поженились. Пришли друзья отца, товарищи из клубного оркестра, комсомольцы. Бедный был стол, зато весело в тесной комнате.
В августе 1932 года пришло разрешение на выезд. Молодые стали собираться в дорогу. Родственники, соседи несли кто что мог: ношеные, но еще крепкие сапоги, заячью шапку, комбинезон, рукавицы, молоток и рубанок — все пригодится в новой жизни. Эйно все свои сбережения отдал на проезд.
В Торонто их группу провожал сам Латва, вернул к большой радости каждого по 10 долларов — удалось приобрести билеты в каюты ниже классом. На эти деньги многие купили слесарные инструменты, наборы гаечных ключей, двуручные американские пилы «кроскот».
Отплывали из Галифакса. И там в порту, за час до посадки, Эйно услышал крики мальчишек-газетчиков:
— Кончина красного фермера!
— Карл Аксолсон покончил жизнь самоубийством!
— Бесславная смерть в петле левого кандидата в парламент!
Эйно схватил газету, стал вчитываться, и газетные строчки поплыли перед глазами. Не верилось, что такое могло случиться! Почему? Он, коммунист, пламенный оратор, любимец рабочих, прошедший сложный путь борьбы в Соединенных Штатах, Канаде. Он, не раз изобличавший политику буржуев, великий оптимист, твердый бескомпромиссный боец, не шедший ни на какие сделки с совестью. Он, верный друг и соратник знаменитого певца американских рабочих Джо Хилла. А как кончил Хилл? Его убили!
Эйно тряс газетой, заикаясь, рассказывал Айли о встречах с Аксолсоном, когда создавалась «Организация друзей Советского Союза» и нужно было доставать книги, фотографии о стране Ленина. (Через много лет, встретившись на курорте в Сочи с канадскими активистами профсоюзного движения, Эйно узнал, что Аксолсон был повешен наемниками капиталистов, но дело это власти замяли.)
…Шведский теплоход «Грипсхолм», держа курс из Америки на Гетеборг, резал длинным носом зеленоватый спокойный океан. На корме, греясь на полуденном солнце, пассажиры вели разговоры, знакомились, пели финские песни, просили Эйно подыграть им на скрипке, но тот ушел в себя, его словно подменили — из головы не выходил веселый, добрый Карл Аксолсон. Словно издалека долетали до него обрывки разговора на палубе:
— Нам будут созданы все условия. Как-никак мы специалисты высокой квалификации.
— Мистер, не угодно ли вам коттедж с ванной?
— Да, угодно, и я буду требовать.
— Они ведь только на ноги становятся. Такую войну, голод вынесли. О каких ваннах болтаете?..
— А я скажу: шлите куда нужнее.
— Русский язык, говорят, очень трудный для финна.
— И ничего трудного. Я вот уже полгода учу, хотите, курсы здесь, на корме прямо, устроим?
— Дельно придумано, парень. Мы с женой записываемся…
Записались в кружок и Эйно с Айли.
II
Подплывали к Ленинграду погожим сентябрьским утром. Когда вошли в порт, все столпились на палубе. Вдруг на носу корабля заиграл маленький оркестр. Пела гитара, ухало банджо, выводила мотив скрипка Эйно. Играли недавно сочиненный марш «Свободная Россия». У многих на глазах были слезы.
20 сентября 1932 года прибыли в Петрозаводск. Это была самая многочисленная группа из Канады — 253 человека. Разместили их неподалеку от железнодорожного деревянного вокзала в бараках. Наутро в столовой угостили бесплатным завтраком — картошка с селедкой, соленый огурец, стакан суррогатного кофе с куском серого хлеба. Несколько человек достали свои свертки. Полная дама в черном мужского покроя костюме звучно шлепнула хвостом селедки по тарелке и громко заявила:
— Когда я плыла сюда, я пела «Интернационал», а меня потчуют этой ржавчиной.
— Между прочим, нас могли бы встретить с оркестром!
— Друзья! Вот представитель города, он будет опекать нас. Он говорит, в стране карточная система. Нам дали завтрак передового рабочего. Он просит проявить пролетарскую сознательность, понимание сегодняшнего момента.
Две семьи уехали назад через два дня, остальные остались.
В Петрозаводске и Кондопоге нужны были строители, многих пригласили на работу лесозаготовительные предприятия. Эйно пожелал работать в лесу, мечтал сесть на трактор. Его направили в Матросский механизированный лесопункт Петрозаводского показательного леспромхоза. Там уже работали многие финны, приехавшие из Канады.
26 сентября Эйно и Айли вышли на работу. Этот день стал памятным еще и потому, что Эйно исполнилось 26 лет. Вечером, когда стемнело, в тесной комнатке барака устроили скромную вечеринку.
— Первый день работы по-новому! — восклицал радостный Эйно. — Первый раз мой труд как маленькая капелька влился в огромное море общего труда. Мое зернышко легло в большие закрома, стало народным. Отныне никто не будет обогащаться за мой счет! Никто!
Проговорили до полуночи. Эйно даже забыл о скрипке, а когда вспомнил, было уже поздно. И все же его упросили сыграть. Сидя на деревянной жесткой кровати,
В августе 1932 года пришло разрешение на выезд. Молодые стали собираться в дорогу. Родственники, соседи несли кто что мог: ношеные, но еще крепкие сапоги, заячью шапку, комбинезон, рукавицы, молоток и рубанок — все пригодится в новой жизни. Эйно все свои сбережения отдал на проезд.
В Торонто их группу провожал сам Латва, вернул к большой радости каждого по 10 долларов — удалось приобрести билеты в каюты ниже классом. На эти деньги многие купили слесарные инструменты, наборы гаечных ключей, двуручные американские пилы «кроскот».
Отплывали из Галифакса. И там в порту, за час до посадки, Эйно услышал крики мальчишек-газетчиков:
— Кончина красного фермера!
— Карл Аксолсон покончил жизнь самоубийством!
— Бесславная смерть в петле левого кандидата в парламент!
Эйно схватил газету, стал вчитываться, и газетные строчки поплыли перед глазами. Не верилось, что такое могло случиться! Почему? Он, коммунист, пламенный оратор, любимец рабочих, прошедший сложный путь борьбы в Соединенных Штатах, Канаде. Он, не раз изобличавший политику буржуев, великий оптимист, твердый бескомпромиссный боец, не шедший ни на какие сделки с совестью. Он, верный друг и соратник знаменитого певца американских рабочих Джо Хилла. А как кончил Хилл? Его убили!
Эйно тряс газетой, заикаясь, рассказывал Айли о встречах с Аксолсоном, когда создавалась «Организация друзей Советского Союза» и нужно было доставать книги, фотографии о стране Ленина. (Через много лет, встретившись на курорте в Сочи с канадскими активистами профсоюзного движения, Эйно узнал, что Аксолсон был повешен наемниками капиталистов, но дело это власти замяли.)
…Шведский теплоход «Грипсхолм», держа курс из Америки на Гетеборг, резал длинным носом зеленоватый спокойный океан. На корме, греясь на полуденном солнце, пассажиры вели разговоры, знакомились, пели финские песни, просили Эйно подыграть им на скрипке, но тот ушел в себя, его словно подменили — из головы не выходил веселый, добрый Карл Аксолсон. Словно издалека долетали до него обрывки разговора на палубе:
— Нам будут созданы все условия. Как-никак мы специалисты высокой квалификации.
— Мистер, не угодно ли вам коттедж с ванной?
— Да, угодно, и я буду требовать.
— Они ведь только на ноги становятся. Такую войну, голод вынесли. О каких ваннах болтаете?..
— А я скажу: шлите куда нужнее.
— Русский язык, говорят, очень трудный для финна.
— И ничего трудного. Я вот уже полгода учу, хотите, курсы здесь, на корме прямо, устроим?
— Дельно придумано, парень. Мы с женой записываемся…
Записались в кружок и Эйно с Айли.
