подтолкнуть машину. Замечательно.
– Э-э, да. Я забыла выключить фары и теперь не могу завестись.
– У меня есть аккумуляторные провода, если нужно. Или я могу тебя подтолкнуть.
Я киваю и только спустя секунду понимаю, что тут простым «да» или «нет» не ответить.
– Ой, да, давай попробуем провода.
Парень разворачивается и уходит, и на секунду мне кажется, что я его отпугнула, но нет, он залезает в большой белый пикап, припаркованный у пиццерии, заводит мотор и подъезжает к моей маленькой голубой машине.
У меня уходит минут пять, чтобы сообразить, как открыть капот, я просто слепо шарю рукой под рулем, пока каким-то чудом мне это не удается. Парень тут же поднимает его и устанавливает зажимы. Я подхожу к нему, и мы оба смотрим на двигатель.
– Нужно немного подождать. – Его голос звучит грубовато и мужественно, и мне это нравится, хочется, чтобы он произнес еще что-нибудь.
Я сажусь на бордюр и впервые за несколько часов наслаждаюсь небольшим отдыхом. Ноги дико гудят. На мгновение закрываю глаза и кладу подбородок на колени.
– Тяжелый день?
Я поднимаю голову и вижу, что парень, скрестив руки, прислонился к моей машине. Сейчас он словно выглядит еще больше, чем в первый миг нашего знакомства. И он неплохо сложен.
– Ага. На самом деле, просто очень длинный.
– В такой день не до горячего. Все хотят сэндвичи, но готовить их лень.
На секунду задумываюсь, откуда он знает, где я работаю, а потом понимаю, что на мне надета уродливая фиолетовая футболка с надписью «СОЗДАТЕЛЬ СЕНДВИЧЕЙ», словно это какая-то привилегия. Ну почему она должна быть такой дурацкой?
– Точно. Мне осталось работать еще неделю. Уйду отсюда, как только начнутся занятия в школе. – Я стряхиваю с футболки хлебные крошки и пытаюсь не кривить лицо при виде ярко-желтого пятна от горчицы.
– Мило.
– Угу. – Мне бы хотелось ответить что-то умное и показать ему, что я не какая-то идиотка, которая забывает выключить фары и заляпывается горчицей, но в голову ничего не приходит.
Он так и стоит, прислонившись к бамперу моей машины. Вид у него расслабленный и сексуальный. Может, тут просто замешан комплекс рыцаря?
– Ты живешь где-то здесь? – спрашиваю я.
– Ага. Возле парка Ларриот. А ты?
Киваю.
– Тоже. На Сноб-хилл.
Он хохочет. У него красивый смех.
– Не думал, что вы так ее называете. Мне казалось, улицу так называем только мы, простолюдины.
– Ну, соседи наверняка возненавидели бы меня за это, но мне плевать. Они все снобы. – Я улыбаюсь собственной шутке, и он ухмыляется в ответ. Наконец-то я сказала что-то путное. – Но зато из моей комнаты открывается отличный вид на океан, – добавляю следом.
Парень кивает и снова смотрит на провода, словно может определить лишь по виду, зарядился ли аккумулятор.
– Ладно, давай-ка проверим.
Поднимаюсь с бордюра и подхожу к машине. Так хочется оглянуться и узнать, смотрит ли он на меня. Надеюсь, что да. Сажусь на свое маленькое сиденье и с молитвой на устах поворачиваю ключ зажигания. На секунду мне кажется, что все получится, но, не успев завестись, машина снова глохнет и начинает щелкать.
В отчаянии я несколько раз бьюсь головой о руль. Мне просто хочется, чтобы она завелась. Этот парень наверняка уже считает меня полной идиоткой и может уйти в любую минуту.
– Ладно, давай еще немного подождем. Наверное, ты сильно его разрядила.
Я занимаю свое прежнее место на бордюре. Парень в это время наблюдает за мной, но я веду себя так, будто ничего не замечаю.
Похоже, сегодняшний день не так уж и плох. Этот привлекательный парень стоит возле моей машины и пытается ее починить. И мне нравится, что он уверен в себе, но у него очаровательная застенчивая улыбка.
О боже, я только что назвала его «этот парень». Я даже не знаю его имени.
Я встаю и подхожу к нему.
– Кстати, меня зовут Энн, – неуклюже протягиваю ладонь.
– О, извини. – Он вытирает руку о джинсы и протягивает ее в ответ. – Я – Коннор.
Интервью с Амандой Грейс
В книге «Но я люблю его» вы решили рассказать историю в обратном порядке, начиная с конца, так сказать. Почему для истории Энн вы решили выбрать такой формат?
Структура романа во многом связана с моей целью написания книги. Я написала ее потому, что хотела объяснить людям природу насильственных отношений и почему жертвы домашнего насилия не решаются уйти. Зачастую человек считает себя слишком умным, чтобы оказаться в подобной ситуации. По ходу развития истории читатель – неважно он или она – выбирает переломный момент (обычно это первый раз, когда обидчик толкает или бьет жертву), когда говорит себе «после такого я бы ушел(-ла)». И с этого момента он в некоторой степени начинает винить жертву в том, что она вообще оказалась в такой ситуации.
Рассказывая историю в обратном порядке, я лишаю читателей возможности осуждать главную героиню. Они не знают о событиях, которые привели к насилию, поэтому могут
