объяснении есть: едва ли мы найдем религию, где перечисленные элементы не были бы объектом глубокого почитания или даже особого культа. Хорошо известны религиозные учения, краеугольным камнем которых является поклонение Огню, Небу, Воде, Земле. Но в связи с этим закономерно встает вопрос: а чем же вызвано почитание этих стихий, почему им был придан столь универсальный, воистину космический характер? Только ли потому, что они играют важную роль в жизни человека, обеспечивая его существование?
Субстанции, претендующей на роль субстрата всего сущего, конечно же, следовало, по мысли древних, играть особую, главенствующую роль в жизни природы и человека. Но сводить проблему к одному утилитарному аспекту было бы упрощением. Очевидно, должны существовать и иные веские причины. Прежде всего начало всех начал уже по определению вездесуще, оно зримо присутствует если не во всех, то, во всяком случае, в большинстве предметов и существ. Первооснова бытия должна ежечасно и ежеминутно обнаруживать себя в сотнях и тысячах разнообразных форм и явлений. Нетрудно понять, что четыре стихии — огонь, воздух, вода и земля — в достаточной мере удовлетворяют этому требованию, и наши предки не случайно остановили на них свой выбор. Ведь, скажем, огонь — это не только костер, на котором жарят мясо, но и свет, тепло, осколок солнца, а вода — не просто жидкость, необходимая для посевов и повседневных нужд, но и удивительный феномен природы, имеющий громадное значение для всех проявлений жизни. Все живое содержит в себе в строго отмеренной пропорции огонь и воду, тепло и прохладную влагу. То же относится и ко всей природе в целом, немыслимой без взаимодействия света и мрака, тепла и холода, сухости и влаги. Моря, реки, ручьи, дождь, солнце, молнии, лесные пожары и засухи — все это не могло не пониматься человеком древности как конкретные проявления космических начал, действующих во вселенной.
Важная особенность мировой субстанции состоит в том, что она, принимая множество всевозможных форм и обличий, сама по себе лишена какой бы то ни было формы. Мир полон разнородных и разнообразных вещей, резко отличных друг от друга. Но ничто не вечно, все преходяще, гибель одного дает жизнь другому, непохожему и даже противоположному. Этот вечный круговорот возможен только, если допустить, что первооснова, дающая форму, свойства и качества всему окружающему человека, сама лишена этих признаков, подобна некоему идеальному веществу без всяких конкретных характеристик. И мифологическая мысль, быть может не вполне осознанно, делала это принципиально важное допущение. В самом деле, что служит отличительной особенностью огня и воды как не именно такая аморфность? Они лишены определенной формы, запаха, вкуса, размеров, они абсолютно однородны по своему составу. Их можно ощутить, увидеть, услышать, но при этом нельзя сказать, каковы они, что собой представляют. Наконец, из них невозможно сделать ничего, кроме них самих. Пламя и влага всегда и при любых обстоятельствах тождественны самим себе, вечны и неуничтожимы, сами же в состоянии погубить все.
Сейчас любой школьник знает, что вода — это простое соединение водорода с кислородом, разлагающееся при определенных условиях на составные элементы, а пламя — продукт горения, представляющего собой химический процесс, формулы которого хорошо известны. Древние же видели в огне и воде (а также в воздухе, земле и подобных им "элементах") нечто необычное, сверхъестественное, некое чистое космическое вещество в его первозданном виде. Соответственно они полагали, что именно эти мировые субстанции лежат в основе бытия вселенной. Современная наука, определяя понятие материи, абстрагируется от ее частных качеств и уж, конечно, ни в коем случае не сводит ее к веществу. Древние мыслители чрезвычайно упрощали проблему, придавая субстанции наглядность и осязаемость. И, тем не менее, следует признать, что для своего времени такие взгляды знаменовали важный шаг в познании человеком окружающего мира, в систематизации и обобщении его важнейших закономерностей.
Большое значение исходным первоэлементам бытия придавали уже первые философы Древней Греции. Какой-либо единой системы взглядов, вполне понятно, поначалу не существовало, и каждый мыслитель развивал свою концепцию. Уже Фалес Милетский (VI век до нашей эры), один из родоначальников греческой науки, полагал, что все сущее произошло из воды. Вот что писал по этому поводу Аристотель в своей "Метафизике": "Из тех, кто первым занялся философией, большинство считало началом всех вещей одни лишь начала в виде материи: то, из чего состоят все вещи, из чего первого они возникают и во что в конечном счете уходят, причём основное пребывает, а по свойствам своим меняется, это они и считают элементом и началом вещей. И поэтому они полагают, что ничто не возникает и не погибает, так как подобная основная природа всегда сохраняется... Количество и форму для такого начала не все указывают одинаково, но Фалес —
