честь дня рождения Нэнси. Коннор не хотел приходить. Он не любит видеться с отцом. Собственно, поэтому и переехал в отдельную квартиру. Чем дальше от отца, тем лучше.
Но для мамы он готов на все. У нее ничего не осталось. Она превратилась в тень. В те редкие разы, когда мы встречаемся, я стараюсь не смотреть ей в глаза, потому что в них пустота. Ей еще нет и пятидесяти, но ее волосы седы, а на лице залегли глубокие морщины. Она всегда носит в себе печаль, да такую безысходную, что мне тяжело находиться с женщиной в одном помещении. Нэнси загнана собственной жизнью, и мне интересно, что ее ждет, если она ничего не изменит?
Я боюсь, что если посмотрю ей в глаза, то увижу там себя. Увижу свое будущее. Боюсь, что нас скрепит дух товарищества на почве недостатков Коннора и его отца. И если она увидит себя во мне, то все безнадежно. Если она посмотрит на меня, похлопает по спине и поймет мои чувства, я буду знать, что у нас с Коннором гнилые отношения.
Я просто буду это знать.
Но Коннор не станет таким. Он понимает, что поступает неправильно, и обратиться за помощью. Он обещал. Мы долго это обсуждали. Он даже принес мне информацию о кураторах в нашем районе. Мы пройдем через это вместе и разорвем порочный круг, и все благодаря мне и моей вере в него. Раньше он не решался на это. У него не было такой поддержки, которую даю ему я. И это меняет его, заставляет верить в себя.
Я не поступлю, как остальные. Не брошу его, когда что-то пойдет не так. Теперь мы оба взрослые: мне восемнадцать, ему девятнадцать. Если будем работать вместе, то покорим весь мир. И больше нам никто не понадобится.
Я отстраняюсь от Коннора и снова смотрю на двор. Темнеет, а пламя все разрастается. Моя маленькая «мазда» припаркована всего в паре метров от него. Трава на газоне жухлая, и огонь может перекинуться на нее. Он может сжечь все.
– Думаешь, с моей машиной все в порядке?
– Наверное.
Его щека у моего виска кажется ледяной. В объятиях Коннора я чувствую себя в безопасности, несмотря на то что в нескольких шагах от нас его отец сжигает дом по кусочкам. Интересно, как далеко он зайдет. Сожжет ли весь дом? Обратит ли все в пепел?
Я знаю, что Коннор больше его не боится. Он сказал, что с тех пор, как три года назад впервые постоял за себя, отец к нему не лезет. Тогда была их последняя стычка. Сейчас Коннор на голову выше отца, у него мускулистые руки и широкие плечи.
И все же в момент срыва его отец кажется таким огромным.
– Может, уйдем?
– Ты иди, если хочешь. Но я ее не брошу.
Я знала, что он так скажет.
– Ему наскучит веранда, и он переключится на нее. Его остановит только мое присутствие.
Киваю.
– Может, она уйдет с нами.
– Она не уйдет.
И это я тоже знала. Она больше заботится о своем муже, чем о себе.
Понятия не имею, что его так вывело. Когда мы приехали, огонь уже бушевал. Вокруг царил хаос, и причину искать было поздно.
Вероятно, он и сам ее не помнит. Такая ярость не подчиняется разуму.
Не могу избавиться от страха, который испытываю перед Джеком. Это неправильно. Не думаю, что его голова вообще работает, он просто заведен слепой яростью. Опасной, пугающей, бессмысленной яростью, от которой мне беспокойно и страшно. Ноги покрылись мурашками, и хочется убежать отсюда подальше. Я разрываюсь между желанием спасти себя и остаться с Коннором.
– Думаю, нам лучше уйти, – шепчу я. Как бы сильно я ни прижималась к Коннору, этого недостаточно. Мне не скрыться.
– Ты иди. Не стоит здесь оставаться. Тебе не нужно видеть его таким. Я справлюсь сам, – отвечает он.
Я киваю. Знаю, что должна остаться ради Коннора, но мне не терпится отсюда убраться, оставить эту сцену позади. Уверена, сегодня это будет преследовать меня во сне: истерические всхлипы Нэнси, безумный блеск в глазах Джека, суровое, хмурое выражение лица Коннора. Увиденное его не удивило.
И это хуже всего. Осознание того, что это для него нормально. Что это всего лишь очередной день в его отстойной жизни. Коннор обвинял Джека не голословно. И меня от этого тошнит. Мне нужно отсюда выбраться. Нужно прилечь.
Я отворачиваюсь от Коннора и иду к своей машине. Джек отдирает очередной кусок решетки от веранды и бросает его в огонь. Дерево трещит, и я, отпрыгнув от шквала искр, спотыкаюсь о камень.
Это выводит Джека, и он в три шага оказывается передо мной, его лицо пылает от гнева. Я резко отступаю и с грохотом врезаюсь в машину.
Коннор молниеносно встает между нами и отталкивает от меня отца.
– Не трогай ее, – произносит он низким, угрожающим голосом, от которого у меня кровь стынет в жилах. – Никогда к ней не прикасайся.
Их лица разделяет всего сантиметр. Время словно останавливается, все замирает. У меня перехватывает дыхание, и я стою в ожидании, когда взлетят кулаки и прольется кровь.
Но Джек просто переводит взгляд с Коннора на меня, после чего возвращается к веранде и с новой силой отрывает очередной кусок.
Все кончено, и я ухожу. Коннор чмокает меня в губы, и пока
