к полу, и разминаю затёкшую шею. Форточки открыть не решаюсь и, поднявшись, бреду к запертой двери, придерживая ладонью гудящую голову. В коридоре так же тихо. Заглядываю в соседнюю комнату, где отсыпаются Герман с Леваном и иду дальше, туда, где по моим воспоминаниям должен быть туалет.

Отражение в зеркале вызывает тихий ужас. Осторожно стираю растекшуюся под глазами тушь и остатки губной помады, неведомым образом оказавшейся на подбородке. Воспоминание из коридора болезненно бьет в виски. Мученически закрываю глаза, не сдержав стона:

— Твою ж мать...

Лучше сгореть со стыда, чем встретиться сегодня глазами с Максом. Остается надеяться лишь на то, что он тоже был не до конца адекватен.

На первом этаже картина поинтереснее. Здесь, судя по всему, остались те, кому не хватило комнат. Прямо на ковре похрапывает Дима, у него на плече удобно устроила голову Майя, а где-то в сторонке ото всех валяется Саша. Воспоминания о нашем с ним поцелуе ни на грамм не схожи с тем, что я чувствую, думая о Максиме. Сам виновник моих позорных мыслей не заставляет себя долго ждать и во всей красе показывается на расправленном диване между Ритой и Виолеттой. Что ж, Макс как обычно в своём репертуаре. Я даже не сдерживаюсь и фыркаю, проходя мимо них на кухню.

Как ни странно, здесь довольно чисто и прибрано, что не скажешь о той же гостиной. Залпом высушиваю стакан воды и принимаюсь за поиски аптечки. Видимо, я везунчик, раз после такой ударной дозы всевозможного алкоголя отделалась одной лишь головной болью. Я как раз рыскаю в нижней полке, когда кто-то за моей спиной выразительно ставит стакан на стол. Так выразительно, что от испуга я больно прикладываюсь затылком и звучно чертыхаюсь. Поднимаю глаза, потирая ушибленную голову, и с обвинением смотрю на бывшего именинника:

— Чтобы ты знал, у меня чуть голова пополам не треснула.

— Извини, — виновато посмеивается Фил. — Что ищешь?

— Что-нибудь от головной боли.

Сажусь на стул и с благодарностью получаю найденные на другом конце кухни таблетки. Друг садится рядом и чешет переносицу.

— Скажи, вчера я себя очень ужасно вела? — спрашиваю, а сама боюсь услышать ответ.

Фил лениво улыбается, не открывая глаз.

— Не хуже остальных. Хотя я всерьез начал переживать, когда ты предлагала сбегать на речку. Остудиться.

Стыдливо поджимаю губы. Такого я почему-то не помню.

— Ладно, проехали. Сам-то ты как?

— Одним словом, вымотанный. Но довольный Поможешь немного прибрать стол перед завтраком?

Мы бесшумно, чтобы не разбудить остальных, собираем со стола ненужный мусор и грязную посуду, заменяя ее на чистые тарелки и стаканы. По обыкновению, остатков на столе остается больше, чем было вчера самой еды. Не дожидаясь остальных, отщипываю по кусочку то тут, то там и думаю, где уместились остальные? На втором этаже только три комнаты — значит, Руслан, Лика, второй друг Фила (имени которого я так и не запомнила) и Соня с Костей уместились в последней?

— Рус со своей девчонкой уехали часа в три ночи, — зевает Фил.

— Уехали? — повторяю эхом.

— Ага, — кивает он и закидывает в рот виноградинку. — Ромыч тоже. Под утро.

Кажется, мне становится легче дышать. Не из-за Ромыча, конечно.

Вскоре на кухне появляется заспанная Катька.

— Милка, прости, что вчера не присмотрела за тобой! — скулит она, обнимая меня за шею и покачиваясь из стороны в сторону.

— Кать, ты чего? — смеюсь я. — Все нормально! Живая же. А с тобой что случилось?

— Да там меня девчонки начали про Францию расспрашивать, я совсем с катушек слетела… А потом смотрю — тебя нигде нет! Думала, на речку уже ломанулась, — опять эта речка! — Но мне потом Макс сказал, что ты наверху спишь.

Интересно, он что, за мной следом шел?

— Катюх, там остальные просыпаться не собираются случайно? Я уже задолбался здесь отсиживаться, — недовольствует Фил.

— Терпение, товарищ. Когда я сюда шла, Петро почти проснулся. Значит, скоро и остальные встанут, хотят они того или нет.

И правда, через пару мгновений со стороны лестницы слышится ритмичная музыка и завывания Петро, поющего то ли на итальянском, то ли на испанском языке. Это у него традиция такая: на утро после пьянок петь рандомные песни и раздражать этим всех вокруг.

— Петро! Завали свой хлебальник и дай всем поспать! — сонным голосом орет Дима.

Мы начинаем негромко смеяться и выглядываем в гостиную.

— Havana! Yellow! Lemon! Coca-coca! — не унимается Петро, пританцовывая увеличивая громкость музыки на своем телефоне. — И, все вместе!..

— Откуда у этого дрыща столько энергии? — поражается Фил под стоны проснувшихся ребят.

Уже через десять минут все сидят за столом и с недовольными минами поедают завтрак. Макс смотрит в упор на меня, игнорируя взгляды Виолетты и Риты, а я с непринужденным видом жую салат и всеми силами избегаю нашего зрительного контакта. Теперь, на трезвую голову, я понимаю, что не имела права так нагло влезать в его личную жизнь и требовать каких-то подробностей. Как ни крути, Макс для меня — чужой человек. И я для него тоже.

Перед тем, как убрать за собой посуду, мы все-таки встречаемся глазами. Не уверена, что правильно распознаю его взгляд, но после завтрака я не сбегаю, как планировала, а отхожу в сторону и жду. Чего — непонятно.

— Выглядишь бодренькой, — криво улыбается мне Максим, неожиданно оказываясь рядом.

Смотрю на него и вновь отвожу взгляд в сторону. Неприятный стыд колет щеки. Выдыхаю скороговоркой:

— Извини меня за вчерашнее. Я говорила и делала то, что не должна была.

— Эй, расслабься! — тормозит меня он, нахмурившись. — Что за бред? Здесь не за что извиняться.

— Но все же, — упрямлюсь я, напряженно всматриваясь в его глаза. — И ты не должен мне рассказывать… То есть, забудь о том, что я говорила, ладно? Серьезно, меня это не касается, зря я взболтнула лишнего.

Макс молчит добрых пять секунд, но потом кивает и спрашивает:

— С кем поедешь в город?

— Не знаю, — теряюсь я. — Наверное, снова с Димой.

— Можешь поехать со мной, все равно по дороге. Да и Рус с Ликой уже уехали.

Жму плечами, а сама почему-то радуюсь его предложению.

— Ладно. Только Катю предупрежу.

Общими усилиями мы приводим дом в первоначальный вид и расходимся по машинам. Катька уже ждет у форда Макса, рассказывая что-то на камеру в телефоне. Медленно бреду к ней и ловлю на себе взгляд Риты, сидящей в открытой машине Левана. Уж не знаю, что там между ней с Максом происходит, но эти постоянные гляделки начинают напрягать. Еще и Виолетта постоянно крутится рядом. Не со мной, к счастью, но и это уже бесит.

— Своих подружек брать не будешь? — невинно интересуюсь у подошедшего к нам Максима.

Он непонимающе хмурится и оглядывается назад, тут же ловя на себе взгляды ранее упомянутых девушек.

— Они вроде как определились с транспортом, — усмехается и открывает машину. А потом добавляет так, что слышу его только я: — Не волнуйся, дружу из девочек я только с тобой.

— Какая честь! — охаю я.

Напоследок подмигиваю глазеющему на меня Саше и сажусь на переднее сиденье. Катька не возникает и, заткнув уши наушниками, устраивается сзади. Мы выезжаем за ворота вторыми, сразу после Димы, и катим по асфальтированной трассе. Я смотрю в окно, наблюдая, как проплывают за окном желтые деревья и кусты лесополосы. Тишину в салоне нарушает только играющая у Катька музыка и тихий шелест дороги. До дома ехать долго, чуть больше часа, и уже спустя пятнадцать минут безмолвной поездки мне становится скучно.

— Кажется, она заснула, — негромко сообщаю Максу, обернувшись назад.

Он смотрит в зеркало заднего вида и спрашивает:

— Тогда, может, поговорим?

— О чем? — удивляюсь.

— О том, что ты хотела узнать.

Вглядываюсь в его профиль, пытаясь понять, шутит ли он. Кажется, нет — Максим вполне серьёзен. Он коротко смотрит на меня и, будто получив молчаливое разрешение, продолжает:

— Не уверен, что делаю правильно. Но я не хочу, чтобы между нами были какие-то недопонимания.

— Почему? — говорю прежде, чем успеваю подумать, и тут же получаю многозначительный насмешливый взгляд. — Поняла, друг, можешь не отвечать.

Макс вновь смотрит на меня и улыбается, и от этой улыбки в груди начинает что-то приятно щекотать.

— В общем, помимо недвижимости у Степанова есть и другой... бизнес, — начинает он.

— Догадываюсь, какой.

Мы говорим негромко. То ли для того, чтобы не разбудить мирно дремлющую Катю, то ли потому, что затронутая тема не предполагает лишних ушей. Хотя музыка в ее наушниках барабанит так, что даже при желании услышать ничего не получится.

— Не знаю, в курсе ты или нет, моя работа связана с организацией концертов. Через наше агентство проходит много известных и не очень людей, у каждого свои запросы, всем нужно угодить... Сечёшь, о чем я?

Хмурюсь и сдавленно говорю:

— Кажется, да.

Максим приоткрывает окно и достаёт сигарету, зажимая ее между губами. Мой взгляд тормозит там же. Отмираю только тогда, когда он начинает говорить:

— До этого парни сотрудничали с другим поставщиком. Тот оказался ненадежным, дело едва до полиции не дошло. Потребовался новый. Так я и перевёлся в Москву.

Признаться, я ждала чего-то подобного... Но слушать это в живую оказалось тяжелее.

— Но ведь ты не связан с этим напрямую?

— Нет, но у меня есть контакты Степанова. Раньше мы работали вместе в Питере, теперь здесь.

— Ты переехал из-за него?

Максим усмехается и, выдыхнув дым в окно, смотрит на пораженную меня.

— Нет, конечно. Мы не работаем, как бы это сказать... в паре. Каждый сам по себе, но при этом жизнь постоянно сводит нас. Он переехал в Москву, здешним парням потребовался новый поставщик, а у меня как раз были его контакты, — он жмёт плечами. — Я связующее звено.

— С ума сойти. Но... Неужели, без этого никак? Или у этих артистов нет своих дилеров?

— За это платят неплохие деньги.

Аргумент.

Выдыхаю и сажусь прямо. Даже не заметила, как повернулась к Максу всем корпусом.

— Надеюсь, ты отнесёшься к этому с пониманием, — добавляет он спустя пару минут моего молчания.

А я не знаю, что ответить. С одной стороны, наркотики — не самое ужасное, что я могла услышать, но с другой, это ведь нарушение закона! А Макс говорит об этом так, будто не видит ничего криминального.

— А помимо связи с поставщиком ты там ещё чём-то занимаешься? — спрашиваю я, чтобы перевести тему.

— Да, ещё я заказываю проституток, — серьёзно отвечает Максим, но, встречаясь со мной взглядом, очаровательно улыбается. — Шутка. Хотя иногда и этим заниматься приходится...

И он принимается рассказывать мне о том, как они выбирают подходящие площадки, готовят их к выступлению, общаются с артистами и ещё многое другое, что помогает хоть немного отвлечься. Во время его рассказа просыпается Катька и пытается вникнуть в тему разговора.

— Да Макс тут рассказывает об особенностях своей профессии, — просвещаю я ее.

— А, да я это уже все слышала, — спокойно зевает Катя.

Переглядываюсь с Максом и прячу хитрую ухмылку в вороте куртки. А вот это вряд ли...

Глава тринадцатая

— Паспорт, кошелек, телефон, документы… наушники. Милка, где мои наушники?!

— Кать, они у тебя в кармане лежат, успокойся.

Катька лезет в карман пальто и с облегченным вздохом достает белый узел проводов, ей же минуту назад туда и подкинутый. На зеркальном полу аэропорта пляшут причудливые солнечные лучи, вокруг гомон, топот и запах перемен. Катька ждет отлета с волнительным предвкушением, я — с легкой грустью, старательно спрятанной за натянутой улыбкой. Не хочется отпускать ее на целый месяц.

— Блин, ну где они? Скоро уже отлет! — вновь поворачиваясь в сторону дверей в терминал, сетует подруга.

Словно по мановению волшебной палочки, в следующую секунду из-за угла показываются несущиеся на всех парах и ловко преодолевающие препятствия в виде колеи чемоданов и сумок тетя Света, дядя Коля и Степа. Если кратко — катькины родичи и младший брат. Подруга вскакивает с места и с незамысловатым «уи-и-и!» открывает им объятия. Первой под раздачу попадает мама, затем — отец и четырнадцатилетний братец. С умиление наблюдаю эту картину, вдруг понимая, что жутко соскучилась по своей семье. Нужно будет их как-нибудь обязательно навестить…

— Здравствуйте, теть Свет, дядь Коль! Привет, Степа! — вставляю между делом с широкой улыбкой.

— Ой, здравствуй, Эмиличка! — взмахивает руками матерь семейства и утягивает меня в свои теплые объятия.

Все-таки классные у Катьки родители: веселые, красивые, любящие, а еще какие-то по-домашнему уютные. Дядя Коля по-отечески хлопает меня по плечу, а Степан только головой кивает и бурчит на Катьку за то, что та растрепала его волосы.

— Катенька, бабушка тебе в дорогу твой любимый вишневый пирог испекла! — радостно сообщает тётя Света, демонстрируя завернутую в пакет картонную коробку.

— Ма, ну куда я его дену? — недовольно тянет Катя.

— Как куда? — негодует она. — Угостишь там всех, познакомишься! С пустыми руками что ли ехать в другую-то страну?

— Лучше Милке отдай, я уже вещи все сдала!

— Теть Свет, я не против!

— Ребенок, а где остальные твои друзья? Вас же целая армия была, — оглядывается по сторонам дядя Коля.

— Не была, а есть! Мы заранее меня проводили, вчера еще, чтобы тут табуном не стоять. И вообще, у меня отлёт с минуты на минуту, — будто в подтверждении ее слов диспетчер просит всех пройти на посадку. Катька едва не белеет то ли от испуга, то ли от счастья. — Слышали?!

Мы снова все целуемся-обнимаемся, провожая взволнованную Катьку.

— Без меня много не гуляй, поняла? — приказывает она.

— Слушаюсь, командир, — улыбаюсь в ответ и крепко прижимаю ее к груди.

— Ну, все. Я пошла!

— Обязательно позвони как прилетишь! И убедись, что встречают тебя правильные люди! И отправь мне их фотографию на всякий случай!

— Конечно, мам! Пока!

Напоследок Катя посылает нам всем воздушный поцелуй и бодро шагает с остальными людьми. Едва сдерживая слезы, тетя Света до последнего машет ей рукой, а потом ее же, руку, прикладывает к груди и тяжело вздыхает. Дядя Коля приобнимает ее за плечи. Спустя примерно полчаса мы наблюдаем за тем, как едет, разгоняясь, ярко-салатовый самолет и взлетает в небо. Туда, где французские круассаны и Эйфелева башня.

Родители Кати любезно подвозят меня до дома. Прощаюсь с ними и, открыв дверь домофона, медленно поднимаюсь на третий этаж. Зайдя внутрь, отношу пирог на кухню и осматриваю нашу однушку другим взглядом. Нежно-голубого цвета диван теперь кажется слишком большим для меня одной, белый стол у окна — каким-то непривычно пустым без катькиной техники. В ванной только одна щетка, полка с кремами опустела почти наполовину. А вот в шкафу, напротив, ее вещей почти не убавилось (это Катя объяснила тем, что лучше она привезёт кучу новых шмоток, чем поедет туда с кучей старых), но и это почему-то кажется неправильным.

Чтобы как-то занять время до работы, решаю приготовить ужин. Нарезаю овощи и, присыпав их специями и наполовину залив водой, помещаю в духовку. Хочется ещё и убраться, но решаю не шутить с судьбой и доверяюсь суеверию — уберусь, когда Катька долетит.

Телефон пиликает новым оповещением. Улыбаюсь. Вспомнишь, как говорится... А, нет, вовсе это не солнышко. С удивлением смотрю на новую заявку в друзья от пользователя Лика Киреева. Секунду колеблюсь, но всё-таки принимаю ее и через пару минут получаю сообщение.

«Привет :)»

Перед глазами сразу всплывает ее улыбающееся лицо с большущими глазами. Невольно морщусь и пишу ответ:

«Привет»

Пока три точки под именем по очереди мигают, намекая на печатающееся сообщение, решаю пролистать фотографии Лики. Их мало, но все профессиональные, из студий или красивых локаций. Неужели, модель? Хотя, не похожа — скорее, просто любительница.

«Как дела? Катя уже улетела во Францию?»

Боже, к чему это пустословие? Раздраженно выдыхаю и печатаю:

«Все хорошо. Да, улетела. Ты что-то хотела?»

Понимаю, что сообщение выглядит грубо, только когда отправляю его. Снова становится стыдно за свою несдержанность. В жизни я обычно не такая.

«Да… Не знаю даже, как попросить тебя об этом! На этой неделе у нас с Русланом два месяца отношений, а я совсем не знаю, что ему подарить… Понимаю, звучит глупо! Но в первый месяц я вообще ничего не подарила, по неопытности наверное, а он постарался очень, и теперь мне немного стыдно(( Может, сможешь как-нибудь помочь? Если не сложно? Вы ведь с ним очень близкие друзья, наверняка, у тебя могут быть какие-то идеи»

В немом шоке вчитываюсь в присланный текст. Последнее, чего я хочу — лезть в их отношения. У меня нет стимула помешать их «любви». И, тем более, у меня нет стимула эту любовь хоть как-то поддерживать.

Мне, правда, не хочется обижать эту девочку, но ничего хорошего из нашего дуэта не выйдет. По крайней мере, для меня.

«Извини, но у меня нет никаких идей»

Добавляю грустный смайлик и выхожу из сети.

***

Все окно испещрено кривыми дорожками стихающего дождя. Задумчиво прослеживаю за одной из стекающих вниз капель и, повернувшись обратно к настольному зеркалу, докрашиваю губы темной помадой. С момента отлета Катьки прошло всего два дня, но даже за такой короткий промежуток я успеваю прочувствовать на себе все прелести скуки и одиночества. Все это время я старательно придумывала, чем себя занять. Для человека, в принципе не привыкшего быть фактически одному такое долгое время, это было сложно. Нет, не так — это было чертовски сложно. Как назло, у всех потенциальных претендентов на совместное времяпровождение вечно образовывались неотложные дела, все скачанные фильмы казались ужасно глупыми и неинтересными, а походы в универ лишь усиливали и без того обострившееся чувство подкрадывающейся депрессии. Не спасали даже звонки от Катьки. Поэтому на третий день я решаю схватить ситуацию за причинное место и навестить одного из своих заядлых друзей сама.

Перед выходом придирчиво осматриваю свой образ в зеркале и остаюсь довольна. Новенькая полупрозрачная блуза и обтягивающие коричневые джинсы вкупе с ярким макияжем выглядит очень кстати. Смотрю на часы — половина одиннадцатого — и вызываю такси. Погодка, конечно, не летная, но проводить в одиночестве третью ночь подряд я отчаянно не хочу. Тем более, если эта ночь субботняя.

Такси тормозит прямо напротив входа. Удивляюсь — несмотря на мелко накрапывающий, но перестающий от этого быть по-осеннему неприятным дождь, очередь у двери со светящейся зеленым неоном табличкой «BBL» выстроилась приличная. Хорошо, что у меня есть некоторые привилегии. Игнорируя топчущихся на месте людей, быстрым шагом подхожу к громиле у входа и говорю с приветливой улыбкой:

— Привет! Я от Левана.

Фейсер скептически осматривает меня сверху-вниз и отворачивается обратно к парню в очереди, прося у того паспорт. Оторопело моргаю. Насколько я знаю, мы уже встречались на открытии, но он меня, видимо, не запомнил.

— Девушка, очередь начинается там. Шуруйте туда или о клубе сегодня можете забыть, — грубо припечатывает меня мужчина, пропуская человека внутрь, пока я судорожно пытаюсь подобрать нужные слова.

Устроила, блин, сюрприз...

— Я от Левана, — повторяю с расстановкой, начиная потихоньку закипать. — Мы друзья! Могу фотку показать!

— Знаешь, сколько таких, как ты, до меня до%№&тся каждый вечер? — не уступает мне в раздражении фейсер.

С ума сойти! Сердито свожу брови к переносице, чувствуя на себе взгляды людей из очереди, и показательно достаю телефон.

— Долго будешь тут стоять? Или помочь отойти? — вновь обращается ко мне мужчина, грозно наклонившись вперед.

Молча набираю номер Левана и, на всякий случай сделав шаг назад, жду ответа. Сердце в груди радостно подпрыгивает, стоит ему, наконец, снять трубку.

— Привет! Я тут решила в гости наведаться, — широко улыбаясь, громко оповещаю я. Фейсер недоверчиво косится в мою сторону. — Пропустишь?

Леван просит подождать и скидывает. Я довольно улыбаюсь и складываю руки на груди. Мужчина напрягается. Буквально через полминуты в дверях показывается виновник торжества и, улыбаясь мне, хлопает фейсера по плечу.

— Павел, это свои.

Леван протягивает мне руку, помогая перешагнуть высокий порог (своеобразный тест на трезвость), и прижимает к своему боку. Надо было видеть лицо Павла и тех ребят из толпы, что секунду назад смотрели на меня как на полную неудачницу! Довольно скалюсь и шагаю за другом внутрь клуба. Леван по-джентельменски помогает снять мне верхнюю одежду и говорит:

— Извини, что так вышло. Если бы ты предупредила, без проблем бы впустили!

— Забей, — весело фыркаю. — Твое эффектное появление того стоило.

— Ну, как скажешь. Пойдем в ВИПку? У меня как раз гости.

Такого поворота я не ожидала. Ну, ладно, так даже интересней.

— А ты неплохо раскрутился! — громко замечаю, пока Леван ведет меня в сторону ВИП-зоны.

Народу здесь полно, хотя открылось заведение не больше получаса назад. Уровень! Друг улыбается и кивает. Впереди виднеется отгороженная от танцпола зона, где мы сидели в прошлый раз, но Леван вдруг заворачивает в незамеченный мною ранее коридор.

— А мы разве не туда должны были пойти? — махнув рукой, недоуменно интересуюсь я.

— Это так, фигня, — улыбается он. — Настоящую ВИП-зону только неделю назад достроили.

Удивлённо поднимаю брови и иду с ним к лестнице, ведущей вверх. У подножия стоит очередной фейс. Без проблем проходим мимо (мужчина вежливо кивает, будто Леван не выходил оттуда минуту назад) и поднимаемся на следующий этаж, точнее, на широкий балкон, расположенный прямо над столами «старой» ВИПки. Здесь неожиданно тихо, только играет какая-то ненавязчивая музыка.

— Не знала, что здесь есть такое.

— Снаружи стёкол не видно, поэтому мало кто знает о наличии этого места, — негромко объясняет мне Леван.

— Ого.

Столов здесь немного, всего пять, и все расположены достаточно далеко друг от друга. Мы идём к самому дальнему, где переговариваются несколько незнакомых мне парней. На балконе, вообще, из девушек только я и редкие официантки. Становится немного неловко. Ну, ладно, долго засиживаться я не собираюсь — поздороваюсь для приличия и пойду танцевать.

Леван усаживает меня на пустой диван и садится рядом, тут же представляя:

— Знакомьтесь, моя подруга Эмилия.

Четверо парней с интересом рассматривают меня и по очереди называют имена. Дамир, Влад, Арсен и…

— Антон, — протягивает мне руку мужчина напротив.

Антон.

Словно в прострации протягиваю ладонь и получаю в ответ хищную улыбку — по-другому его оскал и не назовешь. Ой, кажется, мне перехотелось танцевать… Кажется, мне, вообще, перехотелось двигаться.

— Очень приятно, — выдавливаю и растягиваю губы.

В голове настоящий мысленный вихрь. Что здесь, ради всего святого, забыл сам Антон Степанов?! Неужели, Леван не знает, что он — владелец соседнего клуба? Хотя, конечно, знает, о чем я вообще… Но тогда все становится еще запутанней.

— Мы нигде раньше не виделись? — вдруг спрашивает Степанов.

По спине пробегает холодок. В первую нашу встречу в клубе он даже мельком не взглянул в мою сторону, а тогда, возле дома, просто не мог знать, что я слежу за ними из машины. Значит, моего лица он точно нигде видеть не мог.

— Вряд ли, — сдавленно усмехаюсь я, заправляя за ухо прядь волос.

Как ни стараюсь, не могу долго на него не смотреть — взгляд то и дело возвращается к Степанову. Он одет в белоснежную рубашку, расстегнутую на две верхние пуговицы, и черный костюм, но почему-то такая ординарная, казалось бы, одежда выглядит на нем подчеркнуто-дорого и даже немного развязно, что странно, в хорошем смысле этого слова. Русые волосы уложены в модную прическу, на левом запястье дорогие часы. Весь его образ кричит пафосом и высокомерием, но это снова лишь подогревает интерес. Теряюсь в своих чувствах. Наверняка, я так реагирую на него, потому что хотя бы примерно знаю, кого он из себя представляет. А девочкам всегда нравились плохие парни, как бы глупо это ни звучало.

По ходу дела узнаю, что Влад — управляющий «BBL», а Арсен — главный администратор. Дамир пришел вместе с Антоном, которого Леван, в свою очередь, назвал «конкурент-партнером». Интересная интерпретация их отношений.

— Нам невыгодно соперничать, когда других конкурентов в округе навалом, — объясняет Степанов, лениво перекатывая по дну стакана виски. — Поэтому мы придерживаемся другой концепции: поочередно устраиваем аншлаги, чтобы народ не расслаблялся и не искал другие злачные места.

— Как это? — не совсем понимаю я.

Этот Антон — словно большой хищный кот, прячущий осторожность и контроль-за-всем-вокруг за показным безразличием.

— Один день — свободный вход у меня, другой — час бесплатного алкоголя для девушек здесь. Народ тянется туда, где выгодней.

Ни за что бы не поверила, что эта «крупная акула», как назвал Степанова Макс, согласился бы на подобное. Неужели, у него не хватило бы опыта и средств отбить клиентов у конкурента? Да и еще и такого зеленого? Но его тон говорит об обратном — вопреки всему, они сотрудничают. Вопрос один: почему?

Он и срывается с моих губ.

— Что почему? — переспрашивает Антон, сощурив на меня глаза.

— Вы работаете вместе.

— Партнеры в нашем деле тоже нужны, — жмет плечами он.

Но не на одной же улице! Или я чего-то в этом деле совсем не понимаю. Леван незаметно пинает меня под столом, и дальше развивать эту тему я больше не рвусь.

Только спустя сорок минут я все-таки вырываюсь на танцпол, но настроение совсем не танцевальное. Количество вопросов в моей голове с каждым днем растет в геометрической прогрессии, и это неприятно раздражает. Где то время, когда я беспокоилась только о том, как лучше преподнести своим ученикам новый материал? Или как привлечь внимание Руслана. Да уж, были времена… Пробравшись к бару, заказываю безалкогольный коктейль и показываю карточку Левана. Бармен понимающе кивает и не требует с меня оплаты. Хорошо, однако, иметь такого друга.

Медленно тяну прохладный сладко-кислый напиток и впитываю в себя клубную энергетику. Теперь это делать проще и даже как-то… приятней. Вдруг краем глаза замечаю, как из ВИП-зоны выходит Антон с Леваном, за ними плетется друг Степанова, Дамир. А они, видимо, не любители подолгу засиживаться друг у друга в гостях. Через пару минут хозяин клуба возвращается обратно, скрывшись в темноте коридора. Спешу за ним.

— Леван! Постой, — окрикиваю друга, нагнав того только наверху.

Он оборачивается и вопросительно изгибает брови.

— Мы сможем недолго поговорить?

— Хорошо. Пойдем в мой кабинет.

Он находится там же, но чуть дальше ВИП-зоны. Напротив вижу еще одну дверь с табличкой «Администрация». Леван отпирает кабинет ключом и пропускает меня внутрь, тут же включая свет.

— Вау! Ты прям большой босс.

Осматриваю массивный рабочий стол с креслом, белый кожаный диван у стены, стеллаж с книгами и документами и несколько абстрактных картин по всему периметру. Здесь даже аквариум с рыбками есть. Обалдеть. Вообще, ведь интерьер кабинета выполнен очень лаконично, со вкусом. И цвета приятные: шоколадный, молочный и темно-зеленый. Сажусь на диван и жду, пока Леван устало плюхнется рядом, откинувшись головой на спинку и прикрывая глаза.

— Трудный вечер?

— Типа того, — кратко бросает он. — О чем хотела поговорить?

— О Степанове, — говорю прямо, пока не успела передумать. — Ты ведь в курсе, что Макс с ним знаком?

Леван настороженно косится в мою сторону.

— В курсе. Это он нас, вообще-то, свел.

Оу.

— Да? — теряюсь. — А зачем?

— Как зачем? — фыркает Леван. — Чтобы этот Степанов не загрыз меня раньше времени.

И в этом ответе столько неприкрытого отчаяния, раздражения и усталости, что мне становится не по себе. Облизываю губы, осторожно вглядываясь в напряженное лицо друга. Он не смотрит на меня, сидит с вновь закрытыми глазами и играет желваками на скулах. Чувствую, зря я затронула эту тему, но пути назад нет.

— Макс что, попросил его сотрудничать с тобой?

Леван молчит, но что-то мне подсказывает, ответ — да. Стоп. Как, вообще, Максим могпопросить Степанова что-то делать? Они ведь даже не приятели! Только работают вместе, передавая наркотики из рук в руки… Или нет?

— Ничего не понимаю, — озвучиваю свои мысли.

— Тебе и не нужно, — бурчит Леван.

— И что ты планируешь делать дальше? — спрашиваю спустя несколько секунд молчания. Тяжелого, давящего молчания. — Что, если он решит кинуть тебя, а ты…

— Эмилия, — резко прерывает меня друг. — Давай без этих «что если»?

Послушно замолкаю, поджав губы. Немного остыв, Леван продолжает через какое-то время:

— В худшем случае, надеюсь, мне хватит набранного опыта, чтобы удержать бизнес в руках. А пока же я воспринимаю его как своего наставника, — Леван натурально кривится на последнем слове и поднимается, шагая к столу.

Понимаю его — он всегда привык быть лучшим, а тут вдруг раз… И купленная на эмоциях игрушка оказывается слишком сложна в управлении. А еще у кого-то играть в нее получается намного лучше.

— Извини, у меня работы навалом… Можешь здесь посидеть, если хочешь. Отвлекать не будешь.

— Да нет, я пойду, — говорю поспешно и поднимаюсь на ноги. — Спасибо за вечер и… вот, твоя карточка. Ты звони или пиши, ладно? Если захочется поговорить.

Леван внимательно смотрит на меня и вдруг улыбается. Тепло и как-то по-приятному благодарно.

— Конечно. А ты заходи почаще и ребят с собой бери. Только предупреждайте меня, ладно?

Весело улыбаюсь и киваю.

— Пока, лева-колева! — дразню его старым «погонялом», за что тут же получаю уничтожающий взгляд и со смехом выбегаю в коридор.

— Коза! — доносится мне в спину.

Неожиданный фейсер, выходящий из ВИП-зоны, смеривает меня удивленным взглядом и молча спускается вниз по лестнице. Я за ним.

— Запомните мое лицо, — нравоучительно говорю мужчине. — Я тут любимый гость.

И, подмигнув, выхожу на танцпол. Оттуда — прямиком в гардероб и на улицу, вдыхая пропитанный влагой воздух. Очередь у входа поредела, Павел выглядит уставшим, но таким же суровым. Провожает меня долгим взглядом и — о, чудо! — кивает в знак прощания.

Тяжелые мысли наваливаются на меня только по прибытии домой. Лежа в постели и смотря в потолок, я раз за разом прокручиваю разговор с Антоном и Леваном, его слова о Максиме. Если сравнивать версию Левана и версии (а их было несколько) Макса, получается какая-то белиберда.

Я отчаянно не хочу рыться глубже в эту яму, но она засасывает меня в себя, словно зыбучие пески. Чем больше сопротивляешься, тем быстрее оказываешься на самом дне. А, значит, выбора у меня просто нет.

Глава четырнадцатая

Герман ловит на себе плотоядный взгляд очередной прошедшей мимо девушки и кривит губы в соблазнительной улыбке. Щипаю его за ладонь и говорю с недовольным смехом:

— Прекрати! Это выглядит так, будто ты строишь глазки другим девушкам, когда у тебя под боком сидит своя. Я даже чувствую себя чуточку жалкой.

— Но мы же не встречаемся, — выдает аргумент он, забрасывая в рот картошку фри.

— Но они же об этом не знают!

В воскресенье я вдруг вспомнила про обещанный Германом обед за починку своего ноутбука и не преминула воспользоваться шансом немного прогуляться. Правда, этот гаденыш вместо нормального заведения привел меня в Макдональдс, да и еще в торговом центре, где в выходной день не протолкнуться. Но мне было откровенно все равно, куда идти. Лишь бы не одной.

— Как там Катюха? Не пишет?

— Лучше бы не писала, — усмехаюсь. — Постоянно шлет мне фотки, рассказывает обо всем подряд. Влог даже один успела выпустить.

— Надо будет глянуть, — кивает Герман. — А у тебя как дела?

— Вроде по-старому, — отвечаю на автомате и вдруг осекаюсь. Ни черта у меня не по-старому. — Слушай, а ты знаешь Антона Степанова?

Спрашиваю и еле сдерживаюсь от того, чтобы втянуть голову в плечи. И кто меня за язык тянул?! Друг задумчиво тянет через трубочку колу и, поставив стакан на стол, говорит:

— Нет, не знаю. А должен?

— Да не должен, просто… забей.

Чувствую на себе недоуменный взгляд Германа, чрезмерно заинтересованно распаковывая свой бургер. Жадно откусываю и говорю с набитым ртом, мастерски переводя тему:

— Расскажи лучше про вчерашнюю съемку для журнала.

Герман успевает лишь многозначительно раскрыть рот, как вдруг мне на плечи плюхаются чьи-то руки и легонько сжимают кожу через ткань свитера. Едва не давлюсь не пережеванным куском и резко оборачиваюсь, натыкаясь на смеющиеся глаза Руслана. Аппетит как рукой снимает. Особенно после того, как из-за его спины выглядывает светящаяся Лика.

— Привет! — говорит она, переводя взгляд с меня на Германа и обратно. — Мы не вовремя, да?

Не знаю, на что она намекает — на мой набитый рот или застывшего на полуслове Германа, но смех Руслана расставляет все на свои места:

— Приятного аппетита, Эми!

Че-е-ерт.

Неловко мычу что-то в ответ и пережевываю проклятый бургер, уставившись на натертую поверхность стола. Возвращаюсь к разговору, только с трудом проглотив все и запив газировкой.

— …А вы какими судьбами?

— Да вот, в кино решили сходить, отметить два месяца отношений.

— О, поздравляю, не знал, — уважительно кивает Герман. — Может, присядете? А то прям над душой нависли, честное слово.

Мысленно чертыхаюсь. Спасибо, друг.

— Да мы пойдем уже, — к счастью, отнекивается Рус и берет глазеющую на меня Лику за руку. — Фильм скоро начнется.

Та многозначительно подтягивает его ладонь вверх, заправляя волосы за ухо, и странно мне улыбается. Сразу понимаю ее намек — на запястье Руслана блестит массивный серебряный браслет. Натянуто улыбаюсь кончиками губ.

Да, каюсь, идея была моя — Лика оказалась настоящей занозой в причинном месте, для которой не очень-то туманные намеки были пустым, недосягаемым звуком. Либо, что более вероятно, она просто игнорировала их, решив тем самым вывести меня из себя. Так вот, когда число невероятно абсурдных предложенных ей подарков перевалило за границу моего терпения, я написала несколько вариантов, которые Руслан бы точно оценил. Хотя, наверняка, он оценил бы любой подарок, подаренный Ликой.

— Пока, ребят, — говорит она и машет нам рукой.

Коротко с ними попрощавшись, я вновь остаюсь с Германом наедине. Если не считать болтающихся повсюду людей, конечно. Переглядываюсь с ним, почему-то не зная, с чего продолжить разговор.

— Чего так смотришь? У тебя на подбородке соус, — мгновенно переключившись с темы на тему, выдает он.

— Блин, — бурчу, поспешно хватаю салфетку. — Что-то я уже есть перехотела. Может, тоже в кино сходим?

— И проследим за нашими голубками? — Герман играет бровями.

— Лучше по магазинам, — заключаю и поднимаюсь с места, хватая с плечиков стула куртку. — У тебя ведь есть на это время?

— Пару часиков тебе я посвятить могу, — зевая, потягивается друг и встает следом. Закидывает мне на плечи руку. — Только теперь платишь ты, договорились?

— Размечтался, — фыркаю я.

Горестно вздохнув, Герман качает головой и тянет меня в сторону ближайшего магазина одежды. Так слоняемся мы около часа. После он довозит меня до подъезда, а при предложении зайти на чай забавно округляет глаза.

— Эми, дорогая, ты что, ко мне клеишься?

— А ты против? — невинно хлопаю глазками.

Герман проходит по мне оценивающим взглядом и морщится. Хлопаю его по плечу, хохоча.

— Мне просто скучно одной!

— Звучит, как оправдание.

— Это и есть оправдание. Мы ведь можем и твою вчерашнюю съемку обсудить… А?

Смотрю на него щенячьим взглядом.

— А ты жестокая, — щурится он. — Сейчас у меня дела. Могу вечером заглянуть, идет?

— Идет! — радостно улыбаюсь. — Тогда спишемся?

Герман кивает, и я выпрыгиваю на улицу. Дома решаю приготовить к его приходу шарлотку и скачать какую-нибудь комедию, а в оставшееся время расписываю программу на неделю по репетиторству. Как-то незаметно толстая стрелка часов переваливают за восьмерку. Вечер, конечно, понятие растяжимое, но я не выдерживаю и сама пишу Герману. Он не отвечает около двадцати минут, а потом пишет:

«Еще не освободился. Возможно, придется перенести встречу на другой день, Эм»

Расстраиваюсь. Вечером одиночество ощущается ярче всего, а тут еще и такая подстава. Может, Скворцова позвать, честное слово? Помнится, он мне задолжал желание, а я вот возьму и велю ему провести у меня ночь. Ладно, лучше просто вечер… Да, блин, не буду я его к себе звать! Глупость какая.

Около десяти вечера Герман сообщает, что не придет. Обломщик. Жутко обижаюсь на него и отправляю фотографию остывшей шарлотки. Пусть слюной подавится! Чтобы хоть как-то порадовать себя, набираю полную ванну с пеной и валяюсь в ней целый час, во всю глотку напевая песни Бейонсе. Потом, переодевшись в новую кружевную пижаму, купленную сегодня с Германом, укладываюсь на диван вместе с книжкой. В принципе, проводить вечер одной не так уж и плохо. Просто нужно знать, как это правильно делать!

Глаза начинают понемногу слипаться. Сладко зевнув, откладываю книгу в сторону и укладываюсь поудобней. Отдохнувшее тело приятно расслабляется под мягким одеялом. Успеваю почти уснуть, как вдруг вздрагиваю от неожиданной трели дверного звонка. А это еще кто такой? Благоразумно решаю притвориться, что ничего не слышала, но трель повторяется снова. Странно, ночных гостей я точно не жду. Аккуратно поднимаюсь и на цыпочках подхожу к входной двери. От страха сердце стучит где-то в глотке. Задержав дыхание, заглядываю в глазок и не вижу ничего, кроме темноты. Блин, точно, лампочка ведь на днях перегорела! Слышу какие-то неясные голоса, а потом едва не взвизгиваю от громкого стука. Мамочки!

— Эмилия, открой, это я, Макс! — вдруг раздается из подъезда.

Сглатываю, в панике всматриваясь в поверхность двери, и понимаю — да, голос точно его! Но зачем… Ай, нет времени думать!

Я успеваю открыть дверь прежде, чем в нее снова начинают дубасить, и в ужасе смотрю на Максима. И Степанова, прижимающего его к себе боком. Не успеваю ничего сообразить, как последний отпихивает меня в сторону и вваливается в квартиру.

— Что вы… — испуганно оборачиваюсь, и прослеживая взглядом за тем, как они скрываются в комнате. Рука машинально захлопывает дверь.

Забыв, как дышать, иду следом, вдруг наступив босой ногой на что-то мокрое. Поднимаю ступлю, всматриваясь в темные разводы на коже. В темноте трудно различить цвет, но догадка мгновенно стреляет в виски — кажется, это кровь.

По телу пробегает волна дрожи и скапливается где-то на загривке. Сжимаю похолодевшие пальцы и осторожно подхожу к двери в комнату. Степанов широким жестом сдирает постельное белье и кидает его куда-то в сторону, а потом помогает шатающемуся на ногах Максиму сесть.

— Есть какая-нибудь клеенка? Я сейчас весь диван запачкаю, — обращается ко мне Макс, слабо улыбаясь бледными губами.

От полнейшего шока смысл его вопроса доходит на сразу — взгляд цепляется за измазанную в крови ладонь, прижимающуюся к плечу.

— К черту клеенку. Неси мокрое полотенце, медицинскую иглу и нити. Можно леску. Есть? — быстро спрашивает Степанов.

— М-медицинской нет, — отвечаю, силой заставляя себя понять его просьбу. — Обычная игла подойдёт? А леска вроде где-то была…

— Тащи, — кивает Антон. — Где аптечка?

Киваю на дверцу шкафа, не в силах оторвать взгляд от бледного Макса.

— Бегом! — неожиданно гаркает на меня Степанов.

И это действует словно опрокинутый на голову ковш ледяной воды. Ошалелj моргнув, бегу в ванную на поиски необходимых вещей и через десяток секунд возвращаюсь обратно. Макс просит воды, пока Антон обрабатывает его рану, сначала стирая кровь, а потом смачивая все перекисью. Стараюсь туда не смотреть, но внимание все равно зацепляет глубокая царапина. Какая, к черту, царапина? Да его ножом пырнули! Пока иду за водой, мысли складываются в кучку и паника вгрызается в позвоночник.

— Может, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — сдавленно говорю я, наблюдая за тем, как Антон держит иглу над огоньком зажигалки. — Почему вы не поехали в больницу?!

— Не нужна нам больница, я пять лет в медколледже отучился, — отстраненно говорит он.

А как же анестезия? Дезинфекция? Банальные медицинские приспособления?!

Меня начинает мутить.

Клеенку под Макса все-таки постелили (видимо, Степанов нашел новую скатерть в том же шкафу), и теперь он лежит на спине, накрыв глаза согнутой в локте рукой. Вторая неподвижно вытянута вдоль туловища, чтобы не тревожить рану. Даже представить не могу, какую боль он испытывает… И что испытает через пару мгновений.

— Я сейчас, — говорю зачем-то и иду в ванную, смачивая в холодной воде дрожащие пальцы и очередное полотенце.

Макс передвигает руку на лоб, и я ловлю его влажный взгляд на себе. Подхожу и сажусь рядом, аккуратно проводя мокрой тканью по лицу. На коже блестят бисеринки пота.

— Спасибо, — шепчет он одними губами, и от этого сердце в моей груди болезненно сжимается.

— Приготовься, сейчас будет больно, — говорит Антон.

— Шей уже.

Максим шипит и морщится, когда неудобная игла раз за разом протыкает его кожу. Мне приходится держать его за свободное плечо, хотя, видит Бог, он сдерживается как может. Я бы точно завопила. Спустя пять долгих мучительных минут мы оставляем Макса приходить в себя, напоив обезболивающим, и уходим на кухню. От произошедшего меня колотит и знобит.

— А если задета артерия или… я не знаю, что-то важное?..

— Ничего не задето, — устало морщится Степанов, крутя в руках стакан воды. Его взгляд останавливается на моей шарлотке. — Угостишь? Что-то я слегка проголодался.

Это кажется немного неуместным, но я гостеприимно нарезаю пирог и ставлю чайник. Не знаю, когда стоит начать задавать вопросы, поэтому просто стою у холодильника и осмысливаю произошедшее. Даже единственная тонкая пижама на голое тело не смущает — это слишком незначительно сейчас.

— Почему сюда? — наконец, срывается с губ.

Степанов смотрит как-то странно и отпивает горячий чай.

— Макс так сказал. Да и недалеко было, самый ближайший маршрут из знакомых.

Обхватываю плечи руками. Самый ближайший маршрут откуда? Наверное, по моему взгляду Антон самостоятельно считывает вопрос и хмурится:

— Если будет нужно, Макс сам расскажет. Я в это лезть не буду.

Вот и все. Поговорили.

— Хотя бы скажи, почему не повез его в больницу? Тут пара остановок всего.

— Нельзя в больницу, — отрезает и всем своим видом дает понять, что разговор окончен.

Повисает напряженная тишина, которую нарушает выползающий из комнаты Макс. Его правое плечо перебинтовано, на голом торсе и локте блеклые разводы крови. Он тяжело садится на стул рядом со Степановым и опирается спиной о стену, скользя по мне взглядом. Ловлю его и чувствую дрожь.

— Могу дать чистую футболку. Тебе подойдет, она мужская, — предлагаю, делая шаг в сторону комнаты.

— Мужская? — переспрашивает Максим.

— Ну, я люблю… экспериментировать, — отвечаю скомкано и, поймав его неуверенный кивок, спешу к шкафу.

Макс отказывается от чая и шарлотки, зато с удовольствием выпивает два стакана воды. А я молчу. Не задаю вопросов, потому что как я могу выворачивать его душу, когда он в таком состоянии? И понимаю — снова отмазки, потому что не хочется слышать очередную ложь или недосказанность. В последнее время у меня проблемы с доверием, но оно и понятно, почему.

Вскоре они собираются домой. Часы показывают час ночи — а я будто целые сутки это переживала. Макс морщится, натягивая куртку, а Антон достает из пачки сигарету и зажимает в зубах.

— Спасибо за гостеприимство, — салютует он мне и выходит в подъезд.

Интересно, он, вообще, в курсе, что мы уже виделись в клубе? Или без макияжа меня не узнать?

Максим не торопится выходить следом, сканируя меня, поджавшую пальцы ног от холода, взглядом. Отвечаю тем же.

— Я тебе обязательно все объясню, — негромно говорит он. — Все.

— Когда?

Смотрю на него в упор.

— Завтра. Мне нужно прийти в себя, все обдумать… И я расскажу. Придешь ко мне?

Невесомо киваю. Повторив мое движение, Макс говорит:

— Спасибо за понимание и помощь.

Замерев на мгновенье, он делает шаг ко мне и, заведя одну руку за затылок, целует в лоб. Вспоминаю, как дышать, только когда Макс отстраняется и тоже выходит за дверь, закрыв ее с тихим щелчком.

Какое-то время смотрю на нее, а я голове клубится пустота.

Сна нет ни в одном глазу. Безжалостно выбрасываю окровавленную клеенку, протираю полы от редких капель, в подъезде у двери тоже. Убираю все вещи по местам, выполняя все на автомате, находясь в какой-то прострации. Но, едва моя голова касается подушки на вновь заправленной кровати, я проваливаюсь в глубокий, крепкий сон. И мне не снятся окровавленные полотенца и страшные ножевые ранения. Мне снится внимательный взгляд и теплые сухие губы, нежно целующие в лоб.

Глава пятнадцатая

Макс выглядит куда лучше, чем вчера. На щеках играет здоровый румянец, волосы блестят влагой после душа, бинт на плече закрывает мягкая домашняя футболка. Он улыбается и пропускает меня в квартиру, приглашая сесть на диван, на котором я спала в тот раз.

— Может, закажем еды? — предлагает он. — Ты ведь сразу после пар ко мне пришла?

Желудок, правда, немного крутит от голода. Согласившись, выбираю вместе с Максимом вок-лапшу и небольшой сет роллов. Понимаю — он оттягивает время, и не тороплю. Я терпеливая.

— Ты менял швы?

— Да, Антон заходил недавно, — кивает Макс, оформляя заказ через телефон.

— Партнёр по работе и личный врач... Интересное сочетание.

Понимая намёк, он поднимает на меня глаза и поджимает губы.

— Антон мой друг. Давний.

Вот это поворот.

— Мы знакомы с самого детства.

— Странно, что ты опустил этот момент, — кашлянув, язвлю я.

Максим игнорирует этот выпад.

— Мы учились в разных школах, но всегда поддерживали связь. После девятого класса он поступил на медицинский вопреки планам своего отца, но уже на втором курсе понял, что это не его, хотя все равно отучился до выпуска.

Помню, Максим говорил, что Степанов продолжил бизнес папы и стал заниматься ночными клубами. Но волнует меня другое.

— Как он попал в наркобизнес?

— Не поверишь, благодаря тому же колледжу, — слабо улыбается Макс. — Два его друга, учившиеся на фармацевтике, забавы ради попробовали произвести свой продукт, и, как ни странно, у них получилось. Не сразу, конечно... Поначалу Антон был мелким дилером, сплавлял товар в клубах отца без его ведома. Через какое-то время об этом стало известно Степанову-старшему. Антону тогда здорово влетело, отец даже грозился затолкать его друзей в тюрьму...

— И... что? Затолкал?

— Нет. Но за это Антону пришлось войти в дело.

— А разве он больше не торгует наркотиками? Почему отец позволил ему продолжать заниматься этим? — не понимаю я.

Максим закидывает здоровую руку на спинку дивана и задумчиво хмурит брови, смотря в окно за моей спиной.

— Он не знает. Точнее, не знал. А когда догадался, Антону пришлось уехать в Москву.

Картинка потихоньку складывается в моей голове, но в самом центре до сих пор зияет огромная дыра.

— А что насчёт вчерашней ночи? Это ведь как-то связано со… всем этим?

Максим смотрит на меня и кивает.

— Еще в Питере Антон организовал подпольную лабораторию, где его ребята готовили продукт. Из-за того, что почти все затраты лежали именно на нем, он стал их руководителем, а не просто посредником в продаже. Я тогда как раз закончил с клубным делом и начал работать концертмейкером. Когда выяснилось, что нам в агентство нужен дилер, я с согласия Антона предложил его, так мы и стали сотрудничать. Поначалу все было хорошо, товар всем нравился, за него платили хорошие деньги, да и в принципе многие артисты обращались к нам именно по этой причине. Правда, длилось это около полугода. Потом один из двух химиков слился, второй был к этому близок и тоже ушел спустя пару месяцев. Производство заштопорилось, и продукта стало не хватать. Были запасы, и неплохие, но этого могло хватить лишь на пару-тройку месяцев с учетом прежнего количества заказов. Тогда мы решились на отчаянный шаг и стали уменьшать граммовку, продавая меньше товара по прежней цене. Я предлагал Антону честно признаться в нехватке продукта и уменьшить продажи, но он слишком увлекся, обещал, что найдет новых производителей... В любом случае, никто из руководства моего агентства не знал об этом, все дела с наркотиками висели на мне, да и артисты подвоха не замечали. Первое время. Однажды один из наших клиентов учуял ложь, с меня начали спрашивать. Удалось все закончить тихо-мирно, мы извинились, отдали им оставшуюся часть с процентами и стали действовать осторожнее, хотя влетело мне тогда неслабо. Но потом Антон собрался в Москву. Мы и до этого ходили по тонкому льду, а тут вдруг еще и конфликт с его отцом. Когда я понял, что дело пахнет жареным, тоже засобирался валить. Знаю, это подло, но мир шоу-бизнеса жесток, даже если ты просто организатор концертов. Продающий наркотики. Мы не говорили про его отъезд. Антон оставил мне весь товар, и месяц я успешно делал вид, что все идет по-старому. А потом уехал сюда, никому ничего не сказав. Струсил. Если бы я рассказал об отъезде Антона, все остальные детали вылились бы наружу следом. И я просто уехал, оборвал все связи, надеясь, что они сами во всем разберутся. В Питере есть и другие поставщики, с этим проблем возникнуть не должно было… Да и, признаться, меня уже не особо волновала их судьба, важнее была своя собственная шкура.

Договорив, Макс переводит на меня взгляд, который прятал все это время где-то в стороне.

— Но они не разобрались? — спрашиваю приглушенно. От всего услышанного в голове настоящий бардак.

— Нет. Обанкротились. Подробностей не знаю, но связано это было напрямую с нашим мошенничеством.

— И тебе решили отомстить?

— А кому? Антону? Они даже не виделись никогда, он был всегда в тени, работая через меня.

Пораженно качаю головой и встаю на ноги, начиная ходить туда-сюда. Это от переизбытка чувств.

— Зачем ты, вообще, вновь сунулся в этот бизнес? Мало того, что это опасно, так еще и тебя стало в разы легче вычислить!

— А куда бы я еще пошел? Я пытался найти другую работу, но это все не мое. Пока я вижу себя только здесь.

— Глупо! — резко поворачиваюсь к нему. — У тебе ведь есть высшее образование? Почему не пошел по профессии?

— Государственное управление? Я интересуюсь политикой, но работать в этой сфере не хотел никогда. Да и, вообще, при желании меня могли найти, работай я хоть уборщиком в столовой, — спокойно отвечает мне Макс.

— Надо было закопаться в какой-нибудь деревне и пожить там годик! — рычу на эмоциях.

Он весело усмехается. Смешно ему!

— Ладно, основную твою деятельность я принять могу… Но почему снова наркотики? И откуда они у Антона?

— Нашел новых химиков, показал им рецепт. А почему я снова здесь… Наверное, заигрался не меньше Антона. Да и мы ведь друзья.

— Друзья? — едва не верещу. — Был бы он твоим настоящим другом, не стал бы так подставлять во второй раз!

— Мы не собирались проворачивать то же, что и в Питере. Все по-честному.

— Там у вас тоже сначала было все по-честному. И во что это вылилось? — Макс молчит, давая мне время продышаться. Злость в груди постепенно сходит на нет. Сажусь обратно на диван и не смотрю на него. — Ладно… Это твое дело. А теперь поговорим про вчерашний инцидент. Почему вы не поехали в больницу, я догадываюсь. Но неужели это все? Вся их месть?

— Нет, — он хмурится. — Я должен выплатить штраф.

— Сколько? — поворачиваюсь к нему.

— Много, — уклончиво отвечает Макс.

— Сколько? — повторяю вновь, сердито нахмурившись.

— Полтора миллиона.

Прикрываю глаза и качаю головой.

До того, как привозят еду, мы сохраняем обоюдное молчание. Я потому, что не могу найти слов, а Макс, наверное, просто дает мне время все переварить. Пока он одной рукой раскладывает на столе картонные боксы, я не свожу с него взгляда. Нового, посвежевшего взгляда. Теперь он кажется мне… кем-то другим. Я не могу представить его в роли преступника или мерзавца, но и бывшим клубным ловеласом, решившим покорить столицу, тоже больше не вижу. С раскрытием его тайн Макс Власов стал для меня еще большей загадкой.

— Так и будешь следить за мной с дивана? — лениво спрашивает он, не поворачиваясь.

Приходится все-таки вылезать из своего укрытия. Максим протягивает мне палочки, но, когда я хватаюсь за них, свой конец не отпускает. Поднимаю на него вопросительный взгляд.

— Вот поэтому я не хотел говорить тебе всей правды, — хмуро замечает он.

— О чем ты? — спрашиваю с заминкой.

Макс смотрит на меня взглядом «не придуривайся» и убирает пальцы. Медленно поглощаю лапшу. Да, кажется, я знаю, что он имел в виду. Вчера его приволокли ко мне домой с дыркой в плече, а что будет дальше? И, вообще, вся эта ситуация… «Мне просто стоит держаться от Максима подальше», — здравая мысль, которая не надолго, но все же поселилась в моем сознании. И именно эти изменения в моем поведении он заметил. Наверняка, у меня все на лице написано.

— Ты прав, — говорю я, коротко кашлянув. Макс поднимает на меня глаза. — Но… Просто мне нужно с этим как-то свыкнуться.

Он отводит взгляд в сторону и кивает.

Мы снова молчим, и от этой давящей тишины хочется где-нибудь укрыться. Не выдерживаю:

— Когда ты заплатишь долг?

Макс явно не ожидал от меня новых вопросов. Задумавшись на секунду, он быстро отвечает:

— Антон взял половину на себя, и у меня есть кое-какие сбережения… Он обещал одолжить оставшуюся часть.

— Справедливо. А они знают, что вы снова сотрудничаете?

— Почти уверен, что нет. Иначе запросили бы больше.

Понятливо мотаю головой.

— А Руслан в курсе всего этого?

Макс откидывается на спинку стула и говорит:

— Да.

Выдыхаю. И далеко не от облегчения.

— У вас с ним что-то было? — вдруг спрашивает он.

Вспыхиваю и вскидываю голову.

— С кем?

Вот дура!

Максим щурится.

— С Русом.

— Нет. С чего ты взял?

— Вы близки, — деланно-безразлично жмет он здоровым плечом.

Наверняка, на моих щеках играет румянец. Я плохо сдерживаю эмоции, если разговор касается Руслана.

— Мы друзья, — говорю с легким нажимом.

— Значит, ты все-таки веришь в дружбу между мужчиной и женщиной? — лукаво улыбается Макс.

— Я этого и не отрицала, — бурчу я. — У меня полно друзей-парней, если ты не успел заметить. А у нас с тобой просто был особый случай.

— Дружбу сексом не испортишь, — философски замечает он.

— Прекрати нести чушь, — отрезаю, чувствуя, как краска расползается по скулам. — Тем более, друзьями мы на тот момент не были.

— А сейчас дружим, — замечает и многозначительно замолкает, смотря в сторону.

С трудом сглатываю прилипшую к горлу слюну. Кто-нибудь подскажет, как наш разговор умудрился перерасти в это?

По крайней мере, я знаю, что он просто шутит. Слишком уж хорошо запомнилась его реакция на мою пьяную попытку его просто поцеловать.

К счастью, больше щекотливую тему мы не затрагиваем и спокойно (или нет) доедаем заказанную еду. Потом я помогаю Максу убрать мусор и собираюсь домой.

— Прости, не смогу тебя подвезти, — зачем-то извиняется он, намекая на больную руку.

— Глупости. На метро доеду.

Надеваю куртку и смотрю на него.

— Пока.

Макс слабо улыбается и кивает.

— До скорого. Будь осторожна.

— Это я тебе должна говорить, — нервно смеюсь и, на секунду остановив на нем взгляд, выхожу в подъезд.

На улице уже значительно потемнело. Засовываю руки в карманы, поежившись от неприятного вечернего холода, и иду в сторону подземки. Но даже не успеваю дойти до арки, как прямо передо мной останавливается незнакомая черная машина. Испуганно замираю на месте. Тонированное стекло опускается вниз, и на меня нацеливается пара темных глаз.

— Запрыгивай, подвезу, — криво усмехается Степанов. Сердце бухает куда-то в пятки.

Наверное, права отказаться у меня все-таки нет. Напрягшись всем телом, послушно обхожу машину и сажусь на пассажирское сиденье. Пристегиваюсь.

— Как поговорили? — спрашивает он, выруливая.

Так хорошо, что опасаться тебя я стала еще сильнее! Даже несмотря на то, что с Максом вы друзья.

— Хорошо. Откуда ты знаешь? — спрашиваю вместо этого.

— Нетрудно догадаться. Так что? Он все тебе рассказал?

— Смотря, что ты подразумеваешь под «всем», — говорю уклончиво и ловлю на себе предостерегающий взгляд. Мамочки. Быстро исправляюсь: — Да, все.

Степанов никак на это не реагирует. Не знаю, хорошо это или плохо. Вдруг звонит телефон, лежащий рядом с коробкой передач. Антон тянется к нему и, усмехнувшись, прикладывает к уху.

— Шпионишь? — с ходу спрашивает он и скалится, слушая ответ. — Не парься, все с твоей Эмилией хорошо.

Удивлённо вытягиваю шею. Заметив мое замешательство, Степанов поворачивается и объясняет с озорной улыбкой, игнорируя рычание собеседника:

— Максимка волнуется.

Неловко отвожу взгляд. Значит, Макс следил за мной из окна? В груди разливается приятное тепло, а на губах против воли расползается улыбка.

— Я просто предложил подвезти ее, ничего криминального, — продолжает объясняться Антон, отвернувшись обратно к дороге и не заметив моей реакции. — Ладно, давай, не пори горячку!

Сбросив, Степанов кладёт телефон обратно и молча ведёт машину дальше. Ну, и как мне на это реагировать?

— Так ты, правда, просто решил меня подвезти? — тяну с сарказмом.

— Именно так. Ну, и предупредить, что об услышанной информации нужно помалкивать. Макс слишком тактичен для подобных просьб, а я слишком хорошо знаю, как сильно девушки любят потрепать языком.

Его недоверие неприятно бьет по моему самолюбию.

— Я не дура, — говорю сквозь зубы.

— Надеюсь на это.

Вот козел!

— Получается, ты поджидал меня у подъезда, чтобы угрозами сыпать?

— Угрозами? — натурально удивляется Антон. — Это полезный совет, между прочим.

Ха-ха.

— И я собирался зайти к Максу, если ты об этом.

Молчу. Больше не хочу с ним говорить. Этот тип меня раздражает не меньше, чем пугает.

Через двадцать минут Степанов плавно останавливается у моего подъезда. Не давая ему возможности что-либо сказать (если он, конечно, собирался это делать) выхожу наружу и, захлопнув дверь автомобиля, иду к подъезду. Машина за моей спиной уезжает, не успеваю я приложить к домофону магнитный ключ. Фыркаю. Не стал больше лезть, уже хорошо. И как они с Максом дружат так долго? Совершено разные люди.

Дома, подогретая услышанной историей, ищу в интернете информацию про разорившееся питерское агенство, но ничего не нахожу. Видимо, до общественности данные сведения не дошли. Или дело в моих плохих навыках сыщика?

Язык, если честно, реально чешется от желания рассказать об этом Катьке, но я стойко держусь, а потом и вовсе решаю выложить все заброшенному пару лет назад дневнику. Хоть как-то удаётся успокоить душу и выговориться.

Замечаю сообщение от Макса только спустя час.

«Извини за Антона, больше к тебе он лезть не будет»

Улыбаюсь и пишу:

«Ты не виноват, что у тебя такой инициативный друг»

Наблюдаю за тем, как подпрыгивают три точки.

«И не поспоришь. Не хочешь встретиться завтра? Попробую доказать, что я не такой уж плохой парень»

От неожиданности округляю губы в незамысловатом «О» и хлопаю глазами. Непонятное смятение щекочет живот.

«Я и не считаю тебя таковым»

Макс молчит почти полминуты.

«Это значит нет?»

На секунду прикрываю глаза. Так, Эмилия, соберись!

«Нет. Я не против прогуляться, друг))»

«Отлично, подружка! Во сколько?» — тут же приходит ответ.

«До семи у меня работа, после я в твоём полном распоряжении»

Хитро хихикаю, ожидая его реакции.

«Ого, звучит заманчиво. Скинь адрес, заеду за тобой и заберу в свое полное распоряжение ;) И не вздумай сбегать раньше времени, все равно найду»

Вздумаешь тут… когда под ребрами уже завязывается горячий узел предвкушения.

Глава шестнадцатая

Макс вальяжно стоит у незнакомого мне белого автомобиля, задумчиво смотря куда-то в сторону и выпуская изо рта сизые клубы дыма. Когда подъездная дверь пиликает, привлекая внимание, он заторможено переводит взгляд прямо на меня и расплывается в широкой улыбке. Невольно улыбаюсь и ответ, подходя ближе и теребя ручки сумки в пальцах.

— Купил новую машину?

— Вместе с личным водителем, — серьезно кивает Макс, хотя в его глазах пляшут бесята, и открывает заднюю дверь. — Прошу.

Устраиваюсь на сиденье и здороваюсь с таксистом, пока Максим обходит машину. Весь день я только и делала, что представляла нашу прогулку, но, увы, все возможные варианты казались какими-то абсурдными. Ну не могла я представить, что Максим поведет меня в пафосный ресторан или предложит понаблюдать с крыши высотки за звездами.

Называв мужчине за рулем нужный адрес, Макс поворачивается ко мне и загадочно улыбается:

— Как прошел день?

— Как обычно, — жму плечами. — Дом, учеба, работа… Плечо болит?

— Терпимо. Готова?

— К чему? — теряюсь. Мы как-то быстро меняем темы для разговора.

Макс смеется и качает головой.

— Не буду рассказывать.

— Мне уже страшно.

— Эй, не забывай, что цель нашей прогулки не запугать тебя. А как раз наоборот, — он поддевает пальцем мой нос, и я невольно морщусь, улыбаясь еще шире.

— Я тебя и так не боюсь, — фыркаю.

— Как это? А зачем мы все это устроили? — в искреннем недоумении интересуется Максим.

Весело усмехаюсь и закатываю глаза.

Кстати говоря, названный им адрес ничего мне не дал. До сих пор не представляю, куда мы держим путь. Всю оставшуюся дорогу я так погружаюсь в собственные мысли, что не сразу замечаю смену обстановки. Отмираю, когда Максим открывает свою дверь и насмешливо пихает меня в плечо.

— Рано спать, все интересное только впереди!

Виновато моргаю и выбираюсь наружу следом.

— Ты привёл меня во... двор? — осматриваюсь в недоумении, стоит такси вырулить за угол дома.

— Ага, я и пиво с собой захватил. Выбирай скамейку, — весело подмигивает Макс и идёт вперёд. Повернув голову, спрашивает: — Так и будешь стоять на месте?

Усмехнувшись, семеню следом. Мы заходим в неприметную дверь и поднимаемся на второй этаж, оказываясь в уютном небольшом местечке. Здесь много книг на полках у стены, фонариков, переплетающихся у столов, и милой деревянной мебели. Макс здоровается с администратором и отводит меня к одному из немногочисленных столов.

— Что это за место? — спрашиваю негромко, медленно расстегивая куртку по его примеру. Делает это Макс осторожно, но я все равно замечаю, как он слегка морщится от боли.

— Кафе, — односложно отвечает он и берет мою верхнюю одежду, относя ту к вешалке.

Сажусь на мягкий диванчик со спинкой-перегородкой и осматриваюсь. Все остальные столы заняты, наверное, Максим забронировал этот или нам просто повезло. Он возвращается и, садясь напротив, двигает мне меню.

— Надеюсь, ты любишь чай?

Киваю, с интересом рассматривая огромный ассортимент. Чего здесь только нет: улуны, пуэры, различные чаи с неизвестными мне названиями и необычными сочетаниями ароматов. На помощь вовремя приходит Макс и помогает определиться с выбором — мы останавливаемся на северном чае с большим набором дополнительных ингредиентов. Но помимо чая здесь есть то, что с ним сочетается ну очень уж сомнительно.

— Мороженое? — смеюсь, бегая глазами по странным названиям. — Макс, ну, это же издевательство! У меня мозг сейчас взорвется... Финиковая собака? Дурацкое сорбэ?

Поднимаю на него взгляд и ловлю улыбку.

— Трусишь?

— Неа!

— Тогда выбирай любое, поэкспериментируем.

Мы заказываем по три разных шарика, чай и блины на цветном тесте с морошкой, и ждём заказ.

— Расскажи, почему компьютеры?

Удивленно смотрю на расслабленно откинувшегося на спинку дивана Макса. Его невозмутимость и атмосфера этого уютного местечка передаются и мне.

— Да как-то всегда ими интересовалась... Наверное, я родилась мальчиком, — жму плечами, с улыбкой вспоминая детство. — Вместо кукол машины, вместо бантиков ссадины на коленях. Даже на праздники я наряжалась не принцессами, а монстрами вроде Дракулы или зомби. Потом это все переросло в любовь к компьютерным играм.

— По тебе не скажешь, — вскидывает он брови. — Ты выглядишь женственной даже без платья.

Смущённо опускаю глаза на сцепленные в замок руки.

— Ну, какие-то мои заскоки выветрились с возрастом.

— И дружила ты тоже с мальчиками?

— В основном, — киваю головой. — Катька стала моей первой настоящей подругой.

Макс улыбается уголком губ и тоже опускает глаза на стол.

— Наверное, только на первом курсе я в полной мере поняла, каково это, быть девушкой, — говорю и с волнением слежу за его реакцией.

Максим поднимает взгляд, но не успевает ничего ответить — нам приносят чай и блинчики. Сдержано благодарим официанта и принимаемся за еду, сделав вид, что забыли тему прошлого разговора.

— Давай лучше поговорим о тебе. Расскажи мне о своём детстве, — прошу, отпив чай. Он, кстати говоря, восхитительный!

— Детство как детство. У нас оно, наверное, с тобой похоже, — синхронно улыбаемся, обмениваясь понимающими взглядами. — Любил, как и все мальчишки, экстрималить. По крышам бегал, на заброшки всякие совался... Весёлое было время.

— Так вот, откуда у тебя любовь к «приключениям»?

— Видимо, да.

Осматриваю Макса, пока он ковыряется вилкой в своей тарелке. Несмотря на то, что выглядит он здесь немного ни к месту, мне безумно нравится этот контраст. Тихая расслабляющая музыка, уютные запахи, люди, читающие книги и пьющие чай, и Макс, беспощадно расправляющийся с ни в чем неповинным блином одной рукой. Тихо смеюсь, за что тут же получаю вопросительный взгляд. Качаю головой:

— Ничего. Просто ты очень милый.

Максим тут же берет ситуацию в свои руки и расплывается в очаровательной улыбке:

— Спасибо, крошка.

— Фу! — морщусь.

— Что такое? Не нравится, когда тебя так называют? Пупсик...

— Избавь меня от этого! — смеюсь, закрывая лицо ладонями.

Макс весело ухмыляется.

— Теперь ты знаешь, что лучше не называть меня милым.

— Страшила, — бурчу, наигранно обидевшись.

В этот момент нам приносят мороженое и забирают грязные тарелки. Я тут же переключаю все своё внимание на три сливочных шарика и решаю, с чего начать. С Максом мы справедливо договорились делиться разными вкусами, чтобы попробовать их как можно больше.

Пока наслаждаемся мороженым с ярко выраженным вкусом каштана, снова интересуюсь:

— Ладно, с детством мы разобрались. Теперь ты мне скажи, почему политика? Сам ведь говорил, что никогда не хотел работать в этой сфере.

— Мне было интересно, да и казалось это чём-то серьёзным и правильным, что ли. Моему нынешнему ремеслу нигде не учат, а если и учат, я об этом на тот момент не знал.

— А твои родители? Ты ничего про них не рассказываешь, — спрашиваю осторожно.

— Папа — главный инженер в строительной фирме, мама — профессор в универе, младшая сестра учится в Америке второй год, — спокойно отвечает он.

— Ого, — округляю глаза. — Не знала, что ты не один ребёнок в семье.

Макс улыбается.

— А ты?

— Одна, — поникаю. — Всегда хотела братишку или сестренку. Но мне родители даже домашних животных не заводили, какой там...

— В чем причина?

— Для них очень важна их работа, — говорю так, будто это все объясняет, Максим непонимающе хмурится. — Они оба — медики, постоянно пишут всевозможные докторские, патентуют свои исследования. Для них это смысл жизни.

— Звучит печально.

— Так и есть. Но я привыкла. Тем более, они очень меня любят, всегда делают и делали все, что попрошу.

— Кроме братика и щеночка, — поправляете Макс с усмешкой.

— Типа того, — грустно улыбаюсь в ответ, но тут же подбираюсь и заглядываю в вазочки с подтаявшим мороженым. — Что попробуем следующим?

Выходим на улицу мы только спустя час. Макс не заказывает такси, а ведёт меня куда-то дворами.

— Куда мы идём? — спрашиваю, ёжась от вечерней прохлады.

— Эмилия, ты ведь любишь животных? — вдруг заговорщически интересуется он.

Удивлённо моргаю.

— Люблю.

Максим довольно кивает и изрекает с хитрой улыбкой:

— Тогда тебе точно понравится наша следующая станция.

Решаю не тратить силы на расспросы — Макс все равно мне ничего не расскажет. Заинтересованно перепрыгиваю с ним через лужи, следуя «туда не знаю куда». Наконец, мы выходим к небольшому торговому центру и заходим внутрь, заворачивая в зоомагазин.

— Что ты задумал? — недоуменно шепчу, осматриваясь по сторонам.

Макс выходит к стенду с кормами и садится на корточки, выбирая большие десятикилограммовые упаковки. Сажусь рядом.

— Ты что, хочешь покормить бездомных собак? — неуверенно улыбаюсь.

— Почти. Моя подруга владеет приютом для животных.

Удивлённо вскидываю брови.

— Правда? Ты что, возишь туда корма?

— Не только корма. Но, в основном, да.

Если честно, поверить его словам сложновато. Максим никогда не упоминал об этом, у него даже нет своих животных, а тут вдруг раз — и заделался благодетелем. Держу свои сомнения при себе, наблюдая за тем, как он оплачивает три мешка корма для собак и два для кошек, а потом думаю: какая разница, решил он произвести на меня впечатление или нет? Ведь это так здорово! При мысли, что сегодня мы вместе будем кормить кошечек и собачек, внутри все теплеет и светится от радостного предвкушения.

Макс вызывает такси и вместе с водителем складывает все в багажник. Мы едем около часа, сидя бок о бок и слушая музыку через наушники с моего телефона. Когда машина тормозит, с интересом смотрю в окно. Место, куда мы приехали, больше похоже на промзону. Выйдя на улицу, Макс протягивает мне руку и помогает выбраться из машины. Он отходит к светло-серой металлической двери в кирпичном здании и нажимает на кнопку звонка, пока я в нерешительности стою у открытого багажника вместе с водителем. Не проходит и полминуты,как дверь открывается и нас встречает улыбчивая светловолосая девушка.

— Максик! — восклицает она и обнимает его за талию. Он предусмотрительно отодвигает плечо и улыбается, прижимая ее одной рукой. — Что-то ты рано, ещё и недели не прошло!

Становится немного стыдно за свои сомнения.

— А я не один. Решил провести экскурсию.

Он поворачивается, и я подхожу ближе, протягивая руку:

— Эмилия.

— Камилла. Очень рада, что у нас пополнение, — отвечает она на рукопожатие, приветливо улыбаясь и отходя от Макса. — Ой, вы с угощениями! Сейчас мальчиков позову, занесут.

Пока ее «мальчики» расправляются с кормами, мы с Максимом заходим внутрь длинного коридора с несколькими дверьми, на каждой из которых висит табличка с изображением животных. Камилла разрешает нам своевольничать и уходит в самый конец, заворачивая за угол. В нетерпении смотрю на Макса.

— Пойдём сначала сюда, — приглашает он и открывает первую дверь. На ней — мультяшный кот, посылающий воздушный поцелуй.

Впереди ещё одна решетчатая стена, а за ней... Если честно, я ожидала увидеть клетки, водруженные друг на друга, но вместо этого попадаю в просторную комнату с подушками-лежаками, когтеточками, домиками с круглыми «дверьми» и разбросанными по полу игрушками. На нас тут же нацеливаются несколько десятков пар глаз, но долго их интерес не длится — кошки, как ни в чем не бывало, продолжают заниматься своими делами. Меня переполняют положительные эмоции, усталость сразу уходит на второй план, оставляя на своём месте детское счастье. Наклоняюсь и тут же аккуратно протягиваю руку к рыжему коту, умиленно улыбаясь, когда тот недоуменно нюхает мои пальцы. А вот к Максу на руки уже забралась красивая пятнистая кошка, принявшись усиленно тереться о его щетину.

— Сейчас время позднего ужина, — поясняет он с улыбкой.

— А где миски? — оглядываюсь.

— В другой комнате. Туалет тоже отдельный, а ещё есть выход на улицу.

— Не могу поверить, что приюты для животных могут быть... такими. Тут даже неприятного запаха нет!

— Это их дом. Для кого-то временный, для кого-то постоянный.

Макс отпускает кошку и объясняет:

— С котами лучше контактировать, когда они голодные, тогда шанс получить ласку больше.

— Тогда нам лучше поторопиться, — улыбаюсь и прохожу дальше, лаская всех попадающихся по пути котов.

Через несколько минут звонит колокольчик из соседней комнаты с дверью, возвышающейся на метр над полом, и хвостатые, позабыв о своих гостях, несутся туда. Смеюсь и поднимаюсь с колен, отряхивая шесть с чёрных джинс.

— Бесполезно, — вздохнув, выношу вердикт. — Куда дальше?

Мы переходим в комнату напротив. Она ещё больше и намного шумней. Псы тут же кидаются к нам, поскуливая и виляя хвостами. Макс опускается и чешет за ухом поочерёдно сразу двоих. Заметив мою нерешительность, подбадривающе улыбается и говорит:

— Они хорошие, не бойся. Буйные на перевоспитании.

— Как это? — не понимаю, послушно садясь рядом и протягивая руку небольшой чёрной собачке.

Она скромно утыкается мокрым носом в ладонь и гипнотизирует своими грустными глазами. Улыбаюсь ещё шире и глажу ее по голове.

— Животных привозят разных, некоторые нуждаются в социализации. Прежде чем допустить их в общую комнату, проводят работы по приручению. Но и это не всегда помогает, некоторые просто бросаются на других собак. То же самое и с котами. Поэтому таких держат в отдельных вольерах.

— Это грустно, — хмурюсь. — И многих забирают в семьи?

— Не так много, как хотелось бы.

Мы проводим в комнате с собаками гораздо больше времени. Оказывается, у Макса даже есть свои любимчики, и некоторые из них умеют выполнять команды.

Спустя двадцать минут дверях появляется Камилла и спрашивает с улыбкой:

— Макс, ты показывал Эмилии наш детский сад? Скоро все лягут спать, поторопитесь.

— Детский сад? — смотрю на неё изумлённо, продолжая чесать пузо коккер-спаниелю.

Подмигнув, она удаляется, а я перевожу взгляд на Максима. Он весело улыбается.

— Хотел оставить на сладенькое.

Едва не пищу от счастья, стоит нам попасть в комнату с щенками. Маленькие карапузы сонно бегают по всему периметру «детской», сгрызая по пути все игрушки и покусывая за одно и своих собратьев. Кидаюсь на них с объятиями, не сдерживая восторженные «сюсюканья».

— Мое хрупкое женское сердце не выдержит этого напора! — скуксиваюсь я, сидя на полу в окружении заинтересованно обнюхивающих меня скулящих созданий.

Макс в таком же положении. Весело хохочем, споря, вокруг кого щенков больше. Побеждаю я.

— Ладно, пойдём в последнюю комнату, уже совсем поздно, — глянув на часы, говорит Макс и поднимается с коленей.

Она оказывается самой крохотной. Почти все котята спят в домиках или лежаках, и только самые активные настороженно хлопают на нас глазами-бусинками. Закусив нижнюю губу, осторожно сажусь на пол и беру в руки белоснежного котёнка. Максим опускается рядом, гладя другого по холке.

— Спасибо, что привёл меня сюда, — говорю, смотря в его глаза. — Наверное, мне именно этого не хватало последние дни.

Макс сосредоточенно кивает и опускает взгляд.

— И, кстати, тебе удалось подтвердить статус не такого уж плохого парня.

— Отличные новости! — усмехается он.

Улыбаемся, смотря друг на друга.

— Неверное, нам пора? — спрашиваю, хотя совсем не хочу уходить.

— Пойдём, — кивает он и поднимается на ноги.

Маленькая стрелка на наручных часах уже перевалила за десять, когда мы ждём машину. Обратная дорога занимает ещё больше времени, и я с ужасом представляю, как буду вставать завтра к первой паре. А ведь ещё домашка... Как бы я не сопротивлялась, весь день на ногах даёт о себе знать и предательская усталость окутывает тело. Осторожно укладываю голову на плечо Макса и, взглянув на него, спрашиваю негромко:

— Не больно?

Он слабо улыбается и качает головой. Закрываю глаза, тут же проваливаясь в дрему.

Максим будит меня у подъезда и провожает до квартиры.

— Спасибо тебе ещё раз, — говорю, устало улыбаясь и прислоняясь спиной к двери.

— Надеюсь, после такого ты будешь крепко спать, — ухмыляется он, смотря на меня.

— Ещё как! — в подтверждении своих слов смачно зеваю и расплываюсь в широкой улыбке.

Максим осторожно протягивает руку и поправляет выбившуюся на щеку прядь волос. Застываю, чувствуя, как улыбка сползает с лица. Но он просто стоит. И смотрит. Не выдерживая, делаю шаг и обвиваю руками его торс. Макс заторможено обнимает меня в ответ, горячо дыша в макушку. Зажмуриваюсь и отстраняюсь, нажимая на ручку двери за спиной.

— Пока.

— До скорого, — кивает он и прячет руки в карманах.

Разочарование колит в сердце, стоит Максу ступить на первую ступеньку, ведущую вниз. А потом на вторую и третью...

В квартире темно и пусто. С тяжелым вздохом раздеваюсь и, наскоро приняв душ, падаю в постель. Улыбка вновь расползается на губах — я с ней сегодня весь вечер хожу, не снимая. Обнимаю руками подушку и прикрываю глаза. Наверное, не поверила бы, что с Максом можно так здорово провести время, не переживи я это сама. И я готова сказать ему ещё тысячу раз слово «спасибо», потому что пустота внутри, наконец, заполнилась чём-то настолько замечательным и добрым, что держать это в себе становится просто невыносимо. Глупо или нет, но по моей щеке скатывается одинокая слеза, мгновенно впитываясь в подушку. Шмыгаю носом. Завтра обязательно расскажу обо всем Катьке. Пусть знает, что весело бывает не только в ее Франции!

Глава семнадцатая

Следующий день не задается с самого утра. Первым моим потрясением становится новость, что я проспала. Потрясением, потому что это, кажется, первый раз за два с лишним года, когда я просыпаю универ. Увидев время на часах, в ужасе вскакиваю на ноги и бегу в ванную, вслух матеря всевышние силы за такой жестокий подкол. Уверена, день выбран не случайно: именно сегодня на первой паре я должна рассказывать доклад, на который убила несколько долгих дней работы. И который определит мою будущую оценку по экзамену!

С космической скоростью начищая зубы, вновь смотрю на дисплей — если очень постараюсь, успею прибежать хотя бы к концу первой пары. Сплевываю и умываюсь, разбрызгивая воду во все стороны. Наскоро причесав растрепанные волосы, натягиваю на себя первые попавшиеся джинсы и свитер и, хватая сумку, бегу к порогу. Флешка! Чуть не забыла! Бегу обратно и возвращаюсь уже с находкой. За всей этой суматохой даже не думаю посмотреть в окно и по иронии судьбы попадаю под дождь. Не ливень, конечно, но и не морось. Хороший такой дождик, который я упорно игнорирую, несясь к остановке. Благо, автобус подходит как раз вовремя, и я с трудом проталкиваюсь внутрь, успокаивая себя тем, что ехать нужно всего три остановки.

В положенное время выпрыгиваю на улицу и, не сбавляя шага, мчу к зданию университета. Но, видно, сама судьба против моего автомата в зачетке. Из-за угла первого корпуса, стоит мне оказаться с ним вровень, вылетает инородное тело и со всего маха врезается прямо в меня, натурально сбивая с ног. Удар оказывается таким сильным и неожиданным, что я прихожу в себя только спустя пару секунд, ошалело уставившись на мокрые джинсы. Медленно поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с не менее ошарашенным одногруппником.

— Скворцов, с-сука… — шиплю разъяренной кошкой. — По сторонам смотреть не учили?!

От моего внезапного крика парень вздрагивает и несмело протягивает руку, второй поправляя сползшую с плеча лямку рюкзака.

— Блин, извини, Эмилия… Сама ведь вылезла!

— Сама?! — кряхтя, поднимаюсь на ноги и впериваю в него яростный взгляд. — Это ты несся, не видя ничего вокруг!

— Извини, я же сказал… — мнется Вова, хмуря брови.

Игнорируя его, бестолково рассматриваю свою грязную одежду. Прямо в лужу упала… От обиды щекочет в носу. До конца семинара считанные минуты, а я стою под дождем в мокрых джинсах рядом с одногруппником-балбесом и едва сдерживаю подступившие слезы. Заметив это, Вова теряется еще больше и, прекратив по-идиотски переступать с ноги на ногу, глазеет на меня.

— Эй, ну ты чего? Хочешь, я тебе новые джинсы куплю? Ну, или деньги отдам…

— Да не нужны мне твои деньги! — рычу, проглотив внезапный приступ слез, и отворачиваюсь. Делаю глубокий вдох и выдох и поворачиваюсь обратно.

Скворцов смотрит с опаской.

— Из-за тебя я не рассказала доклад и упустила шанс получить автомат. Теперь ты мне должен вдвойне, ясно тебе?!

— Ясно, — покорно кивает парень, не моргнув и глазом. — Так я тоже… Из-за доклада бежал.

— И не добежал. Так тебе и надо, — зло сплевываю.

— У меня теперь трояк будет, — хмуро замечает он.

Фыркаю и отхожу под козырек над запасным выходом, параллельно доставая из сумки телефон. Ладно, хоть их на намочила каким-то чудом.

— Тебе бы переодеться, холодно же, — замечает мой внимательный одногруппник, семеня следом. — Можем ко мне пойти, тут недалеко.

Смотрю на него как на умалишенного.

— Ты же в общаге живешь.

— Блин, да.

Идиот.

Со злостью вбиваю подрагивающими от холода пальцами свое местоположение в приложение по вызову такси. Заметив это, Скворцов вновь блещет своим умом:

— Как ты в машину-то сядешь?

— Есть какие-то другие предложения? — щурюсь на него.

— Нет, просто… — мнется он. — Тогда мне придется поехать с тобой.

— Это еще зачем?

Вова поджимает губы.

— Ну, на сядешь мне на колени, чтобы…

— Исключено!

Перевожу взгляд обратно и нажимаю на кнопку вызова. Спустя пару минут обоюдного молчания к нам подъезжает бардовый автомобиль. Водитель непонятливо хмурится, пока я иду к машине, и, стоит мне открыть пассажирскую дверь, говорит:

— Девушка, вы же мне все сидения намочите! Как я дальше работать-то буду?

Замираю на месте, с силой сжимая дверь в пальцах, и резко разворачиваюсь к Скворцову.

— Окей, ты едешь со мной. Снимай куртку, — протягиваю руку.

— Зачем?.. — интересуется, уже потянувшись к молнии.

— Ну, не на твоих же я коленях поеду!

Таким образом, мы с горем пополам добираемся до моего дома. Я успеваю немного остыть и даже предлагаю Вове подняться ко мне и высушить куртку, которую я намочила в прямом смысле своим задом. Он соглашается.

По лестнице я иду первой, бодро поднимаясь на третий этаж в нестерпимом желании снять холодные потяжелевшие вещи. Но, почти дойдя до нужного лестничного пролета, с изумлением замечаю незнакомца у своей двери. Первым порывом становится желание спросить, что, собственно, происходит, но я вовремя прикусываю язык, услышав его разговор по телефону:

— Нет здесь никого, видимо, хозяева не дома…

Все внутренности сковывает ледяным ужасом. Та пара секунд, когда я останавливаюсь, длится совсем недолго, а заканчивается ровно в момент приближения Скворцова. Отмерев, в прежнем темпе поднимаюсь дальше и ловлю взгляд незнакомого мужчины. Я его абсолютно точно никогда не видела раньше. И абсолютно точно предпочла бы не видеть никогда — реальный страх окутывает тело при мысли, что он искал кого-то в моей квартире и докладывал об этом по телефону. По его глазам понимаю, незнакомец меня тоже не знает, поэтому деланно-невозмутимо прохожу мимо и поднимаюсь на следующий этаж, до боли закусив нижнюю губу.

Только поднявшись на пятый, останавливаюсь и осторожно смотрю вниз. Спускается. Слава богу.

— И что мы стоим? — не понимает Скворцов.

— Подожди, — сил даже нет нормально огрызнуться.

Где-то внизу хлопает подъездная дверь. Достаю телефон и спускаюсь обратно, игнорируя негодующие взгляды одногруппника. Проходит три гудка, прежде чем Макс снимает трубку.

— Эмилия?..

— Максим, только что кто-то караулил меня у квартиры, — говорю дрожащим голосом, не глядя шарясь в сумке с поиске ключа.

— Кто это был? — его голос сразу меняется.

— Мужчина, около тридцати. Он меня не узнал, значит, не знает, как я выгляжу…

— Ты уверена, что приходили к тебе?

— Да, уверена, — с трудом открываю квартиру, прошмыгивая внутрь, и ловлю ошалелый взгляд Скворцова. — А еще он говорил по телефону и сказал, что хозяев дома нет.

На том конце молчат. Сглатываю, скидывая с ног ботинки и мокрыми ногами шлепаю к окну на кухне. Во дворе уже никого нет.

— Макс, я знаю, что беспокоиться рано, но он не был похож на работника ЖКХ или курьера. А еще вы тогда были в моей квартире...

— Я понял. Сиди дома, скоро буду.

Серьезный Максим скидывает, и я медленно выдыхаю. Нервозность колит кончики пальцев. Закусываю указательный и думаю, думаю, думаю…

— Я что, попал в какой-то детектив? — спустя несколько секунд тишины интересуется Вова, возвращая меня в реальность.

Резко оборачиваюсь к нему.

— Извини, но тебе лучше уйти.

Скворцов вскидывает брови. Потом хмурится и качает головой:

— Не уйду, пока не высушу куртку. Ты ведь сама обещала.

Он опять решил меня позлить? Дурак!

— Фен в ванной. Только быстро, — сверкаю глазами.

Вова окидывает меня долгим непонимающим взглядом и закрывается в ванной. Прикрываю глаза. Если Макс узнает, что кто-то стал свидетелем нашего пусть и весьма размытого, но странного разговора, он будет не в восторге. Пока есть время, переодеваюсь в домашние теплые штаны и кофту, собираю влажные волосы в высокий хвост и ставлю чайник. Проклятый Скворцов до сих пор шумит феном. Сердито иду к ванной в желании напомнить ему, что пора бы уже валить, как в дверь протяжно звонят. В этот же момент на телефон приходит сообщение от Макса:

«Это я»

Твою ж мать…

Мечусь глазами от ванной до входной двери и, пару раз ударив по первой, нервно говорю:

— Скворцов, у тебя есть секунда, чтобы выйти!

А потом иду встречать Макса, на ходу придумывая правдоподобное объяснение ходячему недоразумению с феном. Только вот за дверью он оказывается не один.

— Утро доброе, — бросает мне Степанов, с видом сыщика осматривая мою прихожую, и заходит внутрь первым.

Вынужденно отступив в сторону, перевожу красноречивый взгляд на Макса.

— Мы работали вместе. И он отказался подождать в машине, — недовольно поясняет он, закрывая за собой дверь.

— Мог бы предупредить! — не очень-то тихо шепчу я, страшно округлив глаза.

— А что, у тебя есть какие-то секреты? — оборачивается Антон.

В этот момент дверь ванной открывается и в коридор выползает притихший Скворцов.

— Э-э… — мычит он, очумело разглядывая моих гостей. — Привет.

— Ничего себе, — весело усмехается Степанов. — Ну, привет.

Хочется провалиться сквозь землю. Макс переводит нехороший взгляд со Скворцова на меня и интересуется:

— Не познакомишь нас?

Уф, как-то тесновато стало в прихожей…

— Мой одногруппник Вова. Он уже уходит, — посылаю тому многозначительные мысленные сигналы.

На этот раз он отличается восхитительной понятливостью.

— Да, ухожу! Я это… в туалет забегал.

— Очень познавательно, — язвит Степанов. Макс странно хмурится.

— Слушайте, может, вы уже зайдете? Хватит на пороге топтаться, — прошу я, теребя в пальцах конец хвоста.

На удивление, они послушно разуваются и проходят в комнату, давая мне время проводить пришибленного Вову.

— Это твой парень, да? Извини, что так получилось, я же не знал… — шепчет он.

Интересно, кого он имеет в виду? Наверное, все-таки Макса.

— Забудь, — выдыхаю и добавляю зачем-то, пока жду, когда Скворцов обуется. — И никакой он мне не парень. Мы друзья.

— А-а, ясно, — кажется, он не поверил. — До завтра?

Киваю и выпроваживаю его в подъезд, напоследок скомкано извинившись. А, вообще, сам виноват… Нужно было слушать меня, дубина!

Степанов сидит на диване, смотря что-то в телефоне, а Максим опирается пятой точкой о стол, напряженно сведя брови к переносице и сдавливая пальцами его края. Замечаю мокрую гору вещей на полу и пристыженно все собираю под прицелом двух пар глаз.

— Даже знать не хочу, что здесь произошло.

— Даже если бы хотел, не рассказала, — устало огрызаюсь на Степанова и отношу все в ванную.

— Какие мы злые! — доносится в спину.

Да, злые! А еще голодные, холодные и нервно вымотанные всего за какой-то час!

Возвращаюсь в комнату и устремляю взгляд на серьезного Максима.

— Если наши догадки верны, то это, правда, кто-то из Маркеров, — сходу начинает он.

— Маркеров?

— Так называлось агентство.

Интересно.

Прочищаю горло и говорю очевидное:

— Это плохо.

— Да, — к моему сожалению, не пытается разубедить меня Макс.

Даже Степанов не вставляет едкий комментарий. Нервно сглатываю.

— Они как-то выследили, что ты тут иногда появляешься, — задумчиво обращается к другу Антон.

— Но не знают, зачем, — кивает Макс. — Они не в курсе, что здесь живет Эмилия.

По позвоночнику пробегает неприятная дрожь.

— Почему они, вообще, следят за вами?

— Не за нами. За ним, — взглядом указывает на Макса.

Вопросительно вскидываю брови.

— Штрафа им уже недостаточно?

— Думаешь, они как-то вышли на меня? — хмурится Степанов, игнорируя мой вопрос.

— Скорее всего, пока только разнюхивают или пытаются подтвердить догадки.

— О чем вы? — вклиниваюсь я.

— Возможно, до них дошла весточка, что я не просто работаю, а снова в деле. И работаю с Антоном.

— Хочешь сказать, они хотят вычислить дилера и… что? Что они могут сделать кроме потасовок с ножом?

Макс внимательно вглядываясь в мое лицо.

— Не нужно было тебя во все это ввязывать, — говорит вместо ответа, хмурясь еще больше.

— Это всего лишь догадки! — Степанов поднимается с дивана и делает шаг ко мне. — Тем более, нет гарантий, что тот парень был из Маркеров. Делаем из мухи слона!

— Да, — тут же соглашаюсь, хлопая глазами. — Я ведь не уверена… Ну, то есть, доказательств нет.

— Но нет гарантий и того, что это не один из них, — продолжает настаивать на своем Макс.

Степанов шумно выдыхает, но не спорит.

— И как это проверить?

— Сможешь его описать? Может, я узнаю, — просит меня.

Киваю и напрягаю память.

— М-м… Высокий, темные волосы, но не черные, а ближе к каштановому, — закусываю губу. — Светлые глаза… Вроде. Да, точно светлые! И еще коричневая кожаная куртка. Все. Больше не помню.

— Не могу сообразить, — спустя полминуты молчания качает головой Макс. — Наверное, недостаточно описания.

— Или мы все ошибаемся! — вставляет Степанов.

— Или так, — без особого энтузиазма соглашается он.

Тихонечко выдыхаю.

— Ладно. Давайте просто спишем все на мои нервы? День, правда, не задался, — нервно усмехаюсь, стянув с волос резинку.

Макс неуверенно кивает и отталкивается от стола, подойдя совсем близко. Смотрю на него снизу вверх, не поднимая головы.

— Сообщай мне, если заметишь еще что-то странное. Договорились?

— Да, — киваю.

Он повторяет мое движение и поворачивается к Степанову.

— Пойдем.

Антон скользит по мне странным взглядом и выходит в коридор, Макс идет за ним. Перед уходом он задерживает взгляд на моих глазах.

— Я постараюсь здесь больше не появляться, будем видеться на нейтральных территориях.

— Хорошо.

— И, наверное, нам лучше, вообще, пока не видеться. Так будет безопасней.

Я не ожидала, что его слова вызовут такой эффект — в животе все стягивается в болезненный узел. Вопреки своему негодованию, поджимаю губы и покорно киваю. Так будет правильно. Максим на мгновенье дергается в мою сторону, но тут же отступает и выходит в подъезд, будто испугавшись секундного желания. А я остаюсь с привкусом какой-то недосказанности. Недоделанности.

Закрыв за ними дверь, прислоняюсь к ней спиной и выдыхаю. В последнее время между нами много каких-то непонятных неловкостей, но, вопреки здравому смыслу, они доставляют мне странное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Это словно опасная игра, правила которой неизвестны ни одному из нас. И финал неизвестен тоже.

Глава восемнадцатая

— Честно признаться, в постели он никакой. Вроде и старается, и приятности всякие шепчет, но в итоге, кроме как «такое себе» ничего сказать не могу… А у меня-то такие надежды на эту соблазнительную гору мышц были! — разочарованно выдыхает Майя, накручивая на палец рыжую кудряшку.

— Может, дашь ему второй шанс? — интересуется Соня.

По многозначительному кривлянию становится ясно — никаких вторых шансов. Дружно смеемся, отставив чашки с ароматными напитками в сторону. Даже Рита, весь рассказ подруги старательно изгибавшая свои идеальные тонкие брови в искреннем негодовании, не сдерживает ухмылки.

— Он, конечно, красавец, но интеллектом явно не блещет.

— Как оказалось, не только им! — вставляю я, вызвав новую волну веселого смеха.

В четверг мне поступает внезапное предложение собраться вместе с девчонками в новой кофейне. Конечно же, я с радостью его принимаю. Место оказывается действительно стоящим, да и кофе здесь необыкновенно вкусный и ароматный. Соскучившись по девчачьим разговорам, мы вчетвером вываливаем друг на друга гору нужной и ненужной информации, правда, я стараюсь сдерживаться и не разболтать лишнего.

— А у вас как с Костей дела? — помешивая ложкой капучино, обращаюсь к Соне.

Та вдруг тушуется и жмет плечом, отведя взгляд в сторону. Переглядываемся.

— Со-онь? — тянет Майя.

Выдохнув, говорит:

— Ничего особенного, просто снова немного поругались, — и снова замолкает.

Рита не выдерживает:

— Хорош тянуть резину, рассказывай!

— Он не хочет ехать на новогодние праздники с моей семьей на горнолыжный курорт и предлагает праздновать тут! — будто только и ждав пинка, вываливает на нас Сонька. — А мы в Москве уже два года подряд Новый год отмечаем! Ну, неужели нельзя уступить в этот раз?

— Да ведь до Нового года еще три месяца почти! Сто раз передумаете, — успокаиваю ее я.

— Он упертый как баран!

— А ты хоть спрашивала, почему Костя не хочет ехать?

— Говорит, что ему будет неудобно, — ворчит она. — Как будто моих родителей не знает, честное слово! Я их познакомила еще до универа, а ему все «неудобно».

— Ну, его можно понять, — жмет плечами Рита. — Отдых с родителями девушки — не отдых.

— Чушь! — протестует Майя. — Все зависит от родителей.

— Мои — отличные, и Костю очень любят, — не унимается Соня. — А этот болван… Уф! Давайте лучше тему переведем, а то я опять разозлюсь.

— Окей, — говорит Рита. — Я скоро уезжаю обратно в Ростов.

Едва не давлюсь очередным глотком, во все глаза уставившись на блондинку.

— Шутишь! — первой отмирает Майя, подобрав упавшую на стол челюсть.

— Нет, — сдержанно улыбается Рита. — Москва — это, конечно, хорошо, но, видно, не мое. Решила вернуться на родину, а там дальше как дела пойдут.

— А как же учеба? — спрашивает Соня, пораженно вскинув брови.

— Зачем мне корочка архитектора, когда я вижу себя настоящим художником? Да и второй раз образование никогда не поздно получить.

— Это неожиданно. И очень… смело. Вот так бросить все, — качаю головой.

— Кроме вас меня здесь ничего не держит, — хмурится подруга. — Работы толком нет, отношений — тоже. А в Ростове все знакомое. Да и не думаю, что я там надолго задержусь. Перекантуюсь пару месяцев у родителей и махну в Питер или Екатеринбург. Как душа ляжет!

— Ты просто безбашенная! — вскидывается Майя. — И когда уезжаешь?

— Где-то через неделю. Нужно еще забрать документы, вещи перевезти. Да и попрощаться не мешало бы.

— Да, не мешало! — тут же поддерживает ее она. — Только вот Катьки не будет…

Майя смотрит на меня, будто я за нее отвечаю.

— Угу, — грустно мычу. — Не будет.

— Да не раскисайте вы так! Не на всегда же прощаемся, — смеется Рита. Редко ее можно увидеть такой расслабленной и довольной. Невольно тоже улыбаюсь.

— Мой портрет ты так и не нарисовала, — напоминаю я ей.

Подруга переводит на меня заинтересованный взгляд и вдруг спрашивает:

— Кста-ати, как там у тебя дела с Максом?

Что-то я не очень поняла, как мой портрет связан с ним. Сдавленно кашляю и на секунду опускаю глаза на полупустую чашку, чтобы тут же поднять обратно.

— В смысле? — приподнимаю кончики губ.

— Между вами что-то есть?

Майя с Соней интригующе улыбаются.

— Ну, да, есть. Дружба! — усмехаюсь я не очень правдоподобно. — С чего такие мысли?

— Ты ему нравишься, — деланно безразлично жмет плечами Рита.

В горле отчего-то пересыхает.

— У нас хорошие отношения, но они далеки от романтических, — настаиваю на своем. Я, что, волнуюсь? С чего бы это?..

— Жаль, вы были бы красивой парой.

— Согласна! Макс — красавчик, да и ты не промах, — бодро кивает Майя.

— Ну, раз уж вы настаиваете, обязательно рассмотрю его кандидатуру на роль своего спутника! — решаю отшутиться и присасываюсь к остывшему капучино.

— Раз уж мы заговорили об отношениях, что скажете по поводу Лины? — интересуется Соня.

— Маленькая, наивная, несерьезная, — выносит Рита свой неутишимый вердикт.

— Жестоко, — упрекает ее Майя с насмешливой улыбкой. — Но отчасти я согласна, слишком дите для него.

А я вдруг понимаю, что не вспоминала о Руслане уже очень долгое время. Четыре дня, не меньше! Такого я раньше за собой не наблюдала, это по-настоящему долгий для меня срок.

— А ты что скажешь, Эми? — интересуется у меня Соня.

— Она подходит Русу, — говорю и ловлю их изумленные взгляды.

Нет, девочки не в курсе, что я питала к Руслану особые чувства, но моя позиция их удивляет. Хотя бы потому, что отличается от их.

— Разве? — скептически спрашивает Рита.

— Вполне. Им хорошо вместе, — и я действительно верю в то, что говорю.

— И я так считаю, — кивает Соня. — Милашки!

— Ладно, не интересно с вами сплетничать, — тянет Майя. — Давайте лучше решать, где и когда будем провожать Риту!

И мы пускаемся в долгие рассуждения, плавно переходящие в разговоры о предстоящем показе Петро и догадках о девушке Левана, работающей у него в клубе. Я расслабляюсь телом и душой, смеясь вместе с подругами и рассказывая о своих муках одиночества в пустой квартире. На самом деле, в последнем приходится немного приврать… В последнее время в этой квартире об одиночестве вспоминается ну очень уж редко.

***

Открываю рот и тут же его захлопываю, вдруг забыв, как дышать. Макс смущенно улыбается. Его темные волосы припорошены мелкой крошкой внезапного вечернего снега, глаза блестят от неуверенного предвкушения.

— Впустишь нас? На улице сейчас настоящая холодрыга, — в подтверждение его слов босые ноги царапает подъездный сквозняк.

Завороженно отхожу в сторону, не в силах оторвать взгляд от серого комочка, выглядывающего из-за запахнутой куртки. Следом за собой Макс вносит в квартиру объемный пакет и ставит его у шкафа. Снизу-вверх, скапливаясь где-то на макушке, проносится стремительная волна осознания.  Я едва не валюсь с ног и начинаю мелко подрагивать от переполнивших меня вмиг эмоций.

— Это ведь шутка, да? — голос восхищенно дрожит, стоит двери за спиной Макса закрыться. — Макс, ты…

Не могу продолжить. Просто не знаю, как закончить свое предложение, потому что говорить становится сложно — вместо слов изо рта хочет вырваться восторженный писк. Макс раскрывает куртку, наблюдая за моей реакцией с плохо скрываемой улыбкой. Дымчатый котенок испуганно озирается по сторонам, прижимаясь к его животу.

— Как?.. Откуда? — лепечу.

— Из приюта Камиллы. Возьмешь?

Смотрю на него широкими глазами и едва заметно киваю, осторожно, будто не веря самой себе, протягивая вперед руки. Круглые светло-зеленые глаза смотрят на меня с опаской, и я успокаивающе улыбаюсь, трепетно прижимая пушистика к груди обеими руками. Прячу улыбку за волосами, наклонившись и поцеловав теплую пушистую голову.

— Поверить не могу, что ты это сделал! — говорю и смотрю на Макса с благодарностью. Хочется смеяться и плакать от счастья. Закусываю губу, сдерживая эмоции.

— Ее зовут Фисташка. Но ты можешь поменять кличку, она еще не успела к ней привыкнуть… — смущенно усмехается он, засунув руки в карманы куртки.

— Нет, не буду, — мотаю головой, вновь прижавшись щекой к серой шерстке. Стараюсь глубоко дышать, прогоняя тугой ком в горле. — Мне все нравится.

— Я рад, — кивает Максим серьезно.

Во мне еще никогда за раз не было столько разных эмоций: восхищение, радость, смятение, удивление и еще куча всего, такого светлого и настоящего… Наверное, все это отражается на моем лице, потому что Макс не отрывает от него своего взгляда.

— Ты пройдешь? — спрашиваю, подняв на него светящиеся глаза.

— Уже поздно, — неуверенно хмурится он.

— И что? Останься хоть ненадолго! — прошу, на эмоциях хватая его за ладонь.

Максим резко переводит взгляд на наши сцепленные руки и возвращает его обратно, на мое лицо. Улыбается кончиками губ.

— Ну, если только ненадолго.

Даю Фисташке освоиться и опускаю ее на диван рядом с нами, пока Макс показывает мне остальные свои приобретения. Оказывается, он накупил целую гору разных нужных штук вроде лотка, кормов, мисок и игрушек, и я в молчаливом изумлении слушаю его советы по уходу, все еще не в силах полностью прийти в себя. Поймав мой взгляд, он вдруг замолкает и спрашивает:

— Все хорошо? Ты ведь не злишься на меня за такую самодеятельность?

Вскидываю брови, удивившись его сомнениям и восторженно говорю:

— Как я могу злиться? Ты ведь столько для меня сделал!

— Я ведь даже не спросил у тебя разрешения.

— Не нужно спрашивать разрешения для сюрприза. Разве нет? — тепло улыбаюсь, погладив подошедшую ко мне Фисташку.

— Кажется, ты ей понравилась, — замечает Макс с такой же улыбкой.

Мы молчим какое-то время, наблюдая за изучением Фисташкой новой местности, но вскоре я спрашиваю:

— А как же нейтральная территория? Нарушил свое же правило уже на следующий день, — смотрю на него с хитрой улыбкой.

— Я был осторожен, — уверяет меня Макс, откинувшись на спинку дивана. А потом добавляет чуть тише: — Да и, если честно, совсем не хочется переставать видеться с тобой. Хоть я и понимаю, что это небезопасно.

Его признание, словно горячая волна, накрывает меня с головой. Приоткрываю губы, не в состоянии оторвать взгляд от серых глаз, наблюдающих за мной из-под ресниц. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Атмосфера в комнате круто меняется. Наэлектризовывается. Я вдруг понимаю, что сижу с ним бедро к бедру, да еще и в одной ночнушке, еле прикрывающей мое тело. Внизу живота скручивает жаром. Почти болезненно отвожу взгляд в сторону, заставляя себя гонять воздух внутрь и наружу.

Надо что-то сказать.

Перевести тему или…

Вдруг Макс осторожно касается моей ладони, упирающейся в диван, и ведет кончиками пальцев вверх по плечу, посылая во все стороны толпы мурашек. Сглатываю с трудом и поднимаю на него глаза. Наверняка, в них плещется непонимание, волнение и… что-то еще. Необъяснимое, но такое знакомое. Максим выглядит сосредоточенным, улыбку как рукой сняло, и от этого я начинаю сходить с ума только сильнее.

Наконец, его пальцы касаются скулы, в знакомом жесте заправляя за ухо волосы, и замирают.

Боже мой.

Мы тянемся одновременно, будто по неслышимой команде, и ощутимо врезаемся друг в друга губами. Дрожь больше не удается сдерживать — зажмурившись, хватаюсь подрагивающими пальцами за кофту на его плечах и в каком-то дурмане оказываюсь верхом на мужских коленях. Макс углубляет поцелуй, сжимая в ладонях мой затылок и шею, и, отстранившись на секунду, бормочет что-то нечленораздельное. Не даю ему возможности высказаться — вновь касаюсь теплых губ в упоительном поцелуе, сжимая ногами его бедра. Тихо стону. И Макс, кажется, тоже.

Не знаю, длится это мгновение или вечность, но, когда мы, наконец, отрываемся друг от друга, в легких отчаянно не хватает воздуха. Тяжело дыша, прислоняемся друг к другу лбами. Под закрытыми веками взрываются фейерверки.

— Ну и что это было? — тихо спрашивает Макс хриплым голосом, немного восстановив дыхание.

— Это ты мне скажи.

Облизываю губы и заглядываю в его почерневшие глаза. На губах против воли выступает улыбка.

— Видимо, ты очень мне благодарна, — говорит от, улыбаясь в ответ.

— О-очень, — мурчу как сытая кошка.

— И это ничего не значит?

— Абсолютно ничего, — улыбаюсь еще шире.

— Мы просто друзья, — продолжает Макс с весельем в голосе.

— Конечно. А кто же еще?

Он еще раз коротко касается моих губ и помогает сесть на место. Сердце стучит как бешеное.

Фисташка показательно устроилась на другом конце дивана и принялась умываться. Снова взглянув друг на друга, тихо смеемся, пораженные случившемся безумием. А как назвать произошедшее по-другому?

— Мне пора, — говорит Макс с неохотой.

Киваю. Предлагать ему остаться даже не буду — кто знает, куда еще занесет меня моя «благодарность». Погладив на прощанье Фисташку, Максим надевает куртку и идет к порогу. Ноги совсем ватные. На прощанье он не целует меня — видимо, тоже опасается продолжения банкета, и, очаровательно усмехнувшись, выходит за дверь.

Оставшись наедине, закрываю лицо ладонями и пораженно смеюсь.

Поверить не могу, насколько эмоциональным выдался сегодняшний вечер! Не сдержавшись, пританцовывая, возвращаюсь в комнату и беру Фисташку на руки, осторожно прижимая ее к груди. Качаюсь из стороны в сторону, напевая веселую песенку, пока она с интересом обнюхивает мое лицо, а потом предлагаю ей перекусить. За всеми этими хлопотами ложусь спать только во первом часу ночи, но какой там! Уснуть все равно не получается. Даже ворочаться больше не могу — теплый комочек уютно устроился под боком. Интересно, что скажет Катька по поводу всей это ситуации? Я, конечно, не про поцелуй, а про нашего нового жильца. Решаю позвонить ей завтра и огорошить новостью. А потом все-таки засыпаю с улыбкой на губах.

Глава девятнадцатая

За ту неделю, что мы не виделись, по Катьке я соскучилась жутко. Поэтому, стоит ее физиономии всплыть в окошке на экране ноутбука, я не могу сдержать счастливой улыбки от уха до уха. Чего бы я ни опасалась, Катя все такая же: курносая, черноволосая и ужасно довольная. Да еще и при французском макияже!

— Бонжур! — весело пропевает подруга.

— Бонжур! — отвечаю я с корявым акцентом. — Катька, да ты настоящая француженка! Только беретки не хватает.

Многозначительно выставив вверх указательный палец, Катя тянется в сторону и нацепляет на себя бардовый берет.

— А теперь?

— Идеально! — хохочу. — Я смотрю, в образ ты хорошо вошла?

— Ага, — тянет она, довольно лыбясь.

— А у меня для тебя сюрприз, — сообщаю, пока разговор не перешел в другое русло.

— Какой? — тут же реагирует подруга.

Прошу ее подождать и бегу на кухню за хрумкающей кормом Фисташкой. Пока иду обратно к ноутбуку, старательно прячу ту за спиной. Катька молча наблюдает за мной, настороженно сморщив нос.

— Готова? — сажусь и предвкушающе сверкаю глазами.

— Даже не знаю…

Осторожно выношу котенка вперед и провозглашаю:

— Та-дам!

Катя хватает воздух широко распахнутым ртом и не издает ни звука. А потом вдруг выдает на выдохе:

— Я так и знала!

— Что знала? — удивляюсь я.

— Вот Макс засранец! — проигнорировав мой вопрос, с придыханием продолжает подруга, во все глаза рассматривая зеленоглазку в моих руках.

— Подожди-ка, — хмурюсь я, прижав Фисташку к груди. — Откуда ты знаешь, что это Макс?

— Забей. Фигня, — пытается отмахнуться Катя, но я цепляюсь за этот разговор всеми конечностями.

— Стой-стой-стой, а ну-ка отвечай!

Она неуверенно смотрит на меня, но вскоре покорно вздыхает и говорит:

— Пару дней назад он спрашивал у меня про то, можно ли у нас заводить животных… Ну, ты знаешь, это было сказано не прямым текстом, но я все равно подвох почувствовала.

— И ты мне даже об этом не сказала?! — восклицаю, пытаясь переварить информацию.

— Откуда же я знала, что он на это решится?

Почему-то во всей этой ситуации меня больше всего настораживает факт того, что Макс писал Кате. А она мне об этом не сказала. И в будущем бы наверняка не рассказала, не сложись все так!

Говорить я ничего не стала, но Катька, видимо, все и так поняла по моему лицу.

— Расслабься, Эми, мы даже не общались толком, — посмеиваясь, оправдывается подруга.

И смотрит на меня так красноречиво, что я мигом теряю весь свой боевой настрой и опускаю глаза. Блин, как глупо получилось!

— Да я не… против, — запинаюсь, коротко кашлянув. — Просто я даже не знала об этом.

— Ну, я тоже, видимо, много чего не знаю, — хитро сощурившись, заявляет Катька.

Теперь настает моя очередь судорожно искать себе оправдания. Оттягивая момент, отпускаю Фисташку на пол и смотрю на экран с фальшивой усмешкой:

— Все ты знаешь!

— Ну-ну, — ухмыляется она и вдруг переключается обратно: — Поверить не могу, что теперь у нас будет котик! Как его зовут?

— Фисташка, — улыбаюсь, обрадовавшись смене темы разговора. — Это девочка.

— Ну, бли-ин… Теперь я захотела обратно домой!

— А до этого не хотела? — обиженно округляю глаза.

Катька загадочно улыбается, оглядывается и заговорщически придвигается к экрану ноутбука:

— Милка, только не смейся… Кажется, я нашла своего будущего мужа!

— Чего? — натурально офигеваю.

— Его зовут Жан, он остановился в нашем отеле три дня назад. Коренной парижанин, но в Страсбурге впервые, — мечтательно тянет она. — А сегодня у него будет индивидуальная экскурсия... со мной!

Раскрываю рот.

— Кать... А муж-то тут причём?

— Ему двадцать семь, и он холостой бизнесмен!

— И? — изгибаю брови.

— Блин, Милка, ну что ты тупишь? У нас будет ин-ди-ви-ду-аль-на-я экскурсия! Жан сам настоял на этом.

Я даже не знаю, что на это ответить.

— Ну, это круто...

— Ага!

— Расскажешь вечером? — улыбаюсь.

— Не расскажу, — вдруг отвечает Катька, опустив глаза.

Удивленно восклицаю:

— Почему это?

— Ты же не рассказываешь, что у вас с Максом творится, вот и я тебя потомлю.

Захлебываюсь воздухом. Вот ведь… Манипуляторша!

— Ка-ать? С чего ты взяла, что между мной и Максом что-то есть?

Она упрямо поджимает губы. Выдыхаю через нос. Права Катька — хватит ей врать и недоговаривать. Она все равно будет дуться, пока не услышит то, что хочет услышать. Ведь, кажется, я одна, дура, ничего не вижу, хотя всем вокруг все и так «понятно».

— Окей! Ты права. Между нами творится что-то странное.

Подруга заинтересованно переводит на меня взгляд. Собираюсь с духом.

— Что бы ты ни думала, мы с Максом по-прежнему дружим, но вчера немного... перешли эту границу, — запнувшись на последних словах, медленно договариваю я.

— Как? — впитывая мои слова, словно губка, спрашивает Катька. А глаза-то как загорелись!

— Поцеловались, — жму плечами, будто это ничего не значит.

Хотя это ведь и так ничего не значит.

Катя расплывается в довольной улыбке.

— Ну, и что ты лыбишься? — старательно сохраняю серьезную мину.

Эта зараза молчит и улыбается еще сильнее, сжимая губы, чтобы не рассмеяться. Не выдерживаю и улыбаюсь в ответ, не отставая от нее:

— Да что я такого сказала-то?!

— Он ведь тебе нравится, да? Даже не отрицай, я уже вижу, что ты готова это сделать!

— Кать, прекрати!

Ну, как уж без этого? Показательно закатываю глаза.

— Что-то я не помню, чтобы ты когда-нибудь с кем-то проводила время так же, как с Максом! Ни с Германом, ни с Петро, ни даже с Русом! Что? Хочешь возразить?

— Как «так же»? — недоуменно качаю головой. — Согласна, в приют для животных меня еще никто не водил…

— Да нет же! Я не об этом, — отмахивается Катька. А потом смотрит на меня так внимательно, что я невольно задерживаю дыхание в ожидании ее следующих слов. — Когда с последний раз ты была с кем-то так же счастлива? А?

***

Странно признавать, но впервые в квартире Риты я оказываюсь только на ее проводах из Москвы. По периметру единственной комнаты разложены коробки, сумки и пакеты с вещами, к стенам стопками приложены картины в картонных «футлярах», у двери стоит мольберт. Через пару дней все это повезут в Ростов на фуре знакомых ее родителей, и в этой съемной квартире от Ритыостанутся одни лишь воспоминания и маленькие, едва заметные наброски на обоях в самых неприметных местах. Мы никогда не были с ней особо близки, но именно сейчас я понимаю, что мне будет не хватать этой самоуверенной и порой совершенно невыносимой фурии.

Прийти смогли не все: Герман уехал в Питер на важную съемку для рекламного ролика, Руслан с Ликой гостят у ее родителей в другом городе, а Дима валяется дома с температурой. Макса тоже пока нет, но он обещал заехать сразу после работы. Так странно: всего пару месяцев назад он был для многих здесь абсолютно никем, а теперь его ждут на каждой совместной сходке.

Мы сидим прямо на полу и пишем на бумажных квадратиках все, что мы хотим сказать Рите, а потом складываем их в конверт и плотно заклеиваем скотчем, не забыв приписать надпись «открыть в тридцать лет!». Эту идею предлагает Петро, а после жутко гордится своей смекалкой.

— Марго, ты уж про нас не забывай. Новый год чур вместе отмечаем! — заявляет он. Все согласно мычат.

Краем глаза вижу, как Соня недовольно поджимает губы и косится на обнимающего ее Костю.

— Ты бы еще на лето загадал! Я птица вольная, никто не знает, куда меня занесет до этого времени, — самодовольно усмехается Рита.

— Ох, как это мы заговорили! — хохлится Петро.

Вскоре в дверь звонят, и в квартиру заходит Макс. Приветственно обняв Риту, он тут же находит глазами меня и подходит ближе. Но не садится, а протягивает руку, негромко бросив:

— Нужно поговорить.

Непонимающе хмурюсь, но все равно хватаюсь за предложенную ладонь и встаю с пола, пока Макс здоровается с остальными ребятами. Мягко сжимая мои пальцы, он отводит меня на кухню и прислоняет спиной к холодильнику. Встает так близко, что я чувствую мятное дыхание на губах и неловко вжимаюсь затылком в гладкую поверхность.

— О чем ты хотел поговорить?

— Как твои дела? — улыбается Макс, смотря на меня потемневшими глазами.

Он до сих пор держит мою правую ладонь в своей руке и медленно поглаживает костяшки большим пальцем.

— Все хорошо, — слабо улыбаюсь. — Ты за этим меня из комнаты вытащил?

— Мы не виделись и не общались почти два дня. Это закономерный вопрос.

Ах, да, Максим ведь даже не написал мне ни разу после того вечера. Ни единого чертового словечка. Но я совсем этого не заметила.

— Да, но он ведь не настолько интимный, — настаиваю на своем.

Сглатываю, когда Макс придвигается еще ближе.

— А если я скажу, что соскучился?

В виски ударяет жаром, и я судорожно пытаюсь раствориться в текстурах холодильника. Смущенно достаю пальцы из мужской ладони и провожу ими по шее, отведя взгляд в сторону. Максим понимает намек и дает мне небольшое пространство для вдоха. Такого необходимого и такого колючего, что сводит горло.

— Вообще-то, я хотел спросить о другом, — спустя пару секунд неуютного молчания говорит Макс, делая шаг назад, но улыбки с лица не убирает. Правда, теперь она кажется немного напряженной. — Сегодня вечером наша команда организует крупный концерт. Я бы очень хотел, чтобы ты там была.

Секунду я ощущаю острую необходимость вернуть его обратно, вновь ощутить это тепло и мятное дыхание на губах. Но уже в следующую беру себя в руки и раздумываю над ответом.

— Уже сегодня? Поздно ты спохватился.

— Я не был до конца уверен, что понадоблюсь там, — жмет плечами Макс, сложив руки на груди.

— А… Долг зовет.

Мы встречаемся взглядами. Мой — неосознанно-колкий, его — тяжелый и до странного уязвимый.

— Нет. В этот раз без этого, — правильно считывает мой намек Максим. Вздыхает, проведя пятерней по волосам. — Можешь подумать и сказать позже.

— Не смысла. Я хочу пойти.

Макс сдержанно улыбается и кивает головой, хотя что-то мне подсказывает, что он по-настоящему рад моему ответу.

— Тогда поедем сразу.

— Сразу? — удивляюсь.

— Да, нужно кое-что доделать по площадке. Но можем заехать к тебе, если нужно переодеться.

— Макс, — останавливаю его. — Ты не забыл о нашей конспирации?

По его лицу понимаю: забыл. Либо просто надеялся, что я не вспомню.

— Хотя я очень надеюсь, что причин для паники никаких нет, но все же предпочту добраться туда сама. Твоя машина у моего подъезда — как красная тряпка для быка, пойми.

Макс сдавливает челюсти и задумчиво хмурится. Он выглядит виноватым и злым, скорее всего, на самого себя.

— Ты права, нельзя так рисковать, — наконец, говорит он и качает головой. — Я полный кретин.

Слабо улыбаюсь и, сделав шаг вперед, кладу руку на его плечо в попытке успокоить. Мышцы под моими пальцами напрягаются и каменеют. Спрашиваю, заглянув в серые глаза:

— Не болит?

— Почти зажило.

— За неделю? — недоверчиво усмехаюсь.

Максим не успевает ответить.

— Ребята, долго вы тут шушукаться будете? — вдруг обращается к нам зашедшая на кухню Рита. — Все уже успели соскучиться.

Резко одергиваю руку и опускаю ее по швам — от неожиданности сердце подпрыгивает испуганным зайцем. А вот Макс, напротив, выглядит совсем спокойным.

— Извини, — очаровательно улыбается он. — Мы уже дошушукались, сейчас придем.

— Класс, — ядовито улыбается Рита и разворачивается.

Макс переводит взгляд обратно на меня.

— Черт, а мне нравилось, как ты мило гладила мое плечо.

Резко поднимаю на него глаза, но Максим не дает мне возможности ответить — с озорной улыбкой прикладывает указательный палец к моим губам и издевательски шепчет:

— Тш-ш, не порти всю романтику. Адрес я скину тебе сообщением, подъезжай к шести. А теперь, — он коротко оборачивается к выходу и приближает ко мне лицо, — нас ждут в гостиной. Проверим, насколько сильно там все соскучились?

Глава двадцатая

— Макс, извини, я нечаянно заснула и проспала! Но я уже бегу к такси, через час точно буду на месте, — торопливо спускаясь по ступенькам, говорю я в телефон и отправляю голосовое сообщение. Трубку Макс не берет — видимо, работает, да и говорить с ним сейчас как-то неловко. Особенно, после шести пропущенных вызовов.

Понятия не имею, что со мной такое! Легла отдохнуть после репетиторства и задремала, проснувшись от настойчивых игр Фисташки только в половине седьмого. Видимо, осенняя хандра добралась и до меня и начала проявляться в виде несвойственной мне сонливости в самые неподходящие моменты. Из-за спешки не успела даже нормально собраться: времени хватило только на то, чтобы подправить утренний макияж и одеться в коричневую водолазку и белую кожаную юбку сильно выше коленей. Вышло, впрочем, весьма неплохо.

Прыгаю в машину и проверяю отправленный Максом пост о сегодняшнем концерте. Выступает популярный молодежный рэпер, мы с Катькой даже снимали видео под одну из его песен. Начало — в семь, то есть через четыре минуты. М-да, незавидные перспективы. Хотя, если вспомнить, что подобного рода концерты принято начинать спустя минимум полчаса после озвученного времени, я наверняка успею подъехать почти к самому началу.

Телефон просыпается только на половине пути.

— В который раз убеждаюсь, что ты настоящая соня! — вместо приветствия говорит Макс. В его голосе слышится улыбка. Где-то на фоне долбит ритмичная музыка.

— Надо же мне было пополнить запас сил на вечер, — улыбаюсь в ответ, разглядывая темные улицы за окном. — Ты ведь не злишься?

— Еще как злюсь! Уже и наказание придумал.

— Какое еще наказание? — возмущаюсь с улыбкой.

— Узнаешь, когда приедешь.

Макс встречает меня у черного хода через двадцать минут в одном черном пиджаке поверх белой футболки. Ничего не говоря, он открывает дверь магнитным ключом и пропускает меня внутрь недлинного коридора. А в следующее мгновенье прижимает к стене, горячо впиваясь в губы. От неожиданности даже не сопротивляюсь — напротив, покорно приоткрываю рот, пропуская его глубже. Внизу живота становится жарко. Укусив напоследок мою нижнюю губу, Макс отстраняется слишком рано и шепчет:

— Это было твое наказание.

— Ого… — выдыхаю пораженно.

— Пойдем?

Как ни в чем не бывало, Максим отводит меня вверх по лестнице в одну из гримерок, где я оставляю свою верхнюю одежду. Вокруг разложена какая-то аппаратура, весь диван завален одеждой и сумками, на столах с огромными зеркалами лежат пустые коробки из-под пиццы.

— Выглядишь так, что я снова хочу тебя наказать, — признается он, жадно рассматривая мой наряд.

Покрываюсь смущенным румянцем и, отвернувшись, перекидываю через шею ленту бейджика. Руки до сих пор мелко подрагивают, куда мне второе наказание?

Чем ближе мы подходим к выходу в зал, тем громче слышатся крики людей и играющая музыка. Но перед тем как выйти, Макс останавливает меня за руку и заглядывает в глаза.

— Ты ни о чем не знаешь.

Понимаю его и киваю без лишних слов. Он улыбается кончиками губ, крепче перехватывает мои пальцы, и открывает дверь. Мы оказываемся позади беснующейся толпы и заворачиваем к лестнице в ВИП-ложу. За столом, куда ведет меня Макс, уже сидят несколько человек. Они весело переговариваются, несмотря на громыхающую музыку, но стоит нам подойти ближе, прекращают разговоры и устремляют заинтересованные взгляды прямо на меня.

— Знакомьтесь, моя подруга Эмилия. Я ведь уже рассказывал вам про нее? — спрашивает Максим, усаживая меня на свободное место, и приземляется рядом.

Слова «моя подруга» и наши сцепленные руки — явный диссонанс, и замечаю это не только я. Но больше поражает последний вопрос. Натянуто улыбаюсь, скользя взглядом по трем парням и двум девушкам. Все пятеро выглядит очень презентабельно.

— Очень приятно! — с улыбкой говорит рыжий парень, протягивая мне руку. — Даниил.

Пожав его руку, знакомлюсь с остальными. Только Даниил и еще один парень, Слава, оказываются из команды Макса, все остальные — друзья. Компания оказывается вполне приятной. Я быстро включаюсь в диалог и заказываю себе слабоалкогольный коктейль, пока Макс молча сидит рядом, переместив руку на спинку дивана позади меня. Поворачиваюсь к нему и отклоняюсь назад. Мужские пальцы тут же начинают медленно перебирать волосы на моем затылке.

— Неужели, у тебя больше нет работы?

— За концертом следят другие парни, мои обязанности продолжатся после, — лениво улыбается он.

Вдруг начинает играть та самая песня, под которую мы зажигали с Катькой. Округлив глаза, выпрямляюсь и говорю:

— Хочу потанцевать!

— Я подожду тут, — улыбается Макс. — Будь аккуратна, ладно?

Киваю и поспешно выбираюсь из-за стола. Толпа внизу сходит с ума, и мне это безумно нравится! Зарядившись их энергетикой, начинаю пританцовывать и подпевать уже по пути, а оказавшись на танцполе, полностью отдаюсь пробирающей до костей музыке. Как ни странно, именно здесь, так далеко от сцены, зрители отрываются в полную силу. Достаю телефон и, открыв фронтальную камеру, начинаю снимать свое лицо.

— Катька, узнаешь песню?! — ору и широко улыбаюсь.

Когда время видео истекает, отправляю его подруге и продолжаю танцевать, крича слова песни вместе с остальными зрителями. Несмотря на то, что знакомых рядом нет, я все равно не чувствую себя одиноко — здесь все единое целое. Бегающие по сцене артисты брызгаются водой из бутылок, кидают в зрителей полотенца и отбивают кулачки близко стоящим рядам. Музыка долбит так, что не слышно собственных мыслей.

Когда знакомая композиция сменяется другой, я все равно не ухожу и продолжаю танцевать, попав в омут концертной тусовки. Подпрыгнув в очередной раз, я вдруг сталкиваюсь с кем-то спиной и виновато оборачиваюсь назад, встречаясь взглядом со светлыми глазами. В голову будто ударяет молнией. Дергаюсь в сторону, оставаясь под прицелом взгляда того самого незнакомца возле моей двери, рассматривающего меня с излишним интересом. Бормочу:

— Извините, — и поспешно отворачиваюсь обратно.

Танцевать больше не хочется, но я упорно продолжаю делать вид, что все хорошо, слыша лишь пульс в висках. Снова совпадение? Через какое-то время осторожно оборачиваюсь и, убедившись, что он ушел, спешу в сторону лестницы.

— Макс, нам нужно поговорить, — не обращаю внимания на то, что он с кем-то разговаривает, и обеспокоенно заглядываю в глаза.

Максим хмурится и, коротко извинившись, поднимается за мной. Отходим в сторону.

— Что случилось? — спрашивает, нахмурив темные брови.

— Помнишь того мужчину возле моей двери? Я его только что видела здесь.

Эмоции на лице Макса сменяют одна другую.

— Где? — спрашивает он, помрачнев.

— На танцполе. Но он уже ушел. Кажется…

Вдруг глаза цепляются за двоих человек, поднимающихся по лестнице. Каменею.

— Черт, вон он…

Откуда у них бейджики?!

Макс резко оборачивает и пораженно вскидывает брови. Второй мужчина мне незнаком, но смотрит на Максима так, будто видит не впервые. На вид ему не больше тридцати пяти, и, если честно, своим внешним видом он чем-то напоминает мне Степанова. Столько же пафоса в каждом шаге.

— Давно не виделись, — скалится мужчина, приблизившись.

От страха у меня пересыхает в горле. Даже факт того, что вокруг полно охраны и других людей, не может унять нервной дрожи.

— Да, Ренат, последнее время мне приходилось общаться только с твоими вооруженными пешками, — холодно усмехается Макс, повернувшись к ним корпусом и выпрямив спину.

Если он и занервничал, то только в самом начале. Сейчас же Максим выглядит так, будто был полностью готов к этой встрече.

— Ты играл по-грязному, и я решил поступить так же, — спокойно жмет плечами Ренат и переводит взгляд на меня. Я вздрагиваю, а он щурится. — Это она?

Светлоглазый кивает. Неосознанно пячусь за спину напряженного Макса.

— Красивая девочка. Твоя?

— Отстань от нее, — грубо припечатывает его мой защитник.

Ренат снова скалится. А вот его друг, в отличие от улыбающегося приятеля, сохраняет каменное выражение лица и смотрит то на меня, то на Макса так, будто решает, с какой части тела нужно начать расчленение.

— Если ты пришел поговорить о штрафе, — продолжает Макс, — то я отдам все до среды, как и договаривались.

— Это само собой разумеющееся, — кивает Ренат, спрятав руки в карманах брюк. — Но я пришел поговорить о твоем друге. Владислав, кажется? Как у него дела?

Понятия не имею, кто такой Владислав, но начинаю нервничать еще сильнее.

— А мне откуда знать? — натурально удивляется Максим.

— Вы хорошо спелись, снова работаете вместе, — проигнорировав его реплику, говорит мужчина.

— Мы больше не сотрудничаем.

Ренат сжимает челюсти, светлоглазый складывает руки на мощной груди.

— Значит, делаем так, — говорит Ренат жестко. — Ты сдаешь его контакты, и я не доношу на тебя в ментовку. Или сядешь на десятку за продажу наркотиков. Как тебе такие перспективы?

Не представляю, что чувствует Макс — от шока даже у меня дрожат колени. Он с силой сжимает кулаки и говорит с холодной улыбкой:

— Как ты сдашь меня, не пропалившись сам?

— Неужели ты думаешь, что я уже не прошел через это? — усмехается мужчина. — Ну, так что?

— У меня нет никаких контактов, я работаю с другим поставщиком, — настаивает на своем Максим.

Они прожигают друг друга яростными взглядами.

— У тебя есть время до той же среды. Вместе с бабками принесешь ответ, — говорит Ренат и уходит вместе со светлоглазым.

Макс смотрит в их спины до тех пор, пока те не спускаются вниз. Только сейчас понимаю, что все это время дышала через раз, и делаю полный вдох грудью. Перед глазами мгновенье пляшут черные точки. Быстро прихожу в себя, стоит Максу обернуться ко мне.

— Ты как?

— Я? — нервно спрашиваю подрагивающим голосом. — Это я должна у тебя спрашивать!

Макс болезненно морщится и трет лоб.

— Хреново.

— Так я и подумала.

Вдруг к нам подходит Даниил и хлопает Максима по плечу.

— Братан, все хорошо? Кто это был?

— Да так, старые знакомые, — отмахивается он.

Так странно, этот Ренат не рассказал о махинациях Макса его нынешнему руководству, но грозится тюрьмой. Неужели, первое — слишком слабое наказание?

— Понятно. Скоро уже закругляемся.

Макс кивает и, когда Даниил удаляется, обращается ко мне:

— Подожди меня здесь, где-то через час со всем закончим, и поедем. Больше одну я тебя отпускать не буду.

Послушно киваю и под присмотром Максима возвращаюсь обратно за стол. Залпом выпиваю остаток коктейля. Только сейчас замечаю сообщение от Катьки. В нем — ответное видео.

— Милка! Сильно без меня не веселись, зараза! — насмешливо ругается она и вдруг украдкой переводит камеру в сторону.

За рулем автомобиля, в котором едет подруга, сидит холостой парижанин Жан.

Глава двадцать первая

Макс

Боль скапливается на загривке, пульсирующими волнами перетекая в виски. Все мои опасения, наконец, обрели свою почву и дали новые ростки. И это, черт возьми, плохо. Очень плохо. Зажмуриваюсь и провожу большими пальцами по закрытым векам, стараясь унять головную боль. Вместе с ней по венам бегут страх и злость, сжимающие глотку до нехватки кислорода в легких.

— Ты как? — спрашивает Даниил, обеспокоенно вглядываясь в мое лицо.

Он не в курсе всей ситуации, но по глазам вижу — понимает, что что-то не так.

— В норме.

Стараюсь вернуть себе непринужденный вид и, дойдя до нужной двери, пару раз стучу по ней костяшками пальцев. После разрешения жму на ручку и захожу внутрь гримерной, тут же нацепив на лицо кривую улыбку.

— Как концерт, парни? — весело интересуюсь у артиста и его свиты.

— Огнище же, ну! — восклицает Даниил за моей спиной, и остальные поддерживают его дружным хохотом.

Когда формальные прощания подходят к концу, возвращаюсь обратно в ВИП-зал и застаю там одиноко сидящую Эмилию. Она задумчиво жует нижнюю губу, пустым взглядом наблюдая за тем, как люди в униформе приводят зал в первоначальный вид, и хмурит брови. Такая милая в своей серьезности, что не могу сдержать слабой улыбки.

Будто почувствовав мое присутствие, она тут же поднимает взгляд и вскакивает с места, шагая навстречу. Темные длинные волосы заправлены за уши, на щеках алеет румянец.

— Тебе плохо? — спрашиваю, подойдя почти в плотную. Ловлю ее непонимающий взгляд и сдерживаюсь о того, чтобы коснуться ее лица. — Ты покраснела.

Эмилия удивленно моргает и прикладывает ладонь к щеке. Слабо мотает головой:

— Тут просто душно. Ты закончил?

— Да, — кручу в пальцах ключи от машины. — Пойдем?

Она кивает и идет следом.

— Что ты планируешь делать? — спрашивает осторожно, стоит нам спуститься вниз.

Бам! По вискам ударяет новая волна боли.

Рвано выдыхаю и придерживаю перед ней дверь, ведущую в коридор гримерок.

— Пока не знаю.

— Думаешь, он может так поступить? — Эмилия не сводит блестящих глаз от моего лица, проходя вперед.

— Ты про тюрьму?

Она невесомо кивает, будто сама боится этого вопроса.

— Вполне возможно.

Мой ответ ее коробит. Сжав челюсти, Эмилия напрягает плечи и задумывается еще сильнее. Стискиваю ключи в ладони до боли, быстро шагая вперед. Будь я одет в рубашку, сейчас бы непременно расстегнул пару верхних пуговиц, больно впивающихся в кожу. Но рубашки нет, а я задыхаюсь так, будто плотный галстук удавкой сжимает шею. Этим проклятым эмоциям срочно необходимо найти выход наружу.

В гримерке никого нет. Мы одеваемся и выходим на улицу, больше не говоря друг другу ни слова. Холодный воздух колит щеки и немного ослабляет боль. Оказавшись в салоне автомобиля, включаю зажигание, давая машине немного прогреться, и тянусь за сигаретами.

— Можно мне тоже? — негромко просит Эмилия, и я протягиваю ей пачку.

Мы закуриваем и молча выпускаем дым через открытые окна, игнорируя морось.

— Я не хочу, чтобы ты ночевала дома одна, пока эта ситуация не разрешится, — говорю твердо, даже не повернув головы в ее сторону.

Эмилия едва не давится дымом и смотрит на меня ошалевшим взглядом. Продолжаю:

— Ренат четко дал понять, что знает про тебя. Я не могу рисковать и игнорировать это.

— И что ты предлагаешь?

Перевожу на нее взгляд, выпуская горький дым через ноздри.

— Позови к себе подружек.

Она выдыхает и качает головой, прикладывая сигарету к нижней губе.

— Рите сейчас совсем не до ночевок, а Майя уехала домой. Соня тоже вряд ли согласится.

— Могу попросить Руса позвать Лику.

Эмилия криво усмехается и затягивается, стряхнув пепел на улицу. Говорит с каплей яда:

— Не нужно.

— Почему? — щурюсь.

Я предполагаю причину. Видел, как Эмилия смотрела на нее в первую встречу, как отреагировала на новость Руслана. Но мне интересно, что скажет она сама.

— Ты ведь сам сказал, что Рус в курсе всего. Неужели, он отпустит свою дорогую Лику, когда тут такая опасность, хоть и весьма надуманная? — колюче интересуется она и выбрасывает окурок через окно. — И, вообще, я не одна. Фисташка за меня любого порвет.

Улыбаюсь кончиками губ и тоже избавляюсь от остатка сигареты. Поднимаю стекла и кладу руки на руль.

— Тобой он тоже дорожит. Ладно, у тебя есть время подумать, пока едем до твоего дома. Иначе поедешь ко мне.

Эмилия нервно смеется, но, поняв, что я серьезно, пораженно замолкает. Улыбаюсь еще шире. И вдруг понимаю, что хватка на горле становится чуточку слабее, давая мне сделать крохотный спасительный вдох.

Эта девчонка странным образом действует на меня. Еще тогда, два года назад, когда я накануне порвал со своей бывшей, она помогла мне отвлечься, подарив всю себя. А сейчас сводит с ума одним лишь взглядом в мою сторону. Одним лишь своим присутствием рядом.

Стоит машине завернуть к знакомому подъезду, Эмилия говорит:

— Ладно, звони Русу.

Паркуюсь и, посмеиваясь в своих мыслях, послушно достаю телефон из кармана куртки. Через четыре гудка друг берет трубку и внимательно выслушивает мой рассказ, в ходе которого Эмилия не сводит с меня своих шоколадных глаз. После недолгих обсуждений сбрасываю и поворачиваюсь к ней лицом.

— Сегодня ты поедешь к Лике. Так будет безопасней.

Она поджимает губы и нехотя кивает. А потом вдруг вскидывается:

— А Фисташка?

— Обсудишь это с ней, пока будешь собираться.

— А если она не разрешит? Макс, как я могу ее оставить? — недовольно спрашивает Эмилия, упрямо сжав пальцы в кулачки.

— Давай будем решать проблемы по мере их поступления? — выдыхаю и вынимаю ключ. — Пойдем.

Кажется, она немного обижается. Молча идет впереди меня, молча открывает дверь и поднимается на третий этаж. Я тоже ничего не говорю, с удивлением замечая, что голова практически перестала болеть. В квартире нас тут же встречает пищащая Фисташка, и Эмилия берет ее на руки, успокаивающе прижимая к груди. Повернувшись, она протягивает котенка мне и важно говорит:

— Присмотри за ней, пока я соберу вещи.

— А мне зайти можно? — изгибаю бровь.

— Можно, — разрешает она и разувается, бодро проходя вперед по коридору.

Делаю то же самое и захожу в комнату, садясь на диван. На то самое место. Эмилия тоже это замечает и секунду держит на мне потемневший взгляд, но быстро отводит его в сторону и просит приглушенно:

— Мне нужно переодеться. Можешь уйти на кухню?

Вскидываю брови, но все равно несу мурчащий комок в заданном направлении. Эмилия выходит из комнаты ровно в момент, когда я шутливо хватаю кусающуюся Фисташку за морду, и смотрит на меня круглыми глазами.

— Макс!

— Она первая начала! — оправдываюсь, указывая на котенка пальцем. Наглая морда тут же впивается в него клыками. — Ай!

Эмилия весело усмехается и качает головой. Она переоделась в мягкий черный свитер и голубые джинсы, собрала волосы в низкий хвост. Дуя на раненую конечность, любуюсь открывшимся видом и спрашиваю:

— Лика разрешила взять ее?

— Да, — она улыбается. — Сейчас соберу все необходимое.

По дороге к Лике Эмилия вновь поднимает волнующую нас обоих тему:

— Если они вычислили, где живу я, то наверняка знают и про Антона. Это ведь его Ренат назвал Владом?

Киваю и говорю, не сводя взгляда с дороги:

— Я тоже думал об этом. Но я часто зависаю с разными людьми, вычислить, кто из них является этим самым Владом, не так уж и просто. Да и не думаю, что они предполагают, что мы можем быть друзьями, чтобы видеться так часто.

— В любом случае, сейчас нужно быть очень осторожным.

Вновь киваю и останавливаюсь на светофоре. Поворачиваюсь к Эмилии лицом.

— Степанов в курсе? — она гладит Фисташку, сидящую у нее на коленях.

— Пока нет. Отвезу тебя и поеду в его клуб, о таких вещах лучше говорить с глазу на глаз.

Смотрю на нее и понимаю, что вновь хочу поцеловать. Просто почувствовать вкус ее губ на своих и окончательно успокоиться.

— Макс, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — вдруг говорит она и опускает взгляд, будто испугавшись сказанного.

Зависаю на мгновенье и не сразу замечаю, что свет переключился на зеленый. Из ступора выводит сигналящая сзади машина. Разгоняюсь, обдумывая ее слова.

— Со мной все будет хорошо.

— Я серьезно. Пообещай, что сделаешь все, чтобы угрозы этого Рената не сбылись!

Вдыхаю и выдыхаю.

— Макс?..

— Обещаю. Конечно, обещаю. Они проиграют, — говорю и сам этому верю.

Эмилия успокаивается и остальную часть пути едет молча. А мне только сильнее хочется впиться в ее губы.

Провожаю ее до квартиры Лики и прежде, чем уйти, спрашиваю:

— Мы увидимся завтра?

Эмилия смотрит мне в глаза, переводит взгляд на губы и вновь поспешно поднимает его обратно. Не сдерживаюсь и улыбаюсь одними кончиками.

— Да. Увидимся.

— Тогда до встречи.

Я жду, что она потянется ко мне, но остаюсь ни с чем.

— Пока, — говорит Эмилия напоследок и, слабо улыбнувшись, скрывается в чужой квартире.

Антон сидит в своём кресле и, на мигая, смотрит на меня. Его грудь, облачённая в чёрную рубашку, тяжело поднимается вверх и опускается вниз, взгляд прожигает дыру в моем лице. Подношу к губам стакан с виски и, сделав небольшой глоток, катаю на языке терпкий вкус.

— Сука!!! — вдруг орет Антон, резко вставая на ноги и ударяя ладонями по столу. Кресло испуганно откатывается к стене за его спиной. — Сука!

Молча потягиваю виски. Антон рычит и выходит из-за стола, зарываясь рукой в русые волосы. Резко переводит на меня взгляд.

— А если они и сейчас следили за тобой?

Качаю головой. Ещё от клуба я наблюдал за появлением возможного хвоста, поэтому был почти уверен, что никого за собой не привёл.

Антон трёт лицо ладонями и нервно выдыхает.

— На кой черт я им сдался?! Нужны бабки, передам через тебя!

— Вероятно, чтобы забрать у тебя партию продукта. Или взять в рабство, — спокойно предполагаю я.

Степанов смотрит на меня как на умалишенного. Кидает зло:

— Хрен они меня получат.

Подойдя, он забирает из моих пальцев виски и осушивает одним глотком. Впихивает в ладонь пустой стакан.

— Что мне им сказать? — говорю с кривой усмешкой. — Сажайте в тюрьму, Владоса все равно не сдам?

— Какая, к черту, тюрьма? Ты что, купился? — морщится Антон.

— Думаешь, блефуют?

Он красноречиво фыркает и возвращается обратно за стол, тут же беря в руки телефон. Написав что-то, складывает их в замке на столе, стискивая пальцы до белых костяшек, и говорит, с трудом выдавливая из себя слова:

— В среду ты отнесёшь им деньги и настоишь на том, что больше со мной не сотрудничаешь. Для подстраховки приведёшь с собой Игоря, представишь как своего нового поставщика. Если им нужно, пускай заключают с ним сделку, мне это только на руку. Главное, что меня больше нет. Исчез, испарился. Сдох, в конце концов.

Изгибаю бровь, не веря, что он говорит серьезно.

— Ренат не дурак, чтобы купиться на такую сырую отмазку.

— А ты его убеди! — шипит он.

А вот это уже перебор. Резко подаюсь вперёд, сощурив глаза.

— Я не один из твоих прихвостней, Антон. Угомонись, — голос дребезжит от плохо скрываемого раздражения.

Друг тут же тушуется и виновато дергает губой. Удовлетворившись его реакцией, откидываюсь на спинку кресла и говорю:

— Нам нужен другой план.

Антон кивает.

— Есть один. Но тебе он не понравится.

— Какой? — хмурюсь.

Вдруг дверь его кабинета открывается, и на пороге показывается Игорь. Тот самый друг Левана, из-за которого вспылил Степанов в BBL.

— Потом, — кидает Антон прежде, чем обратиться к вошедшему. — Пока отбой.

Парень смотрит на меня, понятливо кивает головой и уходит.

— Что за план? — переспрашиваю в нетерпении.

Антон переводит на меня тяжелый взгляд.

***

Эмилия

— А где твои родители?

Лика живет в трехкомнатной квартире. Самой обычной, которую только можно себе представить. Довольно просторный зал со светлой мебелью, спальня родителей, кухня с новым простеньким гарнитуром, смежные туалет с ванной в голубых тонах и комната самой Лики. С бледно-розовыми обоями, односпальной кроватью у стены, учебным столом и синтезатором. Последний привлекает больше всего внимания.

— Уехали к родственникам на выходные, завтра вечером должны приехать, — поясняет она, замявшись на пороге своей спальни. — Ты голодная? У меня голубцы есть…

Слабо улыбаюсь и, повернувшись к ней, говорю:

— Тогда грей.

Мы размещаемся на кухне сразу после того, как я переодеваюсь в домашнее и раскладываю принадлежности Фисташки. Та с интересом обнюхивает ноги Лики и озирается по сторонам, с важным видом исследую новые территории.

— А что конкретно случилось?

Лика выглядит смущенной моей компанией. Мне и самой немного не по себе, но я пытаюсь как-то разрядить обстановку, с беспечным видом жуя предложенные голубцы.

— М-м… — тяну, раздумывая над ответом. — У Макса какие-то проблемы, и он боится, что они могут затронуть и меня тоже.

Лика вскидывает брови и спрашивает с изумлением:

— Все так серьезно?

Жму плечами, мол, я и сама ничего толком не знаю. Надеюсь, этой фразой я не умудрилась взболтнуть ничего лишнего и завтра Русу не придется придумывать правдоподобную легенду? Хотя скрывать правду у него и так получается с завидным мастерством.

— Очень вкусные голубцы. Маме так и передай, — советую я, переводя тему и отодвигая от себя пустую тарелку.

— Спасибо, — смятенно улыбается Лика. — Но это я их готовила.

Посмеиваясь, сетую:

— Лика, в тебе, вообще, есть недостатки?

Девчонка теряется и заправляет за ухо выбившуюся из пучка прядь светлых волос, будто расслышав в моем вопросе издевку. А ее-то там как раз и не было!

— Я серьезно, — продолжаю я вкрадчиво, пытаясь ее разубедить. — У тебя ведь даже синтезатор есть! Только не говори, что ты и играть на нем умеешь?

Она поднимает на меня глаза и слабо улыбается:

— Ну, немного умею…

А уже через пару минут я с раскрытым ртом наблюдаю на тем, как ловко скачут девичьи пальцы над клавишами, рождая музыку, от которой внутри все замирает. Боже, оказывается, к классике я до сих пор, со времен театралки, неравнодушна!

— Офигеть! — говорю, стоит Лике доиграть последние ноты. — Это ты называешь немного?!

— Программа пятиклассника, — смеется она, сморщив нос. — Просто кажется, что сложно, а на деле… Вообще, на пианино или рояле намного лучше звучит!

— Мне и так все понравилось! — говорю искренне и сажусь на соседний табурет. — А еще что-нибудь сыграешь?

После четвертой сыгранной композиции Лика со смехом отмахивается от меня и предлагает посмотреть какой-нибудь фильм. Мы останавливаем свой выбор на новой мелодраме. Расправляем в зале диван, готовим соленый попкорн в микроволновке и разливаем по стаканам удачно найденную колу, а потом, захватив с собой Фисташку, принимается за просмотр.

— Слушай, а как вы познакомились с Русланом? — спрашиваю после одной из романтических сцен, внимательно смотря на Лику.

Она переводит на меня удивленный взгляд, тут же отводит его и нажимает паузу на пульте.

— Ну… Через мою подругу, на самом деле. Она привела меня на день рождения своего парня, — Лика рисует в воздухе ковычки и насмешливо закатывает глаза. — А он оказался одногруппником Руслана.

— И что, это была любовь с первого взгляда?

— Нет, конечно! — смеется она. — Первое время мы терпеть друг друга не могли, а потом все как-то… Ну, знаешь, как в любовном романе. Закрутилось и… вот.

Лика опускает взгляд на свои сцепленные пальцы, ожидая моей реакции. Задумчиво усмехаюсь.

— Да уж, неудивительно. Рус только с нами такой душка.

— А вы с Максом, получается, недавно познакомились? — улыбаясь, спрашивает она.

Уже хочу согласно закивать и рассказать, как он ворвался на новоселье Петро, но вдруг, удивляя саму себя, осекаюсь и говорю:

— Нет.

Лика молча ждет продолжения. Прочищаю горло, нервничая. Я еще никому этого не рассказывала. Никому, черт возьми! Удаленная запись в скрытом аккаунте Твиттера ведь не считается?

— Я училась на первом курсе и поехала со знакомыми девчонками с Питер, чтобы оторваться там как следует. И оторвалась так, что потеряла девственность с незнакомым парнем.

Лицо Лики пораженно вытягивается. Не даю ей вставить свой комментарий, продолжая:

— Не то, чтобы я потеряла голову. Хотя и не без этого, ты ведь видела Макса… — усмехаюсь кисло. — Просто, наверное, где-то в глубине души меня коробила мысль о том, что все вокруг, включая Катьку, уже попробовали, а я… Ну, ты понимаешь. Я об этом особо и не задумывалась никогда ! Просто, когда все ближе к делу подошло, не смогла отказать.

Смотрю на Лику и не вижу того, что так боялась увидеть. Нет здесь ни осуждения, ни непонимания. Немного удивления и смятения, но они и так объяснимы.

— Такого мне Руслан не рассказывал, — признается она.

— Он не знает. Я никому не рассказывала, даже Катьке.

Лика непонимающе хмурится:

— Почему? Неужели, тебе не хотелось с этим ни с кем поделиться?

Закусываю губу, вновь отведя глаза.

— Хотелось, конечно… Но я не могла. На самом деле, мы тогда с Максом разошлись не самым лучшим образом. Он попросил меня уйти в восьмом часу утра, сославшись на то, что скоро должен вернуться друг, с которым он снимает квартиру. Уж не знаю, был ли этот друг на самом деле, но то утро и без того выдалось не самым добрым. Макс мне такси вызвал, пока я в ванной была. Черт, я даже одеться до конца не успела!

— Козел! — изумленно восклицает Лика.

Согласно вскидываю брови. Самый настоящий козел.

— В общем, вся эта ситуация заставила меня почувствовать себя какой-то дешевкой. Очень мерзкое чувство. Мне было так стыдно, так обидно за себя, и эти чувства даже перекрывали злость на Макса. Потому что я понимала, что я сама во все это ввязалась.

— И поэтому ты не рассказала обо всем Кате? Потому что боялась осуждения?

— Она бы не стала меня осуждать, — говорю твердо. — Но я не хотела, чтобы кто-то еще видел меня такой униженной. Просто забыть и все. А потом Макс появился на пороге новой квартиры Петро и что-то пошло не так, — заканчиваю с улыбкой и качаю головой.

— Вы сейчас вместе? — спрашивает Лика.

Этот вопрос выбивает меня из колеи сильнее, чем весь предыдущий рассказ. Свожу брови к переносице и говорю:

— Нет.

— Но как же…

— Нет, серьезно, мы просто друзья, — настаиваю на своем, улыбаясь кончиками губ.

— Оу, — тянет Лика понятливо. — Ну, ясно.

А потом усмехается и спрашивает:

— Кино-то досматривать будем?

— Врубай, — соглашаюсь я, закидывая в рот горсть попкорна. — Кажется, скоро будут постельные сцены.

Глава двадцать вторая

— Да уж, дочь, ты бы ещё до Нового года о нас не вспоминала.

Стыдливо улыбаюсь, бестолково бренча чайной ложкой по стенкам чашки. Мама сидит напротив в тонком шелковом халате, в упреке поджимая свои красивые пухлые губы.

— Мам, я и не забывала о вас. Просто времени приехать не было, — оправдываюсь и прибегаю к действенной тактике: — Но соскучилась очень.

Мама красноречиво вздыхает, но ее взгляд заметно теплеет.

Попробую объяснить, что, вообще, происходит. Дело в том, что вчера ночью я ни с того, ни с сего решила, что завтра наведаю своих родичей. Лика сама вызвалась приглядеть за Фисташкой, поэтому я даже не стала заезжать домой и утром отправилась на вокзал прямо от нее. И вот, спустя два часа дороги, я сижу на своей родной белоснежной кухне и цежу горячий сладкий чай. Наша квартира, вообще, чем-то напоминает больничные палаты. Минимализм и стерильность.

— А папа где?

Мама снисходительно улыбается и говорит как что-то само собой разумеющееся:

— На работе.

Даже в воскресенье. Удивительно, что она сама дома — неужели, чувствовала, что я приеду? Будто прочитав мои мысли, мама говорит:

— А мне что-то нездоровится, наверное, простуду подцепила.

— Ты-то? — недоверчиво улыбаюсь.

— Авитаминоз, — жмёт она плечами. — Мы с твоим отцом работаем над новой диссертацией, времени о себе думать совсем нет.

Понимающе мычу.

По образованию мои родители медики-биохимики, поэтому вся их работа, по большей части, связана с различными исследованиями в смежных областях. Не знаю, как мне так свезло, но меня в свою профессию они посвящать никогда не спешили, поэтому понимаю я в этом мало. Знаю только, что родители частенько получают гранты на дальнейшие опыты и защищают всевозможные докторские диссертации. Их даже несколько раз звали в столицу, но из своего стерильного гнездышка эти два дятла улетать категорически не желают.

— А я котёнка завела.

Слова срываются с языка прежде, чем я решаю, что должна их произнести. Не то, чтобы я собиралась это скрывать, но я ведь говорила, что мои предки не очень-то жалуют всякую живность. Но язык мой — враг мой, поэтому остается лишь наблюдать за реакцией матери, затаив на всякий случай дыхание. Та слегка удивлено вскидывает аккуратные брови (а говорит, что времени на себя нет) и переспрашивает:

— Котёнка? А у тебя аллергии нет?

— С чего бы это? — не понимаю я.

— И правда, — говорит мама, будто не она задала вопрос. Впрочем, новость о котёнке ее не слишком трогает. — А как у Кати дела?

— Работает во Франции. Помнишь, я рассказывала?

— Да-да, что-то припоминаю... — мама вновь вздыхает и предлагает: — Дочь, пойдём в зал? Прилягу.

Послушно встаю следом, так и не допив пустой чай. Здесь никаких сладостей не водится, даже сахар только из-за меня хранят. Моя семья, вообще, предпочитает все пресное, как в еде, так и в жизни. Слабостью для них является собственная работа, ну, и любовь матери к походам к косметологу. Иногда я задумываюсь о том, не роботы ли мои родители? Хотя, мама вон приболела, кажется. Значит, всё-таки человек.

Зал встречает похожей белизной. Даже телевизор здесь молочного цвета.

Сажусь на диван у головы мамы и, перебирая темные длинные пряди, спрашиваю:

— Расскажи, как у вас дела.

— Все по-старому, солнышко. Работаем, работаем, работаем…

— Как-то пессимистично, — замечаю я. Мама всегда с большим трепетом относилась к своей деятельности, поэтому усталый тон в ее голосе меня порядком удивляет.

— Наверное, я старею, — вдруг выдает она. Пей я сейчас свой чай, непременно бы им подавилась. — В последнее время ничего не радует.

Подбадривающе улыбаюсь и отвечаю:

— Мам, это называется осенней хандрой, а не старением.

— Может, нам тоже стоит завести котика, а? — мама не дает мне времени осознать весь абсурд вопроса и говорит еще более нереальные вещи: — Или еще одного ребеночка…

— Ма-а-ам… — тяну испуганно. — Ты точно заболела. Может, сходим к врачу?

Она вдруг поднимается в положение сидя и картинно подпирает голову сложенной на спинке дивана рукой.

— Я чувствую себя одинокой!

— Ты чего? — говорю и придвигаюсь к ней. Аккуратно кладу руку на плечо. — Мамуль, тебе просто отдохнуть, наверное, надо…

— Нам нужно устроить с тобой шоппинг! — заявляет мама и смотрит на меня.

— Эм, ну… Давай! Если тебе полегчает, то, конечно…

Мама тепло улыбается и тянется ко мне с объятиями. Охотно принимаю их и вдруг слышу, как открывается входная дверь. Удивленно переглядываемся.

— Кажется, твой отец вернулся, — говорит мама, отстранившись и вновь приняв отчужденный вид.

Не успеваю удивиться ее реакцией, услышав приближающиеся шаги.

— Ничего себе. Блудная дочь вернулась в отчий дом? — спрашивает папа со слабой улыбкой.

— Только и ты не говори, что я о вас забыла, — добродушно закатываю глаза.

— А это не так?

Коротко обнимаемся и располагаемся на диване. Сославшись на готовящийся в духовке обед, мама удаляется на кухню, оставив нас вдвоем в зале. Рассказываю папе о своей работе, о поездке Катьки, о Фисташке и учебе в универе. Он упорно пытается сделать вид, что его все это интересует, но я то и дело ловлю его задумчивый взгляд, дающий понять, что папа мыслями отсюда очень далеко. Скорее всего, в одной из своих лабораторий или на Марсе, собирающий уникальные образцы. Во время нашего (то есть, моего) разговора у меня вдруг звонит телефон, и на экране высвечивается номер Максима. Скомкано извиняюсь и ухожу в свою комнату, отвечая на звонок только тогда, когда за моей спиной закрывается дверь.

Ладони почему-то мигом потеют.

— Да?

— Почему не предупредила, что собираешься уехать? — сходу спрашивает Макс очень, очень недовольным голосом.

— А должна была? — говорю и тут же прикусываю язык.

Блин, ну, конечно, должна была!

— А как ты, черт возьми, думаешь? — его голос сочится сарказмом. Нехорошим таким сарказмом, от которого по спине мурашки бегут.

Вздыхаю и говорю:

— Прости. Да, я сглупила, — тру лоб, но все-равно не сдерживаюсь от шпильки: — Но ведь ты мог позвонить и узнать, как сделал это сейчас! К чему сейчас этот тон?

— Да что ты говоришь? А я звонил! Три раза! — под конец рявкает он так, что я испуганно съеживаюсь.

Ошалело моргаю и зачем-то смотрю на экран телефона. Черт, ну я и дура! Лепечу:

— Как три раза?.. Наверное, в дороге не было связи…

Макс молчит, тяжело дыша.

— Макс, ну, правда, извини… Я не думала, что это так важно!

И снова глупость. Думала, еще как! Но все равно не сказала.

А все из-за наших ночных разговоров с Ликой.

— Ма-акс? Все в порядке? — прислушиваюсь. — Ты, что, за рулем?

Судя по звукам, так и есть.

— Нет, не в порядке, Эмилия, — наконец, подает Максим голос. К моему счастью, тот заметно смягчился. — Ладно, черт сним… Когда ты вернешься?

— Сегодня вечером.

Макс еще немного молчит и напоминает уже совсем спокойно, с легкой хрипотцой:

— Ты обещала встретиться.

— Да, обещала, — говорю, оттягивая горловину душного свитера. — Но, наверное, будет поздно. Давай в понедельник?

Сердце бешено бьется о ребра. Макс едва слышно вздыхает и говорит:

— Хорошо. До понедельника.

— Пока…

Он первым кладет трубку, а я чувствую себя как-то… странно. Неправильно. Начиная от осознания своей глупости и заканчивая тем, что фактически отказала ему во встрече. Но и согласиться я тоже не могла. Мне нужно время все вновь расставить на свои места.

Прикрываю глаза и, глубоко вздохнув, обвожу комнату взглядом. Она — единственное темное пятно в нашей «идеальной» квартире. С яркими фиолетовыми обоями, малиновыми шторами в белую вертикальную полоску, большой полутораспальной кроватью, заправленной пледом в тон штор, большим дубовым шкафом и акустической гитарой у стены… Когда-то я училась на ней играть, но вышло совсем неважно.

Сжав телефон в руке, выхожу в коридор и нахожу родителей на кухне. Оба не обращают на меня внимания, о чем-то негромко переговариваясь с улыбками на лице.

— Все в порядке? — спрашиваю, отвлекая их.

Мама окидывает меня светящимся взглядом и спрашивает:

— С кем разговаривала, солнышко?

— Да так… по работе.

Кивнув, она как-то слишком радостно приглашает всех за стол и раскладывает тарелки с рыбной запеканкой. Минимум соли и специй. Старательно жую свою порцию, не понимая такой резкой смены настроения.

— Может, кто-нибудь объяснит, что между вами двумя происходит?

Мама будто только и ждала этого вопроса. Победно положив вилку на стол, она довольно говорит:

— Твой папа, наконец, понял, что я как обычно была права!

— В смысле?

И мама пускается в длинный и во многом непонятный для меня рассказ об их нынешнем исследовании и споре о нем, в котором она, к своему неудивлению, вновь победила. Папа виновато жмет плечами и добавляет высокомедицинские термины, видимо, для того, чтобы запутать меня еще больше. А я вдруг понимаю, что дело было совсем не в осенней хандре или авитаминозе. Как, вообще, можно было забыть, что только работа может быть корнем всех их бед и побед?

В конце их рассказала, практически доев свою запеканку, неуверенно интересуюсь:

— Мам, а на шоппинг-то пойдем?

— Ой, солнышко, — вздыхает мама, и я уже знаю, каков будет ответ. — Давай в другой раз?

— Я плохая, плохая мать! — причитаю, заправляя пижамные штаны в ботинки.

Фисташка недовольно сверкает на меня зелеными глазищами с другого конца коридора. «Безответственное ты животное!» — говорит она своим взглядом. Стыдливо натягиваю на голову шапку.

— Я быстро в магазин и обратно, ты даже заскучать не успеешь, вот увидишь! — оправдываюсь я, потянувшись за зимним пуховиком. — Тебе ведь Вискас, как обычно?

Фисташка презрительно щурится: «Балаболка, будто сама не знаешь!» Вздыхаю и отвечаю сама себе:

— Хорошо, Вискас так Вискас. Возьму еще и паштет какой-нибудь, идет?

На этот раз Фисташка молчит. Даже взглядом. А мне становится еще более стыдно.

— Пока! — махаю ей ручкой и закрываю дверь.

Вечером на улице совсем холодно — забегаю в ближайший продуктовый с красным носом и ловлю на себе недовольные взгляды сотрудниц, готовящихся к скорейшему закрытию. Быстро набираю все необходимое и расплачиваюсь на кассе, спеша обратно. Асфальт успел покрытья тонкой ледяной корочкой. Совсем не вовремя на телефон приходит сообщение — папа интересуется, хорошо ли я добралась до дома. То, что в город я заехала почти два часа назад, их, кажется, не волнует.

— Ой! — вдруг вскрикиваю и роняю из рук телефон, когда прямо перед моим носом тормозит незнакомый автомобиль.

Все происходит как в ускоренной съемке: задняя дверь распахивается и чужие руки силком запихивают меня внутрь, тут же сжимая ладонью рот. Шины визжат по асфальту. Не помня себя от страха, брыкаюсь, кусаюсь, воплю, но ничего не помогает — меня скручивают и прижимают ко рту тряпку, больно сжимая запястья и локти. Беспомощно мычу и вдруг ловлю на себе взгляд обернувшегося с переднего сиденья мужчины. Тело покрывается липким холодным ужасом.

— Нас так и не представили друг другу, — говорит мужчина, которого я встретила у двери своей квартиры несколько дней назад. — Меня зовут Михаил. И у нас с Ренатом есть к тебе небольшой разговор.

 С трудом тяну воздух носом и смотрю на него во все глаза.

— Отпустите ее, — кивает Михаил мужчинам по обе стороны от меня.

Они послушно убирают руки и тряпку от моего лица. Вывернувшись, растираю кожу на запястьях и коротко смотрю на окно. Машина плавно движется по полупустой магистрали.

— Куда мы едем?

— Просто катаемся.

Михаил с интересом рассматривает меня, развернувшись в кресле полубоком. Смотрю на него исподлобья и поднимаю с пола мокрый от растаявшего снега пакет с покупками в попытке отыграть себе время и успокоиться. Недовольно морщусь и оставляю его висеть, держа за ручки. Ещё и телефон уронила... Черт.

— Надеюсь, это не на долго? У меня ребёнок дома голодный, — стараюсь храбриться, но тихий подрагивающий голос выдаёт меня с головой.

Мужчина справа глухо фыркает, рассмотрев, видимо, содержимое несчастного пакета. Не обращаю на него внимания.

— Все зависит только от тебя.

Волнение медленно нарастает в груди, вместе с ним растёт и напускная самоуверенность. Чуть вскидываю вверх подбородок и говорю:

— Тогда давайте перейдём ближе к делу.

Михаил криво скалится — впервые за все время его лицо искажает хоть какая-то эмоция.

— Ты знаешь, что нам нужно. Скажи, где искать Владислава, и мы тебя отпустим.

— С чего вы взяли, что я это знаю?

— Ты ведь не хочешь, чтобы Власова посадили? Придётся пораскинуть мозгами.

Сильнее стискиваю пальцы.

— Он с ним не работает.

— Неправильный ответ. У тебя есть вторая попытка.

Твердый холодный голос заставляет испуганно замереть. Они ведь не воткнут мне нож в плечо, если мои слова их не удовлетворят?

Нервно сглатываю и настаиваю:

— Они, правда, больше не работают вместе. Но работали, — добавляю поспешно, заметив, как Михаил недовольно хмурит брови. — Владислава больше... нет.

— Как это? — щурится мужчина.

Дыши, Эмилия, дыши. И старайся делать это не так громко.

Многозначительно упираю глаза в колени.

— Его место занял другой.

— Кто? — нетерпеливо требует Михаил.

Напряженно смотрю на него и, игнорируя стук сердца, произношу негромко:

— Московский дилер. Ему не понравилось, что на рынке появился чужак, и его устранили.

— Имя.

Коротко и требовательно.

Пытаюсь сглотнуть, но во рту так пересохло, что сделать это все равно не выходит.

— Имя, — повторяет мужчина жёстче.

Я не здесь. Меня нет. Это кто-то другой открывает за меня рот.

— Антон Степанов.

Михаил всматривается в мое лицо, пытаясь уловить обман. Подавленно сжимаю челюсти.

— Владелец ночного клуба?

Все-то они знают... Едва заметно киваю, чувствуя огромный груз на плечах. Мужчина задумчиво отводит взгляд.

— Теперь ведь вы оставите Макса в покое? Я сказала все, что вам было нужно, — негромко говорю я, не в силах поднять взгляд.

— Сказала, — тянет Михаил. Машина вдруг тормозит. — Можешь быть свободна.

Один из мужчин выходит на улицу, деланно-важно приглашая меня наружу. Хмуро выбираюсь и оглядываюсь. Остановились там же, где и забрали — у самого дома. Автомобиль уезжает, оставляя меня одну. В ушах стоит писк.

Курить. Мне срочно нужно курить.

Вдруг вспоминаю о выроненном телефоне и почти сразу нахожу его у бордюра и, слава богу, не в луже. Почти не пострадал — только небольшая трещина на защитном стекле. Дрожащими пальцами стираю с экрана мелкую морось, нахожу в контактах нужный номер и прикладывающий телефон к уху. Прикрываю глаза. Один гудок, второй...

— Макс, — говорю, как только он снимает трубку. — Они подловили меня. Я сделала все, как ты просил.

Глава двадцать третья

Макс

Я позвонил, когда Эмилия возвращалась от родителей, и рассказал о плане Антона. О невероятно идиотском плане, за который я готов был хорошенько вмазать ему, но не вмазал по одной простой причине: другого у нас попросту не было. Он почему-то был уверен, что Ренат попробует дотянуться до нее — до человека, которого это, вообще, не должно касаться. Человека, которого я прятал за своей спиной, когда столкнулся с ними в клубе. Антон был уверен, а я до зубного скрежета надеялся, что этого не случится, хотя и предупредил Эмилию. На всякий случай. И этот  чертов случай все-таки произошел, но все, слава небесам, прошло гладко.

Эмилия открывает дверь и кидается на шею, не давая мне времени опомниться. Такая теплая и мягкая, дышащая куда-то в ключицу, отчего по спине бежит волна горячей дрожи. Машинально прижимаю руки к ее лопаткам и голове и глажу в успокаивающем жесте, приятно пораженный такой встречей. А потом вдруг чувствую укол страха: вдруг парни Рената ей что-то сделали, но она не сказала об этом по телефону?

— Эй, — мягко шепчу, пытаясь заглянуть в ее лицо. — Все хорошо?

Она резко поднимает голову, едва не ударив меня макушкой по подбородку, и спрашивает:

— Да. А не должно быть? — а потом широко улыбается и хватает меня за руку. — Пойдем, я чайник поставила. Ты ведь любишь блины?

— Блины в двенадцатом часу ночи? — неуверенно улыбаюсь я и вышагиваю за ней, едва успев стянуть с ног ботинки.

— А почему нет? У меня какой-то прилив сил, ничего не могу поделать! — Эмилия видит, как я снимаю куртку, и тянет к ней руки: — Давай, я отнесу? А ты пока садись. Ты какой чай любишь: черный или зеленый? — это уже из коридора.

Ничего себе прилив адреналина.

— М-м… — пытаюсь собраться с мыслями, пораженно садясь на табурет. — Черный.

— Это хорошо, потому что зеленого у меня нет!

Фисташка выглядывает из комнаты и, кинув на меня безразличный взгляд, деловито идет к полупустым мискам. Эмилия возвращается на кухню, кладет на стол тарелку с ровной стопочкой золотистых блинов и пиалу со сгущенкой и разливает дымящиеся напитки по кружкам. Ставит одну передо мной и садится рядом, поджимая под себя ногу. Все это время внимательно наблюдаю за ней, пытаясь выловить возможные признаки тщательно маскирующейся истерики. Таких, вроде как, нет.

— Я ведь в одной пижаме была. Представляешь, как было бы неловко, если бы они решили меня куда-нибудь отвезти, а я в этом? — показывая пальцем на принт двух сердец, расположенных ровнехонько на ее груди, со смехом говорит она.

— Я смотрю, ты неплохо справляешься со стрессом, — закручивая блин, замечаю я.

Эмилия смущенно улыбается, делая осторожный глоток.

— Я очень перепугалась, когда они неожиданно закинули меня в машину, но в остальном все было не так… страшно, — а потом добавляет: — Наверное, я даже немного расстроена, что все так быстро закончилось.

Удивленно вскидываю брови, переспрашивая:

— Расстроена? Не хватает острых ощущений?

Эмилия улыбается еще шире, а мне вдруг становится не до смеха. Это все не игры, черт побери. Уж она-то должна это понимать.

— Ну, знаешь, Макс, я в первый раз выступила в главной, а не во второстепенной роли. Это очень ответственно и волнительно!

— Если бы ваша встреча затянулась, ты бы сейчас точно не была в таком приподнятом настроении, — хмуро замечаю я, но, увидев, как улыбка медленно сползает с ее лица, поспешно добавляю с хитрой усмешкой: — Это лишний раз доказывает, что ты настоящая Лара Крофт.

— Эвелин Солт, — важно поправляет меня Эмилия и вновь улыбается. — Как тебе блины?

— Просто восхитительны, — хвалю с набитым ртом и в блаженстве закатываю вверх глаза, заставляя ее весело рассмеяться.

Помогаю Эмилии убрать со стола и настаиваю на том, чтобы самому помыть посуду, сославшись на ее весомый вклад в наше общее дело. Болтая ногами со столешницы, она спрашивает, пока я провожу мыльной губкой по гладким бокам чашек:

— Каков следующий шаг?

— До среды, по нашим расчетам, они должны связаться с Антоном. Он возьмет на себя роль настоящего отморозка, припугнет их как следует...

— Ну, это несложно будет сделать…

Усмехаюсь.

— Он не такой уж и плохой, согласись.

— Он угрожал мне!

Выключаю воду и вытираю руки полотенцем.

— Подвозя до дома.

Эмилия громко фыркает и собирается спрыгнуть на пол, но я ловко перехватываю ее коленку, принуждая остаться на месте. А потом так же быстро оказываюсь между разведенных ног и замираю напротив. Так близко, что слышу запах ее сладких духов, оставшихся на кончиках волос. Эмилия затаивает дыхание, а карие глаза с интересом и предвкушением всматриваются в мое лицо, выдавая свою хозяйку. Кривлю губы — ну уж нет, в этот раз ты сама должна сделать первый шаг.

Не спеша, вывожу на ее коленях узоры, медленно продвигаясь вверх по мягкой ткани пижамных штанов. Не свожу с нее взгляда. Впитываю. Схожу с ума от желанной близости. Эмилия шумно сглатывает и кладет ладонь на мою грудь. Оттолкнет? Теплая рука поднимается выше, осторожно касаясь шеи. Довольно улыбаюсь — «нет». Вторая ладонь ложится на мою щеку, и Эмилия придвигается ближе, оставляя между нами считанные сантиметры. Мысленно молю ее: ну, давай, сделай это! Теперь твоя очередь стирать границу нашей псевдо-дружбы.

И Эмилия будто слышит меня — тянется и касается губ. Не так, как обычно. Аккуратно, медленно. Изучая, будто в первый раз. Поддаюсь ее игре и закрываю глаза. Ее руки перебирают волосы на загривке, слегка натягивая короткие пряди, мои ладони сжимают горячие бёдра через пижаму, которую поскорее хочется стянуть со стройных ножек.

Играючи Эмилия проводит кончиком языка по моей нижней губе и тут же больно хватается за неё острыми зубками. Распахиваю глаза и встречаюсь с ее горящим взглядом. Кому-то надоело играть в хорошую девочку? Улыбаюсь и, стоит ей хищно улыбнуться в ответ, вновь накрываю губы Эмилии своими, больше не сдерживая ни себя, ни ее. Она рвано всхлипывает, когда мои руки сжимают ее талию и рывком впечатывают в себя, показывая, как сильно мне нравится ее игра. Эмилия тут же обхватывает меня ногами и вжимается ещё сильнее. До искр наслаждения под закрытыми глазами.

Целую ее глубоко и жадно. Снимаю со столешницы, нетерпеливыми пальцами сжимая ягодицы, и едва не запинаюсь о стоящий на дороге табурет, держа курс на комнату. Эмилия глухо смеётся и покрывает короткими поцелуями мое лицо, сильнее сжимая волосы в пальцах. Нагло ерзает на мне, разжигая огонь с новой силой. Дикая кошка.

Добираюсь, наконец, до дивана и кладу на него Эмилию, нависая над ней на локтях. Тону в туманном карем взгляде и целую вновь, опускаюсь ниже, мягко кусая за острый подбородок. Эмилия вытягивает шею, подставляя кожу под поцелуи. С радостью исполняю ее желания, скользя губами по гладкой шее, и мягко проникаю ладонью под задравшуюся футболку. Жду, что она попытается помешать мне, но Эмилия лишь прогибается в пояснице, томно прикрывая глаза.

Безумие, сносящее крышу.

Я ликую, накрывая ее грудь ладонью и слыша сдавленный стон. Ловлю его губами, тут же получая в ответ несдержанный поцелуй. Чувствую юркие пальчики на своей пояснице, задирающие вверх чёрную ткань вязаной кофты, и не верю, что это все взаправду. Мое смятение заставляет отстраниться и заглянуть в глаза напротив.

— Не останавливайся, — с придыханием просит Эмилия, нежно проводя ладонью по моей щеке.

Дважды повторять нет необходимости.

Приподнимаюсь и тянусь, чтобы стянуть с себя ненужную одежду, но она перехватывает мои пальцы одной рукой, а второй дергает за пряжку ремня, хищно кривя губы. Что ж, желание дамы — закон. Эмилия ловко освобождает меня от кофты, но вот с ремнём мне приходится ей помочь. Сама она не спешит снимать свою милую пижамку, поэтому решаю помочь ей и в этом. Мы остаёмся в одном нижнем белье, когда Эмилия вдруг в ужасе прикрывает свою грудь и вскакивает с дивана.

— Что такое? — негодую я.

— Подожди... — она хватает заглянувшую в комнату Фисташку и, оставив ее в коридоре, закрывает дверь. Ловит мой насмешливый взгляд, нисколько не смущаясь: — Что? Она слишком маленькая для таких зрелищ.

Пока Эмилия важно вышагивает обратно, наслаждаюсь видом ее полуобнаженного тела, не переставая слабо улыбаться. Смуглая кожа, тонкая талия и аккуратная грудь, одна сторона которой прикрыта темными густыми волосами. Мягкая, кошачья поступь и взгляд... О, этот взгляд...

Эмилия садится сверху и застывает в миллиметре от моих губ, опаляя горячим дыханием. Прижимается ко мне. Нагревает и без того бурлящую кровь. Обеими ладонями убираю волосы с ее лица и, чуть сжав ее голову, привлекаю к себе, врезаясь в губы. Нет сил оттягивать это безумие — возбуждение затмевает рассудок и оставляет только цель. Цель, избавляющую нас от остатков одежды и разума, стонущую мне в губы, убивающую чистым наслаждением.

***

Эмилия

Просыпаюсь от скрежета в запертую дверь и сонно моргаю, на мгновенье удивляясь смене обстановки. Грудь Макса под моей головой мерно вздымается, и воспоминания о сегодняшней ночи поднимают в животе восхищенный трепет. Слабо улыбаюсь, проводя кончиками пальцев по мужскому торсу. Мы заснули прямо на сложенном диване, накрывшись одной лишь простыней. Черт знает, сколько тогда было времени, но сейчас с непривычки мышцы во всем теле слабо ноют, очумев от такой неожиданной физической нагрузки.

Фисташка принимается жалобно мяукать, и я нехотя поднимаюсь, осторожно перебравшись через Макса. Надеваю на себя валяющуюся на полу пижамную футболку, подбегаю на цыпочках к двери и впускаю бедное животное внутрь, принявшееся тут же тереться о мои ноги.

— Уже проснулась? — доносится с дивана сонный голос Макса.

Улыбаюсь и, взяв маленький трактор в руки, оборачиваюсь к нему.

— Я тебя разбудила?

— Нет, — он блаженно кривит губы и приглашающе хлопает по нагретому мной месту.

Возвращаюсь вместе с Фисташкой на импровизированную постель и удобно перекидываю через Максима ноги. Он принимается поглаживать мои колени, не сводя взгляда.

— Как дела?

Удивительно, но я не чувствую смущения. Ещё вчерашним утром, расскажи мне кто о случившемся, реакция была бы совершенно иной.

— Отлично, а у тебя?

Вместо ответа Макс приподнимается и чмокает меня в нос, а потом встаёт с дивана. Он до сих пор без белья, и я нагло любуюсь видом сзади, пока этот вид не перекрывается боксерами.

— Ты идёшь сегодня в универ?

Вырываюсь из мечтательной дымки и вскидываю на него глаза.

— А сколько сейчас времени?

Макс ищет взглядом телефон и, обнаружив его в валяющихся на полу джинсах, смотрит на экран. А потом вдруг смачно чертыхается.

— Что такое?

— Антон звонил. Семь раз, — глухо тянет Макс. Прикладывает трубку к уху, отвернувшись к окну.

Взволнованно осматриваюсь и, найдя и свой смартфон на комоде, смотрю на время. Почти девять. Могли ли люди Рената уже заявиться к Степанову?

— Что случилось? — вдруг говорит Макс. Затаиваю дыхание. — Не рычи, давай по делу... Связались? Через кого?.. Понял. Мне подъехать? Хорошо, скоро буду.

— Ну, что? — спрашиваю, стоит ему скинуть вызов.

— Охрана клуба передала сообщение. Сегодня назначена встреча.

Макс принимается натягивать на себя остальную одежду. Он что, не останется на завтрак? Поднимаюсь следом и беру в руки пижамные штаны.

— Тебе обязательно ехать к нему сейчас?

— Нужно все продумать. У тебя есть запасная щетка?

Закусываю щеку изнутри.

— Посмотри в шкафчике за зеркалом.

Макс коротко кивает и уходит в ванную. А я остаюсь в расстроенных чувствах. Как легко доброе утро превратилось в напряжённо-скомканное. Пока он зависает в ванной, готовлю стол к завтраку, а стоит Максу выйти в коридор, тут же спрашиваю:

— Чёрный чай или кофе?

— Дай угадаю: кофе у тебя нет? — улыбается он.

— Почему же? Есть, — в подтверждении своих слов достаю с полки стеклянную банку.

— Тогда его.

— Отлично, и мне приготовь. А я умываться!

Довольная, скрываюсь в ванной. Макс приглушенно смеется по ту сторону двери и, видимо, принимается за работу. Подхожу к раковине и рассматриваю себя в зеркале, пытаясь сдержать рвущуюся на лицо улыбку. На шее, почти под самым подбородком, красуется бардовое пятно; нахожу такие же под футболкой и даже на задней стороне бедра. Впрочем, и на Максе я тоже заметила парочку. Внизу живота приятно тянет от новых воспоминаний.

У меня не было секса более полугода. На втором курсе я познакомилась с одним парнем, Ваней, но долго наши отношения не продлились — не хватало той самой «искры». Не только в постели, но и в самих отношениях, но с Максом… Черт. С Максом этой ночью у нас была даже не искра — настоящие фейерверки на День города. Из воспоминаний вырывает грохот упавшей в раковину турки.

Кухня встречает бодрящим ароматом. Макс встаёт со стула и, обвив мою талию руками, нежно целует в губы. Следов погрома никаких не замечаю, но вот его пустая чашка сразу бросается в глаза.

— Мне нужно идти, — негромко говорит он, щекоча носом кончик моего.

— Ладно, — опускаю глаза в район мужских ключиц.

Спрашивает чуть хриплым голосом:

— Мы ведь это повторим?

— Я не против, — провожу пальцем по его груди. Поднимаю взгляд. — Мне даже понравился такой формат.

— Какой?

— Ну, — тяну, закусываю губу и загадочно улыбаюсь, — секс по дружбе. Такого у меня ещё не было.

Задерживаю дыхание, считывая его реакцию. Макс смотрит мне в глаза, слабо хмурясь, вдруг снова целует и отстраняется. Не успеваю расшифровать свои эмоции, как на его губах вновь расцветает улыбка.

— Проводишь?

Он уходит, даже не поцеловав на прощанье, но зато обещает держать в курсе всех новостей и беречь себя. И этого мне отчаянно не хватает.

Глава двадцать четвертая

Антон

Наклоняюсь к белой дорожке на стеклянной поверхности стола и быстро тяну ее носом. В голову со всей дури ударяет такой волной экстаза, что я на секунду выпадаю из реальности. Широко распахиваю глаза, несколько раз моргаю и выпускаю из легких воздух под весёлое «Уху-ху!». Отличная дозаправка.

Резво поднимаюсь из-за стола и шагаю к выходу. От резкой смены положения меня немного заносит, но я удерживаю равновесие и пру дальше, покачав головой с улыбкой. Это ничего, совсем скоро я поймаю свою волну. Дверь открывается до того, как я до неё добираюсь, и в кабинет заваливается Игорь.

Расплываюсь в улыбке и, не сбавляя шага, дохожу до него.

— Игорек! — тяну весело, сжимая в пальцах его плечо. Парень удивленно вскидывает брови, с опаской глядя на меня. — Ну, как там все?

— Машина подъехала. Впускать?

Убираю от него руки и, несколько раз кивнув, тру их друг о дружку. В венах бурлит адреналин.

Игорь уже собирается уходить, но вдруг тормозит и спрашивает:

— Вы что, пили?

— Нет, — искренне говорю я.

Игорь все понимает. Мрачно поджав губы, он коротко кивает и удаляется. А я остаюсь ждать сигнала. Между делом подхожу к скрытому за одной из деревянных панелей зеркалу и прищуренным взглядом осматриваю свой внешний вид. Серый костюм, чёрная рубашка с небрежно расстегнутыми двумя пуговицами, деланно-растрепанные русые волосы и безумные глаза. Идеально. Они должны поверить, что связываться со мной — себе дороже. С гордостью смотрю на сбитые костяшки, когда телефон на столе протяжно звонит.

— Да?

— Вас ожидают.

Будто я сам не знаю.

Разминаю шею, уверенно шагая вперёд по коридору. Взгляд мельтешит по стенам клуба. Я сосредоточен так, будто настроен под нужную команду, и другого сценария просто не может быть. Выхожу в просторный зал, служащий танцплощадкой, и, чуть сбавив шаг, дохожу до ожидающих меня людей. Одного узнаю сразу — Ренат. С ним еще двое парней и, вероятно, столько же осталось в машине. Но мне откровенно срать на количество его прихвостней. Мы на моей территории, и я здесь король.

Криво улыбаюсь и складываю руки в карманы брюк. Веселье начинается.

— Вечер добрый! — говорю громче положенного.

— Здравствуй, Антон, — вежливо кривя губы, говорит мужчина и тянется с рукопожатием. Отвечаю ему, демонстрируя свои избитые руки, которые он тут же замечает. — Сразу перейдем к делу или…

— Или я поинтересуюсь, как ты на меня вышел, — говорю жестко, но не без улыбки. Дьявольское сочетание.

Ренат несколько удивляется холоду в моем голосе, но отвечает почти спокойно:

— Через одного из твоих клиентов.

— Кто?

— Это имеет значение?

— Имеет, — оскал становится еще шире. — Если на меня так просто выйти, нужно с этим что-то делать. Как думаешь?

Мужчина смотрит на меня с легким прищуром, будто сверивая что-то у себя в голове, а потом с легкостью выдает Макса:

— Максим Власов.

Нехорошо усмехаюсь.

— Ах… Всегда терпеть не мог этот грязный мир шоубиза, — говорю деланно-спокойно, а потом вдруг ору так, что трое мужчин передо мной испуганно вздрагивают: — Аркаша, ко мне, сука!

Для пущей убедительности громко свищу и с блеском в глазах наблюдаю за тем, как к нам угрюмо идет один из вышибал с разукрашенной мордой. Тот самый, через которого передавали сообщение.

— Да, Антон Васильевич?

У Аркадия рассечена бровь и скула, поплывший глаз и потрескавшиеся в нескольких местах губы. Красавец. А все благодаря мне.

— Срочно передай Игорю, чтобы тот назначил встречу с Власовым. Сегодня.

— Сделаем, — бесстрастно кивает он.

— Я бы хотел, чтобы это осталось в тайне. По крайней мере, пока, — вдруг отмирает Ренат, с недоумением косясь на охранника. Секундой ранее один из его парней что-то шепнул тому на ухо — видимо, объяснил, кто есть кто. Какой умный мальчик. — Мы ведь сюда не за этим пришли, так? А Макс свое еще получит.

Делаю вид, что обдумываю его предложение, расстроено морщусь и говорю Аркадию сердито:

— Пошел отсюда!

Ладно, грех ему жаловаться — я этому Аркаше отсыпал достаточно бабла за разбитую морду и покоцанное достоинство.

Перевожу на гостей мрачный взгляд.

— Так на чем мы остановились?

Ренат глухо кашляет и складывает руки на груди.

— Хочу предложить выгодное сотрудничество.

— Да ладно? — спрашиваю скептически.

Щелкаю пальцами, и ко мне тут же подбегает стоящий в тени пацан с пачкой сигарет и зажигалкой. Делаю затяжку, и тот так же незаметно растворяется в воздухе. За всем этим Ренат наблюдает без единого слова и продолжает только тогда, когда я подгоняю его колким взглядом.

— Для начала мне нужно убедиться, что ты тот, кто нам нужен.

Вот ведь выродок.

— Убеждайся, — бросаю безразлично и стряхиваю на пол пепел. Что-то я устал стоять. — Это вы ко мне пришли. Не я к вам.

Подхожу к бару и, шумно развернув стул, не без труда забираюсь на него. От белой дозаправки с координацией возникают небольшие проблемы. Ренат остается стоять на месте. Впрочем, бар совсем недалеко, поэтому не утруждаю себя тем, чтобы позвать его ближе.

Вдруг щурюсь и спрашиваю:

— А не менты ли вы часом?

— Хочешь сказать, не успел нас пробить? — усмехается Ренат.

— Успел, — соглашаюсь. — Но сейчас эти мрази из всех щелей лезут, за всеми не углядишь.

Бросает сухо:

— Не менты.

Стал бы я приглашать, не будь в этом уверен? Хотя, стойте, я ведь никого не приглашал.

Делаю глубокую затяжку.

— Говори, что хочешь от меня.

Ренат подходит ближе, а две его собачонки остаются там же. Он отодвигает соседний стул и забирается на него. Косо наблюдаю за ним, по неосторожности роняя пепел на штанину.

— Как ты смотришь на то, чтобы выйти на между народный уровень?

Ого, а это уже что-то интересненькое. Но вида я не подаю. Докуриваю и выбрасываю окурок в сторону.

— Поподробнее.

Глаза Рената загораются, как только он чувствует интерес с моей стороны.

— Благодаря моей прошлой работе у меня есть связи заграницей. Белоруссия, Литва, Молдавия… Много.

Ах ты, змей, неплохо устроился. Впрочем, здравый ум у меня все же есть. Даже под порошком.

— Зачем им поставщик со стороны? Больше затрат на перевоз, — даю знак бармену, статуей стоявшему на другом конце бара, чтобы тот сообразил нам два виски. Разговор обещает быть интересным. — Да и свои наверняка имеются…

Ренат входит в кураж.

— Мы будем поставлять продажникам. Просто производители. Да и, к тому же, у них совсем другие расценки. За импортный товар отвалят больше бабла, с этим проблем не будет. Я уже все просчитал…

Заканчиваем мы спустя почти час. Расходимся еще не партнерами, но и этого довольному Ренату вполне хватает. Пусть порадуется, пока может.

Не успевают они сесть в свой автомобиль, как в зал влетает Макс, метающий гром и молнии.

— Какого черта ты не следовал плану? — рычит он, подойдя ко мне вплотную.

Все это время Власов сидел в комнате охраны с камерами видеонаблюдения и все прекрасно слышал.

— Тихо, ковбой, угомонись, — морщусь, выставляя перед собой ладонь. — Так было нужно.

Макс недовольно сжимает челюсти.

— Ты должен был их спугнуть.

— Спугну. Потом. Я выбрал метод более действенный.

Отхожу обратно к бару. Мой виски даже не тронут, а вот Ренат выдул двойной. Беру в руки свой стакан и опустошаю его. Миссия выполнена, теперь можно и расслабиться.

— Может, поделишься? — иронично фыркает друг из-за спины.

Растягиваю губы в довольной улыбке.

— Я их кину. Снова.

***

Эмилия

Я быстро перебегаю дорогу и, едва не поскользнувшись на затянутой льдом луже, прыгаю в черный форд Макса. Он напряженно смотрит на экран телефона, удостоив меня лишь коротким взглядом и сухим приветствием. Провожу языком по потрескавшимся губам и спрашиваю, сжимая в замерзших пальцах ручки сумки:

— Что-то случилось?

— Пока нет, — негромко говорит он и убирает смартфон.

Сегодня уже вторник. Осталось меньше суток до встречи с Ренатом, и я очень хорошо понимаю волнения Макса. Не сдержавшись, тяну к нему руку и, развернув лицо за колючий подбородок, впиваюсь в губы. Макс отвечает с небольшим запозданием — будто выныривает из толщи воды и окунается в поцелуй. Так жадно и сладко, что во мне незамедлительно поднимается горячая волна вперемешку с чем-то легким и до безумия приятным.

Говорю во время передышки:

— Все будет хорошо.

— Надеюсь, — выдыхает он, тяжело дыша.

Такой ответ меня не устраивает. Хмурюсь, убираю сумку в сторону и решительно перелезаю к нему на колени, вновь беря в плен своих губ. Черта с два ты будешь депрессовать! Только не со мной.

Повторяю упрямо:

— Все, блин, будет хорошо. Ты понял меня?

Чувствую его улыбку и руки, пробравшиеся под короткую куртку. Выгибаюсь и вдруг упираюсь пятой точкой в руль. Замечаю с улыбкой:

— Тут тесновато…

Макс тут же отодвигается сиденье назад и расстегивает молнию моей верхней одежды.

— На улице могут быть мои одногруппники, — заговорщически шепчу, нисколько не сопротивляясь.

Куртка улетает на заднее сиденье.

— А мы никому не скажем, что это ты, — предлагает Макс с легкой улыбкой и кусает мою нижнюю губу.

— М-м… Договорились.

Просовываю свои холодные пальцы под желтую толстовку, отчего мышцы его пресса тут же напрягаются, и чувствую влажные губы на шее. Томно прикрываю глаза, откидывая голову назад… Внезапно нас прерывает стук в окно. Вздрагиваем и, как по команде, обращаем ошалелые взгляды на сотрудника ДПС по ту сторону машины. Тот многозначительно указывает на стекло. Стыдливой лужицей сползаю обратно на пассажирское сиденье. Щеки горят рождественской звездой.

Макс опускает стекло и вдруг говорит с улыбкой:

— Здорова, Вась!

— День добрый, — ухмыляется тот, поглядывая на меня. Туплю взгляд. — Извините, что отвлекаю, но тут парковка запрещена.

— Окей, сейчас отчалим. Спасибо за предупреждение!

Сотрудник Вася кивает и, покачав головой с многозначительной улыбочкой, удаляется прочь. Макс поднимает оконное стекло обратно.

— Вы еще и знакомы, — заключаю. — Через Руса?

Макс кивает. Встречаемся с ним глазами и вдруг начинаем весело смеяться.

— А если бы он… если бы мы… — утираю пальцем слезу в уголке глаза и шумно выдыхаю, успокаиваясь. — Ладно, это изначально была плохая идея.

— Согласен, — заводя двигатель, усмехается Макс. А потом одаривает взглядом, от которого меня вновь бросает в жар. — Ко мне?

У Макса безумно удобная кровать. Кажется, это какой-то новомодный ортопедический матрас, совершенно не идущий в сравнение с нашим с Катькой диваном. В блаженстве растягиваюсь на нем, пока сам хозяин квартиры варит пельмени, стоя у плиты в одних домашних штанах. Соглашусь, пельмени — не самая романтичная еда, но зато быстрая и вкусная.

— Остался всего час до работы, — посмотрев на время на телефоне, недовольно тяну я.

— Отменяй ее и оставайся у меня.

Улыбаюсь, смотря в потолок. Какое заманчивое предложение! Но реальность на то и реальность, чтобы портить красоту момента своими планами.

— Не могу, я так делала уже на той неделе, — приподнимаюсь на локтях и смотрю на спину Макса. — Ты знаешь, завтра у Петро показ. И я ума не приложу, стоит ли мне идти…

Максим поворачивается ко мне и опирается на столешницу, складывая руки на мощной груди.

— Конечно, стоит. Ты не должна переживать по поводу завтрашнего дня.

— Серьезно? Как я могу не переживать? — вскидываю брови.

— Ты ведь сама говорила, что все будет хорошо, — неуверенно улыбается он.

— А что ты мне ответил?

Макс задумчиво отводит взгляд и отворачивается обратно к кастрюле, а я не свожу с него глаз. Наконец, не выдерживаю и поднимаюсь с кровати. Преодолеваю расстояние между нами и оплетаю торс руками, прижимаясь щекой к горячей спине.

— Расскажи мне, что тебя волнует.

— Вообще-то, я не уверен, что не переборщил с солью…

— Дурак! — кусаю его за лопатку. — Говори, иначе на обед будешь ты, а не несчастные пельмени.

Макс бесшумно выдыхает, но мои угрозы на него действуют.

— Я не знаю. Просто у меня нехорошее предчувствие.

Задумчиво вожу пальцами по его груди.

— Какое? — Макс ничего не отвечает. Решаю зайти с другой стороны: — Степанов того же мнения?

— Антон уверен, что Ренату не за чем травить на меня ментов.

Внутри все сжимается.

— А ты как думаешь? — спрашиваю негромко.

— А я думаю, что помимо ментов можно придумать и другие способы отомстить.

Сразу понимаю, о чем он — на правом плече до сих пор красуется затянувшаяся рана. Обнимаю его еще крепче и говорю так, чтобы он ни на мгновенье не усомнился в услышанном. Чтобы и я в этом не усомнилась тоже.

— Макс, за твоей спиной стоит самый опасный наркобарон столицы и девушка, в одиночку обхитрившая целый автомобиль врагов. А каком проигрыше, вообще, может идти речь?

Глава двадцать пятая

На языке переливается металлический привкус крови. Вдруг ловлю себя на том, от чего отучилась ещё в средних классах — раньше я мучилась тем, что до крови изжевывала нижнюю губу в периоды особого волнения. Старая привычка решила напомнить о себе в среду, прямо перед показом коллекции Петро и еще нескольких начинающих модельеров на снятой по этому особому случаю арт-площадке. А Макс где-то на другом конце города отдает Ренату чертов долг. Чтобы хоть как-то отвлечься, беру в руку бокал с шампанским и делаю щедрый глоток. Пузырьки ударяют в нос.

Максим все-таки уговорил меня пойти сюда. Во-первых, Петро бы страшно обиделся, а во-вторых, так у меня появится возможность отвлечься от переживаний. Но переживания никуда не делись — я проверяю телефон на наличие новых сообщений и пропущенных звонков едва ли не каждые десять секунд, но от Макса ничего нет. На часах — семь сорок.

Делаю еще один небольшой глоток и осматриваюсь. Здесь довольно людно: девушки в ультрамодных нарядах обсуждают предстоящий показ, незаметно скользя едкими взглядами по конкуренткам за право быть самый стильной в этом сезоне, парни в пижонских костюмах с важным видом перекидываются шутками и заливают в себя шампанское. В прошлом году Петро еще не мог позволить себе выступить на подобном крупном мероприятии, а сейчас он один из ведущих модельеров праздника. Не будь я так сильно скованна волнением, непременно, прочувствовала бы на себе всю прелесть этого почти звездного события.

— Ты чего на месте застыла? Скоро уже начнется! — неожиданно материализуется около меня Майя в темно-зеленом платье с пайетками, подаренном ей Петро. В ее руках такой же бокал шампанского, только уже пустой. Она ставит его на стол, забирает мой и отправляет туда же, а потом хватает за опустевшую руку. — Я там такие классные места приметила! Пойдем, пока никто не занял…

Петро и меня нарядом угостил — короткое оливковое платье с длинными рукавами, расклешенным трехслойным подолом и открытой спиной и золотистые лодочки. Пока все старательно строят лица перед самим представлением, Майя тянет меня, словно палку на веревочке, к заветным местам. Помимо нас двоих Петро пришел поддержать Герман (который куда-то успел пропасть) и Руслан с Ликой, которые должны явиться с минуты на минуту.

Кстати о первом.

— Майя, солнышко мое, ну, зачем ты съела целый килограмм клубнички с шоколадом? — пропел этот Пикассо, подскочив к нам совершенно внезапно и приложив ладонь к плоскому животу подруги. — Теперь твой наполненный желудок выставляет мое прекрасное платье в дурном свете!

— Чего-о? — округляет глаза униженная и оскорбленная и ударяет его по руке. — Лучше за своими модельками следи!

Стоит отметить, что на Петро тоже зеленый костюм. Зеленый леопардовый костюм. И туфли из желтой искусственной кожи.

— Я занял вам места вон там, — мастерски переводит он тему. — Ладно, красотки, я побежал, скоро начало.

И, подмигнув напоследок, Петро скрывается в разношерстной толпе. Майя придирчиво рассматривает свой живот и ловит мой взгляд, смущенно поджав губы.

— Что, правда заметно?..

Руслан и Лика появляются, когда мы занимаем свои места. Не теряя ни секунды, подрываюсь с места и, скомкано поздоровавшись, прошу Руса отойти для разговора. По его взгляду понимаю — он знает, о чем я хочу поговорить, поэтому просит Лику пройти на наши места и отходит вместе со мной в сторону.

— Ты ведь в курсе всего, да? — спрашиваю нервно и вновь до боли кусаю губу. Руки обхватывают ребра.

— Не всего, но… — друг коротко кашляет и осматривается. — Он отдал бабки?

— Не знаю, — выдерживаю нервную паузу. — Рус, уже почти восемь.

Сердце болезненно сжимается. Господи, они должны были встретиться в семь! Какого черта до сих пор ни весточки?

— Ничего страшного, такие вещи быстро не проходят, — уверяет Руслан, положив ладони мне на плечи. Успокаивающе водит большими пальцами в попытке расслабить, но все без толку.

Упрямо мотаю головой, отведя взгляд в сторону и поджав саднящие губы. В горле становится горько.

— Я могу написать Степанову. Он ведь должен был ошиваться неподалеку?

Киваю. Пусть. Пусть сделает что угодно, лишь бы я убедилась, что все нормально.

Руслан убирает руки и достает телефон из кармана брюк. Быстро что-то пишет, и мы вместе ждем ответа, пребывая в молчаливом напряжении. Все мои мысли крутятся только вокруг Макса. Я ведь даже не знаю, где конкретно они встречаются… Тем временем, ведущий просит всех присутствующих занять свои места перед началом показа.

— Какой Петро по счету?

— Первый, — говорю подавлено.

— Может, вернемся?

Выбора у нас все равно нет. Герман уже сидит в компании Майи и Лики. Все трое встречают нас заинтересованными взглядами, но Руслан мастерски переводит на себя внимание, принявшись здороваться с друзьями. Сажусь с краю и обращаю пустой взгляд к подиуму.

В какой-то момент музыка, играющая во всем зале, стихает, и весь свет фокусируется на вышедшем на импровизированную сцену Петро. Он держит микрофон и обеих руках и выглядит так счастливо-взволнованно, что я невольно улыбаюсь, залюбовавшись таким искренним восторгом.

— Признаться, для меня честь стоять перед всеми вами и честь представить вам свое детище. Я просто надеюсь, что вы почувствуете то же, что чувствовал я, увидев, наконец, результат своей долгой работы. Предоставляю вашему вниманию коллекцию «Дерзкая зеленка»!

— Что? — недоуменно смотрит на меня Майя, но тут же оборачивается обратно, потому что на подиум под ритмичную музыку выходят первые модели.

Когда Петро приходил к нам с Катькой примерять свои заготовки, среди них было множество цветов, но зеленый со всеми его оттенками был явно не приоритете. Чего не скажешь о тех нарядах, которые я сейчас вижу на моделях, да и на нас самих. Зная крутой нрав Петро, уверена, что он психанул и переделал все в последний момент. Такая уж у него натура.

Но надолго задержать внимание на демонстрируемой коллекции у меня все же не выходит. Кошусь на Руслана и, поймав его взгляд, вопросительно вскидываю брови. Он отрицательно мотает головой. Стискиваю челюсти и пишу Максу очередной сообщение, но оно даже не доходит до адресата, как и три предыдущих. Что за чертовщина?!

Срываюсь с места, как только Петро вновь выходит на подиум под громогласные аплодисменты, и, стянув с вешалки пальто, выбегаю на улицу. Морозный воздух колет легкие и пробираются под полы верхней одежды. Запахиваю их и принимаюсь глубоко и медленно дышать, ходя из стороны в сторону. Почти следом на улицу выходит Руслан в одном пиджаке и встает рядом, напряженно играя желваками.

— Руслан, прошло больше часа! И телефон Макса недоступен! Ты точно не знаешь, где они?

— Макс не сказал, — отвечает он. — Но я тоже считаю, что дело дрянь.

Вдох-выдох, вдох… Набираю номер Макса — как я и думала, выключен.

— Позвони Степанову! — прошу, нет, требую.

Мне даже не хочется курить. Мне просто хочется знать, что все в порядке.

Руслан послушно прикладывает телефон к уху и отрицательно качает головой через несколько секунд, смотря мне в лицо. Боже мой. Да что же это такое?..

Когда мы остаемся ни с чем и после того, как показ полностью завершается, я перестаю что-либо чувствовать, превратившись в огромный ком прострации. Руслан отвозит нас с Ликой к себе, и та заваривает мне мятный чай, обеспокоенно сидя со мной на кухне. Наверняка,эта девчонка не знает и половины, но ее присутствие рядом странным образом успокаивает. Меня хватает только на пару глотков, и потом я просто складываю голову на сложенные руки и сухими глазами смотрю на кухонный гарнитур напротив.

Я почти засыпаю то ли от действия чая, то ли от приятных поглаживаний Лики по волосам, когда телефон под моей ладонью начинает вибрировать. Подрываюсь с места и с замиранием сердца смотрю на экран.

— Кто там? — спрашивает Лика, разволновавшись не меньше меня.

— Не знаю… Незнакомый номер.

— Бери!

С сомнением смотрю на нее, но все же нажимаю на зеленый круг и, затаив дыхание, прикладываю телефон к уху. Руслан, услышав нас, вбегает на кухню.

— Да? — говорю в трубку сиплым голосом.

— Эмилия?

О, Боже…

— Макс?! Макс, Господи, наконец-то!

Поднимаюсь на ноги. Сердце бешено бьется о грудную клетку.

— Что случилось? — он молчит, поэтому я не выдерживаю, вдруг почувствовав влагу в уголках глаз. — Максим, не молчи!

Слышу, как он глухо сглатывает. Ну что за пытка! Смаргиваю непрошенные слезы и встречаюсь взглядом с Русланом. Он вопросительно вскидывает брови, а я, наконец, слышу голос в трубке.

— Эмилия, у меня… плохие новости.

***

Антон

Бычок, прочертив в воздухе оранжевую полосу, вылетает из опущенного стекла и падает в снег. Выпускаю из легких сигаретный дым, не сводя взгляда с горящих окон на первом этаже. Ренат назначил встречу в самой обычной квартире, в которой, судя по всему, обитал все то время, пока сторожил Макса. С момента начала их «переговоров» прошла всего пара минут, но я уже чувствую неприятное покалывание на кончиках пальцев, передающееся мелкой дрожью по всему телу. Смотрю на пустой экран телефона и перевожу взгляд обратно на дом.

Наше «совместное» с Ренатом дело сдвинулось с мертвой точки — сегодня утром я сообщил, что даю свое согласие, и он тут же предложил встретиться в девять и обсудить дальнейший план действий. Я уже нарисовал у себя в голове, как завладею международным рынком и кину главного контактника. Нет, это не будет так быстро и просто, как в случае с Маркерами. Я, не спеша, переманю всех клиентов на свою сторону, убедив их, как можно здорово сэкономить без участия третьего лица, и покажу последнему толстый хер, когда он останется ни с чем. Кто бы мог подумать, что от него будет потенциальная польза? От таких приятных мыслей даже забываю на секунду, зачем торчу в одолженной тачке одного из своих ребят у незнакомой покоцанной девятиэтажки, и растягиваю губы в довольной улыбке.

Вдруг телефон в руке коротко пиликает, и на экране высвечивается сообщение от Игоря. С недавних пор он стал моей правой рукой.

«Закончили с переездом»

Награждаю его скупой похвалой. Кстати об этом. Я решил благоразумно подстраховаться и перевезти свою лабораторию из «Кобры» в другое место. Во-первых, именно рядом с ней Макса одарили доброжелательным ударом ножа, и, во-вторых, если уж Ренат и решит воплотить свои глупые угрозы с полицией в жизнь, на меня у них точно ничего не будет. Я стерилен как больничный шприц.

Проходит еще с десяток минут, и я начинаю нервно барабанить пальцами по рулю. Что можно так долго делать с бабками? Они что, пересчитывают их по купюрам? Наконец, подъезд весело пиликает и открывается, и я бодро расправляю плечи. Только вот на улице показывается не Макс, а один из прихвостней Рената, говорящий с кем-то по телефону. Придерживая металлическую дверь плечом, он оглядывается по сторонам, не замечая меня среди остальных машин, и вдруг тормозит взглядом на голых кустах возле детской площадки. За ними, прямо на повороте, стоит незамеченный мною ранее автомобиль, который тут же приветливо мигает аварийками.

Покрываюсь холодным потом.

Словно в замедленной съемке наблюдаю за тем, как из серебристого минивена выходят трое мужчин в черной униформе и балаклавах и быстрым шагом приближаются к подъезду. Тело отмирает, стоит металической двери закрыться за их спинами. Наскоро завожу двигатель и выезжаю на дорогу. Деланно-спокойно проезжаю ментовскую тачку, но, стоит выехать в арку, бью со всей силы по газам и несколько раз ударяю ладонью по рулю, срывая голос:

— Сукин сын!!! Е&@№ый кусок дерьма!!!

Тянусь к телефону, упавшему в ноги, и, не обращая внимания на влагу на задней панели, набираю Игоря:

— Нас кинули. Вали нахер из города, если не хочешь сесть.

Успеваю услышать его удивленное мычание и откидываю телефон на соседнее кресло. Не помня себя от ярости и шока, окутавшего мозг, доезжаю до клуба и, бросив машину у входа, спешу внутрь. Хорошо, что я завел привычку хранить копии всего необходимого на рабочем месте.

Влетаю в свой кабинет и торможу так резко, будто врезаюсь в невидимую преграду. На моем кресле, вольготно закинув ноги на край стола, сидит хмурый Михаил и смотрит на меня победным взглядом. Стискиваю челюсти и, медленно выдыхая воздух через ноздри, на мгновенье прикрываю глаза.

— А ты хорош подчистил за собой. Не знай мы всей правды, не докопались бы так просто.

— Ах ты тварь…

— Не тварь, а майор Жевакин, главное управление по контролю за оборотом наркотиков МВД России, — довольный собой, говорит он, и поднимается на ноги. — Вы, товарищ Степанов, задержаны за незаконное производство и сбыт наркотических средств в особо крупном размере по статье 228 Уголовного кодекса Российской Федерации и подлежите немедленному аресту…

— Да заткнись ты уже, — шиплю, беспомощно наблюдая за тем, как кабинет наполняют люди в униформе.

Двое из них тут же подбегают ко мне и больно заламывают руки.

— Вы имеете право хранить молчание, ведь все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде, — продолжает ублюдок Михаил и впервые за все время улыбается во все тридцать два.

— Пошел на%#&, — говорю искренне, и мои руки сдавливают до ярких искр перед глазами.

Он подходит ближе и говорит проникновенно:

— А это уже оскорбление сотрудника полиции, товарищ Степанов. Хотите прибавить к своим двадцати годам?

***

Эмилия

Медленно опускаю руку с телефоном и сажусь на стул. В ушах стоит такой писк, что не слышно собственных мыслей.

— Эми! Эми… — Руслан садится передо мной на корточки и в панике заглядывает в глаза. — Что произошло?

С трудом фокусирую на нем взгляд и кладу телефон на стол, оттягивая время.

— Макса задержали. Ренат был подставным агентом… — провожу языком по пересохшим губам. — Завербованным.

— Он работал с полицией? — в полном шоке переспрашивает Руслан.

Киваю и сама осознаю эту мысль. Все это время он держал их на крючке, провоцировал, хотя заранее знал итог битвы. Лика пораженно молчит, переводя круглые глаза с меня на Руса. Тот резко поднимается и зарывается пальцами в волосы, шипя ругательства через зубы. А я молчу, не зная, что сказать, как выразить свои эмоции. Хотя их будто и нет — исчезли разом после короткого скомканного рассказа Макса. Душу словно сдавливает тисками.

— Он попросил найти адвоката, — говорю с хрипотцой. Лика тут же встает и протягивает мне стакан воды.

— Найдем. Лучшего. У Левана по любому есть связи, — тут же начинает напряженно размышлять друг.

Снова бездумно киваю.

— Когда суд?

— Не знаю.

— Ладно, разберемся. Через дядю Леню попробую что-нибудь выведать, — он молчит какое-то время, а потом выдает устало: — Сейчас мы все равно не в силах ничего сделать. Давайте просто попробуем отдохнуть.

Лика искренне пытается поддержать меня, сидя рядом на расправленном диване и подбадривая заверениями, что все будет хорошо. Но, не получая от меня никакой реакции, она вскоре сдается и, пожелав мне спокойной ночи, уходит в комнату к Руслану. Вытягиваюсь на диване и смотрю на темный потолок.

Боже мой. Макса задержали, и он, возможно, скоро сядет в тюрьму.

Это звучит так нереально и так пугающе, что я вдруг чувствую, как сильно сдавливает горло. Нащупываю телефон рядом с собой и, наплевав на тариф, звоню Кате. Подруга берет после второго гудка и встречает меня пораженным:

— Милка?..

— Кать, — дрожу жалобно, чувствуя, как по щекам бегут долгожданные слезы. Стираю их кулаком и продолжаю под удивленное молчание: — Мне нужно тебе кое-то рассказать. Ты помнишь нашу поездку в Питер два года назад?..

Она слушает внимательно, и то, что Катька остается на связи, подтверждается только сиплым дыханием в трубке. А рыдаю и говорю. Говорю и рыдаю. Перескакивая с события на событие, сбиваясь с нити повествования и отвлекаясь на свои чувства. Ощущаю, как давящий груз медленно сползает с плеч, и голова, гудящая от всего происходящего, понемногу затихает. Мне так плохо и так хорошо от того, что я могу поделиться этим с самым родным мне человеком, что я не могу перестать плакать, когда, казалось бы, слез больше и быть не должно.

— Милка, ты бы знала, в каком шоке я сейчас нахожусь… — сипит Катька, когда я заканчиваю и лишь глупо шмыгаю в трубку. — И я… Мне это нужно как-то переварить, наверное…

Согласно мычу и, прикрыв глаза, успокаиваюсь. Руслан с Ликой, наверное, поседели, пока мои завывания слушали.

— Так, знаешь, кажется, у меня одна идея появилась, — вдруг взволнованно выдает подруга спустя минут пять затяжного молчания.

— Какая?

— Помнишь, ты говорила, что папа Светы в какой-то крутой юрфирме работает?

— Светы? — мысли до сих пор не могут сложиться в кучу.

— Ну, твоя ученица, сестра Кирилла!

Округляю глаза.

— Константин Валентинович?

— Ну, наверное… — бурчит Катька в трубку. — А что, если его попросить быть адвокатом? Он ведь знакомый твой, да и вроде как профессионал. С таким-то доминой!

— Кать, ты гений! — восклицаю, от переизбытка чувств приподнявшись на диване.

— Ладно, ладно, это потом, — негромко усмехается она. — Хвалить будешь, когда Максимку своего из тюрьмы вытащишь.

Глава двадцать шестая

Бездумно вожу взглядом по строчкам меню уже в третий раз за пятнадцать минут, чтобы хоть как-то себя занять. Глаза то и дело мечутся к двери, переключаясь на входящих и выходящих посетителей небольшой кафешки, в которой Константин Валентинович назначил нам встречу. Вчера я, с мешками под красными, полными надежды глазами, завалилась к нему на работу (предварительно выяснив адрес у Светы) и попросила помощи, вкратце обрисовав всю картину. Константин Валентинович если и удивился моей просьбе, то виду особого не подал и подошел к вопросу со всем профессионализмом, заверив, что сделает все, что в его силах. За закономерную оплату, конечно же.

Поэтому сейчас я нервно трясу коленкой под столом, ожидая его прихода с новостями после встречи с Максом. Больше мы с последним никак не связывали, и эта неизвестность медленно меня убивает. Смотрю на экран телефона и нетерпеливо вздыхаю. Наконец, в дверном проеме показывается знакомая русая голова без шапки, и я приветливо машу ему рукой, подзывая за свой столик. Руслан, стряхивая с волос мелкие снежинки, приближается и садится рядом.

— Волнуешься?

— Угу, — беспокойно кусаю губы.

Друг наклоняется ближе, доверительно бормоча:

— Знаешь, я еще вчера весь инет облазил. Этот Константин — реально крутой мужик, многие проигрышные дела вывозил, — он ободряюще обнимает меня за плечо, слегка встряхнув. — Вот и мы прорвемся.

Благодарно ему улыбаюсь и вдруг встречаюсь взглядом с предметом нашего обсуждения. Чуть не подпрыгиваю на месте, но Рус вовремя меня удерживает. Остаюсь сидеть с пришибленной улыбкой.

— Здравствуйте, Константин Валентинович! — первым здоровается друг, поднимаясь с места и протягивая руку. — Руслан, друг Максима и Эмилии.

— Очень рад, — доброжелательно улыбается мужчина и, ответив на рукопожатие, здоровается со мной.

Мы в напряженном ожидании наблюдаем за тем, как он снимает с себя верхнюю одежду, вешает ее на вешалку и садится напротив, беря в руки меню.

— Не против? В горле что-то пересохло.

— Нет-нет, конечно, — поспешно заверяю его, хотя сама уже горю от нетерпения.

— Что ж, — начинает, наконец, Константин Валентинович, заказав себе обычный американо. — Ситуация не так плоха, как может показаться на первый взгляд. Максим, грубо говоря, просто попал под раздачу. Главной целью ГУНК* был некий Степанов Антон Сергеевич. Вы ведь с ним знакомы?

(*ГУНК — Главное управление по контролю за оборотом наркотиков)

Киваем, затаив дыхание.

— То, что его тоже арестовали, очень явный плюс.

— Значит, Макс им не нужен? — спрашиваю с надеждой.

Константин Валентинович усмехается.

— Им палец в рот не клади, дай какого-нибудь наркомана за решетку упечь. Так что формулировка несколько другая: тут дело в расстановке приоритетов. С другой стороны, вместе с Максимом удару подвергаются и его коллеги по работе, но, насколько я понял, подкопаться к ним не так-то уж и просто.

— Тогда на каком основании задержали Макса? — хмурится Руслан.

— Во-первых, его бывший начальник, помогающий в расследовании, сознался в своей преступной деятельности. Отсюда и криминальное прошлое. Во-вторых, он сам признался, что работал с Антоном.

— Фактически, это я его сдала.

— А вам, Эмилия, я бы посоветовал про это даже не вспоминать. Повезло еще, что и вас к ответственности не привлекли.

Пораженно замолкаю. Константин Валентинович спокойно продолжает, приняв у официанта свой кофе:

— Но если на суде в качестве обвинения будет предъявлена деятельность на бывшем рабочем месте, тогда и сам… не напомните имя начальника?

— Ренат, — отвечает Руслан.

— Именно он. Тогда и сам Ренат попадет под ответственность, а у них там, судя по всему, сложился прочный тандем. Невыгодное решение.

— А что насчет работы с Антоном? — интересуюсь робко.

— На пару-тройку лет сесть точно можно, да и то, при слабой защите. Опять же, ГУНК это невыгодно. Поэтому самое подходящее — докопаться до деятельности его агентства, прикрыв всю сеть.

— Но это сложно, — замечает Рус.

— Но не невозможно, — парирует мужчина.

Расстроенно хмурюсь.

— Но у вас ведь есть идеи?

Константин Валентинович обнадеживающе кивает, делая глоток кофе.

— Максим сообщил мне, что вся информация о ходе продукта хранится на его рабочем ноутбуке. Судя по всему, ГУНК пока либо не добрались до него, либо не сумели пробить защиту, но, вполне вероятно, сам ноутбук уже у них. Не знаю, насколько хорошо коллеги Максима подтирают за собой следы, но, по его словам, весомой уликой могут быть только эти файлы.

— Значит, нам нужно их стереть, — заявляю.

Он криво улыбается.

— К этому я и клоню. Но совершить это можно только дистанционно. Даже если компьютер все еще в квартире Максима, за ней сейчас наверняка идет надзор. Опасно там появляться, особенно, знакомым лицам, — мужчина красноречиво смотрит на меня.

Выделилась, Эмилия, молодец.

— Эми, ты ведь умеешь обращаться с компьютерами, — тут же включается Руслан.

— Да, но не так… — признаюсь растерянно.

— Теоретически, ты сможешь это сделать?

— Не уверена.

— Если вы никогда не делали этого раньше, сейчас рисковать нельзя. Оставите следы своего участия — непременно попадете под удар.

Он прав, я не могу так рисковать. Но ведь от этого зависит судьба Макса…

— Сколько у нас есть времени? — интересуюсь взволнованно.

— Не так много. Чем раньше мы сотрем улики, тем больше шансов на успех.

Так. Черт. Соберись и думай. Думай, как можно это решить… Кто сможет это сделать… Кто способен на…

Меня вдруг осеняет.

— Кажется, я знаю, кто сможет нам помочь, — тараторю, быстро переводя взгляд с одного мужчины на другого.

— Кто? — заинтересованно спрашивает Константин Валентинович. Неуверенно кривлю губы.

— Скворцов, привет! Слушай, дело жизни и смерти. Да не перебивай ты! Помнишь, в том году ты вирус на компе Матрешки запустил, у нее еще все программы полетели?.. Блин, даже не отнекивайся, я знаю, что это был ты! Ну, что вспомнил? Ну, конечно, как уж ты забудешь! Так вот, а теперь вспомни, что ты мне задолжал желание. Сечешь, о чем я?

— Эмилия, ты меня пугаешь, — сипит в трубку явно сбитый с толку одногруппник.

— Не волнуйся, ничего страшного, — нагло вру я, косясь на своих слушателей. — Нужно просто отомстить бывшему…

***

Продолжение от 24.12

— Так, и в чем, собственно, моя задача?

Скворцов выглядит не то, чтобы недовольно, — скорее, немного растерянно и потрепано. Да еще и мрачный Руслан, расположившийся на моем диване вместе с Фисташкой, энтузиазма ему явно не прибавляет. Сажусь на принесенный с кухни табурет, поставленный рядом с рабочим столом, и спрашиваю:

— Сможешь проделать примерно то же самое, что и с компом Матрешки?

— Насколько примерно? — уточняет Вова.

— Нужен вирус, который удалит все файлы. Разом.

Одногруппник странно хмурится, смотря на меня с подозрением.

— Бывшему, говоришь, отомстить хочешь?.. А ты жестокая.

Мне немного совестно от того, что я не говорю Скворцову всей правды, но тогда бы он точно не стал мне помогать. Даже под предлогом невыполненного желания.

— Так что? Сможешь? — спрашиваю нетерпеливо.

— Могу закинуть на флешку или по почте отправить. Или ноут где-то здесь? — наивно интересуется он.

— Скворцов, милый, бывший на то и бывший, что вещей его у меня нет. И с флешкой я к нему не попрусь, а на почту он, может, и не зайдет никогда! Нам нужно по удаленке это все отправить, понимаешь? Оперативно чтобы.

Скворцов становится еще хмурнее. Да, соглашусь, задачка не из простых. Но он мальчик умный, хотя и по учебе совершенный ноль — я это еще на первом курсе заметила, когда увидела, какими Вова программками пользуется на досуге.

— Ну, так что? Сможешь? — поторапливаю его.

— Смогу, наверное… Но это сложно.

— Все в мире непросто, — замечаю философски. Особенно, когда нужно вызволить одного очаровательного дурака из тюрьмы.

Весь нешуточный процесс занимает не меньше четырех часов. Сначала мы, не без помощи Руслана, вычисляем айпи-адрес нужного компьютера, а потом Скворцов самостоятельно углубляется в работу, пока я в попытке отвлечься готовлю незамысловатый ужин на всех троих.

— Главное, следов никаких остаться не должно! — стою над душой, положив перед ним тарелку картошки по-деревенски и овощного салата.

— Ой, а, — отмахивается Вова, оторвав пальцы от клавиатуры только для того, чтобы закинуть в рот горячую картофельную дольку. Шипит, пыхтит и, с трудом разжевав, спрашивает, шепелявя: — Он што у тебя, программишт какой?

— Еще какой! Скворцов, я серьезно, блин, без улик! — вспыхиваю тут же.

— Да понял я, понял, не дурак, — бурчит парень, недовольно на меня покосившись. Скептически поджимаю губы. Между делом он продолжает: — То под дверью тебя кто-то караулит, то теперь это… Разумовская, у тебя в жизни точно все в порядке?

— Угу, — мычу мрачно и ухожу на диван. Лучше не придумаешь.

За бездельем приходят мрачные мысли. А если у нас все-таки не получится? Что, если мы накосячили с адресом доставки, или компьютер Макса уже успели взломать? Меня ощутимо потряхивает от волнения, благо, хоть губы свои оставила в покое, принявшись покусывать костяшки пальцев.

— Готово! — заключает, наконец, Скворцов, победно отъехав на кресле от стола с моим ноутом.

— Правда? — вскакивая с дивана, подходя ближе. — И как это все сработает?

— Вирус запустится сразу же, как включится ноутбук. Все сотрется без возможности восстановления.

— Отлично, — говорю негромко. Скворцов поднимается. А я вдруг, не сдержавшись, заключаю одногруппника в неожиданные для нас обоих объятия, улыбаясь так, будто у нас уже все получилось. — Спасибо, Вова, очень выручил!

— Да ладно… — теряется он. — Это ж мой долг был...

Рус тоже поднимается с дивана и потягивается всем телом.

— Слушай, я все спросить хотел, — обращается к нему Скворцов, избавившись от моих рук. — Ты типа нынешний парень?

Он серьезно сейчас? Складываю руки на груди, едва сдержавшись от того, чтобы не закатить глаза.

— Я типа друг, — передразнивает его Рус, слабо улыбаясь.

— А-а… Так я и подумал, — кажется, он снова не поверил, как тогда, с Максом. — А тебе чем бедолага не угодил, если не секрет?

— Ничем. Просто будет для него хорошим уроком.

Вова лишь хмыкает.

Провожаю его, еще раз поблагодарив, а потом замечаю, что Руслан стоит сзади, натягивая на плечи куртку.

— Уже уходишь?

— Ага, — он немного молчит, а потом добавляет: — Завтра суд Степанова. Слышал, отец за него неплохо впрягся.

— Думаешь, прокатит? — спрашиваю с сомнением. Рус принимается обуваться.

— Слишком серьезная статья, — вздыхает он. — У Макса-то мало шансов выйти сухим из воды.

Молчу, болезненно прокручивая в голове все возможные последствия.

— Эй, Эми, — слабо улыбается Руслан, щелкая меня по носу. — Мы, в любом случае, сделали больше, чем могли. Согласна?

— Да, — говорю невесомо.

— Ты большая молодец. И Макс будет знать это, даже если что-то пойдет не так.

Даже если что-то пойдет не так.

Подавленно киваю и закрываю за ним дверь.

Глава двадцать седьмая

Максим

— А вот это видишь? Этот зуб мне батя еще сорок лет назад выбил, когда я забыл помыть за собой посуду. Он у меня настоящей паскудой был, царство ему небесное. Мамку до смерти забил, потом за меня принялся… Но я его первый грохнул, когда окреп малек…

Я лежу на верхней полке и слушаю эту историю уже в третий раз. Дядя Федя (как любезно разрешил себя называть зэковского вида мужик неопределенного возраста) не ленится рассказывать о своей криминальной молодости каждому новому постояльцу обезьянника. Таких, к слову, за пять дней было всего двое, поэтому в нашем уютном четырехместном номере я считаюсь уже не новичком, но еще и не «своим». Второй «свой» своего имени за все время так и не назвал и предпочитал молча отлеживаться прямо передо мной. В смысле, на соседней полке.

— Это что ж вы, получается, за это сидите?

Четвертого пацана завезли совсем недавно. Он то ли тачку угнал, то ли на своей от ментов пытался скрыться. Совсем мелкий, и двадцати, наверное, нет, а уже сюда успех загреметь. Поначалу сидел молчком, а когда надоело, перестал притворяться овощем и попал под раздачу местного рассказчика.

— Хэ! Стали бы меня в этой кочерыжке держать за убийство? Не! Я свои двадцать лет в тюряге отсидел, — не без гордости вещает дядя Федя. — А тут так, просто… Водку стырил и крякнули.

Как ни крути, а время, проведенное в этих обшарпанных четырех стенах, пошло мне на пользу. Я почти успел смириться с мыслью о грядущем тюремном заключении и даже взял на заметку несколько «лайфхаков» дяди Феди по выживанию в местах не столь отдаленных, хотя, по большому счету, воспринимал все это как один большой розыгрыш. Слишком часто в жизни мне удавалось ускользнуть от ответственности, чтобы теперь так глупо получить от нее нехилый подзатыльник и осознать его реальность.

— Эй, Максимка, ты чего там затих?

По кровати принимаются ощутимо дубасить.

— Спать хочу, дядь Федя, отвянь, — отвечаю не очень-то вежливо, так и не открывая глаз.

— Максим у нас наркотой торгует. Тьфу ты, — освещает он молодняк недовольным тоном.

Вообще-то, я никому здесь не рассказывал об этом, но пронырливый Федя вызнал у кого-то про Антона и родил свою историю моей жизни. Весьма правдоподобную, но слишком уж однобокую. Чувствую на себе взгляд новичка.

— Ого… Барыга, что ли? Чем торговал?

— Не доставай его. У него друга сегодня судят, да и самого скоро, того… — полушепотом остужает его дядя Федя, будто не он сам начал разговор, и принимается за новый рассказ.

Того… Как будто на казнь ведут, честное слово.

Заснуть у меня все-таки не получается, поэтому остаток дня довожу себя мыслями о безрадостном грядущем будущем. Перед ужином спускаюсь вниз и вместе с новичком наблюдаю за тем, как двое «своих» играют в самодельные нарды, а потом принимаю тарелку жуткой похлебки. Но приступить к трапезе так и не успеваю — из коридора меня окликает неожиданный гость и просит выйти на разговор.

— Чем обязан, майор Жевакин?

Михаил-сукин-ты-сын. Как ловко он заставил всех нас поверить в то, что работает на Рената, когда сам Ренат работал на него.

— Хреново выглядишь, — замечает он с тенью удовлетворения. Да уж, недельная щетина мало кого красит. — Я пришел новостями поделиться. Интересно?

И с чего бы такая честь?

— Выкладывай уже, — говорю недовольно, всей душой желая закончить с ним разговор так же сильно, как боюсь услышать продолжение.

— Десятка, — говорит деланно-бесстрастно, а у меня воздух застревает в горле. — Думал, хотя бы в полтора раза больше влепят, но нет.

Молчу. Потому что не знаю, что сказать. Десять лет — это ведь половина молодости, половина жизни…

— Курить хочешь? — спрашивает спокойно, разрывая повисшее молчание. Я не нахожу в себе сил отказать.

Холодный воздух из распахнутого окна обнимает за плечи. Судорожно выкуриваю вторую по счету сигарету в обществе майора полиции, давая ему насладиться своим беспомощным видом и уже и не ожидая продолжения разговора. А оно, оказывается, все-таки есть.

— Кто-то постарался или ты сам вирус на комп забросил? Признаю, сделали хорошо, — говорит негромко, без этого противного злорадства. И я уже за это ему почти благодарен.

А новость, действительно, хорошая. Чувствую, как в груди приятно теплеет.

— Ты рано радуешься, — усмехается Жевакин. — Думаешь, у нас других доказательств нет? Мы каждый разговор с вами записывали. Даже этого хватит, чтобы все доказать, и я уже молчу про грязное бельишко твоего руководства. Оно ведь есть, даже не скрывай. Такие ребята начинают работать чисто, только когда реальная угроза появляется.

Перевожу на него тяжелый взгляд. Продолжает упоительно:

— Ты ведь тоже сядешь. Может, и не на десять лет, как твой друг, но на пять точно.

Хочется ему врезать. Так, чтобы костяшки в кровь. Но гнев бурлит лишь внутри, снаружи же я остаюсь максимально хладнокровен.

— Спасибо за радужные перспективы.

Михаил криво улыбается.

— И хочется тебе этого?

— Ты что, пришел сюда, чтобы в душе у меня копаться? — шиплю и вдавливаю бычок в пепельницу. Давлю сильнее, пока пальцы больно не упираются в ее дно, не отводя от майора ожесточенного взгляда.

— Нет, чтобы поделиться новостями.

— Спасибо, тогда я уже могу идти? — не дожидаюсь его ответа, резко отстраняюсь и шагаю в сторону своей камеры.

— Эй, Власов! — окликает Жевакин слишком весело для сложившейся ситуации. Хотя, ему-то что грустить? — Я ведь не только об Антоне поговорить хотел!

Ужасно хочется продолжить свое шествие и уйти от него с глаз долой, но что-то заставляет остановиться.

— И о чем же еще? — интересуюсь едко, обернувшись к нему всем корпусом.

Майор довольно скалит зубы.

Эмилия

Сегодня — по-настоящему весенний день в начале ноября. Солнечный и теплый, с мокрым от подтаявшей ледяной корки асфальтом и мягким ветром, разносящим запах хороших перемен. Закрываю глаза и вдыхаю его полной грудью, заставляя себя поверить в искренность природы.

Меня не пригласили в качестве свидетеля, и Константин Валентинович расценил это как подарок свыше. Значит, им нечем крыть. Значит, мы почти победили. Он, вообще, настоятельно рекомендовал мне не появляться в зале суда и не мозолить глаза присутствующим, поэтому сейчас я сижу здесь, в машине Руслана, и старательно дышу свободой через опущенное окно.

Два дня назад Антона Степанова приговорили к десяти годам лишения свободы. Даже влияние его отца вкупе с работой дорогостоящего адвоката смогли добиться лишь смягчения наказания, и этот факт здорово пошатнул мою веру в хороший исход. Тем не менее, прогнозы Константина Валентиновича были весьма утешительными — максимум полгода за сокрытие преступления, ведь про причастность агентства к распространению наркотиков так никто и не заговорил. Везение или следование заранее продуманному плану? Мне отчаянно хотелось верить лишь в первое, поэтому я именно так и делала, устав от постоянного страха.

— Эми! — вдруг окликает меня Руслан, возвращая на землю.

Резко вскидываю взгляд на здание суда, замечая, как ощутимо дернулось в груди сердце. Через открытые двери неспешно выходят люди, но среди них не видно никого знакомого. Дышу через раз и медленно дергаю за ручку двери, отчаянно вглядываясь в лица. Макса все нет. Колонну завершает Константин Валентинович, неспешно спускаясь по каменной лестнице. С трудом проглатываю ком разочарования и выпрыгиваю на улицу, семеня к нему быстрым шагом.

— Ну, что?! — голос срывается, ударяясь о стены здания. Его лицо не выражает никаких эмоций, или я попросту их не вижу, и это совершенно сбивает с толку.

Мужчина не успевает ничего ответить — из дверей суда вдруг выходят последние люди, я и уже забываю о своем вопросе. Застываю, смотрю на него в окружении семьи, и… совершенно теряюсь. Впадаю в ступор просто потому, что не верю своему счастью. Так вот, значит, как выглядят папа-инженер и мама-профессор. Максим вдруг смотрит прямо на меня и останавливается. Если честно, я видела нашу встречу несколько иначе. А мы просто стоим как два истукана и не знаем, что делать.

Хотя, Макс, кажется, все-таки знает.

Он быстро спускается по ступенькам и, приблизившись, сгребает меня в охапку. Крепко прижимаюсь в ответ и зажмуриваюсь, вдыхая родной запах. Дышу так, будто пробежала стометровку на время, и чувствую горячее дыхание на макушке. Макс осторожно отстраняется и обхватывает ладонями мое лицо. Вглядывается в глаза, и мне и не нужно слов, чтобы понять его, а потом медленно улыбается. Улыбаюсь в ответ и тихо говорю, едва сдерживая подступившие слезы:

— Вот видишь, я же говорила, что все будет хорошо.

Макс наклоняется и целует меня, но я не даю ему разогнаться, не забывая о невольных зрителях. С трудом отрываемся друг от друга и поворачиваемся к застывшим людям. Смущенно улыбаюсь, прячась за рукой Макса.

— Мам, пап, — обращается он к родителям. Бросает на меня короткий взгляд, крепче сжимает ладонь и уверенно говорит: — Знакомьтесь, это Эмилия, моя девушка.

***

Катька гордо вышагивает по гладкому полу, везя за собой два здоровенных чемодана, и улыбается как победитель лотереи. Тетя Света радостно машет ей ладонью, дядя Коля с улыбкой упирает руки в бока, а Степа задумчиво интересуется:

— Капец, она там на всю семью шмоток, что ли, набрала?

Мы обнимаемся так, будто не виделись минимум год, а потом все вместе едем домой праздновать возвращение блудной дочери с бабушкиным пирогом.

— Со мной даже прощаться не хотели! Сказали, что я лучший работник из всех приезжих! — довольно хвастается подруга в машине.

— А как Жан отреагировал?

Катька больно пихает меня локтем, но тетя Света все равно чует неладное со своего переднего сиденья:

— Жан? Какой еще Жан?

— А… Да так, — устало тянет подруга. — Болван один.

Прошла любовь, завяли помидоры?

Посылаем с Катькой друг другу многозначительные взгляды и тихо смеемся, ловя на себе скептический взгляд Степы. В груди разливается тепло. Впервые за долгое время я вдруг чувствую, что все скоро точно встанет на свои места.

Телефон в кармане куртки призывно вибрирует на середине пути. На экране высвечивается новое сообщение от Макса:

«Как дела? Встретили Катю?»

Невольно улыбаюсь и печатаю ответ:

«Ага, домой уже едем. Соскучился?»

«По Катьке? Ужасно! Передай, что она моя любимая подруга»

Посмеиваюсь, округляя глаза.

«Помнится, ты говорил, что из всех девочек ты дружишь только со мной!»

Ответ приходит спустя пару минут:

 «Извини, Эмилия, но с тобой я больше не дружу»

«Да-а-а? А что же тогда?», — печатаю и жду ответа с замиранием сердца.

«Тебя я…»

Не успеваю дочитать сообщение, потому что Катька вдруг верещит:

— Черт возьми, я, кажется, наушники в самолете забыла!

— Ка-ать? — останавливаю ее вопли и лезу рукой в карман куртки. — А это что?

Катька бестолково пялится на мою руку, а потом облегченно выдыхает:

— Фух, Милка, что бы я без тебя делала! — и под всеобщий смех сгребает меня в объятия.

Эпилог

— А это точно не лишнее?

— Не-а, — провожу по верхней губе темно-бежевой помадой и, распределив ее, улыбаюсь отражению Макса. — Тебе очень идет.

Он прекращает с сомнением рассматривать черный галстук на своей шее и ловит мой взгляд. Медленно осматривает меня сверху вниз, скользя глазами по узкому длинному платью черного цвета с вырезом до середины бедра и вновь поднимается к лицу.

— Ты очень красивая.

Он вдруг разворачивает меня к себе и, прижав ближе, наклоняется к лицу. Ловко прислоняю указательный палец к его губам и тяну с озорной улыбкой:

— Тихо! Помада.

Он обиженно кривится и в отместку принимается за мою шею, шутливо рыча и покусывая кожу. Напоминаю, вздрагивая и посмеиваясь от легкой щекотки:

— Макси-им… Нам выходить уже пора…

— Успеем, — бросает Макс, распаляясь с каждой секундой. Ой-ей.

— Нет, нам нельзя опаздывать!

Выворачиваюсь и отпрыгиваю от него, хитро щурясь. На ходу хватаю утепленное пальто и иду в коридор квартиры Максима.

— Жестокая женщина! — обреченно выдыхает он и плетется следом.

В машине я начинаю немного нервничать, но Макс ловко отводит мои мысли в другое русло, смешно пританцовывая и подпевая радио. Когда мы паркуемся у здания предстоящей церемонии, я сосредоточенно говорю:

— Даже если ты им не понравишься, это ничего не изменит.

— Ого, — тянет он удивленно. — Строгий отбор?

— Не знаю, — отвечаю искренне. — Я раньше никогда с ними никого не знакомила.

Макс молчит и слабо улыбается, беря меня за руку.

— Все будет хорошо.

— Когда я говорила так в последний раз, ты и сам знаешь, чем все закончилось… — бурчу я и выхожу из машины.

Зал выглядит… впечатляюще, наверное, почти как на церемонии премий «Грэмми» или «Оскар». Обхватываю плечо Макса одной рукой и, осматриваясь, прохожу к нашим местам.

— Мы здороваться не будем? — шепчет он мне на ухо, усевшись рядом.

— Лучше потом. Уже время, — многозначительно стучу по циферблату наручных часов.

Макс усмехается и качает головой. Он что, совсем не волнуется? Нервно закусываю губу, отворачиваясь к сцене.

Около получаса ведущий, вышедший в центр под торжественную музыку, рассказывает о важности новых научных открытий, о направлениях прошедших исследований и еще кучу разной вступительной лабуды, а потом, наконец, начинается и само вручение. Мои мама и папа должны быть где-то в первых рядах, но я, как ни стараюсь, их не вижу. Ровно до того момента, когда их приглашают на сцену в числе еще нескольких ученых под громкие аплодисменты.

— Это они! — волнительно шепчу я Максу.

Мама вышагивает в изумительном серебряном платье под руку с папой в строгом черном костюме. Оба красивые и уверенные, не позволяющие себе показывать слишком бурной радости, хотя я прекрасно знаю, как важны для них подобные награды. Громко хлопаю в ладоши вместе со всем залом и с радостной улыбкой переглядываюсь с Максимом.

— Ты очень похожа на свою маму! — замечает он так, будто с такого расстояния ее можно хорошо разглядеть. Но я все равно тепло улыбаюсь в ответ, веря в искренность его слов.

Спустя некоторое время мы стоим чуть поодаль от сцены, терпеливо ожидая, пока родители получат поздравления от всех знакомых и незнакомых людей. Когда, наконец, наши взгляды встречаются, делаю шаг навстречу и неуверенно поднимаю руку.

— Эмилия! Как я рада тебя видеть! — мама обнимает меня за плечи и целует в щеку, но ее глаза то и дело заинтересованно обращаются к Максиму. Она многозначительно смотрит на меня и тянет: — Я думала, ты придешь с Катей…

— Эм-м, нет, мам, это не Катя, — говорю я очевидное, неловко улыбаясь и хватая Макса за руку. — Это Максим, и мы… вместе.

Наступает пораженное молчание.

— Очень рад знакомству! — первым находит выход из ситуации мой спутник. — И поздравляю с премией. Признаюсь, никогда бы не поверил, что ацетилофосфат мог быть энергетической валютой для древней жизни, но ваши открытия меня приятно поразили.

Перевожу на него полный изумления взгляд. Родители щебечут какие-то благодарности, до сих пор не придя в себя, скорее, от моей новости, чем от высказывания Максима. Если честно, впервые вижу их такими озадаченными и сбитыми с толку. Папа предлагает перебраться в ресторан для празднования их «небольшой победы». Мама немного отстает и тянет меня за собой.

— Солнышко! — шепчет заговорщически. — Почему ты раньше про него ничего не говорила?

— Прости, — беру ее за руку, пытаясь подобрать правильные слова. — Просто я не была до конца уверена в природе наших отношений.

Она тепло улыбается и интересуется:

— Так это ты с ним разговаривала по телефону тогда в комнате?

— Что? — удивленно моргаю. — Ты что, слышала наш разговор?

— Зайчик, — она нежно гладит меня по щеке. — Порой родителями не обязательно что-то слышать или видеть, чтобы знать истину.

Даже не знаю, что ответить. Смотрю на маму и чувствую такое тепло в груди, что сдавливает горло.

— Но, вообще, подслушивал папа. Ладно, пойдем, не будем отставать от наших мужчин, — она озорно улыбается и легонько пихает меня локтем. — Иначе уведут таких красавцев, а мы и глазом не успеем моргнуть.

Не успеваю удивиться услышанному и спешу следом, ощущая переполняющую меня гордость и нежность. «Наши мужчины» ждут нас у выхода с нашей верхней одеждой в руках, негромко о чем-то переговариваясь.

— О чем секретничаете? — интересуюсь, подойдя ближе.

— Решил предупредить Максима, что тебя нельзя обижать, иначе мы пустим его на опыты. Да, дорогая? — подмигнув маме, весело просвещает меня отец.

— Папа! — прыскаю со смеха под пораженный вздох матери.

Макс помогает мне надеть пальто, чуть отставая от разговаривающих между собой родителей, и зарывается носом в волосы.

— Теперь я знаю, в кого ты такая осторожная, — бормочет с улыбкой.

Отвечаю с непринужденным видом, обратив к нему лицо и медленно наматывая край галстука на ладонь.

— О, я еще и такая же изобретательная. Хочешь, докажу?

— Давай попозже, — усмехается он, с опаской покосившись на моих родителей. — Иначе от опытов я точно не отделаюсь.

— Кстати о них, — замечаю, продолжив путь. — Откуда такие познания в области биохимии?

— Ну, скажем, я все-таки немного занервничал, когда узнал, что могу кому-то не понравиться, и решил подготовиться.

— Хитрец! — тяну с одобрением.

— О, у меня тоже много талантов, о которых тебе только предстоит узнать.

— Жду не дождусь, — улыбаюсь ему и касаюсь губ нежным поцелуем.

Новогодний бонус

— Милка, передай всем привет!

— С наступающим Новым годом! — весело кричу в камеру, махая рукой в новогодней варежке. Вторая плотно прижимает к груди квадратную коробку в яркой голубой упаковке.

— Ур-ра-а!

За месяц, проведенный в Страсбурге, количество подписчиков на канале Катьки выросло почти в два раза, и подруга едва ли не умирала от экстаза, с каждым днем наблюдая за ростом своей аудитории. Что касается самой Кати, Франция ее, несмотря на мои опасения, нисколько не изменила. Правда, историй оттуда у подруги накопилось столько, что она до сих пор иногда умудряется вспоминать веселые моменты и мне их тут же рассказывать. Но я не жалуюсь. Все лучше, чем не слышать ее вообще.

— А куда мы направляемся, узнаете через секунду… Хотя, думаю, вы и так уже догадались! — говорит Катька в экран и с улыбкой нажимает на паузу.

Быстро хрустим ботинками по снегу, подгоняемые щипающим за пятки морозом, и заворачиваем в уже знакомый двор новенькой шестнадцатиэтажки. Хором объявляем в домофон:

— Это мы! — и поднимаемся на последний этаж.

Петро открывает дверь и объявляется на пороге в укороченных широких брюках белого цвета и в фиолетовой рубашке с оленями.

— Ну, наконец-то! Оливье сам себя не приготовит!

Вдруг он замечает, что Катька снимает его на камеру, и тоном обреченного человека уточняет:

— Что, переснимаем?

— Не-а! В самый раз, — удивляется нас подруга и первой заходит в квартиру.

Заползаю следом и кладу коробку на комод, принимаясь стягивать с себя верхнюю одежду.

— У-ум-м… Это мне? — заискивающе интересуется Петро, ковыряя ногтем упаковку. Ударяю шапкой по его руке и говорю:

— А, ну-ка, не лезь раньше времени! И с чего ты взял, что я твой тайный Санта?

Эту идею, кстати, предложила Лика, и все ее с удовольствием приняли. Каждый жребием выбрал себе новогоднюю «жертву», и сегодня, ровно в полночь, должен будет вручить ей свой подарок.

— Ладно, ладно, не бурчи. Девчонки вас уже на кухне ждут.

Вся немаленькая квартира Петро украшена новогодней атрибутикой — даже на подаренный мной фикус Леонид он нацепил дождик. Общими потугами вместе с Катькой, Майей и Ликой накрываем праздничный стол и располагаемся в зале. Время — половина девятого, и совсем скоро должен будет подойти остальной народ.

Уже через полчаса Дима настраивает проектор, Леван с Филом забивают кальяны, а Герман спорит со мной о том, как правильно готовить рождественский глинтвейн. В конце концов, обратившись к помощи всемогущего интернета, мы понимаем, что прав был он. Довольный Герман уходит к парням, а я наблюдаю за прибытием новых гостей.

— Сколько лет, милочка! — восклицает Петро, встречая на пороге Риту в смешной шапке с помпоном.

— Всего два месяца, Петрушка, не утрируй.

«Петрушка» даже дар речи от подобной наглости теряет, а вот все остальные довольно приветствуют блудную подругу. Впрочем, почти следом за ней на праздник заявляются Руслан с Максом, и я остаюсь полностью удовлетворена началом вечера, поймав на себе горящий взгляд парня.

Постепенно веселье набирает обороты. Расслабленно складываю голову к Катьке на плечо и наблюдаю за поющими в караоке друзьями.

— Дед мороз всю ночь колдо-ова-ал! — заливаются Рита с Филом, качая сцепленные руки, как в детском саду. — На стекле узор рисо-ова-ал…

— Что, Милка, наклюкалась?

—Нет, — говорю с улыбкой. — Трезва как стеклышко.

В доказательство к сказанному веду указательным пальцем к носу и намеренно тыкаю себе в глаз. Катька весело смеется. Вскоре ее место занимает Макс, и я удобно устраиваюсь в его объятиях, чувствуя горячее дыхание на макушке.

— Навевает воспоминания, правда? — спрашивает он, наклонившись ближе.

— Не придумывай, это было в прошлой жизни.

— Согласен.

Макс так нежно гладит мои волосы, что я едва не проваливаюсь в сон. А ведь еще и двенадцати нет! Возвращаюсь в реальность от того, что его телефон принимается настойчиво звонить. Успеваю заметить имя, очень странное, кстати.

— Ублюдок? Это кто? — интересуюсь с легким смехом.

— Да так, — мнется Макс, кривя губы. — По работе…

Речь президента не заставляет себя долго ждать.

— Ура-а-а! С Новым годо-ом! — скандируем все вместе под бой курантов и чокаемся бокалами с шампанским.

— А теперь время подарков! — напоминает захмелевший Петро и убегает за своим.

С хитрой улыбочкой держу коробку при себе и выискиваю глазами своего вероятного Санту. Каково же мое удивление, когда вижу, как ко мне приближается Рита с непонятным свертком.

— Держи. Я же обещала, — говорит подруга с легкой улыбкой.

Раскрываю свернутый лист А3 и пораженно выдыхаю.

— Ух ты! Это же… я!

Рассматриваю свой собственный портрет, выполненный в графике.

— Ага, — усмехается Рита. — Любуйся на здоровье.

Я же, в свою очередь, направляюсь к озадаченному Петро. Мое приближение он замечает только тогда, когда я протягиваю ему свою коробку.

— Держи, жертва Санта Клауса!

— Ах ты! — тянет Петро, сощурившись, и принимается избавляться от упаковки. А, избавившись, удивленно уточняет: — Это что, горшок?

— Ну, да! — говорю смущенно. — Сама делала, между прочим.

Пару недель назад мы с Максом ходили на мастер-класс по лепке из глины, где я собственноручно смастерила вполне себе симпатичный горшок для Леонида, разукрасив его всеми цветами радуги.

— Эми, — Петро поднимает на меня взгляд. — Это очень крутой подарок!

— А теперь! — громко объявляет Катька, когда все заканчивают с процедурой принимания-дарения. — Собираемся для группового фото!

Дима долго воюет с фотоаппаратом, настраивая его так, чтобы все сумели вместиться в кадр, а потом ставит его на таймер. Мы с Максом оказываемся почти по центру, справа — Руслан и Лика, слева — Катька в обнимку с Майей. На нашей фотке не хватает только Сони с Костей, да и то потому, что те уехали на горнолыжку, как и хотела Сонька.

— Сы-ы-ыр!

Конец

Оглавление

Глава первая

Эпилог